– Мама милая… – похолодевшими губами прошептал он, глядя на обзорный экран.
Это была белая горячка. Он наконец допился до чертиков, или его просто свело с ума злополучное аварийное сближение со станцией…
Джон, застыв в кресле, с отвисшей челюстью, опасливо и подозрительно покосился на отлетевшую в угол ходовой рубки бутылку, потом энергично тряхнул своей многострадальной головой и вернул полубезумный взгляд к обзорному экрану.
«Точно… допился!..» – с тоской понял он.
Единственное, что показалось Джону и странным, и страшным одновременно, – это то, с какой отчетливостью он осознает собственную невменяемость. В том, что изображение на обзорном экране являлось явным глюком его покореженной психики, он не сомневался ни на секунду.
Нормальному человеку такое не пригрезится.
«Небулонг», потеряв всю свою стремительность на выходе из пике, теперь плыл над поверхностью станции со скоростью едва ли тридцати-сорока километров в час, постепенно снижаясь, под влиянием пологой, нисходящей траектории собственного движения.
Выдвинутые из-под днища транспорта посадочные прожекторы ярко освещали поверхность древней конструкции в радиусе до трех километров. Сейчас «Небулонг» миновал древний космопорт и приближался к его окраинным докам, где высился целый лес ремонтных и заправочных ферм обслуживания.
На одной из таких решетчатых стрел, которая возвышалась под углом в сорок пять градусов к поверхности станции и имела длину никак не меньше пятидесяти метров, и угнездилась его белая горячка.
Джон отчаянно моргал, машинально щипая себя то за запястье, то за щеки, но глюк не исчезал.
По наклонной решетчатой ферме обслуживания, словно механический краб из дурного, кошмарного сна, встав на карачки, медленно карабкался вверх самый страшный боевой робот отгремевшей несколько веков назад войны. Это был печально известный «Фалангер» – машина весом в шестьдесят тонн, вооруженная не только крупнокалиберными автоматическими орудиями и ракетными комплексами, но и так называемым «программным оружием» – пакетом независимого поведения, который позволял данной машине самостоятельно принимать решения в большинстве возникающих на ее пути ситуаций…
На некоторых планетах электронную начинку «Фалангеров» называли «Пакет Одиночка», на других – «Искусственный Интеллект», но суть сводилась к одному и тому же: этих роботов запретили и уничтожили, оставив в качестве напоминания о данном рукотворном кошмаре лишь кадры видеохроники…
И теперь именно такой кошмар, встав на карачки, карабкается, будто примат в национальном парке Прокуса, по наклонной ферме обслуживания, прямо на глазах обомлевшего от страха и неожиданности Джона…
Дальнейшие события развивались стремительно и вполне подтвердили диагноз, который определил для себя Джон…
«Небулонг», лишившись не только своего бортового компьютера, но и всякой помощи со стороны ошалевшего от страха пилота, продолжал медленно, но неумолимо снижаться, грозя плюхнуться плоским днищем, из-под которого бил яркий прожекторный свет, прямо на торчащие во все стороны фермы обслуживания старого дока.
Однако следует понять Джона, он действительно бросил корабль на произвол судьбы, но причина такой растерянности была вполне оправданна. Расширенными от ужаса глазами пилот смотрел на растущий в размерах контур боевой машины, на ярко освещенной броне которой уже можно было ясно различить сварные швы, заплаты, выщерблины и прочие яркие свидетельства долгой и многотрудной жизни застывшего в неприличной позе боевого робота.
Ситуация складывалась кошмарной и комичной одновременно.
Джон понимал, что этого не может быть, но не в его силах оказалось ни прервать данное наваждение, ни хотя бы уменьшить степень правдоподобности увиденного, слишком уж вопиющими, подробными и НАТУРАЛЬНЫМИ были мельчайшие детали этой пьяной галлюцинации…
Он видел потертые шарниры коленных сочленений двух ступоходов огромного робота, его приплюснутый торс, с двумя темными, узкими, похожими на раскосые глаза бронестеклами смотровых триплексов пустующей кабины, стволы спаренных вакуумных пушек, попарно торчавших по бокам торса, – ОН ДАЖЕ ЯСНО РАЗЛИЧАЛ ВЫЩЕРБЛИНЫ НА СРЕЗАХ ИХ СТВОЛЬНЫХ КОМПЕНСАТОРОВ!..
В следующий момент робот, вцепившийся вспомогательными манипуляторами в прогибающуюся под его весом решетчатую ферму, начал медленно поворачивать свой торс в сторону проплывающего мимо, всего в каком-то десятке метров от него, космического корабля.
Джон закричал.
Его взгляд затравленно метнулся по секторам обзорного экрана, в отчаянной надежде стряхнуть жуткое наваждение, но ему стало еще хуже. Посмотрев вниз, в сумеречную глубину древнего ремонтного дока, он вдруг заметил, что вслед за его кораблем, продираясь сквозь чащу заправочных ферм, бегут десятка полтора странных, шагающих механизмов с удлиненными носами, которые подозрительно смахивали на самые тривиальные лазерные пушки…
Этого не смогло выдержать даже деформированное воображение Джона.
Он прекратил свой крик, вперившись в экран расширенными, подернувшимися белесой поволокой глазами.
Джон больше не боялся. Он просто потерял сознание от страха.
Через минуту брошенный им на произвол судьбы «Небулонг» зацепился наконец за одну из заправочных ферм, резко вздрогнул, подломив хрупкое по сравнению с его весом препятствие, и, беспорядочно вращаясь, начал резко снижаться, падая на изъеденную разрушениями поверхность древней космической станции…
Охотнику оставалось проползти каких-нибудь пять-шесть метров, когда его внимание отвлек свет.
Оторвав один клешнеобразный захват от решетчатой фермы, на верхушке которой продолжал преспокойно восседать Кронг, «Фалангер» повернул свой торс, ощущая, как качается и гнется под его весом хлипкая, ненадежная опора.
В первый момент процессор огромного робота выдал мгновенный сигнал сбоя.
Для человека данное чувство, выраженное у Охотника неким программным эквивалентом, означало бы: «Он не поверил своим глазам». Процессор «Фалангера» действительно впервые за весь период существования робота усомнился в справедливости зафиксированного собственной камерой видеоряда…
И тем не менее это был космический корабль, который медленно и величественно плыл, освещая тусклую обшивку старой станции ярким светом своих прожекторов.
Охотник на секунду оцепенел в полном смысле этого слова. Он застыл, будто изваяние, вцепившись в решетчатую ферму, и лишь его видеокамера конвульсивно дергалась в гнезде, провожая взглядом проплывающее мимо ослепительное чудо…
Затем, когда военный транспорт вдруг зацепился своим днищем за одну из ферм и, потеряв стабилизацию в пространстве, начал медленно заваливаться набок, подминая под себя окружающий лес разновеликих штанг стационарного питания, «Фалангер» перевел взгляд вниз и увидел, как вслед за падающим кораблем бежит невесть откуда взявшаяся стая вечно голодных до энергии Шагающих Лазеров.
Это уже было чересчур.
Здесь ни при чем оказалась старая неприязнь Охотника к шагающим мародерам. В силу внезапно вступили, пробудившись от вековой спячки, некоторые, уже прочно позабытые им программные законы.
Дело в том, что процессор «Фалангера», обработав видеоинформацию, точно определил класс корабля, его планетную принадлежность и назначение.
Неважно, что магнитные маркеры «Небулонга» были стерты, перед ним находился военно-транспортный эвакуационный носитель – машина обеспечения для таких, как он…
Реактивация основных боевых программ произвела на Охотника впечатление полыхнувшего внутри информационного взрыва, он, словно раненый боец, разглядевший во враждебном сумраке контур спешащей к нему «вертушки», почувствовал резкий прилив сил. Это не могло быть выбросом адреналина, как то происходит у людей, но процесс оказался схожим – в бортовую сеть был мгновенно выброшен весь резерв энергии, тщательно хранимый процессором на самый крайний случай.
Дальше для электронного разума «Фалангера» настал воистину трагичный момент.
Он больше не мог рассматривать себя как полноценную боевую единицу.
Внутренний боевой дисплей, экран которого оставался пуст и темен на протяжении сотен лет, внезапно ожил, осветив мрак пустой рубки управления.
«Фалангер» задрожал – это в глубинах его торса со скрежетом повернулся ведущий вал боевого эскалатора, но обойменные ячейки оказались пусты, и электромагнитные затворы вакуумных орудий лишь сухо щелкнули, глотнув пустоту.
«БОЕЗАПАС ИЗРАСХОДОВАН» – лаконично высветил внутренний дисплей.
«ЛАЗЕРЫ ПРАВОГО БОРТА – СИГНАЛ ОТСУТСТВУЕТ»
«ЛАЗЕРЫ ЛЕВОГО БОРТА – ПОВРЕЖДЕНИЕ ЦЕПЕЙ УПРАВЛЕНИЯ»
«МАЛОКАЛИБЕРНЫЕ УСТАНОВКИ – ТЕСТ ПРОВАЛЕН»
В этот момент обшивка станции содрогнулась от сокрушительного удара – это «Небулонг» врезался в нее и по инерции заскользил вперед, сминая лес решетчатых ферм и высекая из-под днища снопы ослепительных искр…
В рубке «Фалангера» ожил целевой монитор.
Ближайшая шагающая Лазерная Установка запуталась в паутине его координатных сеток. По срезу экрана побежали столбцы стремительно меняющихся цифр.
«Атака вражеских машин на базовый корабль поддержки». Вердикт систем логической обработки ситуации был лаконичен и неумолим.
Многострадальная ферма, на макушке которой сидел Кронг, наконец не выдержала обрушившихся на нее нагрузок – стоило Охотнику шевельнуться, и она вдруг беззвучно треснула точно посередине.
«Фалангер» величественно рухнул с высоты тридцати шести метров, заставив обшивку станции еще раз содрогнуться от удара. Кронг, ради которого он медленно и упорно карабкался по решетчатой ферме, печально сложив энергопоглощающие «уши», шмякнулся о плиты обшивки и покатился в сторону, словно обмотанный тонкой серебряной паутиной бочонок.
Бегущие к рухнувшему кораблю носатые Лазеры остановились, с дебильным любопытством обернувшись на новый источник колебаний.
Им не следовало это делать, ибо для «Фалангера» больше не существовало ничего, кроме потребности защитить свой базовый корабль.
Слава богу, Джон Шеборт все еще пребывал без сознания. Пилот, и так натерпевшийся страха, наверняка бы сдвинулся, увидев, как разлетелись во все стороны обломки рухнувших ферм обслуживания, когда из-под них поднялся хищный, уплощенный и вытянутый вперед торс шестидесятитонной боевой машины.
Ближайший к «Фалангеру» лазер разнесло вдребезги, когда на него обрушился удар вооруженного пятиметровым швеллером манипулятора, – только брызнуло по сторонам крошево полуметрового стержня из искусственного рубина, да, подпрыгивая на стыках бронеплит обшивки, в сторону откатилось несколько фарфоровых изоляторов, слетевших со смятого в лепешку длинного излучающего носа ходячей пушки.
Как ни странно, но Охотник не испытал при этом обычного удовлетворения, его процессор постоянно обсчитывал данные обстановки со скоростью в несколько миллионов бит в секунду, и на «эмоциональную» часть программного обеспечения попросту не хватало его ресурса.
В этот момент Охотник перестал быть самим собой, он полностью трансформировался в «Фалангера».
Хромая и приволакивая поврежденный при падении ступоход, он пошел, расшвыривая в разные стороны мешавшие продвижению препятствия, туда, где возвышался сумеречный контур рухнувшего на поверхность станции корабля.
Следующего, подвернувшегося под руку длинноносого он просто разорвал пополам.
Однако до победы ему было еще далеко. Двуногие пушки, хоть и считались тупыми исполнительными механизмами, но тоже создавались для войны и хорошо знали свое дело. Бросившись врассыпную, эти бродячие мародеры моментально исчезли из поля зрения «Фалангера», и спустя несколько секунд из густых железных зарослей ему в спину ударило несколько острых, жалящих лучей когерентного света…
Охотник почувствовал, как разогреваются пластины брони на его спине. Ему нечем было ответить на лазерный огонь. Схватив первый попавшийся под манипулятор обломок, он резко повернулся и швырнул его назад, целясь по вспышкам. Затем, не снижая темпа движения, подобрал валявшегося тут же Кронга и бесцеремонно воткнул его кабель в свое заправочное гнездо.
Когда резерв Кронга оказался почти исчерпан, Охотник, заметив мелькнувший между фермами обслуживания носатый силуэт, запустил в него накопитель, который с ослепительной вспышкой взорвался в самой чаще металлического леса.
Сейчас ему было не до природоохранных мероприятий. «Фалангер» слишком хорошо понимал: если он не доберется до базового корабля, ему конец, а в такой ситуации все средства казались допустимыми и приемлемыми…
Джону повезло: садясь в кресло, он умудрился не забыть пристегнуться – это, скорее всего, и спасло ему жизнь при ударе, но, придя в себя, он тут же пожалел, что сознание соизволило вернуться к нему…
Дело в том, что короткое беспамятство не только не избавило его от бредового кошмара, но, наоборот, казалось, что за время, проведенное Джоном в отключке, этот кошмар еще более усугубился, приняв форму уже не белой горячки, а какого-то иррационального бреда.
«Небулонг» врезался в поверхность станции и прочно застрял в ней, пробив своим тупым, обтекаемым носом внушительную дыру в ее обшивке. Часть внешних секторов обзора погасла, но некоторые еще работали, демонстрируя полуживому пилоту совершенно невозможные с точки зрения здравого смысла фантасмагорические картины происходящих вокруг искалеченного корабля событий.
По широкой проплешине, образовавшейся при катастрофическом скольжении «Небулонга» по поверхности станции, медленно брело, припадая на покалеченный ступоход, его кошмарное видение, только теперь ко всем шизоидным подробностям галлюцинации добавился еще и пятиметровый огрызок швеллера, которым отступающий к кораблю «Фалангер» лупил скачущие вокруг него двуногие лазерные пушки. Те ловко уворачивались от ударов, в ответ поливая хромающую машину ослепительными росчерками лазерного света, из-за чего ее броня уже светилась от перегрева, а в некоторых местах даже расплавилась и потекла, тут же застывая безобразными язвами…
Джон внезапно поймал себя на том, что сидит затаив дыхание и с непонятным самому себе азартом наблюдает за собственным сумасшествием, причем он понял, что его симпатии лежат на стороне хромающей машины, которая медленно отступала по направлению к главной грузовой аппарели «Небулонга».
Осознав это, Джон почувствовал, как его мгновенно захлестнула волна леденящего страха.
Слишком уж РЕАЛЬНЫМ было его бредовое видение… СЛИШКОМ РЕАЛЬНЫМ, ЧТОБЫ ОКАЗАТЬСЯ НЕПРАВДОЙ…
Именно теперь пилот понял, что за всю свою горемычную жизнь он ни разу не испытывал НАСТОЯЩЕГО страха. Такого, от которого трясутся поджилки и холодеет душа.
К грузовому шлюзу «Небулонга» двигалось то, от чего не было и не могло быть никакого спасения.
Ему вдруг нестерпимо захотелось взвыть и забиться в какую-нибудь щель под пультом управления.
– НЕТ! Убирайся! – дико закричал он, вцепившись в стиснувшие грудь страховочные ремни. – Я не хочу тебя! Уходи! Ты мой бред!!!
На его счастье, хромающий «Фалангер» скрылся наконец из зоны действия уцелевших видеокамер.
Освободившись от страховочных ремней, Джон встал и, шатаясь, прошел несколько метров по наклонившемуся в сторону выхода полу ходовой рубки. Поискав глазами отброшенную вгорячах бутылку со спиртным, он увидел ее, закатившуюся за вспомогательный пульт управления, и, подобрав, жадно впился губами в пластиковое горлышко…
Содержимого в ней осталось только на глоток, но и этот глоток тут же вылетел обратно – у Джона вдруг закружилась голова, – он опять отшвырнул теперь уже пустую бутылку и, тяжело, судорожно дыша, уставился в работающие секторы обзорного экрана.
«Фалангера», слава богу, нигде не было видно, но ходячие пушки никуда не делись. Очевидно, они тоже остались неравнодушны к врезавшемуся в обшивку старой станции кораблю. Расположившись полукругом, как раз напротив купола ходовой рубки, они, казалось, пребывают в нерешительности. Изредка то один, то другой из доброго десятка ходячих излучателей приближался к обшивке и начинал заинтересованно ковырять ее лазерным лучом.
«Господи… да что же им надо?!»
Джон чувствовал, что дрожит всем телом, словно вокруг царил лютый, пробирающий до самых костей холод.
На самом деле в рубке управления было тепло. При аварии, по счастью, не разгерметизировался ни один отсек, и индикаторы систем жизнеобеспечения весело сияли зелеными огнями.
Джон опять покосился на обзорный экран в тщетной надежде, что оставшиеся в поле зрения сканеров носатые пушки тоже исчезнут, как исчез боевой робот, о существовании которого находящийся на грани окончательного нервного срыва человек предпочитал даже не вспоминать…
Как бы не так…
Джон вдруг с неописуемым ужасом ощутил мощнейший толчок, как раз в районе грузового шлюза, выдвижная аппарель которого, судя по показаниям приборов, сорвалась с фиксаторов при крушении и выехала за корпус корабля, придя в рабочее положение…
«Нет… ему нипочем не проломить створы… Он не сможет ворваться внутрь!» – уже не веря самому себе, панически подумал Джон и вдруг со всех ног кинулся в скафандровый отсек.
…Толчок, который ощутил обезумевший от страха пилот, действительно произвел «Фалангер». Но это не было попыткой проломить внешний люк грузового шлюза, как в панике предположил Джон. Нет. «Фалангер» попросту не мог нанести вред своему базовому кораблю поддержки. Толчок являлся следствием того, что боевой робот вскарабкался на прилегающую к кораблю покореженную переборку станции и спрыгнул оттуда на задранную высоко вверх предшлюзовую площадку выдвинувшейся грузовой аппарели.
Его создатели могли гордиться своим воистину гениальным детищем – спустя триста лет после схода с конвейера боевая машина все еще ловко и сообразительно преодолевала различные возникающие у нее на пути препятствия, решая при этом логические задачи не хуже некоторых мыслящих живых существ.
Оказавшись на площадке перед шлюзом, «Фалангер» поднял манипулятор, и из него вместо крабьей клешни вдруг выдвинулся гибкий, упругий щуп с компьютерным разъемом на конце.
В углублении подле плотно сомкнутых створов находилось абсолютно идентичное разъему отверстие. Обе половинки целого соединились с легкостью точно подогнанных друг под друга частей, и щуп, торчавший из манипулятора робота несколько раз провернулся вокруг своей оси, отпирая замок.
Охотнику не нужно было
Створы грузового шлюза дрогнули и поползли в стороны.
«Фалангер», не колеблясь, шагнул вовнутрь.