Оружие и правила дуэлей

Если джентльмен, находясь в нетрезвом состоянии, был вынужден принять или сам принял решение драться на дуэли, не будучи подготовленным с помощью доверенного секунданта, или у него не было времени как следует распорядиться своим имуществом и денежными средствами в пользу своей семьи, доверителей, клиентов, опекаемых или кредиторов, подозрение в нечестной игре обязательно должно лечь на всех лиц, к которым оно может относиться, или даже на тех, кто был свидетелем данной ситуации и не выступил против.

XXXIII

Если вызванная на дуэль сторона откажется от требуемой сатисфакции, достаточно будет простого оповещения об этом факте в каком-либо публичном издании, что принесет претенденту куда больше пользы, чем насильственные действия.

XXXIV

Секундант стороны, которая получила вызов, должен иметь точное представление о месте и времени встречи. Место действия должно в максимальной степени устраивать обоих участников, особенно в плане медицинской помощи; все экстравагантные предложения должны быть решительно отвергнуты, например такие, как стреляться из-за стола, через носовой платок или вести рукопашный бой с помощью кинжалов, ножей, ружей, бомбард и так далее.

XXXV

Поскольку смерть одного из участников порой может побудить к действию другую сторону, встреча должна носить максимально приватный характер, сообразно со всеми обстоятельствами данного случая.

XXXVI

Границы графства, в котором было нанесено оскорбление, не должны пересекаться, кроме случаев, когда необходимо избежать преследования, или в тех случаях, когда присутствуют ярко выраженные общественные симпатии в пользу одного из дуэлянтов.

XXXVII

При выборе места дуэли обязательны особые меры предосторожности, избавляющие от необходимости переносить раненого джентльмена через стены, канавы, ворота, изгороди или по ступенькам; или же преодолевать слишком большое расстояние до места отдыха.

XXXVIII

Стороны обязательно должны приветствовать друг друга на месте встречи и не уступать друг другу в желании проявить доказательства своей цивилизованности, помня, что каждым своим действием во время встречи они показывают, что знакомы с понятием равенства, и проявляют готовность принять или предложить предполагаемые извинения.

XXXIX

Пока не достигнуто исчерпывающее примирение сторон, дуэлянт должен избегать любых разговоров с противником; от его имени всегда выступают секунданты, а разговоры между дуэлянтом и его секундантом должны вестись в стороне, чтобы другая сторона не могла понять их слова, взгляды или жесты.

XL

Любой выбор, скрывающий в себе преимущество, которое может возникнуть на месте дуэли, всегда должен решаться подбрасыванием трех, пяти или семи монет после того, как они тщательно перемешаны в шляпе.

XLI

Вызванной стороне принадлежит право первого броска, вызывающей – второго; такая последовательность должна существовать, пока не будет решен вопрос выбора.

XLII

Пока джентльмены пребывают в ожидании, не должно иметь место ни хвастовство, ни угрозы, ни хитрости, ни уловки, которые могут нанести урон чьим-то чувствам или умалить равенство участников.

XLIII

На месте дуэли никому из участников не позволено носить очки или монокль, кроме тех, которыми они пользуются в обществе или на улице.

XLIV

Джентльмены, которые не придают слишком большого значения ценности своего времени и работы, даже на месте дуэли должны избегать отказа в таком извинении, которое было принято на ранней стадии переговоров.

XLV

Сторонам никогда не может быть позволено драться на расстоянии меньше десяти ярдов[13], которое всегда отсчитывается от камня, отмечающего палец выдвинутой ноги участников дуэли; если же смертельное ранение из дуэльного пистолета будет нанесено с расстояния больше сорока ярдов, то оно должно быть измерено с предельной тщательностью.

XLVI

Если, к сожалению, предпочтение будет отдано не пистолетам, а холодному оружию, то площадка должна быть чистой, сухой, ровной, а противники располагаться друг от друга на таком расстоянии, чтобы никто из них не мог застать другого врасплох.

XLVII

Если стороны дерутся на пистолетах, то они никогда не должны располагаться на дороге, на пешеходной тропе, под стенами и изгородями или же на краю поля, потому что все прямые линии помогают наводить оружие, подвергая обе стороны опасности, в которой, как кажется, нет необходимости.

XLVIII

Дуэли не должны назначаться ни на воскресные дни, ни на дни праздников; ни в течение двадцати четырех часов после получения вызова, ни поблизости от места, пользующегося общественным почитанием; перед тем как стороны получат разрешение стрелять, они должны быть предупреждены, что ни в коем случае нельзя заступать за камень или стойку, отмечающие отмеренную дистанцию.

XLIX

Секунданты должны стоять между дуэлянтами следующим образом:

Д. С .................................... С. Д.

когда совещаются с ними или вручают им пистолеты, и ни один из курков не должен быть взведен.

L

Сигналом должен быть белый платок или другой заметный предмет, положенный на землю точно между дуэлянтами, чтобы каждый мог отчетливо видеть его; затем этот предмет один из секундантов может оттянуть за шнурок.

LI

Каждый раз, когда секунданты совещаются друг с другом или пока заряжают пистолеты, они должны встречаться в центре у белого платка следующим образом:

Д ............... С. платок С ................ Д.

LII

Прежде чем убрать платок, секунданты должны отойти от центра под прямым углом в обе стороны, чтобы они могли, соответственно, наблюдать за дуэлянтами, следующим образом[14]:

LIII

Перед тем как убрать платок, секундант того, кто бросил вызов, должен еще раз попросить своего друга пойти на примирение, и, если обе стороны продолжают упорствовать, он должен отчетливо спросить, готовы ли они.

LIV

Противники должны стоять на месте и стрелять одновременно, по предварительно обговоренному сигналу, не медля с прицеливанием, или же они будут лишены права выстрела; всегда надо избегать стрельбы по команде, потому что в таком случае возникает ненужная опасность, ибо глаз получает возможность присмотреться к своей цели.

LV

После каждого обмена выстрелами секунданты должны в устном порядке ревностно добиваться примирения между сторонами, но это всегда является обязательной обязанностью секунданта того, кто получил вызов[15].

LVI

Ни зачинщик дуэли, ни его секундант не могут быть оправданы, если подвергают опасности жизнь джентльмена путем физического насилия, ранения или оскорбления[16].

LVII

Ни дуэлянт, ни секундант не заслуживают оправдания, если оставляют джентльмена, который, возможно, ранен, не обеспечив для него возможность покинуть место дуэли, ибо отступление храброго человека всегда столь же достойно, как и его победа.

LVIII

Когда ссора завершена, секунданты должны напомнить друзьям и родственникам участников дуэли, что малейшая нескромность или неосторожность в их разговорах на эту тему может привести к возобновлению конфликта и фатальному исходу второй дуэли.

LIX

Когда примирение будет достигнуто или дуэль завершена, дуэлянты должны очень старательно избегать разговоров на эту тему, в случае необходимости всегда ссылаясь на секундантов или их письменные свидетельства.

LX

И наконец, по завершении ссоры или окончании дуэли каждая сторона должна пользоваться равным уважением со стороны другой; ни дуэлянты, ни их секунданты не могут хвастаться каким-либо триумфом или достигнутым преимуществом; это ведет к умалению их благородного поведения, которые обязательно должны присутствовать в делах, касающихся чести. Автор «Дугласа» утверждает:

Самое благородное в мести – это благородство.

А другой умный писатель заметил:

Трусы всегда жестоки; но храбрец

ценит добро и счастлив спасать.

И пусть каждый джентльмен, который ревностно относится к своей чести, заботится, чтобы не опорочить ее, и всеми силами поддерживает ее; пусть он скажет вместе с Шериданом: «Чтобы судить о действии, я должен знать его причины» или с Аддисоном:

Священные узы чести, законы королей,

Благородный ум стремится к совершенству

И укрепляется в нем при встрече.

Джозеф Гамильтон

Аннадейл-коттедж,

близ Дублина

НЕСКОЛЬКО КОРОТКИХ И ПОЛЕЗНЫХ РАЗМЫШЛЕНИЙ О ДУЭЛЯХ

Усвой, смертный, из моих заповедей,

Как укрощать ярость страстей, что тревожат душу.

Так как я не знаю, в какой момент могу получить вызов или оскорбление, и так как все время готов к такому повороту событий, это должно давать мне преимущество перед моим противником, и я могу поделиться бесстрастными соображениями о теме дуэлей, приведя и моменты гневных вспышек, и полезные советы, как усмирять их.

Адвокаты этого обычая приводят в его защиту утверждение, что оба джентльмена находятся в равном положении и что в соответствии с понятиями о чести, принятыми в свете, нельзя ни отказываться от вызова, ни спускать оскорбление[17].

Я убежден, что никто из них не осмелится предположить, что такой подход совместим с законом, моралью и религией; наоборот, он противоречит им всем, так же как здравому смыслу и понятию подлинной чести, и об этом надо говорить неустанно.

Дуэль решительно противоречит здравому смыслу по следующим причинам:

Во-первых, она не может представить соперникам равные возможности, потому что у людей разные нервные системы, зрение и внешний вид. Кто-то может всадить дюжину пуль в лезвие шпаги или вогнать их в замочную скважину, а другой и с сотни попыток не попадет в слона.

Во-вторых, весьма неблагоразумно дать человеку, который уже оскорбил меня, возможность снова причинить мне урон. Это то же самое, что доверить тысячу фунтов человеку, который уже скрылся с десятью.

В-третьих, если мой соперник никчемный человек, я подвергну унижению собственную личность, встав перед дулом его пистолета; если же, наоборот, он достойный человек, я не хочу мелочно соблюдать все формальности по отношению к нему, когда он поддался воздействию гневной вспышки.

Дуэль из-за какой-то приватной ссоры настолько противна здравому смыслу, что ее не было ни у греков, ни у римлян, ни у других цивилизованных народов Античности[18]. До правления Генриха VIII о дуэлях на Британских островах не знали. Хотя до этого времени порой случались публичные бои, которые происходили с разрешения суда.

Англичане позаимствовали этот обычай у французов, но было бы смешно сохранять его подобно тому, как продолжать пользоваться подвязками, кринолинами или другими несообразными уродствами прошлых веков.

На самом деле, если я принимаю участие в дуэли, у меня весьма мало шансов сохранить свою жизнь. Мистер Гилхрист, современный писатель, упоминает сто семьдесят две дуэли, в которых шестьдесят три человека были убиты, а девяносто шесть ранены. В трех случаях погибли оба соперника, а восемнадцать из выживших были приговорены за то, что преступили закон. В этой отчаянной лотерее опасности подвергается репутация человека, здоровье или жизнь. Без сомнения, в тех ста семидесяти двух дуэлях, о которых шла речь, немало прекрасных молодых людей из-за какой-то порочной женщины или пьяной ссоры расстались с жизнью, разрушили счастье своих семей.

Пусть даже законы и обычаи открыты для корректировки, не стоит постоянно исправлять их каждый раз, когда приходится иметь дело с грубостью или оскорбительным поведением какого-либо лица, – это то же самое, что, пачкая руки, бросаться грязью в каких-то дурно воспитанных мальчишек, которые отвечают тебе тем же самым, или прерывать прогулку на хорошем коне, чтобы наказать дворняжку, которая гавкает на тебя.

Если бы даже я считал, что общество состоит из дураков и сумасшедших или полно грубых и невоспитанных личностей, я должен был бы снисходительно отнестись к ним и не давать воли своему темпераменту. «Лучшая месть, – говорит Марк Аврелий Антоний, – это не быть таким, как они». Возражения, оскорбительные слова, грубые обращения, которые в основном и служат причиной вызова, бывают или заслуженными, или нет. Если они заслужены, я должен обижаться на самого себя, допустившего глупость; я должен признать ошибку и постараться изменить свое поведение, потому что признание своей оплошности и готовность загладить нанесенную обиду никого не может унизить, а стремление лишить жизни того, кого я уже оскорбил, – это предельное варварство[19].

Поскольку такое положение возникает из-за ошибочного понимания ложной и подлинной чести, имеет смысл разобраться, где берет начало настоящая честь.

Она проистекает из благочестивых и патриотических действий, в ней сказывается мудрость и мужество тех граждан, чье поведение находит отражение в законах, морали и религии их страны. Цицерон говорит: «Это общее одобрение порядочных людей и беспристрастное свидетельство тех, кто умеет правильно понимать, что такое подлинная добродетель». Платон: «Честь – это поиск и следование тому, что считается наилучшим, и умение претворять самые плохие вещи в самые лучшие».

Римляне возвели храм чести в пределах храма добродетели, давая понять, что никто не может войти в первый, если предварительно не войдет в последний.

Интриги или случайность могут лишить хорошего человека полагающегося ему воздаяния в этом мире, но после кончины от него останется привлекательный аромат его памяти, и, когда интриган исчезнет с лица земли или случайность получит исчерпывающее объяснение, будущие поколения воздадут дань уважения его имени.

Подлинная честь остается неизменной во все времена и не зависит от переменчивой моды или людского мнения.

Дуэль несовместима с подлинной честью, поскольку противоречит мнениям мудрой и достойной части человечества, а также законам и религии всех христианских государств.

Если человеку довелось оказаться среди головорезов (бандитов и тому подобных мерзавцев), он должен быть готов, что столкнется с их презрением за отказ драться с соратником, с которым поссорился, но если он предпочитает быть в цивилизованном обществе, то уважительное и почтительное отношение к законам и религии его страны не смогут не вызвать иного отношения, кроме как всеобщего доброго мнения о его поведении.

Великодушие, верность, справедливость и благородство всегда сопутствуют подлинной чести. Римлянка Лукреция совершила известный поступок (покончила с собой) после того, как была обесчещена, так и дуэлянт, чтобы избежать обвинения в трусости, которым его может наделить лишь ничтожная личность, на самом деле ведет себя именно так, отказываясь отвергнуть предрассудок, столь позорный для времени, в котором мы живем. Непорочная Сусанна отвергла гнусные домогательства двух стариков, позже оговоривших ее, но была спасена от смерти Даниилом.

Некоторые из отважнейших военачальников, которых только знало христианство, явили примеры поведения для тех, кто может оказаться в сходных ситуациях. Маршал Тюренн, один из самых знаменитых полководцев, которые только являлись на свет, зная, что только страна может оценивать и награждать его мужество, скрыл от своего суверена полученный им вызов. А ответ полковника Гардинера, данный в сходном случае, завоевал его имени больше чести, чем, возможно, дало бы взятие ста городов.

Моя страна призывает меня служить ей, но нет закона,

Что заставил бы меня впустую обнажить свой меч;

Я не боюсь ни человека, ни дьявола,

Но не стыжусь признаться, что боюсь Господа.

Достойные восхищения слова обоих этих воинов поистине написаны мудрейшими представителями человечества. Человек, который может избежать прегрешения, увенчан славой. Тот, кто может смирить свой гнев, лучше могущественного, и достойнее смирять свои страсти, чем править городом[20].

Уверен, что смелость Наполеона никогда не подвергалась сомнению, но тем не менее когда он получил вызов на дуэль, то со спокойным юмором отверг его:

«Если бы было позволительно таким образом карать агрессора, то было бы несправедливо и неблагородно возлагать на него тяжелейшее из наказаний за столь ничтожное оскорбление, и мне пришлось бы утроить количество судей и палачей. Конечно, должно быть какое-то разумное соотношение между преступлением и наказанием за него».