Необычная невеста

— Ну да, конечно! Как я об этом не подумала! — и добавила спокойнее: — А впрочем, я все-таки выйду замуж за маркиза из-за его лошадей. Мне кажется, я уже всех их знаю. Ну где еще на свете существуют такие прекрасные конюшни!

— Сколько же раз ты бывала в Фальконе? — полюбопытствовала Мирабель.

— Уйму раз, — не задумываясь, ответила Эльмина. — Когда вы уезжали в Лондон, а мне мама велела учить уроки, это было единственное развлечение, которое я могла себе позволить. По-моему, это всего лишь справедливая компенсация. Ведь мне приходилось самой думать, чем бы заняться, в то время как вы потрясающе проводили время!

Неожиданно сестры дружно расхохотались.

— Не может быть! Но, Эльмина, неужели ты такая эгоистка и жадина, что тебе никогда не хотелось поделиться с нами своими впечатлениями?

— Вы ничего не должны рассказывать ни папе, ни маме! — предупредила Эльмина. — Вы сами знаете, как бы их возмутило мое поведение и моя скрытность. Но, когда я попадаю в Фалькон, я как будто нахожусь совсем в другом мире. Он так очарователен, что я невольно перестаю верить в его реальность, словно он только часть моих грез.

— Хорошенькое оправдание! — ухмыльнулась Мирабель. — А теперь ты собираешься стать женой своего «сказочного принца», и мне остается лишь надеяться, что он не обманет твоих ожиданий. Но вынуждена предупредить тебя: окажись я на твоем месте, этот брак внушал бы мне ужас!

— Вряд ли мне будет легко, я понимаю это, — тихо сказала Эльмина, — но там есть лошади и, конечно, те самые тысячи книг!

Не ожидая от сестер ответа, она повернулась и вышла из комнаты.

Мирабель какое-то время молча смотрела на Дирдрей.

— Она слишком молода, чтобы понимать, на что идет.

— Да, ты права, — согласилась Дирдрей, — но она увидит его истинное лицо сразу же, как только они поженятся.

— Если хочешь знать мое мнение, с ним она будет очень несчастна, — заявила Мирабель, — и мы должны помешать этому.

— Но как? — нахмурилась Дирдрей. — Ты же видишь, папа в восторге от идеи заполучить маркиза в зятья и не скрывает этого. Кроме всего прочего будут решены папины денежные проблемы, в чем можно не сомневаться.

— Все понятно, — кивнула Мирабель, — но нам-то нужно позаботиться и об Эльмине.

— Меня не покидает ощущение, что Эльмина вполне способна позаботиться о себе сама, — ответила Дирдрей. — Ведь смогла же она бывать в Фальконе и ни разу не проговориться, в то время как я, можно сказать, с колыбели жаждала заглянуть в этот дом.

— Маркиз всегда казался мне довольно противной особой! — состроила гримасу Мирабель. — Во время охоты он привык напускать на себя надменный вид, как будто снисходит до общения с нами.

Дирдрей улыбнулась.

— Ты так говоришь только потому, что он не восхищался тобою, как другие!

—Я вовсе и не желала, чтобы он восхищался мною.

— Ой, ну конечно! Я догадалась, почему он сделал это предложение! — внезапно воскликнула Дирдрей.

— Почему? — вскинула брови Мирабель.

— Ты и правда очень похожа на леди Карстэйрс! Бесспорно, не такая красавица, но у нее твой цвет волос и эти голубые бездонные глаза, в них как будто отражаются звезды.

— Неужели у меня такие глаза?

— Ты просто копия нашей бабушки на картине сэра Джошуа Рейнолдса, а она принадлежала к числу самых ярких и замечательных красавиц своего времени!

— Знаю, знаю, и мне хочется, чтобы и у меня был тот же блаженно-счастливый взгляд, как у нее на портрете.

— Тогда у тебя был бы несколько придурковатый вид, — откровенно, как всегда в разговоре с сестрой, заметила Дирдрей. — Ты и так очень хороша, какая есть. А ты действительно не хочешь выходить ни за кого, кроме Роберта?

— Ну конечно, нет! Он замечательный. Я чуть не умерла, когда в тот миг представила, как папа заставляет меня выйти замуж за маркиза! — призналась Мирабель.

— Мне было еще хуже, чем тебе, ведь я ничего не говорила ему про Кристофера.

— Кристофер — будущий лорд, и это, несомненно, большой плюс, я же становлюсь только женой баронета.

Помолчав немного, Мирабель добавила:

— Но наша маленькая сестренка Эльмина превратится в маркизу Фалькон и к обеденному столу будет направляться впереди нас!

Дирдрей расхохоталась.

— Мне что-то не верится! Возможно ли, чтоб этот гордец, этот тщеславный человек, который одним своим видом подавляет окружающих, взял в жены нашу Эльмину? Кстати, если тебе интересно мое мнение, думаю, он откажется от своего предложения, как только познакомится с ней!

— Что ты! — ужаснулась Мирабель. — Никогда! Не могу представить, чтобы джентльмен и спортсмен повел себя так некрасиво. Хотя, если он намеревался взять в жены меня, то для него, наверное, это станет шоком. Что ж, такая встряска пойдет ему на пользу!

— Тогда нам остается только помочь Эльмине, в меру наших возможностей, — сказала Дирдрей. — Она совершенно права: ей необходимо иметь несколько приличных нарядов вместо немодных уже платьев, доставшихся ей после нас. В них она похожа на нищенку.

Обе умолкли, размышляя об одном и том же, и наконец Мирабель сказала:

— Бедняжка Эльмина! Сердце кровью обливается, как подумаю о ней. Безусловно, мы должны сделать все что в наших силах, чтобы помочь ей, но я не совсем уверена, сумеем ли мы.

— Надо хотя бы попытаться, — заключила Дирдрей.

Покинув комнату для завтрака, Эльмина что было духу побежала к конюшне.

Хотя ей строго-настрого запретили появляться за столом в одежде для верховой езды, она утром так много времени проводила с лошадьми, что не успевала переодеться и постоянно нарушала требование матери.

Вообще-то она ничего другого и не надевала с момента пробуждения; только вечером переодевалась к обеду.

Поэтому сейчас ей предстояло по пути в конюшню забежать в холл и надеть шляпку для верховой езды, дожидавшуюся ее на стуле рядом с перчатками и кнутом.

Первым попался ей на глаза совсем молоденький, немного глуповатый конюх, остановившийся на минуту, чтобы поправить спадающие на лоб волосы, а затем продолжить уборку мощенного булыжником двора.

Ей нужен был другой конюх, и Эльмина вошла в помещение, надеясь обнаружить его там.

Работник, которого она искала, щеткой чистил ее Звездочку. Казалось немного странным, как здесь, в этой обыкновенной английской конюшне, служил конюхом самый настоящий китаец.

По крайней мере все считали его китайцем, да и звали его как-то по-китайски — Чанг, хотя в действительности мать у него была из Японии, а отец — голландец.

Правда, никто особенно не интересовался происхождением Чанга, и знала об этом только Эльмина.

Чанг унаследовал свою внешность, разрез глаз и цвет волос от деда, а он как раз и был китайцем.

История появления Чанга среди конюхов графа была столь же необычна, как и обстоятельства, сделавшие Эльмину своим человеком в конюшнях Фалькона.

Случилось это в прошлом году, после того как Мирабель уже провела в Лондоне около двух месяцев, наслаждаясь развлечениями своего первого сезона в обществе.

Ее младшие сестры—Дирдрей (которой еще только предстояло впервые выйти в свет, но не раньше следующего апреля) и Эльмина (так и не покинувшая пока классной комнаты) — присоединились к семье в родительском доме в Лондоне.

Так как Дирдрей вскоре должна была посетить некоторые зимние балы, ей разрешали спускаться вниз во время званых обедов в доме и ездить вместе с матерью на Роттен Роу.

Но Эльмина по-прежнему держалась в тени, обедала одна или с кем-то из учительниц, специально приглашенных к ней на время пребывания семьи в Лондоне.

Однако ей не составило большого труда убедить маму в необходимости посещать музеи и другие достопримечательности Лондона.

Таким образом она получила возможность отправляться в город в сопровождении старшей горничной, причем считала, что ей следует ходить пешком, и делала это к полному неудовольствию своей компаньонки.

Однажды, возвращаясь домой, они наткнулись на хромого подметальщика улиц.

Что-то в его облике тронуло Эльмину, может, его хромота вызвала жалость, но она остановилась и достала из кошелька пенни.

Взяв у нее монетку, этот человек сказал:

— Спасибо, леди. Сегодня утром вы катались в парке на великолепном жеребце.

Эльмина удивленно взглянула на незнакомца. Его внешность показалась ей странной, но она ответила:

— Рада слышать! Мой отец только что купил его, и мне кажется, когда он немного подрастет, он будет просто необыкновенный!

— Я уверен в этом, миледи, но скажите тому молодому парню, который его объезжает, чтобы не держал его на такой короткой узде. У него чувствительные губы; если вы посмотрите на них внимательно, то заметите болячки.

Эльмина еще больше удивилась и пристальнее взглянула на собеседника.

— Откуда вы все это знаете? — спросила она.

— Я смотрю здесь на всех лошадей, — просто ответил незнакомец.

— Но если вы так сильно интересуетесь лошадьми, почему вы метете улицы?

Ей вдруг показалось, что ее вопрос прозвучал довольно глупо.

— Меня выбросило из седла, и я сломал ногу. Она срослась неправильно, и теперь у меня одна нога короче другой.

Он скорбно вздохнул.

— Это не мешает мне ездить верхом, — объяснил он, — но никто не хочет держать калеку в своих конюшнях!

В его голосе отразилась целая гамма чувств.

— Главный конюх моего отца, — промолвила Эльмина, — сказал мне сегодня утром, что ищет еще одного помощника. Пойдемте со мной, может, вам удастся получить это место.

В раскосых глазах, уставившихся на нее, сверкнул огонек.

— Пусть удача сопровождает вас всю вашу жизнь!

Она почувствовала, что он мысленно переводит слова с какого-то языка на английский; вместе с тем его речь выдавала более образованного человека, чем можно было ожидать от любого англичанина в подобных обстоятельствах.

Игнорируя ворчание горничной, сопровождавшей ее, Эльмина повела Чанга, как назвался этот человек, смотреть конюшни.

Главный конюх графа в течение нескольких лет не раз убеждался, сколь эффективной была помощь Эльмины во всем, что касалось ухода за лошадьми, поэтому не мог отказать ей ни в чем, но тут почувствовал некоторое опасение.

И все же, не очень уверенный, что поступает правильно, слушаясь Эльмину, согласился дать шанс Чангу.

С этой минуты Чанг стал в конюшне незаменимым человеком.

Постепенно он поведал хозяйке свою необычную историю.

Чанг много путешествовал и объездил весь мир в том или ином качестве: был агентом у богатых торговцев, отправляющихся на Восток, охотился с господами на крупного зверя.

Он служил на торговом судне и умел ездить верхом на всех четвероногих — от «яка до слона», как говорил он с оттенком некоего самолюбия в голосе. Когда супруги Уорнборо собирались вернуться в поместье, ни у кого уже не возникало и тени сомнения, должен ли Чанг ехать с ними.

Обитатели Уорн-парка скоро привыкли к его странной внешности, и он с легкостью стал выполнять любую работу.

Чанг заменял камердинера, когда тот болел; если в доме не хватало лакеев, он помогал прислуживать за столом; ну а если требовалось что-нибудь совсем неординарное, то без Чанга просто не могли обойтись. Приди кому-нибудь в голову заглянуть в конюшни в любое время дня или ночи, он всегда мог увидеть там Чанга — казалось, он просто не уходит оттуда.

Как только Эльмина вошла в первое стойло, Звездочка потянулась к ней носом.

Лаская свою любимицу, девушка обратилась к конюху:

— Чанг, мне нужна ваша помощь.

Он улыбнулся ей, и его тонкие губы растянулись от уха до уха.

— Вам стоит только попросить, моя госпожа!

Эльмина пере вела дыхание.

— Я… меня… выдают замуж за маркиза Фалькона.

Рука Чанга, державшая щетку, замерла от неожиданности.

— У его светлости есть прекрасные лошади, — уже через секунду произнес конюх.

— Великолепные! Но я прошу вас рассказать мне, какой он человек.

Ей не пришлось напоминать Чангу, как когда-то они обсуждали маркиза, увидев его на охоте.

Потом они дважды следили за ним во время скачек, состоявшихся на землях Фалькона, хотя ни граф, ни графиня ничего не знали об этом.

В тех захватывающих скачках с препятствиями принимали участие молодые друзья маркиза, но фа-фа на них не пригласили.

Эльмина еще тогда подумала, что никто не может превзойти маркиза как наездника и никто так не чувствует лошадь, как он.