Помоги проекту - поделись книгой:
И так подумал про себя Малик Захаб: «Делать нечего, придется рассказать все как есть. Ведь, ежели я стану запираться, падут от их проклятья и козы и овцы». Подумав так, пастух ответствовал служанкам: «О девушки, я все вам расскажу. Юношу, который вел со мной беседу у колодца, зовут Индрапутрой, он сын махараджи Бикрамы Буспы, родом же — сын человеческий».
Выслушав Малика Захаба, служанки возвратились в башню. Там они почтительно склонились перед царевной и молвили: «О госпожа, тот юноша прозывается Индрапутрой, он — сын махараджи Бикрамы Буспы». И они передали царевне все, о чем им поведал пастух.
Весьма возрадовалась Талела Маду Ратна, узнав, что Индрапутра прибыл в ее страну. А золотой павлин, едва произнесли служанки имя юноши, принялся танцевать, распустивши хвост, после же молвил: «О госпожа, позволь мне проститься с тобой, ибо я желаю отправиться к моему господину Индрапутре». Улыбнулась царевна и сказала, обратясь к служанкам: «О Данг Кунтум Джая и Данг Интан Байдури, отнесите золотого павлина к Малику Захабу, будто собираетесь продать его, и так скажите: «О Малик Захаб, купи сего золотого павлина, ибо нашей госпоже понадобились деньги». Сами же отдайте павлина Индрапутре и посмотрите, узнает ли он его».
Служанки почтительно поклонились царевне и отправились с павлином к Малику Захабу, который в ту пору пребывал в своем доме вместе с Индрапутрой. Молвили служанки, обратясь к Малику Захабу: «Не хочешь ли ты, о дядюшка, купить золотого павлина?» Улыбнулись Индрапутра и Малик Захаб, и так ответствовал пастух служанкам: «Должно быть, вы смеетесь надо мной, ведь не к лицу мне покупать сего павлина — царевнину забаву». Ответствовали служанки: «Воистину, о дядюшка, хотим мы продать золотого павлина, ибо вышли у нашей госпожи все деньги». С этими словами они посадили птицу на драгоценный поднос, она же, распустив свой великолепный хвост, принялась танцевать.
Подумал тогда Индрапутра про себя: «Не обманывают ли меня глаза, ведь сей павлин точь-в-точь схож с тем, который некогда унес меня в поднебесье». И Индрапутра заплакал, вспомнив об отце и матери.
Заметив, что Индрапутра плачет, взирая на павлина, Данг Кунтум Джая и Данг Интан Байдури улыбнулись и спросили, обратясь к юноше: «Отчего ты проливаешь слезы, глядя на сию птицу?» Ответствовал Индрапутра: «О служанки, не павлин тому причиной. Просто я подумал, что ежели царевне понадобились деньги, что говорить обо мне, нищем скитальце».
Между тем павлин вновь распустил хвост и пропел такой пантун:
Услыхав слова павлина, Индрапутра улыбнулся. А павлин расправил крылья, поклонился и сказал: «О господин мой Индрапутра, очень тосковал я в разлуке с тобой, ныне же мы наконец встретились. Как ни далеки сии края от земли сынов человеческих, господин достиг их благодаря своей великой мудрости и вежеству».
Выслушав павлина, Индрапутра приблизился к нему и ласково погладил. Данг Кунтум Джая и Данг Интан Байдури, видя это, сказали, обратясь к павлину: «О золотой павлин, полно тебе шутить шутки. Пора собираться в обратный путь, не то разгневается наша госпожа». Служанки простились с Маликом Захабом и Индрапутрой, и молвил Индрапутра, обратясь к ним: «О девушки, спросите у царевны, не снизойдет ли она до встречи с бедным скитальцем. Я же, пребывая в крайнем ничтожестве, всецело предаюсь на ее волю». После он пропел такой пантун:
Воротившись к царевне, Данг Кунтум Джая и Данг Интан Байдури, почтительно склонившись, сказали ей: «О госпожа, воистину, словно павлин, прекрасен Индрапутра. Он превосходен в обхождении и мудр в речах, а от его тела исходит яркое сияние. Он передал тебе такой пантун:
Услыхав слова Индрапутры, царевна улыбнулась и молвила: «Сей юноша весьма учтив». После же прибавила: «О Данг Кунтум Джая и Данг Интан Байдури, ступайте к Индрапутре и передайте ему мой пантун:
Служанки почтительно склонились перед госпожой и отправились к Индрапутре. Увидев их, спросил Индрапутра: «О девушки, передали ли вы царевне мои лестные речи и будет ли мне дозволено с ней свидеться?» Ответствовали служанки: «О господин наш Индрапутра, мы поведали царевне, что ты молишь за нее Всевышнего, ибо не видим беды в том, что вы станете друзьями. Царевна же, услыхав наши слова, пропела такой пантун:
Индрапутра снял с пальца кольцо и протянул его служанкам, говоря: «О служанки, передайте царевне, что, исполненный великой почтительности, я молюсь за нее Всевышнему и, дабы выразить свою почтительность, посылаю ей будто цветок это кольцо — знак моего благорасположения. К тому же молю ее не гневаться на такой недостойный пантун:
Выслушав Индрапутру, служанки воротились к царевне, почтительно склонились и молвили, протягивая кольцо: «О госпожа, Индрапутра молится за тебя Всевышнему, пребывая в великой почтительности, и посылает будто цветок это кольцо — знак его благорасположения. Еще он просит не гневаться на такой недостойный пантун:
Услыхав пантун Индрапутры, царевна улыбнулась, а когда взглянула на кольцо и увидала, сколь оно прекрасно по виду и превосходно по работе, весьма обрадовалась, говоря: «Воистину небывало учтив сей Индрапутра».
На следующий день Талела Маду Ратна наполнила ароматными благовониями ларец, изукрашенный драгоценными каменьями и жемчугом, и, дав его служанкам, молвила: «О Данг Кунтум Джая и Данг Интан Байдури, ступайте к Индрапутре, отнесите ему сии благовония и скажите, что и я молюсь за него Всевышнему и посылаю такой пантун:
Почтительно склонившись перед госпожой, служанки отправились к Индрапутре, а придя, подали ему ларец и молвили: «О господин наш Индрапутра, царевна прислала тебе сии благовония и наказала передать такой пантун:
Индрапутра принял поднесенные ему благовония и сказал: «Передайте царевне, что я приду к ней в башню». После, вдохнув аромат благовоний и умастившись ими, он пропел такой пантун:
Услыхав пантун Индрапутры, служанки улыбнулись, он же велел им рассказать царевне о своей почтительности и передать ей такой пантун:
Служанки простились с Индрапутрой и, воротившись к царевне, молвили с почтительным поклоном: «О госпожа, мы поднесли Индрапутре благовония, и он их принял, пропев такой пантун:
После он велел нам поведать тебе о своей почтительности и спеть такой пантун:
Царевна улыбнулась, услыхав те слова, и молвила: «О служанки, пойдите к Индрапутре и передайте ему такой пантун:
Служанки почтительно склонились перед госпожой и отправились к Индрапутре. Придя к нему, они пропели пантун царевны:
Индрапутра улыбнулся, услыхав те слова, и молвил: «Весьма искусны дети небожителей в сочинении пантунов!» После сам пропел такой пантун:
Служанки почтительно склонились перед Индрапутрой и, возвратившись к царевне, молвили: «О госпожа, немеет язык, ибо не в состоянии он выразить того, сколь прекрасны слова Индрапутры, заключенные в его пантуне:
Царевна улыбнулась, выслушав служанок, а золотой павлин распустил свой многоцветный хвост и спел такой пантун:
Служанки посмеялись над забавной проделкой золотого павлина, принявшегося распевать песни, он же пропел еще один пантун:
Улыбнулась Талела Маду Ратна, услыхав тот пантун. А служанок ее обуяло веселье, и они принялись громко хохотать, так, что даже воины, несшие стражу у башни, подивились и спросили, обратясь к ним: «Что за переполох у вас поднялся?» Ответствовали служанки: «Всему виною золотой павлин, он насмешил нас своими шутками, из-за него-то и поднялся в башне невообразимый шум». Сказали стражники: «Не следует так громко хохотать, ибо смех ваш не сулит ничего доброго!»
Между тем наступил вечер, и Талела Маду Ратна подумала про себя: «Должно быть, нынешней ночью явится ко мне Индрапутра». Подумав так, царевна убрала приемный зал покровами, вытканными из тончайшей шерсти, повесила парчовые завесы, расшитые золотыми нитями, и озарила зал китайскими фонарями, свечами и масляными светильниками. После она искупалась в воде, смешанной с лимонным соком,[35] умастилась ароматными благовониями и облачилась в драгоценные одежды.
Когда же наступила ночь, Индрапутра подскакал на Джангги Гердане к высокой башне и молвил, обратясь к коню: «О Джангги Гердана, взлети к небесам и перенеси меня в башню Талелы Маду Ратны». Волшебный конь взмыл в воздух и вмиг доставил Индрапутру к покоям царевны. Сказал Индрапутра: «О Джангги Гердана, возвращайся за мной на рассвете!» Индрапутра сошел с коня и вошел в башню, а Джангги Гердана возвратился к Малику Захабу.
По всей башне распространился аромат дивных благовоний, и когда тот аромат донесся до царевны, она спросила: «Чем так прекрасно пахнет?» Отдернув парчовый полог, Индрапутра приблизился к Талеле Маду Ратне и пропел такой пантун:
Царевна улыбнулась, услыхав слова Индрапутры, после отвернулась и, искоса глянув на него, пропела такой пантун:
Индрапутра взглянул на Талелу Маду Ратну и, восхищенный ее дивной красотой, пропел такой пантун:
Царевна улыбнулась, услыхав тот пантун, и приказала служанкам подать для Индрапутры позлащенное кресло, сама же воссела на трон, который был не выше того кресла. И предстали перед ними служанки царевны, и все обитатели дворца собрались в башне Талелы Маду Ратны.
Царевна протянула Индрапутре свой сосуд для бетеля и пропела такой пантун:
Индрапутра улыбнулся и принял сосуд из рук царевны. После, бросив на нее быстрый взгляд, пропел такой пантун:
Царевна улыбнулась, услыхав те слова, а Индрапутра принялся жевать бетель. Когда он отведал бетеля, распустил свой хвост золотой павлин и пропел такой пантун:
Царевна улыбнулась, а служанки громко рассмеялись, глядя на павлина. Спросила Талела Маду Ратна, обратясь к Индрапутре: «О Индрапутра, уж не лишился ли ты рассудка, что осмелился прийти в мою башню?» Ответствовал Индрапутра: «Ежели и потерял я рассудок, то лишь от любви к тебе, о госпожа».
Царевна улыбнулась и голосом сладостным, будто медовый океан, пропела такой пантун:
Услыхав это, возрадовался Индрапутра и, улыбнувшись, пропел такой пантун:
Царевна улыбнулась, а служанки громко рассмеялись. Между тем были поданы угощения, и Индрапутра с Талелой Маду Ратной принялись вкушать разные яства и всевозможные сласти, пре-; восходные по своему вкусу, взирая на проделки золотого павлина, распевавшего пантуны и селоки. Служанки, глядя на него, так и покатывались со смеху. Молвила тогда Талела Маду Ратна: «Знали бы мы прежде, что столь щедр на выдумки золотой павлин, — верно, день и ночь не утихало бы в башне шумное веселье». Ответствовали ей служанки: «Воистину справедливы твои слова, о госпожа».
Павлин вновь запел свои селоки, распустивши многоцветный хвост, и все, бывшие в покоях царевны, так громко потешались над его выходками, что одна из служанок молвила: «Не следует нам так шуметь. Что станем мы делать, ежели услышат стражники, ведь на дворе глубокая ночь».
Покуда она говорила, до одного из стражников донесся голос павлина, распевавшего такой пантун:
Пропев такой пантун, павлин перелетел с подноса на колени одной из служанок, та же, смеясь, укорила его: «Ах, что же это за обхождение?» Тогда павлин стал перелетать от одной прислужницы к другой, и, глядя на него; рассмеялись Индрапутра с Талелой Маду Ратной, а вслед за ними — все девушки, так что в башне поднялся еще больший шум и гам.
Услыхав его, сказали друг другу стражники: «Вроде бы мужской голос доносится до нас из башни? С самого утра несем мы стражу, но не видели ни одного мужчины, который проходил бы здесь. Верно, невидимым пробрался в башню сей злодей и хочет похвастать перед нами силою своей и мужеством».
В это время вновь донесся из башни мужской голос, и разом молвили стражи: «Нет более сомнения в том, что неведомый мужчина пробрался в покои царевны». Сказав так, стражники издали громкий клич, приготовили оружие к бою, натянули луки, взяли копья наперевес, выхватили мечи из ножен и облачились в доспехи. От громких кличей и лязга оружия поднялся в ночи великий переполох, и все служанки разбежались из башни,только Индрапутра вдвоем с царевной остались в ней.
Сказал тогда Индрапутра, обратясь к Талеле Маду Ратне: «О сестрица, душа моя, позволь мне усадить тебя на колени». Усадив же, молвил: «О сестрица, не печалься, не надрывай свою душу мыслью, что я один умру, и не тревожься, что я один покину сей мир. Ежели суждено мне погибнуть, то и ты погибнешь со мной. Отринь же грусть и тревогу». И Индрапутра пропел такой пантун:
Услыхав слова Индрапутры, заплакала царевна, и покатились из ее глаз слезы, словно рассыпалось жемчужное ожерелье. Индрапутра же принялся утешать и ласкать ее, говоря: «Не плачь, о возлюбленная, даже смерть не в силах разлучить нас».
Лицо царевны омрачилось, и, проливая слезы, она пропела нежным голосом такой пантун:
Когда золотой павлин увидел, что царевна опечалена, он сладостным голосом пропел такой пантун:
Покуда Талела Маду Ратна внимала пантуну золотого павлина, к ней явились служанки и нянюшки, ударяя себя руками в грудь и говоря: «О царевна, мы ли тебя не предостерегали, что случится великая беда, ведь не счесть воинов, окруживших башню. К тому же, если узнает о случившемся твой отец, он предаст нас всех жестокой казни».
Услыхав те слова, золотой павлин весело рассмеялся, распустил хвост и прошелся по башне дивной поступью, будто плавно скользящий танцор, распевая такой пантун:
Услыхав тот пантун, царевна и Индрапутра улыбнулись, а служанки, приблизясь, окружили их.
Тем временем воины, несшие стражу у башни, отправили своего посланца к государю — владыке вселенной. Посланец не мешкая отправился в путь, дабы предстать перед повелителем, и,явившись в зал для приемов, молвил, обратясь к одному из приближенных слуг раджи: «О слуга, ступай к государю и повергни к его стопам слова везирей и военачальников: «Неведомый муж пробрался в башню царевны, мы хотели бы его изгнать, однако не решаемся приступить к делу, не имея на то соизволения господина. Оттого-то и отправили мы гонца к радже, дабы узнать, как надлежит поступить».
Слуга вошел во внутренние покои дворца и передал доверенным служанкам раджи Гурджаниса все, что рассказал ему посланец. Служанки же, представ перед государем, молвили: «О господин наш, владыка вселенной, везири и витязи, несшие нынешней ночью стражу у башни твоей царственной дочери, наказали передать, что в башню царевны проник некий муж, им неведомый».
Услыхав речи служанок, поспешно вышел раджа Гурджанис в зал для приемов, где его ожидали раджи подвластных стран, везири и военачальники, и молвил, обратясь к ним: «Ступайте к вашим воинам, велите им пленить того мужа и доставьте его сюда».
Между тем служанки царевны немало потешались в башне своей госпожи, внимая пантунам, селокам и нежным словам золотого павлина, которыми он умерял волнение Талелы Маду Ратны. А воинов, взявших башню в осаду, становилось все больше. Приблизились тогда служанки к царевне и, почтительно склонившись, молвили: «О госпожа, весьма преумножилось число воинов, окруживших башню». Услыхав это, Талела Маду Ратна упала без памяти, а павлин, распустив хвост, все распевал пантуны и селоки, составленные из слов, дивно прекрасных. Когда царевна опамятовалась, она улыбнулась золотому павлину, следом за ней улыбнулся и Индрапутра и молвил, обратясь к Данг Кунтум Джае Данг Интан Байдури: «О девушки, отдерните-ка поскорей парчовые завесы и пошире растворите двери башни!»
И воззвал Индрапутра к волшебному талисману, которым его одарила Сери Ратна Гемала Нехран, и тотчас же перед ним предстали четверо джиннов, изошедших из талисмана, склонились до земли и спросили: «О господин наш Индрапутра, зачем ты звал нас?» Ответствовал Индрапутра: «О братья мои, ступайте и сразитесь с витязями раджи Гурджаниса».
Низко поклонились Индрапутре Дикар Алам, Сегентар Алам, Дикар Килат и Дикар Агус и, выхватив мечи из ножен, с воинственными кликами устремились на воинство раджи Гурджаниса. Великий переполох поднялся среди везирей и витязей государя, и в суматохе они принялись рубить друг друга с небывалым шумом и криками. В той битве опустело немало колчанов, изломалось немало копий, погнулось немало мечей. Те небожители, кои не были облачены в стальные доспехи, лишились жизни, сраженные предводителями джиннов, неистово бившимися в ту ночь.
Когда раджа Гурджанис узнал о побоище, послал он на подмогу к стражам четырех витязей с четырехтысячным отрядом, и витязи те поспешили к башне, рассеивая ночной мрак светом свечей и фонарей, мерцавших, словно звезды в небесах.
Увидав, что прибывает вражеское воинство, Индрапутра вновь воззвал к талисману Сери Ратны Гемалы Нехран, и изошли из него сонмы джиннов, небожителей, пери и духов, устремившихся на бой с витязями раджи Гурджаниса. Индрапутра дал своим воинам талисман, добытый из черепа змея Мамдуда, дабы он освещал им путь, и ряды их озарились словно бы лунным светом. Не выдержали витязи, осаждавшие башню, яростного натиска предводителей джиннов и разбежались в разные стороны. Воины же, изошедшие из талисмана, в полном боевом облачении возвратились в башню.
Подивившись небывалой мощи талисмана Индрапутры, царевна подумала про себя: «Откуда бы взяться сему воинству? Поистине несравненно мудрое вежество Индрапутры, ежели сумел он его призвать». В это время золотой павлин вновь распустил хвост и запел пантуны и селоки, и, слушая его, заулыбалась Талела Маду Ратна.
Между тем воины, несшие стражу у башни, отступая, по-встречались в пути с отрядом, который послал им на подмогу раджа Гурджанис, и сказали: «О братья, не надивимся мы мужу, укрывшемуся в покоях царевны. Заслышав его голос, мы взяли башню в осаду, но в тот же миг из башни, явившиеся невесть от куда, изошли военачальники с неисчислимым воинством, и мы вступили с ними в бой. Мы сражались с громкими кликами, но наше оружие изломалось — и пришлось отступить, дожидаясь рассвета». Ответствовали военачальники, спешившие на подмогу: «О братья, ныне надлежит нам совместно направиться к башне царевны, ибо таково повеление раджи».
Вновь разнеслись над лугами грозные кличи, витязи Гурджаниса, доставши из колчанов стрелы и обнажив мечи, ринулись на воинство Индрапутры, и разгорелась яростная битва. Много воителей раджи Гурджаниса полегло в том бою, который длился чуть ли не час, но еще больше было тех, кто получил смертельные раны, так что пришлось войску небожителей отступить, и, объятое страхом, оно разбежалось.
Узнав об этом, послал Гурджанис против Индрапутры восемь витязей с четырехтысячным войском и еще отправил одного предводителя с четырьмя сильными отрядами. Однако же и это войско отступило, потеряв иных убитыми, иных же ранеными.
Прослышав, что и на сей раз взяло верх воинство Индрапутры, раджа разгневался и приказал выйти против того воинства двенадцати тысячам витязей с неисчислимой ратью. Вновь загремели оглушительные кличи, потонув в небывалом шуме сражения. Посланцы, наблюдавшие за вражеским станом, то и дело доносили государю о том, что число джиннов и пери, бьющихся на стороне Индрапутры, все прибывает. Раджа Гурджанис весьма дивился, слыша те вести, и раз от разу гнев его преумножался.
Молвил государь, обратясь к придворным: «О везири мои, из какого рода происходит муж сей, уж не царевич ли он небожителей либо же лунных обитателей?» Почтительно склонившись, ответствовали те: «О господин наш, владыка вселенной, ведь и мы не надивимся на сего мужа».
Между тем наступало утро, и все воинство джиннов и пери во главе с военачальниками выстроилось рядами в лугах Белантара Аджаиб, сверкая на солнце грозным оружием. И приказал раджа Гурджанис одному из государей подвластных стран: «О Герентар Шах, ступай на поле боя, возьми в плен сего мужа и доставь ко мне».
Поделиться книгой: