Глаза любви

БАРБАРА КАРТЛЕНД

ГЛАЗА ЛЮБВИ

От автора

Будущий вождь шотландских горцев начинал осознавать преимущества своего исключительного положения с раннего детства. Он был плоть от плоти своего народа, и единственным отличием было то, что вождь стоял между своими людьми и Господом Богом.

В восемнадцатом веке Эдуард Берт писал: «Обычно горцы испытывают к своему вождю чувства величайшей любви и слепой преданности, даже если он выступает противником правительства, законов короля или самого Бога. Он — их кумир, а так как для горцев не существует иного короля, кроме своего вождя, они готовы выполнить любой его приказ».

Вождь не отличался от своих сограждан ни размерами состояния, ни великолепием одежды, хотя иные были не прочь пощеголять серебром и шотландкой.

Его власть и могущество измерялись количеством овец в стадах, пасущихся на склонах холмов, да числом приближенных, составлявших свиту вождя во время его заграничных визитов.

МакДональд Кеппоха похвалялся, что может запросто собрать пять сотен готовых к сражению воинов. Подобная гордыня негативно влияла на гостеприимство горцев.

Однажды, когда некий гость рассказал упомянутому МакДональду Кеппоху об огромных канделябрах, виденных им в английских домах, тот велел своим людям зажать в вознесенных руках пылающие сосновые ветви и встать вокруг стола.

«А есть ли где-нибудь в Англии, Франции или Италии дом с вот такими подсвечниками?» — спросил Кеппох, с усмешкой глядя на гостя.

Шотландец всегда остается шотландцем, и, где бы он ни был, любовь к его «милой Шотландии» всегда пребывает в его сердце и разуме.

Глава 1

1883

Вот она, Шотландия! В целом мире нет земли, прекраснее этой.

Вара смотрела на размытые краски далеких вересковых пустошей по другую сторону залива, замирая от восторга и волнения.

Какая это радость— вернуться в Шотландию!

В Англии Вара присматривала за своей тетушкой, которая послала за ней, решив, что умирает. Однако прошло немало времени, прежде чем она действительно преставилась и Вара смогла вернуться домой.

Согласно тетушкиному завещанию, Вара становилась обладательницей тысячи фунтов.

— Первым делом, — сказала она матери, — не мешало бы обновить гостиную.

— Эти деньги — твое приданое, — возразила леди МакДорн.

Вара засмеялась.

— Не думаю, что оно мне понадобится. Уверяю тебя, в доме тетушки Эми я не заметила ни одного мужчины. Там было очень тихо и порой крайне тоскливо.

— Я знаю, милая. Но ты правильно поступила, поехав туда. Ведь ты всегда была для Эми любимой племянницей.

Вара не могла избавиться от ощущения, что провела в далекой тихой деревушке на окраине Глочестершира не месяцы, а долгие годы.

Ее тетушка жила там с тех пор как овдовела. Муж ее был довольно известным человеком, но его родовое поместье, где он поселился после ухода в отставку, находилось в глухой провинции.

Теперь все это позади, к величайшей радости Вары.

Дом, в котором проживало не одно поколение МакДорнов, успел состариться. Мак-Дорны всегда гордились тем, что являются прямыми потомками Роберта Брюса, одного из самых могущественных королей Шотландии. Но как бы то ни было, генерал сэр Алистер МакДорн, выйдя в отставку, довольствовался своей пенсией и скромным капиталом, унаследованным от отца.

Так что им не следовало быть слишком расточительными.

Мистер МакДорн, однако, твердо стоял на том, что Вара, единственный их ребенок, должна получить приличное образование.

До шестнадцати лет она обучалась на дому, куда были приглашены английские гувернантки с наилучшими рекомендациями. Затем ее отправили в одну из престижных школ Англии. Ученицы, в основном дочери аристократов, готовились к первому выходу в лондонский свет.

Вара была лишена подобной перспективы, однако это ее нисколько не огорчало. Она радовалась тому, что могла приобретать необходимые знания по любому из интересующих ее предметов.

Она прекрасно понимала: родители вынуждены на всем экономить, чтобы откладывать средства на оплату ее обучения. Наградой отцу и матери были ее неизменные успехи в учебе.

Когда ей исполнилось восемнадцать, она вернулась домой, в свою любимую Шотландию. Ее совершенно не тянуло к подругам, весело проводившим время в Лондоне. И надо же было тете Эми буквально через несколько месяцев после ее приезда вызвать Вару к себе!

Но в конце концов завершилось ее заточение в Глочестершире.

В порыве нахлынувших чувств Вара пробежалась до самого края сада, выходившего прямо к морю.

Золотые пески обрамляли побережье залива, за ними простирались луга, пурпурные от цветущего вереска.

О, как переменчива и великолепна палитра этой милой земли, по которой она так скучала в Англии! Хотелось неотрывно смотреть на эту красоту.

Леди МакДорн была занята вышивкой покрывала на кресло.

— Я так рада, что ты вернулась, моя дорогая, — сказала она. — Хотя, с другой стороны, тебе здесь все может показаться слишком скучным.

— Здесь мне никогда не будет скучно! — ответила Вара. — Я сегодня же взберусь на вершину нашего холма, чтобы увидеть место, где река впадает в море.

Она действительно любила забираться туда, будучи синеем маленькой. Леди МакДорн рассмеялась.

— А еще ты заставляла меня рассказывать сказки о твоих путешествиях вниз по реке в дальние страны! — напомнила она дочери.

— В мечтах я успела побывать везде, — улыбнулась Вара. — И поняла, что в Шотландии лучше, чем где бы то ни было.

— Именно это я и имела в виду, дорогая, — промолвила леди МакДорн. — Жаль только, здесь почти не осталось твоих сверстниц. Но, быть может, когда граф почувствует себя лучше, он устроит прием.

— Граф? — удивилась Вара. — А разве он здесь?

— Мне казалось, я упоминала об этом в своем последнем письме к тебе, — заметила леди МакДорн. — Он вернулся из Индии, но его зрение сильно пострадало.

— Ты хочешь сказать, он был ранен?

— Не знаю. Но я слышала от кого-то, что в тот день, когда он приехал, около недели назад, на его глазах была повязка. С тех пор мы ничего не слышали.

Варе это показалось странным.

Весть о возвращении графа Дорноха, вождя клана МакДорнов, не могла оставить его подопечных равнодушными.

Еще удивительнее было то, что его здесь никто не знал.

Вара предположила, что в честь приезда графу должны были устроить торжественную встречу. А значит, вскоре состоится церемония, на которой все члены клана персонально будут выражать свою преданность вождю.

— Но если он здесь, мама, — заявила Вара, — вы с папой должны были давно уже пригласить его к себе.

— Это именно то, что мы намеревались сделать, — заверила ее леди МакДорн. — Но нам было сказано, что, пока его глаза повреждены, он никого не сможет увидеть.

— Никого не сможет увидеть? — повторила Вара. — Какая жалость! Должно быть, он страдает от боли.

Если это так, решила она, то его должен посещать доктор. Стало быть, все новости из замка передаются из уст в уста, и рано или поздно ее родители их услышат.

Но прежде чем мать успела ответить на все ее вопросы, дверь гостиной отворилась, и в комнату вошел генерал в сопровождении пастора.

Пастор был уже далеко не молод; он знал Вару еще с младенческих лет.

— Услышал, что ты вернулась, Вара, — сказал он, и девушка шагнула ему навстречу, — и я очень рад видеть тебя дома.

— Я так счастлива вновь оказаться здесь! — ответила Вара. — Мама только что сообщила мне, что граф возвратился в замок. Отрадная новость!

— Вот как раз об этом-то я и пришел с тобой поговорить, дитя мое. Но позволь мне сначала поприветствовать твою матушку.

Пастор подошел к креслу, в котором сидела леди МакДорн, однако она не смогла подняться ему навстречу из-за приступа артрита.

— Простите, что в воскресенье не была в церкви, — обратилась она к нему. — Я себя неважно чувствовала накануне ночью, и Алистер настоял на том, чтоб я осталась дома.

— Он совершенно правильно поступил, — ответил пастор. — Но я соскучился по вас и вашей маленькой Варе — слишком долго она отсутствовала.

— Позвольте для начала предложить вам что-нибудь освежающее, — промолвил генерал. — Как насчет стаканчика шерри? Присоединитесь ко мне?

— Было бы замечательно, — кивнул пастор. Генерал вышел из комнаты, а пастор присел на дивани повернулся к Варе.

— Должен поведать тебе, дитя мое, что у нашего нового графа дела обстоят не лучшим образом.

— Мама уже сказала мне, что у него проблемы со зрением. Что же все-таки с ним произошло? Он пострадал в битве?

— Не думаю, что его серьезно ранили. Но факт остается фактом: видеть он пока не может. Доктора запретили ему снимать повязку с глаз по крайней мере пару месяцев.

— Это случилось в Индии? — спросила Вара.

— Вроде бы это произошло на северо-западной границе. Он весьма неохотно говорит об этом, из-за чего все жители замка пребывают в затруднительном положении.

Леди МакДорн отвлеклась от своей вышивки.

— До меня дошли слухи, будто в замке что-то не так, — сказала она. — Но я предпочитаю не распространяться об этом.

— Вы правы, — сказал пастор. — Единственное, что нам нужно, так это чтобы граф осознал значимость своей роли главы клана, счастливо и с миром обосновался в замке, чего доселе не произошло.

— Но почему? — встревожилась Вара, — Это связано с его зрением?

— Думаю, главная причина в этом, — подтвердил пастор. — Но он затрудняет жизнь абсолютно всем. Даже отказывается принять у себя старейшин клана!

Вара посмотрела на пастора с изумлением.

Ведь этот поступок графа может сильно обидеть старейшин, высоко оценивающих важность своего положения.

Их недовольство новым вождем может серьезно повредить репутации МакДорнов, где бы они ни находились.

— Что же в таком случае можно предпринять? — спросила Вара.

— Как раз этот вопрос и привел меня к вам нынешним утром, — ответил пастор. — Ко мне обратился секретарь Его Светлости, мистер Бриден, которого, я уверен, ты должна помнить. Он живет взамке уже более двадцати лет.

— Конечно, я помню его!

— Он считает, что Его Светлости необходима поддержка, и прежде всего он нуждается в переводчике.

Как? В самом деле, мистер Бри… — вмешалась в разговор леди МакДорн.

Пастор остановил ее умиротворяющим жестом.

— Я сейчас все объясню вам. Мистер Бриден поведал мне, что граф не понимает шотландского произношения и настаивает на присутствии рядом с ним человека, умеющего говорить на том диалекте английского, к которому он привык.

Вара была поражена этим обстоятельством.

Он не понимает шотландского произношения? — воскликнула она. — Но… он же шотландец!

— Да, это в самом деле так, иначе он просто не стал бы девятым графом Дорнохским! — ответил пастор. — Но его с детства воспитывали как англичанина.

Помолчав немного, он продолжал:

— Его отец, взявший в жены дочь английского аристократа, никогда и не предполагал, что он или его сын в один прекрасный день получит графский титул.

Вара припомнила, что у покойного графа был только один сын.

Он служил в Черной Страже, и его отправили в Судан под командование генерал-майора Гордона. Когда он погиб, клан словно осиротел.

Тело виконта было доставлено на родину и погребено при церкви в фамильном склепе.

По крайней мере в Шотландии граф Дорнохский всегда занимал высокое положение. И любое проявление надменности со стороны нового графа могло вызвать у шотландцев обиду и даже гнев.

— Предыдущий граф долго болел, — продолжал пастор, — и теперь, после его смерти, осталось много незавершенных дел, в том числе и ремонт самого замка. Кто может взять на себя эти хлопоты, как не Его Светлость?

— А разве он отказывается? — спросила Вара.

— Боюсь, он просто не понимает или не желает понимать ничего из предписаний, когда их зачитывает мистер Бриден или кто-либо другой в замке.

— Должно быть, это сильно их обижает… — Вара слегка понизила голос.

— Да, и если об этом будут судачить вокруг, авторитет графа сильно пошатнется, — согласился пастор. — Все ждут появления молодого, полного новых идей предводителя клана, который сможет как следует организовать местное хозяйство.

Вара все это хорошо понимала.