«А птичка так близко летает…»
А птичка так близко летает.На пищу надежду питает.А мы – дураки дураками —Явились с пустыми руками.Ни зёрен у нас, ни краюшки.Мы сами, подобно пичужке,Блуждаем с утра и до ночи,До зёрнышек сладких охочи.«Играет старик в переходе…»
Играет старик в переходеНа старенькой флейте своей.О том, чего нету в природе,Осипший поёт соловей.О счастье, которого нету,Покое, что вечно в цене,Играет старик за монету,Прижавшись к холодной стене.Поёт его флейта о чуде.Слезятся глаза старика,А мимо торопятся люди —Глухая людская река.«Старушка ходит не спеша…»
Старушка ходит не спеша.Бог весть в чём держится душа.Вот постояла у кормушкиИ, положив кусочек сушкиВ кормушку, дальше побрела.Коль спросишь, как её дела,Она ответит: «Понемногу.Живу, гуляю, слава Богу».Её жильё – казённый дом.Чем бедный человек ведом?Чем жив он – престарелый, хворый?Готовится ли к смерти скоройИли не думает о ней?Среди рябиновых огнейСтарушка ходит, напевая,Как мало кто из нас живая.«Так страшно на этой покатой земле…»
Так страшно на этой покатой земле.И было то жарко, то холодно мне,Когда я по склону скользила,И рушилось всё, и сквозило,И гнулось, меня не желая держать.Спасибо, успел ты рукой своей сжатьДо боли мне руку в запястье,Даруя мгновенное счастье.«И в нынешнем, как в прошлом, веке…»
И в нынешнем, как в прошлом, векеНет жизни без твоей опеки.Так горяча твоя рука,И так беспомощна строка,В которой я сказать пытаюсь,Как вопреки всему питаюсьНадеждой, что с тобой вдвоёмВ один и тот же день умрём.«Так летим – обмирает душа…»
Так летим – обмирает душа.А по мне бы – с ленцой, не спеша,В середине текущей неделиПросто так, без особенной цели,Книгу толстую с полки достать,С тихим шелестом перелистатьИ прочесть: «В доме лампа горела.Дождь по крыше стучал. Вечерело».«А утром, когда я открыла глаза…»
А утром, когда я открыла глаза,Текла по стеклу дождевая слеза.Ночь кончилась. День начинается снова.Что делать? Я к жизни совсем не готова.Совсем не готова смешаться с толпой.Просить свою пайку у жизни скупой.Куда-то спешить, говорить, улыбаться,На чём-то настаивать и колебаться.Глаза закрываю и время тяну.О Господи Боже, продли тишину,Продли этот миг, заревой и дремотный,И дождь, шелестящий за шторой неплотной.«Нет на свете ничего…»
Нет на свете ничегоМоего и твоего.Только птица в пышной кроне.Только лучик на ладони.Только ветер в волосах.Только Бог на небесах.«Жить в краю этом хмуром…»
Жить в краю этом хмуром,в Евразии сумрачной трудно.Всё же есть здесь и радости.И у меня их немало.Например, здесь рябина пылалапо осени чудно.Например, я тебя, мой родной,по утру обнимала.Сыновей напоила я чаемсо сдобным печеньем.А когда уходили,махала им вслед из окошка.Нынче день отличалсякаким-то особым свеченьем.Разве есть на земленеприметная мелкая сошка?Что ни особь, то чудо и дар,и судьба, и явленье.Разве может такоепростой домовиной кончаться?После жизни земнойобязательно ждёт нас продленье,Да и здесь на земленеземное способно случаться.Книга третья
Поющий кустарник
2007—2008
«При жизни разве умирают?..»
