Том 12. Пьесы 1908-1915

Пётр. Уехал в клуб.

Александр. Где мать?

Пётр. Зачем тебе?

Александр (кричит). Что за вопрос?

Пётр (с досадой, но мягко). Ну, не ори! Какой ты странный…

Александр. Что?

Пётр. Зачем казаться хуже, чем есть?

Александр. Что за дерзости?! Я тебе уши надеру, осёл!

Пётр (отступая). Александр, послушай…

Софья (быстро входит). Оставь!

Александр (возмущённый). Он говорит мне дерзости!

Софья (взволнованно). Ты не имеешь права драться!

Пётр. Он, мама, хочет набить себе руку для практики по службе.

Александр. Слышите? Если вы не умеете воспитывать его, отцу нет времени, так должен я, по старшинству… Ступай вон, ты!

Пётр (уходя, с усмешкой). Иду, брат мой… милый мой брат…

Александр. Поговори ещё!.. Послушайте, мамаша, вы поставили меня в идиотское положение: я должен угостить товарищей, отпраздновать своё вступление в их среду, а где же деньги? Где деньги, спрашивается?

Федосья (идёт). Сонюшка, иди-ка…

Софья (тихо и мягко). Саша, денег нет! Всё, что можно было заложить, — заложено…

Александр. Но вы должны понять, что не могу же я брать взятки с первых дней службы!.. Вы обязаны избавить меня от этой необходимости, а не толкать к ней…

Софья (тихо, с тоской). Что же мне делать, что? Голубчик Саша…

Федосья. Сонюшка, там Люба плачет.

Александр. Мне надоели жалкие слова, я говорю серьёзно!

Федосья. Ты, басурман, сними шапку-то! Перед матерью надо как перед иконой стоять… а ты — ишь, выпялился!

Александр (срывая шапку). Уйди ты к…

Софья. Ты говоришь плохо, Александр! Ведь перед тобою — мать!

Александр. Нужно помнить не то, что вы моя мать, а что я — ваш сын — имею право на вашу помощь. Неужели вам непонятна ваша обязанность помочь мне встать на ноги? Необходимо по крайней мере двести рублей; от этого зависит ход моей службы, карьера, достойная дворянского имени и чести.

Софья (усмехаясь). Ты. — умный, Саша! Ты очень убедительно говоришь…

Александр (возмущаясь). Нет, вы бросьте эти facons de parler…[4] Мне нужны деньги, а всё остальное, pardon, комедия!

Софья. Александр! Опомнись же… Где я возьму денег?

Александр. У дяди, это ясно!

Софья. Мы его обобрали уже… Мне стыдно просить.

Александр (со злой иронией). Как стойко вы защищаете интересы дяди Якова! Parole d'honneur[5] — это может показаться подозрительным кому-нибудь…

Софья. Что? Что ты говоришь?..

Александр. Э, полноте! К чему тут драматический шёпот? Я — не мальчик…

Софья (с ужасом, тихо). На что ты намекнул?!

Александр. Какие там намёки! Я знаю — дядя не может отказать вам.

Софья. Почему? Саша, почему?

Александр (чувствуя, что он зарвался). Ну, вы это знаете…

Софья (вдруг, твёрдо). Тебе сказал отец? Неужели он сказал тебе?

Александр (успокоительно). Ну, да! Вы знаете — папа болтлив. Но ведь ничего страшного нет во всём этом… Какая женщина не увлекалась?..

Софья (гневно). Молчать!

(Александр испуганно встаёт. Он впервые видит гнев матери и удивлён.)

Софья. Твой отец… ты понимаешь…

Александр. Это мне не интересно…

Софья. Ты понимаешь — кто твой отец?

Александр (уходя). Нет, вы меня избавьте… у меня есть свои задачи…

Софья (стоит, точно каменная, с ужасом на лице смотрит в угол и спрашивает тихо). Это ты, господи? Твоя всесильная рука? За что же? За что?

Федосья. Чего он расходился, а? Сонюшка!

Софья (тихо и точно ребёнок). Няня… няня…

Федосья. Зачем, бишь, я пришла, Сонюшка… Вот, последненький мой…

(Идёт Пётр. У него лицо светлое, удивлённое, он как-то выпрямился.)

Пётр (осторожно подходя к матери). Мама, прости меня, я слышал, что говорила эта женщина… не всё, но слышал… ты не сердись…

Софья (глухо). Подожди…

Пётр (не замечая состояния матери, ходит по комнате, возбуждённый). Какая она величественная, а? Вот мать, да!

Софья. Как? Что ты сказал?

Пётр. Вот мать, сказал я. Точно из другого мира.

Софья (тихо). Это упрёк мне?

Пётр (быстро). Нет, мама, ей-богу, нет! Это я… так, просто…

Софья. Ты меня любишь?

Пётр (просто, думая о чём-то другом). Конечно, мама!

Софья (громко). За что?

Пётр (так же). Люблю, а за что — как это скажешь? Но какая она удивительная, не правда ли? Она — гордая, мама! Мама, познакомь меня с нею, мне так хочется быть знакомым с хорошими, с другими людьми.

Софья (печально). С другими, с хорошими?

Федосья. Не люблю я его, Александра-то!

Пётр (сконфужен). Ты, мама, неверно поняла… я не о тебе думал…

Софья. Милый мой мальчик — я заслужила… Куда вы? Что такое?

(Любовь ведёт под руку Якова, лицо у неё суровое, усталое. Яков взволнован, он умоляюще смотрит в лицо Любови. Видя их, Софья невольно встаёт.)

Яков (тихо). Тише, Люба, дорогая моя… ты оцени этот момент… ты задумала, я не знаю, право, что это будет… Вот, Соня, она ведёт меня… Петя, голубчик, на минуту уйди, прошу тебя…

Федосья. Опять этот выполз, ах какой! Сонюшка, Люба-то всё плачет, вот я зачем пришла…

Пётр (уходя, хмуро). Идём, нянька…

Яков. Мы должны поговорить… решить один вопрос, извини… Соня, она всё знает Люба… я говорил тебе — она всё поняла…

Софья (села. Глухо). Ну, что же, Люба… Ты… Чего ты хочешь…

Любовь (тихо). Мама, он мой отец?

Яков (тоже тихо). Нужно ответить, Соня.

Любовь. Это мой отец?

Софья (опуская голову, тихо). Я не могу сказать… ни — да, ни — нет…

(Все трое молчат. Любовь опустилась на пол, положила голову на колени матери. Яков стоит, держась за спинку стула. Потом говорят всё время тихо, как будто в доме кто-то умер.)

Софья. Я только так скажу: были в моей жизни светлые, чистые дни — это дни твоей любви, Яков…

Яков. Нашей любви…

Софья. Только однажды я была человеком, свободным от грязи, — во дни твоей любви.

Яков. Соня, нашей любви!..

Софья. Разве я тебя любила, если не пошла с тобой, когда ты звал? Я променяла любовь на привычку — вот и наказана за это…

Любовь (твёрдо). Мама, мой отец — он! Я это знаю.

Яков. Да, Соня. Она — знает!

Софья (осторожно лаская дочь). Пусть так… но что же дальше?

(Молчат.)

Федосья (улыбаясь, смотрит на них). Вот и побеседуйте дружненько…

Любовь (тихо, с отчаянием). Мама, зачем я урод?

Яков (ласково и грустно). Ты не должна бы помнить об этом в святую минуту, когда воскресла умершая любовь…

Любовь (холодно). Нет минуты, когда бы я не чувствовала своего уродства, отец!

Софья (медленно). И у меня нет теперь такой минуты…

Любовь. И разве это любовь воскресла, отец? Нет, это обнаружилась ошибка, может быть, и…

Яков (умоляюще). Не будь жестокой, Люба!

Софья. Ты думаешь, она не выстрадала права на это?

Любовь (тихо, печально). Мама, мама… как мне тебя жалко!

(Подавленно молчат.)

Федосья. А ты бы, Яша, смешное что рассказал… Помнишь, как, бывало, вы с Андрюшей Рязановым комедию играли… и Сонюшка тоже… ещё тогда Люба не родилась, а Надя корью болела… а полковник Бородулин, крёстный-то её, в ту пору…

Занавес

Действие третье