Помоги проекту - поделись книгой:
– Мы затребовали распечатку ваших телефонных разговоров. И что оказалось? Халл за последнюю неделю несколько раз звонил вам, вы подолгу разговаривали, а в его компьютере – заметки по поводу этого самого крестика. Он пишет, что вы очень им заинтересовались. Мы перевернули всю дачу, но никакого креста не обнаружили. Что бы вы сами подумали на моем месте?
Дон промолчал. Усач тяжело вздохнул, величественно высморкался и начал неторопливо вычищать сопли из усов.
Дон закрыл глаза. Росистая трава… он сидит у тела Халла, тупо уставившись на заросли кувшинок.
После полубезумного звонка в полицию он бы сто раз успел отмыть руки от крови и мозгового вещества. Но у него просто не было сил сдвинуться с места, он сидел неподвижно, уставившись на размозженную голову дайвера и мало что соображая от отвращения. Даже звук приближающихся полицейских сирен не мог заставить его подняться. Он решил, что теперь-то сможет отдохнуть, но вместо отдыха его взяли под локти и куда-то повели.
Ноги не слушались. Его проволокли мимо дачи, по тропинке, к забору, где стояла небрежно припаркованная машина с включенной аварийной сигнализацией.
Чья-то тяжелая рука пригнула ему голову, и его втолкнули на заднее сиденье. Там он и увидел впервые этого Усача.
Когда Дон понял, что никто его ответов не слушает, что они продолжают задавать одни и те же вопросы, он отключил внимание и стал смотреть на дорогу.
Из гаража полицейского управления его провели по коридору в комнату, где стояла кровать с полиуретановым матрасом. Он даже и не понял сначала, что это за помещение. Лишь обнаружив, что на внутренней стороне двери нет ручки, он осознал – это тюремная камера.
Дон прилег и попытался задремать. Но едва удалось немного расслабиться, явился Усач еще с каким-то типом. Опять его взяли под руки и потащили по лестнице – в комнату для допросов с этой проклятой мигающей лампой.
Вначале они задавали вопросы по очереди, но напарник Усача быстро устал – извинился и пошел за кофе.
Усач не успокаивался:
– Значит так, Дон… что вы делали на даче у Эрика Халла вчера вечером, кроме того, что глотали ваши таблетки? – Он поставил на стол потертую кожаную сумку и, не сводя глаз с Дона, выгреб оттуда внушительную кучу баночек и ампул. – Итак, у вас здесь… посмотрим… – Руки Усача методично сортировали баночки. – Стезолид, флунитразепам. Без этикетки…
– Я же уже сказал… – Пожалуй, впервые в жизни Дон так наглядно увидел содержимое собственной сумки, и у него пересохло во рту. – Я же уже сказал, – выдавил он. – Я врач…
– Аподорм, кетоган, еще без этикетки… смотрим дальше…. Долконтин, ксанор, медиканет, халдол, модиодал, нитразепам, здесь что-то по-русски… фентанил…
– Я имею право выписывать все эти препараты для собственного употребления.
– Спазмофен, риталин, нозинан, дормикум, субутекс…
– Вы можете позвонить в управление здравоохранения и…
– Оксиконтин, собрил, могадон, морфин… еще банка стезолида, безымянная банка с капсулами… эфедрин…
Усач вытряхнул остатки содержимого сумки на стол – образовался внушительный ворох мятых конвалют и одноразовых шприцев, увенчанный резиновым жгутом.
Он выключил магнитофон. Наступило тягостное молчание.
– Знаете ли… рано или поздно мы найдем бутылку, которой вы раскроили череп Эрика Халла.
Дон отвел глаза от аптечного склада на столе и вцепился левой рукой в правую, чтобы не потянуться к ближайшей коробочке могадона.
Опять сердцебиение… неужели этот чертов полицейский не видит, как ему плохо, как ему трудно дышать?
И все та же картина перед глазами: изуродованный висок, выпирающая лобная доля мозга, глаз на кровавой ниточке… и слипшаяся от крови трава.
Он посмотрел на полицейского за столом. Этот-то ко всему привычен, ему скоро понадобятся фотографии, чтобы вспомнить, как выглядел убитый. И кошмары ему сниться не будут.
В дверь постучали.
Напарник Усача через полтора часа вспомнил, что обещал принести кофе, – в руке у него дымилась чашка. Дон благодарно вдохнул струю свежего воздуха из открытой двери.
Он не сразу заметил, что за спиной следователя стоит женщина в бежевом плаще, светлые волосы аккуратно уложены. Возраст определить трудно… что-то около сорока пяти, решил Дон, – уже заметны складки у рта.
Усач перехватил у напарника чашку, жадно отхлебнул дымящийся кофе и вопросительно уставился на женщину в коридоре.
Напарник прокашлялся:
– Адвокат Эва Странд. Говорит, ее направила сюда адвокатская контора «Афцелиус» в Бурленге. – Он знаком пригласил женщину войти.
Та сделала несколько шагов и остановилась в дверном проеме.
Полицейский положил руку на плечо Усача – придется примириться.
– Прокурор вот-вот подпишет ордер об аресте. Адвокат все равно понадобится.
Усач молча прихлебывал кофе.
– Если у вас нет никаких других предпочтений…
Дон не сразу сообразил, что эти слова адресованы ему.
– Предпочтений?
– Может быть, вы хотите другого адвоката?
Дон устало покачал головой. Он плохо понимал, что происходит.
Женщина подошла к торцу стола, положила руку на спинку стула и обратилась к Усачу:
– Если вы не возражаете…
Усач проворчал что-то нечленораздельное. Возможно, он даже и хотел возразить, но женщина отодвинула стул, решительно села и протянула Дону руку:
– Добрый день. Я Эва Странд, адвокат.
Дон кивнул.
– Мы слышали про убийство по радио. Сказали, кого-то уже задержали. Значит, вы и есть Дон Тительман?
Дон снова кивнул. Ему не хотелось отпускать ее теплую руку.
– Если я правильно поняла, вы сидите здесь с раннего утра и отвечаете на вопросы? Вам не предложили позвонить, не дали поесть? Даже кофе не предложили?
Поскольку Дон был не в состоянии произнести ни слова, она повернулась к Усачу:
– Именно так все и было?
– Да, но…
– В таком случае будет более чем уместно, если вы предложите свидетелю – пока еще свидетелю! – позавтракать.
Усач поначалу не отреагировал, но в ее голосе был такой напор, что он нерешительно встал.
– А что это у вас на столе? – Она кивнула в сторону вороха лекарств.
– Вот именно… – Усач, встав со стула, обрел прежнюю уверенность. – Взгляните сами. Субутекс – заменитель героина. Бензодиазепины в ассортименте. Здесь что-то русское… далее – три банки без этикеток, спазмофен, содержит морфин, полно всякой наркоты… Посмотрите, посмотрите….
– Рецепт на фентанил есть?
– Да, валяется где-то в сумке.
– На спазмофен?
Усач неохотно кивнул.
– В таком случае я требую, чтобы вы немедленно попросили извинения и вернули свидетелю все лекарства, подтвержденные рецептами. На остальное вы составите протокол изъятия, и мы этим займемся в суде.
Дон так и не отпустил руку адвоката. Он понял, что отпустит ее разве что под угрозой немедленного расстрела.
Усач неохотно смахнул лекарства в сумку и протянул ее Дону.
– И не забудьте, что свидетель ничего не ел со вчерашнего дня.
С тяжким вздохом Усач пошел к двери, где, пряча улыбку, стоял его напарник.
– Значит, Эва Странд? – спросил Усач, обернувшись.
Она кивнула, не сводя с Дона внимательного взгляда.
– Адвокатская фирма «Афцелиус» в Бурленге?
Она снова кивнула.
– Вы там давно?
– Сравнительно недавно. С лета… я переехала из Стокгольма, где работала тринадцать лет. А что?
– Коллега имеет в виду, что здесь редко появляются новые лица, – примирительно сказал напарник.
– Здесь, в наших краях, мы обычно находим общий язык с адвокатами, – буркнул Усач.
– Вот как? И что это значит?
– Что значит, что значит… ну ладно. Добро пожаловать в Фалун.
Он вышел. Напарник проводил его улыбкой и повернулся к адвокату:
– Длинная была ночь.
– Я понимаю… но для моего клиента ночь была не короче. А теперь… не могли бы вы оставить нас на минутку?
Только когда дверь за полицейским закрылась, Дон отпустил ее руку.
Она сняла плащ и повесила его на спинку стула. Под плащом оказались серый английский пиджак в елочку с подплечниками и ржаво-красная блузка, застегнутая до самого верха.
Похожа на светловолосую Ингрид Бергман, подумал Дон. Слегка квадратное лицо, и одета, как в пятидесятые. Впрочем, такой наряд всегда в моде. Вне времени, можно сказать.
Глаза у Эвы Странд были прозрачно-голубые, и если бы Дон не знал, какая теплая у нее рука, взгляд адвоката показался бы ему холодноватым, хотя… выражение глаз вроде бы сочувственное…
Он отвел от нее глаза и начал копаться в сумке. После недолгих поисков выудил на свет шестимиллиграммовую голубую овальную таблетку альпразолама, проглотил и запил глотком остывшего кофе из оставленной Усачом чашки.
– Итак, Дон… расскажите мне, что произошло.
Он начал с самого начала. Встреча в телестудии, ночные звонки Эрика с требованием приехать в Фалун и посмотреть на странный крест. Рассказал о своей научной работе. Подчеркнул, как в общем-то мало интересуют его разные мистические находки, что решение поехать в Фалун было чисто импульсивным. Рассказал про умчавшийся в ночь загадочный мотоцикл.
Адвокат прервала его, только когда он начал объяснять, как попал в дом Эрика.
– Дверь была не заперта?
Дон покачал головой.
– И вы воспользовались этим и проникли в дом?
– Я ничем не воспользовался и никуда не проникал. Решил, что он спит… или, может быть, занят и не слышит, как я стучу.
Она записала что-то в блокноте и жестом попросила его продолжать рассказ.
Дон попытался объяснить, почему он пил чужое вино, почему бродил по даче, не дожидаясь хозяина.
– Нашли что-нибудь?
Он растерянно поморгал:
– Что? Почему я должен был что-то найти?
– Вы же приехали посмотреть на крест.
Она перестала писать.
– Откуда мне знать, куда Эрик Халл сунул этот проклятый крест? – сказал он с раздражением.
– Он разве ничего не сказал вам по телефону?
Поделиться книгой: