Броненосцы Петра Великого

По мере удаления от Вавчуги Тая расцветала прямо на глазах, ну и еще раскраснелась от морозов. Сани бежали ходко, но за один день все равно доехать не получилось. Обоз был тяжелый и еле шел. Ночевали прямо в санях, под толстыми шкурами. За нашей лошадью ухаживала Тая, я просто не умел и честно в этом признался.

— Мастер, неужели есть что то, чего ты не знаешь

Тая настолько искренне удивилась, что мне стало не по себе

— Тая, я многого не знаю, очень многого не удивляйся так больше, ты пугаешь меня. Все знает только бог, так по крайней мере говорят священники.

— В селе поговаривают, что ты святой — говорили она грустно ковыряясь в лошадиной сбруе и на меня не глядя.

Подошел к девушке, обнял сзади и сказал на ушко

— Тая, ты же знаешь какой я грешник, и какому разнообразному греху тебя учу — Тая покраснела еще больше, хоть я имел в виду не то о чем она подумала — что бы не говорили, ты всегда твердо должна знать, я просто человек и я горжусь этим, я не хочу быть святым и никогда им не буду. А теперь показывай что с этой скотиной делать надо, вдруг еще в жизни пригодиться.

До Архангельска доехали уже затемно и втягивались вереницей саней на двор дома Бажениных уже при свете факелов.

Утром я впервые за последние месяцы осознал, что мне никуда не надо торопиться. А Тая не пошла на заутреннюю вот это действительно сдвиг. Обозом занимались приказчики Бажениных и от меня никто ничего не хотел.

Пока светло пошли погулять по городу, в мой прошлый приезд было не до экскурсий, а посмотреть на старый Архангельск было интересно. Правда смотреть было особо не на что.

Центром города был гостиный двор, каменная крепость изломанная вдоль берега Двины на самом кончике мыса Пур-Наволок, к северу от него, вниз по течению, преобладали иностранные дворы, к югу, вверх по течению дворы русские. Самая большая плотность поселения была вокруг гостиного двора а у стен самого двора амбары лепились вообще стена к стене, непонятно как только они тут не горят ежегодно. От гостиного двора до кирхи, считающейся центром иностранных дворов было метров восемьсот, и примерно столько же в другую сторону до сальных ям, то есть пригорода Архангельска где начинали уже заниматься громкими или вонючими делами с которыми в город не пускали. Вот и получается, что раскинулся город на два километра вдоль Двины и менее километра вглубь, так как там уже начинались мхи, то есть болота.

Были еще поселения на окружающих островах в том числе соломбальская верфь, но в целом городок был крохотный по моим меркам. Ездить по нему на лошади или в санях было понтами, если конечно товар не везли. А товары везли постоянно. Глядя на суету на немногочисленных улицах казалось что горожане постоянно перепродают товар друг другу. Груженые сани сновали практически без перерывов. А у гостиного двора, куда мы с Таей неторопливо догуляли за 20 минут было вообще столпотворение. Проведя в гостином доме несколько дней в свой прошлый приезд я уже неплохо представлял его схему. Внутри за стенами с угловыми и центральными башнями было два двора, русский в южной части и немецкий в северной, разделены дворы были проходными стенами. По внутреннему периметру стен было два этажа складов и кроме этого по всей площади внутренних дворов были еще плотнее набиты амбары. Лавки тут были скорее предбанником склада, так что торговало минимум три сотни складов и лавок. Криков зазывал слышно не было, но гомон стоял постоянный. Народу было много, и кроме того приходилось постоянно смотреть под ноги, потому что лошадей и их продуктов было еще больше.

Погуляли по гостиному двору, присматривая что то интересное. Все же в Архангельске товары были разнообразными и порой диковинными. Даже я порой не сразу понимал для чего нужна та или иная диковина. Поговорить с приказчиками, в основном русскими даже в иностранных лавках было интересно на тупых лакеев, как я ожидал, насмотревшись фильмов под старину, они были совершенно не похожи. Считая себя совершенно не известной в городе личностью я был удивлен, когда догнавшей нас с Таей купец со всей вежливостью и витиеватыми оборотами стал зазывать нас к себе на ужин. Отказываться было не вежливо, да и планов у нас никаких не было, так что согласился. И был удивлен еще больше, когда приглашения последовали одно за другим, от других купцов, на которые я уже со спокойной совестью отвечал, что уже приглашен к Кондрату Пафнутичу. После чего купцы кланялись, обещали свидеться вечером и уходили мне так показалось набиваться в гости к Кондрату. Подошел молодой приказчик с Немецкого двора, и настойчиво приглашал зайти к ним, а мы еще и половины русского не обошли. Начав задумываться, что предстоят многие визиты решил несколько обновить свой гардероб и конечно же Таи, она вообще гардероба считай не имела. Рассказав ей о планах, ожидал радости от намечающегося шопинга, но Тая опять загрустила.

— Мастер, может ты без меня к застольям пойдешь. Я же не знаю как сидеть с ними да разговоры вести, что одеть да как есть. А коль еще к немцы с дамами их придут, то меня засмеют. Иди без меня.

— Тая, без тебя я ни на какие приемы не пойду, а о чем говорить да как есть посмотрим на месте, я сам не знаю как тут принято. А что до одежды, ты права, мы оба не знаем что надо одеть, значит пойдем сейчас к знающим людям.

У ближайшего приказчика выспросил где найти лучшего портного в гостином дворе, и пошел по указанному направлению. По пути выспросил еще несколько приказчиков, а то знаю я их, отправят не к лучшему а к родне или деловому партнеру. В итоге оказались в лавке портного, чье мастерство признавалось разными приказчиками. Портной оказался пожилым подтянутым дедом, с бритой бородой, что тут была пока редкость. На меня подобрали комплекты от сапог и ботинок до шубы довольно быстро. А с Таей возникла заминка. Повседневный комплект на нее то же нашелся, и платья нашлись новоманерные. Но дед однозначно настаивал, что даме платье надо шить, и займет это минимум три дня, если доплачу за срочность. Решив, что навороченное платье для женщины это как новый автомобиль для мужчины начали с дедом перебирать фасоны и варианты. Глянцевых журналов еще не изобрели, но акварельных рисунков были целые пачки. Тая не вмешивалась, скромно сидя у двери, но слушала жадно и глаза горели. Как и любой творческий процесс, меня захватил азарт поиска и новых решений, результат был уже не столь важен. Дед то же оказался азартным, и мы начали черкать на чистых листах, что мы берем с одного рисунка, что с другого. Часть моих предложений дед отвел категорически как неприличные, в том числе и короткие юбки, а вот предложения сплошного глубокого декольте посчитал интересным. То есть ногу показать выше туфли тут неприлично, а выставить на показ неприкрытую грудь вполне прилично. В итоге нарисовали нечто с пышными юбками снизу и коротким верхом из четырех лепестков, с загнутыми вниз кончиками листьев, раскрывающиеся подобно бутону. Плечи спина и верх груди обнажены, между листьями так же будут видны полоски тела до бедер пупка и копчика соответственно. На цвете остановились бледно розовом, почти белым, под платье подобрали перчатки до локтя. От парика я отказался категорически, Прекрасные русые волосы Таи если уложить всем парикам завидно будет. Без внутреннего жесткого каркаса задуманная конструкция держаться не будет, и дед прорисовал каркас, который я забраковал. В итоге пришли к соглашению и по этому вопросу. Осмотрев исчерканный рисунок дед сказал, что это будет лучшее платье пошитое им за последние несколько лет и очень смелое. Может конечно и приукрашивал в угоду клиенту, но мне понравилось, по этому взял с деда слово, что в ближайший год еще такого платья шить не будет. Дед посопротивлялся, но на год согласился. А потом он вновь сел рисовать. На мой вопрос что он задумал, мастер только удивленно поднял на меня глаза. Оказывается к такому платью дамы платье кавалера должно быть под стать. Я мысленно усмехнулся, представив на себе костюм с аналогичными декольте. Но возможность еще придумать чего интересного заставила присоединиться к портному. Мужские костюмы были более строгими и допускали намного меньше вольностей но от панталонов, чулков и прочего я отказался на отрез, нарисовав расклешенные брюки и пиджак по мотивам формы морпехов, с узнаваемыми рядами пуговиц. Дед, поняв что рюшечки отменяются бесповоротно, начал творить над тем что есть. Получалось у него очень хорошо, все же есть в человеке талант и опыт к этому делу. Узнав, что вышивание узоров, которые он заложил займут не менее месяца, а так долго тут я быть не намерен, предложил ему вместо них поиграть аксельбантом и нашитыми веревочными узорами. Идея портному понравилась и он начал черкать новый лист. В итоге получилась очень впечатляющая белая пара по мотивам формы морпехов и вполне способная стать в будущем моим парадным мундиром, даже наверное излишне богатая для мундира, ну да тут народ падок на такую показуху. Если я надеялся, что это все, то я глубоко ошибся. Мастер взял новую кипу листочков и принялся за аксессуары. Начал с женских украшений к платью. Первым делом спросил меня на какую сумму он может рассчитывать. Денег я взял довольно много планируя купить в Архангельске всякой всячины да диковинок заморских, а если удастся то и сырья сторговать, благо в ценах я уже ориентировался. Кроме того братья написали управляющему, что я могу брать любые суммы от их лавок и доходов. Так что я ответил на вопрос самым желаемым для мастера образом — любые разумные суммы. Мастер попросил Таю пересесть за стол напротив него и скинуть расстегнутую шубу приспустив платье, и платок снять. Тая беспомощно посмотрела на меня, но я только покивал. Дед был увлеченным человеком, когда такие творят им лучше не мешать. Глядя через плечо деда на наброски ювелирного гарнитура я понимал, что денег ухайдакаю на все это больше чем привез, ну и ладно, Тае давно пора было обзавестись чем то сногсшибательным. Уточнив, какая будет прическа, и узнав что этого даже еще не планировали и мастеров по этому поводу не знаем, дед написал записку и отдал мне, сказав, что когда будет надо я должен послать по этому описанию, именно описанию а не адресу, человека, придет мастер и сделает все в лучшем виде. После чего дед набросал штрихами его виденье прически и принялся за головные украшения. В целом картина была просто убийственной. Но и цена убивала на месте. По этому, когда перешли к аксессуарам мужского костюма я ограничился белым тисненым поясом и церемониальным кортиком на нем. От шпаги или сабли отказался на отрез. От перстней и прочего отказался так же. И обувь уже подобрали простую, хоть цена обуви уже не могла существенно поменять общую стоимость но уже устал от выбора и несколько расстроился от цены, да за такие деньги я ладью меди сторгую. Но задавив в себе жабу и поторговавшись только по явно завышенным позициям, напирая на то, что показал новые фасоны и к тому же буду рекламировать эти фасоны в обществе, сторговав вполне приличную скидку, выплатил аванс. Дед предупредил, что обсуждая с ювелиром и оружейником мой заказ могут быть некоторые изменения но клятвенно заверил, что изменения будут только к лучшему и он постарается не выходить далеко за рамки оговоренной суммы. По срокам он требовал минимум неделю, даже с учетом переплаты за скорость. Сдвинуть его не удалось, на своем дед стоял твердо. Осталось только согласиться, и мы прошли в жарко натопленную мастерскую, из которой дед шуганул несколько разновозрастных мужиков-подмастерьев и стал показывать ткани и прочее. На это я ему сказал, что ткань пусть подбирает сам, раз уж он взялся за сложный заказ. Не буду же я объяснять, что в тканях и их ценности в это время совершенно не разбираюсь.

Далее было долгое снятие мерок, с меня их сняли довольно быстро, хоть мерок было много больше чем делают портные моего времени. А с Таей пришлось повозиться. Для начала она отказалась раздеваться, даже до нижней рубахи. Пришлось отвести ее в сторонку и тихонько заняться внушением, в том числе что я буду все время рядом а дед и не такое видел. Потом начали снимать мерки и пришлось делать еще одно внушение, что дед ее не щупает а занимается делом, от которого зависит наш успех. Дед намекал что к такому платью даме надо совершенно другое белье, на что я резонно сказал, что к такому платью белья вообще не надо.

Только к концу обмера Тая успокоилась, наверное у нее это просто с непривычки. Ушли от портного поздно, пришлось даже договариваться с мужиком на санях, чтоб подбросил нас с тюками собранной по нашему заказу подмастерьями деда повседневной и праздничной одежды, до дома. Ехали молча, Тая была задумчива а меня душила жаба. Не успели мы войти дома в нашу комнату, Тая бухнулась на колени, обняв меня за ноги, и тихо заплакала.

— Мастер, что же ты со мной делаешь! Возвысил девку без роду без племени, В боярские хоромы ведешь да мошну на меня всю спустил. А я даже сына тебе родить не могу, я старалась, но не дает мне господь, хоть молила я его истово. Прости мастер, нет сил дары твои принимать, Отошли меня обратно. — она хотела еще что то говорить, прерывая монолог всхлипами, и поднять ее с колен не удавалось. Встал на колени напротив ее

— Знаешь радость моя, чем отплатить мне сможешь. Тем что каждого моего слова слушаться будешь. Коль это обещаешь и строго свое слово блюсти будешь, то считай отплатила мне сполна.

— Да мастер, клянусь как перед богом каждое твое слово исполнять, пожелай чтоб стояла пред тем портным голой, встану тут же, да хоть пред целой толпой. Нет мне теперь иного указа окромя тебя да господа нашего. Но тебя буду во главе слушать.

— Тогда вставай с колен, и помогай нам к ужину званному собраться. И запомни, ты теперь со мной по всем этим купцам ходить будешь, и держаться с ними на равных, чтоб честь мою не ронять.

— Да мастер

Разложив по кровати и по полу наши покупки, разобрались где что и быстро оделись. Обновки были хороши, но перед глазами до сих пор стояли рисунки с будущими парадными комплектами, по сравнению с которыми все остальное терялось.

Ужин у купца был многолюдным и шумным. Радовала меня Тая, блюдя слово стала как то свободнее, выпрямилась, смотрела гордо, глаз в пол как раньше не прятала. Такой спутницей только гордиться можно, о чем я не преминул ей сказать, вызвав робкую улыбку и румянец. Посидев за столом и поговорив о свежих сплетнях, которые меня заинтересовали, Кондрат пригласил к нему в кабинет выкурить трубочку другую. Сигареты у меня уже давно кончились, и я как заправский местный купец курил трубку. Табак для нее приходилось мешать из нескольких сортов, потому что обычный был крепче беломора. Курить стал значительно меньше, процесс чистки трубки не настраивал на частое ее употребление. А для хранения использовался маленький пенал, очень плотно закрывающийся, иначе как трубку не чисти, но вокруг нее все пропитывалось табачным духом.

В кабинете к нам присоединились несколько купцов, представленных Кондратом. Разговоры пошли о товарах да о торговле. Купцы зондировали почву. Надо было им товаров, которые шли в основном через Федора а у того были свои предпочтения. Отдариваться купцы обещали очень щедро, предложив для старта двор в Архангельске у самого гостиного двора. А далее накручивали по нарастающей. Теоретически я был не против, увеличить объемы производства при соответствующем подвозе сырья было вполне реально. Но какие резоны у Федора были торговать с одними и не торговать с другими, это надо было выяснить. Посему поторговавшись с купцами, иначе тут было не принято, обещал подумать, а на предложение завтра же переезжать в новый дом, отказался, сославшись на краткий срок пребывания и не желания заводить свою прислугу.

В остальном разговор шел о мелочах, кто кому да с каким барышом да что продал, да какие караваны снаряжают. Часто касались купцы своих конкурентов из немецкой слободы, судя по обсуждаемым подробностям, следили за конкурентами очень плотно. Называли их на русский манер, так что я в начале думал, что говорят о русских купцах. Ну какой иностранец из Андрея Иванова. До тех пор, пока не уточняли что это тот Андрей Иванов который сын Гоутман. Или Корнило Иванов сын Сторм. Много фигурировало в разговорах заморских девиц таких как Авдотья Балсырева дочь Избрантова или Сара Николаева дочь Тембоузена, жена Аврама Корса, некоторых как девиц на выданье обсуждали а кого и как конкурентов или партнеров. Стало понятно, что даже в столь небольшом городе активно бурлит жизнь. Обсуждали и будущий праздник в голандских хоромах немецкой слободы у Ивана Ферколина, На который вся знать соберется да достаток свой выпирать будут, хоть Иван и нерусь, но пролезть на тот бал купцы считали обязательным и дочек своих протащить.

Расходились уже за полночь, Тая возбужденно пересказывала женские сплетни почерпнутые на том же званном ужине. Сплетни крутились вокруг тех же девиц на выданье и бала у голландцев. Рассказывала что много спрашивали обо мне, но повторения охоты ждать пока не приходилось, тут были уверены в нашем с Таей супружестве, а я просил ее никого не разубеждать в этом заблуждении.

С утра пошли продолжать осмотр гостиного двора, уже в немецкой его части. Были там конечно не только и даже не столько немцы. Но для русских все иноземцы были немцами. Хотя три длинные пристани, вплотную примыкающие к фасаду гостиного двора называли Английская, Голландская и Русская. Значит, когда надо, могли названия и более точные давать. А названия пристаней говорили сами за себя, как и кораблей, которые у них летом стояли в изрядном количестве. Бывало и более двухсот кораблей за сезон приходило и по несколько десятков на рейде постоянно стояло.

Приказчики все говорили на русском, и имена имели типично русские, но после вчерашнего разговора я уже не мог сказать точно что приказчик русский, он вполне мог быть Еремий Логинов сын Шхунеман, хотя это ничуть не мешало ему активно пытаться впарить нам свой товар. Товара было много, и разного, но ничего меня особо не заинтересовало. Долго ощупывал рулон шелка хороший шелк плотный и тонкий, мне вполне может пригодиться но хозяин денег ломил несусветно, по его уверениям этот шелк чуть ли не сам раджа ткал. Торговались до хрипа, но платить столько за шелк я отказался. Назвал свою цену, сказал, что обсуждать ее больше не буду и объяснив где меня найти пошел дальше. Много было готовой одежды и предметов обихода. Все же русская часть двора больше сырьевая, а немецкая товарная, как не стараюсь все одно и в этом времени русские торгуют сырьем, как и в моем. На той стороне двора русская лавка торгует моржовой костью а на немецкой та же кость, превращенная в шкатулку стоит как вся русская лавка вместе с костью, включая кости хозяина. Вот такая арифметика. Надо все же стараться деньги в свою страну вкладывать, а не в чужие. Вот и хожу просто рассматривая. Много красивых вещей, еще больше украшений. Так как на потоке ничего еще не делают, вещь от вещи отличается, можно весь день ходить рассматривать и все одно увидишь только малую часть.

У лавки с оружием нас нашел вчерашний приказчик, попросив его обождать, вернулся к оружейнику. Оружие в лавке я рассматривал долго и с профессиональным интересом, как будущий оружейник. Среди огнестрелов попадались и нарезные штуцера, я представляю, как в них пулю забивать приходиться. А вот как тут делают нарезку ствола было бы неплохо узнать. Приказчик об этом то ли не знал то ли не хотел говорить, но только расписывал, закатывая глаза, как это сложно и как толпы мастеров днями и ночами трудились над… цену я даже спрашивать не стал. Обойдя, поинтересовался у ожидающего, чего он собственно желает. Нас желали проводить к хозяину. Хозяин оказался тучным и громким, ему бы еще золотую цепь с часами на брюшко и он бы сильно напоминал буржуя с плакатов времен революции. Но вот мысль о часах настойчиво закрутилась в голове. Часы тут делать умели, но наручных я не видел, а если вспомнить что в моем детстве они считались элементом престижа то стоило задуматься об этом подробнее. За этими мыслями не сразу понял, что хозяин настойчиво зазывает меня на званный обед. Сказал ему, что сильно занят, и просто не имею возможности думал уходить. Но толстячок рассыпался комплиментами мне и моей даме, настаивал на посещении его празднования, говоря, что оно еще не скоро, и за оставшиеся десять дней он готов помочь мне решить все вопросы вызывающие задержки. Так же говорил, что на празднике будут все обличенные властью персоны и я прямо там смогу решить нерешенные проблемы. Так же говорил, что о моем присутствии просили старшины гильдий немецкой слободы. Когда интересно успели просить если я только пару дней как тут. А с другой стороны почему бы не выйти в свет, тем более наши костюмчики уже должны будут сделать. Так что посопротивлявшись еще для виду я согласился. После чего пошел снова по рядам уже планомерно высматривая часы. Часы были, но стоили почти столько же как моя будущая костюмная пара. Причем часы, самые маленькие, больше напоминали яйцо Фаберже. Поговорив с приказчиками понял, что они простые перепродавцы, и мастера, которые тут считаются часовщиками способны делать их только кувалдой, и размеры у часов получаются соответствующие. Вспомнив узоры украшений, нарисованных портным, подумал, что помочь мне сможет только ювелир и пошел к портному выяснять, как до ювелира добраться.

Мастер был занят похоже нашим же заказом и уделил не много времени. Узнав, что хочу добавить аксессуар браслет рассказал как найти ювелира. Жил ювелир на дальнем конце южной части города в не самом престижном районе и был молод, может по этому тут и жил. Мастерская, как у большинства ювелиров у него была в доме и могла похвастаться неплохим оборудованием похоже большая часть зарабатываемых денег тратиться на мастерскую, а новый дом отложен на потом. Ювелира звали просто Марк, несколько не русское имя меня удивило, но выяснять подробнее не стал. Марк рассказал как идет работа над украшениями, он думал что я тут за этим. Когда я озадачил его необходимостью браслета на руку, с часами, он сказал, что не в состоянии такого сделать. И никто, кого он знает не в состоянии. Пришлось решать вопросы последовательно. Да он в состоянии сделать браслет на руку подобающий остальным украшениям, в том числе и с корпусом какой я укажу, да он понимает что я хочу и может все сделать, только с пустым футляром. Сошлись на том, что он делает украшения а я, в его мастерской, делаю механизм. Осмотрев все мелкие инструменты и увеличительное стекло остался доволен, в принципе можно попробовать.

Придя домой попросил Таю несколько дней меня не дергать, мне очередная мысль ударила. Тая, уже давно привыкшая к моим периодическим выпадениям из жизни, даже порадовалась. Сказала что по церквам будет ходить и молить господа, о чем правда не сказала, но я догадывался. Потом наметила еще небольшую хозяйственную программу и ушла переговорить с управляющим.

Самое время было рисовать все что я помню о часах, а это не мало, часы я не раз разбирал. Сколько зубьев у шестеренок и какой длинны спиральная пружина я конечно никакими силами не вспомню, а вот общую компоновку часов вспомню запросто а передаточные соотношения придется пересчитывать опираясь логику так как формул я не вспомню. Значит в часах две пружинки, одна заводная, которая запасает энергию вращения и вторая часовая, которой и задается частота колебаний маятника. Маятник кругленькое колечко, колеблющаяся с бешенной частотой, так что размазываеться, но разглядеть его можно, значит частота меньше чем у смены кадров в кинофильме. Предположим 10 колебаний в секунду. Значит если шпеньковый анкер будет за полный цикл отрабатывать по одному зубу, то секунда это один оборот этой шестеренки соответственно передаточное отношение на секундную стрелку будет 60 к 1, а от секундной к минутной то же 60 к 1 и от минутной к часовой 24 к 1. Очень хотелось сделать циферблат суточный. Порой на севере если выпал из жизни то не понятно день или ночь, и во время многосуточного шторма так же теряешься. А двадцатичетырехчасовой циферблат можно оформить в стиле инь-янь. Единственный недостаток, который я понял разрисовав эскиз циферблата, очень мелкие цифры выходят. Порисовал еще варианты и вздохнув вернулся к обычному двенадцатичасовому циферблату. Начал прикидывать свои возможности по пропиливанию зубов в шестеренке. Получалось, тоньше милиметра пропил мне не сделать, и то для этого ювелирную нить надо будет использовать. Значит один зуб на два миллиметра периметра шестеренки. После этого просидел за расчетами до позднего вечера, шестеренок получалось много, и пытался сократить их количество как мог, но либо выходил за размеры механизма либо за возможности мастерской. Решил попробовать как есть. Определенные сложности возникли с возможностью перевода стрелок для установки нужного времени. Решил эту проблему не совсем изящно, добавил еще один шпенек для подвода времени. Теперь один был для завода пружины в виде отверстия под ключ в донце часов а второй для подвода стрелок сбоку, при вытаскивании шпенька шло отсоединение от секундной шестеренки и можно было крутить шпеньком стрелки, при вдавливании его обратно зацеп с секундной стрелкой восстанавливался, тут был тонкий момент, можно было не попасть зубом, но на дальнейшее совершенствование не было времени. Решив довести механизм до совершенства уже в Вавчуге, начал деталировку того, что есть. Разрисовать и расположить весь механизм было не долго, гораздо дольше возился прикидывая часовую пружину и вес баланса, который и будет работать маятником. Понял, что без натурных испытаний ничего не выйдет и надо собрать весь механизм а потом подбирать ему маятник. Такой вот необычный подход, с заду на перед.

Когда забирался в постель, Тая уже крепко спала.

С утра пошел к столярам и попросил дать мне несколько круглых, тонких колобашек из которых пошел делать дома увеличенные макеты шестеренок. Большие деревянные часы я делать не собирался, но вот нарезать зубья в маленькой заготовке по большой, сидящей с ней на одной оси будет гораздо точнее. Сходил после обеда к кузнецам, и мы вместе до позднего вечера делали заготовки под корпусные детали и шестеренки. Хорошо одним зубилом не сделаешь, так что с заготовками еще работать и работать. Привычного мне по моим кузнечным цехам банного закутка тут не у кого не было, вот и пришлось ходить слегка умытым, до бани. Еще два дня ушли на доведение заготовок до нужных размеров и форм, правда пол дня отобрал портной на примерки, и не столько мои сколько Таи, не оставлять же ее одну было. На четвертое утро я снова был у ювелира с узелком шаблонов и завернутыми в тряпицу заготовками. Шасси часов и большинство крепежа было латунные, вообще железными были только шестерни и пружина. По моей просьбе ювелир отобрал крупинки рубинов, после чего приступил в работе, рубины к латуни крепил оловянной пайкой. Малюсенькие рубиновые крошки конечно же не припаивались, но олово обволакивало их и держало как в тисках. К обеду собрал механизм и установил балансирный маятник сделанный из латуни на глаз, с тонкой бронзовой ниткой спиральной пружины. Нацепил на выступающие с лицевой стороны цилиндрики тонкие расщепленные соломинки и завел снизу пружину. Как не странно механизм запустился сразу, только с маятником я явно промахнулся. А на сколько, не с чем сравнить. Вот и пошел минуя обед в гостиный двор за хронометром для сравнения. Часов с секундной стрелкой не было ни у кого, у некоторых и минутной то не было. Поняв мои затруднения очередной купец предложил осмотреть маленькие каминные часы с маятником типа метронома, тут то же не было стрелки но сам маятник качался с периодом в одну секунду. Ценник за часы купец попытался загнуть сумасшедший, но набравшись от Федора купеческих ухваток удалось снизить цену почти в три раза. Дойдя с покупкой обратно к ювелиру начал юстировку своих часов. Для начала снял маятник и начал его обтачивать. Стачивать судя по всему надо много. До вечера стачивал, ставил обратно и снова снимал и стачивал. Несколько раз подходил ювелир, с интересом рассматривал маленький механизм и уходил работать дальше. Вечером решил рискнуть чуть подточить часовую пружину, но с этим возникла определенная сложность, уж больно тонкая зараза. Ювелир предложил свой способ — выдувать на деталь мехом воздух с песочной пылью. Попробовали от пескоструить, делали это в сенях. На счет изменения жесткости пружины не знаю, но вот заблестела она знатно, все же ювелиры много хитрых для этого времени ухваток знали. Собрал, снова мало. Опять пескоструил пружину и заодно маятник. Стало очень близко. Отять издеваюсь над маятником и пружиной. Марк уже на меня коситься, видимо не привык сутками работать. Наконец решаю остановиться. На глаз метроном и стрелка дергаются очень синхронно. Теперь тонкую настройку можно делать чуть сдвигая зажатый кончик часовой пружины. Но это уже завтра, посмотрим на сколько мои часы убегут или отстанут. Положили часы на размеченный листок бумаги посветили строго сверху и по теням отметили положение стрелок. Ювелир посматривал на механизм с явным интересом. На вопрос под него ли надо будет браслет делать, сказал да под него и попрощавшись отправился отсыпаться.

Утром долго валялся в постели, отходил от очередного цейтнота. Пришедшая с заутреней Тая с удовольствием ко мне присоединилась. Потом она пересказывала новости, которых было немного и сплетни, которых было в избытке. В планах было еще одно посещение портного и прогулка по немецкой слободе, в которую мы так и не дошли. Но перед этим не утерпел и сходил к ювелиру он принял меня с усмешкой, явно ждал, что не удержусь. Показал мне макеты циферблата и стрелок, предложил поставить, если все равно юстировать буду. Сверили часы, мои отстали больше чем на пять минут вытянул чуток кончик часовой пружины и собрали часы со стрелкой и циферблатом. Завел и попробовал выставить время. В принципе получается. Может только шпенек придется несколько раз туда сюда подвигать чтоб шестерни в зацепление вошли. Но тихое приятное тиканье мои часы уже имели. Оставил часы до вечера и пошел домой за Таей а потом на примерку. На примерке платье было практически в готовом виде и Тая замешкалась. Спокойно объяснил, чтоб шла за ширму, полностью раздевалась, одевала платье и выходила к нам. А я за ширмой помогу ей одеть, сей шедевр. С помогу одеть как выяснилось погорячился, тут надо быть специалистом, по этому скорее помог запахнуться. Потом внимательно смотрел, какие и в какой последовательности дед застегивает крючки и затягивает шнуровки. Платье уже сейчас было полным отпадом. Тая сама крутилась в нем довольная до взвизгов. Но бросалось теперь в глаза, что надо заниматься Таей. Не знаю как она к этому отнесется но побуду у нее цирюльником. Дед остался чем то не доволен, натыкал иголок в платье перестегнул крючки и опять натыкал иголок. Со мной возились не так долго, костюм мне очень понравился, ткань мягкая, сидит хорошо и не жмет нигде вроде бы. Через три дня дед обещал все закончить, и к этому времени доставят все аксессуары. Через пять будет балл. А потом можно и возвращаться. После примерки пошли гулять в сторону немецкой слободы. Дома тут были такие же, да и люди такие же, так что особым разнообразием прогулка не отличалась. Посмотрели на кирху, дошли до берега напротив царских палат на Мосеевом острове. Повернули обратно. Периодически раскланиваясь со встречными. На одном из подворий звенели клинками. Заборы низкие и понаблюдать было интересно. По всей видимости учитель обучал пару молодых, добродушно поругивая их на незнакомом языке, английский немецкий или французский я бы узнал. Заметив наш интерес учитель прервал своих студиозусов и подошел к нам.

— Сударь желает обучиться фехтованию?

В принципе я желал, но это надо делать если не годами, то точно месяцами, а за оставшиеся дни меня ничему путному не научат.

— Мы желаем найти учителя для светских выходов. Если можете подсказать такого был бы благодарен.

— Жаль, сударь неплохо сложен для эспады и даги. А преподавателя по манерам вы можете найти в любом доме нашей слободы.

— Сударь, вы меня заинтересовали. Почему именно эспады и даги, почему не сабля и кортик. И может, раз уж вы предложили, порекомендуете нам учителя манер на несколько дней из своего дома.

— Порекомендую — учитель повернулся к дому и прокричал на своем языке что то в сторону своих студентов, один из которых убежал в дом. — Судя по вашей походке и осанке вы не кавалерист, а в бою на земле и при плотной рубке, когда удары могут приходить с разных сторон эспада будет удобнее сабли для человека вашего сложения. А дага, в отличие от кортика защищает руку, что немаловажно в том же плотном наземном бою. Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство?

— Да, благодарю

Учитель отошел а к нам из дома вышел пожилой крепкий мужчина, который в отличии от учителя не стал говорить через забор а вышел, представился и спросил что нам нужно. Представив себя и спутницу объяснил, что нужно несколько уроков для выхода в свет. Управляющий, эта была должность пожилого в этом доме, согласился на три дня по три-четыре часа в день после обеда начиная с сегодняшнего. Цену назначил очень скромную и я согласился без раздумий. Сразу и отправились.

Занятия были интересные, не то что бы узнал много нового, но тут давалась целая взаимоувязанная система. Регламентировано оказалось все, даже закурить можно было только дождавшись, когда закурят старшие по возрасту, потом почетные гости и только потом до тебя очередь дойдет. А если старший курить не хочет сиди и терпи. Интересно, а если он совсем не курит? На этот вопрос был любопытный ответ, если пепельниц на столе нет значит не курим совсем, а если курим где то в отведенном месте то не курящие туда не пойдут. С рассаживанием за стол та же беда. Про вилки ложки я догадывался, какой это геморрой но до сегодняшнего дня надеялся, что он обойдет меня стороной.

С Таей было еще сложнее — книксены и реверансы к кому какие и при каких условиях, слушая объяснения управляющего наконец понял почему женщинам достались эти изыски, да им просто не согнуться в платьях с негнущимися корсетами из китового уса. Излом брови и опущенный в пол взгляд так же кому и при каких условиях.

Использование веера, надо будет веер заказывать, как то портной мне про это не сказал.

Использование косметики, использование позы. К концу занятия я откровенно поплыл. Сумбур в голове полный, надо срочно из головы все выкинуть а то буду думать как правильно дверь закрыть, чтоб не учинить кому то смертельной обиды. Отойдя от занятия мы с Таей запоздало пообедали, за разговорами и вспоминанием что нам показалось смешным в этих ритуалах. Тая порадовала отсутствием причитаний типа, зачем это все ей надо — командир сказал люминий, значит люминий.

Вечером сходил к ювелиру подрегулировал часы. Точность стала значительно лучше, если конечно каминные часы не врут со страшной силой. Марк закончил гарнитур, но показывать отказался а вот браслет и корпус часов обсудили очень плотно. Задумка Марка была шикарной, хоть конечно и стоила денег. Еще одним недостатком у этой задумки было неудобство застежки. Так что часы получались то же парадные, не для повседневной носки. Утвердив эскизы ювелира и отдав ему дополнительных денег уже взятых у управляющего Бажениных пошел домой.

За дни оставшиеся до бала наконец то занялся тем, чем и планировал заниматься на отдыхе, то есть спал, ел, общался с близкой женщиной и прогуливался по Двине без всякой цели. Несколько портили благодушное настроение занятия этикетом, но в этом обществе без него было сложно. Это с мужиками да с купцами я могу посидеть за огурчиком и жахнуть пару тройку стопочек, а с дворянами и под них подстраивающимися приходилось соблюдать некие условности.

Наконец нас пригласил портной забирать заказ. Заказ представлял собой целую груду коробок и коробочек. Одели Таю, платье сидело классно, присмотревшись к нему на примерках уже утратил шоковое состояние, но хуже оно от этого не становилось. Потом на Таю навесили гарнитур. Снова шоковое состояние. Марк молодец, все выглядит умопомрачительно. Впечатление что на все вместе с платьем туфлями и украшениями убили минимум казну небольшого королевства. Веер кстати был к комплекте, просто мастера считали его неотъемлемой частью платья и отдельно не обсуждали.

Мой костюм украшенный множественными орнаментами в цвет ткани и полированными латунными пуговицами, которые от золотых мог отличить только специалист, был торжественным. Другого слова не подобрать. Белый плетеный кожаный ремень с латунной пряжкой-застежкой и эбонитово-черные ножны и ручка кортика. Ни одной вычурной или кричащей детали все строго и торжественно. Часы произвели впечатление даже на старого мастера. Он рассматривал их в близи и отставив на вытянутую руку, он их слушал и смотрел за секундной стрелкой.

— Где вы взяли это чудо

— Сделал мастер — улыбнулся ему я — просто сделал, а корпус к ним делал Марк.

— Вы истинный мастер, а если сможете сделать еще несколько таких то будете великим и к вам займут очередь государи и князи.

— Спасибо на добром слове, еще несколько часов сделаю обязательно, но у себя в Вавчуге туда князей и отправляйте. А вас мастер позвольте поблагодарить за лучшую работу которую я когда либо видел — передаю ему мешочек, скорее целый мешок, с окончательной оплатой и небольшим привеском сверху.

Очень жаль, что не было тут зеркала. С зеркалами тут оказалось вообще плохо делали их в Венеции и стоили они баснословно дорого, некоторые даже дороже сделанного только что платья и драгоценностей. Намотал на ус, займусь этим вопросом как вернусь в Вавчуг.

Встал рядом с Таей, подставил ей локоть, она вспомнив уроки обвила мою руку. Постояли я все пытался представить нас со стороны. На неподготовленного человека должно произвести впечатление. Вскинул руку, посмотрел на часы. Шикарно. Пожалуй мы готовы сражать на смерть местный бомонд.

День перед балом посветили подготовке, мы готовились к балу а управляющему Бажениных дал указание на послезавтра готовить караван к возвращению и прикупил партию олова, сколько получиться но не менее нескольких пудов. Вечером в бане провел Тае сеанс цирюльника, не вызвав у нее ни слова протеста, по моему, она так стала еще краше. Распарились и отмылись до скрипа. Легли спать пораньше. Утром, после Таиного похода по святым местам решил немного ее контрастировать, а то больно белая у нее кожа. Сделал на кухне в меру жженый сахар и растворил его в льняном масле. Получился аналог автозагара. Старательно втирал масло в хихикающую Таю, получилось очень неплохо, правда как долго продержится не знаю, но перед самой поездкой повторю. Пригласили мастера по прическам, он стонал, что пригласили слишком поздно, но прическу соорудил впечатляющую. Попросил его выделить из прически пару локонов и пустить вдоль висков вниз, как я в фильмах видел. Получилось еще лучше. Хорошо, что платье не через голову одевается, а то вся работа могла бы пойти насмарку. Покрасив еще раз Таю, обтерев тщательно полотенцем, она стояла боясь лишний раз шевелиться, надел на нее платье. Хотел подкрасить ресницы и губы, а потом подумал, к черту, она прекрасно выглядит без всяких костылей. Пока я переодевался Тая привыкла к прическе и полному комплекту. С прической, в шикарном платье и ювелирном гарнитуре она выглядела принцессой. Королевы все же старше будут. Ей бы еще двигаться менее сковано и будет полный блеск.

До Ферколина ехали на санях, и Тая всю дорогу придерживала над головой капюшон шубы. Страсть как неудобно. Отдельного гардероба не было, верхнюю одежду принимал слуга, после чего от дверей объявляли гостей и можно было заходить в зал. Стремясь произвести максимум впечатления я дождался, когда схлынет основной поток саней и только потом подъехал с дому Ивана. Скинув верхнюю одежду осмотрели друг друга, все было отлично, махнул рукой слуге, мол можно объявлять.

— Царский корабельный мастер Александр. С супругой

Про супругу он зря даже рука Таи на локте вздрогнула. Нагнулся к ее ушку и прошептал, пусть на этот вечер так и будет. После чего мы шагнули в заметно стихший зал, и выждав небольшую паузу я вскинул руку посмотрел на часы и опуская руку сказал

— Прошу прощения дамы и господа, дела государевы не дали нам придти вовремя.

И мы сделали следующий шаг уже в полностью стихшем зале.

* * *

Есть поговорка «Встречают по одежке, провожают по уму». Встречу мы отработали на двести процентов. Бомонд был если и не шокирован то заинтересован точно. Все разговоры сразу закрутились вокруг нас. Таю так просто ощупывали взглядами, некоторые жадными, большинство завистливыми. Держалась она молодцом, правда от меня старалась ни на шаг не отходить. А ко мне пошли потоком любопытствующие, выражали нам всяческое почтение, говорили о всяких мелочах и рассматривали нас в упор, только что мерки не снимали и пальцами материалы не щупали. Подходили и те, кто изначально был заинтересован в моем появлении тут, так же разглядывая нас но говорили уже по делу. Общая канва дел разбивалась на несколько ключевых вопросов, поставки товаров, поставки станков и инструментов, вопросы о будущем корабле так как на летнюю регату уже заключают большие ставки. Пока эти разговоры были предварительными, мне давали время подумать, а вот после обеда явно насядут основательно. Обед прошел гладко, если не вспоминалось что и как есть, мы украдкой подсматривали у окружающих. После обеда сделали небольшой перерыв на кулуарные разговоры. Таю от меня все же утащили к дамам а кавалеры разошлись кучками по интересам. Пройтись по всем кучкам мне не дали, затянув в обсуждение будущей регаты. Нет, корабль не золотой, нет, на верфи только русские мастера и из за границы никто маститый не приезжал, нет, все из своих материалов, нет размерения корабля и его парусность государь разглашать не велел. Да корабль к гонке будет готов, да команда из поморов и капитан русский. Мои обтекаемые ответы явно вызвали ложную уверенность в том, что русские к гонкам лепят ладью без чертежей и специалистов, да еще плавать на ней будет не сбитый экипаж. Судя по всему, нас уже исключили даже из претендентов на приз, а призом оказывается царь выставил тысячу рублей и год торговли на корабле победителе без пошлин. Желающих летом будет масса, и послушать про них весьма интересно. Основными претендентами считали три фрегата, два голландских и один английский. Вот в этих трех соснах весь спор и блуждал. Ставки озвучивались чуть ли не равные призу государя. Поинтересовавшись ставками на себя с радостью узнал что было 7 к 1 не в нашу пользу, а теперь снизилось до 10 к 1 и будет снижаться и далее. Озвучив свое желание участвовать в ставках, упомянув между делом что иначе государь меня не поймет, мол изначально думал что проиграю раз заклад не ставил, так что мне проще деньгами пожертвовать. Даже втянул в обсуждение суммы заклада всю компанию. Они понимающе кивали, говорили да, не поймет, и предлагали вносить сумму минимум такую, какую государь как приз выставил, а еще лучше двойную. На двойной и остановились, я печально повздыхал, мол на какие только жертвы ради благоволения государя не пойдешь, меня успокаивающе похлопали по плечам и негласно приняли в свой круг. Теперь говорили о торговле, мол мне надо будет восстанавливать дыру в мошне, пробитую закладом — а они могут мне в этом помочь если… Ну и далее обычный торг. К заключению договоров никто не призывал прямо сейчас, посему никому не отказывал, говорил, что вполне можем договориться но без обсуждения с кумпанством ничего пока не скажу. О часах спросили практически все, а некоторые даже просили взглянуть поближе. Вызвал шок, заявив что это одна из продукций моего заводика. То что я несколько приукрашиваю меня не смущало, в этом времени в чести были рыбацкие байки.

Заявки можно было собирать лопатой, причем по таким ценам, что все свои траты к этому балу я закрою несколькими заказами. Над этим стоило серьезно подумать. Обнадежил всех, что когда будет следующая партия никого не забуду, а по срокам ответил обтекаемо. Кроме деловых разговоров было много светских и политических новостей. Разосланный Петром вызов на открытое состязание всколыхнул Европу, как же так, какая то выскочка, моря не нюхавшая, а вызов бросает. Приостановился даже дележ испанского наследства. Наиболее быстрые корабли ушли в порта на кренгование и пере оснастку. Остальные были заняты обсуждением шансов и ставками. Похоже этим летом огромные суммы по миру поменяют хозяев. История менялась необратимо, такой эпизод в той истории которую я помню наверняка бы остался в памяти, значит такого не было. Остальные новости были из серии «Исаак родил Иоанна, Иоанн родил….» Мне это было не интересно, вежливо слушал, кивал, и думал о часах и зеркалах. С часами все понятно, доработать механизм и сделать станочек для шестеренок. Еще подумать над юстировкой, а то по несколько дней на одни часы тратить это жирно. Про зеркала сразу всплывает в памяти школьный опыт, когда в пробирку заливали водяной раствор соли серебра, пробирку грели и на ее стенках образовывалась зеркальная пленка. Вот только добавляли ли туда еще что ни будь, уже не помню. Попробую просто погреть. Соль серебра можно получить кислотой. Но судя по тому, что в фотографии используют азотнокислое серебро кислота должна быть азотной. Надо по приезду перегнать немного селитры с серной кислотой и попробовать.

Оторвавшись от разговоров пошел вытаскивать Таю из цепких дамских ручек, а то похоже ее раздевать начинают.

Погуляв парой по сравнительно небольшому залу, прошли обратно к столам, накрытым для десерта. Опять разговоры. Курили и снова разговоры. То ли у них тут так принято, то ли отрываются на новом человеке но я устал и морально и физически. Когда объявили танцы, начал откланиваться. Танцевать мы не учились. Договорился о внесении заклада в две тысячи рублей, оговорили что внесу заклад ближе к лету, мне понимающе покивали. Напомнили что ждут с нетерпением моих поставок и мы отбыли, вызвав явное расстройство у некоторых дам и практически всех кавалеров. Таю уже тайно распределили по танцам, да и кое кто из дам мне старательно строили глазки и старались присесть в приветствии так, чтоб грудь из корсажа выпрыгивала. Однако мне подумалось, что уходить надо на пике впечатления о нас. Задержись мы еще, интерес начнет спадать, а так нагнал туману, всех обаял и исчез. Пусть так и будет.

Тае похоже этот выход дался очень тяжело. Всю дорогу она просидела тесно прижавшись и сильно обнимая мою руку. Я ее нахваливал, говорил, что все она делала прекрасно, а она жаловалась, что кавалеры ей такие намеки делали, что от стыда можно сквозь пол провалиться. И раздевали ее глазами, только что слюна не капала. Объяснял ей что тут так принято, и они делали ей комплименты, ведь до неприличных предложений никто не дошел. Жаловалась что дамы не найдя у нее родословной, пытались ее вежливо унижать и рассказы про совершенно других, но зарвавшихся, содержанок стали их любимой темой бесед. Я успокаивал Таю, что они это от зависти. А еще Таю активно пытали на счет меня, узнав что драгоценности это мой подарок на меня явно нацелились несколько охотниц. Вовремя мы отсюда уезжаем. Но и из своих ощущений и из Таиных рассказов получалось что впечатление мы произвели очень сильное и благоприятное. Теперь при мыслях о царском корабеле из Вавчуга будут представлять не грязного бородатого мужика неандертальца а богатого умного и меня с умопомрачительной спутницей. А для ведения дел это очень важно. По поводу ведения дел у меня возникла одна мысль, которая еще должна была вызревать, но создание имиджа в ней играло не последнюю роль. С лапотником никто серьезные дела делать не будет.

Выехал караван на следующий день ближе к обеду.

Пожалуй дорога и была самым лучшим для меня отдыхом, только в дороге смог расслабиться и просто смотреть по сторонам.

Прибытие в Вавчуг прошло буднично. Кузьма за обедом рассказывал новости, никаких серьезных проблем не возникало, все шло своим чередом. Охотницы до меня не успокоились, но на фоне светских дам Тая относилась к ним уже много спокойнее. Ужинали у братьев, при большом скоплении местных купчиков и просто родственников. Рассказывал новости, практически просто передавал что слышал особо не вникая, Таю терзали вопросами про бал и моды, она видимо случайно проговорилась, что на балу законодателями моды стали мы и теперь и к ней и ко мне подкатывали на предмет устройства бала в Вавчуге. Пришлось объявить, что устрою бал в честь спуска корабля на воду. С братьями имел длительную беседу по поводу новых предложений. Федор весьма грамотно пояснял почему он с теми то и теми то дел не имеет, так же говорил почему товары в немецкую слободу сейчас продавать не выгодно, гораздо прибыльнее будет дождаться кораблей. Тогда толкнул им мысль аукциона, пускай подумают, можно ведь и зимой поднять цену за счет спроса, а склады у нас не резиновые. Хотя с другой стороны сырье заканчивается а поступления будут только как реки вскроются. Несколько дней прошли в подчистке накопившихся проблем. После чего отобрал двух мастеров инструменталистов, сказал, что организую небольшой участок по производству часов. Мы посидели над чертежами и вынутым из корпуса, разобранным и аккуратно разложенным часовым механизмом. Набросали эскизы станочков для нарезки, и формы штампов для вырубки из стальной ленты заготовок постарались максимально точно задать форму маятника. Но без ручной сборки и настройке обойтись не сумели. Дав им обоим поручение организовывать линию в инструментальном цехе, отгородив ее перегородкой, чтоб грязь не летела, сам занялся опытами.

Азотная кислота образовалась без проблем, запасы серной кислоты и селитры на складах были уже очень значительными. Серебряный талер был с удовольствием сожран азотной кислотой и выпал осадком. Старался все делать при слабом освещении, боялся засветить. Стекла было мало, отобрал самый прозрачный штоф, залил туда воду с капелькой соли серебра, погрел как следует. Серебро осело на стенках, но держалось очень плохо. Экспериментами пришел к тому, что стекло перед серебрением надо мыть той же азотной кислотой а потом промывать водой и сразу серебрить. На квадратный метр будет надо примерно четыре грамма серебра, то есть талера хватит примерно на 7 квадратных метров. А при цене зеркала в сотни и тысячи рублей можно озолотиться.

Как делают стекло видел в фильме. Просто выливают жидкую массу стекла в ванну с расплавленным оловом, оно на нем становиться гладким и застывает ровным листом. Состав стекла я не знал, знал только что песок надо белый. Но при таком скоплении разно профильных мастеров на верфи выудить у них сведенья было не сложно. Оказалось что на шесть частей белого песку берут одну часть мела или известняка и одну часть поташа или золы. Но вот плавить надо было при температурах стали. Теоретически печь для отжига обманки можно будет раскочегарить до высоких температур, но вот срок ее службы резко уменьшиться. Ну и ладно, летом сложим новые печи. С песком были проблемы. Если указать места где этот песок есть старики могли довольно точно, то вот доставать его зимой было непросто. Но как говориться, охота пуще неволи и дав поручение набрать хоть пяток мешков на пробу начал оборудовать стекольную линию. Отгородили часть литейного цеха и сделали несколько мелких глиняных противней размером семьдесят на сто пятьдесят сантиметров, и столько же глиняных горшков для варки стекла. Оставили их высыхать а потом на обжиг, технология была отработана. В стекольном цехе построили небольшую низкую печь на подобии большой плиты в размер противня и рядом с ней длинный стол. К пробе все было готово, ждали песок и отбирали остальное сырье, благо поташ был одним из поморских промыслов, а известняка для плавок железа запасли много. Пока возникла пауза в стекольном цехе проверял готовность корабля. Мастера уже большей частью все сделали и изнывая от безделья занимались шлифовкой, полировкой и резными работами. Корабль стал напоминать изделие народных промыслов, но все делалось с великой любовью и без вреда гидродинамики, так что одобрил. И вот тут возник вопрос о носовой фигуре. Раньше о ней даже не задумывался, на скорость она не влияет. А тут мужики отошли от потогонной работы и их на высокое потянуло. Решил объявить общий сбор верфи. Собирались перед эллингом верфи, сходились со всех цехов, пришло много народу из деревни. Трибуны не было, вещал со ступенек крыльца. Сказал, что корабль уже готов родиться и самое время дать ему имя и носовую фигуру, по этому объявляю о свободном выборе хочу чтоб сами строители дали имя. Народ зашумел, над толпой поднимались клубы пара от дыхания и споров. Выждав некоторое время продолжил:

— Но у меня есть условие! — подождал пока споры утихнут — корабль нельзя называть в честь святых, пусть его название будет ближе к морю и ветру! И не надо давать ответ прямо сейчас, подумайте, с родней порешайте а через день скажете своим мастерам а те уже мне — народ переварил это условие молча и начал расходиться, опять начались бормотания и споры.

Проверил паруса, начали шить уже второй комплект. А вот со сбором бузины были сложности. Хоть на ветвях она еще встречалась, сильно примороженная, но было ее мало, а копать снег и собирать по ягодке никто не будет. Решил подождать, надеясь, что сборщики все же наберут нужное количество, покрасить можно в последний момент.

Пока ждал песка, делать особо было нечего. Поработал с будущими часовщиками, там процесс шел нормально, если все получиться сможем выпускать до сотни часов в месяц. Поговорил с ювелиром о мелких крупинках рубина, он обещал решить вопрос, но при этом попросил делать корпуса, причем по цене ювелирки. Договорились, что он будет делать по пять корпусов в месяц при этом они должны быть разные и с браслетом, который можно подогнать по руке. Нарисовал ему эскиз. Ну и оформлять соответственно, коробочка там, бархат и прочее. Ценник ему все же сбил. Ну не нравился он мне, меркантильный чрезмерно.

На остальные будем делать латунные корпуса и кожаные ремешки. Озаботил работников и тем и другим, опять рисовали эскизы как готовых деталей так и штампов.

Стекло стало актуально еще и для часов. И когда уже собирался посылать за сильно задержавшимися копателями людей, они приехали сами. Рассказывали, что задержались из за того, что несколько дней костры жгли, песок размораживали. Зато привезли целые сани, выкопали все, что размягчилось.

Песок промыли, небольшую часть замешали с известняком и поташом, засыпали в горшки и поставили их в печь для отжига обманки. Процесс оказался очень долгим, примерно сутки все это варево доходило до равномерной, почему-то желто-зеленоватой массы. Надеялся на совершенно прозрачную массу, хотя с другой стороны в тонком стекле этот цвет видно должно быть не сильно.

Попробовали первый противень, насыпали в него олова и поставили греться на крышу печи стекольного цеха, как олово расплавилось, передвинули на стол. Принесли первый горшок и вывалили в противень стеклянную массу. Масса полежала в центре противня полукруглой медузой и начала растекаться по поверхности олова. Стало понятно что и это процесс не быстрый, решили пока все горшки использовать по той же методике. Места на столе не хватало, как то с этим мы промахнулись, но быстро выкрутились. Остывало все медленно, надо будет попробовать сделать котел и остужать паром, от воды понятное дело все треснет. Когда остыло ниже ста градусов, то есть вода перестала шипеть, залил противень тонким слоем кипятка и вылил туда раствор соли серебра. Все, теперь только ждем результата. Когда противень остыл вылили остатки раствора, не в мусор конечно же, пленка серебра явно получилась. Теперь задача защитить тонкий слой серебра от механических повреждений слоем костяного клея, который я отобрал для этих целей как имеющегося в избытке на верфи. Противень ставим обратно на печь, немного разогреваем для просушки, и испарения воды снимаем обратно на стол и заливаем поверхность горячим костяным клеем. Вот теперь ждем до полного остывания и затвердевания.

Осталось снять стекло с подложки. Противень как не жалко надо ломать, после чего тонкий лист олова удается отделить от стекла. Технология получилась сложной и долгой, первое зеркало было готово только через четыре дня от начала, зато освоив цепочку начали выпускать по пять зеркал в день, правда задействовано было восемь рабочих и два гончара, непрерывно делающие противни.

Для зеркал сразу делали деревянные складские чехлы и хранить из велел строго на боку. Столярам заказал делать резные рамы под зеркала, они потребовали чертеж, сказал, что совсем народ обленился, но чертеж нарисовал, сказал что вещь будет очень дорогая и рама ей нужна соответствующее. Пока делали рамы, одно стекло велел не серебрить, и вывалить на него только треть горшка, точнее вывалить один горшок на три противня хотел сделать тонкое стекло для часов. Стекла получились хорошо, но одно треснуло, слишком уж тонкое. На кругляши они подходили в любом виде и трещины меня не расстроили. Кругляши делали примитивно, но на удивление быстро. Низ деревянной колотушки нужного диаметра оборачивали полоской латуни. На стекло накладывали деревянный шаблон с отверстием под колотушку посередине, засыпали туда мокрый песок, вставляли колотушку и крутили. Кругляши получались аккуратные, но требовали полировки. Потом для вырезания соорудили станочек, держащий колотушку вертикально и крутили ее уже луком, дерево заменили отливкой из железа, со сменными латунными кольцами, шаблон уже не требовался. Можно было считать и эти две линии отлаженными.

Подумав, велел из пяти получаемых стекол два отправлять на склад без серебрения, обычное оконное стекло то же не помешает. И вообще начал подумывать для стекла делать еще одну линию. Что позже и сделал.

Когда все было готово, повесил зеркало в нашей гостиной, чем понятно вызвал счастливые визги женской части нашего дома, они видели только маленькие зеркальца, да и те были величайшей ценностью, а тут зеркало в полный рост, да еще идеально гладкое. После этого позвал братьев. Зеркалом таких размеров братьев практически убил, пришлось даже водки доставать, после того как признался, что пару а то и пять таких в день могу точно выпускать летом, как сырьем запасемся, а пока могу ограниченную партию сделать. Партия была расписана по купцам практически сразу. Себе отложил несколько штук, мало ли понадобятся. Когда страсти чуть поутихли добил их окончательно выложив наручные часы. Пару готовых из ювелирки и пять в полированных латунных корпусах на тисненых кожаных ремнях. Федор обещал нас озолотить. И никто в его словах не сомневался. И тут я выдвинул предложение отправить караван в Москву отвезти царю подарки. Идея была принята с некоторой опаской, а вдруг государь скажет все в казну сдавать, убытков может и не будет, но и барыша огромного не будет. Все же уговорил послать в Москву караван, но не сразу а чуть погодя, они успеют все сливки снять и распродать все что успеем сделать. И сразу озадачил клеймом, надо ставить клеймо на все товары, что мы делаем. Братья ушли думать.

А вопрос с отправкой каравана подарков возник после того как приехал гонец с регалиями для полка, и кроме того привез письмо. Просто ответить, что у нас все хорошо будет слабым жестом, а вот обоз с диковинными подарками, которые сами делаем и письмо что все хорошо — это жест сильный.

Регалии полка мне в принципе понравились, знамя, как и просил, сделали черным, в левой верхней четверти вышит серебреными нитками череп на двух мечах, думаю, два пистолета были бы уместнее, но пока пусть так и будет.

Пригласил к себе сержанта, подробно с ним переговорили о караване, он согласился его везти до Москвы с одним из экипажей, но просил их вооружить так спокойнее будет. У меня наметился очередной цейтнот. Надо срочно сделать оружие. Делать револьверы за месяц посчитал нереальным тем более нарезные. Решил сделать гладкоствольные пистоли но под патрон, вариант одноствольного охотничьего обреза с пистолетной рукояткой или ракетницы.

Послал сержанта в Холмогоры за порохом, пусть хоть пару бочек у стрельцов выцыганит, делать порох было просто некогда.

Сам занялся отливкой стволов. Технологию отливки подсмотрел у ювелиров, мне очень понравилось. Они делают форму и заливают туда жидкий металл, золото или серебро, потом начинают эту форму крутить на веревочке, центробежной силой металл вжимает в формочку и получается очень хорошо. А у меня будет центрифуга, которая станет крутить цилиндрическую формочку вдоль оси и залитый внутрь металл растекшись по стенкам создаст мне заготовку ствола, заодно и шлаки все выжмет. Проблема была в том, что скорость вращения должна быть минимум пару тысяч оборотов. Но решил попробовать. Отлили из железа десяток наружных кожухов для формы. Сделали под них станок для вращения с несколькими шкивами, самое сложное оказалось центрировать кожух, сказывались огрехи отливки, но за счет жесткой фиксации в двух шкивах вибрация была незначительной. Закрыли торцы заглушками и залили внутрь жидкой глины с песком. Она растеклась и сбалансировалась. После дали глине подсохнуть и длинным железным резцом в виде кочерги проточили глину до внутреннего диаметра ствола, а затем проточили до внешнего, но отступив от краев, чтоб образовался бортик держащий жидкий металл, и проточили еще глубже с одной стороны чтоб получился небольшой фланец. Сделали маленький ковшичек для заливки металла нужного объема и при очередной плавке попробовали, лить ствол, было много брызг, в будущем надо защиту делать но ствол отлили. Пока металл остывал, не прекращая вращаться, ходил вокруг как кот около сметаны. Красный, раскаленный метал внутри формы навел на мысль, что вот сейчас и надо делать нарезы. Металл уже не жидкий но мягкий, сунуть туда шомпол на конце которого цилиндр с выступами и продавить им нарезы. Заказал сделать несколько макетов такого цилиндра из дерева, угол нарезки выбрал таким, чтоб в стволе получилось три полных оборота. Отлили по деревянной модели несколько чугунных резцов, отдал их на полировку, и обязательно чтоб точно размеры выдержали. Ко второй партии отливки ствола делали уже пять станков, больше не влезало в цех и все они дооборудовались давильным резьбовым домкратом, чтоб загнать и потом вытащить резец. Длину ствола протачиваемого внутри формы пришлось укоротить до тридцати пяти сантиметров, оставляя широкие бортики, иначе ствол домкратом просто выдавит из формы. И по результатам первого ствола пришлось делать еще один резец, для вытачивания в металле всякой гадости, которую из расплава выжало к центру, то есть в канал ствола. Так что новая технология получалась двух проходной, сначала проходим диаметр ствола, счищая окалину и стачивая неровности, а потом продавливаем нарезы. Ствол от первого литья проверили на разрыв, заклепав казенную часть, используя фланец, в торце сделали маленькую дырочку, забили порох пыж свинец, благо сержант вытряс из стрельцов три бочки пороха и бочку свинцовой картечи, и пальнули. Как и следовало ожидать, даже такая тонкая трубка, но отлитая из хорошей стали и под центробежным давлением, выдержала легко. Увеличивали заряд, пока не порвали трубку. Гарантия получалась примерно пятикратной, так что у второй партии толщину чуть уменьшил.

Начали второе литье. Больше всего времени занимала подготовка формы, а потом еще долго остывание формы. Опытные кузнецы температуры металла не мерили а определяли по цвету, вот начал желтеть, пора протачивать и продавливать нарезы, при ярко красном цвете металла, пора закаливать. Закаливали в масле, в воде получилось плохо. Но пламя при этом чуть не спалило цех. Зато получили первые пять заготовок стволов. Отдал их пескоструить и велел литейщикам продолжать. Пять стволов в два дня был неплохим результатом. Были еще пять литых деталей, держатель ствола, рукоять с подпятником для ствола с рамой для рукояти и дугой, соединяемая с держателем осью и надульник с мушкой, а так же сам курок и ударник. Была еще пружина в ручке, но ее не отливали а проковывали. Пистолет получился простой как грабли. Ствол полировали и растачивали в казенной части камеру под патрон, точили абразивом, так как до хороших резцов я пока так и не дошел. Кроме того, стволы проверяли на ровность и плавность нарезки, так как иногда нарезы плохо получались или вело ствол на закалке.

Когда отдали стволы с полировки и проверки, начал сборку первого. Держатель и мушку нагревали и в отверстие держателя загоняли холодный ствол до самого фланца. Потом на другой конец насаживали дульное кольцо с мушкой, соблюдая линию мушки с целиком, отлитым на держателе. Процесс получился трудоемкий, но по другому было пока некогда придумывать. Остальные детали уже просто собирались. В итоге получился длинноствольный пистолет с откидным стволом, казенным заряжанием и револьверной рукояткой. И теперь, после уточнения размеров дело было за патроном, точнее за гильзой и капсюлем.

Эпопея с гильзой заняла три дня, в итоге штамповали небольшие колпачки и потом их раскатывали на вращающемся валу оставляя закраину. После чего штамповали в донце углубление и пробивали по центру углубления отверстие, чтоб края вывернуло наружу. Производительность была очень низкой, от силы два десятка гильз за день. Поставил работать на гильзах в три смены, чтоб хоть до пятидесяти — шестидесяти в день дотянуть. С капсюлями проблем не возникло, после того как штамповать начали не из нашего стандартного листа а из тонкой ленты раскатываемой отдельно. Корпуса капсюлей штамповали и вырубали сотнями в день.

Так как все эти процессы пошли параллельно после утверждения первого ствола — я опять надорвался и стал падать носом в еду. Теперь надомной причитали две женщины, но что то сделать было проблематично, надо было делать наполнитель для капсюля. В школьные годы мы успели взорвать практически все что можно. Гремучая ртуть была первым, и при наличии азотной, серной кислот и спирта я бы вполне мог сделать из ртути гремучку. Но ртути не было, может и к лучшему, так как отравиться ей — раз плюнуть. Оставался вариант при тех же реактивах делать гремучее серебро. Но получалось не дешево. Один талер даст примерно триста капсюлей. Ну и черт с ней, дороговизной, заработаю на другом.

Вторая проблема была в том, что отдельно стоящие здания уже все были заняты, а строить зимой отдельный химический цех мало реально. Отвел под цех самое дальнее резервное здание, надеюсь, всю верфь не подорвем.

Начал обучать двух вызвавшихся будущих химиков-оружейников. Талер растворяли в азотной кислоте не позволяя выпадать серебру на стенки, добавлением воды или кислоты а потом выливали раствор в горшок спирта, шла бурная реакция с выпадением гремучего серебра в осадок, горшок охлаждали водой. Спирта чистого не было, была крепкая самогонка, так что выход был менее ожидаемого, около 30 грамм с одного талера. А вот дальше был самый стремный момент, выпавшую гремучку надо было отфильтровать, промыть, собрать и сушить. А она, между прочем, детонирует от несильного удара. Сто раз сказал ребятам об осторожности, рассказывал про оторванные пальцы и осколки в глазу. Вроде прониклись. Готовую и подсушенную гремучку сразу фасуем в капсюли. Нарезали тонкие короткие полоски бумаги, складываешь полоску пополам поперек, макаешь в смолу, прижимаешь к горке гремучки, контролируешь что налипло достаточно и вкладываешь внутрь капсюля, чтоб бумага прилипла, лишнее отрезать по ободок. Наиболее безопасная технология. В три пары рук сделали чуть менее трех сотен капсюлей к вечеру. На следующий день обещал дать им попробовать самим и отпустил. Сам не удержался, перешел на склад и снарядил десяток патронов. Пули уже были отлиты, причем не уверенный в абсолютно одинаковых нарезах и диаметрах стволов, пули были с поясками и углублением в донце, за счет которого их плотно прижмет к любому стволу. Вышел из склада, зарядил пистолет. Прицелился в приметный сучек, взвел боек большим пальцем и пальнул метров с пятидесяти в стену склада. Отдача была сильная, но мягкая. Центровку рукояти я угадал, не зря вспоминал и рисовал револьверы и пистолеты. Ощущения от выстрела самые положительные. Только очень много дыма, и пороха можно класть поменьше. Пошел смотреть результат. Попал плохо, то ли руки кривые то ли мушку надо точить. Записал мысленно в программу на завтра стендовую стрельбу с закрепленного пистолета, надо значит пристреливать каждый ствол, патрона по три — пять. А убойность получилась знатная, пуля в венец стены ушла глубоко, и это в промороженное дерево, я остался очень доволен.