Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Все под контролем - Энди Макнаб на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

— Не могли бы вы повторить?

— Вы должны сегодня же улететь домой. Подтвердите, пожалуйста.

— Да, понял. Я должен сегодня же вернуться домой.

Связь отключилась.

Я повесил трубку. Странно. Ранее неожиданное окончание «срочной работы» всегда предварялось запиской, написанной зелеными чернилами, в которой глава службы оповещал об этом. Не было ничего необычного в срочном отъезде, но не настолько же поспешном! Может, Симмондс таки решил, что эти люди не так уж важны?

«Ладно, — в конце концов подумал я. — Кто же все-таки облажался? Вы хотели, чтобы я выполнил работу как можно скорее, вот я и выполнил ее».

Я позвонил в агентство и заказал билет на обратный путь. Единственное, что у них было, — место в самолете компании «Бритиш эруэйз», вылетающем в 21.35, а до этого оставалась еще куча времени. Кев и Марша жили всего лишь в часе езды по дороге в аэропорт, так почему бы и нет?

Я набрал другой номер, и трубку снял Кев. Сначала его голос звучал настороженно, затем он узнал меня.

— Ник! Как дела?

Судя по всему, он был действительно рад меня слышать.

— Ничего, нормально. Я в Вашингтоне.

— Что ты тут делаешь? Впрочем, нет, не хочу знать! Заедешь повидаться?

— Если вы не заняты. Я уезжаю сегодня вечером, возвращаюсь в Англию. Так что загляну на минутку, ладно?

— Можешь оторвать задницу и приехать прямо сейчас? У меня тут кое-что наклевывается, но мне интересно было бы знать, что думаешь ты. Тебе правда понравится!

— Без проблем, дружище. Сейчас возьму у гостиницы машину и прямиком к тебе.

— Марша приготовит что-нибудь сногсшибательное. Я скажу ей, как только она вернется с детьми. Поешь с нами, а потом я отвезу тебя в аэропорт. Ты не представляешь, какие у меня тут дела. Твоим друзьям там, за океаном, придется попотеть.

— Я не могу ждать.

— Ник, еще кое-что.

— Что еще, дружище?

— За тобой должок — подарок крестнице к дню рождения. Опять ты забыл, дурья башка!

Руля на запад по автостраде, я не уставал гадать, о чем хочет поговорить со мной Кев. Друзья «за океаном»? У Кева не было никаких связей с ВИРА, о которых бы я знал. Он служил в Управлении по борьбе с наркотиками, а не в ЦРУ или каком-нибудь другом антитеррористическом заведении. Кроме того, я знал, что у него скорее административная, а не полевая работа. Я подозревал, что ему, возможно, просто нужна какая-нибудь дополнительная информация.

Я снова подумал о Слабаке Пате и дал себе внутреннее указание не забыть спросить Кева, нет ли у него адреса этого придурка.

Съехав с автострады, я попал в усаженное деревьями предместье. Большие дома окаймляли дорогу, и практически возле каждого стоял микроавтобус на семь человек, а стену гаража украшала баскетбольная корзина.

Дорога, ведущая к жилищу Кева, называлась Медвежьей тропой. Проехав еще примерно с четверть мили, я выкатил на площадь, где было много места для парковки и сомкнутым строем, как на параде, выстроились магазинчики — преимущественно с деликатесами, свечами и мылом. Я накупил сластей для Айды и Келли, которыми, я знал, Марша их не баловала, и еще кое-какие подарки.

Перед магазинчиками протянулся пустырь, словно специально выделенный под дальнейшую застройку. Там возвышались штабеля балок, лежали еще какие-то стройматериалы и стояли прицепы и два бульдозера.

Далеко справа, среди домов, я различил задний фасад особняка Кева и Марши, сооруженного в «роскошном» колониальном стиле. Подъехав ближе, я увидел их микроавтобус «даяцу», куда Марша запихивала ноющих детей, чтобы везти их в школу. Изнутри к заднему стеклу был прикреплен большой пушистый Гарфилд.[22] Я не увидел служебной машины Кева — «шевроле-каприс классик», — ощетинившейся антеннами; в таких монстрах ездят только правительственные чиновники. Обычно Кев держал ее в гараже, подальше от хищного взгляда угонщиков.

Я уже представлял себе, как снова увижусь с Браунами, даже хотя и знал, что к концу дня вымотаюсь больше, чем дети. И свернул на подъездную дорожку.

Похоже, меня никто не ждал. Дома́ стояли на достаточно большом расстоянии друг от друга, поэтому соседей я тоже не заметил, но это меня не удивило: «спальное» предместье Вашингтона словно вымирает по будням.

Я собрался с духом; раньше мне не раз случалось попадать здесь в засаду. Дети бросались на меня, а Кев с Маршей стояли сзади. Я всегда делал вид, что мне это не нравится, хотя, по правде говоря, мне нравилось. Дети, наверное, уже знают, что я везу подарки. Я купил Айде маленькие часы в форме героя мультиков птенца Твити Пая, а Келли — книжки детских страшилок «Гусиная кожа», с тридцать первого по сороковой выпуски. Я знал, что у нее уже есть первые тридцать. Я не скажу Айде, что забыл про ее день рождения; надеюсь, она и сама об этом забыла.

Я выбрался из машины и пошел к входной двери. Из засады никто не появлялся. Что ж, тем лучше.

Дверь была приоткрыта дюйма на два. Значит, они хотят, чтобы я зашел, как инспектор Клузо,[23] а они выскочат на меня, как Като[24] из куста. Я открыл дверь нараспашку и крикнул:

— Привет! Эй, есть кто-нибудь дома?

Теперь в любой момент дети должны были вцепиться мне в ноги.

Но ничего не случилось.

Может быть, у них новый план и они спрятались где-нибудь в доме, выжидая, стараясь не хихикать?

За входной дверью был коридорчик, а дальше — большая прямоугольная прихожая; двери из нее вели в различные комнаты внизу. Из кухни, справа, до меня донесся женский голос, напевающий позывные какой-то станции.

Детей по-прежнему нигде не было видно. Я на цыпочках двинулся в направлении звуков, доносящихся из кухни, и громким театральным шепотом произнес:

— Так, так, так… Я уезжаю… Посмотрим-ка, кто тут… Как не стыдно, ведь я привез два подарка двум маленьким девочкам…

Дверь слева от меня, ведущая в гостиную, была приоткрыта примерно на фут. Проходя мимо, я не заглянул внутрь, но боковым зрением увидел нечто, на что поначалу не обратил внимания. А может, и обратил; может, мое сознание, обрабатывая информацию, отвергло ее как слишком жуткую, чтобы оказаться правдой.

Потребовались доли секунды, чтобы она дошла до меня, а когда это произошло, я словно окаменел.

Я медленно повернул голову, пытаясь осмыслить открывшееся мне зрелище.

Это был Кев. Он лежал на боку. Его голова была размозжена бейсбольной битой. Я понял это, потому что она валялась на полу рядом с ним. Это была та самая бита, которую он показывал мне, когда я в последний раз приезжал к ним, — красивая, светлая, алюминиевая. Он со смехом сказал, что местные обыватели называют такие биты «алабамскими детекторами лжи».

Я по-прежнему не мог пошевелиться.

И подумал:

«Черт возьми, он мертв… или, по крайней мере, должен быть мертвым, учитывая то, что я вижу».

А как же Марша и дети?

Может, убийца все еще в доме?

Надо было взять оружие.

Сейчас я ничего не мог сделать для Кева. Я даже не стал думать о нем, настолько мне был нужен один из его пистолетов. Я знал, где спрятаны все пять: там, где было не достать детям, всегда готовые к стрельбе — со вставленными обоймами и патроном в патроннике. Все, что требовалось от Марши или Кева, — взять один из пистолетов и шлепнуть всякого, кто имел против Кева зуб, а таких в среде наркоманов и наркодилеров было немало.

«Вот они наконец его и достали, черт побери», — подумал я.

Очень медленно я положил подарки на пол. Мне хотелось услышать, как скрипнет половица, услышать хоть какой-нибудь звук во всем доме.

Гостиная была большая и прямоугольная. В одной из стен находился камин. По обе стороны от него были ниши с книжными полками, и я знал, что справа, на второй полке сверху, стоит самый большой в мире, самый откормленный словарь, а на нем, засунутый так, чтобы не было видно, выше человеческого роста, но с расчетом на то, чтобы его было легко достать, покоится столь же большой и «откормленный» пистолет. Он был положен таким образом, что, когда вы брали его в руку, он оказывался в правильной позиции для стрельбы.

Я бросился к полкам. Я даже не посмотрел, есть ли еще кто-нибудь в комнате. Для безоружного это было практически безразлично.

Добежав до полок, я схватил пистолет со словаря, развернулся и упал на колени, прицеливаясь. Это был девятимиллиметровый «Хеклер и Кох» — фантастическое оружие. У этой модели под стволом был даже лазерный прицел — куда падал луч, туда летела и пуля.

Я несколько раз глубоко вдохнул. Успокоившись, проверил оружие: патрон был в стволе.

Что мне теперь было делать? Моя машина стояла возле дома; если об этом доложат, неминуемо последует цепь драматических событий. Я по-прежнему был тут тайным агентом; если меня раскроют, то раскроют и задание, и тогда я буду по уши в дерьме.

Я бросил быстрый взгляд на Кева — удостовериться, дышит ли он. Безнадега. Его мозги вывалились, лицо превратилось в кровавое месиво. Он был мертв, и, кто бы это ни сделал, он настолько пресытился, что просто швырнул биту на пол.

Стеклянный кофейный столик был весь залит кровью, и толстый ворсистый ковер тоже. Брызги крови заляпали даже окна, выходящие во внутренний дворик. Но странно, что никаких признаков борьбы не было.

4

Я должен был удостовериться, что Марши и детей в доме нет, что они не сидят, связанные, в соседней комнате и никакая сука не держит их под прицелом. Надо было все проверить.

Проверка не такое простое дело, как это демонстрировал Дон Джонсон в телесериале «Полиция Майами. Отдел нравов»: человек бежит к двери, становится в дверном проеме, прыжок, грохот пистолетного выстрела — и ты победитель. Появившись в дверном проеме, ты становишься идеальной мишенью. Если за порогом тебя подстерегает парень с пистолетом, то ты труп.

Сначала требовалось осмотреть кухню; она была ближе всего, к тому же оттуда исходил звук.

Напротив меня была дверь в прихожую. Я двинулся вдоль стены. Переступил через Кева, даже не взглянув на него. Пистолет я держал в вытянутой руке и был готов стрелять, как только увижу цель. Дуло пистолета строго следовало за направлением моего взгляда.

Я мысленно поделил комнату на части. Первая — от дивана до середины гостиной, примерно двенадцать футов; пройдя это расстояние, я замер за большой стереосистемой, которая отчасти служила мне прикрытием, пока я проверял дверь, ведущую в прихожую. Она была по-прежнему открыта.

В прихожей не было ничего подозрительного. Я шагнул туда и закрыл за собой дверь. Подошел к кухонной. Ручка была с правой стороны, и петель не было видно, значит, дверь открывалась внутрь. Я шагнул к левой стороне двери и прислушался, сдерживая дыхание и пытаясь унять колотящееся сердце. По радио разглагольствовал какой-то болван. «Производственная травма? Боритесь за компенсацию вместе с нашими опытными адвокатами… и помните: оплата только при выигранном деле».

Моя рука с пистолетом была чуть согнута, но оружие было по-прежнему нацелено вперед. Я повернул ручку, слегка толкнул дверь и отпрянул. Затем приоткрыл ее чуть больше — проверить, не последует ли реакция из кухни.

Радио стало слышнее, и к нему добавился шум стиральной машины. И больше ничего.

Теперь, когда дверь приоткрылась еще на несколько дюймов, мне стала видна небольшая часть кухни. Я шагнул вперед и распахнул дверь. По-прежнему никакой реакции. Используя дверной косяк и стену как прикрытие, я потихоньку обогнул угол.

По мере того как расстояние между мной и дверью увеличивалось, мне становилась видна все большая часть помещения. Я не торопился, проводя осмотр. Если бы мне пришлось среагировать, тот факт, что я нахожусь в двух ярдах от дверного проема, не должен был повлиять на мою меткость. В противном случае мне вообще не следовало соваться в это дело. Большим пальцем правой руки я нажал кнопку лазерного прицела. На кухонной стене возникло яркое красное пятнышко.

Я пригнулся, чтобы по возможности представлять собой мишень поменьше. Если в кухне кто-нибудь был, то всё, что они смогли бы увидеть, это небольшую часть моей головы, а не выпрямившегося в полный рост Дона Джонсона.

Обстановка очень напоминала «Марию Целесту».[25] Все указывало на приготовления к обеду. Кев сказал, что Марша приготовит что-нибудь особенное. На столе лежали овощи и открытые пакеты с мясом. Я закрыл за собой дверь. Теперь по радио передавали какой-то легкий рок. Стиральная машина продолжала работать. Стол был уже наполовину накрыт, и у меня заныло сердце. Кев и Марша очень строго относились к тому, как дети выполняют работу по дому, поэтому вид наполовину накрытого стола повышал шансы на то, что девочки либо мертвы, либо находятся наверху под прицелом пистолета.

Я медленно прошел в другой конец кухни и запер дверь, ведущую в гараж. Если там кто-то притаился, он не сможет последовать за мной.

Меня понемногу стала охватывать настоящая паника. Была ли Марша и дети все еще в доме или сбежали после случившегося? Я не мог уйти просто так. Нелюди, которые проделали такое с Кевом, способны на все. В животе у меня творилось черт-те что. Что я найду наверху?

Я снова вышел в прихожую и начал пробираться вперед, направив пистолет на лестницу, ведущую наверх. Последней незачищенной комнатой внизу был кабинет Кева. Я приложил ухо к двери и прислушался. Но ничего не услышал. Я еще раз прислушался и вошел.

Это была небольшая комната, в которой стояли несколько картотечных шкафов, письменный стол и кресло. Раньше полки на стене напротив стола были заставлены книгами и фотографиями: Кев стреляет, Кев бегает и тому подобное. Теперь все валялось на полу; шкафы были открыты и бумаги разбросаны повсюду. Уцелел только компьютер Кева. Он лежал на столе, на боку, с заставкой, которую я прислал Кеву шутки ради: британский спецназ. Принтер и сканер стояли на полу рядом со столом, но это было их обычное место.

Я покинул кабинет и посмотрел на лестницу. Тут начинались настоящие трудности. Она шла спиралью, и мне придется стать немножко Гудини,[26] чтобы уберечь свою задницу, поднимаясь по ней. Я решил пока выключить лазер; мне не хотелось попусту обнаруживать себя.

Я поставил ногу на нижнюю ступеньку и стал подниматься. К счастью, лестница в доме Кева была покрыта толстой ковровой дорожкой, которая заглушала шаги, но все же идти приходилось, как по льду, осторожно проверяя каждую ступеньку — не скрипнет ли, всякий раз медленно и точно ставя ногу на край.

Достигнув площадки, я наставил дуло пистолета вверх, используя стену как опору, и шаг за шагом стал подниматься дальше, спиной вперед.

— Пара шагов — остановись, прислушайся. Еще пара — остановись, прислушайся.

Я был один, и в моем распоряжении было только тринадцать патронов; возможно, четырнадцать — если тот, что в патроннике, не входил в обойму. У парней вполне могло оказаться полуавтоматическое или даже полностью автоматическое оружие. Если это так и они все еще здесь, то можно считать, что день выдался неудачный.

Стиральная машина взвыла — стирка подходила к концу. Из радио по-прежнему лился легкий рок. И больше ничего.

Адреналин делал свое дело. Несмотря на включенный кондиционер, я буквально взмок. Пот начал литься в глаза; мне приходилось вытирать их левой рукой — каждый по отдельности.

Передо мной была детская. Насколько я помнил, там стояла двухъярусная кровать и было самое большое на свете святилище индейской принцессы Покахонтас из мультика — ее изображения на теннисках и постерах, простынях и покрывалах, и даже кукла, которая, стоило нажать ей на спину, пела какую-то песенку.

Я остановился и приготовился к худшему.

Потом открыл дверь, шагнул вперед и осмотрел спальню. Ничего. Ни-ко-го.

В этой комнате было чисто и прибрано. Плюшевые мишки и другие игрушки лежали на кровати. Основной темой все еще оставалась Покахонтас, но намечалась и другая тема: «История игрушек».[27]

Я вернулся на площадку, относясь к ней как к новой комнате, поскольку не знал, что могло произойти здесь за полминуты моего отсутствия.

Потом стал подкрадываться к другой спальне, спиной почти касаясь стены, направив пистолет перед собой, постоянно оглядываясь и думая:

«А что, если? Что я буду делать, если они появятся из этой двери? Что, если?.. Что, если?»

Оказавшись возле спальни Кева и Марши, я обнаружил, что дверь слегка приоткрыта. Пока я еще не мог видеть того, что внутри, но, приближаясь, почувствовал запах. Слабый запах с примесью металла. Сердце вновь болезненно сжалось. Я знал, что должен войти.

Заглянув в дверь, я увидел Маршу. Она стояла на коленях перед кроватью, уткнувшись лицом в окровавленное покрывало и широко раскинув руки.

Я вышел и присел на корточки. Я был потрясен и никак не мог поверить в то, что увидел. С этой семьей такого не могло произойти. Зачем было убивать Маршу? Ведь, наверное, они пришли за Кевом. Мне хотелось отшвырнуть пистолет, сесть на пол и разрыдаться. Но я знал, что убийцы до сих пор могли оставаться в доме.

Я взял себя в руки и вошел в спальню, изо всех сил стараясь не смотреть на Маршу. Там никого не было.

Следующей на очереди была ванная — в нее вела дверь из спальни. Я вошел и от того, что увидел, чуть не потерял рассудок. Меня словно обухом по голове ударили. Я попятился, уперся в стену и тяжело съехал на пол.

Все было залито кровью. Моя рубашка и руки тоже были в крови; я сидел в луже крови, чувствуя, как пропитываются ею мои брюки. Айда лежала на полу между ванной и унитазом. Ей, пятилетней девочке, почти целиком отрубили голову. Я видел обнажившиеся позвонки.

Повернув голову и выглянув из ванной, я смог лучше разглядеть Маршу — и с трудом удержался от крика. Платье ее было в порядке, но колготки разорваны, трусики спущены, и у нее произошла дефекация, возможно, перед самой смертью. Все, что я видел с расстояния примерно пятнадцати футов, было останками той, о ком я действительно заботился, может быть, даже любил ее. На коленях, на залитом кровью покрывале… С ней сделали то же, что с Айдой.

Я старался дышать поглубже и вытирал глаза. Я знал, что мне предстоит осмотреть еще два помещения: вторую ванную и большую кладовую над гаражом. Раскисать было нельзя.

Проверив остальные помещения, я в полуобморочном состоянии опустился на пол. Весь ковер был истоптан моими кровавыми следами.

«Стоп, успокойся и подумай».



Поделиться книгой:

На главную
Назад