Чужих гор пленники

– Малой из себя что-то представляет? Серьезный?

– Рогов, а ты думать никогда не пробовал? Зря, интересное занятие. Вот сам прикинь: к чему квадратному бугаю такое погоняло? Прыщ он ходячий, метр с кепкой, карлик-ампутант, мать его от гнома залетела… Но если снюхался с местными, может не один быть. Ствола у них нет, но холодного добра тут полно, так что с пустыми руками не жди.

– Ствол найти можно при желании. Мы с Толиком банк видели, он говорил, что там охрана вооруженная всегда дежурила.

– Да будь у этих тел ствол, не следили бы, напали давно. Боятся нас, значит, немного их и жидковаты для серьезных дел. Или вообще один Малой ходит, хочет чего-то. Рогов, нервирует меня все это движение. Я же не картина, маслом намалеванная, чтобы меня вот так разглядывать.

– Пошли сами глянем. Познакомимся.

– Давно по голове не получал? Вижу, нравится тебе это дело.

– Сам только что сказал: боятся они нас.

– Псы шелудивые тоже боятся, а подойди к миске – за ляжку цапнут.

Но Рогова уже понесло. Сам не зная почему, он решил, что ему надо непременно разобраться с неведомыми наблюдателями прямо сейчас, сразу, и уж точно не дожидаясь Паши. Не нравился тот ему, по вполне понятным причинам. Порядок он, может, и навел, но это не тот порядок, и не так такое происходить должно.

Да и какой порядок: бардак. Несколько человек копаются, остальные непонятно чем занимаются.

Рогов прошел несколько шагов и усмехнулся: Киря не остался на месте, следом движется, ворча под нос. Не без недостатков он, но хороший помощник в таком деле. Хоть выглядит плюгавеньким, но, присмотревшись, каков в деле, понимаешь: сила у мужика есть. Из тех, которые без серьезной мускулатуры, зато жилы крепкие под кожей выпирают. Хорошие работники из таких получаются.

К Кире, правда, последнее никаким боком не относится.

Не оборачиваясь, на ходу произнес:

– Подходим снизу, выскакивать ему на нас тогда придется.

– Чего это вдруг ему придется на нас переть?

– А слева и справа все хламом засыпано, не побегаешь, ноги оставишь сразу. Вверх по склону только если рвануть, так нет там укрытий, как на ладони окажешься.

– А чего им вообще бежать? Выйдут спокойно навстречу, да и настучат по башке. Тебе-то это дело в удовольствие, как посмотрю, а я вот не из таких испорченных. Рогов, ты, если что, не маши трубой, как дубиной. В такой одежке ты как балерина порхать не сможешь, уклониться от замахов тоже проще. Коли их, как мушкетер шпагой. Если получится, прямо в лицо. Можно и в плечи, шею, грудь. Бьется быстро, уклониться трудно, отбить тоже. От толчка шатнет, а то и упадешь. А тогда уже меси со всей дури куда придется. Ковер выбивал когда-нибудь? Вот так и выбивай на совесть, для себя, а не для тещи любимой.

– Благодарю за мудрые советы, сэнсэй, – издевательски-серьезно ответил на это Рогов.

– Следуй им, семпай, – буркнул Киря.

– Чего?

– Чего «чего»?

– Что за семпай?

– Рогов, ты в своей нелепой жизни читал хоть что-нибудь кроме надписи «Минздрав предупреждает» на своем любимом напитке? Обозвал меня сэнсэем своим, понятия не имея, кто такой семпай.

– Ученик, что ли?

Ответа Рогов не дождался: среди нагромождений сложившихся железобетонных плит что-то промелькнуло, Киря азартно заорал:

– Лови! Убегает! Стоять, падаль!

– Ты за ним, а я в обход, перехвачу, – крикнул Рогов.

Умом он понимал, что разделяться – не лучшая идея, но интуиция прямо-таки во весь голос кричала, что противник не настолько опасен. Очевидно, за краткий миг зрительного контакта она успела разглядеть многое, жаль только до разума вся информация не дошла.

Наблюдателя Рогов не видел, но слышал: тот спускался со своей позиции, прыгая с плиты на плиту. Надо признать, получалось это у него на удивление тихо, но все же не бесшумно. Ловкий и храбрый до безумия или просто глупец – здесь не место акробатикой заниматься. Пусть руины уже более-менее устоялись, успокоились, но провоцировать их не стоит. Рогов вон чуть на ровном месте не пострадал: пробегая под зависшей плитой, плечом зацепился за торчащую арматуру. Хорошо что порвалась только ткань, а не собственная кожа с мясом.

Кирюха улюлюкал во всю мощь легких, но двигался раза в три медленнее беглеца. Осторожничал. Тупик, завал, узкая щель между почти сомкнувшихся плит – Рогов пробирался по настоящему лабиринту, жадно прислушиваясь к шуму, создаваемому беглецом. Надо не прозевать момент, когда тот изменит направление. А изменить обязательно придется, он ведь сейчас направляется влево, к тем самым завалам, где даже самые ловкие черти не сумеют избежать серьезных травм. По спинам дикобразов босиком проще промчаться, чем там.

Шум уже совсем рядом. Звук приземления, еще, еще, и тут Рогов впервые увидел беглеца. В этой части здания стены почти все уцелели этажа до второго, а то и третьего, а вот перекрытия большей частью обрушились, и лишь местами остались их фрагменты, нависая своеобразными балконами, скалившимися клыками ржавой арматуры.

Вот на такой «балкон» и прыгнул наблюдатель. Прыгнул с хорошей высоты, гася инерцию, припал к бетону, уперся ладонями. Рогов остановился как вкопанный. Он-то ожидал увидеть очередную «мумию», у которой в лучшем случае лишь лицо из-под неряшливых обмоток проглядывает. Но вместо тряпья приличного вида одежда, вроде той, в которой горнолыжники катаются. И обувь под стиль, а не абы что. Но самое главное даже не в этом. Каскадером, прыгающим по развалинам будто луговой кузнечик, оказалась девушка. Вот это его и удивило, заставило замереть.

Незнакомка уставилась на Рогова, продемонстрировав личико, сжавшееся в гримасе загнанного в угол пушистого и милого, но все же хищного зверька. Кошка или скорее куница: гибкая, ловкая и укусить всегда готова. Хотя не совсем тот образ. Вот будь белка агрессивным созданием, выглядела бы именно так: даже цвет волос под стать хвостатому грызуну.

– Не бойся, – как можно убедительнее произнес Рогов.

Не убедил. Девушка выпрямилась, перепрыгнула на следующий «балкон», а затем ушла вниз, в пустоту, резко и страшно, заставив Рогова похолодеть. Но вместо того чтобы с высоты нескольких метров рухнуть на торчащие из груды обломков жала арматуры, мимоходом ухватилась за водопроводную трубу, легко или скорее даже изящно изменила направление падения, перескочила в оконный проем, а с него так же непринужденно ушла на другую сторону стены, скрывшись с глаз.

Рогов, рискуя порвать уже не только одежду, но и куда более дорогую ему собственную шкуру, все же успел добежать до окна и увидеть, как ноги беглянки исчезают в едва заметной щели под упавшей плитой. Надеясь, что она там просто спряталась, неспешно добрался, склонился и никого не увидел. Лишь далеко под завалом что-то подозрительно шуршало. Точно такой звук может издавать синтетический материал, если тереть его обо что-то.

Например, о бетонные плиты.

– Рогов, ты чем это тут занимаешься? – спросил подошедший спустя минуту Киря.

Тот указал под ноги:

– В эту щель ушла.

– Да сюда помойная кошка не уйдет.

– А она ушла.

– Она?

– Да. Девчонка это. Одна была.

– Жениться тебе, Рогов, надо, везде уже девки мерещатся.

– Говорю тебе: девчонка. И ушла именно сюда.

– Ладно, попробую поверить, хоть и не очень-то верится… – Киря наклонился, внимательно изучил щель. – Похоже, девка не из толстых. Симпатичная небось, с этим делом у них проще, чем у толстух, любой изъян поправить можно, была бы штукатурка.

– Да уж не уродина. Я ей ничего сказать толком не успел, сбежала пулей. Тут, похоже, ход подземный, или забилась далеко: не видно и не слышно.

– Да откуда здесь ходы, все раскурочено в полный хлам. Все потому, что дома панельные так просто не сдаются. Если задницу не разъел, то протиснуться много где можешь. Тем более девки гибче нас с тобой, им гораздо проще.

Рогов, представив, как она протискивается среди груд неспокойного холодного бетона, поежился. Сам бы он ни за что не полез в такие места. Наверное, у него клаустрофобия.

– И как ее теперь искать?

– Да никак ты ее не найдешь там, потому как из наших никто туда не полезет даже за большую премию. Да и не пролезет, тут и правда кошачий лаз. Караулить, пока не выберется? Так тут завал на завале, поди пойми, из какой щели она теперь выскочит. Роту ментов надо в оцепление, иначе не уследить.

– Чего она так нас боится?

– Да я тоже себя боюсь. И тебя, кстати. Вот глянь на нас со стороны. Что увидишь?

– Да не все так уж плохо.

– Чучело говорящее ты, Рогов, и я тоже. Лет ей сколько?

– Не знаю. Вроде совсем мелкая. Может, даже школьница.

– Ага, такие всего на свете пугаются. Ты это, опиши, как выглядела она. Может, это девка Малого, которая с ним ушла.

– Худощавая. Нет, скорее спортивная.

– Рогов, ты определись уже. Спортивная – это кое в каком теле, с плечами хотя бы, а худощавая – это уже не совсем то. Понимаешь?

– Да как тебе объяснить… Ну ты знаешь их таких, гибких. Должен понимать. Что пружина, не знаю даже как описать. Видел бы, как ловко уходила. Рост небольшой, волосы светлые, золотистые, длинные, сзади перехвачены. Без шапки, но одета очень хорошо. Даже не просто хорошо: в чистом, ну или почти чистом, и не тряпье, а для зимы одежда, даже на вид теплая.

– Не, не Танька это. Та рыжая и облезлая, крашеная, и лет ей около двадцатника с хвостиком. Перекраситься, конечно, дело недолгое, вот только не в нашем варианте. Да и зад у нее такой, что не до ловкости, сюда даже половина такого не пролезет, если кувалдой не забить, а волосы по плечи. Так что точно не она.

– Мне показалось, что девочка эта голодная очень. Выражение лица… Ну не объяснить это…

Киря кивнул:

– Понимаю. Кто сам поголодал, свояка всегда опознает. Так, говоришь, одета очень хорошо?

– Да. По-зимнему. Не как мы, а легкая одежда, без обмоток. И обувь хорошая.

– Шапки при этом нету, и голодная. Интересная какая-то деваха…

– Ага.

– Ну что, так и будем торчать над этой дыркой? Нас Паша вообще-то не для того оставил, чтобы каменные щели сторожить.

– Может, походить вокруг, покричать? Предложить поесть. Она, наверное, просто напугана.

Киря поднял кусок бетона:

– На вот тебе вместо мелка.

– Зачем это?

– А затем, что ты, Рогов, займешься сейчас рисованием.

– Не понял.

– Экий ты тупой! Ну напиши вон на плите, что любишь ее до гробовой доски и готов поделиться личной перловкой с компотом. А я назад пошел, а то, чует задница, вода уже выкипает. Испортим из-за тебя хорошую кастрюлю, как думаешь, кому Паша ее на голову за такое наденет? Намекну: вовсе не мне.

Глава 8

Паша вернулся гораздо раньше, чем вчера, и опять с пополнением: на этот раз привел троих. Один, правда, почти бесполезен: рука размозжена, выглядит предельно плохо. Киря, частенько косящий под дурака, но при этом зная многое в самых неожиданных областях, осмотрел воспаленную конечность, обнюхал, ощупал, отошел в сторонку, тихо озвучил диагноз:

– Не жилец.

– А если отрезать? – спросил Влад.

– Тут из тех случаев, когда без вариантов, даже если под самое плечо отчекрыжить. Хрустит у него мясо под пальцами, и зараза высоко ушла. Тут даже доктор не факт что поможет. Хана, в общем.

Пострадавшего лихорадило, зато остальные двое заторможенными не выглядели. Шли они сами, ориентируясь на столб дыма, двигались сверху, с самого утра. Ветер, поднимаясь после полудня, дым прибил к земле, и ориентир был потерян, так что подход группы Паши оказался кстати.

Да и вчерашние заметно «растормозились». Что являлось причиной их странного поведения, Рогов так и не понял. Оставалось надеяться, что загадочное недомогание не вернется.

И не перекинется на других.

По рассказам прибывших, наверху встретили еще одну организованную группу. Там хватало серьезных мужиков, и Паша переть на них с требованием немедленного присоединения не стал. Пообщались в мирных тонах, поговорили, ничего интересного не узнав.

Дождавшись, когда народ поужинает, Рогов рассказал о спрятавшейся девушке:

– В общем, я там на стене написал, что не надо нас бояться. Пусть приходит, накормим.

– Красивая хоть?! – осклабился Грач.

Федор на это заржал конем. Впрочем, он из тех людей, которым повод не нужен: палец покажи – хохотать станут до упаду. Киря про него сказал, что тот родился на первомайской демонстрации, выпав из мамы головой вперед прямиком на брусчатку Красной площади, прям напротив Мавзолея. Приврал, само собой, но что-то в этой истории есть.

– Запуганная она какая-то. Прыгала от нас, что дикая кошка, даже не попробовала поговорить.

– Ненормальная, наверное, – уверенно заявил Паша. – От такого крыша легко съедет, а психи, они что звери: сильные и ловкие. Мы вот видели вчера одного. Точно псих психом. Хохочет, слюни пускает, какие-то каракули на снегу рисует.

– И где он?

– А не знаю. Наверное, там же, если ласты еще не склеил.

– Вы его просто оставили?!

– А что с ним прикажешь делать?! Он же псих полный. Камнями кидался, рычал, что пес бешеный. Связывать и с ложечки кормить? Так палец отгрызет. Вот и девка твоя тоже тронулась, просто у нее по-другому. С такими делами хорошо что все с катушек не слетели.

– Неплохо бы ей отнести что-нибудь, положить, – осторожно предложил Рогов.

Странно, но Паша не стал возражать. Кивнул:

– Банку персиков возьми. Все девки сладкое любят, и не тяжелая еда для голодного. Да и собаки закрытую банку не тронут.

– Сегодня видели пару псов, – встрял Грач. – Морды сытые, одна другой шире. Человечину, падлы, жрут. Больше ведь нечего.

– Ну так я пойду?