Подарок к рождеству

Лайонз Вайолетт

Подарок к Рождеству

 Роман/Пер. с англ. Н.П.Мойкин.

- М.: Издательский Дом «Панорама», 2001. — 192 с.

ISBN 5-7024-1243-5

© Lionz Violett, 1970

© Мойкин Н.П. Перевод на русский язык, 2001

 © Оформление. Подготовка текста. Издательский Дом «Панорама», 2001

Пролог

 Высокий, старый клен, устало склонивший­ся над узкой проселочной дорогой. Неглубо­кий кювет. Заросли молодого остролиста над широкой ямой, заполненной водой. И, бесстра­стно освещающее этот незатейливый пейзаж, ослепительное июньское солнце.

 А тогда, здесь царили вечерний сумрак, хо­лод и снежная буря. На этом месте, у развеси­стого старого клена, познакомились, в тот не­уютный вечер, восходящая звезда канадского те­левидения Ник Грант и сотрудница туристи­ческого агентства Абигейл Барринг.

 Сегодня, они приехали сюда, в том самом тем­но-зеленом «пежо», который стоял тогда, уткнувшись носом в кювет. Именно в нем, Ник, распахнув дверцу, впервые увидел эту необыкновенную женщину, сразу потрясшую его во­ображение. Она была в том же красном бархатном платье, которое надела сегодня. И оно так же, как и в тот снежный вечер, плотно облегало ее широкие, упругие бедра, которые, до сих пор, безумно волновали его.

 Только сегодня, они приехали сюда не одни. Ник и Абигейл прихватили с собой пятилет­него сынишку Джерри, чтобы вместе с ним, побыть на памятном месте их первой встречи. Случайной встречи, связавшей их на всю жизнь.

 Прошло всего шесть лет. А, кажется, все было, так давно! И так странно начиналось...

 1

 Ник Грант увидел темно-зеленый «пежо» вскоре после того, как свернул с шоссе на уз­кую проселочную дорогу, ведущую к его уеди­ненному коттеджу. Увидел и сразу узнал его: это был именно тот автомобиль, который он тщетно искал вот уже два часа, торопясь вы­полнить просьбу брата. Ник наткнулся на зло­счастную машину, как раз, в тот момент, ког­да уже был готов отказаться от дальнейших поисков.

 — И все-таки, ты попалась, крошка! — тор­жествующе пробормотал он. — Никуда теперь от меня не денешься, мисс Барринг! Черта с два, я позволю тебе испортить моему братишке Рождество.

 Но в следующее мгновение, настроение Ника резко изменилось. Ветер на секунду стих, и пе­ред его глазами предстала картина, которую до этого скрывали снежные завихрения. Ник нажал на тормоза своей машины с такой по­спешностью и силой, что, принимая во вни­мание плачевное состояние дороги, это могло привести к весьма трагическим последствиям. Спохватившись, Ник, на минуту, переключил все внимание на собственный автомобиль, ос­торожно повернул руль и вывел машину на обочину. Не хватало еще, чтобы он тоже зава­лился в кювет, в который уткнулась носом, настигнутая им, жертва.

 Похоже, автомобиль мисс Барринг «спотк­нулся» о ледяной булыжник и его резко занес­ло в сторону. Удивляться было нечему, если учесть, как круто петляла в этом месте узкая дорога, и с какой стремительностью, внезапный буран превратился в такую яростную снежную бурю, какой на памяти Ника еще не бывало.

 Он вылез из машины и, укрывая лицо от колючего ветра, высоко поднял воротник теп­лого пиджака. Возможно, цинично подумал Ник, мисс Барринг, слишком шустро, гнала свой «пежо», стараясь сбежать от посеянной ею сму­ты. Все ее внимание было сосредоточено не на дороге, а на новом любовнике, которого она предпочла Крису.

 Что ж, невезение в пути для нее обернулось везением для него. Все-таки, он настиг ее!

Когда Ник направился к «пежо», его насто­рожила абсолютная безжизненность автомоби­ля: полное отсутствие в нем какого-либо дви­жения, шевеления, звуков... Ник грубо выру­гался. Ни он, ни его брат, вовсе, не предполага­ли, что ситуация на дороге могла обернуться таким образом. Что если эта женщина за рулем ранена или с ней случилось самое худшее? Ка­жется, у него уже стало привычкой попадать в неприятные истории.

 Шквальный порыв ветра взлохматил его во­лосы, он пригнулся и, скользя по промерзшей поверхности дороги, подбежал к неподвижной темно-зеленой машине, и, с силой, рванул на себя дверцу.

 — Что случилось? Вам помочь?!

 Эти слова пробились к сознанию Абигейль, сквозь окутывавшую его пелену. После пани­ки, пережитой несколько минут назад, ее го­лова продолжала кружиться, и девушке про­сто не верилось, что она, в самом деле, услыша­ла спасительную фразу.

 — Вам нужна помощь? — вновь раздался тот же голос. — С вами все в порядке?

 Голос принадлежал молодому мужчине — она поняла это по сипловато-чувственному тембру. На этот раз вопрос прозвучал уже, за­метно, резче.

 — Да отзовитесь же! Вы не ранены? — до­неслось до нее в третий раз.

 — Не думаю...

 Абигейл, мысленно, проверила все части сво­его тела. Ноги — на месте, обе руки тоже были в наличии, правда, одна, как-то странно, ныла, словно по ней протащили тяжелый, шерохо­ватый предмет. Но вот плечи болели, действи­тельно, сильно ноющая боль ощущалась, также, в спине.

 Вдруг ей стало, невыносимо, холодно. Воз­можно, это была запоздалая реакция на опас­ность, которой ее только что, подвергла судьба. Но тут до девушки дошло, что в салон маши­ны врывается ледяной ветер, нисколько не считаясь с преградой, в виде широкоплечего незнакомца, который стоял в двух шагах от Абигейл, распахнув дверцу «пежо».

 —Вы можете дать мне вразумительный от­вет?

 Его требовательный, властный голос бук­вально выдернул ее из оцепенения. Этот чело­век, должно быть, видел, как все произошло — как ее щупленький «пежо», неожиданно крута­нуло, потом резко занесло вправо, и швырнуло передними колесами в кювет. Естественно, он был обеспокоен. И все же ее покоробили рез­кие, до грубости, интонации его голоса.

 —Простите, я…

 Слова застряли в ее пересохшем горле, она выпрямилась на сиденье, с трудом повернула голову и, впервые взглянув на своего спасите­ля, увидела перед собой великолепный мужс­кой портрет: тяжелые, резко очерченные ску­лы, прямой нос, твердо сжатые губы, длин­ные черные волосы и удивительно лучистые голубые глаза. Высокая, крепкая фигура мужчины загородила весь проем передней дверцы. Из-за своего роста, он вынужден был, довольно низко, наклониться вперед, чтобы заглянуть Абигейл в лицо.

 Абигейл так и обомлела. Необычность ситу­ации, в которой оказалась несчастная путни­ца, еще более усилилась, ибо, возникшие пе­ред ней, точеные черты и могучее телосложе­ние могли принадлежать только одному чело­веку. И этот факт узнавания незнакомца, явив­шегося перед ней из снежных вихрей, заставил ее усомниться в том, что она действительно находится в полном сознании.

 — Не может быть! — прошептала она.

 Абигейл слабо тряхнула головой, будто пы­таясь прогнать видение. Даже в самых неверо­ятных снах ей не могло привидеться, что она столкнется лицом к лицу с самим Ником Гран­том — восходящей звездой канадского телеви­дения! Его вероломный герой в новом сериа­ле, который шел по вечерам в среду, застав­лял женское население страны забывать в этот вечер обо всем на свете. Экран, с изображени­ем их телекумира и секс-идола, заслонял собой весь мир.

 — Да, могу, — ответила, наконец, она. — Со мной все в порядке. Я не ранена... По крайней мере, мне так кажется. Но поскольку я еще не пыталась подняться, вряд ли это можно утвер­ждать с полной уверенностью. Вас такой ответ устраивает или вы хотите продолжить допрос?

 — Ну что ж, если судить по вашей не совсем простой реакции на мой простой вопрос, я тоже думаю, что вы не ранены, разве только чуточку ушиблись... — Телекумир усмехнулся и бросил на нее буравящий взгляд. — Я ездил по этому шоссе и днем и ночью на протяжении многих недель, никого не встречая на своем пути. Так что можете представить, что я почув­ствовал, когда, свернув на эту тихую дорогу, увидел ваш «пежо», уткнувшийся носом в кю­вет. Что же случилось? Наехали на крепенькую ледышку?

 — Полагаю, что да. — Абигейл попыталась припомнить ход событий,— Я ехала довольно медленно... словно кралась. Вы же видите, ка­кая погода. И вдруг машина стала совершенно неуправляемой. Она неожиданно заюлила, по­шла юзом, вышла из-под контроля — и, бук­вально, через несколько секунд я оказалась в этой канаве.

 Если бы не это неприятное приключение, Абигейл была бы сейчас уже на полпути к ма­тери. Но, внезапно, началась снежная буря. Ви­димость была ужасная, и она не заметила зна­комый указатель съезда с шоссе, а когда про­скочила его, пришлось свернуть на узенькую боковушку, чтобы выехать по ней в нужном направлении.

 Спустя четверть часа она сделала еще один ошибочный поворот и уже окончательно сби­лась с пути. У нее не было четкого представле­ния, куда се занесло, хотя интуиция подска­зывала, что, скорее всего, она оказалась в ка­кой-то дыре, на севере канадской провинции Альберта, откуда до ближайшего жилья надо было проехать десять, а то и все двадцать миль, не меньше. Потеряв ориентацию, Абигейл ехала больше часа, но ей не встретилась ни одна хи­жина, не говоря уже о каких-либо строениях, напоминающих о цивилизации.

 Честно говоря, ее волновало нечто другое, совсем не связанное с вьюгой и быстро пада­ющей температурой. Абигейл тяготили личные проблемы, не оставлявшие ее в покое всю последнюю неделю. Должно быть, именно, из-за них она не заметила первый поворот шоссе, а потом совершила все последующие ошибки.

 — Мне кажется, вам лучше выбраться из ма­шины, — посоветовал ей Ник Грант. — Вряд ли в таком положении она остается безопасной. В любом случае, вы на ней уже никуда не доеде­те. Вы можете стоять?

 — По-моему, да.

 Но чтобы вылезти из автомобиля, ей при­шлось приложить значительно больше усилий, чем она предполагала. «Пежо» завалился всем передом в кювет настолько неуклюже, что Аби­гейл вынуждена была, буквально, выкарабки­ваться из кабины, высоко подняв ноги, чтобы просунуть их в распахнутую Ником дверцу.

 — Минуточку, — сказал спаситель, протя­гивая ей руку. — Давайте я помогу вам.

 Но лишь только его рука коснулась руки Аби­гейл, внутри нее, будто, что-то всколыхнулось и зажглось. Странная, неожиданная реакция!

 Этот мужчина хочет, просто, помочь мне, по­пыталась успокоить себя Абигейл. Но тогда по­чему ее охватило это чувство, похожее одно­временно на страх и возбуждение? Не чувство, а какая-то взрывоопасная смесь. Успокойся, Абигейл, выбрось всякую дурь из головы, сер­дито отчитала она себя. Где твой здравый смысл, с которым ты никогда не расстаешься?

 Однако в эту минуту она почувствовала, что здравый смысл, как-то сам по себе, начал расставаться с ней. И Абигейл, подобно утопаю­щему, который хватается за соломинку, ухва­тилась за, никогда не дремлющий, инстинкт са­мосохранения. Но и инстинкт начал нашепты­вать ей странные вещи: не иди даже на самый легкий, самый невинный контакт с этим муж­чиной, иначе я ни за что не отвечаю.

 — Спасибо. Я сама, — повинуясь пугливому инстинкту, решительно ответила Абигейл в от­вет на предложение Ника Гранта, помочь ей выбраться из машины.

 Правда уже в следую­щий момент она подумала, что лучше было прислушаться к голосу разума и принять пред­ложенную помощь. Ибо, начав, самостоятель­но, выбираться из машины, она, неожиданно, оказалась в весьма неловкой ситуации.

 Когда Абигейл, пытаясь встать с сиденья, приподняла ноги, подол ее красного бархат­ного платья скользнул по шелковым чулкам и, неожиданно, задрался так высоко, что из-под него показались кружевные края чулок и свер­кнули белизной широкие бедра.

 Вот же черт! Ну и дуреха! — выругалась про себя Абигейл, на мгновение, застыв, перед незнакомцем в такой фривольной позе.

 Решение отправиться к матери, прямо с рож­дественского коктейля в агентстве, она приня­ла внезапно и даже не заехала домой, чтобы переодеться во что-то более подходящее для дальней поездки на север провинции. Вообще- то, ее мать, Джейн Барринг, ожидала свою единственную дочь лишь на следующий день после наступления Рождества. Но когда Абигейл позвонила ей, услышала грустный голос и почти физически ощутила ее горькое одиночество, мысль выехать немедленно, сегодня же, пришла сама собой. В конце концов, Рождество — семейный праздник.

 Когда она вырулила на шоссе и влилась в поток машин, мчавшихся на север, ничто не предвещало снежной бури. Погода начала пор­титься примерно через час. Небо заволокло се­рыми тучами, подул холодный ветер, и на дорогу обрушился снегопад. Калгари был уже да­леко позади, и возвращаться в город, просто, не было смысла. Чтобы не замерзнуть, Абигейл на­тянула поверх платья теплое пальто, предусмот­рительно брошенное на заднее сиденье маши­ны, и продолжила долгий путь в Кег-Ривер.

 Бархатное вечернее платье, плотно облегав­шее впечатляющие формы путешественницы, явно не облегчило ее путь. В том числе — ко­роткий путь с переднего сиденья, нырнувшего в кювет «пежо», к его дверце и далее, в объятия снежной бури. Тем более что на этом пути вы­силась атлетическая фигура мужчины, с не­скрываемым интересом наблюдавшего за каж­дым ее движением.

 — Вы смотритесь просто великолепно, — насмешливо заметил он, между тем как Аби­гейл изо всех сил старалась одернуть платье и подняться с сиденья. Но эффект от ее ли­хорадочных стараний получался обратный: красное платье задиралось еще выше, и пе­ред взором мужчины еще пару раз сверкнули, не только, кремовые бедра, но и черные кру­жевные трусики. — Нельзя ли повторить это на бис? Ваш оригинальный трюк достоин вся­ческого восхищения.

 Абигейл только сжала зубы, ей было не до пикировок.

 Незадачливой путешественнице, наконец, удалось дотянуться до ручки дверцы и шагнуть наружу. Но едва она ступила на землю, как тут же чуть не упала. Обледеневшая и предательс­ки припорошенная снегом, поверхность доро­ги была настолько скользкой, что старые ко­жаные ботинки, которые она надевала, когда садилась за руль, поехали в разные стороны, и чтобы удержать равновесие, ей пришлось, ав­томатически, выбросить вперед руку и схватить­ся за первую попавшуюся опору.

 Такой опорой оказалась рука Ника Гранта. Ослабевшие пальцы Абигейл вцепились в мяг­кий рукав его шерстяного пиджака, в то время как он, действуя тоже автоматически, другой рукой обхватил ее талию и не дал ей упасть. Какое-то время он удерживал Абигейл на весу с такой легкостью, что казалось, будто на руки к нему упало некое воздушное создание, а не женщина, у которой были широкие, сильные бедра, пышная грудь и рост, которой, заметно, превышал пять футов.

 — Спасибо за помощь, мистер Грант, — це­ремонно поблагодарила его Абигейл, решив из благодарности за спасение простить телекуми­ру его неуместную насмешку.

 Ник никак не прореагировал на тот факт, что она назвала его фамилию. Возможно, он уже привык к тому, что люди и, особенно, жен­щины сразу узнавали его. Это один из неиз­бежных побочных эффектов славы.

 Впрочем, в последнее время литавры его славы уже не звенели так громко. Абигейл за­метила, что пресса стала писать о нем меньше. Значительно меньше. Можно сказать, совсем перестала. Интересно, почему? Может быть, потому что он уезжал куда-нибудь на съемки но­вого телесериала?

 — Не стоит благодарности. Я получил боль­шое удовольствие от вашего выступления. Да, этот номер в вашем репертуаре, просто, потря­сает, — насмешливо ответил телекумир.

 — Номер? В репертуаре? Да как вы смеете! — На этот раз возмутилась Абигейл и попыталась высвободиться из его спасительных объятий.

 Но ее попытка вырваться, привела к обрат­ному результату: он еще сильнее прижал ее к себе, так что теперь она чувствовала, как у нее под щекой ритмично бьется его сердце. И ей почему-то расхотелось вырываться.

 — Успокойтесь. — Его голос стал нежным, а когда он прикоснулся теплой рукой к ее щеке, она совсем размякла. — Вы пережили шок, когда ваш «пежо» стал делать эти выкрутасы на льду. Вам надо расслабиться. Дышите глубоко и мед­ленно.

 И Абигейл, словно загипнотизированная его голосом и ласкающими движениями ладони, автоматически подчинилась. Но глубокое ды­хание не дало ей желанного спокойствия. На­оборот, оно лишь обострило ощущение его бли­зости и добавило ситуации какие-то новые, волнующие нотки. Вдыхаемый ею острый за­пах одеколона, приятно щекотал ноздри, но к нему примешивался и другой запах — тонкий, чистый, неповторимый, который источало само тело этого великолепного мужчины.

 Вдруг у Абигейл возникло чувство, будто, в ее мозгу произошло короткое замыкание. Она перестала четко и ясно мыслить, не могла ни на чем сосредоточить внимание. Ни на чем, кро­ме одного — теплого и сильного тела обнимав­шего ее Ника Гранта. Ее сердце, казалось, ста­ло биться в два раза быстрее, и разгоняемая им кровь ударила в голову так, что она начала кружиться. В каких-то самых удаленных, тем­ных глубинах ее существа вспыхнуло и тут же стало стремительно разгораться пламя неудер­жимой страсти. Абигейл невольно вздрогнула.

 — Вам холодно? — спросил он, почувство­вав, как она задрожала. — Совсем замерзла, бед­ная девочка, — в его голосе прозвучало явное беспокойство, и он нежно спрятал ее руки в своих ладонях. — Надо немедленно разогреть вашу кровь.

 Ее голова продолжала кружиться, мысли расплывались в разные стороны, как клочья тумана. Да разве можно замерзнуть, когда внут­ри бушует такое пламя? И зачем разогревать кровь, если она и без того уже несется в ее жилах, как раскаленная лава?

 Неожиданно для самой себя, Абигейл под­няла голову от груди Ника и поцеловала его в шею, белевшую над воротником свитера. Ее губы словно прикипели к ней, с наслаждени­ем ощущая гладкость и мощь этой великолеп­ной колонны. Солоноватый привкус мужской кожи раздразнил ее язык, и он, самовольно проникнув между губ, тоже коснулся шеи Ника своим влажным кончиком.

 В следующую секунду Абигейл почувство­вала, как все его тело напряглось, и она, сама потрясенная своим поступком, уже пригото­вилась к тому, что он, негодующе, оттолкнет ее

 от себя, но реакция мужчины оказалась непред­сказуемой.

 — Итак, вам захотелось поиграть со мной? — жестким полушепотом произнес он и рывком прижал ее к себе.

 Ее затвердевшие соски уперлись в его мус­кулистую грудь, бедра сомкнулись с его бед­рами. Сквозь бархат платья она ощущала жар его распаленного тела.

 Бесцеремонно и властно губы Ника впились в ее губы, язык заскользил по ее зубам, схле­стнулся с ее языком, стал нежно ласкать ее нёбо. Абигейл издала тихий, протяжный стон.

 Она не замечала, что их со всех сторон на­чинала обступать темнота, что по ее лицу хле­стали струи колючего ветра и снега, а вокруг, порядком изношенных ботинок, быстро нарас­тала ледяная корка. Для нее в этот момент су­ществовали только три понятия: она сама, Ник и неразрывно сцепившее их короткое, сверх­чувственное замыкание. Абигейл таяла от бла­женства, ощущая дерзкие движения его рук, проникших под пальто, потом скользнувших в глубокий вырез бархатного платья и обхватив­ших ее пышущие жаром груди.

 И вдруг все резко оборвалось. На миг он за­мер, затем отпрянул от нее и грубо выругался. Как он мог забыть? Ведь перед ним была невеста его брата! Не переставая крыть себя самыми беспощадными ругательствами, Ник оттолкнул Абигейл с такой силой, что она едва не упала.

 — И что все это значит, хотел бы я знать? — Ярость в его голосе, казалось, заглушала даже злобное завывание ветра, разносившего в кло­чья пространство вокруг них. — О чем вы дума­ли, когда приступали к этому ритуалу?

 Что она могла ответить? Ей было страшно даже взглянуть на него.

 О чем она думала в тот момент, когда ре­шила поцеловать его в шею? Какой бес попу­тал ее, когда ей вдруг приспичило броситься в объятия мужчине, которого она до этого не видела никогда в жизни? И о котором ничего не знала, если не считать статеек о нем в буль­варной прессе, и его появления раз в неделю на ее телеэкране.

 — Я... ни о чем не думала.

 — Ни о чем! Что ж, не могу не поверить этому. И не удивлюсь, если вы скажете, мисс Барринг, что у вас заранее были выключены мозги и тогда, когда вы свернули на эту обле­деневшую проселочную дорогу.