Человеческий улей

А еще Карат впервые увидел мертвяков. В смысле живых зараженных, хотя термин «живые» применять к ним язык не поворачивался — вылитые зомби. Сразу двое стояли у синей будки киоска, уставившись в сторону магазина. Оба синхронно покачивались с носков на пятки не производя более никаких движений. И вели себя молча, не урчали.

Краем глаза засек что-то подозрительное. Скосил взгляд, поймал встречный: напряженный, чуть испуганный, с вытянутыми зрачками. Всего лишь кот, зверюга, как и он, пряталась в кустах. На диво здоровенный, роскошный, темно-серый, и по некоторым признакам можно догадаться, что хлебнул лиха сразу из трех бочек. Густая шерсть свалялась, на голове что-то вроде подсохшей раны, и непохоже, что нанесли ее конкуренты по брачным играм.

Как ни странно это признать, но кот здесь занимается тем же, что и Карат — наблюдением. То на человека взгляд бросит, то на парочку мертвяков. И заметно нервничает.

Они что, и котами питаются? В таком случае его обеспокоенность не удивляет. Раз дожил до этого дня, значит знает, кто ему может угрожать, и как избегать опасности.

Карат, продолжая наблюдать за зараженными, стянул со спины рюкзак, достал банку консервов, тихонько вскрыл, ухватил концом ножа кусок истекающей маслом рыбы, забросил в рот. Покосился на кота. Тот взгляда с него не сводил, но ни малейшего намека на присущее им попрошайничество не просматривалось. Гордый, что ли? Или одичал настолько, что не верит в человеческую щедрость?

Бросил ему кусок, душа не выдержала. Кот, пару секунд поразмыслив, снялся с позиции, осторожно приблизился к угощению, принюхался, раскрыл пасть и смолотил рыбу со скоростью электрической мясорубки. Вновь уставился на Карата без просительных ноток во взгляде, но с намеком, что если у того имеются лишние харчи, он готов поспособствовать с их утилизацией.

Интересный кот. Для такого не жалко.

Одной банки на двоих оказалось маловато, пришлось доставать вторую. Кот по прежнему сохранял дистанцию, но глаза его заметно потеплели. Признал Карата достаточно полезным существом созданным высшими силами специально для кормежки полосатого племени, на таких вовсе необязательно хмуро коситься. Теперь он каждый кусок, который Карат отправлял себе в рот, сопровождал таким взглядом, будто считал, что его самым наглым образом обворовывают.

Мертвяки внезапно, без видимой причины, снялись с места, быстрым шагом добрались до дверей магазина, замерли напротив них и начали как и прежде переминаться с пяток на носки. Их стремительный рывок Карату не понравился. Твари пусть и выглядят как парочка людей, но явно успели как следует измениться. Скорее всего бегать тоже умеют, а он со своей ногой сейчас далеко не в лучше форме.

Но у них нет ни когтей, ни гипертрофированных зубов в раздавшихся вширь челюстях. Простые человеческие тела в грязной измятой одежде. А у есть Карата ломик и топор, он знает куда бить, так что шансы у них невелики.

Глупо выбираться на открытое место. То, что он до сих пор не обнаружил других мертвяков еще не означает, что их нет вообще. Не надо у всех на виду шум поднимать. Лучше всего сделать это где-нибудь позади, на том маршруте по которому он прошел. Там местность уже проверена, вроде никого нет, а если появятся, он сможет быстро добраться до велосипеда. Не такие уж они рекордные бегуны, чтобы за двумя колесами угнаться.

Хотя, надо признать, его знания о тварях испещрены белыми пятнами. Вдруг есть такие, что даже на спортивной машине от них не уйдешь?

Но если все время только тем и заниматься, что всего боятся и непрерывно сомневаться, присоединишься к тем, от кого остались одни лишь обглоданные кости.

— Ну что серый, готовься к спектаклю. Сейчас начнется.

Кот не стал ничего отвечать, но на рюкзак покосился выразительно. Знает, где именно может лежать еще банка-другая сытных консервов и ничуть не против ознакомиться с их содержимым.

Похоже, эти твари и правда не страдают избытком наблюдательности. Карат перебрался через забор, встал посреди улицы, но на него никто не обратил внимания. Правда, мертвяки смотрели в другую сторону, но все равно краем поля зрения должны были его захватывать. Но нет же, стоят как стояли, ни малейшей реакции на появление вкусной еды.

Чем больше ты знаешь о враге, тем лучше. И потому Карат не стал привлекать их грубыми способами, а начал экспериментировать. Для начала медленно развел руки в стороны, затем так же плавно их опустил. Все тот же ноль реакции. Отлично, теперь можно подпрыгнуть на месте. То же самое, но идея оказалась не из лучших, нога стрельнула болью намекая, что такая гимнастика ей не по душе. Шагнул к забору, потянул калитку на себя. Распахнулась с легким скрипом. Один из мертвяков мгновенно встрепенулся, развернулся всем телом, но не точно на звук, а градусов на сорок пять промахнулся. И теперь таращился на ближний к нему угол дома, что стоял за забором, до Карата от этого места метров двадцать.

Около минуты простоял стараясь даже дышать через раз. И вообще не шевелился. До насторожившегося мертвяка не более полусотни метров, он уже не краем поля зрения человека задевает, а чуть ли не прямо уставился, но никак не реагирует.

Медленно развел руки в стороны. Зомби чуть повернул голову в нужном направлении и больше ничего. А теперь можно попробовать резко опустить.

Вот тут мертвяк дернулся всерьез. Рванул с места, как спортсмен, намеревающийся установить новый мировой рекорд. Будь нога у Карата здоровой, все равно пришлось бы нелегко, а сейчас даже думать не стоит устраивать гонки наперегонки.

Вслед за первым мертвяком почти сразу с места сорвался второй, мчась за ним с отставанием в десяток метров. Оба тошнотворно заурчали, впервые за все время изменив молчанию.

Карат не стал убегать вдаль по улице: это не входило в изначальные планы, к тому же на ровной местности у мертвяков преимущество, а он со своей нездоровой ногой наоборот подставится.

Поэтому просто шагнул в калитку, прикрыл за собой, задвинул массивную щеколду. Пусть преграда и деревянная, и не сказать чтобы основательная, но все же затруднения создаст.

Мертвяк со всей дури врезался в препятствие, хлипковатые штакетины затрещали, в щели сверкнул не сказать чтобы совсем уж мутный взгляд. Не покойнику принадлежит, но и на человеческий похож мало. С ним явно что-то не то: слишком много неприглядной черноты, в которой не просматривается радужка; и неестественно набрякшие выпирающие из желтоватой роговицы сосуды больше похожие на разветвленные побеги красного коралла, чем на сеть капилляров.

Карат не планировал начинать смертный бой прямо здесь, но уж очень велико было искушение. Не замахиваясь вбил острый конец ломика в щель между штакетин, четко угодив в нерадостно хлюпнувший глаз. Но угол удара вышел неудачным, достать до глубин черепной коробки не удалось. Тварь, омерзительно заурчав, отшатнулась, и, не обращая внимание на проблемы со здоровьем, начала неистово трясти калитку. Вторая, подбежав, присоединилась. Силы у них было столько, что или щеколда вот-вот не выдержит, или петли — ни то ни другое не продержится и десять секунд. Будто зацепили стальным тросом и машиной тянут, нормальным людям такая мощь и не снилась.

Карат, сильно прихрамывая на бегу, промчался до границы соседского участка и перебрался через забор. Очень вовремя, потому как в этот же миг калитка пала, и твари продолжили преследование. Новая преграда их не задержала. Они даже ничего не стали ломать, поступив достаточно разумно: не стали повторять путь дичи, сходу заскочили на низенький сарайчик и спрыгнули с его крыши на другой стороне, то есть уже на участке соседа.

Было очевидно, что на следующем заборе Карата догонят, а перспектива схлестнуться на открытой местности сразу с двумя ловкачами его не устраивала. Мысль забраться в дом или хозяйственную постройку отбросил. Не факт, что сумеет сходу вырубить одного на пороге, после чего как-нибудь разделается с оставшимся. Твари носятся как лошади, сметут сходу не дав возможности ударить дважды.

Поэтому частично повторил трюк прытких мертвяков — забрался на сарай используя поленницу сложенных возле него дров и установленный на крепких ножках мангал. Многострадальной ноге при этом досталось так, что не удержался, вскрикнул, но не замедлился ни на миг — скорость, это жизнь. Все, он теперь король горы занявший стратегически важную крышу.

А что же наша шустрая парочка?

Парочка налетела на поленницу с таким энтузиазмом, что дрова рассыпались. Но их это ничуть не смутило: синхронно подпрыгнули и ухватились за край крыши немытыми пальцами с выпирающими суставами и уродливо разросшимися массивными ногтями. Карат, успев достать из обвязки топор, припал на колено, ударил, жестоко искалечив ладонь первого мертвяка. Тот, не удержавшись, завалился, зато второй вынес тело наверх, присел в позе жабы изготовившейся к прыжку.

И тут же полетел вслед за приятелем после сильнейшего удара в лоб.

Карат, стряхнув с лезвия капли темной, почти черной крови, плюнул вслед, и счел нужным озвучить приглашение:

— Есть еще желающие? Забирайтесь, я жду.

Желание у мертвяков, похоже, осталось, но пыл заметно уменьшился. Один, разбрызгивая кровь из обрубков пальцев, злобно смотрел снизу вверх на Карата, непрерывно при этом урча, второй ползал на карачках, ошеломленно тряся головой. Нормальный человек после такого удара должен был если не ласты склеить, то надолго вырубиться, но этот, похоже, вот-вот встанет.

Так и оказалось — гад начал подниматься. Карат мысленно похвалил себя за то, что не стал устраивать сражение в дверных проходах. В удар бы точно не вырубил, вон какие они тугие. Навалились бы и загрызли даже обычными зубами, хрен бы что он против них сделал.

Мертвяки начали обходить сарай: один пошел влево, другой вправо. Умные твари, решили зажать с двух сторон, проконтролировать обе будет непросто. Карат застыл посреди крыши, сжимая в одной руке топор, в другой ломик. Не такая уж большая площадка, надо постараться защитить весь периметр, а не одно направление.

Может твари и умные, но синхронизировать свои действия не догадались. А ведь что в этом такого сложного? Хотя бы тем же урчанием можно сигналы подавать, оно с их стороны не смолкало ни на секунду. Или, возможно, удар по голове был не таким уж и неудачным, и теперь один из зомби сильно тормозил. Как бы там ни было, первым на дело пошел второй. В край крыши вцепились две руки, одна из которых была покалеченной. Карат врезал по уцелевшей с такой силой, что лезвие топора пробило рубероид и засело в досках, отсеченные пальцы и капли крови разлетелись мрачноватым салютом.

На двух искалеченных лапках мертвяк не удержался и в очередной раз сверзился. В этот же миг на другой край крыши заскочил второй, но рывка не хватило — вместо того, чтобы быстро вскочить, урод лежал на брюхе свесив ноги вниз, и походил на наполовину выбравшегося из воды неповоротливого моржа. Карат, не став выдергивать топор, крутанулся всем телом и, не обращая внимание на чуть ли не взревевшую от боли ногу, врезал самым кончиком ломика в область виска.

Омерзительно хрустнуло, тварь, захлебнувшись собственным урчанием, завалилась на бок. Засучила ногами, пытаясь их подобрать под себя, найти опору, подняться, броситься на обидчика. Но где там, конечности оставались свесившимися, а на воздух не обопрешься. Карат, примерившись, врезал еще раз, на этот раз по затылку, после чего от лопнувшего спорового мешка отлетело несколько ошметков. Мертвяк захрипел, дернулся, и, не удержавшись, полетел вниз.

Карат, посмотрев вслед, убедился, что вставать тварь не торопится. Валяется на животе, дергает ногами будто пытается станцевать в положении лежа, а выше пояса движения вообще не наблюдается.

Самое время глянуть, как там поживает второй.

Второй все никак не мог осознать простой факт, что не ту добычу выбрал. Решил схитрить, перебравшись через забор и зайдя с соседского участка. Наверное, полагал, что Карат такой маневр не заметит.

Очень трудно не заметить окровавленного субъекта, у которого нет одного глаза, а на обеих руках в сумме осталось не более четырех пальцев и который, зацепившись кое-как за край крыши, болтается там урчащим мешком, стараясь не сорваться в третий раз.

Карат не стал добивать ему последние пальцы. В таком случае он вряд ли сможет забраться наверх. Так и будет караулить внизу, голодный и полный злобы, драться даже с покалеченным на открытой местности категорически не хотелось.

Встав посреди крыши, занес ломик для размашистого удара. Замер. Он готов, давай уже, забирайся, сволочь бегающая.

Мертвяк неловко закинул одно плечо, затем второе, потянул тело наверх, отчаянно цепляясь за край изувеченными пятернями. В тот самый миг когда он, наконец, добился равновесного состояния и начал было поднимать себя, Карат врезал ему с боку так, что урчание мгновенно стихло, отчетливо хрустнула кость и лязгнули зубы, тварь распласталась на рубероиде, и не оказала ни малейшего сопротивления против последующей серии жесточайших ударов. Череп не выдержал, лопнул, из зияющего пролома потекла омерзительного вида жижа.

Карат, прекратив избиение, вытер со лба трудовой пот, одновременно оглядываясь. А ну как на шум кровавейшего избиения кто-то заявится. Вроде бы все тихо.

Прекрасно. Самое время заняться тем, ради чего он все это и затеял.

Глава 14

Еще вчера одна мысль о том, чтобы покопаться в потрохах зомби, могла очистить желудок получше чем убойная доза раствора марганцовки. Но если вспомнить все, то тогда даже звали Карата иначе. А теперь он уже не Игорь, а другой человек, и этот человек ни разу не скривившись достал складной нож и быстро выпотрошил споровый мешок, разрезав его перед этим по «долькам».

Пусто. Вообще пусто. Лишь черная гадость похожая на свалявшуюся паутину. Шуст ее тогда выбросил безжалостно, значит, ничего полезного в этой субстанции нет.

Плохо. Очень плохо. Ведь Карат очень рассчитывал хотя бы на один споран.

Впрочем, не все потеряно. Есть еще один заряженный, и на затылке у него тоже бугрится споровый мешок. Не повезло здесь, повезет там.

Посмотрев вниз Карат узрел неприятное зрелище: огромный лохматый котяра сидел возле все еще подрагивающего тела и ожесточенно пытался что-то разжевать. Споровый мешок мертвяка, пострадавший в бою, сейчас выглядел окончательно распотрошенным, что навевало на нехорошие мысли.

— Ты что там жрешь, скотина?! — чуть не заорал Карат.

Кот поднял голову на шум и заодно дал ответ — меж острых зубов зажата зеленоватая виноградина так необходимого Карату спорана. Проглотить целиком не смог, вот и пытался разгрызть.

— А ну отдал назад! Ах ты падаль серая!

Карат начал спускаться с крыши намереваясь устроить разборку за украденный трофей, но кот был не из тупых, быстро осознал, что человек вряд ли собирается его погладить за наглую кражу и потому, не бросив добычу, стремительно умчался за угол.

Только и оставалось, что погрозить ему кулаком, после чего заняться осмотром разгромленного оружием и кошачьими когтями спорового мешка. Увы, по закону подлости там более ничего не оказалось. Серая сволочь слямзила единственный споран, Карат остался ни с чем.

Живот режет неутихающая боль; все время подташнивает; цветопередача какая-то странная, неестественная; и временами начинает кружиться голова. Все симптомы намекают на то, что самое время как следует приложиться к фляжке с живчиком.

Нечего и мечтать догнать прыткого кота — даже со здоровой ногой такой номер не выгорит. Придется смириться с потерей и поискать новые варианты. То есть опять вступать в схватку с непредсказуемым исходом. Правда, теперь у него есть некоторый опыт. Твари быстры и живучи, но если не напороться на лотерейщика или кого-нибудь похуже, можно поступить также, как он делал сейчас: занять господствующую высоту и безответно осыпать мертвяков градом смертоносных ударов.

Краем глаза заметив движение на соседнем участке Карат обернулся, и чуть не застонал от жалости к самому себе. Вот ведь засада! Стоило лишь подумать о сильных тварях, и на тебе — одна из них тут как тут. Очень похожа на того самого лотерейщика: уродливо раздувшиеся челюсти; массивные уплощенные когти на скрюченных узловатых пальцах; на голове уцелели отдельные клочья сальных волос. Ни клочка одежды не осталось; от прежней жизни сохранился лишь один ботинок; омерзительно-сероватая кожа бугрится несимметрично разросшимися мускулами. Чудище, похоже, увидело человека только что и пребывало в стадии оценки перспективности добычи. То есть просто стояло на раме теплицы не пытаясь атаковать. Их разделяло метров двадцать пять и высокий дощатый забор. Пустяковая преграда для быстрого и ловкого существа способного голыми руками срывать крыши с легковых машин.

Карат рванул что было сил в направлении дома за которым минуту назад скрылся кот. Повторять маневр серого он не собирался, не хватит прыти, чтобы уйти от такого преследователя. Для начала надо успеть влететь в открытую дверь и там, используя сложность планировки, попробовать хоть немного оторваться.

Быстро. Быстро. Еще быстрее. Не думать о стреляющей боли в ноге и не оглядываться, это приведет к фатальной потере времени. Когда за тобой охотится столь непростой хищник, каждая миллисекунда на вес золота.

За спиной оглушительно треснули доски сокрушаемого забора. Мертвяк не стал через него перепрыгивать, просто разломал, для него это пустяк.

Заскакивая в дом Карат успел дернуть дверную створку, прикрыв ее за собой. Хоть какое-то, но препятствие. Вторая из крепкого дерева, закрывается в нужную сторону. Присел за ней, вбил ломик в паркетную щель, подпер. Не бог весть что, но может тварь не в удар все разнесет, а повозиться, потеряет несколько бесценных секунд.

Заскочив в комнату на противоположной стороне дома услышал, как мертвяк ворвался в прихожую и действительно замедлился, не сумев сходу справиться с преградой. Раскрыл окно, заскочил на подоконник, ударившись при этом раной так, что в очередной раз не удержался от крика, выпрыгнул на улицу, сильно припадая на пострадавшую ногу помчался к калитке.

Только-только успел за нее выскочить, как мертвяк разнес стеклопакет и шумно приземлился на цветник под окнами. Все, шансов ноль, их разделяет несколько шагов, укрыться здесь негде. Добраться до калитки соседнего дома он фатально не успевает.

Зарычав загнанным зверем, Карат встал поудобнее, занося топор для удара. Если и суждено остаться на этой улице грудой обглоданных костей, уйдет красиво, огрызаясь до последнего.

Мертвяк одним прыжком перемахнул через сетчатый забор. В этот же миг справа донесся дикий вопль, невольно на него обернувшись, Карат увидел все того же кота. Выгнувшись дугой возле простенькой лавки он, вытаращившись на тварь, завывал с удивительной громкостью.

Да что этот котяра о себе возомнил? Решил, что на дворе март месяц и перед ним парочка симпатичных кошечек?

Лотерейщик, тоже обернувшись, обрадовано заурчал, и, потеряв всякий интерес к Карату, помчался в сторону серого. Кот, тут же умолкнув, ловко вскарабкался на дерево, оттуда уже перескочив через забор. Следом прыгнул мертвяк, пропав из виду. Но можно было слышать, как он мчится дальше, по пути сминая плодоносящие кусты и разбрасывая подвернувшиеся под ноги предметы.

Все это Карат выслушивал уже на ходу. Неизвестно, как долго мертвяк будет увлечен котом, зато известно, что произойдет в том случае, когда он слопает серого или устанет за ним носиться без толку. Тут же вернется за двуногой дичью.

Бежать назад, к велосипеду? До него метров четыреста, причем придется не один раз перебираться через заборы. Слишком далеко, вряд ли ему дадут такую фору. Значит, что? Значит, можно попробовать провернуть вчерашний трюк, устроив для твари западню. Нет ни заводских труб, ни тяжелого лома, зато рядом возвышается громадина элеватора, и там тоже должны быть удобные железные лестницы. Вот на одну из них и заберется. Тварь там потеряет преимущества в скорости и напоре, что немного уравняет шансы.

Выскочив из-за угла, Карат нос к носу столкнулся с ковыляющим на шум мертвяком. Тот, резко остановившись, заурчал на все лады, кинулся наперерез.

На всплеске адреналина легко увернувшись от протянутых рук, Карат, пригнувшись на бегу, рубанул мертвяка под колено, отчего тот начал заваливаться.

— В очередь, скотина, ты на меня не первый! — задорно крикнул уже удаляясь.

Ловко получилось, остается надеяться, что и с лотерейщиком все пройдет как по маслу. А это еще что такое?! На пути к вожделенному элеватору вздымается высокая бетонная стена с витками колючей проволоки поверху. Видимо — ограждение ценного промышленного объекта. Быстро через такую перебраться не получится, и вообще не хочется этим заниматься. И так весь покалеченный, не хватало в придачу ко всему добавку от ржавых шипов заработать. Вон, слева метрах в пятидесяти ворота. Они закрыты, зато калитка проходной нараспашку. Придется сделать пусть и маленький, но крюк.

До калитки оставался десяток шагов, когда позади победно заурчали. Обернувшись, Карат увидел, что тварь, отвлекшаяся на кота, вернулась, и как раз перескакивает через высокий кирпичный забор.

Она нагонит его секунд за пятнадцать-двадцать. Ему ни за что не добраться до лестницы. Придется устраивать бой на невыгодной позиции.

Впрочем, мизерный резерв времени еще есть, надо потратить его на подбор этой самой позиции.

И без того мчался как ветер, а тут ухитрился напрячь неведомые резервы организма, влетел в калитку выпущенным из рогатки камнем, захлопнул створку за собой, задвинул тяжелый засов. Листовой металл, причем не самый тонкий, сходу такой не разнесешь. И вообще, это не податливая жесть дешевой машины, тут когти уже не рулят, требуется инструмент посерьезнее.

Куда дальше? Рядом трансформаторная будка, но выглядит она столь убого, что Карат морально не готов выбрать ее в качестве склепа для своих обглоданных костей. За асфальтовой площадкой тянется ангар с парочкой выкрашенных красным ворот, причем ближайшие приоткрыты.

Решено — ему туда. Здание тоже обшарпано, но это уже не склеп, а целый мавзолей. Сойдет, хватит уже носом крутить.

За спиной зазвенела потревоженная «колючка», напоровшаяся на нее тварь недовольно заурчала. Не стала связываться с железной калиткой, решила перемахнуть, а преграда оказалась высокой и с нехорошим сюрпризом. Это хорошо — дополнительная задержка.

Влетев в ангар Карат обнаружил там не первой молодости грузовик, а под стеной, слева от ворот, стояла массивная компрессорная тележка. Весу в ней, небось, страшно подумать сколько, но налетел на нее без раздумий, уперся плечом, с криком сорвал с места, подкатил под створку сам поражаясь невесть откуда взявшейся несуразно огромной силище.

Вот что можно от себя ожидать, если ситуация заставит.

Подпирать изнутри ворота, открывающиеся наружу — верх глупости. Но Карата трудно отнести к совсем уж безмозглым, все это он затеял из-за петли троса, что привязан к куцему фаркопу тележки. Накинуть ее на полосу засова и порядок, теперь створку распахнуть настежь не получится.

Зачем он устроил возню с тросом, вместо того, чтобы просто задвинуть засов? Тварь, даже если не сумеет разгромить ворота, легко заберется другим путем, ведь под потолком ангара есть несколько узких пыльных окошек, а лазает она прекрасно. То есть он просто подарит себе несколько секунд жизни, но ничего более. Шансов в открытом бою у него никаких.

А вот если лотерейщик будет рваться в узкую щель, ставя себя в стесненное положение, могут возникнуть самые разные варианты. Хоть какое-то преимущество.

С той стороны в ворота ударили с такой силой, что взметнулось облако пыли. Затем тварь с дикой силой рванула створку на себя и та, слегка поддавшись, остановилась — трос вытянулся в струну. Еще рывок, еще. Компрессорная тележка очень неохотно поддаваясь, смещаясь на сантиметры. Не стой она боком, лотерейщик бы добился своего куда быстрее, ведь колеса ему сейчас не помогали, а наоборот, мешали, тянул их волоком.

Вот уже щель разрослась примерно на двадцать сантиметров, вот еще шире. Все, уже примеряется лезть, пора начинать портить мертвяку настроение. Карат, тщательно примерившись, ударил топором по пальцам твари, что ухватились за край створки. Угол неудачный, но отсек пару кончиков, еще один крепко зацепил. Лотерейщик бешено заурчал, рванул внутрь, выбросив вперед непострадавшую руку. Когти остановились перед лицом Карата, совсем чуть-чуть не дотянулся. А тот ударил еще раз, с выдохом, с размахом. Лезвие рассекло ладонь будто деревяшку, превратив ее в кровавую клешню.

Монстр дернулся назад, но собственный энтузиазм сыграл с ним дурную шутку. Пытаясь дотянуться до лакомой добычи, он на совесть зафиксировал себя в слишком узкой для его немаленького тела щели и вырваться из нее мгновенно не смог. А Карат, нанося все новые и новые удары, заставлял мертвяка суетиться, из-за чего тот совершал ошибки, теряя время.

Рука, которой тварь пыталась упираться о натянутый трос, повисла, подрубленная в локте. Со второй тоже все было плохо, как и с плечом, на которое Карат сделал основную ставку. Он, правда, пытался рассечь шею, но положение для ударов было неудачным, вот и приходилось бить чуть ближе.

Еще удар, еще и еще. Треск костей, урчание мертвяка переходит в тонкий нестерпимо противный визг. Лотерейщик, наконец, выдирает себя из капкана чуть приоткрытых ворот, и, не удержавшись, заваливается на спину. Карат теперь не может продолжать разборку его плеча и, присев, с силой опускает лезвие топора на стопу, где из порванного носка грязного ботинка торчат когтистые пальцы. Хорошо прилетело, кровь хлестнула во все стороны. Мертвяк отдернул ногу и ухитрился отползти на пару шагов лежа при этом на спине. Будто дополнительные конечности из лопаток отрастил, так сильно стремился убраться подальше от такой казалось бы доступной добычи.

— А ну стоять! Я с тобой еще не закончил!

Карат не стал повторять ошибку противника — не полез в щель. Прикрыл ворота, ослабив до отказа натянутый трос, скинул петлю с засова, с силой толкнул створку от себя, заставив широко распахнуться. На асфальте полным-полно кровавых пятен, но самого мертвяка уже нет. Судя по темным полоскам он убрался за стену, оставив калитку не захлопнутой.

Умный, раз сумел с засовом справиться.

Помахивая топором, Карат, прихрамывая, понесся следом. Тварь покалечена как следует, передние лапки у нее совсем плохи, одна задняя тоже серьезно пострадала. Вон сколько крови теряет, вряд ли это полезно для их мертвячьего здоровья.

Выскочил на дорогу, оглянулся по сторонам. Лотерейщик, сволочь, успел скрыться в застройке. Видимо нога пострадала не так уж сильно, сохранил скорость. Вместо него в поле зрения попал кое-кто другой. Тот самый мертвяк, которого Карат так мастерски покалечил по пути к элеватору, не расстался с мечтой набить брюхо не подпорченной заразой человечиной. Видимо топор сильно повредил связки и мышцы, идти на своих двоих зомби не мог, зато ползал весьма проворно.