Сквозь зеркало и что там увидела Алиса, или Алиса в Зазеркалье (Пер.Н.М. Демуровой)

Но она ничуть не испугалась: чего ей было бояться после столь долгой и дружественной беседы?

– Значит, ты не всех насекомых любишь? – продолжал, как ни в чем не бывало Комар.

– Я люблю тех, которые умеют говорить, – отвечала Алиса. – У нас насекомые не разговаривают.

– А каким насекомым у вас радуются? – спросил Комар.

– Я никаким насекомым не радуюсь, потому что я их боюсь, – призналась Алиса. – По крайней мере, больших. Но я могу вам сказать, как их зовут.

– А они, конечно, идут, когда их зовут? – небрежно заметил Комар.

– Нет, кажется, не идут.

– Тогда зачем же их звать, если они не идут? 49

– Им это ни к чему, а нам все-таки нужно. Иначе зачем вообще знать, как что называется?

– Незачем, по-моему, – сказал Комар. – Если ты зайдешь поглубже вон в тот лес, ты увидишь, что там нет никаких имен и названий. Впрочем, мы зря теряем время… Значит, какие у вас насекомые?

– Ну, вот, к примеру, есть у нас Бабочка, – сказала Алиса и загнула на руке один палец.

– А-а, – протянул Комар. – Взгляни-ка на тот куст! Там на ветке сидит… Знаешь кто? Баобабочка! Она вся деревянная, а усики у нее зеленые и нежные, как молодые побеги!

– А что она ест? – спросила Алиса с любопытством.

– Стружки и опилки, – отвечал Комар. – А еще кто у вас есть?

Алиса жадно разглядывала Баобабочку. Она была такая толстенькая и такая веселая, что Алиса решила: она только что хорошо пообедала!

– А еще у нас есть Стрекоза, – сказала она и загнула второй палец.

– Подними-ка голову, – сказал Комар. – Вон на той ветке прямо у тебя над головой сидит Стрекозел. Бородатый, рогатый, и то и дело лезет бодаться!

– А он что ест? – снова спросила Алиса.

– Траву и отруби, – ответил Комар. – А гнездо он себе вьет в хлеву. Алиса долго задумчиво смотрела на Стрекозла и, наконец, сказала:

– А еще у нас есть всякие мошки.

– Взгляни-ка на то облачко, – заметил Комар. – Это вьются Бегемошки. Подумать только – такие толстые и неповоротливые, а как хорошо летают!

– А что они едят? – снова спросила Алиса.

– Мелкую рыбешку и лягушек!

Алису одолели сомнения.

– А если рыбешки не будет? – спросила она.

– Тогда они, конечно, умрут, – отвечал Комар.

– И часто так бывает?

– Всегда, – сказал Комар.

Алиса задумалась, между тем как Комар развлекался, кружа вокруг ее головы. Наконец, он уселся на ветку и пропищал:

– Хочешь потерять свое имя?

– Нет, – испугалась Алиса. – Конечно, не хочу!

– И зря, – сказал Комар небрежно. – Подумай, как это было бы удобно! Скажем, возвращаешься ты домой, а никто не знает, как тебя зовут. Захочет гувернантка позвать тебя на урок, крикнет: «Идите сюда…» – и остановится, имя-то она забыла. А ты, конечно, не пойдешь – ведь неизвестно, кого она звала!

– Это мне не поможет, – возразила Алиса. – Даже если она забудет мое имя, она всегда может сказать: «Послушайте, милочка…».

– Но ведь ты не Милочка, – перебил ее Комар. – Ты и не будешь слушать! Хорошенькая вышла шутка, правда? Жаль, что не ты ее придумала!

– Что это вы все время предлагаете мне свои шутки? – спросила Алиса. – Эта, например, вам совсем не удалась!

Комар только глубоко вздохнул; по щекам у него покатились две крупные слезы.

– Не нужно шутить, – сказала Алиса, – если шутки вас так огорчают. В ответ он снова грустно вздохнул, а когда Алиса подняла глаза, бедного Комара на ветке уже не было – должно быть, его унесло собственным вздохом.

Алиса так долго сидела без движения, что ей стало холодно; она поднялась и пошла вперед.

Вскоре она вышла на полянку, за которой чернел лес. Он был гораздо мрачнее того, откуда она вышла, и Алиса немножко струсила. Все же, поразмыслив, она решила идти вперед.

– Не возвращаться же мне назад! – сказала она про себя. – Другого пути на восьмую линию нет.

– Это, верно, тот самый лес, – размышляла она, – где нет никаких имен и названий 50. Интересно, неужели я тоже потеряю свое имя? Мне бы этого не хотелось! Если я останусь без имени, мне тотчас дадут другое, и наверняка какое-нибудь ужасное! А я примусь разыскивать того, кто подобрал мое старое имя. Вот будет смешно! Дам объявление в газету, будто я потеряла собаку: «Потеряно имя по кличке…», тут, конечно, будет пропуск… «На шее медный ошейник». И всех, кого ни встречу, буду окликать: «Алиса!» – вдруг кто-нибудь отзовется. Только вряд ли… Разве что по глупости…

Так, беседуя сама с собой, она незаметно дошла до леса; там было сумрачно и прохладно.

– По крайней мере, – подумала Алиса, ступив под деревья, – приятно немножко освежиться в этом… как его? Ну, как же он называется!… – Она с удивлением заметила, что никак не может вспомнить нужного слова. – Когда спрячешься под … ну, как же их?.. под… этими … – Она погладила дерево по стволу. – Интересно, как они называются? А, может, никак? Да, конечно, никак не называются!

С минуту она стояла в глубокой задумчивости, а потом вдруг сказала:

– Значит, все-таки это случилось! Кто же я теперь? Я должна вспомнить! Во что бы то ни стало должна!

Но как она ни старалась, ничего у нее не выходило. Она всячески ломала себе голову, но вспомнить свое имя не могла.

– Помню только, что там есть Л… – сказала она, наконец. – Ну, конечно, оно начинается с Л… 51 Тут из-за дерева вышла Лань. Она взглянула на Алису огромными грустными глазами, но ничуть не испугалась.

– Тпрушеньки! Тпрушеньки! – сказала Алиса и протянула руку, чтобы ее погладить. Лань прянула в сторону, но не убежала, а остановилась, глядя на Алису.

– Как тебя зовут? – спросила Лань. У нее был мягкий и нежный голос.

– Если б я только знала! – подумала бедная Алиса.

Вслух она грустно промолвила:

– Пока никак…

– Постарайся вспомнить, – сказала Лань. – Так нельзя…

Алиса постаралась, но все было бесполезно.

– Скажите, а как вас зовут? – робко спросила она. – Вдруг это мне поможет…

– Отойдем немного, – сказала Лань. – Здесь мне не вспомнить…

Алиса нежно обняла Лань за мягкую шею, и они вместе пошли через лес.

Наконец, они вышли на другую поляну; Лань взвилась в воздух и сбросила с себя руку Алисы.

– Я Лань! – закричала она радостно. – А ты – человечий детеныш!

Тут в ее прекрасных карих глазах мелькнула тревога, и она умчалась прочь.

Алиса долго смотрела ей вслед; слезы навертывались ей на глаза при мысли, что она так внезапно потеряла свою милую спутницу.

– Ну, что ж, – сказала она, наконец. – Зато теперь я знаю, как меня зовут. И то хорошо… Алиса… Алиса… Больше уж ни за что не забуду… Посмотрю-ка я на эти указатели. Интересно, куда мне теперь идти?

На этот вопрос ответить было нетрудно: через лес вела только одна дорога, и обе стрелки указывали на нее.

– Дойду до развилки, – подумала Алиса, – тогда и решу. Ведь там им придется указывать в разные стороны.

Напрасно она на это надеялась! Она все шла и шла по дороге, но и на развилках стрелки неизменно указывали в одну сторону. На одной из них было написано:

А на другой:

– Судя по всему, – размышляла Алиса, – они живут вместе. Как это я раньше не догадалась… Впрочем, я все равно задерживаться у них не буду. Забегу на минутку, поздороваюсь и спрошу, как выйти из лесу. Только бы мне добраться до восьмой линии, пока не стемнеет!

Так она шла и шла, разговаривая сама с собой, как вдруг дорожка круто повернула, и она увидела двух человечков, толстых, как набитые шерстью кули. Это было так неожиданно, что Алиса вздрогнула и остановилась. Впрочем, она тут же успокоилась, сообразив, что перед ней не два куля, а – 52

Глава IV ТРАЛЯЛЯ И ТРУЛЯЛЯ

Они стояли под деревом, обняв друг друга за плечи, и Алиса сразу поняла, кто из них Труляля, а кто – Траляля, потому что у одного на воротнике было вышито «ТРУ», а у другого – «ТРА».

– А «ЛЯЛЯ», верно, вышито у обоих сзади, – подумала Алиса.

Они стояли так неподвижно, что она совсем забыла о том, что они живые, и уже собиралась зайти им за спину и посмотреть, вышито ли у них на воротнике сзади «ЛЯЛЯ», как вдруг тот, на котором стояло «ТРУ», сказал:

– Если ты думаешь, что мы из воска, выкладывай тогда денежки! За посмотр деньги платят! Иначе не пойдет! Ни в коем разе!

– И задом наперед, совсем наоборот! – прибавил тот, на котором было вышито «ТРА». – Если, по-твоему, мы живые, тогда скажи что-нибудь…

– Пожалуйста, простите меня, – сказала Алиса, – я не хотела вас обидеть.

Больше она ничего сказать не могла, потому что в голове у нее неотвязно, словно тикание часов, звучали слова старой песенки 53 – она с трудом удержалась, чтобы не пропеть ее вслух.

Раз Труляля и ТраляляРешили вздуть друг дружку.Из-за того, что ТраляляИспортил погремушку, -Хорошую и новую испортил погремушку.Но ворон, черный, будто ночь,На них слетел во мраке.Герои убежали прочь.Совсем забыв о драке, -Тра-ля-ля-ля, тру-ля-ля-ля, совсем забыв о драке.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказал Труляля, – но это не так! Ни в коем разе!

– И задом наперед, совсем наоборот, – подхватил Траляля. – Если бы это было так, это бы еще ничего, а если бы ничего, оно бы так и было, но так как это не так, так оно и не этак! Такова логика вещей!

– Я думала о том, – сказала вежливо Алиса, – как бы мне побыстрей выбраться из этого леса. Уже темнеет… Не покажете ли вы мне дорогу?

Но толстячки только переглянулись с усмешкой.

Они были до того похожи на школьников, выстроившихся для переклички, что Алиса не удержалась, ткнула пальцем в Труляля и крикнула:

– Первый!

– Ни в коем разе! – тут же отозвался Труляля и так быстро захлопнул рот, что зубы щелкнули.