Приказано совершить подвиг

– Все?! – Кувшинин даже приостановился от удивления.

– Все! Можете смеяться.

– А что, нормальный анекдот, – усмехнулся Голубятников, – только впереди что-то непонятное происходит.

Офицеры с группой сопровождения прошли по «коридору» метров двести, когда он первым увидел то, что больше походило на съемку фантастического боевика. А именно – группу из пяти человек, одетых в камуфляжи «день-ночь», то есть черно-белого раскраса, в сферах, бронежилетах, с оружием и биноклями. Бойцы группы были рассредоточены на небольшом пятачке слева от железной дороги, где перемещались десантники. Кто-то из них лежал за укрытием, кто-то стоял на колене, и у всех пятерых были карты, по которым они сверяли местность, прилегающую к привокзальной площади.

– А это что еще за терминаторы? – удивился майор Холодов.

– Да, ни дать ни взять бэтмены, и каждый под два метра ростом. Крепкие ребята, – добавил начальник штаба. – И на нас никакого внимания. Что за хрень, командир?

– А вот это мы сейчас узнаем! На всякий случай быть готовыми к обороне.

– Да тут кругом пехота, и эти пятеро скорее всего наши; духов сюда не пустили бы, – заметил Холодов.

– Быть в готовности к отражению нападения, – спокойно повторил приказ Голубятников.

Положив ящики на землю, все подошли вплотную к необычной группе, но на них по-прежнему не обратили никакого внимания.

– Привет, мужики! – поздоровался Голубятников. – Позвольте узнать, кто вы и чем так увлеченно занимаетесь?

Старший группы, не оборачиваясь, бросил через плечо:

– Привет! И ступайте своей дорогой, не мешайте.

– Так наша дорога лежит как раз туда, куда вы смотрите в бинокли. Мы пройдем, а вы сдуру нам в спину стрелять начнете.

Старший группы резко обернулся, и в его глазах Голубятников прочел недоумение.

– В смысле туда, куда мы смотрим? Там же привокзальная площадь?

– Ну? Верно, привокзальная площадь.

– Но она занята боевиками Дудаева! На площади духи!

– Какие, к черту, духи? Площадь со 2 января обороняется моим батальоном.

– Не понял?! А кто вы есть-то?

– Командир 3-го усиленного батальона 137-го рязанского гвардейского парашютно-десантного полка, подполковник Голубятников, – представился Святослав. – А кто вы?

– Командир отряда спецназа внутренних войск, подполковник Руган. Что-то я не пойму; вы на карте можете показать, где конкретно рассредоточены подразделения вашего батальона? – поднялся и старший группы.

– Конечно, покажу. – Голубятников карандашом обвел территорию плацдарма. – Вот здесь – мой батальон, северо-восточнее – батальон 51-го парашютно-десантного полка, южнее – подразделения псковской воздушно-десантной дивизии.

– А где же тогда духи? – Подполковник Руган находился в полной растерянности.

– А духи, – ответил, улыбаясь, Голубятников, – рядом, вокруг плацдарма, но с началом общего наступления количество их сильно поубавилось; скорее всего, отошли к Белому дому. Раньше находились в частном секторе, где, впрочем, могут быть и сейчас, также не исключено, что они сосредоточены в многоэтажках восточного направления. Их снайперы повсюду.

– Так какого черта меня сюда отправили? – разозлился командир отряда.

– Этого я знать не могу.

– Начальники, мать их! Представляешь, мне поставлена задача силами отряда – а это около трехсот бойцов – зачистить территорию у вокзала.

– Та же задача, только не зачистить, а захватить плацдарм у вокзала, была поставлена и мне десять дней назад, – усмехнулся Голубятников.

– Ну что же это за хрень, а, десантура? По разведданным моего командования, плацдарм у вокзала до сих пор занимают отряды сепаратистов. Те, что распотрошили батальоны майкопской мотострелковой бригады. Сегодня ночью я должен был атаковать плацдарм.

– И получил бы в ответ по мордам!

– Мои ребята тоже воевать умеют. Мы просто перемололи бы друг друга, и все из-за тупости начальства. Неужели нельзя было организовать взаимодействие? Нет, давай вперед на площадь, там духи, разбившие майкопцев! Вот тебе и духи… Нет, так воевать нельзя. – Руган сложил карту, спрятал ее в планшет и крикнул своим подчиненным: – Уходим! А тебе удачи, комбат!

– Взаимно!

Группа спецназовцев быстро скрылась в переулке частного сектора.

К Голубятникову подошли смеющиеся Кувшинин и Холодов – они узнали у бойцов, чем тут занимались спецы внутренних войск.

– Чего ржете? – разозлился Святослав. – Весело? А если бы мы их не встретили, ночью было бы еще веселее, когда по нам ударил бы отряд спецназа внутренних войск. И ударил бы неслабо – у спецов была задача уничтожить духов, что сожгли батальоны майкопской бригады. А выходит, что спецназ шел бы на нас. Триста бойцов, имеющих отменную подготовку для ведения боевых действий в населенных пунктах, экипированных и вооруженных для этого, – сила нешуточная. Они реально могли сбить нас с позиций, заставив либо драться до последнего, либо отойти в восточную зону.

– Да нет, сбить бы не сбили, – запротестовал Кувшинин. – Островский и псковичи помогли бы, да и батальон Реброва, но крови пролилось бы много! Спецов бы точно положили всех. Они, как и мы, дерутся до последнего патрона и в плен не сдаются.

– Какой же идиот отдал им приказ на штурм площади? – спросил Холодов.

– То, что идиот, еще мягко сказано, но нашелся стратег в лампасах, новоиспеченный Суворов, мать его! С введением в город внутренних войск МВД, как мы имели возможность убедиться, и при полной несогласованности действий с армейским командованием все станет гораздо сложнее. Но это обсудим на КНП.

Офицеры подобрали оставленные на земле у насыпи посылки и двинулись дальше к плацдарму.

Глава 2

Вернувшись на КНП батальона, подполковник Голубятников приказал связисту соединить его с командиром сводного полка. Выдрин устроился за коммутатором и вскоре доложил:

– Гранит на связи, товарищ подполковник!

Голубятников поднес к уху трубку полевого телефона:

– Я – Аркан!

– Слушаю!

Голубятников доложил о встрече с группой спецназа внутренних войск. Выслушав комбата, командир полка воскликнул:

– Черт бы побрал эту неразбериху! Я переговорю насчет инцидента с командиром дивизии, постараемся выйти на командование внутренних войск, но ты будь начеку. Продумай дополнительные меры безопасности, дабы не схлестнуться со своими. Надеюсь, в ближайшее время мы сумеем организовать взаимодействие с ВВ и подразделениями ФСБ. Но меры все равно прими.

– Я понял вас!

– А раз понял, тогда до связи!

– До связи! – И Голубятников вернул трубку сержанту Выдрину.

Возвращаясь из парка, еще до встречи с группой спецназа внутренних войск, Святослав принял решение систематизировать порядок ведения личным составом собственного снайперского огня. До этого бойцы действовали хаотично, не считая рейдов по «зеленкам» и отвечая огнем на выстрелы вражеских стрелков, что являлось малоэффективным. Теперь же, когда прямые атаки боевиков практически прекратились, но мелкие группы все же кружились у позиций, появилась возможность организации результативного реагирования на действия противника. Комбат присел за стол совещаний и подозвал начальника штаба:

– Сергей, присядь!

– Да, командир?

– Я решил создать в каждой роте снайперские группы. В группе – два-три солдата, с трофейной винтовкой. Этих ребят больше никуда не задействовать. Они должны круглосуточно с позиций рот – со специально оборудованных, подчеркиваю, позиций – отслеживать подходы к плацдарму со всех направлений. Особое внимание – гостинице, зданию Департамента государственной безопасности, высотным зданиям, частному сектору, прилегающим улицам и проспекту Орджоникидзе. Группы действуют самостоятельно, но внимательно. Наши снайперы должны знать – да и не только снайперы, весь личный состав, – что в зоне ответственности подразделений могут оказаться вэвэшники, и не открывать огонь на первое же движение. Только убедившись, что видят духов, приступать к их ликвидации. Старшим групп вести учет на обычном листе – когда, где и сколько уничтожено боевиков. Учет обязателен.

– Понял! – ответил майор Кувшинин.

– Сейчас ступай по ротам, доведи до ротных изменения в обстановке в связи с вводом в Грозный войск МВД и поставь задачу на быстрейшее формирование собственных снайперских групп. Они должны уже сегодня выйти на позиции и приступить к работе.

– На них можно возложить и функции дополнительных наблюдателей, – заметил Кувшинин.

– Естественно, снайперские группы в первую очередь будут действовать как наблюдатели, и только в случае обнаружения и идентификации, по возможности, целей открывать огонь. Но никаких дополнительных наблюдателей выставлять не надо: солдаты измотаны, нагружать их лишней работой нельзя, поэтому с выставлением на позиции снайперских групп количество наблюдателей в подразделениях уменьшить. Это понятно?

– Понятно!

– Ступай! И все подробно доведи до ротных. На тебе и контроль за формированием снайперских групп.

– Есть, – ответил начальник штаба и вышел из КНП.

Сержант Выдрин предупредил по телефону ротных о скором прибытии в подразделения майора Кувшинина. А Голубятников, проводив начальника штаба, выбил из пачки сигарету, прикурил, сделал затяжку и вдруг услышал голос сержанта:

– Ба! Какие люди?!

– И, заметь, Серега, даже с охраной, – раздалось в ответ, и, обернувшись, комбат увидел командира взвода материального обеспечения, прапорщика Белова. – Вот и мы, а вы не ждали?

– Ушел-таки, чертяка? – довольно улыбнулся Голубятников.

– Ушел! Да ну их всех на хрен! У меня тут работы навалом, а заставляют в тылу сидеть, ерундой заниматься… Так можно и до конца войны отсидеться, а как потом мужикам в глаза смотреть? Они дрались, а я прохлаждался?

– Разрешения спрашивал?

– Нет! После разговора с вами в парке вернулся в «яму», собрал личный состав, объяснил, что к чему. Свернулись по-тихому, и колонной через парк сюда.

– И никто не остановил?

– А как же? Остановили на выездном посту. Старлей из тульского полка. Спросил, кто такие, куда следуем. Объяснил, что в батальон, по приказу начальника тыла. Старлей документы потребовал, я ему в ответ спиртику предложил. На том и разошлись. До наших добрались уже без проблем.

– А где сейчас находится взвод?

– У поста 8-й роты.

– Значит, так, Белов, встанешь во дворе, рядом с КНП. Машины укрыть, разместить личный состав на первом этаже. Как обустроишься, придешь, и мы уточним, что дальше делать.

– Разрешите вопрос?

– Давай!

– Что, если вышестоящее командование потребует возвращения взвода в тыловую зону?

– Это уже не твои проблемы! Я этот вопрос решу сам, – ответил командир батальона. – Ступай!

В КНП прапорщик Белов вернулся через час и доложил о том, что техника уже размещена во дворе, а весь личный состав на первом этаже.

– Идем, Сергей Станиславович, посмотрим, как ВМО обустроился, – обратился комбат к Кувшинину, который после осмотра подразделений давно уже находился в КНП.

Старшие офицеры и прапорщик вышли во двор. Уточнили, где выставлять охранение, предупредили командира ставропольской роты о соседстве тыловиков, определили, что в случае необходимости личный состав ВМО усиливает роту. Кувшинин проинструктировал, как проходить посты, довел порядок назначения и смены паролей с отзывами и предупредил о постоянно ведущемся противником снайперском обстреле позиций батальона. Белов все внимательно выслушал, обещал часам к 9 вечера приготовить горячий ужин и обдумать, как завтра организовать помывку личного состава. Он привез с собой не только продукты, воду, но и нательное белье на весь батальон, мыло, около тридцати комплектов обмундирования и обувь. Всех, конечно, не переодеть, но заменить камуфляжи и обувь у тех, кто сильно поистрепался, можно.

– Ты, Витя, должен знать, – сказал прапорщику Голубятников, – что у нас в подвалах удерживаемых домов прячутся мирные жители. Где больше, где меньше, и чечены, и русские, и представители других национальностей. Среди них много женщин, стариков и детей. Только в подвале КНП около сотни беженцев. Спустись туда, найди некоего Викторова Илью Владимировича, он там за старшего; пусть уточнит, сколько всего людей прячется у нас на плацдарме. В первую очередь выдели им воду, а также прикинь, сможешь ли хоть особо нуждающихся обеспечить горячей пищей. Понял?

– Понять-то понял, накормить накормим, есть чем, но вот только одно непонятно, чеченов-то чего держите в подвалах? Пусть валят к своему Дудаеву.

– Белов! – повысил голос комбат. – Я тебе что сказал? Помочь всем, кто находится под нашей защитой. И русским, и чеченцам. Дудаев, Масхадов, подчиненные им бандформирования – это одно, а мирное население – совсем другое. Или, по-твоему, чеченцы не такие же люди, как мы с тобой?

– Да нет, я не то имел в виду!

– А надо иметь в виду то, что тебе приказано. И чтобы я больше подобных разговоров не слышал, понял?

– Так точно, товарищ подполковник.

– Все возникающие вопросы решаешь с начальником штаба, а сейчас разворачивай пункт питания, кухни свои, доставай продукты и… в подвал! Фамилию старшего у беженцев запомнил?

– Так точно! Викторов Илья…

– Илья Владимирович, – уточнил Голубятников. – О работе с беженцами доложишь лично мне завтра утром. Вопросы есть?

– Никак нет!

– Вперед! А то, что пришел, – молодец. Благодарность тебе за это!

– Да не за что, товарищ подполковник.

– Не понял? – удивленно поднял брови комбат.

– Служу Отечеству!

– Вот так! Теперь правильно. Служи, Витя!

Голубятников вернулся на КНП, а Кувшинин остался с Беловым, помочь в организации несения караульной службы и взаимодействия с бойцами роты капитана Уханина. Для последнего взвод материального обеспечения явился неплохим подспорьем. В подразделениях обеспечения служили бойцы, ни в чем не уступающие своим товарищам из боевых рот.

Ровно в 19.00 сержант Выдрин доложил, что комбата вызывает на связь командир 8-й роты капитан Соколенко.

– Это Страж, – раздался в трубке голос капитана. – К посту охранения вышла колонна БМД, на пароль их командир ответил правильным отзывом. Судя по всему, прибыли нарофоминцы.

– Хорошо, – ответил комбат, – сейчас подойду.