Помоги проекту - поделись книгой:
– Европейский? Какая-нибудь новинка?
– А с Одиль вы встречались, пока не выяснилось, что она этим занимается?
– Нет.
– И раньше ты про нее не слышал?
– Слышал. Она куратор.
– То есть она сама тебя нашла и убедила дать мне интервью для «Нода»?
– Да.
Официант принес две «Короны». Холлис подняла бутылку, со звоном открыла крышку и начала пить из горлышка. Корралес подумал и сделал то же самое.
– К чему эти вопросы?
– Прежде я не писала для «Нода». Хочу разобраться, как они делают дела и какие именно.
– А при чем здесь Бобби?
– Я пишу про ваше искусство. Почему не поинтересоваться технической стороной?
Парень явно чувствовал себя не в своей тарелке.
– Ну, он... – Альберто запнулся. – Очень скрытный человек.
– Правда?
Мужчина сник.
– Идея всегда моя, и я выстраиваю изображение, а Бобби привязывает его к конкретному месту. И еще устанавливает маршрутизаторы.
– Маршрутизаторы?
– На сегодняшний день каждое представление требует отдельной беспроводной сети.
– И где же маршрутизатор для Ривера?
– Не знаю. Тот, что для Ньютона, закопан в цветочную грядку. С Фицджеральдом гораздо сложнее.
– Значит, Бобби не станет со мной говорить?
– Думаю, он будет недоволен, что ты вообще о нем слышала. – Корралес нахмурился. – Кстати, откуда?
– От моего лондонского редактора из «Нода» по имени Филипп Рауш. Он сказал, что вы с этим парнем знакомы, а вот Одиль – вряд ли.
– Правильно.
– Может, уговоришь Бобби потолковать со мной?
– Это не...
– Разве он не поклонник «Кёфью»?
Выбросив на стол эту карту, она внутренне поморщилась.
Альберто прыснул – как будто под мощным корпусом забулькал углекислый газ – и расплылся в блаженной ухмылке, вспомнив, что перед ним звезда.
– Вообще-то, – сказал парень, выпив еще немного, – вас он слушает. Это единственное, что связывает нас помимо работы.
– Альберто, мне по душе твоя работа. То, что я видела, мне понравилось. Буду рада увидеть еще. Твой Ривер Феникс – мое первое впечатление об этом искусстве, и очень сильное... – Собеседник выжидающе напрягся. – Но я никогда не писала таких статей. Послушай, без твоей помощи не обойтись. Надо же как-то освоиться в «Ноде», а редакция требует разговора с Бобби. Понятно, что у тебя нет причин доверять мне...
– Да я доверяю, – возразил парень, заметно понизив голос. И следом: – Доверяю, просто... – Он сморщился. – Ты не знаешь Бобби.
– Расскажи. Расскажи про него.
Альберто провел указательным пальцем на белой скатерти черту, которую пересек другой под прямым углом.
– Координатная сетка GPS, – произнес он.
На спине собеседницы, чуть выше талии, зашевелились мельчайшие волоски.
Мужчина наклонился вперед.
– Бобби расчертил жилье на квадраты в пределах линий сетки. Он мысленно все вокруг переводит на координаты GPS, он весь мир так видит. И ладно бы, но... – Художник насупил брови. – Парень все время спит в разных квадратах. То есть постоянно меняет их и никогда не возвращается на прежнее место.
– Тебя это смущает?
Саму Холлис это смущало, однако почем ей знать, каковы критерии странности у Альберто.
– Ну, Бобби... он и есть Бобби. Чудно́? Конечно.
Беседа явно катилась не по тем рельсам.
– И еще я хочу побольше узнать, как ты делаешь свои представления.
Фраза должна была подействовать безотказно. И действительно, парень тут же просветлел.
Прибыли заказанные гамбургеры. Казалось, художник вот-вот отшвырнет свой в сторону.
– В первую очередь, – начал он, – надо прочувствовать событие и место. Потом я провожу исследования. Ищу фотографии. В случае с Фитцджеральдом, разумеется, никаких снимков сердечного приступа не было, записи пришлось собирать по крупицам. Впрочем, сохранились его портреты, сделанные приблизительно в то же время. Фасон стрижки, заметки о моде того времени. Прочие снимки. Плюс то, что удалось найти о «Schwab’s», – уйма информации, ведь это был самый знаменитый в Америке драгстор[29]. Отчасти из-за того, что владелец, Леон Шваб, не уставал доказывать, будто Лану Тёрнер нашли именно там, попивающей «колу» из автомата. Она, правда, отрицала все до последнего слова[30]. Похоже, очередная «утка» для привлечения покупателей. Зато в журналах появилась куча снимков. В мельчайших подробностях.
– И ты обработал фотографии в... – Холлис запуталась. – 3D?
– Издеваешься? Я все смоделировал заново.
– Как?
– Строю виртуальные модели, покрываю вещи нужной текстурой – либо с найденных образцов, либо собственного производства. У каждого предмета – собственный виртуальный скелет, который можно разместить в окружении, чтобы примериться. Цифровое освещение прибавляет теней и отблесков. – Альберто изучающе прищурился, словно подозревал, что его не слушают. – Это как лепить из глины поверх сочлененного скелета с позвоночником, плечами, локтями, пальцами... Похоже на создание героев для игры. Потом я моделирую множество голов с немного разными выражениями лиц и собираю их в одно.
– Зачем?
– Так правдоподобнее. Тогда выражение не кажется искусственным. Потом оборачиваю каждую модель раскрашенной текстурой. У меня их целая коллекция; некоторые сканированы с реальной кожи. Для Ривера, например, я никак не мог отыскать подходящий оттенок, пока не наткнулся на образец одной совсем юной вьетнамки. Оказалось то, что надо. Знакомые Феникса сказали, очень похоже.
Бывшая певица проглотила большой кусок и положила гамбургер.
– Надо же, сколько трудов. Я думала, все получается... само собой. С помощью... э-э-э... технологий?
Альберто кивнул.
– Ну да. Этого добра тоже достаточно. Мне остается самая, казалось бы, старомодная часть работы. Расставить виртуальное освещение так, чтобы тени падали правильно. И потом создать эту особую атмосферу, чувство пространства... – Он пожал плечами. – Когда все готово, оригинал существует лишь на сервере, в одних только виртуальных измерениях: высота, длина, ширина. Иногда мне мерещится, что если сервер «накроется», то созданное мной пространство продолжит существовать, по крайней мере в виде априорной вероятности, и что мир, в котором мы живем... – Молодой человек удрученно замолк.
– Да?
– Существует по тем же законам. – Художник снова пожал плечами и взялся за бургер.
«Ну и ну, – подумала Холлис. – Просто мороз по коже».
Но ничего не сказала, только серьезно кивнула и последовала примеру собеседника.
9
Холодная гражданская война
Его разбудил сигнал телефона: пришло сообщение. Тито нашарил сотовый в темноте и быстро перемотал короткий текст, составленный на волапюке. Алехандро ждал снаружи, чтобы его впустили. Стояло раннее утро, десять минут третьего. Мужчина сел на постели, натянул на себя свитер и джинсы с носками. Обулся и тщательно завязал шнурки: так требовал протокол.
На лестничной площадке было свежо, в лифте немного теплее. Спустившись в узкий, озаренный люминесцентными лампами вестибюль, Тито негромко стукнул в дверь подъезда. В ответ он услышал три условных удара и еще один после паузы. И только тогда открыл. Вошел Алехандро, окутанный нимбом уличной стужи и алкогольными пара́ми виски. Кузен быстро запер за ним.
– Что, разбудил?
– Да, – ответил Тито и направился к лифту.
– Я тут был у Карлито, – сообщил Алехандро, входя в кабину вслед за ним. – У нас кое-какие общие дела... – Имелось в виду: «не связанные с семейным бизнесом». – Так вот я спрашивал насчет твоего старика.
– С какой стати? – поинтересовался Тито, отпирая квартиру.
– Да вот, показалось, что ты не принимаешь меня всерьез.
Они вместе вступили в кромешную темноту. Тито зажег маленький затененный светильник, соединенный с клавиатурой MIDI[31].
– Кофе налить? Или чаю?
–
– Пакетики.
Тито уже не готовил чай по-русски, но по привычке продолжал опускать бумажные мешочки в дешевый китайский
Ночной посетитель пристроился в ногах матраса, подтянув колени к лицу.
– А Карлито еще заваривает. И пьет с ложкой варенья. – Зубы гостя блеснули при тусклом свете маленькой лампочки.
– Ну и что тебе рассказали?
– Наш дед работал дублером Семенова, – произнес Алехандро.
Тито повернулся к электроплитке и наполнил чайник.
– А кто это?
– Семенов? Первый советник Кастро, из КГБ.
Тито посмотрел на кузена. Он словно услышал детскую сказку, причем не самую новую. «А потом детишки повстречали летающую лошадь», – как любила говаривать мама. «А потом наш дедушка повстречал советника из КГБ». Уж лучше заняться чаем.
– Мало кто слышал, а ведь он принимал участие в создании
– Это тебе Карлито сказал?
– Я уже знал. От Хуаны.
Тито поразмыслил над его словами, опуская чайник на нагревательный элемент. Дедушка не унес всех секретов с собой. Семейные легенды продолжали множиться, как грибы. Помойка общей истории рода хоть и была глубока, но вширь не росла из-за строгих рамок секретности. Хуана, так долго отвечавшая за создание нужных документов, не могла упустить возможность заглянуть в архивы. И потом, она была самой мудрой, серьезной, невозмутимой и терпеливой в семье. Тито и здесь часто ее навещал. Тетка водила его в супермаркет «El Siglo XX» за малангой и боньято[33]. Соус, который она к ним готовила, обладал поразительной крепостью, неприемлемой в последнее время даже для племянника. Зато, уписывая ее эмпанадас[34], он чувствовал себя просто на седьмом небе. Хуана не упоминала никакого Семенова, но зато научила Тито многому другому. Подумав об этом, он незаметно покосился на сосуд с Ошун.
– Так что ты узнал про старика?
Алехандро посмотрел на него поверх коленей.
– Карлито говорит, в Америке идет война.
– Какая война?
– Гражданская.
– Здесь никто не воюет.
– А когда наш дед помогал создавать ДГИ в Гаване, разве Америка вела сражения с русскими?
– Это называлось «холодная война».
Алехандро кивнул и обхватил колени руками.
– Вот-вот. Холодная гражданская война.
Со стороны, где стояла вазочка Ошун, раздался резкий щелчок, но Тито задумался об Элеггуа, Открывающем и Закрывающем Пути. И внимательно посмотрел на кузена.
– Ты не следишь за новостями, Тито?
Мужчина мысленно услышал голоса ведущих, исподволь тающие в туманной дали заодно с познаниями в русском языке, и сказал:
– Иногда слежу.
Поделиться книгой: