Журнал Наш Современник №9 (2003)

В Белград мы въехали как раз в момент объявления воздушной тревоги. Впервые в жизни я услышал душераздирающий звук настоящей войны — пронзительный вой сирены. За окнами машины зияли разбомблённые здания, одно из них, генштаб, совсем неподалёку от гостиницы, в которой разместили нас с Маргаритом.

Я остался один в своём номере. Вой сирены, казалось, раздается прямо на крыше над моей головой. Как проведу я эту первую в моей жизни ночь на войне? Буду бросаться к окну от каждого шороха? “Нет! — сказал я себе. — Это недостойно казака”. Я буду спать. И будь что будет.

...В торжественной обстановке, при большом стечении представителей всех центральных СМИ Югославии, мы с Маргаритом вручили министру культуры Сербии наш символический дар сербскому народу — статуэтку “Золотой Витязь”, сразу же переданную в Белградский музей на вечное хранение.

Мы пробыли в Белграде ещё шесть дней и ночей. Нам приходилось много выступать, встречаться с деятелями культуры и простыми людьми. Вместе с тысячами белградцев мы обороняли мост через Дунай. Часто, когда мне предоставляли на митингах слово и я начинал говорить, вновь взвывала сирена.

В пасхальную ночь мы присутствовали на литургии, которую совершал Патриарх Сербский Павел, а наутро узнали, что в эту ночь натовская ракета разрушила очередное здание и унесла десять сербских жизней. Надпись на ракете-убийце гласила: “Вот вам пасхальный привет”. Одной из жертв этой “пасхальной” ракеты стала шестилетняя девочка.

Утром после литургии мы с Маргаритом выступали на легендарной белградской площади, ежедневно собиравшей тогда до ста тысяч людей. Играли оркестры, певцы из разных стран сменяли друг друга. Я видел эти поразительные манифестации в Москве по телевидению, теперь увидел воочию. Обратился к собравшимся словами послания Тютчева “Славянам”.

Я вглядывался в лица людей на площади: старики и дети, юноши и девушки... на всех лицах, во всех взглядах — молодой задор, бесстрашие, свет, любовь и непостижимая в подобных обстоятельствах — радость жизни. Это был —  н а р о д! Тогда я подумал: неужели же нас, славян, нужно довести до предела, до грани, до последнего вопроса — быть или не быть, неужели нужна смертельная угроза, чтобы мы стали народом?..

Под обстрелом мы провели внеочередной президиум Международного объединения кинематографистов славянских и православных народов, на котором постановили посвятить предстоящий VIII Международный кинофорум “Золотой Витязь” великому сербскому народу.

Когда я обратился к коллегам-сербам с вопросом, приглашать ли кинематографистов из стран НАТО, они единодушно ответили: “Приглашать непременно”.

Парадоксально, но я не хотел уезжать из Белграда. А вернувшись в Москву, написал в готовящийся фестивальный каталог своё обращение к участникам предстоящего “Золотого Витязя”:

“Дорогие братья и сестры! Эти слова пишутся за месяц до открытия VIII Всеславянского кинофорума и через месяц после начала террористической кампании НАТО в суверенной Югославии.

В гордыне своей мировые агрессоры, презирая уроки истории, уже в третий раз за нынешнее столетие готовы запалить на Балканах пожар третьей мировой войны. По их планам Косово должно стать триумфальной аркой для вхождения орды нового мирового тоталитарно-фашистского порядка в Югосла­вию, которая, в свою очередь, послужит триумфальной аркой для вторжения этой орды в Россию. В XX веке мы уже дважды проходили это — в 1914 и в 1941 годах.

Новая военная разминка, генеральная репетиция натовских дракул перед походом на Восток поражает весь мир своей виртуальной абсурдностью и безнаказанной кровавой противоправностью, в результате которой погибают ни в чём не повинные люди, разрушаются сотни школ, жилых домов и фабрик.

Американские стратеги просчитали всё, кроме одного — свободолюбивого духа сербского народа. Мне пришлось убедиться в этом воочию, побывав в распинаемой Югославии. Десятки тысяч белградцев ежедневно выходят на главную площадь столицы, где проходят концерты лучших артистов Юго­славии. Все лица в этом огромном людском море озарены внутренним светом любви к своей Родине. Глаза детей, юношей и девушек, мужчин и женщин, пожилых людей излучают единую энергию человеческой красоты и непобе­димости соборного духа нации. В этих глазах нет агрессии, в них — свет и любовь.

Сейчас на планете нет народа прекраснее и мужественнее, чем сербы. Такой народ никто и никогда не сможет победить. По вечерам белградцы заполняют мосты столицы, надеясь, что живой щит спасёт мосты от натовских ракет. Бесстрашные люди, спасающие мост, обороняют не только все мосты Югославии, но все мосты России, Украины, Белоруссии, мосты всего мира, по которым, как показывают закулисные устроители “нового мирового порядка”, в любом месте и в любой момент может быть нанесён удар.

2000 лет назад на Голгофу взошёл Спаситель рода человеческого.

2000 лет мир не может до конца постичь искупительной жертвы Христа.

Сегодня сербы — небольшой, но великий народ — восходят на мировую Голгофу. Готовые к самопожертвованию, они спасают все народы планеты. Понимает ли это мир?”

За несколько дней до начала кинофорума я позвонил Йовану в Белград, и он вновь ободрил меня: “Я не знаю как, но мы — приедем”.

Рискуя быть уничтоженной по дороге в Россию натовскими ракетами, большая сербская делегация благополучно преодолела на автобусе тысячи километров и прибыла в Смоленск.

Сербы были героями смоленского “Золотого Витязя”. Их с любовью встречали жители Смоленщины. Они выступали в воинских частях. Их приняли губернатор и Владыка Кирилл... Сербы привезли десятки новых фильмов, повествующих об агрессии НАТО в Югославии. Эти кинодокументы открывали глаза людям, рассказывая правду о мировом злодеянии на Балканах. Сотни кассет были розданы кинематографистам и представителям СМИ из 22 стран мира, а позже были показаны по телевидению этих стран.

Нельзя забыть ночь после торжественного закрытия кинофорума, когда мы провожали сербов в тревожный обратный путь. Слезы... объятия в свете автобусных фар... песни... десятки видеокамер...

 

2000 год

 

И вновь “Витязь” пришёл в Москву. Учитывая, что в прежние годы наш Всеславянский кинофорум проходил в самых лучших залах столицы — ГЦКЗ “Россия”, Колонный зал, — в этом году мы решили провести торжественную цере­монию в Государственном Кремлёвском Дворце, вмещающем до 6000 зри­телей.

Несмотря на все усилия, добиться у кремлёвской администрации привет­ствия кинофоруму от недавно избранного президента В. В. Путина мне не удалось. Да и сам Кремлёвский зал мы арендовали не без труда. Нынешний “Золотой Витязь” был включён в программу Патриархии по празднованию 2000-летия Рождества Христова, и сам Святейший Патриарх намеревался присутствовать на нашем открытии.

Председатель Госкино России А. А. Голутва рассказывал мне о том, как на приёме у Патриарха он рассказывал Святейшему о современном россий­ском кинематографе. Патриарх выслушивал молча и спокойно до тех пор, пока Александр Алексеевич не произнёс слов “Золотой Витязь”.

— Тут в глазах Патриарха появился интерес, и он спросил: “Ну, как там наш “Золотой Витязь”?” И я понял, что придётся вам давать хороший грант.

Из 28 российских кинофестивалей “Золотой Витязь” получил второй по величине после “Кинотавра” грант.

В конкурсной программе должен был участвовать новый фильм Никиты Михалкова “Сибирский цирюльник”. В России этот фильм был представлен Никитой только на нашем фестивале. Однажды во время телефонного разговора он сказал мне: “Только что у меня была пресс-конференция. Мне задали вопрос — почему я отдал свой фильм не на “Нику”, не на “Кинотавр”, а предста­вил на “Золотой Витязь”? Знаешь, что им ответил? Я ответил — есть фестивали, на которых показывают фильмы про уродов, и есть фестивали, где показывают про людей. Так вот я отдал туда, где показывают про людей”.

Готовясь к фестивалю, увидел по телевидению фильм Ежи Хофмана “Огнём и мечом”. Картина понравилась мне, и я позвонил своему старому приятелю в Варшаву, высказал свой восторг и пригласил Ежи с фильмом на конкурс. Понравился мне и новый фильм моего белорусского друга Михаила Пташука “В августе 44-го”. Я позвонил ему в Минск и пригласил участвовать в конкурсе. Миша с радостью согласился, но между нами в который раз встал мой конкурент Марк Рудинштейн. Он, как обычно, поставил перед продюсером фильма условие до “Кинотавра” на другие фестивали картину не давать, и продюсер, мой приятель Владимир Семаго, сделал выбор в пользу Сочи.

Накануне открытия обнаружилось, что один из основных спонсоров нас подвёл... Рухнула почти половина бюджета фестиваля. Проведение кинофо­рума оказалось под серьёзной угрозой.

Однако открытие в этот раз получилось особенно грандиозным. С приветствием выступил председатель Государственной Думы Г. Н. Селезнёв. Митрополит Сергий вручил мне, недостойному, высшую награду Русской Православной Церкви — Орден преподобного Сергия Радонежского. Вице-мэр Москвы В. П. Шанцев, отметив в своём выступлении важное значение “Золотого Витязя” для духовной жизни Москвы и России, сообщил, что “Золотой Витязь” скоро получит в столице свой кинотеатр. Это известие зал, конечно, приветствовал бурными аплодисментами. Прославленный ансамбль Игоря Моисеева во главе со своим легендарным руководителем, сидевшим в первом ряду, подарил нам два искромётных танца. Спустя 14 лет после записи музыки Бориса Петрова к фильму “Лермонтов” с дирижёром Сергеем Скрипкой и оркестром кинематографии я смог исполнить своё давнишнее желание: разыскал в архивах “Мосфильма” ноты и пригласил С. Скрипку с оркестром исполнить в Кремлёвском Дворце четыре больших номера. Музыка изуми­тельная — настоящая русская классика. Вот такой подарок я сделал и себе, и зрителям в день открытия IX “Витязя”.

Впервые в истории отечественного фестивального движения церемонии открытия и закрытия полностью транслировались в прямом эфире в Интернете.

Не обошлось и без накладок: по моему замыслу, увенчать открытие должно было исполнение сводным хором, состоящим из пяти коллективов, “Славы земле Русской”. Все получилось, вот только помощники мои вывели всех исполни­телей — 180 человек — на сцену с самого начала, и им пришлось стоять буквально “до упаду”.

А на третий день фестиваля мне сообщили, что завтра нам будет не на что кормить участников кинофорума. Что делать? Где занимать деньги? Позвонил Никите. Он среагировал мгновенно, без долгих объяснений понял, что “Витязя” надо спасать. Распорядился немедленно перечислить со счёта своей “Три Тэ” необходимую сумму.

В этом году конкурсные программы “Золотого Витязя” проходили в залах Киноцентра на Красной Пресне. Параллельно с Москвой Кинофорум принимали Одинцово и Сергиев Посад.

Никто из гостей, кажется, даже не почувствовал наших организационных тревог и перегрузок. Кинофорум завершался столь же красиво, как и начался. Узнав о решении жюри вручить Гран-при (впервые присуждаемый в этом году) Никите Михалкову, а диплом “За лучшее исполнение роли второго плана” его дочери Анне, я позвонил и поздравил своего друга с победой. По моим расчётам, момент вручения Гран-при должен был наступить около 20 часов. Никита обещал приехать к этому моменту в Кремлёвский Дворец.

В 19.30, в самый разгар торжественного вечера, я, чувствуя неотвратимое приближение кульминационного момента, позвонил из зрительного зала Никите:

— ...Ты где?

— В Фонде культуры, — тихим голосом ответил он, — вручаю награды детям.

— Ты помнишь, что через полчаса ты должен быть в Кремле?

— Помню.

— Если будешь опаздывать, я потяну время оркестром...

Перегнувшись через барьер оркестровой ямы, я сообщил А. И. Полетаеву, что оркестру придётся играть, пока не появится Никита. Анатолий Иванович с улыбкой успокоил меня, сказав, что музыки хватит до утра.

В 19.55 я в тревоге снова набрал номер Никиты, услышал голос его помощника.

— Вы где?

— Входим в зрительный зал...

Я оглянулся — по залу двигался Никита с двумя помощниками.

Председатель жюри художественных фильмов Юрий Ильенко приступил к оглашению итогов. Вручил наших обновлённых скульптором Сергеем Полетаевым прекрасных “Витязей”: “Бронзового” — греку Костасу Капакасу, “Серебряного” — грузину Кахи Кикабидзе, “Золотого” — поляку Ежи Хофману и Гран-при — Никите Михалкову.

 

2001 год

 

По предложению нашего белорусского друга, председателя Союза кинематографистов Белоруссии Юрия Марухина, мы пригласили на прошедший IX кинофорум Благочинного Мичуринского Благочиния протоиерея Александра Филимонова. Отец Александр был настолько воодушевлён увиденным, что по возвращении домой не только рассказал о виденном и пережитом на “Золотом Витязе” правящему архиерею, архиепископу Тамбовскому и Мичуринскому Евгению, но и попросил благословения на проведение в Тамбове и Мичуринске акции “Эхо Международного кинофорума “Золотой Витязь”. Владыка Евгений получил согласие губернатора Тамбовской области Олега Ивановича Бетина, и в конце октября 2000 года большая делегация Всеславянского кинофорума в составе 21 кинематографиста из 7 стран прибыла в Тамбов. Тамбовская администрация подготовилась к нашему приезду так серьёзно, будто бы принимала сам кинофорум “Золотой Витязь”: рекламные растяжки, транспаранты и плакаты висели по всему городу. Нас постоянно сопровождал эскорт милиции, всюду нам давали “зелёную улицу”. За три дня состоялось множество встреч в Тамбове, Мичуринске и других городах, тепло встречавших замечательных артистов: Екатерину Васильеву, Александра Михайлова, Аристарха Ливанова, Дмитрия Золотухина, Ингу Шатову, белорусов — Александра Котенёва, Татьяну Мархель, украинцев — Игоря Черницкого и Николая Романова, серба Йована Марковича, итальянца Анжело де Дженти... За три дня на наших встречах побывало около 20 000 там­бовчан.

Губернатор Олег Иванович Бетин явно не подозревал, давая своё согласие принять “Эхо «Золотого Витязя»”, какой мощный духовный заряд принесёт с собой это мероприятие. Мне пришлось быть ведущим заключительного гала-концерта и увидеть, как каждый из артистов зажигался от коллеги, покидаю­щего сцену под аплодисменты, высоким духовным подъёмом и старался не уронить планку. Все они, казалось, творили своё самое сокровенное, лучшее в жизни выступление. Сердце губернатора Олега Ивановича широко открылось Всеславянскому кинофоруму. Прощаясь, он предложил провести в Тамбове в мае 2001 года грядущий X МКФ “Золотой Витязь”.

 

24 мая 2001 года 250 кинематографистов из 26 стран мира прибыли в Тамбов. Как ни старались мы ограничить количество фильмов, повышая требования к их художественному уровню, конкурсная программа Кинофорума получилась обширной и в этом году — 200 картин. Свои фильмы представили Кшиштоф Занусси — “Жизнь как смертельная болезнь...”, Виталий Мельников — “Луной был полон сад”. Среди документалистов были такие мастера, как Юрий Шиллер, Николай Ряполов, Борис Криницын, Людмила Коршик, Андрей Осипов, Тенгиз Семёнов, Александр Александров, Вячеслав Орехов, Тофик Шахвердиев, Валентин Курбатов, Евгения Головня... Как всегда сильную сербскую программу собрал Йован Маркович.

Утром 24 мая, в день открытия кинофорума, мы совершили ставший традиционным Крестный ход. Четыре колонны, вышедшие после литургии из четырёх тамбовских храмов, слились в единый поток и вышли к главному кафедральному собору, перед входом в который Владыка Евгений совершил молебен о Всеславянском кинофоруме и предоставил слово Олегу Ивановичу и мне. Следуя совету Библии, я никогда не пишу заранее своих речей — надеюсь на то, что придёт миг и Господь откроет мои уста, и найдутся нужные слова. В это солнечное утро, вглядываясь в глаза дорогих моих коллег, застывших среди тамбовчан, благоговейно внимающих совершающемуся на их глазах светлому соборному действу, я не мог говорить обыденно, радостные и печальные эмоции переполняли моё сердце. (Господь умудрил меня говорить об ответственности грешных кинематографистов перед народом и о нашей перед ним вине, об очищении, покаянии, смирении своей гордыни и тщеславия, о том, что мы стоим у открытых дверей Храма и молим Господа освятить нас верою, укрепить наши сердца, помочь нашему неверию...)

 

Оперативное руководство кинофорумом было в руках директора “Золотого Витязя” Валентины Алексеевны Степановой и начальника управления культуры Тамбовской области Александра Николаевича Кузнецова. Оргко­митет работал как часы — слаженно и чётко. Казалось, что адми­нистрация области мобилизо­вала в распоряжение Всеславянского кинофорума сотни и сотни помощников. К каждому артисту, к каждой делегации были пристав­лены свои опекуны, свои машины. Все участники фестиваля отмечали заботу организаторов о каждом из них, все чувствовали себя действительно желанными гостями.

И торжественная церемония открытия кинофорума, которую вели наши постоянные ведущие Аристарх Ливанов и Инга Шатова, была, пожалуй, одной из лучших за эти 10 лет. Правда, перед самым началом встревоженная Инга подошла ко мне и сказала, что Ливанова не могут найти. Я просил её быть готовой взять всю церемонию на себя. Для Инги это было серьёзным испытанием, но она промолчала.

Инга — единственная из тех, кто, начиная в 1992 году “Золотой Витязь”, и по сей день работает со мной. Многое менялось за эти годы, лишь она неизменно была рядом. Признаюсь, что при первой же нашей встрече она поразила меня своей русской утончённой красотой и скромностью. Ей, окончившей ГИТИС с красным дипломом, прочили большое актерское будущее, однако вместо этого она согласилась помогать мне готовить фестиваль, заняться неблагодарной работой порученца. А вскоре стала моей женой, родила мне сына Илию и дочь Дарию...

К счастью, Аристарха Ливанова нашли, и церемония открытия началась.

Торжественно и горячо встречали зрители каждого из участников кино­форума, которых через весь зал за руку вели дети: Георгия Жжёнова, Евгения Матвеева, Лидию Федосееву-Шукшину, Ларису Лужину, Валентину Теличкину, Ивара Калниньша, Ивана Жигона, Анжело де Дженти, Здравко Велимировича, Йована Марковича, Игоря Масленникова, Владимира Грамматикова, Виктора Мережко, Сергея Жигунова, Станислава Микульского, Барбару Брыльску... С какой любовью приветствовали их люди, поднявшись со своих мест!

В этом году медали имени С. Ф. Бондарчука “За выдающийся вклад в славянский кинематограф” были вручены Евгению Семёновичу Матвееву и моему дорогому другу Йовану Марковичу, сделавшему за эти годы так много для становления “Золотого Витязя” и развития славянского кинематографа в целом.

Е. С. Матвеев произнёс замечательную речь в память о великом С. Ф. Бон­­дар­чуке. Он говорил настолько эмоционально и страстно, что за сценой у него стало плохо с сердцем.

А Йован Маркович перед выходом на сцену получил известие о том, что скончался его отец, поэтому он должен был немедленно вылететь в Белград. Слова Йована о том, какое значение имеет для него вручаемая именно в этот день награда, были особенно понятны тем, кто знал о постигшем любящего сына горе. В новом каталоге, который я считаю самым красивым и лучшим из всех изданных нами за эти годы, Йован писал: “Десять лет существования “Золотого Витязя” — это 10 лет моей жизни, моей души. Когда фестиваль открывается в Кремле или где бы то ни было, зажигаются прожектора, затихает гул в зале — наступает момент, по степени охватывающего тебя волнения схожий с мгновением перед прыжком с самолёта. А потом открывается парашют, и вы парите. Драма перед прыжком. Для нас, стоявших у истоков “Золотого Витязя”, он всегда — драма перед прыжком.

Так получилось, что в течение этих 10 лет драма разыгрывалась и в моей стране. 10 лет войны. Почти весь мир осудил и отверг нас... Драма во мне. От “Витязя” к “Витязю” есть только этот прыжок, а потом я парю между небом и землёй.

Я постоянно спрашиваю себя, чего мы добились, создав наш фестиваль?

Из-за войн и этой драмы я постоянно вспоминаю “Илиаду”. Несмотря на описываемые там бои, колесницы и военные корабли, “Илиада” прежде всего — история о любви во всех её проявлениях. Я всё время думаю о самом стран­ном, но и о самом человечном проявлении любви, описанном в “Илиаде” — когда Ахиллес сжалился над своими врагами, отдал им тело Гектора и запла­кал... На самом деле он показал свою любовь к врагам.

Почему я думаю об этом сейчас? Разве мы, славяне, православные, русские, сербы, не окружены сегодня врагами, которые хотят уничтожить нас? И чего мы добиваемся, проводя наш “Золотой Витязь”?

И я понял: мы тем самым показываем свою любовь к врагам.

Может быть, так мы спасём и их, и себя”.

 

И ещё одного серба, Зорана Костича, настигло в Тамбове горе — у Зорана в этот день умерла мать. И поскольку он тоже должен был немедленно покидать фестиваль, мы решили сразу вручить Зорану его высокую награду: “Золотой Витязь” за лучший сценарий фильма. “Трепетова” — это рассказ о жене Зорана Костича, русской актрисе Елене Трепетовой, награжденной нами, кстати, в 1992 году премией “За лучшую женскую роль” в фильме “Зверь, выходящий из моря” В. Жалакявичуса. А в 1993 году, когда я привёз Елену в составе нашей киноделегации в Нови Сад, Зоран сделал ей предложение, Елена согласилась, и вскоре у них родилась дочь.

 

Тамбовское открытие было грандиозным. Концертные номера тамбовчан, их оркестр, ансамбли, танцоры достигали высочайшего профессионального уровня, ничуть не уступавшего уровню столичных артистов.

Впервые после фестиваля в Нови Саде 1993 года телевидение в полном объеме транслировало церемонии открытия и закрытия, освещало каждый шаг кинофорума. Правда, это касалось лишь телевидения Тамбова — центральные каналы вновь не проявили к “Витязю” особого интереса.

Мы провели Третий съезд Международного объединения кинемато­графистов славянских и православных народов. Ввели в состав президиума новых коллег: от Грузии вице-президентом МОК СПН стал Реваз Чхеидзе, от Польши — Барбара Брыльска и Малгожата Потоцкая. Съезд принял решение о создании Российского национального киноцентра.

Каждый день различные делегации разъезжались во все концы Тамбов­ского края. Радушие, гостеприимство, цветы, слезы и слова благодарности зрителей, которым “Золотой Витязь” возвращал веру и надежду на нравст­венное возрождение кинематографа. За 10 фестивальных дней состоялось более 50 встреч с более чем 100 000 зрителей. А если прибавить полтора миллиона телезрителей Тамбовщины, то получится абсолютный зрительский рекорд “Витязя” за всё десятилетие его существования.

Ещё при проведении “Эха “Витязя” в Тамбове в прошлом году руко­водство администрации, узнав о наших планах создания национальной киностудии и киноакадемии, обмолвилось о том, что готово предоставить в распоряжение “Золотого Витязя” имение Воронцовых-Дашковых в селе Новотомниково и выделить 30 000 гектар земли. Меня отвезли тогда на место, показали дворцовый комплекс, парк, предоставили возможность облететь на вертолёте предлагаемые нам 30 000 гектар земли. Заворожённый красотою, смотрел я на леса, поля, озёра, извивы реки в солнечном сиянии... Здесь можно строить киностудию, снимать фильмы для нашего народа, воспитывать кадры и возрождать национальный кинематограф. В день закрытия кинофорума мы с губернатором Олегом Ивановичем Бетиным подписали договор о создании в селе Новотомниково инфраструктуры Российского национального кино­центра. Мэры четырёх городов Тамбовской области объявили общественности о готовности предоставить “Золотому Витязю” свои кинотеатры.

Значит, пришло время “Золотому Витязю” начинать прокатную дея­тельность.

Вернувшись в Москву, я пришёл с просьбой поддержать наше начинание к заместителю председателя правительства России В. И. Матвиенко, к пред­седателю Госдумы Г. Н. Селезнёву, полпреду президента Г. С. Полтавченко. Все они выразили одобрение и готовность поддержать...

Спустя несколько месяцев О. И. Бетин навестил меня в Москве и сказал, что получил отписку министра культуры М. Швыдкого — Минкульт, мол, и без того оказывает поддержку “Золотому Витязю”. Олег Иванович сказал, что этого следовало ожидать, не надо расстраиваться, нужно действовать потихо­нечку, поэтапно...

Самое трогательное в этой нашей встрече было то, что Олег Иванович неожи­данно сказал мне:

— А помните, как мы с вами шли по улице после закрытия фестиваля из зала филармонии в администрацию и группа юношей и девушек благодарили нас за устроенный праздник?

Уста его говорили от избытка сердца, в глазах его я увидел слёзы. Слёзы в глазах крепкого русского мужика, действующего губернатора... Значит, не всё еще потеряно на Руси.

2002 год

 

О. И. Бетин посоветовал своему соседу, рязанскому губернатору Вячеславу Николаевичу Любимову, пригласить очередной “Золотой Витязь” в Рязань, и он так и поступил. Прибыв на переговоры в рязанскую администрацию, я с восторгом рассказал им о том, что прошлый тамбовский кинофорум был из всех — самым лучшим, а связанная с проведением кинофорума работа их тамбовских коллег велась на высочайшем профессиональном уровне. Рязанцы, с улыбкой выслушав меня, сказали с уверенностью: “У нас будет не хуже!”.

Понимая, что нужно расширять деятельность “Золотого Витязя” не только в России, но и за её пределами, я подал заявку на имя первого заместителя министра культуры А. А. Голутвы с предложением провести Дни российского кино и “Эхо «Золотого Витязя»” в 11 странах мира. Александр Алексеевич Голутва поддержал моё предложение. Нашим партнёром стал Росзарубеж­центр, с готовностью предоставивший для проведения всех мероприятий свои российские центры науки и культуры за рубежом.

Первой была Югославия, а точнее, Косово и Метохия, по дорогам которых мы ехали в зашторенном военном автобусе под охраной двух бэтээров и 23 итальянских солдат. Потом последовали Болгария, Польша, Китай, Финляндия. В своей поездке мы показали 35 лучших российских фильмов: 15 художественных и 20 документальных. Их увидело около 150 000 000 теле­зрителей. Были открыты российские киноклубы “Золотого Витязя” в косовской Митровице, Плевне, Кракове, Пекине, Хельсинки, Брно и Праге, всюду подарены десятки видеокассет для начала работы. Наши программы, озаглавленные “Возрождение российского кино”, неизменно удивляли зрителей своим разнообразием, высоким художественным уровнем и нравственностью содержания, пробуждали интерес и доверие к России в этих странах. Не последнюю роль играло и то, что моё имя было хорошо известно зрителям по фильмам Андрея Тарковского, почитаемого в мире режиссёром № 1... Но внезапно, когда готовились очередные поездки в Чехию и Южную Америку, новый заместитель министра культуры К. В. Молчанов распорядился прекратить поддержку этой программы. Я не имел чести знать нового зам­министра и решил познакомиться с ним лично, посмотреть в глаза чиновника, столь спокойно отказывающегося от международной кинематографической программы, серьезно повышающей имидж России за рубежом... Он отказался меня принять. Я навёл справки. Выяснилось, что это весьма молодой человек, перешедший на новое место из администрации президента. Стали ясны и эстетические привязанности нового замминистра: запретив поддержку международной программы “Золотого Витязя”, он решительно поддержал программу “кинематографиста”-шоумена Стаса Намина.

Впрочем, это облегчало мою жизнь: мотаться по миру и альтруистически поднимать кинематографический престиж России довольно утомительно, мне же не 20 лет, а 56! Если без моих трудов и моего имени Министерство культуры обойдётся — я тем более переживу. У меня и в России дел по горло.

В начале 2002 года Святейший Патриарх удовлетворил моё представление о награждении девятнадцати сотрудников киностудии “Отечество”, внесших особый вклад в создание русского православного документального кинемато­графа, высшими наградами Русской православной церкви. Вручение состоялось в величественном трапезном зале храма Христа Спасителя.

Вновь, как и прежде, самый тяжёлый этап нашей жизни и подготовки к “Золотому Витязю” наступил сразу же по окончании тамбовского “Витязя” и продлился до апреля 2002 года, когда, за месяц до открытия кинофорума, начали поступать бюджетные средства. Так тяжело не было даже в годы “ельцинского режима”: 8 месяцев и я, и все мои сотрудники жили без зарплаты, побив все прежние рекорды выживания.

Первым, кто пришёл нам на помощь, был председатель телерадио­вещательной организации Союза Белоруссии и России Валентин Валентинович Лазуткин. Много добрых слов я слышал о нём от моего старого друга Саввелия Ямщикова, который и рекомендовал мне обратиться к этому человеку. Впервые встретившись друг с другом, мы с Валентином Валентиновичем долго говорили, словно старые друзья. Поддержка последовала незамедлительно. Благодаря этому оргкомитет “Золотого Витязя”, пусть и с большим опозда­нием, но приступил к подготовке очередного кинофорума, успев в срок.

Вновь было собрано 200 конкурсных фильмов. И гостей в Рязань из 28 стран мира приехало более 300 человек. И каталог выпустили красивый, хотя и скромнее предыдущего — двухцветный. Перед самой отправкой макета в типографию мне в руки попал отрывок из дневника моего дорогого Андрея Тарковского — слова, которые я так ожидал услышать от него. Слова о Боге, о вере, слова христианина, раба Божьего Андрея. Отмечая память и 70-летний юбилей своего Учителя и друга, я успел поместить эти слова, похожие на молитву, в наш каталог:

“Образ — это впечатление от Истины, на которую Господь позволил взглянуть нам своими слепыми глазами.

Более! Чувствую приближение Твоё, чувствую руку Твою на затылке моем, потому что хочу видеть Твой мир — каким Ты его создал, и людей Твоих, какими Ты стараешься сделать их.