Помоги проекту - поделись книгой:
Далее — сборки (ТВЭЛ), размещённые непосредственно в энергоблоках, находятся в двух местах: в самом реакторе, а также в бассейнах выдержки, которые были расположены над реакторами .
А теперь зададимся простым вопросом после просмотра уже полностью разрушенных блоков №3 и №4 на фото, которые обошли уже весь мир: что стало причиной такого разрушения и что стало со 143 тоннами урана и плутония в 1062 ТВЭЛах, хранившимися в бассейнах выдержки над разрушенными энергоблоками? И где сами бассейны, если остовы просматриваются насквозь?
Подавляющее большинство топливных сборок на проблемных реакторах находятся в бассейнах выдержки, а не в самих реакторах. Вода в бассейнах выкипает, или же утекает из дыр, или вовсе бассейны разрушены, попытки же добавления воды бесполезны. Хотя отработанные топливные стержни генерируют значительно меньше тепла, чем в реакторе, они всё равно плавятся, давая чрезвычайно высокий уровень радиации.
Однако на этой неделе в компании TEPCO заявили, что в бассейнах выдержки существует шанс "субкритичности" — то есть, уран в топливных стержнях может стать критическим в ядерном смысле и возобновить процесс деления, который ранее имел место внутри реактора, извергая радиоактивные побочные продукты. Г-н Альбрехт сказал, что это очень маловероятно, но может случиться, если стеки гранул упали и перемешаны вместе на полу бассейна выдержки. TEPCO в последние годы меняла расположение стеллажей в бассейне с целью поместить как можно большее количество сборок в ограниченное пространство бассейна выдержки.
Если возникла "субкритичность", то добавление морской воды с обилием солей на самом деле лишь ускорит процесс деления. Необходимо добавить воду с большим количеством бора, т.к. бор поглощает нейтроны и прерывает ядерную цепную реакцию. Но об этом пока —ни слуху, ни духу.
Если "субкритичность" имеет место, уран начинает разогреваться. Если происходит большое количество делений, что может произойти только в крайнем случае, уран будет проплавляться через всё, что под ним расположено. Если при этом на его пути встретится вода, то произойдет паровой взрыв и разброс расплавленного урана. Это и будет настоящий японский Чернобыль.
Самой большой проблемой для японских чиновников является то, что на реакторе № 3 — основной цели вертолётов и водомётов, использовались новые смешанные виды топлива. Он использует смесь оксидов, или MOX-топливо, которое содержит смесь урана и плутония, и может выделять более опасный радиоактивный шлейф, при рассеивании во время пожара или взрыва.
ЛОЖЬ
СССР упрекали за то, что информация по Чернобылю была озвучена якобы несвоевременно и замалчивалась по политическим причинам. Однако все службы работали, и ещё как.
В Японии же, признавая мужество простых спасателей — поклон вам до земли, 50 "фукусимцев-камикадзе", на данный момент мы видим абсолютную несоразмерность масштабов катастрофы и предпринимаемых усилий.
То же касается и освещения событий — подозреваю, что если бы не камеры западных агентств, транслирующих взрывы реакторных залов, японские власти не торопились с заявлениями по теме. Даже сейчас они озвучивают очевидные события с задержкой в несколько дней.
Отчасти их можно понять, потому что 40-миллионная паника по поводу радиоактивного заражения — это совсем не то, что нужно народу, пытающемуся преодолеть последствия удара стихии такой разрушительной мощи. Но, с другой стороны, что они будут делать, если, не дай бог конечно, "Фукусима-I" воспарит к верхним слоям атмосферы?
ЭВАКУАЦИЯ ПРИПЯТИ. ХРОНОЛОГИЯ СОБЫТИЙ
Александр Нагорный, Николай Коньков -- Катастрофа ещё не закончилась
Экономические и политические последствия катастроф, которые в нынешнем марте обрушились на Японию, спрогнозировать достаточно сложно, тем более, что самая главная и непредсказуемая из них, авария на комплексе АЭС "Фукусима-1", продолжается до сих пор, и пока неизвестно, удастся ли взять ситуацию на реакторах под контроль.
Однако уже сейчас можно сказать, что эти трагические события не только органично вплелись в общую картину глобального кризиса, но и стали своего рода "ускорителем" и "мультипликатором" всех процессов, идущих в современном мире.
Прежде всего следует сказать, что сценарий, по которому развиваются события, то есть грандиозные природные катастрофы (землетрясение и цунами), вызывающие не менее грандиозную техногенную катастрофу (аварии на АЭС), применительно к Стране Восходящего Солнца не был неожиданностью и рассматривался экспертами достаточно давно — в качестве примера можно привести интервью Михаила Хазина газете "Завтра" (2008, №3). Да и как могло быть иначе, если Япония находится в зоне тектонической нестабильности и обладает весьма развитой техносферой с десятками тысяч объектов, представляющих потенциальную биологическую, химическую, радиационную и прочую опасность?
То есть риски подобного рода не только были известны, но и, вполне возможно, учитывались японским истеблишментом при выборе своей экономической и политической стратегии. Во всяком случае, смена модели ускоренного экономического развития, "японского чуда" образца 60-х—70-х годов ХХ века с начала 80-х годов на весьма консервативный экономический курс с выводом из производства гигантских резервных активов в свете произошедшей катастрофы выглядит вполне обоснованным и предусмотрительным маневром.
И теперь, когда несколько затянувшийся (наука на основании исторических и геологических данных "давала" японцам промежуток между разрушительными землетрясениями с магнитудой около 9 в 60-80 лет, а предыдущее состоялось в 1923 году) период "ожидания катастрофы" завершился, вовсе не исключено, что Токио снова пересмотрит свой курс и формат своего присутствия в мировой экономике и политике.
Прежде всего это касается, конечно, финансовой сферы. До марта 2011 года Япония выступала одним из главных покупателей американских ценных бумаг, прежде всего казначейских облигаций, накопив этих активов на сумму свыше 880 млрд. долл. В условиях, когда совокупный ущерб от землетрясений, цунами и аварии на комплексе АЭС "Фукусима-1" оценивается примерно в 300 млрд. долл., естественно было предположить, что эти "золотовалютные" резервы и будут использованы для ликвидации последствий катастрофы.
Однако высокопоставленные официальные лица США жестко предупредили японскую сторону о недопустимости сброса своих treasures на мировых рынках, и это лишний раз свидетельствует о том, что финансирование американского государственного долга уже сейчас является для Вашингтона практически неразрешимой проблемой — во всяком случае, неразрешимой мирными средствами.
В результате японский Центробанк был вынужден заявить об эмиссии "внутренних прав заимствования" на сумму, эквивалентную 232 млрд. долл., а также оформить на себя многомиллиардные кредиты МВФ и Всемирного Банка.
Таким образом, непосредственная угроза обрушения "долларовой пирамиды" была устранена, однако неизбежный уход Японии из числа активных покупателей ценных бумаг США всё равно образует на данном рынке "дыру", заполнить которую в сложившейся ситуации могут только нефтедобывающие страны арабского Востока, Россия и Китай, для чего необходим новый скачок мировых цен на нефть и, соответственно, спроса на доллар. Что, судя по всему, и призвана обеспечить интервенция "международных сил" в Ливии по мандату ООН. К аналогичным последствиям — правда, в более дальней перспективе — должен привести и очередной всплеск всеобщего недоверия к атомной энергетике, который, опять же, увеличит спрос на углеводороды и, соответственно, их долю в мировом энергетическом балансе.
С этой точки зрения вероятность возникновения уже среднемасштабных военных конфликтов с участием США — например, против Ирана — значительно возрастает. Избрав гиперинфляционную стратегию выхода из кризиса и залив триллионы долларов в американскую банковскую систему, Вашингтон может избежать удара "инфляционного бумеранга" с необходимостью повышения учетных ставок ФРС и глубочайшей экономической депрессией только военно-политическим путём, утверждая свой контроль над всё новыми и новыми ликвидными активами в различных регионах мира. А такое "глобальное рейдерство", какими бы "демократическими" или любыми иными лозунгами оно ни прикрывалось, неизбежно вызовет ответные действия со стороны всех потенциальных жертв агрессии, и это наглядно видно по реакции Лиги арабских государств, Африканского союза, КНР, стран Боливарианской инициативы и даже России на начало военных действий западной коалиции против Ливии.
То есть дипломатическая победа, одержанная Вашингтоном и выраженная в принятии Советом Безопасности ООН резолюции № 1973 от 17 марта 2011 года, является, по сути своей, пирровой победой, разрушающей, правда, не саму по себе военно-политическую мощь США, но авторитет этой мощи на международной арене — тем более, что вопиющие нарушения, во-первых, Устава ООН при принятии этой резолюции и, во-вторых, содержания самой этой резолюции со стороны Соединенных Штатов и их союзников во время проведения военной операции против "бесчеловечного режима Муаммара Каддафи" совершенно очевидны.
Тем самым вся система международного права, установленная после Второй мировой войны и существовавшая более 65 лет, окончательно отбрасывается в сторону и рассыпается в прах, уступая место извечному "праву сильного". Разумеется, не случись японской катастрофы, Америка могла бы не так сильно спешить с началом своей агрессии против Ливии.
Другим, не менее важным следствием мартовских событий следует признать значительное усиление роли КНР как на международной арене в целом, так и в Азиатско-Тихоокеанском регионе в частности. Разговоры о том, что вследствие этих катастроф "красный дракон" закрепится на "чистом втором месте" в мировой экономике, не следует воспринимать всерьёз — с 2008 года Китай по реальному объёму своего ВВП превосходит даже США, то есть является первым номером мировой экономики.
Уникальность нынешней ситуации заключается как раз в том, что Япония — впервые за всю свою историю — может через экономические и даже сугубо финансовые механизмы (например, ACU) оказаться в зоне китайского влияния, что, учитывая многовековое соперничество, территориальные споры и взаимный этнокультурный антагонизм этих двух стран, пока выглядит маловероятным. Однако создание китайско-японского альянса, который сразу же станет недосягаемым для других экономическим лидером современного мира, способно принести его участникам такие геостратегические дивиденды, что полностью исключить подобную возможность нельзя. И в данной ситуации перспективы сохранения американских военных баз на Окинаве, Тайване и в Южной Корее окажутся, мягко говоря, незавидными. Впрочем, как и перспективы российских Дальнего Востока и Сибири.
Поделиться книгой: