Зейн сделал последние разделяющие их два шага. И они остались стоять вплотную друг к другу, не отрывая глаз. И внезапно по коже расползлось ощущение энергии, которая определенно говорила, что перед вами не люди.
Черт. Я не хотела завязывать драку.
Зейн наклонил голову, и из закрытого рта послышалось низкое рычание.
— Мальчики, расслабьтесь, — сказала я.
Зейн послушался и запечатлел на губах Джейсона смачный влажный поцелуй.
Джейсон отшатнулся и рассмеялся:
— Ну, ты и бисексуальный сукин сын!
— Хоть горшком назови, — самодовольно ответил Зейн.
Джейсон ухмыльнулся и стал бродить по самолёту, хотя бродить особо было негде. Да, и ещё я страдала легкой клаустрофобией. Появилась она после несчастного случая во время дайвинга, ещё в колледже, а усилилась, когда я имела счастье проснуться в одном гробу с вампиром, которого недолюбливала. Я выбралась, но с тех пор люблю замкнутые пространства всё меньше и меньше.
Зейн скользнул на место возле меня. Вырезана жилетка была так глубоко, открывая почти всю бледную узкую грудь, что серебряное кольцо в соске выглядывало наружу.
Он похлопал меня по колену, и я не стала возражать. Он всегда дотрагивался до людей, в этом не было ничего личного. Многие оборотни живут в мире прикосновений — будто они больше звери, чем люди, и физические границы у них шире, но Зейн превратил обыденное прикосновений почти в искусство. Я, наконец, поняла, что, дотрагиваясь до кого-нибудь, он чувствует себя в безопасности. Он пытался играть доминирующего хищника, но он им не был. И под маской уверенного в себе задиры, он это знал. Он начинал нервничать, если попадал в ситуации, где ему приходилось быть одному, буквально — где он не мог никого потрогать. Так что ему я позволяла себя касаться, но остальные за это могли от меня получить.
— Мы скоро садимся, — сказал он и убрал руку с колена.
Правила он знал. Я позволяла ему к себе прикасаться, только если он делал это без цели, не более того, никаких ласк под одеждой. Если он нервничал, я была ему опорой, но уж никак не подружкой.
— Я знаю, — сказала я.
Он улыбнулся:
— Но ты мне не поверила.
— Давай сначала сядем, и тогда я расслаблюсь.
К нам присоединилась Шерри. Она была высокой и стройной. Её прямые светлые от природы волосы были подстрижены очень-очень коротко и обрамляли правильное сильное лицо. У нее были серые тени для век, а карандаш для глаз — такой чёрный, что напоминал подводку. Помада тоже была чёрная. Косметика была не того цвета, который бы выбрала я, но подходила к одежде. Чёрные чулки в сеточку, мини юбка из винила, черные сапоги, и чёрный лифчик под сетчатым топом. Лифчик входил в наряд благодаря исключительно моим заслугам. Одеваясь на свое усмотрение, и не обремененная работой медсестры, она в основном ходила почти топлес. Раньше она работала медсестрой, пока все не узнали, что она верлеопард, после чего она тут же попала под сокращение. Может, сокращение было на самом деле, а может, и нет. Дискриминация по болезни — незаконна, но никому не хочется, чтобы их лечил оборотень. Люди, кажется, думают, что ликантропы не могут управлять собой при виде крови. Некоторые новообращенные, может, и не смогли бы, но не Шерри. Она была хорошей медсестрой и никогда больше не станет ей снова. Она остро это переживала, и постепенно превратила себя во что-то вроде невесты-шлюшки с Планеты Х, словно хотела, чтобы люди считали ее другой, не такой, как все, даже в человеческой форме. Единственная проблема была в том, что выглядела она так же, как тысячи других подростков и молодых людей, которые хотели выделиться, стать «другими».
— Что будем делать, когда приземлимся? — промурлыкала она мягким низким голосом.
Я думала, что её мягкость в голосе появилась подобно клыкам Зейна из-за долгого времени, проведенного в пушистой форме, но на самом деле у Шерри и раньше был такой глубокий, сексуальный голос. С таким голосом только заниматься сексом по телефону. Она села у наших ног, подобрав ноги под себя. И без того короткая юбка, поднялась ещё выше, открывая длинное бедро до места, где заканчивались чулки, но у Шерри получилось не открыть остального. При такой короткой юбке, мне оставалось только надеяться, что она носит белье. У меня никогда не получалось ходить в юбке такой длины и при этом не сверкать на все окрестности.
— Я свяжусь с братом Ричарда и поеду к Ричарду в тюрьму, — сказала я.
— Что должны будем делать мы? — спросил Зейн.
— Жан-Клод сказал, что договорился насчет жилья, так что вы, ребята, поедете туда.
Они переглянулись. Это были явно больше чем обычные взгляды.
— Что? — спросила я.
— Один из нас должен будет поехать с тобой, — сказал Зейн.
— Нет, я собираюсь поехать и потрясти своим удостоверением Истребителя. Мне удобнее наезжать, если я одна.
— А что если Мастер этого города и его люди будут тебя там ждать? — спросил Зейн. — Он наверняка узнает, что ты сегодня поедешь в тюрьму.
Шерри кивнула.
— Там может быть засада.
Они были правы, но…..
— Слушайте, ничего личного, но вы выглядите как фигурки с торта на свадьбе садо-мазо. Копам не нравятся люди, которые выглядят…. — я не знала, как сказать это, чтобы их не обидеть.
Обычно копы — люди из разряда «картошка с мясом». Экзотика их не впечатляет. Все это они видели и разбирались с беспорядком. К тому же большая часть экзотики, которую они видели, была далеко не дружелюбна. Со временем они начинают принимать любых экзотов за плохих парней, и это экономит им время.
Если бы я пришла в полицию с панком и шлюшкой, то они бы что-нибудь заподозрили. Они бы почувствовали, что я не та, кем хочу казаться, а это все усложнит. Нам нужно упростить ситуацию, а не запутывать ее еще больше.
Вот я как раз была одета как типичный истребитель вампиров. Еще не вылинявшие новые черные джинсы, тёмно-красная рубашка с короткими рукавами, чёрный пиджак, чёрные найки, и чёрный ремень, к которому крепилась наплечная кобура. Знакомой тяжестью под левой рукой чувствовался браунинг Hi-Power. Ещё у меня было с собой три клинка. Серебряный нож в ножнах на каждой руке и ещё один на спине, вдоль позвоночника. Рукоятка была достаточно высоко, так что ее приходилось закрывать волосами, но шевелюра у меня достаточно густая и темная, чтобы это с легкостью получалось. Нож у меня за спиной можно назвать маленьким мечом. Я воспользовалась им лишь однажды, когда проткнула сердце верлеопарду. Конец лезвия тогда вышел у него из спины. Под рубашкой у меня был серебряный крест, на самый крайний случай, так что снаряжена я была — хоть на вермедведя иди, да и не только на него. В заднем кармане у меня была коробка обычных патронов, на всякий случай, если встречусь с преступником фейри. Серебро на них не действует.
— Я пойду с тобой.
Между мной и Шерри скользнул Натаниель, прислонившись к переборке самолета и прижавшись к моим ногам. Широкие плечи твердо, но приятно оперлись на обтянутые джинсами колени. Он не мог сидеть в таком положении и не касаться меня. Он всегда старался прикоснуться ко мне, и так отточил это мастерство, что я не всегда могла возразить, вот как в данном случае.
— Я так не думаю, Натаниель, — сказала я.
Он притянул колени к груди.
— Почему нет?
Одежда на нем была нормальная — джинсы и заправленная в них футболка, но в остальном… У него были густые волосы, темные — цвета красного дерева. Он завязал их в хвост, но они всё равно падали густой шелковистой волной ему на колени.
Натаниель пристально посмотрел на меня своими светло-фиолетовыми глазами. Даже если бы он постригся, его глаза доставили бы ему хлопот. Он был невысокого роста, к тому же самый молодой из нас, девятнадцать лет. Но я сильно подозревала, что он все еще растет. Так что когда-нибудь это тело будет соответствовать его широким и мужественным плечам. Он работал стриптизером в Запретном Плоде, и лишь однажды как проститутка. Я положила этому конец.
Если собираетесь стать королевой леопардов, то вы должны уметь ими управлять. Так что ни один из верлеопардов не будет шлюхой — это правило. Габриель, их прежний альфа, был по совместительству и их сутенёром. Оборотень может выжить даже после смертельных травм. Габриель понял, как извлечь из этого выгоду. Он продавал кисок для садомазо развлечений. И те, кто любит причинять боль, как-то заплатили много денег и за Натаниеля. Когда я увидела его впервые, он лежал в больнице после встречи с клиентом, который его чуть не убил. Честно говоря, это было уже после убийства Габриеля. Верлеопарды попытались не потерять старых клиентов, но у них не было никого, кто мог бы защитить их от этих самых клиентов.
Зейн попробовал занять место Габриеля в качестве сутенера и очень плохого котика, но у него оказалось недостаточно силы, чтобы выполнять все функции. Натаниеля почти убили, а он не смог даже вмешаться.
Натаниель мог выжать одной рукой целый рояль, но он был жертвой. Он любил боль и не мог жить самостоятельно. Ему нужен был хозяин, и он очень старался, чтобы эта завидная роль досталась мне. Мы могли бы что-нибудь придумать, но быть его Мастером — или Госпожой — включает в себя секс, а это, извините, не по моей части.
— Пойду я! — заявил Джейсон.
Он сел рядом с Шерри и прижался к ней, положив голову ей на плечо. Шерри отодвинулась от него, перемещаясь ближе к Натаниелю. Дело было не в сексуальных влечениях, просто оборотни стараются держаться ближе к себе подобным. Приближаться к другому виду считается неуместным поступком. Но Джейсона это не волновало. Шерри была женщиной, а он заигрывал со всем, что было женского пола. Ничего личного, просто привычка.
Он поерзал и придвинулся к Шерри так, что она оказалась зажатой между ним и Натаниелем.
— У меня с собой есть костюм. Приличный, формальный синий костюм. Я даже надену галстук.
Шерри рыкнула на него. Сорвавшись с губ на таком милом лице, звук казался, по крайней мере, неправильным. Я не из тех, кто любит переделывать других женщин. Я не загоняюсь на макияже или нарядах. Но Шерри прямо-таки вынуждала меня хотеть ей намекнуть. Если она умудряется выглядеть красивой с макияжем, как у невесты Франкенштейна, то уж в том, что подходит к ее цвету кожи и волос, она будет просто сногсшибательна.
Я улыбнулась.
— Спасибо, Джейсон. А теперь дай Шерри продохнуть.
Он прижался ещё больше.
— А вот Зейн меня поцеловал, чтобы я отодвинулся.
— Двигайся, или я тебе нос откушу, — ответила она, снова рыкнув и угрожающе обнажив зубы, но в то же время улыбаясь.
— Думаю, она это серьёзно, — заметила я.
Джейсон рассмеялся и встал тем молниеносным движением, с которыми все они были способны двигаться. Он обошёл моё кресло и облокотился на спинку.
— Спрячусь за тобой, пока не станет безопасно от этих кисок, — сказал он.
— Отвали от моего кресла, — приказала я.
Он убрал руки, но остался позади меня.
— Жан-Клод решил, что тебе придется брать с собой кого-нибудь из нас для встречи с полицией. Мы не можем всё время выглядеть как студенты или порнозвёзды.
Комментарий по поводу порнозвёзд, к сожалению, абсолютно точно характеризовал всех трёх верлеопардов. Ещё одной хорошей идеей Габриеля было то, что его люди будут сниматься в дешёвом порно. Габриель сам играл большую часть ролей в этих фильмах. Он никогда не спрашивал своих кисок, хотят ли они делать то, что он не желал, точнее не пылал желанием, делать сам. Он был извращенным сукиным сыном, и добился того, что остальные киски стали такими же извращенцами.
Натаниель принес мне в подарок три кассеты таких фильмов с его участием. Он предложил посмотреть их вместе с ним. Я сказала — спасибо, но нет. Я хранила эти фильмы главным образом потому, что не знала, что с ними делать. Я хочу сказать, это же был его подарок. А меня воспитывали, чтобы я была вежливой. Кассеты я засунула глубоко в ящик, за кассеты с фильмами Диснея. И нет, я так и не посмотрела их, даже когда была одна.
В борт ударил поток воздуха, заставив самолет вздрогнуть. Турбуленция, просто турбуленция.
— Ну, ты и бледная, — заметила Шерри.
— Ага, — отозвалась я.
Джейсон поцеловал меня в макушку.
— Знаешь, ты ещё симпатичнее, когда чего-нибудь боишься.
Я медленно развернулась и посмотрела на него. Мне бы хотелось сказать, что я смотрела на него до тех пор, пока его наглая улыбка не исчезла с лица, но на это потребовалось бы прорва времени, которой у нас не было. Джейсон ухмылялся бы по-своему и в самом аду.
— Не трогай меня.
Он улыбнулся ещё шире.
— Кто, я?
Я вздохнула и села обратно. Эта пара дней обещает быть ну очень длинной.
4
Летное поле Портаби было совсем небольшое. Думаю, именно поэтому оно и называлось полем, а не аэропортом. Здесь располагались две скромные взлётно-посадочные полосы и группа зданий, если считать, что три штуки — это группа. Но все было на удивление чисто и опрятно, как с иголочки, и со стороны выглядело, как картинка с поздравительной открытки. Лётное поле находилось прямо в центре большой зелёной долины и с трех сторон было окружено живописными склонами Дымных Гор. С четвёртой стороны, за постройками простиралась остальная часть долины. Покатый склон, на котором мы стояли, говорил, что долина была частью гор. Город Маертон штата Теннеси раскинулся чуть ниже по склону, и воздух тут был такой чистый, что, казалось, искрился от бриллиантовой пыли, которую кто-то рассыпал по облакам. На ум сразу приходили такие слова, как «нетронутый» и «кристальный».
И это было основной причиной, по которой в здешних местах обитала одна из последних оставшихся в дикой природе групп Троллей Малых Дымных Гор. Ричард заканчивал работу над диссертацией по биологии. Уже четыре года каждое лето в перерывах между преподаванием он изучал здесь троллей. Чтобы получить степень мастера, занимаясь этим урывками, требуется намного больше времени.
Я глубоко вдохнула чистый-чистый воздух. Теперь я понимаю, почему Ричард так рвался сюда каждое лето. Это было именно то место, где ему хорошо. Он во всех смыслах любил бывать на природе. Скалолазание, пешие прогулки, рыбалка, кемпинг, сплав, наблюдение за птицами, в общем все, что можно делать под открытым небом, соответствовало его представлениям о развлечении. О, и конечно же исследование пещер. Хотя, когда лазаешь по пещере, нельзя сказать, что ты под открытым небом.
Так что, назвав Ричарда настоящим бойскаутом, я имела в виду не только его моральные качества.
Тем временем к нам направлялся человек. Он казался почти круглым в своем рабочем комбинезоне с засаленными коленями. Из-под кепки выбивались белые волосы. На нем были квадратные очки в черной оправе. Он шёл, вытирая руки о тряпку, и разглядывал нас с вежливым любопытством. Взглянув на меня, он начал рассматривать остальных по мере того, как они выходили из самолёта. Наконец его взгляд упал на гробы, которые выгружали из грузового отсека самолёта. В одном был Ашер. В другом — Дамиан.
Из этой парочки Ашер был могущественнее, хотя и моложе на несколько сотен лет. Дамиан при жизни был викингом, и я имею в виду не футбольную команду. Он владел мечом и щитом, был налётчиком и мародером. Однажды он напал не на тот замок, и его сцапала Она. Если у неё и было имя, то я ни разу его не слышала. Она была мастером вампиров и правителем своих земель, это то же самое, что Мастер Города, когда на сотни миль вокруг города нет и в помине. Дамиан попал к ней одной летней ночью, больше тысячи лет назад, и остался там надолго. Тысяча лет, а в нём было столько же силы, сколько и у пятисотлетнего. Из-за этого я недооценила его возраст на несколько столетий, потому что часть меня так и не смогла примириться с тем, что можно просуществовать так долго и не стать более могущественным и страшным. Дамиан мог быть устрашающим, но не для того, кто праздновал свой миллениум. Он никогда не превзойдет то, чем является сейчас — третий или четвертый по силе помощник. Жан-Клод заключил сделку на свободу Дамиана, когда стал Мастером Города. Он выкупил Дамиана. Я так и не узнала, чего это стоило Жан-Клоду, но догадывалась, что это было не дешево. Она не хотела отпускать своего любимого мальчика для битья.
— Я бы пожал вам руку, да только что вылез из-под самолёта, — сказал подошедший. — Человек Мистера Найли ждёт вас в здании.
Я нахмурилась.
— Мистера Найли?
Он тоже нахмурился.
— Вы не люди Мистера Найли? Майло сказал, что вы прибудете сегодня.
Он оглянулся, а из здания вышел высокий человек. Его кожа была цвета кофе с молоком, молока — порции две. Голова была чисто выбрита, поэтому его словно высеченное лицо с изящными чертами представало ясно и без прикрас. На нем был один из тех костюмов, которые стоят больше, чем некоторые автомобили. Он смотрел на меня, и даже на расстоянии я чувствовала мертвую тяжесть его взгляда. Единственное, чего ему не доставало, это горящей неоновой вывески над головой: «Мускул».
— Нет, мы не люди Мистера Найли.
Из-за того, что он принял нас не за тех, у меня в голове крутился вопрос — кто такой Мистер Найли?
Раздался голос.
— Это те люди, которых я жду, Эд.
Это был Джамиль, один из силовиков Ричарда. В древнескандинавской мифологии упоминаются два волка — Сколл и Гати, охотящиеся за солнцем и луной, и силовиков называют их именами. Когда они поймают светила, то наступит конец света. И то, что силовиков называют в честь тех, кто вызовет конец света, многое говорит о порядках вервольфов. Джамиль был Сколлом стаи Ричарда, то есть главным из двух. Он был высок и строен, как бывает строен танцор: изящный слаженный механизм плоти из переплетения мышц, обтянутых гладкой кожей. На нём была майка и свободного покроя белые брюки с отворотами. Грудь обтягивали черные подтяжки в тон отполированным до блеска черным ботинкам. Белый льняной пиджак он перекинул через плечо. Его темная кожа словно кричала в контрасте с белизной одежды. Косички волос доходили почти до талии, и в них были вплетены белые бусины. Последний раз, когда я его видела, бусинки были разноцветные.
Эд оглянулся на Джамиля, и пробормотал:
— Как скажете…
И пошел обратно в главное здание, предоставив нас самих себе. Может это и к лучшему.
— Не знала, что ты здесь, Джамиль, — сказал я.
— Я телохранитель Ричарда, где еще мне быть?
Он попал в точку.
— Где же ты был в ночь, когда его охраняемое тело якобы напало на эту женщину?
— Её зовут Бетти Шаффер.