Таинственная Клементина

Сиделка уже давно легла, а Брижитт все не удавалось заснуть. Когда она наконец-то начала погружаться в полузабытье, еле слышный шепот вернул ее к действительности: «Твой оптимизм — глупость. Тебе не на что надеяться! — Ты никогда не сможешь ходить!»

Брижитт в ужасе оторвала голову от подушки. Казалось, звук исходил из камина. Этот надтреснутый голос мог принадлежать только старухе. Кукла! Никки сказал, что она говорила как-то странно. Но не может же она иметь те же фантазии, что и маленький мальчик! Наверное, это был сон. К тому же воспоминание о том, что Фергюссон был совсем рядом, с нею под одной крышей, придало ей сил и помогло снова взять себя в руки.

Уже глубокой ночью пронзительный крик, раздавшийся в коридоре, разом прервал ее сон. Секунду спустя задыхающаяся Эллен влетела в комнату.

— Ничего страшного, мой котеночек! Просто я столкнулась в коридоре с любимым привидением вашей тетушки и выронила чашку с водой. Черт побери! Это первый призрак, с которым мне приходится встречаться!

— Простите, а как он выглядел? — спросила Брижитт с иронической усмешкой.

— Маленький такой человечек в чем-то светло-коричневом.

За дверью послышались возбужденные голоса. Было очевидно, что своими воплями Эллен перебудила всех домочадцев. На пороге возник Фергюссон с электрическим фонариком в руках: он прихватил его на тот случай, если придется выйти на улицу и проверить все ли спокойно рядом с домом. Выслушав рассказ Эллен, он решил все же сделать обход. Вернувшись, он спросил дядю Саундерса, запирают ли на ночь окно в вестибюле. Получив утвердительный ответ, он сообщил, что на сей раз оно было распахнуто настежь.

Наконец Фергюссон предложил всем отправиться спать и зашел к Брижитт, чтобы ее успокоить.

— До сих пор призраков видела только моя сумасшедшая тетка, все считали их плодом ее больного воображения, — сказала она.

— Честно говоря, я и сам думаю о том же! — ответил Фергюссон. — Наверное, в дом просто забрался вор, но Эллен спугнула его, и я сомневаюсь, чтобы что-нибудь успело пропасть.

И тем не менее утром было обнаружено, что кое-чего все-таки не хватало. Это был золотой ангел и статуэтка из старого дрезденского фарфора, изображавшая пастушка и пастушку. Одевая детей на прогулку, Присси сделала удивительное открытие, состоявшее в том, что вор прихватил с собой также и пальтишко Никки с меховым воротничком, висевшее на вешалке в прихожей.

7

На следующий день только и разговоров было, что о ночном посетителе. Брижитт нисколько не сожалела о пропавших вещах. Напротив, она была даже благодарна вору, на счет которого можно было отнести шумы, будившие ее накануне. Присси же, напротив, восприняла исчезновение ценных вещей как личную потерю. Особенно огорчало ее отсутствие золотого ангелочка. Брижитт решила, что девушке свойственно подсознательно считать своей собственностью все, что ей нравилось.

Зайдя к жене, чтобы попрощаться с ней перед предстоящим полетом, Фергюссон крепко прижал ее к себе и спросил:

— С тобою все будет в порядке? Помни: у тебя есть Эллен. Она обещала мне, что воры смогут сюда проникнуть только через ее труп!

Брижитт рассмеялась.

— Я не боюсь воров.

Если бы только этого стоило бояться! Она с удовольствием отдала бы им все, включая свое «царское ложе», если бы могла получить взамен нормально работающие ноги!

Фергюссон поцеловал ее и ушел. Брижитт показалось, что он унес с собою солнечный свет и весь смысл ее существования.

Через некоторое время к ней заглянула сиделка. Пристально всматриваясь в расстроенное лицо Брижитт, Эллен произнесла:

— Ну, ну, моя милочка! Я прекрасно понимаю, что ваш муж просто неподражаем, и вокруг него кишмя кишат юные леди, которые только и думают, как бы поймать его на крючок! Но у нас с вами нет времени долго об этом раздумывать: мы будем слишком заняты, пока он витает в своих облаках!

— Заняты? Чем?

— У меня есть собственная система реабилитации таких больных, как вы. Специальные занятия занимают массу времени! Прежде всего — массаж, — и она решительно откинула одеяло. — Не могу поклясться, что у вас ноги Марлен Дитрих, но они очень недалеки от этого!..

— Они… еще не начали сохнуть?

— Сохнуть?! Да это — просто самые ленивые ноги на свете! Ничего, — уж я-то заставлю их поработать!

У Брижитт сразу улучшилось настроение.

— Вы не знаете, где дети, Эллен? — спросила она.

— Присси повела их в магазин Харольда, чтобы купить им новые вещи. Миссис Темплер отправила их туда. Вы ведь знаете: Никки остался без пальто, да и Сарре надо бы кое-что подкупить.

Брижитт изменилась в лице.

— Да какое право имеет тетушка этим распоряжаться? Я сама всегда одеваю своих детей! И я ничем не хочу быть обязанной моему семейству!

— Все это так, да только Никки и вправду нужно пальто. Кстати, вот уж как-то не задумывалась, что у воров тоже есть дети!

Брижитт улыбнулась помимо собственной воли. Когда Присси и дети, увешанные пакетами, шумной гурьбой ворвались в ее комнату, она уже совершенно перестала сердиться. Возбужденная Сарра хвасталась новыми красными туфельками, бонна весело щебетала, и только Никки не проронил ни слова. Мальчик нерешительно приблизился к матери.

— Клементина тоже получила новое платье, — сказал он так поспешно, словно не мог больше сдерживаться.

Брижитт вопросительно перевела взгляд на Присси.

— Сожалею, но он продолжает настаивать на своих баснях, хотя вы и сожгли злополучную куклу.

Брижитт взяла мальчика за руку.

— Скажи мне, малыш, где она живет, твоя Клементина?

— В шкафу в детской комнате, — ответил он, опустив глаза.

— Но, милый мой, как же девочка может жить в шкафу? Ты все перепутал — там действительно жила кукла, но ведь она сгорела!

— Нет, мама, она все еще там и продолжает разговаривать по ночам.

Внезапно ледяная дрожь прошла по телу Брижитт. Откуда взялось это щемящее предчувствие непоправимой катастрофы?.. Ведь и она сама слышала угрожающий надтреснутый голос! «Ты никогда больше не будешь ходить…» Неужели над нею и над Никки тяготели одни и те же непонятные чары?

Хотя в конце концов Брижитт и смогла успокоиться, у нее еще долго болела голова. Вечером, когда Присси отправилась навестить свою тетушку, а миссис Темплер увела детей на прогулку, она вызвала Эллен и умоляюще взглянула на нее.

— Да, моя дорогая. Я прекрасно понимаю, что вас беспокоит. Я сейчас поднимусь и взгляну на этот таинственный стенной шкаф.

Сиделка вернулась назад очень быстро.

— Туда так много всего напихано, что просто невозможно в него войти. По-моему, не о чем беспокоиться. Не знаю, что так пугает Никки! Конечно, шкаф очень большой и в нем вполне можно спрятаться, но покажите мне того идиота, который станет развлекаться подобным образом!

— Да, в самом деле! — ответила Брижитт. — У Никки просто слишком богатое воображение. Его отец постоянно об этом говорит. Его нужно как-то излечить от этого.

— Ну, конечно, — беззаботно ответила Эллен. — А теперь вам следует немножко поспать! — Она принялась напевать, неторопливо поправляя одеяло.

— Господи, Боже мой! Вот уже и я распеваю эту дурацкую песенку! — Она оборвала на полуслове теперь им всем так хорошо знакомый мотив «Миленькой Клементины».

8

Возвращаясь с прогулки, Сарра самозабвенно изображала собачку, тетушка Аннабель прижимала к груди подобранного ею толстого полосатого кота, и даже щеки Никки покрылись здоровым румянцем. Он сообщил матери, что они очень весело провели время, а Клементина не появилась.

— Без нее мне гораздо лучше, — объявил он.

— Ну конечно, милый, скоро ты совсем забудешь о ней.

Скоро и Присси возвратилась домой.

— Я купила божественную ткань себе на платье! — сообщила она Брижитт, торжествующе развернув перед нею кусок темно-зеленого шелка.

— Моя мать на портрете в платье точно такого же цвета. — Брижитт удивленно подняла на нее глаза.

— Именно поэтому я его и выбрала.

Поймав черного тетушкиного котенка, внезапно вскочившего на переливающуюся поверхность шелковой ткани, Брижитт задала откровенный вопрос:

— Что это вы задумали шить себе новое платье, Присси?

— Ги пригласил меня пообедать вместе с ним, а мне нечего надеть в ресторан, — ответила Присси.

— Вот оно что… — медленно протянула Брижитт.

Не имея возможности тоже облачиться в красивое платье и отправиться в нем куда-нибудь, Брижитт не могла не завидовать Присси в глубине души. Впрочем, в том, что Присси нравилась Ги, не было ничего необычного. Она была очень живой и привлекательной, а именно веселья-то и не хватало слишком замкнутому и мрачноватому молодому человеку. Именно такая девушка ему и нужна! При мысли об этом Брижитт снова повеселела.

Ночью комната Брижитт была залита лунным сиянием, но оно не могло ее разбудить, так как молодой женщине и не удалось уснуть. Дом был погружен в абсолютную тишину, только легкий шумок кошачьих шажков иногда доносился из верхней комнаты. И все же напряженное ожидание чего-то неизвестного не давало ей расслабиться. Сковывавший ее леденящий страх уже не был связан с опасениями по поводу ее физического состояния; это чувство не имело ни названия, ни объяснения. Словно невидимый призрак коснулся холодной рукою ее плеча…

«С тобой ничего не может случиться в мое отсутствие», — сказал ей Фергюссон на прощанье.

В то время как Брижитт пыталась подбодрить себя, вспоминая его слова, ей послышался легкий шумок, доносившийся из камина; секунду спустя до нее донеслось сдерживаемое дыхание. Брижитт напряженно вглядывалась в темноту. Ничего. Может быть, это ветер гуляет в печной трубе?

«Идиотка! — она явственно слышала сдавленный голос. — Ты считаешь, что ты — это ты. Ерунда! Ты — это я.»

Зловещий смешок прорезал тишину. Призрак снова заговорил: «Я — это ты, а ты — это я…»

Налетел порыв ветра, его завывание заглушило зловещий голос. Да и был ли он вообще? Теперь, в наступившей тишине, Брижитт уже не смогла бы в этом поклясться.

Утром она решила, что ей просто приснился кошмарный сон, к тому же слова, произнесенные призраком, не имели ни малейшего смысла. И, конечно, она не станет рассказывать Фергюссону о своих ночных приключениях. Хватит с него и Никки, в конце концов даже он может потерять терпение.

Утренние часы были самыми тяжелыми для Брижитт. Просыпаясь, она первым делом проверяла состояние своих ног и приходила в отчаянье от того, что оно оставалось неизменным. В госпитале сиделка всегда заставала ее в это время в слезах, но здесь она не могла дать себе воли, боясь испугать детей, которые могли появиться в ее спальне в любую минуту. Сохранять присутствие духа было особенно необходимо в те дни, когда Фергюссон ночевал дома. Но Брижитт становилось все труднее сохранять улыбающуюся маску на лице. Сколько времени все это может еще продолжаться?

Вошла Эллен. В руках у нее был поднос с завтраком и утренней почтой.

— Ну, ну, малышка! Не вешайте нос! Сегодня у меня есть для вас великолепный сюрприз! Телеграмма из Рима! Ей Богу, ну просто противно смотреть, как вас балует ваш муж! К тому же, есть еще и письмо.

Читая телеграмму, Брижитт явственно слышала успокаивающий голос Фергюссона: «Все с тобою будет в порядке. Не изводи себя. Я люблю тебя. Твой Фергюссон.»

Брижитт счастливо улыбнулась сквозь слезы, она не выпускала из рук почтовый бланк, совершенно забыв обо всем, в частности, и о письме, лежавшем на подносе. Очередь до него дошла только после завтрака. Имя и адрес корреспондента не говорили ей ни о чем. Это могла быть какая-нибудь женщина, с которой она познакомилась, лежа в клинике. Брижитт неторопливо надорвала конверт, взглянула на вложенный в него листок и тут же выронила его из рук, словно он обжег ей пальцы. Строчки были неровными, напоминали след улитки, но почерк был очень разборчивым.

«Знаете ли вы, что ваш муж первого октября насмерть сбил человека на шоссе у Даркинга? У меня есть доказательства, но я буду молчать, если вы вышлите мне сто фунтов. Последний срок — завтра в полдень. Отправьте деньги по адресу, написанному на конверте. Вы можете обратиться в полицию, но подумайте о последствиях!»

Брижитт подняла конверт. На нем было написано: «Мистер Джордж Смит, 15 Пэлхэм-Роад, Хэммерсмит.»

Вошедшая в комнату сиделка удивленно взглянула на Брижитт, машинально теребившую проклятый клочок бумаги.

— Что это с вами сегодня, моя дорогая? Вы побледнели, да и кофе ваш остывает!

— Я не хочу кофе. Эллен, прошу вас, принесите мне подшивку газет за первые числа октября!

— Ну вот, мой дружок! А как же ваш утренний сон? Что скажет об этом доктор?

— Эллен, я вполне взрослый человек и совершенно не хочу спать! Вы должны немедленно выполнить мою просьбу!

Сиделка обиженно пожала плечами и молча покинула комнату. Брижитт казалось, что в ее мозгу застучала тысяча молоточков. Даркинг … Фергюссон проезжает этот поселок по дороге из аэропорта. Первое октября — это именно тот день, когда с нею произошло несчастье. Она едва смогла дождаться Эллен, вошедшую с пачкой старых газет в руках. Отослав сиделку, она принялась их перелистывать дрожащими руками. Страницы путались, тонкая бумага разрывалась под ее одеревеневшими пальцами. Вот оно! У Брижитт потемнело в глазах. В короткой заметке говорилось о том, что наезд произошел вечером первого октября; жертвой был старый пьянчужка, возвращавшийся домой из пивной. Личность водителя не была установлена, — не остановившись, он уехал с места происшествия; свидетели в полицию не обращались.

Это было так непохоже на Фергюссона! Ведь он — благородный и смелый человек! Может быть, у него был шок? Но ведь он мог пойти в полицию позднее! Но позднее с нею произошло несчастье, и он не мог, просто не имел права оставить ее одну в таком положении! Он же знал, что это окончательно добило бы ее! Фергюссон, любимый мой, какой же камень ты взвалил на свою совесть ради меня! Откровенно поговорить с ним об этом? Подставить ему дружеское плечо? Но ведь он — гордый человек, — ему будет невыносимо сознание того, что она знает о его позоре. Молчать! Она должна справиться с этим сама, отплатить ему хотя бы так за его беспредельную, самоотверженную любовь. Может быть, когда все будет уже позади, и она выздоровеет, его боль утихнет, и он сам захочет ей обо всем рассказать…

Брижитт нажала на кнопку звонка. Когда на пороге появилась все еще обиженная Эллен, она властно проговорила:

— Принесите, пожалуйста, ручку и лист бумаги. Пусть Присси немедленно зайдет ко мне!

Глядя в спину с достоинством удалявшейся сиделки, Брижитт ощутила легкий укол совести, но сейчас ей было совсем не до этого. Получив то, о чем она просила, молодая женщина быстро выписала чек на сто фунтов и вручила его вошедшей Присси. Нужно было сделать так, чтобы Фергюссон ни о чем не узнал!

— Присси, сделайте одолжение, получите в банке деньги по моему поручению! Я хочу вернуть дядюшке долг за покупки для детей, а у меня нет наличности.

Присси удивленно взглянула на нее:

— Но ведь сто фунтов — это очень крупная сумма!

— Вы так полагаете? — подчеркнуто вежливо произнесла Брижитт. Она впервые позволила себе высокомерный тон по отношению к девушке и почувствовала презрение к себе за то, что в течение получаса успела обидеть уже двоих.

Присси покраснела и примирительно проговорила:

— По крайней мере для меня это действительно очень много — сто фунтов… Ведь вы рассказали бы мне, если бы у вас были какие-нибудь затруднения?

Присси имела такой решительный и обеспокоенный вид, что Брижитт окончательно смягчилась.

— Вам не стоит забивать себе голову моими предполагаемыми неприятностями; тем более, что у меня их нет, моя дорогая. Бегите быстренько в банк, а потом я попрошу вас сходить на почту! Эллен займется детьми в ваше отсутствие.

9

Присси вернулась приблизительно через час. Щеки ее порозовели, в волосах поблескивали капли дождя. Небрежно бросив пачку банкнот на постель Брижитт, она заявила, что на улице очень сыро и детей нельзя выводить на прогулку. Она спросила, не хочет ли Брижитт, чтобы дети составили ей компанию.