Помоги проекту - поделись книгой:
Компьютерра
23.05.2011 - 29.05.2011
Статьи
Активированный Google: будет ли хромированная таблетка?
У больших компаний большие причуды. Кудесники из Купертино, например, могут позволить себе странный недомедиаплеер Apple TV, который, не скрывая, называют своим хобби. А вот «Империя добра» Google помешана на операционных системах.
Казалось бы, к чему распылять финансы и, главное, творческий порыв в разные стороны? Есть успешная платформа Android, которая из неуклюжего черепашонка, объявившегося на не менее неуклюжем HTC Dream, выросла в систему, уверенно теснящую конкурентов на рынке смартфонов и серьёзно замахнувшуюся на главный IT-тренд — планшеты. Есть успех — закрепляй его, развивай и шлифуй. Взбирайся на недосягаемую для других вершину под названием «эталон» и смотри с неё на мир снисходительно.
Но нет, Google не так проста и поэтому предлагает современным Нео не только зелёную пилилю Android, но и блестящую таблетку Chrome OS.
Честно говоря, появление в своё время первой информации о Chrome OS меня несколько удивило. К чему поисковой империи превращать браузер в систему? Точнее, делать его прикладной надстройкой на всё той же Linux. Ведь Chrome в Chrome OS играет примерно ту же роль, что и виртуальная машина Dalvik в Android.
Тем более что браузер Chrome фактически сам по себе является операционной системой. Особого типа, конечно, для запуска веб-приложений, но тем не менее со всеми архитектурными признаками ОС. В Chrome каждая вкладка (tab) — это совершенно самостоятельный процесс. За работой множества процессов-табов следит диспетчер задач Chrome.
Даже адресная строка в Chrome — это не просто место для ввода URL, а так называемый Omnibox — отдельный поток, специфичный для каждого из открытых табов. Чтобы не углубляться, отошлю вас к опубликованному «Гуглом» комиксу о Chrome, в котором разработчики объясняют всё это вполне доступным языком.
Chrome действительно хорош, и в нынешних браузерных войнах он далеко не в аутсайдерах. И всё же зачем цеплять его на ядро Linux и называть Chrome OS? Ответ, как мне кажется, кроется в облачной стратегии Google, развивать которую компания начала намного раньше прочих и добилась в облаках неплохих результатов.
Облачными сервисами Google в той или иной мере пользуются почти все. Кто-то просматривает ролики на YouTube, кому-то по сердцу почта Gmail, а кто-то срочно правит горящую презентацию в Docs. Из экзотики эти веб-приложения превратились в повседневность. Да что там — для них у Google есть даже отдельный магазин.
Так почему бы не сконцентрировать их в единой веб-платформе, работающей под управлением Chrome? Всё логично, но как-то не очень практично, что ли.
Между тем проект Chrome OS живее всех живых. Он развивается и время от времени балует публику хромбуками — странными (пока ещё) ноутбуками, работающими только там, где есть Сеть. И это, я считаю, лучше назвать не стратегией, а причудой Google. Как яблочный Apple TV, например.
Но недавно ситуация изменилась. В шестом релизе браузера Chrome дотошные кодокопальщики вырыли кучу информации о его и (куда же ей деваться) Chrome OS touch-реализации.
Были найдены упоминания о виртуальной клавиатуре, оптимизированных под пальцевое управление табах браузера, а также массе других touch-ориентированных нововведений.
Аналитики тут же заговорили о неизбежности появления хромпада и даже откопали нашумевший в своё время концепт хромированной «таблетки» от самих разработчиков Chrome. Да и как не заговорить, если в исходниках Chrome, посвящённых строке UserAgent, прямо говорится о сайтах, поддерживающих контент для планшетов, и лёгкости его адаптации под «планшетные устройства Chrome OS» ( http://src.chromium.org/viewvc/chrome?view=rev&revision=78368 ).
Поползли слухи о реальном прототипе планшета Samsung Seaboard на базе Tegra 2, работающем под управлением Chrome OS. И о ещё одном планшете — от HTC. Обе компании, кстати, уже «засветились» как производители истинных гуглофонов Nexsus. А Samsung вдобавок опробовал свои силы в хромбукостроении.
Итак, в полку планшетов прибыло? А надо ли? Вопрос адресован в первую очередь Google. Ведь выпуском Android 3.0 Honeycomb и его полировкой до версии 3.1 компания ясно дала понять, что готова не на шутку бороться за львиную долю планшетного рынка. Так к чему же ещё один конкурент, взращённый тем более в собственных недрах? К чему усложнять потребителям и разработчикам выбор? Тем более делать это на фоне уколов конкурентов по поводу фрагментации платформы Android?
А что если отбросить в сторону всю планшетную шумиху, поднятую вокруг Chrome OS, и взглянуть шире? Например, на то, что touch-технологии в мире персональной вычислительной техники не ограничиваются только планшетами. Сейчас удивить кого-то моноблоком с сенсорным дисплеем сложно — вон их сколько, от самых разных производителей. И скорее всего, в мире ноутбуков и нетбуков сенсорные экраны появятся не только на моделях-трансформерах или редких пока двухэкранниках. Думаю, всё дело в привычке управлять устройством, прикасаясь к его экрану, привившейся потребителю океаном тачфонов, уверенно теснящих остальные смартфонные форм-факторы. Добавьте сюда touch-технологии, окружающие нас в повседневности: все эти терминалы оплаты услуг, справочные автоматы.
И не упредить это в собственных технологиях было бы непростительным промахом. Например, новая версия Apple Mac OS X Lion со всеми iPad-плюшками так и намекает на то, что вполне готова к работе с сенсорными экранами. Вот и Goоgle старается не отставать от этого тренда. В мире Android она, понятно, и так не отстаёт, а во второй своей вотчине — веб-приложениях активно наверстываёт.
Адаптировать сами веб-приложения под touch-технологии не очень сложно. Так почему бы не подогнать под них и их платформу — браузер Chrome? Ну а раз его, то и Chrome OS соответственно.
И если Chrome OS однажды объявится на планшетах — ну что же, в Google изначально, анонсируя её, говорили о многообразии поддерживаемых ею форм-факторов.
А ещё о том, что, возможно, однажды её платформы станут одним проектом. И это, на фоне роста популярности облачных сервисов и конвергенции окружающих потребителя устройств, — далеко не причуда Google.
Дмитрий Шабанов: О бессмертии популяций
"- Вольвокс <…> интересует нас потому, что это он изобрел смерть. <…> Амебы никогда не умирают. И мужские половые клетки, достигающие цели, кладут начало новой жизни, в которой отец продолжает существовать. Но вольвокс, этот подвижный, перекатывающийся шар водорослей, состоящий из вегетативных и репродуктивных клеток, нечто среднее между растением и животным - под микроскопом он кружится, как танцоры на рождественском балу, - впервые осуществив идею сотрудничества, ввел жизнь в царство неизбежной - в отличие от случайной - смерти. Потому что - потерпите, дети, страдать осталось всего семь минут - хотя потенциально каждая клетка в отдельности бессмертна, но, добровольно приняв на себя дифференцированную функцию внутри организованного содружества клеток <…> она изнашивается и гибнет. Она жертвует собой ради блага всего организма."
- Джон Апдайк («Кентавр»)
С легкой руки Апдайка в мемосфере распространилась байка о вольвоксе, который изобрел смерть, и о бессмертных одноклеточных организмах. Так ли это?
Живет себе амеба и, если ей повезет избежать гибели, она со временем разделится. «Половинки» (дочерние клетки) начнут жить самостоятельно, и если им повезет избежать смерти, со временем поделятся сами. Отвечает ли эта картина нашим представлениям о бессмертии? Не очень. Во-первых, смерть подстерегает эти организмы на каждом шагу. Во-вторых, после деления клетки жизнь продолжает не она, а ее потомки. Деление амебы - смерть старой клетки и рождение двух новых!
У многоклеточных ситуация сложнее. В типичном случае (как у человека) оплодотворенная яйцеклетка многократно делится, формируя более-менее многочисленный клон своих потомков. Почти все клетки в телах большинства из нас - клоны (генетические копии) той первой нашей клетки, которая получилась от слияния материнской яйцеклетки и отцовского сперматозоида. Совокупность таких клональных потомков оплодотворенной яйцеклетки и составляет большую часть нашего тела - сому.
Но уже в ранних зародышах специализируются клетки-родоначальницы половых клеток. У человека их можно опознать даже на шестнадцатиклеточной стадии. Иногда они ведут себя довольно странно. Например, у нашего вида, как и у других млекопитающих, они во время формирования большинства органов находятся вне тела зародыша - в оболочках желточного мешка. Половые железы формируются из соматических клеток. «Переждав» ключевые перестройки, первичные половые клетки приползают (благодаря амебоидному движению) в уже готовые половые железы и заселяют их. Именно потомки этих клеток дадут начало яйцеклеткам, сперматозоидам и, в конечном итоге, следующим поколениям организмов.
Да, начало разделению сомы и зародышевой линии положили первые, еще примитивные многоклеточные. В школе их примером служит зеленая водоросль вольвокс. Не забудьте, что вольвокс - современный вид, а те существа, которые впервые пошли по этому пути около миллиарда лет назад, были, вероятно, несколько иными.
Итак, и вольвокс, и человек состоят из двух типов клеток. Соматические клетки со временем умрут, и линия их потомков неизбежно прервется. Клетки зародышевого пути тоже умрут, но, с небольшой вероятностью, последовательность их потомков протянется в неограниченное будущее.
Так что, бессмертия не существует, ведь клетки зародышевого пути можно считать бессмертными лишь условно, как и амеб? Существует, просто искать его нужно не на уровне клеток и организмов!
Многие курсы биологии строятся в соответствии с концепцией структурных уровней биосистем. Помните? Молекулы - клетки - ткани - органы - организмы - популяции - экосистемы - биосфера…
Как ни странно, до сих пор спорят, какой набор уровней организации правильнее выделять. Ответ прост. Выделять отдельный уровень организации следует в том случае, если на нем при объединении подсистем в целое возникает новое качество.
Можно приведу пример, который когда-то разработал для школьного учебника? Каждая система имеет две группы свойств. Аддитивные свойства системы (лат. additio - прибавление) являются суммой свойств ее частей. Качественно новые свойства системы называются эмергентными (лат. emergere - всплывать, появляться). Английское прилагательное «emergent» часто по-русски передают как «эмерджентный», что не соответствует сложившейся традиции передачи буквы "g" в терминах: мы ведь говорим и пишем «ген», а не «джен», несмотря на английское «gen»!
Так вот, для каждого из уровней биосистем можно указать его эмергентные свойства. Феномен жизни эмергентно возникает на уровне клетки. Ниже ее - более или менее сложные молекулярные автоматы, а клетка - хоть бактериальная, хоть человеческая - уже носитель жизни.
При изучении некоторых физиологических проблем полезно, кроме организменного уровня, выделять уровни функциональных систем, органный, тканевой и клеточный. При решении других вопросов достаточно обойтись уровнями организма и клетки.
Вы уже поняли, куда я клоню? Бессмертие (потенциальное бессмертие) - эмергентное свойство популяций.
Мы ассоциируем себя с биосистемами организменного уровня. Все организмы, и одноклеточные, и многоклеточные, смертны. И клетки зародышевого пути тоже смертны: в каждом делении прежняя клетка исчезает. А бессмертие возможно лишь на популяционном уровне (и более высоких; например, потенциально бессмертной является биосфера).
Рассматривая разные уровни биосистем, мы можем понять, какие свойства делают их единым целым. Например, биогеоценоз интегрируется круговоротом веществ. Органы выполняют определенные функции… А какие эмергентные свойства характерны для организма?
Ответить на этот вопрос сложнее, чем на другие: мы сами являемся организмами и нам сложно увидеть специфику собственного существования со стороны. Может, я плохо искал, но в литературе я этот ответ не нашел. Во всяком случае, он не является общепризнанным.
Так вот. Организм - это биосистема, которая выживает или гибнет, а также участвует в размножении или отстраняется от него как единое целое. Организм - единица естественного отбора!
Сказанное объясняет многие особенности организмов. Именно на этом уровне биосистемы бывают отделены друг от друга самыми отчетливыми границами. На их выживание и размножение «работают» все их компоненты, и именно поэтому мы отождествляем себя с этими системами. И именно смертность любых организмов является залогом биологической эволюции.
Апдайк восхищается «альтруизмом» соматических клеток, проводя аналогию между клетками в организме и организмами в популяции. Эта аналогия достаточно хромая. Гибель организма означает и гибель его клеток. Если, паче чаяния, клетки в организме начнут конкурировать друг с другом за выживание и размножение, целостность организма будет нарушена. Что такое рак? Клон клеток, размножающихся и расселяющихся без контроля организменных систем. Успешное развитие такой части означает гибель целого.
Популяция устроена принципиально иначе. Каждый из ее компонентов стремится выжить и размножиться, увеличить свой вклад в будущее целого. И именно благодаря этому популяция потенциально бессмертна и может приобретать новые свойства.
Существуют и общепопуляционные регуляторные механизмы, но они работают совсем иначе, чем организменные. Обычно они не исключают особей из размножения, а, наоборот, реализуются благодаря их конкуренции. Исключением, более похожим на организмы, являются семьи эусоциальных организмов - пчел, муравьев, термитов, голых землекопов. Однако эти семьи не бессмертны, а бессмертны лишь включающие их относительно «мягкие» популяции.
Увидьте историю земной жизни как ветвящееся дерево потенциально бессмертных популяций. «Стволы» этого дерева разделяются и отходят друг от друга. Они образованы множеством «веточек». Эти «веточки» способны разделяться и сливаться заново. Огромное их большинство гибнет, но на протяжении всей истории биосферы их количество неуклонно увеличивается. Катастрофы планетарного масштаба временами сокращают их число, но они быстро наверстывают утерянное. Мы, человечество, одна группа из таких тесно переплетенных «веточек», потенциально бессмертных, как и другие.
Это они, популяции, населяют Землю, а не мы, организмы!
Интервью
Дареджан Митяева (Newstube) о рынке видеоновостей
- Расскажите, пожалуйста, как возникла идея создать видеохостинг сугубо новостной направленности?
- Идея возникла года три назад. В то время на рынке не было ни одного видеопортала, который бы объединял новостной видеоконтент телеканалов и специализировался именно на видеоновостях. Были фильмы, музыка, но не было новостей. То есть перед нами открывались все просторы свободной ниши, и мы имели все предпосылки создать в этой области успешный проект.
Дело в том, что Newstube был создан на базе b2b-проекта, который представлял собой закрытую систему обмена новостями и сюжетами между телеканалами. К моменту появления видеопортала у нас уже была накоплена серьёзная, большая и, главное, уникальная база новостных сюжетов. Поэтому решение о трансформации проекта из b2b в b2c было вполне логичным. Более того, у нас было чёткое понимание, что подобный сервис будет интересен широкому кругу пользователей. И это предположение впоследствии подтвердилось.
- То есть поставщики материалов для Newstube — это ваши прежние партнёры по b2b-сервису, верно?
- Да, это так, но не только. Сейчас мы сотрудничаем с более чем пятьюдесятью каналами, в то время как на момент появления проекта их было меньше десятка. Причём нашими партнёрами являются не только федеральные каналы, но и региональные и зарубежные
Поделиться книгой: