Помоги проекту - поделись книгой:
Он включил воду и закатал рукава своей черной рубашки. От струи из-под крана поднялся пар. Роф смыл грязь, пот и смерть со своих рук. Потом намылил руки, покрыв пеной ритуальные татуировки, спускающиеся вниз по внутренней стороне его предплечий. Он сполоснулся, вытерся и подошел к дивану. Сел и стал ждать, скрипя зубами.
Сколько они уже это делают? Столетия. Но каждый раз Мариссе требуется некоторое время, чтобы набраться смелости к нему приблизиться. Если бы это был кто-то другой, его терпение лопнуло бы мгновенно, но ей он прощал некоторые слабости.
Правда в том, что Роф испытывал к ней жалость из-за того, что она была вынуждена стать его шеллан. Он вновь и вновь повторял ей, что освободит ее от их клятв, освободит, чтобы она смогла найти настоящего супруга, такого, который будет не только оберегать ее, но и любить.
Самое забавное заключалось в том, что Марисса не отказывалась от него, несмотря на всю свою хрупкость. Роф полагал, что она, вероятно, боялась того, что ни одна женщина не захочет с ним связываться, что никто не накормит чудовище, когда оно в этом нуждается, и тогда их раса потеряет свой самый сильный род. Своего короля. Своего правителя, не желающего править.
Да уж, он просто чертовски выгодная партия. Пока не нужно было питаться, что случалось нечасто из-за его происхождения, Роф держался от Мариссы подальше. Она никогда не знала, где он или что делает. И проводила долгие дни в одиночестве в доме своего брата, жертвуя собой ради поддержания жизни последнего чистокровного вампира, единственного, в чьих венах не было ни единой капли человеческой крови.
Откровенно говоря, Роф не представлял, как она это выносит… или как выносит его.
Внезапно ему захотелось выругаться. Сегодняшний вечер был просто праздником для его эго. Дариус. А теперь и она.
Глаза Рофа следили за Мариссой, пока она двигалась по комнате, обходя его, приближаясь. Он заставил лицо расслабиться, а тело стать неподвижным, даже задержал дыхание. Это было самым трудным в сосуществовании с ней. Он начинал паниковать, будучи неспособным двигаться, и знал, когда она начнет кормиться, ощущение удушья лишь ухудшится.
— Вы были заняты, мой повелитель? — мягко спросила она.
Он кивнул, подумав, что если удача ему улыбнется, то до наступающего рассвета он будет занят еще больше.
Наконец Марисса встала перед ним, и Роф почувствовал, как ее голод возобладал над беспокойством. Он также ощущал ее желание. Она хотела его, но он заблокировал эту конкретную ее эмоцию.
Заниматься с ней сексом он не станет ни при каких обстоятельствах. Вампир не представлял, как можно проделать с Мариссой все те вещи, которые делал с другими женскими телами. И он никогда не хотел ее в таком смысле. Даже в самом начале.
— Подойди, — сказал он, подзывая ее рукой. Роф поставил локоть на бедро и приподнял запястье. — Ты умираешь от голода. Тебе не обязательно так долго ждать, прежде чем обратиться ко мне.
Марисса опустилась на пол у его коленей, ее платье растеклось вокруг ее тела и его ног. Она нежно пробежалась рукой по его татуировкам, поглаживая черные письмена на Древнем языке, которые подробно рассказывали о его происхождении. Ее пальцы на его коже были теплыми. Она была достаточно близко, чтобы он заметил, как приоткрылся ее рот и блеснули белизной клыки перед тем, как она погрузила их в его вену.
Пока она пила, Роф закрыл глаза и откинул голову назад. Его охватила паника, стремительная и сильная. Схватившись свободной рукой за край дивана, он почувствовал как напряглись его мускулы, когда он сжал ручку, чтобы удержать себя на месте. Спокойнее, он должен оставаться спокойным. Это скоро закончится, и тогда он будет свободен.
Когда десять минут спустя Марисса подняла голову, он пулей вскочил на ноги и, стряхнув беспокойство, почувствовал болезненное облегчение от того, что наконец-то может двигаться. Взяв себя в руки, он подошел к Мариссе. Она выглядела насытившейся, поглотив силу, пришедшую к ней, когда смешалась их кровь. Ему не нравилось видеть ее лежащей на полу, поэтому он подхватил ее и подумал вызвать Фритца, чтобы тот отвез ее обратно в дом брата, когда послышался ритмичный стук в дверь.
Роф окинул комнату свирепым взглядом, отнес Мариссу к постели и уложил.
— Спасибо, мой повелитель, — пробормотала она. — Я доберусь домой.
Он помедлил. А потом натянул ей на ноги простынь, перед тем как подойти и раскрыть дверь.
Фритц был чем-то взволнован.
Роф выскользнул наружу, плотно затворив за собой дверь. Вампир начал было интересоваться, какие, к черту, у старика имелись снования прерывать его, когда аромат дворецкого проник сквозь его недовольство.
Даже не спрашивая, он знал, что смерть нанесла еще один визит.
И Дариус ушел.
— Хозяин…
— Как? — зарычал он. С болью он позже разберется. Сначала ему нужны подробности.
— Э-э, машина… — дворецкий явно с большим трудом взял себя в руки, его голос казался столь же хрупким и слабым, как и его старческое тело. — Бомба, мой повелитель. Машина. Рядом с клубом. Звонил Тормент. Он видел, как это случилось.
Роф подумал о лессере, которого уничтожил. Как бы он хотел знать, не он ли был исполнителем.
У ублюдков больше не было чести. По крайней мере, вспоминая прошедшие столетия, их предшественники сражались, как воины. А эта новая порода — трусы, прячущиеся за техникой.
— Созови братство, — выдавил он. — Вели им немедленно приехать.
— Да, конечно. И, хозяин? Дариус попросил меня отдать вам это, — дворецкий что-то протянул, — в случае, если вас с ним не будет, когда он умрет.
Роф взял конверт и вернулся в комнату, не имея сочувствия ни для Фритца, ни для кого-либо другого. Мариссы уже не оказалось внутри, и для нее же это было к лучшему.
Он засунул последнее послание Дариуса за пояс кожаных брюк.
И высвободил свою ярость.
Свечи разлетелись на части и упали на пол, когда вокруг него взвился ураган жестокости, становясь все сильнее, быстрее и темнее, пока над полом не взмыла и не закружилась мебель. Вампир откинул голову и издал рев.
Глава 4
К тому времени, как такси высадило Бет у «Скримера», место преступления было наводнено людьми. На перекрывших доступ к переулку полицейских машинах вспыхивали сине-белые сигнальные огни. Показался бронированный автомобиль команды взрывотехников. Повсюду слонялись копы, как в униформе, так и в штатском. И неизменная толпа пьяных зевак устроилась у магазина неподалеку от гущи событий, куря и болтая.
За время своей репортерской деятельности Бет обнаружила, что убийство в Колдвелле было общественным событием. Ну, конечно, для всех, кроме тех бедняг, мужчин или женщин, которым не повезло оказаться мертвыми. Девушка полагала, что для жертвы смерть свершалась в одиночестве, даже если он или она смотрели в лицо убийцы. Некоторые мосты вы пересекаете одни, независимо от того, кто подвел вас к краю.
Бет поднесла рукав ко рту. Запах горелого металла, резкая химическая вонь заполнили нос.
— Эй, Бет! — один из полицейских помахал ей. — Если хочешь глянуть поближе, пройди через «Скример» к задней части. Там есть коридор…
— Вообще-то я здесь, чтобы встретиться с Хосе. Он поблизости?
Коп вытянул шею, прочесывая толпу.
— Он был здесь минуту назад. Может, отправился обратно в участок. Рикки! Ты видишь Хосе?
Батч О’Нил заступил ей дорогу, хмурым взглядом заставив замолчать другого копа.
— Какой сюрприз.
Бет отступила назад. «Крутой мэн» был мужчиной во всех смыслах. Крупный, с низким, часто строгим голосом. Она предполагала, что множество женщин находили его привлекательным, видит Бог, ему так шел этот грубый, жесткий образ. Но Бет никогда не ощущала искры между ними.
Не то что бы она вообще ее когда-либо ощущала в отношении мужчин.
— Ну, Рэндалл, как дела? — он сунул в рот пластинку жвачки, скатав фольгу в твердый маленький шарик. Его челюсть заработала так, будто он был расстроен и не столько жевал, сколько перемалывал.
— Я здесь из-за Хосе. А не ради места преступления.
— Конечно, как иначе, — прищурившись, Батч посмотрел ее в лицо. Со своими темными бровями и глубоко посаженными глазами он всегда выглядел немного сердито, но внезапно выражение его лица стало еще более хмурым. — Ты не могла бы отойти со мной на секундочку?
— Я действительно хочу увидеть Хосе…
Ее рука оказалась зажата в его сильной хватке.
— Просто иди сюда, — Батч отвел ее в укромное местечко в переулке, подальше от суматохи. — Что, черт возьми, случилось с твоим лицом?
Бет подняла руку и прикрыла свою разбитую губу. Должно быть, она все еще в шоке, так как совершенно забыла об этом.
— Дай-ка я повторю вопрос, — сказал он. — Что,
— Я, э-э… — в ее горле словно ком стал. — Я была…
Она
— Мне нужен Хосе.
— Его здесь нет, так что ты не можешь его заполучить. Теперь рассказывай.
Батч положил руки на кирпичную стену, удерживая ее в их цепком капкане, как будто ощущая, что она может сбежать. Он был всего на несколько дюймов выше нее, но в нем было, по крайней мере, на семьдесят фунтов[22] больше мускулов.
Страх пронзил ее грудь, но на сегодня с нее уже достаточно угроз физической расправы.
— Отвали, О’Нил, — она положила ладони прямо ему на грудь и толкнула. Он едва сдвинулся.
— Бет, рассказывай…
— Если ты не дашь мне пройти, — ее взгляд задержался на его лице, — я всем расскажу о твоих методах допроса. Знаешь, тех, после которых требуется рентген и протезирование?
Он вновь прищурился. А потом отдернул свои руки от ее тела и поднял их вверх, сдаваясь.
— Прекрасно, — он оставил ее и вернулся на место преступления.
У здания клуба Бет совсем пала духом, чувствуя, что еле держится на ногах. Она опустила взгляд, пытаясь собраться с силами, и мельком заметила что-то металлическое. Присев на корточки, девушка заметила боевую метательную звездочку.
— Эй, Рикки! — позвала она. Коп подошел размашистым шагом, и она указала на землю. — Улика.
Она оставила его выполнять свою работу и заспешила к Трейд, чтобы поймать такси, ибо просто не могла больше здесь находиться.
Бет подаст официальное заявление завтра, с Хосе. Первым же делом с утра.
Когда Роф вновь появился в гостиной, он уже вернул над собой контроль. Оружие было пристегнуто, а куртка, напичканная его любимыми метательными звездами и ножами, тяжело висела в руке.
Тормент оказался первым прибывшим из братства. Его глаза полыхали, боль и месть заставляли темно-синий жар гореть так ярко, что даже Роф заметил их отблеск.
Когда Тор откинулся назад, опираясь об одну из желтых стен дома Дариуса, в комнату вошел Вишес[23]. Эспаньолка[24], которую он недавно отрастил, заставляла его казаться еще более порочным, чем обычно, хотя именно татуировка вокруг левого глаза действительно делала его зловещим. Сегодня его бейсболка «Ред Сокс»[25] была низко надвинута, так что запутанные символы на виске были едва видны. Черная автомобильная перчатка, предназначенная для того, чтобы уберечь его левую руку от неосторожного соприкосновения с кем-либо, как всегда, была на месте.
Разумный поступок и охрененное одолжение обществу.
За ними последовал Рейдж[26], смягчивший свои нахальные манеры из уважения к тому, что заставило братьев собраться. Рейдж был высоким мужчиной, большим и мощным, сильнее всех остальных воинов. К тому же являлся сексуальной легендой в вампирском мире. По-Голливудски красивый, и столь же ненасытный, как племенной жеребец. Женщины, вампирши и смертные, переступили бы через своих собственный детей, лишь бы до него добраться.
По крайней мере, до тех пор, пока мельком не увидят его темную сторону. Когда зверь Рейджа вырывался на свободу, все, включая братьев, искали укрытие и начинали молиться.
Фёри[27] был последним, ступив через переднюю дверь, едва заметно прихрамывая. Он недавно обновил свой протез нижней части ноги, и теперь носил смесь титана-и-углерода, созданную по последнему слову техники. Комбинация стержней, шарниров и болтов была привинчена к основанию его правого тяжелого ботинка.
Со своей невероятной гривой разноцветных волос Фёри мог бы оказаться в лиге «Голливуда» по части женщин, но твердо придерживался своей клятвы безбрачия. В его жизни существовало место лишь для одной единственной любви, и это долгие годы медленно убивало его.
— Где твой близнец, парень? — спросил Роф.
— Зи на подходе.
Тот факт, что Зейдист[28] прибудет позже, вовсе не являлся большой неожиданностью. Зи был одним гигантским отчаянным «пошел ты» для мира. Ходил, иногда разговаривал. Обычный чертов сукин сын, поднявший ненависть, особенно к женщинам, на новый уровень. К счастью, лицо со шрамом и короткостриженные волосы заставляли его выглядеть столь же страшным, каким он и был, так что народ имел тенденцию убираться с его дороги.
Еще младенцем похищенный из семьи, он стал рабом крови, и то жестокое обращение, что он перенес от рук своей хозяйки, можно было назвать отвратительным по всем статьям. Фёри потребовалось почти столетие, чтобы найти своего близнеца, и перед спасением Зи был настолько измучен, что находился в шаге от смерти.
Падение в соленую океанскую воду впечатало раны в кожу Зейдиста, и в дополнение к цепочке шрамов, он все еще носил на себе рабские татуировки. А также кое-какой пирсинг, который сам себе добавил.
Только лишь потому, что ему нравилось ощущать боль.
Бесспорно, Зи был самым опасным из братьев. После всего, через что он прошел, ему было плевать на что угодно и кого угодно. Включая его близнеца.
Даже Роф оставался начеку рядом с этим воином.
Да уж, Братство Черного Кинжала было адской группкой, — по существу, всем, что стояло между гражданскими вампирами и лессерами.
Скрестив руки, Роф оглядел комнату, вбирая каждого из них, видя их силы, но главным образом их проклятия.
Со смертью Дариуса ему напомнили, что, хотя его воины сильно проредили легионы убийц Общества, братьев, выступающих против неисчерпаемого, самопополняющегося объединенного резерва лессеров, осталось очень мало.
Поскольку, Бог свидетель, существует масса людей с интересом и склонностью к убийству.
Численность просто не в пользу их расы. Он не мог проигнорировать тот факт, что вампиры не живут вечно, а братья могут быть убиты, и тогда баланс мгновенно сместится. В пользу врагов расы.
Черт, изменение уже случилось. С тех пор, как целую вечность назад Омега создал Общество Лессеров, численность вампиров непрерывно уменьшалась, до тех пор, пока не остались лишь несколько анклавов населения. Их вид катился к вымиранию. Как бы смертельно хороши братья ни были в своем деле.
Если бы Роф был иным королем, таким, как его отец, который желал быть почитаемым и уважаемым патриархом их вида, возможно, будущее казалось бы более многообещающим. Но сын не был отцом. Роф был воином, не лидером, лучше уж стоять на ногах с кинжалом в руке, чем сидеть и принимать их поклонение.
Он вновь сосредоточился на братьях. Воины смотрели на него в ответ, будто ожидая распоряжений. И их уважение его раздражало.
— Я считаю смерть Дариуса личным оскорблением, — сказал он.
От братьев послышалось низкое одобрительно рычание.
Роф вынул бумажник и сотовый, раздобытые у убитого им члена Общества Лессеров.
— Я забрал их ранее сегодня у лессера за «Скримером». Кто-нибудь из вас желает оказать честь?
Вампир подбросил их в воздух. Фёри поймал оба и передал телефон Вишесу.
Роф зашагал по комнате.
Поделиться книгой: