Помоги проекту - поделись книгой:
Вадим Алексеевич Чирков
Охотники за пришельцами
С чего всё началось? Сейчас, когда эта история целиком перед глазами, трудно вспомнить самый первый странный эпизод.
Может быть, вот этот, на первый взгляд, не столько незначительный, сколько — поначалу — похожий на обыкновенное мальчишечье враньё или ихнюю же фантазию. Но и этот эпизод следует изложить.
Сначала, однако, несколько слов о том, где всё происходило.
Обыкновенный, давно построенный район нашего города. Улица семиэтажек, повсюду раскидистые тополя, школа, магазины — продовольственный и овощной, рядом с которым старушки приторговывают свежайшими петрушкой, укропом, домашнего засола грибами в стеклянных банках и набором сухих трав и кореньев для засолки огурцов. Голубой газетный киоск, мастерская металлоремонта.
Если пройти за продовольственный магазин, занимающий весь первый этаж дома, и пройти под высокими тополями большого двора, дойдешь до лесопарка с озером посредине.
В лесопарке проложены асфальтовые дорожки, стоят скамейки и фонарные столбы, молоденькие клены вдоль дорожек к весне подстригают. Со скамеек местные хулиганы, которых пенсионеры зовут вредителями, зачем-то отдирают доски, а фонари разбивают. Хорошо, что у них не хватает пока сил содрать с земли асфальт дорожек, свернуть его в трубы и утопить в озере. Но когда они подрастут, глядишь, сделают и это. А заодно повыдергивают из земли деревья — и тогда им будет хорошо, как никому на свете.
На берегу озера торчат в хорошую и плохую погоду оснащенные спиннингами, закидушками и хватками рыбаки. Они ловят мелкую, с мизинчик, рыбешку. У этих рыбаков, должно быть, сильно развито воображение — озеро они представляют широкой рекой или даже синим морем, а пойманную рыбешку — щуками, сомами, кефалью и камбалой. Неизвестно, что они делают с уловом. Может быть, жарят на огромной сковороде, поглядывая на рыбок в увеличительное стекло.
По лесопарку гуляет разный народ. Но главные его обитатели — пенсионеры. Эти то сидят на скамейках с повыдранными досками и спорят о политике, то ходят поодиночке, по-двое, по-трое вокруг озера, то режутся в карты, накрывшись для конспирации шляпами и картузами — для конспирации, потому что не хотят дурно влиять на молодежь.
Даже в дождь находятся человек или два, что, накрывшись зонтом, идут не спеша по блестящему от воды асфальту, обходя медленных, как пароходы (видных с самолета), улиток.
Озеро не единственное в этом лесопарке. Их целый "каскад", то есть они располагаются в низине лесопарка одно за другим. У того из них, что повыше нашего, есть дом отдыха, где отдыхают разные приезжие люди. По асфальтовым дорожкам, тянущимся вдоль всего лесопарка, они добредают или добегают (бегуны трусцой) до нашего озера, где разбитые фонари и скамейки с повыдранными досками…
И всё же — с чего начинается наша история?
Вот с чего. Шел по двору, что за продовольственным магазином, кот-котище. Рыжий, как осень, а хвост серый, будто пришитый за неимением другого Айболитом. Медленный, важный — такой важный, словно забыл на минуточку, что, кроме кошек, на свете существуют мальчишки и собаки.
Увидели кота-котищу трое мальчишек, удивились его важности и решили напомнить о себе.
Набрали камешков и комков земли из-под деревьев и давай пулять в кота. Тот бросился было наутек, но, получив по спине, остановился. Повернулся к мальчишкам, выгнул спину, зашипел и вдруг стал на глазах раздуваться. Раздуваться и расти, как автомобильная шина. И в несколько секунд превратился в огромного, полосатого, бьющего себя по бокам хвостом разъяренного тигра!
Тигр зарычал — по двору прокатился гром, мальчишки завопили и бросились врассыпную. Они исчезли с места происшествия в одно мгновение, как в сказке, словно на них дунул волшебник.
А тигр ударил себя хвостом еще раз и другой, огляделся и быстро, будто его прокололи, стал уменьшаться. Три-четыре — и на месте тигра стоит все еще взъерошенный, рыжий, как осень, кот. Он нервно лизнул шерсть на боках, мяукнул, словно проверяя, вернулся ли к нему кошачий голос, и пошел прежней своей дорогой.
Правда, не такой уже важный.
А исчезнувшие с места происшествия мальчишки только через полчаса разыскали друг дружку. Они собрались у магазина, возле автоматов с газировкой, потому что страшно хотели пить. Все трое после пережитого заикались.
— Т-ты в-видел? — спросил один, допивая газировку.
— В-видел. Т-тигр! — Стакан второго стучал о зубы.
— Н-настоящий! — подтвердил третий, выливая остатки воды себе на голову.
— Я н-ничего не п-понимаю!
— А я?!
Третий зажмурился и потряс мокрой головой. И еле-еле выговорил:
— М-может, он из ци-ци-цирка?
— Сам ты из ци-ци-цирка! — возразили ему. — Такого ни в каком ци-ци-цирке не увидишь! Кошка превратилась в тигра! Нет, тут ЧТО-ТО ДРУГОЕ!
— Что? Ну что?
— Ребята, я, кажется, знаю! Есть же пословица: "У страха глаза велики". Вот нам со страху, когда кот надулся, и почудился тигр!
— Ну да! — не согласились товарищи. — Мы ведь СПЕРВА увидели тигра и только ПОСЛЕ ЭТОГО испугались! Кота-то мы бы не испугались, как он не надувайся!
— Вот еще — кота бояться!
— Тогда и я не знаю…
В общем, ни к какому выводу мальчишки не пришли. Они еще поговорили и отправились туда, где встретились с котом. Вдруг он еще там?
Но ни рыжего кота с пришитым хвостом нигде не было, и то место, с которого на них зарычал тигр, оказалось совсем обыкновенным. Пыльная трава, на ней валяются желтые, с глянцем тополиные листья и окурки, никаких следов тигра на сухой земле. И люди вокруг ходят спокойные, не скажешь, глянув на них, что поблизости бродит тигр.
Наши трое мальчишек договорились, что будут теперь следить за рыжим котом, если где его увидят, и только после этого разошлись по домам.
Это, кажется, был первый странный эпизод в нашем районе. А сколько последовало за ним!..
Весь в белом
Мелкий хулиган и вредитель Шашлык (кличка произошла и от его фамилии — Башлыков, оттого, что он любил разводить костры в лесопарке и, при случае, жарить шашлыки) никогда не бросал окурки в урну. Даже если он докуривал сигарету и по пути ему попадалась урна, он, на нее глянув, злорадно усмехался и запузыривал окурок щелчком пальца в какую-нибудь стену, а еще лучше — в витринное стекло, чтобы увидеть, как "бычок" взорвется искрами. А после этого Шашлык с кем-нибудь, сделавшим ему замечание, с большим удовольствием ругался.
Шашлык всовывал окурки в щели дверей подъездов, телефонных будок, приклеивал их к ртам кандидатов в депутаты на плакатах… Таким вот образом он оповещал людей своего района о своем среди них проживании. Кроме того, Шашлык разбивал фонари, где бы они ему не встречались, малевал на стенах, ломал скамейки, срывал с одного раза — на спор — телефонные трубки.
В то утро, в десятом часу утра, Шашлык сидел на скамейке в лесопарке, сидел один, хотя в одиночестве бывать не любил. Дело в том, что он успел сегодня поссориться со всеми, с кем только можно.
Поссорился матерью, которая вздула его за прожженное сигаретой покрывало на кровати. С громом выскочив из квартиры, он поссорился с соседкой — пролетая мимо нее по лестнице, выбил из ее рук пустое мусорное ведро. Ведро, грохоча, покатилось по ступенькам ему вдогонку, а он не только не поднял его, а еще и соседке нагрубил. Во дворе он пнул изо всех сил разноцветный резиновый мяч, случайно подкатившийся ему под ноги, и попал, конечно, в мокрую простыню, которую другая соседка вывешивала на веревке. Простыня упала наземь, соседка обернулась, выплюнула прищепку, что была у нее в зубах, и… Пригибаясь, под словами, вылетавшими из ее рта, как боец под пулями, Шашлык вихрем пронесся по двору, на улице проскочил под носом у "жигуля" — завизжали тормоза, все высунулись из окон, побледневший водитель выпрыгнул из машины, но, поняв, что подростка не догонит, стал выкрикивать ему вслед, что он думает о нем и его родителях. Слово "безголовый" в его пылкой речи было самым мягким…
Когда взъерошенный от всего пережитого Шашлык шлепнулся на скамейку (месяц назад они с Сенчиком, дружком, оторвали от сидения почти все доски, но сейчас были прибиты новые, только еще не покрашены), руки у него дрожали. Он выкурил одну сигарету, взялся за другую. Куда бы уехать из этого проклятого города! Как он ему осточертел! И как все в этом городе ему противны! Восемь классов у него почти есть, читать, а главное, считать он умеет — он нигде не пропадет, как кое-кто это ему предрекает. Конечно, он уедет — завтра же! Нет, сегодня! А вот куда — надо будет поговорить с Сенчиком, может, они поедут вместе. Вот только денег, денег бы…
Шашлык уже докуривал вторую сигарету, когда увидел шествующего по асфальтовой дорожке по направлению к нему гражданина в ослепительно-белом костюме и непрозрачных темных очках. Гражданина Шашлыку сразу же захотелось назвать малознакомым словом "джентльмен". Голова его и усы были серебряно-седы и аккуратнейше подстрижены, лицо строгое, смуглое. Наверняка он из дома отдыха, устроил себе прогулку…
Не спуская глаз с элегантного до невозможности мужчины, Шашлык докурил сигарету и, может быть, впервые в жизни не бросил машинально окурок под ноги, не закинул его щелчком куда подальше, а… опустил в мусорную урну рядом со скамейкой. Эту урну они с Сенчиком регулярно переворачивали, высыпая мусор на асфальт, но какой-то ненормальный все время ставил ее на место.
Как только окурок исчез в урне, "джентльмен" повернулся к Шашлыку и сделал шаг к нему. Сунул смуглую руку с золотым тяжелым перстнем в карман брюк — Шашлык напрягся, — и сказал приятным скрипучим голосом:
— Позвольте вручить вам, молодой человек, эти небольшие деньги… — и протянул Шашлыку десятку!
— З-за что? — опешил Шашлык.
— За ваш прекрасный, прямо-таки замечательный поступок.
— К-какой? — Шашлык постарался вспомнить, что он сегодня сделал хорошего, но, как вы понимаете, не смог. Может, он вчера что-то такое совершил? Или позавчера? Вроде нет… Шашлык подумал, что сейчас белый "джентльмен" спрячет "червончик" и рассмеется. Но тот очень серьезно объяснял:
— Вы бросили окурок в урну. А на это не каждый способен.
Издевается, понял Шашлык. Сейчас он этому "джентльмену" покажет…
Но тот уже всовывал десятку в его руку.
— Прекрасный поступок! — убежденно и вместе с тем убеждая говорил он. — Главное — многообещающий! Я давно уже не видел ничего подобного! До свидания, молодой человек, до свидания! Желаю вам дальнейшего совершенствования! — Он вложил кредитку в Шашлыкову ладонь, накрыл безвольные его пальцы своими, пожал получившийся кулак, повернулся и пошел — снова такой же недоступный, как пять минут назад.
Незнакомец удалился на дюжину шагов, когда Шашлык посмотрел, не веря происшедшему, на свою ладонь. В ней и вправду лежала сложенная вдвое кредитка. Настоящая!
Десятка за брошенный в урну окурок! Ничего себе! Сколько он мог за последние два года заработать! Что за чудеса? Дурной какой-то дядька! Или…
Сам Шашлык не мог справиться с этой задачей, и он отправился искать друга Сенчика.
Да и поговорить еще насчет города, куда можно уехать. Последней перед встречей с "джентльменом" мысли Шашлык не забыл.
Он отошел уже от скамейки, как неожиданно вспомнил, что не перевернул урну в назидание тому придурку, что упрямо ставит ее на место. Шашлык оглянулся, но возвращаться не стал. В другой раз, решил он. Да и что если Белый следит за ним откуда-нибудь и потребует вернуть деньги?
Сенчика Шашлык не нашел ни дома, ни у кинотеатра, где был видеозал, и разозлился. И решил выместить злость на телефоне на стене кинотеатра, с которого уже не раз срывал трубку. Трубку здесь крепили на всё более коротком проводе, чтобы нельзя было размахнуться при обрывании.
Шашлык все же снял ее, примерился было рвануть изо всех сил, как вдруг услыхал из трубки вместо зуммера вежливый женский голос:
— Молодой человек! Молодой человек! — Его второй раз за день называли молодым человеком.
Шашлык поднес трубку к уху.
— А? — спросил он.
— Вы сняли трубку, чтобы кому-то позвонить?
— Ну да, — сказал Шашлык несколько оторопело. — А для чего же еще.
— Вас соединили?
— С кем? — не понял Шашлык.
— С тем, с кем вы хотели поговорить, — терпеливо разъяснила женщина.
— Да у него же телефона нет!.
— Это не имеет значения. Вы будете с ним говорить?
— С кем? — Шашлык был совсем сбит с толку.
— С вашим другом.
— С каким?
— Я думала, что вы собираетесь поговорить с Сенчиком.
Шашлык решил, что невзначай уже произнес имя Сенчика, и поморгал, вспоминая, сказал или нет, но так ничего и не вспомнил. Он стоял, прижав трубку к уху, хотя больше всего ему хотелось бросить ее и убежать от этого приставучего телефона.
Женщине, видимо, надоело растолковывать Шашлыку простые для нее вещи, и она сказала, что соединяет его с Сенчиком, и предложила говорить.
— Алё! — послушался вконец ошарашенный этим разговором Шашлык и повторил: — Алё!
— Ага, — ответил Сенчиков не совсем уверенный голос.
— Сенька! — обрадовался Шашлык. — Это ты? Ты где?
— Я? — так же неуверенно ответил Сенчик, — Я в аптеку иду. Сеструха послала. У ее малой живот болит.
— Ты по мобильнику, что ли, разговариваешь? Где ты его взял?
Сенчик отозвался не сразу.
— Откуда у меня мобильник. Я ж тебе сказал — в аптеку иду. Иду и с тобой говорю. Прохожие уже оборачиваются, думают, что, наверно, шизик.
— Пудришь мне мозги. Я тебя вроде по мобиле слышу. А ты как говоришь?
— Ничего я не пудрю. Вроде тебя по телефону слышу. А ты как говоришь?
— Я-то по телефону, от киношки. Я друга разыгрывать не стану.
Сенчик перешел на шепот:
— Шашлык, слышь! Это кто-то нас разыгрывает! Какой-то экстрасенс. Ты зачем к телефону подходил?
— Так… — на всякий случай сказал Шашлык. — Хотел точное время спросить.
Вмешался женский голос:
— Ну что, молодые люди, поговорили?
— Поговорили, — ответили оба.
— Тогда скажите друг другу до свидания, и я вас разъединю.
— А? — тут же произнес Сенчик.
— Чего? — в тон ему ответил Шашлык.
И трубка замолчала.
Шашлык подержал ее немного, но теперь срывать не решился. Ему казалось, что за ним кто-то наблюдает. Может, из телефонного аппарата. Может, там какой-то глазок.
Такую странную и чем-то даже страшную трубку Шашлык срывать побоялся.
Поделиться книгой: