Помоги проекту - поделись книгой:
— Идиот! Ты слушаешь, что я тебе говорю или нет? Ты уже сдох! Как, блять, может сдохнуть уже мёртвый? — с места в карьер вдруг взвился Храп.
— А где же пуля тогда?
— А вот это вопрос, Стас. — так же быстро как вскипел, успокоился тот — Тут очень много странного, например отсутствие времени…или вот например ты сколько меня ждал?
— Да хуй его знает… только сел и ты вошёл…
— Угу, а я тут уже хуй пойми сколько всего видел. Уже и не знал чем бы заняться, потом вот пришла мысль — а не плохо было бы кого-нибудь, кого знаю по миру живых, и кто себя замочил, увидеть и помочь врубиться в обстановку…на добрые дела потянуло чего-то. Мало ли, может бог видит или кто там…и хуяк открываю дверь а тут ты со шпалером… Понимаешь?
Стас сидел, разинув рот, пытаясь осмыслить сказанное — получалось с трудом.
Храп усмехнулся.
— Ты Стас пока посиди, послушай. А вопросы потом. Лады? А то я от описаний в дебри своих догадок уйду, и ты вообще нихуя не поймёшь, все вопросы после…
— Короче так… тут все кого встречаешь, так или иначе ухуячили себя по своим каким-то причинам, кто-то об этом рассказывает, кто-то молчит…кстати Курта Кобейна хошь послушать живьём?…Есть вариант, он, сука, торчит и сочиняет, больше нихуя не делает, правда надо дожидаться когда ему взбрендит проораться… а вот Цой — падла к гитаре не прикасается. Всё картины малюет, гавно кстати его картины, скажу я тебе…бля, о чём это я? Может, выпьем? А то чё-то разговор не идёт.
— А как же мы выпьем? Мы ж мёртвые…да и нету нихуя… Хуясе и Цой сдесь…
— Гыгыгыгы…мдаа, братуха. пиздееец…ты вообще не понимаешь куда попал…тут есть всё…тут, еби его мать, ёбаный рай вместе с Грецией, плюс все самоубийцы мира…. тут есть всё, тут можно торчать от всего. Причем без риска остаться без дозы или тем более подсесть…тут даже ебля очень даже рулит, правда кончаешь всухую… тут все охуевшие от жизни и пизданувшие себя на этой почве находят всё что хотят… ну или почти всё, а ты говоришь бухла нет…пошли уж.
— А ты чё правда Цоя видел?
— Цоя? А ты хочешь его увидеть?
— А можно?
— Тут можно всё что хочешь, но если он не захочет говорить, то лучше уйти…настаивать на разговоре или там навязывать например какой-нибудь тёлке своё общество крайне хуёво… корёжить начинает похуже ломки наркоманской…этот мир стоит на принципах здорового эгоизма — хотя вот это уже мои догадки — Храп встал. — Ну чё? Идём?
— Спрашиваешь.
Храп открыл дверь и они вместе шагнули в мглу.
Стас увидел Виктора Цоя сразу. В комнате, где он находился, было накурено, посреди комнаты стоял мольберт вокруг которого валялось множество тюбиков красок и какая-то перепачканная этой краской дрянь. Сам Виктор тоже был весь заляпан разноцветными пятнами, и абсолютно не походил на рок идола каковым его привыкли видеть все. Он задумчиво грыз кончик кисточки, глядя, на дымящийся перед мольбертом бычок, воткнутый в цветочный горшок с землёй, который и пытался запечатлеть. Оглянувшись на вошедших, он с секунду задержал на них взгляд, потом вернулся к созерцанию окурка, и затылком выдал:
— Ребят, шли бы вы куда-нибудь…не до вас мне..
— Уходим — Храп взял Стаса за локоть и развернул к двери..
— Но..
— Хули но? Позже сам зайдёшь. Видишь он занят..
Виктор даже не повернулся, чтобы удостоверится в их уходе.[1]
Комната, в которую они попали от Цоя, была даже не комнатой, а уютным кабинетом с камином и двумя креслами, меж которыми стоял столик с разными бутылками и вазой фруктов.
— Годится? — Храп.
— Ахуеть!! — Стас.
— Ну что? едем дальше?
— Едем!..ээ… охренеть, а как так получается…раз и Цой… ррраз и бухло в тележке??
— Просто представляешь чего хочешь и шагаешь в дверь…идеально если представляешь без людей…если с людьми то сложнее, они ведь тоже представляют, поэтому могут быть неточности или вообще не совсем то, что представлял когда шагал в дверь… ааай — Храп досадливо махнул рукой — научишься ещё…все учатся. и довольно быстро, кстати…это-то как раз хуйняяя… Он наконец-то добрался до тележки, теряя интерес к вопросу окончательно — Бахнем за встречу штоль?? Чё пить будешь, Стас? — плюхнувшись в кресло и подхватив какую-то из бутылок, разглядывая на ней этикетку, спросил Храп.
— Вискарь..
— «Бизкаарь» — не отрываясь от этикетки, передразнил Храп — село, суко… нахуй тебе этот самогон? Ебани вот лучше коньячку армянского, его, говорят, и Черчилль пользовал, а ведь не далбаёбом был-то…
— Кто?
— Черчилль! Не ты же. Был бы ты не долбоёбом так не разговаривали бы щя..
— Храп, отъебись, сам-то в петлю от ума полез?
— Ну, так я про себя ничего хорошего и не говорил, я тебе это к тому, что тут можно попить ахуенские напитки не особа парясь и пить дешёвое пойло в общим-то незачем… Кстати, давай-ка лучше я тебе поясню чего тут нет и чего тут хуёвого… пиздатости ты и сам быстро сыщешь…только вот по настоящему тут ничего пиздатого-то и нет … если вдуматься… Соображаешь?
— Не очень..
— Ну что? Давай штоль за встречу…хотя, тост для нас конечно сомнительный, и не особо я рад, что тебя вижу…ты ведь был нормальным парнягой…ну, в общем, ура ёбанаврот, помянем друг дружку — Храп не чокаясь засандалил залпом пузатую рюмку какой-то зелёной гадости.
Стас, как и посоветовал ему Храп, решил дёрнуть коньячку, прислушался к ощущениям. Коньяк как коньяк — только пьётся легко и какой-то бархатный привкус на гортани…а вот и тёплышко попёрло — шикарные ощущения в общем, если учесть камин и старого кореша рядом. Ну, разумеется, если забыть про обстоятельства встречи. Ему уже и не верилось, что некоторое время назад он бычил в зеркало в ванной и думал, как бы ловчее вскрыть артерию на бедре. Чтоб не больно, но качественно.
Однако в большинстве случаев, если не во всех, чтобы что-то сделать качественно, приходится проходить через боль.
— Значит так, дальше бухаем в удовольствие и без этих тупорылых тостов…в пизду ломать разговор хуетой типа «за мам и пап»….я ебал, один хуй — всем похуй, лишь бы въебать, так что пьем, как хочется и за вышесказанное. Гмм…нукась подай-ка текилки… да не эту — это не текила это хуета какая-то, причем заметь, чем красивше бутылка — тем уёбищней пойло…точно тебе говорю, гы-гы…прям как здесь.
— А чё тебе тут не нравится? Сам же говорил Греция..
— Хуеция… Видишь ли Стас, тут нет земли и неба….. Даже если ты очень захочешь на волю, типа там под ветерок на берег реки — дальше какой-нибудь оранжереи с фантанчиками не уйдёшь. Тут везде куда бы ты не пошёл — Помещения, ебись они конём…ни окон…. нихуя в общем пейзажей тебе теперь не видать… Вот например Цой — малюет хуету всякую, а настоящий художник попади сюда просто распилил бы себя бензопилой к хуям…если смог бы…гыгы..
И кстати о Цое… я говорил с парой человек, которые вроде бы с ним успели попиздеть, до того как он ёбнулся…думаешь он только с тобой не захотел говорить? Он ни с кем не говорит. Ушёл в процесс, чтобы от скуки не ахуеть…Скука — это главный пиздец этого места, понимаешь? Хули ты киваешь, как баран? Нихуя ты не понимаешь — Храп пил лошадиными глотками прямо из бутылки практически между фразами и уже начинал заметно косеть — Здесь не надо ни к чему стремиться, так как всё есть…хочешь пойло за мильёны? Пжалста! Гер? — будьте любезны…. Понимаешь? Просто иди и бери…Тёлку? Попадаешь на что-то типа не кончающейся дискотеки, где такие же, как и ты суицидники вдруг тоже захотели поебстись… вот ебёшь ты Клаву, и думаешь; «А нахуя же ты в 18-ть на своих колготках удавилась?» Но главное, что тут уёбок на уёбке…Стааас сколько же тут больных! Это охуеть! Хорошо хоть действует правило «НЕ ПРИСТАВАЙ» Я тебе говорил?…ах даа…говорил… и прикинь ещё тут никто не спит…гыгы и не сцыт и не срёт и не блюёт….и куда всё говно из нас девается не спрашивай, не знаю по причине того, что тут и вскрытия никто не проводил…бгааааааааааа…Зато фифекты от ханки самые натуральные… нукась чё у нас тут? А то у меня уже этот блять пузырь кончился…
— Храп, да ты же поллитра засадил и пяти минут не прошло…
— И чё? Ты меня учить что ли удумал? А вот с хуя ли? Лучше бы слушал, что тебе говорят… Ты ведь мне, в общем-то, похуй и вообще за счастье почитать должен, что с тобой тут хоть кто-то возится. Ты ведь теперь пыль бля… ты нахуй никому тут не нужен. Думаешь что щя тут заведёшь друзей и будет тебе счастье??…Нет бля…тут долго друг с другом быть не дают… хуй знает что это за закон тут действует. Но как только чувства начинают зашкаливать, типа любовь там, или типа совместного дела какого-нибудь — всё, пиздец. Хуй ты нужного человека найдёшь! Можешь, блять, тут кого угодно повстречать. Хоть, блять, Маяковского, хоть Гитлера, но вот нужного конкретно тебе — хуй те в глаз! Одиночество ещё один местный бич для народа. Я думаю, это всё-таки ад. Мы ведь все настолько любили себя при жизни, что от жалости к самим себе положили хуй на мир или типа того…только вот когда мир в ответ положил на нас…суко …ноги подкашиваются…
Последние фразы Храп договаривал уставившись пустым взглядом в камин.
— Храп, хорош ныть… Чего тут ещё интересного? — Стас понял, что ещё пара минут и Храп просто перестанет соображать, что несёт.
Потому как Храп запивал разговор алкоголем как минералкой и пойла внутрь не жалел, Стас решил не реагировать на обидное, чтобы вытянуть как можно больше информации. Сам он ещё раз опятидесятился и на этом прекратил.
— Чё ты доебался? А? Либо слушай, либо проваливай нахуй…
— Слушай, а есть тут что-нибудь необычное…ну, блять, чтобы из ряда вон…
Храп насупился и даже, кажется, немного вернулся в чувство.
— Есть. Окна.
— Ты же говорил нет..
— Заткнись сопля… это не те окна…это окна в мир живых…
— Чивооо??
— Это эти ебучие зеркала…
— Какие зеркала?
— Да не зеркала, баран, тут нет вообще ни одного зеркала… нигде…я тебе не говорил что ли? Чем ты, блять, слушаешь? Нахуй я тебе этот ликбез, блять, читаю…суко.
— Да не говорил…
— Да ты охуел?? Я вообще думаю что их тут нет, что бы отсюда никто не съебался…Да я же тебе говорил… разве нет?…Ну да и похуй…ты чё там пьёшь? Конину?…Выкинь нахуй это пойло — Храп нетвёрдой рукой взялся за бутылку, к которой Стас даже и не притрагивался и швырнул её в камин. Огонь беззвучно проглотил бутылку, а Храп взял какую-то другую и приложился из горла, пьянел он явно натурально и быстро.
— Так какие окна-то??
— Окна?… Ах окнааа… эхк… оо… Окна… это можно в любой момент увидеть знакомых …или родню там…в общем… для живых это зеркала…ну а для нас окна….втыкаешь на них…они бреются или там прыщи давят…или, бля, зубы чистят, красятся… ты орёшь, бьёшься….но тебя не слышат… в общем …не надо…не ходи смотреть…очень паршивые ощущения, бля…
— А ты ходил?
— Сука…чё ж ты в душу то лезешь?… Стас, знаешь что? Иди-ка ты на хуй …заебал ты меня…. Идите все нахуй… — Храп сорвался с кресла и кривой пулей сиганул к двери, открыв дверь обернулся —.С прибытием, уебан….я не знаю почему ты тут да и знать не хочу….. своего говна хватает… наслаждайся… бгаааааааааа… — и пропал во мгле, дверь за ним закрылась сама и Стас остался один.
3
После того как Храп в пьяном угаре прервал разговор, попросту бросив Стаса в комнате с камином, тот оставался в ней не долго. Пить не особо-то и хотелось, поэтому Стас, прихватив бутылку какого-то пойла, толком не разбирая, что выцепил, и, отхлебнув пару глотков, подался вслед за Храпом.
Он попал в уже знакомую ему комнату со столом и скамьями. Храпа там естественно не наблюдалось, и делать там было, в общем-то, нечего. Видимо когда Стас бездумно шагал во мглу, ему теперь всегда было уготовано входить в эту комнату, поэтому он тут же повернулся и, шагнув во мглу, опять оказался в комнате с камином.
Сработал обычный стереотип, ведь если вдуматься мало кто из нас, в деталях представляет то, что увидит, открывая ту или иную дверь, ещё меньше мы думаем, о том, что
Стас посмотрел на бутылку в руках. Захотелось мяса. К вину явно не доставало именно его. Он даже почувствовал, ни с чем несравнимый аромат хорошо прожаренного куска свинины и… это сработало, вместо комнаты с камином он прямиком угодил в кухню.
Эта комната так же не имела окон. В ней были плита, два холодильника, как оказалось забитые жратвой под завязку, шкаф с посудой, стол и один стул. Рядом с плитой стояла тумба, в которой обнаружились крупы и специи, а так же столовые приборы.
Не долго думая, Стас зажарил кусок мяса и с удовольствием его съел, запивая тем вином, что принёс с собой. Чтобы испоганить мясо — надо умудриться. Зажарить кусок мяса способен любой даже близко не подходивший к кухне человек. Стас не заметил ничего нереального в хорошо прожаренном им куске. Обычный сытно-дымящийся кусок мяса в насквозь нереальном мире. Вкус был бесподобен, учитывая великолепно вплетающийся ароматно-терпкий привкус вина.
Вино быстро кончилось, и, отправляясь за следующей бутылкой, в уже приподнятом настроении «Ну и заебись, что я подох…жаль я раньше сюда не съёб, вот пусть теперь там без меня погорюют, а мне и здесь не плохо будет» представил, что хорошо бы сейчас попасть в какой-нибудь винный погреб. Что тут же и произошло, и вместо, вроде бы ожидаемой им комнаты с камином, где оставалось предостаточно бухла, он действительно оказался в здоровенном помещении со стеллажами, на которых расположились ряды бутылок. Похоже, роль сыграло то, что последним, что он пил было именно вино.
В вине Стас разбирался как людоед в демократии — штука полезная с точки зрения лёгкой охоты, то есть знал, что это спиртное и что его пьют, но вот в нюансах пития этого напитка не разбирался. Однако вид столь огромного количества всевозможных бутылок, салютующих ему и готовых к бою, внушал уважение. Для солидности (непонятно перед кем) он попробовал почитать этикетки, потом плюнул и цапнул первую, что приглянулась с красным… «к мясу — красное и неебёт».
И «понесли ботинки Митю».
Он не просыхал достаточно длительное время. Если тут можно было хоть как-то привязаться к этой весьма относительной штуке. Пил и ел, мотаясь меж кухней и погребом. Погреб содержал ещё и коньяк. И виски. Стас понял, что при желании может найти там и водку. Реальность формировалась под его личные желания, ну не красота? В итоге заметил, что ни голодает, ни насыщается. Какое-то пограничное состояние… скорее насыщение вкусом.
Спать не хотелось абсолютно. Степень опьянения регулировалась только количеством выпитого. Заметного урона погребу, он так и не смог нанести, зато каждый раз входя в кухню, он дополнял её по своему разумению разными деталями. Там появились и диванчик и ни хрена не показывающий телевизор, к которому в итоге добавился DVD плеер ну и до кучи музыкальный центр. Радио тоже не ловилось, зато диски спасли ситуацию. Набрать себе любимой музыки от «Калинова Моста» до «Cure» не составило труда. Стоило представить себе много стеллажей с дисками и вспомнить, кого хотел бы послушать, и вуаля.
Кухня уже перестала быть кухней, а напоминала берлогу, где есть все, что нужно человеку для наиболее комфортного превращения себя в пьяную свинью. В полупьяном бреду появилось ещё и караоке. Но охрипнуть и упиться до отключки, так и не удалось, зато удалось усвоить, что желание протрезветь тут же исполнялось на ура. Просто трезвел и всё. Так же просто как щёлкнуть пальцами. Однако «щёлкать пальцами» в «другую сторону» без бухла было не возможно.
Захотеть стать пьяным — мало. Нужно для этого ещё и напрячься, хотя бы для того, чтобы раздобыть пойло.
В итоге, через какое-то время, которое впрочем полностью утрачивало здесь свой смысл, став тем чем и есть — ничем, он пришёл к выводу, что бухло требует компании. Потому что бессмысленность выпивания в одно рыло действительно доходила до абсурда, тем более, здесь. Ну что это за пьянка, когда вместо отключки ты проморгавшись понимаешь что выжрал бог знает сколько всего подряд, а в итоге сидишь трезвый и пытаешься сообразить как два литра вискаря поверху коньяка и самогона прошли мимо сознания оставив послевкусие сивухи.
Довольно быстро поняв, что стоит чётко себе представить погреб и кухню можно спокойно туда попасть, Стас решил поэкспериментировать с дверью, устав пить и очередной раз полупротрезвев, на остатках куража.
Раз можно попасть в погреб только представив себе его значит можно представить себе…ну например кабак. Сначала просто кабак. А потом, к примеру, кабак с людьми.
Оба эксперимента удались.
Все заведения, где можно с удовольствием употребить разнообразное пойло практически одинаковы по сути своего устройства.
Это бар.
Это столы и стулья (где-то диванчики). И всё. Антураж везде конечно разный.
Первая попытка с треском провалилась, так как Стас попал в угрюмую, безлюдную пивную а-ля «Мутный Глаз».
В заведении с голыми стенами, обшарпанными столами и лавками, неким подобием барной стойки, за которой на заляпанных, не одним поколением, непременно салоподобных разливальщиц, полках, стояли разные, не менее заляпанные, чем-то жирно-гадким, бутылки.
Стас даже не стал к стойке подходить. Он давно для себя определил, что пить можно в разных компаниях, однако не в любом месте.
Перед второй попыткой Стас постарался тщательно продумать, как именно должен выглядеть бар, в котором хотелось бы выпить и, наконец, утвердившись в своих представлениях, попытал счастья снова.
От входа ему открылась весьма приятная картина.
Барная стойка была не в пример длиннее и за ней, на подсвечивающихся витражах, аппетитно дожидались своего часа насквозь знакомые Стасу бутылочки. В углу стоял музыкальный автомат, вытащенный из непонятно каких дебрей подсознания (похоже, из какого-нибудь голливудского фильма, такое бывает, уже и не помнишь, что за картина, о чём она, но вот тот или иной её кусочек врезается намертво в память и живёт, что бы всплыть в подходящий момент.).
Рядом с громоздким аппаратом стоял здоровенный горшок, в котором жило уже довольно крепкое и лопухастое деревце.
«Фикус на месте» — удовлетворённо отметил Стас.
Под широкими листьями деревца, точнее за ними, располагался столик на двоих. Задумано было великолепно. Такое себе уютное местечко в уютном кабачке с широким окном на улицу…
Угу.
Окно.
Стас прошел вперёд и увидел-таки окно. Большое, с человеческий рост, наверное.
За окном была мгла.
Мгла и ничего больше.
Рябь в телевизоре, только более тусклая, где уже нет даже белого и чёрного цвета.
Поделиться книгой: