Взгляд из ночи

Когда дунгары капитана Кансая покончили с передовым отрядом отборных гвардейцев, более трех тысяч их ринулись в атаку на лагерь войска Гарди. Повинуясь приказу, Кансай начал немедленно отводить своих дунгар за линию выстроившихся фальконетов и за спины воинов-сич.

Не встречая никакого сопротивления, гвардейцы Хендрика перевалили через насыпные укрепления и, с ликующими криками, побежали в лагерь неприятеля.

Увидев угрозу, расчеты мортир бросили орудия и побежали спасая свою жизнь. Это еще сильнее распалило атакующих и некоторые, самые нетерпеливые, начали стрелять вслед убегающим. Солдаты Хендрика Одноглазого продолжали бежать по лагерю, срубая на ходу столбы шатров и переворачивая котлы для готовки пищи. Даже вид, стоящих на позициях фальконетов, не останавливал их продвижения.

Подпрыгивающей воющей толпой они неслись на врага и ощущали себя неудержимой лавиной.

Позиции войск Гарди окутались паром и через мгновение первые шеренги атакующих полетели на землю. Следующие за ними солдаты спотыкались об упавших, перепрыгивали через трупы и продолжали свое стремительное движение.

Возле фальконетов суетились канониры, спеша перезарядить их еще раз, однако, времени не хватило, и только несколько орудий успели выстрелить практически в упор, разнеся нескольких атаковавших в куски.

Чрез несколько секунд, прислуга фальконетов была изрублена и атакующие продолжили свое движение.

Дружно ударил залп из трех тысяч паровых грейганов и шеренга стрелков Гарди начала отходить. Следом сделала залп еще одна шеренга, а за ней третья. Гвардейцы Хендрика уже бежали по трупам своих товарищей, но продолжали стремиться только к победе.

Наконец, первые из них, врубились в податливый сич, и замелькали зеркальные мечи, валя стрелков налево и направо. Один гвардеец стоил тридцати воинов-сич, но атакующих оставалось не больше восьми сотен и, многие из них, были ранены.

Твердое ядро гвардейцев прошило массу стрелков насквозь и наскочило на ряды дунгар капитана Кансая. Искры от клинков и кирас брызнули во все стороны, когда сошлись равные противники. Казалось, солдаты Хендрика были рады, что нашли себе подходящих соперников. И они падали один за другим, с честью выполняя свой последний долг.

Не дожидаясь, когда дунгары полностью уничтожат солдат Хендрика, уцелевшие канониры вернулись к мортирам, стараясь привести их в боеспособное состояние — Хендрик потерял пехоту, но три «кафира» еще могли наделать много бед.

Вскоре две мортиры снова начали обстреливать боевые машины Хендрика.

Стараясь использовать, хоть какой-то, шанс, чтобы нанести противнику урон, Хендрик Одноглазый пустил «кафиров» в обход болота, чтобы с близкой дистанции обстрелять замок Линструм.

Тяжелые машины медленно ползли по берегу, время от времени вздрагивая от попадания карбидных бомб, а граф Хедрик мрачно смотрел на все происходящее единственным глазом. Он так стремился прибыть к Линструму первым, чтобы ни с кем не делиться, но, в результате, потерял войско и только упрямство мешало ему отвести «кафиры» назад и сберечь хотя бы их.

Очередная бомба пробила броню первого «кафира» и он взорвался, разлетевшись снопом фиолетовых искр. Граф Хедрик закрыл лицо руками и повернулся к стоящему рядом с ним раненому капитану:

— Анабай, отводи «кафиров» и собирай тех людей, кто остался. Мы уходим…

10

После боя прошло только два часа, но лагерь было не узнать. Спешно восстанавливались насыпи и укреплялись стены. Мертвый сич выносили за укрепления и бросали на землю — через три четыре дня он должен был превратиться в обычную золу.

С телами погибших дунгар и гвардейцев Хедрика Одноглазого обращались значительно бережнее. Их сносили в середину лагеря, где тела освобождались от одежды и тщательно мылись.

Оставшиеся пятнадцать тысяч воинов-сич в предвкушении вечерней церемонии были перевозбуждены, поэтому работали, как заведенные, совершенно не выказывая признаков усталости.

— Это удивительно, Ваше Сиятельство, как они работают, я такого раньше не видел… — Сказал Биррис чуть заметно морщась — его рука была перевязана и, по всей видимости, доставляла ему беспокойство.

— Раньше у нас не бывало столько трофеев — четыре тысячи отборного терума. — Пояснил Кансай.

— Его Сиятельство спас наши жизни уже в третий раз, к тому же одержал такую блистательную победу, — и Старший капитан Биррис, поклонился стоящему рядом графу.

— Ну-ну, капитан, не потревожьте свою рану. Я, с удовольствием, принимаю ваши поздравления, но, поверьте, без таких бесстрашных солдат, как вы, никакие полководческие таланты не помогут… Синдо, — обратился граф к оруженосцу, — найди капитана Лонгая и скажи ему, что церемонию начнем с заходом солнца.

Синдо поклонился и убежал выполнять приказание графа.

— На сколько новых дунгар мы можем рассчитывать на этот раз, Ваше Сиятельство?.. — Спросил капитан Лайх, назначенный на место погибшего Буррота.

— Боюсь ошибиться, но на пять сотен новообращенных мы можем рассчитывать твердо…

— Выходит, Ваше Сиятельство, мы полностью покроем свои потери?.. — Спросил канонир Шорьер.

— В пехоте да. Мы лишились сича, но можем приобрести терум. Однако, снарядов к мортирам больше нет, а армия Барнейского союза уже близко… Теперь, капитаны, я не надолго оставлю вас, чтобы переодеться к вечерней церемонии…

11

Джек Саймон и Хейс Тернер были в пути уже десять дней и чем ближе они подходили к горам, тем чаще их беспокоили «канино».

Как оказалось, дикари поставили себе целью, во что бы то ни стало, разделаться с последними представителями рода человеческого и чтобы этого добиться, прилагали массу усилий.

Джек и Хейс отбивались, как могли, но совсем оторваться от погони были не состоянии — мешали тяжелые рюкзаки. Патронов, оставалось, не более сотни и по ночам, Тернер уходил на охоту, вернувшись к практике упреждающих ударов.

Саймон оставался караулить драгоценные регенерационные шашки и не смыкал глаз до самого утра, а когда Тернер возвращался, они снова, пускались в путь.

После ночных рейдов Хейса, «канино» не беспокоили путешественников в течении всего дня и, для сна, можно было выкроить пару часов.

По мере продвижения, холмы становились выше и острее, а спуски и подъемы круче. Приходилось тратить больше сил и поэтому расстояние, проходимое за день, сокращалось.

— Стой… — Скомандовал Хейс, когда они оказались на верхушке невысокой горы, поросшей высокими елями. — Бросай мешок — будем отдыхать.

— Как скажешь, начальник. — Согласился Джек снимая с плеч тяжелый рюкзак.

— Посидим здесь полдня. Нам необходимо, как следует, отдохнуть.

— Как отдохнуть? А «канино»? — Не понял Саймон.

— Как раз «канино» от нас отстали. Слишком далеко отстали. Я даже опасаюсь, что отбил у них охоту к преследованию, а это плохо. — Хейс сел на землю возле своего рюкзака и с наслаждением вытянул ноги.

— Что-то я тебя не понимаю — объясни…

— Садись Джек… Все очень просто. Ты представляешь себе что такое десять тонн камней? Как их натаскать и погрузить в бункер вдвоем? На это уйдет неделя, за которую нас обязательно кто-то найдет и, как минимум, не даст грузить камни. Понимаешь?..

— Еще нет…

— Нам нужна рабочая сила, Джек. Мы должны довести «канино» до стартовых площадок, а там разоружить и заставить грузить камни…

— Так просто?.. — Улыбнулся Саймон.

— Это совсем не просто и еще не факт, что у нас это получиться, но пока нам нужно подождать дикарей. Поэтому, можно отдохнуть и даже развести небольшой костерок, а то я от копченого мяса уже одурел. Горячего супчика хочется.

— У нас нет котелка…

— Ха!.. Пехота, она пехота и есть… Сразу видно, что привык получать паек от сержанта. Так?.. У меня есть толстая фольга, а из нее можно соорудить хоть кофейные чашки. — Хейс поднялся с земли и отряхнул со штанов приставшую хвою. — Твое дело дрова и дикий фитис, а я позабочусь об остальном…

Вскоре костер уже бодро потрескивал, а его дым стелился между деревьев, разнося весть о присутствии людей.

Хейс сидел рядом со своим рюкзаком и заканчивал потрошить какую-то маленькую жирную зверюшку. В квадратной кастрюле, согнутой из фольги, уже лежал мелкий, как горох, дикий фитис и разные травки, которые насобирал в лесу Тернер.

— Эй, Тернер, надеюсь, это не крыса? — Спросил Джек подозрительно заглядывая через плечо повара.

— При нашем теперешнем положении задавать такие вопросы не уместно…

— Это так, но… Хотелось бы знать…

— Чего тут знать, Джек. В лесу можно есть все. Конечно, лучше употреблять в пищу мясо теплокровных — оно калорийнее.

Хейс закончил разделку и побросав кусочки мяса в кастрюлю, вытер руки о большой лопух.

— Ты сделал слишком большую кастрюлю. У нас нет столько воды, а до реки еще километров пятнадцать… — Заметил Джек Саймон.

— А что за река, большая?..

— Называется Балако. Обычная горная речка быстрая, но неглубокая. Немного западнее, в пятидесяти километрах отсюда, я запросто переезжал ее на тракторе с прицепленной фурой…

— У нас трактора нет, а вода, небось, ледяная… — Покачал головой Хейс устанавливая кастрюлю на огонь. — Смотри и учись. В лесу, вместо воды, можно использовать дикие огурцы. Если их пытаться выжимать — ничего не получишь, кроме, извините, зеленоватых соплей, а если запарить в кастрюле, они отдадут воду сами.

— И нам придется их съесть?..

— Нет мы их выбросим. Ты я вижу слишком щепетилен в еде. — И Тернер укоризненно посмотрел на Саймона.

— Как может быть щепетилен в еде обычный фермер. — Возразил Джек. — Я не щепетилен, я консерватор. Я, например, знал людей, которые пробовали саранчу…

— Что там саранча, Джек. Ее нужно есть только, если хочешь очистить кишечник, а вот слизняки, живущие в обычных выгребных ямах, очень богаты белком и если…

— Прошу тебя, Хейс, не продолжай больше… — Скривился Джек.

— Ну извини… — И Хейс замолчал.

Над самыми верхушками сосен пролетела стайка маленьких птичек. Тернер отвлекся от стряпни и проводил их глазами.

— Ну, наконец-то…

— Что, суп сварился? — По своему истолковал слова Хейса Джек.

— Нет, «канино» вышли на наш след. Часа через полтора будут здесь…

— Откуда ты знаешь?.. — Саймон поднялся на ноги и начал оглядываться.

— Синички рассказали… Не спеши, раньше времени они не придут. Ну вот, огурцы можно выбрасывать… — Хейс ловко поддевал палочкой кожуру диких огурцов и отбрасывал их в сторону. — Хорошо далматник молодой попался — быстро сварился…

— Далматник?.. Значит, все таки, крыса?.. — Заключил Джек, однако его несколько смягчил поднимающийся от супа запах.

— Давай, Джек, присаживайся. После обеда нам снова бежать без остановки до самой реки.

12

Балако оказалась не такой глубокой, как от нее ожидали. Множество больших валунов, как будто специально расставленных вдоль всего русла, давали возможность перейти на другой берег не замочив ноги.

— Ну, что скажешь?.. — Стараясь перекричать шум воды, спросил Саймон.

— Что я могу сказать? Переходить нужно здесь, но… — Хейс пристально посмотрел на густой кустарник, росший на противоположном берегу. — Не нравится мне это место.

— А чем оно тебе не нравится?..

— Кусты растут слишком близко к воде. Для засады место, просто, идеальное.

— Да тут везде растут эти кусты. На всем протяжении реки… — Возразил Саймон. — Тебе везде мерещатся засады.

— А почему здесь птиц нет? Возле берега должны бегать всякие водяные птички, а их нет…

— Да брось ты, Хейс. Какие птички? Это тебе не лес…

— Ладно, пошли… — Согласился Тернер, не спуская глаз с противоположного берега.

Камни оказались очень скользкими и Джек, пару раз, едва не свалился в воду. Он балансировал с мешком в одной руке и автоматом в другой, стараясь высмотреть камень понадежнее.

Тернер шел на несколько метров впереди и, тоже, чувствовал себя не слишком уверенно. После каждого шага он бросал взгляд на кусты и только после этого делал новый шаг.

Внезапно Хейс резко присел и одновременно с этим в воду возле Джека ударила крупнокалиберная пуля. Над кустами перелесника поплыло облако белого пара.

Саймон, все еще ничего не понимая, последовал примеру Тернера. Из кустов раздались еще два выстрела, но Хейс уже соскочил воду и ответил очередью из автомата.

Глубина оказалась не большой и вода, едва доходила до пояса. Джек соскользнул с валуна и, от толчка бурного потока, едва не выронил автомат. Саймон кое-как восстановил равновесие и придерживая ногами вырывающийся рюкзак, поднял свой автомат.

Кусты шевельнулись и Джек выстрелил навскидку. Пули срезали несколько веток. Хейс быстро оглянулся на Саймона и увидев его с автоматом, одобрительно кинул головой. Борясь с течением он начал двигаться вперед.

Джек встал поудобнее, стараясь не думать о холодной воде и быстром течении. Чуть выше кустов, между деревьями, возник силуэт. Через долю секунды Саймон выстрелил и силуэт исчез.

Тем временем Хейс продолжал двигаться вперед и от берега его отделяло не более десяти метров. Джек не двигался с места, ожидая когда его напарник выйдет из воды. Хейс залег у самой кромки воды и тогда Джек начал пробираться к берегу.

Ему оставалось пройти не больше пяти метров, когда между деревьев, растущих на каменистом склоне, появились люди и побежали вниз.

Автомат Хейса часто защелкал, и Джек, метнув на берег мокрый рюкзак, тоже открыл огонь.

Атаковавших было не менее пятидесяти, но быстрая и точная стрельба оборонявшихся, умерила их пыл. Они засели в кустах и начали обстреливать берег.

По камням защелкали пули, а над кустами и среди деревьев поплыли облака пара.

— Это что, еще, за хреновина?.. Пар, что ли?.. — Крикнул Хейс Саймону, продолжая делать одиночные ответные выстрелы.

— Сам не пойму!.. — Отозвался Джек, ловя на мушку чью-то голову. — Хейс, у меня патроны кончаются!..

— А у меня, считай, кончились!.. — Он выстрелил еще раз и очередная жертва покатилась по склону.

— Что будем делать?..