Том 12. Пьесы 1889-1891

В толпе. Ну, затянули нотное!

Архиерейский хор…и не введи нас… нас… нас! во искушение, но избави нас от лука-а-аваго!

Котельников (товарищу прокурора). Нашего жениха муха укусила. Посмотрите, как дрожит!

Товарищ прокурора. Что с ним?

Котельников. Даму в черном, что сейчас истерика была, за Татьяну принял. Галлюцинирует.

О. Иван. Яко твое есть царство, и сила, и слава, отца и сына и святого духа, ныне и присно и во веки веков.

Хор. Аминь.

Товарищ прокурора. Смотрите, как бы он какой-нибудь штуки не выкинул!

Котельников. Вы-ыдержит! Не таковский!

Товарищ прокурора. Да, круто ему приходится.

О. Иван. Мир всем.

Хор. И духови твоему.

Дьякон. Главы ваша господеви приклоните!

Хор. Тебе, господи!

В толпе. Сейчас, кажется, водить будут. Тссс!

— Докторшу вскрывали?

— Нет еще. Говорят, муж бросил. А ведь Сабинин тоже Репину бросил! Правда это?

— Да-а…

— Я помню, как Репину вскрывали…

Дьякон. Господу помолимся!

Хор. Господи, помилуй!

О. Иван (читает). Боже, вся сотворивый крепостию твоею и утвердивый вселенную, и украсивый венец всех сотворенных от тебе, и чашу общую сию подаваяй сочетавающимся ко общению брака, благослови благословением духовным. Яко благословися твое имя и прославися твое царство всегда, ныне и присно и во веки веков. (Дает Сабинину и Олениной пить вино.)

Хор. Аминь.

Товарищ прокурора. Смотрите, как бы ему дурно не сделалось.

Котельников. Сильная скотина. Выдержит.

В толпе. Так вы же, господа, не расходитесь, все вместе выйдем. Зипунов здесь?

— Здесь. Надо будет окружить карету и свистать минут пять.

О. Иван. Позвольте ваши руки. (Связывает Сабинину и Олениной платком руки.) Не туго?

Товарищ прокурора(студенту). Давайте мне, юноша, венец, а вы шлейф тащите.

Архиерейский хор (поет). Исаие ликуй, дева име во чреве…

О. Иван идет вокруг налоя; за ним молодые и шафера.

В толпе. Студент запутался в шлейфе.

Архиерейский хор…и роди сына Еммануила, бога же и человека, восток имя ему…

Сабинин (Волгину). Это конец?

Волгин. Нет еще.

Архиерейский хор…его же величающе, деву ублажаем.

О. Иван идет вокруг налоя в другой раз.

Соборный хор (поет). Святии мученицы, добре страдальчествовавшии, и венчавшиися, молитеся ко господу помиловатися душам нашим.

О. Иван (идет в третий раз и подпевает)…душа-ам нашим.

Сабинин. Боже мой, это бесконечно.

Архиерейский хор (поет). Слава тебе, Христе боже, апостолом похвало, мучеников радование, их же проповедь, троица единосущная.

Офицер из толпы (Котельникову). Предупредите Сабинина, что студенты и гимназисты собираются освистать его на улице.

Котельников. Благодарю. (Товарищу прокурора.) Однако, как длинно тянется эта история! Они никогда не кончат служить. (Утирает платком лицо.)

Товарищ прокурора. Да и у вас руки дрожат… Экие вы все неженки!

Котельников. У меня Репина из головы не выходит. Мне все чудится, что Сабинин поет, а она плачет.

О. Иван (принимая от Волгина венец, Сабинину). Возвеличися, женише, якоже Авраам, и благословися, якоже Исаак, и умножися, якоже Иаков, ходяй в мире и делаяй в правде заповеди божия!

Молодой актер. Какие прекрасные слова говорятся мерзавцам!

Матвеев. Бог у всех один.

О. Иван (принимая венец от товарища прокурора, Олениной). И ты, невесто, возвеличися, якоже Сарра, и возвеселися, якоже Ревекка, и умножися, якоже Рахиль, веселящися о своем муже, хранящи пределы закона, зане тако благослови господь.

В толпе (сильное движение к выходу).

— Тише, господа! Еще не кончилось!

— Тссс! Не напирайте!

Дьякон. Господу помолимся!

Хор. Господи, помилуй.

О. Алексей (читает, сняв темные очки). Боже, боже наш, пришедый в Кану Галилейскую и тамошний брак благословивый, благослови и рабы твоя сия, твоим промыслом ко общению брака сочетавшыяся; благослови их входы и исходы, умножи во благих живот их, восприими венцы их в царствии твоем, нескверны и непорочны, и ненаветны соблюдаяй, во веки веков.

Хор (поет). Аминь.

Оленина (брату). Скажи, чтобы мне дали стул. Мне дурно.

Студент. Сейчас кончится. (Товарищу прокурора.) Вере дурно!

Товарищ прокурора. Вера Александровна, сейчас кончится! Сию минуту… Потерпите, голубушка!

Оленина (брату). Петр меня не слышит… Точно у него столбняк… Боже мой, боже мой… (Сабинину.) Петр!

О. Иван. Мир всем!

Хор. И духови твоему!

Дьякон. Главы ваша господеви приклоните.

О. Иван (Сабинину и Олениной). Отец, сын и святый дух, всесвятая и единосущная, и живоначальная троица, едино божество и царство да благословит вас, и да подаст вам долгожитие, благочадие, преспеяние живота и веры, и да исполнит вас всех сущих на земли благих! Да сподобит вас и обещанных благ восприятия, молитвами святыя богородицы и всех святых, аминь! (Олениной, с улыбкой.) Поцелуйте вашего мужа.

Волгин (Сабинину). Что ж вы стоите? Целуйтесь!

Молодые целуются.

О. Иван. Поздравляю вас! Дай бог…

Кокошкина (идет к Олениной). Милая моя, дорогая… Я так рада! Поздравляю!

Котельников (Сабинину). Поздравляю, окрутившись… Ну, будет бледнеть, кончилась канитель…

Дьякон. Премудрость!

Поздравления.

Хор (поет). Честнейшую херувим и славнейшую без сравнения серафим, без истления бога слова рождшую, сущую богородицу тя величаем. Именем господним благослови, о-отче!

Народ валит из церкви; Кузьма тушит ставники.

О. Иван. Иже в Кане Галилейстей пришествием своим честен брак показавый, Христос истинный бог наш, молитвами пречистыя своея матере, святых славных и всехвальных апостол, святых благовенчанных царей и равноапостольных Константина и Елены, святаго великомученика Прокопия и всех святых, помилует и спасет нас, яко благ и человеколюбец!

Хор. Аминь. Господи, помилуй, господи, помилуй, гос-по-ди, по-ми-и-илуй!

Дамы (Олениной). Поздравляю, дорогая… Сто лет жить… (Поцелуи.)

Зоненштейн. M-me Сабинин, вы, так сказать, как это говорится на чистом русском языке…

Архиерейский хор. Многая, мно-огая ле! та!! Многая лета…

Сабинин. Pardon, Вера! (Берет под руку Котельникова и быстро отводит его в сторону; дрожа и задыхаясь.) Едем сейчас на кладбище!

Котельников. Ты с ума сошел! Теперь ночь! Что ты там будешь делать?

Сабинин. Ради бога, едем! Я прошу…

Котельников. Тебе нужно с невестой домой ехать! Сумасшедший!

Сабинин. Плевать я на все хотел, и будь оно все проклято тысячу раз! Я… я еду! Панихиду отслужить… Впрочем, я с ума сошел… Едва я не умер… Ах, Котельников, Котельников!

Котельников. Идем, идем… (Ведет его к невесте.)

Через минуту слышится с улицы пронзительный свист. Народ мало-помалу выходит из церкви. Остаются только дьячок и Кузьма.

Кузьма (тушит паникадила). Народу-то навалило…

Дьячок. М-да… Богатая свадьба. (Надевает шубу.) Живут люди.

Кузьма. Все это ни к чему… Зря.

Дьячок. Что?

Кузьма. Да вот венчание… Каждый день венчаем, крестим и хороним, а все никакого толку…

Дьячок. А чего бы ты хотел собственно?

Кузьма. Ничего… Так… Все это зря. И поют, и кадят, и читают, а бог все не слышит. Сорок лет тут служу, а ни разу не случилось, чтоб бог слышал… Уж где тот и бог, не знаю… Все зря…

Дьячок. М-да… (Надевает калоши.) Зафилософствуй — и ум вскружится*. (Идет, гремя калошами.) До свиданция! (Уходит.)

Кузьма (один). Сегодня в обед хоронили барина, сейчас венчали, завтра утром крестить будем. И конца не видать. А кому это нужно? Никому… Так, зря.

Слышится стон. Из алтаря выходит о. Иван и лохматый о. Алексей в темных очках.

О. Иван. И приданое взял хорошее, полагаю…

О. Алексей. Не без того.

О. Иван. Жизнь наша, посмотришь! Когда-то ведь и я сватался, венчался и приданое брал, но уж все это забыто в круговороте времени. (Кричит.) Кузьма, что ж это ты все потушил? Этак я упаду в потемках.

Кузьма. А я думал, что вы уже ушли.

О. Иван. Что ж, отец Алексей? Пойдем ко мне чай пить?