В мышеловке

- Ох, не может быть… - Дональда трясло с головы до ног. - Значит, так, да?

Я открыл картонную коробку и увидел ряды горлышек с красивыми пробками.

- Это они оставили нам, - заметил я. - В спешке.

- Возможно, и с целью. - Дональд скривил губы в подобие улыбки. - Это австралийское вино. Мы привезли его с собой.

- Лучше, чем ничего, - пренебрежительно бросил я, достал бутылку и стал читать этикетку.

- Лучше, чем многие из тех, какие ты знаешь. Некоторые австралийские вина великолепны.

Я перенес коробку в кухню и плюхнул на стол. Лестница из погреба вела в кладовку рядом с кухней, где стояла стиральная машина и другие хозяйственные вещи. Мне и в голову не приходило, что там есть лестница в погреб: я никогда не обращал внимания на белую дверь, считая, что это всего лишь еще один шкаф. А теперь, задумчиво разглядывая не бросавшиеся в глаза белые филенки, я удивлялся, как грабители вообще заметили ее в стене.

- Думаешь, грабители знали, что вход в погреб здесь? - спросил я. Дональд пожал плечами. - Я бы никогда не догадался.

- Ты не грабитель.

Дональд нашел штопор, открыл бутылку и налил темно-красную жидкость в два кухонных стакана. Я попробовал, и правда, чудесное вино, легко понять даже с моим непритязательным вкусом. «Виннс Кунаварра Каберне Совиньон». Название такое же приятное, как и вкус вина. Дональд рассеянно выпил свой стакан, будто это была вода. Стекло несколько раз клацнуло о зубы. Во многих его движениях еще чувствовалась неуверенность, словно он не помнил, как делал это раньше. И я понимал причину. Он все время думал о Реджине, и эти мысли буквально парализовали его.

Прежний Дональд был уверенным в себе человеком, способным управлять и даже расширить полученный по наследству бизнес средней руки. Лицо упрямца с резкими чертами смягчали янтарные глаза, всегда готовые к улыбке, и он считал лучшей тратой денег приобретение предметов антиквариата и хорошую стрижку в дорогой парикмахерской.

Новый Дональд, придавленный несчастьем, каждый шаг делал будто первый раз в жизни, он пытался вести себя прилично, но словно забыл, что это значит.

Мы провели вечер в кухне, обмениваясь редкими фразами, наскребли какую-то еду и съели ее, сделали уборку, поставив на место сброшенные с полок банки и коробки. Дональд казался полностью поглощенным работой, но половину банок поставил вверх ногами.

Три раза за вечер кто-то звонил в парадную дверь, но не тем кодовым звонком, о каком мы договорились с полицией. Телефонная трубка лежала рядом с аппаратом, поэтому телефон молчал. Дональд отклонил предложения друзей переселиться к ним, видимо, его приводила в ужас перспектива разговаривать с кем-нибудь, кроме меня и инспектора Фроста.

- Почему они не уезжают?! - в отчаянии воскликнул он после третьей попытки репортеров прорваться в дверь.

- Они не уедут, пока не увидят тебя, - объяснил я и подумал: «Пока не выжмут из тебя все до капли и не выплюнут косточки».

- Я просто не могу, - устало покачал он головой.

Дом походил на осажденную крепость.

Ближе к полуночи мы поднялись наверх, чтобы лечь в постель, но я понимал, что вряд ли Дональд уснет, скорее и эту ночь он проведет, как предыдущую, не сомкнув глаз. Полицейский врач оставил снотворное, но Дональд не стал принимать таблетки. Я попытался уговорить его, но так же безрезультатно, как и вчера.

- Нет, Чарльз, у меня такое чувство, что если я приму таблетку, то брошу ее одну. С… спрячусь. Думать только о себе, а не о… о том, как ужасно было для нее умирать, когда рядом нет того, кто… Я любил ее.

Он хотел предложить Реджине такое своеобразное утешение, как собственная боль. Я покачал головой, но таблеток ему больше не предлагал.

- Ты не возражаешь, - застенчиво начал он, - если сегодня я останусь на ночь один?

- Конечно, нет.

- Мы сделаем тебе постель в какой-нибудь другой комнате.

- Прекрасно.

Он открыл шкаф с бельем и растерянно показал на стопки простыней.

- Ты сумеешь?

- Естественно.

Дональд повернулся и будто стукнулся о светлый прямоугольник на пустой стене.

- Они взяли Маннингса, - сказал он.

- Какого Маннингса?

- Мы купили в Австралии. Я повесил его здесь всего неделю назад… хотел, чтобы ты увидел. Это одна из причин, почему я просил тебя приехать.

- Мне очень жаль, - сказал я. Какие-то совсем не подходящие слова.

- Все, - безнадежно вздохнул он, - все ушло.

Глава 2

В воскресенье утром приехал неутомимый Фрост: глаза холодные, внимательные, манеры официальные. Я открыл дверь на его условный звонок, и он прошел за мной в кухню, куда мы с Дональдом фактически переселились. Я жестом показал ему на стул, и он сел, выпрямив спину, чтобы избежать в будущем судорог.

- Могу передать два сообщения, которые, вероятно, заинтересуют вас, сэр, - официальным тоном обратился Инспектор Фрост к Дональду. - Несмотря на интенсивное обследование дома в течение вчерашнего дня и предыдущего вечера, мы не нашли отпечатков пальцев, которые бы заранее не предвидели.

- А вы надеялись найти? - спросил я.

- Нет, сэр. - Он сверкнул глазами в мою сторону. - Профессиональные грабители всегда носят перчатки.

Дональд с посеревшим за полтора дня лицом терпеливо выслушал первое сообщение, воспринимая слова Фроста как что-то не имеющее значения. Теперь для Дональда ничего не имеет значения, подумал я.

- Второе, - продолжал Фрост, - наши опросы соседей позволяют утверждать, что фургон для перевозки мебели стоял перед вашим домом утром в пятницу.

Дональд равнодушно посмотрел на инспектора.

- Темного цвета и сильно запыленный.

- Да, - вяло проговорил Дональд. Фрост вздохнул.

- Что вы знаете о бронзовой статуэтке, сэр, лошадь, вставшая на задние ноги? - продолжал Фрост.

- Она в холле, - автоматически ответил Дональд, потом нахмурился и добавил:- Я хотел сказать, обычно она стояла в холле. А теперь ее нет.

- Как вы узнали о ней? - с любопытством поинтересовался я, догадавшись об ответе раньше, чем договорил вопрос. - Ох, нет… - Я замолчал и сглотнул. - Я подумал, вероятно, вы нашли ее… Она выпала из фургона?..

- Нет, сэр. - Лицо Фроста осталось невозмутимым. - Мы нашли ее в гостиной, возле миссис Стюарт.

Дональд так же моментально понял, как и я. Он резко встал, подошел к окну и долго смотрел в пустой сад.

- Она тяжелая, - наконец проговорил он. - Основание тяжелое.

- Да, сэр.

- Должно быть, это… быстро.

- Да, сэр, - снова повторил Фрост, просто констатируя факт, отнюдь не успокаивая.

- Бе.. Бедная Реджина. - Слова прозвучали спокойно, с бесконечным отчаянием. Дональд вернулся и тяжело опустился на стул, руки у него дрожали, и он опять уставился в пространство.

Фрост передал официальную инструкцию, касавшуюся гостиной. Мол, полиция заперла ее на несколько дней, и к нам большая просьба не пытаться войти туда.

Ни один из нас и не стал бы входить.

Полиция закончила обследование дома, осталась только гостиная, продолжал Фрост, и мистер Стюарт, если хочет, может привести в порядок другие комнаты, где на всех полированных поверхностях лежал толстым слоем серый порошок для снятия отпечатков пальцев.

Мистер Стюарт не отреагировал.

Закончил ли мистер Стюарт список украденных вещей?

Я протянул инспектору список, который все еще состоял из вещей, находившихся в столовой, и картин, какие я смог вспомнить.

Фрост вскинул брови и пожевал губы:

- Сэр, нам нужен более подробный список.

- Попытаемся сделать его сегодня, - пообещал я. - Помимо вещей, пропало еще много вина.

- Вина?

Я показал инспектору пустой погреб, и он поднялся оттуда с очень задумчивым видом.

- Сколько же часов понадобилось, чтобы вытащить вино из погреба! - заметил я.

- Вы правы, сэр, много, - согласился он.

Но о чем он думал, Фрост не сказал, а предложил Дональду подготовить короткое заявление и прочитать его напористым репортерам, которые еще не сняли осаду дома. Тогда они с добычей вернутся в свои редакции.

- Нет, - отрезал Дон.

- Совсем короткое, - мягко настаивал Фрост. - Если хотите, мы сейчас здесь его напишем.

Он написал его в основном сам, и я догадался, что Фрост это сделал скорее ради себя, чем ради Дональда. Ведь это ему приходилось каждый раз, когда он приезжал сюда, проталкиваться сквозь толпу газетчиков. Закончив, он прочитал заявление вслух. Оно звучало, как полицейский рапорт, с профессиональными выражениями, и было настолько далеко от безмерного горя Дональда, что тот в конце концов согласился прочитать репортерам заявление.

- Но никаких фотографий, - встревоженно предупредил Дональд, и Фрост пообещал, что проследит.

Они столпились в холле, сообщество охотников за фактами. Достигшие вершин своей профессии, все с цепким взглядом и броней равнодушия, выкованной сотнями подобных вторжений в чужую трагедию. Естественно, они сочувствовали парню, жене которого проломили голову, но новость есть новость, и газеты с плохими новостями раскупаются лучше, а если они не привезут ходовой товар, то потеряют работу, их места займут более ловкие. Конечно, парламентский комитет по печати запретил смакование жестокостей, но относительная свобода в описании бедствий и несчастий еще осталась.

Вместе со мной и Фростом Дональд вышел из кухни и без всякого выражения прочел текст, будто слова относились к кому-то другому:

- …Я вернулся домой приблизительно в пять часов вечера и заметил, что в течение моего отсутствия значительное число ценных предметов было вывезено… Я немедленно позвонил… Моя жена, которой по пятницам обычно не бывало дома, неожиданно вернулась… и, предполагается, помешала нарушителям…

Дональд замолчал. Репортеры записывали каждое слово и выглядели разочарованными. Один из них, очевидно, выбранный заранее, деликатно, сочувствующим тоном стал задавать вопросы от имени всех собравшихся:

- Не могли бы вы сказать, какая из этих закрытых дверей ведет в комнату, где ваша жена?..

Глаза Дональда невольно скользнули по дверям гостиной. Все головы повернулись к не дающей никакой информации белой деревянной двери и жадно изучили ее.

- Не могли бы вы точно сказать, что было украдено?

- Серебро. Картины.

- Каких художников?

Дональд потряс головой, будто что-то сбрасывая, и еще больше побледнел.

- Не могли бы вы сказать, сколько они стоили?

- Не знаю, - помолчав, ответил Дональд.

- Они были застрахованы?

- Да.

- Сколько спален в вашем доме?

- Что?

- Сколько спален?

Дональд озадаченно смотрел на репортера и наконец сказал:

- Наверное, пять.

- Не могли бы вы немного рассказать о своей жене? О ее характере, работе? Вы позволите нам сделать фотографии?

Ничего рассказывать Дональд не мог. Он покачал головой, пробормотал «простите», повернулся и пошел по лестнице на второй этаж.

- Это все, - решительно объявил Фрост.

- Немного, - заворчали они.

- Чего вы хотите? Крови? - Фрост открыл парадную дверь, предлагая им уйти. - Поставьте себя в его положение.

- Ох-хох, - довольно цинично усмехнулись они, но ушли.

- Вы видели их глаза? - спросил я у Фроста. - Точно насосы. Они впитывали все.