Не оглядывайся

Дафна дю Морье

Не оглядывайся

— Не оглядывайся, — прошептал Джон жене, — но имей в виду, что две старушенции вон за тем столиком пытаются меня загипнотизировать.

Быстро подхватив игру, Лора старательно зевнула, потом запрокинула вверх голову и сделала вид, что выискивает в небе несуществующий самолет.

— Они сидят через два столика, прямо за тобой, — добавил Джон. — Поэтому лучше не оборачиваться — будет слишком заметно.

Лора, прибегнув к самому старому в мире способу, уронила салфетку, нагнулась, чтобы подобрать ее, а выпрямляясь, на мгновение повернулась и быстро взглянула через левое плечо назад. Потом низко опустила голову и втянула в себя щеки — верный признак того, что с трудом удерживается от припадка истерического смеха.

— Это вовсе не старушенции, — пробормотала она. — Это близнецы-педики, переодевшиеся в женское платье.

Голос Лоры угрожающе прервался — сейчас она безудержно расхохочется.

Джон поспешил плеснуть в бокал жены немного кьянти.

— Притворись, что поперхнулась, — посоветовал он. — Тогда они ничего не заметят. Знаешь, кто это? Преступники. Они путешествуют по Европе и постоянно меняют пол. Здесь на Торчелло[1] они сестры-близнецы. Завтра, а может уже и сегодня, в Венеции по площади Св.

Марка будут прогуливаться под руку братья-близнецы. Все очень просто: надо лишь переодеть платья и снять парики.

— Охотники за драгоценностями? Или убийцы? — прошептала Лора.

— Убийцы, вне всяких сомнений. Но я не могу понять, почему они нацелились именно на меня?

Разговор прервался, потому что подошел официант. Пока он убирал фрукты и ставил кофе, Лоре удалось овладеть собой.

— Странно, что мы их не заметили сразу, — проговорила она. — Такие просто в глаза бросаются. Трудно не обратить внимание.

— Их скрывала компания американцев и бородатый тип с моноклем, похожий на шпиона, — ответил Джон. — Я увидел близнецов только сейчас, когда все остальные ушли. О, Господи! Та, что с седой гривой, опять на меня уставилась.

Лора вытащила из сумки пудреницу и, держа ее перед собой, посмотрела в зеркало.

— Мне кажется, они смотрят не на тебя, а на меня, — сказала она. — Слава Богу, что я оставила свой жемчуг в гостинице, у управляющего, — она немного помолчала, пудря нос, а потом заметила: — Дело в том, что мы глубоко заблуждаемся. Это не убийцы и не воровки. Эта парочка — просто старые жалкие школьные учительницы. Они на пенсии и всю жизнь копили деньги, чтобы поехать в Венецию. Родом из какого-нибудь местечка под названием Валабанга в Австралии. А зовут их Тилли и Тини.

Впервые со времени их отъезда с лица Лоры исчезло выражение тревоги, а в голосе послышались прежние журчащие нотки, которые Джон так любил.

«Наконец-то, — подумал он, — наконец-то она начинает приходить в себя.

Если мне удастся это поддержать, если мы вновь сможем вернуться к привычным шуткам, к смешным фантазиям о людях, живущих в той же гостинице, сидящих за соседним столиком или бродящих по картинным галереям и соборам, тогда все встанет на свои места. Жизнь опять пойдет по-прежнему, рана затянется, и она все забудет».

— Знаешь, — сказала Лора, — по-моему, ланч был чудесный. Я получила огромное удовольствие.

«Слава Богу, — подумал Джон, — слава Богу…»

Потом, наклонившись вперед, заговорщически прошептал:

— Одна из них направляется в уборную. Как думаешь, не намеревается ли он, или она, переменить парик?

— Тихо. Я пойду за ней и все выясню. Может, у нее там припрятан чемодан, и она хочет переодеться, — пробормотала Лора и начала потихоньку мурлыкать какую-то мелодию, знак того, отметил про себя Джон, что она увлеклась игрой. Пусть лишь на время, но их привычному развлечению, о котором они так долго не вспоминали и к которому только сейчас совершенно неожиданно, к счастью, вернулись, удалось прогнать преследовавший их кошмар.

— Ну, что? — спросила Лора.

— Сейчас пройдет мимо нас, — ответил Джон.

Одна, без сестры, женщина не казалась такой странной. Высокая, угловатая, с орлиным профилем и короткой стрижкой, которая, как вспомнилось Джону, называлась «итонской» и была модной в дни юности его матери. В ее облике все несло печать поколения тех лет. Ей было, должно быть, около шестидесяти пяти. Одета в мужского покроя блузку с галстуком, спортивный пиджак, серую юбку из твида, доходящую до середины икр, серые чулки и черные ботинки на шнурках. Женщин такого типа можно встретить на соревнованиях по гольфу или на собачьих выставках, где они чаще демонстрируют не охотничьи породы, а мопсов. В обществе такие особы обычно первыми успевают поднести зажигалку, пока любой нормальный мужчина ищет по карманам коробок спичек.

Считается, что они, как правило, живут одним домом с более женственной и нежной приятельницей. Но это заблуждение. Эти дамы нередко бывают замужем за каким-нибудь любителем гольфа, которого обожают и которым безмерно гордятся.

Будь эта женщина одна, она не привлекала бы особого внимания. Поражало то, что их было две. Две абсолютно одинаковых, словно отлитых в одной форме.

Единственная разница заключалась в том, что у второй в волосах было больше седины.

— А предположим, — пробормотала Лора, — увидев меня в туалете, она начнет разоблачаться?

— Ну, здесь поступай в зависимости от того, что обнаружится, — ответил Джон. — Если она гермафродит, смывайся со всех ног. А то у нее может быть наготове шприц и не успеешь добежать до двери, как она всадит в тебя иглу и ты тут же отключишься.

Лора опять втянула щеки и начала трястись от хохота. Потом, распрямив плечи, поднялась из-за стола.

— Не смеши, мне нельзя смеяться, — сказала она. — И только не смотри на меня, когда я буду возвращаться. Особенно если мы придем вместе.

Лора взяла сумку, и, стараясь всеми силами держаться естественно, отправилась вслед за своей добычей.

Джон вылил в стакан остатки кьянти и закурил. Сад, куда вынесли столики ресторана, был залит солнцем. Американцы уже ушли. Ушел и мужчина с моноклем, и семья, сидевшая в противоположном углу. Все было спокойно.

«Хвала Всевышнему за такие минуты, когда можно расслабиться, — размышлял Джон. — Хорошо, что Лора увлеклась этой глупой и безобидной игрой.

Может, поездка все-таки принесет ей исцеление, в котором она так нуждается.

Может, пусть на время, вытравит из памяти то немое отчаяние, в котором она находится с тех пор, как не стало дочери».

— Со временем это пройдет, — убеждал его доктор. — У всех проходит. К тому же у вас есть сын.

— Да, конечно, — ответил тогда Джон. — Но девочка для нее слишком много значила. Так было с самого начала, не знаю почему. Возможно, из-за разницы в возрасте. Мальчик уже в школе, он не нуждается в опеке матери, да и характер у него сейчас несговорчивый. Ребенок пяти лет — совсем другое дело. Лора ее просто обожала. Джонни и я были побоку.

— Не торопите ее, — повторил доктор. — Всему свое время. Тем более, что вы оба молоды. Появятся другие дети. Еще одна дочка.

Легко говорить… Что может утешить мать, лишившуюся любимого ребенка?

Джон слишком хорошо знал жену. Другой малыш, другая девочка будет иной, не похожей на умершую. И уже одно это способно вызвать неприязнь Лоры. Ей будет казаться, что младенец не по праву захватил колыбель и кроватку покойной Кристины. К тому же может случиться, что новорожденный пухлыми щечками и соломенными волосенками будет похож на Джонни, а не на ушедшего из жизни маленького хрупкого темноволосого эльфа.

Подняв глаза от бокала с вином, Джон увидел, что оставшаяся женщина все еще пристально смотрит на него. Это был не случайный скользящий взгляд, которым, поджидая спутника, окидывают сидящих за соседними столиками. Взор выпуклых светло-голубых глаз был каким-то бездонным, напряженным и странно пронизывающим. Неожиданно Джона охватило чувство неловкости. Черт бы побрал эту старуху! Ладно, можешь таращиться, сколько хочешь. Давай поиграем в гляделки. Выдохнув облачко сигаретного дыма, он улыбнулся, надеясь, что улыбка получилась оскорбительной. Но женщина, казалось, этого не заметила и продолжала, не отрываясь, смотреть ему прямо в глаза. Наконец, Джон не выдержал, отвернулся и, погасив сигарету, подозвал официанта и попросил счет. Он расплатился и, вертя в руках сдачу, поболтал с официантом о достоинствах местной кухни. Хотя самообладание и вернулось к нему, он ощущал какое-то покалывание кожи головы и странное беспокойство. Официант ушел.

Опять все стало тихо.

Джон посмотрел на часы и решил, что Лора пропадает черт знает сколько времени. По крайней мере, минут десять, ну что ж, еще одна тема для подшучивания. Вот, например, так: старая вешалка раздевается до исподнего и предлагает Лоре последовать ее примеру. Внезапно к ним врывается управляющий и в ужасе вопит об ущербе, причиненном репутации ресторана, намекает на неприятные последствия, если только… Вся история оказывается мошенничеством и шантажом. Его, Лору и близнецов, увозят на полицейском катере в Венецию для допроса. Прошло уже четверть часа… Что бы еще придумать?

Послышался звук шагов по гравию. Мимо него медленно прошла сестра-близнец. Одна. Она вернулась к столику и остановилась, загородив другую сестру своей высокой угловатой фигурой. Что-то сказала, но Джон не расслышал слов. Какой это акцент? Похоже, шотландский? Потом, нагнувшись, помогла сидящей встать, и они направились через сад к проходу, сделанному в низкой изгороди. Женщина, смотревшая на Джона, опиралась на руку сестры.

Теперь стала заметна разница между ними. Эта была не так высока ростом и больше горбилась, возможно из-за артрита. Женщины исчезли, а Джон, начиная беспокоиться, поднялся и уже направился было к гостинице, когда появилась Лора.

— Ну, скажу я, ты не очень торопилась, — начал он, но, увидя выражение ее лица, запнулся, а потом спросил: — В чем дело? Что произошло?

Джон сразу понял, что случилось что-то плохое. Лора была в состоянии почти шока. Неуверенной походкой она направилась к столу, из-за которого он только что вышел, и села. Поставив стул рядом, Джон тоже уселся и взял жену за руку.

— Дорогая, в чем дело? Скажи, тебе нехорошо?

Лора покачала головой, а потом повернулась и посмотрела на мужа.

Выражение оцепенения, которое Джон заметил вначале, сменилось какой-то тайной восторженностью.

— Это просто чудесно, — медленно заговорила Лора. — Произошла самая удивительная вещь. Ты знаешь, она не умерла, она все еще с нами. Вот почему эти две сестры так на нас смотрели. Они видели Кристину.

«О, Господи! — подумал Джон. — Вот чего я всегда боялся. Она сошла с ума. Что мне делать? Как с этим справиться?»

— Лора, радость моя, — начал он, с трудом выдавливая из себя улыбку, — пожалуй, нам лучше уйти. Я заплатил по счету, мы можем осмотреть собор, немного побродить, а потом пора будет садиться на катер и возвращаться в Венецию.

Лора его не слушала. Во всяком случае, слова не доходили до ее сознания.

— Джон, любимый, — заговорила она, — я должна рассказать тебе, что случилось. Я пошла за этой женщиной в туалет, как мы и решили. Она причесывалась, а я вошла в кабинку. Потом вернулась и начала мыть руки. Она тоже мыла руки у соседней раковины. Вдруг она повернулась ко мне и сказала с сильным шотландским акцентом: «Не горюйте так. Моя сестра видела вашу крошку. Девочка сидела между вами и вашим мужем и смеялась». Знаешь, милый, я думала, что потеряю сознание. Да я почти и потеряла. К счастью, там оказался стул, и я села. Женщина склонилась надо мной и погладила по голове.

Я не помню точно, что она говорила, но что-то о миге истины и радости, острой, как меч. Что не надо бояться, что все будет хорошо. Они решились обо всем мне рассказать, потому что видение было на редкость яркое. Да и Кристина этого хотела. Джон, не смотри так. Клянусь, я ничего не выдумываю.

Она мне так и сказала, это правда.

У Джона сжалось сердце от отчаянной настойчивости, звучащей в голосе жены. Придется с ней согласиться, притвориться, что веришь, утешить, постараться вновь вернуть, хотя бы отчасти, ощущение покоя.

— Лора, дорогая, конечно, я тебе верю, — проговорил он. — Но ты слишком взволнована, а когда ты расстраиваешься, я тоже огорчаюсь…

— Но я нисколько не расстроена, — прервала его Лора. — Я счастлива, так счастлива, что не могу это выразить. Ты ведь прекрасно понимаешь, как было все эти недели и дома, и здесь, куда бы ни приехали. Ты же видел, хоть я и старалась от тебя скрыть. Теперь все прошло, потому что я знаю, просто уверена, что эта женщина сказала правду. Бог мой, какой ужас, она же мне представилась, а я забыла, как ее зовут. Сама она врач, но уже не работает.

Они из Эдинбурга. Та, которая видела Кристину, несколько лет назад потеряла зрение. Она всю жизнь занималась оккультными науками, и у нее всегда было сверхчувственное восприятие. Но настоящие видения, как у медиумов, начались лишь после того, как она ослепла. У них было столько необычных историй!

Подумай только, описать Кристину, как это сделала слепая! Все, все! Даже то бело-голубое платье с рукавчиками фонариком, которое она надевала в свой день рождения. И сказать, что она весело улыбалась… Дорогой, я чувствую себя такой счастливой, что кажется, сейчас заплачу.

Никаких признаков истерики. Никакого исступления. Вытащив из сумки платок, она высморкалась и улыбнулась мужу.

— Видишь, все в порядке, не волнуйся. Мы больше не должны ни о чем беспокоиться. Дай мне сигарету.

Взяв из пачки сигарету, Джон прикурил и протянул жене. Ее голос звучал совершенно нормально, как когда-то. Она не дрожала. Если эта неожиданная вера сделает ее счастливой, то не стоит ему, пожалуй, возражать. Но… но… тем не менее, он бы предпочел, чтобы этого не случилось. Все-таки здесь есть что-то жуткое: чтение мыслей, телепатия. Никто, даже ученые, не в состоянии объяснить подобные явления. Но, видимо, именно это произошло сейчас с Лорой и сестрами. Значит та, которая смотрела на него, слепа. Тогда понятен этот немигающий взгляд. Но все равно неприятно, просто мурашки по коже. Вот черт, подумалось ему, лучше бы они сюда вовсе не приезжали. Просто чистая случайность. Когда выбирали, куда поехать, на Торчелло или на машине в Падую, подбросили монетку. Случай направил их на Торчелло.

— А ты не договаривалась с ними о встрече? — спросил Джон небрежным тоном.

— Нет, милый, с какой стати? — ответила Лора. — Ведь они больше ничего не могут мне сказать. Только об этом удивительном видении слепой сестры. К тому же они скоро уезжают. Забавно, но все так, как мы с тобой и выдумывали.

Они путешествуют вокруг света, а потом возвратятся в Шотландию. Только я назвала тогда Австралию, да? Такие милые старушки! Меньше всего похожи на убийц или грабительниц.

Лора уже вполне оправилась, встала и оглянулась.

— Пойдем, — предложила она. — Нельзя так, приехать на Торчелло и не осмотреть собор.

Они вышли из ресторана, пересекли широкую площадь, уставленную ларьками, где торговали шарфами, дешевыми безделушками, открытками, и свернули на тропинку, ведущую к собору Санта Мария Ассунта.[2] Видимо, только что причалил рейсовый паром, и прибывшие на нем туристы успели заполнить собор. Но Лору это не остановило. Взяв у мужа путеводитель, как бывало и раньше, в более счастливые времена, она начала медленно обходить собор, слева направо, внимательно рассматривая мозаики, колонны, витражи. Джон, встревоженный тем, что только что произошло с женой, шел за ней по пятам, не проявляя никакого интереса, а лишь бдительно посматривая по сторонам, опасаясь вновь увидеть близнецов. Но их нигде не было. Возможно, старушки направились в соседнюю церковь Санта Фоска.[3] Еще одна встреча может вызвать неловкость, не говоря уж о том, какое впечатление она произведет на Лору. А вот безликая, шаркающая толпа туристов, жаждущих приобщиться к культуре, вреда ей не принесет. Хотя, с его точки зрения, получать в такой толкотне эстетическое наслаждение просто невозможно. Сам он никак не мог сосредоточиться. Холодная чистая красота оставляла его равнодушным. Даже когда Лора, прикоснувшись к его рукаву, показала расположенную над фризом с апостолами мозаику, изображающую Деву Марию с младенцем, Джон смог только понимающе кивнуть, но ничто не тронуло его в продолговатом и печальном лице такой бесконечно далекой мадонны.

Потом, поддавшись внезапному порыву, он повернулся и посмотрел через головы туристов туда, где у входа были фрески грешников и праведников на Страшном Суде.

Близнецы стояли там. Слепая все так же опиралась на руку сестры, а ее незрячие глаза были неподвижно устремлены на Джона. Что-то вдруг словно навалилось на него, он застыл в оцепенении, не в состоянии двинуться с места. Чувство надвигающегося рока, трагедии, наполнило душу. Все его существо было охвачено слабостью и безволием. Оставалась лишь одна мысль: «Все. Конец. Больше ничего не будет. Спасение невозможно». Затем сестры, повернувшись, вышли из собора, и это ощущение стало исчезать. Его постепенно вытесняло чувство возмущения и нарастающего гнева. Как посмели эти старые дуры проделывать над ним свои спиритические фокусы? Это бессовестно, просто-напросто вредно. А может, они этим и живут? Разъезжают по всему миру, встречаются с различными людьми и умышленно приводят в состояние тревоги и смятения. Дай им малейшую возможность, они начнут вытягивать у Лоры деньги или что-нибудь в этом роде.

Джон почувствовал, как жена снова дергает его за рукав.

— Как она прекрасна, правда? Такая счастливая и безмятежная.

— Кто? Что?

— Мадонна. Это какое-то волшебство. Она входит в душу. Разве ты не чувствуешь?

— Пожалуй. Не знаю. Здесь слишком много народа.

Лора взглянула на него с удивлением:

— Разве это мешает? Ты какой-то странный. Ну ладно, давай тогда уйдем.

Я хочу купить открытки.

Огорченная, что мужу все это не интересно, она начала пробираться сквозь толпу туристов к выходу.

— Послушай, — внезапно сказал Джон, когда они очутились на улице, — у нас еще масса времени. Ты успеешь купить открытки. Пойдем-ка лучше обследуем окрестности.

И, круто свернув с дороги, которая вела обратно в центр, к скоплению маленьких домиков и палаток, возле которых копошились туристы, он зашагал по узенькой тропинке через пустошь к виднеющемуся вдали то ли каналу, то ли рву. Вид воды, светлой и прозрачной, действовал успокаивающе под безжалостно-жгучим солнцем.

— Не думаю, что по этой дороге мы далеко уйдем, — предположила Лора. — Здесь довольно грязно, нельзя посидеть. К тому же мы не осмотрели еще столько мест, о которых говорится в путеводителе.

— Да забудь ты об этой книжонке, — нетерпеливо ответил Джон и, заставив жену сесть рядом с собой на берегу канала, обнял ее.

— В такое время дня осматривать достопримечательности невыносимо.

Смотри, у того берега плывет крыса.

Подобрав камень, он бросил его в воду. Зверек утонул, во всяком случае исчез, оставив на поверхности лишь пузыри.

— Не надо, — сказала Лора. — Бедненькая! Это жестоко, — а потом, положив руку на колено мужа, внезапно спросила: — Как ты думаешь, Кристина сейчас сидит с нами рядом?

Джон ответил не сразу. Что можно было сказать? Неужели теперь так всегда и будет?

— Думаю, что да, — медленно проговорил он, — если ты сама чувствуешь ее здесь.

И он представил себе Кристину такой, какой она была до роковой болезни, до того, как начался менингит. Девочка в восторге бегала бы по берегу, сбросила бы туфельки, рвалась шлепать по воде босиком, не давая Лоре ни минуты покоя. «Осторожнее, моя дорогая. Иди ко мне…»

— Ведь та женщина сказала мне, что Кристина выглядела такой счастливой.

Сидела между нами, улыбалась…