Помоги проекту - поделись книгой:
Я снова пожала плечами. — Я бы не стала так утверждать. Я не криминалист и у меня есть друзья-копы, которые могут рассказать весьма зловещие истории о людях, сидящих на «ангельской пыли».[1]
— «Ангельская пыль» может их сделать достаточно сильными, но, к тому же, у них крышу сносит, — ответил Рэборн. — Они, может, и совершают жестокие убийства, но не такие, — указал он на фотографии.
— Здесь все проделано с особой тщательностью. А «ангельская пыль» не придает вам тщательности, она делает из вас гребанное животное.
Так как мы с Эдуардом отметили эти наблюдения в своих отчетах, я не была удивлена, услышав их от маршала.
— Оборотня, например? — спросила я.
— Вы знаете, о чем я.
Я выпрямилась, сидя на стуле, поскольку пистолет немного врезался в спину, а это значило, что я сутулюсь. В общей сложности мы спали всего по три часа, и перемены часовых поясов изо дня в день уже давали о себе знать.
— Не уверена что знаю, но если вы вызвали меня сюда, чтобы допрашивать о местных оборотнях, то имейте в виду, я добралась сюда не более четырех часов назад. Я хороша в сборе информации о состоянии местной сверхъестественной публики, но не настолько же. Никто не может справиться лучше.
— Кто убивает вертигров?
— Я не уверена.
— Почему их убивают?
— А почему серийный убийца выбирает своих жертв?
— Так вы знаете, что это «он».
Я вздохнула. — По статистике, более, девяносто процентов всех серийных убийц — мужчины. Использовать местоимение «он», наверно, более подходит, но вы правы, наверняка я не знаю, что убийца — мужчина. К тому же, женщины — серийные убийцы скорее будут использовать яд или оружие; лезвие же более типично для мужчин — серийных убийц. Кто бы ни убил этих жертв, можно точно сказать, что он умел обращаться с клинком, и у него было достаточно силы, чтобы закончить свою работу до того, как вертигр смог бы ответить на удар. Этот уровень физической уверенности скорее мужской, нежели женский.
Он посмотрел на меня, и на лице его было уже чуть меньше враждебности. — Это правда.
— Кажется, вы удивлены тем, что я это знаю, — сказала я.
Он откинулся на стул и посмотрел на меня, но уже оценивающим взглядом. — Мне говорили, что единственная причина, по которой на вашем счету больше ликвидаций, чем у других в сверхъестественном отделе, это то, что вы трахаетесь с монстрами. Так о вас говорили, но может не только в этом дело.
Я выдала ему недружелюбный взгляд, и тогда казалось, у меня уже достаточно проблем. Я наклонилась вперед на стуле.
— Послушайте, Рэборн, если бы я жила с группой мужчин, и спала бы со всеми ими, но они были бы людьми, другие копы все равно бы ненавидели это, ну или называли бы меня шлюхой. Но мои сожители вампиры и оборотни, так что другим копам действительно не нравится мой выбор бой-френдов. С этим я смирилась, потому что с этим ничего не поделать, но я хочу остановить эти убийства. Я больше не хочу видеть эти тела. Я хочу вернуться домой к дорогим мне людям и перестать видеть растерзанные тела во снах.
Он потер глаза большим и указательным пальцами. — Согласен, если начинаешь видеть тела во снах, это паршиво.
— Поверьте мне, Рэборн, я заинтересована распутать это дело.
Он посмотрел на меня и дал мне увидеть, что он тоже устал.
— Я верю, что вы хотите вернуться домой, но как я могу доверять маршалу-любовнице мастера вампиров ее же города?
— Это незаконно дискриминировать меня из-за того, с кем я встречаюсь.
— Да, да, никакой дискриминации по расовой, религиозной, или недостаточной человечности, и всего прочего.
— Я знаю, что копы говорят, будто всю информацию я добываю через постель, и я на самом деле сплю с монстрами. Не могу этого отрицать, но идея того, что из всех моих навыков я владею только сексом, просто из-за ревности.
— О чем это вы? — спросил он.
— Большинство членов сверхъестественного подразделения — мужчины. И на самом деле, процент женщин у них ниже, чем в обычных подразделениях.
Мужчины не хотят признавать, что маленькая девчонка на деле надерет им задницы. Им не нравится, что я выполняю их работу лучше, чем они, и единственный способ, которым они могут объяснить большое число моих ликвидаций на службе это убеждать себя, что если бы они были женщинами, и могли бы подняться по служебной лестнице через постель, то это бы все объяснило.
— Вы и есть маленькая девчонка. И выглядите меньше моей младшей дочери. Я читал ваше дело. И знаю что, вам пришлось убивать. Вас вызывали на дело, когда других маршалов госпитализировали, или же они были убиты на месте. Вы, Маршал Форрестер, Маршал Конь-В-яблоках, и Маршал Джеффрис — те люди, которых вызывают, когда нужно расчищать дерьмо.
«Отто Джеффрис» у Олафа означалось так же, что и «Тед Форрестер» — у Эдуарда. Олаф был страшнее Эдуарда, поскольку среди прочей работы как наемника, его хобби было — серийные убийства. Он пообещал Эдуарду и кое-кому из правительства, что на американской земле он своим хобби заниматься не будет. Только так он мог работать, помогая тренировать кое-какие сверхсекретные подразделения. Его типичной жертвой были изящные темноволосые женщины. Казалось, он на меня запал, и как-то напрямую признался мне, что не прочь попробовать заняться со мной обычным сексом, ну, или, по крайней мере, сексом, после которого я не останусь, искалечена и не умру.
Эдуард хотел, чтобы я поощряла его влечение, потому что раньше Олаф никогда так не вел себя с женщиной. Но мы с Эдуардом оба были согласны с тем, что черта между подружкой серийного убийцы Олафа, когда мы вместе убивали вампиров, и его влечением ко мне как к жертве, довольно тонка. Бернардо Конь-В-яблоках, как и я, пользовался только одним именем, своим настоящим именем. И никто из нас не зарабатывал на жизнь, делая вещи настолько ужасные, как Эдуард с Олафом.
— Мы делаем то, что умеем, — ответила я.
— У них у всех за плечами армия, войск спецназначения. Все они большие, физически внушительные мужчины.
— Тед всего метр восемьдесят два сантиметра, не так уж и внушителен, — сказала я.
Рэборн улыбнулся. — Маршал Форрестер кажется выше.
Я тоже улыбнулась. — Так и есть.
— Впрочем, как и вы, иногда.
Я просто посмотрела на него. — Спасибо, наверное.
— Вампиры на самом деле зовут вас «Истребительница?»
Я пожала плечами, — Прозвища.
— Просто ответьте на вопрос, — сказал он.
— Ладно. Я убила больше из них, чем любой охотник на вампиров. Когда вы убиваете достаточно людей, это производит впечатление на выживших.
— Вы не можете быть так хороша в убийствах.
— Почему нет? — спросила я.
— Потому что если бы были, вы бы просто не могли оставаться человеком. — Он посмотрел на меня, наблюдая за мой реакцией.
— Анализ моей крови есть в личном деле.
— Вы носитель, по крайней мере, пяти различных штаммов ликантропии, что просто невозможно. Сама суть ликантропии в том, что как только вы подхватываете ее, ничем другим заразиться не можете.
— Ага, я медицинское чудо.
— Как вы можете носить штаммы ликантропии и не перекидываться?
— Просто повезло, я полагаю.
На самом деле, я не знаю наверняка, но мы начали подозревать, что это может быть из-за вампирских меток, которые я ношу, будучи человеком-слугой Жан-Клода. Это были скорее его контроль и невозможность менять форму, только поделенные со мной. Меня не волновало, почему я не перекидываюсь, я просто была рада этому факту. Если я когда-нибудь перекинусь, то потеряю свой значок. Меня бы признали непригодной для выполнения служебных обязанностей по инвалидности.
— К тому же, вы стали сильнее, чем обычные люди, не так ли?
— Вы вскружите девушке голову, одаривая меня такими комплиментами, — сказала я.
— Я видел ваши результаты по силовым нагрузкам, Блейк, не надо скромничать.
— Тогда вы знаете, что я могу поднять вес, превышающий массу моего тела. Еще вопросы?
Он взглянул на меня и постучал пальцем по уголку папки с фотографиями. — На данный момент — нет.
— Отлично. — Я встала.
— Служба Сверхъестественного Подразделения маршалов становится все боле независимым органом, вы знаете, что ходят слухи о формировании новой отдельной службы?
— Что-то слышала, — ответила я, глядя на него сверху вниз.
— Некоторые маршалы из сверхъестественного подразделения просто убийцы со значками.
— Ага, — согласилась я.
— Почему, как вы думаете, власти закрывают на это глаза?
Я посмотрела на него. Казалось, это действительно стоящий вопрос. — Не скажу наверняка, но предположу, что они сделали из нас легальный карательный отряд. Они дали нам значки, чтобы успокоить либералов, но так же, они дали нам еще и достаточно свободы в законе, чтобы убивать монстров способом, который предпочитают не такие либеральные республиканцы.
— То есть, вы считаете, что правительство закрывает глаза на то, во что превращается сверхъестественное подразделение?
— Нет, Маршал Рэборн, я думаю, может, они сами себя настраивают на это?
— Настраивают на что? — спросил он.
— На оправданное отрицание вины, — ответила я.
Мы посмотрели друг на друга.
— Ходят слухи, что законы опять поменяют, и вампиров с оборотнями станет легче убивать легально, за меньшие причины.
— Земля всегда слухами полнится, — парировала я.
— Если законы поменяют, чью сторону вы примите?
— Ту, на которой я всегда находилась.
— И чья же она? — спросил он, изучая мое лицо.
— Моя собственная.
— Вы думаете, что вы человек? — спросил он.
Я прошла к двери, но остановилась, взявшись за дверную ручку, и еще раз взглянула на Рэборна. — По закону, оборотни и вампиры люди, это на тот случай, — то, о чем вы меня спрашиваете, не только обидно, но и незаконно.
— Я буду это отрицать, — сказал он.
— Что ж, вот и ответ на мой вопрос.
— Какой вопрос?
— Честны вы, или лживый ублюдок.
Его лицо потемнело, он встал, словно надвигаясь из-за стола. — Вон из моего кабинета!
— С удовольствием, — ответила я.
Я резко дернула дверь но закрыла ее за собой без хлопка, и пошла мимо столов других маршалов. Они наблюдали за нашим «разговором» через окна кабинета Рэборна. Они разбирались в языке тела и знали, что разговор закончился хреново. Но мне пофигу. Я просто шла, в то время, как сжалось мое горло, а глаза жгло. Действительно ли я собиралась заплакать из-за того, что Рэборн спросили человек ли я? «Надеюсь, что нет».
Глава 3
Эдуард обнаружил меня в переулке прислоненной к самому чистому, который можно только найти, участку стены. Я все еще тихо плакала из-за этого. Он молчал. Эдуард прислонился к стене около меня, придерживая кончик шляпы так, чтобы он не касался стены. В этой своей шляпе, скрывающей его верхнюю, большую часть головы, он сильно смахивал на Ковбоя Мальборо.
— Мне что-то не по себе, что ты все еще в роли Тэда весельчака. — Мой голос звучал вполне спокойно, и если бы не выдающие меня слезы, то по мне навряд ли можно было сказать, что я плакала.
Он усмехнулся. — Рядом с ним людям комфортнее.
— Говоря о себе в третьем лице, как сейчас — все же ты выглядишь весьма жутковато.
Он шире усмехнулся, растягивая слова в манере Тэда, — Теперь маленькая леди ты знаешь, что Тэд не реален. Это всего лишь имя, которое я использую.
— Это твоя официальная личина. Мне кажется, что это твое имя от рождения.
Его ухмылка начала немного ослабевать, и мне не нужно было видеть его глаза, чтобы знать, что они становились холодными и пустыми. — Если у тебя есть какой-то вопрос — задавай его.
— Я уже спрашивала и ты не ответил.
— Это было тогда, сейчас — другое дело. — Его голос стал абсолютно спокойным, совсем как у Эдуарда.
Я попыталась прочесть, что у него было написано на лице. — Ладно, Тед, или Теодор Форрестер — это имя, данное тебе при рождении?
Он передвинул шляпу так, что я могла видеть его глаза, — Да.
Я просто моргала, глядя на него. — Что, все вот так просто? Ты, в конце концов, ответил мне «да?»
Он пожал плечами, слегка ухмыляясь.
Поделиться книгой: