Помоги проекту - поделись книгой:
— Нет. Скажи остальным, что он не вернется. Они могут успокоиться.
Женщина крепко сжала губы, сдерживая готовый сорваться стон, заставила себя дышать ровно и последовала за командиром охранников и дом. Тот очень тщательно запер ворота.
— Он снова ходил к ее дому, — возмущенно разнесся над маленьким двором сипловатый женский голос.
Сидя в изразцовой ванне в четвертой комнате от входа, Ненри провел бритвой но своей голове. Утреннее солнце болезненно било его по глазам, напоминая, что он слишком много выпил на недавнем празднике Осириса. Лучи отражались в зеркале, которое держал его хнычу щи it слуга.
Меритра, жена Ненри, продолжала рассказывать со двора свою историю:
— …Колотил в дверь, выкрикивал ее имя снова и снова. Конечно, он был пьян.
Поскольку муж не ответил, голос женщины зазвучал еще пронзительней:
— Ты слушаешь меня?!
— Да как я могу слышать что-нибудь другое? — пробормотал Ненри.
— Что?
Муж бодро отозвался:
— Я слушаю, любовь моя.
Жена вошла в ванную комнату, ее браслеты весело позвякивали, как колокольчики на ослике. Однако выражение лица женщины оказалось весьма невеселым. Ненри заметил, как съежился при ее появлении слуга. Меритра восприняла это, как должное, продолжая разглагольствовать:
— …Такое поведение — позор. И если не проявишь осторожности, это будет стоить тебе должности!
Некоторое время она смотрела, как муж неловко выскабливает голову бритвой.
— А ну-ка, дай мне, — сказала Меритра нетерпеливо и властно.
— Я сам справлюсь.
По правде говоря, Ненри не хотел, чтобы его жена приближалась к бритве.
— Ты только изрежешься и снова зальешь кровью всю одежду, а я не собираюсь стирать и укладывать в складки твою накидку дважды в неделю. Я сказала — дай сюда! — она говорила твердо, с опасным огоньком в глазах.
Ненри слабой рукой протянул ей бритву и торопливо опустил руки в воду, чтобы прикрыть причинное место. Она сделала пять искусных взмахов бритвой, и на месте щетины проступили красные следы, но крови и вправду не показалось.
— Спасибо, любовь моя, — сказал муж, отодвигаясь как можно дальше в выложенном изразцами углублении и потирая одной рукой жгучие рубцы, в то время как другая все еще надежно прикрывала пах.
— Ну?
Меритра скрестила руки па груди. С огромным усилием Ненри придал лицу беспечное и независимое выражение.
— Что — ну?
Она искоса бросила взгляд на ежащегося слугу и выхватила у него полотенце.
— Оставь пас, — велела женщина. — Принеси воды из городского колодца. Два кувшина.
Слуга тупо кивнул и, хромая, ретировался из ванной комнаты.
— И не задерживайся! — крикнула она ему вслед.
Меритра быстро вытерла мужа куском рваной ткани, как утерла бы ребенка или собаку.
— В последний раз я позволила тебе выбирать слугу. О чем ты вообще думал, когда выбрал этого? Лучше было бы купить в храме дрессированного бабуина. По крайней мере, тогда у нас в кладовой хоть что-то оставалось бы.
— Я не понимаю, почему он тебя тревожит, любовь моя? Ты всегда так умно обращаешься со слугами.
То была ложь. Двое слуг уже от них сбежали, а третий повесился.
— Он нерасторопный, ленивый и ненасытный. Больше того — подлый. Прошлой ночью он оставил свой пост и ушел на праздник. Когда этот дурак, в конце концов, вернулся, то был так пьян, что помочился в мой пруд с лотосами. Этим утром все мои маленькие рыбки всплыли кверху брюшками. Мне пришлось плеснуть кипятком ему на ноги только для того, чтобы разбудить его и отходить палкой.
— Так вот почему он хромает…
Ненри прошел мимо жены в спальню, быстро оделся и почувствовал себя уже не таким беззащитным, когда между ним и женой оказался слой льняной ткани.
Меритра неумолимо последовала за ним в комнату, все еще сжимая бритву.
— Итак, что ты собираешься с ним делать?
— Записать в школу слуг, полагаю. А что еще я могу сделать?
— Не со слугой! С твоим братом.
— Я думал, мы говорили о…
— Я говорила не о слуге. Не хлопай ушами. С тех пор, как твой брат развелся, он ведет себя, как безумец. Он и раньше не был таким уж подарком — но таковы уж все в твоей семье!
Ненри вздохнул, зная, что Меритра взялась за еще одну любимую тему.
Он женился на ней, поскольку она была внучатой племянницей господина Ироя, старшего жреца богини Сехмет. Амбиции застлали Ненри глаза, и он дал Ирою себя усыновить, а потом стал мужем его отвратительной подопечной. Хотя домашняя жизнь не показалась медом, успех не заставил себя долго ждать: лишь недавно он продвинулся до старшего писца градоправителя Восточных Фив.
Но заплаченная цена оказалась ужасной. Их первого и единственного ребенка, сына, забрал господин Ирой, чтобы воспитывать в своем доме и сделать своим главным наследником. Меритра, разрываясь между верностью могущественному дяде и ненавистью за то, что он украл ее ребенка, стала ожесточенной и озлобленной, а муж, само собой, превратился в мишень для ее нападок.
Ненри торопливо затянул пояс и сунул ноги в сандалии. Когда жена повернулась к нему спиной, он тихо, на цыпочках, вышел из спальни.
Сбежать в дом градоправителя — единственный способ спастись от языка Меритры в такие дни, как этот. В последнее время Ненри уходил из дома все раньше и раньше.
Во дворе он вперился невидящим взглядом в землю. Хотелось плакать, такой несчастной сделалась его жизнь.
— Увы мне, — вздохнул писец.
Теперь к его бедам прибавились еще и проблемы с братом. Семеркет всегда был тяжким испытанием, его безжалостные черные глаза вечно превращали во что-то мелкое желание Ненри получить твердое положение и преуспеть в жизни.
Если старший из двух братьев, Ненри, следовал всем традициям и правилам, то младншй, Семеркет, был диким в своих поступках и невоздержанным в привычках. Еще в ранней молодости люди начали звать его «приверженцем Сета». Он никогда не был щедр на речи, а те немногое слова, что говорил брат, были, по большей части, неприятными, хотя всегда правдивыми.
Правда всегда была главным оружием, которое Семеркет пускал в ход против других.
А потом (это казалось почти чудом) брат встретился с Найей и женился на ней. Семеркет был словно одурманен этой женщиной, под таким влиянием его почти стало можно терпеть. Скупые слова «приверженца Сета» потеряли жалящую грубость. Жена даже уговорила его принять пост в администрации суда, поскольку Семеркет, как и Ненри, умел писать.
Семеркет стал чиновником в Канцелярии Расследований и Тайн — и на этом посту разнюхивал правду в запутанных преступлениях. Судьи, с которыми он работал, даже хвалили его, хотя и нехотя, — и там Семеркет не мог удержаться, чтобы не отпустить в их адрес несколько правдивых замечаний, когда полагал, что в том есть необходимость.
Некоторое время казалось, что такое приятное положение вещей может продлиться долго. Но брак Семеркета был проклят — Найя не смогла забеременеть. Лекари с их припарками и горькими отварами, жрецы с молитвами, песнопениями и свечами, даже нубийские колдуньи с амулетами и жуткими чародейскими ритуалами не смогли внедрить семя Семеркета в лоно его жены. Больше всего на свете Найя хотела иметь собственного ребенка. Отчаявшись стать матерыо, она убедила мужа, что единственный выход — это развод. Вскоре после развода она вышла замуж за господина Накхта, знатного человека, который отвечал за снабжение царского гарема в Фивах.
Реакция Семеркета на такое решение жены была красноречиво простой: он обезумел от горя. Этот человек никогда не был щедр на слова, но, запив, стал невоздержан на язык. Несколько недель он изливал в ночи свои горе и ярость, барабаня в ворота дома бывшей жены, тщетно умоляя ее вернуться. Много ночей смущенный стражник из нубийского племени меджаев будил Ненри, шепча, что его брата снова задержали.
Ненри давал взятку, чтобы стражники держали язык за зубами, но Меритра была права — такое поведение нельзя было более не замечать. В Египте, если член семьи совершал преступление, весь род страдал от потери статуса. А статус был тем, чем жаждали обладать Ненри и его грозная жена. Что-то и вправду придется предпринять…
— Ненри!
Он подпрыгнул, услышав над ухом голос Меритры. Писец так погрузился в грустные мысли, что не услышал позвякивание ее браслетов, пока жена не приблизилась.
— Я осматривал пруд с лотосами, любовь моя. Да, вижу, что все твои маленькие рыбки сдохли. Почему бы мне не дать тебе несколько медных колец, чтобы ты смогла купить новых рыбок? Или купи что-нибудь другое — все, что хочешь… — Он отчаянно потянулся к поясу.
— Я хочу, чтобы ты что-нибудь сделал со своим братом.
— Но что я могу сделать?
— Используй свое влияние, каким бы маленьким оно ни было! Найди для него какой-нибудь пост.
— Но как? Люди знают его. Они подумают, что я пытаюсь повесить Семеркета им на шею.
— Мне все равно, что они подумают. Я не допущу, чтобы то немногое, чего мы добились, погибло из-за отвратительного поведения твоего брата… Ты меня слушаешь?
— Кажется, я только тем и занимаюсь, что слушаю тебя.
Ненри было так плохо, что, сам того не сознавая, он произнес эти слова вслух. И слишком поздно спохватился. Он увидел, как Меритра отвела руку, сжав пальцы в кулак, а ее лицо налилось яростью, — и закрыл глаза в ожидании удара.
Дробный стук в ворота заставил их обоих подпрыгнуть. Ненри с женой уставились друг на друга.
— Кто там может быть? — прошептал муж.
— Стражники, кто же еще! — прошипела она в ответ. — Это опять по поводу твоего брата!
Ненри медленно открыл ворота. За ними и вправду стоял меджай, облаченный в одежду цветов Храма Правосудия, его черная кожа блестела в лучах утреннего солнца. Эмблема говорила о том, что это — телохранитель главного министра.
Писец почувствовал, как у него ослабели колени. Как могли известия о скандалах его брата добраться так высоко?
— Вы — Ненри, писец Пасера, градоправителя Восточных Фив? — кратко, холодно и официально спросил стражник.
— Это он, — Меритра выступила вперед. — Что вам нужно?
Удивленный напористостью женщины, стражник заморгал.
— Э-э… Срочный вызов к градоправителю. Мне приказано передать это его главному писцу.
Дрожа, Ненри сломал печать на восковых табличках. Глаза его широко распахнулись, когда он прочитал, что на них написано.
— О боги, — беспомощно пробормотал он.
— В чем дело? — Меритра вцепилась в его плечо, и, оторвав взгляд от табличек, тревожно заглянула в глаза мужа.
— Жрицу нашли мертвой. Возможно, ее убили. Я должен сопровождать градоправителя в храм Маат. Так приказал сам главный министр.
— Мертвая жрица! Какой ужас! — воскликнула женщина.
Она помолчала, но в следующее мгновение лицо Меритры снова ожесточилось:
— Только помни, что я тебе сказала. Или ты разберешься со своим братом, или тебе придется иметь дело со мной.
Жена зашагала обратно в дом, где зазвучал веселый перезвон ее браслетов.
Ненри посмотрел на меджая, и его утешила тень жалости в глазах этого человека.
Слова жены все еще звучали в ушах Ненри, когда он спешил в бедный квартал города, где жил Пacep, глава Города Живых — восточной части Фив. Глядя по сторонам, на мусор и гниль, на кишащие повсюду толпы нищих, Ненри не мог вообразить, почему его хозяин поселился в столь ужасном месте. Сам писец всю пытался убежать от такой бедности.
Чтобы создать внушительную резиденцию градоправителя в таком бедном квартале, Насер просто купил несколько маленьких домов и пробил дыры в стенах, соединив эти жилища. Ненри торопливо миновал путаницу кухонь и кладовых, оставил позади гарем и начал тревожно расхаживать под дверыо спальни начальника.
Глядя мимо развевающейся в дверном проеме занавески, он увидел, что Пасер уже проснулся и оделся, а теперь поправляет парик. Ненри навострил уши, услышав в комнате чужие голоса. К своему ужасу, один из голосов он узнал — то был Накхт, муж Найи.
Колени Ненри подогнулись, писец прислонился к кирпичной стене. Он погибнет, как и предсказала жена.
Второго человека, стоявшего рядом с Накхтом, Ненри не знал. Он выглядел огромным и могучим, с грубым профилем, весь в известняковой пыли, припорошенный песком пустыни. Писец на мгновение почувствовал жалость к незнакомцу, которому пришлось появиться перед градоправителем в таком неприглядном виде.
Невероятно, но словно в подтверждение мыслей Ненри, этот человек, похоже, заплакал. Не успел писец послушать, о чем говорит здоровяк, как две рабыни, облаченные только в кожаные пояса, появились из спальни градоправителя.
Ненри страдальчески нахмурился в знак протеста, и при виде его лица рабыни захихикали.
— Господин градоправитель почти закончил облачаться? — спросил Ненри. — Скоро ли он выйдет? О чем он говорит с Накхтом? И кто другой посетитель?
— Кажется, я слышала, как он сказал, что вернется в постель, — ответила африканка, искоса посмотрев на вторую девушку, что была повыше.
— После такой ночи кто может его в этом винить? — прощебетала высокая с очаровательным зевком.
Обе похотливо переглянулись и разразились хохотом.
— Не сейчас, — проговорил Пасер. Тучная туша градоправителя показалась из-за занавески. — Что тут за шум? — спросил он, посмотрев на писца.
Ненри заметил, что Накхт и незнакомец вышли через заднюю дверь покоев Пасера.
— Это Ненри, господин, — ответила градоправителю высокая девица. — Вот почему мы смеялись! Когда у него так вытягивается лицо, он становится таким забавным!
Поделиться книгой: