Помоги проекту - поделись книгой:
7. Приветствую тебя, Маати-эф-эм-сешет (Огненные глаза), пришедший из Сехема (Летополя), я не обманывал.
8. Приветствую тебя, Неба (Пламя), приходящий и отступающий, я не крал вещи, принадлежащие богу.
9. Приветствую тебя, Сет-кешу (Разбивающий кости), пришедший из Сутен-хенена (Гераклеополя), я не произносил лжи.
10. Приветствую тебя, Хеми (Поражающий), пришедший из Шетаит (сокрытого места), я не отбирал добро силой.
11. Приветствую тебя, Уадж-несерет (Сильный пламенем), пришедший из Хет-ка-Птах (Мемфиса), я не произносил подлых (или злых) слов.
12. Приветствую тебя, Хера-эф-ха-эф (Тот, чье лицо позади него), пришедший из пещеры и глубины, я не отбирал пищу силой.
13. Приветствую тебя, Керти (двойной исток Нила), пришедший из загробного мира, я не обманывал.
14. Приветствую тебя, Та-рет (Огненная нога), вышедший из тьмы, я не ел свое сердце (т. е. не терял самоконтроль и не выходил из себя).
15. Приветствую тебя, Хедж-абеху (Сверкающий зубами), пришедший из Та-ше (Фаюма), я не захватывал [ничью землю].
16. Приветствую тебя, Им-сенеф (Пожиратель крови), пришедший из дома бойни, я не убивал животных, посвященных богу.
17. Приветствую тебя, Им-бесек (Пожиратель внутренностей), пришедший из Мибет, я не опустошал вспаханных земель.
18. Приветствую тебя, Неб-Маат (владыка Маат), пришедший из города двух Маат, я не начинал дела, чтобы причинить вред.
19. Приветствую тебя, Тенеми (Отступающий), пришедший из Баста (Бубастиса), я никого не оговаривал.
20. Приветствую тебя, Анти, пришедший из Иуну (Гелиополя), я не давал воли гнева без весомой причины.
21. Приветствую тебя, Дуамутеф, пришедший из нома Ати, я не совершал прелюбодеяния и не предавался содомии.
22. Приветствую тебя, Уамемти, пришедший из дома убийства, я не осквернял себя.
23. Приветствую тебя, Маа-инет-эф (Тот, кто видит то, что принесено ему), пришедший из дома бога Мина, я не возлежал с женой другого.
24. Приветствую тебя, Хер-серу, пришедший из Нехату, я никому не внушал страха.
25. Приветствую тебя, Неб-Сехем, пришедший с озера Кауи, я не позволял своим словам пылать гневом[43].
26. Приветствую тебя, Сешет-херу (Направляющий речь), пришедший из Урит, я не был глух к правильным и справедливым словам.
27. Приветствую тебя, Нехен (Ребенок), пришедшего с озера Хекит, я не был причиной слез другого.
28. Приветствую тебя, Хенемти, пришедший из Кенемет, я не произносил богохульства.
29. Приветствую тебя, Ин-хетеп-эф (Приносящий подношения), пришедший из Сау, я не совершал насилия.
30. Приветствую тебя, Сер-херу (Распорядитель речи), пришедший из Унси, я не торопил свое сердце[44].
31. Приветствую тебя, Неб-херау (Владыка лиц), пришедший из Неджефет, я не прокалывал (?) свою кожу (?) и не мстил богу.
32. Приветствую тебя, Серехи, пришедший из Утен-та, я не говорил больше того, что должно быть сказано.
33. Приветствую тебя, Неб-ибуи (Владыка рогов), пришедший из Саути, я не обманывал и [не] смотрел на зло.
34. Приветствую тебя, Нефертум, пришедший из Хет-ка-Птах (Мемфиса), я не проклинал царя.
35. Приветствую тебя, Тем-сеп, пришедший из Джеду, я не загрязнял проточную воду.
36. Приветствую тебя, Ири-эм-иб-эф, пришедший из Тебти, я не повышал голос.
37. Приветствую тебя, Ихи, пришедший из Ну, я не проклинал бога.
38. Приветствую тебя Уаджет-Рехит, [пришедший из своего святилища], я не вел себя высокомерно.
39. Приветствую тебя, Нехеб-неферет, пришедший из своего храма, я не делал различия[45].
40. Приветствую тебя, Нехебкау, пришедший из своей пещеры, я не увеличивал свое богатство за счет вещей, которые мне не принадлежали.
41. Приветствую тебя, Джесертеп, пришедший из своего святилища, я не проклинал то, что принадлежало богу и находилось со мной.
42. Приветствую тебя, Ин-а-эф (Тот, кто приносит свою руку), [пришедший из Аукерт], я не думал с презрением о боге города.
Даже беглого взгляда на эту исповедь достаточно, чтобы сделать вывод о том, что египетский свод этических норм был довольно обширным. Трудно представить себе деяние, которое во время составления исповеди могло расцениваться как грех, но не было включено в этот перечень. Перевод слов, обозначающих некоторые грехи, не всегда определен и точен, так как нам не известно, какой смысл вкладывал в них составитель этого примечательного текста. Покойный заявляет, что никогда не проклинал Бога, не глумился над городским божеством, не проклинал царя, не воровал, не убивал, не прелюбодействовал, не предавался содомии, не совершал преступлений против бога рода, не был ни высокомерным, ни надменным, ни жестоким, ни гневливым, не совершал необдуманных поступков, не лицемерил, не поступал пристрастно, не богохульствовал, не лукавил, не скупился, не обманывал, не был глух к благочестивым речам, не участвовал в злодеяниях, не был гордецом или надутым спесивцем. Он не угрожал, не обманывал на рынке, никогда не загрязнял публичные водоемы, не опустошал возделанную общинную землю. Это краткий пересказ признания умершего.
Следующая часть сцены суда связана со взвешиванием сердца покойного. Из-за того, что ни на одном из ранних папирусов, содержащих текст Книги мертвых, нет изображения этой сцены, мы вынуждены обратиться к лучшим из папирусов, снабженных виньетками, относящимся ко второй половине XVIII–XIX династии. Подробности изображения сцены суда разнятся в каждом отдельном случае, однако наиболее важные моменты всегда одинаковы. Ниже приведено описание суда над Ани, взятое из его прекрасного папируса, хранящегося в Британском музее.
В загробном мире, точнее, в той его части, которая называется залом Маати, установлены весы для взвешивания сердца умершего. Их перекладина подвешена за кольцо, расположенное над выступом стойки весов и сделанное в виде пера, которое, в свою очередь, является символом Маат, то есть всего правдивого и истинного. Стрелка весов прикреплена к перекладине. Когда чаши находятся на одном уровне, она расположена параллельно стойке. Если какая-либо из них опустится вниз, стрелка сместится в ее сторону.
Взвешивание сердца писца Ани в присутствии богов
Следует четко понимать, что сердце, лежавшее на весах, не должно было весить меньше пера Маат. Ему достаточно было весить столько же, сколько и символ правосудия. Иногда поверх стойки весов изображалась человеческая голова с пером Маат на ней, а порой голова шакала, животного, посвященного Анубису, или ибиса – священной птицы Тота. На виньетке папируса Ани на стойке весов изображена сидящая собакоголовая обезьяна, спутник Тота. На некоторых папирусах (например, принадлежащих Ани или Хуне-феру) помимо самого Осириса, царя загробного мира и судьи умерших, изображались божества его мифологического цикла, которые, вероятно, выступают там в качестве свидетелей. На процессе, изображенном в папирусе жрицы Анхаи, хранящемся в Британском музее, присутствуют божества великой и малой эннеад. Правда, художник оказался крайне невнимательным и вместо девяти богов в каждой группе в первой нарисовал шесть, во второй – пять. В Туринском папирусе появляются изображения всех сорока двух богов, к которым покойный обращался с отрицательной исповедью. В число божеств, присутствующих при взвешивании сердца Ани, вошли:
1. Ра-Хармахис, бог рассветного и полуденного солнца с головой сокола.
2. Атум – бог вечернего солнца, великий покровитель Гелиополя; его всегда изображают в виде человека и с человеческим лицом; это свидетельствует о том, что перед нами очень древний бог, который прошел через все возможные варианты иконографии и стал, наконец, изображаться в виде человека; на его голове надеты короны Севера и Юга.
3. Шу – олицетворение солнечного света, сын Ра и Хатхор, изображавшийся с головой человека.
4. Тефнут – олицетворение влажности, сестра-близнец Шу, изображавшаяся с головой львицы.
5. Геб – олицетворение земли, сын Шу, изображавшийся с головой человека.
6. Нут – женская ипостась богов Нуна и Геба, изображавшаяся с головой женщины; она была олицетворением первобытных вод, а позднее – неба.
7. Исида – сестра и жена Осириса, а также мать Гора, изображавшаяся с головой женщины.
8. Нефтида – сестра и жена Осириса, а также мать Анубиса, изображавшаяся с головой женщины.
9. Гор – «великий бог» с головой сокола; вероятно, древнейшее египетское божество.
10. Хатхор – олицетворение той части неба, где заходит и встает солнце, изображалась с головой женщины.
11. Ху с головой человека.
12. Сиа – также с головой человека; наряду с Ху в сценах сотворения мира он изображался сидящим в ладье Ра.
С одной стороны весов на колене сидит шакалоголовый бог Анубис, держащий в правой руке стрелку весов. Позади него стоит Тот, писец богов, с головой птицы ибис. В руке он держит перо, при помощи которого будет записывать результаты взвешивания сердца. Рядом с ним сидит трехликое чудовище Аммит, «Пожирательница умерших», жаждущая тотчас же поглотить сердце Ани, если оно окажется недостойным того, чтобы войти в царство Осириса. На папирусе Небкета, хранящемся в Париже, это чудовище изображено лежащим на боку посреди огненного озера, с каждой стороны которого сидит собакоголовая обезьяна. Это озеро также описано в CXXVI главе Книги мертвых. Боги, сидящие перед столом с подношениями, а также Анубис, Тот и Аммит, если можно так выразиться, выступают на этом процессе против Ани.
По другую сторону от весов с почтительно опущенными головами стоят Ани и его супруга Туту. Они изображены в виде людей, на них надеты те же одеяния и украшения, что они носили при жизни. Душа писца в виде сокола с головой человека стоит на специальном постаменте. Рядом, также на постаменте, помещено изображение прямоугольника с человеческой головой, в котором многие исследователи видят олицетворение покойного в эмбриональном состоянии. На папирусе Анхаи изображены два таких предмета, стоящие по обе стороны от весов. Они названы Шаи и Рененет, что можно перевести как «судьба» и «удача» соответственно. Данный предмет назван в тексте Месхенет, а если учесть, что богиня Месхенет иногда олицетворяет одновременно Шаи и Рененет, то можно предположить, что художник таким образом пытался изобразить обоих этих божеств. Подобное предположение не противоречит тому, что Шаи изображен стоящим недалеко от прямоугольника, рядом с весами.
Рядом с душой покойного стоят две богини – Месхенет и Рененет соответственно. Первая из них, вероятно, была одной из четырех богинь, помогавших в воскрешении Осириса. Вторая является олицетворением удачи, о которой уже говорилось в связи с описанным выше предметом – воплощением судьбы.
Не стоит забывать о том, что Месхенет вместе с Исидой, Нефтидой, Хекет и Хнумом помогала даме Реджедет родить троих сыновей. Когда эти богини пришли к ней, приняв облик четырех женщин, они увидели, что там уже стоит Раусер (муж Реджедет. –
Перед тем как начнется взвешивание его сердца, Ани говорит: «Мое сердце, моя мать! Мое сердце, моя мать! Мое сердце, благодаря которому я появился на свет! Не свидетельствуй против меня на суде. Пусть не будет противодействия мне в присутствии верховных правителей. Пусть не отделят тебя от меня в присутствии того, кто хранит весы! Ты мое Ка, обитатель моего тела, бог Хнум, соединивший и усиливший мои члены. Да войдешь ты в обитель счастья, куда мы идем. Пусть правители двора Осириса, властные над обстоятельствами жизни человека, не сделают мое имя зловонным». В других папирусах содержится продолжение этого обращения: «Пусть это будет удовлетворительным для нас, пусть слушание будет удовлетворительным для нас, и да будет у нас радость сердца во время взвешивания слов. Пусть ложное не будет произнесено против меня перед великим богом, правителем Аментета! Воистину сколь велик ты, когда поднимаешься в победе!»
Анубис изучает положение стрелки весов, обезьяна показывает своему товарищу Тоту, что перекладина лежит точно горизонтально, и, следовательно, сердце одинаково по весу с пером Маат (т. е. правдой, истиной, законом и т. д.). Тот записывает результат, а затем обращается к богам со следующими словами: «Внимайте этому суду. Сердце Осириса было воистину взвешено, и его душа свидетельствовала в его пользу. Оно было признано праведным после испытания на великих весах. В нем не было найдено никакого зла. Он не портил подношения в храмах, он не причинял вреда своими делами и не распространял злых слухов, когда был на земле».
В ответ на это боги, названные в тексте «великим сонмом», говорят: «То, что вышло из твоих уст, Тот, живущий в Хеменну (Гелиополе), подтверждается. Осирис, писец Ани победоносный, божествен и правогласен. Он не грешил, не творил зла против нас. Пожирательнице Аммит не будет дозволено торжествовать над ним, и подношения пищи в присутствии Осириса, а также вечная усадьба в Полях хетепу должны быть дарованы ему, как и всем почитателям Гора»[46].
Здесь сразу же следует отметить, что покойный отождествляется с Осирисом, богом и судьей мертвых, и что его называют именем этого божества. Причина этого заключается в следующем. Друзья покойного совершали для него все ритуалы и обряды, которые проводили для Осириса Исида и Нефтида. Следовательно, египтяне верили, будто в результате этого произошедшее с Осирисом повторится и с умершим, то есть покойный фактически должен был стать двойником Осириса. Он отождествляется с Осирисом во всех текстах и списках Книги мертвых, начиная с 3400 г. до н. э. и заканчивая римским периодом.
Помимо этого необходимо поговорить об употреблении по отношению к умершему слова «маа-херу», которое за неимением более подходящего слова я перевел как «торжествующий» (в современной египтологии принят перевод «правогласный», то есть оправданный на суде. –
Покойный должен был пройти через несколько областей подземного мира и множество залов, двери которых охраняли существа, готовые обойтись с новоприбывшим со всей враждебностью, если только тот не обратится к ним должным образом. Также если он хотел безопасно добраться до места назначения, то должен был проплыть в лодке и получить помощь различных богов и сил, обитающих в тех частях загробного мира, куда он собирался отправиться. В Книге мертвых приводились все необходимые тексты и формулы, которые он должен был произнести, чтобы достичь своей цели. Однако эти слова нужно было произнести надлежащим образом и с определенной интонацией, иначе они не окажут должного влияния на силы загробного мира.
С эпитетом «маа-херу» изредка обращались и к живым, хотя чаще всего он предназначался для умерших, ибо последние намного больше нуждались в силе, скрывавшейся за этими словами. В случае с Ани боги, выслушав сообщение Тота о благополучном результате взвешивания сердца писца, называют его маа-херу, что равносильно дарованию ему умения преодолевать любые преграды, которые могут встретиться на его пути. Впредь одного его приказа будет достаточно для того, чтобы перед ним открылась любая дверь, каждый бог, услышав из его уст свое имя, поспешил немедленно ему подчиниться, а те, кто должен обеспечивать блаженных небесной пищей, поторопились к нему, услышав одно его слово.
Прежде чем обратиться к другим темам, необходимо отметить, что эпитет «маа-херу» не употребляется ни самим Ани, когда тот находится в зале суда, ни Тотом, писцом богов, ни Гором, представляющим покойного Осирису. Человека сделать маа-херу могут только боги. Благодаря этому он спасается и от Пожирательницы.
Когда суд заканчивается, Гор, сын Исиды, унаследовавший все регалии своего отца Осириса, правой рукой берет Ани за левую руку и ведет его к святилищу, где сидит бог Осирис. На голове бога – Белая корона с перьями, в руке – скипетр, посох и кнут (или цеп), олицетворяющие верховную власть и владычество. Его трон сделан в форме гробницы с изображением скрепленных болтами дверей и карниза, украшенного фигурками уреев, на боковой поверхности. Сзади у него на шее висит ожерелье-менат, символ радости и счастья. Справа от него стоит Нефтида, а слева – Исида, а перед ним, на цветке лотоса, изображены четверо сыновей Гора: Хапи, Дуамутеф, Им-сет и Кебексенуф, покровители и защитники внутренностей умершего. Рядом висит бычья шкура, которой, вероятно, придавалось некое магическое значение.
Верхняя часть святилища, в котором находится бог, увенчана уреями с солнечными дисками на головах. Таким же образом украшен и карниз. На некоторых папирусах бог изображен стоящим в святилище, иногда в сопровождении Исиды и Нефтиды, а порой и без них. Наиболее интересный вариант этого фрагмента сцены суда приведен в папирусе Хунефера – трон Осириса на нем изображен стоящим на воде или в ней. Это напоминает отрывок из CXXVI главы Книги мертвых, где Тот говорит умершему: «Кто тот, чья крыша из огня, чьи стены – живые уреи, а пол его дома – поток проточной воды? Кто он, говорю я?» Покойный отвечает: «Это Осирис». Тогда бог говорит: «Тогда входи, ибо воистину ты должен быть представлен [ему]».
Введя Ани, Гор обращается к Осирису: «Я пришел к тебе, о Уннефер, и привел тебе Осириса-Ани. Его сердце было признано правдивым, и оно сошло с весов. Оно не грешило против каждого бога или каждой богини. Тот взвешивал его по приказу, переданному ему сонмом богов, и оно действительно правдиво и истинно. Даруй ему хлеб и пиво и дозволь ему войти к тебе, и пусть он вечно будет подобен сыновьям Гора!» Выслушав эти слова, Ани, стоящий на коленях перед столами с подношениями, состоящими из фруктов, цветов и т. д., которые он принес Осирису, говорит: «О владыка Аментета, я перед тобой. Нет греха во мне, я не лгал умышленно и ничего не совершал со злым сердцем. Позволь мне стать подобным тем избранным, которые окружают тебя, быть Осирисом, пользующимся расположением прекрасного бога и возлюбленным владыкой мира. [Я], царский писец Маат, любящий его, Ани, торжествующий перед Осирисом»[47]. На этом можно закончить наш рассказ о сцене взвешивания сердца.
Гор, сын Исиды, подводит писца Ани к Осирису, богу и судье умерших. Перед святилищем бога Ани встает на колени и делает подношения
Человек, благополучно прошедший эти испытания, теперь должен был встретиться с божествами, обитающими в загробном мире. В Книге мертвых содержатся подсказки о том, что должно сказать им «правдивое и безгрешное сердце». Наиболее полный и точный текст «речи умершего, когда он выходит как правогласный из зала богинь Маати», содержится в папирусе Ну. В нем умерший говорит: «Славьтесь, боги, живущие в зале богинь Маати. Я, именно я, знаю вас и знаю ваши имена. Да не паду я под вашими убийственными ножами. Да не откроете вы мои грехи богу, в чьей свите вы состоите. И пусть не случится со мной никакого зла по вашей воле. О, провозгласите меня правогласным в присутствии Неб-эр-джера, ибо я совершал правильное и справедливое в Та-мери (т. е. Египте). Я не проклинал бога, поэтому пусть не совершит со мной никакого зла царь, обитающий в своем дне.
Славьтесь, боги, обитающие в зале богинь Маати, лишенные зла в своих телах, живущие правдой и истиной и питающиеся правдой и истиной в присутствии бога Гора, живущего в своем священном диске. Избавьте меня от бога Бабаи[48], питающегося внутренностями могущественных в великий час расплаты. О, позвольте мне прийти к вам, ибо я не совершал проступков, не грешил, не творил зла, не лжесвидетельствовал, поэтому сделайте так, чтобы со мной не случилось ничего [дурного]. Я живу правдой и истиной и кормлюсь правдой и истиной. Я выполнял приказы людей, [так же как и] угодное богам. Я сделал так, чтобы Бог был в покое [благодаря мне, выполняя] его волю. Я давал хлеб голодному, воду – жаждущему, одежду – голому, лодку – [потерпевшему кораблекрушение] моряку. Я совершал священные подношения богам и жертвенные трапезы обожествленным умершим. Будьте моими спасителями, будьте моими защитниками и не обвиняйте меня в присутствии [Осириса]. Я чист ртом и чист руками, поэтому пусть мне будет сказано: «Приходи в мире, приходи в мире». Я слышал магическое слово, которое духи говорили коту[49] в доме Хапетра. Я свидетельствовал в присутствии Хера-эф-ха-эфа, и он принял [свое] решение. Я видел вещи, над которыми дерево персеи раскинулось в Ра-Сетау. Я тот, кто обращался к богам с молитвами и кто знает их. Я пришел и выступил вперед, чтобы объявить о правде и истине, и установил весы на том, что поддерживает их, в области Аукерт.
Привет тебе, тот, кто возвышается на своем пьедестале (т. е. Осирис), ты владыка короны «атеф», чье имя звучит как «владыка ветров», спаси меня от своих божественных посланцев, из-за которых происходят ужасные вещи и несчастья, лица которых не укрыты, ибо я совершал правильное и правдивое для владыки правды и истины. Я очистил себя и свою грудь возлияниями, мои задние части – при помощи вещей, которые очищают, и мои внутренние части были [погружены] в водоем правды и истины. Нет ни единого члена во мне, лишенного правды и истины. Я был очищен в водоеме Юга, отдыхал в городе Севера, находящемся в поле кузнечиков, где купаются божественные гребцы Ра во втором часу ночи и в третьем часу дня. Сердца богов радуются, когда они проходят через него, как ночью, так и днем. И я хотел бы, чтобы они сказали мне: «Подойди», «Кто ты?» и «Как тебя зовут?». Вот эти слова я хотел бы, чтобы боги сказали мне. [Тогда я отвечу: ] «Меня зовут «Тот, кто одарен цветами и обитает в своем оливковом дереве». Тогда они тут же скажут мне: «Проходи», и я пройду к городу, расположенному к северу от оливкового дерева. «Что ты увидишь там?» [– говорят они. И я говорю: ] «Ногу и бедро». «Что ты скажешь им?» [– говорят они]. «Позвольте мне увидеть радость в стране Фенху»[, – отвечу я]. «Что они дадут тебе?» [– говорят они]. «Огненное пламя и хрустальную дощечку»[, – отвечу я]. «Что ты будешь делать с ними?» [– говорят они]. «Зарою их у борозды Маат как вещи ночи»[, – отвечаю я]. «Что ты найдешь у борозды Маат?» [– говорят они]. «Скипетр из кремня, названный Дающий воздух»[, – отвечаю я]. «Что ты сделаешь с огненным пламенем и хрустальной дощечкой после того, как похоронишь их?» [– говорят они]. «Я произнесу над ними, в борозде, слова. Я потушу огонь и разобью дощечку и устрою водоем»[, – отвечаю я]. Тогда боги говорят мне: «Проходи и входи в дверь этого зала богинь Маати, ибо ты знаешь нас».
За этим примечательным диалогом следует разговор между отдельными частями зала Маати и умершим, который выглядит следующим образом:
Дверные засовы: «Мы не дадим тебе пройти через нас, пока ты не произнесешь наши имена».
Умерший: «Язык места правды и истины – вот ваше имя».
Правая стойка ворот: «Я не дам тебе пройти через меня, пока ты не произнесешь мое имя».
Умерший: «Чаша возвышающего правду и истину – вот твое имя».
Левая стойка ворот: «Я не дам тебе пройти через меня, пока ты не произнесешь мое имя».
Умерший: «Чаша вина – вот твое имя».
Порог: «Я не дам тебе пройти через меня, пока ты не произнесешь мое имя».
Умерший: «Бык бога Геба – вот твое имя».
Засов: «Я не откроюсь, пока ты не произнесешь мое имя».
Умерший: «Кость голени его матери – вот твое имя».
Дверная петля: «Я не откроюсь, пока ты не произнесешь мое имя».
Умерший: «Живой глаз Себека, владыки Бахау, – вот твое имя».
Привратник: «Я не открою тебе, пока ты не назовешь мое имя».
Умерший: «Локоть бога Шу, когда он собирается защищать Осириса, – вот твое имя».
Боковые стойки: «Мы не позволим тебе пройти через нас, пока ты не назовешь наши имена».
Умерший: «Дети богинь-уреев – вот ваше имя».
«Ты знаешь нас, поэтому проходи через нас»[, – говорят они].
Пол: «Я не позволю тебе ходить по мне, потому что я молчалив и священен и потому что я не знаю имен твоих ступней, которыми ты будешь ступать по мне. Поэтому назови их мне».
Умерший: «Путешественник бога Хаса – вот имя моей правой ноги, а Посох богини Хатхор – имя моей левой ноги».
«Ты знаешь меня. Поэтому пройди по мне»[, – говорит он].
Привратник: «Я не приму твое имя, пока ты не назовешь мое».
Поделиться книгой: