Золушка

Вот как… Ну конечно. Когда слуги или, скажем, купцы говорят иначе, чем люди из высшего общества, на это никто не обращает особого внимания. Что с них взять? А вот в устах знатной дамы то же самое произношение вполне может сойти за оригинальный заграничный диалект. Вот только что же я не так произношу? Надо будет последить.

— А во-вторых? — улыбнулась я.

— Ваши манеры. Они тоже совсем иные, чем у наших дам.

Вот оно как! Оказывается, полное отсутствие манер может сойти за "совсем иные манеры", при условии что речь опять же идёт о благородной даме.

— На то есть свои причины, — честно сказала я. — И всё же я прибыла не из-за границы.

— В таком случае ужасно странно, что я никогда вас раньше не встречал.

— А вы в этом уверены?

— Разве я ошибся? — нахмурился принц.

— Ну, просто за время нашего разговора вы дважды успели признаться, что изменили своё мнение по тому или иному поводу. Вот я и подумала: а не окажется ли этот раз третьим? — уклончиво ответила я. Не только уклончиво, но ещё и нагло, разумеется. Но, кажется, он счёл такое поведение проявлением "иных манер". Я ничего не имела против такой формулировки.

Он уверенно покачал головой.

— Я бы вас запомнил.

— А может быть, вы просто видели меня в другой одежде?

— Какое значение имеет одежда? — фыркнул он.

— Мужчины всегда так говорят. А на самом деле одежда, причёска и прочая мишура имеет для вас гораздо больше значения, чем вы готовы признаться. В том числе и сами себе.

Какое-то время он молчал, видимо, взвешивал мои слова, примерял к себе; однако молчание затянулось. Под его внимательным взглядом я почувствовала себя неловко.

— О чём вы думаете, принц? — наконец не выдержала я.

— Пытаюсь представить вас в такой одежде, в которой мог бы вас не узнать.

Я вздохнула с облегчением. По тому, как он смотрел, можно было подумать, что он пытается представить меня без одежды вообще.

— Ну и как, успешно? — поинтересовалась я.

Он неопределённо перевёл плечами.

— Вообще-то не очень.

Танец закончился, и музыканты решили дать гостям — вернее, в первую очередь себе, а заодно уж и гостям — короткую передышку. Я восприняла её с радостью, поскольку, говоря откровенно, успела здорово устать. Сказывалось как отсутствие практики (всё-таки танцевать вальс и тому подобное мне приходилось всего несколько раз в жизни), так и целый день работы на кухне. Принц, кажется, заметил моё состояние, поскольку, галантно предложив мне руку, произнёс:

— Вы не хотите немного отдохнуть и прогуляться по парку?

Мы покинули зал, сопровождаемые злыми, завистливыми взглядами девиц на выданье и их матерей. От этих взглядов хотелось спрятаться под непробиваемой бронёй стальных доспехов. Но всё, что у меня было — это тонкий шёлк призрачного платья.

После двадцати минут сумасшедшего кружения приятная прохлада парка оказалась как нельзя более кстати. Двадцати минут? Или получаса? А может быть, больше? Кажется, я потеряла счёт времени, но не беда, до полуночи ещё точно очень далеко, к тому времени мы двадцать раз успеем возвратиться во дворец, а там часы висят на каждом шагу. И все они ходят верно, минута в минуту, за этим здесь принято следить очень тщательно. Так что волноваться не о чем. Да и как можно волноваться, вдыхая удивительный аромат дивных цветов, специально посаженных в этой части парка за их особенное свойство — распускаться именно по вечерам?

Не успела я опуститься на белую скамейку, спинка которой была украшена изысканной резьбой, как откуда-то из тени выступил лакей, держащий в руках поднос с бокалами розового вина. Принц предложил мне бокал, сам отказался, и сделал лакею едва заметный знак. Тот поклонился, насколько этого позволял удерживаемый им поднос, и послушно удалился в сторону дворца. Мы остались одни.

Я почувствовала себя неуютно. На кухарок, вечно перепачканных золой, внимания, конечно, никто не обращал, но горничные рассказывали мне, как порой ведут себя молодые люди из высшего общества в отсутствии старших свидетелей. Некстати вспомнился и тот факт, что вальс ещё до недавнего времени считался крайне непристойным танцем, а степенные матроны и старые девы до сих пор относились к нему с чрезвычайным неодобрением… Я быстро заставила себя успокоиться. Что непростительно для кухарки, вполне позволительно для неизвестной знатной гостьи. В крайнем случае получит по физиономии, и пусть потом попробует меня отыскать.

Мои опасения, похоже, не оправдывались. Кажется, шли минуты, а принц всё стоял напротив скамьи, и не думая садиться. Выработанный за долгие годы инстинкт так и пытался заставить меня вскочить на ноги, но я мужественно держалась. Наконец, не выдержав, спросила:

— Принц, вы стоите, чтобы иметь возможность смотреть на меня сверху вниз?

— А вы всё время смотрите в землю, чтобы не дать мне такой возможности?

Приняв критику во внимание, я подняла глаза. И, чтобы не размениваться по мелочам, стала смотреть на небо. Которое оказалось необыкновенно звёздным; я очень давно не видела ничего подобного. Впрочем, быть может, последнее время я просто слишком редко поднимала голову? Слегка прищурившись, я принялась разыскивать немногочисленные знакомые мне созвездия.

— Вон Меч, — сказала я вслух, указывая на ровную вертикальную линию из четырёх звёзд, которую сверху пересекала "рукоять" из ещё трёх ярких точек. — А где-то недалеко должен быть Кувшин… Но я его, как всегда, не нахожу.

— Вот он, немного выше. — Принц слегка передвинул мою вытянутую руку. — Вот этот незаконченный овал. А здесь — созвездие Рыцаря.

Он не торопился выпускать мою руку из своей. Я понимала, что как хорошо воспитанная леди должна бы запротестовать…но почему-то уж очень не хотелось.

— А вот там, на востоке — созвездие Прекрасной Дамы, — продолжал он. — Сейчас даже можно различить её профиль, хотя две звезды очень тусклые. Она смотрит на Рыцаря, а он — на неё.

— Грустно, — проговорила я, мысленно сложив чёткую картинку из множества светящихся осколков. — Они смотрят друг на друга, но никогда не встретятся. Она застыла над самым горизонтом, а он светится намного выше, далеко-далеко от неё.

— А может быть, им этого достаточно? Просто смотреть друг на друга и время от времени переговариваться?

— В присутствии тысяч посторонних звёзд? — скептически заметила я.

— Может быть, эти звёзды не понимают их языка?

Едва заметно улыбнувшись — мол, кто его знает? — я снова перевела взгляд на грешную землю.

— Скажите, принц, а как случилось, что вы так хорошо разбираетесь в созвездиях?

— О, это следствие скучных и нудных уроков, от которых мне в своё время так и не удалось увильнуть.

— А от многого увильнуть удавалось?

— Я старался, — рассмеялся он. — Но, к моему счастью, мой гувернёр оказался ещё более упрямым.

— И что же, он обучал вас астрологии? — удивилась я.

— Нет. Даже если очень захочу, я не смогу предсказать вам даже самое незначительное событие. Это было частью уроков географии. При помощи звёзд можно правильно определить дорогу.

— А зачем это нужно принцу?

— Ну, принц ведь тоже иногда путешествует. По тем же государственным делам. А как ночью определить направление где-нибудь в море? Или, например, в пустыне, где нет не только мха, но и предметов, с северной стороны которых он мог бы расти?

— Но ведь за принца всё это сделают слуги.

— Высокого происхождения достаточно только во дворце, — серьёзно возразил он. — Во время шторма, в пылу битвы или в глубине огромного враждебного леса люди подчиняются тому, кто чего-то стоит. Тому, кто может вывести их из беды. — Он слегка тряхнул головой. — Но это слишком серьёзный разговор для бала. Давайте сменим тему на что-нибудь более лёгкое.

— Вы в этом уверены? Ну что ж, что вы предпочитаете обсуждать — погоду или самые новые диеты?

Он рассмеялся, я тоже, но в этот момент откуда-то издалека раздался приглушённый звук, словно ударили в гонг к трапезе.

— Что это? — тихо спросила я, уже понимая, каков будет ответ.

— Бой часов, — безразлично ответил принц. — Кажется, полночь.

Я вскочила со скамьи.

— Что с вами? — удивился он.

— Мне надо бежать.

— Куда? Почему? Бал будет продолжаться до утра.

Бом-м-м. Второй удар часов прозвучал ещё более отчётливо, окончательно развеивая волшебство вечернего парка.

— Я… Мне пора.

Подхватив юбки, я бросилась бежать по усыпанной гравием дорожке. Прошло несколько секунд и ещё два удара часов, прежде чем принц понял, что происходит. Затем к своему ужасу я услышала, как он побежал следом.

Меня охватила паника. Что произойдёт, если таинственная принцесса превратится в кухарку прямо у него на глазах? Я не знала. Не знала даже, чего именно боюсь; лишь понимала, что не могу, не должна этого допустить. Я побежала ещё быстрее, споткнулась, с трудом удержала равновесие, а, продолжив бегство, обнаружила, что левая туфелька осталась на дорожке у меня за спиной. Времени возвращаться не было, и, стянув на ходу правую, я помчалась дальше, прижимая её к груди.

Всё же несколько выигранных мгновений не пропали для меня даром. Добежав до конца дорожки, я свернула направо и таким образом ненадолго скрылась у него из виду. Быстро обогнув посеребрённую луной беседку, я пробежала ещё несколько ярдов и притаилась за густыми цветущими кустами. Как раз вовремя. Принц уже показался на дорожке, а у меня знакомо закружилась голова…

Когда я снова открыла глаза, никаких белых кружев и расшитой жемчугом материи уже не было, а было старое коричневое платье с парочкой давно не отмывающихся пятен. Принц пробежал мимо, не останавливаясь; ещё некоторое время я слышала, как хрустит у него под ногами гравий. Сквозь сумасшедшую неразбериху мыслей и чувств где-то в груди отчётливо кольнула совесть. Я ведь всего лишь хотела посмотреть на бал, один раз в жизни станцевать настоящий вальс…

Устало поднявшись на ноги, я опустила туфельку в глубокий карман и медленно проковыляла к дорожке. Стоило мне, повернувшись, зашагать в сторону замка, как сзади снова раздался хруст гравия.

— Эй, постой!

Я вздрогнула, быстро обернулась. Принц поспешно возвращался в мою сторону. В голове беспорядочно гудели обрывки оправданий и объяснений, но все слова не подходили…

— Ты не видела здесь девушку в белом платье? У которой была только одна туфелька? — Вторую туфельку принц держал в руке.

Какое-то время я тупо смотрела на него, не вполне понимая, что происходит.

— Я…да, видела, Ваше Высочество, — пролепетала я наконец, видя, что он начинает терять терпение.

— Куда она пошла?

— Она…она выбежала из парка через эту калитку.

Не произнося больше ни слова, он метнулся прочь. Я прижалась к стволу высокого дуба, стараясь унять крупную дрожь. Он разговаривал вполне нормально, можно сказать, даже был вежлив. Так почему же сердце так больно сжималось от обиды и казалось, будто в груди яростно бьётся загнанная птица, стремящаяся вырваться наружу и улететь за тридевять земель? Фея, юная неопытная фея, что же ты наделала?..

Глава 2

На следующий день я проснулась в плохом настроении и с больной головой, не имея ни малейшего желания вылезать из постели до самого вечера. Однако особенно выбирать не приходилось; тот факт, что меня ненадолго отпустили с кухни накануне вечером, отнюдь не означал, что без моего присутствия обойдутся и сегодня. Слишком подолгу предаваться унынию или сожалеть о содеянном было не в моём характере, и к середине утра моё настроение стало если не хорошим, то во всяком случае сносным. Должно быть, как обычно, подействовала работа, приводящая душевное состояние в норму лучше иных проверенных средств. К тому же особого времени на размышления просто не оставалось.

Стало немного хуже, когда я осталась в одной из отведённых под кухонное помещение комнат одна. Чтобы как-то удержать стремительно понижающийся тонус, я принялась изобретать новые формы для приготовляемых пирогов и прочих сладостей.

Издалека послышался топот шагов, как будто кто-то бежал по коридору. Никто из наших так бежать не мог, да и потом, на кухне вся беготня давно закончилась. "Мальчишки", — подумала я, поджав губы. Мальчишки очень любили захаживать к нам без спросу, дабы стащить что-нибудь вкусненькое прежде, чем оно попадёт на стол. В присутствии Дамы, правда, мгновенно убегали обратно; строгого вида поварихи было достаточно, чтобы отвадить несносных воришек. А вот с такой молодой и вечно растрёпанной, как я, церемониться нужным не считали. Хорошо, что скалка под рукой. Я поудобнее перехватила это грозное оружие, постаравшись придать себе максимально злобный вид.

Увидев человека, вбежавшего на кухню, я вздрогнула, и выпавшая из руки скалка больно ударила меня по ноге. Однако следует справедливости ради отметить, что и принц не остался равнодушным к моему воинственному виду и в первое мгновение определённо попятился к выходу. Должно быть, лет десять назад ему и самому доводилось без спросу наведываться на кухню. Тем не менее, он быстро опомнился, чего нельзя было сказать обо мне.

— Это ты? — нахмурившись, спросил принц, заставив моё сердце чересчур уж бешено заколотиться. Но он явно имел в виду совсем не то, что я подумала, поскольку следующая его фраза, сколь бы неожиданной она ни была, не имела никакого отношения к событиям вчерашнего вечера: — Мне надо где-то спрятаться.

— Что? — тупо переспросила я, напряжённо пытаясь понять, кто из нас двоих тронулся умом после чересчур бурного бала.

— Где здесь можно спрятаться? — повторил принц. — Ну же!

В конце коридора раздался шум голосов, затем чьи-то шаги. Я указала дрожащей рукой под стол, за которым работала. На поверхность стола была накинута скатерть из дешёвой материи; сейчас она съехала на одну сторону, и со стороны порога нельзя было увидеть, что находится внизу. Принц, не раздумывая, бросился под стол. Между тем звук шагов становился всё громче, и по шумной, временами шаркающей поступи я догадалась о приближении Пончика ещё до того, как его мощная фигура, забавно диссонирующая с почти детским лицом, появилась в дверном проёме. Взгляд поварёнка быстро пробежался по кухне и остановился на мне.

— Это… — запыхавшись, проговорил он. — Ты принца не видела?

— Кого?

Я посмотрела на Пончика с нескрываемым интересом.

— Ну…принца, — смутился он.

— Принца, — повторила я, не сводя с поварёнка взгляда. — Ах да, конечно! Он тут, прячется под столом. Хочешь посмотреть?

— Да что ты надо мной издеваешься?! — завёлся Пончик.

Как видно, небольшое количество муки, с которой я до недавнего времени экспериментировала, скопилось в воздухе под столом; во всяком случае, принц не выдержал и громко чихнул. Пончик подозрительно на меня посмотрел, пытаясь определить источник звука. Я громко звякнула посудой, стараясь сгладить впечатление. Ситуация начинала меня злить. В конце концов, я пытаюсь его выгородить; неужели так трудно перетерпеть и две минуты просидеть тихо?

— Это кто из нас над кем издевается? — громко спросила я. — Ты что же, всерьёз рассчитывал найти здесь принца? Ты думаешь, он смог бы просуществовать у нас на кухне дольше пяти секунд? Среди всей этой муки, копоти и специй? Да он как начал бы чихать, так бы до вечера и не остановился!

Одним словом, меня понесло. Разумеется, за то, что я сейчас делала, могло как следует влететь. Но штука в том, что я отлично видела принца, с грозным видом показавшего мне кулак. По выражению его лица я абсолютно точно поняла, что мне не грозит ни увольнение, ни порка, ни тюрьма. В самом худшем случае — хороший шлепок по заду, да и то только если догонит, в чём я сомневалась. Вот только когда это я научилась так хорошо читать по его лицу?.. Так или иначе, я продолжала.

— И потом, его девственно-белоснежная рубашка могла бы, чего доброго, перепачкаться золой. — Я прижала руки к лицу, показывая, как бы это было ужасно. — Да и вообще, неужели ты думаешь, что его высочеству доставило бы удовольствие общаться с такими неопрятными и примитивными людьми, как ты и я?

— Ну ладно, ладно, не спорю, — Пончик выставил руки перед собой в оборонительном жесте. — Я же не сам пришёл, меня послала Дама. Принца ищут по всему дворцу, его нигде нет.

— Так, может, он куда-нибудь уехал.

— Не знаю, вроде бы стражники говорят, что из дворца он не выходил. В общем, было велено обыскать все комнаты, и в крыле слуг тоже.

— Ну, хорошо, обыскал?

Он неуверенно пожал плечами.

— Вот и иди отсюда. Я всё понимаю: чем работать, лучше играть в прятки с тем, кто в жизни своей сюда не хаживал.

— Говорю же тебе, меня Дама послала, — принялся оправдываться он.