Помоги проекту - поделись книгой:
– Сам знаешь, как оно бывает.
– Да ладно, можно подумать ты не изменял.
– Офигенски все прошло, скажу я вам.
– Жуй-жуй, пока дают.
– Ну и ржачный ты тип.
– Займи денег, а?
Петр слышал только дождь и был очень благодарен ему за это.
Пулемет он оставил, набросив сверху брезент. Выплавлять пули больше было негде. Мертвые перестали говорить и молчали под аккомпанемент дождя. Странная, немая музыка, от которой по телу бежали мурашки, а перья на крыльях топорщились, пытаясь сбросить плащ.
Теперь ворона приносила ему глаза.
Небывало-красные, как на фотографиях. Испещренные кровяными прожилками, будто зрачок лопнул и теперь вытекает.
Задумчиво-синие, окаймленные белым. Кусочек неба, окруженный облаками. Такие глаза смотрели куда-то мимо, не видя Петра, мертвецов и вообще ничего.
Переполненные ненавистью черные. Он ощущал злобу, которая таилась в них. Тихий шум проклятий врывался в голову. Неуютные глаза.
Песочно-желтые. Пропахшие ненавистью, потом и раскаленной славой. Петр не мог понять, достигли ли они того, чего желают, или не успели.
Затягивающе-зеленые. Погружающие внутрь себя, как в болотно-колдовской водоворот. Секреты тайных зелий мелькали внутри глаз.
Петр внимательно всматривался в каждый принесенный вороной шарик, но не видел ни тени жизни. Лишь посмертие и затаенная тоска по несбывшемуся и потерянному.
Ему захотелось найти зеркало и посмотреть в свои глаза. Когда-то они были белыми, словно у слепца, который видит иначе, чем другие, и оттого замечает больше.
В какой-то момент он шел и жонглировал глазами. В другой – осознал себя разговаривающим с ними. Когда рука потянулась к лицу, чтобы вырвать око и вставить на его место другое, Петр ударил по ней.
Стоял и смотрел, как капли падают на две простертые длани. На одной был мир, который можно узреть чужими глазами. На другой – вода.
Петр умылся и выкинул подарки вороны, втоптав их в грязь. Он не получал от этого наслаждения, просто ему казалось, что так надо, потому что выбор должен быть окончательный.
По этой же причине он свернул шею вороне, когда она вернулась с очередным глазом, сверкающим серо-стальным отблеском.
Теперь с ним был только дождь.
«Почему ушел Господь? – спрашивал себя Петр. – Когда он ушел? Куда делись остальные?»
Вопросы висли в воздухе, сгущаясь туманной изморозью. Вскоре Петру стало трудно дышать из-за того, что все вокруг было забито вопросами. А они лезли и лезли неудержимо, осыпаясь песчинками убегающего времени.
«Почему мертвые пришли к воротам рая, но не пытаются войти? Почему их так много? Когда кончится дождь?»
Свежего дуновения ответов не предвиделось, а дождь и не думал прекращаться.
Из-за тумана Петр пропустил момент, когда мертвые превратились в скелеты. Истлевшие лохмотья, поскрипывания, щелчки костей налетели на него разом, стоило туману осесть.
«Зачем вы здесь?» – в тысячный раз спрашивал Петр и слышал в ответ лишь стук зубов. От холода или от ветра – неведомо.
А ветер усиливался. Налетал, норовя разогнать тучу, повисшую над Петром. Завывал трубным гласом Судного дня. Раскачивал скелеты, подобно диковинным деревьям. Ветер был теплым.
Уставшему от промозглого холода Петру он казался спасением, несмотря на то что дождь теперь бил в лицо. Крылья вынырнули из-под плаща и затрепетали, согреваемые ветром.
Петр видел, что идет в самое сердце урагана.
В воздухе крутились несколько скелетов и просто мертвяков. Они пролетали мимо Петра, вытянувшиеся в рост големы неведомого создателя.
«Вряд ли их создал Господь», – подумал Петр, преодолевая пыльную завесу, отделявшую его от сердца урагана.
Она стояла, чуть покусывая клыками губы. Полуобнаженная, дышащая теплом. Хвост покоился на плече, словно заползшая змея.
Петр еще больше расправил крылья и никак не мог оторвать взгляда от живых оранжево-огненных глаз.
И только дождь знал: слезы это были или капли.
В аду был пес, арбалет и ветер. А еще Лилит.
Ветер дул беспрестанно, поднимая тучи пепла в воздух, отчего постоянно слезились глаза. Лилит ненавидела себя за то, что проливает слезы. Когда-то давно она поклялась, что этого больше не случится.
Арбалет стрелял сильно, несмотря на ветер, и болты летели точно в цель.
Пес бегал за ними, принося обратно. Без какой-либо команды срывался с места, исчезал в пепельном вихре и возвращался с добычей, кладя на колени Лилит.
А стрелять с каждым разом хотелось все меньше и меньше.
Мертвые не возвращались, замерев метрах в ста от ада. Повернувшись спиной, они стояли и не двигались, несмотря на угрозы Лилит, уговоры вернуться, обещания искупления. Просто стояли, изредка проходя несколько метров вперед.
Она стреляла безо всякой надежды, что они одумаются. Стреляла просто потому, что не могла смотреть, как рушится порядок. Стреляла, как тогда, когда они вдруг разом начали выбираться из ада, невзирая на запоры и стены.
Лилит разожгла все костры в опустевшем аду, приманивая мертвых на свет, но ничего не произошло. Она кричала: «Вернитесь! Сатана ушел!» – но они не слушали.
Крохотные продвижения вперед и рассыпающиеся от болтов скелеты – вот и все изменения.
А потом ей надоело.
Лилит взяла арбалет, подозвала пса и вышла за ворота ада. Ветер окутал ее своим теплом и остался рядом.
Стена была невысокой. Примерно в человеческий рост.
Ветер обжигал кирпичи, а дождь наполнял раствор водой. Петр и Лилит продвигались метр за метром, обнося мертвых стеной.
Потом, когда она будет закончена, ветер разбросает всех внутри, поменяв смертельный строй на живородящий хаос, а дождь омоет мертвых от скверны. Два привратника повесят табличку «Чистилище» и будут ждать, когда вернутся Господь или Сатана.
Ждать, втайне надеясь, что этого никогда не случится…
Максим Мейстер
Конструктор не для всех (Рассказ)
Фрэнк начал приходить к зданию «Безупречного комплекта» с первого дня начала родов. Он прекрасно понимал, что это глупо, и что детей за один день не рожают, но все равно каждый день на протяжении целой недели приходил с большим букетом зеленых филисий, которые потом потихоньку расползались по приемной в поисках субстрата.
Девушка-информатор быстро привыкла к молодому романтичному папаше и уже на третий день кокетливо ему улыбалась, вытаскивая из принтера лист с процентами.
– Уже скоро! – сказала она в конце недели. – Ваша жена очень быстро рожает. Уже девяносто процентов стандартного комплекта.
– Да? – забеспокоился Фрэнк. – У нее точно все нормально? Ведь это наши первые роды…
– Да, обычно за неделю первородящие весь комплект не выдают, – согласилась девушка. – Бывают задержки с второстепенными органами, и врачи рекомендуют в первый раз рожать хотя бы две-три недели, чтобы потом не было проблем и в последний момент сборки родители не хватились нужных деталей. Но у вашей жены все на редкость гладко проходит…
Фрэнк с облегчением вздохнул.
– Хорошо…
– Думаю, завтра-послезавтра ваши филисии пригодятся! – улыбнулась девушка. – Они, наконец, смогут свить гнездо, а не хулиганить в приемной.
– Они доставляют вам много хлопот? – забеспокоился Фрэнк.
– Нет-нет, просто ведь это дорого! Каждый день по букету, к тому же зная, что по-настоящему они не пригодятся…
– Я ее очень люблю, – обиженно ответил Фрэнк. – И нашего ребенка тоже! Мне не жалко филисий!
– Да, конечно! – спохватилась девушка. – Надеюсь, он у вас будет не такой, как все!
– Обязательно, – серьезно кивнул Фрэнк на стандартное пожелание. – Я позабочусь об этом…
Через два дня роды закончились.
Фрэнк приехал на машине забрать любимую жену и новорожденного.
– Ну как? – привычно спросил он в приемной.
– Сто процентов! – радостно откликнулась девушка-информатор.
– А вдруг чего-то не хватает? – Фрэнка начали одолевать типичные для молодого отца страхи: вдруг комплект не полон? вдруг что-то подменили или припрятали? И самый главный страх всех родителей: а вдруг в комплекте не окажется Активатора?
Насчет подмены или укрытия частей набора Фрэнк, конечно же, беспокоился напрасно. Этим давно никто не занимался, тем более в таком престижном роддоме, как дом «Безупречного Комплекта». А вот с Активатором было сложнее…
– Не беспокойтесь, у нас лучшие доктора в районе! – заверила Фрэнка девушка-информатор. – У вашей жены замечательные первые роды. Никаких задержек даже с второстепенными органами…
– А как она сама?
– Ну что вы меня спрашиваете, когда можете сами к ней подняться?! Четвертый этаж. Она уже час ждет…
– И вы молчали?! – возмущенно выкрикнул Фрэнк, взлетая по винтовой лестнице.
Келли сидела в глубоком кресле и потягивала питательный бульон. На четвертом этаже роддома располагался большой, наполненный зеленью зал с прозрачной крышей. Маленькие фонтаны, голоса живых птиц…
– Да у тебя тут рай! – сказал Фрэнк жене.
– Зато про палату этого не скажешь! – буркнула Келли, но потом все-таки улыбнулась и встала с кресла, чтобы ответить на объятья мужа.
– У меня все хорошо, – сказала она, предупреждая вопросы. – Все оказалось проще, чем я думала. Только очень скучно. Целую неделю лежать, пить разные бульоны и ничего не делать, прерываясь только на то, чтобы рожать. Бульоны, я тебе скажу, на редкость противные… Нет, были и вкусные, но в основном – гадость! Но самое главное – такая скукотища, ты не представляешь! Нет, я больше рожать не буду, даже и не уговаривай!
– Ничего, ничего, – успокаивающе говорил Фрэнк, поглаживая Келли по спине. Он знал, что все женщины так говорят после родов, а через годик-другой снова пьют бульон и скучают в роддоме. – Говорят, ты очень быстро справилась. Первый раз, бывает, и по месяцу рожают, и по два…
– С ума сойти! – удивилась Келли. – Когда мы поедем домой?
– Я взял машину, так что прямо сейчас.
– Давай быстрее, а то мне уже на эти стены смотреть невмоготу! – пробурчала Келли. – Забирай, что там получилось, и поехали!
Они вышли, и Келли сразу села в машину.
Фрэнк с волнением ждал главного акушера, стоя у задней двери. Автомобиль-сапожок специально был предназначен для молодых родителей. Спереди три сиденья: два для мужа и жены, а третье для шофера, если ни тот, ни другая не умели водить. Сзади машины располагалось специально оборудованное пространство, предназначенное для новорожденного.
Наконец появился акушер с двумя помощниками. Они несли большой, празднично украшенный контейнер, на котором витиеватым шрифтом было выгравировано и позолочено два имени. Фрэнк и Келли решили, что если родится мальчик, то они назовут его Кевином, а если девочка, то Мартой. На контейнере так и было написано: «Кевин или Марта».
Роддом «Безупречный комплект» был одним из самых дорогих в городе, поэтому на упаковку здесь не скупились. Контейнер был огромным, и Фрэнк знал, что внутри все тщательно упаковано и подписано.
– Осторожнее, осторожнее! – волновался Фрэнк, хотя санитары и так выверяли каждое движение, размещая контейнер внутри машины.
Подписав все необходимые бумаги и сказав все необходимые вежливые слова, Фрэнк запрыгнул в кабину на место шофера. Он взял машину без водителя, потому что даже представить себе не мог, что позволит везти своего ребенка кому-то постороннему!
– Почему так долго? – поморщилась Келли. – Мне не терпится домой!
– Уже едем! – сказал Фрэнк, поворачивая ключ зажигания. – Только я поеду медленно. Все-таки не дрова везем, а сына!
– Дочку… – сказала Келли.
– Тебе же было все равно? – удивился Фрэнк.
– И сейчас все равно, – пожала плечами Келли. – Просто мне кажется, что я рожала дочку… Да и имя «Марта» мне нравится больше!
– Да ну тебя! – отмахнулся Фрэнк. Он внимательно следил за дорогой, стараясь не попасть колесом в выемку или на какой-нибудь неожиданный крупный камень. Хотя откуда им взяться на гладкой, словно вылизанной, дороге?
Поделиться книгой: