Тутанхамон

Тамара вышла на балкон. Вадик — у машины, быстро жуёт что-то, шуршит пакетом.

ТАМАРА (громко, Вадиму). Идите сюда. Пожалуйста. К свету.

ВАДИК. Что? Кто? Вы кто?

ТАМАРА. Идите сюда. (Пауза.) А ну иди сюда, сказала, бобёр обмоченный?! (Вошла в комнату, закурила.) Глеб, сиди, мне потом поговорить надо с тобой. Мы сейчас это прокрутим, быстро.(Смеётся, Асе.) Да не реви ты, весело ведь. Двигаемся чего-то, вроде — и живём. Сейчас разберемся. И еще неизвестно — может, наша и возьмет. Не таких ломали.

АСЯ. Пусть убирается к черту! Оба пусть идут! Я себе и так найду! Ты, ты, Глебушка, наворожил, иззавидовался! Все аж пятнами пошли от зависти, как узнали, что я замуж, вся «Куба»!

ГЛЕБ. Да что мелешь? Нужна кому… Вот, пришёл…

АСЯ. Ага, не нужна, не нужна! Радуйтесь, одна опять я! Ай, мамочка…

ТАМАРА. Тише, русские! Еще чего. Так легко свое не отдадим. Спокойно. Ногти вот такие и белое к голове. Вхады, дарагой!

Идет открывать дверь. Вадик бежит по лестнице. Следом — Ольга. Встали, постояли у порога в коридоре. Вошли в большую комнату. Ася рыдает. Тамара долго молчит.

ТАМАРА. Так, пожалуйста, к свету. Не стоять. Двигаться. (Пауза.) А, это у меня в глазах потемнело. (Сняла парик, машет им на себя.) Фу, жара. Бабье лето жаркое, душное, у всех мозги вылетают ажно. Тым-тыры-дым. Тым-тыры-дым. Вы ходите, девочки, а то на меня столбняк напал. Ходите, а то свет погаснет. Это вы, стало быть, Тигран, или Вадик Христофоров, по кличке «Христос»?

ОЛЬГА. Поздоровайся, Вадик. Это будет плюрально.

ТАМАРА. Говно вопрос, поздоровается.

ВАДИК. Здрасьте.

ТАМАРА. Здрасьте. (Надела парик, сложила руки рупором.) Добрый вечер, Тутанхамон. Поздоровайся с тётями, родной мой.

ВАДИК. Я ж сказал — добрый вечер. (Асе). Ты почему так разговариваешь с матерью Феофанией? Ты ее до слез довела! Глеб, здравствуй.

ТАМАРА. Хорошо, сам пришел на свадьбу, а то мог бы ведь и телеграмму прислать такую: «Черезкудыть тебя, Ася, коромыслом. Подробности письмом».

ОЛЬГА (кричит). Свадьбы не будет!

АСЯ. Тигран, правда это, да?!

ОЛЬГА. Вадик, завяжи шнурки, я сказала?! Его зовут Вадик!

ТАМАРА. А не Тутанхамон? Я думала: накачанный, шнобель, волосы до плеч, кадык — вау, мужик, рост, самец, доменная печь. Я думала — азербот. Ну, раз такая война идет за него. А выходит у девушек — война плевать, главное — манёвры. Асёк, вот из-за этого вы биться решили? Да ну. Не смешите меня, не надо.(Хохочет.) Ну, это вы надо мной смеётесь, меня разыгрываете, да? С заслонки кого тут кормить, чтоб помирились, а? Тебя — с ним? Не смеши меня. Он, конечно, такая калорийная фигура. Клешаногий, с пролысиной, шнурки развязаны. А усы у тебя не приклеены?

ВАДИК. Не трогайте меня!

ТАМАРА. Обаяшка, старичок симпатичный, артист, клоун, притвара! Цирк бесплатный. Слушайте, вы?! Устроили атомную войну! Из-за кого?! Из-за чего?! Из-за этого?! Кошмар — Маруся отравилась. Она мне яйца морочила, что тут — Ален Делон! Нет, его бить нельзя. Вас бить надо, девушки. Потому что вы — как пиявки. Вам все равно к кому присасываться. Вам всё равно, что пить — говно или кровь.

ОЛЬГА. Я люблю его! (Плачет).

АСЯ. Я люблю его! (Рыдает).

ТАМАРА. Слушай, ты, Вадик, Альфонсина, простипома, сенокосилка с вертикальным взлетом, а если я тебя вдарю в грудь — ты ведь как перочинный ножик сложишься, нет? Твой «Найн» на тебе переломится или в грудь войдёт, а?! Кому ты «нет» говоришь, ты решил? Я знаю, я четыре языка выучила! Ты мальчишка короткоштанный, а? Ты чем девушек охмурил, обдурил, а?! У тебя что, душа красивая, как у Ахматовой, да?!

АСЯ. Не кричи на него!

ТАМАРА. Сними это барахло! Разрядилась! Идиотка старая! Амазонка с климаксом!

АСЯ. Сама старая! Не сниму!

ВАДИК. Вот что я хотел сказать. Не знаю, будет ли когда сказано об этом с высокой трибуны… (Помолчал, кричит). Не кричите на меня! И на Асю!

АСЯ. Тигран, ну как же это?!

ОЛЬГА. Его зовут Вадик, Вадик, Вадик!

ТАМАРА. Дак как на самом деле-то?

АСЯ. Тигран, ну как же это вышло-то?!

ТАМАРА. Алё, ну как же это вышло-то, что всё шелками вышито, судьбы моей простое полотно?!

ГЛЕБ. Я пойду.

ТАМАРА. Только двинься, сидеть! Сколько ему лет, говоришь?

ВАДИК (жуёт). Мне тридцать три. Было. Глеб, хочешь орешков? Кто-то хочет орешков? Пожалуйста. И жвачка тут. Бесплатно. И семечки ещё. Вот.

ТАМАРА. А?!

ВАДИК. Я говорю — угощайтесь. Что? Мне тридцать три, я же сказал.

ТАМАРА. А потасканный. Не пятьдесят?

ВАДИК. Вы кто? Угощайся, Глеб. А что?

ТАМАРА (хохочет). Из-за этого киндер-сюрприза толстого мы скубёмся, лучшая подруга плюет в душу мне… Из-за этого?!

ВАДИК (дрожащими руками высыпает из карманов кулёчки на стол). Из-за этого.

АСЯ (рыдает). Как ты мог, как ты мог…

ТАМАРА. Тридцать три, говоришь? Футболист? «Динамо»? «Пахтакор»? Ереван? Тбилиси? Оля, мать моя Феофания, прости. Я сначала рассердилась, а сейчас Тиграна увидела и мне тебя жалко стало. Родная моя, прости. Родной мой, садись за стол. Родные мои, у нас два ящика водки, двигаемся, наливай, а то свет погаснет. «Живем в комарином лесу! На ужин зажарим лису!»

Погас свет. Все вскочили, забегали по квартире испуганно.

Ну, я же говорила. Говорила вам. Глеб, сядь, сказала, сиди!

ВАДИК. Ася! Прости меня, но я… но мне… но я… (Плачет.)

АСЯ. Тигран, ты ж поехал за кольцами?

ОЛЬГА. Это недоразумение. Он мягкий человек. Факт тот, что его обкрутили. Я недавно перечитывала Фрейда и…

ТАМАРА. Кошмар, Маруся отравилась. И ты тоже? Вы от долгого общения одинаково говорить стали, прям сиамские близняшки. Ты на неё, на эту моромойку стала похожа, Ася! Тоже баба в штанах стала, мужик! Фрейда читают, говорят: «факт тот, что, факт тот, что». И что он, факт ваш, Фрейд ваш? Я его давно не смотрела. Я всё за сказки Афанасьева хватаюсь жирными руками, как посуду помою, грядки вскопаю, пол подмету. И что он говорит, ну?

ОЛЬГА. Там все объясняется.

ТАМАРА. Киндер-сюрприз, ты, толстенький, что замолчал?

ВАДИК. Надо было сказать раньше, но я не мог. Мне стыдно. Я не могу вернуться к тебе, потому что мне надо еще подумать.

ОЛЬГА. Нет, ты же сказал, что не поэтому, а потому, что ты с ней не хочешь жить и что она тебя увлекла в яму! Ей нужны твои деньги!

ВАДИК. У меня нет денег! И я так не говорил!

ОЛЬГА. Ну, а как ты говорил?

ВАДИК. Ну, как-то не так.

ОЛЬГА. Ну, смысл был такой ведь, или нет?

ТАМАРА. Госпожа мать, дайте им разобраться, не лезьте!

ОЛЬГА. Да вы не лезьте сами! Это будет плюрально.

АСЯ. Правильно тебе мать Феофания, в смысле — Ольга Ивановна говорит! Тебе всё весело, дура такая?! Радуешься? Накаркала? От зависти лопаешься?

ТАМАРА. Вот спасибо.

АСЯ. А что — не так? Тампакс! А что? Сама сказала, так себя зовёшь.

ТАМАРА. Родная моя, я ж не при людях это, а в быту, так сказать, себе самой, когда я одна, так сказать, как Ольга вот себя. Я ведь тебя защищаю, я ведь к тебе в свидетели. В свидетели Иеговы, в свидетели Тутанхамона! Спасибо. А что — со мной можно не чичкаться. Я ведь здесь так, чтоб фа-фа, ля-ля, побазарить, на люстре покачаться.

АСЯ (рыдает). Ну, перестань, не задирайся, видишь, что творится, нет?

ТАМАРА. Нет, спасибо, я обиделась. Глеб, уходим. Я обиделась. Оленька и Вадинька, вам свидетель не нужен? Вы на машинке? Дотрясите меня до города.

ОЛЬГА. Конечно. Дотрясем. Поехали, Вадик. Вам куда, к вокзалу?

ТАМАРА. Да неужели я на вокзальную похожа?

ОЛЬГА. Вы же сказали, в аэропорту работаете.

ТАМАРА. Ну, работаю, а не прирабатываю, итит твою мать. Через день на ремень. Мне, главное, с «Кубы» выбраться. С острова! Поехали от этой идиотки. «Остров невезения в океане есть! Тут живут ужасные люди дикари!»

АСЯ. Сама идиотка.

ТАМАРА. Что ж ты такая поперечная-то стала, а? Я ж тебя защищала. На кого накинулась? На благодетельницу, да? Я ж к тебе по-людски, а ты?

АСЯ. Так не защищают. (Рыдает.)

ТАМАРА. Всё, до свидания. Поехали. Забирай портрет, Вадик, и вперёд, всё ясно с этой козой. Хорошо, хоть она сейчас нам раскрылась, а то бы мы, то есть — ты, Вадик, — так бы и прожил с нею и не знал бы, что она — коза. Глеб, пошли.

АСЯ. Сама коза.

ТАМАРА. Ах, так? Спроси у нее, сколько раз она замужем была, спроси! И сколько точно ей лет — спроси. Она даже вон его, работника церкви, и того охмурила! Ты не знал? Богохульница!

АСЯ. Молчи!

ГЛЕБ. Ну всё, я пошёл, мне надоело…

ВАДИК. Не понял? Глеб, мы ж с тобой общались…

ТАМАРА. Ну и что он тебе сказал?

ВАДИК. Сказал, чтоб я ходил в церковь. Потом — мы ели орешки. И вообще, это — не ваше дело!

ТАМАРА. Нет, моё. И правильно он тебе сказал. Надо грехи замаливать. Пора уже землей натираться, привыкать к ней, так сказать. Так. Сядем на дорожку, выпьем и пойдем. Только я одна буду сижа, ноги не держут. А кто-то один пусть все время ходит, ну? Ходи, Вадик, туда-сюда. Она говорила — ты хромой? Да нет, снова наврал. Ты не йог? А я читала, что все кавказцы йоги обязательно. Можешь разуться и по осколкам ходить, по стеклянным. Для юмора. И петь «Харя, Кришны, харя!». Ну?

ОЛЬГА. Вадик, скажи что-то? Закончить надо историю.

ТАМАРА. Вадик, правда — скажи веско? Закончить надо историю.

ВАДИК. Прости, Ася. Я сам не знаю, как так получилось. Нам надо просто было жить и все, но ты захотела не так, ты виновата поэтому…

ОЛЬГА. Вот это плюрально. Сказал, как надо.

АСЯ. Как ты мог, как ты мог…

ВАДИК. Прости, Ася. Ты сама захотела. Сегодня я понял, что нельзя тебя обманывать. И рассказал Ольге. Ольга приняла такое решение. И мы приехали.

АСЯ. Ты решил, точно?

ВАДИК. Я решил. Точно. Я поеду сегодня ночью к Ольге.

АСЯ. Стой! Подумай!

ВАДИК. Я подумал. Я буду с ней.

ТАМАРА (стукнула по столу кулаком). Гад же ты, Вадик! Растеребенькал ты мне душу! Так, я опять на твою сторону встаю, Аська, хоть ты и кинула в меня «аскорбинку». Но ты ж подруга. Если верный конь поранил ногу, не вини его — вини дорогу. Не виню, конь мой верный. (Достала из-под кровати ящик водки, на стол поставила.) Никуда не поеду. Надо свадьбу. Человек готовился. Вадик, понимаешь? То, что не в первый раз у нее, понятно, но все ж таки можно и пожалеть Аську мою, вдруг — в последний. Хотя она ищет. А кто ищет, тот… Давай, мы вас обкрутим и — ступай.