Приют утопленников

Сименон Жорж

Приют утопленников

Жорж Сименон

"ПРИЮТ УТОПЛЕННИКОВ"

I

- Вы и в самом деле не хотите встать под навес? - с чувством некоторой неловкости настаивал капитан жандармерии.

- Нет! - сквозь зубы, не вынимая изо рта трубки, ответил Мегрэ Он стоял сердитый, массивный и грузный, как всегда в свои скверные дни, засунув руки в карманы пальто Поля его шляпы превратились в водоем, и вода выплескивалась оттуда при малейшем его движении.

Надо сказать, так ведь и бывает: волею случая влипаешь в самые неприятные истории, из которых всего труднее выпутаться и которые обычно кончаются более или менее печально, и притом влипаешь по собственной глупости или по малодушию, не решаясь отказать, пока еще не поздно.

Так и случилось с Мегрэ - и в который уже раз! Накануне он приехал в Немур по делу второстепенной важности, которое должен был согласовать с капитаном жандармерии Пийманом.

Капитан оказался человеком приятным, культурным, спортсменом, выпускником Сомюрского военного училища *. Он любезно пригласил комиссара оказать честь его столу и винному погребу, а потом, поскольку ливень не прекращался, предложил остаться ночевать в комнате для гостей.

Стояла хмурая осень, уже две недели шли обложные дожди, сопровождавшиеся густым туманом, а по неспокойным, мутным водам Луэна плыли сломанные ветви деревьев

- Ну, так я и знал! Без этого дело не обойдется, ночь не проспишь спокойно,- вздохнул Мегрэ, услышав около шести утра, среди полной тьмы, резкие телефонные звонки.

Через несколько минут капитан подошел к его двери и вполголоса окликнул:

- Вы не спите, комиссар?

- Нет, не сплю.

- Не согласились бы вы поехать со мной в одно место в пятнадцати километрах отсюда? Сегодня ночью там произошел курьезный случай.

И Мегрэ, разумеется, отправился с ним. Они приехали к берегу Луэна, туда, где шоссе Немур - Монтаржи идет вдоль реки.

Открывшаяся им картина могла навсегда отбить охоту к раннему вставанию. Низкое холодное небо. Косые струи дождя. Грязно-коричневые волны реки, а чуть поодаль тополя, выстроившиеся вдоль канала.

Селения поблизости не было. И только гостиница "Приют рыбаков" одиноко возвышалась метрах в семистах отсюда Мегрэ уже знал, что местные жители прозвали ее "Приютом утопленников".

* В Сомюре находится одно из самых старинных и престижных французских военных училищ.

О нынешних утопленниках пока еще ничего не было известно. Скрипел кран, двое в непромокаемых плащах, какие носят матросы, накачивали скафандр. Несколько машин стояли на обочине, другие проносились мимо в обоих направлениях по шоссе, замедляли ход, иногда останавливались, чтобы узнать, в чем дело, затем ехали дальше.

Суетились жандармы, поодаль замерли кареты "Скорой помощи", вызванные на всякий случай ночью и теперь уже явно бесполезные.

Надо было ждать, пока кран подцепит затонувшую в середине реки машину, над которой стремительно неслись мутные воды, и вытащить ее на берег.

У поворота шоссе застыла десятитонка, одно из тех вонючих чудовищ, которые день и ночь грохочут по шоссе.

Никто точно не знал, что произошло. Накануне, в девятом часу вечера, здесь шла десятитонка, совершавшая регулярные рейсы между Парижем и Лионом. На повороте она врезалась в машину с потушенными фарами и столкнула ее в реку.

Водителю грузовика Жозефу Лекуэну почудились крики, и хозяину баржи "Прекрасная Тереза", стоявшей на канале, примерно в ста метрах отсюда, тоже послышались призывы о помощи.

Оба они встретились на берегу и, вооружившись большим фонарем, пытались хоть что-нибудь разглядеть в темноте. Затем шофер продолжил свой путь в Монтаржи, где тотчас поставил в известность о случившемся жандармерию.

Местность, где произошел несчастный случай, входила в округ Немура. Жандармерия этого города тоже была извещена, но поскольку ничего нельзя было предпринять до рассвета, лейтенант жандармерии разбудил капитана только в шесть утра.

Ожидание было томительным. Люди мерзли, втянув голову в плечи, почти равнодушным взглядом смотрели на грязные воды Луэна.

Тут же под большим зонтом стоял хозяин гостиницы и с видом знатока обсуждал ситуацию.

- Если тела не застряли в машине, их найдут нескоро: все плотины спущены, и они доплывут до Сены, если не зацепятся за корягу.

- Они никак не могут застрять в машине,- возражал водитель грузовика,- машина-то открытая!

- Интересно!

- Что - интересно?

- Да вчера у меня остановилась молодая парочка, приехавшая в открытой машине. Они ночевали у меня, позавтракали и собирались остаться и на эту ночь, но больше я их не видел.

Нельзя сказать, что Мегрэ прислушивался к этой болтовне, но мозг его регистрировал каждое слово помимо его воли.

Водолаз наконец всплыл на поверхность, и люди в плащах принялись торопливо отвинчивать его большой медный шлем.

- Валяйте,- сказал он,- застроплено надежно.

На шоссе нетерпеливо гудели машины, не понимая причины затора. В окна высовывались головы.

Кран, вызванный из Монтаржи, производил невероятный грохот. Наконец из воды показалась верхняя часть серого кузова, потом капот, колеса...

Ноги у Мегрэ давно промокли, брюки отяжелели от налипшей грязи. Он с удовольствием выпил бы чашку горячего кофе, но не хотел уходить отсюда и тащиться в гостиницу, а капитан жандармерии не решался больше отвлекать его разговорами.

- Осторожно, ребята! Освободите место слева.

Перед автомобиля хранил отчетливые следы столкновения, подтверждавшие слова шофера грузовика, что в момент происшествия машина была развернута лицом к Парижу.

- Раз! Два!.. Взяли!

Наконец машину выволокли на берег. Странное она представляла зрелище. Колеса искорежены, крылья скомканы, как бумага, на сиденьях уже осели грязь и речные наносы.

Лейтенант жандармерии записал номер, пока капитан искал на панели табличку с именем хозяина машины.

На табличке было написано: "Р. Добуа, Париж, авеню Терн, 135".

- Я попробую позвонить туда, хорошо, комиссар?

На лице Мегрэ читалось: "Делайте что хотите! Меня это не касается".

Все это - дело жандарма, а не комиссара уголовной полиции. Бригадир уехал на мотоцикле звонить в Париж. Вытащенный из воды автомобиль обступили со всех сторон. Было тут с десяток любопытных из проезжавших мимо машин; некоторые ощупывали кузов или пытались заглянуть внутрь.

Кто-то случайно повернул ручку багажника, и, против ожидания, крышка без труда откинулась. Человек с криком отшатнулся, а стоящие рядом устремились вперед, чтобы получше разглядеть.

Мегрэ подошел вместе с другими, нахмурил брови и впервые за это утро громко приказал:

- Отойдите!.. Ни к чему не прикасаться!

Теперь он тоже увидел. Увидел человеческое тело, странно согнутое, скрюченное в неестественной позе, будто человека втиснули туда и с трудом захлопнули крышку; светлые волосы с платиновым отливом указали на то, что это женщина.

- Капитан, пожалуйста, очистите место! Тут пахнет грязной историей.

Да и работа предстояла довольно грязная! Вытаскивать мокрый труп из багажника - занятие не из приятных.

- Вы ничего не чувствуете?

- Еще бы.

- Вам не кажется, что...

Минут через пятнадцать подозрения подтвердились. Один из зевак оказался врачом. Он осмотрел труп в придорожном кустарнике. Приходилось беспрерывно отгонять людей и даже детей, которым не терпелось посмотреть на все поближе.

- Смерть наступила по крайней мере трое суток назад.

Кто-то потянул Мегрэ за рукав. Это был Жюстен Розье, хозяин "Приюта утопленников".

- Я узнал машину,- сказал он с таинственным видом.- Она принадлежит моим молодым постояльцам.

- У вас записаны их имена?

- Да, они заполнили листок. Снова заговорил врач:

- Знаете, эта женщина убита. Каким орудием?

- Бритвой. Ей перерезали горло. А дождь все лил и на машину, и на труп, и на темные фигуры, суетившиеся в серых сумерках рассвета. Затарахтел мотоцикл. С него соскочил бригадир.

- Машина уже не принадлежит господину Добуа, с которым я только что говорил по телефону. На прошлой неделе он продал ее хозяину гаража у заставы Майо.

- А что заявил этот хозяин?

- Я звонил в гараж. Машина перепродана три дня назад молодому человеку, который заплатил наличными. По этой причине имя его не было нигде зарегистрировано.

- Но ведь у меня же записано имя! - в нетерпении воскликнул хозяин, считая, что ему не уделяют достаточного внимания. - Пройдем ко мне в гостиницу, и я...

Подошел рыжий человек, редактор единственной в Монтаржи газеты и корреспондент одной из крупных парижских газет. Неизвестно, как он сумел раздобыть материал, потому что Мегрэ сразу отшил его, и капитан Пийман тоже. Это, однако, не помешало ему занять на целых пятнадцать минут телефонную кабинку гостиницы.

А через час уже множество репортеров наперебой совали свои удостоверения жандарму, который преграждал вход в гостиницу любопытным. Среди них были и фотографы, карабкавшиеся на столы и стулья и снимавшие всех подряд без всякой связи с происшедшей драмой.

Мегрэ получил ответ из Парижа по телефону.

- Сюрте согласна. Поскольку вы оказались на месте, ведите официальное дознание. В течение дня к вам на подмогу прибудет инспектор с улицы Соссэ.

Да, действительно, странная история! И гостиница тоже странная, непонятно почему стоявшая как раз там, где шоссе делает резкий поворот! Мегрэ успел узнать, что за пять лет уже третья машина падала в Луэн на этом самом месте.

Два первых случая были не столь загадочны: машины мчались на большой скорости, не предусматривавшей поворота, и, не сумев свернуть вовремя, на полном ходу сорвались в реку. В одной утонула семья в пять человек; в другой была только одна жертва.

Да, гостиница не зря получила такое название, к тому же в воскресенье, на Троицу, здесь из-за своих личных горестей утопилась молодая женщина, в то время как ее супруг мирно сидел с удочкой всего в ста метрах от нее.

"Приют утопленников"! Достаточно было бросить взгляд на телефонную будку, куда по очереди входили журналисты, и становилось ясно, что еще до вечера она прославится на всю страну.

... Тайна "Приюта утопленников"... Преступление у "Приюта утопленников"... Труп в багажнике... Загадка серой машины...

Невозмутимый, тяжеловесный Мегрэ курил свою трубку и с аппетитом ел огромный сандвич с ветчиной, запивая его пивом. Без всякого любопытства взирал он на эту обычную суматоху, которая всегда осложняет работу полиции.

Среди всех толпившихся здесь людей его интересовали только двое: судовщик с "Прекрасной Терезы" и шофер грузовика.

Судовщик явился к нему и почтительно начал:

- Вы знаете, нам дают премию за скорость. Мне нужно было отчалить сегодня на рассвете. Так что, если можно...

- Где вы должны разгружаться?

- На набережной Турнель в Париже. Нам еще целый день плыть по каналу. И почти столько же по Сене. Доберемся только послезавтра к вечеру. Мегрэ заставил его повторить свои показания.

- Мы поужинали, и жена уже улеглась. Я тоже собирался лечь, но услышал какой-то чудной шум... Из нашей каюты не очень-то разберешь... Я высунул голову из люка, и мне показалось, будто зовут на помощь.

- Какой был голос?

- Да трудно сказать. Дождь стучал по железной обшивке палубы. Голос доносился издалека.

- Голос женский или мужской?

- Да, пожалуй, мужской!

- Сколько прошло времени после первого шума, который вы услышали?

- Трудно сказать - я разувался, надевал шлепанцы...

- Что вы сделали потом?

- Не мог же я выйти в шлепанцах. Я спустился вниз, надел кожанку и резиновые сапоги. Жена не спала еще, и я сказал ей: "Может, кто-нибудь тонет".

Мегрэ спросил:

- Почему вы решили, что кто-то тонет?

- Знаете, когда живешь на реке или на канале и слышишь крики о помощи, то ясно: кто-то тонет! Своим багром я вытащил уже пять человек...

- Значит, вы направились к реке?

- Да, я почти что там и был, ведь между каналом и рекой в этом месте всего метров двадцать. Я увидел фары грузовика, а потом здоровенного малого, который ходил по берегу.

- Шофера? Вот этого самого?