При жизни разве умирают? При жизни моются, стирают, Целуются, растят детей, Едят. Да мало ли затей?При жизни разве умирают? Младенцем в кубики играют, Юнцом несут прекрасный бред. Покуда живы смерти нет.«Девочка с высоким лбом…»
Девочка с высоким лбомВ чём-то сером, голубомНа картине старой очень.Кто сказал, что мир непрочен,Если смотрит до сих порДевочка на нас в упорВзглядом светлым, безмятежнымВ платье, льющемся и нежном,Приглашая: «Не спеши.Поживи со мной в тиши.Отдохни со мною рядомПод моим недвижным взглядом».«Я люблю эти долгие проводы дня…»
Я люблю эти долгие проводы дня,Что меняет цвета, покидая меня.Я его провожать начинаю с зари.«Что-нибудь мне на память, – прошу, – подари».Он мне дарит тепло в середине зимы,И на лужах узор ледяной бахромы,И оттаявший пруд с небесами в пруду,И подарок, который я после найду.«Хоть верится слабо в счастливый конец…»
Хоть верится слабо в счастливый конец,Но каждый в душе – желторотый птенецИ ждёт не войны, не болезни, не шторма,А чьей-то опеки и сладкого корма.И даже поживший, усталый, седой,Он верит, что он под счастливой звездойРодился, и дальше – не смертные муки,А чьи-то большие и тёплые руки.«– Ещё далеко ли?..»
– Ещё далеко ли?– Докуда? Докуда?– До звёздного часа, до счастья, до чуда,До лучших времён, до не знаю чего,До отдыха чаемого моего?– Всё будет. Всё как-то должно разрешиться.Осталось немногое – жизни лишиться.«Мы с тобой приземлились…»
Мы с тобой приземлились, сложивши крыла.День был белым, и ночь тоже белой былаИз-за снега, что свой совершал перелётВсе глухие ночные часы напролёт.Мы глядели на снег, что летал и леталИ земные прорехи бесшумно латал,И, присев на земное блескучее дно,Из двух тел превратились мы в тело одно.«Всё белое – и верх, и низ…»
Всё белое – и верх, и низ.Вопрос мой в воздухе повис.Ответом только снег скрипучий.Я повторю на всякий случай.А впрочем, надо ль повторять?Не лучше ль с радостью нырять,Нырять с головкой в море света,И от Творца не ждать ответа,И жить, не зная, почемуПонадобились мы ему.«Так рано глаза начинают слипаться…»
Так рано глаза начинают слипаться.А утром мне так тяжело просыпаться.Так рамки земные для жизни тесны.Зато так воздушны и сладостны сны.И я в этих снах молода, легконога,И всё мне подвластно – любая дорога,Все близкие живы и рядом они.Будь милостив, ангел, и сон мой храни.Позволь со мной рядом побыть моей маме,Такой молодой с золотыми кудрями.«Тебя помилуют, не бойся…»
Тебя помилуют, не бойся.Ложись и с головой укройся.Ложись и спи лицом к стене.Ночной покой всегда в цене.Дыши всю ночь легко и ровно.Да будут те, с кем связан кровно,Хранимы ангелом самим.Да будет ангел сам храним.«Осыпается небо родное…»
Осыпается небо родное.Серебрится пространство земное.Прямо с неба летит серебро.Поживём, коли дали добро.Поживём, коль пожить разрешили.Мы сегодня так счастливо жили,С небесами столь хрупкую связьСохраняли, весь день серебрясь.«Так надо, чтоб легко дышалось…»
Так надо, чтоб легко дышалось,Но почему-то сердце сжалось,И улыбаться нету сил,И если бы Господь спросилЧто ранит, что дышать мешает,Желанной лёгкости лишает,Терзает душу, застит свет,Я разрыдалась бы в ответ.«Таянье. Таянье…»
Таянье. Таянье. Всюду вода.Не расставаться бы нам никогда.Господи, и на путях своих талыхНе разлучи нас – детей Твоих малых.Не разведи нас и не разлучи.Нынче Твои ослепили лучи.В мартовских водах Твоих утопая,Рядом с любимым иду, как слепая.«Воздух прозрачный…»
Воздух прозрачный, хрустальные трели.В марте легли, а проснулись в апреле.Травы пугливы, и дымчаты дали.Мы здесь когда-то уже побывали,Что-то шептали о листьях узорныхИ о надеждах своих иллюзорных.«А далее, далее – с красной строки…»
А далее, далее – с красной строки,С дыхания свежего, с лёгкой руки,С рассветного блика, с дрожащей росинки,С замысленной, но не рождённой картинки,Со звука, что только что был тишиной,И с линии рвущейся, волосяной.«И маленьких нас небеса окружали…»
И маленьких нас небеса окружали.И было нам страшно, и губы дрожали,Когда небесам задавали вопросО том, что нам день народившийся нёс.И губы дрожали, под ложечкой ныло,А солнце в глаза нам безжалостно било,И небо, которое было везде,Качалось в текучей и талой воде.«Века самое начало…»
Века самое начало.Мать ребёнка укачала.Века нового дитя,Белым личиком светя,Спит, во сне своём летая.А над ним синичек стая.Он увидеть сможет их,Возвратясь из снов своих.«Мне больно…»
Мне больно. Значит, я жива,И всё царапает – слова,Молчанье, смех, поступки, взгляды,Погоды здешней перепады.Всё задевает. Больно мнеВ закатном догорать огне.Над головой листва и птица,И больше нечем защититься.«Позволь дышать…»
Позволь дышать. Позволь глубокоДышать до гибельного срока.Позволь Твоей листвой шуршатьИ видеть небо и дышать.Позволь, как позволял доселеБродить без умысла и целиПо тропам. И Тебя в тишиПросить об этом разреши.«Я под утро сплю так чутко…»
Малютка жизнь, дыши...
Арсений ТарковскийЯ под утро сплю так чутко.Тихо дышит жизнь-малютка.Дышит, крылышки сложив.Я жива. Ты тоже жив.И смешались наши вздохи.Нет ни века, ни эпохи.Лишь в рассветном серебреДвое спящих на заре.«Не лечу, не загораюсь…»
Не лечу, не загораюсь,Из последних сил стараюсьЖить, дышать, передвигаться,Поутру за дело браться.День воркует и щебечет,Но души моей не лечит.И до самого закатаУлыбаюсь виновато.«А сирень – это очень давно…»
А сирень – это очень давно.Это май, и Полянка, и мама.Это ветки, что лезут упрямоВ приоткрытое наше окно.А сирень – это вечность назад.Это грозди, султаны, соцветья,Это в горестном прошлом столетьеДом снесённый и срубленный сад.«Так хорошо не делать ничего…»
Так хорошо не делать ничего,Глядеть, как ветер ветками играет,Как день живёт, а значит, умирает,И молчаливо провожать его.Сирень увяла, но ещё цветётЕщё цветёт шиповник белый, алый,Так хорошо быть мира частью малой,К которой луч ласкается и льнёт.«А живём мы всегда накануне…»
А живём мы всегда накануне.Накануне каникул в июне,Часа звёздного, чёрного дня,Золотого сухого огня.Накануне разлуки и встречи.Обними меня крепче за плечи.Мне не жить без тепла твоегоНакануне не знаю чего.«Начало лета…»
Начало лета. День седьмой.Всё надо делать мне самой:Болеть душой за тех, кто дорог,В июньский полдень помнить морок,В подушку плакать по ночамИ подставлять лицо лучам,Намаявшись на этой тверди,Просить Творца о милосердье.«Глаз отдыхает на зелёном…»
Глаз отдыхает на зелёномИ на небесно-голубом.Не прошибая стену лбом,Брожу под ясенем и клёном.Живу лишь тем, что Бог послалИ что само плывёт мне в руки,И ухо мне ласкают звуки,Без коих мир бы диким стал.И сроки больше не висят,День не идёт – стоит на месте,И если долетают вести —То те, что птицы огласят.«День ангела, нежной заботы…»
Леночке Колат
День ангела, нежной заботы.Не бойся, доверься, ну что ты.Его безмятежно чело,Его белоснежно крыло,Как облако или как млеко.Забота, защита, опека.И слышит он каждый твой шагИ вздох твой. О, если бы так!«Я здесь тоже обитаю…»
Я здесь тоже обитаю,Но хожу, а не летаю.А летают те и те,Отдыхая на кусте,Лепестках, тычинках, травах.Я люблю читать о нравахВсех имеющих крыла.Может, раньше я былаКем-то лёгким и крылатым,Светом солнечным объятым,Кто умеет жить вдалиОт неласковой земли.«Я так долго ждала…»
Я так долго ждала и ещё подожду.А тем более в тихом тенистом саду.День, подаренный мне, не кончайся, теки,А что сердце болит – это так, пустяки.И чего я с рождения жду, не пойму.Всё равно не задеть голубую кайму.Всё равно до неё, что всегда вдалеке,Не дойти, даже если идти налегке.«Поманили снова дали…»
Поманили снова дали,Снова листья нашептали,И опять я верю им,Что любой из нас хранимИ любим на этом свете.Верю в то, что все мы дети,И, пока хлопочем тут,Где-то там нас очень ждут.«И в этом, как и в том, году…»
И в этом, как и в том, годуМой тихий дом стоит в саду,И никого на свете, кромеМеня и близких в этом доме.И половицы в нём скрипят,И по ночам в нём сладко спят.Пусть дышит дом, что в гуще садаСтоит. И большего не надо.«Мне так лень по утрам начинать всё сначала…»
Мне так лень по утрам начинать всё сначала.Я бы дальше спала, я бы дальше молчала,Я бы дальше смотрела воздушные сны.До чего же мне рамки земные тесны.До чего же грустны мои поздние годы.Слава Богу, я нынче на лоне природы,Где и тени легки, и рябина красна,И является явь продолжением сна.«Наверно, надо торопиться…»
Наверно, надо торопиться,Поскольку золота крупицаУже блестит на деревах.Пока июль в своих правах,Спешу без памяти влюбитьсяВ его сиянье, и в грозу,И в бабочку, и в стрекозу —Во всё, во что влюбиться можно.Листа касаюсь осторожно,Чтобы не сбить с него слезу.«В тенистом саду моём вишня поспела…»
Юле Покровской
В тенистом саду моём вишня поспела...Я все свои песни сложила и спела.Живу одинока, печальна, пуста.Ем с дерева вишню, малину с куста.Ты скажешь, конечно, что всё это было:И вишня алела, и лето царило,И песня, лишившись живого огня,Не раз и не два покидала меня.«Поющий кустарник, поющая птица…»
Поющий кустарник, поющая птица.День медленно гаснет. Куда торопиться?Поющий кустарник жасмина, сирени.Сижу, обхвативши руками колениИ в памяти дни своей жизни листая.На пышном кустарнике – певчая стая.И песня звонка, а когда затихает,Становится слышно, как ангел вздыхает.«Я живу у полустанка…»
Я живу у полустанка.Жизнь короткая, как танка,Протекает рядом с ним.Мы под стук колёсный спим,Стук колёс, гудок надсадный.Краткость жизни – факт досадный.Потому стараюсь, длюВсё, что в жизни я люблю.Например, беседы эти,Чтобы ты и я, и дети.«Что делают с нами?..»
Что делают с нами?Сживают со света.Давно ли?С рождения, с осени, с лета.И как? Удаётся?Конечно, всегда.Зачем же, скажи, мы приходим сюда?Приходим сюда, потому что мы званыСменить получивших смертельные раны.«Не рубеж за рубежом…»
Не рубеж за рубежом,А мираж за миражом,Призрак, видимость, виденье.Что такое – наше бденье?Луч, который помелькал.Всё, чего ты так алкал,Помаячив, испарилось.Ты смирился? Я смирилась.«Как здесь жить…»
Как здесь жить, если всё на фуфу.Не успеешь закончить строфу,Как всё сдвинется, стронется, рухнет,Стёкла вылетят, лампа потухнет,Дверь входная сорвётся с петель.Ты какую преследуешь цель?Я, к примеру, без всяческой целиПросто радуюсь тихой неделе.«Да мало ли чего хочу?..»
Да мало ли чего хочу?Хочу летать, а не лечу.Хочу весь год в лучах купаться,И с лёгким сердцем просыпаться,И не бояться за родных,И знать, что и в мирах иных,Тех, из которых нет известий,Мы будем счастливы и вместе.
