Ожидание футбола

Лев Иванович Филатов

Ожидание футбола

В ЧЕМ ВЛАСТЬ ФУТБОЛА НАД НАМИ?

Не знаю, сколько существует ответов, может быть, сто, а может быть, и тысяча. Каждый, для кого эта игра не пустой звук, я уверен, готов отстаивать собственную версию. Одних людей волнуют внезапно рождающиеся, всякий раз иные, неповторяющиеся красивые эпизоды и сцены, другие ищут в матче отдушину, чтобы забыться либо изойти во всепоглощающем безоглядном болении, третьи готовы решать футбольную игру как шахматную и чувствуют себя гроссмейстерами, четвертых радует чистота, честность и благородство поединка, и они особенно нетерпима к малейшей фальши, пятые неравнодушны к просторному футбольному пейзажу, шестые в футболе любят себя, свое всезнайство, свой апломб, седьмые ходят на стадион соприкоснуться с недоступным для них молодечеством… Нет, надо остановиться: одному не под силу такой перечень, слишком много личного, когда открытого, а когда и потаенного, вкладывает каждый из нас в созерцание футбола.

И все-таки есть нечто такое, что без изъятия объединяет любителей игры, – это вечная готовность, даже потребность поговорить и поспорить о дорогом предмете. Неспроста прокатился по земле женский вздох: «Ужас какой-то, мужчины соберутся и немедленно схватываются о футболе».

О чем они? Толкут воду в ступе? Ну зачем, скажите на милость, горячиться из-за того, что вчера белые выиграли у полосатых, когда пройдет месяц-другой, и полосатые победят белых, и так ведется с незапамятных времен? И неужто им невдомек, что все их перепалки не способны предотвратить того, что завтра на стадионном табло зажжется счет 2:1, что, как ни сотрясай воздух, победный полет мяча в гол неотвратим, хотим мы того или не хотим, и чему быть, того не миновать?!

Легче легкого оспорить споры о футболе. По ним не раз прохаживались фельетонисты, и не промахивались. Это верно, что спорящие иной раз доходят до абсурда, до той грани, когда остается только насмерть рассориться или схватить друг друга за грудки. Да, есть в футбольной теме «мертвые точки», возле которых прекращается движение мысли и обмен информацией, возникают туповатые повторы и собеседники залезают каждый в свой «дот» и «взять их живыми» уже невозможно. Попробуйте, к примеру, болельщику, раздосадованному проигрышем любимой команды и уверенному, что повинен судья, доказать, что его команда играла скверно, а судья был безупречен. А сколько перетирается мусорных сплетен, вздора, досужих выдумок, отчего и впрямь уши вянут…

Все это так. Но в какой мере футбол ответствен за то, что о нем говорят? Бесцельно и глупо можно судачить о чем угодно, включая и высокие материи. Уровень спора определяет не тема, а его содержание, его исполнение. Да и нет ни у кого права заявить, что все произносимое людьми о футболе лишено какого-либо смысла. Не забудем, что имя этим людям – легион, что они не бездельники, не праздношатающиеся, не второгодники, не слабоумные, а представляют все слои человеческого общества, все профессии и все возрасты.

Мартын Иванович Мержанов в бытность свою редактором еженедельника «Футбол» несколько раз предлагал большой группе уважаемых знатоков, заслуженных мастеров и заслуженных тренеров, после важных матчей выставлять оценки игрокам по десятибалльной системе. Некоторые расхождения были неминуемы, их нетрудно было объяснить разницей в возрасте экзаменаторов, в их спортивной специализации,в клубных привязанностях и прочими реальными и уважительными причинами. Да и, наконец, существуют просто разные вкусы… Но однажды Мартын Иванович так и подскочил на стуле. «Вы посмотрите, что написали Николай и Андрей Старостины! У одного -4, у другого – 8, у одного – 9, у другого – 5. Это же форменный скандал» Мержанов не упустил случая припереть к стенке знаменитых братьев с их бюллетенями. Они оба раскатисто и всласть хохотали, охотно выражая согласие считать сие происшествие презабавнейшим анекдотом.

Не будем и мы строги. Но намотаем на ус: ишь какие зигзаги вычерчивает футбол…

Футбол – это и есть вечный спор двух сторон, двух команд, которые, чтобы подчеркнуть свое противостояние, свою непримиримость, и названы по-разному и одеты каждая в свой цвет. Только близорукому и наивному может показаться, что весь спор состоит в том, какая сторона больше раз загонит мяч в чужие ворота, и ничего кроме этого. Футбол от рождения по стати своей дорожит голами, заламывает за них высокую цену, и счет 1:0 либо 2:1 воспринимается зрителями как естественный и нареканий не вызывает. Бывает, что и нулевые ничьи вдосталь распотешат публику. Но все же, если гола нет и нет, не скучно ли сидеть и маяться в ожидании, пока мяч угодит в сетку?

Если и скучно, то тем, кто не умеет смотреть за самой игрой. Однажды футболисту, искуснику и выдумщику, тренер на моих глазах предъявил ультимативное требование: «Бить и бить при первой возможности по воротам, и ничего больше». Футболист пожал плечами: «А я, между прочим, еще люблю играть в футбол». Гол, конечно, до зарезу нужен, и тренера злит, что игрок, видите ли, эстетом прикидывается. Но ведь футболист восстает против примитива… В этом случае, как и в тысяче других футбольных ситуаций, своя правота есть у обеих сторон.

Мне вспоминается рассказ защитника легендарного послевоеного ЦДКА Виктора Александровича Чистохвалова. «Пришел к нам молодой игрочок, это уже когда великие наши форварды стали сдавать. И выдался у него фартовый сезон: заколачивает и заколачивает голы. Скоростенка у него была, на нее и ловил. Приехали мы на игру в Ленинград. Выпрыгиваем один за другим из автобуса, кругом толпа, фамилии наши выговаривают, а когда этот самый игрочок вылез, шум до неба поднялся, так что мы все остановились и обернулись. Вот они, голы, что делают. А играть он, скажем прямо, не умел. И удача, как и полагается, скоро от него отвернулась…»

В полуторачасовой игре любое движение каждого из ее участников не что иное, как реплика, как еще один аргумент в общем неотступном споре. Все двадцать два человека на поле всецело поглощены тем, чтобы обойти, перегнать, догнать, обыграть, перехитрить, оттереть, обмануть, обвести, упредить, раскусить (набор глаголов я обрываю ради экономии места) противника. Но и по этому десятку глаголов легко представить, чем занят игрок, как он напряжен, ибо стоит он за общее дело, и сплоховать ему невозможно даже не столько перед противником, как перед товарищами. Потому-то мы, понимая игрока, так сочувствуем решительно всем его движениям, ловким и удачным, неверным и опрометчивым, потому-то и не может хоть на миг отвести глаз от поля зачарованный зритель, истинный ценитель футбола. Это как с книгой: одним достаточно узнать, кто на ком женился, кто убит, кто получил наследство, а другие смакуют и тянут по строке, по слову, наслаждаясь и сопереживая, одним словом, читают. Гол – цель игры, великая общая цель, ее патетический момент. Но на поле выходят играть и бороться, чтобы из игры и борьбы, как огонек от кремневой искры, вспыхнул долгожданный и многотрудный миг гола.

Было время, когда я, стараясь освоить и понять футбол во всех его разновидностях, проводил воскресные дни, с девяти утра и до восьми вечера, на каком-либо стадиончике, где клубы встречались на первенство Москвы всеми командами от мальчиков до первой мужской. Там силы и размеры каждой вновь появлявшейся смены нарастают точь-в-точь как на чемпионате боксеров от веса «пера» до тяжелого. После такого дня трудно уснуть, закроешь глаза, и мелькают фигуры, ноги, мяч, точно так же, как, поблуждав по осеннему лесу с корзиной, видишь одни грибы. Оттуда я вынес твердое убеждение, что футбол един, равно достойны уважения и внимания участники любого матча и что позорно воротить брезгливо и насмешливо нос от скромных команд на том основании, что ты видывал сборные Бразилии и Англии. Футбол в любом исполнении имеет что сказать нам, ибо замечательны законы этой мудрой, проникновенной, общедоступной игры. Уверен, что и вы, читатель, переживали забавную минуту, когда из окна поезда видели зеленую поляну, разноцветную ватагу игроков, опытным взглядом устанавливали, кто в какую сторону гонит мяч, и вот уже жаль, что атака не досмотрена до конца, поезд мчит, и неизвестно, сумел ли ударить по воротам тот белобрысенький… А играли-то, должно быть, парни из соседних сел.

Зрелище борьбы неисчерпаемо. Когда-то легко держались в памяти все матчи, сыгранные между собой, скажем, московскими «Динамо» и «Спартаком». Постепенно, незаметно только в чемпионатах страны их набралось больше шестидесяти, и такую «считалочку» запоминать и непросто, да и незачем. Уж кажется, все случающиеся в футболе результаты (даже 5:4) были и повторялись во встречах этих старинных клубов, а мы все чего-то ждем и каждое новое «Динамо» – «Спартак» (для многих это как бы одно слово) никакое не семидесятое, а самое первое, какого не было и быть не могло.

Что же нас мучит, томит и жжет? Вопрос вопросов: «Кто кого?» Удивительное дело, известно всего три исхода, а нас раздирают такие сомнения, будто возможна тысяча вариантов. Мы знаем силы команд, десятилетиями следя за их судьбой, знаем до жилки каждого футболиста, его повадки, любимые удары, «сильную ногу» и изъяны характера, способны прикинуть, и достаточно аргументированно, шансы сторон, но все-таки лучшее, что можно сделать, пытаясь угадать результат матча, который играется сегодня вечером, – это, закрыв глаза, соединить указательные пальцы: «Выиграют – проиграют?» И так каждый раз, много лет, всю жизнь. Таков футбол в своем повседневном матчевом облике.

Однако есть у футбола еще и турнирный облик – долгое многоматчевое испытание. В этом случае наши знания могут нам пригодиться. Прикидывая расстановку сил в турнире, неприлично играть в отгадку, тут и уместен и даже необходим долгосрочный прогноз. Тренеры, так те просто обязаны им заниматься, чтобы не брести вслепую от матча к матчу, вздрагивая, удивляясь и беспричинно радуясь, что не к лицу профессионалу своего дела. У нас не принято, чтобы журналисты высказывали публично свои предположения, считается, что это некорректно, что таким образом они будто бы признаются в своих симпатиях, а какие-то команды и обижают. Надеюсь, придет время, когда на какой-нибудь «конференции по разоружению» будет постановлено, что прогнозы журналистов ничего подозрительного и поджигательского в себе не таят. Уверен, что их публикация (разумеется, с обоснованием) продвинет вперед познание футбола, поможет вытравить невежественную мистику, которую встречаешь пока на каждом шагу.

Вернемся к загадке завтрашнего матча.

Предположим, игра закончилась 2:1 либо в пользу «Динамо», либо «Спартака». И то и другое бывало, и не однажды, мы уже видывали эти «два – один». Так что же, зевнуть и небрежно вымолвить: «А, одно и то же..:»? Нет, сюжету футбольному, как и сюжету литературному, повторения не страшны.

2:1. Нетрудно прикинуть, что возможны всего три поворота событий. Победитель открывает счет, потом пропускает и снова забивает. Победитель забивает два гола, потом один пропускает. Победитель сначала пропускает, потом забивает два. Простенькая схема. Правда, ее было бы вернее изложить иными словами, более близкими к нашим переживаниям. Предположим, мы держим сторону победителя. Тогда в первом случае: восторг, крах, полный восторг; во втором: восторг, полный восторг, тревога; в третьем: крах, восторг, полный восторг. Счет один и тот же, а кривая переживаний скользит то в жар, то в холод, то в холод, то в жар.

Но и это не все. События полагается расставить во времени по минутам. Что, если наша команда пропустила мяч на 3-й минуте, а свои голы забила на 85-й и 88-й? Каково жилось нам с вами на трибунах целых 82 минуты? Это же совсем не то, что пропустить на 15-й, сквитать на 20-й, а победный гол послать на 60-й. Во втором случае терзания не столь уж остры.

Ко всему этому прибавим, что матчи мы смотрим, держа в уме турнирную таблицу. Иной раз нас с вами поражение милой сердцу команды даже не царапнет, эко дело, все равно сезон пропал. Но вот всполох, надежды, совершенно необходима победа, после которой наши выходят в лидеры! И тогда совсем другое это «два – один». Опять-таки небезразлично выиграть у сильного «Динамо» или «Спартака» или когда соперник чуть живой, еле тащится. Нами принимается в расчет и состав команд, были ли на поле лучшие игроки, как они выглядели, что привнесли в победу. Удовольствие наше умножится, если преимущество нашей команды было зримым, голы не втерты, а красиво забиты.

Кроме того, существуют и чисто личные, так сказать, секретные обстоятельства: смазало ли поражение наше хорошее настроение или, наоборот, победа вернула нам пошатнувшуюся было веру в будущее.

Я не собираюсь исследовать футбольные эмоции. Мне хотелось лишь намекнуть, что наши отношения с матчем сложнее, тоньше и интимнее, чем кажется неболельщикам. Впрочем, и мы сами, всю жизнь таскающиеся на стадион, толком не отдаем себе в этом отчета…

Но это о матче. А когда схлынет удушье.волнения, когда мы обретем власть над голосом и руками, когда перестанем наподдавать воздух коленями, тут и начинается для нас тот футбол, в котором мы сами богатыри, чемпионы, круиффы и беккенбауэры.

Удар по воротам, мяч миновал вратаря и утих в сетке. В каком-то секторе трибун взрыв, люди подскочили, машут руками. В другом тишина, там ясно видят, что мяч попал в сетку сбоку, и иронически поглядывают на ликующих по недоразумению. Разный угол зрения? В этом-то все и дело. Мы сидим тесно, впритирку, наши голоса сливаются то в слитный горестный вздох, то в громовой вопль, мы равны, как семена подсолнуха, в овале стадиона, мы одинаково мерзнем, печемся на солнцепеке, мокнем под дождем, словом, нас не разольешь, нас подсчитают и сообщат завтра в «Советском спорте», сколько нас было. По всем статьям – «мы». А после того как мы вытечем со стадиона и разбредемся, окажется, что каждый из нас – это «я», да такой занозистый, поперечный, непреклонный, что не подступиться. И полыхают споры, и нет им конца и разрешения. И жив в этих спорах футбол, не заменим ничем, дорог и любим.

Матчевый турнирный футбол, тот, что за мелкой решеткой таблиц чемпионатов, занимает нас не на шутку. Потом он кончается, мы переворачиваем таблицу, как вращающуюся театральную сцену, и вроде бы оказываемся в расчете с футболом, хотя бы на время антракта. Нет, споры нескончаемы, они не смолкают и лютой зимой, когда поля под сугробами.

И любопытно, что участники этого нескончаемого диспута год от года молодеют. Раньше считалось, что юноше приличествует играть и помалкивать, а отводить душу в беседах – удел и утешение пожилых.

Поехал я в августе 1976 года в Казань, где разыгрывался всесоюзный финал «Кожаного мяча». Там собрались дворовые команды, школьная ребятня двенадцати-тринадцати лет. А тренерами у них учителя, инженеры, рабочие, научные сотрудники, журналисты, люди взрослые, серьезные, отмеченные бескорыстным, неистребимым на всю жизнь пристрастием к футболу. Большой турнир этот шел, как и полагается, и с приключениями и со слезами. Горючие слезы эти, пролитые в минуты огорчительных поражений, мне виделись залогом будущего неравнодушия ребят, все равно в футболе или в любых других делах, и потому даже радовали, хотя, конечно, там, на стадионе, всем организаторам и официальным лицам и в голову не могло прийти улыбнуться в столь драматические моменты. И должен заметить, что дворовые команды играли грамотно, по всем новейшим футбольным канонам. А та, что победила, «Арарат» из Еревана, так и вовсе в точности повторила мастеров, только если смотреть на тех в перевернутый бинокль. Если бы у нас во всех дворах и школах были такие команды, как этот «Арарат», то наша сборная всякий раз легко становилась бы чемпионом мира!

Там, в Казани, я расспросил нескольких тренеров, что более всего отличает нынешних юных футболистов. Ответы были одинаковые: «Они не просто играют, они напичканы сведениями о футболе, читают все подряд, все хотят слыть знатоками».

Для меня это не было большой неожиданностью: ежедневно просматривая почту еженедельника «Футбол-Хоккей», я все чаще и чаще встречаю письма читателей (и читательниц) школьного возраста. Разные письма – и наивные, и самонадеянные, и доверчивые, и дерзкие. Что ж удивительного, что юные умы смело берутся анализировать и футбольное дело? Таково уж наше пытливое время!

О чем же более всего спорят? Что же это за вечные темы? Неужто нельзя рассудить и развести спорщиков?

Пусть спор идет. Лишь обуянному непомерной гордыней может померещиться, что ничего не стоит раз и навсегда внести ясность во все эти петушиные стычки. Не так все просто в этих спорах. И не лишено вероятия, что в них замешан не один футбол, в них отражены и мы сами, с нашими взглядами и симпатиями, прозрениями и заблуждениями, чертами характера и воспитанием, с нашим умением истолковывать увиденное и перечувствованное.

Пройдемся же среди спорящих, послушаем их, примем участие в разговорах. И поспорим своим чередом…

ПРОШЛОЕ КАК ВЫЗОВ

Прошлое футбола – это не ломкие, тронутые желтизной страницы справочника. Прошлое футбола – память о некогда пробушевавших матчах, о ярко сиявших игроках – живет в нас неистребимо. И живет – таков уж нрав футбола – не как сладостные картинки из невозвратимых времен, а как вызов, рождая вопросы.

Кто оказался бы сильнее: ЦДКА 1948 года или киевское «Динамо» 1975 года, сборная Бразилии 1958 года или она же в 1970 году, московское «Динамо» 1945 года или его сегодняшний состав? Г. Федотов или Стрельцов? Башашкин или Шестернев? Трофимов или Метревели? Жмельков или Яшин? С. Ильин или Месхи? Войнов или Колотов? Симонян или Блохин?

Что означают все эти фантастические противопоставления? Уж не в детство ли мы впали?

Между тем все эти с виду досужие, странноватые, словно бы нарочно сочиненные задачки даже не просто занятны, они таят в себе немалый смысл для всех, кто имеет привычку размышлять о футболе.

Из старых арифметических выкладок мы можем извлечь разве лишь то, что тридцать лет назад забивали несколько больше голов. И все. Но облик игры проверяется не подсчетом голов. Так называемый крупный счет всегда имеет скандальный оттенок, он шокирует знатоков. При крупном счете игра выбивается из-под власти внутренней логики: мы обязаны предположить, что либо одна из сторон была на голову выше другой, либо на поле отсутствовала борьба и кто-то прежде срока сложил оружие. В том и другом случае победа способна вызвать телячий восторг у наиболее заядлых поклонников выигравших, но и у них она не задержится в памяти, ее быстро затмят и вытеснят другие, взятые с бою, с минимальным счетом, победы. Кроме того, коль скоро уже не существует секрета создания крепких, грамотно играющих команд, силы повсеместно выравниваются, и вместе с тем меняется и цифровое выражение футбола.

Как же все-таки сопоставить «век нынешний и век минувший»? Футбольные поколения сменяются быстро, болельщик средних лет видел на поле и Федотова-отца и Федотова-сына, глядишь, дождется и Федотова-внука… Примерно каждые пять лет на наших глазах каждая, даже удачливая команда испытывает потребность в обновлении, на смену тридцатилетним футболистам являются двадцатилетние. Эта быстрота замен приводит к тому, что в памяти болельщика хранятся сотни виденных им игроков, и он их невольно перебирает и сравнивает. А тут еще сосед по трибуне, постарше, начинает изрекать, как магические заклинания, имена Бутусова, Бабкина, Махини, Шпаковского, Щегодского, Степанова, Павлова, Леуты, Исакова, Бердзенишвили, и слушатели почтительно умолкают, доверяя всем его превосходным степеням. Будучи не в силах соотнести и взвесить даже то, что видели сами, не говоря о слышанном и читанном, люди то и дело возвращаются к этим вопросам, не дающим житья.

Существуют команды ветеранов. Они собирают приличную аудиторию, играя между собой и с футболистами городов, где незнакомы с высшей лигой. Не дают ли они разгадку?

Боюсь быть несправедливым, но у меня эти матчи вызывали грустное чувство, и я зарекся их посещать. Те самые люди, которых хранишь и лелеешь в памяти красавцами, в расцвете физических сил, вдруг возникают перед тобой потучневшие, с животиками, облысевшие, неповоротливые, быстро устающие, и приятно единственно то, насколько уверенно управляют они мячом, да и то ведь лишь потому, что у их игры нет скорости. Зачем же марать портреты в избранной галерее, которая с тобой навсегда?! Футбол, как зрелище, лишен права стареть, прелесть всех его движений в том, что они рассчитаны на человека, легко, играючись, без опаски, в охотку их совершающего, иначе говоря, всесильно, победно-молодого.

Я не настаиваю на своем отношении к футболу ветеранов. Не исключаю, что оно подсказано мне профессией, тем, что пишущим о большом футболе нельзя не хранить в душе, так сказать, его идеальный облик. Понимаю, что и самих ветеранов тянет тряхнуть стариной, и болельщикам, никогда ранее не видевшим «звезд», любопытно на них взглянуть, хотя бы и с опозданием. Но уж что не вызывает сомнений, так это невозможность сделать интересующее нас сопоставление с помощью, матчей ветеранов. Матчи эти не спортивные, да и грешно было бы подходить к ним со строгой меркой, они познавательные, рекламные, агитационные, рассчитанные на любознательных, добродушных и снисходительных зрителей.

Нельзя серьезно предположить, что прогресс обошел стороной любимый наш футбол. С какой стати, за какую провинность? Но с другой стороны, как унизить, предать те могучие сцены, которые изваяны в нашей памяти, в которых действовали, само собой разумеется, «богатыри – не вы»?! Разумные доводы вступают в Противоречие с голосом сердца.

Признаюсь, что всегда держал сторону тех, кто включает футбол в общий поток прогресса. Готов поручиться, что футбол послевоенных лет (классическая пора) был несравненно медленнее нынешнего. Готов утверждать, что знаменитым форвардам прошлого было много легче, они, как правило, имели перед собой одного защитника, и им было достаточно его обыграть, чтобы сразу же получить голевой момент. Готов доказывать, что футболисты проявляли себя на сравнительно ограниченных участках поля, что игра была расписана «по системе», как по нотам, неожиданностей в ней возникало маловато, импровизация была доступна лишь выдающимся: Федотову, Боброву, Пайчадзе, Симоняну, тогда как в наши дни затеять что-либо необычное способен едва ли не любой игрок, вовсе не лидер, не знаменитость, просто потому, что нынешняя игра раскрепостила футболистов и любезно предложила им вычерчивать свободные виражи на зеленом ватмане. Твердо стою иг том, что представителям старого футбола пришлось бы туго, окажись они на поле лицом к лицу с мастерами наших дней. Они бы только заносили ногу для своего легендарного удара, а мяч у них уже увели бы проворные прыткие противники…

А как возросла эрудиция нынешних мастеров! Прежде не проводили конференций для тренеров, на которые бы приглашались читать лекции иностранцы Гербергер, Шён, Эррера, Валькареджи, не было еще научных изыеканий, посвященных футболу, и кандидатов наук, выросших на этой тематике, не знали, что тренировку переименуют в «учебно-тренировочный процесс», не было регулярных контактов с профессиональным футболом, не было, наконец, до 1960 года и специального периодического издания «Футбол», где бы постепенно, неделя за неделей, год за годом систематизировались всевозможные сведения, соображения, новости. Знаю, упорный спорщик как раз тут и воскликнет: «Ну ясно, превратили футбол в науку, а играть разучились, прекрасно обходились раньше без подобных премудростей…» Ему легко так восклицать все из-за той же несопоставимости даже очень близких пограничных футбольных эпох.

Нет, не будем вспрыгивать на командную высоту воображаемой трибуны и обзывать своих оппонентов консерваторами, тугодумами, людьми, лишенными чувства перспективы, чувства нового. Это легче легкого. Напротив, будучи убежден в поступательном движении футбола, я вздыхаю, перелистывая альбом памяти, вижу, как будто это было вчера, броски в углы ворот Жмелькова и Трусевича, танковые атаки Сергея Соловьева, немыслимые выстрелы сухонького Карцева, Боброва, продирающегося сквозь защитников, как лось в молодом лесу, Федотова с есенинской челкой, еще не битого в острастку, игра которого лилась, как удалая русская песня, и колеблюсь: «А что, если и верно, те были посильнее?..» Не скрою, сомнения мелькают. И снова и снова спрашиваешь себя: «Неужто так и не рассудить сей спор, длящийся на твоей памяти всю жизнь?»

И вот случай. Журналист Николай Петрович Фетинов, который в «Советском спорте» ведет раздел ужения рыбы, подарил мне книжку, выуженную им у букиниста. «Наверное, она вас позабавит», – сказал он, вручая подарок.

На обложке я прочитал: «ФУТБОЛ «ASSOCIATIO». Правила, история, тренировка, тактика, игра. Под редакцией М. Ромма. Перевод с английского. Составлено по книгам: Сивелл, «Книга о футболе»; Олкок, «Футбольная ассоциация»; Спелдинг, «Футбольный закон». И внизу – «Издание спортивного и оружейного магазина А. А. Биткова в Москве. 1912 год».

Таким образом, у меня в руках оказался сборник статей английских авторов, написанных в начале века (пока перевели и издали!), в ту футбольную пору, которую принято считать доисторической. В самом заглавии хранится отзвук тогда еще сравнительно свежего в памяти события – обособления футбола, начавшего свою историю, как известно, в 1863 году с образования в Англии футбольной ассоциации, отдельно от регби.

Я начал листать книгу, предполагая, что она в самом деле способна лишь позабавить. Многое в ней отдавало той стариной, над которой принято снисходительно посмеиваться. Авторы то и дело прибегали к сравнениям футбола с регби, разбирали тогдашнюю систему игры с двумя беками, тремя хавбеками и пятью форвардами, истолковывали обстоятельства игры применительно к правилу офсайда, фиксировавшегося не по двум игрокам, как сейчас, а по трем. Да и многие термины выглядели потешно: ворота – голь, 11-метровый – пенальти-кик, гол – очко, сильный завершающий удар – шут, линия нападения – передовая и т. д.

Но вдруг бросились в глаза строки, заставившие сделать пометку на полях.

«При образовании современной команды надо стремиться к тому, чтобы силы нападения и защиты были равны».

Выходит, и в начале века, как и сейчас, существовало понятие «современный футбол», а мы-то им щеголяем!

И на той же странице:

«Принцип игры всей командой, как целым, развил необыкновенно тонкие теории, придал игре «научный» характер; атаки стали менее действительными по результатам».

Под этим наблюдением можно подписаться и сегодня. Так же как и под вот этим:

«Научная тактика современной команды – результат продолжительной практики. Лучшими командами теперь всегда оказываются те, которые играют по наиболее продуманной системе».

Оказывается, деды и прадеды судили о футболе не менее тонко, чем мы!

И я окунулся в эту книгу, читал, не пропуская ни строки, и карандашные черточки на полях, которыми помечал достойные внимания отрывки, на иных страницах сливались в сплошную линию сверху донизу. Я приведу некоторые места. Вчитайтесь в них: какая твердость, безыскусственность и убежденность в любой формулировке! Как же основательно надо испытать и обдумать игру, чтобы так веско высказываться!

Уже тогда умели поэтически выразить впечатление о футболе.

«И пока в бесконечном потоке сменяются дриблинг и пасовка, толкотня и тонкие уловки, бег с мячом и удары, игроки наслаждаются физически и духовно, и только те, кто знает эту прекрасную сильную игру, могут оценить это наслаждение».

Это, как говорится, лирика, нечто вроде стихотворения среди прозы.

Мы каждодневно обсуждаем, как в игре должны совмещаться индивидуальное и коллективное начала, и не всегда умеем примирить крайние точки зрения. Прадеды по этому поводу завещали нам следующие наставления:

«Какой бы блестящей ни была индивидуальная игра всех игроков команды, между ними должно быть полное согласие и взаимное понимание, только таким образом на всю команду переходят выдающиеся достоинства ее участников. Без этого команда из одиннадцати «звезд» футбола всегда будет разбита командой хороших игроков, играющих «комбинированную» игру. Только иногда индивидуальное умение приносит пользу, но оно бесполезно, когда противники играют толково и когда каждое их действие целесообразно. Поэтому каждый игрок должен сообразовываться со своими силами, делать только то, в чем он может успеть, и не пытаться совершать футбольных подвигов, к которым он не способен. Для них самое подходящее время – тренировки. Прекрасное правило, которое чаще нарушается, чем исполняется…»

Запомним, что и прадеды грешили в этом пункте…

«…Индивидуальные игроки, не играющие сыгранно, могут иногда одерживать крупные победы, но идеальная команда должна играть дружно. Команда, члены которой смотрят, как их партнеры выделывают чудеса. будет проигрывать. Все одиннадцать должны все время работать, хотя мяч может быть одновременно только у одного, и самое лучшее, что может сделать игрок без мяча, это занять такое место, на котором он сможет принести больше всего пользы, если получит мяч. Продолжительный дриблинг эффектен, и ловкие штуки, конечно, нравятся галерке. Это красиво, но не имеет смысла, и форварды, которые злоупотребляют этим, должны быть заменены другими».

Какой решительный, безжалостный приговор заигрывающимся футболистам!

Хорошие форварды – украшение, изюминка футбольного представления. Они герои-любовники, теноры, матадоры, супермены, Шерлоки Холмсы, рыцари (увы, без стальных лат), верблюды, лезущие в игольное ушко, – что угодно, что кому ближе, но одно несомненно – они редкость, как редок талант. Это мы проверили и знаем твердо. Но каким должен быть этот человек, бесстрашно рвущийся вперед и забивающий голы? Мне не кажется, что в этом вопросе у нас существует кристальная ясность. Послушаем, что по этому поводу сказано в старой книге.

«Всякий сильный и смелый человек может научиться играть беком или хавбеком, но нечто большее, чем сила и храбрость, нужно для передовой. Несколько неуклюжий может со временем стать хорошим хавбеком или беком, но он никогда не будет первоклассным форвардом. Передовой должен быть ловким и изящным, вообще обладать многими качествами, которые считаются монополией женщин, вместе с присутствием духа и храбростью. Грубая сила для него совершенно не нужна, он прекрасно может обойтись без нее. Многие из самых лучших передовых очень легки, изящны и кажутся хрупкими, но прекрасно справляются с самыми грубыми беками и хавбеками. Те, кто видит футбол впервые, могут подумать, что они просто будут выбиты из строя и никогда не получат мяч. Ничего подобного. Они так умны и ловки, что защита не может приблизиться к ним».

Если перебрать выдающихся форвардов, нельзя не согласиться с этой рекомендацией, хотя бы в принципе, Но всегда ли этому золотому правилу следуют нынешние тренеры при отборе игроков в линию нападения? Разве не видим мы подчас в ней избыток людей, хоть и крепких и сильных, но которым не хватает ловкости, изящества, быстроты мышления?

Конструкция атаки и защиты собственных ворот с участием всех наличных сил в наше время считается модерном, последним криком тактической моды, ее исследуют вдоль и поперек, как только что сделанное открытие. Предоставим слово прадедам.

«Совершенно неправильно вбивать себе в голову, что ваше дело только проводить голы. Достаточно, чтобы это было вашей главной целью. Много матчей проиграно только оттого, что форварды не возвращались к защите. Часто слышишь, как болтливый бек, которому приходится туго, зовет свою передовую назад. Этого, конечно, не должно быть. Форварды должны помогать защите по собственной инициативе, а не ждать приглашения. В упорной борьбе, когда обе стороны равны по силам, та команда одержит победу, в которой форварды возвращаются назад и помогают защите».

В футболе подвизаются не пронумерованные фигурки, а живые люди, и игра требует от них специального умения, помноженного на ряд обязательных человеческих качеств. Это было прекрасно известно много лет назад. Нового, быть может, в старых моральных сентенциях мы не обнаружим. Но отметим: предки выражали свои наставления не шаблонно, что нам не всегда удается.

«При игре в футбол не развивается, или, по крайней мере, не поощряется дух самоуверенности. Иначе и не может быть, если постоянная, непосредственная цель игры заключается в том, чтобы передать мяч партнеру».

И наконец, словно подводя итоги, сказано просто и прямо:

«Заметим, что, по нашему мнению, мужчины должны играть только в такие игры, которые приучают к опасности и боли, к счастью, футбол именно такая игра».

Ни один из дедовских заветов себя не изжил, и сейчас их внушают, быть может, в других выражениях, начинающим. Иногда без успеха, и тогда вокруг какого-либо «несомненно одаренного» возникает свистопляска, неминуемо оборачивающаяся пустыми хлопотами. Все-таки удивительно строго и последовательно соблюдается соответствие человека этой игре!

Рост скоростей и атлетизма выдвинул на первый план подготовку футболистов к игре, у нас названную учебно-тренировочным процессом. Прадедам подобная велеречивость была неведома, но от этого их наставления ничего не проигрывают.

«Умение бить в гол требует бесконечной практики. (Обратите внимание – БЕСКОНЕЧНОЙ! – Л. Ф.) Положения, из которых может быть сделано очко, настолько разнообразны, что нужно тренироваться на удары под всяким углом. Кто хочет выработать действительно хороший шут, должен тренироваться, тренироваться и тренироваться, пока он не научится посылать мяч на такой высоте и с такой силой, чтобы он летел как ядро из пушки. Этого можно достигнуть, и поэтому пусти будущий центрфорвард тренируется до тех пор, пока не достигнет этого».

«Точная плассировка мяча – необходимое качество хавбека, но приобрести его можно только путем долгой роботы. Нечего и думать научиться этому во время матчей. Вы должны упражняться и упражняться, постепенно увеличивая длину паса. Вы всегда должны помнить, что только практика дает совершенство».

«Когда вы бьете мяч, у вас всегда должна быть цель – направить его туда, где он может быть принят вашим партнером. Эту точность нелегко приобрести, для этого нужна большая практика. Во время тренировок вам надо учиться бить мяч из разных положений в заранее определенные места. Такое занятие довольно скучно, но ни один человек, который хочет прогрессировать, не может отрицать пользы даже самых обыкновенных упражнений. Поэтому, прежде чем учиться бить сильно, выучитесь бить точно».

«Бесконечная практика», «долгая работа» – никакие не новейшие требования, они с первого удара по мячу положены в подножие футбола.

Наконец, приведу несколько советов игрокам разных позиций, или, как любят выражаться нынче некоторые авторы, «разных амплуа». Советы эти, на мой взгляд, мало того, что обоснованны и практичны, они еще и высказаны с подкупающей энергией, простотой и образностью. Обычно люди так выражают свои умозаключения, дойдя до них своим умом, проверив их на себе, в деле.

«Выдающиеся центрфорварды так тонко скрывают свои намерения относительно передачи мяча, что даже самые опытные беки не всегда их угадывают. Умный центр открывает свои карты в последний момент», «Бейте шут при всяком удобном случае. Лучше пробить и промахнуться, чем упустить возможность сделать гол из страха смарать».

«Бежать с мячом вдоль линии сравнительно легко, Класс форварда определяется тем, как он после этого передает мяч. Конец броска – самое трудное, многие крайние, прекрасно вырвавшись и обведя защиту, портят всю игру, бесцельно забивая мяч за линию ворот».

«Хавбек может уметь хорошо выбивать мяч, может уметь снимать с ноги противника, может быть в состоянии угадывать пасы последнего и перехватывать их, но если он не знает, что делать с мячом, когда он получит его, то во всех его способностях мало толку».

«Если по вашему расчету вы должны нападать на человека, то не раздумывайте долго и нападайте смело. Игрок, который атакует нерешительно, получает самые неприятные толчки. Если ваш противник обведет вас, то не оставайтесь сзади, обдумывая происшедшее. Увяжитесь за ним, как терьер за крысой, что бы ваш противник ни делал».

«Бек должен обладать сильным и верным ударом. Большинство могут бить мяч высоко и далеко, но дело не в этом, а в точности удара. Высокий и длинный удар может восхищать толпу, но он совершенно бесполезен. Когда у бека есть время, он должен стараться передать мяч свободному форварду. Это – правило без исключения. Часто точной передачей свободному передовому создается атака, и только немногие оценивают ту роль, которую при этом играл бек. Но знатоки понимают, кто был причиной удачи».

«Руки голкипера должны очень быстро реагировать на прикосновение мяча. Эта чувствительность ведет к тому, что руки голкипера так же быстро схватывают мяч, как рука сторожа зажимает монету, которую он получает «на чай». Из всех качеств для голкипера самое важное именно эта чувстительность и уверенность рук».

Надеюсь, читателю было любопытно пробежать эти отрывки, которые, не будучи столь загадочны, как ассирийская клинопись, явственно доносят до нас голос отдаленной эпохи футбола. Читая эту книгу, в какой-то мере я чувствовал себя археологом. Не знаю, что испытывают люди этой профессии, когда вдруг обнаруживают, что давным-давно исчезнувшей цивилизации было известно то, над чем бьется нынешнее поколение строителей, ваятелей, ювелиров. Мне же, когда я закрыл эту книгу, стало и чуть конфузно, и чуть грустно.

Мы, журналисты, чей долг наравне и вместе с действующими лицами футбола отыскивать и словесно оформлять закономерности развития игры, ратовать за столбовую дорогу против сворачивания на тряские проселки, испытываем профессиональное удовлетворение, когда нам удается проникнуть в потаенную суть события, когда нащупаем болевую точку и укажем способ излечения, когда, наконец, воюем за светлые истины против косности и примитива. И признаться, всегда радостно найти слова, которые бы попадали в точку, а точку поставить в том месте, где слова уже были бы лишними. Без радости словесных открытий нам скучновато.

А в этой старой книге я встретил немало мыслей, превосходно выраженных, над чем и мои коллеги, и я немало бились, не подозревая, что прадеды уже преуспели. Правда, до трагедии изобретателя велосипеда далеко: вместе с футболом, вместе с журналистским словом и мы, нынешние, продвинулись вперед. Но предостережение получено, и оно кстати: грешно самонадеянно полагать, что все открытия принадлежат нам.

Но «раскопки» дают материал и для общих выводов.

По сути дела, перед нами недвусмысленный ответ на вопрос, почему вообще возникает сравнение футбола прошлых десятилетий с нынешним. Да потому, что достаточно давно, быть может с самого начала, в футболе действовали нерушимые законы, которым нет износа. И в начале века, и сейчас, ближе к его концу, игра подчинена этим, как техническим, так и нравственным установлениям, она невозможна, если их игнорируют, она страдает и скособочивается, если ими пренебрегают, от них отклоняются. Не мудрено, что игроки, подвизавшиеся тридцать-сорок лет назад, если они были верны главным заповедям, получают преимущество в воображении очевидцев перед теми молодыми игроками, которые при всей своей щеголеватости и футбольной образованности заповедей этих строго не соблюдают. Ну хотя бы в пропорции игры индивидуальной и коллективной, в боязни принять ответственность за удар по воротам «из страха смарать», в нежелании следовать правилу о «бесконечной практике» и т. д. Слов нет, все за модерн, за новые веяния, за изобретательство, за наращивание скоростей. Но любая позолота бессмысленна и напрасна, если скрывает ржавчину и окалину.

Так что, как видно, сопоставляется то, что можно и следует сопоставлять. В этом смысле футбол неделим на старый и новый, в этом смысле он не может выглядеть допотопным и архаичным, как это кажется бойким молодчикам, желающим вести летосчисление со дня своего выхода на поле.