Помоги проекту - поделись книгой:
Майкл Муркок
«Повелитель бурь»
ГОРОД МЕЧТЫ
ПРОЛОГ
Это рассказ об Эльрике, которого тогда еще не называли убийцей женщин. Это рассказ о последних днях империи Мельнибонэ. Это рассказ о соперничестве Эльрика со своим двоюродным братом, Йирканом, и о любви Эльрика к своей двоюродной сестре, Каймориль: соперничестве и любви, из-за которых впоследствии Имрирр Прекрасный, Город Мечты, был уничтожен корсарами из Молодых Королевств. Это рассказ о двух рунных мечах: Повелителе Бурь и Властительнице Мрака, и о том, как они были обнаружены, и о том, какую роль они сыграли в судьбе Эльрика, — судьбе, от которой зависело будущее всей Земли. Это рассказ об Эльрике, которому подчинялись все, начиная от Повелителей Драконов и заканчивая простыми людьми расы, правившей миром на протяжении десяти тысяч лет.
Это рассказ о трагедии империи Мельнибонэ. Это рассказ о высоких чувствах и низменном тщеславии. Это рассказ о волшебстве и предательстве, о мучениях и горькой любви, о наслаждениях и сладкой мести, об идеалах и о ненависти. Это рассказ об Эльрике из Мельнибонэ. Многое из того, что вы здесь прочтете, сам Эльрик вспоминает лишь в кошмарных снах.
КНИГА ПЕРВАЯ
Глава первая
У него была мертвенно-бледная кожа, молочно-белые волосы, спускавшиеся ниже плеч, красивый продолговатый череп, красные глаза. Он сидел на троне, вырезанном из цельного рубина.
Взгляд у него был озабоченным; изредка он подносил изящную руку к украшавшей его голову короне в виде дракона, расправляющего крылья; на его пальце блестел перстень с редким акторийским камнем, который, казалось, изменял не только цвет, но и форму, словно ему было так же тесно в своей золотой тюрьме, как молодому альбиносу на Рубиновом Троне.
Он смотрел на хрустальную лестницу, ведущую от трона в зал, где развлекались придворные, танцуя с такой легкостью и изяществом, словно они были бестелесными духами. Он сидел и думал о тайнах бытия и тем самым резко отличался от своих подданных, которые, как правило, старались вообще ни о чем не думать. Впрочем, их нельзя было в этом винить: они были мельнибонийцами с Острова Драконов, который правил миром в течение десяти тысяч лет и только за последние пять веков потерял свое былое могущество. Мудрые и жестокие мельнибонийцы чтили только обычаи своих предков — философия их не интересовала.
Молодому человеку, четыреста двадцать восьмому потомку первого колдуна-императора Мельнибонэ, поведение придворных казалось не только высокомерным, но и глупым. Не вызывало сомнений, что не пройдет и одного-двух столетий, как Остров Драконов будет завоеван быстро развивающимися государствами, которые мельнибонийцы свысока называли «Молодыми Королевствами». Корсары уже сделали несколько неудачных попыток захватить Имрирр Прекрасный, Город Мечты, столицу Мельнибонэ. Но даже самые близкие друзья альбиноса отказывались обсуждать с ним возможность падения Империи. Они были недовольны, когда он заводил разговор на эту тему, и не только не верили ему, но и обижались, считая, что он зло шутит над ними.
Итак, император скучал в одиночестве. Он скорбел, что его отец, Садрик Восемьдесят Шестой не зачал других детей, один из которых смог бы по праву занять Рубиновый Трон, Садрик умер год назад, восторженно приветствовав того, кто явился за его душой. Восемьдесят Шестой император Мельнибонэ не знал другой женщины, кроме своей жены, которая умерла, подарив жизнь болезненному отпрыску. Со страстью мельнибонийца (которую не ведали появившиеся на Земле люди) Садрик продолжал любить императрицу и после ее смерти. Он не мог найти удовлетворения ни в чьем обществе и ненавидел своего сына, явившегося причиной ее гибели. С помощью волшебных заклинаний, магических рун, редких целебных трав вырос мальчик, слабый от природы, и если бы не знания могущественных колдунов-императоров Мельнибонэ, он давно уже превратился бы в полуслепого калеку, который вряд ли смог бы поднести ложку ко рту без посторонней помощи.
Молодой император, страдающий неизлечимым недугом, нашел утешение в книгах. Прежде чем ему исполнилось пятнадцать, он прочитал все книги, — некоторые по несколько раз, — в библиотеке своего отца. Начав обучение под руководством Садрика, он стал со временем более сильным магом, чем многие его великие предки. Знания альбиноса были огромны. Если б он только захотел, ему ничего не стоило бы восстановить былое могущество Мельнибонэ и вновь править миром, оставаясь неуязвимым для своих врагов. Но книги заставили его задуматься над вопросами бытия. Какие цели можно преследовать, используя свою силу? Существуют ли причины, по которым этой силой нельзя распоряжаться? Стоит ли вообще, если ты обладаешь могуществом, употреблять его для достижения каких бы то ни было целей? Что такое Добро и Зло? Книги заставили его задуматься о тайнах бытия, и он до сих пор многого не понимал. Для одних своих подданных альбинос был загадкой, для других — предателем, потому что он думал и действовал совсем не так, как, по их представлениям, полагалось действовать истинному мельнибонийцу, тем более императору.
Его двоюродный брат Йиркан неоднократно высказывал сомнения по поводу права альбиноса управлять великим мельнибонийским народом. «Этот книжный червь обречет нас всех на погибель», — сказал он однажды вечером Дайвиму Твару, Хранителю Драконьих Пещер. Дайвим Твар, один из немногих друзей императора, тут же передал ему слова Йиркана, но молодой человек не обратил на них особого внимания, расценив поведение принца, как мальчишескую выходку, в то время как любой из предков альбиноса подверг бы дерзнувшего высказаться подобным образом медленной и утонченной публичной казни.
Положение императора усложнялось еще и тем, что Йиркан, не скрывавший своего стремления занять Рубиновый Трон, был братом Каймориль, которую альбинос считал самым близким своим другом и которая в один прекрасный день должна была стать его женой и императрицей.
На мозаичном полу зала Йиркан, разодетый в богатые шелка, сверкая драгоценными камнями в перстнях, танцевал с сотней женщин, каждая из которых, по слухам, была когда-то его любовницей. Красивое лицо принца, обрамленное черными волосами, — завитыми и напомаженными, — поражало высокомерием. Танцуя, он задевал придворных своим тяжелым плащом, отороченным мехом, и при этом презрительно улыбался. Те, кому не нравилась его надменность, молчали, ибо Йиркан считался могущественным колдуном. Но большинство благородных мельнибонийцев восхищалось поведением принца и сожалели, что император на него непохож.
Император об этом знал. Он был бы рад доставить удовольствие придворным, которые чествовали его своими танцами, но не мог заставить себя принять участие в утомительной церемонии, называя ее в глубине души «ритуальным позированием». Пожалуй, в этом отношении он вел себя высокомернее Йиркана, с радостью предававшегося любому веселью.
Музыка с галерей звучала все громче; рабы, подвергшиеся специальной хирургической операции, после которой каждый из них мог петь одну только ноту, удвоили свои усилия. Даже император был тронут мрачной гармонией песни, которую не смог бы спеть ни один человеческий голос. Почему страдания и боль одних дают другим возможность наслаждаться? — подумал Эльрик. — Быть может, наслаждения не бывает без боли? Или в страдании — секрет любого великого искусства?
Император Эльрик закрыл глаза, намереваясь поразмышлять, но в это время придворные в зале зашумели. Двустворчатые двери распахнулись настежь, кавалеры оставили своих дам, перестали танцевать, отступили на шаг, склонили головы в низких поклонах. В зал вошли солдаты в светло-голубой форме, в высоких причудливых шлемах, с длинными копьями, украшенными разноцветными лентами. Девушка в голубом платье шла впереди; руки ее украшали браслеты с бриллиантами и сапфирами, в черных, как смоль, волосах, горели нити изумрудов. На лице ее совсем не было косметики, чем она резко отличалась от остальных придворных дам. Эльрик улыбнулся. Согласно традиции, Каймориль всегда и всюду сопровождала почетная стража. Император медленно встал, глядя, как девушка поднимается по хрустальным ступенькам к Рубиновому Трону.
— Каймориль. Я думал, ты не почтишь нас сегодня своим присутствием.
Она улыбнулась.
— Сир, мне захотелось немного поболтать.
Эльрик с признательностью посмотрел на нее. Девушка понимала, что он будет скучать на балу, и решила развлечь его, зная, что он обрадуется встрече с нею.
— Присаживайся, милая Каймориль, — сказал альбинос, вновь занимая трон, который он с радостью уступил бы девушке, устроившейся, согласно этикету, на верхней ступеньке хрустальной лестницы.
Каймориль лукаво и нежно посмотрела Эльрику в глаза, заговорила тихим, мелодичным голосом. Солдаты спустились в зал, смешались с императорскими стражниками.
— Ты не хочешь завтра прогуляться по острову, милорд?
— Мне надо заняться кое-какими делами… — Эльрик обрадовался ее предложению. Прошло уже несколько недель с тех пор, как они вместе выезжали из города в сопровождении стражи, державшейся на почтительном расстоянии.
— Разве они не терпят отлагательств?
Он пожал плечами.
— В Мельнибонэ не бывает неотложных дел. После десяти тысяч лет любую проблему можно считать незначительной. — Он ухмыльнулся, словно нерадивый ученик, собравшийся прогулять уроки. — Ты меня уговорила. Встретимся завтра на рассвете, пока все спят.
— Подышим чистым, свежим воздухом. Нас ждет теплый день: солнышко пригреет, как летом, на небе не будет ни облачка.
Эльрик рассмеялся.
— Я смотрю, ты тоже занялась колдовством!
Каймориль потупилась, провела тоненьким пальчиком по хрустальной ступеньке.
— У меня ведь тоже есть друзья, пусть не самые могущественные среди духов стихий.
Альбинос наклонился, провел рукой по ее пышным волосам.
— Йиркан знает?
Принц Йиркан запретил своей сестре изучать волшебство. И он сам, и его друзья занимались черной магией, вызывая на Землю страшных, сверхъестественных существ. Йиркан знал, насколько опасно иметь с ними дело, и невольно считал, что любое волшебство чревато ужасными последствиями. К тому же он ненавидел всех, кто обладал той же волшебной силой, которая была у него, и в первую очередь — колдуна-императора Мельнибонэ.
— Будем надеяться, что хорошая погода не помешает завтра никому из моих подданных, — сказал Эльрик.
Каймориль удивленно на него посмотрела. Она была мельнибонийкой от кончиков ногтей до корней волос, и ей даже в голову не пришло, что ее колдовство может кому-нибудь повредить. Покачав головой, она дотронулась до руки альбиноса.
— Почему непричинение зла должно лежать в основе каждого твоего поступка? — спросила она. — Прости, я тебя не понимаю.
— Я сам себя не понимаю. На практике подобный подход к делу бессмыслен. Но если помнишь, многие мои предки предсказывали, что как духовная, так и физическая природа Земли скоро изменится. Возможно, я предчувствую перемены, когда в голову мне приходят мысли, несвойственные мельнибонийцу.
Музыка плыла по залу, то затихая, то усиливаясь. Придворные продолжали танцевать, искоса наблюдая за Эльриком и Каймориль, разговаривающими на верхней площадке хрустальной лестницы. Придворные судачили между собой. Придворные гадали. Когда Эльрик объявит Каймориль будущей Императрицей? Вернется ли Эльрик к исполнению отмененного Садриком древнего ритуала, по которому в жертву богам Хаоса приносились двенадцать женихов и двенадцать невест для того, чтобы обеспечить счастливый брак императора? Не вызывало сомнений, что именно отказ Садрика следовать традициям принес ему несчастье, погубив его жену и подарив болезненного отпрыска, который — о ужас! — может умереть, так и не зачав очередного наследника престола. Эльрик просто обязан восстановить древний обычай! Даже Эльрик должен испытывать страх при мысли о том, что его может постигнуть судьба отца.
Другие придворные им возражали. Эльрик не почитает старинных обычаев. Он никогда не будет им следовать. Эльрик рискует не только собственной жизнью, но и безопасностью Мельнибонэ. Эльрику безразличны идеалы, которым следовали его великие предки.
Те, кто так говорил, были в приятельских отношениях с принцем Йирканом, который продолжал танцевать, делая вид, что не замечает, как Эльрик разговаривает с Каймориль; как Эльрик, позабыв о своем достоинстве, сидит на краешке трона; как Эльрик не обращает внимания на своих придворных, собравшихся специально, чтобы развлечь его, и предается пустой болтовне с женщиной.
Внезапно принц Йиркан остановился, не закончив пируэта, поднял голову, уставился на императора. Стоявший в другом конце зала Дайвим Твар заметил нарочито-вызывающую позу принца и нахмурился, Рука Хранителя Драконьих Пещер невольно потянулась к рукояти меча, нащупала пустоту: в танцевальном зале оружие разрешалось носить только стражникам. Дайвим Твар напрягся, настороженно глядя на Йиркана, медленно поднимающегося по хрустальной лестнице. Не одна пара глаз следила за двоюродным братом императора; многие придворные перестали танцевать, хотя рабы пели все громче и громче.
Эльрик бросил взгляд в зал, увидел Йиркана, стоявшего на предпоследней ступеньке лестницы. Принц поклонился настолько вежливо, что поклон его можно было назвать оскорбительным.
— Припадаю к стопам моего императора, — сказал он.
Глава вторая
— Наслаждаешься ли ты танцами, брат? — спокойно спросил Эльрик, прекрасно понимая, что Йиркан решил застать его врасплох и, если возможно, унизить. — Нравится ли тебе музыка?
Йиркан опустил глаза, позволил себе чуть заметно улыбнуться.
— Мне все нравится, сир. Быть может, тебе что-нибудь не по душе? Ты сегодня не танцуешь с нами.
Эльрик задумчиво потер пальцем переносицу.
— Тем не менее, я получаю огромное удовольствие от танцев, брат. Разве нельзя радоваться, глядя, как радуются другие?
Казалось, Йиркан был искренне изумлен. Он поднял голову, посмотрел Эльрику в глаза немигающим взглядом. Альбинос отвернулся, небрежно махнул рукой в сторону галерей.
— А может, это боль других доставляет мне наслаждение. Не бойся за меня, брат. Я доволен, очень доволен. Ты можешь продолжать танцевать, не сомневаясь ни на минуту, что твой император в восхищении от бала.
Йиркан не собирался уступать.
— Но ведь для того, чтобы подданные не разошлись по домам, опечаленные и обеспокоенные тем, что не угодили своему монарху, император должен показать, что он всем доволен.
— Должен напомнить тебе, брат, — спокойно сказал Эльрик, — что у императора имеется только одна обязанность — управлять своими подданными. Император ничего и никому не должен. Это подданные в неоплатном долгу у своего императора. Таковы традиции Мельнибонэ.
Йиркан никак не ожидал подобного ответа. На какое-то мгновение он растерялся, затем решительно произнес:
— Я согласен, сир. Долг императора — править своими подданными. Именно поэтому бал не доставляет многим из них большого удовольствия.
— Не понимаю, что ты хочешь этим сказать, брат.
Каймориль поднялась на ноги. Она явно была встревожена вызывающей позой и тоном своего брата.
— Йиркан. — Каймориль посмотрела на него в упор.
Принц сделал вид, что только что ее заметил, кивнул.
— Сестра. Я вижу, ты разделяешь с нашим императором нелюбовь к танцам.
— Йиркан, — прошептала она, — ты зашел слишком далеко. Император терпелив, но…
— Терпелив? А может, безразличен? Может, традиции нашей расы не имеют для него значения? Может, он презирает гордых мельнибонийцев?
По хрустальным ступеням лестницы быстро поднимался Дайвим Твар. Хранитель Драконьих Пещер понял, что Йиркан потерял терпение и решил бросить вызов Эльрику.
Каймориль побледнела, как полотно, торопливо сказала;
— Брат, твоя жизнь…
— А я не хочу жить, если дух мельнибонийцев будет сломлен. Поддерживать дух нашей нации — прямая обязанность императора. Вдруг нами станет управлять император, не желающий выполнять свои обязанности? Вдруг император окажется слишком слаб? Вдруг император не будет заботиться о величии Острова Драконов и его обитателей?
— Ты задаешь риторические вопросы, брат, — сказал Эльрик ледяным тоном, и его красные глаза мрачно блеснули. — Император, о котором ты говоришь, никогда не занимал и никогда не займет Рубиновый Трон.
Дайвим Твар подошел к Йиркану, дотронулся до его плеча.
— Принц, если ты дорожишь своей честью и своей жизнью…
Эльрик поднял руку.
— Ты неправильно понял моего брата, Дайвим Твар. Йиркан развлекает нас философскими рассуждениями. Испугавшись, что мне наскучили музыка и танцы, — в чем он ошибся, — принц решил позабавить меня разговором на отвлеченные темы. Мы довольны тобой, принц Йиркан. Тебе удалось нас позабавить. — Эльрик улыбнулся.
Лицо Йиркана вспыхнуло, он прикусил нижнюю губу.
— Продолжай, дорогой брат, — дружелюбным тоном произнес Эльрик. — Нам интересно будет услышать, чем закончатся твои рассуждения.
Йиркан огляделся по сторонам, словно затравленный зверь, но все его друзья находились в зале. Рядом с ним стояли Дайвим Твар и Каймориль, а от них он не мог ожидать поддержки. Принц прекрасно понимал, что его сторонники слышат каждое произнесенное им слово и что он «потеряет лицо», если промолчит. Эльрик даже посочувствовал Йиркану, который с удовольствием прекратил бы неприятный для себя разговор и удалился бы, с тем чтобы выбрать другое место и время для ссоры с императором. Да и самому альбиносу не хотелось продолжать дурацкую перепалку, которая, что там ни говори, напоминала спор двух маленьких девочек о том, кто из них первой будет играть с рабами.
Йиркан решительно произнес:
— В таком случае я выскажу предположение, что физически слабый император не обладает достаточной силой, чтобы править своими подданными, как того требует…
Эльрик поднял руку, приказывая Йиркану замолчать.
— Достаточно, дорогой брат. Вполне достаточно. Ты утомил себя беседой, пытаясь развлечь меня и пожертвовав тем удовольствием, которое ты получаешь от танцев. Я тронут твоим вниманием. Но сейчас и у меня появилось желание немного отдохнуть. — Он сделал знак своему старому слуге Худобе, стоявшему за троном вместе с императорскими стражниками. — Худоба! Мою мантию! — Эльрик поднялся на ноги. — Еще раз благодарю тебя за заботу, брат. — Он посмотрел в зал, повысил голос: — Я вами доволен. А теперь я хочу отдохнуть.
Худоба накинул на плечи своего господина мантию из белой лисы. Преданный слуга императора был стар, высок ростом и необычайно худ.
Эльрик прошел по лестничной площадке, открыл дверь, ведущую в коридор, в конце которого находились его апартаменты.
Йиркан был в бешенстве. Он резко повернулся, словно собираясь обратиться с речью к присутствующим в зале придворным. Некоторые из них открыто улыбались, глядя на него. Руки Йиркана непроизвольно сжались в кулаки, он с ненавистью уставился на Дайвима Твара. Хранитель Драконьих Пещер ответил ему холодным взглядом.
И тогда Йиркан откинул голову назад и расхохотался. Завитые, напомаженные волосы рассыпались по его спине. Рабы перестали петь. Йиркан, продолжая смеяться, горделиво запахнулся в свой черный плащ.
Каймориль сделала шаг вперед.
— Брат, прошу тебя…
Он оттолкнул ее плечом, уверенно пошел к Рубиновому Трону. Не оставалось сомнений, что Йиркан собирается сесть на Трон и тем самым совершить самое большое святотатство, известное в Мельнибонэ. Каймориль схватила принца за руку.
— Мельнибонийцы хотят видеть Йиркана на Рубиновом Троне! — громко воскликнул он, окидывая свою сестру презрительным взглядом.
Каймориль испуганно вскрикнула, в ужасе посмотрела на Дайвима Твара.
Хранитель Драконьих Пещер, с трудом сдерживая ярость, сделал знак стражникам, В мгновение ока между Рубиновым Троном и Йирканом возникли два ряда солдат с пиками наперевес.
Принц остановился, посмотрел на Дайвима Твара. Глаза его недобро, блеснули.
— Моли богов, чтобы ты погиб вместе со своим господином, — свистящим шепотом произнес он.
— Почетная стража проводит тебя домой, — спокойно ответил Дайвим Твар. — Сегодня ты блеснул красноречием, принц Йиркан.
Йиркан вновь огляделся по сторонам, расслабился, пожал плечами.
— Время терпит. Если Эльрик сам не отречется от престола, его придется свергнуть.
Поделиться книгой: