Ник–5 (условное название)

Ясинский Анджей

Ник–5 (условное название)

Глава 1

Комендант Инжи Лупаго, город Маркин, империя Кордос

Инжи Лупаго отложил последний прочитанный документ в стопку по левую руку и откинулся на спинку кресла. Потер пальцами уставшие глаза и, посидев немного с опущенными веками, снова глянул на стол. Левая стопка была явно больше правой. В ней находились документы, по которым необходимо побеседовать с работниками, перешедшими к нему по наследству вместе с новой должностью.

Уже неделю Инжи Лупаго Конторас Ибиго Карнус исполнял обязанности военного коменданта города Маркина и прилегающей местности с несколькими деревеньками, выращивающими на солнечных склонах холмов самый лучший марафис, из которого изготавливают отличное вино и которое, как говорят, поставляют небольшими партиями даже к столу императора. Может и не врут, — думал Инжи, — вино действительно шикарное, в этом он успел убедиться лично. Но не ради охраны виноградников находился здесь Инжи. В непосредственной близи от города находилась главная жемчужина округа, то, что официально оправдывало наличие большого гарнизона — серебряный рудник. Хотя, если уж говорить откровенно, не серебро являлось основной причиной наличия полутысячного гарнизона. Нет, разумеется оно требовало повышенной охраны, но все же главной причиной была граница с империей Оробос, проходящей в ста лигах южнее Маркина. Лупаго поморщился. Его искренне раздражала наглость жителей Оробоса, называвших свою страну империей. Империя может быть только одна! Империя Кордос, в которой родился, вырос и которой всю свою жизнь служил Инжи. А Оробос… всего лишь толпа нуворишей дорвавшихся до власти. Что это за империя без многовековых традиций? Выскочки, рвущие глотку друг другу за трон императора, пока тот не достается достаточно кровавому тирану, способному загнать под стол всех этих тараканов. Но стоит тому погибнуть, как тут же страна, оставшаяся без железной руки, развалится на множество мелких полунезависимых государств… Лупаго был искренне убежден, что в Кордосе в принципе ничего подобного случиться не может. Все возможные варианты смены власти давным давно расписаны и взяты на заметку, начиная от жесткой системы наследования трона и заканчивая учетом влияния на жизнь империи всевозможных катастроф, будь то природные катаклизмы или войны. И все равно оробосцам неймется… Постоянно пробуют всех соседей на прочность, пытаясь то тут, то там оттяпать кусок территории. Разумеется, сталкиваясь с Кордосом, который в отличие от Оробоса вполне самодостаточен и ему не требуется для своей стабильности постоянная экспансия, всегда терпят поражение…

С момента окончания последней войны прошло уже десять лет, но Инжи хорошо помнил события тех дней. Он, принимавший в боях самое активное участие, сумел несколько раз отличиться, прошел путь от сержанта до командира полка в результате чего, выйдя на пенсию, получил ответственный пост главы округа Миньен с единственным городом, являющимся его столицей. В принципе, ничего не мешало на накопленные за долгое время беспорочной службы деньги купить домик хоть в самой столице и жить себе припеваючи, но Лупаго знал, что такая жизнь ему быстро наскучит. Благо перед глазами было много подобных примеров. К счастью император всегда оставлял тем, кто во время службы проявил верность и преданность, но чей возраст делал невозможным службу в действующих частях, право выбора. Они могли уйти на пенсию или продолжить служить на «тупиковых» должностях, требующих ответственного отношения к службе, но не дающих возможности карьерного роста — военными комендантами небольших городков, преподавателями в военной академии, да мало ли еще как, причем в последнем случае пенсионное обеспечение так же возмещалось в полном объеме. Предложенный список мест и должностей был достаточно велик. Инжи выбрал этот город и должность военного коменданта, которая в подобных приграничных местах включает в себя и обязанности главы округа. Сам он вырос недалеко отсюда, да и местность ему нравилась.

Инжи искренне радовался такому положению дел, ведь ничего кроме тактики ведения войны и управления войсками, он не знал и не умел, а должность военного коменданта в мирное время достаточно спокойная, вполне ему по силам. Более того, натаскивание нескольких сот солдат-подчиненных, как надеялся Лупаго, не даст ему захандрить. Ну и денежки эта должность обеспечивает весьма неплохие. Хотя, правду сказать, исходя из своего опыта и знаний, полученных на войне, Инжи считал такой контингент в этом месте чрезмерным, ведь даже в ту войну здесь не велись серьезные боевые действия — мощный горный хребет и непроходимые глубокие ущелья делали массовые столкновения крайне затруднительными. Основная война вылилась в борьбу с засылаемыми оробосцами диверсионными группами, вносившими смуту и пытавшимися разрушить рудник. Ну и контрабандисты порой протаптывали свои тропки в обе стороны, куда уж без них. Но возмущаться, разумеется, таким положением дел он даже и не думал. Он, как настоящий военный, просто принял исходные положения должности как данность. Тем более, от количества солдат под его рукой зависел и размер жалования, являвшегося очень неплохой добавкой к пенсии…

Из глубокой задумчивости коменданта вывел резкий стук в дверь. Привычно погладив рукоятку именного офицерского кинжала, висящего на поясе и несмотря на свой декоративный вид, являвшегося в умелых руках очень опасным оружием, Инжи крикнул:

— Входи!

В дверь протиснулся адъютант. Судя по его взволнованному виду, случилось что-то, для этой сонной местности, экстраординарное.

— Господин комендант! — вытянувшись перед столом Инжи, выпалил Арни. — Южный дозор сообщил, что от границы с Оробосом в нашу сторону движется каменный голем!

— Что они там, перепились, что ли? — Инжи слегка удивился, но не самому голему, а тому, что это ходячее недоразумение появилось именно здесь. Под конец войны оробосцы попытались использовать новую разработку — каменных големов, но их эффективность оказалась крайне низкой. Управлял каменным истуканом создавший его чародей, и проблема была в том, что чародей должен был видеть не только движения своего голема, но и окружающую местность, по которой тот передвигался. Соответственно, вычислить рядом с големом чародея и уничтожить его вместе с группой поддержки не представляло особого труда. После нескольких провалов оробосцы признали неэффективность этого оружия и казалось на всегда отказались от его использования. И вот теперь, спустя столько лет после окончания войны, эта старая разработка появилась здесь.

— И в чем проблема? — спросил комендант, вытащил кинжал из ножен и стал ловко его крутить в руке. — Что, сами не могут уничтожить чародея-кукловода?

— Какого кукловода? — выпучил глаза Арни. Инжи поморщился. А ведь действительно, молодые солдаты наверняка не в курсе… Вряд ли среди них есть ветераны, и вряд-ли их обучали борьбе с таким экзотическим и тем более устаревшим оружием. Кстати, позднее обязательно надо будет проверить уровень подготовки молодняка.

— Ладно, — Инжи встал, — сам посмотрю. Хорошо, хоть слово 'голем' им известно. — Проворчал он, пристегивая к поясу ножны с мечом. — Прикажи, седлать лошадей, вызови боевого искусника, кстати, заодно и познакомлюсь с ним. Кажется здесь только один такой. — Инжи покачал головой. Непорядок, если искусников гражданских специальностей по списку насчитывалось чуть ли не с полсотни, то боевой в наличие был один. Хорошо, хоть боевой не только по направлению Искусства, а именно побывавший на войне. Лупаго сделал себе зарубку в памяти, поднатаскать остальных искусников, чтобы при необходимости они могли что-то сделать на поле боя… Стоп! Какое поле боя? Инжи вздохнул, расстроенный инерционностью своего мышления… Отдав необходимые распоряжения на время своего отсутствия, Лупаго направился к выходу.

В дороге коменданта кроме адъютанта сопровождал дежурный десяток солдат, боевой искусник Тарлос, а так же жрец бога войны Сарса. Жреца звали Муэнко, что говорило об его северном происхождении, в седле он держался уверенно, да и выправкой больше походил на военного, нежели на жреца. Тарлос и Муэнко умудрялись беседовать во время скачки, и Инжи периодически бросал на жреца заинтересованный взгляд. Интерес его тянулся из прошлого.

В самом конце войны к императору пришли жрецы бога войны и заявили, что бог Сарс услышал их молитвы и явил им свою силу. Видимо они предоставили достаточно доказательств благоволения Сарса, так как вскорости многие из них появились в войсках. Как-то однажды Лупаго своими собственными глазами видел работу такого жреца. Результаты его молитв слабо отличались от работы боевого искусника, хотя сильно отличались по внешнему проявлению. То, что видел Инжи напоминало огненный удар искусника-боевика по большой площади, только вместо огня поле боя залил яркий белый свет, оставив от противника лишь обожженные тела. И если боевым ударам полевых искусников враги более менее могли противостоять, то против такого необычного оружия оробосцы не смогли быстро создать защиту, в результате чего после нескольких проигранных сражений вынуждены были подписать мирный договор.

Так вот, сейчас жреца никто с собой не звал, он как-то вдруг сам оказался в отряде. Кажется он пришел вместе с искусником, и это удивляло. Обычно искусники недолюбливали жрецов, считая их выскочками и просто людьми, которым без особых трудов повезло получить могущество, сравнимое с Искусством. Взаимная нелюбовь наблюдалась и со стороны жрецов по отношению к искусникам. Хотя правильнее будет сказать не 'нелюбовь', а 'презрение'. Ведь именно их, бесталанных в Искусстве, боги посчитали достойными проводниками своей силы и желаний. Так кто достоин большего уважения? В общем, как считал Инжи, ни к чему хорошему такое положение дел привести не могло, однако вот уже который год держится шаткое, с точки зрения Лупаго, равновесие, способное вылиться во что-то неприятное. Но к счастью, похоже императорские надзиратели держали ситуацию под контролем. Вряд ли там сидят глупые люди, которые упустят из вида подобное потенциально взрывоопасное положение дел.

Через час сделали короткий привал, чтобы дать лошадям отдохнуть. Инжи, устроив искуснику и жрецу форменный допрос, остался доволен результатом. Тарлос действительно принимал участие в боях, пусть тогда он и был всего лишь учеником, но небесталанным и смог проявить себя на поле боя. Тогда многие ученики искусников приняли боевое крещение, и оставшиеся в живых быстро пошли по иерархической лестнице вверх. Однако Тарлосу не понравилось работать в одном из больших городов империи — слишком суетно, и он сам попросился в более тихое место, после чего и попал в Маркин. Как он сказал, тишина и прекрасная природа лучше всего подходит для оттачивания своего мастерства в Искусстве.

Насчет Муэнко комендант тоже не ошибся. По странному стечению обстоятельств до своего посвящения в жрецы бога Сарса, тот был обычным сержантом в тяжелой кавалерии. По каким причинам бог отметил его, Муэнко и сам не знал, однако пришлось сменить форму кавалериста на рясу жреца. Тем не менее посвящение никак не повлияло на его мировоззрение, поэтому Муэнко легко сходился как с военными, так и с искусниками, в особенности боевыми. Единственным, раздражавшим Инжи моментом были постоянные попытки жреца обратиться к нему 'брат мой'.

— Я тебе не брат, — проворчал он, — обращайся ко мне 'господин комендант' и никак иначе!

— Как будет угодно, брат… господин комендант! — ответил Муэнко и вытянулся перед Лупаго во фрунт. Инжи рассмеялся:

— Сработаемся!

— Господин комендант! Поступила информация от дозора! — подбежал адъютант. Инжи разрешающе махнул рукой, мол говори. — Голем остановился в трех лигах от нас, сразу как только дозор нагнал его.

— Что предпринимается?

— Дозорные не могут подойти, голем бросает в них большие камни, есть один раненый. Пока так и стоят друг против друга.

— Есть какие-либо мысли? — комендант повернулся к искуснику и жрецу.

Тарлос пожал плечами:

— Скорее всего голема создали уже на нашей территории. Смысла нет проводить такую махину через ущелья и горы, гораздо проще провести несколько чародеев-диверсантов. Это явно военные Оробоса, контрабандистам просто незачем использовать голема.

— А военным зачем? — спросил Инжи. С выводами искусника он был согласен, но хотел дослушать его мнение до конца. — Провокация?

Тарлос пожал плечами и неуверенно посмотрел Муэнко. Тот тоже пожал плечами.

— Непонятно, — проговорил комендант. — Особенно непонятно зачем привлекать к себе внимание? — Немного подумал и обратился к стоящему рядом адъютанту: — Арни, свяжись с городом и передай дежурному офицеру, кто там сейчас? Карачес? Ага, вот ему передай мой приказ: пусть усилит патрули внутри, на входе в город и вышлет мобильные группы за город, пусть прочешут местность. Сдается мне, что этот голем — отвлекающий маневр. Слишком глупо тратить столько сил, чтобы только покидаться камнями. — Инжи задумчиво крутанул кинжал в ладони, ловко, одним движением вернул его в ножны и поднялся на ноги: — По коням! Недалеко осталось.

Инжи быстро выглянул и тут же резко спрятался за гранитный выступ скалы, по которому с той стороны тут же ударил большой, в рост человека, каменный обломок. Скала загудела, а по ушам хлестнул резкий перестук разлетевшихся осколков. По привычке жестами он дал команду искуснику накинуть на них иллюзорное прикрытие и когда мир вокруг слегка потемнел, означая появления иллюзии, они пятеро — комендант, искусник, жрец, адъютант и старший дозора, дождавшийся их на месте, быстро пробежали сотню шагов до следующего укрытия. Только спустя пару минут Лупаго сообразил, что Тарлос четко отреагировал на его жест-команды — видать действительно неплохо повоевал, раз еще помнит язык жестов.

Голем обосновался на небольшом более-менее ровном пятачке между большими обломками скал. Недостатка в метательных снарядах он явно не испытывал. И выглядел как грубое подобие человека — огромный камень в три человеческих роста, изображающий тело, маленькая голова, составные руки и ноги. Причина человекоподобного образа заключалась в том, что чародей-кукловод при управлении ассоциирует себя с големом, и как объясняли искусники, другая форма голема намного сложнее в управлении и поэтому не используется. Не всякий чародей может не просто представить себя, например, змеей, а управлять телом, и двигаться как змея.

Голем (или точнее управляющий им чародей) потерял их из виду и перенес бросание камней на другие цели — дозорных, к которым присоединился десяток коменданта. Они отвлекали внимание голема, вернее чародея-кукловода, периодически появляясь в поле его зрения, стреляя по голему и заставляя того реагировать.

— Нашел, откуда управляют этим чурбаном? — спросил Инжи у Тарлоса. Остальные воины отвлекали на себя внимание голема и заставляли его шевелиться еще и по той причине, что искуснику надо было определить место, где спрятался кукловод.

— Нет. — Покачал головой искусник. — Они ловко сделали — от голема во все стороны идут управляющие нити, или кажущиеся таковыми, среди которых прячутся настоящие. У меня недостаточно высокая квалификация в артефакторике, чтобы правильно разобраться в этом хитросплетении. К тому же чародейские методики такого плана мне плохо знакомы.

— А почему голем стоит на месте, а не движется вперед? — задал вопрос старший дозора. Военного опыта у него не было, поэтому вещи очевидные для воинов, прошедших мясорубку тяжелых боев, у него вызывали недоумение.

— Просто чародей-кукловод и его группа поддержки, скорее всего из обычных воинов и возможно еще одного боевого искусника, прячутся под иллюзией, которую в принципе можно обнаружить при передвижении. Если на войне существует целый комплекс мероприятий по сокрытию групп, то здесь вряд ли используется что-то такое тяжеловесное. Просто прикрылись иллюзией, которая хорошо скрывает людей только в неподвижном состоянии. Скорее всего она скрывает и тонкие возмущения, присущие чародейству и Искусству, так как я ничего не чувствую.

— А ты, Муэнко, можешь что-нибудь сделать? — комендант обратился к жрецу.

— Вряд ли бог Сарс откликнется по такому пустяковому поводу, — с сомнением пробормотал Муэнко, — но я попробую. — Он уселся поудобней, прислонился спиной к скале, закрыл глаза и замер. С любопытством понаблюдав за ним некоторое время и не дождавшись результата, комендант поманил к себе искусника и чтобы не мешать жрецу, тихо проговорил:

— Попытайся вывести из строя голема, может тогда оробосцы чем-нибудь выдадут себя.

Тарлос кивнул, вынул из специального футляра на поясе свой жезл искусника и выглянул из укрытия, стараясь не высовываться сильно. Минут пять ничего не происходило — и жрец молчал и голем продолжал кидаться камнями, Инжи даже заскучал, бестолку пытаясь вычислить месторасположение противника. Но слишком много было таких мест, где не то что пару человек, а целый десяток можно укрыть без особого напряжения. Комендант лениво перекатывал в голове слова Тарлоса о возможном наличии у противника боевого искусника. Все-таки основной упор оробосцы делали на чародеев, которых как раз в Кордосе не особо привечали из-за их эмоциональной неуравновешенности и невозможности их контролировать. Зато искусникам здесь было раздолье, и они предпочитали жить в спокойствии и довольстве именно в Кордосе. Ну и не очень-то они ладили, чародеи и искусники, из-за каких-то своих фундаментальных разногласий. Вполне возможно, что тот искусник у противника — кто-то из бывших военнопленных, «перевоспитанных» оробосцами или перебежчик. Других причин его наличия на той стороне Инжи не видел.

Неожиданно Тарлос, тяжело дыша, откинулся и стал массировать пальцами свои глаза, предварительно аккуратно всунув жезл обратно в футляр.

— Что? — Инжи вопросительно глянул на него.

— Это все, что я смог сделать — слишком хорошая там стоит защита, без дополнительного накопителя разрушить силовые линии я не могу, а управляющие неплохо защищены. Только в одном месте у них нашлось слабое звено.

Инжи быстро выглянул и увидел, что в результате действий искусника у голема отвалилась часть ноги ниже коленного сочленения, что однако не привело к какому-то сильному изменению ситуации — голем повозился на месте, неожиданно с другой стороны у него так же откололся кусок камня, он выровнялся и продолжил бросать обломки скал.

— А как он подпитывается?

— Скорее всего накопитель спрятан внутри него, так как я не вижу никаких идущих к нему внешних подводов маны.

— Жаль, — Инжи стал прикидывать дальнейшие действия, как неожиданно дал о себе знать жрец, вдруг закашлявшись. Из носа у него брызнула кровь.

— Запрокинь голову! — Инжи придержал голову Муэнко и бросил адъютанту. — Сбегай за целителем, он у дозорных.

— Не надо, — покачал головой жрец, достал из кармана тряпочку и прижал ее к носу. — Я заслужил. Нельзя обращаться к богу с пустяковыми просьбами, когда сам можешь справиться с проблемой.

Инжи молча смотрел на жреца и радовался, что не ему выпала эта сомнительная честь приобщиться к сподвижникам бога. Муэнко заметил взгляд коменданта и встал:

— Тем не менее, подсказка есть, — он выглянул из-за камня и долго разглядывал местность, пытаясь сориентироваться. Через пару минут он кивнул и подозвал коменданта:

— Они засели вон там, — Муэнко показал на нагромождение камней, расположенных на расстоянии в два полета стрелы от голема. — Пятеро. Два чародея и три воина. Больше ничего не знаю. — Все-таки искусника у них нет — отметил комендант.

— Отсюда достанешь? — спросил он у Тарлоса. Тот с сомнением покачал головой.

— Без накопителя — вряд ли. К сожалению он у меня почти разряжен, — он невольно погладил свой жезл. — Придется использовать и свою собственную ману. Надо подойти ближе.

— Ладно, — кивнул комендант и подозвал к себе старшего дозора. Совместными усилиями был выработан план нападения на противника.

План нападения удалось реализовать лишь отчасти. Неожиданный удар Тарлоса снес чародейскую защиту противника. В появившуюся на месте пропавшей маскировочной иллюзии группу людей тут же понеслись стрелы скрытно подобравшихся дозорных. В результате нарушители понесли первые потери. Трое обычных воинов погибли на месте. У чародеев же сработала личная защита и они, бросив голема (видимо управлять им и одновременно держать защиту не получалось), стали отступать. К сожалению у них оказалось прикрытие — искусник, спрятавшийся чуть в стороне. Он связал боем Тарлоса, успев активировать заранее выстроенный барьер между отступающими и напавшими дозорными, в результате чего погиб один из воинов, неудачно вступивший в ловушку — у него оторвало ноги по колено и он истек кровью. Добраться до него не представлялось возможным, пока длился бой. Тарлос быстро выдохся и потерял сознание, но и противник не стал продолжать бой. Инжи запретил преследование, пока искусник не придет в себя, так как хорошо знал, что подобные группы практически всегда оставляют за собой чародейские ловушки (на самом деле какие они — чародейские или искусные пока было непонятно, но на войне привыкли называть их чародейскими, несмотря на то, что искусники часто морщились такому общему определению). А действовал противник вполне профессионально, на уровне военных, а не каких-либо залетных бандитов. Единственно в чем корил себя комендант, так это в том, что не подумал о возможном прикрытии основной группы противника, а ведь должен был!

В общем, преследования не получилось. Тарлос не приходил в себя около получаса, даже целитель не особо помог, а когда очнулся, то сообщил, что полностью истощен. Пришлось отметить на карте место предполагаемого отхода противника и Тарлос обещал позднее прислать сюда искусника-артефактора, чтобы разрядить возможные ловушки. Дозорным вменялось в обязанность следить за указанным местом во избежание случайных жертв, а после работы артефактора проверить возможный маршрут противника и попытаться определить, как они попали на эту сторону. Единственными трофеями оказались разряженный накопитель с голема, сложный чародейский артефакт видимо для облегчения управления им, да три трупа, по которым комендант надеялся уже в городе после исследования получить хоть какую-то информацию. Своего погибшего аккуратно завернули в прочный плащ и привязали к лошади, чтобы доставить в Маркин.

Но на этом проблемы коменданта не кончились. На полпути к городу им повстречалась сотня воинов, высланная заместителем Инжи, который оставался в городе и выполнял обязанности Лупаго во время его отсутствия.

— Господин комендант! По вашему приказанию первая сотня прибыла!

— По какому приказу? — Инжи подозрительно прищурился.

Молодой сотник, возглавлявший воинов, быстро достал из сумки конверт и передал его коменданту:

— Согласно этому.

Медленно развернув бумагу, Инжи надолго уставился в нее, иногда поглаживая ее рукой, будто то, что он там видел должно было пропасть от таких поглаживаний.

— Глянь, что оказывается, я приказал. — Он протянул бумагу Тарлосу. Тот взял ее и сначала провел рукой по поверхности.

— Бумага оригинальная, искусные метки все на месте и аутентичные. Насчет вашей подписи ничего не скажу — раньше не видел. Так, — пробормотал он, начав читать текст, — «Приказываю в течение получаса выдвинуть сотню… так… полное молчание, амулетами связи не пользоваться…». Хм… Ничего не понимаю.

— Зато я понимаю. — Инжи достал амулет связи и связался с заместителем. — Оказывается я еще дал распоряжение выдвинуть две сотни на охрану рудника, — сообщил он, пообщавшись с помощником, — сотню на охрану казны, в которой находится большая часть добытого на руднике серебра, вот эту сотню нам на помощь. Да еще мое лично указание по амулету сделанное ранее, отлично легло на всю эту неразбериху.

— Непонятно, для чего это? — Тарлос помассировал себе грудь — неожиданно кольнуло сердце как следствие истощения личной маны.

— Как раз-таки все понятно, в городе сейчас всего сотня солдат, если не считать стражи. Город большой, изнутри ослаблен. Делай, что душе угодно. Вот только что такого в нашем городе ценного, кроме серебра из рудника? А ведь именно на его охрану неизвестные доброжелатели от моего имени и отправили наши внутренние войска…

Ответ последовал с неожиданной стороны — через амулет связи с комендантом связался заместитель из города и доложил, что неизвестные лица прорвались во внутренний город и совершили нападение на тюрьму, левое крыло которой в результате нападения полностью разрушено. Оставшаяся в городе сотня воинов оперативно направлена к месту нападения и уже вступила в бой с неизвестными.

Все это уже Лупаго рассказывал на ходу — присланная неизвестным доброжелателем сотня под руководством коменданта срочно возвращалась в город.

— Кто содержится в тюрьме? — попади во внутренний город обычные оробоские диверсанты, они, скорее всего, сосредоточили бы своё внимание на уничтожении ратуши и других важных соседствующих с тюрьмой построек. Инжи нутром чуял, что в тюрьме сидел кто-то важный.

— Как обычно, — ответил адъютант Арни, — мошенники, воры, убийцы.

— А еще искусники-преступники и чародеи, — дополнил Тарлос, крепко держась за луку седла — его шатало, но от помощи он оказался, чтобы не задерживать возвращение.

— Искусники? Откуда они-то взялись? — удивился Инжи.

— А вы разве не в курсе, что делают с преступниками-искусниками?

— Что-то слышал, но никогда особо не интересовался.

— Все просто. Держать в тюрьме искусников сложно и опасно. Вот как-то нашелся умник, предложивший способ легко и просто содержать их в заключении, да еще и с пользой для общества. Их заковывают в специальные кандалы, которые вытягивают из них ману и аккумулируют в городских накопителях вдобавок к остальным методам зарядки. И так по всей империи. Этот способ стали использовать лет тридцать назад. Пригодилось и во время войны, когда таким образом стали использовать захваченных вражеских чародеев.

— И кто из них у нас сейчас сидит?

Тарлос немного помолчал.

— Точно не знаю. Я не интересовался этим вопросом, просто как-то присутствовал при разговоре предыдущего коменданта с начальником тюрьмы. Кажется там до сих пор содержится кто-то из чародеев-диверсантов, захваченных в конце войны. Вроде тогда была попытка оробосцами сделать невозможной добычу серебра из нашего рудника… Еще кажется кто-то был из искусников, работавших с контрабандистами… Это все, что я знаю.

— Ладно, разберемся. — Инжи пришпорил коня.

Инжи Лупаго сидел в своем кабинете и знакомился с собранными донесениями, свидетельствами и показаниями. Целью неизвестных действительно было освобождение заключенных чародеев. И нападавшим это удалось. Тщательные поиски сбежавших не дали результата. Инжи признался себе, что операцию неизвестные провели на высшем уровне. То, что это были оробосцы практически не осталось никаких сомнений. Блестяще сработанные действия по добыче официальных бланков администрации коменданта с его подписью, вернее подпись все-таки была подделана, но бланки — настоящие, видимо в неразберихе смены власти им успешно удалось провернуть изъятие нужных бумаг. Затем отвлечение внимания властей големом. Инжи было непонятно, рассчитывали ли оробосцы на то, что он сам, лично, отправится за город. Может да, а может и нет. Скорее всего, у них было несколько вариантов действий. Но сработал именно этот. Отправка части воинов за пределы города, хорошо хоть не всех, и блестящее нападение на тюрьму.

Копаясь в документах, Инжи, к своему удивлению, узнал, что тюрьма считается важным городским оборонительным сооружением. Существенная часть искусной защиты ближайших административных зданий подпитывается из тюремных накопителей, при нападении врага на внутренний город мана, поступающая от узников, составляет неплохое подспорье для обороняющихся. Конечно, можно было подумать, что целью оробосских диверсантов было снижение оборонных способностей города через подрыв тюрьмы. Однако этому противоречило заявление искусников о том, что основные накопители и артефакты тюрьмы не пострадали. Кроме того, тщательное расследование событий внутри тюрьмы, выявило ряд интересных фактов. Из девяти заключенных искусников и чародеев пропало трое — двое действительно были диверсантами оробосцев и судя по тому, что для их освобождения была разработана такая сложная операция, они были важными персонами. Почему ждали целых десять лет объяснялось просто — они были переведены в Маркин в самом конце войны и скорее всего для оробосцев их след затерялся. Однако при тщательной проверке документов тюрьмы, Лупаго с удивлением отметил некоторые нестыковки: по ним значилось, что диверсантов перевели сюда около десяти лет назад, однако по финансовым документам выходило, что средства на их содержание стали выделять всего лишь два года назад. Комендант вполне хорошо разбирался в финансовой отчетности, чтобы заметить это. Все это попахивало неприятностями. Особенно не любил комендант всякого рода интриги, хотя и разбирался в них и сам при необходимости мог закрутить какую-нибудь комбинацию. Но вот то, что нечто подобное связанно с его городом, ему категорически не нравилось. Даже самый тупой солдафон понял бы, что в связи со случившимся у него могут возникнуть проблемы, выходящие за рамки реакции на обычное ЧП.

С третьим заключенным все выглядело еще непонятнее. В самом начале войны его в бессознательном состоянии посредине леса обнаружил патруль, примерно в десяти лигах от Маркина. В тот момент проведение надлежащего следствия по понятным причинам было невозможно, а позднее забылось под грудой рутинных дел. Причем тогда так и не определили кто он — искусник или чародей.

Вчитываясь в сухие строки старого отчета, Инжи пытался представить себе что это был за человек, и почему он оказался висящим на дереве на какой-то тряпке. Какой-то неудавшийся эксперимент оробосцев? Кто знает. Однако на тот момент ситуация была весьма острой, только началась война, недавно было отбито нападение на их город и найденного чародея (Инжи решил так его называть, пока нет точных данных) недолго думая приковали к устройствам аккумулирования маны. Кроме того, оказалось, что этот чародей был очень сильным и давал ману чуть ли не в пять раз больше, чем другие. Что-то с ним было не в порядке и за все время нахождения в тюрьме, где были оборудованы устройства изъятия маны, он ни разу не пришел в себя. Ну и никто особо разбираться не стал. Есть такой чародей, никто его не ищет и ладно. Коменданта же интересовал в данный момент один вопрос — ради кого было совершено нападение? Ради этого чародея или все-таки тех двух других пропавших диверсантов?

Сам штурм тюрьмы тоже вызывал вопросы. В гостях у начальника тюрьмы в момент нападения находился племянник, недавно приехавший после окончания академии, где он изучал Искусство по боевому направлению. Он оказался очень сильным искусником (конечно для своего возраста и уровня) — окончил академию с отличием. Племянник быстро сориентировался, сумел подключиться к тюремным накопителям маны и нападавшие на некоторое время были им остановлены во внутреннем дворе. Вот тут и начинаются загадки — левое крыло тюрьмы чуть позже буквально разорвало изнутри, причем уровень чародея, сотворившего подобное, был никак не ниже уровня Повелителя Чар, или просто Повелителя, как они себя называют. Отсутствие подобной информации в документах давало Инжи некоторые козыри в предстоящей проверке происшествия: после передачи информации о ЧП в столицу, довольно быстро пришло сообщение о скором появлении в городе специальной комиссии по расследованию побега.

Лупаго тяжко вздохнул и тоскливо посмотрел в окно. Неприятно. Только заступил на должность и тут такое… И не удивительно, что поиски сбежавших не дали никаких результатов, если один из сбежавших на самом деле был Повелителем — ни стражи ни искусники не смогли найти следов. Правда есть маленькая вероятность, что беглецы временно укрылись в городе. В таком случае можно надеяться, что их найдут — стража как раз трясет весь преступный элемент города, который должен правильно понять, что от них хотят и если что-то узнают, сообщить…

Инжи снова перескочил мыслями на тюрьму. Разрушения, конечно, сильные. Больше всего жаль потери нескольких чародеев, некоторые из которых (sic!) умерли от отключения системы защиты и при этом лишились целительской поддержки, встроенной в нее, а некоторых просто завалило разрушившейся стеной, не выдержавшей ярости чародейского искусства. Охрана же тюрьмы вообще несет какие-то небылицы об оборотнях. А племянник-искусник словил-таки какое-то чародейское заклятие, хорошо хоть не смертельное. Складывалось такое ощущение, что освобождаемые чародеи сыграли одну пьесу вместе с нападавшими и сами вырвались на свободу в нужный момент. Правда с этим категорически не согласен искусник-целитель Касандрос, который утверждает, что чародеи не могут сами освободиться из фиксирующих устройств — у них просто маны на это не остается, а во-вторых, после стольких лет неподвижности хорошо если ползать смогут, а не то, что передвигаться на ногах. И тем не менее, факты налицо. Возможно кто-то снабдил их силой или испортил канал откачки маны и они смогли восстановиться и подготовиться к побегу. А это означает, что тюремщиков надо трясти, кого-то из них купили или еще каким-нибудь способом заставили предать империю… Вопросы, вопросы…

Инжи отвлекся, чтобы налить себе вина, задумчиво посидел в кресле, глядя в полный бокал, и позвал адъютанта.

— Так, Арни. Сходи в архив и собери все донесения, приказы, циркуляры, объявления, в общем все документы, имеющие отношения к чародеям и искусникам за последние двадцать пять — тридцать лет. С самого начала войны и даже чуть ранее. Тащи все, что попадется, сам не думай, а то еще упустишь какую-нибудь мелочь. Надеюсь, справишься?

— Так точно, господин комендант!

Инжи отпил вина и прикинул примерный план расследования инцидента и как себя вести с проверочной комиссией…

Маркин. Тюрьма.

Тюрьма города Маркин располагалась в старом двухэтажном здании длиной около ста метров. Его стены состояли из больших каменных блоков, подогнанных друг к другу с такой точностью, что между ними невозможно втиснуть даже лезвие ножа.

По сути в незапамятные времена с этой постройки и начался город, и первоначально тюрьмой она не была, а служила защитой от всевозможных опасностей — диких животных, сейчас уже давно покинувших шумное место проживания людей, враждебных жителей данной местности, тогда еще не вошедших в империю; бандитов, время от времени пытавшихся отнять добытое серебро… Да много еще от чего… Строившие здание искусники тогда хорошо поработали — до сих пор ни щербинки в покрытых кое-где мхом камнях стен. В тяжелые времена, когда-то случавшиеся в империи, здание превращалось в последний оплот защитников города. И три подземных этажа, превращенные в огромные военные склады, служили защитникам хорошим тылом. В более спокойные времена здание стало использоваться в качестве тюрьмы, чему способствовало как расположение, так и надежность — заклятия кудесников не только неплохо охраняли содержимое от внешнего врага, но и не давали покинуть строение без надлежащего разрешения.

Наиболее интересно левое крыло здания, почти полностью отданное под содержание преступников-искусников и чародеев. У непосвященного человека может возникнуть вопрос, почему этих преступников не содержат на самых нижних подземных этажах здания, что гарантировало бы безопасность окружающих от возможных проблем с таким опасным контингентом заключенных. Ответ прост: искусники и чародеи содержатся здесь для того, чтобы приносить пользу обществу. Закованные в специальные кандалы, они служат своего рода источниками для заряда общегородских накопителей, дающих ману не только искусной защите города, но и для прочих коммунальных нужд. Маны много никогда не бывает, с этим утверждением не рискнет спорить ни один искусник. А почти четверть ее поступлений в накопители города идет от заключенных. Проблема состоит в том, что заключенным, находящимся в полубессознательном состоянии, необходим особый уход, так как смерть любого из них — прямой убыток городу. Потому и содержатся они на верхних этажах: оказалось, что солнечный свет, свежий воздух и специальное питание, разработанное целителями, намного продлевает им жизнь. И никто никогда даже не беспокоился, что кто-то из заключенных сможет когда-либо вырваться на свободу. Надежная, созданная лучшими умами столицы, и использующаяся по всей империи система «выкачивания» силы постоянно подстраивается под объект, и оставляет ему маны ровно столько, сколько надо для минимального функционирования организма. Проверенная многолетним использованием система считалась совершенно надежной.