Наследство за океаном

Линдсей поджала губы. Итак, он явно имеет в виду свою семью. Неудивительно, он со своей мамочкой очень удобно устроился в шикарном доме, они наверняка пользуются и другими привилегиями. А сейчас, когда владелец умер да еще назначил управляющим… Просто дар небес! Теперь мистер Хазелдин, наверное, спит и видит себя хозяином. Он определенно планирует свить здесь свое гнездышко. Управляющий сам считает доходы, вряд ли его кто-нибудь контролирует. Мистер Маквилсон, судя по всему, не очень смыслит в сельском хозяйстве. Вот почему мистер Хазелдин не хочет держать под одной крышей человека, разбирающегося в делах фермы. Обычная девушка, приехавшая с другого конца света, и та не дает ему покоя.

Вслух Линдсей произнесла:

— Я надеюсь, вы не будете возражать, если я загляну в сервант. Мне необходимо ознакомиться с его содержимым, чтобы утром приготовить хороший завтрак.

— Об этом не стоит беспокоиться, мы уже приноровились готовить себе сами.

— Должна заметить, что с появлением в доме женщины подобная необходимость отпадает, в любом случае мне придется готовить для двойняшек. Если вы лишите меня возможности кормить вас, я буду чувствовать себя как кукушка в гнезде. Места много занимает, а толку мало. Во сколько вы встаете?

— Ну что ж, раз вы так настаиваете. Боюсь, правда, для вас это будет рановато. В пять тридцать.

— Вовсе нет, по крайней мере для меня, Прошлым летом я вставала где-то в начале пятого, чтобы приготовить завтрак и обед для двойняшек, разобраться с домашними делами и вовремя поспеть на ферму… Это было после смерти мамы.

Мистер Хазелдин более мягким тоном ответил:

— Я в принципе рано не завтракаю, мне хватает чашки чая и легкого бутерброда. А часиков в семь я прихожу и готовлю себе завтрак. Для Нейла это тоже слишком рано. Школьный автобус заезжает за ним ровно в восемь часов.

— А этот автобус собирает детей только из средней школы или на нем смогут добираться и Каллим с Мораг, когда пойдут учиться?

— Конечно. Им даже не придется ездить в Алегзандру, как Нейлу. Начальная школа у нас недалеко, в местечке Краног.

— Как, как вы сказали? Краног? Это гэльское название? Подождите, подождите… доисторическая свайная постройка на озере.

— Да, хотя, если честно, я не знал точного толкования. Рядом с этим местом есть небольшое озерко, оно огорожено, и в нем устроен бассейн для малышей. Другие школы умирают от зависти, ведь им приходится собирать деньги на постройку или аренду бассейнов для своих питомцев. А зимой они используют озеро как каток. Главное — это абсолютно безопасно. Насчет ребят я договорюсь, и они смогут пойти в школу уже с понедельника.

Все внутри Линдсей возмутилось. «Насчет ребят я договорюсь». Ей было очень тяжело свыкнуться с мыслью, что она уже не является единственным покровителем двойняшек. Надо же было Лексу Бредмору назначить опекуном настолько неприятного человека, которому она абсолютно не может доверять.

Линдсей вытерла руки:

— Сейчас я приготовлю вам постель в ангаре.

— Не стоит. Я сам.

— Вам незачем заниматься подобными вещами. Это я беру на себя.

— Ах да, я же просил вас не скромничать и смело предлагать свою помощь, — ехидно отметил мистер Хазелдин.

Эти слова вновь заставили Линдсей поджать губы. Она открыла сервант и достала свежее полотенце.

— Знаете, мистер Хазелдин, довольно утомительно быть облеченной несуществующими полномочиями. Кстати, а матрац проветривали?

— Боюсь, что нет. Им лет сто никто не пользовался. Но я возьму свой, он у меня с подогревом, а то у нас тут такие морозы бывают, когда снег скапливается на горах. Ужас! У вас, кстати, тоже с подогревом.

— Как странно! — задумчиво произнесла Линдсей.

— Что странно? — явно не понял управляющий.

— Я приняла вас за человека, привыкшего к спартанским условиям, который презирает всякие там удобства, считая ниже своего достоинства ими пользоваться, предпочитая быть жестким и несгибаемым…

В голосе управляющего отчетливо прозвучали предупреждающие нотки:

— Я могу быть жестким и несгибаемым, но не советую вам, мисс Макре, доводить меня до такого состояния. Просто, учитывая вашу трогательную заботу о моем комфорте, я счел нужным сказать, что матрацы у нас с подогревом, поэтому проветриваются автоматически. В подобных матрацах влага не задерживается. А сегодня я его вовсе не собирался включать. Пойдемте, я покажу вам ангар. У нас их три.

Это были старые, военного образца ангары. Из мебели только самое необходимое. У входа стояла маленькая печка для обогрева. Воображение Линдсей живо нарисовало картину, как много лет назад солдаты грели себе чай на этой печурке. На полу был постелен линолеум, в углу стоял шкаф, дальше сервант, комод, довольно жалкого вида кровать, ночник и стул. Овечья шкура служила ковриком.

Голосом, полным сожаления, Линдсей сказала:

— Да, много же я вам хлопот принесла. Примите мои извинения за то, что выгнала вас из уютной комнаты, мистер Хазелдин.

Управляющий от души рассмеялся:

— Не стоит так переживать. Вот бы вам показать парочку мест, где мне приходилось ночевать. Я ведь два года работал пастухом. — Заметив удивление на лице Линдсей, управляющий пояснил: — Не удивляйтесь, многие парни так поступают, в наших краях это довольно распространенное занятие. Деньги тратить некуда, лучшего способа сэкономить и не найти. Так что этот ангар выручит меня дня на два-три, пока мы не решим, что делать с вашим жильем. Возможно, за счет фермы мы сможем снять вам скромный коттедж где-нибудь в Алегзандре, там до школы недалеко и вам не будет одиноко. Но естественно, домик вряд ли будет роскошным.

Управляющий бросил на Линдсей испытующий взгляд.

Девушка расценила его как вызов и спокойно ответила:

— Очень хорошая мысль.

С точки зрения Линдсей, все выглядело так, будто мистер Хазелдин поставил себе цель избавиться от нее, выжив ее с фермы. И дело было вовсе не в условностях. Неужели он так боится, что девушка заметит то, что должно остаться незамеченным?

Они вышли на улицу. Солнце почти село, последние лучи заката играли на водной глади озера, причудливо переливаясь на его поверхности. Щебетанье птиц стихло, лишь изредка раздавалась трель какой-нибудь нерасторопной птахи, которая замешкалась и до сих пор не уснула. Это напомнило Линдсей дом, Шотландию. Большинство птиц, как она уже успела заметить, водились и в Англии. Вдруг девушка замерла и настороженно начала вслушиваться.

— Боже мой, это ведь была сова! Я не ошибаюсь?

— Совершенно верно. Их здесь очень много.

Со стороны озера доносились счастливые голоса детей. Перехватив встревоженный взгляд Линдсей, управляющий поспешил ее успокоить:

— Не волнуйтесь, с Нейлом они в полной безопасности. Он надежный парень и очень ответственный, так что с ним двойняшки как за каменной стеной.

— Ответственность и надежность он явно унаследовал не от своего отца, — колко заметила Линдсей.

В воздухе повисла пауза. Через какое-то время мистер Хазелдин медленно, четко проговаривая каждое слово, словно боясь, что Линдсей не поймет, сказал:

— Мисс Макре. Полагаю, всем будет лучше, если мы не станем обсуждать Лекса Бредмора. Я уверен, что Нейла очень заденет, если он узнает о вашем отношении к его покойному отцу. Вполне возможно, что двойняшки отчасти разделяют ваше отношение, но надеюсь, они не будут выносить это на обсуждение. Они еще слишком малы. Но вас я настоятельно прошу не высказываться пренебрежительно в адрес Лекса Бредмора.

Их глаза встретились — серые и холодные глаза Линдсей с темными, непроницаемыми глазами мистера Хазелдина.

— Если хотите знать, то ни Каллим, ни Мораг ни разу не слышали критики в адрес отца ни от моей мамы, ни тем более от меня.

Девушка вошла в дом с гордо поднятой головой, ее спина была натянута как струна, русые волосы безукоризненно скручены и собраны на затылке. Линдсей была стройной и изящной, но, несмотря на эту хрупкость, все в облике девушки говорило о твердом, несгибаемом характере.

Девушка и не подозревала, как сильно устала. Стоило голове коснуться пахнущей свежестью, мягкой подушки, как она тут же провалилась в глубокий сон.

Линдсей завела будильник. Она не боялась потревожить Мораг, потому что во всем мире не было силы, способной вытянуть девчушку из постели.

Проснувшись, Линдсей тихонько проскользнула в ванную комнату, быстренько приняла душ, чтобы не дай бог управляющий не обвинил ее в том, что она задержала его, оделась и тихо спустилась вниз.

Увидев электрическую печь, Линдсей мысленно поблагодарила Бога, так как очень боялась, что провозится с утра с какой-нибудь невиданной доселе техникой и не успеет приготовить завтрак. Тогда не избежать ухмылочек и насмешек мистера Хазеддина, он бы свое не упустил. Линдсей искренне надеялась, что, когда управляющий спустится и увидит готовый чай и бутерброды, до него наконец дойдет, как удобно, когда в доме есть женщина. И потом, ему не надо будет отрываться от работы на ферме и тратить время на приготовление завтрака. Девушке не давал покоя вопрос о том, где она будет жить. У нее перед глазами стоял лишенный всяких условий ангар. Линдсей прикинула в уме, что если поставить еще одну кровать или кушетку, то они с Мораг могли бы пожить и там. Девушка пребывала в полной уверенности, что дай ей волю, она превратила бы этот безликий, неприветливый ангар в уютное гнездышко. Она уже начала придумывать, как и что изменить, но тут же осеклась, вспомнив реакцию мистера Хазеддина на ее предложение поменяться. Этот упрямый новозеландец теперь из принципа не переедет, чтобы Линдсей замучила совесть. Вчера вечером девушка украдкой заглянула в бывшую комнату управляющего. Надо отметить, она не отличалась особой скромностью.

Вероятно, мистер Хазелдин рассчитывает, что Линдсей переедет в Алегзандру из-за угрызений совести. Девушка лукаво и задорно подмигнула себе в зеркало. «Этот новозеландец меня еще не знает! Посмотрим, кого замучает совесть». У Линдсей был свой девиз: «Бороться и искать, найти и не сдаваться» — именно так она и собиралась действовать.

Утром Линдсей оказалась перед дилеммой — никак не могла решить, что надеть. Идею с джинсами девушка отвергла, так как управляющий мог подумать, что она собралась работать на ферме, поэтому свой выбор она остановила на бледно-голубой блузочке с рукавами и на юбке крестьянского типа. Собрав волосы в хвост и глянув в зеркало, Линдсей осталась довольна отражением.

Когда спустился мистер Хазелдин, Линдсей уже включила электрический чайник и нарезала хлеб для бутербродов. Управляющий, посмотрев на все это, резко сказал:

— В этом не было необходимости, я же вам говорил. Смею вас заверить, я в состоянии сам о себе позаботиться.

Девушка небрежно бросила в ответ:

— Мне не спалось. Я не привыкла залеживаться в постели, вот и решила, что заодно сэкономлю и ваше время. Надеюсь, вы не станете из вредности сами заново резать хлеб и кипятить чайник?! Кстати, ванная комната свободна.

Управляющий, гримасничая, ответил:

— Премного благодарен, но, к сожалению, она мне не нужна. Я уже принял душ… в прачечной. Там есть небольшое приспособление для подобных целей. Закаляет тело и волю, знаете ли, — и более серьезно продолжил: — Пойду позову Мика. Он не привык, чтобы за ним ухаживали, и если вас не затруднит приготовить завтрак и ему, то он будет очень польщен.

Линдсей еле сдержала жгучее желание состроить рожу в ответ.

Пришел Мик, выглядевший вполне довольным. Улыбнувшись Линдсей, сказал:

— О, это здорово, что вы оказались женщиной, а не еще одним мужиком, тем более что Винни, так сказать, вне игры.

У Линдсей потеплело на душе, она улыбнулась в ответ и поинтересовалась:

— Есть новости из родильного дома? Как там…

— Конечно, конечно… вчера вечером, — с гордостью произнес Мик и охотно продолжил: — Я отвез детей к двоюродной сестре Винни в Клайд, это недалеко от Алегзандры, и тут же позвонил в лечебницу. Мне сообщили, что наконец-то, слава небесам, у меня родилась дочь, маленькое, крошечное создание, которое мы так долго ждали. Малышка и мама чувствуют себя прекрасно. Винни на седьмом небе от счастья. Я, признаться, страшно переживал за нее, ведь предыдущие роды были очень тяжелыми, и Винни долго не могла от них оправиться. После рождения третьего сына я уговаривал ее остановиться, но она у меня молодец. Сказала — будет дочь! И вот, пожалуйста! Услышав новость, я как безумный шел по улицам, бессмысленно улыбаясь всем вокруг, а когда очнулся, то понял, что пришел домой пешком. Слава небесам! Если бы вы только знали, как я мечтал о дочери, с которой буду ходить на матчи.

От изумления Линдсей и управляющий открыли рты.

— Как-то странно. У вас прекрасные парни, я думала, что для мужчины это гордость, и уж что касается матчей, то…

— О, я вас прекрасно понимаю. Попробую объяснить. Я всегда был уверен, что нет картины более умильной, чем мужчина с дочерью на матче, — простодушно сказал Мик.

Еле сдерживая губы, готовые растянуться в улыбке, мистер Хазелдин произнес:

— Ты, видно, имеешь в виду с чужой дочерью.

Все дружно рассмеялись.

Мик повернулся к Линдсей со словами:

— Вы понимаете, что когда мы говорим матч, то подразумеваем регби?! А футбол здесь не очень популярен.

— Вздор и чепуха, — охотно поддержала разговор Линдсей, — или вы считаете, что понятие «регби» включает в себя нечто большее, нежели обычную драчку за мяч между здоровенными мужиками, похожими на медведей.

Мик от удивления захлопал глазами:

— Святые небеса! Джок, ее ни в коем случае нельзя брать с собой на финальные матчи в Карисбуке… Ей же там устроят суд Линча в первые пять минут.

Линдсей попробовала оправдаться:

— Ну почему же, я с удовольствием смотрю регби, но как ни крути, а футбол мне нравится больше. Я, например, видела матч с вашей командой «Непобедимые». Должна заметить, это была довольно жесткая игра, подобные зрелища не для детей.

— Кстати, Нейл играет в футбольной команде за свою школу. В городе есть еще одна команда, там тренируются мальчишки помладше. Думаю, Нейл сможет брать Каллима с собой на тренировки по субботам, а заодно и на матчи, — предложил Юэн Хазелдин. — В этом году он получил права, и мне больше не приходится возить его туда-сюда.

А может, управляющий смирился с мыслью, что на ферме появилась женщина, и Линдсей сможет остаться в поместье. На какой-то миг она почувствовала себя счастливой, но это чувство оказалось непродолжительным. Мистер Хазелдин, спохватившись, продолжил:

— У, совсем вылетело из головы, к зиме вы уже будете жить в Алекзандре.

Мик сразу же смекнул, в чем кроется проблема.

— Положеньице щекотливое, ничего не скажешь. Надо что-то придумать, так оставлять это нельзя. Если не… Может, миссис Хазелдин вернется, а, Джок? — с надеждой в голосе спросил Мик.

— В принципе это возможно. Боюсь, правда, что ближе к зиме хлопот с тройняшками только прибавится. Я прямо вижу, как мама бегает вверх-вниз, стараясь помочь Элизабет, а там не за горами корь, свинка, ветрянка и подобные прелести. Полагаю, лучше мисс Макре переехать в город.

Мик махом выпил чашку чаю, встал и, ухмыляясь, сказал:

— По мне, так лучшим решением была бы свадьба. Женись на ней, убьешь разом двух зайцев. Проблем нет, а готовый завтрак есть. Я слишком долго ходил в холостяках и научился ценить женскую заботу.

Мужчины удалились, весело смеясь.

Не смешно было только Линдсей. Свадьба! Ради спасения! Она понимала, что Мик пошутил, но… в каждой шутке есть только доля шутки. Именно сейчас девушка посмотрела на свои отношения с Робином с другой стороны, неужели он тоже с самого начала смотрел на нее как на рабочую силу?! Ну ничего! Линдсей решила, что лучший способ отвлечься от дурных мыслей — заняться домашними делами. Она оглядела кухню, и в ней тут же проснулся инстинкт хозяйки, хранительницы очага.

Вид старомодной кухни как-то не вязался с теми современными домиками, мимо которых они вчера проезжали, — Линдсей казалось, что такую старину здесь уже не встретить. Из одного окна, увитого геранью, виднелся краешек озера, а под окном с тенистой стороны, рядом с входом, пышно разросся папоротник. Его семена явно принесло ветром с ближайшего поля, они прижились, но сейчас вид у папоротника был довольно плачевный, из-за жары почва потрескалась, он поблек и начал увядать. Линдсей бросила свои силы на его спасение. Она наполнила пару кувшинчиков водой и щедро полила несчастные растения.

Озерко все еще было подернуто розовой дымкой, которая ближе к ущелью собралась в волшебный туман. Накануне вечером Нейл объяснил, что все дело было в чабреце, растущем в несметных количествах по краям озера. Люди приезжают за ним со всей страны, так как это растение входит во все травяные смеси.

Линдсей покосилась на кухонную плиту. На вид она была безнадежно грязной, но девушку это не испугало. Она приготовилась к бою и первым делом отыскала пару щеток, к помощи которых явно давно не прибегали. Спустя двадцать минут плита сияла как новая. Линдсей с удовольствием оглядела плоды своих трудов.

Теперь главное — вспомнить указания Нейла насчет печки! «Открыть обе дымовые заслонки и, как только она раскочегарится, закрыть их, но не слишком быстро, а то печь начнет коптить». Теоретически все было ясно, вот только закрыть заслонки «не слишком быстро» Линдсей не удалось. Конечно же печь закоптила, причем так отчаянно, что девушка чуть не задохнулась. Она кинулась открывать все окна и с жадностью глотнула свежего воздуха. Девушка переждала у окна, пока огонь не стих, но печь раскалилась докрасна и пыхтела еще минут сорок. К счастью, утро выдалось прохладным, и Линдсей внутренне порадовалась: в кухне стало гораздо теплее.

Все холмы и пашни были покрыты росой. Мысленно Линдсей напомнила себе: нужно говорить «пашни», а не «поля» на шотландский манер. Девушка начала готовить завтрак и разбудила детей. Поднявшись, она застала Нейла за книжками и тетрадками.

— Нейл, я же вчера говорила, что мы своим приездом тебе помешали, — с досадой сказала Линдсей. Она огорчилась, что парню пришлось встать ни свет ни заря, и снова почувствовала себя виноватой.

Нейл ухмыльнулся и откинул назад волосы. Линдсей еще раз с изумлением отметила их с Каллимом сходство, даже жесты были похожи.

— Да не переживайте вы так, Линдсей. Все в порядке. Сегодня у меня экзамен по географии, это мой любимый предмет. В учебе Юэн мне спуску не дает, никаких поблажек, так что я заранее подготовился к экзамену, а сейчас просто решил освежить кое-что в памяти. Ребята уже проснулись?

— Не совсем. Я очень рада, что ты сдашь экзамены на этой неделе и к выходным будешь свободен. Думаю, вы втроем найдете чем заняться?!

— О, не сомневайтесь. Я тут уже подумал на этот счет. Мы могли бы покататься верхом, я показал бы двойняшкам наши владения. Если вы волнуетесь за них, то можете поехать с нами — возьмете лошадь Юэна. Я поеду на отцовской, а Мораг и Каллиму выделим по пони.

— Я смогу взять лошадь мистера Хазелдина только в том случае, если он сам предложит, — быстро ответила Линдсей.

— Он предложит, даже не сомневайтесь.