Быть Богом

Вахненко Елена

Быть Богом

ПРОЛОГ

Макрокосм

Дева склонилась над клумбой, ее волосы, напоминающие густой гречаный мед, рассыпались по спине.

— Конечно же, — ответила она Льву и чуть повернула голову, чтобы взглянуть на нее. Она стояла рядом, высокая, статная, с гривой густых светлых волос и спокой-ным решительным взглядом, отнюдь не худенькая, но по-своему изящная. Мужское имя "Лев" (именно Лев, отнюдь не "Львица"), в общем-то, подходило ей, хотя это и не было ее настоящим именем — скорее, своего рода профессией.

— Он учил меня магии, — проронила Лев задумчиво. Дева, продолжив свою работу, улыбнулась:

— Он, должно быть, очень необычный Адепт.

— Да… — Лев рассеянно смотрела, как белые гибкие пальцы Девы бережно сажают цветок с пурпурно-лиловыми продольными лепестками. Чуть вздохнув, она доба-вил: — Никогда не забуду наших с ним уроков! Он учил меня стать Воином — каким является он сам. Он, знаешь ли, терпеть не может слова "маг". Когда я однажды на-звала его так, давным-давно, он нахмурился и сказал: "Маг — нелепое название. Зву-чит так, словно я волшебник. А я не волшебник. Я просто адепт". Наши с ним уроки были довольно оригинальными. Он любил задавать неожиданные вопросы, пытался заставить меня думать… Развивал во мне внимательность… Указывал на то, что я не замечала или чему не придавала значения… Или уводил в какие-нибудь дико-винные места, где учил медитировать…

— А почему ты выбрала именно Странствующего Мудреца, так ведь, кажется, зовут его на Эосе?

Лев усмехнулась и, сев прямо на влажную землю (хотя на ней была бело-голубая просторная одежда), серьезно спросил:

— А ты почему выбрала Мага Природы?

Дева тоже усмехнулась, и эта легкая усмешка сделала ее безукоризненно краси-вое, но строгое лицо каким-то по-детски очаровательным.

— Это-то просто. Я люблю все живое. Я специально искала его, он славился на мо-ей планетке как лучший из знатоков мира трав и животных…

— А я вообще ничего ни о ком не знал, — рассмеялась Лев. — Росла дикой и неуем-ной, и была у меня одна мечта — добрать до Эоса! Это слово я слышала из бабушки-ных сказок, в них оно означало место, где собирались волшебники. Я мечтала и ис-полнила мечту. А Странствующий Мудрец оказался первым, кого я встретила на Эосе. Вот уж и встреча-то была! И он только прибыл из задворок галактики, кажет-ся, посетил планету, где обитают пириньи, и хотел передохнуть на Эосе. А тут я! Не очень он мне обрадовался.

Я заблудилась в лесу, запутался, выбилась из сил и чуть не плакала! Мальчишка, еще бы… А он вышел из самой чащи, усталый, лохматый, кутался в плащ. Увидел меня, прищурился и спрашивает: "Потерял дорогу?". Я была близка к истерике и смогла только кивнуть. Он окинул меня придирчивым взглядом и хмыкнул: "Кто твой учитель? Надо бы посоветовать ему научить тебя спокойствию". Тут я не вы-держал и, всхлипнув, пробормотала что-то бессвязное. Он снова сощурился и спро-сил: "У тебя нет наставника?". Я отрицательно покачала головой. Мой будущий учитель вздохнул, насупился и пробормотал: "Ну, надо же… Я-то думал, что Лев будет парнем. А оказалась девушкой. Миссия Селены меня-таки не обошла… Что ж…" — он помолчал, взглянул в раздумье на меня и вдруг объявил, что будет моим наставником… — Лев умолкла и, склонив набок голову, с ностальгической улыбкой смотрела в какую-то точку на траве.

— Где он сейчас? — поинтересовалась Дева, поднимаясь с земли. Лев отозвалась:

— Точно не знаю. Где-то в галактике Сиреневых Рощ. Поищу его. Он знаешь, какой любитель приключений и свободы! Если я его не встречу, то он опять растворится о вселенских далях. Но я уж постараюсь, чтобы его следующей остановкой была наша планета.

И Лев, довольно улыбаясь, начала таять в воздухе, переходя из пространства пла-неты в пространство космоса, чтобы далее нестись к просторам Сиреневых Рощ…

Х Х Х

Дева поднималась по склону, придерживая подол своего длинного одеяния, когда раздался резкий свист, хлопок, и пространство впереди, заклубившись, начало при-обретать форму человека.

От неожиданности девушка выронила корзинку, наполненную ярко-красными плодами, и те неспешно покатились по пушистой траве, словно обрадовавшись не-жданной свободе.

Дева со вздохом присела и, принявшись собирать фрукты, с досадой заметила, даже не поднимая головы:

— Лев, ну кто так резко входит из космоса в атмосферу?

— Когда спешишь, до грации дела нет, — откликнулся хриплый прерывистый голос. Дева, вздрогнув, подняла взгляд и с недоумением посмотрела на незнакомца, стоя-щего напротив.

— Кто вы? — снова позабыв о фруктах, строго спросила она и поднялась на ноги. Ее узкие черные брови сошлись у переносицы, а серо-синие глаза настороженно следи-ли за каждым движением гостя. За то долгое время, то Дева прожила на это планете, здесь ни разу не появлялся никто, кроме Двенадцати Представителей. Да и не долж-ны бы появляться!

Незнакомец был довольно привлекателен. Высокий, подтянутый, с темными гус-тыми волосами и пристальным взглядом выразительных черных глаз, он не был пи-санным красавцем, однако очаровывал с первого взгляда исходящей от себя внут-ренней силой. На нем были сапоги с толстой подошвой, свободные брюки и накид-ка, небрежно наброшенная на широкие плечи. Торс был обнажен, и смуглая гладкая кожа и бугрящиеся мышцы словно подтверждали, что скрывать такое тело не стоит.

— Кто Вы? — повторила Дева нетерпеливо, так как мужчина, и не думая отвечать, молча и, как казалось Деве, немного сердито разглядывал ее. Услышав заданный во-прос во второй раз, он хмуро усмехнулся и резко отрывисто спросил:

— Где можно положить раненную?

Дева побледнела.

— Кто ранен? — требовательно осведомилась она, сердце защемило нехорошее предчувствие.

— Лев не может сама войти в пространство, она без сознания и дай бог, чтобы она вообще пришла в себя! — незнакомец не повысил голос ни на йоту, но то, как это было произнесено, заставило Деву молча кинуть и поспешить к видневшейся вдали мраморной беседке.

Х Х Х

В беседке не было никакой мебели, кроме длинной деревянной скамьи. Войдя внутрь, Дева беспокойно сказала:

— Тут прохладно, правда, но больше ничего подходящего нет… До ее собственной Обители идти и идти…

Не обратив на ее слова никакого внимания, незнакомец замер у скамьи в напря-женной позе и пристально смотрел в одну точку.

Дева нервно спросила:

— Ну, что с ней? Она умерла? — голос ее дрогнул, она изо всех сил пыталась дер-жать себя в руках, хотя больше всего ей сейчас хотелось бы расплакаться.

Мужчина чуть вздрогнул, но ответил лишь через несколько минут, в течение ко-торых Дева, кусая губы, со страхом и надеждой смотрела на него и прислушивалась, как стучит в висках кровь.

— Она не умерла… Но может произойти кое-что намного хуже, что просто смерть, — голос его звучал глухо и отстраненно. Бледная кожа девушки стала совсем белой.

— Что может быть хуже? — испуганно, почти истерично, выкрикнула она. Незнако-мец повернулся к ней и секунду с иронией разглядывал ее.

— И это спросила Дева, — как бы себе самому заметил он и вслух устало пояснил: — Отщепление Духа много хуже.

Дева нахмурилась:

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что Лев влезла куда не следовало, и попала под стрелы Армри-тов. Их яд поражает, увы, не только тело. Армриты — дикий народец, обитающий на крохотной планетке Сиреневых рощ. Но им откуда-то известны тайные приемы ма-гии. Я как раз и занимался исследованиями там. Но я-то подготовлен к неожиданно-стям и к тому же четко знал, на что шел, — он помолчал, потом в раздумье добавил: — Стрелы Армритов способны внести яд во внутреннюю структуру человека… Яд проникает все глубже, и постепенно разрушает связи между Духом, то есть вечным "Я", и личность человека, то есть осознанием и опытом данной конкретной жизни. Потом яд губит и физическое тело. И высшее "Я" теряет память последней жизни, так как связи нарушены.

Дева стояла, напряженно вглядываясь в какое-то сероватое лицо Льва. Сердце ее сжимало холодное предчувствие чего-то ужасного, неумолимо вторгающегося в их, в общем-то, безмятежную жизнь.

— Что же делать? — глухо прошептала она. — Может, противоядие?..

Незнакомец горько усмехнулся:

— Понимай я, как Армриты достигают подобного результата… Но я не понимаю. Я не успел разобраться до конца. А когда успею, будет поздно.

— Вы так спокойны, что становится жутко! — неприязненно заметила Дева, облизав пересохшие губы. Мужчина хмыкнул:

— О, да, стараюсь, по крайней мере. Владеть собой — мое правило.

— Но что-то ведь нужно предпринять?! — Дева схватилась руками за голову, будто силясь прервать неуемное кручение мыслей.

— Да. Нужно, — мрачно кивнул он. Дева с тревогой следила за ним. Внезапно незна-комец побледнел и глубоко вздохнул.

— Вот, кажется, и все… — устало произнес он. Дева похолодела.

— Лев умерла?!

— Нет, — устало и как-то через силу улыбнулся тот. — Просто я еа вылечил. Теперь ей нужен отдых.

— Так быстро? — недоуменно воззрилась на него Дева.

— Быстро? — глухо буркнул тот. — По-моему, прошло много, очень много време-ни… Правда, не здесь…

ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ

Чужой бог

Я (а зовут меня Алабом) скрылся под навесом и недовольно пробурчал:

— Ну, и погодка… Дождь, опять дождь! — и тоскливо глянул на безликую серую улицу, скрытую густой завесой дождя.

— Не подскажете, как пройти к реке Слид? — прервал мои рассеянно-печальные размышления чей-то спокойный голос. Я недовольно обернулся и смерил взглядом прислонившегося к стене высокого стройного мужчину с темными густыми волоса-ми и пронзительными черными глазами. Незнакомец был несомненно красив, и это вызвало бурю раздражения в моей душе. Сам-то я излишней привлекательностью не страдал. Очень высокий, худой, с узким подвижным лицом, задумчивыми карими глазами и длинноватыми и будто не расчесанными каштановыми прядями, — вот та-ким я был.

— Слид? — буркнул я наконец равнодушно. — А тут и идти нечего. Прямо вон то той улице, через Зал Музыки.

Мужчина кивнул и продолжил:

— А проводить не можете?

Я решил, что ослышался.

— Что?! В такой-то дождь?! — я невольно вздрогнул и поежился, искоса глянув на бушующую за пределами навеса непогоду.

— А что, это является смертельной опасностью?

В голосе незнакомца мне почудилась насмешка, я насупился и резонно заметил:

— А какой мне прок тащиться к реке? Да и вам зачем? Искупаться можно тут же, под дождиком.

— Ах, да, конечно, — иронично усмехнулся тот. Черные жгучие глаза смотрели на меня пристально и пытливо, мне сделалось не по себе от этого изучающего задум-чивого взгляда.

— Предсказывают, что Слид уничтожит мир, — внезапно проговорил незнакомец и резко спросил: — Ты веришь?

Я вздрогнул от неожиданности и молча покачал головой. Конечно, я слышал эти глупые рассказы, но если верить в каждое предсказание…

— А зря… — тихо проронил, словно обращаясь к самому себе, незнакомец. — Потому как это — ПРАВДА, — и, помолчав, добавил: — Ну, как, пойдешь со мной?

Позже я себя с досадой спрашивал: ну что, что заставило меня все-таки согла-ситься?!

Х Х Х

Мы торопливо шли по холодным промозглым улицам. Хотя, впрочем, торопился скрыться от дождя я, а мой новый знакомый неспешно брел, с каким-то странным выражением поглядывая по сторонам.

— Ну, же! — торопил я его и с тоской смотрел на мутную пелену неба, из которой низвергались ледяные потоки воды.

Улицы были безлики и пустынны. Переулки, переходы, одинаковые каменные строения, грязно-желтоватые, высокие и мрачные… Со всех сторон тянулись уны-лые стены, и непрекращающийся монотонный шум дождя лишь дополнял тоскли-вую картину. Впрочем, эти улицы я видел множество раз, и я не мог припомнить случая, когда бы мне (или хоть кому-то!) было тут весело. Но обычно я восприни-мал все как данность, и только теперь, идя рядом с этим странным человеком, ощу-тил горьковатый привкус одиночества.

Новый знакомый вызывал у меня чувство смутной тревоги. Я буквально физиче-ски ощущал исходящую от него внутреннюю силу и мощь, какую-то непередавае-мую словами волю и осознание чего-то, что я не мог бы назвать. Осознание собст-венной важности? Нет, нечто менее претенциозное, скорее даже более благород-ное… Его черные выразительные глаза, когда я ненароком заглянул в них, словно прожгли меня насквозь, и я, вздрогнув, отвернулся. Нет, этот взгляд нельзя было на-звать злым — может быть, слишком спокойным и, с другой стороны, пытливым: мол, что ты за существо-то такое? Тогда, глянув вглубь его черных глаз впервые, я не-вольно ощутил уважение к их странному обладателю, но симпатию — едва ли. Тре-вога — самое подходящее слово.

Но вот город уже заканчивается… Тут я тоже замедлил шаг, да и дождь здесь практически не шел.

— Может, дальше сам пойдешь? — остановившись, с надеждой спросил я. Он вски-нул густые черные брови:

— Ты не хочешь посмотреть на Слид?

Стараясь не глядеть ему в глаза, я поежился и нехотя пробурчал:

— Река-яд… Я не верю в это, конечно, — тут же поспешно добавил я и искоса взгля-нул на него. Он усмехнулся.

— Ладно, идем. Тебе боязно выходить из города? Ты, прав, Слид — малоприятная речка. Но ядовитые пары добрались и сюда. Видишь, как тут "весело".

— А раньше что, иначе было? — хмуро осведомился я. Сметная тревога отчего-то усилилась.

— Лучше, — твердо произнес он. — Но не в этом времени. В том, которого нет и те-перь уже и не было.

Я с изумлением глянул на него.

— Впрочем, я могу лишь интуитивно создавать образ того города, что существовал бы ранее, — все тем же отрешенно-спокойным голосом продолжал он. — Судить по твоей внутренней памяти.

И он уверенно зашагал вперед, а я, от недоумения не зная, что спросить, поплелся за ним.

— Кто ты? — вдруг выпалил я, когда мы подошли к пределу города.

— Чужой бог, — прозвучал серьезный ответ.

А я с ужасом осознал, что сказанное им — правда.

Х Х Х

Город кончился. Мы стояли перед подобием каменных ворот, и я медлил, не ре-шаясь идти дальше. Я был за пределами города всего пару раз, еще мальчишкой с другими такими же сорванцами. Там дальше — зал Музыки, а потом… Что потом — никто не знал. Или не говорил. Во всяком случае, мы даже в своей шалости не стали пресекать пределов Зала Музыки.

Город — он всегда мрачный, холодный, промозглый… В нем сыро и тоскливо. Зал Музыки ярок, там пахнет чем-то жгуче-сладким и слышатся причудливые мелодии, однако… Есть в нем нечто, заставляющее всех сторониться этого, казалось бы, чу-десного края. В нем есть речка Слид.