Помоги проекту - поделись книгой:
Сколько можно оттягивать? После предыдущей колонки, в которой речь шла о том, что женская красота нужна для привлечения мужчин, следует, наконец, сказать, для чего же надо привлекать этих мужчин. Тема, конечно, скользкая. Лет десять назад попробовал я объяснить эти вещи выпускникам биологического класса крутого-прекрутого лицея, где я читал эволюционный спецкурс. Девочка меня не поняла, пересказала мои слова своей матери, несколько их исказив; мать, которая поняла ещё меньше, пересказывая их директору лицея, исказила ещё сильнее. В конце-концов я перестал работать в этом учебном заведении. Конечно, иногда мне бывало ещё обиднее — например, в третьем классе мои одноклассники побили меня за то, что я утверждал, что человек – это животное, и отказывался отступать от своих слов.
Вы поняли: на меня давит печальный опыт. Поэтому перед тем как обсуждать, что является наградой за женскую красоту и привлекательность, мы оговорим, как понимать эти объяснения.
Какие действия, утверждения и обстоятельства могут быть предметом моральной оценки? Те, которые являются результатом выбора субъекта морали. Например, Зигмунд Фрейд понял, что сексуальность серьёзно влияет на человеческое поведение (сейчас ясно, что это не единственная причина, но её важность отрицать нельзя). Благовоспитанному обществу конца XIX – начала XX веков казалось, что Фрейд изображает человека плохо, относится к нему как к грязной сексуальной обезьяне. Может, кто-то сегодня сочтёт, что Фрейд думал о человеке хорошо, возводя причины нашего поведения к восхитительному таинству секса. На самом деле, фрейдистское объяснение поведения человека этически нейтрально, так как оно описывает психический механизм, не зависящий от нашего выбора. А вот наши действия могут быть разными, хорошими или плохими. Как я уже писал, путь, что ведёт к хорошим действиям, – не сдаваться перед врождёнными программами, не отрицать и не вытеснять их, а принимать, понимать и грамотно модифицировать их работу в соответствии со своими ценностями.
Итак, начинаю перечислять этически нейтральные факты, а потом перейду к этически нейтральным трактовкам. Люди бывают двух разных полов. Два пола отличаются друг от друга. На поведение людей оказывают влияние врождённые биологические программы. У многих видов животных во взаимоотношениях между полами проявляются отношения «секс в обмен на пищу». Самка крачки будет спариваться с тем самцом, который поднесёт ей порционную рыбку. Самка при этом получает не только дополнительные калории, но и подтверждение удачливости самца в рыбной ловле. Иногда такое поведение ритуализируется, и самец преподносит самке не пищу, а её символ.
Весьма вероятно, что поцелуи — характерная для человека форма ухаживания — являются ритуализированным кормлением.
У подавляющего большинства животных самке, чтобы забеременеть, достаточно одного спаривания. У млекопитающих (кроме человека) готовность самки к оплодотворению маркируется эструсом (течкой). Именно течка самки – время для отношений «секс в обмен на пищу».
В эволюции нашего вида главным видом приспособления к новым условиям стало культурное наследование (обучение). Его условие – длинное детство, долгий период беспомощности, очень высокие вложения энергии в потомство. Наше размножение приблизилось к граничной неэффективности. Перестройка репродуктивного цикла самок помогла обеспечить дополнительный ресурс и им самим, и их потомкам.
Репродуктивный цикл женщин – не эстральный, а менструальный. Наблюдаемые извне изменения маркируют не время готовности к зачатию, а наоборот, момент его низкой вероятности. Чтобы оставить потомство, самец (то есть мужчина) должен регулярно добиваться секса, удовлетворяя требования самки к ресурсам. Это стало первым ноу-хау человеческих женщин, позволившим увеличить ресурсную поддержку со стороны самцов. А вторым эволюционным «изобретением» стал более или менее длительный период ухаживания, которое можно даже принимать от нескольких самцов одновременно.
Напоминаю. Женщина показывает, что за ней можно ухаживать, и привлекает к себе большее или меньшее количество мужчин. Что они делают? Показывают себя с лучшей стороны. Кормят женщину (то ли отдают часть своей добычи, то ли в ресторан водят). Передают ей иные ценные ресурсы (то ли шкуру хорошую, то ли колечко с бриллиантами). «Кто девушку ужинает, тот её и танцует», — эта мудрость обобщает опыт, который начал накапливаться ещё до становления нашего вида, у более древних видов людей. Эти отношения можно обозначить не «секс в обмен на пищу», а скорее, «ресурсы за надежду».
Если женщина достаточно привлекательна, у неё будет выбор. Сравнив способности мужчин по её обеспечению, она выберет того, который окажется способным на самую качественную заботу. С ним она перейдёт к постоянным отношениям «ресурсы за секс». Вероятно, сложность механизма женского оргазма (намного превосходящего мужской, относительно примитивный) связана со сложностью алгоритма выбора оптимального партнёра. Мужчина получает «пряник» по своей биологической природе от секса с почти любой партнёршей (далеко не с любой, если в физиологический механизм удовлетворения вмешиваются культурно обусловленные оценки). Для женщины даже на уровне биологии всё намного избирательнее...
Если мужчине повезёт, в ходе постоянных отношений женщина забеременеет от него. Он будет поддерживать свою партнёршу и своих детей. При худшем развитии событий его женщина, неосознанно чувствуя момент овуляции, забеременеет от какого-то другого мужчины, обладающего более яркими маркерами носителя хороших генов. Раз женщина получает от мужчин заботу и гены для потомства, почему бы не брать заботу от самого заботливого, а гены – от самого удачливого? Следствием этих возможностей является то, что на «рынке» мужей наиболее котируются самые богатые и самые заботливые, а на значительно более скрытом «рынке» отцов – умеющие стремительно завоёвывать женщин.
Что остаётся делать мужчинам? Показывать и доказывать свои качества. Одним – что они состоятельны и надёжны, являются достойной партией. Другим – что они головокружительны и успешны; хоть, наверное, и не обеспечат заботы, но зато осчастливят потомство своими исключительными качествами. Да-да, хоть мужская красота и ценится меньше женской, конкуренция между мужчинами намного острее. Только орудия в ней – не столько привлекательные формы и тем более не накрашенные губы, сколько высокий статус и красный спортивный автомобиль.
То, что я сейчас излагал, порочит женщин или мужчин? Нет. Это – попытка объяснить механизмы, которые определяются не нашим выбором, а нашей эволюционной историей. Правильно ли понять меня так, что я считаю любую женщину продажной? Нет. Но для меня ясно, что поведение, которое кто-то назовёт продажным, опирается на поведенческие механизмы, которые есть в мозгу у любой женщины. Именно эти механизмы обеспечили выживание наших предков. Они не соответствуют вашим представлениям о должном? Ну что же, ищите возможность жить в мире и со своей животной природой, и со своими этическими представлениями.
А закончу колонку я цитированием замечательной совместной книги экономиста и журналиста из Штатов (Левитт С., Дабнер С. «Суперфрикономика»). В этом фрагменте речь идёт о работе Кейта Чэня, профессора экономики в Йельском университете.
"Вопрос Чэня был крайне простым: «Что произойдёт, если я научу группу обезьян пользоваться деньгами?» <...> «Мозг капуцинов крайне мал, — говорит Чэнь, — и его деятельность в значительной степени сосредоточена на поисках еды и представителей противоположного пола». (Нам показалось, что в этом капуцины не сильно отличаются от множества представителей человеческого рода, но это предмет для совершенно другой дискуссии). <...> Первая задача состояла в том, чтобы дать обезьянам понять, что у монет есть ценность. <...> Каждый раз, когда обезьяна возвращала монету исследователю, она получала лакомство взамен. <...> Краем глаза Чэнь увидел нечто крайне необычное. Одна из обезьян, отказавшаяся вернуть учёным монету в обмен на виноградину или кусок яблока, подошла к другой обезьяне и отдала монету ей. Чэнь уже проводил ранее эксперименты, доказавшие, что обезьяны склонны к альтруизму. Может быть, очередной акт обезьяньего альтруизма только что развернулся перед его глазами? Совсем нет. Буквально через несколько секунд две обезьяны начали заниматься сексом. Чэнь увидел не акт альтруизма. Он стал свидетелем первого зафиксированного в науке примера проституции среди обезьян".
Не заноситесь перед капуцинами: они держат рекорд по относительному размеру мозга (в сравнении с массой тела). И не надо называть то, что увидел Чэнь, проституцией (слишком негативны коннотации этого слова). У нас нет оснований осуждать капуцинов; в основе нашего поведения (пусть и более изощрённого) лежат те же программы...
Кафедра Ваннаха: Семьдесят лет и один день
В России средняя продолжительность жизни вроде бы выросла. Но даже по официальным сводкам семидесяти лет (параметра начала семидесятых) она не достигла. Значит, в среднем в могилу сошли уже те, кто родился после начала Великой Отечественной войны. Чёрную дату от нас отделяет семьдесят лет и один день. Давняя история... Но история безмерно поучительная. Ибо в ней поразительно ярко проявились как человеческая сущность, так и законы экономики.
Вот что говорила Большая Советская Энциклопедия (3-е издание): «Война против СССР была развязана германским фашизмом — диктатурой наиболее реакционных и агрессивных сил империализма, стремившегося уничтожить первое в мире социалистическое государство». Вот оно как. Стремились уничтожить социалистическое государство... А зачем? Что оно, рынки сбыта у империализма отнимало? Да ладно, смеётесь... Что сбывать, какой товар? Оно что, разве предлагало населению капиталистических стран более привлекательную альтернативу социального устройства? Отнюдь. До самого конца холодной войны не было более убедительной антимарксистской пропаганды, чем реальный социализм. Хреновато жил народ. Что, в конце 1980-х население воспылало любовью к демократии? Да ну, просто хотелось материальных благ, таких обычных в обществе потребления и ставших общедоступными в России нулевых.
Почему их не было у советских людей 1940 года? Ведь производство, скажем, металла с 1913 по 1940 год выросло у нас вчетверо, и «новых русских», присваивающих общенародные богатства, не было. В чём же дело? Да вот в 1913 году 65 процентов промышленного производства России приходилось на предметы потребления, а 35 процентов — на средства производства. В 1940 же году производству предметов потребления в СССР составляло 38,8 процента. Промышленный рост достигался подтягиванием поясов населения. Что в общем-то, несмотря на закрытость советского общества, было хорошо известно.
А было в Европе государство, где интенсивное промышленное развитие сопровождалось повышением жизненного уровня трудящихся масс и реализацией масштабных инфраструктурных проектов. И государством этим была гитлеровская Германия.
Впечатляющий рост, не правда ли? И в его процессе гитлеровским режимом была ликвидирована пятимиллионная безработица, бытовавшая в Веймарской республике во времена Великой депрессии. При этом для рабочих и мелких служащих вводились оплачиваемые отпуска. Число нерабочих дней удваивалось. Развивался массовый туризм, доступный рабочим. И не только традиционные для немецких горожан пешие прогулки — даже морские круизы, для чего «Kraft durch Freude» строила лайнеры, вроде «Вильгельма Густлова». Семьям с детьми выдавались пособия. Дальнейшее развитие получали учреждённые ещё Бисмарком системы медицинского и пенсионного страхования. Крестьяне получали компенсации в случае погодных бед. Ну а должники по квартплате защищались от выселения... Под ожидаемый массовый спрос гениальный автоконструктор Порше создал первую модель фольксвагена-жука. Строились автобаны — качество их было столь высоко, что в середине 1970-х куски автобана №1 (Берлин-Кёнигсберг) планировалось использовать в качестве аварийного аэродрома. Была создана всеобъемлющая сеть радиовещания, начало развиваться телевидение...
Было, конечно, в стране гестапо — красивенький, в стиле модерн, домик на берлинской Принцальбрехтштрассе, 8, бывшая Школа прикладных искусств. Были концентрационные лагеря. Но в 1936-м году в них содержалось 4761 человек (включая алкоголиков, наркоманов и профессиональных преступников). И это на более чем 60 миллионов населения... Как-то хило для диктатуры, не правда ли? И гестапо было немногочисленным — на 1937 год в нём состояло всего лишь семь тысяч сотрудников, включая машинисток и баталеров. Для сравнения скажем, что в ГДР для контроля над семнадцатью миллионами граждан было задействовано 190 тысяч штатных и столько же внештатных агентов «Штази».
Так что рассуждения позднесоветских историков Д. Мельникова и Л. Чёрной («Империя смерти», М., 1987, с. 77) «о страхе, в котором нацисты держали немцев», говорят лишь об их верности идеологическим догмам, а не о реальности Третьего Рейха. Страх был излишен: политика, проводимая Гитлером, удовлетворяла большинство населения Германии. Причём носила она отчётливо социальный характер. NSDAP была рабочей партией не только на словах. Треть населения, наиболее зажиточного, вносила две трети налогов, а широкие народные массы — всего лишь одну треть. Чудо? Образец справедливости? Да нет... На самом деле — апофеоз авантюризма!
Россия развивалась при большевиках за счёт гиперэксплуатации собственного населения, ускоренно и подчас малоэффективно развивая производство средств производства. Гитлеровская Германия развивала даже военное производство для того, чтобы повысить жизненный уровень населения. Не «пушки вместо масла», а «дать заказы на пушки, чтобы оружейникам было что намазать на бутерброд». Но законы сохранения действуют даже в самой высокотехнологической на тот момент экономике (ведь не было в 1930-е лучше рабочих и инженеров, чем немцы, — до 1932 года большинство научных работ печаталось на немецком). Германскому бюджету для удовлетворения постоянно растущих запросов населения перестало хватать денег. Налоговое изъятие денег у предпринимателей привело к тому, что средств на развитие экономики, на инвестиции перестало хватать.
Какое-то время нацистские финансисты делали хорошую мину при плохой игре, подобно тому, как прогоревшая лавочница берёт деньги в долг во всех банках подряд. Для этого были выдуманы векселя МЕФО; с 1935 года не публиковались данные о реальном состоянии экономики Рейха. Но эти игры хороши до поры. Даже в наших палестинах к задолжавшей лавочнице приходят коллекторы, и она срочно переезжает из города в экологически чистую деревню. Кассовый разрыв придётся покрывать. Чем?
И вот тут-то пошла охота на чужих. Сначала на евреев, благо те были под рукой. Во время всегерманского погрома, «Хрустальной ночи», на немецких евреев был наложен штраф в миллиард рейхсмарок. Затем их собственность была «ариизирована», то есть отнята и поделена между народом Шиллера и Гёте. Это дало пятнадцать-двадцать миллиардов марок, примерно пять процентов от военных расходов Рейха.
Потом был аншлюс Австрии. Затем — съели Чехословакию, услужливо предоставленную западными демократиями Адольфу Алоизовичу на предмет финансирования социальных нужд чистых арийцев. Причем в апреле 1939 года директор Банка международных расчётов М. Норман передал Рейху шесть миллиардов фунтов стерлингов чехословацкого золота, направленного наивными преемниками Масарика на хранение в английский банк... Но и это не спасло положения. К августу 1939 года государственный долг Рейха составлял 60 миллиардов марок. Требовалось срочно погасить векселей МЕФО на три миллиарда рейхсмарок. А в казне было около полумиллиарда... Другого выбора, кроме войны, у Гитлера не было. И не из противостояния большевизму, не из-за коварства и несговорчивости поляков. Просто было необходимо срочно дать немецкому народу немного незаработанного, и как можно скорее. И самое лучшее средство для этого — грабёж.
К нему и приступили, при поддержке широких народных масс Рейха. И основания для энтузиазма были. Семьи солдат вермахта получали пособие в размере 85 процентов среднего заработка (даже в богатейших США оно не превышало половины, а про отечественное лучше стыдливо умолчать). Из оккупированных стран потоком по безукоризненно функционирующей Имперской почте шли посылки. Отпускники (в вермахте отпуска солдатам полагались регулярно) волокли мешки с награбленным. С учётом пособий, жалования и вещевого довольствия подавляющее большинство немцев жило лучше, чем до войны.
22 июня 1941 года настала очередь России быть поданной на разделочный столик. И не имело никакого значения, какой в ней режим, готовился или нет Сталин коварно напасть на Гитлера или трогательно сохранял верность бывшему ефрейтору... Не было никакой священной борьбы с большевиками, никакого возрождения «белого движения», о чём нынче любят говорит адвокаты власовцев и националистов всех мастей. Просто населению Рейха требовалась еда и сырьё, и их нужно было у кого-то отнять. Кстати, социалистический, рабочий, характер нацистского режима прослеживался и во время войны. Рабочие и мелкие служащие не платили никаких военных налогов. Пенсии в 1941 году были повышены. Зато три четверти военных налогов платили предприятия и лица с высокими личными доходами. В 1943 году от 80 до 90 процентов доходов бизнеса изымалось государством.
Но и предприниматели имели свой гешефт. Их вознаградили возможностью использования дешёвой рабочей силы, вывезенной с оккупированных территорий. Рабочим с Востока платили за тот же труд на 40 процентов меньше, чем немцу. Их зарплату облагали дополнительным пятнадцатипроцентным военным налогом. Положительная обратная связь — тебя оккупировали и угнали в рабство, и ты же за это платишь. Но то, что оставалось после вычетов, на руки не выдавалось. Деньги зачислялись на специальный сберегательный счёт, например в «Берлинской конторе Центрального хозяйственного банка Украины» (уфф, названьице как у местных финансовых учреждений 90-х), с которого они могли быть сняты после окончательной победы Третьего Рейха (хотя неясно, зачем они в газовой камере). Одних только поляков было угнано на работы в Рейх два миллиона. На Нюрнбергском процессе количество рабов Германии оценивалось в семь миллионов человек. Так что благодаря таким кунштюкам нацисты могли обойтись без привлечения женщин в военное производство и удерживать инфляцию на достаточно низком уровне.
Гитлеровской Германии удалось избежать инфляции за счёт чрезвычайно эффективного ограбления своих жертв. И снабжение продовольствием (может, за исключением шоколада и кофе) улучшилось. Правда, для этого на оккупированных территориях СССР были «лишены продовольственной базы 21,2 млн человек». Подобные эвфемизмы означают, что эти люди были уморены голодом. Со времён перестройки принято винить в гибели миллионов советских военнопленных Кремль, не подписавший конвенции по обращению с ними, но бумаги тут не виноваты. Пленным пришлось сдохнуть с голода, чтобы представители высшей расы — немецкий рабочий, пенсионер, ребёнок — питались сытной и полезной пищей. Бодрый нынешний германский пенсионер в детстве питался пищей, отнятой на Востоке у детей, которых нынче уже нет в живых. Чем нас веселит телевидение? Фильмами про вампиров, живущими за счёт чужой крови. А тут в реальной истории — целый народ вампиров, ради своей жизни умерщвлявший других. Политруки Красной Армии рассуждали (во всяком случае вначале), что рабочие не будут стрелять в рабочих, и тем не менее пролетарии Рейха с удовольствием пользовались награбленным.
Грабёж вёлся экономически весьма грамотно. Например, выпускались оккупационные марки, «билеты имперской кредитной кассы», которыми оплачивались поставки из Западной и Центральной Европы. На Востоке за конфискованное выдавались вообще ничем не обеспеченные квитанции. Курс этих суррогатов был занижен по отношению к рейхсмарке, что позволяло вести неравноценный обмен в пользу Германии. Солдаты, проходящие службу за пределами Рейха, получали часть денежного содержания в этих же деньгах, что повышало их покупательную способность и давало возможность посылать на родину добротные французские и голландские товары (как в 90-х был занижен курс рубля, что позволило обладателям твёрдой валюты создать состояния за счёт большинства населения бывшего СССР).
На Востоке, скажем на Украине, шла подлинная торговля испанцев с индейцами. Немцы, сохранившие навыки предпринимателей, создавали товарищества, собиравшие или скупавшие по дешёвке промтовары. Потом всё это вывозилось на оккупированные территории, где по очень выгодному курсу обменивалось на продовольствие. При большевиках-то, как мы сказали выше, производились преимущественно средства производства. Так что вот кто и когда привнёс на нашу землю секондхэндовые лавки.
Массовые СМИ любят попугать широкую аудиторию тайнами Третьего Рейха. НЛО там всякие, базы в Антарктиде... А настоящей, невыдуманной тайной Второй мировой является масштаб соучастия всего немецкого народа в организованном Гитлером грабеже соседей. Впервые проникнуть в неё решился историк Гётц Али, потомок переселившегося в семнадцатом столетии в Пруссию турка. Он с изумлением обнаружил, что документы о финансировании военных расходов Третьего Рейха уничтожались и в ФРГ, и в ГДР. Как объяснили ему, «и тут, и там это делалось в интересах всех немцев», то есть чтобы избежать исков о возврате награбленного. Они могли бы быть существенны. Если взыскать их с причитающимися процентами, как говорил Али в телеинтервью, то доходы бундесбюргеров на поколения вперёд сократились бы наполовину.
Вообще Али пришлось собирать данные по грабежу, организованному нацистами, очень занятными способами. Он опрашивал пожилых читателей газеты Die Zeit и получил забавнейшие результаты. Все немки с ностальгией припоминали посылки, приходившие от отцов, мужей, братьев... Но ни один немец ни разу ни одной посылки не отправлял. То есть хорошо помнит, несмотря на время, у кого он отнял отправленные домой вещицы.
А вот, например, писатель Генрих Бёлль, лауреат Нобелевской премии, в книгах которого, по мнению советских литературоведов, «лиризм сочетаются с резкой, порой язвительной социальной критикой, в том числе антифашистской и антивоенной». Только вот этот сын резчика по дереву, самый что ни на есть пролетарий, в бытность обер-ефрейтором охотно скупал награбленное. Старательно слал в родной Кёльн яйца, масло, лук, кофе, шоколад, половину поросёнка, мыло, косметику, чулки, жакеты... Просил выслать ему для барыжничества все свободные деньги.
Да как-то всё это не гармонирует и с книгами некогда популярного у нас Ремарка. У того немецкий народ страдал, а наживались одни гауляйтеры. Правда, войну он проводил консультантом в Голливуде. Хотя изданный у нас в 1950-е роман Леонарда Франка «Ученики Иисуса» о том, как после войны в чистеньком городке бундесбюргеры дружно травят жертв нацизма и даже американский офицер не в силах им помешать, с исследованиями Али коррелирует хорошо. Вновь популярный в массах товарищ Сталин говорил: «Гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское — остаётся». Да-да, именно так, дело прежде всего в народе, ефрейторы — существа легко заменяемые...
Так что сделаем выводы. Рыночная экономика для своего успешного функционирования требует непрерывного увеличения объёмов сбыта. Лишённый доступа на рынки, нацизм пытался восполнить их отсутствие сначала жизнью в долг, а потом грабежом. Даже высокотехнологичное производства без роста продаж обойтись не может. До какой-то поры роль новых исполняют рынки принципиально новых товаров, вроде планшетов, 3-D телевизоров и т.д. Но сколь долго это может продолжаться?
