Фауст
Я! я! пойдем! Маргарита
С меня ты цепи снял; Меня опять в свои объятья взял… О, как же ты меня не избегаешь? И знаешь ли ты, друг, кого спасаешь? Фауст
Скорей… уже редеет мрак ночной… Маргарита
Я мать свою убила — Ребенка утопила. Ведь он был твой… да — твой и мой… Твой… это ты… всё верить не могу я… Дай руку мне — нет, точно нет — не сплю я. Ах, эта милая рука!., скорей Утри ее… она сыра — на ней Я вижу кровь — смотри, пятно какое! Спрячь эту шпагу… О! что сделал ты? Фауст
Оставь прошедшее в покое — Меня погубишь ты. Маргарита
Нет… нет… ты должен остаться, мой милый… Хочу описать тебе наши могилы. Об них ты завтра, до ранней зари, Мой друг, позаботься — смотри. Родную на первом схоронишь ты месте… И брата с ней вместе… Меня в стороне — Но не слишком далеко — И буду лежать одиноко, Малютку на грудь ты положишь ко мне. Когда я к тебе прислонялась, бывало, Какое блаженство меня проникало… Теперь — не могу я предаться вполне; Как будто должна я себя принуждать, Как будто не хочешь меня ты ласкать… И это ты… и так приветно ты глядишь… Фауст
Сама ж ты говоришь, Что это я… пойдем, мой друг, пойдем.. Маргарита
Куда? Фауст
На волю. Маргарита
В гроб? Пойдем, И если смерть за дверью ждет — пойдем Отсюда… и в могилу — на покой… Ни шагу дальше — Но ты уходишь, Генрих… О, если б я могла идти, с тобой! Фауст
Ты можешь… посмотри: раскрыта дверь. Маргарита
Я не хочу уйти. Чего мне ждать теперь? Какие радости теперь нас ожидают? Бежать… к чему? Они меня поймают… А милостыней жить так тяжело — Особенно, когда на совести легло… Так тяжело в чужой земле скитаться! И не могу ж я вечно укрываться. Фауст
С тобой останусь я. Маргарита
Скорей, скорей Спаси твое дитя. Скорей ступай Вверх по ручью, Всё по дорожке И прямо в лес… Налево, где доска лежит,— В пруду… Хватай его, хватай — Оно подняться хочет… Оно еще бьется — Спаси, спаси! Фауст
Опомнись, Гретхен, Лишь шаг один — свободна ты! Маргарита
Как мне б эту гору скорее пройти!.. Там мать на камне сидит одна — Холодная дрожь по мне пробегает… Там мать на камне сидит одна — И всё головою кивает. Кивает, качает — устала она… Она так долго спала, спала; Она пробудиться никак не могла… Никто не мешал нам с тобой целоваться — Такого блаженства теперь не дождаться! Фауст
Напрасны мольбы… решился я! Унесу я тебя! Маргарита
Оставь меня — нет! Не позволю я! Нет! Не берись за меня ты со всей твоей силой… В угоду тебе я всё делала, милый… Фауст
Да вот уж и день… загорается свет… Маргарита
Светает… последний день настал, День свадьбы нашей… о да! Не сказывай ты никому, что бывал У Гретхен… не то — беда! Что ж делать!.. Судьба!.. Мой друг, я увижу тебя… Тогда мы с тобою не станем плясать… Толпа теснится… толпы не слыхать… Все лица безмолвны — Все улицы полны — Набат звучит… махнул судья — Как вяжут они — как хватают меня. И вот уже к плахе привязана я… Топор размахнулся… Затылок у каждого вдруг содрогнулся — Безмолвно весь мир лежит, как могила. Фауст
Зачем я родился! Мефистофель (показываясь в дверях)
Ко мне! не то вы пропали — О чем вы так долго болтали… Наши кони храпят — Чуют утро — домой хотят. Маргарита
Что там из земли поднялось? Взгляни — Вот этот… вот… прогони ты его — прогони — Зачем он в святое место зашел?* За мной он пришел! Фауст
Ты будешь жива — я клянусь! Маргарита
О божий суд! я тебе предаюсь! Мефистофель
Скорей… обоих вас брошу я. Маргарита
Отец, я твоя! Спаси меня! Небесные силы, меня окружите! Вы, ангелы! меня защитите! Генрих, ты страшен мне. Мефистофель
Она осуждена! Голос с вышины
Она спасена! Мефистофель
Ко мне! (Исчезает с Фаустом.)
Голос изнутри (замирая)
Генрих… Генрих… Нева
Нет, никогда передо мной, Ни в час полудня, в летний зной, Ни в тихий час перед зарею Не водворялся над Невою Такой торжественный покой. Глубоким пламенем заката Земля и небо — всё объято… И, неподвижный, я стоял, И всё забыл, и по простору Невы великой — волю дал Блуждать задумчивому взору. И я глядел: неслась река, Покрыта вся румяным блеском, И кораблям, с небрежны, плеском, Лобзала темные бока. И много их… но все прижались Друг к другу тесною толпой, Как будто ввек они не знались Ни с темным морем, ни с грозой — И флагов мягкие извивы Так слабо ветер шевелил, Как будто тоже позабыл Свои безумные порывы… А недалеко от стены, В воде спокойно отражаясь, Стоял, дремотно колыхаясь, Корабль далекой стороны. И возле мачты, под палаткой, Моряк лежал — и отдыхал; Кругом стыдливо замирал Вечерний луч и вскользь, украдкой, Лицо нерусское ласкал. Откуда ты? в наш край туманный Зачем приплыл? на много ль дней? Зачем глядишь с улыбкой странной На небо родины моей? О чем ты думаешь? Быть может, Тебя минувшее тревожит — Ты вспомнил прежнюю любовь*, Разлучный час и взгляд печальный — И на губах, как будто вновь, Зажегся поцелуй, прощальный. Теперь, быть может, у окна Она сидит… и не страдает; Но, как свеча от ветра, тает И разгорается она… Иль, руки страстно прижимая К своей измученной груди, Она глядит полуживая На письма грустные твои. Но нет… свои воспоминанья Я на чужого перенес — Не знал он смутного страданья, Не проливал напрасных слез, Не расставался, не сходился, Не воскресал, не умирал… Нет! беззаботно он влюбился И безотчетно целовал. И там, в стране его счастливой, В стране широких, синих вод, Где под белеющей оливой Ало́эс огненный цветет, В стране лучей и красок ярких, В стране томительных ночей, Объятий трепетных и жарких И торжествующих страстей, — Его беспечно ожидая, Она за пряжею сидит… Да утром, косу заплетая, Поет и ходит, и, вздыхая, На море синее глядит. Весенний вечер
Гуляют тучи золотые Над отдыхающей землей; Поля просторные, немые Блестят, облитые росой; Ручей журчит во мгле долины, Вдали гремит весенний гром, Ленивый ветр в листах осины Трепещет пойманным крылом. Молчит и млеет лес высокий, Зеленый, темный лес молчит. Лишь иногда в тени глубокой Бессонный лист прошелестит. Звезда дрожит в огнях заката, Любви прекрасная звезда, А на душе легко и свято, Легко, как в детские года. Вариации
I Когда так радостно, так нежно Глядела ты в глаза мои И лобызал я безмятежно Ресницы длинные твои; Когда, бывало, ты стыдливо Задремлешь на груди моей И я любуюсь боязливо Красой задумчивой твоей; Когда луна над пышным садом Взойдет, и мы с тобой сидим Перед окном беспечно рядом, Дыша дыханием одним; Когда, в унылый миг разлуки, Я весь так грустно замирал И молча трепетные руки К губам и сердцу прижимал, — Скажи мне: мог ли я предвидеть, Что нам обоим суждено И разойтись и ненавидеть Любовь, погибшую давно? II Ах, давно ли гулял я с тобой! Так отрадно шумели леса! И глядел я с любовью немой Всё в твои голубые глаза. И душа ликовала моя… Разгоралась потухшая кровь, И цвела, расцветала земля, И цвела, расцветала любовь. День весенний, пленительный день! Так приветно журчали ручьи, А в лесу, в полусветлую тень Так светло западали лучи! Как роскошно струилась река! Как легко трепетали листы! Как блаженно неслись облака! Как светло улыбалася ты! Как я всё, всё другое забыл! Как я был и задумчив и тих! Как таинственно тронут я был! Как я слез не стыдился моих! — А теперь этот день нам смешон, И порывы любовной тоски Нам смешны, как несбывшийся сон, Как пустые, плохие стишки. III (В дороге) Утро туманное, утро седое, Нивы печальные, снегом покрытые, Нехотя вспомнишь и время былое, Вспомнишь и лица, давно позабытые. Вспомнишь обильные страстные речи, Взгляды, так жадно, так робко ловимые, Первые встречи, последние встречи, Тихого голоса звуки любимые. Вспомнишь разлуку с улыбкою странной, Многое вспомнишь родное, далекое, Слушая ропот колес непрестанный, Глядя задумчиво в небо широкое. «В ночь летнюю, когда, тревожной грусти полный…»
В ночь летнюю, когда, тревожной грусти полный, От милого лица волос густые волны Заботливой рукой Я отводил — и ты, мой друг, с улыбкой томной К окошку прислонясь, глядела в сад огромный, И темный и немой… В окно раскрытое спокойными струями Вливался свежий мрак и замирал над нами, И песни соловья Гремели жалобно в тени густой, душистой, И ветер лепетал над речкой серебристой… Покоились поля. Ночному холоду предав и грудь и руки, Ты долго слушала рыдающие звуки — И ты сказала мне, К таинственным звездам поднявши взор унылый: «Не быть нам никогда с тобой, о друг мой милый, Блаженными вполне!» Я отвечать хотел, но, странно замирая, Погасла речь моя… томительно-немая Настала тишина… В больших твоих глазах слеза затрепетала — А голову твою печально лобызала Холодная луна. «Когда с тобой расстался я…»
Когда с тобой расстался я — Я не хочу таить, Что я тогда любил тебя, Как только мог любить. Но нашей встрече я не рад. Упорно я молчу — И твой глубокий, грустный взгляд Понять я не хочу. И всё толкуешь ты со мной О милой стороне. Но то блаженство, боже мой, Теперь как чуждо мне! Поверь: с тех пор я много жил, И много перенес… И много радостей забыл, И много глупых слез. Человек, каких много
Он вырос в доме старой тетки Без всяких бед, Боялся смерти да чахотки В пятнадцать лет. В семнадцать был он малым плотным — И по часам* Стал предаваться безотчетным «Мечтам и снам».* Он слезы лил; добросердечно* Бранил толпу — И проклинал бесчеловечно Свою судьбу. Потом, с душой своей прекрасной Не совладев, Он стал любить любовью страстной Всех бледных дев. Являлся горестным страдальцем, Писал стишки… И не дерзал коснуться пальцем Ее руки. Потом, любовь сменив на дружбу, Он вдруг умолк… И, присмирев, вступил на службу В пехотный полк. Потом женился на соседке, Надел халат И уподобился наседке — Развел цыплят. И долго жил темно и скупо — Слыл добряком… . . «Когда давно забытое названье…»
Когда давно забытое названье Расшевелит во мне, внезапно, вновь, Уже давно затихшее страданье, Давным-давно погибшую любовь, — Мне стыдно, что так медленно живу я, Что этот хлам хранит душа моя, Что ни слезы, ни даже поцелуя — Что ничего не забываю я. Мне стыдно, да; а там мне грустно станет, И неужель подумать я могу, Что жизнь меня теперь уж не обманет, Что до конца я сердце сберегу? Что вправе я отринуть горделиво Все прежние, все детские мечты, Всё, что́ в душе цветет так боязливо, Как первые, весенние цветы? И грустно мне, что то воспоминанье Я был готов презреть и осмеять… Я повторю знакомое названье — В былое весь я погружен опять. Конец жизни
Ночью зимней — в темный лес (Повесть времени бывалого) Въехал старый человек. Он без малого Прожил век. Под повозкой снег скрипит. Сосны медленно качаются. Шагом лошади везут И шатаются: Нужен кнут. Сорок лет в селе своем Не был он, везде всё маялся — . И раскаялся… Знать, пора! Пожил; полно, наконец… Что́? Отрадно жизнь кончается? Он в свою нору теперь Забивается, Словно зверь. И домой не на житье Он приедет — гость непрошенный… И исчезнет старый плут, Словно камень, ночью брошенный* В темный пруд. Федя
Молча въезжает — да ночью морозной Парень в село на лошадке усталой. Тучи седые столпилися грозно, Звездочки нет ни великой, ни малой. Он у забора встречает старуху: «Бабушка, здравствуй!» — «А, Федя! Откуда? Где пропадал ты? Ни слуху ни духу!» «Где я бывал — не увидишь отсюда! Живы ли братья? Родная жива ли? Наша изба всё цела, не сгорела? Правда ль, Параша, — в Москве мне сказали Наши ребята, — постом овдовела?» «Дом ваш как был — словно полная чаша, Братья все живы, родная здорова, Умер сосед — овдовела Параша, Да через месяц пошла за другого». Ветер подул… Засвистал он легонько; На небо глянул и шапку надвинул, Молча рукой он махнул и тихонько Лошадь назад повернул — да и сгинул. К A.C
Я вас знавал… тому давно, Мне, право, стыдно и грешно, Что я тогда вас не заметил… Вы только что вступили в свет — Вам было восемнадцать лет… На бале где-то я вас встретил. И кто-то к вам меня подвел — Я с вами не́хотя пошел, Я полон был тревоги страстной… Тогда — тогда я был влюблен; Но та любовь прошла, как сон, И безотрадный и напрасный. Другую женщину я ждал, Я даже вам не отвечал; Но я заметил ваши руки… Заметил милый ваш наряд, И ваш прекрасный, умный взгляд, И речи девственные звуки. Но всё, что в сердце молодом Дремало легким, чутким сном Перед внезапным пробужденьем,— Осталось тайной для меня… Хоть, помню, вас покинул я С каким-то смутным сожаленьем. А случай вновь не сблизил нас… И вдруг теперь я встретил вас. Вы изменились, как Татьяна;* Я не слыхал таких речей. Я не видал таких плечей, Такого царственного стана… На ваших мраморных чертах, На несмеющихся губах Печать могучего сознанья…* Сияя страшной красотой, Вы предстоите предо мной Богиней гордого страданья. И я молю вас в тишине: Всю вашу жизнь раскройте мне… Но взгляда вашего я трушу… Нет, нет! я стар — нет, я вам чужд, Давно в борьбе страстей и нужд Я истощил и жизнь и душу. В.Н.Б
Когда в весенний день, о ангел мой послушный, С прогулки возвратись, ко мне подходишь ты И, руку протянув, с улыбкой простодушной Мне подаешь мои любимые цветы, — С цветами той руки тогда не разлучая, Я радостно прижмусь губами к ним и к ней… И проникаюсь весь, беспечно отдыхая, И запахом цветов и близостью твоей. Гляжу на тонкий стан, на девственные плечи, Любуюсь тишиной больших и светлых глаз — И слушаю твои младенческие речи, Как слушал некогда я нянюшки рассказ. Гляжу тебе в лицо с отрадой сердцу новой — И наглядеться я тобою не могу… И только для тебя в душе моей суровой И нежность и любовь я свято берегу. «К чему твержу я стих унылый…»
К чему твержу я стих унылый, Зачем, в полночной тишине, Тот голос страстный, голос милый, Летит и просится ко мне, — Зачем? огонь немых страданий В ее душе зажег не я… В ее груди, в тоске рыданий Тот стон звучал не для меня. Так для чего же так безумно Душа бежит к ее ногам, Как волны моря мчатся шумно К недостижимым берегам? Гроза промчалась
Гроза промчалась низко над землею… Я вышел в сад; затихло всё кругом. Вершины лип облиты мягкой мглою, Обагрены живительным дождем. А влажный ветр на листья тихо дышит… В тени густой летает тяжкий жук; И, как лицо заснувших томно пышет, Пахучим паром пышет темный луг. Какая ночь! Большие, золотые Зажглися звезды… воздух свеж и чист; Стекают с веток капли дождевые, Как будто тихо плачет каждый лист. Зарница вспыхнет… Поздний и далекий Примчится гром — и слабо прогремит… Как сталь блестит, темнея, пруд широкий, А вот и дом передо мной стоит. И при луне таинственные тени На нем лежат недвижно… вот и дверь; Вот и крыльцо — знакомые ступени… А ты… где ты? что делаешь теперь? Упрямые, разгневанные боги, Не правда ли, смягчились? и среди Семьи твоей забыла ты тревоги, Спокойная на любящей груди? Иль и теперь горит душа больная? Иль отдохнуть ты не могла нигде? И всё живешь, всем сердцем изнывая, В давно пустом и брошенном гнезде? К ***
Через поля к холмам тенистым Промчался ливень… Небо вдруг Светлеет… Блеском водянистым Блестит зеленый, ровный луг. Гроза прошла… Как небо ясно! Как воздух звучен и душист! Как отдыхает сладострастно На каждой ветке каждый лист! Оглашено вечерним звоном Раздолье мирное полей… Пойдем гулять в лесу зеленом, Пойдем, сестра души моей. Пойдем, о ты, мой друг единый, Любовь последняя моя, Пойдем излучистой долиной В немые, светлые поля. И там, где жатва золотая Легла волнистой полосой, Когда заря взойдет, пылая, Над успокоенной землей, — Позволь сидеть мне молчаливо У ног возлюбленных твоих… Позволь руке твоей стыдливо Коснуться робких губ моих… Призвание
(Из ненапечатанной поэмы)
Не считай часов разлуки, Не сиди, сложивши руки, Под решетчатым окном… О мой друг! о друг мой нежный! Не следи с тоской мятежной За медлительным лучом… Не скучай… Тревожный, длинный День пройдет… С улыбкой чинной Принимай твоих гостей… Не чуждайся разговора, Не роняй внезапно взора И внезапно не бледней… Но когда с холмов душистых По краям полей росистых Побежит живая тень… И, сходя с вершин Урала,* Как дворец Сарданапала, Загорится пышный день… Из-под тучи длинной, темной Тихо выйдет месяц томный За возлюбленной звездой, И, предчувствуя награду — Замирая, — к водопаду Прибегу я за тобой! Там из чаши крутобокой Бьет вода волной широкой На размытые плиты… Над волной нетерпеливой, Прихотливой, говорливой Наклоняются цветы… Там нас манит дуб кудрявый, Старец пышный, величавый, Тенью пасмурной своей… И сокроет он счастливых От богов — богов ревнивых — От завистливых людей! Слышны клики… над водами Машут лебеди крылами… Колыхается река… О, приди же! Звезды блещут, Листья медленно трепещут, И находят облака. . . О, приди!.. Быстрее птицы — От заката до денницы По широким небесам Пронесется ночь немая… Но пока волна, сверкая, Улыбается звездам, И далекие вершины Дремлют, темные долины Дышат влажной тишиной — О, приди! Во мгле спокойной Тенью белой, легкой, стройной Появись передо мной! И когда с тревожной силой Брошусь я навстречу милой И замрут слова мои… Губ моих не лобызая — Пусть лежат на них, пылая, Губы бледные твои! «Брожу над озером…»
Брожу над озером… туманны Вершины круглые холмов*, Темнеет лес, и звучно-странны Ночные клики рыбаков. Полна прозрачной, ровной тенью Небес немая глубина… И дышит холодом и ленью Полузаснувшая волна. Настала ночь; за ярким, знойным, О сердце! за тревожным днем, — Когда же ты заснешь спокойным, Пожалуй, хоть последним сном?
