Принцип удовольствия

– Разумеется, о ком же еще? Похоронили ее тихо.

– Естественно. Маргарет, я у тебя в долгу!

– Пустяки, Надя! Мы же с тобой старые подруги.

Они поболтали о погоде в Швейцарии, откуда звонила Маргарет, но мысли Нади уже были заняты другим: она прикидывала, каковы будут последствия упомянутого подругой печального события. Наконец они попрощались, Надя положила трубку и радостно улыбнулась.

Внезапно в кабинет без стука вошла Анджела Баррет, одетая в темно-зеленый костюм с коротенькой юбочкой. Ее длинные ноги были обтянуты тонкими прозрачными колготками. В руках она держала два бумажных пакета.

– Я случайно проезжала мимо и решила заскочить к тебе и вместе с тобой перекусить, – сказала она. – Здесь копченая семга, брынза и бутылочка сухого вина.

Она поставила пакеты на стол и достала из сумочки штопор. Надя принесла из соседней комнаты кофейные чашечки. Анджела протянула ей аппетитный бутерброд и разлила вино по чашкам. Подружки выпили и стали закусывать. Анджела спросила:

– Ну, как дела на выставке? Есть на что взглянуть?

– Да, конечно! Но я видела все картины еще до официального открытия экспозиции. Гамильтон – очень одаренный художник. Рекомендую сходить и самой оценить его работы.

Надя старалась говорить равнодушным голосом. Впервые ей не хотелось посвящать подругу в свою личную жизнь.

– Заманчивое предложение! – сказала Анджела.

– Я даже подумываю над тем, не купить ли мне одну из его картин, – сказала Надя, хотя такая идея ей только что пришла в голову.

– Ты познакомилась с художником?

– Он там был, – уклончиво ответила Надя, надеясь, что голос ее не выдаст.

– Классный мужчина, не правда ли?

– Да, нормальный.

– Только не пытайся меня убедить, что он не произвел на тебя впечатления!

– Да, он очень импозантен! – Надя заерзала на стуле, живо представив себе Джека, лежащего на кровати в обнаженном виде и с эрекцией. Она пожевала бутерброд, запила его вином и добавила: – Весьма импозантен.

– А какое впечатление произвела на тебя его супруга? – спросила Анджела.

Надя похолодела и дрожащей рукой поставила чашку на стол.

– Супруга? – переспросила она.

– Это женщина поразительной красоты. Брюнетка с длинными волосами и лицом с рекламного буклета косметики фирмы «Пандора». Надя, ты не можешь ее не помнить! Высокие скулы, впалые щеки, тонкие насмешливые губы, огромные темные глаза! Мужчины от нее без ума.

– Так она замужем за Гамильтоном?

– А ты не знала?

– Я знаю о нем лишь то, что ты мне вчера рассказала в машине. Почему ты не сказала, что он женат? – Надя прикусила язык, сообразив, что выдала себя.

– А почему это тебя вдруг взволновало, подруга? – Анджела подозрительно прищурилась и впилась в Надю пытливым взглядом.

Врать было бессмысленно.

– Да потому, что я провела с ним эту ночь, черт подери! Вот влипла! Теперь понятно, почему он привез меня в свою мастерскую. Чтоб ей провалиться!

– Ты с ним переспала? – Анджела вытаращила глаза. – Так что же ты молчишь? Переспать с самим Джеком Гамильтоном и не рассказать мне об этом! Какое коварство! Ну, и каков он в постели? Хорош? Я зеленею от зависти!

– Прекрати, Анджела! Он не сказал, что женат.

– Да какая разница, Надя! Вы славно провели время, вот что главное!

– Ты знаешь, как я отношусь к женатым мужчинам!

Отчаянию Нади не было предела. Она ведь зареклась иметь дело с женатыми ловеласами, следовательно, нарушила свою клятву.

– Да не принимай ты это близко к сердцу!

– Он обманул меня!

– Разве он утверждал, что холост?

– Нет, но все равно… – Надя прикусила губу, готовая разрыдаться. Гамильтон стал ей ненавистен.

– Он подумал, что ты все о нем знаешь. Это общеизвестный факт его биографии. Ты читала рекламный проспект?

– Нет. Но если бы я знала, что он женат, я бы… – Надя осеклась, задумавшись, как она поступила бы в этом случае. Гамильтон вновь возник перед ее мысленным взором. Она тяжело вздохнула.

Анджела воспользовалась ее смятением и спросила:

– И как все происходило в мастерской?

– Он, видимо, таскает туда всех своих крошек. Двуспальная кровать, душ, туалет, кухня, буфет с выпивкой. Утром он угостил меня кофе.

– Так чем же ты не довольна?

– Анджела! Пожалуйста, не сравнивай меня с собой! Ты знаешь, насколько серьезно я отношусь к сексу. И тебе известно, как со мной поступил Джеффри Аллен.

– Забудь о нем! Лучше расскажи о Гамильтоне! – Она подалась вперед. – Каков он в деле?

– В этом-то и вся закавыка!

– В чем?

– В том, что он едва не свел меня с ума. Ничего подобного я раньше не испытывала, черт бы его подрал! – воскликнула в сердцах Надя и стала рассказывать, как все происходило.

* * *

Утром, после соития, он встал, накинув коротенький хлопковый халат, пошел варить кофе. Кроме этого, он приготовил для нее фужер апельсинового сока и подал на белом подносе в постель. До восьми тридцати, когда ей нужно было бежать, оставалось десять минут. Джек погладил ее по щеке и взглянул на нее как на произведение искусства. Надя все еще находилась во власти оргазма. Соски еще не опали, клитор вздрагивал, а во влагалище ощущалось присутствие члена Джека. Она светилась радостью и самодовольством. Он велел ей одеваться и, пока она натягивала юбку, сделал комплимент ее фигуре. Когда она надела блузку и обернулась, то увидела, что у него возникла эрекция.

– Вот что ты со мной наделала! – укоризненно сказал Джек.

Видимо, в глазах Нади он прочел желание повалить его на кровать и твердо заявил:

– Нет, хватит! Отправляйся на службу!

– Да, ты прав. Но может быть… – Надя готова была не пойти на работу.

– Нет! Не делай ради меня ничего такого, о чем потом будешь жалеть. Это испортит наши отношения. А мне бы хотелось, чтобы у тебя остались обо мне исключительно приятные воспоминания.

Надя поняла его слова как намек на продолжение приятного знакомства, но все же уточнила:

– Мы еще увидимся?

– Разумеется! Запиши мне номер своего телефона, я тебе позвоню. Буду с нетерпением ждать нашей следующей встречи!

Его пенис служил тому ярким подтверждением.

С тех пор Надя пребывала в чудесном расположении духа, постоянно думая о Джеке и соитии с ним.

* * *

– Черт бы его подрал, – снова повторила она. – Я чувствую себя преданной, Анджела. – На глаза у нее навернулись слезы. Она отчаянно заморгала, пытаясь их сдержать, и воскликнула: – Что же мне делать?!

– Он сказал, что позвонит, значит, позвонит. Жди!

– Что я и делаю! Почему бы ему не позвонить? Он думает, что я знала, на что шла, с самого начала. Где этот чертов проспект выставки? – Надя порылась в ящике стола, нашла то, что искала, и, перелистав страницы, уставилась на фотографию Гамильтона. В коротенькой справке под ней говорилось, что художник женат на фотомодели Яне Гамильтон. – Ты права! Мне следовало бы почитать буклет, прежде чем знакомиться! Выходит, он принял меня за свою поклонницу, готовую на все, благодарную почитательницу его таланта.

– Ну и что? Вы же славно отдохнули, не правда ли? – возразила Анджела. – Вы оба не маленькие.

– Но ведь он женат!

– Не будь дурой! Я, например, хоть сейчас готова прыгнуть к нему в кровать. Это ведь Джек Гамильтон, гениальный художник! – Анджела откусила большой кусок от бутерброда и принялась его смачно жевать.

У Нади пропал аппетит. Она чувствовала себя так, словно бы ее изнасиловали и выбросили на помойку. После ночи, проведенной с Гамильтоном, она постоянно думала о нем. Более того, ее тело тосковало по его ласкам, Джек стал для нее наваждением, избавиться от которого она не могла.

– Ну, мне пора идти! – сказала Анджела. – Ты не будешь есть эти сандвичи? Тогда я за тебя их доем! – Она взяла ее бутерброды и, сложив в пакет, убрала в сумочку, а недоеденный съела здесь же, в кабинете.

– Спасибо за вино! – вяло поблагодарила ее Надя.

– Я позвоню тебе вечером, – сказала Анджела.

– Меня не будет дома, я ужинаю с Диком Каботом в ресторане. Он хочет продать акции одной канадской компании. Эта сделка сулит мне солидные премиальные. Акции вот-вот резко подскочат в цене, – сказала Надя.

– Я этого не слышала!

– А я тебе ничего и не говорила!

Анджела помахала ей рукой и вышла из кабинета. Надя тупо уставилась на гору папок, лежащую на столе. Работать ей расхотелось.

Деловой ужин с Диком Каботом закончился только в полночь. Прощаясь, он сказал, что доволен сделкой. Она мило улыбнулась ему и укатила на такси. Однако даже мысль о причитающихся ей комиссионных не могла вытеснить из ее головы Джека Гамильтона. Его мужественное лицо с карими глазами постоянно возникало перед ее мысленным взором, не говоря уже о восхитительном теле. В ушах звучал его голос. Но больше всего беспокоили ее воспоминания о совокуплении. Его пенис представлялся ей во всех своих деталях, она вздрагивала и шептала проклятия. Таксист подумал, что они относятся к нему, и, обернувшись, спросил:

– Вы чем-то не довольны, мисс?

– Простите, я задумалась о своем, – спохватилась Надя.

– Когда начинаешь разговаривать вслух, стоит задуматься о своем здоровье! Может быть, вы переутомились?

– Возможно. Еще раз извините!

Она дала шоферу хорошие чаевые, и он не уезжал, пока она не вошла в вестибюль. Захлопнув дверь, Надя отключила сигнализацию, прошла в спальню и, сняв красное шелковое платье, наполнила горячей водой ванну. Ей хотелось успокоиться и расслабиться.

Лежа в ванне, она пыталась составить план действий на следующий день. Нужно было провести ответственные переговоры с продавцами и покупателями акций, проверить важную информацию, встретиться с нужными людьми.

Обтеревшись насухо полотенцем, Надя залезла под одеяло и, взяв со столика книжку, начала читать. Взгляд случайно упал на ее отражение в зеркале, висевшем напротив кровати. И почему-то ей снова вспомнился рассказ Анджелы об упоительном свидании с чудаком американцем. Надя раздвинула ноги и положила руку на промежность. Ладонь стала влажной.

– Проклятие! – воскликнула она и отшвырнула книгу.

Скинув одеяло, она согнула ноги в коленях и, задрав их, уставилась на отражение своей промежности в зеркале. Почему она лежит здесь одна? Почему рядом с ней нет Джека? Кто сейчас сжимает в кулаке его пенис? Кто сосет его вместо нее?

Одной рукой она стала теребить сосок правой груди, а другой – клитор. По телу пробежала сладкая дрожь. Но она понимала, что мастурбация не принесет ей покоя, а только разозлит ее. Что же делать? Попробовать лечь на бок и уснуть? Или еще немного помассировать клитор? Он призывно заныл и начал дрожать. По бедрам потек сок. Никогда прежде она так не возбуждалась во время мастурбации! Вот что сделал с ней проклятый Джек Гамильтон! Она вновь пощупала срамные губы. Они разбухли и напоминали переспелый помидор, сочащийся соком. Надя охнула и начала тормошить клитор, просовывая во влагалище средний палец. Образ Гамильтона обрел четкие очертания. Джек стоял у кровати абсолютно голый, его пенис торчал под прямым углом к телу. На лице блуждала похотливая ухмылка. Надя раздвинула ноги и, наказав ему смотреть, стала мастурбировать двумя сжатыми пальцами. Она просовывала их в лоно до упора, но это ее не удовлетворяло. Ей требовался член Гамильтона – длинный, толстый, обрезанный, с лиловой глянцевитой головкой, которая долбила бы по шейке матки. Чем же его заменить?

Надя оглядела комнату полубезумным взглядом и остановила свой выбор на ручке от гантели. Выполненная из твердой пластмассы, она отвинчивалась от других деталей и была абсолютно гладкой. Надя вскочила с кровати, схватила спасительный предмет и, прыгнув с ним в постель, заняла прежнее положение: согнула ноги в коленях и задрала их так, чтобы видеть свое отражение в зеркале. Срамные губы дрожали, рукоять гантели тоже подрагивала в ее влажной руке.

Она взглянула в зеркало и вогнала рукоятку в горячее влажное лоно до упора. Соски встали торчком, клитор тоже. Воображаемый Гамильтон сжал пенис в кулаке, словно бы спрашивая, не предпочла бы она его жалкому пластмассовому подобию.

– Уйди, обманщик! Ты мне больше не нужен! – воскликнула Надя с презрением и стала мастурбировать.

Рукоять вскоре нагрелась, сокоотделение усилилось. Стенки лона жадно сжимали чужеродный предмет, приятное чувство нарастало. По телу Нади побежали теплые волны.

Надя впервые воспользовалась столь странным фаллоимитатором и была немало удивлена таким эффектом. Она даже пожалела, что раньше не осмеливалась ввести во влагалище подобный предмет и ограничивалась возбуждением клитора. Рукоять гантели заполнила собой лоно и оживила работу воображения. Рука непроизвольно двигалась все быстрее и быстрее, участилось и дыхание. На лбу выступила испарина. Ноги дрожали. Терпеть все это молча Надя не могла.

– Еще! Сильнее! Ну давай же! Не жалей меня! – хрипло воскликнула она и не узнала собственного голоса.

Член Джека Гамильтона вновь возник перед ее мысленным взором во всех своих деталях. Одновременно тело вспомнило прикосновение его пальцев, языка и мошонки. Ей живо представилось, что это он вводит в нее свои пальцы, облизывает и сосет трепещущий клитор. Надя глубже засадила в лоно рукоять гантели. Скользкая от соков, она вошла в нее очень легко, по самую нарезку. Глаза непроизвольно закрылись. Голова упала на подушку. Влагалище сжалось.

– Хорошо! Продолжай! Глубже!

Внезапно она кончила, причем настолько легко, что удивилась. Впервые манипуляции со своими половыми органами доставили ей истинное наслаждение. Надя блаженно улыбнулась, открыла глаза и, взглянув в зеркало, увидела на лице самодовольное выражение.

Удовлетворяться достигнутым результатом она не собиралась. Гамильтона следовало хорошенько проучить, доказать этому коварному злодею, что она может прекрасно без него обходиться. Она принялась ритмично вводить в себя пластмассовую рукоять, веря в безграничные возможности организма. Приятные ощущения обострялись, она чувствовала все контуры гантели. Пульсация клитора усилилась. Надя стала тереть его другой рукой. Клитор удовлетворенно затрепетал, по ногам распространилось тепло. Надя воскликнула:

– Сильнее! Еще, еще! Продолжай в том же темпе!

Звук собственного голоса, отражение в зеркале промежности и задранных ног, между которыми ее рука засаживала в лоно пластмассовую замену члена Гамильтона, – все это возбуждало Надю не меньше, чем натуральный половой акт. Жаль только, подумалось ей, что Джек сейчас щиплет не ее соски и не в ее анус погружает свой длинный палец. Надя охнула и стала массировать клитор с удвоенной силой. Тело наполнилось энергией и восторгом, как в ту ночь в мастерской. Новый оргазм сотряс Надю, а за ним – второй, мощный, как девятый вал, обрушивающийся на берег в шторм. Надя замотала головой, груди стали шлепаться одна о другую. Это был уже не шторм, а тайфун эмоций, циклон сладострастных чувств.

Но буря все же стихла. Истерзанное лоно отказывалось дарить ей бесконечное блаженство. Клитор съежился и спрятался в волосиках. Надя вытащила из лона мокрую рукоять гантели – она блестела от сока, влагалище ныло. Но на лице сияла довольная ухмылка.