Даже дисциплинированный, культурный и образованный народ поразительно легко сделать соучастником самых чудовищных преступлений, причём безо всякого раскаяния. То, что у Достоевского Раскольников переживает за старушку-процентщицу, говорит о том, что Федору Михалычу лучше удавались болезненные и пограничные состояния души, нежели реальность. У граждан Германии, что Западной, что Восточной, с психическим здоровьем было всё в порядке — никаких душевных терзаний.
Большевизм обычно обвиняют в агрессивности. В чём он действительно виноват перед Россией, так это в абсолютно неверном понимании сущности человека, которая приводила к стремлению построить хорошую жизнь всем за счёт своих. Это же позволило немецкому населению Советской зоны оккупации уйти от ответственности за содеянное. Виноваты оказались капиталисты, помещики и неполная дюжина повешенных в Нюрнберге. Двенадцатого, Бормана, там вздёрнули заочно, положив начало традиции, когда за украденный мегабакс предприниматель получает три года условно. Мечты поэта Твардовского, высказанные им в стихотворении «Возмездие», — спросить по полной программе с тех, у кого девочка перед расстрелом «...спросила с детской простотой:/- Чулочки тоже, дядя?», — остались мечтами. Хотя немецкие рабочие от преступлений нацизма, как показал Али, имели наибольший гешефт, говорить об этом было нельзя. Ну как же, пролетарии-лапочки, земляки Энгельса (ненавидевшего вместе с Марксом Россию)!
Появившаяся в конце сороковых концепция Ханны Арендт, которая описывала Вторую мировую как столкновение двух тоталитаризмов, поразительно лжива и несправедлива по отношению к России. Германский народ имел прямые и непосредственные выгоды от войны. Народу России достались кровь и лишения, которыми он оплатил левую иллюзию всеобщего счастья.
Всё, о чём мы говорим, — дело прошлое. Пришло и ушло поколение. Но нынешняя политкорректность, как и коммунизм, стремится надеть людям на глаза розовые очки. Скажем, принято считать женщин носительницами некой особой морали. А вот Сальва аль-Мутаири, телеведущая и политик из Кувейта, предложила недавно скупать в Чечне русских пленниц и продавать их в Кувейте в качестве гаремных рабынь. Так вот, такое дамское благодушие. Разговаривать и с такими, и с теми, кто склонен рассуждать о преступлениях Красной Армии, — только терять время.
Ну и совсем в завершение позволим себе порекомендовать читателям книгу Götz Aly, Hitlers Volkstaat. Raub, Rassenkrieg und nationaler Sozialismus. Frankfurt am Main, 2005 (Народное государство Гитлера. Грабёж, расовая война и национальный социализм), на основе которой велось изложение, или её перевод на английский. На русском её, к сожалению, нет, несмотря на бюджеты, ежегодно осваиваемые на патриотическое воспитание.
Василий Щепетнёв: Обеднение урана
Двоечник, уверяющий Мариванну в том, что он учил урок, всё знает, да вот именно в эту минуту, у доски, от волнения название высочайшей вершины мира случайно вылетело из головы, напоминает науку статистику. Та тоже знает всё, но вовремя сказать – позабывает. Во всяком случае, детальный анализ состава эмиграции и иммиграции предъявлять не собирается. Сколько даже в столице, тратящей миллиарды на учёт и контроль, иммигрантов, точно не говорит, а уж по стране в целом не говорит и подавно. И кто они, люди, прибывающие в Россию из-за новых границ? Какие у них цели, уровень образования и культуры, много ли преступлений приходится на иммигрантский человеко-век, значителен ли размер налоговых поступлений в казну? Обо всём приходится либо спрашивать у экспертов — сколько голов, столько и версий, — либо прикидывать на собственный глазок.
Я выбрал последнее.
Каждый, прибывший в Россию на продолжительный срок, должен иметь сертификат с результатом анализа на ВИЧ-инфекцию. Сдают же анализы новоприбывшие в Воронежскую область как раз там, где я работаю. Порой и поговоришь с иммигрантом, если он силён в русском и если время позволяет. Не только о болезнях расскажет, но и житьё-бытьё распишет. И потому портрет рисуется сам собою. Средний иммигрант получается человеком серьёзным, трудолюбивым, закалённым жизнью, не пасующим перед трудностями и невзгодами, которых у него в изобилии. Руки мозолистые, лицо обветренное. Сердце – не знаю, в сердцах читать не умею. А вот доцентов с кандидатами маловато. Почти не встречаются в провинции остепенённые иммигранты. Да и зачем доцентам с кандидатами массово работать на стройках?
Уезжают же из России… Опять на глазок прикидываю. Тут уже выборка невольная, потому что судить могу лишь по знакомым, а теперь всё чаще по детям знакомых. А знакомства преимущественно профессиональные, медицинские, литературные, вот и получается мой эмигрант культурным, образованным, зачастую с учёной степенью, и едет он в разные стокгольмы, гамбурги и хайфы либо повышать квалификацию, либо применять её, квалификацию, на практике. Зарабатывать. Двигать искусство, науку, спорт к новым рубежам. Случается, конечно, всякое.
Если верить опросам, реальные шаги в сторону западной границы делает небольшая часть российских граждан. Процентов пять (и вновь магические «пять процентов»). Но если насчёт культурно-образовательного уровня эмигранта можно спорить, пусть из любви к спору, то высокая социальная активность человека с чемоданом не вызывает сомнения по определению. Лежачими камнями эмигранты точно не являются.
Отчасти процесс движения населения напоминает разделение изотопов урана. Способные на многое, в том числе и на большой бабах, изотопы с атомным весом 235 чаще и чаще оказываются по ту сторону границы. А по эту остаётся фиксировать обеднение урана.
Или представим бассейн из школьного задачника, но не с водой, а с молоком. По верховой трубе молоко, преимущественно жирное (жира в молоке опять не более пяти процентов!), выливается. А по трубе глубинной вливается что-то. Не всегда уверен, что молочное. Вдруг соевый продукт?
Но происходящее имеет место быть потому, что таков государственный заказ. Правящему классу (вот оно, влияние изучения биографии Ленина!) выгоден приток людей непритязательных, готовых работать за небольшую плату по шестьдесят часов в неделю, политически беспомощных, на пенсию и прочие социальные блага не претендующих. Из которых можно высосать кровь – и забыть. Препоны иммиграции ставятся лишь для вида. Ну и для извлечения дополнительной прибыли. А собственные умники, много о себе думающие, не очень и нужны. Пусть катятся, без них спокойнее.
Процесс разделения урана повторяется уже на внутрироссийском уровне. Наиболее предприимчивые, активные люди уезжают из провинции в Москву. В ней, в Москве, формируется популяция, обогащённая особыми изотопами. Радиация так и хлещет. Энергия фонтанирует. Люди просто светятся. Если масса превысит критическую – мало не покажется, разнесёт не только столицу, волна докатится до Урала, перевалит через него и дальше пойдёт.
В провинции же, напротив, энергии мало. Зато люди золотые. Золото – металл благородный. Украшает жизнь. Отличается высокой ковкостью. Но в химическом отношении золото инертно. В соединения запросто не вступает, цепным реакциям не подвержено. Вещь сама в себе.
Но и тут не всё хорошо: тает золотой запас, постепенно перемещается в землю на стандартную глубину. Да и пробовать золото не рекомендуется. Вдруг окажется медной обманкою?
К чему приведёт разделение изотопов, сказать сложно. Быть может, утечка урана-235 – не самое плохое. Что будет, если этот уран вдруг вернётся в виде активированных ядерных зарядов – в метафорическом, разумеется, смысле?
Голубятня-Онлайн
Голубятня: Что еще?
На мартовской презентации айпада Garage Band явился, как говориться, story apart. Не удивительно, что в среде профессиональных музыкантов и композиторов, познакомившихся с уникальными и эксклюзивными возможностями приложения, заточенного специально под планшет, вопрос покупать или не покупать новую Надкусанову игрушку просто не стоял: iPad2 стоит своих денег только ради того, чтобы на нем работать в Garage Band.
Не будучи музыкантом (хоть и влюбленный с детства и пожизненно в музыку) я бы не рискнул, конечно, распространять равно ультимативный вердикт на системы личной продуктивности (PPS) и тем более — только на приложение OmniFocus for iPad. Должно быть еще что-то для человечка с улицы. Что-то, что бы делало планшет Джобса желанным не ради чистого кайфа от обладания самой культовой айтишной железкой нашего времени, а ради его профессиональных достоинств.
Повторю лейтмотив первой Айпадодицеи: за неделю пользования гаджет, который с момента концептуального его зачатия на уровне эйдоса, казался мне никчемным, лишним и мертворожденным, блестяще доказал свою кчёмность, живучесть и даже незаменимость. PPS — лишь первый уровень профессиональных достоинств iPad 2.
Второе занятие, которым заниматься на айпаде исключительно приятно и комфортно — читать иллюстрированную периодику и профессиональную литературу в PDF. Безусловно и периодику и софтверные мануалы (единственная профессиональная литература, которая мне требуется) можно читать на ибусках с электронными чернилами. Недавно я делился со зрителями Пиджин-AV впечатлениями от широкоэкранных читалок Pocketbook’a: 903 модель более чем достойно справляется со специфической задачей. Однако ... в статике!
Попробуйте полистайте 50-мегабайтный PDF на ибуксе и вы сразу поймете о чем я. На айпаде пэдээфки любого непристойного размера в прямом смысле слова летают. Что не удивительно: с гигагерцовым двуядерным процессором, да грамотно написанным софтом (тем, что подгружает последующие страницы заранее, кэширует уже открытые и т.п.) иного и быть не может. Таким поразительным софтом для чтения PDF на iPad2 выступает Stanza от книжников из Амазона.
Второй козырь айпада в партии против 9-дюймовых ибуксов при чтении иллюстрированной периодики и профессиональной литературы — совершенно уникальный экран на матрице IPS. Уникальность его примитивна: просто у него нет конкурентов ☺ Не буду ничего доказывать фанам из Партии (мнимой) свободы — отошлю просто к свежайшему (23 июня) тесту, выполненному главным «обидчиком» надменного Надкусана — журналу PC World. Сравнивали iPad 2 cо сливками и элитой андроидной банды: Acer Iconia Tab A500, Asus Eee Pad Transformer TF101, HTC Flyer, Motorola Xoom, Samsung Galaxy Tab 10.1, Samsung Galaxy Tab Wi-Fi (7-inch) и T-Mobile G-Slate. Оценивали качество воспроизведения черно-белых изображений, передачи цвета, детализацию фотографий, качество групповых портретов и общее качество экрана. Писюковцам сам бог велел поддержать андрогенов. Но профессиональная честность взяла верх: никто из конкурентов рядом не ночевал с iPad 2.
Вот примерно так выглядит утреннее мое журнальное чтение на гаджете:
Эксклюзивно? Во всяком случае мне после ТАКОГО качества воспроизведения журнальной PDF-страницы возвращаться на ибуксу, даже ради мифологии «пользы электронных чернил для глаз», сильно не хочется.
Что еще кроме иллюстрированной периодики и профессиональной литературы в PDF? А то вроде все еще не дотягивает до серьезной айпадодицеи. Да много еще чего кроме периодики, поверьте. Зажимаю третий палец: просмотр фильмов. Здесь все предсказуемо благодаря все тому же умопомрачительному экрану плюс сверхбыстрому процессору, мощному видео ускорителю, плюс не менее умопомрачительному софту — AVPlayer HD, который пожирает любые форматы, синхронизируется всеми мыслимыми способами со всем, чем только шевелится, имеет удобнейший встроенный файловый менеджер с поддержкой папок (для чего? А как же: я вот скачал видеоучебник Final Cut Pro X в 40 mov-файлах — куда прикажете его кидать? В корень с остальными фильмами? Увольте!).
Зажимаю четвертый палец: астрологические и астрономические программы — никогда еще они не выглядели столь умопомрачительно и функционально:
Пятый палец (но уже не мой): море разливаное феноменальных игрушек. Шестой палец (тоже не мой): удобнейшая редакционная работа на Pages. Седьмой палец (а это мой!): никогда в жизни у меня не получалось добиться мобильной функциональности с электронными таблицами. А общаюсь с ними я постоянно (в силу множества обстоятельств, в основном, дидактического характера). На айпаде в Numbers впервые удалось открыть многостраничный файл, отредактировать формулы, а главное — все визуализировать без ухода в астрал. Разумеется, большинство достоинств работы с электронными таблицами на айпаде вытекает из того, что называется screen real estate — физический размер экрана, который, как вы понимаете, есть и у других планшетов. Но тут в дело вмешивается Король Королей — экосистема Надкусана с ее полумиллионом приложений в AppStore, из которых можно выбрать дюжины шедевров в любом жанре (из груд мусора, разумеется — брат-программист, он и в Надкусании программист ☺ ) — и мы опять получаем эксклюзив.
Короче говоря, пальцы можно загибать (и гнуть) еще долго — не хватит ни ног, ни рук. Но это уже лишнее для задач айпадодицеи. Все вышеперечисленное не просто выполняется на айпаде абы как или не хуже чем, а безусловно лучше чем и к тому же еще и эксклюзивно относительно прочих форм-факторов цифровой мобильности (ноутбуков и коммуникаторов). В результате я пришел туда, куда пришел: айфоном пользуюсь уже месяц только для того, сделать пару местных звонков (во втором кармане — мой дорогой индийский MAXX, в который воткнуты роуминговые московская и украинская сим-карты). Все остальное полностью реализую на айпаде и макбуке. Примерно в пропорции 30 на 70.
Можно ли было обойтись без айпада? Разумеется можно! Причем легко! Так в чем же дело???!!! В том, что и без ноутбука тоже можно легко обойтись. И без компьютеров вообще. И без путешествий. И без денег. Без детей. Да и без самой жизни. МОЖНО ОБОЙТИСЬ БЕЗ ВСЕГО!!!
Хотя ... я, пожалуй, еще не до конца поверил старику Шопенгауэру («Постучитесь в гробы и спросите у мертвецов, не хотят ли они воскреснуть, – и они отрицательно покачают головами»), а потому вот думаю: зачем без всего обходиться, когда приятнее не обходиться ☺
Поделиться книгой: