Помоги проекту - поделись книгой:
Чехову Ал. П., 17 мая 1887
272. Ал. П. ЧЕХОВУ*
17 мая 1887 г. Москва.
Милейший Гусев!
Я вернулся. Мой адрес: Воскресенск Моск. губ.
Большое письмо особо*.
Постарайся, чтобы о моей книге печаталось по понедельникам* на 1-й странице в отделе: «Следующие издания Суворина печатаются и проч.».
Не забудь: книга посвящается Григоровичу.
Пишу в вагоне.
Поклоны всем.
На обороте: Петербург,
Кавалергардская 20, кв. 42
А. П. Чехову.
Шехтелю Ф. О., 17 мая 1887
273. Ф. О. ШЕХТЕЛЮ*
17 мая 1887 г. Москва.
Я приехал!!!
Если Вы не прочь поглядеть мою загоревшую рожу, то будьте дома в понедельник от 12 до часа.
Поздравляю Вас с намерением вступить в законный брак. Одобряю и охотно подражал бы, если бы была подходящая невеста. Ура!
Завтра еду и вернусь к июлю*.
Денег ни копейки… Не дадите ли Вы Вашему шаферу взаймы рубликов 25–35? Лопни мои животы, отдам. Если же, по случаю свадьбы, у Вас безденежье, то умоляю Вас отказать.
Что гишпанцы?
Чехову Ал. П., 20 мая 1887
274. Ал. П. ЧЕХОВУ*
20 мая 1887 г. Бабкино.
Саша-Таракаша!
Возвратившись вспять, считаю своим священным удовольствием поблагодарить тебя за то, что за всё время моего скитания ты был добрым и великодушным хозяином моего покоя, т. е. хлопотал с моим гонораром. Принимая во внимание, что тебе, утонувшему в заботу и хлопоты с больными сочадами*, было совсем не до чужого гонорара, я в твоей любезности вижу не одолжение, а подвиг; потому прошу считать меня своим должником, жаждущим расквитаться. 1000 раз спасибо.
Впрочем, далее. Твое письмо на латинском языке гениально*. Я его спрятал и буду хранить до тех пор, пока разучусь понимать разумное и оригинальное; когда я показал его в Таганроге учителю латинского языка*, то тот пришел в неописанный восторг от «духа», каким пропитано это короткое, но замечательно талантливое письмо. В особенности хорошо «revolverans cordem».
Теперь, извини, опять о гонораре. На Троицу понедельницкий № не выйдет, а потому пора посылать в «Пет<ербургскую> газ<ету>» счет. Вот он:
№ 120. «В лесу»* — 251 строка.
Далее следует понедельник 11 мая, т. е. № 127, к<ото>рого у меня нет. Рассказ называется, кажется, «Следователь». Истребуй его в конторе, сочти число строк и присовокупи к счету. Кстати же вырежи его ножницами и вышли мне* почтой, взяв марки из гонорара. Далее:
№ 134. «Обыватели»* — 316 строк.
Итого, стало быть, в трех номерах около 900 строк на сумму около 100 р. Оные деньги получи и вышли мне по адресу: г. Воскресенск (Московск. губ.), г. Чехову.
При гонораре письмо — обязательно.
Сообщи о здоровье сочад. Николке твоему поклон.
Пиши о книге, о Суворине, о Неве, о прочем… О путешествии своем не пишу, ибо увидимся не позже июля*.
Прощай и будь здоров. Погода плохая. Хандра и легкое нездоровье.
Пишу субботник*.
868 × 12 — 1736 868–104 р. 16
Лейкину Н. А., 22 мая 1887
275. Н. А. ЛЕЙКИНУ*
22 мая 1887 г. Бабкино.
Матери его сто чертей, 3° тепла по R!!!
Ваш гнев, добрейший Николай Александрович, обратился в невидимую мглу, когда Вы, вернувшись из П<етер>бурга к себе в Ивановское, нашли мое письмо из Таганрога, посланное в день моего выезда* и ехавшее вместе со мной в почтовом поезде. Вы удивительно немилостивый и жестокосердый человек! Вы упрекаете меня в том, что я, скитаясь по югу, ничего не писал в «Осколки»*…Если я не писал, то рассчитывал на Ваше снисхождение и на то, что Вы поймете положение человека путешествующего, которому решительно не до авторства. Правда, в «Газету» я писал*, но через силу, поневоле, чтоб не заставить свою фамилию жить на чужой счет, писал мерзко, неуклюже, проклиная бумагу и перо. Будь у семьи деньги, я, конечно, не писал бы и туда. Что касается писем, то я писал их часто и охотно, — стало быть, и эта часть Вашего протеста не выдерживает критики. Впрочем, да простит Вас бог! Когда Вам или Билибину придет охота попутешествовать, то я сочту обязанностью прийти на смену и расквитаться с Вами за свое почти 2-хмесячное безделье.
Ну-с, у нас холодище. Я мерзну, как сукин сын, и жду с нетерпением, когда пальминские Фебы и Зефиры оставят небесную портерную и начнут греть бедных дачников. Моя дача без печей; кухня есть, но нет камина. Бррр!! Сижу в осеннем пальто, стараюсь родить субботник*, но вместо мыслей из головы выдавливаются какие-то выморозки.
У меня геморрой. Сидячая жизнь — не единственная причина. Эксцессы in Baccho et Venere, болезни сердца, печени, кишок играют немалую роль в этиологии. У меня геморрой наследственный, т. е. наследственна наклонность вен к расширению. У меня узлы не только in recto, но и на голенях, так что, того и гляди, образуются язвы. Голени мои страждут, я думаю, оттого, что я мало сижу, а всё шагаю…
Надеюсь, что Ваше здоровье великолепно. Я приеду в начале июня, когда буду иметь на это право и когда отдохну от поездок. Ладожское озеро не дорого объездить*, но ведь дорога́ дорога в Питер. Надеюсь, что Вы уж не голодуете и не отказываетесь от рюмки водки ради компании.
Мне хочется повидаться с Вами, чтобы описать Вам свое путешествие; хочется также повидать Неву в летнем одеянии.
D-ra города Таганрога благодарят Вас за присланные газетные вырезки о массаже*.
Поклонитесь Прасковье Никифоровне и Феде, а также и себе в зеркало.
Будьте здоровы.
Чехову Ал. П., между 26 мая и 3 июня 1887
276. Ал. П. ЧЕХОВУ*
Между 26 мая и 3 июня 1887 г. Бабкино.
Лука Иваныч!
Деньги 103 р. я получил*, но за то, что ты замошенничал 16 коп., ты будешь гореть в аду.
Ты просишь покорнейше позволения прибавить к книге еще 20-й лист*, якобы для ровного счета. Усматриваю в сей просьбе злой умысел сделать мою книгу дороже, а потому не позволяю. Если не будет 20-го листа, то читатели не подохнуть.
Если, как ты пишешь, типография будет сдавать тебе книгу, то не принимай*, ибо книга не моя, не твоя, не папашина, а суворинская. Суворин заварил кашу, пущай и расхлебываить.
Образчик заглавных листов посылаю*.
Вели печатать по понедельникам анонс*, что моя книга печатается. Не будь штанами.
8-10 июня я буду в С.-Петербурге*. Если желаешь откланяться мне, то почисть сапоги, причешись и приходи на вокзал в день и час, о коих сообщу телеграммою. В случае, ежели пожелаешь, поедем на Валаам*, а если не пожелаешь, то не нада.
Синяки, худоба и боль в суставах у Анны Ивановны свидетельствуют о малокровии*, к<ото>рое обычно после тифа. Молоко и молоко. Недурно также железо. T-rae ferri pomati на 15 коп., по 15 кап<ель> 3 раза в день, и горькие средства вроде Elix. visceral<e>, Hoffmani на 15 коп., по 20 кап<ель> перед обедом и ужином. Для блезиру ноги можно растирать нашатыр<ным> спиртом в смеси с деревянным маслом (aa). От малокровия могут отекать ноги. В случае отека лица и рук надо искать в моче белка. Хандра и апатия естественны.
Детей пори.
Пиши для «Будильника».
Если можно, вышли мне заказною бандеролью 1–2 листа моей книги поглядеть*. Пожалуйста.
Узнай — где теперь Григорович?
Поклон Анне Ивановне и детищам.
Сообщи адрес Николая* и напиши ему, что я приглашаю его к себе на дачу.
Воскресенск Моск<овской> губ.
Мой приезд в Питер возможен только в том случае, если перестанут болеть мои ноги. Вообще, приезд не обязателен.
Мне кажется, что если книга уже печатается, то, по законам печати, нельзя изменить заглавие.
«В сумерках» — тут аллегория: жизнь — сумрак, и читатель, купивший книгу, должен читать ее в сумерках, отдыхая от дневных работ.
Цена книги 1 рубль*.
Вышли мне моего «Следователя»*.
Лейкину Н. А., 4 июня 1887
277. Н. А. ЛЕЙКИНУ*
4 июня 1887 г. Бабкино.
Получил Ваше письмо, добрейший Николай Александрович! 40 р. получены*, за что благодарю. Купно с гонораром из «Пет<ербургской> газ<еты>» они избавили меня от безденежья.
Вы дали мне идею: чтобы не заезжать попусту в Питер, в котором достаточно побывать и на обратном пути из Ладоги, я слезу в Колпине, а оттуда к Вам. За мной не приезжайте, ибо я наверное не могу сказать, когда выеду: 10 или 11-го? Во всяком случае приеду к Вам не позже 12*. Напишите мне, что давать извозчику от Колпина к Вам, как ехать и проч. В случае дождя в Колпине слезать не буду.
Я послал Билибину рассказ*.
Погода у нас мерзкая: дождь льет через каждые 5 минут. Скучно и грустно* <…> Скука сугуба, ибо я себе не разрешаю теперь ни одной рюмки, дабы не озлить своего геморроя.
Итак: я приеду к Вам не позже 12-го; Вы за мной не выезжаете в Колпино. Если не приеду, то уменьшите мне гонорар и выбраните меня, как душе угодно. Я рвусь в дорогу. Может задержать только одно: вены на ноге.
Беру с собою гроши.
Вы пишете*, что если бы, путешествуя на юге, я посылал в «Осколки» те рассказы, что были напечатаны в «Газете», то получил бы не меньше и был бы в духе журнала… Ах, какой Вы!
Поделиться книгой: