Дэвид БОЛДАЧЧИ

Избранные произведения

II том

ЭТЛИ ПАЙН(цикл)

Книга I. ГДЕ МОЯ СЕСТРА?В памяти у Этли Пайн, словно стальная заноза, засело воспоминание: ей шесть лет, и вторгшийся в их дом мужчина выбирает с помощью детской считалки между ней и Мерси, ее сестрой-близнецом. В итоге он останавливается на Мерси и уносит ее с собой. Больше Этли никогда не видела сестренку…Теперь, спустя тридцать лет, специальный агент ФБР Пайн едет в тюрьму особо режима, где отбывает пожизненный срок особо опасный убийца-маньяк, признавшийся во многих преступлениях. Этли узнала его. Это он приходил в их дом вечность назад. И теперь она хочет задать ему всего один вопрос: «Где моя сестра?»Глава 1Эни, мини, майни, мо.Специальный агент ФБР Этли Пайн смотрела на мрачный фасад тюремного комплекса, в котором содержались едва ли не самые опасные люди-хищники на земле.Сегодня ей предстояла встреча с одним из них.Исправительная тюрьма максимально строгого режима исполнения наказаний Флоренс, находившаяся в сотне миль к югу от Денвера, была единственной такого рода в федеральной системе. Отделение особо строгого режима являлось одним из четырех в федеральном исправительном комплексе. В целом на этом участке земли содержали более девятисот заключенных.С высоты птичьего полета Флоренс напоминал россыпь бриллиантов на черном фетре, а люди, охранники и заключенные, были жесткими, как драгоценные камни. Здесь не знали жалости к малодушным или тем, кого легко запугать, однако потерявших рассудок только приветствовали.В отделении строгого режима, среди прочих, сейчас содержались Унабомбер, Взрывник бостонского марафона, террористы 11 сентября, серийные убийцы, авторы взрывов в Оклахома-Сити и шпионы. А также лидеры белых расистов и боссы мафии и картелей. Многим из заключенных предстояло умереть в федеральной тюрьме, отбывая по несколько пожизненных сроков.Тюрьма находилась в настоящей глуши, и никому еще не удалось из нее сбежать, но, даже если б кому-то и сопутствовал успех, ему было бы негде спрятаться. Вокруг тюремного комплекса не росло ни единой травинки, ни единого дерева или кустика. Здание по периметру окружала стена высотой в двенадцать футов, поверх которой шла армированная колючая проволока, а вдоль всей длины были установлены датчики движения. Пространство вдоль стен патрулировали охранники с собаками — двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю. Любой заключенный, добравшийся до этого места, будет почти наверняка убит либо клыками, либо пулями. И едва ли многие станут скорбеть о серийных убийцах, террористах или шпионах, похороненных в земле Колорадо.Из окон в камерах, шириной в четыре дюйма и длиной четыре фута, пробитые в толстом бетоне, заключенные видели лишь кусочек неба и крышу тюрьмы. Флоренс был устроен так, что ни один заключенный не знал, в какой части комплекса он находится. В камерах, размером семь футов на двенадцать, в буквальном смысле все, кроме самих заключенных, было сделано из уложенного бетона. Душ выключался автоматически, туалеты имели защиту от засоров, надежная изоляция стен не позволяла заключенным контактировать друг с другом, двойные стальные двери открывались и закрывались при помощи механизированной гидравлики, а еду подавали через щели в металле.Любое общение с внешним миром запрещалось, за исключением комнаты посещений. Для непокорных заключенных или на случай кризисных ситуаций имелся блок Зед, известный также под названием Черная дыра. Там полностью отсутствовало освещение, а в каждую бетонную кровать были встроены ограничители движения.Одиночное заключение являлось здесь правилом, а не исключением. Тюрьма строгого режима существовала не для того, чтобы узники заводили новых друзей.Охрана обыскала и тщательно отсканировала автомобиль Этли Пайн специальными устройствами, имя и документы сверили со списком посетителей, после чего ее сопроводили к главному входу и показали стоявшим там охранникам ее документы специального агента ФБР. Из своих тридцати пяти лет жизни последние двенадцать она провела с блестящим значком на бедре. На золотом фоне распростер крылья орел, под ним стоит Юстиция с весами и мечом. Пайн видела определенную справедливость в том, что на значке, представляющем лучший правоохранительный орган в мире, изображена женщина.Она оставила свой «Глок 23» охранникам, а «Беретту Нано», которую обычно носила в кобуре на лодыжке, — в машине. Пожалуй, единственный случай, когда Этли добровольно отдала оружие. Однако федеральная тюрьма особо строгого режима установила собственные правила, которые ей приходилось соблюдать, если Пайн хотела попасть внутрь, — а она очень хотела.Этли Пайн была высокой, более пяти футов и одиннадцати дюймов босиком. Такой рост достался ей в наследство от матери, которая могла похвастаться своими шестью футами[1]. Однако Пайн не отличалась гибкостью и изяществом, и ее никогда не пригласили бы позировать для обложки журнала в качестве худой, как щепка, модели. Она стала крупной и мускулистой благодаря ежедневным фанатичным занятиям культуризмом. Ее бедра, икры и ягодицы, твердые как камень, а также плечи и дельтовидные мышцы привели бы в восторг любого скульптора; сильные руки представляли собой сплетение мышц, и вся она казалась выкованной из куска железа. Кроме того, Пайн участвовала в соревнованиях по смешанным единоборствам и кикбоксингу и научилась множеству приемов, позволявших ей одерживать победу над более крупными соперниками.Эти умения она изучала и оттачивала с единственной целью — чтобы выжить в мире мужчин. Физическая сила, выносливость и уверенность, которые они давали, требовались ей как воздух. Угловатые черты лица делали ее внешность привлекательной и даже завораживающей. Темные волосы спадали до плеч, а будто подернутые дымкой голубые глаза казались удивительно глубокими.Пайн никогда прежде не бывала во Флоренсе. Ее вели по коридору два дюжих охранника, не сказавших ни единого слова, и первое, что произвело на нее впечатление, — это жутковатая тишина и спокойствие, царившие вокруг. Как федеральному агенту ей довелось посетить множество тюрем, и обычно она сразу погружалась в какофонию шума, криков, свиста, проклятий, оскорблений и угроз; пальцы заключенных сжимали прутья решеток, она видела злобные взгляды в темноте камер. Если ты не был животным, когда попадал в тюрьму, то, покидая ее, обязательно им становился. В противном случае ты умирал.«Повелитель мух».Со стальными дверями и унитазами.Однако она чувствовала себя здесь как в библиотеке. Эта тюрьма произвела на нее сильное впечатление. Немалое достижение для заведения, где содержат мужчин, которые вместе уничтожили тысячи людей при помощи бомб, пистолетов, ножей, ядов или просто кулаков. А в случае шпионов — ценой предательства.Ухвати за лапу тигра[2].Пайн приехала из Сент-Джорджа, штат Юта, где жила и работала, через весь штат Юта и половину Колорадо. Навигатор сообщил, что у нее уйдет немногим более одиннадцати часов, чтобы преодолеть 650 миль. Она сумела сделать это менее чем за десять — ей помогла привычка водить автомобиль на бешеной скорости, а также мощный двигатель внедорожника и определитель радаров, позволявший обойти неминуемые скоростные ловушки.Этли остановилась лишь один раз, чтобы воспользоваться туалетом и перекусить. А в остальное время мчалась к цели, утопив педаль газа в пол.Она могла долететь до Денвера и дальше ехать на машине, но у нее было время, и Пайн хотела подумать о том, что будет делать, когда доберется до места. А долгая поездка по огромным пустым пространствам Америки давала ей такую возможность.Этли выросла на Востоке и провела бо́льшую часть своей профессиональной жизни на открытых пространствах американского Юго-Запада. Она надеялась, что ей никогда не придется оттуда уезжать, потому что любила его высокое небо и бескрайние просторы.После нескольких лет в Бюро Пайн имела возможность выбирать задания. По единственной причине: она согласилась отправиться в такое место, в котором не хотел оказаться ни один другой агент. Большинство мечтали попасть в одно из шестидесяти шести отделений на местах. Некоторым нравился жаркий климат, и они стремились в Майами, Хьюстон или Феникс. Другие мечтали подняться по карьерной лестнице ФБР, поэтому выбирали Нью-Йорк или Вашингтон, округ Колумбия. Лос-Анджелес пользовался популярностью по множеству причин, как и Бостон. Однако Пайн все это не интересовало. Ее устраивала сравнительная уединенность местного подразделения, находившегося среди пустошей. И до тех пор, пока она давала результат и была готова выполнять свою работу, ее оставляли в покое.Часто Пайн оказывалась единственным федеральным агентом на сотни миль вокруг, и это ей нравилось. Кое-кто называл ее закрытой, некоторые обвиняли в желании держать все под контролем и считали слишком замкнутой, но это было не так. На самом деле Этли со всеми умела находить общий язык. Впрочем, невозможно быть хорошим агентом ФБР, не обладая искусством общения с людьми. Однако ее вполне устраивала уединенная жизнь.Пайн заняла должность в местном отделении Бюро в Сент-Джордже, штат Юта. Группа состояла из двух человек, и Этли провела там два года. Когда у нее появилась возможность, она перевелась в офис на одного агента в крошечный городок под названием Шеттерд-Рок, в недавно созданное подразделение, находившееся к западу от Туба-Сити, настолько близко к Национальному парку Гранд-Кэньон, насколько возможно, чтобы не считаться частью парка. Там она наслаждалась обществом своей секретарши, Кэрол Блюм. Ей было около шестидесяти лет, и она проработала в Бюро несколько десятилетий. Блюм называла своим героем бывшего главу ФБР Эдгара Гувера, хотя тот умер задолго до того, как она поступила в ФБР.Пайн не знала, верить этой женщине или нет.Часы посещений во Флоренсе давно закончились, но Управление тюрем удовлетворило просьбу коллег Этли из Бюро. Было ровно двенадцать часов дня — самое подходящее время; так считала Пайн, ведь разве чудовища не появляются только после полуночи?Ее привели в комнату для посетителей и усадили на металлический стул возле стены из толстого поликарбонатного стекла. Телефон заменяла круглая металлическая труба, обеспечивавшая единственную возможность вербального общения. По другую сторону стекла на таком же стуле, прикрепленном к полу, будет сидеть заключенный. Сиденья были неудобными; вполне осознанное решение.Если заключенный начнет возмущаться — пусть катится ко всем чертям.Пайн ждала, положив скрещенные руки на плоскую ламинированную поверхность перед собой. Она прикрепила значок ФБР на лацкан, потому что хотела, чтобы он его увидел. И не спускала взгляда с двери, через которую его введут. Он знал, что она придет. Он согласился на ее визит, воспользовавшись одним из немногих прав, которыми здесь обладал.Пайн слегка напряглась, когда услышала приближавшиеся шаги нескольких человек. Дверь с тихим гудением открылась, и первым, кого она увидела, был здоровенный охранник без шеи и с такими широкими плечами, что те едва прошли в дверной проем. Вслед за ним появился второй, потом третий; такие же крупные и внушительные.«Интересно, — подумала Этли, — установлен ли минимальный вес в качестве необходимого условия для работы здесь?» Вероятно, так и было. А также прививка от столбняка.Она отбросила эти мысли, как только они появились, потому что увидела закованного в кандалы Дэниела Джеймса Тора, все его шесть футов и четыре дюйма[3]. За ним вошли еще трое охранников, и небольшое помещение по ту сторону стекла оказалось заполненным людьми. Пайн уже знала, что заключенных здесь переводят из одного места в другое лишь в сопровождении трех охранников — как минимум.Очевидно, для Тора требовалось удвоить это число.На его голове не осталось ни единого волоса. Он равнодушно смотрел прямо перед собой, пока охранники усаживали его на стул и пропускали стальную цепь через кольцо в полу. Пайн знала, что обычно во время посещений здесь так не поступают.Однако подобная практика не касалась пятидесятисемилетнего Тора. Он был в белом комбинезоне и черных ботинках на каучуковой подошве, без шнурков. Глаза смотрели через очки в черной оправе, сделанной из мягкой резины, без единой металлической детали. Линзы из тонкого пластика будет очень непросто превратить в оружие.В тюрьме необходимо учитывать самые незначительные детали, ведь у заключенных полно времени, чтобы придумать разные способы причинения вреда себе и другим.Пайн знала, что тело Тора под комбинезоном полностью покрыто татуировками. По большей части их сделал он сам, но некоторые нанесли его жертвы, которым пришлось стать мастерами татуировок, прежде чем Тор отправил их в небытие. По слухам, каждая картинка рассказывала историю жертвы.Тор весил около двухсот восьмидесяти фунтов[4], и, по прикидкам Пайн, лишь десять процентов его веса являлось жиром. Она обратила внимание на выступавшие на предплечьях и шее вены. Вероятно, от нечего делать здесь оставалось только качать мышцы и спать, решила она. А Тор родился с отличными физическими данными и в старших классах был спортсменом и настоящей звездой. Как жаль, что превосходное тело получило безумный, пусть и блестящий ум…Охранники, удовлетворенные тем, что Тор надежно прикован, вышли, оставив их одних. Однако Этли знала, что они останутся за дверью, — она их слышала. Как и Тор, Пайн в этом не сомневалась.Она представила, как он каким-то образом разбивает стекло. Сможет ли она устоять перед его натиском? Интригующий, пусть и гипотетический вопрос. Какая-то ее часть хотела, чтобы он попытался.Его взгляд наконец упал и задержался на Пайн.Этли смотрела через стекло или между прутьями камеры на огромное количество монстров, многих из которых сама арестовала. Однако Дэниел Джеймс Тор от них отличался. Пожалуй, он был самым жестоким и успешным серийным убийцей своего времени, а может быть, и всех других поколений.Заключенный положил скованные руки на ламинированную поверхность и наклонил толстую шею направо так, что лопнула петля на рубашке. Затем его взгляд скользнул по значку и снова остановился на Пайн.Его губы на мгновение презрительно искривились, когда он увидел знак закона и порядка.— Ну? — спросил Тор негромким безжизненным голосом. — Ты хотела встретиться.Мгновение, которое она ждала целую вечность, наконец пришло.Этли Пайн наклонилась вперед, и ее губы оказались в дюйме от толстого стекла.— Где моя сестра?Эни, мини, майни, мо.Глава 2Мертвый взгляд Тора не изменился после того, как прозвучал вопрос Пайн. Она слышала, как по другую сторону двери шептались и переминались с ноги на ногу охранники, которые изредка постукивали ладонями по рукоятям металлических дубинок. Просто для практики — на случай если их придется прямо сейчас пустить в ход и обрушить на голову заключенного.Судя по выражению лица Тора, Этли знала, что и он их слышит. Очевидно, он не пропускал ничего из происходившего вокруг, хотя в какой-то момент допустил ошибку, если оказался здесь.Пайн снова откинулась на спинку стула, сложила руки на груди и стала ждать ответа. Он никуда не мог уйти, а она не спешила, и в ее жизни не было ничего важнее вопроса, который она задала.Тор окинул ее внимательным взглядом — должно быть, именно так он оценивал своих жертв. Следствие установило имена тридцати четырех. Но это были далеко не все. Предполагалось, что общее число превышает официальное в три раза. Этли пришла сюда ради неустановленной жертвы, единственной, которую следствие даже не рассматривало, чтобы добавить ее к списку преступлений, совершенных этим чудовищным извращенцем.Тор сумел избежать смертного приговора лишь из-за того, что согласился сотрудничать с властями и сообщил о местонахождении останков трех жертв. Его признание принесло некоторое облегчение трем семьям. И Тору позволили жить дальше, пусть и в клетке, до тех пор, пока он не умрет собственной смертью. Пайн могла без труда представить, как Тор договаривается со следствием, — скорее всего, с самодовольной усмешкой на лице, потому что прекрасно понимает, что совершает выгодную сделку. Его жертвы мертвы. А он — нет. Этот человек признавал только смерть других людей.Тора арестовали, осудили и вынесли ему приговор в середине девяностых. Он убил двух охранников и одного заключенного уже в тюрьме, в 1998 году. В штате, где это произошло, не было смертной казни, в противном случае его казнили бы. Однако Тора перевели в тюрьму особо строго режима Флоренс. Сейчас он отбывал почти сорок последовательных пожизненных заключений. И если он не окажется Мафусаилом, то умрет здесь.Впрочем, все это ни в малейшей степени не смущало Тора.— Имя? — спросил он, словно был клерком, проверяющим заказ.— Мерси Пайн.— Место и время?Он над ней издевался, но Этли решила ему подыграть.— Андерсонвилль, штат Джорджия, седьмое июня тысяча девятьсот восемьдесят девятого года.Тор повернул голову в другую сторону. Вытянул длинные пальцы, потрескивая суставами. Казалось, огромный мужчина состоит из множества болевых точек.— Андерсонвилль, штат Джорджия, — задумчиво повторил он. — Город, где случилось много смертей. Ведь именно там находился лагерь для военнопленных во время Гражданской войны. А ты знала, что начальника лагеря, Генри Вирца, казнили за военные преступления? Казнили за то, что делал свою работу. — Тор улыбнулся. — Он был швейцарцем. Совершенно нейтральным. Его повесили. Вот такая странная справедливость.Улыбка исчезла так же быстро, как появилась, словно погасла спичка.— Мерси Пайн, — повторила Этли. — Шесть лет. Исчезла седьмого июня восемьдесят девятого года. Андерсонвилль, юго-западный округ Мейкон, штат Джорджия. Хотите, чтобы я описала дом? Я слышала, что вы обладаете фотографической памятью, когда речь заходит о ваших жертвах, но, быть может, вам требуется помощь… С тех пор прошло много времени.— Какого цвета были ее волосы? — спросил Тор; его губы слегка приоткрылись, и Пайн увидела крупные прямые зубы.В ответ Пайн показала ему свои.— Такого же, как у меня. Мы были близнецами.Казалось, ее слова вызвали искру интереса у Тора, которой раньше Пайн не замечала. Она ожидала подобной реакции. Она знала об этом человеке все, за исключением одного.Он наклонился вперед, кандалы звякнули, и Пайн поняла, что задела его за живое.Тор снова посмотрел на ее значок.— Близнецы, ФБР, — нетерпеливо сказал он. — Продолжай.— Известно, что вы совершали преступления в том регионе в восемьдесят девятом году. Атланта, Коламбус, Олбани, центр Мейкона. — Пайн вытащила тюбик оранжево-красной помады из кармана и нарисовала точки на стекле, каждая из которых обозначала упомянутые города. Потом соединила точки и получила знакомую фигуру. — Вы были математически одаренным ребенком. Вам нравились геометрические фигуры. — Она указала на рисунок. — Форма бриллианта. Именно благодаря этому вас в конце концов удалось поймать.Вот ошибка, которую допустил Тор. Его подвела созданная им самим модель.Он поджал губы. Пайн знала, что ни один серийный убийца не признается в том, что кто-то его перехитрил. Очевидно, перед ней сидел психопат, страдавший нарциссизмом. Люди часто считают его сравнительно безобидным отклонением, потому что это понятие вызывает образ самовлюбленного мужчины, жадно разглядывающего свое отражение в воде или зеркале. Однако Пайн знала, что нарциссизм, вероятно, одно из самых опасных свойств, которым может обладать мужчина: такой человек не способен к сопереживанию. Из чего следует, что чужая жизнь не имеет для него никакой ценности, а убийство производит действие фентанила: мгновенная эйфория, вызванная доминированием и уничтожением другой личности.Вот почему почти все серийные убийцы являются нарциссами.— Но Андерсонвилль не являлся частью вашей схемы. Вы оказались там случайно? Решили отвлечься? Что заставило вас прийти в мой дом?— Это ромб, а не бриллиант, — ответил Тор.Пайн никак не отреагировала на его слова.— Моя схема являлась ромбом, косоугольником, если вам так больше нравится, четырехугольником, фигурой с четырьмя сторонами равной длины и неравными диагоналями, — продолжал Тор, словно читал лекцию в классе. — Например, воздушный змей становится параллелограммом только в том случае, если он ромб. — Он бросил покровительственный взгляд на рисунок на стекле. — Бриллиант нельзя считать верным или точным математическим термином. Так что не повторяй свою ошибку снова. Это смущает. И к тому же исключительно непрофессионально. Ты вообще готовилась к нашей встрече? — Пренебрежительно взмахнул скованными руками и бросил полный отвращения взгляд на нарисованную на стекле фигуру, словно Пайн изобразила нечто мерзкое.— Благодарю вас, вы выразились предельно ясно, — сказала Этли, которой было наплевать на параллелограммы в частности и на математику в целом. — Так почему вы изменили свою схему? Прежде этого не случалось.— Ты предположила, что я изменил схему. И что находился в Андерсонвилле вечером седьмого июня тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, — сказал Тор.— Я не говорила, что это произошло вечером, — ответила Пайн.Улыбка вновь промелькнула на его губах.— Но разве бука не приходит только поздно вечером? — спросил он.Пайн вспомнила, что совсем недавно думала о чудовищах, которые наносят удар ровно в полночь. Чтобы ловить таких убийц, нужно мыслить как они. И это всегда вызывало у нее глубокое внутреннее беспокойство.— Шесть лет? — продолжал Тор, прежде чем она успела ответить. — Близнец? А где именно это произошло?— В нашей спальне. Вы забрались в окно, заклеили нам рты лентой, чтобы мы не позвали на помощь. Вы держали нас и не давали подняться.Она достала из кармана листок бумаги и поднесла его к стеклу, чтобы он увидел, что на нем написано.Его взгляд переместился к листку, но лицо оставалось невозмутимым, и Пайн не смогла прочитать его выражение, даже несмотря на весь свой опыт.— Детская считалка в четыре строки? — сказал он и зевнул. — Что дальше? Решила со мной поиграть?— Вы ударяли нас по лбам, когда читали считалку, — продолжала Пайн, слегка подавшись вперед. — Каждое новое слово соответствовало другому лбу. Вы начали с меня, а закончили на Мерси. Затем вы ее забрали, а со мной сделали это.Этли отвела волосы в сторону и показала шрам у левого виска.— У меня нет уверенности в том, чем вы меня ударили, — сказала она. — Все произошло очень быстро. Может быть, просто кулаком. В моем черепе появилась трещина. — Потом добавила: — Вы были крупным мужчиной, а я — маленькой девочкой. — Сделала небольшую паузу. — Но я больше не маленькая девочка.— Нет, совсем нет. Как насчет пяти футов и одиннадцати дюймов? — предположил Тор.— Моя сестра также была высокой для шести лет, но худой. Огромный мужчина вроде вас мог легко унести ее на руках. Куда вы ее унесли?— И снова предположение. Ты сама сказала, что прежде я никогда не менял свою схему. Как ты думаешь, почему я нарушил ее тогда?Пайн еще ближе наклонилась к стеклу.— Дело в том, что я вас помню. — Она окинула его взглядом. — Вас практически невозможно забыть.Тор растянул губы, точно тетиву лука, перед тем как выпустить фатальную стрелу.— Ты меня запомнила? И появилась только сейчас? Двадцать девять лет спустя?— Я знала, что вы никуда отсюда не денетесь, — ответила Пайн.— Слабый выпад и недостойный ответ. — Тор снова посмотрел на ее значок. — ФБР. Где твоя территория? Где-нибудь поблизости? — добавил он с некоторым нетерпением.— Куда вы ее унесли? Как умерла моя сестра? Где ее останки? — резко спросила Пайн.Все три вопроса она задала очень быстро, потому что не раз их повторяла, когда ехала сюда.Однако Тор спокойно продолжал свои рассуждения:— Очевидно, это не местное отделение. Ты не из тех, кто будет сидеть в главном офисе. Ты носишь одежду свободного покроя, пришла не в часы посещений, что не соответствует инструкциям ФБР. И у тебя нет напарника. Ваша братия любит путешествовать парами, если речь идет об официальных делах. К этому следует добавить личный интерес.— Что вы имеете в виду? — спросила Пайн.— Ты потеряла сестру-близнеца и стала одиночкой, как если бы лишилась своей половинки. Ты не можешь ни на кого опереться, не можешь никому доверять с тех пор, как разорвана ваша эмоциональная связь. Ты не замужем, — добавил он, взглянув на ее безымянный палец. — Таким образом, у тебя нет никого, кто мог бы избавить тебя от потери длиной в жизнь, пока ты не умрешь в одиночестве, разочарованная и несчастная. — Тор замолчал, и на его лице появилось любопытство. — Однако произошло какое-то событие, которое привело тебя сюда почти через три десятилетия. Неужели тебе потребовалось так много времени, чтобы набраться мужества для встречи со мной? Агент ФБР… Это наводит на определенные мысли.— У вас нет никаких причин не отвечать мне, — сказала Пайн. — С вас могут снять одно пожизненное заключение, но из Флоренса вам не выйти.Его ответ стал для нее неожиданным, однако она могла бы его предвидеть.— Ты выследила и арестовала не менее полудюжины таких людей, как я, — заявил Тор. — Наименее талантливый из них убил четверых, самый способный отправил в иной мир десятерых.— Талантливый? — холодно сказала Пайн. — Я не стала бы это так называть.— Однако без таланта здесь не обошлось, — возразил Тор. — Это совсем непростое дело, и не важно, как к нему относится общество. Тем, кого ты арестовала, конечно, было далеко до меня, но следовало же тебе с чего-то начать. Складывается впечатление, что ты специализируешься на подобных делах. Хочешь выйти на поединок с таким, как я. Замечательно ставить перед собой высокие цели, но так можно стать чересчур честолюбивой или самоуверенной. Подлететь слишком близко к солнцу, когда перья твоих крыльев связывает лишь воск. Слишком часто все заканчивается смертью. Она может иметь божественный вид, но, полагаю, только не твоя. Однако я бы попытался…Пайн отбросила этот безумный монолог, в конце которого прозвучала прямая угроза. Но если он думает о том, чтобы ее убить, значит, ей удалось завладеть его вниманием.— Все они действуют на Западе, — сказала Пайн. — Здесь куча открытых пространств и нет полицейских в каждом квартале. Люди приезжают и уезжают, кто-то пытается спрятаться, другие ищут новых впечатлений, длинные участки изолированных автострад… Миллиард мест, где можно избавиться от останков. Это вдохновляет… таланты вроде вашего.Тор развел руки в стороны, насколько позволяли цепи.— Совсем неплохо, — заметил он.— Было бы лучше, если б вы ответили на мои вопросы, — сказала Пайн.— Мне также известно, что тебе не хватило всего одного фунта, чтобы попасть в олимпийскую сборную США по тяжелой атлетике, когда ты училась в колледже. — Когда Пайн ничего не ответила, Тор продолжал: — «Гугл» добрался даже до Флоренса, специальный агент Этли Пайн из Андерсонвилля, штат Джорджия. Я потребовал дополнительную информацию на тебя как условие нашей встречи. У тебя даже имеется собственная страница в «Википедии». Она не такая длинная, как моя, но, следует признать, у тебя еще все впереди. Однако есть ли у тебя гарантия долгой карьеры?— Один килограмм, а не фунт, — возразила Пайн. — Меня подвел рывок, у меня всегда были с ним проблемы. Моя коронка — толчок.— Да, килограмм, — Тор усмехнулся. — Моя ошибка. Значит, на самом деле ты слабее, чем я думал. И, конечно, неудачница.— У вас нет никаких причин не отвечать на мой вопрос, — повторила Пайн. — Никаких.— Желаешь завершения, как все они? — скучным голосом спросил Тор.Пайн кивнула, но только из-за того, что опасалась сказать лишнего. Вопреки утверждениям Тора, она хорошо подготовилась к встрече. Вот только невозможно быть полностью готовым к встрече с таким человеком, как он.— А тебе известно, что мне на самом деле очень, очень нравится? — спросил Тор.Пайн продолжала молча смотреть на него.— Я в самом деле по-настоящему рад, что сумел определить всю твою жалкую жизнь.Тор внезапно подался вперед. Его широкие плечи и массивная лысая голова, казалось, заполнили все стекло, словно он проходил мимо окна спальни маленькой девочки. На одно ужасное мгновение Пайн снова стало шесть лет, и демон ударял ее по лбу в ритме с каждым словом, вместе со смертью, которую нес той, кого коснулся последней.Мерси. Он коснулся Мерси, не Этли.МЕРСИ.Не ее.Затем она сделала едва заметный выдох и невольно прикоснулась к значку на куртке.Ее пробный камень. Неизменный магнит. Нет, ее розарий.Однако ее движение не осталось незамеченным Тором. Он не стал триумфально улыбаться; в его взгляде не было даже гнева, лишь разочарование. А потом, через мгновение, взгляд утратил интерес, глаза стали пустыми, он расслабился и откинулся на спинку стула. Плечи опустились, и энергия ушла вместе с оживлением.Пайн почувствовала, как все клетки ее тела начали закрываться. Она провалила дело. Тор ее испытывал, и она полностью провалила тест. Бука пришел в полночь и обнаружил, что она никуда не годится.— Охрана! — рявкнул Тор. — Я готов. Мы закончили.Он злобно ухмыльнулся, и Пайн прекрасно поняла причину.Это был единственный случай, когда он мог им приказывать.Они вошли, отстегнули цепь от кольца в полу и повели его к двери. Пайн встала.— У вас нет причины не говорить мне, — снова сказала она.Тор даже не соизволил поднять на нее глаза.— Кроткие никогда не унаследуют землю, Этли Пайн из Андерсонвилля, близнец Мерси. Привыкай к этой мысли. Но если захочешь еще раз излить свои чувства, ты знаешь, где меня найти. И теперь, когда я с тобой познакомился… — Он неожиданно повернулся к ней, и его черты исказило яростное желание; вероятно, это было последнее, что видели его жертвы. — Я тебя никогда не забуду.Металлический портал закрылся. Пайн прислушивалась к звукам шагов — охранники уводили Тора в его бетонную клетку семь на двенадцать.Она еще мгновение смотрела на дверь, затем стерла помаду со стекла, и цвет крови перешел на ее ладонь. Потом проделала прежний путь, получила пистолет и покинула тюрьму особо строгого режима Флоренс, вдыхая свежий воздух на высоте ровно в одну милю над уровнем моря.Она не станет плакать. Она не пролила ни единой слезинки после исчезновения Мерси. Однако ей хотелось почувствовать хоть что-нибудь. Но ничего не было. Она стала невесомой, ничтожной и пустой, словно оказалась на Луне. Он сумел высушить все, что в ней еще оставалось. Нет, он ее не высушил.Высосал.И самое ужасное — она так и не узнала, что произошло с ее сестрой.Этли проехала на запад сотню миль до Салайды и нашла самый дешевый мотель; это путешествие она проделала на свои деньги.И перед тем как заснуть, вспомнила вопрос, который ей задал Тор.И ты приехала только сейчас? Двадцать девять лет спустя?На то была причина — во всяком случае, в сознании Пайн. Но нельзя исключать, что и тут она ошибалась.Ночью ей не снился Тор. В ее снах не было сестры, исчезнувшей почти три десятилетия назад. Она увидела шестилетнюю Этли Пайн, которая первый раз в жизни шла в школу не сжимая в ладони руку Мерси. Одинокая маленькая девочка с хвостиками, потерявшая свою вторую половинку, как сказал Тор.«Лучшую половинку», — подумала Пайн, потому что именно с ней происходили самые разные неприятности, а старшая сестра, родившаяся на десять минут раньше, всегда за нее заступалась и прикрывала. Неизменная верность и любовь.За всю свою последующую жизнь Этли никогда не испытывала ничего подобного.Может быть, Тор прав относительно ее будущего.Может быть.А потом другой его выпад, тот, что прошел сквозь ее защиту и угодил прямо в солнечное сплетение.Ты определил мою жизнь?Когда Пайн почувствовала, что у нее задрожали губы, она встала, добрела до ванной комнаты и засунула голову под душ. И стояла так до тех пор, пока холод не стал таким невыносимым, что она едва не закричала от боли. Однако ни одной слезинки не смешалось с ледяной водой.Этли встала на самом рассвете, приняла душ, оделась и поехала домой. На полпути остановилась, чтобы что-нибудь поесть. Когда снова села в свой внедорожник, она получила эсэмэску.Пайн написала ответ, захлопнула дверцу, включила двигатель и вдавила педаль газа в пол.Глава 3Гранд-Кэньон является одним из семи природных чудес света и единственным, находящимся в Америке. Это второй по величине каньон после Цангпо в Тибете, который немного длиннее и значительно глубже. Гранд-Кэньон каждый год посещают пять миллионов человек, приезжающих со всего мира. Однако не более одного процента добираются до той точки, где сейчас находилась Этли Пайн: берег реки Колорадо на самом дне каньона.«Призрачное ранчо» на дне Гранд-Кэньон — не только самое популярное место ночлега под крышей, оно является единственным. Добраться сюда можно тремя способами: по воде, на муле или на своих двоих.Пайн доехала до аэропорта Национального парка Гранд-Кэньон, где села в дожидавшийся ее вертолет Национального парка, который доставил Этли на дно каньона. После посадки Пайн и ее спутник, рейнджер парковой службы Колсон Ламберт, не теряя времени пошли дальше пешком.Пайн шагала быстро, пожирая пространство длинными ногами, внимательно глядя по сторонам и прислушиваясь к треску погремушек; одна из причин, по которой природа наделила ими гремучих змей, — чтобы люди оставляли их в покое.«Где моя погремушка?» — подумала Этли.— Когда его нашли? — спросила она.— Сегодня утром, — ответил Ламберт.Они обошли неровный участок скалы. Пайн увидела синюю парусину, натянутую над жертвой, и двух мужчин. Один был в джинсах; второй, такой же крепкий, как Ламберт, — в форме парковой службы: серая рубашка, светлая шляпа с плоскими полями и черной лентой с буквами СНП[5]. Пайн его уже встречала. Мужчину звали Гарри Райс.Другой был высоким и худым, его лицо носило следы многих лет, проведенных под открытым небом в суровых условиях. На густых седеющих волосах остался след широкополой шляпы, которую он держал в руке.Пайн показала ему значок и спросила:— Как вас зовут?— Марк Бреннан. Я один из тех, кто занимается мулами.— Это вы обнаружили тело? — спросила Пайн.Бреннан кивнул:— Перед завтраком. Увидел круживших в воздухе канюков.— Вы не могли бы уточнить время?— М-м-м… семь тридцать.Этли прошла вдоль парусинового навеса, присела на корточки и посмотрела на тело; остальные собрались вокруг нее.Мул весил более половины тонны, прикинула она, а его рост составлял примерно шестнадцать ладоней. Кобыла, скрещенная с ослом, рожает мула. Они двигаются медленнее лошадей, но более устойчивы, дольше живут, а также необычайно сильны и выносливы.Пайн натянула перчатки из латекса, которые достала из поясной сумки, затем подняла хлыст, лежавший рядом с несчастным животным. Ковбои называют его мотиватором и используют, чтобы убедить мулов не обращать внимания на траву вдоль тропы или отказаться от желания немного вздремнуть на ходу.Она коснулась им застывшей передней ноги животного.— Окоченение уже началось. Мул определенно находится здесь довольно давно, — сказала она ковбою. — Вы нашли его в семь тридцать. Он был таким же окоченевшим?Бреннан покачал головой:— Нет. Однако мне пришлось отогнать нескольких тварей, которые собрались попировать. Можно увидеть следы здесь и здесь, — добавил он, показывая на места, где были вырваны куски мяса.Пайн посмотрела на часы. Шесть тридцать вечера. Прошло одиннадцать часов с того момента, как Бреннан обнаружил труп мула. Теперь ей требовалось установить временной промежуток с другой стороны.Она слегка переместилась и посмотрела на брюхо животного.— Его выпотрошили. Сначала нанесли удар сверху, а потом сделали разрез вдоль живота. — Посмотрела на Бреннана. — Насколько я поняла, это один из ваших мулов?Тот кивнул, присел на корточки и печально посмотрел на животное.— Салли Белль. Надежная, как скала. Ужасно обидно.Пайн посмотрела на засохшую кровь.— Ее смерть не была легкой. Никто ничего не слышал? Мулы в состоянии поднять ужасный шум, а каньон представляет собой мощную акустическую систему.— Отсюда до ранчо несколько миль, — заметил Райс.— Но здесь находится лесничество, — сказала Этли.— И все же оно довольно далеко, а дежурный рейнджер ничего не видел и не слышал, — ответил Райс.— Ладно, но в кемпинге «Сияющий ангел», что возле «Призрачного ранчо», полно пеших туристов и лодочников. Ранчо не может принять всех, и многие отправляются в «Сияющего ангела». И хотя мне известно, что «это очень далеко», мул должен был дойти сюда из загона на ранчо.— Там было много людей, — вмешался Ламберт. — Но никто из тех, с кем мы говорили, ничего не видел и не слышал.— И еще один важный вопрос, — продолжала Пайн. — У кого хватит смелости наклониться над мулом и начать резать ему живот?— Верно. — Бреннан кивнул. — Хотите услышать мое мнение? Если ты начнешь свежевать мула, его крик будет слышен в соседнем округе.Пайн посмотрела на седло.— Ладно, и кто же мог быть седоком? — поинтересовалась она.— Бенджамин Прист, — ответил Райс. — Его нигде нет.— Он приехал вчера, — продолжал Бреннан. — В составе группы из десяти человек.— Это максимальное число? — спросила Пайн.— Да. Мы каждый день приводим две группы, — ответил Бреннан. — Мы прибыли вместе с первой.— Значит, он приехал сюда, и что потом? — спросила Пайн.— Мы остановились на ночь на «Призрачном ранчо». И собирались отправиться дальше после завтрака. Через Черный мост и обратно до Южного Края. Всё как обычно.— То есть пять с половиной часов вниз и примерно столько же обратно? — уточнила Пайн.— Да, примерно, — подтвердил Бреннан.Этли огляделась по сторонам. На дне каньона было около тридцати градусов, а на Южном Краю на двадцать градусов холоднее. Она уже чувствовала, как ручейки пота стекают по ее лицу, собираются под мышками и на спине.— Когда вы заметили, что Прист исчез? — спросила Пайн.— Сегодня утром, когда все собрались в холле на завтрак, — ответил Райс.— А где остановился Прист? — спросила она. — В одном из номеров или в коттедже?— В коттедже, — ответил Бреннан.— Расскажите про вчерашний вечер, — попросила Этли.— Все пообедали в столовой, — сказал Бреннан. — Кто-то стал играть в карты, другие подписывали открытки. Несколько туристов уселись на камнях, чтобы охладить ноги в ручье. Обычное дело. Потом все отправились спать, в том числе и Прист.— Когда его видели в последний раз?— Насколько нам удалось выяснить, вчера вечером, в девять часов, — ответил Райс.— Однако никто не видел его в постели или как он выходил из коттеджа?— Нет.— Ну, тогда как сюда попала Салли Белль? — спросила она, глядя на Бреннана.— Сначала я подумал, что она как-то сумела выбраться из загона, — сказал тот. — Потом заметил, что нет ее седла и упряжи. Значит, кто-то надел на нее седло и все остальное.Пайн продолжала смотреть на Бреннана.— Что вы подумали, когда обнаружили, что мул исчез? — спросила она.— Ну, я подумал, что кто-то решил немного развлечься и покататься до завтрака. — Бреннан покачал головой. — Я не раз видел, как парни вытворяли здесь самые безумные вещи.— Опишите Приста, — попросила Этли.— Около пятидесяти. Рост пять футов восемь дюймов. Вес примерно сто восемьдесят фунтов.— Белый? Черный?— Белый. Темные волосы.— В хорошей форме?— Плотный, но без лишнего веса. Однако и не бегун на марафонские дистанции.— Всадники на мулах не должны весить более двухсот фунтов? — спросила Пайн.Бреннан кивнул:— Верно.— Вы хотя бы раз с ним разговаривали? — спросила Пайн.— Немного, когда спускались.— Он показался вам встревоженным?— Несколько раз он показался мне бледным, — сказал Бреннан. — У мулов неровные спины, и они часто шагают по краю тропы. Так что они сами, а также всадники оказываются рядом с обрывом. Сначала это может действовать на нервы. Но Прист довольно быстро справился со страхом.Пайн посмотрела на Ламберта.— Что у вас на него есть?Тот достал и открыл блокнот.— Вот что я получил из Вашингтона. Работает на государственного подрядчика «Белтуэй». Консалтинговая компания «Козерог».— Семья?— Не женат. Детей нет. Есть брат, который живет в Мэриленде. Родители умерли.— Вы поставили брата в известность? — спросила Пайн.— Он внесен в договор в качестве контакта для связи в экстренных ситуациях. Мы сообщили ему, что его брат исчез.— Мне нужна контактная информация брата, — сказала Этли.— Я пришлю ее вам по электронной почте.— Как повел себя брат?— Встревожился, — ответил Райс. — Спросил, следует ли ему сюда вылететь. Я сказал, чтобы подождал. С большинством исчезнувших людей все оказывается в порядке.— Но не со всеми, — заметила Пайн. — Где его вещи?— Пропали, — ответил Ламберт. — Должно быть, он взял их с собой.— Брат звонил Присту после того, как я с ним говорил, — сказал Райс. — Также писал ему по электронной почте. Потом связался со мной и сообщил, что не получил ответа. Никакой реакции.— Какая-то активность в социальных сетях?— Об этом я не подумал, — признался Райс. — Но могу проверить.— Как он сюда добирался? На машине? На автобусе?— Я слышал, что он приехал на поезде, — ответил Бреннан.— Где остановился?— Мы проверили «Эль Товар», «Сияющего ангела», «Тандерберд» и все другие возможные варианты, — ответил Райс. — Он не бронировал номер ни в одном из них.— Но он должен был где-то остановиться, — сказала Пайн.— Он мог выбрать один из палаточных лагерей либо на территории парка, либо где-то рядом, — заметил Ламберт.— Ладно, он приехал на поезде. Но если он прибыл из округа Колумбия, то сначала должен был прилететь в Скай-Харбор. И мог остановиться где-то там, пока не отправился в Уильямс, штат Аризона. Ведь именно оттуда уходит поезд, не так ли?Ламберт кивнул.— Там есть отель у вокзала, — сказал он. — Возможно, Прист ночевал там.— А вы искали его здесь? — спросила Пайн.— Мы постарались осмотреть максимально большую территорию, — ответил Ламберт. — Пока никаких следов. И скоро станет темно.Этли огляделась по сторонам. Издалека донесся отрывистый лай койота, за которым эхом последовал треск гремучей змеи. «Возможно, между хищниками установилось шаткое равновесие на то время, когда день уступает место сумеркам», — подумала она. Среди мощных стен каньона существовало множество уязвимых экосистем. Сюда вторглись люди. С природой всегда всё в порядке, пока не появляется человек.Пайн повернула голову налево, где далеко от них, на границе Аризоны и Невады, находилось озеро Мид. Справа, и тоже довольно далеко, было озеро Пауэлл, в штате Юта. А между двумя водоемами расположился гигантский каньон, глубокая расселина в земле Аризоны, которую можно увидеть не только из самолета с высоты в тридцать пять футов, но даже из космоса.— Завтра нам нужно организовать спасательную команду и начать поиски по квадратам, — сказала Пайн. — Так далеко, насколько возможно. А что известно о тех, кто ехал верхом на мулах вместе с Пристом? И о туристах?— Все уже уехали. Некоторые — до того, как исчез Прист, — ответил Ламберт.— Тем не менее мне потребуются их имена и контактная информация, — сказала Этли. — И будем надеяться, что, если с Пристом действительно что-то случилось, мы не позволили преступнику уйти отсюда пешком, уехать на муле или уплыть.Ламберт выглядел смущенным и сразу посмотрел на второго рейнджера.— Кто-нибудь приглядывает за мулами по ночам? — спросила Пайн.Бреннан покачал головой.— Прошлой ночью я проверил их примерно в одиннадцать вечера. Все было в порядке. Здесь водятся койоты и пумы, но они не станут нападать на мулов, находящихся в загоне. Их там просто затопчут.— Верно. И то же самое произошло бы с тем, кто попытался бы ее освежевать, — многозначительно сказала Пайн, глядя на мертвую Салли Белль. — Значит, в одиннадцать вечера она была жива. Дежурный рейнджер ничего не слышал. Как его зовут?— Сэм Кеттлер.— Как давно он работает в Службе национальных парков? — спросила Пайн.— Пять лет. Из них два — в каньоне. Он хороший парень. Бывший военный.— Мне нужно с ним поговорить, — сказала Этли, мысленно раскладывая по полочкам полученную информацию.Потом ее взгляд скользнул над мертвым животным. Что-то здесь было не так.— Почему кровь натекла около загривка мула? Она должна быть под животом? — спросила Пайн и посмотрела на мужчин, которые ответили ей недоуменными взглядами.— Мула передвигали, — сказала Пайн. — Помогите мне его перевернуть.Каждый взялся за ногу, и они перевернули мертвое животное на другой бок.И там, прямо на шкуре, увидели буквы: дж. и к.— Проклятье, и что это значит? — спросил Ламберт.«Проклятье, и что это значит?» — подумала Пайн.Глава 4— Я привел Сэма Кеттлера, — сказал Колсон Ламберт.Пайн стояла перед крыльцом столовой «Призрачного ранчо», когда к ней подошел Ламберт с мужчиной в форме рейнджера.— Он дежурил, когда Прист и мул исчезли.Пайн бросила на Кеттлера быстрый оценивающий взгляд.Рост почти шесть футов и два дюйма, мускулистые загорелые предплечья, светло-серые глаза. Когда он снял шляпу, чтобы вытереть со лба пот, Этли увидела коротко подстриженные белокурые волосы. Примерно ее ровесник. «Привлекательный мужик», — подумала Пайн, глядя, как ходят желваки на крепко сжатых челюстях Кеттлера.— Колсон сказал, что вы ничего не слышали? — спросила она.Кеттлер покачал головой.— Вечер выдался довольно тихий. Когда все отправились спать, я обошел лагерь, занялся бумажной работой, проверил мусор, на случай если его не убрали надлежащим образом. В противном случае мелкие хищники устраивают в лагере настоящий хаос. Отогнал их подальше. В остальном же всё как обычно.— Колсон ввел вас в курс дела?Кеттлер перенес вес с одной ноги на другую.— Исчез турист, кто-то зарезал мула. — Он состроил гримасу. — Отвратительная история.— Вот главные вопросы, на которые я хочу получить ответ: зачем было уводить мула из загона, а потом его убивать? — спросила Пайн. — Сейчас мы не знаем, какова роль Приста в случившемся. Это мог сделать кто-то другой; быть может, Прист его случайно заметил, и убийца мула от него избавился.— Такое возможно, — согласился Ламберт.Этли покачала головой. Инстинкт подсказывал ей, что ее предположение неверно. Слишком большое количество совпадений. Слишком много фактов это подтверждало — и так же много опровергало.Жизнь не похожа на фильмы или книги. Иногда простейший ответ оказывается правильным.Она бросила быстрый взгляд на Кеттлера.— Подумайте еще. Вы не заметили ничего необычного?Тот покачал головой.— Если б видел, сказал бы.— Вы не слышали шагов уходящего мула?— Я совершенно уверен, что услышал бы стук копыт, — заверил Кеттлер. — Как вы думаете, когда это могло произойти?— Я не уверена, — ответила Пайн. — Но совершенно определенно после одиннадцати.— Во время обходов я удаляюсь на значительное расстояние от загона. Если мула забрали в это время, я вполне мог не услышать.— Хорошо, если вспомните что-то еще, дайте мне знать.— Обязательно. Удачи вам.Кеттлер зашагал прочь, быстро и легко, и Этли отметила про себя то, как мышцы плеч натягивают его рубашку.— Что теперь? — спросил Колсон, отвлекая ее внимание от уходившего Кеттлера.— Если учесть, что завтра нам с самого утра предстоит начать обыскивать каньон, я собираюсь поужинать и отправиться спать.Через несколько часов Пайн смотрела в потолок комнаты десять на десять в «Призрачном ранчо». Кто-то из местных служащих нашел для нее матрас, простыню и комковатую подушку. Сегодня это был ее дом. Она не испытывала никаких затруднений: ей не раз приходилось проводить ночь, глядя в потолок в местах, которые ей не принадлежали.«Призрачное ранчо» находилось на территории, которая прежде носила название «Лагерь Рузвельта», в честь президента Теодора Рузвельта. Он останавливался здесь в 1913 году после того, как объявил Гранд-Кэньон национальным памятником. Пайн также узнала, что именно Рузвельт приказал племени хавасупаи покинуть эти земли, чтобы построить здесь парк, тем самым изгнав их из собственного дома. Непокорным хавасупаи потребовалось двадцать пять лет, чтобы уйти отсюда, через много лет после смерти Рузвельта.Пайн их не винила.«Призрачное ранчо» построила и дала ему имя Мэри Элизабет Джейн Колтер, знаменитый архитектор каньона, в 1922 году. Оно стояло в тени трехгранных тополей и сикомор, в окружении многочисленных тропинок, крошечный оазис в огромной пасти каньона. В маленькой столовой висел почтовый ящик, куда туристы бросали открытки. Караван мулов забирал их на следующий день. На открытках ставили печать: «Доставлено мулами со дна Гранд-Кэньон». Что гораздо круче, чем мир смартфонов и приборов, названных «Алекса»[6], которые теперь управляют жизнью, верно?У Пайн была с собой смена одежды и другие необходимые вещи, возимые в багажнике вместе с сумкой, в которой лежало то, что требовалось для проведения экспертиз, и она погрузила сумки в вертолет перед тем, как отправиться на дно каньона. Этли не могла рассчитывать на специалистов ФБР, готовых в любой момент прибыть на место преступления, если требовался серьезный анализ произошедшего. Специальным агентам, работавшим в небольших отделениях, приходилось все делать самостоятельно.Пайн являлась агентом ФБР, в чьи обязанности входило следить за порядком в Гранд-Кэньон, и сейчас она представляла собой кавалерию, состоявшую из одного человека. Ее вполне устраивало такое положение вещей.Пешие туристы и те, что путешествовали на мулах, еще оставались в своих постелях, либо в спальнях, либо в рубленых домах с косыми крышами. Пайн поужинала с ними в большой столовой с темными потолочными балками, за длинным столом со стульями с деревянными спинками. Никто не знал, кто она такая, и Этли не стала рассказывать о себе и о том, что привело ее в каньон. Она не любила светских разговоров, предпочитая слушать других — так можно многое узнать.За ужином Пайн выбрала рагу и кукурузный хлеб и выпила три стакана воды. В Гранд-Кэньон требовалось поддерживать водный баланс. Перед тем как лечь спать, она еще раз поговорила с Бреннаном и Ламбертом. Лежа в кровати, взглянула на часы — полночь давно миновала, но термометр показывал, что снаружи двадцать семь градусов, и в комнате было душно. Пайн распахнула окно, чтобы проветрить ее, разделась до нижнего белья и положила оба пистолета так, чтобы без проблем до них дотянуться.Она понятия не имела, где находится Бенджамин Прист. К этому моменту он вполне мог выбраться из каньона, но кто-то обязательно должен был его увидеть. Описание Приста раздали всем рейнджерам и поместили на сайте Службы национальных парков. И если этот тип по какой-то необъяснимой причине убил и написал две странные буквы на боку Салли Белль, он за это ответит.Пайн составила отчет, куда внесла все, что ей удалось узнать, и отправила его по электронной почте своему начальству вместе со списком туристов, который получила от парковой полиции. Сведения передадут в различные офисы агентства по всей стране, что позволит проследить за любым из них. Она также сообщила о случившемся в офис во Флагстаффе, и те попросили ее держать их в курсе событий.Теперь до самого утра ей было нечего делать.Пайн слушала шум ветра снаружи и журчание воды в реке Брайт-Эйнджел-Крик.У туши мула поставили двух часовых, в противном случае несчастную Салли Белль обглодали бы ночные хищники. Пайн открыла глаза, и Гранд-Кэньон вместе с мертвым мулом исчезли из ее мыслей.На их месте возник Дэниел Джеймс Тор.Можно сказать, что Этли ждала почти всю свою жизнь возможности встретиться лицом к лицу с человеком, который был виновен в исчезновении ее сестры.Почему она ждала двадцать девять лет?Шесть месяцев тому Пайн лишь смутно помнила мужчину, который забрался в их спальню почти тридцать лет назад. Доктора называли это по-разному, но все сводилось к тому, что дело тут в амнезии, вызванной молодостью и травмирующими обстоятельствами исчезновения Мерси. Разум Пайн ради ее благополучия заблокировал те воспоминания. У ребенка — и, как выяснилось, у взрослой Этли.Утром следующего дня мать нашла ее в крови, без сознания, с заклеенным ртом, и сразу вызвала «Скорую помощь». Этли отвезли в больницу. Множество раз во время серии тяжелых операций врачи опасались за ее жизнь. Со временем рана на голове зажила; мозг не получил необратимых повреждений, и в результате она вернулась из больницы домой, а в семье Пайн остался только один ребенок.Этли не сумела оказать существенную помощь полиции. А к тому времени, когда она вернулась домой, дело практически закрыли.И Пайн продолжала жить дальше. Ее родители развелись — главным образом из-за того, что произошло той ночью. Им тогда было по двадцать пять лет, оба изрядно выпили и не услышали, как незнакомец влез в их дом; они спали, когда одна их дочь получила серьезные травмы, а другую похитили. Они винили друг друга.Ко всему прочему главными подозреваемыми являлись именно родители. А один полицейский считал, что отец Пайн, находившийся под воздействием алкоголя и наркотиков, зашел в комнату дочерей, унес с собой Мерси, убил ее и каким-то образом избавился от тела.И хотя их отец и мать прошли проверку на детекторе лжи, а Этли сказала, что ее отец не был тем мужчиной, который вошел в ее комнату той ночью, полиция ей не поверила. Почти все жители города жестко осуждали Пайнов, и им пришлось уехать.После развода Этли осталась с матерью, и ее жизнь навсегда изменилась после исчезновения Мерси.По мере того как она становилась старше, ее существование все больше теряло смысл; у нее полностью отсутствовали амбиции, и она ничего не хотела. Складывалось впечатление, что ее главная задача состояла в том, чтобы ни в чем и никогда не добиться успеха. Этли рано начала пить и курить «травку», устраивала драки, ее не раз задерживала полиция, ей предъявляли обвинения в употреблении алкоголя. Она часто попадалась на кражах в магазинах. Ей было на все плевать. В том числе на себя.Но как-то раз она отправилась на окружную ярмарку и ни с того ни с сего решила обратиться к предсказательнице будущего. Женщина в маленькой палатке была одета в разноцветную мантию, голову ее украшал тюрбан, а лицо закрывала вуаль. Пайн помнила, как усмехнулась, уверенная, что перед ней мошенница.Женщина взяла ее за руку и посмотрела на ладонь, но ее взгляд почти сразу вернулся к лицу Этли. А на лице самой предсказательницы появилось недоумение.— Что? — без особого интереса спросила Пайн.— Я чувствую два пульса. Два сердца.Этли напряглась. Она не говорила гадалке, что у нее была сестра-близнец. Она ей вообще ничего не говорила.Женщина более внимательно посмотрела на линии на ладони Пайн и нахмурилась.— Что? — снова спросила та, на этот раз с интересом.— Два биения сердца, совершенно определенно. — Гадалка немного помолчала. — Но только одна душа.Этли смотрела на женщину, а та не сводила с нее взгляда.— Два сердца и одна душа? — переспросила Пайн, а когда женщина кивнула, удивленно сказала: — Как такое возможно?— Я думаю, тебе известно, как такое возможно. Более того, ты знаешь, что это правда.И с этого момента Этли неустанно добивалась любой поставленной перед собой цели. Как если бы жила две жизни, а не одну. Чтобы добиться того, чего не имела ни единого шанса получить Мерси.Ее физика, природная сила и атлетизм сделали Этли настоящей звездой спорта в старших классах. Она играла в баскетбол, занималась бегом и была подающей в команде по софтболу, участвовавшей в чемпионате штата.Однажды Пайн пошла с парнями из футбольной команды в спортивный зал, где выяснилось, что она может поднять более серьезный вес, чем многие из них. С тех пор вся ее страсть и яростные амбиции были сосредоточены на штанге. Словно ракета, Этли вышла на уровень национальной команды и стала один за другим выигрывать кубки.Кое-кто считал ее самой сильной женщиной в Америке.А потом она поступила в колледж, где попыталась попасть в олимпийскую команду — и потерпела неудачу.Ей не хватило одного килограмма, всего 2,2 фунта.Эта неудача — не из-за себя, а из-за Мерси — оказала на нее парализующее действие. Но ей оставалось только двигаться дальше.Так появился мир ФБР и ее карьера; ничего другого Пайн для себя не представляла.С самого начала она стремилась на Запад, потому что именно здесь, на огромных открытых пространствах, охотились на своих жертв самые опасные хищники на земле. Этли прочитала о них все, что только возможно, изучила каждого, умела так хорошо составлять психологические профили преступников, что ей предложили место в Отделе поведенческого анализа № 3 в Бюро. Этот отдел исследовал преступления против детей.Пайн отказалась. Она не хотела составлять психологические профили чудовищ, хотя технически такой профессии в ФБР не существовало. Это был миф, увековеченный массовой культурой. Нет, Пайн хотела сама надевать наручники на монстров, зачитывать им права и наблюдать, как судебная система отправляет их в такие места, где они уже никогда и никому не смогут причинить вред.Такое будущее Этли было предопределено в тот момент, когда ко лбу Мерси в последний раз прикоснулся палец и мужчина с жуткой завершенностью сказал: «Мо».Именно так она жила, пока шесть месяцев назад не произошло одно событие.Приятель Пайн, кое-что знавший о ее прошлом, предложил ей попробовать пройти процедуру восстановления памяти при помощи гипноза.Она слышала о таких сеансах, Бюро применяло их в ряде случаев, однако результаты получались разные. Использование данной практики вызывало бурные споры; многие ее поддерживали, но многие критиковали. Пайн знала, что иногда они приводили к появлению ложных воспоминаний и страдали невинные люди.Однако она ничего не теряла, предпринимая такую попытку.После многочисленных сеансов с гипнотерапевтом из глубин ее подсознания наконец появился Дэниел Джеймс Тор — точно злобный зверь, выбравшийся из адской дыры на дневной свет.Проблема состояла в том, что до того, как подвергнуться гипнозу, Пайн многое узнала о Торе. Всякому, кто занимался серийными убийцами, было известно его имя. По сравнению с ним типы вроде Теда Банди казались неумелыми и некомпетентными. Пайн изучила его карьеру, пики активности, прошлое жертв.Таким образом, возникал очевидный вопрос: возник ли Тор из ее подсознания, потому что действительно влез в окно их комнаты ночью 7 июня 1989 года? Или явился на свет из-за того, что она так хотела? Ведь он находился в их местах как раз в то время? И согласится ли он сказать, где похоронена Мерси, убил он ее или нет?Отец Пайн уже давно умер. Он проглотил заряд картечи из дробовика после того, как в течение недели пил и принимал наркотики в дешевом мотеле в Луизиане, и закончил свою жизнь в день рождения дочерей. Пайн не считала его смерть совпадением. Возможно, отец пытался показать ей, что он чувствовал свою вину из-за случившегося с ней и Мерси. Но получилось так, что в каждый свой день рождения она вспоминала о том, что именно в этот день ее отец снес себе голову.Ее мать еще была жива. Пайн знала, где она живет, но они отдалились друг от друга. Зрелость не помогла Этли сблизиться с ней, и дистанция между ними лишь увеличилась, превратившись в подобие Гранд-Кэньон. Быть может, даже больше — ведь Пайн удалось выяснить, что разум способен довести до конца все, что угодно, в особенности когда он играет с тобой в игры. Он может заставить видеть вещи, которых не было, или не видеть того, что смотрит прямо тебе в лицо.Значит, это был Тор? Или ее гипотеза — полная чепуха?Правда состояла в том, что она не знала…Пайн снова закрыла глаза, но они почти сразу открылись. И не в том дело, что она не могла спать. Просто услышала шум снаружи.Ей потребовалось двадцать секунд, чтобы полностью одеться, засунуть запасную «Беретту» в кобуру на щиколотке и сжать в правой руке «Глок 23».А потом она поступила, как делала всегда.Устремилась навстречу неизвестному.Глава 5На широких открытых просторах Северной Аризоны, куда почти не попадал другой свет, ярко горели звезды.Однако на дне Гранд-Кэньон, откуда открывался великолепный вид на небо, звезды будто утратили часть своего сияния, ведь ему приходилось проделывать такой долгий путь до земли. Только теперь Пайн поняла, какие крутые здесь стены, которые, казалось, поглощали весь свет.Она присела на корточки в темноте и повернулась на полные триста шестьдесят градусов.И никого нигде не увидела. В темноте не мерцал огонек сигареты — курить здесь запрещалось из-за опасности пожара. Нигде не светился экран телефона. Когда можно рассчитывать только на одного мобильного оператора, прием получается выборочным или вовсе отсутствует. Беспроводного доступа к Интернету здесь не было. На ранчо имелся платный телефон, и, чтобы позвонить по нему, приходилось пользоваться кредитными карточками. Департамент технологии с этой задачей не справился. Любителям «Фейсбука», «Инстаграма» и «Твиттера» приходилось ждать возвращения во внешний мир, чтобы потакать своим привычкам.Ее взгляд уходил все дальше и дальше, она осматривала все больше темных участков земли.Вот, снова.Кто-то крался, стараясь не шуметь, а не просто вышел прогуляться ночью. Пайн встречалась и с тем, и с другим — и инстинктивно чувствовала разницу.Пригибаясь к земле, с «Глоком» в руке, Этли осторожно двинулась вперед.В другой руке она сжимала мощный фонарик. Его луч выхватывал скорпионов, и ядовитые существа застывали в потоке белого света.Пайн услышала крик мула. В лагере имелось два загона — один коммерческий для «Призрачного ранчо»; в другом, находившемся дальше, держали мулов парковой службы. Но второй был на другом берегу реки, рядом с водой. Этли знала, что крик донесся из ближайшего загона.Может быть, кто-то собрался вывести наружу и прикончить еще одного мула или добавить другие буквы на шкуру? Может быть, явился пропавший Бенджамин Прист, охваченный безумной ненавистью к крупным животным?Пайн старалась двигаться максимально быстро и бесшумно, продолжая светить фонариком на землю, — здесь водилось шесть видов гремучих змей, и все выползали по ночам на охоту. Этли не опасалась наступить на змею — они ощущают вибрацию от шагов и наверняка успеют отползти в сторону.До загона осталось около ста футов. Шаги, которые ее сюда привели, стихли.Через мгновение послышался новый крик и фырканье.И тут слева от себя Пайн уловила движение и увидела вышедшего из темноты мужчину.Сэм Кеттлер приложил палец к губам и указал в сторону загона для мулов. Этли кивнула.Через мгновение Кеттлер оказался рядом с ней.— Там кто-то есть, — сказала ему Пайн.— Знаю. Вероятно, я следил за вами обоими.— Вы видели, кто это?— Нет.— Ну тогда постараемся узнать. Вы вооружены?Кеттлер похлопал по кобуре.— Надеюсь, оружие не потребуется, — сказал он. — Я не для того пошел в парковую службу, чтобы стрелять в людей. Мне хватило этого в армии.Дальше они двинулись вместе, изо всех сил стараясь не шуметь.Пайн понравилось, как Кеттлер двигался; его силуэт был практически незаметен, а каждый следующий шаг тщательно выверен; казалось, будто он скользит, а не идет по неровной земле.Этли уже видела загон.Она вставила фонарик в специальную бороздку поверх «Глока», продолжая всматриваться в загон.Кеттлер вытащил пистолет и снял его с предохранителя.Шум доносился с дальней стороны.Кеттлер показал на себя и свернул влево. Пайн кивнула и двинулась направо.Через несколько мгновений она перешла на бег, свернула за угол и остановилась, направив луч фонарика и пистолет на стоявшего перед ней человека.Кеттлер уже занял позицию сбоку, направив оружие на ту же цель.Человек закричал и отскочил назад.— ФБР! Поднимите руки, чтобы я могла их видеть, или я буду стрелять, — приказала Пайн.В следующее мгновение она слегка расслабилась, когда поняла, на кого смотрит.— Вот дерьмо, — воскликнула девочка-подросток, одетая в шорты, длинные носки, шлепанцы и футболку с короткими рукавами. Она расплакалась. — Пожалуйста, не трогайте меня… Господи, пожалуйста, не стреляйте…Этли опустила пистолет на сорок пять градусов, глядя на длинный предмет, который девочка держала в правой руке. Потом сделала еще один шаг вперед и направила пистолет в землю.Это был не нож. Девочка держала в руке морковку.Кеттлер также подошел ближе и опустил пистолет.— Проклятье, какого дьявола ты здесь делаешь? — резко спросила Пайн.Девочка показала морковку.— Я пришла покормить Жасмин. Это мул, на котором я приехала.— Тебе известно, что вчера утром одного из мулов нашли мертвым?Она кивнула.— Наверное, именно поэтому я сюда пришла. Мне хотелось проверить, всё ли с ними в порядке.Этли убрала пистолет в кобуру.— Как тебя зовут?— Шелби Фостер.— Ладно, Шелби… Ты здесь с родителями?— С отцом и братом.— Откуда ты?— Из Висконсина. Там нет ничего подобного. Здесь так красиво…— Да, верно, — Пайн кивнула. — Хорошо, Шелби, покорми Жасмин морковкой, а потом мы проводим тебя обратно.Кеттлер также убрал пистолет, а потом посмотрел на тонкие шлепанцы девочки.— Здесь полно гремучих змей и скорпионов, мисс. У вас совсем неподходящая обувь.— В домике у меня есть сапоги. Мне просто не хотелось снова надевать их. У меня распухли ноги от езды верхом.Кеттлер доброжелательно улыбнулся.— Да, такое случается. Но в следующий раз думайте перед тем, как выходить из дома, ладно?Позднее, когда они уже подходили к одному из домиков, Шелби спросила у Пайн:— Значит, вы агент ФБР?— Да, — ответила та.— Я думала, агентами обычно бывают мужчины.— Так и есть. Но я женщина.— Но это же круто, — восхитилась Шелби.— Вы правы, — согласился Кеттлер, что заставило Пайн посмотреть на него.— Вам удалось узнать, кто убил мула? — спросила Шелби.— Пока нет, но мы обязательно это выясним.— Но кто мог совершить такую ужасную вещь?— К несчастью, поблизости есть ужасные люди, Шелби. Так что будь максимально осторожна. Не смотри на экран своего телефона двадцать четыре часа в сутки. И не носи постоянно наушники. Это сразу делает тебя легкой мишенью. Будь начеку. Хорошо? — Когда девочка с тоской посмотрела на нее, Пайн улыбнулась и добавила: — Девочки должны присматривать друг за другом, ведь так?Шелби улыбнулась в ответ и кивнула. Этли проводила ее взглядом, когда она входила в домик.— Ну, пожалуй, мне лучше вернуться, — заметил Кеттлер.— Спасибо за помощь, мистер Кеттлер.— Моего отца зовут мистер Кеттлер. А я Сэм.— Этли.Кеттлер огляделся по сторонам.— Вы знаете, я перебрался сюда, чтобы обрести мир и покой. Никак не ожидал, что здесь может случиться нечто подобное… Все сильно напряжены.— Ну, у вас и прежде пропадали люди.— Да, но никогда не убивали мулов. Почему-то это встревожило меня больше, чем пропажа человека. — Он кивнул ей. — Дайте мне знать, если вам потребуется какая-либо помощь.Пайн достала визитную карточку и протянула ее Кеттлеру.— Номера сотовых телефонов на обороте, — сказала она. — Если вы что-нибудь вспомните или просто захотите поговорить, позвоните мне.Он приподнял шляпу.— Может быть, как-нибудь мы выпьем пива. Колсон сказал, что вы живете в Шеттерд-Рок.— Я живу в Тусаяне, это недалеко.— Вы правы. — Кеттлер убрал визитку в карман рубашки. — Ну, тогда до встречи.Он улыбнулся и пошел прочь. Пайн смотрела ему вслед, размышляя о том, что ей удалось узнать.Если девочка-подросток сумела выбраться из домика и практически незаметно попасть к загону, значит, Бенджамин Прист мог проделать то же самое. Мул мертв. Возможно, такая же участь постигла и Приста.Несмотря на огромные размеры каньона, едва ли тело здесь сможет долго оставаться незамеченным. В любом случае летающие или наземные хищники обратят на него свое внимание. Но Этли хотелось отыскать живого Приста. У нее были к нему вопросы, и Пайн надеялась, что он на них ответит. Ей не нравилось, когда кто-то убивал животных — из-за того, что потом он иногда начинал убивать людей.Она посмотрела на часы. Примерно через шесть часов начнутся серьезные поиски мистера Приста. Но у нее появилось чувство, что вне зависимости от того, найдут они его живым или мертвым, вопросов станет только больше. И очень может быть, что все это окажется лишь верхушкой пресловутого айсберга.Глава 6Пайн вытерла пот со лба, чтобы не заливал глаза. Она сидела на валуне и смотрела в сторону реки Колорадо. Поиски шли уже восемь часов, начавшись сразу после завтрака.Семь рейнджеров и она. Им предстояло освоить огромное пространство, которое вместе с находившимся наверху парком превышало размеры штата Род-Айленд. Даже вертолет не давал никаких гарантий на успех. И нигде не было видно круживших в небе канюков, которые могли бы им помочь.Итак, они ничего не нашли. Никаких следов Бенджамина Приста. И по-прежнему не знали, где и как он сумел выбраться из каньона.Этли еще раз внимательно огляделась по сторонам. Если бы Прист попытался взобраться вверх по склону вчера утром, ему потребовались бы часы. По опыту она знала, что подъем занимает в два раза больше времени, чем спуск.Пайн недоуменно покачала головой. Но если Прист хотел покинуть каньон, зачем он взял мула из загона? От Бреннана она знала, что Прист не собирался ехать на муле в темноте и в одиночку. Он с трудом спустился в каньон при дневном свете, когда рядом находился опытный ковбой.Труп Салли Белль забрал вертолет при помощи лебедки и упряжи, приспособленной для перевозки крупных животных. Эксперт сделает вскрытие. У Пайн появилось предчувствие… вскрытие покажет, права она или нет. Этли воспользовалась набором своих инструментов, насколько это было разумно при данных обстоятельствах, но ее исследования ни к чему не привели, и ответов она не получила.К ней подошел Ламберт.— Когда я отправил вам сообщение о том, что здесь произошло, вы ответили, что уехали из города по личному делу. У вас всё в порядке? — спросил он.Пайн посмотрела на него.— Я просто отдыхала и расслаблялась. Бюро иногда предоставляет мне такую возможность, — ответила она.— Значит, отдыхали?.. Я не стал бы к вам обращаться, если б знал.— Расслабьтесь, Колсон, у меня был отпуск, а теперь он закончился. — Этли глянула на землю перед собой.— Вы уже получили какую-то информацию из Флагстаффа?— Пока нет. И я не знаю, каков приоритет нашего запроса.Посмотрев по сторонам, Ламберт произнес:— Не думаю, что мы найдем его здесь.— Может быть, он мертв. Так что нам нужны поисковые собаки.— Будет сделано.— Сегодня ночью девочка-подросток выбралась из своего домика, прихватив морковку для Жасмин, мула, на котором она приехала, — сказала Пайн.— Она дошла до загона мулов? И что произошло дальше? — спросил Ламберт.— Мы проводили ее до домика, и я попросила ее быть в дальнейшем более осторожной.— Мы?— Там был Кеттлер. Он также ее услышал.— Меня это не удивляет. Сэм всегда настороже.— Кеттлер сказал, что служил в армии. И вы об этом упоминали…Ламберт кивнул.— Спецназ. Один его сослуживец рассказал мне, что у Кеттлера множество медалей, в том числе «Пурпурное сердце»[7]. Но он никогда об этом не говорит.— Солдаты, которые делают больше всех, не склонны распространяться о своих подвигах, — заметила Этли.— Согласен. И он прекрасный спортсмен. Участвовал в двадцатичетырехчасовом супермарафоне. А также в забеге от одного края Гранд-Кэньон до другого и обратно. Ему совсем немного не хватило до рекорда.Пайн знала, что рекорд принадлежит человеку, который сумел преодолеть всю дистанцию менее чем за шесть часов. Путь в сорок две мили при перепаде высот двадцать две тысячи футов[8].— Это впечатляет. — Она немного помолчала. — Вы сказали ему, что я живу в Шеттерд-Рок.— Ну, он расспрашивал про вас после того, как вы встретились, — признался Ламберт.— Он сказал, почему я его заинтересовала? — осведомилась Пайн.Рейнджер удивленно посмотрел на нее.— Может быть, вы понравились ему, Этли.— Моя работа такова, что я не думаю о подобных вещах.— Ну, у всех есть личная жизнь. Но, с другой стороны, у меня дома три подростка. Вот почему сейчас я не знаю, насколько личной является моя жизнь.— Наверное, ее попросту нет…Ламберт усмехнулся и снова огляделся по сторонам.— Ну, и что мы будем делать теперь?— Пока совсем не стемнело, я намерена улететь отсюда на вашем вертолете, — заявила Пайн.— И что предпримете? — спросил Ламберт.— Проведу дьявольски серьезное исследование.— Надеюсь, я вызвал вас не только ради мертвого мула. Мне известно, что у вас есть и другие дела.— Никаких проблем. Я — агент ФБР и женщина в одном лице. Поэтому способна заниматься сразу несколькими вещами одновременно, наравне с лучшими.Глава 7Пайн бросила большую сумку на пол и оглядела свою спартанскую двухкомнатную квартиру на окраине Шеттерд-Рок, городке таком маленьком, что его предместья и крошечный центр напоминали целующихся кузенов. Дом был трехэтажным, и квартиры в нем арендовали самые разные люди. В городе имелось лишь еще одно «высотное» здание в три этажа — отель, где останавливались туристы, направлявшиеся в Гранд-Кэньон.С тех пор как Пайн покинула дом, она никогда не жила в квартире, где было больше двух комнат. А родилась и провела детство на ранчо на три комнаты в сельской части штата Джорджия.Она слышала, что писательница Маргарет Митчелл неизменно жила в двухкомнатных квартирах по очень простой причине: она не хотела, чтобы у нее кто-то останавливался на ночь. Пайн не знала, правда это или анекдот, но вполне разделяла ее чувства. Она также была женщиной с одной спальней и совершенно не переносила гостей.В ее квартире не было домашних животных и цветов в горшках, а в жизни — никаких хобби, к которым она могла обратиться после окончания расследования. Пайн слышала, что работа не должна становиться жизнью. Но не знала другой жизни, кроме работы. И ее это вполне устраивало.После исчезновения сестры Этли посещала психотерапевта. Шестилетний ребенок, перенесший тяжелую утрату, не получил от общения с врачом никакой помощи. Она лишь испытывала смущение и страх.Четыре года назад Пайн предприняла еще одну попытку. С аналогичным результатом. Она сидела на сеансах групповой терапии и слушала, как участники расхаживали по комнате и обсуждали друг с другом самые интимные подробности своей жизни. Когда пришел ее черед, Пайн, в которую стреляли, ранили ножом и атаковали множество раз во время исполнения профессиональных обязанностей, начала отчаянно потеть и в итоге выбрала путь труса — отказалась что-либо говорить и больше никогда не посещала подобных собраний.По какой-то причине она испытывала отвращение к имуществу и хотела пройти по жизни, обладая минимально необходимым количеством вещей. В список входили и люди. Некоторые психиатры могли бы интерпретировать это как страх перед новыми тяжелыми потерями. Возможно, они были бы недалеки от истины. Но Пайн никогда не давала себе шанс глубоко заглядывать в свою психику, чтобы доказать истинность или ошибочность данной теории.Она приняла душ, чтобы смыть грязь и пот Гранд-Кэньон, потом надела чистую одежду и села за сучковатый кухонный стол из древесины сосны, который стоял в квартире, когда она ее сняла, и теперь служил домашним офисом. Проверила электронную почту, телефонные и текстовые сообщения.Среди них было письмо от ее прямого начальника, находившегося во Флагстаффе. Он хотел знать, каков прогресс в ее расследовании. Когда Пайн изучала электронную почту, она отметила около дюжины человек, которым также отправили письма. Двое из списка рассылок занимали более высокое положение в субординационной цепочке, чем ее непосредственный начальник; остальных она не знала.Ее привлекли к расследованию по единственной причине: Гранд-Кэньон являлся федеральной собственностью и имел особое значение в глазах правительства США. И Шеттерд-Рок существовал именно благодаря ему. Этли немедленно взялась за дело, как только получила назначение сюда, и затратила немало усилий, чтобы добиться хороших отношений со Службой национальных парков, местной полицией и индейскими племенами на близлежащих территориях. Это оказалось непростой задачей, но Пайн старалась изо всех сил, и ее искренность и напряженная работа принесли ей симпатии всех местных служб.Этли сделала себе чашку кофе, уселась перед лэптопом и начала поиск консалтинговой компании «Козерог». Она получила множество ссылок, но ни одна из них не имела ничего общего с оборонной промышленностью.Пайн отправила сообщение Колсону Ламберту, чтобы тот уточнил название фирмы, и спросила, от кого он получил эту информацию.Ламберт ответил через несколько минут, что название фирмы и сферу ее деятельности сообщил ему брат Приста.Этли взглянула на часы. На Восточном побережье было больше одиннадцати вечера, и она подумала, что, вероятно, уже слишком поздно звонить брату Приста.Затем снова пролистала сообщения, полученные по электронной почте, — и у нее неожиданно возникла новая идея. Пайн вошла в персональную базу данных ФБР и посмотрела все незнакомые имена из списка рассылки.И удивленно заморгала, когда на мониторе появилась фотография и краткие биографические сведения.Пайн смотрела на одно из имен в списке рассылки. Его там не должно было быть.Питер Стьюбен. Исполнительный помощник директора Службы национальной безопасности ФБР, из чего следовало, что он здесь главный. СНБ, одно из шести отделений ФБР, создана в 2005 году после событий 11 сентября в связи с резко возросшей опасностью терроризма. В некотором смысле чуть ли не самое важное отделение, которое занималось предотвращением угроз против Соединенных Штатов.Имя одного из самых высокопоставленных функционеров ФБР стояло в списке рассылки, касающейся мертвого мула. И, быть может, исчезнувшего туриста, связанного с несуществующей компанией, хотя Пайн вполне могла допустить, что военные подрядчики стараются не оставлять следов на публичных сайтах.Прежде Пайн работала в ФБР на Восточном побережье — и заметила, что персонал Бюро, находящийся по другую сторону Миссисипи, консервативен, его сотрудники строго придерживаются правил и процедур и не понимают, почему нельзя эти самые правила и процедуры, принятые в Нью-Йорке или округе Колумбия, установить на Юго-Западе как гигантский шаблон правоохранительных протоколов. Пайн прекрасно понимала, почему эти правила здесь не годятся — главным образом из-за огромного количества особенностей, которые требуют и заслуживают внимания и уважения. Тут практически у всех имелось самое разное оружие, а также здоровый скептицизм относительно федерального правительства. Здесь ты мог ехать целый день и не встретить ни одного человеческого существа на территории, напоминающей поверхность необитаемой планеты.Однако Пайн давно перестала сражаться с парнями с Восточного побережья, старалась не выделяться, делала свою работу и никогда не просила помощи, пока в ней не возникало острой необходимости.Но если СНБ заинтересовалась ее делами, она не знала, насколько успешной будет такая стратегия. Ей не составило никакого труда представить вертолет, набитый надменными агентами ФБР с акцентом Нью-Джерси, которые появятся в разгар ее расследования и вежливо, но твердо предложат ей отправляться к дьяволу.Раззадоренная этими мыслями, Пайн снова посмотрела на часы — и решила рискнуть.Она набрала номер, который ей прислал Ламберт, и дождалась первого длинного гудка. После второго услышала встревоженный голос:— Да?— Мистер Прист?— Да?— Эдвард Прист?— Да, с кем я говорю?— Я специальный агент Этли Пайн, ФБР, штат Аризона.— О господи… Вы звоните из-за Бена? Он мертв. О дерьмо. О господи!Пайн услышала, как мужчина разрыдался.— Нет, мистер Прист, — твердо сказала она. — Нет, я звоню вам по другой причине. Я расследую исчезновение вашего брата, но пока нам не удалось его найти. Насколько мы знаем, он еще жив.Она услышала, как дыхание в трубке постепенно успокаивается.— Вы до смерти меня напугали, — наконец рявкнул он. — Почему вы позвонили так поздно?— Я приношу вам свои извинения, но мы не можем терять времени. Вы сказали одному из моих коллег, что ваш брат работает в консалтинговой компании «Козерог».— Верно. Так и есть.— Эта фирма относится к «Белтуэй»?— Да.— У вас есть их адрес и телефон для связи?Прист явно колебался.— Телефон для связи? — уточнил он.— Или адрес.— Я… у меня нет такой информации. Я лишь помню, как брат говорил мне, что работает там.— Когда? — спросила Пайн.Теперь в его голосе появилось подозрение.— А какое это имеет значение? Он исчез в Гранд-Кэньон, а не на кольцевой дороге в округе Колумбия.— Дело в том, что я попыталась найти эту компанию, но в округе Колумбия ее нет.Молчание.— Я… я думаю, он сказал мне это около шести месяцев назад, — сказал Прист после долгой паузы.— Значит, вы никогда не бывали в его офисе?— Нет.— Он что-то говорил вам о своей работе?— Он… он часто повторял шутку, ну, вы знаете… обычные приколы, когда речь заходит об округе Колумбия.— Вы хотите сказать, что-то вроде: «Я тебе расскажу, но тогда мне придется тебя убить»?— Совершенно верно.— Ладно.— Агент Пайн, что происходит?— Сейчас мне сложно делать выводы. Вы не могли бы рассказать о прошлом вашего брата? Образование, детство, семья… ну, вы понимаете.— Я все уже рассказывал вашему коллеге.— Если вы повторите мне еще раз, это может помочь.Он тяжело вздохнул.— Мы росли в основном на Восточном побережье, но нам пришлось много переезжать. Наш отец служил в военно-морском флоте. Ушел в отставку в статусе «ноль-семь».— Контр-адмирал.— Да, вы правы. Вы из семьи военных моряков?— Нет, но у меня были друзья… Что еще?— Бен был… я хотел сказать, есть мой младший брат. У нас еще две старших сестры. Бен живет в Старом городе Александрии, штат Вирджиния. Одна сестра во Флориде, другая в Сиракузах.— Насколько я поняла, ваш брат не женат.— Нет, он так и не отважился. Работа — вся его жизнь.— Образование?— Джорджтаун. Студент и выпускник.— Политология?— Да. Но откуда вы знаете?— Удачная догадка. Вы можете дать мне его домашний адрес? — спросила Пайн.— Послушайте, я хочу сотрудничать с вами, но сейчас мне пришло в голову, что я ничего про вас не знаю — даже то, действительно ли вы агент ФБР.— С вами уже связывался Колсон Ламберт из Парковой службы США. Я могу сообщить вам номер моего значка и телефонный номер в Бюро; там подтвердят, что я работаю в ФБР. А завтра, если захотите, можете позвонить мне по этому номеру.Прист не стал отвечать сразу.— Нет, я думаю, всё в порядке, — заговорил он после небольшой паузы. — Зачем вам звонить мне, если вы не работаете в ФБР, не так ли?«Я могу назвать сразу несколько причин», — подумала Пайн. Однако озвучивать их Присту не стала.Он дал ей домашний адрес брата.— Значит, Бен с вами не связывался? — спросила Пайн.— Нет. Послушайте, я спросил у того парня, Ламберта, следует ли мне к вам вылететь.— Я считаю, что будет лучше, если вы останетесь дома. Когда появятся новости, я немедленно с вами свяжусь. И вы можете позвонить мне с любыми вопросами или тревогами. Или если у вас возникнут мысли, которые могут оказаться полезными.— Вы думаете, исчезновение Бена как-то связано с его работой?— Я не стану утверждать, что это не так. Во всяком случае, на данный момент.— Вы думаете, он мертв?— Я ничего не думаю. Мы слишком мало знаем. Но нам следует уточнить очевидные моменты. У вашего брата были враги?— Мне о них ничего не известно.— Хорошо, — сказала Пайн. — А вы говорили с сестрами?— Нет. А почему я должен был с ними говорить?— Ну, на случай, если он входил в контакт с кем-то из них.— Да, вы правы. Я не подумал… Но я полагаю, что он сначала позвонил бы мне, а не сестрам. Мы живем рядом.— И все же на всякий случай вам лучше не говорить им, что он пропал. Просто спросите, не связывался ли он с ними.— Ладно, я им позвоню. И сообщу вам о результатах наших разговоров.— Благодарю, мистер Прист. Я рада, что вы согласились помочь.— Как вы думаете, вам удастся найти Бена?— Я буду стараться изо всех сил. И еще одно. У вас есть недавние фотографии вашего брата, которые вы могли бы мне прислать?— Да, есть. Со дня рождения моей жены в прошлом месяце. На них я, моя жена и Бен. Я пришлю вам снимки по электронной почте.— Отлично. — Этли продиктовала свой адрес и повесила трубку.Прошла минута. Она получила письмо, открыла его, посмотрела на фотографию и увидела высокого стройного мужчину ростом шесть футов и три дюйма. Очевидно, Эдвард Прист. В центре стояла его жена. С другой стороны — невысокий коренастый мужчина в очках. Бен Прист.Тут ей в голову пришло еще несколько вопросов, и Пайн решила перезвонить Эдварду.— Я получила фотографию, благодарю вас. У меня появилось еще несколько простых вопросов. На фотографии ваш брат в очках. А он носит контактные линзы?Ответ Эдварда Приста сильно удивил Пайн, и ее мысли устремились совсем в другом направлении.— Нет, агент Пайн, вы неправильно поняли. Это я ношу очки, а не Бен. Мой брат заметно выше меня, и он стоит слева.Глава 8— Доброе утро, специальный агент Пайн.Этли едва успела отпереть дверь офиса ФБР в Шеттерд-Рок. Мощная дверь с надежным замком, защищенным от взлома, интерком и видеокамера. Это могло показаться избыточным в таком месте, но для усиленного протокола безопасности всегда имелись веские причины. В конце семидесятых два агента ФБР в Эль-Сентро, штат Калифорния, были убиты из дробовика в своем незащищенном офисе. Убийцей оказался социальный работник, находившийся под следствием за растрату фондов. С тех пор Бюро существенно улучшило охрану всех своих подразделений, начиная от крупных и заканчивая самыми маленькими.Кэрол Блюм приветствовала Пайн из-за своего письменного стола в приемной офиса, состоявшего из двух комнат. Кроме того, в здании находились юридическая фирма, кабинет дантиста, строительная и страховая компании.И еще одно федеральное правоохранительное учреждение.Пайн закрыла за собой дверь.— Знаете, Кэрол, мы уже довольно давно работаем вместе. Вы можете называть меня Этли.— Я люблю, чтобы все делалось профессионально. Насколько мне известно, именно таким хотел видеть Бюро мистер Гувер.— Тем не менее мое предложение остается в силе. И мистер Гувер работал очень давно.Пайн пришла на работу в джинсах с широким кожаным ремнем и большой медной пряжкой квадратной формы, пыльных сапогах, белой рубашке и ветровке. Блюм выглядела исключительно официально: темно-синий пиджак, белая плиссированная юбка, туфли на низком каблуке и нейлоновые чулки; густые золотисто-каштановые волосы собраны в аккуратный пучок. Она почти не пользовалась косметикой, и Пайн подумала, что макияж ей не помешал бы. Кэрол Блюм была замечательной женщиной, которая старательно поддерживала форму, а огромные изумрудные глаза отлично сочетались с рыжеватыми волосами, острым подбородком и высокими скулами, что придавало ей экзотический вид, каким бы глупым и вышедшим из моды этот термин ни казался сейчас. Однако к ней отлично подходило и другое слово: профессионализм.— Я положила папки с текущими делами на ваш письменный стол. Днем вам будут звонить из Флагстаффа, чтобы вы ввели руководство в курс последних новостей. Напоминание в вашем календаре.— Благодарю вас, — сказала Пайн.— Знаете, мне нравится, что вы никогда не пишете лишних бумаг и не устраиваете показухи.Этли внимательно посмотрела на Блюм.— Я работала в других офисах, — продолжала секретарша, — где, перед тем как появлялось начальство, начиналась бурная деятельность и возникали бумаги с новыми серийными номерами.— Я понимаю, о чем вы говорите, Кэрол.— Но вы никогда так не делаете.— Не вижу смысла. Я работаю, чтобы доводить расследования до конца, а не устраивать фокусы с документами.— Как прошел ваш отпуск?— Всё в порядке.— И чем вы занимались?— Путешествовала.— В какое-то необычное место?— Нет, не особенно.Огромные глаза секретарши стали еще больше.— Хотите об этом поговорить?— На самом деле нет, — сказала Пайн.Глаза затуманились.— Выпьете кофе? Я только что купила для офиса новую кофеварку.— Должно быть, вам пришлось заполнить целую тонну бумаг…— Так и было бы, но я купила ее на собственные деньги.— Вы храбрая женщина. Я бы охотно выпила кофе, спасибо.— Черный?— Как всегда.Пайн вошла в свой кабинет и закрыла за собой дверь.Ей казалось странным и немного лицемерным то, что Блюм хотела, чтобы их отношения оставались сугубо профессиональными, однако неизменно интересовалась всеми аспектами личной жизни своего босса. Впрочем, нельзя исключать, что она просто старалась вести себя дружелюбно. Несмотря на то что они работали вместе уже год, Этли не слишком хорошо знала свою секретаршу.Вероятно, обо мне она думает то же самое. Быть может, это к лучшему.Пайн повесила ветровку в маленький шкаф, села за потрепанный стандартный письменный стол из серой латуни, из тех, что ФБР покупало огромными партиями, и включила компьютер.Бюро все еще отставало в том, что касалось технологий, и компьютеру Пайн было уже восемь лет. Когда ей требовалось решить какую-то серьезную задачу, она обращалась к собственному лэптопу или телефону. Иногда ее даже удивляло, что для входа в Интернет не приходится использовать модем.Постучав в дверь, с чашкой горячего кофе вошла Блюм.— Вы завтракали? — спросила она.— Нет.— Хотите есть? Я могу сходить в булочную. Мне совсем не трудно.— Со мной всё в порядке, благодарю.— Завтрак — самая важная трапеза, — не унималась секретарша. — У меня шестеро детей, и я знаю это совершенно точно.Пайн оторвалась от файла, который только что открыла.— Я буду иметь это в виду.— Что-нибудь еще?Этли понимала, что Блюм просто хочет чем-нибудь заняться, но проблема состояла в том, что она могла все сделать сама. Рано или поздно Бюро поймет это, и Блюм может потерять работу. Впрочем, колеса бюрократической машины вращаются медленно; сначала она выйдет на пенсию.— Нет, я… — Пайн замолчала, и Блюм продолжала вопросительно смотреть на нее. — Да, есть кое-что. Вы можете выяснить, имеют ли буквы дж. и к. какой-то специальный смысл? Не просто как буквы алфавита.— В связи с чем? — спросила Блюм.— Они были вырезаны на шкуре мертвого мула, которого нашли на дне Гранд-Кэньон. Я понимаю, что информации слишком мало, и не особенно рассчитываю, что вы сумеете что-то выяснить.Однако на лице секретарши появилось задумчивое выражение.— Ну, кое-что пришло мне в голову… но сначала я должна провести небольшое расследование.Она вышла. Пайн проводила ее удивленным взглядом.В течение следующего часа она просматривала остальные дела, чтобы подготовиться к ежемесячной беседе с начальством. Этли потратила немало сил на то, чтобы изучить местные законы. Кроме того, множество раз побывала в индейских племенах, оказывавших заметное влияние на происходившие в регионе события. С ними невозможно установить добрые отношения за несколько недель. Но за проведенное здесь время Пайн поймала грабителя банков, покончила с опиатной торговой цепочкой, отыскала серийного насильника, нападавшего на индейских женщин, и это помогло ей заручиться доверием местных жителей, без которого она не могла хорошо делать свою работу.Пайн закрыла файлы и допила кофе, оказавшийся крепким и слишком резким. Потом посмотрела на противоположную стену, где остался отпечаток кулака.Тут она была ни при чем — один из подозреваемых, потеряв терпение, решил напасть на агента ФБР.Второй след на стене находился ниже и был заметно больше. Он остался от головы подозреваемого, которого Пайн отшвырнула от себя, после чего их конфликт пришел к быстрому разрешению.Она надевала на почти потерявшего сознание подозреваемого наручники, когда Блюм, услышавшая шум, спокойно открыла дверь и спросила, не требуется ли вызвать полицию, чтобы та увезла отсюда этого дебила.Именно она предложила Пайн оставить следы на стене.— Некоторым людям требуется визуальная стимуляция, — сказала тогда Блюм. — Иногда картина стоит тысячи слов.Это была блестящая идея, Пайн оценила ее, и следы на стене не стали убирать. Подозреваемый подал на Этли жалобу, заявив, что та напала на него без всякой причины. С тех пор Пайн установила в кабинете скрытую камеру, которая также записывала звук. Кнопка включения съемки находилась у нее под столом на уровне колена. Камера была нужна не для физической защиты — речь шла о психологическом спокойствии. Она находилась здесь на тот случай, если другой «дебил» солжет относительно того, кто кого атаковал.Зазвонил ее сотовый телефон; она посмотрела на номер и нахмурилась. И сделала еще один глоток кофе.Звонили из Флагстаффа. Слишком рано. Плохой знак.— Пайн, — сказала она.— Пожалуйста, подождите, с вами будет говорить Роджер Эйвери.Роджер Эйвери?Он не являлся непосредственным начальником Пайн, и она не ожидала звонка от него. К тому же Эйвери находился на два уровня выше ее босса. Он проработал в ФБР шесть лет, менее половины ее срока, но теперь агенты занимали командные посты через три или четыре года. Пайн никогда не заполняла нужных бумаг, чтобы получить подобную должность; более того, изо всех сил боролась за то, чтобы остаться на полевой работе, а не торчать на постоянной основе в офисе. У нее имелось вполне определенное мнение о должности контролера ФБР: они весь день сидят за письменным столом, дают указания агентам, как вести дела, и при любой возможности играют роль «квотербека в понедельник утром»[9].Пайн легко переносила контакты с непосредственным начальством, но ей никогда не нравилось разговаривать с Эйвери. Она скорее предпочла бы перенести колоноскопию без пропофола[10].Через мгновение она услышала в трубке его голос.— Пайн?— Да, сэр, — ответила Этли.— Вы удивлены моим звонком?— Ну, я ожидала звонка, чтобы отчитаться по своим расследованиям, но не от вас, сэр.— Я люблю держать руку на пульсе, так что на этой неделе сам разговариваю с агентами.Руку на пульсе. Этот человек провалит любой тест на полиграфе.— У меня в календаре помечено, что звонок состоится днем, — сказала Пайн.— Я решил позвонить вам раньше. Знаю, что вы не любите сидеть за письменным столом. Но если вы заняты…Как и любой другой контролер, он вовсе не имел это в виду. Если б Этли сказала ему, чтобы проваливал куда подальше, поскольку ей нужно работать, она могла бы сразу попрощаться со своей карьерой.— Нет, всё в порядке. — Пайн потянулась, чтобы открыть нужные файлы, но его следующие слова заставили ее остановиться.— Я не сомневаюсь, что вы прекрасно справляетесь с текущими проблемами, — заявил Эйвери. — У меня никогда не возникало необходимости предъявлять вам какие-то претензии в этом отношении.Смысл его слов не вызывал сомнений. У него имелись претензии к ней за то, что иногда она слишком рьяно делала свою работу. Однако Пайн никогда не считала, что оскорбленные чувства или сломанная рука являются достаточным поводом, чтобы не узнать правду. «Дебил», которого она швырнула на стену, не только написал на нее жалобу, он также подал в суд. Позднее выяснилось, что этот тип уже несколько раз нападал на полицейских и обычных граждан, так что Пайн никак не пострадала и дело в суде закрыли.— Хорошо, — сказала Этли. — Вас интересует что-то еще? Дело в том, что я собиралась уходить.— Давайте поговорим о Гранд-Кэньон.Пайн подалась вперед на дешевом стуле, отвратительном предмете мебели, купленном на мелкой распродаже, у которого даже не было удобной спинки. С тем же успехом можно сидеть на желатине во время землетрясения. Она уже собиралась приобрести новый стул на средства агентства, а потом принять удар за то, что не заполнила необходимые для такого случая документы. А если кто-то из администрации Бюро пожелает явиться в Шеттерд-Рок, чтобы сделать ей выговор за то, что она обзавелась удобным стулом, пусть приезжают.— Каньон? — спросила она.— Мертвый мул.— Верно.— И как продвигается расследование? — спросил Эйвери.— Я работаю над ним. Прошло еще слишком мало времени.— Это так. Но меня интересуют некоторые детали…— Я отправила вам предварительный отчет, — сказала Пайн.— Я его читал. Сейчас меня интересует, что вам удалось выяснить после этого.— Я не знаю, кто убил мула, почему и как и где сейчас злоумышленник, — сказала Пайн. — А в остальном все хорошо.Эйвери проигнорировал ее сарказм, что удивляло.— Бенджамин Прист?До сих пор Этли никому не говорила, что человек, называвший себя Бенджамин Прист, на самом деле им не был.— Вчера вечером я говорила с его братом, — сказала она.— И каковы результаты разговора? — терпеливо спросил Эйвери.Похоже, он знает ответ и хочет получить подтверждение. Или нет.— Его брат ничего не знает о консалтинговой компании «Козерог». Ни адреса, ни телефонов. Бенджамин Прист никогда не рассказывал ему о своей работе. И на данный момент я не нашла свидетельств существования этой компании. — И пока Эйвери никак не успел отреагировать на ее слова, Пайн решила перехватить инициативу: — А вам удалось что-нибудь выяснить, сэр?— Но не я провожу расследование, Пайн. Оно ваше.— Да, сэр.— Что-то еще?Этли решила сбросить атомную бомбу.— Складывается впечатление, что нашим расследованием заинтересовалась Служба национальной безопасности. Вам об этом что-нибудь известно?Несколько секунд Эйвери ничего не отвечал, но Пайн показалось, что прошло гораздо больше времени. Она слышала лишь дыхание контролера. Как ей показалось, оно немного участилось.Неужели я только что пустила собственную карьеру под откос?— Продолжайте расследование, Пайн, — наконец сказал Эйвери. — И если вам потребуется помощь, сделайте запрос.— Есть, сэр.— И… Этли?Теперь «Этли»? Все страньше и страньше…— Слушаю?— Позаботьтесь о том, чтобы у вас были глаза на затылке.И он повесил трубку.Пайн получила такой же совет ровно один раз за все время своей работы в ФБР.Когда она проводила расследование и выяснилось, что Бюро следило за ней.Через мгновение Блюм открыла дверь. Должно быть, слышала телефонный звонок и отголоски ее разговора.— Всё в порядке, агент Пайн?Этли посмотрела на нее.— Все хорошо, миссис Блюм.Глава 9Чу-чу-поезд. Или Хутервилльский экспресс. Выбирайте наименьшее из зол.Пайн стояла перед железнодорожным вокзалом в Уильямсе, штат Аризона. Именно отсюда каждый день отправлялся поезд в Гранд-Кэньон, а потом возвращался обратно. Путешествие к южному краю каньона составляло шестьдесят пять миль в каждую сторону и занимало неспешные два часа и пятнадцать минут. За меньшее время она могла бы долететь от Феникса до Сиэтла.Пайн только что поговорила с людьми из персонала поезда и показала фотографию настоящего Бенджамина Приста. Никто не вспомнил, чтобы он ехал в поезде. Затем она дала описание фальшивого Приста, но ей сказали, что совсем немногие джентльмены под него подходят.На имя Бенджамина Приста был выписан билет туда и обратно, и кто-то воспользовался им, чтобы добраться до южного края каньона. Однако обратный билет до Уильямса так никто и не предъявил. Его покупали за наличные — и никаких следов кредитной карты. «Очень интересно, — подумала Пайн, — билет достаточно дорогой… Возможно, кто-то хотел скрыть свою личность? Наверное, так и было».Затем она отправилась в железнодорожный отель — камин с каменной облицовкой, ковер, в котором тонули ноги, полированные деревянные балконы и колонны; все вместе производило впечатление гостеприимства высшего класса. Жизнедеятельность отеля зависела от пассажиров поезда. Вот почему персонал старался произвести хорошее впечатление на гостей и убедить их здесь остановиться, прежде чем двигаться дальше.Пайн подошла к стойке регистрации, показала молодой женщине-портье фотографию настоящего Приста и рассказала ей, когда тот мог у них останавливаться. Потом дала описание мошенника. Женщина покачала головой.— Я не узнаю́ ни того ни другого, — сказала она.— А вы тогда дежурили?— Да, обычно я работаю в дневную смену.— Кто-нибудь еще находился у стойки регистрации? — спросила Пайн.— Нет, только я.— Хорошо, а вы не регистрировали гостя по имени Бенджамин Прист в тот день, о котором я спросила?Дежурная нажала на несколько клавиш, посмотрела на монитор и покачала головой.— Нет, у нас не было гостей с таким именем. Значит, он здесь не останавливался.Пайн знала, что это вовсе не обязательно так. Он мог использовать вымышленное имя, фальшивое удостоверение личности или изменить внешность. Она поблагодарила дежурную и вышла из отеля, размышляя о том, что путешествие сюда оказалось совершенно бесполезным. Затем села в свой внедорожник и включила двигатель.В этот момент ей позвонила Кэрол Блюм.— Я отправила вам статью с новостями из «Аризона газетт».— О чем она?— Об исследовании, которое якобы имело место в Гранд-Кэньон.— А когда оно якобы имело место? — уточнила Пайн.— В тысяча девятьсот девятом году.— И какое оно имеет отношение к моему расследованию через сто с лишним лет?— Просто прочитайте, — предложила Блюм. — Кроме того, я послала вам более позднюю статью, в которой препарируется сообщение девятьсот девятого года. Вместе они помогут вам оценить их.— Хорошо, — сказала Пайн. — Но вы можете хоть намекнуть?— Буквы дж. и к. уже появлялись в Гранд-Кэньон.— Что? — удивилась Этли.— Прочитайте статью, потом поговорим.Пайн посидела несколько минут, подставив лицо под кондиционер. Термометр снаружи показывал почти 32 градуса. И несмотря на сухой воздух, было невероятно жарко.Ее телефон звякнул, и она открыла электронную почту. Очевидно, Блюм увеличила текст, чтобы его было удобно читать, и Пайн потребовалось всего несколько минут, чтобы пробежать статью глазами.В 1909 году два исследователя по имени Джордан и Кинкейд, которые работали в Смитсоновском институте, предположительно, наткнулись на пещеру, расположенную довольно высоко, на одном из утесов Гранд-Кэньон.Джордан и Кинкейд? Дж. и К.Пайн стала читать дальше.Они вошли в пещеру и нашли свидетельства существования древней цивилизации, которая могла быть, как говорилось в статье, используя давно отброшенный презрительный термин, «азиатской» или даже египетской. Предположительно, ученые обнаружили в подземной цитадели, состоявшей из множества помещений, всё — от погребальных урн с мумиями до статуй, напоминавших Будду.Во второй статье, написанной всего несколько лет назад, сообщалось множество дополнительных подробностей. Пайн потребовалось десять минут, чтобы прочитать ее. Автор статьи был настроен так же скептически, как и она, относительно мнимой экспедиции. В документах Смитсоновского центра не нашлось упоминаний об исследователях по имени Джордан и Кинкейд, которые, как утверждалось в первой статье, имели первоклассную камеру, но не сделали ни одной фотографии открытия столетия. Автор попытался угадать, где могла находиться пещера, и предполагал, что, скорее всего, между реками Найнти-Фор-Майл и Тринити.Пайн знала, что там есть места с египетскими названиями: Башня Сета, Храм Изиды и Храм Озириса. Согласно более поздней статье, в те времена, когда они появились, Египет стал местом, куда отправлялось множество крупных экспедиций, о которых часто сообщали в новостях. В Каньоне Призраков встречались азиатские имена, такие, как Пирамида Хеопса, Монастырь Будды и Храм Шивы. А кроме того, не остались без внимания древние боги из египетских, греческих, индуистских, китайских и скандинавских мифов.В заключение автор статьи написал, что в каньоне есть множество пещер, многие из которых обнаружены в разные годы туристами и исследователями. Судя по всему, автор считал, что в пещере, найденной Джорданом и Кинкейдом, на самом деле обитали анасази, первые люди, поселившиеся в долине. Именно они создали стиль жизни пуэбло и вырубили пещеры в горах, как и многие другие древние культуры.Навахо являлись потомками анасази, имя которых на языке навахо означает «древние». Более того, в Кэньон-де-Шей есть так называемая Пещера Мумий, где жили анасази. Она находится на высоте в триста футов над дном Гранд-Кэньон и состоит из двух смежных пещер, насчитывающих более пятидесяти помещений и круглых церемониальных сооружений, чей возраст превышает тысячу лет.Затем Пайн прочитала последний абзац более поздней статьи. Очевидно, предположил автор, Джордан и Кинкейд высекли буквы дж. и к. на скале над входом в пещеру. Почему автор сделал такой вывод, Этли не знала, больше в статье ничего сказано не было.Она позвонила Блюм.— Как вам удалось так быстро это отыскать?— Я выросла в Аризоне и знала о статье в «Газетт» девятьсот девятого года, которая является частью местного фольклора. Когда я была подростком, мы с отцом, историком-любителем, отправились путешествовать по дну каньона. Он рассказал мне о легенде и отвел в места с египетскими названиями. Я подумала, что это обычная газетная мистификация, хотя мой отец считал, что тут все не так просто. Но египтяне в Аризоне? Я вас умоляю. Однако буквы дж. и к… Джордан и Кинкейд. Вот что я вспомнила, когда вы утром попросили меня провести небольшое расследование. Возможно, это не имеет ни малейшего отношения к вашему делу, но больше ничего, даже отдаленно связанного с буквами дж. и к., мне найти не удалось.— Ну что ж, хорошая работа, благодарю, — сказала Пайн. — Значит, вы спускались на дно каньона?— О, много раз, когда была моложе. И, кстати, я ездила туда на муле, много лет назад.— Хорошо, что вы рассказали мне.— Вы еще вернетесь в офис?— Может быть. — Пайн посмотрела на часы. — Я знаю, что вы уходите через час.— Я останусь и поработаю, — сказала Блюм. — Сегодня у меня нет других дел.— В таком случае я попрошу выписать вам сверхурочные.— Вам не следует беспокоиться, агент Пайн. Приятно чувствовать себя полезной.— Спасибо. Может быть, мы еще встретимся сегодня.Этли поехала дальше, размышляя о том, какое отношение экспедиция, которая, возможно, проходила более века назад, может иметь к мертвому мулу и национальной безопасности.Может быть, я не хочу этого знать.Глава 10По дороге домой Пайн миновала место, давшее имя городу — Шеттерд-Рок. Оно находилось всего в миле от него — и на самом деле было единственной причиной его появления.Местная легенда, позднее подтвержденная реальными фактами, обеспеченными НАСА и учеными федерального уровня, гласила, что несчетное количество лет назад здесь упал метеор размером со старый «Фольксваген-жук». Когда-то тут находилось небольшое место обнажения породы, но метеор превратил ее в пыль, оставив после себя кратер и крупные осколки скалы, которые были разбросаны по обширному плоскому участку земли.И в местный лексикон вошло название Шеттерд-Рок[11]. Город под таким именем появился около сотни лет назад, когда предприимчивый молодой человек по имени Элмер Ланкастер покинул родную Пенсильванию, чтобы сколотить себе состояние на Западе. Вероятно, он наткнулся на осколки скал, услышал местную легенду и решил пустить здесь корни. Начал продавать метеориты с прилавка, который поставил на обочине единственной дороги, и даже нанял в помощь индейцев. В национальных одеждах те танцевали на дороге, держа в руках «камни с небес», как они их прозвали, и за скромную сумму в пять долларов любой желающий мог стать владельцем одного из них.Бизнес оказался прибыльным — ведь вокруг валялись миллионы осколков, и даже если б они закончились, можно было сделать еще.Ланкастер использовал часть заработанных денег, чтобы проложить новые улицы и построить дома и необходимую для жизни инфраструктуру. Кроме того, он заявил, что его новый город, названный Шеттерд-Рок, является самой важной геологической локацией на планете Земля и открыт для новых поселенцев и бизнеса. Люди из других мест, склонные к доверчивости и не имевшие в достатке здравого смысла, купились на его обещания — так родился Шеттерд-Рок.Тем не менее в течение следующего столетия здесь не наблюдалось значительного роста населения, но все же в городке проживало около тысячи душ, которые зарабатывали себе на жизнь разными способами, как бывает в маленьких городках. В том числе и одна женщина с пистолетом и значком ФБР.Метеоритами до сих пор торговали в большом фанерном здании, но инфляция сделала свое дело, и теперь один осколок стоил пятьдесят долларов. Индейцы поумнели и перестали работать на других. Предприимчивый хопи и его партнер навахо купили метеоритную франшизу, и их дела со всех точек зрения шли превосходно. Кроме того, они торговали кофе, холодным пивом и необыкновенно вкусными ячменными лепешками. Пайн также купила камень, но лишь для того, чтобы поддержать местную экономику.Она свернула на парковку своего многоквартирного дома: оштукатуренные стены, крыша с красной черепицей, всё в юго-западном стиле. Дверные рамы из кованого железа, штукатурка приглушенного желтого цвета. Здесь росли местные растения, из чего следовало, что им не требовалось много воды. На Юго-Западе много хорошего, но регулярные дожди в данную категорию не попадают.Когда сапоги Пайн застучали по асфальту, она почувствовала, как жар проникает сквозь подошвы и носки до самых стоп. На такой высоте солнце палило нещадно, как в Денвере. И сейчас наносило мощные удары по Этли.Она застряла в пробке из-за столкновения на дороге и поэтому вернулась в офис слишком поздно. Однако Блюм прислала ей новое сообщение по электронной почте. Пайн собиралась прочитать его, потягивая холодное пиво у себя в квартире. Таким было ее представление о том, как следует проводить свободный вечер — и не нужно выходить на улицу.По пути от парковки к дому Этли прошла мимо двоих парней двадцати с небольшим лет. Они сидели в вишнево-красном «Форде F150» с высоким кузовом и мощными задними колесами. Машина выглядела вполне подготовленной для шоу «Битва автомобильных монстров». Парни курили «травку» и пили пиво. Один — индеец с длинными черными волосами, завязанными сзади кожаным шнурком, в грязных джинсах, разноцветной рубашке с короткими рукавами и покрытой пятнами широкополой шляпе; на поясе у него висел нож в кожаных ножнах. Второй — белый; от солнца кожа у него сильно шелушилась, и это сразу бросалось в глаза, потому что он был в майке. На поясе у него висела кобура с пистолетом «ЗИГ-Зауэр».В штате Аризона было позволено носить оружие всеми возможными способами, открыто и скрытно; для этого не требовалось специального разрешения, обучения или мозгов.Пайн посмотрела на подставку для ружья в кузове «Форда» — и увидела изящный «Браунинг», дробовик двенадцатого калибра и «АР-15», из которого можно убить очень много людей за весьма короткое время.Одного из парней она узнала — и кивнула ему на ходу.— Я слышал, ты работаешь на федералов? — заявил тип с обгоревшей кожей.— А кто спрашивает?Обгоревший кинул банку от пива в кузов «Форда».— Когда-то я был федералом. Армия. Они меня трахнули, — негромко сказал он, с угрозой глядя на Пайн.Она не сумела определить, под кайфом он или же просто мерзкий тип. Или и то и другое.— Сожалею, если так.— Так ты федеральный агент или нет? — спросил он, подходя ближе.— Да, я федеральный агент.— Они и тебя трахнут.— Не сейчас, — ответила Пайн.Он сделал затяжку.— Может, тебе стоит бросить это, чтобы у тебя прояснилось в голове? — сказала Этли, не спуская с него взгляда. — В особенности если ты за рулем. Ты ведь не хочешь новых проблем с властями, верно?— Мы в свободной стране, не так ли? Я сражался за это дерьмо.— У тебя есть карточка, разрешающая медицинское использование марихуаны? В противном случае хранить ее и курить в Аризоне противозаконно. Кроме того, по федеральным законам ты не должен носить оружие, когда куришь «травку», хотя штат Аризона считает иначе.— У меня ПТСР[12]. Я оставил карточку дома. Можешь арестовать меня, если хочешь.— Если у тебя нет карточки, я могу тебя арестовать. Это серьезное уголовное преступление.— Как я уже говорил, у меня есть карточка. Просто я ее забыл. Я воевал в Ираке, леди. Если б ты оказалась в Ираке, тоже стала бы курить «травку».Пайн перевела взгляд на его приятеля, которого, казалось, не интересовала их беседа.— А как насчет тебя?— Моя карточка также осталась дома.Пайн покачала головой. Она не станет арестовывать этих парней. И все же…Этли посмотрела на «АР-15» и сказала типу со сгоревшей кожей:— Полагаю, твоя «АР» в полном порядке.— Это не моя винтовка, — ответил тот.— Конечно, — сказала Пайн, которой изрядно надоел этот разговор. — Ладно, парни, хорошего вам вечера. Только не принимайте наркотики, не пейте и не садитесь за руль, ладно? И поосторожнее с оружием.Она собралась уйти, но Обгоревший встал у нее на пути.— Я с тобой еще не закончил.— А я закончила.Когда Этли проходила мимо него, он грубо схватил ее за руку.Пайн перехватила его запястье, резко завела назад и сильно толкнула наглеца головой вперед на «Форд». Он ударился лбом о металлический капот и медленно сполз на асфальт.Свободной рукой Пайн выхватила из кобуры «Глок» и направила на его приятеля, который потянулся за ножом.— Не делай этого, если не хочешь умереть прямо здесь! — рявкнула она. — Положи нож на землю и отбрось его ногой в сторону. Сейчас же.Парень быстро выполнил ее приказ, положив нож на землю, после чего отбросил его в сторону на два фута.Обгоревший негромко застонал и перевернулся на спину. Пайн наклонилась и вытащила его «ЗИГ» из кобуры.— Эй, ты не имеешь права забирать мой пистолет! — запротестовал он.Она направила на него «Глок».— Если ты еще раз ко мне прикоснешься, то уже никогда не очухаешься. Понял?Обгоревший не ответил, и Пайн ткнула его сапогом.— Я спросила, ты меня понял?— Ладно, я понял… Дерьмо!— И скажи спасибо за то, что я не хочу тратить минуты своей жизни на таких идиотов, как вы. А теперь проваливайте отсюда.Обгоревший с трудом поднялся на ноги и при помощи приятеля забрался на пассажирское место «Форда».Когда индеец подошел, чтобы забрать нож, Пайн поставила на него ногу.— Это вряд ли. — Она помолчала, внимательно разглядывая парня. — Я тебя знаю. Твоего старика зовут Джо Ядзи, верно? Ты его сын, Джо-младший. Ему известно, что ты водишься с такими ублюдками?— Мне двадцать четыре года. И я могу гулять с кем пожелаю.Пайн продолжала краем глаза наблюдать за Обгоревшим — вдруг тот потянется к «Браунингу» или «АР».— Тогда думай головой, — сказала она, обращаясь к индейцу. — Что ты здесь делаешь?— Тут живет наш приятель. Кайл Чавес.Пайн кивнула. Она знала семью Чавес. Родители были нелегальными иммигрантами, но много работали, каждое воскресенье ходили к мессе, и у них никогда не возникало проблем. Однако их сын, Кайл, был источником самых разнообразных неприятностей. Пару раз он едва не попался Пайн.— Как я уже сказала, думай головой.— Думаешь, ты крутая? — закричал Обгоревший из машины.— Увези его отсюда, пока я не передумала и не арестовала вас обоих, — сказала Пайн.Ядзи быстро сел в «Форд», завел двигатель и уехал.Пайн смотрела им вслед, пока машина не скрылась из виду.Потом она подняла нож, засунула «ЗИГ» Обгоревшего в карман и стала подниматься по лестнице в свою квартиру.Ей очень хотелось пива.Глава 11В электронном послании Блюм содержалась информация о сайте, на котором она нашла две исходные статьи. Если буквы, вырезанные на муле, указывали на Джордана и Кинкейда, то оставивший их человек мог иметь доступ к этой информации.Всякий раз, заходя на цифровой сайт, ты оставляешь электронные отпечатки в виде собственного IP-адреса. Бюро арестовало множество мошенников, которые этого не знали. Пайн понимала, что шансов очень мало, но Блюм рассказала ей, что существует совсем немного сайтов, имеющих отношение к данной теме, так что им могло повезти. При обычных обстоятельствах Этли переправила бы информацию специалистам по информационным технологиям Бюро, которые проверили бы сетевой трафик.Однако сейчас ей совсем не хотелось так поступать.Глаза на затылке.Так ей сказал Эйвери, однако он не был ее союзником. Тем не менее оставался начальником, и не исключено, что решил помочь по какой-то пока неизвестной ей причине. Или просто предоставил действовать самостоятельно. Лишь время покажет, какая из версий верна.Пайн допила пиво и достала из холодильника две свиных сосиски. Она уже разожгла стоявшую на балконе маленькую жаровню, которая досталась ей вместе с квартирой, — предыдущий жилец не стал ее забирать. Оставалось лишь добавить новую порцию угля. Этли не слишком хорошо готовила, но каждый день есть вне дома было для нее слишком дорогим удовольствием, к тому же следовало заботиться о здоровье.Она бросила плоские сосиски на горячий гриль, и ее тут же окутал аромат мяса со специями.Потом Пайн достала из холодильника бутылку с водой, откупорила ее и сделала несколько больших глотков. Обезвоживание становилось здесь серьезной проблемой. Многие из тех, кто отправлялся в Гранд-Кэньон, всякий раз об этом забывали, несмотря на предупреждающие знаки, развешенные повсюду; в них говорилось, сколько воды и соли следует взять с собой и какое количество нужно употреблять во время путешествия. Обезвоживание несло смертельную угрозу. Артериальное давление падало до опасно низких значений, сердце билось медленнее, и некоторые органы могли отказать. Тогда тебе конец. И все из-за недостатка воды.Пайн сделала немного салата — помидоры, огурцы, сахарный горох и свекла, — полила его лимонной заправкой домашнего изготовления и поставила тарелку на кухонный стол. Потом проверила сосиски. Они были готовы брызнуть соком, а еще на них остались следы горячего гриля.Как раз как она любила.Этли села за стол и поела, одновременно изучая сайт, адрес которого ей прислала Блюм. Его авторы были явно помешаны на теории заговора. Вся страна, а быть может, и весь мир погружались в паранойю. И никто не знал, чего больше — вреда или пользы — приносит Интернет.Пайн написала сообщение другу, работавшему в дополнительном офисе «Гугла», расположенном в Солт-Лейк-Сити, рассказала ему о сайте и попросила отследить IP-адреса тех, кто туда заходил в течение последних нескольких недель. Она не представляла, насколько велик входящий трафик, и решила, что будет правильно ввести ограничение по времени, чтобы понять, сколько человек придется проверить.Затем закончила ужин и сложила посуду в посудомоечную машину.Было почти девять часов, но Этли не чувствовала усталости.Вскоре пришел ответ от ее друга из Солт-Лейк-Сити. Он получил всю нужную информацию и завтра постарается сообщить ей, что ему удастся узнать.Пайн откинулась на спинку стула и стала обдумывать то, что ей было известно. Но надо сказать, что в голове у нее царила изрядная мешанина. Как мул с вырезанными на шкуре буквами связан со старой легендой и исчезнувшим военным подрядчиком, а еще с человеком, который выдавал себя за него?Нет, тут она ошибалась. Пока у нее не имелось доказательств, что Бенджамин Прист был военным подрядчиком. Он мог быть кем-то совершенно другим. К тому же Бенджамина Приста даже нельзя назвать пропавшим — исчез человек, который назвался его именем.И почему этим делом заинтересовалась Служба национальной безопасности?Пайн даже не могла доказать, что настоящий Бенджамин Прист когда-либо посещал Гранд-Кэньон. Она знала лишь, что кто-то, выдававший себя за него, спустился на дно каньона, а потом исчез, оставив тело изувеченного мула.Сбежал ли самозванец ночью? Некоторые туристы проходят по тропе от одного края до другого по ночам, спасаясь от дневной жары, — ведь с мая по сентябрь воздух там как в сауне.Этли множество раз проделывала этот путь по ночам, несколько часов спала на берегу реки Колорадо, потом поднималась на противоположную сторону, чтобы увидеть рассвет. Однако она находилась в превосходной физической форме, хорошо знала маршрут, и у нее было необходимое снаряжение, в том числе налобный фонарик. Идти в темноте по неровным скалистым тропинкам без освещения — настоящее самоубийство.Значит, парень, который заметно нервничал, когда спускался в каньон на муле, совершил путешествие пешком ночью, да еще в одиночку? Пайн не могла объяснить такое явно нелепое предположение. Но она понимала, что едва ли ей удастся сегодня вечером разобраться с этой загадкой.Она разделась, приняла душ и надела спортивные шорты и белую майку. Сидела на кровати и рассматривала свои покрытые жесткими мозолями руки. Ей пришлось сильно скрести пальцы, чтобы избавиться от мелких частичек мела, оставшихся после работы со штангой.Когда не уезжала из города, чтобы провести расследование, она три раза в неделю ходила в спортивный зал в центре Шеттерд-Рок. Раньше в здании находился китайский ресторан, но оказалось, что жители города предпочитают тягать железо, а не есть курицу «гунбао». Рядом расположился зал смешанных боевых единоборств, где Пайн занималась кикбоксингом другие три раза в неделю.Однако на седьмой день, в отличие от Бога, она не отдыхала. Надевала кроссовки «Найк» и бегала по плоским сухим равнинам, позволяя безжалостному солнцу прожаривать ее тело. Не получивший статуса города Туба-Сити находился на востоке от Шеттерд-Рок и примыкал к западной части территории навахо, совсем как вводное слово. Шеттерд-Рок вырос за пределами границ владений навахо, внутри Пейнтед-Дезерт. Лето здесь стояло жаркое и сухое, зима была холодной и столь же сухой из-за служивших барьером гор на юге.После первой проведенной здесь зимы Пайн думала, что ее кожа в буквальном смысле начнет слезать. Она извела тонну смягчающих кремов, а в ее квартире и офисе с ноября по апрель работали увлажнители воздуха. Тем не менее ей приходилось коробками покупать бальзам для губ и крем «Авино».Этли улеглась в постель, положив одну руку на лоб и продолжая смотреть в темный потолок. Было немногим больше десяти, и даже через закрытое окно до нее доносился злобный вой койота.В сельских районах Джорджии также водились койоты. Однажды у нее на глазах отец пристрелил одного из них, когда тот попытался украсть их цыплят. Однако он был не лучшим стрелком, и койот умер не сразу. Пайн помнила, как она плакала, когда смотрела на несчастное животное, корчившееся от боли. Должно быть, пуля попала в спину, и у него отказали задние ноги. Отец подошел к нему и хладнокровно выстрелил в голову, избавив от страданий. Затем вернулся к единственной оставшейся дочери, вытащил изо рта тлеющую сигарету и засунул все еще дымившийся пистолет за пояс.— Послушай меня, Ли: нельзя заставлять живых существ страдать. Они, как и мы, созданы Богом, и нам следует избавлять их от мучений, понимаешь? Ты меня слышишь, девочка? Боль — это плохо. Неправильно. Ты меня слышишь?Это случилось уже после того, как у них отняли Мерси. Все они изменились, побывав на краю; их жизнь стала другой. Боль… да, они были уверены, что Мерси испытывала боль.Этли вытерла глаза и кивнула отцу, но не могла оторвать глаз от мертвого животного, чей застывший взгляд был направлен, как ей казалось, исключительно на нее, пока кровь вытекала из изуродованной головы. И она знала, что не забудет его жалобный вой, когда в него попала первая пуля. Его убили за то, что он просто охотился, чтобы поесть. Она не забудет, как он корчился на земле с изуродованной спиной, не понимая, что случилось, но инстинктивно чувствуя, что его жизнь подходит к концу, отчаянно пытаясь встать и убежать.И выжить.Эта мысль заставила Пайн вспомнить о сестре.И о том, что Мерси могли оставить примерно в таком же состоянии, когда ее унесли из единственного дома, который она знала. Какая-то неизвестная сила отняла у нее жизнь. Без всякой на то причины, если не считать прихоти жестокого безумца.Избавил ли кто-то тебя от мучений?Забрал ли твою боль, Мерси?Я надеюсь, что так и было. Я молюсь об этом.И тут Пайн наконец захотела выпустить то, что слишком долго находилось у нее внутри. Она превратилась в перегороженную плотиной реку, мучительно пытавшуюся вырваться на свободу.Но у нее не получилось. Слезы не приходили.Впечатляющий образ Дэниела Джеймса Тора промелькнул перед ее мысленным взором.Если он забрал Мерси, Пайн молилась, чтобы ее конец был быстрым. Но она слишком хорошо знала историю Тора, чтобы поверить в это.Так и заснула, думая о сестре. И сон ее был тревожным.Впрочем, так бывало почти всегда.Глава 12Поисковые собаки — нулевой результат.«И что тут удивительного?» — подумала Пайн.В длину каньон достигал 280 миль и в ширину — почти 18, с огромным количеством укромных уголков и расселин, которых не сосчитать за всю жизнь. Поэтому не стоило удивляться, что тело найти не удалось. Однако не следовало исключать, что труп не удалось обнаружить по той простой причине, что в каньоне его не было.Рано утром Ламберт прислал Этли сообщение о результатах поисков — точнее, об их полном отсутствии.У Пайн не было ресурсов, чтобы проверить весь каньон, как и ни у кого другого. Не говоря уже о могучей реке Колорадо, действующей на твердый и мягкий камень, из которого состоял Гранд-Кэньон, одновременно как отбойный молоток и скальпель. Именно по этой причине он и существовал. Если мистер Мошенник упал в ледяные быстрые воды Колорадо, его тело могло сейчас находиться в Мексике.Пайн надела спортивный костюм, захватила сумку со сменой одежды, которую приготовила с вечера, села во внедорожник и уехала.Путь до спортивного зала занимал десять минут. Впрочем, за это время можно доехать до любого места в Шеттерд-Рок. Час пик наступал в тот момент, когда тебе удавалось увидеть две едущих машины одновременно. Пайн припарковалась на пустой улице.Было еще рано и совсем нежарко. Но солнце уже взошло, и очень скоро станет теплее, а потом всякий, кто окажется под открытым небом, будет потеть, если начнет двигаться чуть быстрее, чем очень медленным шагом.Пройдет еще два месяца, прежде чем погоду можно будет назвать прохладной или освежающей.Но сейчас Пайн собиралась вспотеть изнутри.Она вошла в зал и кивнула владельцу.Его звали Кенни Куни, уроженец острова Мауи. Рост пять футов и восемь дюймов, вес 240 фунтов, мощные плечи.Он занимался у стойки, и на грифе его штанги было столько блинов, что тот выгибался под их тяжестью. Куни кивнул в ответ и сделал очередной подход. Его футболка пропиталась по́том в процессе битвы со штангой, а шорты сильно натянулись на мощных загорелых бедрах с выступающими венами.Его спортивный зал принадлежал к традиционной школе — здесь отсутствовали модные излишества, имелся лишь необходимый минимум для серьезного любителя тяжелой атлетики.И еще одно: Кенни не верил в кондиционеры во время занятий спортом. В зале стояли лишь два напольных вентилятора, неспешно гонявших теплый воздух слева направо и обратно. Если ты не начинал здесь потеть, тебе следовало проверить свои железы и поры.В зале находились еще два человека. Оба бывали здесь постоянно. Один, высокий черный мужчина лет пятидесяти с великолепным прессом, другой — коренастый белый лет сорока, который разрабатывал поврежденное колено. Пайн не знала их имен, более того, никогда не спрашивала. Ей было лишь известно, чем они обычно тут занимались. Вероятно, и им про нее — ничуть не больше. Постоянные посетители приходят сюда не для разговоров, а для того, чтобы поднять как можно больше железа. И они берегут дыхание — ведь, если все делать правильно, у тебя не остается сил на болтовню.Пайн сняла толстовку, под которой была надета майка, и стали видны все четыре татуировки. На дельтовидной мышце астрологический символ Близнецов. Римская цифра два, похожая на символ «пи», но с дополнительной черточкой внизу. Другую дельтовидную мышцу украшал астрологический символ планеты Меркурий, управляющей миром близнецов. Он состоял из креста внизу, круга в верхней его части и направленного вверх полумесяца в верхней части круга.Вдоль обеих длинных рук Пайн, начинаясь на предплечьях и заканчиваясь на дельтовидных мышцах, шли слова: «Без Пощады»[13].Близнецы, общность, сестры. Пайн сделала татуировки еще в колледже. Когда она участвовала в соревнованиях по тяжелой атлетике, многие про них спрашивали, потому что она их не прятала, но Этли никогда не отвечала на подобные вопросы. Они предназначались только для нее и сестры и ни для кого другого.Она размялась и начала яростно поднимать штангу, направляя на железо разочарование от бесплодного расследования.Многочисленные приседания со штангой, затем упражнения для пресса, стойка, становая тяга, рывок, отжимания от пола на одной ноге, подтягивания на перекладине, отжимания на брусьях, броски медицинского мяча, маятниковые подъемы с тридцатифунтовыми гирями, а потом с сорокафунтовыми.Затем несколько статических упражнений, так что пот лил с нее градом, пока Пайн стояла неподвижно; затем бесконечная серия выпадов с гирями, отжимания с гирями и поднятыми ногами, скручивания брюшного пресса, приседы сумо с гантелями, а напоследок еще десять минут скакалки со скрещиваниями на каждом пятом прыжке.И вот наступил последний и главный номер программы. Все остальное было просто разминкой. Репетицией перед решающим шоу. Этли хотела это делать на фоне усталости; в противном случае оно не имело ни малейшего смысла.Пайн надела диски на гриф, намазала мелом руки и склонилась над штангой.Она была высокой для женщины, занимающейся тяжелой атлетикой. В этом имелись как плюсы, так и минусы. С точки зрения физики низким людям приходится поднимать вес на меньшую высоту. К тому же короткие мышцы лучше подходят для взрывных нагрузок, все по тем же законам. Однако более длинные мышцы Пайн давали ей огромный рычаг, недоступный для более коротких.Она закрыла глаза и полностью сосредоточилась на своей задаче, как способны лишь тренированные атлеты. Разум готов; теперь необходимо совершить так называемый «динамический старт», который позволит отделить вес от пола. Сделав неожиданное резкое движение и одновременно присев на корточки, Пайн чисто выполнила первую часть подъема, и гриф оказался у нее под подбородком. Затем выпрямила ноги и поднялась вместе со штангой, завершив первую фазу упражнения. Резко выдохнув, вскинула штангу над головой, одновременно исполнив разножку. Оставалось лишь поставить ноги параллельно и удержать вес.Быстро и четко. Вес взят.Выполнение олимпийских упражнений — это больше, чем считают обычные люди. Речь идет не только о грубой силе. Пайн видела огромных мужчин, намного более мускулистых и жилистых, чем она, которые не могли сделать толчок или рывок с весом, вполне доступным для нее. Да, конечно, необходимо быть сильным, но твоя техника должна быть безупречной. Вот почему такие термины, как разножка, подъем на грудь, присед, динамический старт и второй рывок навсегда поселились в ее сознании и мышечной памяти. Необходимо проделать все этапы в определенном порядке, с использованием переднего и верхнего моментов движения, чтобы у тебя появился шанс сдвинуть двойные колонны массивных дисков, находящихся по обе стороны грифа.Пайн бросила штангу и остановила ее движением руки, когда та подпрыгнула вверх, после чего огромный вес остался лежать на полу. Великолепно отработанное движение, которое она делала тысячи раз.Она сняла несколько дисков, вновь поставила фиксирующие кольца и приготовилась, восстанавливая дыхание, расслабляя ноги и еще раз натирая мелом руки. Для этого упражнения Этли надела кожаные кистевые лямки на запястья, потому что нагрузка на суставы будет огромной. А так она получала гарантии, что ее руки и металл не пойдут в разные стороны.Ладно, а это за «золото». Или хотя бы за место в проклятой команде. В мечтах.Пайн наклонилась, установила кистевые лямки, широко расставила руки так, что те касались дисков, и крепко сжала гриф. И снова сосредоточилась. Данное упражнение требовало не только физических, но и интеллектуальных усилий. Возможно, интеллектуальных даже в большей степени. Она представила выброс силы и точный рывок, требовавшиеся для того, чтобы оторвать вес от пола и поднять его над головой одним плавным движением. Гриф на несколько мгновений окажется на уровне талии, затем последует мощный рывок, и она взметнет штангу над головой — прямые руки, зад в нескольких дюймах от пола. Не самое естественное движение, оно требует огромной внутренней силы и концентрации. И здесь нельзя допустить даже минимальную ошибку.В этом суть рывка.«Тот, кто придумал это движение, был больным ублюдком», — подумала Пайн.Рывок всегда получался у нее хуже; он был ее заклятым врагом, ее Ватерлоо, причиной, по которой Этли не попала на Олимпийские игры в Афинах 2004 года, где когда-то давным-давно началось олимпийское движение. Насколько особенной была та Олимпиада? Ну, Пайн так и не узнала…Она выровняла дыхание, постепенно увеличивая продолжительность вдохов и выдохов. Теперь ей оставалось выбрать оптимальный момент для последнего вдоха и выдоха, чтобы приступить к первой фазе рывка. Сейчас все упиралось во время, технику и уровень взрывной силы, которую не в состоянии осознать большинство мужчин и женщин.Этли провела первую часть безупречно, сидя на корточках с разведенными в стороны руками в виде буквы V и штангой точно над головой, а ее зад почти касался покрытого резиной пола. Тяга, приложенная сила, исполнение получились едва ли не самыми лучшими за все время.Однако она еще не закончила упражнение.Ладно, Этли, это же ради денег. Просто встань. Что может быть проще. Просто встань. Один… два… три…Но когда она попыталась встать, все пошло не так — дрожание бедра, судорога подколенного сухожилия, слегка подался в сторону левый трицепс — и ей пришлось бросить штангу, а самой упасть назад.Она так и осталась сидеть, тяжело дыша; с ее лица на грудь стекал пот, взгляд был устремлен в пол.Поражение.Мужчины, занимавшиеся в зале в начале ее тренировки, давно ушли.Но Кенни Куни оставался рядом.— С вами всё в порядке? — небрежно спросил он, отрываясь от бумажной работы, которой занимался у стойки.Пайн кивнула и выставила вверх большой палец.Такое с ней случалось не в первый раз.Куни вернулся к работе.— Дерьмо, — пробормотала Этли.Она была не на высоте. Несмотря на безупречно выполненную первую часть попытки, допустила ошибку в финале, а все остальное не имело значения. Ее ментальная механика полностью разрушена. Запугали. Она боялась.Дерьмо.Наконец Пайн поднялась на ноги, выполнила несколько упражнений из йоги и пилатеса, что было необходимо, чтобы правильно закончить тренировку. Все ее мышцы чувствовали себя хорошо; сухожилия, связки и хрящи благодарили за облегчение после безжалостной работы с железом.Она приняла душ, переоделась в одежду для работы и вышла из зала с еще мокрыми волосами.Это было ее личное время. А теперь до конца дня ею завладеет ФБР.Глава 13Пайн подъехала к своему офису и свернула на подземную парковку. Там сидел дежурный, а когда рабочий день закончится, верхнюю дверь опустят, и потребуется ключ для доступа на парковку.Такой уровень безопасности не имел отношения к Пайн.Просто в том же здании находился еще один орган юстиции.ИТС. Иммиграционная таможенная служба.Сейчас оно больше известно как иммиграционная служба. Ее сотрудники активно действовали в Аризоне, выявляя и депортируя большое количество людей, превратив свою деятельность в настоящий политический футбол. В результате им стали угрожать, и все здание могло стать мишенью для террористического акта. Отсюда охрана и дополнительный замок с карточкой-ключом.Пайн периодически встречала в здании парней из ИТС. Она знала всех работавших здесь агентов, но редко разговаривала с ними, потому что они держались особняком. Этли представляла ФБР под началом Управления юстиции. ИТС входило в состав Министерства внутренней безопасности. Таким образом, имело место некоторое соперничество на федеральном уровне, но обычно их интересы не пересекались. Однако они также являлись федеральными агентами, и Пайн была готова прикрыть им спину.Подземный гараж днем защищал машины от солнца. Здесь это было необходимо, в особенности летом. В противном случае ей пришлось бы на несколько минут включать кондиционер на полную мощность, прежде чем сесть в машину. И даже после этого, оказавшись внутри, она сразу вспотела бы.Пайн припарковалась рядом с автомобилем, накрытым брезентом.Эта машина когда-то принадлежала агенту-ветерану ФБР по имени Фрэнк Старк, который был ее наставником во время второго назначения после Куантико[14]. Все агенты ФБР получают документы, значки и первое назначение после окончания учебы. Его цель — выяснить, способны ли они работать в поле. Через год испытательный срок заканчивается, и их отправляют на новое место.Пайн выпало ехать в Кливленд, который в кругах ФБР иногда называют «ошибка на озере».Именно там она познакомилась со Старком.Этли подняла брезент и посмотрела на кабриолет «Форд Мустанг» 1967 года с внутренней отделкой из кожи и таким же верхом, классического бирюзового цвета. Старк с помощью молодого агента Пайн старательно восстановил этот автомобиль.Они работали в гараже-мастерской Старка за его домом, построенным в пятидесятых годах двадцатого века, одним из множества точно таких же коттеджей, которые тянулись до самого горизонта.Когда Старк спросил, хочет ли Пайн помочь, в первый момент она собралась отказаться. Ни для кого не являлось секретом, что это последнее назначение Старка, который просто ждал момента, когда можно будет выйти на пенсию. У него было хобби: он восстанавливал старые автомобили. Но что-то в просьбе пожилого агента задело тайную струну в душе Этли, и она согласилась помочь. Во всяком случае, на некоторое время.Они начали с того, что разобрали машину на мелкие детали, тщательно описав каждую и складывая их в коробки с соответствующими этикетками. Кое-что оставили, что-то пришлось заменить. В процессе они сделали множество фотографий. Раздевая машину до металлических костей, использовали скорлупу грецких орехов и пескоструйную обработку, чтобы полностью убрать всю краску и при этом не оставить следов на металле. Существуют специальные инструменты для полной разборки машины, хотя иногда они импровизировали, пуская в дело открывалку для бутылок, чтобы снять водосточный желобок. Усилили панель пола в багажнике, чтобы переделать обычный глушитель на два.Шасси пришлось заново отполировать и покрыть специальной серебряной грунтовкой. Внешнюю обшивку установили заново после тщательной шлифовки и ремонта, а в тех случаях, когда это было невозможно, поставили новые металлические панели, сделанные по исходным спецификациям местной компанией, найденной Старком. Затем покрасили внешнюю обшивку в тот же оттенок бирюзы, что и на оригинале. Кроме того, полностью переделали электрику, покупая новые болты и гайки либо приводя в порядок старые.Завершив покраску, они установили «Динамат», который отправлял шум и жар от выхлопных газов под машину, где им было самое место. Изначально на машине стоял восьмицилиндровый двигатель мощностью в 289 лошадиных сил, но на данную модель поставили всего несколько сотен таких движков. В 1967 году был сделан новый шаг в конструкции «Мустанга», и появилась возможность устанавливать более мощный двигатель. Они решили, что мощность в 390 лошадиных сил, как на большинстве «Мустангов», выпущенных в том году, будет в самый раз, но это привело к необходимости двойного выхлопа, поскольку одна выхлопная труба не выдерживала нагрузок. В результате их восьмицилиндровый мотор с исходной мощностью в 390 лошадиных сил выдавал 320, что очень хорошо для автомобиля такого размера.Откидной верх не подлежал восстановлению, но Старк нашел компанию, занимавшуюся подобным ремонтом, и они установили его на место. Потом пришел черед новых шин и ободов, хромированных передних и задних бамперов, совершенно новых сигнальных фонарей, передних и задних сидений, обитых кожей, а также огромного количества ручной работы и чрезмерных сумм денег, которые Старк поначалу тратить не собирался.Однако Пайн чувствовала, что агент-ветеран, бездетный вдовец, просто хотел чем-то заполнить свое одиночество, и понимала, что жизнь его станет и вовсе пустой после того, как он сдаст значок. А так как Пайн была столь же одинока, они оказались идеальной парой. Могли часами и даже днями работать вместе, обмениваясь лишь короткими фразами вроде: «Передай мне тот ключ» или «Принеси холодного пива».Добровольная помощь Этли растянулась на два года. Старк вышел на пенсию через месяц после того, как они закончили свой грандиозный проект. Одновременно Пайн перевели на новое место. Но перед этим они совершили долгую поездку на полностью восстановленном «Мустанге». Старк разрешил ей сесть за руль на обратном пути, и на автостраде она опустила верх, позволив мощному выхлопу могучего двигателя пронестись над асфальтом, когда они, как ракета, мчались вперед.Они заранее решили, что в том случае, если их остановят полицейские, покажут свои значки агентов ФБР, чтобы избежать неприятностей. Федеральные агенты решили, что они заслуживают такого послабления.Они мчались со скоростью сто двадцать миль в час, с опущенным верхом; ветер разметал волосы Пайн, и она подумала, что не испытывала ничего лучше за многие годы. Она действительно чувствовала себя великолепно. И если б Старк не был на тридцать лет старше ее и дьявольски капризным, она могла бы, в приступе эйфории, его поцеловать.К несчастью, через месяц после того, как Пайн перевели в другое место, Старк умер от сердечного приступа. Его нашли в гараже; он сидел на стуле, рядом валялся выпавший из его руки гаечный ключ.Этли была ошеломлена, когда узнала, что Старк написал завещание, в котором оставил ей права на «Мустанг». Она приехала, чтобы забрать его, и с тех пор он сопровождал ее на каждое новое назначение.Когда Пайн перебралась на новое место на Запад, она перегнала «Мустанг», но не стала держать его возле своего дома после перевода в Шеттерд-Рок, а поставила здесь, где он был защищен от солнца и двуногих хищников. Ей до сих пор снились кошмары о том, как кто-то угоняет уникальный автомобиль, а потом разбивает его.Пожалуй, это единственное, чем она владела. Всякий раз, садясь за руль «Мустанга», вспоминала, как много работы вложено в его восстановление. Он олицетворял два года ее жизни и самую длинную личную связь, какая у нее была, длиннее, чем отношения с мужчинами.Пайн провела ладонью по крылу и подумала о Старке, наделенном удивительной мудростью. Он, вне всякого сомнения, мечтал о дочери, которой у него уже быть не могло, пока среди его коллег не появилась Пайн, всего лишь год назад закончившая обучение в Куантико.Он был хорошим другом, быть может, единственным настоящим другом в Бюро, да и в любом другом месте.Однажды, когда они устанавливали четырехкамерный карбюратор «Холли», Старк сказал, что Бюро было его жизнью. И единственным исключением явилось восстановление старых автомобилей.Он вытер руки старой тряпкой, глотнул пива из пластикового стаканчика и, глянув на нее из-под клочковатых седых бровей, прорычал:— Не повторяй мою ошибку, Пайн. Пусть для тебя все будет иначе.Она подтянула последний болт на карбюраторе и посмотрела на своего наставника.— Откуда вы знаете, что это было ошибкой?— Если ты задаешь такой вопрос, значит, ничего не извлекла из этой истории.Как если бы восстановление «Мустанга» являлось серьезным делом, а не обычным ремонтом старого автомобиля.Но, кто знает, быть может, так оно и было… Возможно, Пайн что-то поняла. Но из этого еще не следовало, что она попытается что-то изменить.Этли опустила брезент и направилась к лестнице, которая вела к ее офису, когда зазвонил сотовый телефон.Это был ее приятель, специалист по информационным технологиям из Солт-Лейк-Сити.— Что-нибудь нашел? — спросила она, входя в коридор, в конце которого находился ее кабинет.— Да, нашел, но как-то все странно.— Это расследование вообще очень странное… Что ты обнаружил?— За последние несколько месяцев на сайт заходило много народа. Я не смог отследить всех, но один заметно выделяется.— И кто же он?— Я узнал один из IP-адресов, — последовал неожиданный ответ.— И как ты смог это сделать?— Потому что он принадлежал тебе, Этли.— Ну, это я и так знаю, — нетерпеливо сказала она. — Я недавно заходила на сайт, чтобы проверить его. Кстати, моя секретарша тоже. Именно она рассказала мне о нем.— Я узнал твой адрес после того, как ты вошла со мной в контакт. Но когда стал проверять дальше, на глаза мне попались странные строчки кода, поэтому тебе стоит попросить ваших компьютерных спецов из ФБР проверить твой лэптоп.— Зачем?— Я думаю, что его взломали.Глава 14— Кофе, агент Пайн?Этли вошла в офис, где ее приветствовала Блюм. Немолодая женщина, как всегда, была одета как истинный профессионал: юбка, пиджак, туфли-лодочки, чулки, минимум украшений и чуть меньше макияжа, чем обычно.Пайн рассеянно кивнула и вошла в свой кабинет. Закрыла дверь, села за стол и посмотрела на компьютер.Взломан?Кем и почему?Приятель рассказал ей кое-что еще. Тот, кто взломал ее компьютер, мог сделать это удаленно. Иными словами, взять компьютер под контроль и заставить его делать все, что пожелает злоумышленник, даже не входя в здание.— Если он сумел проникнуть в твой компьютер, — добавил ее приятель, — тогда он может видеть, как ты нажимаешь на клавиши.Пайн выдернула из сети провод питания в тот самый момент, когда Блюм вошла в кабинет с чашкой кофе.— Проблемы? — спросила секретарша.— Мой компьютер взломали, — ответила Этли.— Следует ли мне выключить из сети и мой?— Вероятно, да.— Я немедленно свяжусь со службой поддержки во Флагстаффе, — сказала Блюм. — Они кого-нибудь пришлют.— Благодарю.— Это как-то связано с сайтом, который я вам показала? — спросила Блюм.— Не знаю. Может быть.Секретарша вышла и закрыла за собой дверь.Пайн взяла телефон и посмотрела на него. Возможно, с ним тоже что-то не так?Она бросила взгляд на стационарный телефон, стоявший на письменном столе. Чтобы подслушивать разговоры по нему, злоумышленнику пришлось бы пробраться в ее кабинет или к распределительному щитку, находящемуся в подземном гараже, в запертом помещении с видеонаблюдением, благодаря присутствию здесь коллег из ИТС. Пайн сомневалась, что кто-то способен это сделать.Когда из Флагстаффа приедут специалисты, она попросит их проверить всё. А до тех пор Этли решила ни с кем не входить в контакт — ни из кабинета, ни по личному телефону.Она оставила чашку с кофе на столе и вышла из кабинета, миновав Блюм на такой скорости, что та лишь успела сказать:— Агент Па…Но Пайн уже закрыла за собой дверь. Затем сбежала вниз по лестнице в гараж, села в свой внедорожник и выехала на улицу.В трех кварталах находился дежурный магазин, где имелось то, что ей сейчас было нужно и что стало почти невозможно найти.Пайн припарковалась на свободном месте перед магазином, выскочила из машины и по прямой направилась к таксофону, который стоял рядом с автоматом, продававшим пакеты со льдом. В Шеттерд-Рок имелось несколько телефонов-автоматов по двум причинам: далеко не у всех были мобильники, хотя в это трудно поверить, и мобильная связь здесь не отличалась надежностью.Она скормила телефону несколько монет и набрала номер.Парковый рейнджер Ламберт поднял трубку после второго гудка.— Алло?— Колсон, это Этли.— С какого номера вы звоните? — спросил он.— Не имеет значения. Послушайте, у вас произошло что-то необычное в связи с исчезновением Приста?Пайн так и не сказала Ламберту или кому-то еще, что человек, называвший себя Бенджамином Пристом, на самом деле им не являлся.— Что вы имеете в виду под словом «необычное»?— Все, что выходит за рамки нормального. Например, делал ли кто-то из верхней части пищевой цепочки о нем запрос?— Нет, ничего похожего не было.— Есть ли что-то новое в расследовании?— Собаки ничего не нашли, как я уже докладывал. Мы проверили все возможные варианты.— Приступят ли теперь к расследованию агенты парковой службы?— Это выходит за пределы моей компетенции.Пайн нахмурилась, глядя на таксофон. Совсем не похоже на Колсона Ламберта, которого она знала.— Эдвард Прист прислал вам фотографию брата?— Послушайте, Этли, не хочется показаться грубым, но мне пора идти. У меня дела в офисе. До встречи.И он отключил телефон.Пайн медленно повесила трубку на рычаг. Ну, косвенно он ответил на ее вопрос. С его стороны происходили странные вещи.Этли бросила в автомат еще несколько монет и набрала следующий номер. Серия длинных гудков, затем включился автоответчик. Однако его память была переполнена, и она не смогла оставить сообщение.Разочарованная Пайн вернулась в свой внедорожник и уехала. На всякий случай проверила в зеркале заднего вида, не следует ли за ней какой-то автомобиль.На обратном пути в офис она размышляла о том, что делать дальше.Ламберт намерен ее игнорировать, это очевидно. Автоответчик Эдварда Приста переполнен сообщениями. Ее компьютер и, возможно, сотовый телефон подверглись атаке хакеров. Отделение национальной безопасности Бюро каким-то образом вовлечено в расследование. Босс ее начальника позвонил ей, задавал вопросы только об одном деле и практически прямо предупредил о необходимости соблюдать осторожность.Ко всему прочему она расследует исчезновение человека, который предположительно является кем-то другим, вот только это не так. Где он может быть? И где настоящий Бенджамин Прист?Кто убил и изуродовал несчастного мула? Зачем? И какое отношение ко всему этому может иметь, скорее всего, фальшивая история более чем столетней давности о египтянах в Гранд-Кэньон?Пайн провела ладонью по еще влажным волосам и решила, что сейчас самый подходящий момент вернуться на место преступления.Она развернулась и поехала на запад.Тридцать минут спустя Этли уже находилась возле южного края каньона. Ее федеральный значок давал ей доступ в парк в любое время. Она поставила внедорожник на свободное место возле здания Главного управления парка, на участке, зарезервированном для парковой полиции. На ее внедорожнике стояли федеральные номера, и Пайн сомневалась, что у нее могут возникнуть проблемы.Она вышла из машины и огляделась по сторонам. Вокруг было полно туристов. Большинство просто разгуливали возле края каньона, наслаждаясь видом и делая фотографии. Некоторые останавливались на ночь в мотелях. Другие возвращались обратно. Кто-то брал в аренду мулов, чтобы спуститься в каньон, или делали это на своих двоих.Несмотря на огромную популярность среди туристов, Гранд-Кэньон считался экстремальной средой. Каждый год здесь умирали люди. Причины были самыми разными: сердечные приступы, падения с высоты, столкновения с животными, обезвоживание, гипонатриемия, дисбаланс электролитов, когда человеческий мозг раздувается из-за избытка жидкости. Кроме того, гибли любители прогулок на плотах в опасных стремнинах реки Колорадо.Пайн увидела мужчину в спортивных шортах, майке и беговых кроссовках, бежавшего по дорожке к парковке. Он остановился, сделал несколько растяжек и направился к грязному «Джипу» с опущенным брезентовым кузовом. На переднем бампере стояла приводная лебедка. На заднем красовалась наклейка: АРМИЯ СИЛЬНА.— Привет, Сэм.Сэм Кеттлер повернулся, услышав голос Пайн.Она подошла к нему.— Разве вы не работаете здесь вечерами?— Обычно, но не сегодня, — ответил Сэм.Она окинула его внимательным взглядом. Майка и шорты открывали то, что пряталось под формой. У Сэма Кеттлера была превосходная мускулатура, и каждая мышца идеально переходила в соседнюю. Но, в отличие от многих парней с раздутой грудью и опухшими руками, имевшими совершенно неразвитую нижнюю часть тела, его бедра, живот и икры производили даже более сильное впечатление, чем все остальное.— И что же вы здесь делаете? — спросила Этли.— Бегаю по дорожкам. Только что закончил.Пайн оглянулась через плечо.— И какую вы выбрали? Уже довольно жарко.— С юга на север и обратно.— Вы проходите весь маршрут от одного края до другого и обратно?Сэм кивнул, сунул руку в салон машины и вытащил полотенце, чтобы вытереть лицо.— Сколько времени у вас уходит на всю дистанцию? — спросила Пайн.— Шесть часов пятьдесят восемь минут. Я начал очень рано.Пайн была поражена.— Пробежать сорок две мили с двадцатью двумя тысячами футов вертикального снижения и подъема, в том числе пять тысяч футов подъема на южный край?Кеттлер закончил вытираться и достал бутылку с водой из сумки, привязанной к поясу.— Да, так и есть, — ответил он. — Правда, до рекорда мне еще очень далеко. Я никогда его не побью.— Но едва ли найдется один человек на миллион, способный пробежать эту дистанцию так же быстро, как вы.Сэм допил воду из бутылки.— А вы что здесь делаете? — спросил он.— Приехала кое-что проверить.— Вам удалось выяснить, что случилось с мулом?— Нет, я продолжаю над этим работать.— Я уверен, вы во всем разберетесь. — Кеттлер отвернулся, и Пайн показалось, что он напрягся, когда отвел взгляд в сторону.Она немного подождала, но тот молчал.— Ну, тогда до встречи, — сказала Этли, уже собраясь отойти.— Послушайте…Она повернулась.— Да?— У вас найдется время выпить пива и, быть может, поужинать сегодня вечером? — спросил Сэм.— Значит, вечером вы также не работаете?— Еще одна причина, по которой я сегодня бегал. — По его губам промелькнула озорная улыбка. — Мне уже не двадцать, и требуется время, чтобы прийти в себя.Она ненадолго задумалась. Наконец ответила:— Звучит неплохо.— Есть одно местечко в Шеттерд-Рок, — сказал Кеттлер.Пайн улыбнулась.— «Пицца Тони», — предположила она.— Как вы догадались?— Ну, это практически единственное место в Шеттерд-Рок, где можно выпить пива.— Семь часов подходит?— Встретимся там.Пайн вошла в здание управления и спросила, как ей найти… не Колсона Ламберта, а другого рейнджера, Гарри Райса.Тот находился в амбаре с мулами вместе с Марком Бреннаном, который за них отвечал.— Вы сегодня сопровождаете группу вниз? — спросила Этли у Бреннана.Райс посмотрел на нее — как ей показалось — с некоторой не вполне понятной тревогой. Впрочем, кто знает, что ему рассказало о ней начальство…Бреннан втирал целебную мазь в переднюю ногу мула.— Сегодня мы должны доставить туда припасы. Этим буду заниматься я. Группу поведут два других ковбоя.Пайн кивнула и повернулась к Райсу.— Я разговаривала с вашим приятелем, Колсоном, и у меня сложилось впечатление, что расследование ведется без особого старания.— Мы повсюду искали того парня, — сказал Райс, глядя в точку, расположенную за левым плечом Пайн. — Но ничего не нашли.С полминуты все молчали.— Колсон больше не кажется заинтересованным в проведении расследования. Вы разделяете его позицию, Гарри?Райс по-прежнему не смотрел ей в глаза.— Я — парковый рейнджер, а не полицейский.— А что по поводу СНБ? Они взяли на себя это расследование? Я спросила у Колсона, но он повесил трубку.Райс пожал плечами.— Ваш вопрос находится за пределами моей компетенции.— Похоже, эта фраза теперь у всех на устах, — ответила Этли, размышляя о том, что Райсу и Ламберту могли дать прямые указания.Бреннан перевел взгляд с Пайн на Райса.— Происходит что-то такое, о чем я не знаю? — спросил он.— Скорее всего, — ответила Пайн. — Марк, вы видели Приста. Я хочу, чтобы вы поговорили с художницей-криминалистом, с которой я сотрудничаю, чтобы та составила его портрет.— Зачем? — спросил Райс. — Обычно художников-криминалистов используют для того, чтобы идентифицировать кого-то. Но нам известна личность исчезнувшего человека.— Неужели? — сказала Пайн.Райс заметно удивился.— Нам рассказал его брат. Это Бенджамин Прист.— Я спросила у Колсона, получил ли тот фотографию Приста от его брата. Он мне не ответил.— Подождите минутку. Вы утверждаете, что исчезнувший мужчина вовсе не Бен Прист?— Я люблю все проверять. И не строю предположений. — Пайн посмотрела на Райса. — Так вы, парни, просто сделали вывод или получили подтверждение?— Мне не нравится ваш тон, Этли, — заявил Райс.— А мне не нравится, когда со мной играют, Гарри.Бреннан продолжал переводить взгляд с одного федерала на другого, и недоумение в его взгляде усиливалось.— Вот почему, Марк, мне нужно, чтобы вы сходили со мной к художнице.— Но у меня есть работа здесь, — возразил он.— Значит, найдите того, кто сделает ее за вас.— Что здесь происходит, агент Пайн? — негромко спросил Бреннан, когда они вышли из здания. — Ведь вы с Райсом работаете на федеральное правительство, не так ли?— Верно, — ответила она. — Однако федеральное правительство иногда бывает большим неповоротливым зверем. А я двигаюсь в собственном направлении. — Она достала из кармана телефон и показала Бреннану фотографию Бенджамина Приста, которую ей прислал его брат Эдвард. — Видите высокого парня на снимке? Вы его узнаете? Мог он быть в группе из десяти человек вместе с Пристом?— Нет, исключено. В группе не было таких высоких мужчин. И никого похожего на этого парня.— Вы делали групповую фотографию? Кто-то вообще снимал туристов? — спросила Пайн.— Возможно, кто-то и фотографировал. Но, насколько мне известно, групповых фото никто не делал.Этли убрала телефон.— Ладно, пойдем пообщаемся с художницей.Глава 15Дженнифер Ядзи была замужем за Джо Ядзи-старшим, который служил в Национальной полиции навахо. Он входил в две сотни принявших присягу полицейских, занимался патрулированием участка Туба-Сити, расположенного в западной части резервации навахо, ездил на «Шевроле Трейлблейзер», принадлежавшем департаменту, и в одиночку отвечал за территорию площадью в семьдесят квадратных миль. Пайн знала, что Джо нес службу, вооружившись «Глоком 22», перцовым баллончиком, «АР-15», дробовиком, бронежилетом, телескопической дубинкой и самыми важными инструментами копа: спокойной манерой поведения и пониманием людей, живущих в этих местах, которое приходит, только если ты здесь вырос.Дженнифер Ядзи являлась одной из трехсот вспомогательных служащих Национальной полиции. И хотя большая часть ее обязанностей требовала присутствия в отделе информационных технологий, она была отличным художником и продавала свои картины по всему Юго-Западу; кроме того, ее нередко приглашали принять участие в самых разных выставках. А еще она неофициально исполняла обязанности художника-криминалиста.Ядзи также работала в полицейском участке Туба-Сити. Именно туда и направились Пайн и Бреннан.Хотя ее сыну уже исполнилось двадцать два года, самой Ядзи было всего сорок пять лет. Пять футов и пять дюймов роста, длинные черные волосы, непринужденная улыбка, небольшие морщины вокруг глаз и рта. Коллегам казалось, что любое занятие доставляет Дженнифер удовольствие.Пайн познакомилась с ней через месяц после переезда в Шеттерд-Рок. Она постаралась узнать всех работников правоохранительных органов города, помогала им ресурсами и советами в расследованиях. И провела немало времени с ними за барной стойкой, стараясь поскорее понять местные реалии. На самом деле Бюро высоко ценило способность своих агентов устанавливать добрые отношения с местной полицией и даже входило в непосредственный контакт с другими агентствами, чтобы выяснить, насколько хорошо конкретный агент ФБР с ними сотрудничает.Однажды, когда они с Ядзи зашли в бар, Дженнифер пошутила, что женщины все еще огромная редкость в правоохранительных органах и им следует поддерживать друг друга. Пайн с ней согласилась. В большинстве регионов страны женщины не часто становились полицейскими офицерами или представителями правоохранительных органов. Ну а здесь, на провинциальном Юго-Западе, их практически не было.После того как Пайн представила Бреннана и рассказала, что ей требуется, Ядзи отвела их в малый зал для совещаний, где стоял лэптоп. Она не пользовалась бумагой, карандашами и красками.— Как почти все остальное, — с улыбкой сказала Ядзи, — искусство полицейского портрета перешло на цифру.Пайн и Бреннан сели напротив, а Дженнифер нажала на несколько клавиш, запустила компьютерную программу и посмотрела на Бреннана.— Вы готовы? — спросила художница.Он кивнул. Пайн показалось, что Бреннан выглядит нервным и неуверенным, как перед болезненным медицинским исследованием или полиграфом, а вовсе не перед обычным описанием по памяти виденного ранее человека, чтобы Ядзи смогла воссоздать его образ на экране компьютера.Дженнифер задала серию вопросов, и каждый последующий был немного более детальным, чем предыдущий. Начиная с базовых — мужчина или женщина, форма носа, кривая подбородка, морщины на шее и вокруг глаз, строение и цвет волос.Примерно через час диалога Ядзи развернула компьютер, чтобы они смогли увидеть, что у нее получилось.— Ну как? — спросила она.Пайн посмотрела на Бреннана, который разинул рот от удивления.— Проклятье, мэм, это он! — воскликнул он.— Приятно получать позитивную обратную связь, — с улыбкой ответила Ядзи.— Джен, ты можешь распечатать портрет и прислать его мне по электронной почте? — спросила Этли.— Сейчас все будет.Когда они уходили, Пайн отвела Ядзи в сторону, предложив Бреннану встретиться возле ее внедорожника.— Вчера вечером я видела твоего сына возле своего дома, — сказала она.Улыбка Ядзи исчезла, и она нахмурилась.— Джо-младшего?Пайн кивнула.— Он был с одним обгоревшим на солнце придурком, у которого какие-то проблемы с федералами, — продолжала Пайн. — Мне пришлось немного сбить с него спесь.— Тим Мэллори. Его вышибли из армии за алкоголь и наркотики, — сказала Ядзи. — В прошлом году он перебрался сюда из Филадельфии, и Джо стал проводить с ним довольно много времени.— Мэллори оказывает на него плохое влияние. И еще Джо сказал, что он приехал, чтобы встретиться с Кайлом Чавесом. Едва ли его влияние лучше.— Я не знала, что он связался с Кайлом, — призналась Ядзи.— Они курили «травку» и пили. Послушай, я знаю, что такое случается с молодыми парнями, но не хочу, чтобы у Джо были неприятности, которые приведут к серьезным последствиям.— Отец предложил ему попытаться поступить в полицию, но Джо сказал, что ему неинтересно.— И чем он сейчас занимается? — спросила Пайн.— Всякой ерундой. Берется за случайную работу. Иногда не возвращается домой. Я готовлю ему еду, пытаюсь говорить о будущем. Однако у меня ничего не получается.— А его братья?— Томас в колледже, в Портленде, штат Орегон. Мэтт в старших классах средней школы, собирается поступать в Уэст-Пойнт.— Замечательно, это впечатляет.— Но не Джо. Его отец недоволен. Он только о нем и думает. Ведь ты же знаешь, что Джо назвали в его честь.— У меня нет детей, — сказала Пайн. — Но могу представить, как сильно это вас с Джо беспокоит.— Муж не понимает, что делать. Никакие его слова не доходят до сына. — Ядзи пожала плечами и печально улыбнулась. — На языке навахо имя моего сына Ахига. Знаешь, что это значит?Этли отрицательно покачала головой.Ядзи безнадежно вздохнула.— «Он сражается», так это переводится с навахо. Джо живет в соответствии со своим именем. Во всяком случае, когда возвращается к родителям.— Я лишь хотела тебя предупредить, — сказала Пайн.— Спасибо, Этли. Я дам знать мужу. И удачи тебе в расследовании с исчезнувшим Пристом.Пайн вышла на солнце, размышляя о том, что ей потребуется нечто более весомое, чем удача. И еще она подумала, что материнство не для нее.Она довезла Бреннана до парка, развернулась и поехала обратно в Шеттерд-Рок.Кэрол Блюм встала из-за письменного стола, когда Пайн вошла в офис.— Парни из отдела информационных технологий осмотрели наши компьютеры, удаленно. Они обнаружили на них вещи, которых там быть не должно, и изъяли их.— Значит, наши компьютеры действительно кто-то взломал?— Да. Сейчас они выясняют, кто мог это сделать. Возможно, виноват тот сайт, на который я заходила. В таком случае я очень сожалею, агент Пайн.— Всё в порядке, — сказала Этли. — Я думаю, такое вполне могло случиться и без того.— Они также проверили наши телефоны, — доложила Блюм. — Сотовые и стационарные. С ними всё в порядке.— Это хорошо. Потому что у меня закончились четвертаки.— Пришел отчет из криминалистической лаборатории во Флагстаффе, — сказала Блюм. — Они хотят, чтобы вы им позвонили. У меня есть номер их телефона.Пайн взяла листок с номером, вошла в свой кабинет, закрыла за собой дверь и набрала номер. После второго гудка ей ответила Марджери Робертс, помощник судебно-медицинского эксперта ФБР. Пайн уже работала с ней.— Должна признаться, Этли, что никогда прежде не делала вскрытие мула. Точнее, если речь идет о животном, следует использовать слово «аутопсия». Наверное, мне следует поблагодарить вас за новый опыт.— Да. У меня это также первый случай. Что вам удалось узнать?— Смертельный удар нанесен ножом с длинным лезвием, направленным вверх; по форме он немного напоминает косу.— А буквы на шкуре? — спросила Пайн.— Они также вырезаны ножом. У вас есть какие-то мысли о том, что они могут означать?— Мы провели расследование, и у нас появилась ниточка.— Удачи вам.— И какой наркотик дали Салли Белль?— Кто вам об этом рассказал? — удивленно спросила Паркс. — Я припасла информацию про наркотик напоследок.— Невозможно начать резать полутонного мула, предварительно не оглушив его.— Несомненно… Ладно, тесты показали, что преступник использовал ромифидин. Это успокоительное средство, используемое в ветеринарной медицине, когда они имеют дело с крупными животными вроде лошадей и мулов.— Хорошо, теперь мы знаем как. Осталось выяснить, кто и почему, — сказала Пайн.— Всегда самые трудные вопросы.— Вот почему мне платят так много.Глава 16По непонятной причине Пайн никак не могла решить, что надеть на встречу с Кеттлером.— Ты ведь далеко не в первый раз отправляешься на свидание, — сказала она себе, стоя перед зеркалом на внутренней стороне шкафа и разглядывая один предмет одежды за другим. — Хотя с тех пор прошло уже немало времени…В конце концов Этли выбрала летнее платье с джемпером и сандалии. «Глок» она решила положить в сумочку, а «Беретту» оставить дома, рассчитывая, что на свидании ей не потребуется дополнительное оружие.На поездку до ресторана у нее ушло несколько минут. Она увидела припаркованный возле тротуара «Джип» и посмотрела на часы. Без одной минуты семь. Мистер Кеттлер, очевидно, предпочитает приходить раньше.Она припарковалась, вошла внутрь и сразу увидела Сэма, устроившегося в задней части совсем крошечного заведения. Он встал и помахал ей рукой.Кеттлер был одет в джинсы и белую рубашку навыпуск, что лишь подчеркивало его загар. Верхняя пуговица рубашки расстегнута, открывая гладкую бронзовую кожу, короткие волосы слегка растрепаны, словно их по дороге взъерошил ветер.«Но это лишь прибавило ему привлекательности», — подумала Пайн.Вместо формального рукопожатия они быстро обнялись.— Вы выглядите иначе без формы, — сказал Сэм, когда они сели за столик. — Ну, я хотел сказать, иначе и намного лучше.И смущенно замолчал.Этли, помедлив несколько секунд, пришла ему на помощь:— Благодарю. Однако я не уверена, что мне нравится больше — когда вы в шортах и майке или так, как сейчас.Оба рассмеялись. Лед наконец был сломан.Они заказали пиво, а потом салат и пиццу. Чокнувшись бутылками, каждый сделал по большому глотку.Кеттлер посмотрел в окно.— Вам нравится здесь жить?Пайн пожала плечами.— Близко от работы. Мой офис находится чуть дальше на той же улице.— В том же здании, что и ИТП, не так ли?— Откуда вы знаете? — спросила Этли.— Они часто появляются в парке. Ищут незаконных иммигрантов. Мне приходилось пару раз бывать в их офисе, чтобы обеспечить ребят информацией. А иногда рейнджеры должны участвовать в конференциях, которые там проходят.— Конференции? О чем?— Ну, лучше всего я могу это описать так: они напоминают нам о долге федеральных офицеров ставить их в известность о нелегальных иммигрантах, чтобы ИТП могла их забрать, — ответил Кеттлер.— Но в парковой службе не могут работать нелегалы, — сказала Пайн. — Они не пройдут проверку при приеме.— Верно, но у нас есть подрядчики, специалисты по ландшафту, люди, работающие в магазинчиках сувениров и ресторанах, водители грузовиков, доставляющие разные грузы, и тому подобное.— И вы многих сдаете?— Пока нет. Ну, если они станут нарушать закон, то я их задержу. Но тех, кто хорошо работает и не лезет на рожон, я не трогаю.— Подобная философия представляется мне разумной… Кстати, как долго вы спали после сегодняшней пробежки? — На ее лице появилась озорная улыбка.— Примерно столько же, сколько ушло на забег. Я не становлюсь моложе.— Из спецназа в парковую службу. Плавный переход, — заметила Пайн.— А кто рассказал вам про спецназ?— Колсон. Он узнал об этом от вашего сослуживца. Полная грудь медалей, в том числе «Пурпурное сердце». Впечатляет.— В особенности на словах, — заметил Кеттлер.— Интересно, почему? Вы служили своей стране и сражались на войне.Сэм допил пиво и помахал официантке, чтобы та принесла еще. Получив свою бутылку, сделал глоток.— Это не было войной, Этли, — сказал он после паузы.— Но чем тогда?— Я не подписывался стрелять… — Кеттлер замолчал и отвернулся.— Во что стрелять, Сэм?— Ни во что. — Он немного помолчал. — Послушайте, давайте сменим тему. Я не для того пригласил вас, чтобы беседовать о глупой войне.Несколько мгновений она изучающе смотрела на него.— Вы делали свою работу, Сэм. Делали то, что должно. Не больше и не меньше. И это все, что может каждый из нас.Он поднял голову.— Отвечу на ваш вопрос: я поступил в парковые рейнджеры, чтобы защитить тех, кого стоит защищать здесь, в нашей стране. Я не достаю пистолет. Я помогаю людям получать удовольствие от каньона. И каждый день просыпаюсь, поставив перед собой лишь эту цель. Гранд-Кэньон — замечательное место. Я смотрю на него, и всякий раз на моем лице появляется улыбка.— А в свободное время играете в Супермена и бегаете по тропинкам, — с улыбкой сказала Пайн.Кеттлер улыбнулся в ответ.— Я уверен, что и вы так не раз поступали.— Я часто путешествую по горам, но никогда там не бегаю — во всяком случае, как вы.— Меня невероятно воодушевляет бег. Я начинаю чувствовать себя живым. Буду рад разделить с вами это ощущение.— Ну, ваше желание вполне может исполниться, — весело ответила Этли.Принесли их салаты и пиццу, и они прервались на несколько минут на еду, а потом продолжали беседовать о местной политике и отношениях с индейскими племенами, и о том, как огромная дыра в земле может оказаться едва ли не самым потрясающим зрелищем в мире.Покончив с едой, допили по второй бутылке пива и отправились погулять.Мимо проехал грузовичок с мороженым, позвякивая колокольчиком, и, повинуясь импульсу, Пайн купила два ванильных стаканчика.Они шли дальше, лакомясь мороженым, а вечерняя жара окутывала их со всех сторон. Пайн даже решила снять джемпер и повязать его вокруг талии.— Вот уж не ожидал, что у вас есть татуировки, — сказал Кеттлер, глядя на ее руки и предплечья.— Я люблю удивлять.— Близнецы и Меркурий.— Вы интересуетесь астрологией?— Только когда читаю свой гороскоп. А что означает «Без пощады»?— Это личное, — коротко ответила она.— Все нормально, — поспешно сказал Сэм, заметив ее недовольный взгляд.— Извините, я веду себя странно, когда речь заходит о подобных вещах, — заметила Пайн.— Не беспокойтесь. Со мной тоже так бывает.— А я не видела у вас никаких татуировок.— У меня есть одна, но в таком месте, что ее не видно.— Интересно, и где же? — игриво спросила Этли.В ответ Сэм сдвинул пояс джинсов, открыв верхнюю часть бедра. Ей пришлось нагнуться — татуировка была совсем маленькой.— Подождите минутку, это Хоббс?— Да, из «Келвина и Хоббса».— Да, ладно, бывший спецназовец с мультяшным тигром на бедре… Считайте, что вы меня поразили.— Что я могу сказать? В детстве я обожал эти комиксы.Он вернул на место джинсы и показал на ее мускулистые руки:— Вы атлет олимпийского калибра, не так ли?— Хорошо, для протокола. Я не имею ни малейшего отношения к странице в «Википедии», — ответила Пайн и с любопытством посмотрела на него. — Значит, вы решили проверить меня перед сегодняшней встречей?Вопрос был задан с легкой флиртующей улыбкой.— Если честно, я проверил вас в тот момент, когда впервые увидел.Она рассмеялась.— Полагаю, работа не оставляет вам много свободного времени, — сказал Сэм.— Да, обычно так и есть.— Ну, тогда я рад, что сегодня у вас выдался свободный вечер.Она прикоснулась к его плечу.— Да, и я. Это было весело.Он посмотрел на ее открытую икру.— Из чего в вас стреляли?— Большинство людей думает, что это родинка.Кеттлер пожал плечами.— Я — не большинство. Мне довелось видеть множество входных отверстий от пуль.— К счастью, двадцать второй калибр. Пуля осталась внутри, в противном случае выходное отверстие было бы уродливым.— Как это случилось?— Неудачный арест. Я совершила ошибку. Но с тех пор усвоила урок. Такое больше не повторится. — Она сделала паузу. — Ладно, это моя история. А куда вас ранили, когда вы получили медаль?Сэм покачал головой, улыбнулся и доел мороженое.— Это не то место, которое я мог бы показать вам на первом, втором или даже десятом свидании. Я в некотором роде старомоден.Этли взяла его под руку.— Это хорошо. Потому что я в некотором роде также старомодна.Глава 17Пайн зашевелилась и переместилась сначала вправо по своей постели, потом влево. Она медленно выходила из какого-то смутного сна, и что-то металось в ее ухе, словно туда залетел надоедливый москит.Наконец Этли открыла глаза и посмотрела на звонивший телефон, который лежал на тумбочке у кровати.Электронный москит, покоривший весь мир.Взяв его, она невнятно произнесла:— Пайн…— Агент Пайн, это Эд Прист.Этли резко села. Она сразу проснулась, словно выпила полный кофейник кофе, а потом кто-то вылил ей на голову еще одну чашку.— Я пыталась связаться с вами, но ваш автоответчик переполнен, и я не смогла оставить сообщение.— Происходит нечто странное, — сказал Прист.— Расскажите как можно подробнее.— Я не уверен, что это следует делать по телефону.— Я могу с вами встретиться, — предложила Этли. — Вылечу к вам утром.— Вам не придется. Я в Аризоне.Пайн посмотрела на часы на своем телефоне. Было почти одиннадцать вечера.— Вы в Скай-Харбор?— Нет. Я вылетел в Феникс с Восточного побережья, потом на легком самолете добрался до Флагстаффа. Я только что приземлился.— Оставайтесь там. Я за вами приеду. Дайте мне пару часов.— Они закрываются. Похоже, мой рейс был последним.— Во Флагстаффе есть кафе, где подают блины, — Этли назвала адрес. — Оно открыто двадцать четыре часа семь дней в неделю. Вы можете взять машину напрокат?— Нет, но здесь есть стоянка такси.— До города всего четыре мили, — сказала Пайн. — Встретимся в кафе.Она быстро оделась, подхватила оба своих пистолета и вышла из дома.В такое позднее время поездка получилась одинокой. На небе было полно звезд, изредка она видела пролетавший спутник. Для Пайн именно в этом состояла кардинальная разница между рассеянным светом, наполнявшим все вокруг на Восточном побережье, и тем, что она неизменно видела здесь.Небо.Ты видел его полностью, каждый миллиметр, его огромность и недоступность. Оно становилось частью повседневной жизни, свободным взглядом, брошенным в космос. Каждую ночь это небо показывало тебе, каким незначительным ты являешься. И со временем ты начинал в это верить. А некоторая доза смирения еще никому не мешала.Пока внедорожник с ревом летел на юг, разум Пайн двигался сразу в нескольких направлениях. Перед тем как ее разбудил звонок Приста, она размышляла о том, как ей добраться до Эда Приста, поскольку тот оставался единственной возможностью связаться с его братом. И вот ее желание исполнилось.Она въехала на парковку кафе, выскочила из внедорожника, в два длинных шага оказалась у входа, распахнула дверь и огляделась по сторонам. В зале находились около пятнадцати посетителей, расположившихся за столиками и в кабинках, но она тут же обнаружила Эда Приста. Он выглядел в точности как на фотографии, которую прислал ей ранее.Прист сидел в самой дальней кабинке и старался не привлекать к себе внимания, спрятавшись за большим меню и все время поглядывая по сторонам. Рядом с ним на полу стоял чемодан на колесиках и с кучей наклеек. Этли поспешно подошла к нему, скользнув взглядом по чемодану, и села напротив.— Агент Пайн?Она достала документы и значок и показала ему.Прист с облегчением откинулся на спинку стула.— Не думайте, что у меня паранойя, но я хотела бы взглянуть на какой-нибудь документ, удостоверяющий вашу личность, — попросила Пайн.Он достал права штата Мэриленд и показал ей.— Так почему вы решили прилететь сюда?— Потому что я не знаю, где Бен. Он так со мной и не связался. И никто не может сказать, куда подевался мой брат. Складывается впечатление, что он исчез.Этли вытащила из сумочки телефон и показала ему копию рисунка, сделанного Дженнифер Ядзи.— Вы узнаете этого человека?— Нет. А должен?— Это компьютерный набросок мужчины, который называл себя Бенджамином Пристом. Он спустился на муле на дно каньона, после чего исчез. Как видите, этот человек не имеет ничего общего с вашим братом. Более того, он больше похож на вас; я подумала, что Бен — это вы, когда получила присланную вами фотографию.Эд Прист положил на столик меню и принялся пристально вглядываться в портрет на экране телефона.— Я… я не понимаю. Зачем этому человеку называть себя Бенджамином Пристом? Проклятье, где мой брат?— Когда вы видели его в последний раз?Когда подошла официантка, Пайн заказала кофе, а Прист — полный завтрак.— Я не ел весь день, — объяснил он, когда официантка отошла. — Я всегда нервничаю во время полета и не могу есть.— Так даже лучше. В самолетах кормят просто ужасно… Ну, так что относительно вашего брата?— Я видел его около двух недель назад. Он заезжал к нам домой.— У него была для этого какая-то причина? — спросила Пайн.— Пожалуй, нет. Он позвонил и спросил, может ли приехать на обед. Сказал, что у него появилось свободное время и он хочет повидаться с семьей.— Какое впечатление он на вас произвел?Прист откинулся назад и принялся теребить бумажную салфетку.— Вы должны понимать, что мой младший брат был звездой в нашей семье. Лучший выпускник школы, квортербек футбольной команды, основной снайпер баскетбольной команды, хотя он ненавидел баскетбол. Но Бен знал, что является превосходным игроком. Он закончил лучшим в классе в Джорджтауне, а я учился в Университете Мэриленда.— Но это хорошие учебные заведения, оба, — возразила Пайн.— Да, однако Бен всегда находился на другом уровне. Мне оставалось радоваться, что я старше. Идти по его стопам — едва ли я справился бы. Он добивался успеха во всем, чем занимался, он высокий и привлекательный… Вы же видели его фотографию. А у меня ничего этого не было.— Однако он так и не женился? И у него нет детей?— Верно. У него были девушки в старших классах и в колледже, но после того, как закончил учиться, Бен полностью сосредоточился на карьере.— И какова она? — спросила Пайн.Они немного помолчали, пока официантка разливала кофе.— Карьера вашего брата? — повторила Этли, сделав глоток кофе.— В данный момент вам об этом известно не меньше, чем мне, — со вздохом ответил Эд Прист. — Я лишь знаю, что он много путешествовал. Проклятье, два года назад я ездил с детьми в Диснейленд, и он пожелал мне счастливого дня рождения. Я спросил, где он; Бен ответил: «Где-то на Среднем Востоке». В другой раз он оказался в богом забытом Казахстане. Мои дети получали по праздникам от него подарки с иностранными наклейками на коробках, а внутри лежали необычные вещи. Иногда мне приходилось платить таможне, чтобы они отдали мне его посылки.— И вы никогда не спрашивали у него, чем он зарабатывает на жизнь?— Я уже говорил, что спросил один раз, и он так странно пошутил… Я не хотел на него давить. Просто подумал, что он должен хранить свою работу в секрете. В округе Колумбия он не один такой.— Консалтинговая компания «Козерог»?— Однажды Бен заговорил об этом, когда я спросил, как у него дела. Он сказал, что основал собственную компанию. Я спросил, чем она будет заниматься, и брат ответил: «Помогать людям, которые в этом нуждаются».— Однако я не смогла найти в округе Колумбия компанию с таким названием.— Знаю. — Эд Прист кивнул. — Я и сам проверял. Моя профессия — бухгалтер. Я работаю в аудиторской фирме в Мэриленде. Заглянул в правительственные документы — и ничего не нашел.— Вы не рассказали, как выглядел ваш брат, когда две недели назад зашел к вам на обед.— Понимаете, Бен может производить сильное впечатление, к тому же он необыкновенно умен. Знает все и обо всем. Я часто шутил, что он обязательно победил бы в шоу «Своя игра». Но в тот вечер Бен выглядел более расслабленным, чем обычно, и был непривычно открытым.— О чем он говорил?— О политике. О событиях в мире. О бейсболе. Он — болельщик «Вашингтон нэшнлс».— Он вас о чем-нибудь просил? Что-то вам дал? Хотел, чтобы вы что-то для него сделали?— Нет, ничего такого не было.Принесли заказ Приста; он посыпал яйца солью и перцем и полил блины сиропом. Потом посмотрел на Пайн, не сводившей с него глаз, и заметил:— Вы не похожи на человека, который ест такие вещи.— Я могла бы вас удивить. — Она сделала еще один глоток кофе. — С какими ожиданиями вы сюда приехали?— Не уверен, что у меня есть какие-то ожидания. Но я очень беспокоюсь за брата. Прежде, всякий раз когда я пытался с ним связаться, он неизменно отвечал мне. Но не сейчас. Я думаю, с ним что-то случилось. А теперь вы говорите, что в Гранд-Кэньон находился не он и кто-то воспользовался его именем… Как вы думаете, тот человек что-то с ним сделал? Украл его личность?— Я не знаю, — ответила Пайн. — Но что именно заставило вас прилететь сюда?Прист бросил на нее смущенный взгляд.— Ваш автоответчик полон непрочитанных сообщений, — продолжала Этли. — Вы — бухгалтер и производите впечатление человека, который склонен придерживаться правил. Если вы перестанете отвечать на звонки, клиенты будут недовольны. — Она помолчала. — Так кто же столько раз звонил вам, а вы не хотели отвечать?Прист положил вилку и принялся вертеть в руках кофейную чашку.— Я — обычный человек. У меня есть жена и дети. Как уже говорил, в отпуск я езжу в Диснейленд. Я тренирую бейсбольную команду сына. И не готов участвовать в безумных международных заговорах.— В международных заговорах? Не хотите объяснить?— Просто у меня такое чувство…— Вы считаете, что ваш брат — шпион?— Средний Восток, Казахстан… Несуществующая компания… А теперь еще и это? Мне трудно такое признать, но, очевидно, я совсем не знаю своего брата. Во всяком случае, профессиональную сторону его жизни.— Но вам было известно, что ваш брат собирался отправиться в Гранд-Кэньон?— Да, он позвонил мне и рассказал о предстоящей поездке. Никогда прежде Бен не ездил на муле. Заявил мне, что такое путешествие всегда значилось в его списке неосуществленных желаний. Он казался взволнованным. И все подготовил заранее. Наверное, так полагается.— Верно. А вы не представляете, как мужчина, которого я показала вам в своем телефоне, мог оказаться на месте вашего брата?— Нет… Вы уверены, что Бена не было в группе, которая спустилась в каньон?— Я показала фотографию вашего брата, которую вы прислали мне по телефону, рейнджеру, спускавшемуся в каньон в тот день. Он сказал, что такого человека в его группе совершенно определенно не было. И еще добавил, что в ней не было никого, имевшего хотя бы отдаленное с ним сходство, даже если б он захотел замаскироваться. Рост вашего брата составляет около шести футов и трех дюймов, а вес — около ста восьмидесяти фунтов?— Это верно. Он самый высокий в нашей семье, — нервно добавил Эд Прист, посмотрев на значок ФБР. — Но мой брат — хороший человек. Я уверен, что он не стал бы участвовать в чем-то плохом.— Вы же сами сказали, что совсем не знаете его, — во всяком случае, с профессиональной стороны. — Этли откинулась назад.— Да, я так сказал, — со вздохом ответил Эд Прист.— И какие же сообщения были на вашем автоответчике?— Кто-то вешал трубку. В конце концов я проверил их. Все звонки были сделаны с одного номера. Когда я перезвонил на него, никто не ответил.— Вы можете назвать мне номер? Я его проверю.Прист достал сотовый телефон и продиктовал цифры.— Каковы ваши планы на пребывание здесь? — спросила Пайн.— У меня их нет. Я был в панике, когда принял решение лететь сюда. Потом решил позвонить вам и послушать, что вы можете предложить.— Я не уверена, что у меня есть для вас хорошие предложения. Но вы должны понять, мистер Прист, что ваш брат вовлечен в нечто очень серьезное, так что и вам может грозить опасность.— Мне! Но почему?— Кто-то может подумать, что ваш брат сообщил вам нечто важное. Или, увидев, что вы прилетели сюда, они решат, что брат с вами связался и вы намерены с ним встретиться.— Но никто не знает о том, что я здесь, кроме вас, — растеряно сказал Прист.— Вы бронировали ваш билет при помощи кредитной карты?— Ну да. Конечно, а как иначе?— Тогда вы в системе. И люди, имеющие к ней доступ, теперь могут отслеживать ваши передвижения. Например, наблюдать за нами прямо сейчас.Прист оглядел ресторан и только после этого посмотрел на Пайн.— Вот дерьмо… Вы серьезно? — пробормотал он.— Совершенно.— У меня такое ощущение, что я оказался в каком-то извращенном фильме… Что мне теперь делать? Должен ли я поселиться в каком-нибудь отеле? Или, может быть, лучше остановиться у вас?Этли некоторое время обдумывала его вопрос.— Сегодня вы можете переночевать у меня… во всяком случае, провести в моей квартире то время, что осталось от ночи, пока мы не придумаем что-то другое.— Вы уверены? Я не хочу навязываться. И если вы правы и за мной следят, значит, опасность может грозить и вам.— Я приняла подобные вещи в тот момент, когда согласилась на службу в Бюро, мистер Прист.— Пожалуйста, называйте меня Эд. Могу я зайти в туалет перед уходом? Происходящее оказывает пагубное действие на мой желудок.— Конечно. А я пока расплачусь.Направляясь к стойке, чтобы расплатиться, Пайн искоса наблюдала за Пристом, который шел к туалету. Затем она отвела его к своему внедорожнику и положила чемодан в багажник.Они выехали на дорогу и покатили обратно на север.Этли посмотрела на часы. Было почти два часа ночи. Но она была уверена в одном: сегодня ей едва ли удастся выспаться.Глава 18Пайн уступила Присту свою спальню, а сама отправилась на диван в гостиной. Она на этом настояла.Легла и закрыла глаза. До рассвета оставалось совсем немного.Примерно через полчаса Этли услышала шум в первый раз. Глухой удар, шаг, скрип двери или окна. Или чего-то еще.Ее пальцы сомкнулись на рукояти пистолета, и она принялась моргать, чтобы глаза быстрее приспособились к темноте.Тиканье кухонных часов эхом отзывалось у нее в голове. Она дожидалась новых звуков. И когда это случилось, тихо скатилась с дивана и положила на него две подушки в длину, а сверху накрыла их одеялом. Затем скользнула вдоль двери из твердых пород древесины в дальний угол комнаты, присела там на корточки и навела пистолет на дверь. Свободной рукой потянулась влево.Тик-так, тик-так.Потом скрип и шаги.Этли продолжала держать под прицелом определенную точку комнаты.В дверном проеме появился человек, который тут же направился к дивану, наставив на него пистолет.Так продолжалось несколько секунд. Сжимавшая оружие рука отчаянно дрожала. Потом пистолет опустился, человек отступил назад и начал отворачиваться от дивана.Свободной рукой Пайн нажала на выключатель.Человек отпрыгнул назад.— Положи пистолет и ляг на пол лицом вниз, руки на голову, пальцы переплетены, ноги расставлены в стороны. Немедленно, или я тебя пристрелю.Эд Прист послушно выполнил приказ Пайн. Медленно опустил дрожащими руками пистолет на пол, лег, положил руки на голову, ноги широко расставил в стороны. И расплакался.Пайн встала, подошла к нему, взяла пистолет и положила его на кофейный столик. Потом села на диван и посмотрела на лежавшего на полу мужчину.— Откуда… как вы узнали? — спросил Прист, по щекам которого текли слезы.— Ты сам облегчил мне задачу. Во-первых, ты плохой лжец. Меня учили в ФБР распознавать вранье. Но мне мои умения даже не потребовались. Когда я спросила, кто звонил тебе столько раз, что на твоем автоответчике не осталось свободного места, ты ответил, что набрал номер, но тебе никто не ответил, и я поняла, что ты врешь. Я тоже позвонила по номеру, который ты мне назвал. Он не обслуживается. А взгляды, которые ты бросал на меня украдкой в кафе? И твой чемодан. Тут ты себя сразу выдал.— Мой чемодан!..— Я заметила на нем наклейку ПИЗ — «проверка и защита», — говорящую о том, что в чемодане лежит что-то ценное или хрупкое. Такие же используют и в тех случаях, когда в багаже находится огнестрельное оружие. Кроме того, я поняла, что у тебя в чемодане пистолет, потому что на авиалиниях на оружие ставят кабельную стяжку до пункта назначения. Это стали делать после стрельбы в Форт-Лодердейле. Одна стяжка для пистолета, две — для ружья. В твоем случае была только одна, значит — пистолет. К тому же у тебя маленький чемодан, его можно взять в салон как ручную кладь, но тебе пришлось получать его из багажа, о чем свидетельствовала наклейка на ручке. Естественно, ты не мог пронести пистолет в самолет… Ну, и зачем кроткому на вид дипломированному бухгалтеру возить с собой огнестрельное оружие? Разве что для того человека, с которым он намеревался первым делом встретиться в Аризоне. Ну, а когда ты предложил остановиться у меня, я уже не сомневалась, что не ошиблась.— Если вы это знали, то почему сразу меня не арестовали?— Все просто. Ты не совершил никаких противозаконных действий. Ты имеешь право держать пистолет в чемодане. В Аризоне это разрешено. Я хотела выяснить, как ты собираешься его использовать. А когда поняла, что ты задумал, решила тебе подыграть. — Она сделала небольшую паузу. — Вопрос лишь один: почему? Ты действительно Эд Прист, бухгалтер, у тебя есть семья, и ты ездишь в отпуск в Диснейленд. Ты не правительственный убийца и не палач мафии.— Значит, вы меня проверяли?— Конечно, проверяла. Я никому не верю до тех пор, пока не получу подтверждение того, что мне говорят. Не пора ли тебе встать с пола, сесть на стул и рассказать, зачем ты пытался меня убить?Прист осторожно поднялся на ноги и тяжело опустился на стул напротив нее. Он так и не переоделся с дороги.— Я не врал, когда сказал, что позвонил по тому номеру. Но солгал, что мне не ответили. Должно быть, они отключили телефон после разговора со мной.— Что тебе сказали?— Что, если я не прилечу сюда и не убью вас, моей жене и детям конец.— И ты им поверил?— Они прислали мне фотографии жены, когда та делала покупки в магазине, и детей в школе. Очевидно, они за ними следили.Пайн обдумала его слова. «Зачем отправлять сюда Эда Приста, чтобы он сделал грязную работу? Неужели тот, кто за этим стоит, не мог прислать профессионала, чтобы меня убить?»— А они объяснили, почему необходимо это сделать?— Вы расследуете исчезновение моего брата.— А они сказали, почему твой брат исчез?Прист колебался.— Нет, но я понял, что все очень серьезно.— Настолько серьезно, чтобы убить федерального агента? Это могло привести тебя к смертной казни.— Семья значит для меня больше, чем собственная жизнь! — рявкнул Прист, который медленно успокаивался. — Но я не смог спустить курок. Я… наверное, я не убийца.— Очевидно, нет. Я за тобой наблюдала.— Ну и что теперь со мной будет? Я сяду в тюрьму?— Я видела, что ты не собирался меня убивать. Но когда те люди узнают, что ты не стрелял, то будут тобой очень недовольны.Прист закрыл лицо руками и разрыдался.— О господи, моя семья… Я убил свою семью…— Об этом мы можем позаботиться. Мы поместим их под защиту, пока не разберемся с безобразиями, которые происходят.Прист перестал плакать и посмотрел на нее.— Вы… вы можете это сделать?— Однако мне потребуется твоя помощь.— Но как я могу помочь? Я ничего не знаю.— Возможно, ты знаешь больше, чем тебе кажется. В настоящий момент ты — моя лучшая ниточка, ведущая к преступникам.— И как же мы будем действовать? — спросил Прист.— Я позвоню, чтобы о твоей семье позаботились. И хотя уже раннее утро, нам стоит попытаться немного поспать. Впереди у нас много работы.— Я очень сожалею, агент Пайн.— Ты не первый, кто хотел меня убить.Прист втянул в себя воздух.— Господи, я не представляю, как вы можете выполнять такую работу.— Забавно, но это единственная работа, к которой я всегда стремилась.Глава 19— Твоя семья находится на конспиративной квартире в Мэриленде, — сказала Пайн Присту, когда они утром пили кофе на кухне.— Как вы им объяснили, что происходит?— Тебя интересует, что я сказала про твою роль?— Да, наверное, — Прист кивнул.— Я знаю, как вести себя в подобных ситуациях, Эд. Можешь вздохнуть с облегчением — по крайней мере сейчас.— И что мы будем делать?— Для начала нам необходимо найти твоего брата.— Но как?— У тебя есть его контактные данные?— Конечно. И я оставил ему дюжину сообщений. Однако он ни разу не ответил.— Может быть, нам следует сформулировать их иначе…Прист удивленно на нее посмотрел.— Что вы имеете в виду?— Позвони ему и оставь сообщение, в котором говорится, что твоей семье угрожают, а тебя шантажируют и заставляют убить федерального агента. Тебе отчаянно нужна его помощь, поскольку ты не знаешь, что делать, но всерьез подумываешь о том, чтобы нажать на спусковой крючок. Скажи, что у него есть полчаса, чтобы связаться с тобой до того, как ты на это решишься.Несколько мгновений Прист молча смотрел на Пайн.— Неужели вы серьезно? — наконец спросил он.— Настолько, что, если ты не сделаешь этого прямо сейчас, пока я сижу рядом с тобой, я арестую тебя за покушение на убийство.— А я думал, вы пытаетесь мне помочь…Этли покачала головой.— Я ничего подобного не говорила. Моя работа состоит в том, чтобы отыскать правду. И я готова перешагнуть через тебя и твоего брата, чтобы добиться результата.Прист закрыл глаза и трясущейся рукой потер лоб, закрыв лицо. Пайн отвела его руку в сторону.— Пора принимать решение, Эд. Времени прятаться нет. Доставай телефон и звони.Он набрал номер.— Включай громкую связь.— Вы мне не верите?— Тебе нужен ответ? Ты пришел, чтобы всадить пулю мне в голову.Прист включил громкую связь.«Это Бен. Оставьте сообщение. Я постараюсь вам перезвонить», — послышался голос из трубки.Пайн кивнула Присту, и тот оставил сообщение, тщательно следуя ее инструкциям. Потом она отключила телефон и посмотрела на него.— И что теперь? — спросил Прист.— Подождем тридцать минут.— А если он не перезвонит?— В таком случае ты перешел Рубикон. Я буду вынуждена тебя арестовать.Прист нахмурился.— Но это лишь ваше слово против моего, у вас нет никаких улик.Пайн достала телефон и нажала на несколько кнопок. Раздался голос Приста, объяснявшего, почему тот собирался убить Пайн.— Вы записали наш разговор? — спросил он.— Конечно. Ты попал в высшую лигу, Эд. Если хочешь выжить, тебе следует играть лучше.— Я не просил о том, чтобы это дерьмо на меня выплеснулось, — резко сказал он.— Не стоит винить меня, вини брата. Если он позвонит тебе в течение получаса, договорись с ним о встрече. Я пойду с тобой.— Но мы понятия не имеем, где он сейчас, — возразил Прист.— Именно по этой причине мы ждем его звонка.Пайн замолчала и откинулась назад. Прист выглядел сильно озабоченным. Но и он молчал.До тех пор, пока двадцать восемь минут спустя не зазвонил телефон.Прист посмотрел на Этли, и та кивнула.— Не включай громкую связь, у него могут возникнуть подозрения.— Что я должен сказать?— Веди себя естественно. Ты рассержен и смущен и хочешь знать правду.Прист ответил на звонок и поднес телефон к уху, а Пайн наклонилась к нему поближе, чтобы слышать их разговор.— Алло?— Эдди?— Проклятье, Бен, где тебя носит? — выпалил Прист. — Что происходит? Вся моя жизнь пошла под откос!— Просто успокойся, братишка. Все будет в порядке. Но, пожалуйста, скажи мне, что ты не убил федерального агента.— Пока нет. Но Мэри и дети…— С ними все будет в порядке.— Ты не можешь знать!Пайн коснулась его руки, поднесла палец к губам и безмолвно произнесла: «Пусть говорит».Прист смолк. Через мгновение его брат начал говорить.— Ты не должен был оказаться вовлеченным в эти дела, Эдди. Мне очень жаль. Но все вышло из-под контроля.— Что именно? — спросил Эд.— Я не могу говорить об этом по телефону.Этли снова коснулась плеча Приста, указала на него, потом на телефон.— Тогда давай встретимся, — предложил Эд. — И ты мне все расскажешь.— Где ты сейчас находишься?— В Аризоне. Рядом с Гранд-Кэньон, где ты предположительно исчез. Вот почему я сюда прилетел. А ты где?— На самом деле не слишком далеко.— Где ты хочешь встретиться?— На южном краю Гранд-Кэньон есть отель. «Эль Товар».Пайн посмотрела на Приста и кивнула.— Хорошо, я уверен, что сумею его найти.— Мы можем встретиться там сегодня вечером и поужинать. Забронируй столик на свое имя. Но не слишком рано; например, на девять часов. Только мы с тобой. Я… я не буду похож на себя.— Ты ранен? — спросил Эд.— Нет, но я изменю внешность, — ответил Бен.— Ладно.— Кто-нибудь знает, что ты здесь?— Нет, я никому не говорил.— В девять часов в «Эль Товаре». Там я объясню тебе, что смогу.И прежде чем Эд успел что-то ответить, его брат повесил трубку.Прист отключил телефон и положил его на стол. И, как будто задерживал дыхание все время разговора, выдохнул и опустил голову.Пайн встала и налила себе еще кофе.— Значит, до вечера мы ничего не будем делать? — спросил он.— Ты ничего не будешь делать до вечера. А я позову своего приятеля, чтобы тот за тобой присмотрел.— Иными словами, позаботитесь о том, чтобы я не сбежал.— Можно сказать и так. Он — вышедший в отставку полицейский-хопи, ныне полицейский рейнджер. Хопи традиционно уважают землю и любят мир. Но если ты попытаешься что-то сделать с моим другом, он так быстро надерет тебе задницу, что ты даже не поймешь, как это случилось.— Большое вам спасибо, — пробормотал Прист.— Большое тебе пожалуйста.Глава 20«Эль Товар» открылся в 1905 году на южном краю Гранд-Кэньон, получил свое имя в честь испанского путешественника и входил в сеть отелей, которой владела компания Фреда Харви. Здание отеля расположилось всего в двадцати футах от края каньона и было выстроено в деревенском стиле с использованием орегонской сосны и местного известняка — пирамидальная крыша, башенки, веранды и щипцы. Но внутренняя отделка представляла собой смешение самых разных стилей, от искусства юго-западных индейцев до швейцарских деревянных изделий. Из зала в задней части отеля открывался великолепный вид на каньон.Эд Прист поднялся в отель по широким деревянным ступенькам. Часы показывали одну минуту десятого, но снаружи было еще тепло, хотя солнце давно растворилось на западе.Эд быстро прошел через вестибюль в ресторан, назвал свое имя метрдотелю, и его проводили к находившему в дальнем конце зала столику. Время ужина прошло, и посетителей почти не было.За столиком, накрытом на двоих, никто не сидел.Прист сел и огляделся по сторонам.Потом посмотрел на часы и принялся вертеть в руках салфетку.К нему подошла официантка с винной картой, чтобы принять заказ, но Эд отказался, сославшись на то, что ждет гостя.Прошло минут десять, и Прист уже едва справлялся с беспокойством. Он принялся кусать ногти, без конца вертел головой и даже рассеянно стучал ножом о вилку.— Эдди?Он поднял глаза и увидел высокую женщину.Сначала на его лице появилось недоумение, потом он оглядел женщину более внимательно и разинул рот.— Бен?!— Не так громко, Эдди. У меня превосходный слух.Бенджамин Прист был одет в синие брюки, белую блузку с длинным рукавом, бежевый полотняный пиджак и туфли на низких каблуках. На голове темный парик, лицо скрывали солнечные очки и легкий макияж.Он сел и положил сумочку на соседний стул.— Когда ты сказал про маскировку, я даже подумать не мог, что ты имел в виду это, — прошипел Эд.— Такова моя задача — быть непредсказуемым.— Я надеялась, что вы так и скажете, — вмешалась Пайн, усаживаясь на стул напротив Бена.Тот дернулся и попытался встать, но Этли выложила на стол значок ФБР и сдвинула в сторону полу пиджака, показывая пистолет в кобуре.— Давайте не будем устраивать сцену, Бен, — предложила она, и тот медленно опустился на стул.— Проклятье, кто вы такая?— Ваш дружелюбный сосед, агент ФБР. Ну, а теперь, когда мы представились друг другу, вам следует рассказать, какого дьявола здесь происходит.— Я не могу. У вас нет допуска.— Если у меня нет допуска, то его наверняка нет у вашего брата. И если вы не можете ничего ему рассказать, тогда зачем вы здесь?— Это сложно.— Ни секунды не сомневаюсь.— Послушайте, я не могу ничего рассказать вам здесь, — заявил Бен Прист.— Тогда где? Вы же сами предложили это место.Он нервно огляделся по сторонам.— Снаружи. У меня есть пикап. Но вы должны знать, что понятия не имеете о том, во что ввязываетесь.— Полностью с вами согласна. Именно по этой причине я здесь. Чтобы понять.— Вы действительно работаете в ФБР?Этли еще раз показала ему значок, а другой рукой подтолкнула к нему удостоверение личности. Бен внимательно изучил и то и другое.— Выходим, — наконец сказал он.Пока они шли к выходу из отеля, взгляды Бена и Этли постоянно находились в движении. Пайн старалась отыскать тех, кто обращал бы на них хоть какое-то внимание. Но в ресторане отеля было совсем мало посетителей и несколько человек обслуживающего персонала. Эд Прист, наоборот, смотрел прямо перед собой.Они подошли к двери, Пайн шагнула вперед, распахнула ее, вышла, огляделась по сторонам и только после этого кивнула братьям.— Где ваша машина? — спросила она у Бена.— На парковке. Светло-зеленый «Эксплорер».— Мы уедем на вашей машине, а потом вернемся за моей. Дайте ключи, я поведу.— И куда мы поедем? — спросил Бен.— На небольшую прогулку для долгого рассказа. Вашего рассказа.Бен уселся на пассажирское сиденье, Эд устроился сзади.— Давайте с самого начала, — потребовала Этли, когда они выезжали с парковки на дорогу, ведущую в парк. — Консалтинговая компания «Козерог»?— Ее не существует, — сказал Бен.— Но, Бен, ты же говорил мне, что работаешь там, — вмешался Эд.Бен повернулся, чтобы посмотреть на старшего брата.— Я сожалею, Эдди. Издержки профессии.— И с чем она связана? — спросила Пайн. — Вы работаете в разведке?— Раньше работал.— На нашу сторону?— Не все так просто.— Для меня предельно просто. Если вы шпионите на другую страну, то у нас появляется очень серьезная проблема.— Дерьмо, Бен… пожалуйста, скажи мне, что это ложь! — воскликнул Эд.— Я могу действовать в интересах другой страны, не работая против своей. Но союзники остаются союзниками, пока не превращаются во врагов. А иногда враги становятся союзниками. Все постоянно меняется.— Вы работаете на одного из наших союзников или на одного из врагов? — спросила Пайн.— Я работаю на себя — после того, как довольно долго трудился на Дядю Сэма и других. И делаю это хорошо и честно.— Ладно, продолжайте, — подтолкнула его Этли.— Я открыл собственный бизнес.— И чем вы занимаетесь?— Помогаю в устройстве самых разных вещей.— Например? Парень на муле, делающий вид, что является вами?— Несомненно, вы слышали об отмывании денег?— Я не только об этом слышала. Я расследовала несколько таких дел.— Ну так вот, отмывать можно не только деньги. Отмывают еще и людей.— Вы имеете в виду смену личности? Вы делаете так, что люди исчезают?— Вроде того.Пайн чувствовала, что он лжет, но решила продолжать.— Кстати, о том парне, что ехал на муле. Он исчез, оставив мертвое животное с вырезанными на боку буквами дж. и к.Бен тяжело вздохнул.— Я не знаю, что это значит, — признался он.Этли решила, что в данном случае он, скорее всего, говорит правду.— Этот мужчина должен был уехать на муле ночью? — спросила она.— Да.— Ладно, и в чем состоял план?Бен покачал головой.— Я не могу вам сказать.— Вы знаете, где он сейчас?Бен снова покачал головой.— Он не вышел на связь.— Известно ли нашему правительству, чем он занимается?Прист не ответил.— А вы знаете, что Отдел национальной безопасности ФБР очень заинтересован в этой истории?Бен снял очки и протер стекла.— Не стану утверждать, что я в неведении.— Просто великолепная двусмысленность, — резко заявила Этли. — Вы практически ничего мне не рассказали, и я начинаю терять терпение.— Бен, ты должен работать с агентом Пайн, — умоляюще сказал Эд. — Она переправила мою семью в безопасное место. Нам угрожают.— Я знаю, Эдди. Ты мне все рассказал, но я ничего не могу сделать.— Чепуха! — взорвался Эд. — Именно ты — причина того, что нам угрожает опасность.— Нет, — резко возразил Бен, — ты сам во всем виноват. Тебе следовало держаться подальше от этого дела. Тогда они никогда не пришли бы за тобой.— Я лишь пытался войти с тобой в контакт, когда ты исчез. Что я, по-твоему, должен был сделать?Бен указал на Пайн:— Ты говорил с ней. Ты говорил с ФБР. Они это знают.— Кто знает? — быстро спросила Этли.И вновь Бен ничего не ответил.— Она мне позвонила; что мне было делать? — спросил Эд.— Послушай, этот разговор нас никуда не приведет, — сказал Бен. — Мне нужно возвращаться.— Вы никуда не пойдете, — вмешалась Пайн. — Либо вы начнете работать со мной, либо я вас арестую.— На каком основании? — спросил Бен.— Препятствие отправлению правосудия и напрасная трата времени полиции. На ваши поиски ушли тысячи долларов и многие часы времени полицейских, которые могли помогать другим людям.— Чушь, и вы сами это прекрасно знаете, — заявил Бен.— Ну, решать будет судья, — спокойно сказала Этли. — Но я бы предпочла, чтобы вы ответили на мои вопросы и мы добрались бы до сути происходящего.— А кто вам сказал, что я хочу добраться до сути? — холодно спросил Бен. — Или чтобы вы до нее добрались?— Вы подвергли опасности вашего брата и его семью. Вы должны помочь это исправить.— Нет, на самом деле не должен, — заявил Бен.— Бен! — вскричал Эд. — Мы же семья.— В данном вопросе моя семья на втором месте. Все слишком серьезно. Мне очень жаль, Эдди, но дело обстоит именно так.— Ах ты, сукин сын! — крикнул Эдди. — Все считали тебя золотым мальчиком, но на самом деле ты эгоистичный ублюдок!Пайн не обращала внимания на их перепалку. Они находились на пустом участке дороги. Стало уже совсем темно, и Этли не видела огней за спиной.И все же ее профессиональное чувство опасности сходило с ума.— Прекратите, — сказала она.В этот миг что-то ударило их сзади с такой силой, что колеса «Эксплорера» оторвались от асфальта. В следующее мгновение машина рухнула на жесткое покрытие, их подбросило вверх, и лишь ремни безопасности помешали им удариться о потолок головами. Одновременно сработали подушки безопасности.Машину занесло, и она оказалась на обочине — небольшой полосе травы шириной в шесть футов. Дальше начиналась стена могучих деревьев.Пайн не пыталась изменить направление движения машины. Она выглядывала из-за подушки, стараясь справиться с управлением, чтобы избежать бортового удара о деревья, находившиеся с ее стороны. В результате они врезались в дерево левым углом переднего бампера.Несмотря на сработавшие подушки безопасности, Этли ударилась головой об окно.В следующее мгновение поврежденный бензобак треснул, и в пролившийся бензин попала искра. Язык пламени облизнул бок внедорожника.Пайн, остававшаяся внутри, застонала и потеряла сознание.Глава 21Маленькая девочка. Манит ее.Маленькая рука тянется, чтобы помочь.Напряженный шепот.Поспеши, Ли. Пойдем. Ты в беде. Пойдем. Быстрее, Ли.Пайн пришла в себя так же быстро, как и потеряла сознание. Она оттолкнула сдувшуюся подушку и в зеркале заднего вида увидела подкрадывавшееся к ней пламя.Смешанный запах горящего пластика и обивки вызывал тошноту.Этли ощущала тяжелую вонь пролившегося бензина и понимала, что от удара бензобак потерял герметичность.Образ сестры, которая ее звала, постепенно тускнел.Ли, а не Этли. Так называла ее Мерси. Сокращенное имя, которое надолго к ней пристало. Она была Ли Пайн, пока не поступила в колледж.Почему-то она не возражала снова стать Этли. Имя Ли символизировало прошлое. А прямо сейчас Пайн не была уверена, что у нее есть будущее.Она отстегнула ремень и посмотрела на пассажирское сиденье.Бен Прист привалился к двери; по лбу его стекала тонкая струйка крови.На заднем сиденье Эд Прист держался за плечо и стонал.Этли попыталась открыть дверь, но та не поддавалась. Ее заклинило после удара. Тогда она перебралась на заднее сиденье, протянула руку через Эда и распахнула заднюю дверцу, потом отстегнула ремень безопасности и вытолкнула его из машины — пламя подбиралось все ближе.Пайн чувствовала жар каждой клеточкой кожи. Раскаленные пары в бензобаке могли взорваться в любой момент. Вспышка пламени, все будет кончено, и копы соберут ее обугленные останки в мешок для трупов.Ее сапоги коснулись земли, и она оттащила Эда от машины. Затем, не обращая внимания на опасность, побежала к пылавшему внедорожнику, распахнула дверцу со стороны пассажира, отстегнула ремень Бена и вытащила его наружу. Взвалила крупного мужчину на плечо и быстро отнесла подальше от пылающей машины к брату.Достав пистолет, огляделась по сторонам. То, что в них врезалось, должно быть, еще находилось где-то рядом. Она вытерла рукой кровь со лба, вынула из кармана телефон, позвонила в 911 и попросила помощи, постаравшись указать место катастрофы как можно точнее.Посмотрев на часы, обнаружила, что уже почти десять. Пайн не знала, как быстро здесь появятся местные полицейские.Взрыв озарил ночь, и Этли бросилась на землю, когда осколки «Форда» полетели в разные стороны. Рядом падали раскаленные детали.Неожиданно вскрикнул Эд Прист.Пайн бросилась к нему и увидела, что из его предплечья торчит кусок металла. Осколок металлической отделки «Эксплорера» пронзил кожу, точно огненная стрела, и рана сильно кровоточила.Этли не стала пытаться вытащить кусок металла — просто сняла куртку и крепко стянула рану, которая могла стать причиной сильного кровотечения, если осколок рассек артерию.— Помощь скоро прибудет, — сказала она.Эд кивнул и со стоном опустился на землю.И тут Пайн увидела огни.Но не на земле.В воздухе.Вертолет быстро спускался; прожектор аккуратно обследовал землю, точно язык змеи, прежде чем остановился на Эде и Пайн. Затем луч отыскал неподвижное тело Бена Приста и застыл.«Вертушка» приземлилась в пятидесяти футах, и на них обрушился мощный поток воздуха от винта, обеспечив дополнительным кислородом горящую машину, отчего пламя стало сильнее и повалил черный дым. Раздался еще один мини-взрыв, заставивший Пайн снова припасть к земле, но через мгновение она посмотрела на вертолет, пытаясь оценить его силуэт и конфигурацию винта.— Что случилось? — простонал Эд.— Просто лежи и молчи, — прошептала в ответ Пайн, не сводя глаз с вертолета.Потом засунула руку в маленькое отделение в кобуре, достала оттуда лазерный прицел, прикрепила его к планке Пикатинни на пистолете и направила на место крепления винта вертолета. А затем изменила решение и сдвинула прицел на дверь.Та распахнулась, и на землю спрыгнули два солдата в бронежилетах и боевых шлемах. Оба держали в руках «М16» с лазерными прицелами. Парни были готовы к боевым действиям.Как только Пайн их увидела, она сразу опустилась на землю, стараясь максимально укрыть свой силуэт, прекрасно понимая при этом, что схватка пойдет уже не на равных. Ее «Глок» и резервная «Беретта» не давали ей шансов против оружия, обладающего максимальной боевой мощью на поле боя. Попадание в корпус или голову в такой ситуации будет смертельным. «М16» не наносит ран — после выстрела внутренние органы просто исчезают.Вот почему Этли решила провести переговоры.— ФБР. Представьтесь, или я открою огонь! — крикнула она.Ни один из боевиков никак не показал, что намерен ей отвечать. Вместо этого один из них что-то бросил в ее сторону.Она прижалась головой к земле и сказала себе, что все будет кончено через секунду. Никакой боли. Просто… ничто.Какая-то часть ее сознания попрощалась с жизнью. Другая проклинала тот факт, что она умрет, так и не узнав причины собственной гибели.Что-то упало на землю, последовала ослепительная вспышка, потом взрыв.И вновь мир Этли Пайн окутал мрак.Глава 22— Специальный агент Пайн?Этли сделала глубокий вдох, и в нос ей ударил запах антисептиков.Интересно, царит ли на Небесах идеальная чистота?В том, что ад не станет об этом беспокоиться, она не сомневалась.— Специальный агент Пайн?Ее веки затрепетали и снова опустились.Потом она открыла глаза и больше не стала их закрывать.На нее с тревогой смотрела Кэрол Блюм.Секретарша облегченно вздохнула, когда увидела, что ее босс открыла глаза.Пайн повертела головой из стороны в сторону и обнаружила, что лежит на койке.— Где я? — спросила она.— В приемном покое.Этли коснулась лба и обнаружила марлевую повязку.— Как я сюда попала?— Вас привезла машина «Скорой помощи».— А что с остальными?— С остальными?Пайн попыталась сесть, но Блюм положила ей руку на плечо и мягко уложила обратно.— Я была с двумя мужчинами, — сказала Этли.— Про мужчин я ничего не знаю. Мне позвонили и сообщили, что с вами произошел несчастный случай и вас доставили сюда.— Кто позвонил?— Кто-то из персонала больницы.— А почему они связались с вами?— На самом деле они позвонили в офис. Должно быть, увидели ваш значок и прислали сообщение мне. Я сразу приехала сюда.— Я успела позвонить в полицию. Нас ударили сзади. Кто-то пытался нас убить.Блюм покачала головой.— Могу лишь повторить, что мне никто ничего не рассказал.В этот момент появился доктор в белом халате и светло-голубых брюках и с планшетом в руках. Возраст — под пятьдесят, редеющие волосы и спокойный, почти скучающий взгляд.— Как вы себя чувствуете, мэм? — весело спросил он.— Я в порядке, — ответила Пайн. — А как дела у двух мужчин, которые были со мной? Они также получили ранения. Один из них серьезное.Спокойствие доктора моментально исчезло.— Другие люди? С вами никого не было, — заявил он. — У вас сотрясение мозга. Я полагаю, вы не можете сейчас ясно мыслить.— Я могу мыслить с предельной ясностью, — холодно ответила Пайн. — В машине со мной находились еще два человека.Он покачал головой.— Послушайте, я всего лишь дежурный доктор в приемном покое. Вчера вечером к нам приехала одна машина «Скорой помощи», которая привезла вас. Автомобильная катастрофа. Вы сумели отбежать от дороги и получили ранение.— Кто вам это рассказал?— Команда «Скорой помощи».— А полицейские? — спросила Пайн.— Я не видел полицейских.— Дерьмо… — Пайн села и оттолкнула доктора, который попытался ее остановить. — Где моя одежда и пистолеты?— Они надежно заперты, — ответил врач.— Принесите. Мне нужно уйти.— Мы оставим вас здесь, чтобы понаблюдать за вашим состоянием.— Нет, я ухожу.— Я врач, и говорю вам…Пайн спустила ноги с кровати и сняла прикрепленные к руке медицинские приборы.— Я — агент ФБР. И говорю вам, чтобы вы принесли мне мои вещи; в противном случае я арестую вас за вмешательство в работу федерального офицера.Врач посмотрел на Блюм, пока Этли стояла в легком больничном халатике. Даже босиком она возвышалась над ним. Выражение ее лица и окровавленная повязка на голове ясно говорили о том, что с этой женщиной лучше не спорить.Врач повернулся к Блюм:— Она это серьезно?— Ну, я никогда не видела, чтобы она шутила… Можете не сомневаться: вы отправитесь в тюрьму, если не сделаете, как она сказала, и я вам советую ее послушаться.Двадцать минут спустя Пайн, полностью одетая и вооруженная, вышла из больницы вместе с Блюм.Совсем недавно наступил рассвет.— А как вы получили сообщение из офиса? — спросила Этли.— Я получила его рано утром, когда проверяла почту.— В какое время вы это делаете?— В пять часов утра, каждый день. На всякий случай. Я сожалею, что не посмотрела раньше.— Там было двое мужчин, — сказала Пайн, снимая с головы повязку и выбрасывая ее в урну. — Нас сознательно столкнули с дороги, а потом рядом приземлился вертолет. Из него вышли двое в бронежилетах и с боевым оружием. Один из них бросил светошумовую гранату, и я потеряла сознание. Свои раны я получила после столкновения на шоссе, и это объясняет то, что со мной в результате произошло. — Пайн посмотрела на небо, чтобы проверить положение солнца. Ее часы разбились при столкновении, а телефон разрядился. — Я оставалась без сознания в течение восьми часов. — Она посмотрела на Блюм. — Вы мне верите?— Я надеялась, что вы не станете задавать этот вопрос, специальный агент Пайн. Конечно, я вам верю. Значит, люди из вертолета забрали обоих мужчин?— Или увезли их на машине, которая в нас врезалась… Но да, их забрали.— Это как-то связано с делом убитого мула и исчезнувшего Бена Приста?Пайн кивнула. Тем временем они подошли к стоявшему на парковке светло-зеленому «Приусу» Блюм.— Вот только исчезнувший Бен Прист — вовсе не настоящий Бен Прист, — добавила Этли.Они сели в машину, и Блюм завела двигатель.— А где настоящий? — спросила секретарша.— Он был одним из двух мужчин, которые находились со мной в машине. Он и его брат, Эд, который прилетел с Восточного побережья и позвонил мне. Я заехала за ним в кафе во Флагстаффе и отвезла к себе домой. Он пытался убить меня, думая, что я сплю.Блюм совершенно хладнокровно отреагировала на ошеломляющий рассказ Пайн.— Он действительно попытался? И как сильно вы его отделали?— Мне не пришлось. В последний момент он испугался. На самом деле Эд — неплохой парень. Какие-то люди угрожали его семье. Ему пришлось выбирать: либо они, либо я. Поэтому он прилетел сюда, чтобы покончить со мной, но не смог. Через него мне удалось связаться с настоящим Беном Пристом. Вчера вечером мы встретились в «Эль Товаре», потом сели в «Эксплорер» Бена Приста и поехали на юг. На нас напали на шоссе.— Похоже, ночь у вас выдалась оживленной, — заметила Блюм.— Нам нужно съездить на место катастрофы. Я хочу кое-что проверить.Пайн объяснила секретарше, куда ехать, и примерно через час они затормозили в нужном месте.Но там ничего не оказалось.Сожженный остов «Эксплорера» исчез. Следы шин и обломки убрали.Блюм остановила машину на обочине. Они вышли и направились к тому месту, где сгорел «Эксплорер».— Они неплохо потрудились, — заметила Пайн. — Но недостаточно тщательно.Она указала на упавшее дерево.— Кто-то спилил дерево цепной пилой, на стволе остались следы от зубчиков. Потом они при помощи той же пилы вырезали часть ствола, в которую врезался «Эксплорер». Но если покопаться в земле, мы найдем зеленую краску и мелкие обломки машины. — Затем она показала на траву на обочине: — Им пришлось срезать траву, потому что та сгорела. Могу спорить, что если мы принесем сюда металлодетектор, то найдем целую кучу деталей «Эксплорера». Машина взорвалась, и я уверена, что какие-то ее части остались в лесу.— Тем не менее кто-то потратил немало времени, чтобы навести здесь порядок, — заметила Блюм.— Я вытащила двух мужчин из машины. Когда она взорвалась, металлический обломок попал Эду в руку. Вот почему нет моего пиджака — я замотала им рану. — Этли показала на рукав рубашки, где остались следы крови. — И они не заметили вот это. Его кровь. Она попала на меня, когда я перевязывала рану.— Вы сказали, что вызвали полицию? — напомнила Блюм.Пайн кивнула.— И думаю, что в какой-то момент она сюда приехала. Но никто не успел бы избавиться к этому моменту от всех улик.— Я могу проверить, — предложила секретарша. — Посмотрим, что произошло. — Она помолчала, глядя на место нападения. — Вы никому не рассказывали про фальшивого Бена Приста?Этли посмотрела на нее.— Нет, никому.— Что-то показалось вам странными?— Верно. — Пайн кивнула.— Ну, с вертолетами, солдатами в бронежилетах, с боевым оружием и светошумовыми гранатами это выглядит более чем странно.— С каждой минутой все больше и больше.— А мне эта история с самого начала казалась немного необычной. Ведь не каждый день видишь мертвого мула с вырезанными на шкуре буквами.Они вошли в офис, когда зазвонил сотовый телефон Пайн, который она зарядила в автомобиле Блюм, и ей совсем не понравилось имя, загоревшееся на экране телефона.Секретарша посмотрела на нее.— Позвольте я угадаю. Звонит начальство.Пайн состроила гримасу.— Точно.— Вопрос в том, насколько высокое…— Дьявольски высокое.Глава 23Специальный агент Клинт Доббс возглавлял офис в Фениксе. Он командовал всеми отделениями ФБР на территории штата Аризона, и в его распоряжении находился легион агентов. Но складывалось впечатление, что прямо сейчас все его внимание было сосредоточено на одном из них, отвечавшим за самый новый отдел, который состоял всего из одного человека.Этли Пайн.— Твоя работа как единственного агента в отделе состоит в том, чтобы делать все, Пайн, — резко сказал Доббс, когда та уселась за письменный стол с телефоном в руке. — Но по правилам. Ошибки недопустимы.— Да, сэр. Мне это известно, сэр, я так и делаю.— О, ты так все и делала в данном расследовании? — скептически спросил он.— Да, сэр.— Тогда почему семья из Мэриленда, которая находится на конспиративной квартире по твоему требованию, звонит в Бюро и спрашивает, где их муж и отец? А этот человек оказывается братом недавно исчезнувшего в Гранд-Кэньон мужчины? И ты как раз ведешь это дело… Я только что беседовал с твоим непосредственным начальством, и оно не в курсе последних событий, Пайн. Так что не пора ли тебе иначе сформулировать ответ на вопрос о том, все ли ты делаешь в полном соответствии с правилами?— Ситуация требовала немедленных действий, сэр. У меня не было времени, чтобы доложить. Однако все будет занесено в мой следующий отчет.— Только не надо вешать мне лапшу на уши. У меня есть куда более важные дела, чем звонить в восьмое и самое маленькое подразделение под моим началом. Я рассчитывал на большее от тебя, Пайн. Ты превосходно себя показала в агентстве, но подобные поступки могут уничтожить хорошую карьеру.— Да, сэр.— Я пытаюсь тебя по-дружески предупредить, Пайн.— Да, сэр. И я это ценю, сэр.— А вот я не уверен. Пойми, твои ошибки негативно ударяют по мне. Такова цена за должность СРА[15].— Я прекрасно вас понимаю, сэр.— Нет, я так не думаю; в противном случае ты вела бы себя иначе. Как думаешь, зачем я тебе звоню? Мне необходимо заниматься куда более важными вещами. Но мой сотовый телефон разрывается с пяти утра. Мне звонили из Вашингтона. Заместитель директора. Проклятье, я удивился, что твоим делом не заинтересовался сам директор…— И как поживает заместитель директора?— Вот только дисциплину нарушать не нужно, Пайн. Я это терпеть не стану.— Я даже помыслить о таком не могу, сэр.— Короче, заместитель директора был очень взволнован. Я даже не уверен, что правильно все понял. Это совершенно невозможно, Пайн. Неприемлемо. Ты меня поняла?— Да, сэр.— Насколько мне известно, ты попала в автомобильную катастрофу?— Да, попала. Но я в порядке. Только немного понервничала. Меня выписали из больницы, и я вернулась на работу.— Ты разбила автомобиль Бюро?— Нет, я находилась в другом внедорожнике, сэр.— И каков статус этого автомобиля?— Он разбит. Но расходы лягут на меня. У меня есть страховка. Бюро не о чем беспокоиться, сэр. Я не была на службе.— Молись о том, чтобы все оказалось именно так.— Да, сэр.— И, Пайн, возьми небольшой отпуск. Как я понял, поиски пропавшего мужчины зашли в тупик. А тебе прекрасно известно, что люди в Гранд-Кэньон постоянно теряются. Некоторых находят, а иногда удается отыскать их тела. Но я не считаю, что правильно тратить деньги налогоплательщиков и твое время на это дело. Пока что у нас есть только мертвый мул. Местная полиция разберется. Так что возьми небольшой отпуск, приведи голову в порядок, займись страховыми документами и постарайся избежать новых неприятностей. Ты меня поняла?— Все предельно ясно, сэр.Но Доббс уже повесил трубку.Этли положила телефон на стол и подняла голову, когда в дверь постучали. В кабинет заглянула Блюм.— Гроза миновала? — спросила она.Пайн кивнула.— Мне надрали задницу из самого Феникса.— Попробую угадать: Клинт Доббс?Пайн снова кивнула.— Единственный и неповторимый.— Однажды я на него работала, когда он еще пробивал себе путь вверх по лестнице. Уже тогда было очевидно, что он мечтает стать СРА. Некоторые агенты хотят работать в поле, другие предпочитают письменный стол. Доббс относится к последней категории.Пайн молчала.— Тогда он был совершенно никчемным и злобным. Говорят, теперь смягчился, — сказала Блюм, внимательно глядя на Пайн.— Он практически приказал мне взять отпуск, — сказала она.— И вы возьмете?Этли посмотрела на свою секретаршу.— Я — агент ФБР. Мне нельзя нарушать правила.— Но вы не удовлетворены?— Меня едва не прикончили люди, которые, как мне кажется, имеют прямое отношение к моему собственному правительству. Тот человек, что стоит во главе Службы национальной безопасности, отслеживает электронную почту. Мой главный босс минуту назад сказал, что заместитель директора звонил ему и сделал выговор, в результате чего мне было предложено взять отпуск.— Значит, вопрос в том, станете ли вы работать на свой страх и риск — или пойдете в ногу со всеми?Пайн не стала отвечать сразу.— Они могли легко покончить со мной прошлой ночью, — наконец заговорила она. — Меня вывели из строя. Однако они забрали Бена и Эда Пристов. И не забрали меня.— Ну и почему они этого не сделали?— Убивая агента ФБР, ты пробиваешь дырку в осином гнезде.Блюм кивнула.— Я кое-что узнала, пока вы беседовали по телефону с Доббсом. Во-первых, местная полиция приняла ваш звонок, но ее отозвали до того, как они прибыли на место. По их словам, вы перезвонили им и сказали, что произошла ошибка.— Что еще?— Участок дороги, на котором это случилось.— Что о нем известно?— Я позвонила своему другу, работающему в полиции штата. Эта территория находится под их юрисдикцией. Прошлой ночью там нес дежурство его приятель. Он видел, как дорожная бригада блокировала участок на автостраде.— Дорожная бригада? — повторила Пайн.— Да. Но я точно знаю, что недавно они закончили ремонт автострады. Им там было совершенно нечего делать.— Они занимались тем, что забирали Бена Приста, — заключила Этли. — Именно по этой причине я не видела других машин.Она напортачила. Встреча с Пристом на людях казалась ей самым безопасным вариантом. Но она недооценила своих противников. И ее ошибка могла стоить братьям жизни.Блюм прервала ее размышления:— Требуются немалые усилия, чтобы перекрыть дорогу, агент Пайн.— Да, верно.— Как вы думаете, ФБР в курсе происходящего? Я хочу сказать, что они знают о вчерашних событиях и отзывают вас из-за того, что не хотят, чтобы вы пострадали?— Или до того, как я узнаю правду, — сказала Этли.Блюм сердито покачала головой.— Я всегда могла опереться на Бюро, даже если не каждый раз соглашалась со всем, что оно делало. Я хотела сказать, что мы — «хорошие парни».— Я пошла в ФБР по двум причинам: защищать хороших людей и наказывать плохих. Предельно просто. Но тогда все видится только в черном и белом цвете.— Очевидно, эту ситуацию нельзя отнести ни к белой, ни к черной, — сказала Блюм. — И что теперь будет?— Я не могу продолжать данное расследование внутри обычных границ.— В таком случае ваши возможности ограничены. Что мы будем делать?— Мы? — Пайн бросила на нее быстрый взгляд. — Нет, не так. Если я это сделаю, а потом меня поймают за руку и выяснят, что вы мне помогали, то и вам конец.— Но я ваша секретарша. Моя работа состоит в том, чтобы помогать вам.— Кэрол, это не входит в ваши прямые обязанности. Я намерена уйти с экранов радаров. И не могу позволить вам следовать за мной по весьма сомнительному пути.— Почему? Я уже достаточно взрослая, чтобы принимать самостоятельные решения.— Но это может стать для вас карьерным самоубийством, — сказала Пайн.— Ну, я уже думала о том, чтобы сменить работу. Мой муж развелся со мной ради какой-то шлюхи. Дети выросли, разъехались по стране и теперь живут далеко от меня. Я не очень хорошо понимаю, что происходит, но уже достигла такого возраста, что не слишком беспокоюсь о последствиях.— И чем вы собирались заняться?— Стать частным детективом, — ответила Блюм. — За десятилетия, проведенные на работе в Бюро, я видела всё — от архивов суда до вскрытий и заключений судебной экспертизы, хорошо проведенные расследования и безобразно выполненную работу. Проклятье, я написала достаточное количество отчетов, которые положено делать агентам, чтобы понять, как все устроено. Я помогала множеству новичков, когда они пытались разобраться в странностях деятельности Бюро. Я слушала и запоминала. И я идеально подхожу физически для данной роли. Вы только взгляните на меня. Никто не увидит во мне угрозы. Я смогу слушать и наблюдать столько, сколько захочу.— Теперь я вижу ту вашу сторону, о которой прежде не подозревала, миссис Блюм.Секретарша бросила на нее недоверчивый взгляд.— Ну, теперь самое время увидеть ее, специальный агент Пайн… Если честно, я думала, что вы всё быстрее схватываете.Глава 24Этли причесывалась, глядя в зеркало в своей ванной комнате.Она приняла душ и смыла кровь с раны возле виска. Голова у нее все еще болела после удара об окно внедорожника и действия светошумовой гранаты.Пайн заклеила рану пластырем и прикрыла его и синяки черными волосами. Но потом приподняла волосы и посмотрела на другой шрам, которому было много лет.Постоянный след. Знак внимания от человека, забравшего ее сестру.Снаружи уже стемнело. Блюм довезла Этли до Гранд-Кэньон, чтобы та забрала свой внедорожник. Они вернулись в офис на двух машинах и работали там до конца дня.Пайн отвела взгляд от зеркала и отражения шрама, взяла телефон и посмотрела на маленький экран. Там была копия рисунка, сделанного для нее Дженнифер Ядзи. Изображение исчезнувшего мужчины, выдававшего себя за Бена Приста, — во всяком случае, так утверждал Марк Бреннан.В ФБР существовала база данных для распознавания лиц, но Пайн понимала, что, если обратится к ней, используя свой код доступа, они сразу узнают, чем она занимается. И если Клинт Доббс будет верен своему слову, она перестанет быть агентом ФБР. Таким образом, этот рисунок и ниточка были для нее бесполезны, пока она не найдет способ обойти запреты. И Этли собиралась сделать это как можно быстрее.Она положила телефон и провела пальцем по старому шраму.Когда-то под ним находилась трещина в черепе. Это было серьезное ранение; она потеряла сознание и пролежала всю ночь, истекая кровью, с сотрясением мозга.Однако она никогда не жаловалась. Ей повезло.В отличие от Мерси.Этли хотела знать наверняка, что именно Дэниел Джеймс Тор забрал ее сестру, — только так она могла выяснить, что произошло с сестрой после ее исчезновения.Пайн разделась и собралась лечь в постель, когда зазвонил телефон.Это был Сэм Кеттлер.— Извини за поздний звонок, — сказал он.— Нет, всё в порядке. Что-то случилось?— Просто хотел спросить, не найдется ли у тебя времени, чтобы выпить пива?— Не думаю, что «Тони» сейчас открыт.— Знаю. Но я в двадцати минутах от твоего дома, ну и подумал, может, ты не против немного погулять… Вечер сегодня отличный.Пайн не ответила. Она собиралась начать путешествие, которое, весьма вероятно, станет концом ее карьеры в ФБР.Кто бы говорил о неудачном выборе времени…— Послушай, Этли, все нормально. Я выступил как болван, когда позвонил тебе так поздно. Сам не знаю, о чем думал. Просто я…— Нет, всё в порядке. Приезжай. Мысль о пиве мне очень нравится.На самом деле так и есть. К тому же кто знает, когда у меня появится другой шанс?— Послушай, ты уверена? Мне не хочется навязываться, но у меня появилось ощущение, что так и происходит.— Ты приедешь и увидишь, что у меня иммунитет к давлению. Но давай выпьем в твоем «Джипе». У меня дома жуткий беспорядок.— Да, конечно. У меня и в мыслях не было приходить без приглашения. Я думал, мы просто посидим на ступеньках или что-нибудь в таком роде…Этли улыбнулась.— Да, ты старомоден, я помню.Она дала ему свой адрес, надела шорты и футболку и стала смотреть в окно, дожидаясь, когда он приедет. Увидев его «Джип», спустилась вниз босиком. Плохая идея — асфальт все еще был горячим после жаркого дня.Они сидели в его открытой машине с бутылками холодного пива в руках. На улице было все еще жарко, хотя часы показывали почти одиннадцать.— Проклятье, как же приятно, — сказала Пайн, выпив сразу половину бутылки.Сэм улыбнулся и посмотрел сквозь ветровое стекло.— Простые вещи в жизни, верно? — Потом взглянул на нее и нахмурился. — Что случилось? — он указал на ее висок, который приоткрылся, когда она повернула голову.Пайн прикоснулась к пластырю.— Неловкое движение, — ответила она.— Неловкость тебе не свойственна, — заметил Кеттлер.— Ну, здесь тебя могут ждать сюрпризы… Но на самом деле это ерунда, Сэм.Он кивнул и заерзал на сиденье. Этли это заметила.— Что такое?— Завтра вечером в Фениксе будет концерт Сантаны, — сказал он, опустив глаза на руль. — Я поменялся сменами. Хочешь пойти?И посмотрел на нее.Пайн вдруг почувствовала смущение.— Хм-м-м… спасибо за приглашение. Но я не смогу. Извини.Он быстро отвел взгляд.— Ну, ничего страшного. Слишком поздно предупредил. Я и сам не знаю, о чем думал. — Рассмеялся. — Всегда хотел играть на гитаре, как Карлос. Я и миллион других парней. Проблема в том, что я даже подпеваю фальшиво.— В другой раз?— Да, конечно.Несколько мгновений они молчали, глядя вперед сквозь ветровое стекло.Этли чувствовала себя неловко и как-то странно. Какая-то ее часть думала о парне, сидевшем рядом. Другая размышляла о деталях завтрашнего путешествия.Кеттлер, в свою очередь, замкнулся после того, как она отклонила его приглашение.Пайн откашлялась.— Так что же заставило тебя пойти работать в Гранд-Кэньон? — спросила она.Он поднял голову.— Проклятье, это завораживающее место. И дело не только в геологических формациях, местности, туристах и всем остальном. У каньона поразительная история. Здесь многое началось.— Например?— Ты когда-нибудь слышала про Масау?— Нет.— Бог смерти у хопи. Говорят, он живет в каньоне. На берегах реки Нанковип есть родовые зернохранилища пуэбло. А еще Игл-Рок в Игл-Пойнте, на западном краю каньона. Уалапаи[16] считают его священным. Часть племен хопи верит, что каньон — это сипапу, портал, благодаря которому они вскарабкались по тростнику в небо, чтобы попасть в Четвертый мир.— И ты во все это веришь? — спросила Пайн, приподняв брови.На лице Сэма появилось смущенное выражение.— Ну, я бы с радостью поверил в какие-то из легенд… Для меня каньон — вовсе не достопримечательность, которую стремятся увидеть туристы. Это живое, дышащее место. Там есть дюжина растений, которые можно встретить только в Гранд-Кэньон. И он постоянно эволюционирует. Морские водоросли в реке привели к появлению ракообразных, из-за них пришла форель, что, в свою очередь, привлекло лысого орла, одного из немногих видов птиц, использующих речной коридор в качестве зимнего ареала. — Кеттлер постучал себя по виску. — Понимаешь, это умное существо. Ну разве не круто?Этли улыбнулась.— Ну, тебя послушать, так очень круто. И я увидела твою другую сторону, мистер Кеттлер.— На работе я держу рюкзак с необходимым снаряжением. Иногда, когда не на дежурстве, я брожу или бегаю по каньону. И лазаю по горам.— По горам? — переспросила Пайн.— Да, я был армейским рейнджером, а для этого необходимо овладеть альпинистскими навыками. Я проходил обучение в Джорджии. И теперь ношу с собой веревки и прочее снаряжение. Знаешь, я уже облазал весь каньон. — Он посмотрел на нее. — Тебе бы понравилось.— Может быть. В подходящей компании. — Этли улыбнулась и слегка толкнула его в плечо.Сэм наморщил лоб.— Что-то не так? — спросила она.— Послушай, полное признание. Есть еще одна причина, по которой я пришел к тебе сегодня.Пайн выпрямилась.— Что?— Колсон Ламберт и Гарри Райс.— И что с ними?— Их перевели в другое место.— Неужели! Куда?— В Национальный парк Сион, штат Юта. Прямо сейчас. Что чертовски неудобно — ведь у обоих семьи и дети, которые учатся в местных школах. Гарри и Колсон уезжают, оставляя семьи здесь, пока не найдут на новом месте жилье и школы. — Он посмотрел на нее. — Судя по твоей реакции, ты не знала.— Понятия не имела.— Это имеет какое-то отношение к мулу? Просто я не понимаю, как такое может быть… Но больше ничего необычного не произошло. Я хотел сказать… — Он смолк.— Может быть, Сэм. Пожалуй, так и есть.— Ладно. Полагаю, ты ничего не можешь мне рассказать?— Действительно не могу.— Понимаю. Однако я хотел, чтобы ты знала про Ламберта и Райса.— Спасибо, я ценю то, что ты меня предупредил. Честное слово.Они немного помолчали.— Если ты хочешь поговорить о… — начала Пайн.— О чем, например?— О твоей службе в армии?— Я больше не служу в армии. Она осталась в прошлом. Я хочу смотреть вперед.Этли подумала о себе.— Иногда невозможно двигаться вперед, пока не разберешься с прошлым, — сказала она.— Наверное, ты права. Но я был солдатом, как и многие другие парни. И я в порядке. Правда. Никаких проблем.— Хорошо.Они попрощались и даже обнялись — и на этот раз объятие продлилось чуть дольше, чем в пиццерии Тони.Этли почувствовала, какие у Кеттлера сильные пальцы, сквозь тонкую ткань футболки, когда он положил руки ей на плечи. И еще его запах — пот, смешанный с мылом и шампунем. Голова у нее слегка закружилась. И тут то, что она намеревалась сделать завтра, обрушилось на нее, точно кусок бетона.Она отодвинулась и быстро поцеловала его в щеку.— Спасибо за пиво. И приглашение на Сантану. Оно много для меня значит.— В любое время, — ответил Сэм, и его рука скользнула по ее голому предплечью. — Жду момента, когда мы снова сможем встретиться.Пайн направилась к своей квартире, и для этого ей пришлось еще раз наступить на горячий асфальт, пока она не оказалась на более прохладном тротуаре. Повернулась и увидела, что Кеттлер улыбается.Этли посмотрела на свои босые ноги.— Я знаю, это глупо, верно? — сказала она.— Ну, ничего такого глупого, если смотреть с моего места… Проклятье, выглядит очень даже красиво.Две минуты спустя, после того как она бросила последний взгляд в сторону отъезжавшего «Джипа» Кеттлера, Пайн рухнула на свою постель.Проклятье, выглядит очень даже красиво, ха?Она поняла, что улыбается, вспоминая время, проведенное с Сэмом. Но потом подумала о том, что ждало ее завтра, и улыбка потускнела.Каковы были шансы на то, что именно в Гранд-Кэньон она наконец найдет человека, с которым ей нравится проводить время? Но между ними встанет ее работа…Ты ведь именно на это подписалась, Этли, когда надела значок.Она проснулась на следующее утро в семь часов, взяла телефон и позвонила Кэрол Блюм.— Встретимся в офисе через час.— Я там буду, — ответила та. — Вы правы — перед началом вашего отпуска нам стоит привести в порядок старые дела.— Тогда договорились.— Куда вы собираетесь?— Я намерена совершить восхождение на гору Нибо, в штате Юта. Мне требуется немного проветриться. Возьму с собой все свои вещи и уеду прямо из офиса. Меня не будет пару недель. Флагстафф займется моими текущими делами. Я договорилась. И пока меня нет, офис официально считается закрытым. Так что у вас также получится небольшой отпуск.— Ну, тогда я отправлюсь в Лос-Анджелес, навестить дочку. У меня есть внук, которого я не успела избаловать.Пайн надела солнечные очки, поехала в офис, припарковалась в подземном гараже и по лестнице поднялась к лифту.Блюм ее опередила. Она даже успела приготовить кофе.В восемь часов вечера того же дня дверь гаража поднялась. Из него выехал черный внедорожник Пайн, свернул направо и покатил по автостраде на север. Следом за ним из гаража появился «Приус» Блюм, который выбрал противоположное направление.Заработали двигатели двух внедорожников. Один следовал за машиной Пайн, другой за «Приусом» Блюм.В полночь дверь гаража открылась снова.Наружу выехал «Мустанг» 1967 года, с поднятым верхом и закрытыми окнами.За рулем сидела Пайн. Блюм устроилась на пассажирском сиденье. Этли надела джинсы, хлопковую рубашку с длинным рукавом и ветровку. Блюм сменила юбку, пиджак и «лодочки» на брюки, светло-синий свитер и туфли без каблуков.Они сняли наличные со своих банковских счетов, поскольку теперь им не следовало пользоваться кредитными картами.В гараже осталась накрытая брезентом машина, занявшая место «Мустанга».Пайн свернула налево и поехала на юг по автомагистрали 89.Они только что «официально» перешли на нелегальное положение.Глава 25— Вы уверены, что они не смогут отследить эту машину? — спросила Блюм, когда они ехали на восток по 40-й федеральной автостраде.— Я поставила ее в подземном гараже поздно вечером, когда перебралась в Шеттерд-Рок, — ответила Этли. — И езжу на ней только по ночам, но в последнее время довольно редко. Именно по этой причине я установила там зарядное устройство, в противном случае аккумулятор уже давно бы сел.— Но они могут отслеживать номера машин.— Если и так, у них нет данных о том, что машина принадлежит мне, потому что я не стала записывать ее на свое имя.— Почему?— Потому что ее хозяин все еще остается таковым, хотя он мертв. С точки зрения закона он владелец «Мустанга».— Сколько времени это у нас займет?— Нам нужно проехать около двух тысяч двухсот миль, — ответила Пайн. — Тридцать три часа, если мы не будем останавливаться.— Я уже не так молода, как мне хотелось бы, — заявила Блюм. — Нам придется остановиться, чтобы немного прийти в себя.— Мой мочевой пузырь не так велик. Но нам почти все время нужно будет ехать по сороковой автостраде, а к западу от Миссисипи мы сможем почти лететь. Так что дорога займет два дня. Если вы сможете сесть за руль.— Амбициозный план. Но я в игре. Кстати, о полетах: самолет исключался?— Кредитные карты, удостоверения личности… Мы сразу бы попали в систему. Да, это исключено. Вот почему только наличные. У меня есть дебетовая карта на крайний случай, но она привязана к счету моего друга. Потом я просто верну ему деньги, если возникнет необходимость взять их оттуда. И по возможности мы не должны использовать наши настоящие имена. Иначе можем попасться. И нам не следует распаковывать вещи — вдруг придется быстро уносить ноги.— Принято. А куда ваш друг отведет мой «Приус»?— Достаточно далеко, чтобы всякий, кто отслеживает ваши передвижения, поверил, что вы уехали в Лос-Анджелес. Не беспокойтесь, он будет хорошо заботиться о вашем автомобиле.— А внедорожник?— Я выбрала гору Нибо не просто так. Моя подруга, которая на нем уехала, и в самом деле намерена уйти в горы на две недели. И я сомневаюсь, что за ней будут следить до самого конца, — они вернутся, как только убедятся, что внедорожник едет в нужном направлении.— А ваш телефон? — спросила Блюм.— Остался во внедорожнике. На случай, если они его отслеживают, я в обозримом будущем нахожусь в Юте. Ваш телефон я положила в «Приус». И взяла с собой несколько одноразовых. Они лежат в сумке за вашим сиденьем. Я загрузила в каждый все важные номера, а также портрет фальшивого Бена Приста.— А они могут отследить покупку одноразовых телефонов и сим-карт?— Могли бы, если б я их покупала. Но это сделал для меня другой человек в качестве одолжения. Шесть месяцев назад.— Еще до того, как вы узнали, что они вам потребуются? — удивилась Блюм.— Я предпочитаю быть готовой к любым неожиданностям и иметь возможность уйти с радаров, но при этом оставаться на связи. — Этли посмотрела на свою спутницу. — Нам нужно быть на высоте, верно? Мы теперь играем в высшей лиге.— Я поняла это, как только начала работать на ФБР. — Блюм посмотрела на часы. — Уже почти час ночи. Вы готовы дальше вести машину?— Я спала на полу своего кабинета восемь часов. Меня хватит по меньшей мере до Оклахома-Сити.— Но ведь до него довольно далеко?— Примерно тринадцать часов, если вдавить педаль газа в пол. И мы можем остановиться для позднего ланча.— Ваша выносливость впечатляет, — сказала Блюм.— Я добралась на этом автомобиле от Восточного побережья до Юты за два с половиной дня и останавливалась только для того, чтобы воспользоваться туалетом и немного подремать на парковках, а ела на ходу. — Пайн похлопала ладонью по приборной доске. — В нем есть что-то особенное. Когда сидишь за рулем, хочется ехать все дальше и дальше.Прошло некоторое время.— Вы не верите, что Джордан и Кинкейд нашли в Гранд-Кэньон тайную пещеру с египетскими артефактами? — нарушила молчание Пайн.— Нет, не верю.— А ваш отец?Блюм ответила не сразу.— Я думаю, мой отец хотел в это верить. Мы не раз спускались в каньон и искали. Конечно, ничего не нашли.— Даже с учетом букв дж. и к. на входной двери? — спросила Пайн.Блюм улыбнулась.— Мой отец всю жизнь ненавидел свою работу. И мечтал стать искателем приключений вроде Индианы Джонса.— Он еще жив?— Нет, мои родители умерли. А у вас?— Моя мать жива.— Где она живет?— Вам лучше немного поспать, чтобы иметь возможность сменить меня, когда я устану.Пайн ехала вперед.В Оклахома-Сити они поели барбекю. Потом Блюм, которая бо́льшую часть пути проспала и чувствовала себя превосходно, села за руль, а Пайн перебралась на пассажирское сиденье, отодвинула его максимально назад, чтобы вытянуть длинные ноги, и мгновенно заснула.Блюм ехала дальше, делая лишь короткие остановки, чтобы сходить в туалет и размять ноги, а один раз час поспала на парковке. Когда они приближались к Нэшвиллу, свернула на заправку и разбудила Этли.— Небольшой отдых, — сказала она. — И нам пора меняться. Я устала.Пайн кивнула. Было совсем темно, но до рассвета оставалась еще пара часов. На пустой парковке горел только один довольно слабый фонарь.Этли зевнула, потянулась, потерла шею и пошла за Блюм к туалетам.Не успели они закрыть дверь, как та снова распахнулась.Внутрь вошли трое парней.Высокие, худые, немногим старше двадцати, все модно и дорого одеты, хотя они постарались сделать так, чтобы их одежда казалась совсем простой. Двое были в шортах цвета хаки, открывавших загорелые мускулистые ноги, разноцветных рубашках с коротким рукавом от «Роберта Грэма» и мокасинах. Третий — в мешковатых джинсах, сильно выцветших, белой рубашке с длинным рукавом навыпуск и мягких туфлях от «Гуччи».Один из них смял банку от пива и бросил в пустую мусорную корзину. Они стояли и молча разглядывали двух женщин.Блюм повернулась и посмотрела на них.— Вы перепутали туалет, — сказала она. — Мужской находится рядом.Парень в джинсах шагнул вперед, взглянул на приятелей и усмехнулся, показав превосходные белые зубы.— Нет, это именно то место, куда мы хотели попасть, потому что вы здесь, — сказал он.— Должно быть, ты издеваешься, — недоверчиво сказала Этли. — Парни, вы что, пришли прямо со студенческой вечеринки?Парень улыбнулся и из заднего кармана вытащил бутылку «Мэйкерс Марк»[17].— Тут ключевое слово — вечеринка, леди.Блюм посмотрела на Пайн, которая не сводила взгляда с полупустой бутылки. Затем произнесла:— Этого не будет.— Перестаньте; мы искали как раз таких, как вы двое, — сказал мужчина. — Зрелые женщины, что может быть лучше? И поверьте: вам понравится то, что вы получите.Он откупорил бутылку, сделал глоток виски, передал ее своим приятелям, и каждый из них немного выпил из горлышка.Пайн изучила каждого.— Неужели для вас это единственная возможность потрахаться? — спросила она.— Проклятье, мы можем получить любую телку, какую только захотим. Я вполне могу положиться на собственное очарование. И деньги моей семьи. — Он указал на своих спутников. — Кстати, мои друзья тоже.— В таком случае зачем сидеть в засаде возле женского туалета?Парень ухмыльнулся.— Потому что мы можем и мы хотим.— С нами не получится, — резко сказала Блюм.Усмешка исчезла с губ парня.— Не думаю, что у вас есть выбор.— В таком случае вы не слишком хорошо продумали свой план.Парень вытащил из кармана небольшой нож.— Я не люблю насилие, но тут уж как получится… А теперь просто делайте то, что мы скажем, и никто не пострадает.— О, кто-то совершенно определенно пострадает, — ответила Пайн.Она шагнула вперед и обезоружила парня, сломав ему запястье. Когда тот взвыл от боли и согнулся, она схватила его за шиворот, нагнула голову вниз и мощным апперкотом, который нанесла коленом, вышибла пару идеальных передних зубов. А затем, используя его вес, швырнула на зеркальную стену над раковиной и разбила его головой зеркало. Парень упал на раковину лицом вниз; его развернуло, он рухнул на пол и так и остался лежать, подвывая от боли.— Эй, эй! — крикнул второй парень и бросился в бой, но тут же отлетел назад после того, как Пайн пнула его ногой в горло; он ударился спиной о стену и сполз на пол, пытаясь втянуть в себя воздух.Этли подошла и окончательного вырубила его, ударив предплечьем — и его голова с глухим стуком ударилась о выложенную кафелем стену.Последний зарычал!— Тебе конец, сука. У меня черный пояс.Однако он прекратил рычать и отпрыгнул назад, когда Пайн вытащила и направила на него пистолет. Другой рукой она достала значок ФБР.— Теперь ты свое получишь, мистер Дебил.— О, дерьмо! — воскликнул парень. — Черт тебя побери…— На пол лицом вниз, — приказала Пайн. — Давай!Парень послушно лег, но не сдержался и выпалил:— И почему вы не вытащили свой проклятый пистолет сразу? Зачем было надирать им задницы?— Потому что она могла и хотела, — сказала Блюм.Этли вытащила из кармана пластиковые наручники и сковала троих парней вместе, руки и ноги, спина к спине, так что они не могли пошевелиться. После того как Пайн и Блюм воспользовались кабинками и вымыли руки, Этли набрала 911. Она рассказала диспетчеру, что произошло, и сообщила, где они находятся.— Я не могу остаться, чтобы предъявить им обвинение; просто посадите их на пару лет за глупость.Когда Пайн села за руль «Мустанга», Блюм повернулась к ней.— Круто! — сказала она с восхищением.— У меня был неплохой мотив.— Ага, я поняла. Нам угрожали.— Нет, просто я хотела срочно попасть в туалет.Этли свернула на 81-ю автостраду и нажала на газ.Шоссе носило название «Магистраль Тракера», и по дороге, которая вилась между горами, они проехали мимо множества буровых вышек. Остановились, чтобы купить еду навынос в кафе возле Роанока, штат Вирджиния, работавшем круглосуточно. Когда покатили дальше, Пайн положила пакет с картошкой фри на колени, а сама принялась за двойной чизбургер, в то время как Блюм неспешно ела свой сэндвич, лишь изредка прихватывая картофель.— Вы не любите бургеры и картошку фри? — спросила Пайн.— Очень люблю. Но в моем возрасте они перестали отвечать мне взаимностью, как прежде. В этом смысле они похожи на мужчин.Закончив есть, она откинулась на сиденье и заснула.Через несколько часов Пайн свернула на 66-ю автостраду и поехала на восток, в сторону Вашингтона. Примерно в это же время проснулась Блюм.— Где мы сейчас? — спросила она, потягиваясь.— В двух часах от округа Колумбия.— Я никогда не была в округе Колумбия.— Учитывая то, как вы восхищаетесь мистером Гувером, меня это удивляет.— Ну, он был уже мертв, когда я начала работать в ФБР, поэтому…— Но ведь есть Здание Гувера. Кстати, оно разваливается на части.— Вы там никогда не работали. Вы были в ВПО, — добавила Блюм, имея в виду Вашингтонский полевой офис.Пайн бросила на нее быстрый взгляд.— Вы изучали мою биографию?— Конечно. А вы хотели бы иметь идиотку в качестве секретарши?— Я часто бывала в Здании Гувера, — сказала Пайн. — Они ищут новый дом, но Конгресс, очевидно, не дает им денег.— Ну, сейчас самое время прекратить разбазаривать деньги налогоплательщиков.— Верно, чтобы Пентагон мог потратить их на постройку туалетов стоимостью десять тысяч долларов каждый.— Где мы остановимся, когда доберемся до места? — спросила Блюм.— У меня есть приятель. Сейчас он в командировке за океаном. Мы остановимся у него, в Северной Вирджинии.— Для одинокой женщины у вас очень много приятелей.— Пока они держат дистанцию, я веду себя хорошо.Они ехали дальше. Их путешествие подходило к концу.Глава 26Дом, в котором жил «приятель», находился в Арлингтоне, штат Вирджиния, в районе, носившем название Болстон. Курт Феррис был следователем УУР[18] в армии, и недавно его перевели за океан на шесть месяцев для расследования преступлений, совершенных теми, кто носит военную форму за границами США. Пайн познакомилась с ним, когда они вместе работали над делом шайки контрабандистов в Форт-Белвуаре, имевшей интернациональные связи.Они раскрыли дело и расстались друзьями, и Этли решила обратиться к нему с просьбой посоветовать место, где можно остановиться в Вирджинии. В ответ он сразу предложил свою квартиру, пока она ему не нужна. И поклялся, что будет держать рот на замке, после того как Пайн сказала, что работает под прикрытием над делом Бюро.Дом находился рядом с торговым центром Болстон-Молл. В районе провели широкомасштабную реновацию, и он стал одним из самых популярных среди образованных и состоятельных представителей миллениалов[19], селившихся здесь, чтобы работать и развлекаться. Тогда Пайн удивилась, что Феррис мог позволить себе такое жилье на доход армейского офицера, но вспомнила, что его родители оставили своему единственному ребенку значительное наследство, когда погибли в автомобильной катастрофе.Дом был новым, и все двери открывались не ключами, а при помощи кодов доступа, которые Феррис ей сообщил. Что оказалось очень полезным, потому что Пайн не хотела никому называть свое имя или показывать удостоверение личности обслуживающему персоналу дома.Блюм оставила сумку в своей спальне, но не стала распаковывать ее, на случай если им придется поспешно покидать дом, как ей посоветовала Пайн.Она прошлась по квартире с тремя спальнями, высокими потолками и маленьким балконом, выходившим на прямоугольник парка. Комнаты были обставлены со вкусом и изяществом, кухня оборудована по последнему слову техники.После того как Блюм проверила все, в том числе кладовую и многочисленные кухонные принадлежности, Пайн вышла из своей комнаты.— Красивое место. Ваш друг холостяк? — спросила Блюм.— Да, он не женат.Блюм взяла снимок с комода. На ней был сфотографирован высокий красивый мужчина в военной форме рядом с двумя пожилыми людьми.— Это он? — спросила Блюм.— Да, Курт с родителями.— Настоящий красавец и хороший друг, если разрешил вам здесь остановиться. Должно быть, у вас близкие отношения.И она выжидающе посмотрела на Пайн.— Я не люблю девчачьей болтовни, — ответила та.— Как и я. Ведь мы обе уже не девочки.Этли вздохнула.— Я думаю, Курт хочет больше, чем просто дружбы. Нет, он совершенно определенно этого хочет. Но не думаю, что жизнь с ним будет хорошей идеей.— Мешает карьера, — сказала Блюм. — Он на востоке, вы на западе?— Да, частично дело в этом.— А еще?— Возможно, я сама до конца не разобралась.— По крайней мере, честно. Мужчины могут быть простыми, а отношения — нет. По крайней мере, с точки зрения женщины.— Однако я кое-кого встретила, я хочу сказать… парковый рейнджер.— Правда? И как его зовут?— Неужели вы знаете много парковых рейнджеров? — удивилась Пайн.— На самом деле да.— Сэм Кеттлер.— А вот его я не знаю.— Он работает в Гранд-Кэньон всего пару лет и был на дежурстве в «Призраке», когда исчез мужчина, выдававший себя за Приста.— Вот как? Вы познакомились и начали встречаться? Довольно быстро.— Я бы не сказала, что мы начали встречаться. Один раз съели вместе пиццу и выпили пива. А потом он привез пиво к моему дому — в последний вечер перед нашим отъездом. Мы посидели в его «Джипе» и поговорили.— Должно быть, он вас заинтриговал, — сказала Блюм.— Почему вы так решили?— Вы только что сказали, что сели в его машину и выпили с ним пива перед тем, как отправиться в эту поездку. А ведь вы были озабочены происходящим. И легко могли отклонить его предложение. Но вы согласились. В общем, я сделала очевидный вывод.— Ну, пожалуй, я действительно заинтригована.— Хороший парень?— Да.— И на чем вы расстались?— На самом деле ни на чем. Думаю, он захочет, чтобы мы еще раз встретились.— А вы?Пайн, вздохнув, потерла губы.— Это сложно.— Но и вы сложнее многих.— С чего вы взяли? — резко спросила Этли.— Я знаю о вашем прошлом, агент Пайн. О том, что произошло в вашем детстве.— Но это не имеет ни малейшего отношения ко всему остальному.— Вы уверены? Такой опыт оставил бы тяжелую психологическую травму у любого человека.— У меня нет никаких травм. В противном случае я не работала бы в ФБР. Я провалила бы психологический тест.Блюм кивнула.— Ладно. Ко всему прочему мне известно, что вы побывали в тюрьме особого режима в Фениксе, чтобы кое-что выяснить.Пайн холодно посмотрела на нее.— Я никому не рассказывала о своей поездке.— Но вы получили специальное разрешение на посещение вне приемных часов. И запрос прошел через бюрократическую машину ФБР. Я видела его след. Вы узнали то, что вас интересовало?— Нет, не узнала, — сказала Этли тоном, который ясно давал понять, что разговор на эту тему закончен.Блюм поставила фотографию на место.— Что теперь? — спросила она.— Я приму душ. От меня все еще воняет теми тремя извращенцами из женского туалета. Предлагаю вам сделать то же самое.Пайн разделась в спальне и взглянула на свое отражение в вертикальном зеркале, висевшем на стене. Сначала на многочисленные шрамы, которые остались после самых разных схваток во время работы в ФБР. Пулевое ранение на задней части икры, которое заметил Кеттлер. Арест прошел неудачно. Ей повезло, что она тогда не погибла, но на память получила уродливую, хоть и маленькую, рану. Пуля действительно застряла в ноге, и только при помощи скальпеля хирург сумел ее извлечь. Тут ей повезло — если б пуля вышла, оказалась бы порванной артерия. Теперь ранение выглядело как маленькая, покрытая волдырями меланома.Шрам от удара ножом был следствием ошибки агента, с которым она работала, когда они следили за подозреваемым. К счастью, Этли сумела прийти в себя и вырубить его, так что ей и ее напарнику не пришлось заплатить максимальную цену. Шрам напоминал сороконожку.Пайн обернулась и посмотрела на нижнюю часть спины. Этот след не имел отношения к Бюро. Виновата была штанга. Спортсменам олимпийского калибра, которые занимаются тяжелой атлетикой, нередко приходится делать операции на пояснице.Она не сумела заставить себя посмотреть на татуировки на дельтовидных мышцах: Близнецы и Меркурий. И не стала поднимать руки, чтобы увидеть надписи на каждой: «Без Мерси» или «Без пощады», это как посмотреть.Нет, не слова тут были главными. Имя.Она приняла душ, позволив воде и мылу смыть последствия встречи в женском туалете, вытерлась, надела свежую одежду и руками привела в порядок волосы.Когда Пайн зашла на кухню, она обнаружила, что Блюм жарит овощи в масле.— Что вы делаете? — спросила Этли.— Нам обеим требуется домашняя еда. А ваш приятель оставил полный холодильник продуктов. Я полагаю, мы можем их использовать?— Он так сказал. Я оставлю ему чек за продукты, которые мы съедим. Значит, вы готовите?— Мне приходилось кормить шестерых детей. Так что я научилась. Хотя на самом деле в большинстве случаев это были гамбургеры, сэндвичи и сыр. Когда у тебя шестеро детей, приготовить нормальную еду довольно сложно. Кроме того, я ходила на работу. Ваша мать готовила?Пайн не стала отвечать на вопрос. Вместо этого села на кухонный стол и взяла лэптоп.— Продолжаете работать? — сказала Блюм, посыпая перцем овощи. — Мы только что проехали почти через всю страну. Вы могли бы часок отдохнуть.Этли напечатала несколько слов и теперь ждала, когда закончится поиск.— Если честно, я давно уже не спала так хорошо, пока вы вели машину, — призналась она.— У вас замечательная машина. У моего бывшего была похожая. Но до вашей ей далеко. К несчастью, он ничего не понимал в автомобилях. В конце концов ее пришлось отправить на свалку.— Человек, который владел этим «Мустангом», был особенным. Он очень много помогал мне, когда я начинала работать в Бюро. Если б не он, я не стала бы такой общительной.По губам Пайн промелькнула быстрая улыбка, словно чтобы превратить в факт то, что было лишь предположением для большинства людей, которые знали ее.— Аллилуйя за друзей, — сказала Блюм.— Что вы готовите?— Курицу по-милански. У меня очень неплохо получается, и не важно, что я это сама говорю. Я нашла булочки чиабатта, которые намерена разогреть в духовке. Хотите сделать салат? Все нужное лежит в холодильнике. Только не берите рукколу, она для курицы.Этли встала, вымыла руки и вытерла их кухонным полотенцем. Потом достала из шкафчика большую миску, распахнула дверцу холодильника и взяла все, что нужно для салата.— Должна признаться, я даже представить не могла, что мы будем готовить себе ужин на Восточном побережье или в любом другом месте.— Жизнь непредсказуема, — ответила Пайн, разрезая помидоры и огурцы на доске, взятой в шкафчике.Блюм подготовила котлеты из куриных грудок, которые сначала смазала простым греческим йогуртом, а потом обваляла в панировочных сухарях с майораном, базиликом и тимьяном. Затем полила сковороду оливковым маслом первого отжима и поджарила котлеты по три минуты с каждой стороны.Закончив делать салат, Пайн накрыла на стол и поставила тарелку с зеленью.Блюм выжала лимон на готовые котлеты и выложила их на рукколу. Затем достала из духовки булочки и отправила их в корзинку, в которую предварительно постелила салфетку.— Я заметила, что у вашего друга есть винный шкаф, — сказала она, махнув рукой в сторону кухонной стойки. — Я предпочитаю красное вино, но «Шардонне» или, еще того лучше, «Пино Гриджио» больше подойдут к курице. Хотите проверить, пока я все разложу по тарелкам?Через минуту Пайн принесла откупоренную бутылку «Пино» и бокал в одной руке, а бельгийский эль — в другой.— Вот лучшее белое вино для меня, — сказала она, показывая пиво.Налила вино в бокал для Блюм и поставила его перед ней, после чего села за стол.Секретарша чокнулась своим бокалом с бутылкой пива Этли.Некоторое время они ели молча.— Очень вкусно, — наконец сказала Пайн.— Я могу показать вам, как это делается.Сначала Этли никак не отреагировала на ее предложение.— Вы знаете, было бы замечательно. Если честно, я не слишком хорошо готовлю.— Чем проще, тем лучше. И нужны свежие продукты.— Верно. Думаю, вы могли бы научить меня готовить несколько блюд. — Пайн отвела взгляд и сделала глоток пива.Блюм внимательно посмотрела на нее.— Для Сэма Кеттлера?— Вы о чем?— О, да бросьте, агент Пайн. Я слишком стара, чтобы мной манипулировать.Этли улыбнулась.— Ладно, он мне нравится. Кажется, мы подходим друг другу.— Ну, благодарение богу; нет такого закона, который это запрещает. Вы сказали, что нравитесь ему, и после того, что рассказали мне, я тоже так думаю. И не важно, считаете вы, что это сложно или нет, — вам следует с ним встретиться, когда вы вернетесь.— Если мы вернемся, — сказала Пайн, вновь став серьезной.— Признаю́ свою ошибку. Ну, и каким будет наш следующий шаг?Пайн положила нож и вилку и взяла бутылку пива.— Брат Бена Приста дал мне его домашний адрес. Это в Старом городе, в Александрии. Я предполагаю, что за домом следят, поэтому мы будем наблюдать за наблюдателями — и одновременно проведем небольшую разведку.— Хорошо.— Затем — семья Эда Приста. Мне нужно войти с ними в контакт так, чтобы никто не узнал.— Но разве они не находятся сейчас под охраной?— Я не знаю. У меня не получилось поселить их на настоящей конспиративной квартире. Но мне сообщили, что ФБР за ними следит. Возможно, охрану отозвали после того, как заместитель директора позвонил Доббсу.— Кроме того, есть еще люди из вертолета, которые забрали братьев Прист. Как вы думаете, где они могут сейчас находиться?— Ну, я могу выдвинуть кое-какие предположения…Блюм сделала глоток вина и задумчиво посмотрела на своего босса.— Кто они такие? И, что еще важнее, где их база?— Я узнала тип вертолета.— И?..— «UH-72A Лакота». Мне доводилось на них летать.— А кто их использует? — спросила Блюм.— Главным образом армия Соединенных Штатов.Глава 27Курт Феррис также оставил для Пайн свой автомобиль — «Киа Соул». Перед тем как перебраться в округ Колумбия из дикого Форт-Брэгга, в штате Техас, он ездил на «Додже Рэм» с открытым кузовом и двойными задними колесами. Однако «Рэм» оказался слишком большим для улиц и парковок Болстона, и Курт сменил его на «Киа». Пайн знала, что ему это не нравилось, потому что он сам рассказал ей об этом. Он говорил, что чувствует себя слабаком на колесах.Она припарковалась на обочине Ли-стрит в Старом городе Александрии, штат Вирджиния, в пяти коттеджах от дома Бена Приста, построенного в девятнадцатом веке. Это был престижный исторический район, растянувшийся вдоль берега реки Потомак.С помощью «Гугла» Пайн узнала, что дом Приста стоил более двух миллионов долларов. Интересно, какого рода работой он занимался, чтобы обеспечить себя таким жилищем? Например, позволил другому человеку занять его место и спуститься на муле на дно Гранд-Кэньон, а потом исчезнуть? Прист говорил про «отмывание» людей, но она ему не поверила. Быть может, ей следует еще подумать над теми его словами.Прист сказал ей, что служил в американской разведке до того, как завести собственное дело. Если бы Пайн могла использовать возможности Бюро, она сумела бы заглянуть поглубже в прошлое этого человека, отыскать, на какое агентство он работал и какого рода задания выполнял. Однако сейчас Этли делала то, чего делать не следовало, поэтому официальные ресурсы были ей недоступны.Некоторое время она наблюдала за домом — и вскоре поняла, что никто, кроме них, им не интересуется.И тут у нее появилась возможность сделать следующий ход.Пайн уже видела эту женщину раньше, когда та выходила из своего дома. Она была соседкой Приста, и не просто соседкой — их дома стояли совсем рядом. Этли проверила их со стороны заднего входа и обнаружила, что дворы разделяет лишь невысокая ограда. Возможно, Прист и эта женщина общались друг с другом.Женщине было за шестьдесят; редеющие седые волосы уложены так, что сразу становилось понятно: у нее есть деньги и она любит себя побаловать. Такой же вывод Пайн сделала, глядя на ее одежду от дорогих дизайнеров, туфли и солнечные очки. Загорелая кожа и хорошая физическая форма; еще она производила впечатление человека, привыкшего отдавать приказы, а не выполнять их. Ее наблюдения подтвердила горничная или домоправительница в форме, которая относила в дом многочисленные сумки из бордового «Ягуара» последней модели, с опускающимся верхом.Со своего наблюдательного пункта Пайн в бинокль сумела прочитать названия магазинов на сумках и пакетах: «Гуччи», «Диор», «Луи Виттон» и «Эрмес». Зал славы моды.У Пайн не было ни одной вещи прославленных брендов. Ее выбором скорее был «Андер армор»[20], но даже если б у нее и появилось желание приобрести что-то в этих магазинах, она не могла бы позволить себе ничего из того, чем они торговали. Этли сомневалась, что ей по карману даже пакеты, в которые они складывали покупки. Ко всему прочему ее размеры не подходили под стандарты высокой моды. Она была большой в тех местах, которые по общественным нормам должны быть маленькими, и маленькой там, где следовало быть большой.Когда женщина повернулась и зашагала по улице, осторожно переставляя ноги в туфлях на очень высоких каблуках по неровно уложенным плиткам тротуара и одновременно проверяя свой телефон, Пайн выбралась из «Киа» и пошла по улице параллельно женщине. Она рассчитала все так, чтобы встретиться с ней в начале следующего квартала.— Прошу меня простить, мэм…Женщина остановилась и неодобрительно посмотрела на Пайн, одетую в джинсы, ветровку и сапоги.— Мне не нужно то, что вы продаете, — тут же заявила она низким, хорошо поставленным голосом.— Дело не в этом.— И у меня нет наличных, если вы просите милостыню.Женщина двинулась дальше, и Этли последовала за ней.Та остановилась и достала телефон в золотом футляре.— Я позвоню в полицию, если вы не оставите меня в покое.— Я и есть полиция, — сказала Пайн, доставая значок ФБР.Женщина медленно опустила телефон.— Вы из ФБР? Не может быть.— Но это так, — сказала Пайн.Женщина сурово оглядела ее с головы до ног.— Вы не так выглядите, — наконец заявила она.— В этом весь смысл, когда ведешь наблюдение, — объяснила Пайн.— Вы за кем-то следите? — На лице женщины появился ужас, а потом она выпалила: — Что натворил Джеффри?— Джеффри?— Мой муж. Он инвестиционный менеджер. Они постоянно делают что-то незаконное. Он мой второй муж, — добавила она, словно это освобождало ее от любой ответственности. Потом ее рука метнулась к груди. — Слава богу, я держу свои активы отдельно. Маленький подлец…— Я здесь не из-за Джеффри. Меня интересует ваш сосед.— Мой сосед? Какой именно?— Бен Прист.Женщина совсем иначе взглянула на Пайн, и в ее глазах появилось понимание.— Да, он любопытный тип, этот Прист.— Как вас зовут?— Мелани Ренфро.— Вы давно здесь живете?— Да. Двадцать лет. Джеффри переехал ко мне после свадьбы. Он жил в округе Колумбия. Капитолий. Но я ни за что не согласилась бы туда перебраться, даже если б мне приплатили. Налоги там в два раза больше, чем в Вирджинии. Так что у него было только два варианта: либо он переезжает сюда, либо свадьбы не будет.— Вы не хотите выпить кофе?— На самом деле именно туда я и направляюсь.Пайн последовала за Ренфро в кафе на Кинг-стрит, главной улице, которая пересекала Старый город и реку Потомак. Они сделали заказ, получили кофе и, взяв чашки, направились к столикам. Больше в кафе никого не было, хотя мимо по улице проходили люди — главным образом матери с колясками, а также мужчины и женщины в деловых костюмах и с портфелями.Ренфро сделала глоток кофе и промокнула губы бумажной салфеткой.— Что натворил Бен?— Вы сказали, что он любопытный тип.Женщина кивнула и огляделась по сторонам, словно являлась героиней фильма и проверяла, не подслушивает ли их кто-то. Перехватив взгляд Пайн, усмехнулась.— Это так волнующе… — сказала она. — А я думала, что самым интересным событием сегодняшнего дня будет окраска волос и восковая депиляция. Но это намного лучше. И куда менее болезненно, чем депиляция.— Рада, что могу доставить вам удовольствие. Итак, Прист…— Верно. Он перебрался сюда около… семи лет назад. Тогда я еще была замужем за Паркером, моим первым мужем. Он умер от сердечного приступа четыре года назад. Два года спустя я вышла за Джеффри. Некоторые мои друзья посчитали, что слишком рано. Но в моем возрасте нельзя знать, сколько тебе осталось. Нужно сжечь свечу до конца, ведь так?— Верно. Значит, вы знакомы с Пристом?— О да. Мы встречались на обедах, вечеринках и барбекю. Кстати, у меня есть превосходный поставщик продуктов, обеспечивающий крупные мероприятия, если вам потребуется.— И какое он производил на вас впечатление?— О, он был повсюду и занимался буквально всем. Может легко и красиво поддержать разговор на любую тему. Прист знает несколько языков. А еще он высокий и красивый. Я часто его приглашаю, потому что он неизменно вызывает интерес у моих гостей и нравится подругам. Он с ними флиртует, ничего серьезного, но они довольны. Казалось, он умеет играть роль и знает, как оказаться в центре внимания.— Он вам рассказывал, чем зарабатывает на жизнь? — спросила Пайн.— Он говорил, что преподавал в Англии, в Кембридже или в Оксфорде, ну, в одном из них. А потом заработал деньги на удачных инвестициях и стал путешествовать по миру. Я думаю, у него приличное состояние. Но он ведет странный образ жизни. Надолго исчезает, а потом в два часа ночи к его дому подъезжает такси.— Он никогда не упоминал о том, что работает на правительство?— Послушайте, если вы из ФБР, я готова вам помочь. Но я совсем вас не знаю. А в наши дни так легко подделать значки и документы…— Прекрасно вас понимаю. Я разыскиваю Бена Приста, потому что он исчез в Аризоне. Именно там находится офис, в котором я работаю.— О господи, — воскликнула Ренфро. — А вам известно, что с ним случилось?Этли убрала в сторону волосы, чтобы показать рану, которую получила, когда «Эксплорер» врезался в дерево.— Я была с ним, когда его похитили. Меня едва не убили. Я не люблю, когда похищают людей. И еще меньше, когда меня пытаются убить.Кровь отхлынула от лица Ренфро.— О господи, бедняжка…— Вот почему мне важна любая ваша помощь, — продолжала Пайн.— Конечно. Иногда я думала, что Бен — шпион. Ну, он такой умный и легко говорит на разных языках… А еще он похож на Джеймса Бонда, верно? Я видела его в смокинге. Проклятье, будь я на двадцать лет моложе, могла бы с ним сбежать. Джеффри великолепен и зарабатывает кучу денег, но он точная копия Дона Риклса[21].— Хорошо… А он когда-нибудь приглашал вас к себе в гости?Ренфро выглядела удивленной.— Теперь, когда вы сказали, я поняла, что не приглашал… Нет, подождите, я ошиблась. Один раз мы выпивали у него на заднем дворе.— Но в доме вам бывать не доводилось?— Нет. Наверное, я об этом никогда не задумывалась… Ну, он же мужчина. А я люблю устраивать вечеринки у себя дома. Возможно, у него там беспорядок… Не стоит забывать: Бен холостяк. — Она немного помолчала. — Подождите, он голубой? Если так, четыре мои подруги будут сильно расстроены. И если честно, я тоже.— Нам об этом ничего не известно, — ответила Пайн. — А он никогда не говорил ничего странного?Ренфро сделала несколько глотков кофе, размышляя над новым вопросом.— В каком смысле странного?— Ничего конкретного. Просто ваши впечатления.— Ну, кое-что было… Я устроила вечеринку под открытым небом. Совсем недавно.— И что произошло?— Ну, Бен, как всегда, был обаятелен и развлекал гостей рассказами о своих путешествиях за океаном…— Вы не запомнили, где именно?— Пожалуй, нет. Дайте-ка подумать… Он что-то говорил о том, как случайно перешел границу, и ему ужасно повезло, что он сумел вернуться обратно целым и невредимым.— Продолжайте.— Теперь я припоминаю. Он сказал «Станы». Я не совсем поняла, что он имел в виду…— Один из «станов». Узбекистан, Казахстан… Республики, которые входили в Советский Союз. Центральная Азия.— О, тогда понятно, — продолжала Ренфро. — Звучит разумно. Ну, что я могу сказать? Я пошла в колледж, чтобы найти мужа… Бен сказал: мир непредсказуем, и никогда не знаешь, что может случиться. А я спросила у него, имеет ли он в виду что-то конкретное.— И что он ответил?— Он сказал: «Мне придется подождать, чтобы узнать ответ».— И как вы отнеслись к его словам?— Ну, он рассмеялся, выпил вина, игриво похлопал меня по руке и сказал, чтобы я его не слушала и что он просто шутит. Слишком много спиртного. Однако дело в том, что вечеринка тогда только началась. И это был второй его бокал.— А он когда-нибудь еще вел себя подобным образом?— Ну, нет, пожалуй… Во всяком случае, именно так. Он показался мне встревоженным. Я помню, что обратила внимание на то, как Бен отрешенно смотрит в пространство. Прежде он никогда так не вел себя на моих вечеринках. Он всегда находился в центре внимания, развлекал гостей… И это показалось мне странным.Пайн достала телефон и показала Ренфро рисунок, который сделала Дженнифер Ядзи.— Вы видели этого человека здесь? С Пристом?Ренфро внимательно посмотрела на экран.— Вы знаете, лицо кажется мне знакомым…— В каком смысле?Ренфро откинулась на спинку стула и позволила солнечному свету упасть на свое лицо.— Я не слишком хорошо сплю, и так было всегда, — призналась она. — Моя мать страдала от бессонницы; наверное, я унаследовала это от нее. — Она наклонилась вперед и взяла чашку с кофе двумя руками. — Я находилась наверху. Вернулась из кухни с чашкой чая и выглянула из окна на улицу. Было что-то около часа ночи, но светло как днем, из-за полнолуния. По улице проехала машина и остановилась перед домом Бена.— Какая машина? Такси?— Нет, обычный автомобиль. Но в наши дни это мог быть «Убер» или что-то в таком же роде… Из машины появился мужчина, подошел к ней сзади, водитель открыл багажник и достал из него чемодан. А когда мужчина поднял голову, я смогла его разглядеть. — Ренфро постучала по экрану телефона Пайн. — Он был очень похож на этого человека.— Он вошел в дом Приста?— Дверь открылась, мужчина вошел, и дверь тут же захлопнулась.— Вы думаете, дверь открыл Прист? — спросила Пайн.— Я не видела его, но кто еще это мог быть?— Вы потом видели того мужчину?— Нет.— Когда это было?— Я могу сказать совершенно точно, потому что Джеффри уехал в командировку. Десять дней назад. — Ренфро посмотрела на Пайн, которая уставилась в пустоту. — Это вам поможет?— Да, наверное.— Если он шпион, может быть… ну, я даже не знаю… наши враги его поймали, — взволнованно предположила Ренфро.«Или его поймали мы», — подумала Пайн.Глава 28Кэрол Блюм поправила зеркало в «Мустанге», чтобы удобнее было наблюдать за домом Эда Приста.Она пришла к выводу, что он очень неплохо устроился. Эд Прист жил с семьей в престижном районе Бетесда, штат Мэриленд, в двухэтажном кирпичном доме, выкрашенном в белый цвет, с боковым гаражом на три машины. Двор находился в идеальном состоянии — как водолюбивые цветы, так и лужайки, что показалось Блюм необычным. А еще мульчирование!.. Она содрогнулась.Слегка напряглась, когда из гаража на улицу выехала машина.За рулем сидела Мэри Прист, на заднем сиденье устроились два маленьких мальчика.Когда кроссовер «Лексус» проезжал мимо нее, Блюм успела разглядеть профиль Мэри Прист через открытое окно. Бледное, измученное лицо, лихорадочно-красные щеки. Очевидно, женщина переживала тяжелые времена и явно не рассчитывала на изменения к лучшему, хотя ее с сыновьями отпустили из конспиративной квартиры, проживание в которой организовала Пайн.Блюм направилась вслед за Прист, и обе машины выехали на одну из главных улиц, ведущих в центр Бетесды. Мальчики были школьного возраста, но после того, что произошло, Мэри, вероятно, решила не отпускать их пока на занятия.Блюм следовала за ними на значительном расстоянии — машин на улицах было совсем немного, и «Мустанг», конечно, привлекал внимание.«Лексус» остановился возле дома на одной из небольших улиц Бетесды. Над входом висела табличка — образовательный центр, где дети углубленно изучали математику, английский и другие предметы. Прист вышла из машины и повела сыновей внутрь, а Блюм удалось найти свободное место, чтобы припарковаться на противоположной стороне улицы.Через пять минут Мэри Прист вышла, но не стала садиться в машину, а зашагала по улице. Блюм выбралась из «Мустанга» и последовала за ней.Приближался полдень, и Блюм предположила, что Прист решила сходить в магазины, пока дети на занятиях. Но она свернула в сторону кинотеатра, купила билет, и Блюм последовала ее примеру.Они вошли в пустой зал. Прист заняла место в центре, Блюм села через несколько рядов за ней.Теперь оставалось только ждать. Сначала она подумала, что у Прист с кем-то назначена встреча, но женщина не проверяла телефон, не смотрела на часы и не поглядывала в сторону входа. Она не сводила глаз со сложенных на коленях рук.Когда начали показывать рекламный ролик, Блюм решила рискнуть. Она встала, прошла по ряду, где сидела Прист, и уселась рядом с ней.Та даже не повернула головы в ее сторону, полностью погруженная в собственные мысли.Теперь у Блюм появилась возможность изучить ее более внимательно. Возраст не более сорока, миниатюрная, темно-русые волосы до плеч. Аккуратная одежда, отсутствие лишнего веса, кремовые брюки, туфли без каблуков, легкая синяя рубашка без рукавов открывает изящные загорелые руки. Сумочка от «Кейт Спейд» на соседнем сиденье.И тут Прист попыталась смахнуть слезы с глаз, а потом расплакалась по-настоящему и закрыла лицо руками.Блюм раскрыла сумочку, вытащила упаковку салфеток и протянула ее соседке.Та увидела ее, вздрогнула и посмотрела на Блюм. Но заметив, что рядом сидит немолодая женщина, сразу расслабилась, улыбнулась и поблагодарила ее. Вытащив несколько салфеток, вернула упаковку, вытерла глаза и высморкалась.— Я… я думаю, это аллергия, — сказала она, не глядя в глаза Блюм.— Я думаю, это жизнь. Я не раз сидела в кинотеатрах, и у меня тоже возникали проблемы с «аллергией».Прист негромко рассмеялась — и тут же немного смутилась.— Я даже не хотела смотреть этот фильм и купила билет только из-за того, что он идет именно сейчас.— Я поступила так же, — ответила Блюм. — Просто хотела уйти из дома и немного отвлечься.— Меня зовут Мэри.— Кэрол, — представилась Блюм. Они пожали друг другу руки. — Время ланча уже почти наступило, если вы не против. В моем возрасте я начала ждать момент, когда можно будет поесть. Да и вам, судя по вашему виду, самое время перекусить.— Я уже и не помню, когда ела в последний раз. Вы живете… где-то здесь?— Нет, я приехала из другой части страны. У меня тут друзья, но сегодня они работают. Вы знаете хорошее кафе где-нибудь поблизости?— Да.— Может быть, сходим туда? — предложила Блюм.Прист рассмеялась.— Мне нужно убить время, так какого черта, почему бы и нет?Они вышли из кинотеатра, и Мэри повела Блюм на другую улицу.— Это французское кафе. У них хорошее меню, пусть и немного выходящее за рамки правильного питания, но мне сейчас не помешало бы выпить вина.Блюм одобрительно кивнула.— Звучит привлекательно. Я давно перестала считать калории или ограничивать себя в алкоголе.— Я с нетерпением жду этого времени, — с тоской ответила Прист.Официант провел их к столику.— Конечно, звучит как клише, но я умею слушать, — сказала Блюм, когда они сели и принялись изучать меню. — У меня шестеро детей, и я в разводе, который, приходится признать, получился не слишком мирным. У меня полно внуков, часть из них я даже не видела. Я много путешествовала и обладаю большим жизненным опытом, так что если хотите выговориться, я готова предоставить вам превосходный анализ диванного эксперта.Прист улыбнулась и потерла глаза.— Господи, такое впечатление, что мне вас послали небеса.— Пути Господни неисповедимы, — сказала Блюм.Они заказали по бокалу «Мерло», и каждая сделала по глотку, прежде чем Прист приступила к рассказу.— Моя история может показаться безумной, даже для такой опытной женщины, как вы.— Ладно.— Дело в моем муже.— Ну, это не кажется мне безумным.— Нет, нет, вы не понимаете. Он меня не обманывает, ничего такого. Эд хороший человек.— Тогда что, Мэри?Прист покачала головой.— Вы мне не поверите.— Не беспокойтесь, просто расскажите.— Мой муж… Ну, все началось с его брата.— Что именно?— Он занимается чем-то странным, но я толком ничего не знаю. И мы оказались вовлечены в его дела.— Чем-то странным? Вы имеете в виду что-то криминальное?— В том-то и дело, что я не имею ни малейшего понятия. Могу лишь сказать, что мой муж уехал, даже не сообщив мне куда. Он никогда прежде так не поступал… Господи, он самый обычный дипломированный бухгалтер.— Ваш муж до сих пор не вернулся?— Нет, возникли новые обстоятельства. В наш дом пришло проклятое ФБР и заявило, что они будут нас защищать.— Боже мой! И вы думаете, что это связано с братом вашего мужа?— Должно быть. Я хочу сказать, что ничего подобного прежде не случалось.— А вы говорили с мужем?— Нет, с тех пор, как он уехал. Я в ужасе. Я даже не знаю, всё ли с ним в порядке.— Но вас больше не охраняют? Ну, я хочу сказать, что рядом не видно агентов ФБР.— Это еще одна странность. Они просто взяли и ушли. И сказали, что всё хорошо. Мол, ложная тревога.— И что вы стали делать?— Я поступила, как любая другая жена, — к дьяволу слетела с катушек, извините за выражение.— Ну, я на вашем месте вела бы себя так же.— Я стала кричать парням: «Где мой муж? Что все это значит? Какое вы имеете отношение к тому, что происходит?»— И что они ответили?— А ничего. Просто ушли. Я взяла телефон и начала обзванивать друзей и коллег по работе Эда. Но никто из них ничего о нем не слышал.— И брат?— Я и ему позвонила, но он не ответил. Я оставила несколько сообщений. Ничего. Ублюдок… Он с нами практически никак не связан. А теперь такое!..— Но у вас нет уверенности, что он имеет к происходящему отношение?— Почему он в таком случае не перезвонил?— А далеко он живет?— В Старом городе. Старый город Александрии. Это в Северной Вирджинии, на противоположном берегу реки.— Вы бывали у него дома?— Я отправилась к нему в тот день, когда агенты ФБР уехали. Я стучала и стучала. Никакого ответа.— Полагаю, у вас нет ключа от его дома? Вы могли бы проверить, всё ли с ним в порядке. Быть может, он получил ранение или ему стало плохо…В ответ Мэри порылась в сумочке и вытащила ключ.— Ключ у меня есть. У Эда он появился довольно давно. Брат, наверное, о нем забыл. Он ему дал ключ, когда надолго уехал из города, хотел, чтобы Эд заезжал к нему и проверял, всё ли там в норме.— И вы зашли туда? — спросила Блюм.— Я побоялась. Кроме того, там стоит сигнализация, а код знает только Эд. И он никогда не входил туда без брата.— Да, впечатляющая история… Я хотела дать вам какой-то совет, но никак не ожидала услышать нечто подобное. Мне показалось, что у вас домашние неприятности или проблемы на работе, может, у кого-то из родственников…— Понимаю. Но мне стало намного легче от того, что я все вам рассказала. Мне казалось, я схожу с ума. Так и было. А потом появились вы, точно ангел небесный…Блюм почувствовала укол совести, но ее лояльность была отдана не Мэри Прист. На кону стояли очень серьезные вещи.— Я рада, что наши пути пересеклись, — искренне сказала она.Женщины сделали заказ и продолжали беседовать после того, как принесли еду.— Я думаю, вам следует продолжать звонить мужу, — сказала Блюм, — но не возвращайтесь в дом его брата. Если к происходящему имеет отношение ФБР, там может происходить что-то опасное. Вы должны думать о собственной безопасности и безопасности ваших детей. На данном этапе, я полагаю, лучше ничего не предпринимать. Если брат вашего мужа вовлечен в преступную деятельность, разумно держаться от него подальше.— А мне следует сообщить о том, что Эд пропал? Он ведь действительно исчез. Боже мой, я не могу поверить, что произношу эти слова. Мой бедный муж…Блюм задумчиво посмотрела на нее.— Подождите еще день. А потом можете всерьез подумать о том, чтобы обратиться в полицию. Я сожалею, что вы втянуты в этот кошмар. Вы показались мне хорошим, заботливым человеком. И не вызывает сомнений, что вы не имеете к происходящему никакого отношения.На глазах Прист снова появились слезы.— Я знаю. Понимаете, моя жизнь и без этого дерьма совсем непростая. Мне нужно вырастить двух сыновей. Эд обеспечивает нам высокий уровень жизни, но ему приходится очень много работать. По большей части я одна с детьми. До настоящего момента все было нормально. Но сейчас я просто не могу представить, где может находиться мой муж.Они заговорили о своих семьях, а когда закончили есть, Блюм спросила:— Почему бы вам не зайти в туалет, чтобы освежиться? Ваш макияж не потек, о нем можно не беспокоиться, но глаза покраснели и припухли. — Она достала бутылочку «Визина» из сумочки и протянула ее Прист. — Я пригляжу за вашими вещами. И заплачу за ланч; я настаиваю.— О нет, не стоит…— Это то немногое, что я могу для вас сделать после того, как вы столько страдали.Потом они дошли до образовательного центра, где и расстались.— Огромное вам спасибо, Кэрол.— На самом деле я ничего такого не сделала.— Нет, сделали. Вы меня выслушали и поверили. Этого достаточно.Они пожали друг другу руки, и Блюм направилась к своей машине.Забравшись внутрь, она открыла сумочку и достала ключ от дома Бена Приста, который вытащила из сумочки Мэри Прист, пока та находилась в туалетной комнате.Блюм не зря оплатила ужин.И, может быть, они с Пайн сумеют найти мужа Мэри Прист. Лучше живого.Глава 29Два часа ночи — отличное время для проникновения в чужой дом.Так думала Пайн, которая сидела на корточках на заднем дворе Бена Приста и выводила из строя систему охранной сигнализации и телефонную линию. Несколько отрезанных участков проволоки, изменение внутренней цепи… теперь она сможет войти внутрь, и система безопасности ничего не заметит.Этот фокус не входил в курс подготовки агентов ФБР, но Этли улучшала свои навыки постоянным самообразованием. Секрет ей раскрыл владелец компании, которая занималась установкой систем безопасности в частных домах. Люди и организации с глубокими карманами могли защитить себя от того, что делала Пайн, заказав более мощную трубу для проводов и усложнив систему. Однако большинство владельцев домов, даже такие, как Бен Прист, не могли себе этого позволить — или делали это недостаточно эффективно.Этли встала, развернулась на триста шестьдесят градусов, чтобы проверить, все ли спокойно, и быстро направилась к задней двери. Она старалась держаться в тени, поскольку знала, что Мелани Ренфро страдает от бессонницы, а одно из ее окон выходит на задний двор дома Приста.Вставила ключ, который дала ей Блюм, в замок, повернула его и уже через несколько секунд вошла в дом и закрыла за собой двери — как раз в тот момент, когда на кирпичные ступеньки крыльца упали первые капли дождя.Пайн прислушалась и убедилась, что нет никаких новых звуков, — она отлично справилась с охранной системой. Затем достала фонарик и посветила им вокруг себя, одновременно отметив, что в воздухе пахнет затхлостью. Но это ее не удивило — в старых домах, как бы тщательно за ними ни ухаживали, такое бывает.Задняя дверь выходила в прихожую с встроенными полками, в углу стояли резиновые сапоги. Этли сразу направилась в соседнее помещение — кухню. Та оказалась маленькой и не слишком хорошо оборудованной. Рассмотрев ее в свете фонарика, Пайн увидела, что техника давно устарела, мебель куплена несколько десятилетий назад, на полу линолеум. Она открыла холодильник и увидела, что тот совершенно пустой и не слишком чистый.Этли проверила все ящики и шкафы. По большей части они также были пустыми. Всего несколько тарелок и кухонных принадлежностей, причем у нее появилось ощущение, что они здесь для вида или принадлежали прежним владельцам.Дождь заметно усилился, и Пайн слышала, как он стучит по крыше и барабанит в окна. Потом вспышка молнии озарила внутреннюю часть дома, и почти сразу последовал оглушительный удар грома.Она перешла из кухни в маленькую столовую; впрочем, мебели здесь не было никакой, и эта комната только называлась столовой. Вдоль стен шла изящная рейка для защиты от спинок стульев, покрытая толстым слоем пыли; ее давно следовало покрасить. С потолка свисала старомодная люстра в форме ананаса.Пайн рассчитывала, что у Приста есть кабинет в доме, и поняла, что не ошиблась, когда распахнула дверь напротив столовой, по другую сторону коридора. Она направила внутрь луч фонарика — и увидела большой прямоугольный стол для двоих, кожаное кресло и стенной стеллаж, заполненный книгами, а также настольный компьютер и маленький деревянный картотечный шкаф. Этли сразу поняла, что этой комнатой совершенно определенно никто не пользовался.Она все тщательно проверила. Картотечный шкаф оказался пустым.Ящики письменного стола — тоже.Пайн открыла и потрясла каждую книгу, но наружу ничего не выпало.Ничего.Она села за компьютер, не сомневаясь, что тот защищен паролем. Но ей его даже не предложили ввести. Все было стерто. Жесткий диск либо изъяли, либо уничтожили.Дерьмо.Оставался один вопрос: это сделал Бен Прист или кто-то другой?Пайн вышла из кабинета и по узкой лестнице поднялась на второй этаж.Там обнаружились три спальни и смежные с ними ванные комнаты.Этли проверила каждую, закончив обыск в спальне Приста. Она не сомневалась, что не ошиблась, поскольку лишь эта комната была обставлена. Судя по всему, Прист, как и Маргарет Митчелл, не любил принимать гостей. Переднюю спинку кровати украшала изящная резьба, в старом шкафу она нашла немного одежды, и больше ничего.Бен очевидным образом являлся сторонником минимализма. Ванная комната была маленькой, а аптечка — пустой, как холодильник на первом этаже.У Пайн появились сомнения в том, что Прист здесь жил.Или забрал все свои вещи перед отъездом на Запад.Возможно, это сделал кто-то другой.Мелани Ренфро не говорила про фургоны; мебель осталась в доме, хотя ее было совсем немного.Этли посмотрела на кровать, а потом поступила самым естественным образом — заглянула под нее.Луч фонарика на что-то натолкнулся. Под довольно высокой кроватью было достаточно свободного места. Пайн протянула длинную руку и вытащила наружу старую картонную коробку.Она сидела на корточках и изучала ее содержимое.Старая баскетбольная фуфайка и древний кубок. Этли проверила дату. С тех пор прошло более двадцати лет. Она прочитала надпись: «Самому ценному игроку — футбол, Бен Прист».Бен получил кубок в школе.Там же лежали носки с синими полосками и без пятки.И старый, сдувшийся баскетбольный мяч.Зачем он сохранил эти вещи? Или просто забыл про них?Она села на кровать и снова принялась изучать свои находки.Фуфайка, носки, кубок, баскетбольный мяч.Баскетбольный мяч?Что сказал Эд Прист?Мой брат не любил баскетбол, но знал, что он хороший игрок.Тогда зачем он сохранил баскетбольный мяч? К тому же старый и сдувшийся?Пайн тщательно, дюйм за дюймом, осмотрела мяч в луче фонарика.А потом принялась ощупывать его пальцами.Из-за роста ее пригласили играть в баскетбольную команду в старших классах, и она участвовала в соревнованиях Любительского спортивного союза. Ей довелось держать в руках тысячи баскетбольных мячей. Пальцы на уровне инстинкта знали, какой должна быть поверхность, хотя каждый был немного другим.И Этли нашла.Она нащупала на поверхности крошечный шов. Направила на него луч фонарика, который высветил его, идущий вдоль черной полоски всего на два дюйма. Она его не заметила бы, если бы прежде не нащупала. Пайн провела вдоль него пальцами и обнаружила выступ. Застывший клей. Этого не мог сделать производитель; кто-то что-то спрятал внутри.Пайн достала швейцарский армейский нож, который всегда носила с собой, и разрезала шов. Кожа легко разошлась под лезвием, из образовавшегося отверстия вышел воздух, и она разрезала мяч на две половинки.Внутри не оказалось резиновой камеры, лишь черная подкладка под внешней кожаной оболочкой.Этли принялась внимательно ее разглядывать и увидела флешку, приклеенную к внутренней поверхности. Именно приклеенную, а не просто засунутую через дырку. В противном случае она стучала бы, выдавая свою тайну, если б кто-то взял мяч в руки.Пайн аккуратно отрезала флешку от подкладки, положила ее в карман, вернула мяч обратно в коробку и убрала ее под кровать.Поднявшись на ноги, она услышала, как открылась дверь внизу.Глава 30Этли вытащила пистолет.Она знала: стоит ей сдвинуться с места, и старая половица заскрипит, оповестив того, кто появился, о ее присутствии.Посмотрела на окно, которое находилось в футе от нее. Сможет ли она до него добраться, не наступая на скрипучие половицы?Пайн сомневалась, что у нее получится, а потому осталась стоять на месте.Однако она понимала, что очень скоро такая стратегия станет неприемлемой.При обычных обстоятельствах Этли заявила бы о своем присутствии и предложила «гостям» представиться. Однако она забралась в чужой дом как частное лицо и в данный момент не исполняла обязанности федерального агента. И если здесь появится полиция, у нее будут серьезные неприятности.Но даже если это не полиция, у нее по-прежнему серьезные неприятности.Поэтому Пайн застыла на месте и продолжала ждать.Если это копы, они предложат тем, кто находится в доме, сообщить о своем присутствии.Она повернула голову и посмотрела на улицу. За окном царила ночь; значит, там не было полицейской машины с зажженными сигнальными огнями.Этли услышала шаги — кто-то прошел по половицам на первом этаже и остановился.Она прекрасно знала, о чем он думает.Шаг. Остановка. Оценка ситуации. Еще пара шагов. Остановка. Оценка.Шаги стали приближаться; кто-то поднимался по лестнице.Ситуация становилась все более рискованной; ведь она стояла на открытом месте — и ее сразу увидят, как только откроют дверь спальни.Внезапно небо за окном озарила вспышка молнии.Жди удара грома, жди.От последовавшего за вспышкой грохота дом содрогнулся.Пайн воспользовалась моментом и переместилась за дверь.Снова шаги. Потом ей показалось, что она слышит разговор. Слов ей разобрать не удавалось, но зато Этли поняла, что в доме больше чем один человек.Пайн все еще считала, что на ее стороне будет преимущество, если она сумеет застать их врасплох. Если же нет, преимущество сразу перейдет на сторону противника.Шум шагов мешался с голосами — незваные гости уже добрались до верхней площадки лестницы. Они двигались, как и она, от одной спальни к другой, пока не оказались перед последней.Пайн следила за их продвижением по скрипу половиц.Она застыла на месте, когда шаги послышались у самой двери в спальню.Дверь приоткрылась на дюйм, потом резко распахнулась, но наткнулась на неровность пола и застыла, не задев Пайн.В спальню вошли двое мужчин.Этли осторожно выглянула из-за двери. Это были не копы, если только полиция не начала носить черные лыжные маски.Оба мужчины были вооружены; оба слегка присели, оглядывая комнату.Пайн надеялась, что они не повернутся в ее сторону.Однако ее надеждам не суждено было осуществиться.Как только один из мужчин ее заметил, Пайн ударила ногой дверь, и ее край врезался ему в лицо. Он застонал и упал назад, налетев на своего напарника. В результате дуло его пистолета дернулось вверх и палец рефлекторно нажал на спусковой крючок. Пуля угодила в потолок, и на них посыпались куски штукатурки и пыль.Первый мужчина плюхнулся на задницу. Прежде чем он успел прийти в себя, Этли надолго вывела его из игры, с разворота врезав ему ногой в голову, при этом вложив в удар весь свой немалый вес. Он беззвучно упал на спину.Второй громила вскочил на ноги, но прежде, чем он поднял пистолет и выстрелил, левый кулак Пайн обрушился на его челюсть; в момент удара она разогнула ноги, постаравшись максимально использовать кинетическую энергию. Затрещала кость, тип в маске уронил пистолет и застонал от боли, а Этли, не теряя времени, провела боковую подсечку, и он рухнул на пол. И сразу, не давая ему возможности прийти в себя, наклонилась над ним и ткнула указательным пальцем в глаз. Когда он взвыл и закрыл лицо ладонями, она с силой ударила его каблуком по голове.Мужчина тихо застонал и потерял сознание, оставшись неподвижно лежать рядом со своим напарником.Пайн быстро обыскала их, но у них не оказалось с собой никаких документов. Тогда она сняла с лиц маски и сфотографировала обоих на телефон. Затем осмотрела оружие и также сфотографировала его.А еще через мгновение быстро сбежала вниз по лестнице.Она покинула дом так же, как и проникла в него. Потом обогнула кирпичную стену и заднюю часть сада и оказалась на улице уже в следующем квартале. Добежала до следующего перекрестка, свернула налево, снова вышла на улицу, где находился дом Приста, и посмотрела из-за угла, стоит ли кто-то возле него.Она никого не увидела. Впрочем, кто-то мог сидеть в одной из машин, припаркованных у тротуара, но было слишком темно, чтобы разглядеть, кто там в них сидит.Пайн потерла костяшки пальцев левой руки.Позднее нужно будет приложить к ним лед.Это были не полицейские. И не федеральные агенты. Двое парней в лыжных масках, вооруженных пистолетами. Кто они такие? И, что еще важнее, на кого работают? И почему их заинтересовал Прист?Этли сомневалась, что они забрались в дом из-за нее. Если б они видели, как она туда входила, то вели бы себя гораздо осторожнее перед тем, как шагнуть в единственную комнату, где она могла прятаться. Один из них вошел бы первым, чтобы выманить ее, а другой разобрался бы с ней.Во всяком случае, она поступила бы именно так.Пайн напряженно размышляла над тем, что произошло, и даже не обратила внимания на сильный дождь. Только после очередной вспышки молнии заметила, что стоит под одним из множества больших деревьев, росших вдоль улиц Старого города, чьи могучие корни в нескольких местах пробили кирпичные тротуары.Она повернулась спиной к дому Приста и зашагала в сторону припаркованной «Киа».Часы показывали начало четвертого, до рассвета осталось не так уж много времени. Пайн хотелось побыстрее добраться до дома и изучить содержимое флешки.Но когда она подходила к машине, она заметила какое-то движение слева.Направлявшийся к ней человек не пытался действовать скрытно.— Мы можем поговорить?Она обернулась — мужчина, невысокий, аккуратный, азиат, немногим старше сорока лет; в плаще, очках и шляпе из мягкого фетра с опущенными полями. В руке он сжимал зонтик, но странным образом держал его не за рукоять.Пайн ответила на предложение азиата, наставив на него пистолет.Он даже не дрогнул, увидев оружие.— Я искренне рассчитываю, что вы умный человек. Мне представляется, что наша встреча может оказаться полезной для нас обоих.Он говорил с легким акцентом, но его английский был безупречным, пусть и немного формальным.— Кто вы такой?— Быть может, я сумею — хотя бы частично — объяснить деликатное положение, в котором вы оказались.— Я вас слушаю.— Не здесь. Нам будет удобнее в другом месте.— Я с вами никуда не пойду.— Однако я настаиваю, — сказал азиат.Пайн указала на пистолет.— Полагаю, что все козыри у меня на руках.Он двигался так быстро, что Этли даже не сумела заметить, как зонтик зацепил пистолет и вырвал его из ее руки. Пайн внезапно оказалась безоружной, что никогда ей не нравилось.Она присела и сделала вид, что занимает боевую стойку, затем приподняла брючину и выхватила «Беретту». Но прежде чем она успела ее поднять, азиат прыгнул вперед и аккуратным ударом выбил второй пистолет из ее руки.Пайн выпрямилась и посмотрела на него.— Кто вы такой? — спросила она.Мужчина положил зонтик на капот машины, припаркованной у тротуара.— Я настаиваю на том, чтобы вы поехали со мной. Моя машина стоит неподалеку.— Я не поеду.И вновь он переместился так быстро, что Пайн едва успела блокировать его удар ногой. Однако ее отбросило на капот, и она перекатилась на противоположную сторону.Сразу вскочила на ноги, но оказалось, что недостаточно быстро — следующая атака сбила ее с ног, и Этли ударилась о ствол дерева, проросший сквозь кирпичный тротуар.Она встала, вытерла кровь с губ и приняла защитную стойку.— Вы весьма упрямы, — сказал мужчина.Пайн ничего не ответила. Он берегла дыхание. Ей никогда не приходилось драться с таким быстрым противником, даже ее инструкторы по боевым единоборствам ему уступали. Он был на пять дюймов ниже Пайн и на тридцать фунтов легче, однако ей еще не доводилось пропускать такие сильные удары.Она сделала обманный выпад ногой, который азиат с легкостью блокировал. Это движение позволило ей оказаться в глубоком приседе, к чему она и стремилась. Пайн вышла из него с мощным ударом локтя, направленным противнику в горло. Это был умный ход, однако азиат легко ушел в сторону и ударом ноги в спину опрокинул ее на мокрый тротуар.Пайн медленно поднялась, стряхнула грязь с брюк и подула на оцарапанные ладони.— Я полагаю, мы оба можем признать, что ситуация становится смешной.Этли видела только один выход.Она бросилась вперед — и получила жестокий удар в голову, а сразу вслед за ним второй, в область живота.Оба удара потрясли ее, но череп у Пайн был весьма прочным, а долгие годы работы с тяжестями сделали живот практически неуязвимым.Она покачнулась, словно вот-вот потеряет сознание.Но в самый последний момент метнулась вперед, обхватила ногами торс мужчины и его левую руку, а правую рванула вверх, сделав захват рычагом.Момент силы ее движения был так велик, что оба рухнули на мостовую, и с головы мужчины слетела шляпа.Пайн сжала мускулистыми ногами торс противника, одновременно стараясь завести его правую руку за голову, чтобы вывернуть плечевой сустав. Слыша его тяжелое дыхание, еще сильнее сжала торс, чтобы помешать диафрагме двигаться. Ни один человек, оказавшийся в таком положении, не сможет остаться в сознании.Пайн подумала, что ее противник начинает слабеть.Она ошибалась.Указательным пальцем прижатой к боку левой руки он сильно ткнул ее во внутреннюю часть бедра, постепенно усиливая давление. Вскоре Пайн перестала чувствовать ногу, а затем через все мышцы и суставы левой стороны ее тела прошла судорога боли.Она вскрикнула, чувствуя себя совершенно беспомощной, а он отбросил ее бесполезную левую ногу в сторону.Еще через мгновение его правый локоть с силой ударил Пайн в челюсть, что позволило ему полностью вырваться из ее захвата. Еще один удар локтем — он высвободил правую руку и откатился влево. Затем вскочил на ноги и нанес сокрушительный удар носком ботинка Этли в живот.Ее вырвало тем немногим, что еще оставалось в желудке.Она лежала на мостовой, настолько ошеломленная, что едва видела маленького мужчину, который над ней склонился.— Я составил о вас ошибочное мнение, — сказал он, сжимая правую руку в кулак. — Вы не так умны, как мне показалось вначале.И тут тишину ночи нарушил вой сирены.К ним быстро приближалась полицейская машина.Мужчина посмотрел в ту сторону, откуда доносился пронзительный вой, и это дало Пайн столь необходимый шанс.Несмотря на то что азиат превзошел ее на всех этапах схватки и оказался более сильным бойцом, он совершил единственную ошибку: неправильно оценил длину ее ног.Этли выбросила правую ногу вверх и носком ботинка ударила его в пах.Противник вскрикнул, согнулся и сделал неуверенный шаг назад.Продолжая лежать на мостовой, Пайн наблюдала, как он, все еще сгорбившись, подхватил шляпу и, спотыкаясь, скрылся в темноте под приближавшийся вой сирены.Она медленно поднялась, подволакивая все еще плохо слушавшуюся левую ногу, подняла пистолеты, отперла машину, упала на водительское сиденье и несколько секунд просто сидела, дожидаясь, когда полицейский автомобиль промчится мимо.Должно быть, кто-то услышал выстрел и вызвал копов.Пайн опустила стекло, выплюнула кровь вместе с частью зуба, завела двигатель и медленно отъехала от тротуара.Оставалось надеяться, что проклятая флешка того стоила.Глава 31— Вам нужен еще лед, агент Пайн?Блюм стояла перед дверью в ванную комнату.Обнаженная Этли сидела в ванне, которую наполовину наполнила льдом из морозильника и шкафа для вина.— Нет, достаточно! — крикнула она.— Вы так и не рассказали мне, что произошло, — продолжала секретарша.Пайн осторожно переместила руки и ноги в засыпанной льдом ванне.— Я все расскажу, только дайте мне немного времени.Чувствительность возвращалась к ее левой ноге, и теперь та пульсировала от боли.— Принести вам чего-нибудь поесть или выпить?— Я выпью пива.— Сейчас семь утра.— Тогда пусть будет два пива. И спасибо.Пайн услышала, что Блюм ушла, и снова опустилась на лед.Она сможет просидеть здесь еще несколько минут. За последние три часа Этли постоянно влезала в ванну со льдом и выбиралась наружу. Лед требовался, чтобы снять боль и предотвратить появление опухолей, но ее терпение не было беспредельным.К тому моменту когда Блюм вернулась и постучала, Пайн медленно поднималась с ледяного ложа. Она завернулась в полотенце, открыла дверь и взяла одну из бутылок, принесенных Блюм.— Вы выглядите ужасно, — сказала та. — Челюсть распухла, губы рассечены, а под левым глазом синяк. И двигаетесь вы так, словно вам сто лет. Вы с кем-то подрались или свалились с большой высоты?— Ощущение такое, словно случилось и то и другое, — пробормотала в ответ Этли, усаживаясь на закрытую крышку унитаза и делая большой глоток пива. Потом взяла кусок льда из ванны, завернула его в полотенце и приложила к лицу.— Я готова обменять вторую бутылку на всю историю, — предложила Блюм, продолжавшая держать в руке пиво.Пайн посмотрела на нее и кивнула.— Присаживайтесь, это займет некоторое время, — предложила она.Блюм с чопорным видом уселась на край ванны и выжидающе посмотрела на своего босса.Этли рассказала, что произошло, начиная с момента, как она вошла в дом Приста, до неудачной схватки с азиатом и возвращения домой.— Никого лучше я прежде не встречала, — сказала Пайн. — А я дралась с очень серьезными противниками. Но этот парень из другой лиги.— Однако в конце концов вы одержали победу, — заметила Блюм.Этли закашлялась, поставила пиво на пол и схватилась за бок.— Ну, чувствую я себя совсем не как победитель…Она встала, открыла аптечку, взяла бутылочку «Адвила», проглотила четыре таблетки, запив их водой из-под крана, и опустилась на прежнее место.— А вы уже пробовали посмотреть, что на флешке? — спросила Блюм.Пайн покачала головой.— Я очень надеюсь, что там есть то, что нам поможет.— Должно быть, Прист считал эту информацию очень важной, если так тщательно ее спрятал.— На это я и рассчитываю. Больше в доме не оказалось ничего, что представляло бы хоть какой-то интерес.— Могу я сделать вам что-нибудь поесть?— Я в порядке. Просто нужно посмотреть, что на флешке, а потом мне необходимо немного поспать. Лед сделал свое дело. Я чувствую, как опухоль спадает.Пайн пустила в ванну, освободившуюся ото льда, горячую воду, надела спортивные брюки и носки и перешла на кухню с лэптопом и флешкой в руках. Полотенце со льдом она продолжала прижимать к лицу.Блюм поставила перед ней стакан горячего чая.— Перечная мята. Должна помочь от всех ваших проблем.— От перечной мяты не запьянеешь, — проворчала Этли.— Это совсем другое лекарство. Пейте.Пайн положила на стол лед, сделала несколько глотков из чашки, потом открыла лэптоп, вставила флешку в порт USB, нажала на нужные клавиши — и содержимое флешки стало загружаться. На экране появилось предложение ввести пароль.— Дерьмо! — воскликнула Пайн. — Конечно, он поставил защиту. — Она покачала головой. — И за это я позволила надрать себе задницу?— А вы не сможете угадать пароль?— Возможно. Если он является чем-то личным для Приста. Но если это случайно сгенерированное компьютером слово, необходимы серьезные мощности, чтобы его подобрать.— Ну, нам что-нибудь да придет в голову, — сказала Блюм. — А у вас есть какие-то идеи относительно двух типов, которые забрались к Присту вслед за вами?— Нет, но у меня есть возможность их проверить.Этли взяла телефон и вывела на экран фотографии оружия.— Не думаю, что мне доводилось видеть такие пистолеты раньше, — сказала она. — Подождите, сейчас я проверю в Интернете…— Однажды они уже вышли на нас, — предупредила Блюм. — Разве они не могут отследить нас через ваш компьютер?— Они смогут, если я не воспользуюсь одним из вариантов ВЧС.— ВЧС?— Виртуальная частная сеть. Она позволяет спрятать онлайн-отпечатки в надежно защищенных туннелях. Та сеть, которой я пользуюсь, — продолжала Пайн, — одна из самых надежных. Она позволяет входить в Интернет практически анонимно.Этли нашла базу данных пистолетов и принялась просматривать одну страницу за другой, периодически переводя взгляд на фотографии в телефоне. В какой-то момент она остановилась.— Проклятье, — пробормотала она.— Что?— Подождите.Пайн продолжала изучать базу данных, пока не нашла фотографию второго пистолета. Она посмотрела на Блюм.— Вот почему я их не узнала.— И почему?— Один — это «МП-443 Грач». А другой — «ГШ-18».— Не вызывает сомнений, что это не американские пистолеты. Я никогда о них не слышала, — призналась Блюм.— Верно. Они русские. «Грач» использует полиция, а «ГШ» — военные.Некоторое время женщины смотрели друг на друга.— Ну, конечно, тут замешаны русские, — наконец будничным тоном заявила Блюм. — Они всегда оказываются плохими парнями.— Но почему? Какое отношение может иметь Москва к мертвому мулу в Гранд-Кэньон?Ни одна из них не находила ответа на этот вопрос.— Вы должны немного поспать, агент Пайн. Вам необходимо отдохнуть и восстановить силы. Интуиция подсказывает мне, что скоро вам потребуются все ваши умения.— Я думаю, они понадобятся нам обеим, — ответила Этли.Она зашла в свою спальню и разделась, потому что даже легкая ткань причиняла боль ее избитому телу. Взглянула на свой живот. В том месте, куда ее ударил азиат, остался желто-пурпурный синяк. Провела ладонью по ноге, чтобы отыскать точку, на которую надавил ее противник, чтобы избавиться от захвата. Ногу все еще покалывало. Должно быть, он нажал на нерв, о существовании которого Пайн не подозревала.Она осторожно опустилась на постель, продолжая левой рукой держать лед у лица, а в другой сжимая «Глок». Сделала несколько глубоких вдохов, и ее пострадавшие ребра выразили свое глубокое неудовольствие.Этли закрыла глаза и позволила мыслям вернуться к двум мужчинам в доме.К русским.А потом — к мастеру зонтика, столь легко надравшему ей задницу.Он хотел, чтобы она куда-то с ним поехала. Сказал, что объяснит некоторые вещи и ей станет понятно затруднительное положение, в которое она попала.Пайн хотела понять, как азиат ее нашел. Наблюдал ли он за домом Приста и видел, как она туда вошла? Или как она выходила — и просто последовал за ней?Такой сценарий выглядел самым вероятным, потому что она постаралась войти в дом незаметно.Связан ли азиат с двумя мужчинами, проникшими в дом? Пайн так не думала.Значит, он их противник?Очевидно, русские были обычными наемниками. Азиат казался чем-то большим.Этли отложила пакет со льдом, протянула руку и взяла с тумбочки значок.Она знала каждую грань прочеканенного металла. После того как получила его после окончания академии в Куантико, она провела всю ночь, ощупывая значок, словно читала его при помощи азбуки Брайля.В некотором смысле — нет, в единственном смысле — фигура Юстиции олицетворяла все, из чего состоял мир Пайн. Правосудие. Речь не шла о всеобщем благе. Только о том, что правильно, а что нет, на индивидуальной основе. Для каждого человека. Потому что, если ты пренебрегаешь людьми, идея всеобщего блага становится несбыточной мечтой, созданной теми, чье представление о нем почти всегда является преференциями для себя и им подобным.Пайн скрестила руки на груди. Значок в одной, «Глок» в другой.Два ключевых компонента не только ее работы, но и, возможно, ее личности.Кто она без них?Потерянная, понесшая тяжелую утрату девочка из Андерсонвилля, штат Джорджия?Пайн закрыла глаза и, уже засыпая, произнесла слова, которые повторяла уже почти тридцать лет:Я никогда тебя не забуду, Мерси. Никогда.Глава 32За окном все еще бушевала непогода, когда Этли проснулась в начале вечера того же дня. Она повернулась и застонала — на нее обрушилась боль от всех ее ушибов и синяков.Пайн побрела в ванную комнату и приняла обжигающе горячий душ, позволив воде ослабить боль, потом вытерлась, оделась и отправилась на кухню, где Блюм сидела с ее лэптопом и чашкой кофе.— Ваше лицо выглядит намного лучше, — заметила секретарша.— Внешний вид бывает обманчивым.— Налить вам кофе? Я только что сварила свежий.— Со мной всё в порядке.— Хотите чего-нибудь съесть?— Я возьму сама.Пайн открыла холодильник, достала йогурт, взяла чайную ложечку из ящика, села за стол и принялась есть.— Так вы не восполните недостаток энергии, — заметила Блюм.— Это в самый раз для того, кого ударили в лицо молотком, сделанным из плоти и крови. Я еще не готова что-то жевать. Или к горячим напиткам. Чай, который вы мне вчера сделали, оказал крайне неприятное воздействие на внутреннюю полость моего рта.— Ну, ладно…Пайн посмотрела на экран лэптопа.— Удалось подобрать пароль? — спросила она.— Даже близко подойти не вышло. И как мы сможем это сделать, не опираясь на ресурсы Бюро?Этли отложила ложечку.— Давайте попробуем учесть ситуацию, — предложила она. — Я нашла флешку в баскетбольном мяче. Вместе со старым футбольным кубком. Кроме того, там лежали спортивные носки и баскетбольная фуфайка. — Пайн помолчала и постаралась вспомнить остальное. — На фуфайке была надпись «Лига католической церкви».— У католической церкви есть баскетбольные лиги?— Видимо, да.— Какой пароль у беспроводного доступа в Интернет вашего друга?— Semper Primus, — ответила Пайн, а когда Блюм вопросительно на нее посмотрела, объяснила: — «Всегда первый» — это латынь. Армейский девиз.Секретарша вышла в Интернет и принялась искать католические церкви, расположенные рядом с домом Приста.— В Старом городе Александрии есть католическая базилика Святой Марии, совсем рядом с домом Приста.Этли встала и взяла висевшую на спинке стула куртку.— Вы куда?— В церковь.— Пойти с вами?— Нет. Вам лучше оставаться здесь.— Ну, раз уж вы собираетесь в храм, я вознесу за вас молитву, — обещала Блюм.— Ну, это не причинит вреда, — бросила Пайн через плечо.* * *Базилика Святой Марии, с готическим фасадом из серого камня, самая старая католическая церковь в Вирджинии, находилась на Южной Ройял-стрит. Строгий вид слегка смягчали четыре пары двойных деревянных дверей с медными защитными накладками.Дождь начал стихать, когда Пайн остановилась на противоположной стороне улицы и огляделась по сторонам. По тротуару шли какие-то люди; мимо медленно проехал пикап, чьи габаритные огни вскоре исчезли в темноте.Табличка перед входом сообщала, что костел основан в 1795 году. Белая статуя давшей ему имя святой Марии стояла в нише, высоко над входной дверью.Пайн вышла из машины и зашагала по улице. Дойдя до базилики и внимательно оглядевшись, стала подниматься по ступенькам.К счастью, дверь была открыта. Этли вошла внутрь и закрыла ее за собой.Она миновала еще одни двери и оказалась в зале богослужений с огромными окнами из цветного витражного стекла. Над алтарем с мраморным полом висел распятый Иисус. По обе стороны широкого нефа шли ряды скамеек.Пайн и сама не понимала, зачем пришла сюда. Быть может, из-за упоминания церковной баскетбольной лиги? Сомнительная связь, если она вообще существовала. С другой стороны, больше никаких подсказок у нее не было.Она села в первом ряду и продолжала смотреть по сторонам, пытаясь найти то, что могло бы ей помочь.Через некоторое время из-за двери за алтарем вышел мужчина.Белый воротничок-колоратка указывал на то, что он священник. Высокий, почти шесть футов и шесть дюймов, достаточно молодой, явно меньше сорока, с рыжими волосами и множеством веснушек.«Должно быть, классический ирландский священник, — подумала Пайн. — Интересно, сколько их еще осталось?»— Привет, — сказал он. — Боюсь, вы опоздали на последнюю мессу.— Я зашла, чтобы немного подумать. Надеюсь, я не нарушила никаких правил?— Конечно, нет, — ответил священник. — Мы открыты для всех, кто ищет спокойное место, где можно подумать и исповедовать свои верования. — Подойдя ближе и взглянув на ее разбитое лицо, он спросил: — С вами всё в порядке?— Я попала в автомобильную аварию несколько дней назад. Еще не все зажило.Священник с сомнением произнес:— Ко мне не раз приходили женщины и говорили такие же слова. Если дела у вас дома складываются не слишком хорошо, я здесь для того, чтобы выслушать. Никто не должен подвергаться дурному обращению. Я могу помочь и предложить убежище. Не исключено, что вам стоит обратиться к властям.В качестве ответа Пайн улыбнулась и показала руку, на которой отсутствовало кольцо.— Я не замужем. При этом занимаюсь боевыми единоборствами. На свете не так уж много мужчин, способных со мной справиться. Виноват действительно несчастный случай.— О, я сожалею. Стоит ли удивляться — люди безответственно водят машины и пишут сообщения за рулем… — Он протянул руку. — Я — отец Пол.— Меня зовут Ли, — ответила Пайн, пожимая его руку.— Вы живете где-то рядом?— Нет, я здесь в гостях. Живу на Западе.— Широкие открытые пространства, верно?— Да, намного более открытые, чем здесь. Святой отец, могу я задать вам вопрос?— Конечно. Священникам задают много вопросов. Но не рассчитывайте, что мой ответ обязательно будет правильным. — Он усмехнулся.Пайн тепло улыбнулась в ответ.— Я думаю, что один из моих друзей является вашим прихожанином.— В самом деле?— По иронии судьбы, его зовут Бен Прист[22].— О, Бен… Да, да, так и есть. Хотя я уже довольно давно его не видел.— Он говорил мне, что играл в церковной баскетбольной лиге.Отец Пол улыбнулся.— Да, но это неформальная лига. Я основал ее примерно два года назад. Как вы, наверное, догадываетесь по моему росту, я и сам играл в баскетбол. Но Бен, хотя он и старше меня на несколько лет, исключительный игрок. Легкий форвард. Мы проводим матчи между командами церквей нашего региона. Ничего официального, но это отличные соревнования.— Вы сказали, что давно его не видели?— Верно. Более того, на прошлой неделе у нас была игра, но он не пришел. Я позвонил ему, однако он не ответил. Правда, Бен довольно часто уезжает… Я уверен, что он вернется. — Священник немного помолчал. — Так вы друзья с Беном?— Да. И с его братом Эдом и его семьей.Отец Пол наморщил лоб.— Как странно… Бен никогда не упоминал брата.— Эд Прист. Он живет в Мэриленде с женой и детьми.— Хм-м-м… Ну, если подумать, Бен всегда неохотно говорит о себе. Он предпочитает слушать других.— Да, он такой, — согласилась Пайн.— Откуда вы его знаете?— Через общих друзей. И знакомы мы не так давно. Я рассчитывала встретиться с ним во время этого визита. Однако он перестал отвечать на мои телефонные звонки.— Вы заходили к нему домой? — спросил священник.— Да. Но мне никто не открыл.— А он знал, что вы приедете?— Да. Мы даже строили планы, как будем проводить время.Теперь отец Пол выглядел встревоженным.— Надеюсь, с ним ничего не случилось.— Я уверена, что с ним всё в порядке. Вы же знаете, он часто уезжает. — После небольшой паузы она добавила: — Вот только я не знаю куда.Отец Пол уселся на скамейку рядом с ней.— Вы сказали, что познакомились с Беном через его друзей. Насколько хорошо вы его знаете?— Странно… Он производит впечатление человека, не склонного рассказывать о себе, как вы и говорили. А вы что о нем знаете?— Вероятно, не больше, чем вы.— Я даже не знаю, чем Бен зарабатывает на жизнь. Он как-то упоминал политику и правительство, ну, что-то в таком роде… Полагаю, многие люди здесь заняты подобными вещами.— Да, вы правы. — Священник кивнул. — Вероятно, половина моих прихожан как-то связана по работе с федеральным правительством.Пайн попыталась улыбнуться.— Я знаю, это прозвучит глупо…— Что?— Мне всегда казалось, что Бен может быть… ну… шпионом.Тут улыбка Пайн стала шире, словно она считала свое предположение смешным, хотя рассчитывала, что отец Пол проглотит наживку.— По правде, я и сам так думал, — сказал он.Этли сделала вид, что удивлена.— Правда? И почему?— Миллион незначительных причин, каждая из которых сама по себе ничего не значит. Но вместе они подвели меня к мысли, что он находится на нелегальном положении, если можно так выразиться.— Мне очень хотелось бы его найти. Вы знаете кого-то из его друзей?Отец Пол задумался.— Ну, есть один человек, Саймон Рассел. Он также играет в нашей лиге. Так уж получилось, что его привел Бен. Мы сделали для него исключение, ведь он не принадлежит к нашему приходу. Насколько я понял, они вместе работали. Во всяком случае, раньше.— И чем он зарабатывает на жизнь?Отец Пол улыбнулся.— Похоже, он такой же, как Бен. Ничего про себя не рассказывает. Однако у него великолепный трехочковый бросок.— А как он выглядит?Священник удивился.— Вы говорите как полицейский.— Нет, но мне хотелось бы его узнать, если мы случайно встретимся.— Немного выше, чем я, и очень худой. У него почти не осталось волос. Небольшая бородка. Такого же возраста, как Бен… ну, может быть, чуть старше.— Вы знаете, как с ним связаться?— На самом деле да. Однажды я заходил к нему домой выпить с Беном и несколькими другими игроками. Мы заняли первое место в лиге в прошлом году, одержав победу в ответном матче, и Саймон под влиянием момента пригласил нас отпраздновать. Я подумал, что это очень мило с его стороны. Бен живет рядом, но он никогда нас к себе не приглашал.— Он держится особняком, — заметила Этли.— И это еще слабо сказано.Отец Пол написал адрес на листке бумаги и отдал его Пайн.— Если вы найдете Бена, — сказал он, когда провожал ее к выходу, — попросите его позвонить мне. Я хочу знать, что с ним всё в порядке.— Я так и сделаю, — обещала Этли, оглядывая внутреннее убранство церкви. — У вас тут красиво.— Так и есть. Но это лишь внешние атрибуты. Главная сила любой церкви, я надеюсь, прихожане. Иисус был бедняком. Вера являлась его истинным сокровищем. Вы католичка?— Нет. Мои родители не водили нас в церковь. И, боюсь, теперь, когда я стала взрослой, у меня уже не появится такой привычки.— Ну, это никогда не поздно.Она печально посмотрела на него.— Вы действительно так думаете?Глава 33Пайн остановила «Мустанг» у тротуара напротив дома, в котором жил Саймон Рассел, расположенного рядом с Капитолийским холмом. Как и Старый город Александрии, этот район был одним из самых дорогих и престижных. Пайн два года работала в округе Колумбия в Вашингтонском офисе ФБР. Единственное жилье, которое она могла себе позволить на оклад GS-13[23], — дешевая двухкомнатная квартира в полутора часах езды от центра.Чем бы Рассел ни зарабатывал на жизнь, платили ему хорошо. «Интересно, — подумала Пайн, — как выглядит его жилище внутри — такой же у него спартанский вид, как у Приста?» Впрочем, возможно, сегодня она ничего не сумеет выяснить. Несмотря на то что в доме было много окон, ни в одном не горел свет; во всяком случае, Этли его не увидела.Она выбралась из машины, перешла улицу, свернула налево, в следующем квартале направо, оказалась в переулке и решительно направилась дальше. Еще один поворот направо, и Пайн остановилась у задней части дома Рассела. Здесь также находился гараж на одну машину, похожий на старомодные конюшни, которые она видела в Англии.Кирпичная стена с высокими деревянными воротами окружала заднюю часть дома Рассела. Пайн проверила ворота — заперты.Она осмотрелась, схватилась за верхнюю часть стены и подтянулась, чтобы заглянуть на другую сторону. Это простое движение едва не заставило ее закричать от боли — каждая клеточка избитого тела отчаянно протестовала против дополнительных усилий.Продолжая держаться за верх стены, Этли окинула взглядом небольшой садик — маленький фонтан с фигурой льва посередине, несколько стульев, столик из кованого железа и надежная деревянная дверь в заднюю часть дома. Успокаивающее, хорошо организованное пространство, не представлявшее для нее никакого интереса.С этой стороны в доме также не горел свет.Пайн спрыгнула на тротуар и вернулась обратно, решив попытаться войти в дом с главного входа. Она подошла к двери и постучала.Никакой реакции.Этли снова постучала, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не обращает на нее внимания. А также проверить, не появился ли ниндзя с зонтиком.И постучала в третий раз.К двери никто не подошел. Она заглянула внутрь через боковое окно. Слишком темно, чтобы что-то увидеть.Ладно. Каков план Б?Ей совсем не хотелось забираться еще в один дом. В прошлый раз удача ей едва не изменила. И она решила заняться самой скучной и утомительной полицейской работой, которая иногда приносила огромную пользу.Наблюдением.Пайн устроилась поудобнее на водительском сиденье так, чтобы постоянно видеть дом Рассела.Вскоре после полуночи ее бдительность принесла плоды.Со стороны Капитолия на улице появился высокий мужчина, одетый в короткий макинтош и фетровую шляпу; в руке кожаный портфель. Он поднялся по ступенькам к входной двери своего дома и достал из кармана ключи.Мужчина уже вставлял ключ в замочную скважину, когда к нему подошла Этли.— Мистер Рассел…Он резко повернулся и посмотрел на нее.— Кто вы такая? И что вам нужно?Обычная паранойя или нечто большее?Пайн достала значок.— Я работаю в ФБР и пришла поговорить о вашем друге Бене Присте.Его взгляд стал еще более подозрительным.— Бен? Что с ним случилось? Почему им заинтересовалось ФБР?— Мы можем войти и поговорить внутри?После короткого колебания Рассел кивнул.— Хорошо.Он впустил ее в дом, отключил сигнализацию, закрыл и запер дверь. Сняв шляпу и макинтош, оставил их на вешалке в маленькой прихожей.Этли заметила, что волосы у него действительно сильно поредели, а те немногие, что остались, продолжали расти, как хотели, — и Рассел им не препятствовал. Аккуратная бородка и усы, казалось, компенсировали недостаток волос на макушке. Он был довольно стройным, и Пайн решила, что у него пятнадцатый размер обуви, что вполне подходило для человека ростом в шесть футов и семь дюймов[24]. Дополняли портрет длинный тонкий нос и быстрые карие глаза. Над ними на компактном лбу выделялись брови, также не знавшие, что такое порядок.Пайн осмотрелась по сторонам. Квартира Рассела производила куда более приятное впечатление, чем жилище Приста. Мебель явно была антикварной, далеко не новой и уютной. Справа от прихожей находилась комната с камином, отделанным известняковыми панелями с изображением церкви. На стенах висели картины, написанные маслом, и Этли решила, что это подлинники.Ковру, на котором она стояла, было не менее ста лет. Кроме того, Пайн успела заметить дорогие обои на стенах коридора и оштукатуренные потолок и стены. Чуть раньше она обратила внимание на медные водосточные трубы снаружи и покрытую шифером крышу. Теперь так уже не строят. Разве что у тебя есть достаточно денег, чтобы заплатить за такой дом.Рассел прервал ее размышления.— Хотите что-нибудь выпить? Или вы на работе? — спросил он.— А что будете пить вы?— Джин с тоником. «Бомбей сапфир» — мой любимый выбор оружия.— Я буду только тоник, благодарю.Рассел провел ее по коридору к большой овальной резной деревянной двери — такие обычно бывают в церквях, — распахнул ее, и они вошли в просторную комнату, обставленную как библиотека или кабинет.Вдоль трех стен шли шкафы, заполненные книгами. Посреди комнаты стоял огромный письменный стол, под которым лежал потускневший восточный ковер. Здесь также имелся камин, а еще удобный кожаный диван и стулья. И небольшой комод, на котором стояли бутылки и стаканы.— Со льдом? — спросил Рассел, взяв два стакана. — Для вашего тоника?— Да, спасибо.Он открыл филенчатую дверь шкафа, за которой оказался морозильник, разрезал лайм, лежавший в вазочке на комоде, положил по ломтику в каждый стакан, затем налил джин с тоником себе и только тоник ей. Она наблюдала за ним.Слегка встряхнув стаканы, Рассел протянул один Пайн, взял пульт управления и навел его на камин; раздался щелчок, свист загоревшегося газа, и в камине запылало голубое пламя. Хозяин дома сел на диван и указал на один из стульев.— Приятная комната, — сказала Пайн, усаживаясь на стул и оглядываясь по сторонам.— На самом деле я люблю здесь работать и провожу тут довольно много времени.— И чем именно вы занимаетесь? — заинтересовалась Пайн.Рассел сделал глоток. Выражение его лица — и до того не слишком приветливое — стало еще более холодным.— Это вас не касается — вот первый ответ, который приходит мне в голову. Если у вас нет ордера. Но даже и тогда я не обязан отвечать. А теперь расскажите о Бене.— Он исчез.Рассел ничего не ответил, только слегка повернул голову и стал смотреть на синее пламя.— Вас это не слишком удивило, — заметила Этли.Он пожал плечами.— Бен регулярно исчезает.Пайн решила рискнуть, рассчитывая, что Рассел поведет себя более открыто.— Неужели его регулярно похищают и увозят на вертолете? — поинтересовалась она.Ее слова привлекли внимание Рассела.— Это гипотетическое утверждение или вы говорите об известном факте?— Он в беде. В большой беде. Давайте пока ограничимся этим.— Я готов ограничиться этим, — заявил Рассел.Пайн оглядела комнату.— Если бы мне пришлось составлять ваш профиль на основании того, что я увидела у вас в доме, я написала бы, что вы из богатой семьи, много путешествовали, интересуетесь геополитикой, излишне бдительны и вас беспокоит будущее вашей страны.— Я не стану делать наш разговор длиннее, спрашивая, как вы пришли к таким выводам.Однако Пайн продолжала:— Серебряный набор на столе — от «Тиффани». Монограмма показывает, что это, скорее всего, семейная реликвия. Могу спорить, что он старше, чем ваши бабушка и дедушка. Значит, вы получили его по наследству. О людях, у которых имеются такие вещи, обычно заботятся и в других отношениях. Остальные мои рассуждения основаны на книгах, многочисленных замках и системе безопасности, а также детальных картах Китая и Среднего Востока на стене.— А беспокойство о нашей стране? — поинтересовался Рассел.— На стене висит фотография в рамке с благодарностью предыдущего президента за службу.Казалось, теперь Рассел посмотрел на нее совсем другими глазами. Он сделал еще глоток джина с тоником и кивнул.— Хорошо. Не исключено, что ваш анализ верен. Что вы хотите от меня сейчас?— У вас есть какое-то представление о том, над чем работает Бен и могло ли это привести его к неприятностям?— Мы не работали вместе.— Но я слышала совсем другое, — возразила Пайн.— В таком случае ваш информатор ошибся.— Вы никогда не обсуждали с ним рабочие вопросы?— На то не было никаких причин.— А он ничего не обсуждал с вами?— Я думал, что уже ответил на ваш вопрос.— Он живет в Александрии, а вы — здесь. Как ему удалось убедить вас играть в церковной лиге?— Наверное, на какой-то скучной вечеринке у нас зашел разговор о церкви и баскетболе.— Значит, вы не имеете никакого представления о другом парне?— О каком еще другом парне? — резко спросил Рассел.— И о защищенном паролем послании, оставленном Беном.Теперь хозяин дома не спускал с Пайн глаз, позвякивая льдом в стакане.— Что с вашим лицом? — спросил он после паузы.— Налетела на дверь, — ответила Этли.— Да, вы на что-то налетели… Может быть, на кулак.— Издержки профессии.— Могу я спросить, как вы оказались вовлечены в это дело? — осведомился Рассел.— Это моя работа.Рассел откашлялся.— Вы работаете в Отделе национальной безопасности Бюро? Или в разведке? — Он немного помолчал. — Но, если мне будет позволено делать выводы, скажу, что вы не похожи на сотрудника Национальной безопасности или разведки.— Значит, вы с ними знакомы. И вам известно о существовании таких отделов в Бюро. Из чего следует, что какой-то информацией вы обменивались. — Увидев, что он не намерен отвечать, Пайн добавила: — И к какой категории, по-вашему, я отношусь?— К тем, кто не поддается контролю, — сразу ответил Рассел.Этли показала на полки:— У вас тут книги на русском, китайском, корейском и арабском языках. Вы говорите на всех?— Как и многие другие в этом городе.— Я пришла к вам, решив, что это будет кратчайший путь к решению моей задачи; я всегда стараюсь так поступать — конечно, если есть возможность.— Сожалею, что разочаровал вас, — сказал Рассел.— Значит, вы просто отдельно взятые игроки одной баскетбольной команды?Рассел сделал большой глоток, прежде чем ответить на ее вопрос.— Он хороший легкий нападающий. — Вытер рот тыльной стороной ладони. — Может сделать отличный пас после прохода и создать себе возможность для броска. Его бросок в прыжке со средней дистанции работает как часы. Тут ему следует отдать должное. Ну а я с моим ростом живу в трехсекундной зоне. Броски в прыжке с разворотом, крюки, броски от щита, борьба за подборы. Раньше я мог забивать сверху. Теперь мои колени отказываются делать такую работу.Пайн поставила свой стакан и встала.— Ну, спасибо за тоник.Рассел посмотрел на нее.— Вы действительно работаете на ФБР? — спросил он.Она вырвала листок из блокнота и что-то написала на нем.— Таким образом вы сможете связаться со мной, если ваше отношение к происходящему изменится.Рассел, не глядя, взял листок и положил на стол, стоявший рядом с диваном.— Вы заставили меня о многом задуматься, — сказал он, позвякивая льдом в своем стакане, и огонь из камина осветил его лицо, на котором появилось облегчение.— Как жаль, что я не могу сказать вам того же… Можете меня не провожать.Пайн не стала возвращаться к своей машине, понимая, что Рассел будет наблюдать за ней в окно. Вместо этого она свернула налево, быстро прошла по улице, на следующем углу повернула направо и заняла позицию у дерева, откуда могла наблюдать за его входной дверью.Она ничего не получила от Рассела, если не считать очень странных флюидов.Двадцать минут спустя появились шансы, что все может измениться.Из дома вышел мужчина и зашагал в противоположном направлении.Пайн быстро подошла к «Мустангу» и медленно поехала за ним.Глава 34Решение следовать за Расселом на машине оказалось правильным — он прошел всего два квартала, когда рядом с ним у тротуара остановился черный внедорожник, и через мгновение Рассел уже сидел внутри. Машина быстро покинула территорию вокруг Капитолийского холма и покатила по улицам города на север.Пайн хорошо знала округ Колумбия, поскольку раньше работала здесь. Внедорожник повернул на запад, проехал через деловой район и снова направился на север, в самую богатую часть города.Когда они въехали в Кливленд-парк, находившийся в северо-западной части Вашингтона, внедорожник сбросил скорость. Этли последовала его примеру. Даже в такой поздний час движение было напряженным, и это не могло не радовать, потому что позволяло ей слиться с потоком машин. Однако она знала законы слежки за подозреваемым и не сомневалась, что никто во внедорожнике не подозревал о наблюдении.Когда машина с Расселом свернула к Международному центру, Пайн напряглась.Она решила, что знает, куда они направляются.Когда внедорожник притормозил, а потом остановился возле контрольно-пропускного пункта, ее подозрения подтвердились.Хотя знаменитый архитектор Бэй Юймин и консультировал создателей этого сооружения, Пайн всегда считала, что больше всего оно похоже на крепость.Но, с другой стороны, чего еще ждать от посольства Китайской Народной Республики?Внедорожник въехал на территорию и скрылся из вида.Пайн не могла последовать за ним, поэтому поехала дальше по улице, нашла место, где можно было развернуться, припарковалась, выключила габаритные огни и стала ждать.Китайцы… Мог ли парень, который ее избил, быть китайцем?И какое отношение Саймон Рассел и предположительно Бен Прист имеют к китайцам?Этли не имела права входить на территорию посольства, даже если б действовала как агент ФБР. С тем же успехом здание могло находиться в Пекине. Оно стояло на китайской земле — во всяком случае, так утверждали международные протоколы.А если в дело вовлечены китайцы, то как они связаны с двумя русскими, которых она вырубила в доме Приста?Несмотря на поздний час, Пайн набрала номер Блюм и рассказала ей, что произошло.— Как вы думаете, почему Рассел поехал в посольство?— Это не может быть простым совпадением — ведь он отправился туда сразу после разговора со мной. Из чего следует, что Бен Прист хотя бы частично связан с китайцами.— Что вы собираетесь делать дальше?— Подожду, когда Рассел вернется, и прослежу за ним.Этли дала отбой и пригнулась, когда фары проезжавшей мимо машины скользнули по «Мустангу».Стрелки часов показывали два часа ночи, когда черный внедорожник выехал из посольства.По номерам Пайн определила, что это тот же автомобиль, но, к сожалению, не видела, находится ли внутри Рассел.Однако у нее не оставалось выбора, и она поехала за внедорожником.Машин на улицах почти не было, и Этли решила рискнуть — обогнала черный автомобиль и заглянула внутрь. Однако тонированные стекла помешали ей понять, кто сидит внутри.Она проехала мимо дома Рассела, припарковалась и стала ждать.Через несколько минут хозяин уже подходил к своему дому — очевидно, внедорожник остановился в паре кварталов и остаток пути Рассел прошел пешком.Пайн раздумывала, стоит ли ей снова подойти к нему, когда Рассела окружили четверо мужчин, как только он открыл замок. Они втолкнули его внутрь и захлопнули дверь.На мгновение Пайн застыла. Затем начала действовать.Она резко свернула направо, потом еще раз направо и въехала в переулок, где уже успела побывать. Остановившись рядом с задним двором Рассела, перелезла через стену и мягко приземлилась в траву с другой стороны. Пригнувшись к земле, пробежала к дому и заглянула в окно. Ничего не увидела, но услышала шум. Она понятия не имела, кто такие эти люди и чего они хотели от Рассела. Однако не сомневалась, что это не полицейские. Те, показав значки, арестовали бы его на крыльце дома. Они не стали бы заталкивать Рассела внутрь.При обычных обстоятельствах она сразу позвонила бы в 911. Но только не сейчас.Этли проверила замок на окне, вытащила нож и сдвинула в сторону задвижку. Окно бесшумно открылось, она влезла внутрь, сразу присела и обнаружила, что находится на кухне. Достала пистолет и вышла в коридор, воспользовавшись тем, что уже побывала в доме и знала расположение комнат.Услышав голоса, замерла.— Я не понимаю, чего вы от меня хотите.Голос Рассела.Этли достала одноразовый телефон, позвонила по 911, сообщила адрес и рассказала, что происходит в доме.— Поспешите, — сказала она, заканчивая разговор и убирая телефон.Потом вытащила «Беретту» из кобуры на щиколотке и двинулась по коридору с пистолетом в каждой руке. Что бы ни произошло дальше, она чувствовала, что едва ли все закончится хорошо для кого-то из участников происходящего.Однако Пайн не умела отступать.Через пару секунд она оказалось на перекрестке — справа гостиная, напротив кабинет Рассела.В доме было темно, никто не стал включать лампы. Впрочем, Этли и не ждала, что вторгшиеся в дом люди станут совершать преступление при ярком свете.Она осторожно выглянула из-за угла, чтобы понять, что происходит.Падавший из окна свет позволил ей увидеть четверых мужчин, стоявших полукругом возле Рассела, сидевшего на стуле.— Я не знаю, о чем вы говорите, — сказал тот. — Я не знаком ни с кем из китайского посольства.— Забавно, вы ведь только что там побывали, — сказал один из мужчин.— Вы приняли меня за кого-то другого.— Что рассказал вам Бен Прист?Рассел медленно выпрямился.— Что я получу, выдав эту информацию?— Что вы хотите? — спросил тот же мужчина.— Свободный выезд, — ответил Рассел.— Не думаю, что это возможно. Вы слишком глубоко завязли.Послышались сирены, что заставило всех повернуться к окну.— Дерьмо, — выругался один из мужчин.— Ты думаешь? — отозвался другой.— Разберись с ними, — сказал первый мужчина. — Возьми с собой парней. Ты знаешь, что делать.Трое мужчин направились к двери, и Пайн увидела, как они что-то вынимают из карманов.В комнате остались только Рассел и первый мужчина.У Этли появилась возможность рассмотреть последнего более внимательно. Немногим за пятьдесят, волосы цвета соли с перцем, длинные баки. В костюме и галстуке. Морщинистое лицо, нос сломан как минимум однажды. Он выглядел крепким, и это впечатление почти наверняка было верным.Пайн метнулась к одному из окон и увидела, как возле дома остановилась патрульная машина. Из нее вышли два офицера. Их встретили трое мужчин.— Дерьмо, — выдохнула Этли.Они держали значки и удостоверения личности, как она сама тысячи раз.Похоже, это какие-то федеральные агенты.Полицейские проверили документы и заговорили с мужчинами.Пайн вернулась на прежний наблюдательный пост и снова стала следить за разговором Рассела с агентом.— Вы не можете так поступить, — сказал хозяин дома. — Это противозаконно.— Ничто не противоречит закону, если ты сам его представляешь.— Я требую адвоката. Немедленно.— Мы не можем арестовать вас, Рассел. Мы делаем свою работу иначе. Поэтому не рассчитывайте, что мы зачитаем вам права. Этого вы от нас не дождетесь.— Вы не можете меня заставить, — заявил Рассел.— А вот здесь ваш поезд сошел с рельсов. Вопросы национальной безопасности бьют любые козыри.— Проклятье, даже конституционные права?— Конституция защищает всех американцев. И если потребуется принести в жертву нескольких, так тому и быть, — продолжал мужчина. — Для меня это предельно простая арифметика.— Я хочу, чтобы вы покинули мой дом.— О, не беспокойтесь, мы уйдем. Вместе с вами.— Я никуда не пойду, — заявил Рассел.— И вновь вы ошибаетесь. Как только мои люди закончат разговаривать с местной деревенщиной, мы с вами отправимся в путешествие. Нас уже ждет самолет.— И куда он полетит?— Это секретная информация, — ответил мужчина.— Чепуха.— Ладно, я дам вам подсказку. Мы вывезем вас из этой страны туда, где местные власти не станут препятствовать откровенному разговору с вами. — Он немного помолчал и добавил: — С применением любых методов.— Вы собираетесь меня пытать? Бросьте. Вы больше не можете так поступать.— Забавно. Я не получал подобных указаний.— Вы всё потеряете, если так поступите, — заявил Рассел.— Думаете, вы единственный, кого нам пришлось убеждать в последнее время? И я до сих пор в полном порядке.Рассел побледнел.— Послушайте, это смешно. Я американский гражданин.— Как и я. И куда нас это привело? Вам известны вещи, которые могут навредить другим американцам. И если нам нужно что-то сделать, чтобы предотвратить утечку информации, мы это сделаем.— Безумие какое-то… Я выйду из дома и поговорю с полицейскими.Мужчина вытащил пистолет и направил его Расселу в голову:— Нет, не выйдете.— Вы намерены застрелить меня? Здесь?Мужчина постучал пальцем по дулу пистолета.— Глушитель. Они нас не услышат. Ваш выбор. Меня устроит любой вариант.— Послушайте, вы не должны вставать на этот путь, — сказал Рассел.— Боюсь, что должен.Неожиданно мужчина упал на пол.Рассел в изумлении уставился на него, а когда поднял глаза, увидел Пайн, державшую пистолет дулом вниз. Она ударила мужчину по голове рукоятью.Этли поманила Рассела за собой:— А теперь шевели ногами. Быстро.Глава 35— Спасибо.Пайн посмотрела на пассажирское сиденье «Мустанга».Они уже уехали из района, где жил Рассел. Пайн свернула к тротуару, остановилась и выключила двигатель.Рассел все еще выглядел бледным и потрясенным, но постепенно приходил в себя.— Я спасла вас не просто так, — резко бросила Пайн. — Теперь вам придется рассказать мне всё.— Послушайте, я не имею права, понимаете? Я не мог рассказать им и не расскажу вам.— Эти парни собирались вас убить. Или пытать до тех пор, пока вы все им не расскажете.— Может быть, — не стал возражать он.— Тут нет никаких «может быть». Кто они такие?— Я не знаю.— Чепуха. Они федералы, но тот, кто вас допрашивал, сказал, что они не могут арестовать вас на территории США. Тем самым список заметно сужается. И вы это знаете.Рассел упрямо покачал головой.— Тот тип блефовал.— Вы уверены?— Да, совершенно. Это Америка, а не Москва.— Забавно, что вы так сказали; ведь двое русских, забравшихся в дом Бена Приста, пытались меня убить.Рассел бросил на нее быстрый взгляд, втянул в себя воздух и покачал головой.— Послушайте, никто не собирается выкидывать меня из окна или впрыскивать нервно-паралитический газ.Этли включила двигатель.— Отлично, тогда я верну вас тем ребятишкам. Никаких проблем. Надеюсь, вам понравится там, куда они вас отвезут. И то, что впрыснут.Рассел положил руку на руль.— Нет, подождите… пожалуйста, не поступайте так.— Я нуждаюсь в услуге за услугу — прямо сейчас.— Что вы хотите?— Вы побывали в китайском посольстве. И не лгите мне — я следовала за вами до самого конца, как и та четверка, что потом вас схватила. Зачем вы туда ездили?Рассел посмотрел из окна в темноту. Он выглядел как загнанный в угол зверь, отчаянно и тщетно ищущий путь к спасению.— Поехать к ним меня заставил ваш визит.— Объясните, — потребовала Пайн.— Бен Прист.— Какое отношение он имеет к китайцам? И к русским?— Я говорю о геополитике, а там не бывает прямых путей. Вы хорошо играете в шахматы?— А вы проверьте.— Союзники иногда становятся врагами. И наоборот. Статус может быть временным или постоянным. Или ситуационным. Связанным с конкретной сделкой. Одноразовым. Проклятье, на самом деле бывает все, что угодно.— Бен говорил что-то похожее, — заметила Пайн.— Ему ли не знать…— Значит, вы с ним действительно работали вместе?— Мне известно, чем он занимается. Давайте остановимся на этом.— Я не в том настроении, чтобы останавливаться на полпути. В чем состояла работа Приста?— У него превосходные связи. Он способен проводить операции, которые нельзя организовать по обычным каналам. Это все, что я могу вам сказать.— Вернемся к шахматам, — предложила Этли. — Каким будет первый ход? И как нам добраться до Бена?— Я ничего не знаю точно. Всё только в теории.— Как вы связаны с Китаем?— Я выполнял для них кое-какую работу, — ответил Рассел.— Шпионили против нашей страны?Он нахмурился.— Не говорите глупости. У них имеются вполне законные интересы, и я сообщаю о них в нужных местах. Но вот что я вам скажу: китайцы полагают, что могут произойти какие-то значительные события. Они пока не уверены, какие именно, но у них возникли серьезные подозрения и, разумеется, опасения. Как и у меня.— Я готова выслушать ваши теории.— Сейчас мир находится в сложном положении. Существуют горячие точки. Средний Восток, в особенности Иран. Россия. Северная Корея. Однако никогда ситуация не обострялась там одновременно. Некоторые люди в данных случаях искали и находили быстрый и легкий выход.— В историю вовлечен азиат. Он может быть северным корейцем или китайцем. Он едва не убил меня.— Это интересно, — Рассел кивнул. — Я уверен, вам известно, что наша страна ведет мирные переговоры с Северной Кореей, направленные на то, чтобы те отказались от ядерного оружия?— Да, я знаю. И китайцев очень интересует, чем все закончится.— Переговоры проходят не слишком удачно. Более того, в любой момент они могут прекратиться.— И по какой же причине Северная Корея откажется от дальнейших переговоров? — спросила Пайн.— Например, смена правительства.Она удивленно посмотрела на Рассела.— Где? В Северной Корее?— А как насчет того, чтобы прямо здесь?Глаза Этли широко раскрылись.— Это безумие.— Со временем я научился лишь одному: никогда не говори «никогда».— Но как кто-то может осуществить нечто подобное у нас?Рассел покачал головой.— Как я назвал вас при первой встрече?— Неконтролируемой. Подождите, вы хотите сказать, что люди, находящиеся внутри нашего правительства, планируют его свергнуть?— Да, такой вариант возможен.Пайн откинулась на спинку сиденья.— И вы хотите сказать, что они объединятся для этого с Северной Кореей? Чистое безумие!Рассел вытащил пачку сигарет и коробок спичек.— Вы не против, если я закурю? Я уже давно не переживал такой стресс.— Опустите стекло и выдыхайте дым наружу. Как вы можете играть в баскетбол и курить?— Обычно я выкуриваю одну сигарету в месяц. Если это меня убьет, так тому и быть.Он опустил стекло, раскурил «Мальборо», сделал затяжку и выдохнул дым в открытое окно.— Ну, раз уж вы со мной откровенны, — сказала Пайн, — могу сообщить вам, что Бен поменялся местами с человеком, который спустился на муле на дно Гранд-Кэйньон, а потом исчез.— С каким человеком?Этли показала ему рисунок в телефоне.— Вы его знаете?Рассел внимательно изучил рисунок и покачал головой.— Если б я начал строить предположения, то сказал бы, что он знал о происходящем и решил помочь Бену.— И что он мог?— Мог захотеть донести информацию до нужного места, но не знал, как это лучше сделать… Вы упомянули вертолеты и то, что Бена похитили. Откуда вы знаете?— Потому что я там находилась. И они использовали армейский вертолет.— Дерьмо… Значит, задействованы высшие эшелоны власти, — с тревогой сказал Рассел.— Насколько высокие? — спросила Пайн.— Быть может, даже более высокие, чем мы думаем. Если они забрали Бена, не исключено, что решили обрубить концы. Или изолировать всех, как поступают с носителями вируса Эбола. Вот почему они пришли за мной.— Однако они оставили меня в живых, — напомнила ему Пайн.Рассел внимательно посмотрел на нее.— Значит, вам очень повезло.— Вы действительно думаете, что в нашем правительстве готовится переворот?Казалось, его позабавила недоверчивость Пайн.— Разве вы сами не сказали только что, что Бена увезли на армейском вертолете? Я знаю, что ФБР изображает из себя патриотов, но у вашего агентства серьезные проблемы, разве не так? Все вы коррумпированы, так говорят.— Но свержение правительства…— Люди сыты по горло округом Колумбия. Они видят в нем лишь сдерживающий фактор. А потом узнаю́т, что диктаторские правительства надирают определенные задницы по всему миру, — и начинают хотеть того же.— Но мы не такие, — возразила Пайн.— То, каковы мы, устанавливают могущественные люди, которые сообщают нам, кто мы есть. Мы — плутократия и являемся таковой уже достаточно давно. А следующий логичный шаг после плутократии — олигархия. Я не занимаюсь демагогией, лишь констатирую факты. Я видел, как это происходит во множестве мест.— Есть ли что-то, о чем вы можете говорить и что позволит мне найти Бена Приста?Рассел сделал долгую затяжку и выдохнул дым в окно.— Вы когда-нибудь слышали про ОЗБ?— Нет, а мне следовало? — спросила Пайн.— Это аббревиатура. Означает «Общество за Бога».— Звучит низкосортно.— В реальности это группа очень серьезных людей. Они оказывают огромное влияние на решение многих мировых вопросов. Среди них есть тяжеловесы во всех областях профессиональной деятельности со всего мира. Нечто вроде «мозгового центра».— Сейчас мозговые центры повсюду, — заметила Пайн.— Но этот политически ориентирован. Он создан более восьмидесяти лет назад. Его члены активно участвуют в ТРД[25]. Публикуют документы, устраивают презентации, работают с правительствами и компаниями по всему миру. Пытаются делать что-то хорошее, как следует из названия.— И какое отношение они имеют к моему расследованию? — спросила Пайн.— Бен Прист являлся членом «Общества».Этли некоторое время молчала, осмысливая слова Рассела.— Хорошо. Вы думаете, что его план с исчезнувшим парнем согласован с «Обществом»?— Я не знаю. — Он пожал плечами. — Но могу утверждать, что ОЗБ имело отношение к нескольким случаям, когда его члены начинали говорить о серьезных недостатках, правительственных злодеяниях в некоторых развивающихся странах, ну и тому подобное.— Но не с коррупцией в нашей стране?— Коррупция есть коррупция, не так ли? И, насколько мне известно, члены «Общества» не стали бы уклоняться от выполнения своего долга.— Как мне их найти?— Им принадлежит здание в округе Колумбия на Эйч-стрит.Пайн снова откинулась на спинку сиденья и положила руки на руль.— Вы можете отвести меня туда? Вы — человек плаща и шпаги. А я — следователь, для которого интересы страны всегда стояли на первом месте.— Я не знаю. Мне нужно подумать.— Мы не можем терять время.Рассел повернулся и снова выдохнул дым в открытое окно.Через мгновение его отбросило на Пайн, когда нога ударила его по голове через открытое окно.Рассел сильно ударился о руль, его швырнуло обратно, и он сполз вперед — его удержал лишь ремень безопасности.Этли посмотрела направо и увидела азиата, но на этот раз у него в руках не было зонтика. Он уже тянулся к дверной ручке.Пайн выжала сцепление и с силой надавила на педаль газа.«Мустанг» рванулся вперед, точно снаряд.Следующий перекресток автомобиль промчался со скоростью семьдесят миль в час.— Проклятье, — сказала она.На втором перекрестке развернулась на сто восемьдесят градусов и поехала обратно, одновременно вытащив что-то из кармана.Вскоре увидела азиата.Он быстро шел по тротуару.Этли сбросила скорость, он замедлил шаг.Она опустила стекло и подняла руку.Азиат приготовился к нападению. И посмотрел на Пайн.Она сфотографировала его на телефон, после чего достала пистолет.Сейчас я прикончу сукина сына.Однако он в одно мгновение исчез.Пайн снова нажала на газ.Пять минут спустя, после множества поворотов она заехала на стоянку возле «Старбакса». Остановив машину, посмотрела на Рассела. У него не было пульса. Глаза остекленели. Он умер. Этли ощупала его затылок. Его позвонки напоминали кусочки головоломки, выпавшие на пол из коробки.Один удар в голову, проведенный в небольшое открытое окно, привел к тому, что спина сильного мужчины была сломана.Несколько минут Пайн размышляла. Когда она приняла решение, оно ей не понравилось, но у нее не было другого выхода. Во всяком случае, так она сможет остаться агентом ФБР и избежать тюрьмы.Пайн выехала со стоянки.Теперь ей предстояло сделать то, о чем она раньше не могла и подумать.Я должна избавиться от тела.Глава 36Этли Пайн обладала невероятной силой.Но труп, как и следовало ожидать, был мертвым весом, и перемещать его оказалось совсем непростым делом.Она открыла пассажирскую дверцу «Мустанга», присела, взяла тело Саймона Рассела под мышки и вытащила его из машины. Затем поставила так, чтобы спина Рассела опиралась на автомобиль, и прижала его бедром ноги к «Мустангу», одновременно придерживая торс предплечьем.Ладно, это будет похоже на обычное силовое упражнение.Досчитав до трех, она отпустила тело. Когда труп начал падать вперед, подхватила его, забросила на плечо и встала. Тело высокого худого мужчины оказалось в воздухе, сложившись пополам на ее широком плече.Пайн медленно двинулась вперед.Она тщательно продумала свой план. Нет ничего «обычного» в том, что агент ФБР несет на плече труп. Она нарушила все известные протоколы о месте преступления, а также несколько законов.Пока Этли сидела в «Мустанге», обдумывая ситуацию и план дальнейших действий, ее мучили сомнения и чувство вины и раздирал на части внутренний конфликт, как никогда прежде. В результате Пайн решила, что ей остается только одно: двигаться дальше. Если она попытается привлечь Бюро, имея мертвое тело на руках, то снова увидит свет дня лишь после того, как достигнет возраста Блюм.Проще всего было бросить тело Рассела в лесу, но она не могла так поступить. Его разорвут на части дикие звери, что будет не только неуважением к нему, но и помешает судебной экспертизе. Этли Пайн, следователь-криминалист, не могла этого допустить.Она удачно выбрала место, далеко в сельской части штата Вирджиния. Здесь не было людей и камер наблюдения. Одна дорога туда и обратно. Ей пришлось довольно долго ездить, пока она не оказалась здесь. Пайн знала эту местность: несколько лет назад, когда она работала в вашингтонском отделении Бюро, ей довелось вести расследование совершенного тут преступления. Типичная территория для действий серийного убийцы. Далеко от любого жилья, вокруг полно земли, где можно похоронить жертву, полиции нет, пустые дороги, никаких свидетелей. Всё как обычно в подобных делах.Старый дом выглядел так, словно его построили в шестидесятые. Проволочный забор завалился, бетонное крыльцо потрескалось, краска на стенах облупилась, двор зарос сорняками.Но у дома имелись двери и окна и никаких соседей. Пайн понятия не имела, кто раньше владел им и почему его тут построили.Здесь пахло гниением и плесенью — время ничего не пощадило.Этли распахнула дверь ударом ноги, внесла Рассела внутрь и положила на дощатый пол. Потом достала из кармана написанную ранее записку и засунула ее в карман его рубашки, чтобы полиция нашла ее и использовала. В ней рассказывалось, что произошло с Расселом.Затем Этли склонилась над мертвецом.— Мне очень жаль, Саймон. Я… я не хотела, чтобы все так закончилось. Но я доберусь до парня, который отнял у тебя жизнь. Чего бы мне это ни стоило.Она вышла из дома, вернулась в машину и медленно покатила прочь с погашенными габаритными огнями. Выехав на шоссе, включила фары и прибавила скорость.Через двадцать минут Пайн взяла одноразовый телефон, позвонила по 911 и сообщила место и то, что они там найдут.Она вернулась к дому в Болстоне, когда уже начинался рассвет. Блюм в пижаме спала на диване. После коротких колебаний Пайн осторожно тронула ее за плечо.Секретарша заморгала и села, а Этли направилась на кухню, открыла холодильник и достала пиво.— Где вы были? — сонно спросила Блюм.— Извините, мне не следовало вас будить.— Всё в порядке. Я ждала вас, но задремала… Что произошло?Пайн откупорила пиво и села на стул напротив.— Я не уверена, что мне следует вам рассказывать.— Почему нет?— Тогда вы станете соучастницей.— Боюсь, этот корабль давно отплыл, моя дорогая. И, если вам станет легче, я стала вашей соучастницей очень охотно.Этли сделала глоток пива и поморщилась — ее рот все еще болел после удара азиата.— Это длинная история.— Я никуда не тороплюсь, — заверила ее Блюм.Пайн последовательно рассказала ей о том, что произошло.— Вам повезло, что азиат не убил вас прошлой ночью, — сказала секретарша, когда Пайн описала смерть Рассела от удара ногой.— Прямо сейчас я не чувствую себя удачливой, но понимаю, что вы имеете в виду. Однако мне удалось сделать снимок. — И она показала Блюм фотографию азиата.Внимательно ее рассмотрев, та заявила:— Он выглядит совершенно безобидным.— Отличное прикрытие, потому что он смертельно опасен. — Пайн сделала несколько глотков пива. — Очевидно, нужно проверить группы особого назначения.— Не хочу выглядеть как слишком заботливая мать, но не кажется ли вам, что сейчас самое время немного поспать? Если вы не восстановите силы, то не сможете двигаться дальше.Этли медленно поднялась на ноги.— Мне не следовало вовлекать во все это вас, Кэрол, — грустно сказала она. — Я не имела права просить вас помогать мне. Я даже не могу сосчитать, сколько законов нарушила. Моя карьера в ФБР отправилась псу под хвост, и уже не важно, как все закончится. Проклятье, скорее всего, я попаду в тюрьму…— Ну, это лишь один из способов взглянуть на проблему, — ответила Блюм.Пайн удивленно посмотрела на нее.— А другой?— Вам удастся раскрыть дело, и вам вручат большую медаль. И приличное место, которое вы сможете занять.Этли мрачно улыбнулась в ответ.— Так говорит Дж. Эдгар Гувер?— Нет, специальный агент Пайн, это в чистом виде Кэрол Блюм.Глава 37Когда сон легко приходил к ней?И было ли такое вообще?Пайн повернулась и посмотрела на часы на телефоне.Девять утра.Она слышала, как люди ходят по коридорам своих квартир. Гудение лифтов. Шорох шин проезжавших мимо машин.Самые обычные звуки. Они не должны были прервать ее сон. Этли плотно закрыла шторы, и солнечный свет не попадал в спальню.Она невероятно устала.Однако проснулась.Пайн встала, босиком подошла к комоду и взяла книжечку с кредитками. Там, за другими документами, лежала самая ценная ее вещь, которая значила для нее даже больше, чем значок ФБР.Она достала старую фотографию и положила ее на ладонь. Снимок был маленьким, как и все остальные предметы в книжечке.Моментальный снимок, сделанный на «Полароиде», столь популярном в те времена, где они запечатлены вместе с Мерси. Этли не помнила ни одной другой такой фотографии. Это было за три дня до исчезновения сестры.Почему-то тот момент навсегда остался в ее памяти.Они вместе с матерью и сестрой пошли в торговый центр, находившийся рядом с домом, где они жили. Мать купила им мороженое, и они уселись на шершавую скамью, пока она курила и болтала с двумя подругами.Потом одна из подруг вытащила камеру, чтобы сфотографировать висевшее в витрине платье, которое ей понравилось. Она не могла позволить себе такую дорогую покупку, но Этли слышала, как женщина сказала, что можно купить похожую ткань и сшить такое же. Потом мать попросила у нее камеру, чтобы снять своих девочек вместе. В их семье не было фотоаппарата, вот почему Пайн не помнила о других снимках с сестрой.Несмотря на то что мать часто находилась под воздействием наркотиков, иногда у них бывали и хорошие моменты. Этли не сомневалась, что она любила обеих дочерей, но по-своему, невнятно и неправильно. Обычно она просто не знала, что с ними делать. Она родила девочек в девятнадцать, и едва ли ее можно было считать взрослой.Мать сделала фотографию, и та тут же автоматически выползла из камеры. Подруга матери показала, как держать снимок за края, пока изображение медленно и чудесно проявляется на бумаге. Позже мать купила дешевую деревянную рамку и повесила снимок в комнате девочек. Почти сразу после этого в их спальню проник незваный гость и унес Мерси. А Этли стала безмолвным свидетелем страшного преступления…Пайн пальцем провела по волосам сестры на фотографии; такого же цвета и фактуры, как и у нее. Существовал лишь один способ различить их: волосы Мерси немного вились, а у Этли были совершенно прямыми.Возможно, в этом содержался какой-то смысл.Пайн часто спрашивала себя, какой стала бы Мерси, повзрослев. Она не сомневалась, что девочка с большим и добрым сердцем, выросши, заботилась бы обо всех, сопереживая любому горю. И выбрала бы такую профессию, чтобы помогать людям, которые в этом нуждались.Да, именно таким стало бы призвание Мерси.Этли была легкомысленной и проказливой девчонкой.Мерси — настоящим ангелом.Но ангел исчез.А проказница стала полицейским.Жизнь любит забавные повороты.Пайн отодвинула штору, распахнула дверь и вышла на балкон, выходивший в маленький зеленый сад, большую редкость в таком густонаселенном районе. Воздух был свежим, небо — безоблачным, солнце давно взошло, но она еще не чувствовала его тепло, потому что смотрела на запад.Складывалось впечатление, что день в столичном регионе будет приятным.А она прошлой ночью избавилась от тела.С этими мыслями Этли вернулась в спальню, чтобы проверить новости на телефоне.Ничего.Она включила телевизор и прошлась по местным новостным каналам.Саймон Рассел был прав. Переговоры с Северной Кореей только что закончились провалом, о чем и доложил ведущий с мрачным выражением лица. «Быть может, Рассел узнал об этом от китайцев», — подумала Пайн. Затем пошло сообщение о пожаре в местной школе, затем — о стрельбе и наконец об учителе, который занимался сексом с учеником. Но никто не рассказал о том, что в заброшенном доме найдено тело, о чем полиции сообщил неизвестный, или об описании убийцы, оставленном рядом с телом. Очевидно, это событие посчитали недостаточно важным, чтобы включить в сводку новостей. Или полиция решила придержать информацию по каким-то своим причинам. Или им просто приказали люди, похитившие братьев Прист.Она отложила фотографию в сторону и крепко проспала еще несколько часов, потом двадцать минут стояла под душем, позволив горячей воде обжечь спину в безуспешной попытке забыть вчерашнюю ночь. Надела чистую одежду, а та, от которой пахло насильственной смертью Саймона Рассела, отправилась в стиральную машину, куда Пайн положила двойную порцию порошка.— Я приготовила ланч и заварила свежий кофе, если вас это интересует, — сказала появившаяся из кухни Блюм, которая держала в руке чашку.— Замечательно, спасибо. Мой рот чувствует себя намного лучше.— Как и ваше лицо, которое выглядит вполне прилично. Целительное действие льда, «Адвила» и отдыха.Они поели сэндвичи, сидя в обеденной зоне на кухне и запивая их кофе. Окно выходило на улицу, где в это время суток кипела жизнь.— Полагаю, на этой улице сейчас больше народа, чем живет в Шеттерд-Рок, — заметила Блюм, бросившая взгляд в окно.— Так и есть, — ответила Пайн, проглатывая последний кусочек сэндвича и принимаясь за картофельные дольки, лежавшие на ее тарелке.— Я успела забыть, как много людей живет на Восточном побережье.— Одна из причин, по которой я отсюда уехала. Слишком много народу.— И, может быть, слишком много бюрократов, пытавшихся объяснить вам, как следует работать?— Да, и это тоже.Этли убрала со стола, сполоснула тарелки и положила их в посудомоечную машину. Когда она вернулась в комнату, Блюм открыла лэптоп.— Пока вы спали, я нашла организацию «Общество за Бога». Выглядит довольно любопытно. Можно считать, что у них нет сайта, но я послушала кое-какие из их выступлений и должна признать, что они произвели на меня впечатление.— А список членов существует в природе? — спросила Пайн.— Мне его найти не удалось. Но у них есть офис на Эйч-стрит.— Рассел так и говорил.— Вы собираетесь туда пойти?— Да.— Я хотела бы составить вам компанию.Этли колебалась.— Если только вы не опасаетесь, что на нас может напасть отряд ниндзя. Но даже и в этом случае я все равно пойду, но тогда мне придется прихватить пистолет. Ваше слово?Пайн разинула рот.— У вас есть пистолет?В ответ Блюм достала из сумочки небольшое, но эффективное оружие.Этли бросила на него взгляд.— «Кольт Мустанг».— Верно. Снаряжен патронами «девять-семнадцать» калибра девять миллиметров.— Совсем неплохо, как резервное оружие; но его убойная сила не впечатляет.— Зато он компактный, легкий и дьявольски точный на близком расстоянии.— Вот уж не ожидала, что вы разбираетесь в пистолетах.— Я из Аризоны. Оружие заложено в нашем ДНК. По слухам, я родилась с копной волос, а в моем очаровательном кулачке был зажат инкрустированный самоцветами никелированный «Дерринджер».— Но в обойме у вашего «Кольта» только шесть патронов.— Если мне потребуется больше шести выстрелов, чтобы справиться, значит, я ошиблась с выбором работы, — с улыбкой сказала Блюм.Пайн оставалось лишь улыбнуться в ответ, и они вместе вышли из квартиры.Глава 38Они взяли «Киа». «Мустанг» уже видели несколько раз, и Пайн беспокоило, что он привлекает излишнее внимание. Если б она не использовала свой внедорожник для отвлекающего маневра, то предпочла бы поехать именно на нем. Задним умом все крепки, а решения, которые принимаются в режиме реального времени, никогда не оказываются идеальными.Они нашли нужный им дом, построенный в древнегреческом стиле с украшенными изящными резными капителями ионическими колоннами, стоявшими по обе стороны от входа. Но он был весьма неудачно втиснут между двумя восьмиэтажными офисными зданиями из стекла и стали. Пайн припарковалась в ближайшем подземном гараже, и они вышли на улицу.Мужчины и женщины в деловых костюмах с рюкзаками и портфелями сновали взад и вперед, без конца проверяли свои телефоны и решали деловые вопросы в тени правительственных зданий.— Весьма энергичный город, — заметила Блюм.— Можно и так сказать, — ответила Пайн. — А можно иначе: столица лжи и болтовни.Они направились к штабу «Общества за Бога». Высокие двойные двери из массивного дуба выглядели достаточно прочными, чтобы выдержать прямое попадание из гранатомета.На стене они увидели звонок и переговорное устройство, а рядом с ними — медную табличку, предлагавшую позвонить.Так Пайн и сделала.Им тут же ответили.— Чем я могу вам помочь?— Мы из ФБР. Хотим поговорить с кем-нибудь о Бенджамине Присте.— Вы можете показать свои документы нашей камере?Пайн заметила, что линзы направлены прямо на них.Дерьмо.Она показала значок, но не стала доставать удостоверение личности.— Благодарю вас. Один момент.Вскоре они услышали звук приближающихся шагов. Дверь распахнулась. На пороге стоял крупный мужчина с козлиной бородкой, в сером костюме с синим галстуком.— Следуйте, пожалуйста, за мной.Пайн и Блюм молча зашагали за ним, разглядывая просторные комнаты из коридора, по которому шли. Удобная мебель, элегантные картины, многочисленные скульптуры. Вдоль стен защитные рейки, декоративные панели, пилястры, колонны, медальоны, балюстрады, фризы и фрески, способные удовлетворить самый полный список желаний любого фаната архитектуры.Их привели в большой офис, вдоль стен которого стояли многочисленные стеллажи с книгами. Казалось, от каждой поверхности поднимается сладковатый аромат трубочного табака.Мужчина с бородкой ушел, прикрыв за собой дверь и не сказав больше ни единого слова.Пайн огляделась по сторонам.— Почему у меня такое ощущение, будто я очутилась в шпионском романе шестидесятых годов? — спросила она. — Где ты, Джордж Смайли[26], когда ты мне так нужен?Блюм обратила внимание на стопку книг, лежавших на приставном столе.— Это арабский язык? — спросила она.Пайн посмотрела через ее плечо.— Да, — сказала она. — Саймон Рассел также читал на арабском языке.— В самом деле?Пайн и Блюм вздрогнули и посмотрели на кресло с высокой спинкой, которое стояло к ним спиной.Сейчас оно повернулось к ним, и они увидели, что на нем сидит маленький мужчина с густыми седыми волосами. Он был одет в костюм-тройку, из нагрудного кармана торчал кончик платка.Когда мужчина поднялся на ноги, оказалось, что его рост не превышает пяти футов[27].— Пожалуйста, присаживайтесь, — сказал он, указывая на два стула, стоявших перед массивным письменным столом, заваленным открытыми книгами. Уселся за него, переплел пальцы и принялся изучать обеих женщин.— Мы не знали, что в комнате кто-то есть, — сказала Пайн.— Очевидно, — не стал спорить мужчина. — Кстати, меня зовут Оскар Фабрикант.— Благодарю вас за то, что вы согласились нас принять.— О, пожалуйста, называйте меня Оскар. Вы обе агенты ФБР?Этли показала значок.— Я — агент. А это моя помощница.Она очень рассчитывала, что сможет довести дело до конца, так и не назвав их имен.Фабрикант кивнул.— А теперь перейдем к делу. Вы только что упомянули Саймона Рассела.— Да. — Пайн была недовольна собой за то, что не дала себе труда более тщательно осмотреть комнату. Теперь мужчина знал, что существует связь между ней и мертвецом.— А откуда вы знаете Саймона?— Я его не знаю.— Однако вам известны его предпочтения в чтении?— Бен Прист рассказал мне о нем, — солгала Пайн.— Понятно. И вы пришли сюда по причинам, связанным с Беном?— Да. — Она оглядела офис. — Вы управляете «Обществом»?— Я не уверен, что кто-то «управляет» этим местом. У нас все более демократично, кто-то даже скажет «хаотично», и нет никакой иерархии. — Оскар улыбнулся.— Тем не менее нас привели именно к вам.— Ну, я здесь дольше, чем другие. Так уж получилось, что мне приходится выполнять многие административные обязанности. Я не против. — Он устроился поудобнее в своем кресле.— Я видела ряд выступлений вашего «Общества», — сказала Блюм. — Это очень интересно.— Благодарю вас, — ответил Фабрикант.— Вы имеете представление о том, где может находиться Бен? — вмешалась Пайн.— А почему вы считаете, что мне это может быть известно?— Он здесь работает?— Никто здесь не работает. Мы добровольно отдаем свое время и умения.— И какого рода деятельностью вы занимаетесь?— Мы анализируем. Читаем. Обсуждаем. Говорим и слушаем. Путешествуем, пишем бумаги. Выступаем с лекциями. Поддерживаем некоторые политические решения. Лоббируем по важным вопросам тех, кто обладает властью. — Он повернулся к Блюм. — Мы выступаем в ТРД, что дает нам глобальную платформу. Я полагаю, что совокупное количество людей, которые нас слушают, достигает одного миллиарда в различных социальных сетях. А это уже серьезно. Что сейчас можно сделать без социальных сетей?— Ну, очевидно, тут есть как плюсы, так и минусы, — заметила Пайн.Фабрикант откинулся на спинку кресла и некоторое время разглядывал визитеров.— Ну, и как я могу вам помочь? — наконец спросил он.— Что вы можете рассказать нам о Бене Присте? — спросила Пайн.— Бен — наш друг. Он обладает острым умом. Путешествует по миру. Очень интересная личность.— Хорошо, но чем он занимается?— Разными вещами. Некоторое время работал в правительстве…— В каком подразделении?— В Государственном департаменте, я полагаю.— Именно такой ответ дают, когда хотят скрыть то, чем они на самом деле занимаются? — спросила Пайн.— Мне нечего больше добавить, — заявил Фабрикант.— Ладно, мы пришли к выводу, что Прист помогает людям, которые в этом нуждаются. И в данный момент — кому-то вполне определенному.— И кому же?— У меня нет имени, но есть фотография.Пайн показала ему портрет из своего телефона. Она внимательно наблюдала за Фабрикантом, чтобы понять, узнает ли тот мужчину.— Не стану утверждать, что я с ним знаком, — ответил Оскар.Либо он был превосходным игроком в покер, либо действительно не узнал человека с экрана телефона, решила Этли.— Вам что-нибудь известно о том, чем Прист занимался в последнее время? — спросила она.— На самом деле нет.Пайн огляделась по сторонам.— У вас впечатляющий кабинет.— Честно говоря, я считаю, что он слишком вычурный. Раньше принадлежал крупному бизнесмену, который ничем не брезговал. Он не американец, но решил построить здесь особняк, когда понял, как выгодно находиться рядом с правительством и людьми, которым нужно давать взятки.— Некоторые вещи не меняются, — заметила Пайн.Фабрикант кивнул.— Тут я с вами согласен.— Разговоры, путешествия и анализ, — проговорила Этли. — Должно быть, это дорогое удовольствие.— Как я уже говорил, все наши члены работают бесплатно. Естественно, мы финансируем их путешествия и другие расходы, но никто не получает заработной платы.— Однако у вас имеются источники финансирования, — не сдавалась Пайн.— У нас есть спонсоры.— И кто они?— Частные люди. И желают таковыми остаться… Вы считаете, что Бену грозит опасность?— Скорее всего.— Это очень печально.— Да, конечно, — для него. — Пайн внимательно посмотрела на него. — Могу я говорить прямо?— Мне показалось, что вы именно так и делаете.— Я еще не вышла на первый уровень боевой готовности.Фабрикант развел руки в сторону.— Прошу вас.— Я пришла к выводу, что в данном случае возможны международные осложнения.— Например?— Послушайте, я намерена рискнуть и считать, что вы действительно общество, которое стремится делать добро, и рассказать вам то, что на данном уровне обычно не делаю — ведь я вас, если быть откровенной, совсем не знаю. Но я чувствую, что у меня остается все меньше времени, и хочу получить полезную информацию на этого мерзавца.— Я вас слушаю.— Речь идет об эпической катастрофе, которая произойдет в самом центре нашей страны и может ее уничтожить.Фабрикант заметно помрачнел.— Надеюсь, это и есть первый уровень вашей боевой готовности. Мне не хотелось бы думать, что возможен переход на более высокий… — Он немного помолчал. — И что же вы имеете в виду?Пайн посмотрела на Блюм.— Не исключено, что речь идет о перевороте в правительстве.Фабрикант не сумел скрыть удивления.— Переворот? Мы живем в Америке, а не в какой-то банановой республике.— Но эта страна началась с революции.— Верно, но много лет назад, — возразил Фабрикант.— Вы считаете, что история никогда не повторяется?— На самом деле она повторяется постоянно.— Тогда ладно, — сказала Пайн.— Вы говорите всерьез?— Люди, которые об этом знают, вполне серьезны.— Вы имеете в виду людей вроде Бена Приста и Саймона Рассела?— И, возможно, китайцев, которые в это вовлечены.— Почему вы так решили?Этли достала телефон. Фабрикант наклонился и посмотрел на фотографию на экране.— И кто это такой?— Человек, который дважды пытался меня убить. Я хотела бы знать его имя и послужной список.— Позвольте мне позвонить тому, кто сможет помочь.Оскар поднял трубку, произнес несколько слов и положил ее.Пайн успела досчитать до десяти, когда в дверь постучали.— Войдите, — сказал Фабрикант.Дверь распахнулась, и вошел мужчина в костюме, почти такой же маленький, как хозяин кабинета.— Покажите фотографию Филиппу, — попросил хозяин кабинета.Тот секунду смотрел на снимок, потом перевел взгляд на Фабриканта и кивнул.— Ты можешь сказать ей, — разрешил Оскар.— Его зовут Сон Нам Чон.— И кто он такой? — спросила Пайн.— Ваш самый худший кошмар, — ответил Филипп.— Даже если он и вправду очень опасен, ему никогда не быть моим самым худшим кошмаром, — резко сказала Этли.— Он китаец? — спросила Блюм.Филипп посмотрел на нее.— Нет.— А кто тогда? — спросила Пайн.— Кореец.— Кореец? Южный или северный? — уточнила Этли.— Насколько мне известно, он родился на юге. В детстве оказался в Северной Корее, там его задержали и отправили в лагерь. Он сумел выжить и теперь работает на тех, кто хорошо платит. Весьма квалифицированный оперативник. И чрезвычайно опасен, если возникает такая необходимость.— Значит, Сон — его фамилия? — спросила Пайн.Филипп покачал головой:— Нет, Чон. Он уже довольно давно живет в нашей стране и изменил имя на западный манер. Чрезвычайно осторожен, у властей ничего на него нет.— Но как такой человек вообще мог попасть в Соединенные Штаты? — спросила Блюм.— Если вы располагаете достаточными ресурсами, возможности есть всегда, — ответил Филипп.Пайн посмотрела на Фабриканта.— Мирные переговоры с Северной Кореей только что закончились неудачей, — сказала она. — И этот тип появляется на американской земле. Как вы думаете, тут есть какая-то связь?— Я не могу утверждать, что связи нет. — Оскар повернулся к Филиппу. — Благодарю, ты можешь идти.— У Приста здесь есть кабинет? — спросила Этли, когда Филип вышел.— Да.— Мы можем на него взглянуть?Фабрикант долго смотрел на нее.— Я буду вам весьма признательна, — сказала Пайн.— Я попробую это устроить, — ответил он. — Идемте со мной.Глава 39В маленьком кабинете Приста совершенно не чувствовался аромат табачного дыма, но он был так же точно завален разными предметами, как и кабинет Фабриканта. Очевидно, представители тесного круга элиты, благосклонных гениев, не отличались аккуратностью. Кроме того, Пайн отметила, что здесь нет никаких личных вещей, фотографий, сувениров из путешествий или репортажей с семейных праздников. Складывалось впечатление, что у Приста просто не было жизни помимо работы.Ну, в этом смысле мы с ним похожи.Книги стояли на полках и были сложены на полу. Папки с документами лежали на столах и тоже на полу. На письменном столе высились горы каких-то бумаг, книг и папок.Почетное место на письменном столе занимал компьютер фирмы «Эппл».Фабрикант наблюдал за Пайн, пока она вместе с Блюм осматривала кабинет.— Прист — человек Возрождения, и у него множество интересов.— У меня складывается впечатление, что вы здесь все такие, — заметила Блюм.— Да, на самом деле так и есть. Однако некоторые из нас специализируются на каких-то отдельных вещах.Пайн села за письменный стол и посмотрела на компьютер.— Мне необходимо войти в него.— Я не уверен, что могу разрешить вам это; к тому же не сомневаюсь, что нужно знать пароль.— Прист оставил флешку, которая, как мне кажется, содержит нечто важное. К сожалению, данные там также защищены паролем.— В таком случае вам не будет никакой пользы от компьютера Бена.— Нет, тут вы ошибаетесь, — возразила Пайн.— В каком смысле?— Я покажу вам.Ее пальцы застыли над клавишами, но она продолжала разглядывать вещи на письменном столе Приста.— Что вы делаете? — спросил Фабрикант.— Профилирую, за неимением лучшего термина.Ее взгляд продолжал блуждать по различным предметам, пока не остановился на кофейной чашке, в которой стояли ручки. На боку у чашки была реклама фильма.Она напечатала Кайзер Созе.Ничего не произошло. Тогда она добавила еще одно слово. А потом еще и поменяла их порядок.Компьютер ожил.— Как вы это сделали? — спросил Фабрикант.— Пароли очень трудно держать в памяти. Некоторые люди используют наборы для различных приложений, что позволяет им помнить только пароль от набора. Но большинство старается совместить их с вещами, находящимися рядом. Это помогает не забывать их. — Она оглядела кабинет. — Тут нет фотографий, произведений искусства или сувениров. Никакого отображения личности человека, который здесь работает. За исключением… — Она указала на кружку. — «Обычные подозреваемые». Кевин Спейси играл персонажа с кличкой Болтун[28]. Я попробовала очевидные комбинации вроде «Болтун это Кайзер Созе». Но я встречалась с Пристом и пришла к выводу, что он совсем непрост. Он идет собственным путем. И я попробовала изменить порядок слов, «Созе Кайзер Болтун», и — бинго.Фабрикант беззвучно похлопал в ладоши.— Впечатляет. Мне нравится, как работает ваша голова.Пайн вставила флешку и подождала, когда появится иконка для пароля.— Вы думаете, пароль будет тем же? — спросила Блюм.— Сомнительно, но я попытаюсь. Быть может, нам повезет.Она напечатала «Созе Кайзер Болтун», но ничего не произошло.— Что же, не получилось.— А вы уверены, что данные на флешке имеют отношение к вашему расследованию? — спросил Фабрикант.— Прист потратил немало усилий, чтобы спрятать ее, так что, при прочих равных, я практически уверена.Она снова стала нажимать на клавиши, и на экране компьютера появился список файлов Приста.— Вы не против, если я распечатаю список его файлов? Тогда я смогу более внимательно изучить их позднее.— Конечно. Но только список файлов, а не их содержимое. Я не могу позволить вам забрать работу Бена без его разрешения.— Ну, я надеюсь, что однажды он вернется и сам все мне даст, — сказала Пайн.— Все действительно настолько серьезно?— А как вы сами считаете, если в деле замешан Сон Нам Чон?Пайн распечатала список файлов и выключила компьютер.Фабрикант проводил их до выхода из здания и, прежде чем закрыть дверь, протянул ей свою визитку:— Здесь все мои контактные номера. Если что-то произойдет и вам понадобится моя помощь, обращайтесь без колебаний.— Благодарю, — сказала Этли, забирая визитку.— Почему вы снова не попытались начать анализировать Приста? — спросила Блюм, когда они шли по улице к подземной парковке. — Ведь это могло помочь подобрать пароль.— Я могу попытаться, — сказала Пайн. — Но если пароль у него в голове, мы его не отыщем.— Стакан наполовину полон.— Верно.— Что вы думаете о людях из «Общества»? — спросила Блюм.— Они либо те, за кого себя выдают, либо лишь витрина для какого-то жуткого дерьма.— Они не стали бы нам помогать, если б были плохими, — сказала Блюм.— Тут все зависит от того, как определять понятия помощь и плохие.— Это правда.Они подошли к «Киа» и сели в машину. Пайн выехала на улицу, свернула налево и сразу бросила взгляд в зеркало заднего вида.— Ну вот, — сказала она.— Что такое?— За нами следят.— Интересно, кто это может быть?— Бросьте, Кэрол. Здесь не требуется трех попыток. «Общество за Бога» село нам на хвост. Господи, я никак не думала, что они будут делать это вот так, не скрываясь.— И как вы намерены поступить? Постараетесь оторваться? — спросила Блюм.— Не совсем.— Почему нет?— Я хотела бы получить кое-какие ответы.Блюм откинулась на спинку сиденья.— Ну, вы всегда знаете, как правильно задать вопрос.Глава 40Мужчина, следовавший за Пайн и Блюм, свернул вслед за ними, продолжая держаться на небольшом расстоянии.«Киа» еще раз повернула налево, потом направо, и мужчина едва успел проскочить светофор, чтобы не отстать от них.Вскоре он на некоторое время выпустил их из вида, но почти сразу увидел опять.Через несколько минут «Киа» припарковалась прямо на дороге рядом с другой машиной.Мужчина оглянулся, увидел у себя за спиной свободное место, заехал на него задом, заглушил двигатель и стал ждать.Блюм вышла из машины.Мужчина посмотрел на часы и откинулся на спинку сиденья.Но уже через мгновение дверь со стороны пассажира распахнулась, и он увидел, что на него направлен пистолет.Пайн забралась в машину и села рядом с ним.— Пожалуй, нам лучше сразу перейти к делу, — сказала она.Мужчина перевел взгляд с нее на Блюм, смотревшую на него через стекло со стороны водителя. Она помахала Пайн и села на заднее сиденье.Обе узнали мужчину — именно он открыл дверь «Общества» и проводил их в офис Фабриканта.— Вы не можете так поступать, — заявил он. — Это противозаконно.Этли вытащила значок:— Вот мое право остановить любого, кто ведет себя подозрительно.— Я ничего подозрительного не делал.— А что делали? — резко спросила Пайн.— Хотел поговорить с вами.— О чем?— Я знаю Бена.Этли опустила пистолет.— Я вас слушаю. Но прежде скажите, как вас зовут.— Уилл Кандлер.— Хорошо, Уилл, я вас слушаю.Кандлер откашлялся и так сильно сдавил руль руками, что костяшки пальцев побелели.— Он чем-то занимался. Чем-то по-настоящему опасным.— Расскажите мне то, чего я не знаю, — предложила Пайн. — И побыстрее.— Некоторое время назад Бен поздно засиделся в своем кабинете. Он выглядел таким взволнованным, что я спросил у него, что случилось.— И что он ответил? — спросила Блюм.— Сначала просто накричал на меня. Сказал, всё в порядке, бла-бла-бла. Но я настаивал. Предложил свою помощь. Я уже давно в округе Колумбия, работал в двух администрациях. У меня есть полезные контакты. К тому же я служил в разных качествах по всему миру.— И он вам открылся?— Кое в чем. Вы должны понимать, что Бен никогда не открывает карты. У него есть несколько друзей, но главным в его жизни давно стала работа.— Да, я знаю; она для него важнее семьи.— Так или иначе, Бен не стал вдаваться в детали, но сказал, что планируется нечто невероятное. И если это событие случится, оно будет иметь глобальные последствия. Насколько я понял, Бен пытался его предотвратить.— Но он не сказал вам, о чем речь? — спросила Пайн.— Нет.— Если Прист узнал про заговор, люди, его организовавшие, должны были догадаться о том, что их планы раскрыты, — сказала Блюм. — И теперь они не станут пытаться довести дело до конца. — Она посмотрела на Пайн. — Ведь так?— Не знаю, — ответил Кандлер. — Я лишь обнаружил, что стоящие у власти люди невероятно изолированы, а потому не в состоянии оценить, что можно осуществить, а что нет.— Иными словами, они опьянены властью, — сказала Блюм.— Да, так будет точнее, — согласился Кандлер.Пайн подумала об армейском вертолете, который сел в Аризоне и улетел через несколько минут, забрав на борт раненых братьев Прист. А потом — о русских в доме Бена Приста. И федералах в доме Саймона Рассела. И, наконец, о Сон Нам Чоне, корейце и наемном убийце. И если переворот запланирован, тогда кто выступает против кого? И кто хозяева Чона?— Возможно, мы сумеем кое-что сделать, — сказала Блюм.Кандлер покачал головой.— Я — ученый, а не Джейсон Борн[29].— Спасибо за информацию, — сказала Пайн. — Если вспомните что-то еще, вот телефон, по которому вы можете со мной связаться.Она написала номер на листке бумаги и протянула его Кандлеру.— Послушайте, есть кое-что еще, — сказал он, когда они выходили из машины.— Что? — быстро спросила Пайн, сунув голову внутрь машины.— Мистер Фабрикант ушел сразу вслед за вами. Я слышал, как он сказал, что куда-то направляется.— Куда?— Я не расслышал. Но спросил у секретарши. Она отвечает за все его перемещения.— И она знала?— Да, знала. Она объяснила, что очень удивилась, когда мистер Фабрикант вошел в ее офис сразу после вашего ухода и сказал, что ему требуется.— И куда же он собрался? Пожалуйста, только не говорите, что в Северную Корею.— Нет, он летит в Москву. Сегодня вечером.Глава 41Все рейсы из округа Колумбия в Москву отправлялись из международного аэропорта Далласа. В тот вечер их было два: «Люфтганза» и «Турецкие авиалинии»[30].Пайн следила за зоной вылета «Люфтганзы», Блюм — за «Турецкими авиалиниями». Этли попыталась использовать свой значок, чтобы пройти контрольно-пропускной пункт Управления транспортной безопасности, но персонал потребовал, чтобы она показала удостоверение личности, а также удостоверение личности Блюм.— Ладно, — сказала Пайн, когда они шли по аэропорту, — мы только что уничтожили наше прикрытие. Если кто-то из нас увидит что-то подозрительное, сразу посылаем сообщение друг другу.— Вас поняла, — ответила секретарша.«Люфтганза» стартовала в десять тридцать, «Турецкие авиалинии» — ровно в одиннадцать. Пайн предполагала, что Фабрикант выберет «Люфтганзу», потому что самолет сначала приземлится в Мюнхене, а оттуда полетит в аэропорт Домодедово. Рейс «Турецких авиалиний» продолжался на несколько часов дольше, но посадка была во Внукове, что существенно ближе к Москве, чем Домодедово.Она посмотрела на часы и принялась изучать людей, расположившихся в зоне вылета.Для маскировки Пайн надела бейсболку и очки для чтения, которые купила в аэропорту. Блюм обзавелась шляпой и тоже очками. Этли делала вид, что смотрит в книгу, которую также приобрела в магазине.Через минуту Пайн улыбнулась. Она угадала, потому что Оскар Фабрикант решительно шагал в ее сторону с небольшой сумкой и портфелем в руках.Этли послала сообщение Блюм, отложила книгу, сняла очки, встала с кресла и двинулась ему наперерез. Потом достала телефон и визитку, которую он ей дал, и набрала номер его сотового телефона.Она видела, как он роется в карманах. Нашел телефон, вынул его и посмотрел на экран.— Быть может, нам лучше поговорить с глазу на глаз, — сказала Пайн, останавливаясь рядом.Фабрикант заметно вздрогнул, когда увидел ее, и убрал телефон в карман.— Ну и ну, какое совпадение, — сказала она. — Вы убегаете, я охочусь…Фабрикант повернулся и быстро пошел прочь, пока не заметил Блюм, подходившую с другой стороны.Он остановился, и Пайн показалось, что его маленькая фигурка начинает растворяться в плитках пола аэропорта.Этли подошла к нему, взяла за плечо и повернула лицом к себе.— Москва? В самом деле? Не хотите объяснить?Фабрикант продолжал озираться по сторонам, когда к ним подошла Блюм.— Не сейчас, — сухо сказал он. — Может быть, когда я вернусь, если у меня возникнет желание.Пайн достала значок.— Вы никуда не полетите. Я официально задерживаю вас.— У вас нет для этого никаких оснований. Я не нарушаю закон, отправляясь в Россию. Так что прошу меня простить.Этли крепче сжала его плечо.— Почему вы собираетесь лететь в Москву?— По делам. По моим собственным делам. — Фабрикант поднял руку и попытался высвободиться, но у него не получилось. — Неужели мне придется вызвать полицию? — гневно спросил он.— Если хотите. Но я думаю, будет лучше, если мы отойдем в сторону и поговорим.— Мне нечего вам сказать. И я должен успеть на самолет.— В таком случае вам стоит вызвать полицию. И тогда я смогу поболтать с ними про «Общество за Бога», место, из которого ведется шпионаж.— Полнейшая чушь.— Неужели? Денежные пожертвования от источников, которые вы отказываетесь раскрыть? Ваши люди, путешествующие по миру и собирающие разведывательную информацию? Кстати, один из членов замешан в заговоре против правительства, а теперь он и вовсе исчез. А как только я рассказала вам об этом, вы сразу собрались в Москву? Что же, давайте обратимся в полицию. Я уверена, что вы успеете все объяснить, а потом отправитесь на свидание с Путиным. Ведь в последнее время русские с нами совсем не ссорились, верно?Чем дольше говорила Пайн, тем меньше становился Фабрикант.— Где вы хотите побеседовать? — спросил он, когда та замолчала.— Здесь есть бар. И мне не помешает выпить.Они нашли место как можно дальше от остальных посетителей бара, к ним подошла официантка и взяла заказ. Пайн выбрала пиво, Блюм — кока-колу, Фабрикант — бокал «Мерло».— Так почему Москва? — спросила Этли. — Мне совершенно точно известно, что ваша поездка носит спонтанный характер и является следствием моего визита.— Я не уверен, что должен вам что-то объяснять.— Вы выбираете такой путь? — сказала Пайн. — У меня есть все основания задержать вас за глупость.— У меня две степени доктора философии из двух университетов Лиги плюща, — резко ответил Фабрикант.— Ну так ведите себя соответственно, — вмешалась Блюм. — Господи, мы не можем впустую тратить время.Все молчали, пока им не принесли заказ.После того как официантка ушла, Фабрикант вытер пот со лба.— Ладно, послушайте: то, что вы рассказали, навело меня на мысль, что поездка в Москву необходима, — сказал он.— Что именно? — спросила Пайн.— Прежде всего, что русские побывали в доме Бена. — Он замолчал и принялся постукивать пальцами по столу.— Оскар, мы ждем, — поторопила его Пайн.— Давид Рот.— Кто?— Человек, фотографию которого вы мне показали, ту, что на вашем телефоне. Тот, кто занял место Бена. Я его знаю. Его зовут Давид Рот.— Но почему вы не сказали мне сразу? — спросила Пайн.— Потому что хотел все обдумать. Более того, именно по этой причине я намерен лететь в Россию.— Но почему? — удивилась Пайн. — Разве Рот — русский?— Нет. Но он много знает о России.— Откуда вы его знаете?— Он хорошо известен в определенных кругах.— В каких именно?Фабрикант выпрямился и посмотрел в глаза Пайн.— Давид Рот является одним из главных инспекторов по ОМП.Пайн и Блюм переглянулись.— Рот инспектирует оружие массового поражения? — переспросила Пайн.— У него легендарное прошлое, — продолжал Фабрикант. — Дело в том, что его отец, Герман Рот, был одним из ведущих инспекторов во время первой проверки, которую наша страна проводила вместе с Советским Союзом в девяностых годах. Обе стороны договорились об уменьшении ядерных арсеналов, а для этого требовались реальные проверки на местах. Именно тогда произошел развал Советского Союза, однако инспекции продолжались, и сокращение арсеналов завершилось к две тысячи первому году. Со временем Давид занял место отца.— Но зачем эксперту по ОМП спускаться на муле на дно Гранд-Кэньон? — спросила Пайн.— Понятия не имею, — ответил Фабрикант. — Но это вызывает тревогу.— Я бы сказала, что это преуменьшение года. Я же говорила, что речь идет о правительственном перевороте внутренними силами.— А вы уверены, что в заговоре участвуют только внутренние силы?Пайн, собравшаяся сделать глоток пива, медленно опустила бутылку.— Что вы имеете в виду?Фабрикант огляделся по сторонам и понизил голос:— Русские пытались повлиять на результаты последних выборов, используя самые разные инструменты: средства массовой информации, внедрение фальшивых сведений, попытки давления на избирателей и так далее.— Все это задокументировано, — заметила Этли.— Да, но не исключено, что это лишь первый шаг.Она подалась вперед.— Вы хотите сказать, что их план включает в себя несколько шагов?— Все, что делают русские, рассчитано на большие сроки, — ответил он. — В этом отношении они похожи на китайцев. А американцы склонны мыслить короткими периодами. Взгляните на наш бизнес, к примеру. Он существует лишь на протяженности одного квартала, поскольку Уолл-стрит считает, что так правильно.— То есть вы хотите сказать, что вмешательство в последние выборы могло быть лишь первым залпом? — вмешалась Блюм.— Давайте взглянем на проблему так: они атаковали наш демократический процесс выборов, но вследствие этого произошло кое-что еще, — ответил Фабрикант.— Что?— Многие американцы перестали верить властям. А также Конгрессу и средствам массовой информации. — Он указал пальцем на Пайн: — И ФБР.— И к чему это нас ведет?— История показала, что, когда люди перестают верить властям, правительства часто свергаются, — сказал Оскар.— Но здесь подобные вещи невозможны, — возразила Блюм. — Вы сами сказали, что у нас не банановая республика.— Ну, так говорят про себя все страны, пока с ними не случается что-то подобное— О какой вовлечённости русских идёт речь? — спросила Пайн.Фабрикант пожал плечами:— Точно не знаю. Но некоторые американцы, занимающие высокопоставленное положение, восхищаются русскими. Они считают, что их модель управления эффективнее в ряде важных аспектов. И они такого же мнения о китайцах, способных принимать решения и мгновенно их выполнять. В то время как демократия беспорядочна и неэффективна; к тому же она часто впадает в ступор. Что делает диктатуру более привлекательной формой правления.— Но только не для меня, потому что тогда нам пришлось бы расстаться со свободой, — заявила Пайн. — Я предпочитаю беспорядочность и недостаточную эффективность.— Но вы уже частично расстались со свободой, — парировал Фабрикант. — Ради компенсаций, которых никогда бы не получили. Я не стану утверждать, что согласен с таким подходом. Более того, я его противник. Но эти идеи не настолько безумны, чтобы другие в них не верили. Мало того, я смело могу утверждать, что многие из тех, кто стоит у власти, поддерживают диктатуру.— Значит, вы считаете, что русские перешли от удаленных атак на информационные системы к работе с некоторыми американскими партиями с целью превратить нашу страну в нечто напоминающее Россию? — спросила Блюм.— Лаконично, но точно во всех принципиальных аспектах, — ответил Фабрикант.Пайн и Блюм еще раз переглянулись.— Итак, по поводу вашего путешествия в Москву? — сказала Пайн.— Я намерен проверить свою теорию. Я провел там значительное время, и у меня имеются серьезные контакты в критически важных местах. Возможно, мне удастся получить какие-то ответы.— И что будет, если ваша теория окажется верной? — спросила Блюм.— Тогда я вернусь и попытаюсь помешать ее реализации.— Однако мы можем прочитать о свержении правительства уже в завтрашних газетах, — заметила Этли.— Но мы все равно должны попытаться, — сказал Фабрикант.— Я не намерена сдаваться, — заявила Пайн. — Просто считаю, что нужно действовать максимально быстро.— И как вы предлагаете это сделать? — спросил Фабрикант. — Я не могу вбежать туда и закричать о заговоре и попытках свержения правительства при помощи русских. В таком случае я просто исчезну.Этли посмотрела на часы.— Ладно, вы всё еще успеваете на свой рейс, — сказала она. — У вас есть мой телефон, а у меня — ваш. Будем поддерживать связь.Казалось, Фабриканта удивило ее поведение.— Благодарю вас.— Еще рано меня благодарить. Мы не знаем, что принесет нам завтрашний день.Они встали и направились к выходу из кафе, где столкнулись с двумя мужчинами в форме.И тут все договоренности были нарушены.Глава 42АДМИНИСТРАЦИЯ ВАШИНГТОНСКОГО АЭРОПОРТА.Так было написано на блестящих значках.Их было двое; стройные, мускулистые, мощные предплечья с выступающими венами, холодные взгляды. Каждый держал руку у ремня с кобурой, возле рукояти пистолета.Тот, что справа, посмотрел на Этли.— Специальный агент Пайн? — спросил он.Она наклонила голову, оглядывая полицейского с головы до ног. Потом посмотрела ему в лицо.— В чем дело?— Мы получили инструкции задержать вас, — вмешался второй полицейский.— От кого инструкции и на каком основании вы хотите меня задержать?— Нам не сообщают подобные детали, мэм; мы лишь должны задержать вас до того момента, когда за вами приедут.— И где вы намерены меня держать? — спросила Пайн.— У нас имеется специальное место. — Он посмотрел на Фабриканта и Блюм. — И ваших друзей тоже.— Я должен успеть на самолет, — сказал Фабрикант.Первый полицейский покачал головой, снял фуражку, открыв короткую стрижку, вытер лицо и снова надел фуражку.— Ничего не можем поделать. Извините.— В ваших инструкциях говорится «друзья и знакомые»? — уточнила Пайн. — «Остановить и задержать»?— Мы делаем то, что нам говорят, мэм. Пожалуйста. Следуйте за нами. — Он указал на дверь, которая находилась слева от него.Войти в нее можно было только при помощи специальной карты-пропуска.Этли посмотрела на дверь, потом окинула взглядом аэропорт, где было полно людей.— Ладно, идем, — сказала она.Они все вместе подошли к двери, где один из офицеров вставил карточку, открыл дверь, и они оказались в пустом коридоре.— Куда теперь? — спросила Пайн. — У вас здесь есть камера?— Верно.— Могу я сделать телефонный звонок?— Я так не думаю.— Почему?— Мы лишь выполняем инструкции.— Вы слишком часто это повторяете, — заметила Этли.— Потому что это правда.— Могу я поговорить с вашим начальством?— Зачем? У вас есть жалобы?— Да, есть, но, если подумать, лучше я направлю их непосредственно вам.Пайн нанесла ему с разворота удар ногой в голову, сразу сбив с ног. Когда он попытался подняться, она провела мощный выпад локтем в голову. Полицейский рухнул на пол и остался неподвижно лежать.Когда его напарник потянулся к пистолету, Блюм уже успела вытащить свой и направить ему в голову.— Держите руки так, чтобы я могла их видеть, и у нас не возникнет проблем. Если вы попытаетесь отобрать у меня пистолет, то сразу станете очень, очень мертвым.Она приняла стойку Уивера, чтобы у него не осталось ни малейших сомнений в том, что она способна выполнить свою угрозу.— Вы совершаете большую ошибку, — прорычал полицейский.— Господи, вы напали на полицейского! — воскликнул Фабрикант.— Все верно, она так и сделала. А теперь опустите пистолет, — сказал полицейский Блюм.— Ни за что, — ответила та.— Пожалуйста, делайте, как он сказал, — взмолился Фабрикант. — Нас могут застрелить.— Если я опущу пистолет, они нас обязательно застрелят, — ответила Блюм.Пайн достала оружие и направила его на полицейского.— На колени, — сказала она. — И я не буду повторять дважды.Мужчина опустился на колени.Как только он это сделал, Пайн тут же ударила его по голове рукоятью пистолета. Мужчина застонал от боли, потерял сознание и упал вперед.С помощью Блюм они уложили полицейских рядом и сковали их пластиковыми наручниками.— Возвращает к приятным воспоминаниям о том, что произошло на стоянке в Теннесси, — заметила Блюм. — Мужчины совершают глупые поступки. Этому просто нет конца.— Господи! — вскричал Фабрикант. — Вы атаковали двух полицейских офицеров. — Потом он сердито добавил: — И сделали меня соучастником. Я могу сесть в тюрьму.— Я бы не стала из-за этого беспокоиться, — сказала Пайн.— Но я видел, как вы на них напали. Вы не сможете это отрицать.— Она имела в виду совсем другое, — сказала Блюм.— В таком случае поясните, потому что я вас не понимаю.— Она имела в виду, что они не настоящие копы, — сказала Блюм.— О чем вы говорите? — прорычал Оскар и указал на лежавших на полу мужчин. — Видит бог, они же в форме. Они нас задержали.— Не имеет значения, — сказала Пайн. — Они фальшивки.— Но откуда вы знаете? — не унимался Фабрикант.Блюм указала на грудь одного из них:— У него нет личного знака с именем. Большая ошибка номер один. Ни один полицейский не забудет надеть значок. Более того, тебе не разрешат заступить на дежурство, если у тебя его нет. Существует несколько причин, по которым это необходимо.— И у них неправильная обувь, — добавила Этли, указывая на мокасины мужчин. — На дежурстве нельзя носить ничего похожего. — Затем она указала на ствол, торчавший из кобуры одного из них. — Не говоря уже о том, что ни один коп не надевает на пистолет глушитель.— Три страйка, и ты вылетел, — сказала Блюм.Ошеломленный Фабрикант посмотрел на нее.— Значит… они собирались…— Выстрелить нам в голову из пистолетов с глушителями, — спокойно заявила Блюм.— Ладно, вам нужно поспешить, чтобы не опоздать на рейс, — сказала Пайн Фабриканту. — Постарайтесь выяснить все, что получится. И дайте мне знать как можно скорее.— А что вы сделаете с ними? — Он указал на лежавших на полу мужчин.— Рано или поздно их найдут, — ответила Пайн. — И я очень надеюсь, что у них будут большие неприятности из-за того, что они выдавали себя за полицейских аэропорта. Не моя проблема — и это хорошо, потому что мои возможности ограничены.Фабрикант кивнул, еще раз посмотрел на скованных мужчин и выбежал в дверь. Пайн и Блюм последовали за ним и зашагали в противоположном направлении.— Ну что ж, похоже, все развивается по худшему сценарию. Очевидно, эти парни имели доступ к данным Агентства транспортной безопасности, если им стало известно, что мы прошли через контрольно-пропускной пункт.— Они действовали быстро.— Ты действуешь быстро, если у тебя есть ресурсы. Но если ты спешишь, то ошибаешься в мелких деталях. Именные значки, обувь и глушители. Впрочем, последняя ошибка уже очень серьезная.— Благодарение Господу за большие ошибки. Теперь мы сможем прожить еще один день, — сказала Блюм.— День еще не закончился, — напомнила ей Пайн.Глава 43Пайн разобрала «Глок» и «Беретту» и принялась тщательно чистить каждую деталь. Блюм уселась напротив за кухонным столом.— Позвольте угадать: это ваш способ ухода от стресса? — спросила она.Этли не подняла глаз. Она чистила ершиком дуло «Глока».— Помогает сконцентрироваться. Что, в свою очередь, ослабляет напряжение, — согласилась Пайн. — Если ты плохо ухаживаешь за своим оружием, это может стоить жизни.Блюм пила чай, осматривая кухню.Было ранее утро следующего дня; после рассвета прошло совсем немного времени, но в окна начал просачиваться свет.Обе женщины выглядели усталыми и растрепанными. Обе явно спали не слишком хорошо.— Когда я была молодой, то могла легко представить, как я радостно готовлю на кухне, а под ногами у меня бегает шестеро детишек, — сказала Блюм.Пайн подняла голову.— Но вы же это сделали, верно?— О да, дети у меня есть. Но ничего похожего со мной не происходило. Мы жили в трейлере размером с эту кухню. Скотт, мой бывший муж, не мог позволить себе даже спаренный передвижной дом. К тому же он был слишком занят в день зарплаты — пропивал деньги. Если получал.— Как же вы сумели вырастить детей?— Я умела хорошо шить. Меня научила бабушка. Я продавала платья в магазин в городке, где мы жили. И еще пекла торты. И убирала дома, когда дети уходили в школу. А в свободное время даже работала водителем такси. Я делала все, что было в моих силах, чтобы вырастить детей.— Но вы были молоды, когда начали работать в ФБР.— Я вышла замуж в девятнадцать, специальный агент Пайн. И все мои дети родились к тому моменту, когда мне исполнилось двадцать восемь. Все это время я постоянно была беременна. — Прежде чем Этли успела спросить, как можно родить столько детей за такой короткий промежуток времени, Блюм добавила: — Однажды у меня родились близнецы.Когда она произнесла слово «близнецы», Пайн снова принялась чистить оружие. Однако секретарша еще не закончила.— А потом пришло время, когда дети пошли в школу, и я ответила на объявление, в котором предлагали место в ФБР. Прежде я никогда не работала в офисе. Или на правительство. Но мне была ужасно нужна эта работа.— Почему?— Она считалась престижной. Это же Эф-Бэ-Эр. Но я не знала, возьмут ли меня туда. Я прошла курс в колледже. За два года получила диплом младшего специалиста. А еще я взахлеб читала. И очень внимательно следила за новостями во всем мире. Мне казалось, что я обладаю высокими этическими принципами, просто мне никак не удавалось себя проявить.— Но почему вы сомневались, что получите работу? — спросила Пайн.— Я знала, что на эту должность претендовало много женщин, обладавших более высокой квалификацией, чем я. И, да, тогда офисную работу делали исключительно женщины. Мужчины вели расследования, а женщины заполняли бумаги и готовили кофе. — Она немного помолчала. — Другая проблема состояла в том, что Скотт занимался всякой дрянью. Практически на грани нарушения закона. Я не сомневалась, что Бюро тщательно меня проверит. Сама я никогда не совершала противоправных действий, но если б они заглянули в прошлое Скотта, то могли бы решить, что я его соучастница, или пошли бы по пути наименьшего сопротивления и выбрали одну из сотен других женщин, у которых не было таких проблем.— Но вы получили работу. Должно быть, они поговорили с вашим мужем, — сказала Пайн.— Так и было. И Скотт совершил благородный поступок. Он сказал им, что я не имею ни малейшего отношения к его делам. И дал мне самые лучшие характеристики. Как и все остальные, к кому они обращались. Ну, вы знаете, обычные дела: трудолюбивая, честная, патриотически настроенная…— Значит, ваш бывший в конце концов повел себя благородно.— Не совсем.Пайн отложила инструменты и посмотрела на Блюм.— Как так?— Через неделю после того, как я получила работу, Скотт подал на развод. Оказалось, что он встречался с богатой шлюхой на тридцать лет его старше. Он вдохновенно лгал ей, и, как многие другие женщины — к величайшему сожалению, — она полностью попалась в его сети. Он был красивым, тут следует отдать ему должное. И обаятельным. И ужасным козлом, когда начинал прикладываться к бутылке. Так или иначе, но он ушел к ней, переселился в большой дом и стал водить ее «Ягуар». Но из-за того, что все деньги принадлежали ей, я не получала алиментов. От него приходили смехотворные суммы, и всегда с опозданием. Во время развода Скотт сказал, что дал мне хорошие рекомендации и взял на себя ответственность за свои действия, чтобы я получила работу и смогла содержать детей самостоятельно, потому что он уже собирался уйти.— Как вам удалось удержаться от искушения застрелить его? Я серьезно.— Временами я была к этому близка, — призналась Блюм. — Но не могла оставить детей без присмотра.— Тем не менее вы говорите, что сейчас далеки от детей. А ведь вы всем пожертвовали ради них.— Мне очень нравилось в Бюро, однако платили там совсем мало; впрочем, льготы и пособия были хорошими. В результате, чтобы сводить концы с концами, я пошла на вторую работу. А иногда мне приходилось работать еще в двух местах. Из чего следовало, что я почти не занималась детьми и пропускала важные события в их жизни. Выступления, каникулы, спортивные соревнования и однажды выпускной вечер. Они обижались. Я совершенно точно это знала, ведь они не раз говорили мне об этом открытым текстом. Возможно, винили меня за то, что их оставил отец… впрочем, он никогда не обращал на детей особого внимания.— Должно быть, вам было тяжело.Блюм допила чай.— Да, нелегко. Но они были моими детьми, и я их любила. Несмотря ни на что.— А что стало со Скоттом?— Он потратил все шлюхины деньги и нашел другую. А потом стал толстым и лысым, и его прежний бизнес накрылся. Затем появились проблемы со здоровьем. Насколько я знаю, сейчас он находится в каком-то государственном доме для престарелых на Восточном побережье. Он звонил мне оттуда несколько раз.— И что сказал?— Что ему одиноко и хотелось бы с кем-нибудь поговорить.— Как смело с его стороны…— О, я с ним поговорила. Это уже не имело никакого значения. Он оставался отцом моих детей. К тому же Скотт расплатился за свою паршивую жизнь. Должно быть, он внес меня в свой контактный лист, потому что около полугода назад мне позвонили из заведения, в котором он находится. Сказали, что у него началось раннее слабоумие. Он перестал помнить то, что было вчера.— Может быть, это не так уж и плохо, — заметила Пайн, глядя в сторону.— Ну, почему же? У него были и хорошие воспоминания.— Я имела в виду плохие.Блюм внимательно посмотрела на нее.— Я сумела поведать вам историю всей своей жизни за десять минут. А вы?— Вы же сказали, что читали мое досье. И как оно вам? — спросила Этли.— Всегда лучше услышать из первых уст.Пайн пожала плечами и ничего не ответила.— В тот раз, когда вы зашли в офис после пробежки, на вас была жилетка. Татуировки на дельтовидных мышцах. Близнецы и Меркурий. Это связано с двойняшками. И вы опустили глаза, когда я сказала, что родила близнецов. — Блюм посмотрела на Пайн. — А еще слова «Без Пощады» на ваших предплечьях.— У многих людей есть татуировки.— У многих людей обычные татуировки. «Люблю тебя, мама», акула или роза. Но не у вас. Ваши татуировки имеют смысл. Важный для вас.— Вы психолог? — тихо спросила Этли, смазывая пружину спускового крючка.— Нет, но, в отличие от большинства людей, я хороший наблюдатель. И слушатель.— Я в порядке. Благодарю. — Пайн принялась собирать пистолеты.— Дэниел Джеймс Тор?Руки Этли слегка дрогнули, и металлические детали звякнули, стукнувшись друг о друга.— Хотите поговорить? — спросила Блюм.— Нет. Почему у меня должно возникнуть такое желание?— Потому что мы вместе прыгнули в пропасть, — ответила Блюм. — Вот только нам еще не удалось приземлиться на дно каньона, и никакой игры слов. Я считаю, что у меня появились кое-какие права и привилегии в отношениях с моей соучастницей в преступлениях. Если вы со мной не согласны, я вас пойму. Но такова моя позиция; просто я хочу, чтобы вы о ней знали.Пайн закончила собирать «Беретту» и вернула оба пистолета в кобуру.Блюм терпеливо ждала.Снаружи начался легкий дождь.— Я проверила, рейс Фабриканта стартовал вовремя, — сказала Этли, бросив взгляд на часы. — Скоро его самолет сядет в Мюнхене.— Будем надеяться, что он узнает что-нибудь полезное.Пайн рассеянно кивнула и некоторое время молчала.— Полиция считала, что это сделал отец. Забрал мою сестру, — после долгой паузы заговорила она.— Не хочется быть бесчувственной, но вы уверены, что он невиновен?— Отец прошел тест на детекторе лжи. Как только выяснилось, что Мерси исчезла, он был уже сломленным человеком. Мои родители развелись. Отец покончил с собой.— Он оставил записку?— Мне об этом ничего не известно. Мой отец не был склонен к планированию. Он действовал, повинуясь импульсам.— Он мог покончить с собой из чувства вины, — осторожно предположила Блюм.— Я так не думаю. То есть я хочу сказать, что он не испытывал вины за то, что причинил вред Мерси. Он не мог смириться с тем, что был слишком пьян, чтобы защитить ее.— Почему вы так уверены?— Я прошла реконструкцию памяти, под гипнозом. Отец ни разу не возник в моих воспоминаниях, зато появился Дэниел Джеймс Тор.— Вы помните, как он похитил вашу сестру?— Вот только я не знаю, действительно он это сделал или мое сознание само пришло к такому выводу, — ведь мне было известно, что он находился поблизости в то время, и я хотела наконец выяснить, что случилось с сестрой.— Я понимаю вашу дилемму.— Вы знали о Торе?— Конечно. Я работала в Бюро, когда его взяли в Сиэтле. Он убивал женщин и молодых девушек и на Юго-Западе тоже. Одну во Флагстаффе.— А еще одну в Фениксе и одну в Хавасу-Сити. Эти три места образуют треугольник.Блюм задумчиво кивнула.— Верно. Теперь я вспомнила. Он создавал математические закономерности. Так его и поймали. Какой идиот…Пайн покачала головой.— Конечно, у Тора отсутствуют некоторые хромосомы, но он совсем не идиот.— Значит, вы с ним встречались?— Верно.— И как прошел ваш разговор?— Плохо.— Он признался в похищении вашей сестры?— Нет. Я на это и не рассчитывала. Во всяком случае, не во время первой встречи.— Первой? Вы намерены поехать к нему в тюрьму еще раз?— Таков мой план.— И какова цель?— Правда. Называйте меня наивной, но это единственная цель, которую я преследую с самого начала.— А если вы ее так и не узнаете? Потому что я не представляю, чтобы такая мразь, как Тор, когда-нибудь выдал свою тайну. Зато могу представить, как он развлекается, завязывая вас узлами. Что еще ему там делать?— Тут я готова рискнуть.Прежде чем Блюм успела ответить, загудел сотовый телефон, и Этли посмотрела на пришедшее сообщение. Его прислал Курт Феррис.Уходите немедленно. Они знают, где вы находитесь. Будут у вас через десять.— Пора сваливать! — рявкнула Пайн.Она и Блюм схватили сумки, которые так и не распаковали, и побежали к парковке.Через шестьдесят секунд «Мустанг» выскочил из подземного гаража и помчался на юг. Пайн свернула на следующем перекрестке и поехала обратно, пока не оказалась в трех кварталах от дома, где находилось их временное жилище, после чего остановила машину возле начала одного из переулков.— Что вы делаете? — спросила Блюм.— Хочу кое-что проверить.Минуту спустя к дому подкатили четыре черных внедорожника, и внутрь вбежали двадцать бойцов в полном снаряжении.Блюм посмотрела на Этли.— Вы именно это хотели увидеть?Та кивнула, и они уехали подальше.— Курт не написал мне, кто за нами придет, — сказала Пайн. — Я подумала, что это может быть Бюро.— Мы едва успели, — сказала Блюм. — Интересно, как им удалось узнать, где мы остановились?— У военной разведки повсюду глаза и уши. К тому же в здании полно камер. К счастью, Курт сумел узнать об опасности и предупредить нас.— У Большого Брата утечки? — заметила Блюм.— Большой Брат подсел на стероиды. И они собираются преследовать нас по полной программе.— Ну и кем вы хотите быть? — неожиданно спросила Блюм.Пайн удивленно на нее посмотрела, выезжая на автостраду и вдавливая педаль газа в пол.— Что?— Вы хотите быть Тельмой или Луизой?[31]Глава 44Они расплатились наличными за номер в мотеле в округе Стаффорд, штат Вирджиния, примерно в часе езды к югу от округа Колумбия, и устроились в маленьком дешевом номере, вновь оставив сумки нераспакованными, как делали в течение всей поездки.Блюм села на одну из двух кроватей.— Как вы думаете, у Курта будут неприятности? — спросила она. — Из-за того, что он позволил нам у него остановиться?— Я сказала ему, чтобы ссылался на неведение. Я — его подруга, которая попросила разрешения остановиться в его доме, пока он в отъезде. Курт не знал, чем я собиралась заниматься на самом деле.— Но как ему удалось узнать, что за нами выслали целый отряд? — спросила Блюм.— Курт работает в Отделе уголовного розыска ФБР. Естественно, у него полно друзей среди военных, в том числе в разведке. Должно быть, они сообщили ему, или он сам узнал через сети, которые регулярно прослушивает.— А как, по вашему мнению, к этой истории относится ФБР?Пайн села на другую кровать, сняла туфли и легла.— Трудно сказать. Они знают, что я солгала относительно своей поездки, им известно, что я продолжаю расследование после того, как мне приказали его прекратить. И им уже наверняка сообщили про двух парней в аэропорту Далласа.— Как вы думаете, Бюро сумело связать Саймона Рассела с последними событиями? — спросила Блюм.— Тут все на уровне предположений. Они вполне могут не знать про армейский вертолет, который увез Приста и его брата… Проклятье, вполне возможно, что они вообще не занимаются этим делом.— Но почему?— Национальная безопасность кроет все. Весьма вероятно, что их отозвали точно так же, как они отозвали меня.— Как может выглядеть свержение правительства? — задумчиво спросила Блюм.— В других странах президент или группа генералов захватывают средства массовой информации и заявляют: вследствие — сюда вставляем любую идиотскую причину — вводится военное положение, выборы откладываются из-за присутствия повсюду врагов нации, в том числе в высших эшелонах власти. Это оправдывает отказ от демократических норм. Затем президент сообщает, что остается на должности пожизненно. Посмотрите, что происходит в Китае. Или, например, генералы вводят танки в столицу и говорят всем, что теперь они отвечают за страну и спасут ее. А гражданам остается лишь исполнять приказы. Или группа советников высшего звена устраивает хунту. Или несколько миллиардеров, которым надоело выбрасывать деньги на содержание консервативных партий, выбирают более прямой путь к осуществлению своих целей.Блюм посмотрела на нее.— Ну и что мы можем сделать? Реально?— Для меня это новая территория, Кэрол. В Куантико не читали курс о том, как противодействовать свержению правительства США. Может быть, им следует его ввести.— Каким будет наш следующий шаг?В ответ Пайн открыла страницу с названиями файлов Бена Приста.— Нам необходимо отыскать пароль к флешке. Он может находиться в названии других файлов с его компьютера.Этли открыла лэптоп, сидя на кровати и положив рядом телефон с названиями файлов, выведенными на экран.— Прист уже показал нам, что относится к категории людей, которые связывают пароли с личными вещами, — сказала она.— А на что еще он мог опираться, придумывая пароли? — спросила Блюм.— Возможно, на что-то у себя дома…— Что лежало вместе с баскетбольным мячом и спортивной фуфайкой?— Что еще может быть? — продолжала размышлять Пайн. — У него есть брат с детьми. Значит, у Бена Приста имеются племянники. Подождите минутку, вы же ходили на ланч с его женой. Вы узнали…— Конечно, узнала. Их зовут Билли и Майкл. — Блюм еще немного подумала. — Билли одиннадцать лет, Майклу — девять.Пайн записала эти сведения на листок бумаги.— Еще какие-то детали? — спросила она.— Билли любит обычные лыжи и водные, он питчер[32] в команде Малой лиги. А еще ужасно боится, что ему предстоит ходить на свидания, когда он станет старше. Майкл — самый главный читатель в семье, занимается лакроссом и часто выводит мать из себя. И еще играет на бас-гитаре. Оба проводят много времени в социальных сетях, не выпускают из рук сотовые телефоны — в особенности Билли — и считают, что единственная цель в жизни их отца состоит в том, чтобы быть их личным банкоматом. Возможно, это связано с тем, что он постоянно работает.— И вы столько всего узнали во время ланча с женщиной, с которой только что познакомились?— Матери легко идут на обмен информацией. Мы делаем это исключительно эффективно. И с большими подробностями. Она тоже много узнала про моих детей.Пайн делала заметки, пока Блюм говорила.— Хорошо, вы дали мне много идей для поиска паролей.Она работала несколько часов, используя программу для создания диаграммы на основе подсказок Блюм, а также названия файлов из компьютера Приста.После того как последний вариант не сработал, Пайн разочарованно вздохнула.Блюм, задремавшая на своей кровати, проснулась через минуту. Дождь барабанил по крыше одноэтажного мотеля.— Не вышло, как я понимаю, — сонно сказала секретарша.— Судя по всему, семья его брата не настолько для него важна, чтобы стать основой для пароля, а в названиях файлов нет никаких подсказок касательно его работы.— Я ужасно хочу есть, — заявила Блюм. — Когда мы ехали сюда, я видела на улице кафе.Они припарковались за зданием кафе и вошли внутрь. Сделав заказ, сидели и пили кофе, а за окном шумел дождь.Блюм выглянула в окно.— Господи, неужели здесь всегда так? — проворчала она. — Скоро я начну подумывать о самоубийстве… Мне просто необходимо солнце.— У них идет дождь, но бывает и солнце. А потом наступает осень и выпадает снег, — отозвалась Пайн.— Вот уж спасибо… — Блюм содрогнулась. — Так вот почему вы перебрались на Юго-Запад? Из-за погоды.— Я почти что уехала в Монтану или Вайоминг.— Господи, вы знаете, как много снега там выпадает? — с ужасом спросила Блюм.— Погода не имела для меня решающего значения.— Что же тогда?— Я уже говорила. Люди — точнее, их отсутствие. — Она посмотрела на Блюм, которая поднесла к губам чашку с кофе. — Я не люблю толпы.— А как вы определяете толпу?— Ну, когда есть еще кто-то, кроме меня.— Ну, тогда я сожалею, что создаю вокруг вас толпу, — немного обиженно сказала Блюм.— На самом деле, Кэрол, я рассматриваю нас как одну единицу, поэтому когда говорю «меня», то включаю вас, и наоборот.— Вы знаете, когда у меня в доме было шестеро детей, из них трое в пеленках, я мечтала побыть одна, хотя бы несколько минут. Я жила с ощущением, что в каждую секунду моей жизни кто-то зовет меня и требует, чтобы я что-то сделала.— А теперь? — с любопытством спросила Пайн.— Я живу одна. Просыпаюсь одна. Ем одна. Ложусь в постель одна. — Она посмотрела на Пайн над чашкой с кофе. — И я никому такого не посоветовала бы. Никому. Толпа там или нет… Иногда дело просто в другом человеческом существе, которое греет тебе ноги в постели или приносит аспирин, когда у тебя жутко болит голова. И я говорю совершенно серьезно.Принесли их заказ, и они, погрузившись в собственные мысли, молча принялись за еду.— О чем вы думаете? — спросила Блюм, когда они закончили есть.— О расследовании. О моей карьере. Можно ли сказать, что и то и другое закончилось?— А вы никогда не думали о карьере вне Бюро? — спросила Блюм.— Нет.— Я Лев. По знаку Зодиака. Мы — упрямые фанатики контроля с небольшой добавкой доброты. Но мы адаптируемся. Я думаю, вы тоже сумеете. Кстати, вы, случайно, не Лев? Или у вас другой знак?Пайн смотрела на нее, но не отвечала.— Я спросила… — начала Блюм.Она смолкла, увидев, что Этли вскочила на ноги и бросила на стол деньги.— Уходим.— Что такое? — спросила секретарша, когда они быстрым шагом возвращались в мотель.— Вот мой ответ на ваш вопрос: я Козерог.Глава 45Исписанные возможными паролями листочки бумаги валялись по всей кровати Пайн. Блюм активно помогала ей, подсказывая слова, которые Этли вносила в программу.— Когда вы скачали ваше программное обеспечение? — спросила секретарша.— Как только у меня не получилось отыскать пароль вручную, — ответила Пайн, пальцы которой летали по клавишам лэптопа. — Я постоянно получала новые пароли, и всякий раз терпела неудачу. Но будет легче, как только нам удастся сузить параметры поиска. Может быть, в конце концов мы справимся с этой задачей.Блюм положила рядом с Этли последний листок.— Ну вот, думаю, это всё.— А теперь проверим наше везение.— Не говорите так.— Почему?— Потому что мне не везло последние двадцать лет, — заявила Блюм.Пайн нажала последнюю клавишу на лэптопе.— Ну, всё.Программа начала перебирать возможные варианты.— Что заставило вас вспомнить о Козероге? — спросила Блюм.— Я пыталась понять, почему Прист выбрал такое название для несуществующей компании. Я не знала, Козерог ли он сам, однако это была единственная ниточка для продолжения попыток разгадать пароль. Но пока вы не заговорили о Львах, я о нем даже не думала. Так что, если у нас получится, заслуга будет принадлежать вам. — Она замолчала и посмотрела на экран. — Проклятье…Последний вариант пароля оказался правильным, и экран ожил.— Получилось, — сказала Пайн.— И каков же пароль? — спросила Блюм.Этли посмотрела на экран.— Нечто невероятно сложное, но все, за исключением букв у и м, связано со знаком Козерога.— А на что указывают буквы у и м?— Вероятно, Билли и Майкл. Уильям — полное имя Билли. Из чего следует, что Прист считал важными своих племянников — во всяком случае, включил их имена в пароль.— Проклятье, а это еще что такое? — спросила Блюм.На экране появилась картинка. Пайн принялась просматривать одну страницу за другой, и все они оказались техническими рисунками. Она остановилась на одной зловещей диаграмме и нажала на несколько клавиш, чтобы увеличить ее, потом прочитала надпись на соседней странице.— Это… по-корейски.— Вы понимаете, что там написано?— Нет, но я могу довольно быстро найти перевод.Этли записала несколько букв на листок, затем перешла на перевод с корейского онлайн и ввела туда буквы. Компьютер выдал перевод почти мгновенно.— Расщепляющиеся материалы, — медленно проговорила Пайн. — Расщепляющиеся? Это связано с ядерным топливом.Блюм села на кровати.— Боже мой… Северная Корея собирается сбросить на нас атомную бомбу? — пробормотала она.— Если так, то тогда понятно участие Давида Рота. И Сон Нам Чона. Быть может, это план Б Северной Кореи на случай, если мирные переговоры не увенчаются успехом? Нанести по нашей стране ядерный удар?— Но если Северная Корея планирует нечто подобное, как объяснить похищение братьев Прист на военном вертолете? — спросила Блюм.Этли пожала плечами.— Может быть, им стало известно об этом плане и они решили отследить его до первоисточника?— Значит, нам следует показать нашу находку… ну, я не знаю, директору ФБР? — спросила Блюм.— Нет никаких доказательств, что все это — правда. Если мы отправимся в ФБР с тем, что у нас есть, то можем попросту исчезнуть.— Люди в нашей стране не исчезают просто так.— Скажите это братьям Прист. — Пайн немного подумала. — Но даже если у нас и будут доказательства, я не уверена, что нам следует их предъявлять.— Что вы имеете в виду?— Заместитель директора сделал все, чтобы снять меня с расследования. Он никогда не поступил бы так, не получив одобрения своего босса и босса своего босса. На самом деле это может идти сверху, Кэрол. — Она посмотрела на Блюм. — Я имею в виду самый верх.Несколько секунд обе женщины молчали, осмысливая огромность такого варианта развития событий.— Но мы должны что-то сделать, — наконец сказала Блюм.Пайн согласно кивнула.— Для начала нужно найти Давида Рота.— Как?— Последний раз его видели в Гранд-Кэньон. Подождите минутку… В файле есть что-то еще. — Она перелистнула еще несколько страниц, пока не нашла нечто новое. — Похоже на карту. А здесь указаны широта и долгота.— Агент Пайн, это очень похоже на Гранд-Кэньон. — Блюм побледнела.— Дерьмо, так и есть. — Этли, продолжавшая смотреть на карту, побледнела еще сильнее. — Как вы… как вы думаете, могли ли северные корейцы каким-то образом поместить ядерный заряд в каньоне?— А Прист с Ротом об этом узнали…Пайн кивнула.— Тогда понятно, зачем Рот хотел попасть в Гранд-Кэньон, — чтобы найти бомбу.Ее телефон загудел. Пришло текстовое сообщение.— От Оскара Фабриканта. Он в России.— И что пишет?Этли прочитала сообщение:— «Проверьте смерть Фреда Уормсли. Он был очень близок к Роту и отцу Рота».Пайн вышла в Интернет и нашла нужную статью.— Так… здесь сказано, что некоторое время назад тело Фреда Уормсли нашли в Потомаке, рядом с островом Трех Сестер. Полиция предполагает, что он упал в воду, когда находился на мемориальном бульваре Джорджа Вашингтона, течение затащило его на глубину, и он утонул.— Но Фабрикант, очевидно, думает иначе, — заметила Блюм.— Не исключено, что Давид Рот с ним солидарен. — Этли обратила внимание на другую часть истории. — Уормсли работал в Управлении национальной безопасности и занимал там очень высокое положение. Вот почему полиция проводила более тщательное расследование, чем обычно. В любом случае они пришли к выводу, что это был несчастный случай, но теперь я начинаю думать, что на них надавили, чтобы они закрыли дело.Блюм погрузилась в размышления.— Ладно, Рот был экспертом по ОМП, — наконец заговорила она. — Он узнал о заговоре северных корейцев — возможно, от Уормсли. А тот, в свою очередь, получил информацию по своим каналам в УНБ. Затем его убили — возможно, Сон Нам Чон. После этого Рот вошел в контакт с Пристом. Каким-то образом им удалось выяснить, что ядерный заряд спрятан в Гранд-Кэньон. Тогда Рот под видом Приста решил спуститься вниз с целью проверить, так ли это, но чтобы никто не знал, что он в курсе дела. Может быть, он пытался обезвредить заряд?— Ну, я не знаю… — ответила Пайн. — Но почему Рот обратился именно к Бену Присту?— Может быть, они были давно знакомы. И Прист ему помогал.— Но если Рот знал, что в Гранд-Кэньон находится ядерный заряд, почему он не обратился в правительство? — спросила Пайн.Блюм снова задумалась.— Может быть, опасался, что, если Северная Корея узнает, что у нас появились подозрения касательно их планов, они просто его подорвут. Может быть, Рот пытался незаметно его разрядить. Тут я строю предположения. Я понятия не имею, как работает атомное оружие.— Я тоже. Мне лишь известно, каковы бывают последствия взрыва.— Хорошо, что будем делать дальше?— Я полагаю, пришло время возвращаться на Запад.— Слава богу, — обрадовалась Блюм. — А то мне уже начинает казаться, что мой загар побледнел. — Она смущенно улыбнулась. — Извините, дурная шутка. Я начинаю так себя вести, когда нервничаю.Этли уже вводила какие-то цифры в компьютер.— А что, если долгота и широта обозначают место, где заложен ядерный заряд? Может быть, Рот пытался кое-что сказать тем, кто найдет мертвого мула. Дж. и к.? Эти буквы могут быть наводкой на тайную пещеру для тех, кому известна легенда.— Слишком много вопросов, на которые нам требуются ответы, — заметила Блюм.— И эти ответы находятся в одной из самых глубоких дыр в земле, — сказала Пайн.Глава 46В одиннадцать часов утра по кредитной карте были куплены два билета в один конец из Национального аэропорта Рональда Рейгана, Вашингтон, до Флагстаффа, штат Аризона. Самый быстрый рейс предлагал «Американ эйрлайнс» с посадкой в Фениксе, откуда самолет почти сразу отправлялся во Флагстафф. Дата вылета — через три дня после приобретения билетов.Номер кредитной карты Кэрол Блюм заметили все заинтересованные стороны. Были собраны ударные отряды, в аэропорт Рейгана отправили группу разведки, чтобы детально изучить обстановку на месте и подготовить все необходимое для ареста Блюм и Пайн до того, как они поднимутся на борт самолета.Однако люди, стоявшие во главе операции, испытывали некоторое беспокойство: ведь Блюм вполне могла появиться одна. Поэтому два других аэропорта, а также железнодорожный и автобусный вокзалы в округе Колумбия также были взяты под наблюдение.Второй отряд на всякий случай отправился во Флагстафф. Кроме того, дома Пайн и Блюм, а также офис в Шеттерд-Рок уже некоторое время находились под наблюдением.Теперь им оставалось только ждать.* * *— Куда вы хотите поехать? — Водитель такси с подозрением посмотрел на Пайн и Блюм.Это был черный мужчина лет шестидесяти в фетровой шляпе; на широкой груди болтались очки на цепочке, ворот клетчатой рубашки открывал грудь, заросшую седыми волосами.— Харперс-Ферри, Западная Вирджиния, — ответила Пайн.— Леди, вы же знаете, что находитесь в Вирджинии, а не в Западной Вирджинии? — спросил таксист.— Я умею читать карту, — ответила Пайн.— А вам известно, как далеко отсюда до Харперс-Ферри?— Примерно сто миль. Вы сможете проделать весь путь за два часа.— Черт подери, что вы такое говорите? Послушайте, мэм, я не езжу в Западную Вирджинию.Пайн показала ему пять купюр по пятьдесят долларов. Она воспользовалась кредиткой приятеля, чтобы снять с его счета наличные.— Здесь двести пятьдесят долларов. Вы все еще не ездите в Западную Вирджинию?Водитель задумался.— Однако мне придется возвращаться, — заявил он.— Тем не менее вы гарантированно получите более пятидесяти долларов за час. Я сомневаюсь, что для вас это невыгодно.Блюм достала из кошелька еще сто долларов.— А это компенсация за бензин, — добавила она. — И за то, что вы невероятно симпатичный человек.— Должно быть, вам обеим очень нужно добраться до Харперс-Ферри. Зачем?— Я слышала, что это место имеет интересную историю, — заявила Пайн.— И у вас нет машины?До того как купить по кредитке билеты на самолет, Блюм отвезла «Мустанг» в аэропорт Рейгана и оставила на долговременной стоянке, чтобы добавить достоверности тому, что они собираются лететь во Флагстафф.— Мы приехали в гости из другого города, — сказала Пайн.Таксист кивнул.— Ладно. Дело в том, что я готов взять ваши деньги, но вам будет намного дешевле поехать на автобусе или на поезде.— Я не люблю толпу, — ответила Пайн. — Вы берете заказ или нет? Если, конечно, не можете заработать больше в другом месте.Мужчина посмотрел на их вещи.— И это всё? У вас нет другого багажа?— Да, больше ничего у нас нет. — Пайн кивнула.Он пожал плечами и надел очки.— Ладно, леди, поехали.Они добрались до железнодорожного вокзала в Харперс-Ферри чуть больше чем за два часа. Городок находился на границе двух Вирджиний. Деревянный вокзал был построен в викторианском стиле и выкрашен в красный цвет. В качестве фундамента использовали старые военные сооружения.Они заплатили обещанные деньги, и таксист достал из багажника их сумки.— Надеюсь, вы насладитесь историей, — сказал он, похлопав по карману, в который положил купюры.— Может быть, у нас появится своя история, пока мы будем здесь находиться, — сказала Блюм.Водитель усмехнулся и легонько толкнул ее в плечо костяшками пальцев.— Тогда вперед!Он уехал, а через тридцать минут на вокзал с ревом ворвался поезд «Амтрак кэпитол лимитед».Они заранее купили билеты за наличные на другой станции. Когда женщина в кассе попросила предъявить удостоверение личности, Пайн показала ей значок.— ФБР, под прикрытием, — тихо сказала она. — Я сопровождаю ценного свидетеля. Надеемся поймать очень плохих парней. Никому про нас не рассказывайте.Кассирша, женщина в почтенном возрасте, посмотрела на Блюм и улыбнулась.— Вы благородно поступаете, милая. Я никому не скажу ни слова.Блюм улыбнулась в ответ.— Мы все делаем, что можем.Поезд отошел от платформы, опоздав всего на пару минут.Они купили билеты в спальном вагоне с собственной ванной и душем. Положив сумки, уселись на голубой диванчик и стали смотреть в окно на проплывавшие мимо картины Западной Вирджинии. Вскоре будет Мэриленд, затем Пенсильвания и Огайо, потом Чикаго, где им предстояло пересесть на Главный Юго-Западный поезд. Они прибудут в Аризону задолго до того, как самолет, на который они купили билеты, вылетит из аэропорта Рейгана.Пайн оглядела купе.— Я никогда прежде не ездила на поезде. А вы?— Однажды, — ответила Блюм. — Вдоль калифорнийского побережья. Мне было шестнадцать, и я первый раз покинула дом, ехала в гости к тете. Я тогда получила огромное удовольствие. Чувствовала себя свободной как птица. А три года спустя стала мамой, и мне удавалось поспать не более двух часов за ночь.Они пообедали в вагоне-ресторане. Блюм заказала бокал вина, Пайн, как всегда, пиво. Обе женщины легли спать не раздеваясь: Этли — на верхней полке, Кэрол — на нижней. Мерное покачивание поезда помогло Пайн быстро заснуть, и она не просыпалась до шести утра.Они проехали Питтсбург в полночь, в Чикаго поезд прибыл в девять часов утра. Они вышли из вагона и позавтракали в кафе на вокзале, огромном здании на западном берегу реки Чикаго.Пайн и Блюм предстояло убить шесть часов до отхода Главного Юго-Западного поезда.Пока они ели, секретарша смотрела телевизор, висевший на стене.— О господи, — пробормотала она.Пайн взглянула на экран и увидела фотографию Оскара Фабриканта. Внизу шла бегущая строка: АМЕРИКАНСКИЙ УЧЕНЫЙ НАЙДЕН МЕРТВЫМ В МОСКВЕ. ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО ЭТО САМОУБИЙСТВО.Пайн и Блюм переглянулись.— Он не стал бы кончать с собой, — тихо сказала Пайн.— Как они его нашли? — спросила Блюм.— Должно быть, узнали, что он встречался с нами. Может быть, от двух фальшивых полицейских. — Этли ударила ладонью по столу. — Мне не следовало его отпускать. Он уже тогда был мертвецом.— Вы не могли его остановить, — сказала Блюм.— Взяли бы с собой.— Но мы не можем брать с собой всех, с кем сталкиваемся, чтобы защитить их. Все мы в конечном счете погибнем. Но это так ужасно… — Блюм содрогнулась.Пайн посмотрела на нее.— Я считаю, что будет лучше, если вы останетесь здесь, Кэрол. Снимите комнату в отеле и поживите тут несколько дней.— Если я воспользуюсь своей кредитной карточкой, они постучат в мою дверь через час. — Она указала на экран. — И я не хочу, чтобы обо мне написали бегущей строкой, будто я покончила с собой.— Но вы можете найти место, где берут наличные, — возразила Этли.Блюм упрямо покачала головой.— Я не позволю вам сделать это в одиночку, агент Пайн. Вы сами сказали: мы — единое целое, команда. И я считаю, что очень неплохо работаем вместе.Пайн долго смотрела на нее.— Вы так не думаете? — спросила Блюм и нахмурилась.— Я давала клятву, а вы — нет. Давала подписку, понимая, какая опасность мне может грозить. А вы — нет.Блюм махнула рукой.— О, вам не следует об этом беспокоиться. Я знаю, что не являюсь специальным агентом, как вы, но я работаю в ФБР и обещала на совесть выполнять свои обязанности. И собираюсь сдержать слово. Кроме того, я вырастила шестерых детей, не потеряв ни одного. Так что можете не сомневаться: я сумею помочь и вам.Пайн улыбнулась.— Вы однажды уже спасли мне жизнь. В аэропорту.Блюм наклонилась над столом и похлопала Этли по руке.— И если потребуется, сделаю это снова. Мы с вами две крутые женщины в мире мужчин. Вы можете назвать мне более уважительную причину, чтобы держаться вместе?Улыбка Пайн стала еще шире.— На самом деле не могу.Глава 47Главный Юго-Западный поезд № 3 вышел из Чикаго с двумя локомотивами П43 и девятью пассажирскими вагонами и покатил на Юго-Запад Соединенных Штатов. В нем находилось четырнадцать человек обслуживающего персонала и сто тридцать пассажиров. Максимальная скорость, которую он развивал на длинных участках пути, достигала девяноста миль в час. Однако средняя была немногим больше пятидесяти пяти миль в час, и поезду предстояло преодолеть две тысячи двести миль до Лос-Анджелеса, сделав тридцать одну остановку в восьми штатах.Пайн и Блюм устроились на своих местах, когда поезд выезжал из центра Чикаго.— Как вы думаете, грозит ли опасность кому-нибудь еще из «Общества за Бога»? — спросила Блюм.— Я никого не могу вычеркнуть, — ответила Пайн. — Но, надеюсь, они сообразят, что происходит, и постараются затаиться.— Может, имеет смысл позвонить кому-то в ФБР? — продолжала секретарша. — Тому, кому можно доверять? Я хочу сказать: если атомная бомба находится в Гранд-Кэньон, они должны об этом узнать.Пайн не стала отвечать сразу.— Нет, Кэрол, — наконец заговорила она. — Если Рот, инспектор по ОМП, узнал о ядерной бомбе в каньоне, что он должен был сделать в первую очередь? Или Бен Прист, если уж на то пошло? Я хочу сказать, что не верю в их предательство.На лице Блюм появилось недоумение.— Им следовало немедленно обратиться к властям, — сказала она.— Однако они этого не сделали. Армейский вертолет увез обоих братьев Прист. Парни, как мне показалось, похожие на федералов, собирались забрать Саймона Рассела, чтобы подвергнуть его пыткам. Затем нас едва не убили два фальшивых копа в аэропорту. И мы видели, что люди, выглядевшие как военные, ворвались в дом Курта Ферриса.— Иными словами, вы считаете, что наши люди оказались плохими парнями, — сказала Блюм.— Я понятия не имею, известно ли им про атомную бомбу, — быть может, они лишь пытаются предотвратить утечку, чтобы не началась всеобщая паника. Но прямо сейчас наше правительство похищает направо и налево американских граждан и совершает странные и отвратительные поступки. Складывается впечатление, что эти люди забыли о том, что такое закон.— Господи, с тем же успехом мы могли бы находиться в Северной Корее или Иране, — пробормотала Блюм.— Или в России, — добавила Пайн. — Потому что они также вовлечены в эту историю. — Она помолчала, на лице у нее появилось недоумение. — Вот уж не думала, что русские и северные корейцы такие хорошие союзники, что работают вместе, чтобы заложить атомную бомбу на территории Америки. Неужели они хотят начать третью мировую войну? Если так, то победы им не видать. Как и любой другой стране, которая захочет выступить против нас.— Но как могли северные корейцы или русские доставить сюда ядерный заряд так, что никто об этом не узнал? — спросила Блюм. — Серьезно, разве такое возможно?— Полагаю, они привозили его по частям в течение длительного времени. А потом собрали в пещере, находящейся в стороне от обычных туристических маршрутов, о которой никто не знает. Ведь туристы не проходят через контрольно-пропускной пункт или магнитометр, когда собираются спуститься вниз.— Так вы считаете, что широта и долгота показывают, где именно расположена пещера? — спросила Блюм.— Да. — Пайн кивнула.— А что мы будем делать, когда вернемся в Аризону?— Я и сама пока не знаю. Но нам предстоит долгая поездка на поезде, чтобы принять решение.Этли вышла из купе и отправилась в вагон, где продавали закуски и напитки. Она купила пиво и чипсы и села в одиночестве в вагоне с большими окнами, отведенном для туристов.Потом решила позвонить и взяла телефон.— Алло?— Привет, Сэм, это Этли.— Этли, у тебя новый номер?— Да, я путешествую. И пользуюсь другим телефоном. Как дела?— Всё в порядке. Ты скоро вернешься?— Да, я уже на пути домой. Как прошел концерт?— Что?— Карлос Сантана.— О, хорошо. Просто классно. Чувак еще способен зажигать. Я взял с собой приятеля. Но с тобой было бы гораздо веселее.— Я рада это слышать. Кстати, Сэм, есть какие-то новости о Ламберте или Райсе?— Нет; только то, что они перебрались в Юту.— Их уже кем-то заменили?— К сожалению, нет. Нам придется работать за них, пока не прибудут новые люди. А как твое расследование?— Мне удалось продвинуться вперед. Однако выяснилось, что все немного сложнее, чем я думала.— Ну, надеюсь, ты сумеешь поймать тех, кто убил мула. Я все еще не могу поверить, что кто-то мог поступить так жестоко… Ну что мог несчастный мул кому-то сделать?— Я с тобой согласна. Ты дежуришь в ближайшие две ночи?— Да. Но если ты захочешь куда-нибудь сходить, когда вернешься, я попробую поменяться сменами. Впрочем, может быть, ничего не получится — нам не хватает людей.— Нет, дело не в этом. Я… я подумала, что было бы неплохо побродить по каньону ночью.— Ладно, только дай мне знать заранее, и я позабочусь, чтобы мы там встретились. — Сэм рассмеялся. — И прихвачу для тебя пиво.— Хорошо, звучит очень привлекательно.— Но ты ведь не собираешься туда в одиночку? — неожиданно спросил он.— Знаешь, я уже взрослая девочка и пару раз гуляла там одна.— Но это все равно не самый разумный поступок.— А я и не говорю, что я — разумная девочка, Сэм.Позднее Пайн и Блюм отправились в вагон-ресторан, чтобы поесть. Им пришлось сидеть с двумя другими пассажирами, и они не смогли поговорить.В половине первого ночи поезд остановился в Лоуренсе, штат Канзас. Два пассажира вошли, но никто не вышел. Через пять минут поезд тронулся. Но не прошло и нескольких минут, как он снова начал тормозить.— Еще одна остановка? — пробормотала Блюм, успевшая задремать.Пайн села и загрузила в телефоне расписание движения поезда.— Следующая остановка в Топике, примерно через полчаса, — сказала она.— Тогда почему поезд останавливается?Этли уже выхватила пистолет.— Хороший вопрос.Через минуту послышался скрежет, и поезд затормозил так резко, что их отбросило на стену.Еще один толчок.А потом могучий Юго-Западный поезд застыл на месте.Глава 48— Что случилось? — спросила Блюм, потирая плечо, ушибленное о стенку.— Я думаю, мы на что-то налетели, — ответила Пайн и быстро надела туфли. — У вас пистолет сверху? — прошептала она.— Нет.— Тогда доставайте его, — резко сказала Этли.— Но вы не думаете?..— Я не знаю наверняка, так что ответ — «да».Пайн отодвинула занавеску и выглянула в окно, но было слишком темно, чтобы что-то разглядеть.Она услышала звук шагов — кто-то быстро шел по коридору. Этли приоткрыла дверь купе и увидела спешившего куда-то проводника.— Что случилось? — спросила она.— Я не уверен, мисс… Оставайтесь в купе. Как только ситуация прояснится, вам сообщат по громкой связи.Он быстро зашагал дальше и вскоре скрылся из виду.Пайн услышала шорох открывающихся внешних дверей вагона; через несколько мгновений свет в поезде дважды мигнул и погас, и все погрузилось в темноту.В соседних купе кричали люди.Этли достала из сумки фонарик, сказала Блюм, чтобы та оставалась на месте, а сама выскользнула в коридор.И хотя поезда иногда на что-то налетают, Пайн совсем не нравилась возникшая ситуация. Она не верила в совпадения.Пайн медленно двинулась по коридору, изредка направляя луч фонарика вперед и в окно, пытаясь что-то разглядеть в канзасской ночи. Однако она ничего не видела, и никто не делал объявлений по громкой связи. Свет не загорался, поезд продолжал стоять на месте.В остальном все шло хорошо.Пайн напряглась, когда услышала новый звук.Плакал ребенок.Поезд внезапно дернулся, тут же снова остановился, и Этли с трудом устояла на ногах.Снова послышались крики.Пайн побежала в ту сторону, откуда они доносились. Как только оказалась рядом, нажала на кнопку открывания двери. Та с шипением открылась, и Пайн перешла в следующий спальный вагон.Она посветила фонариком вдоль коридора, но сначала ничего не увидела.А затем луч поймал маленькую фигурку.Это была девочка лет шести, застывшая посреди прохода и сжимавшая в руках потрепанную куклу.Девочка выглядела напуганной и негромко плакала.Пайн убрала пистолет, отвела луч фонарика от лица малышки и поспешила к ней.— Ты в порядке? — спросила она, опускаясь на колени рядом с девочкой. — Где твои родители?Девочка покачала головой, всхлипнула и вытерла нос куклой.— Я не знаю, — сказала она и снова всхлипнула. — Мама пошла в туалет. А… потом стало совсем темно. Я стала искать мамочку. Но… я не знаю, где она.— Ладно, мы ее найдем. Как тебя зовут?— Дебби.— Хорошо, Дебби. Мы обязательно отыщем твою маму. Ты знаешь, в какую сторону она пошла?Дебби огляделась.— Я не знаю. Здесь так темно… — Она снова заплакала.Этли взяла ее за руку.— Так, я пришла оттуда, и никого по пути не встретила. Значит, твоя мама направилась в противоположную сторону. Пойдем посмотрим.Они прошли по коридору до самого конца, где находился туалет.— Как зовут твою маму?— Нэнси.Пайн постучала в дверь.— Нэнси? Вы здесь? Ваша дочь Дебби со мной.— Мамочка! Мамочка! — закричала Дебби.И принялась колотить в дверь.Пайн открыла ее и заглянула внутрь. Там никого не оказалось.Она посмотрела на Дебби.— Ты уверена, что мама пошла в туалет?Девочка кивнула.— Так она сказала. В нашей комнате его нет. Она велела мне ждать ее в купе. А потом стало темно.— Давай поищем еще, Дебби; я уверена, твоя мама где-то рядом.Они прошли в следующий вагон, где встретили две пожилые пары, ощупью пробиравшиеся в темноте.— Вы знаете, что случилось? — спросил мужчина, сжимавший руку женщины — Пайн решила, что это его жена.— Возможно, поезд натолкнулся на что-то, — ответила Этли. — Вы не видели здесь молодую женщину? У меня ее дочь. Они потеряли друг друга.— О, бедняжка, — сочувственно заговорила одна из женщин. — Но мы никого не видели. Мы сами только что вышли из купе.— Я слышал, как кто-то совсем недавно прошел мимо, — вмешался другой мужчина. — Но не видел, кто.— Спасибо, — сказала Пайн. — Вам лучше вернуться в купе. Здесь вы можете упасть и получить травму.Она и Дебби перешли в следующий вагон, и Этли начала беспокоиться. А что, если мать девочки ушла в другую сторону? Что, если она вернется и не найдет дочь? Женщина может запаниковать.Затем у нее за спиной послышался какой-то шум. Пайн резко обернулась, положив руку на кобуру, но почти сразу расслабилась, когда из темноты выступила Блюм.И тут же напряглась снова, когда поняла, что Кэрол не одна.Кто-то находился у нее за спиной. Невысокий мужчина, потому что Блюм почти полностью закрывала его от Пайн.В следующее мгновение он отступил немного в сторону.Сон Нам Чон держал Блюм за шею.И сжал руку, когда увидел, что Этли потянулась к пистолету.— Это будет очень неразумно. Подумайте о вашей подруге.— Я сожалею, агент Пайн, — сказала Блюм. — Он напал на меня неожиданно.— Что… такое? — спросила Дебби. — Кто этот мужчина?— Один мой знакомый, Дебби, — ответила Этли.— Он… делает ей больно?Чон засунул руку в карман и вытащил пистолет.Дебби закричала и отпрянула назад. Пайн шагнула вперед, закрыв собой девочку.— Она ищет маму, — сказала она. — И не имеет никакого отношения к происходящему. Мы пойдем с вами. Но она должна остаться здесь.Однако Чон и не думал соглашаться.— Она всего лишь ребенок, — добавила Этли. — И ничего не может вам сделать.Чон оглядел Пайн с головы до ног и коротко кивнул.Пайн повернулась и посмотрела на Дебби.— Ладно, я думаю, твоя мама в соседнем вагоне. Но я хочу, чтобы ты оставалась здесь до тех пор, пока она не придет за тобой, или один из проводников. Он будет в форме. Ты знаешь, как они выглядят, верно?Дебби посмотрела на Пайн снизу вверх и кивнула.— Ты… ты меня оставишь? — спросила она, схватив Этли за руку.— Совсем ненадолго. Мы должны сходить кое-куда с этим мужчиной.— Он плохой?— Дебби, я просто хочу, чтобы ты оставалась здесь, хорошо? Ты ведь храбрая девочка и сделаешь это для меня?Наконец Дебби кивнула, но в ее глазах стояли слезы.Пайн посмотрела на куклу у нее в руках.— Как зовут твою куклу?— Гермиона.— Как подругу Гарри Поттера?Дебби снова кивнула.Пайн присела перед ней на корточки и обняла.— Я вернусь, чтобы проверить, как у тебя дела, — сказала она.— Обещаешь? — спросила Дебби.— Обещаю.Потом Этли встала и посмотрела на Чона.— Пошли, — сказала она.Глава 49Они вернулись в свое купе, так никого и не встретив по дороге, хотя слышали голоса людей.Пайн шла первой, за ней следовали Блюм и Чон, который закрыл за ними дверь.— Садитесь, — приказал кореец.Женщины сели на нижнюю полку.— Достаньте пистолет и положите на пол, — велел Чон, направив оружие в голову Пайн.Она выполнила приказ.— Подтолкните ко мне ногой, — сказал он.Этли так и сделала. Он наклонился, поднял «Глок» и положил его на маленький металлический столик, находившийся у него за спиной. Пайн заметила, что рядом лежит пистолет Блюм.— И второй пистолет, пожалуйста, — сказал Чон. — Я знаю, что у вас есть запасное оружие.Пайн достала пистолет из кобуры на щиколотке и толкнула его по полу в сторону корейца. Тот убрал его себе за спину.— Как вы узнали, что мы в этом поезде? — спросила Пайн.— Это единственный поезд, идущий в Аризону. И вы оказались единственными пассажирами, заплатившими за билеты наличными. Судя по всему, вы скрыли свои имена от кассира. Поэтому она просто назвала вас Джейн и Джуди Доу. Настоящий красный флаг.Пайн состроила гримасу.— Вам каким-то образом удалось остановить поезд. Вы поставили на железнодорожные пути машину или сделали что-то другое?— Не имеет значения.— Хорошо, чего вы от нас хотите?Чон засунул руку в карман и что-то оттуда достал.— Этого человека.Он бросил Этли листок бумаги, она поймала его и осветила его лучом фонарика.Это была фотография Давида Рота.Пайн и Блюм посмотрели на Чона.— Я не знаю, где он, — сказала Этли.И вновь кореец так быстро нанес удар, что она даже не успела поставить блок, и ее отбросило на стену.Когда Блюм встала и попыталась его атаковать, он просто схватил ее запястье и выворачивал его до тех пор, пока она не вскрикнула и не упала на пол, задыхаясь от боли.Пайн медленно села и вытерла кровь с губ.— Я не для того проделал весь этот путь, чтобы слушать ваше вранье. Мне доподлинно известно, что вы знаете ответ на мой вопрос, — заявил Чан.— Я тоже ищу Рота, — сказала Этли, сплевывая кровь. — Но не нашла его. Пока.— У вас есть предположения насчет того, где он может находиться? — спросил Чон.— Думаю, да.— Где?Пайн посмотрела на лежавшую на полу Блюм.— Если я расскажу вам, вы ее отпустите?Кореец покачал головой.— Она не маленькая девочка.Блюм медленно поднялась и села рядом с Пайн.— Вот и отлично, потому что я никуда не уйду. — Она стряхнула пыль с одежды, сложила руки на коленях и вежливо сказала: — А теперь скажите этому милому человеку, где, по-вашему, находится мистер Рот, агент Пайн.Та не ответила.— Ну, тогда эта честь достанется мне. — Кэрол посмотрела на Чона. — Мы считаем, что мистер Рот во Флагстаффе. Туда мы и направляемся. Правда, вы и сами знаете, потому что проверили наши билеты.— А почему именно во Флагстаффе?— Там есть офис ФБР. Самый крупный из всех, расположенных рядом с Гранд-Кэньон. Мы считаем, что он собирается сдаться властям.— Зачем ему сдаваться? — резко спросил Чон.— Мы думаем, что он напуган. Он не хочет умирать. И считает, что ФБР сможет его защитить.— А оно сможет? — наконец заговорила Пайн, глядя на Чона.— Вы меня спрашиваете? Это же ваш работодатель, а не мой, — холодно ответил тот.— Не имеет значения, — сказала Этли, повторив недавнее заявление корейца. — Я хочу знать ваше мнение.Чон обдумал ее слова.— Сомневаюсь, что кто-то способен его защитить. И менее всего — ваши люди.— Ну, значит, хотя бы по одному вопросу мы пришли к согласию. Зачем он вам нужен?— Я полагаю, это очевидно.— Не для меня. Если только вы не хотите забрать ядерный заряд.Чон оценивающе посмотрел на нее.— Мир сложно устроен, агент Пайн. Гораздо сложнее, чем вы полагаете.— Я думаю, что доставка ядерного заряда на территорию Соединенных Штатов и убийство моих сограждан — предельно простая вещь. Это безумие! У вас есть все основания действовать со мной заодно.— И почему же? — осведомился Чон.— Если произойдет ядерный взрыв, Северная Корея перестанет существовать. Мы вернем ее в каменный век.— Совершенно с вами согласен.Пайн хотела сказать что-то еще, но лишь в изумлении на него уставилась.— Вы… вы согласны? — вновь вступила в разговор Блюм.— Конечно, — ответил Чон. — Зачем еще я здесь?— Почему бы вам не объяснить нам все? — сказала Пайн. — Потому что я не вижу в происходящем ни малейшего смысла.— Моя задача не в том, чтобы что-то объяснять. И если вы мне не поможете, тогда… — Он пожал плечами.— Что тогда? Вы нас убьете? Зачем?— Если я оставлю вас в живых, вы заметно усложните мою задачу.— Пожалуй, я вас понимаю, — сказала Пайн.— Ваша честность вызывает уважение.— Вы кажетесь слишком милым для такого рода работы, — заметила Блюм.— Ваши наблюдения обманывают вас, мэм, — сказал Чон. — Я совсем не милый человек. Вовсе нет. И вам, к несчастью, предстоит это узнать на собственном опыте.И тут поезд сдвинулся с места.Это застало всех врасплох, и Чон слегка качнулся назад. Пайн же наклонилась вперед, опустив голову между коленями, словно ее сейчас стошнит.Ее пальцы сомкнулись вокруг металлической трубы. Она видела, как проводник с ее помощью опустил верхнюю полку, а потом засунул в специальный кронштейн, когда закончил подготовку к ночлегу.Пайн резко выпрямилась и нанесла два быстрых удара подряд: сначала по руке Чона, выбив из нее пистолет, затем — в челюсть, и его отбросило к противоположной стене.Кореец прижал одну руку лицу, а другую к спине — в этот момент Этли нанесла ему мощный удар ногой, и его швырнуло на окно вагона.Он оттолкнулся от стекла и метнулся вперед. Одновременно Пайн бросилась к своему пистолету, который упал на пол со столика после того, как Чон его задел. Скользнула по полу, схватила оружие, ударившись о стену, повернулась и выстрелила.Пуля не попала в корейца, но разбила окно.Чон метнулся к Пайн и ногой выбил пистолет из ее руки, одновременно ударив кулаком в бок — в результате у нее вновь отнялась левая сторона, и она начала задыхаться.Дерьмо, все начинается снова.Противник выпрямился, чтобы нанести смертельный удар ногой в голову, когда его самого отбросило назад, и он схватился за голову.Блюм ударила его трубой.Из рассеченного лба хлынула кровь. Кореец повернулся, чтобы прикончить Блюм, когда Пайн ударила его сзади коленом в основание спины, отшвырнув на разбитое стекло.Когда поезд начал набирать скорость, она обхватила ногами ноги Чона, соединив их вместе, одновременно руками прижала его руки к бокам и наклонилась вперед, толкнув лицом на стекло. А потом завела правую руку под правую лопатку корейца и резко надавила вперед и вверх. Тело более низкого Чона стало медленно подниматься, и он уже едва касался пола большими пальцами ног. Это было совсем не просто, поскольку Этли не могла развести ноги, чтобы получить надежную опору и более эффективно поднять Чона. Однако она понимала: если его ноги получат хотя бы дюйм свободы, он мгновенно убьет их обеих.Пайн могла бы попросить Блюм взять один из пистолетов, но не хотела ставить ее перед необходимостью хладнокровно убить корейца выстрелом в голову. К тому же существовала вероятность, что она промахнется и пуля заденет Пайн или пройдет через тело корейца и прикончит ее — ведь она плотно к нему прижималась.Этли не могла долго удерживать Чона — у нее просто не хватило бы сил. Но она быстро придумала, как с ним справиться.— Кэрол, — выдохнула Пайн. — Окно… уплотнитель.Блюм потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что имела в виду Этли. Затем она бросилась вперед, схватила красный рычаг и рванула его вверх.Чон, понявший, что они пытаются сделать, начал отчаянно вырываться, резко откинул голову назад и попал Пайн в челюсть. Она быстро отвернула лицо и поморщилась. Однако сумела удержать его, продолжая прижимать к разбитому стеклу, пока Блюм вытаскивала резиновый уплотнитель.Как только Кэрол справилась с этой задачей, она схватилась за край стекла и с силой толкнула его. Стекло вышло из пазов и выпало наружу. В купе ворвался ветер, который принялся трепать занавески.Пайн знала, что наступил момент истины. Теперь, когда стекло исчезло, она практически лишилась рычага давления. Чон продолжал отчаянно вырываться, но его ноги не касались пола и он не мог получить опору для удара.Внутренний свет в поезде включился — и тут же снова погас.Этли, не ослабевая хватки, продолжала медленно, дюйм за дюймом, поднимать более низкого корейца. Ее тело, руки и ноги стали подобны трубе, которая медленно, но неумолимо выталкивала Чона все дальше в сторону окна. В ее сознании возник чудовищный образ удава, пожирающего свою жертву, и Пайн была совсем недалека от истины. Если не считать того, что она хотела выбросить корейца, а не проглотить.Этли все больше наклонялась вперед, пока верхняя часть тела корейца не оказалась на самом краю окна. Иными словами, Чон уже наполовину вывалился наружу.Как и сама Пайн.Поезд уже ехал со скоростью двадцать миль в час, но продолжал набирать ее.На Чона и Этли обрушились порывы сильного ветра; оба, не обращая на него внимания, смотрели вниз. Пайн видела не только спину корейца, но и проносившийся мимо ландшафт. Местность была плоской как блин. Лоуренс, штат Канзас, остался далеко позади, и они быстро удалялись от него.Этли достигла границы зоны собственной безопасности и понимала, что у нее есть всего несколько дюймов, а потом она вылетит наружу. Вес Чона и угол, под которым она его держала, требовали предельного напряжения всех мышц, и Пайн не сомневалась, что совсем немного, и они вместе вывалятся в окно. И хотя поезд не успел набрать большой скорости, удар о землю, скорее всего, отбросит их под колеса. А это будет означать мгновенную смерть для обоих.Пайн уже начала задыхаться, когда почувствовала за спиной Блюм, которая схватила ее сзади за талию и потянула назад, давая ей столь необходимый дополнительный вес.Этли приготовилась. Она уже почувствовала, что кореец начал высвобождать правую руку, а ее силы почти иссякли. Она досчитала до пяти.Давай, Этли. Удержи штангу. Всего пять секунд. Еще пять секунд, и ты получишь золото.Она охнула и громко вскрикнула, когда Юго-Западный поезд рванул вперед, включив двойные двигатели на полную мощность. Внезапное ускорение едва не выбросило всех троих наружу, но Блюм резко отклонилась назад, и ее вес компенсировал увеличение скорости.Три…Пайн понимала, что должна выбрать правильный момент для последнего усилия. Она не могла позволить Чону схватить ее за руки или ноги. Она так устала, что, если кореец останется в купе, обе могут попрощаться с жизнью. Пайн хотела, чтобы они с Блюм сохранили в целости все свои позвонки.Она так сильно наклонилась вперед, что едва дышала из-за ветра, хлеставшего в лицо.Два…Пайн напрягла все связки и сухожилия, приготовившись отпустить корейца; она чувствовала, как бьется сердце Чона возле ее груди.И свое собственное.Один…Этли отпустила ноги Чона и толкнула его в спину.Почувствовала, как его оказавшиеся на свободе руки мечутся в воздухе. Корейцу каким-то образом удалось повернуться боком, и он попытался ухватиться за края окна.Свет в поезде снова зажегся. Пайн оказалась лицом к лицу со своим врагом.Она видела его черты, в то время как ветер продолжал атаковать их тела. Наверное, на ее лице было такое же выражение.Ужас.Внезапно Чон протянул руку и сжал ее развевавшиеся на ветру волосы — как раз в тот момент, когда Пайн перестала удерживать его ноги.Он вырвал часть волос с корнем, хотя его ноги уже танцевали в пустоте.Пайн отпрыгнула назад, когда он попытался достать ее ударом ноги в лицо.А потом ветер подхватил его, и кореец оказался за окном, полностью потеряв равновесие.Мгновение казалось, будто он парит в воздухе, но уже в следующую секунду Чон исчез, точно пассажир самолета, потерявшего герметизацию. Его рвануло в сторону, и он пропал из виду.Пайн повалилась назад на протянутые руки Блюм.Несколько минут обе женщины лежали на полу, дрожа и задыхаясь.Наконец они медленно начали подниматься, а свет в поезде погас и снова зажегся.Через несколько секунд дверь их купе сдвинулась в сторону, и к ним заглянул проводник. Увидев, что в окне нет стекла, а занавески бешено треплет ветер, он отшатнулся и воскликнул:— О господи!Пайн села на нижнюю полку.— Нам нужно другое купе. — Она сделала глубокий вдох. — Здесь разбилось окно.Глава 50Уинслоу, штат Аризона.Не Флагстафф.Пайн и Блюм вышли на станции примерно с часовым опозданием. Здесь же имелся отель. Этли решила, что кто-то мог ждать их во Флагстаффе, и, вполне возможно, встреча с ними не доставит им ни малейшего удовольствия.Вопреки тексту известной песни, они приехали сюда вовсе не для того, чтобы расслабиться.Однако, если уж продолжать аналогии с темой «Иглз», они заметили женщину, проезжавшую мимо в «Форде»-пикапе[33].Пайн помахала рукой, и Дженнифер Ядзи остановилась у тротуара.Этли и Кэрол положили сумки в кузов и уселись плечом к плечу в кабине.— Спасибо, что заехала за нами, Джен, — сказала Пайн, познакомив ее с Блюм.— Никаких проблем. Что у тебя с лицом? — спросила Дженнифер, глядя на распухший подбородок и рассеченную губу Этли.— Налетела на дверь.— И почему я тебе не верю?— Как Джо-младший?— По-прежнему доводит нас до трясучки.— Жаль слышать, — посочувствовала Пайн.— Ты хочешь поехать домой или в офис?— Нет, ни то ни другое. И я рассчитываю, что Кэрол сможет пожить некоторое время у вас с Джо, если вы не против.Ядзи вопросительно посмотрела на Блюм, потом перевела взгляд на Пайн.— Никаких проблем. Я удивилась, когда узнала, что ты приехала на поезде. Никто не говорил мне, что ты уехала. Где была?— На Востоке. И если ты не против, я хотела бы взять на время ваше альпинистское и туристическое снаряжение.— Снова уезжаешь?— Собираюсь в каньон.— В одиночку? — удивилась Ядзи.— Таков план.— Но почему?— У меня отпуск. И я там уже довольно давно не была. Хочу немного размять мышцы.— Я могу пойти с тобой, — предложила Ядзи.— В свободное время?— Ну, Джо может…— У него его еще меньше, чем у тебя.— Но ты же прекрасно знаешь, что там опасно путешествовать в одиночку.— Я хотела составить ей компанию, — сказала Блюм. — Но не уверена, что сейчас способна на такие подвиги. Мои колени и бедро ведут себя не лучшим образом. Я буду лишь задерживать ее.— Я не стану спешить и постараюсь соблюдать осторожность, — пообещала Этли. — Я ведь не собираюсь за один день пройти от одного края каньона до другого. Думаю, я проведу там несколько дней.— Твой поход как-то связан с мулом, которого там убили? — спросила Ядзи. — И с пропавшим мужчиной?— Ты об этом слышала?— Ну, мы ведь не в Нью-Йорке живем. Конечно, люди исчезают здесь не так уж редко, но изуродованный мул — совсем другое дело.— Нет, ничего такого; я просто хочу немного проветрить мозги.— Когда ты планируешь выйти?— Сегодня вечером.— Ты только что вернулась. И это была долгая поездка. Мы можем спокойно пообедать и расслабиться перед тем, как ты отправишься в каньон.— Не думаю, что у меня есть время для отдыха, Джен.* * *Позднее в тот же день Пайн сидела на диване, в подвале дома Ядзи в Туба-Сити.Она уже посмотрела новости, в которых сообщалось, что Главному Юго-Западному поезду подали сигналы, требовавшие немедленной остановки. Затем возникли перебои в электрическом снабжении вагонов, несколько пассажиров получили ушибы, но никто серьезно не пострадал. Товарные поезда используют те же самые рельсы, поэтому сигнальная система очень важна, чтобы исключить возможные столкновения. О разбитом окне ничего не рассказали.Однако возле путей было обнаружено тело, сообщили в новостях, но пока установить личность потерпевшего не удалось.Пайн сомневалась, что когда-нибудь это смогут сделать. Но зато теперь она могла не сомневаться, что Сон Нам Чон мертв.Она одолжила у Ядзи необходимое снаряжение и проверила список, содержавший около восьмидесяти пунктов. В него входили надежные туристические ботинки с хорошим сцеплением с почвой, трекинговые палки, налобный фонарь, шляпа с широкими полями, солнцезащитный крем, аптечка, соленая еда, свисток и сигнальное зеркальце, спальный мешок, облегченный брезент и теплая одежда. Кроме того, она взяла с собой многоразовый пузырь для поддержания водного баланса в организме, который приводился в действие при закусывании мундштука. Все вместе весило менее двадцати пяти фунтов.И, конечно, пару своих пистолетов. Конечно, они добавляли веса, но Пайн решила, что они станут самыми важными предметами из всех, что она захватила с собой.Если она хотела вернуться обратно живой.Блюм, остававшаяся на втором этаже в дополнительной спальне, спустилась вниз и села рядом с ней на диване.— Какой маршрут вы выберете?— Либо «Сияющий ангел», либо Южный Кайбаб — я еще не решила.— Вы уже поняли, где находится место с указанными координатами? — спросила Блюм.— Настолько, насколько это возможно. Отсюда определить точнее не получается.— Что только подтверждает: идти туда в одиночку не следует.— Но я не могу вызвать отряд агентов ФБР, Кэрол. На самом деле я никого не могу взять с собой, учитывая, что наше правительство по уши завязло в этой истории.— Я могу…— Нет, Кэрол, не можете.Блюм отвела взгляд.— То, что произошло в поезде… — начала она.— Вы спасли мне жизнь. У меня не было никаких шансов справиться с корейцем в одиночку.— Это было честно; ведь я подвергла вашу жизнь опасности, когда позволила ему захватить меня врасплох.— Я полагаю, никто не сумел бы победить его в одиночку, — сказала Пайн.— Хорошо еще, что мы сумели вызволить девочку.— Да, Дебби была сильно напугана. Маленьким детям необходимы родители.— Так и есть, — сказала Блюм, глядя на Пайн, но та продолжала смотреть в пол. — А если там действительно окажется атомная бомба, что вы будете делать?— Надеюсь, мне удастся отыскать Давида Рота и он поможет мне ее обезвредить, — ответила Пайн.— Его уже довольно давно не могут найти. Не исключено, что он мертв.— Может быть. Однако я все равно должна попытаться.— Вы же понимаете, что там могут быть и другие уроды, кроме покойного Сон Нам Чона, которые хотят заполучить Рота.— Да, я понимаю, Кэрол.— И они способны прийти к такому же выводу, что и мы, и думают, будто он все еще в каньоне.— Из чего следует, что у меня будет там компания, — сказала Пайн.Глава 51«Пивная точка».Впечатляющий вид отсюда послужил причиной такого названия.Пайн успела пройти почти милю по маршруту Южный Кайбаб и за это время спустилась на шестьсот футов ниже южного края, который находился на высоте 7200 футов над уровнем моря. Там было прохладно и пахло соснами. Но она знала, что все стремительно изменится, когда она окажется ниже. На южном краю выпадало около шестидесяти дюймов снега в год, а возле «Призрачного ранчо» — менее одного.Дженнифер Ядзи довезла ее до начала тропы.— Перед нашим уходом позвонил Джо, — сказала она, когда Пайн выгружала снаряжение.— Вы ему не говорили…— Нет. Но он рассказал мне кое-что, о чем вам будет интересно узнать.— О чем? — спросила Пайн, надевая рюкзак.— Джо сказал, что федералы что-то ищут в каньоне.— Что именно?— Они спрашивали про вас, — добавила Джен.— Какое агентство?— Вот тут и начинаются странности. Вопрос остался открытым.— Но как такое может быть? Разве они не показали Джо значок и документы? — спросила Пайн.— Очевидно, нет. Поэтому он им ничего не сказал. — Джен немного помолчала и улыбнулась. — Ну, он в любом случае не сказал бы, не посоветовавшись сначала с вами.— Передайте ему мою благодарность, — попросила Пайн, взяв в руки трекинговые палки. — Что-нибудь еще?— Сегодня утром в аэропорту Гранд-Кэньон приземлился военный вертолет. Джо слышал об этом от рейнджеров.— Необычная активность.— Но вы не удивились, — заметила Ядзи.— Нет.— Если у вас неприятности…— Скажем так: я ушла с радаров. И люди, которые должны быть моими союзниками, сейчас ими не являются.Ядзи заметно встревожилась, услышав последние слова Пайн.— Послушайте, Этли, я не знаю, что происходит, но если сотовая связь внизу будет работать, позвоните нам, если вам потребуется помощь.— Вы сделали для меня более чем достаточно, Джен.— Вы всегда были для нас настоящим другом, и мы о вас беспокоимся, — сказала Ядзи.Пайн обняла ее.— Мы скоро встретимся, — сказала она, очень рассчитывая, что так и будет.Однако сейчас Этли не стала бы делать на себя ставку.Когда свет фар пикапа Ядзи исчез в темноте, она повернулась и зашагала по тропе.Обычно те, кто не хотят идти пешком до дна каньона, спускаются по Кайбаб, пересекают западную часть тропы Тонто к «Индейскому саду», потом снова поднимаются к «Сияющему ангелу» и южному краю. По эмпирическому правилу, гласящему, что час спуска вниз соответствует двум часам подъема, Кайбаб хорошо подходил для фазы спуска. В нем не было тени и питьевой воды только в самом начале. После пересечения тропы Тонто и поворота на «Сияющий ангел» можно отдохнуть в «Индейском саду», попить воды и быстро продолжить подъем к краю.Однако сейчас тень не являлась существенным фактором, и Пайн решила спуститься по тропе до самого дна. Она выбрала именно это время, потому что здесь не должно было быть других туристов. И до сих пор она никого не встретила. В том числе парковых рейнджеров, что ее вполне устраивало — насколько она знала, они получили указание задержать ее.По этой тропе требовалось пройти семь миль, чтобы добраться до лагеря «Сияющий ангел», расположенного рядом с «Призрачным ранчо». По тропе «Сияющего ангела» идти пришлось бы более девяти миль. Однако из-за топографии и других условий спуск занимал от четырех до пяти часов.Пайн решила двигаться быстрее — в соответствии со своим амбициозным планом она рассчитывала добраться до места за три часа. При других обстоятельствах она не стала бы так рисковать в темноте — ведь, как и на всех маршрутах, ведущих вниз, в каньон, здесь было полно внезапных спусков и подъемов, искривленных участков и поворотов. И хотя за тропой регулярно ухаживали, ее едва ли можно было назвать ровной, и Пайн совсем не хотелось сделать неудачный шаг и свалиться вниз. Но она хорошо знала местность и старалась держаться ближе к ее внутренней части. Она не опасалась столкнуться с туристами, поднимающимися наверх, — значит, ей не придется подходить к краю, чтобы пропустить их.Этли слегка касалась складными трекинговыми палками тропы, налобный фонарик освещал путь, длинные ноги шагали легко и уверенно, и она быстро добралась до перевала Кедров у отметки в 1,5 мили. Здесь находилась рекомендуемая точка поворота для дневных туристов, в особенности летом. Поскольку все маршруты начинались со спуска, у туристов складывалось ложное впечатление о легкости задачи. Путь обратно всегда оказывался более сложным.Температура воздуха опустилась до двадцати градусов, но Пайн все еще чувствовала, как по спине у нее сбегают струйки пота, и старалась поддерживать постоянную скорость. На шее у нее была надета полоска из бычьей кожи, смоченная водой. Она слышала звуки трещоток, когда змеи уползали прочь, уловив колебания почвы под ее ногами, и стук копыт крупных млекопитающих, при ее приближении убегавших в противоположном направлении. Один раз случайно наступила в навоз, оставшийся после утреннего подъема. Пайн знала, что не встретит по дороге мулов, потому что сойдет с тропы до того, как караван утром отправится от «Призрачного ранчо» наверх. Однако вьючные мулы спускаются вниз на рассвете. Впрочем, это также не станет для нее проблемой, поскольку она уже будет на дне каньона.Пайн ела на ходу соленую пищу, делая одновременно небольшие глотки воды, чтобы утолить жажду.По мере того как она спускалась, температура воздуха становилась выше.Этли миновала отметку с жутковатым названием «Точка скелетов», спустившись на тысячу четыреста футов с момента выхода на тропу. Она слегка напряглась и замедлила шаг, когда услышала шаги — кто-то шел ей навстречу. Дальше тропа превращалась в зигзаг с длинными участками, возвращавшими ее назад, но в конце концов должна была привести ее на плато Тонто.Пайн уже миновала телефон экстренного вызова, откуда можно позвонить рейнджерам, если с тобой что-то случилось. Больше подобных мест не будет до самого дна каньона.Хотя при солнечном свете это было гораздо заметнее, но Этли всегда поражало то, как тропа здесь меняла цвет — лежавшая в ее основе скала превращалась из красной в темно-коричневую.Через мгновение она увидела в темноте два налобных фонарика.Двое мужчин.Пайн инстинктивно потянулась к «Глоку».Однако мужчины, один молодой, а другой постарше — возможно, отец и сын, — прошли мимо, помахав ей рукой и устало улыбнувшись.Их путешествие близилось к концу. А ее только начиналось.Примерно через три мили она добралась до короткого туннеля, высеченного в скале, и вошла в него. Идеальное место для засады, и ее рука снова легла на рукоять пистолета.Пайн миновала туннель — и тут же оказалась на подвесном мосту Кайбаб, известном под более популярным названием Черный. Кроме всего прочего, это был мост для мулов, единственный, которым пользовались животные, с высокими боковыми ограждениями из металлической сетки и дощатым полом. В Гранд-Кэньон имелся еще лишь один мост, находившийся поблизости, — «Сияющий ангел», построенный для параллельной тропы. Его также называли Серебряным — из-за того, что он был полностью металлическим.Мулы не любят металл, и они отказывались на него входить. Кроме того, по мосту была пущена линия водопровода с одного края на другой, и Пайн подумала, что он недостаточно прочен, чтобы одновременно выдержать десять мулов весом в полторы тысячи фунтов с всадниками на спинах, в то время как Черный мост с такой задачей справлялся.Перед тем как выйти на Кайбаб, Этли могла свернуть на запад, дойти по Речной тропе до Серебряного моста и перебраться на другой берег Колорадо, но ей больше нравился Черный. Впрочем, была и другая причина, по которой она выбрала именно этот путь.Перейдя мост, Пайн посмотрела вниз на мутную ревущую воду Колорадо. Местные жители называли ее истинной colorado, потому что на испанском это слово означает «рыжий». Без сложной системы дамб, построенных вокруг каньона, могучая Колорадо превратилась бы в некоторые моменты засушливого лета в серию мелких луж. Но дамбы регулировали поток, чтобы река не пересыхала, а также использовали ее для получения гидроэлектроэнергии. Кроме того, быстрым течением наслаждались любители плотов, но без контроля некоторые участки Колорадо стали бы такими опасными, что их было бы невозможно пройти на плоту.К тому же система дамб была полезна и в некоторых других отношениях. За ними собирался ил, что приводило к очистке воды ниже по течению. Благодаря пронизывающему воду солнечному свету там буйно росли водоросли, которые придавали Колорадо зеленый цвет, особенно заметный с высоты.Пайн перешла мост и через несколько минут оказалась возле песчаного Лодочного пляжа, где остановилась и посмотрела на усыпанное звездами небо. Еще одна причина, по которой она выбрала Черный мост, — Этли приходила сюда всякий раз, когда появлялась возможность, чтобы «смотреть на небо»; какая-то часть ее сознания верила, что это принесет ей удачу. С другой стороны, она считала, что при такой работе ты сам отвечаешь за свою удачу; нужно только тщательно все подготовить, а потом безупречно сделать.Но тебе еще не приходилось сталкиваться с ядерными зарядами, Пайн.Она пошла дальше. Местность становилась все более заиленной, а почва рыхлой — побочный результат действия потоков воды. Пайн то и дело поскальзывалась; казалось, будто она идет по пляжу — настолько ненадежной была почва под ногами. Совсем не то, что ей требовалось после быстрого спуска, но не могла же она пролететь последний участок пути по воздуху.Чтобы добраться до «Призрачного ранчо», ей следовало просто держаться тропы, сворачивавшей на север. Но она не собиралась идти к ранчо, где, вне всякого сомнения, мирно спали туристы, набираясь сил перед обратным восхождением; ее маршрут лежал дальше, вдоль берега.Устье реки Сияющий Ангел было уже совсем рядом. Когда Пайн подошла к нему, она сняла туфли, закатала брюки, шагнула в неглубокую воду, села на камень и позволила прохладной воде сделать ей чудесный массаж ног. Речка заканчивалась именно здесь, и ее воды уходили в Колорадо на равном расстоянии от двух мостов.Река Сияющий Ангел была самым подходящим местом, если у вас возникало желание искупаться. А скорость течения Колорадо, даже на тех участках, где оно казалось медленным, на самом деле достигала четырех миль в час, и лишь немногие пловцы могли с ним справиться. К тому же вода была глубокой и холодной. Несколько молодых людей утонули пару лет назад, когда попытались переплыть Колорадо возле Лодочного пляжа.Сияющий Ангел также служил источником воды для бассейна на «Призрачном ранчо». Пайн видела старые фотографии. Он находился между амфитеатром и домом, и его выкопали вручную во время Великой депрессии. Однако ей так и не удалось выяснить, когда и почему бассейн засыпали, задолго до ее приезда сюда.Кроме того, рядом с амфитеатром находился лагерь рейнджеров. Этли встала с камня, прошла немного дальше и пересекла речку по пешеходному мостику. Оказавшись на другой стороне, вытерла ноги и надела носки и кроссовки. Кеттлер сказал, что он дежурит сегодня ночью, из чего следовало, что сейчас Сэм где-то неподалеку. Всегда приятно знать, что рядом находится такой надежный человек, как он.Но в самый последний момент, еще раз тщательно все обдумав, Пайн решила, что не может так поступить. Это была ее работа, и Кеттлер не имел к ней никакого отношения. Именно она, а не он, должна смотреть в лицо опасности. И если ей не суждено выбраться отсюда живой, не следует тащить его за собой.— Будь осторожен, Сэм, — сказала она в темноту. — И если я не вернусь, не забывай меня. Во всяком случае, хотя бы некоторое время.Ладно, Пайн, кончай разводить мелодраматические глупости. Тебе необходимо отыскать ядерный заряд.И да поможет мне Бог.Глава 52Пайн прошла мимо отдельного загона для мулов, которых использовали парковые служащие, хотя не смогла разглядеть внутри животных. Там же находилась установка по переработке сточных вод. Этли направилась на запад, оставив лагерь и «Призрачное ранчо» на севере. В темноте она увидела далекие очертания палаток и даже услышала ночные разговоры тех, кто еще не заснул. Некоторое время шла вперед, и ее трекинговые палки ритмично постукивали по земле. Пайн пользовалась ими даже на ровных участках, зная, что колени, спина и бедра поблагодарят ее позже.Через некоторое время она замедлила шаг, а потом остановилась и присела на обломке скалы, предварительно убедившись, что там нет змей и скорпионов. Шум реки маскировал шаги любого, кто захотел бы к ней подойти; это ей не нравилось, но тут она ничего поделать не могла. Здесь приходилось с многим мириться — в каньоне природа была полновластной хозяйкой, люди лишь приходили сюда в гости.Пайн выключила фонарь на лбу, поела и выпила воды, восполнив баланс электролитов в организме и удовлетворив требования желудка. Она знала, где расположены источники воды в тех местах, куда лежал ее путь, и взяла с собой фильтр. Потом снова сбросила кроссовки и растерла ноги, не снимая носков. Спуск вниз был достаточно трудным, но Этли находилась в хорошей форме и не слишком устала. Однако подъем, в особенности если она захочет выдержать такой же темп, потребует несравнимо более серьезных усилий.Оставалось надеяться, что не придется устраивать спринт, спасаясь от плохих парней, которые будут ее преследовать.Пайн посмотрела на светящийся компас, потому что находиться в каньоне в темноте все равно что оказаться в воде ночью. Земля и море во многом похожи, и без приборов тут не обойтись. К тому же она отошла от реки и больше не могла ориентироваться по берегу.Этли взглянула на часы, на которых также имелся термометр. Почти двадцать шесть градусов, из чего следовало, что день будет невероятно жарким. Впрочем, ничего удивительного для этого времени года. Как-то раз она шла вдоль берега Сияющего Ангела и, когда оказалась в «Индейском саду», находившемся примерно на середине пути, где, кроме питьевой воды, туалетов и тени, был термометр, обнаружила, что тот показывает сорок градусов. Рядом висел плакат с надписью: ВАШ МОЗГ НА СОЛНЦЕ.На дне каньона было почти сорок девять градусов, и Пайн пришла туда, покрытая потом и обезвоженная, хотя ела и пила воду и энергетические напитки всю дорогу. Ей пришлось пролежать на отмели у берега почти полчаса, прежде чем у нее появились силы встать на ноги.Этли огляделась в темноте по сторонам, радуясь окружавшей ее красоте: деревья, цветы, животные, скалы необычной формы — все, что невозможно увидеть в других местах, как бы сильно ты ни старался. Однако здесь человека подстерегало множество опасностей, грозивших смертью. И это следовало помнить.Пока она сидела, воздух начал медленно прогреваться, и Пайн подумала, что иногда в каньоне начинаешь чувствовать себя так, будто оказался в конвекционной печи. Жар атакует со всех сторон, даже изнутри. Она посмотрела вверх. Хотя максимальная ширина Гранд-Кэньон составляла восемнадцать миль, небо казалось сжатым высокими стенами.Этли указательным пальцем отследила Млечный Путь. Созвездия ее успокаивали. Они всегда оказывались на своих местах, когда она поднимала голову, и были подобны наблюдавшему за ней другу.Если б только…Она отдыхала около часа, потом снова посмотрела на небо.По опыту Пайн знала: ночь в каньоне наступает очень быстро, а рассвет приходит медленно. В обоих случаях причиной тому были массивные стены. Как если б ты находился в море и тебя окружали небоскребы высотой в пять тысяч футов.Этли достала из кармана куртки распечатку карты, той, что была на флешке, и направила на нее налобный фонарь. Она уже примерно определила местоположение пещеры, которую, как она рассчитывала, искал здесь Рот. Затем убрала карту и несколько минут изучала показания компаса, после чего сделала кое-какие математические выкладки.Закончив, еще немного посидела, стараясь полностью принять окружающий мир и подготовиться к тому, что ждало ее впереди.Однажды Пайн прогуливалась по берегу реки и среди илистых отложений на дне Колорадо заметила какой-то металлический предмет. Ей удалось вытащить его при помощи одной из трекинговых палок, и она увидела цилиндр, с которого вода смыла почти все буквы. Но кое-какие остались. Изучив их более внимательно, Этли поняла, что нашла банку пива «Хейнекен», однако не смогла определить, как долго та пролежала в воде после того, как упала с проплывавшего мимо плота. В тот день на дне каньона было почти тридцать восемь градусов. Пайн откупорила «Хейнекен» и выпила его. Это было самое холодное и вкусное пиво, которое она когда-либо пробовала…Пайн заставила себя вернуться к своей главной задаче. Если где-то неподалеку находится ядерный заряд, как Рот собирался вытащить его отсюда — если у него был именно такой план? Он спустился вниз на муле далеко к западу от моста, по которому можно перебраться на другой берег реки. А тропа Северный Кайбаб, ведущая к северному краю, находилась почти в четырнадцати милях от той, что брала начало у «Призрачного ранчо».Пайн посмотрела на запад. Там находилась тропа Отшельника, но она была в плохом состоянии по сравнению с Кайбабом или «Сияющим ангелом», и парковая служба пометила на карте, что тропа не используется. Однако и тут Пайн предстояло решать ту же проблему: Рот — на северном берегу Колорадо, а тропа Отшельника — на южном. И ни малейшей возможности пересечь реку, чтобы на нее попасть.А насколько вообще тяжел атомный заряд? И можно ли вынести проклятую штуку в руках? Разве они не весят тысячи фунтов?Однако у Рота мог быть совсем другой план. Может быть, он рассчитывал обезвредить заряд, но никуда не уносить его, а позже предупредить о нем власти.Пайн посмотрела на небо.Например, его мог увезти вертолет.Ниже по реке находилась вертолетная площадка, которую туристы называли площадкой Уитмора. Главным образом ею пользовались те, кто прилетал из Вегаса. Но она находилась на западном краю каньона, рядом с Блэк-Кэньон, примерно в сотне миль от того места, где сейчас сидела Пайн. Рот не смог бы добраться туда с ядерным зарядом в руках.Значит, вертолет, появившийся здесь после наступления темноты, должен спуститься со стороны одного из краев, уйти вниз, пролететь между стенами каньона, приземлиться в заранее оговоренном месте, взять Рота и бомбу и вернуться на базу, где бы она ни находилась. Если их заметят, парковая служба может прислать собственный вертолет или сообщить местным или федеральным властям, чтобы те выяснили, что происходит.Но тут потребуется вертолет, спроектированный для ночных полетов над неровной ограниченной территорией. Возможно, подойдет военный? Вроде того, что увез братьев Прист? Быть может, именно по этой причине они использовали военный вертолет? Они также искали ядерный заряд? И заодно ли с ними Рот? Может быть, следует подняться наверх и рассказать о том, что ей стало известно?Но Пайн понимала, что не может так поступить. С самого начала ее собратья-федералы вели себя в этом деле странно. Два парня в аэропорту, если они являлись федералами — а она подозревала, что так и было, — собирались их убить.Я не могу доверять собственным коллегам.Это причиняло ей душевную боль.Пайн подошла к тому месту, где нашли Салли Белль. Земля была сравнительно ровной, и тут вполне мог приземлиться вертолет. Она огляделась по сторонам, пытаясь найти следы полозьев или потоков воздуха от работающего винта. Проблема состояла в том, что растительность могла выпрямиться, а следы мог замести ветер и смыть дождь.Она ничего не нашла.Посмотрела на запад, потом на север.Кто-то мог бы подумать, что каждый дюйм каньона уже обследован, но Этли знала, что подавляющее большинство туристов видели его лишь с южного края — иными словами, видели всего четыре процента. Туристы, спускавшиеся на дно, получали разрешение разбить лагерь в определенных местах, их предупреждали, что они должны ходить только по отмеченным тропам, и почти никто не осмеливался нарушать правила. Даже любители прогулок на плотах не заплывали дальше боковых каньонов из-за неровной почвы, а также обилия змей и других кусачих существ, которых повсюду было полно. Один из рейнджеров рассказал ей, что он проработал здесь тридцать лет, но побывал лишь в небольшой части каньона.Пайн чувствовала, как ее покидает надежда на удачный исход. Неужели ее план провалится, столкнувшись с реальностью? Неужели она действительно рассчитывала, что спустится, проведет здесь несколько часов и найдет Рота, пещеру и атомную бомбу?Однако Этли отбросила предательские мысли и решила перегруппироваться.Боковой каньон. Да, именно туда должен был направиться Рот. И это сходится с координатами, которые она получила после изучения флешки.Пайн посмотрела на часы — до рассвета остался час. Она встала и зашагала вперед.Каньон выравнивался ближе к берегам Колорадо — об этом, естественно, позаботилась река, — но стоило отойти от воды, как тут и там возникали подъемы и спуски и со всех сторон появлялись небольшие каньоны.Тридцать минут спустя Пайн подошла к одному из них, исследовала его, насколько это было возможно, потом достала из рюкзака прибор ночного видения и принялась изучать окружающую местность.И почти сразу присела на корточки. Достав из кобуры «Глок», направила прибор ночного видения на вход в боковой каньон.Она услышала шорох шагов по камням.Опыт подсказал ей, что это не турист, вышедший на прогулку. Кто-то старался двигаться не привлекая внимания, не говоря уже о том, что ни один турист в здравом уме не станет заходить в боковой каньон посреди ночи.Этли скользнула вправо и заняла позицию за валуном.Десять секунд спустя из темноты вышли трое мужчин.Она прекрасно рассмотрела их через прибор ночного видения и сразу поняла, что это не рейнджеры.Пайн видела множество рейнджеров, но те никогда не носили бронежилеты и боевые шлемы и не держали в руках штурмовые винтовки «М4».Глава 53Мужчины подходили все ближе, и Пайн спряталась подальше за валун.Она безмолвно выругалась, потому что именно в этот момент в Гранд-Кэньон начался рассвет, который здесь был необыкновенно красивым, и она побывала в разных местах каньона, чтобы снова увидеть это поразительное, уникальное зрелище.Теперь же, впервые в жизни, она его ненавидела.Глядя на то, как двигаются боевики, Этли пришла к выводу, что перед ней настоящие профи. Они работали как единое целое, расходились в разные стороны, один в центре, двое по флангам, эффективно поддерживали связь сигналами рук, отслеживали взглядами все четыре стороны света, методично и ничего не пропуская.Она не сомневалась, что очень скоро они ее заметят.У них также имелись приборы ночного видения, но более продвинутые модели. Кроме того, все трое были в камуфляжной, а не в военной форме. Никаких знаков отличия или нашивок с именами.Но выглядели они как военные.По мере того как свет становился ярче и начал заливать все вокруг, боевики стали убирать приборы ночного видения.Ее «Глок» против штурмовых винтовок. Схватка будет короткой. «Интересно, — подумала она, — где они меня похоронят, если вообще станут тратить на это время и силы?»Должно быть, они пришли к такому же выводу, что и Пайн: Рот находится здесь, в одном из боковых каньонов.И это позволило ей понять кое-что еще.Они узнали о плане Рота… от Бена Приста. После усиленного допроса? А как насчет бедняги Эда, чей единственный грех состоял в том, что он был родным братом Бена и беспокоился о нем?Пайн сосредоточилась на приближавшихся «М4», одновременно доставая телефон. Одна из крупных компаний сотовой связи поставила башню в каньоне, и клиенты иногда могли пользоваться ее услугами. Этли была клиентом данной компании.«Нет сигнала» — увидела она надпись на экране.Заметка на будущее: если выберешься отсюда живой, не забудь отказаться от этого бездарного провайдера.Пайн застыла, когда мужчина, шедший по центру, поднял руку и взял маленькое устройство связи, прикрепленное к бронежилету. Произнес несколько слов и выслушал ответ.Очевидно, он пользуется спутниковой системой связи. Наверное, у него получилось бы даже в Сибири или в Антарктике.Если эти парни не были американскими военными или не относились к военизированным частям ЦРУ, Этли даже представить не могла, кто они такие. И то, что они, скорее всего, служили той же стране, что и она сама, не слишком ее успокаивало. В доме Саймона Рассела также побывали федералы, которые собирались отвезти его туда, где пытки разрешены законом.Учитывая все эти факты, Пайн считала, что, если она просто выйдет и покажет им значок ФБР, они сразу выстрелят ей в голову, а потом сделают контрольный выстрел. На всякий случай.Командир тройки убрал устройство связи и жестом дал указание двум своим товарищам. Все трое развернулись и вышли из бокового каньона.Этли облегченно вздохнула и посмотрела на небо.Она понимала, что ее спас рассвет. Они боялись света не меньше, чем она, и, должно быть, всю ночь вели поиски.«Интересно, где у них лагерь? — подумала Пайн. — Или их каждый раз доставляет сюда и забирает вертолет?» Обычно такие вещи не разрешал закон и инструкции парковой службы.Наверное, решила она, закон и инструкции отменил кто-то, занимающий очень высокий пост.По спине у нее пробежал холодок.На всякий случай Пайн подождала еще тридцать минут и только после этого вышла из своего убежища. Затем разбила лагерь под прикрытием большого выступа скалы, дававшего неплохую тень.Она знала, что очень скоро здесь станет ужасно жарко. Некоторое время назад Этли нашла источник воды, наполнила флягу и второй резервуар, предварительно отфильтровав воду. Сейчас она уселась в тени, поела и выпила воды, но не слишком много. Жара подкрадывается неожиданно. Сначала тебе становится тепло, потом начинает тошнить, кружится голова, и ты теряешь ориентацию. Пройдут часы, а иногда и дни, прежде чем ты придешь в себя. Пайн не мгла позволить себе такой роскоши.Присутствие трех парней с «М4» подсказало ей, что они не знают, где Рот. И они не искали ее, поскольку не могли знать о том, что она тут появится. Возможно, они также пытаются найти атомную бомбу? Но какой в этом смысл? Рот является уважаемым инспектором по ОМП. Почему он не действует вместе с правительством, чтобы убрать отсюда эту мерзость? В общем, какая-то мутная история получается, совсем как воды реки Колорадо…Этли стоически терпела усиливающуюся жару, проваливаясь в сон на короткие промежутки времени и стараясь поддерживать водный баланс.Какая-то ее часть хотела отправиться на поиски Рота при дневном свете. Но здравый смысл заставил остаться на прежнем месте. Если жестокая жара до нее не доберется, это смогут сделать три парня со штурмовыми винтовками. Лучше вести поиски ночью.День прошел; в каньоне быстро стемнело, как и всегда.В последний раз Пайн проснулась в девять, посмотрела на небо и нахмурилась.В это время года муссоны собирали энергию во время жаркого дня и влагу с юго-востока и устраивали впечатляющие грозы. И сейчас у Этли складывалось впечатление, что ночью ей предстоит пережить настоящую метеорологическую катастрофу.Пайн надела водонепроницаемое пончо и плотно застегнула рюкзак на все молнии. Она взяла его с собой — если оставить рюкзак на земле, он сразу подвергнется атакам белок, мышей и других грызунов. А они со временем прогрызут даже сталь. Именно по этой причине парковая служба в лагерях предлагала туристам подвешивать вещи на высоких металлических планках.Пайн едва успела забраться в укрытие, когда темное небо озарили первые зигзаги молний, а от последовавших за ними раскатов грома, казалось, содрогнулся весь каньон.После второго удара грома начался дождь. Точнее, на землю обрушились водяные пули, и их скорость была так высока, что, попадая на кожу, они вызывали сильную боль.Валун над головой Пайн обеспечивал некоторую защиту, пока не поднялся ветер и дождь не начал падать практически горизонтально; она тщетно пыталась спрятать лицо от потоков воды. Температура воздуха немного упала, но не так, как наверху, где могла опуститься на десяток градусов за несколько минут. Этли потела, хотя промокла насквозь.Гроза закончилась за полчаса, и небо прояснилось.Теперь можно приниматься за работу. Сверившись с компасом, Пайн зашагала к цели.Через час она остановилась перед входом во второй боковой каньон.Приближалась полночь, и Этли включила прибор ночного видения. Местность стала неровной, и здесь не было проверенных троп и предупреждавших об опасности знаков. Более того, Пайн сильно сомневалась, что тут вообще в последние годы бывали туристы.Она медленно шла дальше, стараясь не упустить появления змеи или опасных участков под ногами. Ей совсем не хотелось где-нибудь застрять, чтобы ее тело обнаружили через несколько недель, месяцев или даже лет. Люди исчезали в каньоне, а потом кто-нибудь находил скелеты. И если ты здесь умрешь, очень быстро появятся стервятники. Может быть, еще пока ты жив. Зачем терять время, когда хорошая трапеза уже готова?Пайн всю ночь ждала появления парней с «М4», но, к счастью, они ей больше не встретились.Этли углубилась в каньон настолько, насколько это было возможно. Приближался рассвет.Результат: ничего. Ни пещеры, ни расселины, ни Давида Рота, ни ядерного заряда.Она прошла еще немного и разбила лагерь перед следующим каньоном, который намеревалась исследовать. Он был защищен от любопытных глаз, к тому же местность здесь поднималась, что давало ей хороший обзор. Этли позавтракала, выпила воды и немного поспала. Проснувшись через несколько часов, снова задала себе вопрос: не продолжить ли поиски при свете дня?И тут услышала у себя над головой шум вертолетов.Пайн посмотрела вверх и узнала обычный вертолет, на котором возили туристов. По закону, они не должны были опускаться ниже краев каньона, но кто-то все равно мог ее заметить. В результате она решила, что продолжит поиски только после наступления ночи.Этли сидела в своем лагере, жевала орехи и вяленое мясо, запивая их отфильтрованной водой. Ей было жарко, она понимала, что теряет вес, и все тело у нее болело — ведь ей приходилось спать на камнях.Пайн прислонилась спиной к камню, закрыла глаза и попыталась расслабиться. Теперь, когда ее дни и ночи поменялись местами, изменился и весь жизненный ритм. Но тут она ничего поделать не могла.В рюкзаке у нее лежал телефон, но толку от него не было никакого — здесь также отсутствовал сигнал. Надпись «Нет сети» на экране оставалась неизменной с самого начала ее путешествия.В тени Этли решила снять часть одежды и осмотреть свои обнаженные, если не считать татуировок, руки. Провела пальцем по имени Мерси, повторила контуры каждой буквы. И вспомнила тот день — точнее ночь, — когда сделала их. Татуировки на плечах появились у нее через несколько месяцев.Художник знал свое дело и не стал возражать, когда она объяснила, чего хочет. И не задавал лишних вопросов.«Если вы хотите, — сказал он, — значит, так тому и быть. Это ваша кожа, а не моя».Его звали Донни. Он был высоким и слишком худым. Позднее татуист рассказал ей, что много лет назад подсел на метамфетамины.«Убивает аппетит, это я знаю наверняка. Даже больше, чем сигареты. От зависимости я сумел избавиться, но аппетит так и не вернулся».Пайн проверила свои припасы. Ей предстояло долгое путешествие обратно к «Сияющему ангелу», потом нелегкий подъем — ведь усталость накапливается. Она могла осмотреть еще один каньон сегодня ночью. Потом придется возвращаться.«Ну, — подумала Этли, дожидаясь наступления темноты, — в третий раз мне должно повезти, не так ли?»Глава 54Впервые с того момента, как она заметила парней с «М4», прибор ночного видения позволил ей увидеть кое-что интересное. Пайн проснулась еще при свете дня и решила заняться исследованием бокового каньона. Солнце стояло высоко в небе, и его лучи проникали в самые глубины Гранд-Кэньон, словно свет от прожектора мощностью в триллион ватт, брошенного в океан.И прямо сейчас свет отражался от чего-то находившегося в боковом каньоне.Она посмотрела налево, потом направо, чтобы запомнить ориентиры. Ей очень хотелось начать поиски прямо сейчас, но стояла ужасающая жара, ветра практически не было, а путь ей предстоял дальний. Кроме того, день еще не закончился. Ей показалось, что она смотрит на какой-то металлический предмет, но явно не на банку с пивом. Во всяком случае, Этли очень на это надеялась.Она продолжала изучать непонятный предмет, стараясь запомнить мельчайшие детали. Ночью все выглядит иначе, и Пайн не хотела потерять это место в темноте. К счастью, справа от металлического предмета скалы имели необычную форму.Этли вернулась в свой лагерь, поела и попила воды, а потом стала думать о том, как после наступления ночи она найдет Рота.И бомбу.Возможно, я ошибаюсь и меня опять ждет неудача. Ну, и чем я буду заниматься после того, как меня вышвырнут из Бюро?Проблема состояла в том, что ничего другого Пайн делать не умела. Она была агентом ФБР. Дайте ей ограбление банка, похищение или даже серийного убийцу — и она найдет преступника.Но здесь все иначе.Этли закрыла глаза и тут же их открыла.Нет, это не сон. Нас ждет конец света, если бомба взорвется.Она заставила себя заснуть, но мысленно поставила будильник и проснулась в одиннадцать вечера, готовая к новым поискам.Пайн перебралась через несколько крупных валунов, когда услышала грохот, заставивший ее на мгновение замереть, но потом двинулась дальше. Выбралась на плато, огляделась по сторонам, потом посмотрела вниз. По ее прикидкам, она поднялась на тысячу футов.Необычные скалы, на которые Этли обратила внимание днем, теперь предстали перед ней в окулярах прибора ночного видения, и она постаралась добраться до них как можно скорее. Быть может, там сверкнул Священный Грааль? Или там находится нечто, не имеющее отношения к ее поискам?Пожалуйста, Господи, если я нахожусь в зоне приема, сделай так, чтобы это было первым из перечисленного.Она напряглась и остановилась, когда оказалась ближе к непонятному предмету.Свет действительно отражался от чего-то металлического.Это был шест. Длинный складной шест, опиравшися на круглый валун, выше Пайн и в три раза шире, чем она.По мере того как Этли приближалась к нему, она отметила нечто удивительное. Со скалы свисала камуфляжная сеть, и только теперь, оказавшись совсем рядом, она сумела ее заметить, потому что сеть идеально сливалась с окружающим ландшафтом.Пайн взялась за ее край, потянула, а затем заглянула внутрь.И ахнула.Пещера. Этли посмотрела на свой компас. Это место соответствовало координатам, которые она получила с флешки. Неужели ей удалось отыскать Рота? И бомбу?Она вернула сеть на место, сделала шаг назад и огляделась по сторонам, но не увидела никаких следов пребывания здесь людей. Однако кто-то прикрыл вход в пещеру маскировочной сетью. Секунд тридцать Пайн размышляла, что делать дальше.Она ничего не слышала, даже намека на шорох шагов, никто не пытался включить устройство связи. До нее не доносилось тяжелого дыхания.Она совсем ничего не слышала, пока в нее сзади не ударил свет.— Очень медленно повернитесь ко мне, — заговорил мужской голос. — И не позволяйте своим рукам опуститься к оружию, иначе мы откроем огонь.— Я агент ФБР, — сказала Этли. — Сейчас я покажу вам свои документы и значок.Следующие слова ошеломили ее, как один из мощных ударов Чона.— Не трудитесь, агент Пайн. Повернитесь и держите руки подальше от оружия. Быстро!Этли медленно повернулась, держа руки на уровне груди, но не выше. Она не собиралась выхватывать пистолет и устраивать здесь «перестрелку у корраля О-Кей»[34]. Но поднимать руки, показывая, что сдается, в ее планы не входило. Она являлась агентом ФБР. И не станет сдаваться, кем бы ни оказались эти люди.Пайн повернулась и убедилась, что это действительно те трое парней с «М4».— Что вы здесь делаете? — рявкнула она.— Не думаю, что вы можете задавать вопросы с позиции силы, — сказал мужчина.— У меня есть федеральный значок, неужели для вас этого не достаточно? — осведомилась Пайн. — Вы ведь, парни, из армии.— Вы так решили из-за того, что мы в камуфляже?— Не только. Вы в АБФ, армейской боевой форме.Он пожал плечами.— Проклятье, форму можно купить на интернет-аукционе.— Но только не оперативный камуфляж. Он появился совсем недавно. И вы вооружены «М4», — добавила она.Мужчина сделал шаг в ее сторону.— Что вы здесь делаете? — спросил он.— Полагаю, то же самое, что и вы. Кое-кого ищу.— И кого же?— Вы и в самом деле хотите поиграть в эту дурацкую игру? — поинтересовалась Пайн.— И кого же вы ищете? — снова спросил он.— Скажем так: «поцелуй меня в зад». А теперь позвольте мне задать вопрос: как вы меня нашли?— Мы нашли вас в первый же день, когда вы сюда спустились. И с тех пор следили за вами.— Чушь. Я заметила вас, когда вы поднимались по склону каньона. Вы ушли, потому что начался рассвет.— Мы повернули обратно, когда уже могли столкнуться с вами, — спокойно сказал мужчина. — Вы спрятались за валуном, направив в нашу сторону пистолет. Вероятно, вы тогда подумали, что один «Глок» против трех «М4» — не самый лучший размен. Для вас.Глянув на небо, Пайн спросила:— У вас есть возможность вести постоянное спутниковое наблюдение?— Нет, просто мы умеем выслеживать людей. — Он указал на свое оружие. — В вас когда-нибудь стреляли из такой винтовки?— Нет, и у меня нет ни малейшего желания узнать, каково это. Итак, вы следили за мной. Зачем?— Ну, это очевидно. Если вам известно, где Рот, то вы приведете нас к нему. Я получил приказ перехватить вас. Вот почему мы здесь.— Ладно, вы меня перехватили. Какова остальная часть приказа?Боец пожал плечами и начал было улыбаться, но передумал.Пайн посмотрела на его спутников. Все они выглядели лет на тридцать и определенно участвовали в боевых действиях и убивали; возможно, даже получали ранения. Крепкие парни, из тех, кого в схватке лучше иметь на своей стороне.Вот только складывается впечатление, что они не на моей стороне.— Вам рассказали, что здесь происходит? — спросила Этли. — Что здесь происходит на самом деле?— Мы знаем достаточно, чтобы делать свою работу, — ответил мужчина. — Большего нам не требуется.— Иными словами, вы готовы засунуть головы в песок, — сказала Пайн.Она ни разу не посмотрела в сторону камуфляжной сетки, отчаянно рассчитывая, что они ее не заметили.— Вам придется пойти с нами, мэм.— У вас есть вертолет? — спросила Пайн. — Именно он доставляет вас сюда, а утром забирает? Так можно сэкономить много времени; лазать по каньону — занятие утомительное.— Просто идите с нами.— Никуда я с вами не пойду, — холодно ответила Этли. — Я федеральный агент, и вы не можете мне приказывать. Так что проваливайте обратно в ад, пока я не вызвала подкрепление.Мужчина посмотрел по сторонам, слегка покачал головой, и в его глазах появилось насмешливое выражение.— Я очень сомневаюсь, что у вас есть хоть какая-то поддержка. И ваш телефон не работает.— Проваливайте к дьяволу, — сказала Пайн.— У нас есть другой приказ — на случай если вы откажетесь следовать за нами.— Что, застрелить меня? Я — агент ФБР.— Нет, мэм, в данный момент вы — враг нашей страны.— Проклятье, с чего вы взяли? Мы служим одной и той же стране.— Вы пойдете с нами или нет? Последний шанс.Двое боевиков подняли «М4» и прицелились: один — в голову Пайн, другой — в торс.Уцелеть невозможно.— Это безумие! — рявкнула Этли. — Я — федеральный агент. Опустите оружие и отойдите в сторону. Прямо сейчас.— Никак нельзя, мэм. Последний шанс. Три секунды.Пайн застыла на месте. Они действительно собирались застрелить ее, прямо здесь и сейчас, на дне Гранд-Кэньон.Она потянулась к «Глоку», надеясь, что успеет сделать один выстрел.Прощайте все, кому не все равно. Я иду к тебе, Мерси.Дерьмо.Раздался выстрел. Следом — второй.Все произошло так быстро, что Этли показалось, будто она получила две пули.Двое парней, стоявших за спиной своего командира, вздрогнули, пошатнулись, и оба упали вперед.Командир начал поворачиваться, поднимая «М4».— Нет! — крикнула Пайн, вытаскивая пистолет. — Бросай оружие, или я буду стрелять!«М4» коротко залаял, и Этли, как только луч лазерного прицела совместился с шеей командира, нажала на спусковой крючок.Противник упал.Пайн, чувствуя, как у нее отчаянно дрожат руки, медленно опустила «Глок».В двадцати ярдах от нее стоял Сэм Кеттлер, потрясенно глядя на нее. На спине у него был рюкзак, в руке он держал пистолет.Этли посмотрела на три тела. Двоих застрелил Кеттлер, одного — она.— Дерьмо, — прошипела Пайн. — Это наши парни. Во всяком случае, я так думала…Кеттлер подбежал к ней.— Но они выбрали странный способ это показать. Они же собирались тебя убить.Этли посмотрела на него.— Что ты здесь делаешь? — спросила она.Кеттлер показал на лежавших на земле мужчин в камуфляжной форме.— Я видел вертолет, который приземлялся здесь в течение трех ночей подряд, и в конце концов решил выяснить, что происходит. Собрал рюкзак, пошел по их следу, пока не оказался здесь и не увидел, что они собираются тебя застрелить. — Он посмотрел на пистолет в ее руке и покачал головой. — Проклятье, что здесь вообще делали американские солдаты?— Это длинная история. — Пайн протянула руку и сжала его плечо. — Спасибо, что спас мне жизнь.— Ну, а ты спасла меня, — сказал Кеттлер. — Тот парень уже приготовился меня прикончить. Если б не ты, он не промахнулся бы, и я получил бы пулю из «М4».Она сняла руку с его плеча и оперлась о валун.— Ты в порядке? — спросил Кеттлер.— Сейчас буду, — ответила Этли, делая глубокие вдохи и выдохи.Он бросил на нее быстрый взгляд.— А что ты здесь делаешь? Ты ведь не просто решила прогуляться, верно?— Я ищу пропавшего мужчину. Они тоже его искали.— Ты думаешь, он где-то здесь? Но почему?— И вновь это длинная история. — Пайн посмотрела на тела. — Нужно что-то с ними сделать. Мы не можем их здесь оставить. — Она огляделась по сторонам. — Однако мы находимся на месте преступления, и нам нельзя ничего трогать… — Потерла лоб. — Необходимо вызвать команду. И сделать так, чтобы здесь ничего не трогали. Я… я должна… — Мысли Пайн смешались; она почувствовала, что ее начинает тошнить.Кеттлер шагнул к ней и сжал руку.— Сейчас тебе нужно глубоко дышать и понемногу прийти в себя, — сказал он. — Ты ведь едва не погибла, Этли.— Я только что застрелила американского солдата, Сэм!— Ну а я только что застрелил двух.Пока Пайн приходила в себя, Кеттлер заметил маскировочную сеть, сдвинул ее в сторону и увидел вход в пещеру.— Проклятье, а она откуда взялась? — пробормотал он.— Может быть, это именно то, что я ищу, — ответила Пайн.— Ну, я пока могу отнести туда тела.— Я помогу.— А потом мы вызовем подкрепление, — предложил Кеттлер.— Нет. Сначала мы должны кое-что найти.— Что именно?— Скоро узнаешь.Глава 55Они отнесли тела в пещеру и сложили их в углу. Пайн поискала удостоверения личности, но не нашла никаких документов, а на форме отсутствовали знаки отличия.— Ты уверена, что они из регулярной армии? — спросил Кеттлер.— Сейчас я уже ни в чем не уверена.Она посветила фонариком вокруг себя. Пещера оказалась большой. Высота потолка, по прикидкам Пайн, достигала пятнадцати футов. В дальней части, где царила полная темнота, мог находиться проход в следующее помещение, но уверенности в этом у Этли не было.— Ладно, а теперь ты должна рассказать мне, что происходит, — сказал Кеттлер.Короткими предложениями, содержавшими известные ей сведения, Пайн рассказала ему почти обо всем. Когда она смолкла, у Сэма на лице застыло такое выражение, будто его сейчас стошнит.Он огляделся по сторонам.— Ядерный заряд? Ты издеваешься?— К сожалению, нет.Кеттлер посветил фонариком в углы пещеры.— Ну, здесь его нет.— Но он может оказаться там, — сказала Этли, указывая в заднюю часть пещеры. — Направь туда луч фонарика, у тебя он более сильный.Сэм так и сделал — и они увидели высеченный в скале проход.Шагнули в туннель и осторожно двинулись по нему вперед. Пайн шла первой.Вскоре она обо что-то споткнулась.Кеттлер направил луч фонарика вниз, и она услышала, как он втянул в себя воздух.— Растяжка, — сказал Сэм.— И она связана с СВУ?[35] — дрогнувшим голосом спросила Пайн.— Нет.— Почему ты так уверен?— Потому что иначе мы оба были бы мертвы.Они сделали еще несколько шагов и собрались войти в следующую пещеру, которая выглядела больше первой, когда услышали голос:— Еще один шаг, и он станет для вас последним.— Мистер Рот? — позвала Пайн.Несколько мгновений никто не отвечал.— Кто вы такие?— Специальный агент ФБР Этли Пайн. Со мной парковый рейнджер Сэм Кеттлер. Я расследую смерть мула и исчезновение Бена Приста.Луч фонарика ударил ей в лицо.— Покажите ваши значки.Они медленно достали значки.— Послушайте, мистер Рот, я понимаю, почему вы нам не доверяете. В данный момент я сомневаюсь, что могу верить собственному агентству.— Я хочу, чтобы вы повернулись и ушли отсюда. Немедленно! В противном случае вас ждут очень неприятные последствия.— Мистер Рот, мы пришли, чтобы помочь. Я совершенно уверена, что вам необходима помощь, — сказала Пайн.— Я же сказал, чтобы вы уходили. Прямо сейчас.Этли посмотрела на Сэма.— А как насчет трех тел, которые мы только что сюда затащили? — спросила она.Рот долго молчал.— Трех тел? — наконец спросил он.— Мы застрелили троих боевиков, которые вас искали. Они собирались нас убить, хотя я показала им значок ФБР. И я не сомневаюсь, что они намеревались убить и вас. Мы только что спасли вам жизнь.— Это… это просто…— Такова ситуация, мистер Рот. И мы должны ее принять. Бен Прист кое-что мне рассказал.— Вы знаете Бена?— Да. И думаю, что его похитили наши военные.— Они схватили Бена? — выпалил Рот после небольшой паузы. — Как?— Это долгая история. Дело в том, что все пошло не так.Он продолжал светить фонариком им в лица.— Как вы сумели найти пещеру?— Координаты были на флешке, которую я нашла в доме Бена.— Но как вы вообще узнали про меня? — спросил Рот.— Бен вас не сдавал, если вы об этом. Мне рассказал Оскар Фабрикант. Я вышла на него, потому что Бен был членом ОЗБ. Вы знакомы с этой организацией?— Да. Что еще вам рассказал Оскар?— Что его беспокоит возможное вмешательство русских.— Да, они вовлечены в это, — сказал Рот. — Но вы должны уйти. Сейчас я уже никому не доверяю.— Я не могу, мистер Рот. Я здесь, чтобы сделать свою работу. И выследить тех, кто убил Фабриканта.Вновь последовала долгая пауза.— Он… Оскар мертв?— Его тело обнаружили в Москве. Говорят, он покончил с собой, но я знаю, что это не так.— Оскар мертв? Я… не могу поверить.— Вы не могли бы перестать светить нам в лицо? — попросила Пайн.Свет исчез.— Вы готовы поверить нам, мистер Рот? Мы нужны друг другу, чтобы довести это дело до конца.Он не ответил.— Пожалуйста. Что мне сделать, чтобы вы нам поверили?— Что происходит, по вашему мнению? — спросил Рот.— Я считаю, что здесь находится ядерный заряд, — ответила Пайн. — А поскольку я должна всеми силами защищать Гранд-Кэньон, это плохо.Снова наступило долгое молчание.— Если окажется, что вы не та, за кого себя выдаете, это будет последнее, что вы сделаете в жизни, — с угрозой сказал Рот.— Меня это устраивает, — сказала Пайн.— Выйдите из туннеля.Они с Кеттлером вошли в пещеру, и внезапно все вокруг залил свет лампы, работавшей на батарейках. Должно быть, Рот ее только что включил.Теперь они смогли его рассмотреть. Лицо Рота было покрыто грязью, и он выглядел совершенно истощенным.Пайн бросила ему свой значок и удостоверение личности. Он изучил их и бросил обратно.— Все, что я вам говорила, правда, — сказала Этли.Рот задумчиво кивнул.— Я вам верю, — ответил он. — Сам не знаю, в чем причина, но я и прежде полагался на свою интуицию, а сейчас у меня нет другого выхода.— Это вы поставили растяжку в туннеле? — спросил Кеттлер.— Да. Чтобы узнать, когда кто-то войдет в пещеру.— Значит, вы вооружены?— Можно считать, что я очень неплохо вооружен, — заявил Рот.И он посветил на стоявший рядом с ним металлический предмет прямоугольной формы, четыре фута в длину и три в высоту.Пайн и Кеттлер инстинктивно отпрянули назад.— Так это… и есть атомная бомба? — спросила Этли.Рот кивнул.— И вы секунду назад подтвердили, что не замешаны в заговоре.— Каким образом?— Вы оба были готовы бежать, спасая свои жизни.— А кто вел бы себя иначе рядом с атомной бомбой? — спросила Пайн.— Это не совсем обычный ядерный заряд.— Он недостаточно большой, чтобы быть атомной бомбой, — вмешался Кеттлер. — Это то, что называют ядерной бомбой в чемодане?Рот покачал головой.— Это тактический ядерный заряд. Но достаточно мощный. По моим подсчетам, он эквивалентен почти трем килотоннам тротила. Для сравнения, атомная бомба, сброшенная на Нагасаки, обладала мощностью в двадцать килотонн тротила. Самый крупный ядерный заряд, подорванный Советами — Царь-бомба, — имел мощность пятьдесят мегатонн, но это произошло очень давно. Если б Советы могли сделать оболочку из обедненного урана, а не свинца, им удалось бы вдвое увеличить мощность бомбы.Он похлопал по металлическому ящику.— Но для такого размера это самый мощный тактический ядерный заряд из всех, что мне доводилось видеть. Он мог бы уничтожить бо́льшую часть каньона, и все тут стало бы радиоактивным на несколько тысяч лет.— Оно может сдетонировать? — с опаской спросила Пайн, делая еще один шаг назад.— Я так не думаю.— Значит, вам удалось его разрядить?Рот покачал головой.— На самом деле его нельзя разрядить. Это совсем не похоже на голливудский фильм с таймером, ведущим обратный отсчет, и героем, решающим, какого цвета провод следует перерезать. Если возникает опасность, что ядерный заряд сдетонирует, единственное, что вам останется, — позаботиться, чтобы не началась цепная ядерная реакция; тогда произойдет обычный мощный взрыв, но он не будет атомным.— Но как он сюда попал? — спросила Пайн.Рот жестом предложил им подойти ближе и указал на металлическую панель.— Видите гравировку?Пайн и Кеттлер наклонились, чтобы посмотреть.— Надпись на корейском? — спросила Этли.— Верно. — Рот кивнул.— Ну, тогда многое становится на свои места, — сказала Пайн. — На флешке Приста было описание северокорейской атомной бомбы.— Именно я дал его Присту вместе с координатами этой пещеры.Пайн напряглась.— Значит, Северная Корея пытается взорвать каньон? И мирные переговоры были им нужны, чтобы отвлечь нас?— Нет, конечно, они не пытаются взорвать Гранд-Кэньон, — последовал неожиданный ответ Рота.Этли изумленно посмотрела на него.— Но вас искал человек по имени Сон Нам Чон, — упрямо сказала она. — Он работал на Северную Корею.— Вполне возможно, но корейцы не устанавливали здесь ядерный заряд. — Рот немного помолчал. — Это сделали мы.Кровь отхлынула от лица Пайн.— Мы? — вскричала она.— Ну, точнее, могущественные люди, входящие в правительство США.— Проклятье, откуда вы можете это знать? — резко спросил Кеттлер. — Наши люди доставили сюда ядерную бомбу? Бред!— Я согласен с вами, это настоящее безумие, — сказал Рот. — Тем не менее все было именно так.— Но как вы можете быть уверены? — спросила Пайн.— Потому что я узнал материалы, из которых сделана бомба. Это русское производство.— Но вы же сами показали нам надпись на корейском языке.— Россия многие годы снабжала Северную Корею материалами для создания ядерной бомбы. Часть использовали для этой бомбы.— Но как вы можете быть уверены? — снова спросила Пайн.В ответ Рот из стоявшей рядом сумки достал отвертку на батарейке, быстро отвинтил верхнюю панель цилиндра, поднял ее и перевернул.— На каком языке написан текст внутри панели, как вам кажется? — спросил он.— Это кириллица, — ответила Пайн, внимательно разглядывая надпись. — Русский язык.Рот отложил панель в сторону.— Вы правы. Здесь написано, где сделана бомба, и серийный номер детали. А вот тут он повторяется.— Но если Россия снабжает Северную Корею ядерными материалами, логично предположить русский след. В таком случае почему вы уверены, что ее подложили сюда не северные корейцы?— Потому что эта штука должна послужить поводом для уничтожения Северной Кореи. А я очень сильно сомневаюсь, что они хотят стать причиной собственной гибели.Глава 56Пайн и Кеттлер переглянулись, а потом посмотрели на бомбу. Наконец Этли перевела взгляд на Рота.— Вы должны объяснить нам, — сказала она.— Все довольно просто. Русские снабдили нас тактическим ядерным оружием, а мы поместили его сюда.— Но за каким дьяволом наша страна хочет взорвать Гранд-Кэньон? — спросила Пайн.— Эта бомба не может взорваться — вот главная причина, которая указывает на то, что Северная Корея не доставляла ее сюда.— Откуда вы знаете, что она не может взорваться? — спросила Пайн.— Потому что в ней отсутствуют критически важные компоненты.— Какие именно? — спросил Кеттлер.— Постараюсь объяснить вам на пальцах. — Рот показал на металлический ящик. — Перед вами то, что называют атомной бомбой или термоядерным оружием. На самом деле оно создает разрушающую силу таким же образом, как солнце энергию. Обычная детонация называется первичной стадией. Она вызывает цепную реакцию, в результате которой происходит взрыв, и в эпицентре возникает температура в несколько миллионов градусов. Тепло и энергия отражаются в урановый сердечник, после чего начинается вторая стадия, уничтожающая урановый контейнер. Освобожденные нейтроны сливаются, и происходит термоядерный взрыв. Вы поняли?Кеттлер поскреб щеку.— Проклятье, если это упрощенная версия для дураков, то я не хочу слышать полный вариант.— Части, которые остаются, — добавил Рот, — включают в себя дейтрид лития-6, функциональный отражатель и соответствующую оболочку. Без этих элементов у вас в руках будет лишь груда урана и атомы водорода, которые не смогут начать цепную реакцию.— Но тогда какого черта эту штуку притащили сюда? — спросил Кеттлер.— Чтобы у нас появилась причина напасть на Северную Корею, — ответила Пайн. — Именно это имел в виду Сон Нам Чон, когда согласился со мной, что, если произойдет ядерный взрыв, Северная Корея будет уничтожена. Он пытался найти бомбу и помешать реализации плана.— Однако он не мог знать настоящий план, — вмешался Рот. — Бомба не взорвалась бы — тем не менее ее использовали бы против Северной Кореи.— Но если в ней не хватает критически важных компонентов, разве не появятся подозрения, что это фальшивка? — спросила Пайн.— А кто это узнает? — возразил Рот. — Журналистам не позволят вскрыть бомбу и изучить начинку. Экспертам же скажут, что все важные компоненты изъяли, чтобы не допустить возможный взрыв. Я могу представить, как сойдет с ума пресса, когда станет известно о находке в одной из пещер Гранд-Кэньон. Бомбу поднимут на вертолете и покажут в прямом эфире.— И что они будут делать после того, как сообщат о ней средствам массовой информации? — спросил Кеттлер.— Думаю, устроят презентацию в ООН с графиками и слайдами, а также предоставят документы, объясняющие, как именно Северная Корея сумела доставить бомбу в каньон. Конечно, сфабрикованные, но внешне они будут выглядеть убедительно и внушать доверие.— Но покажется ли убедительным сам факт того, что Северная Корея осмелилась доставить атомную бомбу на территорию США? — спросила Пайн. — Они же должны понимать, что мы уничтожим их, если правда выйдет наружу.— Наша сторона легко развеет подобные сомнения — достаточно будет сказать, что, если бы бомба взорвалась, не осталось бы никаких доказательств того, кто ее доставил и откуда, — ответил Рот. — Но если б стало известно, что Северная Корея пыталась взорвать атомную бомбу в самом сердце величайшего заповедника Соединенных Штатов, но мы сумели предотвратить катастрофу, война была бы неизбежна.— И многие люди погибли бы во время этой войны, — сказала Пайн.— Да, война была бы долгой и кровавой, а человеческие жертвы сравнимы со Второй мировой и Корейской войнами. Погибли бы миллионы. Сотни тысяч в первый день.— Господи, — пробормотал Кеттлер. — А я думал, что войны в Ираке и Афганистане были ужасными…— Все войны ужасны, когда доходит до человеческих жизней, — сказал Рот. — Я уверен, что какие-то зануды в правительстве подсчитали «точное» количество жертв во всех категориях и привели причины, объясняющие их необходимость в подобном конфликте. — Он покачал головой. — Боже мой, в какое ужасное время мы живем…— Но почему нам потребовалась помощь русских? — спросила Пайн.— Как я уже говорил, русские длительное время помогали Северной Корее вооружаться. У них есть «законный» доступ к делящимся веществам, которые были необходимы нашему правительству для осуществления этого плана. Панель с надписью на корейском языке и все остальное? Нам не пришлось их фальсифицировать, ведь мы сумели получить настоящие детали. Без России нам пришлось бы искать аналогичный материал или попытаться создать фальшивое оружие, которое выглядело бы так, будто его сделали в Северной Корее. Однако ядерное оружие доступно только научной элите. На этой арене совсем немного игроков, все они хорошо известны, и производителя определить совсем не сложно. Вот почему, если б мы обратились за помощью к третьей стороне, минуя Россию, остался бы след, который привел бы к нам, что сделало бы этот план невыполнимым.— Хорошо, но зачем русским нам помогать? — спросила Пайн. — Какая им-то выгода?— Это позволило бы им вступить в партнерство с единственной мировой сверхдержавой. И они поднялись бы почти до нашего статуса. Кроме того, Россия хочет играть роль лидера на Дальнем Востоке, но у них нет никаких шансов противостоять экономической мощи Пекина. Вот почему они ищут другие способы оказывать влияние и иметь право голоса в регионе. Полагаю, Россия получила бы свою награду. Может быть, после победы в войне часть Северной Кореи отошла бы к ним.— Как во время Второй мировой войны разделили Германию? — спросила Пайн.— Да. И у Северной Кореи есть кое-какие природные ресурсы — антрацит, к примеру, — которые Россия могла бы использовать, чтобы поддержать экономику Дальнего Востока. — Рот немного помолчал, задумчиво глядя в сторону. — Кто знает, возможно, это могло бы послужить началом грандиозной сделки между нами и Россией по разделу мира… Вспомните причины холодной войны, хотя Америка и Россия являлись тогда врагами.— Мы и сейчас должны оставаться врагами, — сказала Пайн.— Однако складывается впечатление, что сейчас все обстоит иначе, — заметил Рот.— Должно быть, Северная Корея что-то заподозрила. И они послали сюда Чона, чтобы тот выяснил, что происходит. Точнее, нашел вас.— Ну, у них были на то самые серьезные причины — ведь речь идет об их выживании.— Как вы оказались вовлеченным во все это?— Фред Уормсли был близким другом моего отца. И моим также. А еще — наставником.— Я слышала, что он утонул.— Он не утонул, его убили. И я здесь из-за него.— Что вы имеете в виду?— Перед его смертью мы с Фредом тайно встретились. Он занимал очень высокий пост в ОЗБ, и его привлекли к реализации этой безумной миссии. Казалось бы, при проведении подобных операций должно быть множество утечек. Насколько мне известно, Фред оказался единственным, кто был против. Однако он сделал вид, что охотно участвует в операции, чтобы иметь возможность знать все ее детали. Но кто-то его сдал.— И вы продолжили его сражение, — заметила Пайн.— После того как Фред рассказал мне все, что знал, я отправился на поиски ядерного заряда. К счастью, ему было известно, где его спрятали, и он успел передать мне информацию. В противном случае, учитывая размеры Гранд-Кэньон, я не смог бы отыскать бомбу.— А Бен Прист? Как он с этим связан?— Бен много лет сотрудничал с ЦРУ. Потом перешел в разведку Министерства обороны. Когда я инспектировал ОМП в разных странах, он находился «за сценой», добиваясь максимального доступа для моей команды, и мы стали хорошими друзьями. А потом Бен начал работать на себя. Мне так и не удалось понять, чем он занимался, но у него появилась репутация человека, способного помогать людям, оказавшимся в трудном положении, который к тому же прекрасно разбирался в геополитике. Когда я рассказал ему о заговоре, Бен не раздумывая согласился помочь. Он сразу понял безрассудство этого плана и считал, что людей, придумавших его, следует остановить. Любой ценой.— Даже если это будет стоить жизни ему и брату, — заметила Пайн.— А при чем тут мул? — спросил Кеттлер.— На самом деле мул являлся главной причиной, по которой я обратился к Бену. Понимаете, как только Фред Уормсли рассказал мне, где находится ядерный заряд, я вспомнил, что Бен говорил мне про свои планы спуститься на муле на дно Гранд-Кэньон. Я не мог заполучить собственного мула. Для этого нужно зарезервировать место на год вперед. Таким образом, мы с Беном придумали план, чтобы я занял его место и спустился вниз. Это было идеальным решением.— Да, теперь оно выглядит вполне разумным, — сказала Пайн.— Кроме того, мы с Беном спускались в каньон перед тем, как я воспользовался мулом, — добавил Рот.— Зачем? — спросил Кеттлер.Рот указал на груду снаряжения и защитного оборудования, сложенного рядом с ядерным зарядом, вместе с едой и несколькими камерами для воды.— Нельзя вскрыть ядерный заряд при помощи отвертки и очков для плавания. Кроме того, мне требовались еда, водяные фильтры и прочие припасы. Я не мог взять это с собой открыто — ведь для тех, кто путешествует на муле, существуют ограничения по объему и весу. Мы с Беном спрятали всё поблизости от «Призрачного ранчо». В ночь, когда я «исчез», мне пришлось перевезти снаряжение на муле как можно ближе к пещере; потом я уже на руках отнес его сюда.— Проклятье, но зачем было убивать мула? — спросил Кеттлер.— Мул упал со скалы и то ли захромал, то ли сломал переднюю ногу. Но, если честно, я с самого начала собирался его убить. Однако я прихватил обезболивающее, чтобы он не мучился.— Но зачем? — настаивал Кеттлер.Рот развел руки в стороны.— Я не мог взять его с собой. И мы находились довольно далеко от «Призрачного ранчо». Несчастное животное не сумело бы туда вернуться. На него напали бы и убили хищники. Я не хотел, чтобы мул страдал.— И вы вырезали на его шкуре буквы дж. и к., — сказала Этли. — Зачем?— Я не рассчитывал, что выберусь отсюда живым, агент Пайн. Оставаться в одиночестве в Гранд-Кэньон — довольно глупый поступок. — Он посмотрел на Кеттлера. — Уверен, что вы предупреждаете туристов, чтобы они этого не делали — не спускались вниз без сопровождения и не сходили с тропы.— Конечно, — подтвердил Сэм.Рот посмотрел на Пайн.— Только Бен знал, что я здесь нахожусь. Если б с ним что-то случилось, как вы мне рассказали, я остался бы совершенно один. И если б я умер из-за укуса змеи, падения или обезвоживания, кто-нибудь должен был узнать, что это связано с чем-то, что спрятано в пещере.— Значит, вы знали о предполагаемой экспедиции Джордана и Кинкейда и о пещере, которую они якобы нашли?— Да. Более того, я слышал о них от местных жителей, когда спускался вниз с припасами.— Моя секретарша родилась здесь и также знала эту историю.— Больше мне ничего не удалось придумать — только две буквы, которые указывали на пещеру, находящуюся в каньоне.— Не самая лучшая подсказка, — заметила Пайн. — Мне просто повезло, что моя секретарша слышала эту историю и сумела связать ее с мулом и буквами.— Ну не мог же я просто написать: «Эй, народ, в пещере спрятан атомный заряд», — начал оправдываться Рот. — Я рассчитывал, что мула найдут люди, которые будут спускаться следующими. И постарался извлечь максимум из того, что у меня имелось.— Но потом вы перевернули мула так, чтобы он оказался на том боку, где вы вырезали буквы, — сказала Этли. — Зачем?— Из-за любителей падали, которые разорвали бы его шкуру. И тогда никто не увидел бы оставленной мной подсказки.Пайн с недоумением посмотрела на него.— Но три солдата находились у самого входа в пещеру, — сказала она. — Я думала, что они пришли, чтобы забрать ядерный заряд, после того как сорвались мирные переговоры. А потом средства массовой информации устроили бы настоящий цирк.— Уверен, что так все и произошло бы, — Рот кивнул. — Вот только ядерный заряд находился в другой пещере.— Что? — вскричала Этли.— Я не мог оставить его там, где он был спрятан, агент Пайн, и перенес сюда.— Вы его перенесли? — поразилась она. — Как?В ответ Рот вытащил из угла нечто напоминающее высокотехнологичный рюкзак, к которому было прикреплено что-то вроде экзоскелета.— Заряд не такой тяжелый, как можно предположить. Они затратили немало усилий, чтобы уменьшить его размеры, что впечатляет и ужасает одновременно. Это рюкзак моей собственной конструкции. Бен разобрал его, доставил вниз во время одного из своих спусков на дно каньона и спрятал в тайнике. Я перенес в нем все необходимое в пещеру от того места, в которое привез на муле. А следом переправил и ядерный заряд.— Но как вы узнали про эту пещеру?— Все очень просто. Много лет назад, когда мне было немногим больше двадцати, я довольно часто спускался в каньон. Однажды сошел с туристической тропы и наткнулся на эту пещеру. Впрочем, тут не было ничего особенного; как вы знаете, здесь много пещер. Но когда я понял, что она находится недалеко от той, куда поместили ядерный заряд, я придумал план, и мне оставалось лишь перенести бомбу сюда. Собираясь в свою экспедицию, я прихватил с собой складной шест, чтобы с его помощью закрывать камнем вход в пещеру.— Но зачем вам было жить все это время в пещере? — спросила Пайн.— Вы провели здесь много дней, — добавил Кеттлер. — Вам требовалась вода.— Да, — сказал Рот. — Неподалеку есть источник, и я взял с собой фильтры. А еще несколько солнечных аккумуляторов. Я выставлял их наружу, чтобы они заряжались. — Он сделал паузу. — К сожалению, мне приходилось ставить их на открытом месте, пока я сам находился внутри. Однако я использовал камуфляжную сеть, чтобы спрятать вход. А когда отходил от пещеры, то задвигал валун, чтобы никто ничего не заметил и не застал меня врасплох, когда я возвращался.— Значит, все это время вы здесь работали? — спросила Пайн.— Разборка и сборка ядерного заряда, в особенности в одиночку, — медленный и сложный процесс.— Меня удивляет, что они не оставили возле исходной пещеры круглосуточную охрану, — сказала Пайн. — В таком случае ни вы, ни кто-то другой не сумел бы унести бомбу.— Они не могли, — ответил Рот. — Если б солдаты охраняли пещеру в каньоне, это вызвало бы подозрения и их план не сработал бы. В данном случае время решало все.— Вероятно, финальная фаза операции должна была начаться сразу после срыва мирных переговоров, — предположила Этли. — После чего они довели бы дело до конца.— Если б кто-то заметил вооруженных солдат возле пещеры до этого, они не могли бы заявить, что случайно натолкнулись на тайник с ядерным зарядом, — сказал Рот и широко улыбнулся. — Хотел бы я посмотреть на их лица, когда они вошли в пещеру и обнаружили, что атомная бомба исчезла.— Значит, вы перенесли ее в эту пещеру… А солдаты искали бомбу и вас.— Вы все точно описали, — подтвердил Рот.— Они следили за мной, рассчитывая, что я приведу их к вам, — со вздохом сказала Пайн. — Так я и сделала.— К счастью, вам удалось остановить их до того, как они до меня добрались. — Рот содрогнулся. — Тем не менее мы очень близко подошли к краю пропасти.— Мы всё еще очень близки к самому краю, — сказала Пайн и глянула на ядерную бомбу. — А что вы собирались делать дальше?— Я собирался все задокументировать. Затем завалить камнями вход в пещеру, выбраться из каньона и рассказать о том, что мне удалось узнать, не раскрывая местонахождения ядерного заряда. Я как раз заканчивал, когда появились вы.— Но рано или поздно они могут прийти сюда и отыскать заряд. И довести свой план до конца. А если вы начнете выступать или попытаетесь их в чем-то обвинить, они скажут, что вы сошли с ума, или назовут предателем. Или вы просто исчезнете.— Но я все равно не сумел бы выбраться отсюда с ядерным зарядом, — возразил Рот.— Возможно, мы сможем использовать вертолет парковой службы? — предложил Кеттлер.Пайн покачала головой:— Нет. Я уверена, что они отслеживают все подобные варианты. И, судя по всему, приказали парковой службе сидеть тихо. Вспомни про Ламберта и Райса.— Но нельзя же просто оставить заряд здесь, — возразил Сэм. — Возможно, он и не взорвется, но в нем ведь есть радиоактивные элементы…Рот кивнул.— Да, в ядре. Если устройство будет повреждено, можно ждать чего угодно.Этли подошла к бомбе и осмотрела ее.— Вы сказали, что его предоставили заговорщикам русские?— Да.— Дело в том, что на их месте я захотела бы чего-то больше неопределенных обещаний северокорейского угля.Рот подошел и встал с ней рядом.— Что вы имеете в виду?— Вы не находили здесь чего-то такого, что не можете объяснить?— Объяснить?— Вы знаете ОМП, мистер Рот. Нет ли здесь какой-то странности или чего-то вам незнакомого?Рот посмотрел на металлический контейнер.— Ну, вот это. — Он показал на ряды маленьких заклепок на металлических панелях. — Они на всех четырех сторонах. Я предположил, что они нужны для укрепления конструкции. Но на самом деле в них нет необходимости.Пайн ощупала стенку изнутри, потом постучала по ней костяшками пальцев.— Там пусто, — сказала она.Рот посмотрел на стенку и нахмурился.— Честно говоря, я не обратил на это внимания, — признался он.Этли направила на заклепки луч фонарика и принялась внимательно изучать каждую.— Здесь по одной заклепке на каждой стороне, которая отличается от остальных, — сказала она, когда закончила осмотр. — Вы можете срезать часть металла вот здесь?Рот сделал, как она просила, и они увидели за стенкой небольшое электронное устройство.— Проклятье, а это еще что такое? — спросил Рот.— Какая у вас машина? — поинтересовалась Пайн.— «Мерседес» S-класса. Но какое это имеет отношение к данному устройству? — удивился он.— Вы знаете о маленьких круглых дисках, вставленных в раму, которая идет по периметру вашего автомобиля?Он еще раз посмотрел на электронное устройство, которое находилось внутри бомбы.— Камеры. Вы хотите сказать, это нечто вроде камеры?— Да. — Этли подняла кусочек вырезанного им металла. — Это линза, замаскированная под заклепку. Вероятно, есть и подслушивающее устройство.— Но зачем? — спросил Кеттлер.— Когда я работала в вашингтонском офисе, мне пришлось вести одно расследование, где речь шла о русской шпионской сети, — сказала Пайн. — Тогда мне даже пришлось слетать в Украину. Нас предупредили, что номер в гостинице будет находиться под наблюдением, и мы вели себя соответствующим образом. Я спала в одежде и никогда не пользовалась телефоном в комнате. Даже ни разу не говорила громко. Русские любят использовать самые разные приборы для слежки. Когда мы строили там посольство, мы допустили ошибку, пригласив русских субподрядчиков. В результате посольство превратилось в одну большую камеру и передатчик. К счастью, мы вовремя об этом узнали.— Но зачем русским устанавливать в бомбу приборы для наблюдения? — спросил Рот.— Для того чтобы записать, как наши люди, а вовсе не северные корейцы, привезли и установили бомбу в каньоне. Я не сомневаюсь, что результаты съемки уже загружены в их базы данных.— Дерьмо господне, — пробормотал Кеттлер. — Ты хочешь сказать…— Я хочу сказать, что если мы начнем войну на основании фальшивых улик и убьем миллионы людей…— …то у русских будут неопровержимые доказательства того, что мы сами в этом виноваты и лгали всему миру, — закончил за нее Кеттлер.Пайн кивнула.— Они называют это kompromat. Как вы думаете, насколько эффективно они смогут нас шантажировать? И что попросят за молчание?Рот опустился на землю рядом со стеной пещеры.— Все, что захотят, — сказал он.— Верно.Тут Рот с ужасом посмотрел на устройство.— Как вы думаете, они даже сейчас продолжают следить и вести запись?— Это крайне маловероятно. Здесь нет Интернета и сотовой связи. Кроме того, сигнал спутника едва ли способен миновать такое количество камней.— Но как тогда они получили компрометирующую информацию?— Они позаботились об этом задолго до того, как ядерный заряд оказался в этой пещере. Сначала ведь его доставили в Америку, а потом привезли сюда. Они могли записать аудио и видео американских официальных лиц в момент передачи устройства; затем — наших парней, возможно в военной форме, которые грузили заряд в самолет, улетающий в Аризону, и позднее — в вертолет, доставивший его сюда. Множество аудио- и видеозаписей, ставящих нашу страну в исключительно тяжелое положение. — Этли посмотрела на ядерный заряд. — Но чтобы у нас не осталось никаких сомнений, давайте отключим все записывающие устройства.Рот снова воспользовался пилой и с помощью Пайн и Кеттлера срезал остальные устройства со стенок бомбы. Пайн сложила их в рюкзак.— Что мы будем делать теперь? — спросил Рот.— Вопреки тому, что вы говорили ранее, — уверенно ответила Этли, — мы вынесем заряд из каньона.— Зачем?— Потому что теперь, когда нам известно о записывающих устройствах, мы можем использовать эту информацию в качестве рычага давления.— Как? — удивился Рот.Не успела Пайн ответить, как они услышали какой-то новый звук.— Что это такое? — спросил Кеттлер.Они побежали в первую пещеру, где шум стал еще более отчетливым.— Вертолет, — напряженно сказал Рот.— И я не думаю, что он летит к нам на помощь, — добавила Этли.Глава 57Пайн выглянула наружу через маскировочную сеть.— Над скалой появился свет, — сказала она. — Должно быть, они знают, что именно здесь находилась их команда, перед тем как исчезла.Они подождали несколько минут, пока вертолет не поднялся над скалами, а потом скрылся из вида.— Ладно, пора уходить, — сказал Кеттлер, принимая на себя командование. Подбежал к мертвецам и забрал у них две винтовки «М4» вместе с обоймами. — У тебя есть прибор ночного видения? — спросил он у Пайн; та кивнула. — Тогда следи за вертолетом и светом. Они сделают несколько кругов. Если ничего не найдут, полетят в другое место.— Ты основываешься на собственном опыте?— Армия не склонна изменять своим привычкам.Этли заняла пост у выхода из пещеры.Рот повернулся к Кеттлеру.— Но мы не можем выбраться из каньона с ядерным зарядом. Он слишком тяжелый, а путь неблизкий. Даже перетащить его сюда из другой пещеры было очень нелегко.— Мы справимся, если будем нести его по очереди, — ответил Кеттлер. — И воспользуемся вашим особым рюкзаком.— А как же агент Пайн?— Бросьте. Она сильнее нас обоих, вместе взятых. Всё, уходим.Они побежали в другую пещеру, и Кеттлер помог Роту положить ядерный заряд в большую камуфляжную сумку. Потом он снял свой рюкзак.— Я понесу первым. Покажите мне, как работает подъемное устройство.Рот помог Кеттлеру надеть на себя аппарат, потом объяснил, что он должен подойти к ядерному заряду и присесть на корточки, и прикрепил заряд к подъемному устройству.— Теперь экзоскелет при помощи блоков, аккумуляторов и системы распределения нагрузки возьмет на себя половину веса, — сказал Рот. — Таким образом, вам придется нести около семидесяти фунтов. Это не так уж много.— Мой рюкзак в армии весил восемьдесят. Так что никаких проблем. — Кеттлер медленно поднялся на ноги и кивнул. — Все нормально.Они направились к выходу из пещеры.— Какова ситуация? — спросил Сэм у Этли, которая по-прежнему занимала позицию у входа.— Вертолет пошел на очередной заход, — ответила она. — Ждите.Примерно через тридцать секунд они услышали шум приближающегося вертолета. Потом он снова начал удаляться.— Похоже, улетел, — сказала Пайн.Кеттлер объяснил ей свой план.Она посмотрела на часы.— Сейчас два ночи. У нас нет никаких шансов подняться наверх до наступления рассвета, в особенности если мы будем нести эту штуку. К тому же нас могут поджидать у конца каждой тропы.— У основных — да, но, скорее всего, не у боковых проходов или второстепенных тропинок, — возразил Кеттлер, имевший в виду места, которыми иногда пользовались рейнджеры.— И что это значит? — спросил Рот.Пайн посмотрела на него.— За ними не ухаживают постоянно, — пояснила она. — Поэтому передвигаться по ним значительно сложнее.— Труднее, чем по тропе, по которой я спустился на муле? — спросил Рот.Кеттлер кивнул.— Да, намного, — ответил он. — А самый подходящий и ближайший для нас путь на самом деле представляет собой комбинацию двух тропинок. Они начинаются на северном краю, рядом с Лесной служебной дорогой. Это не просто примитивная тропа, а скорее граница, и идти по ней будет совсем нелегко. Впрочем, она не сравнится с тропой Нанковип. Я прошел по ней дважды, и это было очень сложно. Существенная ее часть находится всего в нескольких дюймах от пропасти глубиной в тысячи футов. Определенно она не для слабаков. И та, по которой мы пойдем, временами ее напоминает.— А у нас есть необходимое снаряжение? — спросила Пайн.Сэм указал на свой рюкзак.— Веревки и карабины. Думаю, нам стоит связаться друг с другом веревками.Этли посмотрела на Рота.— А вы умеете это делать? — спросила она.— Да, со мной все будет в порядке, — ответил тот. — Я ведь говорил, что мне уже доводилось путешествовать по каньону.— Может быть, — сказал Кеттлер. — Но не по таким тяжелым тропам, по которым мы пойдем.Они связались веревками и двинулись на восток по тропе, постепенно поднимавшейся вверх. Рот оказался между Пайн и Кеттлером, которые здесь уже ходили.— Ты как, пока выдерживаешь груз? — спросила Пайн у Кеттлера.— Да.— Хорошо, но каждые два часа мы будем меняться.Они двигались вдоль берега Колорадо, пока не добрались до ручья, впадавшего в реку. Кеттлер отыскал первую пирамиду из камней, связанных между собой проволокой и отмечавших вход на тропу. Они прошли небольшое расстояние, пока не оказались у начала подъема, где ручей падал со значительной высоты. Пайн видела, что Рот с трудом выдерживает выбранную ими скорость и необходимость идти по неровной местности.Пробежав вперед, она догнала Рота и сказала:— Ладно, это может быть слишком рискованным, так что поступим разумно.Этли позвала Кеттлера, и тот быстро к ним присоединился. Несмотря на возражения Рота, они воспользовались веревкой, чтобы помочь ему с подъемом, а также преодолеть часть ручья, вышедшего из берегов. Пайн взялась за его ремень, они вместе перебрались через последнее препятствие, и он, весь мокрый, лег на землю, пытаясь восстановить дыхание.— Ладно, — сказал Рот. — Очевидно, я переоценил свои альпинистские способности. И мне уже далеко не двадцать лет. Если честно, подъемы, которые мы преодолевали с Беном, дались мне ценой серьезных усилий.— Не беспокойтесь, мы поможем вам отсюда выбраться, — сказала Пайн.Через полчаса, когда Рот достаточно отдохнул, она надела на плечи рюкзак с зарядом, и они двинулись дальше. В некоторых местах тропа осыпалась у них под ногами, в других и вовсе отсутствовала.Пайн заметила, что на лице Рота появилось беспокойство, которое росло по мере того, как тропа становилась круче и извилистее. Она похлопала его по плечу после того, как они прошли особенно сложный участок.— Вы отлично справляетесь, мистер Рот.— Меня зовут Давид. Учитывая ситуацию, в которой мы оказались, думаю, нам пора называть друг друга по именам.— Я Этли, а он — Сэм.Рот слабо улыбнулся, но тревога не покинула его лицо.Они шли довольно быстро. Пайн посмотрела на часы и обнаружила, что до рассвета осталось совсем немного.— Что это за звук? — с беспокойством спросил Рот.— Водопады, — ответил Кеттлер. — Это шумит река; здесь она поворачивает и сливается с ручьем, который мы пересекли, а потом впадает в Колорадо. Внимательно смотрите под ноги — будет скользко.Они прошли через широкую долину; затем начались неприятные подъемы и спуски, которые им приходилось преодолевать.— Сэм, — позвала Пайн, — я думаю, нам пора остановиться и отдохнуть.Кеттлер оглянулся на Рота, который уже едва держался на ногах.— Да, ты права, — кивнул он.Они разбили лагерь, постаравшись максимально спрятаться за скалами. Ядерный заряд прислонили к камню, как можно дальше от края пропасти.После того как они поели и напились воды, Рот заснул в тонком спальном мешке, который разложил для него Кеттлер. Они находились на северо-западной стороне каньона, и рассвет наступал здесь чуть позже, чем на восточной.Пайн и Кеттлер сели, прислонившись к скале и держа в руках «М4».— Ты думаешь, с ним все будет в порядке? — спросил Кеттлер.— Я не знаю. Он старше нас на пятнадцать или даже двадцать лет и не привык к серьезным нагрузкам. К тому же давно здесь находится. Ты и сам знаешь, что такое длительное пребывание в каньоне отнимает много сил. Однако он сумел донести заряд от одной пещеры до другой. А это настоящий подвиг.— Верно.— Если хочешь немного поспать, я могу постоять на посту, — предложила Этли.Сэм покачал головой.— Я в порядке.Они замолчали.— Значит, от нас зависит судьба мира? — спросил Кеттлер.— Похоже на то.— Я определенно на это не подписывался, когда шел работать в парковую службу, — заметил Кеттлер.— Ну, а я подписывалась, — сказала Пайн.Он улыбнулся.— Я рад, что ты здесь, Этли. Если б тут были только мы с Ротом, я сошел бы с ума.— Нет, ты делал бы то же самое, что и сейчас: постарался довести дело до конца. — Она помолчала. — Но если б здесь не было тебя, я точно сошла бы с ума.Сэм посмотрел на окружавшие их скалы.— Тебе известно, что в каньоне существует пять экологических жизненных зон? — спросил он. — Столько же, сколько от Мексики до Канады?— Ты — настоящий источник информации о Гранд-Кэньон, — заметила Пайн.— Если я куда-то направляюсь, то стараюсь побольше узнать об этом месте. Так уж я устроен.— Мы можем попытаться пройти еще немного, пока не начнется жара?— На этой тропе практически нет тени. И скоро станет очень жарко. Мы с тобой справились бы, но я сомневаюсь, что это по силам Роту. И если мы поднимемся выше, там будет негде укрыться. К тому же дальше тропа становится еще круче.— А если снова появится вертолет, он нас легко заметит…— Значит, дальше пойдем ночью? Отсюда мы с Ротом доберемся до верха примерно за шесть часов. До следующего восхода.Оба посмотрели в темноту.— У меня такое ощущение, будто мы снова сидим в моем «Джипе», — заметил Кеттлер.— Вот только пива у нас нет.Сэм открыл рюкзак и вытащил банку.— Ты меня разыгрываешь, — удивленно сказала Пайн.Кеттлер открыл банку и протянул ей. Она сжала ее в руках.— Холодная… Как тебе это удалось?— Я же говорил, что оставляю рюкзак на станции рейнджеров, когда мне не нужно дежурить, на случай чрезвычайной ситуации или если захочу в одиночестве полазать по горам. Одна банка пива всегда находится в «охлаждающем рукаве» с питанием от батареек. Нечто вроде поблажки самому себе. Когда я был на Среднем Востоке, взвод всегда рассчитывал на вечернее пиво. — Он помолчал, и его улыбка исчезла. — Единственное, чего мы тогда ждали… Ну, если не считать возвращения домой.— Конечно, Сэм. — Этли сделала большой глоток и протянула ему банку. — Проклятье, теперь мне нужна сигарета.Он улыбнулся, сделал глоток, взглянул на банку; на лице у него появилось задумчивое выражение, а потом он и вовсе помрачнел.— Что? — спросила Пайн, внимательно посмотрев на него.Кеттлер пожал плечами.— Черт возьми, почему бы и нет… С тем же успехом могу и рассказать.— О чем?Он протянул ей пиво.— Я командовал пешим патрулем, который отправили в небольшую деревушку в сотне кликов[36] от Фаллуджи. Мальчишка, не больше десяти или одиннадцати лет, вышел из дома, точнее из глиняной хижины. Я мог бы опрокинуть ее ударом ноги. Мы угостили его конфетами. С нами был переводчик, и мы спросили у мальчишки, не слышал ли он что-нибудь про «Аль-Каиду». Он ничего не знал — так он нам сказал. А потом появилась ужасно разозленная пожилая женщина; оказалось, что это была его бабушка. Она схватила мальчишку и велела нам убираться. Она кричала, постепенно распаляясь все сильнее, и вокруг стали собираться молодые мужчины из деревни. Ну, и мы начали отходить. Я находился позади, на фланге…Кеттлер замолчал. На лбу у него появились капельки пота, но Пайн догадалась, что жара тут ни при чем.Она протянула ему банку пива.— Вот, выпей.Сделав глоток, он продолжил:— Оглянувшись, я увидел у мальчишки в руках «калашников». Вероятно, его бабушка прятала автомат под одеждой. Дьявольская штука. Сама старуха держала в руках гранату. — Он снова замолчал, и на его лице застыло удивление. — Проклятый автомат был больше мальчишки. Но я сразу понял, что он умеет с ним обращаться. — Сэм облизнул губы. — Мои парни ничего не заметили.Догадываясь, куда он ведет, Пайн положила ладонь на его руку и почувствовала, какая она горячая.— Я посмотрел на него и его бабку. Никогда… — Кеттлер снова облизнул губы и с трудом сглотнул. — Никогда в жизни я не видел такой жуткой злобы. Они видели меня в первый раз, но уже ненавидели изо всех сил. И мальчик, и его бабушка.— Они ненавидели то, что ты представлял, и то, почему ты там оказался, Сэм.— Я выстрелил мальчишке в ногу, — продолжал Кеттлер. — Я не хотел его убивать. Просто собирался помешать ему прикончить меня и моих парней. Должно быть, пуля отскочила от кости и перебила бедренную артерию. Это был настоящий гейзер. Он умер почти мгновенно. Просто упал на землю и…— Ты не должен, — сказала Пайн, сжимая его плечо. — Не нужно продолжать.Сэм упрямо покачал головой.— Бабушка посмотрела на него и закричала, потом взглянула на меня, по ее лицу текли слезы. Она уже собиралась вырвать чеку из гранаты и швырнуть ее в нас… — Он помедлил лишь секунду. — И я выстрелил ей в голову. — Он замолчал и посмотрел на Этли. — Хочешь знать, почему?Она ничего не ответила, и Кеттлер принял ее молчание за согласие.— Я решил, что она не захочет жить. И убил ее. Я вел себя как Бог, но ведь я им не был. Я не Бог. В тот момент я вообще ничего не понимал.— Ты сделал то, чему тебя учили. Ты спас своих парней.— Да, меня учили убивать детей и их бабушек… Не на это я подписывался, Этли. Правда. Ни за что на свете. С тех пор прошло десять лет, но мне до сих пор снятся кошмары. Я снова и снова нажимаю на спусковой крючок. А они снова и снова умирают.— У тебя не было других вариантов, Сэм. Ты оказался в жуткой ситуации.Кеттлер посмотрел на нее.— Помнишь тот вечер, когда я приехал к тебе с пивом? — спросил он.— Да?— Ко мне снова пришел тот же кошмар. Я проснулся весь в поту. И потом… подумал, чтобы позвонить и просто… тебя увидеть. Это… помогло.— Я рада, Сэм.С минуту они молчали. Тишину нарушали лишь шум ветра и плеск воды в реке.Этли сняла куртку и показала ему татуировку на предплечье.— Мерси была моим близнецом.— Была? Что с ней случилось?— Однажды ночью, когда нам было по шесть лет, в нашу спальню вошел чужой мужчина и забрал ее. Мне так и не удалось узнать, что с ней случилось.— Господи, Этли… Мне так жаль…— Наверное, я пошла работать в Бюро именно по этой причине. — Она посмотрела на Кеттлера. — Чтобы другие люди могли рассчитывать на справедливость, потому что… Мерси ее так и не дождалась.Сэм взял ее ладонь и сжал.— Не могу себе представить лучшего способа провести жизнь.— Обычно я об этом не говорю. Почти как ты. — Она огляделась по сторонам. — Но теперь я поняла: какого дьявола? Завтра наступит не скоро, если вообще наступит.Кеттлер задумчиво кивнул.— Я думал, что смогу справиться сам. Но… — Он покачал головой. — Я собираюсь обратиться к психологу. Здесь неподалеку есть отделение Министерства по делам ветеранов. Мне необходимо разобраться с моей проблемой. Я приехал сюда, рассчитывая, что работа здесь мне поможет, но ничего не получается.— Психолог может помочь, Сэм. Правда.— Ну, нужно попробовать… — Кеттлер вздохнул и отвел взгляд. — А ты сама не думала обратиться к психологу? Относительно сестры и всего остального.Пайн не ответила.Глава 58Самое жаркое время дня миновало, но они так и не увидели вертолет. И ни одной команды в камуфляжной форме с винтовками «М4». Причина не вызывала сомнений: эффективно прятаться при дневном свете невозможно.Пошел дождь, и Кеттлер с Пайн смогли по очереди поспать. Когда погода снова изменилась и небо очистилось, они разбудили Рота и поели, запивая еду водой, чтобы хватило сил для последнего штурма северного края каньона.Когда они снова связались веревками, Кеттлер положил руку на плечо Давида.— Ладно, вот что я предлагаю. Нас ждет несколько довольно крутых подъемов, но мы сумеем их преодолеть. Затем — долгий и непростой путь, с которым мы тоже справимся. Следующий участок в несколько миль — плоский. Потом мы повернем на восток, где тропа раздваивается. Там снова появятся подъемы и спуски, и тропа будет более неровной, чем западная, но зато не такая длинная. Тебе нужно лишь наблюдать за мной, и еще до наступления рассвета мы выйдем на обычную мощеную дорогу. Звучит неплохо?— А как же заряд? Сейчас моя очередь его нести, — сказал Рот.— Мы с Этли решили, что сами с этим справимся.— Но так нечестно, — возразил Рот.— Ты довольно долго находился в каньоне. А мы — нет. Это отняло у тебя много сил. Каждый должен отвечать за себя и думать о том, что лучше для отряда и миссии. Наверняка твоя команда поступает аналогично, когда инспектирует ОМП.Рот положил руку ему на плечо.— Так и есть. И… спасибо.Кеттлер поднял рюкзак с зарядом, и они покинули лагерь.Временами Рот заметно сдавал, и даже Пайн приходилось черпать силы из внутренних резервов. Она восхищалась Кеттлером, который двигался, как безупречно отлаженная машина. Даже с тяжелым зарядом он умудрялся тащить за собой остальных, облегчая им подъем, но усложняя задачу себе.На развилке они свернули на восток и вскоре подошли к участку крутых подъемов.Кеттлер обернулся к Роту и поднял руку, призывая всех остановиться.— Я… в порядке, — задыхаясь, сказал тот.Сэм вернулся к нему.— Да, но мне нужно передохнуть, — сказал он. — У меня немного сводит икры. И Этли возьмет рюкзак.— Ладно, если ты так считаешь, — ответил Рот, сразу опускаясь на землю.Пайн одобрительно посмотрела на Кеттлера.А затем нахмурилась.Вамп-вамп-вамп.Неожиданно появился вертолет.— Выключить налобные фонарики, — приказал Сэм.Они тут же выполнили его команду.Кеттлер схватил Рота за руку и увлек за собой под сосны. Пайн, не теряя времени, присоединилась к ним.Они присели на корточки и застыли, пока мощный луч шарил по крутому склону, точно светящийся паук, скользящий по траве.Пайн вдруг поняла, что перестала дышать. Утешало лишь то, что вертолет не мог здесь приземлиться.Но тут она представила, как сверху по ним открывают огонь, если прожектор их обнаружит, сжала «М4» и подумала, как лучше всего отстрелить хвостовой пропеллер, если до этого дойдет.Казалось, вертолет висел над ними целую вечность, хотя часы Этли показали, что прошло всего несколько минут. Потом он стал набирать высоту, перевалил через хребет и скрылся из виду.На всякий случай они не двигались еще несколько минут. Наконец, убедившись, что вертолет не вернется, выбрались из своего временного убежища.— Ты готов идти дальше? — спросил Кеттлер.— Готов, — ответил заметно потрясенный Рот.Сэм помог Пайн надеть заряд, и они возобновили подъем.Вскоре тропа стала еще круче уходить вверх.И снова пошел дождь, заливавший им лица. Когда Рот сделал очередной шаг и наступил на камень рядом с краем обрыва, тот начал сползать вниз, и часть намокшей тропы обвалилась.Рот вскрикнул, взмахнул руками и рухнул.Его вес потянул за собой Пайн — та упала на землю лицом вниз. Тяжелый рюкзак ударил ее по спине, и она задохнулась.Между тем Рот болтался над пропастью на веревке, обвязанной вокруг его пояса, вращался и пытался за нее ухватиться. В результате его постоянно перемещавшийся вес тащил Этли все ближе к краю тропы, и она отчаянно цеплялась за камни, землю и кусты, пытаясь замедлить движение.А находившийся с другой стороны веревки Кеттлер изо всех сил пытался помешать им всем упасть в пропасть.Рот продолжал дико размахивать руками, и лицо Пайн уже нависло над пропастью. Она совсем не хотела свалиться вниз, поэтому прижала ладони к скале и сильно в нее уперлась, чтобы отодвинуться от края, как будто пыталась отжаться с весом в тысячу фунтов.— Дерьмо! — Этли чувствовала, что ее силы на пределе.— Сейчас я постараюсь создать противовес, — крикнул Кеттлер. — Если окажусь на краю тропы рядом с тобой, все свалятся вниз. Но как только мне удастся стабилизировать ситуацию, мы найдем решение. Просто держись.Пайн стиснула зубы и кивнула, чтобы показать, что поняла.Затем посмотрела вниз. Рот раскачивался примерно в пятнадцати футах под ней, а дальше их ждало бесконечное падение к верной смерти.— Давид! — крикнула она. — Перестань двигаться! Мы сейчас решим проблему. Но то, что ты дергаешься, нам мешает.Рот, следует отдать ему должное, сразу замер.Этли напрягла все мышцы, вцепилась в выступ скалы и попыталась немного отодвинуться от края, но ей мешал мертвый вес Рота. Если б она не обладала такой силой, то уже свалилась бы вниз вслед за Давидом. Сейчас дополнительный вес заряда даже помогал ей уравновесить массу Рота. Однако его тяжесть на спине оказывала неприятное давление.— Ладно, Этли, — крикнул Кеттлер, — сейчас я брошу тебе веревку с карабином. Закрепи ее у себя на поясе. Не оборачивай, только пристегни.Она снова кивнула и посмотрела туда, где находился Сэм.Он намотал веревку, связывавшую его с Пайн, вокруг массивной скалы на противоположной стороне тропы, что позволило стабилизировать вес Рота. Потом поднял другую веревку с карабином на конце, чтобы она ее увидела, и крикнул:— Лови!Карабин упал рядом с ее левой рукой. Она подсоединила его к другому карабину на прочной веревке, которая обхватывала ее пояс.— Хорошо, — сказал Кеттлер, внимательно наблюдавший за ней.Затем взял другой конец веревки и, контролируя ту, что удерживала его, несколько раз обмотал ее вокруг скального выступа и тщательно завязал.Пайн поняла, почему он хотел, чтобы она только закрепила карабин. Мертвый вес Рота и без того оказывал мощное давление на ее тело, и, если б она обмотала вокруг себя еще одну веревку, а потом что-то пошло бы не так, две веревки могли задушить ее, словно сжавший тело удав. А теперь, если вес Рота потащит ее вниз, дополнительная веревка помешает им рухнуть в пропасть, навстречу смерти. Оставалась лишь одна проблема: Пайн оказалась зажатой с двух сторон — между скалой и землей.Кеттлер подбежал к ней с дополнительной веревкой с карабином.— Ты держишься? — спросил он, коснувшись ее руки.Она кивнула, но лицо ее искажала боль.— Только я не смогу делать это вечно.— Тебе не придется. — Он заглянул за край тропы. — Давид, сейчас я спущу веревку вниз. Пристегни ее карабин к тому, который у тебя, ты меня понял?Рот кивнул, и Кеттлер спустил ему веревку.Давид схватил ее и со второй попытки сумел пристегнуть карабин.Кеттлер вернулся к выступу скалы с веревкой в руках, пристегнул ее к той, что уже была намотана вокруг камня, и убедился, что она натянута. Затем снова подошел к краю тропы.— Давид, ты надежно прикреплен к скале. А теперь я разъединю веревку, которая связывает тебя и Этли.— Нет! — закричал Рот. — Не надо, я упаду!— Ты никуда не упадешь. Скала, к которой я тебя прицепил, весит около пяти тысяч тонн. Она послужит надежным противовесом. Я должен освободить Этли, чтобы она помогла мне вытащить тебя наверх. Когда я отсоединю одну веревку, ты опустишься на несколько дюймов, но не упадешь, понятно? Сейчас тебя удерживают две веревки.— О господи, о, пожалуйста, господи… — донеслись до них стоны Рота.— Давид, — крикнула Пайн, — мы не дадим тебе упасть, поверь нам! Это хороший план. И другого у нас нет, ты понял?— Ладно, — после паузы согласился Рот.Кеттлер посмотрел на Этли.— Готова отстегнуть карабин?— Моя спина уже давно готова, — проворчала она.Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы справиться с карабином веревки, соединявшей ее с Ротом.Тот вскрикнул, почувствовав, что опускается, но веревки его удержали, и он успокоился.Пайн судорожно выдохнула.— Мне нужно снять проклятую бомбу, — сказала она. — Скорее!Кеттлер помог ей избавиться от рюкзака.Некоторое время она лежала, тяжело дыша.— Этли, мне нужна твоя помощь, чтобы его вытащить, — сказал Кеттлер, и она услышала тревогу в его голосе.Сильный дождь так и не прекратился.Она понимала его беспокойство. Если вертолет вернется, им всем конец.— Да, я знаю. Просто дай мне пару секунд, — ответила Пайн.— Ладно, но мы не можем долго ждать.Сэм пристегнул их к скальному выступу, затем протянул Этли перчатки, которые достал из рюкзака; сам он уже надел другую пару.— Ладно, почти олимпийская чемпионка, посмотрим, на что ты способна.Пайн сумела ответить ему слабой улыбкой, потом надела перчатки и потерла ладони.— Давай сделаем это, — сказала она.Они присели на корточки, ухватились за веревку и принялись тянуть. Дождь не унимался, земля стала влажной, у них скользили ноги, пальцы с трудом удерживали вес, и Рот несколько раз опускался вниз. Но Пайн была невероятно сильной, как и Кеттлер. И они вместе, дюйм за дюймом, поднимали Рота из пропасти, пока его голова не появилась над краем тропы.Сэм быстро завязал веревку, чтобы снова не потерять с таким трудом завоеванные дюймы. Потом они с Пайн подошли к краю, присели на корточки и с двух сторон ухватили Рота под мышки.— Раз, два, три, тянем, — сказал Кеттлер.Через мгновение верхняя часть тела Давида оказалась на тропе.— Еще раз, — сказал Кеттлер.И вскоре Рот повалился на землю рядом с ними. Они втроем лежали без движения в течение нескольких драгоценных минут, тяжело дыша и не обращая внимания на сильный дождь.Затем поднялись на ноги, отвязали веревки от скалы и собрались идти дальше. Теперь пришла очередь Кеттлера нести заряд.— Б-благодарю вас, — сказал Рот, когда они возобновили подъем.— Не спеши с благодарностями, — ответила Пайн. — Мы еще не добрались до верха.Примерно через двадцать минут Сэм оглянулся назад.— Теперь тропа выравнивается, — сказал он. — А потом мы подойдем к краю.Пайн посмотрела на небо, а потом на часы.— Сколько нам еще осталось? — спросила она у Кеттлера.— Около двух часов.— Тогда поспешим. Рассвет здесь наступает быстро.Она вынула из кармана телефон и с радостью обнаружила, что тот работает. Набрала номер, отчаянно надеясь, что у нее все получится. После третьего гудка ей ответил сонный голос.— Это Этли. Ты сказала, что, если мне понадобится помощь, достаточно попросить. Ну, так я прошу.* * *Примерно через два с половиной часа они добрались до северного края. Кеттлер поднял руку, они сразу остановились, и Рот, тяжело дыша, опустился на землю.Сэм поставил бомбу на землю, вернулся к Этли и Давиду и развязал все веревки. Затем присел на корточки и огляделся по сторонам.— Ну, и каков наш план? — спросил он. — Мне не нравится, что мы на открытом месте. Вертолет может приземлиться здесь где угодно.Пайн посмотрела на небо и увидела, что свет уже начал пробиваться сквозь мрак, еще царивший над каньоном. Тут же решила, что, если вертолет действительно появится и приземлится, они откроют огонь по топливным бакам.— Я уже вызвала помощь, — сказала она. — Скоро она будет здесь.— Будем надеяться, что она успеет, — сказал Кеттлер.Через тридцать минут темноту разрезал свет двух фар, но они двигались по дороге, а не по воздуху. Кеттлер направил «М4» в сторону приближавшегося автомобиля.— Опусти оружие, — быстро сказала Пайн, когда машина подъехала так близко, что она сумела ее разглядеть. — Я их знаю.Рядом с ними остановился «Шевроле Субурбан», из которого вышли Джо и Дженнифер Ядзи.Джо Ядзи-старший был крупным, плотным мужчиной, с сединой в длинных черных волосах и сильно обветренным, дочерна загоревшим лицом — он всю жизнь прожил в этих краях. Джо слегка хромал. Пайн знала, что он получил ранение в бедро, которое так и не зажило.Ядзи был в полицейской форме; в правой руке он держал помповое ружье, опущенное стволом вниз.— Этли? — позвала Дженнифер.— Мы здесь, — ответила Пайн, и все трое вышли из тени на дорогу.— Агент Пайн? Вы в порядке? — Кэрол Блюм выбралась с заднего сиденья и поспешила к ним.— Мы все в порядке.Они встретились посреди дороги. Пайн представила Рота и Кеттлера Джо, Дженнифер и Блюм.Блюм сжала руку Этли.— Я знала, что вы его найдете, — сказала она.— Ну, у меня ничего не получилось бы без помощи Сэма.Блюм положила руку на плечо Кеттлера и одними губами произнесла: «Спасибо вам».Джо Ядзи сурово посмотрел на Пайн.— Я не желаю знать никаких подробностей, Этли. На самом деле ты вообще ничего нам не говорила.— Я очень хотела бы рассказать вам все, и надеюсь, что так и будет. Но сейчас мне нужно очень многое сделать. И у нас совсем нет времени.— Куда вас отвезти?— В Туба-Сити, и как можно быстрее.Джо выглядел удивленным.— Туба-Сити? Почему?— Потому что он обладает суверенитетом. И мы должны кое-что взять с собой.Они с Кеттлером подбежали к обочине, подняли с земли бомбу, вместе принесли ее и поставили рядом с внедорожником.Джо с подозрением посмотрел на необычное устройство.— Проклятье, а это еще что такое?— Это, — ответила Пайн, — наш мешок с золотом на конце радуги.Глава 59Они поехали на север, к озеру Джейкоб, затем свернули направо и дальше на восток, к Мраморному каньону, чтобы затем направиться на юг, в Туба-Сити. Это был самый короткий маршрут, тем не менее поездка заняла почти три часа по трассе 89А.К тому моменту, когда они приехали на место, солнце давно взошло.На границе Туба-Сити Джо Ядзи повернулся к Пайн.— Что теперь? — спросил он.Этли сидела на заднем сиденье, у него за спиной.— К полицейскому участку, — сказала она.Джо кивнул и направил внедорожник в сторону участка.— Ты можешь мне хоть что-то рассказать? — спросил он, увидев, что его жена с тревогой смотрит вперед. — Потому что я не хочу лишиться карьеры из-за чепухи, о которой ничего не знаю.— Я лишь могу сказать, что наше правительство задумало кое-что отвратительное и я пытаюсь ему помешать.Джо кивнул и посмотрел на нее в зеркало заднего вида.— Федералы плохо обходятся с людьми? — уточнил он. — Ладно, это я могу понять. И что же ты пытаешься сделать, учитывая, что ты сама из их числа?Пайн указала на Рота.— Он нашел некоторые доказательства, которые являются жизненно важными для моего расследования.Джо бросил оценивающий взгляд на Давида в зеркало заднего вида.— А улики находятся в большой штуке, которая лежит в багажнике моего внедорожника? — уточнил он.— Частично. — Рот кивнул.— И речь идет о ваших людях, не о нас?— Да, — подтвердил тот.— Приятно слышать, — сказал Джо. — Потому что мы не хотим входить в продолжительный контакт с вашим правительством.Дженнифер быстро посмотрела на Пайн.— За исключением тех, кто здесь присутствует, — добавила она.— Мы лишь пытаемся сделать всё правильно, — сказала Пайн.— Вы всегда так говорите, — заявил Джо и повернулся к Кеттлеру. — И какова роль парковой службы в этой истории?— Я делаю то, что говорит мне агент Пайн, — ответил Кеттлер.— Умный мужчина, — заметила Дженнифер, с шаловливой улыбкой глядя на Этли.Однако Джо оставался серьезным.— В то время, как земля навахо является суверенной, мы не можем гарантировать тебе убежище, если ты на него рассчитываешь. Ты — федеральный служащий. И парковый рейнджер. И этот парень… — он указал на Рота. — Я не знаю, кто он такой, но он точно не навахо.— Я не прошу убежища или защиты, Джо, — ответила Пайн.— Тогда что?— Просто поверь мне. Ты сам все увидишь. Я обещаю.Ядзи хотел что-то сказать, когда его жена положила руку ему на плечо и кивнула.— Мы верим тебе, Этли, — сказала она.Джо долго смотрел на жену, потом снова повернулся к дороге.И они поехали дальше.* * *Полицейский участок стоял посреди равнины и занимал здание красно-коричневого цвета с круглой основной частью и архитектурными украшениями в виде крытых деревянных галерей.Когда их компания вошла внутрь, персонал и полицейские офицеры посмотрели на них с любопытством, а кое-кто даже с подозрением.— Официальное дело, — коротко сказал Джо Ядзи, не останавливаясь.Пайн, Рот и Кеттлер привели себя в порядок в туалете.Дженнифер приготовила горячий кофе и кое-какую еду, которую купила в автомате, когда они вышли из машины.Блюм помогла ей раздать кофе и закуски. Затем, прикоснувшись к руке Этли, сказала:— Я ужасна рада вас видеть, агент Пайн.— Мы несколько раз сумели избежать серьезной опасности, Кэрол, — ответила Пайн. — Мы справились. Но теперь нам предстоит самая трудная часть.Они пили кофе и ели в маленьком кабинете Джо Ядзи, а он и его жена за ними наблюдали.— Я хочу знать, что происходит, — сказал Джо, когда они закончили. — Прямо сейчас. Вы в моей стране, и здесь действуют мои правила. Поэтому помощи больше не будет, пока вы не расскажете мне всё.Пайн перевела взгляд с Ядзи на его жену.— Я ничего вам не говорила, — сказала она. — И если кто-то станет задавать вопросы, вы ничего не знаете.Дженнифер с беспокойством посмотрела на мужа, но тот не сводил глаз с Пайн.— Я никогда ничего никому не говорю, — решительно заявил он.Пайн сделала глубокий вдох.— В багажнике вашего внедорожника лежит ядерный заряд, — сообщила она.— Боже мой, — выдохнула побледневшая Дженнифер.Рот шагнул вперед.— Он не снаряжен. И не может взорваться, — заверил он всех.— Это вы так говорите, — резко сказал Джо. Затем повернулся к Пайн и с яростью продолжил: — Ты заставила меня привезти проклятую атомную бомбу на землю навахо? В полицейский участок? С моей женой в машине?— Оружие не может сдетонировать, — твердо сказала Пайн и указала на Рота. — Он занимается этим дерьмом профессионально. Неужели ты предпочел бы, чтобы я оставила его в каньоне?— И что ты собираешься с ним делать? — взволнованно потребовал ответа Джо. — Проклятье, оно здесь не останется!— На самом деле я собираюсь отвезти его в свой офис, — спокойно продолжала Пайн.— В свой офис?— Да, я так сказала, — подтвердила она.Джо с нескрываемым отвращением покачал головой.— Ядерное оружие… Дьявольщина, когда вы наконец прекратите это дерьмо?— Я хотела бы дать тебе хороший ответ, Джо, но не могу. А сейчас мне требуется несколько минут наедине с моими спутниками.Ядзи посмотрел на жену.— Хорошо. Можете сидеть здесь, сколько вам нужно. Я выйду к своему внедорожнику. И если рядом появится черный вертолет, я его собью. Ты не против? — резко спросил он.— Флаг в руки, Джо, — сказала Этли.После того как они с Дженнифер ушли, Рот повернулся к Пайн.— Ты сказала, что хочешь отвезти заряд в свой офис. Зачем?— Потому что во время переговоров нужно иметь боеприпасы, и могу спорить, что надежнее ядерного оружия нет ничего на свете.Рот побледнел.— Что ты собираешься сделать?— Вы можете доверять агенту Пайн, мистер Рот, — сказала Блюм. — Она знает, что делает.— Но вы должны понимать, что мы имеем дело с Голиафом, — со вздохом сказал Рот.Блюм улыбнулась.— Ну, тогда, Давид, у вас исключительно удачное имя.Глава 60— Ты сошла с ума?Клинт Доббс, глава ФБР по Аризоне, говорил так, словно с ним только что случился удар или паническая атака, или и то и другое сразу.— Нет, я так не думаю, сэр, — спокойно ответила Пайн в трубку.— Проклятье, где ты была все это время? — потребовал ответа Доббс.— В отпуске, который вы мне посоветовали взять, сэр.— Проклятье, ты не отвечала на мои звонки и письма по электронной почте.— Там, где я была, нет Интернета и не работают сотовые телефоны, сэр. Я только что вернулась.— Ты понимаешь, как долго отсутствовала?— Да, сэр, с точностью до дня.— И ты хочешь встретиться со мной в твоем офисе в Шеттерд-Рок? — не в силах скрыть удивления, спросил Доббс.— Да, сэр, и вам следует захватить с собой подкрепление, как я уже говорила. Причем я имею в виду элитный отряд по освобождению заложников, в полном вооружении и бронежилетах.— Ты забыла, что такое дисциплина, Пайн. Я не поеду в Шеттерд-Рок. Зато тебе следует явиться в Феникс.— Я бы так и поступила, сэр, но в моем офисе находится предмет, который нельзя перевозить.— Проклятье, ты о чем?— Просто верьте мне, сэр.— Я не вижу для этого ни одной причины, — заявил Доббс. — Мне о тебе многое успел рассказать заместитель директора.Этли сделала глубокий вдох.— Я думаю, что заместитель директора вовлечен в то, что здесь происходит.«Именно по этой причине я звоню тебе, а не ему», — добавила она про себя.— Проклятье, что ты несешь? Подобные разговоры будут стоить тебе значка, Пайн.— А зачем еще он вмешался и позвонил вам, сэр, и потребовал, чтобы вы сняли меня с расследования, сэр? Разве это не показалось вам исключительно необычным поступком с его стороны? Я хочу сказать: какое дело заместителю директора до мертвого мула?Доббс довольно долго ничего не говорил.— Пайн, во что еще ты вляпалась? — наконец спросил он.— В нечто более серьезное, чем я могла представить, сэр. Вот почему мне необходима ваша помощь и поддержка. Я не справлюсь сама. И если этого не сделает заместитель директора, мне нужно, чтобы вы прикрыли мне спину, сэр.— А зачем мне брать с собой подкрепление? — спросил Доббс после небольшой паузы.— Я полагаю, что у меня может появиться компания, — ответила Пайн.— Компания? Что ты имеешь в виду? Преступники? Банда?— Тут все зависит от определений, сэр, но эта компания может оказаться куда опаснее.— Послушай, Пайн, мне уже даже не смешно. Если ты думаешь…Она перебила его:— Сэр, я не стала бы вас просить, если б ситуация не была критической. Когда вы прибудете сюда, то сразу поймете, что происходит. Речь идет о национальной безопасности. И не только нашей страны, но и всего мира. — Она немного помолчала. — Я пытаюсь сделать свою работу, сэр, как агент ФБР. Я давала клятву. И намерена исполнить ее до конца.Она снова услышала его тяжелое дыхание в трубке.— Значит, это не розыгрыш? — спросил он наконец.— Никогда в жизни я не была серьезнее, сэр.— Значит, ты не ушла в отпуск?— Я бы не назвала это отпуском, сэр.— Твоя карьера поставлена на карту, Пайн.— На карту поставлено гораздо больше, чем моя карьера, сэр.Последовала короткая пауза.— Я буду у вас через три с половиной часа.— И не забудьте про подкрепление, о котором я просила.Но Доббс уже повесил трубку.Этли вздохнула.Ну, пока все идет нормально.* * *Пайн и Блюм сидели во внедорожнике Ядзи, который стоял чуть в стороне от их офиса в Шеттерд-Рок. Было важно, чтобы они прибыли туда одновременно с Доббсом и его людьми.— Вы с Сэмом благополучно доставили груз в офис? — спросила Этли.— Никаких проблем. Мы вошли через гараж, и никто нас не видел. — Блюм замолчала на несколько секунд. — Хотя, должна сказать, меня несколько тревожит легкость, с которой мы пронесли ядерное оружие в здание, где работают федеральные агенты.— И вас никто не остановил?— Только один агент Иммиграционной и таможенной полиции, которого я знаю. Я сказала, что это новый комод для офиса. Он даже помог нам его донести.Этли напряглась, когда мимо них на высокой скорости проехал черный внедорожник, остановился у входа в офис, и двери машины одновременно распахнулись.Клинт Доббс — рост около шести футов, редеющие волосы, немного за пятьдесят, широкие плечи, толстая шея, небольшое брюшко — вышел со стороны заднего пассажирского сиденья. За ним последовали пять агентов.— Дерьмо, он привез с собой недостаточное количество людей, — сказала Пайн. — Никакого элитного отряда, серьезного оружия и брони. Только костюмы и пистолеты. Ну почему некоторые люди ничего не хотят слышать?Она врубила передачу и нажала на газ. Машина рванула вперед и со скрежетом затормозила возле тротуара.Мгновенно появившиеся пистолеты были направлены на внедорожник, пока Пайн и Блюм не вышли из машины. Этли перебросила сумку через плечо.Доббс выглядел так, словно его хватил апоплексический удар.— Проклятье, что ты вытворяешь? — спросил он.Пайн решительно подошла к нему.— Я ждала вашего появления, сэр. — Она посмотрела на агентов. — Я просила группу с тяжелым вооружением и бронежилетами. Неужели больше с вами никто не приехал?— Со мной пять агентов. А чего ты хочешь? Войны?— Именно. Но мы имеем то, что имеем. Путей к отступлению нет. Пойдемте.Пайн решительно зашагала в сторону здания.Доббс скептически посмотрел ей вслед, потом его взгляд переместился на Блюм, и в глазах появилось узнавание.— Я вас знаю, не так ли? — спросил он.— Кэрол Блюм. Я была вашей секретаршей во Флагстаффе.— Вы правы. — Он огляделся. — Сожалею, что вам пришлось работать с агентом, карьера которого подходит к концу.— О, не нужно меня жалеть, мистер Доббс, — ответила Блюм. — Агент Пайн принадлежит к тем сотрудникам, которыми ФБР следует гордиться. Когда вы узнаете, что́ она сделала, то поймете, что ее карьера далека от завершения.— И что именно она делает? — спросил Доббс.— Спасает мир, ни больше ни меньше.Кэрол поспешно последовала за Пайн, предоставив Доббсу недоуменно таращиться ей вслед. Тот поманил за собой своих людей.— Ну, пошли, что ли? — сказал он и устало огляделся по сторонам. Вокруг царили тишина и покой, и это его слегка умиротворило. — Война, черт меня задери, — пробормотал Доббс.Когда все оказались в ее офисе, Пайн отключила систему безопасности, а когда последний агент вошел внутрь, тщательно заперла за ним дверь.— Ладно, — сказал Доббс. — А теперь выкладывай, какого дьявола здесь происходит.— Сначала я попрошу вас пройти в мой кабинет.Они последовали за ней, и Пайн снова закрыла дверь. Потом она подошла к шкафу, распахнула дверцу и указала на массивный предмет в брезентовом футляре, стоявший внутри.— Что это? — спросил Доббс.В ответ Этли расстегнула молнию.— Проклятье, что это такое? — снова спросил он.— Тактическое ядерное оружие.Доббс и его люди одновременно сделали шаг назад.— Какого дьявола! — рявкнул он. — Ядерное оружие?!— Его спрятали на дне Гранд-Кэньон.— Спрятали? Кто спрятал? — потребовал ответа Доббс.— О, наконец-то мы переходим к самому главному, не так ли? — Пайн закрыла дверцу шкафа.— Ты мне все расскажешь — после того, как я позвоню в Вашингтон и сообщу, что в полевом офисе ФБР находится ядерная бомба.— Сэр…Он подошел к ней и наставил на нее указательный палец:— Больше ни одного слова. Боже мой, Пайн, из всех возможных провалов, что мне доводилось видеть в жизни, это просто…— Ради бога, Клинт, неужели вы не можете немного помолчать и дать ей все объяснить? — раздраженно спросила Блюм. — Пусть говорит.Доббс бросил на нее свирепый взгляд.— Клинт? Вам следует обращаться ко мне…— Я полагаю, что ухожу в отставку, поэтому пусть будет «Клинт». — Кэрол выжидательно посмотрела на Пайн. — Специальный агент Пайн?Та взглянула на Доббса.— Я полагаю, вы видели сообщение службы Национальной безопасности о мертвом муле и исчезнувшем в каньоне мужчине?На лице Доббса появилось обиженное выражение.— Я не читаю про подобные вещи, — заявил он.Прежде чем Пайн успела ему ответить, со стороны лестницы донесся топот ног, а потом у всех возникло ощущение, будто по коридору прокатилась прибойная волна. Через несколько мгновений они услышали, как внешнюю дверь выносят тараном.— Проклятье, это еще что такое? — вскричал Доббс, а его люди разом повернулись к единственной оставшейся двери, отделявшей их от неизвестного врага.Пайн вытащила и навела на дверь пистолет. Потом посмотрела на остальных агентов и подняла свое оружие.— Джентльмены?Они переглянулись, выхватили пистолеты и встали рядом с Пайн, направив стволы в сторону двери. Даже Доббс достал оружие.— Что здесь происходит, Пайн? — прошипел он.— Начинается война, сэр, — ответила она.Глава 61По внутренней двери нанесли такой мощный удар, что ее сорвало с петель, и внутрь тут же ворвалась дюжина солдат в касках, вооруженных «М4» и «М16».Доббс свободной рукой вытащил жетон и рявкнул:— Здесь федеральные агенты, опустить оружие!Ни одна из штурмовых винтовок даже не дрогнула. Боевики с оружием в руках образовали стену по всей ширине комнаты, встав плечом к плечу и направив винтовки на агентов, стоявших напротив.— ФБР! — снова крикнул Доббс. — Я же сказал, опустить оружие!И вновь ни один ствол даже не дрогнул.— Кого вы представляете? — резко спросил Доббс, в то время как его люди нервно сжимали в руках пистолеты.Двенадцать автоматических штурмовых винтовок в руках солдат в бронежилетах против семи полуавтоматических пистолетов в руках агентов в костюмах в замкнутом пространстве — в исходе схватки сомнений быть не могло.Внезапно солдаты расступились, и вперед вышел мужчина лет пятидесяти, одетый в темный костюм, белую рубашку, полосатый галстук и туфли с ободранными носами. Очевидно, он командовал отрядом.Доббс сосредоточился на нем.— Мы из ФБР, и вам следует немедленно опустить оружие; в противном случае у вас будут очень серьезные неприятности, — мрачно заявил он.— Я собирался сказать вам то же самое, — ответил мужчина.Из соседней комнаты послышался шум. Через мгновение в комнату ворвались пятеро агентов Иммиграционно-таможенной службы с «AR-15» и направили их на вооруженный штурмовыми винтовками отряд и мужчину в костюме. Половина солдат в бронежилетах наставила оружие на пятерку агентов, другая продолжала держать под прицелом Доббса и его агентов.— Федеральные агенты! — выкрикнул командир третьего вооруженного отряда. — Оружие на землю! Немедленно!Три группы вооруженных людей оказались в патовой ситуации.Доббс торжествующе посмотрел на мужчину в костюме.— Ладно, вы окружены. Так что вам лучше сложить оружие.— Ничего подобного. Мы здесь для того, чтобы забрать этих женщин. — Он указал на Пайн и Блюм.— За что? — спросил Доббс.— За предательство интересов Соединенных Штатов.Один из агентов таможенной службы шагнул вперед.— Чепуха. Этли Пайн не предательница. А теперь, черт подери, скажите, кто вы такие.Мужчина достал телефон, набрал номер и что-то тихо сказал. Затем протянул телефон агенту таможенной службы.— Ваш директор хочет с вами поговорить.Агент заморгал.— Директор?— Гарольд Сайкс, директор МВБ. Да, он на линии.Агент взял телефон.— Кто это? — Он встал по стойке «смирно», явно узнав голос главы Министерства внутренней безопасности. — Да, сэр. Что? Нет. Я хочу сказать, что она агент ФБР. Я ее знаю. Нет, я не говорю… Но предатель… Я… нет, сэр… Да, сэр, прямо сейчас, сэр.С опустошенным лицом он вернул телефон мужчине в костюме и беспомощно посмотрел на Пайн.— Мне очень жаль, Этли.— Все нормально, Дуг, мы разберемся.Тот медленно повернулся к своим людям.— Ладно, уходим.— Сэр? — сказал один из них.— Я сказал, мы уходим! — рявкнул Дуг.Через несколько секунд отряд покинул поле битвы, оставив в комнате людей в броне и агентов ФБР. Мужчина в костюме повернулся к Доббсу. Тот вытащил свой телефон.— Ладно, теперь я позвоню моему директору, ублюдок.Мужчина улыбнулся.— Будет лучше, если я позвоню его боссу, генеральному прокурору США, чтобы тот приказал вам передать этих женщин нам.Доббс посмотрел на Этли.— Пайн и Блюм не могут быть предателями, — заявил он.— Ваше мнение по данному вопросу никого не интересует.Доббс заставил себя успокоиться.— Ладно. Покажите мне подписанный генеральным прокурором США обвинительный акт, и мы арестуем их прямо сейчас, зачитаем права и отвезем в федеральную тюрьму, после чего ими займется судебная система.Мужчина энергично затряс головой.— Речь идет о национальной безопасности, а не о суде.— Мне плевать на то, что они неправильно перешли улицу, — взорвался Доббс и указал на Пайн и Блюм. — Эти женщины являются американскими гражданами. Они невиновны до тех пор, пока не доказано обратное. И они имеют право на надлежащее судебное разбирательство. Я уверен, что вам это известно, если, конечно, вы американец, в чем, если честно, я начинаю сомневаться.— Ладно, пора заканчивать. Опустите оружие.— И не подумаю! — рявкнул Доббс. — Отправляйтесь в ад!— Я могу позвонить генеральному прокурору, и он отдаст вам приказ.— Вы можете позвонить даже треклятому президенту, но мой ответ не изменится, — холодно ответил Доббс.— Вы перешли все границы, — прорычал мужчина в костюме.— Я перешел границы? — воскликнул Доббс. — Мы — федеральные агенты!— Я же сказал, что мы здесь закончили, — мужчина в костюме терял терпение. — Опустите оружие, или мы откроем огонь. Это ваш последний шанс.Агенты ФБР нервно переглядывались, прекрасно понимая, что будет бойня. Однако они не сдавались и не опускали оружие.— Очень хорошо, — проговорил мужчина, качая головой и отступая за бронированную стену. — Вам не удастся сказать, что я вас не предупредил.И тут вперед выступила Пайн.— Ладно, шоу тестостерона продолжалось достаточно долго, — сказала она. — Пора приступить к переговорам.Мужчина недоверчиво посмотрел на нее.— Переговоры? Вам нечего предложить.В ответ Этли подошла к шкафу, распахнула дверцу и показала ядерный заряд:— У меня есть это.— Но как это оказалось здесь? — резко спросил мужчина в костюме.— Некоторые люди решили поступить правильно, — спокойно ответила Пайн.Мужчина бросил на нее презрительный взгляд.— Кто? Давид Рот?— Я не стану ничего вам говорить, — заявила Этли.— Вы все предатели! — завопил мужчина.— Или патриоты — во всяком случае, с моей точки зрения, — возразила Пайн.Мужчина посмотрел на Доббса.— Теперь вы понимаете, почему мы должны их забрать? У них ядерная бомба.— А откуда вы знаете, что это ядерная бомба? — спросила Пайн. — Отсюда это похоже на обычный металлический ящик.Мужчина побледнел и бросил взгляд на Доббса, который мрачно смотрел на него.— Да, откуда вам известно, что там атомная бомба? Я и сам не знал, пока Пайн мне не сказала.— Русский ядерный заряд, — добавила Этли.— Русский! — воскликнул Доббс, бросив на нее быстрый взгляд, и снова повернулся к мужчине в костюме. — Так они русские?— Нет, они американцы, работающие вместе с русскими, — ответила Пайн. — Я самолично вырубила двух русских, которые забрались в дом Бена Приста. — Она посмотрела на мужчину в костюме. — Только вас, парни, классно поимела Москва. По полной программе.— Проклятье, о чем вы говорите? — вскричал мужчина.Этли поставила на стол рюкзак, с которым была в каньоне, вытащила из него устройства наблюдения и бросила перед собой.— Ваши русские друзья поместили многочисленные камеры и подслушивающие устройства внутрь ядерного заряда, — сказала она.Наступившая тишина была такой глубокой, что Пайн показалось, будто она слышит не только биение своего сердца, но и стук сердец всех собравшихся у нее в кабинете агентов.— Откуда мне знать, что вы не лжете? — спросил мужчина.Этли бросила ему одно из устройств.— Должно быть, вы слепо верите своим московским дружкам. — Следом она швырнула ему кусок панели, который срезал Рот. — Могу спорить, что старина Путин сейчас сидит где-то и улыбается.Мужчина взял «жучок» и кусок металла, подошел к заряду и приложил его к отверстию в оболочке. Потом приставил сверху кусок металла.Все идеально сошлось.Он посмотрел на заряд с другой стороны и увидел в металле такие же отверстия. Пайн показалось, что она услышала, как он выругался.— Значит, у русских есть доказательства того, что мы поместили ядерный заряд в Гранд-Кэньон, — сказал он, повернувшись к Пайн. — И что из этого следует? Разве игра не закончена?— Нет, потому что наша сторона еще не «обнаружила» ядерный заряд и не приняла решения начать войну с Северной Кореей, — сказала Пайн.— А почему это имеет значение?— Не начинать войну и не убивать миллионы людей из-за фальшивых доказательств, которые вы собирались предъявить всему миру, во много раз лучше, чем совершить столь чудовищное деяние. К тому же замысел русских, основанный на шантаже, теряет свою силу.Блюм шагнула вперед.— И вы получаете возможность придумать правдоподобное объяснение данной истории.Мужчина скептически на нее посмотрел.— И каким оно будет?— Вот таким: вы подложили недействующий ядерный заряд в пещеру, потому что исследовали альтернативные методы хранения, а также проверяли факторы окружающей среды.— Повторите еще раз, — попросил мужчина.— Я поступала так со старыми монетками, когда была ребенком. Прятала их в ямки, которые выкапывала на заднем дворе. Если подумать, это куда разумнее, чем доверять русским, когда собираешься уничтожить Северную Корею. Я хочу сказать: кто поверит, что мы так глупы?Мужчина тупо посмотрел на нее, но не ответил.— Или вы можете заявить, что все улики, которые у них есть, фальшивые, — добавила Блюм. — Складывается впечатление, что нынче это весьма популярная тактика.Мужчина покачал головой.— Нет. Ничего не получится. — Он многозначительно посмотрел на вооруженных людей, которых привел с собой. — Вы все пойдете с нами, пока мы окончательно не разберемся в ситуации. Немедленно!— Есть еще одна вещь, которую вам следует знать, — сказала Пайн. — У нас имеется электронное подтверждение того, что вы здесь говорили.Мужчина вздрогнул и огляделся по сторонам.— Что?— В моем офисе ведется видео- и аудионаблюдение, — продолжала Пайн.— И почему у вас стоит такая система? — скептически спросил мужчина в костюме.— Я поставила ее после того, как на меня набросился один болван. А когда я надрала ему задницу, он заявил, что это я на него напала. С тех пор я сделала так, чтобы в моем кабинете никогда не дошло до «он сказал, она сказала». Так что информация уже загружена в надежно защищенное облако.— А где доказательства, что вы не блефуете?— Вся прелесть в том, что вам не суждено это узнать.Блюм снова вышла вперед.— И еще я хочу, чтобы вы знали: я уже довольно долго работаю с агентом Пайн. И ни разу на моей памяти она не блефовала.Мужчина перевел взгляд с Блюм на Пайн.— И что вы предлагаете? — спросил он.— Если что-нибудь случится со мной, госпожой Блюм, Давидом Ротом или кем-то еще, связанным с данным делом, или с людьми, которые находятся в моем кабинете — а под «случится» я имею в виду все, начиная от заусенца до увольнения и убийства, — ваше участие в этой истории станет известно всему миру.Несколько долгих моментов мужчина не сводил с Пайн глаз, затем взглянул на средства наблюдения и записи, которые все еще держал в руке, и на бомбу. Потом снова на Этли — и на лице у него появилась покорность судьбе.Пайн все поняла.— Другой возможности для всех нас выйти из сложившейся ситуации я не вижу, — продолжала она. — Полагаю, у вас хватит ума это понять.Миновало еще несколько секунд тишины; все стояли, затаив дыхание.— Хорошо. — Мужчина в костюме кивнул. — Что-нибудь еще?— Бен и Эд Присты?Мужчина нервно облизнул губы.— Что вы хотите? — быстро спросил он.— Проклятье, я очень надеюсь, что они живы, — сказала Пайн. — Иначе вам придется ответить за их смерть.— Они живы, — после некоторых колебаний ответил он.— В таком случае я хочу, чтобы их вернули живыми и здоровыми, с соответствующей компенсацией за неприятности, которые вы им устроили. И я это проверю, так что вам лучше со мной не связываться.— Договорились. До тех пор, пока вы не нарушите… конфиденциальности.— Кроме того, вы должны много денег семье Оскара Фабриканта. И заодно передайте тонну наличности «Обществу за Бога». Я думаю, всем нам необходимо быть намного добрее. А еще мы знаем про Фреда Уормсли. Так что его семье также причитается существенная финансовая компенсация за его патриотическую службу стране.— Хорошо. Что-то еще? — напряженно спросил мужчина.Пайн помрачнела.— В пещере Гранд-Кэньон находятся три тела. Это ваши парни.— Вы убили наших людей? — Мужчина не сумел скрыть изумления.— Ну, у меня не оставалось выбора, поскольку они пытались убить меня. Но я хочу, чтобы вы забрали их тела и передали семьям. И если они действительно были военными, позаботьтесь об их родных. Кроме того, в их послужном списке не должно ничего говориться про участие в этой операции. И похороните их со всеми положенными почестями.— Как великодушно с вашей стороны, — с сарказмом заявил он.— Они погибли, выполняя приказ, который почти наверняка отдали вы. Лично у меня не было с ними никаких разногласий. Я с бо́льшим удовольствием пристрелила бы вас.— Я буду иметь это в виду, — раздраженно сказал мужчина. — На случай, если мы встретимся еще раз.Этли посмотрела на него, и на ее губах появилась улыбка.— Вы могли захватить меня вместе с братьями Прист. Или просто пристрелить. Однако не сделали этого.— Могу лишь сказать, что я не повторяю свои ошибки дважды, — заметил он.Пайн не сводила с него глаз.— Вы хотели, чтобы я продолжала расследование, — сказала она.— Но, Пайн, зачем им это было нужно? — спросил Доббс.— Они надеялись, что я помогу им найти Рота и бомбу.— Мы могли просто взять вас и заставить рассказать, где находится Рот, — возразил мужчина.— Позднее вы так и пытались поступить — в аэропорту и в квартире, где я остановилась, — но у вас не получилось. Однако вы знали, что ядерный заряд находится в пещере в Гранд-Кэньон. Вот только не в той, куда его спрятали ваши люди. Вот вы и решили использовать меня втемную, чтобы я отыскала для вас бомбу. Вы рассчитывали, что ваши люди схватят меня, как только я ее найду. И снова у них ничего не вышло.Насмешливое выражение исчезло с лица мужчины; теперь он смотрел на Пайн с невольным восхищением.— Может быть, я надеюсь, что наши пути больше не пересекутся, — сказал он.Она показала на шкаф:— И вам следует забрать эту штуку. Не думаю, что у Бюро есть страховка на случай транспортировки ядерного оружия.— Я уже включил этот пункт в список того, что нам следует сделать, — язвительно сказал он. — Теперь всё?— Нет, еще кое-что. Возможно, самое главное.— И что же? — спросил он.Пайн собралась с силами.— Прекратите верить русским, — выпалила она. — Они нам не друзья.Мужчина бросил на нее странный взгляд и повернулся к своим людям.— Возьмите заряд. Мы уходим, — сказал он.Они тут же опустили оружие; четверо поспешили к шкафу и взяли бомбу. Затем все вышли из кабинета.Последним остался мужчина в костюме.— Вы нанесли непоправимый ущерб нашей стране, — заявил он, глядя на Пайн.— Нет, я считаю, что спасла ее. Вместе с несколькими миллионами жизней. И мне жаль, что вы и остальные идиоты, стоящие за этим заговором, не отправитесь за решетку до конца жизни. А теперь проваливайте из моего кабинета и офиса!Мужчина быстро вышел, после чего шестеро агентов и одна секретарша ФБР облегченно вздохнули. Все опустили оружие, чувствуя, как у них отчаянно дрожат руки, — ведь им пришлось слишком долго занимать боевую стойку.Бледный Доббс повернулся к Этли.— Проклятье, что это сейчас было, Пайн?— Если коротко, американцы вели себя очень плохо, сэр.Блюм шагнула к Доббсу.— Раз уж тут речь зашла о просьбах, нам необходимо заменить двери, и агенту Пайн нужен новый стул.Доббс фыркнул и посмотрел на Пайн.— Ты ведь не блефовала с ублюдком? — спросил он. — Насчет того, что в твоем офисе все записывается?Этли выдвинула ящик стола, показав ему маленькую металлическую коробочку. Затем нажала на кнопку, и наружу выскользнул диск. Пайн взяла его и протянула Доббсу.— Агенты ФБР не блефуют, сэр. Во всяком случае, когда речь идет о важных вещах. Я со всем уважением советую вам забрать его и извлечь максимальную пользу.Доббс снова кивнул, спрятал диск в карман и повернулся к Блюм.— Проклятье, купите все новое для этого кабинета, Кэрол. И для вашего. И пришлите мне счет.— Благодарю вас, старший специальный агент Доббс.Доббс и его люди ушли. В кабинете остались только Пайн и Блюм. Этли уселась на свой расшатанный стул, а Кэрол — на краешек стола.— Ну, слава богу, все закончилось, — заметила Блюм.— В самом деле?— По крайней мере, на сегодня.— С этим я, пожалуй, соглашусь. — Пайн кивнула. — И кстати, вы не можете уйти в отставку. Вы мне нужны.Блюм снисходительно улыбнулась.— А я и не собираюсь, агент Пайн. В отличие от вас, я блефовала.Глава 62— И как прошла встреча с психологом?Было десять вечера. Пайн с Кеттлером сидели в его «Джипе» у нее на парковке и пили пиво.— На самом деле, совсем неплохо, — сказал он, делая глоток из бутылки. — Это находится совсем недалеко отсюда. И мне нравятся индивидуальные сеансы. Групповые намного хуже.— Не стану спорить. Знаешь, дальше станет легче, Сэм.— Ты думаешь?— Уверена. — Она потянулась к нему и взяла за руку. — Я верю в тебя. Парень, который вывел нас из Гранд-Кэньон, способен на все.— О, кстати, Колсон и Гарри вернулись на свою прежнюю работу.— Да, я предполагала, что так может случиться.— Ну, а как все закончилось с ядерным зарядом и остальными проблемами? — спросил Кеттлер.— На данный момент все хорошо. Но кто знает, как сложится дальше…Несколько минут они сидели молча, глядя на небо, полное звезд.— Если мне станет лучше… — начал Сэм.— Когда тебе станет лучше, — поправила Этли.— Верно. Когда мне станет лучше, мы можем снова встретиться и выпить пива?— В твоем «Джипе»? Обязательно. Тот вечер занял уверенное место в тройке лучших.— А какими были два других?— Наше свидание в пиццерии Тони. — Пайн немного помолчала. — И сейчас.Он улыбнулся, но его улыбка быстро потускнела.— Спасибо, Этли. За все.— Не думаю, что я так уж много сделала.— Ты сделала больше, чем все остальные, вместе взятые, — заверил ее Кеттлер.Она улыбнулась.— Это очень мило с твоей стороны, Сэм.— Ну, а ты посещала терапию? — спросил он.— В некотором смысле, — ответила Пайн, допила пиво и сказала: — Мне пора в постель. Завтра будет трудный день.Она поцеловала его в щеку и приподнялась, собираясь выйти из «Джипа».— Я не псих, Этли, клянусь, — выпалил он.Пайн наклонилась к нему, погладила по щеке и нежно улыбнулась.— Разве ты еще не понял, Сэм? Мы все немного сумасшедшие. Наша сила в численности.* * *Пайн и Блюм слетали на Восточное побережье, чтобы забрать «Мустанг» с долговременной стоянки в аэропорту Рейгана. И заодно навестили Пристов в Бетесде.Бен Прист выздоравливал в доме брата.Когда они приехали туда, дверь им открыла Мэри Прист. И хотя они предупредили о своем визите, Мэри с удивлением посмотрела на Кэрол Блюм.— Знаю, дорогая, — сказала та, похлопав ее по руке. — Я чувствовала себя ужасно, когда мне пришлось обмануть вас, но это было необходимо, чтобы вернуть вашего мужа.В ответ Мэри обняла обеих женщин и заплакала.Когда они вошли в дом, чтобы взглянуть на Бена, навстречу им выскочили мальчики, Билли и Майкл, находившиеся в комнате дяди. Эд сидел у его постели и ждал гостей.Обоих братьев сильно избили, но они уже начали поправляться. Бен выглядел хуже, чем брат, — бледный и худой, лицо измученное.Мэри закрыла за собой дверь, чтобы не мешать. Пайн присела на край постели, а Блюм осталась стоять рядом.— Вы спасли нам жизнь, Этли, — сказал Эд.— После того, как подвергла вас опасности, — напомнила она.— Но сейчас все хорошо?— До следующего раза, когда лидеры нашей страны захотят сделать какую-нибудь глупость, — ответил Бен и повернулся к Пайн. — Я слышал про Саймона и Оскара.Пайн медленно кивнула.— Полагаю, парни, которые стоят за этим, назовут их гибель сопутствующими потерями. Я же считаю это убийством. Ну, виновник в смерти Саймона расплатился по всем счетам. А лучшее, что я смогла сделать для Фабриканта, — это получить деньги для его семьи и «Общества».— Сначала, когда ко мне пришел Давид Рот, я подумал, что он безумен, — признался Бен. — Но потом понял, что с ума сошли некоторые члены нашего правительства.— И вы помогли ему поступить правильно, — сказала Пайн.— Нам просто повезло, что я давно заказал экскурсию на муле в каньон. И у нас все получилось.— Чего нельзя сказать о бедной Салли Белль, — заметила Пайн. — Зато для остального человечества все закончилось хорошо.Бен протянул руку, и Этли ее пожала.— Я недооценил вас, — признался он. — Я считал себя профессионалом, а вас — любителем. Оказалось, что все наоборот.— Я никогда не смогу понять мир, в котором вы живете, Бен. И никогда не захочу его понять.— Я и сам начинаю приходить к такому же выводу. Как Давид?— Насколько мне известно, он отправился в давно ожидаемый отпуск в место, где земля повсюду плоская.— Я думаю, он заслужил это во всех смыслах.Пайн посмотрела на братьев.— И вы получили возможность провести время как одна семья. Никогда не принимайте это как должное. У многих людей нет семьи, которой они могли бы насладиться.Блюм бросила проницательный взгляд на Пайн, но промолчала.* * *На этот раз Пайн и Блюм потратили целую неделю, чтобы проехать на «Мустанге» через всю страну. Они часто останавливались, чтобы взглянуть на Америку так, как ни одна из них прежде не имела возможности на нее посмотреть.Они сидели в небольшом кафе в Арканзасе, ели жареное мясо и пили сладкий охлажденный чай за столиком для пикника, а рядом дети в шортах и футболках играли в пятнашки.— Знаешь, у нас действительно красивая страна, — сказала Пайн.— На самом деле это много стран в одной, и каждая наделена собственной необычной красотой и сражается с собственными проблемами. — Блюм откусила кусочек соленого огурца, предварительно окунув его в острый соус. — Но повсюду в основе лежит человечность, и… я даже не знаю, как сказать; наверное, общие ценности. Нечто вроде клея, скрепляющего нас вместе. — Она смолкла и улыбнулась. — Напоминает моих шестерых детей.— В каком смысле? — спросила Пайн.— Я не могу вспомнить ни одного дня, чтобы они не поссорились, пока росли. Кто-то кого-то начинал дразнить. Или кто-то кого-то стукнул. Или какая-нибудь парочка устраивала соревнование, кто кричит громче. А в это время двое других играли — и отлично проводили время. Но на следующий день они были готовы прикончить друг друга.— И что, по-твоему, это значит? — спросила Пайн.— Можно только надеяться, что, когда кто-то из них заболеет, или серьезно пострадает, или будет по-настоящему нуждаться в сочувствии, все придут к нему на помощь. Ну, а в остальном, боюсь, рассчитывать не на что. Жизнь несправедлива, и люди себя обманывают, если думают, что кто-то взмахнет волшебной палочкой и все начнут мирно играть в песочнице. Очевидно, мы устроены иначе. — Она снова замолчала, чтобы сделать глоток чая. — Но, должна сказать, несмотря на вопли и драки, они были замечательными. И я не поменяла бы их ни на что другое.Они вернулись в машину, опустили верх и поехали на запад.— Я могла бы к этому привыкнуть, — сказала Блюм. — Может быть, нам следует устраивать такие поездки каждый год.— Тельма, — сказала Пайн.— Что?— Я буду Тельмой. А ты — Луизой.— Ну, ты и Джина Дэвис примерно одного роста. И я даже не знаю, сколько людей говорили мне, что я похожа на Сьюзен Сарандон, — добавила Блюм с довольной улыбкой.— Значит, мы готовы начать?— Настолько готовы, что я могу закричать от радости.Блюм так и сделала, размахивая руками, словно находилась на каком-то спортивном соревновании.Этли Пайн никогда так не смеялась за всю свою жизнь.Глава 63Пайн сидела в обновленном кабинете, подгоняя настройки своего эргономического кресла — настоящего произведения искусства, — способного на все, кроме разве что полетов. Впрочем, нельзя исключать, что где-то имелись соответствующие рычаги управления. Она провела ладонью по красному дереву нового письменного стола, посмотрела на новый ковер, а потом — на новую массивную дверь.И перевела взгляд на стену, где так и остались вмятины.Блюм считала, что они должны играть роль сдерживающего фактора, и Пайн охотно с ней согласилась.Она просматривала заголовки новостей на экране своего лэптопа. Страна шумела из-за серьезных изменений, произошедших в правительстве. Некоторые высокопоставленные лидеры неожиданно заявили об отставке. В том числе верхушка генералов Пентагона, глава Службы национальной безопасности и генеральный прокурор США, каждый давал собственные объяснения. Но ни в одном из заявлений не упоминалось участие в заговоре, направленном на уничтожение Северной Кореи.Другие получили новые назначения, которые многих застали врасплох. Часть ключевых советников Белого дома также ушли в отставку, объяснив свое решение тем, что они хотят больше времени проводить с семьей. А президент неожиданно объявил, что, возможно, не станет участвовать в следующих выборах. Наконец, возобновились мирные переговоры с Северной Кореей, но теперь в них главную роль играли Южная Корея и Япония.Даже по нынешним стандартам это был исключительный новостной цикл. Очевидно, Доббс с максимальной пользой использовал диск. Пайн ожидала, что в самое ближайшее время его назначат заместителем директора. «Проклятье, — подумала она. — Может быть, он станет кандидатом в президенты».Зазвонил ее офисный телефон.— Да, госпожа Блюм?— Специальный агент Пайн, вас хочет видеть джентльмен.— По какому поводу?— Он из Вашингтона, округ Колумбия, с запросом.— Хорошо.Дверь распахнулась, и в сопровождении Блюм в кабинет вошел мужчина лет тридцати, который вел себя чрезвычайно самоуверенно. Острые черты лица, пристальный взгляд, синий костюм, накрахмаленная белая рубашка и солидный галстук, из нагрудного кармана выглядывает платок.Пайн встала.— Чем я могу вам помочь? — спросила она.— Меня зовут Уолтер Тиллман. Я работаю на федеральное правительство.— Так говорят многие, однако это далеко не всегда оказывается правдой. Могу я посмотреть на ваши документы?Он достал бумажник и показал удостоверение личности с фотографией.— Хорошо, что вы хотите? — спросила Пайн.— Передать вам официальное приглашение в округ Колумбия.— Зачем?— Чтобы встретиться с некоторыми людьми, которые хотят с вами поговорить, — ответил Тиллман.— Зачем? — повторила Пайн.Он дернулся, и его взгляд помрачнел.— Они считают вас талантливой и хотят, чтобы вы работали непосредственно на них.— У меня уже есть работа.Он окинул взглядом небольшой офис.— Послушайте, без обид, но вы сидите в тесном кабинете в жуткой глуши.— Нет, я нахожусь в местном офисе ФБР, в красивой Аризоне, рядом с единственным уникальным природным заповедником мирового значения, который имеется в нашей стране.— Однако должность, которую вам предложат, будет значительно более престижной; вы перейдете на новый уровень и будете получать намного больше денег.— Я не для того пошла работать в ФБР, чтобы разбогатеть. И меня не интересует престиж.— Я не уверен, что вы меня поняли. Вас хотят видеть в округе Колумбия. На самом высоком уровне.— И я отклоняю это предложение.Тиллман окончательно отказался от соблюдения норм вежливости.— Вы считаете себя особенной, не так ли? Из-за того, что сделали? — прорычал он.Этли посмотрела на две вмятины на стене и подумала, как же ей трудно отказаться от желания сделать третью.— Вот что я вам скажу, Уолт. В тот день, когда ваши парни приберут собственное дерьмо, к моему удовлетворению, я подумаю о вашем предложении. Но я не настолько глупа, чтобы задыхаться от счастья из-за подобных перспектив. Что-нибудь еще?— Нет, пожалуй, это все, — мрачно ответил он.— Хорошо, потому что мне нужно уходить. Госпожа Блюм вас проводит.И в тот же миг, словно она дожидалась этого момента, Кэрол распахнула дверь.Пайн достала из шкафа пистолеты и убрала «Глок» в кобуру на поясе, а «Беретту» спрятала на лодыжке. Потом взяла со стула синий пиджак, прошла мимо Тиллмана и сказала Блюм:— Я вернусь через пару дней.— Удачного путешествия, специальный агент Пайн.Этли вышла из кабинета, спустилась в гараж, надела солнечные очки, сняла брезент с машины и убрала его в багажник. Потом включила двигатель «Мустанга» и выехала на солнце.Ей предстояла долгая поездка, и она заранее наслаждалась каждый милей и минутой, которые ей предстояло провести за рулем.Старинный автомобиль взревел, мощный восьмицилиндровый двигатель быстро разогнал «Мустанг». Пайн помчалась из Аризоны по диагонали, через юго-восточный угол Юты, и выехала на шоссе, шедшее вдоль берега реки Колорадо, чтобы вскоре свернуть на восток к Скалистым горам.Она остановилась лишь однажды — чтобы купить еды и зайти в туалет. Ела Пайн в машине, поглядывая на огромное небо, усыпанное звездами.— До скорой встречи, Сэм, — сказала она, отсалютовав бутылкой с водой.Этли ехала все дальше, рассчитывая прибыть во Флоренс, тюрьму особо строгого режима, за десять минут до полуночи. Она вышла из машины, надела пиджак и прикрепила к поясу значок ФБР.К тому моменту, когда она сдала оружие и ее повели по коридору в комнату для посетителей, до полуночи оставалась одна минута.Пайн села на тот же стул и посмотрела на ту же самую стену из поликарбоната, дожидаясь, когда его приведут.В точности как во время ее предыдущего визита, Дэниела Джеймса Тора сопровождали с полдюжины охранников. Они приковали его к столу и ушли, оставшись стоять за дверью, — всё как и в первый раз.Тор повернул голову, сложил скованные руки перед собой и с любопытством посмотрел на Этли. Она решила, что именно оно заставило его согласиться на новую встречу.Она достала из кармана фотографию.И мгновение на нее смотрела.Мерси не отводила глаз.Затем Пайн прижала фотографию к стеклу так, чтобы Тор увидел смотревшую на него Мерси.— Где моя сестра? — спросила она.

Книга II. МИНУТА ДО ПОЛУНОЧИВ памяти у Этли Пайн, словно стальная заноза, засело воспоминание: ей шесть лет, и вторгшийся в их дом мужчина выбирает с помощью детской считалки между ней и Мерси, ее сестрой-близнецом. В итоге он останавливается на Мерси и уносит ее с собой. Больше Этли никогда не видела сестренку…Спустя тридцать лет специальный агент ФБР Пайн, отчаявшись вырвать признание у маньяка, которого она считает похитителем Мерси, возвращается на место давней трагедии. Дом детства в городке Андерсонвилль, штат Джорджия — ее последняя надежда. Но личное расследование, сколь бы жизненно важным оно ни было, придется отложить. Здесь, в захолустье, где со времен «Унесенных ветром» не происходило ничего особенного, совершено крайне загадочное убийство: молодая женщина не просто жестоко лишена жизни, но и облачена после этого в антикварную свадебную фату…Глава 1Она снова ехала в Долину Смерти.Вот только эта «долина» находилась в Колорадо, во Флоренс, единственной тюрьме особо строго режима в Америке. Однако упоминание смерти здесь являлось вполне корректным, это место пропиталось ею как следствие преступлений, совершенных ее обитателями.Специальный агент ФБР Этли Пайн ехала сюда, вдавив педаль газа в пол, на современной версии лошади, бирюзовом «Мустанге» 67-го с опускающимся верхом. Она два года восстанавливала автомобиль вместе с его прежним владельцем, ветераном ФБР, который стал ее неофициальным наставником вскоре после того, как она закончила обучение в Куантико[37]. Когда он умер, он оставил «Мустанг» ей, и Пайн уже не могла представить свое существование без этой машины.Сейчас, после стремительного путешествия сюда, она сидела на тюремной парковке, собирая силы и мужество для встречи с монстром, который находился здесь вместе с другими подобными ему выродками. Все до единого вышли из ужасных кошмаров и без малейших угрызений совести убили в совокупности тысячи людей.Пайн оделась во все черное, за исключением белой блузки. Блестящий значок ФБР она прикрепила к лацкану пиджака. На то, чтобы ее пропустили через систему безопасности, ушло десять минут, ей пришлось расстаться с двумя пистолетами: «Глоком 23», своим главным оружием, и восьмизарядной «Береттой Нано» — запасной вариант, который хранился в кобуре на щиколотке. Она чувствовала себя голой без оружия, но знала, что тюремные правила нарушать нельзя. И, по очевидным причинам, «никакого оружия у посетителей» являлось одним из главных.Она сидела на жестком стуле в кабинке для посетителей, обхватив длинными ногами металлические ножки. Напротив находился барьер из толстого стекла. Пайн ждала, когда по другую его сторону появится человек, ради которого она приехала. Несколько минут спустя шесть крупных охранников привели закованного в тяжелые кандалы Дэниела Джеймса Тора, а перед тем как уйти, закрепили цепи на мощной металлической дуге на полу, оставив закон и преступника сидеть по разные стороны поликарбонатного стекла, способного выдерживать прямые попадания пуль.Тор выглядел впечатляюще: рост шесть футов и четыре дюйма[38], вес — 280 фунтов[39], словно высеченных в мраморе. Даже теперь, когда ему минуло пятьдесят, он находился в прекрасной физической форме и вполне мог бы выступать в НФЛ[40]. Пайн знала, что все тело Тора покрыто татуировками, многие из которых нанесены его жертвами. Он был настолько уверен в своей способности их контролировать, что доверял им острые инструменты, не опасаясь, что они пустят их в ход, чтобы покончить со своими страданиями. Однако ни одна даже не попыталась.Он представлял собой настоящий каприз природы, физически и эмоционально. Нарциссический психопат — во всяком случае, так его называли эксперты. Возможно, самое смертельно опасное сочетание из всех, что природа даровала человеческому существу. Он убивал не со злым умыслом, дело обстояло гораздо хуже. Тор вообще не мог испытывать сочувствия по отношению к другим живым существам. Он жаждал только собственного удовольствия. И единственный способ, который позволял ему утолить эту жажду, состоял в том, чтобы полностью уничтожать других. Он убивал не менее тридцати раз, и это были лишь установленные жертвы. Пайн и другие офицеры правоохранительных органов подозревали, что их общее число в два, а то и в три раза больше.Его голова и лицо были гладко выбриты. Холодные, будто стерильные, глаза оглядывали Пайн, словно он был змеей, приготовившейся перейти в атаку. Зрачки хищника, рожденного дикой природой; он думал только о том, чтобы убивать. Пайн знала, что Тор был превосходным актером, способным играть любую роль и завлекать любых жертв, в том числе умел вести себя как самый обычный человек. Что само по себе ужасало.— Снова ты? — покровительственно сказал он.— В третий раз должно повезти, — спокойно ответила она.— Ты начинаешь вызывать у меня скуку. Так что придумай что-нибудь интересное.— Во время прошлого визита я показывала тебе фотографию Мерси.— И я сказал, что мне нужно больше информации. — Несмотря на то, что голос Тора был скучающим, Пайн знала, что ему необходимо доминировать.Ему требовалось внимание, чтобы оправдать сам факт своего существования, и она собиралась это использовать.— Я сообщила тебе все, что знала.— Тебе кажется, что все. Я уже упоминал об этом в прошлый раз. Я дал тебе домашнее задание. Ты его выполнила? Или намерена меня разочаровать?Пайн понимала, что ей приходится идти по тонкому льду. Хуже того, Тору это также было известно. Она хотела, чтобы он оставался заинтересованным, но не могла позволить ему полностью себя ошеломить. Это вызывало у него скуку.— Может быть, у тебя появились какие-то идеи, которые могли бы мне помочь, — продолжала она.Тор бросил на нее мрачный взгляд.— Ты говорила, что твоей сестре-близняшке было шесть лет, когда ее похитили.— Все верно.— Из спальни, посреди ночи, из пригорода Андерсонвилля, штат Джорджия. Ты сама находилась в это время в комнате.— Да.— И ты думаешь, что я тебя ударил, но не убил?— Ну на самом деле ты проломил мне череп.— И я воспользовался считалкой, чтобы решить, которую из вас я заберу с собой? — уточнил Тор.— Эни, мини, майни, мо.— Таким образом, на ком бы ни начиналась считалка, она всегда заканчивалась на другом, ведь в ней четное число слов.Пайн наклонилась вперед.— И почему ты начал с меня? Ты хотел, чтобы Мерси проиграла?— Ты слишком спешишь, агент Пайн. Тебе следует замедлить шаг, если ты хочешь куда-нибудь попасть.Пайн инстинктивно решила нанести ответный удар.— Мне больше не хочется зря тратить на тебя время.Тор улыбнулся и загремел цепями.— Зато у меня есть время всего мира.— Почему ты решил оставить в живых меня, а не Мерси? Это получилось случайно? Совпадение?— Только не позволяй вине выжившего сбить тебя с толку. К тому же у меня нет времени на нытиков. — Неожиданно он улыбнулся и добавил: — И не важно, что на мне более тридцати пожизненных заключений. — Он вел себя так, словно гордился своими приговорами, и Пайн знала, что так и есть.— Хорошо, но мне важно это знать, — спокойно сказала она.— Ты же сама говорила, что я проломил тебе череп. Ты вполне могла умереть.— Могла, но не умерла. А ты всегда старался доводить дело до конца со своими жертвами.— Ты понимаешь, что сейчас опровергаешь собственное предположение о том, что именно я напал на вас той ночью?— Я не согласна.— Тогда позволь мне задать тебе вопрос, — сказал Тор. — Тебе известны другие случаи, когда я забирал шестилетнюю девочку из спальни и оставлял живого свидетеля?Она слегка отодвинулась.— Нет.— И почему ты считаешь, что я поступил так в твоем случае? Из-за того, что твой гипнотерапевт сумел извлечь на свет воспоминание? Ты сама мне о нем рассказала во время прошлого визита. Любопытная вещь, гипнотерапия. Она допускает ошибки примерно с такой же частотой, как дает правильные ответы, быть может, даже чаще. Но ты наверняка изучала мое дело в ФБР. Все изучали, потому что оно входит в обязательную программу, — небрежно добавил он, но Пайн уловила гордость в его словах. — Тебе известно, что в то время я действовал в Джорджии.И знаешь, что я думаю? Гипноз не вытащил на свет твои настоящие воспоминания, он лишь обеспечил тебя базой, чтобы ты могла сформировать вывод, к которому пришла ранее на основании полученной извне информации. — Он покачал головой. — Это не устоит в суде при перекрестном допросе. Я оказался в твоих воспоминаниях из-за того, что ты так хотела и у тебя не имелось реального человека, который заполнил бы пустоты. Ты отчаянно желала с этим покончить, что готова даже принять ложь.Пайн ничего не ответила — в конце концов, Тор мог быть прав.— Агент Пайн, — продолжал Тор, когда она погрузилась в размышления. — Ты отвлеклась? — Он позвенел цепями. — Эй, ФБР, мой интерес стремительно падает.— С течением времени ты изменил свой образ действий, — сказала Пайн. — Далеко не все твои нападения проходили одинаково. Ты развивался.— Конечно, развивался. Как и при любых других занятиях, чем дольше ты что-то делаешь, тем лучше становишься. Я не исключение. Более того, я образец в… конкретной специализации.Пайн с трудом подавила подступившую к горлу тошноту. Она знала, Тор ждал, что на лице у нее появится отвращение, когда сравнил убийство с обычной профессией. Но она твердо решила, что не позволит ему испытать подобное удовлетворение.— Принято, — не стала она возражать. — Но теперь ты подтверждаешь мой вывод. Из того, что ты никогда не поступал так в прошлом, еще не следует, что ты не поменял своих привычек. Ты совершенствовался, как сказал сам. Твой образ действий развивался.— А тебе известны случаи, когда я поступил так же позднее? — осведомился Тор.К этому вопросу Пайн подготовилась заранее.— Нам известны не все твои жертвы, разве не так? Поэтому я не могу с уверенностью ответить на твой вопрос.Он откинулся назад и неприязненно улыбнулся, услышав ее грамотный встречный довод.— И ты хочешь, чтобы я ответил прямо сейчас? — осведомился он. — Делал я это или нет, вот так просто?— И вновь тебе это ничего не будет стоить. Тебя ведь не казнят.— Я могу солгать и сказать, что ты права. Тебе этого будет достаточно?— Я агент ФБР.— И что с того?— Мне требуется…— Тебе требуется тело или хотя бы скелет — после стольких лет, верно?— Мне нужно подтверждение, — просто ответила Пайн.Он пожал плечами.— Боюсь, я не знаю, где захоронены все тела.— Значит, они ошибались, когда говорили, что у тебя фотографическая память?— Вовсе нет. Но я сознательно кое-что забыл.— Почему? — спросила она.Тор наклонился вперед.— Потому что не все стоят того, чтобы их помнить, агент Пайн. И я не намерен утешать каждого рыдающего члена семьи, который приходит ко мне с мольбами. Это не совсем мое, если ты еще не заметила.— Ты помнишь, где похоронена Мерси?— Тебе придется приехать еще раз, чтобы поболтать со мной. А сейчас я устал.— Но мы только начали.— Называй меня Дэн.Пайн удивленно на него посмотрела. Она не ожидала такого требования.— Что?— Это наше третье свидание. Пришло время перейти к именам, Этли.— А если я не хочу?Он беззвучно хлопнул в ладоши.— В таком случае бедная, милая и, вероятно, мертвая Мерси Пайн навсегда останется для тебя загадкой. Какая досада.— Когда ты хочешь снова встретиться?— Ровно через месяц… Этли. Я занятой человек. А потому произнеси то, что я хочу. Или мы закончили. Навсегда.— Хорошо… Дэн.Пайн вышла, забрала свои пистолеты — и ей пришлось заставить себя не пытаться вернуться в тюрьму, чтобы вышибить мозги проклятому Дэну.Она села в машину и поехала в Шеттерд-Рок, штат Аризона, где была единственным агентом ФБР на огромных пространствах малонаселенных территорий. Через час она получила по телефону сообщение, «сигнал Эмбер»[41]. Похищена маленькая девочка. Подозреваемый на сером пикапе «Ниссан» находится где-то совсем рядом с тем местом, где она сейчас проезжала.В ярком сиянии первого полнолуния после дня осеннего равноденствия бог закона и порядка ей улыбнулся, потому что через пять минут мимо нее, в противоположном направлении, промчался серый пикап.Пайн развернулась на сто восемьдесят градусов, шины «Мустанга» задымились и протестующе взвизгнули, прежде чем восстановили сцепление с асфальтом, она включила полицейские проблесковые огни, которые установила на машине, утопила изящную педаль газа в пол, и «Мустанг» с ревом помчался спасать жизнь похищенной девочки.Пайн поклялась себе, что на этот раз не допустит ошибки.Глава 2Существует одно важное правило «сигнала Эмбер»: добраться до жертвы и похитителя как можно быстрее и перекрыть все пути к бегству. После этого можно решать проблему самыми разными способами: от применения грубой силы до переговоров с подозреваемым, если появится такая возможность, чтобы исключить любой риск для заложника.Когда похититель свернул с главной дороги, увидев быстро приближавшийся сзади синий свет, Пайн поняла, что скоро ей придется принимать решение. Хорошо, что она знала местность и уже проезжала по этой дороге, когда пыталась немного прийти в себя после второй встречи с Тором. В каньон с почти вертикальными стенами вела единственная дорога, на которой она сейчас находилась.Пайн сообщила о своем местоположении в полицию, а также свое имя и статус преследования. Она не сомневалась, что их реакция будет мгновенной. Но она находилась на изолированной территории, и полицейские не появятся еще несколько минут. В данный момент Пайн вместе со своими пистолетами, интеллектом, подготовкой и опытом — оставалась главной надеждой похищенного ребенка.Сумерки постепенно сменялись темнотой по мере того, как они все дальше ехали по поднимавшейся и опускавшейся дороге, полотно которой постоянно сужалось, а обрыв после каждого поворота по обе стороны становился более крутым.Она пыталась разглядеть мужчину и девочку в кабине грузового автомобиля, но они оставались неясными силуэтами. Впрочем, номер машины соответствовал полученному по «сигналу Эмбер», а похититель явно пытался сбежать. Понимал ли он, что дорога заканчивается тупиком, Пайн знать не могла. Но не сомневалась, что просто не будет. Однако именно для таких ситуаций она проходила подготовку.Через половину мили они добрались до точки невозврата. Пайн поставила «Мустанг» посередине узкой дороги, блокируя выезд и развернув машину пассажирской стороной к грузовику. Если он попытается ее протаранить, она выстрелит через ветровое стекло. Пайн вытащила надежный «Глок» и тщательно прицелилась через открытое пассажирское окно.«Ниссан» развернулся капотом в сторону «Мустанга». Мужчина остановил машину, но двигатель продолжал работать на холостом ходу. Пайн казалось, будто она видит, как у него в голове поворачиваются колесики: стоит попытаться или нет?Когда он включил фары — скорее всего, чтобы ее ослепить, — Пайн погасила их выстрелами. Вот теперь она добилась его полного внимания. После того как Пайн еще раз рассказала местным полицейским, где она находится, она осталась сидеть, одной рукой сжимая рукоять пистолета, другой держась за ручку двери.Некоторое время они просто стояли. Наконец через десять минут дверца «Ниссана» распахнулась. Очевидно, похититель принял решение.Шахматная партия началась.Пайн ответила зеркально, распахнув дверцу своей машины.Четыре ноги ступили на землю около «Ниссана».Пайн опустила длинные ноги на асфальт.Мужчина и маленькая девочка вышли из-за двери грузовика, и Пайн сразу направила пистолет в широкую грудь похитителя.— ФБР. Это конец. Отойди от девочки. Ложись лицом вниз на землю, разведи ноги в стороны, пальцы переплети на затылке. Если будешь медлить, открою огонь.Мужчина не стал подчиняться ее приказу. Вместо этого он присел на корточки и поставил девочку перед собой.«Ладно, — подумала Пайн, — этот мешок с дерьмом хочет поиграть в жесткую игру, используя ребенка в качестве щита. И почему меня это не удивляет?»В свете, падавшем из кабины грузовика, Пайн разглядела, что мужчине немногим за пятьдесят, он высокого роста, плотный и мускулистый, с лысой головой и короткими седеющими волосами, нечесаными и вьющимися, точно плющ. Уродливое, с печатью слабоумия лицо. Классический образец стареющего педофила. Он был одет в грязную футболку, не скрывавшую бицепсы тяжелоатлета, пыльные вельветовые брюки и потертые ботинки.Девочке было девять или десять лет, высокая для своего возраста, стройная спортивная фигура. Одета в футбольные трусы со следами травы и такой же свитер. Грязные колени, футбольные бутсы «Адидас», длинные белые гетры. Конечно, она выглядела напуганной, но Пайн успела заметить в ее глазах решительность.Пайн не знала, с чем имеет дело — то ли девочку похитил незнакомец, то ли это попытка семейных разборок. Мужчина выглядел слишком старым, чтобы быть отцом, но в наше время всякое бывает.— Полицейские уже в пути. Делай, что я скажу, и ты будешь дышать, когда все закончится.Мужчина молча на нее смотрел.— Habla ingles?[42] — спросила она.— Я американец, сука, — рявкнул он. — Неужели я похож на мексиканца?— Тогда у тебя нет оснований игнорировать мои приказы, — сказала Пайн.Он вытащил из-за пояса «ЗИГ-Зауэр» и приставил дуло к голове девочки.— Вот мой выход отсюда. Бросай оружие, или я вышибу принцессе мозги.— Ты бросишь пистолет, получишь адвоката и отбудешь тюремный срок.— Я уже проходил этот путь. И мне он не слишком понравился.— Как тебя зовут?— Только не играй со мной в свои дерьмовые игры, изображая хорошего полицейского.— Я уверена, что мы сможем договориться.— Дерьмо, ты думаешь, мы тут заключаем сделку?— Давай поговорим, выясним, что тебя тревожит, и попытаемся решить проблему.— И ты думаешь, что я поверю в твою хренотень?— Я на полном серьезе.— Не обсуждается.— И как ты рассчитываешь решить проблему?— Ты уберешь свою машину и выпустишь меня отсюда. А я займусь с маленькой красоткой тем, чем собирался. Знаешь, мне не терпится начать. — Он положил другую руку на шею девочки.Пайн слегка переместила палец на спусковом крючке «Глока». Быть может, следует рискнуть и выстрелить?— А как же полицейские, которые совсем скоро здесь будут?— Ты договоришься с ними.— Они не находятся под моей юрисдикцией.— Послушай, тупая сука, я держу девчонку. То есть у меня козырь. Ты делаешь то, что я хочу, а не наоборот.— Ты не уедешь отсюда с ней.— Тогда у тебя на руках серьезная проблема, сука.Пайн решила сменить тактику и посмотрела на девочку.— Ты знаешь этого человека? — спросила она.Девочка медленно покачала головой.— Как тебя зовут?— Я…— Заткнись! — закричал мужчина, прижимая дуло пистолета к голове девочки. — И ты заткнись! — рявкнул он, обращаясь к Пайн.— Я хочу, чтобы мы все ушли отсюда на своих ногах.— Ты говоришь только о вас двоих. Тебе насрать на меня.— Я не хочу тебя убивать, но, если ты меня вынудишь, я это сделаю.— Выстрелишь в меня, и она мертва.Пайн еще раз посмотрела на девочку, постаравшись быстро ее оценить. Она напомнила ей себя в таком же возрасте. Высокая, стройная. Но ее вновь поразили спокойные глаза девочки. Она пробежала взглядом по форме, испачканным в траве шортам и грязным коленям. Эта девочка была бойцом. Значит, есть шансы, что у нее получится. Рискованный вариант, но других в распоряжении Пайн не было.— Играешь в европейский футбол? — спросила Пайн.Девочка медленно кивнула.Мужчина потянул ее к краю. Еще десять футов, и они окажутся перед обрывом глубиной в тысячу футов.— Больше не двигайся в том направлении, — приказала ему Пайн, шагнув вперед.Мужчина остановился. Пайн тоже.Сирены приближались. Но Пайн понимала, что, если она в самое ближайшее время не разберется с похитителем, после появления полицейских ситуация может ухудшиться.— У меня заканчивается терпение, — рявкнул мужчина.— Я дала тебе шанс. Единственный. Тюрьма не самое приятное, что может случиться с человеком, но это намного лучше, чем могила. Когда ты окажешься на глубине шесть футов, то уже не сможешь рассчитывать на окончание срока или досрочное освобождение.Мужчина снова потащил девочку к краю.— Стой! — взревела Пайн, стараясь поймать момент для удачного выстрела при помощи тритиевой подсветки прицела своего «Глока».Заднее кольцо прицела имело светящуюся тритиевую вставку, а переднее окружала белая нелюминесцентная краска. Точность была велика, но Пайн не могла стрелять. Она могла задеть девочку. Или указательный палец мужчины дернется, когда в него попадет пуля.Мужчина торжествующе улыбнулся, когда прочитал сомнения на лице Пайн.— Ты не станешь стрелять. У меня козырь.Пайн посмотрела на девочку. Ладно, сейчас или никогда.— Я играла в футбол. Но единственный гол я забила пяткой, и мяч влетел в ворота прямо между ногами вратаря. Могу спорить, ты играешь гораздо лучше меня.И Пайн посмотрела девочке в глаза, пытаясь передать ей то, что не могла произнести вслух.— Заткни пасть со своим футболом, — зарычал мужчина. — А теперь в последний раз: опусти…Правая нога девочка рванулась назад и вверх и ударила мужчину в пах. Он отпустил ее и согнулся от боли, пистолет выпал из его руки.— Ах ты маленькая сучка… — простонал он, и его лицо стало красным как свекла.Задыхаясь, он рухнул на колени.Пайн тут же метнулась к нему, ударом ноги отбросила его пистолет себе за спину, схватила девочку за руку и оттащила назад, в безопасное место.На этом все должно было закончиться. Пайн держала в руках пистолет, а мужчина лишился оружия. И заложницы. Финальный свисток. Дело сделано.Но нет. Потому что мужчина, наконец, выпрямился, посмотрел на Пайн и сплюнул.— Думаешь, сумела меня взять? У меня девять жизней! — Он бросил яростный взгляд на девочку, которая смотрела на него с отвращением. — Я уже не помню, сколько таких, как ты, я поимел, а потом нарезал на куски и отдал диким животным. Я выйду на свободу и сделаю это еще много раз. Ты меня слышишь, сука из ФБР?Пайн прекрасно понимала, что ей не следует поддаваться на провокацию. Но она уже приняла решение.Посмотрела на небо, где сияла желто-красная луна.Первая полная луна после осеннего равноденствия, которую также называют кровавой или луной охотника.Или, точнее, луной хищника, и сейчас хищником стала я.Пайн убрала пистолет в кобуру и шагнула вперед.Она мысленно представила, что на нее смотрит великан Дэниел Джеймс Тор. Заклятый враг, порождение кошмаров. Но теперь она заставит его исчезнуть.Мужчина торжествующе ухмыльнулся.— Ты только что сделала огромную ошибку! — крикнул он.— Неужели? — спросила она, понимая, каким будет его ответ.— На случай, если ты не поняла, я мужчина. — И он бросился на нее, как разъяренный бык.Через мгновение он отшатнулся с окровавленным лицом после сокрушительного удара сапога на длинной правой ноге.— На случай, если ты не понял. Я намерена выбить из тебя дерьмо.Она нанесла ему удар ногой в подбородок с такой силой, что он оторвался от земли. Удар ребром ладони, нанесенный точно в переносицу, заставил мужчину взвыть от боли, и он рухнул на спину, словно на него опустилась кувалда.Однако схватка на этом не закончилась, Пайн уселась на него верхом, легко прижав руки к бокам, а затем обрушила на него серию ударов — кулак, локоть, предплечье, ладонь, используя все техники, которым ее обучали на занятиях по смешанным боевым единоборствам и рукопашному бою.Казалось, гнев, который она сдерживала почти тридцать лет, вырвался на свободу. Она чувствовала, как ломаются хрящи и кости лица, и одновременно слышала ангела ФБР, сидевшего у нее на плече и кричавшего, что она нарушает все правила Бюро. Однако Пайн не могла остановиться.Сначала мужчина пытался сопротивляться, но потом потерял сознание, и его лицо стало быстро превращаться в кровавую пульсирующую массу. Она уловила идущую от него вонь, которая смешивалась с ее собственным потом. Это было тошнотворно и одновременно возбуждало.Наконец уставшая Пайн медленно поднялась на ноги, ее лицо побледнело, руки и ноги слегка дрожали. Она вдруг почувствовала отвращение из-за того, что сделала, а ангел ФБР снова уселся у нее на плече. Пайн выдохнула, посмотрела на свои окровавленные руки и рукава пиджака, вытерла руки о брюки и подошла к девочке, но та отпрянула при ее приближении. Пайн остановилась, ей стало стыдно, что девочка ее испугалась.— Ты в порядке? Он не причинил тебе вреда? Он что-то успел с тобой сделать?Она покачала головой.Когда сирены зазвучали совсем рядом, девочка посмотрела на мужчину.— Он… умер? — спросила она.— Нет. Просто… без сознания. — Впрочем, Пайн не была в этом уверена. Она присела на корточки. — Как тебя зовут?— Холли.— Холли, ты совершила очень храбрый поступок. Ты поняла, что именно я от тебя хотела. Это поразительно.— У меня три брата. — Холли слабо улыбнулась. — Когда они начинают ко мне приставать, я могу сильно врезать.Пайн положила руку девочке на плечо и сжала его.— Я так рада, что с тобой все в порядке, — сказала она.— Вы действительно агент ФБР? — спросила Холли.— Да.— Я не знала, что девушек туда берут. Я думала, такое бывает только, ну, вы знаете, по телевизору.— Девушки могут делать все, что захотят. Никогда в этом не сомневайся.Пайн выпрямилась, когда полицейские машины со скрежетом тормозов остановились в нескольких футах от них. Она посмотрела на окровавленного мужчину, неподвижно лежавшего рядом, потом достала свои документы и направилась к полицейским, чтобы объяснить, что произошло, в том числе причины, по которым она избила мужчину до полусмерти.И это может стать концом не слишком специального агента Этли Пайн.Глава 3Пайн подошла к запертой двери своего офиса в Шеттерд-Рок, штат Аризона, ближайшего к Большому каньону города. Эта ландшафтная жемчужина являлась единственным природным чудом в мире, находившемся в Америке, и Пайн обладала юрисдикцией над всеми федеральными преступлениями, совершенными здесь. Ее помощница, Кэрол Блюм, сидела за письменным столом в маленькой приемной. Ей было немногим за шестьдесят, и она проработала в Бюро несколько десятилетий на самых разных должностях. Мать шестерых взрослых детей, которые жили довольно далеко, приходила на работу рано, а уходила поздно. Как-то она сказала Пайн, что ФБР теперь стало ее жизнью, а хобби у нее не имелось. Она была высокой и привлекательной, с неизменно безупречной прической, почти не пользовалась макияжем, не носила ювелирных украшений и предпочитала строгую одежду.— Как прошла твоя тренировка? — спросила Блюм.Обычно Пайн на рассвете занималась в небольшом зале в центре Шеттерд-Рок, куда любили приходить любители тяжелой атлетики, сторонники минималистского стиля. Здесь отсутствовали кондиционеры, модные устройства, никто не надевал костюмов из спандекса. Только грифы, огромные стальные блины, стонущие люди, с яростью поднимавшие тяжести.И очень много пота.— Сегодня утром у меня не получилось. Вчера я вернулась из Колорадо позднее, чем рассчитывала, и решила утром поспать подольше. Предыдущая ночь вышла беспокойной. И меня никак не отпускает тревога.Блюм с беспокойством на нее взглянула.— А в чем дело?— Зайдем в мой кабинет, я расскажу «замечательную» историю. О, кстати, возможно, у тебя появится новый босс.Лицо Блюм оставалось таким же спокойным. Пайн нравилось, что этой женщине никогда не изменяло хладнокровие. За долгие годы работы в Бюро она успела многое повидать.— Хочешь кофе? — спросила Блюм.— Кэрол, ты не должна варить мне кофе, — проворчала Пайн. — У нас вырабатывается неправильный стереотип.— Нет ничего дурного в моем предложении сделать тебе чашку кофе. Вот, если бы ты потребовала кофе, я бы почувствовала себя иначе. Я помню множество агентов мужчин, которые не раз устраивали скандалы из-за этого правила.— И что ты делала, когда такое случалось?— Уделяла больше внимания их обучению.Она подошла к кофеварке «Кьюриг», стоявшей на шкафу у стены, и включила ее, одновременно доставая кофе с полки.Когда она вошла в кабинет Пайн с чашкой горячего кофе в руках, та уже сидела за письменным столом. Блюм поставила чашку рядом с ней, а сама села напротив своего босса.Офис недавно отремонтировали, хотя Пайн и сказала строителям, чтобы они не трогали две вмятины на стене. Первая появилась там, когда человек, которого она допрашивала, попытался ее ударить. Он промахнулся, и его кулак врезался в стену. Вторая вмятина осталась после того, как Пайн швырнула посетителя головой в стену. Именно Блюм предложила ее не трогать, сказав, что такая картина стоит тысячи слов.— Итак? — спросила Блюм. — Что произошло?Пайн сделала глоток кофе.— Пока я находилась в Колорадо, прозвучал «сигнал Эмбер». Я оказалась рядом и сумела догнать похитителя. И не дала ему сбежать с очаровательной маленькой девочкой по имени Холли.— Но это же замечательно, агент Пайн. Тебя ждет награда. Какие тут могут быть проблемы?— Ну, дело в том, что я немного увлеклась, когда пыталась взять его под контроль.— Увлеклась? В каком смысле? — удивилась Блюм.— Сейчас он в больнице, и, среди прочего, у него проломлен череп, — со вздохом ответила Пайн.— Я уверена, ты сделала то, что была должна.— На самом деле мне не следовало его избивать.— А почему ты так поступила?— Он попытался меня атаковать, и… весь мой негатив вырвался.— Негатив?— Я встречалась с Тором.— Значит… возможно, ты атаковала Тора?— Я могла остановиться. Мне следовало остановиться.— Но ты же сказала, что он на тебя напал.Пайн покачала головой.— После того, как девочке уже ничего не угрожало, я сознательно обострила конфликт.— Однако оценить твои действия в поле в такой момент будет совсем не просто.— Бюро постоянно «оценивает» подобные действия, Кэрол.— Это правда, — согласилась Блюм.Послышался стук во внешнюю дверь, и женщины переглянулись.— Волки уже у дверей? — спросила Пайн.Через несколько минут Блюм привела в офис Пайн мужчину. Его звали Клинт Доббс, и он возглавлял ФБР в Аризоне. Ему было около пятидесяти, рост примерно шесть футов, приличное брюшко, седеющие волосы. Он находился настолько выше Пайн в иерархии, что она встречалась с ним только в тех случаях, когда происходила катастрофа. Она решила, что наступил именно такой момент. Однако ее удивило, что он приехал один. Обычно Доббс путешествовал в сопровождении нескольких агентов. «Интересно, почему сейчас все иначе», — подумала она.Доббс сел на стул напротив Пайн, которая встала, как только увидела начальника. Когда Блюм поднялась, чтобы уйти, Доббс махнул рукой.— Ты можешь остаться, Кэрол.Блюм быстро взглянула на Пайн, но осталась стоять возле письменного стола.Доббс бросил непроницаемый взгляд на Пайн.— Садись, — сказал он.— Полагаю, речь пойдет о том, что произошло вчера вечером, — сказала она.— Нет, если только ты не успела вышибить мозги еще кому-нибудь, о чем мне пока неизвестно, — резко сказал он.— Нет, сэр, — тихо ответила Пайн. — Всего одному.Доббс кивнул.— Парень, которого ты поймала, известный педофил, его зовут Клиффорд Роджерс. Он вышел из тюрьмы всего шесть месяцев назад. Выпущен досрочно, сидел за похищение и изнасилование девятилетней девочки. Провел за решеткой всего девятнадцать лет. Очевидно, судебная система рвется по швам. Адвокат грязного мерзавца уцепился за какую-то нестыковку и сумел добиться своего. Кроме того, Роджерс подозревается в убийстве восьмилетней девочки, совершенном через две недели после того, как он оказался на свободе. Однако ее тело найти не удалось, и его пришлось отпустить. На самом деле, речь идет еще о четырех жертвах, погибших более тридцати лет назад. Он настоящее чудовище, но закон никак не мог это доказать — за исключением обвинения в изнасиловании. Он похитил девочку, которую ты спасла, прямо с футбольного матча. Она была бы уже мертва, если бы ты не вмешалась. А теперь она дома, с семьей.— Роджерс пришел в сознание? — спросила Пайн.— Да.— И?— Он говорит, что ты избила его почти до смерти без всякой на то причины, — сказал Доббс.— В самом деле?— А что скажешь ты? — поинтересовался Доббс.— Я делала свою работу. Быть может, слишком усердно.— Понятно.— Он считает иначе?— Меня не слишком интересует, что говорит этот тип, — ответил Доббс, что удивило Пайн, ведь обычно ее начальник действовал в точном соответствии с инструкциями.— Он подал на меня жалобу?— Несомненно, собирается.— Ну, он еще может передумать, — вмешалась Блюм.Доббс бросил на нее пристальный взгляд.— И что ты имеешь в виду, Блюм?— Шесть лет назад, история со специальным агентом Вурхисом из Тусона.— У тебя хорошая память, — заметил Доббс.— Там было достигнуто взаимопонимание. Агент Вурхис сделал то, что следовало. И с тех пор принес немало пользы, — добавила Блюм.— Что он сделал? — спросила Пайн.— Скажем, пересек черту, — ответил Доббс, который некоторое время сидел с задумчивым видом. — Как тебе такой вариант: я поговорю с мистером Роджерсом и постараюсь убедить его, что подавать на тебя жалобу ему невыгодно?— Я не хочу, чтобы вы приняли на себя ошибки, которые я совершила, — сказала Пайн.— Именно по этой причине я предлагаю тебе такой вариант. Ты хороший агент. Я не хочу, чтобы эта история испортила твою карьеру.— Вы думаете, Роджерс согласится? — спросила Блюм.— Когда он попал в тюрьму в прошлый раз, то получил одиночное заключение, потому что попросил о нем, — сказал Доббс. — Если мы отправим его в общую зону с репутацией насильника и убийцы детей, он не продержится там и пяти минут. И он знает, что нам это по силам.Блюм посмотрела на Пайн.— Звучит, как хороший план.— Однако обязательно должно быть внутреннее расследование, — заметила Пайн.— Ты не воспользовалась оружием. Парень не умер. Роджерс не станет подавать жалобу. Насколько мне известно, мэр в Колорадо готов сделать тебя почетной гражданкой.— Хорошо, — с сомнением сказала Пайн.Доббс выпрямился.— Но я не стану ходить вокруг да около, Пайн. Ты вышла за пределы допустимого. По моим понятиям, у тебя имелся последний козырь, и ты его только что сожгла.— Из чего следует, что внутреннего расследования не будет? — уточнила Пайн.— Верно. На этот раз.Пайн опустила глаза.— Я это ценю, сэр. Я… мне казалось, что последствия будут куда хуже, — сказала она.Он погладил подбородок.— Ты уже очень давно не брала отпуск, верно?— Отпуск, сэр? Ну, на самом деле, у меня была возможность передохнуть…— Нет, тогда был не настоящий отпуск. Ты это знаешь, и я знаю. Во время отпуска людям обычно не грозит смерть, причем несколько раз.— Да, у меня давно не было отпуска.— Я каждый год отправляюсь ловить рыбу на мушку. Ни разу ничего не поймал, но всегда получаю огромное удовольствие.— И насколько долгим будет отпуск?Доббс встал, застегнул пиджак и направился к двери.— Настолько, насколько тебе потребуется, Пайн. Кстати, как прошел твой визит в тюрьму особо строгого режима Флоренс?— Не слишком продуктивно.— Ну, возможно, ты сможешь использовать свой отпуск с большей пользой. — Он замолчал и опустил глаза. — Мерзавец Роджерс напомнил тебе кого-то?— Да, но только в одном аспекте.— Дэниел Тор, вероятно, на несколько уровней выше.— НБА против команды колледжа.— Ну, он там на пожизненном. А ты нет. Однако, в некотором смысле, ты в таком же положении. Что ты сама думаешь?— Я… очевидно, мне есть над чем поработать.— Хороший ответ.— И я полагаю, мне следует быть рядом, чтобы оказывать необходимую помощь, — вновь вмешалась Блюм.Они посмотрели на нее.— Это решать, Пайн, — медленно проговорил Доббс.— Кэрол, ты не должна… — сказала Пайн.— Нет, должна, — возразила Блюм.— Ну, тут уж вы сами разбирайтесь. — Доббс кивнул женщинам и вышел.Блюм смотрела на Пайн, а та на свою помощницу.— Это произошло много лет назад, Кэрол, — сказала Пайн. — Очень много лет назад.— Я видела, как ты раскрывала все дела, которые попадали на твой стол. Быть может, пришло время покончить и с этим.— Я уже трижды навещала Тора, — напомнила Пайн.— Однако полной уверенности в том, что он имеет отношение к исчезновению твоей сестры, нет, — заметила Блюм.Пайн посмотрела на свои руки.— Я… не знаю, способна ли на это, Кэрол.— Ну, если ты позволишь, я считаю, что ты должна. Как сказал агент Доббс, ты только что сожгла свой последний козырь. И ты не можешь покинуть Бюро — так или иначе. Тебе было суждено стать агентом ФБР.— Но это не твоя проблема, — сказала Пайн, вставая из-за письменного стола.— Я твоя помощница. И намерена тебе помогать. Так и будет.Пайн улыбнулась.— Ты очень добра, — сказала она, и ее взгляд стал задумчивым. — Ну, в таком случае, нам нужно сложить вещи в дорогу.— В дорогу? — Удивилась Блюм.— Назад во времени, Кэрол. Назад во времени.Глава 4— Я не забыла, что мы собирались вернуться назад во времени, — сказала Блюм, — но у меня такое ощущение, будто мы действительно шагнули в прошлое.Пайн вела взятый напрокат внедорожник, Блюм сидела рядом, на пассажирском месте. Они прилетели в Атланту, затем немногим больше двух часов ехали на юг, в округ Самтер, точнее, в Андерсонвилль, штат Джорджия, с населением в 250 человек. И сейчас проезжали по потускневшей главной улице маленького городка.— Когда-то, в семидесятые, мэр и его соратники решили превратить Андерсонвилль в туристический город, вернув ему вид времен Гражданской войны. Мы на Черч-стрит, которая тогда была центральной улицей. Железнодорожные пути пересекали ее под прямым углом, по ним доставляли пленных в тюрьму Андерсонвилля — последнее путешествие для многих.— Тюрьма находится где-то рядом? — спросила Блюм.Пайн остановила машину и указала вдоль улицы.— Видишь следы ног, нарисованные на асфальте? Они символизируют последнюю четверть мили, которую заключенные проходили до тюрьмы. Вероятно, самая длинная прогулка в их жизни.Блюм содрогнулась.— Как ужасно.— Город выделил участок площадью в семь акров, носивший название Ферма Пионеров, — продолжала Пайн. — У них имелась кузница, тюрьма, коптильня и завод по переработке сахарного тростника, среди других аттракционов. Вот указатель, сообщающий: «Добро пожаловать в Андерсонвилль, городок времен Гражданской войны».Блюм прочитала и кивнула.— А еще парк жилых автофургонов и ресторан, — добавила она.— В год городок посещают около восьмидесяти тысяч человек, так что план мэра оправдался, — сказала Пайн. — Скоро здесь состоится одно из главных событий года.— И что же это будет?— Инсценировки сражений Гражданской войны. Реконструкции, так их называют. Потом будет парад с марширующим оркестром, которой пройдет по главной улице. Солдаты, одетые в синее и серое. Будут играть другие оркестры, танцы под музыку кантри, хороводы, много еды и выпивки. Шумное веселье. На празднике продают форму, ружья, флаги, сабли, лоскутные одеяла и тому подобное. И заплатить нужно всего четыре доллара.— Откуда ты все это знаешь?— Написано вон на том плакате.Они обменялись быстрыми улыбками.— Значит, туристы приезжают сюда именно за этим? — спросила Блюм.— Нет, еще, чтобы взглянуть на знаменитую тюрьму конфедератов, которая здесь находилась, — ответила Пайн.— Посетить тюрьму? Это немного странно.— Ну, эта тюрьма пользовалась самой печальной славой во времена Гражданской войны. Здесь умерло около тринадцати тысяч пленных Союза[43]. Также имеется Национальный исторический музей и огромное военное кладбище. Я читала, что тут находится что-то вроде центра пленных Гражданской войны. Начальника тюрьмы Генри Вирца повесили как военного преступника. — Пайн указала на высокий обелиск в центре улицы. — Это Монумент Вирца.— Подожди минутку, преступник удостоился памятника?— Его возвели «Объединенные дочери Конфедерации». Полагаю, они считали, что с Вирцем обошлись слишком жестоко, и он стал козлом отпущения. — Пайн немного помолчала. — Тор знает, что Вирца казнили. Он рассказал мне во время нашей первой встречи, когда я сообщила ему, что родилась возле Андерсонвилля.— Значит, он был здесь? — уточнила Блюм.— Да, когда пропала моя сестра, — сказала Пайн. — Он совершал убийства в Мейконе, Атланте, Колумбусе и Олбани. Вот почему мне пришло в голову, что он мог иметь отношение к исчезновению Мерси. А знал о Вирце потому, что читал обо мне перед тем, как я посетила его в первый раз. Возможно, именно тогда он многое про меня выяснил.— Когда мы летели сюда в самолете, ты говорила, что после гипнотерапии он видится тебе в качестве похитителя твоей сестры?Пайн кивнула.— Но тут возникает проблема курицы и яйца. Я знала о существовании Тора до того, как прошла гипнотерапию. Вот почему это могло быть самореализовавшееся пророчество, когда я решила, что именно он похитил мою сестру. На самом деле, он указал на такую возможность во время нашей последней встречи. Но я и сама об этом думала.Блюм содрогнулась.— Я даже представить не могу, что оказалась бы в одном здании с таким существом, не говоря уже о том, чтобы с ним разговаривать.— Он определенно обладает способностью забираться под кожу, — ответила Пайн. — Ловко переворачивает твои слова. Кажется нормальным, даже последовательным, хотя продолжает оставаться чудовищем.— Жуткое дело. — Блюм вздохнула.Пайн подумала об огромном мужчине, который так жестоко и страшно отнимал жизни у невинных людей.— На самом деле, это сильное преуменьшение, — сказала Пайн.— Так чем живет этот город? — спросила Блюм. — Неужели только туризмом?— Нет. В шестидесятых открылась шахта и нефтеперегонный завод. Каждую неделю товарные поезда вывозили отсюда тысячи тонн бокситов.— Бокситов?— Здесь их нашли в белой глине. Компания «Малкоа» занимается разработкой шахты. Прежде они производили алюминий. Теперь используют руду для изготовления шлифовальных материалов и для гидравлических разрывов пласта, чтобы добраться до нефти и залежей газа. Сейчас благодаря этим разрывам бокситы стали выгодным бизнесом. — Она указала на фасад здания, мимо которого они проезжали. — Музей Гражданской войны «У мальчика-барабанщика». У них хранится форма, флаги, ружья и другие артефакты.— Приятно видеть, что Гражданская война все еще остается для некоторых источником дохода, — сказала Блюм. — Там, где я выросла, нам о ней так подробно не рассказывали.— Ну, на Юге это как вторая Библия, — сказала Пайн.— А где именно ты жила? — спросила Блюм.— Я покажу.* * *Дорога, ведущая к ее старому дому, осталась прежней, по большей части, грунтовой, извилистой и пустой, с множеством выбоин.Блюм огляделась по сторонам. За последнюю милю они не видели ни одного дома.— А как вы с Мерси развлекались? — спросила она. — Не думаю, что вам часто устраивали детские праздники.— И у нашей мамы не было машины. Отец ездил на единственной нашей машине на работу на шахту. Поэтому мы ходили пешком. А когда стали старше, на велосипедах. Большую часть времени мы играли во дворе. На выходных мама возила нас в Америкус, где мы покупали продукты на неделю и другие мелочи. Школьный автобус забирал нас прямо здесь, — сказала Пайн, указывая на место перед старым расползшимся дубом. — Мерси исчезла, когда мы учились в первом классе.У Пайн перехватило в горле, она закашлялась, сбросила скорость, сняла темные очки и смахнула слезы.— Как давно ты отсюда уехала? — осторожно спросила Блюм.Пайн ответила не сразу, постепенно пришла в себя и снова надела очки.— Мы переехали довольно скоро после похищения Мерси. С тех пор я здесь не бывала.— Ни разу?Пайн покачала головой.— У меня не было причин возвращаться, Кэрол.— Пожалуй, я тебя понимаю. — Блюм ободряюще положила ладонь на плечо Пайн. — Ты говорила, что твой отец совершил самоубийство?— В мой день рождения. Он засунул дробовик в рот и нажал на спусковой крючок.— В твой день рождения, — повторила Блюм. — Как ужасно!— Полагаю, таким странным способом он хотел дать понять, что он обо мне думал. Дело в том, что мои родители винили себя за то, что случилось с Мерси. А потом стали обвинять друг друга. Именно по этой причине они разошлись. Не вызывало сомнений, что оба были пьяны и под наркотиками в тот момент, когда Мерси похитили, а на меня напали.— Какая же невыносимая вина их наполняла, — покачав головой, сказала Блюм.Они описали дугу вокруг полуразрушенного дома из бруса, стоявшего в конце грунтовой дороги.— Он выглядит заброшенным, — заметила Блюм.— Но это не так, — возразила Пайн и показала на древний «форд», припаркованный за домом.Он выглядел почти полностью проржавевшим. На крыльце спал толстый черный лабрадор с широким коричневым ошейником.— Неужели здесь действительно кто-то живет? — спросила Блюм. — Складывается впечатление, что ветер и дождь разрушили дом.Пайн нахмурилась.— А сколько разрушенных домов ты видела в глухомани Аризоны? — спросила она. — Люди живут всюду, где только можно.— Это правда, — не стала спорить Блюм.Они остановились у маленького двора, вышли из машины, и Пайн окинула взглядом единственный дом, в котором она жила в свои первые шесть лет. Он показался ей меньше, чем она помнила, но ведь так всегда бывает?Входная дверь была открыта, крыльцо просело из-за сгнившего дерева и силы тяжести. Стекло в одном из окон треснуло, а рама покоробилась. Краска повсюду облупилась. Дворик был завален мусором. Из старой бочки объемом в пятьдесят галлонов торчали какие-то обломки. Очевидно, в ней сжигали мусор.Собака зашевелилась, медленно поднялась на изуродованные артритом лапы и дважды слабо гавкнула. Морда лабрадора стала серой от старости и, казалось, пес едва держится на ногах.— Привет, приятель, как поживаешь? — успокаивающе сказала Пайн.Она медленно подошла к собаке, протянув кулак, позволила себя обнюхать, потом почесала лабрадора за ушами, и тот лизнул ее в ответ.Пайн уселась на крыльцо, посмотрела по сторонам и погладила собаку по голове, Блюм встала рядом с ней.— Интересно, кто здесь теперь живет? — проговорила она.— Так я.Они повернулись и увидели мужчину, который появился из-за дома. В руках он держал двуствольный дробовик «Ремингтон» двенадцатого калибра, который был направлен прямо на женщин.Глава 5Пайн встала с крыльца.— Вы действительно здесь живете? — спросила она.Ее глаза оставались спокойными, но она не сводила их с мужчины, а правая рука скользнула к оставшемуся в кобуре «Глоку».Мужчина был высоким и худым, и, несмотря на седые волосы и бороду, казалось, будто он высечен из гранита. Изо рта торчала сигарета. Голову украшала пропотевшая ковбойская шляпа, из-под нее торчали непокорные пряди снежно-белых волос. Над лицом немало поработали солнце и ветер, глубокие морщины избороздили щеки и лоб. Пайн решила, что ему сильно за шестьдесят, что противоречило крепким, как канаты, мышцам, которые не скрывала рубашка с коротким рукавом. Выцветшие джинсы плотно сидели на длинных ногах и узких бедрах. Пара старых сапог чудом держалась на ногах.— Так и есть, из чего следует, что вы нарушаете право собственности, — сказал мужчина.— Я жила в этом доме, — сказала Пайн, оглядываясь через плечо.Мужчина немного опустил дробовик.— Когда? — уточнил он.— С середины восьмидесятых.Он оглядел ее более внимательно.— Должно быть, вы были тогда ребенком, — заметил он.— Я и моя сестра.Он посмотрел на Блюм.— А это ваша мать?— Нет, мой друг.— Ну, и что вы здесь делаете? Осматриваете достопримечательности? Здесь нет ничего интересного. Кладбище и старая тюрьма конфедератов.— Я вернулась, чтобы взглянуть на свой старый дом. Как долго вы здесь живете?— Около трех лет. А кто вы такие?— Я Этли Пайн. Это Кэрол Блюм.Блюм продолжала изучать мужчину.— А как зовут вас? — спросила она.— Сайрус Таннер. Друзья называют меня Сай.— Могу я называть вас Сай, хотя мы не являемся друзьями? — спросила Блюм. — И не могли бы вы направить дробовик в какую-нибудь другую сторону? У нас с подругой крепкие нервы, но с оружием иногда происходят несчастные случаи.— Что? О, прошу меня простить. — Он опустил дробовик и бросил на них нервный взгляд.— Чего вы хотите?— Просто осмотреться, — ответила Пайн. — Ностальгия, в чистом виде. Вы из Андерсонвилля?— Нет, из Алабамы, а до того — Миссисипи, — ответил Сайрус.— Значит, вы купили этот дом? — спросила Пайн.Он рассмеялся.— Проклятье, у меня не было денег на дом, даже такой полуразрушенный. Нет, я его арендую. — Он показал на толстого старого лабрадора, который улегся на землю. — Я и Роско. Верно, приятель?Роско вяло показал желтые зубы, как будто обрадовался, услышав свое имя.— Мы с Роско партнеры уже много лет. Лучший друг из всех, что у меня были. Превосходит в этом отношении людей.— Вы не против, если я немного осмотрюсь? — спросила Пайн.Сайрус бросил на нее быстрый взгляд.— Тут не на что смотреть, — сказал он.— Вы работаете на бокситовом руднике? — спросила Блюм.Теперь он бросил быстрый взгляд на нее.— На руднике? Нет, я выполняю здесь мелкую работу. Хорошо разбираюсь в двигателях и тому подобных вещах. И еще могу починить все, что требуется лудить. За все беру наличными. Не люблю платить налоги. А так мне хватает, и у меня нет задолженностей по счетам. И у нас с Роско есть крыша над головой. А чем вы зарабатываете на жизнь?Пайн достала значок.— Я агент ФБР. Кэрол моя помощница.Таннер в изумлении на них уставился.— Федералы? Послушайте, относительно налогов…— Я не имею отношения к Налоговой службе, и меня не интересует ваша философия относительно выплаты налогов. Или невыплаты.— Ну ладно, — пробормотал он, однако сомнения так и остались у него на лице. — И зачем вы приехали сюда на самом деле? Не думаю, что это официальный тур по местам Гражданской войны, — добавил он со слабой улыбкой.Прежде, чем ответить на вопрос, Пайн посмотрела на Блюм, потом вновь перевела взгляд на Сайруса.— Мою сестру похитили из этого дома почти тридцать лет назад. Преступника так и не нашли. Сестру тоже. И вот я здесь, чтобы узнать правду.Сигарета едва не выпала изо рта Сайруса.— Срань господня, значит, вы говорите правду? — пробормотал он.— Полную правду, — ответила Пайн.Он посмотрел на дом.— Я ничего об этом не знал, когда здесь поселился.— Вы и не должны были знать.— Вы сказали, что ублюдка так и не удалось поймать?— И найти мою сестру.— Значит… вы здесь, чтобы отыскать улики и все такое? Но прошло столько времени.— Я здесь не для судебной экспертизы, если вы это имели в виду. Просто я хочу осмыслить то, что здесь произошло. И я подумала, что приезд сюда будет разумным первым шагом.Сайрус положил дробовик на крыльцо.— И вы хотите осмотреть дом?— Это было бы замечательно. Вы уверены, что хотите оставить здесь дробовик?— Проклятье, он даже не заряжен. Я его держу для вида. Ну, вы понимаете, отпугнуть кого-то, если потребуется.— Здесь бывает много чужаков?— В основном, молодежь, которая ищет место для выпивки и секса. Я ничего не имею против, но только не в моем доме.Он провел их в гостиную. Оборванные обои свисали со стен длинными полосами, но в комнате имелось два больших предмета: желто-зеленое кожаное кресло и приставной столик с массивным старым телевизором; на грязном ковре виднелись следы мочи.— У Роско проблемы с почками, — смущенно проговорил Таннер, когда его взгляд упал на пятна.— А как здесь принимает телевизор? — спросила Блюм.— Паршиво. Но я с ним сражаюсь. Иногда удается кое-что посмотреть. Главным образом, спорт. — Сайрус усмехнулся. — А, если передают новости, я просто выключаю звук. Они наводят ужасную тоску.Пайн воспользовалась моментом, чтобы осмотреть комнату. Ей было трудно представить, что когда-то она здесь жила. Все здесь казалось ей совершенно чужим.— А где вы с сестрой спали? — спросила Блюм.Пайн указала в сторону лестницы.— Наверху.Таннер повел их к старым поцарапанным ступенькам из клееной фанеры, даже не покрытых ковром.Теперь с каждым шагом Пайн все больше приближалась к той ужасной ночи 1989 года. Лестничная площадка перед дверью спальни приняла ее разум и душу и чуть ли не тело, возвращая их в то время. Она мгновение смотрела на закрытую дверь, словно та действительно могла оказаться порталом в другую вселенную, где она найдет ответы на все вопросы.Только не ставить планку слишком низко.— Вы можете войти, мадам, — предложил Таннер. — Там ничего нет. Я сплю на раскладном кресле внизу. Тут нет кровати.Пайн вцепилась в дверную ручку так, словно только это и привязывало ее к земле, повернула ее и открыла дверь. Как только она вошла, комната и она сама переместились в конец восьмидесятых, к самому худшему моменту ее жизни.Она мысленно увидела кровать, прикроватную тумбочку, дешевый светильник, комод, на нем они с Мерси держали кукол. И квадратный коврик с нарисованным маленьким пони из мультика. Крошечный шкафчик, где висела их немногочисленная одежда. Синий мячик, Пайн любила его пинать и бросать, и платье маленькой балерины, которое Мерси обожала — балерина и более женственная из них двоих. Она носила платье, не снимая, и оно становилось невероятно грязным — белое превращалось в коричневое, и матери приходилось забирать его посреди ночи и стирать в раковине, потому что другого способа не было.И, наконец, единственное окно в комнате. Через него Тор или кто-то, похожий на него, забрался внутрь и зажал руками в перчатках маленьким девочкам рты. А потом зазвучала считалка, сопровождавшаяся постукиванием по лбу каждой. Выбор пал на Мерси, кулак опустился на голову Пайн, проломил ей череп, и она осталась лежать — возможно, похититель решил, что она мертва. Утром к ним с трудом поднялась мать, покачиваясь от похмелья и травки. И тут только она узнала, что одна ее дочь исчезла, а другая находится на пороге смерти.Поездка на машине скорой помощи в больницу, склоненные встревоженные лица, абсолютно белый потолок машины — быть может, первый взгляд на Небеса — бег врачебного персонала с каталкой по больнице. Укол иглы, анестезия, потеря сознания, операция на черепе, хотя она, конечно, не могла об этом знать, а потом долгое, пугающее выздоровление. Пугающее, потому что она не понимала, что с ней произошло.Возращение домой, где Пайн обнаружила, что Мерси все еще нет, а ее родители безутешны. Они были не в состоянии говорить о другой дочери, не выпускали Пайн из вида, но не имели сил ее обнять или поговорить о том, что случилось. Тяжелая туча вины повисла над их уменьшившейся семьей.— Агент Пайн?Пайн оторвалась от воспоминаний — примерно так она приходила в себя после операции — мгновенно проснулась, ее переполняло любопытство, но была все еще сбита с толку, словно слишком быстро поднялась с большой глубины, и внутри у нее находилось нечто потенциально опасное.Блюм с тревогой на нее смотрела.— Ты в порядке? — спросила она.Пайн кивнула.— Просто кое-что вспомнила.— Полезное?Пайн пересекла комнату, подошла к окну и посмотрела вниз.— Лестница, — ответила она. — Похитителю требовалась лестница, чтобы сюда забраться.— Лестницу удалось найти? — с любопытством спросил Таннер.— Нет, — ответила Пайн. — Насколько мне известно. Мне было шесть лет. Полиция со мной практически не разговаривала. Во всяком случае, после того, как они поняли, что я не могу им помочь.— А подозреваемые были? — спросила Блюм.— Мой отец стал первым и, пожалуй, единственным, — ответила Пайн.Блюм и Таннер переглянулись.— Вы думаете, он мог сделать такое со своими детьми? — спросил Таннер, который явно в это не верил.— Нет. Это не отец. Я бы его узнала. И зачем ему было влезать в окно? Тем вечером они выпивали и курили травку. Он не сумел бы подняться на второй этаж по ступенькам, не говоря уже о лестнице. И я видела, как мужчина забрался в окно, но тогда не смогла его описать.— Но полиция тебе не поверила, — сказала Блюм. — Они продолжали считать твоего отца подозреваемым?— Именно по этой причине нам пришлось отсюда уехать, — сказала Пайн. — Все в городе думали, что это сделал он, хотя против него не существовало никаких улик.— Ваш отец?— Он мертв.— А мама?Пайн не стала отвечать сразу. В некотором смысле, тайна матери заслоняла собой даже исчезновение Мерси, во всяком случае, в ее глазах. Блюм с любопытством посмотрела на нее, но Пайн, казалось, ничего не заметила.— Я бы не хотела об этом говорить, — наконец, сказала Пайн.Она закрыла окно после того, как, покопавшись в памяти, вернулась в ту ночь, чтобы попытаться подтвердить для себя, что именно Дэниел Тор влез в окно. Результат получился таким, как она и предполагала: уверенности у нее не появилось.Они спустились вниз, Пайн присела на крыльцо и погладила Роско по голове.— Вы ему нравитесь, — одобрительно сказал Таннер. — Роско хорошо разбирается в людях. Так уж получается, что, когда я привожу сюда тех, кто не вызывает у него симпатии, они больше не возвращаются. Да, старина Роско помогает мне не принимать глупых решений, и теперь я совершаю заметно меньше неразумных поступков.— Да, такой Роско не помешал бы мне много лет назад, — призналась Блюм.Они с Таннером обменялись многозначительными взглядами.— Спасибо, что позволили осмотреть дом, — сказала Пайн, поднимаясь с крыльца.— Вы собираетесь долго пробыть в городе? — спросил Таннер.— Столько, сколько потребуется, — ответила Пайн.— Ну, тогда мы можем еще встретиться. Мы с Роско почти каждый день едим в маленьком кафе на главной улице. Оно называется «Темница» — в честь тюрьмы, наверное. Хорошая кухня и дешевое пиво.— В таком случае, мы можем там встретиться, — сказала Блюм.Таннер приподнял шляпу, прощаясь, полностью открыв густые волнистые волосы, и широко улыбнулся.Они сели во внедорожник и поехали обратно в город.— Мне всегда было интересно, что стало с ковбоем Мальборо, — сказала Пайн. — Теперь я знаю.— А он симпатичный, — заметила Блюм, глядя в зеркало заднего вида на стоявшего у дома Таннера. — Настоящая грубая мужская красота. Могу спорить, он выкуривает две пачки в день, а это все равно, что восемь для двадцатилетнего.— Если он хочет сохранить здоровье, ему следует бросить курить, — сказала Пайн.— Ну, это только усиливает его загадочность плохого парня.— Тебе следует себя контролировать, Кэрол.— Я всегда держу все под контролем, агент Пайн. Это неизбежно становится привычкой любой матери шестерых детей. И, если тебе удается сохранить разум, бояться больше нечего.— Я тебя проверяла.— Значит, ты не хочешь говорить о своей матери?Пайн собралась что-то ответить, но в последний момент передумала. Казалось, она изменила внутреннее отношение к этому вопросу.— Я знаю, что стало с моим отцом, — наконец, ответила Пайн. — Но мне ничего неизвестно про мать.— Ты хочешь сказать, что не знаешь, как она умерла?— Мне кажется, что моя мать еще жива.— Но ты не знаешь, где она сейчас?— Верно.— А ты пыталась ее найти?— Много раз. И терпела неудачу.— Но ты же агент ФБР. Как такое может быть?— Хороший вопрос, Кэрол. Хороший вопрос.Глава 6Они заказали номера с завтраком в мотеле, который находился рядом с центром Андерсонвилля — большой старый дом, перестроенный, чтобы принимать гостей. Он назывался «Коттедж».Обычно Пайн брала с собой мало вещей — была из «односумочных». Но в эту поездку взяла второй небольшой чемодан. Пайн поставила его на кровать, открыла и посмотрела на странный набор предметов, аккуратно сложенных внутри.Там лежали — вместе с фотографией с Мерси — все, что осталось от ее родителей. Галстук-бабочка отца. Цепочка для ключей с логотипом компании, добывавшей бокситы. Дюжина подставок для бокалов, которые они с Мерси использовали в качестве импровизированных шашек. Лавандовая расческа матери. Кольцо и пара сережек, обычная бижутерия, но драгоценная для нее. Маленький сборник стихов. Перочинный нож отца с инициалами. Книжка комиксов с «Чудо-женщиной». Треснувшая чашка.И еще… она достала маленькую куклу с вмятинами на лице, оставшимися после того, как она полежала в чемодане, и поправила прядь фальшивых волос, чтобы они не закрывали правый глаз. Это была ее кукла Скитер из «Маппет-шоу».У Мерси была такая же, только ее звали Салли. Пайн хотела, чтобы Мерси назвала свою куклу Скутер, потому что Скитер была его сестрой-близнецом. Но Мерси даже слышать об этом не хотела из-за того, что Скутер был мальчиком. Пайн улыбнулась детским воспоминаниям.Довольно давно она едва не выкинула эти вещи. Но в последний момент что-то ее остановило, хотя Пайн не понимала, что именно. Она медленно сложила все обратно в чемодан и застегнула молнию.Она встретилась с Блюм в гостиной, и они отправились обедать в кафе «Темница», которое им порекомендовал Таннер.Они пешком дошли от «Коттеджа» до главной улицы, привлекательной своей необычностью, но немного неухоженной. Вечер выдался приятный и прохладный, и вокруг было множество гуляющих. Пайн поняла, что многие из них туристы, потому что они постоянно брались за фотоаппараты или чаще за телефоны и фотографировали витрины магазинов, оригинальные дома, скульптуры или знаки, попадавшиеся у них на пути.Когда Пайн и Блюм подошли к кафе «Темница», они увидели веселую вывеску с силуэтом мужчины, сидящего за решеткой, и разноцветный навес над входом. Надпись старинным шрифтом в окне сообщала:ХОРОШАЯ КУХНЯ ЗА ЧЕСТНУЮ ЦЕНУ,И НЕ ТРЕБУЕТСЯ СИДЕТЬ В ТЮРЬМЕ.Они вошли внутрь, молодая женщина со светлыми волосами, собранными в хвост, черной блузе, доходившей до бедер, темных джинсах и балетках проводила их к столику, и они принялись изучать меню, в котором имелся богатый выбор говядины и овощей. Пайн также заказала разливное пиво, а Блюм джин с тоником.— Симпатичное место, — сказала Блюм, оглядывая полный зал. — Складывается впечатление, что здесь обедает чуть ли не весь Андерсонвилль.— Я думаю, сюда редко заходят туристы, — добавила Пайн.Они сделали заказ официантке с мрачным голосом, усталым лицом и седыми волосами.— Ты хорошо помнишь город? — спросила Блюм, когда они принялись за выпивку.— Не слишком, — ответила Пайн. — Этого заведения здесь не было. И мы не часто ездили в Андерсонвилль. Однако он изменился не так уж сильно, во всяком случае, насколько я помню. Не думаю, что тогда в городе процветал туристический бизнес, посвященный Гражданской войне, но, даже если что-то и было, то совсем не так активно.— Ну, каждый город должен использовать то, что у него есть. Маленькие местечки просто стараются выжить.— Маленькие местечки созданы для людей, пытающихся выжить.Позднее, когда они уже почти закончили есть, появился Сай Таннер, который окинул взглядом зал. Его сопровождала пожилая женщина. Он заметил Пайн и Блюм и поспешил к их столику вместе с женщиной, медленно шедшей за ним.Блюм ему улыбнулась.— Привет, Сай, а где Роско?Он улыбнулся в ответ и приподнял шляпу.— Привет, Кэрол. Старина Роско остался снаружи, жует резиновую кость и выступает в качестве неофициального зазывалы. — Потом он повернулся к пришедшей вместе с ним женщине. — Это Агнес Ридли. — Он выжидательно посмотрел на Пайн. — Она помнит вашу семью, агент Пайн.Пайн бросила на женщину любопытный взгляд. Ей было сильно за семьдесят, сквозь редкие седые волосы проглядывала розовая кожа. Маленькая, пухлая, с добрым лицом, одета во фланелевую рубашку, потертые джинсы и неуклюжие ортопедические туфли белого цвета. В голубых глазах за стеклами очков в роговой оправе поблескивали оттенки серого.— Пожалуйста, присаживайтесь, миссис Ридли, — предложила Пайн.— Мне бы не хотелось вам мешать, — извиняющимся голосом ответила Ридли.— Вы нам не помешаете. Пожалуйста, мы уже практически закончили.Они уселись за столик, и Пайн снова внимательно посмотрела на женщину.Ридли тоже не спускала с нее глаз, полных робкого удивления, словно она не могла поверить, что перед ней действительно Этли Пайн.— Наверное, вы меня не помните, — наконец, заговорила Ридли. — А я видела, как вы росли. Вы и ваша сестра были высокими.— Я пытаюсь вас вспомнить, но…— Ну, вы не называли меня тогда миссис Ридли, — сказала пожилая женщина. — Вы говорили «мисси Агги».В глазах Пайн появилось понимание.— Теперь я вспоминаю, — сказала она.— Как мило, — ответила довольная Ридли. — Мы жили в нескольких милях отсюда, но здесь, в округе Самтер. Я познакомилась с вашей матерью в церкви. У меня не было своих детей, поэтому я часто приходила посидеть с вами и вашей сестрой.Глаза Пайн широко раскрылись.— Со мной и Мерси?— Да, дорогая. И я хорошо знаю имя Этли. У меня была тетя с таким именем. Мы называли вас Ли. Но я не знала ни одного человека по имени Мерси.— Меня называли «Ли» до тех пор, пока я не отправилась в колледж.Лицо Ридли сморщилось.— Вы были удивительной парой, — сказала она. — Никогда не разлучались. И никто не мог отличить вас друг от друга.Блюм посмотрела на Пайн.— Однояйцевые близнецы, — сказала Блюм. — Я не знала. Ты никогда не говорила. — В ее голосе прозвучала легкая обида.— Я… никогда не могла спокойно об этом говорить. — Пайн помолчала, и выражение ее лица смягчилось. — У моей сестры вот здесь была крапинка, — продолжала она, прикоснувшись к щеке рядом с носом. — А у меня нет. Мерси говорила, что Бог ее поцеловал, потому что она появилась на свет первой, и поцелуй превратился в крапинку.— Звучит чудесно, — сказала Блюм.Пайн повернулась к Ридли.— Значит, вы помните моих родителей? — спросила она.Улыбка Ридли погасла.— Я знала и очень любила вашу маму, Ли. — Она тут же поправилась. — Я хотела сказать, Этли.— Ли меня вполне устроит, миссис Ридли.— Конечно, я была старше. Но мы с вашей матерью дружили. Джулии приходилось много работать, чтобы сводить концы с концами, она выполняла самые разные поручения и посещала встречи, поэтому ей требовалась приходящая няня. А вашего отца я знала не слишком хорошо. Но он, конечно, любил своих маленьких девочек.— Но как моя мама попадала в разные места? — спросила Пайн. — Ведь, насколько я помню, у нее не было машины.— Я позволяла ей брать мой старый пикап «Додж», — ответила Ридли. — На нем я обычно приезжала. Она не могла платить много, и я редко просила деньги. У моего мужа была хорошо оплачиваемая работа. Мы ни в чем особо не нуждались. — Она замолчала, и ее лицо сморщилось еще сильнее, как цветок, превращающийся обратно в бутон. — Моя «плата» состояла в общении с вами.— Как жаль, что я не жила рядом, — вмешалась Блюм. — У меня шестеро детей, и все, конечно, когда-то были младше двенадцати. Большую часть времени я себя чувствовала так, будто попала под грузовой поезд.— А вы помните, что тогда произошло? — спросила Пайн, не сводившая глаз с Ридли.Пожилая женщина медленно кивнула головой.— Да, помню. Это очень сильно ударило по жителям города. Никогда прежде здесь не случалось ничего подобного. И, благодарение Господу, потом тоже.— А что вы можете рассказать о тех событиях? — спросила Пайн. — Я была очень маленькой, и в моих воспоминаниях много пробелов. К тому же взрослые не говорили со мной о похищении сестры.— Ну, я уверена, что они очень тревожились из-за того, как случившееся на вас повлияло. Я ходила в больницу, чтобы помочь вашей матери. Она практически не отходила от вас, пока вы там находились.— Я помню, как проснулась и увидела маму.— Она была совершенно уничтожена. Потеряла одну дочь и едва не лишилась второй. Я не знаю, понимаете ли вы, насколько были близки к смерти, Ли.— Нет, я не знала. А что относительно исчезновения Мерси?— Наверное, вам известно, что полиция находилась в таком же недоумении, как и все мы.— Шериф Дальтон из округа Мейкон. Конечно, я не запомнила его имя. Просто потом посмотрела документы.— Он уже умер, но один из его помощников стал шерифом в Мейконе.— Какой именно?— Дейв Бартлс. Он одним из первых приехал на вызов вашей матери по девять-один-один. Я знаю, потому что Джулия позвонила мне, и я сразу бросилась к вам. Сейчас он уже собирается на пенсию.— Но мы ведь находимся в округе Самтер, — заметила Блюм. — Почему этим делом занималась полиция Мейкона, а не городская?Пайн посмотрела на Блюм.— У Андерсонвилля нет собственной полиции. За город отвечает департамент шерифа округа Самтер. Мы жили совсем рядом с границей округа Мейкон, поэтому расследование вел департамент шерифа Мейкона.Ридли кивнула.— Они призвали на помощь полицию штата. И ФБР.— Потому что это было похищение, — объяснила Пайн.— Да, наверное, — сказала Ридли. — Сай говорил мне, что вы работаете в ФБР. Я… полагаю, вы стали агентом в том числе из-за того, что случилось с вашей сестрой.— Да, вы правы.Возможно, даже в большей степени, чем я сама думала.Ридли тяжело вздохнула, не спуская глаз с Пайн.— Ну, если коротко, полиция считала, что это сделал ваш отец, — сказала она.— Я говорила им, что это был не он.— Я знаю, что ваш отец не имел никакого отношения к похищению. На самом деле у них не было никаких улик против Тима, а потом вы уехали.— Не думаю, что у нас оставался выбор. Моего отца уволили из шахты. Мы бы здесь не смогли выжить.— Дело в том, Ли, что вся ваша семья исчезла посреди ночи.— Я помню, что мы уехали очень быстро однажды ночью, но вы хотите сказать, что мои родители никого не предупредили?— Нет, никто ничего не знал. Сегодня вы были здесь, а назавтра — исчезли. Это произошло всего через несколько месяцев после того, как вас выписали из больницы. Я пришла к вам, чтобы вас проведать, и обнаружила, что дом опустел. У вас было совсем немного вещей, но там не осталось совсем ничего. Только несколько предметов мебели. Должно быть, ваши родители арендовали большой трейлер или что-то в таком же роде. Я не верила своим глазам. Они не оставили даже записки. Никому не сказали ни слова. И с тех пор никогда со мной не связывались.Пайн задумчиво покачала головой.— Я не знаю, почему они так поступили, — тихо проговорила она.— Сай сказал, что ваш отец мертв, — продолжала Ридли. — Мне очень жаль. Как я уже говорила, я плохо знала Тима. Но он мне нравился. А Джулия жива?— Я… не уверена, — ответила Пайн.Ридли заметно удивилась.— Вы не общались с ней в последнее время? — спросила она.— Я не видела ее много лет.— А родители ничего тебе не объяснили, когда вы отсюда уехали? — вмешалась Блюм, которая видела, как неловко чувствует себя Пайн. — Хотя бы куда вы направляетесь?— Я помню новый дом, потом я начала ходить в школу и узнала, что нахожусь в Южной Каролине. Примерно в пятидесяти милях от Колумбии.— Боже мой, — пробормотала Ридли.— Мне было всего шесть. Вероятно, родители считали, что для меня не имело значения, где жить, — немного смущенно сказала Пайн. — А после этого мы переезжали еще несколько раз.— Пока они не развелись? — спросила Блюм.— Да.Не вызывало сомнений, что ей не хочется обсуждать свое прошлое с двумя незнакомыми людьми и даже с Блюм.Все молчали, Пайн смотрела в стол, чувствуя, как ее лицо заливает краска.— Полагаю, вы вернулись, чтобы выяснить, что тогда произошло? — наконец спросила Ридли.— Мне следовало так поступить много лет назад, — ответила Пайн.Ридли некоторое время на нее смотрела.— Ли, а ты когда-нибудь слышала фразу: «Не буди спящую собаку»? — тихо спросила она, переходя на «ты» и бросив нервный взгляд на Таннера.— Слышала, конечно. — Пайн кивнула. — Но к данной проблеме она не относится.— Почему?— Потому что моя сестра, возможно, еще жива.— Ты… действительно так думаешь? После стольких лет?— Да, шансов очень немного. Но в моей жизни мне довольно часто удавалось добиться успеха, когда шансов было совсем мало.Ридли оглядела ее с головы до ног.— Пожалуй, мне понятен такой подход, — кивнула она. — Иными словами, ты хочешь узнать правду. Какой бы она ни оказалась.— Верно, — подтвердила Пайн.— А что, если правда состоит в том, что это сделал твой отец?— Тогда мне придется принять этот факт. Но не сейчас.— И как вы намерены искать негодяя? — вмешался Таннер.— Существует стандартный протокол расследования старых нераскрытых дел, — ответила Пайн. — Начинать следует с изучения уже имеющихся архивных записей, искать несоответствия, которые никто не заметил прежде.— Значит, вы намерены поговорить с Дейвом Бартлсом? — спросил Таннер.— Да, — кивнула Пайн и посмотрела на Ридли.— Уже многие знают, что ты вернулась в город, — сказала та.— С того момента, как мы остановились в «Коттедже»? — спросила Блюм.— Хозяйку зовут Глэдис Грэм, а она любит посплетничать, — с улыбкой сказала Ридли. — Вот только теперь она больше не Глэдис. Кажется, ей не слишком нравилось это имя. — Ридли рассмеялась. — Взгляните на меня. Многие ли родители в наше время называют детей Агнес?— И как ее зовут теперь? — поинтересовалась Пайн.— Лорен, — ответила Ридли.— А второе имя?— Нет, только одно. Наверное, она решила, что это будет здорово — ну, вы знаете, как у известного модельера с седыми волосами.— Вы имеете в виду Ральфа Лорена? — спросила Блюм.— Да, речь о нем, — кивнула Ридли. — Она все сделала по закону. Так или иначе, нам здесь не требуются социальные сети. Глэдис — это «Фейсбук» и «Твиттер» в одном флаконе. — Ридли положила маленькую пухлую ладонь на руку Пайн. — Дорогая, ты действительно хочешь нырнуть в прошлое?Пайн бросила яростный взгляд на старую женщину.— Не думаю, что у меня есть выбор, если я хочу иметь будущее.Глава 7Пайн и Блюм шли через вестибюль «Коттеджа», когда услышали незнакомый голос:— Думаю, вы меня не помните.Они обернулись и увидели, что к ним направляется женщина на вид лет сорока пяти, стройная и хорошенькая, с коротко подстриженными рыжими волосами, она шла легко и пружинисто. Темно-зеленые брюки красиво контрастировали с волосами, тонким черным поясом, белой блузкой с открытой шеей и туфлями на высоком каблуке.— Меня зовут Лорен Грэм, — представилась женщина, протягивая Пайн руку. — Я училась в средней школе, когда вы и ваша семья здесь жили. Извините, что меня не было, когда вы регистрировались в мотеле.Пайн пожала ей руку.— Боюсь, я вас действительно не помню.— Тут нет ничего удивительно, вы были тогда совсем маленькой.Две женщины с некоторым смущением смотрели друг на друга, продолжая стоять совсем рядом.— Полагаю, город представляется вам чем-то сюрреалистическим, — проговорила Грэм.— Ну, мне показалось, что он не слишком изменился.— В некоторых отношениях, да. Но есть аспекты, в которых произошли заметные перемены.Пайн кивнула и подхватила мысль.— Наверное, все места меняются, хотим мы того или нет, — сказала она, откашлялась и перешла на более деловой тон: — Вы бывали у нас дома, когда мы здесь жили?— Я помогала вашей матери со стиркой, иногда ходила за покупками. Однако вас с сестрой я видела не слишком часто. От случая к случаю, даже не каждую неделю. Но я была рада, что получила работу.— За обедом я встречалась с Агнес Ридли.— Да, все верно. Она работала няней у вас с Мерси.Пайн было странно слышать, что о ее сестре говорят так, словно она прожила свою жизнь, как и все остальные.— Я удивилась, когда узнала, что вы вернулись, — призналась Грэм. — Когда ваша семья уехала, я не думала, что кто-то из вас снова здесь появится. Только не после той ужасной ночи.— Насколько я понимаю, мы просто взяли и уехали посреди ночи?Грэм ответила после небольшой паузы.— Я помню, что ваш отъезд на несколько дней стал темой разговоров в городе. Не осталось никаких следов, что вы здесь жили. И никто никогда больше не слышал о ваших родителях.— Агнес Ридли сказала нам то же самое. Должно быть, все были потрясены.— Послушайте, я не виню ваших маму и папу. Люди говорили крайне неприятные вещи. Это было отвратительно. На их месте я бы тоже переехала. Никто не захочет слушать такое дерьмо, в особенности после ужасной потери.— Люди говорили разные гадости из-за того, что винили в случившемся моего отца?— Или это, или они считали, что его больше интересовали пиво и травка, чем дети. Но я так никогда не думала.— И почему?— Они совершили одну ошибку, и кто-то этим воспользовался. Невозможно следить за детьми двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Они очень любили вас и Мерси. Ваша мать скорее умерла бы, чем допустила, чтобы с ее девочками что-то случилось.Казалось, Пайн это заявление поразило.— Я… никогда не говорила с ней об этом, — сказала она. — Мама не хотела… возвращаться к тем событиям, так мне кажется.— Пожалуй, я могу ее понять. Но я уверена, что у вас миллион вопросов, на которые вы хотели бы получить ответы.Грэм посмотрела на значок ФБР на бедре Пайн.— Вы агент ФБР. Очень впечатляюще.— Вы это поняли, как только посмотрели на значок?— Я набрала ваше имя в «Гугле» после того, как вы сняли номер. Узнала фамилию.— Мне нравится моя работа.— А где вы сейчас живете?— В Аризоне.Грэм погрустнела.— Никогда не бывала. Говорят, там красиво.— Так и есть, — вмешалась Блюм, когда увидела, что Пайн не собирается отвечать. — Совсем не так, как здесь. Но и эта часть страны имеет свое очарование.Пайн посмотрела на нее.— Прошу меня простить, я забыла о манерах, — извинилась она. — Это Кэрол Блюм, моя помощница.— Привет, Кэрол. — Грэм улыбнулась. — На самом деле я нигде толком не была. Я посещала колледж государственного университета юго-западной Джорджии. Некоторое время работала в Атланте в гостиничном бизнесе, потом вернулась сюда.— Вы замужем? — спросила Пайн.— Была, но сейчас разведена. Я купила мотель и начала свой маленький бизнес. Сюда в основном приезжают туристы, чтобы взглянуть на тюрьму, но это позволяет мне платить по счетам и жить дальше. Прежде у меня были большие амбиции, но сейчас все устраивает. Хотя я бы хотела попутешествовать. И, кто знает, могла бы снова выйти замуж.— Очаровательный дом, — сказала Блюм, оглядываясь по сторонам.— Благодарю вас. Я здесь выросла.— Что? — удивилась Блюм. — Это дом вашей семьи?— Мой и моих четырех братьев и сестры, — ответила Грэм. — Наши родители довольно давно умерли. Братья и сестра не захотели дом. Ну и все сошлось. Я сэкономила деньги, выкупила у них дом и рискнула. — Грэм повернулась к Пайн. — Полиция так и не выяснила, что случилось с вашей сестрой, верно?— Да, — кивнула Пайн.— И сейчас вы пытаетесь это изменить?— А что вы помните о тех событиях?Грэм посмотрела на Блюм.— Вы обе не хотите кофе? Я только что сварила свежий. Здесь немного прохладно. Мы можем устроиться на боковой террасе, где у нас подают бесплатный завтрак.Пайн и Блюм перешли на террасу и осмотрелись по сторонам.У стены стояла большая застекленная горка, доходившая почти до самого потолка. Внутри была выставлена коллекция кукол, некоторые довольно большие, почти в натуральную величину, другие маленькие, и все одеты в старомодные платья.Блюм подошла ближе, чтобы их рассмотреть.— Они очень милые. Старинные. Самая большая совсем не кукла. Она больше похожа на манекен. Стоило немалых денег собрать такую коллекцию, — заметила она.— Я вижу, вы обратили внимание на мою скромную коллекцию.Они повернулись и увидели, что Грэм появилась в дверном проеме с подносом, на котором стояли кофейник и тарелка с сахарным печеньем. Они уселись за стол, Грэм разлила кофе и взглянула на горку.— На самом деле их начала собирать моя мать, — сказала она. — Когда я была маленькой, они были моими друзьями из мира фантазий. Я всем дала имена и придумала истории и… ну, они казались мне живыми. — Она опустила глаза, немного смутившись.— У детей очень живое воображение, — дипломатично сказала Блюм, а Пайн бросила на Грэм странный взгляд.— Ну да, у меня с этим было не слишком хорошо, — негромко сказала она.Пайн взглянула на Блюм и снова сосредоточилась на Грэм. «Она выглядит нервной и взволнованной», — подумала Пайн. Она понимала, что в жизни Грэм редко происходили необычные события, и воспоминания о таинственном похищении вносили в нее разнообразие.— Я о том дне, — напомнила Пайн.— Я была потрясена, все говорили только о похищении вашей сестры, — начала свой рассказ Грэм. — Под рев полицейских сирен вас отвезли в больницу. Потом пригласила ФБР из Джорджии. Да, здесь побывали агенты из Бюро, — добавила она, глядя на значок Пайн. — Я отправилась к вам, чтобы как-то помочь. Дома находился только ваш отец, мать осталась с вами в больнице в Америкусе. — Она выглядела смущенной. — Возле дома собралась толпа зевак. Я считала, что это неправильно. Но я пришла, помочь, — быстро добавила она.Она немного помолчала, сделала глоток кофе, поглядывая на Пайн и Блюм, словно хотела оценить их реакцию на свои слова.— Вы видели моего отца? — напряженным голосом спросила Пайн, что заставило Блюм на нее взглянуть.Пайн и сама не понимала, что сейчас чувствовала. Она оказалась не готова к эмоциональному воздействию возвращения сюда, а ведь слово «подготовка» всегда являлось ключевым в ее жизни.Так почему же я ошиблась?— Ваш отец… — тихо начала Грэм, — ну, Тим немного выпил. И разве можно было его винить? Ну, я хочу сказать — после того, что случилось?— И?..— И подрался с одним мужчиной. К счастью, кто-то успел их разнять.— А почему у дома не было полиции? Это же место преступления. Его требовалось оцепить. Там даже моему отцу не следовало находиться.Грэм наблюдала за Пайн из-под полуприкрытых век.— Из-за того, что он был подозреваемым?— Да. Более того, единственным подозреваемым.— Я думаю, вы правы. Насколько мне известно, других подозреваемых так и не появилось. — Она замолчала и смущенно посмотрела на Пайн.— Но я же сказала полиции, что это был не мой отец.— Вы были тогда ребенком, Ли.— Теперь все называют меня Этли.— Ладно, Этли. Вы получили ужасную травму и смогли им хоть что-то сказать только через неделю. Похититель так сильно вас ударил, что проломил череп. — В глазах у Грэм появились слезы.— Значит, мне не поверили, когда я сказала, что мой отец ни при чем? — уточнила Пайн.Ей вдруг показалось, что нечто проглотило ее целиком, и она погружается в жуткий навоз, созданный ею самой.Блюм посмотрела на Пайн и решила взять разговор в свои руки.— А что еще вы помните, Лорен? — спросила она.— Им пришлось пригласить ФБР, когда стало очевидно, что местная полиция, как и полиция штата, не могут раскрыть преступление, — сказала Грэм.— Иными словами, у них не имелось никаких улик против отца агента Пайн, хотя он оставался единственным подозреваемым? — уточнила Блюм.— Здесь у нас случаются преступления. Как и в те времена. Но только не похищения. И не убийства. Сегодня это либо драки между пьяными или наркоманами, или кражи. Тогда Джулия Пайн клятвенно заявила, что ее пьяный муж валялся на полу в гостиной и оставался там, когда она проснулась на диване около шести утра и пошла проверить вас с сестрой. Судя по количеству пустых пивных бутылок и окурков сигарет с травкой, ее объяснение выглядело вполне правдоподобным.— Улик на отца, которые связали бы его с похищением, у полиции не было, — сказала Пайн.— Ну, вероятно, его отпечатки и ДНК были по всему дому, — сказала Блюм. — Ведь он там жил, так что на основании этого его не смогли исключить из списка подозреваемых.— К тому же я видела мужчину, который забрался к нам в спальню через окно, — добавила Пайн. — И он был в перчатках. Так что следов остаться не могло.Грэм едва не разлила кофе, когда услышала слова Пайн.— Вы видели мужчину? — воскликнула она.— Да, именно по этой причине я знала, что отец не виноват, — ответила Пайн. — Зачем ему было влезать через окно?— И вы рассказали об этом полиции?Пайн колебалась.— Мне кажется, я говорила, — наконец ответила она. — Но я была ребенком с пробитым черепом. Сомневаюсь, что они серьезно отнеслись к моим словам.— Вы уже побывали в вашем прежнем доме?— Да, там теперь живет человек по имени Сайрус Таннер. Он сказал, что арендует дом.— Весьма привлекательный и интересный мужчина, — вмешалась Блюм.Грэм улыбнулась.— Да, так и есть, — согласилась она. — Сай Таннер говорит самые разные вещи, но далеко не всегда это правда.— Значит, он не арендует дом? — спросила Блюм.— Я не думаю, что кому-то известно, кто является владельцем дома, поэтому едва ли Сай за него платит.— Значит, он вселился незаконно, — подвела итог Блюм.— Он не один такой. С двухтысячного года город потерял тридцать процентов населения; впрочем, здесь никогда не жило много людей. В остальной части округа Самтер ситуация лучше. Заработная плата, занятость повышается, как и стоимость жилья, больше молодых людей. Однако осталось достаточно брошенных домов, и ваш относится к этой категории.— Пожалуй, я понимаю, — кивнула Пайн.— Вы действительно считаете, что сможете раскрыть преступление после стольких лет? — спросила Грэм.— Многие нераскрытые дела сейчас удается довести до конца, — заметила Блюм.— Но большинство так и остаются тайной, — возразила Грэм.— Откуда вы знаете? — спросила Пайн.— На самом деле я пишу детективный роман, — ответила Грэм. — Как я уже говорила, дом дает мне возможность сводить концы с концами, но не более того. Я рассчитываю выбраться из этой дыры, добившись известности как автор исторических детективных романов.— Значит, вы еще не расстались с прежними амбициями? — спросила Блюм.Грэм опустила взгляд.— Наверное, — сказала она.— Дайте мне угадать — ваша история происходит во время Гражданской войны, — предположила Пайн.— Отличная дедукция. В хорошей исторической прозе должна быть собственная атмосфера. А война пропитала насквозь наш город, уж не знаю, хорошо это или плохо. Надеюсь, для меня хорошо. Дело в том, что я серьезно изучала старые преступления. И большинство из них так и остались нераскрытыми.Пайн встала.— Ну, мое не останется — во всяком случае, не из-за недостатка попыток, — заявила она. — А теперь прошу меня извинить, у нас был трудный день.Пайн вышла из комнаты, оставив Блюм и Грэм сидеть за столом.Грэм посмотрела на Блюм.— Как вы думаете, она сможет это сделать? — спросила Грэм.— Если она не справится, значит, эту задачу невозможно решить, — уверенно ответила Блюм.Глава 8— Как я погляжу, вы стали совсем взрослой.Наступил следующий день, и Пайн с Блюм сидели напротив Дейва Бартлса в офисе окружного шерифа Мейкона, в Оглторпе, штат Джорджия.Бартлсу было сильно за пятьдесят — седые волосы, острые черты и лицо человека, который за долгие годы своей карьеры в полиции, видел более чем достаточно проявлений порока.— Да, я стала взрослой, — сказала Пайн, и ее губы превратились в тонкую линию.— Я слышал, вы агент ФБР.— Это правда.— Пожалуй, я знаю, почему вы здесь.— Не сомневаюсь, что это очевидный вывод.— Тогда нам не удалось раскрыть дело о похищении вашей сестры, как и полиции штата и даже вашему агентству.— Но у вас имелся подозреваемый.— Ваш отец.— Вы все еще думаете, что это сделал он?— У нас не хватило улик, чтобы предъявить ему обвинение. И не удалось отыскать мотив. Ваши родители были очень молоды, но все говорили, что они хорошо о вас заботились. — Он немного помолчал. — Когда не пили и не курили травку.— Так вы думаете, что он накурился и накачался спиртным, а потом это сделал?— Я так думал. Сначала. Но куда он мог деть тело? У ваших родителей был единственный старый автомобиль, но никто не видел, чтобы он на нем ездил. Мы осмотрели все ближайшие владения и лес. Нигде не нашли свежих могил. Никто не вылавливал тел из воды. Нигде вообще не находили тела. Спрятать труп трудно даже трезвому человеку. Не говоря о пьяном.— В те времена здесь орудовал Дэниел Джеймс Тор.Бартлс задумчиво на нее посмотрел.— Он убил маленькую девочку из Мейкона, примерно в часе езды отсюда, — сказал он. — В конце концов ФБР сумело взять ублюдка. Вы думаете, он похитил вашу сестру?— ФБР удалось установить, что он находился в этих местах, но моя сестра не вписывается в геометрическую схему его активности.Бартлс нахмурился.— Геометрическую? Что это значит?— Тор одарен в математике. Он выбирал жертвы так, чтобы места их проживания образовывали математические фигуры. Именно благодаря этому его в конце концов поймали. Им удалось вычислить место, где он должен был появиться, они сумели быстро перебросить туда людей и взять его.— Значит, местонахождение вашего дома не подходило под его «математическую схему»?— Верно. В течение восемнадцати месяцев в восемьдесят восьмом и восемьдесят девятом Тор подозревался в похищении и убийстве четырех человек в штате Джорджия и по одному в Олбани, Колумбусе, Атланте, еще была маленькая девочка из города Мейкон. Получалась грубая геометрическая фигура. Я назвала ее бубновой мастью. Он меня поправил и сказал, что это ромб.— Он вас поправил?— Я трижды посещала Тора во Флоренсе, тюрьме особо строго режима.— Я даже не знал, что этот монстр до сих пор жив. Его давно следовало казнить.— У него немало пожизненных заключений, он больше никогда не увидит света дня.— Подождите, но, если вы его посещали, значит, вы думали, что он мог похитить вашу сестру, хотя это не подходило под его схему.— Я подозревала, что он мог быть виновен, поскольку он в то время находился в наших местах.— Я помню, после того как вас выписали из больницы, вы нам сказали, что видели, как к вам в окно влез мужчина. Вы думаете, это был Тор.Блюм внимательно наблюдала за Пайн.— Недавно я прошла гипнотерапию, чтобы вернуть подавленные воспоминания, — сказала Пайн.— И у тебя получилось?— Я не уверена. Мужчина, которого я видела, мог быть Тором. Но, поскольку я знала о Торе до сеанса, а также мне было известно, что он находился тогда в этих краях…— Вы хотите сказать, что это могло повлиять на ваши воспоминания и их исказить.— Верно.— Ну и что сказал Тор?— Что он никогда ничего не признает. Но даже если признает, не представит подтверждающие доказательства. У него нет стимула. Так что это тупик.Бартлс развел руки в стороны.— Что объясняет, почему вы здесь, — сказал он.— Могу я взглянуть на досье?— Конечно. Но я не представляю, что вы рассчитываете найти там через три десятилетия.— Я тоже. Но я должна сделать все, что в моих силах.Бартлс задумчиво кивнул.— Я попрошу скопировать досье и принести мне, но должен сразу вас предупредить: там совсем немного фактов и сведений. И не скажу, чтобы что-то пропало. Их с самого начала было мало.— Я удивлена, что вы после стольких лет не уничтожили документы.— При обычных обстоятельствах так и произошло бы. Но преступление осталось нераскрытым, агент Пайн. Поэтому мы сохранили досье. Никто ведь не знает, как все может обернуться, верно?— Да.— Я и представить не мог, что вы вырастете и станете агентом ФБР.— Жизнь бывает непредсказуемой.— Слышал, работаете в Аризоне.— Вы узнали это от Лорен Грэм?Бартлс рассмеялся.— Мы с ней друзья, — признался он. — Она симпатичная женщина. Вам нравится в «Коттедже»?— Да, и в некотором смысле там все иначе. А в остальном такое же.— Люди повсюду остаются людьми. И не важно, где они находятся.— Если вы что-то найдете, дайте мне знать. У нас здесь совсем мало нераскрытых дел. Я бы хотел закрыть это.— Хорошо.Пайн и Блюм направились в сторону вестибюля.— А каков этот Тор? — внезапно спросил Бартлс, и Пайн резко к нему повернулась.— Представьте себе свой худший кошмар и умножьте на сто, — ответила она.— Но тогда разве все не очевидно? Разве нельзя понять, кто он такой, просто находясь с ним рядом?— Нет, нельзя, — ответила Пайн, качая головой. — Именно поэтому он и является кошмаром. Ты не понимаешь, что перед тобой чудовище, пока не становится слишком поздно.Глава 9— Бартлс был прав, когда сказал, что здесь совсем немного сведений о расследовании, — заметила Блюм.Они разложили копии документов, записок, отчетов и фотографий на кровати Пайн в ее номере в «Коттедже». По любым меркам это было жалкое зрелище.Блюм взяла фотографию и протянула ее Пайн.— Ты с сестрой?Пайн взглянула на снимок и кивнула.— Наш пятый день рождения. Такой же лежит у меня в бумажнике. Единственная общая фотография, которая у меня есть. У моих родителей не было фотоаппарата. Мама взяла поляроид у приятелей и сделала три снимка. По одной для каждой из нас и одну для себя. Должно быть, свою она отдала полицейским, чтобы помочь в поисках Мерси.— Вы с сестрой действительно были очень похожи, — заметила Блюм.Пайн посмотрела на двух маленьких сестер, казалось, с расстояния в тысячу лет. Блестящие глаза и улыбки.— Мы были неразлучны, — сказала она. — Два разных человека, но на самом деле один. Много лет назад, — с грустью добавила она. — Каждый день я думаю, как сложилась бы моя жизнь, если бы Мерси все эти годы находилась рядом. Мы всегда оставались лучшими подругами. Я… хотела бы верить, что так было бы и дальше.Пайн попыталась представить, какой Мерси стала бы, когда выросла. Они по-прежнему были бы похожи внешне, как две капли воды или за годы появились бы различия? Она надеялась, что Мерси еще жива. Но насколько такое было возможно?— Если бы ничего этого не произошло, ты могла бы и не стать агентом ФБР? — заметила Блюм.— Я бы поменялась, глазом не моргнув.— На твоем месте я бы поступила так же, — сказала Блюм и взяла больничную карту с рентгеновским снимком. — Ты действительно получила очень серьезную травму, агент Пайн. — Ты едва не умерла.Пайн рассеянно кивнула.— Я помню, как открыла глаза в больнице и увидела склонившуюся надо мной мать. Сначала я подумала, что умерла, а она ангел. — Пайн смущенно посмотрела на Блюм. — Глупые мысли маленькой девочки.— Я уверена, что мать стала для тебя огромным утешением.Пайн окинула взглядом лежавшие на кровати вещи.— Даже агенты ФБР почти ничего не сумели найти. Никаких следов, улик или мотивов. Ничего. Полнейший тупик.— Никто ничего не видел и не слышал?— Ты же видела, наш дом стоит на отшибе, в тупике. В те времена было так же, только в еще большей степени.— Но чем занималась полиция?— За исключением того, что считала виновным моего отца? Практически ничем.Блюм посмотрела на часы.— Время обеда, — сказала она.— Ладно.— Пойдем туда же?— Думаю, да. Ты рассчитываешь еще раз встретить Сая Таннера?— Не заставляй меня краснеть, агент Пайн.— Ты знаешь, на самом деле я не проголодалась. Почему бы тебе не сходить туда одной?— Ты уверена? Я могу подождать.— Нет, я думаю, мне стоит немного побыть одной.— Я знаю, что тебе нужно многое осмыслить.— Я уже давно пытаюсь. Но если делаешь одно и то же снова и снова, разве можно получить другой результат? Вот почему я здесь.— Позвони, если я тебе понадоблюсь.— Я так и сделаю.После ухода Блюм Пайн медленно сложила бумаги обратно в коробку, которую ей выдал офис шерифа, вышла из номера и направилась на главную улицу Андерсонвилля. В вечернем воздухе появилась осенняя прохлада, и, шагая по пустынным улицам, Пайн порадовалась, что надела куртку.У нее сохранилось совсем немного воспоминаний о городке. Она уехала отсюда, когда была совсем маленькой. А последние месяцы жизни здесь отравило похищение Мерси.Здания, старые и содержавшиеся не в самом лучшем виде, изменились незначительно. Водонапорная башня на металлических сваях, украшенная эмблемой Андерсонвилля, стояла на прежнем месте. Пайн проходила мимо сельских магазинов со старыми треугольными крышами и выступавшими навесами, комиссионок с выставленными в витринах товарами, смотрела в тускло освещенные окна на ящики, заполненные пустыми бутылками, в лавочке, где продавали «антиквариат». Город немного напомнил ей фильм «Убить пересмешника». Южный старомодный городок в горах, не уверенный в своем будущем, но все еще каким-то образом держащийся на плаву и верящий, что впереди его ждут лучшие времена.Пайн увидела вездесущее железнодорожное полотно — единственную причину, по которой здесь когда-то возник город. Национальный музей узников войны и тюрьма, а также огромное кладбище занимали доминирующее положение, повсюду были расставлены рекламные плакаты, зазывавшие туристов, чтобы те расставались со своими долларами. Вероятно, Андерсонвилль с максимальной выгодой использовал карты, которые сдала ему судьба. Печально известная тюрьма в самом центре давала городу столь необходимый ему доход. Во всяком случае, здесь можно было получить важный исторический урок о жестокости человеческих существ.Пайн перешагивала через лужи, оставшиеся после недавнего дождя, обнажившего красную, не пропускавшую воду глину Джорджии. Здесь росли высокие тонкие виргинские сосны, корни которых находились почти на поверхности земли, хотя ураганы с сильными ветрами могли легко их сломать или даже вырвать.Пайн уселась на влажную скамейку и стала смотреть в темноту.Через годы мать призналась Пайн, что она испытывала такую сильную боль во время родов, что назвала первую родившуюся дочь Мерси, посчитав «милосердием», что ее мучения наполовину закончилось.Когда ее старшая дочь исчезла посреди ночи, Джулия Пайн очень долго не произносила ее имени вслух. Более того, она рассказала о происхождении имени Мерси только после того, как Пайн отправилась в колледж.Через некоторое время, когда Пайн однажды вернулась домой на каникулы, она обнаружила, что мать исчезла, оставив короткую записку, которая ничего не объясняла. Она вспомнила, как вошла в квартиру, которую с ней делила, и обнаружила одинокий листок бумаги, наполнивший ее ощущением новой тяжелой потери. Пайн стукнула кулаком по ручке скамейки, чтобы подавить сильное желание закричать.Почему ты меня бросила, мама? Оставила одну. Сначала, Мерси, потом папа и ты.Во время ее первого визита в тюрьму Тор сказал, что после исчезновения Мерси у Пайн появилась дыра, которую невозможно заполнить, что она больше никогда не сможет никому доверять. И умрет в одиночестве, чувствуя утрату сестры так же остро, как в тот день, когда это случилось.Может, он прав. Но я все еще могу узнать, что с ней произошло. Может быть, это поможет закрыть дыру, хотя бы частично.А как насчет матери? Как она сможет заполнить эту пустоту? В отличие от Мерси, мать покинула ее по доброй воле. Пайн помнила, как сидела ошеломленная на полу, держа в руке записку. А потом много дней существовала как в тумане и лишь с большим трудом взяла себя в руки, чтобы продолжить полноценно жить дальше.Пайн позвонила в полицию, но она уже перестала быть ребенком, поэтому речь не могла идти о том, что ее бросила мать. В течение долгих лет она несколько раз принималась ее искать и, когда начала работать в ФБР, не прекратила своих попыток, однако нигде не могла найти следов матери, она исчезла так, словно никогда и не существовала.И, если я не сумею разобраться с этой частью моей жизни, то не смогу быть полноценным агентом. А Доббс сдержит свое слово. Еще один эпизод, подобный тому, что случился с извращенцем Клиффом Роджерсом, и меня уволят из Бюро. И чем я тогда буду заниматься?Чтобы хоть как-то успокоиться, Пайн встала, зашагала дальше и вдруг услышала крики.Она автоматически повернулась, вытащила пистолет и побежала в ту сторону, откуда они доносились.Длинные ноги быстро привели Пайн к плохо освещенной пустой части главной улицы. Сначала она увидела пожилую женщину, которая уронила сумочку, и содержимое рассыпалось по темному тротуару.— Что случилось? — спросила Пайн, взяв ее за руку.Пожилая женщина трясущейся рукой указала в пространство между двумя темными зданиями.Пайн с трудом разглядела то, что там лежало.«Не может быть, — подумала она. — Пожалуйста, этого не может быть».Глава 10Женщина лет тридцати, бледная кожа, стройная, с хорошей фигурой, длинными каштановыми волосами и необычно острыми чертами лица.К несчастью, смерть сильно их исказила.Два помощника шерифа из округа Самтер соорудили полог, закрыв тело, и стояли рядом с Пайн, глядя на него. Один из них лет двадцати пяти был высоким и жилистым. Взглянув на его бледное лицо, Пайн поняла, что это первое убийство, которое он видит. Его напарнику было за сорок, но он выглядел ничуть не лучше.— Вы будете вести расследование? — спросила Пайн.Мужчина постарше покачал головой.— Нет, мы лишь охраняем место преступления. Делом будет заниматься следственный отдел. Вероятно, привлекут агентов ФБР из Джорджии.Пайн уже успела показать им свой значок и документы. Пожилая женщина, обнаружившая тело, сидела на скамейке, ее отчаянно трясло, и она никак не могла прийти в себя. Пайн попыталась ее успокоить, но у нее не получилось.Появились зрители, и помощники шерифа быстро окружили место преступления желтой лентой.— Что на ней надето? — спросил более молодой помощник шерифа.Пайн обратила на это внимание, как только увидела тело.— Вуаль, — сказала она. — Похожа на свадебную фату.— Свадебная фата? Проклятье, и что это может означать? — спросил помощник шерифа, который был старше.«Ничего хорошего», — подумала Пайн.Когда они вышли из-за экрана, подкатил древний седан «Краун Виктория», и из него вышел мужчина, которому было уже под шестьдесят. Шесть футов, дородный, редеющие седые волосы, массивная челюсть, одет в мешковатый костюм, мятую рубашку, галстук сполз в сторону, но взгляд оставался холодным и внимательным, и он вел себя со спокойной уверенностью. Он подошел и представился, сказав, что его зовут Макс Уоллис, и он из отдела расследований штата Джорджия. Он кивнул, здороваясь с помощниками шерифа.— Я осмотрю тело. — Он перевел взгляд на Пайн. — Это вы нашли жертву? — спросил он.Она указала на сидевшую на скамейке пожилую женщину.— Я оказалась здесь второй, — сообщила ему Пайн.— Я бы хотел с вами поговорить, — сказал Уоллис.— Она из ФБР, сэр, — доложил помощник шерифа, который был старше.Казалось, Уоллис получил пощечину.— Не понял? — переспросил он.Пайн показала ему значок и документы.— Я проездом, — сказала она. — Когда-то тут жила. Услышала крики и сразу сюда прибежала.Некоторое время Уоллис изучал ее документы, периодически поднимая вверх брови.— Ладно, только никуда не уходите.Он подошел к пожилой женщине и сел рядом на скамейку. Пайн наблюдала, как он с ней разговаривает, протянул бумажные платки, когда она начала всхлипывать, потом взял за руку и погладил по плечу, успокаивая.«Хорошая техника», — подумала Пайн. Он успокаивает свидетельницу, дает ей возможность прийти в себя, чтобы она смогла более внятно изложить то, что видела.Наконец Уоллис встал, вернулся к помощникам шерифа и приказал им отвезти женщину домой. Они уже успели собрать вещи, выпавшие из ее сумочки.Более молодой уехал с женщиной, второй остался охранять место преступления.— Вам удалось узнать у нее что-то полезное? — спросила Пайн.Уоллис полистал блокнот.— На самом деле нет, — ответил он. — Она заметила тело, запаниковала и выронила сумочку. Но ничего не видела и не слышала. И она не знакома с жертвой.— В таком маленьком городке люди должны знать друг друга, — заметила Пайн. — Вероятно, она не отсюда.— Криминалисты будут здесь с минуту на минуту, — сказал Уоллис. — Не исключено, что при жертве есть документы.— Сомневаюсь.— Почему вы так считаете?— У нее нет ни сумочки, ни кошелька. И ее уложили в определенную позу. Тот, кто это сделал, тщательно все спланировал. Не думаю, что убийца оставил при ней документы. Преступник мог так поступить только в том случае, если хотел, чтобы мы узнали, кто она такая. — Пайн посмотрела на часы. — Прошло сорок минут с того момента, как я оказалась на месте преступления, пожилая женщина опередила меня на пару минут.— Значит, тот, кто оставил ее здесь, давно ушел.— Когда я появилась, было темно. Это дальний конец главной улицы. И тут растут деревья.— Вы не думаете, что он принес жертву на руках?— Более вероятно, что он привез ее на машине. Все магазины вокруг закрыты. В другом конце улицы освещение заметно лучше.— Из чего следует, что убийца знает это место.— Было бы интересно выяснить время смерти.— Почему?— Я не думаю, что ее убили здесь. Как только я появилась, то сразу осмотрела все вокруг, прислушалась к шуму, к тому, что происходит рядом. Ничего. Я думаю, ее убили в другом месте, потом убийца оставил тут жертву, чтобы кто-нибудь ее нашел.— Такое впечатление, что вы уже занимались подобными делами.— Верно.— И вы здесь проездом?— Ну, более или менее.Он немного подумал.— У меня такое ощущение, что вы не против немного поработать.— А я могу?— В нашем отделении много хороших людей с опытом, но мы в сельской части Джорджии, и наши ресурсы растянуты на большие площади. Я не настолько горд, чтобы отказаться от помощи эксперта, когда он так удачно оказывается рядом.Пайн посмотрела на экран.— Хорошо. Но я должна вам кое-что сообщить, — сказала она.— Что?— Вы и сами это увидите, но убийца надел на жертву свадебную фату.— Свадебную фату?— Да.— А откуда вам знать, что она не сама это сделала?— Ей под тридцать, одета в дорогие джинсы, свитер из кашемира, замшевый пиджак и низкие сапожки из крокодиловой кожи. Она никак не могла ходить в таком наряде и в фате, которая кажется мне старинной, гораздо старше, чем убитая женщина.Уоллис поскреб заросшую щетиной щеку.— Значит, фата имеет для убийцы особое значение? Что-то символизирует?— Сцена тщательно выстроена. Здесь все имеет значение. Все указывает на то, что убийца провел специальную церемонию.— Хорошо, и каковы ваши предварительные выводы?— В одном я совершенно уверена.— И в чем же?— Не думаю, что мы видим его работу в последний раз.Глава 11Пайн и Уоллис смотрели на тело.Команда криминалистов и представитель отдела расследований шерифа округа Самтер приехали вместе в черном фургоне. Через минуту появился маленький худощавый мужчина в темном костюме. Это был коронер, вызванный, чтобы официально засвидетельствовать смерть — факт, который уже ни у кого не вызывал сомнений.Пока они занимались своей работой, появилась Блюм, которой Пайн отправила сообщение, и ее пропустили к месту преступления.Пайн представили Блюм Уоллису.— Сожалею, что пришлось прервать ваш визит, — сказал Уоллис, глядя на Блюм. — Я воспользовался тем, что ваш босс оказалась здесь, и попросил ее помочь.— Я сомневаюсь, что вам пришлось прикладывать много усилий, — ответила Блюм и посмотрела на тело. — Свадебная фата, — сказала она, бросив взгляд на Пайн.— Да, — кивнула та.— Некая символика? — спросила Блюм.— Думаю, да, — подтвердила Пайн.Блюм посмотрела на тело более внимательно.— Фата старая, — заметила она. — Поколение моей матери. На это однозначно указывают дизайн и стиль. Времена Второй мировой войны.Уоллис бросил на нее одобрительный взгляд.— У вас хороший глаз, — сказал он.— Ну, я определенно стараюсь держать оба моих глаза открытыми, — улыбнулась Блюм.Пайн присела на корточки и внимательно оглядела мертвую женщину. Ее глаза были раскрыты и казались выпученными. Вокруг шеи она увидела синяки и отметины.— Смерть от сжатия дыхательного горла, — сказала Пайн, и Уоллис кивнул. — Удушение.Коронер наклонился над телом с другой стороны и начал осмотр. Он направил луч фонарика на глаза жертвы, горло, осторожно ощупал основание шеи.— Я согласен, — сказал коронер. — Подъязычная кость сломана.— Петехиальное[44] кровоизлияние, — добавил Уоллис, указав на глаза жертвы.Коронер кивнул.— Удушение оказывает давление на кровеносные сосуды, отвечающие за глаза, и они лопаются. — Он посмотрел на глаза более внимательно, снова направив на них луч фонарика. — Зрачки сузились, глазная жидкость высохла, радужная оболочка изменилась. После смерти прошло значительное время.Пайн коснулась одной из конечностей.— И тело полностью окоченело, — добавила она. — Но как давно, я оценить не могу.— Давайте посмотрим, не смогу ли я кое-что уточнить. — Коронер, сделал небольшой надрез в брюшной полости и ввел в него пробник, чтобы измерить температуру печени. — С учетом температуры окружающей среды и влажности воздуха, размеров и возраста погибшей, а также одежды, я бы сказал, что она мертва двенадцать часов. И это совпадает с уровнем окоченения и состоянием глаз. Конечно, мы получим более точный результат, когда сделаем вскрытие.— Документы? — спросил Уоллис у одного из техников.— Мы ничего не нашли, — ответил тот.— Но у нее есть кольцо на помолвку и обручальное, — заметила Блюм, указывая на левую руку женщины. — И, судя по величине камня и работе, очень дорогое. Если, конечно, камень настоящий.— Обратите внимание на положение тела, — сказала Пайн.Уоллис кивнул.— Да, — согласился он, — ее тщательно уложили. Руки на животе, словно она в…— …гробу, — закончила за него Блюм.Уоллис бросил на нее странный взгляд.— Совершенно верно, — сказал он.Коронер отошел в сторону, чтобы сделать записи в блокноте, а Пайн занялась пальцами жертвы.— Я ничего не вижу под ногтями, ни крови, ни тканей, ни волос, — сказала она, затем приподняла рукава пиджака и свитера. — Ничего.— Значит, следов борьбы с убийцей нет, — отметил Уоллис.— Стемнело лишь за полчаса до того, как я здесь оказалась, — сказала Пайн и посмотрела между домами в сторону линии деревьев.— Тело не могло пролежать здесь несколько часов, — заметил Уоллис.— Я сомневаюсь, что оно долго здесь находилось до того, как его заметила пожилая женщина, — сказала Пайн. — К тому же на теле было бы гораздо больше насекомых.— Таким образом, имеется небольшой промежуток времени, который нас особенно интересует, — подытожил Уоллис.— Если появятся подозреваемые, мы сможем проверить их алиби, — сказала Пайн. — И не только на время убийства, но и на тот момент, когда тело сюда принесли.— В город каждый год приезжает огромное количество туристов, — сказал Уоллис, — чтобы посмотреть на тюрьму и артефакты Гражданской войны. Даже мы с женой. Один из наших предков здесь погиб.— Союз или Конфедерация? — спросила Пайн.— Союз. Я сам из Нью-Йорка. Пошел в армию, проходил подготовку в Форт-Беннинге. Погода там заметно лучше. После отставки стал работать в полиции.— Ну, я не уверена, что убийца приезжий.Уоллис рассеянно кивнул.— Итак, удушение, тело расположено специальным образом, возможно, кто-то местный, неплохо знакомый с городом.— Когда здесь произошло последнее необычное убийство? — спросила Пайн.Уоллис закрыл блокнот, убрал его, обогнул экран, приподнял ленту и отошел от тела. Пайн и Блюм последовали за ним. Он достал из кармана пачку сигарет и закурил.— Не хотел загрязнять место преступления, — пояснил он, затягиваясь. — У нас было похищение около тридцати лет назад, но ни одного убийства, во всяком случае, о котором известно официально. — Он бросил на Пайн внимательный взгляд.Она понимающе на него посмотрела.— Я думаю, вы узнали мою фамилию, когда я представилась, вы изучали мои документы дольше, чем обычно, — сказала она.— Я начал работать в Бюро, как только уволился из армии. Я не имел отношения к расследованию похищения вашей сестры, но читал о нем — ведь оно так и осталось нераскрытым. Впрочем, имелась еще одна причина.— Дэниел Джеймс Тор действовал в то время на этой территории? — спросила Пайн.Уоллис кивнул и выпустил из ноздрей две одинаковые струи дыма.— Среди прочего. — Он посмотрел на сигарету. — Пытался бросить, наверное, сотню раз. Может быть, стоит перейти на электронные, пока не получил сердечный приступ или удар.— В электронных сигаретах также содержится никотин, — заметила Блюм. — И мой собственный опыт показывает, что так только труднее. А это нелегко само по себе, — добавила она с сочувствием.— Значит, больше никаких убийств здесь не было, — вмешалась Пайн. — За все тридцать лет?— Были, конечно. — Уоллис пожал плечами. — Но вы спрашивали о чем-то необычном. Здесь, как правило, один парень стреляет в другого, бьет дубиной или наносит удар ножом. Из-за наркотиков, наличных или девушки. У нас не было уложенных в определенную позу жертв в свадебной фате, по крайней мере, насколько мне известно. Убийцы во всех прошлых случаях вели себя традиционным образом. Только не так, как здесь. — Он бросил и затоптал каблуком окурок. — Никаких следов, отпечатков и свидетелей, если не считать пожилой женщины.— Что теперь?— Коронер отдаст свой отчет в офис судмедэкспертов. Они проведут вскрытие. Учитывая обстоятельства, тут не может быть никаких сомнений.— И где будут проводить вскрытие?— Тело отвезут в региональную лабораторию патологической анатомии в Мейконе.— Дайте мне знать, когда будут делать вскрытие. Я бы хотела присутствовать.Он бросил на нее задумчивый взгляд, потом посмотрел на сновавшую взад и вперед команду техников.— Похоже, им не удалось найти ничего полезного.— Я полагаю, преступник соблюдал осторожность и знал, что следует делать, а чего избегать, — сказала Пайн.— В смысле?— Это не первое его родео.— Вы правда здесь только проездом? — спросил Уоллис, вновь наградив ее пристальным взглядом.— Может быть, мы поговорим об этом позднее.Он кивнул, потянулся за следующей сигаретой, потом посмотрел на Блюм.— Вы думаете, что лучше всего просто взять и бросить? — спросил он.Она одобрительно улыбнулась.— Такое возможно. Я говорю на основании личного опыта. Первые несколько дней будет очень тяжело. Помогает жевательная резинка, и нужно постараться чем-нибудь себя занять.Он кивнул и вернулся к экрану.Блюм посмотрела на Пайн.— Неожиданный поворот, — заметила она.— Я уже давно убедилась, что в моей жизни неожиданные события это норма, — ответила Пайн. — Как прошел обед?— Ну, совсем не так волнующе, как то, что случилось здесь.— Там было много народу?— Да, свободных мест почти не осталось. А почему ты спрашиваешь?Пайн не ответила.Позднее они смотрели, как тело женщины положили в черный мешок, застегнули молнию и понесли на носилках к автомобилю.— Кольцо на помолвку и обручальное, — сказала Пайн.— Верно, — кивнула Блюм.— Ну, и где муж? Потому что в девяти случаях из десяти убийцей оказывается муж.— Я начинаю испытывать удовлетворение от того, что осталась одна.— Как и я, — согласилась Пайн.Глава 12Еще одно вскрытие в очередном морге.Пайн их ненавидела, но они являлись неотъемлемыми инструментами в работе. Однако ее стало тревожить, что она утратила чувствительность и теперь равнодушно наблюдала, как режут на куски человеческое тело, не испытывая никаких чувств, кроме профессионального любопытства.Нельзя, чтобы это стало личным — ведь в таком случае я не смогу делать свою работу. Но как сохранить при этом человеческую сущность?Наступил следующий день, тело молодой женщины лежало в морге на металлическом смотровом столе. Судмедэкспертом оказалась женщина лет пятидесяти с рассудительным взглядом. Она была ширококостной и широкоплечей, с рассчитанными и точными движениями. Последние два часа она провела, разрезая жертву, а Пайн и Уоллис наблюдали за ее работой.С потолка лился свет, яркий и всепроникающий, а также свисал микрофон на проводе, чтобы судмедэксперт могла описывать свои наблюдения во время проведения вскрытия. Пайн внимательно слушала каждое ее слово.Судмедэксперт вынимала внутренние органы, рассматривала их, взвешивала и измеряла, затем аккуратно возвращала на место. Затем она сняла скальп и разрезала череп; достала мозг, тщательно его взвесила, измерила и изучила. В самом конце она наложила швы на хорошо Пайн знакомый Y-образный разрез, и жертва стала похожа на персонаж из фильма ужасов. Вообще, происходящее было наполнено ужасом, ведь у этой женщины насильственным образом отняли жизнь.Пайн стояла рядом с Уоллисом, который надел другой костюм, такой же мешковатый, как вчерашний. Но рубашка была свежей и отглаженной, а галстук завязан более аккуратно.— Не удалось установить ничего нового? — спросил он.— Очевидная смерть от удушения, — сказала судмедэксперт.— Есть раны, полученные при обороне, следы под ногтями? — спросила Пайн. — Я провела поверхностный осмотр на месте преступления, но ничего не обнаружила.Судмедэксперт покачала головой.— Я все тщательно проверила. — Она посмотрела на тело. — Но я обнаружила кое-что, представляющее интерес.— Что именно? — поинтересовался Уоллис.— Мне удалось установить, что у нее есть, по меньшей мере, один ребенок. — Она указала на лицо женщины. — И с ней поработал пластический хирург. Слегка приподняты щеки, сужен нос, изменена линия челюсти. Кроме того, имеются вагинальные разрывы.— Ее изнасиловали? — спросил Уоллис.— Нет, они давние. Сейчас нет следов сексуального насилия. — Она указала на большую грудь женщины. — И еще грудные имплантаты. Помогите мне ее перевернуть.Они вместе перевернули жертву, и судмедэксперт указала на ягодицы.— Здесь также имплантаты. И я обнаружила анальные разрывы, зажившие относительно давно, — продолжала судмедэксперт.— Вывод? — спросил Уоллис.— Скорее всего, проститутка, — ответила Пайн.— Бинго, — согласилась судмедэксперт.— К сожалению, они часто становятся жертвами, — заметила Пайн. — Это очень опасная профессия.Пайн указала на странные отметки на подколенных сухожилиях и ягодицах.— Следы чего-то круглого, — сказала она.— Возможно, от поверхности, на которой она лежала, — предположил Уоллис.Пайн кивнула.— Может быть, что-то в багажнике автомобиля? — предположила она. — Когда тело перевозили.— Может быть, — согласился Уоллис.— Трупные пятна уже появились, поэтому отметки не исчезнут, — объяснила судмедэксперт.— Нам нужно их сфотографировать, — сказала Пайн.— Я уже это сделала, — ответила судмедэксперт.Они снова перевернули тело на спину.Судмедэксперт указала на следы на руках женщины.— Она регулярно принимала наркотики, — продолжала эксперт. — Я сделала такой вывод по разным признакам, но эти самые точные. Я практически уверена: анализ крови покажет, что именно она употребляла.Пайн посмотрела на зубы женщины.— Они в пятнах. Кокаин, мет, героин — от них остаются подобные следы, — сказала она.— И у нее сточены зубы, — заметил Уоллис. — Так бывает у наркоманов, они скрипят зубами. Кроме того, наркотики уменьшают количество слюны.Судмедэксперт кивнула.— И обратите внимание на носовую перегородку, — сказала она. — Она практически растворилась.— Леди нюхала кокаин, — подвела итог Пайн.Судмедэксперт накрыла мертвое тело простыней.— Итак, кто-то задушил проститутку и наркоманку, а потом положил ее в определенную позу и надел свадебную фату.— Времен сороковых годов двадцатого века, — добавила судмедэксперт. — Я проверила в интернете.— Ваша помощница сразу это заметила, — сказал Уоллис Пайн. — Кстати, а где миз[45] Блюм?— Изучает другой аспект дела, — ответила Пайн.— Я думал, она плохо переносит такие вещи, как вскрытие, — сказал Уоллис.— Она очень сильная женщина. А что вы скажете относительно кольца на помолвку? — спросила Пайн.— Оно выглядит дорогим, — ответил Уоллис. — Однако это не так. Фианит[46].— Значит, велика вероятность, что убийца надел ей его на палец вместе с обручальным кольцом, — сделала вывод Пайн.— Вы так считаете? — спросил Уоллис.— Ну, конечно, бывают исключения, но я не думаю, что существует много женщин, которые стали бы носить подаренное на помолвку кольцо с фальшивым камнем.Судмедэксперт одобрительно улыбнулась.— Вам удалось ее опознать? — спросила Пайн.— Мы пробиваем ДНК и отпечатки по обычным базам. Пока совпадений нет.— Она может оказаться среди пропавших, — предположила Пайн.— Может быть, — согласился Уоллис.— В последнее время не пропадали проститутки, бордели не обращались в полицию?— В штате Джорджия проституция запрещена.— Проституция запрещена во многих штатах, однако она существует.— Я проверю.Пайн более внимательно посмотрела на лицо мертвой женщины.— Я знаю, что она перенесла несколько пластических операций, но мне кажется, в ее чертах есть нечто восточно-европейское.— Мы покажем фотографию в новостях, возможно, кто-то ее узнает, — пообещал Уоллис.Они с Пайн вместе вышли из морга и зашагали по коридору.— Если женщина была проституткой, ее могли похитить у туалета, убить, а потом отвезти тело туда, где ее нашли, — предположил Уоллис. — Такое случается.— Она могла быть без сознания, возможно, из-за передозировки наркотиков, когда ее задушили, — сказала Пайн. — Это объясняет отсутствие оборонительных ран на руках и следов крови под ногтями.— Прежде всего нам необходимо установить ее имя, а потом выяснить, как она провела последние часы жизни.— А мы можем получить запись передвижения всех транспортных средств Андерсонвилля?Уоллис удивленно на нее посмотрел.— Зачем? У нас нет свидетелей.— Вчера вечером Кэрол обедала в «Темнице», вероятно, незадолго до того, как убийца привез тело туда, где его обнаружили. Она сказала, что в ресторане почти не было свободных мест. Если она сможет опознать посетителей по фотографиям владельцев автомобилей, мы сможем отбросить значительное число подозреваемых.— Вы серьезно полагаете, что она способна запомнить такое количество лиц?— Если бы речь шла о любом другом человеке, я бы даже не стала беспокоиться. Но, как Блюм говорила, она держит глаза открытыми. И, если у вас нет других идей, я бы попыталась использовать мою.— Нет, других идей у меня нет. Значит, вы считаете, что убийца кто-то из местных?— Я не знаю. Но если это так, то можно не сомневаться, что немалое число жителей города находилось в ресторане во время совершения преступления.— Ладно, я подготовлю фотографии, чтобы ваша помощница на них взглянула, — пообещал Уоллис, вытащил из пачки сигарету и засунул ее в рот, но не стал прикуривать. Перехватив ее взгляд, он сказал: — Делаю первые шаги.Пайн кивнула.— Похоже, вы заходили на сайт WebMD[47], — сказала она.— Да уж, это и благо, и зло. Теперь я полагаю, что у меня имеется около шести других расстройств, помимо привычки курить, каждое из которых смертельно. Так вы сказали, что это не первое родео убийцы?— Очевидно, у меня не может быть уверенности. Все должны с чего-то начинать. Но здесь присутствуют элементы изощренности, которых обычно нет, если преступник находится в начале карьеры серийного убийцы.Уоллис искоса на нее посмотрел.— Господи, вы говорите так, словно речь идет об обычном эпизоде в работе, — пробормотал он.— Нет, все гораздо сложнее для тех, кто совершает подобные преступления. Они не в силах остановиться. Это одержимость. И единственная причина их существования. Им необходимо удовлетворять свою нужду.— Полагаю, Дэниел Тор именно таков?— Да. Его мозг не похож на ваш или мой.— Вы сказали, что тот, кто убил нашу жертву, на этом не остановится?— Если только это не разовое убийство. Но, думаю, что мы еще увидим его работу. Поза жертвы и фата что-то значат для убийцы. И я думаю, он не все сказал по данному вопросу.— У вас есть какие-то идеи о следующих жертвах?— У меня есть кое-какие теории, но ничего определенного. Сейчас поле возможностей слишком велико.— Я знаю, что нынешняя его жертва может оказаться не местной, но следует ли нам предупредить людей?— Пожалуй, да. Однако нам не нужна паника. Жители города могут придерживаться базовых предосторожностей. Не выходить из дома поодиночке. Избегать изолированных мест. Держать двери запертыми, а глаза открытыми.Уоллис кивнул.— Каким будет наш следующий шаг? — спросил он.— Мы обратимся в Куантико, чтобы выяснить, есть ли у них сведения о серийных убийцах с похожими методами, — ответила Пайн. — Именно этим сейчас занимается Кэрол.— Как почерк изготовителей бомб, которые используют террористы?— Да, именно так. Как только они находят свой метод, изготовители бомб стараются ничего не менять, чтобы не взорваться самим. С серийными убийцами все немного иначе — у них собственные символы, но они также не хотят, чтобы их поймали. Я расскажу вам, как только получу какую-то информацию.— Благодарю. Вы возвращаетесь в мотель?— Да. Я согласилась вам помочь в данном расследовании, но есть еще одна причина, по которой я здесь.— Дело об исчезновении вашей сестры?— Совершенно верно.— Ну, удачи вам.— Мне потребуется значительно больше, чем просто удача.Глава 13— Вы вернулись?Сай Таннер смотрел, как Пайн выбирается из внедорожника и подходит к дому. Она была одета, как в предыдущий день, только поменяла футболку с изображением «The Doobie Brothers»[48].— Да. А где Роско? — спросила Пайн.— Наверное, мочится в доме, — ответил Сай. — А где ваша напарница?— Кое-что проверяет. Вы не против, если я еще раз взгляну на свою прежнюю комнату?— Прошу вас. Я заново собираю двигатель в маленькой мастерской за домом и уже почти закончил. Он обеспечит меня на ближайшие четыре месяца, если я буду экономить — а для меня это уже вошло в привычку. — Он посмотрел на ветхий дом и рассмеялся. — Но, полагаю, вы и сами все видите.— Однажды я помогала моему наставнику из ФБР восстановить «Форд Мустанг шестьдесят седьмого».Сай не удержался от улыбки.— Проклятье, и какого он был цвета? — с интересом спросил он.— Классическая бирюза. С поднимающимся верхом.— Ну если он и не является машиной моей мечты, то очень близко к тому, — заявил Сай.— И ездит он так же классно, как выглядит.— Не сомневаюсь. Заходите, пожалуйста. Только постарайтесь не наступить на маленькие сюрпризы, оставленные Роско.Он направился на задний двор, а Пайн вошла в дом и увидела, что Роско мирно спит в мягком кресле. Она не стала его будить и сразу направилась к лестнице, которая вела наверх.Пайн открыла дверь в свою прежнюю спальню, подошла к окну и выглянула наружу. Чтобы добраться до комнаты, требовалась лестница. По гладкой деревянной стене залезть было невозможно. Но лестницу нелегко найти, да и избавиться от нее совсем не просто. Кроме того, остались бы следы на земле. Из полицейского отчета Пайн знала, что все вокруг дома тщательно проверили — но найти ничего не удалось.Значит, вспомним Шерлока Холмса: если это невозможно проделать таким способом, значит, что-то здесь не так.Пайн вновь вернулась в 1989 год и мысленно заполнила комнату мебелью. Она прошлась по всему списку: кровать, комод с вращающимся зеркалом наверху. Маленький стол и два стула, на которых нарисованы Винни-Пух и Тигра — там они вместе с Мерси устраивали воображаемые чаепития. Старая вешалка для шляп и сосновый шкафчик в ногах кровати, где они хранили большую часть своих игрушек.Время шло, а она все ходила по комнате, делая маленькие шаги и сосредоточившись на своих воспоминаниях.У нее появилась новая мысль, которая никогда прежде не возникала.На комоде стояло зеркало на шарнире.Совсем рядом с окном.Она закрыла глаза и попыталась вспомнить ночь из прошлого.Они с Мерси спали в одной кровати, которая стояла так, что они лежали лицом к окну. Она помнила, что в ту ночь окно осталось открытым, потому что день выдался жарким. В доме не было кондиционера, и их мать хотела, чтобы дочерей освежал ночной ветерок.Пайн разбудил звук. Она спала не так крепко, как ее сестра, которая была старше на десять минут.Она еще сильнее прищурилась.Ну, давай вспоминай. Мужчина забрался через окно. Ты его видела. Он заполнил все пространство. Ты должна вспомнить.Она наложила на сцену Дэниела Джеймса Тора. Это был он. Иначе просто не могло быть.Но тут ее мысли получили толчок.Могло ли такое произойти? Это не имело отношения к тому, кто являлся похитителем. Вопрос состоял в том, как он попал в дом.Она посмотрела на дверь, ведущую в спальню.А если мужчина попал в комнату не через окно, и она увидела его отражение в зеркале, стоявшем рядом? Из чего следовало, что на самом деле он вошел в дверь, а вовсе не через окно. И это объясняло отсутствие следов от лестницы.Получалось, что похититель прошел через дом, мимо ее родителей, которые находились на первом этаже. Или существовало другое объяснение?Пайн закрыла глаза и почувствовала, что внутри у нее появилось неприятное чувство. Мой отец не мог этого сделать. Такое просто невозможно.Но в таком случае ее родители почти наверняка знали мужчину, забравшего Мерси и едва не убившего Этли. Быть может, он выпивал и курил травку вместе с ними в ту ночь?Она оперлась спиной о стену и услышала шаги на лестнице. Через мгновение в дверном проеме появился Таннер.— Просто пришел проверить Роско и выяснить, не удалось ли вам прийти к каким-нибудь новым выводам, — сказал он.— Может быть, — ответила Пайн.— Ну, хорошо.— Может быть. Но проблема в другом: что с этим делать дальше?— Наверное, раскрывать подобные дела нелегко.— Вы правы. Каждый шаг, будь он проклят, дается с огромным трудом.— Однако вы даже не думаете о том, чтобы сдаться, верно?— Если бы вы лучше меня знали, то никогда не задали бы такой вопрос.Но, когда Пайн покидала дом, она не испытывала уверенности.Во время короткой поездки обратно в Андерсонвилль в голове у нее роились самые разные мысли. Осторожная надежда соседствовала с логическими неувязками. Главная проблема состояла в том, что пока ей было неизвестно, сколько людей, знавших ее родителей, все еще живут в городе или неподалеку? Однако ей казалось, что у нее есть ответ на этот вопрос. Агнес Ридли и Лорен Грэм. Она не считала ни одну из них реальной подозреваемой, но они могли помочь ей отыскать тех, кто из знакомых ее родителей все еще оставался в Андерсонвилле.Она позвонила Блюм и рассказала о том, что ей удалось обнаружить, и они договорись встретиться в «Коттедже». Блюм предстояло отыскать Грэм и попросить ее ответить на новые вопросы. А потом они отправятся к Ридли.Пайн сделала долгий выдох. После стольких лет у нее что-то появилось. Значит, у меня есть шанс.Глава 14— Мне нужно подумать, — сказала Грэм, когда Пайн задала ей свой вопрос.Они снова собрались в зале для завтраков в «Коттедже». Грэм сидела напротив Пайн и Блюм за одним из столиков. Она была в светло-синей юбке, черном свитере и сапожках до щиколотки. Ее волосы и макияж находились в идеальном порядке, хотя и несколько избыточном, подумала Пайн. Но что она на самом деле знала о подобных вещах? Она использовала тушь для ресниц и помаду не чаще двух раз в году.— Я буду вам весьма признательна, — сказала Пайн. — У меня остались лишь смутные воспоминания о каких-то гостях и друзьях. И еще я собираюсь задать такой же вопрос Агнес Ридли.— А могу я вас спросить, зачем вы хотите разыскать этих людей? — спросила Грэм.Блюм посмотрела на Пайн.— Это стандартный протокол, — ответила Пайн. — Никогда нельзя знать заранее, кто и что видел или слышал. Они могут считать какие-то детали незначительными, но для расследования они могут оказаться критичными.Такой ответ не удовлетворил Грэм.— А что относительно той несчастной женщины, которую нашли мертвой? — спросила она.— Что именно вы хотите знать?— Уже известно, кто она?— Пока нет. Мы над этим работаем.— Вы работаете?— Полиция попросила меня о помощи, и я согласилась.— Значит, сейчас вы не можете назвать имена людей, которые все еще живут здесь и могли знать семью Пайн? — вмешалась Блюм.— Одного человека я могу назвать сразу, — после недолгих размышлений ответила Грэм. — Джексон Лайнберри.— Я не помню эту фамилию, — призналась Пайн.— Насколько мне известно, он дружил с вашим отцом.— А где он живет?— Примерно в часе езды отсюда. К северу, в сторону Атланты. У него красивый дом, можно сказать, поместье. Наверное, самое роскошное в тех местах. Он очень богат. У него даже есть собственный самолет.— И как он заработал такие деньги?— Удачное вложение капитала. Он на некоторое время уезжал, потом вернулся.Они получили адрес и контактную информацию, Пайн поблагодарила Грэм и попросила ее позвонить, если она вспомнит кого-то еще, кто мог знать семью Пайн, и та обещала, что так и сделает.Они позвонили Лайнберри, договорились о встрече, сели во внедорожник и поехали к нему.— А что тебе удалось узнать? — спросила Пайн у Блюм.— Как ты меня просила, я получила доступ к базе данных ViCAP[49] через защищенный канал связи. И сообщила им подробности, которые нам известны. У них есть информация о других серийных убийствах, когда жертв одевали определенным образом, но ничего похожего на наше дело.— Остается надеяться, что мы скоро узнаем личность жертвы, — сказала Пайн. — Тогда у нас появятся какие-то ниточки.Блюм поглядывала в окно внедорожника, когда они ехали на север, в сторону дома Лайнберри.— Значит, ты думаешь, что видела отражение мужчины в зеркале, а не влезающего в комнату в окно?— Я не могу быть уверена, но думаю, что такое весьма возможно, — ответила Пайн.— Это же случилось так давно, а ты была совсем маленькой.— Воспоминания о той ночи выжжены в моем сознании.— Но все годы ты думала, что похититель забрался в спальню через окно.— Знаю. Я считаю, что новая идея возникла у меня из-за того, что я снова оказалась в той комнате. Мне давно следовало туда приехать. Сама не понимаю, почему не сделала этого раньше.— Там произошли ужасные вещи. Большинство людей не захотели бы туда возвращаться.— Но я не большинство людей. Я агент ФБР, и мое кредо бежать навстречу проблеме, а не от нее.— И все же.Некоторое время они ехали молча.— Почему Андерсонвилль?Пайн посмотрела на нее.— А почему нет? Серийные убийцы не раз начинали действовать в сельской местности. Они орудовали не только в крупных городах или их пригородах.— Гораздо легче избежать ареста, когда вокруг много людей.— В крупных городах намного больше полицейских сил, как и других правоохранительных агентств. Будь я серийным убийцей, едва ли я захотела бы связываться с полицейским департаментом Нью-Йорка, имеющим повсюду камеры, — куда лучше приехать в такое место, как это, где совсем плохо с ресурсами.— Да, мне понятны твои доводы, но меня беспокоит кое-что еще.— Что именно?— Это совпадение или причина и следствие?Пайн бросила на нее быстрый взгляд.— Что ты имеешь в виду?— Совпадение ли то, что мертвое тело появилось на следующий день после твоего приезда в город? Или убийство произошло из-за того, что ты вернулась в Андерсонвилль? — Блюм с тревогой посмотрела на Пайн.— Ты хочешь сказать, что мое расследование исчезновения сестры, которое произошло тридцать лет назад, спровоцировало убийство той женщины?— Я лишь говорю, что такая возможность существует. В противном случае это выглядит как очень странное совпадение.Пайн задумчиво покачала головой.— Такое преступление потребовало бы серьезного планирования за очень короткий промежуток времени, в том числе, выбор жертвы и само убийство, — сказала она.— Да, пожалуй, это маловероятно, — с заметным облегчением согласилась Блюм.Пайн снова на нее посмотрела.— Быть может, ты считаешь, что похититель моей сестры и убийца этой женщины — один и тот же человек?— Ну, должна признать, такая мысль у меня возникала.Пайн покачала головой.— Такого просто не может быть.— Значит, ты не думаешь, что это убийство и исчезновение твой сестры связаны?— Прошло тридцать лет. Серийные убийцы никогда не совершают свои преступления так долго. Большинство уходят на покой после сорока или даже раньше.— Большинство, но не все. Некоторые надолго прекращают убивать, чтобы потом снова вернуться к своим жутким делам.— Тридцать лет это необычно долгий перерыв.— Однако его нельзя назвать невозможным.— Давай послушаем, что расскажет Лайнберри, прежде чем устремимся в другом направлении.— Хорошо.Прошло некоторое время.— Как ты себя чувствуешь после возвращения? — спросила Блюм.— Пока отвратительно, — ответила Пайн.Глава 15— Грэм не преувеличивала, когда сказала, что у парня есть деньги, — воскликнула Блюм.— Нечто похожее можно увидеть в Бель-Эйре или Монтесито, штат Калифорния, — ответила Пайн.Владения Лайнберри окружала ограда с воротами, особняк, построенный из камня, был размером с торговый центр, но с куда более изощренным дизайном и дорогими материалами.Пайн подъехала к воротам и опустила стекло. На воротах был видеоэкран, она представилась и показала документы.Массивные ворота открылись, и они въехали в поместье.Возле дома они остановились и вышли из машины. Их встретили двое мужчин в темных костюмах.— Вы вооружены? — спросил один из них.Высокий, сухощавый, лет сорока.— Конечно, я вооружена, — сказала Пайн.— В таком случае вам следует отдать мне оружие, — заявил мужчина.— Этого не будет, — спокойно ответила Пайн.Второй мужчина казался точной копией первого, только на несколько лет старше.— Тогда вы не сможете войти в дом, — сказал он.— Отлично, я готова говорить здесь, — ответила Пайн.— Мистер Лайнберри не выходит наружу, чтобы с кем-то поговорить, — рявкнул первый охранник.— Джерри, Тайлер, они могут войти с пистолетами и всем прочим. Это мой старый друг.Они повернулись и увидели элегантного седого мужчину, стоявшего в открытом дверном проеме. Он был одет в тщательно отутюженные темные брюки, белую рубашку с открытым воротом и туфли из страусовой кожи.Тот, кого звали Джерри, посмотрел на Пайн.— Вы слышали: заходите, — сказал он.Когда он протянул руку, собираясь положить ее на плечо Пайн, чтобы подтолкнуть вперед, она шагнула в сторону.— Не делайте этого, — сказала она.— Думаете, вы особенная? — спросил Джерри.— Нет, но мне не нравится, когда на меня оказывают давление, если в нем нет ни малейшей необходимости, — ответила Пайн.— Иногда просто не остается выбора, — резко возразил он.— Ну, тебе никогда не удастся сделать выбор за меня, Джерри, — сказала Пайн. — А теперь забудь о своих расстроенных чувствах и веди нас. И не беспокойся, я не выпущу из виду твою спину.Джерри покраснел, он явно рассердился, но молча повернулся и зашагал к входной двери. Блюм и Пайн последовали за ним.— Я тебе когда-нибудь говорила, как сильно я восхищаюсь твоим стилем общения? — прошептала Блюм.Лайнберри тепло с ними поздоровался и отпустил Джерри. Затем провел их через изысканно отделанный широкий вестибюль с мраморным полом в большую комнату, обставленную, как роскошный офис, — огромный парный письменный стол с тремя мониторами, удобные кресла, большой телевизор на стене, книжный шкаф из монолитной сосны с позолоченными ребрами, картины старых мастеров на стенах, в углу разместился бар со стульями с высокими спинками.Хозяин жестом пригласил их присесть на кожаный диван и спросил, чего они хотели бы выпить. Обе выбрали кофе. Лайнберри нажал на какие-то кнопки на электронном экране в стене и сел напротив гостей.— Кофе скоро принесут, — сказал он и тепло улыбнулся Пайн. — Я испытал настоящее потрясение, когда вы мне позвонили, Ли Пайн. Я и представить не мог, что снова вас увижу. Я не сомневался, что вы будете высокой. Рост Джулии составлял шесть футов, почти как у меня.— Мне сказали, что вы хорошо знали моих родителей, — начала Пайн.— Да, хотя вашего отца лучше. Мы с Тимом вместе работали на шахте.— Вы работали на шахте? Мне трудно представить вас в каске и с киркой.Лайнберри улыбнулся.— Чтобы добывать бокситы, не нужно спускаться под землю, как в случаях с углем. Это делается прямо на поверхности. Правда, иногда приходится использовать взрывчатку, чтобы добраться до более глубоких залежей. Тим управлял тяжелыми машинами, с помощью которых достают бокситы. Я был менеджером, работал в офисе. Но мы стали друзьями. И ходили в одну и ту же церковь.— Я слышала, вы занимались вложениями капитала. Необычная смена деятельности после добычи бокситов.— Я стал однодневным трейдером[50], чтобы заработать денег, у меня хорошо получалось, и в результате я основал собственный инвестиционный фонд. Теперь «Джексон Лайнберри и компаньоны» управляет миллионами долларов, принадлежащих не только мне, но и другим людям. За последние годы нам сопутствовал серьезный успех, благодаря которому я сумел повысить уровень жизни.— Я думала, парни с такими инвестиционными фондами живут в Нью-Йорке или Калифорнии.— Благодаря существующим ныне технологиям можно работать откуда угодно. И я живу менее чем в часе езды от Атланты и езжу туда в поисках удовольствий, которые дает культура, и ресторанов; к тому же я держу там свой реактивный самолет, хотя, на крайний случай, есть посадочная полоса в поместье.— И какой у вас самолет? — спросила Блюм.— «Бомбардье семь-пятьсот». Он может без посадки долететь отсюда до Москвы.— Вы собираетесь когда-нибудь отправиться в Москву? — спросила Пайн.Лайнберри усмехнулся.— Не вижу для этого ни одной причины, — ответил он. — Я лишь повторяю то, что сказал мне про самолет финансовый директор.Дверь распахнулась, и появилась женщина в форме горничной с подносом в руках. Она поставила кофе, сливки и сахар на столик перед диваном, положила на него ложечки и вышла.Пайн и Блюм предпочитали черный кофе, а Лайнберри не пожалел сливок и сахара. Пока он этим занимался, Пайн его изучала. Он был красив, такими бывают пожилые актеры и фотомодели. Однако что-то в нем показалось Пайн знакомым. Впрочем, она могла видеть его тридцать лет назад.— Ну, так почему же вы вернулись?— Моя сестра Мерси.Его лицо стало серьезным.— Это было ужасно. Ее ведь так и не нашли, верно?— Да, вы правы. Вы знаете, что полиция и ФБР подозревали моего отца?Лайнберри пренебрежительно махнул рукой.— Тим имел к случившемуся не больше отношения, чем я. Он был опустошен. То, что тогда произошло, в конце концов уничтожило его брак. — Лайнберри побледнел. — Прошу меня простить. Мне не следовало этого говорить.— Нет, я собственными глазами видела, что случилось с их браком, — сказала Пайн. — Вы полагаете, они расстались из-за того, что оба чувствовали вину из-за похищения Мерси?Лайнберри сделал глоток кофе, но не поставил чашку на стол.— Я продолжал общаться с вашим отцом, — проговорил он.— Мне совсем недавно стало известно, что мои родители покинули Андерсонвилль посреди ночи. И никто не знал, куда они уехали.— Да, именно так и случилось. Но ваш отец связался со мной через несколько лет после вашего отъезда.— Почему?— Мне кажется, он знал, что я его разыскивал, пытался выяснить дальнейшую судьбу вашей семьи.— Я осталась жить с мамой после того, как они разошлись.— Тим мне говорил, что так будет лучше, к тому же, если откровенно, вы хотели жить с матерью, Ли.— Значит, вам известно, что с ним произошло?— Он застрелился в день вашего рождения. Когда вам исполнилось девятнадцать.— Но как вы узнали такие подробности?Лайнберри колебался несколько секунд.— Именно я нашел его тело.Пайн была настолько ошеломлена, что довольно долго молчала, а Лайнберри не сводил с нее взгляда.— Я думал, вам рассказала ваша мать.— Нет, я этого не знала.— Мы с вашим отцом дружили. Я всегда считал, что жизнь обошлась с ним несправедливо. Мало того, что он потерял дочь, его еще и заподозрили в ее убийстве. Он винил себя за то, что был… пьян в ту ночь.— Как и моя мать.— Ваш отец был человеком со старомодными взглядами. Он считал, что дело мужчины защищать свою семью.— А почему именно вы нашли его тело?— После того как он связался со мной, я решил дать ему работу. Ваш отец был умным человеком. Я знал, что он способен на большее, чем управлять бульдозером. Поэтому предложил ему место в своей компании, и мы договорились встретиться, чтобы уточнить детали. Однако он не пришел. Я ему позвонил, но он не взял трубку. Это происходило еще до сотовых телефонов и электронной почты. Я отправился туда, где он остановился. — Лайнберри смолк и опустил глаза. — И нашел его… мертвым.— В дешевом мотеле в Луизиане.К ее удивлению, Лайнберри покачал головой.— Нет, в его квартире, в Вирджинии, — возразил он. — Он перебрался туда из-за работы. Он что-то продавал, так ваш отец мне говорил.Пайн была так потрясена словами Лайнберри, что встала и принялась расхаживать по комнате, Блюм и Лайнберри с тревогой за ней наблюдали.— Но мама рассказала мне совсем другую историю. — Пайн сжала руки в кулаки, казалось, ей хочется ударить стену. — Она не позволила мне поехать с ней, чтобы попрощаться с отцом. Отправилась одна и организовала кремацию.— Поверьте, Ли, вы бы не хотели видеть отца таким. Мне пришлось проводить предварительное опознание тела, и это… было тяжело. Дробовик…— Я не люблю, когда мне лгут.— Я не сомневаюсь, ваша мать была уверена, что поступает правильно.Пайн села.— Вы видели мою мать, когда она приехала?— Нет. Должно быть, я уже покинул город. — Лайнберри печально покачал головой. — Она так много потеряла, и хотя они разошлись, оставались близкими людьми. Конечно, это означало, что вы лишились отца.— Он иногда приезжал меня навестить, — медленно заговорила Пайн. — Не слишком регулярно и никогда не оставался надолго… но я всегда радовалась его визитам. Мне хотелось видеть его чаще.— Конечно, Ли. Конечно, вы хотели видеть его чаще. Семья — это очень важно.— А у вас есть семья? — спросила Блюм.— Нет, я так и не сделал решительного шага. И не успел оглянуться, как мне исполнилось шестьдесят.— Никогда не поздно сказать: «Я согласен», — заметила Блюм.— Наверное, мне поздно.— Я вернулась сюда для того, чтобы узнать, что случилось с моей сестрой, — сказала Пайн, заставив Лайнберри и Блюм вновь обратить на нее внимание.Лайнберри задумчиво кивнул и поставил на столик чашку с кофе.— Честно говоря, я так и подумал. — Он посмотрел на значок на ее бедре. — Агент ФБР? Пожалуй, будь я психологом, я мог бы сделать определенные выводы по поводу причин, которые привели вас в ряды защитников правопорядка.— Для этого не потребовалось бы получать специальное образование.— Как я могу вам помочь в решении этой задачи?— Вы знали моих родителей. Вы не могли бы назвать имена хотя бы некоторых их друзей в Андерсонвилле?Лайнберри откинулся на спинку кресла.— Могу я спросить, почему вы хотите это знать?— Вы считаете, что мой отец не имел никакого отношения к тому, что случилось с моей сестрой.— Верно.— Но кто-то же ее забрал. Я хочу знать кто.Челюсть Лайнберри отвисла.— Вы… думаете, это сделал кто-то из тех, кто был знаком с вашей семьей? — Лайнберри не сумел скрыть удивления. — Я всегда считал, что виновен кто-то чужой.— Да, похищения, которые совершают чужаки, случаются, но гораздо чаще это делает тот, кто знаком с семьей.— Не могу поверить. Ведь наш городок совсем маленький.— Иногда так бывает: вы считаете, что знаете кого-то, а оказывается, что это совсем не так, — заметила Блюм.— Вы хотите сказать, что у каждого из нас есть темная сторона? — спросил Лайнберри.— И у некоторых людей она оказывается темнее, чем у других, — добавила Блюм.Теперь Лайнберри смотрел на них с некоторой тревогой.— Ну, я был их другом, что сразу делает меня подозреваемым.Пайн покачала головой.— Я не утверждаю, что любой может быть подозреваемым, — сказала она. — Это всего лишь одна из возможных линий расследования. Даже если преступление совершил чужак, кто-то мог находиться рядом с домом или моими родителями в ту ночь и вспомнит того, кто наблюдал за нами, или всплывет информация, которая окажется полезной.— А вы говорили с вашей матерью? Она определенно что-то должна знать.— Нет, я с ней не говорила. И едва ли мне представится такая возможность.— Не могли бы вы объяснить почему?— Скажем так: это ее выбор, а не мой.Лайнберри покачал головой.— Ладно, дело ваше, — сказал он. — Я больше не стану задавать вопросы.— Благодарю, я очень это ценю.— Итак, друзья. Кажется, мне нечего добавить.— Нам нужно все, что вы сможете вспомнить, и только. А дальше я сама.— Оставьте мне номер вашего телефона, и я с вами свяжусь, — обещал Лайнберри.— Спасибо вам, — сказала Пайн.Они уже уходили, когда Лайнберри их остановил.— А что, если правда окажется такой ужасной, что лучше ее не знать?— Не представляю, чтобы так могло быть. В любом случае я должна довести дело до конца.— Не завидую вам.— Если честно, я и сама себе не завидую.Глава 16На следующее утро Пайн вышла из душа и остановилась перед зеркалом в ванной комнате, чтобы высушить волосы. На ее дельтовидных мышцах были татуировки Близнецов и Меркурия. А на обоих предплечьях написаны слова: «Без пощады»[51].Татуировки на предплечьях имели для нее двойной смысл, без особой эзотерики. В ее жизни не было Мерси, потому что сестру отняли. И по сравнению с тем, что случилось с Мерси, ее существование было подобно дуновению ветерка. Поэтому она не могла давать себе послаблений ни при каких условиях. Педаль газа в пол, пленных не брать и не жаловаться, если кто-то надрал тебе задницу.И никакой пощады для меня.Татуировки на дельтовидных мышцах также имели вполне очевидный смысл: Близнецы, бог близнецов. И планета Меркурий, из Зодиакального созвездия Близнецов.Пайн положила обе руки на раковину и посмотрела на свое отражение.Да, наверное, я ношу это на рукаве. И на плечах, наверное, я настолько очевидна. Но мне плевать, что думают люди.Она прикоснулась к подвеске с изображением святого Христофора, которую носила на шее, подарок матери. Последний, как потом оказалось. Несколько раз Пайн собиралась ее выбросить, но что-то ей мешало.Может быть, настанет день, когда амулет принесет мне удачу. Может быть, приведет меня к ней.Пайн, не торопясь, оделась и подумала о том, что ей удалось узнать с тех пор, как она сюда приехала.Не слишком много. Чужак, попавший к ним в спальню из дома, пожалуй, самое большое достижение, но только если ее догадка верна. И сможет ли она когда-нибудь получить абсолютно надежный ответ на этот вопрос?Пайн выглянула из окна на улицу. Она смутно помнила, что родители водили ее и сестру на городское кладбище, где белые могильные указатели уходили в бесконечность. Тогда ей казалось, что мертвые люди повсюду, и это пугало их с Мерси.Она закрыла глаза и прислонилась спиной к стене, прекрасно понимая, что Мерси не может быть жива. В лучшем случае, в самом лучшем, она могла надеяться, что сможет найти ниточку, которая приведет ее к могиле сестры. Но теперь там только кости, как на местном тюремном кладбище, ее сестра-близнец стала скелетом.Я заберу кости. Я отыщу ее останки. Я просто хочу знать… что произошло.Маленькая, такая знакомая рука в ее ладони, лицо, подобное собственному отражению в зеркале, смотрящее на нее. В этом было утешение и умиротворение. Она думала, что так будет всегда. Но Мерси пробыла в ее жизни всего шесть лет. И с тех пор Пайн всегда была одна. Она больше никогда не испытывала утешения и умиротворения. Такая связь, вероятно, возможна только раз в жизни.Может быть, именно по этой причине мне так трудно вступить с кем-то в близкие отношения.Когда она заканчивала одеваться, звякнул ее сотовый телефон — Джексон Лайнберри прислал ей сообщение. Он написал, что вспомнил только двоих друзей ее семьи, которые по-прежнему живут в городе.Майрон и Бритта Прингл. Им было заметно за пятьдесят — почти ровесники родителей Пайн. Она не помнила их имен, но надеялась, что после визита к ним у нее появятся новые воспоминания.Они встретились с Блюм внизу, на застекленной террасе. За кофе и рогаликами Пайн рассказала о сообщении от Лайнберри.— А ты не помнишь этих Принглов? — спросила Блюм.Пайн покачала головой.— По крайней мере, сейчас. — Она помолчала и добавила с горечью: — Складывается впечатление, что я почти ничего не помню, верно? На самом деле это смешно.Блюм поставила чашку и положила ладонь на руку Пайн.— Ты ведь понимаешь, какую травму пережила здесь в возрасте шести лет? — сказала она. — Господи, удивительно, что ты вообще в состоянии функционировать, агент Пайн. Ты должна прекратить так строго себя судить.Пайн не смотрела на Блюм. Что-то сжало ее внутри и не отпускало.— Не могу, Кэрол. Я не заслужила того, чтобы было легко.— А когда тебе легко что-то давалось? Сомневаюсь, что ты родилась в рубашке. Ты чудом выжила, когда была ребенком. Отец покончил с собой в день твоего рождения. Ты не знаешь, где твоя мать. И потеряла сестру-близнеца. К тому же едва ли один из четырех специальных агентов в Бюро женщина. Проклятье, ты сумела устоять, когда шансы на успех были минимальны. И вовсе не благодаря слепой удаче. Ты работала изо всех сил.— Удачно прошла встреча с Джеком? — спросила Грэм, подошедшая к ним с тарелками с яйцами, кукурузной кашей, бисквитами и беконом.Она поставила их перед Пайн и Блюм. Сегодня она надела темные брюки и белую блузку, разноцветная косынка стягивала волосы. Безупречный макияж и внимательные глаза. «Быть может, слишком внимательные», — подумала Пайн.— Хорошая первая встреча, — сказала Пайн, когда Блюм с любопытством посмотрела на кашу.Пайн заметила ее взгляд.— Это здешняя каша, Кэрол. Нечто вроде обычной, но очень много соли и масла.— Ну, как скажешь, — ответила Блюм, сосредоточившись на беконе и яйцах.Грэм не отходила от их столика.— Джек многого добился в жизни, — заметила она.— Вне всякого сомнения, — ответила Пайн, которая ела без всякого аппетита.— Вы не хотите есть? — спросила Грэм.— Меня сейчас больше интересуют ответы, чем еда, — сказала Пайн. — Лайнберри назвал мне имена двух других людей, которые жили здесь в те времена.— И кто же это? — заинтересовалась Грэм.— Майрон и Бритта Прингл.Грэм заметно расстроилась.— Да, конечно, Принглы. Я как-то о них не подумала.— Вы хорошо их знали, когда они здесь жили?— Не особенно. Я о них вообще практически забыла.— Они такие незапоминающиеся?— Нет, дело не в этом. В некотором смысле они были очень даже запоминающимися. В особенности муж, Майрон. Но с тех пор прошло столько лет.Пайн переглянулась с Блюм.— Лайнберри дал мне адрес. Но у него нет их телефона или электронной почты, что показалось мне странным.— Ну, вы можете просто к ним поехать и посмотреть, что получится.— А что вы можете о них рассказать из тех времен, когда они жили здесь?Грэм пододвинула стул и села.— Первое слово, которое приходит в голову: странные. Майрон Прингл был, ну, вроде как, гением. Может быть, теперь сказали бы, что он аутист, но тогда так не говорили.— А чем он занимался?— Тогда он работал на шахте. В конторе.— А жена?— Бритта не такая странная, как Майрон. Их детей, мальчика и девочку я почти не помню. Я старше. По возрасту они были ближе к вам. Бритта мне нравилась, но они редко приезжали в город. Может, она и работала, но, где именно, я уже успела забыть. В те времена большая часть женщин в Андерсонвилле либо сидели дома, либо выходили на неполный день.— Но, если их дети были моего возраста, мы наверняка с ними играли. Я смутно помню каких-то детей, которые иногда к нам приходили.— Ну, нет ничего удивительного в том, что вы плохо помните. Вы тогда были совсем маленькой. Они жили к вам ближе остальных. Последний дом перед вашим, примерно на расстоянии мили.Пайн задумалась, но у нее не осталось никаких воспоминаний о доме семьи Прингл.— Ну, наверное, мы все узнаем, когда их увидим, — сказала Блюм.Они закончили завтрак и через полчаса сели во внедорожник.— Надеешься на большой прорыв с Принглами?— Подобные дела никогда так не решаются, — ответила Пайн. — Но если мне удастся что-то узнать, я не стану возражать.Глава 17— Если бы я собиралась снять фильм ужасов, — сказала Блюм, — это было бы превосходным местом.Они свернули на усыпанную гравием извивающуюся дорогу, и стало заметно темнее — с двух сторон над ней склонялись ветки старых дубов, покрытые исландским лишайником, и создавалось впечатление, что они едут по туннелю. Солнечный свет сюда практически не проникал. Они снова оказались в округе Мейкон, примерно в сорока пяти минутах езды от Андерсонвилля.— Я думаю, Грэм именно по этой причине не знает, что они вернулись, — сказала Пайн. — Довольно далеко от города. И я сомневаюсь, что они вообще бывают в Андерсонвилле.— Ты и в самом деле ничего о них не помнишь?Пайн покачала головой.— Но мы очень скоро получим ответ на этот вопрос.Туннель из дубов закончился, но солнце все еще закрывали другие деревья, окружавшие дом, который они увидели только после того, как сделали последний поворот.— Ну, я не могла даже представить, что мы здесь увидим, — призналась Блюм. — Я думала, он будет похож на дом Ашеров[52].Дом оказался большим, недавно построенным, современного дизайна, с большим количеством металла и стекла.— Нечто похожее мог бы выстроить для себя какой-нибудь магнат в Пало-Альто, — заметила Пайн, сбрасывая скорость и останавливая внедорожник перед домом.Они вышли из машины и осмотрелись по сторонам.— Видишь кого-нибудь? — спросила Блюм.— Нет. И никаких машин, но гараж может находиться за домом.— Чем я могу вам помочь? — услышали они голос.Они оглянулись, пытаясь понять, откуда он доносится.— Чем я могу вам помочь? — повторил тот же голос.Казалось, звук доносился от входной двери.— Должно быть, они установили одну из новых систем безопасности, — сказала Пайн. Они подошли к входной двери, и она подняла свой значок. — Я специальный агент ФБР Этли Пайн. Джек Лайнберри дал мне ваш адрес. Думаю, вы знали моих родителей, Тима и Джулию Пайн.Они не получили никакого ответа, и Пайн посмотрела на Блюм.— Может быть, я сказала что-то не то?Входная дверь открылась, и на пороге появилась привлекательная женщина лет пятидесяти с небольшим, среднего роста, с коротко подстриженными светлыми крашеными волосами, подчеркивавшими изящную шею. Она была стройной и находилась в хорошей физической форме, одета в стильные черные брюки, туфли на низком каблуке, светло-синюю блузку и легкий свитер. Даже издалека они разглядели у нее на пальце крупный бриллиант.— Ли Пайн? Это и правда вы?— Да, я.— Боже мой, я бы вас никогда не узнала.— Вы Бритта Прингл?— Да. Наверное, вы меня не помните, в те годы вы были совсем маленькой.— А это моя помощница Кэрол Блюм.Они пожали друг другу руки.— У вас очень красивый дом, — сказал Блюм. — Я… никак не ожидала увидеть такой здесь…— …в такой глуши? — с усталой улыбкой закончила Бритта. — Никто бы не ожидал. Это дизайн моего мужа. Он из Кремниевой долины. А я девушка с Кейп-Кода[53].Бритта посмотрела на Пайн и улыбнулась.— Теперь я определенно вижу сходство с вашей матерью. И есть немного от Тима, в линии скул.Ее слова несколько удивили Пайн. Когда она беседовала с потенциальными свидетелями, у нее всегда имелся наготове список вопросов и протоколы, и она неизменно их придерживалась, при необходимости проявляя гибкость, — тут все зависело от того, как складывался разговор. Но сейчас ей пришлось напомнить себе, что это совсем не похоже на обычное расследование.Речь идет о моей семье. И прежде всего обо мне.— Да, конечно, — коротко ответила она.— Но, что вас сюда привело? Вы сказали, что являетесь агентом ФБР?— Так и есть. Я в Бюро уже более десяти лет.— Как быстро бежит время.— Я здесь из-за моей сестры.Бритта заметно расслабилась.— Вашей сестры? — Она перевела взгляд с Блюм на Пайн. — Ее сумели… отыскать?И вновь Пайн показалось, будто она получила удар в живот, усиливший ее личную связь с расследованием. Она вдруг обнаружила, что какая-то ее часть предпочла бы сосредоточиться на убийстве неизвестной молодой женщины. Она могла заниматься этим делом профессионально и отстраненно, не внося в работу ничего от себя.— Нет, и я приехала сюда именно по этой причине, — ответила Пайн. — Я пытаюсь выяснить, что тогда произошло.Бритта сложила руки на груди.— После стольких лет? Почему бы и нет? Наверное, я бы поступила так же, если бы речь шла о моей сестре. — Казалось, она одернула себя. — О, пожалуйста, заходите.Она распахнула входную дверь и жестом предложила им войти.Вестибюль состоял из трех уровней. Пайн окинула взглядом внутреннее убранство, стекло и металл. Несмотря на деревья вокруг дома, здесь было полно света. Пространство пола оставалось открытым, и, несмотря на многочисленные светильники и сделанную на заказ мебель, отсюда открывался великолепный вид на гостиную. Толстые разноцветные ковры разбивали крупные плитки пола с узорами в виде отпечатков ископаемых животных.— Ого, — только и сказала Блюм.— Да, это обычная реакция, — заметила Бритта. — Но вы упомянули Джека Лайнберри. Если вы побывали у него в поместье, то видели, что там все в три раза больше и полно самых современных гаджетов.— Да, мы были у него, — сказала Блюм, — и его дом это нечто. Обе ваши семьи добились многого.— Ну, наш успех связан с успехом Джека.— В каком смысле?— Хотите кофе?— Да, конечно.Бритта отвела их на территорию кухни, откуда открывался вид на противоположную часть поместья с большим бассейном и гостевым домиком, который по стилю совсем не соответствовал основной резиденции. Он был облицован деревом и выкрашен в серый цвет, с высокими башенками, крыльцом из штакетника и площадкой с перильцами на крыше. Здесь также находился гараж на шесть машин с вымощенной плиткой площадкой перед ним и зона барбекю с встроенным грилем и самыми разными приспособлениями из нержавеющей стали.Пайн подумала, что для «Архитектурного дайджеста» визит сюда стал бы счастливым днем.Как только они вошли в комнату, появилась латиноамериканка, одетая в форму горничной, со шваброй и ведром в руках. Увидев трех женщин, она удивилась.— О, Калинда, извини, к нам неожиданно пришли гости. Ты можешь пока поработать в другой части дома? Благодарю.Калинда, которой было за пятьдесят, худая, с седыми волосами, молча кивнула и поспешно вышла из комнаты. Бритта посмотрела ей вслед.— Это была идея Майрона, — сказала Бритта. — Нанять ее. Я говорила ему, что справлюсь с домом сама.— Но здесь такие большие площади, — заметила Блюм. — Помощь вам наверняка не помешает.— Вы правы, — согласилась Бритта. — И я знаю, что Калинда отправляет деньги домой, в Гватемалу. Возможно, она здесь нелегально, но эти люди заслуживают право на жизнь. И она работает очень старательно.Бритта налила в кофейный автомат воду и указала в сторону гостевого домика.— А это мой вклад, — сказала она. — Я провожу там довольно много времени. Большой дом слишком холодный и антисептический на мой вкус.Она принесла кофе на стол, выходивший на задний двор, и все сели.— Итак, Джек Лайнберри, — напомнила Пайн.— Да, — кивнула Бритта. — Ну, наверное, он вам говорил, что владеет весьма успешной инвестиционной компанией. Он опирается на компьютеризированную торговлю, быструю покупку и продажу акций и других вложений. Я не стану делать вид, что понимаю, как это работает, но, если коротко, успех основан на скорости — более высокой, чем способны выдать индивидуальные трейдеры. А Майрон компьютерный специалист мирового класса. Он объединил алгоритмы и коммерческие программы, чтобы усилить инвестиционный бизнес Джека. Нечто похожее он сделал в своем офисе в шахте по добыче бокситов, хотя в те времена алгоритмы не имели такого огромного значения, как сейчас. Именно так Джек и Майрон познакомились.— Ну, очевидно, у них неплохо получилось, — заметила Блюм.— А где ваш муж? — спросила Пайн.— Майрон настоящая сова. Ночью он почти не спит, ложится утром, встает только к середине дня и требует зав-трак. — Она немного печально улыбнулась, как показалось Пайн. — Наверное, гениям следует позволять маленькие особенности поведения, — добавила Бритта.— Да, конечно, — сказала Блюм.— Итак, как я могу вам помочь?— Я удивлена, что Лайнберри не рассказал вам о нашей встрече, — сказала Пайн. — Ваш адрес я получила от него. Но он не дал мне ни вашего номера телефона, ни адреса электронной почты.— Ну, он просто не мог, — ответила Бритта. — У нас их нет.— У вас нет ни того, ни другого? — удивленно переспросила Пайн.— Майрон отказался от телефона и электронной почты, — устало сказала Бритта. — Он считает, что это опасно. Слишком многие могут использовать их против нас. Ну, вы знаете, чтобы шпионить.— Еще одна особенность гения?Бритта улыбнулась в чашку с кофе.— Да, их у него немало.Пайн сделала глоток кофе и наклонилась вперед, поставив локти на стол.— По разным причинам я решила, что пришло время продвинуться вперед в расследовании исчезновения моей сестры.— Хорошо, — сказала Бритта — теперь ее лицо выражало полное внимание.— Я долгое время считала, что человек, похитивший Мерси, забрался в нашу спальню через окно.— Через окно? Я не знала.— Очевидно, полиция мне не поверила, ведь я получила травму головы, — продолжала Пайн.— Она едва вас не убила. Бедняжка. Вы долго пролежали в больнице. И Джулия ужасно за вас беспокоилась.— Она уже потеряла одну дочь и боялась лишиться второй, — сказала Пайн, наблюдая за реакцией Бритты.— Да, наверное, это одна из причин.— Вот только я уже не так уверена, что похититель проник в нашу спальню через окно.Бритта ахнула.— Я… не понимаю, — пробормотала она.— Теперь я считаю, что он попал к нам в комнату через дверь, из чего следует, что сначала он прошел по дому.— Но ваши родители? Разве они бы…— Мои родители… в то время были недееспособны. Я думала, вы знали.— Прошло столько лет, Ли. У меня хорошая память, но не настолько.— Конечно, я сожалею.— Но неужели ваши родители… находились в таком состоянии, что незнакомец сумел пройти мимо них?— А что, если они его знали?— Теперь я поняла. Именно по этой причине вы вернулись? Вы полагаете, что кто-то из друзей ваших родителей?..— Я агент ФБР, и то, что я полагаю, не имеет значения. Важны факты. Я должна рассмотреть все аспекты, а прежде никто не расследовал версию, что человек, похитивший Мерси и едва не убивший меня, знал нашу семью.— Ну, надеюсь, вы не обвиняете нас. Я хочу сказать…— Нет, Бритта, вовсе нет. Вы дружили с моими родителями, и у вас отсутствовал мотив для подобных действий. Пожалуйста, поймите, я лишь нащупываю новые пути расследования.Казалось, слова Пайн успокоили Бритту. Она кивнула, и ее лицо смягчилось.— Конечно, невозможно даже представить, через что вам пришлось пройти, Ли. Как я могу вам помочь?— Расскажите все, что вы помните о тех событиях.Бритта сделала глоток кофе.— Андерсонвилль был в те времена маленьким городком, впрочем, с тех пор мало что изменилось, — начала она. — Все всех знали.— Что сделает мою задачу проще… или сложнее.— Многие отсюда уехали за последние тридцать лет. Или умерли.— И это самая сложная часть.Бритта поджала губы и упрямо покачала головой.— Я не верю, что кто-то из местных жителей, в особенности, тех, кто знал ваших родителей, совершил такой ужасный поступок. Какой у них мог быть мотив?— Некоторые люди не нуждаются в мотиве.— Агент Пайн имеет в виду серийных убийц, миссис Прингл, — вмешалась Блюм. — Ими овладевают навязчивые идеи, они совершают преступления и не могут остановиться.— Значит, вы считаете, что это сделал серийный убийца? — спросила Бритта.— Такое возможно, — кивнула Блюм.— Но у нас никогда не случалось ничего похожего.— Это похищение могло стать началом его карьеры. Или концом.— Ну я просто не представляю, как такое могло быть, — не сдавалась Бритта. — Зачем серийному убийце сюда приезжать?— К несчастью, такое случается, — сказала Пайн. — Что вы помните о том времени? Меня интересует все, что сохранилось в вашей памяти.— Джулия позвонила мне в панике. Тогда у нас был телефон, и мы жили ближе других. Она с ума сходила от страха. Мерси исчезла. Ваш отец вместе с полицией ее искал. Вы получили серьезную травму, и вас отвезли в больницу. Ваша мама поехала с вами, потом ей пришлось вернуться домой, чтобы собрать необходимые вещи. Затем мы вместе снова отправились в больницу. Я не знаю, известно ли вам, что ваша мать не покидала ее до тех пор, пока вас не выписали. Отец вас навещал, но Джулия не отходила от вашей постели.— Я не знала об этом, пока не приехала сюда. Мне рассказала Агнес Ридли.— Господи, имена из прошлого. Я не видела и не разговаривала с Агнес с тех пор, как мы отсюда уехали.— А что еще вы помните? Что говорили мои родители?Бритта сделала большой глоток кофе, размышляя над ее вопросом.— Я помню, что ваша мама не могла найти куклу Мерси. Я не понимала, почему она ее ищет в такой момент. Но люди, наверное, совершают странные поступки, когда происходит кризис.— А ваш муж участвовал вместе с моим отцом в поисках Мерси?— Нет, Майрон рано утром уехал в офис. Когда ваша мать мне позвонила, у меня не было машины и половину пути до вашего дома я пробежала.— Но тогда как вы добрались до больницы?— Нас отвез офицер полиции.— А вы не замечали в городе каких-то незнакомцев? Может быть, кто-то отличался от остальных жителей?Бритта покачала головой.— Ли, мы не слишком часто ездили в город. Как и ваша семья. В те времена все едва сводили концы с концами. Майрон еще не нашел своего призвания с компьютерами. Мы жили от зарплаты до зарплаты, так же, как ваши мать и отец. Но вы, девочки, никогда ни в чем не нуждались. Никогда не голодали.— Насколько я поняла, у вас есть дети? — спросила Блюм.— Были дети. Джоуи и Мэри. — Бритта посмотрела на Пайн. — Они играли с вами и Мерси.— Были дети? — уточнила Пайн.— Печально, но оба мертвы.— Что с ними случилось? Насколько я помню, они были моего возраста.— Сын погиб в результате несчастного случая. А дочь из-за злоупотребления запрещенными веществами. — Бритта опустила взгляд.— Я приношу свои искренние соболезнования.— Вы бы хотели взглянуть на их фотографии?Пайн бросила взгляд на Блюм.— Да, конечно.Бритта взяла с полки фотографию в рамке.— Их снимали примерно три года назад, — сказала она.Пайн и Блюм посмотрели на фотографию Мэри, красивой молодой женщины с длинными светлыми волосами и шаловливой улыбкой. Рядом с ней стоял Джо, высокий мужчина, обнимавший сестру за талию.— Они были очень близки. И умерли в течение одного месяца.— Господи, — сказала Блюм. — Как ужасно.— Да. — Бритта поставила фотографию на стол.Пайн откашлялась и немного помедлила.— Лорен Грэм сказала мне, что отец подрался в тот день с каким-то зевакой возле нашего дома. Но кто-то их разнял. Вы не знаете кто?— Этот «кто-то» я.Они посмотрели в сторону двери, на пороге которой появился мужчина за пятьдесят, ростом примерно в шесть футов и пять дюймов — длинные темные волосы с проседью, широко расставленные карие глаза и длинные конечности, одет в свободные брюки и мятую футболку. Мужчина пришел босиком.— Я Майрон Прингл, — сказал он.Глава 18Удивленная Бритта встала и посмотрела на часы.— Майрон, почему ты не спишь?— Я устал спать, — сказал он, не сводя с Пайн глаз.— Это… — начала Бритта.— Да, я знаю. Ли Пайн, — сказал Майрон. — Уцелевшая дочь Тима и Джулии.Пайн и Блюм переглянулись, услышав его странную фразу.— Майрон, пожалуйста, очень прошу, — сердито сказала Бритта.Пайн встала и протянула руку.— Здравствуйте, мистер Прингл.Он неохотно ее пожал.— Это моя помощница, Кэрол Блюм.Майрон даже не посмотрел в ее сторону.— Вы вернулись, чтобы расследовать исчезновение вашей сестры? — спросил он.— Да, — ответила Пайн.— У вас мало шансов.— Майрон, — неодобрительно сказала его жена.Не обращая на нее внимания, он открыл холодильник, достал упаковку с молоком и принялся пить прямо из нее.— Я говорю о голой статистике, — объяснил он, вытерев рот тыльной стороной ладони. — Вы можете добиться успеха, но в данном случае числа против вас.— Благодарю, но я и сама это понимаю.Он поставил молоко на место, закрыл холодильник и прислонился к гранитной кухонной стойке.— Значит, вы остановили драку? — спросила Пайн.Майрон кивнул.— Ваш отец был пьян, — сказал он.— Майрон, пожалуйста, — взмолилась Бритта.По ее усталому голосу Пайн поняла, что женщина постоянно повторяет эти слова.— Но ведь так и было, — пожал плечами Майрон. — Одна дочь исчезла, вторая серьезно пострадала. Я бы и сам напился, — попытался смягчить свои слова Майрон.— Кто начал драку?— Мужчина по имени Барри Винсент.— И почему она началась?— Винсент обвинил вашего отца в том, что он на вас напал и имеет отношение к похищению вашей сестры.— Полагаю, не он один так думал.— Ваш отец никогда бы так не поступил, — решительно заявила Бритта.Пайн посмотрела на Майрона.— А что думаете вы? — поинтересовалась она.— Я думаю, что люди способны на все, — ответил он. — Однако я видел, как ваш отец вел себя с вами и вашей сестрой. Он вас обожал. Вы были его радостью и гордостью. Он очень напряженно работал и обеспечивал всю семью. Больше у него ничего не было. Я не могу представить, чтобы такой человек мог все разрушить.— Но в ту ночь он пил и курил травку, — напомнила ему Пайн.— Да, он пил и много курил траву, — подтвердил Майрон. — Я знаю, ведь мы не раз делали это вместе. Но в таких случаях он не становился агрессивным. Он просто засыпал.— Что и привело к тому, что он проспал ту ночь, — заметила Блюм.— Значит, тогда вас с ним не было? — спросила Пайн.Майрон не ответил, и Пайн посмотрела на Бритту.— Полагаю, в тот вечер нас не было дома, Ли, — ответила Бритта. — Следующий день я помню так, словно все произошло вчера. Но предыдущий вечер и ночь — нет. Я уверена, что мы куда-то уезжали.Пайн снова посмотрела на Майрона.— Вы можете что-нибудь добавить? Как мне кажется, у вас хорошая память, — сказала она.— Добавить нечего, — ответил Майрон. — Каким будет ваш следующий ход? Вы поговорите с теми, кто знал вашу семью и все еще здесь живет?— Да, — сказала Пайн. — В том числе, с Джеком Лайнберри. Насколько я поняла, вы с ним весьма успешно сотрудничаете.— Джек действительно зарабатывает много денег, но и у нас получается неплохо, — сказал Майрон. — Я специалист по компьютерам. А он занимается продажами и переговорами. Тут он на высоте. И всегда был таким. Даже в те времена, когда мы занимались добычей бокситов.— Значит, компьютерные алгоритмы? — спросила Пайн.— Точнее, автоматизированные программы торговли. Часть предназначалась лишь для того, чтобы эффективно перемещать крупные блоки инвестиций и снизить расходы. Ну а другая состоит в том, чтобы инвестировать через компьютерные программы и таким образом увеличить прибыль. Они называют это алгоритмической торговлей. Сложные математические формулы и сети сверхбыстрых компьютеров, позволяющих реализовать подобные стратегии. Если удается проследить правильные тенденции в движении финансовых рынков, даже малейшую рябь, можно получить серьезные деньги. Вот почему бо́льшая часть финансовых рынков автоматизирована. На самом деле это гонка на износ, если немного подумать. У нее повышенная рыночная ликвидность, но она также внесла свой вклад в «флеш-креш»[54] две тысячи десятого года. У компьютеров нет эмоций, поэтому, когда рынок падает, они позволяют нам вернуться назад быстрее, чем получается у людей. И все же это мошенническая система.— Вы хотите сказать, что мелкие игроки проигрывают?Он посмотрел на нее, и его густые брови дернулись.— На финансовых рынках мелкие игроки всегда проигрывают. Именно так устроена система, ведь ее создали крупные игроки. И они предпочитают держать золото подальше от толпы, иными словами, от всех остальных.— Вам приходится постоянно менять алгоритм?— Несомненно. Трофеи никогда не достаются тем, что почивает на лаврах. Они попадают к сверхбдительным. А так как практически у всех есть похожие алгоритмы, конкуренция очень высока. Всякий, кто знает, как программировать на языке «Питон», к примеру, может заниматься алгоритмической торговлей. Так что мне и моей команде приходится работать не покладая рук. Но именно по этой причине Бритта и я можем позволить себе такой дом. Специалисты моего уровня пользуются огромным спросом. И только из-за того, что люди становятся жадными и предпочитают использовать технологии против других людей.— Но вы же тоже человек.— Верно, однако, к примеру, пару лет назад «Голдман Сакс груп»[55] уволил около шестисот трейдеров и заменил их двумя сотнями компьютерных инженеров, в задачу которых входило сопровождать работу автоматических торгующих программ. Многие другие компании последовали их примеру. И речь не только о финансовом секторе, почти все сектора автоматизируются. Я вижу, что в будущем у людей появится много свободного времени. Вот только у них не будет денег, чтобы что-то делать. Миллиардеры Кремниевой долины знают, что это время приближается. Поэтому многие из них призывают к гарантированному доходу для каждого. Но они поступают так вовсе не из-за благотворительности, во всяком случае, большинство.— А почему тогда? — спросила Блюм.— Им необходимы люди, способные покупать дрянь, которую они производят, — ответил Майрон. — И что еще важнее, они не хотят, чтобы толпа перебралась через стены их поместий и всех прикончила.— Ну ладно, Майрон, я сомневаюсь, что до этого дойдет, — пыталась увещевать его Бритта.— Тогда ты окажешься неправа.— Вы работаете здесь или в офисе? — спросила Блюм.— Мой офис находится здесь.— А мы можем на него взглянуть? — поинтересовалась Пайн.— Зачем? Он не имеет никакого отношения к тому, что произошло тридцать лет назад.— Тут ничего нельзя знать заранее.— Я никого туда не пускаю, для меня это правило.— У всякого правила есть исключения. И в той среде, где вы проводите бо́льшую часть времени, с вами может случиться то, что невероятно в любом другом месте. Я была бы вам чрезвычайно признательна, если бы вы сделали для нас исключение. Может быть, ради прежних времен?Майрон заметно смутился, посмотрел на Бритту, потом пожал плечами, повернулся и вышел из комнаты.Бритта слегка задержалась, и Майрон повел Пайн и Блюм по гладкому коридору к уходившей вверх винтовой лестнице, сделанной из зебрано, с перилами из нержавеющей стали и прочной гладкой проволокой, натянутой между пролетами.Они подошли к двери второго этажа с включенной системой безопасности, над которой горел красный огонек.— Перед тем как войти, вам необходимо выключить телефоны, — предупредил Майрон.Пайн и Блюм недоуменно переглянулись, но обе выполнили его требование.Майрон наклонился к порталу и приложил к нему глаз.— Сканнер сетчатки глаза, — пояснил он, когда массивная дверь отъехала в сторону.— Вижу, — сказала Пайн.— И никакого каламбура, — язвительно добавила Блюм.Они оказались в помещении площадью не менее тысячи квадратных футов, имеющем форму прямоугольника. Окна отсутствовали. Пол под ногами был мягким и пружинистым.— Добро пожаловать в мир финансовых киборгов с легкой добавкой цифровой алхимии, — сухо сказал Майрон.Пайн прикоснулась к стене, и ей показалось, что она сделана из бетона. Когда она спросила об этом у Майрона, он подтвердил ее догадку и добавил:— Со слоем меди внизу, чтобы блокировать любые электрические сигналы.— Шпионы здесь, в округе Мейкон, штат Джорджия? — удивленно спросила Пайн.— Шпионы повсюду, — решительно ответил Майрон и показал на потолок. — Спутники опоясывают землю.Пайн обратила внимание на знак на одной из стен — странный набор цифр: 1, 3, 5, 7, 9, 7, 9, 5, 3.Он увидел, куда она смотрит, и улыбнулся.— Я люблю нечетные числа, но до определенного предела.— Ясно.На письменном столе размером с хороший обеденный стол выстроились в ряд огромные мониторы, но все оставались темными.Майрон показал белую пластиковую карту.— Система в комнате определяет число людей, которые здесь находятся, — сказал он. — Если у каждого нет такого значка с требуемым допуском, система знает, что сюда вошли люди, которые не имеют на это права, и все экраны остаются черными.— Разведывательные агентства имеют такую же систему безопасности, — сказала Пайн.— Я знаю. Именно у них мы позаимствовали протоколы.— Так вы сидите здесь и работаете над… алгоритмами? — спросила Блюм.— Не только. Я также слежу за безопасной передачей данных, проверяю различные процедуры. Но да, улучшаю, придумываю новые платформы — на это я трачу много времени. Тяжелая работа, требующая больших временных затрат. Кодирование — непростой процесс. Необходимо устранять ошибки. Хакеры атакуют круглые сутки семь дней в неделю. Русские, китайцы, группы из Индии и с Ближнего Востока, четырнадцатилетки с «Маками», мечтающие взорвать финансовый мир, проклятье, да все подряд.— Но, если это место запечатано от проникновения электронных шпионов, как вы выходите в интернет? — спросила Пайн.— Закрытая информация. Но я могу вам сказать, что это комплекс защищенных линий, отдельно созданная инфраструктура, основанная на облаке, которая недоступна широкой публике или кому-либо еще.— А на Лайнберри такую работу делаете только вы?— Нет, у нас имеется целый департамент, разбросанный по всему миру, но я его глава. Я управляю всеми остальными, и с течением времени группа выросла в геометрической прогрессии. Наши информационные технологии являются самым ценным ресурсом. Без них мы всего лишь старые пердуны, играющие в «Монополию». Мы поддерживаем круглосуточную связь через безопасные, закодированные на входе и выходе сообщения, на которые я сейчас ссылался.— Ваша жена говорила, что вы не пользуетесь телефонами и электронной почтой.— В нашем доме нет Алексы[56], «Гугла» или других шпионов. Я не пользуюсь кредитными картами. И никогда не брожу по интернету. Смешно. Большинство людей настоящие сосунки. Они отказываются от конфиденциальности ради удобств.— Пожалуй, так и есть, — согласилась Пайн. — Но это работает.— О да, работает для другой стороны. Они знают о вас все, даже больше, чем вам самим о себе известно. Как вы думаете, почему «Фейсбук» и «Гугл» обладают такой огромной ценностью? Причина вовсе не в фотографиях котиков, которые вы отправляете друзьям, или возможности найти ответ на любой вопрос. И не в создании «сообществ», — насмешливо добавил он. — Даже не в продаже рекламы, хотя именно так некоторые зарабатывают деньги. Дело в сборе информации о каждом из нас. Это величайшая афера всех времен. И даже сейчас, когда мы знаем правду, никто не перестает пользоваться интернетом. Это подобно наркомании. Помните, как несколько лет назад люди неизменно закуривали сигарету, что бы они ни делали: вели машину, ели или выпивали. А теперь чем все занимаются? Проверяют свои смартфоны. Молодые, среднего возраста и старые. От колыбели до могилы. Мир подсел на смартфоны. Большой Брат пожирает терабайты информации каждую миллисекунду. И им не нужно платить ни единого цента.— Какая страшная мысль, — заметила Блюм.— Очевидно, недостаточно страшная — ведь она не способна убедить людей этого не делать, — продолжал Майрон. — Проклятье, уже слишком поздно. Мир попал в рабство. Обратной дороги нет. Слишком большие деньги можно заработать и получить слишком серьезное влияние.— Насколько я понимаю, микрофон и камера компьютера постоянно включены, — сказала Пайн. — Они могут смотреть и слушать даже в тех случаях, когда мы об этом не подозреваем. — Она посмотрела на стоявшие на столе мониторы.— Да, могут. Рядом с компьютером или телефоном не стоит обсуждать с другом питание вашей собаки. Пройдет совсем немного времени, и реклама собачьего корма появится у вас в телефоне. Интересно как?— Вы же сами сказали, Большой Брат жив и здравствует, — напомнила ему Блюм.— Вот почему мое оборудование модифицировано. Никаких микрофонов и камер. Никаких крыс на корабле.— Именно по этой причине вы попросили нас выключить телефоны, — догадалась Пайн.— Теперь вы начинаете понимать, — с довольным видом кивнул Майрон.Блюм указала на официального вида сертификат в рамке, который стоял на столе.— Это патент? Я уже такие видела.Майрон улыбнулся.— Верно. Нельзя запатентовать алгоритм, как невозможно запатентовать идею. Но можно запатентовать реализацию алгоритма — к примеру, программное обеспечение. Я так и сделал и заработал неплохие деньги.— Но разве ваше изобретение не должно принадлежать компании Джека Лайнберри? — спросила Пайн. — Ведь вы на него работаете. Почему компания не подала заявку на патент?— В нашей стране только люди могут подавать на патент, хотя компании, конечно, владеют правами на его использование. А теперь я отвечу на ваш вопрос: я создал свое изобретение в свободное время. И у босса не возникло никаких проблем. Я не продаю лицензий его конкурентам, поскольку оно не относится к инвестициям, а предназначено для совершенно другой индустрии. Хорошее шестизначное число в качестве платы.Блюм наклонилась, чтобы более внимательно прочитать патент.— Значит, ваше имя присутствует в списке держателей патентов. Алгоритм получил название… «Звездная пыль»? — спросила она.Улыбка Майрона стала еще шире.— Раньше я регулярно ездил в Вегас. Нет, я не считаю карты, но у меня есть собственная система. И я часто ходил в старое казино «Звездная пыль», когда его еще не закрыли. И очень неплохо там играл. Заработал много денег. А когда появилась возможность получить патент, я подумал, что будет забавно, ну, вы понимаете, воспользоваться названием казино. Еще один куш — так и получилось.Он уселся в эргономическое кресло и повернулся к Пайн.— Ну а теперь скажите, что на самом деле привело вас в город?— Я уже рассказала вам о причинах моего приезда сюда.Он так долго на нее смотрел, что пауза стала неловкой.— Я не уверен, что верю вам.— Майрон, вы можете мне рассказать, где были в ту ночь, когда похитили мою сестру?— Разве вы уже не спрашивали меня об этом внизу?— Спрашивала, но вы не ответили.— Я сказал, что мне нечего добавить.— Но это не ответ. И это можно по-разному трактовать.— Я забыл, что вы больше не шестилетняя девочка, а опытный следователь, — насмешливо сказал Майрон.— И это может повлиять на ваш ответ?Майрон рассеянно постучал пальцами по ручке кресла.— Не знаю, — ответил он.— Вы можете сказать мне хоть что-нибудь?— Я не верю, что кто-то, знавший ваших родителей, мог это сделать.— Я также не хочу в это верить. Но сейчас я собираю факты.— Не думаю, что мне есть чем с вами поделиться. Во всяком случае, сейчас.Пайн протянула ему визитную карточку.— Здесь номер моего сотового телефона, — сказала она. — Когда у вас появятся новые мысли, позвоните мне.— У меня нет телефона, — напомнил Майрон.— В «Темнице» есть телефон-автомат. Мы остановились в «Коттедже». Если нас не будет на месте, оставьте нам сообщение.— Я не слишком часто выезжаю в город. Мне там нечего делать.Пайн некоторое время оценивающе на него смотрела. Не вызывало сомнений, что он рассказал ей не все, что знал. Но ее это не удивило. Во время первой беседы очень редко удавалось получить ответы на все вопросы. Иногда это происходило ненамеренно, или человек просто чего-то не помнил. Но интуиция подсказывала ей, что в данном случае все иначе. Майрон Прингл прекрасно осознавал, что делает.— Ну, в таком случае, — сказала Пайн, — я буду возвращаться к вам до тех пор, пока не получу желаемое.— Вы не можете заставить меня говорить с вами.— Верно, но я могу быть настоящей занозой в заднице.— То есть вы намерены меня изводить?— Я намерена узнать правду. Если у вас есть какие-то возражения, тогда у нас с вами возникают противоречия. Мы еще встретимся, Майрон.Она повернулась и направилась к выходу, Блюм сразу последовала за ней, оставив Майрона Прингла мрачно смотреть им вслед.Глава 19Макс Уоллис зашел примерно через час после их возвращения в «Коттедж», и Пайн с Блюм отвели его в зал для завтраков, где все трое сели за столик. Он положил перед собой блокнот на трех кольцах. Его костюм и рубашка сильно помялись, а синяки под глазами свидетельствовали о том, что он мало спал.— Мы установили личность жертвы, — зевая, сказал он.— Кто она? — спросила Пайн.Уоллис открыл блокнот.— Ханна Ребане. Ваши инстинкты вас не подвели. Она действительно из Восточной Европы, из Эстонии.— Какова ее история?— У нее длинный послужной список, наркотики, приставания к мужчинам, мелкие кражи. Но ничего серьезного. Она практически не имеет тюремных сроков, только штрафы и общественные работы. Вероятно, одно вело к другому. Чтобы платить за наркотики, ей пришлось заняться проституцией. Старая история.— Или кто-то подсадил ее на наркотики и заставил на себя работать. Такова новая «старая история».— Но как она сюда попала? — спросила Блюм. — Она и здесь собиралась заниматься проституцией?Уоллис посмотрел в свои записи.— Нет, я так не думаю, — ответил он. — Ее кто-нибудь заметил бы. Прежние связи остались в Атланте и Шарлотте, а также в Эшвилле. Я проверил все последние адреса.— Значит, в какой-то момент она отправилась на юг, — сказала Пайн. — Интересно почему? Или выбор сделала не она.— То есть вы хотите сказать, что убийца подобрал ее в одном из этих городов и привез сюда?Пайн кивнула.— И, если все произошло именно так, — сказала она, — значит, он должен был где-то ее держать, живую или мертвую, до того как мы нашли тело. Что-нибудь еще?Уоллис передал блокнот Блюм.— Фотографии для вашей подруги — пусть она на них посмотрит и поставит крестик под теми, кого она видела в ресторане в тот вечер.— Договорились, — сказала Блюм.Уоллис повернулся к Пайн.— А как проходит ваше «другое» расследование? — спросил он.— Медленно. Чего и следовало ожидать после стольких лет.— Если вам потребуется от меня какая-то помощь, вам нужно только попросить.— Я очень это ценю.— Как только я узнаю последний известный адрес Ребане, я дам вам знать. Вы хотите быть в курсе?— Да, конечно.Когда он ушел, Пайн рассеянно посмотрела в окно.— Могу я выпытать твои драгоценные мысли? Но предупреждаю: денег у меня немного, живу на зарплату, — сказала Блюм.— Я не уверена, что они того стоят.— А ты попытайся.— Агнес Ридли, Лорен Грэм, Дейв Бартлс, Джек Лайнберри и Принглы, — начала Пайн. — Все они жили здесь тридцать лет назад. Мы поговорили с каждым. И нам удалось кое-что узнать, и это может оказаться полезным, но впереди еще очень длинный путь.— Ну, прошло слишком мало времени. Мы только начали. И у тебя уже было озарение, связанное с отражением в зеркале. А еще ты узнала от Джека Лайнберри новые подробности смерти твоего отца.— Все так, — с горечью ответила Пайн. — Если Лайнберри говорит правду, а у меня нет оснований ему не верить, моя мать мне солгала.— На то могло быть множество причин, агент Пайн. Я думаю, большинство матерей не станут врать своим детям без очень серьезных причин.— Я бы хотела у нее спросить про эту причину.— Ты действительно понятия не имеешь, где она сейчас?Пайн покачала головой.— Я даже не знаю, жива ли она.— Если бы с ней что-то случилось, тебе бы обязательно сообщили.— Вовсе нет, если она никому про меня не рассказывала.Блюм взволнованно посмотрела на своего босса.— Ридли сказала, что лучше не будить спящую собаку. Когда я увидела выражение твоего лица, у меня возникло ощущение, что ее слова тебя встревожили.Пайн кивнула.— Возможно, даже в большей степени, чем я готова признать, — ответила она. — В особенности после моего «озарения».— А ты не хочешь поговорить о том, что тебя беспокоит?Пайн наклонилась вперед, сложив на столе руки и опустив глаза.— Если мой отец…— …имел какое-то отношение к тому, что произошло, ты хочешь сказать? — закончила за нее Блюм. — Ведь теперь ты думаешь, что похититель вошел в вашу спальню из дома?Пайн кивнула, но не подняла глаз.— Ты либо хочешь выяснить, что произошло, либо — нет, — сказала она. — И если нет, мы можем просто вернуться домой. Но как же тогда твое желание двигаться вперед? Станешь ли ты всюду видеть Дэниела Тора?— Я не знаю, а это уже достаточная причина, чтобы продолжать поиски правды. — Пайн посмотрела на блокнот. — Почему бы тебе не взять его к себе в номер, чтобы просмотреть?— А ты чем займешься?— Я хочу еще разок пройтись по своим воспоминаниям.* * *Пайн чувствовала, что температура воздуха упала, и поднялся ветер, и поняла, что вот-вот начнется дождь. Она надела непромокаемую куртку с капюшоном, и суровая погода ее не пугала. Она шагала по главной улице Андерсонвилля под быстро темнеющим небом.Когда начал накрапывать дождь, Пайн дошла до места, в которое направлялась.Линия воспоминаний, о которой она упоминала, была совсем недавней.Она остановилась рядом с местом, куда убийца положил тело Ханны Ребане, посмотрела на разбитый уличный фонарь и вымощенный участок улицы. Желтую ленту, натянутую полицией, трепал ветер. Экран унесли, полицейские, охранявшие место преступления, ушли. Вероятно, им не хватало людей, чтобы держать здесь кого-то. Очевидно, они один раз все осмотрели и посчитали, что этого достаточно.Людей обманывают, показывая по ТВ, как работает полицейский департамент во время расследования убийства, и все думают, будто это происходит как в сериалах. Прохладные офисы, полно разнообразных приспособлений для экспертизы, безграничные ресурсы, толковые специалисты, прекрасно знающие свое дело, женщины в обтягивающей одежде с глубоким вырезом.Идея о безграничных ресурсах была издевкой даже для ФБР. И в последний раз Пайн надевала блузку с глубоким вырезом… да вообще никогда.Она приподняла ленту и направилась за линию зданий, стоявших вдоль главной улицы. Судя по всему, именно оттуда пришел убийца. Пайн старалась держаться ближе к краю прохода. Ей хотелось думать, что местная полиция уже проверила все следы и подозрительные места, но не могла оставить этот участок дороги без внимания. Во всяком случае, ей хотелось уточнить определенные детали.Пайн около часа ходила от линии деревьев до желтой ленты, пока не убедилась, что больше ничего здесь не найдет, достала из кармана маленький фонарик и направилась к деревьям — и в этот момент дождь усилился, но, к счастью, грома и молнии не было. Она шла по утоптанной тропинке, пока не миновала линию деревьев. Любые следы шин, которые могли здесь остаться, давно исчезли.Она вернулась на главную улицу и спряталась под тентом над витриной одного из магазинов. Засунув руки в карманы, Пайн размышляла о том, что делать дальше.Судмедэксперт прислала ей фотографии круглых следов на спине и под коленями Ребане. Пайн достала телефон и принялась их просматривать одну за другой. Отметины могли остаться по разным причинам, однако Пайн требовалось остановиться на одной, чтобы добиться какого-то прогресса в расследовании.Она окинула взглядом маленький центр города. Дождь разогнал почти всех пешеходов, но она заметила несколько отважных душ, решительно шагавших по своим делам. Место преступления выглядело так же, во всяком случае, насколько она помнила. Пайн пожалела, что у нее не идеальная память, но понимала, что это невозможно. Она прекрасно знала, что свидетели далеко не всегда оказываются надежными. Средний человек на самом деле замечает совсем немного из того, что происходит вокруг, а запоминает и того меньше. И даже детали, о которых они говорят, в половине случаев оказываются неверными. Пайн всегда нервничала, когда свидетели давали показания в суде. Часто они становились решающим фактором, и в результате подсудимый мог потерять свободу или даже жизнь.Она прислонилась к опорному шесту, глядя, как дождь быстро заливает проезжую часть. И хотя моя память лучше, чем у большинства благодаря подготовке, в шесть лет у меня такой не было. И с этой точки зрения мои воспоминания ничуть не лучше, чем у кого-то другого.Она получила подтверждение этому, когда предположила, что похититель Мерси пробрался в их комнату не через окно, а она увидела лишь его отражение в зеркале.А что, если и это воспоминание фальшивое? Что, если я никого не видела в зеркале?Пайн была опытным детективом. Но ни одно из других расследований не затрагивало членов ее семьи. Она чувствовала, что оказалась в тупике, ее охватили сомнения, чего она никак не могла допустить, если хотела добраться до правды.Однако она твердо знала, что ей необходимо надавить на Майрона Прингла. Он не был полностью откровенен с ней, и пока она не понимала причины.— Вы выглядите задумчивой.Она повернула голову и увидела черный внедорожник «Порше», остановившийся рядом. Стекло было опущено, на нее смотрел Джек Лайнберри.— Обдумываю кое-какие вещи, — ответила Пайн.— У вас есть время для ланча? Я знаю неплохое место в Америкусе. Потом я подброшу вас до «Коттеджа».Пайн не чувствовала голода, но ей требовалась информация.— Хорошо.Дождь усилился, и ей пришлось добежать до внедорожника.Глава 20Пайн отметила, что Джерри, тот самый неприятный охранник, сидит за рулем, Тайлер — рядом с ним. Джерри бросил оценивающий взгляд на Пайн в зеркало заднего вида, нажал на педаль газа еще до того, как она успела пристегнуться, и ее отбросило на спинку сиденья.Лайнберри был в темно-синем пиджаке спортивного покроя, серых шерстяных брюках и белой рубашке с открытым воротом и носовым платком такого же цвета.— Прохладно для этого времени года, — заметил он.— Да, и дождь делает все еще хуже, — ответила она, пристегиваясь и бросив в зеркало мрачный взгляд на Джерри.— Полагаю, в Аризоне дожди большая редкость.— Да, там довольно сухо. Но если дождь идет, это настоящий ливень.— Наверное, сейчас для вас Андерсонвилль кажется жутким захолустьем.— В Аризоне есть похожие места. Люди с головой уходят в работу и приспосабливаются. В этом нет ничего плохого. Город, в котором я живу, очень похож на Андерсонвилль. Рабочий класс, коренное население Америки, иммигранты, туристы, приезжающие к нам за теплой погодой. И никаких миллиардеров. — Она посмотрела на него. — Без обид.— Конечно.— Нет ничего плохого в том, чтобы зарабатывать деньги.Он снова кивнул. Потом его лицо стало серьезным.— Я слышал о мертвой женщине, которую недавно нашли. Уже удалось установить ее личность?— Полиция над этим работает.— А вы также участвуете в этом расследовании?— Это имеет значение?— Наверное, нет. Мне просто стало любопытно. Я думал, что расследование исчезновения вашей сестры займет все ваши силы.— Не исключено, что так и будет. Сегодня утром я встречалась с Принглами.— Вы видели Майрона утром?— Значит, вы знаете, что он поздно встает?— Эксцентричный человек, но блестящих способностей.— Он показал мне свой офис.— Как странно. Он помешан на безопасности.— Все экраны компьютеров почернели, когда мы вошли, поскольку у нас не было доступа. И он заставил нас выключить телефоны.Лайнберри улыбнулся.— Конечно, иначе и быть не могло, — сказал он. — Разговор с ним и Бриттой вам помог?— Не особенно, — ответила Пайн. — Вы не могли бы рассказать мне о них? Откуда они вернулись?— Насколько я знаю, они перебрались в Новую Каролину вскоре после того, как ваши родители уехали.— И как же тогда вы начали с ним общаться?— Как и ваш отец, я был с ним знаком еще с тех времен, когда мы трудились на шахте, я видел, что у него настоящий талант в работе с компьютерами. Он не посещал Массачусетский технологический институт, Стэнфорд или еще что-то похожее, у него получалось само собой. Его способности заметно превосходили требования для работы на шахте, где добывали бокситы. Когда стало очевидно, что для инвестиционных компаний наступила эра компьютеров, я решил основать собственную. У меня возникло ощущение, что это важный шаг вперед, и Майрон будет ценным сотрудником; так и оказалось.— Я не уверена, что он был со мной полностью откровенен.Лайнберри бросил на нее быстрый взгляд.— В каком смысле?— Он не рассказал мне, где находился в ночь исчезновения моей сестры.— Ну, мне трудно представить, чтобы Майрон мог иметь к похищению какое-то отношение.— Почему же тогда он не ответил на мой вопрос?— Может быть, он просто забыл.— У меня такое впечатление, что этот человек ничего не забывает.Лайнберри хотел что-то сказать, но в последний момент передумал.— Пожалуй, тут я с вами соглашусь, — медленно проговорил он после небольшой паузы. — И тем не менее.До конца поездки оба молчали.Ресторан в Америкусе находился на противоположной стороне улицы, напротив отеля «Виндзор», в здании, построенном в стиле королевы Анны.— Вы здесь когда-нибудь бывали? — спросил Лайнберри.— В ресторане или в Америкусе? — уточнила Пайн.— И там, и там.— В ресторане — нет. А в городе бывала. Меня отвезли сюда в больницу, когда похититель проломил мне череп.Лайнберри немного смутился.— Мне следовало об этом помнить.— Вовсе нет. У меня почти не осталось воспоминаний о том времени, — призналась Пайн. — Мне рассказали об этом позднее.Они сделали заказ, который принесли через несколько минут.— А вы знаете, что доктор Мартин Лютер Кинг-младший в шестьдесят первом году сидел в здешней тюрьме за протесты против сегрегации в Олбани? — спросил Лайнберри.Пайн покачала головой.— Но, полагаю, чего-то подобного следовало ожидать, ведь мы в штате Джорджия, — заметила она.— А если взглянуть на другую сторону медали, здесь же находится штаб-квартира «Среды обитания для человечества»[57].— Да, я где-то об этом читала.Лайнберри сделал глоток чая со льдом.— Как-то вечером, кажется, в две тысячи седьмом, я выезжал из города после ужина, — начал свой рассказ Лайнберри. — Как раз в то время, когда через город прошел мощный торнадо. Я и сам не знаю, почему он миновал нас, но оставил полосу разрушения шириной почти в сорок миль в Америкусе, уничтожил дома, торговые центры, церкви и снес с лица земли региональную больницу. Ее пришлось полностью разбирать. Все это произошло у меня на глазах. Самое страшное, что я видел в жизни.— Но складывается впечатление, что город полностью восстановили.Он посмотрел на нее.— Могу спорить, что в своей работе вы видели вещи куда страшнее.Пайн подумала о Дэниеле Джеймсе Торе.— Я видела ужасных человеческих существ. Уж не знаю, можно ли сравнить их с торнадо.Лайнберри кивнул и опустил взгляд.Джерри остался в «Порше», а Тайлер занял столик рядом с ними и сейчас пил кофе. Пайн посмотрела на Джерри в большое окно ресторана.— Как давно Джерри на вас работает? — спросила Пайн, поднося к губам чашку с охлажденным чаем.— Около пяти лет. Он из Секретной службы[58].— В самом деле?— Вас это удивляет?— То, что вы наняли агента Секретной службы в качестве охранника? Нет. Они едва ли не лучшие в своем деле.— Что тогда?— Он провоцировал столкновение со мной возле вашего дома, чего не должен делать ни при каких обстоятельствах, — объяснила Пайн. — Я знакома с многими агентами Секретной службы, действующими и вышедшими в отставку. Они не ведут себя подобным образом. Они спокойны, уважительны и профессиональны, стараются разрядить обстановку, а не усугубить конфликт. Наращивание противостояния — таким никогда не бывает их первый шаг, если только кто-то не достает оружие.Лайнберри посмотрел на улицу, где стоял «Порше».— Ну, Джерри хорошо работает, — сказал он.— А что вы можете сказать про второго парня? — спросила Пайн.— Тайлер Страуб из частной фирмы, которая занимается охраной. Он надежный человек.— Но зачем вам столько охранников, мистер Лайнберри?— Пожалуйста, называйте меня Джек. Не подумайте, что я хвастаюсь, но у меня большое состояние, и, к несчастью, люди вроде меня часто становятся мишенями.— Вам угрожали?— Да, такое случалось. Некоторые угрозы носили общий характер — я капиталистический ублюдок, пьющий кровь мира. Другие приходили от уволенных служащих и даже от одного бывшего клиента, который слегка взбесился, когда решил, что мы его разорили.— А вы этого не делали?Лайнберри улыбнулся.— Если бы я разорял своих клиентов, то очень скоро лишился бы бизнеса, — сказал он.— Берни Мейдофф[59] довольно долго работал успешно, — заметила Пайн.— Каждый год независимые фирмы проводят у нас аудит — инвестиции, которые мы делаем для наших клиентов, вложены в реальные компании и надежно защищены. Мы полностью прозрачны. Отчеты приходят непосредственно от компаний и концернов. Сами мы не выпускаем никаких заявлений, лишь показываем общие вложения и операции, произведенные нашей фирмой, что и требуется от нас по закону.— В таком случае, что не устроило того парня?— Вместо того чтобы заработать для него сто миллионов долларов за пять лет, мы сумели обеспечить ему прибыль всего в пятьдесят. Это удвоило его исходные вложения, что является отличным доходом за указанный промежуток времени, в других фондах прибыль была в два раза меньше.— И он действительно был недоволен?— Он подал на меня в суд, а потом стал угрожать. В конце концов пришел ко мне в офис и сказал, что у него с собой бомба.— И что было дальше?— Сейчас он находится в закрытой психиатрической больнице. Как мне кажется, огромные деньги сбили его с толку.— Значит, деньги не могут принести счастья.— Нет, но они могут купить свободу и комфорт.— Мне бы не хотелось показаться невежливой, но почему вы пригласили меня на ужин?— Я был в Андерсонвилле и направлялся сюда. И заметил вас.Она покачала головой.— Скептицизм заложен в моем ДНК. Поэтому для такого занятого человека, как вы, должна быть другая причина.Лайнберри вытер губы и положил ложку.— Ладно, возможно, вы правы, — не стал спорить он.— Я вас слушаю, — сказала Пайн.— Я буду говорить прямо. Что стало с Джулией?Пайн вдруг стало очевидно, что ей следовало предвидеть его вопрос.— Почему вы спрашиваете?— Она была моим другом, хорошим другом. Мне известно, что случилось с вашим несчастным отцом. Я бы хотел знать, что с ней все в порядке.Пайн оценивающе на него посмотрела.— Тут все зависит от того, как определить понятие «в порядке».Лайнберри состроил гримасу.— Звучит зловеще, — заметил он.— Прошло много времени, а у вас целая жизнь. Я знаю, что вы были друзьями, но…— Мы все были молоды — я старше всех в компании. Друзья, которые рядом, когда вы только начинаете жить, всегда остаются важными. Я так и не завел собственную семью, вот почему я считал детей своих друзей также и своими. И мне ужасно больно, что Бритта и Майрон потеряли обоих своих детей.— Несчастный случай и передозировка.— Верно.— Какой несчастный случай?— А это важно?И, хотя Пайн их не помнила, она сказала:— Мы были тогда детьми. Мы вместе играли. У вас нет монополии на чувство ностальгии.Лайнберри выглядел расстроенным.— Да, да, конечно. Ну, Джоуи чистил дробовик, и тот выстрелил, — сказал он.— Он чистил заряженное оружие? — спросила Пайн.— Думаю, он был пьян.— Где это произошло?— В Северной Каролине. Он тогда там жил.— А Мэри? Бритта сказала, что она умерла от передозировки наркотиков.— Героин, так мне кажется.— Она регулярно его принимала?— Нет, насколько мне известно. Кажется, это был первый раз.— И последний.— Верно. Мэри умерла первой, Джоуи через месяц. Это стало тяжелым ударом для их родителей.— Мне показалось, что они оправились, насколько такое, вообще, возможно.— Ну, Майрон это Майрон. Он… ну, он на все смотрит с точки зрения логики. А потом идет дальше. Бритта? Мне кажется, она вообще никуда не двигается.— Она устроила Кейп-Код у себя на заднем дворе. Ей не нравятся современные вещи.— Думаю, она проводит там много времени. Размышляет о самых разных вещах.Пайн кивнула.— Итак, ваша мать? — снова спросил Лайнберри.— Я буду с вами откровенна. Ей пришлось столкнуться со многими трудностями.— Какого рода?— Я бы предпочла не вдаваться в детали.Он склонил голову набок.— Значит, она в больнице, или с ней случилось что-то другое? — не унимался Лайнберри.— Или что-то другое.— И каковы прогнозы?— Я не уверена, что они есть; во всяком случае, мне они неизвестны.Он кивнул.— Мне жаль это слышать.Пайн пожала плечами.— Такова жизнь. Ты получаешь хорошее вместе с плохим. Вы помните еще кого-то, кроме Принглов, с кем я могла бы поговорить?— Сожалею, но нет, больше никого.— Ладно. Тогда, пожалуй, мне пора. — Она потянулась за бумажником.— Нет, я расплачусь. Я ведь вас пригласил.— Я чувствую себя лучше, когда плачу за себя, — сказала Пайн и протянула ему двадцать долларов.Через минуту они сидели в «Порше», и Джерри нажал на газ.— Когда вы в следующий раз увидите свою мать, пожалуйста, передайте от меня привет, хорошо? — попросил Лайнберри.— Передам, — ответила Пайн.«Если когда-нибудь ее увижу», — подумала она.Они довезли ее до заднего входа в «Коттедж».— Если вы вспомните что-то еще, пожалуйста, позвоните мне, — сказала Пайн.— Обязательно, — обещал Лайнберри.«Почему я в этом сомневаюсь?» — подумала Пайн, когда они отъехали.Глава 21— Конечно, я не могу быть уверена на все сто процентов, но мне удалось отметить всех, кто был в «Темнице» в тот вечер и кого я запомнила, — сказала Блюм, протягивая Пайн блокнот.Она положила его на кровать в своем номере и принялась листать.— Складывается впечатление, что там не было около двадцати человек, а половина выглядят слишком старыми и слабыми, чтобы поднять женщину, не говоря уже о необходимости отнести ее на какое-то расстояние, — заметила она.— Агнес Ридли и Сай также там были, — добавила Блюм. — Поэтому я попросила их просмотреть фотографии, чтобы проверить собственную память. И наши списки практически совпали.— Там не было Майрона Прингла и Джека Лайнберри, — сказала Пайн.— Я поспрашивала про них. Они редко бывают в городе.— Да, так я и думала. Они живут не так уж близко. У Лайнберри, скорее всего, есть собственный повар, а Прингл наверняка опасается, что в ресторане кто-нибудь засунет чип в его картофельное пюре.— А как прошло у тебя?Пайн рассказала ей, что ничего не нашла на месте преступления, и о необычном ланче с Лайнберри.— Забавно, что он спрашивал о моей матери, — добавила она.— Но они же были друзьями, — сказала Блюм.— Много лет назад. И он поддерживал связь с моим отцом, но не с матерью.— Ну он же говорил, что не знал, где она находилась. А что ты будешь делать с моим списком?— Передам Уоллису. Быть может, это даст ему какую-то подсказку.— Проблема в том, что наш убийца мог быть туристом, который уже уехал из города, — со вздохом заметила Блюм.— Ну, тут мы ничего сделать не могли, — ответила Пайн. — Нельзя же закрыть город. И я не думаю, что здесь много камер наблюдения.— Я сомневаюсь, что они есть в местах, которые интересуют полицию, — в противном случае они или Уоллис упомянули бы об этом.Пайн отправила Уоллису по электронной почте фотографии мужчин, которые отсутствовали в ресторане.— Посмотрим, какие выводы он сможет сделать, — сказала она.— Наши следующие шаги?Загудел телефон Пайн. Это был Уоллис, который сообщил, что получил фотографии, кроме того, он кое-что добавил. Пайн выслушала его и закончила разговор.— Он нашел последний известный адрес Ханны Ребане. Уоллис едет сюда, чтобы забрать нас с собой.* * *— Территория Форт-Беннинга, — сообщил Уоллис, когда вез Пайн и Блюм в своей пыльной ржавой «Краун Виктории». Внутри валялись упаковки из кафе быстрого питания, мятые банки содовой, пластиковые кофейные чашки, пахло старым картофелем фри и сигаретным дымом.— Колумбус, штат Джорджия, — сказала Пайн. — На границе с Алабамой.— Верно. Вы там бывали?— Однажды, когда проводила совместное расследование с УУР[60].— Я и сам работал с УУР. Кто был вашим напарником?— Специальный агент Джон Пуллер.— Пуллер? Кажется, его отец был героем войны или еще чего-то?— Он и сейчас жив. Как и Джон. Хороший парень. Научил меня многим вещам, имеющим отношение к армии. Это совершенно другой мир.— Проклятье, уж мне-то не знать, ведь я проходил ускоренную службу в армии.— Что вам удалось накопать на Ханну Ребане? — спросила Блюм.— Она снимала квартиру вместе с другой женщиной, — ответил Уоллис.— А ее соседка также из Восточной Европы? — спросила Блюм.— Нет, ее зовут Бет Клеммонс. И это ее настоящее имя, а не профессиональный псевдоним, — сказал Уоллис.— Профессиональный? — уточнила Пайн.— Она актриса, снимается в порнографических фильмах. Там она зовется Рейвен Маккой.— А Ребане также снималась в порнографических фильмах? — спросила Пайн. — Это могло бы объяснить данные вскрытия.— Именно на этот вопрос нам и предстоит получить ответ.Многоквартирный комплекс, который их интересовал, располагался возле реки Чаттахучи, служившей границей между Джорджией и соседним штатом Алабама.Пайн посмотрела на высокое фешенебельное здание, когда они вышли из машины.— Гораздо лучше, чем я могла представить, — сказала она.— Похоже, ее работа хорошо оплачивалась, — заметила Блюм.— Я позвонил Клеммонс, она нас ждет, — сказал Уоллис.Их проверил консьерж здания. Пайн оглядела отделанный плюшем вестибюль и подумала, что здесь гораздо лучше, чем в доме, где жила она в Аризоне.Они поднялись в лифте на шестой этаж, где Уоллис постучал в дверь № 611. Им тут же открыла миниатюрная пышногрудая женщина, крашеная блондинка с покрасневшими глазами. Она была одета в топ с бретелькой через шею и черные лосины, ноги оставались босыми. В одной руке она держала стопку салфеток.Бет Клеммонс выглядела опустошенной.Она отступила назад, позволяя им войти после того, как Уоллис и Пайн показали свои значки.Клеммонс провела их в залитую солнцем комнату с красивым сельским видом на реку Чаттахучи. Пайн отметила, что обставлял комнату профессионал, а мебель и картины подобраны удачно и с воображением. Она сама вела спартанское существование, но за годы расследований ей доводилось бывать в домах людей, обладающих широкими финансовыми возможностями, и знала разницу между хорошим вкусом и выбрасыванием денег на ветер.Когда они сели за большой кофейный стол из дерева и металла, Клеммонс вытерла глаза и посмотрела на них.— Вы уверены, что это Ханна? — хрипло спросила она.Уоллис достал фотографию.— Отпечатки пальцев соответствуют, — ответил он. — Но мы можем показать вам это.— Она?.. — с испугом спросила Клеммонс, глаза которой широко раскрылись.— Да. Но здесь кажется, будто она спит.Он передал фотографию Клеммонс, та секунду смотрела на нее, потом кивнула и вернула снимок.— Да, это она. Ханна.Казалось, она борется с тошнотой.— Я сожалею, — сказал Уоллис. — Никто не должен так умирать.Клеммонс сделала три глубоких вдоха и успокоилась.— Вы сказали, что ее задушили, а потом оставили тело на улице… в каком городе? — спросила она.— В Андерсонвилле, штат Джорджия.— Вы или она когда-нибудь там бывали? — вмешалась Пайн.Клеммонс покачала головой.— Я о нем никогда даже не слышала, — ответила она. — И не думаю, что Ханна бывала там прежде, но полной уверенности у меня нет.— А как именно вы познакомились? — спросил Уоллис, держа наготове блокнот и ручку.— Не стану ходить вокруг да около, — ответила Клеммонс. — Мы познакомились, когда работали… в эскорте. — Она бросила нервный взгляд на Уоллиса.Тот его перехватил.— Я расследую убийство, миз Клеммонс, — быстро сказал он. — Все остальное меня не интересует. И не собираюсь ничего рассказывать людям, которые могут иметь отношение к… эскорту.Она кивнула.— На самом деле мы перестали заниматься эскортом, — продолжала Клеммонс. — Мы были актрисами. Первой начала сниматься я, потом ко мне присоединилась Ханна. У нее была удивительно экзотическая внешность, структура костей лица, за которую я бы умерла. Таких, как я, пруд пруди, но Ханна — совсем другое дело. И она быстро продвигалась наверх.— Речь идет о фильмах для взрослых? — спросила Блюм.— Да, — ответила Клеммонс, дерзко посмотрев ей в глаза.— Снимать порнографические фильмы в штате Джорджия запрещено, — заметил Уоллис, — а здесь?— Верховный суд, — вмешалась Пайн, — этого не запрещает, если всем участникам более восемнадцати лет. Ты ставишь камеру, платишь всем приличные деньги, и то, что ты снимаешь, становится искусством, а не проституцией. Но я плохо знаю законы штата Джорджия.— Это не имеет значения, потому что мы не снимаем фильмы в Джорджии, — сказала Клеммонс. — Каждые два месяца мы летаем в Южную Флориду, съемки продолжаются две недели, потом мы возвращаемся.Уоллис оглядел богато обставленную комнату.— И насколько хорошо вам платят? — спросил он.— Ну, тут все зависит от твоего имени, популярности и опыта. Мы обе поднимались наверх. Ханна получала около трех тысяч за фильм. Мне платили две с половиной, хотя я начала раньше. Причина в ее внешности, о которой я уже говорила. За две недели мы умудрялись снять дюжину фильмов.— Двенадцать фильмов за четырнадцать дней? — воскликнула Блюм.Клеммонс кивнула.— Ну, речь идет не о Шекспире, за такое никто не получит «Оскара». Сценарий и диалоги почти не меняются, вы же понимаете, люди смотрят порнографию не ради диалогов. Прически и макияж занимают часа два. Обычно мы используем комнаты в одном доме, и нам не нужно переезжать. Для разных эпизодов приводят разных парней. Операторы перемещаются, чтобы снять действие со всех точек, так что нам нет необходимости делать паузы и начинать все снова. Дело налажено весьма эффективно.— Значит, Ханна зарабатывала тридцать шесть тысяч за две недели работы? — уточнил Уоллис.— Полагаю, работа была весьма тяжелой, — заметила Пайн.— Да, иногда бывает очень трудно, — с благодарной улыбкой ответила Клеммонс.— Конечно, конечно, — смущенно сказал Уоллис и откашлялся. — Когда вы в последний раз видели миз Ребане?— Четыре дня назад, — ответила Клеммонс. — Через неделю мы собирались на очередные съемки. Здесь мы часто проводили время вместе, но сейчас наши пути несколько разошлись. Конечно, мы оставались подругами и все такое. И продолжали вместе жить.— А как долго вы жили вместе? — спросила Пайн.— Почти два года. По большей части здесь. Мы вместе купили эту квартиру.— Вы сказали, что в последний раз видели ее четыре дня назад? — спросил Уоллис. — И где это было?— Мы поужинали в ресторане, который находится в миле отсюда. Затем я провела ночь у моего друга. Вернулась домой на следующий день.— А вы знали других друзей Ханны? — спросил Уоллис. — Она рассказывала о своем парне, быть может, у нее в последнее время появился кто-то новый?— У нее не было парня, во всяком случае, насколько мне известно. Да и друзей совсем немного.— Но вы только что сказали, что ваши пути стали расходиться, поэтому вы могли просто не знать о ее парне, — заметила Блюм.— Вы правы, — согласилась Клеммонс.— А почему в последнее время вы стали расходиться? — спросила Пайн.Клеммонс смутилась и не ответила.— Мисс Клеммонс, если вы знаете то, что может нам помочь… — вмешался Уоллис.— Пожалуйста, называйте меня Бет. — Она вздохнула и положила руки на бедра. — В последнее время Ханна стала какой-то странной.— В каком смысле, Бет? — спросила Пайн.— Замкнутой и скрытной, — ответила Клеммонс. — Ханна даже начала говорить о том, что намерена уйти из бизнеса. Более того, она прямо мне об этом сказала во время нашего последнего ужина.— А она объяснила причины, поделилась с вами своими планами? — спросил Уоллис.— Прямо — нет. Но у меня сложилось впечатление, что она находилась под чьим-то влиянием. — Клеммонс смущенно улыбнулась. — Ханна была красивой и все такое, но умом природа ее не наградила. Ей было всего двадцать семь, и она не пыталась планировать свое будущее. Она жила одним днем, беспечно наслаждаясь тем, что у нее есть. — Женщина оглядела просторную светлую комнату. — Ханна любила хорошие вещи. Ведь она выросла в бедном районе.— Она приехала из Эстонии, — сказала Пайн.— Я не знала. Ханна никогда не рассказывала о своем прошлом. Говорила лишь, что не отсюда. Но у нее был довольно сильный акцент, иногда я ее не понимала.— У нее достаточно длинный список правонарушений, — заметил Уоллис. — Приставания к мужчинам, наркотики.— Это было много лет назад, — принялась защищать подругу Клеммонс. — Она уже давно не нарушала закон. И мы зарабатывали намного больше, чем раньше… — Тут она смолкла.— Вскрытие показало, что она продолжала принимать наркотики, Бет, — вмешалась Пайн. — Кокаин, мет, и это точно. Я не могу представить, что вы жили с ней и ничего не замечали.Пайн посмотрела на открытые руки молодой женщины. Она уже заметила, что там нет следов иглы. Но было что-то…— Бет, — снова обратилась к ней Пайн.— Мы обе побывали на реабилитации, — выпалила Клеммонс. — Вы понимаете? Она была чистой. Некоторое время. А потом вернулась к прежнему. Я пыталась ее образумить, но она меня не слушала. Она все еще могла делать свою работу, но…— Может быть, в ее жизни появился мужчина, который пытался убедить Ханну все изменить, — тихо сказала Блюм, продолжая внимательно наблюдать за Клеммонс. — Совсем недавно. Тот, кто снова подсадил ее на наркотики?— Возможно. Но она ничего такого не говорила.— А она когда-нибудь заводила разговоры о браке? — спросила Пайн.Большие глаза Клеммонс широко раскрылись.— О браке? Нет, ничего похожего. А почему вы спрашиваете?— Просто отрабатываю все версии, — ответила Пайн. — Ханна не проявляла интереса к свадебным платьям или фате?— Нет, никогда, — покачала головой Клеммонс.— А вы знали, что у нее был ребенок?Клеммонс была ошеломлена.— Что? — прошептала она. — Господи, вы серьезно?— Это также стало известно после вскрытия.— Она… нет, никогда. Я понятия не имела. Господи, это так… — Ее голос дрогнул, и она принялась грызть заусенец.— А Ханна не рассказывала о своих родственниках, с которыми следовало связаться, если с ней что-то случится? — спросил Уоллис.— Нет, она ничего не говорила. Никто из ее семьи сюда не приезжал. И никакого ребенка, совершенно точно.— Мы можем посмотреть ее комнату? — спросил Уоллис.— Думаю, да. Она там.Клеммонс отвела их в спальню Ребане и вернулась в гостиную.Они втроем оглядели просторную спальню и смежную с ней ванную комнату.Пайн подумала о женщине, которая уже никогда сюда не вернется, потом ее мысли вернулись к текущим проблемам.— Ну, за дело, — сказала она.Глава 22Час спустя Пайн сидела на кровати и наблюдала, как Блюм и Уоллис продолжают изучать вещи и жизнь погибшей женщины по имени Ханна Ребане.Уоллис вышел из ванной комнаты.— Ничего интересного, — сказал он, покачав головой.Блюм закрыла последнюю дверцу встроенного стенного шкафа и повернулась к Пайн.— У нее одежда от известных дизайнеров, туфли и сумочки, — отметила Блюм. — Настоящие, никаких подделок.— Но телефона нет, хотя зарядное устройство имеется, — сказала Пайн, указывая на встроенный в стену возле кровати маленький письменный столик, за которым из розетки торчала зарядка.— Если она взяла телефон, то почему оставила зарядное устройство? — спросил Уоллис.— Может быть, думала, что вернется раньше, чем оно ей потребуется, — ответила Пайн. — Если она собиралась ночевать дома, то не стала бы брать его с собой. В таком доме должны быть внешние камеры. Давайте просмотрим записи, чтобы выяснить, когда она уходила и приходила. И что еще важнее, кто был вместе с ней.Они вернулись в гостиную, где Клеммонс пила чай.Пока Уоллис ходил договариваться с охраной здания по поводу записей камер наружного наблюдения, Пайн и Блюм сели напротив расстроенной женщины.— У Ханны была машина? — спросила Пайн.— Нет. Как и у меня. Если мы собирались куда-то ехать, то пользовались «Убером» или «Лифтом», или брали машину в аренду. Обычно отсюда мы могли дойти пешком до любого места, которое нам требовалось. Вот почему мы выбрали именно этот дом.— Поколение миллениалов, — заметила Блюм. — Когда я в шестнадцать лет получила права, то сразу стала откладывать деньги на собственную машину.— Значит, если она отсюда уехала, то вызвала бы такси? — спросила Пайн.— Да.— Вы не видели ее телефон?— Нет. Наверное, она взяла его с собой.— А у нее был лэптоп, планшет или что-то в таком же духе?— Нет, только телефон. Она пользовалась только им.— Ну, мы можем проверить по ее счету, какое такси она вызывала, — сказала Пайн, бросив взгляд на Блюм. — И попытаться проследить ее передвижения по сигналу сотового телефона. — Она снова повернулась к Клеммонс. — А вы не беспокоились из-за того, что ваша подруга не вернулась домой? Не обратились в полицию, чтобы ее объявили в розыск?— Нет. Ханна и прежде исчезала на несколько дней. Три или четыре, потом она возвращалась живая и здоровая.— А она вам рассказывала, где была?— Нет, и я не хотела проявлять излишнее любопытство.— Она находилось под воздействием наркотиков, когда возвращалась?Клеммонс выглядела смущенной.— Я не знаю, — ответила она. — Вполне возможно.— Она исчезала на несколько дней регулярно, все время, что вы жили с ней, или это началось только в последнее время? — задала следующий вопрос Пайн.— Это началось в прошлом месяце — она уходила и проводила где-то ночи. Хотя могла совершенно спокойно приводить парней сюда. Я так делала, и мои приятели у меня оставались. Обычное дело.— Ханна не говорила о своих знакомых мужчинах? Вы не видели фотографий в ее телефоне?— Нет.— А в социальных сетях, «Фейсбуке», «Твиттере», «Инстаграме» или еще где-то?— Да, она ими пользовалась. Но не в последние шесть месяцев. Мы обе отказались от «Фейсбука». У нее есть «Инстаграм», только она уже давно не публиковала там ничего нового.— Она это как-то объясняла?— Нет, и я никогда не спрашивала. Некоторым людям просто надоедает постоянно этим заниматься. К тому же у нас не было огромного количества подписчиков, и мы не могли зарабатывать, публикуя там свои фотографии или что-то рекламируя. Нам далеко до семейства Кардашьян или чего-то похожего.— А у вас есть теория относительно того, что могло случиться с Ханной?Глаза Клеммонс наполнились слезами.— Нет, но я бы хотела знать, — ответила она. — Ханна была очень милой, и я не понимаю, почему кто-то захотел причинить ей вред.— Ну, возможно, даже к лучшему, что вы не понимаете людей, способных делать такие вещи, — твердо сказала Пайн. — Потому что это очень темное место.Слова Пайн заставили Блюм бросить на нее быстрый взгляд.— Ну да… наверное, — пробормотала Клеммонс, вытирая глаза.— Значит, если не считать того, что Ханна больше не хотела сниматься в фильмах для взрослых, когда вы с ней ужинали в последний раз, вы не заметили ничего необычного? — спросила Пайн. — Она была напряженной, рассеянной? Может быть, напуганной?— Пожалуй, нет. Мы поужинали, и все. Я удивилась, что она собиралась отказаться от такой выгодной работы, но вполне ее понимала. Я сама планирую заниматься этим еще пару лет, а потом пойду в медицинское училище. У медиков всегда есть работа.— Разумное решение, — сказала Блюм. — Так ваша жизнь будет иметь больше смысла.— Надеюсь, вы меня не осуждаете, — нахмурившись, проговорила Клеммонс.— Я бы могла солгать и сказать вам «нет», но все постоянно судят решения других людей, — сказала Блюм. — А моя мать вообще была королевой по этой части.— Вы говорите как моя мать, — вздохнула Клеммонс.— Я бы вполне могла быть вашей матерью. Уверена, что она хочет, чтобы вы были счастливы и вам не грозила опасность. Я уже не говорю о том, что карьера медсестры безопаснее жизни актрисы, снимающейся в фильмах для взрослых, — достаточно посмотреть на статистику.— Но там платят очень хорошие деньги.— Конечно, Бет. В этом все дело. Но разве вы не хотели бы помочь ребенку выздороветь, вместо того чтобы помогать кончить взрослому актеру?— Вы очень прямой человек.— Я прожила достаточно долго, чтобы понимать, когда требуется вежливость, а в каких случаях прямота дает необходимый результат. И я желаю вам всяческой удачи.Пайн и Блюм встали, и Пайн протянула Клеммонс визитку.— Если вам придет в голову еще что-то, пожалуйста, дайте мне знать, — сказала Пайн.Клеммонс посмотрела на визитку.— А вы сообщите мне, если сумеете найти того, кто это сделал? — спросила она.— Мы сообщим, — обещала Пайн.Она наклонилась, чтобы завязать шнурки, бросила загадочный взгляд на Блюм, и они ушли.* * *В вестибюле они встретились с Уоллисом, который выглядел взволнованным.— У них действительно есть камеры наблюдения, — сказал он. — Я сказал, что мы хотим посмотреть записи за интересующий нас период времени. Здесь имеется небольшая комнатка, где мы можем на них взглянуть. Я спросил консьержа, приходил ли к Ребане какой-нибудь мужчина, но он сказал, что у нее не бывало гостей. Его слова подтвердил дежурный охранник. Я поручил им задать тот же вопрос своим коллегам. Ну, и нам нужно поговорить с соседями.Они направились в комнатушку, расположенную в конце вестибюля, где за пультом управления сидел охранник в форме. Уоллис дал ему временные параметры, и тот загрузил записи.Они стояли у него за спиной и смотрели на оживший монитор.Через час Пайн первая заметила нужное место на записи.— Вот, Ребане выходит из двери, остановите запись, пожалуйста, — попросила она.Охранник нажал на клавишу, и изображение на экране застыло.Уоллис посмотрел на время, отображенное на мониторе.— Вероятно, это было в тот раз, когда ее соседка провела ночь у своего парня, — сказал он.— Теперь давайте посмотрим, что произошло потом, — предложила Пайн.Охранник снова нажал на клавишу, и все молча наблюдали, как Ханна Ребане выходит из здания, вскоре она исчезла из поля видимости камеры. По пути она никого не встретила.— Она одета так, словно направляется на свидание, — заметила Блюм, которая, не отрываясь, следила за Ханной. — Дизайнерское платье, сумочка и дорогие туфли.Уоллис удивленно на нее посмотрел.— И вы сделали такой вывод, посмотрев на запись? Впечатляет.Блюм повернулась к нему.— Просто нужно знать, на что обращать внимание, детектив, — заметила она. — К тому же в ее шкафу висят только такие платья.Они долго просматривали записи.Однако Ханна Ребане так и не вернулась домой.Глава 23Было уже довольно поздно, когда они, погрузившись в собственные мысли, молча ехали обратно в Андерсонвилль. Пайн смотрела в окно на пейзаж, который видела много лет назад, в детстве. Это была красивая местность: открытые поля перемежались большими сосновыми и дубовыми рощами. И все же здесь царило уединение, из чего следовало, что ничто не могло помешать криминальной активности.И в ту ночь в Андерсонвилле ничто не помешало преступнику.Уоллис высадил их у «Коттеджа» и обещал выяснить, нет ли других камер наблюдения рядом с многоквартирным домом, где жила Ханна Ребане, которые могли заснять что-то, имевшее к ней отношение.— Кроме того, что нужно опросить соседей, — сказала ему Пайн, — вам также следует отправить в квартиру команду экспертов, чтобы они проверили отпечатки пальцев и другие следы. — К Ханне мог кто-то приходить в те дни, когда Клеммонс отсутствовала. И если отпечатки есть в системе, вы его сразу найдете. Ну и еще проверьте ее сотовый телефон и кредитные карточки — возможно, удастся отследить места, где она за что-то расплачивалась.— Да, вы совершенно правы, — сказал Уоллис.После того как он уехал, женщины вошли в пустой зал для завтраков и сели за столик напротив друг друга.— Ну? — спросила Блюм.— Ты поверила Клеммонс? — спросила Пайн.— Конечно, нет. Я никогда не верю тому, что мне говорят, пока не получаю подтверждение. Правило ФБР. Однако ты, наверное, имела в виду нечто вполне определенное?— Она солгала относительно наркотиков.— И ты ее в этом уличила.— Нет, я имела в виду, что она сама принимает наркотики.— Я не совсем поняла.— Она делает себе инъекции между пальцами ног. Я заметила следы, когда наклонилась, чтобы завязать шнурки.— Должно быть, ты заподозрила, что она наркоманка, если решила проверить.— Ее напряженность сегодня была естественной, но мне показалось, что она избыточна и усилена химией.— Но ее зрачки не были расширены, я посмотрела.— Да, они были крошечными. Из чего следует, что она сидит на опиатах, вроде оксикодона, либо на морфине или героине.— Тогда удивительно, что она могла нормально с нами разговаривать.— Полагаю, у нее уже выработалось привыкание. Может быть, она что-то приняла непосредственно перед нашим приходом.— Как печально.— Кроме того, я нашла флакон с налоксоном[61] под подушкой Ребане, — добавила Пайн.— И ничего не сказала детективу Уоллису. Почему?— Интуиция. Мы находимся на чужой территории, Кэрол. Я бы не хотела раскрывать все карты. Уоллису уже известно, что Ребане снова начала принимать наркотики, ему нет нужды знать про налоксон, чтобы в этом убедиться.— Ну, и что будем делать теперь?— Нам придется подождать, пока Уоллис раздобудет новые улики. Будем надеяться, что кто-то из соседей Ханны видел таинственного незнакомца.— Ты не сомневаешься в том, что он существует? Клеммонс даже не уверена, что у Ребане кто-то был.— При прочих равных, изменения в ее поведении, желание перестать сниматься в фильмах для взрослых, замкнутость и рассеянность, все указывает на то, что Ханна Ребане попала под чье-то влияние. И сама Клеммонс считает, что Ханна была к этому склонна. Хищники ищут именно таких людей.— Но…— Но из этого еще не следует, что он убил Ханну Ребане.— Интересно, почему убийца выбрал Андерсонвилль, чтобы оставить здесь тело?— Возможно, это как-то связано с самим городом. Убийцы любят знакомое окружение. Им необходимы свободные доступ и пути отхода — они планируют их заранее. Они все равно получают удовольствие, к которому так стремятся, но таким способом минимизируют риск быть пойманными.— Значит, ты считаешь, что он совершит новое убийство?— Да, боюсь, это только начало, — ответила Пайн и замолчала, а ее лицо застыло.— Что?— Возможно, ты права. Не исключено, что мое появление в городе стало катализатором для убийств.— Да, я говорила о такой возможности. Но из этого вовсе не следует, что здесь есть твоя вина.— Я знаю, Кэрол, но в конечном счете это не имеет значения. Люди будут умирать.— Ну, в таком случае он совершил ошибку.— О чем ты?— Он совершил убийство, когда ты в городе. Могу спорить, что ты его отыщешь.— Я ценю твою уверенность.— И она не возникла на пустом месте. Ты ее заслужила.Блюм отправилась в свой номер, чтобы лечь спать, а Пайн осталась в зале для завтраков.— Вы кажетесь мне задумчивой.Пайн обернулась и увидела в дверном проеме Лорен Грэм.Она была в светло-голубых брюках, кремовом свитере, лента в коротких рыжих волосах гармонировала с цветом брюк, а туфли — со свитером.Пайн подумала, что Лорен, должно быть, решает, что надеть, пользуясь диаграммами совместимости цветов.— Просто прохлаждаюсь, — ответила она.Грэм подошла и села на стул, который только что занимала Блюм.— А я думала, что вы никогда не «прохлаждаетесь», — призналась Грэм.— Я ужинала с Джеком Лайнберри, — сказала Пайн.— Где?— В Америкусе. В ресторане, который находится напротив отеля «Виндзор».— Он никогда не приглашал меня на ужин.— Он сказал, что это было спонтанное решение.— Совсем не похоже на Джека.— Я тоже ему не поверила, — призналась Пайн, что заставило Грэм взглянуть на нее более внимательно. — На самом деле его интересовало, что стало с моей матерью.— Ну, тут нет ничего удивительного. Они дружили.— Тридцать лет назад. И с тех пор не виделись.— Я тоже не видела вашу мать все это время, и мне интересно, что с ней стало.Когда Пайн ничего не ответила, Грэм спросила:— Значит, у нее все в порядке?— Я отвечу вам так же, как Лайнберри — у нее были собственные проблемы, и ей пришлось нелегко.— Мне очень жаль.— Как ваш роман?— Медленно. Это сложнее, чем все думают.— Мне никогда не казалось, что написать книгу легко.— Вам удалось продвинуться в расследовании убийства той женщины?— Мы пока отрабатываем разные версии.Они немного помолчали.Затем Грэм пошевелилась и бросила на Пайн нервный взгляд.— Я понимаю, что это может показаться вам странным, но не могли бы вы рассказать мне про какое-нибудь из ваших расследований? — попросила Грэм. — Ну, для моего романа.— Я не могу говорить о конкретных расследованиях, — ответила Пайн.— Да, конечно, я понимаю. Меня интересуют некоторые общие принципы.— Мне нужно подумать.Грэм выглядела расстроенной, но промолчала.Пайн встала.— У меня выдался длинный и непростой день, — сказала она. — Пожалуй, мне пора спать.— А о чем еще вы говорили с Джеком? — небрежно спросила Грэм, но Пайн заметила, что она по-прежнему напряжена.— Я все вам рассказала.— В самом деле?— Да. А теперь прошу меня извинить. — И Пайн ушла.Глава 24Ночь выдалась беспокойной, Пайн в темноте преследовали разные образы Дэниела Джеймса Тора и Клиффорда Роджерса, и она проснулась в шесть утра.В «Коттедже» не имелось спортивного зала, но у Пайн был записан комплекс упражнений в телефоне, а из специального оборудования требовались только ее собственное тело, желание и много пота. Она занималась у себя в номере сорок пять минут, а когда потом сидела на полу и тяжело дышала, не могла не признать, что выброс эндорфинов в кровь способствует хорошему началу дня.Она приняла душ, оделась и вышла навстречу пробуждавшемуся дню. На тротуарах не было ни одного пешехода, проезжая часть также оставалась пустой.Пайн села в арендованный внедорожник и направилась по магистрали № 49 к Национальному историческому мемориалу Андерсонвилля.Комплекс состоял из тюрьмы, нескольких впечатляющих скульптур, огромного кладбища, на котором были похоронены солдаты Союза, а также Национального музея узников войны.Мемориал начинал работать в восемь часов, поэтому Пайн припарковалась и пошла вдоль его периметра. Музея узников войны здесь не было, когда ее семья жила возле Андерсонвилля, и она знала, что он открылся в конце девяностых годов.Пайн вошла на территорию комплекса, как только он открылся, и ее приветствовал рейнджер Службы национальных парков, а так как других посетителей в столь раннее время не было, он предложил ей все показать. Рейнджера звали Барри Лэм, около сорока, шесть футов ростом[62], мускулистый, с чисто выбритым лицом и большими зелеными глазами. Ему шла форма рейнджеров.— ФБР? — спросил он, заметив значок у нее на поясе.Пайн кивнула.— Я приписана к Большому Каньону. А здесь проездом.— Большой Каньон, — с завистью сказал Лэм. — Я бы с удовольствием там поработал.— Популярное место для парковых рейнджеров. Но вы можете попробовать. Он совершенно уникален. Как давно вы здесь работаете?— Шесть лет. Тут довольно интересно. Но проходит некоторое время, и тебе уже известен каждый дюйм. Комплекс не так уж и велик. Ну и тема немного депрессивная. Ведь солдаты Союза погибли напрасно.— Но они помогли покончить с рабством. Это важно.— Тут вы совершенно правы. Просто чертовски обидно, что для этого пришлось воевать.Он показал ей место, где находилась старая тюрьма, которую представляла копия тюремного частокола, и участок возле деревянной стены, он назвал его «Линия смерти».— Если ты переходил эту линию, часовые стреляли на поражение, — сказал Лэм. — Я полагаю, некоторые пленные специально так поступали, чтобы покончить со своими страданиями. Многие здесь умирали от голода и болезней.— Да, я могу представить, что некоторые люди, оказавшись в столь тяжелом положении, могли так поступать, — сказала Пайн.— До шестьдесят четвертого года конфедераты просто водили пленных за собой, — начал рассказывать Лэм. — Но когда это стало невозможно, решили построить тюрьму, рассчитанную на десять тысяч человек. Проблема состояла в том, что уже через год после того, как его открыли, пленных здесь собралось в четыре раза больше.Пайн посмотрела на полотнища ткани, натянутые на деревянных шестах посреди частокола.— И где они жили?— Никто не стал строить укрытий, тюремных камер или зданий. Дюжина пленных спали под парой одеял, натянутых на палках, вроде тех, что вы сейчас видите. Когда кто-то умирал, остальные дрались из-за его одежды и обуви. Когда в шестьдесят пятом всех освободили, уцелевшие выглядели как узники немецких концентрационных лагерей. Позднее Генри Вирца, коменданта лагеря, казнили за военные преступления.— Да, я об этом знала. В городе стоит его большая статуя. А из лагеря случались побеги?— Некоторым удавалось сбежать при перевозке или когда их отправляли на работы. Другие строили туннели и по ним убегали. Здесь еще остались некоторые из них. Вроде этого — вы можете на него взглянуть.Он отвел ее немного в сторону от границы копии тюремной территории. Вокруг были расставлены предупреждающие знаки, а в землю вкопана стальная сетка.— Туннель начинается здесь, — сказал Лэм, — когда-то тут находилась середина тюрьмы, он уходит на запад, глубоко под стенами, в густой лес. Некоторым удалось добраться до армии Союза.— Им повезло.— Давайте я покажу вам ту, кого я называю «матерью» всех пленных.Он подвел Пайн к большой мраморной статуе, надпись на ней гласила, что штат Мичиган воздвиг мемориал в память мичиганских солдат и матросов, содержавшихся здесь в плену. Взгляд Пайн привлекла женщина в схваченном обручем головном покрывале и длинных развевающихся одеяниях, положившая левую руку на его вершину и опустившая глаза, предаваясь скорби. Очевидно, это и была та «мать», которую имел в виду Лэм.— Очень трогательно, — тихо сказала Пайн.— Нет ничего равного материнской любви, — ответил Лэм.— Или материнской скорби.Они зашагали к кладбищу, затем Лэм остановился и указал на ряд могил.— Шесть лидеров Налетчиков. Вы о них знали?Пайн покачала головой.— Это была группа пленных, которые терроризировали остальных заключенных.— И охранники не вмешивались?— Охранников не хватало, чтобы по-настоящему контролировать пленных. Это место было подобно трущобам в странах «третьего мира». Вот почему пленники жили сами по себе.— И что произошло дальше?— Другая группа, которая называла себя Блюстителями, восстала и расправилась с Налетчиками. Тогда вмешался Генри Вирц и устроил серию судов, где в качестве судей и присяжных выступали сами пленные. Большинство получило легкие приговоры, во всяком случае, по стандартам того времени. Колодки, тиски для пальцев, прогон сквозь строй, где все по очереди бьют несчастного палками. Но шестерых главных лидеров — их называли «вождями» — которые возглавляли собственные небольшие банды, приговорили к смерти и казнили. Их похоронили здесь, в стороне от могил других заключенных.Пайн посмотрела на просевшие земляные насыпи.— Цивилизованные люди могут легко превратиться в животных, — заметила она.— Полагаю, в вашей работе вы часто встречаетесь с такими проявлениями человеческой сущности.— Гораздо чаще, чем мне бы хотелось.Она рассталась с рейнджером и направилась в музей, большое здание с библиотекой и кинозалом, в котором рассказывали историю американских военнопленных от Войны за Независимость до настоящего времени. В музее были представлены документы, посвященные захвату в плен, условиям жизни пленных, отношениям между ними и охраной и освобождению некоторых из лагерей военнопленных. Когда Пайн через некоторое время вышла из музея, она была взволнована отвагой узников и расстроена отношением «цивилизованного» мира к тому, что происходило на самом деле.Пайн почувствовала, что стало теплее и влажнее — солнце занимало свое место на небе. Она невольно бросила взгляд налево, на ряды могил, и подумала, что печаль этого мрачного места трудно переоценить. Весьма вероятно, что Мерси тоже лежит где-то в могиле. Но не на обычном кладбище, а в какой-нибудь ложбине в пустоши, и ее тело осквернили дикие звери.Она прикоснулась к «Глоку» и пожалела, что не может застрелить похитителя сестры прямо здесь и сейчас. Но она знала, что этого не будет. У нее был другой путь.Пайн села во внедорожник и поехала обратно в город.«Интересно, — подумала она, — сколько еще нам придется ждать, прежде чем убийца Ханны Ребане нанесет следующий удар?»Как выяснилось, ждать пришлось совсем недолго.Глава 25Пайн привыкла отвечать на телефонные звонки в самые неожиданные часы, что неизбежно, если ты агент ФБР.Когда она услышала голос Макса Уоллиса и увидела, что часы показывают две минуты шестого утра, она сразу села на постели и опустила ноги на пол.— Где? — спросила она.Он не напрасно много лет прослужил полицейским, потому что не стал спрашивать, как она узнала.— Кладбище, — ответил Уоллис. — На противоположной стороне дороги от вас.Пайн разинула от удивления рот.— Национальный исторический мемориал? — спросила она, — я побывала там вчера утром.— Встретимся у ворот, — сказал Уоллис и повесил трубку.Пайн потребовалось пять минут, чтобы одеться. Она не стала будить Блюм, решив, что сейчас это не имеет никакого смысла, а в курс дела она введет ее позднее. Она уже начала жалеть, что взяла Блюм с собой. С другой стороны, она не могла предвидеть, что в Андерсонвилле появится потенциальный серийный убийца.Через минуту она вышла из «Коттеджа» и завела двигатель внедорожника, а еще через пару минут добралась до кладбища. Вокруг еще царила полная темнота, не было даже намека на рассвет, только чернильный мрак.Убийство, темнота, кладбище. Какое сочетание.У кладбища стояли две полицейские машины округа, а также «Краун Виктория» Уоллиса.Детектив в длинном потертом плаще бежевого цвета и с чашкой кофе в руке ждал Пайн около ворот. Он выглядел на десять лет старше, чем во время их первой встречи.Пайн подошла к нему, увидела вдалеке свет, и они зашагали в его сторону.— На этот раз мужчина, — сказал Уоллис. — Черный парень лет тридцати.— Причина смерти?— Предварительно: единственное огнестрельное ранение в грудь, — ответил Уоллис.— Что-то необычное?— Вы сами увидите.Они дошли до кладбища и зашагали между рядами могил, пока не оказались возле прожекторов, расставленных рядом со складной палаткой, защищавшей тело от дождя.— Кто его нашел? — спросила Пайн.— Рейнджер, который рано утром заступил на дежурство, — ответил Уоллис. — Тело положили прямо на могилу.Пайн огляделась по сторонам и тут только поняла, где находится.— Вы хотите сказать, на могилу одного из Налетчиков?Уоллис удивленно на нее посмотрел.— Можно еще раз? — спросил он. — Могила Налетчика?Пайн объяснила.— Вы считаете, что это намеренно?— Сейчас мы не можем исключать такую версию. Давайте посмотрим на тело.Они прошли мимо офицера, охранявшего палатку, надели бахилы и перчатки из латекса и вошли внутрь.Мертвый черный мужчина лежал прямо на могиле, и яркий свет заливал тело, так что они могли как следует его рассмотреть.Глаза Пайн широко раскрылись.— Он в смокинге. С цилиндром на животе и букетиком в петлице.— Такой же старомодный наряд, как фата. — Уоллис бросил на тело оценивающий взгляд. — Какой вывод вы сделаете?— Там была свадебная фата. Она невеста. А этот парень — жених. И, весьма вероятно, они лишь вишенки на торте.— Согласен, это я и сам сообразил. Проклятье, что хотел сказать убийца? Он противник свадеб как таковых? Но Ханна Ребане не была замужем, во всяком случае, насколько нам известно.— Однако у нее был ребенок. Может быть, убитый его отец.— И как мы сможем это выяснить? Нам даже неизвестно, где находится ребенок.— Сначала нужно установить личность нашего трупа. И если он как-то связан с Ханной Ребане, возможно, мы получим ответ.— Мы уже взяли и проверяем отпечатки пальцев. Будем надеяться, что скоро его личность будет установлена.Пайн присела на корточки рядом с телом и принялась осматривать мужчину и землю вокруг него, потом прикоснулась к руке.— Холодная, — сказала она и попыталась согнуть руку. — Он уже окоченел. Смерть наступила не менее двенадцати часов назад, скорее всего, больше.— Коронер сказал то же самое. После вскрытия мы, конечно, будем знать точнее.Пайн изучила рану на груди.— Его убили не здесь, — заметила она. — Время смерти не позднее середины вчерашнего дня. На земле совсем нет крови. Значит, он истекал кровью в другом месте.— Как и первая жертва, — сказал Уоллис. — Его где-то убили и привезли сюда.Пайн сдвинула полу смокинга, чтобы отыскать ярлык, но не нашла его. Потом она проверила цилиндр — с тем же результатом.— Должно быть, смокинг куплен по случаю, — предположила Пайн. — Но цилиндр найти не так просто. Если убийца заказал его в интернете, мог остаться след. Букетик выглядит совсем свежим. Еще одна ниточка.— Многие заказывают такие букетики, — заметил Уоллис.— Но только не цилиндры. Это уже серьезная подсказка. Впрочем, они могли принадлежать ему много лет. Смокинг и цилиндр выглядят довольно старыми. Возможно, он купил их в комиссионном магазине. Или получил в наследство.Пайн посмотрела на ногти мертвеца.— Никаких очевидных следов кожи под ногтями или крови, — сказала она. — Есть какие-то следы борьбы?— Ничего такого, что сразу бросалось бы в глаза, — ответил Уоллис. — Но при стрельбе их может и не быть.Пайн встала и бросила еще один взгляд на мертвеца.— Что вы думаете? — спросил Уоллис.— Меня интересует, имеет ли раса жертвы какое-то значение?— То есть белая невеста и черный жених.Пайн кивнула.— Может быть, это преступление на почве ненависти. Или нечто совсем другое. Пока у нас слишком мало информации, чтобы делать выводы.— Мы постараемся как можно скорее установить личность погибшего, — обещал Уоллис.— Если у него не было преступного прошлого, то могут возникнуть трудности. Если хотите, я сделаю несколько звонков, чтобы проверить отпечатки по другим базам данных.— Я не настолько горд, чтобы отказываться от помощи, и буду вам за нее весьма признателен. Я могу прислать вам отпечатки по электронной почте.— Дайте мне знать, когда у вас появится возможность.— Договорились.— Есть ли еще какие-то новости после просмотра записей внешних камер у дома Ребане? Активность, связанная с ее телефоном или кредитными картами?— Мы проверили это еще вчера. С тех пор ничего нового. Ни с камер наблюдения, ни по телефону и кредитным картам.Пайн вышла из палатки и огляделась по сторонам.— Убийца сильно рисковал, когда принес тело в такое публичное место, — заметила она.— Здесь никого не бывает по ночам, так что он мог не опасаться кого-то встретить, — возразил Уоллис.— Если он добирался сюда из города, ему пришлось проехать по автостраде. Я не могу представить, чтобы кто-то переносил тело на руках вдоль дороги посреди ночи.— Убийца мог приехать с другой стороны.— И все равно ему пришлось воспользоваться машиной.— Здесь часто ездят автомобили. Полно заасфальтированных парковок. Мы не найдем полезных следов.— Может быть, кто-то проезжал здесь довольно поздно и что-то видел.— Это мы обязательно проверим.— Вы же понимаете, мы имеем дело с серийным убийцей.— Ну, для такого вывода не требуется быть гением.— Нет, я имела в виду другое. Вам нужно позвонить.— Кому?— ФБР.— Но вы же ФБР.— Я здесь неофициально. Вам следует официально попросить у них помощи. Как раз такими вещами ФБР и занимается. У них огромные ресурсы и специалисты для подобных случаев. Когда-то я была одним из них.— Вы имеете в виду профайлеров и тому подобное?— Технически в Бюро нет такой профессии. Их называют аналитиками.— Мне следует рассказать им о вашем участии?Пайн ответила не сразу.— Наверное, да. Они все равно узнают.— И что вы будете делать теперь?— Посплю пару часов, — ответила она. — Мне это необходимо.Глава 26— Как ты думаешь, кого они пришлют? — спросила Блюм.Они находились в «Коттедже» в номере Пайн. Дело происходило позднее, в то же утро, и Пайн рассказала Блюм о новом убийстве.— Я не знаю. Мне предложили место в ОПА-три, когда я работала в округе Колумбия, — ответила Пайн, имея в виду Подразделение поведенческого анализа, которое являлось частью Национального центра ФБР по анализу насильственных преступлений. — Но это было много лет назад.— ОПА-три занимается преступлениями против детей.Пайн кивнула.— А ОПА-четыре преступлениями против взрослых и включает в себя базу данных ViCAP, к которой ты обращалась ранее. Я там проработала год.— Но почему всего год? Большинство агентов остаются там значительно дольше.— Скажем так: мне хватило года.— Я читала, что многие выступают против использования психологического профилирования.— Оно не идеально и всего лишь один из многих инструментов в работе. Но дает результаты. А теперь, когда нам в помощь пришлют команду, она сможет копнуть гораздо глубже и собрать вместе все, что мы сможем найти по последнему убийству.— Костюм жениха, — с легкой дрожью в голосе сказала Блюм. — Звучит жутко.— Наш убийца искушенный, сосредоточенный и организованный, — продолжала Пайн. — И хорошо знает эти места. Положить мертвого черного парня на могилу солдата Союза? Причем на могилу одного из Налетчиков, по-настоящему плохих парней, которые отнимали последнее у тех, кто носил такую же форму, как они. Я не совсем понимаю, какое здесь послание, но мне трудно поверить в простое совпадение.— Что будем делать?— У нас нет никаких ниточек по данному расследованию, поэтому я намерена сосредоточиться на задаче, которая заставила меня сюда приехать.— А у нас есть ниточки по твоей сестре?— Да, есть. Эни, мини, майни, мо. Считалка, которую я слышала от похитителя. Я уверена, что не придумала это. Значит, если похититель не Тор, то кто? И зачем он вообще ее произносил?— Решал, кого из вас забрать.— Но почему он выбирал?— Он мог забрать только одну из вас.— Почему? Мои родители находились без сознания внизу, а он уже прошел через дом? Если он унес Мерси вниз, почему не взял и меня? Нам было всего по шесть лет. Он без особых усилий мог забрать обеих. Но он взял лишь Мерси, а меня ударил так сильно, что проломил череп.— Может быть, существовала причина, по которой он хотел забрать только одну из вас.— Верно. Но мне интересно, какой могла быть причина. И если он действительно хотел меня убить, почему не сделал этого? Он мог меня задушить, свернуть шею, однако, предпочел ударить. Он же не мог знать наверняка, умру я или уцелею после такой травмы.Блюм откинулась на спинку стула и задумалась над словами Пайн.— Это загадка, — наконец сказала она.— Майрон Прингл знает больше, чем говорит, — заметила Пайн.— И что ты намерена с этим делать?— Поговорю с ним еще раз. Нам нужно к нему съездить, раз уж у него в доме нет телефона и электронной почты.— А почему бы мне не побеседовать с Бриттой, пока ты будешь говорить с Майроном? Мне кажется, у нее имеются собственные тайны. Быть может, мне удастся пообщаться с ней, как мать с матерью, и узнать, кто они такие на самом деле.— Поехали.* * *Почти через час они свернули на тихую подъездную дорогу и покатили в сторону современного дома. Еще до того, как они остановились, дверь распахнулась, и они увидели Бритту Прингл. Она была в светло-серой плиссированной юбке, открывавшей загорелые гладкие икры, синем свитере-безрукавке, белой рубашке с длинным рукавом и серых парусиновых туфлях.— Я видела, что вы подъезжаете, — объяснила Бритта. — У Майрона все вокруг контролируют видеокамеры.— Ни секунды не сомневалась, — сказала Пайн, когда они с Блюм поднимались по ступенькам. — Мне не нравится появляться без предупреждения. Я бы позвонила, но…Взгляд Бритты стал усталым.— Но у нас нет телефона и электронной почты, — сказала она. — Да, я знаю. И это мешает любым дружеским отношениям.Пайн отметила, что Бритта произнесла эти слова с некоторой грустью.— Что я могу для вас сделать? — спросила Бритта.— Я хотела бы еще раз поговорить с Майроном, — сказала Пайн. — Насколько я понимаю, он уже встал?— Да, он только что закончил завтракать.— Надеюсь, он сможет уделить мне немного времени.— А о чем пойдет речь?— Мне бы хотелось задать несколько сопутствующих вопросов.Бритта пригласила их в дом.— Я слышала сегодня в новостях, что в Андерсонвилле нашли еще одно тело.— Да, на кладбище, рядом с тюремным комплексом.— Боже мой. Неужели среди нас орудует серийный убийца?— Вполне возможно. Теперь весьма вероятно, что сюда призовут на помощь ФБР.— Но вы уже здесь.— Да, однако по личным делам. А где сейчас Майрон?— В бассейне. Майрон любит туда ходить сразу после еды.— Он не придерживается рекомендованной паузы в тридцать минут? — спросила Блюм.— О, он не плавает. Я не уверена, что Майрон умеет. Он просто лежит на воде, утверждает, что это помогает ему думать. Как будто находишься в утробе матери, так он говорит.— Могу я тогда просто к нему пройти? — спросила Пайн.— Да, конечно.Блюм не сделала попытки за ней последовать.— Вы не пойдете? — спросила Бритта.— Думаю, агент Пайн хочет поговорить с вашим мужем наедине. Может быть, мы с вами пока поболтаем?Как только Бритта услышала эти слова, ее лицо прояснилось.— Я сварю кофе. И я только что испекла кексы.— Это просто чудесно.Пайн и Блюм обменялись многозначительными взглядами и направились в противоположные стороны.Глава 27«Как много белой кожи», — подумала Пайн, подходя к краю бассейна.Майрон Прингл в темно-синих плавках лежал в голубой воде, наружу торчали только икры. Он был в солнечных очках и таким белым и неподвижным, что походил на труп.Пайн наклонилась, опустила руку в воду и обнаружила, что она подогрета.Майрон был худым, но не слишком крепкого сложения, кроме того, он оказался невероятно волосатым. И еще она не заметила мускулов, обычных для мужчин. Впрочем, природа наделила его мозгом олимпийского калибра.— Мистер Прингл? — позвала она.Он не отреагировал на ее голос, и Пайн подумала, что он заметил, как она вошла в бассейн, но решил не отвечать.— Мистер Прингл?Наконец он слегка повернул голову.— Да?— Вы не против, если я задам вам несколько вопросов?— Я против. Сейчас у меня время размышлений.Пайн подвинула плетеное кресло к краю бассейна и села.— Я могу дать вам информацию для размышлений.Майрон сдвинул очки на высокий изборожденный морщинами лоб.— Какого рода?— Должна признаться, что это не алгоритмы.— Но связано с вашей матерью, не так ли?— Вы не хотите рассказать мне то, о чем умолчали во время моего прошлого визита?— Я не уверен, что понимаю, о чем вы говорите.— Конечно, понимаете. Вы умный парень.Он вернул очки на место.— Похоже, я не настолько умен, так что вам придется мне объяснить, агент Пайн.— Давайте я начну с ужина, на который меня недавно пригласил Джек Лайнберри.— Джек? Он вам предложил так его называть?— Совершенно верно.— Ладно.— А почему вы спросили? Как вы его называете?— Босс.— Вам не интересно, почему он пригласил меня на ужин?— Не особенно.— Он хотел узнать, что случилось с моей матерью.— Хорошо.— А вам это не кажется странным?Майрон снова приподнял очки.— И куда вы ведете?— Вам известно, что именно Лайнберри нашел тело моего отца?— Думаю, он упоминал об этом.— Вы думаете? Неужели вам регулярно сообщают о найденных телах людей, выстреливших себе в голову из дробовика? Мне казалось, что ваша память намного превосходит обычную.— Ну хорошо, да. Я помню, что он мне рассказал. Но с тех пор прошло много времени. Какое это имеет отношение к его желанию узнать, что случилось с вашей матерью?— Возможно, никакого.— И что вы ему о ней рассказали?— Значит, ее судьба интересует и вас?Майрон приподнял очки в третий раз.— Я также был ее другом.— Не припоминаю, чтобы кто-то из вас пытался войти с ней в контакт после того, как мы покинули Андерсонвилль.— Я не знал, куда вы уехали.— Лайнберри поддерживал связь с моим отцом, который знал, где мы находились. Лайнберри требовалось лишь спросить.Очки снова опустились.— Ну, тут я не знаю, что вам сказать, — признался Майрон.— Значит, можно предположить, что ваши отношения с моим отцом были не настолько дружескими, как вы мне говорили.— Какие у вас еще вопросы?— Что вы делали в ту ночь, когда похитили мою сестру? Бритта сказала, что она не помнит.— В таком случае, почему должен помнить я?— А вы помните?— Мне нужно подумать.— Что произошло на следующий день? Расскажите мне о нем.— Я был на работе.— Когда вы узнали о том, что случилось?— Утром Бритта позвонила мне в офис.— Что вы сделали?— В тот момент я не мог покинуть офис. Но ушел с работы пораньше. Бритта уже уехала в больницу с вашей матерью, и я отправился к вам домой. Ваш отец вместе с полицией искал вашу сестру. Я видел, когда он вернулся. Именно тогда идиот Барри Винсент обвинил Тима в том, что он совершил эту ужасную вещь. Тим бросился на него, и мне пришлось их разнимать. Меня самого едва не отделали в процессе. К счастью, я крупный парень. А тогда был намного сильнее.Пайн посмотрела на него. Он действительно был крупным мужчиной. Даже выше Дэниела Тора. А тридцать лет назад, был более мускулистым и сильным, как сам только что сказал.— Почему этого не сделала полиция, ведь они должны были находиться в доме?— Я уже говорил прежде, что не знаю. Могу лишь сказать, что в доме не было ни одного полицейского. Вокруг собрались только зеваки.— Полиции удалось выяснить, находился ли той ночью в нашем доме кто-то, кроме моих родителей?— Я уже вам сказал, что мне это неизвестно. Я лишь знаю, что меня и Бритты там не было.— И где вы тогда были?— Ну, если вам так интересно, мы находились у себя дома и принимали друзей.— А почему вы мне этого не сказали во время нашего первого разговора?— Вы были очень резки в своих вопросах. И это отбило у меня охоту с вами разговаривать, если вам интересен честный ответ.— Я всегда предпочитаю правду. И что за друзья были тогда у вас в гостях?— Самые обычные. Мы немного выпили, покурили травку, ничего больше.— А имена у ваших друзей есть?— Они больше здесь не живут.Пока Пайн размышляла над последними словами Майрона, он подплыл к краю бассейна и положил руки на бортик.— А теперь позвольте задать вам несколько вопросов. Что вам известно о прошлом ваших родителей?— Совсем немного. Они влюбились друг в друга, когда учились в средней школе в Канзасе. Рано поженились, у них родились мы с сестрой, после чего они перебрались в Джорджию.— В самом деле? И кто вам это рассказал?Пайн нахмурилась.— Они, конечно, а почему вы спрашиваете?— Потому что ваша мать была моделью, которая начала работать в шестнадцать лет. Милан, Лондон, Париж. Сильно сомневаюсь, что они ходили в одну и ту же среднюю школу и что она жила в Канзасе. Я вообще не уверен, что Джулия окончила школу.Пайн на некоторое время потеряла дар речи.— Чепуха.— Идите за мной.Он вылез из бассейна, вытерся, надел футболку, через заднюю дверь провел Пайн внутрь дома, и они стали подниматься на второй этаж. Войдя в комнату, он поманил за собой Пайн, и она оказалась в небольшом кабинете. Майрон открыл ящик деревянного шкафа с архивом, порылся в нем, извлек журнал, открыл на нужной странице и протянул Пайн.— Ваша мать идет по подиуму в Лондоне, — сказал он.Пайн посмотрела на страницу, и ее разум тревожно затрепетал, пока взгляд не мог оторваться от высокой длинноногой девушки-подростка, удивительно похожей на нее саму.— Сюрприз, насколько я понял, — заметил Майрон, продолжавший внимательно смотреть на Пайн.— Где вы это взяли?— Когда ваша мать пила или курила травку, она становилась более откровенной. Однажды она упомянула, что в юности работала моделью. Меня ее слова заинтриговали.— Но это не объясняет того, как к вам в руки попал журнал.— Это произошло через многие годы после того, как они покинули Джорджию. На самом деле всего несколько лет назад. Я сделал запрос в интернете. Мне ничего не удалось найти, но я знал одного парня, который имел доступ к миру моды, и он там поискал. Я рассказал ему все, что мне было известно о вашей матери, в том числе, передал фотографию, сделанную мной, когда она здесь жила. У него ушел почти год, но он все-таки нашел.— В заголовке нет имени.— Вы сомневаетесь, что это ваша мать? Я никогда не встречал настолько похожих на нее людей.— Да, это она. А тот парень, которого вы наняли, рассказал вам что-нибудь еще?Майрон пристально на нее посмотрел.— Ну, для начала он сообщил мне, что ее зовут не Джулия.— Что?— Он сказал, что у нее было все, чтобы добиться очень многого в индустрии моды, но она ушла после нескольких лет пребывания на подиуме, — продолжал Майрон. — Никто не знал причин, а также того, что с ней стало. И никто из тех, к кому он обращался, не смог назвать ее фамилию. Но у него сложилось впечатление, что ее звали Аманда. Или она пользовалась этим именем одно время.— Но зачем моя мать поменяла имя?Майрон лишь развел в стороны длинные руки.— Откуда мне знать, — ответил он. — Я повторяю то, что рассказал мне мой знакомый, а он не был обычным болваном с улицы. Я вышел на него после очень серьезных рекомендаций. Настоящий профи.— А могу я поговорить с «настоящим профи»?— Боюсь, что нет.— Почему?— Он умер от сердечного приступа примерно через месяц после того, как прислал мне отчет.У Пайн возникло ощущение, что на нее наехал грузовик.— Я вижу, каким потрясением стал для вас мой рассказ.— И почему вы потратили столько усилий и ресурсов, чтобы узнать о прошлом моей матери?— Как я уже говорил, одним из моих главных качеств всегда было любопытство. Большинство людей охотно рассказывают о своем прошлом. Однако никто из ваших родителей никогда этого не делал. Во всяком случае, пока они оставались трезвыми. И мне стало интересно.— Что именно? — Хотя теперь и у самой Пайн возникло множество вопросов.— Может быть, они были не теми, за кого себя выдавали. Я хочу сказать, что ее имя могло быть Аманда. Но она приехала сюда и превратилась в Джулию Пайн.— А мой отец?— Я даже не знаю. Возможно, он был тем, за кого себя выдавал. Его я не проверял.— А Бритта знает?— Она не знает, что я изучал прошлое вашей матери. Но слышала, как ваша мать проболталась, что была моделью.Пайн медленно опустилась на стул, продолжая смотреть на фотографию матери — тут не могло быть ни малейших сомнений, — идущей по подиуму одного из крупнейших показов в Лондоне. Она прочитала часть статьи.— Карл Лагерфельд? Это был показ Карла Лагерфельда для «Шанель»? Я практически ничего не знаю об индустрии моды, но о нем слышала.— Если верить моему парню, ваша мать участвовала в показах всех крупнейших дизайнеров того времени.— Но как могло получиться, что я ничего не знала?— Это происходило задолго до появления «Гугла». Просто задать пару вопросов онлайн в надежде получить ответ не получалось. Она отличалась от Синди Кроуфорд или Клаудии Шиффер, которые в результате сделали карьеру и стали мировыми знаменитостями. Ваша мать была выше и ярче любой из супермоделей того времени. Но она не стала за это держаться. И исчезла в неизвестности. У нее нет собственной страницы в «Википедии», нет вообще никаких упоминаний в интернете.— Но почему? Почему ее судьба сложилась именно так?— Я понятия не имею. Они просто сюда приехали с двумя маленькими детьми. Из того немногого, чем ваши родители с нами поделились, я понял, что они познакомились после свидания вслепую или чего-то в таком же роде и влюбились друг в друга.— Значит, они не были влюблены друг в друга со времен средней школы?Майрон взял у нее журнал и посмотрел на снимок длинноногой Джулии Пайн, шагавшей по подиуму в изящном творении Карла Лагерфельда и с высокой прической с таким видом, словно она владела всем миром и теми, кто в нем жил.— Она не выглядит здесь так, будто в ее планы входит поступить в среднюю школу Канзаса, — задумчиво проговорил Майрон. — Тут ей не больше семнадцати. — Он пристально посмотрел на Пайн. — И когда я сказал, что ваши родители появились в Андерсонвилле с вами и вашей сестрой, вы не удивились. Вам было известно, что вы родились не здесь.— Уже став взрослой, я узнала, что родилась в Нью-Йорке. И тогда это стало для меня откровением, ведь до тех пор я считала, что появилась на свет в Джорджии.Майрон кивнул, но не стал ничего говорить.— Вы упомянули, что они ничего о себе не рассказывали, пока были трезвыми. Мой отец что-то говорил о своем прошлом после того, как выпивал?Майрон положил журнал на стол и потер подбородок.— На самом деле да. Ваш отец хотел стать актером. Во всяком случае, так он говорил. Он приехал в Нью-Йорк, где попытался пробиться. Возможно, именно там он познакомился с вашей мамой. Пожалуй, это единственное, что он рассказал мне о себе за все время, которое они здесь прожили.Пайн резко вдохнула, она не верила своим ушам.— Мой отец хотел стать актером? Мать была знаменитой моделью? Вы рассказываете не о моей жизни. Они мне ничего такого не говорили. Никогда.— Я не знаю, почему они так поступили. Может быть, считали, что это не имеет значения. Возможно, опасались, что вам не понравился бы их выбор, или не хотели, чтобы вы думали, будто они отказались от продолжения карьеры ради детей. Естественно, я лишь строю предположения.— Насколько мне известно, что ни у мамы, ни у отца не было братьев или сестер. По крайней мере, они так всегда говорили. И что их родители мертвы. Правда ли это, или у меня есть бабушки и дедушки, или дяди и тети, о которых я ничего не знаю? Никто и никогда не пытался со мной связаться.— Боюсь, мне ничего не известно об этой стороне их жизни.— Но почему она поменяла имя с Аманды на Джулию?И, хотя она задала этот вопрос, главным образом, себе, Майрон на него ответил.— Может быть, просто хотела исчезнуть. К тому же менять имя не запрещается законом.Пайн бросила взгляд на журнал.— Могу я его взять? — спросила она.— С наилучшими пожеланиями.— А они никогда не говорили, почему выбрали именно Андерсонвилль? Если уж моя мать путешествовала по всему миру, здесь ей было бы скучно.— Ну, такие места не для всех. Мы с Бриттой могли жить где угодно. Но осели здесь. Может быть, вашей маме надоели заполошные блестящие знаменитости и ей хотелось чего-то попроще.Пайн посмотрела на журнал.— Да, мне есть о чем подумать, — сказала она.— Что вы станете делать с новой информацией?— Я приехала, чтобы выяснить, что случилось с моей сестрой. Теперь мне предстоит узнать, кем были мои родители на самом деле.— Полагаю, вы даже представить такого не могли.— А кто бы смог? — резко ответила Пайн.Глава 28— О чем Ли хочет поговорить с Майроном? — спросила Бритта, когда готовила кофе на кухне.Она посмотрела в окно и увидела, что Пайн подходит к бассейну, где лежал ее муж.— Она собирается задать ему несколько вопросов о своих родителях, так мне кажется, — ответила Блюм. — Она умелый следователь и знает, о чем следует спрашивать.Бритта принесла кофе и тарелку с теплыми кукурузными кексами и поставила их на стол перед сидевшей напротив Блюм.— Вы явно были близки с Джулией, — заметила Блюм. — Что вы о ней думаете?Бритта ответила не сразу, она явно собиралась с мыслями.— Она была прелестной женщиной, — наконец заговорила она. — И не только внешне. Тут у нее все обстояло великолепно. Высокая и стройная. Роскошные волосы, безупречное тело и структура лица. Я вижу, Ли пошла в мать. Она такая же высокая, но у нее гораздо более мускулистое тело, чем у матери.— В том мире, где она работает, сила и физическая форма имеют больше значения, чем внешность. И ей пришлось много трудиться, чтобы развить свою физическую силу.— Не сомневаюсь. Так или иначе, Джулия была непростым человеком.— В каком смысле?— Джулия никогда не говорила о своем прошлом. Но по замечаниям, которые она иногда делала, я понимала, что она была мудрой женщиной, а еще у меня не вызывало сомнений, что она много путешествовала по миру. Майрон даже говорил, что Джулия работала моделью, что меня нисколько не удивило. Природа наградила ее подходящим лицом, телом и ростом. Хотя, насколько мне известно, она занималась этим недолго. Наверняка у нее просто не хватало времени.— Что вы имеете в виду?— Она была очень молодой, когда у нее родились девочки.— А вы помните, когда они родились?— О, нет, они появились на свет не здесь.Блюм не показала, что слова Бритты ее удивили.— Девочкам было около двух лет, когда Тим и Джулия приехали в Андерсонвилль.— Я поняла. Но я видела всего одну фотографию, на которой сняты агент Пайн и ее сестра. И никого из родителей. Агент Пайн сказала, что других снимков у нее нет.— Всего одна фотография? Как странно.— А у вас есть фотографии Пайнов?— Мне нужно посмотреть. Подождите минутку.После того как она ушла, Блюм посмотрела в окно и увидела, что Майрон вылез из бассейна, вытерся, надел рубашку и повел Пайн по лестнице на второй этаж. Ее босс выглядела удивленной. Может быть, Майрон рассказал ей то же, что Бритта.— Вот.Блюм повернулась и увидела Бритту, которая вернулась с небольшим снимком в руках.Она протянула его Блюм.— Я думаю, фотография сделана, когда девочкам исполнилось по четыре года, — сказала Бритта.Все Пайны выстроились в ряд. Тим с одной стороны, чуть более высокая Джулия с другой. Между ними стояли Пайн и ее сестра Мерси. Блюм посмотрела на снимок более внимательно.— Их и в самом деле невозможно отличить, если не считать того, что Этли в брюках, а Мерси в платье с рюшами — во всяком случае, я думаю, что правильно угадала.— Так и есть, — подтвердила Бритта. — Ли всегда была девчонкой-сорванцом. А Мерси — девочка-девочка. Только так их и различали. Ли практически не носила платья и никогда не надела бы ничего с рюшами.— Ее мать необычайно красива.— Но и Тим был очень хорош собой. Летом, когда он работал у дома в одних шортах, без рубашки, многие женщины, жившие по соседству, находили повод, чтобы на него поглазеть и повздыхать, и я тоже.Блюм улыбнулась.— Полагаю, я бы стала членом этой группы, — призналась она. — А они вам что-нибудь говорили о своей жизни — до приезда в Андерсонвилль?— Нет, как я уже говорила, Джулия не рассказывала о своем прошлом, а Тим вообще предпочитал помалкивать.Блюм откусила кусочек кекса и сделала глоток кофе.— А как вы с мужем снова оказались здесь?Лицо Бритты смягчилось.— У Майрона был друг в индустрии по добыче бокситов. Он помог ему получить работу на шахте.— И специалисту по компьютерам нравилось работать на шахте?— Он не занимался тяжелым физическим трудом. Майрон решал научные задачи. На самом деле он помог придумать несколько способов использования бокситов, о которых тогда ничего не знали. Он всегда нестандартно мыслил.— А как вы познакомились?— Свидание вслепую в Хантсвилле, штат Алабама. Я окончила колледж, Майрон годом раньше. Он был очень высоким, симпатичным, но молчаливым. Я понятия не имела, что он гений. Большинство людей его не понимали, но у нас сразу получилось. Мы живем вместе уже много лет… Я думаю, что уже стала бы бабушкой. Многие вещи могли произойти, но теперь их не будет.Блюм положила руку на плечо Бритты.— Мне очень жаль, Бритта. Я даже не могу представить, какую боль вам пришлось перенести.— Да, но, как говорят, жизнь продолжается. И мы сделали все, чтобы она стала удобной и приятной, учитывая обстоятельства. Но я каждый день думаю о своих детях и о том, как все могло сложиться, если бы они не умерли.Блюм сжала ее руку и откинулась на спинку стула.Бритта вздохнула, выпила немного кофе и подняла глаза.— Вы и Ли хорошо друг к другу относитесь, — сказала она.Блюм обрадовалась, что Бритта сменила тему разговора.— Она отличный босс и превосходный агент.— Я уверена, что вы ею гордитесь.— Она трудится изо всех сил. Бюро до сих пор остается вотчиной мужчин. Однако Пайн с самого начала заявила о своей готовности работать на самом высоком уровне. И она не терпит ни малейшего проявления неуважения, а если кто-то в ее присутствии не скрывает своих сексистских взглядов, дела его плохи. Уж поверьте мне, я видела это собственными глазами.Бритта выглянула в окно.— Интересно, как сложится их общение с Майроном? — задумчиво сказала она.— Я полагаю, ему известно все, что вы мне рассказали.— О да. Возможно, даже больше.— Тогда он, наверное, уже все рассказал агенту Пайн.— Но почему она не может задать эти вопросы Джулии? Она ведь до сих пор жива?— Я не знаю.— Ли наверняка это известно.— Понятия не имею. И мне не хотелось вести себя навязчиво.— О, я вас понимаю.— Джека Лайнберри интересовал этот же вопрос. Он спрашивал у агента Пайн о ее матери.— В самом деле?— Вам это кажется странным?— Вовсе нет. Они были добрыми друзьями.— Насколько добрыми? — Хотелось спросить Блюм, но она решила промолчать.— А вам нравится работать в ФБР? — спросила Бритта.— Да, нравится. И с агентом Пайн никогда не бывает скучно. До того как мы приехали сюда, она спасла маленькую девочку по «сигналу Эмбер». Похитивший ее извращенец был отбывшим наказание педофилом, насиловавшим и, возможно, убивавшим в прошлом девочек. Агент Пайн взяла его в одиночку, и теперь он получит по полной. Слава богу — он очень надолго сядет в тюрьму.— Да, впечатляющая история.— Вы совершенно правы.— Ее мать должна ею гордиться.— В самом деле? — подумала Блюм.Глава 29Вечером Пайн и Блюм обедали в «Темнице».Ранее они обменялись впечатлениями от своих бесед с Майроном и Бриттой.— Это наверняка произвело на тебя тяжелое впечатление, агент Пайн, — сказала Блюм.— Ты имеешь в виду, что я не знала, откуда я и кем являлись мои родители на самом деле? Или про то, что они мне рассказывали — и что оказалось ложью?— А что ты реально знаешь об их прошлом?— Только то, что они мне говорили, то есть совсем немного.— А потом, после того как вы отсюда уехали?— Как я уже говорила, мы переехали в маленький городок в Южной Каролине. А через несколько лет мои родители расстались.— Из-за того, что произошло?Пайн принялась вертеть в руках бумажную салфетку.— Я всегда считала, что причина была именно в этом. Они все время ссорились по самым разным поводам, но имя Мерси всплывало постоянно.— А что произошло после того, как они разошлись?— Я решила остаться с мамой. Мы по-прежнему жили в Южной Каролине, отец снял жилье неподалеку. А потом все изменилось.— В каком смысле?— Я как раз должна была перейти в среднюю школу, когда мама сказала, что мы переезжаем.— Куда именно?— Она ничего не говорила, пока не появились грузчики. Оказалось, что мы едем в Техас.— А она тебе что-то объяснила?— На самом деле нет.— Тебе удалось узнать, где ты родилась? Бритта ясно дала понять, что не здесь. — После небольшой паузы Блюм добавила: — Я очень удивилась, но не беспокойся, я не показала виду.Пайн посмотрела на Блюм и легко прочитала ее мысли.— Я знаю, где родилась, и сожалею, что не рассказала тебе раньше.— Ты имеешь право хранить в тайне свою частную жизнь, агент Пайн. Но я надеюсь, ты знаешь: все, что ты мне расскажешь, никуда дальше меня не уйдет.— Ни секунды не сомневаюсь, Кэрол. — Пайн помолчала, собираясь с мыслями. — Я родилась в Нью-Йорке. Но родители мне об этом не рассказали. Я узнала только после того, как в колледже подавала документы на паспорт. Я занималась олимпийскими видами тяжелой атлетики и должна была участвовать в соревнованиях в других странах. Я помню, как увидела свое свидетельство о рождении, которое требовалось для получения паспорта и которое я попросила у мамы. Я просто сидела и молча на него смотрела. Дело в том, что до того момента я не сомневалась, что родилась в Джорджии. У меня не осталось никаких воспоминаний о жизни в Нью-Йорке.— Ну, если Бритта уверена, что вы приехали сюда, когда вам с сестрой было два года, не стоит удивляться, что у тебя не осталось воспоминаний о Нью-Йорке.— Я спросила маму, но она отмахнулась от моих вопросов, только сказала, что я родилась в Нью-Йорке, а потом мы переехали в Джорджию. Она заявила, что говорила мне, но я вряд ли могла такое забыть.— Верно, ты бы не забыла.— Мне было тяжело переезжать в Техас перед переходом в среднюю школу. Я успела завести друзей, а в Техасе мне пришлось начинать с нуля. Моего отца больше не было рядом. Я взбунтовалась. Начала пьянствовать. Совершила несколько краж в магазинах. Курила травку. Попала в поле зрения полиции. Иными словами, свернула на дурную дорожку.— И что изменило твою жизнь? Твоя мать?— Нет, только не она. Она, конечно, пыталась меня образумить, но я ее не слушала. Я слишком злилась из-за переезда и того, что отца больше не было рядом. И ужасно скучала по Мерси. Наверное, я чувствовала себя одинокой.— И что же тогда произошло?— Довольно глупая история.— Я многое видела в жизни. Попробуй рассказать.— Рядом с тем местом, где мы жили, была ярмарка с аттракционами, — начала Пайн. — И палатка предсказательницы судьбы. Как-то раз я решила к ней зайти. Сама не знаю почему. Так или иначе, но она мне кое-что сказала.— Интересно, что?— Она посмотрела на мою ладонь и сказала, что чувствует во мне два биения сердца, а не одно, и добавила, что я знаю причину.Блюм откинулась назад.— Мерси?Пайн кивнула.— Казалось, кто-то переключил внутри меня рубильник. Я начала читать книги, заниматься спортом, старалась изо всех сил, чтобы…— …жить не только за себя, но и за сестру?— Что-то вроде того, — с болью в голосе ответила Пайн. — Ну и чтобы между нами не осталось никаких неясностей, однажды я вернулась домой из колледжа и обнаружила, что моя мать исчезла. Она оставила записку, где говорилось, что ей пришлось уехать. Мама оставила достаточно денег, чтобы я могла жить дальше и оплачивать обучение. С тех пор я ее не видела.— Господи, — сказала заметно расстроенная Блюм. — Она просто… тебя бросила?— Поскольку я уже была взрослой, с точки зрения закона она не совершила ничего предосудительного. Но во всех остальных смыслах, мама действительно меня бросила. Я обратилась в полицию, заполнила бумаги о пропавшем без вести, но нет закона, запрещающего добровольный отъезд взрослого человека. И я не могла заявить, что ей грозила опасность.— Тем не менее, ты наверняка переживала.— Да, и довольно долго. Конечно, я ее искала. А потом, когда стала агентом ФБР, у меня появилась возможность действовать более эффективно, используя все свое свободное время. Но я ничего не сумела найти. Периодически я возобновляла поиски, но у меня возникло ощущение, что она исчезла с лица земли. Весьма вероятно, она мертва. — Пайн опустила глаза. — Сейчас я бы просто хотела знать: жива она или нет.— Ну, все сложилось удачно. Ты ведь агент ФБР.— Присяжные еще не вынесли своего решения. И что бы ни говорил Доббс, он может от меня избавиться в любой момент. Зачем ему рисковать ради меня своей карьерой?— Ну, мне известно, что Доббс бывает очень жестким, но он еще может тебя удивить, агент Пайн. И он дал тебе шанс все исправить, хотя вовсе не был обязан так поступать.— Ты права. Не обязан.— Чем твоя мать зарабатывала на жизнь, когда вы переехали в Техас?— А почему ты спрашиваешь?— Просто пытаюсь свести концы с концами.— Она сказала, что получила от дальнего родственника в наследство какие-то деньги. — Пайн подняла голову и перехватила скептический взгляд Блюм. — Я знаю. В то время я была глупым подростком и верила всему, что мне говорили.— Однако со временем у нее появилась работа?— Да. Но она никогда о ней не говорила, если не считать того, что перекладывает бумаги. Я полностью погрузилась в учебу и спорт и не обращала внимания на то, чем она занималась.— А она путешествовала, когда вы жили в Техасе? Покидала страну?— Нет, никогда.— А твой отец? Он остался в Южной Каролине?— Да. И мне это ужасно не нравилось, он ведь был моим отцом. Мама мне сказала, что ей предложили работу в Техасе — и она согласилась. И отец все понимает. Но ее объяснения выглядели бессмысленными, потому что, как я уже говорила, она начала работать не сразу.— Ну, она ведь твоя мать, ты должна была ей верить. А твой отец что-то говорил о вашем переезде в Техас, когда вы оставили его одного?— Когда я разговаривала с ним по телефону, мне становилось понятно, что он с трудом удерживается на работе. Он слишком много пил, не исключено, что принимал наркотики. Но ни разу не сказал ни одного дурного слова о маме. Он всегда говорил, что любит меня. И… ужасно сожалеет о Мерси. Но очень рад, что в его жизни есть я.— А потом? — подтолкнула ее Блюм.— А потом, когда я училась в колледже, моей матери позвонили. Отца нашли мертвым. Самоубийство. Мне рассказали, что он покончил с собой в Луизиане, в каком-то мотеле — вот только все было не так.— Верно. Джек Лайнберри говорит, что это случилось в квартире твоего отца в Вирджинии, куда насколько я поняла, он переехал. Но он тебе не рассказал о том, что туда перебрался?— Никогда. В любом случае мать отправилась организовать похороны или только сказала так мне. Я хотела поехать с ней, но она категорически запретила. Отца кремировали. Мама развеяла его пепел в том месте, которое было для него дорого.— А ты знаешь, где оно находится?— Нет, она так мне и не рассказала. А теперь я узнала, что тело нашел Джек Лайнберри. Об этом мама также никогда мне не говорила.— Может быть, она не знала.— Лайнберри наверняка слышал, что мама приехала вскоре после самоубийства отца. Однако она никогда не упоминала о том, что его видела. И Лайнберри сказал, что они тогда не встречались.— И твоя мать покинула тебя вскоре после тех событий?— Да. Через пару месяцев.— Очень странная история.Пайн покачала головой.— Перед тобой сидит следователь, обученный добывать правду, говорить людям, что они лгут, видеть вещи, которые остаются скрытыми для других. И я рассказываю о своей жизни, в которой столько красных флажков… проклятье, Кэрол, как я могла их не замечать? Дьявольщина, разве такое возможно?— Дело в том, что эти события произошли до того, как ты стала обученным следователем. А люди всегда хотят верить тем, кого они любят, в особенности дети родителям.— А теперь я обязана признать правду, которая смотрит прямо мне в лицо.— Давай вернемся к деньгам, которые тебе оставила мать. Ты имеешь представление о том, откуда они взялись?— Нет. Там было довольно много, но в банке сказали, что все в порядке и это ее деньги.— Из чего следует, что она позаботилась о тебе перед тем, как уехать.— Но почему она уехала? Я предпочла бы иметь мать, а не банковский счет!Обе некоторое время молчали.— Твоя мать была невероятно красива, — заговорила Блюм. — Бритта показала мне ее фотографию, и она произвела на меня поразительное впечатление.— У нее есть фотография моей матери?— Да. Извини, ты ведь не могла об этом знать.— Когда она входила, головы всех мужчин поворачивались к ней. Я была ребенком, но все равно замечала.— Как ты думаешь, могло это оказать влияние на то, что случилось с твоей сестрой?Пайн сделала глоток пива.— Иными словами, ты спрашиваешь, могло ли тайное прошлое моих родителей сыграть роль в нападении на меня и исчезновении Мерси?— Да.— Я уже подумала о таком варианте. Но мы здесь, и нам следует продолжать переворачивать каждый камень. То, что мы узнаем, может помочь понять, почему моя мама исчезла.— Эй, привет всем.Они оглянулись и увидели Сая Таннера и Агнес Ридли, направлявшихся к их столику.Таннер был в тех же джинсах, но в чистой, отглаженной рубашке из хлопка. Свой старый «Стетсон» он держал в руке. На огромной пряжке ремня красовалось выгравированное изображение банки пива «Будвайзер».На Ридли было желтое платье из хлопка с длинными рукавами, парусиновые теннисные туфли, не скрывавшие опухшие красные лодыжки. Седые волосы рассыпались по плечам.— И вам привет, — ответила Блюм.— Вы не станете возражать, если мы к вам присоединимся? — спросил Таннер.— Присаживайтесь, — предложила Пайн, не спускавшая с него глаз.Они сели за их столик, Таннер повесил шляпу на спинку стула, поднял руку и заказал пиво.— Еще одно тело, — сказала Ридли. — Боже мой.— Личность уже установили? — спросил Таннер.— Пока нет, — ответила Пайн.— Я слышала, что он был необычно одет, — сказала Ридли.— А кто вам сказал? — резко спросила Пайн.— В нашем городе нет тайн, — прокомментировал Таннер.— Значит, вы также участвуете в расследовании, Ли? — спросила Ридли.— Да, я помогаю детективу, — подтвердила Пайн. — Но после второго убийства им пришлось вызвать подкрепление.— И кого именно? — спросил Таннер.Официантка принесла ему пиво, он сделал большой глоток и вытер рот тыльной стороной ладони.Все посмотрели на распахнувшуюся входную дверь ресторана.— Ну, кого-то вроде него.В дверном проеме остановился широкоплечий мужчина ростом в шесть футов, под сорок, в темном костюме, белой рубашке и полосатом галстуке. Поверх костюма была надета темно-синя ветровка с надписью ФБР.Пайн посмотрела на него и от удивления открыла рот.— Сукин сын, — пробормотала она.— Ты его знаешь? — спросила Блюм, которая слышала, что сказала Пайн.— Специальный агент ФБР Эдди Ларедо.— Он друг, или как?— Или как.Глава 30Пронзительные светло-зеленые глаза Эдди Ларедо загорелись, как только он заметил Пайн, и его взгляд приклеился к ней, точно железо к магниту. У него были квадратная челюсть и длинный тонкий нос, разрезавший лицо на две равные части, густые брови, такие же темные, как и волосы. Длинная шея, широкие плечи, плотно заполнявшие пиджак, мощный торс, узкая талия, мускулистые бедра натягивали брюки.Но прежде всего внимание привлекали глаза. Спокойные, но в них таилась очевидная угроза.Он пересек зал и остановился возле Пайн.— Привет, Эдди, — не глядя на него, поздоровалась она.— Слышал, что ты в городе, Этли, — негромко сказал он.Теперь она на него посмотрела.— И от кого ты это слышал?— Люди говорят.— Финикс?— Люди говорят, — повторил он.Он взял стул от соседнего столика, поставил рядом с Пайн и сел.Потом посмотрел на остальных и кивнул.— Агент Ларедо, ФБР, — представился он.Блюм окинула его взглядом и посмотрела на Пайн, которая застыла на своем стуле.— Я помощник агента Пайн из Бюро, Кэрол Блюм. Вас отправили сюда расследовать два убийства? — спросила она. — Я правильно поняла?Ларедо кивнул.— Вылетел в Атланту, оттуда доехал на машине, — сказал он.— Ты один? — спросила Пайн.— Пока да. Но это может измениться.— Конечно.— Значит, вы знакомы? — спросила Ридли.Прежде чем ответить, Ларедо посмотрел на Пайн.— Это было давно. Мы работали вместе. ОПА-четыре. Отдел поведенческого анализа, — добавил он, когда Ридли недоуменно на него посмотрела.— Совсем недолго, — уточнила Пайн.— Недолго, но интенсивно.— Ты уже говорил с Максом Уоллисом? — спросила Пайн, пропустив мимо ушей последнюю реплику.— Мы должны встретиться здесь. — Ларедо посмотрел на часы. — Он появится с минуты на минуту.— Ну, тогда я вас оставлю, — Пайн встала.Ларедо удивленно на нее посмотрел.— Я думал, ты работаешь над этим делом, — сказал он. — Моя информация оказалась неверной?— Нет. Я работала над этим делом, но теперь, когда ты здесь, моя помощь, вероятно, не потребуется.Она пересекла зал и вышла на улицу.Блюм посмотрела ей вслед, потом перевела взгляд на Ларедо, который изучал свои руки.— Похоже, у вас есть история, — заметила Блюм.— Насколько я понял, вы работаете с Пайн в Шеттерд-Рок? — спросил Ларедо.— Значит, вам и это известно?— Бюро не так уж велико.— Оно достаточно большое. Мы с детективом Уоллисом можем ввести вас в курс дела.— Не сомневаюсь. — Он перевел взгляд на Ридли и Таннера. — А как зовут ваших друзей?— Сай Таннер и Агнес Ридли, — ответила Блюм. — Сай живет в доме, прежде принадлежавшем семье Пайн.Ларедо бросил на Блюм быстрый взгляд.— Да, агент Ларедо, именно по этой причине мы здесь, — продолжала Блюм. — Во всяком случае, так было вначале. А потом произошли убийства.— Я понял, — кивнул Ларедо. — Вам удалось продвинуться… в другом вашем деле?— Немного, — ответила Блюм. — Но впереди еще долгий путь. А прямо сейчас я должна догнать своего босса.Она встала, попрощалась с Таннером и Ридли и ушла.Блюм не пришлось искать Пайн — та сидела на скамейке рядом с входной дверью и сразу встала, как только Блюм вышла из ресторана.— Ты там закончила? — спросила Пайн.— Да, — кивнула Блюм. — Тебе не нужно было меня ждать.— Никаких проблем. Мне не помешает компания.Они зашагали в сторону «Коттеджа».— Итак, Эдди Ларедо, — начала Блюм. — Не хочешь о нем рассказать?— Ну, на самом деле рассказывать особо не о чем, — ответила Пайн.— У тебя есть склонность все преуменьшать, — заметила Блюм.— Мы вместе работали, потом меня перевели, — сказала Пайн.— Он знал, что ты работаешь в Шеттерд-Рок, — заметила Блюм.Пайн не стала комментировать ее слова.— Он хороший агент, — только и сказала она. — Просто наши взгляды на некоторые вещи расходятся. — Пайн посмотрела на свою спутницу. — Я должна знать что-то еще?— Я представила Сая и Агнес, — сказала Блюм. — Сказала Ларедо, что Сай живет в твоем старом доме.— И?— И забросила удочку, чтобы выяснить, как много он знает… о тебе.— И?— И у меня сложилось впечатление, что ему известно, зачем ты сюда приехала.Пайн задумчиво кивнула.— Ты была с ним откровенна в прошлом? — спросила Блюм.— Нет, но моя история не является тайной, Кэрол. Достаточно набрать мое имя в «Гугле».— Значит, он просто сопоставил несколько известных фактов.— Именно этому его учили.— А ты знала, что его могут прислать, когда Уоллис обратится в Бюро?Пайн покачала головой.— Если Ларедо следит за моей карьерой, то я и думать о нем забыла. Я не знала, что он все еще в ОПА-четыре.— Значит, он работает там достаточно долго?— Если только его не переводили куда-то, а потом вернули обратно. Такое случается. Я ушла из ОПА, потому что там я не могла быть на передовой. Буду пользоваться их опытом, однако хочу брать плохих парней сама.— Ну и вот он здесь. Неужели ты намерена передать расследование ему и просто отойти в сторону? Это совсем на тебя не похоже.— У меня нет возможности на что-то повлиять, Кэрол. Технически я в отпуске. И сейчас не имеет значения, что говорит и чего хочет детектив Уоллис, мне не поручали это расследование. Ты прекрасно знаешь, что Бюро предпочитает придерживаться правил — каждый агент должен занимать свое место.— А если Ларедо попросит тебя продолжить расследование?Пайн посмотрела на Блюм.— Почему ты спрашиваешь? Он сказал, что хочет, чтобы я участвовала?— Он вообще ничего не сказал по данному поводу. Я лишь поинтересовалась, что будет, если он попросит.Пайн пожала плечами.— Будем решать проблемы по мере их поступления, — сказала она. — А сейчас нам есть чем заняться.— Ладно, каким будет следующий шаг в расследовании дела твоей сестры? — спросила Блюм.— У нас появилось много новых фактов и ниточек. Но более всего меня занимает то, что люди, как мне кажется, не были с нами полностью откровенны. Лайнберри, Принглы. И даже Лорен Грэм что-то скрывает.— В таком случае речь может идти о заговоре. Если они все вовлечены. В чем бы это ни заключалось.— Я поняла, что люди здесь хотят что-то от нас скрыть… Но что именно? Что-то, связанное с исчезновением моей сестры? Каковы их мотивы? У меня сложилось впечатление, что всем нравились мои родители, и они им сочувствовали.— Это не имеет смысла. И мы снова возвращаемся к версии о незнакомце, который похитил твою сестру. А он мог давно отсюда уехать. Или умереть. Что, если тебе так и не удастся дойти до конца?— Я всегда совершенно сознательно высоко ставила для себя планку, Кэрол. Я не люблю, когда что-то делается недостаточно эффективно.— Но это может находиться за пределами твоих возможностей. На самом деле существенная часть от тебя не зависит.— Не имеет значения.Они добрались до «Коттеджа» и вошли внутрь.— Я заметила, что у агента Ларедо нет обручального кольца, — сказала Блюм.— А почему ты обратила на это внимание?— Просто заметила. И думаю, что многие женщины замечают.Пайн пожала плечами.— Когда мы работали вместе, он был женат. Может, развелся.— Такое часто случается с теми, кто работает в Бюро.— У нас непростая работа. И вторым половинкам часто бывает одиноко.— Именно по этой причине ты не вышла замуж?— Нет, я просто не нашла правильного парня.— Но такие наверняка где-то есть.— Конечно. Но мне они не попадались.Пайн направилась в свой номер.Но Блюм не последовала ее примеру. Она осталась у нижних ступенек лестницы и приняла ответственное решение.Блюм сделала телефонный звонок, задала несколько вопросов и стала ждать. Через пять минут телефон зазвонил. Она ответила, выслушала, поблагодарила женщину на другом конце провода и направилась к выходу.Один ноль в пользу легендарной администрации ФБР.Глава 31Уоллис и Ларедо сидели за тем же столиком, где ранее ужинали Пайн и Блюм. Таннер и Ридли ушли.Блюм открыла дверь ресторана, заметила их, направилась к ним и села рядом с Уоллисом.— Кэрол, — сказал Уоллис. — Я слышал, что агент Пайн ушла.— У нее остались кое-какие дела, — объяснила Блюм. — Но она отправила меня сюда, чтобы мы были в курсе.Ларедо с любопытством на нее посмотрел, но промолчал.— Ну, приятно слышать, — заметил Уоллис. — Я рассказал агенту Ларедо и уже говорил вашему боссу, что мы натолкнулись на каменную стену в деле Ханны Ребане. О ней ничего не удалось узнать после того, как она вышла из своей квартиры. Она никому не звонила, не пользовалась кредитными картами. Никто не видел Ханну одну или с кем-то. Такое впечатление, что она просто упала с края земли.— Ну, мы знаем, что она приземлилась в Андерсонвилле, штат Джорджия, — заметила Блюм.— Вы проверили отпечатки пальцев в ее квартире? — спросила Ларедо.— Да, — ответил Уоллис. — Мы сняли контрольные отпечатки, но там не оказалось ни одного неизвестного. Единственные мужские, которые нам удалось обнаружить, принадлежат нынешнему приятелю Клеммонс. Но он находился в Майами в интересующие нас промежутки времени.— А что относительно второй жертвы? — спросил Ларедо. — О нем что-нибудь известно?— Да, — кивнул Уоллис. — Здесь нам повезло. Его отпечатки удалось отследить. Это Лейн Гиллеспи. Тридцать два года. Последнее известное место проживания — Саванна.— И что мы о нем знаем? — спросил Ларедо.— Он несколько лет служил в армии, — ответил Уоллис. — Отправлен в отставку на общих основаниях.— То есть не почетная отставка, но и не увольнение с лишением прав и привилегий.— Так, речь не идет об отставке из-за недостойного поведения, — сказала Блюм. — Но хотелось бы знать, его уволили на общих основаниях при почетных условиях, или нет?Оба удивленно на нее посмотрели.— Мой старший сын служит в армии в военной полиции, — объяснила она. — Поэтому я знаю тонкости. Отставка на общих основаниях при почетных условиях означает, что человек выполнял свои обязанности удовлетворительно, но не добился особых отличий. А отставка на общих основаниях, но без почетных условий говорит о том, что он не сумел выйти на требуемый уровень. Подобные слова должны присутствовать в его документах. Так что же написано в бумагах Гиллеспи?— Отставка на общих основаниях, но без почетных условий, — ответил Уоллис, заглянув в блокнот.— А причины? — спросила Блюм.— Там говорится, что он не сумел выйти на требуемый уровень, как вы и сказали. — Уоллис немного помолчал. — Но часть его военных документов подверглась редактированию. Во всяком случае, те, что я получил.Блюм и Ларедо переглянулись.— Интересно, почему? — спросил Ларедо.Уоллис пожал плечами.— Я сделал запрос, но не получил ответа, — сказал он. — После того, как он вышел в отставку, Гиллеспи часто менял работу, нигде надолго не задерживаясь.— А чем он занимался в Саванне? — спросил Ларедо.— Не знаю точно, — сказал Уоллис. — Нужно проверить. Поездка туда занимает около трех часов. Собирался отправиться завтра.— А могли его занятия там привести к гибели здесь? — спросил Ларедо.— Только не то, что мне известно. Вскрытие назначено на завтра. Агент Пайн хотела на нем присутствовать. — Он посмотрел на Блюм. — Ее планы не изменились? Из того, что я сделал официальный запрос на помощь Бюро, еще не следует, что я не рассчитываю на ее дальнейшее участие. — Он бросил взгляд на Ларедо. — Если, конечно, вы не против?В ответ Ларедо коротко кивнул, но Блюм решила, что его кивок нельзя считать ни согласием, ни категорическим отказом.— Я полагаю, она намерена продолжать участвовать в расследовании, — сказала Блюм.— Ну что ж, тогда мы можем закончить, — сказал Уоллис, вставая. — Мне пора домой. Боюсь, жена скоро забудет, как меня зовут и как я выгляжу.Он кивнул им обоим и ушел.Блюм тут же полностью сосредоточилась на Ларедо.— Вы хотите поговорить об этом, агент Ларедо? — спросила она.Он немного подумал, а потом посмотрел ей в глаза.— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду под словом «это», миз Блюм?Она откинулась на спинку стула.— Как долго вы работаете в ФБР?— Шестнадцать лет. Начал практически сразу после окончания колледжа.— Молодец. А я в Бюро почти сорок лет.Его глаза слегка округлились, когда он услышал слова Блюм.— В администрации, вы хотите сказать?Она вздохнула.— Я рассчитывала получить от вас более здравую реакцию.— И что вы имеете в виду? — спросил он, и в его голосе появилась враждебность.— За годы работы в Бюро я лично подготовила почти четыреста агентов.Ларедо начал было улыбаться, но по выражению лица Блюм понял, что она не шутит.— В Бюро около одиннадцати тысяч специальных агентов мужчин и примерно две тысячи семьсот спецагентов-женщин, то есть соотношение более чем четыре к одному в пользу мужчин. А среди специалистов-координаторов, или в администрации, как вы изволили выразиться, на девять тысяч пятьсот мужчин приходится более тринадцати тысяч женщин.— Мне неизвестны точные цифры, но я благодарю вас за информацию.— Соотношение агентов не становится более благоприятным для женщин.— Агентом быть трудно. Я не утверждаю, что женщины на это неспособны. Ваш босс тому доказательство. Но если женщина хочет иметь детей и семью, возникают проблемы. Бюро не приветствует подобные вещи.— Быть может, им следует пересмотреть свой подход, ведь сейчас они лишают значительное число квалифицированных женщин настоящей работы.— Уж не знаю, что вам ответить, я всего лишь рядовой в окопах.— Я достаточно долго работаю с агентом Пайн. Она великолепный специалист.— У меня нет в этом ни малейших сомнений.— Я навела о вас справки, агент Ларедо.Он распрямил плечи и заметно помрачнел.— Прошу прощения?— После того как я рассталась с агентом Пайн и прежде чем вернулась сюда, мне удалось поговорить с подругой. Из администрации. А она побеседовала еще кое с кем. И я очень быстро получила право на запрос о вас. Быстро для тех, кто работает в администрации.Казалось, в светло-зеленых глазах танцуют электрические заряды.— Я не уверен, что мне это нравится, — заявил Ларедо. — И сомневаюсь, что у вас есть право заниматься такими вещами. — Теперь он даже не пытался скрыть гнев.— Вам еще не доводилось делать запрос на других членов Бюро? — осведомилась Блюм.Ларедо собрался что-то ответить, но передумал и просто промолчал.— Вы будете рады узнать, что на мой пришел положительный результат. Вы на хорошем счету. В вашем досье нет никаких проблемных моментов, — продолжала Блюм.— Я бы мог и сам вам сказать, если бы вы спросили.— А вы бы мне ответили?— Едва ли. Я бы посчитал, что вас это совершенно не касается. Значок, который я ношу, уже сам по себе свидетельствует о моих достоинствах.— Мне нравится иметь подтверждение.— А теперь вы говорите как агент, а не администратор.— Вас удивит, когда вы узнаете, как много умений агента администратор вроде меня приобретает за годы работы в Бюро. Но я не уверена, что это действует в обе стороны, — спокойно сказала Блюм.Густые брови Ларедо полезли вверх.— Что вы хотите сказать?— Вам известны процедурные методы быстрого получения необходимого оборудования?— Ну…— Или как созвать удаленную конференцию с более чем пятью участниками, часть из которых находится за пределами США?— Я…— Или отрегулировать проблемы с суточными за работу во время праздников? Или какая часть вспомогательного персонала наиболее важна, если вы хотите организовать поиск в приоритетных базах засекреченных данных? Или как решается простой вопрос о том, какой департамент отвечает за поставки кофе?— Я полагаю, что для решения подобных проблем и существует вспомогательный персонал.— Вот именно. Мы команда. И вместе мы делаем большую и трудную работу, максимально используя наши общие возможности.— Куда вы ведете?— К моему исходному вопросу. Вы не хотите рассказать мне о себе и агенте Пайн? Именно это я имела в виду ранее — впрочем, вы меня прекрасно поняли.— Я не думаю, что тут есть о чем рассказывать.Блюм разочарованно откинулась на спинку стула.— Я уже упоминала, что проводила неофициальные тренировки агентов, чтобы обучить их распознавать, когда люди начинают напускать туман? — спросила она.— Вы хотите сказать «лгать»? Да, агенты проходят очень качественную подготовку в данном вопросе.— Повторение пройденного еще никому не мешало.— Хорошо, — со вздохом сказал Ларедо. — Так объясните мне. Вы думаете, я лгу?— Вы смотрите вниз и вправо и скрещиваете руки на груди, когда отвечаете: «Я не думаю, что тут есть о чем рассказывать». Классическая попытка спрятаться в коконе или уйти от ответа. Кроме того, я вырастила шестерых детей. Вы бросаете на меня сердитые и дерзкие взгляды, какими отвечал мой девятилетний сын, когда делал что-то нехорошее, но отказывался это признать. Вы все еще хотите продолжать закрываться и повторять, что тут «нечего рассказывать»?Ларедо помрачнел еще больше.— Вы очень быстро подходите к границе, мэм. Мне бы не хотелось подвергать опасности вашу долгую карьеру в Бюро.Она посмотрела на него без страха или гнева — в ее глазах была лишь печаль.— Сожалею, что у вас возникло такое ощущение. Но я с пеленок учила своих детей, что честность лучшая политика, агент Ларедо. Здесь мы с вами совершенно определенно расходимся.Она встала.— Агент Пайн цепкая, умная, легко приспосабливается к обстоятельствам и физически сильная, — сказала Блюм.Он пожал плечами.— Вы не сказали мне ничего нового, я все это про нее и без того знал.— И еще она не умеет прощать. Как себя, так и других — тех, кто не соответствует ее высоким стандартам.Ларедо холодно на нее посмотрел.— У меня собственные стандарты, — ответил он. — И они дьявольски высоки. Столь же высоки, как у нее.— Тогда у вас с ней не будет проблем. Я буду считать, что так и есть, и стану двигаться вперед, опираясь на ваши слова. Благодарю вас.Она повернулась и ушла, оставив Ларедо угрюмо смотреть ей вслед.Глава 32Пайн не спала, даже не закрыла глаза. Не раздеваясь, она сидела на кровати, когда часы показали полночь. Она слышала, как поднялась на второй этаж Блюм и вошла в свой номер. Пайн могла зайти к ней и поговорить, однако осталась у себя. Она и сама не могла бы назвать причину.Трусость.В час ночи Пайн встала, спустилась по лестнице и вышла из «Коттеджа» в сырую прохладную ночь Андерсонвилля. Застегнув куртку, она зашагала в направлении, которое выбрала в самый последний момент.Она миновала арендованный внедорожник, быстро перешла через автостраду, едва не столкнувшись с ночным автомобилистом, который мчался по дороге, ни на что не обращая внимания, и направилась в сторону Национального исторического заповедника Андерсонвилля.Она вошла на территорию музея и довольно скоро оказалась там, где нашли тело второй жертвы. Полицейская лента все еще оставалась натянутой, но никто не охранял место преступления; очевидно, все улики собрали, как и там, где обнаружили Ханну Ребане, или им просто не хватало людей. Хотя теперь, когда на помощь официально привлекли ФБР, Уоллис мог рассчитывать на дополнительные ресурсы.Пайн никак не предполагала, что этим ресурсом окажется Эдди Ларедо.Пайн посмотрела на место, где нашли тело. Она еще не знала, что его звали Лейн Гиллеспи, что он служил в армии США и ушел в отставку на общих основаниях по пока не выясненным причинам. Она не знала, что его последним известным местом жительства была Саванна. И не знала, почему кто-то, одетый, как дешевый жених, закончил жизнь здесь.В методах убийцы чувствовалась какая-то система, как и в выборе жертв и странной одежды. Но она слишком мало знала, чтобы понять, какова его истинная цель.Эти парни всегда все усложняют. Наверное, такова их задача.Пайн нырнула под полицейскую ленту.С севера подул холодный ветер. Она не помнила из времен своего детства, чтобы в Джорджии когда-нибудь бывало холодно, но сейчас ее пробрало до костей.Кладбище ночью едва ли способствует комфортному состоянию.Пайн опустилась на колени и посмотрела на надгробный камень, первый слева.— Патрик Дилейни из Пенсильвании, — прочитала она вслух.Дальше шли еще имена: Чарльз Кертис, Уильям Коллинз, Джон Сарсфилд, У. Риксон, военно-морской флот США, и А. Манн, также флотский.Имел ли какой-то смысл тот факт, что убитого оставили на могиле Дилейни? Не следовало забывать, что он был чернокожим. Но в этих могилах покоились солдаты Союза. И, хотя они являлись плохими парнями для тех, кто держал их пленными, они сражались за освобождение рабов.Или я все выдумала, и происходящее не имеет ни малейшего отношения к истории.Однако убийца рисковал, перетаскивая сюда тело. Очень рисковал. Впрочем, столь же опасно было оставлять тело Ханны Ребане в общественном месте. Не вызывало сомнений, что этот парень любил риск.Тут пахло смертью, хотя последние похороны в коротком ряду могил состоялись более ста пятидесяти лет назад. Однако зловоние не исчезло. Оно останется навсегда, потому что те, кто здесь умер, никогда не покинут это место. Если вы верите в Бога, то убеждены, что их души давно перебрались в лучшее место. Но на глубине шести футов у нее под ногами лежали останки этих «душ», навечно поселившиеся в Андерсонвилле.Пайн не знала, что заставило ее потянуться к пистолету — треск сучка или интуиция. Она резко повернулась, чтобы контролировать максимально возможное пространство. Быть может, это всего лишь белка или такой же, как она, любитель ночных прогулок.Возможно, сюда зачем-то вернулся убийца.Или он пришел за ней.Треснул еще один сучок.Пайн решила начать двигаться, она не хотела становиться легкой мишенью. Первым делом ей следовало выйти из поля зрения неизвестного. Она быстро пересекла кладбище и оказалась возле офисного здания Парковой службы — двухэтажного строения из дерева и кирпича, выкрашенного в красный цвет и окруженного аккуратной оградой и коваными железными перилами на уровне первого этажа. Далее находилось более крупное здание. Пайн увидела тачки, стоявшие в ряд вдоль одной стены, а также инструменты, висевшие на крючках. Должно быть, в сарае хранилось все необходимое для ухода за территорией.Пайн остановилась возле изгороди и стала прислушиваться к шагам. Проклятый ветер усилился, заглушая все остальные звуки. Она посмотрела поверх прицела «Глока», потом резко повернулась, направив оружие в ту сторону, откуда пришла.Снова треснул сучок. Что-то на земле слишком много сучков для ухоженного Национального кладбища. Складывалось впечатление, что кто-то наступал на все, которые там были.Дерьмо.Она резко повернулась как раз в тот момент, когда что-то ударило ее сзади, в результате обоих отбросило на ограду, за которой выбрала позицию Пайн. От напавшего на нее мужчины несло потом и алкоголем, длинные жирные волосы ударили ее по лицу, когда они упали.Пайн сбила дыхание при падении — мужчина приземлился на нее сверху и получил преимущество, пока она не ударила его по голове рукоятью «Глока».Он закричал, схватился за голову одной рукой, а другой нанес ей не слишком сильный удар в плечо. Пайн приняла его и невольно поморщилась, затем врезала коленом мужчине в пах и одновременно сделала выпад открытой ладонью в нос. В ответ он всем весом навалился на нее, не давая сделать вдох.В следующее мгновение он схватил ее за руку, сжимавшую пистолет, и теперь ее положение становилось опасным.До тех пор, пока она не нажала локтем на горло и не перекрыла ему воздух. Когда он приподнял голову, пытаясь сделать вдох, что Пайн предвидела, она ударила головой в уже сломанный нос. Нос является очень чувствительным отростком. Один удар вызывает боль; второй выводит человека из строя.Мужчина, раскачиваясь из стороны в сторону, встал на колени, освободив ее от тяжести своего тела. Пайн выскользнула из-под него и нанесла жестокий удар ногой по почкам. Когда он рухнул на бок, она врезала ему ногой по голове сверху, вдавив ее в траву. Красная кровь залила зеленые листья.Она ударила его еще раз, после чего мужчина перестал шевелиться.Пайн позволила себе две секунды триумфа, но уже в следующее мгновение ее сбил с ног второй мужчина, ударивший ее в область талии, потом схватил ее и перебросил через голову. Если бы она упала на спину или голову, то почти наверняка потеряла бы сознание. Однако она успела выставить руку, перекатиться в сторону и вскочить на ноги быстрее, чем ее противник ожидал. Тем не менее, она чувствовала острую боль в руке и плече, на которое ей пришлось упасть. И, что еще хуже, утратила свое главное преимущество — уронила при падении пистолет.Перед ней стоял мужчина, крупный, ростом шесть футов и три дюйма[63], почти в два раза тяжелее ее. В тусклом лунном свете она видела, что он в ярости и намеревается выместить на ней свой гнев.Она согнула ноги в коленях, пока он собирался с силами перед новой атакой.— Я агент ФБР, если для тебя это имеет какое-то значение, — слегка задыхаясь, сказала она.Казалось, он не понял, что она сказала. Он был в грязной футболке, джинсовой куртке и джинсах. Ботинки, казалось, никогда не чистили, запястье украшала цепочка. Борода почти касалась мощной груди. Ему было около двадцати пяти лет.— Ты покалечила моего дружка! — взревел он, указывая на лежавшее неподвижно тело. — Возможно, Дики мертв.— Дики не стоило на меня нападать, — ответила Пайн.— Мы лишь хотели развлечься. Ничего больше. Могло получиться хорошо и приятно для всех. — Он снова посмотрел на тело приятеля. — А теперь я разберусь с тобой по-настоящему, сука. За Дики.— А я говорю тебе, чтобы ты этого не делал, потому что ты пожалеешь так, как даже представить не можешь.Мужчина тряхнул головой, ударил себя в грудь похожим на кувалду кулаком, сплюнул чем-то липким на землю, взревел, как бык, и бросился на нее.Пайн легко шагнула в сторону и ударила его ногой наотмашь по заду. В результате он с разбега врезался в куст и упал лицом в траву, но перекатился, выкрикивая ругательства, и вскочил на ноги.— Теперь тебе конец, — заорал он.И снова бросился на нее.А через секунду «Беретта Нано», которую Пайн успела вытащить из кобуры на лодыжке, уставилась в пах мужчины. Ему пришлось затормозить так быстро, что он зацепился за траву и рухнул к ее ногам.А когда посмотрел вверх, увидел дуло пистолета, направленное ему в голову.— Ты имеешь право хранить молчание, — медленно начала Пайн, которая чувствовала, как усиливается боль в плече, голове, ребрах и запястье. — И я очень тебе советую им воспользоваться.Глава 33Глупо.Таким было первое слово, которое пришло Пайн в голову, когда она сидела на стуле в офисе шерифа округа Самтер. Отправиться ночью в уединенное место — и никто не знал, куда она пошла. Именно такое слово она бы сама выкрикнула в лицо любому, а в особенности женщине, если бы она так поступила.Сейчас она прижимала пакет со льдом к плечу, ей забинтовали ноющие ребра и правое запястье. И еще у нее появился желто-пурпурный синяк в верхней части лба — в том месте, которым она ударила первого напавшего на нее мужчину в нос.Дики находился в больнице с сотрясением мозга и другими травмами, а после выздоровления его ждала тюрьма. Его приятель сидел в камере, где кричал, что требует адвоката и что «та сука сама начала».Полицейские приехали примерно через десять минут после того, как она их вызвала. Дики все еще не пришел в сознание, а второй идиот продолжал поносить ее за то, что она вырубила его приятеля.— Мы просто хотели развлечься, что тут плохого? — повторял он снова и снова, словно эта причина являлась достаточной, чтобы сразу отпустить их с приятелем домой. — Зачем еще девка будет гулять в темном месте в такое время?Пайн рассказала, что произошло, первым полицейским, которые приехали на вызов, потом повторила ее детективу с блокнотом и усталым лицом.— Очевидно, они не знали, что вы были вооружены, — сказал детектив.— Очевидно, — ответила Пайн. — Но, не будь у меня оружия, результат был бы тем же.Он с сомнением на нее посмотрел.— Парни довольно крупные.— Чем они больше, тем легче падают.— Верно. Я займусь бумажной работой. Когда все будет готово, нам потребуется ваша подпись.— С удовольствием.Она ждала в участке, наконец ей дали подписать протокол, и она уже собралась уходить, когда появился обеспокоенный Макс Уоллис. Пайн невольно мысленно застонала, когда увидела, кто его сопровождает.Эдди Ларедо.Часы показывали шесть утра. Пайн еще не звонила Блюм, только собиралась. Она понимала, что услышит такую лекцию, какую сама прочитала бы всякому, кто настолько глуп, чтобы поступить, как она. Именно по этой причине Пайн не стала ей звонить сразу. Она с легкостью могла представить, что Блюм ей скажет. И она была бы совершенно права.Уоллис взял стул и уселся напротив Пайн. Ларедо остался стоять, сложив руки на груди, и то ли хмурился, то ли ухмылялся — во всяком случае, так показалось Пайн. Она подумала, что ночь выдалась отвратительной и без Ларедо.— Вы не хотите рассказать, что произошло? — спросил Уоллис.Он пошарил у себя в карманах, вытащил единственную мятую сигарету, засунул ее в рот, но закуривать не стал.— Я уже успела рассказать все дважды и даже подписала свои показания.— Пожалуйста, просто из вежливости, — он вытащил блокнот.— Что вы здесь делаете?— Мне позвонили и подняли с постели. Женщина, агент ФБР, попала в беду. Ну а кроме вас тут нет женщин, агентов ФБР.— Я рада, что они уделяют здесь такое внимание полу.— Ты аномалия, — вмешался Ларедо. — Они это заметили.Пайн даже не посмотрела в его сторону.Она повторила свою историю. Ей потребовалось двадцать пять секунд и пять отработанных предложений.— А что ты там делала в такой час? — спросил Ларедо.— Следовала за интуицией.— И что она тебе подсказала?— Положение тела на могиле Патрика Дилейни, одного из Налетчиков.Ларедо посмотрел на Уоллиса.— Да, я знаю про эту группу. И что же сообщила тебе интуиция?— Почему тело лежало именно там, ведь убийца мог выбрать любой из десяти тысяч вариантов? — ответила Пайн, которая так и не смотрела на Ларедо — она не сводила глаз с Уоллиса и его открытого блокнота.— Ты считаешь, это что-то символизирует? Думаешь, есть связь между Дилейни и нашим убийцей? — спросил Ларедо.— Если между ними и есть связь, то очень тонкая. Дилейни мертв с шестьдесят четвертого.— Значит, символ? — вмешался Уоллис.— Может быть. Наш убийца ничего не делает случайно. Более того, он все тщательно планирует.— Иными словами, все, что он совершил до настоящего момента, было заранее продумано и имело для него значение, — заметил Ларедо.— Верно, — согласилась Пайн.— Но ты могла подождать до утра, чтобы пойти туда. Местные жители рассказали мне, что по ночам на кладбище неспокойно. Проклятье, любое подобное место может быть опасным.Пайн решила, что должна ему ответить, и бросила на Ларедо пристальный оценивающий взгляд.— Ну так все и оказалось, там было опасно… для двух идиотов.Ларедо покачал головой.— Ты всегда рискуешь, — сказал он. — Слишком сильно по представлениям некоторых из нас.Она смотрела на него до тех пор, пока его взгляд не опустился в пол.Тогда Пайн повернулась к Уоллису.— Что-нибудь еще? — спросила она. — Или мы закончили?— Да, закончили, — ответил тот. — Этих двух идиотов здесь знают. У них длинный послужной список. Главным образом, разная мелочь. Но теперь они получат солидные сроки.— В суде будет их слово против моего. Они заявят, что я на них напала. Один из них все время кричал об этом, когда его задержали и посадили в камеру.— Я не думаю, что у нас будет проблема с жалобой на полицейских, — сказал Уоллис. — Двое мужчин против женщины? Едва ли присяжные в такое поверят, в особенности в Джорджии. И я сильно сомневаюсь, что недоумки на такое осмелятся. Небольшой тюремный срок против признания, что девушка надрала задницы обоим? После этого они не смогут войти ни в один бар.— Приятно слышать, что здесь все стали такими просвещенными.— Ну и что нам дает твоя небольшая ночная экскурсия? — спросил Ларедо. — Я бы хотел понять, что ты сама думаешь?Пайн заскрипела зубами от его едва скрытого намека.— В самом худшем случае двух безмозглых уголовников уберут с улиц на пять или десять лет, — резко ответила она. — Ведь девушка, на которую они напали, могла оказаться не мной, верно?— Я не думаю, что найдется еще одна такая же, как ты.Уоллис переводил взгляд с Пайн на Ларедо, и на его лице появилось недоумение.— Ладно, полагаю, мы здесь закончили, — сказал Уоллис. — А вам, агент Пайн, стоило бы немного поспать.Пайн посмотрела на часы.— Мне необходим кофе и завтрак. — Она бросила взгляд на Ларедо. — Когда девушка рискует и надирает задницы, она начинает испытывать голод.— Отлично, я угощаю, — последовала неожиданный ответ Ларедо. — Пойдем, я тебя подвезу.Он повернулся и вышел прежде, чем она успела ответить.Уоллис сочувственно на нее посмотрел.— Насколько я понимаю, между вами все сложно?Пайн, которая открыла рот шире, чем следовало, закрыла его, коротко кивнула Уоллису и последовала за Ларедо.Глава 34— Где ты остановился? — спросила Пайн.Она устроилась на пассажирском сиденье черного внедорожника, который вел Ларедо.— В мотеле, в двух милях от Андерсонвилля. А ты?— В «Коттедже», в городе.Он пожал плечами.— Если там лучше, чем в гадюшнике, то цена должна превышать суточные от Бюро.— Потрясающее умозаключение. Я здесь за свои деньги.— Обожаю телевизионные сериалы, в которых агенты летают на «Гольфстримах», носят одежду от знаменитых дизайнеров и останавливаются в «Ритце». Криминалистическая экспертиза всегда оказывается верной, негодяев тут же находят, убийцы со слезами на глазах признают свою вину через пару секунд после того, как им сообщают, что на месте преступления нашли его волос. А потом все идут и празднуют в крутой полицейский бар, где пьют шампанское по сто долларов за бутылку.— Ты хочешь сказать, что ненавидишь такие сериалы?Ларедо улыбнулся и кивнул.— Верно, я их ненавижу.— Куда мы едем?— Кафе находится чуть дальше по дороге, видел его раньше, — ответил он и замолчал, постукивая пальцами по рулю. — Должно быть, ты устала, на ногах всю ночь.— А ты успел поспать?— Как ребенок.— Ну, соври еще разок.Они подъехали к кафе с замечательным названием «Дыра в стене», припарковались рядом с входной дверью и вышли из машины.— Можно определить класс заведения по количеству клееной фанеры на внешних стенах, — заметила Пайн, глядя на кафе.— Ну ты здесь выросла. А я из Куинса. Жил в шестиэтажном доме без лифта. Понятия не имею, из чего там делали стены. Я лишь знал, что кругом не было травы, и ты считался богачом, если жил в доме с лифтом. И миллиардером, когда в доме имелся привратник.Они вошли в кафе, где полная женщина у дверей предложила им проходить, и выбрали столик в дальнем углу, где им никто не помешал бы. Впрочем, это не имело значения. В такой ранний час посетителей было совсем мало.Агенты заказали кофе и завтрак, и худая официантка лет шестидесяти в потертой, покрытой пятнами униформе, знававшей лучшие времена, быстро им все принесла. На ее лице были заметны следы тяжелой жизни, давно утомившей немолодую женщину. Однако она приветствовала их с открытой улыбкой.И не стала ничего говорить относительно синяка на лбу Пайн или о том, что та двигалась с заметной неловкостью. «Быть может, ей постоянно приходится видеть людей, которые недавно дрались», — подумала Пайн.Они пили кофе, а Ларедо посматривал на Пайн.— Как голова? — спросил он.— В чем причина твоего появления здесь? — сразу взяла быка за рога Пайн.— Это моя работа. — Ларедо пожал плечами.— Чушь собачья. Хочешь сказать, что остался единственным агентом в ОПА-четыре?— Просто пришла моя очередь.— И снова чушь собачья. — Она наклонилась вперед. — И почему я думаю, что, как только в просьбе о помощи всплыло мое имя, ты сразу вызвался добровольцем?— Не льсти себе, Пайн.— Тогда докажи мне, что я ошибаюсь, Ларедо.Он повертел в руках бумажную салфетку, потом разорвал ее на аккуратные треугольники. Пайн не сводила с него глаз.— Ты так и не избавился от своих маленьких ритуалов?— У каждого из нас имеются свои ритуалы. Не исключено, что ты сейчас проводишь один из них.— Я не возвращалась сюда с тех пор, как была ребенком.— Физически, может быть, и не возвращалась.— О, так ты стал психиатром? А я еще даже не улеглась на кушетку. Ладно, брось. Ты ведь можешь много лучше, верно, Эдди?Наступило долгое, неловкое молчание.— Может быть, ты права. Может быть, я приехал сюда, потому что узнал, что ты участвуешь в расследовании дела, — сказал Ларедо наконец.— Но почему это имеет для тебя значение? Мы давно все сказали друг другу и попрощались.Он перестал возиться с салфеткой.— Ты все сказала. А у меня даже шанса не было.Пайн указала на его безымянный палец.— Что произошло?Он потер пустое место большим пальцем.— Дениз развелась со мной и забрала мальчиков. Много лет назад.— На то была определенная причина?— Давай посмотрим. Меня никогда не было дома, потому что я работал в самые поздние часы. Половину времени я не мог рассказать, где нахожусь или чем занят. А когда я находился под прикрытием и какой-то подонок из картеля угрожал моей семье, это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения моей жены.— Ты тогда работал в округе Колумбия?— Нет. До того как мы расстались, мне удалось хитростью перевестись в Нью-Йорк. Обратно в родной город. Я думал, это будет хорошо для всех. Новое начало.— И?— И Дениз нашла работу с неполной занятостью на Уолл-стрит, потом влюбилась в менеджера хедж-фонда, который зарабатывал больше денег в день, чем я смогу за всю жизнь. Сейчас они живут в Лондоне. А еще у них есть дом на юге Франции, и они летают туда на частном самолете. Она ведет чудесную жизнь, после того как рассталась с мужем из ФБР.— Я никогда не была с ней близко знакома, но она не производила впечатления неглубокого человека.Ларедо свернул все кусочки салфетки и положил их рядом с солонкой.— Она действительно не такая. Дениз осталась бы со мной, если бы я лишился всех денег, если бы имел обычную работу, на которой не рисковал бы жизнью. Самое опасное, что делает ее муж — играет в гольф. Гораздо меньше беспокойства.— А дети?— Я вижу их раза два в год, когда они приезжают. У меня появляется возможность показать моим детям другую сторону жизни в маленькой квартирке в Вирджинии. — На худом лице Ларедо появилось напряжение. — Факт в том, что теперь они видят в нем отца в большей степени, чем во мне. Такова дьявольская природа. Я превратился в странного дядюшку, который периодически возникает во время встреч, так напрягающих всех, что они не могут дождаться момента, когда те закончатся. Всех, кроме меня, — тихо добавил он.Пайн опустила взгляд, и одновременно исчезла вся ее агрессия.— Мне очень жаль, Эдди, — сказала она. — Наверное, с таким трудно справиться.Ларедо пожал плечами.— Что посеешь, то и пожнешь, ты же сама понимаешь, — проговорил он.— Вот так просто?— Если хочешь, я могу поплакать в пиво, которое намерен заказать за ужином сегодня вечером. Но я бы предпочел выбрать образ стоика. Именно такой путь предлагается в руководстве Бюро.— Твои сыновья должны лучше тебя узнать. Понять, как ты зарабатываешь на жизнь. Мне ничего не известно про парня из хеджевого фонда. Возможно, он святой. Но он не рискует жизнью ради своей страны, не приносит жертв. В отличие от тех, кто носит наш значок.— Мои парни знают. Во всяком случае, я так думаю. Может быть, когда они станут старше, мы сможем больше времени проводить вместе.— Возможно, тогда будет уже поздно.Он бросил на нее быстрый взгляд.— А как дела у тебя? Еще не слишком поздно?— Для чего? — с каменным выражением лица спросила она.— Сейчас ты могла бы быть номером три в главном управлении, — сказал Ларедо, имея в виду вашингтонский штаб. — Быть может, номером два к тому моменту, когда тебе исполнится сорок. У тебя есть талант. И драйв.— Но нет желания.— Я никогда не мог тебя понять. Перед тобой открывались фантастические перспективы, а ты стала одиноким агентом в какой-то глуши, в Аризоне.— И довольна, как слон.— Счастье слонов сильно переоценивают.Пайн не выдержала и улыбнулась.— Итак, ты знаешь, что я здесь. Почему ты захотел приехать?— Я думаю, ты и сама знаешь.— Мне бы хотелось услышать от тебя.— Я плохо с тобой поступил. Я вел себя, как мистер Самец, старался показать, кто босс, не верил, что женщина может работать в Бюро. Я сделал все, чтобы испортить с тобой отношения. Несмотря на то, что ты сказала, мне кажется, я заставил тебя уехать оттуда, где ты должна находиться. И…— И?— И я так и не принес тебе извинения. Я приехал сюда, чтобы произнести эти слова. И я прошу у тебя прощения. Ты не заслужила такого отношения. Во всем виноват только я.— Ладно.— Ладно.Она наклонилась вперед.— Но я покинула Вашингтонский офис не из-за тебя, Эдди. Да, все, что ты сейчас сказал, соответствует истине. Но не ты заставил меня сбежать и не многие парни, которые думали, будто я с радостью запрыгну к ним в койку.— Тогда я был счастлив в браке, но даже в противном случае не стал бы так с тобой поступать. Я могу быть ослом, но не такого вида.— Я ушла из ОПА из-за того, что терпеть не могу толпу. И мне не нравится жизнь в вертикальных коробках. Я люблю открытые пространства. А еще оставаться собой и работать, когда рядом нет бюрократа, который каждую секунду заглядывает мне через плечо. Я никогда не хотела быть номером три, два или один. Я занимаюсь расследованиями и ловлю плохих парней. И все.— Во всяком случае, честно. — Он наклонился вперед. — Так или иначе, но после развода я воспользовался профессиональной помощью. И это позволило мне четко увидеть многие вещи. Все шло через Бюро. У них есть такая услуга. — Он бросил на нее быстрый взгляд. — Ты об этом знаешь?— А что?— Потому что ты уже три раза ездила к Джеймсу Дэниелу Тору.Пайн заметно напряглась.— Откуда тебе известно? Проклятье, какое тебе до этого дело?— Бюро представляет собой малую экосистему.— Ты не ответил на мой второй вопрос.— «Сигнал Эмбер» в Колорадо? Преступник, которого ты едва не убила? Ты взяла отпуск, чтобы приехать сюда и разобраться со своим прошлым? Ведь речь идет именно об этом, не так ли? — продолжал задавать вопросы Ларедо.Пайн отвела взгляд, и на ее лице появилось усталое выражение.— Очевидно, это стало известно многим.— Тут нет никакой очевидности. Ты здесь для того, чтобы выяснить, что случилось с твоей сестрой и спасти карьеру. Я хочу, чтобы тебе удалось решить обе задачи: Бюро не должно тебя потерять.Она откинулась на спинку стула и удивленно на него посмотрела.— Они и правда тебе очень профессионально помогли. Или ты первоклассный лжец.— Мне потребовалось некоторое время, но в конце концов я понял все правильно. Но ты так и не ответила на мой вопрос.Пайн немного помолчала.— Ты в обоих случаях прав относительно причин, которые меня сюда привели, — заговорила она, и ее голос заметно изменился, словно она думала совсем о другом. — Я знаю одно: время уходит, и больше нельзя тянуть. Если мои слова имеют смысл.Он кивнул.— Очень даже имеют.— У меня появился второй шанс. И я не хочу его потерять.— Хорошо. Я здесь для того, чтобы расследовать два убийства, но, если тебе потребуется еще одна пара глаз, чтобы узнать, что произошло много лет назад, я с радостью помогу. Я не гений. Просто агент, делающий свою работу.— Расплата за то, что случилось много лет назад? Чтобы ты мог чувствовать себя лучше? Если это так, то ты не должен. И я не хочу, чтобы ты так поступал.— Я агент. Ты агент. Мы дали клятву служить и защищать. Это включает всех, в том числе тебя и меня. Мы носим одинаковые значки. Ты хочешь поймать того, кто причинил тебе вред и похитил твою сестру. Это федеральное преступление. Расследуя такие, я зарабатываю на жизнь. Вот почему я здесь. Других причин после того, как я принес тебе свои извинения, нет.Пайн пристально на него посмотрела.— Я думаю, ты действительно изменился.— Мы все меняемся, Этли. К лучшему или худшему. До того момента, пока нас не отправляют в дыру в земле на глубине шести футов.Глава 35Блюм сказала Пайн, что не собирается читать ей лекции по поводу предыдущей ночи, после чего именно этим и занялась.— Теперь тебе лучше? — спросила Пайн, когда Блюм закончила.— Не слишком. А тебе?— Не слишком.— Как голова?— Синяк уже начинает проходить.Они снова сидели в зале для завтраков «Коттеджа». Пайн успела проспать глубоким сном пять часов, принять душ и переодеться и даже плотно поесть, что ее желудок воспринял без особого энтузиазма, ведь там теперь образовалось слишком много всего.Пайн рассказала о своем походе на кладбище и о гипотезах относительно расположения тела на определенной могиле.Блюм пила горячий чай и изучала своего босса.— Что ты делала после того, как я с тобой рассталась вчера вечером? Я виделась с Уоллисом и Ларедо в полицейском участке, но о расследовании мы не говорили.— Я решила вернуться в «Темницу». Уоллис поделился со мной кое-какой информацией. — Она рассказала Пайн о том, что убитого мужчину звали Лейн Гиллеспи, и он служил в армии.— Он ушел в отставку без почета, — задумчиво проговорила Пайн. — Есть какие-то идеи?— У меня нет, именно поэтому я позвонила сыну, который служит в военной полиции. У него идеи есть.— Какие именно?— Гиллеспи совершил поступок, который не понравился офицерам. Однако они не хотели привлекать к нему внимание. В таких ситуациях прибегают в обычной отставке без почетных условий. Армия избавилась от него, но так, чтобы это не помешало ему жить дальше. Только другие военные понимают такие нюансы. И я сомневаюсь, что Гиллеспи собирался служить в каком-то другом подразделении.— Интересно, в каких именно случаях такое происходит?— Их довольно много.— У твоего сына есть какие-то предположения?— Он перезвонил мне и сказал, что отставка как-то связана с самим Гиллеспи. Если бы она имела отношение к его службе, формулировка была бы более определенной.— Я рада, что он нам помог, а ты задала ему этот вопрос. Я… помню, ты говорила о своих не самых лучших отношениях с детьми.В улыбке Блюм Пайн заметила печаль.— По мере того как идет время, отношения становятся лучше, — сказала Блюм. — Думаю, они начинают понимать, что их отец был не самым блестящим образцом человеческого существа, а я сумела получить максимум из карт, которые мне раздали. — Она сделала паузу. — Но я несу ответственность. В конце концов, я вышла за него замуж.Пайн улыбнулась.— Я всегда восхищалась тем, как ты никогда не уходишь от проблемы, Кэрол.— В этом нет смысла. Рано или поздно проблема все равно до тебя доберется.— Значит, Саванна?— Да.— Уоллис хочет туда поехать?— Так он сказал.— Когда?— Как только ты будешь готова.— Я уже готова.— Я так и думала, именно поэтому мы с ним договорились, и он уже на пути сюда.Блюм так посмотрела на нее, что Пайн не выдержала.— Что? — спросила она у помощницы.— Уоллис сказал, что ты сегодня завтракала с Ларедо.— Верно.— И как все прошло?— Хорошо, уж не знаю, поверишь ты или нет.— Вы с ним разобрались?— А ты считаешь, что у нас были проблемы?— Я понятия не имею. Просто предположила.— Уоллис говорил мне, что все выглядит непросто, и я не стала спорить.— Хорошо.— Все действительно сложно, Кэрол. Пока я не могу сказать больше.— И он здесь только для того, чтобы помочь местным копам с расследованием?— Он также предложил помощь в расследовании дела моей сестры.— И ты не будешь возражать?— Он опытный следователь по уголовным делам. И я готова принять любую помощь. Когда приедет Уоллис?— Примерно через десять минут. Агент Ларедо будет с ним.— Так и должно быть. Он полевой агент в этом расследовании.— А как насчет дела твоей сестры? Я хочу сказать, что теперь, когда агент Ларедо здесь, ты можешь сосредоточиться на своем расследовании. Ведь детективу Уоллису помогает Бюро.— Ты хочешь бросить это дело?— Не мне решать. Я приехала, чтобы тебе помогать. И не хочу, чтобы ты перегружала себя работой, а в результате испытала разочарование.— У тебя чудесно получается ставить меня в неудобное положение.— А удобное положение существует? Мне с таким сталкиваться не приходилась.— Мы женщины, Кэрол, а потому способны решать сразу несколько задач.— Ну, поскольку я женщина, я готова признать твою реп-лику остроумной, но это не ответ на мой вопрос.Пайн опустила взгляд.— В детстве у меня и мысли не было о работе в правоохранительных органах, — призналась она. — Когда я потеряла Мерси, то закрылась изнутри. Я ни с кем не дружила. Мои родители оставались рядом, но вокруг была пустота, понимаешь?— Да, я понимаю, как такое может быть.— Я нашла свое призвание в спорте. Я могла заниматься чем угодно и добиваться хороших результатов. Мне нравились командные виды. Я… хотела стать частью чего-то, но мне было трудно. Трудно по-настоящему. Оказалось, что я не могла взаимодействовать с другими людьми. Одна только мысль о том, что разговор зайдет о моей семье, вызывала у меня ужас — что я могла сказать? Получалось, будто я носила в себе какую-то мрачную тайну. Знаю, это глупо, но я испытывала стыд.— Я понимаю, что для тебя это было очень сложно.— И тогда я начала заниматься тяжелой атлетикой. Теперь я была одна против всех остальных. Мне больше не требовалось ни на кого рассчитывать, только всех победить.— Я тебя поняла. Но ты наверняка чувствовала себя очень одинокой.Пайн сделала глубокий вдох и посмотрела на подругу.— Невероятно одинокой. В особенности после того как исчезла моя мать. Я окончила колледж, некоторое время путешествовала, а потом произошло событие, изменившее всю мою жизнь.— И что это было?— Однажды вечером я шла по улице, и из переулка выскочил какой-то парень, который едва не сбил меня с ног. Я отскочила и увидела, что он вооружен. Я запаниковала, не знала, что делать, и не понимала, что происходит. Это было как в кино.— Боже мой.— А еще через долю секунды из того же переулка появилась женщина, вооруженная пистолетом. К тому моменту я спряталась за мусорным баком и присела. Парень повернулся и выстрелил, но промахнулся. А женщина врезалась в него, точно потерявший управление товарный поезд, и так быстро его обезоружила, что я едва успевала уследить за ее движениями. Он оказался на земле и в наручниках до того, как я сделала вдох. Затем прибежали другие полицейские, а женщина подошла ко мне и спросила, все ли со мной в порядке. Она держалась очень мило и была совершенно спокойна, и это после того, что произошло. Меня же трясло от ужаса.— Как звали ту женщину?— Специальный агент ФБР Мэрилин Шейлс. Она в течение двух недель выслеживала этого парня, настоящего дьявола во плоти. Наркотики, вооруженное ограбление, убийства в нескольких штатах. Мэрилин едва доходила до моей груди и вряд ли дотягивала до ста десяти фунтов[64], но была самым крутым человеком из всех, кого я встречала в жизни. Я сказала ей, как меня поразило то, что она сделала. Она дала мне свою визитную карточку. Через неделю я ей позвонила. Мы встретились, а еще через неделю я подала документы в ФБР.— Ты сохранила с ней связь?Пайн кивнула.— Она стала моим наставником. Даже приехала на выпуск в Куантико.— Ты продолжаешь с ней встречаться?— Я бы очень хотела. Она умерла три года назад. Рак груди. — Пайн тяжело вздохнула. — Мне нравится быть агентом, Кэрол. Нравится в моей работе все. Но больше всего я люблю добро, которое мне помогает делать мой значок. Помнишь, ту маленькую девочку, Холли? Она удивилась, что женщина может быть агентом ФБР. Я сказала ей, что девочки могут делать все, что захотят. Именно эти слова произнесла тогда Мэрилин Шейлс.— Значит, ты сама выступила в роли наставника для Холли. Кто знает, может быть, ты еще придешь на ее выпуск, когда она станет агентом ФБР.Пайн улыбнулась.— Это было бы замечательно, — тихо сказал она, потом встала и добавила: — Что ж, мы отправляемся в Саванну.— Я слышала, что там очень красиво. И никогда не была.— Я была, и там действительно красиво, — ответила Пайн. — Ты читала книгу «Полночь в саду добра и зла»[65]?— Да. Отличный роман.— И он показывает, что даже в красивых местах есть очень темные уголки.Глава 36Последний известный адрес Лейна Гиллеспи оказался в той части Саванны, которая находилась максимально, насколько такое возможно, далеко от исторического Садового округа. Крошечные домики с развешанным на веревках бельем во дворах, где грязи больше, чем травы. Заколоченные дома, люди, болтавшиеся по углам и не знавшие чем заняться.В машине они устроились вчетвером: Уоллис и Ларедо впереди, Пайн и Блюм сзади.— Не вижу никакой активности наркоманов, — заметил Уоллис.Пайн пожала плечами.— В наши дни можно заказать коктейль из фентанила[66] через приложение в телефоне, и его доставят быстрее, чем пиццу.— Печальное положение вещей, — заметил Уоллис.— Ну, чем бы он ни зарабатывал на жизнь, результат не самый лучший, — добавил Ларедо, когда они приближались к обветшалому многоквартирному дому, который находился в двух кварталах и выглядел так, словно его не ремонтировали лет сто. Они припарковались на потрескавшейся асфальтовой стоянке рядом с надписью «ОФИС» и вышли из машины.Внутри они обнаружили черного, уставшего и худого мужчину лет шестидесяти. Он посмотрел на четверку незваных гостей так, словно перед ним возникла вражеская армия, чтобы отобрать то немногое, что у него оставалось, а потом и еще что-нибудь. На нем были безупречно белая футболка, потускневшие от времени джинсы и подозрительное выражение лица.Он закурил «Кэмел», пока они изучали друг друга через широкую доску, заменявшую письменный стол.— Вам помочь, народ? — спросил он.И, хотя они находились не в Южной Каролине, его манера растягивать слова указывала на то, что он с южнокаролинского побережья. Выражение лица мужчины говорило, что помощь никак не входит в его планы.Уоллис достал значок и удостоверение личности.— Детектив Уоллис. Все остальные — из ФБР. Мы хотим поговорить с вами о Лейне Гиллеспи.— О ком? — спросил мужчина.— О Лейне Гиллеспи, — повторил Ларедо. — Он здесь живет. Или жил.Мужчина ухмыльнулся, показав жемчужно-белые зубы.— О, Лейн, а я подумал, что вы сказали Уэйн. Верно. Итак, что с ним случилось?— Когда вы видели его в последний раз? — спросил Уоллис.Мужчина выпустил дым и поскреб небритый подбородок.— Трудно сказать, — ответил он. — Люди не сообщают мне, когда они уходят или приходят. Здесь не детский сад.— Подумайте хорошенько, — снова вмешался Ларедо. — Это важно.— Будет лучше, если вы мне расскажете, что с чуваком случилось, — заявил мужчина.— Мы до этого еще дойдем, но начнем по порядку, — сказал Уоллис.— Ладно, — мужчина кивнул. — Я видел Лейна, ну… около недели назад.— Вы с ним говорили? — спросила Пайн.— Просто поздоровались.— Как он выглядел?— Как обычно. Веселый. Беззаботный, можно сказать. Таким был Лейн.— Вы хорошо его знали? — спросил Ларедо.Взгляд мужчины переместился на него, зрачки сузились, он явно просчитывал ходы — по миллиону в секунду, потом сделал глубокую затяжку и неспешно выдохнул дым.— Нет, если он сделал нечто настолько плохое, что в город прибыло ФБР, — наконец сказал он.— В Саванне разрешено курить в общественных местах? — спросил Ларедо, отгоняя рукой дым.Мужчина вновь продемонстрировал жемчужно-белые зубы.— Это мой дом, друг, а не общественное место.— Многоквартирные дома считаются общественными зданиями, — резко ответил Ларедо.— Ну, вам виднее, друг. — Он спокойно продолжал курить.— Что вы можете рассказать нам о Гиллеспи? — спросила Пайн, и Ларедо бросил на нее мрачный взгляд.— Он живет здесь около года. Держится замкнуто. Да, он помогает людям въезжать и выезжать, ну и всякое такое. Хорошо владеет разными инструментами. Несколько раз чинил кондиционеры. И стиральные машины. Мне он нравился. — Он быстрым движением губ переместил сигарету из одного угла рта в другой. С ним все в порядке?— А у вас есть основания думать, что с ним могло случиться что-то нехорошее? — спросил Уоллис.— Я могу назвать сразу четыре причины. — И он показал на каждого из них.— Нам нужно осмотреть его комнату, — сказал Ларедо.Еще одна глубокая затяжка.— У вас есть ордер?— Значит, вам известно про ордера? — поинтересовался Уоллис, приподняв брови.— Я смотрю «Закон и порядок», друг, как и все остальные. Маришка Харгитей[67] очень сексуальная леди. — Он взглянул на Пайн. — Вы на нее похожи.Уоллис достал ордер на обыск и показал его мужчине.— Хорошо, — проворчал тот, — но Лейну это может не понравиться.— Поверьте нам, Лейну уже все равно, — заявил Ларедо.* * *Хозяин дома открыл дверь и жестом предложил им входить.— У меня дела внизу, — сказал он. — Дайте знать, когда закончите.— Спасибо, хорошо. Нас это устраивает, — сказала Пайн.Мужчина с задумчивым видом остановился у двери.— Он мертв, не так ли? — не удержался он от вопроса.Пайн на него посмотрела.— А у вас есть основания так думать — если не считать того, что мы здесь? — спросила она.Он пожал плечами, бросил сигарету и растоптал ее каб-луком на бетонном полу перед входом в квартиру.— Я вас впущу, чтобы вы все осмотрели.— Это не займет много времени, — пообещал Уоллис, глядя на маленькую квартирку. — Начну с ванной комнаты.— Кладовка, — сказала Блюм, открывая дверь и засовывая внутрь голову.Ларедо посмотрел на Пайн.— Значит, нам остается спальня, — сказал он.Пайн бросила на него странный взгляд, но ничего не ответила.Тщательный обыск занял около тридцати минут.Уоллис не нашел ничего необычного в ванной комнате: все лекарства, лежавшие в шкафчике, официально продавались в аптеке.Пайн и Ларедо перерыли спальню, но ничего там не обнаружили.Однако Блюм сопутствовала удача в кладовой, и она выложила часть своих находок на постель.— Вы только посмотрите, — сказал Уоллис, когда они уставились на женскую одежду, нижнее белье, туфли и сумочки, которые Блюм сложила на кровати.— Все это похоже на дорогие вещи для выступлений, — заметила Пайн.Она взяла одно из платьев и туфли, которые к нему подходили.— Согласна, — кивнула Блюм. — И вещи совсем не дешевые. Первоклассный материал и работа.— И он живет в такой дыре? — сказал Уоллис.— Вероятно, тратит все деньги на одежду, — пошутил Ларедо.Пайн взяла белые трусики.— Может быть, его именно за это вышвырнули из армии, — предположила она.— У меня возникла такая же мысль, — добавила Блюм.— Я думал, в армии придерживаются схемы «не говори, не спрашивай» в том, что касается гомосексуалистов, — сказал Уоллис.— Теперь такого закона нет, — заметила Пайн. — Тем не менее, из того, что у него есть такие вещи, еще не следует, что он гомосексуалист. Давайте не будем спешить с выводами. Не исключено, что они принадлежат кому-то другому. Может быть, здесь жила женщина.— Возможно, Гиллеспи был трансвеститом, — добавила Блюм. — Если так, это может объяснить, почему его отправили в отставку на таких условиях: возможно, опасались судебного процесса. Или просто хотели дать ему понять, как они относятся к таким вещам.— Какого дьявола? — возмутилась Пайн. — Если он способен хорошо выполнять свою работу, остальное не имеет значения.— Возможно, он привлекал внимание в своем подразделении, — вмешался Уоллис. — Или совершил что-то еще. Не следует отказывать армии в презумпции невиновности.— Ну, Гиллеспи мог работать в одном из клубов поблизости, — сказала Пайн. — И, если он был голубым, в Саванне есть где развернуться.— Откуда вы знаете? — удивился Уоллис.— Я бывала здесь прежде, — объяснила Пайн. — И, если знаешь, где искать, флюиды заметить достаточно легко.— Для такого привлекательного города, как Саванна, — чопорно добавила Блюм, — кто бы мог подумать?— Я лишь старый пердун, но я не понимаю таких вещей, — признался Уоллис. — Однако мой девиз: живи и давай жить другим.— Парень, убивший Гиллеспи, очевидно, не разделяет ваших взглядов, — заметила Пайн. — А теперь давайте еще раз поговорим с управляющим.— Зачем? — удивился Уоллис.— Я практически уверена, что он об этом знает, — ответила Пайн.— Я не верю, что пожилой мужчина голубой, — уверенно заявил Уоллис.— Тут я не стану ничего утверждать, — продолжала Пайн. — Лишь хочу сказать, что мне кажется, он кое-что знает. Так что пойдем и посмотрим.Глава 37Когда они вернулись, управляющий сказал, что его зовут Кларенс Споттер, ему шестьдесят восемь лет, он живет с партнером-мужчиной, хорошо знает гей-сообщество Саванны, а также ему известно, что Гиллеспи выступал с танцевальными номерами в ночном клубе «Серебряная раковина».Он печально покачал головой, когда ему рассказали о смерти Гиллеспи.— Проклятье, какой ужас, — сказал Споттер. — Лейн был хорошим человеком.— У него были друзья? — спросила Пайн. — Люди, с которыми он общался и которые могли бы нам помочь?— Он никому не разрешал сюда приходить. Поговорите в «Раковине». Там вы можете найти тех, кому что-то известно. Андерсонвилль? — Он снова покачал головой.— Он когда-нибудь упоминал об этом городке? — спросил Уоллис.— Нет. Лейн некоторое время служил в армии, пока его не выперли. После этого он много путешествовал и, в конце концов, оказался здесь — во всяком случае, так он мне рассказывал. Может быть, он хотел тут осесть.— Нам известно, что он служил в армии и ушел в отставку, — сказал Уоллис. — Но мы не знаем причин.— Мне также ничего не известно. Но я думаю, это как-то связано с тем, кем он был. — Затем он язвительно добавил: — Наверное, армия любит, когда ее солдаты носят только штаны.— Вы могли сразу рассказать нам все это, — заметил Уоллис.Споттер улыбнулся.— Конечно, мог, — сказал он. — Но я решил помолчать.— Почему? — поинтересовался Ларедо.— Потому что вы не сказали, что случилось с Лейном, вот почему. Если вы хотели услышать от меня всю правду, вам следовало быть более откровенными, ни о чем другом я не просил.— Что же, это честно, — заметила Блюм.Когда они возвращались к машине, Уоллис покачал головой.— Никогда бы не подумал, что он гомосексуалист, — признался он. — По мне, так совсем не похож.— А как ему следовало выглядеть? — спросила Блюм.— Вы знаете, — проворчал Уоллис.— Вычурно?Уоллис пожал плечами.— Да, я имел в виду что-то вроде этого, — сказал он.— Моя младшая дочь лесбиянка, — сказала Блюм. — Я об этом не знала, пока ей не исполнилось двадцать два. Может быть, мне следовало раньше поискать в ней вычурность.— Уже почти шесть часов, — сказала Пайн, когда они сели в машину. — Мы можем поехать в клуб и попытаться поговорить с кем-нибудь, пока там мало посетителей. Вы согласны? — спросила она, глядя на Уоллиса.— Пожалуй, — отозвался он.— Есть какие-то проблемы? — поинтересовалась Пайн.— Нет, никаких, — ответил Уоллис.— Мир достаточно велик, чтобы в нем жили самые разные люди, — заявила Пайн.— Проклятье, мне это известно, — проворчал Уоллис. — И я имел возможность лично наблюдать это разнообразие. Просто ЛГБ, или как там их называют сокращенно, сбивают меня с толку.— ЛГБТ, — поправила его Блюм. — Лесбиянки, геи, бисексуалы, трансгендеры, но и другие буквы по желанию могут прибавляться.— Вот видите, об этом я и говорю, — ответил Уоллис. — Как нормальный человек может такое понять?— Но вы и не должны, — сказала Блюм. — Это для тех, кто связывает себя с такими группами. Думаю, у них не возникает проблем с самоопределением.Когда Уоллис в недоумении на нее посмотрел, Блюм добавила:— Просто думайте о себе так: вы, вне всякого сомнения, ГМ.— Я кто? — спросил смущенный Уоллис.— Гетеросексуальный мужчина, — ответила Пайн. — Полагаю, это вы не забудете?— Я тот, кто я есть. Как я могу такое забыть?— Тогда вам должны быть понятны слова Кэрол.Уоллис заморгал, а потом кивнул.— Да… ну, пожалуй, я понял после ваших объяснений.— Что же, «Серебряная раковина», мы идем к тебе, — сказала Блюм.* * *Они за двадцать минут доехали от многоквартирного дома до «Серебряной раковины», расположившейся в двухэтажном кирпичном здании, которое стояло на углу территории, переживавшей, мягко выражаясь, «переходный период».— Ну, теперь я понимаю, почему его так называют, — сказала Блюм, когда увидела заведение в окно машины.Одну из стен украшала фреска с изображением огромной серебряной раковины двустворчатого моллюска.— Интересно, что это символизирует? — нервно спросил Уоллис.— Может быть, владелец просто любит устриц, — ответила Пайн.Они постучали в боковую дверь, им открыл мужчина в рабочем комбинезоне. Кларенс Споттер позвонил и предупредил, что они приедут, и их ждали. Тот же мужчина проводил их к ряду гримерных и остановился перед надписью карандашом: «МЕНЕДЖЕР». Он постучал, и им предложили войти.Их провожатый распахнул дверь в маленькую комнатку, дверь за ними закрылась, и Пайн услышала шаги, удалявшиеся по коридору.В комнате стояли два стула и потертый диван с полосатой обивкой, у дальней стены расположился туалетный столик с зеркалом и большими лампочками по периметру. Стены были выкрашены в цвет баклажана, на потолке доминировала люстра, сделанная, казалось, из миллиона кусочков граненого хрусталя.Мужчина, одетый в длинный пеньюар с искусственным мехом на вороте и рукавах, сидел спиной к ним.Они остановились в центре комнаты, и Уоллис откашлялся.— Я полагаю, вам известно, почему мы здесь, — сказал он.Сидевший на стуле мужчина повернулся.Заметно за сорок, с резкими чертами лица, копна светлых волос с многочисленными заколками, в результате чего волосы плотно прилегали к черепу. По оценке Пайн, его рост составлял шесть футов и два дюйма[68], вес был всего 160 фунтов[69]. Прекрасная фигура. Очевидно, он начал гримироваться и уже закончил со щеками, губы стали ярко-оранжевыми, выщипанные брови были тщательно прорисованы, из-под них смотрели ошеломляюще голубые глаза.— Лейн, — сказал мужчина.— Лейн Гиллеспи, — сказал Уоллис. — Мы поняли, что вы с ним работали, мистер?..Мужчина кивнул.— Извините, меня зовут Тед Блэйкли. Я владелец этого заведения. Я… — Он приложил руку к лицу и разрыдался.Блюм взяла несколько салфеток из стопки на туалетном столике и протянула Блэйкли.Он кивком поблагодарил ее и вытер глаза. Когда он снова на них посмотрел, Пайн увидела у него на щеках следы слез.— Простите, просто все… так неожиданно, — пробормотал Блэйкли.— Я понимаю, для вас это настоящее потрясение, мистер Блэйкли, — негромко сказал Уоллис. — Быть может, нам лучше поговорить позже?— Нет-нет, — решительно заявил Блэйкли. — Я сделаю все, чтобы помочь вам поймать чудовище, которое виновно в его гибели. — Он высморкался, выбросил салфетку в мусорную корзину и посмотрел на них снизу вверх. — Вы можете рассказать мне, что произошло?— Тело мистера Гиллеспи нашли на кладбище в Андерсонвилле. Его застрелили.— Андерсонвилль?— Вы о нем слышали? — спросила Пайн.— Нет. И Лейн никогда о нем не упоминал.— Насколько я поняла, вы с ним дружили? — спросила Пайн.— Мы были очень хорошими друзьями и коллегами. Выступали вместе на сцене.— Как долго он здесь работал? — спросил Уоллис.— Около года. Но я знал Лейна и прежде. Именно я предложил ему перебраться в Саванну. Я не сомневался, что здесь он станет звездой.— Значит, вы знали о его… профессиональных способностях? — спросил Ларедо.Блэйкли бросил на Ларедо испытующий взгляд и таинственно улыбнулся.— Да, о профессиональных способностях, — повторил он.— Когда вы в последний раз его видели? — спросила Пайн.— В этой комнате три дня назад. Мы закончили последнее выступление вечера. Было около двух часов ночи. Мы выпили и отправились по своим делам.— Вы не встревожились, когда он не явился на работу? — спросила Пайн.— Нет, потому что я его не ждал. Лейн взял несколько выходных дней: он потянул правую четырехглавую мышцу, а еще у него распухла лодыжка. Мы делаем довольно сложные вещи.— Я не сомневаюсь, — сказала Пайн. — А вы знаете, что он планировал делать во время своего короткого отпуска?— Просто немного расслабиться. Лейн не говорил, что собирался куда-то поехать. И уж совершенно определенно не в… как вы сказали, называется город?— Андерсонвилль, — подсказал Уоллис.— Нет, он никуда не собирался ехать, — решительно ответил Блэйкли.— Он с кем-то встречался? — спросил Ларедо. — Возможно, у него возникли проблемы?— Нет и нет, насколько я знаю. У меня здесь жесткое правило: никаких неформальных отношений. Мне безразлично, чем люди занимаются в свое личное время. Но на рабочих местах подобные вещи недопустимы. Поэтому я сразу их прекращаю.— Сколько у вас исполнителей? — спросила Пайн.— Со мной около дюжины. Два шоу вечером и дневной спектакль в субботу. У нас все на высоком уровне, вам следует как-нибудь зайти. Пение, танцы, актерская игра. Даже комедийные скетчи. — Он посмотрел на Ларедо. — Ну вы понимаете, интересные развлечения для всей семьи.— Просто замечательно, — ответил Ларедо.— Я начинал как корпоративный адвокат, — признался Блэйкли. — Ненавидел свою работу. А теперь делаю то, для чего рожден.— А Лейн Гиллеспи так же относился к своим выступлениям? — спросила Пайн.— Думаю, да. Вы же знаете, его вышвырнули из армии.— Однако нам неизвестна причина.— Его увидели, когда он выступал в сценическом костюме, — объяснил Блэйкли. — Совершенно безобидный номер, и даже не на базе или где-то еще в том же роде. Но ему дали пинка под зад. Насколько мне известно, Лейн был хорошим солдатом. Он мог драться. Сильный, как бык, настоящий атлет. У него есть номер, когда ему приходится взбираться по движущимся лентам ткани, делать колесо и тому подобное. Кроме него, на такое не способен никто. Я бы свернул себе шею. — Блэйкли замолчал и опустил взгляд. — Не могу поверить, что он мертв.— Значит, у него ни с кем не было проблем? И в его жизни не появились новые люди? — спросила Пайн.— Нет, мне не приходит в голову ничего такого. Все любили Лейна.— Ни одного брошенного любовника или поклонника, который хотел бы чего-то большего, чем просто наблюдать за его выступлениями? — поинтересовался Ларедо.— Да, у нас иногда встречаются подобные вещи, но только не с Лейном.У Пайн возникла новая идея.— А чем Лейн занимался до того, как перебрался сюда? Откуда вы его знали? — спросила она.— Ну, мы познакомились через одного моего друга.— Какого друга?— Сейчас он мертв. Несчастный случай на лодке в Майами. Он занимался… производством фильмов. — Блэйкли бросил на них нервный взгляд.Все четверо переглянулись.— Подождите минутку, — резко сказала Пайн. — Вы имеете в виду порнографические фильмы?— Да, Лейн играл в порнографических фильмах.— И где он этим занимался? — спросила Пайн, и в ее голосе появилось волнение, наконец, в расследовании возник шанс продвинуться вперед.Блэйкли скомкал салфетки, посмотрел на себя в зеркало, потом рассеянно потер влажную щеку.— Ему… приходилось ездить в Майами или куда-то в те места, чтобы участвовать в съемках. Судя по всему, там очень неплохо платили. Я и сам подумывал этим заняться, но подобные вещи не для меня. Я… не могу… перед камерой. — Он покраснел и обвел их взглядом. — Сожалею, я говорю глупости. Я знаю, вам наверняка неинтересно.— А Лейн когда-нибудь упоминал имена Ханны Ребане или Бет Клеммонс? — спросила Пайн.— Кажется, нет.— Пожалуйста, подумайте, это может быть очень важно.Блэйкли задумался, но потом отрицательно покачал головой.— Сожалею, но эти имена ничего мне не говорят.Пайн выглядела разочарованной.— Мы побывали у одной женщины, снимавшейся в порнофильмах, — вмешался Уоллис. — Она живет в роскошной квартире, ну а мистер Гиллеспи — нет. Вы знаете почему?— Лейн материально поддерживал мать, бабушку, сестру и брата. В результате у него оставалось совсем немного на себя, но его никогда не интересовали деньги. Я думаю, он снимался в порнофильмах, чтобы помогать семье. А когда начал работать здесь, перестал сниматься. Во всяком случае, насколько мне известно.Уоллис откашлялся.— Он хорошо поступал, когда заботился о своей семье, — сказал он. — Для меня это важно. И не имеет значения, как именно он добывал деньги.— Давайте проясним один вопрос, — вмешалась Пайн. — Он снимался в порнофильмах для геев или нет?Блэйкли смутился.— О, я понимаю, — кивнул он. — Нет, он снимался в обычной порнографии. Почему вы считаете, что, если кто-то выступает для заработка в женском наряде, он обязательно должен быть геем?Уоллис посмотрел на остальных.— Ну, должен признаться, я думал именно так, — сказал он.— Честно говоря, я не знал, какой была сексуальная ориентация Лейна, и никогда не спрашивал, — ответил Блэйкли. — И в то время как многие мужчины, переодевающиеся в женскую одежду, действительно геи, на самом деле у таких людей может быть любая ориентация. Я видел Лейна с молодыми леди, и у меня не возникло ощущения, что они просто друзья. Так что предоставлю вам делать собственные выводы.— Нам ничего другого не остается, — сказала Пайн. — Будем надеяться, сумеем это сделать в самое ближайшее время.Глава 38Они переночевали в Саванне и на следующий день поехали обратно в Андерсонвилль. В Саванне они успели проверить несколько ниточек, полученных от Блэйкли и Споттера, но они никуда их не привели. Гиллеспи все любили, и никто не слышал, чтобы у него были враги.Вернувшись в Андерсонвилль в половине шестого, они разделились на две команды. Уоллис и Ларедо направились на вскрытие Лейна Гиллеспи, а Пайн и Блюм поехали в Колумбус, штат Джорджия, чтобы еще раз поговорить с Бет Клеммонс.— Мы сумели отыскать связь между жертвами: фильмы для взрослых, — сказала Блюм во время короткой поездки в Колумбус.— Давай не будем ставить телегу впереди лошади, — ответила Пайн. — Мы пока не можем утверждать, что Лейн Гиллеспи знал или работал с Ханной Ребане. Даже если нет, возможно, убийца ненавидит порнофильмы и актеров, которые в них снимались. И это может стать для нас серьезной подсказкой.— А фата и смокинг?— Сами по себе еще не улики. Хотя могут быть чем-то вроде оскорбления. Порнозвезды превратились в старомодные фигурки на традиционном свадебном торте.— Если Ребане работала с Гиллеспи, то могла и Клеммонс.— На это я и рассчитываю, ведь у Ребане уже ничего не спросишь.— Как ты думаешь, что происходит, агент Пайн?— Нечто, кажущееся очень сложным. — Пайн немного помолчала, глядя сквозь ветровое стекло. — Конечно, на самом деле все должно оказаться невероятно просто.— Просто? Вот уж никогда бы так не сказала.— Никогда не говори никогда, Кэрол. Это сэкономит массу времени.* * *Прошло чуть больше часа, когда они добрались из Андерсонвилля в Колумбус. Было около семи вечера. Здесь оказалось теплее, чем Андерсонвилле, но прохладнее и не так влажно, как в Саванне. Пайн позвонила Клеммонс, но та не взяла трубку. Они остановились напротив многоквартирного комплекса, вышли из машины и направились в вестибюль. Там они поговорили с консьержем, и значок Пайн позволил им сесть в лифт и подняться на шестой этаж. Они постучали в дверь квартиры Клеммонс, однако им никто не открыл.— Она могла куда-нибудь уйти, но тебе не кажется, что в таком случае консьерж нам бы сказал, — заметила Пайн.— Или существует другая причина, по которой она не открывает дверь, — зловеще ответила Блюм.— У нас нет причин входить в квартиру. И я не могу взломать дверь.Пайн постучала сильнее. Никакого ответа.— Это странно, — послышался голос.Они повернулись и увидели молодого человека в очках, который стоял в открытом дверном проеме квартиры в конце коридора, застеленного плюшевым ковром.— И что же тут странного? — осведомилась Пайн.— Я практически уверен, что Бет дома. Я возвращался несколько часов назад, и мы с ней встретились. Она входила в свою квартиру.— Но она могла куда-то выйти, — заметила Блюм.— Нет, она сказала, что намерена принять ванну и провести вечер дома. А я все это время читал в гостиной и совершенно уверен, что услышал бы, если бы она куда-то вышла.Пайн посмотрела на Блюм, потом перевела взгляд на дверь.— Думаешь, это повод войти? — спросила она.— Уверена.— Вы полицейские? — спросил парень.Пайн показала ему значок ФБР.— Спуститесь вниз и попросите консьержа подняться сюда с ключами. Давайте! — строго сказала Пайн.Удивленный мужчина побежал по коридору, и через несколько секунд они услышали шум лифта.Через минуту парень вернулся вместе с консьержем, который держал в руках ключ.— Что случилось? — спросил он.— У нас есть серьезные основания думать, что миз Клеммонс дома. Но она не отвечает на наш стук. Нас тревожит ее благополучие. Мы просим вас открыть дверь прямо сейчас.Консьерж побледнел, поспешно подошел к двери и отпер ее своим ключом. Пайн вытащила пистолет и жестом показала остальным, чтобы они оставались на своих местах.Она вошла в темную квартиру, ее пистолет и взгляд обшаривали пространство впереди.— Миз Клеммонс? — позвала она. — Бет? Это агент ФБР Пайн. Вы здесь?Ответа не последовало, и Пайн не услышала никаких звуков. Она осмотрела гостиную и кухню, потом направилась в сторону спален и вошла в комнату Клеммонс.Там было пусто.Но на полу гардеробной валялась одежда. Сумочка и телефон лежали на прикроватной тумбочке.Она здесь, во всяком случае, была.Дверь, ведущая в ванную комнату, была приоткрыта, и там горел свет.Пайн приготовилась к худшему и опустилась на колени, чтобы проверить, не стоит ли кто-то за приоткрытой дверью ванной комнаты. Но за ней никого не было. Пайн быстро встала и шагнула вперед, держа перед собой пистолет.Ванная комната была огромной, с ванной на львиных лапах и отдельно стоявшей душевой кабинкой.С того места, где она стояла, Пайн видела, что ванна полна до краев.Дерьмо.Она представила, что утонувшая женщина лежит под водой после передозировки.Она медленно вошла и посмотрела на ванну.Однако все оказалось не так, как она представляла. Ванна была пустой — если не считать воды.Она в недоумении вернулась в спальню и начала осматривать большие шкафы, стоявшие вдоль стен. В них никого не оказалось. Однако полная ванна вызывала недоумение. Оставалась еще спальня Ханны Ребане. Но Пайн не понимала, что может там делать Клеммонс, если ванна все еще полна воды.Она направилась к двери, чтобы выйти из комнаты, но застыла на месте, когда ее взгляд остановился на узком пространстве между стеной и дверью.Пайн распахнула дверь. Бет Клеммонс висела на крюке на задней части двери: ее шею охватывала веревка, на голове был полиэтиленовый пакет.Глава 39В тихом дорогом доме кипела полицейская работа.Множество движущихся частей, но никакого трения.Во всяком случае, Пайн воспринимала происходящее именно так.Пока местная полиция изучала тело и обыскивала квартиру, Пайн и Блюм беседовали с соседом, который рассказал, что Клеммонс вернулась домой вместе с ним.Он сидел на дорогом диване в своей модно отделанной квартире и выглядел так, что его могло в любой момент стошнить на дорогой восточный ковер.— Я… мог быть последним человеком, который видел ее живой, — сказал мужчина, назвавшийся Джином Мартином.Ему было немногим больше тридцати, и он занимался делом, которое приносило солидный доход.— Если не считать того, кто ее убил, — заметила Блюм, что заставило Мартина бросить на нее испуганный взгляд.— Что… ну да, конечно. — Он посмотрел на Пайн, лицо которой оставалось спокойным. — Подождите, но вы же не думаете?.. Я… не имею ни малейшего отношения к тому, что случилось. — Он вскочил на ноги. — Господи, я бы никого не мог убить. Я… аудитор. Единственный вариант, когда я могу причинить кому-то «вред», — это не признать налоговый вычет.— Я не думаю, что вы ее убили, мистер Мартин, — заверила его Пайн. — Меня гораздо больше интересует, что вы видели или слышали.— Но я ничего не знаю.— Постарайтесь успокоиться, посидите и подумайте о том, что произошло за последние несколько часов. И не спешите, вспоминайте шаг за шагом. Вы сказали, что сидели в гостиной и читали. Ранее вы видели Клеммонс. Она собиралась принять ванну и провести весь вечер дома. Она вошла в свою квартиру, а вы — в свою. Начните с того, сколько было тогда времени.Мартин уселся на прежнее место, снял очки, протер стекла платком, зажатым в дрожавшей руке и снова их надел.— Хорошо, я поговорил с Бет, потом вошел сюда. Я помню, как посмотрел на часы, они показывали пару минут пятого.— Хорошо, значит, вы видели ее двумя минутами раньше? — уточнила Пайн.— Да.— Больше вы ее сегодня не видели?— Нет.— А почему вы находились дома в такое время?— Я брал отпуск на несколько дней, чтобы кое-что доделать и отдохнуть. Я только что закончил финансовый аудит для большого государственного предприятия. Работал четыре месяца подряд, семь дней в неделю. Я полностью опустошен.— Хорошо, продолжайте.— Я заварил чашку чая, это заняло около двух минут. Потом сел с книгой. Биография Черчилля. — Мартин взял ее с кофейного столика. — Завораживающее чтение, но она такая огромная, как вы сами видите.Пайн посмотрела на толстую книгу.— Верно. А что было потом?— Я сидел, пил чай и читал.— И никаких звуков не доносилось из коридора? Двери не открывались и не закрывались? Шум шагов? Голоса?— Большинство людей в нашем доме не возвращаются домой так рано. В шесть или семь, как правило.— Но только не Клеммонс?— Верно, только не она. Господи, как ужасно думать, что кто-то ее убил. Прямо в нашем доме. — Его лицо заметно побледнело, и у Пайн возникло ощущение, что его сейчас стошнит.— Сделайте несколько глубоких вдохов и выдохов и постарайтесь расслабиться, — успокаивающим тоном посоветовала она. — Постарайтесь сосредоточиться и собраться с мыслями. Вы бухгалтер, значит, для вас важны детали. Именно детали нам интересны.Мартин принялся глубоко дышать, откинулся на спинку дивана, постучал пальцами по ручке. Постепенно постукивание становилось медленнее и ритмичнее.— Вы знаете, я и в самом деле слышал кого-то в коридоре. Примерно через тридцать минут. Незадолго до пяти часов, — задумчиво проговорил он.— И какие именно звуки вы слышали?— Кто-то уходил, но до этого… дверь открылась, потом закрылась. Очень тихо, но я услышал.— Вы встали, чтобы посмотреть?— Нет, те звуки не заставили меня встать. Ну вы же понимаете, нет ничего зловещего в том, что открываются и закрываются двери, люди входят и выходят из квартир. Но мой чай остыл, и я собирался его подогреть, а потом решил выглянуть и выяснить, кто там. — Мартин выглядел смущенным. — Я подумал, что это могла быть Бет. Спонтанное решение. Я… она мне нравилась. Я любил с ней разговаривать.— Конечно, — сказала Блюм, — она была прелестной молодой женщиной.— И вы кого-нибудь видели? — спросила Пайн.— Ну сначала я посмотрел в сторону лифтов. Естественно, ведь именно туда люди обычно направляются, не так ли?— Верно. Но?— Я никого не увидел. Тогда я посмотрел в другую сторону.— И? — немного нетерпеливо спросила Пайн, когда у нее сложилось впечатление, что Мартин не собирается продолжать.— Ну я не могу поклясться, но мне кажется, я заметил задник туфли, поворачивающей за угол, — неуверенно проговорил Мартин. — Очевидно, она была у кого-то на ноге.— В каком направлении? — спросила Блюм.— В сторону грузовых лифтов, например.— Это была мужская обувь? — спросила Пайн.— Да. Никаких высоких каблуков или вроде того.— А вам удалось заметить что-нибудь еще? — с надеждой спросила Пайн.— Нет, пожалуй, больше ничего. Подождите, возможно, он был одет в серые штаны.— Серые штаны. Как брюки от костюма?— Нет, не такие, — покачал головой Мартин. — Я неудачно выразился. Не брюки, я так не думаю. Может быть, комбинезон. И обувь была больше похожа на рабочий ботинок.Пайн посмотрела на Блюм.— Рабочий, направляющийся к грузовому лифту? — спросила Пайн.— Может быть, — ответила Блюм.Они задали Мартину еще несколько вопросов, но больше им не удалось узнать ничего полезного.Через минуту Пайн и Блюм уже направлялись к двум грузовым лифтам.Они добрались до них, сделав два поворота, сначала направо, потом налево. Лифты находились в конце коридора.Пайн нажала на кнопку вызова, и они спустились вниз. Двери открылись, они вышли на подземную парковку здания, рядом с выходом.— Выглядит вполне разумно, — заметила Пайн. — Если ты въезжаешь или выезжаешь, то ставишь свой грузовик здесь и используешь лифт, чтобы поднять или спустить вещи. — Она огляделась. — Нигде нет камер. И отсутствуют ворота, так что любой может сюда попасть.Пайн посмотрела на дверь, через которую они вышли.— Однако требуется карточка-ключ, чтобы открыть дверь, — заметила она, показывая на сканер для ключ-карты.— Полагаю, рабочий должен ее иметь, — предположила Блюм.— Нам нужно попросить местных полицейских, чтобы они все проверили, пообщались с Мартином, быть может, кто-то еще видел кого-то в коридоре примерно в то же время.— Но Мартин говорит, что дверь открылась и закрылась только один раз. В противном случае, он бы услышал, как открывается и закрывается еще одна дверь.— Нет, если убийца уже находился в квартире и ждал, когда Клеммонс вернется домой. Она наполнила ванну, очевидно, собиралась туда лечь, разделась и была в одном халате. Вероятно, он напал на нее до того, как она забралась в ванну.— Значит, он некоторое время находился в квартире? Но как он туда проник?— На замке нет следов взлома. И, если она его не впустила, поскольку ее не было дома, значит, у него имелся ключ. Вот только я не могу понять, как он его раздобыл. — Пайн посмотрела на сканер ключ-карт. — Возможно, там же, где и ключ-карту.— Ты думаешь о том же, о чем я?— Если ты думаешь, что убийца воспользовался ключом и ключ-картой Ханны Ребане, тогда да, мы на одной волне.— А мотив состоял в том, чтобы заставить ее замолчать, потому что она могла сообщить нам нечто важное?— Но тут возникает одна проблема. Мы уже с ней поговорили. А убийце следовало нанести удар до этого.Блюм покачала головой.— После того как убили Лейна Гиллеспи? Возможно, это все изменило.— Иными словами, она могла что-то знать о нем и его связи с Ханной Ребане?— Да. Убийца понимал, что мы вернемся, чтобы поговорить с ней о втором убийстве.— Да, такой вариант возможен. Однако в данном деле все кажется возможным.— Ты считаешь, что третье убийство увеличивает вероятность того, что между Гиллеспи и Ребане существовала связь?— Ну, это определенно не становится менее вероятным.— Теперь, когда Клеммонс мертва, как мы сможем проверить?— Не только она снималась в порнофильмах. Всегда найдутся люди, которым можно задать вопросы.— Ну, тогда будем надеяться, что мы до них доберемся раньше убийцы.Глава 40Все мое прошлое оказалось ложью. Нет, это тоже ложь. Большая часть моего прошлого оказалась ложью.Не слишком утешительный вывод.Наступил следующий день, и Пайн сидела на своей кровати в «Коттедже».Она взяла журнал, который ей отдал Майрон, открыла на странице с фотографией ее матери, долго сидела и смотрела на снимок. Потом провела пальцем по пышным волосам женщины, которая помогла ей появиться на свет, и посмотрела на надпись под фотографией. Лондон. Карл Лагерфельд. Подиум. Аманда. Она была красивой, впрочем, многовато макияжа, да и наряд слишком откровенный, как часто бывает на подобных показах.Из Лондона в Андерсонвилль. Какое странное путешествие. Пайн ничего не понимала.Она отложила журнал в сторону, открыла второй чемодан, достала старую куклу и провела пальцами по ее волосам. Снаружи, за окном начался дождь. Когда они возвращались из Колумбуса, тоже шел дождь, который прекратился, когда они въехали в Андерсонвилль. Однако сейчас собирались черные тучи, ветер усиливался, и Пайн поняла, что будет настоящий ливень.На обратном пути она позвонила Уоллису и рассказала о том, что произошло с Бет Клеммонс. Он, в свою очередь, поведал ей о вскрытии Лейна Гиллеспи. Там не оказалось сюрпризов. Смерть от пулевого ранения. Никаких улик. Никаких следов борьбы. Смокинг, цилиндр и букетик никуда не привели. Труп не дал ответов, и они не сумели приблизиться к убийце.Пайн проинформировала полицию Колумбуса о том, что Джин Мартин вспомнил о рабочем, который направлялся в сторону грузовых лифтов. Полиция провела небольшое расследование, но пока им не удалось выяснить ничего нового. Возле входа на парковку была установлена камера наблюдения, но она не работала. Они пришли к выводу, что дверь к грузовому лифту убийца открыл ключ-картой Ханны Ребане и проник в здание именно таким путем. Вне всякого сомнения, он вошел и вышел, воспользовавшись грузовым лифтом.Пайн не сомневалась, что у него имелась не только ключ-карта, но и ключ от квартиры, которым он открыл дверь, вошел внутрь и дождался Бет Клеммонс.Три человека мертвы, и все они связаны между собой. Ребане с Клеммонс как подруги, жившие в одной квартире, две женщины и Лейн Гиллеспи — и мир кино для взрослых.Пайн посмотрела на другие предметы, лежавшие на кровати, и отложила куклу в сторону.Барри Винсент. Почему он поссорился с ее отцом из-за того, что случилось с Мерси? Она даже его не помнила. А вот Майрон Прингл не забыл. Он разнимал подравшихся мужчин. «Интересно, что произошло с Винсентом», — подумала Пайн. Никто о нем не упоминал. В досье полицейского расследования его имя отсутствовало.Ну, возможно, она кое-что сможет изменить.Пайн спустилась вниз и постучала в дверь с надписью «ОФИС».— Да?Пайн открыла дверь и увидела Лорен Грэм, сидевшую за письменным столом перед лэптопом.— Если вы сейчас заняты, я зайду позже, — сказала Пайн.— Нет, у меня очередной творческий ступор.Пайн закрыла за собой дверь.— Возможно, — сказала она, — вы можете мне помочь.Грэм сняла очки и положила их перед собой.— Хорошо, а вы подумали о моей просьбе? — Затем она заметила синяк на лбу Пайн. — Что с вами случилось?— Врезалась в стену. Послушайте, я могу в самом общем виде поговорить с вами о некоторых моих расследованиях.— Превосходно. Может быть сегодня вечером, за ужином?— В «Темнице»?— Нет, в Америкусе. Там есть итальянский ресторан, в который мне хочется заглянуть.Пайн колебалась всего секунду.— Конечно.— Отлично, я слушаю ваш вопрос.Пайн села напротив нее.— Барри Винсент. Вы его помните?— Барри Винсент?— Он обвинил моего отца в исчезновении сестры. Мне рассказал о нем Майрон Прингл. Именно он разнимал моего отца и Винсента, когда они подрались возле нашего старого дома.Грэм поджала губы и ненадолго задумалась.— Убей меня бог, не помню этого имени, — призналась она. — Вы уверены, что он из Андерсонвилля?— Я сделала такой вывод из слов Прингла, когда он сказал, что Винсент подрался с моим отцом возле нашего дома.— Агнес Ридли может его помнить.— Хорошо, я у нее спрошу.— Складывается впечатление, что вы продвигаетесь вперед, — заметила Грэм, бросив на Пайн странный взгляд.Во всяком случае, Пайн так показалось.— Ну, до некоторой степени. Вы знаете, вам не обязательно со мной ужинать. Мы можем поговорить об одном из моих расследований прямо сейчас.— Нет, я думаю, будет намного приятнее вести разговор за вкусной едой и хорошим вином. — Грэм посмотрела на часы. — Нам лучше всего уехать в шесть.Она посмотрела на одежду Пайн: джинсы, свитер, ботинки и ветровка ФБР.— Хм-м-м, а у вас есть… платье и… туфли на высоких каблуках? Для посещения ресторана вам следует переодеться.— Думаю, что сумею найти что-нибудь подходящее.— Мне бы не хотелось выглядеть заносчивой…Пайн не ответила.Грэм бросила на нее проницательный взгляд.— Вы весьма привлекательны, Этли, похожи на свою мать. Высокий рост, длинный торс и ноги. Вы будете хорошо выглядеть в любом наряде. Если бы вы потратили некоторое время…— У меня есть чем заняться в свободное время. Ну а если мне требуется привести себя в порядок, обычно я справляюсь с этой проблемой.— Не сомневаюсь. Я не хотела вас обидеть. Вы собираетесь поговорить с Агнес Ридли прямо сейчас?— Да.— Вы считаете, что Барри Винсент может оказаться важным звеном в вашем расследовании?— Да, до тех пор, пока не окажется, что он ни при чем. Так всегда бывает во время расследования — по крайней мере, у меня. Возможно, для романа мои методы могут показаться скучными, — добавила она, бросив взгляд на стоявший на письменном столе лэптоп.— Сделать роман интересным — моя задача.— Вот так и работает воображение, насколько я понимаю.— Надеюсь, у меня его достаточно, — с некоторым сомнением ответила Грэм.Пайн вышла на улицу, направилась к своему внедорожнику и села за руль. Адрес Агнес Ридли она выяснила во время первого разговора с ней. Она жила в нескольких милях от города, по пути к старому дому Пайн.Возле дома Агнес Ридли, на подъездной дорожке, усыпанной гравием, стоял старый «Бьюик», который страшно проржавел, а срок использования номера штата Джорджия истек три года назад. Дом показался Пайн немного знакомым, хотя она не помнила, чтобы когда-либо туда заходила. Ридли оказалась дома и почти сразу ответила на стук Пайн. Она также спросила у нее про синяки, и Пайн вновь сослалась на стену и собственную неловкость.Она последовала за Ридли в гостиную, заставленную громоздкой старой мебелью и множеством хрупких безделушек, занимавших все свободные поверхности. Толстая пятнистая кошка устроилась на ручке потертого дивана и без малейшего интереса посмотрела на Пайн большими блестящими глазами.— Это Бу, — сказала Ридли, указывая на кошку.— Выглядит дружелюбной, — заметила Пайн.Ридли рассмеялась.— Только если все идет, как она хочет, — ответила она. — Выпьете чего-нибудь?Пайн покачала головой и сразу приступила к делу.— Вы помните мужчину по имени Барри Винсент?Ридли села и приставила палец к подбородку.— Барри Винсент?— Майрон Прингл сказал, что Винсент и мой отец подрались в тот день, когда пропала Мерси. Винсент заявил, что мой отец имел отношение к ее исчезновению.— О да, я помню. Барри Винсент. Господи, как давно я не слышала его имени. Одно время он действительно здесь жил. Может быть, даже в городе. Но я не уверена.— Он работал на шахте?— Я ничего о нем не знаю.— А вам известно, где он сейчас?— Нет. Я не совсем уверена, но мне кажется, он покинул город вскоре после ваших родителей.— А каким он был? Как долго здесь жил? И откуда приехал?Казалось, Ридли поразило такое количество вопросов.— Я… мало что о нем помню, Ли. Он прожил здесь совсем недолго.— У него не было жены и детей?— Ничего такого я не помню. А почему он вас заинтересовал?— Я просто стараюсь проверить все ниточки. И мне интересно, почему он был настолько уверен, что мой отец имел отношение к исчезновению сестры, что даже устроил с ним драку.— Ну и у других возникли похожие подозрения.— Но только Винсент устроил драку.— Об этом мне ничего не известно. Возможно, вам стоит расспросить Майрона. Если он помнит драку, может быть, он знает о Винсенте больше меня.— Он следующий в моем списке. Но я решила сначала поговорить с вами. Мне предложила Лорен Грэм.— Ну, сожалею, что не смогла вам помочь. Как продвигается расследование?— Очень медленно.Глава 41Когда Пайн подъехала к дому Принглов, дверь ей открыл Майрон, который тут же заявил, что Бритты нет дома. Майрон был в свободных брюках, ярко-желтом поло и парусиновых туфлях на резиновой подошве. Казалось, он не собирался впускать ее в дом, когда она сказала, что у нее возникли новые вопросы.— Я занят.— Это не займет много времени.— Вы всегда так говорите.— Но это действительно важно, — умоляюще проговорила Пайн, и внутри у нее все напряглось.Будучи агентом ФБР, она привыкла задавать любые вопросы, когда хотела — и получать на них ответы. Но сейчас ситуация была совсем другой. Здесь требовалась деликатность. И она знала, что если постарается, то справится с этой задачей.Майрон отступил в сторону и жестом предложил ей войти. Он заметил ее синяк, но промолчал.Закрыв дверь, он остановился, глядя на Пайн.— Ну?— Барри Винсент.Майрон в недоумении на нее посмотрел.— Винсент? Что вас интересует?— Что вы можете о нем рассказать?— А почему вы спрашиваете?— Потому что он подрался с моим отцом. Я бы хотела понять, какими были сопутствующие обстоятельства.— Я не уверен, что они вообще были; пожалуй, я уже рассказал вам все, что знал. Он думал, что ваш отец виновен в ужасном преступлении, не стал скрывать своих подозрений и ударил Тима.— Кем он был?— Соседом, наверное.— Хорошо. Что-нибудь еще?Майрон вздохнул, сложил длинные руки на тощей груди и прислонился к стене.— Он был не таким уж запоминающимся.— Жена? Дети?Майрон покачал головой.— Нет, насколько мне известно. Если они у него имелись, то не приехали с ним сюда.— Где он работал?На лице Майрона появился некоторый интерес.— Я точно не знаю. Но не на шахте. Возможно, какие-то работы в разных местах. В те времена так делали многие. Да и сейчас тоже.— Вы сказали, что он был соседом. Где он жил?— Если я не ошибаюсь, сначала в городе, в меблированных комнатах. А потом — не знаю. Мы с ним не поддерживали близких отношений. Периодически я видел его в городе.— А как он выглядел? Опишите его.Майрон посмотрел в потолок, очевидно, возвращаясь в прошлое.— Около сорока, — наконец сказал он. — Не слишком высокий, но плотный. Крепкий. Умел драться. Ваш отец был моложе и выше, но, если бы я не вмешался, не думаю, что для Тима драка закончилась бы хорошо.— Когда Винсент приехал в город?Майрон немного подумал.— Не скажу точно, но незадолго до того, как ваша сестра исчезла. Кажется, за несколько месяцев, в любом случае, примерно, в то же время.— И он уехал вскоре после нашего отъезда?— Вполне возможно.— Что именно он сказал моему отцу в тот день?— Вы уверены, что хотите услышать ответ?— Я должна, мистер Прингл. Для этого я здесь.Майрон выдохнул.— Это не дословное воспроизведение, но смысл был таким: Тим убил одну дочь и едва не убил вторую.— Но почему он сделал это голословное утверждение?— Я не знаю. Он просто так сказал. Все в городе знали, что случилось — Мерси исчезла, а вы находились в больнице с тяжелыми травмами.— Но он сказал, что мой отец убил одну дочь.— Полагаю, он просто решил, что Мерси мертва. И не он один. Когда ребенок пропадает посреди ночи, а сестра едва жива? Не нужно быть гением, чтобы сделать такой вывод.— А другие выдвигали такие же обвинения против моего отца?— Я не слышал.— Так в чем состояла причина недовольства Винсента моим отцом?— Понятия не имею. Как я уже говорил, я знал Барри Винсента не слишком хорошо.— И вы их разняли?— Да. Я не собирался позволять этому парню надрать вашему отцу задницу, а особенно в такой ужасный день. У Тима хватало проблем и без никчемного Винсента.— Значит, вы считаете, что мой отец не имел к похищению никакого отношения?— Я уже говорил вам раньше и не намерен менять своего мнения.— А вы помните имена друзей, которые были в тот вечер в вашем доме?— Нет. Мы ничего особенного не делали, иначе я бы запомнил. А вы можете сказать, что вы делали в определенную ночь тридцать лет назад?— Да. Я спала в одной кровати со своей сестрой-близнецом, а потом мне проломили череп.Майрон отвернулся.— Послушайте, — продолжала Пайн, — если вы делали что-то противозаконное, курили травку, мне все равно. Мои родители курили травку. К тому же все сроки давности прошли.Майрон пожал плечами.— Я не знаю, что вам сказать. Я просто забыл, кто был у нас в гостях. А вот следующий день запомнил.— А вы когда-нибудь спрашивали Винсента, почему он вел себя так агрессивно по отношению к моему отцу?— Нет, я их разнял. И не считал, что мне следует выяснять его мотивы.— У моего отца были другие конфликты с этим парнем?— Насколько мне известно, нет.— Маленький город. Они должны были встречаться.— Если они и входили в контакт, я ничего об этом не знаю. После исчезновения Мерси ваши родители практически ни с кем не общались. Они заняли круговую оборону. Очень редко покидали свой дом. Тим приходил на шахту, но все понимали, что у него не лежит душа к работе. А потом вы уехали.— Значит, вы и Бритта почти не встречались с ними после похищения Мерси?— Нет. Но мы старались их поддерживать. Бритта готовила еду и относила им. Она даже несколько раз приводила наших детей, чтобы вы поиграли со сверстниками. Но я не думаю, что вас интересовали игры. Или желание быть ребенком.— Вы очень проницательны.— Через годы я потерял обоих своих детей. Это заставляет о многом задуматься.— Вы помните еще что-нибудь?— Я подвозил Тима до работы, потом мы вместе возвращались домой, ну и все такое. Мы понемногу общались, но ваши родители потеряли интерес к вечеринкам. Казалось, свет их покинул.Пайн кивнула и посмотрела на свои ботинки.— Пожалуй, я могу себе это представить.— А что вы помните о том времени?— Больницы, анализы, доктора, которые меня осматривали.— А родителей?— Я думаю, что, когда они «заняли круговую оборону», меня оставили снаружи.— Нет, я отчетливо помню, как ваша мать от вас не отходила. Она бы сидела рядом с вами в классе, будь у нее такая возможность.— Я не говорю о материальной стороне. Она постоянно находилась рядом. А эмоционально — нас разделяла стена, которая никогда не исчезала.— Она ужасно боялась вас потерять.Пайн несколько секунд не сводила с него взгляда.— Ну все закончилось тем, что мы друг друга потеряли, не так ли?Глава 42Пайн снова перебирала свои детские сувениры.Кэрол Блюм сидела на стуле и за ней наблюдала.Пайн рассказала ей о встречах с Агнес Ридли и Майроном Принглом.— Ты считаешь, что Барри Винсент может быть важной фигурой? — спросила Блюм.Пайн перестала разглядывать вещи из далекого прошлого.— Я не знаю, — ответила она. — Просто мне представляется странным, что никто не может ничего о нем рассказать. Он приехал сюда следом за моими родителями и покинул город вскоре после их отъезда. Майрон считает, что мой отец знал Винсента не слишком хорошо. Так почему же Барри Винсент предъявлял ему свои голословные обвинения?— Может быть, у них возникла взаимная неприязнь, о которой знали только они.— Но, если речь лишь о противоречиях между ними, нам будет сложно выяснить, в чем они состояли.— А твои родители когда-нибудь о нем вспоминали?— Нет, я такого не помню. Узнала о его существовании, только когда вернулась сюда, и Майрон упомянул его имя. — Пайн снова посмотрела на лежавшие на постели предметы. — Я многого не знаю о своей семье, Кэрол. Мой отец умер совсем не там, где говорила моя мать. Его тело нашел Джек Лайнберри. И мне даже неизвестно, ездила ли мать туда, чтобы позаботиться о похоронах и развеять его прах. Она просто уехала, а после возвращения почти ничего мне не рассказала.— Ты думаешь, что, если тело нашел Лайнберри, а она туда приехала, они обязательно должны были встретиться?— Лайнберри сказал, что не видел моей матери. Но у меня нет возможности получить подтверждение его словам.Блюм посмотрела на разложенные на постели вещи.— Значит, это все, что у тебя осталось?— Не слишком много, верно?— Ну это придает каждой вещи особое значение.— Я бы предпочла, чтобы они привели меня к правде.— Это кукла твоей сестры?— А что тебя заинтересовало?— Бритта Прингл упомянула, что твоя мать искала ее на следующее утро после исчезновения Мерси.— А еще она сказала, что люди совершают странные поступки в периоды стресса, и была права. Быть может, моя мать думала, что сможет отыскать Мерси, если найдет ее куклу.— Может быть.Блюм положила куклу обратно, а Пайн взяла одну из подставок под напитки.— Мы использовали их вместо шашек, — сказала она, перехватив любопытный взгляд Блюм.— Творческий подход, — заметила та.Пайн улыбнулась воспоминаниям, но отбросила их, взглянув более внимательно на подставку.— Что это? — спросила Блюм.— Они от моего отца. Бар в Нью-Йорке. «Плащ и кинжал».— Крутое имя для бара.Пайн посмотрела на коллекцию подставок для пивных кружек.— Но почему столько подставок из одного бара?— Может быть, он работал там барменом? Или являлся постоянным клиентом?— В некоторых штатах можно работать барменом еще до того, как тебе разрешают пить спиртное. Выглядит довольно странно. Я не знаю, какими были законы тогда в Нью-Йорке.— Ну он пытался стать актером, так мне сказали. А молодым актерам приходится подрабатывать.— Верно.— Бар «Плащ и кинжал». Интересно, почему они выбрали такое название?— Ты хочешь сказать, что оно привлекает внимание, или есть какие-то другие причины?Она взяла телефон и начала поиск.— В Нью-Йорке есть бутик «Плащ и кинжал» и бар «Плащ и кинжал» в округе Колумбия. Но в восьмидесятых они не существовали. В данный момент в Нью-Йорке нет такого бара.— А в восьмидесятых не было вебсайтов и почти наверняка не осталось цифровых следов его существования в те времена, — предположила Блюм.— На подставке нет ни адреса, ни номера телефона. Только название и то, что он находится в Нью-Йорке.— Ну, я видела такие подставки. Далеко не на всех есть полезная информация.— Может быть, я просто хватаюсь за соломинки.— Вспомни свою аксиому. Важно все, пока не доказано противоположное.Пайн собралась отложить телефон, но передумала.— Возможно, существует способ это проверить.Она вывела на экран список контактов, выбрала номер и позвонила.— Привет, Стен, это Этли Пайн. Да, я знаю, что прошло много времени. Как поживаешь? Да, хорошо. Да, пути Бюро неисповедимы. Нет, я больше не в Юте. Я в Аризоне. Рядом с Большим Каньоном. Да, там красиво. Послушай, у меня к тебе просьба. Я хочу, чтобы ты проверил один бар. Он существовал в начале восьмидесятых и назывался «Плащ и кинжал». — Пайн помолчала, слушая, что говорит ее собеседник. — Все, что сможешь узнать. Да, как можно быстрее. Ладно, спасибо.Она закончила разговор и посмотрела на Блюм.— Стэн Кэшингс работает в нью-йоркском управлении больше двух десятилетий. Если об этом баре можно что-то выяснить, он сумеет.— Даже в самом худшем случае, возможно, мы сумеем узнать что-то новое о прошлом твоего отца.— И объяснить, почему успешная модель отказывается от карьеры, беременеет, выходит замуж за моего отца и вскоре вместе с двумя маленькими дочками перебирается из Нью-Йорка в Андерсонвилль, штат Джорджия.— Все в этой истории выглядит неправдоподобно.Пайн положила телефон.— Нет, все как раз имеет смысл. Только мы пока не знаем какой. Но я должна подготовиться.— К чему?— Я еду на ужин с Лорен Грэм в итальянский ресторан, который находится в Америкусе. И мне нужно переодеться, во всяком случае, она так сказала.— Ну ты умеешь приводить себя в порядок. Я знаю.— Посмотрим. — Пайн взглянула на себя в зеркало на шарнире, стоявшее на шкафу, сосредоточившись на синяке. — Опухлость исчезла, но остались следы.— С этим легко справится макияж. Хочешь, я могу помочь.— Спасибо, я не очень хорошо это умею. Слишком многое надо держать в уме.— А почему ты идешь с ней на ужин?— Под тем предлогом, что я расскажу ей о работе над одним из моих расследований. Но настоящая причина в том, что леди была не полностью с нами откровенна.— Ну, складывается впечатление, что в этом городе так поступают все.Глава 43— У вас замечательно получилось, — заметила Грэм, смотревшая на спускавшуюся по ступенькам «Коттеджа» Пайн.Грэм была в темно-красной юбке до колена, обтягивающей бедра, белой блузке с густо-зеленым пиджаком, черных колготках и туфлях на высоких каблуках.Пайн надела единственное привезенное с собой платье. Черное, простого покроя, оно прекрасно сидело на ее фигуре. На плечи она накинула бирюзовую шаль, которую одолжила у Блюм. И туфли с открытым носом, теперь ее рост вместе с каблуками стал на пару дюймов превышать шесть футов. Она распустила волосы; обычно она собирала их в хвост на затылке, сейчас же они окутывали плечи. Блюм помогла ей скрыть синяк на лбу, щедро воспользовавшись косметикой.— Благодарю, — ответила Пайн. — Вы выглядите великолепно.— Вы знаете, что я подумала, когда вас увидела? Вы удивительно похожи на свою мать.— Вы очень добры. Я не думаю, что нахожусь в ее лиге. И мне далеко до ее обаяния.— Возможно, вы упустили свое призвание.— А я думаю, что не ошиблась. Вы готовы? Я могу сесть за руль.* * *— Вы уже решили, о каком расследовании мне расскажете? — спросила Грэм, когда они ехали в Америкус.— Речь пойдет о методах расследования и некоторых деталях разных дел. И я могу ответить на общие вопросы, которые у вас возникнут.— Это очень щедро. Но прежде всего расскажите, каковы самые важные качества, которыми должен обладать хороший детектив?Пайн собралась с мыслями, хотя на этот вопрос могла ответить без раздумий.— Терпение и стойкость, — ответила она. — Они идут рука об руку. Дело либо быстро расследуется, потому что преступники часто оказываются глупыми, или процесс растягивается на годы с утомительными разъездами и постоянными возвращениями к узловым моментам. Мне не раз приходилось заниматься теми и другими.— Вы можете поделиться со мной какими-то нюансами?— Иногда незначительные детали могут оказаться более важными, чем то, что сразу привлекает внимание. Преступники постоянно совершают ошибки в мелочах. Брызги крови, следы тканей, отпечатки пальцев, баллистика, позволяющая установить, из какого оружия сделан выстрел. ДНК. Они думают, что способны избавиться от следов крови при помощи отбеливателя.Но, если вы действительно хотите уничтожить ДНК, следует использовать чистящие средства, производящие богатые кислородом пузыри. Они не дают кислороду в ДНК подниматься до люминола[70], при помощи которого мы пытаемся отыскать кровь. Или можно действовать иначе, собирая образцы ДНК людей, связанных с жертвой, и заполнить ими место преступления. Но это может сильно помешать расследованию и дать адвокату место для маневра.— Поразительно, — восхищенно проговорила Грэм.— Секреты профессии, — пожала плечами Пайн.— А вы всегда носите оружие?Пайн коснулась сумочки.— «Беретта Нано» с обоймой на восемь патронов. На всякий случай. При моей работе лучший друг девушки.— Я могу использовать ваши слова в моем романе, если вы не против?— Конечно.Через двадцать минут и после множества вопросов и ответов они вошли в ресторан, итальянское бистро с приятной атмосферой, винной картой с превосходными винами и официантами в черных галстуках и накрахмаленных рубашках. Их усадили за столик у окна.— На всякий случай, чтобы вы знали, мои финансовые возможности не позволяют мне посещать подобные места, — сказала Пайн, взглянув на цены.— За все плачу я. Сожалею, что не сказала раньше.— Вам совсем не обязательно это делать. Закажу воду и закуску.— Нет, пожалуйста, вы дали мне очень интересный материал. Я это очень ценю.Они сделали заказ и сидели, наслаждаясь красным вином из Долины Сонома, когда услышали знакомый голос:— Леди, если бы я знал, что вы здесь, я пригласил бы вас за свой столик.Они повернулись и увидели Джека Лайнберри, смотревшего на них сверху вниз. Он был одет в безупречные жемчужно-серые брюки, полосатую рубашку, темно-синий блейзер и легкие кожаные мокасины с кисточками. Взгляд притягивал нагрудный платок. Идеально подстриженные волосы, легкий загар. Пожалуй, Пайн впервые поняла, какой он привлекательный мужчина.Увидев его, Грэм просияла.— Джек, не знала, что вы посещаете это заведение, — сказала она.— Мне пришлось в последний момент изменить планы. Я только что закончил ужинать. И мне бы не хотелось вам мешать.— Пожалуйста, присоединяйтесь к нам. Выпейте бокал вина.Когда Лайнберри повернулся к Пайн, его взгляд застыл, а лицо окаменело.— С вами все в порядке? — спросила она, заметив, как он побледнел.— Я… прошу меня извинить, — сказал он, вымученно улыбнувшись. — На минуту мне показалось…— …вы подумали, что это Джулия, — закончила за него Грэм, и ее возбуждение моментально исчезло.Лайнберри медленно опустился на стул рядом с Пайн и, отвернувшись от нее, кивнул.— Да, — тихо сказал он.Он побледнел еще сильнее, голос стал хриплым.— Сожалею, если я вызвала у вас неприятные мысли, — извинилась Пайн.Он посмотрел на нее.— Нет, наоборот, мысли были позитивными. — Он заметно смутился после своего признания и перевел взгляд на Грэм. — Кажется, вы упоминали о бокале вина, Лорен?Должно быть, официант его услышал, потому что поспешно подошел и налил Лайнберри вина.— Благодарю, Уильям, — сказал Лайнберри официанту.— Насколько я поняла, вы регулярно здесь бываете? — спросила Пайн, как только официант отошел от их столика.Лайнберри кивнул.— Джек субсидировал это заведение, — добавила Грэм. — В противном случае, оно бы никогда не появилось.— Хорошие еда и вино не должны быть эксклюзивной собственностью больших городов, — заметил Лайнберри и посмотрел на Пайн. — Вы чудесно выглядите, Ли. Я… — он отвернулся.— Вы не думали, что я способна носить не только брюки и пистолет? — Пайн улыбнулась, когда произносила эти слова, чтобы смягчить их прямоту.Лайнберри тепло улыбнулся в ответ.— Ну, что-то вроде того, — не стал отрицать он.— Ли поделилась со мной профессиональной информацией о работе агента ФБР для романа, который я пишу, — пояснила Грэм.— Замечательно, — сказал Лайнберри. — Вы очень внимательны к людям.— Только вам не следует забывать, что, если вы пишите исторический детектив, ДНК, люминол и все остальное едва ли вам пригодятся.— Я знаю, — сказала Грэм. — Но я планирую написать еще один роман, действие которого будет проходить в наше время. Так что ваш рассказ будет мне очень полезен. — Грэм встала. — А теперь мне нужно посетить комнату для девочек.Пайн подумала, что Грэм хочет подновить макияж и поправить волосы после появления Лайнберри. Но у нее появилась возможность поговорить без склонной к сплетням Грэм.— Ну раз уж вы здесь, Джек, я бы хотела задать несколько уточняющих вопросов, если не возражаете, — сказала Пайн.Он выглядел удивленным.— Уточняющих вопросов?— О моих родителях.Лайнберри задумчиво кивнул.— Ладно, я расскажу все, что смогу.Пайн внутренне нахмурилась, услышав его ответ, не совсем понимая, как его интерпретировать.— Майрон Прингл дал мне журнал с фотографией, на которой моя мать идет по подиуму в Лондоне. Судя по всему, в те времена ее звали Аманда, фамилия мне неизвестна.Лайнберри в недоумении на нее посмотрел.— Вы не знаете девичью фамилию матери?— Удивительно, но это так. Я знаю, звучит безумно, но она никогда не говорила о своей семье. Ни разу. Как и мой отец. Я думала, что у них не было живых родных.— Хорошо.— А вы знали? Ну что она была моделью?Он сделал несколько глотков вина и осторожно поставил бокал на стол.— Я помню, что ваша мать однажды упоминала об этом.— И вы тогда не удивились?— Что ваша мать работала моделью? Нет, конечно, нет. Она была самой красивой женщиной из всех, что я видел… — Он закашлялся, смутился и опустил взгляд на свой бокал.— Но бросить все ради Андерсонвилля?— Если честно, я не стану утверждать, что меня не удивило ее решение. На самом деле оно показалось мне очень странным. Но ваши родители не посчитали нужным объяснить, почему они перебрались в Андерсонвилль, а я не собирался совать нос в чужие дела. Понимаете, у каждого из нас в жизни есть вещи, о которых мы не хотим говорить.— Но вы совершенно определенно волновались из-за моей матери.Лайнберри снова потянулся к бокалу, но в последний момент убрал руку.— Я беспокоился из-за обоих ваших родителей, — начал он, откашлявшись и не глядя на Пайн. — С ними не должно было случиться то, что случилось. Это взволновало меня тогда и волнует по сей день.— Вы пытались найти мою мать?— Я хотел убедиться, что у нее все хорошо, да. — Он посмотрел на Пайн. — И я надеюсь, что вызовы, поставленные перед ней жизнью, не оказались непреодолимыми.На лице Лайнберри появилось напряжение — вопросы дались ему нелегко.— Если честно, не имею ни малейшего представления.Он кивнул.— Жизнь странная штука, вы же знаете.— В каком смысле?— У вас появляется предчувствие, представление о том, как сложится ваша жизнь, а потом ничего этого не происходит.— Я думаю, большинство посчитает, что в вашем случае жизнь сложилась на все сто процентов.Он посмотрел на нее с такой грустью, что Пайн испытала полнейшее недоумение.— Ну далеко не всегда вещи являются такими, какими кажутся, — сказал он, допил вино, попрощался и ушел.Пока она смотрела ему вслед, вернулась Грэм. Пайн не ошиблась, она обновила помаду и причесала волосы.— Джек еще вернется? — спросила она.— Нет, он попрощался.Тут в голову Пайн пришла новая мысль.— Лорен, вы знали, что он будет здесь сегодня?— Что? О, нет. Понятия не имела.А ты совсем не умеешь лгать.Они смотрели, как Лайнберри направляется к входной двери, и Пайн показалось, что она видит ждавшего его там Джерри.— Он такой замечательный человек, но все принимает близко к сердцу. Возможно, даже слишком, — сказала Грэм.Однако у Пайн возникла другая мысль.Интересно, в какой момент Джек Лайнберри по уши влюбился в мою мать?Глава 44Уже во второй раз за этот вечер Пайн услышала слово «ого», произнесенное в ее адрес.Она вернулась в «Коттедж» после ужина в Америкусе. Грэм ушла в свою комнату, но Пайн задержалась в вестибюле, размышляя о беседе с Лайнберри, когда из тени появился мужчина и произнес это слово.— Что ты здесь делаешь? — спросила Пайн, взглянув на Эдди Ларедо.Он усмехнулся.— Я получил повышенные суточные, учитывая обстоятельства. И сегодня перебрался сюда. У них еще оставался один номер. Заметно лучше того места, где я поселился сначала. — Он посмотрел на Пайн. — Где ты побывала в таком роскошном виде? На международном форуме или как?— Ужинала с Лорен Грэм.— Знаешь, прежде я никогда не видел тебя в платье.— Естественно. Я не ношу платья на работу.— Верно. И как прошел ужин?— Мне не хватило спиртного.— Что?Она посмотрела на часы.— Еще довольно рано. Не хочешь заглянуть в «Темницу»?Казалось, Ларедо поразило ее предложение, но он быстро кивнул.— Конечно. Хочешь переодеться?Пайн бросила на него суровый взгляд.— А ты хочешь, чтобы я переоделась?Ларедо еще больше смутился.— Что? Нет… решать тебе. — Он еще раз окинул ее взглядом. — Ты… выглядишь… ну, у меня нет слов… я хочу сказать…Пайн быстро прошла мимо него и направилась к двери.— Рада, что мы прояснили этот вопрос.* * *«Темница» оказалась заполнена на три четверти, и все головы повернулись в сторону Пайн, когда они с Ларедо вошли.А ему приходилось смотреть на нее снизу вверх.— На каблуках ты выше меня.— Если твоя мужская гордость ранена, я могу ходить босиком.— Ну, тут все зависит от того, сколько мы выпьем; возможно, дойдет и до этого.В ответ она лишь фыркнула.Они нашли свободный столик в задней части зала, рядом с импровизированной сценой, на которой выступали певец и гитарист.Пайн заказала «Бадвайзер», а Ларедо джин с тоником, льдом и тройной порцией сока лайма.— Ты не изменил своим привычкам в выпивке.— Как и ты.Когда им принесли заказ, Пайн стукнула металлической банкой по его бокалу.Они сидели, пили пиво и джин и с минуту слушали певца и музыканта, покачивая в такт головами.— А почему состоялся этот ужин? — спросил Ларедо.— Плата за помощь Лорен Грэм, — ответила Пайн. — Но события получили интересное продолжение.— О чем ты?Она рассказала ему о Джеке Лайнберри.— Значит, он был неравнодушен к твоей матери.— Если только я правильно его поняла. На самом деле на мгновение мне показалось… — она замолчала.— Что?— Ну, несмотря на то, что моей матери уже за пятьдесят, на минуту я поверила, что он принял меня за нее.Ларедо еще раз оглядел ее мускулистые обнаженные ноги и быстро отвернулся.— Я видел тебя только со значком в одной руке и пистолетом в другой, и тут я остановлюсь.— Лайнберри действительно очень богат. У него есть свой самолет и огромный дом. А за охрану отвечает парень из Секретной службы.— И что с того?— Такой человек, если у него возникнет желание кого-то найти, может нанять лучшего частного детектива и отправить его на поиски моей матери. Насколько трудной была бы такая задача? Моя мать даже не поменяла имя после того, как уехала из Андерсонвилля. А я стала известна благодаря тяжелой атлетике. Сколько существует других Этли Пайн? У меня даже есть проклятая страничка в «Википедии», которую кто-то создал, где говорится об исчезновении моей сестры.— Знаю. Я видел.— Это не я ее сделала, Эдди.— Мне и это известно.Ларедо сделал глоток коктейля, размышляя над словами Пайн.— Значит, он мог найти тебя и/или твою мать без особых усилий, однако, не стал так поступать. Естественно, возникает вопрос: почему?— Тебе тоже это кажется странным?— Здесь мне все кажется странным. С тех самых пор, как я сюда приехал, мне пытаются скормить на завтрак нечто, характеризуемое как «местная каша».— Прежде мне никогда не нравилось твое чувство юмора, Эдди.— Я серьезно, Этли.— Я вижу.— А какое отношение к происходящему имеет Блюм?— Что именно тебя интересует?— Она устроила мне допрос третьей степени после того, как мы в первый раз встретились. Хотела узнать, что было между нами в прошлом.— И что ты ей сказал?— Что ее это не касается. И тогда она сообщила мне, что сделала на меня запрос.Пайн рассмеялась.— Да, она прямо набросила на тебя сеть.— Ты думаешь, это смешно?— А ты сам что думаешь?Ларедо наконец тоже рассмеялся.— Наверное. Однако она сказала, что я успешно прошел проверку, — заметил он.— Очевидно, ей не удалось поговорить с информированными людьми.Ларедо допил свой джин с тоником и поднял руку, чтобы ему принесли еще, Пайн заказала очередное пиво.— Вернемся к Джеку Лайнберри, — предложил Ларедо, когда официант принес их заказы. — Я сделал на него запрос.— Что? На Лайнберри? Зачем?— Он по-настоящему богатый человек, и живет здесь.— Ты полагаешь, что он разгуливает по окрестностям, убивает людей, а потом переодевает их в странную одежду?— Я ничего такого не говорил.— Ну и что показал твой запрос?— Что он действительно богат. Все его инвестиции вполне легитимны. Он активно занимается благотворительностью. И к нему хорошо относятся.— А когда он появился в Андерсонвилле — или он здесь родился?— Нет, он родился не здесь, во всяком случае, в полученных мной документах этого не сказано.— И где же?На лице Ларедо появилось сомнение.— Не совсем понятно.— Но как такое может быть, Эдди?— Честно говоря, я не очень понимаю. С другой стороны, не у всех есть свидетельство о рождении, а некоторые даже не знают, где они появились на свет.Пайн задумалась. Она и сама не знала, где родилась, пока не увидела собственное свидетельство о рождении, когда пришла пора получать паспорт.— Ему за шестьдесят, значит, он родился в пятидесятых. Если это произошло в сельской местности, в доме, а не в больнице, и его матери помогала акушерка?— Вполне возможно. И, насколько нам удалось заглянуть в его прошлое, у парня никогда не возникало проблем с полицией.— Получается, что в какой-то момент своей жизни он приехал сюда и начал работать менеджером на шахте, где добывали бокситы.— Верно. Это есть в полученных мной документах.— А там не говорилось, когда он появился в Андерсонвилле?Ларедо достал телефон и принялся искать нужную информацию.— Где-то в восьмидесятых годах прошлого века. У меня нет точной даты. Но, полагаю, ее не сложно выяснить.— Скорее всего, это не имеет значения.— Ты думаешь, он имеет какое-то отношение к тому, что случилось с твоей сестрой?— Возможно, но не слишком вероятно. Складывается впечатление, что он с искренней симпатией относился к нашей семье, в особенности к матери. И собирался предложить отцу работу в своей инвестиционной фирме. Он шел на встречу с ним… и нашел его тело.— Проклятье. Наверное, он испытал настоящее потрясение.— Моя мать сказала, что отец покончил с собой в Луизиане. А если верить Лайнберри, в Вирджинии. Мне тогда было девятнадцать. На самом деле это произошло в день моего рождения.— Ох, мне очень жаль, Этли. Должно быть, тебе пришлось нелегко.Она сделала глоток пива.— Да, очень непросто. Но самым сильным моим чувством стал гнев. Меня не оказалось рядом, чтобы с ним поговорить. Он мог думать, что я его не люблю или он мне неинтересен. Этого не должно было произойти.— Трудно залезть в голову к тому, кто размышляет о самоубийстве. Но тебе не следует думать, что на твоих плечах лежит хотя бы часть вины. Если человек действительно намерен покончить с собой, он найдет способ. Ты это знаешь не хуже, чем я.— Да, знаю, но не в тех случаях, когда речь идет о моем отце.Ларедо поднял бокал.— Я понял твой намек.Они еще раз заказали выпивку, а, когда несколько посетителей вышли на танцевальную площадку, Пайн повернулась к Ларедо.— Хочешь?Он удивленно на нее посмотрел.— О чем ты?В ответ она взяла его за руку и потянула за собой.Но, прежде чем они вышли на танцевальную площадку, она сняла туфли и положила их на свой стул.Затем посмотрела снизу вверх на Ларедо и улыбнулась.— Теперь ты чувствуешь себя лучше? — спросила она.Он усмехнулся.— Ну что я могу сказать? Ты пугаешь с любым ростом.Некоторое время они танцевали, стремительно двигаясь под мелодии, среди которых превалировала музыка кантри.— Ты двигаешься очень неплохо для агента ФБР, — заметила Пайн.— Я вырос в Куинсе, и в жизни у меня было единственное желание: стать членом мальчишеской банды. Тогда мне казалось, будто это кратчайший путь к деньгам и девушкам.— И что произошло?— Я не чувствовал мелодии. Оказался совершенно бесполезным.— Кажется, я помню, что в колледже ты занимался легкой атлетикой?— Полная стипендия — я умел очень быстро бегать. Исключительно выгодная сделка.Следующая песня была медленной, и они неуверенно придвинулись друг к другу. Его рука обняла ее за талию, а Пайн наклонилась к его плечу.Пайн вдохнула его запах и поняла, что Ларедо делает то же самое. Она уже собралась положить голову ему на грудь, но в последний момент передумала.Они смотрели друг на друга, потом отворачивались.— Уже поздно, — сказала Пайн, когда песня закончилась. — Нам пора возвращаться.— Ты права.Они пешком направились к «Коттеджу». Воздух был теплым и влажным, Пайн несла туфли в руке, и тротуар холодил ее босые ноги. Пустую темную улицу освещало лишь слабое сияние луны.— Им нужно заняться уличными фонарями, иначе люди будут наталкиваться на столбы.— Маленькие города не похожи на большие.— Да, они сильно отличаются.Они вошли в «Коттедж» и стали подниматься по лестнице.— А где твой номер?Ларедо показал направо.— Вон там.— А мой с другой стороны.Он кивнул, она кинула в ответ.— Ну, спокойной ночи, Эдди. Спасибо за приятный вечер.— Да, все было чудесно, Этли. Доброй ночи.Она посмотрела на Ларедо, чувствуя его разочарование, но, кто знает, возможно, она приняла желаемое за действительное.И они разошлись в разные стороны.Один раз она оглянулась, но Ларедо оглядываться не стал. Он подошел к своей двери и вошел в номер.Как только дверь Пайн закрылась, открылась другая.Кэрол Блюм выглянула в коридор и сначала посмотрела в сторону двери Пайн, потом на номер Ларедо. Выражение ее лица оставалось загадочным, нечто среднее между улыбкой и нахмуренными бровями.Она закрыла свою дверь, и наступила тишина.Пайн выскользнула из платья, повесила его и осталась стоять посреди комнаты в нижнем белье. Потом посмотрела в сторону двери и покачала головой.Я слишком мало выпила, чтобы принять такое глупое решение.Однако Ларедо вел себя мило, он явно раскаялся. Может быть, он изменился. И выглядел разочарованным — возможно, рассчитывал, что она пригласит его к себе в номер, в свою постель, или предложит отправиться вместе к нему в номер. Но это его проблема, а не ее. И ты не дала ему ни единого повода, Этли. Ни в малейшей степени.Впрочем, она сама не до конца в это верила.Глава 45— Версия с рабочим оказалась тупиковой, — сказал Уоллис.Он, Пайн, Ларедо и Блюм сидели в зале для завтраков «Коттеджа». Наступило следующее утро. Перед тем как уйти, Лорен Грэм налила всем кофе.— Мы не сумели найти никого, кто его видел, — продолжал Уоллис. — И на камерах ничего нет.— Как и в случае с Ханной Ребане, — заметил Ларедо.— Похоже, преступник знает мертвые зоны каждой камеры, — предположила Пайн. — Кроме того, у него имелись ключ от квартиры Ребане и карта-ключ от грузового лифта, что позволяло ему свободно приходить и уходить. Вам удалось что-то узнать о компании, снимающей порнофильмы, в которой работали Ребане и Клеммонс?Лицо Уоллиса просветлело.— Здесь нам сопутствовала удача. Оказалось, что Лейн Гиллеспи также работал в той же компании.— А есть фильмы, где он играет вместе с Ребане или Клеммонс? — спросил Ларедо.— Да, и сразу с обеими, — ответил Уоллис. — Они прислали мне видеофайл, на котором есть все трое. — Тут Уоллис покраснел. — Я… посмотрел достаточно, чтобы утверждать, что все трое там снимались. Гиллеспи под именем Зи-Зи Шафт[71]. Во всяком случае, так написано в титрах.— Творческий подход, — сухо заметила Пайн.— Так что теперь под подозрением оказывается эта кинокомпания, — заметил Ларедо. — Она единственное, что связывает всех троих.— Однако оказалось, что добраться до них не так-то просто, — заметил Уоллис. — Компания фиктивная, базируется на Бермудах. И, если суммировать всю добытую мной информацию, полученный результат будет равен нулю. Я сделал целый ряд звонков, отправил множество сообщений по электронной почте, но в ответ — тишина.— А как обстоят дела с конкретными людьми, снимавшими фильм? — спросила Блюм.— Очевидно, актеры ничего не знают. Продюсер, с которым я беседовал по телефону, смог назвать лишь имя компании. И он никогда не встречался с конкретными людьми. Деньги на финансирование фильмов и выплаты для актеров приходили из офшорных банков. Прокатом занималась третья фирма, которая выглядит вполне законной. Доходы отправляются в офшорные банки, как в черную дыру. Я всего лишь местный полицейский. Мы созданы не для того, чтобы преодолевать такие преграды.Ларедо и Пайн переглянулись.— Для ФБР тоже непросто, — сказала Пайн. — Все думают, будто федерал — эдакая пробивная горилла. Обратитесь в Налоговое управление — у них больше ресурсов — или к миллиардерам, которыми они занимаются. Все просто. Богатые всегда побеждают.— Тут возможна связь с Андерсонвиллем, — вмешалась Блюм. — Я хочу сказать, что два тела нашли именно здесь.— Такое вполне возможно, — согласилась с ней Пайн. — И тот, кто за этим стоит, должен иметь какое-то отношение к порнофильмам.— Возможно, он против порнографии, — вступил в разговор Ларедо, — таким способом он показывает свое неодобрение и поэтому убивает актеров, которые в таких фильмах снимаются.— Но, зачем одевать их таким странным образом? — спросил Уоллис. — Какова цель убийцы?— Фата и смокинг, — задумчиво сказала Пайн. — Символизируют невесту и жениха. Это должно быть каким-то образом связано со сценарием. И важно для убийцы.— Из чего следует, что мы вынуждены вернуться к самому началу, — сказал Уоллис. Он встал, и на его лице появилось тревожное выражение. — Я должен вернуться в офис и доложить начальству. Едва ли я получу от этого удовольствие, ведь мне практически не удалось продвинуться вперед. Дайте знать, если у вас появятся какие-то идеи.После того как он ушел, Ларедо повернулся к Пайн.— Сегодня утром я получил сообщение от Стэна Кэшингса, — сказал он.Лицо Пайн оставалось неподвижным, а глаза Блюм широко раскрылись.— Хорошо, — сказала Пайн.— «Плащ и кинжал», — подсказал Ларедо.— Откуда ты знаешь Стэна?— Я с ним работал. Думал, тебе это известно.— Нет, я не знала.— Почему тебя интересует нечто под названием «Плащ и кинжал»?— Я думаю, что в восьмидесятых годах прошлого века, в Нью-Йорке существовал такой бар. И полагаю, там работал мой отец. Но, почему Стэн связался по этому поводу с тобой?— Потому что в прошлом году его перевели в округ Колумбия, — сказал Ларедо, имея в виду Вашингтонское управление.— В таком случае я обратилась не по адресу. Он не упоминал о своем переводе по телефону.— Нет, он хороший источник информации. И отлично знает Нью-Йорк. Если это заведение существовало, Стэну наверняка о нем известно.— И все равно я не понимаю, почему он тебе позвонил.— Потому что я рассказал ему, куда направляюсь и что ты здесь будешь.— Мне он ничего не сказал.— Стэн не любит открывать карты. Принцип ФБР. К тому же мы с тобой часто поступаем так же. — Они некоторое время смотрели друг на друга, и за столом возникла неловкость.— Давайте вернемся к убийствам, — откашлявшись, вернула их к реальности Блюм.— Нам необходимо отследить связь с порнофильмами, — сказала Пайн. — Убийце должны быть известны интимные подробности жизни актеров, их настоящие имена и адреса.— Значит, ты считаешь, что они могли его знать? — спросила Блюм.— В жизни Ребане появился мужчина, так сказала нам Клеммонс. Касательно Гиллеспи мы подобных сведений не получили, но нельзя исключать, что у него возникли какие-то отношения с убийцей. Он мог привезти их сюда, убить и положить так, чтобы мы нашли тела. Затем он запаниковал из-за Клеммонс, возможно, опасался, что она расскажет о связи между Ребане и Гиллеспи — вот почему Клеммонс должна была умереть.— Может быть, кто-то их где-то видел вместе, — предположила Блюм.— Это очень трудная задача для трех человек, — заметил Ларедо.— А ты не рассчитываешь на подкрепление из Бюро? — спросила Пайн.— Только не сейчас. У Бюро не хватает людей. Слишком много дел, требующих немедленного внимания.— Но три убийства это совсем не мелочи!— Ты ломишься в открытую дверь, и я попрошу помощи. Только особенно ни на что не рассчитывай.Они услышали топот бегущих по коридору ног, и в дверь влетела Лорен Грэм. Ее лицо стало смертельно бледным, и на нем застыл такой ужас, что Пайн и Ларедо вскочили и одновременно потянулись к оружию.— Что? — рявкнула Пайн.— Вы должны пойти… идемте со мной. Поспешите! Гос-поди! Поспешите.Она повернулась и побежала обратно по коридору, а трое федералов помчались за ней.Они выскочили на главную улицу, побежали за Грэм и вскоре оказались перед входом в одно из зданий.В сером кирпичном здании с черными ставнями на окнах и металлической крышей над крыльцом музей Гражданской войны «У мальчика-барабанщика». Над входом висел флаг Конфедерации, и стояли большие деревянные плоские фигуры в синей и серой форме, а также фигурки поменьше — юные барабанщики. Вместо лиц были отверстия, что позволяло посетителям встать так, чтобы сфотографироваться на память в форме солдат Гражданской войны. Кроме того, имелась возможность запечатлеться возле макета дамы в юбке с кринолином.Женщина лет пятидесяти с волнистыми каштановыми волосами, одетая в темно-синее платье, в туфлях на низких каблуках и нейлоновых чулках, стояла снаружи и выглядела еще более перепуганной, чем Грэм. Одной рукой она опиралась на кирпичную стену, видимо, чтобы сохранить равновесие. Другую прижимала к груди.— Лили, — позвала Грэм. — Я привела людей из ФБР.Ларедо и Пайн прошли мимо Грэм и направились к женщине по имени Лили.— Что случилось? — спроси Ларедо, держа ладонь рядом с рукоятью пистолета.В ответ Лили слабо указала в сторону музея.— Это… там, — едва дыша, прошептала она.Взгляды Ларедо и Пайн обратились к входу в музей.— «Это»? — спросила Пайн.— Сзади. В… форме. О, это ужасно, — прошептала Лили.Она закрыла лицо руками и разрыдалась.Пайн посмотрела на Блюм и жестом попросила ее с ней остаться.Затем они с Ларедо распахнули дверь музея, вошли и оказались в окружении реликвий Гражданской войны в застекленных шкафах-витринах, на стенах висело оружие. В центре зала стояла крупномасштабная модель Андерсонвиллской тюрьмы, с двойным частоколом вокруг, фигурками заключенных, сторожевыми башнями, тентами и песком.За черными заграждениями с информационными табличками стояли манекены в военной форме. Возле другой стены — женщина, одетая во все черное, в шляпке и с черным зонтиком. А рядом с ней солдат в шляпе, с золотой перевязью и саблей.Первой это заметила Пайн, и даже ее закаленные нервы дрогнули.Ларедо посмотрел туда, куда повернулась Пайн и зашипел.— Проклятье, что?..Они подошли к черной ограде, у которой стояли еще два солдата-манекена с ружьями в руках; за спинами у них висели флаги Конфедерации. Пайн даже не стала смотреть в их сторону. Ее взгляд остановился на маленькой фигурке между ними. Она решила, что это тот самый мальчик-барабанщик, одетый в серую форму повстанцев, с барабаном, висевшим на белой ленте на плече, и двумя палочками в руке. Вот только, в отличие от остальных фигур, эта когда-то была живым, дышащим человеком.Глава 46Окна закрыли коричневой бумагой, чтобы посторонние не заглядывали в музей, перед входом натянули полицейскую ленту. Неподалеку слонялась небольшая группа зевак, некоторые пытались заговорить с полицейским, стоявшим возле двери. Все выглядели встревоженными и расстроенными.Внутри атмосфера оставалась напряженной.Пайн и Блюм стояли рядом с телом. Оно по-прежнему оставалось в форме, бригада экспертов заканчивала работу, делая последние снимки.Жертве было около десяти лет, мальчик, латиноамериканец.Пайн смотрела на пару больших карих глаз, которые больше никогда ничего не увидят. Возможно, последнее, на что они смотрели, был убийца.— Убийство всегда бередит душу, — пробормотала Блюм, глядя в сторону. — Но когда жертва ребенок… — Она больше ничего не сказала, но этого и не требовалось.Ларедо и детектив Уоллис беседовали с двумя помощниками шерифа в форме. Лили, потрясенной служительнице музея, позволили уйти, предварительно задав ей необходимые вопросы.Она рассказала, что пришла в музей, как и в любое другое утро. Убрала сумочку и заварила чашку чая. Затем начала работать над новым экспонатом в задней части музея, но ее внимание привлекло нечто необычное.— Манекен был белым, — сказала Лили. — А он… он — нет.Они почти сразу разобрались, каким образом тело сохраняло вертикальное положение: под формой находился кожаный ремень, концы которого были прикреплены к шурупу на стене.Перед мысленным взором Пайн появилась маленькая футболистка по имени Холли. Пайн удалось спасти ей жизнь, а этому мальчику — нет. Она потерла глаза, не столько чтобы лучше видеть, сколько стараясь разогнать туман в голове.У нее не получилось.К ней подошел Ларедо.— Нигде нет следов взлома, — сказал он. — Леди ушла вчера вечером около половины седьмого. Должно быть, у преступника был ключ.Пайн кивнула.— Перед главным входом, над крыльцом, установлена камера наблюдения, — сказала она. — Я обратила на нее внимание, когда мы входили. Кроме того, есть еще задний вход. Вероятно, он пришел оттуда и принес жертву. И у него было полно времени, чтобы подготовить… — Пайн замолчала и посмотрела на ребенка.— Верно, — сказал Ларедо, проследив за ее взглядом.— Что-нибудь уже известно о жертве? — спросила Пайн.— Пока нет, — покачал головой Ларедо. — Прошло слишком мало времени.— У нас его больше нет, — заявила Пайн. — А убийца не станет останавливаться из-за того, что мы от него отстаем.К ним присоединился Уоллис.— Это ужасно, — сказал он. — Ребенок, — детектив покачал головой.Пайн кивнула.— Я спросила Лили, не видела ли она кого-то, кто вел себя странно, или посетителей, которых она не узнала, — сказала она. — Но, конечно, когда собираются энтузиасты, которые намерены восстановить события Гражданской войны, появляется много новых людей. Более того, по ее словам, в последнее время музей пользовался огромной популярностью.— Послушайте, может быть, отец или мать мальчика вовлечены в индустрию порнофильмов? — предположил Ларедо.— Если и так, — ответила Пайн, — они должны были заметить исчезновение сына. — Я попрошу, чтобы его фотографию показали жителям города. Не исключено, что кто-то его узнает.— Сначала пустынное место на главной улице, всего в нескольких кварталах отсюда, — сказал Ларедо. — Потом кладбище. Теперь музей.— А что относительно Бет Клеммонс? — вмешалась Блюм.— Я не вижу ее как часть галереи жертв, — сказала Пайн. — Просто она представляла для убийцы опасность. Он не стал ее переодевать или переносить в другое место. Клеммонс убили, чтобы она молчала.Ларедо покачал головой.— Но мы выяснили из другого источника, что все трое снимались в фильмах, причем вместе, — возразил он. — И Клеммонс нам для этого не потребовалась.— Из чего следует, что Клеммонс знала что-то еще — и весьма важное, — сказала Пайн.— В таком случае она должна была умереть, — сказала Блюм. — Сразу после смерти Гиллеспи. Убийца понимал, что рано или поздно мы вернемся, чтобы задать ей новые вопросы.— Совершенно верно, — согласилась Пайн.— Я позабочусь о том, чтобы распространить в городе описание мальчика и портрет, — пообещал Уоллис и опустил глаза. — Мы будем вынуждены использовать это изображение. Другого у нас нет.— Мы также можем провести его через наши базы данных, — сказал Ларедо.— И через Национальный центр пропавших и эксплуатируемых детей, — добавила Пайн.Уоллис кивнул и отправился выполнять свое обещание.Блюм подошла к Пайн.— Преступник изменил основную тему, — тихо сказала Пайн.— Ты имеешь в виду фату и смокинг? — уточнила Блюм.— Однако он одел мальчика в форму, взятую в музее, и… — Пайн замолчала, не сводя глаз с тела, потом опустилась перед ним на колени.— Эй, я пытаюсь сделать панорамные фотографии, если вы не против, — громко сказал один из техников.Пайн повернулась и одарила его таким взглядом, что он быстро отступил и начал возиться с фотоаппаратом.— Что это? — спросила Блюм, присаживаясь на корточки рядом с Пайн, Ларедо смотрел через ее плечо.Пайн достала из кармана пару перчаток из латекса и аккуратно расстегнула ворот куртки мальчика. Она заметила тонкую серебряную цепочку у него на шее и, вытащив ее из-под одежды, подняла вверх.— Амулет со святым Христофором, — сказала Блюм.Пайн кивнула.— Да, так и есть. — Она провела пальцем по поврежденной части. — Посмотри на зазубренную кромку. Что-то настолько сильно по ней ударило, что повредило металл.— Нам известна причина смерти мальчика? — спросила Блюм.— Нет, на нем нет видимых ран. Следы удушения также отсутствуют. И на шее нет отметин от веревки.— Значит, яд?— Я даже не знаю. — Пайн оглядела голову мальчика. — Шея повернута под странным углом.— Ты думаешь, она сломана? — спросил Ларедо.— Вполне возможно.Она подозвала фотографа и попросила его сделать несколько снимков амулета.К этому моменту к ним снова подошел Уоллис, и Пайн указала на подвеску.— Как вы думаете, это часть музейного костюма или она принадлежала ребенку? — спросил Уоллис.— Или ее надел на него убийца, — сказала Пайн.— Лили рассказала, что форму сняли с манекена с выставки, — сообщил Ларедо. — Преступник нашел его в задней части музея.— Думаю, Лили подтвердит, что подвеска со святым Христофором не являлась частью костюма, — сказала Пайн.— Это говорит ваша интуиция? — спросил Уоллис. — Она могла принадлежать мальчику.— Нет, — возразил Ларедо. — Она ищет схему действий преступника. Он одел двух взрослых. А теперь ребенка, и не важно, приносил он одежду с собой или нет.— Однако он надел на него кулон, — сказала Пайн. — К костюмам других двух жертв он ничего добавлять не стал, во всяком случае, мы не нашли никаких необычных деталей, он лишь одел их, как невесту и жениха.— Значит, он слегка изменил схему, — отметила Блюм.— Да, складывается такое впечатление, — согласилась Пайн.— Серийные убийцы обычно не меняют образ действий во время серии, — заметил Ларедо. — Ты и сама это знаешь.Пайн кивнула.— Большинство не меняют, — сказала она. — Но с некоторыми такое случается. И не забывайте: мы до сих пор не знаем ни его схемы, ни мотива. Не исключено, что он придумал весьма сложный план. Вот почему мы можем смотреть на эту смерть и место преступления и говорить, что убийца изменил свои методы, а с его точки зрения все идет именно так, как он задумал.— Теперь я понимаю, почему вы зарабатываете этим на жизнь, — сказал Уоллис. — У вас получается залезать к ним в головы. — Его лицо дернулось. — Намного лучше, чем у меня.— Но мне там совсем не нравится, — ответила Пайн. — Однако сейчас я готова это делать, чтобы поскорее посадить подонка за решетку.Ларедо посмотрел на нее и понимающе кивнул.— Я спрошу у Лили про подвеску, — сказал Уоллис. — Но что будет означать, если окажется, что ее добавил преступник?В ответ Пайн показала собственный кулон.— Легенда гласит, что святой Христофор перенес ребенка через реку и только позднее узнал, что это был Христос. С тех пор он стал считаться покровителем странствующих.— Ну, с этим ребенком его постигла ужасная неудача, — резко сказала Блюм.— Возможно, ты смотришь на это не с той стороны, Кэрол, — возразила Пайн.Ларедо бросил на нее внимательный взгляд.— А какая сторона, по-твоему, правильная? — спросил он.— Если мы сумеем узнать, каким образом амулет повредили, я смогу ответить на твой вопрос.— Вы действительно считаете, что это важно? — спросил Уоллис.— Возможно, самое важное из всего, что мы обнаружили до сих пор.Глава 47— А кто подарил тебе подвеску со святым Христофором, как она к тебе попала? — спросила Блюм.Они возвращались в «Коттедж».— Моя мать, — ответила Пайн. — Последний подарок, который я от нее получила.— Ты хочешь сказать, она отдала тебе амулет перед тем, как исчезнуть?— Очевидно, она знала, что намерена оставить меня. Ну, знаешь, «меня не будет рядом, чтобы за тобой присматривать, так что возьми идиотский кусок металла», — что-то в таком роде.— Но почему ты носишь подвеску, если испытываешь такие чувства?— Потому что она единственное, что у меня осталось в память о ней. И… поэтому, она имеет для меня большое значение. Нечто вроде отношений любви-ненависти. С одной стороны, когда я чувствую ее на груди, мне вспоминается, что мать меня бросила. А иногда я испытываю тепло и чувство безопасности, словно мне снова шесть и мать держит меня за руку.Блюм задумчиво кивнула.— Отношения между матерью и дочерью всегда очень непростые, — сказала она. — Возможно, самые сложные из всех. Во всяком случае, так было со мной. По сравнению с ними отношения с сыновьями казались мне предельно простыми.Между тем, с подвески, найденной на мальчике, сняли отпечатки, но ничего не нашли. Пайн решила, что это делает ее еще более важной уликой. Кто-то посчитал нужным ее протереть.— Надеюсь, судмедэксперты сумеют выяснить, каким образом был поврежден металл, — сказала Пайн.— Ты и в самом деле думаешь, что это важно? Вполне возможно, Уоллис прав, и она могла принадлежать мальчику, который ее и повредил.— Нет, — покачала головой Пайн. — Если ты обратишь внимание на повреждение, то заметишь, что острый край был вдавлен внутрь. Он бы царапал кожу. А на шее мальчика не осталось таких следов. Никто не станет носить предмет, который постоянно раздражает кожу.— Значит, именно убийца надел подвеску на мальчика.— Я уверена, что здесь нечто личное, Кэрол. Такова суть подобных предметов. Ее носил кто-то важный для убийцы. Это прямая улика, если мы сумеем связать ее с ним.— Ли?Они повернулись и увидели Агнес Ридли, стоявшую перед входом в «Коттедж».— Это правда? — спросила она — Еще одно убийство?Пайн и Блюм подошли к ней.— Боюсь, так и есть, — кивнув, ответила Пайн. — На сей раз жертвой стал маленький мальчик.— Господи! Ребенок? Но это же полный абсурд, правда?— Мы не имеем ни малейшего представления о мотивах преступника. Поэтому не знаем, кто еще находится в его списке жертв.— А личность ребенка удалось установить?— Пока нет. Сейчас полиция распространяет описание и портрет. А здесь когда-нибудь пропадали дети?— Мне о подобных случаях ничего неизвестно. И, если ребенок местный, родители уже должны были обратиться в полицию.— Да, пожалуй.— Я могу как-то помочь?— Держите глаза открытыми и уши настороже. И, если узнаете что-нибудь, сразу звоните в полицию.Они вошли в «Коттедж», где в вестибюле их дожидалась Грэм.— Боже мой, куда катится наш город? — скорбно воскликнула она, как только их увидела.— Но почему Лили пришла сюда? — спросила Пайн. — Все так завертелось, что я забыла ее спросить.— Лили знает, что вы здесь остановились. И первое, что пришло ей в голову, когда она увидела в музее тело ребенка, это бежать сюда.— Как давно вы знакомы с Лили?— Почти всю жизнь. Она давно работает в музее. Но теперь сомневаюсь, что сможет туда вернуться.— Манекен, который убийца заменил на мальчика, нашли в задней комнате. Мы полагаем, преступник сумел туда попасть, потому что у него был ключ. Ни один из замков не взломан. Вы не знаете, как такое могло произойти?— Наверное, кто-то сделал дубликат ключа от задней двери. Не думаю, что Лили внимательно следит за своей сумочкой. А в прошлом она не раз мне говорила, что там не слишком надежный замок. Она собиралась его починить, но у нее, наверное, так и не дошли руки.— Возможно, теперь ей придется этим заняться. В музее есть система безопасности. Мы знаем, что она была включена, когда Лили пришла на работу, потому что она сказала, что ее нужно выключить, чтобы войти. Из чего следует, что убийца знал код. Насколько сложно его получить?— Понятия не имею. У нас никогда не происходило ничего подобного.Глава 48— Послушай, по поводу вчерашнего вечера, — начал Ларедо.Они с Пайн сидели в столовой «Коттеджа». Блюм поднялась в свой номер.— Ничего не нужно говорить.— Ты так думаешь?— Мы немного выпили и потанцевали. И что с того?Он сделал долгий выдох, и на его лице появилось раскаяние.— Я сожалею, Этли. Я вел себя как идиот. — Ларедо сделал небольшую паузу. — Просто…— О чем ты?— Я подумал, что выпивка, танцы и…— Я не хотела, чтобы у тебя появились такие мысли. И, если ты воспринял вчерашний вечер именно так, приношу свои извинения.— За что? За то, что ты переоделась и выглядела просто потрясающе? Да уж, конечно, этого не должен делать никто и никогда.— Речь совсем не о том. Прошлый вечер стоит особняком. Мы оба оказались достаточно умны, чтобы не позволить себе зайти слишком далеко — о чем могли впоследствии пожалеть. Пусть так все и останется. Тебя устраивает?— Не думаю, что у меня есть выбор.Когда она увидела, что Ларедо помрачнел, Пайн положила руку ему на плечо.— Послушай, именно мне захотелось выпить. Я пригласила тебя потанцевать. Быть может, в моем поведении было больше флирта, чем я осознавала. А когда мы сюда вернулись… Я понимала, в каком направлении могут двигаться твои мысли. Так что это все моя вина.— Ну и в каком направлении, по-твоему, все могло пойти? — спросил он, посмотрев ей в глаза.— Может быть, очень близко к тому, что ты подумал, Эдди.— А что произошло потом?— Потом мне пришло в голову, что мы не видели друг друга и не общались в течение десяти лет. А у меня совсем другие взгляды на жизнь.— Для протокола: я никогда иначе и не думал, — заявил Ларедо и засунул руки в карманы. — С тех пор как Дениз меня бросила, прошло много времени. А при моей работе ходить на свидания практически невозможно.— Ты будешь мне про это рассказывать? — усмехнулась Пайн.— О, перестань, я уверен, что каждый парень в Шэдоу-Рок…— Шеттерд-Рок, как ты и сам прекрасно знаешь.Он улыбнулся, и она ответила ему тем же.— Ладно, я уверен, что каждый парень в Шеттерд-Рок к тебе неравнодушен. Вероятно, тебе постоянно приходится доставать пистолет, чтобы они держались подальше.— Ну я не знаю относительно всех, но один заинтересовался, — сказала Пайн, вспомнив паркового рейнджера из Большого Каньона по имени Сэм Кеттлер, с которым встречалась.— Ну тогда он счастливый парень. Надеюсь, он сможет достойно принять вызов.— Время покажет.— До тех пор, пока он не начнет вести себя, словно ты молодая особа в опасности.— Ну тут не о чем беспокоиться.— Я счастлив за тебя, Этли.— Ты и в самом деле изменился, Эдди. Что стало причиной?— То, из-за чего я потерял все самое для себя важное. Я мог продолжать оставаться идиотом и удвоить свои проблемы. Однако решил воспользоваться головой и изменить поведение. Ведь если постоянно повторять одни и те же действия, нельзя рассчитывать на другой результат.— Вероятно, кто-то в высших сферах тебе помогает. Так что продолжай пытаться. Я не знаю, что получится из моих отношений с парнем из Аризоны; мы можем просто остаться друзьями. И в этом также нет ничего плохого.— Надеюсь, мы с тобой сможем стать друзьями.— Мне кажется, мы уже движемся в нужном направлении.К ним подошла молодая официантка и спросила, не хотят ли они чего-нибудь.— Нет, спасибо, — ответила Пайн.Когда официантка отошла, Ларедо наклонился вперед, и теперь язык его тела говорил о том, что он снова думает о расследовании.— Вернемся к мальчику? — спросил он.— Давай.— Я тут думал…— Внимательно тебя слушаю.— То, что я скажу, может показаться безумным.— Твоя теория не может быть более безумной, чем то, что окажется правдой, так что я готова тебя выслушать.— Если говорить о жертвах, у нас есть невеста, жених, а теперь еще мальчик.— Я знаю, Эдди, — резко ответила она, но тут же взяла себя в руки. — Подожди минутку, ты хочешь сказать?..— Да. Именно.— Чтобы внести ясность, ты имеешь в виду, что убийца хочет создать… семью? Из трупов?— Создать или воссоздать.— Господи.— Как это называлось в школе?— Полноценная семья, — ответила Пайн. — Нормальная ячейка общества, в отличие от семей, где имеется только один родитель.— Однако в нашем случае есть отличие, если ориентироваться на то, чему меня учили.Она кивнула.— В полноценной семье должно быть два родителя, как я и сказала.— И, насколько я помню, такой семьей традиционно считается семья и с двумя детьми.Пайн снова прислонилась спиной к стене.— Ты хочешь сказать, что будет, как минимум, еще одна жертва?— Еще один ребенок.— Значит, нам нужно позаботиться, чтобы убийств больше не было.— Легче сказать, чем сделать. У нас ничего нет на этого парня.— А в Куантико есть какие-то схемы, в которые укладывалось бы наше дело?— Я ничего подобного не видел. Перед отъездом я проверил архивы. Теперь, после новых убийств, мне следует снова туда заглянуть, но не думаю, что сумею найти аналогичные ситуации.— Значит, наш убийца новый игрок.Ларедо пожал плечами.— Или старый игрок, который изменил образ действий. Но какова его мотивация?— Если он создает семью, возможно, он потерял свою.— Иными словами, жену и детей?— Да. Но погоди, может быть, имеют место все четыре момента; этот парень наблюдал за уничтожением другой семьи, возможно, бывшей ему близкой.— Дерьмо! И с чего начать его поиски?— Это маленький город, если убийца отсюда, то задача будет несложной. Здесь живет не так уж много людей.— Но если нет, задача может оказаться неразрешимой. Ты ведь некоторое время здесь жила, Этли.— Я уехала из Андерсонвилля, когда была маленькой девочкой.— Ладно, а когда ты сюда вернулась, кто-нибудь упоминал целую семью, которая была уничтожена?Пока Пайн размышляла над его вопросом, на лице у нее появилось тоскливое выражение.— Что? — спросил он, заметив ее реакцию.— Пожалуй, все зависит от того, что считать уничтожением, — ответила она. — И если посмотреть на это понятие определенным образом, я знаю, что произошло с одной семьей из четырех человек.— С какой?Она посмотрела на него, и в ее глазах он увидел ужас.— С моей.Глава 49Машину вела Пайн, Блюм устроилась рядом, Ларедо — на заднем сиденье.Они подъехали к старому дому Пайн.Роско сидел на крыльце и с трудом приподнял задние лапы, чтобы приветствовать их дружеским лаем и виляющим хвостом. Старый ржавый пикап Сая Таннера был припаркован перед домом.— Так ты здесь жила? — спросил Ларедо, когда они выбрались из машины.— Другая вселенная по сравнению с Куинсом, — ответила Пайн.— Нет, правда, мне нравится здешняя запущенность.Над бочкой с мусором поднимался дым, и они услышали шум, который доносился из задней части дома. Пайн подошла к Роско и почесала обвислые уши пса.— Как поживаешь, старина? У тебя все в порядке? — спросила она.В ответ Роско несколько раз лизнул ее руку.— Сай! — позвала Блюм. — Вы здесь?Они не получили ответа и обошли дом, направляясь к источнику шума. Там они увидели старое деревянное строение, дверь которого была распахнута, изнутри доносились громкие звуки.Более всего они походили на работающую бензопилу.Они подошли ближе, Пайн постучала в дверь, потом еще раз, но уже громче.Шум пилы смолк, и в дверном проеме появился Таннер, державший в руках защитные очки. Он был в белой футболке, открывавшей бугрившиеся мышцы рук, и вельветовых брюках с ремнем и пряжкой с эмблемой «Будвайзера», который удерживал их на узких бедрах.— Привет всем, — сказал он, с любопытством оглядывая нежданных гостей.А затем, ко всеобщему удивлению, из-за его спины появилась маленькая девочка. Она также была в защитных очках, слишком для нее больших. Девчушка посмотрела на них, моргая под пластиком.— Кто это? — поинтересовалась Блюм, не сводя взгляда с ребенка.Улыбающийся Таннер наклонился над девчушкой.— Дженни, дочь моей младшей. В прошлом месяце ей исполнилось семь. Она приехала в гости, верно, Дженни?Дженни, с огромными голубыми глазами и светлыми вьющимися волосами, застенчиво посмотрела на взрослых и подергала деда за брючину.Пайн посмотрела на Таннера.— В гости? — спросила она. — А где ее мама?Улыбка исчезла с лица Таннера.— Ну она… занята, у нее важные дела.Блюм перевела взгляд на дом.— И она будет здесь жить? — осведомилась она. — Разве вам не нужно работать?— Ну я надеюсь, что Агнес сможет подъехать и посидеть с ней, — ответил Таннер.— Агнес слишком стара, чтобы присматривать за такой маленькой девочкой, — заметила Пайн.— А больше Дженни не с кем оставить? — не унималась Блюм.Неожиданно у Таннера сделался расстроенный вид.— Я сумею о ней позаботиться, понятно? И не припоминаю, чтобы я спрашивал у кого-то разрешения. — Он посмотрел на Пайн. — Чего вы хотите? Я занят.— Я бы хотела задать несколько вопросов, но только не в присутствии Дженни, — сказала Пайн.Таннер ответил ей недоуменным взглядом, но Блюм сделала шаг вперед.— Дженни, ты уже завтракала? — спросила она.Девочка вопросительно взглянула на деда, который, в свою очередь, посмотрел на нее.— Я… как раз собирался ее покормить, — сказал он.— Что у вас есть? — спросила Блюм. — Крупа и молоко, может быть гренки?— Да, это у меня есть, — ответил он. — Но молоко лучше проверить. Оно, ну вы понимаете… сегодня, я собирался сходить в магазин. А тостера у меня нет.Блюм опустилась на корточки и посмотрела на Дженни.— У меня несколько внучек, и две из них очень похожи на тебя, Дженни. А братья или сестры у тебя есть?Дженни покачала головой.— Хочешь посмотреть фотографии моих внучек?Дженни взглянула на Таннера, и тот кивнул.— Ладно, — тихо ответила девочка.Блюм встала и протянула Дженни руку.— А теперь поищем еду, может быть, нам удастся найти что-нибудь и для Роско, хорошо?— Хорошо, — Дженни кивнула.И они вдвоем направились в дом.Пайн посмотрела им вслед, потом повернулась к Таннеру.— Проклятье, Сай, что происходит? — спросила она. — Как она вообще здесь оказалась?Таннер устало вздохнул, засунул защитные очки в карман брюк и провел рукой по густым волосам.— Приятель моей дочери привез ее утром, — сказал он.— Вы знали, что внучку к вам привезут?— Черт, нет, — со вздохом ответил Таннер. — Я даже не знал про этого приятеля дочери. Когда я увидел Дженни в его грузовичке, я подбежал к ним, чтобы хорошенько ему врезать: никак не мог понять, почему Дженни с ним. Но он объяснил, кто он такой, и сказал, что Линда просит, чтобы я на некоторое время приютил Дженни.— На некоторое время? Где живет Линда?— В Алабаме. Рядом с Таскалусой.— Таскалуса! Дорога сюда занимает четыре часа.— Да, они выехали очень рано.— А почему ее привез приятель Линды, а не она сама?— Ну, тот парень… проклятье, забыл, как его зовут… сказал, что Линда вернулась в лечебницу.— Она наркоманка? — вмешался Ларедо.Таннер кивнул.— Она давно подсела на мет. Но думала, что сумела избавиться от зависимости. Линда сорвалась, когда Дженни было два года, но тогда она сумела справиться. И мне казалось, что у нее все в порядке — до сегодняшнего утра.— А ее приятель — он отец Дженни? — спросил Ларедо.— Нет, — Таннер покачал головой. — Проклятье, я не уверен, что Линда знает, кто отец Дженни.— Но как они узнали, где вы живете? — спросила Пайн.— Линда и Дженни несколько раз приезжали в гости. Линда рассказала своему парню, как меня найти.— И как долго Дженни будет с вами жить? — спросил Ларедо.— Ну, тут нет никакой ясности.— А ее парень не мог присмотреть за девочкой? — спросила Пайн. — И разве у Линды нет других друзей?— Он идиот, который едва способен позаботиться о себе. Я удивился, что он сумел меня найти. И, насколько мне известно, у Линды нет друзей.— А мать Линды? Ваша жена? — спросила Пайн.— Она умерла шесть лет назад.— Я сожалею.— Мы давно разошлись. Главным образом, по моей вине. Она была достойной женщиной. Разве что пила слишком много, но мы все страдаем этим недостатком.— И что вы намерены делать? — спросила Пайн. — Вы не в состоянии самостоятельно заботиться о семилетней девочке. Она не может спать в мешке для фасоли вместе с вами. У вас есть работающие туалет и кухня? А душ? Она должна ходить в школу. Вы собирались записать ее в школу в Андерсонвилле?Таннер поскреб подбородок.— Да, я знаю, тут много сложностей. Но, черт возьми, она только сегодня ко мне попала, — продолжал он, переходя к обороне. — Я заставил ее надеть защитные очки, когда она вошла ко мне в мастерскую.Пайн и Ларедо обменялись встревоженными взглядами.— Давайте подумаем, что мы можем сделать, — сказала Пайн. — Возможно, в городе есть люди, которые смогут… оказать вам помощь. Хорошо?Таннер облегченно вздохнул.— Это было бы очень кстати, — сказал он, но в следующее мгновение выражение его лица изменилось. — Так зачем вы снова приехали? Вы сказали, у вас появились новые вопросы?Пайн посмотрела на Ларедо.— Расскажи ему свою теорию о полной семье.Ларедо так и сделал, и на лице Таннера появилось такое выражение, словно его сейчас стошнит.— В каком же отвратительном мире мы живем, если больные ублюдки разгуливают на свободе? — заявил он голосом, полным ярости.— Я все понимаю, Сай, — сказала Пайн. — Но, если преступления каким-то образом связаны с моей семьей, мы должны знать, видели ли вы здесь кого-то подозрительного. Может быть, заметили припаркованный неподалеку автомобиль или грузовик, из которого за вашим домом наблюдали. Возможно, кто-то проявлял интерес к самому месту?Таннер прислонился к двери и задумался. Наконец, он покачал головой.— Сюда приезжали только вы и Агнес. Подождите минутку, еще пару раз Грэм.— Лорен Грэм? Зачем? — спросила Пайн.Он рассмеялся.— Привезла пирог с черникой, а потом бисквиты. — Он усмехнулся. — Возможно, я ошибаюсь, но она ко мне неравнодушна. Но я для нее слишком стар. — Он оглядел свои полуразвалившиеся владения. — Может быть, она хочет заполучить мои деньги. — Таннер рассмеялся.— Кто-нибудь еще? — спросил Ларедо. — Кто угодно. Даже если он просто остановился, чтобы спросить дорогу?— Ну, если подумать, кто-то около трех недель назад действительно припарковал машину поблизости от дома. Я проснулся очень рано, выглянул в окно и увидел автомобиль.— И какая была машина? — спросил Ларедо.— Необычная. Такая красная, что глазам становилось больно, если долго на нее смотреть, по форме похожа на «Бэтмобиль». Никогда прежде не видел такую.— И на ней не было никакого названия или эмблемы? — спросил Ларедо.— Я незаметно прошел по лесу, чтобы получше рассмотреть необычную машину. Ну вы же понимаете, мы в сельской Джорджии. С тем же успехом можно встретить «Роллс-Ройс» на Луне.— Ну и что вы увидели, когда подошли ближе? — спросила Пайн.— Меня поразили четыре выхлопные трубы, выходившие, как мне показалось, из багажника.— А вам удалось разглядеть марку автомобиля?Таннер нахмурил брови.— Да, но я никогда не видел ничего похожего. «Паг…» дальше я не запомнил, — признался он.— «Паг…»? — Пайн вопросительно посмотрела на Ларедо.— Подождите минутку, «Пагани Уайра»[72]? — вскричал тот.— Ну, не знаю относительно второго названия, но да, «Пагани», теперь я припоминаю, — оживился Таннер.— Ты знаешь такой автомобиль? — спросила Пайн у Ларедо.Он кивнул, но на его лице застыло удивление.— Дорогая машина? — спросила Пайн.— Тут все зависит от модели, но около трех миллионов долларов.— Ничего себе, — фыркнул ошеломленный Таннер. — Такая цена за средство передвижения?— Ну что тут скажешь. Это идет от синдрома «слишком-много-денег». Надо же их на что-то потратить. Впрочем, у меня такой проблемы не возникает.Пайн медленно отвела взгляд от Ларедо.— А в машине кто-то был, Сай? — спросила она.— Нет, насколько я успел увидеть. Стекла были тонированными, и я боялся, что меня заметят.— Почему? — спросила Пайн.Таннер смутился.— Послушайте, я живу здесь из-за того, что другой крыши над головой у меня нет. Я подумал, что у того, кто сидел в машине, есть какие-то права на дом, ну и все такое. Зачем еще сюда приезжать? Я не хотел вступать в дискуссию.— А вы случайно не помните номеров машины?— В этом все дело. Номеров не было. Во всяком случае, сзади.— Хорошо, если машина снова появится, или вы вспомните что-то еще, дайте нам знать, договорились?— Можете на меня рассчитывать.Они вернулись ко входу в дом, и Пайн посмотрела на бочку для мусора, в которой все еще что-то горело.— Сжигать что-то в бочке не самая разумная мысль, когда рядом ребенок, — заметила она.— Проклятая штука загорается сама, — проворчал Таннер. — Должно быть, там остались угольки после предыдущего раза. Я налью туда воды.— Хорошая мысль.Они нашли Блюм в доме, где она кормила Дженни и Роско.Блюм закончила и отвела Пайн в сторону.— Ребенку нельзя здесь оставаться, — сказала она. — Она через неделю погибнет либо от недоедания, либо на нее обрушится лестница, либо нападет армия микробов.— Я над этим работаю, — сказала Пайн, вытаскивая телефон и набирая номер.Она поговорила пару минут, повесила трубку и повернулась к Блюм.— Она перезвонит через пару минут.— Кто?— Лорен Грэм. Она думает, что у нее есть решение.Как выяснилось, Грэм не ошиблась. Позднее они забрали Дженни вместе с небольшой сумкой, где лежали все ее вещи, объяснив Таннеру, какой выход они придумали.Дженни отправится в семью, где уже есть две девочки такого же возраста: их дом находился в одном квартале от главной улицы. Отец был священником местной церкви, его жена не работала и имела репутацию очень заботливой матери.Таннер сначала возражал, но Пайн и Блюм без особого труда его уговорили.— Здесь самое главное — благополучие Дженни, Сай. Я знаю, что вы ее любите, но мне очевидно, что вам не по силам уделять девочке необходимое внимание и о ней заботиться. Из этого вовсе не следует, что вы плохой человек. Но сейчас нам следует думать о Дженни.Некоторое время Таннер молчал, но в конце концов кивнул.— Когда я был маленьким, учитель начальной школы рассказал нам историю про царя Соломона. Я не собираюсь рассекать ребенка на две части. Она должна поехать туда, где ей будут уделять необходимое внимание. — Он бросил взгляд через плечо на полуразвалившийся дом. — Меня вполне устраивает жить здесь, но для ребенка это совершенно невозможно.Блюм улыбнулась.— Что ж, только что вы повели себя как мудрый дедушка.* * *— Я буду навещать тебя каждый день, Дженни, — сказал Таннер внучке в открытое окно внедорожника Пайн, когда девочка устроилась на заднем сиденье.— Ладно, пока-пока.— Веди себя хорошо у этих людей, договорились?Он наклонился и поцеловал ее в щеку. Она захихикала и потерла кожу в том месте, где он ее поцеловал.— Ты колючий, деда.— Перед тем, как навестить тебя, я обязательно побреюсь, обещаю, милая.Блюм положила руку ему на плечо.— Мы обязательно будем проверять, как у нее дела. О ней будут хорошо заботиться.Таннер повернулся к ней.— Я знаю. Я… просто мне не хотелось, чтобы до этого дошло.— В жизни почти всегда доходит до чего-то похожего. А потом ты адаптируешься и живешь дальше. Я проверю, как дела у вашей дочери и постараюсь убедиться, что она действительно проходит лечение от наркомании.— Да, я также об этом подумал, Кэрол. — Они обменялись понимающими взглядами.— Мы не хотим думать плохо о наших детях, но порой стоит раскрыть глаза, — заметила Блюм. — Иногда это единственный способ им помочь.Таннер отступил назад, и Блюм села рядом с Дженни на заднее сиденье внедорожника. Пайн завела двигатель.— Вряд ли здесь много людей, владеющих «Пагани», — сказал Ларедо, который на этот раз сидел рядом с Пайн.— Я могу представить только одного, — ответила Пайн. — Джек Лайнберри.Глава 50Они высадили Блюм и Дженни рядом с ее новым временным домом, а Пайн и Ларедо поехали обратно в «Коттедж».По пути Ларедо сделал несколько звонков и отослал ряд сообщений по электронной почте. Наконец он отложил телефон и недовольно вздохнул.— Я не нашел «Пагани», зарегистрированный на имя Джека Лайнберри, но автомобиль может являться собственностью его компании.— Да, такой вариант возможен.— Но зачем ехать в такой бросающейся в глаза машине, если он собирался просто понаблюдать за твоим прежним домом?— Я бы хотела знать ответ на твой вопрос.— Полагаю, мы попытаемся это проверить?— Да, обязательно. Но сначала нужно сделать базовую работу.— Раньше, насколько я помню, тебе нравилось импровизировать.Она на него посмотрела.— Я люблю все готовить заранее не меньше, чем кто-либо другой. Но на это не всегда есть время.— Вероятно, в Аризоне тебе приходится быстро принимать решения.— Ты все правильно понимаешь. Обычно я там единственный агент ФБР, который проводит расследование.— И тебе это действительно нравится?Она бросила на него быстрый взгляд.— А почему нет?— А вот мне нравится иметь ресурсы. Делаешь звонок, и уже через несколько минут в твоем распоряжении целая команда. Ну а если нужно сделать тяжелую работу, всегда найдется агент или несколько, чтобы ее выполнить.— Я не против тяжелой работы, если она ведет к аресту.— Твоя подруга Блюм вчера вечером не только устроила мне проверку, но и сделала строгое предупреждение.— В каком смысле?— Она тебя защищала. Рассказала, как высоко ты поставила планку. Хотела убедиться, что я не стану вести против тебя грязную игру.— Она хороший напарник.— И еще она дала мне понять, что шоу на самом деле курирует она, как представитель администрации.— И я бы не стала с этим спорить.— Я слышал, что Клинт Доббс руководит штабом в Финиксе. Говорят, он может быть очень жестким.— Однако он дал мне возможность все исправить, и я его за это уважаю.— А если ты не сумеешь все исправить?— Раз я сказала «гоп», значит, перепрыгну.* * *Они припарковались перед «Коттеджем» и вышли из машины. На противоположной стороне улицы был небольшой свободный участок земли, заросший травой. Группа детей играла там со старым мячом от кикбола[73].— Сегодня в школе нет занятий? — спросил Ларедо.— Похоже на то.Он направился ко входу в «Коттедж», но заметил, что Пайн остановилась и наблюдает за детьми.Он вернулся к ней.— Думаешь о своей сестре или о Дженни? — спросил он.— Может быть, о них обеих.Ларедо смотрел, как двое старших детей играют против всех остальных.— Иногда мне кажется, что было бы лучше оставаться ребенком и вечно играть в кикбол, — заметил он.— Но ты же понимаешь, что очень скоро нам стало бы скучно.— Серьезно, этих детей ждет много трудностей, когда они вырастут, и вовсе не из-за того, что они родились в маленьком городке. Мир вокруг меняется слишком быстро.— Однако в некотором смысле остается неизменным. В нем есть плохие люди, совершающие жестокие поступки.— Наверное, нам никогда не придется искать работу.— И все же было бы замечательно, если бы мы когда-нибудь устарели.Она уже собралась повернуть к «Коттеджу», когда ее внимание вновь привлекла группа детей.— Эни, мини, майни, мо, — начал самый старший, по очереди показывая пальцем на двух самых маленьких детей. Он закончил счет на одном из них, выбрав его в команду, и тот радостно улыбнулся. Второй с унылым видом отступил назад.— Дерьмо, — пробормотала Пайн.— Что?— Ребенок, на котором закончилась считалка, стал победителем. Его выбрали в команду.— Ну да.— Я всегда думала, что тот, на ком заканчивается считалка, проиграл.— Наверное, могут быть оба варианта; все зависит от того, кто устанавливает правила. В фильмах «Криминальное чтиво» и «Прирожденные убийцы» используют считалку, чтобы выбрать того, кто должен умереть. И тот, на кого выпадает последнее слово, отправляется в расход. Я бы назвал его проигравшим.Пайн ничего не ответила.— Но почему это имеет для тебя такое значение? — спросил Ларедо, не дождавшись от нее реакции.Она рассказала о том, как мужчина, оказавшийся много лет назад в ее спальне, произносил эту считалку, когда выбрал Мерси.— Он закончил счет на Мерси. Я это помню отчетливо. Но я всегда думала, что проигравшей была она. Ведь ее забрали. А я осталась. Я стала победительницей.— И что произошло с тобой?— Мужчина, забравшийся к нам в дом, проломил мне череп. Доктора сказали, что лишь чудо помогло мне пережить ту ночь. Я не умерла. Вот почему я решила, что худшая участь выпала Мерси. Что он ее забрал, чтобы убить.— То есть ты хочешь сказать, что когда он закончил считалку на Мерси?..Она посмотрела на него.— Может быть, он выбрал ее, чтобы Мерси осталась жить.Глава 51Пайн поднялась в свой номер, разделась, встала под душ и позволила горячей воде омыть тело.Ты идиотка. В течение тридцати ужасных лет ты была идиоткой. В том числе тринадцать лет в ФБР, идиотка.Она прижалась головой к стенке из стекловолокна.Ей одновременно хотелось плакать и смеяться. Плакать из-за собственной глупости — за все годы ей ни разу не пришло в голову, что считалка могла иметь противоположный смысл. А еще ей хотелось кричать от радости — ведь если в ту ночь она стала проигравшей, значит, Мерси была победительницей.А победителей не убивают.Пайн понимала, что занимается вульгарными и, скорее всего, идиотскими спекуляциями. Ее «доказательством» стало наблюдение за ребенком, который выбирал напарника для игры в кикбол. А в двух фильмах, упомянутых Ларедо, персонаж, на которого падал выбор, умирал. От абсурдности подобных рассуждений ей хотелось кричать.Она слизнула воду с губ и закрыла глаза. В своих воспоминаниях она видела, как палец касается сначала ее лба, потом лба сестры, ее кожи, затем кожи Мерси. И вдруг на нее обрушился кулак, возможно, даже не один раз. Пайн ни в чем не могла быть уверена, ведь считалось, что она потеряла сознание после первого удара.Но я должна была стать проигравшей. Он коснулся Мерси последней и хотел меня убить. Вероятно, считал, что я мертва. И забрал Мерси.Но зачем?Похититель не присылал записок с предложением выкупа. Впрочем, это ничего бы не изменило. У ее родителей не было денег. В 1989 году в окрестностях Андерсонвилля штат Джорджия? Быть может, этот человек был одержим близнецами? Он наблюдал за ее семьей? И хотел ее убить? Почему?Мне было шесть лет. Мужчина был в маске. Я не могла его идентифицировать. Если он хотел помешать мне закричать или попытаться предупредить родителей, он мог добиться этого множеством способов — и не пробивать мне череп.Она вышла из душа, вытерлась, завернулась в полотенце и села на кровать, потом взяла телефон, потому что горячая вода — один из любимых стимуляторов размышлений — способствовала появлению новой мысли. И возможной зацепки.Пайн сделала фотографии всех папок старого полицейского расследования исчезновения сестры. И сейчас ее интересовало вполне определенное место.Шесть часов утра. В полицейских отчетах было написано, что именно в это время мать вошла в их комнату и обнаружила, что Мерси исчезла, а Пайн получила тяжелую травму. Сейчас Пайн просматривала полицейские записи тех событий. Время подтверждали другие свидетели.Но проблема состояла в том, что ее мать придерживалась определенного порядка в отношениях с дочерьми. Каждый день она укладывала их спать в девять часов. Затем проверяла в десять, чтобы убедиться, что они в постели, а не играют. Пайн так часто ловили, что она хорошо знала правила. Джулия приходила будить дочерей ровно в семь тридцать, чтобы они помылись, оделись, позавтракали и успели на школьный автобус, который останавливался у дома в восемь тридцать. И хотя это происходило десятилетия назад, подобный порядок являлся частью жизни Пайн, день за днем. И потому навсегда отпечатался в ее сознании.Поэтому ее мучил вопрос: почему в тот день мать пришла в их комнату в шесть часов утра? И теперь, когда она размышляла о тех давних событиях, она не могла вспомнить, проверяла ли их мать в десять часов.Пайн одновременно любила и ненавидела несоответствия. Она их ненавидела из-за того, что они могли быть необъяснимыми. Но иногда начинали ей нравиться — когда приводили к прорыву в расследовании.Она надеялась, что наступил именно такой момент.Не исключено, что ее мать проснулась после вечера с выпивкой и травкой и побежала проверить детей. Может быть, из-за похмелья она потеряла счет времени. Или подумала, что проспала, и девочки опаздывают в школу.Пайн потрясла головой, надеясь, что в голове у нее прояснится.В шесть часов утра в то время года было еще темно. Как могла мать решить, что они проспали?Пока Пайн одевалась, она нашла ответ: мать не могла так подумать. Значит, существовало другое объяснение.Пайн спустилась на первый этаж «Коттеджа», где обнаружила сидевшую на стуле Блюм.— Дженни в хороших руках, — сказала Блюм. — Я внимательно там все осмотрела, прежде чем ее оставить.— Ни на мгновение в этом не сомневалась.— Миз Куорлс подвезла меня сюда, и мы с ней отлично поболтали. Она очень заботливая и образованная женщина.— Я рада.— Дженни чудесная маленькая девочка. Как только она ко мне попривыкла, то начала болтать без умолку.— Я не удивлена.— А почему мне кажется, что тебя посетило откровение?— Неужели ты читаешь мое лицо как открытую книгу?— Она открыта не для всех, только для меня. Расскажи.Пайн села напротив и рассказала о расхождениях во времени.— Да, это вполне можно считать откровением, — сказала Блюм. — Теперь поделись своими теориями.— Пока я не уверена. Тут может быть несколько причин. Некоторые вполне безобидные, другие весьма сомнительные.— Так назови их.Пайн покачала головой.— Пока нет. Я должна подумать.— Звучит разумно.— Я очень рада, что Дженни удалось пристроить.— Кто бы мог подумать, что у Сая Таннера такая милая внучка? Конечно, он понятия не имел, что с ней делать. Он и за собой с трудом ухаживает.— Как хорошо, что священник и его семья взяли Дженни.— Кстати, о детях. Удалось установить личность мальчика?— Нет, насколько мне известно. Но у нас появилась ниточка.Пайн рассказала, что Таннер видел «Пагани» возле ее старого дома.— И ты думаешь, это может иметь отношение к Джеку Лайнберри? — спросила Блюм.— А ты полагаешь, что «Пагани» растут здесь на деревьях?— Но зачем ему следить за твоим старым домом?— Даже если это была его машина, совсем не обязательно, что в ней сидел он.— Верно. И как ты намерена с этим разобраться?— Я еще не решила. Эдди не сумел проследить машину до Лайнберри, но тут существует множество уловок.Зазвонил телефон Пайн, она посмотрела на экран и вздрогнула.— Сообщение от Стэна Кэшингса.— Он отвечает на вопрос о «Плаще и кинжале»? — заинтересовалась Блюм.Пайн кивнула и принялась читать сообщение.На глазах Блюм выражение лица Пайн изменилось от любопытства на потрясение, а потом недоверие.— Не думаю, чтобы ты когда-нибудь так выглядела, — с тревогой заметила Блюм.Пайн на нее посмотрела.— Ну я даже представить не могла ничего похожего.— Так все дело в «Плаще и кинжале»? Это бар, как ты и думала?— Да и нет.— Я не понимаю. Либо одно, либо другое.— Вовсе нет, если верить Стэну. Он провел глубокое расследование и написал мне, что не может получить все ответы, и не только из-за того, что это происходило очень давно, дело в том, что информация засекречена.Теперь пришла очередь Блюм удивиться.— Засекречена? Что это за бар такой?— Операция под прикрытием, которую проводило PC, — сказала Пайн, имея в виду Разведывательное сообщество[74].— Операция под прикрытием? В баре? Кого они хотели поймать?— Обладая лишь незначительной информацией, Стэн полагает, что операция была связана с международным шпионажем.— Они назвали свой штаб «Плащ и кинжал»? Тебе не кажется, что это слишком?— Он спросил у тех, кто был в курсе, и они ответили, что тут не обошлось без иронии. Повсюду открывалось множество новых баров с необычными названиями. Ну ты понимаешь, как в прошлом магазины, торговавшие без разрешения алкоголем, куда пропускали после того, как ты произносил тайный пароль или входил в телефон-автомат и звонил по определенному номеру, который тебе дали, и тогда дверь открывалась. В те времена еще продолжалась холодная вой-на, хотя она уже приближалась к концу, а в конце десятилетия перестала существовать Берлинская стена.— Они кого-нибудь поймали?— Судя по всему, да. Не называя имен, Стэн дал мне понять, что операция была исключительно успешной.— Но как это связано с твоими родителями? И почему у твоего отца было столько подставок для пива?— Стэн не смог выяснить. Никто не назвал ему имен тех, кто участвовал в операции.— Иными словами?..Лицо Пайн стало пепельно-бледным.— Иными словами, все сводится к тому, что мой отец там работал и, возможно, помог схватить плохих парней, по крайней мере, я так думаю.— Или?Пайн печально посмотрела на свои руки.— Или он был плохим парнем и сбежал, и они оказались здесь.Глава 52Морг.Снова.Внутри у Пайн все сжималось, чего прежде с ней не случалось, когда она подходила к мертвому телу. Причина сомнений не вызывала.Тело принадлежало ребенку.Она, Уоллис и Ларедо стояли возле металлического стола, на котором лежал убитый мальчик.Судмедэксперт, та же женщина, что и прежде, держала в руке планшет и смотрела на экран.Блюм вежливо отказалась составить им компанию, за что Пайн была ей благодарна. Мать шестерых детей и бабушка с дюжиной внуков не должна смотреть на такое.Проклятье, никто не должен.— Причина смерти? — спросил Уоллис, который явно с трудом справлялся с тошнотой.— Если хотите услышать понятное определение, перелом повешенных, — ответила судмедэксперт.— Это объясняет странное положение шеи, — сказал Ларедо.— Он умер от повешения? — спросил Уоллис. — Иными словами, его задушили?— Нет, — покачала головой судмедэксперт. — Это, конечно, называется «перелом повешенного», и он может привести к смерти от удушения, но мальчика не повесили. Техническое название для такого — перелом ножек дуги второго шейного позвонка. На самом деле это просто критический перегиб позвоночного столба от воздействия на подбородок снизу. В результате спинной мозг передавливается первым и вторым шейными позвонками — и смерть тут была мгновенной или настолько близкой к мгновенной, насколько это возможно.— Но как добиться такого результата? — спросила Пайн.— Подобного рода повреждения бывают в автомобильных катастрофах, при затяжных прыжках с парашютом и даже в контактных видах спорта. Ты на что-то налетаешь или ударяешься подбородком — подбородок приподнят вверх, голова откинута назад, к верхней части спины. Если предмет достаточно твердый, а удар сильный, это может сломать позвоночник.— И что произошло в нашем случае?— У меня нет полной уверенности, но это не просто догадка, потому что на теле есть синяки. Например, на подбородке, — продолжала объяснять судмедэксперт. — Челюстная кость, самая прочная кость лица, треснула, а это совсем не просто сделать.— Подождите минутку, — вмешался Ларедо. — Он мог умереть во время автомобильной катастрофы?Женщина покачала головой.— Я так не думаю, — ответила она. — Тогда остались бы другие следы. Ну а если учесть современные средства безопасности, сначала надо было бы расстегнуть ремень. И если бы это произошло в данном случае, мы бы увидели целую серию других повреждений. Одно могу вам сказать: тот, кто убил мальчика, знал свое дело. Перелом чистый.— Может быть, он прошел военную подготовку? — предположил Уоллис. — Гиллеспи служил в армии. Возможно, убийца знал его раньше и затаил обиду.— Тело так и не удалось идентифицировать? — спросил Ларедо, глядя на Уоллиса.— Пока у нас ничего нет, — ответил тот. — Мы разослали описание и портрет в средства массовой информации и попросили помощи.— И на него нет никакой информации из Национального центра пропавших и эксплуатируемых детей, — добавил Ларедо.— Складывается впечатление, что его просто не существует, — сказала Пайн и снова посмотрела на тело. — Но он здесь. У него была какая-то жизнь. Кто-то ее отнял. И он за это заплатит.* * *На обратном пути в Андерсонвилль Ларедо посмотрел на сидевшую за рулем Пайн.— Ты в порядке? — спросил он.— Да, со мной все прекрасно, Эдди. Я ничего там не почувствовала. А как ты? Давай зайдем куда-нибудь, поедим, выпьем пива, развлечемся.— Ты знаешь, что я имел в виду совсем другое.Она ничего не ответила.— Я тоже хочу снести подонку голову, Этли. И что с того? — со вздохом продолжал он. — Мы не можем. Наша работа состоит в том, чтобы поймать сукина сына, а не казнить его.— Я не новичок и не нуждаюсь в уроке полицейской этики, большое спасибо. Я лишь спускаю пар. Это преступление?— Нет. Более того, полезно для здоровья. Так что давай, продолжай в том же духе.— Мы не можем допустить, чтобы еще один человек умер, Эдди. Другой ребенок.— Ты думаешь, он выбрал именно этого мальчика из-за того, что смог легко до него добраться? Может, у него не было семьи и никто о нем не заботился.— Зачем все усложнять, когда в этом нет никакой необходимости? И насколько больным нужно быть, чтобы сделать такое с ребенком?— Обычно мы имеем дело с больными людьми, Этли. По умолчанию. — Он постучал пальцами по ручке кресла. — Ты думаешь о девочке, спасенной тобой во время «сигнала Эмбер»?Она не ответила.— Нельзя, чтобы это становилось личным, тебе это известно не хуже, чем мне. На самом деле, если помнишь, ты прочитала мне целую лекцию на эту тему в округе Колумбия.— Дело Макаллистера, — автоматически сказала Пайн.— Парень насиловал и держал взаперти маленьких девочек, и они рожали ему детей в течение пятнадцати лет. А когда девочкам исполнялось восемнадцать, он их убивал. Не существовало на свете урода ужаснее. Мне со страшной силой хотелось пустить ему пулю в лоб, когда нам наконец удалось его поймать. И ты сумела меня остановить.— Я помню, Эдди. Я знаю, что ты говоришь правильные вещи. И я их принимаю. Я ничего не испорчу, когда мы доберемся до убийцы.— Ни секунды в этом не сомневался, — твердо ответил Ларедо.Она удивленно на него посмотрела.— Ты серьезно, даже после того, что случилось с парнем после «сигнала Эмбер»? — спросила она.— Послушай, всем необходимо хотя бы раз спустить пар.Лицо Пайн смягчилось.— Мне нравится Эдди два-ноль намного больше, чем предыдущая версия.— Да, даже моя бывшая мне так сказала. Дениз добавила, что я лишь неудачно выбрал время.— Ну, в жизни часто все зависит от выбора момента.Зазвонил телефон Ларедо, он нажал на кнопку и стал слушать. Когда он отключил связь и ничего не сказал, Пайн с тревогой на него посмотрела.— Пожалуйста, не говори мне…— Нет, это Уоллис. У нас хорошие новости. У них появилась информация на мальчика. С адресом.— Где?— Нам нужно вернуться в Колумбус, Джорджия.Пайн развернулась на сто восемьдесят градусов и вдавила педаль газа в пол.Глава 53Франсиско Гомес.Все называли его Фрэнки, так сказали Уоллису, Пайн и Ларедо: наверное, чтобы ему было легче приспособиться к новой жизни.Они сидели в гостиной маленького домика, расположенного довольно далеко от роскошных апартаментов Ханны Ребане и Бет Клеммонс, где недавно умерла Клеммонс. Франсиско Гомес жил в районе, знававшем лучшие дни и ночи. Здесь селился рабочий класс — кусок заброшенной Америки, где все вокруг вызывало болезненные чувства.Напротив них на стуле сидела женщина за сорок с мышиными волосами в узорчатом хлопковом платье и черных туфлях без каблука. Ее звали Джини Дункан, и в ее глазах стояли слезы.— Фрэнки был хорошим мальчиком, — сказала она, вытирая глаза платком.Пайн слышала, как наверху кричали и смеялись дети, а топот маленьких ног грозил сломать стропила.— Когда вы взяли его к себе? — спросил Уоллис, который открыл свой официальный блокнот и приготовился записывать.— Около шести месяцев назад. Кажется, он появился здесь из Техаса. На самом деле полной ясности с этим не было. Мы берем к себе детей. Сейчас с нами живут трое. — Она подавила рыдание. — Не считая Фрэнки.— Мы? — уточнила Пайн. — Вы и ваш муж?— Да. Сейчас Роджер на работе, в местном агентстве по продаже автомобилей.— Он продавец? — спросил Ларедо.— Нет. Механик. Продавцам платят в основном комиссию. А нам нужен постоянный доход. Роджер хорошо знает свое дело и неплохо зарабатывает. Но они столько берут с клиентов за его услуги, что он должен получать больше, — быстро добавила она. — А так мы едва сводим концы с концами.— У вас есть свои дети? — спросил Ларедо.Она покачала головой.— У нас так и не получилось. Моя вина. Поэтому мы стали приемными родителями. Этим детям необходимы взрослые, которые будут вести их по жизни.— Да, так и есть, — сказал Уоллис. — Это очень благородно с вашей стороны.— Мы действуем через нашу церковь. Они принимают детей из других частей страны. Нам пришлось пройти множество проверок, но мы не возражали, ведь дети драгоценны. Конечно, нам платят. Большая часть денег идет на детей, но кое-что остается. Это трудная работа.— Я не сомневаюсь, — сказал Уоллис и достал что-то из кармана. — А теперь, мадам, нужно провести официальное опознание Фрэнки. У меня есть фотография.Дункан напряглась.— Я видела его портрет в новостях, — сказала она. — Именно по этой причине я вам позвонила. Я… должна посмотреть?..— Если возможно, — мягко сказал Уоллис. — Чтобы отбросить все сомнения.Уоллис протянул фотографию.Дункан посмотрела на нее, сжалась, побледнела и поспешно вернула ему снимок.— Это… Фрэнки, — прошептала она.Уоллис убрал фотографию.— Мы сочувствуем вашей потере, — сказал он.Шум наверху усилился.— Остальные дети не знают. Они еще такие маленькие, и я думаю, не нужно им ничего говорить. Просто скажу, что Фрэнки теперь в другой семье.— Вы сами решите, как лучше, миз Дункан, — сказал Уоллис.— Когда вы в последний раз видели Фрэнки? — спросила Пайн.Дункан откинулась на спинку стула, половина обивки которого облезла, и поверх набросили старый коврик.— Три дня назад, — ответила она. — Фрэнки ушел в школу, а когда вовремя не вернулся, я стала расспрашивать соседей, не видел ли его кто-то. Он уже успел завести друзей, и я подумала, что он пошел к кому-то из них в гости.— Как он ездил в школу и как возвращался домой?— На автобусе. По утрам я обычно провожала его до остановки. Но днем он возвращался сам. Здесь полно детей. И родителей.— В то утро вы также проводили его до остановки?Джини Дункан покачала головой, и ее глаза снова наполнились слезами.— Нет. Он… сказал, что знает дорогу и хочет пойти один. Я подумала… его смущает то, что я с ним хожу. Большинство соседских детей идут до остановки сами. Может быть, они над ним смеялись.— А вы узнавали, присутствовал ли он на всех уроках? — спросила Пайн.— Да, он был на всех.— И сел на автобус, который возвращался домой?— Да.— И вышел на обычной остановке?На лице Дункан появились сомнения.— Дело в том, что дети и родители, с которыми я разговаривала, не смогли сказать наверняка. Полиция побеседовала с водителем автобуса, но на каждой из множества остановок садится и выходит столько детей, что он не всегда в состоянии запомнить, кто, когда и где. И… там было много мальчиков, похожих на Фрэнки.— Вы хотели сказать латиноамериканцев?— Да.— Значит, вам не удалось убедиться, что он вышел на своей остановке?— Не удалось. Но зачем ему выходить в другом месте? Он хорошо знал свою остановку.— Возможно, кто-то предложил ему выйти раньше.— Но кто мог так поступить? Даже если и так, Фрэнки не стал бы выходить в другом месте. Я постоянно его предупреждала, чтобы он не разговаривал с незнакомцами.— Это мог быть человек, которого он знал.— Я не могу поверить, чтобы кто-то из тех, кто нас знает, так поступил с Фрэнки.— Он мог пойти домой вместе с кем-то из других ваших детей?— Нет, они ходят в детский сад. И в другое время. Фрэнки учился в четвертом классе. У меня никогда не возникало сомнений относительно автобуса. Он хорошо говорил по-английски, сказал нам, что его научила мама.— А где его родители?— Я не знаю. Мне никто ничего не говорил. И у Фрэнки было совсем немного их фотографий. Кажется, он родился здесь.Ларедо посмотрел на Пайн.— И как вы поступили, когда не сумели его найти? — спросила та.— Я начала звонить всем подряд, в том числе в школу. В конце концов я сообщила в полицию.— Они приехали и все записали? — спросил Уоллис.— Да. Больше они не появлялись. Пока я… пока не увидела фотографию и не услышала описание в новостях. Я сразу поняла, что это Фрэнки. — Она поджала губы. — Могу я… вы мне не расскажете, что с ним случилось?Уоллис посмотрел на двух агентов ФБР, прежде чем ответить.— Его смерть произошла не от естественных причин, и я сожалею об этом, — ответил он.И вновь ее глаза наполнились слезами.— Кто-то причинил ему боль?— Боюсь, что так.Пайн наклонилась вперед.— Вот почему так важно, чтобы вы рассказали нам все, что помните, — сказала она. — О его друзьях. О людях, которых он упоминал. О подозрительных личностях, крутившихся около вашего дома в последнее время.— Я ничего такого не помню. Фрэнки прожил с нами не так уж долго.— Во что он был одет в тот день?— В джинсы, красный свитер и кроссовки. Его… нашли в этой одежде?— Не совсем. А ваш муж? Он может знать что-то полезное?— Роджер проводил с Фрэнки совсем немного времени. Он умеет обращаться с детьми и любит их, как и я. Но ему приходится много работать.— Он когда-нибудь брал Фрэнки с собой на работу? Маленькие мальчики любят машины.— Ну, теперь, когда вы об этом упомянули, я вспомнила. Такое было, один или два раза. В субботу или в воскресенье.— А какие машины продают в салоне, где работает ваш муж? — спросила Пайн, искоса посмотрев на Ларедо.— «Мерседес-Бенц», — она улыбнулась. — Это забавно.— В каком смысле? — спросила Пайн.— Роджер водит десятилетний грузовичок пикап «Джи-Эм», а у меня подержанная «Киа». — Она посмотрела на них и улыбнулась сквозь слезы. — Но, если вам нужна роскошная машина, чтобы вы были счастливы, значит, с вами что-то не так.— Заставляет меня вспомнить о песне Дженис Джоплин про бога, покупающего ей «Мерседес-Бенц», — ответил Ларедо. — Но, в отличие от друзей Джоплин, мои на «Порше» не ездят.— Вы сказали, что ваш муж сейчас на работе? — спросила Пайн.— Да. Он очень расстроился из-за смерти Фрэнки, — ответила Дункан. — Он и еще несколько отцов, живущих рядом, отправились его искать, они спрашивали, не видел ли кто-то нашего мальчика. Но никто ничего не знал.— Нам нужно поговорить с вашим мужем.— Я могу дать вам адрес. Агентство находится в другой части города.— Благодарю вас. Кстати, вы знаете Ханну Ребане или Бет Клеммонс?Пайн внимательно смотрела на женщину, ожидая какой-то реакции. Однако Дункан была явно сбита с толку.— Нет, а кто они такие?— Просто люди, которые могут иметь отношение к данному делу. У вас есть фотография Фрэнки?— Да, я сняла его на телефон, когда он здесь появился, потом распечатала фотографию и вставила в рамку. Мы так всегда делаем с нашими детьми. Чтобы они почувствовали себя частью семьи.— Это очень мило. Вы не против, если я на время возьму снимок? — спросил Уоллис. — Мы обязательно вам его вернем.Дункан принесла фотографию, отдала ее Уоллису и проводила их до двери.— Я позвоню Роджеру и предупрежу, что вы приедете, — предложила Дункан.— В этом нет необходимости, — быстро сказала Пайн. — Все будет хорошо. Скорее всего, мы не задержим его надолго.— Хорошо, — сконфуженно проговорила Дункан.— И последнее, — сказал Уоллис и достал из кармана амулет со святым Христофором. — Вы его раньше видели? Фрэнки его носил?— Нет, он никогда не носил ничего подобного.Когда они шли к машине, Уоллис сказал:— Либо Фрэнки где-то нашел кулон, либо убийца надел его на мальчика. Я склонен думать, что верно последнее.— А почему ты не хотела, чтобы Дункан позвонила мужу? — спросил Ларедо у Пайн.— В чистом виде интуиция. Интересно, сколько салонов в Джорджии продают «Пагани»?— «Пагани»? — воскликнул Уоллис. — А это еще что такое?— Итальянский автомобиль, который стоит около трех миллионов долларов, — ответил Ларедо.Уоллис недоверчиво на него посмотрел.— Три миллиона долларов за машину!— И некоторые люди готовы платить такие деньги.— В Джорджии? — с сомнением протянул Уоллис.— Тут нельзя ничего сказать заранее.— Но муж Дункан работает в местном представительстве «Мерседеса», а не этого… «Пагани», — заметил Уоллис.— Верно, — рассеянно подтвердила Пайн.Она размышляла о чем-то другом.— И какое отношение «Пагани» имеет к происходящему? — не унимался Уоллис.— Кто-то следил из такого автомобиля за старым домом Этли, — сказал Ларедо.Уоллис покачал головой.— Машина стоимостью в три миллиона в Андерсонвилле? — удивился он. — Вот уж никак не ожидал, что здесь такое можно увидеть.— Ну, я бы хотела увидеть «Пагани» и того, кто его водит, — сказала Пайн. — А сейчас давайте ограничимся «Мерседесом». И Роджером Дунканом. — Она посмотрела на Ларедо. — Мои друзья также не ездят на «Порше».— Может, вместо того чтобы покупать нам «Мерседес», Господь даст новую подсказку, — заметил Ларедо.— Не стоит ли в таком случае сказать: «Аминь»? — спросил Уоллис.— Аминь, — вместе сказали Пайн и Ларедо.Глава 54Роджер Дункан неспешно вытер руки грязной тряпкой и жестом пригласил их последовать за ним в маленькую комнатушку, находившуюся рядом с площадкой, где он занимался «Мерседесом» с серым кузовом.Он был долговязым, с мускулистыми предплечьями.Они объяснили, почему приехали. Он прислонился к стене, убрал прядь светлых волос с лица, сложил руки на груди и вздохнул.— Вот дерьмо. Он действительно мертв? Маленький Фрэнки? Какого дьявола?— Боюсь, так и есть, — подтвердил Уоллис. — Ваша жена сказала нам, что он иногда приходил с вами сюда?— Пару раз. Здесь строгие правила по поводу таких вещей, их беспокоит безопасность. Но дело было на выходных, я взял его с собой на рабочую площадку и объяснил некоторые вещи, которые делаю, даже позволил посидеть в автомобилях. Он считал, что это очень круто. Я никогда не рассказывал, сколько они стоят. Скорее всего, он, как и я, никогда не смог бы купить себе такую машину.— А вы знакомили Фрэнки с кем-нибудь, когда приводили его сюда? — спросил Ларедо.— Да, с парой других механиков. С Доном, который работает в офисе. Он немного поговорил с Фрэнки, пока я был чем-то занят. И еще с одним из продавцов. А почему вы спрашиваете?— Мы просто хотим понять, как он оказался в Андерсонвилле, штат Джорджия, поэтому пытаемся отыскать людей, с которыми он входил в контакт в последнее время, — ответил Ларедо.— Ну мне трудно представить, чтобы кто-то из них мог причинить ему вред. Да и зачем им это? Они, как и я, работают здесь довольно давно.— Когда вы в последний раз видели Фрэнки? — спросила Пайн.Роджер Дункан ненадолго задумался.— Я как раз собирался на работу, когда он уходил в школу в тот день. Накануне вечером мы вместе поужинали. Он отправился спать. А на следующий день пошел в школу, — добавил он оправдывающимся тоном. — Джини замечательная мама. Она следит за детьми, как настоящий коршун. Но они все должны ходить в школу.— И ваша жена встревожилась, когда он не вернулся после уроков домой? — спросила Пайн.— Черт, да. Джини пришла в неистовство. От нас до автобусной остановки всего несколько кварталов. Там выходит много детей, и мы никогда не волновались. Она позвонила мне на работу. Потом в агентство, через которое к нам попал Фрэнки, но они ничем не смогли помочь. Она начала звонить всем подряд, но никто его не видел после того, как он ушел из школы. Тогда она сообщила в полицию, что он пропал. Я ушел с работы пораньше, чтобы поискать Фрэнки, и ко мне присоединились другие отцы, которые живут рядом.— Ваша жена нам об этом рассказала, — заметил Уоллис.— Проклятье, как он мог там оказаться? Насколько далеко находится это место?— Часа полтора на машине, — ответил Уоллис.— Безумие какое-то. Вы думаете, его похитил какой-то извращенец? А тот, кто его убил… он не… ну вы знаете?— Нет, Фрэнк не подвергся сексуальному насилию, если вы об этом.— В последнее время мы слышим ужасные вещи, — с отвращением сказал Дункан. — Ну как можно называть людьми типов, которые совершают такие поступки?— А у вас есть какая-то теория, объясняющая, что произошло с Фрэнки? — спросила Пайн. — Может быть, вы видели необычные машины? Или странных людей, слонявшихся около вашего дома?— Нет, ничего такого. Мы живем тесной общиной. И приглядываем друг за другом. Если бы у кого-то возникли подозрения, нам бы обязательно сказали. — Он замолчал и опустил глаза. — Я полагаю… мы должны позаботиться о его… останках?— Верно, — ответил Уоллис. — Мы дадим вам знать, когда можно будет забрать тело, мистер Дункан. Вероятно, это произойдет довольно скоро.— Хорошо. Проклятье. Кто мог захотеть причинить вред ребенку? — возмущенно заявил Дункан.— Ответ на этот вопрос может вас удивить, — сказала Пайн, внимательно глядя на него. — Вы здесь чините только «Мерседесы»?— Да, примерно девяносто процентов времени.— А остальные десять?— Машины, которые называют экстравагантными.— Какие именно?— «Астон Мартин», «Роллс-Ройс». Один раз мне даже пришлось поработать с «Ламборгини Венено». Было круто. — Он робко улыбнулся. — Эта машина стоит больше, чем я смогу заработать за всю жизнь.— А как насчет «Пагани»? — спросила Пайн.— «Пагани»? — фыркнул он. — Здесь нет «Пагани».— Значит, вы знаете эту марку? — спросил Ларедо.— Да я их видел только в журналах. Дьявольски красивые машины. Я бы хотел повозиться с одной из таких.— А как звали парня из офиса, о котором вы упоминали? — спросил Ларедо.— Дон. Дон Бигелоу. Он работает здесь уже очень давно.— Спасибо.Пайн, Ларедо и Уоллис направились в офис, где обнаружили Бигелоу, ширококостного мужчину лет шестидесяти с бросавшимся в глаза приличным животом. Бигелоу сидел за столом и умудрялся одновременно перебирать бумаги и стучать по клавишам компьютера.— Чем могу вам помочь? — спросил он, приподняв на лоб очки в роговой оправе. — Вы намерены сразу купить машину или вам нужен кредит? Обычно сначала приносят бумаги.Пайн показала свой значок, и ее примеру последовали Ларедо и Уоллис.— Мы не собираемся ничего покупать, нам нужна информация, — ответила Пайн.Бигелоу нервно на них посмотрел.— ФБР? Только, пожалуйста, не говорите, что какие-то парни растратили деньги или еще что-то в таком же роде. Послушайте, вы можете проверить все документы. Я чист как стеклышко.— Нет, мы здесь совсем по другой причине, — продолжала Пайн. — Насколько мы поняли, Роджер Дункан приводил сюда своего приемного сына Фрэнки.Бигелоу удивленно на них посмотрел.— Вы имеете в виду маленького мексиканца?— Да, — подтвердила Пайн.— Верно, было такое. Симпатичный мальчик. Ему нравились машины. Черт, а кто бы отказался иметь «Мерседес» у себя перед домом? — Он смолк и с подозрением на них посмотрел. — А почему вы спрашиваете про мальчика? Ведь с ним ничего не случилось, верно?— Вы не слышали новости? — спросила Пайн.— Что?— С ним действительно кое-что случилось, — вмешался Уоллис.— Что? — повторил Бигелоу.— Кто-то его убил, — сказал Уоллис.Явно встревоженный Бигелоу медленно поднялся на ноги.— Боже мой, — пробормотал он. — Милого маленького мальчика? Проклятье, кто мог такое сотворить?— Именно это мы и пытаемся выяснить, — сказала Пайн. — Вы говорили с ним, когда он сюда приходил?— Да, Роджер познакомил его со мной. У меня шестеро внуков, и мы с ними постоянно нянчимся. Он был славным мальчиком. Очень хорошо говорил по-английски. Я успел заметить, что у них с Роджером были хорошие отношения, они постоянно шутили и все такое.— Он долго здесь пробыл?— Я разговаривал с ним минут десять. Роджеру потребовалось отлучиться, чтобы решить какую-то проблему. Ну а я рассказал мальчику, в чем состоит моя работа; впрочем, его это не слишком заинтересовало. — Он грустно улыбнулся. — Слишком скучно, чтобы удерживать внимание ребенка. Ему больше нравилось забираться в машины и делать вид, будто он ими управляет, чем слушать, как их продают. И разве можно его винить? Я бы и сам предпочел тут не сидеть. Я подарил ему маленькую металлическую копию гоночного «Мерседеса». Мы используем их в рекламных целях, и у меня нашлась одна в шкафу. Он так обрадовался, словно я дал ему миллион долларов.— Роджер упомянул, что ваше агентство занимается ремонтом не только «Мерседесов», но и других машин, это так? — спросила Пайн.— Да, для клиентов с «Мерседесами», если у них есть другие машины.— И в том числе экстравагантные автомобили?— Да, совершенно верно. Трудно найти квалифицированных мастеров для работы с ними. Для этого нужно ехать в Атланту. Вот мы и экономим им время. У нас первоклассные механики, и у каждого имеются сертификаты для работы с самыми разными моделями.— Роджер говорил, что ему довелось работать с «Ламборгини Венено»? — сказал Ларедо.— Да. Должно быть, речь шла о мистере Дрисколле. У него есть «Ламборгини». Насколько мне известно, здесь только он владеет такой машиной. Он заработал кучу денег на коммерческом строительстве недвижимости. И у него общий бизнес с парнями в Форт-Беннинге.— А как насчет «Пагани»? — спросил Ларедо.Бигелоу покачал головой.— Нет, «Пагани» здесь не было. Более того, я никогда в жизни не видел машин этой модели.— А вы знаете место, где его можно купить? — спросила Пайн.— В Атланте есть агентство, где продают «Феррари» и «Мазерати». Возможно, и «Пагани». Ведь это все итальянские автомобили.— А вы продавали машины Джеку Лайнберри? Или, может быть, обслуживали его автомобили?Уоллис бросил на Пайн короткий взгляд, но промолчал.Ларедо молча за ней наблюдал.— Лайнберри? Нет, это имя мне незнакомо. Но давайте проверю. Я не могу помнить всех.Он сел за письменный стол и принялся стучать по клавишам.— Нет, — наконец сказал он. — Никогда ничего не продавал человеку с таким именем.— А обслуживать его автомобили вам доводилось? — спросила Пайн.Бигелоу нажал еще на несколько клавиш и покачал головой.— Нет, ничего.— Ладно, благодарю вас.— Как вы думаете, кто убил мальчика?— Сейчас мы как раз занимаемся поисками убийцы.— Надеюсь, вы поймаете ублюдка.— Мы тоже.Зазвонил телефон Уоллиса, он ответил и отошел в дальнюю часть комнаты, чтобы поговорить.Когда разговор закончился, он вернулся к ним.— У нас появилась ниточка, — сказал Уоллис.— Какая? — спросила Пайн.— Какой-то ребенок видел, как с Фрэнки в тот день, когда он исчез, по пути к автобусной остановке разговаривал какой-то мужчина. Он думает, что видел, как мужчина передал Фрэнки письмо в конверте и наличные.Глава 55Саре Туми было около десяти лет, и она, объятая ужасом, сидела рядом со своими родителями. Темные косички, веснушки, большие глаза, дырки между зубами, белая футболка, потертый комбинезон и розовые резиновые босоножки.Пайн, Ларедо и Уоллис сидели на стульях напротив.— Сара, мы хотим, чтобы ты рассказала нам все, что помнишь о Фрэнки и мужчине в тот день, ладно, милая? — сказала Пайн.Она наклонилась вперед — все они находились в маленькой гостиной — чтобы оказаться на одном уровне с девочкой.— Ладно, я буду стараться изо всех сил, — ответила Сара тихим дрожащим голосом.— Я знаю, что так и будет. А теперь скажи нам, ты хорошо знала Фрэнки?— Довольно хорошо. Он мне нравился. Мы с ним часто оказывались на одних и тех же занятиях. И встречались в общей домашней комнате, где делали уроки. Он был забавный и любил шутить. А еще умел говорить по-испански и даже немного меня учил.— Ясное дело. Значит, вы неплохо ладили?— Мне он нравился, — просто ответила девочка. — Он был милым.— Не сомневаюсь. Мы уже успели выяснить, что он был хорошим мальчиком. А теперь расскажи нам, что ты видела и слышала в тот день, Сара. Давай, у тебя получится.Сара кивнула и сложила руки на коленях.— В то утро Фрэнки шел по улице впереди меня, — заговорила она. — Мы направлялись к автобусной остановке. До нее оставался всего один квартал. Я уже собралась догнать Фрэнки и сказать ему что-нибудь по-испански, чтобы удивить, когда неожиданно появился тот мужчина и остановил Фрэнки.— А ты можешь его описать, Сара? — вмешалась Пайн. — Любые подробности, которые сумеешь вспомнить. Не спеши. Мы никуда не торопимся.— Он был высоким, выше, чем вы или ваши друзья. Такой большой мужчина.— А ты помнишь, он был белым или черным?— Он совершенно точно был белым.— Возраст?— Старый. У него были седые волосы. Длинные и густые. Они торчали из-под шляпы.— У него была шляпа? — спросила Пайн, посмотрев на Ларедо и Уоллиса. — Какая именно?— Как у ковбоя, ну вы знаете. Такие показывают по телевизору.— А ты помнишь, как он был одет?— Джинсы и рубашка. Темная рубашка вроде бы.— Ботинки?— Я не помню.— Хорошо. Что мужчина сделал, когда подошел к Фрэнки?— Что-то ему сказал, а потом протянул конверт.— Как ты думаешь, что лежало внутри конверта?— Я не знаю, но он был самый обычный, белый.— Хорошо, что еще?— Потом он дал Фрэнки деньги. Несколько банкнот. Но я не разглядела каких.— И что сделал Фрэнки?— Он что-то ответил мужчине, тот похлопал его по плечу и что-то сказал. Фрэнки улыбнулся. Я помню.— А что потом?— Мужчина ушел. Я некоторое время смотрела ему вслед, потому что сначала немного беспокоилась. Мне нельзя разговаривать с незнакомыми людьми, и я не сомневаюсь, что Фрэнки тоже не разрешали. Но мужчина просто ушел, и я не понимала, что происходит. Я подумала, что Фрэнки мог его знать.— А что Фрэнки сделал с конвертом и деньгами?— Деньги положил в карман. Открыл конверт и вытащил листок бумаги. Мне показалось, что он прочитал его на ходу. Но я не видела, что там было написано. Потом он убрал листок и конверт в карман.— А ты спросила у Фрэнки, что хотел тот мужчина? Зачем он дал ему деньги и что было в конверте?Уголки рта Сары опустились.— Я собиралась, но в этот момент мимо нас к остановке проехал автобус. Мы могли на него опоздать. И мы побежали. Фрэнки бегал быстрее меня. Когда я добралась до остановки, он меня сильно обогнал и успел встать в очередь. Он вошел вместе с другими детьми и сел с кем-то из них. Мне пришлось сидеть сзади. Я хотела спросить у него потом, когда мы доедем до школы, но… появились другие дела, и я забыла.— А домой ты возвращалась на автобусе? — спросил Уоллис.— В тот день Сара должна была идти к доктору, — вмешалась мать девочки. — Я заехала в школу и забрала ее перед последним уроком. А после визита к врачу мы сразу вернулись домой, и она больше не видела Фрэнки.Губы у Сары задрожали, и глаза наполнились слезами.— Если… если бы я спросила у Фрэнки, что хотел тот мужчина, он мог бы не… — она смолкла.Пайн положила руку на дрожащее плечо.— Тут нет твоей вины, Сара, — сказала она. — Ты не сделала ничего плохого. Виноват другой человек. Ты очень помогла, когда рассказала о неизвестных нам вещах, теперь мы сумеем найти того мужчину. Мы очень ценим твою помощь, Сара, ты понимаешь?— Хорошо, — Сара спрятала лицо на плече у матери и расплакалась.— Значит, какой-то мужчина передает мальчику записку и немного денег, — сказал Ларедо, когда они шли к машине. — Я уверен, что он сказал: когда будешь возвращаться, выйди на другой остановке там тебя будут ждать, чтобы отвести… ну я не знаю, домой или в агентство, где продают машины, или просто покатают на «Мерседесе»?— Или ему могли сказать, что его ждут родители, — добавила Пайн.— Вы думаете, они действительно его ждали? — спросил Уоллис.— Джини Дункан выглядела искренне огорченной, — сказала Пайн. — И мне показалось, что ее муж не имеет отношения к гибели мальчика. Но мужчина мог использовать их имена, чтобы Фрэнки ему поверил.— И он мог получить нужную ему информацию самыми разными способами, — сказал Уоллис.— Высокий немолодой мужчина в ковбойской шляпе.— Я знаю, — сказал Ларедо. — Претендентов на это место достаточно, но описание очень похоже на твоего друга Сая Таннера. Вот уж никак не ожидал такого поворота.— Как и я, — пробормотала Пайн.Глава 56— И как мы будем действовать дальше? — спросил Уоллис.Они сидели в машине возле дома Сая Таннера. Ржавый пикап стоял перед входом, Роско спал на крыльце.— Нам нужно его сфотографировать и показать снимок Саре, — сказала Пайн. — Только я не хочу, чтобы он понял, что мы делаем.— Хорошо, — сказал Уоллис. — Но Кэрол говорила, что Таннер был в «Темнице», когда нашли тело Ребане.— Кэрол не может быть уверена относительно времени, — возразила Пайн. — Представьте, что он бросил тело в переулке и сразу отправился в «Темницу», чтобы организовать себе алиби. Ему потребовалось бы не более двух минут, чтобы дойти от места, где мы нашли Ребане, до «Темницы». Кэрол не могла знать с точностью до минуты, когда тело попало туда, где его нашли.— Верно, хороший довод, — заметил Уоллис.— Я могу сделать вид, что снимаю дом на телефон, и сфотографировать Таннера, — предложил Ларедо.— Звучит как неплохой план, — рассеянно сказала Пайн.— Ты не думаешь, что он на это способен? — спросил Ларедо.— Понятия не имею, — ответила Пайн. — Для полной уверенности мы еще слишком мало знаем. Но, если он убийца, мы не должны его спугнуть.Они вышли из машины и через мгновение услышали шум, доносившийся из мастерской.— Он снова в мастерской, — сказала Пайн. — Это пила.— Интересно, что он там пилит? — нервно проговорил Уоллис.Пайн подошла к Роско и почесала его за ушами.— Привет, Роско, как дела?— Думаю, Роско доживает последние дни, — заметил Ларедо. — Мне совсем не нравится, как он дышит.Пайн направилась к пикапу Таннера.— Даже не думай проводить нелегальный обыск, — предупредил ее Ларедо.— Не беспокойся, я не испорчу улики. — Она посмотрела на заднюю часть грузовика и застыла.— Что там? — спросил Ларедо, не спускавший с нее глаз.— Посмотрите сюда.Уоллис и Ларедо поспешно к ней подошли.— На что? — спросил Уоллис. — Тут ничего нет.— Обратите внимание на головки болтов на покрытии пола.Ларедо и Уоллис наклонились ниже, и Ларедо первым все понял.— Следы на спине и ногах Ханны Ребане. Я видел снимки, сделанные после вскрытия, когда приехал в город. Следы соответствуют расстоянию между болтами.— Да, — подтвердила Пайн.Ларедо посмотрел на старую бочку, где Таннер сжигал вещи, над которой все еще поднимался дым, поспешно к ней подошел, поднял с земли длинную палку и начал копаться внутри бочки.Пайн и Уоллис к нему присоединились.— Ты думаешь?.. — спросила Пайн.— Еще пять секунд назад я ничего не думал.Он начал вынимать вещи из бочки и складывать их на земле.— А разве нам не нужен ордер на обыск? — с тревогой спросил Уоллис.— Расположение болтов на полу кузова грузовика в сочетании с описанием Сары дают нам достаточный повод, — сказала Пайн. — К тому же Таннер разрешил мне осмотреть все вокруг, в том числе дом. Я считаю, что мы можем рискнуть.Уоллиса ее ответ не слишком убедил, но он перестал возражать, когда увидел следующий предмет, извлеченный Ларедо из бочки.Пайн схватила его, бросила на землю, затоптала еще тлеющие угольки, наклонилась и подняла предмет.— Вам не кажется, что это похоже на красный свитер «Найк»? — спросила она.— Скорее то, что от него осталось, — ответил Уоллис.— Эй, что вы здесь делаете?Они обернулись и увидели Таннера, который, подняв на лоб защитные очки, стоял возле угла дома.Пайн спрятала остатки свитера за спину.— Привет, Сай, а в чем дело?Он направился к ним.— Недавно заходила Кэрол. Она сказала, что с Дженни все в порядке, и девочка живет у хороших людей. Позднее я собираюсь туда заехать.— Звучит отлично. Вы не против, если мы зайдем? Я хочу сделать несколько фотографий. Возможно, они помогут мне еще что-то вспомнить.— Конечно, — Таннер посмотрел на обгоревшие вещи, которые Ларедо вытащил из бочки. — Что здесь происходит?— Как я вас и предупреждала, вещи в бочке снова загорелись. Ларедо решил, что их лучше погасить.— Ну ладно, тогда спасибо, дружище.— Никаких проблем, — ответил Ларедо, доставая телефон. — Послушайте, давайте я сфотографирую вас двоих, чтобы проверить настройки.Он сфотографировал Таннера и Пайн, и они вошли в дом вслед за Таннером. Пайн передала свитер Уоллису, и тот спрятал его под плащом.Они разбрелись по дому, Ларедо продолжал делать фотографии.— Вам удалось продвинуться в поисках ублюдка, убившего тех людей? — спросил Таннер, когда они спустились со второго этажа.— Мы над этим работаем, — ответила Пайн. — Нам удалось установить личность ребенка, и мы поговорили с его приемными родителями.— Могу спорить, они в ужасном состоянии.Пайн бросила взгляд на Ларедо.— Возможно, кто-то видел убийцу.— В самом деле? И кто же? — выпалил Таннер.— Свидетель в Колумбусе видел мужчину с мальчиком, которого нашли мертвым.— Черт, но это же замечательно! Теперь вы можете поймать негодяя.— Мы попытаемся. Так вы сейчас собираетесь навестить Дженни?— Да, только сначала наведу порядок. Смотрите, что я для нее сделал. Как вам?Он взял куклу с большой подушки, наполненной пластиковыми шариками, и протянул Пайн.Она посмотрела на куклу.— Вы сами ее сделали? Из чего?— Из разных обрезков и кусочков, которые тут нашел.— У вас отлично получилось, Сай.— Надеюсь, ей понравится.— Не сомневаюсь, — заверила его Пайн, возвращая куклу, и Таннер положил ее обратно на подушку. — Мы можем вас подождать и поедем вместе, как вам такая идея?— Хорошо, я быстро все закончу. К сожалению, в доме нет душа, так что я просто помоюсь над раковиной.— А почему нет душа?— Здесь нет горячей воды.Он стал подниматься вверх по лестнице.Пайн посмотрела на Ларедо и Уоллиса.— Ну, что скажете?— Если он убийца, — тихо ответил Уоллис, — то он самый хладнокровный мерзавец из всех, что мне доводилось встречать. Прикончил трех человек, а потом сделал для внучки куклу? Чтоб меня!Она перевела взгляд на Ларедо.— А ты что скажешь?— Присяжные, так сказать, все еще полны сомнений. Нам нужно показать фотографию девочке.— Согласна. Но до тех пор, пока у нас не будет надежного опознания, нам нельзя выпускать его из виду.Глава 57Куорлсы оказались очень славной семьей — таким было первое впечатление Пайн.Им принадлежал большой, старый, не слишком прочный дом с огромным двором, где можно было бегать и играть, и полно детей для компании. Здесь также жили две вислоухие собаки, три кошки — во всяком случае, их Пайн успела увидеть — свинья по имени Ойнкс и длиннохвостый попугай в клетке, стоявшей в гостиной.Тед Куорлс и его жена Эмма приветствовали их у двери и пригласили войти. Пайн видела взятый напрокат внедорожник и знала, что Блюм уже здесь. Таннер по предложению Пайн приехал вместе с ними в «Краун Виктории» Уоллиса.Когда Таннер опустился на колени, чтобы вручить сделанную им для Дженни куклу, Пайн наблюдала за Блюм. Ее помощница выглядела так, словно с трудом сдерживала слезы. Пайн незаметно к ней подошла и шепотом рассказала о том, что они узнали от свидетельницы и обнаружили у Таннера.Нужно отдать должное Блюм: ее лицо практически не изменилось. Она посмотрела на Пайн, затем перевела взгляд на Ларедо, и лишь после этого ее глаза обратились к Таннеру, которого обнимала Дженни.— Ты не против, если я кое-что попробую? — спросила Блюм у Пайн.— Например, что?— Ты мне доверяешь?— Да.— Вот и хорошо.Немного поболтав с дедом, Дженни побежала показать куклу остальным детям, а Блюм подошла к Таннеру, который взял стакан лимонада у Эммы Куорлс.— Дженни выглядит по-настоящему счастливой, — сказала Блюм Таннеру.Тот кивнул, хотя на его лице появилось печальное выражение.— Проблема в том, что я ее дед, и должен уметь приглядывать за своей семьей.— Но вы ведь сможете с ней встречаться, Сай. Приходить сюда так часто, как только захотите. Я уверена, Куорлсы не станут возражать.— Да, наверное. Но я бы с радостью им платил. Или хотя бы починил какие-то вещи, в виде бартера. Я бы не хотел, чтобы это было милостыней.— Не сомневаюсь, что вы сможете с ними договориться.— Ну тогда все в порядке.— Но ведь хорошо, что они согласились присмотреть за Дженни?— Что вы хотите сказать?— Вы же наверняка захотите навестить дочь в клинике.— О да, конечно. Я планировал отправиться туда на следующей неделе. Я хочу убедиться, что у Линды все в порядке. Она собирается провести там около двух месяцев. Так сказал ее приятель.— И вы поедете туда на своем пикапе?— Ну да, пешком до Таскалусы я не дойду. Конечно, грузовичок не слишком надежен, но ничего другого у меня нет.— Вы ведь в тот вечер ездили в город и были в «Темнице», верно? Когда я там ужинала, я видела, как вы с Агнес вошли. В тот вечер, когда обнаружили тело женщины.Таннер покачал головой.— На самом деле я не приехал в город на своей машине.— В каком смысле? Не поверю, что вы пришли в город пешком. Это довольно далеко.Пайн стояла в нескольких футах у них за спиной и внимательно слушала разговор.— Проклятый пикап не хотел заводиться.— Не стал заводиться? У вас и прежде возникали такие проблемы?— Нет. У проклятой штуки полно проблем, но только не с зажиганием. Во всяком случае, до того вечера их не было.— И как же вы добрались до города?— Я дошел до Агнес, сел за руль ее машины, и мы приехали вместе. Она редко водит, и ее автомобиль находится в идеальном состоянии. Он принадлежал ее мужу. «Бьюик». Отличная машина. И не важно, что регистрация давно просрочена: какого черта?Блюм бросила незаметный взгляд на Пайн.— Значит, вы пришли вместе именно по этой причине? Буду иметь в виду.— Верно. А с моей машиной произошла какая-то дьявольщина.— В каком смысле?— С моим грузовиком. На следующее утро я решил его тщательно проверить, но стоило мне повернуть ключ, как двигатель заработал.Блюм бросила еще один взгляд на Пайн.— Что ж, чудесам нет конца, — заявила она.— Здесь нельзя без машины. Только так я могу работать. Как правило, клиенты хотят, чтобы я к ним приезжал. Или мне приходится отвозить испорченную вещь в свою мастерскую.— А когда вы вернулись домой из ресторана в тот вечер?— Что? Я отвез Агнес домой, и мы немного поговорили. Она сварила кофе. Потом я пошел домой. Что-то около одиннадцати. Проклятый Роско спал на моем мешке, поэтому мне пришлось провести ночь на полу. И, поверьте, моей спине это совсем не понравилось.Блюм не сдержала улыбки.— Вы любите своего пса, — сказала она.На глазах у Таннера появились слезы.— Больше у меня никого не было, пока не появилась Дженни.Блюм погладила его по плечу.— Ну теперь вам нужно присматривать за обоими, — сказала она и подошла к Пайн.— Хорошая работа, Кэрол, — похвалила ее Пайн.— Мне кажется, кто-то очень старается подставить Сая Таннера.Пайн резко выдохнула.— Думаю, ты права, — сказала она. — Из Таннера получился бы отличный обвиняемый. Преступник мог испортить зажигание пикапа в тот вечер, чтобы потом им воспользоваться. Затем он переоделся, чтобы походить на Таннера и встретиться с Фрэнки Гомесом, рассчитывая, что кто-то его увидит.— Из чего следует, что настоящий убийца все еще на свободе и пытается нами манипулировать.— Парень в «Пагани»? Ты думаешь, это объясняет, зачем он следил за домом Сая?— Чтобы узнать его привычки и все такое? Весьма вероятно.— Мы должны показать снимок Сая нашему свидетелю.— Я понимаю, что это необходимо. Но ты, как и я, знаешь, что показания свидетелей часто оказываются ложными.— И все равно. Кроме того, мы обнаружили еще одну улику.— Ты думаешь, у Сая нашлись бы деньги на фату, смокинг и букет? А после того как мы видели, как он относится к внучке, неужели он способен убить маленького мальчика?— Я не стану опровергать твои вполне разумные доводы. Но не могу исключить Таннера из списка подозреваемых из-за чувств, которые я к нему испытываю. Я должна учитывать улики.— А что ты будешь делать, если свидетель его узнает?Пайн посмотрела на Таннера, который ласково поглаживал по голове одну из собак Куорлсов.— Я не знаю, Кэрол. Правда не знаю.Глава 58— Сара не уверена, — сказал Ларедо Пайн по телефону. Дело происходило на следующий день после того, как он вернулся в Колумбус, чтобы показать фотографию Таннера Саре. — Она видела его только со спины.— Ладно, — ответила Пайн, сидевшая в арендованном внедорожнике возле своего старого дома. — И что это нам дает?— Получается, что мы на ничейной земле. Однако нам необходимо проверить ДНК на свитере, найденном в бочке, а также сделать слепок болтов в кузове грузовичка, чтобы сравнить его со следами на теле Ханны Ребане.— Для этого нам потребуется ордер на обыск.— Тут у нас проблем не будет. Уоллис этим уже занимается. У нас более чем достаточно резонных оснований.Пайн не ответила.— Что? — нетерпеливо спросил он.— Я не думаю, что он на это способен. Я провела все утро рядом с домом Таннера и дважды его проверяла. Он крепко спал вместе с Роско на своей огромной подушке с пластиковыми шариками, а вокруг валялись пять банок от пива. Портативный радиоприемник без остановки играл Чарли Дэниелса[75]. И ты хочешь сказать, что он убил четырех человек и переодел каждого? А мы все это время не могли его отыскать? Но потом он принялся сжигать улики рядом со своим домом в бочке для мусора и не позаботился о том, чтобы завернуть во что-то тело, чтобы на нем не осталось отпечатков болтов?Ларедо вздохнул.— Ну, если посмотреть на дело так… — сказал он.— Есть еще кое-что, — продолжала Пайн.— Что?— Роско.— Кто? — не понял Ларедо.— Пес Таннера, — объяснила Пайн. — Сколько ты знаешь серийных убийц с домашними животными, о которых они бы так заботились?Ларедо ответил далеко не сразу.— Ну, сейчас не могу назвать ни одного.— Серийные убийцы обычно начинают свою карьеру, мучая и убивая животных, а не окружают старых псов заботой.— Ты права, однако из каждого правила есть исключения.— Тем не менее, я не могу представить, чтобы наш убийца оказался любителем собак. В особенности если речь идет о старом псе с больными почками, который мочится по всему дому. Вот почему я считаю, что нам пока не стоит использовать ордер на обыск, нужно продолжить наблюдать за Саем, одновременно изучая другие ниточки.— Ты о чем?— Я дам тебе знать, как только у меня что-то появится.Она закончила разговор, завела авто и уехала, предоставив Таннеру и дальше спать под мелодии Чарли Дэниелса.Дьявол и в самом деле нагрянул в Джорджию[76]. Мне лишь осталось его отыскать. И я совершенно уверена, что не он спит сейчас в этом доме.Повинуясь импульсу, она поехала к Джеку Лайнберри и обнаружила, что по какой-то причине ворота открыты, и сразу подъехала к главному дому. Как только она выбралась из внедорожника, к ней подошел Джерри, не самый дружелюбный охранник. Он был одет в темный костюм, белую рубашку и галстук, а из его правого уха торчал коммуникатор.— Что вы хотите? — резко спросил он.— Повидать Джека.— А вы договорились о встрече с мистером Лайнберри?— Нет, я просто решила нанести ему дружеский визит. Он дома?— У вас нет никаких причин знать это.Пайн сделала шаг назад и оценивающе посмотрела на охранника.— Как ваша фамилия? — спросила она.— А вам зачем?— Неужели на все должна быть причина?— Когда я работаю, да.— Какую должность вы занимали в Секретной службе?— Это вас не касается.— Вы имели отношение к охране президента?— Ответ тот же.Пайн кивнула и с улыбкой на него посмотрела.— Ладно, Джерри. Подожди минутку.Она достала телефон и набрала номер.— Привет, Джек, это Этли. Да, я перед вашим домом. Но Джерри нужна причина, чтобы разрешить мне с вами встретиться. Что? О да, конечно. С удовольствием.Она протянула телефон Джерри.— Он хочет с вами поговорить.Джерри посмотрел на телефон так, словно перед ним появилась кобра, приготовившаяся нанести удар.— Да, сэр? — он послушал и кивнул. — Да, сэр, — повторил он и вернул телефон Пайн.— Ну?— Проходите.Джерри повернулся и зашагал в сторону дома, Пайн следовала за ним, даже не пытаясь спрятать довольное выражение, появившееся у нее на лице.Лайнберри встретил ее у входной двери и сразу провел в свой кабинет.Он был в синих брюках, белой рубашке с пуговицами и расстегнутым воротом и мокасинах с кисточками. Пайн вновь отметила, что он очень красивый мужчина. Однако какая-то тайна скрывалась за сильными чертами; она не была уверена, но ей показалось, что он полон всепроникающей печали.— Приношу свои извинения из-за Джерри, временами он демонстрирует чрезмерное усердие, — сказал Лайнберри.— А как его фамилия?— Джерри? Дэнверс. Джерри Дэнверс.— Вы сказали, что он работал в Секретной службе?— Да. И какова причина вашего визита?Пайн посмотрела на стопки бумаг на столе.— Я вижу, вы заняты.— Ничего такого, что не могло бы подождать. Пожалуйста, садитесь. Не хотите чего-нибудь выпить?— Нет, не стоит, спасибо.Они сели, и он вопросительно на нее посмотрел.— У вас есть «Пагани»? — поинтересовалась она.В его взгляде появилось недоумение.— Что это?— Автомобиль. Очень дорогой. Стоит около трех миллионов долларов.— У меня нет «Пагани», — сказал Лайнберри.— Не считайте меня слишком любопытной, но вы могли бы позволить себе такой автомобиль?— Да, однако это значительная сумма денег, а как только автомобиль покидает салон, его стоимость сразу падает.— Понятно.— Для протокола: обычно я езжу на «Ягуаре». Темно-зеленом.— А других машин у вас нет?— У меня есть еще внедорожник «Порше», на котором вы недавно со мной ездили. И еще «Астон Мартин» с поднимающимся верхом. А почему вы спрашиваете?— Просто интересно.Он оценивающе на нее посмотрел.— И почему у меня появились сомнения в правдивости вашего ответа?— А вы знаете человека, который жил здесь когда-то? — спросила Пайн. — Его звали Барри Винсент. Кажется, он был знаком с моими родителями.Выражение лица Лайнберри стало более жестким, и он откинулся на спинку стула.— Барри Винсент? — повторил он. — Кажется, я помню это имя.Пайн рассказала ему, что Майрон Прингл разнял Винсента и ее отца, которые подрались в тот день, когда исчезла Мерси.— Да-да, я что-то такое помню. Кажется, Майрон тогда упоминал про драку. Но я не был лично знаком с Винсентом. Не уверен, но, как мне кажется, он недолго прожил в городе.— А почему он вообще здесь оказался? И откуда приехал?— По этому поводу я ничего не могу вам сказать.— Складывается впечатление, что у него были какие-то проблемы с моим отцом. Он прожил в городе совсем недолго и не работал на шахте — в таком случае что они могли не поделить?— Я полагаю, вам лучше задать этот вопрос Винсенту.— Я бы так и поступила, если бы знала, где его найти. С тех пор прошло почти тридцать лет.— Да уж, загадка.Он замолчал, и они несколько мгновений смотрели друг на друга.— Знаете, вы очень похожи на вашу мать, — неожиданно сказал Лайнберри.— Я принимаю ваши слова за комплимент.— Вы правильно меня поняли.Неловкость прошла.— Вы не против поужинать со мной сегодня вечером? — предложил он. — В Атланте.— Ехать туда целый час. Не слишком ли долгая поездка, чтобы просто поесть?— Сегодня отличный день, а вечером обещают чистое небо. К тому же я давно не ездил на «Астоне Мартине». Мы можем стартовать в шесть и вернуться к одиннадцати или полуночи. Я могу за вами заехать.Она обдумала его предложение.— Хорошо. Но я приеду сюда. Это будет по дороге. И для полной ясности должна вас предупредить, что у меня есть для вас новые вопросы.— А я надеюсь, что у меня найдутся более достойные ответы, чем сейчас.Пайн ушла. На пути к внедорожнику она прошла мимо Джерри; второй охранник повернулся и внимательно на нее посмотрел.— Мистер Дэнверс, рада снова вас видеть.Джерри сразу ощетинился.— Ясно.Пайн посмотрела на второго охранника.— А вас зовут Тайлер, верно?Он улыбнулся и протянул ей руку.— Тайлер Страуб, рад с вами познакомиться, агент Пайн.Пайн пожала ему руку.— Приятно видеть, что один из вас хорошо воспитан.— Вы уезжаете?— Да, сейчас. Но вечером вернусь. Я отправляюсь на ужин с вашим боссом в Атланту.Он окинул ее взглядом.— Надеюсь, у вас есть другая одежда. Мистер Лайнберри посещает только лучшие заведения.— Послушай, Джер, — нахмурившись, сказал Страуб. — Давай сбавим обороты. Нет никакой причины так себя вести. Она классная. И дружит с боссом. Так что прекрати раскачивать лодку.Пайн посмотрела на Страуба.— Хороший совет, — сказала она. — Я никому здесь не враг.Страуб задумчиво кивнул.— Мистер Лайнберри очень высокого о вас мнения.— Ну, это комплимент.— Только не забудьте переодеться, — заявил Дэнверс. — Мистер Лайнберри обязательно это сделает.— Не беспокойтесь, Джерри, сегодня вечером вы будете совершенно очарованы.Он посмотрел на нее так, словно не верил, что это возможно.— Кстати, улыбка еще никому не вредила, — добавила она, направляясь к своему внедорожнику.Когда агент шла к машине, она услышала, как Дэнверс поносит Страуба за то, что тот ее поддержал.Да, в доме Джека Лайнберри невероятно интересная жизнь, подумалось ей.Глава 59На обратном пути в Андерсонвилль Пайн позвонила Максу Уоллису.— Мне нужна информация на Барри Винсента, который жил здесь в восьмидесятых. Возможно, вы сумеете мне помочь.— Хорошо, — ответил Уоллис. — Но какое он имеет отношение к нашим убийствам?— Никакого. Это связано с исчезновением моей сестры. Я… надеюсь, вы окажете мне услугу.— Ну, если учесть, что вы мне помогаете, у меня нет возможности отказаться.— Я это очень ценю, Макс.— Заметано. А что вы хотите о нем узнать?— Все, что вам удастся накопать, в том числе хотелось бы взглянуть на фотографию.— Я посмотрю, что можно сделать. Надеюсь, я сумею отыскать что-нибудь полезное.— Было бы замечательно.— И еще одно. Мне позвонил Ларедо и сказал, что вы считаете, будто Сай Таннер ни при чем?— Послушайте, это всего лишь мое мнение, Макс, а шоу ваше. Если вы хотите выписать ордер на обыск и арестовать Таннера, я не могу вам помешать.— Но вы считаете, что это будет неправильным ходом?— Да, прямо сейчас лучше этого не делать. Однако ситуация может измениться.— Ладно. Каковы ваши планы на сегодня?— Я намерена поужинать в Атланте с Джеком Лайнберри. Мы на его «Астоне Мартине» поедем в какое-то роскошное место.— Что ж, вы начинаете жить как богачи, — пошутил Уоллис.— Но если не считать хорошей машины и еды, я хочу больше узнать про ту ночь в восемьдесят девятом.— Вы думаете, он что-то от вас скрывает?— Я думаю, весь город что-то от меня скрывает. И начинаю от этого уставать.* * *Вечером Блюм сидела в номере Пайн, когда ее босс собиралась на ужин.— Думаю, черное платье, которое ты надевала вчера, вполне подойдет.— Выбора у меня все равно нет, я больше ничего подходящего с собой не взяла. Но должна сказать, что туфли на высоких каблуках сильно переоценивают.— С таким ростом, как у тебя, они ни к чему.— Мне нравится смотреть на мужчин сверху вниз, — с улыбкой сказала Пайн, надевая платье. Когда Блюм вопросительно приподняла брови, она добавила: — Я пошутила.Она посмотрела на себя в висевшее на стене зеркало.— Лайнберри уже видел меня в этом платье, но мне все равно.— Когда?— Во время обеда с Лорен Грэм в Америкусе. Мы встретили его там, и он присоединился к нам, чтобы выпить.— И ты все еще была в этом платье, когда встречалась с Эдди Ларедо тем же вечером?— А откуда ты знаешь?— Я слышала, как вы вернулись. — Затем Блюм добавила с некоторым сомнением: — Но я не знаю, в какой номер ты направилась в конце концов.— Каждый пошел в свой номер, где мы и оставались до самого утра, — твердо сказала Пайн.Хотя все могло закончиться иначе, если бы она выпила еще пару бокалов и не была занята расследованием серьезных преступлений.— Ни секунды не сомневалась.Пайн на нее посмотрела.— На полиграфе ты бы провалилась, утверждая это.Блюм улыбнулась.— У меня есть еще одна шаль, кроме той, которую я тебе давала. И с ней твой наряд будет выглядеть по-новому в глазах мистера Лайнберри, — сказала она.— Я не пытаюсь продать себя этому мужчине, Кэрол.— Верно, но тебе нужна от него информация. И в границах хорошего тона ты должна использовать все инструменты своего арсенала.Пайн искоса на нее посмотрела.— Почему мне показалось, что ты хотела использовать термин «женская хитрость»?— Не думаю, что тут он уместен. И нет ничего дурного в том, чтобы использовать все свои преимущества.Блюм посмотрела на мочки ушей Пайн.— А у тебя есть другие сережки, кроме этих гвоздиков с бриллиантами? — спросила она. — Сережки с бирюзой отлично смотрелись бы с шалью, которую я собираюсь тебе дать.— Нет, — покачала головой Пайн. — Я проколола уши, когда мне исполнилось четырнадцать, заметно позже всех моих подруг. Наверное, меня не особенно привлекали сережки. У меня есть только эти.Блюм встала и вышла, а через минуту вернулась с парой серег-колец с бирюзой.— Они будут выглядеть на тебе отлично и подчеркнут твою длинную шею, — сказала она.Пайн поблагодарила ее, а когда попыталась надеть сережки, Блюм пришлось ей помочь.— Моя… моя мама никогда ничего такого для меня не делала.— Возможно, после работы моделью ей надоело заниматься одеждой и аксессуарами. К тому же разве ты не была девчонкой-сорванцом?— Да, но иногда было бы приятно.Блюм провела рукой по ее густым волосам, пригладив их.— Не сомневаюсь, агент Пайн. Было бы.Пайн начала красить ресницы, потом губы.— Джек Лайнберри был влюблен в мою мать, — неожиданно сказала она.— Откуда ты знаешь?Пайн бросила на нее быстрый взгляд.— Для этого не нужно быть гением. Я думаю, многие мужчины были в нее влюблены.— Яблоко от яблони.— Кэрол, с чего ты взяла? Я совсем не похожа на свою мать. Она никогда в жизни не занималась тяжелой атлетикой. И понятия не имела, что такое смешанные боевые единоборства. А уж если ей сказали бы, что я агент ФБР…— И что она ответила бы?Пайн закончила накладывать макияж и спрятала пудру и помаду в сумочку.— Я не знаю, — рассеянно ответила она. — Да и какое это имеет значение?— Для тебя имеет, как и должно быть.— Мне совсем не хочется об этом говорить.— Но сегодня вечером, возможно, придется.Пайн удивленно на нее взглянула.— Что ты имеешь в виду?— Лайнберри был влюблен в твою мать. А теперь он пригласил на ужин тебя.— И что с того?— Несмотря на то, что ты превосходный следователь, иногда инстинкты тебя подводят, когда речь идет о мужчинах.— Я не совсем понимаю, — сказала Пайн, расчесывая волосы.— Вот и я об этом. Ты не понимаешь.— Ты думаешь, что Джек Лайнберри в меня влюблен?— А ты так не думаешь?Пайн опустила щетку для волос и посмотрела на нее.— В его доме возник неловкий момент, когда…— Когда что?— Когда у меня появилось ощущение, что он видит не меня, а мою мать. Как в прошлый раз.Блюм беззвучно соединила ладони.— Вот тебе и ответ.— Это было очень странно.— Из чего следует, что тебе нужно быть осторожной.— Кэрол, тебе прекрасно известно, что я умею держать себя в руках.— Если нужно остановить мужчину больших размеров или отыскать улику там, где ее быть не может, или разрулить напряженную ситуацию, я в тебя верю. Но сейчас все иначе.Пайн села на кровать, чтобы надеть туфли на высоких каблуках, и посмотрела на подругу.— И что? Как мне себя вести, если станет очевидно…— …что он тобой увлечен? Ничего не нужно делать. Он взрослый мужчина. И не важно, какие он испытывает чувства, ты не обязана успокаивать его или играть ему на руку. Когда я говорила о том, что тебе следует использовать все инструменты своего арсенала, я не имела в виду, что ты должна водить его за нос, чтобы получить то, что хочешь. Просто будь собой. Если он сделает или скажет то, что тебя смутит, просто донеси до него это. А если он не поймет твоих намеков, уходи. — Она замолчала и улыбнулась. — Только, пожалуйста, не нужно его бить.Пайн фыркнула.— Я не сомневаюсь, что ты все это знаешь, но иногда свежие напоминания не помешают. Так что ты должна провести четкие границы. Дай ему знать, что твой интерес носит исключительно профессиональный характер, но не реагируй слишком резко, если он скажет то, что вызовет у тебя раздражение.— Почему?— Потому что он тебе нужен для получения информации. Мы здесь для того, чтобы раскрыть тайну, агент Пайн. Не забывай об этом.Пайн улыбнулась, протянула руку и погладила Блюм по плечу.— Что бы я без тебя делала?— Будем надеяться, что мы еще очень долго не узнаем ответа на этот вопрос.Глава 60— Здесь для вас слишком много открытого пространства? — спросил Лайнберри.Они мчались в сторону Атланты в роскошном «Астоне Мартине».— Нет, я чувствую себя прекрасно, — ответила Пайн. — Это та Джорджия, которую я помню. Теплая и влажная.Он улыбнулся.Лайнберри был в темно-коричневом спортивном пиджаке, коричневых брюках и полосатой рубашке. Довершал костюм платок в кармане.— Значит, вы довольны своей жизнью? — спросила Пайн.— Я не жалуюсь. — Он посмотрел на нее. — А вы? Вам приходится сталкиваться с проблемами, совершенно мне незнакомыми.Она убрала прядь волос от лица и посмотрела на прямой участок шоссе впереди.— Проблемы имеют решения. Мне лишь нужно их отыскать.— Вот это правильный подход. Вам удалось продвинуться в расследовании тех ужасных убийств?— Да, мы сделали несколько шагов вперед по сравнению с началом расследования. Но нам предстоит проделать долгий путь. Последней жертвой стал маленький мальчик.— Я слышал. Но никак не могу понять, почему убийства произошли сейчас. И почему здесь? Мне казалось, Андерсонвилль последнее место в мире, где происходят такие вещи.— Убийство может произойти где угодно, потому что убийцы появляются из самых разных мест.— Наверное.— А где именно мы будем ужинать в Атланте?— В небольшом местечке, которое я обнаружил около года назад. Меню не слишком обширное, но во всем списке нет ни одного недостойного блюда. А карта вин — настоящее сокровище.— Боюсь, я предпочитаю пиво.— Знаете, ваша мама сказала мне те же слова, когда я однажды пригласил ее на ужин.— В самом деле? — без особого энтузиазма ответила Пайн, не сводя глаз с шоссе.— Но потом она открыла для себя вина. Сначала белое, затем красное. Она оказалась способной ученицей. И у нее появился превосходный вкус. Я надеюсь, с вами произойдет то же самое.Пульс у Пайн ускорился, и она вспомнила о предостережении Блюм.— А как вы пристрастились к вину? Не во время же работы на шахте по добыче бокситов?— Хм-м-м, нет, — ответил Лайнберри, как человек, сказавший слишком много. — Это произошло, когда я путешествовал.«Верно», — подумала Пайн, вспомнив, что Ларедо так и не сумел выяснить, откуда Джек Лайнберри появился в Андерсонвилле.— Наверное, путешествия тем и хороши, что благодаря им удается узнавать новое, — таинственно сказала она. — Я пытаюсь поступать так же.Лайнберри с любопытством на нее посмотрел, но ничего говорить не стал.* * *В ресторане царила уютная атмосфера, за каждым столиком сидели состоятельные клиенты. Владелец явно знал Лайнберри, с радостью его приветствовал и сразу отвел к удобному столику, расположенному в алькове между книжными шкафами, в зале с раздвинутыми шторами.— Специальная карта вин, — сказал он, протягивая Лайнберри черный планшет.— Благодарю, Бен.Как только владелец ушел, к ним подошла молодая хорошенькая официантка, которая с заметной опаской относилась к Лайнберри, и поспешно налила им в стаканы воду без газа.— Здравствуйте, мистер Лайнберри. Рада снова вас видеть, — сказала она.— И я рад тебя видеть, Венди. Спасибо. А это мой друг, миз Пайн.— Миз Пайн, — сказала Венди, с благоговением глядя на агента.Она сразу ушла, а Лайнберри принялся неспешно изучать карту вин, переворачивая одну страницу за другой на экране планшета. Но сначала он достал из кармана пиджака очки для чтения.— У вас есть какие-то предпочтения? — спросил он. — Италия, Франция, Аргентина, быть может, Напа или Сонома[77]?— До тех пор, пока предлагают что-то мокрое, меня все устраивает, — ответила Пайн.Лайнберри рассмеялся, сделал выбор на экране.Потом он убрал очки и откинулся на спинку стула — в этот момент появилась Венди с меню в руках.— Вино скоро принесут. Перелить его в графин?— В данном случае да. Оно должно немного подышать.— Хорошо, сэр.Она принесла два винных бокала на длинных ножках, теплый хлеб и вазочку с маслом и быстро ушла.— Мне кажется, она немного нервничает в вашем присутствии, — заметила Пайн.Лайнберри пожал плечами.— Я не знаю, в чем причина. Я не принадлежу к категории ослов, которые придерживаются исключительно высокого мнения о себе.— Будь это не так, я бы не приняла вашего приглашения.— Я веду себя с людьми так, как я бы хотел, чтобы они вели себя со мной. С уважением.— Я уверена, что мои родители это ценили.Он взял кусочек хлеба и обмакнул его в масло.— Мне бы хотелось думать, что так и было.— Здесь очень приятное уединенное место. Вы всегда ужинаете в этом алькове?— Я люблю уединение.— Интересно, шторы закрываются? — спросила Пайн, удивившись собственному вопросу.— Я не знаю. У меня не было случая проверить.— А что вы почувствовали, когда обнаружили тело моего отца?Ее вопрос оказался для Лайнберри таким неожиданным, что он едва не подавился кусочком хлеба, и ему пришлось сделать несколько глотков воды и откашляться.— Извините, — сказала Пайн. — Я крайне неудачно сменила тему.Он откинулся на спинку стула и вытер пальцы салфеткой.— Это было ужасно, Ли, если вы хотите знать правду. Я никогда прежде не видел мертвецов. Во всяком случае, в таком состоянии. И очень надеюсь, что больше не увижу.— Я не сомневаюсь.— Насколько я понимаю, на вашей работе, вы видите много… умерших людей.— К сожалению, да.— А со временем не становится легче?Пайн подумала о теле Фрэнки Гомеса.— Не факт.— Ну, возможно, так даже хорошо. Я хочу сказать, если вы станете нечувствительной к подобным вещам, это негативно скажется на вашей личности.— Тут я с вами совершенно согласна.Он бросил на нее внимательный взгляд.— Я не говорил вам об этом раньше, но вы выглядите прелестно. Вы очень красивы.— Благодарю вас.Он отвернулся, явно смущенный собственными словами.— Я… иногда мне трудно говорить такие вещи женщинам. Многие мужчины нередко переходят границы… Полагаю, вы часто встречаетесь с подобными вещами в своей работе. Ведь ФБР все еще мир мужчин?— Да. Но положение медленно меняется к лучшему. И нам нужно научиться избегать ситуаций, когда один человек делает комплимент другому без должного уважения.— Согласен.— Именно по этой причине я вам скажу, что вы выглядите весьма благородно.Он смущенно улыбнулся.— Хорошее слово, благородно. Должно быть, причина в седых волосах.— Мужчины выглядят благородно, а женщины просто стареют.— Еще одна несправедливость жизни, — заметил Лайнберри.Когда принесли и разлили вино, они чокнулись бокалами, и Пайн сделала осторожный глоток.— Ух ты, пробирает! — На лице Пайн появилось смущение. — Извините, я не знаю правильного термина.— Он правильный, если вы именно так восприняли вино. И, чтобы вы знали, прежде я и сам использовал подобные слова.— А что это за вино?— «Амароне» из Вероны, которая в Италии. Этот сорт винограда особым образом собирают и сушат, что приводит к появлению терпкости и необычайной интенсивности вкуса в созревшем вине. — Он смущенно улыбнулся. — Конец лекции.— Нет, мне очень интересно. Я бы хотела знать больше.— Вам нужно немного подождать, когда вино еще больше насытится кислородом. Тогда проберет еще сильнее!Они сделали заказ, и его доставили без лишней суеты и спешки. Владелец дважды к ним подходил, а в конце им даже не принесли счет.— Неужели вы ужинаете тут бесплатно, или есть какое-то другое объяснение?— У меня здесь личный счет. Это упрощает жизнь.— Понятно.— Если вы когда-нибудь окажетесь в Атланте и вам потребуется место, чтобы переночевать, у меня есть небольшая квартирка в Бакхеде. Пожалуйста, останавливайтесь там, если возникнет необходимость.— Вы очень щедры, — сказала Пайн, не глядя ему в глаза.— Это не пустые слова. Для меня будет честью, если вы примете мое предложение.Несколько секунд Пайн молчала, формулируя вопрос, который ей хотелось задать весь вечер.— Когда вы видели мою мать в последний раз? — наконец спросила она.Он сделал глоток вина, вытер губы салфеткой, поправил перед собой солонку и перечницу.— За день до того, как вы втроем покинули город.— Они вам не сказали, куда намерены уехать?— Нет. И должен признать, мне было… больно.— Но в конце концов вы восстановили отношения с моим отцом?— Да.— Но не с матерью. Почему? Он ведь знал, где мы жили.— Вероятно, решил сохранить это в тайне.— Но вы же дружили.— Это происходило уже после развода ваших родителей. Может быть, Тим больше не хотел, чтобы я с ней встречался. Я не знаю причины.— У меня складывается впечатление, что вы были с ней очень близки, — проговорила Пайн.— Я был очень близок с обоими, — твердо сказал Лайнберри. — Я уже говорил, что собирался предложить вашему отцу работу в моей компании.— Но он покончил с собой.— Да. Ужасно. Я не мог в это поверить.— А потом моя мать приехала в город, чтобы организовать похороны. Но вы с ней не встретились?— Она так и не связалась со мной.— И вы не дождались встречи с ней, когда она вернулась?Лайнберри пожал плечами и опустил глаза.— Тогда я еще только создавал свой бизнес. Летал по всему миру, находил новых клиентов, набирал персонал, искал новые ресурсы. Почти два десятилетия моя жизнь представляла собой настоящий водоворот. Я никогда не находился в одном месте более недели. К счастью, в дальнейшем мой темп замедлился. — Он улыбнулся, больше для себя, чем для нее. — Не следует забывать, что я уже совсем не так молод, как прежде.— Это происходит со всеми нами. Во всяком случае, с теми, кто еще жив.— Да, вы совершенно правы. Мне следует испытывать благодарность за все, чем я обладаю.Однако его последние слова не показались Пайн искренними.Когда «Астон Мартин» отъезжал от парковки, Лайнберри спросил:— Не хотите выпить по стаканчику на ночь?— Где?— Моя квартира совсем рядом.— Разве нам не пора возвращаться? — после некоторых колебаний спросила Пайн.— Ну, если мы почувствуем, что устали, то сможем остаться переночевать. У меня есть комната для гостей.Пайн бросила на него жесткий взгляд.— Но я ничего не взяла с собой, ведь не собиралась оставаться в Атланте.— У меня есть вещи, которыми вы сможете воспользоваться.Пайн отвернулась, она явно чувствовала себя неловко.— И вы сможете задать новые вопросы, если захотите. А я постараюсь на них ответить.Пайн повернулась к нему.— Тогда поехали.Глава 61«Маленькая квартирка» в Бакхеде оказалась двухэтажным пентхаусом в почти новом небоскребе — с собственным лифтом, выходившим в прихожую.— Ладно, снова «ух ты», — сказала Пайн, когда Лайнберри провел ее в гостиную, откуда открывался великолепный вид на столицу Джорджии. Пайн подошла к стене, полностью состоявшей из окон, и выглянула наружу.— Разве у вас нет занавесок или чего-то в этом роде? Здесь все кажется слишком открытым.— Это специально обработанное стекло. Я могу смотреть наружу, но никто не видит того, что происходит внутри.— О, тогда все понятно. Но я сомневаюсь, что это дешевле штор.— Вы правы, — с улыбкой сказал он, снял и повесил на спинку стула пиджак. — Что бы вы хотели выпить? У меня полный бар.— На самом деле я бы предпочла «Амароне», если, конечно, оно у вас есть, — ответила Пайн.— Да, есть. Я еще в ресторане понял, что оно вам понравилось. Идемте, покажу вам винный подвал.Лайнберри провел ее по длинному, отделанному деревом коридору, свернул направо, и они остановились перед каменной стеной с двумя огромными деревянными дверями со стеклянным верхом.Он нажал на выключатель, за дверями зажегся свет, Лайнберри открыл одну из них и жестом предложил Пайн войти. Затем он последовал за ней и прикрыл за собой дверь.Пайн слегка поежилась.— В помещении около пятидесяти восьми градусов[78] и постоянный уровень влажности, — объяснил Лайнберри. — Здесь есть бутылки редкого вина, и оно испортится, если не поддерживать правильный климат.Пайн заметила, что кирпичи на потолке и полу выглядят новыми, в то время как деревянные балки потемнели от времени. Все столярные работы были сделаны настоящим мастером, каждая деталь, изгиб и шов выглядели идеальными.— Здесь все великолепно, у меня такое впечатление, что мы попали в Средневековье.— Примерно так я описывал задачу компании, которая провела здесь работы.Он открыл стойку с вином и окинул взглядом бутылки.— Думаю, эта подойдет. — Он достал бутылку и подержал ее перед собой. — Это не тот виноградник, чье вино мы пили в ресторане, но, полагаю, оно понравится вам больше!— Я вам верю.— В самом деле?— А разве существует причина, по которой мне не следует этого делать? — осведомилась Пайн.— Нет, но с того самого момента, как мы встретились в Андерсонвилле, я уловил в вас некое неоднозначное отношение, — заметил Лайнберри.— Не принимайте его на свой счет, — сказала Пайн. — Я со всеми так себя веду.Они пили вино, устроившись на затянутых тканью плетеных креслах из ивы, которые стояли около стеклянного столика на одной из открытых террас, окружавших квартиру с трех сторон. Теплый ветерок шевелил длинные распущенные волосы Пайн. Множество крупных растений в кадках, расставленных на террасе, отмечали маленькую площадку для гольфа, предназначенную для отработки удара патт. В небе было полно самолетов, направлявшихся в Международный аэропорт Хартсфилд-Джексон, и их разноцветные огоньки мигали вдалеке, точно цепочка воздушных рождественских огней.— Да, отсюда открывается впечатляющий вид, Джек. Вы выбрали превосходное место. — Пайн подняла бокал. — За действительно богатых и успешных, а также за симпатичного мужчину. — Она улыбнулась. — Но вы же знаете, что деньги далеко не всегда делают человека счастливым.— Да, конечно. Все, о чем вы говорите, не имеет никакого смысла, если вам не с кем это разделить.— Значит, вы так и не нашли своего человека?Лайнберри снова наполнил бокалы.— Нашел.Пайн медленно опустила свой бокал.— О ком вы говорите?— Я думаю, вы знаете, Ли.Она откинулась на спинку кресла.— Как долго вы влюблены в мою мать?— Просто возьмите сегодняшнюю дату и отнимите время, которое прошло с того момента, как я с ней познакомился.— Но она была замужем, с двумя детьми.— Вы думаете, что я впервые увидел ее в Андерсонвилле?— Вы сами мне так сказали.— Нет, — качая головой, возразил Лайнберри, — я никогда вам этого не говорил.— Ну и когда вы познакомились с моими родителями?— Сначала я встретил вашу мать. А с Тимом мы познакомились позже, когда он появился у нее.— Погодите минутку. Вы хотите сказать, что узнали мою мать раньше, чем познакомились с отцом?— Да.— Где? Как?— Я не могу вам рассказать.— Чепуха. Вы не можете начать движение по дороге, а потом вдруг остановиться на середине.— Будь моя воля, я бы продолжал идти по дороге, но я не могу.— И чья это воля?— Я не могу ответить на ваш вопрос.— Проклятье, тогда зачем вообще вы начали этот разговор?— Потому что вы спросили, как долго я влюблен в вашу мать. И я решил, что сейчас самый подходящий момент для ответа на ваш вопрос. На самом деле именно по этой причине я предложил вам зайти сюда после ужина.— По какой?— Мне может не представиться другого шанса.— Я ничего не понимаю. Подождите… если вы знали мою мать до того, как она перебралась в Андерсонвилль, значит, вы последовали сюда за ней.— Верно.— Но почему?— Из-за обязательств.— Но как такое может быть? Какие у вас могли быть обязательства?— Что ваша мать рассказывала вам о своем прошлом?— Это не имеет значения, ведь все ее слова оказались ложью.— Как вы узнали?— Я следователь. Я все узнаю.Пайн открыла сумочку, достала одну из круглых подставок из бара, которую подарил ей отец, и положила на стол так, чтобы Лайнберри смог ее разглядеть.Он никак на нее не отреагировал, лишь пил вино и смотрел на город.— А теперь вы решили замолчать? Вы сказали, что привели меня сюда, чтобы объяснить некоторые вещи.— Нет, я не собираюсь молчать, я думаю, как лучше сформулировать объяснения. Я часто так поступаю. Это позволяет не выставлять себя глупцом.Выражение лица и голос Пайн смягчились.— Но чем вы сейчас рискуете?— Каждый человек рискует, если намерен поступить именно так в какой-то момент своей жизни. И я не исключение.Пайн поставила бокал на стол.— И ради этого вы разводите таинственность?— Ваша мать могла сама вам все рассказать, — неожиданно заявил он, и в его голосе появилось напряжение и одновременно жесткость. — И тот факт, что она решила сохранить тайну, не позволяет мне предать оказанное мне доверие. Я надеюсь, вы меня поймете, Ли. А если не сможете… что ж, тогда вы совсем не такой человек, как я думал.Несколько мгновений Пайн выглядела удивленной. Потом снова взяла свой бокал с вином.— Ладно, наверное, я способна такое понять. — Она посмотрела на подставку из бара. — Я попросила своего приятеля навести справки о «Плаще и кинжале».— В самом деле? И что он узнал?— Оказалось, что это вовсе не бар, а операция контрразведки.— Нет, не совсем так.Пайн откинулась на спинку стула и с изумлением на него посмотрела.— Значит, вы участвовали?.. И что же тогда это было?— Ли…— Пожалуйста, Джек, я обязательно должна разобраться. С тех пор прошло тридцать лет. Вам не кажется, что мне пора узнать правду?Он немного подумал, потом кивнул.— Вы сами сказали, что вы опытный следователь, — заговорил Лайнберри. — Что же, давайте вернемся в Нью-Йорк, в середину восьмидесятых годов прошлого века. Что вам приходит в голову, когда речь идет об операции под прикрытием?Пайн задумалась.— К этому времени холодная война начала затихать, — сказала она. — И контрразведывательная работа скорее должна была проводиться за океаном или в округе Колумбия. — Она пристально посмотрела на Лайнберри. — Тут может быть только один ответ. Восьмидесятые? Большое Яблоко[79]? Организованная преступность.— В восемьдесят пятом лидеры всех пяти мафиозных семей, действовавших в Нью-Йорке, были приговорены по закону о деятельности коррумпированных организаций, занимающихся рэкетом, и отбывали в тюрьме наказание длительностью в столетие каждый. И это почти полностью их подорвало. Позднее, в девяносто втором, обвинения и показания Сальваторе «Быка» Гравано, ставшего первым мафиози, превратившимся в «крысу», помогли посадить Джона Готти. Но запустили процесс события восемьдесят пятого года и то, что произошло немного раньше.— Откуда вы это знаете?— Я читал. Я изучаю историю.Пайн с сомнением на него посмотрела.— Ладно. И мой отец каким-то образом этому помогал? Мне говорили, что он хотел стать актером. Как он оказался в «Плаще и кинжале»?— А кто говорит, что это имело какое-то отношение к Тиму?Пайн выглядела ошеломленной.— Что вы пытаетесь мне сказать?Лайнберри встал и с бокалом вина подошел к стеклянной стене террасы.Пайн последовала за ним.— Джек? — нетерпеливо спросила она.Лайнберри не повернул головы в ее сторону, поставил бокал на верхнюю часть стены террасы и оперся на нее локтями.Она схватила его за руку и повернула к себе.— Что вы хотите мне сказать?Он так долго на нее смотрел, что ей стало не по себе. В его глазах промелькнуло множество эмоций, но, в конце концов, осталась лишь нежность, наполненная облегчением или смирением; Пайн не могла понять, чем именно, возможно, присутствовали оба чувства.— Ваша мать была моделью, которая в юности путешествовала по всему миру. За это время она встретила немало интересных людей, которым нравилась. Тех, кто хотел находиться рядом с ней.— О каких людях вы говорите? — медленно спросила Пайн, хотя уже поняла, что знает ответ.— Людей с большими деньгами и сомнительным прошлым. Со временем она поступила правильно, Ли, однако ей пришлось пойти на немалый риск.— Вы хотите сказать, что она была подругой кого-то из мафиози?— Она была еще слишком молодой, чтобы голосовать. Насколько хорошо вы в таком возрасте понимали, что происходило вокруг вас?— Я понимала достаточно, чтобы не связываться с членами мафии.— Ну вы не можете знать наверняка. То, чем они обладали, порой возбуждало и опьяняло тех, кто находился рядом. К тому же едва ли кто-то из них сам убивал. Для грязной работы существовали рядовые члены банды. Ей не довелось увидеть эту сторону. На самом деле она сначала даже не знала, что они являлись преступниками. У них ведь не было на груди таблички с надписью «мафиози».— Так почему же она «поступила правильно», как вы только что сказали?— Наступило время, когда ваша мать увидела их темную сторону. И она испытала отвращение.— А кто заставил ее увидеть свет? Вы? Почему? Как? В чем состояло ваше участие? Только не нужно лгать или говорить, что вы узнали об этом из книг как «любитель истории».— Я не всегда работал на шахте, где добывали бокситы. Или управлял деньгами других людей.— Вы были полицейским? Или шпионом, работающим на нас?— Я был… полезным активом. И давайте не будем углубляться в детали.— И вы завербовали мою мать — для каких целей?— Ей не пришлось давать показания, если вас интересует этот вопрос. Но она стала нашим агентом. Она носила прослушку, а также рассказывала, что видела и слышала. Благодаря ей мы смогли предотвратить множество смертей и других событий в самых разных местах.— Но плохие парни об этом узнали? И ей пришлось исчезнуть?— Несмотря на то, что большая часть процессов началась в восемьдесят пятом, для подготовки дел потребовались годы, и все это происходило еще до вашего с Мерси рождения. «Плащ и кинжал» оказался превосходным прикрытием, необходимым для того, чтобы отработать все линии расследования. И ваша мать помогла довести многие из них до конца. Она сумела войти в доверие ко многим высокопоставленным людям в мафиозных семьях.— А отец?— Она познакомилась с Тимом в «Плаще и кинжале». Как раз в тот момент, когда операция под прикрытием подходила к концу. До начала процессов оставалось совсем мало времени. Тим не имел к этому отношения. Он работал официантом между прослушиваниями на разные роли. Они… полюбили друг друга.— И что потом?— Ваша мать рассказала ему о том, что происходит. Объяснила, что ей приходилось делать. Мне она призналась в том, что рассказала ему, лишь много позже, в противном случае я бы этого не допустил. Тим ей помогал. Они поженились. Тут я должен отдать ему должное. А потом они «исчезли».— Но вы знали, где они находились. Вы переехали сюда, чтобы присматривать за ними.— Да, мы помогли им «исчезнуть». Такова была моя работа.— К тому же вы все еще любили мою мать.Он продолжал смотреть на раскинувшийся внизу город.— Да, что-то вроде того. Я делал все, что было в моих силах, чтобы их защитить. После того как прошло несколько лет, у нас сложилось впечатление, что им больше ничто не угрожает. Мафия сильно ослабела. Боссы оказались в тюрьме. Новых боссов не интересовало прошлое, они обеспечивали собственное будущее.— А потом?— Ваша сестра исчезла, а вас едва не убили.— Вы знаете, кто это сделал?— Нет.— Если вы мне лжете…— Я говорю правду, Ли. Я не знаю, — резко добавил Лайнберри.— Но вы подозревали, что это как-то связано с прошлым моей матери.— Конечно, подозревал. И сообщил о своих выводах наверх. Были предприняты значительные усилия, чтобы выяснить, что произошло, и попытаться найти вашу сестру.— Но вы ничего не рассказали полиции? А также ФБР? А ведь это открыло бы новые линии расследования, и тогда шансы отыскать Мерси заметно увеличились бы. — Лицо Пайн покраснело, в жилах закипел адреналин. — Вы скрыли важнейшую информацию, которая могла стоить моей сестре жизни!— Это было не в моей власти.— Мои родители также промолчали? Такого просто не могло быть!— Это подвергло бы всех вас опасности.— Мы уже были в опасности! Я едва не умерла.— Я знаю. Я знаю, Ли.Она вздохнула, стараясь успокоиться.— Когда вы доложили своему начальству о похищении, им удалось узнать хоть что-нибудь о моей сестре?— Это была черная дыра. Никто ничего не знал.— Ну мне представляется очевидным, что следовало сделать. Вы попытались проверить проклятую мафию?— Все они сидели в тюрьме. Во всяком случае, те, кто имел отношение к «Плащу и кинжалу». В течение нескольких лет не наблюдалось никакой активности, имевшей отношение к вашим родителям. И я не думаю, что в похищении Мерси замешана мафия.— Тогда кто? — резко спросила Пайн, схватив Лайнберри за руку. — Кто?!В глазах Лайнберри заблестели слезы.— Я сожалею. Как бы я хотел иметь ответ. Но у меня его нет.Он бросил на нее сочувственный взгляд, что еще больше рассердило Пайн.— Я знаю, что вам пришлось очень нелегко.— Ни хрена вы не знаете, — прорычала Пайн.Он допил остатки вина.— Может быть, и нет.— Какой была настоящая фамилия моей матери?— А почему вы спрашиваете?— Почему? Потому что я ее дочь и имею право знать.— Нет, не имеете. Вы можете так думать, но у вас такого права нет.Пайн посмотрела на него, словно собиралась ударить.— И я вовсе не в гневе произнес эти слова, Ли.— Меня зовут Этли, — резко сказала она.— Хорошо, Этли. Я говорю так из-за того, что ваша мать рискнула всем — в том числе своей жизнью — чтобы поступить правильно в таком возрасте, когда большинство людей даже не в состоянии вовремя встать с постели. Я обещал ей, что заберу ее тайну в могилу. И нарушил свое обещание, когда рассказал вам все это. Но больше вы ничего от меня не услышите.В его словах прозвучали такая искренность и преданность, что они заставили рассерженную Пайн задуматься. Она отступила на шаг и посмотрела на Атланту.— Я понимаю, как вам было трудно, — уже более спокойно сказала она.— Ценю ваше сочувствие, но мои трудности ничтожны по сравнению с теми, которые пришлось перенести вашей матери. — Он посмотрел на свой пустой бокал. — Значит, вы действительно не знаете, где она сейчас?— Нет. И даже мои навыки и ресурсы ФБР не помогли мне ее найти.— Тут я должен взять вину на себя.— Почему?— Я научил ее обманывать и прятаться. Мне пришлось так поступить, потому что люди, которые могли попытаться ее найти, были бы сколь умны, столь и безжалостны. Но у нее началась настоящая паранойя, в особенности после рождения дочерей.— Почему вы просто не внесли ее в программу защиты свидетелей? Там работают очень толковые люди.— Вы думаете, мы не пытались? — последовал неожиданный ответ Лайнберри.— Что… что произошло?— Вы и ваша семья чудом уцелели. Дважды. Я думаю, вам с Мерси было тогда по одному году.— Что? — Пайн была ошеломлена. — Но… складывается впечатление, что вы рассказываете о жизни каких-то других людей. Не моей.— Я прекрасно понимаю ваше глубокое удивление. Именно тогда люди, с которыми я работал, придумали план.— И мои родители перебрались в Андерсонвилль со мной и Мерси?— Да. Андерсонвилль находился достаточно далеко, и едва ли кто-то мог представить, что бывшая знаменитая модель захочет там поселиться. К тому же имелся еще один плюс. Появление любых других новых людей в городе легко заметить.Он отошел от стены и снова уселся за столик. Пайн присоединилась к нему.Он посмотрел на нее через стол.— Теперь я сожалею о том, что произошло.— Полагаю, вам пришлось сделать то, что вы были должны, — сказала Пайн. — В точности как моей матери.— И как вы намерены теперь поступить?— Я также сделаю то, что должна, — твердо сказала Пайн. — Теперь вы можете отвезти меня обратно? Мне нужно о многом подумать, а здесь у меня не получится.Когда они спустились в гараж, Пайн спросила:— Вы не против, если я сяду за руль?— Нет, конечно, но почему?— У меня такое ощущение, что я должна вернуть себе контроль хотя бы над чем-то. В противном случае…Он протянул ей ключи.— Я понимаю.По дороге в Андерсонвилль оба не произнесли ни слова.Пока не прогремели выстрелы.Глава 62Первым инстинктом Пайн было достать «Беретту Нано» из сумочки, но она решила удерживать руль и начать маневр уклонения.— Джек, вы в порядке? Джек!Она повернулась и увидела, что он лежит, привалившись к спинке сиденья, и его лицо стало пепельно-серым. Лайнберри отвернулся в сторону, и его вырвало. Она увидела, что у него на груди расплывается кровавое пятно.Дерьмо.Пайн повернула руль «Астона Мартина», съехала на обочину и попыталась шалью остановить кровь от огнестрельного ранения. Пуля вошла в верхнюю часть тела справа. Пайн знала, что там находится много органов, но пуля хотя бы не попала в голову или сердце.Она немного наклонила Лайнберри вперед и пощупала спину. Выходной раны не было.Бросив взгляд в ту сторону, откуда стреляли, Пайн вытащила телефон и позвонила Ларедо. Он взял трубку после второго гудка, и она рассказала то, что ему было необходимо знать.— Принято, — ответил он.Они находились совсем недалеко от Андерсонвилля, и Пайн надеялась, что достаточно близко.Она посмотрела на Лайнберри, тот лежал совершенно неподвижно.— Джек! Давай, Джек, держись!Она пощупала его пульс. Он был слабым, но отчетливым.— Джек, оставайся со мной. Помощь уже в пути. Просто держись…Новая пуля пролетела не менее чем в дюйме над ее головой. Она нырнула вниз и потянула за собой Лайнберри.Пайн хотела вытащить пистолет и начать ответную стрельбу, но тут же отказалась от этой идеи.Она услышала, как заработал двигатель автомобиля.Это позволило ей многое понять.Пайн чувствовала, как смешивается запах рвоты Лайнберри со сладким влажным воздухом Джорджии и ее собственным потом, вызванным адреналином.Она распахнула свою дверь, сбросила туфли и опустилась на колени, спрятавшись за корпусом машины, как за щитом.Примерно в сотне ярдов от ее позиции появились включенные фары. Однако она не могла определить марку автомобиля или разглядеть водителя.Пайн вытащила из сумочки «Нано». Она могла сделать восемь выстрелов: она надеялась, что этого хватит.Она использовала бок «Астона Мартина» как точку опоры и прицелилась в приближавшийся автомобиль. Они не знали, что у нее есть оружие. Они вполне могли думать, что она и Лайнберри выведены из строя. Возможно, стреляли в ее сторону, чтобы понять, как обстоят дела.Именно по этой причине Пайн не стала стрелять в ответ. К тому же прежде она не видела цели, теперь же она появилась.Автомобиль набирал скорость.Не стреляй, Пайн. Не стреляй…Она убрала прядь волос с правого глаза. Сделала вдох и застыла, приготовившись сделать безупречный выстрел — как ее учили.Водитель решил пойти до конца, потому что машина заметно увеличила скорость, и теперь Пайн сумела разглядеть, что к ним устремился большой внедорожник, чтобы с ними покончить.Пайн дождалась, когда до внедорожника оставалось менее двадцати футов.Ее первый выстрел угодил в ветровое стекло прямо перед водителем. Второй увеличил отверстие, Пайн слегка переместила дуло «Нано» и дважды выстрелила в пассажира на переднем сиденье. Следующие два выстрела она направила в решетку радиатора и правую переднюю покрышку. В запасе осталось два патрона.После первых выстрелов внедорожник свернул вправо, затем влево и застыл в десяти футах перед ней.Пайн ждала. Противник, судя по всему, также ждал.Ее «Нано» был направлен на внедорожник так, чтобы всякий, кто из него появится, получил пулю.Медленно тянулись минуты.Потом она услышала сирены и едва не закричала от облегчения.Должно быть, те, кто сидел во внедорожнике, их также услышали. Автомобиль сдал назад, задние колеса вращались, чтобы добиться сцепления с обочиной, затем он выехал на асфальт и покатил в том направлении, откуда прибыли Пайн и Лайнберри.Она выскочила на дорогу, прицелилась и выпустила две последние пули в вихляющий внедорожник, над радиатором которого уже поднимался пар — Пайн не промахнулась.Теперь они далеко не уедут.Пайн бегом вернулась к машине, чтобы проверить состояние Лайнберри. Он все еще дышал, его веки задрожали, и глаза открылись.— Помощь совсем рядом, Джек. Держись.— Л-ли…— Я здесь.Он продолжал смотреть на нее широко раскрытыми глазами. Потом поднял руку и нежно коснулся лица.— А… Аман-да…Аманда?Его глаза закрылись, и она увидела, как к ним приближаются патрульная машина и «Скорая помощь».Пайн бросилась к ним, размахивая руками.Патрульная машина свернула к ней и остановилась. Пайн побежала к ним, размахивая своим жетоном, наклонилась к открытому окну и посмотрела на двух ошеломленных помощников шерифа.— Стрелок во внедорожнике, он поехал туда, — сказала она, указывая направление. — Я прострелила ветровое стекло, покрышку и радиатор. Он вооружен. Постарайтесь его задержать и вызывайте подмогу — пусть его блокируют с противоположной стороны. А я разберусь с парамедиками.— Да, мадам.Патрульная машина помчалась дальше, а Пайн указала парамедикам на «Астон Мартин».Они оказались рядом с Лайнберри одновременно.— Пулевое ранение, — крикнула она парамедикам. — Верхняя правая часть торса. Потерял много крови. Поспешите, он без сознания.Подхватив чемоданчики, медики бросились к Лайнберри.Они не стали вытаскивать его из машины, а сразу начали оказывать помощь. Пайн с восхищением смотрела на слаженную и четкую работу молодых женщин. Первым делом они проверили работу жизненно важных органов, потом сразу подключили капельницу и начали переливание крови, одновременно обрабатывая рану, чтобы остановить кровотечение.Пайн услышала, что подъезжает еще одна машина, из которой выскочили Ларедо и Блюм.Они подбежали к Пайн, стоявшей рядом с «Астоном Мартином».— Он?.. — начала Блюм.Одна из парамедиков подняла голову.— Состояние критическое, но стабильное. Мы остановили кровотечение, и все жизненные показатели выровнены. Нам необходимо немедленно отвезти его в Америкус.Другая женщина достала носилки из машины «Скорой помощи», и они все вместе помогли медикам перенести Лайнберри.— Я поеду с вами, — сказала Пайн, когда они собрались захлопнуть задние двери.Когда она садилась в машину, Ларедо спросил:— Стрелок?— Полицейские его преследуют. Возможно, я ранила водителя и мне удалось повредить внедорожник.— Я постараюсь выяснить все, что возможно. Потом мы заедем за тобой в больницу. Дерьмо, Пайн, ты же ранена.Пайн взглянула на свою окровавленную руку.— Пуля едва меня задела. Я попрошу сделать перевязку.— Тут потребуется кое-что большее, — твердо сказала Блюм и посмотрела на женщину-парамедика, которая слышала их разговор.Та кивнула.— Мы все сделаем, мэм.Двери захлопнулись, и они под вой сирены помчались в больницу.Пайн сидела рядом с Лайнберри, парамедики следили за показаниями приборов и за состоянием пациента. Потом одна из них обработала и наложила повязку на руку Пайн.— Как вы думаете, он выживет? — тихо спросила Пайн.— У него неплохие шансы. После рентгена будет больше ясности. Я отправила сообщение в Америкус с описанием его состояния, чтобы к нашему приезду все подготовили. Им придется сразу начать операцию. Тут многое зависит от того, какие разрушения причинила пуля и продолжается ли внутреннее кровотечение. Но давление у него сейчас в норме. А это хороший знак.Пайн сжала руку Лайнберри.— Мне необходимо, чтобы ты поправился, Джек, по множеству причин.Она убрала волосы с лица, наклонилась и поцеловала Лайнберри в лоб. Она выпрямилась и вдруг почувствовала, как по ее щеке сбежала слеза. Она уже и не помнила, когда такое случалось с ней в последний раз. С тех пор, как Пайн потеряла сестру, она ни разу не плакала по-настоящему. А тогда рыдала месяцами.Она не стала стирать слезу и дождалась, когда та соскользнула к губам.Потом сделала глубокий вдох, продолжая сжимать руку Лайнберри и стараясь удержать его в этом мире, пока машина мчалась по пустой дороге.Глава 63Гудки мониторов вгрызались в голову Пайн, точно крупная дробь, когда она сидела на стуле в отделении интенсивной терапии.Лайнберри сделали срочную операцию. Он оставался без сознания, а его тело опутывали провода и трубки. Пайн обнаружила, что ее взгляд постоянно притягивает монитор, она следила за его давлением, дыханием и пульсом, ждала, когда зазвучит сигнал тревоги, что случилось уже дважды, заставив медсестер и врачей броситься к Лайнберри и делать все, что необходимо, чтобы сохранить ему жизнь.Пайн встала и с беспокойством посмотрела на Лайнберри. Она несколько раз разговаривала с хирургом и лечащим врачом. Пуля причинила ряд внутренних разрушений, сломала кость и разорвала кровеносные сосуды. Доктора достали пулю и справились с внутренними повреждениями. Они со сдержанным оптимизмом говорили, что Лайнберри полностью поправится, если придет в сознание и у него не возникнет других осложнений.Блюм, Уоллис и Ларедо приехали и уехали.Внедорожник, который выстрелами повредила Пайн, нашли в нескольких милях от шоссе. Внутри, на переднем сиденье, удалось обнаружить следы крови. Сейчас в лаборатории делали анализы.— Внедорожник украден в Атланте за три часа до появления возле Андерсонвилля, — рассказал ей Ларедо.— Они нас ждали. Не преследовали нашу машину, а просто стояли на обочине.— Значит, им было известно, когда вы будете возвращаться из Атланты? Но откуда?У Пайн не нашлось ответа на его вопрос.Джерри Дэнверс охранял Лайнберри вместе с полицейским офицером из округа Самтер.Дэнверс был сильно расстроен, когда добрался до больницы, он винил себя за то, что не повез их до Атланты.— Это моя работа, — снова и снова повторял он Пайн.— Лайнберри ваш босс, и он пожелал вести машину сам, — отвечала она, однако Дэнверс продолжал переживать.Пайн встала, когда Лайнберри пошевелился и слегка застонал. Она не могла представить, что всего несколько часов назад они находились в его роскошном пентхаусе, пили дорогое вино и смотрели на прекрасные виды Атланты.Именно там Лайнберри рассказал Пайн, что ее мать была связана с мафией.У нее кружилась голова от его откровений. Казалось, кто-то выбросил ее из лодки посреди океана. Она не понимала, на каком она свете. Но у нее был Лайнберри. Он все знал. Она не могла его потерять.— Джек, ты меня слышишь? — позвала она. — Тебе сделали операцию. И они тебя зашили. С тобой все будет в порядке. — Она положила руку на его здоровое плечо и слегка сжала.Пайн удивилась, когда его веки затрепетали и он стал удивленно оглядываться по сторонам.— Джек? — сказала она. — Ты в порядке. Ты сейчас в больнице. Опасности больше нет. Ты поправишься.Наконец его взгляд остановился на ней. Он посмотрел на Пайн, его губы пошевелились, и она поняла, что он пытается что-то сказать.Она наклонилась к нему поближе.— Джек, что такое?— Аман-да? Я… Аман-да? — пробормотал он.Пайн не знала, что делать или говорить. У него был такой умоляющий взгляд, что она взяла его за руку и кивнула.— Я… Аманда, Джек. Я здесь, с тобой.Она почувствовала, как его пальцы сжали ее ладонь. Он кивнул.— Л-люблю тебя… — прошептал он.Он искал ответ на ее лице.— Я… тоже тебя люблю, — ответила она.По его губам промелькнула слабая улыбка, веки затрепетали, и он потерял сознание.Пайн отпустила его руку и села.Она невольно содрогнулась после того, что произошло мгновение назад.Чтобы его успокоить, я сыграла роль своей матери.Ничего другого в данных непростых обстоятельствах Пайн придумать не сумела. Однако теперь ей было не по себе. Просто другая форма обмана — по достойному поводу или нет, значения не имело — а ее уже тошнило от лжи, которую она обнаружила за то время, что здесь провела.Она вышла из палаты и направилась к Дэнверсу. Он был в костюме и галстуке, но одежда выглядела мятой, и он казался непривычно растрепанным.— У вас есть время на чашечку кофе? — спросила Пайн.В этот момент из-за угла появился Тайлер Страуб. Он выглядел аккуратным и элегантным, и Пайн не заметила в нем эмоций, переполнявших Дэнверса.— Привет, Джерри, я пришел тебя сменить, — сказал Тайлер. — Как у него дела?— Мистер Лайнберри обязательно поправится, — твердо сказал Дэнверс, и его лицо исказил гнев.Страуб бросил на Пайн тревожный взгляд.— Хорошо, — ответил он. — Это просто замечательно. В таком случае мы продолжаем работу.— Твое замечание здесь совершенно не к месту! — рявкнул Дэнверс.Страуб поднял руки вверх, показывая, что сдается.— Послушай, я лишь хотел разрядить обстановку. И, к твоему сведению, я уже говорил с медсестрой. Она сообщила мне хорошие новости. К тому же мне всегда нравился этот парень, не так ли?Дэнверс успокоился и повернулся к Пайн.— О чем вы хотите поговорить?— О прошлом вечере.— Мне больше нечего сказать. И я не оставлю свой пост.Пайн посмотрела на Страуба.— Ладно, а у вас найдется время выпить кофе?Страуб вновь с тревогой посмотрел на Дэнверса, который отвернулся в сторону.— Конечно, — ответил он. — Ты не возражаешь, Джерри?Дэнверс коротко кивнул.Пайн отвела Страуба в маленькую кухню, где стояли стол, стулья, кофейник и чашки. Они налили себе кофе и сели за стол.Пайн посмотрела на Страуба. Он был немного старше, чем она, чуть меньше сорока. Рост около шести футов и три дюйма, стройный, но с широкими плечами, говорившими о силе, густые, светлые, вьющиеся волосы. Выпуклость под пиджаком указывала на положение пистолета. Красивое лицо позволило Пайн предположить, что он пользовался успехом у местных женщин.— Так что такое с Джерри? — спросила Пайн.Страуб пожал плечами и слегка смутился.— Послушайте, он невероятно предан Лайнберри. В этом нет ничего плохого.— Ну, возможно, его преданность заходит слишком далеко. Насколько я поняла, в прошлом он работал в Секретной службе.— В президентском подразделении.Пайн удивилась.— Вы серьезно? Я не знала.— Я понял по вашему взгляду.— И что произошло потом? Почему он оттуда ушел? Он еще слишком молод для пенсии.— Я не люблю рассказывать истории о прошедших временах.— Сделайте для меня исключение. Это может оказаться важным.— Ну, по слухам, Джерри должен был стать полноценным специальным агентом Секретной службы. Но все пошло не так, и у него не получилось.— И что же произошло?— Понятия не имею. Вы федерал и знаете: случается какая-то мелочь, и вас перестают продвигать по службе. Но для него все закончилось хорошо. Он зарабатывает намного больше у Лайнберри, чем если бы защищал президента или гонялся за фальшивомонетчиками.— Что вы о нем думаете?— Он легко возбудим. Вы сами видели. Я также профессионал, но для меня это просто работа. А Джерри относится к ней, как…— …делу жизни?Перед тем как ответить, Страуб сделал глоток кофе.— Да, вроде того.— Расскажите мне, как вы обеспечиваете безопасность мистера Лайнберри.— Иногда мы работаем оба. Тут многое зависит от ситуации — так, к примеру, было в тот день, когда вы в первый раз приехали к Лайнберри. По ночам мы включаем электронную систему обнаружения, связанную с нашими сотовыми телефонами. Конечно, Лайнберри богат, но он совсем не похож на знаменитость.— Вы спите на территории?— Да, всего в нескольких сотнях ярдов от главного дома.— А что произошло вчера?— Мистер Лайнберри сказал нам, что поедет с вами в Атланту, и ему не потребуются наши услуги.— Как к этому отнесся Джерри?— Он всегда недоволен, когда мистер Лайнберри куда-то отправляется один.— А кто-нибудь следит за домом в Атланте?— Да, там на постоянной основе находятся управляющий и горничная. У них имеются спальни.— Я была там вчера вечером, но никого не видела.Страуб удивился.— Ха, вы были в пентхаусе?— Он предложил мне туда зайти.— Возможно, он дал им выходной. Даже не знаю. — Он с любопытством посмотрел на Пайн. — Может быть, он хотел побыть с вами наедине.— А что вчера вечером делали вы с Джерри?— Я пошел спать. Как я уже говорил, здания, где мы живем, находятся за главным домом. Два коттеджа. Ну, коттедж — это сильное преуменьшение. Я никогда не жил в таком прекрасном доме.— А Джерри?Страуб устало покачал головой.— Он сказал, что намерен отследить положение мистера Лайнберри при помощи приложения.— Приложения?— Да. Ничего особенного. У каждого автомобиля есть свой передатчик-ответчик, а приложение позволяет отслеживать положение «Астона Мартина» в любой момент времени.— Значит, Джерри знал, когда мы должны были вернуться?— Ну для этого и нужно приложение.— Когда вы узнали о том, что случилось?— Джерри позвонил мне вчера вечером. Ну, точнее, уже под утро. Он сказал, что в мистера Лайнберри стреляли и его отвезли в Америкус. Вот почему он так расстроен. Джерри считает, что ему следовало находиться рядом с мистером Лайнберри. Можете не сомневаться, Джерри готов закрыть его своим телом. В этом смысле из него получился бы превосходный агент Секретной службы.Пайн ничего не ответила. Она просто сидела и думала, что с таким приложением Джерри мог спокойно сидеть в стоявшей на обочине машине и ждать, а потом открыть стрельбу.Но зачем пытаться убить человека, которому ты так предан? Как заметил Страуб, они сохраняли работу лишь до тех пор, пока Лайнберри оставался в живых. И после смерти босса сразу становились безработными.Итак, у Джерри были возможности и средства. Осталось выяснить мотив.— Агент Пайн?Она подняла глаза и увидела, что Страуб смотрит на нее с тревогой.— Вы в порядке?— Я не уверена. Я совсем не уверена. Но я хочу, чтобы вы кое-что для меня сделали.— Хорошо.— Если что-то покажется вам подозрительным, сразу звоните мне.— В каком смысле?— Воспользуйтесь своими инстинктами, интуицией. Это важно.— Хорошо.Пайн вышла, и мысли у нее в голове метались со скоростью миллион миль в час.Глава 64Пайн и Блюм сидели в зале для зав-траков и пили кофе. Пайн закончила рассказывать историю о своих родителях, которую поведал ей Лайнберри.Блюм довольно долго молчала.— Удивительная история, которая многое объясняет, — наконец сказала она, наклонившись к Пайн.Та сделала несколько глотков кофе и аккуратно поставила чашку на стол, хотя кончики ее пальцев слегка дрожали.— Ну, я чувствую себя так, словно только что попала под поезд, — призналась она.Блюм налила ей еще кофе и похлопала по руке.— Чему тут удивляться? Вчера тебе рассказали, что твоя мать была шпионкой или работала под прикрытием — называй как хочешь — против мафии. Потом твоим родителям пришлось бежать, и вы все чуть не погибли, когда находились в программе защиты свидетелей. Ко всему прочему, тебя едва не убили, и ты получила ранение. Полагаю, за один вечер с тобой случилось больше ошеломляющих событий, чем со многими людьми за всю их жизнь.— Должна существовать причина, по которой Мерси похитили, а меня тогда чуть не убили. Но я уже говорила, что считаю Мерси победительницей в той детской считалке. Так должно быть. А если нет, почему он не убил нас обеих? Зачем забрал ее с собой?— Я не знаю, агент Пайн. Но в том, что ты говоришь, есть смысл.— Однако ты в это не веришь.— Ты сама мне говорила, что не стоит опережать события.— Ты права. Я начинаю забегать вперед.— Но кое-что представляется мне очевидным.— Ты о чем?— Дэниел Тор не имеет к этому отношения.Пайн состроила гримасу.— Он водил меня за нос. Не могу поверить, что потратила на ублюдка столько времени.— Но ты не могла не пройти по этой дороге до конца, ведь зацепка была очень серьезная.— А теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что подобное поведение не подходило под его образ действий. Он сам мне сказал, что никогда не забирал ребенка таким способом. И все, что нам известно о его преступлениях, это подтверждает. Я пыталась забить квадратный колышек в круглую дыру, потому что мне хотелось иметь чудовище, на которое я могла бы показывать пальцем.— Я прекрасно все понимаю. И в этом есть позитивные моменты.Пайн вспомнила свою последнюю встречу с Тором, который потребовал тогда, чтобы она называла его Дэн.— Я больше никогда не увижу мерзавца.— Совершенно точно.— Ладно, теперь нужно проследить логику событий. — Пайн отставила чашку с кофе в сторону и наклонилась вперед. — Если то, что случилось со мной и Мерси, связано с деятельностью моей матери в Нью-Йорке, значит, люди из того мира нашли нас в Андерсонвилле.— Но в таком маленьком городке, как Андерсонвилль, мафиози сразу привлек бы внимание, не так ли?— Однако не все мафиози похожи на Аль Пачино или Марлона Брандо, и они не разговаривают, как персонажи «Клана Сопрано».— Но каким образом кто-то чужой сумел пройти мимо твоих родителей, даже если они были пьяны? Они бы ему помешали, если только оба не находились без сознания. Эта часть всегда казалась мне лишенной смысла.— У меня есть теория.— Какая?— В тот вечер моя мать вела себя странно. Помнишь, я тебе рассказывала.— Да. Полагаю, ты много об этом думала. И пришла к каким-то выводам?— Да. Мать уложила нас спать в обычное время, но не зашла в десять часов, чтобы проверить, как мы, она появилась только в шесть утра, намного раньше, чем обычно приходила нас будить. Эта информация есть в полицейском досье.— И о чем она тебе говорит?Пайн подняла голову.— Я полагаю, моих родителей не было дома в ту ночь. Они куда-то уходили.— И куда они могли пойти?— К Принглам, где они пили и принимали наркотики. А потом моя мать пришла в себя, поняла, что случилось, бросилась домой, чтобы нас проверить, и обнаружила, что Мерси исчезла, а я была без сознания и едва живая.— Но Принглы не могли такое забыть.— Они солгали. Майрон сказал, что находился на работе, когда позвонила его жена и сообщила, что произошло со слов моей матери. Но я думаю, он все еще был дома и пьян. Возможно, ушел на шахту позднее, но едва ли кто-то это помнит. Они испытывали стыд из-за того, что произошло, а потому солгали. Они не хотели, чтобы кто-то связал их со случившимся. Вот почему они твердят, что не могут сказать, чем занимались в тот вечер, пока Майрон, наконец, не признался, что к ним в гости приходили друзья. Он лишь утаил, что друзьями являлись мои родители.— Итак, твоя мать обнаружила, что ты едва жива, а твоя сестра исчезла. И у обоих твоих родителей началась паника.— Однако было поздно. Худшее уже произошло.— А почему похититель использовал детскую считалку, чтобы сделать выбор?— Я не знаю. Может быть, не смог придумать ничего другого. Возможно, считалка всплыла в его памяти из детства, где его выбирали в команду или он кого-то выбирал.— И что ты намерена делать дальше?— Мне нужна информация на Барри Винсента и его связи с Нью-Йорком. И если она существует, я смогу двигаться дальше. Если нет, получится, что мне так и не удалось ни на шаг продвинуться вперед.В этот момент в зал вошла бледная и несчастная Лорен Грэм.— Вы в порядке? — спросила Пайн.— Я беспокоюсь из-за Джека, — ответила Грэм.— Когда я уходила из больницы, он был в порядке. Хирург его осмотрел, а последние снимки показали, что операция прошла успешно. Ему предстоит долгое восстановление, но опасности для жизни больше нет. Он может позволить себе самый лучший уход. Я думаю, с ним все будет хорошо.— Он… спрашивал про меня?Пайн посмотрела на Блюм.— Хм-м-м, он был без сознания, Лорен. Он ни о ком не мог спрашивать.Она не собиралась ей рассказывать, что Лайнберри дважды обратился к ней, назвав Амандой.— К нему пускают посетителей?— Сейчас он находится под охраной — ведь в него стреляли, — но вам лучше спросить у детектива Уоллиса. Возможно, ему известно больше.Грэм поблагодарила и ушла.— Она сильно переживает из-за Лайнберри, — заметила Блюм.— Да. Он красивый, безумно богатый и очень милый. Я не сомневаюсь, что многие женщины хотели бы стать частью его мира.— Весьма привлекательный набор качеств.Пайн подумала о времени, которое провела вчера с Лайнберри, и о том, как он на нее смотрел.— Может быть, у Грэм есть шанс, — сказала она. — Кажется, ему нравятся молодые женщины.Блюм собралась ответить, но тут зазвонил телефон Пайн.— Алло?Звонил Дон Бигелоу из офиса «Мерседес-Бенц».— Агент Пайн, я нашел то, что может вам пригодиться.— О чем вы? — спросила Пайн, выпрямившаяся в нетерпении.— Я проверил имя Джека Лайнберри по остальным записям и нашел совпадение, — ответил Бигелоу.— Нашли совпадение? — переспросила Пайн. — Значит, Лайнберри действительно что-то у вас покупал?— Нет, не он. Другой мужчина купил «Мерседес AMG S-шестьдесят три». Отличная машина. Со всей начинкой стоит более двухсот тысяч долларов. Конечно, не «Пагани», но превосходный автомобиль.— А какое отношение он имеет к Лайнберри?— Тот мужчина расплатился наличными, но мы собираем сведения о наших возможных клиентах и отправляем им рассылки с различной информацией. Он записал в качестве своего нанимателя Джека Лайнберри, о котором вы спрашивали ранее.— Так. И как зовут парня, который купил тот «Мерседес»?Пайн подумала, что она знает ответ: Джерри Дэнверс. Но ответ Бигелоу ее ошеломил.— Майрон Прингл.Глава 65— Майрон Прингл, неужели? — Эдди Ларедо сидел рядом с Пайн в ее взятом напрокат внедорожнике.— Так сказал парень из агентства.— Сколько же ему платит Лайнберри, если он может позволить себе автомобиль за двести тысяч долларов?— Ну, Майрон сказал, что он в какой-то момент продал алгоритм за шестизначную сумму. Быть может, это и есть ответ на твой вопрос.— И все же. Я бы хотел понять, сколько он зарабатывает.— Я попытаюсь выяснить. Но не могу по очевидным причинам спросить у Джека. Мне придется обратиться в фирму.— Каким будет наш план?— Мы отправимся к нему и поговорим. Но нам нельзя его спугнуть.— Покупка машины не запрещена законом.— Она имеет отношение к агентству, в котором бывал Фрэнки Гомес.— Ты думаешь, он убийца?— Он немного выше, чем Сай Таннер, но, скорее всего, сможет выдать себя за него, если загримируется, по крайней мере, в глазах тех, кто никогда не видел Таннера.— И каков его мотив?— Это нам и предстоит узнать.Она нажала на газ, и они помчались вперед.Вскоре зазвонил ее телефон, она ответила и несколько секунд слушала.— Я очень ценю вашу помощь, — сказала она и закончила разговор.Потом посмотрела на Ларедо.— Это был человек из фирмы Лайнберри. К счастью, Джек успел рассказать обо мне некоторым своим подчиненным. Я не стала спрашивать про ставку Майрона, но уточнила, достаточно ли он зарабатывает, чтобы заплатить за машину стоимостью в двести тысяч долларов.— И?— Достаточно.— Проклятье. Я выбрал не то призвание.— И ты пришел к такому выводу только сейчас? А я думала, ты быстро учишься.* * *Они подъехали к дому Принглов, и Пайн сбросила скорость. Когда они свернули на подъездную дорожку, Ларедо заявил:— Да, я точно занялся не тем бизнесом.— Тебе бы следовало взглянуть на особняк Джека Лайнберри. Рядом с ним это скромный гостевой домик.— Давай, пинай лежачего.Никто не ответил на их звонки или стук.— Никого нет дома? — спросил Ларедо, глядя на фасад.— Давай обойдем с другой стороны. Там большой гараж. Может быть, увидим, есть ли там машины.Они обошли дом с левой стороны и оказались во дворе, где находился большой деревянный гараж на шесть автомобилей, с окнами на высоте восьми футов от земли.— Помоги мне взобраться, — попросила Пайн.Ларедо сделал из рук стремя и поднял Пайн так, чтобы она сумела заглянуть в одно из окон.— Срань господня!От волнения Пайн ударила Ларедо бедром по голове.— Что такое? Ты видишь «Мерседес»? — нетерпеливо спросил он.Она спрыгнула на землю.— Что там? Скажи уже.— Я не уверена, но, мне кажется, я нашла «Пагани».— Что?Она сделала стремя.— Посмотри сам.— Ты уверена, что сможешь меня поднять?..Она бросила на него саркастический взгляд, заставив замолчать.— Ладно, забудь.Она легко его подняла, и он заглянул в окно.— Да, там стоит «Пагани».Он спрыгнул на землю, и они вместе осмотрели гараж.— Что ты про это думаешь? — спросил Ларедо.— Я думаю, что хочу попасть в гараж и в дом.— Но у нас нет ордера на обыск.— А наличие достаточного основания?— Какого именно? — резко спросил Ларедо.Они повернулись, когда услышали, что приближается автомобиль.Это был «Мерседес AMG». Бритта Прингл опустила стекло.— Агент Пайн? Я узнала ваш внедорожник перед домом. Что происходит?— А Майрон дома? — спросила Пайн.— Нет, он в поездке.— В поездке? И куда он уехал?— По делам. Боюсь, он мало мне рассказывает.— Вы слышали о Джеке Лайнберри?— Нет, а что случилось?— Прошлой ночью в него стреляли, — ответила Пайн.— Боже! — казалось, Бритта сейчас упадет в обморок. — Что с ним?..— Он жив, и складывается впечатление, что худшее позади.Дыхание Бритты стало прерывистым.— Но как? Кто? — воскликнула она. — Это произошло в его доме? У него же есть охрана.— Мы с ним ехали в машине.— Вы не пострадали?— Ничего страшного, небольшая царапина. А когда Майрон вернется?— Я не знаю. Он не сказал.— У вас в гараже стоит «Пагани»? — спросил Ларедо. — Мы заглянули в окно.На лице Бритты появилось заметное отвращение.— Вы можете такое представить? Столько заплатить за машину. Я чувствую себя неловко, даже когда езжу в «Мерседесе». Мы купили его в прошлом году, а Майрон уже хочет продать. Где сейчас Джек?— В Америкусе, в больнице, — ответила Пайн.— Удалось поймать того, кто это сделал?— Полиция над этим работает. Мы можем войти в дом?— Конечно, только сначала я припаркую машину.— И я бы хотел взглянуть на «Пагани», — вмешался Ларедо. — Машины — мое хобби.— Ладно, — ответила Бритта, которая выглядела немного удивленной.Бритта открыла дверь гаража, въехала внутрь, они зашли вслед за ней, и Ларедо сразу направился к «Пагани».— Ого, это «Пагани БК», — сказал он, присаживаясь на корточки рядом с машиной. — Его так назвали в честь парня по имени Бенни Кайола.Пайн подошла к нему.— И что он такое совершил? — спросила она.— Он знаменитый коллекционер машин и добрый друг Орасио Пагани, который создает этих монстров. Восьмицилиндровый двигатель мощностью в восемьсот лошадиных сил, коробка передач на семь скоростей, вес не превышает трех тысяч фунтов[80] из-за того, что он сделан главным образом из углеродного волокна.— Ты действительно разбираешься в машинах.— Заразился ими еще в те времена, когда был мальчишкой. Я хожу на автомобильные аукционы только для того, чтобы посмотреть, ведь купить что-то серьезное у меня нет никакой возможности.— Ну, Сай Таннер неплохо его описал. Он очень похож на Бэтмобиль.— Сай Таннер? — спросила Бритта.Они повернулись и увидели ее, направляющуюся к ним с хозяйственной сумкой в руках.— Да, он живет в моем старом доме. И однажды рано утром видел «Пагани» возле своего дома.— Нет, такого не могло быть.— Почему?— Этот автомобиль водит только Майрон, но и он выезжает на нем очень редко. И даже если бы он решил покататься на «Пагани», зачем ему ехать к вашему старому дому?— Что ж, именно об этом я хотела его спросить. А вот вопрос к вам: насколько я понимаю, эта машина стоит около трех миллионов долларов. Я не сомневаюсь, что Джек платит Майрону вполне достаточно, но мне трудно представить, что ваш муж станет выкладывать три миллиона за автомобиль.— Майрон очень умен, особенно в тех случаях, когда нужно зарабатывать деньги.— Он говорил мне, что играл в Вегасе по собственной системе.— Да, давным-давно он уезжал туда и возвращался с очень крупными суммами, пока его не предупредили, чтобы он там больше не появлялся, — со вздохом сказала Бритта.— А теперь у него есть источники дополнительного дохода, если не считать работы? — поинтересовался Ларедо.— Я ничего об этом не знаю.— Вы не станете возражать, если мы заглянем в его кабинет?— Я не могу вас туда впустить.— Почему?— У меня нет возможности войти в кабинет мужа.— Вы хотите сказать, что сканер системы распознавания сетчатки настроен только на Майрона? — спросила Пайн, а Ларедо быстро посмотрел на нее.— Да. Я хочу сказать, что у меня никогда не было причин заходить в его кабинет. Я не слишком хорошо разбираюсь в современных технологиях. Мне и телевизор заставить работать непросто.— А что относительно его малого кабинета? Однажды он меня туда пригласил. И там нет системы безопасности.— Почему вы хотите туда попасть? — спросила Бритта, и на ее лице появилась подозрительность.— Я люблю делать все тщательно.— Ну, я не знаю, Ли. Это пространство Майрона. И я не думаю, что у меня есть право…— Это важно. В противном случае я бы не стала просить. Не исключено, что с Майроном что-то случилось.Бритта побледнела и приложила руку к горлу.— Что? У Майрона неприятности?— Я не знаю наверняка. Но в кабинете могут оказаться вещи, которые позволят нам его отыскать. Не исключено, что он нуждается в помощи.После недолгих колебаний Бритта кивнула:— Ладно.И они направились в дом.Глава 66Бритта отвела их в кабинет мужа и оставила там одних.Они постояли на середине комнаты, осматривая помещение.— Что именно ты рассчитываешь найти? — спросил Ларедо.— Я узнаю, как только увижу. Очень на это надеюсь.Она обошла комнату, пока Ларедо изучал стоявший на письменном столе компьютер.— Значит, этот парень настоящий технический гений? — спросил Ларедо, усаживаясь на стул и нажимая на некоторые клавиши.— Судя по всему, да.— И каким может быть пароль?— Понятия не…Пайн замолчала, подошла к столу и встала за спиной у Ларедо.— Есть идеи? — спросил он.— Попробуй… один, три, пять, семь, девять, девять, семь, пять, три, один, — предложила она.— Откуда ты это взяла?— Иногда гении думают, что они слишком умны, чтобы совершать ошибки, — ответила Пайн.Он набрал последовательность указанных цифр.— Не работает, гений. У тебя есть еще идеи?После коротких размышлений, Пайн сказала:— Вместо единицы поставь ноль.Ларедо так и сделал, и монитор ожил.— Ого! Как тебе удалось? — воскликнул Ларедо.— Помогло то, что Майрон мне сам сказал, — ответила она. — Он любит нечетные цифры, «но до определенного предела». Ты понял?— До предела, который представляет собой ноль?— Совершенно верно.Ларедо нажал еще на несколько клавиш и принялся листать страницы.— Я просматриваю историю запросов, — пояснил он. — Изучаю сайты, которые его интересовали.На экране появились заголовки с неприличными снимками.— Порнография, — сказала Пайн.— Что тебе больше нравится в качестве первой ниточки: «Компания здоровяков», «Послушная и озабоченная» или «Влажные сны училки»?— Значит, Майрон помешан на порнографии.— Многие парни такое любят. — Когда она недоуменно на него посмотрела, Ларедо поспешно добавил: — Присутствующие в эту компанию не входят.Пайн посмотрела на встроенный в стену шкаф, подошла к нему и попыталась открыть.— Закрыто на ключ.— Ну, хозяйка дома нам разрешила, поэтому…Пайн вытащила швейцарский нож, открыла лезвие и сдвинула в сторону язычок замка.— Давай посмотрим, что здесь есть, — предложила она и отступила в сторону, чтобы Ларедо смог увидеть полки, забитые дисками.Пайн начала вытаскивать их случайным образом.— Порно, порно, порно. — Она посмотрела на заднюю часть коробок. — Подожди секунду.— Что? — спросил Ларедо.Пайн принялась доставать другие коробки с дисками.— Это все от компании «Звездная пыль».— И что?— «Звездная пыль» — программа, которую запатентовал Майрон. Он дал ей такое название, потому что играл в одноименном казино в Вегасе. И, кстати, об азартных играх: сколько ты готов поставить на то, что именно «Звездная пыль» финансировала фильмы, где снимались Ребане, Клеммонс и Гиллеспи.— Но я не помню, чтобы такое название всплывало, когда мы изучали этот вопрос.— Там была фиктивная компания, и нам не удалось узнать, кто за ней скрывается. И почему мне кажется, что сейчас мы это сделали?— Значит, ты считаешь, что именно Майрон Прингл финансирует съемки порнографических фильмов?— Да, я так думаю.— Проклятье.— Возможно, это даже более выгодный бизнес, чем мы думали.— С чего ты взяла?— У парня в гараже стоит «Пагани».Ларедо выглядел ошеломленным.— Ты хочешь сказать, что в порно крутятся такие деньги?— Ханне Ребане и Бет Клеммонс платили солидные гонорары. Их босс наверняка получал на несколько порядков больше. А они были всего лишь работавшими на него актрисами. Вероятно, их десятки.— Подожди, и какова твоя теория? Ты думаешь, он сам убивал своих актеров?— Проклятье, Фрэнки Гомес не был актером.— Верно, но Ребане, Клеммонс и Гиллеспи были.— И ты полагаешь, что Клеммонс убили не из-за того, что она играла в порнофильмах, она могла что-то рассказать нам о связи между Ребане и Гиллеспи. Но зачем их убивать?— Ну, самый очевидный ответ состоит в том, что у Ребане и Гиллеспи имелся компромат, и они шантажировали Майрона.— Иными словами, он убил их и переодел по какой-то причине? А потом схватил Фрэнки и поступил с ним так же? Быть может, чтобы сбить нас с толку. И у него имеется какая-то связь с агентством, продающим «Мерседесы». Там он мог познакомиться с Фрэнки или просто его увидеть.— Брось, ты все слишком усложняешь.— Майрон настоящий гений. Он думает не так, как остальные. И если причина не в этом, то и правда должна быть столь же ошеломляющей.— Ну, тут сомнений быть не может.— Сейчас главный вопрос: где Майрон? Возможно, он уехал, чтобы убить еще кого-то? Или он в Южной Флориде инспектирует свою порноимперию?— Как ты думаешь, его жена знает о порнографии?— Она не производит впечатления женщины, способной в этом участвовать. Не исключено, что Майрона шантажировали, угрожая рассказать все Бритте. Заплати нам, или жена узнает про твои делишки.— Нам необходимо найти Майрона как можно скорее.Пайн рассеянно смотрела в потолок.— Что? — спросил Ларедо.— Кто-то стрелял в Джека Лайнберри, — сказала она.— Только не говори мне, что Лайнберри также занимается порнографией. Я уже говорил, что проверял его. Ему нет нужды продавать порнофильмы. Он достаточно зарабатывает при помощи своего инвестиционного фонда.— Нет, я думаю о другом.— И о чем же?— Что, если вчера должна была умереть я, а не Лайнберри?— Ты?— Тот, кто в нас стрелял, знал наш маршрут и планы. Мы возвращались из Атланты. Тайлер Страуб, второй охранник Джека, рассказал мне, что у Джерри Дэнверса на телефоне есть приложение, отслеживающее перемещения босса.— То есть он знал, где вы находитесь.— И стрелок не следовал за нами. Он нас ждал. Я услышала, как заработал двигатель после того, как он в нас выстрелил.— Но зачем Дэнверсу тебя убивать?— Во-первых, я этому придурку не нравлюсь. Во-вторых, он испытывает странные чувства к своему боссу. Всякий, кто приближается к Лайнберри слишком близко, вызывает у него лютую злобу. Он служил в президентском подразделении Секретной службы, но не сумел стать агентом.— Значит, ты считаешь, что он мог затаить обиду на весь мир?— Может быть. Но нельзя исключать, что он заодно с Майроном, и они хотели от меня избавиться, потому что я задаю слишком много вопросов.— В твоих рассуждениях множество лакун и противоречий.— Я знаю, Эдди. Я просто рассуждаю вслух.Они спустились вниз и обнаружили на кухне Бритту.— Вам удалось найти то, что вы искали? — спросила она, вставая со стула. — Теперь вы сможете помочь Майрону?— Может быть, — ответила Пайн.— Я хочу, чтобы вы рассказали мне, что происходит, Ли.— Я бы так и сделала, если бы могла. Но у меня нет ответов.— Я даже не могу Майрону позвонить, — не скрывая тревоги, сказала Бритта. — У него ведь нет телефона! — Казалось, она сейчас заплачет.Пайн колебалась. С одной стороны, ей хотелось бросить все силы на поиски Майрона, пока он не успел нанести новый удар, а с другой — задать Бритте вопрос, который жег ей грудь. Наконец, она решилась.— Бритта, могу я кое-что у вас спросить?— О чем? — осторожно поинтересовалась Бритта.— О той ночи, когда исчезла моя сестра.— Да?— Мои родители той ночью находились в вашем доме, не так ли?Бритта опустила глаза.— Я…Пайн подошла к ней.— Дело в том, что у меня не сходятся концы с концами. Наш вечерний распорядок был нарушен. Впрочем, у меня остались лишь смутные воспоминания. Майрон говорил, что у вас были друзья в гостях, вот только он забыл, кто именно.Бритта посмотрела на Пайн, и ее глаза наполнились слезами.— Им и в голову не могло прийти, что произойдет нечто подобное, Ли. Никогда и ни за что. Никто из нас не мог такого предположить.— Они оставили нас одних, двух совсем маленьких детей.Бритта снова опустила глаза.— Когда ваша мать проснулась, она сразу выскочила из нашего дома. Джулия бежала всю дорогу, чтобы проверить, как ваши дела. А… когда оказалась в вашей комнате…— Обнаружила, что Мерси исчезла, а я едва жива. И никто не мог такого предположить.Слезы из глаз Бритты исчезли, и на лице появилось жесткое выражение. И это удивило Пайн.— Ваша мать вас любила. Она любила вас обеих. Таковы матери, они всегда любят своих детей. И изо всех сил стараются их защитить.— Но она не сумела. И это при том, что ее предупреждали.Теперь удивилась Бритта.— О чем вы говорите? Прежде никогда ничего подобного не случалось.— Ну, мы ведь не всегда жили здесь, — ответила Пайн и снова сменила тему. — Пожалуйста, попросите Майрона связаться с нами, как только он вернется. И если вы узнаете, где он находится, сразу сообщите нам.— Но вы сказали, что у него могли возникнуть неприятности.— Полной уверенности у меня нет. Я просто пытаюсь добраться до правды. — Она немного помолчала. — Кто принес окурки марихуаны и пустые бутылки в наш дом?Бритта бросила на нее недоуменный взгляд.— Но кто-то же это сделал, чтобы никто не усомнился, что мои родители весь вечер и ночь провели дома. В противном случае им бы не поверили.— Это была идея Майрона. — Теперь в голосе Бритты появилось опустошение. — Он боялся, что у него могут возникнуть проблемы. Не думаю, что ваши родители что-то заметили.Когда Пайн, которую переполняло отвращение, собралась уходить, Ларедо повернулся к Бритте.— А у вашего мужа есть какие-нибудь хобби? — спросил он.Пайн остановилась, дожидаясь ответа.— Он любит машины, вы и сами видели. На мой взгляд, он тратит на них слишком много денег. Однако это его деньги.— А он интересуется кино?— Кино? Нет, пожалуй, нет.— Он когда-нибудь ездил в Южную Флориду?— В Южную Флориду? Я… нет, мне он про это ничего не говорил.— А не может он сейчас там находиться?— Он не говорил, что намерен куда-то лететь.— Ваш муж взял с собой вещи, чтобы провести где-то ночь?— Может быть. Но я еще не встала, когда он ушел.— Вы слышали, как он уходил?— Мы… спим в разных комнатах. Как вы знаете, он сова, а я рано ложусь спать.— А на какой машине он уехал? Очевидно, не на «Пагани».Бритта смутилась.— Я не очень понимаю… Я… все машины в нашем гараже на месте. — Она положила руку на плечо Пайн. — Что здесь происходит?— Я бы и сама хотела знать ответ.Глава 67На обратном пути в Андерсонвилль они попали в небольшую пробку, в которой собрались автофургоны, пикапы, внедорожники и даже один «Хаммер», на чьем боку изображены были лидеры Конфедерации с мемориального барельефа на Стоун-маунтин[81].— Проклятье, что здесь происходит? — спросил Ларедо. — Вот уж никак не ожидал пробки в Андерсонвилле.— Завтра ожидается реконструкция событий Гражданской войны. Будут маршировать армии.— Я даже не думал, что она вызывает такой интерес.— Ты на Юге. Здесь Гражданская война всегда будет оставаться важным событием. Ко всему прочему, она позволяет взрослым мальчикам поиграть в солдатиков.— Понятно.— На главной улице будет парад, потом имитация сражений Гражданской войны в субботу и воскресенье на территории Андерсонвилля.Когда они вернулись в «Коттедж», то нашли Блюм в общем зале, где она стучала по клавишам своего лэптопа.— Что вам удалось узнать о Майроне Прингле? — спросила она, подняв голову.Они сели рядом и по очереди рассказали ей новости.— Никогда бы не приняла его за продюсера порнофильмов, — призналась заметно удивленная Блюм.— Я сомневаюсь, что Бритта в курсе, но она подтвердила, что мои родители находились у них в доме в ту ночь, когда Мерси похитили. Рано утром моя мать проснулась и побежала домой.— Уверена, что она испытала настоящее потрясение.— Ну, она сама виновата.— Пожалуй, это слишком жесткая реакция, — заметил Ларедо, с беспокойством посмотрев на Пайн.Пайн не стала отводить взгляда.— Нет, слишком жестким стало ее дальнейшее поведение. Все эти годы мать могла рассказать мне правду, но она этого не сделала. И они солгали полиции. Они помешали расследованию, исказили место преступления. Полиция не сомневалась, что похититель забрался в дом через окно, они считали, что мои родители оставались внизу. Однако все происходило иначе.— Я думаю, твоей матери и в голову не могло прийти, что такое случится, — тихо сказала Блюм.— Да, Бритта сказала то же. Она также ее защищала.— Я уверена, что Бритта ужасно страдает из-за того, что произошло с ее собственными детьми. Складывается впечатление, что она почти ничего не могла сделать, но мать всегда чувствует вину, когда с ее детьми случается что-то плохое. Сомнения в принятых решениях, «а если бы…» Это может поглотить целиком и полностью.Пайн посмотрел на Блюм, и у нее на лице появилось раскаяние.— Я совершенно не думала о чувствах Бритты, когда с ней разговаривала.— Ну, ты была полностью сосредоточена на собственной ситуации. Большинство из нас поступают именно так.— Мне интересно, что тогда происходило у Принглов — обычная вечеринка, или они собрались по другой причине?— Ну, у каждой молодой пары были дети. Может быть, они по очереди ходили друг к другу в гости, пока дети спали. И в тот вечер твои родители пошли к Принглам.— Обычное дело. Отправляешься в гости, оставляя детей одних.— Наверное, они считали, что в Андерсонвилле ничего плохого произойти не может, — предположил Ларедо.— А вот поди ж ты, произошло непоправимое, — резко ответила Пайн.— Неужели ты думаешь, что это совпадение? — неожиданно спросила Блюм.— Что?— Что в ту ночь, когда твои родители решили отправиться на вечеринку к соседям, уложив дочерей спать, кто-то случайно зашел в ваш дом и едва не убил тебя, а потом похитил Мерси?Пайн медленно и хрипло выдохнула.— Он мог следить за домом, — предположила она.— Я совершенно уверена, что он наблюдал за вашим домом. — В словах Блюм прозвучала такая убежденность, что Пайн бросила на нее странный взгляд, потом посмотрела на лэптоп.— А тебе что удалось отыскать?Блюм повернула к ней компьютер.— После нашего последнего разговора я начала изучать мир мафии Нью-Йорка восьмидесятых годов прошлого века. Видишь этого парня?Оба наклонились, чтобы посмотреть на крепкого мужчину в темном костюме. Он стоял на ступеньках перед зданием федерального суда города Нью-Йорка.— Кто это? — спросил Ларедо.— Бруно Винченцо.— Бруно Винченцо? А какое он имеет отношение к моей семье?Ларедо слегка сдвинул картинку вверх, и появилась надпись под фотографией.— Винченцо являлся известным деятелем мафиозной семьи Кастеллано. Он был осужден, сдал нескольких человек, отправился в тюрьму, где уже через два месяца получил нож в сонную артерию за свое предательство. Он истек кровью до того, как ему успели оказать помощь, — сказал он.Пайн в недоумении посмотрела на Блюм.— Я слишком бестолковая, или тебе удалось что-то в нем увидеть?— Барри Винсент? Бруно Винченцо? — сказала Блюм. — Ничего не замечаешь?Пайн быстро пролистала статью.— Да, но Винсент не мог быть Винченцо. Тут сказано, что он умер в тюрьме в восемьдесят седьмом году. А похищение Мерси произошло через два года.— У Бруно был младший брат, Ито. Мне удалось найти и его фотографию, — ответила Блюм.Она перешла на другой сайт.— Но братья не выглядят похожими.— Здесь имеется другое сходство, которое покажется тебе любопытным.Она открыла сообщение, полученное по электронной почте.— Я знаю, что ты попросила Макса Уоллиса поискать Барри Винсента. И когда узнала о существовании братьев Винченцо, позвонила ему. Он обратился в архив отдела транспортных средств, ему удалось найти Барри Винсента, и он прислал мне файл. Это была копия водительских прав, выданных в штате Джорджия в начале восемьдесят девятого. На имя Барри Винсента. Парня, который подрался с твоим отцом. Выглядит знакомым?Пайн посмотрела на фотокопию, потом сравнила ее с фотографией Ито Винченцо.— Господи, — пробормотала она. — Ито Винченцо и есть Барри Винсент. — Она взглянула на Ларедо. — Проклятье, почему никто не догадался сделать этого раньше?— Только не надо на меня смотреть, — проворчал Ларедо. — Я тогда учился в третьем классе.— Ито держался в стороне, я полагаю, — ответила Блюм. — И пробыл здесь совсем недолго. В результате его никто не запомнил, за исключением Майрона Прингла.— Он приехал сюда много лет назад, чтобы отомстить за брата, — сказала Пайн.Блюм кивнула.— Очевидно.— Но как он сумел нас найти? Откуда мог узнать, что моя мать имеет какое-то отношение к Нью-Йорку и мафии? Лайнберри сказал мне, что она никогда не давала показаний в суде. Она работала под прикрытием и носила прослушку.— Что? — воскликнул Ларедо.— Я забыла. Не успела тебе рассказать о содержании разговора с Лайнберри.Следующие несколько минут она потратила на короткий отчет.— Сомневаюсь, что у нас есть способ выяснить, как он обнаружил, что твои родители перебрались в Андерсонвилль. Если только мы не сумеем отыскать этого типа Ито, и тогда он расскажет нам правду.— Но почему он просто не убил нас обеих? Мафия уже пыталась это сделать.— Возможно, Ито Винченцо не умел убивать. Мне так и не удалось обнаружить его связей с мафией. Я полагаю, он это сделал ради брата. Очевидно, Ито винил твою мать в том, что случилось с Бруно.— В том, что произошло с Бруно, виноват лишь он сам. Если его брат не собирался меня убивать, а хотел только, чтобы я потеряла сознание, может быть… он не причинил вреда Мерси.— Такой вариант возможен. Но тут нет никакой уверенности.— Ты можешь надеяться, Этли, — сказал Ларедо. — Но я бы не особенно на это рассчитывал.— Да, я понимаю, с тех пор прошло очень много времени.— Нам необходимо отыскать Ито Винченцо, — сказала Блюм. — Я могу начать изучение баз данных, делать телефонные звонки и рассылать сообщения по электронной почте.— Я также могу этим заняться, — вызвался Ларедо, но Пайн подняла руку.— Ты находишься внутри системы, Эдди. И я не позволю тебе искать из-за меня неприятности на свою голову. Так что пусть займется Кэрол, а мы проверим некоторые вещи, которые нам удалось узнать сегодня.— И прежде всего — выясним, где, черт возьми, Майрон Прингл, — сказал Ларедо.Но Пайн его не слышала. Теперь, когда стало очевидно, что Барри Винсент/Ито Винченцо похитил Мерси и едва не убил ее саму, в ее сознании зазвучали слова Майрона Прингла:«Он сказал, что мой отец убил одну дочь и едва не убил другую». Значит, он убил Мерси?Пайн сидела, чувствуя, что ее тело онемело.Глава 68Пайн проснулась на следующее утро после практически бессонной ночи. Она едва успела выйти из душа, когда звякнул ее сотовый.Пришло электронное послание судмедэксперта с ответом на один из ее вопросов.Она уселась на кровати и прочитала короткий, но детальный отчет.Повреждение амулета со святым Христофором было вызвано, по мнению судмедэксперта, ружейным выстрелом. Она обнаружила пороховые ожоги и частичный след дроби. И, повинуясь импульсу, обработала амулет люминолом, который должен был показать следы крови. И она их нашла. Они не соответствовали группе крови Фрэнки Гомеса.Она не понимала, что это значит.Пайн позвонила в больницу, чтобы узнать о состоянии Джека Лайнберри. Оно не изменилось, и это было хорошей новостью, как ей объяснили. Там рассчитывали, что с каждым днем он будет становиться сильнее.Она отложила телефон, оделась и задумалась, что делать дальше.Им требовалось как можно скорее найти Майрона. Пайн опасалась, что он почувствовал опасность и решил сбежать. С его деньгами он мог уже находиться в другой стране, воспользовавшись частным самолетом. Но, когда она в последний раз с ним разговаривала, он выглядел совершенно спокойным. Если его что-то и тревожило, то сама Пайн, и информация о ее семье, которую она постепенно находила — в особенности о матери.Быть может, его исчезновение никак не связано с ощущением, что вокруг него смыкаются стены. Но если он убийца, то сейчас мог готовить следующее преступление.Пайн подошла к окну, посмотрела на главную улицу и увидела, как мужчины, одетые в военную форму времен Гражданской войны, расхаживают по тротуару. Некоторые держали в руках ружья, другие — свернутые спальные мешки, третьи — боевые знамена. Люди собиралась на обеих сторонах улицы. В это утро должен был состояться парад.Она знала, что многие реконструкторы весьма серьезно относятся к своим костюмам и снаряжению, и даже к форме пуговиц и материалу, из которого они сделаны. Пайн никогда не испытывала энтузиазма по поводу воссоздания сражений той войны, но, если подобные мероприятия приносили городу столь необходимые туристические доллары, в них не было ничего плохого. Чтобы выжить, маленькие городки должны делать все, что в их силах.Как и люди.Она легла на кровать и посмотрела в потолок.Все эти годы ее мать знала правду. Даже если Джулия или Аманда, или как там еще звучало ее настоящее имя, не понимала, кто такой Барри Винсент или зачем он здесь, она прекрасно знала свое прошлое. Знала, что все они оставались мишенями. Очевидно, даже полицейская система Соединенных Штатов не могла их защитить. И все же она отправилась на вечеринку к соседям, оставив на всю ночь маленьких дочерей без защиты.Внезапно Пайн села на постели, словно кто-то хлестнул ее кнутом. Она не испытала озарения или откровения; ее охватил гнев, такая раскаленная добела ярость, какой прежде она не испытывала никогда. И она была направлена против ее собственной матери.Потихоньку Пайн успокоилась — но слишком медленно, чтобы это можно было назвать настоящим успокоением. Она ощущала слабость и тошноту, схватила с тумбочки бутылку с водой и осушила ее так быстро, что часть воды полилась по щеке. Она вытерла лицо рукой и поставила бутылку на место.«Возьми себя в руки. Это непродуктивно. Ты больше не беспомощная маленькая девочка. Ты агент ФБР — так начинай вести себя соответственно».Зазвонил ее телефон. Пайн не узнала номера, но ответила.— Агент Пайн? — голос был мужским.Он показался ей знакомым, но в ее нынешнем состоянии она не сумела его узнать.— С кем я говорю?— Тайлер Страуб. Я работаю на мистера Лайнберри. Мы ведь с вами разговаривали?— С ним все в порядке?..— Да-да, у него все хорошо. Он пришел в себя, и врачи его осматривают.— Тогда почему вы мне позвонили?— Вы просили сообщить вам, если что-то пойдет не так.— Возникли какие-то проблемы?— Я не могу найти Джерри.— Что вы имеете в виду? Вчера он был в больнице. И я не думала, что он уйдет.— Здесь ключевым является слово был. Его уже некоторое время никто не видел.— Вы проверили дом Джека?— Я проверил все возможные варианты.— Когда вы видели его в последний раз?— Вскоре после вашего ухода. Дело в том, что все это время я работал, и мне требуется отдых. Но меня некому заменить.— Полицейские также охраняют палату Джека.— Да, но за мистера Лайнберри отвечаю я. Он платит мне деньги за свою безопасность. Поэтому…— Может быть, Джерри вернулся домой по какой-то причине.— Возможно. Но я не могу с ним связаться. И не могу отсюда уйти, чтобы его поискать.— Я съезжу туда и посмотрю, там ли он.— Это было бы замечательно. Дайте мне знать, как только что-нибудь выясните. Цвет его коттеджа — голубой.Пайн отключила связь и поспешила к своему внедорожнику.Она выехала из Андерсонвилля и покатила на север.У того места, где в них стреляли, Пайн остановилась.Здесь все еще оставалась лента, которой полиция огородила место преступления. «Астон Мартин» также окружала лента, наклеенная на оранжевые конусы. Два судебных эксперта его осматривали, рядом с патрульной машиной стоял полицейский.Пайн припарковалась, вышла и показала свой значок патрульному.— Я работаю над расследованием вместе с детективом Уоллисом.Тот кивнул и снова прислонился к своей машине.Пайн прошла под лентой к экспертам, которые возились с автомобилем.— Удалось что-нибудь найти?— Извлекли пулю из приборной панели, — ответила молодая женщина.— Какой калибр?— Пять-пятьдесят шесть.— Это патрон, которым пользуется НАТО. Очень надежен при стрельбе на значительном расстоянии.Лайнберри повезло даже больше, чем она думала.— Здесь много крови, — добавил второй эксперт, мужчина лет сорока.— Да, так и было.— Пострадавший в порядке? — спросила женщина.— Он поправится.Она вернулась во внедорожник и поехала дальше, к тому месту, где пикап, в который она стреляла и попала, уже подняли на эвакуатор. После того как она показала свои документы находившемуся на посту полицейскому, он рассказал, что грузовичок отвезут на специальную стоянку, где тщательно осмотрят и проверят на наличие следов крови, ДНК и отпечатков пальцев.Пайн посмотрела на пулевые отверстия в ветровом стекле, радиаторе и пробитую шину.Полицейский проследил за ее взглядом.— Это сделал чертовски хороший стрелок, — заявил он.— Благодарю, — ответила Пайн.Удивленный помощник шерифа ничего не ответил, но бросил на нее подозрительный взгляд.Пайн поехала дальше и добралась до дома Лайнберри примерно через час. В огромном поместье царила тишина, и это вызвало у Пайн тревогу. Конечно, Лайнберри здесь не было. Тайлер Страуб находился в больнице. Джерри Дэнверс превратился в темную лошадку.Ворота были закрыты, никто не появился на видеоэкране. Она проехала мимо главных ворот к задней части владений. Здесь также имелась стена, но она сумела перелезть через нее и спрыгнуть на землю. Пайн постояла, оглядываясь по сторонам — много открытого пространства, надворные постройки, безупречный ландшафт, строгие, ухоженные и неформальные сады. Лайнберри не жалел средств, чтобы превратить свой дом в чудесное место.Пайн прошла по выложенной гравием дорожке и с удивлением обнаружила, что никого нет. Она думала, что Лайнберри нанимает людей для ухода за территорией, и заметила домик для персонала. Однако сейчас она была здесь одна.Настроение у нее окончательно испортилось.Она увидела два одинаковых коттеджа — один голубой, другой зеленый.Страуб сказал правду, дома не походили на обычные «коттеджи». По прикидкам Пайн, каждый имел площадь примерно в три тысячи пятьсот квадратных футов[82].Она обошла голубой коттедж, заглядывая в окна. Все шторы были опущены, и она ничего не увидела. Тогда она постучала в дверь, но ответа не дождалась. Снова постучала и прислушалась. Из дома не доносилось никаких звуков.Пайн зашла сзади, разбила локтем стекло на задней двери, засунула руку внутрь и открыла замок. Она ожидала услышать сирену охранной сигнализации, но вокруг по-прежнему царила тишина.Она закрыла за собой дверь, осмотрелась по сторонам и поняла, что оказалась на кухне, где царили безупречный порядок и чистота, все стояло на своих местах. «Возможно, Дэнверс не только серийный убийца, но и страдает от ОКР[83]», — подумала она.Осмотрев комнаты внизу, она поднялась на второй этаж.Там находились три спальни, последнюю превратили в кабинет.В спальнях она не нашла ничего интересного.Совсем другое дело — кабинет. Картотечный шкаф оказался настоящим сокровищем. Старая ковбойская шляпа, парик с длинными белыми волосами. И еще более серьезные улики: фотографии Фрэнки Гомеса, Ханны Ребане, Бет Клеммонс и Лейна Гиллеспи.Пайн села за деревянный письменный стол, стоявший у стены, и принялась рассматривать фотографии погибших людей.Затем ее взгляд скользнул по комнате — быть может, она находилась в доме серийного убийцы, на чьей совести, по меньшей мере, жизни четырех человек, но, скорее всего, больше.Ее взгляд остановился на проводе, уходившем под кровать. Он был практически невидим, но свет падал под удачным углом, и она заметила его и мигающий красный огонек.Пайн вскочила на ноги, стащила с кровати матрас и бросилась в ванную комнату, волоча его за собой. Захлопнув за собой дверь, она забралась в ванну и накрылась матрасом.Через мгновение под кроватью взорвалась бомба.Глава 69«Ли, Ли, иди сюда немедленно. Слезай с дерева. Ты упадешь и разобьешься».«Мама, не сердись на нее. Она просто ведет себя, как Ли. Ей нравится всюду лазить. Она сообразит, как оттуда спуститься».Пайн посмотрела сначала на мать, потом на сестру. Обе стояли на просевшем крыльце их дома. Джулия Пайн сердилась на дочку-сорванца, а Мерси радовалась, что ее сестра просто была собой.У них именно так все и происходило: Ли делала то, что ей нравилось, и часто попадала из-за этого в беду, а сестра неизменно ее защищала до самого конца.Туман перед глазами Пайн сгустился, и два самых важных человека в ее жизни исчезли.В следующее мгновение она села, из ее сжатой груди с силой вырвался воздух, и она испугалась, что вместе с ним выскочат легкие. Казалось, она выбралась на поверхность после долгого пребывания под водой. Она оттолкнула матрас в сторону, закашлялась и выплюнула какую-то дрянь. Ванная комната была в ужасном виде, матрас покрывали осколки.Но я все еще жива.Однако она почувствовала запах дыма, значит, опасность еще не миновала. Пайн выбралась из ванны, с трудом поднялась на дрожавшие ноги, в ушах у нее еще звенело после взрыва. Дверь ванной комнаты сорвало с петель, за ней ревела стена огня.Она повернулась к окну в ванной комнате — единственному оставшемуся пути к спасению. Ей не пришлось выбивать стекло, его вышибло взрывом. Она взяла полотенце, убрала осколки и вылезла на крышу.Затем соскользнула по черепице, спустила ноги, ухватившись руками за край, несколько мгновений повисела, глядя вниз и прикидывая расстояние, которое ей предстояло пролететь.Она разжала руки, упала на землю, перекатилась, вскочила на ноги и побежала прочь от дома.Должно быть, огонь добрался до газовых труб, потому что раздался новый, более мощный взрыв, мощная волна воздуха ударила ее в спину, она пролетела футов двенадцать и только после этого остановилась, тяжело дыша после испытаний, которые выпали на ее долю.Пайн с трудом поднялась на ноги, держась за поясницу правой рукой, левая безвольно висела вдоль тела — она выбила плечо.Сукин сын.Такое с ней уже случилось во время соревнований по тяжелой атлетике, когда не сработало фиксирующее кольцо на штанге, с одной стороны съехали диски, и ее отбросило вбок из-за нарушения баланса. Она упала на пол и выбила плечо. Однако тогда ей на помощь пришел врач, который вернул сустав в правильное положение. Такой острой боли она не испытывала прежде, но, к счастью, она продолжалась всего секунду. Сейчас ощущения были похожими, и она знала, что они не исчезнут, если она сама не поставит сустав на место, тогда врач показал ей, что нужно сделать, на случай, если у нее снова будет такая травма.Пайн нашла дерево, приставила к нему плечо под определенным углом, закрыла глаза, сделала три быстрых вдоха и сильно прижала поврежденную часть тела к жесткому стволу.Она закричала от боли. И ярости.А потом все прошло. Облегчение наступило сразу, хотя она все еще испытывала боль. Пайн тряхнула рукой, повернулась и посмотрела на то, что еще недавно было «маленьким» коттеджем Джерри Дэнверса. От него мало что осталось. Она позвонила в полицию и вызвала пожарных, потом повернулась к главному дому. Никто не появился оттуда на грохот взрывов — где, черт возьми, те, кто здесь работает?Затем Пайн медленно поковыляла к внедорожнику. Сейчас она не могла перелезть через стену. Плечо продолжало болеть. Однако сумела открыть главные ворота изнутри.Она забралась во внедорожник и несколько мгновений сидела неподвижно, пытаясь осмыслить то, что произошло.Ее разум постоянно возвращался к видению матери и сестры, наблюдавших, как она слезает с дерева.«Мама, не сердись на нее. Она просто ведет себя, как Ли. Ей нравится всюду лазить. Она сообразит, как оттуда спуститься».Да, у меня хорошо получается соображать, как решается проблема.Сестра всегда в нее верила. Пайн надеялась, что она достойна похвал Мерси.Она позвонила Тайлеру Страубу и рассказала ему о том, что случилось.— Господи, вы в порядке? — воскликнул он.— Мне повезло. Где Джерри?— Его там не было?— Нет.— Тогда я понятия не имею. Парень ушел в самоволку.Пайн закончила разговор. Она решила нарушить стандартные процедуры ФБР и не стала дожидаться приезда пожарной машины, однако оставила ворота открытыми, чтобы они могли въехать на территорию владений Лайнберри.На обратном пути в Андерсонвилль она старалась глубоко дышать, чтобы успокоиться и начать думать.«Ли сообразит, как все исправить, мама, ей это всегда удается».И Пайн решил вернуться к «сообразит».У них была одна очевидная ниточка: Майрон Прингл и мертвые звезды порно.И еще имелась не столь очевидная связь: Майрон Прингл и Фрэнки Гомес через агентство по продаже «Мерседесов».Пайн съехала на обочину, просмотрела список звонков и набрала номер агентства.— Дон Бигелоу, — послышался голос.— Дон, это агент Пайн из ФБР.— Здравствуйте, агент Пайн. Я надеюсь, вы нашли типа, который убил мальчика.— Мы уже близки к этому. Послушайте, я знаю, что Майрон Прингл в прошлом году купил у вас «Мерседес AMG»; а он приезжал в нем на обслуживание в последние шесть месяцев? Это очень важно.— Подождите, я проверю. Просто не кладите трубку.Она примерно минуту слушала приятную старомодную фоновую музыку, потом Бигелоу вернулся.— Да, машину привозили на техобслуживание примерно месяц назад. — Он назвал дату.— Ладно, а Фрэнки Гомес приезжал в агентство в тот же день?— Подождите еще немного, мне нужно спросить у Роджера Дункана. Я сразу не смогу вспомнить, но он почти наверняка не забыл.— А почему бы вам не соединить меня с ним, чтобы вам не пришлось выполнять роль передаточного звена?— О, отличная мысль, — обрадовался Бигелоу. — Подождите.Примерно через тридцать секунд трубку взял Роджер Дункан.— Дон сказал, что вы спрашивали, когда здесь был Фрэнки.— Верно. Вы помните?— Он побывал здесь два раза. Я помню, потому что за последние два месяца это были единственные два воскресенья, когда я работал.Он назвал даты. Последняя совпала с днем обслуживания «Мерседеса AMG» Майрона Прингла.— Отлично, Роджер, я благодарна вам за помощь.— А как это связано с Фрэнки?— Я пытаюсь обнаружить связь между ним и парнем, который приехал в тот день на техобслуживание своего «Мерседеса».— «AMG S-шестьдесят три»?— Да, все правильно.— Мы продаем не так уж много AMG. Они очень дорогие. Это практически та же самая модель, что и с колесной базой пятьсот шестьдесят, но под капотом у него гораздо большие мощность и крутящий момент.— А вы помните Майрона Прингла? Ему за пятьдесят, довольно высокий?— Нет, я не помню никого похожего. Но она была очень милой с Фрэнки. Даже купила ему шоколадку из автомата.— Она?— Леди, которая приехала на машине. Она увидела Фрэнки и стала про него спрашивать. Я рассказал, что мы его пустили посмотреть на автомобили. Она была с ним очень мила, угостила шоколадкой и все такое, как я уже говорил.— Подождите минутку, вы хотите сказать, что на «S-шестьдесят три» приезжала женщина, а не мужчина?— Да.Перед глазами Пайн тут же возникла Лорен Грэм.— Опишите ее.Когда Дункан закончил, Пайн поблагодарила его, выехала на дорогу и помчалась к новой цели.Дункан говорил не о Лорен Грэм. Он описал Бритту Прингл.Глава 70По пути Пайн позвонила Ларедо и рассказала, что ей удалось узнать, а еще, что она едва не взорвалась.— Я не стала дожидаться первых представителей власти. Мне известно, что мы поступаем иначе, но у меня не было выбора.— Я думаю, ты все сделала правильно, — ответил Ларедо.Он обещал встретиться с ней у Принглов, а также связаться с Уоллисом.Пайн быстро промчалась по дороге вдоль полосы деревьев и вскоре подъехала к невероятно современному дому. Она остановилась, вышла из машины и оглядела владения Принглов, в голове у нее роилось множество самых разных мыслей.Бритта приезжала на «Мерседесе» в агентство. Там она познакомилась с Фрэнки Гомесом и даже купила ему шоколадку. Почему она так себя повела? Возможно, в эту историю вовлечены Бритта и Майрон? Или только она? И если так, где, дьявол его забери, Майрон? Она уже собралась подойти к входной двери, но в последний момент передумала.Пайн обошла дом и посмотрела не на заднюю его часть, а на домик Бритты под щипцовой крышей, огляделась по сторонам, но никого не увидела.Она достала пистолет, прошла вдоль бассейна, быстро поднялась по ступенькам крыльца домика Бритты и заглянула через окно в комнату, выходившую на бассейн.Затем она толкнула ближайшую дверь, и та легко открылась. Она вошла и сразу закрыла за собой дверь. Единственным источником света было солнце, проникавшее внутрь в окно.Пайн быстро обыскала дом, отметив, что он красиво обставлен, но выглядит совершенно нежилым, что ее удивило. Предположительно, Бритта проводила здесь в размышлениях много времени. «Интересно, а как на самом деле?» — подумала Пайн.На верхнем этаже, в комнате, находившейся в дальней части дома, она нашла ответ на свой вопрос и сразу все поняла — это была единственная запертая дверь во всем доме.Пайн выстрелила из «Глока» в замок.Войдя в комнату, она сразу заметила, что все шторы опущены и внутри царит почти полная темнота.Она нашла выключатель, нажала на него и обнаружила, что оказалась в совершенно стерильном помещении. Простая обстановка, ни малейшего намека на комфорт. А потом она заметила бюро и открыла его. Внутри находилось то, что можно было назвать святилищем умерших детей Бритты.Кроме многочисленных сувениров из их детства и юности, она обнаружила множество фотографий Мэри и Джоуи Принглов. Пайн узнала их по снимкам, которые Бритта ей показывала.На одном из них они сидели рядом с бассейном. Мэри была в бикини, а Джоуи без рубашки и в джинсах. Пайн принялась внимательно разглядывать Джоуи, взяла фотографию и поднесла ее к окну, потом раздвинула шторы, чтобы впустить внутрь свет.И в следующее мгновение получила подтверждение своему предположению.На шее у Джоуи висел амулет со святым Христофором.Он умер от огнестрельного ранения. Несчастный случай, сказала Бритта. Кулон, найденный на теле Фрэнки Гомеса, был поврежден пулей. Судмедэксперт нашла следы крови и дроби.Пайн уже не сомневалась, что амулет принадлежал Джоуи и был на нем, когда в него выстрелил дробовик. И теперь возникал вопрос: был ли это несчастный случай, как утверждала Бритта? Или его убили? Может быть, он совершил самоубийство? И если так, то почему?В шкафу Пайн обнаружила телевизор, а в ящике под ним лежал диск. На конверте было написано: «Дороти и красные соски».Она взяла диск, вставила его в видеоприставку, соединенную с телевизором, взяла пульт и промотала титры. Затем включила воспроизведение. Прошло три минуты, прежде чем Пайн ее увидела.Мэри Прингл встала перед камерой. Она была одета примерно как Джуди Гарланд в «Волшебнике из страны Оз», включая красные туфельки[84], хотя ее наряд был гораздо более откровенным, чем у Гарланд. Прозвенел звонок. Она открыла дверь, вошли трое мужчин в костюмах Страшилы, Железного Дровосека и Трусливого Льва. Через две минуты после короткого неестественного диалога они избавились от одежды и прямо на диване занялись перед камерой групповым сексом. Мэри стонала и охала в нужных местах, но Пайн сомневалась, что она получала хотя бы минимальное удовольствие. Все вместе выглядело болезненно и унизительно.Пайн включила перемотку и вернулась к титрам. Дороти играла Дезире Дебошери; очевидно, это был сценический псевдоним Мэри.Пайн выключила фильм и отложила пульт.В том же ящике, где она нашла диск, Пайн обнаружила пожелтевшую вырезку из флоридской газеты.«Актриса порнофильмов умерла от передозировки наркотиков».Статья была короткой, но там говорилось, что тело обнаружил Джоуи Прингл.А вскоре Джоуи умер от огнестрельного ранения.Самоубийство?Пайн сделала несколько фотографий на телефон и сняла отрывок из фильма.Она уже начала наводить порядок в домике, когда услышала звук.Плеск.Она положила в карман диск и вырезку из газеты, закрыла ящик, поспешила к лестнице, пересекла комнату и выглянула из окна, выходившего на бассейн.У бассейна стояла красная ручная тележка, и поверхность воды покрылась рябью.Пайн достала пистолет, вышла из домика и огляделась по сторонам, но никого не увидела. Тогда она подошла к краю бассейна и посмотрела в воду. Когда рябь успокоилась, Пайн кое-что там обнаружила.На нее смотрел Майрон Прингл. Он был в плавках. У бортика плавал желтый надувной матрас.Пайн положила пистолет, вынула из карманов телефон, диск и вырезку из газеты, оставила все на шезлонге и нырнула в воду. Коснувшись ногами дна, она взяла Майрона за плечи и оттолкнулась, пытаясь сделать так, чтобы его голова оказалась на поверхности, но у нее не получилось. Тогда она сделала глубокий вдох, снова нырнула и заработала ногами, чтобы переместить тело к бортику. Затем она втащила Майрона вверх по ступенькам и положила на край бассейна.Она проверила пульс. Его не было. Глаза закрыты, грудь оставалась неподвижной.Пайн начала делать искусственное дыхание, нажимая на грудь и считая про себя.Ну, давай, давай. Только не умирай тут.Она продолжала, пытаясь заставить сердце работать, наполнить легкие воздухом и вытолкнуть оттуда воду.Наконец раздался долгий стон, тело Майрона приподнялось, и он снова начал дышать.Пайн повернула его на бок, и после манипуляций с диафрагмой его вырвало водой. Она снова уложила его на спину и проверила пульс. Он был слабым, но сердце продолжало биться. Если плеск соответствовал моменту, когда он упал в воду, возможно, она успела вытащить его до того, как мозг получил существенные повреждения.Теперь ей следовало как можно скорее доставить Майрона в больницу.И это было последнее, что она подумала, когда ей на голову обрушился оглушающий удар.Глава 71Пайн постепенно пришла в себя и огляделась. Голова раскалывалась от боли, влажная одежда весила, казалось, тысячи фунтов.Она поняла, что снова оказалась в домике.Пайн посмотрела на женщину, которая сидела напротив, направив на нее «Глок».Бритта выглядела на удивление спокойной. Идеальная прическа, на кремовых брюках ни единой морщинки. Безукоризненная светло-голубая блузка и надетый сверху белый джемпер. Казалось, она собралась на прием на открытом воздухе или на ужин в дорогом ресторане.— Где Майрон? — спросила Пайн.— Там, где ему следует быть, — спокойно ответила Бритта.— В бассейне?— Там, где ему следует быть.— Он мертв?— Очень на это надеюсь. Ужасный несчастный случай. Такое бывает, когда тот, кто не умеет плавать, падает с плота, в особенности если он перед этим сильно выпил. Когда сделают вскрытие, окажется, что у него в крови очень много алкоголя. Человек паникует, легкие наполняются водой, и все заканчивается очень быстро.Пайн почти с восхищением посмотрела на сидевшую перед ней женщину. Она разительно изменилась и теперь ничем не напоминала напуганную и несчастную жену, с которой они с Ларедо недавно беседовали.— Вы устроили для нас настоящее шоу в вашем доме. Вам удалось меня убедить, что вы ничего не знаете и искренне обеспокоены исчезновением Майрона.— Да, я беспокоилась, но не из-за Майрона.— Вы хотели, чтобы мы нашли порнографические фильмы.Бритта не ответила.— Так это месть. Я видела запись с Мэри. А несчастный случай с вашим сыном на самом деле был самоубийством, не так ли?— Можете представить мужчину, дочь которого начала сниматься в порнофильмах только потому, что какие-то ублюдки убедили ее, как это замечательно, и те же уроды подсадили на наркотики, а он решил, что производство порнофильмов невероятно выгодный бизнес и тут же начал им заниматься? После того как его единственный оставшийся в живых ребенок нашел тело сестры и вышиб себе мозги. Неужели такой человек заслуживает жить? Мой ответ — нет!Пайн слегка пошевелилась. Бритта не стала ее связывать, и она надеялась, что это окажется большой ошибкой и позволит ей спастись.— Понимаю вашу ненависть к Майрону. Но зачем остальные убийства?— Я была матерью двоих красивых детей, Ли. Думала, что у меня замечательный муж. Немного странный, недостаточно способный к сопереживанию, но человек блестящих способностей, который обеспечивал нам прекрасную жизнь.— А потом вы решили, что это неудачная сделка?Бритта наклонилась вперед.— Когда он начал заниматься той же мерзостью и работать с теми же людьми, что убили мою дочь и довели сына до самоубийства.— Но Фрэнки Гомес не имел отношения к миру порнографии. Он был ребенком.Бритта откинулась назад и поджала губы. Но не стала отвечать сразу.— Как только я увидела мальчика, я сразу поняла, какая жизнь его ждет, — наконец заговорила она. — Скорее всего, он был незаконнорожденным. Ему предстояло вырасти в нищете и умереть до того, как он закончит среднюю школу из-за какого-нибудь конфликта в банде. Я лишь избавила его от множества неприятностей.— И кто дал вам право принимать за него подобные решения?— Я не собираюсь вам ничего доказывать.— А фата и старый смокинг, и одежда Фрэнки — зачем они? Или это дело рук вашего сообщника?— Сообщника?— Вы бы не сумели перенести тело Лейна Гиллеспи так далеко. И не вы изображали Сая Таннера, который якобы разговаривал с Фрэнки.— Это не имеет значения.— А почему вы выбрали в качестве жертв актрис порнофильмов?— Лейн Гиллеспи познакомился с Мэри в баре. Вероятно, ему понравилась ее внешность. Он рассказал ей, чем зарабатывал на жизнь и сколько денег она сможет получать. Он выбрал Мэри и ввел в этот омерзительный мир. — Рот Бритты исказился от отвращения.— А Ханна Ребане?— Она была «звездой» в фильмах с моей прелестной невинной дочерью. Они занимались друг с другом сексом. А потом эти уроды познакомили мою дочь с наркотиками. И моя Мэри стала неузнаваемой. Они украли ее у меня.— Бет Клеммонс?Бритта небрежно махнула рукой.— Тоже не имеет значения.— Но как вы все это узнали?— Мои дети умерли, и я поставила перед собой задачу выяснить, что с ними происходило, — с жаром ответила Бритта, но продолжала уже спокойнее: — Мне было очень тяжело.— Но не так тяжело, как людям, которые умерли.— Я думала найти в вас больше сочувствия. Вы ведь потеряли сестру.— Даже не пытайтесь сравнивать то, что случилось с моей сестрой, с серией убийств, в которую вы вовлечены. И если бы вы тогда рассказали полиции правду, мою сестру могли бы найти.Бритта потерла лоб.— Что ж, я вижу, что не могу рассчитывать на понимание с вашей стороны.Пайн поняла, что медлить больше нельзя.— У вас были сын и дочь. Вы убили только «сына». А дочь? Кто это?— Очень скоро все закончится, — тихо сказала Бритта. — Кошмар закончится.— Так не должно быть, Бритта. Можно положить конец кошмару прямо сейчас.— Нет, я не могу. Я должна завершить начатое.— Все ваши претензии были к Майрону. И вы о нем позаботились. Отдайте мне пистолет, и покончим с этим. Вы сами знаете, что так будет правильно.— Я очень любила своих детей. Я хотела, чтобы у них было все самое лучшее. А они… они почти мгновенно исчезли — оба. Поэтому я должна довести дело до конца. Ради них.— Я знаю, что вы все делали вместе с Джерри Дэнверсом. Позвоните ему и скажите, чтобы он больше никого не убивал.Бритта покачала головой.— Вы очень многого не знаете.— Так просветите меня, — в отчаянии сказала Пайн. — Какой эндшпиль вы задумали? Вы хотите получить большую страховку и состояние Майрона?Лицо Бритты исказила уродливая гримаса.— Я не хочу иметь ничего общего с его проклятыми деньгами. — Она опустила глаза. — Когда все закончится, мне будет незачем жить.— И как насчет меня?— Мне очень жаль. Правда. Если честно, я и подумать не могла, что я вас когда-нибудь еще увижу. Мне очень нравились ваши родители. И вы с Мерси были такими милыми. Вы играли с моими детьми. Может быть, сложись все по-другому, вы бы выросли вместе, и ничего этого не произошло бы. Но судьба распорядилась иначе.— Кто четвертая жертва, Бритта? Пожалуйста, скажите мне.— Вы уже ничего не можете сделать.— Если вы намерены меня убить, вы можете хотя бы назвать мне имя.— Нет, я заберу ответ с собой в могилу.— Неужели вы действительно хотите, чтобы все так закончилось?— Боюсь, так должно быть.— Этли!Голос донесся снаружи.Эдди Ларедо.— Агент Пайн! — голос детектива Макса Уоллиса.Бритта отвлеклась и посмотрела в окно.Именно такого шанса Пайн и дожидалась.Она выхватила «Нано», но не стала стрелять, а бросила его в Бритту.Пистолет намок, когда она нырнула в бассейн, и она не знала, сможет ли сделать из него точный выстрел. Сейчас она не могла рисковать. Но все получилось удачно: рукоять ударила Бритту в лицо, и та закричала от боли.Пайн перепрыгнула через спинку дивана в тот самый момент, когда Бритта в нее выстрелила. Пули прошли сквозь спинку и ударили в стену.Пайн метнулась вдоль дивана и услышала крики Ларедо и Уоллиса снаружи, потом топот ног.Как только Пайн оказалась у конца дивана, она схватила настольную лампу и швырнула ее в сторону Бритты.Когда никакой реакции не последовало, она осторожно высунулась и окинула взглядом комнату.Бритта исчезла, но на полу лежал «Глок». Пайн подбежала к нему, схватила и бросилась к двери, ведущей в бассейн. Распахнув ее ударом ноги, она оказалась лицом к лицу с Ларедо и Уоллисом, которые успели вытащить свое оружие.— Эт… — начал Ларедо, но Пайн подбежала к краю бассейна и заглянула в него.Майрон вновь оказался на дне, и теперь уже не поднимался наверх. Его глаза были широко раскрыты, и Пайн не сомневалась, что он мертв.— Дерьмо! — выкрикнула она.Ларедо посмотрел в бассейн из-за ее плеча и увидел тело.— Прингл? — спросил он.— Один раз я его спасла, но во второй раз не сумела.— Мы слышали выстрел.В следующее мгновение заработал двигатель. И это не был двигатель обычной машины.— «Пагани»! — воскликнул Ларедо.— Что? — переспросил Уоллис.Пайн помчалась в сторону гаража, Ларедо последовал за ней, последним, отдуваясь, бежал Уоллис. Они выскочили во двор напротив гаража, когда «Пагани» вылетел из него на такой бешеной скорости, что возникло впечатление, будто самолет направляется на взлет.Пайн свернула и помчалась к внедорожнику. Они с Ларедо добежали до него одновременно, Пайн уселась за руль, Ларедо — на пассажирском сиденье. Она включила двигатель и рванула за «Пагани», когда Уоллис находился в двадцати ярдах позади.— Тебе никогда не догнать гиперкар на этой машине, — сказал Ларедо.— Это мы еще посмотрим.Впереди они видели лишь клубы пыли, стелившейся за «Пагани». Казалось, будто они оказались внутри торнадо.— Держись, — сказала Пайн.Она резко повернула направо, съехала с дороги, проскочила между двумя огромными дубами и рванула прямо сквозь живую изгородь, резко вывернув руль направо.Гиперкар находился в двадцати футах впереди, но теперь они находились совсем рядом, а не в облаке пыли на заметном расстоянии.— Попробуй прострелить покрышку, — сказала Пайн.— Покрышку «Пагани»?— Да, его долбаную покрышку. Только постарайся не попасть в Бритту. Она должна рассказать нам, кто будет последней жертвой.Ларедо неохотно достал пистолет и прицелился.Но перед тем как он успел выстрелить, гиперкар увеличил скорость.— Господи, — пробормотала Пайн, вдавливая педаль газа в пол.«Пагани» вылетел на асфальт и продолжал так быстро набирать скорость, что практически скрылся из виду когда внедорожник выскочил на шоссе.— Мы ее никогда не догоним, — сказал Ларедо и вытащил телефон. — Можем выставить блокпосты. У «Пагани» имеется одна слабость. Он потребляет очень много бензина и на такой скорости может ехать очень недолго, топливо быстро заканчивается.Однако выяснилось, что беспокоиться им было не о чем.Когда они вышли из поворота, то увидели оленя, перебегавшего дорогу прямо перед гиперкаром.— Вот дерьмо! — воскликнула Пайн.«Пагани» резко ушел вправо, потом влево. Но было уже слишком поздно. Задние колеса пошли юзом.— Она не справилась с управлением! — вскричал Ларедо.Через мгновение вся задняя часть автомобиля потеряла сцепление с дорогой. Передние колеса поворачивались то вправо, то влево, а потом также оказались в воздухе.Поднявшийся в воздух гиперкар разминулся с оленем, застывшем на середине шоссе, пролетев мимо него. В следующее мгновение олень был уже на обочине, а потом и вовсе исчез в лесу.«Пагани» врезался боком в росшие на обочине дубы. Из пробитого бака брызнул бензин и тут же загорелся. Пламя взметнулось вверх с такой силой, что Пайн пришлось ударить по тормозам, а потом перейти на заднюю передачу, чтобы не оказаться в огненном облаке.Они сидели во внедорожнике и смотрели на поднимавшийся в небо дым.— Все кончено. Проклятая машина сгорела. — Казалось, Ларедо сейчас стошнит.— И с Бриттой тоже кончено, — сказала Пайн. — А из этого следует, что последняя жертва обречена. — Она ударила кулаками по рулю.Глава 72После того как они вызвали по телефону полицию и пожарных, Пайн и Ларедо вернулись в дом Бритты, где встретились с Максом Уоллисом и рассказали ему, что произошло. Когда через несколько минут прибыла полиция и судмедэксперты, они вытащили тело Майрона из бассейна и положили его на бортик.Собравшись вокруг, они стояли и смотрели на него.Пайн рассказала Ларедо и Уоллису, что она узнала о Мэри и Джоуи Принглах, а также о своем разговоре с Бриттой.— Он действительно финансировал порнофильмы? — спросил Уоллис.— Да, — ответила Пайн.— После того, что произошло с его дочерью? — поразился Ларедо. — И с сыном? Какой ублюдок.— Для него вполне логичное поведение. Легкий способ сделать хорошие деньги. А в процессе он окончательно лишился сердца. Я не сомневаюсь, что Бритте стало трудно с ним жить.— Но это не оправдывает ее поступки, — заявил Уоллис.— Подобным вещам не может быть оправдания, — согласилась Пайн.Зазвонил ее телефон, и она ответила.— Только что приходил Сай Таннер, — сказала Блюм, и Пайн с трудом узнала ее обычно спокойный голос.— Что случилось?— Дженни, его внучка.— Что с ней?— Она исчезла.* * *Они вернулись в город в рекордное время. Блюм ждала ее перед «Коттеджем».Пайн, Ларедо и Уоллис выскочили из внедорожника и подбежали к ней.— Где Сай? — спросила Пайн.— Ищет Дженни, — ответила Блюм.— Как она исчезла? — поинтересовался Ларедо.— Она играла на заднем дворе. Когда миз Куорлс вышла посмотреть, как у нее дела, оказалось, что девочка исчезла. Они всюду ее искали, потом позвонили в полицию.— Как давно это произошло? — спросила Пайн.— Около двух часов назад.Ларедо посмотрел на Пайн.— Возможно, она еще жива, — сказал он. — Ребане, Гиллеспи и Гомес были убиты далеко не сразу.Пайн оглядела пустые улицы и вдруг услышала стрельбу.— Какого дьявола? — вскричала она.— Реконструкция сражения, — ответила Блюм. — Сегодня утром состоялся парад, потом все отправились в деревню времен Гражданской войны.— Воспроизведение сражения Гражданской войны, — пробормотала Пайн.— Что? — спросил Ларедо, заметивший ее странный взгляд.— Ребане в старой фате на главной улице. Тело Гиллеспи в старом смокинге на могиле времен Гражданской войны. Фрэнки в форме барабанщика в музее на главной улице. А теперь реконструкция сражения?— Но там слишком много людей, чтобы сотворить нечто подобное, — возразил Уоллис.— Этот парень любит рисковать.— Ты знаешь, кто он такой? — спросила Блюм.— Думаю, да, — ответила Пайн, которой в голову внезапно пришла идея.Она набрала номер в своем телефоне, но ей никто не ответил, что ее удивило.Тогда она позвонила в больницу Америкуса, и ее соединили с палатой Лайнберри.Когда Пайн услышала в трубке голос, она едва поверила своим ушам.— Джерри?— Алло, кто это?— Этли Пайн.— Что вам нужно?— Мне сказали, что вы ушли в самоволку.— Кто сказал? Я здесь с раннего утра.— Тогда зачем ваш напарник позвонил мне и спрашивал, где вы?— Страуб? Его не было здесь весь день. Я в ярости. Мне бы не помешала помощь.У Пайн отвисла челюсть.— Что? Вы говорили с ним?— Он позвонил рано утром, сказал, что я должен вернуться в поместье и охранять его. Страуб хотел, чтобы я контролировал ситуацию из коттеджа.— Но вы остались в больнице?— Да, я в самый последний момент решил этого не делать, посчитав, что мое место рядом с мистером Лайнберри.Пайн подумала о бомбе.— Вы везучий человек. Вы сообщили о своем решении Страубу?— Нет, а в чем дело?— Не имеет значения. Просто оставайтесь с Джеком и позаботьтесь, чтобы ему ничего не угрожало.— А вы что собираетесь делать?— То, что должна.Пайн повесила трубку и повернулась к Ларедо.— Это не Джерри Дэнверс. Преступником является другой охранник — Тайлер Страуб.— Ты хочешь сказать, что он был сообщником Бритты? — удивился Ларедо.— Думаешь, именно он похитил Дженни? — спросила Блюм.— Я не знаю. Но Бритта разными способами могла узнать, что Дженни жила у Куорлсов. Я думаю, именно Страуб наблюдал из «Пагани» за домом Сая, чтобы подставить Майрона.— Вы считаете, они надеялись свалить все убийства на него?— Получается, у них был именно такой план. Но теперь это не имеет значения. Нам необходимо найти Дженни.В этот момент из «Коттеджа» выскочила Лорен Грэм.— Вы должны на это взглянуть! — крикнула она.Они последовали за ней, а она подбежала к шкафу, в котором находилась ее коллекция кукол, и открыла одну дверцу.Пайн остановилась рядом с ней.— В чем дело? — спросила она.Грэм указала на самую большую куклу, похожую на манекен. Она была полностью раздета.— Кто-то забрал всю одежду, — сказала Грэм.— Забрал одежду? Когда?Грэм с трудом сдерживала ярость.— Я не знаю. Заметила только сейчас.— Вы знакомы с человеком по фамилии Страуб?— С Тайлером?— Значит, вы его знаете?— Он несколько раз приглашал меня на свидания. А почему вы спрашиваете?— Когда вы в последний раз с ним виделись или разговаривали?— Пару дней назад. А что?— Вам известно, где он может находиться сейчас?— Нет. Но я могу ему позвонить.Пайн покачала головой.— Я уже звонила. Он не ответил.— Зачем вы ему звонили?— Сейчас все, вероятно, отправились смотреть реконструкцию?Грэм расспросы агента ФБР явно смущали.— Конечно. Где еще им быть? У нас это главное событие года. Там негде припарковаться. Вдоль всего маршрута парада места заняты, и сейчас все наблюдают за реконструкцией. Можно даже услышать стрельбу.Все наблюдают за реконструкцией.— А мемориальный комплекс открыт? — спросила Пайн.— Технически да. Но я сомневаюсь, что там кто-то есть. Полагаю, почти все сотрудники и рейнджеры отправились смотреть реконструкцию. Более того, некоторые из них в костюмах и принимают участие в сражении.Ларедо посмотрел на Пайн.— Все здесь.— И никого нет там. Идеальный вариант отвлечения внимания.Они бросились к внедорожнику.Глава 73Парковка комплекса была полностью занята, но они сразу поняли, что это машины тех, кто приехал посмотреть на сражение.Вокруг никого не было.Они провели на парковке короткое совещание и решили разойтись, чтобы покрыть наибольшую площадь.— Я вызвал подкрепление, — сказал Уоллис, — но они прибудут только через полчаса. — Он посмотрел на Пайн. — Если вы ошиблись, девочка может погибнуть.— У нас нет других версий, — резко ответила Пайн, оглянулась через плечо и воскликнула: — Думаю, я права.Пайн побежала к краю парковки, где из-за куста торчал бампер автомобиля.Задыхаясь, она остановилась возле внедорожника «Порше».Когда к ней подбежали остальные, она объяснила:— Это автомобиль Джека Лайнберри. Мы ездили на нем ужинать. Дэнверс вел машину, Страуб сидел рядом.— Значит, он здесь, — сказал Уоллис, пытаясь открыть дверцу со стороны водителя.Однако оказалось, что она закрыта.— Взгляните сюда, — позвала их Блюм.Она смотрела внутрь через заднее стекло, а когда все к ней подошли, указала на лепестки цветов, лежавшие на коврике в задней части машины.— Я видела такие цветы во дворе у Куорлсов.— Должно быть, лепестки прилипли к подошвам Дженни, когда Страуб ее похитил, — предположил Ларедо.Пайн разделила площадку на три части и на две из них поставила Ларедо и Уоллиса.— Кэрол пойдет со мной. Если что-нибудь заметите, сразу звоните. Ну, вперед.И они отправились в разные стороны.Когда они немного отошли, Блюм огляделась по сторонам.— Зачем он привел ее сюда при свете дня?— Я не знаю, Кэрол. Но я уверена, что он здесь. И, судя по лепесткам, которые ты заметила в «Порше», Дженни также где-то рядом.Около частокола никого не было, возле музея тоже. Они обнаружили там одну дежурную служащую, но она никого не видела и выглядела расстроенной из-за того, что не могла посмотреть реконструкцию.Они быстро зашагали вперед вдоль ряда могил.— Господи, — воскликнула Блюм, — один из моих сыновей служит в армии. А если начнется еще одна война? Я не уверена, что смогу перенести мысль о его гибели. — Она огляделась по сторонам. — Ведь у каждого из них была мать, которой пришлось пережить потерю, такое ужасное горе.Когда Пайн услышала слова подруги, ее лицо разительно изменилось, а взгляд заметался.— Мать! — прошептала она.— Что?— Мать! — и Пайн бросилась бежать.— Агент Пайн! Куда?Пайн ничего не ответила. Она бежала так, словно от этого зависела жизнь. И в самом деле зависела.* * *Когда Пайн добралась до статуи, возведенной штатом Мичиган в честь павших солдат и матросов, она посмотрела на скорбящую женщину, о которой ей рассказал парковый рейнджер и которую все называли «Мать». Пайн боялась увидеть у ее мраморных ног тело Дженни в одежде куклы, но там не было ничего похожего.Как Страуб доставит сюда тело, чтобы его никто не увидел? Он не сможет просто прийти с девочкой на руках. Пайн принялась озираться по сторонам и почти сразу заметила на значительном расстоянии двух посетителей.Принести тело в такое публичное очень рискованно. Интересно, как Страуб планирует это сделать?А как бы поступила я на его месте?И она тут же увидела ответ.Нужно слиться с фоном, продемонстрировав, что ты являешься частью музея под открытым небом. И, если кто-то тебя заметит, он не обратит на тебя внимания.Она увидела на некотором расстоянии здание офиса паркового обслуживания и побежала к нему. На ходу она вытащила телефон, позвонила Ларедо и сообщила, куда направляется и почему. Он сказал, что уже идет к ней и обязательно позвонит Уоллису. К тому же Уоллис и без того находился рядом.Когда Пайн приблизилась к зданию, она заметила мужчину в штанах свободного покроя, светлой рубашке и соломенной шляпе, который вышел из-за угла, толкая перед собой тачку, накрытую одеялом.В следующее мгновение из-за другого угла появился Макс Уоллис, который оказался всего в нескольких футах от мужчины с тачкой. Уоллис тяжело дышал и выглядел так, словно едва держался на ногах.— Эй ты! — крикнул мужчине Уоллис. — А ну, стой!Пайн поняла, что сейчас произойдет, раньше Уоллиса.Она вытащила пистолет, но мужчина в шляпе уже успел выстрелить. Пуля попала Уоллису в грудь, и он упал.— Страуб! — крикнула Пайн.Но прежде чем она успела выстрелить, он наклонился над тачкой и что-то оттуда вытащил.Пайн сразу поняла, что неподвижное тело у него на руках — это Дженни.В свободной руке Страуб держал пистолет, из которого стрелял в Уоллиса.— Страуб, положи Дженни на землю и отбрось пистолет, — сказала Пайн.В ответ он в нее выстрелил.Она увернулась, но не стала стрелять в ответ, потому что он держал перед собой Дженни. Пайн не знала, жива девочка или нет, но она не могла рисковать.Страуб забросил Дженни на плечо, свернул налево и скрылся за углом здания.Пайн подбежала к Уоллису, опустилась рядом на колени и попыталась нащупать пульс, но его не было. Тогда она перевернула его на спину и увидела, что пуля попала в центр груди. Его глаза были открыты и неподвижны. Пайн протянула руку и закрыла их.— Проклятье. Мне… очень жаль, Макс.— Пайн!Она оглянулась, увидела бегущего к ней Ларедо и поднялась на ноги.— Уоллис мертв. Страуб его застрелил. У него Дженни. Пошли!И они побежали за Страубом.Глава 74Несмотря на то, что они бежали через кладбище с широкими открытыми пространствами, Страуб умудрился исчезнуть.Вместе с Дженни.Пайн и Ларедо забежали за угол надворной постройки, быстро огляделись по сторонам и никого не увидели.— Как ты думаешь, Дженни еще жива? — спросил Ларедо.— Да.— Почему ты так уверена?— Он забрал ее с собой. Будь она мертва, он не стал бы ее уносить.— Звучит разумно.— Ты беги направо, а я налево.Ларедо кивнул и помчался направо.Пайн пробежала пятьдесят ярдов и остановилась. Как он мог исчезнуть?И тут же нашла ответ. У Страуба имелся план отхода. На всякий случай.Но какой план?Она посмотрела под ноги и вдруг вспомнила, что ей здесь рассказал рейнджер.Подземные туннели, которые выкопали солдаты Союза.Пайн подбежала к тому месту, которое ей показал парковый рейнджер во время ее первого посещения комплекса.Стальная решетка была сдвинута в сторону. Пайн огляделась по сторонам в поисках Ларедо, но нигде его не увидела, тогда она позвонила ему по телефону и рассказала, что собирается делать. Он уже находился в другой части парка, и она поняла, что ей придется действовать самой. Она прикрепила фонарик к специальной панели в нижней части ствола «Глока» и начала спускаться в туннель.Ей пришлось спрыгнуть, и она с трудом восстановила равновесие. Туннель находился на глубине шести футов под поверхностью земли. И здесь было заметно холоднее. Пайн осторожно двигалась вперед, изо всех сил прислушиваясь к тому, что там происходило. Сначала она шла медленно, потом услышала плач девочки и ускорила шаг.Дженни. Она пришла в себя.Пайн продолжала идти дальше, и луч ее фонарика описывал резкие дуги в темноте. Она не знала, попытается ли Страуб устроить ей засаду. Через некоторое время она заметила вошедший в поговорку свет в конце туннеля.Пайн осторожно приближалась к выходу, когда услышала голос.— Отпусти меня!Это была Дженни.Пайн бросилась вперед и увидела кирпичную стену, уходившую в землю. Она бесшумно ее обошла и выглянула наружу, описывая круги лучом фонарика. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы оценить обстановку.Она оказалась на небольшой поляне в лесу, а в следующее мгновение услышала звук слева, увидела Страуба, который то появлялся, то исчезал между деревьями, и побежала за ним, пока не оказалась на тропинке, петлявшей между деревьями.— Страуб!Он остановился и обернулся.Потом поставил Дженни на землю и присел за ней, используя девочку в качестве щита. Она была в одежде, снятой с куклы.— Отпусти меня! — снова закричала девочка.Страуб приставил пистолет к ее голове, и Пайн замерла на месте.А он посмотрел на Пайн, которая держала его на мушке «Глока».— Стой, агент Пайн, — спокойно сказал Страуб. — Мне нужно отсюда убраться, а ты хочешь получить девчонку. Я думаю, мы сможем договориться. Полагаю, у тебя имеется опыт подобных сделок.— Совсем свежий, — мрачно ответила она.— У меня неподалеку еще одна машина. Если ты меня отпустишь, даю тебе слово, я оставлю девочку где-нибудь живой и здоровой, а потом позвоню и расскажу, как ее найти.— Ты хочешь, чтобы я поверила на слово убийце, на совести которого жизнь пяти человек?— Тут ты ошибаешься. Я не трогал мальчика. Это сделала Бритта.— Хрень собачья.— У маленькой леди есть темная сторона, которую ты могла не заметить, агент Пайн. Впрочем, я сказал ей, что нужно сделать. — Он постучал себя по затылку. — Если ударить в эту часть шеи, человек отключится.— И где ты этому научился?— Я некоторое время провел в армии. Там учат такому дерьму. Однако я никогда его не использовал против ребенка.Пайн посмотрела на Дженни. Девочка была явно напугана, но уже показала, что у нее есть характер.— Зачем Бритта убила Фрэнки Гомеса?— Она сказала, что таков ее долг. Казалось, была убеждена, что делает ребенку одолжение. Только не думай, что я могу объяснить поведение этой женщины. Итак, мы договорились?— У тебя нет ни единого шанса.— Какая жалость, — сказал Страуб, но теперь его голос изменился, в нем появилось напряжение. — Вот как я это вижу: если ты меня не отпустишь, девочка умрет. Если ты меня отпустишь, у нее появится шанс. На мой взгляд, сделка честная.— Ты не уйдешь отсюда с Дженни.Черты лица Страуба исказились.— Думай головой. Мне нечего терять. В штате Джорджия есть смертная казнь. Я думаю, меня ждет именно такой приговор.— А что ты рассчитывал получить?— Майрон был застрахован на десять миллионов долларов. Бритта собиралась о нем позаботиться.— Она позаботилась. Но она тоже мертва.— Очень жаль, однако у меня хватает и своих проблем.Вдалеке послышались сирены.— Подкрепление уже в пути, — сказала Пайн.— А мне без разницы. Убить или быть убитым, такой была вся моя жизнь. Тактика запугивания не поможет.— Ты попытался подставить сначала Сая Таннера, а потом Джерри Дэнверса.— Тем не менее, ты не арестовала Сая Таннера, несмотря на улики, которые мы обеспечили.— Они были слишком хорошо обеспечены. В том числе и то, что кто-то наблюдал за домом Таннера из «Пагани». Насколько я поняла, ты рассчитывал впутать сюда еще и Майрона.— Идея Бритты. По мне, так это слишком сложно, но приказы отдавала она.— Кстати, о той ночи, когда стреляли в Лайнберри: это ведь твоя работа, не так ли? Ты хотел попасть в меня, вот только не учел, что он позволил мне сесть за руль.Он посмотрел на свою руку.— Получил небольшую царапину после твоего выстрела. Но, да, ты была моей проблемой. Когда ты не арестовала Сая Таннера, мы перешли к плану Б.— Джерри Дэнверс не последовал твоим инструкциям. И он не погиб, хотя я сама уцелела чудом. Полагаю, ты надеялся, что таким образом сможешь от меня избавиться — поэтому так хотел, чтобы я туда поехала.— Двух зайцев одним выстрелом, если бы мне повезло, да еще и улики, показывающие, что убийца Джерри.— А как же прислуга?— Я дал им выходной. Сказал, что так распорядился Лайнберри.— Однако как только я поняла, что Джерри не покидал больницу, твоя версия развалилась.— Ну да, у меня оставалось очень мало времени, потому что Бритта требовала, чтобы последней жертвой стала маленькая девочка. Страуб сильнее прижал дуло пистолета к голове Дженни. И если ты не позволишь мне уйти, у меня не останется выбора…Пуля ударила ему в ногу сбоку, ломая кость и разрывая кровеносные сосуды. Страуб закричал, выронил пистолет и вцепился в ногу.Пайн бросилась вперед, схватила Дженни за руку и оттащила ее подальше, подхватив на бегу пистолет Страуба.Она повернула голову и увидела бежавшего к ним Ларедо с ружьем в руках.Пайн передала ему Дженни и опустилась на колени рядом со Страубом.— Дерьмо, — закричал тот с искаженным от боли лицом. — Помогите мне, я истекаю кровью.Пайн сняла ремень и использовала его в качестве жгута на бедре Страуба. Кровотечение сразу уменьшилось. Потом она позвонила в 911 и рассказала, где они находятся.Она убрала телефон и посмотрела на Страуба, лицо которого оставалось искаженным от боли.— Пуля не повредила бедренную артерию, — сказала Пайн.— Откуда тебе знать?— Потому что иначе ты бы уже умер.— Просто… пристрели меня. Давай, я в любом случае мертвец. Избавь всех от неприятностей.— Мне очень хочется это сделать, но я не могу.— Проклятье, почему?!— В ФБР так не делают.Через несколько минут приехала машина «Скорой помощи», и они положили Страуба на носилки. Полицейский с мрачным лицом уехал вместе с ним.Когда «Скорая» скрылась из виду, Пайн посмотрела на Ларедо, который держал Дженни за руку. Ружье он закинул на плечо.— Где ты его раздобыл? — спросила Пайн.— Нашел паркового рейнджера. Они используют это оружие для отстрела опасных животных. Он одолжил его мне, потому что я вежливо попросил и показал значок.— Ты очень рисковал, делая выстрел с такого расстояния.— Я был первым снайпером в моем выпуске в Куантико. Кроме того, я два года прослужил снайпером в группе спасения заложников. Не ты одна рисковала, работая в Бюро.— Но как ты сумел добраться сюда так быстро?— Помнишь, как учили команды следопытов в колледже?Пайн улыбнулась.— Точно. Ладно, спасибо. — Она присела на корточки рядом с Дженни. — Ты в порядке?Дженни кивнула.— Теперь ты в безопасности. Ты готова поехать к дедушке? Нам нужно поскорее рассказать ему, что с тобой все в порядке.Дженни кивнула и всхлипнула.Пайн хотела взять ее на руки, но Дженни только сильнее сжала ладонь Ларедо, глядя на него широко раскрытыми глазами.Пайн встала.— Может быть, ты умеешь лучше обращаться с детьми, чем тебе кажется, — прошептала она.Они медленно покинули кладбище и направились к живым.Глава 75— Страуб и Бритта познакомились на выставке технических достижений, которую Принглы посетили в Вегасе, — сказала Пайн Ларедо, Блюм и Грэм.Они сидели в гостиной «Коттеджа». Дженни вернулась к Куорлсам, где ее ждал дед. Пайн только что вернулась после допроса Страуба в больнице.— У них там случилась интрижка. В этом не было ничего удивительного, ведь Бритту и ее мужа уже мало что связывало. Когда у Лайнберри появилась должность охранника, Бритта тут же дала Страубу рекомендацию, и он стал там работать. Страуб служил в армии. Участвовал в боях в Афганистане, но его отправили в отставку из-за того, что он принимал наркотики. Он сумел избавиться от дурной привычки, стал охранником и перебрался в другой город.— Ты хочешь сказать, что он убил столько людей из-за денег? — с отвращением спросила Блюм.— За десять миллионов долларов. Страуб усыпил Дженни хлороформом и собирался оставить ее у пьедестала статуи. К счастью, ему пришлось немного отложить исполнение своего плана, и действие хлороформа закончилось.— А кто выбирал места для тел, он или Бритта? — спросила Блюм.— Страуб сказал, что он, за исключением самого последнего. Так он мог планировать пути отхода.— А как ему удалось попасть в музей?— Он встречался с Лили. И сумел незаметно сделать оттиск ключа от входной двери и узнать код.— А где он взял ту странную одежду? — спросила Грэм.— Он одевал так жертвы для того, чтобы сбить нас с толку, заставить думать, будто это дело рук серийного убийцы, помешавшегося на Гражданской войне. Фата и смокинг намекали на мужа и жену, семью, которую Бритта символически убивала. Страуб выбрал могилу одного из Налетчиков, решив, что будет забавно положить там тело черного парня. Честно говоря, я так и не поняла его чувства юмора. — После небольшой паузы Пайн добавила: — Бритта была знакома с Куорлсами, и они рассказали ей про Дженни. А как только ей стало известно, что мать Дженни наркоманка, она посчитала, что Дженни лучше умереть: мол, плохая мать не заслуживает ребенка. И Дженни окажется в лучшем месте. Страубу пришлось форсировать похищение, поскольку они с самого начала планировали убить последнюю жертву во время реконструкции сражения и оставить тело на кладбище.— Но почему Страуб это вам рассказал? — спросила Грэм.— Он заключил сделку с властями. Если он будет говорить, то сможет избежать смертной казни.— Но зачем Бритта совершала такие ужасные вещи?— По словам Страуба, Бритта хотела отомстить за своих детей. Она винила Гиллеспи в том, что он убедил Мэри играть в порнофильмах, а также за ее пристрастие к наркотикам. И Ханну Ребане в том, что в нескольких фильмах она занималась сексом с Мэри.— А Клеммонс? — спросила Блюм. — Почему она должна была умереть?— Страуб и был тем «новым» мужчиной в жизни Ханны Ребане, о котором нам говорила Клеммонс. Он сблизился с Ханной, а потом ее убил. Страуб старался вести себя так, чтобы никто, в том числе Клеммонс, не видел их вместе. Но позднее стал беспокоиться, что Ханна могла что-то рассказать о нем Клеммонс, и это поможет его найти. Ну а когда мы начали поиски свидетелей, решил, что Клеммонс должна умереть. — Она посмотрела на Ларедо. — И я не уверена, что Бритта разбила «Пагани» случайно. Страуб сообщил, что она планировала покончить с собой после того, как все будет завершено.— Да, у этой леди голова была не в порядке, — заметил Ларедо.— Твоя меткая стрельба сыграла решающую роль, Эдди. Если бы не ты, Дженни погибла бы.— А для чего еще нужны напарники?* * *Позднее, когда Пайн сидела у себя в номере, в дверь постучала Блюм.— У нас осталась еще одна нераскрытая тайна, — сказала она.Пайн встала и выглянула в окно.— Нет, не одна. Несколько. В том числе местонахождение Ито Винченцо. И мы не знаем, где моя мать. А самое главное, что случилось с Мерси. Я не уверена, что мне когда-нибудь удастся найти ответы на все вопросы.— Но ты считаешь, что Мерси, возможно, еще жива, не так ли?Пайн снова уселась на кровать.— Так мне хотелось бы думать. Но Ито сказал моему отцу, что он в ответе за гибель одной дочери и тяжелое ранение другой. Так что…— Ну, если она до сих пор жива, сейчас имеются инструменты, которые могут оказаться полезными.— О чем ты?— Генеалогические сайты. Нужно сдать свою ДНК, и они сделают все, что возможно.Пайн небрежно отмахнулась от этой идеи.— Я уже пыталась. В моем случае это не так просто, потому что метод, который они обычно используют, не обязательно поможет найти совпадение с Мерси.— Но только не в том случае, если Бюро захочет помочь.— А ты полагаешь, что Бюро захочет?— Ты только что спасла от верной смерти еще одну девочку и раскрыла убийства нескольких человек. Думаю, сейчас Бюро согласится выполнить любую твою просьбу.— И почему мне кажется, что ты уже сделала запрос?— Ты готова мне довериться?Пайн тяжело вздохнула.— Чувствую, придется.Глава 76Два дня спустя Пайн сдала образец ДНК, и ФБР сравнило его со своими базами данных и с миллионами других образцов, имеющихся на сайтах; вскоре пришел ответ.И он касался не Мерси.Для Пайн это стало вторым самым сильным потрясением после потери сестры.Когда Пайн сообщили результат, она отправилась в свой номер в «Коттедже» и села, глядя в стену. Это было подобно краже ее личности, краже, не имевшей ни малейшего отношения к киберпреступлениям, а напрямую связанной с плотью и кровью.В конце концов она встала и вышла из номера.В вестибюле она встретила Блюм, которая явно ее там поджидала.— Хочешь, чтобы я пошла с тобой? — спросила Блюм. — Я сделаю это с радостью.Пайн покачала головой.— Я думаю, что должна сделать все сама.— Тогда я буду ждать твоего возвращения здесь.Снаружи Пайн столкнулась с Эдди Ларедо, который укладывал вещи в свой внедорожник.— Надеюсь, мы еще встретимся, Этли, — сказал он.Сейчас ее мысли находились в тысяче миль отсюда, но она положила руку ему на плечо.— Ты не раз спас мою задницу.— Я уже говорил, что именно для этого и нужны напарники.— Значит, между нами все хорошо?— Во всяком случае, с моей стороны. Я уже позвонил Дениз, и мы договорились, что я смогу чаще видеться с сыновьями.— Это замечательно. Им необходим отец. Настоящий отец.Он внимательно на нее посмотрел.— А что ты будешь делать? Вернешься в Шеттерд-Рок и вновь станешь единственным агентом ФБР в Большом Каньоне?— После того как закончу дела здесь.— Может быть, я к тебе приеду.— Буду рада тебя видеть.— Но мы лишь друзья, — добавил он с улыбкой.— В этом нет ничего плохого, Эдди.Она обняла и поцеловала Ларедо в щеку, а потом посмотрела вслед уезжавшему внедорожнику.Пайн села за руль своего автомобиля и поехала в больницу.К счастью, дорога до Америкуса оказалась совсем недолгой — она и сама не знала, сколько еще смогла бы сдерживать бушевавшие в ней чувства. Ей казалось, что она преодолевает последнюю милю пути на собственную казнь.Джерри Дэнверс сидел перед дверью личной палаты Джека Лайнберри. Его босса перевели сюда из интенсивной терапии два дня назад, а еще через несколько дней собирались выписать.Дэнверс теперь смотрел на нее с уважением.— Полагаю, вы спасли мою шкуру, и не только, — виноватым тоном сказал он.— Верно.— И кто бы мог поверить, что Страуб на такое способен?— Мне нужно повидать Джека. Немедленно.Он бросил на нее настороженный взгляд. Пайн понимала, что ведет себя странно, но ей было все равно.— Ладно, заходите. Он только что закончил ужинать. Уверен, он будет рад вас видеть.— А я совсем не уверена.Она вошла в палату и плотно прикрыла за собой дверь.Лайнберри сидел на постели и сегодня выглядел гораздо лучше.Пайн медленно к нему подошла, уселась на стоявший рядом с кроватью стул и все это время не сводила с него глаз.А он смотрел на нее с печалью и тревогой. И еще Пайн почувствовала в нем облегчение.— Судя по выражению твоего лица, теперь ты знаешь всю правду, — сказал он.— Ты мой отец.— Да, так и есть. — По его лицу потекли слезы.Пайн давно хотела задать ему этот вопрос, теперь время пришло.— Но где-то есть и другая твоя дочь. И моя мать, мать твоих детей. Может быть, вместе мы сможем их найти.Лайнберри осторожно протянул к ней руку.— Ты и в самом деле в это веришь?Сильные пальцы Пайн сжали его ладонь.— Не думаю, что у нас есть выбор.

АМОС ДЕКЕР(цикл)

Книга I. АБСОЛЮТНАЯ ПАМЯТЬСтрашный удар по голове оборвал спортивную карьеру Амоса Декера — и он же пробудил в нем уникальную способность к абсолютной памяти. Декер детально запоминает всё, что когда-либо видел и слышал. Поэтому день, когда Амос пришел работать в полицию, стал черным днем для преступников. Теперь им не скрыться от правосудия — ибо по их следу идет Человек-память…Полицейская карьера Амоса Декера шла в гору, до тех пор, пока не произошла ужасная трагедия — кто-то убил его жену и маленькую дочь…Глава 1Амос Декер навсегда запомнил эти три смерти в парализующем оттенке синего. Свет врезался в него, вошел, будто нож из цветного стекла. И Декер так и не смог избавиться от этого света.Слежка была долгой и, в конечном счете, непродуктивной. Ведя машину к дому, он думал, что сейчас урвет пару часов сна, а потом снова выйдет на улицы. Амос свернул на подъездную дорожку скромного двухэтажного дома с пластиковой обшивкой. Дому было уже двадцать пять лет, а выплачивать за него предстояло как минимум еще столько же. Дождь растекся по тротуару, ботинки сорок седьмого размера скользнули и только потом уцепились за асфальт. Декер тихо прикрыл дверцу машины, не сомневаясь, что в такое время все уже спят. Он устало поплелся к двери в кухню и вошел в дом.Внутри было тихо, как и ожидалось. Но слишком тихо, и это было неправильно. Тогда он этого не почувствовал, и потом не раз задумывался почему. Одна из многих ошибок, которые он допустил той ночью. Декер задержался на кухне налить стакан воды из-под крана. Он залпом выпил воду, поставил стакан в раковину, отер подбородок и направился в соседнюю комнату.Он поскользнулся, и на этот раз грузно рухнул на пол. Гладкий паркет елочкой, Декеру уже приходилось здесь падать. Но сейчас все будет иначе, и Амосу предстояло это узнать. Луна сияла сквозь фасадное окно, и ее света вполне хватало.Когда Декер поднял руку, ее цвет изменился.Красное. Кровь.Откуда она взялась? Амос поднялся на ноги и пошел разбираться.Источник нашелся в следующей комнате. Джонни Сакс. Его шурин. Большой крепкий парень вроде него самого, лежал ничком. Декер нагнулся к нему и встал на колени, едва не ткнувшись носом в лицо Джонни. Горло перерезано от уха до уха. Пульс можно не проверять, неоткуда ему взяться. Большая часть крови Джонни растеклась по полу.Прямо в эту минуту Декеру следовало достать телефон и набрать 911. Он отлично знал, что положено делать. Ни в коем случае не бегать по месту преступления, поскольку именно им стал дом, в котором найден мертвый — убитый — человек. Теперь это музей; трогать что-либо категорически запрещено. Профессионализм Декера вопил об этом.Но тут было только одно тело. Взгляд Амоса метнулся к лестнице, и его разум внезапно отключился, охваченный безудержной паникой — идущим изнутри чувством, что жизнь только что ограбила Декера, лишила всего, что у него было. И он побежал, шлепая ботинками по лужицам подсохшей крови, расплескивая их приливными волнами.Он уничтожал важнейшие улики — похерил все то, что требовалось сохранить. Но сейчас ему было плевать.Кровь Джонни вела к лестнице, и Декер взлетел по ней, перемахивая через три ступеньки за раз. Он ловил ртом воздух, сердце колотилось как бешеное; казалось, оно разбухло и готово разорвать грудь. Разум был парализован, но руки и ноги двигались, будто по собственной воле.Декер выскочил в коридор, оттолкнулся от стены, отлетел к стене напротив. Он мчался к первой двери справа. Ему даже не пришло в голову достать пистолет, задуматься, не остался ли убийца в доме, не ждет ли он прихода Декера.Он распахнул дверь плечом и огляделся.Ничего.Нет, неправда.Он замер в дверях. Ночник на тумбочке тускло освещал голую ступню, торчащую с дальней стороны кровати.Амос знал эту ступню. Он долгие годы держал ее, массировал, целовал при случае. Длинную, узкую, все еще лакомую; палец рядом с большим чуть длиннее, чем следует. Вены сбоку, мозоли снизу, красные ногти — всё в порядке, за одним исключением: ступня не может торчать над матрасом в такое время ночи. Это значит, что все остальное лежит на полу, и с чего бы ей там лежать, если только…Он медленно подошел к той стороне кровати и посмотрел вниз.Кассандра Декер, Кэсси для всех, но в первую очередь, и самое главное, для него, смотрела с пола вверх. Хотя «смотрела» — уже не о ней. Декер дернулся вперед, замер рядом с ней и медленно опустился на колени; синие джинсы устроились в кровавом пятне рядом с телом.В пятне ее крови.На шее раны не было. Кровь текла не оттуда. Рана была на лбу.Одна пуля. Он знал, что не должен так делать, но поднял с пола ее голову и прижал к своей вздымающейся груди. Спала ли она? Проснулась ли? Декер думал, в последний раз баюкая в руках свою жену.Он опустил ее на то место, где она лежала. Уставился в ее лицо, белое и безжизненное, с почерневшей дырочкой посреди лба, чтобы сохранить последнюю память о Кэсси, точку в самом-самом конце.В конце всего.Амос встал, не чувствуя ног, выбрался из комнаты и пошел по коридору во вторую, и последнюю, спальню на этаже.Он не стал распахивать дверь. Спешить уже незачем. Он и так знал, что там найдет. Все, что он сможет узнать, — какой способ выбрал убийца на этот раз.Первый — нож. Второй — пистолет.В спальне ее не было, оставалась только смежная ванная комната.В ванной горел яркий верхний свет. Убийца явно хотел, чтобы Декер хорошо разглядел его последнюю жертву.Она сидела там, на унитазе. Чтобы она не упала, убийца привязал ее пояском от халата, обернутым вокруг бачка. Декер подошел к ней.Ноги не скользили. Крови не было. На его дочери не было заметных ран. Потом он подошел ближе и увидел у нее на шее отметины, уродливые и пятнистые, будто кто-то прижигал ей кожу. Возможно, убийца использовал поясок. Или сделал это руками. Декер не знал — и не беспокоился по этому поводу. Смерть от удушения не бывает безболезненной. Она мучительная. И страшная. И пока убийца медленно выдавливал из нее жизнь, она смотрела прямо на него.Через три дня Молли должно было исполниться десять лет. Они запланировали праздник, пригласили гостей, купили подарки, заказали торт с шоколадной начинкой. Амос взял отгул, чтобы помочь Кэсси, которая работала полный день и, к тому же, делала большую часть работ по хозяйству, поскольку его работа даже близко не походила на «с девяти до пяти». Они шутили над этим. Что он знает о настоящей жизни? Покупке продуктов? Оплате счетов? Походах с Молли к врачу?Как оказалось, ничего. Ни черта. Бестолочь.Он сел на пол перед мертвой дочерью, скрестил длинные ноги, как ей нравилось — подошва упирается во внутреннюю часть бедра другой ноги. Он был гибким для такого крупного мужчины. Поза лотоса, смутно подумалось ему. Или что-то в этом роде. Декер даже не знал, почему вообще подумал об этом.Должно быть, это шок, осознал он.Ее глаза были широко открыты, они смотрели прямо на него, но не видели. Как и мамины. Она больше никогда его не увидит.Декер просто сидел там, качаясь взад-вперед, глядя на нее, но не видя, и его девочка уж точно не видит своего папу.«Вот так. Ничего не осталось. И я сам не останусь. Я не смогу».Он вытянул из поясной кобуры компактный девятимиллиметровый и передернул затвор, дослав патрон в ствол. Обхватил пистолет двумя руками. Хорошая штуковина. Точный, и убойная сила приличная. Амос никогда не стрелял из него в людей. Но хотел.Он уставился на дульный срез с железной мушкой. Сколько патронов отстреляно в полицейском тире? Тысяча? Десять тысяч?.. Ну, этой ночью он не промахнется.Он открыл рот и засунул туда ствол, наклонив пистолет так, чтобы пуля прошла через мозг и все случилось быстро. Палец лег на спусковой крючок. Декер поднял взгляд и увидел Молли. Внезапно смутившись, вытащил пистолет, приставил его к правому виску и закрыл глаза, чтобы не видеть ее. Указательный палец снова скользнул по спуску. Положить, потом медленно, равномерно давить, пока не дойдешь до рубежа, за которым нет возврата. Он ничего не почувствует. Мозг умрет прежде, чем успеет передать остальному телу, что он себя грохнул.«Нужно просто нажать. Нажми, Амос. Тебе нечего терять, потому что ты уже потерял все. Они ушли. Они… ушли».Он держал пистолет и думал, что скажет своей семье, когда они воссоединяться там.«Мне жаль?»«Простите меня?»«Я хотел быть там, чтобы защитить вас от убийцы, кем бы он ни был? Я должен был остаться с вами и защитить?»Он стиснул пистолет, вжимая металл в висок с такой силой, что почувствовал, как край среза режет кожу. Капля крови выступила на виске и впиталась в седеющие волосы. Декер не сомневался, что за последние несколько минут в них прибавилось седины.Ему не требовалось собираться с духом.Нужно только отыскать точку равновесия. Однако есть ли хоть какое-то равновесие в том, чтобы лишить себя жизни?По-прежнему держа пистолет у виска, он достал телефон, набрал 911, назвал свою фамилию и номер жетона, двумя короткими предложениями описал убийство трех человек. Потом уронил телефон на пол.Внизу был Джонни.Дальше по коридору — Кэсси.Здесь, в туалете, была Молли.И внезапно, без предупреждения, Декер увидел все очерченным самым жутким оттенком синего. Тела, дом, всю ночь. Пузырь синего; он был повсюду. Амос задрал голову к потолку и выкрикивал ругательства, вкладывая в них всю ярость и боль утраты. Проклятые цвета, даже сюда они влезли. Почему он не может побыть нормальным хотя бы раз, когда ему так больно? Декер опустил голову и сидел на полу с пистолетом у виска, больше в нем не осталось ничего. Он был готов умереть, готов присоединиться к ним.Но по какой-то причине, не известной даже ему самому, Амос Декер не нажал на спуск.Так его и нашли копы, прибывшие через четыре минуты.Глава 2Парковая скамейка выкрашена красным.Неуютный, резкий осенний холод тянет зиму.Амос Декер сидел на скамейке и ждал.Перед ним пронесся воробей, едва увернулся от проезжающей машины, взмыл вверх, поймав поток воздуха, и умчался. Декер отметил марку, модель, номерной знак и описание внешности всех четырех человек в машине. Муж и жена спереди, ребенок в детском кресле — сзади. Рядом с ним сидит другой, постарше. Лет десять. На заднем бампере наклейка: «Мой ребенок на Доске почета учеников Торнкрестской школы».«Поздравляю; ты только что сообщил всем психам, где нужно ловить твоего умничку».Затем к ближайшей остановке подкатил автобус. Декер пробежался по нему взглядом, делая те же заметки. Четырнадцать пассажиров, большинство — хмурые и усталые, хотя сейчас только полдень. Один энергичный, ребенок. Он крутился рядом со своей измученной матерью, которая обмякла на сиденье, держа на коленях пухлую сумку. Водитель была новичком, ее лицо стягивало напряжение. Даже гидроусилитель мало помогал ее борьбе с рулем, а в поворот она вошла так медленно, словно автобус катился по инерции.Над головой набирал высоту самолет. Он летел достаточно низко, чтобы Декер отметил: «Боинг»-737, «Юнайтед эйрлайнс», судя по законцовкам крыла — последняя модель. Вместе с числом 737 выскочил цвет — серебро. Само число 737 для разума Декера было красивой смесью. Изящное, серебристое, быстрое, как пуля. Все, что начиналось с семерки, вызывало у него такую реакцию. Он высоко ценил «Боинг» за то, что номера всех его самолетов начинались с семерки.Мимо прошли двое молодых людей. Замечено, записано. Один старше, крупнее, альфа, второй — подпевала, чтобы было кого шпынять и посмеиваться. Следом Декер отметил четырех детей, играющих в парке через дорогу. Возраст, категория, серийный номер, ранг и иерархия — все выстроено уже к шести годам, как у стаи волков.Сделано.Следующий номер — женщина с собакой. Немецкая овчарка. Не старая, но с больными бедрами. Вероятно, дисплазия, часто встречается у этой породы. Занесено в каталог. Мужчина треплется по смартфону. Костюм от «Зегны», на туфлях с тонкой подошвой буква G — «Гуччи». На левой руке золотой браслет с камушками, похож на кольца Суперкубка[85]. На правом запястье часы «Зенит» за четыре тысячи долларов. Для профессионального спортсмена низковат и плохо сложен. Для типичного наркоторговца слишком хорошо одет. Возможно, менеджер хедж-фонда, продажный адвокат или застройщик. Отложено в памяти.На другой стороне улицы закатывают в специальный микроавтобус пожилую женщину в инвалидной коляске. Ее левая половина не работает, паралич лицевого нерва, тоже слева. Инсульт. Задокументировано. У ее сопровождающего небольшой сколиоз с плоскостопием. Отпечатано.Амос Декер замечал все это и многое другое, а его разум сортировал увиденное. Делал выводы, те или иные. Временами предполагал. Иногда догадывался. Все это ничего не значило — он занимался этим, чтобы занять время, пока ждет. Все равно как считать цвета. Просто чтобы занять время.Он лишился дома — изъятие банком. Их с Кэсси зарплат едва хватало на платежи. Одна его зарплата — полная безнадега. Амос пытался продать его, но кто же захочет жить в доме, залитом кровью?Несколько месяцев он снимал квартиру. Потом комнату в мотеле. Затем, когда у него поменялась ситуация с работой, он переехал на диван друга. Когда друг стал менее дружелюбным, Декер перебрался в приют для бездомных. Когда финансирование приюта сдулось и тот закрылся, Декер «разменялся» на спальный мешок в парке. Потом, когда мешок износился, а копы стали вытряхивать бездомных из парка, — в картонную коробку на парковке.Амос упал на самое дно. Обрюзгший, грязный, заросший, с дикой бородой, он выглядел как человек, который живет в какой-нибудь пещере и замышляет заговор с инопланетянами. Декер и вправду был таким, пока однажды утром не проснулся на парковке «Уолмарта», глядя на логотип «Джорджия-Пасифик» внутри картонной коробки, и испытал захлестывающее душу прозрение: увидь его сейчас Кэсси и Молли, им было бы чудовищно стыдно.И потому он почистился, поработал там и сям, занимаясь всякими странными делами, пока не сэкономил пару долларов, перебрался в комнату в «Резиденс Инн» и вывесил свою табличку частного детектива. Он брался за все дела, которые попадались; по большей части не доходы, а расходы, работа за так, но это было что-то. А ничего большего ему не требовалось.Это было бессмысленное существование, но, по правде говоря, он и сам был бессмысленным. Борода все еще была густой, волосы — спутанными, лишний вес тоже никуда не делся, но теперь он носил довольно чистую одежду, да и душ принимал, иногда даже пару раз в неделю. И больше не жил в коробке. По его мнению, прогресс всегда следовало измерять в дюймах, особенно когда твоих успехов не хватает не только на ярды, но даже на футы.Декер прикрыл глаза, отсекая наблюдения последних минут, хотя картинка все равно оставалась на месте, будто киноэкран изнутри век. Она всегда будет там. Ему часто хотелось забыть то, что он только что видел. Но все, попавшее ему в голову, записывалось несмываемым маркером. При нужде он мог вызвать эти воспоминания, а иногда они выскакивали сами. Первое было полезным, второе бесконечно раздражающим.В ту ночь копы отговорили его съесть пулю из собственного пистолета. С тех пор Декер много раз задумывался о самоубийстве. Столько раз, что, еще работая в полиции, он сходил на терапию, надеясь справиться с этой маленькой проблемкой. Он даже стоял перед кругом таких же суицидников.«Меня зовут Амос Декер. Я хочу убить себя. Точка. Рассказ окончен».Он открыл глаза.Пятнадцать месяцев, двадцать один день, двенадцать часов, четырнадцать минут. Из-за того, кем он был, перед мысленным взором все время тикали часы. Столько времени прошло с тех пор, как он нашел у себя дома три тела, с тех пор, как его семью стерли. А через шестьдесят секунд будет пятнадцать минут плюс год, месяцы и дни. Так оно и пойдет, все дальше и дальше.Декер посмотрел на себя. Четыре года футбола в колледже, потом — профессионал, правда, на исключительно короткий срок; он держал себя в форме, работая копом и позже, детективом. Но после официального опознания жены, дочери и шурина Амос перестал думать об этом. Сейчас у него было фунтов пятьдесят лишнего веса, а то и больше. Гораздо больше. Шесть футов пять дюймов, пузан с больными коленями. Мягкий живот свешивается над поясом, руки и грудь дряблые, ноги — два куска мяса. Теперь он не видел даже свои здоровенные ступни.Волосы длинные, щедро присыпаны сединой и не слишком чисты. Казалось, такой вид отлично подходит, чтобы скрыть разум, который, ничего не забывая, умудрялся все время подводить. Борода поражала как размерами, так и беспорядочным видом — сплошь клоки, завитки, случайные пряди, будто лоза, ищущая, куда бы взобраться. Но Декер сказал себе, что это хорошо для его нынешней работы. Ему нужно охотиться на подонка, а подонки, по определению, редко модничают. Намного чаще они сторонятся моды.Он коснулся вытертой заплатки на джинсах, потом взглянул на колени, где все еще виднелись следы крови.Ее кровь. Кровь Кэсси. Патология — до сих пор носить эти джинсы.«Сожги эти штаны, Амос. Любой нормальный человек именно так и сделал бы».«Но я не нормальный. Я перестал быть нормальным с тех пор, как шагнул на то поле и получил тот удар».Удар был единственным событием, которое Декер ни разу не смог вспомнить. Забавно, поскольку именно этот удар послужил катализатором к незабыванию всего остального. Но его крутили на всех спортивных шоу того времени. А потом и национальные новости решили задокументировать для своей аудитории эту «жесть». Кто-то сказал Декеру, что запись пару лет назад загрузили на «Ю-тьюб», и она собрала восемь миллионов просмотров. Однако он все равно ее не видел. Ему это не требовалось. Он был там. Он это прочувствовал. Больше ничего не нужно.И заслужил он такую шумиху, всего лишь умерев на футбольном поле, и не один раз, а дважды.Амос украдкой, почти смущенно взглянул на свои джинсы. Живот нависал над ремнем, раньше Декер был намного худее. Он стирал джинсы, но кровавые пятна все равно остались. И с чего бы им отличаться от его мозгов? Штаны могут быть, должны быть доказательством. Пусть бы их забрали копы, но они не стали, а Декер не предлагал. Он сохранил джинсы и с тех пор носил их. Идиотский способ помнить. Ослиное упрямство. Жуткий способ удержать Кэсси рядом. Все равно что таскать ее пепел в коробке от завтрака «Скуби-Ду». Но еще раз: Декер вовсе не был нормальным. Несмотря на то, что он имел место для жилья, работу и справлялся с прочей рутиной… ну, по большей части. Он действительно не был нормальным. И в любом случае никогда не будет.Технически он побывал по этому делу подозреваемым, как и все мужья в таких случаях. Но не долго. Его очистило время смертей. У Декера имелось алиби. Ему было плевать на все алиби. Он знал, что никогда бы не тронул их и пальцем, и без разницы, верит ли в это хотя бы еще один человек.Реальной проблемой было то, что в связи с этими убийствами никого не арестовали. Не было даже ни единого подозреваемого, ни одного следа. Ничего.Вокруг жили простые люди, рабочий класс, жили тихо и дружелюбно, всегда протягивая другим руку помощи, потому что никто здесь не нажил состояния, а какая-то помощь время от времени требовалась каждому. Починить машину или топку, забить гвоздь, приготовить еды, потому что мама заболела, или пасти детей в общественной транспортной системе, основанной на доверии и необходимости.Жили там и несколько упертых, само собой, но Декер не засек среди них ни одного опасного. В основном байкеры и любители плана. Амос проверил. Он не занимался ничем другим, кроме расследования, хотя официально ему сказали держаться от всего этого подальше. Но, несмотря на одержимость, с которой он перерывал все подряд, не всплыла ни одна улика.Для такого преступления были и возможности, и препятствия. Двери оставались незапертыми; люди ходили туда-сюда. Так что с возможностью все ясно. Но дома здесь стояли рядом, и кто-нибудь должен был что-то услышать. Однако в ту ночь никто не услышал ни единого звука из дома 4305 по Бостон-авеню. Как три человека могли умереть в полной тишине? Разве убийства не связаны с насилием? Криками? Борьбой? Хоть с чем-нибудь? Видимо, нет. Выстрел? Как призрачный шепот. Или же все соседи в ту ночь разом оглохли.И ослепли. И онемели.Несколько месяцев спустя все было по-прежнему глухо, хотя след к тому времени уже давно остыл, а шансы раскрыть дело и поймать убийцу упали практически до нуля. Декер ушел из полиции, поскольку больше не мог писать бумаги, расследовать другие дела и возиться с местными драмами. Начальство сказало, мол, им очень жаль, что он уходит, но никто не попросил его остаться. По правде говоря, Декер становился агрессивным, неуправляемым. И он сам с этим не спорил. Потому что больше ни о чем не заботился.Ну, кроме, пожалуй что, одного.Он все время навещал их могилы. Их похоронили на участках, которые Декер спешно купил, поскольку никто не станет задумываться об участках на кладбище для мужчины и женщины чуть за сорок или о могиле для десятилетней девочки. Но потом он перестал приходить. Он больше не мог встречаться с ними, лежащими в земле. Он не отомстил за них. Он вообще ничего не сделал, только опознал их тела. Жалкая епитимья за смерть семьи. Вряд ли она произведет впечатление на Бога.Их смерть должна быть как-то связана с его работой. За эти годы Декер отправил за решетку немало людей. Кое-кто уже вышел. У других были друзья. Незадолго до убийств в 4305 по Бостон-авеню Амос помог вскрыть местную сеть торговцев метом[86], которые изо всех сил старались подсадить всю округу на наркоту и тем самым получить хорошую постоянную клиентуру, молодую, старую и все в промежутке. Эти чуваки были плохими, злыми, им убить — что раз глянуть. Они вполне могли выяснить, где он живет. Без особого труда. Декер не был засекречен. И они вполне могли отомстить, убив его жену и дочь, а заодно и шурина, который выбрал неудачное время, чтобы выбраться в город. Но против этих людей не нашлось и клочка улик. А без этого — никаких арестов. Никакого разбирательства. Суда. Приговора.Его ошибка. Его вина. Возможно, он сам привел их к своей семье, и теперь у него нет семьи.Община собрала для него деньги. Пару тысяч долларов. Они до сих пор остались нетронутыми на банковском счете. Взять эти деньги, казалось Декеру, — значит, предать тех, кого он потерял, и потому деньги лежали, хотя они, разумеется, ему пригодились бы. Амос сводил концы с концами, едва. Но этого «едва» ему было достаточно. Потому что он сам был сейчас этим «едва».Декер откинулся на спинку скамейки и плотнее закутался в пальто. Он сидел здесь не просто так.Он был на работе.И посмотрев налево, он увидел, что пора приниматься за работу.Декер встал и пошел за двумя людьми, которых ждал.Глава 3Этот бар походил на все прочие, в которых доводилось бывать Декеру.Темный, прохладный, затхлый, прокуренный, с забавным освещением, где все выглядят как люди, которых ты знаешь или хочешь узнать. Или, что более вероятно, хочешь забыть. Где каждый был твоим другом, пока не стал врагом и не сломал кий о твой череп. Где все тихо-мирно, пока не закончился мир. Где ты можешь запить все, что швыряет в тебя жизнь. Где тысячи косящих под Билли Джоэла[87] будут петь тебе серенады перед рассветом.«Вот только я мог выпить тысячу раз и не забыть ни одной проклятой стопки. Я бы запомнил все детали каждой из них, вплоть до формы кубиков льда».Декер уселся перед барной стойкой и своим отражением в большом зеркале за выстроенными рядами «Джим Бима», «Бифа», «Глена» и «Сапфира». Он заказал дешевое пиво, зажал кружку в мясистых ладонях и принялся разглядывать зеркало. Нижний угол справа. Они сели там, пара, за которой он пришел сюда.Кавалер под пятьдесят, девушке вполовину меньше. Мужчина разоделся, как мог. Шерстяная тройка в тонкую полоску, желтый галстук, усеянный синими крапинками в форме чего-то вроде сперматозоидов на пути к яйцеклетке, и щегольской платочек в тон. Зачесанные назад волосы открывают морщинистый, зрелый лоб — привлекательный у мужчин, но не у женщин; впрочем, жизнь в этом плане вообще несправедлива. На ухоженных пальцах впечатляющие кольца с бриллиантами. Возможно, краденые. Или подделка. Как и сам мужчина. Наверное, и педикюр у него сделан. Туфли отполированы, но вот задники он упустил. Они были ободранными, что намного лучше подходило истинной природе этого мужчины. Он тоже был ободранным. И ему нужно было произвести впечатление только на входе, не на выходе. Выйдя за порог, этот мудила больше никогда не попадался тебе на глаза.У девицы были большие глаза и тесто вместо мозгов. Миленькая в такой пустой, «уже тысячу раз это видели», манере. Как смотреть 3D-фильм без очков; что-то просто отсутствует. Дамочка настолько слепо верящая и рассеянная, что в глубине души хочется просто уйти и оставить ее на произвол судьбы.Но Декеру платили не за это. На самом деле ему заплатили строго за обратное.На ней была юбка, жакет и блузка, которые стоили больше машины Декера. Ну, или той машины, которая у него когда-то была. Банк забрал и ее, как это часто бывает.Девица вышла из «старых денег». Она так привыкла к привилегированной жизни, идущей в комплекте с этим статусом, что была просто не в состоянии понять, с чего бы кому-то так стараться оттяпать у нее вещи, которые она принимала как само собой разумеющееся. И это делало ее потенциальной жертвой каждую минуту каждого дня ее жизни.Так было и сейчас: акула и кукла. Декер видел этого парня шестеркой, отвратное число для его разума. Девица была четверкой, безобидной и неинтересной.Сначала встретились их руки, потом — губы. Затем они поделились друг с другом напитками: он пил виски-сауэр, она — розовый мартини.Обозначено.Декер баюкал пиво и выжидал. И украдкой, незаметно посматривал на пару. Вдобавок к бирке с числом, девушка была очерчена оранжевым, мужчина — фиолетовым, тем же цветом, который ассоциировался у Декера с нулем, нежеланной цифрой. И потому кавалер представлял для него два числа — шесть и ноль. Кажется сложным, понятное дело, но Амос справлялся без труда, поскольку в его голове все это было четким, как отражение в зеркале.Не то чтобы он действительно видел их в этих цветах. Речь шла об осознании цвета. Лучший и единственный способ, которым он мог объяснить свое ощущение. Не похоже на то, как учили на занятиях. Да и пришел он к этому довольно поздно. Просто старался, как мог. В конце концов, он считал, что оставил мир цветных фломастеров в детском саду.Пара продолжала миловаться, держаться за руки, тереться ногами, тискаться и все прочее. Она явно хотела большего. Он не собирался потакать этим желаниям, поскольку хотел распалить объект. Спешка подразумевает дурные намерения. А этот парень был хорош. Не лучший из тех, кого доводилось видеть Декеру, но годный. Возможно, он обеспечивал себе пристойную жизнь.Для фиолетового нуля.Амос знал, что парень выжидает момента для просьбы. Заем для бизнес-проекта, который нельзя упустить. Какая-то трагедия в обширной семье, требующая финансовой поддержки. Он вовсе не хочет просить. Ненавидит себя за это. Но это его последняя надежда. Она — его последний шанс. И он вовсе не ожидает, что она поймет. Или скажет «да». Если так обставить разговор, как еще она сможет ответить? Только: «Да, дорогой. Возьми в два раза больше. Может, в три? Папочка их даже не заметит. В конце концов, это всего лишь деньги. Его деньги».Через час и еще два розовых мартини она его оставила. Ее прощальный поцелуй был нежным и трогательным, мужчина отозвался на него должным образом, но когда она отвернулась, выражение его лица изменилось. От такой же нежности и любви — к триумфу и даже, можно сказать, жестокости. По крайней мере, так его описал бы сам Декер.Амос не любил общаться с людьми. Он предпочитал собственное общество. Он ненавидел пустые разговоры, поскольку больше не понимал их смысл. Но это была часть того, чем он занимался. Чем он оплачивал счета. И потому Декер сказал себе, что с этим нужно смириться. По крайней мере, сейчас. Пора отрабатывать.Он принес пиво к столику как раз вовремя, чтобы положить свою тяжелую руку мужчине на плечо и толкнуть его обратно на стул, с которого тот уже вставал.Декер уселся напротив, посмотрел на нетронутый виски-сауэр — хищники не пьют на работе, — а потом одобрительно поднял кружку.— Отлично сделано. Люблю смотреть, как работает настоящий профи.Мужчина не ответил. Он осматривал Декера, оценивая его неопрятную внешность, и выглядел не слишком впечатленным.— Я вас знаю? — наконец спросил он язвительным тоном. — Хотя не представляю, как такое возможно.Декер вздохнул. Он ждал чего-нибудь поинтересней. Но, похоже, тут ловить нечего.— Нет, и незачем тебе меня знать. Тебе нужно только заглянуть сюда.Он вытащил из кармана пиджака конверт и бросил на стол.Мужчина помешкал, но взял его.Декер глотнул пива и сказал:— Открой.— С чего бы мне его открывать?— Ладно, тогда не открывай. Не перетруждайся.Декер протянул руку, но мужчина дернул конверт к себе. Затем открыл клапан и вытащил штук пять фотографий.— Первое правило подонка, Ловкач, — сказал Декер. — Не развлекайся на стороне, когда работаешь. Когда я назвал тебя профи, я был великодушен.Он постучал пальцем по верхней фотографии.— Не слишком-то много на ней одежды, да и на тебе тоже. И, так уж случилось, именно этот акт считается незаконным почти во всех штатах к югу от линии Мейсона — Диксона[88].Взгляд мужчины, оторвавшегося от фотографий, был настороженным.— Откуда ты это взял?Декер был вновь разочарован вопросом.— Так что теперь все сводится к договоренности. Я уполномочен предложить тебе пятьдесят тысяч долларов. Взамен ты подписываешь вот это и находишь себе кого-нибудь другого. В другом штате.Мужчина улыбнулся, отодвинул фотографии и заметил:— Если вы думали, что от этого у меня будут неприятности, почему вы просто не показали ей фотографии? Зачем приходить сюда и предлагать мне деньги?Декер снова вздохнул — он был разочарован уже в третий раз. Этот парень оказался совсем скучным. Амос собрал фотографии и аккуратно сложил их в конверт.— Ловкач, ты читаешь мои мысли. Именно так я и сказал старику. Спасибо, что подтвердил мое мнение. Так уж случилось, что девица очень религиозная. То, чем ты занимаешься с дамочкой на третьей картинке, само по себе убойно, — так вдобавок она еще и твоя жена. Всего хорошего.Он встал, но мужчина схватил его за руку.— Я могу доставить тебе неприятности.Декер поймал его пальцы и принялся отгибать назад, пока мужчина не охнул. Только после этого пальцы оказались на свободе.— Я толстый, — заметил Амос, — но я в два раза больше тебя и намного жестче. И для моей работы не требуется красивая морда. А для твоей — требуется. Так что если я выведу тебя отсюда и начищу ее, твой будущий приток наличности здорово обмельчает. Улавливаешь мысль?Мужчина схватился за поврежденную руку и побледнел:— Я возьму деньги.— Отлично. У меня с собой чек на двадцать пять штук.— Ты же сказал, пятьдесят!— Только если б ты согласился сразу. Ты не согласился. Последствия — твоя прибыль уменьшилась вдвое.— Сукин ты сын!Декер уселся обратно и вытащил из кармана листок бумаги.— Авиабилет. В одну сторону. Так далеко отсюда, как только можно, не покидая континента. Вылет через три часа. Чек будет оплачен, если ты окажешься на рейсе. Там есть люди, которые проверят, так что не делай глупостей.— Где чек? — спросил мужчина.Декер достал еще один лист бумаги:— Сначала тебе нужно подписать это.Он протянул бумагу. Мужчина быстро пробежал ее глазами:— Но это же…— Это гарантия, что дама больше никогда о тебе не вспомнит, разве что плохими словами. А это значит, что даже если ты попытаешься словчить и вернуться, ничего хорошего не выйдет.Мужчина быстро сообразил, что происходит, что все это значит на самом деле.— Так ты шантажируешь меня фотографиями и фактом моего брака, чтобы вынудить подписать эту бумажку? А если я не подпишу, ты покажешь ей картинки, скажешь, что я женат… Думаешь, этого будет довольно, чтобы она от меня отлипла?— Да ты просто гений.Мужчина насмешливо улыбнулся:— У меня еще с десяток таких, как она. И намного симпатичней. Она хотела, чтобы я спал с ней. А я откладывал это дело. Ты видел фото. У меня дома есть филе-миньон, так зачем мне соглашаться на гамбургер, даже если к нему прилагается трастовый фонд? Она — тупое дерьмо. И при всех папочкиных деньгах выглядит прилично разве что в удачный день.— Мистер Маркс раскусил тебя за милю, хоть его малышка и втюрилась по уши. Но, опять же, Дженни уже сталкивалась с подонками вроде тебя. Она заслуживает лучшего.Декер не был знаком с Дженни Маркс и мало беспокоился о ее романтических увлечениях. Все эти замечания требовались, чтобы Ловкач не умолк. Чтобы он говорил. Выговорился по-полной.— Она заслуживает лучшего? Блин, я вообще не знаю, зачем с ней связался. Я мог бы без малейшего труда найти задницу намного лучше, чем у Дженни Маркс. И не нужно было бы выслушивать ее детский лепет.— Тупое дерьмо? Детский лепет? Правда? У барышни высшее образование.Декер уже получил все, что требовалось, но сейчас разговор начинал ему нравиться.— Ладно, она не тупое дерьмо. Она долбаная идиотка.«Ладно, веселье закончилось».Декер взял неподписанный документ и положил его в конверт с фотографиями. Потом засунул конверт в карман.— Какого хрена ты делаешь? — недоверчиво спросил мужчина.В ответ Декер достал миниатюрный цифровой диктофон и нажал на кнопку.— Уверен, ее порадует твое описание, — сказал он. — Кстати, какой гамбургер? С говядиной? Органический? Или просто долбанно идиотский?Мужчина ошеломленно застыл.Декер забрал диктофон и толкнул к парню билет.— Это можешь оставить себе. И позаботься засунуть свою задницу в самолет. Следующий парень, которого они пошлют, будет покрупнее меня, и сломает не палец. Он сломает тебя.— Хочешь сказать, что я вообще не получу денег? — жалобно протянул мужчина.Декер встал:— Я же говорил, ты просто гений.Глава 4Амос сидел на кровати в своей комнате размером с тюремную камеру. Для переговоров с клиентами он пользовался столом в столовой «Резиденс Инн»: в ежемесячную плату входил завтрак-буфет. Этот пункт договора однозначно обходился «Резиденс Инн» в приличные деньги. Декер просто забирал из буфета тарелки с едой и уносил их на свой стол. Вместо вилки ему вполне подошел бы экскаватор.Он уже получил свой чек от посланца мистера Маркса. Приятель из полиции порекомендовал Декера этому богатому старикану в качестве человека, способного справиться с деликатной проблемой относительно его скучной дочки, вечно влюблявшейся в неподходящих людей. Декер никогда не встречался со стариком, только с его представителями. Это было нормально; вряд ли Маркс хочет, чтобы Декер испачкал его красивую мебель. Они встретились за завтраком. Пришли два молодых придурка в тысячедолларовых костюмах, которые отказались даже кофе попробовать. Наверное, их больше интересовал двойной эспрессо, который выплевывали сверкающие маленькие машины под управлением баристы. По лицам этих парней было видно, что они прекрасно знают, насколько хороши они сами и насколько плох Декер. К этой встрече он натянул свою лучшую рубашку — вторую из двух имеющихся.Папаша Маркс уполномочил потратить до ста штук, чтобы избавиться от альбатроса, схватившего за шею его маленькую девочку. Примерившись к жулику, Декер сообщил представителям, что сможет решить вопрос намного дешевле. Так он и сделал. Фактически, ценой стоимости авиабилета. За гроши. Папаша Варбакс[89] мог бы выдать ему премию, хотя бы процент от сэкономленной шестизначной суммы. Но он твердо держался подписанного соглашения, и Декер получил только унылую почасовую ставку. Да, процент не помешал бы. Видимо, вот так богачи и остаются богатыми. Но оно все равно того стоило — увидеть обжуленного жулика. Кроме того, Декер подозревал, что через пару месяцев Дженни Маркс окажется в той же лодке, и его снова вызовут. Может, ему следует предложить Папаше Варбаксу долгосрочное соглашение?Амос вышел из комнаты и направился через фойе в столовую. В такую рань там еще не было никого, кроме восьмидесятилетней Джун, которая наслаждалась своими золотыми годами, наваливая в тарелку гору жирной жареной картошки.Декер загрузил тарелку и уселся за свой обычный столик. Первая вилка была уже на полпути к рту, когда он увидел ее.Ей исполнилось сорок два, его ровесница. Но она выглядела старше. Ее работа делает такое с людьми. И он не избежал того же. Декер опустил взгляд, отложил вилку и посолил все содержимое тарелки, включая блинчики, четыре раза. Он надеялся, что мужчина его размеров может съежится, исчезнуть за стеной белков и углеводов.— Привет, Амос.«Мда, похоже, не вышло».Декер набрал полную вилку застывших яиц, хлопьев, бекона, жареной картошки и кетчупа, и засунул все это в рот. Он жевал с открытым ртом, надеясь, что это зрелище подвигнет ее выполнить разворот на сто восемьдесят и вернуться туда, откуда она заявилась.Не вышло.Она присела напротив. Стол был маленьким, она — тоже. А вот Декер был здоровенным. Он занимал бо́льшую часть стола, просто сидя за ним.Амос засунул в рот новую порцию еды и причмокнул. Он не поднимал взгляда. Какой в этом смысл? Она не может сказать ничего такого, что он захотел бы услышать.— Если ты решил развлечься таким образом, — сказала она, — я пережду. У меня есть все время мира.Он наконец посмотрел на нее. Она была тощей как палка: сигареты и жвачка, которые всегда заменяли ей еду и питье. Возможно, он за один раз съедал больше, чем она — за месяц.У нее были белесые волосы, на морщинистой коже — пятна. Нос кривой; говорили, это после встречи с одним пьянчугой, когда она еще была патрульной. Маленький заостренный подбородок был задавлен непропорционально большим ртом, в котором скрывались, будто висящие в пещере летучие мыши, кривые и желтоватые от никотина зубы.Она не была симпатичной. Не внешность делала ее запоминающейся. Примечательным делало ее совсем другое — она была первой женщиной-детективом в полиции Берлингтона. И, насколько знал Декер, все еще единственной. И она была его напарником. Они вдвоем произвели больше арестов, приведших к осуждению, чем кто-либо за всю истории полиции города. Некоторые считали, что это просто здорово. Другие полагали, что пара слишком возомнила о себе. Старски и Хатч[90], так прозвал их один соперник. Декер, правда, так и не понял, кем он должен считать себя, блондином или брюнетом.— Привет, Мэри Сьюзан Ланкастер, — произнес он, потому что не мог этого не сказать.Она улыбнулась, протянула руку и легонько ткнула ему в плечо. Амос чуть заметно поморщился и немного отодвинулся, но она, похоже, не заметила.— Даже не думала, что ты знаешь мое второе имя.Он вновь опустил взгляд на еду, исчерпав свою квоту на болтовню.Мэри оглядела его, и, когда осмотр был закончен, похоже, молча признала: все сообщения о том, что Декер скатился на самое дно, верны.— Я не стану спрашивать, Амос, как твои дела. Я и так вижу, что не очень.— Я живу здесь, а не в коробке, — резко ответил он.— Прости, — торопливо извинилась она. — Ну, я пришла поговорить с тобой.— С кем ты разговаривала?— В смысле, откуда я узнала, что ты здесь?По его взгляду было ясно, что именно об этом он и спрашивает.— От друга друга.— Не думал, что у тебя столько друзей, — произнес Декер.Ничего смешного тут не было, само собой, и он, конечно, не улыбнулся. Но Мэри выдавила смешок — попытка сломать лед — и тут же спохватилась, сообразив, что сделала глупость.— Ну, я вроде как детектив. Нахожу всякие вещи. А Берлингтон не слишком велик. Это не Нью-Йорк. И не Эл-Эй.Декер причмокнул, загрузил в себя новую порцию еды, и его разум вновь побрел к цветным числам и вещам, занимающим его голову.Похоже, она почувствовала его уход в себя.— Амос, мне очень жаль. Ты многое потерял. Ты этого не заслужил, такого никто не заслуживает.Декер равнодушно взглянул на нее. Сострадание не привлекало его внимания. Он никогда не искал сочувствия, в основном потому, что его разум не воспринимал это конкретное чувство. По крайней мере, теперь. Он мог быть заботливым. Он был заботливым и любящим со своей семьей. Но состраданию и его еще более неприятному родственнику, сопереживанию, больше не было места в его рубке.Возможно, заметив, что она вновь теряет его, женщина торопливо сказала:— Я пришла, чтобы кое-что тебе рассказать.Декер смерил ее взглядом. Он ничего не мог с собой поделать и потому сказал:— Ты потеряла вес. Примерно на пять фунтов меньше, чем стоит. И возможно, у тебя дефицит витамина Д.— Как ты это понял?— Когда ты вошла, ты двигалась скованно. Ломота в костях, классический симптом. — Он указал на ее лоб. — Снаружи холодно, но у тебя голова вспотела. Тоже классика. И ты просидела здесь недолго, но уже пять раз скрещивала ноги, а потом расставляла их. Проблемы с мочевым пузырем. Еще один симптом.Услышав такую интимную оценку, Мэри нахмурилась.— Что, ты начал ходить в медицинскую школу? — недовольно спросила она.— Я прочел статью четыре года назад, когда сидел в приемной у дантиста.Она коснулась пальцем лба:— Думаю, я не часто бываю на солнце.— И ты куришь, как паровоз, что тоже не способствует. Попробуй витаминные добавки. Дефицит витамина Д приводит к плохим штукам. И бросай курить сигареты. Попробуй пластырь.Декер опустил взгляд и вновь увидел то, что заметил, когда она села за стол.— А еще у тебя тремор левой руки.Мэри держала левую руку правой, неосознанно потирая одну точку.— Я думаю, это просто нервы.— Но стреляешь ты с левой. Думаю, тебе стоит сходить провериться.Она взглянула на небольшую выпуклость с правой стороны своего жакета, которая выдавала пистолет в поясной кобуре, и улыбнулась:— Решил поиграть в Шерлока Холмса? Хочешь проверить мои колени? Посмотреть кончики пальцев? Рассказать, что я ела на завтрак?Он сделал хороший глоток кофе.— Просто проверься. Там может быть что-то еще. Кроме тремора. Серьезные проблемы начинаются с рук и глаз. Это раннее предупреждение, вроде канарейки в шахте. В следующем месяце у вас будет переаттестация по огнестрелу. Вряд ли ты ее пройдешь, если рука подведет.Ее улыбка поблекла.— Об этом я не подумала. Спасибо, Амос, я схожу.Декер посмотрел на еду и сделал глубокий вдох. Он исчерпался и теперь просто ждал, пока она уйдет. Он закрыл глаза. Он может уснуть прямо здесь.Ланкастер крутила пуговицу жакета, поглядывая на Декера. Готовилась к тому, ради чего на самом деле пришла. Готовясь сказать.— Амос, мы произвели арест. По твоему делу.Амос Декер открыл глаза. И уже не закрывал их.Глава 5Декер положил обе руки на стол.Ланкастер следила, как его руки сжимаются в кулаки, а большие пальцы потирают указательные с такой силой, что оставляют вмятинки.— Как его зовут? — спросил Декер, глядя на кучу омлета в тарелке.— Себастьян Леопольд. Необычное имя. Но так он сказал.Декер вновь прикрыл глаза и включил то, что любил называть своим ЦВМ, цифровым видеомагнитофоном. Один из плюсов быть тем, кто он есть.Кадры мелькали перед внутренним взором с такой скоростью, что их было трудно различить, но Декер видел все. Он дошел до конца этого мысленного упражнения без единой зацепки.Амос открыл глаза и покачал головой:— Никогда о нем не слышал. А ты?— Тоже нет. Но еще раз, так он нам назвался. Возможно, это не настоящее имя.— Документов не было?— Нет. Пустые карманы. Я думаю, он бездомный.— Отправила отпечатки?— Сейчас проверяют. Пока ничего.— Как ты на него вышла?— Это было проще всего. Он пришел в участок сегодня в два часа ночи и сдался. Самое легкое задержание на моей памяти. Я приехала сюда сразу после его допроса.Декер резко взглянул на нее:— Прошло почти шестнадцать месяцев, и тут парень сам приходит и признается в тройном убийстве?— Знаю. Такое определенно случается не каждый день.— Мотив?Ей явно стало неуютно.— Амос, я просто из вежливости ввожу тебя в курс дела. Полицейское расследование продолжается. Ты знаешь правила.Декер наклонился вперед, заняв собой почти весь стол. Ровным голосом, будто смотрел на нее через их некогда сдвинутые вместе столы в полицейском участке, он повторил:— Мотив?Мэри вздохнула, вытащила из кармана пачку жевательной резинки и засунула одну в рот. Нижняя челюсть трижды дернулась, потом женщина произнесла:— Леопольд сказал, ты плохо о нем отозвался. Здорово достал его.— Где и когда?— В «Севен-илевен»[91]. Примерно за месяц до… ну, до того, что он сделал. Похоже, он затаил обиду. Между нами, мне кажется, что у него не все дома.— В каком «Севен-илевен»?— Что?— В каком «Севен-илевен»?— Ээ… думаю, в ближайшем к твоему дому.— То есть на углу Десалль и Четырнадцатой?— Он сказал, что проследил за тобой до дома. Так он узнал, где ты живешь.— Так он бездомный, но с машиной? Я ни разу в жизни не ходил пешком в тот «Севен-илевен».— Он бездомный сейчас. Я не знаю, кем он был тогда. Амос, он просто пришел и сдался. Мы еще многого не знаем.— Фото.Декер не спрашивал. Если человека арестовали, его сфотографировали и сняли отпечатки пальцев.Ланкастер достала телефон и показала ему. На маленьком экране было видно мужское лицо, загорелое и чумазое. Волосы нестриженые, борода клочьями. И потому Леопольд выглядел похожим на Декера.Амос прикрыл глаза и вновь запустил свой ЦВМ, но с тем же результатом — ни одного попадания.— Я никогда его не видел.— Ну, может, сейчас он выглядит по-другому…Декер покачал головой.— Сколько ему лет?— Сложно сказать, а сам он не говорит. Возможно, сорок с небольшим. Возможно.— Насколько крупный?— Шесть футов и сто семьдесят фунтов[92].— Поджарый или обрюзгший?— Поджарый. Довольно жилистый, насколько я видела.— Мой шурин был ростом с меня, строитель, и мог выжать от груди грузовик. Как Леопольд справился с ним?— Амос, это часть расследования. Я не могу рассказывать.Декер молча смотрел ей прямо в глаза.Мэри вздохнула, яростно прожевала резинку и произнесла:— Он сказал нам, что твой шурин был пьян и сидел за кухонным столом. Он ничего не услышал. Леопольд сказал, на самом деле он думал, это ты. По крайней мере, со спины.«Он думал, что убивает меня, когда перерезал глотку моему шурину?».— Я совершенно не похож на шурина.— Сзади, Амос. И я говорю тебе, этот Леопольд с полным приветом. У него лифт из подвала не выезжает.Декер закрыл глаза.«И потом этот псих со сломанным лифтом в мозгах поднялся наверх, застрелил мою жену и задушил дочь?»Он открыл глаза, когда Ланкастер поднялась со стула.— У меня есть еще вопросы.— Ну, у меня нет больше ответов. Я могу потерять значок уже за то, что пришла сюда и рассказала тебе все. Амос, ты и сам это знаешь.Он тоже встал, возвышаясь над ней, человек-гора, маленькие дети могли бы в ужасе разбежаться от одного только его… присутствия.— Мне нужно увидеть этого парня.— Невозможно, — уже отступая, ответила Ланкастер, и тут заметила выпуклость у него на поясе. — Ты носишь оружие? — недоверчиво спросила она.Он не опустил взгляда.— Я вернул свое оружие, когда ушел из полиции.— Я спрашивала не об этом. Кто угодно может купить пистолет. Еще раз. Ты носишь оружие?— Если и так, закон этого не запрещает.— Открытое ношение, — поправила она. — Но закон запрещает скрытое ношение, если только ты не сотрудник полиции.— Оно не скрытое. Ты же его видишь, верно? Оттуда, где ты стоишь?— Амос, это совсем другое, и ты это знаешь.Он протянул руки, сдвинув запястья вместе:— Тогда надень наручники. Забери меня и засунь в ту же камеру, куда вы посадили Себастьяна Леопольда. Можешь забрать мой пистолет — он мне не понадобится.Ланкастер отступила еще на шаг.— Только не надо давить. Дай нам сделать свою работу. У нас есть этот парень. Пусть все будет честно и справедливо. Это дело на смертный приговор. У него все шансы получить иголку.— Ага, лет через десять, возможно. А на эти десять лет он получит дом с кроватью и тремя квадратными футами. А если он псих и его адвокат сможет подсунуть правильные бумаги, он отправится жить в симпатичную уютную психушку и будет читать там книжки, складывать пазлы, ходить на консультации и получать бесплатные лекарства, чтобы у него ничего не болело. Неплохо, с его-то нынешнего места. Я бы и сам согласился на такое.— Амос, он признался в трех убийствах.— Дай мне повидаться с ним.Ланкастер уже торопливо шла прочь, наверное, к припаркованной машине. На полпути она обернулась и рявкнула:— Кстати, всегда пожалуйста, придурок!Декер смотрел ей вслед, пока женщина не вышла из фойе. Потом уселся обратно за свой столик. Он называл этот стол своим, потому что каждому нужно какое-то место, которое можно так назвать. И этим местом для него был столик в столовой.Когда Амос проснулся нынче утром, у него в жизни была только одна цель — дотянуть до следующего утра.Но теперь все изменилось.Глава 6Декер вернулся в свою комнату и достал телефон. Ему не нравилось платить за телефон, у которого есть доступ к Интернету, но это все равно что получить по дешевке огромную библиотеку и целую армию научных сотрудников. Амос проверил новостные ленты. Полиция, должно быть, заблокировала сведения об аресте Леопольда, поскольку в новостях было пусто. Когда Декер ввел поиск по фамилии, он получил несколько совпадений, но это явно были другие люди, просто однофамильцы.Этот парень пришел и признался в трех убийствах. Даже если станет ходатайствовать о невменяемости, он проведет всю жизнь в запертом помещении. Настоящий ли он? Действительно ли сделал это? Полицейские должны разобраться довольно легко. Декер знал, что полиция утаивает от публики многие детали преступлений. Они будут допрашивать Леопольда, если таково его настоящее имя, и быстро определят, действительно ли он убийца или по какой-то причине врет.И если он тот самый, то что делать Декеру? Попытаться вмешаться в систему уголовного правосудия и убить его? А потом самому отправиться за решетку? Но если он лжет… ну, тогда тоже открываются некоторые возможности.Прямо сейчас он не может ничего сделать. По крайней мере, ничего конструктивного. Леопольду предъявят формальное обвинение или отпустят, в зависимости от результатов допроса. Если его оставят взаперти, будет судебное разбирательство. А может, и нет, если парень признает себя виновным, что делали большинство обвиняемых, потому что они были бедны и не имели денег на хорошего адвоката, или были виновны, или оба вместе. Богатые парни всегда сражались, особенно если в уравнение включался тюремный срок. Им было что терять.Но обвинение может и не предложить такую возможность. Они могут решить воспользоваться этим лохом ради своей профессиональной выгоды. И если так, Декер будет в зале суда. Каждый день. Каждую минуту. Он хотел видеть этого парня. Прочувствовать его. Оценить.Декер улегся на кровать. Со стороны казалось, что он спит, но Амос был далек от сна. Он вспоминал. Размышлял о том, кем он был. И о том, кто он сейчас. Он часто думал об этом, даже против своего желания. Иногда, чаще всего, это решение принимал не он. Решение принимал его мозг, который, как ни смешно, кажется, имел собственный разум.* * *Я — Амос Декер. Мне сорок два года, и я выгляжу на десять лет старше (в хороший день, которых у меня не было уже четыреста семьдесят девять дней), а чувствую себя старше на сотню лет. Я привык быть копом, потом — детективом, но я больше не имею оплачиваемой работы в этой области. У меня гипертимезия, а это означает, что я никогда ничего не забываю. Я говорю не о всяких методиках запоминания, которым можно обучиться для улучшения памяти, вроде уловок с ассоциациями, позволяющими запомнить порядок карт в колоде. Нет, просто у меня мозг с турбонаддувом, в котором как-то включилось то, чем мы никогда не пользуемся. В мире мало гипер-Т, как я сам это называю. Но я официально один из них.И похоже, мои проводящие пути органов чувств тоже перепутались, так что я считаю в цветах и вижу время картинками в голове. По правде говоря, цвета вторгаются в мои мысли в самые неожиданные моменты. Нас называют синестетиками. И вот я считаю в цвете, «вижу» время и — иногда — ассоциирую цвет с человеком или предметом.Многие люди с синестезией страдают аутизмом или синдромом Аспергера. Не я. Но теперь я не люблю, когда меня трогают. И больше не понимаю шуток. Хотя, возможно, это потому, что я вряд ли буду когда-нибудь еще смеяться.Когда-то я был нормальным, настолько, насколько это возможно для человека.Но теперь это не так.* * *Его телефон зазвонил. Декер посмотрел на экран. Номер незнакомый, но это ничего не значит. Рекламируя свою работу частным детективом, он оставлял свой номер в самых разных местах. Сейчас ему не хотелось думать о работе, но, опять же, нельзя игнорировать платежеспособных клиентов. Если его вышвырнут из этой дыры за неуплату, он вернется в ящик. А зима уже близко. И пусть он накопил немного жира, который греет, прочная крыша над головой всегда лучше картона.— Декер, — ответил он.— Мистер Декер, я Александра Джеймисон из «Ньюс лидер». Могу я задать вам несколько вопросов относительно последних событий в расследовании, связанном с вашей семьей?— Откуда у вас этот номер?— Друг друга.— Сегодня я уже второй раз слышу эту фразу. И в этот раз она ничуть не лучше первого.— Мистер Декер, прошло шестнадцать месяцев. Вы должны что-то чувствовать, зная, что полиция наконец-то произвела арест.— Откуда вы знаете об аресте?— Я работаю с полицией. У меня есть контакты. Надежные контакты, которые сообщили мне, что подозреваемый находится под стражей. Вы что-нибудь еще об этом знаете? Если да, то…Амос нажал кнопку отбоя, и ее голос исчез. Через секунду телефон вновь зазвонил, но Декер просто выключил его.Он не любил прессу в бытность свою детективом, хотя иногда и журналюги приносили какую-то пользу. Но для частного детектива пользы от них не было вовсе. И они не получат от него никаких сведений или помощи по поводу расследования, «связанного» с его семьей.Амос вышел из комнаты, сел на автобус на углу и доехал на нем до другого автобуса, на котором добрался до центра. Несколько небоскребов мешались с кучей других зданий, низеньких и средних, одни в хорошем состоянии, другие — не очень. Хорошо спланированные улицы лежали тесной сеткой прямых углов и ровных магистралей.Он проводил мало времени в центре города. Преступления — по крайней мере серьезные — совершались либо в северной части, либо в пригородах. Но участок, где он работал и где находились камеры для арестованных, был именно здесь, в самом центре.Декер стоял на улице и смотрел на здание напротив, в которое он входил каждый день в течение многих лет: Второй участок. На самом деле это был Первый участок, поскольку старый Первый сгорел. Но никто не озаботился сменой номера. Наверное, не было денег в бюджете.Участок был назван в честь Уолтера Джеймса О'Мэлли, который возглавлял его лет сорок назад. О'Мэлли упал мертвым возле бара, когда шел под руку с любовницей. Но это никому не помешало назвать здание в его честь, что убедительно доказывало: адюльтер не особо вредит наследию человека. Даже если он убил тебя.Старая берлога Декера была на третьем этаже. Отсюда виднелось то самое окно, в которое он таращился на улицу, когда не смотрел на Ланкастер, сидящую напротив в тесной комнатушке. Камеры предварительного заключения располагались в подвале, как раз со стороны этой улицы, так что сейчас от Себастьяна Леопольда его отделяло едва пятьдесят футов.Амос никогда еще не был так близко к предполагаемому убийце своей семьи. Хотя, может, и был, когда, по-видимому, оскорбил этого парня в «Севен-илевен».Декер отвернулся, когда увидел знакомых полицейских — двух в штатском и одного в форме. Хотя он здорово изменился с тех пор, как ушел из полиции, они вряд ли его пропустят. Амос шагнул в переулок и прислонился к стене. Уровень тревожности скакнул вверх. Головная боль пришла и ушла. Мозг уставал все сильнее, потому что никогда не прекращал работать. Даже во сне. Как будто его подсознание на самом деле стало сознанием. Для человека, который никогда ничего не забывал, ему было нелегко припомнить, кем он был. И как пришел к тому, кто он есть сейчас.Декер закрыл глаза.* * *Этот «подарок» достался мне в двадцать два года. Я был второсортным футболистом из колледжа, который пришел в команду НФЛ[93]со средними способностями, но яростным ударом плечом. Я вышел на поле в первой игре сезона, сыграв в решающей встрече предсезонья и пережив финальный рывок. Я в спецкоманде. Моя работа проста: принести себя в жертву, чтобы создать неразбериху и дыры в возвращающей команде, и тогда другие парни смогут остановить соперника. Я вывожу свою задницу на поле. Я собираюсь устроить настоящее мясо. Я бегу так мощно, что из носа летят сопли, а изо рта — слюни. Никогда в жизни мне еще не платили столько денег. Я стремлюсь их отработать. Я собираюсь уложить какого-нибудь чувака на землю, уложить как следует.И это все, что я помню. Дуэйн Лекруа, новичок из Луизианского университета, на пять дюймов ниже и пятьдесят фунтов легче, но сила, с которой нельзя не считаться, уложил меня на то поле ударом, которого я даже не заметил. Чувак взорвал меня, как говорили в НФЛ. Через четыре года он уйдет из лиги с поврежденными коленями, левым плечом, урезанным до кости, и перерасходом на банковском счету. Сейчас Лекруа проживает в тюрьме строгого режима в Шривпорте за преступления против своих сограждан. Там он и умрет рано или поздно. Но в тот день он шел, вскидывая кулак вверх, красуясь, как петух перед курицами, а я лежал на поле без сознания.И после того удара ничто для меня не осталось прежним.Ни черта.Глава 7Декер открыл глаза, когда услышал с улицы звуки какой-то суматохи. Хлопали двери. Визжала автомобильная резина, проскальзывая по асфальту. Выли сирены. Кричали люди, металл гремел о металл. По мостовой стучали каблуки.Он встал так, чтобы видеть здание напротив. Патрульные машины, завывая сиренами, вылетали из подземного гаража участка. Полицейские в форме и в штатском выбегали из передней двери участка и мчались к своим патрульным или личным машинам, припаркованным вдоль улицы.Декер продолжал смотреть. Из переулка, примыкающего к зданию участка, выбрался громоздкий фургон полицейского спецназа, вывернул на улицу, а потом водитель втопил педаль в пол, и железный носорог помчался прочь.Декер неторопливо вышел на улицу и присоединился к группе горожан, которые высунулись из скорлупы своих жизней, чтобы последить за этим тревожащим представлением. Он прислушался к разговорам на случай, если кто-то знает, что происходит, но все были просто ошеломлены и растеряны.Декер торопливо пересек улицу и увидел мужчину, выходящего из участка.— Пит? — произнес Амос.Мужчине, одетому в костюм с испачканным рукавом, было немного за шестьдесят, почти пенсия. Он слегка сутулился и зачесывал седые волосы назад. Мужчина остановился и взглянул на него. Декер заметил, что Пит Рурк держит в руках служебный пистолет и как раз проверяет магазин.— Амос? Какого хрена ты тут делаешь?— Просто шел мимо. Что происходит?Пит побледнел и выглядел так, будто вот-вот упадет на тротуар.— Какой-то псих в Мэнсфилдской средней школе. Пришел туда с охапкой «стволов» и начал расстреливать всех подряд. Декер, там куча трупов. В основном дети. Мне нужно идти… — Он захлебнулся. — Вот дерьмо, там мой внук. Только поступил. Я даже не знаю, жив ли он…Пит повернулся и, спотыкаясь, пошел к своей машине, светло-коричневому «Малибу». Рухнул на водительское сиденье, включил зажигание и с визгом резины рванул с места.Декер смотрел ему вслед. Армия копов мчится к месту стрельбы в средней школе. Мэнсфилдская средняя. Когда-то, тысячу лет назад, в ней учился и сам Декер.Он огляделся. Вой сирен затихал. Люди напротив уже расходились, возвращаясь к своим делам. Многие смотрели в телефоны, проверяя новости. Декер последовал их примеру, но пока там ничего не было. Видимо, ничего еще не закончилось. Однако новости непременно подхватят эту тему — и уже не отпустят.Пока не начнется следующая стрельба. Тогда они устремятся туда.До следующей.Декер уставился на дверь участка. Интересно, сколько сотрудников осталось в здании? Наверняка они кого-то оставили. Ведь у них в камере сидит резонансный заключенный.Амос коснулся выпуклости пистолета на поясе. С этим будет проблема. Магнитометр сразу за передней дверью. Декер огляделся и заметил неподалеку от здания мусорный бак. Он подошел и приподнял крышку. Мусора едва на четверть объема. Декер припомнил, что мусоровоз не появится раньше конца недели. Сверху на куче мусора лежали какие-то лохмотья. Амос вытащил пистолет, завернул его в тряпки и засунул на дно бака.Потом он посмотрел на свою одежду. Еще одна проблема. Декер посмотрел по сторонам и заметил витрину. Он пару раз покупал там вещи. Давным-давно.«Магазин Грейди. Широкие и высокие».«Ну, я как раз широкий и высокий. Хотя сейчас скорее широкий».Декер достал свою кредитку. У нее был лимит. Очень низкий лимит. Но этого должно хватить.Он подошел к магазину и открыл дверь. Брякнул колокольчик.Хорошо одетый пухлый мужчина направился к Декеру, и тут же шагнул назад.— Могу я вам помочь? — спросил он с приличного расстояния. Вероятно, счел его бездомным и решил, что тот хочет ограбить его.Декер достал бумажник и мельком показал значок частного детектива. Он двигался быстро, и значок вполне можно было принять за что-то другое. Потом Амос посмотрел на улицу, в сторону участка, уплотняя свою уловку. Ложь плохо ему давалась. А после того удара на футбольном поле с ней стало еще хуже, поэтому ему было очень трудно говорить что-то кроме буквальной правды. Он инстинктивно желал точности и неохотно принимал что-то меньшее. Однако, будучи полицейским, который часто работал в подбрюшье криминального мира, ему приходилось кривить душой.Как полицейскому, а сейчас — частному детективу, Амосу требовалась способность гнать фуфло, иначе его работа станет невозможной. И в конце концов он набрел на метод, который срабатывал.«Я буду безупречно лгать».— Слишком долго работал над заданием, — сказал он мужчине. — Сам опустился. Если ловишь крыс, нужно выглядеть как одна из них. А теперь пора вернуться к цивилизации. Понимаете?Мужчина проследил за взглядом Декера до полицейского участка и кивнул. Он расслабился и даже улыбнулся. И ободряюще заметил:— Вы не первый. У нас много клиентов из полицейского управления Берлингтона.— Мне уже приходилось делать здесь покупки, — сказал Декер.— Разумеется, я вас помню, — солгал мужчина.Амос закупался быстро. Куртка пятьдесят четвертого размера, длинная. Брюки сорок восьмого, слишком узкие, и Декер вывалил живот над поясом, как делали многие мужчины в не лучшей физической форме. От ремня он отказался — штаны с него точно не спадут.С длиной могли быть трудности, но ему посчастливилось найти уже подшитую пару, которая подошла. Рубашка, на мамонта. Галстук, дешевый, но эффектный. Туфли, сорок седьмой размер, из искусственной кожи. Тесноваты, но плевать.— У вас, случайно, не найдется щетки и электробритвы? — спросил Декер, поглядев в зеркало.— Наверху, в туалетной комнате.— А портфель?— В аксессуарах, вот здесь.Он купил все в кредит. По просьбе Декера продавец добавил линованный блокнот и несколько ручек, которые выудил из коробки с канцелярскими принадлежностями.— Они постоянно урезают нам бюджет, — пояснил Амос. — Как нам защищать людей, если мы не можем позволить себе даже ручек?— Просто безобразие, — согласился мужчина. — Мир катится к черту. Вас интересует зажим для галстука или платок?Декер захватил все покупки в туалет. Там он умылся, воспользовался купленным антиперспирантом, сбрил почти всю бороду, оставив только щетину на подбородке, челюсти и верхней губе, подровнял волосы и причесался. Потом переоделся, засунул старую одежду и обувь в магазинную сумку, вышел с ней из магазина и направился к участку. Галстук сдавливал горло и, несмотря на дезодорант, подмышки уже немного взмокли, хотя на улице было прохладно. Но Декер больше не выглядел так, как раньше. Он не выглядел настолько респектабельно, даже когда работал в полиции.Амос добавил пакет с одеждой к пистолету в мусорном баке и поднялся по ступенькам участка. Он понимал, что это глупость. Безумие. Он ушел из полиции не так уж давно. В любой момент его могут узнать, как узнал его Пит Рурк. Но Декер не беспокоился. Действительно не беспокоился. Сейчас его ход. Возможно, единственный. Но он его сделает.Амос миновал магнитометр. В фойе сидел единственный молодой коп. Декер не знал его, и он не знал Декера.Хорошо и еще раз хорошо.Он подошел к информационной стойке. За ней сидела пожилая женщина, не в форме. Должно быть, вольнонаемная. Сажать за этот стол кадрового сотрудника — откровенное разбазаривание ресурсов.Мысленно сформировав свое прикрытие, Декер посмотрел на женщину сверху вниз. Она подняла на него взгляд и распахнула глаза. Возможно, просто дань его размерам.— Могу я вам помочь? — спросила женщина.— Находится ли у вас в камере предварительного заключения человек по имени Себастьян Леопольд?Она растерянно моргнула.— Не уверена, что вы…— Я хотел бы поговорить с ним.— И кто вы…— Ему нужен адвокат. Я не думаю, что кто-то уже был назначен его представителем.— Я не знаю…— Шестая поправка, право на адвоката. Не подлежит отказу. Мне нужно просто поговорить с ним пару минут.— Я должна позвонить…— Если вы должны, звоните. Но мне известно, что прямо сейчас и совсем рядом творятся очень неприятные дела. Поэтому, если вам не удастся получить ответ, напомню, что мне нужно провести с ним всего пару минут. — Декер приподнял портфель, чтобы женщина его видела, и похлопал по нему. — Скоро он предстанет перед судом. Он должен быть нацелен на признание. И у меня есть кое-какие идеи.— Не могли бы вы присесть?Декер оглянулся на полицейского, сидящего у магнитометра. Тот смотрел на Декера, и это не очень хорошо.Осознав, что растратил прорву денег, которых не имел, на этот адвокатский прикид, Амос уселся в кресло, привинченное к стене, и стал ждать. Пожилая женщина взяла свой телефон и начала медленно, очень медленно, набирать цифры.«Цифры. Все время цифры».Они гипнотизировали Декера, отправляли его в те места, куда он далеко не всегда желал идти.Амос закрыл глаза, и его разум со свистом понесся назад… к тому дню, нет, к тому моменту, когда его жизнь навсегда изменилась.Глава 8Всякий раз, когда на мегатроне повторяли столкновение, зрители бесились, а такое бывало часто, как мне потом сказали. Мой шлем пролетел пять футов и катился еще шесть, прямо под ноги полосатику, который подобрал его и, наверное, проверил, нет ли внутри моей головы.Я думаю, мои мозги бились о череп, как птица бьется в стекло, пока не сломает себе шею. Ага, толпа радовалась и вопила каждый раз, когда мегатрон изрыгал повтор.А потом, так сказали мне, они перестали радоваться. Потому что я не встал. Потому что я даже не шевельнулся. И тогда кто-то заметил, что я перестал дышать и начал синеть. Они сказали, главный тренер то стучал мне в грудь, как пресс по железным плитам, то вдувал воздух мне в рот. Позднее они сказали мне, что я дважды умер на том поле, и оба раза он возвращал меня с той стороны. Они сказали, он кричал мне в ухо: «Держись, девяносто пятый! Держись, твою мать!» Я был настолько никем, что он знал мой номер на джемпере, но не мое имя. Мой номер профессионального футболиста — девяносто пять — был отпечатан у меня на груди. Девять и пять. Фиолетовый и коричневый в моем считающем цветами разуме. Я никогда сознательно не присваивал цвета числам. Мой мозг справился с этим без моего разрешения.Это столкновение изменило во мне все, потому что перекоммутировало мой мозг. Так что я умер, дважды, а потом вернулся, но по сути — кем-то другим. Очень долго я считал этот случай самым ужасным, что когда-либо случалось со мной. А потом пришла та ночь и три тела в неоново-синем, и футбольный удар ушел на далекое второе место в списке моих личных катастроф.* * *— Простите, сэр? Сэр?..Декер открыл глаза и увидел женщину, которая смотрела на него сверху вниз. Не та пожилая дама за стойкой. Эта была намного моложе, наверное, лет под тридцать, в черных слаксах и светло-голубой блузке с расстегнутыми верхними пуговицами. У девушки был свежий цвет лица, и от нее веяло оптимизмом и эффективностью. Должно быть, совсем новенькая, подумал Декер. Через год она уже не будет так выглядеть. Даже через полгода. Если каждый день имеешь дело с подонками, старишься быстрее, чем от солнца.Декер взглянул на карточку, которая болталась на бедре девушки. Салли Бриммер. Связи с общественностью. Должно быть, она пришла сюда уже после его ухода. Удача на его стороне.«Амос, лги безупречно. Ты сможешь. Ты должен это сделать. Учитывай каждое слово. Потому что отдачи не избежать. Каждое слово… Давай».Он встал и протянул руку:— Да, мисс Бриммер?Они обменялись рукопожатием. Ее ладонь утонула в его, и Декер понадеялся, что девушка не сочтет его потную кожу доказательством обмана.— Мне сообщили, что вы хотите встретиться с Себастьяном Леопольдом, — сказала она.— Совершенно верно. Я понял, что ему требуется юридическая консультация.— И от кого вы это поняли?Декер подавил растущую тревогу, прокрутил свой ЦВМ, сформулировал ответ и облек его в слова:— Я связывался с «Ньюс лидер», Алекс Джеймисон. Вы о ней слышали?— Да, слышала. Она хороша. Она может знать. И вы адвокат?Декер показал ей визитную карточку с адресом на другом конце города, который являлся адресом юридической фирмы. Бриммер взглянула на карточку и вернула ее.— У нас сейчас чрезвычайная ситуация, — сказала она.— Я слышал. Пит Рурк сказал мне, когда я сюда шел. Мэнсфилдская средняя школа. Его внук там. Надеюсь, с ним всё в порядке.— Так вы знаете Пита?— Мы давно знакомы, мисс Бриммер.Она вздохнула и огляделась.— На самом деле, не я должна принимать такие решения…— Я могу зайти попозже, — сказал Декер, но не успела она отреагировать на это предложение, как он добавил: — Но Леопольду должно быть предъявлено обвинение в течение сорока восьми часов, иначе его придется отпустить. И вряд ли кто-нибудь здесь этого хочет.— Нет, разумеется, нет. Это просто…В разуме Декера мелькнули верные слова. Как будто он читал с телесуфлера.— А отправка его на предъявление обвинения без адвоката или с плохо подготовленным адвокатом может создать юридическую неразбериху, которая в конечном счете выйдет полицейскому управлению боком, уж простите за выражение. Я знаю, что это вам тоже не нужно. Как и любому законопослушному гражданину.Бриммер начала кивать уже на середине его речи.— Вам требуется только несколько минут?— Да, несколько минут, — подтвердил он.Она колебалась, Декер видел это по ее глазам. Она не хотела с этим связываться и чувствовала, что ее вынуждают принять решение.Чем глубже он увязал в этой лжи, тем сильнее тревожился. Амос глубоко вдохнул и, выдыхая, затолкал желчь поглубже в горло.— Только пара минут, — сказал он. — Потом я выйду оттуда. И он не сможет ни на что пожаловаться.Последняя фраза была чистой правдой.— Вы знаете, в чем его обвиняют? — спросила Бриммер.— Да, и очень хорошо. Но, независимо от гнусности его преступлений, он имеет право на адвоката. И если его признают виновным, ему сделают смертельную инъекцию без единой жалобы от вашего покорного меня. Обещаю вам.«Правда определенно сделает тебя свободным, Амос».Ее колебания рухнули, как плотина под напором воды.— Хорошо, следуйте за мной.И Амос Декер последовал за ней.Глава 9Они завернули за угол — и вот он, крыса в клетке, по крайней мере, на взгляд Декера. Но этого недостаточно. Ему нужно убедиться.Бриммер взглянула на Декера, потом на Леопольда.— Вон он. Я могу дать вам пятнадцать минут, не больше.— Это все, что мне нужно, — ответил Декер.Там был и надзиратель — снова парень, которого Декер не узнал. Проработав детективом десять лет, он не часто общался с сотрудниками в форме.— Откройте, пожалуйста, — сказала Бриммер надзирателю.Ключ вошел в скважину, и дверь отъехала в сторону. Декер вошел в камеру и посмотрел на мужчину, который свернулся, как кот, на двухъярусной кровати.— Пятнадцать минут, хорошо? — сказала Бриммер.Амос, не глядя на нее, кивнул. Стук ее каблуков затих. Декер подождал, пока надзиратель не вернется к своему столу в конце коридора, потом шагнул вперед и полностью сосредоточился на заключенном.Себастьян Леопольд был не таким крупным, как представлял себе Декер по описанию Ланкастер.«А может, я просто намного крупнее».На него надели оранжевый тюремный комбинезон. Руки и ноги в наручниках, пояс прикован цепью к стене. И это было обидно, поскольку, попытайся Леопольд напасть, Декер мог бы просто убить его в целях самозащиты.Мужчина повернул голову, и Амос собрался, думая, что сейчас Леопольд его узнает. Но ничего не случилось. Странно, раз уж он настолько неуважительно обошелся с этим парнем, что тот из мести перебил всю семью Декера.Глаза мужчины налиты кровью, зрачки расширены. Декер полагал, что копы уже провели тест на наркотики, заставили парня помочиться в бутылку и подышать в алкотестер и даже взяли соскоб для анализа ДНК. У комбинезона короткие рукава, открывающие предплечья заключенного. На правой руке татуировка — два дельфина. Любопытно. А еще на обеих руках следы уколов. Причем относительно свежие. Интересно, уж не ширнулся ли мужик перед тем, как завалиться в участок и признаться в трех убийствах? Да, подумал Декер, для такого дела лишняя подкачка не помешает.На одном из пальцев левой руки не хватает двух фаланг. На лице шрам. Сломанный нос свернут на десять градусов влево. Руки на вид мозолистые и сильные — видно, занимался физическим трудом.«И вот эти руки лишили меня Молли?»— Мистер Леопольд? — позвал Декер.Тот продолжал смотреть в его сторону невидящими глазами. По крайней мере, так казалось Декеру.По-прежнему не узнает. Хотя после бритья и стрижки Декер стал намного ближе к тому полицейскому, который семнадцать месяцев назад якобы оскорбил Леопольда в «Севен-илевен».Декер посмотрел на лицо мужчины и включил свой ЦВМ. Кадр сменялся кадром, воспоминания мчались к тому времени, когда он предположительно столкнулся с этим человеком. Дата горела в его голове, будто написанная прямо на глазных яблоках. За месяц до убийства, так сказала Ланкастер. Для надежности Декер добавил к дате неделю до и неделю после.Его ЦВМ жужжал, проматывая кадры час за часом, минута за минутой. В этот период Декер побывал в том «Севен-илевен» три раза.Себастьяна Леопольда там не было.Амос отключил ЦВМ и присел на стул, вделанный в стену.— Мистер Леопольд, — негромко произнес он. — Вы меня узнаете?Казалось, Леопольд слушает, но не слышит.— Вы меня узнаете?Леопольд покачал головой.Он делал какие-то странные движения руками. Декер отметил узоры, которые выписывали ладони мужчины.— Вам нужен адвокат, — сказал он и похлопал по своему портфелю.Руки Леопольда замерли, и он кивнул.Декер достал блокнот и ручку:— Вы можете рассказать мне, что именно произошло той ночью?— Зачем?Странно, но в голосе Леопольда внезапно мелькнула настороженность. Декер допрашивал многих заключенных, многих обвиняемых. Большинство из них были тупыми, как грязь, и признавались в преступлениях, совершенных по еще более тупым причинам. Но некоторые явялись намного умнее, чем казались. И возможно, Леопольд — один из них.— Вам нужна защита. Вы признались в трех убийствах.— Я виновен. Я это сделал.— Все равно вам нужно представительство в суде.— Зачем?— Так устроена система правосудия. Поэтому мне нужно знать факты.— Они собираются меня казнить.Голос ребенка, который признается и ждет наказания. Скрытный заключенный превратился в маленького мальчика. Декер задумался, не наркотики ли дают такой эффект, превращая в пинбол[94] мыслительный процесс мужчины.— Это то, чего вы хотите?— Не ко мне.— Вы правы. Это в большей степени к судье и присяжным. Но вход все равно за вами. Итак, вы хотите рассказать мне, что произошло?Декер взглянул на часы. Прошло четыре минуты. И в любую секунду мимо может пройти кто-то знакомый. Амос развернулся, чтобы сидеть спиной к двери камеры.— Я их убил, — просто ответил Леопольд.Сейчас он неотрывно смотрел на Декера. Тот выискивал во взгляде Леопольда любой намек на узнавание. И если он его увидит, то что сделает? Задушит этого человека, как тот задушил его дочь?Леопольд снова принялся двигать руками. Сейчас он походил на дирижера, управляющего невидимым оркестром. Декер несколько секунд следил за этими движениями, потом перевел взгляд:— И почему вы это сделали?— Чувак достал меня.— Какой чувак?— Тот чувак. Который там жил.— И чем он достал вас?— Просто достал.— Но чем именно?— Херово отнесся ко мне.— Вы там работали? Или были покупателем? В «Севен-илевен» на Десалль?Леопольд проигнорировал вопрос и сказал:— Ну, я его сделал, а?— Как вы это сделали?— Убил его семью.— Нет, я имею в виду, как вы узнали, где он живет?— Проследил за ним.— Как?Во взгляде мужчины появилось подозрение, которого Декер прежде не видел.— Мне незачем рассказывать тебе это дерьмо. Ты коп? Хочешь обдурить меня?— Мистер Леопольд, вы признались. Дурить вас уже ни к чему. Вы понимаете это?Тот моргнул и потер шею.— Ну да, похоже на то.— И нет, я не коп. Итак, вы проследили за ним. Как?— В смысле, как?— На машине, пешком, на велосипеде?— У меня никогда не было чертова велосипеда.— Значит, на машине?— Если у меня нет велосипеда, то и машины нет.— То есть пешком, так?Леопольд медленно кивнул и пристально посмотрел на Декера, возможно, желая увидеть его реакцию на эти слова.Амос что-то нацарапал в блокноте. Затем вытер со лба бусинку пота, хотя в подвальной камере было не жарко. Если его здесь засекут, он может отправиться в тюрьму. И ему действительно не нравится говорить с людьми. В общем, чем короче, тем лучше. Но ему нужно это сделать. Возможно, это его единственный шанс.— Итак, вы выяснили, где жил этот «чувак», и решили убить его семью. Но вы ждали месяц или около того. Почему?— Кто сказал, что я ждал месяц?— Так вы сказали полиции.Леопольд скорчился, крыса, которая пытается забиться в щель. Вот только здесь не было ни одной щели.— Ладно, все верно. Мне нужно было это спланировать. Посмотреть на место, так сказать, проверить обстановку.Декер взглянул на татуировку.— Когда вы служили на военном флоте?Глаза Леопольда на долю секунды сверкнули:— А кто говорит, что я служил?Декер указал на татуировку:— Два дельфина. Моряки часто делают себе такую. Вы постарались, чтобы она не выглядывала из-под рукава, все по уставу.Леопольд посмотрел на татуировку так, будто она его предала.— Я не служу на флоте.— Итак, вы проверили обстановку, а потом отправились туда. Давайте пройдемся через это.Декер обернулся на звук. Ничего страшного, надзиратель идет по коридору. Он вытер со щеки еще одну каплю пота.— Давайте пройдемся через это? — повторил Леопольд.— С момента, когда вы вошли туда, и до момента, когда вы вышли. Давайте начнем с того, как вы туда попали.— Пешком.— Адрес дома?Леопольд помешкал.— Двухэтажный, желтая обшивка, сбоку гараж.— Как вы попали внутрь?— Боковая дверь в кухню.— Вы помните, как выглядела комната?— Мужик, это была хренова кухня. Плита, мойка, стол и стулья.— Помните цвет стен?— Нет.Декер снова взглянул на часы. Нужно поторопиться. С каждой секундой его тревога росла все быстрее.— Кого вы убили первым?— Того чувака. Думал, это тот парень, который достал меня. Но я так понимаю, это был не он.— Откуда вы это узнали?— Фотография в газетах. После.— Продолжайте.— Он сидел за кухонным столом. Пьяный.— Как вы это поняли?Леопольд, явно раздраженный, посмотрел на него:— А чего ты меня об этом все время спрашиваешь?— Эти вопросы будут задавать копы. И суд. Присяжные захотят все это узнать.— Черт, я же признался.— Они все равно могут спросить.Казалось, Леопольда потрясла эта новость.— Зачем?— Чтобы лучше выглядеть. Как вы поняли, что он пьян?— Пивные бутылки на столе.— Как вы его убили? Он был намного крупнее вас.— Он был пьян. Я достал нож и порезал его, прямо здесь, — ответил Леопольд, указывая на свое горло.— Его нашли в смежной комнате.— Ну да, так и было. Ну, он типа пополз туда, когда я его порезал. Кровищи было, как из свиньи. А потом, блин, он просто замер и больше не шевелился.— Он издавал какие-то звуки?— Ага, только тихо, — сказал Леопольд и снова указал на свое горло. — Прямо здесь его вскрыл. Особо и звуков-то не было.— Вы помните, во что он был одет?Леопольд тупо посмотрел на Декера:— Давно было. Штаны? Рубашка?— Что дальше?— Ну, я знал, у него семья. Пошел убить их тоже.— Давайте пройдемся через это, — спокойно произнес Декер, хотя испытывал обратное чувство.Его сердце стучало с такой силой, что его удары ощущались по всему телу, как будто внутри колотились тысячи обезумевших сердец.«Продержись, Амос, еще немного. Продержись».— Я поднялся по лестнице. Первая комната на…— Слева? — предложил Декер.Леопольд ткнул руками в его сторону:— Ага. Слева.— И?..— И я вошел. Она была в ванной… нет, она была в кровати. Точно, в кровати. Симпатичная девка. На ней была ночнушка. Прямо насквозь прозрачная. Блин, классная была сучка.Декер стиснул край стула, не отрывая взгляда от Леопольда. Его жену не изнасиловали. Это было подтверждено.— Значит, свет был включен? — спросил он.— Что?— Вы сказали, что ее ночная рубашка просвечивала насквозь. Я предположил, что свет был включен.Леопольд казался неуверенным.— Нет, не думаю.— И что дальше?— Я встал над ней.— Когда она еще лежала в кровати?Леопольд сердито глянул на Декера:— Блин, мужик, дай мне рассказать.— Извините. Продолжайте.— Я достал «пушку». Приставил ей ко лбу и застрелил ее.— Какую именно «пушку»?— Сорок пятый. «Смит и Вессон», — тут же отозвался Леопольд.— Где вы ее взяли?— Украл у какого-то парня.— У этого парня есть имя?Леопольд только пожал плечами.— Продолжайте.Снаружи донесся шум хлопающих дверей и шагов. Похоже, кто-то из копов возвращался из Мэнсфилдской школы.— Ну, я ее застрелил. Нет, погоди-ка… Она проснулась, начала соображать. Села на кровати, собралась закричать. Да, вот так. И я застрелил ее. И тогда эта сучка упала с кровати.— Упала на пол? Все тело?Леопольд с опаской взглянул на него:— Может, и не все. Может, рука осталась на кровати, или нога, или еще что.Это была критическая точка. Одна из тех подробностей, которые не попали в газеты. Рана на голове была не единственной. Это выяснилось во время вскрытия.Кэсси не изнасиловали. Но ее половые органы были изуродованы.— Ну, я знал, что у него еще дочка. Пошел по коридору в ее комнату. Она спала.— На этом с женщиной всё? Больше ничего не было?Леопольд таращился на него.— Я же сказал тебе, что я сделал. Я ее застрелил. Насмерть!— Ладно.— Потом я пошел по коридору к ребенку.— Погодите, а выстрел не разбудил девочку?Леопольд вновь казался озадаченным:— Да вроде нет. Нет, вряд ли. Она спала.— И что потом?— Я вытащил ее из кровати.— Зачем?— Просто. Я тогда не очень соображал. Отвел ее в ванную.— Еще раз зачем? Не очень соображали?— Да, точно. Может, мне нужно было отлить, и я не хотел, чтоб она сбежала.— И вы отлили?— Не помню.— Она не кричала, когда вас увидела?— Нет. Она испугалась, я так думаю. И… и я сказал ей, чтоб вела себя тихо.— Дальше?— Потом я ее задушил. Положил ей руки на шею и сдавил плотно, как…Декер поднял руку, останавливая мужчину, и на секунду отвернулся. Все заливал слепящий синий цвет. Свет был таким ярким, что Амосу подумалось, не заболел ли он. Казалось, будто он задыхается в этой синеве.— Эй, мужик, ты в порядке? — с искренней озабоченностью спросил Леопольд.Лоб Декера взмок, и он медленно отер пот.— Ладно, вы убили ее, и что дальше?Леопольд вновь неуверенно посмотрел на него.— Вы что-то сделали с телом? — уточнил Амос. — Или с ее одеждой?Леопольд прищелкнул пальцами.— Точно, — произнес он, и его лицо просветлело, как будто он только что правильно ответил у доски. — Я посадил ее на унитаз и привязал ее… эээ… как же это будет…— Поясом от ее халата? — вставил Декер.— Верно. Привязал ее поясом к унитазу.— Зачем?Леопольд тупо смотрел на него:— Затем… затем, что я так решил.— Как вы ушли?— Тем же путем, которым вошел.— Вас кто-нибудь видел?— Вроде нет, я об этом не знаю.— Что вы сделали с пистолетом?— Мусор.— Где?— Не помню.— Нож?— Леопольд пожал плечами:— Та же фигня.— Вы рассказывали кому-нибудь, что вы сделали? — спросил Декер.— Только сегодня.— Почему сегодня?Леопольд снова пожал плечами.— Мне поджарят задницу?— Смертельная инъекция. Сковородка будет позже.— Чё?— В аду.— А, ну да, — усмехнулся Леопольд, будто принял слова Декера за шутку. — Годится.— Так почему же вы пришли сейчас? — спросил Амос.— Время ничуть не хуже любого другого, — сказал Леопольд. — Да и дел других вроде не запланировано.Декер посмотрел на шишку на шее Леопольда.— Что это за шишка? Вы больны?Тот потянулся и осторожно потрогал ее:— Не, ерунда.— Вы проверялись у врача?— Ага, — фыркнул мужчина. — Слетал на собственном самолете в клинику Мэйо. Заплатил наличными.«Сарказм. Интересно».— Если вы служили на флоте, у вас может быть медицинская страховка.Леопольд покачал головой:— УБП. Уволен без почестей.— Так вы все-таки служили на флоте?— Ага, — признал Леопольд.Звуки снаружи стали громче. Декер взглянул на часы. Осталось две минуты, а Бриммер похожа на человека, который появится точно в срок, чтобы вывести Декера из камеры.— Какие-то ПТСР?— Какие-то чё?— Проблемы с головой? Депрессия? После боевых действий?— Ни разу не был в бою.— То есть вы просто больной сукин сын, который перебил целую семью только потому, что кто-то вас обидел? — ровным и спокойным голосом произнес Декер.Леопольд попытался усмехнуться:— Похоже на то. Мужик, я тяжелый случай. Всегда таким был. Если б моя мама была жива, она бы тебе порассказывала. Я просто дерьмо. Похерил каждое гребаное дело, за которое только брался в своей жизни. Не вру.— И когда мы проверим военные досье, то выясним, что вы служили в военном флоте как Себастьян Леопольд?Леопольд кивнул, но с отсутствующим видом, как будто на самом деле не соглашался с утверждением.Декер наклонился к нему.— Позвольте задать более точный вопрос. Себастьян Леопольд — ваше настоящее имя?— Ну, я им пользуюсь.— С рождения или позднее?— Нет, не с рождения.— Тогда почему вы используете это имя, если оно не ваше?— Мужик, что такое имя? Просто буквы, сложенные вместе.Декер достал телефон и, наведя объектив на Леопольда, приказал:— Улыбочку.Он сделал снимок и спрятал телефон. Потом протянул ручку и лист бумаги.— Вы можете написать здесь свое имя и фамилию?— Зачем?— Просто для моего досье.Леопольд взял ручку и медленно написал имя и фамилию.Декер забрал бумагу и ручку, встал и бросил:— Буду держать с вами связь.Он подошел к двери и позвал надзирателя. Когда мужчина подошел и отпер дверь, Амос сказал, ткнув рукой в сторону, противоположную выходу:— Память не подводит, туалет прямо вон там?— Ага, — кивнул надзиратель. — Мужской туалет — первая дверь.Декер засунул блокнот и ручку в портфель и торопливо пошел по коридору к туалету. Изменения в планах было вызвано звуком шагов, доносящихся с лестницы. Больше одного человека, Бриммер получила подкрепление. А это значит, что они очнулись.Декер прошел мимо туалета, повернул налево, потом направо и вышел в другой коридор. Он знал этот этаж не хуже прочих.В конце коридора была дверь. Амос открыл ее и вышел на разгрузочную площадку. Там никого не было. На площадке стояла одинокая фура, ее большие задние двери были распахнуты, открывая пустой прицеп.Декер сбежал по короткой лесенке, и его новые тесные туфли встретились с асфальтом. Он свернул по переулку налево и через десять секунд вышел на улицу. Повернул направо, а на следующем перекрестке опять налево. Там была гостиница и стоянка такси.— Прямо на север, пока не закончатся пять баксов, — сказал он свободному таксисту.Через некоторое время таксист высадил его. Декер добрел до автобусной остановки и с двумя пересадками добрался до «Резиденс Инн». Когда он вылез из автобуса, у дверей мотеля стояли две патрульные машины, а рядом с ними — третья, официальная машина полицейского управления, на которых не разъезжают патрульные.«Вот дерьмо».Глава 10Хорошо хоть то, подумал Декер, что у него не было возможности забрать из мусорного бака пистолет и старую одежду. Не очень-то умно было бы лезть с оружием в ту ситуацию, которая его наверняка ждет. Он мог сбежать, но, возможно, этого они и ждут. И он не любил бегать. Он больше не годится для бега.И потому Декер распустил галстук, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, облегченно вздохнул, когда его толстая шея избавилась от этой шикарной удавки, и вошел в фойе «Резиденс Инн». Там его немедленно обступили четверо полицейских.Декер спокойно посмотрел на них:— Даже не думал, что у вас столько лишних сотрудников, учитывая события в Мэнсфилде.— Завязывай с этим дерьмом, Декер, — произнес знакомый голос.Амос посмотрел вбок.— Привет, Мак.— Для тебя — капитан Миллер.— Я больше не служу в полиции.— Будь повежливее, или окажешься за решеткой еще до того, как мы закончим говорить с тобой.Маккензи Миллеру было под шестьдесят, пухлый, как лягушка-бык, и примерно того же цвета. На нем был костюм, и когда Миллер прошел через фойе, пиджак распахнулся. Капитан носил подтяжки, хотя его весьма существенная, как у Декера, талия могла и сама удержать брюки.— И с чего бы такому случиться?Миллер одарил его покровительственным взглядом и рявкнул:— Бриммер!Выглядящая сбитой с толку Салли Бриммер поспешила к ним, выбравшись из-за искусственного фикуса с толстым слоем пыли на листьях.— Это тот мужчина, мисс Бриммер?— Это, несомненно, он, сэр, — быстро сказала она, с ядовитым прищуром глядя на Декера.— Спасибо, — ответил Миллер с ноткой триумфа.Он повернулся к Декеру:— Сегодня ты пришел в участок, когда у нас не хватало людей из-за этой жуткой ситуации в Мэнсфилде и, воспользовавшись этим обстоятельством, выдал себя за адвоката и получил доступ к камере Себастьяна Леопольда.— Ну, это одна версия, — заметил Декер.— Это единственная версия, — воскликнула Бриммер.— Вообще-то нет, — спокойно ответил Амос.Миллер широко развел пухлыми руками:— Ладно, Декер, тогда изложи мне другую. И она должна быть хорошей.— Я пришел в участок и попросил о встрече с Себастьяном Леопольдом. Я сказал, что ему нужен адвокат. Я ни разу не сказал, что я адвокат.— Вы дали мне свою визитку, — заявила Бриммер.Разум Декера уже просчитал все на шесть ходов. Ситуация выглядела так, будто он играет в шахматы, а они — в шашки.— Я дал вам визитку. Харви Уоткинса. Он член коллегии адвокатов. Я работал на него как частный детектив. Он занимается уголовными делами. И он хороший адвокат. Я уже не один раз вынюхивал для него работу. Законы это не запрещают.— Но вы изобразили все так, будто вы и есть Уоткинс, — воскликнула Бриммер.— Возможно, вам так показалось. Но я не показал никаких документов, удостоверяющих, что я — Харви. А вы ни разу не спросили у меня документы. Я просто дал вам его визитку, когда вы спросили, адвокат ли я.— Но вы сказали, что знаете Пита Рурка, — раздраженно заявила Бриммер.— Я действительно знаю Пита. Проработал с ним много лет. Опять же, говорить правду — не преступление.— Но вы… вы…Бриммер запнулась и посмотрела на Миллера, взывая о помощи. Но капитан не отрывал взгляда от Декера. Ему явно хотелось досмотреть этот матч до конца.— Полагаю, — продолжил Декер, — поскольку на мне был костюм и галстук, а в руке я держал портфель, вы приняли меня за адвоката. Я попросил у вас разрешения побеседовать с Леопольдом. Вы сказали, что у меня есть пятнадцать минут. Я воспользовался отведенным мне временем, после чего ушел, а Леопольд остался сидеть в своей камере. — Он оглядел копов. — И я не понимаю, зачем вызвать сюда кавалерию.Бриммер выглядела растерянной. Копы колебались. Миллер уважительно похлопал в ладоши и указал на полицейских в форме.— Парни, вы можете отчаливать. — Он ткнул большим пальцем в сторону Бриммер. — И подбросьте даму обратно, ладушки?— Капитан Миллер… — начала Бриммер, но он отмахнулся от нее.— Потом, Бриммер. Сейчас просто поезжай с парнями.Группа вышла, а Миллер и Декер остались мерять друг друга взглядами.— Мы можем поговорить об этом? — спросил Миллер.— Мак, вам нужно сосредоточиться на Мэнсфилде. Если ты захочешь вернуться и арестовать меня, я буду здесь.Миллер кивнул и на мгновение дружелюбно улыбнулся:— Давай присядем на пару минут. Здесь можно добыть чашку приличного кофе?Декер отвел его в столовую, за свой стол. Потом сходил к стойке с напитками, стоящей у стены, налил два стаканчика кофе, принес их и уселся напротив своего бывшего начальника.— Как Мэнсфилд? — спросил Декер.— Катастрофа. Мы до сих пор находим… всякое. Тела. Список жертв еще вырастет, однозначно.— А что с внуком Пита?Миллер покачал головой:— Не знаю, Амос. У меня пока нету имен. Там куча детей копов. Это самая большая наша средняя школа.— А стрелок?Стиснув зубы, Миллер процедил:— Ушел.— Как?— Пока неизвестно. Все еще… расследуется.— Обычно они стреляются прямо там.— Не в этот раз. Похоже, в стране объявили неделю стрельбы в школах. Амос, когда это кончится? Ты умный парень. Когда?— Я не настолько умный.Миллер медленно кивнул, барабаня пальцами по столешнице. Несколькими быстрыми глотками допил кофе. Вытер губы и спросил:— Амос, зачем ты это сделал? Зачем ты пробрался к этому сукину сыну?— Хотел посмотреть на него своими глазами.— Есть много способов это сделать без таких выкрутасов.— У Бриммер не должно быть неприятностей.— Ну, ты преподал ей очень ценный урок. Не доверяй никому… — Он внимательно осмотрел костюм и галстук Декера. — Я слышал, что ты совсем съехал вниз. Моя информация неверна?— Я был намного глубже, чем сейчас.— Вы с Мэри были отличной командой. Чертовски печально.— Это все чертовски печально, верно?Миллер скомкал пустой бумажный стаканчик:— О чем вы говорили с Леопольдом?— Если хочешь взглянуть, у меня есть записи.Миллер ослабил галстук:— Я бы предпочел услышать, прямо от тебя.— Он странный парень.— Если он хладнокровно убил троих человек, я бы сказал, что он очень странный. Надеюсь, что таких людей всегда будут считать «очень странными», как бы ни портился мир.— Он кое-что знает о преступлении, но ничего сверх того, что можно было вычитать в газетах. Или…— Или что? — быстро спросил Миллер, взгляд его голубых глаз не отрывался от лица Декера.— Или услышать от кого-то, кто знает намного больше подробностей этого преступления.— То есть от человека или нескольких человек, которые действительно это сделали?— Ты считаешь Леопольда нашим парнем?— Я его ничем не считаю. Пока я знаю только, что ранним утром он пришел в участок и признался. Что еще?— Он служил в ВМФ, — сказал Декер. — Я заметил татуировку, а потом он сам признался, что служил. Скорее всего, Себастьян Леопольд — его ненастоящее имя. Проверка в Минобороны скажет, кто он на самом деле. У парня на шее опухоль. Не похоже, что болезненная. Но, возможно, это рак. Он терялся в некоторых значимых подробностях места преступления…— Например?— Например, он не помнил, с какой стороны коридора была первая спальня. Я предложил вариант слева. Он согласился. На самом деле, она была справа. Возможно, это не ахти что. Но потом он сказал, что застрелил Кэсси, когда она еще спала, и тут же передумал — сказал, что она уже проснулась. Стреляли в упор. И я не представляю, как он мог это сделать, если она проснулась, кричала и, возможно, сопротивлялась ему. Ее нашли на полу. Думаю, он это помнил и соответственно изменил рассказ. И не упомянул какие-либо другие… действия.Миллер кивнул. Он точно знал, на что намекает Декер.— Продолжай.— Парень немного скрытничает, но у него винтика не хватает. Вроде как то есть, то нет. Не думаю, что у него хорошо с памятью. Кроме того, он наркоман. На руке свежие следы уколов.— Дальше.Декер уже решил: он не станет рассказывать все, что выяснил или о чем додумался. Инстинкт подсказывал ему придержать кое-что в запасе и посмотреть, как пойдут дела.— Он сказал, что я оскорбил его в «Севен-илевен» по соседству. Он не сказал, работал он там или нет. Похоже, вам, ребята, он сказал то же самое… Ладно, «Севен-илевен». И что? Я всегда ездил туда на машине. Ни разу не пришел пешком. У него машины нет. Но он сказал, что проследил за мной до моего дома. Так как же он это сделал? И еще одно: я ни разу в жизни до сегодняшнего дня не видел этого парня. А я бы запомнил, если б у кого-то были со мной проблемы.Миллер задумался, провел рукой по галстуку и принялся играть с зажимом.— Ты никогда ничего не забываешь, верно?Декер никогда не рассказывал о том, что с ним случилось. Когда ему поставили диагноз, его отправили в исследовательский центр вне Чикаго для дополнительных экспертиз. Он провел там не один месяц, знакомился с другими людьми с теми же способностями, мужчинами и женщинами. У них было много групповых занятий. Кто-то подстраивался к своим способностям лучше других. Кто-то так и не подстроился. Насколько знал сам Декер, из всех присутствовавших там только у него это состояние не было врожденным. Все остальные члены группы жили с этим намного дольше, чем он. Он предполагал, что тут есть свои плюсы и свои минусы.— Все забывают, — сказал он.— Я давно обратил на тебя внимание. Ни разу не рассказывал?Декер помотал головой.— Видел тебя в футболе. Смотрел ту игру по телевизору.— В смысле, на «Ю-тьюбе»?— Нет, в смысле, ту самую игру, на которой тебя уложили. Самый жесткий удар на моей памяти. Не знаю, как ты выжил, Амос. Правда, не знаю.— А почему ты смотрел ту игру?— Ты был чертовски хорошим игроком в Мэнсфилде. Лучший квотербек из всех, что у нас были, охеренный лайнбекер[95] на линии D. Ты был быстрым для своих размеров. Ты был хорошим игроком в колледже. И, насколько мне известно, единственным человеком из скромного городка Берлингтона, который когда-либо играл в НФЛ. И потому я смотрел ту игру. Я бы поехал на стадион, если б мог.— Ну, хорошо, что ты ее смотрел, поскольку это была моя единственная игра в НФЛ.— А потом я проверил твои баллы в полицейской академии, — продолжил Миллер. — И твои тесты на детектива.— А это еще зачем?— Потому что, Амос, мне было любопытно. Не думай, что управление не заметило твоих показателей — сначала копа, потом детектива. У тебя было нечто, отсутствующее у остальных.— Мэри — хороший полицейский.— Да, верно. Хороший, но не замечательный. Хороший, но не безупречный. А вот твои баллы в полицейской академии и потом, на экзамене на детектива, были безупречными. Ты не ошибся ни в едином вопросе. Первый раз за всю историю штата, так мне сказали. Тогда я заинтересовался твоей учебой в колледже. Ты был хорошим студентом, но в категории B. И твои результаты были совсем не безупречны.— Футбол оставляет мало времени для учебы.Миллер задумчиво потер подбородок.— Давай вернемся к делу. Что еще у тебя есть?Декер чувствовал, как мигрень марширует по шее к затылку. Тусклое освещение столовой сейчас ощущалось им как ярчайшая цирковая иллюминация. Синий цвет, чудовищно резкий, просачивался из всех уголков жизни и сходился к его душе. Амос чувствовал, как он растет.— Не думаю, что Леопольд — наш парень, — ухитрился произнести он.— Я знал это еще до того, как сел с тобой за стол.— Откуда?— Ты не убил его, уходя из участка. Ты ведь за этим и приходил туда, верно? Оценить парня, задать вопросы, разглядеть его, прочесть мысли, увидеть, тот ли он… И если решишь, что тот, — нет больше Леопольда… — Он смерил Декера взглядом. — Дело несложное. Футболист, силен как бык… Может, сейчас ты и не в форме, но все равно здоровенный чувак. У Леопольда не было никаких шансов.— Ты не можешь арестовать человека за то, что тот думает о преступлении.— Нет, и иногда это скорее проклятие, чем благословение.— Тогда к чему это внушение с копами и Бриммер?— Я капитан, но у меня тоже есть начальство.— Так это был налет, чтобы прикрыть задницу?Миллер резко поднялся на ноги и поправил галстук, подтянув его к кадыку.Декер смотрел на него снизу, мигрень уже лупила в голову со всех сторон. Он полуприкрыл глаза, чтобы избавиться от тусклого света, который казался тысячью раскаленных ламп.— Так что ты собираешься делать?— С тобой — ничего. Теперь Леопольду будет предъявлено обвинение на основании его признания. Далее мы либо подтвердим его рассказ, либо опровергнем. Я серьезно подумаю над всем, что ты мне сказал. В конце расследования он либо останется за решеткой, а потом отправится в суд или признает себя виновным до суда, либо выйдет на свободу.— А если кто-то заставил его это сделать?— Он может дать нам след. Уверен, что ты уже об этом подумал.— Ты дашь мне знать, что вы решите с Леопольдом?— Ты больше не работаешь в полиции. Я бы предпочел иное, но ты не работаешь.— В то время мне пришлось принять такое решение.Миллер потер нос и застегнул куртку.— Ну, другое время требует других решений.Он пошел к выходу, но обернулся и поднял палец:— Амос, сегодня тебе повезло. У тебя был только один счастливый билетик, и ты его истратил. Не забывай об этом. И забудь, что Себастьян Леопольд живет с тобой на одной планете. Оставь это нам. Ты меня подставил, так что больше на меня не рассчитывай. Я тебя распну. Хорошего дня.Амос Декер еще с минуту сидел за столом, потом бросился в свою комнату, запер дверь, задернул все занавески, упал на кровать и накрыл лицо подушкой, чтобы избавиться от света и уступить зверю, пожирающему его переделанный разум.Глава 11Тяжелые тучи пожирали хрупкое небо, пока свет не исчез, хотя солнце по-прежнему было где-то там, истощенное и безучастное. Как будто глядишь на сороковаттную лампочку сквозь марлевую повязку. Для Декера, который был во всем подвержен влиянию цвета, мир сейчас стал серым.Он засунул руки в карманы, прячась от укусов холодного ветра. Декер оправился от мигрени, сходил в местный «Вендис» и заглотил большой стакан колы; пусть сахар смоет остатки недомогания, как кислотная промывка по выцветшему, испачканному металлу, а пот высохнет на коже. Потом Декер вернулся на автобусе в центр и забрал из мусорного бака свой пистолет и одежду. По счастью, их никто не нашел. Он не мог лишиться единственного комплекта рабочей одежды и тем более единственного оружия.А сейчас Амос стоял в своих старых тряпках, ежась под колючим ветром, и смотрел на Мэнсфилдскую среднюю школу. Как и тысячи других школ по всей стране, ее возвели в послевоенный строительный бум. В 46-м рождаемость подскочила, а со временем всем этим деткам понадобились школы. Вот что делают с мужчиной четыре года войны вдали от дома. Заводят до предела. Наверное, женам вернувшихся ветеранов целый год было не до сна.У Мэнсфилда было три этажа, все кирпичные, и время обошлось с ним неласково. Окна были заколочены или выбиты. Аккуратные полоски раствора вокруг кирпичей выкрошились и пятнали фасад бессмысленными граффити. Территория заросла мокрицей, в которой протоптали грязные тропинки. Асфальт потрескался, сетку забора покорежило, а створки ворот висели на гнутых ржавых петлях. Сейчас это место больше походило на заброшенную психиатрическую лечебницу, чем на среднюю школу.Мэнсфилд построили в основном для детей военнослужащих с военной базы по соседству. База была одним из крупнейших работодателей Берлингтона, и обслуживание всех этих солдат здорово пошло на пользу региону. А потом Пентагон сократился, и одной из первых закрыли базу в Берлингтоне.Теперь вымершая армейская база покоилась за высоким сетчатым забором, всего в сотне ярдов от Мэнсфилдской школы, и зелень уже захватила заметную часть ее территории. Берлингтон так и не оправился от закрытия базы, а последующий экономический спад загнал последний гвоздь в гроб городка.И сегодня потрепанному Мэнсфилду, как и многим другим школам, не хватало финансирования, учителя быстро улетучивались, о дисциплине уже давно никто не слышал, зато наркотики и алкоголь встречались повсеместно. Количество учеников сократилось вдвое по сравнение с былыми временами, а выпускники сматывались на юг с той же скоростью, с которой дрозды-рябинники улетают от наступающей зимы во Флориду.Берлингтон, даже без военной базы, некогда был процветающим промышленным городом, подобно тысячам других сообществ, пунктиром рассекающим середину страны, и производил то, в чем нуждалась Америка и остальной мир. Теперь, когда все производство было выведено за границу, здесь оставалось строить только нищету. В городе были две сети продовольственных магазинов. И, на взгляд Декера, самыми популярными продуктами были килограммовые упаковки гамбургеров и бочки приторно-сладкого апельсинового лимонада. Оживленно торговали и точки фастфуда, откармливая до невозможного состояния молодых и старых, и прогнозы роста диабета, рака, инсультов и болезней сердца уверенно били все рекорды.И Декер знал это не понаслышке.Немногие состоятельные жители Берлингтона жили в закрытых коттеджных поселках на западе города и редко выбирались оттуда. Остальные делили между собой три другие стороны света. Бездомные жили на улицах в дырявых спальных мешках, старых одеялах и картонных квартирах.«Как и я».Декер ходил в Мэнсфилдскую школу больше двадцати пяти лет назад. Некоторые трофеи с его именем до сих пор стояли в стеклянном шкафу в спортзале. В средней школе он слыл выдающимся спортсменом, состоял в трех разных спортивных командах. Амос просто был крупнее, быстрее и сильнее всех остальных. Он пользовался популярностью, встречался со всеми горячими девчонками, спал со многими из них, неплохо работал в классе, и все думали, что ему суждена карьера профессионала.Как же они ошибались…В колледже он был хорошим, но отнюдь не выдающимся игроком. А потом сектор еще больше сузился. В день набора профи Амос ушел несолоно хлебавши: сотни претендентов были намного лучше него. Он воспринял это как личное оскорбление. Декер пробился в «Кливленд Браунс», надрываясь на тренировочном поле, принося свое тело в жертву идиотскими способами, которые аукнутся к сорока годам, и последним уходил из зала просмотра матчей. Все эти усилия принесли ему карьеру, которая длилась ровно одну игру основного сезона, и навсегда измененный мозг.В конце концов, было и кое-что хорошее. Декер встретил Кэсси, когда залечивал свои «прочие» травмы. Как оказалось, тот удар попортил ему не только мозги. Когда Дуэйн Лекруа врезался в него, обе бутсы Амоса зарылись в дерн. Среди результатов этого числилось сломанное правое бедро, порванная передняя крестообразная связка на левом колене и внутренний мениск на правом. Практически полный комплект, сказал ему хирург. Ну, семь бед, один ответ.Кэсси была новоиспеченным физиотерапевтом, чьим заботам поручили Декера. Ему пришлось крепко потрудиться, чтобы вернуться в форму. В конце концов, нога и колени зажили. Мозг остался тем, чем стал. Но каждый шаг этого пути Кэсси была рядом с Декером, ободряя, когда нужно, и изводя, когда ободрения не хватало для мотивации.За это время они с Кэсси так глубоко влюбились друг в друга, как Декер и представить себе не мог. Когда закончилась его отсидка в институте, где изучали людей с необыкновенными умственными способностями, они с Кэсси обручились, потом поженились и вернулись в его родной город. К тому времени Амос уже много думал, чем станет заниматься в будущем, и вернулся туда с ясной целью поступить в полицейскую академию. Его новая, улучшенная и непогрешимая память превратила занятия в плевое дело. Его физические возможности, пусть и подпорченные травмами, все равно позволяли превосходить почти всех на курсе. Декер прошел обучение, был приведен к присяге и получил значок и пистолет. Девять лет спустя его повысили до детектива. И почти десять лет он расследовал серьезные преступления против добрых жителей Берлингтона, хотя в большинстве этих преступлений также обвиняли жителей Берлингтона, но уже не таких хороших, с незначительной примесью чужаков.Они хотели большую семью, но пытались и никак не могли зачать первого ребенка. Они тратили деньги, которых не имели, на специалистов, и в конце концов Кэсси забеременела. Так появилась Молли. Она была их единственным ребенком. Беременность чуть не убила Кэсси, а осложнения потребовали хирургического вмешательства, которое сделало ее неспособной к зачатию.Они назвали девочку в честь матери Декера. Его родители погибли в автокатастрофе, когда Амос учился в колледже, и потому Молли не достались заботливые дедушка с бабушкой. Но она носила бабушкино имя. Все годы вплоть до своей безвременной смерти от рук, возможно, Себастьяна Леопольда…Декер смотрел на кирпичную крепость, в которую превратился Мэнсфилд. Повсюду под странными углами тянулась полицейская лента, похожая на желтую паутину, ядовитую и опасную. Стояли патрульные машины, микроавтобусы экспертов и черные грузовики без окон, ждущие мешки для трупов. Декер не сомневался, что тела все еще в школе. Если не считать раненых и нуждающихся в медицинской помощи, с места преступления ничего не забирают, пока все не будет тщательно осмотрено, сфотографировано, измерено и должным образом изучено, разведано и проанализировано. Мертвым все равно, сколько времени лежать на полу в лужах собственной крови, — они уже вырваны из жизни каким-то психом с неограниченной огневой мощью. В конце концов, вечность есть вечность.Если б Декер до сих пор служил в полиции, сейчас он был бы прямо там. Он уже заметил со своего места Мэри Ланкастер, она дважды входила и выходила из здания. Бывшая напарница выглядела изможденной, разбитой и угнетенной. Один раз она взглянула в его сторону, но, похоже, не заметила. Декер знал, что сейчас ее ум занят другими тревогами. Не исключено, что она уже забыла о человеке по имени Себастьян Леопольд, сидящем в камере предварительного заключения. О его признании в убийстве трех человек, двое из которых составляли все, что имел Декер. У Ланкастер прямо сейчас есть срочное дело: куча свежих трупов. А рядом разгуливает на свободе преступник, готовый к новым убийствам. Где уж тут помнить о том, кто тихо сидит в камере…Стрельба в школе, разумеется, стала хитом в новостях страны. Их городок попал в заголовки первых страниц всех медийных платформ. Фамилии жертв пока не сообщали. Декер регулярно проверял телефон. Только стандартная фраза: «В ожидании уведомления ближайших родственников». От приятеля из полиции он уже знал, что с внуком Пита Рурка все в порядке. Но счастье не улыбнулось сыну одного из патрульных. И муж полицейского диспетчера, Энди Джексон, учитель английского языка в Мэнсфилде, находился в больнице в критическом состоянии со множественными огнестрельными ранениями.Декер, тщательно выбирая дорогу, начал обходить школу по периметру, не заходя за полицейские ограждения. Миллер сказал, что стрелок улизнул. Весь Берлингтон настороженно следил за расследованием. Разве не достаточно того, что они потеряли своих близких? Так еще и убийца разгуливает на свободе и, возможно, готов убивать снова и снова… Это превращало ситуацию из ужасной в невыносимую.Однако как убийца сбежал? Преступник, спокойно уходящий с места созданного им Армагеддона, воспринимался Декером как личный и профессиональный вызов.И потом, была еще одна неочевидная причина. Амос больше ничего не мог сделать с Леопольдом — только сидеть и раз за разом прокручивать в голове бесконечные и бессмысленные гипотезы. Зато он мог подумать о Мэнсфилде и человеке, который устроил эту стрельбу. О том, где этот человек сейчас. И Декер выбрал последнее.Он шел дальше, в сторону футбольного поля, где когда-то радовался своим победам. Была середина футбольного сезона, и траву на поле вытоптали. Домашняя игра, запланированная на ближайшую пятницу, не будет сыграна. Возможно, в этом году больше не будет игр. А может, их здесь никогда больше не будет.Декер поднялся на трибуны и сел неподалеку от пятидесятиярдовой линии. Тащить свою тушу вверх по ступенькам было нелегко, и Амос в очередной раз сказал себе, что нужно сбросить вес и хоть немного вернуться в форму. Если ему так тяжело в сорок два, в пятьдесят два он просто не сможет подняться по лестнице… Черт, такими темпами он и в сорок три не сможет.Декер смотрел на поле и мысленно возвращался к тем матчам, которые сыграл в школе. Они прятались где-то в мозгу, но раньше он был не в силах докопаться до этих воспоминаний. А сейчас для этого не требовалось никаких усилий. ЦВМ просто отмотал запись к нужной дате и включил воспроизведение.Возбуждающее и чуточку беспокойное зрелище: юноша, который сносит и раскидывает в разные стороны других молодых мужчин. Он бросал мяч далеко и точно. В колледже Декер быстро понял, что его рука недостаточно сильна для бросков, требующихся от квотербека. Он полностью переключился на защиту — и выяснил, что парни по ту сторону мяча крупнее, сильнее и быстрее, чем он. Грубое пробуждение для парня, привыкшего к легким успехам. Он мог сдаться, но предпочел тренироваться жестче, чем более одаренные товарищи по команде.И все это было напрасно. Футбольные времена давно прошли, карьера в правоохранительных органах отправилась в унитаз, а он сам сидит на ребристой алюминиевой скамье, натирающей задницу до крови уже через полчаса матча. Сидя там, Декер решил, что не станет задумываться о своей жизни дальше следующего утра. Но в оставшееся от сегодняшнего дня время ему есть о чем подумать. И сейчас он думал о том, как же убийца выбрался из здания.Двери в Мэнсфилде располагались со всех сторон: сзади и спереди, слева и справа. Здание было построено еще в те времена, когда люди не открывали в школах огонь из АК-47, и потому строители не учитывали таких возможностей. Но с течением времени, когда количество инцидентов в школах стало расти, многие двери заперли или переделали так, чтобы те открывались только изнутри. Теперь посетителям требовалось зайти через главный вход и зарегистрироваться. Поговаривали об установке металлоискателей, но их стоимость была непомерной для практически обанкротившейся школьной системы. Школа завела автоматизированную систему оповещения, которая рассылала электронные письма в случае возникновения чрезвычайной ситуации. И сегодня она, скорее всего, разослала сообщения о наихудшем происшествии за всю историю города.За пределами круга полицейских машин и фургонов СМИ стояли семьи. Когда Декер по пути к стадиону проходил мимо, на лицах этих мужчин и женщин была такая боль, которую Декеру вряд ли доводилось видеть.Молли пошла бы в первый класс в Мэнсфилд. И сейчас Декер мог бы стоять рядом с другими родителями: переступают с ноги на ногу, засунув руки в карманы, смотрят в землю и только изредка скорбно перешептываются. Ужасная сцена, и Декер чувствовал комок, подступающий к горлу.Он залез в карман и достал бумажник. Внутри было выцветшее фото дочери, сделанное на девятый день рождения — как оказалось, последний, который она отпраздновала. Озорная улыбка, кудрявые волосы. Глаза ей достались от матери — светло-карие и энергичные. Декер, конечно, помнил, когда именно сделана эта фотография и чем он в этот момент занимался. Было раннее лето, и он готовил на заднем дворе барбекю, два любимых блюда дочки: жарил канзасские ребрышки и початки водянистой кукурузы, прямо в шелухе.Декер поднял взгляд на школу и вновь задумался, как же преступник это сделал. Во-первых, вошел в школу с оружием. Во-вторых, совершил эти убийства. И в третьих, ухитрился уйти. На самом деле именно здесь крылось главное. Пункт номер три: выход. Вокруг полно людей, большинство из них еще живы, как же он умудрился уйти незамеченным?— Доллар за твои мысли!Он опустил взгляд на гравийную дорожку, бегущую вдоль загородки вокруг поля, невысокого сетчатого забора. Снизу на него смотрела Мэри Ланкастер; в правой руке сигарета, левая подрагивает на бедре.Она медленно поднялась по ступенькам и села рядом с Декером. Утром Мэри выглядела бледной и нервной, сейчас — подавленной и растерянной. Просто удивительно, что жизнь может сделать с тобой всего за день.Ланкастер выдохнула струю дыма, молча глядя на пустое поле.— Дерьмовое время, — негромко заметил Декер.Она кивнула, но не ответила.— Какая ситуация? — спросил он.— Хочешь сам сходить посмотреть?Амос обернулся к ней, но не успел ответить, как она сказала:— Слышала, что ты сделал с Леопольдом.— Я ни разу не упомянул, что ты приезжала ко мне рассказать о нем.— Будь я на твоем месте, я бы, наверное, просто застрелила его.Декер знал, что у единственного ребенка Ланкастер, Сэнди, был синдром Дауна. Ее муж, Эрл, работал в строительстве — иначе говоря, сейчас у него было не много работы. Они жили в основном на зарплату Мэри, не слишком большую, но хотя бы с приличной медицинской страховкой.— Ты не думаешь, что это его работа, верно? — спросила она.— Пока я слишком мало знаю.— Сегодня ему предъявят официальное обвинение. Учитывая признание, мы можем задержать его. О залоге речь не пойдет, поскольку у него нет ни адреса, ни привязки к какому-то району, — следовательно, велик риск, что он скроется. Дело отправят в суд, как только он получит адвоката.— ОЗ? — спросил Декер, подразумевая общественного защитника.— Похоже на то. Так что, место преступления в Мэнсфилде? Хочешь посмотреть?— Мэри, ты же сама знаешь, я не могу туда войти.— Можешь, если Мак говорит, что все о'кей. В качестве официального консультанта полицейского управления Берлингтона. Платного консультанта. На этом ты не разбогатеешь, но хотя бы получишь больше, чем за свои частные подработки.— Он действительно сказал, что все о'кей?Ланкастер протянула ему телефон:— Хочешь сам прочитать его письмо? Или позволишь мне?Она развернула телефон экраном к себе и прочитала:— «Возьми Декера в Мэнсфилд. Посмотри, что он увидит. Нам нужна помощь, и если Декер сидит на своей толстой заднице и страдает, или сходит с ума на почве Леопольда, или разыгрывает из себя частного сыщика для всяких подонков, это пустая трата его времени».— Вижу, он следил за моей карьерой.— Похоже.Мэри встала, затянулась сигаретой почти до фильтра, потом выщелкнула окурок. Декер следил, как он упал на дорожку, на секунду вспыхнул и погас.Как все эти жертвы в школе, подумал Амос, поднялся и пошел за своей бывшей напарницей вниз по ступеням.Глава 12В школах не должно быть настолько тихо. Такой была первая мысль Декера, когда он шел по коридору за Ланкастер. Следом пришла другая: никогда еще ему не приходилось бывать в настолько ужасном месте.Он шел мимо фотографий прежних директоров Мэнсфилда, включая того, кто возглавлял школу, когда в ней учился сам Декер. Заглядывал в классы, где когда-то сидел, иногда слушал, иногда записывал, а временами — спал, делая вид, что слушает и записывает.Но прошлое разом ушло, когда на пересечении двух коридоров Декер увидел ногу. Обнаженную голень, следовательно, тело почти наверняка женское.Они с Ланкастер повернули за угол, и его догадка подтвердилась. Она распростерлась на линолеуме, достаточно старом, чтобы помнить, как по нему ходил Декер.Все уже сфотографировали и измерили, эксперты собирались закругляться, сказала ему Ланкастер. Девушка, казалось, позировала — одна рука вытянута, будто она машет другу, — когда кто-то жестоко отнял у нее оставшуюся жизнь.— Дебби Уотсон, — сказала Ланкастер Декеру, глядящему на тело. — Выпускной класс. Только что исполнилось восемнадцать. Родителей известили.Декер огляделся. Он работал на местах преступлений двадцать лет, сначала патрульным, потом детективом. Сейчас он должен быть в своей тарелке, должен привычно выискивать то, что выискивал прежде тысячи раз. Вот только он совсем не в своей тарелке. Он чувствует себя чужаком. Чувствует, будто из него выкачивают весь воздух школы.Амос с трудом подавил это внутреннее смятение и произнес:— Но они же ее не видели?Мэри покачала головой.— Ты знаешь правила. Место преступления. Никто не входит, в том числе родители. Да и вряд ли они захотели бы видеть ее… такой.Декер натянул пластиковые бахилы и перчатки, выданные Ланкастер, и присел рядом с Дебби Уотсон. Голова закружилась. Он откашлялся и сосредоточился на теле.Судя по всему, девушка получила в лицо полный заряд картечи. В результате оно исчезло. Декер взглянул на стену позади тела. Она была покрыта кусочками мозга и костей. Рядом с телом валялись учебники; блокнот был залит кровью. Декер посмотрел на лист бумаги, вероятно, выпавший из учебника. Если это ее рисунки, она была неплохим художником, подумалось ему.— У вас уже есть последовательность выстрелов? — спросил он.— Насколько мы можем судить, она была первой жертвой.— Откуда вошел стрелок?— Пойдем.Ланкастер вела его недалеко, и Декер узнал тыльную сторону здания. Она указала на несколько дверей:— В течение учебного дня они заперты. — Ткнула пальцем в сторону камеры, приделанной в углу под потолком. — Вот эта камера дала приличную картинку проникновения.— Описание?— У меня есть картинка на ноутбуке, посмотришь, мы развернули штаб в библиотеке. Это был крупный парень в полном камуфляже. Лицо полностью закрыто маской и щитком.— Ремень с подтяжками, — задумчиво произнес Декер. — Методично.— Мы полагаем, — продолжила Ланкастер, — он вошел здесь, завернул за угол, столкнулся с Дебби Уотсон и застрелил ее.— А разве в коридорах не было других людей?— В такое время все были в классах.— А Дебби?— Она шла в кабинет медсестры. Расстройство желудка. Так сказал учитель, который разрешил ей уйти с занятия.Декер еще раз огляделся.— Все были в классах. Значит, либо стрелку здорово повезло, либо он знал распорядок дня школы.— Я тоже об этом подумала.— И когда он застрелил Дебби?— Он пошел в спортзал, убил Джо Крамера, учителя физкультуры, потом развернулся, прошел мимо тела Дебби и направился в переднюю часть школы. К тому времени всех вспугнули выстрелы, но классные комнаты оказались ловушкой. Он застрелил еще одного ученика прямо в классе. Потом пошел в соседний класс и открыл огонь. Еще один труп и один раненый, учитель.— Энди Джексон? Английский? Я слышал в новостях.— Да. Потом он пошел в коридор напротив и вошел в другой класс. Еще один труп. Следующий класс в том же коридоре, застрелен шестой человек. Потом он направился в кабинет администрации и там застрелил завуча. Затем застрелил еще одного ученика в другом классе. Итого восемь трупов. И Джексон в критическом состоянии, так что счет может вырасти до девяти.— То есть шесть учеников и двое взрослых?— Да. И один тяжелораненый.— Ты сказала, на стрелке были камуфляж, маска и щиток?— Верно.— Что еще? Обувь?— На видео он выше пояса. Никто из опрошенных не заметил его обуви. На нем были перчатки. Оружие — дробовик и пистолет. Баллистики пока собирают и сводят в таблицы данные. Много пуль до сих пор в жертвах. Когда он пользовался пистолетом, то стрелял в жертву несколько раз.— Чтобы убить наверняка, — сказал Декер. — С дробовиком таких проблем не было.— Да, верно.— Значит, капюшон и щиток?Ланкастер кивнула.— Ему было важно замаскироваться. Возможно, он боялся, что его узнают. Ты сказала, он крупный парень? Насколько крупный?Она достала блокнот.— В кадр с ним попал плакат на стене. Мы померяли. Ищем парня ростом не меньше шести футов двух дюймов, с очень широкими плечами. Вроде твоих. Сильный. Определенно мужчина. Вес больше двухсот фунтов.— Итак, он обходит всю школу, а у нас есть единственный кадр?— Возможно, он знал, где расположены камеры, и избегал их, — ответила Ланкастер. — Не исключено, что он уже был здесь, осматривал местность перед этим побоищем.— Но один раз он не увернулся от камеры, — возразил Декер.— Как ты думаешь почему? Неувязка? Ошибка?— Пока говорить рано, но, если это сделано намеренно, нам нужно выяснить зачем.Ланкастер сделала какие-то пометки.— Ты сказала, он заходил в классы?Она кивнула.— Но убивал только одного человека, а потом шел дальше?— Всё так. За исключением раненого в одном из классов учителя.— У жертв было что-то общее?— Ты думаешь, он мог выцеливать конкретных людей?— Пока не исключаю.— Ему нужно было знать, в каких именно классах в это время они находятся.— Возможно, он это как-то выяснил.— Я проверю, — сказала Ланкастер. — Но сильно сомневаюсь, что при таком хаосе этот парень мог работать с учетным листом целей.— Возможно, это был хаос для остальных. Но не для него. У него были «стволы».— Амос, но все же… — с сомнением произнесла Мэри.— А выход? — спросил он, не обращая внимания на последнюю реплику.— Пока не выяснили.Декер посмотрел на нее.— К тому моменту, когда этот парень закончил стрельбу, сколько прошло времени?— Грубая оценка временного диапазона, которую мы получили, — десять минут или чуть больше.Декер выглянул в окно. Фасад школы далеко от дороги, выходит на свою территорию. На той стороне — жилые дома.— Там никто ничего не слышал? Крики, выстрелы?— Пока выясняем. Возможно, у него был глушитель.— Не на дробовике. Но я веду к другому: как этот парень в камуфляже, капюшоне и щитке, с двумя пушками, одна из которых длинноствольная, вышел отсюда и никто его не заметил? И, если уж на то пошло, как он вошел сюда и его никто не увидел?Воздуха опять стало не хватать. На лбу выступил пот. Декер оперся рукой в перчатке о стену. Если Ланкастер и заметила его слабость, то промолчала.— Видео показывает, как он входит с задней стороны. Там нет ничего, кроме старой армейской базы. Он мог проскользнуть сюда незамеченным. Может, прятался в мусорном контейнере на задах здания, а потом выскочил оттуда…Декер потер живот.— Амос, ты в порядке?— Паршивая диета. Вы проверили помойку?— Мы проверили все и ничего не нашли. Мы даже проверили забор вокруг базы. Никаких следов. Там такие заросли, что было бы заметно, если б кто-то там лазил.— Итак, он стрелял, двигаясь от задней части здания к фасаду. Предположим, оттуда он и ушел. Почему его никто не видел? По ту сторону улицы жилые дома. По дороге все время ездят машины.— Ну, дома строго напротив пустуют — невыплаченная ипотека. И это рабочий район. В такое время утра немногие сидят дома. И вряд ли кто-то услышит звуки, школа достаточно далеко.— Но на улице все равно было движение. Дети и учителя должны были кричать в окна. С мобильников набирали «девять-один-один». Проезжали патрульные машины. Я был рядом со Вторым участком, когда там началась суматоха. Сколько оттуда на машине до школы? Минут пятнадцать?— Примерно так, да.— И даже если снаружи никто не видел, как он уходит, кто-то должен был смотреть из окон школы. Дети, снимающие видео на телефон. Насколько я помню, любой выход из этого здания просматривается из окон одного из классов.— А ты откуда знаешь? Часто сбегал с уроков?— Постоянно.— Ладно, тут ты меня сделал. Я ходила в школу в соседнем округе. Это твой газон, не мой.— И по-прежнему остается вопрос с его входом. Как он вошел сюда незамеченным? Даже если зашел сзади? Там тоже есть окна.— Да, но второй и третий этажи не используются.— На первом этаже есть окна, выходящие на зады школы.Ланкастер только потрясла головой.— Школу обыскали?— Обыск идет прямо сейчас.— А учителя, администрация, ученики?— Эвакуированы в безопасное место.— В безопасное? — переспросил Декер, не обращая внимания на боль в животе и голове.— Амос, мы не были уверены, что стрелок ушел. В подобных ситуациях следует в первую очередь убрать людей в безопасное место и обеспечить охрану территории.— Ладно, замечу очевидное — если никто не видел, как он уходит, то откуда вы знаете, что не эвакуировали в безопасное место стрелка?— Никому не позволили покинуть территорию, пока мы не получили описание стрелка. Женщины очевидно вне подозрений. Все свидетели указали, что это был мужчина. И во всем здании не оказалось ни одного парня, подходящего под это описание.— Даже ученики? В наше время вырастают крупные детки.— У всех учеников-парней подходящих габаритов есть алиби. Все они были в своих классах вместе с еще тридцатью ребятами. Никто из них не мог быть стрелком. Есть четверо учеников, которые по разным причинам выходили из класса. Все они ниже пяти футов девяти дюймов и легче полутора сотен фунтов. Все свидетели заявили, что стрелок, помимо своего роста, тянул на двести фунтов с лишним. И был накачанным, как спортсмен.— А что с парнями, которые в этот день отсутствовали в школе?— Еще проверяем. Возможно, что-то даст. Но я нутром чую: это был чужак.— А учителя-мужчины подходящих размеров?— Учитель физкультуры. Но он мертв. Еще завуч. Тоже мертв. Все остальные ниже шести футов и легче ста семидесяти. И ни одного из них не назовешь плечистым. Единственный живой учитель, примерно подходящий по весу, это химик, но у него рост пять и семь и недалек сердечный приступ.— Так как же он попал сюда? Приехал?Ланкастер покачала головой.— Не думаю. В нужный нам промежуток времени никто не видел подъезжающих или отъезжающих машин.— Судя по твоим словам, Мэри, в нужный период времени никто вообще ничего не видел.— Сомнительно, сама знаю, — согласилась она. — Слушай, если этот парень все еще прячется в здании, мы его возьмем. Вся территория окружена копами. Отсюда никто не выйдет.— Ты сказала, обыск продолжается?— С того момента, как всех отсюда вывели, мы прочесываем школу дюйм за дюймом. Амос, никто не сможет выбраться незамеченным.— Тогда ты зашла прямиком в тупик.Ланкастер наклонила голову, немного пожевала резинку.— Еще раз?— Если здание опустело и никто не видел, как этот парень уходит, значит, стрелок — один из тех, кто был в школе. Учитель, ученик или человек из административного персонала. Вы учли тех, у кого были проблемы с законом?Мэри кивнула.— Все слишком старые, и все со здоровым пузом. Но я понимаю, о чем ты.— Могу я взглянуть на видеозапись с этим парнем?Ланкастер повела его в библиотеку. Едва они миновали сдвоенные деревянные двери, Декер понял, что библиотека превратилась в противоположность тихому святилищу. ФБР заняло целый угол, полиция штата получила свое место, а Ланкастер и ее команде остался кусочек в самом дальнем конце помещения.Ланкастер направилась туда, где развернули рабочее место ее коллеги, но Декер застыл в дверях библиотеки. Не так уж долго он пробыл вдали от этого мира, но сейчас это время показалось ему вечностью. Ему не нравились толпы. Ему не хотелось заходить внутрь и включаться в большую группу следователей, пусть даже у них была сейчас одна цель. Какая-то часть его хотела прокрасться обратно в «Резиденс Инн», закрыть дверь, зажмуриться и завернуться в свою палитру цветов. Да и какой от него толк? Он не смог найти убийц своей семьи. Как ему искать этого убийцу? Он покосился на дверь. Еще можно сбежать…— Амос!Декер молча смотрел на капитана Миллера, который направился к нему. Этим вечером Мак был одет по всей форме. Он протянул руку, и Декер неохотно пожал ее.— Спасибо, что помогаешь, Амос, — сказал Миллер. — Нам это пригодится.Декер оглядел толпу народа в библиотеке.— Похоже, у вас и так есть вся требуемая помощь.Он попытался забрать руку, но Миллер крепко сжимал его ладонь, пристально глядя на бывшего детектива.— Видимость бывает обманчивой. И мне нужно было твое участие. Ты видишь вещи. Я хочу сказать, Амос, ты их действительно видишь. Нам нужно взять этого парня. Нам нужно сделать все правильно. И передать дело в суд.Миллер продолжал смотреть в лицо Декеру, пока тот наконец не встретился с ним взглядом.— Амос, нам нужно раскрыть это дело. Ты это понимаешь. Я знаю.— Да, — ответил Декер. — Я понимаю. Хотя бы потому, что я так и не смог этого сделать.Миллер выпустил его руку.— Не пора ли тебе присоединиться к своему «партнеру»? Рад видеть, что вы снова вместе.Промолчав, Декер повернулся и пошел туда, где его дожидалась Ланкастер.Возможность сбежать исчезла. Сейчас ему казалось, что Миллер прекрасно знал, о чем думает Амос, стоя в дверях библиотеки. И капитан был решительно настроен отрезать ему все пути к отступлению.Декер пристроил свою тушу рядом с Ланкастер за столом посреди штаба местных копов. Всю длину стола занимали ноутбуки. На полу валялись грозди удлинителей, провода из которых шли к компьютерам, сканерам и принтерам. Повсюду ходили люди с папками, документами, планшетами, и всех их, на взгляд Декера, окружала аура тихого отчаяния. Он знал, что дети многих копов учатся в этой школе. Хотя вряд ли им требовались дополнительные стимулы, чтобы взять стрелка.Когда Миллер обратился к Декеру по имени, несколько детективов и пара копов опознали Декера и встретили его кивками или угрюмыми взглядами, но никто не заговорил с ним. Он ушел из полиции не лучшим образом, хотя вряд ли кто-то всерьез винил его.Однако сейчас он здесь — значит, можно приниматься за работу.Амос посмотрел на Ланкастер.— Видео?Мэри нажала несколько клавиш, и через пару секунд Декер уже разглядывал зернистые кадры.— Вот этот сукин сын, — сказала Ланкастер.Декер взглянул на таймер.— Восемь сорок одна. Когда начинаются занятия?— Ровно в восемь тридцать. В этот момент все должны быть в своих классах.— Ты сказала, он вошел через задние двери? И эта съемка оттуда, так?— Да.— Разве эти двери не заперты?— Должны быть заперты. Но их не трудно отжать.— Вы обнаружили признаки взлома?— Амос, эти двери не меняли с семидесятых годов. Сплошные вмятины. Невозможно сказать, взламывали их или нет.Мэри нажала еще несколько клавиш и увеличила изображение.— Мы определили, где это. Здесь коридор отходит…Она запнулась.— Извини, неудачно выразилась. Коридор, который идет от установленного нами места проникновения. Здесь убийца повернет, а вон там столкнется с Дебби Уотсон, примерно через минуту.— То есть первый выстрел в восемь сорок две или около того, кладя минуту между таймером видео и встречей с Уотсон?— Примерно так. Люди запомнили выстрел из ружья. На самом деле, услышав его, куча народа посмотрела на часы. Поэтому восемь сорок два — годное время для первого выстрела.— Ладно.Декер задумался, о чем стоит спросить дальше. Вопросы должны всплывать на автомате, но не всплывают. Он определенно заржавел. Амос оглянулся на следователей, которые вкалывали изо всех сил. Он привык быть одним из них. Но факты есть факты, он вылетел из профессиональной жизни в ту минуту, когда нашел свою семью мертвой. И сейчас, приходится признать, он может оказаться скорее помехой, чем помощью.Декер обернулся к Ланкастер, которая сочувственно смотрела на него.— Амос, это как езда на велосипеде, — сказала она, явно распознав его неуверенность.— Может, и нет, Мэри. Думаю, я справлюсь. Но если я не потяну собственный вес, мне тут делать нечего.Она перевела взгляд на экран.— Ладно, у камеры нет микрофона, так что ты ничего не услышишь. А в следующем коридоре камеры нет.— Почему?— А как ты думаешь? В бюджете нет денег. Нам повезло, что хотя бы одна камера работала нормально.Декер на мгновение задумался.— Но их оставили в качестве сдерживающего средства?— Именно. Потому что люди не знают, какие из них работают.— Однако наш парень ухитрился миновать все, кроме одной…— По правде говоря, не так уж важно, ухитрился он или нет. Амос, он полностью закрыт. Его вообще невозможно опознать.Декер медленно кивнул, вновь ощутив, насколько медленно и пассивно он думает.Еще раз посмотрел на экран. Капюшон и щиток. На видео щиток был ярким пятном отраженного света. Декер наклонился к экрану, как гончая, вынюхивающая след.— Даже капюшон толком не разглядеть. Он знал, где камера, и держался так, чтобы не попасть в кадр, несмотря на свою маскировку.— Думаешь, это важно? — спросила Ланкастер.— На этом этапе расследования важно все.Она кивнула.— Кажется, это второе правило, которому ты меня научил.— А первое — подозревать каждого, — рассеянно добавил Декер, не отрывая взгляда от экрана.Мэри промолчала, и он посмотрел на нее.— Амос, это как езда на велосипеде. Ты был лучшим из всех, кого я видела. Я думаю, ты и сейчас лучший.Он отвернулся. Похвала не помогла: его измененное сознание больше не откликалось на такие слова.— Можешь показать запись до момента, когда он поворачивает за угол?Ланкастер запустила запись, а потом, по просьбе Декера, повторила ее еще три раза. Наконец Амос отодвинулся, полностью погрузившись в свои мысли, хотя все еще смотрел на экран.Мэри поглядела на него.— Тебя что-то зацепило?— Меня много чего зацепило. Но больше всего меня беспокоит, как парень в такой одежде и с оружием мог раствориться в воздухе.— Я не верю в привидения и магию.— Я тоже, Мэри. Но одно я знаю точно.— И что же?— Этот парень не собирался уходить.Ланкастер смотрела на Декера, и с каждой секундой выражение ее лица становилось тревожнее.— Ты уверен, что говоришь не про Леопольда?Декер пожал плечами, глядя в пустоту за тысячу миль отсюда.— В каком-то смысле, все они гребаные Леопольды.Глава 13Ланкастер, с благословения капитана Миллера, организовала Декеру временное удостоверение и пропуск. Амос много раз работал на месте преступления и знал, куда нельзя наступать и как не потревожить и не испортить потенциальные вещдоки. Он просмотрел отчеты, еще раз изучил видеозапись, перебросился словом с теми ребятами из полиции, которых знал, кивнул тем, которых не знал. Хотя он по-прежнему не чувствовал себя в своей тарелке, кое-что возвращалось. Его главной силой всегда была наблюдательность. Декер смотрел по сторонам и видел вещи, но не так, как большинство людей. Он строил обвинения на мельчайших деталях, которых не замечали многие — и, что немаловажно, те, кто совершал преступления.И здесь Амос тоже заметил многое, но далеко не все из этого имело отношение к стрельбе.Прежде всего он обратил внимание, что фэбээровцы, как всегда, выпендриваются. Важничают и потрясают всех своими возможностями. Но, опять же, он знал, что полиция не станет возражать против их помощи. У них одна цель. Взять парня, который это сделал.Декер погрузился в рутину, привычную по сотням других расследований. Он ходил, наблюдал, задавал вопросы и читал отчеты. В процессе несколько раз обошел школу по периметру. Осмотрел здание со всех доступных точек. Затем вернулся в школу и выглянул из каждого окна. Сейчас была самая темень перед рассветом. Он провел здесь уже немало часов, но они казались десятью минутами, потому что Декер до сих пор ничего не придумал. Что ж, это нормально. Посреди криминального расследования редко случаются прозрения и чудеса. Если вам хочется чего-нибудь этакого, включите телевизор. В настоящем мире результаты появляются после медленной и упорной работы, сбора фактов, а потом построения на их основе заключений и гипотез. Ну, и немного удачи тоже не помешает.За несколько минут до рассвета начал подъезжать транспорт, предназначенный для перевозки тел в морг. Позади школы была разгрузочная площадка. Полиция отгородила ее парусиной, натянутой на стальные шесты. Машины по очереди подъезжали к проему в этой стене. За брезентом, знал Декер, выносят тела, уложенные в прочные черные мешки. У тел были имена, а теперь еще и номера. Они уже не человеческие существа. Теперь они — части криминального расследования. Дебби Уотсон, первая жертва, превратилась в Ж-1. Ее тело стало отправной точкой в нумерации погибших. Джо Крамер, учитель физкультуры, обозначен Ж-2. И так далее, вплоть до конца списка мертвых.Декер прислонился к стене школы неподалеку от разгрузочной площадки и смотрел на синюю парусину. А потом закрыл глаза, потому что синий был цветом убийства его семьи. Декеру не требовалось видеть цвет. Этого цвета было достаточно прямо у него в голове.«Амос, вернись к основам. Медленно и спокойно. Ты знаешь, как действовать. Ты много лет занимался этим. Мэри права. Ты сможешь».Мотив.Начинать всегда нужно с него, ведь это просто другой способ сказать: «Зачем ты это сделал?» Жадность, ревность, возбуждение, личная месть, мнимые обиды, безумие? Последнее разгадать труднее всего — как ты прочтешь мысли сумасшедшего?Но у этого парня был метод. Он кое-что знал о школе. Он здорово беспокоился, чтобы никто не увидел и клочка его шкуры. До сих пор неизвестно, белый он или черный. Правда, большинство массовых убийц были белыми. И мужчинами. При таких габаритах этот стрелок определенно мужчина.А вот щиток — необычный шаг. Это не защита. Пулю он не остановит. Это прикрытие.Декер следил, как отъезжает последняя машина, с мигалками, но без сирены. Мертвым торопиться некуда. Каждое тело будет вскрыто судмедэкспертом в поисках улик. Но надеяться тут можно только на баллистическую экспертизу. Какие пули их убили? Декер сомневался, что стрелок трогал кого-то из жертв. Если никого не касаешься, ты не оставляешь следов. Если же у них будут пули, то однажды их можно будет сравнить с оружием. И если у оружия был владелец, можно попытаться проследить всю цепочку вплоть до нынешних ужасных событий.Декер вернулся в библиотеку. Ланкастер сидела и просматривала заметки по делу. При его приближении женщина подняла взгляд.— Удивительно, что ты до сих пор здесь, — сказала она, подавив зевок.— У меня нет других дел, — отозвался Декер, присев рядом с ней.— Побродил, как обычно? — спросила она.Он кивнул.— Но я вообще ничего не увидел.— Амос, ты увидишь. Тебе нужно время.— Эрл с Сэнди?— Он привык, — мотнула головой Ланкастер. — В последнее время было много долгих ночей. — Она оглядела комнату. — Но ничего подобного.Декер медленно кивнул. Его компонент, ответственный за болтовню, уже выдохся.— Ты еще не закончила со свидетельскими показаниями?— Ввожу в компьютер. Там мало что есть. Но я еще не говорила с раненым учителем. Есть шансы, что он и не сможет. А если он умрет, у нас будет уже девять жертв.— Энди Джексон… Как он получил пули?— Ученики из класса сказали, он пытался остановить стрелка.— Как? — уточнил Декер.— Бросился на него. Прикрыл собой учеников.— До или после того, как стрелок убил ученика?— После.Декер откинулся назад и задумался. Ланкастер наблюдала за ним.— Очень храбрый поступок, — заметила она.Декер не отреагировал на это заявление.— Мне нужно посмотреть свидетельские показания.Сейчас он говорил отрывисто и уверенно.Услышав эти нотки, Ланкастер чуть заметно улыбнулась и достала показания.Амос просмотрел каждую страницу. Закончив, он вернулся ко второй странице, потом перелистнул на десятую и отложил блокнот.— Нашел что-нибудь? — поинтересовалась Ланкастер, которая поглядывала на него, занимаясь своими делами.Он встал.— Я вернусь.— Декер!Но для такого крупного мужчины, да еще с лишним весом, он двигался удивительно быстро. Может, в нем еще осталось немного от раскованного футболиста. Он закрыл за собой дверь библиотеки и пошел по коридору.Ланкастер не пошла за ним. Десять лет она была его напарником и привыкла к таким штучкам. У него родилась какая-то идея, и всё — он помчался, не сказав никому, даже ей, ни слова. Она вернулась к своей работе.* * *Декер прошел десять шагов, потом остановился и выглянул в окно, выходящее на переднюю парковку. Он видел, что начинается дождь. А перед школой плавает в воздухе множество горящих свечей. Конечно, это были не свечи. Под дождем они сразу потухли бы. Это были огоньки сотовых телефонов. Люди, собравшиеся в память погибших. Казалось, перед школой стоит все население Берлингтона — и, возможно, так оно и было. Наверное, после этой трагедии так и должно быть.В ночь после убийства люди так же стояли перед его домом. Они держали настоящие свечи. Плюс куча цветов, табличек, мягких игрушек. Все это задумывалось как знак поддержки, любви, сочувствия и заботы. Все это было хорошо. Но от одного взгляда на эту кучу Декера начало мутить. Он терял опору, и сквозь горе проступала безумная ярость.Амос отвернулся от окна и пошел дальше; дождь уже усилился и колотил по крыше школы.Декер представил, как гаснут огоньки телефонов, когда люди торопливо прячут их от дождя. А может, не прячут. Пусть телефоны тоже умрут, в знак солидарности с теми, кто погиб здесь.Он прошел мимо знакомого детектива. Тот разговаривал с мужчиной в костюме, которого Декер уже видел в библиотеке, человеком из ФБР. Детектив кивнул Декеру.— Слышал, что ты консультируешь по этому делу, Амос. Рад тебя видеть.Декер нерешительно кивнул в ответ и посмотрел на агента ФБР. Мужчина бегло оглядел Амоса и, судя по выражению его лица, выставил низкую оценку.— Ага, — только и смог хрипло выдавить Декер и заторопился дальше.Он задвинул подальше нескладную встречу, его разум легко проделывал подобные трюки. Декер мог с поразительной четкостью разложить все по полочкам. Следствие того, что ему на все было насрать.Он заметил некую бессмыслицу. Потому и выскочил из библиотеки.Страница два свидетельских показаний.Мелисса Далтон, семнадцать лет, выпускной класс, прятала книги в свой шкафчик. Время было раннее, 7:28, за час с лишним до начала занятий. Она пришла на сдачу теста, который пропустила из-за болезни. Далтон знала точное время, поскольку взглянула на часы над шкафчиком, боясь опоздать. За все время учебы в средней школе у нее была идеальная посещаемость, не омраченная даже опозданиями. Для нее это было важно — родители заявили, что четыре года такого совершенства заслуживают подержанной машины, которую девушка получит сразу после выпуска.Итак, 7:28.В этот момент Мелисса Далтон что-то услышала. И сказала об этом Ланкастер, когда Мэри допрашивала ее.Она услышала некий звук за час и две минуты до первого звонка на уроки. Примерно через двенадцать минут после этого звонка, в 8:42, стрелок завернул за угол, поднял дробовик, и Дебби Уотсон лишилась лица и жизни. И все потому, что у нее было расстройство желудка.Но как Мелисса Далтон могла это услышать?«Маленькие наблюдения могут привести к большим прорывам».Декер пошел дальше.Глава 14Декер остановился и осмотрелся. Спортзал расположен в дальнем левом конце последнего коридора на первом этаже. Дальше классные комнаты, потом задние двери. С другой стороны центрального коридора еще классы, кладовка и задняя разгрузочная площадка. Центральный коридор идет от фасада, деля здание ровно пополам. С каждой стороны, как ветви дерева, от него отходят еще три коридора.Поскольку только у среднего коридора были выходы с двух сторон, в здании насчитывалось четыре комплекта дверей, соответствующих сторонам света.Декер направился к заднему выходу и осмотрел видеокамеру. Затем стал прохаживаться вдоль дверей, останавливаясь в разных местах и всякий раз проверяя камеру.«Интересно».Он развернулся и пошел по главному коридору к переднему входу. Потом свернул налево, по коридору, слева от которого располагалась столовая, а справа — библиотека.Здесь находился шкафчик Мелиссы Далтон, строго напротив столовой. Декер посмотрел на шкафчик. За ним была библиотека, где вкалывала Ланкастер. На противоположной стороне, рядом с парой классов, располагалась большая столовая.По своим школьным временам Декер помнил, что в конце столовой есть кладовая и кухня с внешней дверью. Дверь выходила на маленькую бетонную площадку, куда выгружали доставленные продукты. Значит, на самом деле дверей шесть. Четыре основные, из коридоров, одна сзади, выходящая на разгрузочную площадку, и одна здесь, в кафетерии.В 7:28 Мелисса Далтон услышала, как дверь открылась и закрылась. Не дверь классной комнаты, поскольку она чпокнула, так сказала Мелисса. Как при закатке под вакуумом.«Как при закатке под вакуумом». Собственные слова Далтон. Ланкастер записала: «Далтон сказала, ей нравится наука, и класс совсем недавно изучал вакуум, поэтому неудивительно, что этот термин сразу всплыл в ее памяти». Рядом Мэри поставила несколько вопросительных знаков и большую звездочку. Несомненно, она собиралась попозже проверить это. Декер не мог винить ее за такие пометки. Эти показания казались бессмыслицей.Итак, это вторая страница показаний.На десятой странице скрывался небольшой самородок. Вторая часть информации, заставившей Декера прийти сюда.Работники столовой приходили ровно в 8:45. Ни раньше, ни позже. Несколько источников подтвердило, что и вчера все было именно так. В столовой работали только женщины. Никто из них не мог обернуться плечистым мужчиной ростом в шесть футов два дюйма и весом за двести фунтов. И поскольку стрельба началась в 8:42, ни одной сотрудницы столовой в школе еще не было. Четверо вылезали из своих машин на парковке, а пятая сворачивала туда, когда в школе разверзся ад.Декер вошел в столовую и осмотрелся. Рука инстинктивно потянулась к рукоятке пистолета, заткнутого за пояс и прикрытого пиджаком. Он сдвинул большим пальцем предохранитель. Патрон уже находился в стволе. В столовой было темно. Декер нащупал плечом выключатели и включил свет.Он пересек зал, проходя мимо столов, на которые были аккуратно уложены стулья. В дальнем конце стояли буфетные прилавки, сплошное стекло и нержавейка. Емкости были пусты. Все вымыто, посуда тщательно сложена, столовая готова к работе. Не хватает только голодных учеников и персонала, готового их обслужить.Взгляд Декера все время рыскал по полу. Но никаких следов видно не было. Он миновал проем в задней части столовой. Тут стояли передвижные стойки, на которых еду доставляли с кухни к прилавкам. Стойки были придвинуты к стенам. Здесь же стояли швабры, ведра и прочий инвентарь.Но Декера это не интересовало.Интересным было другое — встроенный морозильник, расположенный в дальнем конце кладовой.Чпокающий звук. Вакуум. Дверь морозилки закрывается.Или открывается.Декер достал пистолет. По правде говоря, он не думал, что встретит в морозильной камере стрелка в полном снаряжении. Полиция уже обыскала школу и, разумеется, открывала морозильник. Но Декер повидал в своей жизни достаточно дерьма и не сбрасывал со счетов любую возможность. Если сейчас принять что-нибудь на веру, он тоже может уехать из школы на тихой машине в мешке для трупов.Он направил пистолет на дверь, шагнул вбок, обхватил ручку рукавом пальто, дернул вверх, а потом сильно потянул.Дверь легко открылась.С чпоканьем, отметил он, когда нарушилось герметичное уплотнение. Амос представил, как ранним утром этот звук разносится эхом в пустом и тихом помещении. И его слышит Мелисса Далтон. Ну что ж, кажется, этот маленький эксперимент подтверждает слова девушки.Декер попятился и присел за разделочным столом. Он сдвигался вдоль края стола, пока не смог разглядеть всю камеру. Пусто, только продукты. Но была ли она пуста в 7:28 вчерашнего утра?Декер зашел в морозильник и огляделся. Он обратил внимание, что дверь оборудована системой безопасности, позволяющей открыть ее изнутри. Благодаря ей случайно запертый человек не мог оказаться в ловушке и замерзнуть насмерть.А потом он заметил. Точнее, почувствовал.В морозильниках должно быть холодно, точнее, около нуля. А в этом было довольно тепло. Возможно, не холоднее, чем снаружи.Он проверил термометр. Не удивительно. Восемь градусов.Декер открыл пару контейнеров и увидел именно то, что ожидал. Мясо и другие скоропортящиеся продукты разморозились и начинали пованивать. Их придется выбросить.Значит, этот парень поднял температуру в морозильнике и воспользовался им как укрытием. А Мелисса Далтон услышала именно то, о чем подумала. Чпокающий звук, когда стрелок выбрался оттуда в 7:28. Но зачем прятаться в морозильной камере? И как он изначально попал в школу? Скорее всего, морозильником пользовались в течение всего дня, так что ему нужно было прийти позже. Должно быть, он проник сюда ночью. В противном случае кухонный персонал заметил бы его, едва принявшись за работу.Следующий вопрос: что дало ему укрытие в морозильной камере?И мать всех вопросов: как он прошел от столовой в передней части здания через всю школу до черного входа, откуда начал стрельбу, и никто его не увидел? Телепортировался с космического корабля?Круг потенциальных подозреваемых трансформировался, и на Декера накатывали волны новых вопросов.Посетители? Родители? Сторонний обслуживающий персонал? Ланкастер не упоминала никого подобного. Амос предполагал, что все, кто находился в это время в школе, были задержаны для допроса. Это основное правило криминального расследования: никого не выпускать. Но между стрельбой и моментом, когда полиция запечатала все входы и выходы, был зазор. И в это время стрелок мог уйти. Однако как он смог уйти незамеченным?Декер вышел из морозильной камеры и закрыл за собой дверь. Прошел несколько шагов и посмотрел вверх. В морозильнике не было тайника. А вот здесь… возможно.Амос взял один из стульев и поставил его посредине помещения. Потом влез на стул. Благодаря своему росту он тут же ударился головой в потолочную плитку. Подвесной потолок, который многие называли плавающим, поскольку легкие плитки, лежащие на металлических направляющих примерно в двух футах от настоящего потолка, легко сдвигались. Модернизация здания, сделанная много позже времени его постройки. В 40-х годах подвесные потолки не ставили.Декер поднял плитку и просунул голову в проем. Пользуясь телефоном как фонариком, он осветил темное пространство. Внутри было много всякого барахла, включая провода, трубы противопожарной системы и вентиляционные трубопроводы. Парень таких размеров никак не мог туда влезть. И даже если б он влез, легкие направляющие не справились бы с его весом. Декер трижды переставлял стул, пока не нашел кое-что интересное. Не сверху, а на полу. Характерные следы пыли с потолочных плиток. Он взглянул на те места, которые уже проверил. Сейчас под каждым из них была пыль, поскольку Амос поднимал шероховатые плитки и елозил ими о направляющие. Но здесь плитки он еще не трогал.Декер сделал несколько фотографий с разных углов. Потом установил стул и снова влез на него. Прикрыв пальцы рукавом пиджака, чтобы не смазать отпечатки и не добавить лишних, осторожно поднял плитку. Засунул голову внутрь и огляделся. Пусто. Ни проводов, ни труб, ни воздуховодов. Зато здесь было место, где можно что-нибудь спрятать. Например, камуфляж, а может, и оружие.Декер осматривал пространство дюйм за дюймом — и наконец напал на золотую жилу.За металлическую направляющую зацепилась нитка. Декер посветил на нее. Похоже, бежевая. Пыль рядом с другой направляющей была смазана. И еще пятно — вероятно, след смазки от засунутого туда дробовика.Ничего не тронув, Декер спустился вниз и отправил Ланкастер эсэмэску. Теперь сюда должна прибыть команда экспертов, которые разберут все на части. Пока Амос ждал их, он подошел к наружной двери, выходящей на маленькую разгрузочную площадку.— Вот дерьмо…Дверь казалась запертой, но когда Декер навалился на нее, она распахнулась, что и вызвало его ругательство. Он вышел на площадку. Ее окружал шестифутовый деревянный забор. С высоты своего роста Амос мог заглянуть поверх него. Здесь стояло несколько мусорных бачков и небольшой контейнер. В одном углу были сложены деревянные ящики. Декер толкнул калитку и выглянул наружу.Два парковочных места, сейчас оба пустуют. Дальше короткая полоска потрескавшегося асфальта и сетчатый забор, выходящий к длинному ряду десятифутовых кустов и прочей зелени, растущей прямо у забора. Декер быстро подошел к забору и раздвинул заросли прямо напротив выхода из кухни. Сетка посредине была разорвана. Он посветил мобильником. Ржавая. Разрыв старый. Амос пробрался сквозь заросли и вылез с другой стороны. Отсюда начиналась тропинка, которая вела прямо к лесу, издавна растущему у школы.«Легко войти, легко уйти».Глава 15Ланкастер дожевывала свою резинку, пока эксперты прочесывали столовую и кухню. Снаружи группа полицейских и агентов ФБР изучала тропинку, которую показал им Декер.Амос прислонился к стенке в столовой, засунув руки в карманы, и наблюдал за происходящим. Ланкастер подошла к нему.— Мы уже проверяли морозильник, — сказала она. — Но не проверили ни градусник, ни продукты. Это упущение. Уверена, что мы обнаружили бы все это, но позже.— Вы искали стрелка, зачищали комнаты, — отозвался Декер. — Не беспокоясь о протухших гамбургерах. Мне не нужно было о нем думать. Я просто разнюхивал повсюду.— Ага, после того, как ты выскочил из библиотеки, ни слова не говоря… Я, между прочим, звала тебя. Амос, я ведь могла пойти с тобой.Он заметил ее обиженный взгляд и отвернулся. В тот момент ему просто не пришло в голову. Мэри по-прежнему работала в полиции, так что если она вместе с Декером обнаружит новое направление расследования, это пойдет на пользу ее карьере. Но если, как вышло сейчас, открытие будет принадлежать только Декеру, карьере Ланкастер это ничем не поможет.— Я… я не…— Забудь, — резко ответила Ланкастер. — Когда мы официально работали вместе, ты делал то же самое.— Правда?— Видимо, у тебя просто такой заскок. Хотя парню с отличной памятью следовало бы помнить, что он так поступает. По крайней мере, со мной.— Мэри, я вообще тут слегка не к месту.Похоже, ее раздражение усилилось.— Нет уж, я думаю, твое моджо[96] возвращается. Я знала, что так и будет. Это важная штука.— Не похоже, что я нужен тебе в этом расследовании. У тебя полно ресурсов.— Дело в том, Амос… — Она на мгновение отвела взгляд, пожевала резинку. Потом вновь посмотрела ему в глаза. — По правде говоря, мне не хватало работы с тобой. Думаю, мы были хорошей командой.Декер кивнул, но ничего не сказал.Пару секунд спустя, когда Ланкастер поняла, что он явно не собирается как-то комментировать ее признание, она сказала:— Но вот чего я не понимаю: если он был здесь, почему камера зафиксировала его у черного входа? Как-то не сходится.Декер оттолкнулся от стены.— Сейчас я тебе покажу.Он отвел Мэри в заднюю часть школы и указал на камеру, которая сняла стрелка:— Проверь угол.Женщина посмотрела в объектив:— О'кей.Декер обошел фойе вдоль стены и оказался у дверей черного входа. Потом шагнул влево.— Вот точка, где камера поймала его. Я видел ее на записи. В кадр попала только средняя дверь, которая у меня за спиной.— То есть стрелок сделал то же, что и ты? Прошел сбоку, а потом был пойман камерой?— И сделал вид, будто вошел через черный вход, хотя на самом деле его там не было.— Интересно, почему камера установлена именно так?— Ну, ее могли передвинуть. — Декер подошел к камере, вытянул руку и коснулся ее. — Я дотягиваюсь, но я высокий. Однако кто угодно мог развернуть ее, если б взял палку, швабру или что-то в этом роде. И вряд ли кто-нибудь это заметил. Не похоже, чтобы за ней непрерывно следили.— Черт, это дело становится все сложнее и сложнее.— Нет, Мэри, оно становится все продуманней и продуманней.— Не хочешь выйти со мной на улицу покурить? — спросила она.Декер подозрительно посмотрел на нее.— Я не курю.— Я подумала, может, теперь начнешь…— Либо я толстяк, либо курильщик. Но не оба сразу.Они пошли обратно в столовую. Там Ланкастер немедленно достала из пачки новую жвачку и засунула в рот.— Капитан Миллер привлек тебя, и это уже принесло плоды.Декер посмотрел на нее.— Какие еще плоды?Она указала на зал, в котором они стояли.— Вот эти, Декер. Господи. Для умного парня ты иногда бываешь туповат.— Ну да, я нашел это, и что? Никаких практических наводок на стрелка это все равно не дает.— Он прятался в морозильной камере, выкрутив температуру. Похоже, он спрятал оружие, а возможно, и камуфляж над подвесным потолком. То есть он пришел сюда заранее, поэтому его никто не видел.— И куда это тебя приведет?— Пятно от смазки на потолочном профиле. Возможно, от оружия. Нитка, которую ты нашел. Похоже на ткань от камуфляжа. ФБР проверяет. Это уже что-то.Декер вытащил руку из кармана и показал Ланкастер полдюйма между большим и указательным пальцем:— Вот сколько я нашел. Нечему радоваться.— Ну, это больше, чем нашли мы.— Я видел пульт охраны. Когда они включают сигнализацию?— Обычно в десять вечера. Но в тот вечер здесь было мероприятие. Школьный спектакль, который поздно закончился. Толпа народу. Поэтому сигнализацию не включали до полуночи, чтобы все могли выйти.— И никаких событий в журнале регистрации тревожных сигналов?Ланкастер покачала головой.— Первым делом мы проверили охранную компанию. Журнал чист.— То есть стрелок вошел сюда до полуночи. Это представление включало закуски в столовой?— Нет. Тут была моя приятельница, ее ребенок играл в постановке. Она сказала, что все ушли сразу после окончания спектакля.— Значит, стрелок воспользовался промежутком, когда охранную систему еще не включили, и сразу спрятался в свою нору.— Амос, тогда зачем он спрятал оружие в потолке? Почему не взял его с собой в морозильник?— Ты исходишь из того, что он принес оружие с собой, а потом залез в укрытие. А если он принес оружие заранее и спрятал? Тогда морозильник не годится. Кто-то наверняка заметит «стволы». А вот потолок отлично подходит, если спрятать вещи там.Ланкастер упрямо помотала головой.— Почему не сделать все сразу? Довольно рискованно приносить оружие и прятать его в потолке. А потом опять пробраться сюда и спрятаться в морозильнике. И снова рисковать, что кто-нибудь тебя увидит…— Согласен. Но если все произошло именно так, должно быть какое-то объяснение. Этот парень производит впечатление методичного и внимательного.— Да, похоже на то, — согласилась Ланкастер.Декер продолжал размышлять, разговаривая, в основном, сам с собой:— Сначала «стволы» и снаряжение. Потом сам стрелок. Он мог прийти вместе со всеми на спектакль. Или сделать вид, что пришел. Актовый зал с другой стороны центрального коридора. Заходишь в главный вход и поворачиваешь налево к актовому залу. Возможно, он просто повернул направо и пошел к столовой. Или, если люди заходили и с бокового входа, со стороны парковки, право и лево поменяются местами. Он остается на всю ночь и утром начинает убивать. Значит, вам нужно проверить, не видел ли кто-нибудь на этом спектакле незнакомого человека.Он помолчал.— Но остается та же закавыка.— Какая? — спросила Ланкастер, засунув в рот новую резинку; комок старой, завернутый в салфетку, отправился в корзинку для мусора.— Ваша теория утверждает, что первая жертва — Дебби Уотсон. Она была в коридоре рядом с черным входом. Значит, нашему парню, который всю ночь прятался в морозильнике, нужно пройти по коридору между столовой и библиотекой, повернуть направо в главный коридор, миновать еще два коридора по бокам, пройти мимо классных комнат и, возможно, каких-то людей, чтобы застрелить сначала Уотсон, а потом, в другом конце коридора, — учителя физкультуры Крамера. Затем парень разворачивается и начинает отстреливать народ, двигаясь назад, к передней части школы. — Декер скептически посмотрел на Ланкастер. — Звучит сомнительно. Почему не начать стрельбу сразу, двигаясь от передней части к черному входу? Тогда Уотсон будет не первой, а последней жертвой.— А как же таймер на видео?— Вот это главная загвоздка. Она говорит, что парень начал стрельбу с задней части школы. И по какой-то причине хотел, чтобы мы увидели его на записи. Теперь мы знаем, что он мог прятаться в столовой, и запись выглядит как ложный след. Итого у нас есть один доказанный пункт — таймер видеозаписи, и один почти доказанный пункт — стрелок прятался в столовой. Если оба пункта истинны, тогда вся картина становится бессмысленной. Один плюс один не равно трем.— Амос, я тебя теряю.— У тебя есть предполагаемая последовательность выстрелов, наложенная на план школы?Мэри кивнула.— Давай взглянем. Возможно, этот парень действовал не так, как мы думаем, а строго наоборот.— Но если ты прав насчет своих находок и он шел от передней части школы к черному входу, а потом обратно, он мог сбежать через кладовую столовой и дальше по тропинке в лес. Это самый простой путь отхода. И все складывается.Декер вдохнул, выдохнул и уставился в потолок.— А может, этот сукин сын как раз хочет, чтобы мы так думали…Глава 16Чувствуя, как постепенно возвращаются навыки детективной работы, Амос провел еще час, снова и снова изучая предполагаемую последовательность выстрелов. Она основывалась на свидетельских показаниях, которые, как знал Декер, были ненадежны; результатах экспертиз, далеко не столь безупречных, как показывали по телевизору; предположениях, являющимися просто предположениями и ничем иным; и, в последнюю очередь, здравом смысле, самом точном и полезном из всей этой кучи.Ланкастер оторвалась от экрана своего ноутбука и посмотрела на Декера.— Ну, что думаешь?Амос рассеянно потер подстриженную бороду, его живот заурчал. Снаружи уже рассвело. И он слишком долго не ел. Но мог пропустить еще пару раз. Даже пару сотен раз. Он похож на белого медведя — вполне может пережить зиму на накопленном жире.— Пункт первый. Я думаю, он вышел из столовой.— Принято.— Пункт второй. Я думаю, Дебби Уотсон действительно была первой жертвой.— То есть мы вернулись к твоей дилемме «один плюс один равно трем». Как здоровенный мужик в камуфляже, капюшоне и щитке прошел через всю школу с оружием, и никто его не заметил? И куда он потом делся? Не мог же он испариться.— А не могло случиться, что стрелков было двое? — спросил Декер. — Один вышел из морозильника, а второй — из черного входа?Ланкастер покачала головой.— Невозможно. Стрелок был один. Все описания сходятся. Если только ты не думаешь, что это сделали двое одинаково выглядящих мужчин.— Ладно, один стрелок. Пистолет спрятать легко. Дробовик можно засунуть в штанину.— А одежда? Щиток?Декер снова задумался.— А кто сказал, что он сложил все это в столовой?— Мы нашли в потолке нитку.— По-прежнему не доказывает, что он спрятал все там.— То есть он тащит все это барахло по коридору? В чем? И еще «пушки»? Парень был бы настолько пухлым, что кто-нибудь наверняка заметил бы его. Особенно если он незнакомец. И где он тогда переоделся?— Ты уверена, что в это время никто не проходил по коридорам?— Да.— Никого? Точно? В работающей школе?— Все были на занятиях — и ученики, и учителя. Администрация работала. Большинство только расселось по своим столам. Учителя физкультуры застрелили в его кабинете. На его столе остались недоеденный маффин с яйцом и почти полная чашка кофе. Уборщики были в своем помещении, просматривали дневной график.— Но если в коридорах никого не было, некому было увидеть бродящего там незнакомца, — заметил Декер, но тут же исправился: — Только во всех дверях есть окна. А ему нужно было пройти много дверей.— Именно, — согласилась Ланкастер.— И никаких посетителей?— Никто не отмечался. Никого не помнят. Это не значит, что никто не мог проскользнуть внутрь. Такое всегда возможно. И потом, как ты и говорил, он вполне мог прийти вечером, во время спектакля. Вся школа была нараспашку.— Но зачем этому парню прятаться в морозильнике? — задумчиво произнес Декер. — В школе ночью есть охрана?Ланкастер покачала головой:— Нет, но если он пришел во время спектакля, ему нужно было где-то укрыться. Он же не знал, вдруг кто-то заявится в столовую.— Ладно, звучит разумно. Давай перейдем к Дебби Уотсон. Она шла в кабинет медсестры?— Да, — кивнула Ланкастер. — По-видимому, она остановилась забрать что-то из шкафчика. Рядом с ним ее и нашли. Дверца была все еще открыта.— А кабинет медсестры в административной секции?Ланкастер снова кивнула.— Да. Ей нужно было пройти весь главный коридор, от конца до начала.— А из какого класса она вышла?— Математика. Классная комната сто сорок четыре.— В том же коридоре, что и кладовая?— Верно, — ответила Ланкастер. — Там, где разгрузочная площадка. То есть выход.— Значит, если мы правы и этот парень прошел через столовую, вот как должен выглядеть его маршрут. Он прошел из передней части школы в заднюю по первому этажу. Я так понимаю, второй и третий этажи чисты?— Разумеется, мы их обыскиваем. Но набор в Мэнсфилд падал много лет. Сейчас у них хватает детей на первый этаж, и только. У них проблемы даже с набором футбольной команды. Верхние этажи используются в качестве склада и тому подобного, притом они заперты и закрыты решетками. Когда мы проверили, все было в порядке и никаких признаков взлома.— Тогда по какой-то причине он откладывает стрельбу, пока не доберется до задней части школы. Затем начинает отстреливать людей, идет по коридорам, заходит в классы, и все это время стреляет. Доходит до кабинетов администрации и убивает завуча. Затем уходит через разгрузочную площадку столовой и дальше по тропе в лес. Похоже на правду?— Ты хочешь сказать, почему же он не начал стрелять сразу, а потом двинулся к задней части и вышел через черный вход?Декер разглядывал потолок.— Давай пока отложим средства и посмотрим на мотив. В Мэнсфилде хватает насилия. Банды, наркотики, нападения. Дети сейчас слишком быстро взрослеют.— Не буду спорить.— Так может, это «Коломбина»[97]? Мальчишка с затаенной обидой? Может, даже не ученик. Из другой школы, выпускник или исключенный отсюда…— Мы собираем базу данных с этой информацией, — ответила Ланкастер. — ФБР помогает.— Когда у них будут результаты?Ланкастер потерла глаза и посмотрела на часы:— Пока не знаю. Слушай, я съежу домой, посплю часок и сменю одежду. И нужно хоть немного сменить Эрла. Последнее время Сэнди плохо спит.Декер знал Сэнди Ланкастер, милую, веселую, игривую и приходящую в безумный восторг от всех и каждого. Но с такой же легкостью она могла впасть в депрессию и тревогу, столкнувшись с какой-нибудь бытовой ерундой. И тогда ни в какую не засыпала. А это означало, что в доме Ланкастеров никто не спит.— Тебе нужна какая-то помощь с этим? — спросил Амос.Мэри выглядела удивленной.— Ты предлагаешь себя в качестве няньки?— Не знаю. Я просто… спрашиваю, — неловко закончил Декер.Он редко ухаживал за Молли, когда та была совсем малышкой. Декер был таким огромным, а она — такой крошечной, что он все время боялся что-нибудь ей сломать.Ланкастер улыбнулась.— Я справлюсь, Амос. Но спасибо. Я вернусь в участок утром, попозже. Мы сможем взять по чашке кофе и поработать с материалами. Тебя подбросить до твоего мотеля?— Нет, я еще зависну здесь на какое-то время.— Как скажешь. Захочешь поговорить, о чем угодно, — звони.Она собрала вещи и пошла к выходу. Потом остановилась и обернулась к Декеру:— Знаешь, чувствую себя прямо как в старые времена.Амос промолчал, только чуть кивнул, и Мэри улыбнулась. Потом повернулась и ушла.Декер сидел на стуле в библиотеке. Он уже провел здесь больше времени, чем за четыре года учебы в школе. Дело не в том, что учеба давалась ему легко; это было не так. Тогда он не относился к людям, которые садятся и читают. Но это изменилось. Сейчас Амос поглощал чудовищные объемы информации. Сейчас, когда он запоминал все, казалось, будто ему постоянно не хватает новых сведений. Декер задумывался, есть ли у его мозга предел емкости. Если да, то хорошо бы этот предел был таким же большим, как он сам.Амос следил, как люди из ФБР, оккупировавшие стол напротив, занимаются своими делами. Все они были аккуратными и подтянутыми, моложавыми, неисчерпаемо профессиональными, в накрахмаленных рубашках и галстуках, ровных, как их спины. Некоторые изредка поглядывали на него, без сомнения интересуясь, что это толстое чучело, одетое как бродяга, делает в середине их расследования.«Ну, я хотя бы подровнял бороду и подстригся. Иначе они уже арестовали бы меня за сходство с толстожопой версией Чарли Мэнсона».А в следующую секунду Декер уже забыл о фэбээровцах. Он исчез из Мэнсфилдской библиотеки. Он больше не думал об этом побоище. Слова Ланкастер.«Я вернусь в участок утром, попозже. Мы сможем взять по чашке кофе и поработать с материалами».Декера не будет в участке попозже утром. Ему нужно быть в другом месте.«Я буду на предъявлении обвинения».* * *Себастьян Леопольд отвердел в мыслях Декера. Тот промотал каждую секунду их разговора. Каждое слово, каждый взгляд, каждое движение. Что-то не складывалось, но Амос не мог определить, что именно, хотя всегда справлялся с такой задачей. Факты-сироты, так он любил их называть. Никто не претендовал на них, поскольку они были ложью.Однако с Леопольдом так почему-то не вышло. И это вселяло тревогу, но вместе с ней — надежду. Причина для надежды? Само существование Леопольда. Прежде Декеру было не от чего отталкиваться. А сейчас у него появился сундук — в форме человека в камере — с приоткрытой крышкой. И раз уж это случилось, рано или поздно вылезет то, что скрывается внутри.Декер вышел из библиотеки и направился к выходу из школы.Снаружи все еще шел дождь. Точнее, сейчас он усилился. Труповозки уже уехали, а вместе с ними рассосалась толпа людей. Исчезли телефонные свечи. Но перед школой лежала целая гора цветов, нарисованных плакатиков и плюшевых мишек. Все уже отсырело и промокло. Но намерение было по-прежнему ясным. И по-прежнему сильным.Декер прочитал несколько надписей.«Покойтесь с миром, мистер Крамер».«Дебби, нам тебя не хватает».«Мы никогда не забудем тебя, Эдди».Город прекрасно знал, кто погиб, хотя официальных объявлений еще не было. Погибли те, кто не вернулся домой.Человеку в камуфляже следовало это увидеть. Человеку без лица, способному легко перепрыгивать длинные школьные коридоры. Иначе как он добрался из точки А в зону поражения «Дебби, нам тебя не хватает»?Декер вернулся на трибуны и сел под навесом, чтобы укрыться от дождя, хотя он уже здорово промок.Через несколько часов Себастьяну Леопольду будет предъявлено обвинение. И Амос собирался быть там. Обычно предъявление обвинения — скучный, механический этап юридической системы. Однако был один важный кусочек информации, который Декер хотел увидеть сам.Он посидел еще немного, потом, когда дождь поутих, встал и пошел в сторону «Резиденс Инн». На эту прогулку ушло приличное время, поскольку Амос ходил уже не так быстро, как привык. Зато он смог подумать. И пришел как раз к завтраку. Заглотил половину буфета, часок вздремнул, принял душ, причесался, натянул свой «адвокатский» костюм и направился к зданию суда. Посмотреть, как же Себастьян Леопольд будет отвечать на самые важные вопросы, которые сегодня задаст ему судья.Глава 17Как правило, в подобных случаях в зале суда не протолкнуться. Тройное убийство — и парень, который заявляет, что он это сделал. Еще два дня назад это было бы главной темой в Берлингтоне, а то и во всем штате.Но после бойни в Мэнсфилде всем было плевать.Ну, всем, кроме одного.Декер знал порядок, поскольку много раз свидетельствовал в зале суда против людей, которых помогал арестовывать. Он прошел охрану, кивнул парочке знакомых шерифов округа и проверил реестр заседания суда, висящий на доске рядом с информационной стойкой. Потом направился в зал, где через двадцать минут Себастьян Леопольд впервые после своей сдачи в полицию предстанет перед судом.Декер распахнул тяжелую дубовую дверь, вошел внутрь и уселся посредине большого зала. Он был здесь один. Ни судебных приставов. Ни репортеров. Ни юристов. Вся пресса наверняка занята Мэнсфилдом. Отчасти он и сам предпочел бы сейчас быть в Мэнсфилде. Но более важная его часть требовала присутствия здесь.Через минуту в зал вошел прокурор, женщина лет сорока пяти. Она прошла мимо Декера и заняла место за столом представителей. Амос был знаком с Шейлой Линч, но женщина не смотрела в его сторону. Она открыла портфель, достала бумаги и начала просматривать их. Декер уставился ей в шею, волосы с которой были убраны в профессиональную прическу — узел. Черная юбка и жакет Линч были немного потерты. Задник правой туфли помялся, и чулок в этом месте уже поехал.Пять минут спустя дверь, через которую вошел Декер, снова открылась. Он обернулся. Ланкастер махнула ему рукой. Следом шел капитан Миллер, сегодня — в форме.Они уселись с обеих сторон от Декера.— Не знаю, о чем я думала, — заявила Ланкастер, — когда сказала, что мы встретимся в участке. Разумеется, тебе нужно быть здесь.— А почему вы не в Мэнсфилде? — спросил Декер.— Я был там, — ответил капитан Миллер. — С шести тридцати утра. Сейчас мы здесь. Потом Ланкастер поедет туда, а я усажу свою толстую задницу за стол и буду заниматься дерьмом, с которых не хочу иметь никаких дел.— Это не отвечает на вопрос, почему вы здесь, — заметил Амос.— Да, похоже на то.Декер продолжал смотреть на Миллера.— У меня нет пистолета. Я прошел металлоискатель на входе. Я не смогу пристрелить этого парня.— Ни секунды не сомневаюсь, — ответил капитан полиции, разглаживая складку на синем форменном пиджаке. — Но это важное дело, поэтому мы здесь.— Вы смогли установить подлинную личность Леопольда? Он служил на флоте?— Мы отправили его отпечатки в Единую базу ФБР. Совпадений нет.— Он сказал мне, что служил на военном флоте, — произнес Декер. — У него есть татуировка. Но, может, это был не наш флот?— Иностранец? — задумчиво сказал Миллер. — Интересный вариант…— Ты думаешь, Себастьян Леопольд — его настоящее имя? — спросила Ланкастер.— Нет, — ответил Декер. — Но сейчас я уже сомневаюсь в этом.— Ну, мы можем попросить Бюро сделать международный запрос, — сказал Миллер. — Им получить доступ к зарубежным базам данных намного проще, чем нам.Ровно в десять задняя дверь, ведущая в кабинет судьи, отворилась, и в зал вошел судебный пристав, дородный мужчина с подкрученными вверх длинными усами. Он попросил всех встать, и все четверо встали.Декер услышал за спиной скрип двери и, обернувшись, увидел молодую женщину, которая проскользнула в зал и уселась в заднем ряду. В одной руке она держала блокнот, а в другой — крошечный цифровой диктофон.Пресса. Одна за всех. Должно быть, из самых младших, подумал Декер. Иначе бы она занималась Мэнсфилдом. Его разум порылся в огромной куче фактов, сложенных в голове, и выкопал имя.«Алекс Джеймисон».Женщина, которая звонила ему по поводу Леопольда. Она работала в «Ньюс лидер». Он тогда повесил трубку. Декер отвернулся прежде, чем она обратила на него внимание.Именно в этот момент судья в черной мантии, Кристиан Эбернати, вошел в зал суда. Хрупкий пожилой судья носил очки, а остатки его белоснежных волос торчали во все стороны, как вата, приклеенная к розовой вощеной бумаге маскарадной маски. В полиции вечно спорили, долго ли протянет Эбернати, прежде чем отбросит коньки прямо на скамье и грохнется на мраморный пол. Декер припомнил, что этот человек всегда превращал работу полиции по изобличению кого-либо в непростую задачу, но, возможно, так и должно было быть.Эбернати сел, затем уселись все остальные.Дверь справа открылась. Декер знал, что там находится камера.Из двери вышел Себастьян Леопольд в ярко-оранжевом комбинезоне, со скованными руками и ногами. Его вели двое крепких полицейских. Леопольд делал вид, что волочит свои тяжелые оковы. Он разглядывал большой зал суда с высоким потолком так, будто не очень понимал, где он и что здесь делает. Его подвели к столу представителей, хотя адвоката там не было.Декер наклонился к Миллеру:— Защитник?Тот качнул головой и ответил краешком рта:— Видимо, нет.Капитан явно был не слишком рад этому факту. Совсем не рад.Полицейские сняли кандалы и отошли.Пристав встал, взял лист из реестра заседания и зачитал название дела и обвинения, предъявляемые Леопольду. Потом, выполнив свои обязанности, шагнул назад механическим движением кукушки, которая возвращается в часы.Эбернати поправил очки и посмотрел на прокурора:— Мисс Линч?Линч встала, расправила манжеты и объявила:— Ваша честь, мистеру Леопольду предъявляется первое обвинение по трем эпизодам убийства. Он не имеет известного адреса, и его связей с обществом, по-видимому, не существует. В свете серьезности обвинений мы просим не устанавливать залог и оставить мистера Леопольда в окружной тюрьме до суда.«Ну, — подумал Декер, — все это вполне ожидаемо. Вряд ли они захотели бы отпустить этого парня».Эбернати повернулся к Леопольду и уставился на него со своего высокого насеста. Потом вновь обернулся к Линч:— Мисс Линч, а где защитник мистера Леопольда?Та откашлялась и сказала:— Он был не в состоянии нанять адвоката, и ему был назначен общественный защитник. Однако мистер Леопольд отказался от его услуг. Несколько раз, я должна добавить.Взгляд Эбернати метнулся к обвиняемому:— Мистер Леопольд, вы понимаете зачитанные обвинения против вас?Леопольд посмотрел по сторонам, будто искал, с кем же разговаривает Эбернати.— Мистер Леопольд, вы не желаете защитника? — резко спросил Эбернати.Леопольд обернулся к нему, покачал головой и сказал:— У меня нету денег.— Именно поэтому у нас есть общественные защитники, — раздраженно ответил Эбернати. — Они бесплатные. Можете поблагодарить за это Верховный суд, истолковавший нашу Конституцию. Я отложу это слушание до тех пор, пока ответчику не будет назначен…— Я это сделал, сэр, — прервал его Леопольд.Эбернати уставился на ответчика так, будто тот был любопытным жуком, лежащим на тротуаре.— Простите?— Я это сделал, так что мне не нужен адвокат.— Вы говорите, что на первом слушанье признаете себя виновным в трех убийствах?— Я их убил, сэр, так что да, предполагаю, так оно и есть.Эбернати протер очки, как будто после этого происходящее должно было стать яснее. Вновь утвердив их на своем длинном крючковатом носу, он произнес:— Мистер Леопольд, сейчас неподходящее время для предположений. Это серьезные обвинения, строго говоря, наисерьезнейшие. Вы осведомлены, что рискуете не только свободой, но и собственной жизнью? Это тягчайшее преступление.— Вы имеете в виду со смертной казнью?Казалось, что Эбернати сейчас хватит удар.— Да. Разумеется, именно это я и имею в виду, мистер Леопольд.— Ну, я признаю себя виновным, раз я это сделал. Так что, наверное, нам и суд не нужен.Эбернати перевел взгляд на Линч и предостерегающим тоном заявил:— Мисс Линч, я нахожу эту ситуацию предосудительной.— Судья Эбернати, мы старались изо всех сил. Мистер Леопольд отказал всем настойчивым просьбам…Эбернати посмотрел поверх плеча Линч и углядел Миллера. Медленным взмахом руки он подозвал начальника полиции к себе.— Вот дерьмо, — пробормотал Миллер.Он встал, пробрался мимо Декера и Ланкастер и поспешил к скамье вместе с Линч.Амос наблюдал, как начальник полиции, прокурор и судья вступили в жаркий диспут. Ну, в действительности больше всех говорил Эбернати. Казалось, судья изрядно оживлен и дважды указал на Леопольда.Миллер кивнул и что-то сказал. Линч поступила так же, и оба расстроенно поспешили на свои места.Когда Декер вопросительно посмотрел на Миллера, тот дернул головой и произнес:— Позже.Эбернати обратился к Леопольду:— Я распорядился вернуть вас в камеру. Вам будет назначен общественный защитник. Затем вы вновь предстанете перед судом завтра утром. — Он взглянул на Линч: — И срочно проведите психиатрическую экспертизу. Понятно?Она кивнула, уклоняясь от его взгляда.— Выведите ответчика, — распорядился Эбернати и постучал молоточком.Двое полицейских немедленно вышли, заковали растерянного Леопольда и вывели его из зала.— Пожалуйста, огласите следующее дело, — обратился Эбернати к приставу. — Надеюсь, там будет защитник.При этих словах он одарил испепеляющим взглядом сначала Линч, потом Миллера.Декер, Ланкастер и Миллер встали и вышли из зала, в который вводили следующего обвиняемого.Журналистка уже ушла.В коридоре нахмуренная Линч подошла к Миллеру:— Мак, я не люблю получать плюхи в суде.— Шейла, мы не могли заставить его согласиться на адвоката. Ты же сама там была и все знаешь.— Ну, теперь он получит защитника, хочет он того или нет, хотя бы для признания себя виновным.Она взглянула на Ланкастер, затем на Декера.— Привет, Амос. Наверное, не стоит удивляться, что ты здесь.— Не стоит, — отозвался Декер.Линч обернулась к Миллеру:— Эбернати распорядился провести экспертизу, и если ее результаты окажутся такими, как я думаю, вряд ли этот парень сможет признать хоть что-нибудь.— Вы имеете в виду, что он психически неполноценный, — сказала Ланкастер.— Вы сами видели парня. Думаете, он весь здесь?— Возможно, он отстал на шестнадцать месяцев, — заметил Декер.— Не имеет значения, если сейчас его признают недееспособным.Линч развернулась и умчалась, портфель колотился о ее бедро.Декер обернулся к Миллеру.— Так что?— Эбернати вынес нам частное определение. Он разозлился, что у Леопольда нет защитника, и он прав. Дело о тягчайшем преступлении без адвоката? Что бы ни случилось на этом уровне, оно автоматически уйдет на апелляцию. А Эбернати не любит, когда его дела разносит апелляционный суд. Поэтому он так взъерошился. По-моему, решил, что мы его подставляем. Только этого нам не хватало.— Так почему не назначили защитника? — спросил Декер.— Как сказала Линч, Леопольд не захотел этого. Он совершенно не желает сотрудничать. Твердит, что раз он это сделал, никакой адвокат ему не нужен. Мы по шею в Мэнсфилде, иначе как-нибудь справились бы. А так — практически пустили это дело на самотек.Декер засунул руки в карманы и опустил голову.— Ладно, вы суете ему адвоката, он возвращается в суд, признает себя виновным, и дальше что?— Ну, надеюсь, адвокат убедит его не признавать себя виновным, и тогда дела пойдут лучше. Мы сможем обсудить сделку и посмотрим, что из этого выйдет. Но сначала нужно увидеть результаты экспертизы. Если он нездоров, все накроется медным тазом.— А если он невиновен? — спросил Декер.— Ты думаешь, он невиновен? — заинтересовался Миллер.— Я встречался с ним один раз. Сложно сказать, что я думаю.— Ну, в любом случае это дела завтрашнего дня. Так что у нас есть время. — Миллер посмотрел на Ланкастер. — Тебе лучше вернуться в Мэнсфилд. Я слышал, ФБР роет землю по этому делу не хуже кротов.— Но мы же не можем их остановить? — спросила Ланкастер.— Мэри, мы не будем ни прогибаться, ни прикидываться мертвыми перед федералами, — строго ответил Миллер и взглянул на Декера. — Ты в состоянии дальше помогать нам? Леопольд остается за решеткой. А вот с этим хером в Мэнсфилде дело другое. Чем дольше все тянется, тем меньше у нас шансов его взять.Декер смотрел в сторону. Ответ, вроде бы, очевиден. Но он таким не был.Миллер несколько секунд внимательно разглядывал его.— Ладно, дашь мне знать.Он повернулся и пошел прочь, оставив Ланкастер и Декера стоять в коридоре. Здание суда оживало, и коридоры заполнялись народом. Мамочки переживали за своих сыновей, попавших в беду. Адвокаты кучковались, как курицы в загоне. Полицейские ходили туда-сюда, и повсюду блуждали люди, которые либо уже столкнулись с неприятностями, либо готовились к ним.— Чего ты вдруг замялся? — резко спросила Ланкастер. — Вчера ночью ты говорил, что стрелку это не сойдет с рук.Декер ответил не сразу. Он смотрел на журналистку, стоящую у входа в здание суда. Очевидно, она ждала его.— Амос? — позвала Ланкастер.Он обернулся к своей бывшей напарнице.— Я буду в школе сегодня днем, попозже.— Это значит, что ты по-прежнему с нами?— Сегодня, попозже, — повторил Декер и пошел к черному входу.Журналистка перехватила его на середине коридора:— Мистер Декер? Мистер Декер?Первой мыслью Амоса было идти дальше, не обращая на нее внимания, но, судя по поведению репортера, она была готова следовать за ним наружу, по улице и даже в следующую жизнь, если потребуется. И потому он остановился у выхода, обернулся и смерил ее взглядом. Его разум автоматически накопил наблюдения и перегнал их в комплект выводов.Джеймисон было под тридцать. Привлекательная, высокая, стройная, брюнетка. Коротко подстриженные волосы открывали уши. Сережек нет, уши вообще не проколоты. Из-под задранной на левом запястье манжеты виднелись вытатуированные буквы.««Айрон Баттерфлай»[98]. Что ж, они вернулись на сцену уже после ее рождения».У нее были тускло-голубые глаза, дисгармонирующие с ее внешностью. Один из резцов сколот, ногти обкушены, указательный палец на правой руке сломан и плохо сросся, с заметной кривизной посередине, губы слишком тонкие и потрескавшиеся. От женщины не пахло ни табаком, ни спиртным, ни духами. Одежда не новая и не безупречно чистая, но хорошо сидит на стройной подтянутой фигуре. На среднем пальце правой руки виднеется темное пятно. Значит, она не стучит по клавиатуре. Привыкла к ручке.На ее лице светился волшебный энтузиазм молодости, еще не запачканный жизнью. Этот возраст — лучшее время в жизни каждого. И он необходим. Чтобы пройти сквозь то, что принесут последующие годы.«Если мы все будем начинать жизнь циниками, мир будет на редкость дерьмовым».— Мистер Декер? Я Алекс Джеймисон из «Ньюс лидер».— Вам нравится In-A-Gadda-Da-Vida? Лучшая запись «Баттерфлай». Продано уже тридцать миллионов. В топ-сорок всех времен.Декер прочел это три года назад в «Роллинг стоун», пока перекусывал сэндвичем с джемом и чашкой кофе в какой-то закусочной в центре; он был свидетелем по делу шайки домушников, которую взяли они с Ланкастер. Страница сорок два, правый нижний угол. Амос мог увидеть этот текст и иллюстрации с такой ясностью, будто смотрел в HD-телевизор. Поначалу эти воспоминания пугали его до усрачки. А сейчас они казались совершенно естественными, как дыхание.Джеймисон выглядела удивленной, пока не опустила взгляд на татуировку. Улыбнулась и посмотрела на Декера:— Мама выдала мне их раннюю музыку. А когда они воссоединились в последний раз, я даже немного съехала с катушек. Ну, они же играли с Джимми Пейджем и «Цеппелинами». Хотя там было много всякого печального.Декер не особо прислушивался к ее словам, поскольку женщина ловила его не ради музыки, а ему нужно было двигаться дальше. И похоже, Джеймисон правильно истолковала его молчание.— Я пыталась дозвониться до вас. Я вовсе не люблю гоняться за людьми по всему зданию суда, — с ноткой оправдания сказала она.Декер просто смотрел на нее. Вокруг суда, как пчелы в улье, роились люди, не обращая внимания на пару чужаков, вторгшихся в их мир правового сумбура.— У Себастьяна Леопольда не было адвоката.— Верно, — заметил Декер. — Но он будет.— Что вы обо всем этом думаете? — спросила она и подняла диктофон. — Не возражаете?— Мне нечего сказать.— Я уверена, что сейчас вы ужасно себя чувствуете. В смысле, этот парень просто выскочил из ниоткуда и признался… У вас, наверное, голова кругом идет.— Не идет, — ответил Декер и повернулся, собираясь уходить.— Но вы же должны что-то переживать. И каково это, столкнуться здесь с Леопольдом? Должно быть, сейчас вам вспомнились те события…Амос обернулся к ней.— Мне не вспомнились те события.Женщина казалась потрясенной.— Но я думала…— Я все время их помню. А сейчас мне пора идти.Декер вышел из здания суда, и Джеймисон не последовала за ним.Глава 18В квартале от суда Декер запрыгнул в автобус и вышел за полмили от того места, куда собирался. Длинные ноги несли его по тротуару, и синий цвет в голове становился все ярче, пока не заполнил собой весь мир. Даже солнце превратилось в огромную черничину, настолько пухлую, что она в любой момент могла лопнуть.Декеру было плохо, но он продолжал идти. Дыхание становилось тяжелее, шаги — медленнее. Он был не в форме, но причина заключалась не в этом. Причина ждала впереди.Когда Амос повернул за угол и увидел дом, он остановился, но только на секунду. Если он не будет держать темп, то развернется и убежит.Зданием по-прежнему владел банк. Никто не хотел его покупать, даже по дешевке. Черт, наверное, его и даром не взяли бы. Да и потом, в Берлингтоне было навалом пустых домов. Из этого города стремились сбежать, а не переехать сюда. Передняя дверь, он знал, была заперта. А вот дверь со стороны гаража, ведущая в кухню, легко отжималась. Декер задумывался, вошел ли этим путем убийца. Леопольд сказал, что вошел там, если ему можно верить.Амос миновал фасад и открыл калитку, ведущую на задний двор. Вначале синий цвет окрашивал только тела. Сейчас синим был сам дом и всё на полмили вокруг него. Впервые Декер столкнулся с этим, когда вернулся сюда в третий раз, и с тех пор ничего не изменилось. Он не мог адекватно объяснить кому-либо, каково смотреть на синюю траву, синие деревья, синюю обшивку дома, которая была выкрашена в желтый. Даже синее небо воспринималось иначе, потому что облака тоже были синими.На заднем дворе Декер увидел дерево и свисающие с него качели. Он повесил их сам, потому что Молли хотела качели. Когда она была маленькой, Амос качал ее. Иногда он качал Кэсси и Молли вместе. Дешевое развлечение для молодой пары, у которой мало денег.Сейчас веревка сгнила, а длинная доска, которую Декер приспособил вместо сиденья, покоробилась и рассохлась. Банк посылал кого-то подстричь газон, но теперь тут разрослись сорняки.Декер обернулся и посмотрел на дом сзади. Дверь черного хода вела в маленькую кладовку. Или убийца на самом деле вошел здесь?Амос легко отжал дверь. Казалось, будто все замки в доме паршиво работают, и это только усиливало его чувство вины. Полицейский, который не смог обезопасить даже собственный дом?..Он прикрыл за собой дверь и огляделся. Несколько ступенек ведут в кухню. Там сидел его шурин и пил пиво, когда кто-то подкрался и перерезал ему горло от уха до уха.Декер поднялся по синим ступенькам и вошел в синюю кухню. Повсюду слой пыли, на полу и разделочном столе валяются дохлые мухи. Он посмотрел на то место, где стоял кухонный стол. Туда, где напали на Джонни Сакса.Кровь давно счистили, но Декер помнил, куда упала каждая капля. Сейчас эти точки были не красными, а синими, будто смотришь на чью-то вену, только в тысячу раз ярче.Амос прошел в соседнюю комнату и поднялся по лестнице. В ту ночь он перескакивал через три ступеньки. Вреза́лся в стены, не думая, что злоумышленник все еще может быть здесь.Матрас и пружинную сетку сняли с кровати. Вещдоки. Они до сих пор лежат в особом хранилище полиции Берлингтона. Возможно, они будут лежать там вечно.Но Декер по-прежнему видел над кроватью ее босую ступню. Он пересек комнату, посмотрел вниз и увидел на полу неоново-синюю Кэсси. Единственной точкой другого цвета была пулевая рана во лбу. Даже в измененном разуме Декера она осталась такой, какой была: черной и вздувшейся.Он повернулся и вышел, потому что силы убывали, а ему еще предстояли другие комнаты.Декер открыл дверь ванной и посмотрел на унитаз, где сидела его мертвая девочка, привязанная пояском от халата.Леопольд этого не объяснил. Он просто сделал. Не зная зачем. Так решил, сказал он. Человек, личность которого не смогли установить. Человек, который хотел признать себя виновным и умереть.Декер взглянул туда, где сидел когда-то, скрестив ноги, с пистолетом сначала во рту, потом у виска. Перед мертвой дочерью. Тогда ему хотелось — так он потом думал — встретиться с ней в смерти. Но он не нажал на спуск. Приехали копы, узнали его и уговорили отдать им пистолет. Удивительно, как они его не застрелили. Возможно, так было бы лучше.Он повернулся и пошел по коридору к следующей двери.Комната Молли. С тех пор, как комнату вычистили после ее смерти, Декер заходил сюда всего пару раз.Он уже протянул руку к двери и замер, услышав изнутри какой-то звук. Огляделся. Собираясь в суд, Амос оставил пистолет в мотеле. Он послушал еще немного и расслабился. Звуки издавал не человек.Тихое царапание, шуршание, постукивание.Декер открыл дверь и успел заметить, как крысы ныряют в дыру, прогрызенную в гипсокартоне.Он мог вспомнить любую мебельную планку, место каждой плюшевой игрушки, каждой книги — а Молли была ненасытным читателем.Декер уже собирался войти, но остановился и замер. Сейчас в комнате было нечто, отсутствующее в его безупречной памяти, и не без оснований. Оно появилось уже после того, как Декер в последний раз заходил в комнату.На стене, написанное крупными печатными буквами.Амос, мы так похожи. Так похожи. Как братья. У тебя есть брат? Ну конечно, нет. Я проверил. Сестры — да, но брата нет. Так могу я быть твоим братом? Мы с тобой — все, что есть друг у друга. Мы нужны друг другу.Декер трижды прочитал послание. Ему хотелось соскрести слова и найти под ними автора. Но чем дольше он смотрел на слова, тем сильнее тревожился. Этот человек возвращался сюда. Возвращался, чтобы написать послание для него. Это не какой-то там косой взгляд в «Севен-илевен». Это что-то очень личное.Как и гласило послание, у Декера не было братьев. Только две сестры. Обе давно разъехались. Одна — в Калифорнию, вместе со своим мужем-военным и четырьмя детьми. Вторая жила на Аляске, без детей, но процветая и наслаждаясь жизнью с мужем — нефтяным директором. Они приезжали на похороны, а потом уехали домой. С тех пор Амос с ними не разговаривал. Его вина. Обе пытались. Неоднократно. Он отказывался. Неоднократно.Тем не менее ему нужно убедиться. Кто бы ни написал это послание, домашнюю работу он сделал. Сестры.Декер медленно достал из кармана телефон и отправил обеим эсэмэски. А потом ждал, ждал, ждал… Выскочило сообщение. У калифорнийской сестры все хорошо, и она рада получить от него весточку.Две минуты он не шевелился. На Аляске еще рано. Может, она еще не просну…Новое сообщение. От сестры из Фэрбанкса. Все отлично. Просит позвонить, когда у него будет возможность.Декер набрал другой номер и стал ждать, пока абонент ответит.— Ланкастер, — произнес голос.— Мэри, тебе нужно кое-что увидеть, — сказал Декер. — Прямо сейчас.Глава 19Приехала Ланкастер. Потом капитан Миллер. Полицейские. Затем группа экспертов со своими чемоданами приборов. Все это напоминало ту ночь, разве что сейчас Декер не сидел перед мертвой дочерью с пистолетом у виска.Послание было написано красным маркером. Чернила почти сразу высохли, и сейчас никто не мог сказать, как давно оно появилось на стене. Поэтому Леопольд оставался на подозрении. Он был заперт только со вчерашнего утра.Миллер пожелал узнать, почему убийца решил, что Декер вернется сюда, войдет в эту комнату и прочтет его послание.— Я уже сюда приходил, — признался Амос.— И каждый раз заходил в дом, — добавила Ланкастер.— Нет, не каждый. Каждый… я не мог.— Когда ты в последний раз заходил в эту комнату? — спросила Ланкастер.— Четыре недели и три дня назад, точно в это же время.— Ну, теперь у нас хотя бы есть промежуток, с которым можно работать, — заметила Ланкастер.— Возможно, этот парень следил за тобой и знает, что ты сюда приходишь, — сказал Миллер. — Поэтому и оставил письмо.— Мы можем опросить соседей, вдруг они что-нибудь заметили, — предложила Ланкастер.— Они не заметили человека, убившего троих людей, — возразил Декер. — С чего бы им заметить этого?— Тем не менее, — откликнулся Миллер. — Мы все равно этим займемся.— Братья? — с любопытством сказала Ланкастер, пока полицейский фотограф делал снимки. — Наверное, это стоит отправить мозгокрутам; пусть попробуют разобраться, что творится в голове у этого чувака.— Так ты думаешь, это работа Леопольда? — спросил Миллер; он смотрел на граффити так, будто оно было написано на дверях ада.Декер ничего не ответил, поскольку ему было нечего сказать. В его голове слова пылали красным, так что ад и вправду был рядом. Кто бы ни написал эти слова, он был либо откровенен, хотя и невменяем, либо полоскал Декеру мозги. Амос развернулся и вышел из комнаты, не обращая внимания на призывы Мэри.Он не видел, как Миллер схватил Ланкастер за руку. Не слышал, как его старый капитан сказал ей не трогать Декера. Не слышал ни возражения Мэри, ни ответ Миллера, резко приказавшего ей остаться на месте.Оба смотрели в окно, как Декер целеустремленно идет по тротуару. Вскоре он свернул за угол и исчез из вида.Амос не останавливался, пока не дошел до «Севен-илевен» на углу Десалль и Четырнадцатой. Первый раз в жизни он пришел сюда пешком, а не на машине.На парковке было пусто. Декер открыл дверь, услышал звяканье колокольчика и вошел. Дверь у него за спиной закрылась.За прилавком стояла женщина. Латиноамериканка невысокого роста, она казалась выше благодаря приподнятому полу. Темные прямые волосы спадали до плеч. Из-под бежевой блузки с длинными рукавами выглядывала лямка лифчика.Женщине было около пятидесяти, и ее глаза уже начинали вваливаться, будто высыхающий пруд. На левой щеке была большая темная родинка. Продавщица перекладывала какие-то бумаги, лежащие на прилавке, а потом принялась пересчитывать упаковки сигарет на полке.Из прохода между стеллажами показался мужчина. Он держал в руках швабру и толкал ею ведро с мыльной водой. Декер пробежал по нему взглядом — полицейские тренировки помогали выделить характерные приметы. Белый, лет тридцати пяти, на дюйм выше шести футов, очень худой и жилистый, узкоплечий. Короткие рукава рубашки открывали вены на руках. Вьющиеся каштановые волосы свисали со всех сторон, как стружка яблочной кожуры.Женщина подняла взгляд на Декера, все еще стоящего в дверях.— Могу я вам помочь? — спросила она совершенно без акцента.Амос подошел к прилавку, достал из кармана телефон, нажал несколько клавиш и развернул телефон экраном к ней.— Вы когда-нибудь видели этого парня?Она посмотрела на фотографию Себастьяна Леопольда.— А кто это?— Один парень, который мог здесь работать или шатался поблизости.Она покачала головой:— Не помню такого. А почему вы интересуетесь?Декер достал свою лицензию частного детектива и помахал ей.— Пытаюсь его найти. Он должен кое-какие деньги. Получил сведения, которые привели меня сюда. А как насчет того вашего приятеля?Он обернулся к мужчине, который стоял, опираясь на швабру, и с любопытством смотрел на Декера.— Билли, — позвала женщина, — не хочешь взглянуть на фотографию?Билли припарковал ведро со шваброй у стойки с батончиками, вытер руки о выцветшие джинсы и поплелся к ним. Похоже, он был рад поводу сделать перерыв в мойке пола.Билли посмотрел на снимок и покачал головой.— Неа. Не встречал. Странноватый чувак. Тормозной такой.Декер опустил телефон:— А вы оба давно здесь работаете?— Я — шесть месяцев, — ответила женщина. — А Билли пришел всего пару недель назад.Декер кивнул. «Совсем недавно».— А люди, которые были до вас?Она пожала плечами:— Не знаю. Была женщина, пара мужчин… Слишком большая текучка. Платят так себе. И смены длинные. Я тоже здесь не стояла бы, если б могла найти что-то получше. Но рынок труда — полный отстой.Декер посмотрел на Билли.— А вы?Тот ухмыльнулся.— Да я ваще ничё не знаю про это место. Просто деньги зарабатываю. На пиво по выходным. С дамочками время провести. На все нужны денюжки.Он поплелся обратно к швабре.— Извините, что не смогли вам помочь, — сказала женщина.— Работа у меня такая, — ответил Декер. — Спасибо.Он повернулся и вышел.В кармане зазвонил телефон. Амос взглянул на экран.Ланкастер.Декер сбросил звонок.Телефон зазвонил снова.Он вновь посмотрел на экран.Ланкастер.Декер вздохнул и снял трубку.— Да?— Амос?Декер замер. Судя по голосу, Ланкастер была на грани срыва. И это совсем на нее не похоже.— Мэри, что случилось? Еще одна стрельба?Такая возможность тревожила Декера с самого начала. Некоторые особенности стрельбы в Мэнсфилде наводили на мысль, что этот парень…— Нет, — выдохнула она. — Но, но есть кое-что… кое-что…— Где ты? — оборвал ее Декер.— В Мэнсфилде.— Это связано с Мэнсфилдом? Вы нашли что-то важ…— Амос! — взвизгнула она. — Просто дай мне закончить.Декер замолчал. Ему показалось, что в телефоне слышно, как бьется ее сердце.— Мы получили баллистику по пистолету из Мэнсфилда.— И что она…Ланкастер оборвала его:— И нашли совпадение.Декер стиснул телефон.— Совпадение? Какое?— С пистолетом, из которого убили твою жену.Глава 20Пуля калибра .45.Полуоболочечная. Разворачивающаяся.В сокращениях экспертов — ПОР.Жестоко эффективные боеприпасы. Не совсем в точности, но похожи на «дум-дум», названную в честь Дум-Дум в Индии, где британский офицер изобрел пулю, расходящуюся при ударе и разрывающую тело, как крошечный зловредный мячик.Инновации не всегда бывают во благо.ПОР.45 вошла в лоб Кэсси Декер и развернулась глубоко в мозге. Пулю достали во время вскрытия и зарегистрировали как улику при расследовании убийства. Кусочек металла сохранил форму и следы нарезов ствола в достаточной мере, чтобы однажды его можно было соотнести с оружием, из которого он вылетел. Ну, оружия у них пока не было, зато было кое-что другое.Сейчас они знали, что тот же пистолет, пуля из которого оборвала жизнь Кэсси Декер, оборвал жизни и половины жертв в Мэнсфилде. Остальные встретились с тупой мощью дробовика. Судмедэксперт извлек пулю из тела Крамера, учителя физкультуры, и, в соответствии с обычным порядком, провел сравнение по базе данных полиции. И тут же получил совпадение.Из-за важности находки ФБР провело собственные тесты и пришло к тому же заключению.Тот же пистолет. Баллистика не лжет. Следы нарезки на пуле совпали, как отпечатки пальцев. И это еще не всё. В спальне Декеров они нашли одинокую гильзу. Ее сравнили с несколькими гильзами, найденными в школе. И они тоже совпали по всем значимым признакам.Убийство семьи Декера и бойня в Мэнсфилде оказались неразрывно связаны.* * *Декер, кутаясь в пальто, стоял перед темным фасадом школы. По его голове и широким плечам стучал ливень. Дело доросло из Мэнсфилдской школы до его дома на тихой улице, а между ними было расстояние шириной с океан. Декеру и в голову не приходило, что между этими двумя преступлениями может быть какая-то связь. Теперь на него давили факты.Был шанс, что речь идет о разных убийцах. Со времени выстрела в его доме пистолет мог быть потерян, продан или отнят. Одно и то же оружие часто всплывало в разных преступлениях в руках разных людей. Но Декер полагал, что тут речь идет об одном человеке. И если так, Леопольд вылетает. Значит, он врал. Тем не менее возможно, что подробности преступления были рассказаны Леопольду настоящим убийцей. В таком случае Леопольд — лучшая надежда отыскать человека, убившего семью Декера. И всех остальных.Несмотря на найденное в спальне послание, со стороны семьи Декера дело было холодным. Зато со стороны Мэнсфилдской средней школы оно было обжигающе горячим. Значит, на Мэнсфилде ему и нужно сосредоточиться. На Мэнсфилде и Себастьяне Леопольде. Если Леопольд знает, кто убил Декеров, он знает и мэнсфилдского стрелка.Амос показал свой пропуск полицейским, стоящим на периметре, и вошел в школу через главный вход. Вчерашний день был для Декера бессвязным и конфузящим во всех отношениях. Амос не знал, уместен ли он посреди суматохи расследования. Он чувствовал себя отрезанным от всех и вся вокруг. Но сейчас, узнав о связи с убийством его семьи, Декер твердо знал, что теперь он тут к месту. Он будет заниматься этим делом столько, сколько потребуется. И сдвинуть его с места удастся разве что динамитом.Амос не пошел в штаб в библиотеке. Он отправился в столовую и уставился на морозильник. Потом посмотрел на потолочные плитки.«Нитка от камуфляжа, пятно от оружейного масла… Возможно, все это полная фигня. Возможно».Он посмотрел на наружную дверь. Тоже ложный след, или так ему сейчас думалось.Амос вышел из столовой, миновал библиотеку, повернул направо в главный коридор, делящий здание пополам, и двинулся вглубь школы, отсчитывая шаги.На каждом пересечении с другим коридором Декер изучал «рельеф местности» — сначала слева, потом справа. С обеих сторон располагались классы. В последнем коридоре погибла Дебби Уотсон. Здесь же, слева, был убит учитель физкультуры Крамер, не успевший доесть утренний сэндвич и кофе. У черного хода Декера встретила видеокамера. Угол, под которым она висела, по-прежнему вызывал интерес. Это было сделано умышленно. А умышленные действия всегда означают какой-то замысел.Затем Декер посмотрел на классную комнату справа от того места, где убили Дебби. На застекленной двери было выведено «Комната 141».Декер толкнул дверь. Заперто. Он достал из кармана набор отмычек и отпер замок. Потом зашел внутрь и включил свет. К удивлению Амоса, класс был оборудован под мастерскую. В школе была мастерская, когда Декер учился здесь. Но он думал, что такие вещи остались в прошлом. Повсюду стояли верстаки, циркулярные и торцовочные пилы, рубанки, сверла, ведра с инструментами и тиски, приделанные к дереву. На стенах висели полки с трубами, гайками, болтами, деревяшками, электроинструментом, удлинителями, рабочими лампами и кучей всего остального, нужного для слесарных и столярных работ. В дальней части комнаты были три двери. Две легко открылись. Кладовки. В них лежали кучи барахла — наверное, старых школьных проектов: недоделанные фрагменты мебели, причудливо изогнутые куски металла, проволочные клетки, кусок крыши, козлы, листы фанеры, деревянные бруски, очень много пыли и много пустоты.Последняя дверь не открывалась, и Декер еще раз достал отмычки. В дальнем углу помещения стоял старый бойлер, сейчас ни к чему не подключенный. У стены высилась футов на десять груда оконных кондиционеров. И снова много пустоты.Амос прикрыл дверь, прошел через мастерскую, выключил свет, вышел в коридор и захлопнул за собой дверь. Следующей по коридору комнатой был класс 144, тот, из которого вышла навстречу своей смерти Дебби Уотсон.Декер поглядел на открытый шкафчик у стены. Тот принадлежал Дебби. Когда ее убили, она стояла у шкафчика. Возможно, доставала какой-то предмет, чтобы взять его с собой в кабинет медсестры. Это могло объяснять, почему она завернула сюда. Или не могло. Подростки непредсказуемы. Они могут жутко разболеться и забежать к шкафчику за жвачкой. Или проверить, нет ли угрей — внутри шкафчика Дебби висело зеркальце. Декер приметил на полочке тюбик крема от угрей, рядом стояла начатая упаковка мятных леденцов.Брызги крови свидетельствовали, что в момент выстрела девушка стояла прямо перед шкафчиком. Она обернулась к убийце, поскольку получила заряд картечи в лицо.Ее убили в 8:42.Декер заключил, что Уотсон действительно была первой жертвой. И это заставило его заинтересоваться, чем же стрелок был занят между 7:28, когда Мелисса Далтон услышала чпокающий звук в переднем коридоре, и моментом гибели Дебби в дальнем конце школы. Разница составляла час и четырнадцать минут.Декер закрыл глаза и стал размышлять.«Я добрался оттуда сюда за шестьдесят четыре шага. Меньше двух минут. Стрелок появился на видео в 8:41. Но когда он вышел из столовой? Точно определить невозможно. И главный вопрос: как он прошел весь путь незамеченным? Если я отвечу на него, я отвечу на все остальные. Если не отвечу, дело заходит в тупик».По меньшей мере шесть и два, широченные плечи, двести с лишним фунтов веса. Декер просмотрел видеозапись и не спорил с этими оценками. Однако в школе не был ни одного мужчины таких габаритов, кроме погибших учителя физкультуры и завуча, да еще кучки учеников-футболистов, сидевших в своих классах в комплекте с сотней алиби. И двое из них — подходящих размеров — были убиты во время стрельбы.Все выглядело так, будто этот парень возник, перестрелял людей и растворился в воздухе. Поскольку такое было невозможно, Декеру приходилось как-то пересмотреть картину.Он зашел в кабинет 144 и уселся за учительский стол. Потом принялся изучать класс. Двадцать одно пустое место, парты выстроены тремя рядами. Одно из этих мест занимала Дебби Уотсон. Последние минуты ее жизни были достаточно ясны: расстройство желудка, разрешение на посещение медсестры, заход к шкафчику. А уже через пару минут она мертва.Дебби занимала четвертое место в третьем ряду. Декер представил, как девушка поднимает руку, выглядит и чувствует себя больной, получает разрешение выйти, идет к двери… И никогда не возвращается.Декер встал и вышел за дверь. Остановился и повернулся. Он стоял перед открытым шкафчиком Дебби. И отражался в зеркале на внутренней стороне дверцы. Декер не сразу узнал себя. Жирный бородатый чувак, мокрый, как собака. Отвратный видон.А потом он оторвался от зеркала и заметил в шкафчике кое-что еще: стопку учебников и тетрадей.Декер посмотрел на дверь класса 144, потом снова на шкафчик.Жизнь состоит из случайностей. Полно наитий и прозрений. Не то время, не то место. Вполне естественно, когда семь миллиардов людей толкутся на одной-единственной планете. Но в полицейской работе есть неписаное правило: случайностей не бывает. Тебе просто нужно зарыться поглубже в расследование, и связь найдется.Декер позвонил Ланкастер. Та была в библиотеке.— Ты говорила с родителями Дебби Уотсон?— Да?— Они упоминали, что она плохо себя чувствовала, когда собиралась в школу?— Нет. Я спросила ее мать. Она сказала, что Дебби прекрасно выглядела. Хотя она могла подхватить какой-то быстрый вирус или еще что.— А что учитель? Когда Уотсон попросилась выйти?Декер слышал, как женщина листает свой блокнот.— Учительница сказала, что Дебби хорошо выглядела, но потом подняла руку, сказала, что ее тошнит, и попросила разрешения выйти.— Она написала записку или…— Они печатают их заранее. Учительница просто вписала фамилию и отдала девушке листок.— То есть все заняло секунд тридцать, а потом Дебби вышла из класса?— Похоже на то.— В какое именно время она вышла из класса?— Учительница думает, что за пару минут до того, как они услышали выстрел. Может, минут за пять.— Большой зазор. Ее шкафчик — через один от дверей этого класса. А я прошел все школу насквозь меньше чем за две минуты.— Может, она задержалась там на пару минут. А может ей показалось, что ее сейчас вытошнит, и она пыталась взять себя в руки… Слушай, а почему…— Потом объясню. Возможно, ерунда.Декер отключился и убрал телефон. У него в голове оформлялась радикальная идея, которая потенциально может сокрушить определенных людей. Тяжелая перспектива. Он собирался сделать это, только чтобы докопаться до истины. Истина была для него всем. Но сначала ему нужно найти какую-то твердую почву — и уже тогда двигаться дальше.Дебби встретила свою судьбу в 8:42. После этого ее не стало, ее жизнь закончилась. Но как это происходило? Дебби поднимает руку, получает разрешение выйти. Она выходит из класса, но не торопится в кабинет медсестры. Вместо этого идет к своему шкафчику и открывает его. Еще минута. Но Ланкастер сказала, что, по мнению учительницы, прошло несколько минут — может, даже пять. Чем все это время занималась Дебби? Возможно, замешкалась или собиралась с духом, как предположила Ланкастер. Но, возможно, у нее было какое-то другое дело…Декер еще раз уставился на содержимое шкафчика.Окровавленный блокнот и прочие предметы, лежавшие рядом с телом Уотсон, забрала полиция вместе с ее останками. Но из шкафчика они ничего не забирали. Да, не забирали. Ее вещи все еще здесь. И они не пострадали, поскольку тело девушки защитило их от картечи.Декер схватил стопку книжек, вернулся в класс 144 и сел. Открыл первую книгу и начал пролистывать страницу за страницей. Пролистал все учебники, ища любые странности, заметки, наброски, что угодно.Он просмотрел три тетради и дошел до девятнадцатой страницы четвертой, когда остановился. Дебби нарисовала здесь картинку. На самом деле, отличный набросок. У девушки определенно был талант.Но намного сильнее формы Декера заинтересовало содержание.На странице был нарисован мужчина в камуфляжном костюме.А рядом — большое сердце.Глава 21Декер принял душ, переоделся, тщательно расчесал волосы и нацепил самое профессиональное выражение лица. Он считал, что люди, сидящие перед ним, этого заслуживают.На него смотрели отец и мать Дебби Уотсон. Папа был маленьким робким человечком лет сорока пяти, с жидкими усиками над тонкой верхней губой. У него была недоразвитая правая рука, усохшая от локтя. В целом он выглядел так, как будто на него несется грузовой состав.Мама Дебби непрерывно курила. Пепельница перед ней была набита окурками. Никотин, обедняющий кровь, поглощая из нее кислород, добавил преждевременных морщин вокруг рта и высушил ее лицо, не слишком привлекательное даже в молодости. Предплечья с разбухшими венами потемнели и покрылись пятнами — вероятно, от летнего отдыха в гамаке, замеченном Декером на заднем дворике, между двух деревьев. Мама не выглядела так, будто на нее несется поезд. Она выглядела как человек, из которого высосали всю душу. А через потертый журнальный столик до Декера доносился отчетливый запах спиртного.Справа от Декера сидела Ланкастер. Она устроилась на диване, как кошка на полочке. Ее лицо было серьезным, деловитым и жестким — с того момента, как Декер показал ей рисунок человека в камуфляже в тетрадке Дебби. Ланкастер с вожделением посматривала на сигарету Бет, будто ожидая разрешения закурить свою.Они не показали рисунок ни ФБР, ни кому-то другому. Решили пока придержать его у себя. Декер сказал, и Ланкастер согласилась с ним: прежде чем предавать находку огласке, нужно поговорить с родителями. Если набросок не связан с убийствами, незачем причинять семье Дебби лишние мучения. В мире круглосуточных новостей семью Уотсонов разберут по косточкам, перетрясут все грязное белье, и уже неважно, какие потом найдутся оправдания — правда никогда не поднимется выше самого первого электронного цунами.Декер предварил главный вопрос множеством отступлений. Он дожидался, пока Уотсоны не будут готовы к виду наброска, сделанного их дочерью. Когда пара увидела рисунок, оба вздрогнули, а потом замерли, как будто их казнили на электрическом стуле.Декер видел обоих очерченными кремово-белым. Для него смерть была синей, а белый олицетворял отчаяние. Целый год после убийства семьи он видел себя в зеркале белейшим из белых мужчин всего мира.— Как вы полагаете, почему Дебби нарисовала эту картинку? — негромко спросил Амос и указал пальцем сначала на фигуру в камуфляже, потом на сердце. — Она с кем-нибудь встречалась? — добавил он.Сердце указывало на такую возможность. Даже в двадцать первом веке сердце, нарисованное девушкой рядом с изображением мужчины, скорее всего, означает то же самое, что и в прежние времена.Джордж Уотсон покачал головой, усы вздрогнули вместе со всем остальным. Высохшая рука качнулась у бока. Декер задумался, сколько насмешек, связанных с этим физическим недостатком, пришлось пережить мужчине. Должно быть, это уродство во многом определило его жизнь, но не само по себе, а жестокостью, которую временами проявляют люди и весь мир.Бет Уотсон не качала головой. Она чуть кивнула, и Декер с Ланкастер тут же сосредоточились на ней.— Кто он? — спросила Мэри.— Не знаю, — запинаясь, произнесла Бет. — В смысле, она никогда не приводила кого-то домой, чтобы мы об этом не знали.— Нас интересует каждый, кого она могла привести домой, — сказал Декер.— Нет, я хочу сказать, это были мальчишки. Вы говорили, тот человек крупный. В газете сказано, шесть и два, и двести с лишним фунтов веса. Дебби никогда не приводила домой мальчиков выше ее отца.Джордж откашлялся и горько сказал:— Во мне даже нет пяти и восьми. В шестнадцать рванул вверх — и больше уже не рос.Мужчина умолк. Казалось, он растерян и даже немного потрясен тем, что говорит о таких банальных вещах перед лицом ужасной трагедии.— И они все были из школы. Один из них тоже погиб. Как моя бедная Дебби, — заговорила мать.— Кто именно? — уточнила Ланкастер, нацелив ручку в блокнот.— Джимми Шикель. Хороший парень, играл в футбольной команде. Очень популярный. Мы знали их много лет. Джимми и Дебби вместе ходили в начальную школу. Он пошел с Дебби на младший выпускной, но они были просто друзьями… — Она опустила голову и сказала: — Вы просто не можете представить, что такое потерять ребенка.Бет схватила с журнального столика бумажное полотенце и вытерла глаза, муж неуклюже гладил ее по плечу.При этих словах женщины взгляд Ланкастер метнулся к Декеру, но тот не обернулся. Он продолжал смотреть на Бет. Он точно знал, что такое потерять ребенка. Но сейчас это ничего не значило. Такие родители не могут сочувствовать друг другу, несмотря на мнимую общность потери, поскольку каждый из них попадает в свой личный ад.— Но был кто-то еще? — подсказал Декер. — Кто-то, кого вы не знали и кого Дебби не приводила домой. Вы об этом говорите, верно?Бет скомкала бумажное полотенце и швырнула его на ковер. Муж подобрал комок и положил на журнальный столик. Она раздраженно глянула не него и, заметив это, Декер задумался, насколько неудачен их брак. Маленькие уколы, которые следуют друг за другом долгие годы и которые переживает большинство союзов? Или все намного серьезнее? И они уже дошли до точки, когда потеря Дебби навсегда расколет их брак? А может, эта потеря заставит их сплотиться… Декер знал, такое тоже случается.— Она постила всякие штуки в Интернете. Но никогда не говорила о нем напрямую. Однако я все равно замечала всякие следы в разных местах. Я же мама.— То есть вы читали ее посты?— Какое-то время я пользовалась ее паролем. Когда она об этом узнала, то сменила его. Дебби никогда не упоминала его имени. Но у нее было для него ласковое прозвище.— Какое? — спросила Ланкастер.— Джизес.— А откуда вы о нем узнали? Оно было в тех постах?— Нет. Я увидела его на доске у нее в комнате. Она написала маленькое стихотворение о Джизесе. Дебби не была верующей. В смысле, мы не ходим в церковь или еще куда, так что дело было не в этом. Это был парень. И стихотворение… чуточку личное. Определенно о парне. А когда я просила Дебби о нем, она побежала к себе в комнату и стерла его.Декер и Ланкастер обменялись взглядами.— А вы не знаете, — уточнил Декер, — у этого прозвища библейские или латиноамериканские корни?Женщина озадаченно глядела на него, и он добавил:— Я имею в виду, Иисус или Хесус?— Вот ведь черт, ни разу об этом не задумывалась. Я просто… просто решила, что она вроде как обожествляет этого парня. Но я не думаю, что моя Дебби стала бы встречаться с каким-то мексиканским Хесусом, — оскорбленно добавила она, вытерла нос и закурила сигарету. — Я хочу сказать, мамы всегда знают такие вещи, даже если дочери думают, что у них глупые родители. Дебби наверняка думала, что мы бестолковые. — Она искоса взглянула на мужа: — Хотя некоторые действительно бестолковые. Определенно.Муженек убрал руку с ее плеча и свесил между колен, как собака, поджимающая хвост. Может, он и в брюках, подумал Декер, но штаны в этой семье явно носит не он.Декер взглянул на Ланкастер.— Посты в Интернете?Она кивнула:— Мы все достанем.— Так, значит, она ничего не рассказывала об этом человеке? Вообще ничего?— Я спрашивала. И не один раз. Но она не клюнула. — Бет помолчала. — Ну, один раз она промахнулась: сказала, мол, я бы его не поняла. Он такой… зрелый.— То есть старше ее. Не из средней школы? — уточнил Декер.— Так я это и поняла, да. Я хочу сказать, она была в выпускном классе. И точно не говорила о своих одноклассниках. И не интересовалась младшими. А Дебби была просто красотка. Все, что нужно, и так далее. На нее положила глаз целая толпа мальчишек. Я пыталась дать ей совет, но девочки не слушают. Я сама не слушала, когда моя мама пыталась мне советовать. Мне всегда нравились плохие парни.Ее муж почти сконфуженно посмотрел на детективов:— А потом она вышла за меня.— Пришлось выйти за тебя, Джордж. Дебби была уже на подходе. У моей матери чуть не случился сердечный приступ. Лучшим, что вышло из нашего брака, была Дебби. А теперь у меня нет даже ее. То есть у меня вообще ничего нет.Ланкастер отвела взгляд. Джордж Уотсон прикусил губу и уставился на старое пятно на журнальном столике.Декер внимательно разглядывал эту пару. После такой трагедии часто рушатся все нормы семейных отношений. Люди легко и с готовностью обсуждают темы, на которые вообще никогда не разговаривали. Похоже на плотину, которая долго сдерживает, а потом рушится. Дебби была такой плотиной. И после ее смерти все выплеснулось наружу.— А почему она нарисовала камуфляжный костюм? — спросила Ланкастер и посмотрела на Джорджа. — Вы охотитесь? У вас дома есть камуфляж?Тот решительно помотал головой.— Я не смогу выстрелить в животное. У меня даже оружия никогда не было.— Полагаю, что в вашем состоянии было бы нелегко правильно держать оружие, — заметил Декер.Джордж посмотрел на свою искривленную руку.— Я с этим родился. — Он помолчал и смиренно добавил: — Из-за этого вообще много трудностей.— Значит, этот камуфляж может быть отсылкой к тому парню, Джизесу? — спросил Декер.— Возможно, — осторожно ответил Джордж.— Наверняка, — резко сказала Бет. — Она нарисовала рядом с ним сердце. — Одарила Ланкастер знающим и раздраженным взглядом. — Мужики в это не въезжают, верно? Они никогда не заходят в чертов «Холлмарк».— Я видел на кухонном столе ноутбук, — сказал Декер. — Дебби им пользовалась?— Нет, у нее был свой. Он в ее комнате.— Мы можем сейчас взглянуть на ее комнату?Бет провела их по коридору. Прежде чем уйти, она сделала последнюю затяжку и заявила:— Как бы там ни вышло, моя девочка не имеет ко всему этому никакого отношения, даже если и вправду нарисовала того мудака в камуфляже. Никакого. Слышите меня? Оба?— Громко и ясно, — ответил Декер.Но подумал, что если Дебби и была как-то связана с происшедшим, она уже расплатилась по самой высокой цене. Штат не сможет еще раз убить ее.Бет привычным щелчком отправила сигарету в полет по коридору. Красный огонек вспыхнул, а потом погас на выцветшей дорожке. Женщина развернулась и ушла.Они открыли дверь и вошли в комнату Дебби. Декер встал посреди крошечной комнатки и огляделся.— Мы отправим сюда спецов, — сказала Ланкастер, — чтобы разобраться со всеми ее интернет-штуками. Фотографии на телефоне, ноутбук, облака и все такое. Инстаграм. Твиттер. Фейсбук. Тамблр. Чем там еще гордятся дети… Все время что-то новое. Но наши ребята знают, где искать.Декер не ответил. Он продолжал осматриваться, вбирал в себя комнату, выстраивал наблюдения на маленьких полочках своей памяти, а потом извлекал оттуда, если одно не складывалось с другим.— Я вижу типичную комнату девочки-подростка. А что ты видишь? — наконец не выдержала Ланкастер.Он не обернулся, но ответил:— То же, что и ты. Дай мне еще минуту.Декер обошел комнату, заглядывая под стопки бумаг, открыл платяной шкаф, опустился на колени и посмотрел под кровать, тщательно изучил развешанные по стенам картинки, включая целую секцию обложек журнала «Пипл». К одной стене крепились квадраты доски для записей. На одном были ноты, на других — обрывки стихов и послания к самой себе: «Деб, новый день — новые достижения».— Захламленная комнатка, — заметила Ланкастер, присевшая на край стола девушки. — Отправим сюда экспертов и соберем все в кучу.Она посмотрела на Амоса, явно ожидая его реакции, но вместо этого тот вышел из комнаты.— Декер!— Я вернусь, — бросил он через плечо.Мэри посмотрела ему вслед и пробормотала:— Из всех возможных напарников мне достался Человек Дождя, только огромный.Ланкастер достала из сумки жвачку, развернула и засунула в рот. Следующие несколько минут она бродила по комнате, потом подошла к зеркалу, висящему на внутренней стороне платяного шкафа. Поразглядывала себя и смиренно вздохнула, как человек, который прекрасно знает — его лучшие дни остались в далеком прошлом. Рефлекторно потянулась за сигаретой, но передумала. Комната Дебби — часть расследования. Пепел и дым могут испортить результаты.Она резко обернулась навстречу Декеру, входящему в комнату.— Куда ты ходил?— Задал пару вопросов ее родителям, а потом попросил взглянуть на остальную часть дома.— И?..Он подошел к нотам, написанным на доске, и указал на них.— Дебби этого не писала.Ланкастер уставилась на значки.— Откуда ты знаешь?— Она не играет на музыкальных инструментах. Я уже проверял ее школьные записи. Она не участвовала в группе. Я спросил у матери. Она никогда не играла на музыкальных инструментах, и в доме нет ни одного. Второе: в комнате нет нотных записей. Даже если ты не играешь, а только сочиняешь музыку, думаю, у тебя в комнате найдется несколько листов с нотами, тем более чистые листы. И третье: это не почерк Дебби.Ланкастер подошла к стене и внимательно посмотрела на значки, потом сравнила их с другими надписями на досках.— Но как ты это понял? — спросила она. — В смысле, нотные записи не похожи на другие надписи. Это же символы, а не буквы.— Дебби — правша. А тот, кто написал эти ноты, — левша. И хотя ноты не буквы, это все равно заметно по изгибам, росчеркам и направлению значков.Декер взял кусочек мела и написал на соседней секции доски несколько музыкальных символов:— Я правша, и сейчас ты должна заметить разницу.Он указал на несколько пятен на доске:— А вот здесь левый рукав этого человека смазал ноты. У правши пятна были бы напротив. Как у меня. — Он показал на смазанные места, оставленные его собственным правым рукавом. — И Леопольд — правша.— А это ты откуда знаешь?— Он подписывал бумагу, которую я ему дал, когда заходил к нему в камеру.— Ну, хорошо, может, это был какой-то ее друг-музыкант.Но Декер уже качал головой:— Нет.— Почему нет? Вполне могу представить, как ее приятель записывает здесь мелодию или что-то в этом роде. Может, для вдохновения, подходящую к надписям Дебби…— Потому что эти ноты бессмысленны. Их невозможно сыграть ни на одном известном мне инструменте. Это не часть музыкальной композиции, а просто бред.— Ты что, занимался музыкой?Декер кивнул.— В средней школе, гитара и ударные. Короче, знаю, какой тут счет. Не имеющий отношения к футбольному полю.Ланкастер вновь обернулась к нотам:— Тогда что это такое?— Я думаю, это код, — ответил Декер. — И если я прав, это значит, что Джизес бывал в этом доме.Глава 22Декер и Ланкастер запечатали комнату Дебби и вызвали команду экспертов, которая прошерстила не только комнату, но и весь дом. Берлингтон никогда еще не переживал преступлений такого масштаба, и сейчас каждый, от новичков до старших сотрудников полиции, выкладывался на всю катушку.Уотсоны сказали, что они ничего не знают об этой нотной записи. Амос был склонен им поверить. Когда эксперты закончили работу, Декер и Ланкастер еще раз уселись вместе с Уотсонами.— Если этот парень побывал у вас в доме и написал ноты, как это могло произойти без вашего ведома? — спросил их Декер.— Ну, мы же должны спать, — встопорщилась Бет. — Но дом невелик. А наша комната прямо рядом с Дебби. Мы с Джорджем оба чутко спим. Не представляю, как она могла привести парня в свою комнату, чтобы мы об этом не узнали.— А днем? — спросила Ланкастер.— Я сижу дома. Джордж работает с девяти до пяти. На самом деле, я бываю дома больше, чем Дебби.— Вы можете припомнить, насколько давно на доске появились эти ноты? — спросил Декер.— Две недели назад их не было, это я вам точно скажу, — ответила женщина.— А откуда вы это знаете? — уточнил Амос.— Потому что я стерла все, что там было.Бет помолчала.— Мы поспорили, и я… ну, в общем, я вышла из себя и стерла все это дерьмо. — Она всхлипнула. — А теперь я больше никогда ее не увижу…— О чем вы спорили? — спросил Декер, игнорируя ее переживания.Ему требовались ответы. И прямо сейчас. А горевать она сможет и потом.Бет взяла себя в руки.— Дебби была в выпускном классе. Она взяла тесты на академические способности и хорошо справилась, но не обратилась ни в один чертов колледж. Отговаривалась тем, что все это очень дорого. И это правда, мы мало чем могли ей помочь. Но я все время твердила ей, что можно найти финансовую помощь. И чем она собирается заниматься без колледжа? Станет мною?Она замолчала, ее муж смотрел в сторону.— И поэтому я разозлилась и стерла эту проклятую доску начисто. Все эти изречения насчет изменить мир и иметь цель. Полная чушь! Они ничего не делала и никуда не собиралась. И потому я все стерла. Оставила чистый лист. Надеялась, она поймет мою мысль. Видимо, не поняла… А теперь она уже ничего не поймет. Больше ничего… Девочка моя. Моя бедная девочка.Бет залилась слезами и начала биться в истерике на диване. Муж, с помощью Декера, отвел ее в спальню и уложил в кровать. Когда Амос возвращался к Ланкастер, до него все еще доносились крики женщины, которая звала свою мертвую дочь.Джордж Уотсон, вернувшись через несколько минут, сказал:— Мне кажется, нам стоит закончить, если вы не против.— Вы с женой недавно уезжали? — спросил его Декер.Джордж удивленно посмотрел на него.— Откуда вы знаете?— Этот парень пришел сюда и написал свои ноты. Будь вы здесь, вы могли бы его увидеть. А он не собирался рисковать. Так вас в какой-то момент не было?— Неделю назад мы ездили в Индиану, побыть с сестрой Бет. Она заболела. Мы остались там на два дня, потом вернулись назад.— А Дебби была здесь?— Да, мы же не могли забрать ее из школы.— Значит, тогда он, скорее всего, и приходил, — заметил Декер.Джорджа начало трясти, и он обхватил себя рукой.— Вы действительно думаете, что это животное было в нашем доме? В спальне нашей дочери?Амос оценивающе взглянул на мужчину с поврежденной рукой.— Да, полагаю, это вполне возможно.Ланкастер одарила Декера свирепым взглядом и торопливо сказала:— Ну что ж, спасибо за помощь, мистер Уотсон. Нам уже пора. И мы очень сожалеем о вашей потере.Джордж проводил их до двери. Он открыл дверь и сказал:— Дебби не стала бы помогать кому-то убивать людей в Мэнсфилде. Они были ее друзьями.— Я учитываю этот факт, — ответил Декер. — Надеюсь, окажется, что вы правы.Джордж заморгал, будто даже не подозревал, что может оказаться не прав, и закрыл дверь.Декер и Ланкастер вышли на тротуар.— Твоя тактичность, как всегда, просто потрясает, — саркастически заметила полицейская.— Мэри, я пришел сюда не для того, чтобы побыть его другом и подержать за руку. Я пришел, чтобы поймать того, кто убил его дочь.— Ладно, ладно, — отмахнулась она. — Я получила письмо от экспертов. Они не нашли ничего полезного ни в телефоне Дебби, ни в ноутбуке. Никаких фотографий, электронных писем, тестовых или голосовых сообщений. И ни одного поста на сайтах, к которым, по их мнению, у Дебби был доступ. Ее мама говорила, что видела какие-то, намекающие на этого парня, но, должно быть, девушка их стерла. Хотя не исключено, что наши ребята как-то их откопают.— Этот парень никогда не дал бы ей сделать свою фотографию. Никаких электронных следов. Слишком легко. Возможно, он даже не пользуется Интернетом.— И как ты это вычислил?— Я вижу человека вне тенденций. Без связей. Одиночка. Переплывает с места на место.— На чем это основано? Ты что-то заметил?— Нет, почувствовал. Но меня озадачивает один пункт.— Только один? Повезло тебе, — с мрачной улыбкой заметила Мэри. — Мой перечень длиной в шесть страниц.Декер продолжал, как будто не слышал ее:— Почему именно Дебби? Почему он взял ее в команду?— В команду? А что она делала? Я думала, она просто его подружка.— Она дала ему нечто, в чем он нуждался.— Нечто, в чем он нуждался? В школе? Ты имеешь в виду «пушки»? Она никаким образом не могла пронести в школу пистолет и дробовик.— Необязательно это было оружие.— Но зачем ему понадобилось, чтобы она принесла ему какую-то вещь?— Это меня и озадачивает. Почему она, и зачем встречаться в школе в этот день?— Эй, Декер, я здорово отстаю. Встречаться?— Она притворилась, что заболела. Вышла из класса, встретилась с этим парнем, вероятно, что-то дала ему, а потом он ее убил. Но там есть зазор по времени, которого я пока не могу понять.Ланкастер задала другой вопрос, но Декер уже не слушал. Он всматривался в левую сторону улицы. Было темно, в холодном ночном воздухе изо рта шел пар. Казалось, что из такой черноты не может появиться ничего хорошего. Но для Амоса ночь внезапно заполнили тройки, его самые нелюбимые цифры.Впервые такое случилось, когда он начинал работать патрульным. По счастью, Декер в ту ночь был один. Он сидел в патрульной машине, пил кофе, и тут тьма пришла в движение. Сначала он подумал, что кто-то пытается подобраться к нему. В те дни у Берлингтона были большие проблемы с бандами, в основном из молодых парней, у которых нет ни работы, ни надежды, слишком много тестостерона и избыток оружия под рукой.Амос швырнул стаканчик в окно, положил одну руку на пистолет, а в другую взял рацию. Он уже собирался вылезти из машины и предостеречь тех, кто прячется в темноте. И в этот момент перед ним появились цифры. Огромные, гигантские тройки.Как будто его внезапно перенесло в плохой фантастический роман.Он подумал, что сходит с ума. Но тут в голове что-то щелкнуло. Клочок воспоминаний. Один из врачей в том институте за Чикаго, куда Декер попал после травмы и где с ним начали происходить все эти странности. Тот врач сказал: «Амос, любой новый день может принести вам новые ощущения. Мозг никогда не останавливается. Никогда. В нем постоянно идет настройка и перенастройка. Я пытаюсь сказать вам, что уже случившееся может оказаться не единственным изменением, которое вам доведется испытать. Завтра, в следующем месяце, через год или десять лет вы можете проснуться и обнаружить нечто новое. К сожалению, мы не в состоянии это предсказать. Когда это случится, оно может показаться чем-то ужасным. Нужно только помнить, что все это происходит в вашем разуме. У вас в голове. Оно не реально.Вспомнив эти слова, Декер повернулся навстречу армии чисел, его первый страх отступил, но тут же сменился новым.«А что я увижу завтра?»Амос сменился с дежурства, вернулся домой, упал в кровать и тихо плакал, чтобы не разбудить Кэсси. Утром он рассказал ей, что случилось. Она — предсказуемо — поддерживала и ободряла. И Декер — предсказуемо — оживился, отбросил случившееся как забавный эпизод. Но он не был забавным. Совсем не был. И тройки на какое-то время ушли. Декер не видел их, выходящих из темноты, со дня смерти Кэсси и Молли. А сейчас они вернулись.«Замечательно».И у троек появилось новое измерение. Теперь от каждой цифры отходило по трое ножей. Нет, это совсем не забавно.— Дай знать, если они взломают код, — бросил Декер, когда тройки рванулись вперед с ножами наготове.Потом он свернул налево и пошел по улице.— Тебя подбросить до дома? — спросила Ланкастер.Декер шел прочь, засунув руки глубоко в рукава пальто.Его не нужно подбрасывать. Ему нужно подумать.Он смотрел себе под ноги, чтобы не встречаться с легионами цифр, надвигающихся на него из мрака.Что, нужное стрелку, было у Дебби Уотсон? Оружие? Нет. Камуфляж? Возможно. Но почему он не мог принести его с собой? Девушка ему для этого не требовалась.Сердце и рисунок. Она была влюблена. По уши втюрилась в этого парня. Сделала бы для него что угодно. Но пожертвовала бы она своими одноклассниками? На рисунке у человека в камуфляже не было оружия. Знала ли Дебби, в чем заключается настоящий план? Так почему же она вышла из класса, чтобы встретиться с этим парнем?Декер поднял взгляд, увидел, как на него налетают тройки, и снова уставился под ноги. Занимаясь слежкой или дежуря по ночам, он надевал специальные очки, которые окрашивали темноту в золотистый цвет. Золото было для него небом, полным диких гусей. И тройки не появлялись. Эти очки давно пропали. А сейчас тройки вернулись, и они вооружены. Ему нужно обзавестись новыми очками.Декер остановился, прислонился к дереву, закрыл глаза, включил свой мысленный ЦВМ и прокрутил все, что видел в доме Уотсонов. Затем быстро перемотал запись, уменьшил скорость и начал просматривать мысленные кадры. Вскоре Амос остановил запись, и перед ним выстроился ряд картинок, как фигурки на каминной полке. На самом деле, сравнение было очень близким.Они действительно стояли на каминной полке.Декер развернулся и быстро пошел к дому Уотсонов. Постучал. Дверь открыл Джордж.— Вы что-то забыли? — немного раздраженно спросил он.— Фотографии на вашей каминной полке. Я заметил их, когда осматривался. Не могли бы вы рассказать мне о них?— Фотографии на камине? — недоуменно переспросил Джордж. — Рассказать о них?Декер шагнул в дом, вынудив щуплого мужчину отступить.— Я полагаю, это семейные фотографии?— Да. Но при чем тут они?— Я расследовал много дел и знаю, что та единственная вещь, которую ты упускаешь, содержит самый нужный ответ. В этом деле промашки недопустимы, мистер Уотсон, и я уверен, что вы это прекрасно понимаете. Если мы хотим найти человека, который убил Дебби и всех остальных.«Что этот мужчина может теперь сказать? Только согласиться».Уотсон медленно, хотя все еще неуверенно, кивнул.— Хорошо, конечно, идемте со мной.Он отвел Декера в маленькую гостиную и подошел к полке над старым камином, из щелей между кирпичами которого осыпа́лся раствор.— С чего вы хотите начать?Декер указал на крайнюю слева фотографию:— С него.— Хорошо, это отец моей жены, Тед Ноллс. Он умер около двух лет назад. Инфаркт.— Чем он занимался?— А при чем тут его чертово…Декер оборвал его:— Просто расскажите мне, чем он занимался.Амос смотрел на мужчину сверху вниз. Гризли, нависающий над бурундуком, — именно так должен увидеть его Уотсон.Джордж отступил, побледнел и посмотрел на фотографию.— Он был дальнобойщиком. Плохая еда, мало физических нагрузок. Огромный мужик, рухнул прямо на лужайке перед домом, когда подбирал газеты. Умер сразу, даже упасть не успел.Пока Уотсон говорил это, его взгляд не отрывался от массивной фигуры Декера.— Вот все, чем он занимался, — водил фуры туда-сюда по всему Среднему Западу и до Техаса.— Насколько он был близок с Дебби?Уотсон неловко потер деформированную руку.— Не очень. В смысле, мы виделись только по праздникам. Но, по правде говоря, у нас с ними были не очень хорошие отношения. Теща никогда мне не симпатизировала.— А мужчина с ним рядом? На вид фотография довольно старая.— Это мой дед, Саймон Уотсон. Он умер… лет шесть назад. На этом снимке он еще молодой.— То есть он прадед Дебби, — сказал Декер.Уотсон кивнул.— Он дожил до девяноста с лишком лет. Пил, курил и плевал на все, как он любил говорить.— Но Дебби знала его, если он умер только шесть лет назад?— О, да. Собственно, последние пять лет он прожил с нами.— И она проводила с ним время?— Конечно. Дебби была еще ребенком, а у прадеда была интересная жизнь. Воевал на Второй мировой, потом в Корее. Потом уволился со службы и пошел работать на Министерство обороны уже штатским.— Чем он занимался?— Ну, он работал на военной базе, когда та еще действовала.— На той, которая рядом с Мэнсфилдской средней школой? База сухопутных войск «Макдоналд»?— Верно.— И что он там делал?— Дед сменил несколько работ. Он был специалистом по технике и строительству. Так что занимался разным оборудованием.— Вы помните даты?— Слушайте, ну какое это имеет отношение к делу?— Мистер Уотсон, я просто ищу следы. Вы помните даты?— Наверняка не скажу… — Он умолк и задумался. — Он уволился из армии в шестидесятых. Потом пошел работать в «Макдоналд», наверное, в шестьдесят восьмом или в шестьдесят девятом… Должно быть, в шестьдесят девятом. Я помню, в то время астронавты высадились на Луну. И дальше он работал там, пока не вышел на пенсию. Примерно через двадцать лет.— И база была закрыта восемь лет назад.— Похоже на правду.— Это был не вопрос, мистер Уотсон. Она была закрыта восемь лет назад, в понедельник. В тот день шел дождь со снегом.Уотсон странно посмотрел на него, потом откашлялся.— Ну, если вы так говорите… Я не помню, чем занимался даже на прошлой неделе. В любом случае, Пентагон провел реорганизацию своих баз, и Берлингтон проиграл. Я слышал, бо́льшую часть перевели на восток, может, в Вирджинию… Поближе к Дяде Сэму и его вашингтонским долларам.— То есть можно допустить, что Саймон говорил о своей работе на базе с вами и Дебби.— Ну да… в смысле, о той части, о которой мог. Кое-что было засекречено, думаю, вы бы это так назвали.— Засекречено?Джордж улыбнулся.— Не думаю, что они занимались там ядерным оружием или чем-то таким. Но военные всегда любят секреты.— Так что же Саймон рассказывал вам? В смысле, о базе?— Всякие истории. Люди, с которыми он встречался. Иногда — работа, которой он занимался. Они много лет достраивали базу. Стройки, стройки, стройки… И все, кто там работал, отправляли своих детей в Мэнсфилд. Там учился его сын — мой отец. И я пошел туда. И моя жена.— Дебби когда-нибудь пересказывала вам какие-то подробности историй прадеда?— Ничего не припоминаю. Когда Дебби подросла, она стала проводить с ним меньше времени. Старики и подростки, вода и масло. Думаю, дед был не таким уж прикольным… — Джордж опустил взгляд. — Наверное, и я тоже.— Хорошо, теперь расскажите мне про остальные снимки…Через полчаса Декер вновь шел по темным улицам.Человек в камуфляже был в доме Уотсонов и написал на доске код, зашифрованный в нотах. В этом Амос не сомневался. Он не знал, о чем говорится в сообщении, и не знал, что этому человеку было нужно от Дебби. Однако почему же из всех учеников Мэнсфилда он взял в союзники именно ее? Должна быть причина. Веская причина.Его телефон зазвонил. Ланкастер.— Бюро считает, что они взломали код. Какой-то подстановочный шифр. На самом деле, довольно простой. Ну, на самом деле они уверены, что взломали его.— Как, интересно, они могут быть в этом уверены?— Из-за содержания сообщения.— Мэри, не тяни резину. О чем там говорится?Она набрала в грудь воздуха, и Декер насторожился.— Там говорится: «Хорошая работа, Амос. Но этот путь, братан, не приведет тебя туда, куда ты хочешь».Глава 23«У меня приобретенный савантизм».«Точнее, у меня высокофункциональный приобретенный савантизм».Декер лежал на кровати в своем однокомнатном доме в «Резиденс Инн». Он не спал. Он не мог спать.«Орландо Серрелл».У Орландо Серрелла тоже был приобретенный савантизм, полученный в десять лет после удара по голове на бейсболе. С того момента он получил необычные способности к календарным расчетам, исключительную память на погоду в конкретный день и возможность почти полностью вспомнить, где он был и чем занимался в любой день.«Дэниел Таммет».Дэниэл Таммет в раннем детстве пережил серию эпилептических припадков. Пережив этот, едва не ставший смертельным, опыт, он превратился в одного из величайших умов столетия, способного воспроизвести число «пи» с точностью до двадцати двух тысяч знаков после запятой и выучить иностранный язык за неделю. У него диагностировали синдром Аспергера, и он тоже, как Декер, видел цифры и другие вещи в цвете.Амос изучил все, что смог найти о савантах, которые не родились с этими способностями, а получили их в результате какого-то события — травмы в случае Серрелла или уже имевшегося заболевания в случае Таммета.В мире было не много савантов, и Декер оказался совершенно не готов вступить в их ряды. Когда Лекруа свалил его на футбольное поле, врачи, которые тщательно исследовали голову Амоса, пришли к заключению, что эффектов от травмы было два. Во-первых, травма открыла в его мозге каналы, прочистила сток, и информация стала двигаться намного эффективнее. Во-вторых, она закоротила какие-то цепи, дав ему способность видеть числа в цвете.Но это было всего лишь предположение. Декер пришел к выводу, что сегодня врачи знают о работе мозга всего чуточку больше, чем сто лет назад.Амос очнулся в больнице после удара и посмотрел на монитор, по которому бежали цифры его состояния. Он увидел свой пульс, 95 — тот же номер, что и на его футбольном джемпере, — фиолетовой девяткой и коричневой пятеркой. До травмы Декер даже не знал, как выглядит фиолетовый цвет. И эти цифры разбухали в его голове, огромные, мощные. Он видел каждую их деталь. Они казались живыми существами.Амос помнил, как сел в постели, обливаясь потом. Он решил, что сошел с ума. Начал жать на кнопку вызова медсестры. Потом появился врач, и Декер, запинаясь, объяснил, что он видит. Вызывали специалистов. Много месяцев спустя, после длительного пребывания в исследовательском центре в окрестностях Чикаго, был достигнут консенсус. Ему поставили официальный диагноз: савантизм с гипертимезией и синестезией. Травма навсегда завершила его футбольную карьеру, но подарила ему исключительные мозги. Все последующие годы он помнил фамилии и обстоятельства жизни каждого врача, медсестры, ученого, техника и других сотрудников, которые его осматривали, а их было больше сотни.О нем могли писать в научные журналы. Медиа могли бы устроить вокруг него грандиозную шумиху. Ведь вероятность такого события не превышала один на миллиард. Но Декер этого не допустил. Он не ощущал себя одаренным. Он чувствовал себя уродцем. Двадцать два года своей жизни он был одним человеком. И был плохо подготовлен к тому, чтобы за несколько минут стать совсем другим. И стать им навсегда, до самой смерти. Как будто незнакомец вошел в его тело и забрал его, а он ничего не может с этим поделать.«В мой разум незаконно вселился чужак. И оказалось, что он — это я».Каждому действию есть равное противодействие. Ну, в его случае дружелюбный, общительный, проказливый, но вполне вменяемый молодой футболист стал сдержанным, замкнутым и плохо приспособленным к общению. Он больше не был привязан к великому множеству вещей, на которые люди тратят массу времени: пустая болтовня, «белая» ложь, выброс эмоций, слухи и сплетни. Он перестал воспринимать симпатию и сочувствие. Его перестали беспокоить чувства других людей. Их боль и горе. Казалось, что все это просто отскакивает от его нового, улучшенного разума, не оставляя следа. Сделав его намного умнее, удар украл у него то, что делает человека человеком. Это напоминало требование возврата долга. Без права выбора.Даже спорт перестал его интересовать. После травмы Амос ни разу не посмотрел футбольный матч.Женитьба на Кэсси действительно спасла его. Она знала его тайну. Она разделяла его тревоги. Без нее Декер вряд ли смог бы изменить свою жизнь, найти новую работу в полиции, а затем стать детективом, обратив свой новый и заметно улучшенный разум на службу правосудию. И хотя он не был способен любить Кэсси так, как любил бы до удара, он очень заботился о ней. Он сделал бы для нее все, что угодно. Они даже посмеивались над его неспособностью привязываться, характерной для машины, а не человека. Но Декер знал: оба они предпочли бы обратную ситуацию.Всякий раз, когда он брал дочь на руки, Декер мог думать только о ней, как будто чудовище его ума завораживал маленький человечек, который любит обниматься со своим огромным отцом, как медведь и его детеныш. Он приглаживал ей волосы, терся о ее щечку, и хотя воспоминания о том человеке, которым он привык быть, выглядели размытыми, будто изображение в старом телевизоре с проволочной антенной, именно в такие минуты они становились живее и ярче.Казалось, его новый разум сделал исключение для двух человек, позволяя Декеру чуть приблизиться к прежнему себе.Но только для этих двух.А теперь он один.Стал просто машиной, навсегда.И сейчас над ним издевается какой-то урод. Какой-то больной мерзавец, который убил его семью, а потом нацелился на Мэнсфилдскую школу. Даже если б Декера не убедили граффити на стене его дома, зашифрованное сообщение отметало любые сомнения.Стрелок был одним и тем же.Семья Декера погибла из-за него. Он давно знал, что это вполне возможно, даже наиболее вероятно. Но даже частичка неопределенности — хорошая штука; она позволяла Декеру верить, вдруг он все-таки ни при чем, вдруг не он послужил мотивом для убийства.Сейчас неопределенность исчезла. Зато с доходчивой ясностью пришло ужасное, деморализующее смирение. И чувство вины, ударившее Декера намного сильнее, чем Дуэйн Лекруа.В пять утра он проснулся, принял душ, надел костюм и встал перед маленьким зеркалом в ванной, которая была размером с него. В зеркале он увидел вспышки света и цвета, цифры, текущие по стеклу. Он закрыл глаза, но картинка не поменялась. Все это было не в зеркале, а у него в голове. Считалось, что для савантов, особенно с синдромом Аспергера, характерны очень узкие сегменты интереса: числа, история, некоторые области науки, языки. Декер не знал, какой сегмент положен ему. Не знал, подарил ли ему удар Лекруа синдром Аспергера. Не знал, возможно ли это вообще; да ему никогда и не ставили такого диагноза.Амос знал только одно: он ничего не забывает. Его разум соотносит цвета с вещами, у которых не должно быть цветов. Он может вспомнить, на какой день недели пришлась любая дата за последние сто лет. Его разум — головоломка, сложенная как-то неправильно, поскольку невозможно понять, как она работает. Эта головоломка — то, кем стал Декер. И это до смерти пугало его с самого первого дня.Пока рядом была Кэсси, он справлялся. Без нее, без Молли, которая заставляла его думать о чем-то еще, кроме собственной жизни, Амос Декер снова стал выродком.Джекил и Хайд. Вот только Хайд ушел и никогда не вернется.Армия троек дожидалась Декера, когда он плелся в темноте на завтрак. Столовая открывалась ровно в шесть, минута в минуту. Он навалил себе еды, принес тарелку к своему столику/кабинету, а потом просто сидел и смотрел на эту горку, даже не пытаясь поесть.Джун, пожилая женщина, дежурившая в буфете, поспешила к нему.— Амос, у тебя все нормально? — обеспокоенно спросила она.Когда Декер не ответил, она подняла кувшин с кофе.— Давай я налью тебе чашечку. Чашка горячего кофе может смыть уйму проблем.Приняв его молчание за согласие, она наполнила чашку горячим кофе, поставила ее на столик и ушла.Декер не отвечал ей, поскольку даже не подозревал, что она была рядом. Его разум бродил далеко от «Резиденс Инн».Ему не требовалось смотреть на часы. Сейчас было 6:23. Какая-то часть его разума поддерживала работу внутренних часов, безупречного хронометра, который не купишь за деньги.В десять Себастьян Леопольд вновь предстанет перед судом, на этот раз — с защитником. И Декер намеревался быть там.Он пошел пешком. Он предпочитал ходить пешком, даже в темноте. Армия троек была на месте, поэтому он все дорогу смотрел под ноги.Декер читал, что других савантов успокаивают океаны и небеса окружающих их чисел. Для Амоса числа являлись средством достижения цели. Они не давали ему настоящего счастья. Возможно, потому, что он испытал счастье быть мужем и отцом. Числа просто не могли конкурировать с этим, даже для саванта.Он сел на скамейку рядом со зданием суда и следил, как в небе поднимается солнце, как рассвет взламывает и разрывает черноту, размывает ее усиками красного, золотистого и розового. Или, в разуме Декера, — множеством связанных цифр.В 9:45 он увидел, как полицейский фургон свернул в переулок у здания суда. Прибыл тюремный транспорт. Амос задумался, привезли ли вместе с Леопольдом других обвиняемых, или же предполагаемый убийца троих человек приехал один.Декер поднялся на ноги и медленно пошел через улицу ко входу в суд. Через пару минут он уже сидел во втором ряду. За столом представителей находился адвокат, раскладывая свои бумаги. На вид мужчине было лет сорок с небольшим, его волосы едва начали седеть. Коричневый костюм-двойка хорошо пошит, из кармашка выглядывает платок в тон. Мужчина выглядел уверенным и… пожалуй, ветераном. Вряд ли, подумал Декер, они отправили бы на это дело новичка.У двери в комнату судьи стоял тот же пристав. Он болтал с Шейлой Линч, на которой, кажется, были те же жакет и юбка, что и вчера.Декер услышал, как сзади открылась дверь, и обернулся.Не Ланкастер и не Миллер.В зал суда вошла репортер Алекс Джеймисон. Она заметила Амоса, кивнула, улыбнулась и села в заднем ряду.Декер отвернулся, ничем не показав, что узнал ее.Пристав исчез в кабинете судьи. Линч вернулась к столу представителей, перебросилась парой слов с защитником и уселась на свое место.Дверь, через которую вводили заключенных, открылась, и показался Себастьян Леопольд, выглядящий совсем как вчера. Его подвели к адвокату, сняли наручники, и полицейские отошли в сторону.Пристав открыл дверь, сделал объявление, все встали. В зал вошел Эбернати и занял высокое судейское место. Он оглядел зал суда и удовлетворенно улыбнулся, увидев рядом с Леопольдом адвоката. Потом уставился на Линч.— Психиатрическая экспертиза проведена?Проведена, подтвердила Линч. Потом она сказала, что, по результатам экспертизы, Леопольд признан вменяемым и способным предстать перед судом.Это удивило Декера.— Мистер Леопольд, каково ваше заявление?Защитник схватил своего клиента за руку, и они вместе встали.— Я заявляю, что невиновен, — твердо сказал Леопольд.Декер услышал это заявление, но не смог воспринять его.Адвокат Леопольда произнес:— Ваша честь, я заявляю, что все обвинения против моего клиента должны быть сняты. Государство не имеет каких-либо доказательств его причастности к трем убийствам.Линч вскочила на ноги.— Вы хотите сказать, кроме его признания?Защитник гладко продолжил:— Признания, от которого он сейчас отказывается. У мистера Леопольда биполярное расстройство, он не принимал лекарства, результатом чего был некий эмоциональный стресс. Сейчас он вновь принимает свои препараты, и его рассудок вернулся, что подтвердила психиатрическая экспертиза. — Адвокат поднял какие-то скрепленные вместе документы. — Кроме того, существует это. Вы позволите подойти?Эбернати жестом разрешил. Линч поторопилась следом за адвокатом.Общественный защитник громко объявил:— Это подлинный протокол задержания в комплекте с фотографией и отпечатками пальцев, однозначно свидетельствующий о том, что в ночь совершения рассматриваемых убийств мистер Леопольд находился под стражей в Крэнстоне, в двух городах отсюда. У меня также есть копия протокола задержания мистер Леопольда в Берлингтоне. Независимая оценка показала, что фотографии и отпечатки пальцев в этих двух документах идентичны. Это несомненно он, с чем, я уверен, согласится мисс Линч.— Ваша честь, — яростно выпалила последняя, — представитель защиты не поделился со мной этой информацией.Эбернати презрительно посмотрел на нее.— Мисс Линч, вы в состоянии достать протокол задержания быстрее, чем представитель защиты. Если адвокат нашел его, вам тем более следовало его иметь.Линч покраснела.— За что его арестовали? — язвительно поинтересовалась она.— Бродяжничество, — ответил защитник. — Он был освобожден на следующее утро. Крэнстон в семидесяти милях отсюда, и у мистера Леопольда нет транспортного средства. Но, что намного важнее, полицейский протокол свидетельствует, что мистер Леопольд был арестован в шесть вечера и освобожден в девять часов следующего утра. Таким образом, он не мог совершить убийства, произошедшие около полуночи.Он вручил документы Линч. К тому моменту, когда она дошла до последней страницы, ее настроение и уверенность улетучились.— У него мог быть соучастник, — неуверенно сказала она.— Ну, если вы способны это доказать, флаг вам в руки, — заявил общественный защитник. — Однако пока вы ничего не доказали. Мой клиент лишился своих лекарств и непреднамеренно солгал о совершении преступления, которого не мог совершить. Таково ваше дело в двух словах, и это означает, что у вас просто нет дела.— Мы можем обвинить его в бесполезном расходовании времени полиции и воспрепятствовании осуществления правосудия.— Как я уже заявил, у него не было необходимых лекарств. У него не могло сформироваться намерение, необходимое для совершения этих преступлений.— Я считаю, что с учетом времени… — сказала Линч.Эбернати прервал ее:— Есть ли у вас какие-либо доказательства, помимо признания, от которого отказался ответчик, свидетельствующие о его причастности к указанным преступлениям?Линч, явно растерявшись, ответила:— Ваша честь, ответчик сам явился в полицию и сознался в преступлении. В связи с этим мы не пытались выстроить в деле доказательную базу.— Он подписал признание?— Да, — твердо ответила она.— Включало ли оно подробности, которые могли быть известны только человеку, действительно совершившему эти преступления?Линч вновь была застигнута врасплох.— Я… я полагаю, что нет. Нет. Я уверена, что предполагались последующие допросы, но…Оборвав ее, Эбернати заявил:— То есть, кроме отозванного признания, у вас нет других доказательств?— Нет, — признала Линч, едва сдерживая злость.— И сейчас нам точно известно, что в момент совершения преступления мистер Леопольд находился под стражей в семидесяти милях отсюда.— Совершенно верно, — ответил адвокат, с трудом скрывая улыбку.— Пожалуйста, вернитесь на место, — любезно распорядился Эбернати.Представители защиты и обвинения вернулись на свои места.Эбернати уставился вниз со своего места.— Обвинения, выдвинутые против ответчика, Себастьяна Леопольда, сняты без рассмотрения. Мистер Леопольд, вы свободны. И принимайте свои лекарства.Он стукнул молоточком.Адвокат обернулся к Леопольду, чтобы пожать ему руку, но тот разглядывал зал суда, будто сомневаясь, где он находится. Когда Леопольд заметил Декера, то слабо улыбнулся и чуть заметно помахал рукой.Декер не улыбался и не махал в ответ, когда полицейские выводили Леопольда из зала.Пока Эбернати возвращался в свой кабинет, Амос следил, как Линч и защитник обмениваются резкими выпадами. Потом он встал и вышел из зала.Алекс Джеймисон вышла вместе с ним.— Мистер Декер, Леопольд помахал вам? — спросила она с любопытством, в котором слышались легчайшие нотки подозрительности.— Я не знаю, что он делал.— Вы с ним раньше встречались?Декер шел дальше.Она окликнула его.— Люди хотели бы узнать ваш взгляд.Он развернулся и подошел к ней.— Мой взгляд на что?— Вы знаете Леопольда, потому что, я уверена, он встретился с вами взглядом. Он улыбнулся и махнул рукой. Кроме вас в той стороне никого не было.— Я его не знаю.— Но вы же с ним уже разговаривали, верно? В его камере?Декер мгновенно сложил два и два. Бриммер. Так она расквиталась за его уловку. Она слила Джеймисон встречу Декера с Леопольдом.— Зачем вы встречались с человеком, обвиняемым в убийстве вашей семьи?Амос повернулся и пошел прочь. И на этот раз он не останавливался.Глава 24Декер сразу сел в автобус, поскольку не хотел упустить этого человека.Дожидаясь, он следил, как мимо ходит и проезжает народ. Берлингтон выглядел жестоко уязвленным, будто некое зло пробралось в город и похитило все самое ценное. Собственно, именно это и случилось.Двадцать минут спустя Декер чуть напрягся: дверь здания открылась, и Себастьян Леопольд, уже в собственной одежде, вышел на улицу. Оранжевый тюремный комбинезон и наручники были сняты с него вместе с обвинением в убийстве.Леопольд несколько секунд покрутил головой, будто пытаясь сориентироваться на местности. Потом повернул направо и пошел на север.Декер выждал секунд двадцать и пошел следом, держась другой стороны улицы. Идя параллельно ему, он смотрел вперед, но удерживал Леопольда периферийным зрением.Через пятнадцать минут они добрались до хорошо знакомого Декеру района Берлингтона — потертого, с дурной репутацией и всегда готового приютить преступников.Справа виднелся дешевый бар. Леопольд спустился по шатким кирпичным ступенькам и зашел внутрь.Декер посмотрел по сторонам, потом перебежал улицу и спустился следом. Несколько лет назад он дважды выслеживал в этом баре подозреваемых, и оба раза закончились ничем. Может, третий раз станет счастливым.Леопольд сидел посредине барной стойки. Интерьер был темным и тоскливым, свет приглушен. Не в последнюю очередь потому, что в заведении было грязно, и владелец, вероятно, считал, что так лучше для бизнеса. Хотя, по мнению Декера, клиентов это мало заботило. Когда Амос бывал здесь, большинство посетителей были накачаны алкоголем, наркотой или тем и другим вместе.Декер устроился за столиком в глубине заведения, отделенном перегородкой высотой по грудь. Поверх нее можно было смотреть, при этом она создавала некоторое укрытие. Амоса было трудно не заметить, и, хотя он встречался с Леопольдом только один раз, стоило допустить, что мужчина его запомнил. Похоже, в зале суда он узнал Декера.«Но это неправда. По словам Леопольда, мы встречались дважды. Первый раз, когда я оскорбил его в «Севен-илевен». Так почему же я не могу его вспомнить, если помню все?».Леопольд заказал какую-то выпивку, а когда бармен принес ее, уставился на стакан и с минуту просто смотрел на него. Затем поднес к губам, сделал маленький глоток и поставил стакан на то же место. Потом немного сдвинул, вероятно, выставляя стакан точно на влажный круг на стойке.Эти перемещения не ускользнули от внимания Декера.«Возможно, ОКР[99]».Во время первой встречи с Леопольдом Декер заметил, что у того постоянно двигаются руки. Действительно ли он не в себе? Защитник сказал, что у Леопольда биполярное расстройство, но сейчас он снова принимает лекарства. Возможно, теперь они наконец-то смогут разумно поговорить.К Декеру подошла официантка. Женщина была высокой и худой, с лицом, почти целиком скрытым копной обесцвеченных волос, завитых кудряшками. На Декера накатила волна химических запахов, сладковатых и немного тошнотворных. Он заказал пиво, и через минуту оно уже стояло на столике.Амос выпил, отер рот и стал ждать. За стойкой не было зеркала, так что Леопольд мог заметить Декера, только если обернулся бы.Прошло двадцать минут, к Леопольду никто не подошел. Мужчина сделал ровно два глотка из своего стакана и сейчас смотрел на него, будто недоумевая, откуда тот взялся.Декер оставил на столике два доллара, взял пиво, подошел к Леопольду и уселся за стойку рядом с ним.Леопольд не обернулся. Он по-прежнему смотрел на стакан.— Ну как, хорошо выйти? — спросил Декер. — Празднуешь?Леопольд посмотрел на него:— Ты был в зале суда. Я тебя видел.— И в твоей камере я был.Леопольд кивнул, но, похоже, не воспринял смысл фразы. Он пробормотал что-то неразборчивое.Декер быстро оглядел мужчину. Для двух явок в суд его вымыли, а одежду выстирали. Вероятно, копы не смогли выдержать такой запашок.Леопольд, уже громче, произнес:— В камере. Точно. Мы разговаривали.— Да, было такое. Так ты отказался?— Что я сделал? — встревоженно переспросил Леопольд.— Отозвал свое признание.Леопольд взял стакан и сделал глоток.— Вообще-то я не пью. Но это карошая штука.— Я же говорил, празднуешь…— А что мне праздновать? — с любопытством спросил Леопольд.— Тебя не обвинили в тройном убийстве. Не оставили в тюрьме. И то, и другое неплохо, как думаешь?Леопольд пожал плечами.— Они меня кормили. У меня была кровать.— Так ты поэтому признался в убийствах? Ради кровати и кормежки?Он вновь пожал плечами.— Значит, в ночь убийства ты был в тюрьме в Крэнстоне?— Похоже на то. Давно это было… Я не помню. Я много всего не помню.— И свое настоящее имя тоже?Леопольд взглянул на него, но, похоже, не услышал.— Ну, судья не выпустил бы тебя, если б у него были какие-то сомнения. В том протоколе были твои фотография и отпечатки.— Адвокат был очень доволен, — сказал Леопольд, глядя на свою выпивку.— А как ты узнал о тех убийствах? — спросил Декер.— Я… я убил этих людей, верно? — робко произнес Леопольд без тени уверенности и, кажется, даже не очень понимая, что он говорит.Бармен, мужчина лет пятидесяти, дюймов на шесть ниже Декера, но с почти таким же пузом, как у него, оторвался от стакана, который протирал, и несколько секунд пристально разглядывал Леопольда.— Но сегодня утром ты сказал судье совсем другое. Собственно, строго противоположное. Это адвокат тебе подсказал?— Он сказал, что мне не следует ни с кем ни о чем говорить.Декер с любопытством взглянул на мужчину.«Проблеск здравого смысла, самосохранения в море безумия? Лекарства действуют?»— Ну, значит, не следует, если только ты сам не захочешь. Но я не думаю, что тут есть проблема. У копов на тебя пусто. В то время ты сидел за решеткой. Судья отклонил обвинение без рассмотрения, но они не смогут заново открыть дело, если только не получат какие-то доказательства твоей связи с преступлением. Теперь они могут пойти и что-нибудь накопать. Найти сообщника, который по твоей просьбе убил этих людей. Могут даже что-нибудь сфабриковать.— Они вправду могут? — с детским удивлением спросил Леопольд.— Конечно. Они постоянно этим занимаются. Если они считают тебя плохим парнем, то постараются взять тебя, убрать с улиц. Они же поклялись хранить и защищать. Понимаешь, да?Леопольд наклонился и сделал глоток, не поднимая стакана, как собака, лакающая из миски.— Ты ведь такой, Себастьян?— Какой?— Плохой парень, которого нужно убрать с улицы.— Я не знаю.Раздражение Декера усиливалось. Возможно, случившееся с ним переключило какие-то функции мозга и заставило пересечься не связанные каналы, но заодно лишило Амоса способности нормально разбираться со всякой лапшой на ушах, враньем и вообще чокнутыми. Он любил прямые пути, от А к Б, от 1 к 2. И не любил топтание на месте, которое приводило его только в ярость, и никуда больше. Это было одновременно проклятием и благословением в те времен, когда он работал в полиции.— Ты сказал, что убил тех людей. Сказал мне. Сказал копам. А сегодня утром заявил, что не убивал. А сидя здесь, у стойки, ты сказал, что, наверное, убил, хотя сидел в тюрьме в двух городах отсюда и просто не мог попасть в тот дом. Понимаешь теперь, почему я растерялся? И копы тоже… Где же правда? Вот что нам нужно выяснить.Леопольд обернулся к нему и, кажется, только сейчас по-настоящему увидел Амоса.— А тебе какое дело?Если Декер оскорбил Леопольда в «Севен-илевен» семнадцать месяцев назад, тот должен узнать его. Амос не слишком изменился за это время, разве что стал толще и уродливее. Так что либо этот мудак невиновен, либо он врет. И Декер не мог уловить, какой из ответов верен.— У меня есть интерес к этому расследованию. Даже не думал, что спустя столько времени они кого-то арестуют.— Это был «глухарь».Фраза привлекла внимание Декера.— Ты знаешь, что такое «глухарь»?— Мне нравятся телешоу. Я иногда смотрю их в приюте.— В приюте для бездомных?Леопольд кивнул.— Я бездомный, так что мне нужно где-то спать. Иногда я сплю на улице. Чаще всего на улице, — устало добавил он.— Почему так?— Безопаснее. В приюте есть парни, не очень… приятные.— И поэтому ты заинтересовался этим убийством? Потому что оно — «глухарь»?— Наверно так, да.— Тогда почему именно этим? Есть много других «глухарей». Кто-то разговаривал с тобой о нем?Леопольд кивнул. Он посмотрел на свою выпивку и снова отпил из стакана без помощи рук.— Что ты заказал? — спросил Декер, взглянув на стакан; он старался скрыть отвращение, вызванное манерами Леопольда.Тот улыбнулся:— «Камикадзе». Они мне нравятся.— Ты же говорил, что не пьешь.— Не пью, потому что у меня нет денег. Но я нашел пять долларов. Даже не знал, что они у меня есть. А когда я пью, я всегда заказываю «Камикадзе», потому что они мне нравятся.— Я так понимаю, коктейли, а не японские летчики-самоубийцы?Леопольд неопределенно пожал плечами.— Я хотел быть летчиком, в детстве.— Но не таким, который сознательно разбивает самолет?— Нет, вовсе нет.— Так ты с кем-то говорил? Тебе рассказали об этом деле? Может, ты заволновался, а потом решил воспользоваться им, чтобы получить кровать и трехразовую кормежку? Тебе сказали, что ты можешь прийти с признанием? И получить еду и кровать?— А кто бы сказал мне такое?Декер допил пиво и с громким стуком опустил кружку на стойку. Леопольд вздрогнул. Именно этого и добивался Амос. Ему чертовски хотелось, чтобы этот хитрожопый сукин сын наконец-то очнулся.— Леопольд, я не знаю. Поэтому я тебя спрашиваю. У этого человека есть имя?— Мне нужно идти.Он начал вставать, но Декер положил ему руку на плечо и усадил обратно.— Кстати, о трехразовой кормежке: не хочешь перекусить? На вид ты голоден. А копы тебя не кормили, верно?— Откуда ты знаешь?— Ты пришел с убийством. Они озверели. Ничего тебе не давали. Так давай закажем какую-нибудь еду и поболтаем.— Мне правда нужно идти.— Куда? С кем-то встречаешься? Может, я составлю тебе компанию?— А зачем тебе это?— Мне особо некуда идти, а ты вроде интересный парень. Я люблю интересных людей. В этом городке их маловато.— В этом городке полно козлов.— Козлов? Полно, верно говоришь. Тебя кто-то конкретный козлил?Леопольд встал, и на этот раз Декер не попытался его удержать. На них смотрел бармен. Амосу определенно не хотелось, чтобы мужик вызвал копов.— Ладно, увидимся, — сказал Декер.«Можешь в этом не сомневаться».Леопольд вышел из бара. Амос выждал пятнадцать секунд, а потом последовал за ним. Он сядет Леопольду на хвост и не слезет до самого дома, что бы парень ни считал таковым.У этого плана оказался всего один недостаток. Когда Декер вышел на улицу, Себастьяна Леопольда там не было.Глава 25Декер прочесал улицу на сто ярдов в обе стороны. Рядом с баром был один переулок, но тупиковый. В нем было только две двери — боковой вход в бар и дверь в соседнюю аптеку, наглухо запертая. Даже если б Леопольд решил заняться спринтом, за пятнадцать секунд он не успел бы добраться до других улиц. Декер нырнул обратно в бар, на случай если Леопольд сделал круг и зашел в боковую дверь. Тоже мимо.Поблизости было несколько открытых магазинов, но Леопольда там не было, и никто не видел, чтобы он прошел мимо. На улице было пусто, так что на свидетелей рассчитывать не стоило.Оставался только один ответ. Кто-то на машине подхватил Леопольда, и они уехали. И этот подхват, какой бы абсурдной не казалась такая мысль, был подготовлен заранее. Разумеется, это только усилило подозрения Декера относительно Леопольда. Вдобавок, Амос здорово расстроился, что умудрился упустить парня.Однако тут уж ничего не поделаешь, поэтому Декер направился в Мэнсфилдскую школу.Скорбящие ушли, и их сменили две группы протестующих, которые устроились прямо у желтой полицейской ленты. Одна группа призывала браться за оружие, другая придерживалась противоположных взглядов. Обе группы скандировали, кричали, а временами даже устраивали короткие потасовки друг с другом.— Больше оружия! Нет оружию! Вторая поправка! Оружие убивает! Нет, убивают люди! Когда прекратится бойня? Идите к черту!Декер обошел их стороной и, показав свой новый пропуск, прошел через охраняемый периметр. Он встретился с Ланкастер в командном центре — библиотеке.Когда Амос рассказал ей, что случилось в суде, она остолбенела.— Он просто ушел?Декер кивнул.— Мак жутко разозлится. От Шейлы Линч я ждала большего. Похоже, этот защитник ее хорошо обставил.— Он делал свою работу. Истина и справедливость не всегда попадают в уравнение. Факт остается фактом: Эбернати, скорее всего, принял правильное решение. После отказа от признания не осталось никаких доказательств, позволяющих задержать его. И судья уже поставил галочку обвинению. Возможно, он только и ждал случая закрутить гайки. И дождался. Мы с тобой и раньше такое видели.За долгие годы Декер поучаствовал в стольких судебных заседаниях, что вполне мог считаться адвокатом, за исключением официального диплома и членства в адвокатуре.— Рада, что ты так спокойно и рационально ко всему этому относишься, — ответила Ланкастер с хорошо заметной прохладцей в голосе.— А как еще мне к этому относиться? — с такой же прямотой спросил он. — В противном случае у меня просто снесет крышу, и к чему это нас приведет?Мэри отвернулась, пожевала резинку. Потом сказала:— Забудь. Просто у меня дерьмовый день.Декер не стал рассказывать, как следил за Леопольдом, а потом потерял его у бара. Он не считал, что это добавит что-то к общей картине, а упустив Леопольда, чувствовал себя идиотом. А кому, даже с перепутанными проводками в голове, захочется выставлять себя идиотом?— Фэбээровцы какие-то возбужденные, — заметил он.«Костюмы», и так выставляющиеся своей энергичностью, сейчас носились вокруг с удвоенной скоростью.— Массовое убийство, два связанных дела, улики, которые ты нашел у Дебби Уотсон… Ставки здорово повысились. — Мэри помолчала, потом помахала какими-то бумагами. — И они хотят поговорить с тобой, Амос. В смысле, ФБР.Декер выглядел несколько удивленным.— С чего бы?— Прежде всего именно ты обнаружил все свежие улики. Но теперь стало очевидно, что убийца имеет к тебе что-то личное. Зашифрованная записка в доме Дебби тоже адресована тебе. Поэтому ФБР главным образом хочет расспросить тебя и выяснить, не смогут ли они отыскать следы, ведущие к человеку, который объявил тебе вендетту.— И когда они хотят этим заняться?— По правде говоря, прямо сейчас — отличное время.Декер поднял взгляд на широкоплечего мужчину шести футов, который стоял рядом. На вид незнакомцу было лет сорок с небольшим. Безупречный костюм завершал желтый платок в кармашке, идеально подходящий к галстуку. Мужчина был аккуратно подстрижен и выбрит. Похоже, он являлся вожаком стаи, если судить по тому, насколько встревоженно на него посматривали другие агенты.Декер видел его впервые. Должно быть, он только что приехал — возможно, прямо из Вашингтона. Тяжелая артиллерия подключается к тяжелому делу, которое привлекает внимание всей страны. Привычный образ действий федералов. Оставим цыплячье дерьмо местным цыпляткам и заберем себе всю славу с дел национального масштаба.Мужчина протянул руку и улыбнулся, открывая щербинку между передними зубами.— Специальный агент Росс Богарт. Я немного запоздал к вечеринке. Нужно было закончить пару дел в столице. Мистер Декер, давайте найдем тихое место и пробежимся по некоторым фактам, если вы не против.— А имеет значение, против я или нет?— У всех нас одна цель. Я знаю, вы были копом, потом детективом. Вы знаете порядок: нет ничего незначительного. Не должно остаться неясностей, если с ними можно разобраться. Пройдем?Он указал на дверь в глубине библиотеки, за которой, как ранее выяснил Декер, скрывался читальный зал для учеников с неродным английским.Амос встал и пошел за мужчиной. К ним присоединился еще один агент, женщина, которую Декер уже здесь видел. Блондинка лет тридцати, с мускулистыми икрами и челюстью, которая торчала как каменная плита. В одной руке женщина держала диктофон, в другой — блокнот и ручку. На бедре болтался фэбээровский «щиток».— С нами будет специальный агент Лафферти, — сказал Богарт.— Может, пригласим тогда и детектива Ланкастер? — предложил Декер. — Она тоже в курсе всего.— Возможно, позже, — с улыбкой ответил Богарт; затем придержал дверь и включил в комнате свет.Они уселись за небольшим столом, Декер с одной стороны, двое специальных агентов — с другой. Лафферти включила диктофон и раскрыла блокнот, готовясь записывать все, что будет сказано в этой комнате.— Неужели до сих пор учат стенографии, при всех нынешних-то цифровых штуках? — спросил Декер, глядя на нее. — Запись будет стопроцентно точной, а в вашу стенограмму вместо действительно сказанного могут попасть интерпретации и нюансы восприятия, о которых вы и не подозреваете. Просто подумалось.Лафферти, не зная, как на это ответить, взглянула на своего босса.— Давайте, с вашего позволения, начнем с начала, — сказал Богарт, — чтобы помочь мне побыстрее разобраться.— Тогда я просто кратко изложу все события, чтобы не тратить время зря, — сказал Декер.Он не стал дожидаться согласия Богарта, а сразу двинулся вперед:— Моя семья была убита шестнадцать месяцев назад. Дело до сих пор не раскрыто.Затем он рассказал агентам ФБР про Себастьяна Леопольда, который признался в преступлении, был заключен под стражу, отказался от признания и был освобожден, поскольку никаких улик против него не нашлось.— Как вам известно, баллистическая экспертиза связала эти два дела вместе.— Вы уверены, что он не мог быть школьным стрелком? — спросил Богарт.— Абсолютно. В это время он сидел за решеткой. И попал туда за много часов до того, как тот парень начал бойню.— Вы выяснили, где он мог прятаться, — сказал Богарт. — В столовой. В хранилище для продуктов.— Я связал несколько свидетельских показаний и сделал обоснованное умозаключение.— Затем вы нашли в шкафчике Дебби Уотсон блокнот с рисунком стрелка.— Еще одно обоснованное умозаключение.Богарт, будто не слыша его, продолжил:— Затем вы отправились в дом Уотсонов и обнаружили зашифрованное послание, скрытое в нотной записи. Далее — более раннее послание, точнее, издевка, оставленное на стене в вашем старом доме, где была убита ваша семья. Вы нашли и его… — Он сделал секундную паузу. — Вы не собираетесь сказать «другое обоснованное умозаключение»?— По моему заключению, этого уже не требуется, поскольку вы все сказали за меня.— Вы, кажется, довольно легко все это восприняли. Могу я спросить почему?— Я ничто не воспринял легко. Вот почему я работаю по этому делу, хотя больше не служу в полиции.Богарт взглянул на досье, лежащее перед ним.— На самом деле, делам, верно? Разделенным шестнадцатью месяцами.— Шестнадцатью месяцами, двумя днями, двенадцатью часами и шестью минутами.— А как вы определили это с такой точностью? Вы даже не посмотрели на свои часы.— Часы висят на стене у вас за спиной.Богарт не обернулся, но Лафферти взглянула туда и сделала какую-то пометку в блокноте.Декеру не требовалось смотреть на эти часы. У него был внутренний таймер, который вел честный отсчет. Лучше «Ролекса» и намного дешевле.— Тем не менее, — заметил Богарт. — С точностью до минуты?— До секунды, если на то пошло, — спокойно ответил Декер. — А если вас интересует, чем я занимался во время стрельбы в школе, я был во Втором участке.Богарт нахмурился и озадаченно посмотрел на Декера.— Почему вы так торопитесь сообщить нам о своем алиби? Вы думаете, что вас в чем-то подозревают?— Если вы действительно об этом задумаетесь, всех в чем-то подозревают.Декер смотрел, как Лафферти записывает эту фразу, слово за словом.— Мистер Декер, ваша враждебность намеренна? — вежливо спросил Богарт.— Нет, это просто мой характер. Спросите любого, кто меня знает. У меня нет фильтров. Я лишился их много лет назад — да так и не вернул назад.— У вас выдающийся послужной список в полиции. У вас и вашего напарника.— Бывшего напарника, — поправил Декер, которому была нужна точность в делах, особенно прямо сейчас.— Бывшего напарника, — уступил Богарт. — Но из разговоров с людьми выходит, что безусловным лидером пары были именно вы. Я не стану говорить, что вы были мозговым центром, поскольку у меня нет желания принижать вклад детектива Ланкастер в вашу совместную работу.— Это приятно слышать, — ответил Декер. — Потому что Мэри хороший детектив и работает не покладая рук. — Он посмотрел на Лафферти. — И если вы тоже будете много работать, то сможете добиться большего, чем стенография для босса. Я уверен, у вас есть способности, если вам когда-нибудь дадут шанс их применить.Лафферти покраснела и отложила ручку.Богарт подался к Декеру.— Похоже, этот человек объявил вам персональную вендетту. Есть какие-то мысли, кем он может быть?— Если б они у меня были, я бы уже поделился этой информацией с полицией Берлингтона.— Мы все вместе работаем над этим, — сказал Богарт, уже без вежливой улыбки.— Рад, что вы так считаете.— То есть вам никто в голову не приходит?— Когда я разговаривал с Леопольдом, он сказал, что я оскорбил его в «Севен-илевен». Примерно за месяц до убийства моей семьи. Однако я никого там не оскорблял. А если б у кого-то возникли со мной проблемы, я бы это запомнил.— Вы утверждаете, что ваша память непогрешима?— Я утверждаю, что вспомнил бы человека, если б поссорился с ним.— Но прошло много времени, вы вполне могли забыть. Какой-то незначительный эпизод, на вид совершенно безобидный… Вы могли даже не заметить. Мы все упускаем какие-то вещи. А память склонна к ошибкам по своей природе.— Когда вы родились?— Что? — резко переспросил Богарт.— Скажите, когда вы родились. Месяц, день, год.Богарт взглянул на Лафферти, потом произнес:— Второе июня тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года.Декер моргнул раз пять и сказал:— Значит, вы родились в воскресенье.Богарт откинулся назад.— Верно. Конечно, тогда я этого не знал… А как вы узнали? Заглянули в мое личное дело?— У меня нет к нему доступа. И всего пять минут назад я не подозревал о вашем существовании. Если вам нужны еще доказательства, я могу проделать то же самое для вашей коллеги.— И в чем мысль?— Я бы вспомнил стычку с кем-либо в «Севен-илевен» и через семнадцать месяцев, и через семнадцать лет.— Значит, вы думаете, Леопольд лжет?— Я думаю, Себастьян Леопольд — не тот, кем он хочет казаться.— И кем он хочет казаться?— Бездомным и сильно не в ладах с головой.— То есть вы говорите, что он не бездомный и с головой у него всё в порядке?— Я говорю, что считаю его опасным.— Но вы сами сказали, что он не мог быть школьным стрелком. Вы думаете, он убил вашу семью?— Он не мог сделать этого лично. У него есть алиби и на ту ночь. Но я продолжаю обдумывать его возможную причастность к этим делам.— Почему?— Он признался в преступлении, за которое светит смертная казнь. А сейчас он исчез. Случайностью может быть что-то одно, но не то и другое сразу.— Значит, вы думаете, что он причастен к убийствам. А сейчас он исчез?— У меня нет доказательств. И даже если мы его найдем, то не сможем выдвинуть обвинения. У нас на него ничего нет. Вообще ничего.— Так почему вы считаете, что он причастен?Этот вопрос задала агент Лафферти.Богарт обернулся к ней, казалось, удивленный тем, что она вообще заговорила.Декер смотрел женщине в глаза.— Потому что он непонятен. А я не люблю непонятных людей.Глава 26Декер оставил Богарта и Лафферти в маленьком читальном зале и прошел через коридор в столовую. Отсюда все началось, и обширный зал со старым линолеумом в шашечку будто призывал к себе Амоса.«Возможно, как песни сирен, влекущие моряка к гибели».Он обошел столовую по периметру, заглянул в морозильник, завернул за угол и осмотрел кухню. Потом вышел на внешнюю разгрузочную площадку, от которой шла тропинка к лесу. Сначала они думали, что стрелок ушел этим путем. Ну, многие до сих пор так думали, поэтому эксперты прочесывали тропинку и ее окрестности с того момента, как Декер сделал свои открытия в столовой.Но Амос больше в это не верил.Он вернулся внутрь и уселся на один из стульев в столовой. Широкая задница Декера свесилась по обе стороны сиденья, и ему показалось, что он слышит жалобный крик тонких ножек стула, не привыкших поддерживать массу, какую редко встретишь в средней школе.Так чем же стрелок на самом деле занимался в столовой? Отсюда далеко до места, где он начал свою вечеринку. Самая удаленная часть школы, если не считать кабинетов администрации и библиотеки, где даже ранним утром могут оказаться люди.7:28 — Мелисса Далтон слышит чпокающий звук, когда открывает дверь морозильника.8:41 — Человек в камуфляже попадает на камеру.8:42 — Дебби Уотсон получает заряд картечи в лицо и погибает.Итого неучтенным остается час и тринадцать минут. Что заняло это время? Был ли он уже одет и вооружен? Чего ждал? И ждал ли вообще? Возможно, он что-то делал. Возможно, делал что-то, критически важное для его плана, и на это потребовалось время.Декер сидел, шли минуты, а его разум пережевывал эти вопросы.Никто не видел человека, идущего из столовой в дальний коридор, где была убита Дебби Уотсон. Они вычислили и опросили двоих — учителей, — которые с наибольшей вероятностью могли заметить человека, идущего этим путем в это время. Правда, никакой гарантии тут не было — достаточно на минуту отлучиться или повернуть голову не налево, а направо, и всё, ты уже ничего не увидишь.Но если убийца двигался от столовой, ему нужно было добраться до другого конца школы незамеченным. Это пункт А.У него получилось. Это пункт Б.Пункт В — как он с этим справился. И Декеру было просто необходимо разобраться с пунктом В.А потом что-то просочилось ему в затылок, пробежало по въедливому фильтру, в который превратился его мозг после страшного удара парня из Байу. Просочилось и вышло с другой стороны зачатком идеи.Декер встал и торопливо вышел на улицу. Он быстро дошел до углового камня школы и прочитал дату.1946.Он и так знал ее, но взгляд на число придавал уверенности, помогал выстраивать теорию, которая оформлялась в его разуме. Когда взгляд Декера падал на конкретные цифры, в его голове вспыхивали и мелькали цвета, но сейчас ему было не до них.1946.Через год после окончания большой войны.И почти сразу началась новая.Холодная война.Угроза ядерной войны. Армагеддон. Детей на учениях по гражданской обороне учат забираться под парты, если с неба начнут падать водородные бомбы. Как будто дюймовый слой ламината защитит их от эквивалента миллиона тонн тротила.Декер поспешил обратно, в столовую, по пути миновав в коридорах нескольких агентов Бюро, которые бросали на него подозрительные взгляды. Амос не узнавал их. Даже едва замечал. Он шел по следу. Он выстроил в голове стены, отсекающие все, кроме единственной цепочки, способной дать ответ на неразрешимый вопрос.Декер встал посреди столовой и осмотрел все четыре угла помещения. Потом прошел в кухню и повторил осмотр. Затем вышел на разгрузочную платформу.Он не видел ничего, даже примерно соответствующего тому, что искал. Проблема заключалась в том, что ему не хватало информации. Вечная проклятая проблема в полицейской работе.«Мне не хватает информации. Человеку, который ничего не забывает, не хватает информации. Смешно, а?»Но если информации не хватало Декеру, то, возможно, ее не хватало и стрелку. Возможно, тому пришлось обратиться к человеку, у которого она была.«Или который знает другого человека, у которого она была. И теперь эта теория, будучи доведенной до конца, может ответить на несколько вопросов».Школа была объектом, зданием. Ее могли реконструировать. За прошедшие десятилетия ее определенно реконструировали. Подвесных потолков в 1946 году точно не было. Что еще добавили или убрали?«Или прикрыли? Потому что оно уже не нужно. А потом забыли».Декер проскользнул в библиотеку и жестом подозвал Ланкастер. Она закончила говорить по телефону и двинулась к двери, где стоял Амос. Он прекрасно понимал, что специальный агент Богарт и его специальный агент-писарь Лафферти наблюдают за ними из дальнего угла помещения.Декер со скучающим выражением лица тихо сказал Ланкастер пару слов. Со стороны могло показаться, что они просто болтают о каких-то пустяках. Потом оба повернулись и вышли из библиотеки.Едва оказавшись в коридоре, Ланкастер заговорила:— Ты правда думаешь, что это возможно? В смысле, я никогда о таком не слышала.— Если ты о чем-то не слышала, это еще не значит, что оно не существует.— Ты ходил сюда. Ты когда-нибудь слышал разговоры о чем-то подобном?— Нет. Но мне никогда не приходило в голову поспрашивать. И потом, это может быть очень старая штука. Точнее, она и должна быть старой.— Но кто может знать наверняка? Судя по твоим словам, его должны были построить шестьдесят с лишним лет назад. И возможно, им никогда не пользовались. Все, кто что-то об этом знали, уже умерли или вот-вот умрут.— А ученики тех времен?— Ну, сейчас им уже много лет. А учителя почти наверняка умерли.— Все равно должен быть какой-то способ, Мэри. Должны остаться документы…Они вышли на улицу, и тут Декер оборвал фразу. Он смотрел налево, где была старая военная база.— Документы должны остаться у армии, — заметил он.— У армии? Почему?— Эта база была размещена здесь с какого времени, с тридцатых?— Примерно. Тут работал мой дед, да и половина населения Берлингтона. Во время Второй мировой у них было большое строительство, как и на всех военных объектах страны.— Значит, база была однозначно построена раньше школы. И множество родителей, работавших на базе, отправляли своих детей в Мэнсфилд.Ланкастер, кажется, сообразила, к чему он клонит.— И ты думаешь, они предложили его построить?— Что, если прадед Дебби Уотсон, который работал на базе с конца шестидесятых годов, знал о нем и рассказал малышке Дебби, когда жил с ними?— То есть ты считаешь, она могла рассказать об этом стрелку?— Я не могу придумать другую причину, зачем она ему понадобилась.— Но как он мог выяснить, что Дебби об этом знает?— Есть много способов. Сейчас это не важно. Однако если я прав, мы узнаем, как стрелок незамеченным добрался от столовой до дальнего коридора. И если у нас получится, мы сможем отмотать назад и выяснить, откуда пришел этот сукин сын.Они торопливо пошли к машине Ланкастер.А из окна за ними наблюдал специальный агент Богарт. И человек из Вашингтона не выглядел довольным.Специальный агент Лафферти, стоящая рядом, энергично делала заметки.Глава 27Дверь открыл Джордж Уотсон. Он был растрепан, на правой щеке переливался желто-розовый синяк.— С вами все в порядке? — спросила Ланкастер.Уотсон прислонился к косяку. Похоже, он не очень хорошо держался на ногах.— Я в-впрядке. Моя… же-жена… уходит от меня, но я впрядке. Черт, а п-почему мне не б-быть впрядке?Декер чуть сместил вес и принюхался, пока Ланкастер удерживала взгляд Уотсона. Затем взглянул на нее и едва заметно кивнул. Их старый прием, когда они еще были напарниками. Кивнуть, если человек пьян, покачать головой, если трезв или близок к тому. По правде говоря, Декеру не требовалось принюхиваться. Невнятная речь мужчины, желание прислониться к опоре и размытый взгляд говорили сами за себя.— Ваша жена здесь? — спросил Декер.Джордж ткнул рукой вглубь дома:— С-собирается. С-с-сучка!— Сейчас тяжелый период для вас обоих, — заметил Декер.— П-птерял мою малышку… а тперь ж-жену. Но з-знаете что?— Нет, сэр, что? — отозвался Декер.— Да пшли они, — выдавил Уотсон, дернув искалеченной рукой. — Пшли они.— Сэр, вам, наверное, стоит прилечь, — предложила Ланкастер. — И не пить больше.Джордж оскорбился:— Я не пьянь… не пьян.Он громко рыгнул. Выглядел Джордж плохо.— Рада слышать. Но вам все равно нужно поспать.Декер, поддерживая мужчину под здоровую руку, проводил его в ближайшую комнату и подвел к дивану.— Прилягте прямо здесь, а мы пока поговорим с вашей женой.Джордж осел на диван и заявил:— Она н-не моя жена. Уже нет. С-сука!Он закрыл глаза и умолк. Слышалось только его дыхание.Декер провел Ланкастер по коридору к двери, из-за которой слышался шум. Амос постучал по дереву:— Миссис Уотсон?Они услышали, как что-то грохнулось на пол.— Кто там? — рявкнула Бет Уотсон.— Полиция, — ответила Ланкастер.— Этот мелкий сукин сын вызвал полицию? — завопила Бет. — Потому что я его ударила? Он первый меня ударил, червяк однорукий!— Речь не об этом. Мы по поводу вашей дочери.Дверь распахнулась. В проеме стояла Бет Уотсон, одетая исключительно в туфли на высоком каблуке и белую комбинацию. В таком сочетании ее бледная кожа казалась еще бледнее. Кожа на руках обвисла. Одна щека покраснела и опухла. Декеру не требовалось приближаться к женщине и принюхиваться, чтобы определить степень ее опьянения. Но, по всей видимости, она, будучи сильно нетрезвой, могла стоять вертикально и говорить разборчиво. По крайней мере, она так считала.— И что вы хотите? — спросила Бет.— Когда мы были здесь в последний раз, я расспрашивал вашего мужа о его деде.Она растерянно нахмурилась:— О Саймоне? Зачем?— Он работал на базе «Макдоналд» до пенсии?— Ну да. И что? Он давно умер.— Но он жил здесь с вами и вашим мужем. И Дебби.— Ага, верно, и что?В отличие от мужа, Бет не требовалось опираться о косяк. Очевидно, она переносила спиртное лучше, чем Джордж. Или же чаще практиковалась, подумал Декер.— Он когда-нибудь рассказывал вам о своей работе? — спросил он.— Он был в том возрасте, когда говорят только о прошлом. Вторая мировая. Война в Корее. Работа на правительство. Бла-бла-бла. День и ночь. Скоро начинает тошнить. Кому хочется жить в проклятом прошлом?Она протолкнулась мимо Декера и крикнула в коридор:— Джордж, кому хочется жить в чертовом прошлом? Не мне! Теперь я буду думать только о будущем! Моем будущем! А прошлое пусть поцелует меня в задницу. И ты поцелуй меня в задницу, урод без яиц!Массивная рука Декера мягко вернула женщину в комнату.— Он когда-нибудь упоминал при вас какую-либо работу в Мэнсфилде? — спросил Декер.Казалось, глаза женщины шатаются в глазницах.— В Мэнсфилде? Он не работал в Мэнсфилде. Он работал на военной базе.— Верно. Но база и школа находятся рядом друг с другом.Бет подцепила с тумбочки пачку сигарет и закурила. Выдохнула дым и уставилась на Декера.— Не пойму, при чем тут эта чертова штука?— Школа была построена в самом начале Холодной войны, вскоре после окончания Второй мировой. Люди по всей стране строили на заднем дворе бомбоубежища. Их строили и в зданиях, включая школы. Бомбоубежища под школами.Во взгляде женщины мелькнуло какое-то воспоминание.— Погодите-ка. Давным-давно Саймон что-то такое рассказывал… как бишь эта хреновина… в Мэнсфилде. Он его не строил. Только что-то пристраивал. Я совсем об этом позабыла.— О какой именно хреновине мы говорим? — выразительно спросила Ланкастер.Бет указала на Декера.— Вроде того, что он сказал. Такое место, безопасное место под школой на случай нападения русских.— Советских, — поправил ее Декер. — Но по сути верно. Он что-нибудь рассказывал о нем? Например, где оно находится?— Нет, ничего такого. Видимо, им никогда не пользовались. А потом, я так думаю, его закрыли или запечатали, чтобы туда никто не лазал. Знаете, из старшеклассников просто брызжут гормоны. Только представьте, что бы там, внизу, творилось… — Она сделала паузу и тихо произнесла: — Оргии.Бет хихикнула и икнула.— Если б я знала о нем, когда ходила в школу, я бы первая устроила там оргию. — Она громко крикнула в коридор: — Оргии, придурок! Вот чем я завтра займусь! Устрою оргию с мужиками! С кучей мужиков!Декер снова вернул ее в спальню.— Значит, под школой есть убежище. Нам повезло, что вы о нем вспомнили, — заметила Ланкастер, покосившись на Декера.Бет криво улыбнулась.— Знаете, у меня отстойная память. Но я вспомнила, как Саймон рассказывал мне о нем вечером, когда я готовила ужин. Забавно, я никогда не слушала старого пердуна, и память у меня ужасная. Вечно забываю дни рождения и прочее дерьмо. Но в тот раз, когда он рассказывал, я делала немецкий шоколадный торт. Один-единственный раз попробовала. Наверное, он и помог.— Что помогло чему? — растерянно спросила Ланкастер.— Немецкий шоколадный торт. Смотрите, немцы и русские. Они были в Германии, верно? В смысле, русские.— Верно, — сказал Декер. — Были. По крайней мере, в половине ее.Бет улыбнулась.— Странно, как мозги работают.— И не говорите, — ответил Амос. — У Саймона были какие-то друзья в городе, которые могут быть еще живы и знать об этом месте?— Он никого не упоминал. Я хочу сказать, ему было за девяносто, когда он умер. Сейчас ему было бы под сотню. Они все умерли, верно? Как моя Дебби… — тихо добавила она.Наступило неловкое молчание. Потом Декер сказал:— Если вы припомните что-то еще, позвоните, пожалуйста, детективу Ланкастер. Это важно. Мы хотим найти того, кто это сделал. Кто сделал это… с Дебби.— Вы все еще думаете, она… была в сговоре с этим человеком?— Нет, я так не думаю.У женщины задрожали губы.— Дебби была хорошей девочкой.— Я в этом не сомневаюсь, и тем более важно, чтобы мы нашли того, кто ее убил.Ланкастер взглянула на полусобранный чемодан.— Послушайте, это не мое дело, но вы уверены, что стоит идти на такие серьезные перемены сразу после потери дочери? Возможно, вам и вашему мужу лучше пройти через это вместе, а уже потом принимать какие-то решения. Резкие порывы часто выходят боком.Бет странно посмотрела на нее.— Я хотела уйти еще два года назад, но осталась ради Дебби. А Дебби больше нет. Так что я не хочу тратить на это место лишнюю гребаную секунду своей жизни. А теперь, если вы меня извините, мне нужно закончить паковаться, чтобы убраться отсюда к дьяволу.И она захлопнула дверь спальни.— Слишком много для «в горе и в радости», — сказала Ланкастер.— У некоторых людей чем дольше длится брак, тем хуже становится, — ответил Декер. — Но теперь мы хотя бы понимаем, что моя теория работает. Саймон знал о каком-то объекте в школе. О подземном убежище.— И что мы теперь будем делать? — спросила Ланкастер.— Выйдем на улицу. Ты покуришь, а я сделаю пару звонков.— Знаешь, я могу бросить в любой момент, когда захочу.Декер посмотрел на нее.— Нет, Мэри, не можешь. У тебя зависимость от никотина.— Я пошутила. Черт, почему ты все воспринимаешь так буквально?Но Амос уже говорил по телефону.Понадобилось три телефонных звонка и передачи от одного человека к другому, прежде чем Декер добрался до того, кто, вроде бы, знал, о чем речь. Амос терпеливо объяснил, кто он такой и чего хочет.— Мэнсфилд, — сказала женщина на другом конце линии. — Там, где было массовое убийство.— Совершенно верно, — ответил Декер. — Мы пытаемся разобраться, как убийца проник внутрь и как вышел. Поскольку школа расположена рядом с военной базой «Макдоналд», мы предположили, что здесь возможна некая связь. Затем мы узнали, что под школой есть какой-то подземный проход или помещение. Мы хотели бы получить этому подтверждение, а также информацию о том, как попасть туда, не перетряхивая всю школу сверху донизу.— Чтобы этот запрос был проверен и отправлен в работу, мне нужно получить какой-то документ на соответствующем бланке.— Хорошо, но когда он будет проверен и отправлен в работу, сколько времени займет ответ? Мы разыскиваем убийцу. Человека, который убил нескольких детей. Чем дольше все будет тянуться, тем дальше он уйдет.— Я бы с удовольствием сказала, что ответ придет быстро. Но это армия США. Мы двигаемся быстро только на поле боя. А за линией фронта все намного медленнее.Декер уточнил, куда следует отправить запрос, и отключился. Затем посмотрел на Ланкастер, которая прислонилась к капоту машины и, пока Амос сражался с армейской бюрократией, успела выкурить не одну, а три сигареты.Мэри выбросила последнюю сигарету и растерла ее каблуком по асфальту.— И?..— К тому моменту, когда они ответят, мы можем умереть от старости.— Так что теперь?— Похоже, нам придется найти его самим.Глава 28Декер и Ланкастер меряли шагами столовую, идя с противоположных сторон помещения.— Сделать вход здесь вполне разумно, — сказала Ланкастер. — Большой зал, можно собрать много учеников, а потом, в случае опасности, отправить их в убежище.Декер кивнул, но промолчал.— Однако если он здесь, — продолжила Мэри, — он должен быть за чем-то спрятан. Может, за оборудованием?Декер покачал головой.— Нет, оборудование тут не при чем. При опасности вход должен открываться быстро.— Но он, вероятно, заколочен, — заметила Ланкастер. — Заделан.— Стрелок не мог разбирать стены, полы или потолок, поскольку от этого много шума и вдобавок останутся следы, по которым станет ясно, как он пробрался в дальнюю часть школы.— Ну, он же все равно оставил следы. Испорченные продукты, помнишь?— Он сделал это намеренно. Он мог выкрутить температуру обратно, когда выходил из камеры. Черт, ему в любом случае не нужно было сидеть в морозильнике всю ночь. Он хотел, чтобы мы узнали — он был здесь. Но не хотел, чтобы мы выяснили, как он пробрался отсюда в дальнюю часть школы. По крайней мере, не сразу. Поэтому он и оставил след в потолке и пыль на полу. Классический ложный след. Он нас облапошил. Заставил потерять время. Хорошо для него и плохо для нас.Ланкастер продолжала смотреть по сторонам:— Так что мы ищем здесь вход, который был запечатан. Мы просто не знаем, как и где.— Термин «запечатан» может означать много разных вещей. Но суть в том, что наш парень подружился с Дебби с одной и только одной целью — узнать об этом проходе.— Да ладно, Декер. А откуда он знал, о чем расспрашивать?— Я узнал об убежище, основываясь на наблюдениях, догадках и небольшом исследовании. Он мог проделать то же самое. Это относительно небольшой город. Он мог самыми разными способами узнать, что Саймон Уотсон работал на военной базе. Он мог выяснить, что тот некоторое время жил с Уотсонами. Он мог подступиться к Дебби и посмотреть, знает ли она что-нибудь об убежище. И конечно, она знала.— Это требует предусмотрительности и серьезного планирования.— Похоже, это как раз сильная сторона нашего парня.Декер бродил взад и вперед вдоль участка стены. Ланкастер заметила это и, улыбаясь, сказала:— Спорю, за шестьдесят лет эти правила не изменились. И когда ты здесь учился, наверняка выполнял все до единого.«Правила», которые она подразумевала, занимали приличный участок стены, которую изучал Декер. Они включали запрет на громкие разговоры и разбрасывание еды, не разрешали есть с чужой тарелки и оставлять на столах молочные картонки, требовали выбрасывать весь мусор в корзины, не бегать и т. д. и т. п.— Амос, я сказала…Он поднял руку, требуя тишины, пока смерил шагами стену. Потом посмотрел на пол.— Мэри, что ты видишь внизу?Ланкастер наклонилась и посмотрела, куда он указывал.— Несколько следов. Наверное, от обуви учеников.— Вряд ли. В Мэнсфилде не носят форму. Большинство мальчишек ходит в кроссовках. Насколько я видел, девочки тоже ходят в кроссовках, туфлях на плоской подошве или на широком каблуке. Эта обувь не оставляет таких следов. Здесь настоящие царапины. К тому же след от каблука будет коротким. А они длинные. И немного изогнутые. Похоже, их тут несколько.— Ладно, и что же это такое?Декер встал вплотную к участку стены, на котором висели правила, — большая деревянная панель, окрашенная в цвет стены. Она шла до самого пола и почти доставала до потолка.— Петель не видно, — заметил Амос. — Но…Он засунул пальцы справа и подергал. Потом попробовал с другой стороны. Наконец, спустя десять минут экспериментов, толчков и подергиваний, что-то тихо щелкнуло, и вся секция, прикрытая надписью, открылась наружу. Декер потянул за край, открывая ее шире. Внутри оказалась двойная деревянная дверь, окрашенная в цвет стены.— Посмотри на пол, — сказал Амос.Ланкастер посмотрела и увидела свежие царапины, оставленные краем деревянной панели.— Ну ты даешь! Это же следы на полу от двери.— Петли утоплены на фут и установлены на опоре, чтобы снаружи их не заметили. Но со временем они немного просели, отсюда и поцарапанный пол.Декер провел пальцем по петле. На пальце осталось темное пятно.— Недавно смазали, — заметил он.Посредине внутренней стороны секции была маленькая ручка.— Как ты думаешь, а это зачем?Амос на пару секунд задумался.— Чтобы захлопнуть за собой секцию, когда ты будешь на той стороне.— Согласна. Но зачем они вообще поставили дверь? Если они хотели запечатать его, почему просто не заделали?— Не знаю, Мэри. Его сооружение стоило приличных денег. Возможно, они хотели обеспечить относительно легкий доступ внутрь, на случай если оно когда-нибудь опять потребуется.— Ясно.— Я не вижу отпечатков пальцев, но не будем рисковать. Не зря специалисты говорят про скрытые отпечатки.Амос взял нож из ящика с кухонной утварью на разделочном столе и без труда открыл дверь, отжав простой язычок, удерживающий обе створки. Судя по тому, насколько беззвучно открылась дверь, ее петли тоже недавно смазывали.Ступеньки за ней вели вниз, в непроглядную темноту.Декер сдернул с крепления аварийный фонарик, висящий на стене рядом с буфетной стойкой, и повернулся к дверному проему.— Ты готова?— А нам не следует предупредить остальных? — нервно отозвалась Ланкастер.— Предупредим, но сначала посмотрим, куда он ведет.— А ФБР?— Пусть идут на хрен. Мэри, это наше дело, а не их. — Он уставился на нее. — Ты идешь со мной?Она кивнула и последовала за ним по лестнице.Они спустились вниз. Тут Декер остановился и посветил вокруг.— Взгляни сюда.У стены стояли два больших листа покрашенной фанеры. По краям торчали гвозди.— Вот как они на самом деле заделали проход, — сказал Декер. — По периметру двойных дверей остались дырки от гвоздей. Двери забили этой фанерой. Если б кто-то сообразил, как открыть секцию с правилами, то увидел бы сплошную стену.— Думаешь, фанеру снял стрелок?Декер посветил фонариком на пол.— Ну да. На полу опилки, довольно свежие. Когда он вытаскивал гвозди, из дырок должны были сыпаться опилки. И когда он спускал фанеру сюда. Возможно, ему пришлось и пилой поработать.— Значит, он должен был сделать все это раньше. Невозможно пилить дерево во время учебного дня. Слишком много шума.— Он мог это сделать предыдущей ночью. Он выходит из морозильника и принимается за работу. Никто ничего не слышит. Он открывает секцию с правилами, пилит фанеру, отпирает двери и сносит все вниз, в проход.— Если так, Амос, возможно, поэтому он и прятался в морозильнике.— Возможно, — сказал Декер.Он еще раз указал на пол. В пыли отпечатались цепочки следов, ведущих в том направлении, куда они собирались.Две хорошо заметных цепочки следов, уходящих в проход.— Мэри, зайди справа, чтобы мы их не испортили. И снимай их на камеру телефона, пока мы будем идти.— Хорошо, но откуда тут два следа? Тут были два разных человека?Декер нагнулся и посветил фонариком.— Нет. Отпечатки выглядят идентичными. И не похоже на двух человек, идущих рядом. Следы слишком близко друг к другу. Но в двух следах есть смысл.— Какой?— Пойдем.Они двинулись дальше, делая по пути снимки. Потом прошли через массивную, футовой толщины металлическую дверь, которая легко открылась только потому, что была установлена на гидравлических петлях.— Какой-то вид бронедвери, — заметил Декер.За ней открылось большое пространство, помещение футов сорока в ширину и вдвое большей длины. Пол, стены и потолок были голым бетоном. Надписи на стенах указывали, что делать в случае чрезвычайной ситуации. В некоторых местах виднелся универсальный символ опасности — череп с костями. Вдоль стен стояли старые металлические шкафчики с привинченными табличками: «Противогазы», «Первая помощь», «Вода и продукты». Все покрывала пыль и паутина, воздух в помещении был спертым и затхлым.— У них должна быть независимая подача воздуха, — сказал Декер. — После ядерного удара доступа к внешнему воздуху может не оказаться.— Но сейчас оно не герметичное. Я нормально дышу.— Значит, тут есть вентиляция, чтобы работники могли пополнять припасы и все прочее, а после сигнала тревоги ее перекрывают.Следуя за отпечатками, они прошли бомбоубежище и через вторую бронедверь вышли в симметричный коридор с другой стороны. Каждые несколько секунд темноту разрывала вспышка телефона Ланкастер — полицейская непрерывно фотографировала цепочки следов, ведущие дальше.Декер мысленно отсчитывал шаги. Потом они добрались до другой лестницы. Мэри шла наверх. Амос с разными интервалами светил на пол. Две пары следов по-прежнему убегали вперед. Декер и Ланкастер поднялись по лестнице, но там их встретила глухая стена.— Тупик? — спросила Мэри.— Быть не может, — буркнул Амос и повел ногтями по краю стены с обеих сторон сверху донизу.Вскоре он нашел рукоятку и дернул. Стена подалась, а потом легко отошла.— Пробковое дерево, — сказал Декер, взвешивая на руках щит, и легко отставил его в сторону.За ним оказалось маленькая комнатка, набитая мусором. Напротив виднелась дверь.— Правительство не стало бы запечатывать убежище пробковым деревом, — заметила Ланкастер.— Конечно, нет. Но если в столовой двери скрыты, эта стена должна остаться на случай, если кто-нибудь откроет ту дверь. Стрелок должен был заменить ту стенку, которая была здесь изначально, на пробку. Выглядит внушительно, но ее легко двигать.— Амос, ты говоришь о куче работы. Он не мог сделать все это за ночь.— Но если он мог проходить в школу по ночам, у него было достаточно времени, чтобы сделать все и даже больше.— Тогда как он сюда попадал? Не мог же он рассчитывать на ежевечерние спектакли? А еще ему нужно было притащить сюда пилы и прочие инструменты…— Пока сам не знаю, — ответил Декер и посветил на пол. — Проверь пол у самой стены. Там маловато пыли. Эта куча барахла лежала у стены, а потом ее передвинули, чтобы не загораживала путь.Декер проверил, нет ли на дверной ручке отпечатков, потом достал прихваченный нож и попытался открыть замок.— Заперто. Дай мне секунду…Он передал Ланкастер фонарики и вытащил из кармана комплект отмычек.— Стандартное снаряжение частного детектива? — ехидно поинтересовалась она.— А что, копы никогда не носят отмычек?Через минуту дверь открылась примерно на фут, а потом во что-то ударилась.— Что там? — прошептала Ланкастер.Декер заметил, что она достала пистолет. И что ее левая рука по-прежнему дрожит.— Дверь уперлась.Он просунул голову в щель и понял, куда они попали.— Это кладовка за мастерской. Я туда уже заглядывал. Дверь уперлась в стопку старых оконных кондиционеров. Вот почему я ее не видел. Кондиционеры полностью заслоняют ее от взгляда с той стороны.— Могу поспорить, когда мы обыскивали эту зону, по той же самой причине никто не заметил эту дверь.— Похоже на то.Ланкастер смерила взглядом щель.— Я могу туда протиснуться. — Она повернулась боком и легко пролезла в узкий проем. Потом обернулась. — Толкай дверь со своей стороны, а я придержу кондиционеры, чтобы те не развалились.Декер навалился на дверь, и она начала открываться, сдвигая кондиционеры, которые поддерживала Ланкастер.— Хватит, Амос, ты уже можешь пролезть.Декер пролез в полуоткрытую дверь. Посмотрел на нее, на груду кондиционеров и уставился в пол. Потом нахмурился.— Теперь что? — спросила Ланкастер.— Здесь мало пыли, так что я не вижу следов.— Но мы видели, как следы идут по ступенькам. Он должен был войти сюда.— Согласен. Так что предположим, он прошел эту кладовку и зашел в мастерскую.Они вышли из кладовки в большое помещение с инструментами и верстаками.— Но откуда этот парень знал, что в мастерской никого нет? — спросил Амоса.— О, так ты не знаешь? — сказала Ланкастер, явно обрадованная, что хоть тут знает больше Декера.— Чего не знаю?— Учитель труда ушел в конце прошлого года. Они не смогли найти замену, так что в этом году уроков труда просто не было.— Вот почему дверь класса была заперта. И вот откуда узнал об этом стрелок. Дебби рассказывала ему, что уроков труда нет.— Но ты был прав, Амос. Вот так он и добрался незамеченным от столовой до дальнего конца школы.Декер кивнул.— На самом деле, в тот день он прошел здесь дважды. Вышел из морозильника, прошел через убежище, выбрался в коридор и стал расстреливать людей по пути назад. Потом опять спустился в убежище в столовой, закрыл за собой стену и вернулся сюда.— Вот откуда две цепочки одинаковых следов, — добавила Ланкастер.— Верно. Мастерская — тоже большое помещение. Видимо, поэтому они решили в случае опасности загружать детей в убежище с двух концов школы.— Как ты думаешь, насколько глубоко это убежище? — спросила она.— Судя по количеству ступенек, примерно двенадцать футов.— Сомневаюсь, что это защитит от взрыва атомной бомбы. Даже если тут сплошной бетон и усиленные двери.Декер посмотрел на нее.— А что вообще может защитить от ядерного оружия?— Тоже мысль…— Я заходил сюда в первую ночь, когда осматривался. Вон там мои следы, — сказал Амос, указывая на пол у дальней стены. — Я прошелся, потом, как я уже сказал, заглянул в кладовки. — Он встал на колени и принялся изучать пол. — Мэри, посвети вот сюда. Должно быть, в первый раз я это пропустил.Ланкастер послушалась, и они увидели в тонкой пыли длинный след и отпечатки подошв.— А это что такое?— Смести свет на шесть дюймов влево.Она посветила туда. Ничего.— Попробуй на шесть дюймов вправо.Она посветила, и они увидели такой же след.— Что это? — спросила Ланкастер.— Следы от ног Дебби Уотсон.— Следы от ног?— Скорее, от каблуков, поскольку ее вытащили отсюда. А отпечатки принадлежат стрелку.— Вытащили отсюда? А что она здесь делала?— Встречалась со своим кавалером. Со своим Джизесом.— Да ты шутишь.— Дебби была первой жертвой, которую обследовал судмедэксперт. Ты читала отчет об аутопсии?— Конечно, читала.— ПС?— Амос, хватит тратить время. Причина смерти — выстрел из дробовика в лицо, и ты это прекрасно знаешь.— Это очевидно. Но ты обратила внимание, что коронер нашел у нее во рту?— В смысле, помимо картечи? — с сарказмом уточнила Ланкастер.— Он нашел следы мятных леденцов.— Мятных леденцов? Не помню такого.— Это было почти в самом конце отчета. Я всегда дочитываю до конца.— Но мятные леденцы?..— Следы мятных леденцов. Пачка лежала у нее в шкафчике. Не хватало двух. Вот зачем она пошла к шкафчику. Взять леденцы. Освежить дыхание перед встречей с своим кавалером. И своим убийцей. Это объясняет разрыв по времени. Он выходит из морозильника в семь двадцать восемь. Проходит через убежище. Но он должен дождаться, пока Дебби не выйдет из класса. Скорее всего, они заранее договорились о времени. Она делает вид, что заболела, получает разрешение выйти, идет к шкафчику, достает леденцы, потом заходит в мастерскую.— Но ты сказал, дверь была заперта?— Джизес отпер ее изнутри, чтобы впустить девушку.— Годится. — Ланкастер с подозрением уставилась на Декера. — И как давно ты все это придумал?— Недавно.Декер закрыл глаза и приложил руку к своей голове примерно посредине затылка.— Вскрытие показало наличие на затылке подострой субдуральной гематомы, примерно в этом месте. Левая сторона затылочной кости была сломана, а это прочная кость. Такой удар мог убить девушку даже без выстрела, за счет внутреннего кровоизлияния и повышения внутричерепного давления. Судмедэксперт предположил, что повреждение было получено после выстрела, когда она упала на пол. — Он открыл глаза и посмотрел на напарницу. — С левой стороны.— То есть удар пришелся слева и сзади? Левша? Ты говорил, что парень, написавший те ноты, левша.— Все сходится, да.— То есть он встретил ее здесь и оглушил… Но зачем?— Ему нужно было ее убрать. И убить ее первой, прежде любого другого. Ему нельзя было рисковать, что она выживет. Она могла его опознать. И вот он договаривается с ней о встрече, незаметно проходит под школой через убежище… Я бы предположил, что они уже не первый раз такое проделывали. Они могли заниматься в мастерской сексом во время уроков или после, при каждой возможности. Интересно, часто ли Дебби отпрашивалась в кабинет медсестры…— Сексом? Ты серьезно?— Имея укромное местечко прямо посреди школы? Представляешь, насколько это круто для подростка, влюбленного во взрослого мужчину, который даже находиться здесь не может? А когда убийца планировал всю свою затею, он наверняка хотел как следует изучить подземный проход. Он мог принести снаряжение и сложить его здесь. Идеальное место.— И как ты видишь дальнейшие события?— Он встречается с ней в мастерской, она думает, чтобы заняться сексом, — отсюда и мятные леденцы. Он бьет ее, берет свои вещи, выскальзывает из класса и заходит за угол, чтобы попасть на видео. — Декер взглянул на Ланкастер. — Ты видела отпечатки следов в проходе?— Ты прекрасно знаешь, что видела.— По моим прикидкам, это сорок второй, максимум сорок третий размер, но не больше.Ланкастер казалась озадаченной.— Не много для такого крупного парня, — медленно произнесла она. — У Эрла рост шесть футов, а он носит сорок пятый.— У меня шесть и пять, и я ношу сорок седьмой, ничего особенного для мужчины моих размеров. Парень ростом шесть и два, который весит двести фунтов с лишком, носит сорок третий размер? Сомнительно. И я не смог пролезть в щель, когда дверь уперлась в кондиционеры. Мне пришлось их отодвинуть. А судя по отсутствию следов на полу, раньше это никому не требовалось. Ты пролезла легко, но ты невысокая и тощая. У парня на видео талия заметно тоньше, чем у меня, но грудь и плечи такие же широкие. Как же он умудрился пролезть в щель, не сдвигая кондиционеры?— Я не знаю. А ты?— У меня есть несколько мыслей…Ланкастер нервно огляделась и впилась в жвачку с такой яростью, что у нее даже зубы щелкнули.— Нам нужно вызвать сюда экспертов. И, Господи, надеюсь, мы не испортили улики. Сначала нас убьет Мак, а потом порвет на части Бюро.Она еще раз посмотрела по сторонам, и тут ее что-то поразило:— Погоди. Если этот парень ударил Дебби, а потом выволок отсюда, как он смог застрелить ее стоящей в коридоре? Баллистическая экспертиза дала однозначный результат: девушка стояла. Брызги крови не врут. А между временем на видео и выстрелом зазор всего в минуту.— На ее жакете справа вверху, под воротником, была дыра, — ответил Декер. — Вероятно, он зацепил ее жакет за ручку шкафчика. Этого хватило, чтобы ненадолго удержать ее вертикально. Он заходит за угол, попадает на камеру, возвращается обратно и стреляет в Дебби. Выстрел отбрасывает ее. В этот момент жакет рвется, и она падает.Декер посветил на пол и вскоре обнаружил новые следы, в том числе цепочку, ведущую обратно, к кладовке, а потом в проход. Кроме того, в мастерской нашлись отпечатки, принадлежащие Дебби Уотсон: следы грубых ботинок, которые были на ней в момент смерти. Декер рассматривал следы на полу и постепенно формировал картинку. Две пары следов совсем близко. Вероятно, они целовались. Она предвкушала секс с мужчиной, которого звала Иисусом, а вместо этого отправилась прямиком на кладбище.Декер прислонился к стене и прокручивал свой ЦВМ, пока не дошел до нужного места.— Мэри, ты заметила что-нибудь еще внизу, в проходе?— Что-нибудь еще? Вроде чего?Он открыл глаза.— В кладовку мастерской вели две цепочки следов.— Правильно.— По лестнице спускалась одна цепочка.— Тоже правильно. И?..— Всюду полно смазанных отпечатков, судя по которым, он уже пользовался этим проходом. Два следа ведут от столовой сюда. Но нет ни одного соответствующего им следа, ведущего в обратную сторону, к столовой.Глаза Ланкастер расширились.— Черт, а ведь верно… Как же наш парень выбрался из школы?— А вот это действительно хороший вопрос.Глава 29Пока Ланкастер помчалась предупреждать коллег о новых открытиях, Декер вернулся в проход и спустился по лестнице.Итак, если стрелок не вернулся через убежище в столовую, ушел оттуда и не вышел через переднюю или заднюю дверь, где его наверняка заметили бы, то куда же он делся? Школу, включая неиспользуемые верхние этажи, обыскали — и ничего не нашли. Разумеется, полиция не знала об этом проходе, поэтому его никто не обыскивал. Но этот парень не сидит внизу. Он спустился из кладовки по лестнице и ушел… куда?Декер посветил фонариком вокруг подножия лестницы.По сторонам лестницы были две чистые стены. Пыли тут не было, и следы обрывались внизу.Декер еще раз осмотрел это место. Но почему всюду пыль есть, а здесь ее нет? Кто-то ее стер? Если так, то зачем? Ему пришла в голову по меньшей мере одна причина.Кто-то что-то говорил ему.И совсем недавно.Бет Уотсон.Она упаковывала вещи, собираясь уйти от мужа. Дед ее мужа рассказывал ей о проходе. Но она упомянула еще какие-то слова Саймона.«Он его не строил. Только что-то пристраивал».Декер подошел к правой стене и посветил на нее под разными углами.Ничего.Он подошел к левой.А вот тут что-то есть.Небольшой шов в месте, где стена примыкает к лестнице. Амос засунул пальцы в щель и потянул. И стена открылась, плавно и беззвучно повернувшись на петлях, совсем как фальшивая стенка в столовой. Ею недавно пользовались.Декер вгляделся в длинный темный коридор.Воздух здесь был таким же спертым и затхлым. Но не слишком, а значит, откуда-то как-то просачивался свежий воздух. Амос пошел по коридору, освещая фонариком грязный бетонный пол. Здесь были следы, снова сорок третий размер или около того. Декер сделал несколько снимков камерой своего мобильника.Он остановился, когда увидел дверь. У двери, прислоненные к стене, стояли листы фанеры с торчащими гвоздями. Как в столовой. Ими заделали этот конец прохода, но кто-то их снял.Стрелок.Декер достал пистолет, коснулся двери и легонько открыл ее. Потом посветил вперед. Он слышал, как капает вода, как шуршат крысы и как бьется его сердце.Декер был храбрым человеком, поскольку ты не пойдешь работать в полицию, если не будешь храбрее среднего. Но он боялся, поскольку ты не сможешь работать в полиции — по крайней мере, достаточно долго — без разумного осознания собственной смертности.Амос двинулся вперед. Через сто футов пол приподнялся. Потом Декер добрался до лестницы и взошел по ступенькам, стараясь держаться как можно тише. Наверху была еще одна дверь. Заперта. Он попробовал отмычки. Не сработало.Амос попробовал плечо и триста пятьдесят фунтов живого веса.А вот это сработало.Декер вошел в полутьму и осмотрелся. Помещение, в которое он попал, было большим, с высоко расположенными окнами. Пахло маслом и смазкой, а когда Амос присмотрелся, то увидел разбросанные повсюду остовы транспортных средств.Старые брошенные армейские машины. Он стоял в одном из зданий давно закрытой военной базы «Макдоналд».Проход, соединяющий школу с военной базой?Но чем дольше он об этом думал, тем больше видел смысла. У многих детей, которые в те годы ходили в Мэнсфилд, были родители, работавшие на базе. Что может быть лучше для детей в случае опасности, чем укрытое «бомбоубежище» под школой или военная база с родителями? А может, убежище было выстроено в расчете на детей и персонал базы? В любом случае, о нем давно забыли. И, скорее всего, никогда не использовали.Но тут он поправился. Его использовали недавно, так что о нем не забыли.Стрелок ушел здесь; сейчас Декер был в этом уверен. База слишком велика для поисков, и уже много лет заброшена. И никаких свидетелей. Здесь все разваливается, а периметр окружает только сетчатый забор, заросший кустами и вьюнком. Отсюда легко уйти незамеченным.Декер посветил вокруг и увидел валявшиеся на полу пустые пивные банки и бутылки из-под спиртного, презервативы и груды окурков. Это место — кошмар для экспертов. Тут можно собрать сотни образцов ДНК, в основном от скучающих подростков, которые ищут секс, выпивку, никотин — луч света натолкнулся на выброшенный шприц и резиновый жгут — или что-то покрепче.Но вряд ли кто-то из них знал о проходе, соединяющем базу и школу. Даже если они исследовали это место, то столкнулись бы с запертой дверью. А если б справились с ней, то уперлись бы в голую стену. Конец исследований. К тому же, это летний притончик. А сейчас почти зима, неотапливаемое помещение замерзает. Поэтому когда стрелок планировал свою бойню, он не беспокоился, что может вломиться в толпу пьющих и трахающихся подростков.Декер обошел помещение, но ничего и никого не нашел. Он достал телефон и набрал номер Уотсонов. Ответил Джордж. Интересно, подумал Декер, ушла ли уже Бет.— Алло, кто это?Уотсон не глотал слова. Возможно, он уже отоспался.— Мистер Уотсон, это опять детектив Декер.— Что вам нужно? — с явным раздражением спросил мужчина.— Один короткий вопрос. Часто ли Дебби оставалась после уроков в школе или приходила туда до начала занятий?— Откуда вы это знаете? И какого черта вы так много знаете о моей семье?— Просто предположение. Но я детектив, и это моя работа. А ваша жена упоминала, что проводит дома больше времени, чем Дебби. Поэтому я предположил, что она чем-то занималась после школы. Так чем именно она занималась?— Она была членом нескольких клубов. У них были встречи. Иногда поздно заканчивались. Она редко приходила домой до темноты. А что, это важно?— Возможно. Спасибо.Декер отключился. Он знал, что Дебби Уотсон не посещала клубные встречи. Она перепихивалась со своим Джизесом в их персональной комнате.Следом Амос позвонил Ланкастер и рассказал о своих находках. Потом убрал телефон, сел на бидон для смазки и, закрыв глаза, стал ждать. Он полагал, что долго ждать не придется. Он оставил дверь в стене открытой.Наконец Декер услышал приближающиеся шаги. Шаги одного человека заставили бы его открыть глаза. Но людей было много. Так что он не беспокоился. Убийца приходил один, не с армией.Когда Декер открыл глаза, перед ним стоял специальный агент Богарт.— Еще одно обоснованное умозаключение? — спросил мужчина.— Еще одно обоснованное умозаключение, — ответил Амос.За спиной у Богарта маячила группа агентов ФБР и сотрудников полиции Берлингтона. Ланкастер вышла вперед.— Я позвонила Маку, он едет, — отчиталась она, и Декер медленно кивнул.— Как вы это вычислили? — спросил Богарт.Амос выдал ему двухминутную версию своих рассуждений.— Если б вы сообщили нам о своей встрече с Бет Уотсон, мы могли бы вам помочь, — отметил Богарт. — Мы могли бы попасть сюда раньше.— Могли бы, — согласился Декер.Богарт распорядился обыскать помещение и периметр, потом поднял старую деревянную скамью и уселся рядом с Декером. Ланкастер болталась рядом.— Итак, стрелок подружился с Дебби Уотсон, узнал об этом проходе, связанном со школой, и ушел через него? — подытожил специальный агент.— Он и вошел здесь, и ушел. Благодаря этому проходу он мог появляться и исчезать, когда пожелает. Он соблазнил ее. Он — взрослый мужчина. Она — впечатлительный подросток, у которого в семье не все ладно. Должно быть, они часто встречались здесь, о чем больше никто не знал. Должно быть, она чувствовала себя особенной, исключительной. Вплоть до той минуты, когда он разрядил ей в лицо дробовик.— Мы свяжемся с армией и получим все их документы по этой базе.— Ага. Удачи вам.— Меня удивляет, что об этом проходе никто не знал, — заметил Богарт. — За исключением Уотсонов.— Ну, он был построен в сорок шестом или около того, все эти люди давно умерли. Вряд ли они рассказывали об этом детям; наверное, о нем знала только школьная администрация. Возможно, им никогда не пользовались. Возможно, они даже не проводили учений. Не знаю. Но даже если проводили, те школьники сейчас стали намного старше. Они могли все позабыть.— Но вы сказали, Саймон Уотсон пристроил этот проход?— Он начал работать на «Макдоналде» в конце шестидесятых, и спустя какое-то время они выстроили этот проход. Но когда базу закрыли, все ушли. Многих людей, которые здесь служили, вероятно, перевели в другие места.— Даже если здесь и остался народ, который знал о проходе, — встряла Ланкастер, — вряд ли они допускают, что убийца воспользовался им. Они считают, что проход все это время был заделан. Люди думают, убийца вошел, пробежал по школе и удрал.Богарт кивнул.— Ему было намного легче зайти в школу с этого конца, в смысле, со стороны военной базы. Однако он, по-видимому, был в столовой и пересек школу тем путем. Почему?— Я не знаю, — ответил Декер. — Мы думали, что это, возможно, дало ему время прорезать панель, которой была заделана дверь в столовой. Но теперь, когда я вижу, что он неоднократно входил и выходил отсюда, становится понятно, что он мог разобраться с дверью в любой момент. И ему не нужно было дожидаться ночи перед запланированным нападением, в случае если что-то сорвется…. — Он помолчал. — Поэтому вот такой вам итог: я не знаю.— Я думал, у вас есть все ответы.— Значит, вы думали неверно.Богарт задумчиво рассматривал его.— Вы действительно ничего не забываете, так?Декер не смотрел на него. Фэбээровец наклонился поближе и сказал совсем тихо, чтобы слышал только Амос:— Что вами движет, Декер? Что в вашей голове дает вам возможность делать то, что вы делаете?Он никак не показал, что услышал это замечание.— Вы всегда так отключаетесь, когда люди пытаются поговорить с вами? — спросил Богарт.— У меня плохие навыки социального общения, — ответил Декер. — Я уже вам говорил.— Но вы можете одновременно ходить и жевать резинку. Значит, если у вас есть какие-то особые умственные способности, они не влияют на вашу возможность взаимодействовать с окружающим миром.Теперь Амос посмотрел на него.— Почему вы это говорите?— У моего старшего брата некая форма аутизма, — сказал Богарт. — Гениален в своей области. Абсолютно невежественен в общении с другим человеком. Не в состоянии поддерживать разговор дольше двух-трех слов. При этом он считается высокофункциональным, поскольку может заниматься работой.— Какая у него область?— Физика. Если быть точным, физика элементарных частиц. Он может целый день толковать о кварках, лептонах и калибровочных бозонах. При этом забывает поесть и не представляет, как заказать билет на самолет или заплатить за электричество.Декер кивнул.— Понимаю.— Правда, вы, кажется, справляетесь нормально.— Все относительно, специальный агент Богарт.— Вы стали таким с рождения?— Позже, — лаконично ответил Декер. — Возможно, поэтому я и могу одновременно ходить и жевать резинку, — добавил он напряженным голосом и отвернулся.Богарт кивнул.— Вы не хотите об этом говорить, да?— А вы бы хотели?Богарт потер руками бедра.— Нам нужно взять этого парня. И осталась только одна тема, которую мы еще всерьез не обсуждали.Декер посмотрел на него.— Его дела со мной.Богарт кивнул.— Он отправил вам два послания. Одно зашифрованное, второе нет. Он рисковал. Чтобы написать одно из них, ему пришлось вернуться в дом, где он убил вашу семью. Кто-то мог его заметить. И он заходил в дом Дебби. Опять-таки рискуя быть замеченным. Любой убийца — рисковый человек по определению. Но, как вы сказали, все относительно. Такой убийца может не хотеть оказаться схваченным. Поэтому он будет минимизировать риск. Однако желание общаться с вами перевешивает. И это важно. Поскольку это заставляет меня считать, что он очень глубоко, очень сильно ощущает связь с вами.Декер уставился на мужчину.— Вы работали в Куантико[100]? В ОПА?— Да, в Отделе поведенческого анализа. Я был тем, кого в кино и по телевизору называют криминальным психологом. И очень неплохо справлялся с этой работой.— В ФБР нет криминальных психологов.— Верно. Формально нас называют аналитиками. Иногда мы оказываемся правы, иногда ошибаемся. Некоторые говорят, что у психологического профилирования недостаточно эмпирических подтверждений, — и, возможно, они правы. Но, по правде говоря, мне плевать. Меня заботит только одно — схватить плохих парней, прежде чем они сумеют навредить кому-то еще. И для этого я буду пользоваться любыми инструментами, которые есть в моем распоряжении. — Он пристально посмотрел на Декера. — И я считаю вас одним из таких инструментов.— Что именно это значит?— Это значит, что я предпочитаю более тесное сотрудничество. Вместе мы сможем прорваться.Декер посмотрел на Ланкастер, которая явно слышала обмен последними репликами. Он встал.— У меня уже есть напарник. Но если мы никуда не прорвемся, то дадим вам знать.Он вышел. Ланкастер на секунду замешкалась, потом натянуто улыбнулась Богарту и поспешила за Декером.Специальный агент Богарт остался сидеть, глядя им вслед.Глава 30Декер открыл глаза. Он лежал в кровати, но спал плохо. За окном его комнаты в «Резиденс Инн» шел дождь. В этот период года — осень упирается, прежде чем окончательно сдаться зиме, — всегда шел дождь, обычно с сильным ветром, который вбивал влагу прямо тебе в мозг.Сорок третий размер. Эксперты подтвердили. И это у парня ростом шесть и два, двести с лишним фунтов веса и с широченными плечами… Декер закрыл глаза и мысленно вернулся к изображению с камеры. Но мужчина в кадре был виден только выше пояса. Сейчас Амос был уверен, что это сделано намеренно. Только по пояс. Прошел перед камерой специально, чтобы скрыть, как он на самом деле попал в школу. Не через черный вход, а из столовой по подземному проходу.Однако Декер видел нечто, не имеющее смысла; он просто не знал, что или где. Он никогда ничего не забывал, но это вовсе не означало, что любой факт тут же ложится на нужную полочку, дополняя другие факты или противореча им.Амос как раз начал выстраивать факты, когда услышал за дверью какой-то звук.«Резиденс Инн» был устроен так, что каждая комната выходила прямо на улицу. Декер находился на втором этаже. Вдоль него тянулась галерея с перилами из кованого железа, по краям которой спускались лестницы, выходящие на парковку.Шум повторился. Как будто что-то царапает стену у двери Декера. Обе соседние комнаты пусты. А вот первый этаж практически заполнен. Амос уселся в кровати и посмотрел на дверь. Затем протянул руку и взял пистолет, который держал на тумбочке. Дослал патрон в патронник, медленно, чтобы приглушить звук, передернув затвор. Сбросил одеяло, натянул штаны, засунул в карман телефон и босиком подкрался к двери.Он встал справа от двери, держа пистолет обеими руками. Прислушался. Звук повторился. Царапанье.Снаружи что-то было. Возможно, снаружи кто-то был.Декер сделает то, что делал много раз, будучи копом. Только в обратную сторону. Выйдет за дверь, а не войдет. Он осторожно снял цепочку, встал сбоку, взялся за ручку, мысленно досчитал до трех и распахнул дверь. Потом выскочил в проем, целясь сначала влево, потом вправо.Остановился и посмотрел на нее. Она висела на кронштейне, поддерживающем наружную лампу. Ее ноги бились о стену — это и был источник того царапающего звука, который он слышал.Амос проверил пульсацию ее сонной артерии, но просто по привычке. Она была мертва, открытые глаза остекленели и замерли, как никогда не бывает у живых.Специальный агент ФБР Лафферти дописала свою последнюю заметку.Потом Декер повернулся, пробежал по галерее до лестницы и помчался вниз. Она не могла провисеть там долго. Кто бы это ни сделал, он может быть где-то рядом. Амос вытащил телефон, набрал 911 и тремя емкими фразами сообщил диспетчеру нужную информацию. Потом позвонил Ланкастер. Она ответила после четвертого гудка. Было три часа ночи. Разумеется, Мэри спала. После его первой фразы она проснулась. После второй он услышал, как она натягивает одежду. Амос убрал телефон и побежал вокруг парковки перед «Резиденс Инн». Он смотрел и слушал. Шум заводящегося мотора. Или удаляющиеся шаги.Декер не услышал ничего, кроме своего прерывистого дыхания. Он остановился и нагнулся, стараясь отдышаться. Его потряхивало и мутило. А подняв взгляд, он увидел их. На него наступала армия троек, ножи подняты, готовы убивать. Амос знал, что они нереальны, но в эту ночь его охватил ужас, как тогда, когда он увидели их впервые.Декер наклонился глубже, и его вытошнило на асфальт; содержимое желудка обрызгало его босые, а теперь еще и замерзшие ноги.Когда он выпрямился, уже выла первая сирена, и армия троек растворилась в этом звуке. Спустя минуту к первой сирене присоединилась вторая. Амос, пошатываясь, поднялся по лестнице к своей комнате. Потом оперся на перила, глядя на тело Лафферти. Ему хотелось закрыть ей глаза, снять тело с кронштейна, осторожно уложить на пол и сложить руки на груди. В покое. Как будто он мог привнести покой в насильственную смерть… Он не смог этого сделать для своей семьи.Но любое из этих действий испортит место преступления. И поэтому Декер просто стоял. Когда первая патрульная машина влетела на парковку и остановилась, он проскользнул в свою комнату и вернул пистолет на тумбочку. К тому времени, когда Амос снова вышел на галерею, полицейские уже взбежали по лестнице и остановились в паре футов от его двери.Декер поднял за шнурок свое удостоверение. Он не узнал патрульных и не хотел, чтобы его сочли плохим парнем.— Амос Декер. Это я звонил диспетчеру. Детектив Ланкастер уже едет.Оба копа держали в руках пистолеты и внимательно разглядывали Декера. Один подошел поближе и проверил его удостоверение. Потом бросил своему напарнику:— Я видел его вчера в школе с детективами. Все нормально.Копы спрятали оружие и уставились на тело Лафферти.— Это специальный агент ФБР Лафферти, — сказал Декер. — Вы могли и ее видеть в школе.Оба покачали головой, но первый при это произнес:— Федерал? Вот дерьмо… Как она умерла?— Не знаю. Явных следов не видно.— Угу.Декер отошел от тела.— Само собой, вы и так всё знаете, но я двадцать лет был копом. Вы должны подойти, обеспечить сохранность места преступления и вызвать специалистов и судмедэксперта. Я уверен, детектив Ланкастер тоже предупредит надлежащих людей, но это федерал, как вы и сказали, так что вам нужно строго следовать инструкциям.— Хороший совет, — ответил первый коп. — Я буду звонить.— А я схожу за лентой, — сказал второй.Декер указал на открытую дверь.— Это моя комната. Я услышал какой-то звук и вышел посмотреть. Затем я увидел ее. Я спустился на парковку. Но никого не заметил. Не было ни звуков мотора, ни шагов. Блевотина на парковке моя. Я уже отвык быстро и далеко бегать.— Хорошо, мистер Декер. Я бы предпочел, чтобы вы оставались в своей комнате. Когда детектив Ланкастер приедет сюда, она наверняка к вам зайдет. — Он уставился на тело и внезапно растерялся. — А мы уверены, что она мертва?— Пульса нет. Я проверил. И тело уже остыло. Ее убили какое-то время назад.Декер вернулся в комнату, закрыл за собой дверь, прошел в ванную, где вымыл лицо и ноги, натянул обувь, уселся на кровати и стал ждать.Он знал, где живет Ланкастер. По расчетам выходило от силы минут тридцать. Через десять минут Амос услышал, как снаружи началась активная деятельность.Восемнадцать минут спустя в дверь постучали. Он открыл. На пороге стояла Ланкастер.Декер посмотрел через ее плечо. Тело уложили на бетонный пол, подстелив специальную простыню, предназначенную для сбора любых улик. Вокруг сгрудились технические специалисты, фотографируя, измеряя и осматривая все очевидные места в поисках улик.Медэксперт, низенький бородатый мужчина за шестьдесят, стоял на коленях рядом с Лафферти. Закончив ВС-тест, он оглянулся на Ланкастер:— Она мертва уже около трех часов.— То есть ее убили около половины первого ночи, — сказал Декер.— Причина смерти? — спросила Ланкастер.Эксперт приподнял блузку Лафферти. Под ней виднелась единственная ножевая рана.— Вошел и вышел, — сказал он. — Точно в сердце. Практически мгновенная смерть. Она явно истекла кровью в каком-то другом месте. Но внешнее кровотечение было не сильным. Нож пробил сердце. Оно просто перестало качать кровь.В голове Декера что-то щелкнуло.— Вы проверили область половых органов? Там что-то есть?Мэри резко взглянула на него, потом посмотрела на медэксперта.Один взгляд на лицо мужчины дал Амосу ответ. Эксперт показал им.— Убийца использовал для увечий очень грубый нож.Ланкастер посмотрела на Декера.— Как тогда. С…— Да. Как тогда, — сказал тот.На стоянку въехали три черных внедорожника.— Феды приехали, — нервно заметила Ланкастер. — Я звонила им по дороге сюда.Группу возглавлял Богарт, идущий вдвое быстрее обычного, с растрепанными волосами. На нем были джинсы, пуловер и парусиновые мокасины на босу ногу. Люди за его спиной были одеты примерно так же, но натянули синие фэбээровские ветровки.Богарт прошел прямо к телу и посмотрел на него. Потом потер глаза, подбородок и отвернулся, глядя куда-то во тьму за перилами. Декер услышал, как он пробормотал: «Дерьмо».Потом агент ФБР повернулся к ним:— Что нам уже известно?Ланкастер сообщила ему время и причину смерти. Потом упомянула увечья, обнаруженные медэкспертом.— Вы что-нибудь видели или слышали? — спросил пепельно-белый Богарт, обращаясь к Декеру.Тот пересказал ему все, что знал. Потом добавил:— Я наполовину спал. Я мог далеко не сразу услышать эти царапающие звуки.— Вам известны ее передвижения вчерашним вечером? — спросила Ланкастер.Казалось, Богарт ее не слышит.— Если мы уточним ее перемещения, мы можем выйти на след того, кто это сделал, — заметил Декер.— Сам знаю! — отрезал Богарт.— Мы понимаем, это очень тяжело, агент Богарт… — начала Ланкастер.Декер перебил ее:— Но вы знаете лучше прочих — чем быстрее мы выйдем на след, тем выше наши шансы. И обратное тоже верно.Богарт еще раз взглянул на тело Лафферти и махнул им спуститься на парковку.Они влезли в одну из черных машин — Богарт вперед, Ланкастер и Декер на заднее сиденье. Фэбээровец осушил бутылочку с водой, которая торчала из передней панели, вытер рот рукой и развернулся к ним.— Лафферти была хорошим агентом. Моим протеже. Не просто писарем, — добавил он, колко глянув на Декера, который ничего не ответил.Богарт откинулся на спинку, выдохнул и сказал:— Я еще никогда не терял агентов. С этим нелегко справиться.— Не сомневаюсь, — сказала Ланкастер.— Хорошо, — сказал Амос, — что с ее местонахождением? Вы все поселились в одном месте?— Да. Отель «Сенчури».— Все на одном этаже?— Нет, нас поселили на трех разных этажах. Но номер Лафферти был рядом с номером другого агента.— Когда ее видели в последний раз? — спросила Ланкастер.— Я опросил всех по пути сюда. Похоже, в девять тридцать. Она работала с документами в номере агента Дэрроу. Потом сказала «спокойной ночи» и ушла к себе.— Знаем ли мы, что она действительно вернулась в свой номер? — уточнил Декер.— Она упоминала Дэрроу, что собирается сбегать за чем-то нужным.— Она сказала, куда и зачем именно?— Ему показалось, речь идет о каких-то аптечных штуках. Не думаю, что такое случилось впервые. Нас вызвали срочно. У агентов не бывает много времени на сборы.— То есть она уже за чем-то ходила? — спросила Ланкастер. — Возможно, в то же место?— Да. Наверное, за всякой командировочной ерундой, — ответил Богарт, уставившись в окно и явно думая о чем-то другом.Декер откинулся на сиденье, закрыл глаза и на секунду задумался.— В двух кварталах от «Сенчури» есть круглосуточная аптека. Я сам заходил туда за всякой мелочью для поездок. У них есть видеокамеры на парковке.— Ладно, давайте посмотрим, не покажут ли они чего, — сказал Богарт.В такое время поездка заняла минут двадцать, к тому же агент ФБР не обращал внимания на ограничения скорости. Еще не наступило четыре утра, и бо́льшая часть жителей Берлингтона крепко спала. Движение было скудным, а пешеходы просто отсутствовали.В круглосуточной аптеке было двое людей. Один сидел за кассой, прикрытый пуленепробиваемым стеклом, второй расставлял на полке дезодоранты. Оба вышли на работу в восемь вечера. Богарт показал им фотографию Лафферти и спросил, не видел ли ее кто-нибудь из сотрудников.— Это ночью я ее не видел. Но она заходила предыдущим вечером.— Значит, она могла делать покупки не здесь, — заметил Декер.Они попросили и получили DVD с записями с камер наблюдения на парковке.— Она могла прийти пешком, — сказал Амос. — Для машины слишком близко.— И все наши машины на месте, — откликнулся Богарт.Они засунули диск в ноутбук, который был у агента в машине. На записи были метки времени, и Богарт сразу прокрутил ее на 21:30 и запустил. Все трое сгрудились у экрана, напряженно следя за записью. На отметке 21:58 Декер произнес:— Вот она.Лафферти вышла из переулка рядом с аптекой. Она сделала два шага, и ее резко втянули обратно в переулок.— Прокрутите еще раз и замедлите, — попросил Амос.Богарт послушался. Он запускал эпизод еще пять раз, увеличив размер картинки, насколько позволял небольшой экран. Декер напряженно смотрел в него, отмечая и укладывая в голове каждый пиксель.— Не могу разглядеть, кто там.— Мы попробуем увеличить изображение, — сказал Богарт. — Наши парни творят чудеса.— Он знал, что там камера, — сказал Декер. — Точно как в школе. Он не хотел, чтобы его увидели. По крайней мере, некоторую его часть.— Как он так быстро с ней справился? — спросил Богарт. — Лафферти была не из слабаков.— Ее схватили за горло рукой в перчатке, — сказал Декер. — Возможно, напавший что-то держал в ней. Лафферти слишком быстро окоченела. Я думаю, он ввел ей какой-то парализатор.— Анализ крови покажет, — подсказала Ланкастер.— Значит, ее взяли в девять пятьдесят восемь, — сказал Декер.— Но ее ВС — около полуночи, — заметила Ланкастер.— То есть они держали ее у себя два часа, а потом убили, — подытожил Декер.Богарт напряженно произнес:— Вы говорили, ее изувечили. Вы думаете, они еще что-то с ней сделали?Декер покачал головой:— Мою жену не насиловали. Но ее изуродовали. В той же… области.— Но к чему это? — спросил Богарт. — Зачем это делать? Это же бессмысленно.— Когда я спросил Леопольда, сделал ли он что-нибудь еще с моей женой, тот не ответил. Далее, информация об увечье не была обнародована. Он мог знать об этом, только если сам был там, а сейчас нам известно, что его там не было. Но ему мог рассказать тот, кто действительно там был. Поскольку Леопольд не ответил, невозможно сказать наверняка: то ли он просто не хотел говорить мне, то ли не знал. В любом случае, он по-прежнему подозреваемый.Богарт потер лицо.— Что еще?— Они держали ее у себя два часа. Вероятно, бо́льшую часть этого времени она была в сознании.— И что они с ней делали? — спросила Ланкастер.— Пытались выяснить, в каком направлении идет расследование, — ответил Богарт.Декер кивнул.— Они хотели узнать, что нам известно. Дошли ли мы до определенных точек.— Ну, Лафферти им ничего не сказала, — резко произнес агент.— Любого человека можно расколоть на допросе, если использовать правильную тактику, — сказал Декер. — Она могла заговорить против собственной воли. В любом случае, для подстраховки нам следует допустить, что им известно все, что мы знаем. И в первую очередь, что мы нашли подземный ход.Богарт посмотрел на замершую картинку, на руку у горла его коллеги.— Но как она могла не подозревать, что ее преследуют? — спросил он. — Этот человек должен был стоять прямо у нее за спиной.— Он мог прятаться в переулке, — предположила Ланкастер.Богарт покачал головой:— Что, дожидаясь, пока она не придет? Откуда он вообще мог знать, что она собирается в аптеку?— Он мог выжидать, следить, а потом пойти за ней, когда она вышла из отеля. Лафферти уже ходила в аптеку, по меньшей мере, один раз. Возможно, они как-то об этом узнали и решили, что она может пойти туда еще. И она могла знать, что он там, но по какой-то причине не чувствовала угрозы.— Не чувствовала угрозы? — воскликнул Богарт. — В темном переулке? Когда где-то рядом бегает убийца? Как она могла не быть настороже?— Она могла не почувствовать опасность, если у нее не было причин подозревать этого человека, — пояснил Декер.Богарт побагровел, его лицо стянулось в уродливую маску.— Вы обвиняете меня или одного из моих людей в ее убийстве? — огрызнулся он. — Поскольку она не знала в этой проклятой дыре ни единого человека!— Я имел в виду другое, — спокойно ответил Амос.Богарт нацелил палец ему в лицо.— Ее оставили у тебя на пороге. Может, ты ее и убил, сукин ты сын!Лицо Декера осталось бесстрастным, а его слова — неторопливыми и взвешенными:— И оставил ее под дверью, чтобы изобличить себя? А потом, сидя там, позвонил копам? Если б я действительно сделал такую глупость, я избежал бы приговора, сославшись на невменяемость.Богарт выглядел так, будто сейчас ударит Декера, но быстро овладел собой и отвернулся.— Амос, — осторожно сказала Ланкастер, — ты имел в виду кого-то в форме? Копа? Которого она не стала бы подозревать?— Да, — ответил Декер. — Именно это я и имел в виду.Богарт резко взглянул на него и кивнул.— Верно. Простите, что я на вас набросился… — Он помолчал, потом заявил: — Ладно, мы прочешем этот проклятый переулок сверху донизу.Агент достал телефон и позвонил своей группе. Потом повернулся к Декеру.— Нам нужно работать вместе. Мы должны остановить этого парня.Амос помотал головой:— Не парня. Парней.— Почему парней? — потрясенно спросила Ланкастер, пока Богарт молча смотрел на Декера. — Этот стрелок — одиночка. Ты сам это говорил.— И был неправ, — решительно ответил тот.— Что именно заставляет вас считать, что к этому делу причастно более одного человека? — спросил Богарт.— Никто не способен находиться в двух местах одновременно.Глава 31Рассвет.Облака ушли, и с ними ушел дождь. И потому это был настоящий восход, когда краски сначала меняются незаметно, а потом внезапно преображают небеса. На такое способен только рассвет. Ну, или высокий гриб атомного взрыва.Оба они по праву изменяют мир. Полмира заливает свет, полмира укрывает тьма. Поцелуй бомбы — настоящий. Движение солнца — метафора убывающей тьмы или прибывающего света.Декер стоял на тротуаре и наблюдал за этим превращением. Однако рассвет ничуть не улучшал его настроения, застрявшего в глубочайшей тьме. Расставшись с Богартом и Ланкастер, он не пошел домой досыпать. Это было бессмысленно.По другую сторону асфальта на него смотрел «Севен-илевен». Всегда открытый. Сквозь стекло Декер видел ту же самую женщину, пересчитывающую пачки сигарет. Но полы мыл уже другой панк. Возможно, «Билли» перебрался к другому ведру в другом городе. А может, он приходил в себя после ночи с дамочками.Декер сам не знал, почему пришел сюда, расставшись с Богартом и Ланкастер. Но это место притягивало его, как магнит притягивает железо.Он вошел в дверь, и звяканье колокольчика врезалось ему в голову, как сверло.— С вами всё в порядке?Декер собрался и понял, что женщина смотрит на него. Она выглядела слегка напуганной, и когда он поймал свое отражение в зеркальной двери холодильника с газированной водой, он понял почему. Одичалый безумец в грязной одежде и с растрепанными волосами.— Вы… вы уже заходили сюда на днях, — сказала она. — Вы кого-то искали.Декер кивнул и огляделся.— А где Билли? Уборщик?— Сегодня он выходит в полдень. А вы нашли человека, которого искали?Декер покачал головой:— Но я продолжаю искать.— Знаете, по-моему, вам не помешает кофе. Он свежий. Только что приготовила. Там, в конце. Всего доллар за большой. Нормальная цена. Может, и еды какой-нибудь возьмете?Колокольчик снова звякнул, и в магазин ввалились двое мужчин в комбинезонах, рабочих ботинках и фланелевых рубашках. Один подошел к прилавку за сигаретами. Второй направился к сифону с газировкой, где принялся наполнять кока-колой огромную чашку.Пока женщина занималась новым покупателем, Декер прошел в конец магазина, наполнил стакан, взял с полки запакованную булочку и направился к прилавку. Он ждал, пока мужик, заказавший сигареты, просил еще лотерейные билеты с определенными номерами. Взгляд Декера бездумно скользнул по стойке с газетами у прилавка. Газета лежала сверху, открывая всю передовицу. Амос едва не выронил кофе и булочку. Он поставил их на прилавок, схватил газету и стал читать.С газетой в руках, сам не замечая, что делает, Декер двинулся к выходу. Женщина крикнула ему вслед:— Эй, вам нужно заплатить за это. — Она показала на кофе и булочку. — И за газету.Декер сунул руку в карман, выудил пятерку, бросил ее на прилавок и вышел, оставив кофе и булочку. Женщина и двое мужчин смотрел ему вслед.Он перешел на другую сторону и присел на край урны, под мигающим уличным фонарем.Статья была длинной, подробной и с фотографией.«Моя фотография. Моя история. Нет, не моя. Чья-то версия, в которой намного больше откровенной выдумки, чем правды. И лжи».Амос посмотрел на подпись, хотя мог и не трудиться. Он и так знал, кто это написал.«Александра Джеймисон».Декер сел в автобус до «Резиденс Инн», пробрался в свою комнату, сел на кровати и прочитал статью еще три раза. Конечно, она не изменилась. Но каждый раз ее слова втыкались ему в голову чуть глубже, как нож, колющий тело.Декер упал на кровать и наконец немного поспал. Когда он проснулся, было почти девять утра.Амос пошел в ванную, плеснул в лицо воды, спустился в столовую, набрал тарелку еды, налил себе три чашки черного кофе, отнес все это к своему столику и сел, глядя в пустоту.Солнце уже совсем встало, и свет лился в зал сквозь широкое оконное стекло. Резкая, контрастная подсветка превращала Декера в подобие актера, стоящего на сцене под иссушающим жаром прожектора.Он ждал, глядя на еду. Потом посмотрел на газету, лежащую рядом с тарелкой.Его телефон зазвонил. Он взглянул на экран и нажал кнопку ответа.— Блин, Амос, что за хрень ты сделал? — спросила Ланкастер.— Ничего. По-видимому, в этом и есть проблема.— Каждый, кто прочтет эту статью, решит, что ты нанял Себастьяна Леопольда для убийства своей семьи.— Я и сам так подумал, хотя знаю правду.— Почему она вцепилась в тебя?— Я отказался с ней разговаривать.— Значит, ты не оставил ей других вариантов, кроме как выдумать это дерьмо.— Я действительно встречался с Леопольдом.— В смысле, в его камере.— После.— Что?— Я проследил за ним, когда его освободили. Эта фотография в статье. Мы были в баре.— Какого черта ты пошел за ним?— Я хотел поговорить с ним. Я хотел понять, почему он сказал мне и копам, что убил мою семью, хотя физически не мог этого сделать.— И он сказал тебе?— Нет. Он исчез.— Ты хочешь сказать, ты его потерял?— Я хочу сказать, он сел в машину и исчез.— Ты это видел?— Нет, но это единственная возможность.Амос услышал, как она вздохнула. Он часто слышал от Ланкастер такие вздохи — обычно когда делал что-нибудь совершенно непривычное, пусть даже, в конечном счете, оно позволяло отыскать правду в очередном расследовании.— Амос, иногда я просто тебя не понимаю.Эту фразу Декер тоже слышал много раз, и знал, что ответа не требуется. И потому не стал отвечать.— Так Леопольд ушел?— Пока — да, — ответил он.— После этой статьи тебя живьем сожрут. И эта ведьма даже написала, где ты сейчас живешь.— У меня в рукаве есть козырь.— Какой? — с любопытством спросила она.— Мне насрать.— Амос, по-моему, ты не понимаешь…— Мне надо идти.Декер отключился и положил телефон на стол, рядом с несъеденной кучей еды. Он смотрел на груду сосисок, яиц, бекона и жареной картошки, но видел фотографию себя с Леопольдом в баре. Он знал: людям покажется весьма странным, что он сидит и пьет пиво с человеком, который сначала признался, а потом отказался от признания в убийстве его семьи. Но если он собирался раскрыть эти убийства, ему нужно было двигаться любым доступным путем. И Леопольд был одним из таких путей.Декер вздохнул, отодвинул тарелку и поднял взгляд. Джун стояла в стороне, держа противень с кексами. Она не смотрела на Декера. Она смотрела в сторону двери.Декер проследил за ее взглядом. И увидел женщину.В дверях столовой стояла Алекс Джеймисон. На ней были черные брюки и потертое черное пальто, из-под которого выглядывала бирюзовая водолазка. Волосы женщины были стянуты в хвостик, а каблуки добавляли ей несколько дюймов роста.Она подошла к столику Декера и посмотрела на газету рядом с тарелкой.— Похоже, вы это прочитали, — тихо сказала она.Декер не ответил. Он взял вилку, придвинул тарелку к себе и начал есть.Джеймисон мялась у стола. Наконец поняв, что не дождется ответа, она продолжила:— Я давала вам возможность поговорить со мной.Декер продолжал есть.Она села напротив.— Я бы предпочла сделать это иначе.Он отложил вилку, вытер бумажной салфеткой рот и посмотрел на нее.— Я нахожу, что люди почти всегда делают именно то, что хотят сделать.Джеймисон постучала по газете.— У вас все еще есть возможность это исправить.— Люди, которые хотят что-то исправить, сделали что-то плохое. Я же ничего плохого не сделал.— Вы встречались с человеком, который предположительно убил вашу семью.— Предположительно. Все обвинения с него сняты, и вы знали это до того, как написали статью. И я знал это до того, как встретился с ним в баре.— Зачем вы с ним встречались?— У меня были к нему вопросы.— Какого рода?Журналистка достала диктофон, блокнот и ручку, но Декер поднял руку:— Не трудитесь.Она откинулась на спинку стула.— Вы не хотите обнародовать свою версию?Декер отодвинул тарелку с едой, перегнулся через стол и произнес:— У меня нет версии.Затем он выпрямился, подвинул тарелку обратно и продолжил есть.— Ладно, хорошо. Но вы считаете, что Леопольд причастен к убийствам? Даже если не участвовал в них лично? И потом, стало известно, что тот же пистолет был использован в школе…Декер угрюмо посмотрел на нее.— Бриммер может вылететь за это с работы. Эта информация не распространялась. И вы это знаете, иначе написали бы о ней. Я могу сдать Бриммер. Хотите посмотреть, как ваш контакт лишится работы? Или это считается честной расплатой за статью?— Вы очень необычный человек.— Для формулировки ответа на это замечание у меня не хватает контекста.— В некотором смысле доказывает мою мысль, а?Теперь уже Декер откинулся на спинку стула и посмотрел на женщину.— Расскажите о себе, — внезапно произнес он.— Что? Зачем? — встревоженно спросила она.— Я могу довольно легко это выяснить. Жизнь каждого человека есть в Интернете. Заимствуя вашу фразу, я даю вам возможность изложить свою историю.— Видимо, здесь я должна произнести «туше́»?— Вам есть что скрывать?— А вам?— Нет. Но вы и так все про меня знаете… — Он постучал пальцем по газете рядом с тарелкой. — Доказательства здесь. Так что расскажите мне о себе.— И что вы хотите узнать?— Родной город, семья, образование, карьера, жизненные цели.— Ого, вы не так уж мало просите.Декер ждал. У него не было проблем с молчанием, с ожиданием. Его терпение, как и разум, не имело пределов.Джеймисон сложила руки на груди и сказала:— Я из Блумингтона, штат Индиана. Поступила в Пердью, получила диплом по массовым коммуникациям. Работала в нескольких газетках на Среднем Западе — в основном бегала за кофе, писала статьи о всяком дерьме, о котором никто не хотел писать, и дежурила в смены, в которые никто не хотел дежурить. Попробовала онлайн-журналистику и блогинг, но это не мое.— Почему?— Мне нравится говорить с людьми лицом к лицу, а не посредством техники. Это не настоящая журналистика. Это управление данными, которые тебе скармливают какие-то незнакомые придурки. Отчеты для ленивцев, живущих в пижамах. Этого мне не нужно. Я хочу получить «Пулитцера». Точнее, я хочу их целую полку.— Потом вы переехали сюда. Почему? Берлингтон не тянет на ревущий мегаполис.— Он больше других городов, в которых я работала. Здесь есть преступления, интересные политики… Низкая стоимость жизни, а это важно, поскольку если сложить все мои рабочие часы, я не дотяну до минимальной зарплаты. И здесь мне дают работать по собственному графику и доводить до конца свои статьи.— Семья?— Большая. Все остались в Блумингтоне.— А другая причина, по которой вы сюда приехали?— Другой причины нет.Он показал на палец на ее левой руке.— Здесь было два кольца. Следы слабые, но заметные. Помолвка и обручальное. Теперь их нет.— Ну да, я разведена. И что? Как добрая половина людей в этой стране.— Свежий старт подальше от вашего бывшего?Джеймисон потерла след на пальце.— Что-то в этом роде… Ладно, мы уже закончили со мной?— А вы хотите закончить?— Вы понимаете, что на самом деле не играете со мной, да? Я просто расщедрилась, вроде как за компанию, — посмотреть, к чему мы придем.— Вы сказали, что доводите до конца свои расследования.— Да.— Вы намерены попытаться проследить связь между убийством моей семьи и стрельбой в Мэнсфилде?— Конечно.— Как вас зовут друзья?— Вы полагаете, у меня есть друзья?— Как вас зовет Бриммер?— Алекс.— Хорошо, Александра, позвольте мне выразиться настолько ясно, насколько это возможно.Она закатила глаза и пренебрежительно посмотрела на него.— Сейчас я услышу снисходительную лекцию?— Хотите сенсацию?Выражение ее лица изменилось. Она схватила диктофон.— Для записи?— Если ваш источник останется анонимным.— Даю слово.— Вы всегда так быстро его даете?— Даю вам слово, — напряженно повторила она.— Этой ночью была убита агент ФБР. Ее тело подвесили прямо над нашими головами, на той галерее. Она была умелым вооруженным федеральным агентом, который вполне способен за себя постоять. Сейчас она труп. Ее убрали с такой же легкостью, с какой давят ногой жука.Декер снова отодвинул тарелку, потянулся и выключил диктофон. Женщина не пыталась его остановить.— Я многое повидал за двадцать лет в полиции, но никогда еще не видел… — Он остановился, подбирая правильные слова. — Я никогда не сталкивался с подобной угрозой. Но это еще не все. Это…Он снова остановился, побарабанил пальцами по столу и закрыл глаза. Потом открыл их и продолжил:— Угроза в сочетании с умом и хитростью. Александра, это очень опасная комбинация. И я спрашивал о вашей семье только с одной целью. Я хотел знать, будет ли кто-то рыдать, если вас тоже убьют. Поскольку не сомневайтесь, он убьет вас так же легко, как выдохнет сигаретный дым.— Слушайте, если вы пытаетесь…Декер не дал ей закончить.— Я вполне допускаю, что он может прямо сейчас наблюдать за нами и рассчитывать, где и как он лишит вас жизни. Похоже, ему нравится доставать меня таким способом. Убивать людей, с которыми я близок или как-то связан. Вы написали обо мне большую статью. Это связывает нас именно так, как любит этот парень. И я не сомневаюсь, он планирует продолжать убивать до тех пор, пока не доберется до последней запланированной жертвы.Джеймисон уже не смотрела на него с пренебрежением. Она выглядела напуганной, хотя старалась этого не показать.— И кто же это будет? — Она попыталась произнести фразу небрежно, но ее голос дрогнул.— Это буду я.Глава 32Александра сгребла в сумку диктофон, блокнот и ручку и поднялась. Она не смотрела на Декера.— Ладно, если вам от этого лучше, заявляю официально, что вы до смерти меня напугали, — сказала она.— Вы видели, как Леопольд выходил из бара?— Что?Амос постучал по газете.— Из бара, где была сделана эта фотография.Теперь она настороженно посмотрела на него.— Я не собираюсь отвечать на это.— Вы уже ответили… Хорошо, у меня есть еще один вопрос.— Какой?Декер поднял газету.— Откуда вы взяли эту фотографию меня с Леопольдом? Имени фотографа здесь нет. Я знаю, эти профи дерутся за подпись зубами и когтями, и мне интересно, почему ее нет.— Я сделала этот снимок.— Вы его не делали.— Откуда вы знаете?— Я очень наблюдателен. И, так уж вышло, знаю, что вас в баре не было. Человек, который сделал этот снимок, следил за нами с Леопольдом. Иными словами, он проследил меня до бара, поскольку я сам проследил до этого места за Леопольдом. — Декер сделал паузу. — Я не стал бы спрашивать, если б это не было важно. Как вы получили фотографию?— Из анонимного источника, — призналась журналистка.— И этот анонимный источник заодно снабдил вас материалом для вашей статьи?— Я вправду не могу в это лезть.— Если вам неизвестно имя источника, вам не нужно беспокоиться о защите его личности. — Декер опустил газету на стол. — Текст пришел по электронной почте? Разумеется, не обычной. Иначе вы просто не успели бы написать статью.— Да, по электронной.— Вы можете переслать мне это письмо?— Почему это так для вас важно?— Потому что автор письма и убийца всех этих людей — один и тот же человек.— Вы не можете этого знать.— Я абсолютно точно это знаю. И еще я предположу: в этом письме говорилось, что вам следует написать статью, поскольку эта тема попахивает. Что на снимке моя встреча с человеком, обвиненным в убийстве моей семьи. И тему нужно раскрыть, верно?Пока он говорил, глаза Джеймисон становились все шире.— Это вы отправили мне письмо? — прошипела она.— Вы имеете в виду, что мне не хватало газетной статьи, которая в целом обвиняет меня в сговоре с целью убийства собственной семьи?Журналистка закусил губу.— Простите, это была глупость. — Она с усилием сглотнула. — Вы действительно думаете, что письмо от него?— Он был там. Он был в десяти футах от меня, и я его не заметил. И до сих пор не понимаю, как это вышло.— Вы сказали, он хитер.Декер кивнул.— Так и есть. Он явно хочет уничтожить меня как профессионала, прежде чем убить.— Могу я задать вопрос?— Давайте.— Кого вы так охеренно достали, что он все это делает?Амос не ответил, поскольку у него не было ответа. Он написал на салфетке адрес своей электронной почты и подвинул к женщине.Джеймисон засунула салфетку в карман, развернулась и ушла.Декер остался сидеть.Через несколько секунд зазвонил его телефон. Он посмотрел на экран и коротко улыбнулся.Джеймисон только что переслала ему письмо, полученное от ее анонимного источника. Амос знал, что отследить отправителя по письму не удастся. Это было очевидно. Но он хотел увидеть, что написал этот человек.Декер отодвинул тарелку и открыл письмо. Отправителем был Mallard2000. Это ничего не значило. Амос прочитал текст. В целом письмо соответствовало тому, о чем Декер уже догадался. Отправитель хотел, чтобы Джеймисон написала статью, вызывающую подозрения в отношении Декера и убийства его семьи. Фразы были простыми и однозначными. Амос представил себе, как Себастьян Леопольд проговаривает слова вслух, пытаясь соотнести ритм его странной речи с текстом письма. Но ничего не вышло. Они не соответствовали друг другу.«Их было двое. Они действовали вместе. Один человек не может быть в двух местах одновременно. Леопольд сидел за решеткой во время обоих убийств. И если он причастен — а я считаю, что да, — должен быть кто-то еще. Однако у этой теории есть одна проблема».Ладно, пусть кто-то объявил ему вендетту. Но двое сразу?..Декер переслал письмо Ланкастер и попросил ее попытаться отследить отправителя. Он сомневался, что она или ФБР с этим справятся, но они должны попробовать. У него не было компьютера, поэтому он дошел до публичной библиотеки и сел за компьютер там.Декер не очень разбирался в этих технологиях, так что его способности отследить отправителя были весьма ограничены. Вскоре он исчерпал свои возможности и встал из-за компьютера. Потом пошел бродить вдоль стеллажей, двигаясь к разделу публицистики.По пути ему пришла в голову одна мысль — а библиотека была идеальным местом, чтобы проверить зарождающуюся теорию.Семья Клаттеров.Амос дошел до авторов, фамилия которых начиналась на К. В поисках не Клаттеров, но автора их трагической истории.Он нашел книгу и вытащил ее.«Хладнокровное убийство». Трумэн Капоте.Книга была одновременно простой и сложной. Декер прочел ее много лет назад, и, как и все прочее, ее страницы надежно устроились в его голове.Парень в тюрьме получает наводку от другого заключенного, что фермер по фамилии Клаттер, живущий в сельском Канзасе, держит в сейфе кучу денег. Парень выходит из тюрьмы, пересекается со своим бывшим сокамерником, и они направляются к дому фермера. Вламываются в дом, но обнаруживают, что там нет ни сейфа, ни денег, — наводка была липовой. На этом все должно закончиться, но, к несчастью для семьи Клаттеров, оно не заканчивается. Более пугливый и менее уравновешенный из двух воров решает, что они должны убить всю семью. Его партнер, главарь и человек, получивший наводку, неохотно соглашается. Они убивают всех членов семьи, одного за другим. Убийцы не слишком умны. Их преследуют и ловят. После должных разбирательств и длительных апелляций оба отправляются на канзасскую виселицу.Трагедия, куда ни глянь. У обоих убийц в предыстории были беды, проблемы, мало денег. Но ничто не оправдывает то, что они сделали. И ничто не сможет оправдать.Эта часть истории сейчас не слишком интересовала Декера. Гораздо сильнее его интересовало другое: два человека с совершенно разной предысторией, собравшись в нужный момент вместе, формируют партнерство, которое приводит к гибели многих людей. Декер не знал Леопольда. Он никогда не встречал этого человека, пока не увидел его в тюремной камере. Значит, вендетту объявил не Леопольд. Это был человек, с которым тот пересекся. Но кто же он?Декер поставил книгу на полку и пошел к выходу из библиотеки.По дороге зазвонил телефон. Ланкастер.— По письму пока ничего, — сказала она. — Ты действительно думаешь, это тот парень?— Да.— ФБР тоже проверяет.— Что-нибудь по Лафферти?— Поэтому я и звоню. Ты можешь встретиться со мной в морге?— Да. Зачем?— Просто приезжай. Ты должен сам увидеть.* * *Декер сел в автобус. Морг располагался на окраине Берлингтона, в районе, который видывал лучшие дни. По дороге Амос размышлял над словами Ланкастер, но ничего путного не придумал. Что он должен увидеть сам?Когда Декер подошел к главному входу, Мэри уже ждала его. Она выглядела напряженной, нервной, тремор руки стал еще сильнее.— В чем дело? — спросил он.— Пойдем, Богарт уже там.Они прошли по коридорам, воняющим антисептиком. И смертью. У мертвых был собственный аромат, который проникал в глаза, нос и горло. Морги — не самые чистые места. По сути, они исключительно грязные. Здесь никого не беспокоит, что клиенты помрут от инфекции.Ланкастер вела его и наконец толкнула пару откидных дверей. Декер вошел следом. Большое помещение было заполнено полками и стальными столами для вскрытия. На трех столах лежали тела, прикрытые простынями. С потолка свисали шланги, вдоль стен стояли шкафы с какими-то флаконами и инструментами для вскрытия. Из другой комнаты доносился визг дисковой пилы. Декеру уже доводилось его слышать. Такой пилой вскрывали черепа. Он задумался, не лежит ли там одна из мэнсфилдских жертв, чей мозг извлекают, чтобы измерить, взвесить и исследовать.У стола в глубине помещения сгрудилась кучка людей, в том числе Богарт. Он вновь надел костюм и галстук с зажимом; воротник безупречен, каждый волосок в прическе на месте — просто образец профессионала. Но в одутловатом лице, красных глазах и опущенных плечах Декер читал совсем другого человека. Рядом с ним стояли еще двое агентов и мужчина, в котором Амос узнал главного патологоанатома. Да, резать агента ФБР кому попало не дадут. Декер даже удивился, что Бюро не вызвало собственного парня.Богарт поднял взгляд, когда услышал звук их шагов. Он коротко кивнул, натянуто поприветствовал Декера глазами, потом снова обернулся к телу под простыней.— Что нам уже известно? — спросила Ланкастер у судмедэксперта.— Как было указано в предварительном заключении, сделанном на месте преступления, причиной смерти является ножевое ранение в сердце. После смерти тело перемещали — это показывает посмертное изменение цвета кожи. Кровь скопилась в промежуточной ткани на спине, хотя тело было обнаружено висящим на кронштейне светильника.Он приоткрыл руку Лафферти и с трудом, преодолевая окоченение, поднял ее.— Сейчас тело начинает терять трупное окоченение, от конечностей к челюсти и шее, что более или менее подтверждает предварительно определенное ВС — около полуночи.— А внешняя температура? — спросил Декер. — Было холодно.— Мой коллега на месте сделал на это поправку. И покойной ввели очень сильное успокоительное. Мы обнаружили его следы. Это привело ее в бессознательное состояние, и она потеряла способность защищаться.— Изуродованные гениталии, — произнес Декер.Патологоанатом кивнул. Но когда он начал сдвигать простыню, чтобы открыть эту область, Амос остановил его.— Мы уже видели.Он выжидающе посмотрел на Ланкастер. Та, в свою очередь, взглянула на Богарта и сказала:— Я не говорила ему. Подумала, он должен увидеть сам.Богарт кивнул и посмотрел на двоих агентов, крепких мужчин, которые выглядели так, словно хотят кого-нибудь убить.— Переверните ее.Медэксперт откинул простыню, обнажив тело специального агента Лафферти. Спереди ее кожа была очень бледной. Разумеется, тело уже вскрыли; Y-образный шов на верхней части туловища выглядел грубым, злобным, как будто в человеческую плоть врезали застежку-молнию. Кожа на лице слегка обвисла, поскольку ее срезали одним большим куском, а потом уложили обратно. Череп вскрыли, мозг вынули. Так он и останется, пока не придет время проделать обратную процедуру и сложить все вместе.Когда они перевернули ее, бледность исчезла. Здесь кожа была красной; она выглядела почти обожженной в тех местах, где собиралась кровь.Декер не концентрировался на этом.Он смотрел на то, чтобы было у нее на спине.Он подошел ближе — изменившийся цвет кожи не давал разглядеть это как следует.Потом он разглядел.Кто-то резал спину Лафферти.Кто-то вырезал ножом слова, пользуясь ее телом, как листом бумаги. Две строчки, одна под другой.Когда решишь закончить это братанСкажи мнеГлава 33Все вышли наружу. Богарт посмотрел на своих людей и сказал:— Дайте мне минуту. Я подойду к машинам.Они ушли. Богарт повернулся к Ланкастер.— Я бы хотел приватно поговорить с вашим партнером.Мэри взглянула на Декера.— Увидимся позже, Мэри, — произнес тот.— Ты уверен?— Он уверен, — резко произнес Богарт.Ланкастер посмотрела на агента.— Я сожалею об агенте Лафферти.— Специальном агенте Лафферти. Спасибо.Она повернулась и пошла прочь, разок оглянулась через плечо, потом завернула за угол и скрылась из вида.В следующую секунду Богарт толкнул Декера в кирпичную стену морга и вдавил ему в горло свое предплечье.— Ладно, толстожопый сукин сын, сейчас мы все выясним, прямо здесь.Богарт был крупным, сильным и в гораздо лучшей форме, чем Декер. Вдобавок его физические возможности подпитывал грузовой состав ненависти и разочарования. Однако Амос весил на сотню фунтов больше и некогда был профессиональным футболистом. С минуту мужчины боролись — каждый пытался одержать верх, — потом Декер согнул колени и оттолкнулся от стены. Этот импульс, к которому добавилась масса Амоса, толкнул обоих мужчин вперед, что для Богарта означало назад. В тот же момент Декер зацепил левую лодыжку агента ФБР своей правой, и тот рухнул. Амос приземлился на него сверху. Эффект был сравним с обрушением стены.Даже лежа на спине с отягощением в триста пятьдесят фунтов, Богарт ухитрился врезать Декеру в челюсть. Тот почувствовал во рту вкус крови, один зуб зашатался. Он ударил Богарта локтем по голове, и услышал, как мужчина вскрикнул от боли, когда его голова отскочила от тротуара.— Я тебя убью! — кричал Богарт, продолжая бить руками и ногами, в то время как Декер пытался подмять под себя его конечности.Амос приподнялся на несколько дюймов, а потом тяжело рухнул вниз, вдавив свое массивное плечо прямо в диафрагму мужчины. Потом повторил это еще раз. Богарт крякнул, задохнулся, простонал и перестал сопротивляться.Декер встал с него, попятился, нагнулся и, опершись о колени, попытался восстановить дыхание. Живот болел, легкие тоже.Когда он поднял взгляд, Богарт сидел, а его пистолет был наставлен в голову Амоса. Мужчина медленно, преодолевая боль, встал, продолжая целиться в Декера.— Ты напал на федерального агента, — выдохнул Богарт, придерживая свободной рукой расцарапанную и кровоточащую голову.Декер посмотрел на пистолет, потом на Богарта.— Я могу арестовать тебя, — добавил фэбээровец.Амос выпрямился и привалился к кирпичной стене. Справившись наконец со своим дыханием, он произнес:— Вы что-то хотели мне рассказать?Продолжая целиться в Декера, Богарт отбросил с лица волосы и распустил узел галстука. Потом подошел ближе.— Что?— Вы сказали, что хотите что-то выяснить. Я не думаю, что это означало надрать мне задницу. Полагаю, вы собирались что-то рассказать.Богарт указал на дверь морга.— Он оставил сообщение на… на моем агенте. Сообщение непосредственно вам.— Мне известно, что он сделал.— То есть вы должны знать этого парня. Вы должны были ему что-то сделать. Он зовет вас «братаном».Последнюю фразу Богарт выкрикнул.Декер последний раз тяжело выдохнул и оттолкнулся от стены, встав без поддержки.— Я не знаю этого парня. И я не его братан.— Вы говорите, что никогда не забываете. Ну, видимо, этот парень тоже не забывает. Вы что-то сделали. Может, даже не осознали, что именно, а он убил… он убил…Голос Богарта затих. Он опустил оружие и уставился на тротуар, покачивая головой. Его лицо выражало полнейшую безысходность.Декер растер синяк на щеке, прижимая языком шатающийся зуб.— Он убил с десяток людей, включая мою семью и специального агента Нору Лафферти, — сказал он.Богарт взглянул на него и медленно кивнул.— Включая Нору. — Он убрал пистолет. — Слушайте, мне жаль, что я… Если вы захотите выдвинуть обвинение, валяйте. Это было непростительно.— Думаю, ничего особенного не случилось, — сказал Декер. — Я споткнулся, упал и уронил вас. Очень неуклюже. Но я здоровый, толстый, потерявший форму парень. Вам, наверное, нужно будет отдать костюм в химчистку и позаботиться о ссадине на голове.Богарт растер по рукаву грязь, потом взглянул на Декера:— И куда нам теперь двигаться?— Пока у нас ничего нет. Вы отыскали что-нибудь полезное на военной базе?— Нет. Чашка Петри с дерьмом. Все разложилось в кашу. И Пентагон до сих пор не ответил. Хотя вряд ли они смогут добавить что-то полезное. А что с этой статьей в газете?— Я разговаривал с репортером.— Ланкастер нам сказала. Передала нам IP-адрес. Мои ребята работают с ним, но пока без толку.— Не думаю, что он нас куда-то приведет. Слишком очевидно.— То есть у нас по-прежнему ничего нет? — жалобно спросил Богарт.— У нас много чего есть, если мы сможем с этим разобраться. У нас есть Себастьян Леопольд…— Но у него алиби на оба убийства.— Но не на Лафферти.— Так вы говорите, он с кем-то работает? Это вы имели в виду, когда сказали, что никто не может быть в двух местах одновременно?Декер кивнул.— Но откуда у вас уверенность, что он убил Нору?— Я не уверен. Но не думаю, что слова у нее на спине вырезал Леопольд.— Почему?— Я встречался с Леопольдом. Я бы вспомнил этого парня, если б видел его раньше. Но я его не помню, а значит, мы не виделись. Остается его партнер. И этот парень не уступил бы Леопольду такое дело. Оно было личным. Я — его братан. И никто другой. Разборка со мной — его дело.— Декер, но как вы могли перейти дорогу тому парню и не запомнить этого? Если он так вас ненавидит, что убивает людей?— Я не могу ответить, потому что у меня нет ответа, — признал Амос. — Но я обещаю, он у меня будет.Глава 34Декер разглядывал фасад бара. Потом посмотрел на здания справа и слева от него. Оба были кирпичными и заметно обветшали.Он спустился по ступенькам и вошел в темное прокуренное помещение.В дальней кабинке сидели двое работяг, держащих кружки с пивом. За круглым высоким столом устроилась одинокая женщина с бокалом белого вина в одной руке и недокуренной сигаретой в другой. Пока Декер разглядывал зал, женщина положила сигарету в черную пластиковую пепельницу, поставила бокал, достала из сумочки пудреницу и помаду и начала подкрашивать губы.Амос миновал ее и подошел к стойке. За ней стоял тот же бармен. Декер сел и заказал «Курс». Бармен налил пиво, снял масляным ножом пену и стряхнул ее. В ответ Амос протянул ему пятерку и сказал оставить сдачу себе. Это привлекло внимание мужчины.— Вы тут уже были, — сказал бармен.Декер кивнул и отхлебнул пива.— Был. С одним парнем.— Ага, точно. Чудик такой.— Он заходил с тех пор?— Неа. — Мужчина начал быстрыми круговыми движениями протирать стойку из красного дерева.— А раньше он тут бывал?— Пару раз.— Вы когда-нибудь говорили с ним?— Он ни с кем не разговаривал. Кроме вас.— Он где-то здесь живет?— Не знаю. Видел только, как он уходит. А больше ничего.— Что-то я не вижу официантки.Бармен усмехнулся:— Это точно.— А что с ней случилось?— С ней? — Бармен хихикнул громче и, бросив тряпку, облокотился на стойку и наклонился к Декеру. — Вы называете «оно» ей. А я, пожалуй, нет.— И как же вы это называете?Бармен ткнул пальцем в Амоса.— Вот это чертовски хороший вопрос. Я тут людей не нанимаю. Просто наливаю выпивку, вытираю столы, да иногда выкидываю за дверь пьяного ублюдка.— А кто ее нанял?— Администрация, кем бы они ни были. За три года это место перепродали четыре раза. Только одно неизменно — ваш покорный слуга. И я бы тоже убрался отсюда, если бы нашел место, где платят лучше.— Так вы говорите, она — переодетый парень?— Ага, или что-то вроде. Точно не знаю. И проверять не собирался. Я не ем из этой миски.Декер закрыл глаза, и в его голове побежали картинки.Высокая, худая, светлые кудри.Которые скрывают большую часть ее лица.Или его лица.А может, и кадык, безошибочный признак. От него избавляет только операция.— У вас есть какая-то информация об этой персоне? Должна быть фамилия, адрес. Данные для платежной ведомости.— Все есть у администрации. А они даже не местные. Может, даже из другого штата. Думаю, собрали кучу предприятий и объединили. Экономия на масштабе или еще какое дерьмо в этом роде. Могу поспорить, делают на этом кучу денег, у меня столько не выходит.— Значит, здесь никаких документов не держат?— Нет.— А кто проводил собеседование с этим человеком?— Пришел типус из агентства.— Знаете, из которого?Бармен посмотрел на Декера.— Что, вы едите из той миски?Амос достал свое полицейское удостоверение.— Работаю по делу. Эта персона может быть человеком, с которым мне нужно поговорить.Бармен изучил удостоверение и сказал:— Ладно. На самом деле, я не знаю, из которого. В один прекрасный день «оно» просто пришло и начало работать.— И вы ничего не спросили?— Эй, нам нужна было официантка. Другой не нашлось. Сказало, ее прислало агентство, с которым работает администрация. Так что я отправил «это» работать.— Когда?— За день до того, как вы заходили с тем парнем.— У вас здесь есть туалет для персонала?— Само собой. Каждому хочется писать или что-нибудь посерьезнее, верно? Стоя или сидя.— Покажите мне.Бармен отвел его в задний коридор к потертой двери с табличкой «Туалет».— У вас есть липкая лента? — спросил Декер.— В кладовке.— Принесите ее.Растерянный бармен ушел и через минуту вернулся с рулоном.Амос начал крест-накрест заклеивать дверь длинными кусками ленты.— Какого хрена вы делаете? — спросил бармен.— Через пять минут здесь будет группа экспертов. Никому не заходить внутрь.— А если мне туда понадобится?— Сходите в туалет для посетителей. И от вас потребуется описание этого «оно», так что освежите в памяти все подробности.Декер позвонил Ланкастер.— Сейчас отправлю туда группу, — сказала она. — Как прошел твой разговор с Богартом?— Предсказуемо.Амос отключился и вышел наружу.Придя сюда, он разрешил две проблемы.Первая: официантка сфотографировала его с Леопольдом в баре и отправила наброски для статьи Александре Джеймисон. Только она могла это сделать. С намерением разрушить репутацию Декера, если считать, что она у него есть. Но более того, возможно, они хотели, чтобы он начал докапываться до правды.Вторая: она вышла из бара, села в машину и подобрала Леопольда, когда тот ушел. Наверное, гибрид или электромобиль, поскольку Декер не слышал звука мотора, а должен был.На картинке в его разуме после ухода Леопольда в баре остался только бармен. Официантки там не было. Потому что она пошла за машиной.* * *Мужчина в женской одежде.Или женщина, которая привыкла быть мужчиной, одетым в женскую одежду. Это напоминало фильм, который он когда-то смотрел, с Джеймсом Гарнером и Джулией Эндрюс. «Виктор/Виктория»[101].И, возможно, эта официантка и была партнером Себастьяна Леопольда по преступлениям.Декер не видел ее ног и сейчас безумно об этом жалел. Но если предположить, то она носит обувь сорок третьего размера. Амос попытался мысленно прикинуть ее рост. Он сидел. На ней могли быть туфли на каблуке. Он прокрутил картинку.Примерно пять и десять, может, пять и одиннадцать. Худая, с узкими плечами и бедрами. Далеко до шести и двух, двухсот с лишним фунтов и плечами, как у Декера. Но не исключено. При желании возможно что угодно. И, кажется, в этом деле возможно все.Он дожидался приезда группы экспертов. Когда они появились, Амос выдал инструкции относительно того, что именно они должны сделать. Ланкастер распорядилась, чтобы они выполняли приказы Декера буквально. Полицейский художник уселся рядом с барменом.И Декер отправился в следующее место.Потому что ему в голову пришла другая мысль.Глава 35Мастерская.Уроков труда в этом году не было, поскольку учитель уволился до начала учебного года.Декер уже задумывался, нет ли другой причины — помимо прохода, ведущего из кладовки мастерской, — по которой стрелок хотел иметь доступ именно к этому месту.Он зашел в мастерскую, прошел в кладовку и оглядел кучу барахла, оставшегося от уроков. Похоже на кости динозавров, ждущие археологических раскопок.Что ж, Декер собирался заняться раскопками.Он начал разрывать каждую стопку сверху донизу. Ничего интересного не нашлось. Тогда Амос уселся на пол и задумался. Прокрутил в голове возможные варианты. Нет, решил он, это было бы не рационально. Стрелку требовалось место поукромнее, буферная зона.Декер вышел из кладовки и спустился во вторую, в комнату с фальшивой стеной из пробкового дерева. Здесь стрелок сдвинул кучу мусора в сторону.Декеру не понадобилось перерывать все барахло.Он выудил нужный предмет и поднял его.Хитрая штуковина из металлической сетки и кожи с набивкой внутри. Декер, с его спортивным прошлым, сразу узнал форму.Футбольные наплечники.Но далеко не только они.Конструкция доходила до пояса и включала упоры для рук, с расширением и утолщением в каждом месте. В штуковину были вделаны петли, и когда Декер расстегнул застежки, она раскрылась, будто укороченная версия «Железной девы», средневековой пыточной машины. Все вместе выглядело целым туловищем, которое можно надеть и стать в два раза больше.Декер раскрыл конструкцию во всю ширину и попытался влезть в нее. Штуковина была почти размером с него, так что, разумеется, не налезла. Но она подойдет человеку вполовину меньшему. Мгновенное превращение в великана. Декера поразила гибкость и пластичность проволоки, кожи и ремней, соединяющих отдельные части. Эта штука обязана быть гибкой, поскольку человеку в ней нужно двигаться и стрелять.Сто сорок фунтов превращаются в двести с лишним. Худощавый человек становится футбольным защитником.В соседней куче нашлись накладки, добавляющие веса и объема ногам для соответствия торсу.Хорошо, это разрешало вопрос размеров.Оставался рост.Декер продолжил поиски.И нашел предмет, засунутый между двумя старыми лампами и недоделанным столом из пня.Он поднял предмет и смерил его взглядом. Ботинок без каблука, но с утолщенной подошвой. Если его надеть, это добавит человеку дюйма три роста. К тому же, такой вариант эффективнее высокого каблука. Трехдюймовые шпильки сильно ограничивают подвижность. А тут ты просто ходишь на приподнятой платформе. Декер приложил ботинок к своей ноге. Намного меньше. Сорок второй или сорок третий.Через пару секунд Амос нашел второй.Он поставил оба ботинка на пол. Хотя натянуть их не удастся, он может просто встать сверху.Шесть футов пять дюймов тут же превратились в шесть и восемь.Значит, пять десять или пять одиннадцать превратятся в шесть и два.Вряд ли стрелок мог принести все это снаряжение с собой в вечер школьного спектакля, спрятать в столовой, а потом протащить по проходу. Но это и не требовалось. Он мог в любой момент пронести это сюда и оставить здесь.Декер нашел пакет для мусора и засунул все предметы в него.Ладно, с размером теперь все ясно. Заодно стало понятно, как стрелок пролез в дверь, не сдвигая стопку кондиционеров. В тот момент он был гораздо тоньше, возможно, такой же худой, как Ланкастер, которая легко пробралась в узкий проем. Худой, как та официантка; она бы вполне пролезла.Мысли Декера перескочили на видеокамеру у черного входа в школу. Только выше пояса. Стрелок не желал, чтобы в кадр попали его ботинки на платформе.А вот очевидцы его не заботили. Люди, в которых стреляют, наверняка не станут разглядывать обувь стрелка.Амос позвонил Ланкастер и рассказал ей о своих находках. Несколько «обалдеть!» спустя она сообщила, что будет через десять минут и заберет пакет с уликами.Декер присел на верстак посреди мастерской и огляделся. Ему хотелось уложить все в голове, сложить кусочки головоломки, чтобы увидеть, сколько пустых мест осталось.Стрелок приходит в школу в вечер спектакля и прячется в морозильнике столовой. Утром он выбирается оттуда и незамеченным проходит по подземному убежище от столовой до дальней части школы. Он договорился встретиться с Дебби Уотсон в мастерской. Он оглушает ее, переодевается, берет оружие, вытаскивает Дебби из мастерской и пристраивает у шкафчика, потом проходит перед камерой, заворачивает за угол и стреляет в нее. Потом начинает отстреливать людей, двигаясь от дальней части школы к передней. Затем спускается из столовой в проход, который соединяется с военной базой «Макдоналд», о чем он узнал от Дебби Уотсон. Прячет части своей маскировки в куче мусора — отсюда и вторая цепочка следов, ведущих вверх по лестнице, — а затем уходит через военную базу по подземному коридору, укрытому за якобы сплошной стеной, который обнаружил Декер.Ладно, если все так и было, оставался один очень важный вопрос.Почему Мэнсфилд? Зачем расстреливать школу?У Амоса не было ни единой мысли по этому поводу.Он ходил в эту школу. Но если речь действительно идет о персональной вендетте, в школе есть очень личные вещи Амоса Декера. На них в прямом смысле стоит его имя.Детектив слез с верстака и пошел по коридору.Занятия не возобновились. Ходили разговоры, что учащихся могут перевести в другую школу в этом районе, по крайней мере, до конца семестра. Потом за праздники город решит, что делать с остальной частью учебного года.Мысль об учениках, которые возвратятся сюда, разрывала Декера надвое. Часть его желала, чтобы школу уничтожили и превратили в своего рода мемориал, памятник погибшим. Другая часть не желала, чтобы мерзавцы, учинившие эту бойню, получили удовлетворение, вынудив город предпринять такой крайний шаг. Это выглядело как уступка террористам.Он зашел в спортивный зал и торопливо зашагал к большому застекленному шкафу, стоящему у стены. Здесь хранились все кубки и другие награды, выигранные Мэнсфилдом за долгие годы. Они были расставлены в хронологическом порядке, так что найти свои Декеру было несложно.Вот только их там не было.Каждая награда, которую он завоевал, каждый кубок, на котором стояло его имя — а их было не меньше десятка, — исчезли. Декер проверил, потом перепроверил. Их не было.Амос прислонился к шкафу и обхватил рукой лицо.Кто-то пришел сюда и расстрелял Мэнсфилдскую среднюю школу. И это массовое убийство было совершено из-за него. Амоса Декера.Та же причина, по которой убили его семью.«Я, Амос Декер».Внезапно ему почудилось, что Дуэйн Лекруа вновь валит его на землю.Телефон зазвонил. Наверное, Ланкастер.Но это оказался Богарт.— Декер, мы кое-что нашли в мусорном контейнере в переулке, где схватили Нору Лафферти. Вы были правы. Это полицейская форма.По расстроенному голосу Богарта Декер почувствовал, что это еще не все.— Что еще?— Форма подлинная. Полиция Берлингтона, стандартный образец.— И?..— На форме есть нашивка с фамилией.— Она есть на любой форме. Чья там фамилия?Но Декер уже знал ответ.— Ваша, — ответил Богарт.Глава 36Декер, задыхаясь, подошел к зданию. Он поспешил к воротам и ввел свой секретный код. Код был не слишком секретным: дата рождения Молли.Ворота щелкнули, открылись, и Амос зашел внутрь. У всех контейнеров были внешние двери, и он поторопился к стоящему в самом конце. Достал из кармана ключ, но увидел, что замок с его контейнера сорван.Это было сделано намеренно. Они хотели, чтобы он знал. Амос поднял рулонную дверь, на всякий случай держа в руке пистолет. Но контейнер был пуст. Пуст от людей.Здесь хранились вещи, которые он забрал из старого дома, поскольку там, куда он переехал, для них не хватило бы места. Но он не мог расстаться с этими вещами. В них заключались материальные воспоминания о жизни, проведенной им с двумя самыми близкими людьми — Кэсси и Молли.Все вещи были аккуратно разложены по коробкам, надписаны и расставлены по металлическим стеллажам. Декер не мог позволить себе такие расходы, однако он не пропустил ни одного платежа, замерзая и голодая, только чтобы сохранить эти вещи, эти воспоминания нетронутыми. Они отражали его разум — полный вещей, но тщательно упорядоченный, где все можно отыскать с минимальными усилиями.Здесь стояла коробка, в которую ему нужно было заглянуть. Всего одна.В дальнем конце, слева, вторая полка, четвертая коробка справа.Декер подошел туда и замер. Коробка стояла на месте, но ее крышка была открыта. Он снял ее с полки и поставил на пол. В коробке лежали вещи, оставшиеся от его работы в полиции. И среди них — старая полицейская форма, которую он оставил, когда получил повышение до детектива. В управлении бывали дни, когда даже людям в штатском требовалось приходить в форме. Когда он ушел из полиции, форму следовало сдать, но вряд ли ее могли передать кому-то еще. В полиции Берлингтона не было другого человека таких габаритов.Формы в коробке не было. Кто-то воспользовался ею, чтобы обмануть Нору Лафферти, застать ее врасплох на несколько драгоценных — и в конечном счете смертельных — секунд в том переулке.«Они знают, где я живу. Они знают, что у меня есть этот контейнер».Они осквернили его.Амос мысленно вернулся к тому моменту, когда в последний раз заходил сюда. Двадцать семь дней назад, 1:35 дня. Когда они следили за ним? В тот раз? Или еще раньше?Декер быстро пошел к воротам, где висела камера видеонаблюдения. Он не думал, что камера чем-то поможет, — и оказался прав.Объектив камеры был закрашен черным. За ней явно никто не приглядывал, иначе они давно заметили бы, что камера почти месяц ничего не записывает.Он позвонил Богарту.Через пятнадцать минут к воротам подъехали несколько внедорожников. Декер впустил их и отвел группу к своему хранилищу.По пути он давал пояснения. Когда они подошли к контейнеру, команда Богарта принялась за дело, ища отпечатки, следы или любые оставленные улики.Богарт и Декер стояли бок о бок и наблюдали.— Почему вы не сдали форму, когда ушли из полиции? — спросил федеральный агент.Декер прекрасно понимал, к чему идет этот разговор, но ничего не мог поделать. И в определенном смысле Богарт был прав.— Я должен был сдать ее, — признал Декер. — Но не сдал.Агент ФБР медленно кивнул.Декер не знал, вдруг мужик опять сорвется с катушек, но полагал, что перед лицом всей его группы это маловероятно.— Ну, — заметил Богарт, — эти парни наверняка сообразили, что обмануть Лафферти они смогут только с помощью настоящей формы.Эта фраза заставила Декера еще глубже почувствовать свою вину, что и было намерением собеседника. Сильнейший удар без физического контакта.— Форма у вас? — спросил Декер.— Мешок для улик в кузове.— Могу я взглянуть?Они достали мешок.— Форму и фуражку уже проверили на следы, — сказал Богарт. — Ничего полезного.Но Декер искал другое. Он ощупывал штанину рядом с отворотом. Примерно в шести дюймах от края Амос нашел то, что искал.Он показал это Богарту.— Дырки? — сказал агент ФБР.— От булавок. Обметочных булавок.— Обметочных булавок?— У меня шесть и пять, но слишком длинные ноги, — пояснил Декер. — Парню, который это надел, нужно было подвернуть штанины на фут. В противном случае Лафферти сразу заметила бы, что это не его форма. Тогда я был стройнее, но уверен, парню пришлось туго затянуть пояс и, возможно, заколоть спину. И на рубашке тоже.Он проверил рубашку и обнаружил на спине, посредине задней планки, две дырочки.— Вот и вот. И парню пришлось подвернуть манжеты и застегнуть их, чтобы компенсировать разницу в длине рук. А если вложить в большую фуражку прокладку, она подойдет для средней головы.— И насколько он меньше?— Примерно пять и одиннадцать. И худой.— Ланкастер рассказала мне о ваших находках в школе. Ботинки на платформе для роста и какое-то хитрое изобретение, чтобы стрелок выглядел крупнее.— Вроде футбольных наплечников и накладок на бедра. Заставляет худого человека ростом пять одиннадцать казаться намного больше.— Мы не смогли ничего выудить из письма, — сказал Богарт. — Этот IP никуда не привел.— Неудивительно.Декер посмотрел на нашивку с фамилией.Декер.Человек в синем. Человек, которым он привык быть.Потом Амос кое-что заметил. Тусклое, но, Декер знал это, свежее.— Взгляните на значок, — сказал он.Богарт посмотрел.— Это…— Это Х. Кто-то нацарапал на значке Х.— И что он может обозначать? Убийство Лафферти?— Не знаю.Он протянул форму Богарту. Агент ФБР взял ее и уставился на деятельность, кипевшую внутри хранилища.— Как же вы сохранили все эти вещи?Декер опустил взгляд и сказал скорее себе, чем Богарту:— Это все, что у меня осталось.Тот взглянул на него с мимолетным сочувствием. Должно быть, Амос заметил это выражение, поскольку сказал:— Для таких чувств нет причин. Ты делаешь выбор. А потом живешь с ним.— Декер, вы не выбирали смерть вашей семьи.— Я думаю, что человек, который это сделал, считает выбор полностью моим.— Но это же безумие.— Да. Это оно.Глава 37Когда Декер вернулся в «Резиденс Инн» после обыска хранилища, который ничего не дал, он обнаружил, что его навещали и оставили после себя однозначные следы.В деревянную дверь комнаты воткнули топорик. Окно и кирпичную стену разрисовали краской. На бетонном полу галереи валялись обезглавленные куклы. Галерею и стену покрывали газеты со статьей Алекс Джеймисон, исписанные ядовитыми словами. На нескольких фотографию Декера подрисовали, чтобы сделать его похожим на дьявола.Снизу была подпись: «Детоубийца».Декер выдернул топорик, пинками разбросал прочие вещи, отпер дверь, вошел в комнату и заперся.Там он уронил топорик на тумбочку, подошел к кровати и лег. Потом закрыл глаза и попытался понять, что же он упускает. Он что-то упустил. Он это знал. В сотый раз он стал обдумывать все известные факты, выстроив их в хронологическом порядке.Его размышления прервал стук в дверь. Амос с трудом поднялся, пересек комнату и спросил:— Кто там?— Человек, который задолжал вам извинения.Он узнал голос и открыл дверь.В проеме стояла Алекс Джеймисон, держа в руке безголовую куклу.— Мне очень жаль, — сказала она, и это прозвучало искренне.— О чем вы сожалеете?— Черт, Декер, от ваших слов я чувствую себя еще хуже.Она была одета сплошь в черное — колготки, длинный свитер, закрывающий ягодицы, низкие туфли на квадратном каблуке и короткая джинсовая куртка. С плеча свисала большая сумка.— У вас есть время для чашки кофе? — спросила она.— Зачем?— Я пришла не за интервью.— Тогда зачем?— Бриммер сказала мне, что всю тяжелую работу в этом расследовании сделали вы. Отыскали все зацепки, хотя она не говорила, какие именно.— Значит, она учится.— Кофе? Я хочу поговорить с вами о некоторых вещах. Я угощаю. Пожалуйста, это важно.Декер прикрыл за собой дверь, и они спустились по лестнице, перешли улицу и направились в маленькую кофейню в двух кварталах от мотеля. Кофейня пряталась в нише между двух больших магазинов, один из которых был закрыт, а второй недалеко ушел от той же судьбы.— Весь город сдувается, — заметила Джеймисон, когда они проходили мимо закрытого магазина. — Скоро мне придется писать только о банкротствах и потерях права выкупа.Они взяли кофе и уселись за маленький столик в глубине. Декер смотрел, как журналистка сыплет сахар в свою чашку.— О чем вы хотели поговорить? — прямо спросил он.— Декер, я прошу прощения за статью. Теперь я понимаю, что вы ее не заслужили. Я не думаю, что вы имеете какое-то отношения к случившемуся с вашей семьей. Как вы сами сказали, я считаю, это какой-то психопат, который хочет сначала уничтожить вас, а потом убить. Он использовал меня, и я тут же заглотила приманку, поскольку могла написать статью. Но это заставило меня задуматься, зачем. В смысле, как можно не знать, почему какой-то человек объявил вам такую вендетту?Декер отпил кофе, глядя ей в глаза, но ничего не сказал.— Я уверена, что вы скрипите мозгами, пытаясь понять то же самое, — добавила она.— Так и есть.— Это должно быть каким-то личным делом, — сказала она.— Убийство всегда личное дело.— Нет, я имею в виду другое. Бриммер сказала мне, что убийца оставил пару сообщений. Опять же, она не сказала, что в них говорится, но они, похоже, адресованы лично вам.Декер молчал, но его взгляд подсказывал Алекс, что он заинтересовался.— Так что я занялась раскопками.— Относительно чего?— Относительно вас.— Как?— Я репортер. У нас есть способы.— И что вы нашли?— Вы из Берлингтона. Величайшая спортивная звезда этого города. Молодой человек, который преуспел.Это замечание заставило Декера вспомнить о школьном шкафе с наградами.— Стрелок забрал из шкафа в Мэнсфилде все награды с моим именем.Женщина выпрямилась. Она выглядела одновременно удовлетворенной и озадаченной.— Интересно, когда он это сделал. Наверняка не в день стрельбы. Он не стал бы таскать с собой лишний груз.— Есть способы, — сказал Декер. — Но сейчас я не могу в это вникать. Может, однажды вы напишите об этом целую статью.— Таким образом, — сказала она, — вопрос сводится к следующему — был ли это человек из Берлингтона, который все годы точил на вас зуб? Футбольная звезда против обычного человека, ревнующего к вашему успеху? Кража наград может свидетельствовать о том, что это кто-то местный. Человек, с которым вы учились в Мэнсфилде? Когда вы отправились в колледж, он мог решить, что вы исчезли навсегда, а потом вернулись, стали копом, детективом и все такое. И все годы его ненависть росла и зрела, пока у парня не сорвало крышу.— У парней, — произнес Декер.— Парней? Вы хотите сказать, он не один?— Вы не сможете об этом написать. — Декер склонился к ней. — Александра, вы действительно не сможете об этом написать. Если он это прочтет, то решит, что вы знаете намного больше. А это больше может быть опасным для него. И тогда опасность придет к вам.— Декер, я все поняла. Вы успешно напугали меня в прошлый раз. Я не выхожу из дома без баллончика, на телефоне все время стоит быстрый набор «девять-один-один»…— Но вы вернулись. Сейчас вы пытаетесь помочь мне разобраться в этом деле. Они могут следить. Зачем рисковать?— Я пошла в журналистику не ради безопасности. Я выбрала эту работу, потому что хотела рисковать. В этом смысле у нас с вами много общего.— Это почему?— Я полагаю, что опаснее профессионального футбола и работы в полиции может быть только участие в боевых действиях. Так что вы — рисковый человек. Я тоже. И если тем временем мы можем делать что-то хорошее, почему нет? Итак, можете ли вы вспомнить каких-нибудь парней из тех времен, которые вас ненавидели?— Я был хорош в спорте, но больше ни в чем не выделялся. И я не был придурком. Был веселым. Дурачился. Заставлял людей смеяться. Иногда неуклюжим. Мне было далеко до мистера Совершенство. В общем, ничего особого, за исключением футбольного поля.— Мне сложно представить, как вы дурачитесь.— Люди меняются.— Вы изменились, верно?Декер сделал еще один глоток кофе.— Люди меняются. Я не исключение.— Люди определенно меняются. Но я думаю, вы изменились сильнее многих.— Что именно вы имеете в виду?— Тот удар. Я смотрела его на «Ю-тьюб».— Повезло вам.— Жуткое зрелище. Даже не представляю, каково было вам.— По правде говоря, я его не помню. Потом мне сказали, что я обделался. Такие жестокие столкновения подавляют центральную нервную систему. В предсезонку экипировочные парни приходят после игры, чтобы убрать подальше все пояса с дерьмом, пока их не увидели фанаты. Вместе с окровавленными шлемами и формой. И держат репортеров снаружи, пока парни сидят в тренерской комнате после матча, чтобы те не услышали их крики. Дают игрокам нашатырь или обезболивающие, чтобы те могли выйти поговорить с прессой, и никто не заметил у них нехватки половины мозгов.— Я не большой поклонник футбола. Гладиаторы двадцать первого века калечат друг друга для нашего развлечения, а мы пьем пиво, едим хот-доги и радуемся, когда сносят очередного парня. Можно подумать, мы бы сами так смогли. Полагаю, там слишком много денег.— Видите, люди не так уж сильно изменились.— После того удара вы надолго исчезли. Ушли из команды, скрылись в пустоте. Я не смогла ничего найти. Затем вы вернулись сюда и поступили в полицейскую академию. Один приятель достал мне результаты ваших тестов.— У вас много приятелей?— Хорошей журналистке нужна вся помощь, которую она сможет добыть. У вас были идеальные оценки.— Мой старый капитан тоже это говорил.— Так капитан Миллер тоже в них заглядывал?— Почему вы так мной интересуетесь?— Чтобы найти этого парня или парней, нам нужно двигаться в обратную сторону, от мотива к источнику. Так я считаю. Вы — мотив. Поэтому мне нужно понять вас, чтобы добраться до них.Джеймисон умолкла и постучала ложечкой по кофейной чашке.— Так где же вы были все это время?— Это мое дело.— Вы не хотите поймать убийц?— Не говорите так.— Но вы знаете, что я права. Вы — ключ к происходящему. — Журналистка подалась вперед и похлопала по его толстой руке. — Декер, я хочу помочь.— Вы хотите «Пулитцера».— Ладно, вот что я вам скажу. Вы даете мне помочь, и я не пишу никакой статьи без вашего разрешения. Вы просматриваете ее и утверждаете. Либо отправляете скотину на забой, и статья никогда не выходит.— Вы на это согласны?— Да.— Почему?— Энди Джексон. Вы его знаете?— Учитель английского в Мэнсфилде. Последняя выжившая жертва стрелка. Пытался остановить его.— Он умер час назад. Энди не всегда преподавал в Мэнсфилде. Он был профессором в Пердью, когда я там училась. Из-за него я стала репортером. Он переехал сюда, чтобы заботиться о больной матери. Таким он был человеком.— Вы этого раньше не говорили.— Потому что это было мое дело. Но теперь я говорю.Алекс протянула руку.— Итак, вот мои условия. Если вы скажете «нет», статьи не будет. Но взамен я помогаю вам найти этих мерзавцев. Ваше слово?Декер медленно протянул руку, и они обменялись рукопожатием.— Так откуда мы начнем? — спросила она.Амос встал.— С хранилища.Глава 38Было уже поздно. Они сидели скрестив ноги на полу хранилища и перебирали коробки. Джеймисон вернулась несколько минут назад с ужином в виде китайской еды навынос. Она разложила салфетки, бумажные тарелки и пластиковые приборы, наполнила тарелку Декера и только потом взяла свою.Амос с некоторым удивлением посмотрел на нее.— Я не домовитая, — пояснила она, — зато старшая из семи детей. Привыкла во время еды работать за родителей.Он кивнул и откусил кусок спринг-ролла, пока Джеймисон отправляла в рот полную ложку яичного супа. Кроме еды, она прихватила две бутылки пива. Декер глотнул из своей и поставил бутылку на пол.Алекс оглядела контейнер.— Вы вправду всё хранили, да?— Вещи, которые важны для меня.— Я не вижу тут ничего из ваших футбольных времен.Амос пожал плечами и ткнул вилкой в кусок креветки.— Они не важны.Джеймисон медленно кивнула.— Но разве не больно держать здесь эти вещи после того, что случилось с вашей семьей? Одежду дочери? Поваренные книги жены? Письма? Фотографии?— Больно их лишиться. — Он взглянул на нее. — Как долго вы были замужем?— Слишком долго.Декер выжидающе смотрел.— Два года и три месяца, — наконец ответила Алекс. — По правде говоря, не так уж долго.— И что случилось?— Дела пошли не так. Он оказался не тем парнем, которым я его считала. Наверное, и я оказалась не той женщиной, которой он меня считал.— Дети?— Слава богу, нет. С ними все было бы намного труднее.— Да, это верно. Дети делают все лучше. И труднее.Она оперлась о картонную коробку и подтянула к себе ноги, потягивая пиво. Потом пристукнула пальцем по голове.— Так этот удар как-то изменил ваш мозг?Декер кивнул и глотнул пива.— Я видела в одной из коробок какие-то отчеты из того института. Там было необычно?Он оставил пиво и потеребил бороду.— Вы хотите спросить, чувствовал ли я себя морской свинкой? Да.— А как туда попали остальные?— Официально ничего не сообщали. Думаю, врачебная тайна. Но слухи ходили. Многие с этим родились. Несколько, вроде меня, перенесли черепно-мозговую травму. Я думаю, кое-кто в институте знал обо мне, раз уж этот удар показали по телевизору.— У вас всех был схожий…— Дар? Основа одна. Почти абсолютное запоминание. Сверх этого отличия были невелики. Один человек мог играть на любом музыкальном инструменте, просто взяв его в руки, без всякого обучения. Другой мог разложить в уме любое число на простые. Там была женщина, которую в семь лет признали грандмастером памяти.— Грандмастер памяти? И что она должна была сделать?— Три задачи. Первая — запомнить за час тысячу случайных чисел. Следующая — запомнить за час порядок десяти карточных колод. И последняя — запомнить порядок одной колоды за две минуты.— Ого, кто бы знал, что все так просто, — ехидно заметила Джеймисон.— Во всем мире есть примерно сто пятьдесят человек, которые успешно справились со всеми тремя задачами.— Не думала, что их так много.— А их и не много — на фоне семи миллиардов людей.— А вы это можете?— Никогда не пробовал. Незачем.Оба замолчали. Джеймисон пристально разглядывала Декера.— Да, вы — мотивация этого парня. Но вы осознаете, что дело не в вас?— Тринадцать человек убиты из-за того, что у него ко мне претензии. Так что дело определенно во мне.— Не вы нажимали на спуск. Это сделал он. И что бы он о вас ни думал, это не оправдывает его поступков.— Скажите это семьям жертв.— Вы — семья жертв.Декер отставил тарелку и с трудом поднялся. Колени и спина жутко болели, и ему хотелось отлить. Он вышел наружу, завернул за угол, расстегнул штаны и облегчился.И удивился, услышав голос Джеймисон. Видимо, она вышла следом.— Вам не следует грызть себя. Именно этого он и хочет. Вы сами знаете. Часть той же схемы. Он забирается вам в голову и выигрывает на двух фронтах. Во-первых, его мозги бьют ваши, и он получает личное удовлетворение. И если вы не в состоянии здраво рассуждать, у вас нет шанса взять его. Для него ситуация беспроигрышная. И он на это рассчитывает.Декер застегнул штаны и повернулся к ней.— Я знаю.— Так не дайте ему.— Легче сказать, чем сделать.— Возможно, для человека со средним умом. Но вы — не один из них.Амос двинулся к ней, вынуждая ее отступить к стенке хранилища.— Думаете, если у меня подкрученные мозги, у меня нет эмоций? Думаете, я ничего не чувствую? Это вы думаете? Тогда вы ошибаетесь.— Я думаю не это. Я думаю, тот парень ничего не чувствует. Он в этом смысле ненормальный. А вы — нет.— Тогда что за хрень вы несете?— Декер, вы можете чувствовать, что хотите. Сейчас вы дико злитесь. Я это вижу. Вы думаете, резня начинается и заканчивается у вас на пороге. Может, вы хотите кого-то ударить. Врезать кулаком в стену. Хорошо, только не позволяйте ему спутать вам мозги. Они вам понадобятся, чтобы однажды надеть на эту сволочь наручники, а потом увидеть его последний вздох в смертной камере. Хотите выиграть этот матч? Вот так вы его выиграете. Победитель живет, проигравший получает иглу.Декер отступил. Журналистка не двигалась.Он отвел взгляд, потом уставился себе под ноги. А потом пошел обратно в хранилище, искать дальше.* * *Двумя часами позже они перекопали все коробки — и получили чистый ноль.Декер сидел, прислонившись к стеллажу.— Я просмотрел все с того дня, когда надел форму, — хотел проверить, кого я мог так разозлить. Никого. Я никогда не оскорблял людей в «Севен-илевен». Я закатывал плохих парней, само собой, но не сделал ничего, потянувшего бы на такую вендетту.Он потер лицо и закрыл глаза.Джеймисон растерла шею и с внезапным удивлением взглянула на него.— А почему вы вернулись только к тому моменту, когда стали полицейским?Он открыл глаза.— Я уже просмотрел всех в Мэнсфилде, кто мог что-то иметь против меня. Джеймисон, там ничего нет. Ничего.— То есть вы проверили свою жизнь в Берлингтоне, до отъезда и после возвращения. А между ними?— Что, думаете, на это пошел парень, который меня тогда снес? Когда у него сдали колени и плечи, его выписали из команды. У него закончились деньги, и он решил заняться торговлей наркотиками. Сейчас сидит в тюрьме, где-то в Луизиане. И я никогда не был настолько хорошим футболистом, чтобы мне завидовали. Ни в колледже, ни в профессионалах.Джеймисон зевнула.— Но если Себастьян Леопольд причастен к этому, зачем он сказал полиции, что вы оскорбили его в «Севен-илевен», когда вы не делали ничего подобного?— Вы спрашиваете, зачем убийце лгать?— Я спрашиваю, как вы можете его не знать, если так его обидели, что он стал убивать людей? Возможно, у него не было вообще никакого повода. Но мне кажется, этот парень не делает ничего случайного. Ваша семья, Мэнсфилдская школа. Сообщения для вас. Вы можете рассказать мне, о чем там говорилось?— Одно было написано на стене моего старого дома.— И что там было?Он процитировал.— А другие?Амос рассказал ей о нотном шифре, написанном на стене комнаты Дебби Уотсон. И о словах, вырезанных на спине Лафферти.— Господи, — воскликнула Алекс. — И в каждом послании он зовет вас «братан»?Декер кивнул.— И говорит, что у вас много общего. Что вы оба — всё, что есть друг у друга.— Да.— И в последнем сообщении утверждает, что вы контролируете происходящее. И можете решить, когда закончить.Декер посмотрел на нее.— В смысле, он или я.— И он явно хочет быть тем, кто останется на ногах.— Полагаю, да.— Хорошо. Но мне кажется, он считает, что соревнуется с тобой. Братья. Часть чего-то, что мы просто не видим.Амос открыл глаза.— Вроде команды?— Вы никогда не служили в армии?Декер покачал головой.— Тогда, возможно, вроде команды.— Я же говорил вам, я никогда не был настолько хорошим футболистом, чтобы вывести кого-то из себя. Я не забирал чужой позиции вместе с зарплатой. Кроме того, я не представлю, чтобы кто-то стал убивать людей только потому, что в футбольной команде колледжа он сидел дальше меня на скамейке запасных. А у профи я был просто лишним куском мяса. Я никогда не был незаменимым.— Но вы убеждены, что Леопольд замешан в этом?— Да.— Основываясь на предчувствиях?— Основываясь на факте, что он исчез. Я проверил все приюты для бездомных в городе. Он ни разу там не был. Он играл со мной. Он вышел из бара, зная, что исчезнет. И официантка работала вместе с ним. Это у нее разборка со мной. Именно ее я хочу заполучить.— Но вы упоминали, что эта официантка может быть мужчиной.— Да. На самом деле, наш стрелок — это она. Леопольд оба раза был за решеткой. Это должен быть второй человек.— И он нацепил на себя те штуки, которые вы нашли в мастерской, чтобы казаться крупнее.— Хитрый ход, поскольку копы живут и умирают с описанием внешности. Как только у них появляются рост и размеры, они просто перестают замечать людей вне этой рамки. В нас это вбивают.— То есть Леопольд и/или стрелок могут знать, как рассуждают копы?— Да.Джеймисон задумалась.— Тогда получается, он выдал всем только один явный факт. Сказал, что вы оскорбили его в вашем местном «Севен-илевен». Но вы уверены, что он соврал. Тогда нам нужно вернуться и заново начать… Декер?Тот уже поднялся на ноги и смотрел на нее сверху вниз.— В чем дело? — спросила она.— Вы сказали, это наш единственный явный факт.— Ну да. Но…— Но это не он.— Не что?— Факт.Он без лишних слов торопливо вышел из хранилища. Джеймисон вскочила на ноги, схватила сумку и побежала следом.Глава 39Декер и Джеймисон сидели напротив Ланкастер в полицейском управлении. Амос коротко пояснил, как он стал работать с Джеймисон и почему пришел сюда.— Мы перерыли мое хранилище, но ничего там не нашли, — добавил он. — И тут мне пришло в голову, что я сделал допущение, основанное на неподтвержденной информации. Я принял как факт то, что не было доказано. Вот почему мы здесь.— То есть ты хочешь услышать мои записи допроса Леопольда, когда тот был взят под стражу? — уточнила Ланкастер.— Да. И, Мэри, настолько точно, насколько ты сможешь. На счету каждое слово. В буквальном смысле.Ланкастер опасливо взглянул на них, потом собрала бумаги и разложила их перед собой.— Ну, для начала: он мало что сказал. И смысла в этом было не много. Когда он закончил, я подумала, что ему было бы лучше всего заявить об ограниченной дееспособности.— Не думаю, что его дееспособность ограничена. Скорее наоборот, — отозвался Декер. — Просто прочитай мне свои записи. И если сможешь припомнить что-то еще, это тоже будет полезно.— Ну, думаю, мы ничего не упустим.Она строго посмотрела на Джеймисон.— Но чтобы все было ясно, как дважды два. Если хоть одно слово окажется в газете или где угодно, я лично запру вас в камере и забуду там навсегда. Вы уже в моем черном списке за то дерьмо, которое написали про Амоса.Джеймисон подняла обе руки в шутливой капитуляции, но ее голос был абсолютно серьезен:— Ни одного слова, детектив Ланкастер. Только не от меня. И я сама чувствую себя дерьмом после этой статьи. Мне не следовало ее писать, но я написала. И теперь пытаюсь это исправить. Все, что смогу.Ланкастер придирчиво осмотрела ее.— Джексон действительно был вашим колледжским профессором?— Не только. Он был моим наставником. Это легко проверить, если вы мне не верите.— Верю, — сухо отозвалась Ланкастер. — Тогда, видимо, мы все на одной стороне и в одной команде.Она опустила взгляд на свои записи и начала читать. Когда Мэри дошла до части, где Декер оскорбил Леопольда в «Севен-илевен», Декер остановил ее.— Это его точные слова? Я оскорбил его в «Севен-илевен»?— Да. Я уже тебе говорила.— О чем ты спросила его потом?— Ну, я спросила, в каком «Севен-илевен». Я пыталась понять, если ли в его рассказе хоть какой-то смысл. Не часто люди заходят в участок и признаются в тройном убийстве, совершенном полтора года назад.— И он сказал, в местном «Севен-илевен» рядом со мной?Ланкастер еще раз посмотрела в свои записи и нахмурилась.— Нет, он сказал, ты знаешь, в котором… — Она подняла взгляд. — Похоже, я решила, что ты знаешь, в каком именно «Севен-илевен» ты оскорбил этого парня. По крайней мере, с его точки зрения.— То есть он ни разу не сказал про местный «Севен-илевен»? Тот, который рядом с моим домом на Четырнадцатой и Десалль?Ланкастер побледнела, а когда заговорила, ее голос был напряженным:— Нет, Амос, не сказал. Похоже, мы оба совершили логический скачок. Но мне не следовало делать такое заключение. Это ошибка новичка.— Мэри, я тоже ее допустил.Ланкастер по-прежнему выглядела удрученной.— Могу я посмотреть твои заметки? — спросил Декер.Она протянула ему бумаги, и он принялся за чтение.Ланкастер взглянула на Джеймисон, наклонилась к ней и негромко сказала:— Ну, как вам нравится работать с Декером? Я занималась этим десять лет. Каждый день что-то новенькое.Алекс так же негромко ответила:— Это… хм, необычно. Он просто вскочил и вышел из хранилища. Мне пришлось за ним гнаться.Ланкастер расцвела в редкой улыбке:— История моей жизни.Декер бросил бумаги на стол, и обе женщины выпрямились.Он резко взглянул на Джеймисон:— В поле «Отправитель» письма, которое пришло к вам с фотографией и мыслями для статьи, стояло «Mallard2000»?— Вы же знаете. Я его вам пересылала.— ФБР не смогло его отследить, — сказала Ланкастер, — так что не знаю, чем оно может быть полезно.— Оно очень полезно. Мне следовало заметить это раньше.— Что заметить?— Ответ, который я искал, кроется не в отслеживании пути письма. Он все время был там, в имени.— В имени? — переспросила Ланкастер. — Каком имени?Декер поднялся и посмотрел на Джеймисон.— У вас есть машина?Она кивнула и тоже встала.— Малолитражка, пробег за сто тысяч миль, держится на скотче. Зато отличный расход топлива. — Она смерила Декера взглядом. — Вам может быть тесновато. А куда мы собираемся?— В Чикаго.— Чикаго, — воскликнула Ланкастер. — Какого черта вам нужно в Чикаго?— На самом деле, это пригород Чикаго. Там-то все и кроется, Мэри.— Но откуда ты знаешь, где именно искать?— Он дал мне адрес, семь-одиннадцать, — нетерпеливо сказал Декер.Полицейская потрясла головой и недоверчиво проговорила:— Хорошо, Амос, но ты представляешь, сколько на территории Чикаго «Севен-илевен»?— Мэри, я ищу не магазин. Я ищу номер дома семь-одиннадцать.Ланкастер беспомощно уставилась на него.— Блин, то есть ты имеешь в виду, это вообще не «Севен-илевен»? Это был номер дома! Но он сказал…— Он назвал числа, семь и одиннадцать. Ты записала их так, как запишет любой человек, живущий в нашей стране. Ты просто предположила, что он говорит о сети магазинов, чего он не делал.— Но он меня не поправил.— Ты думала, он нарисует тебе карту? Для них это игра. И она идет по их правилам.— Хорошо, у тебя есть номер, но без улицы он бесполезен.— У меня есть улица. Она была в адресе электронной почты.— Маллард две тысячи? Но откуда ты знаешь, что это в Чикаго? И как Чикаго связан с произошедшим в Берлингтоне?— Никак. Это связано со мной.— Но Амос, что…Ланкастер осеклась, поскольку Декер уже выскочил за дверь.— Сукин сын! — крикнула она.Алекс бросила на нее извиняющийся взгляд.— История вашей жизни?— Держите меня в курсе, Джеймисон. И присматривайте за ним. Он гениален, но даже гениальные люди делают глупости.— Присмотрю.И журналистка поспешила за Декером.Ланкастер откинулась на спинку стула и посмотрела на свои заметки. Потом скатала их в комок и швырнула в стену.— Гребаный «Севен-илевен»!Глава 40Как и предполагалось, малолитражка плохо подошла Декеру, поскольку тот был примерно с нее размером. В конце концов им пришлось снять переднее сиденье, и Амос втиснулся на маленькое заднее, вытянув свои длинные ноги вперед.Он сидел с закрытыми глазами, сложив руки на брюхе. Они заехали в мотель, где Декер засунул в холщовый мешок смену одежды. Он узнал, что в крошечном багажнике машины Джеймисон держит собранный чемоданчик.— Типовая инструкция репортера, — сообщила она.Когда они прибавили скорости, Алекс встревоженно посмотрела на Декера в зеркало заднего вида:— Я бы предпочла, чтобы вы там пристегнулись.— Просто не попадайте в аварию, — сказал Амос, не открывая глаз. — Я превращусь в очень большой снаряд, больше вашей машины. Вы точно не захотите узнать произведение массы на скорость моей задницы в полете.Журналистка уставилась на дорогу. Машина ехала по федеральной трассе уже три с лишним часа. Сейчас они были в Индиане. Впереди еще часа четыре.— Я заказала нам комнаты на «Икспедиа», — сказала она. — В «Комфорт Инн», не доезжая Чикаго. Мой банковский счет это переживет. — Она обернулась взглянуть на Декера: — Вы все еще не сказали, куда мы направляемся.— Уже сказал. Броктон, штат Иллинойс. Пригород в двадцати милях к югу от Чикаго. Не перепутайте с Броктоном, штат Иллинойс, деревней в Имбарэсс-Тауншип рядом с Шампейн, с населением три сотни человек.— Имбарэсс-Тауншип[102]? Серьезно?— Не я его называл.— Хорошо, но вы не сказали, куда именно в Броктоне мы едем.— По адресу, который оставил мне Леопольд.— Семь-один-один что?— Маллард две тысячи — название улицы.— В Иллинойсе нет улицы с таким названием. Я проверила.— Улица есть, но она известна под другим названием.— Не поняла.— Это простой шифр, Джеймисон. Попробуйте догадаться.Шли минуты.— Ладно, сдаюсь. У меня хреново с кроссвордами.— Улица называется Дактон-авеню.— Дактон?— Попробуйте в обратную сторону. Это не трудно. Я в вас верю.Алекс сосредоточилась на дороге.— Вот дерьмо, — через несколько секунд сказала она. — Кряква — это утка[103], а две тысячи фунтов равны одной тонне.— Поздравляем, вы повышены до младшего детектива.— Но что находится по адресу семь-один-один по Дактон-авеню?— Место, которое я привык называть домом.Она извернулась, чтобы посмотреть на него, но Декер уставился в боковое окно.— Ваш дом?— Потом, Джеймисон. Сейчас следите за дорогой. Я не пристегнут, помните?Она рассержено отвернулась, резко прибавила газу и удовлетворенно улыбнулась, услышав, как Амос стукнулся головой о крышу машины.Они остановились у закусочной для дальнобойщиков на съезде с трассы, чтобы заглянуть в туалет, заправиться и перекусить. Джеймисон заказала чизбургер, картошку-фри и «Корону». Декер взял большую пиццу и кока-колу. Затем уставился на ее тарелку.— Несмотря на вчерашнюю китайскую еду, я считал вас сдвинутой на здоровой пище.Джеймисон так вгрызлась в бургер, что по подбородку потек жирный соус.— Я могла бы и вас переесть.— Когда-нибудь, в другой жизни.— А что вы рассчитываете найти в этом месте в Дактоне?— Если оно еще там. Я пытался позвонить туда по старому номеру, но он поменялся. А в справочниках их нет.— Декер, но что это за место? Вы назвали его домом.— Место, где людей вроде меня разбирали, изучали и тестировали.Джеймисон опустила бургер.— Вместе с этими гениями памяти? Тот… институт?— Саванты, аутисты, Аспергер, синестезия и гипертимезия.— Гипер что?— Тимезия. На греческом «гипер» означает «чрезмерный», а «тимезия» — «память». Сложите их вместе и получите меня. Истинная гипертимезия — почти идеальная память на свое личное или автобиографическое прошлое. У меня она есть, но, кроме того, я не забываю все, что когда-либо видел, читал или слышал. Безупречные воспоминания о… ну, обо всем. Я не представлял, что мой мозг настолько велик. Вероятно, я использую бо́льшую его часть, чем остальные люди, но только потому, что мне крепко врезали на футбольном поле.— А синестезия?— Я вижу цвета там, где другие их не видят. В числах, местах, предметах. Видимо, удар перемешал и каналы восприятия ощущений.— Я польщена вашим доверием. Но меня это удивляет. Мне казалось, вы скрытный человек.— Я скрытный человек. Я никому об этом не рассказывал, кроме моей жены.— Тогда почему вы рассказываете мне? Мы не так уж хорошо знакомы.Прежде чем ответить, Декер съел кусок пиццы, потом запил ее колой.— Джеймисон, мы с вами выслеживаем убийц. Они убили многих людей, включая агента ФБР. Я считаю, что должен вам всю историю, поскольку вы рискуете своей жизнью.Алекс отложила бургер и смочила рот пивом.— Вы представляете меня намного храбрее, чем я есть, — тихо сказала она.Декер откусил еще пиццы и допил колу.— Будем надеяться, что в этом вы ошибаетесь.Глава 41Они заселились в мотель, немного поспали, помылись и переоделись. И сейчас стояли перед восьмиэтажным кирпичным зданием с маленькими окнами, построенным лет шестьдесят назад.Джеймисон взглянула на Декера, потом посмотрела на номер дома, приделанные к фасаду здания металлические цифры.— Семь-один-один, Дактон. Так это и был ваш дом?Декер кивнул, не отрывая взгляда от здания:— Немного изменился. Двадцать лет прошло.— Это был настоящий научно-исследовательский центр?— По большей части. В основном они пытались понять, как работает мозг. Они были одними из первых, кто занялся многоплановыми междисциплинарными исследованиями.— И что это означает?— Это означает, что они не просто подключали к твоей голове электроды и меряли активность мозга. Они занимались всеми физиологическими штуками — в конце концов, мозг — это орган, и работает он в основном на электрических импульсах. Но еще они проводили консультационные сессии, групповые и индивидуальные. Они хотели изучать людей вроде нас, но еще они хотели… знать нас. Каково иметь исключительный ум, как это повлияло или изменило нашу жизнь.— Обстоятельные ребята.— Да, такими они и были.— И что в результате?Декер пожал плечами.— Мне не рассказывали. Я провел здесь несколько месяцев, а потом мне сказали, я могу идти. И никаких повторных исследований. По крайней мере, у меня.— Погодите, вам сказали, что вы можете идти? Вас держали тут насильно?— Нет, добровольно.— Тогда почему?Декер посмотрел на нее.— Потому что я был напуган. Джеймисон, мой мозг изменился, то есть во мне изменилось практически все. Эмоции, личность, социальные навыки. Я хотел понять почему. Хотел понять… на что может быть похоже мое будущее. Думаю, мне хотелось выяснить, во что я со временем превращусь.— Но мне кажется, от этого изменения было много пользы. Я хочу сказать, идеальная память превращает учебу и работу в легкое занятие.Он вновь посмотрел на здание.— Вы себе нравитесь?— Что?— Вы нравитесь себе как личность?— Ну, да. В смысле, я могла бы больше заниматься физкультурой, и пора бы уже найти хорошего парня, — но да, я себе нравлюсь.— Ну, я себе тоже нравился. А потом этот человек исчез. И у меня не было права выбора.Ее лицо вытянулось.— Верно. Я об этом не задумывалась.— И было бы неплохо иметь возможность кое-что забывать. Знаете, люди забывают. Хотят кое-что забыть.— Декер, даже человек с нормальным умом никогда не забудет того, что случилось с вашей семьей.— Но я помню каждую подробность, в синем цвете. И я никогда ничего не забуду — даже что чувствовал, когда нашел их тела. До самого последнего дня. Меня время не лечит, мой разум не дает течению времени притуплять воспоминания. Они остаются такими же яркими, как в первый день. Как картина, которая никогда не выцветает. Некоторые люди не могут вернуться в прошлое? А я не могу уйти от него.— Я сожалею.Амос обернулся и смерил ее взглядом.— Я больше не воспринимаю сочувствие, — сказал он. — Я привык. Но не более.Он вошел в здание, и Джеймисон поспешила за ним.В списке организаций отсутствовало название исследовательского центра. Декер подошел к стойке и махнул временным полицейским удостоверением, но сидящая там женщина не смогла помочь. Она впервые слышала об организации, которую он назвал. Декер и Джеймисон обошли большой холл. Амос смотрел по сторонам, впитывая все детали.— Прогулка по аллеям памяти? — лукаво спросила Джеймисон.Он посмотрел на нее сверху вниз, подняв брови. Она покраснела.— Извините, я просто пыталась поднять вам настроение. Похоже, юмор действительно с вами не работает.Но Декер уже шел к маленькому цветочному киоску, стоящему в углу холла. Джеймисон нагнала его, когда он подошел к прилавку.За прилавком стояла женщина лет пятидесяти. Коренастая, с коротко подстриженными светло-каштановыми волосами. Черные брюки и белая блузка с длинным рукавом составляли ее рабочую одежду.— Могу я вам помочь? — обратилась она к Декеру.— Этот киоск здесь уже давно, — начал Амос. — Я его помню.Она улыбнулась.— «Флора Доры». Он тут с тех пор, как построили здание, с пятьдесят пятого года. Дора — моя мать. Она его открыла.— Я и ее помню. Вы на нее похожи.Женщина улыбнулась еще шире.— Я взяла киоск на себя десять лет назад. Мама и отец создали хороший бизнес. Когда я училась в колледже, то приезжала сюда и помогала им. А сейчас у меня одна задача — не испортить дело. Кстати, я — Дейзи[104]. Да и как еще меня могли назвать? Я младшая из четырех сестер, и у всех нас цветочные имена.— Так вы здесь уже десять лет, Дейзи?Женщина нахмурилась.— Мне почему-то кажется, что вас не интересует покупка букета.— Вы правы, — признал Декер.Он показал свое удостоверение.— Из другого штата, — заметила она. — Наверное, серьезное дело.— Так и есть. В этом здании находился исследовательский центр. Ну, он был тут двадцать лет назад. Институт когнитивных исследований…Дейзи улыбнулась:— Ну конечно, я их помню. Они были хорошими клиентами.— Были? То есть сейчас их тут нет?— Нет, они съехали. Это было… дайте подумать… лет семь назад, или восемь. Я помню большие фургоны. Как правило, если предприятие здесь открылось, здесь оно и остается. Отличное расположение, красивое старое здание, за которым хорошо следят. Первоклассное место. И рукой подать до Чикаго.— Я полагаю, вы не знаете, куда они переехали?— Нет, не знаю. А вы не пробовали найти их в телефонном справочнике?— Пробовал. Их там нет.— О, очень жаль.— Все равно спасибо вам, — сказал Декер и повернулся, чтобы уйти.— Но здесь остался старый доктор Рабинович, — сказала она.Амос обернулся к ней.— Гарольд Рабинович?— Да. А откуда вы знаете его имя?— Кое-что разузнал, прежде чем сюда приехать, — быстро ответил Декер.— О, ну хорошо. Он по-прежнему живет тут и, вы не поверите, до сих пор заказывает у нас цветы. Знаете, когнитивы — так мы их звали — были из числа наших лучших клиентов. Мать часто говорила мне, они каждую неделю заказывают свежие цветы. И они посылали много цветов разным людям. Это было очень славно. И для них, и для нашей выручки.— Так у вас есть его адрес?Выражение лица цветочницы изменилось.— Мне не следует давать такую информацию, — нерешительно произнесла она.— А вы можете дать мне его номер телефона?— Боюсь, с этим тоже не очень. Вы, вроде бы, человек приличный, но это против наших правил.— Хорошо, а вы можете позвонить доктору Рабиновичу, — предложил Декер, — и сказать, что его хотел бы увидеть Амос Декер? Если он согласится, вы дадите мне его адрес. А на нет и суда нет.— Ну, это вроде бы разумно. Так вы его знаете? Я прочитала на вашей карточке, что вы Амос Декер.— Да, я его знаю.— Так что ж вы сразу не сказали? Подождите.Она подошла к телефону, посмотрела в своем компьютере номер и набрала его. Разговаривала она, отвернувшись. Через минуту положила трубку и вернулась к ним. Что-то написала на листке бумаги и отдала Декеру.— Бинго. Он сказал, что будет рад вас видеть.Амос посмотрел на листок, потом поднял взгляд на женщину.— Ваши родители еще живы?Вопрос несколько удивил Дейзи.— Мама в центре для престарелых, и ей там нравится. И надо же, составляет им все букеты.— Тогда передайте ей, что Амос Декер помнит ее цветы. И… что они здорово помогли.— Конечно, передам. Она будет рада это слышать. Чем больше цветов, тем лучше мир, так мама на это смотрит.На улице Джеймисон посмотрела на Декера.— Отлично сработано.Он не ответил.— Так цветы помогли, а?Амос взглянул на нее.— Да. Они действительно помогли. И что?— Возможно, вы изменились меньше, чем думаете.Глава 42По дороге к Рабиновичу Джеймисон посмотрела на Декера, сидящего сзади.— Один вопрос.— Только один?— Может, и нет. Итак, рассуждая прямо, вы оскорбили не Леопольда. Вы оскорбили его партнера. Официантку. Леопольд просто доставил сообщение.— Верно.— Предположительно потому, что вы узнали бы того человека?— Я бы наверняка его узнал.— И этот человек был вместе с вами в институте?— Это единственное, на что может ссылаться Mallard2000. Я не верю в совпадения, особенно такого размера.— Хорошо. Значит, наш стрелок — мужчина. Ну, по крайней мере, это правдоподобно. Правда, бармен очень грубо назвал его «оно». Видимо, он считал ее мужчиной, одетым как женщина. Или транссексуалом. Учитывая такие радикальные изменения, вы можете не узнать его.— Возможно, нет.— И она могла быть мужчиной в институте и женщиной сейчас. Или наоборот.— Могла.— То есть вы оскорбили этого человека, когда были в институте?Телефон Декера зазвонил. Это была Ланкастер.— Мы нашли кучу отпечатков и ДНК в туалете бара, — сказала она. — Сделали отбор, потом прогнали их по базам данных. ФБР занималось тем же.— Ничего?— Пара наркоманов, один насильник. Все сейчас сидят, но в какой-то момент они пользовались этим туалетом.— Но не официантка?— Нет. А у вас что?— Сообщу через пару часов. Идем по следу.Он отключился и откинулся на спинку сиденья «Судзуки».Джеймисон испытующе взглянула на него:— Пусто?— Пусто. Будем надеяться, Рабинович окажется более полезным.* * *Доктор Гарольд Рабинович жил в квартире в старом здании на другом конце города. Декер постучал в дверь и услышал приближающиеся шаги.— Кто там? — спросил голос.— Амос Декер.Дверь открылась, и детектив увидел невысокого облысевшего мужчину с седой бородкой и в темных очках. Мужчине было хорошо за семьдесят. На нем был поношенный кардиган, костюмные брюки и белая рубашка.— Привет, Амос, — сказал мужчина, глядя Декеру в живот.У Декера ушла секунда, чтобы сообразить.— Доктор Рабинович, когда вы потеряли зрение?— Полностью? Семь лет назад. Макулярная дегенерация. Очень неприятное заболевание. Вы не один… Я слышу кого-то еще.— Мой друг, Алекс Джеймисон.— Здравствуйте, доктор Рабинович. Пожалуйста, зовите меня Алекс.— Мне нравятся ваши духи. Ваниль и кокос, очень приятно. Я прав?— Вы правы. Здорово.Он удовлетворенно улыбнулся.— Одни чувства компенсируют другие, сами понимаете. Заходите, пожалуйста.Они расположились на стульях в небольшой гостиной. Декер осмотрелся. Опрятная обстановка, заботливо сконструированные тропинки. Еще раньше он приметил белую трость, висящую на крючке у входной двери.— Я удивился, когда услышал, что вы хотите со мной увидеться, — начал Рабинович.— Я не отниму у вас много времени.— Амос, я дошел до той точки в жизни, когда у меня есть все время мира. Моя профессиональная деятельность завершена. Жена умерла. Здоровье ухудшается. Старые друзья мертвы. У детей собственные проблемы со здоровьем. Внуки закончили колледж и начали собственную жизнь. Так что ваш приход очень приятен.Декер откинулся назад, не отрывая взгляда от Рабиновича. Джеймисон посматривала то на одного мужчину, то на другого.— Давно вы ушли из Института когнитивных исследований? — спросил Амос.— Они выпустили меня на лужок десять лет назад. Я бы остался подольше, но уже тогда начались проблемы со зрением.— Они переехали.— Я знаю. Держу с ними связь. Институт, знаете ли, вырос.— Нет, я этого не знал.— Поэтому они и переехали. Нужно было больше места. С тех пор, как вы у нас были, мы продвинулись на несколько световых лет. Теперь мы знаем намного больше.— И вы, очевидно, меня помните.— Вас было трудно забыть. Наш единственный профессиональный футболист. Довольно необычно.— Когда уехал отсюда, я пошел работать в полицию. Сначала копом, потом детективом.— Вы упоминали о своих амбициях, когда были у нас.— Да, правда.— Это хорошо. И ваша карьера была продуктивной?— Были свои удачи и неудачи, как в любом деле.— Надеюсь, удач было больше.— Возможно, тут вам удастся мне помочь.Рабинович нахмурился.— Не понимаю.Декер рассказал о Мэнсфилде.— Я слышал об этом, — сказал Рабинович, — как и вся остальная страна. Трагедия. Ужасная трагедия. Столько жизней просто… закончились. Без всякой причины.— Я работаю над этим делом. И причина есть. Более того, она может быть связана со мной лично.— То есть? — резко спросил Рабинович.— Я полагаю, что некий человек, который был в одно время со мной в институте, причастен к массовому убийству в Мэнсфилде.Рабинович ухватился за край стула.— Что?!— Я не могу сообщить вам подробности, но убийца переслал мне старый адрес института. Он утверждал, что я его оскорбил. И указал, что убивает именно по этой причине.— Господи!Рабинович едва не свалился со стула, но Декер, двигаясь очень быстро для такого крупного человека, успел подхватить его и усадить обратно; затем взглянул на Джеймисон:— Воды?Та вскочила и побежала в соседнюю комнату. Не прошло и минуты, как она вернулась со стаканом воды. Декер передал стакан Рабиновичу, тот отпил немного и осторожно поставил стакан на стол рядом с собой.— Простите, — сказал Амос. — Мне не следовало это так на вас вываливать. Иногда… иногда я просто не осознаю…Рабинович дрожащей рукой вытер губы, потом сел поудобнее.— Ваши неврологические переключатели, Амос, были криво выставлены, за неимением лучшего термина. Я знаю, что вы с трудом воспринимаете некоторые социальные параметры и сигналы, как и многие другие люди из тех, что у нас побывали. Это связано с зонами. Какие-то зоны мозга становятся экстраординарными в том, что способны делать, а какие-то немного регрессируют. По крайней мере, с точки зрения общества. Это вопрос приоритетов разума.— Вот почему я здесь. Люди, которые побывали у вас. Один из них может быть нашим убийцей.Рабинович потряс головой, расстроенно наморщил лоб.— Мне кажется, это просто… ужасно. И сомнительно.— Поврежденный разум, доктор Рабинович.— Я думаю, Амос, вы можете звать меня Гарольдом. Мы уже не находимся в отношениях «врач — пациент».— Хорошо, Гарольд. Поврежденный разум, пусть даже исключительный в каких-то аспектах, способен на многое. И хорошее, и плохое.— Но вы же наверняка отлично помните людей, с которыми встречались в институте. Вы видели среди них бездушного убийцу?— Честно говоря, нет. И я не помню, чтобы кого-то «оскорблял». Я не могу припомнить за это время ни одного оскорбления.— Но вы говорите, что… человек, ответственный за эти ужасные деяния, дал вам адрес института?— Старый адрес, на Дактон. Он зашифровал его, но намерение было очевидно.Рабинович потер губы.— Сомневаюсь, что смогу добавить какие-то сведения к уже вам известным.— Вы сосредоточились на пациентах, которые были там вместе с вами, — заговорила Джеймисон. — А врачи, психологи, другие специалисты, с которыми вы встречались?..Декер медленно кивнул.— Об этом я не думал.— Я не верю, — твердо сказал Рабинович, — что человек, работавший в нашем институте, мог совершить подобные злодеяния.— Мне тоже не хочется так думать, — поспешно сказала Джеймисон. — Но в подобных расследованиях нельзя сбрасывать со счетов любую возможность. Это было бы безответственно.— Крис Сайзмор, — произнес Амос.— Кто? — спросила Джеймисон.— Он был психологом и работал в институте, — ответил Рабинович. — Мне говорили, что он ушел несколько лет назад.— Декер, а почему вы его упомянули? — спросила Джеймисон.— Потому что мы с ним не ладили. Поссорились. Ничего такого, чтобы я счел его нашим парнем. Но мы с ним не ладили.— Он может оказаться Леопольдом, если прибавить двадцать лет? — спросила она.Декер прикрыл глаза и мысленно прокрутил соответствующие кадры.— Рост и телосложение верные. Черты лица похожи. Но сложно сказать, сколько Леопольду лет. Сайзмору сейчас должно быть чуть за пятьдесят. Итого, хотя это и сомнительно, Сайзмор и Леопольд могут быть одним и тем же человеком. Татуировку на руке могли сделать позже. Насчет флота он мог соврать. Голос за столько лет мог измениться. За двадцать лет в нем многое могло измениться. Но когда Леопольда арестовали, у него взяли отпечатки пальцев и образец ДНК. Отпечатки Сайзмора предположительно должны быть в каких-то профессиональных базах данных. Их будет довольно просто сравнить.У Декера в телефоне была фотография Леопольда, но, разумеется, он не мог показать ее Рабиновичу.Амос посмотрел на доктора.— Вам известно, что случилось с Сайзмором? Почему он ушел из института?Пожилой мужчина нервно постучал пальцами по ноге.— Как я говорил, я ушел задолго до него.— Но вы говорили, что поддерживаете связь со своими бывшими коллегами.— Ну, да, у него были некоторые профессиональные проблемы.— Какого рода?— Мне действительно не хочется в это лезть. Но они были достаточно серьезными, чтобы его попросили уйти.— Декер, а какие у вас с ним были проблемы? — спросила Джеймисон.— У него были свои любимчики, и я к ним не относился.— У Криса были фавориты, — произнес Рабинович. — Мне хочется думать, что я относился ко всем пациентам с равной вежливостью, уважением и внимательностью. Но я тоже человек, и некоторые случаи интересовали меня больше, чем другие. В случае мозговых травм вроде вашей, Амос, пациентов очень редко удается реанимировать, не говоря уже каком-то переключении каналов восприятия. — Он улыбнулся. — Вдобавок я шестьдесят лет болел за «Медведей», и хотя вы играли за Кливленд, вы были единственным игроком из НФЛ, который когда-либо попадал к нам. Сейчас, когда вы упомянули об этом, я вспомнил, чем был недоволен Крис. Не знаю, испытывал ли он к вам неприязнь, или же это было проявлением тех проблем, из-за которых ему впоследствии пришлось оставить институт. Но он, похоже, считал, что вы не соответствуете нашим приоритетам.— Я не улавливаю, — призналась Джеймисон. — На чем он основывался?— Сайзмор считал, — ответил Декер, — что я, будучи футболистом, принял на себя риск остаться без мозгов. Полагаю, он думал, что я занимаю чужое место.— Вот как? Этого я не знал, — сказал Рабинович.— Я никому не рассказывал. Он высказал все это во время одной «беседы» в коридоре.— Редкий непрофессионализм, — резко заметил Рабинович.— Возможно. Но я никогда не предполагал, что это может быть мотиваций для Мэнсфилда.— Итак, вопрос на миллион долларов — где сейчас доктор Сайзмор? — сказала Джеймисон.— Не знаю, — ответил Рабинович. — С тех пор, как я ушел из института, я ничего от него не слышал.— Он мог перебраться в район Берлингтона, — заметила Джеймисон.— Если он до сих пор работает по специальности, — сказал Декер, — он должен быть в какой-то базе данных лицензий. С этого можно начинать.— Я могу позвонить в институт и спросить, что им известно, — предложил Рабинович. — Поскольку речь идет не о пациенте, думаю, они пойдут навстречу. Кто-нибудь из них может знать, где сейчас Крис.Декер сообщил ему свои контакты.— Мы будем в городе в течение дня или около того. — Он встал. — Спасибо, Гарольд. Вы нам очень помогли.Рабинович тоже поднялся.— Я молюсь, чтобы Крис не оказался вашим убийцей, но если это все-таки он, я буду молиться еще сильнее, чтобы вы смогли схватить его и остановить, пока он не причинил больше вреда.— Тогда будем надеяться, что Бог к вам прислушивается, — ответил Декер.— Вы думаете, этот человек может еще кого-то убить? — спросил Рабинович.— Я уверен, что он попытается.Глава 43Выйдя от Рабиновича, Декер и Джеймисон зашли пообедать. Пока они сидели в кафе, Амос позвонил Ланкастер и ввел ее в курс дела.— Ладно, мы попробуем отследить этого Сайзмора, — сказала она, — если сможем. И если его отпечатки доступны онлайн, мы запросим их и сравним с отпечатками Леопольда. Как только мы что-нибудь найдем, я тебе позвоню… — Она помолчала. — Значит, возвращаемся к твоим пенатам? Я не знала, что ты был в этом институте.— Никто не знал, кроме Кэсси.— Мы долго были напарниками, Амос.— Мэри, мне никогда не приходило в голову, что тебя интересует мое прошлое.— Ну, это показывает, что даже люди с большими мозгами делают ошибки, — отрывисто сказала она, подтверждая свое огорчение и досаду.Она отключилась, и Декер положил телефон рядом со своей тарелкой с недоеденным чизбургером и горкой картошки.— Всё в порядке? — спросила Джеймисон.— Ага, — ответил Амос и подобрал полоску картофеля.— Если выяснится, что Сайзмор — это Леопольд, — сказала Джеймисон, — он должен быть реально больным чуваком.— Если он убил тринадцать человек, он реально больной чувак.— Я не об этом.— Тогда поясните.Она отставила тарелку и подалась к Декеру.— Получается, «оскорбление» в том, что вам досталось больше внимания, чем какому-то его протеже? Типа конкурса красоты для мозгов? Серьезно? И в отместку он убивает кучу людей?— Поправка. Если это Леопольд, он никого не убил. Да, мы не знаем, кто убил агента Лафферти. Но Леопольд сидел за решеткой и во время убийства моей семьи, и во время стрельбы в Мэнсфилде. У него непрошибаемое алиби. И мне кажется, обе эти отсидки были спланированы.— То есть он знал, что вашу семью собираются убить, и знал, что случится в Мэнсфилде?— Слишком уж вовремя он пришел сдаваться в полицию Берлингтона. И я посмотрел протокол задержания из Крэнстона. Нарушение общественного порядка. Он провел ночь в тюрьме, и всё. Они даже не стали выдвигать обвинение. Просто выпустили его на следующее утро. Но это однозначно доказывает, что он не мог убить мою семью.— Верно; и он договорился с каким-то парнем, нашим «пять и одиннадцать тощим чуваком», который обернулся широкоплечим маньяком, чтобы тот фактически совершил убийство.— И этот человек никак не может оказаться Сайзмором.— Итак, если вы оскорбили Сайзмора, он заключил партнерство с человеком, который притворялся официанткой в баре. Интересно, что за человек способен так легко убивать?— Мне тоже.— Но все-таки, если за этим стоит Сайзмор, как настолько отмороженный парень стал психологом?— Может, у него в голове что-то перещелкнуло. Предположим, биполярное расстройство, и лекарства перестали действовать. Леопольд, похоже, сказал своему адвокату, что у него биполярное расстройство и закончились таблетки. По крайней мере, так защитник заявил судье. Или он мог получить какую-то травму, физическую или эмоциональную, которая его изменила. У него была шишка на шее и следы от иглы на руке. Может, у него внутри оказался излишек химии… Многое может случиться с человеком за двадцать лет. Если это Сайзмор, он пошел на риск, дав мне встретиться с ним. Он знает, как работает мой мозг. Я ничего не забываю. Если это он, я мог его узнать.— Но вы не узнали. Так что это может и не быть он.— Может.— Как-то все это жутко…— Конечно, жутко. Потому что подобное может случиться с любым из нас.— Или он может быть чистым злом.— И такое возможно, — согласился Декер. — Теперь вам полегчало?Алекс вздрогнула.— Не думаю, что мне полегчает, пока это дело не закончится.Телефон Декера зазвонил. Он ответил.— Амос, — сказал Рабинович, — не знаю, хорошие это новости или плохие, но после ухода Криса институт пересылал ему профессиональную почту. Сейчас этот ручеек почти пересох, но у них есть адрес.Декер записал адрес, поблагодарил Рабиновича, потом нашел место на карте в телефоне.— На полпути между Чикаго и Берлингтоном, — сказал он. — Мы проезжали мимо.— Иначе говоря, если Сайзмор все еще там живет, он мог довольно легко сгонять в Берлингтон и обратно.— Поехали.— Декер, а разве нам не следует сообщить об этом полиции?— О чем? У нас нет никаких доказательств его причастности. Ни лоскутка. Мы можем их отыскать. И если выяснится, что мы правы, мы вызовем копов.Амос быстро зашагал к выходу из кафе; Алекс последовала за ним, но медленнее.Четыре часа спустя они съехали с шоссе и еще минут двадцать крутились по улицам, пока Декер, который работал с навигатором в телефоне, не указал Джеймисон на очень старый и запущенный квартал.— Похоже, этот парень скатился на дно, — заметила Алекс.Декер не ответил — его взгляд последовательно охватывал и вбирал окрестности.— Вон тот, третий слева, с черными занавесками. Езжайте мимо.Джеймисон поехала дальше. Декер распорядился остановиться у тротуара на противоположной стороне улицы примерно в пяти-шести домах от Сайзмора.— Декер, Рабинович говорил, что Сайзмор оставил институт несколько лет назад.— Верно.— Я просто задумалась об этом. Мог ли он действительно быть Леопольдом? В смысле, тот парень выглядел настоящим бездомным и все такое. Мог ли Сайзмор так быстро скатиться вниз?— Да, — ответил Декер. — Я смог. И меньше, чем за год.Мгновение она смотрела на него, открыв рот, потом медленно отвела взгляд.— О. Да, ясно.Амос выпутался из заднего сиденья машинки и вылез наружу. Когда Джеймисон собралась последовать его примеру, он нагнулся и, просунув голову внутрь, сказал:— Вы остаетесь в машине.— Что?— Если дела пойдут плохо, уезжайте и звоните копам.— Декер, я не стану отпускать вас…— Станете.Он закрыл дверцу и направился к дому Сайзмора.Амос шел по тротуару, засунув руки в карманы и опустив голову. Казалось, он пытается спрятаться от резкого холодного ветра.Но он все время внимательно смотрел направо, наблюдая за домом, к которому шел. Смеркалось, но внутри света не было. Подъездная дорожка пуста. Если Сайзмор еще живет здесь, его может не быть дома. Он может быть в Берлингтоне, планируя очередное убийство.На самом деле Декер не думал, что Сайзмор и Леопольд — один и тот же человек. Хотя прошло двадцать лет и люди меняются, Декер чувствовал, что узнал бы Сайзмора, хотя не так уж часто сталкивался с ним в институте. Однако нельзя быть уверенным, не копнув глубже. А это единственный перспективный след.Он пересек улицу, постоял между двумя припаркованными машинами, одну из которых водрузили на бетонные блоки, и пошел дальше по выщербленному тротуару. Миновал дом, обогнул квартал, срезал по переулку и в конце концов подобрался к заднему двору дома Сайзмора. Перебрался через провисшую сетку забора и подошел к дому сзади. С этой стороны света тоже не было.Декер подобрался к черному ходу, положил руку на рукоять пистолета и стал ждать, напряженно прислушиваясь. Шагов не слышно. Вообще никаких звуков.Он посмотрел по сторонам. На задних дворах соседних домов никого не видно. Слишком холодный вечер, чтобы сидеть на улице.Амос разбил локтем стекло, просунул в дыру руку, отпер дверь и вошел.Он попал в маленькую комнату. Слева стояли стиральная машина и сушилка. Несколько ступенек вели в кухню. Пахло жареной едой и несвежим сигаретным дымом. Декер вспомнил, что Сайзмор курил. Амос видел, как тот ходил на перекуры, держа в руке пачку сигарет; похоже, он не изменил своей привычке. Но Декер сидел в баре с Леопольдом, и тот ни разу не попытался закурить. Если ты курильщик, то непременно закуришь в баре, если можешь, а в Берлингтоне это было вполне законно. И одежда Леопольда не пахла табаком. Декер почувствовал бы этот запах. Похоже, след ведет в тупик, но его все равно нужно пройти до конца.Амос прокрался по лестнице и оглядел маленькую кухню. В раковине стояло несколько тарелок. В мусорной корзине валялась газета. Декер проверил дату. Две недели назад. Ситуация становилось совсем бредовой.Он вышел из кухни и заглянул во все комнаты на этаже. Никаких свидетельств, что здесь кто-то недавно был. Амос поднялся по короткому лестничному пролету на верхний этаж. Затем, потеряв терпение, пошел по коридору, распахивая двери ногой. Проверил первую комнату, вторую, потом подошел к третьей и последней двери.Он толкнул дверь и тут же стал дышать ртом. Не по своей воле. Просто это был единственный способ справиться с запахом.Декер подошел к кровати и посмотрел на нее.Сложно сказать, чье тело лежало на постели, поскольку оно сильно разложилось. Рост примерно подходил, но лицо было уже безнадежно. Судя по степени разложения, тело пролежало здесь заметное время.Тело заняло все его внимание. Декер смотрел только на него.Но сейчас его взгляд пробежался по комнате и замер, прикованный к одной точке.Амос подошел к стене и тупо посмотрел на надпись.Опять ошибка. Если он уже сгнил, ты тормозишь. Не сдавайся. Может, у тебя получится. Или не получится. Чмоки, братан.Глава 44— Это Крис Сайзмор, — сказал агент Богарт. — Только что подтвердили по отпечаткам и зубам.Декер позвонил в полицию, потом — агентам ФБР. Закон обрушился на ветхий домик, подобно буре.Они находились в доме Сайзмора. К счастью, останки давно увезли.Александра Джеймисон сидела в своей машине со строгим указанием не писать об этом ни слова.Декер кивнул:— Разумеется, это он.— Почему?Амос указал на надпись на стене.— Из-за нее.Богарт встал рядом.— Поясните.— Они сказали, опять ошибка. Это дом Сайзмора. Я мог прийти сюда только потому, что считал его причастным. Я ошибся. Он — просто еще одна жертва.— То есть они играют вами. Дергают за поводок на каждом шагу.Декер кивнул.— Показывают, что они умнее меня. Может, они и вправду умнее…— Ну, будем от всей души надеяться, что они ошибаются.— Они все время на шаг впереди. «Если он уже сгнил»? К тому времени, когда я сюда добрался, он уже почти разложился.— Ну, у них было много времени, чтобы все спланировать. Вам просто нужно нагнать их. Черепаха и заяц. И у вас за спиной ФБР. Так что вам не придется справляться в одиночку.Они вышли на улицу; уже было раннее утро.— Итак, семьсот одиннадцать, Дактон, — произнес Богарт. — Ваши старые пенаты, так вы сказали.— Да.— Хорошо, но раз это не Сайзмор, кто же затаил на вас злобу? Кто это может быть?— Я не смог вспомнить никаких проблем с другими врачами или сотрудниками института.Богарт присел на край бетонной веранды и вздохнул.— Ладно. Кто-то другой? Должно же быть что-то. Иначе зачем указывать вам на это место? Откуда он мог о нем знать, если он не был пациентом или сотрудником?Декер уселся рядом с ним.— Он не просто был там. Я должен был сделать нечто — или он так это воспринял, — заставившее его пойти на убийства.— Декер, неуравновешенный разум может воспринять любой поступок как пренебрежение. Вы не пропустили его в дверях. Чихнули на него. Первым ответили на вопрос. Откуда нам знать?— Я должен знать. Я единственный, кто может знать.— Ну, вы ничего не забываете, так что мне остается верить, что оно выплывет.— В это и проблема. Если оно не выплыло, значит, оно не здесь. — Декер постучал пальцем по голове. — Вещи не приходят ко мне. Я забираюсь в голову и достаю их. Есть разница.Богарт встал и посмотрел на него.— Видимо, есть, раз вы мне объяснили. — Он засунул руки в карманы. — Медэксперт установил, что Сайзмор мертв примерно две недели. Не представляю, где в тот момент был Леопольд со своим «другом». Мы собираемся прочесать окрестности, вдруг что-то выяснится.— Сомневаюсь. Я прокрался на задний двор, когда еще было светло, и вломился в дом. Здоровенный мужик, и никто ничего не заметил.— Ладно, мы все равно этим займемся.— У Сайзмора была работа?— Сейчас проверяем. Если и была, кто-нибудь должен был сообщить о его исчезновении, когда он не вышел.— Некоторые работы не требуют от вас где-то появляться.— Хорошо, я дам вам знать, что мы найдем.Богарт ушел. Декер поднялся, дошел до машины Джеймисон и забрался внутрь.Журналистка сонно посмотрела на него с водительского сидения.— Вы могли бы поехать в мотель, — сказал Амос. — Кто-нибудь из ребят Богарта меня подбросил бы.Она помотала головой и сказала:— Я все равно не смогла бы уснуть. Так это был Сайзмор?— Да. Мертв около двух недель.— Когда вы выходили из дома, вы сказали, что послание на стене — очередная издевка.— Я опять зашел не туда, но должен стараться дальше. Он намекнул, что я не так умен, как мне кажется. И опять назвал меня «братан».— Он действительно манипулирует вами.— Похоже на то.Алекс потянулась и зевнула.— И что теперь?— Нам нужно поспать. Нам обоим нужно подумать. Может, придет какая-то мысль.— Вы вправду думаете, что она может прийти?— Нет, не думаю.«Потому что вещи не приходят ко мне. Они уже здесь. Или их еще нет».Глава 45Они выехали на следующий день в долгий путь обратно, в Берлингтон. Декер почти не разговаривал и игнорировал бо́льшую часть вопросов, которые задавала Джеймисон. В конце концов она сдалась и включила радио. Они остановились поесть в гриле для дальнобойщиков у трассы. Алекс завела своего «пескарика» на свободное место среди огромных машин, и они вылезли наружу.Декер двигался скованно. Журналистка это заметила.— Простите за тесноту, — сказала она.Он потер шею, выпрямлял спину, пока не услышал хруст, и заявил:— Я голоден.В заведении было полно народу, и их провели к дальнему угловому столику, который примыкал к бильярду, где дальнобойщики катали шары или делали ставки. Рядом с ним располагался сувенирный киоск, самыми популярными товарами в котором было нижнее белье и секс-игрушки для хозяек и подружек водителей.Они сделали заказ, и Декер стал сыпать сахар в свой кофе, уставясь в ламинированную столешницу.Из музыкального автомата на весь зал понеслась песня Бонни Райт.Джеймисон разглядывала бурную жизнь заведения, включая мужчину в стетсоне, который несколько секунд удерживался на электрическом мустанге, а потом, к радости своих приятелей, полетел на пол.Декер почесал бороду и посмотрел на Джеймисон.— Вам нужно сесть в самолет и убраться как можно дальше от меня. Вы это понимаете, правда?— Я думала, мы через это уже прошли и обо всем договорились. Энди Джексон был…— Вашим другом и наставником. И, как друг и наставник, он не захотел бы, чтобы вас убили.— У меня есть баллончик и…— Знаете, они ведь сейчас могут быть где-то рядом. Следить за нами. За вами.— Вы просто пытаетесь меня напугать.— Джеймисон, мне незачем пытаться вас напугать. Вы умная женщина, а значит, уже напуганы.Принесли еду. Они ели молча, будто не желая встречаться друг с другом взглядом. Когда принесли счет, Декер заплатил.— Вы мне ничего не должны, — сказала Алекс.— Я съел намного больше вас. Делить счет пополам было бы нечестно.Они пошли к машине. Хотя со стороны это было незаметно, Декер продолжал бдительно следить за окрестностями.* * *— Куда вас подбросить? — спросила Джеймисон, когда они въехали в Берлингтон. — Ваш мотель, школа, полиция? Другая жизнь?— Вы собираетесь сесть в самолет?Она обернулась к нему и тихо ответила:— Не знаю.— Я слышал, во Флориде сейчас хорошо. Может, Майами?— Я не люблю убегать от неприятностей.— Это не неприятности. Это значительно серьезней. Намного серьезней. Вопрос выживания.— А как же вы? Вы остаетесь, верно? Вы не собираетесь вскочить в самолет и умчаться подальше.— Я остаюсь, — только и сказал Декер. — Высадите меня у мотеля.Так она и сделала. Когда Амос вылезал из машины, он сказал:— Оставайтесь или уезжайте. В любом случае, дайте мне знать, ладно?Джеймисон кивнула и уехала.Декер поднялся в свою комнату, принял душ, немного поспал, а потом вышел и сел в автобус до Мэнсфилда. Он сошел на углу, взглянул на выцветший фасад средней школы и поплелся внутрь.Ланкастер встретилась с ним в библиотеке. Она выглядела еще тоньше и бледнее, а ее левая рука дрожала так сильно, что женщина прятала ее в кармане. Они уселись в глубине помещения, и Декер пересказал ей события последних двух дней.— Думаешь, Джеймисон последует твоему совету? — спросила она.Он пожал плечами.— Надеюсь. Я не могу заставить ее уехать.— Ну, Крис Сайзмор жил далеко отсюда, и посмотри, что с ним случилось.— Мэри, они не в состоянии угнаться за каждым. Это не какая-то секретная организация с неограниченными ресурсами. Только два человека. Способных и методичных, но их только двое.— Это не факт. Это твое предположение. Вроде моего с «Севен-илевен».Он задумался и кивнул.— Пожалуй, ты права. А как у вас, есть что-то новенькое?Она покачала головой.— Получили «пустышку» от армии. Правда, они и не могли добавить что-то интересное. Эксперты уткнулись в стену. Мы знаем, где стрелок вошел, как двигался и где вышел, но это не дает нам ничего полезного, Амос.— Единственная доказанная точка — связь со мной. Этот след привел меня в Чикаго и институт. И был подтвержден убийством Сайзмора. Они могли знать о нем и его недовольстве, только если были там сами — или как-то получили конфиденциальную информацию о происходящем там двадцать лет назад.— И ты не можешь вспомнить ничего полезного? О людях, которые бывали там в твое время?Декер откинулся на стуле и стал разглядывать помещение. Следователи, каждый на своем рабочем месте, напряженно трудились над всеми подробностями дела. Но по взглядам и движениям Декер видел, что их энергия иссякает, настроение падает. Ему уже приходилось наблюдать подобное, когда расследование заходило в тупик. Людям начинало казаться, что они не смогут раскрыть это дело. Что они не способны поймать преступников. Это чувство вытягивало из всех жизнь.Декер обернулся к Ланкастер.— Сейчас единственная привязка — это Леопольд, но я точно знаю, что в институте его не было. Он мог оказаться только Сайзмором. И даже эта сомнительная догадка уже опровергнута.— Ну, мы знаем, что эти люди умеют играть с внешностью. Делать из маленького человека большого. Мы объявили его в розыск, но пока безрезультатно. Парень просто испарился.— И никаких следов той официантки из бара?— Никаких. Официантки или официанта, если прислушаться к бармену.— Опять внешний вид… Парень изображал женщину. И хорошо с этим справился. Я купился. А ведь он приносил мне пиво. Был в нескольких дюймах от меня, и я ничего не заподозрил.— И ты убежден, что официантка замешана в этом?— Бармен сказал ФБР, что она исчезла через пять минут после ухода Леопольда и больше не появлялась. Возможно, случайность, но мне так не кажется.— Хорошо, но пока это не факт. Пока.Мэри пролистала какие-то бумаги.— Но у меня есть для тебя один факт.Амос выпрямился.— Какой?— В школе были убиты шесть учеников и трое взрослых. Пятеро учеников — мужского пола.— А Дебби Уотсон — единственная женского.— Но из ребят пятеро были в футбольной команде. Или трое, технически. Один был тренером команды, а еще одного недавно выгнали за грубые нарушения.Декер сел еще прямее.— Бет Уотсон говорила, что Джимми Шикель был в команде. Но я не связал это с остальными. Из-за Дебби и взрослых.— И Джо Крамер, учитель физкультуры, заодно был тренером.— А завуч?— Я не нашла никакой связи Барри Дрездена с командой. Детей школьного возраста у него не было, так что они не могли оказаться в команде. И еще остается Энди Джексон.— Но он был убит, потому что бросился на стрелка. Возможно, остальные стали целями из-за их связи с футбольной командой.— Но у Дрездена такой связи не было.— Все жертвы-ученики плюс тренер? Мэри, это не может быть совпадением. Слишком мала вероятность. В каждом классе было полно целей. Ему нужно было знать, в кого стрелять… Погоди, все жертвы — крупные мужчины? Они все выглядели как футболисты?— Двое — да, остальные обычных размеров. Так что вряд ли он выбирал цели по внешнему виду. По пятницам, перед игрой, они надевали футбольные джемперы, но стрельба была не в пятницу. Однако он мог легко выяснить, кто из них входит в команду. И узнать расписание их занятий. Или ему могла рассказать Дебби. Если так, она могла знать, что он затевает… — Ланкастер сделала паузу. — В любом случае, я хотела рассказать тебе о том, что нарыла.Он благодарно посмотрел на нее.— Хорошая работа, Мэри. Этого никто не заметил, в том числе я.Она устало улыбнулась.— Мне и вправду приятно. В кои-то веки выяснила что-то раньше тебя… Но, Амос, что это значит?— Я играл здесь в футбольной команде. Они забрали все мои награды. Возможно, это еще один способ рассчитаться со мной. Еще одна грань их вендетты.Он умолк.— Что?— Дрезден, завуч, был целью. Стрелок специально зашел в его кабинет. Смерть Дебби и Джексона можно объяснить. Но не Дрездена. Если он не был связан с футбольной командой, почему его убили?— Ты имеешь в виду, что причина может заключаться не в твоей здешней футбольной карьере? Несмотря на украденные награды?— Да. Но тогда в чем?— Понятия не имею, — призналась Ланкастер.— Ну, вряд ли имеет смысл биться головой об стену, пока мы не узнаем больше. А сейчас нам нужно идти.— Идти? Куда?— В бар.— В тебе проснулась жажда?— Да, но не пива.Глава 46С неба плавно слетела снежинка. Декер стоял напротив бара, Ланкастер — рядом с ним. Снежинка опустилась на тротуар и почти мгновенно растаяла.Мэри достала носовой платок и высморкалась.— Если ты собираешься внутрь, мы могли бы посидеть в машине, — сказала она. — Холодно, и у меня, кажется, грипп на подходе.Декер рассматривал городской квартал, кирпич за кирпичом. Потом его взгляд сместился к начальной точке и прошел по второму кругу. Наконец Амос сдвинулся с места, и Ланкастер заторопилась следом. Они прошли по обеим сторонам улицы вдоль всего квартала.— Ни одной камеры, — заметил Декер.— В Берлингтоне есть камеры наблюдения, но не везде. Я слышала, в Лондоне и Нью-Йорке они стоят на каждой улице. Но у нас нет их налоговой базы.— Зато есть частные камеры видеонаблюдения, — сказал Амос. — Банки, ломбарды, магазины, торгующие спиртным… Но их я тоже не вижу. Ты можешь уточнить, есть ли в этом квартале камеры?— Я позвоню.Пока она разговаривала, Декер продолжал осматриваться. С неба опускались новые снежинки, а тучи над головой набухли влагой. Если температура будет падать и дальше, их ждет настоящий снегопад.Ланкастер убрала телефон.— Они перезвонят. Что дальше?Декер направился на другую сторону улицы, к бару, и она пошла за ним.Внутри было полно народа, большинство столов заняли парочки, хотя в глубине, кажется, был мальчишник. Мэри с неприязнью взглянула на стриптизершу, которая постепенно освобождалась от облегающего костюма Женщины-Кошки.— Что только не возбуждает молодых мужчин, — сказала она.— То же, что и всегда, — рассеянно заметил Декер. — Красивая женщина, которая раздевается.Он протолкался к стойке и посмотрел на бармена, того самого мужчину, с которым он уже разговаривал. Бармен подошел к ним.— Какую отраву желаете? — спросил он.— Мне разливной «Миллер», — ответил Декер и взглянул на Ланкастер.— Я официально на службе, — тихо сказала она.— И «Деву Марию»[105] для моей приятельницы, — добавил Декер.Когда мужчина отошел, чтобы выполнить заказ, Амос развернулся на табурете, прислонился спиной к стойке и уставился в зал. Мэри последовала его примеру.— Итак, Леопольд привел тебя в этот бар, где его партнер предположительно играл официантку. Вы поговорили, а потом, предположительно с помощью его предполагаемого партнера, он исчез.— Предположительно да, — раздраженно отозвался Декер.— А откуда он знал, что ты пойдешь за ним?— А как я мог не пойти? Все обвинения сняты. Ему известно, что я знаком с полицейскими порядками. Парня выводят из камеры в центральном блоке и выставляют на улицу. Он знал, что я буду ждать снаружи. Даже если б я по какой-то причине там не оказался, не беда. Они нашли бы другой способ приманить меня.— Значит, он привел тебя сюда. И в чем заключался его эндшпиль?— Возможно, он просто хотел еще раз увидеть меня поближе. Оценить.— Но, если мы все правильно понимаем, тебя хотел увидеть другой человек — официантка. Возможно, именно тот, кто был одновременно с тобой в институте. Тот, которого ты чем-то оскорбил.— Не сомневаюсь, и это тоже.— Интересно, почему он не убил тебя прямо там? Или хотя бы не попытался?— Я еще недостаточно пережил, Мэри.— Недостаточно пережил! Когда убито столько народу, включая твою семью? А позорная статья Джеймисон? А все его издевки?— И все равно недостаточно, Мэри. Им этого мало.— Но чего же они добиваются, Амос? В смысле, чего еще они хотят от тебя?— Большего, Мэри. Я просто пока не знаю, чего именно.Но Декер знал, в чем действительно заключается их эндшпиль.«Они хотят меня».Бармен принес им напитки и заявил:— Эй, мужик, в тот день ты прилично подпортил мне бизнес. От копов было не протолкнуться. Они спугнули половину моих клиентов.— Вам все равно платят те же деньги, верно? — резко сказала Ланкастер.— Чаевые, солнце мое, — ответил бармен. — Я живу на чаевые. — Он засунул в рот электронную сигарету и затянулся. — Думаете, владельцы платят мне хотя бы прожиточный минимум? Если вы и вправду так думаете, вам стоит проверить голову.— Ваши официантки наверняка тоже полагаются на чаевые, — сказал Декер.— Само собой.— Кроме той, которая сбежала. Может, у нее есть другой источник дохода.— Может, и есть.— А вы уверены, что это был парень? — спросила Ланкастер, пристально глядя на мужчину.Бармен уставился на нее.— А вам какой интерес?Мэри показала значок. Он сделал еще одну электронную затяжку и сказал:— Я работал подсобником в театрах у Бродвея. Там крутилось полно таких. Я могу отличить парня от девки, хотя должен признать, этот был хорош.— Но если это был парень, почему вы позволили ему выйти на работу? — спросила Ланкастер.— Мне плевать, если парень одевается как цыпочка, пока он может разносить напитки и не проливать их. Меня интересуют руки, а не члены.— По вашим словам, — сказал Декер, — официантка ушла раньше парня, с которым я разговаривал.— Ну, после вашего ухода я ее больше не видел. Пришлось самому разносить по столам выпивку, пока мне не прислали замену. Так что да, похоже, тогда и удрала.— А вы звонили в агентство? — спросил Декер.— Звонил. Вы были правы. Никаких записей о ней не нашлось. Вам одно очко.Взгляд Декера сполз к талии мужчины. Из переднего кармана его джинсов торчал брелок.— Какую машину вы водите?Бармен удивленно посмотрел на брелок, потом поднял взгляд на Декера:— А что? Вам нужно куда-то съездить?— Нет. Просто любопытно.— «Ниссан Лиф».— С электродвигателем.— Ну да. Шикарный расход бензина — ровно ноль. Я просто включаю его в розетку.— И, наверное, очень тихий, — продолжал Декер.— Иногда даже слишком. Страшно подумать, сколько раз я забывал его с включенным двигателем. Просто уходил с ключом в кармане, а машинка работала себе дальше.— Она здесь? Где вы ее ставите?— В соседнем проулке.— Вы не заметили в тот день, когда я заходил сюда, что машина стоит не совсем там, где вы ее оставили?Мужчина на секунду задумался, потом сказал:— Нет, не припомню такого. А что?— Я заглядывал тогда в это проулок. Машины там не было.— Вот блин, — удивленно выпалил бармен. — Но когда я вышел с работы, она стояла на месте.— Вы всегда держите ключи от машины при себе?— Не всегда. Иногда вешаю на крючок, вон там. — Он указал на стену за стойкой. — Приходится переставлять ее, когда мы ждем поставку. Грузовик с пивом туда еле протискивается. И этот тупик, так что им приходится подъезжать задом. И тогда, если я сильно занят, даю ключи какой-нибудь официантке.— Похоже, та сомнительная официантка прокатилась без вашего разрешения… — Декер бросил на стойку несколько долларов. — Чаевые включены.И они с Ланкастер вышли.Глава 47Снег стал гуще. Декер смотрел на серый «Ниссан Лиф».— Кажется, он сейчас заряжается, — сказала Ланкастер.Она смотрела на силовой кабель, идущий из порта машины к распределительной коробке рядом со входом в бар.Амос, не обращая внимания на кабель, рассматривал стены проулка.— Вон там, — сказал он.Камера видеонаблюдения была высоко подвешена и направлена так, чтобы захватывать бо́льшую часть проулка. Декер подошел к тому месту, где висела камера, потом к двери магазина.— Аптека, — сказал он. — Наверное, это их грузовой вход.— В этом районе много краж из аптек, — заметила Ланкастер, которая подошла к нему. — Не удивительно, что они повесили камеру. Логичное место, чтобы вломиться с тыла. Поэтому и дверь усиленная, с решеткой.— Нам нужны записи с этой камеры, и прямо сейчас.Они быстро двинулись ко входу. Кассир сидел на своем месте, а неподалеку от двери маячил охранник, полицейский вне службы.Ланкастер показала ему значок.— Я вас знаю, — сказала она. — Донован, Четвертый участок. Верно?— Да, мэм. Что вам требуется, детектив Ланкастер?Она объяснила, и они вместе направились к стойке, где Донован пересказал все кассиру.— Я могу ее достать, — сказал тот.Через несколько минут Ланкастер и Декер вышли из аптеки с DVD и поехали прямиком в Мэнсфилд, где Ланкастер вставила диск в свой компьютер и запустила файл.На записи были метки, и Декер подсказал Ланкастер дату, на которую нужно прокрутить изображение.Она нажимала на клавиши, пока Амос не сказал:— Останови здесь.Мэри послушалась, и картинка на экране замерла.— А теперь запусти в замедленном темпе, — распорядился он.Ланкастер нажала нужные клавиши, и они стали смотреть, как официантка выходит из бара, открывает дверцу «Лифа» и, отключив кабель, залезает в машину. Через пару секунд она уехала. Через десять минут вернулась, поставила машину на место, заново подключила кабель и вошла в бар.— Но этот парень сказал, что она не возвращалась, — заметила Ланкастер.— Погоди минутку, — сказал Декер.Женщина вновь появилась несколько секунд спустя, повернулась и вышла из проулка.Декер посмотрел на Ланкастер.— Она возвращалась, чтобы повесить на крючок ключи. И бармен ее даже не заметил.— Верно.— Значит, она подобрала Леопольда и куда-то его отвезла. Хорошая идея — воспользоваться чужой машиной. У нас нет номера, который можно проследить.— Но мы можем проверить машину на отпечатки. На ней не было перчаток.Пока Ланкастер звонила, Декер смотрел на экран. Когда она отключилась, он сказал:— Хорошо, теперь запусти картинку еще раз, но увеличь, насколько сможешь.Ланкастер прокрутила увеличенную картинку, потом, по просьбе Декера, повторила еще несколько раз. Камера была наклонена, так что на видео попала задняя часть машины. Им было видно, как официантка усаживается на водительское место, а потом, когда вылезает, — взмах ее длинных ног. Короткая юбка в этот момент задралась до бедер. Но лица видно не было.— У нее отличные ноги, — заметила Ланкастер. — Нужно отдать ей должное.— У него, — поправил Декер. «По крайней мере, я думаю, что это парень».— Однако бармен был прав.— Насчет чего?— Он говорил нам, — сказала Ланкастер, — что насмотрелся на парней, одетых девицами, когда работал у Бродвея; но этот, сказал он, действительно хорош. И действительно. В смысле, ноги выглядят совсем как женские.Декер медленно кивнул и вновь посмотрел на экран. Он еще дважды просмотрел запись, потом закрыл ее. Лицо человека разглядеть так и не удалось.— Итак? — сказала Ланкастер. — Есть прорывы?Амос покачал головой. Но что-то там было. Казалось, оно смотрит ему прямо в лицо, но он не мог ухватиться.Мэри зевнула, потянулась, потом посмотрела на людей, которые продолжали трудиться в библиотеке.— Интересно, когда покажется Богарт?— Он не сообщал мне о своих планах, — ответил Декер. — К дому Сайзмора он добирался на самолете. Я полагал, что вернется он тем же способом. В любом случае, быстрее меня.— Ну, здесь он не появлялся.— Возможно, он работает еще по каким-то делам.— Все возможно, но я надеюсь, у Мэнсфилда приоритет, даже для ФБР.— Не знаю, — рассеянно отозвался Декер.Ланкастер взглянула на часы.— Уже почти одиннадцать, а я на ногах с пяти утра. Мне нужно домой. Тебя подбросить? Вряд ли тебе стоит идти пешком. Снаружи уже прилично валит.Она подошла к окну библиотеки. На улице шел снег, сверкающий в свете ламп.— Ладно. Думаю, я пока закончил.Они пошли к выходу.— Амос, у нас есть довольно много следов, — ободряюще сказала Ланкастер, — осталось только их разработать.— Мэри, в основном это не следы, а барахло, которое никуда не приведет. Они хорошо всё спланировали.— Ну, ты же знаешь, что говорят о хорошо продуманных планах…— Мне известно это высказывание. К сожалению, оно далеко не всегда верно.Они залезли в ее машину и поехали. Ланкастер глянула на Декера.— У меня такое чувство, будто ты что-то заметил на видео.— Заметил. Только вот не знаю что.— Каково тебе было вернуться в то место? В институт?— Я не вернулся. Они переехали. Я просто поговорил с одним из тех людей, кто тогда в нем работал.— И все равно — прогулка по аллее памяти…— Вся моя жизнь — одна аллея памяти.— А это плохо?— Ты когда-нибудь хотела оторваться от фильма?— Конечно, много раз.— А если б ты не могла его выключить? Не могла встать и уйти, потому что он крутится у тебя в голове?Мэри стиснула руль и уставилась вперед.— Кажется, я понимаю.Затрещала полицейская рация, стоящая на «торпеде». Диспетчер зачитывал адрес криминального происшествия.Машина резко вильнула, едва не вылетев с дороги. Ланкастер в ужасе посмотрела на Декера.— Это же мой дом, — выкрикнула она.Глава 48Мэри Ланкастер жила в скромном двухэтажном домике, построенном лет тридцать назад. Хотя Эрл Ланкастер был строителем, дом нуждался в покраске, крыша требовала ремонта, а дерево кое-где подгнило. Асфальт подъездной дорожки растрескался. Внутри дом был в лучшем состоянии, но комнаты были маленькими и темными, а воздух — спертым.Темное небо над домом освещали мигалки полицейских машин.Ланкастер с визгом шин свернула к обочине, выпрыгнула, махнула значком двум полицейским, стоящим у входной двери, и проскочила бы мимо, если б они ее не остановили.Один из них знал ее.— Детектив Ланкастер…Она попыталась протиснуться мимо. Мужчина схватил ее.— Да подождите! — крикнул он. — Дайте мне сказать…Коп с трудом удерживал ее, поскольку Мэри полностью вышла из себя; она орала, брызгала слюной и царапалась, собираясь любой ценой прорвать в дом.Потом ее оторвали от полицейского и подняли в воздух.Копы уставились на Декера, который держал Ланкастер медвежьей хваткой, прижав ей руки к бокам.— Амос, отпусти меня! — визжала она. — Я тебя убью! Богом клянусь, я тебя убью, сукин сын! Я… тебя… убью…Она продолжала кричать и вырываться, но Декер держал ее крепко, пока она, наконец, не обмякла в его руках, опустив голову; ноги болтались в воздухе. Мэри обессилела. Она глотала воздух короткими рваными вдохами.Коп посмотрел на нее.— Я пытался сказать, что с вашей семьей всё в порядке.— Что? — закричала она. — Тогда какого черта тут делают все эти люди?Декер медленно опустил ее на землю.— Я пыталась дозвониться до диспетчерской, но не смогла прорваться. — сказала Ланкастер. — Где моя семья?— Их взяли под защиту.— Что? Почему?— Приказ капитана Миллера.В этот момент из дома вышел Миллер.— Капитан, что за хрень тут творится? — спросила Ланкастер.— Эрл и Сэнди в порядке.— Что за происшествие? — спросил Декер.— В доме оставили некие предметы.— Какие предметы? — осведомился детектив, пристально глядя на Миллера.— Амос, тебе, наверное, стоит держаться от этого в сторонке.— Даже не думайте, если только тут не спрятан еще десяток полицейских, — ответил Декер, угрожающе глядя на пару копов, которые пытались остановить Ланкастер.— Ну ладно, — сказал Миллер и повел их в дом.Они вошли в кухню. Декер увидел пивные бутылки на столе и опрокинутый стул.— Вы же сказали, ничего не случилось! — воскликнула Ланкастер.— Это не то, чем кажется, — сказал Миллер. — Это… это всё…Он пытался подобрать слова и не смог.У Декера екнуло сердце.Миллер провел их в смежную комнату.На полу лежало тело. В смысле, не настоящее тело. Надувной манекен мужчины в натуральную величину. Кто-то покрасил ему голову в каштаново-серый цвет. Но внимание Декера было приковано к красной полоске, нарисованной поперек шеи.— Это… это как бы Эрл? — спросила Ланкастер.— Видимо, да, — помешкав, ответил Миллер, бросив короткий взгляд на Амоса. — Больные ублюдки.Декер заметил и кресты, нарисованные на месте глаз манекена.Каждый не раз видел манекены. Вездесущие — и потому безобидные. Но Амос никогда еще не видел такой жуткой вещи, как этот манекен. Он походил на тройки, марширующие к нему из темноты. Бледный, окровавленный, молча глядящий в пустоту, безжизненный; от этой символики разило порочностью.Декер посмотрел в сторону лестницы. Потом огляделся. Он бывал в этом доме, и не один раз. Но его разум, отметивший факт, только сейчас связал его с другим.Этот дом был почти точной копией дома Декера. Обычное дело с шаблонной застройкой для рабочего класса. Застройщик берет один проект и строит сотни домов, по сути одинаковых, только раскрашенных в разные цвета или с мелкими архитектурными отличиями.— Там есть еще один, для… как бы для Сэнди? — спросила Ланкастер. Она протянула руку и оперлась о спинку стула, чтобы не упасть.— Да, наверху есть другой манекен, — ответил Миллер, снова нервно глянув на Декера.Амос мысленно вернулся к минутам, в которые мчался по очень похожей лестнице своего дома в ночь, когда потерял все.— Значит, в моем доме просто лежит еще одна… такая штука? — рявкнула Ланкастер.Декер посмотрел на манекен с «перерезанным» горлом, потом встретился взглядом с Миллером. И что-то в глазах капитана, вкупе с блеснувшей догадкой, заставило Амоса сказать:— Нет, там еще две.— Да, — с болью подтвердил Миллер. — Еще две.— Что за хрень вы несете? — спросила Ланкастер. — Есть только Эрл и Сэнди… Погодите, или третий — это я?Декер уже шел к лестнице.Первая дверь, к которой они подошли, была приоткрыта. Амос распахнул ее, и они вошли в комнату.С дальней стороны кровати торчала нога; он знал, что увидит это. Декер обошел кровать и посмотрел вниз. Всё, как он и думал. Этот манекен был женщиной, одетой в просвечивающую ночную рубашку. Посреди лба нарисовали черную точку, изображающую пулевую рану. Глаза манекена тоже были помечены крестами.— Я думаю, ты знаешь, где третья жертва, — сказал Миллер Декеру.Ланкастер задохнулась.— Господи, так это как бы…— Кэсси, — закончил за нее Декер.Миллер положил ему на плечо руку.— Амос, может, тебе лучше спуститься вниз?Тот покачал головой.— Нет.— Амос, пожалуйста.— Нет!Он пробежал по коридору и открыл дверь в ванную. Остальные бросились за ним.На унитазе сидел третий манекен, маленький, ребенок. Они даже нацепили на него вьющиеся волосы, как у Молли. Поясок халата удерживал ее вертикально. На шее были нарисованы синяки, глаза отмечены крестами.Убийцы в точности воспроизвели то, что случилось в доме Декера, но, к счастью, заменили настоящих людей манекенами.Однако было и одно отличие. Важное отличие.На стене над унитазом были написаны слова:Это можно легко превратить в реальность. Но спроси себя: сколько еще боли ты готов причинить, братан? Закончи все сейчас. Поступи правильно. Как ты собирался поступить тогда. Найди смелость. Не будь трусом, братан. Или в следующий раз кровь будет настоящей. Последний шанс.Декер долго смотрел на слова.Потом повернулся и вышел из комнаты. Спустился по лестнице, шагая через две ступеньки, и вышел из дома. Ланкастер и Миллер последовали за ним. Ланкастер догнала его уже в конце подъездной дорожки.— Куда ты собрался? — спросила она.— Мэри, прости меня за все это.— Тебе не за что просить прощения. С моей семьей всё в порядке.— В следующий раз они будут мертвы.— Не будут. Слушай, дело не в тебе. Дело в них.— Нет, дело в них и во мне.Он пошел прочь по улице, а вокруг кружились снежинки.Глава 49Декер сидел на кровати в своей комнате в «Резиденс Инн». Снаружи по-прежнему шел снег, но земля еще не остыла, и он быстро таял. Там была просто слякоть. Совсем как в его голове.«Мой изумительно совершенный разум, который помнит все».Но часть его мыслей была кристально ясной.Декер держал в руке пистолет. Хорошее, исправное оружие. Он носил его с собой, когда был детективом. И принес его с собой в гражданскую жизнь.Тот самый пистолет, который он засунул себе в рот, а потом приставил к виску, когда сидел на полу и смотрел на свою мертвую дочь.Тогда он не нажал на спуск и до сих пор не знал точно почему. С безупречной памятью не пришел безупречный разум или непоколебимые решения. Иногда совершенство на одном конце уравнения оставляет поразительную погрешность на другом. Возможно, это естественный баланс.Так или иначе, в ту ночь он себя не убил.Но сегодня другая ночь, правда?Амос передернул затвор и услышал, как патрон мягко вошел в патронник. Затем сдвинул предохранитель и приставил пистолет к правому виску.Найди смелость. Не будь трусом, братан. Закончи все сейчас.Декер думал, что в самоубийстве должны быть и смелость, и трусость. Хватит ли у него обеих? Или нет?Однако он думал, что справится. Во всяком случае, сейчас.Амос закрыл глаза. Палец подполз к скобе, потом к спусковому крючку. Немного надавить, и все закончится. Самая узкая щель в мире, между пальцем и спуском. Простейшее движение — согнуть указательный палец и нажать. Люди делают это ежедневно, только не с оружием.Декер попытался очистить ум, расслабиться и просто отпустить все то, что привязывало его к этому миру. Не так уж много. Что вообще у него осталось?Перед мысленным взором всплыл образ сначала Молли, потом Кэсси. Два кадра памяти, которые он никогда не отпустил бы, даже если б смог избавиться от остальных.Он удержал эти образы. Его ЦВМ моментально замер.Стук в дверь заставил его открыть глаза. Он не пошевелился.Стук повторился.— Амос? Амос, я знаю, что ты там. Пожалуйста, открой дверь.Образы Кэсси и Молли задержались еще на мгновение, а потом кадры сдвинулись и их место заняли другие картинки.Декер встал и открыл дверь.Капитан Миллер — воротник пальто поднят, на ногах старые галоши.— Я хочу поговорить с тобой, — сказал он. — Прямо сейчас.Миллер не стал дожидаться приглашения и протиснулся мимо Декера в маленькую комнату. Его взгляд остановился на пистолете, который Амос уронил на кровать. Миллер резко взглянул на Декера.— Ты это делаешь — они выигрывают, сам знаешь.— Выигрывают? — произнес Амос.Миллер подобрал пистолет, поставил на предохранитель, положил его на комод у стены и сел на край кровати. Декер прикрыл дверь и уселся на стул.— Разумеется, — сказал капитан полиции. — Поскольку ты единственный, у кого есть шанс их взять. Ты устраняешь себя — и они получают полную свободу делать то, что делают.— Если их цель — наказать меня, уничтожить, то, как только они преуспеют, им больше нечего делать.— Пока они не решат, что какой-то другой человек неуважительно отнесся к ним. И есть еще одна мелкая загвоздка — эти мерзавцы, убившие столько людей, просто уйдут. Я не намерен этого допустить. Думаю, что и ты тоже.Декер взглянул на пистолет, потом опять на Миллера.— Мы не можем вернуть погибших, — сказал капитан. — Мы можем только одно. Поймать тех людей, которые их убили, и убедиться, что они больше никогда не причинят вреда ни единому человеку. Вот так. Может, это и немного, но в цивилизованном мире это все, что у нас есть.— В цивилизованном мире?— В котором всегда есть части, лишенные цивилизации.Декер чуть пошевелился на стуле, но его мысли зашевелились намного сильнее.— Кто сообщил об инциденте? Происшествии в доме Ланкастеров?— Эрл Ланкастер. Он был с Сэнди на школьном мероприятии. Их не было дома почти до одиннадцати. Тогда они нашли то, что нашли, и позвонили «девять-один-один».— Кто-нибудь что-то слышал или видел?— Еще опрашиваем. Пока все глухо. Было темно, шел снег. Легко проскользнуть внутрь. Они могли принести манекены сложенными, а потом быстро надуть их. — Миллер потер лоб. — Слава богу, что они не выбрали живые цели.— И это странно, поскольку они без проблем убивают кого угодно.Капитан задумчиво кивнул.— Знаешь, кажется, будто эти люди могут становиться невидимыми.— Они вполне видимые. Просто безобидные.— В смысле? — спросил Миллер.— Не опасны. Не выделяются. Настолько обычные, что их никто не замечает, даже когда они рядом. И это превращает их в невидимок, потому что люди их не запоминают.— Ну, один из них переоделся копом, чтобы схватить Лафферти.— Нет, не копы. Полицейские привлекают внимание. Эта маскировка использовалась специально для Лафферти. Нет, я имею в виду нечто совсем обыденное, которое просто сливается с фоном.— Результаты опросов соседей будут у нас примерно через час. Не хочешь подъехать в участок и заняться ими?Декер посмотрел на своего бывшего начальника.— Чтобы мне было не скучно?Миллер встал.— Декер, ты взрослый человек. Если ты захочешь убить себя, то убьешь. Я никак не смогу тебя остановить. Но пока ты жив и здоров, я бы хотел воспользоваться твоими услугами. Так что давай поедем в участок и посмотрим, нет ли там чего.Он повернулся и вышел за дверь.Декер еще несколько секунд сидел, потом встал, сгреб пистолет, засунул его в карман пиджака и последовал за Миллером.Глава 50Спустя четыре чашки кофе и завтрак в виде черствого буррито Декер отодвинулся от стола, за которым просматривал отчеты, и направился в туалет. Когда он вышел, увидел подпирающую стенку Алекс Джеймисон, которая явно дожидалась его. Она смотрела на Амоса, сложив на груди руки и притоптывая каблуками по линолеуму.— Похоже, я пропустила свой рейс, — сказала она.— Всегда найдется другой.— Возможно. Возможно, я отправлюсь куда-нибудь в теплые края. Когда мы здесь закончим.— Это не ваш бой. И не ваши заботы.— Декер, хватит.— Что вы здесь делаете?— Хотела вас увидеть. Чтобы вы знали, я по-прежнему работаю с этим делом. И Миллер позвонил мне. Он знал, что я ездила с вами в институт и была с вами, когда вы нашли Сайзмора.— И?..Из-за угла показался Миллер.— И я подумал, что нам не повредит еще одна пара свежих глаз. Я не настолько горд, чтобы отказываться от помощи. — Он указал на обоих. — Так почему бы вам не заняться делом?— Она не работает в полиции.— Вы тоже, — огрызнулась Джеймисон.— Где Ланкастер? — спросил Декер.— Где и должна быть, со своей семьей. А теперь идите!Декер неохотно привел Джеймисон в комнату, и они начали заново просматривать показания соседей Ланкастеров и данные полиции.«Пожилая женщина и собака.И собака. Не опасная.Иногда люди что-то упускают, вспоминая, только если им задают конкретный вопрос».Декер запустил свой ЦВМ и прокрутил его к показаниям соседей, которые собрала полиция после убийства его семьи.Никакой пожилой женщины с собакой. Но был пожилой мужчина, вышедший на прогулку. По описаниям он немного сутулился, выглядел немощным, опирался на трость и никак не сочетался с ужасной бойней, произошедшей в ту ночь, которую наверняка учинил сильный, одержимый убийством мужчина в расцвете сил.«Совершенно безобидный. Никто не смотрел на него дважды. Никого не интересовало, кто он. Или почему он был там в тот вечер.Включая меня».В дом Ланкастеров никто не вламывался. По-видимому, они просто вошли.Личина пожилой женщины. Личина пожилого мужчины. Похоже, убийца — настоящий хамелеон.Декер вновь уставился на папку с показаниями.«Просто вошли».Он мысленно вернулся ко вчерашнему вечеру. В доме было чисто и ухожено. Мэри, бывало, работала целыми сутками. Эрл, было известно Декеру, хоть и толковый подрядчик, все время возился с их дочерью, Сэнди. Амос не замечал, чтобы парень каждые пять минут пылесосил, вытирал пыль и занимался прочим хозяйством.Декер встал из-за стола и пошел к двери. У него есть вопросы, требующие ответов. Он явно забыл о присутствии Джеймисон, пока та не напомнила о себе вопросом:— Куда мы идем?— У меня есть дело. Куда идете вы, я не знаю.— Но мне с вами безопаснее, правда?Декер попытался придумать ответ, но потом просто сдался.Алекс подняла ключи.— И, в отличие от вас, у меня есть машина.— Нет, у вас есть полмашины.Амос гордо пошел дальше, и Джеймисон поспешила следом.Ланкастер, против ее желания, тоже поместили под защиту, и сейчас она вместе со своей семьей находилась в доме, арендованном ФБР, который совместно охраняли местные копы и агенты Бюро.Декер прошел проверку, и они вместе с Джеймисон вошли в дом. Малышка Сэнди подбежала к нему и обхватила руками его ногу. Не зная, что еще сделать, он гладил ее по голове, пока девочка не выпустил его и, глядя снизу вверх, заявила:— Ты Амос Декер!— Да, это я. А ты Сандра Элизабет Ланкастер.Она погрозила ему пальчиком:— Да, это я.Потом девчушка убежала; ее замученный отец старался поспеть за ней.Гости уселись напротив Ланкастер, которая подозрительно посмотрела на Джеймисон.— Что вы здесь делаете?— Я консультант по этому делу, как и Декер.— Никогда еще не видела дела с таким количеством консультантов, — заметила Мэри и перевела взгляд на Амоса. — Как твои дела?— Делаются, — ответил тот.— Эти бессердечные мерзавцы. Превратили мой дом в твое место преступления.Джеймисон потрясенно взглянула на Декера.— Вы не знали? — спросила Ланкастер.— Нет, — тихо сказала журналистка.— По счастью, они воспользовались манекенами вместо настоящих людей, — сказала Ланкастер.Она вздрогнула, достала пачку сигарет, но потом засунула их обратно. Декер смотрел на нее.— Я стараюсь бросить, — сказала Мэри. — Ради Сэнди.— Пассивное курение? — спросила Джеймисон.— Нет, я никогда не курю дома или в машине. Я подумала, что хочу увидеть, как она вырастет. Особенно после…Ланкастер залезла в карман, достала платок и, смущенно отвернувшись, вытерла глаза. Потом засунула платок в карман и сказала:— Я не хочу тут сидеть. Я хочу работать над делом. Мерзавцы пробрались ко мне в дом и учинили такое… Никогда еще так не хотела взять преступников.— Ты или Эрл нанимали службу уборки для вашего дома? — спросил Декер.— Службу уборки? — озадаченно переспросила она.— Я знаю, насколько вы оба озабочены безопасностью, особенно в отношении Сэнди. После того, как она однажды вышла из дома, и вы несколько часов искали ее.— Декер, к чему ты клонишь? — резко сказала Ланкастер.— В ваш дом никто не вламывался. Мэри, они просто вошли. Я задумался, как такое возможно. Есть один вариант — у них был ключ. Эрл ушел с Сэнди. Он же запер дом?— Разумеется, как всегда. И ты прав, Эрл нанимал службу уборки, но у них нет ключа от нашего дома. Мы бы никогда такого не допустили. Эрл знал, когда они должны прийти, и впускал их в дом.— Но ведь, оказавшись в доме, человек, который выдает себя за уборщицу, может получить доступ к ключу, сделать дубликат, а позднее открыть им дверь?— Но откуда они узнали, что Эрл нанимал уборщицу?— Если они следили за домом, то могли увидеть машину или фургон. Как правило, на машинах есть логотип службы.— Но как он мог заменить уборщицу?— Позвонить в службу, представиться тобой или Эрлом и отказаться от их услуг на один из рабочих дней.— Декер, ты вправду…— Мэри, это всего один телефонный звонок. И возможный прорыв для нас. Ты сказала, что хочешь работать над делом. Вот и работай.Она достала телефон и позвонила в службу уборки. По ее репликам Декер понял ответ еще до того, как она закончила разговор.— Амос, ты был прав. Им позвонили и сказали не приходить.— Вот так фальшивая горничная вошла в дом и сделала дубликат ключа. Где вы держите ключи? — спросил Декер.— На крючке у черного хода.— Я видел на холодильнике календарь. Это ваше общее расписание?— Да.— А вот так они узнали, когда Эрла и Сэнди не будет дома до позднего вечера.— Не могу поверить, что человек, который все это совершил, был в моем доме, — сказала Ланкастер, уставившись себе на руки. — Просто не могу поверить… — Она подняла взгляд. — Это значит, что Эрл видел убийцу. Может…Декер покачал головой.— Этот человек уже давно не похож на любое описание, которое сможет выдать Эрл. Они для этого слишком умны, Мэри.Декер встал и посмотрел на Ланкастер. Джеймисон последовала его примеру.— С вами здесь все будет в порядке? — спросил он.— Мы будем в безопасности, если ты об этом.— Сейчас я говорю именно об этом.— Мне повезло, Амос. Моя семья жива.— Мэри, это было предупреждение. Для меня. Я не сделал того, что они от меня хотели. Больше предупреждений не будет. И это значит, что мне нужно схватить их, прежде чем они доберутся до кого-то еще.Он повернулся к выходу.— Куда ты сейчас собираешься?Ланкастер смотрела на него так, будто он последний оставшийся на земле человек, не считая ее самой. Если б Декер был способен к сопереживанию, сейчас он был бы глубоко тронут.— Еще раз взглянуть на видео.— Какое видео?— С человеком, который вылезает из машины.Глава 51Амос пересмотрел видео на ноутбуке еще с десяток раз, в нормальном и замедленном темпе. Потом откинулся на спинку стула и закрыл глаза.Она подходит.Берет заказ.Приносит пиво.Уходит.Потом он увидел ее еще раз; она прохаживается вдоль стойки — стройные бедра заманчиво покачиваются — и исчезает в глубине помещения.Потом он увидел ее еще раз. Здесь. На экране.Вылезает из машины. Снова, снова и снова.Все увиденное прокручивалось у него в голове. Декер раз за разом рассматривал ее тело, с головы до ног. Сосредотачивался на маленьком кусочке лица, который попал в кадр.И тут оно щелкнуло. Его ЦВМ наконец-то выдал результат.Декер открыл глаза и увидел, что рядом стоит агент Богарт. Он и Джеймисон тоже были в библиотеке Мэнсфилда.— Вы заезжали к Ланкастер? — спросил агент ФБР.Декер кивнул, все еще размышляя над картинками в своей голове.— Как она?— Ваш самолет где-то поблизости?Богарт удивленно посмотрел на него и присел на край стола.— Да, а что?— Я смогу им воспользоваться?— Если я распоряжусь, сможете. А в чем дело?Декер встал.— Нам нужно в Чикаго.— Вы же недавно там были…— Еще раз.— Вы нашли след? — Богарт посмотрел на экран ноутбука с осязаемым энтузиазмом.— Я нашел след.— Я тоже могу поехать? — быстро спросила Джеймисон.Агент взглянул на нее, потом на Декера. Тот пожал плечами.— Ладно, — ответил Богарт, — но имейте в виду, ФБР вам не какая-нибудь гребаная авиакомпания. И ни слова в печати.— Я ушла из газеты.— Что? — сказал Декер. — Почему?— Сейчас я занята на этом деле полный рабочий день. У меня нет времени на репортерские обязанности. И, честно говоря, пришло время двигаться дальше. — Она встала и подхватила сумку. — Ну, пошли. Давайте, шевелитесь.И вышла из комнаты.Богарт посмотрел на Декера.— Вот это нечто… Чем вы ее заслужили?— Пока сам не соображу, — ответил Амос.* * *Самолет приземлился на частной полосе к югу от Города Ветров[106]. Там они сели во внедорожник и направились в новую штаб-квартиру Института когнитивных исследований. Институт размещался теперь в трехэтажном здании в офисном парке, спроектированном по образцу кампусов, примерно в часе езды от Чикаго.Богарт показал свое удостоверение ФБР женщине за стойкой. Это вызвало цепную реакцию, в результате которой их проводили в конференц-зал в дальней части здания, раскрашенный в спокойные цвета.Следом в зал вошел мужчина в темном костюме-тройке, розовой рубашке и желтом галстуке-бабочке в зеленую крапинку. Он посмотрел на Богарта, который показал удостоверение и представился. Затем Даррен Маршалл увидел Декера.— Амос Декер?Тот встал и пожал ему руку.— Доктор Маршалл.— Прошло… сколько, двадцать лет?— Плюс два месяца, девять дней и четырнадцать часов, — автоматически сказал Декер.Результат выскочил с такой скоростью, что Амос даже не осознал процесса. Это уже не казалось ему странным. Просто… просто теперь он был таким.— Разумеется, поверю вам на слово, — сказал Маршалл и взглянул на Богарта. — Амос был исключительным случаем.— Не сомневаюсь. Но мне ничего об этом не известно.Следом Маршалл посмотрел на Джеймисон:— А вы тоже из ФБР?— Нет. Я просто неравнодушный гражданин, который хочет помочь.Эта реплика слегка ошеломила Маршалла.— Исключительный случай? — подтолкнул его Богарт.Декер лаконично произнес:— Я перенес травму головы. Это изменило работу моего мозга. Сделало его более эффективным в некоторых аспектах. — Он помолчал. — Искусственный савант — скажем так; в отличие от вашего брата.Богарт кивнул, пристально глядя на него.— Ясно. Хорошо, я понял.— Не могли бы вы рассказать мне, в чем вообще дело? — попросил Маршалл.Декер объяснил Маршаллу ситуацию и не успел еще закончить, как тот медленно кивнул.— Я слышал, конечно, о бедняге Сайзморе, но не знал, что это связано с тем… ужасным событием в Берлингтоне.— Мы говорили об этом с доктором Рабиновичем, — уточнил Декер.— А, так вот почему Гарольд звонил, — сказал Маршалл. — Я был так занят, что до сих пор не перезвонил ему.— Это связано и с другими событиями, еще ужаснее, — встрял Богарт. — Но сейчас мы их обсуждать не будем.Он выжидающе посмотрел на Декера.— Наш убийца почти наверняка мужчина, — начал Амос. — У него есть партнер, человек, называющий себя Себастьяном Леопольдом.— Никогда о таком не слышал. Но вы считаете, это как-то связано с институтом?— Учитывая, что они очень тщательно раскладывали следы, приведшие меня сюда, — да. Добавим к этому факт убийства доктора Сайзмора.— И вы точно знаете, что они связаны? В смысле, смерть Сайзмора и все остальное?— В его доме было оставлено сообщение. Специально для меня.Маршалл, явно сильно расстроенный, обмяк на стуле.— Господи, просто не могу в это поверить…— В моей группе в институте была женщина, Белинда Уайетт, — сказал Декер.— Да, я ее помню.— Она была одной из протеже доктора Сайзмора.— Хм, мы здесь не поощряем подобные отношения.— Но это не значит, что такого не случается. Верным ли будет предположение, что доктору Сайзмору предложили уйти именно из-за его отношений с пациентами? Возможно, с пациентками?— Я не могу обсуждать эту тему.Богарт подался к Маршаллу.— Доктор Маршалл, мы выслеживаем убийцу, на счету которого очень много жертв, включая группу старшеклассников и одного из моих агентов. Этого человека нужно остановить. Поэтому, при всем уважении к вашим принципам, мы будем признательны за любую оказанную нам помощь.Маршалл нервно выдохнул.— Ну, я могу сказать, что Сайзмор перешел профессиональную грань в отношениях с женщиной в институте примерно в то время, когда его попросили уйти. Я действительно не могу вдаваться в подробности.— Не беспокойтесь, он не подаст на вас в суд, — заметил Богарт. — Он лежит в морге. — Посмотрел на Декера. — Вы думаете, у Сайзмора могли быть такие же отношения с этой Уайетт?Амос, пропустив его вопрос мимо ушей, обратился к Маршаллу:— Что с ней случилось?— Мне нужно посмотреть записи.— Будьте добры.— Это очень скользкая территория, профессионально говоря.— Доктор Маршалл, пожалуйста, просто посмотрите записи.Тот встал, снял трубку с телефона, стоящего на тумбе, и сказал несколько слов. Через пять минут в комнату вошла женщина с пухлой папкой. Она вручила папку Маршаллу, развернулась и вышла.Доктор надел очки и заявил:— Мне нужно просмотреть эти документы.— Приступайте, — ответил Богарт. — И не торопитесь.Прошло двадцать минут. Наконец Маршалл поднял взгляд.— Хорошо, что вы хотите узнать?— Сколько ей тогда было лет? — спросил Декер.— Шестнадцать.— Она была гипер?— Да, экстраординарные способности. В действительности, близкие к вашим. Но, в отличие от вас, у нее не было признаков синестезии.— Что делало мой случай более интересным, — заметил Декер. — За счет двойственности.— И того, как вы ее получили. Травма головы на футбольном поле. Никогда прежде такого не видел. И сильно сомневаюсь, что увижу второй раз.Богарт посмотрел на Декера.— Вот, значит, как это случилось…Джеймисон кивнула ему:— Да.— Она это знает, а я — нет? — возмутился Богарт.— У нас с ним была длинная поездка, — пояснила Алекс.Декер обратился к Маршаллу:— Как Белинда получила свои способности? У нас были групповые сессии, но этот вопрос ни разу не поднимался. Ходили всякие разговоры, так что о моей ситуации кое-кто знал, но Белинду не упоминали ни разу.— Ну, вашу биографию тоже не следовало раскрывать. А у Белинды все было еще… сложнее.— Насколько сложнее? — спросил Богарт.Когда Маршалл ничего не ответил, агент ФБР произнес:— Я не хочу играть грубо, но могу в течение часа получить на вас вызов в суд. Однако за это время они могут убить еще кого-нибудь.Маршалл посмотрел на Декера.— Вы действительно считаете, что это связано с теми убийствами?— Я не считаю, я знаю.Доктор снял очки и отодвинул папку.— Белинда Уайетт была подростком из сельской глуши в Юте. Когда ей было шестнадцать, она, говоря прямо, пережила групповое изнасилование, причем разными способами, и тяжелые побои. Потом ее бросили умирать.Богарт кинул взгляд на Декера, но тот не отрывался от Маршалла.— То есть она перенесла мозговую травму, связанную с полученными побоями, и вышла из нее с гипертимезией, — сказал Амос.— Да. Кроме того, как вы догадываетесь, она перенесла тяжелейшую психическую травму, — добавил Маршалл. — Причем без надежд на полное восстановление. Ущерб, как эмоциональный, так и физический, остался с ней навсегда. В частности, она лишилась способности зачать ребенка.— Господи, — выдохнула Джеймисон.— Погодите, Декер, — встрял Богарт. — Я не поспеваю. Уайетт — девушка. Она не может быть нашим стрелком. Он — парень.— Она может быть нашим стрелком. Она и есть наш стрелок.Богарт резко глянул на него.— И как вы это вычислили?Декер посмотрел на Маршалла.— У Белинды были и другие проблемы, верно? Помимо перенесенных побоев и изнасилования? Возможно, с сексуальной ориентацией?— Даже не представляю, как вы могли об этом узнать, — изумленно произнес Маршалл. — Насколько мне известно, это не упоминалось ни на одной сессии.— Я не смогу объяснить, как именно у меня в голове складываются факты. Линия подбородка, изгиб бедра, руки… Поведение и пластика… Все перемешалось. Как кусочки головоломки.— Амос, у вас действительно необыкновенный разум.— И поэтому ее насиловали и избивали? Я полагаю, что двадцать лет назад в Юте, да еще в глуши, такой человек был не слишком популярен.— Я не был посвящен в детали преступления, но да, возможно, дело именно в этом. По правде говоря, я не знаю, насколько мы, как общество, продвинулись вперед. Полагаю, что подобное состояние до сих пор может спровоцировать резкую и абсолютно неадекватную реакцию.— Как именно описали ее состояние? — спросил Декер.Маршалл собирался запротестовать, но сдался.— Двадцать лет назад Белинду Уайетт классифицировали как страдающую истинным гермафродитизмом.— В смысле, как гермафродит? — уточнила Джеймисон.— Да, — ответил Маршалл. — Сейчас этот термин не используется, поскольку считается неуважительным. Сегодня мы называем такое состояние «интерсексуальность» или НПР, нарушение полового развития. При этом отмечается несоответствие внешних и внутренних половых органов, то есть семенников или яичников, либо наличие женских хромосом, но мужских половых органов или наоборот. Существует четыре категории такого состояния. Белинда технически принадлежала к группе, называемой «истинные гонадные интерсексуалы».— И что это означает? — спросил Декер.— Что у человека есть и яичники, и семенники. У Белинды были как ХХ, так и XY-хромосомы. Кроме того, у нее один яичник и один семенник. Как вы догадываетесь, с этим нелегко жить. Медицинское сообщество прошло долгий путь и способно помочь человеку справиться с этой ситуацией, сделать выбор посредством хирургии или иными способами. Двадцать лет назад чаще всего сразу выбирали хирургию и делали пациента женщиной вместо мужчины, поскольку это более простая операция. Сейчас мы знаем, что на это влияет множество других факторов. Зачастую лучше подождать, разобраться в ситуации конкретного человека и дать пациенту возможность значительно повлиять на окончательное решение. В конце концов, это их тело и их жизнь.— А двадцать лет назад?— Тогда все было иначе, — ответил Маршалл. — А люди бывают исключительно невежественными. И очень жестокими. Уайетт было шестнадцать, она училась в школе. Достаточно опасное время для многих молодых людей, которые еще не знают, как справиться со своими… биологическими отличиями от ровесников.Джеймисон мрачно заметила:— Видимо, те, кто ее насиловали и избивали, знали об ее отличии. И принадлежали к невежественной разновидности. Решили преподать девочке урок?— Скорее всего, да.— А ее родители? — спросил Декер.— Поскольку она еще не была совершеннолетней, для приезда в институт потребовалось их разрешение.— Они когда-нибудь навещали ее?— Нет.— Почему?— Выражаясь деликатно, я бы отнес их к невеждам.— Господи, родители бросили ее именно тогда, когда она сильнее всего в них нуждалась, — сказала Джеймисон.— То есть они считали свою дочь чем, уродом? — спросил Декер.— Я несколько раз говорил с ними по телефону. Не думаю, что их беспокоила ее судьба. Весьма неприятные люди.— А почему у вас оказалась вся медицинская информация о пациентах? — спросил Богарт. — Я полагал, вы изучали только когнитивные проблемы.— Мы смотрим на задачу шире. Да, наша основная цель — исследование разумов, которые были или стали исключительными вследствие различных факторов. Но, кроме того, мы врачи. Пациенты, с которыми мы работали, вроде Белинды или Амоса, перенесли серьезные травмы, что, в свою очередь, заметно изменило их мозг. Нам нужно было знать их полную историю болезни, чтобы лучше понимать причины этих изменений и, как мы надеялись, помочь им справиться, по сути, с новой жизнью.Он посмотрел на Декера.— Амос, я знаю, что после вашего ухода мы больше не следили за вами. Это недостаток нашей методики, но сейчас он исправлен. Даже если вы нас покинули, мы можем продолжать поддерживать вас.— Ваша помощь была очень ценной, — сказал Декер. — Она дала мне возможность справиться своими силами.— Весьма рад это слышать. Что же касается Белинды, то ее случай был крайне сложным, даже если б ей не пришлось перенести… У меня было несколько откровенных бесед с врачом из Юты, который наблюдал ее и поставил ей предварительный диагноз. Это единое целое, особенно когда речь идет о разуме, поэтому нам требовалось понять абсолютно все. Ее родители не возражали. Думаю, им просто хотелось умыть руки, — добавил он с гримасой.— Белинда перенесла операцию, сделавшую из нее мужчину? — спросил Декер.— Не знаю. Могу только сказать, что ни до, ни во время ее пребывания в институте такую процедуру не проводили.— Вы что-нибудь слышали о ней с тех пор, как она выписалась?— Ни слова.— У вас есть адрес Белинды?— Нет.— А ее родителей?— Да, в документах, но он пятнадцатилетней давности.— Ничего, мы его возьмем, — сказал Амос.Глава 52Декер сидел за столиком и смотрел в окошко. Джеймисон устроилась напротив и нервно поглядывала на него. Пытаясь поднять настроение, она сказала:— Ладно, должна признать, эта штуковина круче моего «Судзуки».— Вы говорите о своей клоунской машинке? — отозвался Декер, по-прежнему не глядя в окошко.Они летели на высоте сорока одной тысячи футов со скоростью пятьсот миль в час на холеном трехмоторном «Фалконе» Бюро.Декер оторвался от иллюминатора, когда Богарт поставил перед ними по чашке кофе и уселся напротив Декера. Агент ФБР расстегнул пиджак и глотнул из чашки.Джеймисон обвела взглядом роскошный салон.— Классная тачка.Богарт кивнул.— Ради таких дел Бюро снимает все ограничения. — Он взглянул на Декера, который опять уставился в окно. — Значит, вы получили удар на футбольном поле, и это навсегда изменило вашу жизнь?— Это изменило мой мозг, а вместе с ним — мою жизнь.— И, опять же, вы не хотите об этом говорить?Декер не ответил.— Как вы думаете, что мы найдем в доме Уайеттов в Колорадо? — спросила Джеймисон, нервно поглядывая на обоих мужчин.— Любая находка расскажет нам нечто, чего мы не знали раньше, — ответил Декер. — И на шаг приблизит нас к Белинде Уайетт.Богарт снова приложился к чашке.— Что заставило вас посмотреть в сторону Уайетт? Мы искали мужчину, а она — женщина, или была ею, когда вы встречались.В ответ Декер открыл ноутбук и повернул его так, чтобы агент ФБР видел экран. Потом запустил видеозапись. Богарт смотрел на бегущие кадры, потом обернулся к Амосу.— О'кей, это женщина, которая вылезает из машины. Официантка из бара. Сообщница Леопольда. Возможно, Белинда Уайетт. На мой взгляд, она определенно кажется женщиной.— Вы заметили, как этот человек вылезает из машины?Богарт взглянул на экран.— Вы сказали, это был парень, переодетый женщиной. Но сейчас, когда нам известно, что Уайетт — интерсексуал, мы не можем сказать, мужчина она или женщина. Так что, возможно, она выглядела женщиной просто потому, что является женщина. Она могла не делать операцию.— Все верно. Она может быть ровно тем, кем была двадцать лет назад. Нам известно, что Леопольд не мог совершить убийства. Если его партнер — Уайетт, остается только она. Она и есть стрелок.— Хорошо, но я все равно не понял, зачем нужно было смотреть, как она вылезает из машины. Просто выставила ноги наружу и встала. Как любая девчонка или парень.— Нет, не как парень. Совсем не как парень.— Не улавливаю.— Повернитесь боком и встаньте, как будто вы вылезаете из машины.— Что, сейчас?— Да, сейчас.— Декер!— Просто сделайте это.Богарт выглядел рассерженным, но повернулся и выставил ноги в проход. Он уже собирался встать, когда Декер остановил его.— Посмотрите на ноги.Богарт уставился на свои расставленные ноги.— И что с ними? Я выставил их в проход, иначе я не смогу подняться. Человек на видео сделал то же самое.— Посмотрите на расстояние между бедрами.Богарт взглянул на большой зазор между ногами:— И что?— Теперь посмотрите на экран.Богарт взглянул на экран. Бедра человека почти касались друг друга.— Обратите внимание на руку, — добавил Декер.Рука втискивалась в узкую щель между бедрами, прижимая край юбки.— Ваши ноги широко расставлены, а рука находится где угодно, но только не рядом с ними.— Ну, она же в юбке, а я — нет.— Это не важно. Вы — мужчина, и что бы вы ни надели, вы не станете так делать. Вы раздвинете ноги и встанете. А теперь возьмите этого человека в проулке. Там больше никого нет, никто не заглянет под юбку. Тогда зачем сдвигать ноги? Зачем придерживать рукой юбку?— Сдаюсь. Так зачем?— Это разница в воспитании мужчины и женщины. Женщины делают это движение автоматически. Оно укореняется в них с ранних лет, как только они начинают носить сарафан и колготки, а потом — платье или юбку. Моя жена учила этому движению нашу дочь, когда та была еще маленькой девочкой. Так делает каждая мать. Но парни об этом не задумываются. Никогда. Парни не беспокоятся о людях, которые могут смотреть, поскольку они сами и есть эти люди.Богарт посмотрел на свои ноги, потом на руку и, наконец, перевел взгляд на экран, где замершее изображение демонстрировало все то, что объяснил Декер. Он посмотрел на Джеймисон, которая внимательно прислушивалась к разговору. Прежде, чем Богарт успел что-то сказать, она выставила ноги в проход. На женщине была юбка. Ее колени были сдвинуты, а рука занимала то же положение, что и у человека на видео.— Это вбито в нас, агент Богарт, — заметила она. — В точности как сказал Декер. Все происходит рефлекторно, особенно когда женщина в юбке.— Так, давайте разберемся, — воскликнул Богарт. — Декер, вы хотите сказать, что наш стрелок — женщина?— Я говорю, что если наш стрелок Белинда Уайетт — а я считаю, что так оно и есть, — то она сохранила мышечную память с того времени, когда воспитывалась как девочка. Возможно, она сделала операцию и сейчас стала мужчиной, я не знаю. По иронии судьбы, сейчас ей это может нравиться, потому что после стольких лет, когда ее считали уродом из-за неопределенности пола, она может пользоваться этой особенностью к своей выгоде. Она — гендерный хамелеон. Может играть обе роли. И это обеспечивает ей очень эффективную маскировку.Богарт сдвинул ноги обратно и облокотился на столик. Джеймисон последовала его примеру.— Почему вы думаете, что она убила Сайзмора? — спросил Богарт.— Это еще одна причина, по которой я сосредоточился на Уайетт. Она была его любимицей. Он ясно дал мне это понять. Он ничего не говорил о ее прошлом, но проводил с ней много времени.— Хорошо, но тогда почему она его убила?Декер разочарованно посмотрел на Богарта.— Но это же очевидно. Он соблазнил ее и занимался с ней сексом, пока она была в институте.Богарт и Джеймисон вытаращились на него.— Вот черт, — сказала Алекс. — В этом есть смысл. Сайзмор был мешком с дерьмом. Его выставили из института за те же дела с другой пациенткой.— То есть он соблазнил физически и эмоционально ослабленную девушку-подростка, — произнес Богарт, — когда та находилась в исключительно уязвимом состоянии, просто чтобы потрахаться?.. Какая прелесть.Декер ничего не ответил. Он опять смотрел в окно.— Вы ничего не упускаете, — отметил специальный агент.— Если я что-то вижу или слышу, оно всегда остается со мной.— А если кто-то солжет вам? — заинтересовалась Джеймисон. — Вы запомните это, но необязательно как ложь, верно?— Если только оно не будет противоречить какой-то предшествующей информации. Иначе я начну размышлять, что правда, а что нет. Мелкие детали часто приводят к большим результатам. Люди редко лажают по-крупному. Они проваливаются на мелочах.— А Леопольд? Как эти двое пересеклись?Декер отвернулся к окну и стал следить за пролетающими облаками.У него не было ответа на этот вопрос.Возможно, он никогда его не получит.Белинда Уайетт и Себастьян Леопольд. Трудно представить себе настолько разных людей. Но, как и двое убийц в «Хладнокровном убийстве» Трумэна Капоте, объединившись, они были способны на немыслимое для любого из них в отдельности.И Декер задавался вопросом, что же они сейчас замышляют.Глава 53Адрес в Колорадо привел их к подножию Скалистых гор. В конце длинной асфальтированной дороги, перекрытой автоматическими воротами, стоял одинокий дом. Но это был серьезный дом, практически поместье.Внедорожники медленно катились к нему. Когда самолет приземлился в частном аэропорту, их встретила группа ФБР из Денвера. Богарта, Декера и Джеймисон сопровождали восемь агентов. Местная полиция осталась стеречь дорогу.— Глухое местечко, — заметил Богарт, когда впереди показался большой двухэтажный дом.— А вы ожидали другого? — поинтересовался Декер.Когда машины остановились, агент посмотрел на Джеймисон.— Вы останетесь здесь.— Ладно. Декер тоже не разрешил мне пойти с ним в дом Сайзмора.— Что ж, я рад оказаться в одной лиге с мистером Декером, — парировал Богарт. — Пока мы всё не прочешем, сидите здесь.Они вылезли из машин, и группа быстро окружила дом. Сбоку от него стояло отдельное строение, похожее на четырехместный гараж. На заднем дворе был бассейн, укрытый на зиму. Никаких других зданий. И ни одной машины.— Это место выглядит заброшенным, — сказал Богарт. — Территория слишком запущена для такой симпатичной резиденции.— Посмотрим, — отозвался Декер.Воздух был холодным, дыхание тут же превращалось в пар.Двое агентов пошли к гаражу, остальные направились к дому. Трое обошли его с тыла, остальные перекрыли фронт. Богарт с Декером подошли к входной двери. Богарт постучал, назвался, сообщил, что у него есть ордер на обыск, и попросил открыть дверь. В ответ он получил только тишину.Агент начал обратный отсчет, связавшись по телефону с группой позади дома.Обе двери были вынесены гидравлическими таранами.Агенты, рванувшись внутрь, прочесывали комнаты, одну за другой, пока не собрались у лестницы. Потом поднялись наверх, проверили шесть спален и остановились в последней.— Ни хрена себе! — произнес один из агентов, опуская оружие.Богарт и Декер вошли в комнату и уставились на два кресла, стоящих в смежной с главной спальней гостиной.В креслах сидели два тела, плотно завернутые в полиэтилен. Сквозь тонкий пластик виднелись лица, мужское и женское.— Мистер и миссис Уайетт, как вы думаете? — спросил Богарт.— Все возможно, — ответил Декер.* * *Восемь часов спустя криминалисты и медэксперт закончили работу. Тела были идентифицированы как Лейн Уайетт и его жена Эшби. Время смерти определить не удалось, поскольку тела были бальзамированы.— Мерзкая штука, — сказал медэксперт. — Но грамотно проделана. Тут потрудился человек с опытом в таких делах.— Значит, им выпустили кровь и закачали раствор? — уточнил Богарт.Эксперт кивнул.— А потом завернули в пластик и, похоже, использовали какой-то источник тепла, чтобы стянуть, а потом и запечатать пленку. Возможно, фен. В сочетании с бальзамированием хорошо сохраняет тела. Воздух не может попасть внутрь. Тела в замечательном состоянии.— И как долго они здесь пробыли?— Я попытаюсь определить для вас окно ВС, но это дело не легкое.— Машинам в гараже от двух до четырех лет, номера действующие, — сказал Богарт. — У продуктов в холодильнике истек срок годности, но они не слишком древние. И дом в относительно хорошем состоянии. Я не думаю, что они мертвы несколько лет, если только тут не жили другие люди, пока хозяева лежали в своих «пакетах». — Он посмотрел на медэксперта. — Причина смерти?— Не очевидна. Заметных ран на телах нет. Возможно, яд, но явные признаки давно исчезли. В тканях могут остаться следы. И я попробую взять у них образцы крови. Обычно что-то остается, даже после бальзамирования.— Постарайтесь отыскать все, что возможно, — напутствовал его Богарт.Медэксперт кивнул и вышел.Агент ФБР повернулся к Декеру и Джеймисон, которые сидели за столом и перебирали бумаги, вынутые из коробки из-под обуви. Богарт присел напротив Амоса.— Ну, по крайней мере, здесь нет загадочного сообщения для вас, написанного на стене.Декер рассеянно кивнул.— Вряд ли они ждали, что мы доберемся сюда. На самом деле, это хорошая новость.— Чем?— Она означает, что они могут ошибаться. И что мы сокращаем разрыв. Черепаха и заяц, помните?— Но зачем оставлять тела в таком виде? Кто-то ведь мог их найти.Декер посмотрел на него.— Исходя из того, что выяснили ваши люди, Уайетты вышли на пенсию. У них не было других родственников, кроме дочери, и не было друзей. Они держались замкнуто.— То есть их никто не хватился, — сказал Богарт. — По крайней мере, до сих пор.— Нам нужно проверить, не пользовались ли они для бассейна услугами сервисной компании. Бассейн подготовили к зиме пару месяцев назад. Если сюда приезжали люди из компании, они могли видеть Уайеттов.— Хорошая идея.— У Уайеттов были деньги, — сказал Декер. — Это место больше десяти тысяч квадратных футов. А в гараже стоят «Рейнджровер», «Ауди А8» и «Мерседес S500».— Счастье за деньги не купишь, — заметила Джеймисон.Богарт посмотрел на бумаги.— Что у вас тут?— Письма Белинды родителям, когда та была в институте, — ответила Джеймисон. — Ваша группа нашла эту коробку в шкафу, среди всякого барахла.— И что в них говорится?— Если кратко, — сказал Декер, — то это письма от напуганной молодой женщины, которая умоляет родителей приехать к ней. Приехать и забрать ее домой.— Маршалл сказал, они ни разу ее не навестили.— И письма остались без ответа.— Маршалл говорил, что они были невежественными людьми и не заботились о ней. Интересно, почему они сохранили письма?— Из-за этого, — ответил Амос.Они с Джеймисон разложил письма на столе. На обороте каждой странице стояла одна заглавная буква. Вместе и в правильном порядке они складывались в слова.— «Я УБЬЮ ИХ ВСЕХ», — прочитал Богарт. — Итак, она убьет их всех. Подразумеваются люди, которые ее изнасиловали?— Или люди, которые ее оскорбили, — сказал Декер, взглянув на Джеймисон. — Или люди, как-то связанные с теми, кто ее оскорбил.— И вы по-прежнему не знаете, почему Уайетт внесла вас в этот список?— Нет. Но моя жена и специальный агент Лафферти были изуродованы. Не изнасилованы, но сексуально изуродованы.— Однако Белинду изнасиловали. А миссис Уайетт не изуродована.— Так и должно быть. Это началось не с нее. И она не была связана со мной.— То есть все возвращается к вам. Опять к вам.— Декер сказал, что вы были аналитиком в Куантико? — обратилась к Богарту Джеймисон.— Верно.— У меня есть приятель в ППНП.— У нее вообще много друзей, — сухо прокомментировал Декер.— Программа предотвращения насильственных преступлений, — сказал агент. — Да, я был приписан к ней в течение двух лет.— Значит, вы наверняка уже видели что-то подобное, — продолжила Джеймисон.— Да, и немало, — кивнул Богарт.— Хорошо, тогда давайте разберемся. Что может символизировать такое увечье?Богарт сложил руки в замок.— В действительности, мотивов уродования женских половых органов может быть много. В некотором смысле это рог изобилия психозов. Фрейд просто смаковал эту тему. Я сталкивался со многими делами, в которых фигурировали подобные увечья. Во всех случаях речь шла о серийных убийцах.— Тогда приведите нам несколько примеров таких мотивов, — попросил Декер.Богарт наклонился над столом, его голос стал тише, но жестче:— Это может быть символом ненависти к женщинам и тому, что они олицетворяют, — материнству, явлению новой жизни. Грубовато выражаясь, женские половые органы — ворота родовых путей. Я видел убийц, которые уродовали женщин, поскольку были брошены собственными матерями. Или терпели какие-то обиды, а матери это допускали. Матери предназначены защищать своих детей, всегда быть рядом. Когда они этого не делают, в мире может появиться сильно искаженный разум. Увечье — способ закрыть ворота, навсегда перекрыть родовые пути, будто убийство еще не решило эту задачу. Но таким людям кажется, что они делают нечто хорошее.— Им кажется, что теперь у этой женщины не родится новый ребенок, — сказал Декер. — И он не будет брошен или обижен.— В точку.— Родители Белинды бросили ее в институте на произвол судьбы, — вмешалась Джеймисон. — Ни разу не приехали к ней. Не обращали внимания на просьбы забрать ее оттуда. Могла ли она считать, что мать не защитила ее от пережитого изнасилования и избиения?— Возможно, — ответил Богарт. — Даже вероятно. Особенно если и потом ее не поддержали.— Но тогда почему ее послание адресовано мне? — спросил Амос. — Почему цель — моя семья, знакомые мне люди? Как я подхожу к этой схеме? Я не помню, чтобы хоть раз заговорил с ней.— Декер, мы обсуждаем больной разум. Не существует способа понять, что творится у нее в голове. Это началось не с вас. Оно началось тогда, когда ее изнасиловали и едва не убили. Потом ее бросили родители. Но прежде всего оно началось с ее состояния и реакции на него людей. У нее никогда не было нормальной жизни.— Еще есть Леопольд, — заметил Джеймисон. — Давайте не будем забывать о нем.— Еще есть Леопольд, — повторил Богарт. — Декер, вы по-прежнему убеждены, что он партнер Белинды? Я хочу сказать, вы не видели его с тех пор, как он вышел из бара. Я помню, вы говорили мне об официантке — предположительно Белинде — и ее поездке на позаимствованной у бармена машине, но у вас нет твердых доказательств, что она действительно подобрала Леопольда. Она могла просто поехать по каким-то своим делам.Декер покачал головой.— Она ушла из бара, как только вернула машину на место. Ее не присылало агентство. Она была там, чтобы подхватить Леопольда. Именно он выбрал этот бар. Так что Леопольд, несомненно, соучастник. Он признался в преступлении, которого не мог совершить. И знал об этом. Он хорошо изобразил неуравновешенную личность, но, сидя в баре, продемонстрировал несколько мгновений здравого рассудка, и не случайно, а намеренно. Он сыграл грамотно, точно зная, что делает.— Но зачем Леопольд вообще сделал признание?— Это был их первый залп. После убийства моей семьи. Чтобы привлечь мое внимание. Они понимали, что я узнаю об этом и начну разбираться. Заманивали меня в свою игру.— Хорошенькая игра, — с отвращением заметил Богарт. — Но между убийством вашей семьи и нападением на школу прошло много времени.— Им нужно было все спланировать. Разузнать о подземном проходе, других вещах…— Но кто у них главный? — спросила Джеймисон. — Уайетт или Леопольд? И как они встретились? Откуда он взялся? И как они выработали весь замысел?— Хорошие вопросы, — отметил Декер. — К сожалению, у нас нет на них ответов.— Мы не получили ни одного совпадения по криминальным базам данных, — сказал Богарт. — Если запись об этом парне есть, мы не можем ее найти.Декер вскинул голову.— По криминальным базам?— Да, там, где мы обычно ищем преступников. Мы пропустили отпечатки Леопольда через IAFIS, крупнейшую в мире криминальную базу данных. Мне ли не знать, раз уж это база ФБР.— Но Белинда Уайетт была не преступником. Она была жертвой. Не исключено, что Себастьян Леопольд — тоже жертва. Возможно, так они и пересеклись.Джеймисон взглянула на Богарта.— Кажется, вы искали не в той базе.Глава 54Они прилетели обратно в Берлингтон, и Декера довезли до «Резиденс Инн». Декер пристально посмотрел на Богарта, потом покосился на Алекс.Агент ФБР понял.— Мисс Джеймисон, — сказал он, — мы будем рады вашему обществу в нашем безопасном доме.Она ощетинилась.— Что? Нет, я собираюсь…— Любезно принять это приглашение, — прервал ее Богарт. — В противном случае мне придется отправить вас в тюремную камеру.— Интересно, по какому обвинению?— Публикация в газете заведомо ложных сведений и подстрекательство к беспорядкам против некоего Амоса Декера.Джеймисон начала что-то говорить, но потом откинулась на спинку сиденья и хмуро процедила:— Ладно, будь по-вашему.Когда Декер начал вылезать из внедорожника, Богарт поймал его за руку.— Как только мы получим что-нибудь на Леопольда из не криминальных баз, я сразу позвоню вам.— И отправьте мне, пожалуйста, все, что вам удастся найти о прошлом Белинды Уайетт.Богарт кивнул, и они уехали.Декер поднялся к себе в комнату и сел на кровать. Он смотрел на пистолет у пояса и думал о той минуте, когда в его дверь постучал капитан Миллер. Застрелился бы он, если б не Миллер?Стресс остался позади, и сейчас, когда в голове прояснилось, Амос знал, что Миллер был прав. Если он исчезнет, эта пара продолжит убивать. Если Декер чем-то оскорбил Белинду Уайетт, ее могли оскорбить и другие. Или они перейдут к перечню «оскорбителей» Леопольда.Он закрыл глаза и мысленно вернулся к двум эпизодам, одному недавнему, а второму из далекого прошлого. Первым Декер выбрал давний и остановился на его картинках.Белинда Уайетт. Высокая худая блондинка с андрогинной внешностью, все время испуганная. Казалось, у нее вовсе нет индивидуальности, настолько она была невидимой. И хотя ее разум обрел уникальные способности, Декер помнил, насколько девушке не хватало уверенности и самоуважения. Она едва открывала рот на групповых сессиях. Тогда Амос сочувствовал ей, насколько его измененный разум был на это способен.Он сам был тяжело травмирован. Но он выходил на футбольное поле по своей воле, зная, что профессиональный футбол безумно жесток, гораздо ужаснее, чем представляется большинству твердолобых фанатов.Белинду Уайетт насиловали, избивали, а потом бросили умирать. Над ней страшно издевались. И в этом не было ничего добровольного. У нее никто ничего не спрашивал. Ей пришлось справляться с труднейшей жизненной ситуацией. Когда были обнаружены тела ее родителей, стало окончательно ясно, что она причастна ко всем убийствам. И ничто в ее прошлом, сколь бы чудовищным оно ни было, не могло оправдать ее поступков. Но в этом следовало винить далеко не только ее.Потом разум Декера сместился к недавнему прошлому.Он сидел в камере напротив Себастьяна Леопольда. Амос вспоминал мельчайшие подробности поведения и внешности мужчины. Пустой взгляд, полное спокойствие, равнодушие к собственной судьбе после признания в тройном убийстве. Конечно, теперь Декер понимал, что Леопольд не боялся быть осужденным за это преступление: у него было железное алиби, предоставленное не кем-нибудь, а полицией.Значит, его семью убила Белинда Уайетт. И она же была мэнсфилдским стрелком. У Леопольда снова было алиби. И опять же предоставленное полицией.В этой точке разум Декера замер. Полицией? Это важно? Значимо? Необходимо понять? Он не знал этого, поскольку у него не хватало информации.* * *Кадры в его голове перематывались взад и вперед, он перебирал каждое слово в разговоре с Леопольдом. Внезапно кадр замер, и Декер открыл глаза.«Карошая штука».Идеальная память не могла помешать его разуму — как и разуму любого человека — подставлять на место того, что есть на самом деле, то, что он считал правильным. И в тот раз Амос мысленно исправил Леопольда, хотя исправлять было нечего. Разум Декера решил, что он плохо расслышал. Карошая — хорошая. Подставил на место нужные звуки и двинулся дальше. Но он все расслышал. Иначе и быть не могло. Он сидел совсем рядом с мужчиной.Декер схватил телефон и набрал Богарта.— Вам нужно расширить поиск на международные базы данных и сосредоточиться на Европе. Свяжитесь с Интерполом. И поставьте на первое место Германию.— Зачем? — спросил Богарт. — Откуда взялся международный уровень?— Я кое-что неправильно запомнил. А сейчас вспомнил правильно.Декер отложил телефон.«Вообще-то я не пью. Но это хорошая штука». Любой американец может сказать эту фразу, но ни один не произнесет «хорошая» как отчетливое «карошая».Слабые гортанные оттенки произношения в сочетании с резким, угловатым лицом Леопольда наводили на мысль, что он европеец — возможно, немец или австриец. Эти нации были достаточно однородными, в отличие от плавильных котлов вроде США, чтобы на протяжении многих поколений сохранять характерные особенности внешности.Значит, Белинда Уайетт, определенно девушка местного розлива, возможно, ставшая парнем, объединила свои усилия с мужчиной-европейцем постарше. Как встретились два настолько разных человека? Как они вместе пришли к такому плану? Деке был уверен, что если им удастся установить истинную личность Леопольда, у них начнут появляться ответы на многие вопросы.И тут, пока он размышлял над этим, ему в голову закралась другая возможность.— «Севен-илевен», — вслух произнес он.Это, несомненно, был ключ. Когда Ланкастер делала заметки во время допроса Леопольда, она рефлекторно интерпретировала это как название вездесущего магазина. Но крылось ли там что-то еще? Леопольд не хотел прямо сказать, что на самом деле речь идет о 711 по Дактон-авеню. Но он должен был понять, что Ланкастер неверно истолковала его слова. Она спросила, какой именно, и когда он уклонился от ответа, решила, что речь идет о ближайшем к дому Декера магазине. Однако Леопольд оставил все как есть. Он знал, что полиция и, что более важно, Декер отправятся туда проверить. Что Декер придет в тот магазин на Десалль и увидит то, что сможет разглядеть. И это значит…Декер мог ошибаться. Но он так не думал. На самом деле, он думал, что абсолютно прав.Амос вышел из комнаты и направился обратно в ночь.Глава 55Он потратил десять минут, наблюдая за магазином с другой стороны улицы. Люди входили и выходили. Машины приезжали и уезжали. Декер продолжал следить. Он следил, чтобы увидеть, не следит ли кто-нибудь за ним. Когда Амос окончательно в этом убедился, он быстро перешел улицу и подошел к двери. Сквозь стекло увидел все ту же женщину — она опять пересчитывала сигареты и ставила на листах галочки. Покупателей видно не было.Декер открыл дверь, колокольчик звякнул. Женщина подняла взгляд. Спустя секунду она узнала посетителя. Внешность и размеры не позволяли забыть его — и, тем более, с кем-то перепутать.— Вы вернулись, — сказала она.— Вернулся, — сказал Декер.Он шарил глазами по магазину. Его рука скользнула в карман, в котором лежал пистолет.— Я должна вам сдачу за прошлый раз, — сказала она. — Кофе, булочка и газета не тянут на пять долларов.— Оставьте себе. У вас долгий рабочий день. Утро, вечер…— Рабочий день долгий, но я работаю в разные смены. Сегодня — в ночь.— Как торговля?— Сейчас — не очень. Мы много продаем по утрам, когда люди идут на работу. Кофе, сигареты, бургеры с сосисками. И «Ред Булл» галлонами.— Когда я заходил к вам в первый раз, тут был еще один человек. Билли, верно? Он здесь?Она покачала головой.— Нет, его нету.— Он здесь больше не работает, так? — сказал Декер.— Откуда вы знаете? — удивленно спросила она.— Когда он был здесь последний раз?— В тот день, когда вы впервые зашли. Я разозлилась, когда он потом не вышел на работу. Мне пришлось трудиться и за него.— У вас здесь есть его личное дело?— Да. В подсобке.— Могу я его увидеть?— Нет. Правила компании.— Вы можете назвать мне его фамилию?— Зачем?— Возможно, он тот, кого я ищу.— Вряд ли.Декер поднял свой телефон.— Я могу вызвать сюда ФБР. Они будут через пять минут. И заберут все личные дела. — Он пристально посмотрел на женщину. — У вас американское гражданство?Она побледнела.— Нет, но у меня есть документы.— Не сомневаюсь, что они в полном порядке. По крайней мере, я на это надеюсь. Разумеется, ФБР проверит. Они все проверяют. По два раза.Женщина медленно положила пачку сигарет в ячейку и поставила галочку в листе инвентаризации. Декер видел, что она тянет время, пытаясь придумать подходящий ответ.— Знаете… Моя рабочая виза может быть чуть-чуть просрочена.— Прискорбно. Сами знаете, правительство зашло в тупик с иммиграционной реформой. Сейчас это скользкая тема. Уверен, вы все понимаете.— А если я покажу вам дело Билли?Декер убрал телефон.— Тогда дело другое.Женщина ушла в подсобку и через минуту вернулась с делом.— Можете забрать его. Я сделала копию.Амос подошел к двери, запер ее и перевернул табличку «Открыто» другой стороной.— Что вы делаете? — воскликнула женщина.Декер снова достал телефон.— Через пару минут сюда приедет ФБР. Боюсь, магазин какое-то время будет закрыт.— Я же дала вам дело.— И я говорю вам спасибо. Но это разные вещи.— Но что здесь будет делать ФБР?— Искать любые следы Билли. И не волнуйтесь — ваш иммиграционный статус их не заинтересует.— Но чем Билли так важен? Он же просто уборщик.— Главным образом тем, что он не Билли. Его зовут Белинда.* * *Несколько часов спустя Богарт вышел из «Севен-илевен» и подошел к Декеру, который стоял на парковке и пил кофе, а вокруг него медленно кружился снег.— Мы получили один хороший отпечаток, семь точек на ведре в кладовке, — сказал Богарт. — Мы прогнали его, но пока не получили совпадений. Это может быть отпечаток Уайетт или любого другого человека, который брался за ведро. И ее может не быть в базах. Хотя я так понимаю, что сейчас она — это он. Тот парень, Билли.— Но она была изнасилована в Юте, по словам доктора Маршалла. В полиции должно быть досье на нее.— Подумать только… Мы уже связывались с полицейским управлением ее родного города. У них нет сведений об изнасиловании Белинды Уайетт.— Быть такого не может, — пораженно сказал Декер. — Она была изнасилована, избита и брошена умирать. Это изменило ее разум. По данной причине ее и отправили в институт. Вы же слышали доктора Маршалла. И он сказал, что разговаривал с доктором из Юты. Ее изнасиловали, избили и бросили.— Ну, возможно, так все и было. Но она могла не заявить в полицию. Такое случается, Декер.— Но почему?— Задумайтесь над ситуацией. Маленький городок, где все обо всех знают… Она могла решить не подавать заявление.— Или это решение приняли ее родители, — возразил Амос.— Это больше похоже на правду, — признал агент ФБР.Декер допил кофе и швырнул стаканчик в урну.— Белинда была высокой для женщины, пять и одиннадцать, и тощей. Билли примерно того же роста и тоже худой, но жилистый. Примерно сто пятьдесят фунтов.— И определенно парень?— Думаю, да, хотя у него тоже андрогинная внешность. Белинда в институте выглядела примерно так же. Я уже дал описание вашему художнику. Сейчас они заканчивают рисунок.— Как только он будет готов, мы можем распространить его по всему городу.— Я бы пока придержал его для полиции и ФБР. И не распространял дальше. Они могут скрыться, если узнают, насколько далеко мы продвинулись.Богарт не выглядел убежденным, но сказал:— Ладно, сделаем по-вашему. Пока.Он засунул руки в карманы и уставился себе под ноги.— Мы нашли компанию в Колорадо, которая обслуживала бассейн Уайеттов. Они приезжали и укрыли бассейн два месяца назад, но никого не видели. Платежи поступают к ним из автоматической платежной системы. У них вообще все счета на автооплате. Им не нужно ни с кем встречаться. Так что это дохлый номер. Простите за каламбур.— А Леопольд?Богарт выдохнул облачко пара.— Леопольд, да. Я до него добрался. Мы наконец-то получили совпадение.— Его настоящее имя?— Как это ни удивительно, Себастьян Леопольд. Вы были правы. Он австриец.— А его прошлое?— Еще выясняем. Но суть в следующем — его жена и дочь были убиты, а убийца так и не предстал перед судом.— Когда он сюда приехал?— Трудно сказать. Убийство произошло восемь лет назад. Думаю, в любое время после этого. Вряд ли он здесь легально. Но, опять же, мы не настолько придирчивы к европейцам, как к остальному народу.— Если Леопольд прожил здесь всего лишь несколько лет, он относительно быстро избавился от акцента. Когда я говорил с ним, он допустил только один промах. Я могу посмотреть, что вы на него нашли?— Я организую это. Где вы будете?— В Мэнсфилде, в библиотеке.— Вас туда подбросить?— Сначала мне нужно заехать в еще одно место.— Куда?— Забрать моего напарника.— Напарника? Это вы о Ланкастер? После того, что едва не случилось с ее семьей, она вряд ли с этим справится.— Мэри справится.— Откуда вы знаете?— Я знаю Ланкастер. Она крепче нас с вами вместе взятых.Глава 56Ланкастер и Джеймисон сидели напротив Декера в школьной библиотеке. Они ждали досье Леопольда. Амос уже посвятил Мэри во все, что они узнали.— Богарт думает, что Белинда могла не подавать заявление в полицию, — сказал он. — Он считает, что ее родители могли не позволить ей этого.— Мерзавцы, — гневно сказала Ланкастер.— Суть в том, что ее травма оставила ей безупречную память. Она могла запомнить напавших на нее людей.— Она могла и до того знать их, — заметила Джеймисон.— Маленький городок в Юте, — ответил Декер. — Все знают всех.— А в институте Белинда ничего не говорила? — спросила Ланкастер.— Почти ничего. На групповых сессиях она никогда не упоминала о том, что с ней случилось. Я не знал, пока нам не рассказал доктор Маршалл. И, вполне возможно, на нее напали именно потому, что знали о ее интерсексуальности.Ланкастер помотала головой.— Я ни разу не слышала этого термина, пока ты мне не рассказал. Не могу представить, на что это должно быть похоже. Ты говорил, Маршалл сказал, что у нее один яичник и один семенник?— Да.— Полное дерьмо в школе. Какая-нибудь девчонка в раздевалке спортзала замечает ее интимные места — и тут же расходятся слухи… Просто кошмар.Декер уставился на документ, лежащий перед ним на столе. Он только что заметил факт, который не соответствовал другому.Ланкастер была хорошо знакома с таким взглядом.— Ну, что?Амос взглянул на нее.— Доктор Маршалл сказал, что у него в документах есть адрес родителей Белинды пятнадцатилетней давности. Но она была в институте двадцать лет назад.— Ну, может, они по какой-то причине поддерживали связь. Вряд ли Белинда пробыл там пять лет. Должно быть, новый адрес.— Но Маршалл говорил, что Уайетты ни разу не навестили дочь в институте. Зачем ему вообще понадобился их новый адрес? Они переписывались?Он достал телефон и набрал номер. Доктор Маршалл был на встрече, но перезвонил через пять минут.— Да, Амос, вы правы, — сказал он. — Уайетты переехали, но мы поддерживали с ними связь еще примерно семь лет. И они прислали мне свой новый адрес, чтобы я мог время от времени писать им.— Вы не упоминали об этом, когда мы вас расспрашивали.— Я знаю. Простите. Но я очень серьезно отношусь к врачебной тайне. Я старался помочь вам, но не забывать о своем профессиональном долге.— Вы сказали, они никогда не приезжали в институт. Поэтому я предположил, что их вообще не интересовала забота о ней. Кроме того, вы говорили, что применительно к состоянию Белинды относите их к категории невежественных людей.— Совершенно верно.— Почему у вас сложилось такое мнение? И как она вообще попала в институт, если ее родителей не заботило, что с ней случится?— Я не думаю, что это была их инициатива.— Тогда чья?— Точно не знаю. Возможно, ее направил кто-то из врачей, когда стало ясно, что ее когнитивное состояние соответствует нашей области исследований. Даже двадцать лет назад у нас была национальная репутация, — с гордостью сказал он. — И достаточно средств, чтобы оплатить все ее расходы.— Хорошо, но если Уайетты не причастны к ее появлению у вас, зачем они с вами переписывались?Декер полагал, что знает ответ, но хотел услышать его от Маршалла.— Ну, потому что они были напуганы. Амос, они боялись Белинды. По крайней мере, так они мне сказали. Вернувшись домой, в Юту, она совершенно изменилась. И не в лучшую сторону. По-видимому, наша работа в институте ей не помогла. Вскоре после этого Белинда ушла из дома. Но они получали от нее письма. Страшные письма. И потому они боялись.— Что она… причинит им какой-то вред?— Мне бы не хотелось строить предположения на этот счет.— Тогда выскажите обоснованное умозаключение.Он услышал, как Маршалл тяжело вздохнул.— Хорошо. Я думаю, они боялись, что она собирается убить их.«Ну, тут они не ошиблись», — подумал Декер.— Вы можете продиктовать мне их старый адрес? В Юте? Он у вас есть?Маршалл зачитал ему адрес. Амос поблагодарил и отключился. Затем открыл ноутбук и запустил поиск старого адреса по спутниковым картам. Он развернул ноутбук, чтобы Ланкастер и Джеймисон видели экран.— Ну, обычный дом в обычном районе, — заметила Ланкастер. — Похож на мой.— И на мой, — сказал Декер. — Но вопрос в другом. Новый дом Уайеттов в пять раз больше, с бассейном и отдельным четырехместным гаражом, набитом шикарными машинами.Ланкастер наморщила лоб.— А чем Уайетты зарабатывали на жизнь?— По информации, которую откопал Богарт, он работал заместителем заведующего Департаментом регистрации транспортных средств. Миссис Уайетт была официанткой в закусочной.— Серьезных денег они не заколачивали, однозначно, — сказала Джеймисон. — Как же они завели себе такой дом?— Ну, для этого нужно проследить деньги, — ответил Декер.Он снова достал телефон и озадачил Богарта. Закончив разговор, посмотрел на Ланкастер.— Он проверит и сообщит.— Амос, как по-твоему, что происходит? — спросила Ланкастер.— Я думаю, Мэри, скоро мы выясним мотив, который лежит за этими событиями. И как только мы это сделаем, все начнет приобретать смысл.— Хорошо. Потому что до сих пор смысла тут не было. Вообще никакого.— Нет, смысл был всегда. Для Уайетт и Леопольда. Нам это кажется бессмысленным только потому, что мы мало знаем.— Откуда может взяться смысл в убийстве стольких людей? — горячо возразила она.— Для нас смысла нет. Он есть только для тех, кто это сделал.— Я ненавижу этот мир, — расстроенно сказала Мэри.— Я не испытываю к нему ненависти, — ответил Амос. — Я ненавижу только некоторых людей, к несчастью, живущих в нем.Глава 57Попозже они сходили в забегаловку за ужином и принесли его с собой в библиотеку. Закончив есть, Декер оставил Ланкастер и Джеймисон и пошел в школьную столовую. Там он открыл дверь, ведущую в туннель, и спустился, подсвечивая себе путь фонариком.Они вновь и вновь перекапывали подземные проходы, включая смежный, ведущий на военную базу, но не нашли никаких новых улик. Армия выдала им кое-какую информацию о базе и проходе, соединяющим ее со школой, но это ничем не помогло расследованию.Декер прошел туннель насквозь и поднялся по ступенькам к внутренностям военного здания. Он сел на старый бидон для смазки, и его мысли вновь вернулись к минувшим событиями.Белинду Уайетт изнасиловали, избили и бросили умирать. По всей видимости, преступникам стало известно о ее интерсексуальности, что и послужило мотивом. Травма изменила ее мозг, превратив ее в то, чем являлся Декер.«Интересно, помнит ли она изнасилование и избиение? Или забыла, как я забыл тот удар? А если она ничего не забыла и все время помнила то, о чем мечтала забыть?»Ему не нравилось ощущать некую связь с человеком, который оборвал жизнь стольких невинных людей, но Амос ничего не мог с этим поделать. Они были связаны своим состоянием. Связаны своим прошлым. Травматической точкой, пересекшей их пути.Декер и Белинда были в институте в одно время. И там он сделал нечто, заставившее Белинду избрать его своей целью. В какой-то момент Белинда превратилась в Билли. Билли встретился с Себастьяном Леопольдом, австрийцем, чья семья была убита, но никто не понес наказания за это преступление. Когда их пути пересеклись? Многое могло случиться за двадцать лет. Они встретились до или после того, как она стала Билли? Спровоцировало ли их знакомство все эти убийства?«И что же я сделал Уайетт? Чем я заслужил такие страдания?»— Я знал, что найду вас здесь.Декер поднял взгляд и увидел Богарта, который стоял на верхней ступеньке лестницы, ведущей в туннель. Агент поднял папку.— Информация о финансах Уайеттов. И семье Себастьяна Леопольда.Они вместе вернулись в библиотеку, и Декер, Богарт, Джеймисон и Ланкастер начали просматривать документы.Двадцать минут спустя Мэри помахала какой-то бумагой.— Уайетты продали свой дом в Юте за сорок тысяч долларов примерно девятнадцать лет назад. Затем построили новый, стоимостью в два миллиона. Плюс участок в двадцать акров.— А источник средств? — спросил Декер.— Мы не смогли его отыскать, — ответил Богарт.— Как насчет компенсации?Ланкастер взглянула на Амоса.— Компенсации? Ты имеешь в виду шантаж?— Это может объяснять отсутствие заявления об изнасиловании Белинды. И источник наличных на покупку дома. В далеком Колорадо.— И это может объяснять гнев Белинды, — добавил Богарт. — Ее родителей подкупили, чтобы замять дело.— Обижена и брошена? — подытожил Декер, глядя на Богарта.Тот кивнул.— Отсюда изуродованные органы. И убийство родителей.Декер вновь посмотрел на бумаги.— Интересно, что случилось с деньгами на счетах ее родителей после их смерти?— Но если люди не знали, что они мертвы? — сказала Джеймисон.— В наше время деньги становятся доступны посредством компьютера. Тебе просто нужно иметь логины и пароли, — ответил Амос. — Которые Белинда, или Билли, наверняка смогла получить.— Ему нужно было на что-то жить, ездить, — предположил Богарт.— Они могли понадобиться ему и для чего-то другого, — добавил Декер.— Для чего? — хором спросили Богарт и Ланкастер.Амос поднялся.— Нам нужно поехать в тот город, где жили Уайетты, когда Белинду изнасиловали. И выяснить, кто это совершил и как им удалось выкрутиться. Нам нужно установить, кто заплатил Уайеттам все эти деньги.— Декер, этому делу двадцать лет, — возразил Богарт.— Есть и другая причина поехать. Даже более важная.— Какая? — спросил агент ФБР.— Лишний раз прокатиться на вашем самолете, разумеется.Глава 58Они приземлились неподалеку от маленького городка в Северной Юте.— Мёрси[107], Юта, — сказала Ланкастер, когда они выбрались из самолета в густой снегопад и увидели на ангаре табличку с надписью.— Вот они, высоты иронии, — прокомментировала Джеймисон.Богарт поежился и плотнее закутался в парку.— Ну, и какая причина стоила нам полного бака горючего? — спросил он у Декера.Тот смотрел на три внедорожника, стоящих на взлетной полосе. Двигатели машин работали, и печки, как он надеялся, были включены на всю мощность.— Я вам покажу.Они поехали к некогда родному дому Белинды Уайетт. Этот микрорайон построили после Второй мировой войны, и дома в нем практически не отличались друг от друга. Улицы покрывала замерзшая слякоть. В доме было темно. На подъездной дорожке не стояли машины.Декер сидел на заднем сиденье второго внедорожника, вместе с Ланкастер и Джеймисон. Богарт сел впереди.Амос заглянул в окно и сказал:— Так его недавно продали?Богарт кивнул.— Двадцать месяцев назад. Покупателем было юридическое лицо.— Примерно за четыре месяца до убийства моей семьи… Им требовалось место, где можно побыть и все спланировать.— Ты действительно думаешь, что Уайетт выкупила свой старый дом? — спросила Ланкастер. — С которым связаны все эти жуткие воспоминания?— Это был ее дом. Не та громада, в которой она убила родителей и закатала их в пластик. Несмотря на все случившееся, Белинда могла воспринимать это место как спокойное и безопасное убежище. И она, вероятно, потратила на него часть тех грязных денег. Я уверен, ей казалось вполне справедливым потратить их кровавые деньги, чтобы выкупить дом, который они так хотели продать.Джеймисон взглянула на него.— И что, по-вашему, мы там найдем?— Ответы, — сказал Декер. — Надеюсь.Часть агентов оцепила периметр, чтобы никто не сбежал, а все остальные вошли в дом сразу с двух сторон. Они проверили все комнаты, потом спустились в подвал.— Вот черт! — воскликнул Богарт, озираясь. — Я-то ожидал увидеть стены, сплошь покрытые бумажками для записей, со всякими стрелками и прочим, вроде ручной версии системы управления воздушным движением.Но ничего подобного здесь не было. Строго говоря, здесь вообще не было ничего, кроме вполне предсказуемого содержимого любого подвала — хлама.— Я надеялся на то же самое, — сказал Декер.Он осмотрелся, вбирая в память все увиденное, и начал кивать, как будто все понял.— Как ни странно, я упустил один очевидный, но значимый момент. У Уайетт гипертимезия. Ей не нужна стена с бумажками. Все хранится у нее в голове, каждая деталь. И мы пока не знаем, что собой представляет Леопольд, кроме его странности и чертовски хорошего актерства. Он играет невежественного придурка лучше любого, кого мне доводилось видеть. Но в нем есть что-то еще, чего я пока не могу засечь.— Вы сказали нам, что он был непонятен, — припомнил Богарт.— Он непонятен. У каждого человека есть намерения, альтруистические или корыстные. У него они тоже есть. Я просто пока не знаю, в чем они заключаются.— Не пора ли нам звонить в местную полицию? — спросил агент.Декер покачал головой.— Нет.— Почему? Они злятся, если мы не сообщаем им, чем мы занимаемся на их территории.— Возможно, «местные» как раз и стоят за всей этой историей. Поэтому мы сами поработаем с тем немногим, что тут есть.Он начал рыться на пластиковой полке, где стояло несколько коробок с мусором. Джеймисон принялась за барахло в другом углу. Ланкастер с Богартом переглянулись и занялись тем же.* * *Через два часа Богарт объявил:— Ну, всё. Здесь ничего нет. Вообще ничего!— Нет, есть, — отозвалась Джеймисон, держа в руке сложенную газету.— Где вы это нашли? — спросила Ланкастер.— Под тряпьем в коробке, которая стояла под тем столом.— Ну и что? — сказал Богарт. — Такой же мусор, как и все прочее.— Нет. Когда люди сберегают газеты, они всегда сберегают целую пачку. А это единственная газета на всю комнату. Могу поспорить, разум Уайетт должен воспринимать ее как частицу беспорядка. И это заставляет меня задуматься, зачем она здесь? Должна быть причина.Декер с любопытством посмотрел на нее.— Хорошее заключение, Джеймисон.— Ну, я, может, и не гипер-это-самое, но у меня тоже бывают просветления. А еще я за милю чую запах газетной бумаги.— И что там написано? — спросила Ланкастер.Джеймисон подняла газету и указала на заголовок на первой странице.— «Джайлс Эверс пропал без вести», — прочитала Ланкастер.— Кто такой этот чертов Джайлс Эверс? — спросил Богарт.— Он был полицейским, — ответила Джеймисон. — Еще в статье сказано, что он был сыном самого известного жителя Мёрси, Клайда Эверса. Бывший мэр, сделал кучу денег на горном деле, немало вложил в родной город. Типичная крупная рыба в маленьком пруду.— Но зачем Уайетт хранить эту газету? — спросил Богарт.— Потому что Джайлс Эверс изнасиловал ее, — сказал Декер. — И она помогла ему исчезнуть.— Эй, Амос, это какой-то дикий логический скачок, — заметила Ланкастер.— Нет. Это единственная причина, по которой она могла хранить газету.— Какая там дата? — спросила Мэри.— Девятнадцать месяцев назад, — ответила Джеймисон. — Примерно в то время, когда дом был куплен компанией, за которой, вероятно, стояла Уайетт.Богарт и Ланкастер уставили на Декера.— То есть вы хотите сказать, что на нее напал сотрудник полиции? — недоверчиво спросил Богарт.— Сотрудники полиции, — уточнил Декер. — Это было групповое изнасилование. И они сделали это из-за ее интерсексуальности, а старик Эверс заплатил Уайеттам за молчание. Он отмыл сына и избавил полицейское управление от тонны неприятностей и снесенных голов. Вряд ли полицейское управление Мёрси так уж велико. Возможно, в изнасиловании участвовали вообще все их патрульные. Паршивая ситуация для людей в синем. И всего города. Города, который не слишком-то сочувствует людям вроде Белинды Уайетт.— Но мы не знаем точно, — сказала Ланкастер. — Это просто твои догадки.— Мы можем их подтвердить, — ответил Декер. — Давайте побеседуем с людьми, которые были тогда неподалеку.Глава 59Тогдашний начальник полиции умер шесть лет назад от сердечного приступа. Из полицейских в управлении до сих пор служили двое. Оба ничего не знали о деле Уайетт — так они сказали Богарту, когда он вместе с остальными заявился в единственный полицейский участок города. Всей группе быстро показали на дверь.Когда они отъехали от участка, Ланкастер сказала:— Они врут. По лицам видела.— Маленький город. Такой маленький, что все знают о каждом, — сказал Декер. — Пора переходить к первому пункту списка.— Вы имеете в виду отца Джайлса Эверса? — уточнила Джеймисон. — Клайда Эверса? Если он еще жив.Богарт смотрел в смартфон, вероятно, запустив поиск.— Видимо, да. И, похоже, он до сих пор живет здесь.* * *Найденный адрес, как оказалось, принадлежал небольшому дому на самом краю города. Вдоль фасада дощатого домика тянулась веранда. В окнах горел свет. Из трубы поднимался дым.Опять пошел снег.Дом был ветхим. Газон бугрился, деревья и кусты были больными и кривыми, а на дорожке стояла единственная машина — древний фордовский пикап.— Городской патриарх, а? — пробормотала Ланкастер. — Похоже, у него трудные времена.— Возможно, для этого есть веская причина, — сказал Декер.На стук передняя дверь открылась. На пороге стоял обрюзгший и согнутый старик. Его белая борода доходила до груди, потертые штаны держались на веревочных подтяжках.Богарт представился, показал значок и сказал, что им нужно поговорить с ним о его сыне. Эверс молча кивнул и провел их в комнатку с закопченным камином, в котором потрескивали поленья.В доме было темно, пахло плесенью, нафталином и какой-то едой, которую старик этим вечером грел в микроволновке.Взгляд Декера обежал комнату и остановился на старике, который опустился в глубокое кресло, так что ноги в носках повисли в воздухе. Эверс почесал щеку, по очереди оглядел всех гостей, потом вновь посмотрел на Декера.— Вы не похожи на фэбээровца.— Потому что я не оттуда.— Угу, — рассеянно пробормотал Эверс и уставился в огонь. — Так вы пришли, чтобы найти моего мальчика, — сказал он языкам пламени. — Не думал, что они подключат федералов. Но так и быть. У меня не осталось ничего, кроме мальчика. Не так уж много, но что есть, то есть.— Вы многим ради него пожертвовали, верно? — сказал Декер, вновь разглядывая комнату. — Практически всем.Эверс глянул на него и снова отвернулся к огню.— Да что вы об этом знаете?— Значит, вам не известно, где он? — спросил Декер.Эверс свирепо посмотрел на него.— Да о чем вы? Думаете, я избавился от чертова собственного сына? Вы, что, дурак?— Я говорю, что от него избавилась Белинда Уайетт. Но вам это уже известно.На мгновение показалось, что Эверс сейчас рухнет на пол. Но потом он собрался и даже пренебрежительно махнул дряблой рукой.— Белинда Уайетт! Призраки прошлого, такое дерьмо. Она тут при чем?— Она тут при всем, — сказал Декер. — Она убила Джайлса. И если мы отыщем его, мы найдем только тело, тут нет сомнений. И вам это тоже известно, мистер Эверс. Ваш сын мертв.Такое провокационное заявление вызвало встревоженные взгляды Богарта, Ланкастер и Джеймисон. Но Амос смотрел только на Эверса.Губы старика задрожали, дыхание стало чаще. Он потянулся к столику, схватил сигареты и зажигалку и закурил. Затянулся, выпустил дым. Никотин, казалось, успокоил его.— Вы нашли его чертово тело? — спросил он, пуская дым из ноздрей. — Поэтому вы сюда приперлись?— Сомневаюсь, что мы его найдем. Разве что она этого захочет.— Тогда почему вы не арестуете эту проклятую сучку? — рявкнул Эверс.— Поэтому мы и приехали сюда, — ответил Декер. — С вашей помощью мы сможем ее арестовать.Эверс выпрямился.— С моей помощью? Я ничего не знаю. Двадцать лет прошло.— И мы приехали к вам, — продолжил Декер, — поскольку ни вашего сына, ни других полицейских, которые ее изнасиловали, здесь уже нет. А вы есть.Эверс сел еще прямее.— Доказательств не было. Черт, даже дело не завели. Мой мальчик, он чист. Господня истинная правда.— Потому что вы заплатили Уайеттам и договорились с тогдашним начальником полиции все прикрыть, даже не заводить дело. Они оставили ее умирать. Но Белинда не умерла. Она опознала всех. Мёрси назван на редкость неудачно, но это маленький город. Все друг друга знают. И она знала всех насильников. Вы были видным жителем города. Она должна была знать вашего сына. Знать, что он служит в полиции. Но ей было всего шестнадцать. Она верила, что полиция защитит ее от всех, даже от других копов. Наверное, ей часто говорили: если у тебя неприятности или ты чувствуешь угрозу, иди в полицию. — Декер сделал паузу. — Потому что они помогут тебе.Он снова сделал паузу, не отрывая взгляда от старика.— Ну, они ей не помогли. Они ее изнасиловали, едва не убили, а потом замяли дело.— Ничего не доказано.— Мы отследим деньги, которые вы заплатили Уайеттам, мистер Эверс, — сказал Богарт.— И мы говорили с Уайеттами, — добавил Амос, бросив быстрый взгляд на Богарта и Джеймисон. — Они рассказали нам, что вы сделали. Так что вам пора перестать запираться. У нас мало времени. На самом деле, я удивлен, что вы еще живы. Я думал, они уберут вас в одно время с вашим сыном.Обыденный тон Декера сдул весь оставшийся дух старика. Эверс дернулся в кресле, спустив ноги на пол, и ткнул коротким, пожелтевшим от никотина пальцем в Декера.— Проклятый срок давности уже прошел.— Вероятно, — согласился Амос. — Так что вы можете рассказать нам все, не опасаясь сесть за это в тюрьму, независимо от того, насколько вы ее заслужили. Но убийство не имеет срока давности, поэтому мы все еще можем найти и наказать Уайетт. С вашей помощью.Эверс потушил сигарету и несколько минут собирался с мыслями.— Я думаю, вам надобно понять, что эта девица была странная, да. Она прямо напрашивалась на это, сэр.— Напрашивалась на групповое изнасилование и избиение? — скривив рот, сказала Джеймисон. — Ни одна женщина о таком не попросит.— Ну, не на это, само собой. Но мальчишки просто увлеклись. Мальчишки есть мальчишки. Черт, да вы сами знаете.— Нет, не знаю, — произнесла Ланкастер с еще большим отвращением в голосе, чем Джеймисон.— И «мальчишки» включают вашего сына? — вставил Богарт.Эверс коротко кивнул.— Он всегда влипал в неприятности. Я заставил его пойти в полицию. Шеф был мой давний приятель. Задолжал мне… Черт, да весь город мне задолжал. Думал, это его исправит. Богом клянусь, я так думал. Да вот здорово ошибся. Вышло, что я ему подарил пистолет и значок. И парень решил: теперь он может брать, что захочет.— Как он обратил внимание на Уайетт? — спросил Богарт.— Ну, знаете, о ней ходили разговоры в школе. Вроде как я уже сказал, стремная она. Ничего нормального. Черт, она была вроде гомика. Отвратная девка. Мой мальчик был настоящим американским мужчиной. Он о такой мерзости даже не подумал бы. Это грех.— Вообще-то, нет, — сказала Ланкастер. — Но продолжайте.Эверс закурил другую сигарету и выдыхал между фразами дым.— Ну, он и другие решили преподать ей урок.— И как они это сделали? — спросил Декер.Эверс ткнул пальцем в его сторону.— Вы не слишком-то разобрались. Не кучка полицейских там была. Только мой сын. Только один коп.— Не понимаю, — растерянно сказал Декер. — Белинду насиловала группа.— Да уж. Но из них только мой мальчик был в форме.— А кто были остальные? — спросила Ланкастер.— Просто шпана из школьной футбольной команды и…— И тренер? — оборвал его Декер.— И завуч? — быстро добавила Ланкастер.Эверс казался удивленным.— Точно. А вы откуда знаете?Мэри посмотрела на Декера.— Амос, вот как она выбирала свои цели в Мэнсфилде. Вот как она выбрала место.— Сколько там было футболистов? — спросил Декер.Эверс пожал плечами.— Не знаю. Четверо, пятеро…— Шестеро?— Черт, да ладно, откуда вы это знаете? — сказал Эверс. — Даже я не могу вспомнить. А я был там.— Нам сказала Белинда Уайетт.— Но вы говорили…— Рассказывайте дальше. Где ее изнасиловали?— В столовой, сказал мне сын. Уж не знаю, с чего они выбрали это место. Но так он сказал. Наверное, на стол ее положили, — равнодушно добавил он.Богарт, Джеймисон и Ланкастер переглянулись.— Как ваш сын заполучил Белинду? — спросил Декер.— Подобрал ее в патрульную машину, когда увидел, как она ночью идет по улице. Видно, она много по ночам разгуливала. Он ее уже там видел. Ну, и сказал, что собирается присмотреть за ней.— И что он имел этим в виду? — резко спросил Богарт.— Я же сказал, она была уродкой, и люди ей это прямо в лицо говорили. Не слишком-то они были добры. Я так говорю: Господь ведет всех разными путями. Чему быть, того не миновать. Но другие так не думали. Так что у нее была паршивая жизнь в Мёрси. Джайлс об этом знал. Ну, и вроде как решил ее заманить.— А почему он вообще ей заинтересовался? — спросил Декер.— Эй, он в школе играл в футбол. С тренером, Говардом Кларком, и Коннером Уайзом, завучем. Когда те были младше, конечно. — Он понизил голос. — А по школе ходили разговоры, что Уайетт наполовину мужчина, наполовину женщина. Девчонки в спортзале говорили, у нее яйца есть. Господи Боже, можете вы в такое поверить? Сдается мне, эти Уайетты наркотики принимали и все такое прочее. Может, они были хиппи. Засунь эту дрянь в себя — и получишь такое дерьмо вместо ребенка. Девчонку с яйцами.— Это полная чушь, — выпалил Богарт.— Ага, рассказывайте, так я вам и поверил, — возразил Эверс. — В общем, были там парни, они встречались с теми девчонками. Так и пронюхали. Сказали Говарду, моему сыну и Коннеру. Они собрались все вместе и решили, что научат ее кое-чему.— Едва не убив ее? — огрызнулась Ланкастер.Лицо Эверса приобрело задумчивое выражение.— Знаете что? Я думаю, может, они пытались ей помочь. Вроде, пусть девушка почувствует, что такое быть с мужчиной. Помочь ей стать нормальной. Чтобы она увидела — дескать, она и вправду девчонка и все такое. И как ей хорошо с мужчиной.— Мистер Эверс, не пытайтесь обратить это в нечто хорошее, — сказал Богарт. — Срок давности по нападению и изнасилованию действительно истек, но если вы станете препятствовать правосудию, я засуну вашу задницу в камеру быстрее, чем вы докурите сигарету.Эверс секунду смотрел на него, а потом поспешно вернулся к рассказу.— Ну, я думаю, у них там все наперекосяк пошло. Девчонка здорово отбивалась. Ну, им пришлось… наподдать ей немного. Наверное, кто-то ее приложил как следует, и они решили, что убили ее. Она была без сознания, кровь текла и все такое. Джайлс сказал мне, она даже дышать перестала. Ну, они перепугались немного, кинули ее в мусорный контейнер за школой и разошлись. А она пришла в себя и вылезла оттуда. Пошла к копам и все рассказала. Ну, я говорил, шеф был мой старый приятель, передо мной в долгу. Позвонил мне. Ее родители знали, конечно. Она им рассказала. Я выскреб все до дайма, чтобы замять это дело. — Его лицо перекосило от ярости. — Уайетты все из меня высосали. Ублюдки.— Так вы это видели? — спросил Богарт. — Сделка?— Так они это видели. Оглянитесь по сторонам. Теперь я живу в этой куче дерьма. Жена давно умерла. Это ее убило. Она знала. Разом убило. Забрали каждый цент, который я имел. Продал всю недвижимость, все активы. Все ушло. Наверное, проклятые Уайетты на эти деньги хоромы где-нибудь построили, не знаю. А ведь это они уродку в мир вывели. А я горбатился шестьдесят лет, а теперь живу здесь. Только этим и хвастаться. — Он огляделся. — Холодильнику двадцать лет. Машины новую не куплю никогда. Та, снаружи, вообще не ездит.— Не сомневаюсь, это было для вас очень болезненно, — сухо заметил Богарт.— Но зачем все это делать? — спросил Декер. — Зачем платить деньги? Ее слова против их слов. Весь город против нее. Копы могли избавиться от доказательств. Прикрыть своих. А шеф был вашим приятелем. Уайетты вас обули.Эверс затянулся сигаретой и обреченно покачал головой.— Нет, сэр, они не блефовали. У них были доказательства.— Какие? — спросил Богарт.— Прежде чем Белинда Уайетт вернулась домой, она дошла до чертовой больницы, и те взяли комплект для освидетельствования. Изнасилование и нападение. Ее изнасиловали и сильно избили, без вопросов. У них были улики на моего мальчика. И на остальных. ДНК, кровь, куски кожи под ногтями, такое дерьмо. Все доказательства. А уж потом, как я говорил, Белинда пошла и рассказала родителям.— Но они не позвонили копам, — сказал Декер.— Нет, они знали расклады в Мёрси. Эверсы были наверху. Все остальные — так себе. Здесь всем было плевать, но Уайетты сыграли по-умному. Надо отдать им должное. Они угрожали пойти в полицию штата, даже в ФБР. Ну, мне нужно было что-то сделать. — Он докурил сигарету и уставился на Декера. — Не мог допустить, чтобы мой единственный сын сел из-за какого-то куска дерьма.— Мне казалось, вы придерживались позиции «живи и дай жить другим», — заметил Декер. — Господь ведет всех разными путями? Чему быть, того не миновать?Эверс уклончиво взглянул на него.— Ага, только Господь не избавил бы моего мальчика от обвинения в изнасиловании, если б мы выпустили эту историю за пределы Мёрси, верно?— При каких обстоятельствах исчез ваш сын? — спросил Декер.— Чертовски обычных. Пошел вечером выпить и не вернулся.— Он был женат? Дети?— В разводе. Жена уехала и забрала детей. Из полиции его вышибли. Жил здесь со мной.«Ну хоть какая-то справедливость», — подумал Декер.— А к чему сейчас этот интерес? — пожелал узнать Эверс.— Вы получали что-нибудь, показавшееся вам странным, необъяснимым? — спросил Амос, игнорируя вопрос старика.Эверс на секунду задумался.— Ну, была одна штука…— Какая штука? — быстро спросил Декер.— Черт, сейчас пойду принесу.Старик с трудом поднялся и вышел.Богарт посмотрел на Декера.— Что ж, это объясняет действия Уайетт. Месть. Она выбрала Мэнсфилд из-за того, что случилось с ней в здешней школе.— И так же выбирала свои жертвы, — добавила Ланкастер. — Отражение людей, которые ее чуть не убили. Шесть футболистов, тренер и завуч.Джеймисон взглянула на Декера.— Но это все еще не объясняет, почему она преследует вас.Амос посмотрел на нее.— Да, не объясняет.Вернулся Эверс с листком бумаги.— Кто-то подсунул мне это под дверь пару месяцев назад. Так и не сумел разобраться, что к чему.Он протянул листок Декеру. Остальные подошли посмотреть. Это была распечатка веб-страницы. В заголовке стояло: «В правосудии отказано». Дальше шел перечень фамилий, рядом с каждой было указано преступление: убийство, изнасилование, нападение, похищение… В самом низу страницы шло объявление. «Каждое из этих преступлений было совершено человеком в полицейской форме. И каждое дело было замято. Но мы не забудем. В правосудии не будет отказано».Декер быстро просматривал перечень имен, пока не наткнулся на одно.— Мы только что узнали, как Белинда Уайетт встретилась с Леопольдом.Трое остальных уставились на имена. Каролина и Дейдре Леопольд. Рядом стояло совершенное против них преступление.Убийство.Глава 60Пока они летели в Берлингтон, все четверо просматривали документы из дела об убийстве семьи Леопольда в деревушке в двадцати километрах от Вены. По запросу ФБР австрийская полиция прислала вместе с делом информацию о прошлом Леопольда.— Здесь нет ничего насчет полицейских, которые якобы убили его семью, — сказала Ланкастер.— Ну, если это правда, вряд ли бы они включили такие сведения в дело, — заметил Богарт.Декер, который читал отчеты об аутопсии двух жертв, оторвался от бумаг и посмотрел на агента Бюро:— Нет ли у вас тут какой-нибудь лески?— Лески?— Или веревки.Веревка нашлась в аварийном комплекте, который хранился в отдельном отсеке. Богарт с интересом наблюдал, как Декер взял кусок веревки и принялся вязать узлы.— Что это? — спросил он.— Либо кое-что, либо ничего, — только и ответил Амос.Потом он перечитал распечатку «В правосудии отказано», оставленную у дверей Клайда Эверса. Затем посмотрел на завязанные узлы и опять на страничку. Перечитал все дело об убийстве Леопольдов, вновь впитывая каждый клочок информации. Закончив, закрыл глаза и стал собирать кусочки вместе. Его глаза все еще были закрыты, когда самолет коснулся земли.— Амос, пора идти, — сказала Ланкастер.Когда они сели во внедорожник и отъехали, Богарт заявил:— Мои люди отследят этот веб-сайт и посмотрят, что там можно отыскать.Мэри кивнула и посмотрела на Декера, который уставился в окно.— Амос, о чем ты думаешь?Тот все еще держал в руках завязанные куски веревки.— Я думаю, сколько народу умерло из-за кучки невежественных людей.— Уайетт и Леопольд сделали выбор, плохой выбор, — сказал Богарт. — Ужасный. Ответственность на них, и только на них.— У людей есть пределы, — ответил Декер. — И вы можете рассуждать о несправедливости мира и о том, что люди в состоянии подняться над пережитой ими жестокостью. Но все люди разные. Некоторые крепче стали, а некоторые хрупкие, как стекло, и ты никогда не знаешь, с кем столкнешься.— Декер, они убили вашу семью, — рявкнул Богарт.Ланкастер и Джеймисон нервно переглянулись.Амос не смотрел на агента ФБР.— И потому мы поймаем их, и они закончат свою жизнь в тюрьме или камере смертников. Но не ждите, что я возложу всю вину на Уайетт. Потому что я не могу этого сделать и не стану.— Интересно, где сейчас Джайлс Эверс, — быстро вставила Джеймисон.— Надеюсь, в аду, — ответил Декер.* * *Амос попросил высадить его у «Резиденс Инн». Он поднялся по лестнице на второй этаж и следил, как внедорожник разворачивается на парковке. Джеймисон смотрела на него в окно. Она чуть заметно махнула ему рукой.Декер не ответил.Он зашел в комнату и сел на кровать, пружины прогнулись под его весом.Амос закрыл глаза, и его разум со свистом прокрутил воспоминания до двух картинок. Один человек, но в разных обстоятельствах и в разной одежде.Билли, официантка в баре.Билли, уборщик в «Севен-илевен».Декер хорошо разглядел лицо Билли-уборщика, совсем не так, как Билли-официантки. Он зажмурился еще крепче, будто фокусировал объектив. Подбородок у обоих был одинаковым. Линия челюсти. И руки. Люди всегда забывают о руках, но они бывают такими же уникальными, как отпечатки пальцев, — если ты знаешь, куда смотреть.Длинные тонкие пальцы, короткий правый мизинец, отсутствие лака у официантки, расколотый ноготь на указательном пальце левой, крошечная бородавка на большом правой.Один и тот же человек.Декер от удивления открыл глаза.Он только что увидел Билли. В цвете. Впервые.«Серый».Для него, как и для многих людей, серый был неопределенным цветом. Он не предполагал однозначного толкования. Это был цвет, способный уйти в любую сторону. Люди отчаянно желали, чтобы мир был ясным — черным и белым. Это делало жизнь намного легче: трудные решения исчезают, все становится упорядоченным и разложенным по полкам. В том числе люди. Но мир не был таким. И не такими были живущие в нем люди. По крайней мере те, кто беспокоился изучить его сложность.«Его серость».Леопольд сейчас был для него желтым. В желтом не было двойственности. Желтый означал враждебность, хитрость. Иногда цвета попадали в точку. Не хуже чисел.Кусочки встали на место.«Но почему ты целишься в меня? Какого черта я тебе сделал, Белинда-Билли? Что?»Они встречались только в институте, двадцать лет назад. Его семью убили шестнадцать месяцев назад. Огромный разрыв. Зачем столько ждать? Или это новый знакомый, Леопольд, подсказал ей вернуться к Декеру? Отомстить за себя? Но за что?Институт. Полный ноль. Общение ограничено. Они хоть раз говорили непосредственно друг с другом? Нет, ни разу.Амос снова закрыл глаза. Он должен разобраться. Ему нужно закончить с этим. Уайетт — причина всему. Она удивительно скрупулезна. Симметрия завораживала своей порочностью. Своим ужасом. Значит, и для этого есть причина.Его ЦВМ жужжал, крутился взад и вперед. Изображения мелькали с поразительной скоростью, но Декер ничего не упускал. Он видел все так, будто оно происходило перед ним прямо сейчас и с нормальным темпом. Нет, даже с замедленным. Каждое слово, каждый взгляд, каждое движение ползло со скоростью улитки.На групповых сессиях он говорил о своем будущем. О надеждах и мечтах. Но об этом говорили и все остальные. Ну, все, кроме Белинды. Ей предоставляли возможность, но она ни словом не обмолвилась о своих планах на будущее. Видимо, у нее не было никаких планов — по крайней мере, тогда.«Но это изменилось».Некоторые знали о прошлом Декера, его травме, почти смерти на футбольном поле. Сам он ничего не знал о тяжелой участи Белинды, хотя, возможно, она об этом не догадывалась. Белинда могла считать, что если она знает о нем, то и он — о ней. Но имело ли это значение?Амос открыл глаза, наморщил лоб в бесплодных попытках разума — травмированного, извращенного разума, рожденного смертью и оживлением — раскрыть единственную загадку, которая позволит встать на место всем кусочкам головоломки.Он ушел, потому что больше не мог сидеть здесь.Через тридцать минут Декер зашел в полицейское управление Берлингтона. Капитан Миллер был на месте. Богарт уже рассказал о поездке в Юту, сказал ему бывший начальник.— Амос, ты не очень хорошо выглядишь.— А должен? — отозвался Декер.Капитан постучал пальцем по голове.— Не появилось?— Оно там. Я просто не могу заставить его сказать то, что мне нужно.— У тебя исключительный ум, но тут надо слишком во многом разобраться.— Ну кто-то же должен. И если я не справлюсь, придется кому-то еще.— Думаешь, они могут собрать лагерь и уйти?— Пока нет.— Чего они ждут? — спросил Миллер.— Меня.Декер спустился в хранилище вещдоков и заполнил, с разрешения Миллера, необходимые бумаги, дающие право зайти внутрь и посмотреть на собранные предметы. Поскольку он не служил в полиции, кто-то должен был его сопровождать. Этим человеком оказалась Салли Бриммер, которая пояснила:— Декер, это дело сейчас имеет у меня высший приоритет.Они сели за стол, и Амос начал перетряхивать каждый мешок с вещдоками, некоторые по два раза. Наконец он по второму кругу занялся своей формой.— Формально, вам следует сдать ваш значок, — наставительно заметила Бриммер. — Теперь он все равно никуда не годится. Они его испортили.Декер взял мешок и стал сквозь пластик разглядывать значок с вырезанным на нем Х.«Зачеркнули меня, — подумал он. — Как вы зачеркнули Джайлса Эверса. На нем была форма, Белинда, когда он забрал тебя под надуманным предлогом». В каком-то смысле они все носили форму. Коп, футболисты, тренер, даже завуч, облеченный школьной властью. «Тебя окружали люди, которые должны были защищать, но не стали. Вместо этого они тебя уничтожили. И первым был коп. Со значком. Как у меня».Он потер металл под пластиком. Потом замер. Как будто потер лампу джинна. Глупое желание из прошлого; он даже не думал, что оно исполнится. Но оно исполнилось.Последний кусочек только что встал на место.И Амос Декер наконец понял, чем он все это заслужил.Глава 61Он вошел в библиотеку Мэнсфилдской школы, точно зная, что собирается делать.Здесь еще работали человек пять, но Ланкастер, Джеймисон или Богарта среди них не было. Уже поздно. Возможно, они решили немного поспать. Его телефон зазвонил. Удивительно, но это оказался Богарт. У него оказалась некоторая информация по «В правосудии отказано». Кроме того, агент ФБР сказал Декеру, что у Уайеттов было около десяти миллионов долларов в ликвидных активах, но в последние девять месяцев деньги утекали со счетов со скоростью миллион в месяц. Декер выслушал все новости.— Как вы это расцениваете? — спросил Богарт.— Во всем этом есть смысл.— И какого черта это должно значить?— Именно то, что я сказал.— Где вы?— В своей комнате, собираюсь ложиться спать.— Ладно, спрошу вас утром, — сказал Богарт.— Хорошо, — ответил Декер.Он сел за один из ноутбуков и вошел в систему, воспользовавшись ранее полученным паролем. Перешел на сайт «В правосудии отказано». В сайт была встроена программа, позволявшая зарегистрированным пользователям обмениваться сообщениями с владельцами сайта. Декер зарегистрировался, заполнил форму и отправил запрос.Они должны следить за сайтом, думал он. Иначе и быть не может. Потому они и оставили информацию о сайте у Клайда Эверса — на случай, если Декер обнаружит связь и заедет к старику. Все это было головоломкой, и каждый кусочек имел свое место.Прошло тридцать минут. Потом час. Потом два часа. Декер просто сидел там, в его голове царил серый цвет. Хотя он прожил со своим новым разумом почти двадцать лет, ему до сих пор казалось, что он существует в чьем-то чужом теле. И в любую минуту, или после случайного синаптического пожара, к нему вернется прежний, обычный мозг, и он вновь станет собой.Телефон снова зазвонил. Джеймисон. Декер не стал отвечать.На трехчасовой отметке в его новом профиле выскочило сообщение.Наконец-то ты добрался, братан. Поздравляю.Теперь Декер понимал, на что намекает это обращение. Это было просто, правда. Ведь все они были братьями, верно? Сваленные в одну кучу Белиндой. И Леопольдом. Это было нечестно, само собой. Это было несправедливо, однако Декер мог их понять.Он набрал ответ и отправил его. Стал ждать.Новое сообщение.Зачем это нам?Амос не ждал, что они сразу согласятся на его предложение. Он набрал ответ. Он надеялся, что правильно подобрал слова. Вряд ли у него будет второй шанс.Это нужно когда-нибудь закончить. Почему не сейчас? Остался только я.Если только он не упустил что-то действительно серьезное, он был последним. И вряд ли что-то упустил. Уже нет. На самом деле, он узнал нечто, упущенное всеми остальными. Включая и этих двоих на другом конце цифровой линии.Разумеется, они заподозрят ловушку. Они даже не знают, действительно ли это он. Амос ждал проверки. И она появилась в следующей строчке.Номер на джемпере Дуэйна Лекруа.Они определенно поработали над домашним заданием. А может, Уайетт что-то услышала еще в институте и стала копать дальше.В запросе стояло, что для ответа у него есть пять секунд. Подглядывать в Интернете времени нет. «Гугл» или «Ю-тьюб» тут не вариант. Но ему это не требовалось. Даже без своего таланта он навсегда запомнил эти две цифры, пусть и не видел их до момента удара.Он мгновенно набрал и отправил:24.Ответ последовал незамедлительно:Инструкции будут через пять минут. Оставайся на связи.Декер ждал, в голове тикали внутренние часы. Когда прошло триста шестьдесят секунд, на экране появился ответ. Он стал читать.Умно, расчетливо. Они не собирались рисковать. Описание напоминало путешествие почтовой каретой с пересадочными станциями вдоль всего пути. Это позволяло им хорошенько проверить, действительно ли Декер пришел один. Он добирается до очередной станции, и там ему сообщают, куда двигаться дальше.Они явно спланировали все заранее, будто точно знали, как пойдет игра. И это, был вынужден признать Амос, здорово нервировало.Декер встал и вышел из библиотеки. Через тридцать минут он был в своей комнате. Три минуты ушло на то, чтобы собрать почти все свои вещи. Они влезли в сумку в два квадратных фута, и еще осталось место.* * *Он встал на пороге и обернулся. Его дом. Единственный, который у него сейчас был, съемный, однокомнатный. Не слишком домашний. И потому, покидая его, Декер абсолютно ничего не почувствовал.Если дела обернутся для него плохо, ему будет не хватать Ланкастер, Миллера и Джеймисон. Возможно, даже агента Богарта. Но он был готов.Он запер дверь и бросил ключ в офисную прорезь.Он знал, что не вернется.Именно так все и должно быть.По многим причинам.Глава 62Автобус довез его до Крюи, в трех городках от Берлингтона. Шел снег, и фонари на шоссе освещали густые, влажные хлопья, которые добавят веса этой части страны, пока не перестанут падать. А потом дорожное управление потратит несколько дней на уборку, только чтобы увидеть, как мать-природа пошла по новому кругу.Декер смотрел в окно автобуса, держа телефон в руке. Ему не сказали, как будет выглядеть следующий сеанс связи, и потому он хотел быть наготове.Кроме него, в Крюи вышли только три человека. Их багаж был таким же скудным, как у Декера, хотя одна женщина тащила чемодан, подушку и маленького сонного ребенка.Амос посмотрел на заснеженные подходы к платформе автостанции. Народу тут было немного, и никто из них явно не страдал лишними деньгами.К нему подошел мужчина. Чернокожий, лет шестидесяти, с большим животом, в заснеженных ботинках и пальто, порванном с обеих сторон. На голову натянута шапка с ушами. Очки запотели. Он остановился перед Декером и сказал:— Амос?Декер посмотрел на него и кивнул.— Кто вы?— Никто. Но мне вручили сотню, чтобы я отдал вам эту штуку. Вот и отдаю.Он протянул Декеру листок бумаги.— Кто это был?— Я их не видел.— Откуда вы знали, кого искать?— Они сказали, высоченный, толстый и страшный белый чувак с бородой. Это вы.Мужчина зашаркал прочь, и Декер посмотрел на инструкцию. Зашел внутрь и купил новый билет. Теперь нужно убить еще два часа. Он взял кофе в кофейном автомате на станции. Скорее теплый, чем горячий, но Декера это не волновало. Он сел и стал разглядывать людей в зале ожидания. Народу здесь оказалось намного больше, чем он думал. Потом он сообразил.Наступает День благодарения. Эти люди едут повидаться с семьей и разрезать большую индейку.Они с Кэсси никогда не праздновали День благодарения вместе, главным образом потому, что то один, то другой работали в праздничную смену. Декер неоднократно проводил день индейки, перекусывая в каком-нибудь фастфуде. Кэсси шла в больничную столовую. Тот, кто оставался с Молли, вел ее в ресторан. Все трое радовались такому распорядку и никогда не думали, что много упускают.Но сейчас, глядя на всех этих людей, Декер решил, что он упустил больше, чем думал.* * *Следующий автобус высадил его на границе Индианы.На парковке автостанции стояла малолитражка с работающим двигателем. В записке говорилось подойти к ней и постучать в водительское окошко. Декер знал, что это еще одна проверка.Он подошел к машине и постучал.Женщина опустила стекло и сказала:— Садитесь назад.Он сел. Если ФБР следило за ним, сейчас самое время окружить машину. Но никто не появился. За ним никто не следил.Он откинулся на спинку сиденья. Машина была такой маленькой, что его колени глубоко вклинивались в спинку переднего кресла.— Вы знаете моих друзей? — спросил Амос.— У меня нет друзей, — ответила она.У нее были спутанные седые волосы. От женщины пахло сильно и неприятно, особенно в нагретой машине — она выкрутила печку на максимум, а хриплый голос и густой сигаретный дым, висевший в салоне, предвещали болезненную смерть от рака легких.— Это очень плохо, — сказал Декер.— Меня устраивает.— Сколько они вам заплатили?— Достаточно.— Вы с ними встречались?— Нет.— Вы знаете, в чем вообще дело?— Лично для меня дело в шести сотнях баксов. Остальное меня не интересует.Она переключила скорость, и машина тронулась. Они ехали так долго, что Декер задремал. Проснувшись, он даже удивился. Ведь он путешествовал к своей смерти.«Или, точнее, к моему убийству».Они пересекли шоссе 74, почти добрались до Сеймура и свернули на шоссе 65, ведущее на север, к Индианаполису. Но съехали с шоссе намного раньше. Потом помчались на запад, мимо Нэшвилла, штат Индиана. Декер заметил указатель на Блумингтон, на юг, но они не свернули. Он уже решил, что они едут до самого Терр-От на границе с Иллинойсом, когда женщина свернула на боковую полосу у съезда за несколько миль от шоссе 70, идущего с востока на запад.— Идите по этому съезду, — сказала она. — Дальше есть площадка для отдыха. Там будет кто-то еще.Вылезая из машины, Декер в очередной раз подумал, что все это было организовано задолго до того, как он связался с ними через веб-сайт. Они явно ждали, что он это сделает. Или, по крайней мере, надеялись.И он сделал. А значит, они его хорошо изучили.Он надеялся, что и сам неплохо изучил их.Амос побрел по снегу к площадке, закинув сумку на плечо. Снег сейчас падал реже, но его ноги уже промокли. В животе урчало, а нос был заложен.Белый фургон стоял на первом парковочном месте. Когда Декер приблизился, фары дважды мигнули. Водительское стекло опустилось. За рулем сидела другая женщина, с резко очерченными скулами. Она напоминала наркомана, скользящего к ломке и обратно.— Может, мне сесть за руль? — спросил Декер, разглядывая ее тощую фигуру. — Я хочу добраться до места целым.Она мотнула головой и ткнула большим пальцем в сторону задней части фургона.— Вы уверены, что справитесь?Вместо ответа она выровняла колеса фургона и уставилась в лобовое стекло.Декер влез в фургон и задвинул боковую дверь.Женщина тронулась, едва Амос устроился на сиденье.Пистолет, ткнувшийся Декеру в правый висок, не сильно удивил его. В конце концов, сколько людей они могли привлечь к этой операции? По его расчетам выходило максимум двое, и он оказался прав.У него забрали сумку и вышвырнули в заднюю дверь. Потом его обыскали, и человек явно удивился, что Декер безоружен. Телефон отправился следом за сумкой.Человек дернул его за рукав и бросил ему на колени оранжевую рубаху. Декер взял ее.— Похоже, она маловата.Никто не ответил.— Ты сейчас Билли, Белинда? — спросил Декер у водителя. — Или это была шуточка для «Севен-илевен»?Он видел, как парик слез. Из зеркала заднего вида на него глянули те же глаза, которые он видел в магазине. Но они сильно отличались от глаз, которые он помнил по институту, глаз подавленной девочки-подростка по имени Белинда Уайетт. Видно, та девочка ушла навсегда.— Отличная маскировка, — сказал Амос, — но я запомнил руки. Их трудно изменить, если не надевать перчатки.Она продолжала смотреть на него, и в этом взгляде Декер видел накопленную за двадцать лет ненависть, которая готова сорваться с привязи.«И броситься на меня».Декер поднял рубаху.— Немного приватности, пожалуйста.Взгляд ушел из зеркала.Он начал переодеваться — непростая задача для такого крупного человека в ограниченном пространстве. Человек с пистолетом забрал его одежду и обувь и бросил их назад. Декер боролся с рубахой, но все равно не смог застегнуть ее на животе. Он откинулся на спинку сиденья и обернулся к человеку с пистолетом, сидящему в глубине фургона:— Привет, Себастьян.Декер увидел пистолет. «Смит и Вессон», 45-й калибр. Тот самый .45. Оружие, из которого застрелили его жену и половину жертв в Мэнсфилде. Этот пистолет был последним, что увидела его жена перед смертью. Возможно, им воспользовались и для убийства Джайлса Эверса. А может, копу, который обернулся насильником, не досталось легкой смерти. Но, опять же, Декеру было плевать на Джайлса Эверса.Леопольд вдавил ствол в скулу Декера.— Белинда, я не знал о твоем прошлом, — сказал Амос. — Когда я встал на групповой сессии и сказал, что хочу пойти работать в полицию, что хочу стать копом. Я не знал, что плохой коп заманил тебя в групповое изнасилование и едва не убил.Взгляд вновь метнулся к нему, но водитель молчал.Разум Декера отмотал воспоминания на тот день в институте. Он, двадцатилетний, встал посредине группы и объявил, что теперь его цель — пойти работать в полицию, стать хорошим копом. Что он хочет защищать людей, оберегать их от зла. Амос посмотрел на остальных, людей вроде него, с новыми, а иногда пугающими разумами и личностями. Кто-то встретил его слова восхищенной улыбкой, кто-то остался равнодушен. И только одна пара глаз выражала нечто большее, нежели все остальные, вместе взятые. Сейчас он ясно это видел. Видимо, у его безупречного ума были изъяны, поскольку это воспоминание, всегда хранившееся в голове, не производило на него впечатления. Декер всякий раз проходил мимо него, пока не застрял. Пока оно не ударило в него, когда он потирал сквозь пластик свой старый значок в полицейском управлении Берлингтона.«Мой джинн. Мое желание сбывается. Смерть».«Пластиковый значок, — думал он прямо перед тем, как его осенило. — Пластиковый коп. Не настоящий. Коп, который причинил тебе боль. Джайлс Эверс.И, услышав мои слова, ты приравняла меня к нему. И я, наверное, могу это понять, поскольку в тот момент ты была самым ранимым, самым уязвимым человеком».Он вспомнил тот взгляд как самый потрясенный, который когда-либо видел. Но тогда Амос его не заметил — ведь он страшно нервничал, стоя перед чужими людьми и рассказывая о своем будущем.Его разум перестал жужжать, и Декер вернулся к настоящему.— Вот почему ты меня выделила, верно? — сказал он Уайетт. — «Братан»? Братство копов. Братство футболистов, ведь я был одним из них. В институте все об этом знали. Но не твой братан, их братан. Джайлса Эверса и его шайки. Однако я пришел сюда сказать, что я ничего не знал о твоем прошлом. Если б я знал, то не сказал бы тех слов. Прости. Я хотел быть копом, потому что хотел помогать людям. Не вредить им, как Эверс.Они ехали дальше. Белинда и Леопольд не разговаривали, и Декер начал задумываться почему. Он рассчитывал, что будет говорить, пока какие-то его слова не найдут отклика. Возможно, они собираются с духом, готовятся к тому, что хотят с ним сделать. Но эта пара уже убила стольких людей, что вряд ли им понадобится серьезная подготовка перед тем, как пустить в него пулю.— Я встречался с Клайдом Эверсом. Он рассказал мне все, что случилось в средней школе в Юте. Теперь я знаю, зачем ты сделала это в Мэнсфилде. Но может, ты хочешь что-то добавить?Он выжидающе смотрел на нее.Глаза вновь блеснули. Но сейчас они смотрели не на него. На Леопольда.Периферийным зрением Декер увидел, как ствол чуть качнулся вверх и вниз. Когда ты киваешь, твоя рука иногда двигается в том же направлении. Значит, командовал здесь Леопольд. Это информация. И, возможно, полезная для того, что нужно сделать Декеру.Потому что задача есть не только у этих двоих. У Амоса Декера тоже есть задача. Он пришел сюда не за тем, чтобы умереть, хотя и такой исход вполне возможен.— Думаю, оно говорит само за себя, а? — сказала Уайетт.Ее голос был глубже, чем когда она была женщиной, и глубже, чем когда она разговаривала с Декером в роли Билли-уборщика. Удивительно, насколько Белинда была способна его модулировать. Но слова были намного важнее голоса. Ей было все равно. Никаких сожалений. В этом взгляде была пустота. Сейчас ей тридцать шесть. И Декер сильно сомневался, что в последние тридцать из них у нее был хоть один простой, нормальный день. Это не может не изменить тебя. Как ты можешь уважать, ценить и заботиться о мире и людях, если они ненавидят сам факт, что ты делишь с ними одну планету?— Ты убила людей, которые тебя изнасиловали? Я имею в виду остальных, помимо Джайлса Эверса?— Ну, это было бы слегка банально, — сказала Уайетт. — Я предпочла буквализму символизм.Декер почувствовал, как багровеет от этих жестоких слов. Этот искореженный разум, ищущий мести, свел его жену и дочь к символам?Декер чувствовал на своей щеке дыхание Леопольда. В нем был запах чеснока, желчи, но не алкоголя. Это хорошо. Он не хотел, чтобы пьяный держал у его головы пистолет. Однако этот парень еще и кололся. А наркотики в дыхании не учуешь.Амос не видел татуировку с двумя дельфинами, сейчас ее прикрывал рукав. Но татуировка была, он это знал. Все это было в досье Леопольда. Все. Декер запомнил каждое слово из его досье. Преступление против его семьи. Каждую подробность. Досье на Эверса, на мистера и миссис Уайетт. Плата Эверса. Деньги на счетах. Сайт «В правосудии отказано». Это был интересный материал. Очень интересный.— Думаю, я в состоянии понять твое отношение. Я хочу сказать, жертвы в Мэнсфилде были невиновны, но разве для тебя есть невиновные, верно? Нет.— Я знаю, что ты больше не чувствуешь жалости, сочувствия или симпатии, — сказала Уайетт. — Потому что и я их не чувствую. Так что не трудись. Я не глупа. Я такая же, как ты.«Черта с два», — подумал Декер.— Знаешь, мы нашли твоих маму и папу, — сказал он. — Их похоронят должным образом. Не знаю, как ты к этому относишься. Но ты убедительно донесла свою мысль. Медэксперт сказал, они долго там пробыли. Так что их похоронят.Дульный срез вжался в кожу Декера.— Моя дочь не дожила до тех лет, когда тебя изнасиловали, — продолжил Амос. — Примерно шести лет не хватило.— Шести лет, одного месяца и восемнадцати дней, — поправила Уайетт. — Она умерла перед десятым днем рождения. Точнее, я убила ее за три дня до десятого дня рождения.Декер почувствовал, что закипает. Сейчас это было нужно меньше всего.— На самом деле, за три дня, четыре часа и одиннадцать минут, — поправил он.Он встретился взглядом с Уайетт в зеркале. Не отрывая от нее взгляда, сказал:— Себастьян, а ты тоже гипер?— Нет, — ответила Уайетт. — Уроды только мы с тобой.— Ты не урод. И я тоже.— О, прости, я не подозревала, что у тебя есть яичники. Виновата.— Ты знаешь, о чем я.— Дорогие мамочка и папочка увидели в моем изнасиловании способ разбогатеть. Знаешь, что сказал мне отец?— Что? — спросил Декер.Он не ожидал таких излияний от Уайетт. Особенно после первых скупых реплик. Но сейчас Амос осознал, что ей нужно поговорить. Нужно поговорить, выплеснуть из себя слова. Прежде чем она убьет его. Все это часть процесса. Ее процесса.«И моего тоже».— Он сказал, что мне самое время принести им какую-то пользу. Будто мое изнасилование принесло им пользу. Вот что он имел в виду. И они взяли деньги Клайда Эверса и построили себе этот замок в небесах. И ни разу не позволили мне зайти в него. Знаешь, это был мой дом. Я его купила, не они.— Понимаю.— Они даже не сказали мне, что переехали. Отослали меня в реабилитационный центр. А когда я через неделю вернулась домой, они уже уехали. Я осталась одна. Они меня просто бросили.— Они были жестоки, невежественны и неправы, Белинда.Она отвернулась от зеркала.— Какая разница? Теперь они просто мертвы.— Я тоже умер. И не один раз, а два.Декер увидел, как ее взгляд вновь метнулся к зеркалу.— На футбольном поле. После удара. Они дважды возвращали меня назад. Может, им не следовало трудиться. Тогда я бы не произнес те слова, и все эти люди остались бы живы. Одна жизнь за спасение остальных. На мой взгляд, хорошая сделка.— Может, и так, — ответила Уайетт. — Но ты не умер. И я не умерла. Я выбралась из того контейнера. Может, не стоило. Может, мне стоило просто умереть.На последней фразе ее голос затих, и Декер задумался, не считать ли их раскаянием или тем, насколько к нему способна приблизиться Уайетт.— Я вижу убийство моей семьи в синем цвете, — сказал Декер, привлекая еще один взгляд Уайетт. — Я знаю, ты не страдаешь синестезией. Странно видеть вещи в цвете, которого у них нет. Одна из тех штук, которые жутко напугали меня, когда я очнулся в больнице и обнаружил, что я другой человек.— Ну, я с самого начала была двумя людьми, — парировала Уайетт. — А когда они меня изнасиловали и едва не убили, я стала кем-то новым. Уже трое. Многовато народу для человека моих размеров.В ее голосе не слышалось даже нотки веселья. Она была совершенно серьезна. Но Декер и не ожидал меньшего.— Ты выбрала мужчину, а не женщину. Почему?— Мужчины — хищники. А женщины — их добыча. Я решила больше никогда не становиться добычей. Я выбрала хищника. Для этого мне нужен был полный комплект яиц и под завязку тестостерона. Теперь они у меня есть, и в моем мире все отлично.Декер решил, что командует здесь Леопольд, но, возможно, он ошибся. Если так, его дела пойдут не лучшим образом.— Куда мы едем?— Куда-нибудь.Это сказал Леопольд. Амос гадал, когда этот человек начнет самоутверждаться. Возможно, он хотел дать Декеру понять, что главный здесь — не Уайетт.«Хорошо, Себастьян, продолжай. Ты нужен мне в моем углу. До поры».— Куда-нибудь — это хорошо. Лучше, чем никуда.— Зачем ты здесь? — спросил Леопольд. — Зачем ты пришел?— Решил, что могу спасти людей от неприятностей. Я знал, что вы целитесь во всех, кто со мной связан. Я не хотел, чтобы из-за меня умер кто-то еще. Я удивился, когда вы сделали нам то предупреждение с семьей Ланкастеров.Он глянул в зеркало и увидел, что Уайетт опять наблюдает за ним.— Ты уверена, что лишена сочувствия? — спросил Декер. — Ты могла убить их.— Они того не стоили.— У Сэнди синдром Дауна, но ты и так это знала. Ты провела черту, решила не убивать детей вроде нее?Уайетт сосредоточилась на дороге.— Ты с такой готовностью идешь к концу своей жизни? — спросил Леопольд.Этот господин явно разговорился. И его формальная, а временами неуклюжая речь была еще одним подтверждением, что его родной язык — не английский.— Все мы когда-нибудь умрем.— И сегодня — твой день, — сказал Леопольд.Глава 63Они ехали еще два часа. Декер понятия не имел, где он, но это было неважно. Помощь не придет.Наконец фургон съехал с дороги. Амоса подбрасывало и мотало, пока машина преодолевала разбитый участок пути. Потом фургон резко свернул влево и через несколько секунд заноса остановился. Уайетт вылез, и Леопольд махнул рукой Декеру выбираться из машины. Голые ноги ткнулись в холодную щебенку. Амос скривился, почувствовав, как острый камень порезал правую подошву.Над дверью, к которой они направлялись, висел старый уличный фонарь в ржавой металлической сетке. На белой кирпичной стене еще виднелись выцветшие, облупившиеся остатки красной надписи.Эйс-Пламбин. Осн. 1947.Надпись походила на засохшие хлопья крови на бледной коже трупа.Декер посмотрел налево и направо, но не увидел ничего, кроме деревьев. Заброшенный участок замыкал покосившийся сетчатый забор.Леопольд толкнул его в спину, и Декер ввалился в здание вслед за Уайеттом. Леопольд закрыл за ними дверь и запер ее.Уайетт был одет в джинсы и футболку с капюшоном. Его настоящие волосы оказались светлыми, коротко стриженными и начавшими редеть. Играя Билли, Уайетт носил другой парик, который резко менял его внешность; то же и с париком официантки. Декер прикинул, что через несколько лет Уайетт может совсем облысеть.Если он проживет еще несколько лет. Если хоть кто-нибудь из них проживет.Освещение внутри было тусклым. Кругом был бетон, в основном голый, пол и стены покрывала грязь и масляные пятна. Покосившуюся железную полку в дальнем конце помещения подпирали соединительные трубы. У двери в соседнюю комнату стоял деревянный стол с задвинутым под него стулом. Рядом стоял картотечный шкаф. У стены лежали деревянные ящики. Окна были закрыты и закрашены.Уайетт вытащил стул и с грохотом покатил его по выщербленному бетонному полу к Декеру.Леопольд махнул пистолетом в сторону стула.Амос сел. Уайетт достал липкую ленту и начал обматывать ее вокруг стула и Декера, пока они не превратились в единое целое. Потом Уайетт достал из-под стола большую коробку, принес ее и перевернул кверху дном. По полу, громыхая и крутясь, рассыпались награды, забранные из Мэнсфилда. Все, на которых стояло имя Амоса Декера.Уайетт подобрал один кубок и посмотрел на него.— Футболисты и копы, мои любимцы.Он бросил кубок.Пара взяла два старых ящика, села на них и уставилась на Декера.Тот уставился на них, вбирая каждый нюанс их облика. Он видел, что Уайетт занят тем же.Уайетт ничем не напоминал девочку-подростка, которую Декер видел в институте. Минувшие двадцать лет заострили его черты, придали ему голодный, истощенный вид. Изгиб губ неровный и жестокий. Складок от улыбок нет. Да и чему Уайетт мог улыбаться? Хоть когда-нибудь? Между бровями виднелись вертикальные морщинки, намеки на которые Декер помнил еще по институту.Амос взглянул на Леопольда. Тот стал почище со времени их встречи в баре. Волосы причесаны, одежда довольно приличная.— Может, ты ответишь на пару вопросов, которые меня донимают? — спросил Декер.Когда ни один из них не ответил, он сказал:— Старик и старуха, которых видели в районе моего дома, а потом неподалеку от Ланкастер. Это ты?Уайетт встала, натянула на голову капюшон, согнулась, сделала вид, что держит в руке палочку, и медленно пошла по комнате. Безупречно подражая голосу пожилого человека, она произнесла:— Вы не поможете отыскать моего песика, Джаспера? Только он один у меня и остался.Затем Уайетт сняла капюшон и выпрямилась.— Я могу обмануть любого, — заявила она, глядя ему прямо в глаза. — Стать кем угодно, по своему желанию.— Да, ты можешь, — подтвердил Декер.Интересно, всегда ли Уайетт была способна к таким превращениям. Застрявшая между двумя полами, одной ногой в каждом, но нигде — целиком, укоренившаяся в пустоте. Роль Билли была сыграна просто прекрасно. Беззаботный, легкомысленный, безобидный парень. Уайетт была права. Она могла сыграть любую роль.«Ну, кроме одной. Себя».Декер представил, как Уайетт идет по коридорам Мэнсфилда в снаряжении, которое делает его выше и шире. Невысокий худощавый мужчина — бывшая женщина — превратился в великана с оружием и убивает людей, будто жуков в траве. Мужчина-хищник. Другие мужчины больше не причинят ему вреда. Как они делают это с женщинами.— А почему ты остался на ночь в морозильнике? Ты мог просто зайти со стороны базы и встретиться с Дебби в мастерской.— Потому что в ту ночь Дебби была в морозильнике вместе со мной, — ответил Уайетт. — Она улизнула из дома. И мы занялись этим прямо там. Впервые.Он улыбнулся, но улыбка не коснулась глаз.— Она думала, это так здорово! Секс в морозильнике. В темноте. Это мне кое-что напомнило, сам знаешь. Меня изнасиловали в школьной столовой. Но в этот раз я был парнем, берущим девушку. Потом она ушла. А утром я прошел через бомбоубежище на другой конец школы.— А много ли она знала о твоем плане? — спросил Декер. — Мы нашли у нее рисунок тебя в камуфляже.— Я иногда надевал его, когда мы были вместе. Я сказал ей, что я бывший военный. А сейчас служу в военной разведке. Она думала, это ужасно клево. Я сказал, что занимаюсь расследованием возможной террористической ячейки, и мне нужна ее помощь. И, в конце концов, я ее, конечно, соблазнил. Это был нетрудно. Она ничего не знала о настоящем плане. Просто думала, что мы будем заниматься этим в мастерской, прямо посреди школы. Разумеется, я это предложил. Все должно было случиться именно так.— А как ты выяснил, что ей может быть известно о проходе?— Я когда-то читал статью о бомбоубежищах, выстроенных под школами. И решил, что если рядом военная база, там тоже может быть такая штука, а то и больше. И я стал обыскивать базу. Туда было несложно пробраться. В одной из комнат я нашел ящик со списком дежурств. Там были фамилии сотрудников, в том числе Саймона Уотсона. Там говорилось, что он инженерный специалист. Мы с Себастьяном немного покопали и выяснили, что это старик, который жил с Уотсонами, а Дебби учится в Мэнсфилде. В один из дней я «столкнулся» с Дебби. Это заняло время. Я потихоньку «приоткрывал» свою легенду, но в конце концов мы добрались до ее прадеда и его рассказов о базе. Она знала о проходе и в общих чертах представляла, как он устроен. Знала она и то, что он соединятся с базой, не знала только точного места. Но мы уже получили то, что нам требовалось. Мы начали со стороны базы и постепенно добрались до школы. Так все и сложилось. А поскольку Дебби верила, что я работаю над секретным заданием, она понимала, почему никто не должен знать о «нас». Она хранила тайну. Она и вправду была очень полезна.— Знаешь, она называла тебя Джизесом. Ты был единственным светлым пятном в ее жизни. Видимо, она очень тебя любила. До той секунды, пока ты не снес ей голову. Джизес.Уайетт ничего не ответил.Декер посмотрел на Леопольда:— А ты соорудил костюм, который он надел в школе?— Мы сделали его вместе. Мы все делаем вместе.— И ты вычислил игроков из футбольной команды и их расписание?— Это опять Дебби. Я сказал ей, мне могут понадобиться крепкие парни из местных, на всякий случай. Глупо, но она всему верила.— А «В правосудии отказано»? Ты оставил бумажку у Эверса в Юте. Я догадался, что ты хочешь дать нам знать об этом. Так я вышел на контакт с тобой.— Я не один, — сказал Уайетт.Декер посмотрел на нее.— Не один?— Есть и другие вроде меня. Люди, которые смогут добиться правосудия.Декер кивнул.— А какое имя ты сейчас носишь? Или ты хочешь, чтобы я звал тебя просто Уайетт?— Можешь звать меня Белиндой. Ты из того времени. Не из этого. По крайней мере, уже недолго.— О'кей, Белинда. Так Леопольд познакомил тебя с «В правосудии отказано»?— Откуда ты это знаешь? — удивилась Уайетт.— Ну, для начала, это иностранный сайт. А Леопольд — австриец. Его семья была убита. На самом деле, этот сайт создал он. По некоторым фразам видно, что английский — не родной язык автора.Уайетт и Леопольд переглянулись.Декер шевельнулся на стуле.— Знаешь, тебе было бы легче просто убить меня, — сказал он. — И оставить в покое мою семью.— Никто не оставил в покое меня, — ответил Уайетт. — Никто.Он достал из кармана нож и поднял его.— Им я убил Джайлса Эверса. Его отец со дня на день получит посылку.— Он давно исчез. Что вы с ним все это время делали?— Разное, — сказал Уайетт. — Разные вещи.Он выглядел так, будто хочет улыбнуться, но не уверен, что у него получится.— Не думаю, что Клайд очень любил своего сына. Джайлс в некотором роде разрушил его жизнь.Уайетт встал, подошел к Декеру и воткнул ему в бедро нож.Амос вскрикнул. Когда Уайетт повернул лезвие, он, крича и ругаясь, стал извиваться на стуле в попытках освободиться. Наконец Уайетт вытащил нож, и Декер обмяк. От шока его вытошнило.— Бедренная артерия не задета, — спокойно сказал Уайетт, возвращаясь к своему ящику. — Я знаю, где она. Поверь мне. Я прочел много медицинских книг. И книг по бальзамированию. — Он постучал пальцем по голове. — И, как тебе известно, мы никогда не забываем. Ничего.— И ты настолько легко не отделаешься, — сказал Леопольд.Он заклеил рану липкой лентой, но кровь все равно продолжала пузыриться по краям.Пепельно-бледный Декер поднял голову. Уайетт смотрел на него.— Так ты думаешь, его гребаная жизнь была разрушена? Так ты считаешь?— Не так сильно, как твоя, нет, — прохрипел Декер, сплевывая блевотину.События начинали стремительно ускоряться. Ему больше нельзя ошибаться.Он посмотрел на Леопольда.— И многим людям вроде Белинды ты помог найти правосудие?— Пока недостаточно.Декер выстроил в своем разуме перегородку, заставил боль уйти, хотя бы на пару минут. Ему требуется ясность мысли. Он должен быть способен сказать то, что нужно. А если нет, все кончится.— Хорошо, что ты был в тюрьме во время убийств. Моей семьи и в Мэнсфилде. Судья отпустил тебя, потому что у тебя было железное алиби.— Мой друг хотел взять честь на себя, — сказал Леопольд. — Это было единственно правильным.— Значит, вопреки твоим словам, вы не всё делаете вместе. Особенно когда дело доходит до настоящих преступлений. У нас есть улики против Белинды, вещественные доказательства, но против тебя ничего нет.— У вас нет ничего против меня, — резко сказал Уайетт.— Твои родители были убиты. Врач, который ухаживал за тобой в институте, был убит. Я понимаю, почему ты его убила. Он воспользовался тобой. Еще один предполагаемый защитник, который причинил тебе боль. Ты оставила много образцов своего почерка. И мы нашли твои отпечатки на ведре в «Севен-илевен». И еще одни — в туалете бара, где ты работала официанткой.Бо́льшая часть его слов была ложью, но это не имело значения. Он взглянул на Леопольда.— Но ничего против этого парня. Как он сказал, ты взяла на себя честь, пока он отсиживался в стороне.Леопольд встал и посмотрел на Уайетта.— Я думаю, пришло время с этим покончить.Декер быстро произнес:— Клайд Эверс заплатил твоим родителям шесть миллионов долларов, чтобы замять преступление своего сына. Дом в Колорадо стоит один и восемь миллиона. Они его никак не перестраивали. Мы проверили их финансы. Их расходы составляли всего двадцать процентов от доходов с инвестиционного портфеля. Остальное копилось на счетах. Акции росли. К тому времени, когда ты их убила, у них было больше десяти миллионов в ликвидных активах. Но кто-то наложил руку на коды авторизации и начал выкачивать оттуда деньги. Примерно по миллиону в месяц последние девять месяцев. Сейчас там почти пусто. Белинда, это ты их взяла?— Это была взятка, чтобы мои родители молчали. И они объявили: если я скажу хоть слово, весь мир узнает, что я урод. Они… они сфотографировали меня там, внизу. Они сказали, что отправят фотографии в газеты. Так что нет, я не брала эти деньги. Я не хотела этих… кровавых денег. Денег за мою кровь!— Вот я и интересуюсь, куда же они ушли. Может, твой приятель знает?Взгляд Уайетта метнулся к Леопольду, потому опять к Декеру.— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — машинально произнес он.— Леопольд помог многим людям своим «В правосудии отказано». И в жизни людей, которым он помогает, происходят два события. Во-первых, доступные им деньги куда-то деваются. А во-вторых, друг, которому он помог, отправляется на кладбище.Декер не знал, правда ли это, но подозревал, что все так и есть.Деньги, ушедшие со счетов Уайеттов, должны были куда-то прийти. И вряд ли Леопольд хотел, чтобы «наследник» внезапно это обнаружил. Он посмотрел на Леопольда, и выражение лица мужчины показало Декеру, что он не ошибся.— И он сказал тебе, что его семью убили? — продолжил Амос. — Жену и дочь?— Их убили, — сказал Уайетт.— Да, это верно.— Копы.— Нет, не копы. Он их убил.Декер услышал, как сдвинулся ударник пистолета.— В тебе одно дерьмо. Ты врешь! — крикнул Уайетт.«Гнев, потеря контроля. Это хорошо. До поры».Декер медленно покачал головой.— Я читал досье. Я видел фотографии тел. Обеих задушили насмерть. Повесили. У обеих на шее сзади, где веревка выдавливает жизнь, остались очень необычные отметины. Почти одинаковые у обеих жертв. Австрийская полиция не знала, что это такое. Они зашли в тупик, потому что убийца обрезал веревку и унес ее. Они зашли в тупик, потому что не подозревали Леопольда. Счастливчик, у него тоже было железное алиби — пара приятелей подтвердили, что он в это время был в Германии. Если б они заподозрили Леопольда и копнули чуть глубже, они бы тоже поняли, откуда взялись отметины.Декер почувствовал, как ему в голову уперся дульный срез.— Ты сказал, что умер дважды? — произнес Леопольд. — Есть карошая поговорка — Бог троицу любит.Декер продолжал:— Я уже видел такую отметину. Она была в книге, которую я прочел и, разумеется, не забыл — ведь мы ничего не забываем, Белинда, верно? Как ты и сказала.Он умолк и посмотрел на нее. Когда ему показалось, что она сейчас заговорит, Амос резко сказал:— Этот узел называется двойной констриктор. Он похож на выбленочный, но тут веревку заводят сверху вниз в две петли. Я пробовал вязать его, пока летел из Юты. И понял, что если узел затянут, развязать его практически невозможно. Это один из самых эффективных узлов в мире. Известен как минимум с шестидесятых годов девятнадцатого века. Его еще называют пушкарским узлом.Он взглянул на Леопольда.— Каждый моряк, стоящий своей соли, знает этот узел. И еще до того, как твой друг начал плавать на подлодках, он ходил в море со своим отцом, рыбаком, который проводил на Адриатике шесть месяцев в году.Он посмотрел на Уайетта:— Я могу продолжать. Ты же знаешь, это все у меня в голове. Каждый факт, каждая подробность.— Подлодки? — презрительно бросил Леопольд. — У Австрии нет военного флота.— Нет, зато есть у Италии[108]. Туда ты отправился, когда тебе исполнилось девятнадцать. Тебя вышибли из итальянского флота за то, что ты воровал у своих товарищей-моряков. Дольше всего мне пришлось разбираться с твоим акцентом. Потому что это смесь. Австрийский, итальянский, а поверх всего — английский.Он покосился на Леопольда.— Карошая штука, герр Леопольд? Так ты сказал в баре. А минуту назад повторил. Наверное, ты даже этого не заметил.Леопольд ударил его пистолетом по голове.Теперь у Амоса дико болели и нога, и голова. Его болевой порог был выше, чем у большинства людей. Ты не сможешь так долго играть в футбол, если не в состоянии терпеть боль. Но пуля в голову — это не боль. Это смерть.Декер взглянул на Уайетт, которая в свою очередь смотрела на Леопольда. Амос не видел лица Леопольда и не знал, куда тот смотрит.Но пистолет сейчас прижимался к его виску.— Белинда, видишь шишку у него на шее? Я думаю, парень в последней стадии, и ему плевать, что он делает. А еще он наркоман. И ему нужны деньги. И я думаю, ему нравится управлять людьми. Я думаю, он подлец, которому нравится отыскивать людей в отчаянных обстоятельствах и крутить ими. А если в процессе он сделает миллионы, как с тобой, так это только к лучшему.— Себастьян? — слабо произнесла Уайетт.Это было не то, что хотел услышать Декер. Ему нельзя останавливаться.— Он полон дерьма, — сказал Леопольд.И сейчас нельзя останавливаться.Декер рявкнул:— Белинда, ты убила всех этих людей. Но были паузы. Прошло почти двадцать лет, и тут ты похитила Джайлса Эверса. Потом пришла и убила мою семью. Кто был следующим? Твои родители? Крис Сайзмор? Потом пауза. Затем — Мэнсфилд. А потом — Нора Лафферти.— А сейчас ты, — огрызнулся Леопольд.— Откуда эти паузы, Белинда? Почему ты пришла за мной через двадцать лет? Это был он? Этот парень? «В правосудии отказано»? Поэтому прошло столько времени, прежде чем ты начала убивать? Я знаю, ты помнила, что я хотел быть копом, с той секунды, как я произнес эти слова двадцать лет назад. Я вспомнил, как ты была потрясена, как тебе было больно. Но ты ничего не делала. Все двадцать лет. Пока не встретилась с этим парнем. И ты рассказала ему. И рассказала о грязных деньгах твоих родителей. И он увидел свой шанс. И исказил мои слова, превратил их в твою одержимость, твою безусловную и страстную вендетту. В единственный способ, которым ты могла все исправить. В единственную вещь в жизни, которая тебя заботит, потому что иначе у тебя не будет жизни.— Зачем мне это делать? — сказал Леопольд. — Это была ее месть, не моя. Она должна была сделать все правильно. Она пришла ко мне!— Так это была ее идея? Превратить себя в большого мужчину с пушками, который расстреливает беззащитных детей? — Он взглянул на Уайетт. — И ты рассказываешь мне, Белинда, что ты этого хотела? Соблазнить ранимую молодую женщину вроде Дебби Уотсон, а потом отстрелить ей голову? Это ты придумала? Ей было почти столько лет, сколько тебе, когда тебя изнасиловали. Она была просто испуганным ребенком с паршивой семейной жизнью. Как ты! Она хотела лучшей жизни. А ты соблазнила ее. Заставила влюбиться в тебя без памяти. Она называла тебя Иисусом, своим спасителем. И тогда ты ее просто убила? Как будто она ничто? Будто она ничего не значит? Будто ты ничего не значишь? Как те люди, которые должны были защищать тебя, а вместо этого причиняли боль? Так ты представляешь себе месть, Белинда? Нет, я на это не куплюсь. Это не ты. Мне плевать, как ты изменилась. Ты не могла измениться настолько!Уайетт молчала. Но Декер счел хорошим знаком, что она смотрит не на него, а уставилась на Леопольда.Белинда встала с ящика.— Ты взял деньги моих родителей?— Зачем они мне? Ты видишь, как я купаюсь в деньгах?Декер не мог упустить контроль над ситуацией. Он рявкнул:— Белинда, он так развлекается. Ему нравится манипулировать. Должно быть, он влюбился в то, что ты сделала в школе. Оно было срежессировано, как пьеса. А деньги, наверное, запрятал в каком-нибудь банке. Но он убил свою семью, так зачем ему создавать «В правосудии отказано»? Ему было отказано только в одном правосудии — в смертной казни за убийство его семьи.— Это правда? — спросила Уайетт.Декер ожидал новых отговорок. Но не дождался.— Да, — решительно ответил Леопольд. — Тебе легче?Он отвернул пистолет от головы Амоса. И в эту секунду тот, со всех сил толкнувшись здоровой ногой, метнулся вбок вместе со стулом.Пистолет выстрелил.Глава 64Декер катапультировался в Леопольда, наконец-то проведя удар на поле в начале матча, недоступный ему последние двадцать лет. И это вышло здорово.Леопольд жестоко ударился боком о пол. Декер не сомневался, что этот человек ни разу в жизни не получал удар такой силы. Те, кто смотрят профессиональный футбол с безопасных трибун или на экране телевизора, не могут представить разрушительную мощь огромных мужчин, которые с разбега врезаются в других огромных мужчин. Все равно что раз за разом наблюдать столкновение машин. Эти удары были не просто болезненными — они оглушали. Они так сотрясали тело, что человек уже никогда не становился прежним. Они толкали кости, мышцы, связки и мозги туда, где те просто не должны были оказываться. Не удивительно, что столько мужчин, выходивших на поле, страдали от тяжелых и изнурительных последствий развлечения миллионов и зарабатывания очень приличных денег.Декер приземлился прямо на Леопольда; весь его вес пришелся на человека, значительно меньшего ростом и вдвое легче. Через пару секунд он почувствовал вонь. Амос врезался в Леопольда с такой силой, что у того непроизвольно опорожнился кишечник.Леопольд пнул его. Потом попытался поднять пистолет, чтобы выстрелить, но Декер, как и с Богартом, перенес весь свой вес на торс мужчины и вышиб из него воздух. Тяжелое и широкое плечо Амоса придавило правую руку Леопольда, прижимая ее к полу.Леопольд изо всех сил пытался развернуть пистолет в сторону Декера, но угол оказался неудачным. Ствол был развернут так, что палец не мог дотянуться до спуска. Оружие было бесполезно. Значит, мужчина против мужчины. А при такой разнице в размерах исход был предсказуем.Казалось, Леопольд понял это. Он ударил коленом по ране Декера. Тот закричал от боли. Но затем зажмурился, стиснул зубы и мало-помалу выпрямил ногу, примотанную липкой лентой к ножке стула. Он чувствовал, как лента подается, хотя она не порвалась. Но Декер дюйм за дюймом толкал, растягивал и опять толкал, пока, наконец, не растянулся во весь рост, и все его триста пятьдесят фунтов легли на противника.Леопольд дышал сейчас рывками. Он дернулся всем телом, стараясь сбросить Декера. Но у него на груди сидел слон.И тогда Декер принялся делать то, о чем даже не думал, когда сцепился с Богартом, поскольку ни секунды не желал смерти агенту ФБР. Не будь на нем этой липкой ленты, он бы уже убил Леопольда. Но он все равно убьет его, просто нужно немного терпения.И Амос начал постепенно, по чуть-чуть, сдвигать правое плечо в новую сторону, пока левое плечо и предплечье по-прежнему давили на руку противника, оставляя его безоружным.Этот «Смит и Вессон» больше никого не убьет.Леопольд продолжал пинаться, толкаться и корчиться, однако свободного места у него было немного, а теперь становилось еще меньше. Глаза Декера были по-прежнему зажмурены, но сейчас из-под век текли слезы боли. К горлу подступила желчь, и его вытошнило на Леопольда.Тот давился, отплевался и матерился. Он знал, что время на исходе, и не собирался уходить тихо.Декеру было чудовищно больно; из раны опять потекла кровь. Он чувствовал, как с кровью вытекают и его силы. Но на самом деле ему не требовалась сила. Ему нужно было сосредоточить всю свою массу в одной конкретной точке. Так что он продолжал работать над этим и, в конце концов, его плечо вошло в ту расщелину, куда так стремилось.Под подбородок Леопольда, прямо напротив его горла.И тогда Декер собрал весь свой вес в этой точке. Его босые ноги уперлись в бетон, обретая сцепление и рычаг, и он толкнул вперед таз, а вместе с ним — свое огромное плечо, вбивая его в горло мужчины напротив трахеи и выдавливая из груди Леопольда остатки воздуха. От усилий живот Декера ходил ходуном в прорехе рубашки. По телу стекал пот, хотя в помещении было холодно. Амос не собирался останавливаться, пока не закончит. Сердце колотилось, как ненормальное. Его тошнило. Голова собиралась лопнуть. Но Декер не думал об этом. Все его мысли сейчас сводились в одну — убить этого человека.Амос концентрировал свой вес, собирал его в одну точку. Ему хотелось весить тонну. Он давил и давил, будто раз за разом толкал на поле тренажер-волокушу. Декер не отличался талантом на футбольном поле, но его мотор никогда не останавливался. И никто, от суперзвезд до новичков, не работал упорнее, чем он.И сейчас была его минута. Одна игра, которая закончит все игры.Он услышал судорожные вздохи, но этого было недостаточно.Он продолжал давить. Он был пушкарским узлом. Он был констриктором.Он не собирался останавливаться, пока все не закончится. Ни за что.Он услышал бульканье, но этого было недостаточно.Он надавил сильнее. Он был китом на пескаре. Он никогда еще так не радовался своему чертову ожирению. Он хотел растереть этот кусок дерьма. Хотел заставить его исчезнуть с лица земли.Он услышал долгий низкий выдох, но этого все еще было недостаточно.Он вдавил свое тело изо всех сил. В голове зажужжал ЦВМ. Все жертвы, все лица мелькали перед его мысленным взором, пока он медленно убивал их убийцу.Потом ЦВМ замедлился. Осталось только два лица. Кэсси и Молли. Только их Амос видел сейчас в огромной пещере, которой стал его разум. Туда вмещалась проклятая вселенная; она была такой большой и все продолжала расширяться. Но прямо сейчас в ней было только два лица. Больше ничего. И это казалось совершенно уместным. Совершенно правильным.Декер надавил еще раз, бормоча: «Я люблю тебя, Кэсси. Я люблю тебя, Молли. Я так вас люблю».Потом он услышал… ничего. Совсем ничего.Легкие не расширялись, потому что больше не могли.Тело Леопольда обмякло. Пистолет выпал на бетон.Этого было достаточно.Декер поднял голову и посмотрел на мужчину.Мало что бывает наверняка в жизни.Много что бывает в смерти.Он смотрел на три таких вещи.Глаза широко открыты.Зрачки застыли.Рот приоткрылся.Мертв.В голове Декера медленно, как в конце фильма, таяли образы его жены и дочери.«Мне так вас не хватает. Мне будет всегда вас не хватать».Амос скатился с Леопольда и несколько минут лежал, тяжело дыша. Ни разу в жизни он не чувствовал себя настолько вымотанным. Желудок сжимали спазмы, ноги и голова дрожали. Он ощущал опухоль в том месте, куда Леопольд ударил его пистолетом. А колотящееся сердце только быстрее выталкивало кровь из раненой ноги.Но он чувствовал себя хорошо. Более того, отлично. Потрясающе.Ему потребовалось почти пять минут, но в конце концов он ухитрился встать вместе со стулом, все еще примотанным к нему растянутой липкой лентой. Он колотил стулом об стену до тех пор, пока тот не развалился на куски. Потом он дергал и рвал, пока не освободился от ленты, и вышел из своей тюрьмы.Он повернулся, чтобы оглядеть комнату.Он не видел этого раньше, пока боролся с Леопольдом, но он знал.Ведь она так и не вступила в схватку ни на чьей стороне.Для этого должна быть причина.И сейчас он смотрел на эту причину.Он ошибся. «Смит и Вессон» убил еще раз. Или скоро убьет.Он поплелся к лежащей на полу Уайетт. Кровь еще текла из груди, куда ударила пуля.Декер опустился рядом с ней на колени. Сейчас она выглядела намного больше мужчиной, чем женщиной. Но для него она всегда была женщиной. Шестнадцатилетней девушкой, которая перенесла так много. Слишком много. Больше, чем должен перенести человек.Доктор Маршалл сказал, что теперь люди с интерсексуальностью, как у Белинды, всегда участвуют в принятии решения, какой пол будет выбран раз и навсегда. Но никто не должен становиться мужчиной только потому, что боится быть женщиной.Она еще не умерла, но оставалось недолго. Казалось, что крови вытекло больше, чем осталось внутри. Декер уже не мог остановить кровотечение.И, честно говоря, он не имел такого желания.Сначала он посмотрел на ее руки. Руки, которые задушили его дочь. Потом — на палец, нажавший на спуск пистолета, который убил его жену. Руки, которые перерезали горла, стреляли из дробовика, завернули мать и отца в пластик и пронзили сердце агента ФБР.Потом он посмотрел на лицо. Глаза уже почти замерли, дыхание слабело. Тело всерьез переходило к смерти. Мозг сообщал остальным органам, что все закончилось и пора отключаться. Процесс шел упорядоченно и последовательно, насколько это возможно, когда его причина — дыра в груди.Декеру уже приходилось умирать. Он не помнил ни белого света, ни яркого туннеля, ни пения ангелов. Человек, который никогда ничего не забывает, не хранил ни единого воспоминания о смерти. Он не знал, обнадеживает это или нет. Он просто хотел быть живым.Он присел рядом с ней на корточки. Ему хотелось взять пистолет Леопольда и вышибить ей мозги. Ему хотелось выдавить из нее своими здоровенными руками остатки жизни. Поторопить ее туда, куда она неизбежно попадет.Но он просто сидел рядом. Только раз ее глаза блеснули и, казалось, встретились с ним взглядом. Один взгляд, всего лишь проблеск, возможно, почудившийся. Декер не знал. Но на мгновение ему показалось, что он смотрит на испуганную шестнадцатилетнюю девочку, с которой когда-то встретился в институте.Он вздохнул и на секунду закрыл глаза, но даже не попытался переварить то, что стало невообразимой трагедией. Он просто сидел там и смотрел, как она умирает. А когда она умерла, он закрыл ей глаза. Но он не мог закрыть то, что уже случилось. И знал, что никогда не сможет.Хотел он того или нет, Амос Декер, Себастьян Леопольд и Белинда Уайетт были связаны в жизни, а теперь — в смерти.Навсегда.Но Декер испытывал безмерное облегчение, что он один остался стоять.Глава 65Скамейка.Канун Рождества.Падал легкий снег. Он ложился поверх сугробов, которые навалило за три предыдущих дня. Магазины были закрыты. Все покупки уже сделаны. А после ужасных событий в Мэнсфилде каждому жителю Берлингтона хотелось поскорее уснуть, а потом проснуться в день мира и спокойно провести его с семьей.Ну, почти каждому.Амос Декер сидел на скамейке и смотрел на Мэнсфилдскую среднюю школу. Но на самом деле он смотрел… в никуда.В знак уважения к погоде, на Декере были новое пальто и ушанка с шерстяной подкладкой, на руках — перчатки, а на ногах — совершенно новые, тяжелые непромокаемые ботинки сорок седьмого размера.Бедро почти зажило, хотя в том месте, куда вонзилось лезвие и где Белинда Уайетт буквально и метафорически провернула нож в ране, навсегда остался шрам.Декер забрался в фургон и проехал тридцать миль до торгового центра, пользуясь телефоном Леопольда как GPS-навигатором. Затем позвонил Богарту и сообщил агенту ФБР, где находится. Тот приказом поднял местный эвакуационный вертолет, который на удивление быстро добрался до Декера. Они оказали ему первую помощь, а потом доставили в ближайшую больницу. Перед тем, как сесть за руль, Амос перетянул ногу, но все равно к моменту прибытия помощи потерял около двух пинт крови.Он сообщил Богарту расположение укрытия Леопольда и Уайетт. На место преступления прибыли специалисты, но самыми главными вещдоками оказались два тела, лежащих всего в шести футах друг от друга.Один человек был застрелен из «пушки» калибра .45, за которой тянулся длинный криминальный след. Второй буквально задохнулся под одним очень толстым парнем.Оба заслужили то, что получили. И только один из убитых ими людей действительно заслуживал смерти. Тело Джайлса Эверса так и не нашли. Правда, как и обещала Белинда Уайетт, в дом его отца доставили посылку. Как было сообщено, Клайд Эверс открыл ее и рухнул мертвым. Такое случается, когда человек получает по почте отрезанную голову.Декер поправил себя: значит, два человека, заслуживающих смерти. Возможно, и четыре, если включить родителей Белинды, которые из чистой жадности обратились против своей ранимой дочери, когда ей сильнее всего требовалась помощь.Амосу не хотелось думать о смерти в канун Рождества. Но его окружало столько смертей, что они вытесняли все прочие мысли.Он навестил могилы жены и дочери. К его удивлению, Ланкастер тоже пришла туда и возложила цветы на их могилы. Они несколько минут поговорили, выхватив немного нормальности из того, что было явно ненормально.Декер сидел здесь, потому что «Резиденс Инн» устроил рождественскую вечеринку для своих гостей, которые оставались на праздники. Ему совершенно не хотелось в этом участвовать, поэтому он предпочел скамейку в снегу коктейлю и людям, вызывающим его на оживленную, но бессмысленную беседу, которую он не мог ни поддержать, ни оценить.Было принято решение заново открыть Мэнсфилд в следующем учебном году. Кровь к тому времени уже сотрут, но прочие пятна останутся там навсегда. На открытие собирался приехать и выступить с речью губернатор.Декер не планировал присутствовать на церемонии.Город замуровал подземный тоннель, ведущий из столовой в мастерскую, а военные официально зацементировали соединительный проход. Второго января должны были прибыть бульдозеры, которые полностью снесут заброшенную базу и вывезут ее останки туда, куда уходят умирать все военные базы.Едва стало известно о личностях убийц и их смерти, на город налетела национальная пресса. Богарт ухитрился сохранить имя Декера в тайне. Агент ФБР оказался хорошим человеком и действительно позаботился о вещах, о которых стоило заботиться.Большинство людей захотели бы признания. Приятно, когда тебя знают как человека, который остановил двух убийц, рискуя при этом собственной жизнью. Договоры на книги и фильмы, участие в рекламе, предложения работы в лучших следственных фирмах, возможность обедать и ужинать с влиятельными людьми. На этом сейчас можно сделать большие деньги. Декер мог собрать в Интернете миллионы поклонников, которые будут следить за каждым его твитом или постом в «Инстаграм».Амос предпочел бы всему этому пулю в голову.Однако он позволил Богарту купить ему одежду и ботинки взамен отнятых Леопольдом и Уайеттом. Для бедняка любая утрата тяжела.Богарт умолял Декера взять у федерального правительства деньги за эту работу. Капитан Миллер делал то же самое, но от лица полиции Берлингтона.— Амос, ты был платным консультантом, — раз за разом повторял Миллер, пока у него не кончились силы.Декер отказался от всего.Он поступил так не из благородства. Ему требовались деньги на жизнь. Он не стеснялся брать то, что ему причиталось.Он отказался из-за вины.«Я стоял перед Белиндой Уайетт и говорил, что хочу быть копом. Я сказал, что хочу быть копом, потому что копы защищают людей. Она этого не забыла — и превратила нечто безобидное в нечто зловещее. Потом пришел Леопольд и подбросил дров в огонь, сделал из него адское пламя. А в результате я невольно стал причиной смерти многих людей, в том числе тех двоих, без которых не могу жить».Для него не имело значения, что это вышло нечаянно. Его намерения явно не имели значения для мертвых. Но у всего есть причина и следствие.«И я был причиной».А следствие оказалось настолько ужасным, что о нем было страшно думать, хотя Декер не мог думать ни о чем другом.Он не мог позволить себе погрязнуть в самобичевании, созерцая свой пупок. Ему нужно зарабатывать на жизнь, и в какой-то момент ему придется встать со скамейки и пойти искать оплачиваемую работу. Но сейчас, прямо сейчас, в этот вечер, перед приходом Санта-Клауса, он просто сидел здесь, тонул в самобичевании и, по крайней мере, притворялся, что созерцает свой внушительный пупок.Рядом с ним сел мужчина и, чуть подрагивая от холода, положил ногу на ногу. Декер даже не оглянулся.— Я думал, вы уже вернулись в Вашингтон.Богарт пожал плечами.— Вернулся. Но у меня есть тут пара незаконченных дел.— В канун Рождества… Семья не будет скучать?— Какая семья?— У вас кольцо на пальце.— Декер, я развелся. Свежая новость.— Жаль это слышать.— Ей не жаль, да и мне, честно говоря, тоже.— Дети?— Она из аппарата Холма[109], и работает день и ночь. Так что у нас ни разу не совпал график… Уайетт сказала вам, что занималась сексом с Дебби Уотсон?— Она солгала об этом, — ответил Декер.— Откуда вы знали?.. Но вы правы — аутопсия показала, что она стала мужчиной не полностью. Оборудование наличествовало не всё.— Она все время сидела, сдвинув колени. Для парня это тяжело. Но что более важно, я не думаю, что она действительно хотела стать мужчиной. Случившееся с нею выбрало такое решение. Но она не смогла пройти весь путь.Оба помолчали.— Ладно, перейду к делу. Я бы хотел, чтобы вы стали работать со мной.Декер обернулся к нему:— И что именно это означает?— Это означает в ФБР.Амос покачал головой.— Я не пройду по физподготовке. Я вообще ничего не пройду.— Разумеется, вы не будете специальным агентом. Но я уполномочен собрать и возглавить группу специальных задач из профессионалов широкого спектра областей и дисциплин, включая гражданских лиц. Цель — ловить по-настоящему плохих парней. И я не думаю, что кто-то подойдет для нее лучше вас.— Но я не профессионал. Ни в чем.— Вы были копом, потом детективом. У вас есть опыт и, видит Бог, у вас есть мозги.— Богарт, вам не нужно этого делать. Вы купили мне ботинки и одежду.— Я делаю это не для вас. Для себя. Я хочу двинуться вверх в Бюро. Кроме карьеры, у меня ничего не осталось. Мне скоро пятьдесят. Либо я срочно врубаю турбонаддув, либо зря трачу время. И я считаю, если вы будете на моей стороне, мои шансы раскалывать серьезные дела заметно подскочат. А дальше будут повышения. Я не прочь однажды подняться на самый верх.— Так вы имеете в виду уехать из Берлингтона?Богарт смотрел прямо перед собой.— Для вас это проблема?— Я такого не говорил.— То есть с этим у вас проблем не будет?— Такого я тоже не говорил.Специальный агент посмотрел на него.— Могу я перейти к сути и поднять ставки?Декер не ответил, но чуть заметно кивнул.Богарт поднял свой телефон и включил фонарик. Через минуту Амос услышал хруст снега.В круг света от уличного фонаря вышла Алекс Джеймисон. На ней было длинное зимнее пальто и кожаные сапоги, голова обмотана шарфом. Она остановилась у скамейки и посмотрела на мужчин.Декер взглянул на нее, потом на Богарта.— Что я упустил? — спросил он.— Я думал, все очевидно, — ответил агент ФБР. — Тем более для умного парня вроде вас.Амос вновь посмотрел на Джеймисон.— Декер, он сделал мне то же самое предложение, хотя я думаю, оно в большей степени было связано с вами, чем со мной.— Она сделала несколько хороших находок во время расследования, — сказал Богарт. — Продемонстрировала характер и интуицию. Я знаю, по профессии она журналист, но я ищу таланты всюду, где могу их найти.— Вы уезжаете из Берлингтона? — спросил у нее Декер.— Честно говоря, я уже уехала.— А как же работа репортера?— Энди Джексон научил меня отыскивать правду. Я полагаю, это подходит и для вашей работы. И возможно, у Богарта мне достанется больше хорошей работы, чем моих подписей под статьями.Декер взглянул на Богарта.— А капитан Миллер знает о вашем предложении?— Да. Он не в восторге, но он понимает. И Ланкастер повысили до его заместителя. На случай, если вы не в курсе, она начала принимать лекарства от тремора левой руки, и они действуют. Она даже начала набирать вес с тех пор, как бросила курить.Амос кивнул, но не нарушил молчание.— Так вы подумаете об этом? — сказал Богарт.— Нет.— Декер… — начала возражать Джеймисон.— Я не буду об этом думать, потому что… потому что я собираюсь это сделать.Богарт и Джеймисон удивленно переглянулись.Декер посмотрел на обоих.— Но сегодня я предпочту побыть здесь. Сам.Богарт встал, и в этот же момент Джеймисон сказала:— Мы вернемся завтра. И вы больше не будете один. Я думаю, вы слишком долго пробыли в одиночестве.Они уже уходили, но Алекс обернулась:— С Рождеством, Амос.Он поблагодарил наклоном головы, они пошли прочь и вскоре исчезли из виду.Амос Декер закрыл глаза.И вместе с ними — свой разум.Хотя бы ненадолго.Совсем ненадолго.

Книга II. ПОСЛЕДНЯЯ МИЛЯФБР привлекло Декера в спецкоманду по расследованию самых загадочных преступлений. По дороге на базу Амос случайно услышал по радио репортаж об истории человека, двадцать лет назад приговоренного к смерти за убийство своих родителей, — и буквально на днях приговор должен быть приведен в исполнение.Декер хорошо помнил этого человека — в давние времена они встречались на футбольном поле. И уверен: он невиновен…Глава 1«Марс, Мелвин».Здесь — где бы то ни было и когда бы то ни было — твое имя произносят задом наперед, и ты должен отреагировать моментально, едва заслышав его. Даже на толчке. Как в армии, вот только он никогда служил. Его притащили сюда совершенно против его воли.— Марс, Мелвин?— Да, сэр. Здесь, сэр. Сижу по-большому, сэр.«Потому что где ж мне еще быть, как не здесь, сэр?»Он не знал, почему они так делают, и ни разу не потрудился спросить. Ответ его все равно ни капельки не волновал. А вопрос может окончиться ударом дубинки охранника ему по голове сбоку.Здесь, в Исправительном учреждении штата Техас в Хантсвилле, у него хватало и других забот. Тюрьму прозвали Стенным Блоком из-за стен из красного кирпича. Открывшаяся в 1849 году, она была старейшей из тюрем штата Одинокой Звезды[110].А еще в ней есть камера исполнения смертной казни.Официально Марс был заключенным 7-4-7, точь-в-точь как самолет. Поэтому охранники в отделении смертников тюрьмы, откуда его доставили сюда, прозвали Мелвина «Джамбо»[111]. И хотя он не исполин, но и не коротышка. Большинство людей смотрит на него снизу вверх — поневоле. Шесть футов, да еще добрых два и три четверти дюйма.Он знал свой точный рост, потому что его дотошно измерили на сборах НФЛ. Прямо-таки вдоль и поперек. Пока Марс проходил эту процедуру, его рассудок провел параллель с невольничьим рынком, где потенциальные владельцы методично осматривали и ощупывали живой товар. Что ж, в отличие от предков-рабов, он хотя бы огреб кучу денег за ущерб его организму, неизбежный к концу игровой карьеры.А еще он по-прежнему весил двести тридцать фунтов. Ни жиринки, сплошь гранит. А это великое дело — при том дерьме, которое тут подают под видом еды, переработанном на больших фабриках, перегруженном жиром и натрием, а заодно химикатами, которые, наверное, идут в ход при производстве всего — от цемента до ковров.«Убейте меня нежно своей говенной пищей».Он провел в этом заведении столько же времени, сколько за его пределами.И время это отнюдь не пролетело. По ощущениям прошло не двадцать, а все двести лет.Но больше это роли не играет. Скоро все кончится. Придет день.Его последняя-распоследняя апелляция.Отвергнута.Он покойник.Его привезли в Хантсвиллскую тюрьму из отделения смертников блока Полунски в Ливингстоне, штат Техас, шестьюдесятью милями восточнее, в уповании, что уж на сей-то раз штат получит своего человечка после ожидания, затянувшегося на два десятка лет. На бледном лице его адвокатши застыло блеклое выражение, когда она поведала ему эту весть. Но она завтра проснется.«А я — нет».Скоро он услышит перестук каблуков, направляющихся в его сторону.Пыхтение дородных тюремщиков, несущих блестящие кандалы.Угрюмого начальника тюрьмы, который забудет его имя на следующий же день.Набожного служителя божьего, вцепившегося в свою Библию и долдонящего свои стихи, потому что тебе якобы надо цепляться за что-то духовное по пути отсюда. Не из тюрьмы. Из жизни.Штат Техас казнит больше заключенных, чем любой другой, — свыше пятисот за одни лишь последние тридцать лет. Почти столетие — начиная с 1819 года — это делали через повешение. Потом перешли на электрический стул, прозванный «Искрометным стариной», и за четыре десятилетия триста шестьдесят один заключенный был предан смерти через удар электротоком. Теперь Техас отправляет в мир иной с помощью смертельной инъекции.Что в лоб, что по лбу — все равно труп.По закону казнь не может начаться раньше шести вечера. Марсу сказали, что за ним придут в полночь. Что ж, лучше и не придумаешь, как потянуть волокиту, думал он. Денек предстоит взаправду долгий и взаправду дерьмовый.Его называют Ходячим Трупом.«Скатертью дорога», — слышал он от тюремщиков столько раз, что и счет потерял.Ему не хотелось оглядываться. Только б не видеть эпицентр всего этого.Но в самом деле — разве от этого отвертишься?Так что с приближением последнего мгновения он начал думать о них.Убийства Роя и Люсинды Марсов — его белого отца и черной матери.Тогда этот союз был диким, диковинным, даже экзотическим, особенно в Западном Техасе. Теперь такие встречаются сплошь и рядом. Теперь каждый ребенок, являющийся на свет, выглядит лоскутным одеялом, состряпанным из полусотни разных типов рода человеческого.Один баклан, недавно зачалившийся на нарах, был порождением двурасовых родителей, в свою очередь тоже детей нетрадиционных браков. Так что новый ребенок — идиот, укокошивший продавца из-за стибренного в магазине пакетика лакричных конфет, — оказался мешаниной черного, коричневого и белого с толикой китайского. Да при этом еще и мусульманином, хотя Марс ни разу не видел, чтобы тот преклонял колени и молился по пять раз на дню, как некоторые из здешних. Зовут его Анвар, и родом он из Колорадо.И он принялся талдычить людям, что на самом деле хочет быть Алексисом.Сев на койке в своей камере, Марс поглядел на часы. Пора позаниматься. Правду говоря, в самый распоследний раз.На спине его белого комбинезона были набиты черные буквы D и R, означающие «death row», то бишь «коридор смертников». Марс воспринимал их как погремушку гремучей змеи, предупреждающую окружающих, чтобы убирались с дороги к чертям.Опустившись на прохладный бетонный пол, он сделал две сотни отжиманий — сперва на кулаках, потом на кончиках пальцев и наконец из позы собаки мордой вниз, слегка касаясь лысой макушкой бетона при каждом повторе. Потом проделал три сотни глубоких приседаний за шесть подходов со взрывным распрямлением в каждом повторе — глубинными зарядами, как он называл их про себя. Потом последовали йога и пилатес на силу, равновесие, амплитуду движений и, самое главное, на гибкость. Он мог коснуться лбом пальцев ног, держа ноги прямыми как палки — немалое достижение для крупного мужчины с мышцами тугими, как канаты.Потом пошла тысяча повторов на пресс и кор[112], паливших мышцы живота, как кислота. Именно благодаря этому у него твердые, как гранит, косые мышцы живота и все восемь кубиков пресса, а пупок натянут настолько туго, что место, где некогда крепилась пуповина, больше напоминает бородавку. Дальше пошла плиометрия в предельном темпе, где он отталкивался от всех четырех стен и пола в ряде маневров, многие из которых измыслил сам.Он был как Человек-паук, или Фред Астер, отплясывающий на потолке. У него в тюрьме имелось невпроворот времени на планирование подобных штук. Его жизнь была очень упорядочена, но притом предусматривала уйму свободного времени. Большинство зэков попросту сидели и били баклуши. Не было никаких занятий или реабилитационных программ какого бы то ни было рода. Неофициальный девиз тюрьмы без обиняков гласил: «Реабилитация — для ссыкунов».И наконец Марс бегал на месте — настолько долго, что потерял счет времени, всю дорогу с высоким подыманием бедра. Заниматься этим именно в данный день из всех прочих было чистейшим безумием, но он проделывал все это едва ли не каждый день с тех пор, как тут очутился, и отчасти воспринимал это как свой последний акт неповиновения. Этого им у него не отнять. Во всяком случае, ему не пришлось отвергать традиционную последнюю трапезу, потому что Техас ее больше не предлагает. Ему не хотелось быть вместилищем их говна до самого конца. Он предпочитал умереть натощак.Никто его не навестил, потому что никто и не хотел навещать. Он был один-одинешенек, как все последние двадцать лет. Мелвин гадал, что будут писать в газетах на следующий день. Наверное, статья будет невелика. Ничего нового в том, что очередной черный получит летальную спа-процедуру от штата Одинокой Звезды. Дьявол, да он и фотки-то вряд ли заслуживает. Зато перечислят преступления, за которые его приговорили, — это уж наверняка. Только этим он многим и запомнится.Мелвин Марс, убийца.Он остывал, заливая стекающим потом бетон, уже изрядно изъеденный вещами куда похуже испарины. Приговоренные славятся тем, что испражняются на пол, прежде чем отправиться на встречу со смертью.Когда дыхание пришло в норму, Марс сел на койку, опершись затылком о стену. В своей старой камере он называл стены Ридом, Сью, Джонни и Беном в честь Фантастической четверки — боевой команды супергероев. Хоть какое-то занятие в месте, где заняться совершенно нечем. Каждый день был заполнен тем, что Марс мог измыслить, заполнить его.Он часто фантазировал о сексуальной Сью Шторм, но испытывал куда большее сродство с Беном Гриммом — Существом, фриком. Как спортсмен, Мелвин был фриком — в лучшем смысле.Но мог быть и мыслителем, как башковитый Рид.А еще он был сродни пламенному метеору Джонни Шторму — младшему брату Сью, потому что чувствовал себя в огне каждую секунду каждого дня. Главным образом потому, что каждый день здесь как две капли воды походил на остальные. В общем-то, пéкло на земле, отсюда и пламя.Для него это был День 7342. Его последний день.Он снова поглядел на часы.Пять рисок до Судного дня.Вскоре после заключения в тюрьму Марс провел год в одиночке. Причина была проста. Жизнь его кончилась, мечты разлетелись вдребезги, тяжкие труды пропали вотще, и он взбеленился сверх всякой меры. И каково же было наказание за избиение в говно трех зэков, а потом за схватку с полудюжиной надзирателей — причем он держался более чем успешно, пока его не оглоушили тазером и не избили дубинками чуть ли не до смерти? Двадцать четыре часа в сутки в клетушке площадью шестьдесят квадратных футов с бойницей вместо окна в течение года. Ему не говорили ни слова. Он ни разу не видел человеческого лица. Ни разу не касался кожи другого человека. Пищу просовывали через щель в двери вместе с туалетной бумагой, да изредка с махровой салфеткой для мытья и мылом, а еще реже — с чистой тюремной робой.Он принимал душ в углу, хлеставший то ледяной водой, то кипятком. Спал на полу, бормотал, кричал, матерился, а в конце рыдал. Именно тогда он и понял, что человеческие существа — к добру оно или к худу, — несомненно, творения социальные. И без общения сходят с ума.И Марс в самом деле едва не рехнулся в этой камере. Это было в День 169. Он помнит это ясно, даже процарапал цифры на стене окровавленными ногтями. Рассудок почти покинул его, остался лишь крохотный лоскуток. И он уцепился за этот лоскуток, как за спасательный жилет в цунами, ставший его тихой гаванью в бурю. Сфокусировал его на воображаемой бывшей подружке Татьяне. В его воображении она стала теперь замужней женщиной с шестью детьми — широкобедрой и расплывшейся, сердитой и несчастной и ужасно скучающей по нему. Но тогда эта воображаемая личность была безупречна. Ее лицо, ее тело, ее безграничная любовь к нему позволили ему пережить День 169, а потом протянуть еще 196 других.Когда дверь открылась, первым лицом, которое он узрел, было лицо Татьяны, наложившееся на трехсотфунтовую тушу кошмарного молодого тюремщика-расиста, уместно прозванного Большим Хером, велевшего Марсу уносить свою мулатскую жопу, а то ему до конца жизни придется питаться через соломинку.И когда это осталось позади, Мелвин Марс стал другим человеком. Он бы ни за что не сделал ничего такого, за что его могли бы упечь туда же. А если б и сделал, то знал бы, что покончит с собой. И не пришлось бы ждать смертной камеры.Смертная камера.Она прямо в конце коридора — Последней мили, как его прозвали. Но милей там и не пахнет. На самом деле всего тридцать футов, что к лучшему, потому что большинство мужиков валились с ног, не дойдя до камеры. Но при них были дюжие надзиратели, тащившие их до конца пути.Отважен ты или нет, Техас все равно тебя прикончит.Верховный суд обсуждал жестокие и необычные аспекты смерти от летальной инъекции, потому что в очень редких случаях зэк испытывает перед кончиной жуткие муки. Суд пришел к тому, что пусть все идет как есть и к черту ошеломительные муки. Разве жертвы приговоренных не испытывали ужасающие боль и страх? Так кто же может сказать, что суд не прав? Марс не мог. Он лишь уповал, что с ним поступят по справедливости.Смертная камера невелика — девять на двенадцать футов, с веселенькими бирюзовыми стенами и металлической дверью, кажущейся совершенно неуместной, учитывая назначение этого помещения. Тебя казнят, а не отправляют сибаритствовать на Карибы.В центре комнаты установлена каталка в комплекте с удобной подушкой и крепкими кожаными ремнями. Есть еще две смежные комнаты со стеклянными стенами с видом на камеру. Одна — для семьи жертвы. Вторая — для семьи предаваемого казни.Марс знал, что в его случае обе группы совпадают. И знал, что обе комнаты будут пусты.Он сидел на койке, разящей смрадом его собственного пота, уносясь мыслями к единственным хорошим воспоминаниям, которые у него остались.На Джамбо в мире студенческого футбола он не тянул, а для раннингбека[113] был великоват. Зато талантами не обижен. Для НФЛ люди вроде него были несомненными претендентами. Мелвин вошел в число соискателей Кубка Хайсмана[114] уже в выпускном классе — единственный тейлбек[115] в группе, все остальные были квотербеками[116]. Он мог пробежать над, вокруг или попросту напрямик через любого. Он мог блокировать, а его мягкие ладони могли поймать мяч, отпасованный из бекфилда. И ему почти всегда удавалось заставить первого парня промахнуться инстинктивным движением в сторону — редкий талант, за который гуру из НФЛ хватались обеими руками.А когда ему требовался турбонаддув, он просто взрывался — и вот уж его след простыл. Оставалось лишь отдать мяч судье после результативного прохода и позволить тренеру шлепнуть себя по заднице на боковой линии.Его официальное время в рывке на сорок ярдов на сборах составляло 4,31 секунды. Двадцать лет назад это была серьезная скорость даже для углового или ресивера, а уж тем паче для монструального раннингбека с плечами шириной с небосвод, отрабатывающего свой хлеб, врезаясь между тэклами[117]. А подобные способности считаются исключительными и по сей день.Он был одарен богом. У него было все при всем. Причуда природы, как его называли.Марс почувствовал, что его потное лицо расплывается в улыбке.Да, явный претендент. Претендент с громадной зарплатой. Это было задолго до того, как жалованье дебютантов обложили жесткими ограничениями. Он рубил бы уйму капусты с первого же дня, миллионы и миллионы баксов. Особняк, машины, женщины, уважение…Все говорили, что он гарантированный первач. Где-нибудь из первой пятерки. Он бы, наверное, обскакал нескольких квотербеков, своих конкурентов в споре за Кубок Хайсмана. Ходили слухи, что команда «Нью-Йорк Джайентс», пережившая пару дерьмовых лет, и команда «Тампа-Бэй Баккэнирз», пережившая массу дерьмовых лет, обе вооруженные правом первого выбора на драфте новичков, с радостью взяли бы его, распахнув для этого мошны своих богатых владельцев. Дьявол, да он мог бы даже схлопотать в один прекрасный день Суперкубок. Все выглядело распрекрасно. Он ради этого вкалывал до усрачки. Никто ему ничего не давал. Барьеры на пути были громадные. Он перескочил их все.А потом высказалось жюри присяжных. «Мы считаем подсудимого виновным» — и всем в мире профессионального футбола показатель 4,31 секунды «Марса, Мелвина» стал абсолютно до лампочки.«Джамбо» рухнул.Выживших не было.А через несколько минут не будет и его. Он упокоится на кладбище для бомжей, потому что достойно похоронить его будет некому.Через два месяца ему исполнилось бы сорок два года. Как оказалось, сорок первый день рождения был его последним.Мелвин снова поглядел на часы. Время пришло. Это поведали ему и часы, и звук шагов по коридору.Он принял решение давным-давно. Умрет как человек. С прямой спиной и высоко поднятой головой.Внезапно он ощутил ком в горле, и глаза увлажнились. Попытался дышать нормально, стараясь свести все воедино. Вот оно. Марс оглядел камеру, стены своей клетки в отделении смертников в блоке Полунски.«До свиданья, Сью, ты чудесная женщина. Адиос, Джонни. С богом, Бен. Бывай, Рид».Встав, он прижался спиной к стене — быть может, чтобы распрямить хребет.«Это как уснуть, чувак. Просто совсем не проснешься. Как уснуть».Дверь в его камеру открылась, и показались стоящие за порогом люди. Трое «пиджаков» и четверо в мундирах. «Пиджаки» выглядели напуганными, «мундиры» — раздраженными.Марс отметил это, а также то, что нет попа с Библией.Что-то явно не заладилось.Человек в изящных очках — и такой же комплекции — осторожно ступил в камеру, будто опасаясь, что дверь захлопнется, навсегда заточив его внутри.Марс вполне серьезно разделял его чувства.Выражение лиц остальных «пиджаков» стало настороженным, словно они знали, что где-то здесь бомба, но понятия не имели, когда она может рвануть.Тощий очкарик деликатно покашлял. Поглядел на пол, на стену, на потолок, на единственную лампочку высоко под потолком — куда угодно, только бы не на Марса. Словно здоровенный потный двухрасовый браток в пяти футах от него был невидимкой.Снова откашлялся. Марсу показалось, что все дерьмо забулькало в величайшей канализации в мире.На сей раз потупив взгляд в пол, тощий очкарик проговорил:— Ваше дело получило неожиданный оборот. Казнь отменяется.«Марс, Мелвин» не отозвался ни словом.Глава 2Он был по-прежнему облачен в белый комбинезон с предупреждением на спине, но чего-то недоставало. Его вывели из камеры в эту комнату, не надев кандалов — впервые за время его пребывания в тюрьме. Впрочем, вдоль стены выстроилось с полдюжины надзирателей — просто на случай, если он разбуянится.Напротив него сидели четверо. Он не знал ни одного. Все белые, все одеты в мешковатые костюмы. Младший — примерно его ровесник. Все выглядели так, будто хотели оказаться как можно дальше отсюда.Все таращились на Марса. А он так же пристально таращился на них.Говорить он ничего не собирался. Это ведь они пригласили его на вечеринку, им и заказывать музыку.Сидевший за столом в центре пошелестел какими-то бумагами перед собой.— Вы наверняка гадаете, в чем дело, мистер Марс.Мелвин слегка склонил голову, но не обмолвился ни словом. Он не слышал, чтобы белый назвал его «мистером», с тех пор как… Дьявол, он вообще не мог вспомнить, чтобы белый назвал его так хоть раз. На сборах НФЛ Марса звали просто: «Ни хрена себе». В тюрьме его звали, как хотели.— Факт в том, — продолжал тот, — что в убийствах, за которые вас приговорили, сознался другой человек.Несколько раз моргнув, Марс сел попрямее. И положил свои громадные ладони, служившие цепкими мишенями для многих квотербеков, на стол.— Кто? — Голос прозвучал совершенно незнакомо, словно вместо него говорил кто-то другой.Говоривший поглядел вдоль стола на одного из коллег — постарше годами и лучше владевшего собой, чем остальные. Тот кивнул более юному джентльмену.— Его зовут Чарльз Монтгомери, — выложил первый.— И где он?— В тюрьме штата Алабама. Вообще-то, он также ожидает казни. За преступления, не имеющие отношения к данному.— Вы верите, что это сделал он? — спросил Марс.— Мы ведем расследование.— Что ему известно? — уточнил Марс. — Об убийствах.Тот снова поглядел на старшего. На сей раз и патриарх впал в нерешительность. Ощутив это, Мелвин обратил взор на него:— Иначе с чего бы вам останавливать мою казнь? Потому что какой-то мазурик в Алабаме ляпнул, что это сделал он? Не думаю. Он должен был знать что-нибудь. Такое, что было известно только настоящему убийце.Кивнув, старик будто увидел Марса в новом, более выгодном свете.— Действительно. Определенные вещи, которые мог знать только убийца, — в этом отношении вы совершенно правы.— Ладно, теперь все обретает смысл. — Марс сделал глубокий вдох. Но, вопреки собственным словам, никак не мог переварить то, что ему поведали.— Вы знаете мистера Монтгомери? — спросил первый.Марс снова переключил внимание на него:— Ни разу о нем не слыхал, пока вы не назвали его имя. А что?— Просто пытаюсь проверить определенные факты.Мелвин снова кивнул, понимая, какие именно «факты» имеет тот в виду. Не нанял ли Марс этого Монтгомери для убийства своих родителей?— Я его не знаю, — категорически заявил он и оглядел сидящих в комнате. — И что теперь?— Вы останетесь в тюрьме, пока определенные вещи не будут… подтверждены.— А если вы не сможете их подтвердить?— Вы были должным образом осуждены за совершение убийства, мистер Марс, — промолвил старик. — Этот приговор выдержал множество апелляций за многие годы. Ваша казнь планировалась сегодня ночью. За пару часов всего этого вспять не повернешь. Процессу надо дать возможность поработать.— И много ли времени нужно процессу, чтобы сотворить чудо?— Сейчас дать вам точный график я не могу, — покачал головой тот. — Мне бы хотелось иметь такую возможность, но это невозможно. Могу сообщить вам: сейчас в Алабаму направляются люди, чтобы допросить мистера Монтгомери более дотошно. А на этом конце власти Техаса открыли следствие заново. Мы делаем все, что в наших силах, чтобы правосудие восторжествовало. Уверяю вас.— Ну, если он сказал, что убил моих родителей, а я по-прежнему дожидаюсь смерти в тюрьме, я бы не назвал это торжеством правосудия.— Проявите терпение, мистер Марс.— Ну, я проявляю терпение уже двадцать лет.— Тогда еще капелька времени не доставит вам ни малейшего неудобства.— А мой адвокат знает?— Она проинформирована и прямо сейчас направляется сюда.— Она должна участвовать в этом следствии.— И будет. Мы хотим здесь полной и безоговорочной прозрачности. Никак не меньше. Опять-таки наша цель — истина.— Мне почти сорок два. Так как же теперь быть со всеми этими потерянными годами моей жизни? Кто за это заплатит?Лицо патриарха окаменело, а интонации стали более официальными.— Нам нужно решать по проблеме за раз, демонстрируя профессиональный подход. Вот как оно должно быть.Марс отвел взгляд, быстро замигав. Он сомневался, что, будь эти типы на его месте, они были бы столь же спокойны и профессиональны. Они верещали бы, как резаные, грозя исками всем и каждому, кто имеет к этому хоть малейшее отношение. Зато он должен решать по проблеме за раз. Потерпи чуток. Это не доставит ни малейших неудобств.«А ну вас к черту!»Ему хотелось вернуться в свою камеру — единственное место, где он чувствовал себя по-настоящему в безопасности. Мелвин встал.Они удивились.— Дайте мне знать, когда во всем разберетесь, лады? — произнес Марс. — Вы знаете, где меня найти.— На самом деле у нас есть вопросы к вам, мистер Марс, — изрек первый.— Можете передать их через моего адвоката, — отрезал он. — Я свое отговорил. Разберитесь со своим судом. Вам все известно обо мне, известны обвинения, выдвинутые против меня. Так что теперь вам остается только сделать то же самое с этим козлом Монтгомери. Если он и вправду убил моих родителей, то я хочу выйти отсюда. И чем скорее, тем лучше.Надзиратели отвели его обратно в камеру. Позже тем же утром его отвезли в тюремном фургоне обратно в отделение смертников блока Полунски.Когда Марса конвоировали в прежнюю камеру, один из тюремщиков шепнул ему:— Думаешь, выберешься отсюдова, парень? Сумлеваюсь. Начхать, что там талдычат «пиджаки». Ты убивец, Джамбо. И должен помереть за свои преступления.Марс продолжал шагать, даже не повернув головы, чтобы взглянуть на говорившего — тощего, как жердь, отморозка с громадным кадыком. Тот всегда болезненно тыкал его дубинкой в спину безо всякой на то причины. Или плевал ему в лицо, когда никто не видел. Но стоит Марсу только замахнуться на него — и гнить ему тут во веки вечные, что бы там ни стряслось с этим типом Монтгомери в Алабаме.Когда дверь камеры с лязгом захлопнулась, колени у Мелвина вдруг странно обмякли, и он, качнувшись, практически рухнул на койку. Но тут же поднялся и по старой привычке прислонился спиной к бетонной стене, обратившись лицом к двери. Сквозь бетон на него никто не нападет, а вот дверь — дело другое.А рассудок его снова прокручивал все, что случилось за последние десять часов.Должна была состояться его казнь. Он был готов к ней — насколько вообще можно быть готовым к подобному.А потом ее отменили. Но если их не переубедит этот тип в Алабаме, могут ли его все равно казнить? И ответ на этот вопрос, понимал он, — «вероятно, да, черт возьми».«Техас миндальничать не станет».Марс прикрыл глаза, даже не зная толком, какие эмоции должен испытывать. Счастье, тревогу, облегчение, нетерпение?Вообще-то, он ощутил их все разом. Главным образом Мелвин чувствовал, что почему-то, зачем-то вообще не должен уходить отсюда. Что бы там ни показало «следствие».И при том он был вовсе не фаталистом. Просто реалистом.Он начал напевать мотивчик под нос, чтобы не услышали надзиратели. Может, это и было глупо при сложившихся обстоятельствах, но почему-то казалось вполне уместным.«Когда ступают святые, когда ступают святые, о Господи, как я хочу быть в их числе, когда ступают святые»[118].Глава 3В самый последний день года Амос Декер сидел в своем прокатном автомобиле в очереди в заездной «Бургер кинг» у границы Огайо с Пенсильванией, ломая голову, что заказать.Изрядная часть его имущества находилась на заднем сиденье и в багажнике автомобиля. А еще какие-то вещи остались в камере склада в Берлингтоне. Расстаться с ними он не мог, но сунуть их уже было некуда, чтобы взять с собой.Амос был крупным мужчиной — шесть футов пять дюймов, где-то на полпути между тремястами и четырьмястами фунтами — точная цифра зависела от того, сколько он ел в каждом конкретном случае. В колледже он играл в футбол и успел отметиться в НФЛ, где неожиданный ошеломительный удар перетряхнул ему мозги, наделив практически безупречной памятью. Гипертимезией, как называют это по-научному[119].Звучит круто.А на деле отстой.Но все это ерунда по сравнению с тем вечером, когда он вошел в собственный дом и обнаружил, что его жена, шурин и дочь зверски убиты. Их убийцы больше нет среди живых. Декер об этом позаботился. Но завершение этого дела заодно заставило его переехать из Берлингтона, штат Огайо, в Вирджинию, чтобы вступить на уникальный пост в ФБР.Он по-прежнему не определился с тем, как к этому относиться. Так что заказал два больших «воппера», два больших пакета картошки фри и коку — настолько большую, что с трудом удерживал ее даже в своей огромной ладони. Когда он на нервах, всегда ест.А когда совсем не в своей тарелке, превращается в утилизатор отходов.Сидя в машине на парковке, Амос поглощал свою трапезу. Соль с картошки липла к пальцам и рассыпалась по коленям. За окнами сеял легкий снежок. Декер тронулся в путь поздно, устал, так что решил не ехать дальше ночью. Переночует в мотеле в Ключевом штате[120] и завершит путешествие завтра.Спецагент Росс Богарт — человек, на которого Декер будет работать в ФБР, — сказал, что все его дорожные расходы в разумных пределах будут покрыты. На самом деле он даже заказал Декеру авиабилет до Вирджинии, но Амос отказался. Ему хотелось доехать за рулем. Хотелось побыть наедине с собой. Он будет работать на ФБР вместе с женщиной, которую встретил в Берлингтоне, — журналисткой по имени Александра Джеймисон, продемонстрировавшей свою смекалку во время расследования убийства его семьи, и Богарт хотел, чтобы она стала членом его необычной команды.Богарт изложил Декеру подробности своего ви́дения этой команды, когда оба были в Берлингтоне. Действовать Джеймисон будет с базы ФБР в Куантико. Она сведет вместе агентов ФБР и штатских, наделенных особыми дарованиями, для повторного открытия и, хочется надеяться, раскрытия «глухарей».«Может статься, сложится команда отщепенцев», — подумал Декер.Он не знал, как именно относиться к переезду на Восточное побережье и, по сути, началу с чистого листа. Но решил, что раз в Берлингтоне его ничего не держит, то почему бы и нет? По крайней мере, именно это он чувствовал на прошлой неделе. Но сейчас подобной уверенности не испытывал.Рождество пришло и ушло. Сегодня канун Нового года. Люди устраивают вечеринки и празднуют наступление Нового года. Декера среди них не будет. Ему праздновать нечего, кроме новой работы и новой жизни. Он лишился семьи. Родных не заменишь, так что ему уже никогда ничего не праздновать.Швырнув мешок с мусором в контейнер на парковке, Амос забрался обратно в машину и тронулся. Включил радио. Приближалось начало нового часа, когда он поймал местную станцию Национального общественного радио. Пошли новости. Передовица гласила об узнике отделения смертников, мелодраматически избавленного от смерти.Это был рождественский подарок в последнюю секунду, заявил диктор.Звали заключенного Мелвин Марс. И приговорили его свыше двадцати лет назад за убийство собственных родителей. И теперь, отклонив все его апелляции, штат Техас был готов отобрать у этого человека жизнь за его преступления.Но тут всплыли новые ошеломительные обстоятельства, сообщил диктор.Некий заключенный в Алабаме сознался в этом преступлении, якобы предоставив подробности, известные лишь настоящему убийце. Марс, претендент на получение Кубка Хайсмана и первый кандидат в НФЛ, в настоящее время по-прежнему пребывает за решеткой в ожидании результатов предстоящего следствия. Но если это следствие подтвердит признание, доложил диктор, то Мелвин Марс сможет выйти на свободу, проведя за решеткой два десятилетия. Конечно, с его мечтой об НФЛ покончено, но, может быть, правосудие наконец свершится, хоть и малость поздновато.«Проклятье, — подумал Декер, выключая радио. — То́ еще правосудие для Мелвина Марса».А потом колесики у него в мозгу завертелись, воспоминания понеслись в аккуратном хронологическом порядке, хотя, чтобы вспомнить именно это, гипертимезия Декеру вовсе и не требовалась.Мелвин Марс был звездой-раннингбеком в Техасском университете. «Лонгхорнс»[121] играли с командой Декера — «Бакайз»[122] Огайского государственного университета — в последнюю неделю регулярного сезона, и матч транслировали по телевизору на всю страну. Декер в своем составе играл лайнбекером. Он был даже чересчур рослым для лайнбекера и хорошим игроком, хоть и не выдающимся. Был наделен габаритами, силой и выносливостью, но не обладал проворством и чистой атлетичностью воистину незаурядных игроков.В тот день Марс превратил жизнь для Декера и «Бакайз» в сущую пытку. Техасский в тот день выиграл, впаяв пять тачдаунов и умыкнув у Огайского государственного все шансы на участие в национальном чемпионате.Марс самолично заработал очки четырежды — трижды пробежками, а один раз шикарным приемом паса и рывком с тридцатипятиярдовой линии «Бакайз». Этот мяч Декер помнил особенно хорошо. Он блокировал Марса при розыгрыше, когда тот выбегал с позиции бекфилда.Декер врезался в Марса всей своей массой, как только тот поймал мяч, но Мелвин как-то ухитрился устоять на ногах, увернулся от корнербека, потом от сэйфти[123], прошел еще одного сэйфти, наскочившего у самой линии ворот, а Декер тем временем валялся на поле в тридцати ярдах позади. Казалось, тогда Марс оттоптался на нем уже в пятый раз за день. Но, как указал тренер в день просмотра записи матча, на самом деле это был десятый.После этого столкновения и промаха Декер отправился на скамейку запасных. Меньше чем за шесть минут до конца «Лонгхорнс» вели двадцать восемь очков. Они могли закатить еще одну «банку», если б отобрали мяч после перехвата. И именно Марс снова врезался в разыгрывающего лайнбекера «Бакайз» — гранитный утес по имени Эдди Кейз, впоследствии двенадцать лет игравшего за «Форти Найнерс», — да так жестко, что парень отлетел назад до конца зоны, а Марс тем временем заработал свои последние очки за день.«Мелвин Марс».Декер думал, что этот парень тоже станет железобетонным кандидатом в НФЛ. Когда Марса арестовали, шумиха была изрядная, но Амос тогда пахал вовсю, чтобы выбиться в главную лигу, так что арест и осуждение Мелвина Марса в конце концов затушевались в прошлом.Два десятка лет в тюрьме. За преступление, которого он, быть может, даже не совершал.Сознался другой. Выложив подробности, известные лишь настоящему убийце.Это было настолько близко к убийству семьи Декера, что даже его уникальный рассудок был не в состоянии совладать с возможными шансами подобного.Он проехал Пенсильванию насквозь, потом на юг, в Мэриленд, и еще дальше на юг, в Вирджинию, не остановившись для ночлега. Рассудок его был бодр, бдителен и занят размышлениями.Он думал о Мелвине Марсе.Имя из прошлого.Декер не верил в судьбу и даже в ее младшую кузину — озарение.И все же что-то заставило его включить радио именно в этот момент. Ешь он свою трапезу на пару минут дольше или остановись, чтобы отлить, мог бы напрочь прозевать этот репортаж.Но он слышал рассказ от начала и до конца.Так что же сие значит?Он толком не знал. И не знал, покинет ли теперь имя Мелвина Марса его хоть когда-нибудь.Много часов спустя Амос приехал по адресу, который ему дали, — на базу Корпуса морской пехоты в Куантико, одну из крупнейших баз морской пехоты США в мире, заодно битком набитую всяческими федеральными органами правопорядка.Территорию окружал высокий забор с охраняемыми воротами, у которых стояли серьезные люди в мундирах и с автоматическим оружием.Амос Декер подкатил к воротам, опустил стекло, сделал глубокий вдох и приготовился начать жизнь сызнова.Глава 4Три комнаты.Спальня размером с тюремную камеру. Ванная вчетверо меньше. А третья комната служит для всего остального, в том числе в качестве кухни.И все же здесь куда просторнее, чем стало Амосу Декеру привычным за последние полтора года.Поставив свои сумки, он оглядел новое жилище. Надо бы поспать, но усталости он не чувствовал.Порой Декер мог спать целыми днями напролет, но иногда, как сейчас, рассудок не давал ему покоя. Мозг буквально кипел.Напротив кухонной зоны стоял небольшой столик, а на столике — ноутбук с приклеенной к нему запиской от агента Богарта. Ноутбук в его распоряжении. Здесь есть защищенный вай-фай. Богарт подоспеет позже.Декер посмотрел на часы. Пять утра. Богарт предполагал, что он сделает остановку по пути, и, вероятно, ожидал его прибытия сегодня после обеда или к вечеру.Амос приготовил себе чашку кофе — черного, с горкой сахара — и понес ее к столику. Поставил чашку и открыл ноутбук. Вышел в Сеть и начал поиск по имени «Мелвин Марс».О последних событиях в жизни Марса материалов было порядком. Декер перечитал их все, и его безупречная память запечатлела каждый в мозгу неизгладимо.Но ему хотелось знать побольше и о прошлом этого человека. И пару минут спустя он отыскал сведения.Мелвин Марс был на пороге драфта[124] в НФЛ, проходящего ежегодно в апреле. Предполагалось, что он войдет в пятерку лучших, пока его не арестовали и не обвинили в убийстве родителей, Роя и Люсинды Марс.Декер смотрел на зернистое фото этой четы на экране. Рой был белым, с резкими чертами, и даже на размытом фото взгляд его был отчетливо-пронзителен. Люсинда была черной и на диво красивой — с пышными волосами, ниспадающими до плеч. На лице ее сияла заразительная улыбка.«Явные противоположности, по меньшей мере с виду. Любопытно».Потягивая кофе, Декер продолжал прокручивать экран.Убийства случились второго апреля. Тела нашли в спальне на втором этаже. Обоих застрелили из дробовика, изуродовав лица до неузнаваемости, а затем сожгли тела. Дом стоял особняком вдали от дороги. Они жили в сельской местности в Техасе. И рядом не было никого, кто слышал бы, как они погибают.Тела нашли пожарные, выехавшие по звонку на 911. Пожар погасили, а дом стал местом преступления.Местные знали Марсов. Ну, Мелвина они знали благодаря его талантам на поле. Он был легендой школьного футбола в Техасе и поддержал свою славу в колледже, став «лонгхорном».Так где же был Мелвин, когда погибли его родители?Он окончил колледж в предыдущем семестре, потому что в течение последних трех лет ежегодно посещал летние занятия, чтобы получить диплом досрочно. Тогда писали, что он распланировал всю свою жизнь наперед. И накануне драфта хотел быть свободен от академических обязательств. Писали, что Марс все продумывал загодя. Он отнюдь не соответствовал ходульному образу футболиста, умеющего сносить людей с ног, но не способного поддержать беседу. Писали, что у него не было агента, поскольку он собирался вести переговоры с командой НФЛ о собственном контракте лично. Он провел расследование, поговорил с нынешними и бывшими игроками.Итак, опять же, где был Мелвин?Полиция нашла его спящим в одиночестве в мотеле. Заплатил он кредитной карточкой. Там его и засекли.Его история была относительно проста. Он навещал подругу. Покинул ее дом с намерением поехать домой. Однако машина сломалась, и он остановился переночевать в единственном мотеле на этом отрезке дороги. Об убийстве родителей он понятия не имел, пока полиция не постучалась к нему в дверь.Это было еще до того, как все обзавелись мобильными телефонами и электронными адресами, страничками в «Фейсбуке» и аккаунтами в «Твиттере». Можно было запросто пропасть из виду так, чтобы никто с тобой не мог связаться, — ныне вещь немыслимая.Поначалу Марса не заподозрили. Он уединился, а за информацию о преступлениях тем временем объявили награду. Потекло время полицейского расследования.Декер сосредоточился на повествовании о том, как Марс попал под подозрение.Друг, которого он навещал, вспомнил, что Мелвин уехал раньше, чем сказал полицейским. Мотель находился менее чем в часе езды от его дома, так почему же он просто не проехал остаток пути тем же вечером? И опять Марс сказал, что у него сломалась машина и он едва дотянул до мотеля. Планировал утром позвонить отцу и попросить его подъехать, чтобы проверить машину.Единственная проблема заключалась в том, что, когда полицейские попросили его попытаться запустить машину, та завелась с полоборота. Объяснить это Марс не мог — сказал лишь, что двигатель чихал, а потом сдох прямо перед мотелем. Сказал, что ему даже пришлось толкать автомобиль на стоянку вручную. Другой тревожный факт заключался в том, что машину, похожую на его собственную, видели в ту же ночь поблизости от дома его родителей.Клерк мотеля сказал полиции, что Марс зарегистрировался в час пятнадцать ночи. Подруга сказала, что от нее Марс уехал в десять. Оттуда до его дома было всего около часа сорока минут езды. Вполне хватало времени, чтобы доехать домой, убить родителей, а затем поехать обратно и заселиться в мотель.Клерк мотеля засвидетельствовал, что Марс выглядел встрепанным и расстроенным. Он также показал, что одежда парня была в каких-то пятнах. При этом в своих показаниях он описал совсем не ту одежду, в которой был Марс, когда явилась полиция. Пришли к выводу, что окровавленные вещи Мелвин где-то выбросил, а в мотеле переоделся в чистое.Еще один тревожный факт заключался в том, что дробовик принадлежал Марсу. Тот охотился с ним — на самом деле добывал с его помощью дичь и индеек. Так что его отпечатков на оружии хватало.И бензин, с помощью которого подожгли трупы Марсов, взят был из их гаража. Просто повезло, что дом не сгорел. Пострадала только спальня, где их и нашли.И наконец, в его машине нашли кровь, соответствовавшую крови Люсинды Марс. С точки зрения судебной экспертизы, это была ошеломительная улика.Декер встал, чтобы налить себе еще чашку кофе. За окном уже брезжил рассвет, но он этого даже не заметил. Сел и продолжил чтение.Какие у Марса могли быть мотивы для убийства собственных родителей?После его ареста и обвинения в убийствах полиция огласила свою гипотезу. В свете грядущего драфта НФЛ, когда Марс должен был подписать грандиозный контракт, дело сводилось к деньгам. Родители хотели больше, чем Мелвин был готов им уделить. Дошло до скандала. Марс почувствовал себя загнанным в угол. Ему не нужна была неблагоприятная огласка в СМИ. Он тщательно лелеял свой имидж в уповании заграбастать прибыльные сделки в дополнение к футбольному контракту. Вся его жизнь была разложена по полочкам, а родители могли встать у него на пути — во всяком случае, по версии обвинения.Так что Марс, чтобы устранить эту проблему, спланировал и осуществил их убийство. Поехал в гости к подружке, чтобы организовать себе алиби, вернулся домой, убил их, а затем поехал в мотель. Однако, как и многие убийцы, прокололся на мелочах. Но на самом деле полной катастрофой для него стала хронология. Сколько бы ты ни планировал, если ты на самом деле был в одном месте, убивая кого-то, пока якобы находился в другом и спал, хронология никогда не будет безукоризненной. Всегда будут прорехи и нестыковки, пусть и незначительные. Но если полиция сосредоточится на них и начнет копать, эти прорехи будут разрастаться и ложь рухнет.Очевидно, это и случилось с Мелвином Марсом.Так что обвинение смогло предъявить и мотив, и возможность. А довершило дело собственное ружье Марса, воплотившее в себе необходимое средство. Так что у стороны обвинения были все три необходимых элемента, чтобы доказать вину. И она взялась за доказательство настолько убедительно, что рассеяла все разумные сомнения.Перед присяжными вереницей выступали свидетель за свидетелем, давая показания. Мозаика начала складываться. Прокурор — выпускник Теннессийского универа, а значит, отнюдь не фанат техасских футболистов — порадел на славу, сплетая улики в единое полотно.Защита пыталась пробить в нем дыры, но существенного ущерба не причинила. А когда Марс не стал давать показания в собственную защиту, адвокаты сложили руки.Присяжным едва хватило времени сходить в туалет, прежде чем они вышли в зал суда с обвинительным вердиктом.Марса судили справедливо. Улики выдержали дотошное рассмотрение.Роя и Люсинду Марс убил их единственный ребенок — Мелвин.В качестве наказания вынесли смертный приговор. Карьера Марса в НФЛ закончилась, даже не начавшись. Как и остаток его жизни.Конец рассказа.Его казнь уже была запланирована, когда вдруг другой человек выступил с признанием в этом самом преступлении.«Чарльз Монтгомери».Декер разглядывал его фото на экране компьютера.Белый, за семьдесят. Мускулистый, крепкий и гнусный. Армейский ветеран с длиннющим списком судимостей. От мелкого дерьма дошел до серьезных вещей, до очень серьезных вещей. Сидел в алабамской тюрьме, дожидаясь собственной казни за несколько других убийств, совершенных годы назад.Так если Монтгомери говорит правду, как же дело против Мелвина Марса настолько занесло в сторону?В сообщениях говорилось, что подробности преступления полиция все эти годы хранила в тайне в рамках стандартной процедуры. Очевидно, Монтгомери они были известны. Но зачем ему выкладывать их? Просто потому, что он и так в тюрьме? Из-за угрызений совести? Потому что он так и так умрет? По мнению Декера, повидавшего на своем веку немало закоренелых бандитов, Монтгомери ничуть не походил на субъекта, терзаемого угрызениями совести. С виду сущий убийца, да и по сути тоже.Допив кофе, Декер откинулся на спинку стула.Кто-то постучал в дверь. Амос поглядел на часы. Семь тридцать.Он подошел к двери и открыл.С порога на него смотрел спецагент Богарт с большим портфелем в руке. Возрастом далеко за сорок, высокий и подтянутый, с темными волосами, привлекательно подернутыми сединой, он источал ощущение спокойной властности, нарабатываемой годами командования людьми на трудных заданиях. Не имея детей, Богарт жил отдельно от жены и как раз проходил процедуру развода.Позади него стояла Алекс Джеймисон — высокая и симпатичная, с каштановыми волосами и выразительными глазами, вспыхнувшими при виде Декера. В руке у нее была сумка с продуктами.— Сюрприз! — провозгласила ликующая Джеймисон. — С Новым годом!— Мне сообщили, что вы прибыли пораньше, — с широкой улыбкой произнес Богарт. — Добро пожаловать в ФБР.— У меня есть дело, которое я хотел бы расследовать, — некстати ответил Амос Декер.Глава 5Пока Амос уплетал бекон, яичницу и сырный бисквит, Джеймисон и Богарт читали на ноутбуке статьи о Мелвине Марсе.Наконец, подняв глаза, Богарт сказал:— Занимательно, но, вообще-то, это не в нашей юрисдикции, Амос.Покончив с едой, Декер сделал последний глоток кофе, скомкал обертку и произвел трехочковый бросок в мусорную корзину рядом с кухонной стойкой.— Какова же тогда наша юрисдикция?В ответ Богарт, открыв портфель, вынул большой скоросшиватель и протянул его Амосу.— Я уже отдал Алекс ее материалы. Это дела, которые мы рассматриваем. Прочтите. Обсудим их позже на собрании.— Мы уже здесь. Мы собрались.— Есть еще двое членов команды, — возразил Богарт.— Я познакомилась с одной из них, Амос, и она тебе понравится, — подкинула Джеймисон.Декер не сводил глаз с Богарта.— Так вы знали этого Мелвина Марса? — осведомился тот.— Я играл против него в колледже. Единственные слова, которые, помнится, я ему сказал, были: «Сукин сын, как тебе удалось?»— Он был настолько хорош?— Лучше я не видел.— Что ж, он может выйти из тюрьмы, — резюмировала Джеймисон. — Это хорошо.— Если он невиновен, — уточнил Декер.— Ну да, конечно.— Сомневаюсь, что его выпустят, если не будут абсолютно уверены, — заметил Богарт.— А вам известно, что каждый год из тюрем выпускают сотни человек, потому что находят их невиновными? — Декер указал на ноутбук.— Мизерный процент по отношению к числу отбывающих заключение, — возразил Богарт с чуточку неловким видом.— По оценкам, от двух с половиной до пяти процентов всех заключенных тюрем США невиновны, — сообщил Амос. — Это около двадцати тысяч человек. Впервые тесты на ДНК начали использовать в судебных разбирательствах в 1985 году. С этого момента триста тридцать заключенных были амнистированы благодаря этим тестам. Но они возможны лишь примерно в семи процентах всех дел. А в двадцати пяти процентах дел, где они были использованы, ФБР смогло исключить подозреваемых, так что процент отбывающих заключение без вины мог быть и выше. Может, намного выше.— Вижу, вы провели расследование по этому поводу, — сухо заметил Богарт.Воцарилось долгое молчание.— Декер, — наконец подал голос спецагент, — на самом деле мы занимаемся не этим. Мы расследуем нераскрытые дела в попытке найти убийц.— А что, если Марс не убийца?— Тогда убил этот субъект, Монтгомери.— А что, если он тоже не убийца?— К чему же ему сознаваться… — Богарт осекся со смущенными видом. — Ладно, поскольку в вашем случае именно так и вышло, я понимаю, куда вы клоните. Но тем не менее.— Но может… команда хотя бы рассмотреть это? — спросил Декер.Богарт на пару секунд задумался.— Я планировал дать команде рассмотреть ряд потенциальных дел, а потом проголосовать, за какое браться. В этих пределах у меня руки развязаны.— А мы можем лоббировать определенные дела? — поинтересовалась Джеймисон.— Не вижу оснований возражать, — ответил Богарт. — Я люблю демократию, как и всякий другой, — добавил он с улыбкой.— По-моему, мы должны взять это дело, — упрямо заявил Декер.— И мы можем привлечь к лоббированию остальных, Амос, — поспешно подхватила Джеймисон. — Как и сказал агент Богарт.Декер перевел взгляд на ноутбук. И Росс, и Алекс следили за ним. Они знали, что, придя к решению, Амос становится упрямым и негибким. И еще знали, что поделать с этим он ничего не может. Уж такой он человек.— Поскольку вы приехали раньше, я перенес собрание с завтрашнего дня на два часа сегодня пополудни, — уведомил Богарт, поглядев на мятые вещи и растрепанные волосы Декера. — Мы дадим вам время привести себя в порядок, а потом заедем за вами за четверть часа и подвезем. Это не так уж далеко.Амос оглядел свою мятую одежду. Хотел было что-то сказать, но потом лишь тупо кивнул и снова уставился на ноутбук.Богарт поднялся, но Джеймисон продолжала сидеть.— Я подожду вас здесь, — заявила она, встретив вопросительный взгляд Богарта. Глянув на Декера, тот коротко кивнул.— Амос, славно, что вы с нами.Декер продолжал таращиться на свой ноутбук.Развернувшись, Богарт удалился.Джеймисон поглядела на Амоса:— Масса перемен. За короткое время.Тот пожал плечами.— Что уж такого занимательного в деле Марса? — спросила она. — То, что ты играл в футбол против него?— Мне не нравится, когда люди ни с того ни с сего вдруг сознаются в преступлении.— Вроде того как получилось в деле твоей семьи?Закрыв ноутбук, Декер откинулся на спинку кресла.— Расскажи мне об остальных членах команды.— Я встречалась только с одним. С Лайзой Дэвенпорт. Она — психолог-клиницист из Чикаго. Ей под сорок, очень мила. Очень профессиональна.— И как все это будет работать? — полюбопытствовал Декер.— Как и сказал Богарт, будем голосовать за то, какие дела брать.— Но кто-то же должен собрать дела, за которые мы будем голосовать вместе. Так что этот кто-то делает отбор.— Ну, это правда. Там, — указала она на скоросшиватель, — занимательные вещи. Но ты можешь добавить это дело Марса. Богарт так сказал.— Вообще-то, он этого не говорил. Он сказал, что это дело вне нашей юрисдикции. Сказал, что мы можем лоббировать его перед другими. Но если меня забаллотируют, мы его не возьмем. — Декер поглядел на нее: — Ты будешь голосовать за меня?— Ну конечно, Амос.— Я признателен, — он отвел взгляд.Джеймисон удивилась. Обычно Декер в подобных вещах не признается.— Хочешь пойти помыться? — дипломатично добавила она. — Я знаю, что поездка была долгая. И, очевидно, ты ехал без остановки.— Именно. И — да, мне бы помыться. Но с вещами у меня негусто.— Если хочешь, можем перед собранием пробежаться по магазинам.— Может, после…— Когда угодно, Амос. Я готова помочь.— Тебе вовсе незачем так со мной любезничать.Джеймисон знала, что, в отличие от других людей, Декер высказывается совершенно буквально.— По-моему, жизнь круто переменилась у нас обоих, и надо держаться вместе. По пути может попасться дело, которое захочется взять мне. И тогда мне понадобится твоя поддержка, верно?Задумчиво поглядев на нее, Декер кивнул.— Ты куда сложнее, чем делаешь вид.— Ну, может же человек надеяться, — чуть усмехнулась Алекс.Глава 6— Как мне вернуть двадцать лет жизни? Не хочешь мне сказать? Как?!Мелвин Марс сидел напротив своего адвоката в тюремной комнате для свиданий.Мэри Оливер было за тридцать. Ее темно-рыжие волосы были коротко подстрижены, за квадратными очками светились лучистые зеленые глаза, а угловатое симпатичное лицо усеивали веснушки.— Никак, Мелвин, — ответила она. — Это никому не под силу. Но рассказ Монтгомери еще не подтвердили, так что не будем опережать события.— Я этого козла не знаю. Я ни разу не встречал этого козла. Я даже не догадывался о его существовании, пока мне не сказали. Так что никто не может сказать, что я заплатил ему за убийство своих родителей. А если это не смогут доказать, я выхожу отсюда, верно?Оливер пошуршала лежавшими перед ней бумагами.— Послушай, это не так просто. Дадим процессу поработать, ладно?Встав, Марс влепил ладонью по стене у себя за спиной, чем привлек внимание дюжего надзирателя, стоявшего в центре комнаты. Тот был достаточно далеко, чтобы не слышать их не подлежащей огласке беседы — во всяком случае, когда она шла на нормальных тонах, — но достаточно близко, чтобы вмешаться, если потребуется.— Процесс?! Я давал процессу идти своим чередом прежде, и видишь, куда это меня завело? У меня отняли треклятую жизнь, Мэри.— Вполне естественно чувствовать себя преданным и подло обманутым, Мелвин. Все, что ты чувствуешь, естественно.Марс выглядел так, будто хочет врезать кулаком во что-нибудь, все равно во что, только бы во всю дурь. Но потом увидел, как рука надзирателя потянулась к дубинке. И разглядел, как губы тюремщика изогнулись в предвкушении возможности надрать заключенному жопу. «Только дай мне повод, говнюк, ну пожалуйста».Остыв, Марс сел.— И сколько же еще этому процессу работать? — нормальным тоном спросил он.— Установленного графика на этот случай нет в силу его необычного характера, — пояснила Оливер с облегчением — наконец-то успокоился. — Но я буду следить за ним ежесекундно, Мелвин. Обещаю. Буду их подталкивать. А если увижу, что началась волокита, то сделаю выговор. Клянусь. И буду регистрировать ходатайства.— Знаю, не обманешь, — кивнул он.— Должно быть, тебе очень нелегко. Когда я услыхала об этом впервые, пришла в полнейшее замешательство. И до сих пор не ведаю, какая была связь между твоими родителями и этим Чарльзом Монтгомери.— Ну, если связь и есть, они мне не говорили. Может, банальный чужак. Вломился в дом и убил их.— Но свидетельств взлома не было. И ничего не было украдено. Потому-то полиция и переключила внимание на тебя.— Но ты-то мне веришь, правда? — поспешно бросил Марс.— Да, конечно, верю.Он уставился на нее. «Уж конечно, веришь», — вертелось у него в голове.— Там, где мы жили, никто дверей не запирал. И не в характере моих родителей было иметь вещи, которые кто-нибудь хотел бы украсть. Ты же знаешь, как мы жили. Отец работал в ломбарде. Мама зарабатывала шитьем, преподаванием испанского и уборкой за другими. — Марс тряхнул головой. — Я собирался все переменить, заиграв в НФЛ. Собирался купить им дом, отложить денег на будущее. Они могли бы бросить работу. У меня были планы. — Хлопнул ладонью по столу. — У меня были планы!— Знаю, Мелвин, — проронила она.— Я всегда считал, что это большая ошибка и кто-нибудь в конце концов это сообразит. Что меня выпустят из тюрьмы через несколько месяцев и я буду играть в футбол. А потом прошел год, за ним еще и еще. А потом пять. И десять. А потом… блин!Он замолк, принявшись мотать головой из стороны в сторону, понурившись. На ламинат капнула слеза. Марс смахнул еще одну ладонью.— А если я выйду отсюда, что тогда? У меня нет семьи. Нет работы. Ничего нет.— Штат Техас может выплатить тебе компенсацию.— Сколько?— Потолок в двадцать пять тысяч долларов.— Двадцать пять кусков! — недоверчиво уставился на нее Марс. — И это за двадцать лет моей жизни?!— Я понимаю, что это чрезвычайно несправедливо, но таков современный закон.— Ты знаешь, сколько я мог бы заработать в НФЛ?— Куда больше. Знаю.— Так что я выйду отсюда, имея, быть может, двадцать пять кусков, а может, и меньше, поскольку это «потолок», — и что тогда?— С этим мы тебе поможем. Мы поможем найти тебе жилье. И работу.— И что я буду делать? Елозить шваброй? Может, смогу получить прежнюю работу отца в этом ломбарде… Господи, в этой части Техаса ломбарды делают большой бизнес, потому что ни у кого ни хрена нет.— Давай не будем забегать вперед, — проговорила Оливер, старясь сохранять ровный и спокойный тон.— Даже если меня выпустят, то могут не амнистировать. А это означает, что у меня в личном деле будет значиться обвинение в двух убийствах. Кто тогда наймет мою задницу? Скажешь мне это? Скажи мне!Марс видел, что с каждой секундой ей становится все более не по себе.«Маленькая белая женщина — большой злой черный мужик. Вот что она видит. Только это она и видит. А ведь она на моей стороне».Он отвел глаза, и тон его снова изменился.— Дьявол, в толк не возьму, к чему мы вообще об этом толкуем. Меня ни за что не выпустят отсюда, Мэри.— Мелвин, им придется, если ты невиновен.— Я был невиновен двадцать треклятых лет, — огрызнулся он. — И какая разница?— В смысле, если будут исчерпывающие доказательства твоей невиновности, держать тебя в тюрьме не смогут.— Вот даже как? По всей стране десятки таких бакланов. Их невиновность доказана, как ты и сказала. Годы назад. И угадай что? Они по-прежнему за решеткой. Одному козлу сказали, что срок его апелляции истек, так что он в жопе, хоть и знали, что он этого не делал. Другой отсидел свой срок за преступления, которых не совершал, но из-за каких-то сраных правовых формальностей ему сказали, что надо отсидеть еще четыре года, и тогда, может быть, его выпустят. А еще чел звезданул надзирателю, так что ему припаяли новый срок, хотя он вообще не должен был чалиться на нарах. Так что не говори мне, что они должны делать хоть что-то. Они творят что хотят. Вот оно как.— Мы позаботимся, чтобы в твоем случае этого не случилось. — Адвокат принялась собирать вещи. — Теперь мне пора. Но я свяжусь с тобой, как только что-нибудь узнаю.Она встала, и Марс поднял на нее глаза.— Я сержусь не на тебя, Мэри. Просто сейчас я сержусь на… на все.— Я понимаю, — искренне призналась она. — Поверь. Сомневаюсь, что я была бы настолько же невозмутимой, как ты.И ушла.А Марс просто сидел на месте, пока надзиратель не подошел и не велел оторвать жопу от стула.Цепи вернулись.Явился Мозгляк и всю дорогу подталкивал его дубинкой в спину с такой силой, что Мелвин морщился от боли.— Что говорит твоя адвокатша, Джамбо? — полюбопытствовал Мозгляк.Марс по давней привычке промолчал.— А, это же не подлежит огласке, точно. Только между нами. Хочешь ей впердолить, Джамбо? Отведать жопы белой женщины? Навалиться на нее? Раньше это было супротив закона, чтоб черный делал это с белой женщиной. Надо бы и теперича. Белая девушка не должна хотеть, чтобы зверюга наваливался на нее. Верно?Он снова ткнул Марса в поясницу.Мелвин обернулся к нему:— Когда я отсюда выйду, давай выпьем, лады? Я тебя уважу. Потусуемся. Вместе.Мозгляк фыркнул и вдруг застыл, когда весь смысл слов Марса врезался в него, как фура на полном ходу.Больше по пути до самой камеры не было ни единого тычка дубинкой.Глава 7Когда Богарт и Джеймисон вернулись в полвторого дня, Декер уже успел принять душ, побриться, надеть другой комплект одежды — джинсы, фланелевая рубашка под свитер — и обуть заляпанные грязью ботинки. У него имелся деловой костюм, приобретенный еще в Берлингтоне, когда он претендовал на роль адвоката, но грязный и запиханный на самое дно дорожной сумки.Богарт был в безупречном костюме, накрахмаленной рубашке с жестким воротничком и галстуком в турецких огурцах. Джеймисон облачилась в слаксы, жакет и кремовую блузку, а на ногах у нее были стильные сандалии на высоком каблуке со шнуровкой, выглядевшие новехонькими. По сравнению с затрапезным прикидом Декера оба выглядели так, будто собрались на свадьбу. Но он сделал все, что мог, и оба оценили его усилия.— Готовы? — с улыбкой осведомился Богарт.Амос кивнул, держа скоросшиватель, содержание которого уже прочел и запомнил. Шагая со всеми к автомобилю Богарта, он вдруг ощутил, как в желудке чуточку засосало — не от голода, а от нервов.Загвоздка во всей этой затее заключалась в том, что, имея дело с другими людьми, Декер испытывал неловкость. Из-за гипертимезии он держался отчужденно, неуклюже, чувствуя себя в любой компании не в своей тарелке. И это было ему неподвластно. Рассудок подчинил его личность своей воле. Казалось бы, странно воспринимать собственный мозг как нечто отдельное от тебя, но для рассудка Декера это представлялось единственной реалистичной линией поведения.Он осознавал, что, присоединившись к команде, должен будет взаимодействовать с остальными, но теперь, когда это время настало, вдруг усомнился в своем решении приехать сюда.«Неужто я только что облажался по полной?»Забравшись на переднее сиденье седана Богарта, он вынужден был отодвинуть его назад до упора, чтобы уместить свои длинные ноги. Вытащил ремень безопасности до конца, чтобы натянуть его на живот. Джеймисон села позади Богарта, чтобы дать Декеру как можно больше места.— Можете поведать мне об остальных членах команды? — попросил Амос. — Алекс немножко рассказала мне о Дэвенпорт.— Лайзу привлекли за ее опыт работы с психо- и социопатами. Она очень известна в своей области и написала несколько книг на эту тему. Сможет анализировать для нас личности и наклонности людей, находящихся в центре расследования. Будет нам говорить, что ими движет. Конечно, в ФБР уже есть люди, специализирующиеся на этом. Но, по-моему, хорошо будет иметь свежий взгляд на дело, не зашоренный федеральной правоохранительной системой.— Смахивает на работоспособную гипотезу, — заметила Джеймисон.— Есть еще один агент ФБР, Тодд Миллиган. Тодду за тридцать. Он хороший полевой агент, выдержал конкурс на вакансию в этой команде. Горит желанием приступить.— А как ему перспектива работать не с агентами ФБР? — поинтересовался Декер.— Тут никаких проблем, — ответил Богарт. — Иначе его отбраковали бы.Амос поймал взгляд Джеймисон в зеркале заднего вида, мимикой поведав ей, что отнюдь не разделяет уверенности Богарта по этому поводу.Двадцать минут спустя они остановились перед кирпичным зданием на территории базы Корпуса морской пехоты Куантико, приютившей, помимо прочих, Академию ФБР, лаборатории и ППНП.Когда они выбирались из машины, Богарт сообщил, застегивая пиджак:— ППНП выделила нам место в своих стенах. И сверх того будет оказывать нам оперативную поддержку.— ППНП — Программа предотвращения насильственных преступлений, — пояснила Джеймисон; Богарт кивнул, распахивая перед ними дверь. — Сформирована в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году. Подразделение, занимающееся серийными убийствами и прочими насильственными преступлениями, обычно сексуального характера. Является частью Группы оперативного реагирования на чрезвычайные ситуации.— Которая, в свою очередь, является частью Национального центра анализа насильственных преступлений, — уточнил Декер.Богарт снова кивнул.— У нас много организационных уровней.— Наверное, чересчур, — оценил Амос.— Наверное, — отрывисто согласился спецагент.Они зашагали по хорошо освещенному коридору.— Ну, и чем же это отличается от того, что ППНП уже делает? — осведомилась Джеймисон.— На самом деле ППНП является центральной базой данных, которой другие правоохранительные агентства — и штатов, и федеральные — пользуются при расследовании дел, находящихся в их юрисдикции. Разумеется, есть и команды агентов ФБР, ведущие расследования на местах. Но наша команда будет первой, использующей в оперативном составе людей не из ФБР. Должен признаться, в Бюро есть люди, не поддерживающие то, что мы делаем, и считающие привлечение людей извне ошибкой. Надеюсь, мы докажем, что они не правы.— Возьму на себя роль адвоката дьявола, — вклинился Декер, — и спрошу: а что, если мы докажем, что они правы?— Тогда нам перекроют финансирование, и мы отправимся искать другие занятия, — развел руками Богарт. — А моя карьера врежется в потолок.— Тогда сделаем так, чтобы этого не случилось, — твердо заявила Джеймисон.Они миновали контрольный пункт безопасности, и после этого Богарт с помощью своего электронного удостоверения открыл дверь.— Ну, вот и пришли, — он жестом пригласил их внутрь.Не успел Декер переступить порог, как ощутил мандраж, частенько охватывавший его перед выходом на поле, — тяжеловесную комбинацию нервов, адреналина и дурных предчувствий.А он-то думал, эти дни давно миновали.Очевидно, нет.«Ну, поехали!»И ступил в комнату.Глава 8Взгляд Декера окинул помещение, впитывая все, как луч радара, отражающийся от твердых объектов.Внутри находились двое.Лайза Дэвенпорт — справа. Под сорок, светло-русые волосы коротко подстрижены, худощавое привлекательное лицо, полные губы и сверкающие голубые глаза. Долговязое спортивное тело, узкие бедра, симметричные широкие плечи.Она улыбнулась Декеру, когда его взгляд миновал ее.Тодд Миллиган сидел через стол от нее — шести футов ростом и ни рыба ни мясо. Как и Богарт, он был в отличной форме и, судя по виду, мог бежать и бежать без конца, даже не запыхавшись. Его темные волосы были подстрижены по-армейски коротко, на лбу залегли глубокие от природы морщины, взгляд карих глаз был пристальным, а хребет так же прям, как и полосатый галстук. Привлекательности или доброжелательности ни на йоту. Просто выглядел хронически серьезным.Перед каждым лежал толстый скоросшиватель. Декер заметил мириады листиков «Пост-ит», торчащих из скоросшивателей со всех сторон. И Дэвенпорт, и Миллиган явно готовились к встрече.Богарт представил собравшихся, и все сели.На стене висел телевизор с большим экраном, аккуратно заполнявшим ее почти целиком. Включив стоявший перед ним ноутбук, Богарт поманипулировал клавишами. Телеэкран осветился, и все сосредоточились на нем.— Сейчас перед нами для рассмотрения двадцать дел, — начал Богарт. — Реально из этого числа мы сможем сосредоточить силы только на одном за раз. Я выступаю за качество, а не за количество. Двадцать представленных вам дел были отобраны из куда большего числа с помощью различных внутренних фильтров.— Мне представляется, — твердо и четко выговорил Миллиган, — что дело Морильо имеет большой потенциал. У меня имеются углы подхода к нему — по моему мнению, железобетонные.— Приятно слышать, — откликнулся Богарт. — Но я хотел бы провести обзор каждого из дел, чтобы все мы начали с одной и той же страницы.Лицо Миллигана приобрело чуть натянутое выражение. Декер видел, что он отнюдь не обрадовался, восприняв это как нагоняй, хотя на самом деле Богарт повел себя вполне корректно.Росс методично проходил дело за делом, высвечивая ключевые моменты на экране. Амос заметил, что каждый отслеживал изложение по своей папке. Один раз поймал на себе мимолетный взгляд Миллигана, слегка удивленного, что Декер даже не открыл свой талмуд. Вероятно, Богарт не сообщил им о гипертимезии Декера, следившего за всем в уме, мысленно перелистывая страницы в голове в полнейшей синхронизации с Богартом, делавшим это на экране.Закончив, спецагент обвел сидящих взглядом:— Есть комментарии?— Я по-прежнему считаю, что надо браться за дело Морильо, Росс, — отреагировал Миллиган. — Оно сулит наилучший шанс успешного расследования. Построенное против него обвинение было не таким уж сильным, а одна из критических улик целиком и полностью проигнорирована. Мне кажется, что в деле есть более явные подозреваемые. А для твоей программы будет лучше, если она сделает мощный старт.Богарт оглядел остальных:— Ваше мнение по этому поводу?— По-моему, дело Морильо надо пропустить, — заявил Декер.— Почему? — резко осведомился Миллиган.— Потому что крайне вероятно, что он виновен.Миллиган уставился на него, раздув шею, как кобра.— На чем это основано?— На нестыковках.— А именно?— Морильо был штатским подрядчиком ВМФ. На странице два он заявил полиции, что выехал из дома на работу на базе ВМФ «Крейн» в округе Мартин, штат Индиана, в девять утра. И сказал, что прибыл на базу в восемь пятнадцать утра.— Это потому… — торжествующе начал Миллиган, но Декер, не обратив на него ни малейшего внимания, гнул свое:— Это потому, что в это время округ Мартин и база ВМФ перешли на центральное поясное время из восточного поясного времени, и переход вступил в действие второго апреля две тысячи шестого года. Таким образом, было девять утра по восточному стандартному времени, когда Морильо покинул свой дом, но восемь утра по центральному стандартному времени.— Правильно, — неохотно признал Миллиган. — Так в чем же неувязка?— У Морильо имелся мотив для убийства жертв. Но был один свидетель в пользу Морильо — Бахити Садат. Он сказал, что видел его на улице напротив своего магазина в шесть пятнадцать вечера. Убийства, как установлено судебно-медицинской экспертизой и другими свидетельствами, произошли в шесть девятнадцать. Поскольку убийства произошли милях в десяти от магазина Садата, а Морильо в тот момент был без машины, это стало для него надежным алиби.— Но полиция почти не придала этому значения, потому что Садат — мусульманин, — встрял Миллиган. — И это было в самый разгар войн на Ближнем Востоке, и имела место сильная предубежденность. Под показания Садата комар носа не подточит. Они обеспечивают Морильо алиби, но присяжные их не приняли. — Он помолчал, разглядывая Декера в упор. — Надеюсь, вы не разделяете предубеждения подобного сорта?Проигнорировав и эту реплику, Декер продолжил:— Садат сказал, что только что закончил свою вечернюю молитву. Тогда-то, по его словам, он и увидел Морильо. Садат отчетливо помнил это, потому что только что поднял взгляд от молитвенного коврика и посмотрел сквозь витрину своего магазина. Он провел уверенное опознание.— Совершенно верно, — Миллиган уже начал терять терпение. — Вы излагаете мои доводы вместо меня.— Садат сказал, что молитва, которую он только что закончил, — Магриб, четвертая молитва дня, — сообщил Декер.— Верно. Благочестивые мусульмане молятся пять раз в день. Мы все это знаем, — согласился Миллиган.— Ну, на самом деле уйма людей этого не знает, а тогда не знало, наверное, куда больше народу, — не смутился Декер. — Но суть в том, что молитва Магриб не может свершиться до заката. В этом отношении религиозные предписания очень строги. А в тот день в Индиане закат наступил в семь двенадцать пополудни, почти на час позже, чем время в показаниях Садата, когда он поднял голову и увидел Морильо, проходящего перед витриной магазина. Ну, Садат всего лишь человек, и если он промахнулся на несколько минут, вряд ли кто-то может его винить. Но в это время суток солнце еще явно было на небе. Ни один мусульманин не начнет свою закатную молитву, когда столь очевидно, что еще не закат. И уж, несомненно, ни один мусульманин не закончил бы закатную молитву почти за час до того, как солнце опустилось к горизонту.Челюсть у Миллигана слегка отвисла.Богарт и Джеймисон переглянулись.Дэвенпорт не сводила глаз с Декера.— Да к тому же, — докинул Амос, — согласно чертежу, сделанному полицейскими и включенному в дело, фасад магазина Садата обращен на запад, к улице, по которой Морильо якобы шел в это время.— А мусульмане при молитве обращаются лицом на восток, — подхватила Джеймисон, — к Мекке.— Садат должен был стоять к Морильо задом, — добавил Богарт. — И когда поднял бы глаза от молитвенного коврика, то не увидел бы его. Я удивлен, что никто даже не подумал спросить об этом.— Многие американцы знают мусульманские обычаи не настолько хорошо, — пояснил Декер, — а тогда знали и того меньше, когда большинство были не в состоянии отличить суннитов от шиитов. Я думаю, можно установить, что Морильо и Садат были знакомы и это алиби было подготовлено загодя, хотя и не сработало. Оно могло бы стать окончательным доказательством вины Морильо. Но поскольку он в тюрьме, где ему и место, вряд ли стоит тратить на него время.Миллиган откинулся на спинку стула с крайне фраппированным видом.— А теперь мы можем поговорить о деле Мелвина Марса? — Декер поглядел на Богарта.— Минуточку! — рявкнул Миллиган. — Мне сказали, что вы приехали только сегодня. Вам что, прислали информационный пакет заранее?— Нет, он получил его сегодня утром, — ответил Богарт. — Я принес папку лично.— И из всех этих дел вы раскопали такие подробности, как в деле Морильо… что, за какую-то пару часов? — Миллиган обернулся обратно к Декеру.— Я вовсе ничего не раскапывал. Прочел показания и отчеты. Там все есть.— А сведения о конкретных мусульманских молитвах? — уточнил Миллиган.— Я много читаю, — пожал плечами Амос.— А время заката? — не унимался Тодд.— Я из этой части страны. Его я знаю навскидку.— В определенный день две тысячи шестого года?— Да, — невозмутимо проронил Декер.— Вы что, заранее знали, что я заинтересуюсь делом Морильо? — обвиняющим тоном вопросил Миллиган.— Пока я не переступил порог этой комнаты, я даже не знал о вашем существовании, — бесстрастно ответил Декер и снова поглядел на Богарта: — Теперь мы можем обсудить дело Марса? Потому что я в самом деле не считаю ни одно из других дел в этой папке столь же заманчивым. А раз Садат лгал и Морильо убил этих людей, а мы здесь не затем, чтобы освобождать виновных, по-моему, надо двигаться дальше.Дэвенпорт пришлось прикрыть рот ладонью, чтобы скрыть улыбку, когда Миллиган вонзил в Декера испепеляющий взгляд.Не успел Богарт и рта раскрыть, как Алекс высказалась:— Я голосую за то, чтобы взять дело Марса.— Но я его еще не изложил, — с любопытством поглядел на нее Декер.— После того, что вы только что проделали, мистер Декер, я приму его на веру. — Она обернулась к Богарту: — Росс, мы не могли бы перейти прямо к голосованию?Спецагент бросил взгляд на Джеймисон с Декером и сказал:— Ладно. Все, кто за то, чтобы взять дело Мелвина Марса, поднимите руки.Поднялось четыре руки. Единственным отколовшимся оказался Миллиган.— Хорошо, — подался вперед Амос. — Итак, мы можем к нему перейти?Глава 9Два часа спустя под совещанием подвели черту, запланировав новую встречу на завтра. Когда Декер и Джеймисон уже выходили из здания, Дэвенпорт нагнала их. Богарт задержался на пару минут, чтобы потолковать с Миллиганом.— У вас есть время, чтобы выпить? — спросила она, переводя взгляд с одного на другую и обратно. — Минутах в пяти езды от базы есть местечко.— Нас привез агент Богарт, — с неуверенным видом заметила Джеймисон.— Он может встретиться с нами там. Я могу кинуть ему эсэмэску. Я просто хочу поговорить о деле еще немного перед завтрашним днем. А потом или он, или я отвезем вас обратно. Я на машине.— Ты не против? — Джеймисон поглядела на Декера.— А еду в этом баре подают? — спросил Амос. — А то я не обедал.— Несомненно, — Дэвенпорт окинула взглядом немалые габариты Декера.— Тогда поехали, — решил он.* * *Заведение довольно метко называлось «Шалман». Прибежище для солдат, копов, деревенщины и приблудных «пиджаков».Компания Декера заняла столик в глубине, подальше от бара, где уже было шумно и людно по случаю Нового года. Цифровой музыкальный автомат надрывался на всю катушку.Дэвенпорт пристроилась рядышком с Декером, а Джеймисон заняла место напротив них. Имелся и четвертый стул, для Богарта, которому Дэвенпорт отправила текстовое сообщение. Тот ответил, что встретится там с ними минут через двадцать.Они заказали пиво и закуски. Декер получил гору чили, чипсов и сыра. Дэвенпорт обошлась лавашом, а Джеймисон взяла французский луковый суп.— По-моему, первая встреча прошла хорошо, — начала разговор Дэвенпорт, — хотя Миллиган держался грубовато.— Территориальный инстинкт, — заметила Алекс. — Сомневаюсь, что он в восторге оттого, что к расследованиям ФБР привлекли чужаков.— Ну, ему придется к этому приспособиться, — ответила Дэвенпорт, отхлебывая пиво и разглядывая Декера, уже углубившегося в свою груду чипсов. — Вы устроили там весьма впечатляющее представление, Амос… Вы не против, если я буду звать вас просто Амос?Декер проглотил толику своей пищи и, не глядя на нее, сказал:— Я не хочу терять время на дела, не представляющие интереса. И можем сразу перейти на «ты».— Но ты заинтересован делом Мелвина Марса, это очевидно.— Да.— Рассказывая о деле, ты сказал, что играл в футбол против него в колледже. Это обострило твой интерес? Или тот факт, что его дело перекликается с тем, что случилось с тобой в Берлингтоне? На собрании ты об этом не упомянул.Декер медленно поднял взгляд от еды, чтобы поглядеть на Дэвенпорт. Джеймисон тоже уставилась на нее с подозрением.— Я не упомянул об этом, потому что это не имеет прямого отношения к тому, брать нам дело или нет, — ответил он.— Да ладно тебе, Амос, — не смутилась Дэвенпорт. — При твоем-то уме. Гипертимезия в сочетании с синестезией[125] из-за черепно-мозговой травмы, полученной на футбольном поле? Ты слишком умен, чтобы не видеть этой связи.— Это Богарт тебе сказал? — осведомился Декер.— Я прибыла сюда неделю назад, — кивнула она. — Это дало мне время акклиматизироваться и мило побеседовать с Россом. Он только что закончил твое дело и не скупился на подробности, видя, что я вливаюсь в команду и все такое.— Я все равно не уверена, что он должен был распространяться об этом, — с укором бросила Джеймисон.Дэвенпорт подняла руки в знак капитуляции:— Пожалуйста, не навоображайте лишнего. Росс рассказал мне не все. Но достаточно, чтобы я поняла, что между убийствами семьи Амоса и родителей Мелвина Марса есть параллели. Я думаю, расследование этого дела может быть занимательным.— Но он сказал тебе о моем состоянии? — спросил Декер.— Ну да. Я профессиональный психолог-клиницист, Амос, специализирующийся в области когнитивных аномалий. И я даже знакома с некоторыми сотрудниками Научно-исследовательского института когнитивных исследований под Чикаго, хотя это было уже порядком после того, как ты через него прошел.Декер утер рот салфеткой.— Но цель в деле Марса — установить его вину или невиновность. Ничего более. Мои когнитивные аномалии тут ни при чем. Потому что я совершенно не заинтересован в роли «показательного примера».— Как хочешь. — Дэвенпорт повертела свой бокал. — Честно говоря, по-моему, мы упускаем возможность. Но если я сморозила что-то, не подумав, то сожалею. Меньше всего я хотела тебя хоть чем-то задеть. Это в мои намерения не входило.Декер пожал плечами, но промолчал.Не прошло и минуты, как к ним присоединился вошедший в заведение Богарт. Он сел, и официантка подошла, чтобы принять у него заказ.Когда она удалилась, Росс заговорил:— Хочу принести извинения за сегодняшнее собрание. Миллиган переступил границы дозволенного, и я ему об этом сказал. Мы здесь не для того, чтобы цапаться друг с другом. Мы — команда. И те, кто хочет в ней остаться, должны вести себя соответственно.— У него было дело, и он его отстаивал, — откликнулся Декер. — Я не в претензии.— Ну, он мог вести спор более профессионально. Инсинуации, что вы как-то намеренно торпедировали его дело, были просто нелепы.Богарту принесли бокал вина. Он пригубил напиток.— Возможно, Лайза сказала вам, что я вкратце посвятил ее в произошедшее в Берлингтоне.— Да, — подтвердила Джеймисон. И, помолчав, с легким раздражением добавила: — И знает о состоянии Амоса.Если Богарт и заметил ее негодование, то предпочел его проигнорировать.— И я сообщила Амосу, что имела дело с работниками Института когнитивных исследований, — прокомментировала Дэвенпорт.— Но мисс Дэвенпорт заверила меня, что мои аномалии не имеют ни малейшего отношения к расследованию дела Мелвина Марса, — докинул Декер.— Туше́! — Дэвенпорт приподняла свой бокал с пивом. — И умоляю, зови меня просто Лайза.— Марс все еще в тюрьме в Техасе, — поведал Богарт. — Похоже, первым делом надо отправиться туда. Место убийства его родителей находится в сотнях миль к западу от тюрьмы.— А затем у нас есть Чарльз Монтгомери в Алабаме, — вставил Декер.— Именно.— А мы можем что-нибудь разузнать об этом парне, прежде чем отправимся повидать его? — спросила Дэвенпорт. — Может ли быть какая-то связь между Марсом и этим субъектом, Монтгомери?— Ну, как раз это полиция наверняка и пытается сейчас установить, — отозвался Богарт. — И позвольте с ходу уведомить всех вас: дело будет очень деликатным. Штат Техас в данный момент воспримет любое федеральное расследование не очень благожелательно. Откровенно говоря, могут даже начать выяснять, с какой это стати мы к нему причастны. И я не могу обещать, что если мы наткнемся на отпор, то сможем настоять на своем. — Он поглядел на Декера: — Все дела в папке были заранее одобрены для нашего вмешательства, Амос. А дело Марса, очевидно, нет.— Но мы все равно можем его рассмотреть, — заявил Декер.— Да. Но я выяснил, что техасцы, как правило, не любят, когда в их дела вмешиваются люди из Вашингтона, округ Колумбия.— А вы можете получить доступ ко всем материалам по делу? — поинтересовалась Джеймисон. — Мы действительно должны сперва пройтись по ним всем. Пока что мы располагаем лишь тем, что Амос нашел в Интернете.— Я, несомненно, могу сделать ряд звонков и выяснить, чем тут можно помочь, — ответил Богарт.— Тогда нам нужно добиться встречи с Марсом, — добавила Дэвенпорт. — Встретившись с ним, я смогу вам дать более четкое представление о его психотипе.— Договорились, — резюмировал Росс и посмотрел на Декера: — Вы проделали хорошую работу с делом Морильо, Амос. Вы снова подцепили вещи, которые все остальные проглядели.Декер смотрел куда-то в сторону, почти не следя за беседой. Очнувшись от своих раздумий, он произнес:— Надо выяснить, была ли у Чарльза Монтгомери семья.— Что? Зачем? — опешила Дэвенпорт.Декер не ответил, снова задумчиво воззрившись в пространство.* * *Когда посиделки в баре закончились, Джеймисон и Декера подбросили до места, где Алекс оставила машину.— Итак, все прошло относительно хорошо, — заметила она. — Хотя Миллиган все же придурок. А ты что скажешь? — Она глянула на Декера.— Я влез в его песочницу.— А Дэвенпорт?— Уверен в ее компетентности.— Но?..— Но у нее собственная повестка дня.— То есть ты.— Возможно.Алекс оглядела Декера с головы до ног:— С милю отсюда есть мужской магазин. Открыт до десяти, я узнавала.— Я что, вправду выгляжу настолько плохо? — Декер сверкнул на нее глазами.— Встречают по одежке.— Я практически уверен, что тот, кто это сказал, не имел в виду меня.— Шопинг всегда помогает мне прояснить мысли, — с надеждой в голосе проронила Джеймисон.— А как именно я заплачу за новые вещи?— Богарт дал мне это, — продемонстрировала она кредитную карту. — На необходимые расходы. В число которых, как я уточнила, входят и твои вещи, — поспешно добавила она. — А также тебе причитается жалованье.— Жалованье? — воззрился на нее Декер.— Насчет тебя не знаю, но я заниматься этим бесплатно не могу. Ты не обсуждал с Богартом денежный вопрос?Амос лишь испустил тяжкий вздох.— Как я понимаю, нет. Но могу сказать, что это куда больше, чем любой из нас заработал бы в Берлингтоне.— В самом деле? — переспросил Декер.— В самом деле. И если эта штука сработает, мы должны получить собственное жилье. Не можем же мы торчать на базе безвылазно. А тебе нужна машина взамен прокатной.— Об этом я как-то не задумывался.— Уж поверь, я-то знаю.* * *Три часа спустя они вышли из магазина мужской одежды, нагруженные многочисленными одежками для Декера. Подгонять ничего не пришлось. По большей части они просто брали самые большие размеры из имевшихся в магазине — брюки, рубашки, туфли, носки, нижнее белье и пару курток, достаточно просторных, чтобы в случае нужды послужить парусами.Джеймисон помогала подбирать цвета и аксессуары, комментируя все вещи, которые примерял Декер.— Я похож на кита в костюме-двойке, — заметил он, стоя перед трюмо.— Это вполне поправимо. Зал в двух минутах ходьбы от твоих апартаментов. А беговая дорожка — рядом с ним.Когда он вышел из примерочной в своих старых обносках, увидел Джеймисон: она держала стопку тренировочных костюмов, которые подобрала для него, вкупе с теннисными туфлями четырнадцатого размера.— Четыре икса на тебя налезут?— Ага, если они достаточно растягиваются.Она довезла Декера до его квартирки и помогла внести пакеты.— Спасибо за помощь, — сказал он.— Спасибо, что дал мне возможность.— Что, побыть моим личным покупщиком?— Нет, за этот шанс в ФБР. Одну меня Богарт ни за что бы не пригласил. Он позволил мне увязаться, только бы ты тоже согласился.— Верь же в себя хоть капельку.— Ой, да я в доску расшибусь, только бы показать, на что способна. Но моим пригласительным билетом послужил ты.— Ты в самом деле считаешь, что дело выгорит?— Кто знает? Отчасти в этом и состоит самое волнующее.— Не думаю, что в моей жизни не хватает волнений.— Тогда, пожалуй, ты пришел не туда.Глава 10Шесть утра.Сморгнув сон с глаз, Декер сел в постели. Огляделся, не сразу сообразив, где находится.Вирджиния.Куантико.Фэбээровская работенка.Верно. Встав, он зашлепал в ванную. После этого, пройдя в кухню, выглянул в окно. Еще не рассвело.Амос достал кофейник с намерением сварить и выпить кофе, просматривая документы по делу. Потом оглядел свое обширное брюхо, прислушался к присвисту одышки после усилий, потребовавшихся, чтобы просто выбраться из постели и помочиться, и со вздохом буркнул:— Блин!Вернулся в спальню и достал тренировочный костюм, купленный для него Джеймисон. Натянул его, радуясь, что тот не в обтяжку, а потом наклонился и втиснулся в свои теннисные туфли каждая размером с байдарку.Вышел на улицу, спустившись по ступенькам жилого комплекса, где его расквартировали. Поглядев налево, увидел спортзал, упомянутый Джеймисон. Внутри горел свет и слышался шум.«Ну конечно. Трудоголики и карьеристы уже пашут. А трудоголиков и карьеристов тут, должно быть, выше крыши».Декер медленно добрел до здания и вошел, не забыв прихватить удостоверение. Молодой служащий за стойкой выдал ему полотенце и ключ от шкафчика. Ключ Амос вернул, но полотенце оставил.— Судя по виду, вы можете запросто поднять танк «Абрамс», — заметил юноша, окидывая взглядом солидную комплекцию Декера.— Что и делаю всякий раз, когда встаю, — отозвался тот, присовокупив к этим словам очередной вздох, и направился в просторный тренажерный зал, где изумительно подтянутые люди обоих полов усердствовали с завидной легкостью.Найдя угол, Декер положил полотенце, бросил взгляд в зеркало и решил: дальше без излишеств. Проделал небольшую разминку на сердечно-сосудистую систему перед растяжкой — и совсем запыхался. Но упорно перешел к растяжке. Годы подобных упражнений в роли футболиста сделали его более гибким, чем казалось с виду. Но теперь он совсем закостенел. Участки позвоночника, которые Амос не ощущал давным-давно, начали заявлять о себе. Зато он наконец начал разогреваться.Мимо прошла молодая женщина с идентификационной карточкой ФБР, приколотой к шортам из лайкры, — обаятельная, в превосходной форме, будто жир просто не осмеливается льнуть к ее телу. Увидев, как Декер, наклонившись, касается носков, а потом ставит ладони на пол плашмя, она заметила:— Впечатляет.— Что ж, тогда рекомендую отвести взгляд. Дальше все пойдет под откос.Рассмеявшись, она двинулась дальше.После разминки Декер взялся за железо и делал, что мог, пока мышцы не начали вопить, потом схватил медбол[126] и занялся кором. Наконец-то взмок по-настоящему и почувствовал удовольствие.— Ну, я в восторге, просто полный отпад.Обернувшись, Амос увидел Джеймисон в спортивном костюме.— Ты пришла или уходишь? — поинтересовался он.— Ухожу. Пришла к открытию. Была в другой части зала и уже уходила, когда увидела тебя. — Она хлопнула его по предплечью: — Так держать, Декер!Отложив медбол, он развел руками:— Мало-помалу, ладно?— Не хочешь вернуться со мной? Моя квартира чуть дальше твоей.— Я хотел пройтись по дорожке, чтобы размяться.— Хорошо. Увидимся в офисе. И кстати, Амос, ты уже заглядывал в буфет и холодильник?— Я заметил, что там что-то есть.— Я закупила продуктов перед твоим приездом, — с легким смущением призналась Алекс. — Не надо меня убивать, но в основном это здоровая пища. Вот потому-то я и принесла тебе тот омерзительный сэндвич на завтрак, типа, побаловаться напоследок, прежде чем ступить на здоровую стезю.— И насколько здоровую? — пожелал узнать Декер.— Предоставлю удовольствие открытия тебе, — неловко усмехнулась она. — Заберу тебя где-то без четверти, — и удалилась.Несколько минут спустя закруглился и Декер. Он утер лицо и направился к дорожке, располагавшейся за залом и обнесенной оградой высотой по пояс.Амос шагал по дорожке ускоренным шагом, пока колени не начали подкашиваться, и тогда сбавил шаг. Сердце билось часто, пот все бежал. По телу разливалось приятное изнеможение. Было прохладно, и каждый вдох превращался в крохотное облачко.А потом что-то пронеслось мимо настолько быстро, что Декер едва не упал. Он и не заметил, что кто-то приближается.Развернувшись, Тодд Миллиган затрусил обратно, не сводя глаз с Декера. Его тело, облаченное в шмотки компании Under Armour, выглядело весьма впечатляюще — компрессионная ткань четко обрисовывала кубики пресса.— Эй, Декер, вам стоит прибавить ходу, а то затопчут.И, повернувшись, рванул прочь — шустрый и спортивный.Надутый мудак.Минуту спустя Амос услышал, как приближается еще кто-то. Может, Миллиган хочет обойти его еще на круг. Он подался было в сторону, чтобы уступить дорогу, когда сзади донеслось:— Доброе утро!Добежав до него, Лайза Дэвенпорт, облаченная в утепленный тренировочный костюм, остановилась, опершись ладонями о колени и сделав несколько долгих вдохов.— Доброе утро, — ответил Декер.Она занялась растяжкой рук и ног.— Я как раз закончила пробежку, когда увидела тебя.— Меня проглядеть трудно, хотя агент Миллиган чуть не врезался в меня. Прикинь?— Кто бы сомневался, — сухо отозвалась она.— Я только-только вышел на дистанцию. Сначала позанимался ОФП.— Занятия придают мне энергии. Я их обожаю.— Мне тоже, как видишь.Она расплылась в улыбке.— Но ты же играл в колледже и был профессиональным футболистом. Ты должен быть в фантастической форме.— Это было уже давным-давно.— Ну и не так уж давно — тоже.— С чего ты взяла?— Ты был офицером полиции, а потом детективом. Тогда ты тоже должен был быть в неплохом состоянии.Декер снова зашагал, и Лайза подстроилась под его темп — во всяком случае, попыталась.— Мне кажется, это тоже было уже давно.— Но на самом деле не так уж и давно. С тех пор минуло не больше… ну, месяцев двадцати?— Похоже, ты немало знаешь обо мне.— Я любознательный человек, Амос, а ты — занимательный объект для изучения.— Это потому что мне вышибли мозги, так что я не в состоянии ничего забыть и вижу вещи в цветах, которые люди обычно ассоциируют с красным, желтым и синим?— Это моя область, и я не могу притворяться, что мне неинтересно. Ты осознаешь, какая ты диковинка?— На самом деле никогда об этом не думал.Лайза хотела было что-то сказать, но прикусила язык.— Что ж, рада была повидаться. Пойду приму душ. Увидимся в офисе. — Она развернулась и затрусила в обратном направлении.Проводив ее долгим взглядом, Декер доковылял до лавки рядом с дорожкой и сел. Дал сердцебиению вернуться к норме и тогда встал, почти уверившись, что теперь его не хватит удар. Медленно дошел до своей квартирки, принял душ и оделся во все новое. Вчера вечером он примерял эти вещи, но теперь они казались капельку великоватыми.«Должно быть, навоображал себе».Заглянул в холодильник: соевое молоко, свежевыжатый апельсиновый сок, йогурт, яблоки и упаковка органических яиц. Зерновой хлеб из девяти злаков. Особо постная курятина. Фарш из индейки. Бутербродное «масло» с добавлением канолового масла. И свежие овощи в выдвижных ящиках. Заглянул в буфет. Здоровые злаковые хлопья, арахисовое масло с пониженным содержанием натрия, мед, супы с пониженным содержанием натрия, органические макароны, нечто под названием «ризони», пузырьки с витаминами, льняное масло, энергетические батончики, бананы, энергетический напиток для разведения в воде и пара дюжин бутылок спортивных напитков с различными вкусами. Никаких пакетов с чипсами, плиток шоколада или ведерка мороженого в пределах видимости.Насыпав в миску хлопья, выглядевшие так, будто белка нагадила в них прутиками, Амос залил их соевым молоком и приправил нарезанным бананом.Все же Джеймисон смилостивилась над ним, потому что кофе имелся. Но сливки были обезжиренными, а сахар представлял собой бурую нерафинированную массу, которую Декер видел, но ни разу не пробовал. Очевидно, рафинированный сахар, которым он пользовался вчера, Джеймисон реквизировала.Приготовив кофе, Амос отнес чашку и миску на стол в обеденной зоне, сел и съел свой завтрак.«Что ж, хотя бы сытно», — подумал он, споласкивая чашку, миску и ложку.Посмотрел на часы. До сбора команды с полчаса. Надо убить немного времени до приезда Джеймисон. Сев в кресло, он поглядел в окно на улицу, бурлившую жизнью.В Куантико уйма народу приезжает и уезжает круглые сутки напролет. А теперь и Декер стал крохотной шестеренкой в этой колоссальной экосистеме. А хотел ли он этого на самом деле?Амос прикрыл глаза, и, хотя он и не желал этого, его безупречная память вернулась к гибели его семьи в собственном доме, к месяцам душевных мук после того и, в конце концов, к выслеживанию и наказанию их убийц. А потом — к осознанию, что даже после этого он не приблизился к подведению черты ни на йоту.Когда Амос открыл глаза, они были подернуты влагой. Декер ощутил, что дрожит.Его раны время не лечит. Оно бессильно, когда сталкивается с тем, кто не способен к забвению. Для него их убийство произошли будто только что. Память сохранила не только визуальные образы, но и эмоциональные терзания, связанные с этими мысленными картинами. И они не покинут его до самой смерти.Он выглянул из окна как раз вовремя, чтобы увидеть крохотный автомобиль Джеймисон, останавливающийся перед домом. Утер глаза и дал себе пару пощечин.Он может либо жить прошлым, либо рискнуть выйти в мир и поглядеть, удастся ли обрести будущее.И в иные дни решение дается проще, чем в прочие.Декер направился к двери.Глава 11Стук в дверь всполошил Марса. Потом внизу двери приоткрылась прорезь.— Тащи свою жопу сюда, — раздался голос.Мелвин послушно поднялся с койки, повернулся спиной к двери, сложил руки за спиной и опустился на корточки так, чтобы руки оказались вровень с прорезью. Ему на запястья надели наручники. Тогда он поднялся и отступил от открывшейся двери.Это был Большой Хер. Он был здесь с тех самых пор, как Марс прибыл сюда. И с каждым годом становился только гнуснее.Габариты Большого Хера были настолько велики, что он практически заполнял собой весь дверной проем камеры. Насупленные брови и ухмылка боролись на его лице за верховенство.— В чем дело? — спросил Марс.— Заткнись! Я велел тебе вякать, пацан?Двое других надзирателей, появившись из-за спины Большого Хера, замкнули кандалы на лодыжках Марса. И погнали его по коридору под звон цепей, будто у призрака Марли[127].Он миновал стены камер, из квадратных окошек которых, затянутых рабицей, на него таращились лица зэков. Затем ощутил на своем лице порыв смрадного дыхания Большого Хера — смесь табачного перегара с парами виски.— Ты везунчик, — изрек Большой Хер, в экстазе дергая толстой шеей на каждом слоге. — Покамест ты откинулся из смертников. Направляешься в общую зону. Народ будет рад поглазеть на твою шоколадную жопу, Джамбо.Марс себя счастливчиком отнюдь не считал. Возвращение в общую зону могло означать только одно.Он направляется на неофициальную казнь.Его собственную.* * *Если хочешь выжить в тюрьме, придерживайся стратегии и тактики.Если хочешь прикончить кого-то, опять же придерживайся стратегии и тактики. Его выход из камеры в отделении смертников — стратегия.А тактика его планируемого убийства вот-вот прояснится.Его вели в другое здание. Когда вторая дверь захлопнулась под вопль автоматических гидравлических плунжеров, делавших свое дело, мясистая ручища Большого Хера легла Марсу на плечо, остановив его.— Последняя остановка, Джамбо.Наручники с него сняли, но ножные кандалы оставили. А затем тюремщики развернулись и оставили его.Марс огляделся.Отделение смертников располагалось в здании 12, но теперь он оказался в открытой тюремной зоне вместе с остальными заключенными. Зэки там так и толпились — одни в штанах, другие без рубашек, а некоторые вообще в шортах, сделанных из тюремных штанов с отрезанными штанинами. Хотя по календарю стояла зима, здесь царила удушающая жара. Вытяжные вентиляторы работали вовсю, но едва справлялись с плотным, сырым, зловонным воздухом, зависшим над ними, как токсичные миазмы.Группа заключенных сидела за столами, привинченными к полу. Некоторые стояли, болтая между собой. Еще кто-то делал отжимания в упоре лежа или подтягивался на перекладинах, вмурованных в стены. Вонь пота, сигаретного перегара и смутное амбре наркоты тюремных алхимиков накатили на него волной. Надзиратели маячили по периферии, похлопывая дубинками по мозолистым ладоням. Взгляды их обегали пространство, высматривая признаки неприятностей, но неизменно возвращались к Марсу.Сегодня он явно звезда шоу.И оно должно было вот-вот начаться. Все обзавелись отличными местами, не хватало только попкорна.Зэки тоже обернулись, чтобы уставиться на Марса. Делавшие отжимания и подтягивания прервали свои занятия, вытирая руки, и отступили к стене.И ждали. По их лицам можно было читать, как по книге.«Слава богу, не я».Новости разлетелись быстро. Марс может откинуться после того, как его едва не ухайдокали.Выйти на волю.Угу. Да ни в жисть. Во всяком случае, не на своих двоих.Марс потер запястья, намятые наручниками. Сейчас он даже радовался боли. Если ты чувствуешь боль — значит, еще жив. Разумеется, ситуация может и перемениться. Но покамест он еще дышит.Мелвин поднял глаза к галерее второго этажа, окружающей открытую зону по периметру. Большой Хер таращился на него оттуда. Ухмылка на его роже — это было что-то. Рядом с ним с таким же ликующим видом торчал тщедушный Мозгляк — царственные особы наверху, гладиаторы внизу.Марс снова посмотрел на группу разглядывающих его зэков. Двое уделяли ему какое-то особенное внимание — оба белые, крупнее его, этакие тюремные качки, татуированные, бородатые, с безумными глазами, гнилыми зубами, торчащие от какого-то дерьма, которое протащили в тюрягу контрабандой или забодяжили прямо здесь.«Траляля и Труляля».Марс не знал ни их самих, ни за какие преступления их сюда укатали, но невооруженным глазом видел, что это за субъекты. Они не люди. Они звери в клетке. Но сейчас они не в клетке, сейчас их выпустили на ринг.«И меня, — подумал Марс. — Вот только ноги у меня в цепях».Он потянул шею, с удовлетворением услышав щелчок, когда ущемленная мышца расслабилась.Потом оглядел поле перед собой, как раннингбек, зарабатывающий себе на будущее, прорываясь сквозь подкаты и захваты прежней Юго-Западной конференции[128], врезаясь в людей крупнее себя и притом почти всегда как-то ухитряющийся выиграть сражение. Мелвин всегда мысленно накладывал на поле сетку, деля его на квадраты, планы существования, сквозь которые нужно проложить путь. Он был благословлен зрением, охватывающим все и сразу. Вероятно, этот атрибут — редчайший дар в спорте. А Марс не утратил его даже все эти годы спустя.Дыхание его замедлилось, нервы успокоились, мышцы расслабились. На самом деле он даже ощутил радость.«Двадцать лет моей жизни. Двадцать чертовых лет».Гнев в нем внезапно всколыхнулся до небес. И не менее мощное отчаяние.Кто-то должен заплатить. И кто-то вот-вот заплатит.Джамбо предстоит предельно жесткая посадка.Он зашаркал вперед с таким видом, будто собирался присоединиться к паре заключенных.Марс знал расклад местности, и эта пара сделала в точности то, на что он и рассчитывал. Они развернулись и пошли прочь. С прокаженными лучше не путаться, еще подцепишь заразу.Оглянулся на галерею. На Большого Хера и Мозгляка.Он знал, что они рассчитывали увидеть на его лице — страх.Но вместо этого он ухмыльнулся.И на их лицах увидел то, что хотел увидеть, — изумление.Обернулся обратно к Траляля и Труляля, отделившимся от своры и теперь обходившим его, крадучись, как дикие псы. В Техасе уйма диких псов, и они всегда охотятся сворами. Загоняют раненых животных, пока те не выдохнутся, а затем набрасываются всей сворой, чтобы убить.Что ж, Марс не ранен, и дыхалка у него в полном порядке.Интересно, какую награду им посулили? Наркоту, курево, а может, провести местную шалаву на часок?Ну, он заставит их потрудиться ради нее.И Траляля, и Труляля возрастом за тридцать — на годы моложе его. Оба крепкие, покрытые боевыми шрамами, закаленные.До некоторой степени.Всегда бывает некоторая степень.И Марс собирался выяснить, какое место эта парочка занимает в спектре тюремной закалки.Марс зашаркал к Траляля, держа Труляля на периферии. Траляля — лайнбекер, который ринется на него в лоб, потому что большой, сильный и это его работа. И все же на его лице отразилось легкое удивление оттого, что Марс попер прямо на него. Потом его выражение поведало Марсу, что тот счел это удачным оборотом. Дескать, Марс сам облегчил ему работу.Может, никакой он не Траляля, а на самом деле Труляля.А вот второй — для страховки, гарантия на случай, если Траляля выйдет из игры; тогда как раз Труляля и должен отправить Марса в мир иной.Уголком глаза Мелвин следил за Труляля. Тот подобрался, готовясь к схватке. Отчасти ему хотелось, чтобы приятель облажался, чтобы он получил свой шанс, раздул свою здешнюю репутацию до недоступных масштабов. Марс прямо-таки услышал его: «Это я гробанул Мелвина Марса. Этот козел был убийцей. Из НФЛ. Здоровенный, страшенный педрила, аж жуть. А я вытер пол его жопой».Он будет повествовать здесь эту байку следующие сорок лет. Ну, за малым исключением: все произойдет не так. И вряд ли Траляля и Труляля проживут еще сорок секунд, какие там сорок лет.«Готовьтесь, салабоны, Джамбо идет».— Те чё, братан? — спросил Марс у Траляля.— Я те не братан, — рыкнул тот.— Ну, знаешь, мужик, просто для разговора. Это ж фигня, верно?С губ Траляля, опрометью бросившегося на Марса, не сорвалось ни звука, зато в руке показалась заточка. Удар был нацелен Мелвину в живот и дальше кверху, в грудную клетку. Быстро и чисто, с бурным и фатальным кровотечением. И чудовищно болезненно.Заключенные и тюремщики попятились, освобождая Траляля место для работы.А Марсу — для падения.Да только просчитались с точностью до наоборот.Марс уже опустил плечо, приседая, напружинил свои мощные бедра и, несмотря на кандалы, прыгнул вперед, как пушечное ядро. Охватил ладонью запястье Траляля, удержав заточку на месте, а правой дельтой врезал Траляля в горло, вскинув его подбородок под таким углом, который мог вызвать только ослепительную молнию боли перед непроглядной тьмой.Раздался звучный треск позвоночника, превысившего все пределы прочности. И всё. Вот так.С кровью, хлынувшей изо рта, Траляля безжизненно повалился, где стоял, выронив заточку.Лайнбекер вне игры.— Эй, да у него ножик, — указал Марс ближайшему надзирателю на клинок, упавший на пол. — Вы уж поосторожней. Кто-то мог пострадать.А периферией зрения заметил то, что и ожидал.После молниеносного убоя своего более крупного близнеца Труляля заколебался, но разве отвертишься тут, когда все смотрят, с Большим Хером во главе?Надо идти. Выбора нет. Иначе после заточка окажется у него в кишках. Вот так.В Америке нет тюрем. В ней есть зоны хаоса, где люди переносятся на семнадцать веков назад. Где сильный выживает до тех пор, пока не встретит кого-то более сильного, а слабый помирает сплошь и рядом.Заорав, Труляля устремился на Марса во весь дух.Вообще-то, все сложилось как-то уж даже чересчур легко. Труляля был мускулистым, но вязким, как патока. Широк в плечах, да в коленках жидок. И должен был сполна заплатить за этот дисбаланс.Марс снова наклонился пониже, развернулся, заблокировал руку Труляля, державшую заточку, подставил плечо под живот противника и молниеносно выпрямился. Именно такой прием сметает трехсотфунтовых игроков обороны с ног.Двухсотпятидесятифунтовый Труляля взмыл в воздух, пролетев над Марсом. Толпа отпрянула, и зэк, жестко приземлившись на бетон, проскользил по гладкой поверхности головой вперед к шлакоблочной стене — с сокрушительной скоростью.Раздался хруст костей стискиваемого позвоночника, и рост амбала уменьшился на добрый дюйм. Больше Труляля не шелохнулся. Он только что попал в автокатастрофу, только без защиты кузова. Изо рта у него потекла кровь. Заточка, выпав из руки, затарахтела по полу.Траляля и Труляля больше не в счет.Кровь из их ран растекалась лужами на грязном полу. Их последние точки невозврата.«Адиос техасской исправительной системе».Вообще-то, Марс не знал, мертвы ли они. Да и не интересовался. Инвалидное кресло до конца дней, пожалуй, было бы справедливее.— У этого человека тоже была заточка, сэр, — подняв глаза на Большого Хера, возвысил он голос. — Че-то их тут многовато. Надо бы сказать начальнику.Вот тут-то тюремщики и налетели, избивая Марса дубинками, пока тот не рухнул.Улыбаясь до самого конца.Глава 12— Кто вы, черт возьми?Только что очнувшийся Мелвин Марс смотрел с больничной койки снизу вверх.Амос Декер смотрел на него сверху вниз.— Пожалуй, вы самый везучий мужик на свете, мистер Марс.— Это претензия на юмор?Мелвин попытался сесть, но его запястье было приковано наручником к перилам кровати, и это оказалось сущей пыткой, потому что болело все без исключения. Отекшее от синяков лицо раздулось, как резиновый мяч.Подсунув свою громадную ладонь Марсу под поясницу, Декер помог ему принять сидячее положение с опорой о подушку. Потом пододвинул стул и сел.— Я вас знаю? — пристально поглядел на него Мелвин.— Нет, если только не помните лайнбекера из Огайского госуниверситета, которого унизили года двадцать два назад.Марс с прищуром смерил Декера взглядом с головы до ног.— На поле я унизил уйму народу. Для бекера вы крупноваты. Набрали вес?— Около сотни фунтов. Зато вы ни чуточки не изменились.— Вы кто?— Я из ФБР.— Агент?— Нет, просто работаю вместе с ними.— Не знал, что такое бывает.— Вообще-то не бывает.— И зачем же вы здесь? — спросил Марс.— По вашему делу. Из-за последнего оборота.— А с чего это им заинтересовалось ФБР?— Потому что заинтересовался я, — заявил Декер.— Что возвращает нас к моему первому окаянному вопросу. Кто вы?— Амос Декер, — он продемонстрировал свое удостоверение.— А почему вы назвали меня везучим? Что-то я не чувствую себя везунчиком.— По трем причинам: потому что кто-то вдруг вызвался сознаться в убийствах, за которые осудили вас, и вы можете выйти на свободу. И, несмотря на полученные побои, у вас не сломана ни одна кость и нет неизлечимых увечий. Врачи говорят, что полученное вами сотрясение относительно легкое, откуда следует, что голова у вас очень крепкая.— А третья причина?— Двое надзирателей настучали на своего коллегу по поводу засады в тюрьме, так что вы не подвергнетесь официальному преследованию за случившееся.— А что случилось?— Один скончался, другой парализован.— А коллега Большой Хер?— В настоящее время против него возбуждено дело, и он заключен под стражу техасскими властями.Марс улыбнулся, а потом расхохотался так, что разбитая губа закровоточила.— Проклятье, мужик! Большой Хер по другую сторону решетки? Это чудо.— Забудьте о Большом Хере. Вам нужно сосредоточиться на себе.— Мы правда играли в колледже в футбол друг против друга? — Марс уставился на Декера.— Помните, как ваши «Лонгхорнс» побили моих «Бакайз» на пять тачдаунов? В Коламбусе?Марс снова улыбнулся.— Чел, это не ты меня спросил, как я сделал то, что сделал?— Это было после вашего третьего тачдауна, — кивнул Декер.— Что тут скажешь? — Мелвин тряхнул головой. — Вкалывал до усрачки, но бо́льшая часть от бога.— Ко мне бог был не столь щедр.— Где я? — Марс огляделся по сторонам.— Как только мы услышали о случившемся, перевели вас в больницу рядом с вашим старым домом.— Когда вы сюда добрались?— Приземлились около шести часов назад.— Ты упорно говоришь «мы».— Я прибыл с командой.— Команда агентов ФБР заинтересовалась моим делом? Почему? Только потому, что какой-то козел сознался? Это настолько уникально?— Достаточно уникально. Но еще и перекликается с другим делом.— И каким же?— Связанным с моей семьей, — ответил Декер. — Подробности вам знать незачем, но параллели просто поразительные.— Так вы здесь поэтому?Декер пристально разглядывал собеседника. При всем его умении оценивать людей Марс оказался для него крепким орешком.— Расскажите мне о своих родителях.— А где остальная команда?— Не верите тому, что я говорю?— Я не верю никому и ни в чем.— Поверь ему, Мелвин, — раздался новый голос.Марс поглядел в сторону двери, в проеме которой стояла его адвокат Мэри Оливер. Подойдя к кровати, она взяла его за свободную руку, а он присел повыше.— Слава богу, ты в порядке, — проговорила она с глазами, влажными от слез.— Я в порядке, Мэри. Ты знаешь этого типа? — Марс указал на Декера.— Я только что завершила беседу со спецагентом Богартом, — ответила она. — Мистер Декер — настоящая находка, Мелвин.— Мы здесь, чтобы попытаться установить истину, — добавил Амос.— Истину? — Марс откинулся на подушку. — Спустя столько времени? Желаю удачи.— Удача может дать вам свободу, — заметил Декер.— А я должен вернуться в тюрьму? — поинтересовался Мелвин.Амос покачал головой.— После случившегося мы переведем вас в другое место.— Куда?— Под федеральный надзор.— Что это значит?— Это значит, что мы берем вас под свою ответственность. На время реабилитации здесь вас будут постоянно охранять двое федералов. После этого вы будете под нашим надзором, пока не будет подведен итог вашего дела.— И штат Техас не против?— У штата Техас хватает своих проблем, — сказала Оливер. — А именно: ты можешь подать на него иск за случившееся с тобой.— Ты серьезно?— Заговор, возглавленный одним из их надзирателей, едва не привел к твоему убийству. А потом тебя избили чуть ли не до смерти. Так что у тебя обоснованный гражданский иск против них. И уголовный — против этого надзирателя и всего остального причастного тюремного персонала.— Желаю удачи в таком деле, — произнес Декер, — но я здесь не за этим. — Он поглядел на Марса: — Я здесь из-за убийства ваших родителей.Повернув голову, Мелвин уставился на Декера:— Что вы хотите знать?— Всё.— Тогда вам нужны ручка и бумага, потому что там уйма всего.— У меня хорошая память, — ответил Декер. — Я мало что забываю.Тут дверь палаты открылась, и вошла Джеймисон, очевидно слышавшая слова Декера. В руке у нее был диктофон.— Но моя память не настолько хороша, так что я всегда пользуюсь этим.— Алекс Джеймисон, Мелвин Марс, — представил Декер. — Она также входит в команду.Они обменялись рукопожатием.— Мой коллега искренне хотел взять себе это дело, мистер Марс, — проговорила Джеймисон. — Это единственная причина, по которой мы здесь.— Ага, так он мне и сказал, — Мелвин воззрился на Декера в упор.— Расскажите о той ночи, когда убили ваших родителей, — попросил Амос.Джеймисон включила диктофон.— Если ты настроен, — поспешно вклинилась Оливер, покровительственно кладя руку Марсу на плечо. — Тебя крепко побили.— Я в порядке, — возразил Марс. — Хотите, чтобы я начал с самого начала?— Да.И Марс начал. Он говорил больше часа. Декер то и дело перебивал его вопросами, чтобы уточнить то или иное обстоятельство. Когда Мелвин закончил, Амос несколько секунд помолчал.— Вы навещали подругу в тот вечер?— Ага, как я и сказал. Эллен Таннер.— Где и когда вы познакомились с Эллен Таннер? — осведомился Декер.— А это-то тут при чем? — нахмурился Марс.— В данный момент тут всё при всем, — сухо проронил Декер.Сделав долгий вдох, Мелвин облизнул распухшие губы и сказал:— Я встретил Эллен на годовщине выпуска в университете, на которую пригласили команду. Это было словно пару недель назад. Он была ярой футбольной болельщицей. Хороша собой. Веселая. Умная. Мы поладили. Вообще-то, частенько виделись. И договорились повидаться в тот вечер.— И вы поехали туда?— Да.— И что вы там делали?— Выпили по паре пива. У нее была травка, но я отказался. Это могло поставить крест на моих шансах играть в НФЛ.— Вы спали вместе?— Она дала показания, что да.— Что вы помните? — спросила Джеймисон.— У нас был секс, и что?— А потом вы уехали?— Ага. Назавтра у меня была индивидуальная тренировка с тренером, и я хотел попасть домой и завалиться на боковую. А потом машина забарахлила. Так что я дотянул до мотеля и провел ночь там.— Штука в том, — заметил Декер, — что хронология событий, представленная Таннер и клерком мотеля, не совпадает с вашим рассказом.— Знаю, — Марс потер глаза. — Я слышал их показания. Я могу рассказать лишь то, что знаю. А я знаю, когда уехал от Эллен. И знаю, когда заселился в мотель.Декер откинулся на спинку стула.— Время последнего использования вашей кредитной карты подтверждает интерпретацию событий клерком мотеля, а не вашу.— По-вашему, я этого не знаю? — буркнул Марс.— Я просто пытаюсь извлечь смысл из того, что с виду лишено смысла. И ваша ложь нам нужна в последнюю очередь.Марс внезапно рванул наручник, приковавший его к кровати, но тот не поддался. Джеймисон и Оливер отскочили, но Декер даже бровью не повел.Мелвин снова откинулся на подушку, тяжело дыша.— Я не лгу.— Хорошо, — невозмутимо ответил Амос.— И может быть, ты тут вовсе не затем, чтобы помочь мне. Может, ты здесь, чтобы я уж наверняка остался в тюрьме до скончания дней. Или схлопотал-таки иглу. Откуда мне знать, может, ты работаешь на штат Техас.— Зачем это ему? — вклинилась Джеймисон.— Да мне-то откуда знать, черт возьми? — огрызнулся Марс. — Может, вас привлекли, когда этот козел Монтгомери сказал, что порешил моих родителей. Может, ваша работа — так все это запутать, чтобы я не откинулся из тюрьмы.Воцарилось долгое молчание, пока Декер наконец не прервал его:— Но вы можете объяснить временные разногласия?— Если б мог, то сделал бы это двадцать треклятых лет назад, так что нет, не могу.— Ладно, — не смутился Декер. — Значит, у вас нет объяснения? Мы больше ничего не можем рассмотреть в данный момент?— Послушай, — злобно зыркнул на него Марс, — если ты мне не веришь, просто проваливай. Потому как некогда мне фигней маяться, если вы не хотите вытащить меня с кичи.Декер встал.— Возможно, вы меня неправильно поняли, мистер Марс. Я не говорил, что считаю вас невиновным или что хочу вытащить вас из тюрьмы. Я сказал, что хочу установить истину. Если истина покажет, что вы виновны, тогда вам смогут сделать инъекцию и вы умрете, потому что заслужили это. Но покамест мы продолжим расследовать это дело и позволим ему вести нас за собой. Это вам достаточно ясно?Джеймисон и Оливер тревожно переглянулись.Марс и Декер воззрились друг на друга. Первый будто пытался постичь второго. А второй вроде уже обратился мыслями к иным материям.— Пожалуй, мы поняли друг друга, ага, — произнес Мелвин.Но Амос уже направился к двери.Когда он ушел, Марс обернулся к Джеймисон:— Дьявол, этот чувак всегда такой?— Более-менее, — ответила та.Глава 13Декер прошагал по коридору, набирая инерцию, как волна, перед тем как обрушиться на берег. Услышал, как Джеймисон торопится за ним. Впереди в коридоре стояли Богарт и Дэвенпорт.Миллиган в арендованном офисном помещении минутах в двадцати к югу занимался обустройством. Они все остановились в местном мотеле, предоставлявшем лучшее съемное жилье в окрестностях.Нагнавшая его Джеймисон бросила с явным раздражением:— Кончал бы ты с этим.— С чем? — Декер поглядел на нее сверху вниз.— Да выходить из комнаты вот так запросто.— Я закончил. Вот и ушел. — Он помолчал. — И ты купила мне киноа? В самом деле? А это вообще съедобно?— Ты так отощал, что тебя в профиль почти не видно, — ухмыльнулась она.— Ага, как тягач «Мак», несущийся прямо на тебя.Они дошли до ожидавшей их пары, и Богарт спросил:— Как двигается дело?— Рано говорить, — Декер развел руками. — Есть проблемы с его показаниями. Надо поглядеть, есть ли альтернативные объяснения.— Что ж, два десятка лет спустя след определенно простыл.— Я поговорю с ним позже, — вставила Дэвенпорт. — А потом доложу о его психологическом состоянии.— Это вас ни к чему не обязывает, но вы не думаете, что он лжет? — сфокусировав внимание на Декере и Джеймисон, осведомился Богарт.Алекс этот вопрос слегка встревожил.— Мы только что с ним познакомились. Но если хотите ответ, то нет. Я не думаю, что он лжет.— Для этого есть конкретные основания?— Он сказал Декеру, что, если тот не верит, пусть сматывает удочки. Это не в духе парня, которого по-прежнему подстерегает казнь. Виновный хватался бы за любую возможность.— Что-нибудь добавите? — Богарт поглядел на Амоса.— Нет.Развернувшись, тот зашагал по коридору.Джеймисон испустила долгий вздох.Богарта это вроде бы позабавило.Дэвенпорт выглядела озадаченной.— Куда он направился?— Копать. Он собирается копать, — ответил Богарт. — И если мы хотим угнаться за ним, надо поторопиться.* * *Они уже какое-то время сидели в арендованном офисе, глядя в бумаги и экраны ноутбуков. Только мужчины. Джеймисон и Дэвенпорт остались в больнице, чтобы продолжить расспросы Марса.Декер был одет в новое. Всю последнюю неделю в Куантико он вставал с утра пораньше, сразу направляясь в спортзал, а потом — на дорожку. Даже начал понемногу бегать трусцой и рискнул встать на эллиптический тренажер. И ел только продукты, купленные для него Джеймисон. Малыми порциями, как она предлагала, — четыре-пять раз в день.У него был такой избыток веса, что даже легкие упражнения на растяжку и более качественное питание привели к потере двадцати фунтов — в основном за счет жидкости.Амос дошел до третьей дырочки ремня, хотя начал с первой. Штаны уже болтались на нем.И все равно он оставался патологически тучным.— Вы выглядите лучше, Декер, — оглядев его, неохотно признал Миллиган.— Ага, но только не сталкивайтесь со мной на дорожке. Не хочу, чтобы вы расшиблись, потому что я пока еще пузан.Эта реплика вызвала у агента ФБР улыбку, которую видеть на его лице доводилось нечасто.— Ну, вы же стараетесь. Вы молодец.— Ладно, давайте поговорим о возможностях предварительного расследования, — встрял Богарт.— Эллен Таннер в этих краях больше не живет, — доложил Миллиган. — Никаких сведений о том, куда она перебралась, никого, кто был бы с ней знаком. Мы наведались в Техасский университет. Она его не посещала. И по прошествии двадцати лет отследить ее будет практически невозможно. Она могла выйти замуж и сменить фамилию.— А клерк мотеля, как там его? — поинтересовался Богарт.— Уиллис Симон. Его мы отследили. Он скончался от сердечного приступа в две тысячи первом году во Флориде.— Прослеживаются ли между Таннер и Симоном какие-либо связи? — осведомился Богарт.— Никаких, — ответил Миллиган. — Они вращались в разных кругах. Сильно различались по возрасту. Я не просматриваю никаких связующих нитей.— Предположим, им заплатили за ложь, — предложил Декер. — Нет ли способа отследить эти платежи?— Двадцать лет спустя? — насмешливо поглядел на него Миллиган. — Да банков, которыми они пользовались, наверное, уже и не существует. Эта отрасль консолидировалась. К тому же зачем им лгать? И кто им заплатил бы?— На данный момент я подразумеваю, что Марс говорит правду. Если так, мы должны разобраться с несоответствиями в хронологии, приведенной Марсом с одной стороны и Таннер и Симоном — с другой.— По-моему, куда вероятнее, что Марс лжет, — покачал головой Миллиган. — Потому что в противном случае перед нами грандиозный заговор против студента-футболиста, и мотива я в упор не вижу.— Но мы здесь, — перебил Богарт, — и будем изучать все аспекты. Все аспекты.Миллиган, отнюдь не обрадованный этим, уставился в свои бумаги.— Я поговорил с департаментом полиции. Большинство офицеров того периода уже в отставке, но с одним парнем, который тогда был на месте, я поговорил.— И что он сказал? — спросил Богарт.— Что до тех пор у них здесь убийств не было. Кражи, пропажи людей, пьяные драки, подростки, угонявшие машины ради забавы, и даже кто-то увел корову ради розыгрыша, — но это преступление потрясло город.— Они вцепились в Мелвина Марса весьма крепко.— Ну, улики были подавляющие, — глянул Миллиган на Декера.— А что нам известно о его родителях? — спросил Декер. — Откуда Люсинда родом?Миллиган пошелестел бумагами.— Я не смог выяснить. Как и о ее муже, о ней почти ничего.— Где она научилась шить? В полицейском рапорте говорится, что этим она отчасти зарабатывала на жизнь. И Марс сегодня это подтвердил.Миллигану было трудновато сохранять серьезный вид.— Шить? Вот уж точно не скажу.— А еще она преподавала испанский, — добавил Декер.— В Техасе много испаноязычных, — заметил Богарт.— Но нам неизвестно, из Техаса ли она, — возразил Амос. — Ну, будь она латиноамериканка, я бы понял насчет языка. Но она была черной.— Насколько мне известно, черные тоже могут научиться говорить по-испански, Декер, — изрек Миллиган. — И шить.Эту реплику Амос мимо ушей пропускать не стал.— В данный момент мы пускаемся в домыслы. Так что ради компенсации этого мы должны разбираться с вероятностями. Люсинда определенно должна была научиться шить и говорить по-испански. Я бы хотел знать, где и как.— Ладно, если вы в самом деле считаете это важным, — уступил Миллиган. — Не стесняйтесь, можете узнать это сами.— Я и собираюсь. Так она еще и работала в службе по уборке помещений?— Да. Они занимались уборкой по всему городу.— Занятая женщина… Никаких других семейных связей?— Насколько мне удалось выяснить — нет. То же касается и ее мужа.— И вам не кажется это странным? — полюбопытствовал Декер. — Чтобы у одного не было родни поблизости — еще куда ни шло, но чтобы у обоих?— Это было давно, — тряхнул головой Миллиган. — Может, они переехали. Не все родом из громадных семей. Люди теряют друг друга при перетасовках. Единственное, что было в обоих незаурядного, так это их сын. О нем говорили очень много, даже до убийства. Парень был обалденным спортсменом. Какая потеря!— Продолжайте раскапывать о Марсах, — велел Богарт.Миллиган кивнул, но без особого энтузиазма.— Их расстреляли картечью, а потом сожгли, — продолжал Декер. — Почему обоих?— Если думаете, что ради затруднения идентификации, — ответил Миллиган, — то нет. Оба были однозначно идентифицированы по зубным картам.— Тогда зачем? — не унимался Амос.— Может, символический акт? — предположил Богарт. — Если это сделал Марс, он мог захотеть стереть их из своей жизни. И добиться этого с помощью сожжения — по крайней мере, по собственному мнению.— Но затем у нас всплывает Чарльз Монтгомери, взявший все на себя, — отметил Декер. — Мне нужно поговорить с ним.— Меры для этого приняты, — сообщил Богарт.— Дом Марсов недалеко отсюда, — заметил Амос.— Это верно. Он брошен. Наверное, никто не хотел жить там после случившегося.— А мотель, где останавливался Марс? — уточнил Декер.— Снесли, — сказал Миллиган. — Теперь там торговый центр.— А дом Эллен Таннер?— Стоит по-прежнему, но она давно съехала. Так что не представляю, что вы там найдете.— Ну, потому люди и ищут, — ответил Декер. — Поехали.Как только он вышел из комнаты, Миллиган положил ладонь Богарту на рукав.— Сэр, быть может, дело Морильо было и не лучшим, но у нас папка набита другими, более многообещающими, чем это.— На самом деле мы здесь только-только приступили, — отрезал Богарт.— Вы очень верите в этого субъекта, — Миллиган убрал руку.— Да, верю. Потому что он заслужил эту веру.И Богарт вышел вслед за Декером.Миллиган неохотно последовал его примеру.Глава 14Дом выглядел совсем потерянным посреди пустоши, заросшей кустами и деревьями с пышными кронами. Пожалуй, без мачете и не пробьешься.Декер прокладывал себе путь, обходясь собственными руками и массой. Богарт и Миллиган следовали за ним по пятам.Добравшись до провалившегося крыльца, они посмотрели на фасад. Над одним из окон верхнего этажа, забитых фанерой, по-прежнему были видны подпалины.— Там тела и нашли, — отметил Декер, и Богарт кивнул в знак согласия.— Надо смотреть, куда ступаешь, — предупредил Миллиган. — Не знаю, насколько дом сохранил конструктивную прочность.Декер осторожно поставил ногу на крыльцо, избегая явно слабых мест. Дотянулся до передней двери и толкнул ее. Дверь не шелохнулась.Амос навалился на нее своим массивным плечом, так что в конце концов дерево треснуло, и дверь распахнулась вовнутрь. Электричества, разумеется, не было — потому-то они и принесли с собой мощные фонари.Интерьер оказался на диво незахламленным, хотя запах плесени и гнили ощущался повсюду.Богарт зажал нос ладонью.— Проклятье, не знаю даже, можно ли этим дышать.Декер поглядел наверх.— Крыша и окна выдержали. Потому-то внутри и нет мусора.Он повел лучом фонаря по комнате, по мере продвижения мало-помалу озирая пространство.Дом был невелик, и на осмотр первого этажа и гаража в пристройке много времени не потребовалось. Подвала не было, так что остался лишь второй этаж.Как только Декер поставил ногу на первую ступеньку, у него в мозгу выскочил синий цвет — настолько внезапно, что он неправильно оценил высоту ступени и чуть не оступился. Миллиган подхватил его под руку:— Вы в порядке?Амос кивнул, хотя чувствовал себя отнюдь не в порядке.Такой синий он испытал лишь тогда, когда увидел трупы всей семьи в своем старом доме. И всякий раз, когда посещал его с тех пор.Цвет электрик. Он буквально ошарашивал все чувства Декера. Это нервировало, выводило его из себя.«И мне надо лишь преодолеть это».Амос быстро замигал, но каждый раз, открывая глаза, видел, что синий вспыхивает вновь.«Синестезия уже не та, что была».Он осторожно выбирал путь по шаткой лестнице, пока не добрался до верха.Здесь было только две спальни — Марса и его родителей. У них спальня была общая.Ступив в первую спальню, Декер заключил, что она принадлежала Марсу. Кровать была на месте, как и крошащиеся плакаты с певцами стиля ар-н-би Лютером Вэндроссом и Китом Суэтом. На другой стене висело подтверждение, что это не комната родителей, — лохмотья плакатов с супермоделями Наоми Кэмпбелл и Клаудией Шиффер.— Полнокровный американский мужик, — прокомментировал Миллиган. — Господи, это как вскрыть капсулу времени или типа того.— Где был оружейный стеллаж? — осведомился Декер.— Вон там, — указал Миллиган на дальнюю стену. — Единственная стойка с небольшим выдвижным ящиком под ней для коробок с патронами.Потом они перешли в комнату родителей.Встав у стены, Декер представил схемы, виденные в старых полицейских отчетах. Тела находились прямо под фасадным окном, бок о бок. Рой был ближе к окну, Люсинда ближе к кровати. Стекло почернело и лопнуло от жара. Чтобы закрыть дыру, к дому снаружи приколотили фанеру.В отличие от комнаты их сына — отсюда все вынесли.— Куда девалась мебель? — спросил Декер.— Полагаю, изъяли в качестве улик, — откликнулся Богарт. — А еще часть горючих предметов могли вынести пожарные, пока боролись с огнем.— Может, удастся выяснить наверняка, — кивнул Декер. — А вот эти прямоугольные следы на стенах. Там висели фотографии. Интересно, что стало с ними?— Я могу сделать несколько звонков, — вызвался Миллиган.Открыв дверь стенного шкафа, Амос посветил фонариком внутрь. И уже хотел было закрыть дверь, когда вдруг остановился и сунулся поглубже в шкаф.— Поглядите-ка сюда.Подойдя к нему, Богарт и Миллиган посмотрели туда, куда Декер указывал лучом фонаря.— «АК + РБ», — зачитал Богарт выцветшие буквы, нацарапанные кем-то на боковой стенке шкафа. — Что это значит?Декер сфотографировал надпись телефоном.— Не знаю. Это могло быть там и до покупки дома Марсами.— Могло.— А может, это написали Марсы. Значит, это может быть важно. — Амос озирался. — Кто позвонил в «девять-один-один» о пожаре?— Не думаю, что они вообще это определили, — сказал Миллиган.— Сотовыми телефонами тогда почти не пользовались. И я сомневаюсь, что в те времена здесь был хороший сигнал. Так что вряд ли звонили из проезжавшей машины.— Ну, могла быть и машина. А потом приехали в свой дом и позвонили.— Но если так, тогда было бы известно, откуда звонили, — возразил Богарт. — Номер определился бы.— Это правда, — закивал Миллиган. — Мне надо проверить.Они спустились на первый этаж.Здесь Декер увидел то, что уже видел прежде, — выцветшее фото молодого Мелвина Марса в футбольной форме команды старшеклассников. Оно висело на стене. На полочке стояли старые фото Марса в разном возрасте.— Удивлен, что они еще здесь, — сказал Богарт.— Как вы сказали, никто не хочет заходить в дом, где убили людей. А в этих краях мало кто живет. А проезжие чужаки даже не увидят дома с дороги, особенно теперь, когда все так заросло. — Декер огляделся еще раз. — Но интереснее то, чего мы не видим.— Что? — спросил Миллиган.— Фотографии Роя и Люсинды Марс. — Декер обернулся к Миллигану. — Они будто и не существовали вовсе.Глава 15Декер бросил взгляд на часы.Они приехали к дому, где Эллен Таннер в тот вечер тусовалась с Мелвином Марсом. Домик был маленький, старый и стоял на отшибе. И ни одного другого дома на двадцать миль окрест. А в те времена, наверное, он стоял еще более уединенно.— С чего бы это молодая женщина жила на таком отшибе в полном одиночестве? — задался вопросом Декер.Ответа не было ни у Богарта, ни у Миллигана.Потом они доехали до места, где раньше был отель, а теперь высились торговые ряды. Потом — до дома Марсов. Все три пункта назначения находились в некотором отдалении от одной и той же главной дороги практически по прямой.— Час от старого дома Эллен Таннер до мотеля, — резюмировал Декер. — И около сорока минут от мотеля до дома Марсов.Сидевший за рулем Миллиган кивнул:— От Таннер он уехал в десять вечера. Сказал, что добрался до мотеля примерно через час, то есть в одиннадцать, что сходится. Но клерк мотеля свидетельствовал, что зарегистрировал Марса в час пятнадцать ночи. Так что парень мог ехать еще сорок минут до своего дома, убить родителей и доехать обратно до мотеля, запросто поспев к часу или чуток позже. Что сторона обвинения успешно и доказала.— Не запросто, — возразил Декер. — Ему надо было доехать до дома, расстрелять родителей, взять бензин и поджечь их. На это требовалось какое-то время.— Но это было осуществимо, тут не поспоришь.— И в полицейском рапорте говорилось, что автомобиль, соответствующий описанию машины Марса, видели отъезжающим в окрестностях их дома примерно в то время, когда, по заключению коронера, и произошли убийства, — добавил Богарт.— Это правда, — подхватил Миллиган. — И свидетелем был дальнобойщик, проживавший здесь и знакомый с Марсами.— И он умер пять лет назад, так что поговорить мы с ним не можем, — кивнул Богарт.— Но у нас есть Чарльз Монтгомери, — не смутился Декер. — Мы можем поговорить с ним.— Я получил электронное письмо из Алабамы. Все улажено. Мы можем поговорить с ним послезавтра.Тут зазвонил телефон Амоса.— Мы поговорили с Марсом, — выложила Джеймисон. — Дэвенпорт сейчас пишет отчет.— И что она думает?— Толком не знаю. Держит карты ближе к орденам.— А что думаешь ты?— Он выглядит очень искренним, Амос. А может, ловко манипулирует людьми. Я просто пока не знаю, что именно.— Он не сказал ничего нового?— Вообще-то ничего. Твердит о своей невиновности. Прошелся по своим действиям в ту ночь, когда убили его родителей. По поводу времени объяснений дать не может. Сказал, что уснул в мотеле и проснулся, когда полицейские постучали в дверь.— Что ж, у него было два десятилетия, чтобы отполировать этот рассказ. Но одно меня тревожит.— Что?— Если он запланировал все это, что ж он не измыслил какое-нибудь правдоподобное объяснение этого временного зазора? Он не мог не знать, что это станет проблемой.Богарт, прислушивавшийся к разговору, заявил:— Преступники обычно просчитываются. И обычно просчитываются на хронологии, Амос. Они не могут быть в двух местах одновременно. Вам это известно так же хорошо, как всякому другому.— Они действительно просчитываются, но не настолько, — возразил Декер. — Пятнадцать минут, ну, полчаса можно прошляпить — но не часы. Это громадная дыра. Если он был дотошен в остальных аспектах, так почему же накосячил с этим важнейшим моментом? Я просто говорю, что надо иметь это в виду.— И когда вы вернетесь? — поинтересовалась Джеймисон.— Где-то через час.Дав отбой, Декер уставился на шоссе в окружении бескрайних просторов Техаса. Топография до самого горизонта выглядела неизменной. Прикрыв глаза, он позволил памяти открутить события назад, к моменту, засевшему в мозгу занозой.Бросив на него взгляд, Богарт заметил это состояние, частенько виденное в Берлингтоне.— Что? — спросил он.Глаза Амос не открыл, но отозвался:— Дробовик, а потом огонь.— Что-что?— Их убили картечью, а потом подожгли.— Так сказано в полицейском рапорте, да. А что?Декер мысленным взором увидел обгорелые трупы. В гипертимезии хорошо то, что видишь вещи в точности такими, какими они были, без упущенных деталей. Ничего не прибавлено, ничего не убавлено. Четко, как в зеркале.— Поза боксера.— Что?— Тела были в позе боксера.Миллиган бросил взгляд на него.— Верно. От огня мышцы, связки, сухожилия становятся жесткими и сокращаются, независимо от того, была ли жертва перед пожаром жива или мертва. Кулаки сжимаются, руки сгибаются — вид как у боксера на ринге в оборонительной стойке.— Отсюда и название, — по-прежнему не открывая глаз, отозвался Декер. — Безусловно, дробовик убил их.— Выстрел картечью в голову с близкой дистанции неизменно летален, — пожал плечами Миллиган. — Такова природа зверя.— Так к чему сжигать тела? — открыл глаза Декер. — Если они уже мертвы? В символический акт я не верю.— В полицейских рапортах этот вопрос ставился, но ответа на него не нашли, — поведал Богарт. — Если это сделали, чтобы затруднить опознание трупов, то номер не удался. Их опознали по зубным картам. А если б и это не удалось, взять ДНК у обгорелого трупа все равно можно.— Но убийца мог этого и не знать.— Вы имеете в виду, что Мелвин Марс мог этого не знать? — уточнил Миллиган.Декер пропустил его слова мимо ушей.— Их однозначно опознали как Роя и Люсинду Марс?— Да. Никаких сомнений. Тела сильно обгорели, но, несмотря на ранения головы картечью, уцелело достаточно зубов, чтобы сопоставить их с зубными картами. Это пропавшая чета.— Это не дает ответа на мой вопрос. Зачем сжигать тела после смерти?Пару миль они ехали в молчании.Наконец Богарт сказал:— Может, убийца запаниковал. Такое бывает. Пытался избавиться от улик… думал, что огонь кремирует трупы.— Он лишь поднял столб дыма, который кто-то заметил и вызвал пожарных. Если б он просто бросил трупы, их могли бы обнаружить весьма не скоро.— Ну, если сын не убивал их, то он нашел бы трупы по возвращении домой утром, — встрял Миллиган. — А скорее дом сгорел бы дотла.— Надежных расчетов времени смерти нет?— Когда тела сожжены на улице, можно пригласить энтомолога поискать улики с помощью насекомых — мухи откладывают яйца и всякое такое. Даже в домах такое может случиться. Но такого рода улики были недоступны. Естественно, на горящих трупах мухи яйца не откладывают. Самый точный анализ времени смерти на сильно обугленных телах — исследование костей. Химический и микроскопический анализ. Но тут речь заходит о микрофотографии и электронной микроскопии.— Да уж, сомневаюсь, что техасский административный округ двадцать лет назад располагал такими возможностями, — кивнул Декер.— Я сомневаюсь, что они располагают таким оборудованием и сегодня, — отметил Богарт. — Так что время смерти определено главным образом по звонку в пожарную часть в десять минут первого. Пожарные прибыли через одиннадцать минут. Еще через пять минут они обнаружили трупы.— То есть в двадцать шесть минут первого?— Правильно.— Скажем, тела подожгли около полуночи.— Тогда у Марса на это не было времени, — сделал вывод Миллиган. — Прямиком от дома Таннер до своего. Сделать дело, обратно в свою машину — и в мотель.— Ну, мы можем предположить, что если б тела горели долго, дом пострадал бы от распространения огня сильнее, — рассудил Богарт. — Парень убивает их, устраивает пожар и скрывается около полуночи или вскоре после. Таким образом, к прибытию пожарной команды пожар длился где-то не больше получаса.— Но отсюда до мотеля сорок минут, — покачал головой Декер. — Клерк мотеля сказал, что Марс зарегистрировался в час пятнадцать. Это оставляет зазор примерно в тридцать пять минут.— Может, сделал крюк, — предположил Богарт. — Может, сидел на парковке, стараясь успокоиться. Я к тому, что он ведь только что убил своих родителей, Амос.— У него для этого была сорокаминутная поездка. А он ждет на парковке, вдрызг разбивая свое предположительно железобетонное алиби, которое никакое и не алиби, если исходить из хронометража на основании показаний Таннер и клерка мотеля. Это полнейшая бессмыслица.— Но это лучший сценарий из имеющихся у нас.— Однако в нем большая проблема.— Что вы имеете в виду? — не понял Миллиган.— Более двадцати лет назад кредитные карты, вероятно, прогоняли через систему вручную, особенно в мотелях в сельской местности Техаса. Электронной метки времени нет. Так что тут слово клерка мотеля против слова Мелвина.— Нет, я проверял, — покачал головой Миллиган. — Владелец мотеля сделал запрос на погашение платежа в шестнадцать минут второго, чтобы проверить платежеспособность. Это проверено.— И все равно ничего не доказывает.— Не понимаю почему, — в сердцах выговорил Миллиган. — И не забывайте, в машине нашли кровь его матери. Как это возможно, если он их не убивал?— Мне надо снова поговорить с Марсом.— О чем? — поинтересовался Богарт.— Помимо прочего, о кредитах и наличных.Глава 16— Да какое, к чертям собачьим, это имеет отношение к чему бы то ни было?!Марс смотрел с больничной койки на Декера, невозмутимо взиравшего на него. Богарт, находившийся рядом с Амосом, выглядел озадаченным. Миллиган предпочел остаться в машине, чтобы сделать несколько телефонных звонков.Деликатно кашлянув, Декер пояснил:— Я же уже говорил вам, что никакие детали не могут быть настолько несущественными, чтобы их игнорировать. Номер стоил двадцать пять баксов. Так почему бы не заплатить наличными? Зачем снимать деньги с кредитки?— Где мой адвокат? — требовательно вопросил Марс. — Где Мэри?— Полагаю, удалилась, — ответил Декер. — Мы можем позвонить ей и дождаться, пока она подъедет, но будет быстрее, если вы просто ответите на вопросы. — Он чуточку помолчал. — Так почему кредиткой?— Это было больше двадцати лет назад. Я не помню.— Просто уделите секундочку, пошевелите мозгами. Больше я ни о чем не прошу.Поначалу Марс выглядел сбитым с толку, но вид искреннего интереса на лице Декера убедил его откинуться на подушку и исполнить его просьбу.Спустя примерно минуту он заговорил:— Ладно, первым делом я и намеревался расплатиться налом. Я не любил пользоваться карточкой. Вот только наличных у меня не хватало. Правду говоря, по-моему, у меня их вообще не было.— Вы отправились на свидание с женщиной без наличных в кармане? Вы выбирались поесть, ходили в кино, заказывали еду на дом? На этом и протратились?— Мы никуда не ходили. Сидели у нее дома. У нас было пиво.— И никаких наркотиков. Вы сказали, у нее была какая-то шмаль?— Ну, Эллен забила косячок, но без меня.— А вы ни разу не поинтересовались, почему она живет в тьмутаракани?— Нет. Просто предположил, что у нее есть веские причины. Наверное, просто дешево.— Она была в колледже? У нее была работа?— По-моему, Эллен имела какое-то отношение к пиару. Кажется, упоминала какие-то события по поводу встреч выпускников. Она для этого подходила. Очень миленькая, очень компанейская.— Так вы обнаружили, что остались без наличных, когда собирались заплатить парню в мотеле?— По-моему, да.— А вы не помните, были ли у вас наличные до того, как вы отправились к Эллен Таннер в гости?— Ну, раз у меня не было ни гроша после ухода от нее, а там я ничего не тратил, то, должно быть, ответом будет «нет».— Нет, на самом деле это не отвечает на мой вопрос. Вы заглядывали в бумажник, прежде чем отправиться к Таннер? И если да, были в вашем бумажнике наличные?— Вы хоть смутно догадываетесь, куда он клонит? — поглядел Марс на Богарта.Тот промолчал, и Мелвин снова перевел взгляд на Декера:— Ну не помню, вот. Просто не помню.— Где вы получили кредитную карту?— Не от какого-нибудь клуба поддержки выпускников или типа того. Все было совершенно по чесноку.— На это мне наплевать. Я просто хочу знать, где вы ее взяли.— От родителей. Я окончил колледж. В последние два семестра попал в список лучших студентов. Это была награда. Лимит низкий, но быть ее владельцем — это круто. До тех пор у меня кредиток не было. Как и после, — добавил он сухо.— И вы воспользовались ею, чтобы заплатить за номер в мотеле?— Ага. И очень удачно, потому что нала у меня не было.— Он прокатал карту через ручную машинку?— Ага. Такую, где ладонью толкают вперед-назад.— Клерк мотеля показал, что позвонил для списания, дабы убедиться, что карта действует. Вы видели, как он это сделал?— Ага. И ничуть не удивился. Я был черным юношей, явившимся среди ночи. Наверное, он подумал, что я стырил карту. Навряд ли он был болельщиком студенческого футбола.— Значит, он звонил при вас?— Ага.— А что он сказал по телефону?— Ну не помню. Наверное, то, что говорят, когда проверяют, пройдет ли платеж. Вообще-то, я не прислушивался.— И он сказал, что это произошло около часа пятнадцати ночи, — задумчиво кивнул Декер.— Ну, это байда, потому что было около одиннадцати. От дома Эллен до мотеля всего около часа. Это я знаю наверняка. Ездил много раз.— И это была короткая дорога домой?— Чел, это была единственная дорога.— И тогда ваша машина сдохла?— Как раз когда я проезжал мимо мотеля. Повезло.— Может, не так уж и повезло. Тогда вы и решили там переночевать?— Нет, первым делом я подумал, что надо бы попробовать завести машину. Не удалось. Сидел на парковке минут пять, пытаясь ее завести, но ни гугу. Потом пошел в контору мотеля. Чувак вышел из комнатки в задней части. Я сказал ему, что у меня беда с машиной. Что хочу позвонить в службу эвакуации.— И что он на это ответил? — поспешно осведомился Декер.— Сказал, что поблизости есть только одна, часах в двух езды. И что она закрыта.— И вы приняли это объяснение? — уточнил Декер.— Ну, ага, до тех пор я ни разу не ломался. Батя был дока по части машин. Чинил любые поломки, так что мне и в голову не приходило ехать в сервис. Так что, хоть я и знал окрестности, не имел ни малейшего понятия, где ближайшая автоэвакуация. Вы сказали, что были у меня дома?— Да.— Ну, это техасская глухомань. Тогда тот мотель был единственным бог весть на сколько миль.— Так, значит, узнав, что не можете вызвать эвакуатор, вы решили остановиться в мотеле?— Ага. Тогда я планировал позвонить в эвакуацию утром. А может, бате. Только потом пришла полиция, и тогда я узнал, что стряслось.— Они узнали о вашем местонахождении благодаря операциям по вашей кредитной карте?— Наверное, — согласился Марс.— Почему вы не позвонили родителям в ту ночь? — встрял Богарт. — Они могли бы заехать за вами.Бросив на него одобрительный взгляд, Декер снова обернулся к Марсу.— У меня не было телефона, — ответил Мелвин. — Наверное, можно было воспользоваться телефоном мотеля, но было уже поздно, а я не хотел их будить.— Но если б они проснулись назавтра утром и обнаружили ваше отсутствие, они встревожились бы? — вел свое Богарт.— Слушайте, я был взрослый человек. Мне уже доводилось не ночевать дома. Уезжая, я сказал, что могу припоздниться, а то и поехать прямиком на тренировку, если переночую у Эллен. Вещи были у меня в машине. Так что дома меня не ждали.— Тогда почему вы не переночевали у Эллен? — спросил Декер.Марс устремил взгляд на свое запястье, охваченное браслетом наручников.— Слушайте, у нас был секс. Она была горячая штучка. Последняя женщина, с которой я спал за двадцать лет. Но…— Но что? — встрепенулся Богарт.— После драфта я был бы богат. А она… По-моему, она хотела причаститься.— Что, замужеством? И давно вы с ней встречались?— Слушайте, в том-то и дело. Не так давно. Типа, пару недель. Я и не думал жениться. Дьявол, я даже не знал, где буду жить. Это зависело от того, какая команда меня задрафтовала бы.— Так, значит, вы двое поспорили?— Я бы не сказал, что поспорили. Просто обсуждали.— И каков же был результат этой «дискуссии»? — поинтересовался Декер.— Она вежливо попросила меня убираться к чертям из ее дома, и именно так я и поступил.Декер издал тяжкий вздох.— Когда я спрашивал вас об этом в первый раз, вы сказали, что уехали домой, чтобы завалиться на боковую, потому что на следующее утро у вас была индивидуальная тренировка.— Опять же, это ни черта не имеет касательства ни к чему! — рявкнул Марс. — А этот баклан в Алабаме заявил, что убил моих родителей. Так почему вам не допросить эту задницу и не оставить меня в покое?!— Мы собираемся допросить его, — сообщил Богарт. — Но у нас есть вопросы и к вам.— Этот чел думает, что я вру, — Марс ткнул пальцем в Декера. — Думает, я на такое способен. У него зуб на меня за то, что я надрал ему жопу в Коламбусе. «Лонгхорны» потоптали «бакайев». Он наверняка чертовски необъективен. Типа козла, выступавшего против меня обвинителем. Вы знаете, что он был из Теннесси? Президент клуба болельщиков и все такое. Но ведь это бредятина, а?— Может, вы удивитесь, — мягко возразил Декер, — но для большинства людей жизнь не зациклена на футболе. Я не смотрел ни одного матча «Бакайз» с самого выпуска. Мне глубоко начхать, играли ли вы за «Лонгхорнс» и надрали ли мне жопу лет двадцать назад. Мне не начхать только на то, что случилось с вашими родителями.— Ну, вот и славно. Я сказал вам все, что мне об этом известно. Если этого мало — что ж, очень жаль.Повернувшись в кровати, Мелвин уставился в стену.Богарт бросил взгляд на Декера, по-прежнему не отводившего глаз от Марса.— В вашей машине нашли кровь вашей матери. У вас имеется какое-нибудь объяснение, кроме того, что она попала туда с вас?— Нет.— Не могла ли она быть в машине прежде? Может, ваша мать порезалась или у нее пошла носом кровь?— Нет. Ничего такого не было. Она не пользовалась моей машиной ни разу.— А вы ладили с родителями? — продолжал расспросы Декер.— А что? — через плечо поинтересовался Марс.— Ну, мотив, который обрисовало обвинение во время разбирательства, сводился к тому, что…— Я знаю, что говорил тот человек, — перебил Марс, поворачиваясь обратно. По лицу его вновь разлилось спокойствие — а может, безысходность отчаяния. — Когда родители узнали, что я стану профи, они не предъявляли мне никаких требований. Я собирался заботиться о них. Купить им дом, новую машину, устроить их будущее. У меня все это было запланировано.— Вы ведь все продумывали наперед, правда? — склонил Декер голову к плечу.— А чего ж тут плохого?— Ничего. Но обвинение представило свидетелей, утверждавших о ваших родителях обратное. Что они хотели от вас больше денег, чем вы хотели им дать.— Не оба, — медленно вымолвил Марс.— Так один из них говорил что-то подобное? — резко вскинулся Богарт. — Показания соответствовали истине? Потому что вы только что сказали нам, что они ничего от вас не требовали. Так вы нам лгали?— Отец, — Марс нервно облизнул губы. — В последнюю пару месяцев он был, типа, не в себе. Ходил угрюмый и набрасывался на нас с мамой по малейшему поводу. Я даже думал, что у него крыша поехала или типа того. Но, наверное, дело было в деньгах. Он прикинул, сколько я, типа, получу с первого контракта. Это было еще до правила о новичках. Я трудился не за страх, а за совесть, и если б попал в первую тройку, за подписание контракта мне светил поощрительный бонус в семь миллионов долларов. Это было свыше двадцати лет назад. Знаете, сколько это будет на нынешние?— Свыше десяти миллионов пятисот тысяч, — сообщил Декер.— Правильно, — озадаченно поглядел на него Марс. — А вы откуда знаете?— Удачная догадка. И это только бонус?— Верно. В рамках контракта получаешь больше, но вся штука была в поощрительном бонусе. И мне светил договор лет на семь, который я мог расторгнуть через три года. Если б я пробился в спортсмены года и возглавил гонку в лиге, то мог бы диктовать свои условия. В смысле, по сравнению с моим следующим контрактом договор новичка выглядел бы сущими грошами.— Но этот шанс вам не выпал, — подвел черту Декер.— А что, незаметно? — огрызнулся Марс.— Так что же отец сказал вам на это?— Хотел, чтоб я о нем позаботился. Я сказал, что так и будет.— Но?.. — подкинул Декер.— Но… но он сказал, что хочет оформить это письменно. Чтобы это носило, знаете ли, юридическую силу.— Этого в стенограмме слушаний не было, — Богарт поглядел на Декера.Тот упорно не сводил глаз с Марса.— Да, не было. И почему бы это, Мелвин?— Это одна из причин того, почему я не давал показаний в суде. — Марс сел в постели. — Мой адвокат боялся, что если меня об этом спросят, то я все выложу.— Что выложите?— Что я подписал одностраничный договор, гласивший, что тридцать процентов моего контракта новичка отходит родителям.— И что же с этим контрактом стало? — осведомился Богарт.— Думаю, это уже не играет роли. — Марс испустил долгий вздох. — Я от него избавился.— И как же? Может, сожгли? — резко бросил Богарт.— Эй, я знаю, что в этом для меня ничего хорошего.— И это еще слабо сказано, — отрезал спецагент.Глава 17Не отрывая взгляда от Марса, Декер произнес:— Агент Богарт, вы не могли бы дать нам минуточку? Будьте так добры…Богарт явно собирался отказать, но Амос добавил:— Просто маленький междусобойчик двух старых футболистов, и всё.— Побуду в коридоре. — Богарт медленно встал.Когда дверь за ним закрылась, Декер чуть пододвинул стул к кровати и положил свои большие ладони на ее перила.— Лады, я вижу, как это разыгрывается, — заговорил Марс. — Вы здесь затем, чтобы обжулить меня и позаботиться, чтобы я угодил обратно на кичу. Что ж, я больше ни слова вам не скажу, пока здесь не будет моего адвоката.— Я уже сказал тебе, Мелвин: я здесь, чтобы установить истину. Если ты не убивал своих родителей, я сделаю все, что в моих силах, чтобы доказать это и вытащить тебя из тюрьмы с полной амнистией.— Я не убивал своих родителей. Но я просидел в тюремной камере два десятка лет, готовясь к игле, а потом должен буду ждать еще — и снова к ней готовиться. Знаешь, каково это?— Ни малейшего понятия, — отозвался Декер.Этот комментарий Марса удивил. Он бросил взгляд на дверь.— А почему ты попросил своего напарника удалиться?— Подумал, что тебе будет комфортнее говорить со мной, а не с ФБР.— Но ты ведь из ФБР.— Еще две недели назад я жил на помойке посреди Огайо, и в кармане у меня было баксов шестьдесят и почти никакого будущего, кроме сраных частных расследований. — Он помолчал. — Если тебе еще нужен адвокат, то я ухожу, — и встал.— Погодите. Вы… ты сказал, что мое дело схоже с чем-то по поводу твоей семьи?— Определенные параллели, да.— И что случилось с твоей семьей?Декер снова сел.— Кто-то их убил. Мою жену, дочь и шурина. Я нашел тела однажды вечером, когда вернулся с работы.На лице Марса не осталось ни следа враждебности.— Черт, мужик, прости.— Прошло около шестнадцати месяцев без единого ареста. А потом этот тип явился в полицейский участок с признанием.— Блин, он это сделал?— Все обстояло несколько сложнее, — поглядел на него Декер.— Ладно, — неуверенно проронил Марс.— Но мы задержали виновных. И призвали к ответу.— Они в тюрьме?— Нет, они в могилах.Мелвин вытаращил глаза.— Но это история, и все кончено, — продолжал Амос. — Давай поговорим о настоящем. Твоем настоящем.— Что я должен сказать, Декер? — развел руками Марс. — Я был черным, обвиненным в убийстве собственных родителей, и один из них был белым. Ну, здесь ведь Юг. Это Техас. Все обожали меня, когда я был звездой футбола. Но когда меня обвинили, у меня не осталось ни единого друга. Я был просто черным бакланом, сражавшимся за собственную жизнь. Дьявол, Техас казнит народу больше всех, и сплошь черных.— А контракт с твоими родителями?— Я знал, что невиновен, но слушался своего адвоката. Я могу тащить мяч и делать тачдауны, мужик. Но о законах и судах я тогда не знал ровным счетом ничего.— Значит, твой адвокат знал о контракте?— Ага, я ему сказал. Но он сказал, что мы не обязаны ничего говорить обвинению. Выяснять — их работа.— Пожалуй, с формальной точки зрения это действительно так.— Но с нравственной, я сам знаю, это отстой. Я хотел встать перед залом и поведать свою историю. Я хотел, чтобы люди услышали ее с моей точки зрения. Но он убедил меня не делать этого. Я и не стал. А потом мы проиграли, и я все равно оказался в жопе.— Что ты сделал с контрактом?— Смыл в унитаз. Но позволь тебе сказать, меня не напрягало дать эти деньги родителям. Я собирался заработать куда больше. Я прорабатывал рекламные сделки, которые принесли бы мне больше, чем футбол.— А потом все накрылось.— Быстрее, чем я мог бы пробежать сорок ярдов, — устало покачал головой Марс.— Расскажи мне о родителях.— Что ты хочешь знать?— Я хочу знать их прошлое. Откуда они? Они родились в Техасе? Или приехали откуда-то еще?— Сомневаюсь, что смогу рассказать, — растерянно проронил Марс. — Со мной они об этом не говорили.— А как насчет родственников? К которым вы ездили в гости или которые навещали вас?— Такого не бывало ни разу.— Никакой родни?— Никакой. Мы ни разу никуда не ездили. И никто к нам не наведывался.— Это весьма необычно.— Пожалуй, соглашусь задним числом. Но именно так все и обстояло. А родители, можно сказать, души во мне не чаяли. Так что все было клево. Мне нравилось.— Расскажи мне об отце.— Крупный мужчина. От него-то мне и достались габариты и рост. Сильный, как вол. Мама была высоковата для женщины, где-то пять футов девять дюймов[129]. А уж бегать умела, скажу я тебе! Когда я был пацаном, мы бегали вместе. Могла и рвануть спринтом и была очень вынослива. Загоняла меня в доску, пока я не пошел в старшие классы.— Так скорость у тебя от нее?— Наверное.— Может, занималась спортом, когда была моложе. Может, и отец тоже.— Не знаю, они ни разу не говорили об этом.— У тебя дома не было их фотографий. А они вообще были?Марс снова откинулся на подушку.— Они не очень любили фотографироваться. Помню, было одно их фото на полке в гостиной, которое они сделали, когда я учился в старших классах. Пожалуй, и всё.Декер пристально вглядывался в него.— Эй, — встрепенулся Марс, — я понимаю, что это выглядит белибердой, но тогда оно все именно так и было, ясно? Я об этом даже не задумывался.— Я видел старое зернистое фото твоих родителей. Но расскажи, как мать выглядела в твоих глазах.Марс расплылся в улыбке.— Она была очень красивая. Все это говорили. Она могла бы быть моделью или типа того. Батя говорил, что нашел жену себе не по чину.— Я сделал фото гардероба твоих родителей, — продемонстрировал Декер свой телефон. — Не представляешь, что это означает?— АК и РБ? — прочитал Марс с экрана. — Совершенно без понятия, что это значит. Это было у них в гардеробе?— Ага.— Не знаю. Ни разу не заглядывал к ним в гардероб.— Ладно. Твой отец работал в ломбарде, а мама преподавала испанский и подрабатывала шитьем?— Ага.— Для кого она шила?— Какой-то местной компании требовались штучные изделия. Платили немного, зато она могла работать на дому.— А испанский? Она ходила в школу, чтобы преподавать?— Нет, детей она не учила. Она учила взрослых. По большей части белых чуваков. Через границу приходила масса народу в поисках работы и все такое. И их наниматели учили испанский, чтобы говорить им, что делать. Вот мама их и учила.— А где она сама выучила испанский? Это был ее родной язык?— Нет. В смысле, мне так кажется. Она была не из латиносов, если ты это имел в виду. Она была черной. Намного темнее меня. Я практически уверен, что она была американкой.— Исходя из чего?— По манере говорить. И у нее не было ни малейшего иностранного акцента.— Ты перенял у нее испанский?— Отрывочно, но в основном мы говорили по-английски. В этом вопросе батя был кремень. Мы не испанцы, мы американцы, твердил он. И не любил, когда мы говорили дома по-испански.— И у нее была еще одна работа?— Ага. Шитье и уроки испанского плохо оплачивались. Она работала на компанию, оказывавшую услуги по уборке. И гладила белье. Утюгом она орудовала как профи, скажу я тебе. Дьявол, да она гладила джинсы, которые я надевал в школу.— А ты никогда не расспрашивал их о прошлом?— Помню, как-то раз я хотел узнать о своих дедушках и бабушках. В школе устроили день дедушек и бабушек, когда я учился в третьем классе. Почти у всех были прародители, и они их привели. Я спросил батю про это. Он сказал, что они умерли. И больше ничего.— А он не сказал, как они умерли?— Блин, да какая разница?! — Марс шлепнул по перилам ладонью свободной руки. — Думаешь, отец убил своих родителей? А я — своих?— Нет, я не думаю, что ты убил своих родителей. И не знаю, убивал ли твой отец своих. Не исключено.Марс хотел было что-то сказать, но осекся и посмотрел на Декера в упор:— В каком это смысле, черт побери?— Тебе неизвестно о своих родителях ровным счетом ничего, Мелвин. Ты не знаешь об их родственниках. В вашем доме не было ни одного портрета родителей. Они никогда тебе ничего не рассказывали о себе. Как, по-твоему, почему?— Хочешь сказать, что они что-то скрывали? — медленно выговорил Марс.— Во всяком случае, это заслуживает изучения. Потому что если они что-то скрывали, это могло дать кому-то еще очень веский повод для их убийства.Глава 18— Лады, что еще мы выяснили о Рое и Люсинде Марс? — вопросил Богарт. Вся команда собралась вокруг стола для переговоров в арендованном офисе.— Ну, — бросив взгляд на Декера, начал Миллиган, — должен признаться, это даже забавно. На самом деле мы не смогли выяснить о них ровным счетом ничего. Им выдали номер социального страхования, но когда я копнул, то больше ничего не всплыло.— Ничего? — переспросил Богарт. — Думаешь, они украли номера?— Возможно. А еще двадцать лет назад у них были в системе водительские права, но больше ничего мне о них выяснить не удалось.— У Роя Марса была работа, — подсказала Джеймисон. — Как и у Люсинды. У них должны были делать вычеты на соцстрах из зарплат, они должны были подавать налоговые декларации и тому подобное.— Но найти нам ничего не удалось, — ответил Миллиган. — Ломбард, где он служил, давно прекратил свое существование, но они могли платить ему наличными или бартером. И, может быть, то же касалось и его жены. А многие не подают налоговые декларации, потому что зарабатывают не настолько много и ничего не должны.— Но подавать-то все равно надо, — указала Джеймисон. — Утаивание сведений о доходах — федеральное преступление.— А уйма людей это игнорируют, — парировал Миллиган. — Очевидно, Марсы были как раз из таких, потому что в налоговом управлении никаких записей о них нет. А в Техасе нет индивидуального подоходного налога.— А как насчет дома? — осведомился Богарт. — На него не было закладной?— Опять же, если и была, то найти ее я не смог, — доложил Миллиган. — Но в кадастре недвижимости Рой и Люсинда Марс указаны в качестве владельцев.— Хорошо, — подытожил Богарт. — То есть опереться нам практически не на что.— Я проделал ряд запросов, — Миллиган бросил взгляд на Декера. — Копы не могут сказать, кто позвонил в «девять-один-один» насчет пожара. Если они вообще это знали, то документы давно пропали. Я также спросил об интерьере дома. Пропавшие фото со стены и все прочее. Очевидно, они ничего не фотографировали на месте преступления, кроме трупов.— Какая халатность, — высказался Богарт.— Думаете, он невиновен? — поинтересовался Миллиган.— Склоняюсь к этому, — ответил Декер.— Почему? — вступил Богарт.— Кровь в машине. Я подкинул Марсу два правдоподобных оправдательных объяснения появления ее крови у него в машине. Ни то ни другое копы не смогли бы опровергнуть. Кровотечение из носа или порез. Он отверг оба. Сказал, что она ни разу не садилась в его машину. Виновный ухватился бы за любое объяснение из двух. Но не Мелвин.Остальные обменялись взглядами. Строгая достоверность сказанного Декером начала доходить до них.— Так это была проверка для Марса? — спросила Дэвенпорт.— И он ее выдержал, — подтвердил Амос. — Во всяком случае, в моих глазах. — Он приподнял стопку сколотых бумаг. — Это остатки протокола вскрытия Марсов. Прямиком из офиса коронера. Его не туда сунули.— Как вы об этом узнали? — заинтересовался Богарт.— На обложке протокола было указано, что он из тридцати шести страниц. А вложено было только тридцать четыре. Я позвонил.— И что, на новых страницах есть что-нибудь существенное? — полюбопытствовала Джеймисон.— Одна вещь. У Люсинды Марс была глиобластома четвертой стадии.Все ошеломленно уставились на него.— Рак мозга? — уточнила Дэвенпорт.— Согласно протоколу, последняя стадия рака.— Мелвин ни разу об этом не упоминал, — заметила Джеймисон.— Может, не знал, — предположил Декер.— Но как это влияет на дело? — не понял Миллиган.— Не знаю, влияет ли вообще. Она уже умирала, но кто-то ее убил. — Декер поглядел на Дэвенпорт: — Давайте на минутку отложим это и сосредоточимся на сыне. Каково твое заключение о его психотипе?Та пододвинула к себе пометки.— Интеллект порядком выше среднего, сочетает начитанность с уличной сметкой. Окончил колледж экстерном со специализацией в бизнесе. Отнюдь не дурак. Демонстрирует любопытную комбинацию скрытности со способностью полностью раскрываться и тогда весьма решительно заявляет о своей невиновности и несправедливом осуждении.— Не так уж и диковинно для человека, просидевшего в тюрьме два десятка лет, — заметил Богарт. — Научился манипулировать системой.— Возможно, — согласилась Дэвенпорт. — Это я тоже, конечно, разглядела, но Марс какой-то не такой. Не могу точно сказать, в чем именно. Он отчаянно хочет знать об этом Чарльзе Монтгомери побольше. Хочет знать подробности, которые якобы знает Монтгомери, привязывающие его к убийствам. И остерегается, что власти попытаются связать его с Монтгомери каким-нибудь сценарием убийства по найму. Он убежден, что не выйдет из тюрьмы, несмотря на невиновность. Фактически говоря, его убежденность в этом граничит с паранойей.— Что ж, учитывая, как его едва не убили в тюрьме, вряд ли можно назвать его паранойю неоправданной, — заявил Декер, и Дэвенпорт бросила на него резкий взгляд.— Если Марс нанял Монтгомери убить своих родителей двадцать лет назад, с какой стати ему распространяться об этом теперь? — задалась вопросом Джеймисон. — Как раз перед тем, как Марса должны были казнить?— Момент подгадан чуточку… — начала Дэвенпорт.— Чересчур кстати, — досказал за нее Декер.— Так вы думаете, все это было запланировано? — уточнил Богарт. — Самим Монтгомери?— Он в камере смертников алабамской тюрьмы, — покачал головой Декер. — Откуда он вообще узнал, что Марса казнят?Остальные воззрились на него с непонимающим видом.— Значит, надо услышать об этом от самого Монтгомери, — заключил Амос.— Думаешь, он скажет правду? — пристально взглянула на него Дэвенпорт. — Последние слова обреченного?— Как бы не так, — отрезал Декер.* * *Исправительное заведение Холмана было открыто в 1969 году — и набито под завязку, вмещая куда больше заключенных, чем было рассчитано. В заведении, расположенном в Южной Алабаме, где летом температура может зашкаливать за сотню градусов[130], нет ни единого кондиционера, и вся надежда на промышленные вентиляторы, гоняющие горячий воздух туда-сюда. Заведение Холмана, прозванное «Убойным загоном Юга» за царящее в его стенах насилие, а также «Дырой» за географическое местоположение в самом низу Алабамы, стало пристанищем местного отделения смертников.Декер с остальной командой совершил перелет коммерческим рейсом. На всех были фэбээровские ветровки с приколотыми на груди значками ФБР. Портфель хлопал Богарта по бедру, пока они шагали к главному входу в тюрьму.Тюремная охрана пропустила их, прежде изъяв у Богарта, Декера и Миллигана оружие, и один из тюремщиков сопроводил их в комнату для посещений.— Расскажите нам о Монтгомери, — попросил по пути надзирателя Декер.— Одиночка. Хлопот не доставляет. Никого не трогает, и его никто не трогает. Хотя оно и странно.— Что? — не понял Богарт.— Ну, в Алабаме можно выбрать, как тебя казнят. И Монтгомери — единственный из мне известных, кто предпочел смертельной инъекции электрический стул. С чего это желать поджариться наместо того, чтобы уснуть?Богарт с Декером переглянулись. Они продолжили путь и скоро уже сидели в комнате напротив скованного по рукам и ногам Чарльза Монтгомери с маячившими позади двумя массивными надзирателями.Монтгомери оказался белым, чуть выше шести футов ростом. Ему только-только исполнилось семьдесят два. На левой стороне его бритой макушки виднелась явная вмятина. Глаза карие, зубы ровные, но побуревшие от никотина, а некогда крепкое тело чуточку расплылось. Мускулистые предплечья сплошь татуированы, уши проколоты, но ношение серег здесь воспрещено.Он глазами встретился с каждым из них начиная с Богарта, проследовав взглядом сперва слева направо, потом обратно, справа налево, и наконец опустил его к скованным рукам.— Мистер Монтгомери, — начал Богарт, — я спецагент Богарт из ФБР. Это мои коллеги. Мы здесь, чтобы поговорить о вашем недавнем признании касательно убийства Роя и Люсинды Марс в Техасе.Монтгомери по-прежнему не поднимал глаз.Богарт бросил взгляд на Декера, прежде чем продолжать:— Мистер Монтгомери, мы хотели бы услышать от вас подробности того вечера, когда вы якобы убили Марсов.— Какие там якобы. Я уже все рассказал, — отрывисто бросил Монтгомери — не враждебно, а тоном простой констатации.— Я это ценю, но мы хотели бы услышать это из ваших уст.— С чего бы это? — осведомился Монтгомери, все так же потупившись.Декер принялся разглядывать его от макушки до пят, подмечая мельчайшие детали его облика и поведения.— Это здесь побили? — полюбопытствовал он. — Или во Вьетнаме?Теперь Монтгомери поднял глаза. По лишенному эмоций взгляду сразу стало очевидно, что человек он очень опасный.— Что? — тихонько переспросил он.В ответ Декер коснулся макушки.— У вас частично срезан череп, и осталась вмятина. Это побои? Или боевая рана? Вы ведь служили во Вьетнаме.— Минометный выстрел разорвался в двадцати футах от меня. Приятель погиб, а я отделался дырой в башке.— В вашем личном деле говорится, что вы служили в армии, — заметил Богарт.— Восемнадцатый пехотный полк, первый батальон из Форт-Рили, — автоматически отбарабанил Монтгомери.— Когда вы вернулись в Штаты после войны?— В тысяча девятьсот шестьдесят седьмом, демобилизовался месяц спустя.— Кадровым военным не хотели стать? — спросил Декер.— Ага, чересчур много веселья и все такое, — угрюмо зыркнул на него Монтгомери.Богарт извлек из портфеля папку.— Так вы тогда были в Техасе, когда Марсы были убиты?— Стало быть, так, коли я их убил.— Тогда пробегитесь с нами по событиям. Как это произошло?Монтгомери смерил Декера взглядом с выражением нетерпения на лице.— Это все есть в вашем досье. Так чего же мне корячиться?— Мы просто стараемся все подтвердить. И хотели бы услышать это от вас. Поэтому и приехали.— А ежели я не хочу говорить?— Заставить мы вас не можем, — сказал Декер. — Но в первую голову мы гадали, с какой стати вы вообще решили признаться.— Вам известен мой приговор?— Да.— Так какая же разница? Снять камень с души. Может, потом поможет с Главным Боссом.— Это я понимаю. Но чтобы дать мистеру Марсу волю, ваш рассказ нуждается в подтверждении. ФБР может справиться с этим быстрее, чем представители штата. А раз и мы и вы хотим одного и того же, почему бы вам не пойти нам навстречу?— Жирноваты вы для фэбээровца.— Для меня сделали исключение.— С чего бы это?— Потому что я люблю докапываться до истины. Можете вы помочь мне в этом?Монтгомери испустил долгий вздох смирения.— А оно не все равно? Ладно, какого ляда… — Он потер лицо скованными руками, откинулся на спинку стула и обратился персонально к Декеру: — Вы слыхали про ПТСР[131]?— Да, — кивнул Амос.— Ну, меня на него никогда не проверяли, но я его схлопотал. А сколько всякого дерьма там горело! Боеприпасы, химоружие… А сраный агент «оранж», что сыпали на наши долбаные бошки? И еще неизвестно, что швыряли в нас чертовы вьетконговцы. А мы дышали этим всем день за днем. Совсем оно меня исковеркало. Странно еще, что раком не кончилось. А потом та мина рванула рядышком. — Он указал на голову, лязгнув кандалами. — Пришлось вырезать кусок моей черепушки. Черт, может, и мозгов кусок прихватили, ветеранское ведомство так и не сказало. А потом голова стала болеть.— Вы получили «Пурпурное сердце», — заметил Богарт.— Говна пирога. Больше я ничего не получил.— Значит, начала болеть голова? — встрял Декер.— Ага. А ведомство по делам ветеранов и слышать про это не хотело. И остался я без лечения. Но пытался как-то наладить жизнь. Женился, пытался удержаться на работе, да без толку. Боль все не кончалась. И когда врачи не хотели выписывать мне рецепты, я взял дело в свои руки.— То есть чтобы добыть наркотики? — уточнила Дэвенпорт. — От боли?— Ага. Сперва по мелочи. Чтобы добыть денег на наркоту. Потом начал брать наркоту у тех, про кого знал, что она у них есть. Выкинул посредников и обратился прямиком к источнику. — Он мрачно ухмыльнулся: — Войска научили меня действовать эффективно.— Вероятно, наркотики, которые вы принимали, вызвали сильную зависимость, — предположила Дэвенпорт. — Так вы подсели и уже не могли остановиться?— Ага. Стал совершенным нарком. Готов был на что угодно, чтобы добыть дозу.— И что потом? — спросил Декер.— Потом все покатилось как снежный ком. Я прямо стал другим человеком. Пускался на такое, чего прежде никогда не делал. Чинил людям зло, крал всякое дерьмо. Мне было начхать. Пару раз залетел за мелкое говно, но ни разу не сидел по-настоящему. Но мой первый брак развалился, я лишился работы, дома, всего. А потом начал мотаться по стране, пытаясь избавиться от головной боли.— И как же вас занесло к Марсам?Монтгомери снова потупился, уперев большие пальцы один в другой и наморщив лоб.— Слушайте, я не знал, как их звали, то бишь сперва не знал.— Ладно, но давайте пройдемся по той ночи, — не отступал Декер.— Я приехал в городишко в предыдущий вечер, просто проездом. Никого не знал, и меня никто не знал. Такая жопа, что светофор один на всю округу.— Вы сказали, что в предыдущий вечер. Вы где-то остановились? — поинтересовался Богарт.— И чем платить? — сердито зыркнул на него Монтгомери. — В карманах у меня было пусто. Даже мелочи не завалялось. Я был голоден, но и за еду мне платить было нечем, а уж тем паче за постой. Заночевал в машине.— Продолжайте, — призвал Декер.— Назавтра я проезжал мимо ломбарда. В крохотном деловом центре. Поначалу я о нем даже не думал, но потом у меня возникла идея. Зашел внутрь с мыслью заложить что-нибудь. У меня были медали, старый табельный пистолет… Если б я их заложил, то мог бы купить чего-нибудь поесть. Да и ехал я почитай что на последних пара́х. Может, заправился бы и докатил до следующей сраной дыры… В общем, там был чувак. Высокий белый парень.— Рой Марс, — пояснила Джеймисон. — Он там работал.— Но имени его я тогда не знал, — кивнул Монтгомери. — Я вытащил вещи и показал ему, но он сказал, что подобный хлам их не интересует. Сказал, в Техасе уйма бывших солдат, и показал ящик, набитый стволами и старыми медалями, которые ему чуваки заложили, да так и не выкупили.Богарт с Декером переглянулись.— В общем, — продолжал Монтгомери, — это меня взбеленило. Я спросил парня, не ветеран ли он, а он сказал, не мое дело, а ежели я ищу милостыню, то не туда пришел, потому что они и так гроши считают. Потом дверь открылась, и зашел другой посетитель. Я встал на углу и последил. Когда чувак открыл кассу, я увидел там деньги. Тогда-то и понял, что козел мне соврал. Деньги у него были. Он считал отнюдь не гроши. Это взбеленило меня еще пуще.— И что вы тогда сделали? — осведомился Богарт.— Вернулся в машину и принялся ждать. Армия приучает к терпению. Я охотился за этим чуваком, и мне было до лампочки, сколько это займет. Он закрыл лавочку в девять, сел в машину и уехал. Я последовал за ним. Он приехал домой в жуткую глушь. Ни единого дома окрест. Меня это вполне устраивало. Он зашел в дом. Я припарковал машину и вылез.— Какого рода автомобиль был у вас? — справился Декер.— Ржавый кусок дерьма. «Понтиак Гран-При» семьдесят седьмого года, ви-восемь, темно-синий, здоровенный, как дом, — ни на миг не замявшись, отрапортовал Монтгомери. — На капоте этой хреновины можно было запросто вертолет посадить.— Удивлен, что вы помните это в таких деталях.— Да я прожил в этой машине с год.— Она принадлежала вам? — уточнил Декер.Монтгомери поднял глаза на него:— Где-то угнал, а номер раздобыл по пути на штрафстоянке в Теннесси. Не помню, где именно.— Итак, вы ждали около дома? — подсказал Амос.— Верно, вел наблюдение на месте. Опять же армия научила. Мне было видно пару окон, а меня не видели. Их было всего двое. Он и, предположил я, его жена. Помню, она была черная, что меня удивило, потому как он был белый.— Ладно, — произнес Декер. — И что тогда?— Выждал где-то до полдвенадцатого или чуть попозжее.— Вы в этом уверены? — спросил Декер.— Ага, а что? — удивленно глянул на него Монтгомери.— Просто уточнил. Продолжайте.— Ну, в общем, вошел я через заднюю дверь. Она была не заперта. Достал ствол.— Какого рода ствол? — спросил Богарт.— Мой табельный, который пытался заложить.— И что потом? — кивнул Декер.— Внизу их не было. Я видел, как свет выключили, а потом зажгли наверху. Решил, что они укладываются. Прокрался по лестнице, но спутал комнату. Зашел в спальню, но там было пусто. Плакаты с девицами на стенах, везде спортивное снаряжение, так что я решил, что это комната пацана. Испугался, что тот спит в кровати, но она была пуста.— И тогда вы его и увидали? — спросил Декер. Этот вопрос заставил Джеймисон и Дэвенпорт пристально взглянуть на него.— Ага, — облизнув губы, кивнул Монтгомери. — Дробовик был на полке на стене. Вот я и подумал, что пользоваться своим табельным оружием не могу, а то попадусь. Оно может вывести на меня, ну, знаете, через баллистику.— Без вашего оружия — нет, — возразил Богарт.— Ага, но меня могли арестовать, и тогда получили бы мою «пушку», — парировал Монтгомери.— Продолжайте, — призвал Декер.— Я взял дробовик, нашел патроны для него в выдвижном ящичке под полкой и зарядил. Потом пошел в их спальню. Они спали в постели, но я заставил их подняться. Они сдрейфили до усрачки. Козел меня помнил. Я сказал ему, чтоб отдал деньги из кассы в ломбарде. Если он не будет жмотиться, я оставлю им жизнь. Он сказал, что это невозможно, потому что владелец забирает их каждый вечер и кладет в банковскую ночную депозитную ячейку. Это меня взбесило. Видите ли, я думал, это он владелец, а он оказался каким-то жалким служащим. А пыжился, будто эта треклятая лавчонка принадлежит ему. Не люблю я, когда мне врут. Как-то не воспринимаю. Держу пари, сукин сын мундир даже в руках не держал. И еще дерет нос передо мной?! Говорит, что милостыню мне не подаст?! — Монтгомери решительно тряхнул головой. — Кем он себя возомнил, черт возьми?! Вот я и пальнул в него. Его жена заверещала. Не мог же я оставить ее в живых, верно? Так что пристрелил и ее.Монтгомери вдруг прикусил язык и посмотрел на Джеймисон и Дэвенпорт.— В чем дело? — осведомился Декер.— Мне было не по себе, что шлепнул женщину, но ничего другого мне не оставалось. — Он пожал плечами. — Я убивал людей. И на поле боя, и вне. Но женщин я до того ни разу не убивал. Это ведь он был виноват, а не она.— И что вы сделали потом? — спросил Декер, скрывая отвращение перед человеком, взвалившим вину за убийство Люсинды Марс на ее мужа.Миллиган что-то усердно писал на своем планшете, но по нему было видно, что услышанное выбило из колеи и его.— Я запаниковал. В смысле, когда такое делаешь, чувствуешь прилив адреналина. Но как только все кончено, это как отходняк после кокса. Жуткая ломка. Сперва я дернулся бежать. Но потом поглядел на трупы и придумал другое. Когда я проводил разведку, заглянул в гараж. Видел там канистру с бензином. Сбегал вниз, прихватил ее, облил их бензином и поджег.— Но зачем? — спросил Богарт.— Я думал… — Он запнулся. — Я думал, может, если они сгорят вместе с домом, то могут подумать, что они погибли в пожаре. И никто в них не стрелял.— А что вы сделали с дробовиком? — осведомился Декер.— Поставил его обратно на полку.— А потом ушли?— Ага. Прыгнул в машину и рванул оттудова.— А вы не видели другой автомобиль, когда ехали прочь? — вел свое Декер.Монтгомери тряхнул головой.— У меня в голове была такая каша, что я мог встретить танковую колонну и даже не заметить.— Вы были в перчатках? — спросил Декер.— Каких перчатках?— Когда брали дробовик?— А-а… ага, в перчатках. Не хотел оставлять отпечатков пальцев. Я служил в войсках, и они были в личном деле. — Он помолчал, воззрившись на Декера. — Ну, и… всё.— Не совсем. Как вы узнали о Мелвине Марсе?— А-а, это! — небрежно бросил Монтгомери. — Только в последний год. Я был здесь, в тюряге. Чувак сказал мне про Марса. Сказал, что слыхал это от парня в Техасе.— Имя у чувака есть? — не унимался Богарт.— Донни Крокетт, — не задумываясь, откликнулся Монтгомери.— И где он теперь?— В гробу. Он тоже был в отделении смертников. Его казнили четыре месяца назад.Богарт с Декером переглянулись, а Дэвенпорт не сводила пристального взгляда с Монтгомери.— С какой стати он упомянул Мелвина Марса в разговоре с вами? — спросила она.— А вы не знали? — на миг усмехнулся Монтгомери. — Я играл в футбол в Старушке Мисс[132]. Был фулбеком. Это значит, врезался телом в другие тела всю игру напрочь, чтобы тейлбек мог блеснуть. Ну, против Марса я ни разу не играл, потому как намного старше, но после слыхал про него. Как-то не увязывал его с тем, что натворил в Техасе. Но потом приятель рассказал мне подробности, и я попросил жену погуглить это дело для меня. И когда увидел фотки родителей, то понял, что они — те самые, которых прикончил я.— И с чего бы это вы решили выступить с признанием? — осведомился Декер. — Потому что Бог может к вам смилостивиться?— Слушайте, мне все одно помирать, — пожал Монтгомери плечами. — Я просрал всю свою жизнь. А этот чувак Марс пролетел из-за меня. Пожалуй, я просто пытался поправить ситуацию. Сделать хоть одно хорошее дело, прежде чем скопытиться. — Замолчав, он одарил Амоса испытующим взглядом. — Его ведь выпустят, верно? Он не убивал родителей. Это я.— Посмотрим, — отозвался Декер. — Потому-то мы и здесь.— Я сказал местным легавым, что знал про дом и все прочее. Подробности, которые не предавали огласке. Это был я. Что еще могу я сказать?— По-моему, вы уже много сказали, — ответил Амос.— И вы ни разу не встречались с Мелвином Марсом? — подключился Богарт.— Нет, сэр, — покачал головой Монтгомери, — ни единого разу. Будь он в ту ночь дома, я бы и его прикончил.На несколько секунд воцарилось молчание. Декер пристально разглядывал Монтгомери, а Богарт просматривал какие-то пометки. Джеймисон и Дэвенпорт наблюдали за Амосом.Наконец тот нарушил молчание:— Значит, вы в конце концов опять женились?— Пару лет спустя, — кивнул Монтгомери. — Мне уже было за пятьдесят, но Реджина была на двадцать лет моложе. Так что мы завели ребенка. Я пытался осесть и очиститься, да без толку. — Он снова указал на голову. — Боли вернулись. В ту пору терзали меня беспрестанно. У меня просто крышу снесло. Делал всякую херню. Реджина забрала сына и удрала. Я начал грабить банки и продавать наркоту, убил пару козлов, с которыми вел бизнес. А потом убил полицейского штата. Вот за то и тута.— А где живет ваша нынешняя жена? — спросил Декер.— Зачем? — вскинул брови Монтгомери.— Нам нужно с ней поговорить.— Зачем? — повторил он вопрос.— Она — часть этой цепочки. Мы должны рассмотреть каждое звено.Над этим Монтгомери задумался надолго.— Она живет милях в двадцати отсюда. Тюрьма знает адрес. Перебралась туда, когда меня перевели сюда.— И давно вы женаты?— Лет восемнадцать. Хотя последние девять я провел в тюрьме. Как я сказал, она бросила меня, когда я слетел с катушек. Дьявол, Томми тогда был совсем малышом. Но когда я схлопотал смертный приговор, она приехала в тюрьму повидаться со мной. Официально мы не разводились. Наверное, ей было меня жалко.— Сколько у вас детей? — поинтересовался Декер.— Только Томми. Живет со своей мамой, но сюда ни разу не наведывался. Я его не виню. Меня не было, когда я был ему нужен, так какого ляда приезжать, когда он нужен мне? По ее словам, он очень хороший футболист.— И часто она вас навещает? — спросила Дэвенпорт.Монтгомери уперся в нее взглядом.— Еженедельно, как часы.— Это мило, — заметила Дэвенпорт, удостоившись настороженного взгляда Монтгомери.— Еще кто-нибудь вас навещает? — осведомился Декер.— Больше никого у меня нет.— Никаких адвокатов или вроде того?— Они пытались. Лоханулись. И отвалили.— На когда назначена ваша казнь? — спросил Амос.— Через три недели со вчерашнего дня.— А почему вы предпочли электрический стул смертельной инъекции? — полюбопытствовала Дэвенпорт.Все посмотрели на нее.— Решил, что надо привыкать к поджариванию. Там, куда я отправляюсь, это пригодится, — осклабился Монтгомери. — Так почему бы не уйти с шумом и фейерверком?— Что планирует ваша жена после того, как вас не станет? — справился Декер.— Начать по новой где-нибудь в другом месте.— Верно, — согласился Декер. — Мы передадим ей привет от вас при встрече.— Я ведь поступил правильно, верно? — нервно поинтересовался Монтгомери.— Это не мне решать, — отрезал Амос. — И еще одно. Вы крали у Марсов деньги или какое-нибудь имущество?Монтгомери уставился на него с явной настороженностью:— Нет. А разве легавые сказали, что крал?— Вы совершали еще какие-нибудь преступления, пока были в городе? — продолжал расспросы Декер.— Нет. Я же вам говорил. Убил их и рванул когти оттудова.— Значит, не задерживались для какой-нибудь поденной работы или вроде того?Монтгомери воззрился на Декера, как на сумасшедшего:— После убийства двух человек?!— Значит, нет?— Нет, черт возьми!— И далеко вы уехали, когда покинули город?— Не знаю.— Помните, в какой город?Монтгомери на минутку задумался.— Может, Абилин… Ага, верно. Махнул на Двадцатое федеральное и просто гнал на восток. Впоролся прямиком в Абилин.— Это у нас где-то миль сто восемьдесят? Часа три езды?— Где-то так, наверное, ага.— Ладно, спасибо.Все уже уходили, когда Монтгомери вдруг их окликнул:— Не скажете мистеру Марсу, что я сожалею?— Не думаю, что это столь уж удачная идея, — оглянулся на него Декер.Глава 19Они поехали прямиком к дому Реджины, находившемуся, как и сказал Монтгомери, всего в двадцати минутах от тюрьмы.Небо грозило дождем, а то и снегом, потому что температура стремительно опускалась, хотя в этой части Алабамы снег редкость.Богарт вел машину, а Декер сидел рядом с ним. Дэвенпорт на заднем сиденье делала какие-то записи на своем электронном планшете. Миллиган рядом с ней делал то же самое на своем.— Страшный человек, — заметила Джеймисон, сидевшая слева от Миллигана.— Ну, хотя бы общественности нечего больше будет тревожиться на его счет, — отозвался Богарт.— Как вы думаете, он вытворял все это из-за травмы головы? — спросила Алекс.— Не знаю, — ответил спецагент. — С точки зрения закона это, очевидно, не играет ни малейшей роли.— Пожалуй, — с сомнением проронила она.— Лайза, а каково твое мнение о нем? — поинтересовался Богарт, глядя на Дэвенпорт в зеркало заднего вида.— Навскидку — он правдив. — Она подняла глаза от планшета. — Явно чертовски уклончив и осторожен, но выглядит искренне раскаивающимся. А если он страдает от ПТСР и эта рана головы повлияла на критические участки его мозга, его последующие действия вполне объяснимы.Тут она заметила, что Декер смотрит в боковое окно, очевидно пропуская ее слова мимо ушей, и спросила:— А ты что думаешь, Амос?Не дождавшись в ответ ни слова, Дэвенпорт потянулась вперед и тронула его за плечо. Вздрогнув, он оглянулся.— Извини, — сказала она. — Я спрашивала, что ты думаешь о Монтгомери?— Я думаю, куда важнее, что мы думаем о Реджине Монтгомери.— Это почему же? — пришла она в недоумение. — Я помню, ты говорил, что надо выяснить, есть ли у Монтгомери семья.— И надеюсь, мы вот-вот получим кое-какие ответы.Реджина Монтгомери жила в одном из ряда старых двухквартирных домов, обветшавшем настолько, что от полного разрушения его отделяли лишь пара ржавых гвоздей и пара укусов термитов. Они припарковались перед домом. Посреди двора без единой былинки стоял старый «Бьюик» кремового цвета с потрепанным дерматиновым верхом. Вся округа производила впечатление чумных кварталов. Издали донесся гудок товарного поезда.Когда они направились к передней двери со стеклом в виде пирамиды, треснувшим примерно на уровне глаз, с неба заморосило.Богарт постучал в дверь.— Соседняя квартира выглядит брошенной, — заметила Дэвенпорт.— Да здесь половина домов выглядят брошенными, — поддержал ее Богарт.Послышались приближающиеся шаги, и дверь открылась.Реджина Монтгомери оказалась среднего роста, худой, а ее некогда каштановые волосы почти совсем поседели. Одета она была в выцветшие джинсы, туфли без каблуков и свитер, чем-то замаранный у талии.Они назвались, и Реджина впустила их в дом.Тесная гостиная была скудно обставлена дешевой потрепанной мебелью. Хозяйка провела гостей на кухню, убрала со стульев какие-то коробки и стопки бумаг и жестом пригласила сесть за маленький столик, стоявший посередине. Стульев было всего четыре, так что Миллиган и Дэвенпорт остались стоять.Тревожно оглядев всех по очереди, Реджина наконец остановила взгляд на Богарте, предъявившем свой жетон ФБР.— Чего вам от меня надо? — без обиняков спросила она.— Просто задать несколько вопросов. Мы поговорили с вашим мужем…— Просто для вашего сведения: хотя мы и вправду не разводились, вместе мы не жили давным-давно. Он сидит по тюрьмам уже много лет.— Но официально он все еще ваш муж?— Да.— Когда вы узнали, что он, возможно, убил Роя и Люсинду Марс?Она с сосредоточенным видом облокотилась на спинку стула.— Когда пошла в тюрьму навестить Чака.— Дату не помните?— Точную — нет. Впрочем, я езжу каждую неделю… Дайте сообразить. — Взяв пачку сигарет со стола, Реджина закурила, выпустила дым через ноздри и несколько секунд молчала. Потом сказала: — Наверное, пару месяцев назад или около того. Может быть. Я толком не помню.— Вы удивились? — спросил Богарт.— Чему? Что он людей убил? Да какого черта! Я знала, что он лютый. Он уже убивал. За это его и казнят. Убил в Алабаме полицейского штата. А это чертовски верная высшая мера.— Он сказал, что вы поискали дело Марсов в Интернете, дабы убедиться, что он говорит правду, — подсказал Богарт.— Ага, пошла в библиотеку. Своего компьютера у меня нет. Напечатала их фотки и кое-какую еще информацию и отнесла ему в тюрьму. Он их с ходу признал.— Вы предложили ему сообщить властям?Реджина покачала головой.— Это была идея Чака. Но я подумала, что так будет правильно. Знаете ли, единственный способ хоть капельку искупить то, что он набедокурил.Декер огляделся, запечатлевая в памяти все, что видел.— А что вы планируете делать, когда вашего мужа казнят?— А ничего, — фыркнула она. — Я живу тут и едва-едва могу наскрести на квартплату. Работаю в бакалейном магазине, а еще на второй работе в «Макдоналдсе» дальше по дороге.— Сын живет с вами? — осведомился Декер.— Томми, — кивнула Реджина. — Он славный мальчик. Он встанет на ноги.— Его отец сказал, что он хороший футболист.— Ага, так и есть, — кивнула она.— Отца не навещает?— Нет. А с какой стати? — женщина сердито зыркнула на Декера.— Очень мило, что вы не покинули мужа одного в такой ситуации, — произнесла Джеймисон.— Нам бывало хорошо вместе. Пару раз. А еще он отец Томми. И я виню чертово правительство. Чак сражается за свою страну, лишается куска головы и что же за это получает? Да ничего. Вот это чертово преступление, если хотите знать мое мнение.— По-моему, масса народу разделяет ваше мнение, — заметила Дэвенпорт.— Еще что-нибудь можете нам сообщить? — спросил Богарт.— Больше я ничего не знаю. — Реджина посмотрела на наручные часы. — И мне пора на работу. Моя смена начинается где-то через двадцать минут.Проводив их до порога, она решительно закрыла за ними дверь.— Ладно, и что теперь? — поглядел Богарт на Декера.— А теперь мы отправимся повидать «Ревущих пум».* * *Когда они подъезжали к школе, которую Декер нашел с помощью своего телефона, дождь зарядил уже не на шутку.— Что мы тут делаем? — поинтересовался Богарт.— Ты упоминал «Ревущих пум»? — припомнила Дэвенпорт.— Фото в доме Реджины Монтгомери, — кивнул Амос. — Ее сын был в футболке «Ревущих пум».— Ладно, значит, ты хочешь с ним поговорить, но ведь он ни разу не навещал отца, — отметила Джеймисон.— Я и не собираюсь спрашивать его об отце.Богарт припарковал машину на гостевой стоянке, и они направились к начальству. Не прошло и трех минут, как они уже шагали в спортивный зал под предводительством заместителя директора.— Занятия у Томми уже кончились, — сообщил тот, идя по коридору, — но команда еще тренируется в зале.— Разве футбольный сезон еще не закончился? — спросил Богарт.— Это Алабама, — улыбнулся тот. — Футбольный сезон толком не заканчивается никогда. А мы в этом сезоне выиграли чемпионат ассоциации. Мальчики хотят в следующем году повторить успех. Просто решили поднажать.Переговорив с тренером, заместитель директора оставил их в зале. Минуту спустя тренер привел Томми Монтгомери — миловидного парня, ростом повыше отца, с широкими плечами, толстыми руками и еще более толстыми ногами.— Тренер сказал, что вы тут насчет моего старика, — окинул он их недружелюбным взором.— Это верно, — подтвердил Богарт.— Мне нечего про него сказать, потому что я его вообще не знаю. Домой он и носу не казал. Я обрадовался, когда его загребли. И он убрался из моей жизни раз и навсегда.Декер поглядел на остальных игроков, отрабатывавших перестроение.— На какой позиции ты играешь? — спросил он.— А что? — поднял на него глаза Томми. — Вы хоть разбираетесь в футболе?— Чуток. Для линии нападения или защиты ты мелковат. Для лайнбекера тоже. Зато руки и ноги длинные. Икры у тебя железные, бедра рельефные, а пальцы мозолистые. Ты много держишься за мяч и бегаешь дальше линии розыгрыша. Ты или сэйфти, или тейлбек, или ресивер.Томми посмотрел на него новым взглядом.— Так вы играли. Я тейлбек.— Декер играл в Огайском государственном, — с гордостью провозгласила Джеймисон. — А потом в «Кливленд Браунс».— Черт, правда?! — У Томми прямо челюсть отвисла.— Какой твой лучший вынос? — поинтересовался Декер.— Мы называем его «шутиха». Ложный пробой в А-гэп фулбеку, переброс ко мне к левому краю. Я срезаю обратно к Б-гэпу и делаю сбой, чтобы убраться с линии и дать тайт-энду паснуть щечкой бекеру, потом рву угол, и поминай как звали. Всегда хватает самое малое на десяток ярдов, пока сэйфти меня не перехватит. Финтим на третьей и длинной, потому что бокс не забит, а вторая играет двойной блок, потому что ведется, что мы отпасуем.— Я не поняла ни единого слова, — вымолвила озадаченная Дэвенпорт.— Если вам от этого легче, я тоже, — поддержал Богарт.Декер бросил взгляд на остальных игроков, отрабатывающих комбинацию.— Значит, очевидно, ты обегаешь тайт-энда с этой стороны, если его работа отдать щечкой на бекера.— Угум, — подтвердил Томми. — Лишний блокер.— Правильно, но вы не пользуетесь им, как надо. — Амос снова поглядел на Томми: — Ладно, скажи своему тренеру выбросить сбой. Пробой все равно повергает внутреннего лайнмена в оцепенение, так что не теряй времени. И лучше врезать в Б-гэп на скорости. Пусть левый тэкл рухнет, чтобы перекрыть край, гард обходит, чтобы дать щечкой бекеру, это позволяет тайт-энду оторваться, а ты следуешь за его задницей по полю. Он цепляет сэйфти левым плечом, если тот налетит и попытается перехватить, и оттирает его наружу, а ты вовсю жмешь внутрь. Если корнер в двойном блоке, ему, наверное, придется идти по внешнему краю из-за уклона, и у тебя будет блокирующий его ресивер, так что о нем можешь особо не тревожиться. Если у тебя приличная тяга, ты запросто проскочишь куда больше десятка ярдов. Может, даже до зачетной зоны, если достаточно проворен, чтобы уклониться от перехвата другим сэйфти.— Черт, мужик, спасибо, — расплылся Томми в широкой улыбке.— Пожалуйста. Тебе стипендию не предлагали?— Я начал играть, как только перешел в старшие классы. На будущий год иду на выпуск и уже получил три предложения: два от первого дивизиона и одно от второго.— Замечательно. Рад за тебя. Слушай, мы говорили с твоей мамой. О ее будущем. После того, как твой папа… — Голос Декера стих почти до шепота и совсем смолк. Он выжидательно посмотрел на Томми.— Ага.— А через год и ты уедешь. Надеюсь, она сможет сводить концы с концами.— Ой, да она будет в порядке! С деньгами и все такое.Богарт хотел было что-то сказать, но Декер не дал ему и рта раскрыть:— Ну да, с деньгами. Она начала было говорить о них, но потом сказала, что ей пора на работу.— Ага, хватает. Достаточно, чтоб за нее не беспокоиться.— Так она и сказала. А знаешь, откуда они?— Со страховки. У моего шаромыжника папаши был страховой полис, прикиньте!— И ее выплатят, даже если его казнят? — вклинился Богарт.— Ага. То есть мама так сказала.— Значит, уйма денег, — подытожил Декер. — А ты знаешь, сколько именно?— Чтобы точно, так нет. Но она сказала, что переедет прочь отсюда, когда я закончу, и поселится там, где я пойду в колледж. Она собирается купить дом и не работать. — Парень помолчал. — То есть она всегда обо мне заботилась, знаете ли. Большинство ребят не хотят, чтобы мамы были рядом, когда они пойдут в колледж, но… было трудновато, знаете ли, и она… Понимаете, что я хочу сказать? — со смущенным видом закончил он.— Я прекрасно понимаю, что ты хочешь сказать, — заверил Декер. — Удачи в игре. И никогда не лети головой вперед, — постучал он себя по виску. — Не стоит оно того.Покинув Томми, они зашагали обратно к машине.— Декер, откуда ты знал? — спросила Дэвенпорт.— Что знал?— Что Реджина Монтгомери разжилась деньгами?— Я и не знал, пока он мне не сказал. Но подозревал.— Но почему подозревали? — поинтересовался Богарт.— Потому что мертвецам наличные совершенно ни к чему.Глава 20— Чарльз Монтгомери сегодня был в суде в Алабаме и провозгласил, что убил твоих родителей.Декер шлепнул ладонью по подлокотнику кресла, в котором сидел, глядя на Мелвина Марса, недельное пребывание которого на реабилитации в больнице подходило к концу.Выглядел Марс почти нормально. Отеки спали, боли ушли. Врачи признали его практически здоровым. Назавтра ему предстояла выписка.Положив гири, с которыми занимался, Марс утер лицо полотенцем.— И что же именно сие означает?— Он сделал формальное заявление под присягой, что сказанное им — правда. Оно содержало специфические подробности убийства твоих родителей.— И суд его принял?Декер кивнул.Сегодня он пришел сюда сам по себе, желая побыть с Марсом один на один.— И что теперь?— Это заявление направили в суд штата Техас, в юрисдикции которого находится твое дело, — пояснил Амос. — Суд рассмотрит его и сделает заключение.— А что с людьми, выдвинувшими обвинение против меня?— Они уже на пенсии. Но адвокатура штата в курсе и учитывает все обстоятельства. Если она склонится к тому, что надо поверить Монтгомери, и окажет поддержку тебе, тогда суду не останется ничего другого, как дать тебе свободу. Практически сразу же.Играя мышцами под облегающей футболкой, Марс накинул полотенце на шею и уселся напротив Декера.— Как, по-твоему, надолго это затянется?— Не думаю, что надолго.— Какой он был? — тихонько спросил Марс.— Кто, Монтгомери?Марс кивнул, потупив глаза в пол.— Наверное, похож на многих из парней, с которыми ты познакомился в тюрьме.— То есть просто шизанутый говнюк, любящий причинять людям боль?— Он был вьетнамским ветераном. Сказал, привез оттуда головные боли. Боль была нестерпимая. Встал на путь преступления, чтобы платить за наркотики, потому что ветеранское ведомство помогать ему не хотело.— Но почему он убил моих родителей?— Ты действительно хочешь услышать это? Это ровным счетом ничего не изменит.— Расскажи, — взглянул на него Марс.— Не в том месте и не в то время. Монтгомери пытался заложить вещи в магазине твоего отца. Сказал, что тот не стал их брать, возможно выдав что-то уничижительное. Монтгомери взбесился, проследил за ним до дома; он хотел денег, но твой отец сказал, что он простой служащий, что владелец каждый вечер кладет деньги в банк. Так что… он сделал то, что сделал, воспользовавшись для этого твоим дробовиком, найденным у тебя в комнате. И бензином из гаража.— И ты ему веришь? — Марс пристально разглядывал пол.— Он выложил подробности, известные только тому, кто там был.— Но ты веришь, что это сделал он? — снова поднял глаза Марс.Декер промолчал.— Значит, ты ему не веришь, так?— Невелика важность, во что я верю. Важна лишь истина.— Это даже близко не подошло к ответу на мой вопрос, — раздраженно бросил Марс. — Почему ты все так чертовски осложняешь, Декер?— Моя работа — поиск истины, Мелвин. Я сказал это тебе при первой же встрече. В данный момент я не верю никому.— И мне в том числе?— С тобой я уже близок к этому. Быстрее, чем обычно. — Помолчав, он добавил: — Наверное, потому, что ты такой симпатяга.— Вот не думал, что у тебя есть чувство юмора, — рассмеялся Марс.— Нет ни малейшего. Наверное, это ты на меня влияешь.— И куда же я отправлюсь, пока все это будет решаться?— На конспиративную квартиру ФБР. Это в Остине.— Не бывал в Остине с тех пор, как играл за Техасский.— Так я и думал… — Декер помедлил. — Есть к тебе вопросик.— Лады, валяй.— Я прочел полный протокол вскрытия твоей матери.Оцепенев, Марс бросил на Декера настороженный взгляд:— И что? Там что-то не так?— Я увидел заключение коронера, что у твоей матери была последняя стадия рака мозга.Марс едва не свалился со скамьи, но сумел удержать равновесие, шлепнув ладонью об пол, чтобы выпрямиться.— По твоей реакции могу заключить, что ты не знал.— Чушь собачья! — воскликнул Марс.— Согласно протоколу — нет. Там есть снимки опухоли. Тебе я их не покажу, потому что выстрел картечью причинил немалый ущерб. Четвертая стадия, практически всегда летальная. Тед Кеннеди[133] умер как раз от этого.Мелвин уперся в пол неверящим взглядом широко распахнутых глаз.— Она никогда мне не говорила. Ничегошеньки.— Она не выказывала никаких признаков заболевания?Прижав полотенце к лицу, Марс тихонько зарыдал в него. Декер, совершенно неготовый к этому, откинулся на спинку кресла и просто ждал.Когда рыдания наконец утихли, Мелвин вытер лицо насухо и медленно выпрямился. Грудь его еще порывисто вздымалась.— Потеряла вес. Аппетита у нее почти не было. И головные боли. Говорила, мигрени.— Больницу она посещала? Проходила какое-нибудь лечение?— Просто не верится! У нее был рак мозга, и мне ничего не сказали? Она умирала, и им даже в голову не пришло ни словцом упомянуть об этом единственному ребенку?!— Я понимаю, что это потрясло тебя, Мелвин. Но если б она начала лечиться, ты бы знал об этом, верно?— Не знаю. Я частенько отлучался из дому. Но она не теряла волос и ничего такого. Я бы заметил.— А в конце она еще работала?Марс поднял глаза.— Нет. Батя сказал, что хочет дать ей передышку. Я-то просто подумал, потому что я скоро получу деньги. Я никогда… — Его голос пресекся.— Они посещали врача в городе?— Надо думать. У них был свой дантист. И иногда мама посещала хиропрактика. Она столько трудилась, что у нее руки-ноги не гнулись.— Имя врача тебе известно?— Нет. — Марс помолчал. — Наверное, тогда все дело было во мне, Декер. На самом деле я не так уж и беспокоился о родителях. Чересчур был поглощен футболом. Но… но я все равно любил их. Собирался заботиться о них. Но… блин!Он снова уставился в пол с лицом, искаженным муками раскаяния.— Тебе пришлось многовато вынести для такого юного парня, Мелвин. Я бы не корил себя так уж сильно.— Этот рак мозга. По-твоему, он имеет какое-то отношение к их гибели?— Не понимаю какое. Но того, что я сейчас не понимаю, хватило бы на целую библиотеку.Выпрямившись на скамье, Марс снова утер лицо.— Что мне делать, если меня освободят, Декер? — глухо спросил он, поглядев на Амоса, как ребенок, потерявшийся в мире, о существовании которого даже не подозревал.Декер, почувствовавший себя от этого вопроса как-то неуютно, отделался молчанием.— Мне было почти двадцать два, когда я покинул мир, — понурив голову, продолжал Марс. — Сейчас мне почти сорок два. Тогда я был мальчишкой, теперь я мужчина. Но тогда у меня были планы. Масса планов. А теперь у меня… ни малейшего понятия, какого черта мне делать.Подняв глаза, он увидел абсолютно непроницаемое выражение лица Декера и отвел взгляд.— Забей. Соображу как-нибудь. Как всегда.— Давай делать по шагу за раз, Мелвин.— Ага, верно, — рассеянно проронил Марс.Декер подался вперед. Настало время поговорить о том, ради чего он сюда явился.— А что, если ты не делал этого, но и Чарльз Монтгомери тоже не делал этого?— Что?! — ошеломленно подскочил Марс.— Какой есть третий вариант, Мелвин? Вот что я хочу знать.— Третий вариант?— Прошлое твоих родителей чересчур туманно. Тогда никто на это не смотрел, потому что имелись неопровержимые доказательства твоей вины. Но здесь слишком много дыр. В одной из этих дыр может таиться объяснение причины их убийства.— Например?— Не знаю.— Но ты не веришь Монтгомери? Он знал, что было у меня дома.— Ему мог рассказать все это тот, кто действительно совершил это.— Но зачем ему это? Сознаваться в преступлении, которое он не совершал?— Потому что он и так уже покойник. Что ему еще пара убийств? Второй-то раз его не казнят. И что, если кто-то попросил его сделать это, пообещав в обмен обеспечить его жену и ребенка на всю жизнь?Марс тяжело осел на скамье.— Обеспечить их на всю жизнь? Это большие деньжищи. Мои родители… Какое до них дело тому, у кого есть большие деньжищи? Или до моего освобождения из тюрьмы столько времени спустя?— На это у меня ответов нет. Только вопросы.Марс потер лицо потной ладонью.— Ты меня просто огорошил всем этим дерьмом, чел. Сперва говоришь, что у мамы был рак, а теперь еще это, — в сердцах буркнул он.— Я полагал, ты можешь пожелать узнать правду. Настоящую правду. Если б я провел в тюрьме двадцать лет за то, чего не совершал, я бы хотел знать, кто именно меня туда запроторил. И почему.Марс молча таращился на него пару секунд, прежде чем кивнуть:— Ага, я тоже. Так как я могу помочь?— Вспомнив о родителях все, что можешь. Что-то сказанное ими, показавшееся странным. Письма, телефонные звонки, выбивающиеся из ряда. Посетители. Что-нибудь такое, что может подсказать нам, откуда они прибыли.— На этот счет надо пораскинуть мозгами.— Ну, я никуда не ухожу. Да и ты тоже.Глава 21Поставив чашку кофе, Миллиган через стол воззрился на Декера.Вся команда ужинала в «Эпплбиз»[134] в Остине, куда Марса перевезли после выписки из реабилитационного центра. За окном лило, а они целый долгий день корпели над всеми сведениями, которые смогли накопать на Чарльза Монтгомери.— Страховка жизни, которая будет оплачена, когда Монтгомери умрет, в самом деле есть, — отчеканил Миллиган.— Но только на тридцать тысяч долларов, — возразила Джеймисон, сидевшая рядом с Декером.— Но для нее это большие деньги, готов поспорить, — не уступал Миллиган.— Недостаточно, чтобы купить дом и бросить работу, — указала Дэвенпорт.— Значит, должно быть, Томми Монтгомери преувеличивает, — парировал Миллиган.— Не думаю.— Так почему бы просто не сказать нам, почему вы думаете, что на самом деле Монтгомери лжет? — не вытерпел Миллиган. — Ну же, Декер, мы ведь команда, правда? Нам нужно делиться информацией.Отложив вилку, Амос салфеткой утер рот.— Это вопрос движения денежных средств.— Простите? — агрессивным тоном вскинулся Миллиган. — У жены?— Нет, у мужа.Декер выбрал салат, хотя на самом деле хотел ребрышки. Когда он начал было издавать звуки на предмет заказа ребрышек на гриле, Джеймисон одарила его таким взглядом, что угрызения совести заставили его удовольствоваться листовыми овощами. Декер сбросил еще пятнадцать фунтов, и постоянная боль в коленях уже не мучила его. Но в качестве акта неповиновения он все-таки заказал «Амстел лайт».Допив пиво, Амос поглядел на визави с таким видом, словно должен выполнить неприятную обязанность.— Монтгомери сказал нам, что при въезде в город денег у него не было, потому-то он и отправился в ломбард. Он въехал в город с пустым баком и пустым желудком. Сказал, что после убийства Марсов рванул прочь из города. Не украл ничего ни у них, ни у кого-либо другого. Работы до отъезда у него не было. Сказал, что гнал всю дорогу до самого Абилина, то есть примерно три часа без остановок.— Ладно, и что?— Он вел «Импалу» семьдесят седьмого года с движком ви-восемь. Я посмотрел. Только что с конвейера этот автомобиль проезжал по шоссе восемнадцать миль на галлоне горючки. А с почти двадцатилетним пробегом он вряд ли вытягивал намного больше двенадцати — в лучшем случае. На такую поездку ему требовалось никак не менее пятнадцати галлонов. А бензин тогда стоил чуть больше бакса за галлон. Так что, если он прикатил в город с пустым баком и бумажником и уехал с пустым баком и бумажником, как же он проехал всю дорогу до Абилина, не оставшись без топлива? Да сверх того ему пришлось ехать всю дорогу до дома Марсов, чтобы убить их. Это почти два галлона. Так поведайте мне, как все это возможно?Дэвенпорт и Джеймисон быстро переглянулись.— Невозможно, — откашлявшись, произнес Богарт. — Откуда следует, что он либо лжет, либо ошибается.— В ошибку мне не верится, — отозвался Декер. — Слишком уж он дотошен в деталях. Это мелочь, которую проглядели, когда стряпали легенду.— Ого, — вскинулся Миллиган. — И где это вы взяли легенду?— Кто-то ее сложил.— Это весьма поспешный и, на мой взгляд, неоправданный вывод.— Ну, полагаю, дело просто в разнице между моим умом и вашим.Скривившись от этого комментария, Миллиган поднял чашку.— А вы не забыли про кровь Люсинды в машине Мелвина? Она ведь ни разу не пользовалась этой машиной. Так как же кровь попала туда? Черта лысого ее мог оставить там Монтгомери.Тут телефон Богарта зазвонил. Он ответил на звонок, послушал несколько секунд и дал отбой. И оглядел сидящих за столом.— Техасский суд только что постановил дать Марсу полную амнистию. Его освобождают из тюрьмы.— Замечательная новость, — встрепенулась Джеймисон.— Если он невиновен, — угрюмо проворчал Миллиган. — И не такая уж замечательная, если нет.— Интересно, захочет ли он поехать в Алабаму, — произнес Богарт.— В Алабаму? — удивилась Дэвенпорт. — Зачем?— Члены семей жертв имеют право присутствовать во время казни. И хотя технически Монтгомери за их убийство осужден не был, вряд ли Марсу выпадет второй шанс увидеть, как его предают смерти.— Что ж, давайте у него и спросим, — предложил Декер.* * *Марс сидел в комнате съемного дома под охраной троих агентов ФБР из Остина. Его адвокат Мэри Оливер, очевидно, только-только приехала, потому что, когда прибыли Декер, Богарт и остальная команда, она как раз обнимала Марса.— Я знал, что это возможно, — сказал Мелвин, — но до сих пор как-то не верится.— Будет официальное судебное разбирательство, где с тебя снимут судимость, и я уже подала иск на компенсацию со стороны штата, — сообщила Оливер. — Не думаю, что у тебя будут проблемы с получением максимального возмещения.Когда с поздравлениями было покончено, Богарт поведал Марсу о грядущей казни Монтгомери.— Я сделал несколько звонков. Вам позволят присутствовать, если пожелаете.— А ты что думаешь? — Мелвин поглядел на Декера. — Надо мне ехать?Это заставило Амоса задуматься на несколько секунд.— Если считаешь, что это может принести тебе успокоение, то да.— Но ты же считаешь, что на самом деле это сделал не он.— И могу заблуждаться. — Декер помолчал. — Кроме того, у нас есть еще один повод наведаться в Алабаму.— И какой же?— Миссис Монтгомери.* * *Судебное разбирательство состоялось назавтра. Марс, одетый в дешевый костюм, стоял рядом с Мэри Оливер, пока судья приносил извинения за случившееся и официально снимал с него все обвинения.— Я могу лишь уповать, мистер Марс, что остаток вашей жизни будет заполнен только положительными событиями, — сказал судья. Потом стукнул молотком, и разбирательство закончилось.Перед залом судебных заседаний подстерегали несколько репортеров, жаждавших урвать кусочек Марса и его истории. Но к этому моменту Богарт, Декер и Миллиган уже присоединились к толкучке, и Амос использовал свою массу, как шар для боулинга, чтобы проложить путь Марсу сквозь толпы машущих микрофонов к дожидающемуся внедорожнику.Пока они спешили прочь, Декер сказал:— Сегодня ты попадешь в национальные новости.— Удивлен, что кому-то до этого еще есть дело, — отозвался Марс.— Да, но только на один двадцатичетырехчасовой новостной цикл.Богарт вручил ему что-то. Мелвин поглядел на полученный предмет.— Сотовый телефон?— На самом деле это смартфон, — ответила Джеймисон. — С его помощью можно заходить в Интернет. Отправлять электронную почту и текстовые сообщения. «Твиттер», «Инстаграм», «Снэпчат». Можно делать фото и смотреть телевидение и фильмы… Ах да, а еще звонить, — с ухмылкой добавила она. — Но сексэмэски могут довести вас до беды, так что их лучше пропустите.Марс погладил экран телефона пальцем.— Пожалуй, мне предстоит многое наверстать.— Ну, это лучше, чем наоборот, — заметил Декер.* * *Поскольку Марс больше не был заключенным, он мог передвигаться без охраны и без наручников. На рейсе «Юнайтед эйрлайнз» Мелвин сидел рядом с Декером. Богарт сидел через проход, Джеймисон и Дэвенпорт занимали места позади Богарта. Миллиган добровольно остался в Техасе, чтобы продолжать работать над делом на месте.— Давненько не летал я на самолетах. — Марс глядел в иллюминатор. — Они выглядят почти так же.Декер поправил спинку сиденья, откинув ее на максимально допустимую одну восемнадцатую дюйма.— Одно отличие есть. Сиденья стали мельче. А может, просто я стал куда крупнее.Марс продолжал смотреть в иллюминатор.— Вот уж не думал, что когда-нибудь покину Техас.— Уверен, ты думал, что не будешь делать еще уйму вещей.— Я ни разу не присутствовал на казни.— Просто для сведения: смертельной инъекции Монтгомери предпочел электрический стул.— Это еще какого черта? — пристально взглянул на него Марс.— Не могу сказать. Алабама дает выбор, и он решил так.— Жена его там будет?— Имеет право. Придет или нет, не знаю. Но даже если придет, сомневаюсь, что приведет сына с собой.— А если он не убивал моих родителей?— Он, несомненно, убил нескольких других. Его высшая мера вполне оправдана законом.Марс кивнул.— А сколько казнили невинных, по-твоему?— Даже одного — уже чересчур. Я практически уверен, что далеко не одного.— Еще минут пять, и я стал бы членом этой группы.— Как я и сказал при первой встрече, из очень невезучего ты превратился в везунчика.— Ага. Ну, будем надеяться, везение меня не покинет.Поглядев в переднюю часть салона самолета, Марс увидел, как стюардесса перегородила проход тележкой для напитков, пока один из пилотов выходил из туалета.— И с каких пор стали так делать? — поинтересовался он.— После одиннадцатого сентября, — ответил Декер.— А, само собой.Мелвин отвел взгляд от передней части салона и напомнил Амосу:— Ты сказал, что мы летим туда в том числе ради миссис Монтгомери.— Верно.— Зачем?— Кроме нее, в последние годы ее мужа никто не навещал.— Ладно, и какое же это имеет значение? — спросил Марс.— Если все это подстроено, по телефону такое не решается. Нужна встреча лицом к лицу. Она была единственным лицом. Она ходила в тюрьму и говорила мужу, что тот должен сделать. Включая мельчайшие подробности, чтобы он не напутал в своей истории. Наверное, делала это снова и снова, чтобы он наверняка все уяснил.— Значит, она должна была контактировать с тем, кто убил моих родителей на самом деле? Она это затеяла, а не ее муж.— Именно так я это и воспринимаю, да.— Но она же не скажет нам вот так запросто, кто с ней контактировал.— Нет, не думаю, что скажет, — подтвердил Декер.— Так что же нам тогда делать?— Узнаем как можно больше самостоятельно, а потом предъявим ей это.— И будем надеяться, что она расколется?— Да. Ты что-нибудь вспомнил о вещах, про которые я спрашивал?Марс снова устремил взгляд в окно, потому что самолет начал снижение над Алабамой.— Я много об этом думал. Правду говоря, на ум мне пришла одна-единственная вещь.— И?..— У бати был шрам вот здесь, — указал Марс место позади правого уха. — Я увидел его ребенком, когда мы играли в лошадки на полу, знаешь, просто барахтались. Я тогда потрогал шрам и спросил про него. И батя впал в ярость. То есть я думал, он излупит меня в хлам. А потом в комнату вошла мама, увидела, что происходит, и утихомирила его. С той поры со мной он был уже не тот. И отрастил волосы куда длинней.— Чтобы скрыть шрам?— Именно. Во всяком случае, так мне кажется.— А мать ты никогда об этом не спрашивал?— Нет. Я был слишком напуган. Ни разу не видел батю таким. То есть он был страшен.Декер уставился в спинку сиденья перед собой.— Шрам выглядел как рана? От пули или ножа?— Не от пули. Скорее длинный порез.— Значит, нож?— Ага, так мне кажется. Слушай, я понимаю, что это немного.— Ну, это больше, чем у нас имелось, Мелвин. Мы просто должны разобраться, что это означает.Глава 22Четверг, 17.30.Жить Чарльзу Монтгомери осталось полчаса.Он съел свою последнюю трапезу из торгового автомата. Сэндвич-барбекю и банка коки.Его желудку не придется переваривать эту пищу.Богарт, Декер и Марс сидели в переднем ряду одной из просмотровых. Джеймисон предпочла воздержаться от посещения. Дэвенпорт сидела за спиной у Декера во втором ряду. Кроме них, в комнате было еще три человека. Два журналиста и один из адвокатуры штата Алабама. Из семей жертв не пришел никто, кроме Мелвина.Узнав Марса, журналисты пытались было проинтервьюировать его, но Богарт, сверкнув жетоном, быстро пресек их попытки.Занавес был задернут, так что смертная камера пока была не видна. В смежной просмотровой разрешено было присутствовать семье приговоренного. Там занавес тоже был задернут, так что они не знали, здесь Реджина Монтгомери или нет.Марс нервничал. Лицо его покрывали бисеринки пота, хотя в помещении было прохладно.Заметив это, Декер положил громадную ладонь Мелвину на плечо:— Ну что, выдержишь? Или хочешь выйти?Согнувшись, тот сделал несколько глубоких вдохов.— Я просто думал, насколько близок был к этому сам.— Но это не ты, Мелвин, — Декер убрал руку. — Впрочем, мы можем уйти, если хочешь.— Нет, я в порядке, — Марс выпрямился.— Уверен?— Ага.— Идут, — подавшись вперед, сообщил Богарт.Монтгомери, покинувшего камеру смертников, куда его перевели в прошлый вторник, окружала дюжина сотрудников исправительного учреждения. Во главе процессии, направляющейся в смертную камеру, шел пастор с Библией, бормотавший молитву. Из акустических колонок лились звуки церковного гимна.Каталку из камеры убрали и притащили из кладовой электрический стул, прозванный «Желтой мамой» за цвет. Британский заключенный, соорудивший его в 1920-х годах, покрасил его краской, используемой для дорожной разметки. Выглядел массивный стул солидным и крепким.Потупив взор, пастор отделился от процессии и прошел в смотровую зону, где находился Декер с остальными. Занял свое место в конце ряда и углубился в Библию.Сотрудники пенитенциарной системы сопроводили Монтгомери в камеру. Потом занавески раздвинули, чтобы Монтгомери мог посмотреть в комнаты посетителей.Теперь Декер и остальные увидели, что Реджина Монтгомери действительно присутствует. Сына с ней не было.Взгляд Монтгомери задержался на жене на несколько мгновений, но между ними не прозвучало — и даже не было произнесено одними губами — ни слова. Наконец Реджина отвела глаза.Начальник тюрьмы вслух зачитал смертный приговор, и у Монтгомери спросили, хочет ли он произнести последнее слово.Приговоренный снова поглядел на жену. Хотел было что-то сказать, но потом тряхнул головой и отвел взгляд. Потом его взор отыскал Мелвина Марса и остановился на нем. Двое глядели друг на друга долгий мучительный момент.И снова Монтгомери отвел глаза, не проронив ни слова. На лице у него было написано отнюдь не раскаяние; на взгляд Декера, его выражение напоминало скорее отвращение.Начальник тюрьмы прошел в другую смежную комнату, где у телефона сидел дежурный — на случай, если губернатор в последнюю минуту вдруг объявит о помиловании.Помилования не было, и начальник подал соответствующий сигнал.Десятеро из тюремщиков покинули помещение, миновав начальника, вернувшегося в смертную камеру. Двое оставшихся подготовили Монтгомери, сняв кандалы с его рук и ног, усадив на стул и пристегнув его руки, ноги и голову ремнями к дереву «Желтой мамы».На голову ему возложили металлический шлем, подключенный к электродам, а затем сверху надели мешок. К рукам и ногам тоже присоединили электроды. И подключили электрический стул к сети.Начальник прошел в генераторную, где подключил оборудование, потянув за несколько рубильников.Марс ухватился за подлокотники, дыша тяжело и прерывисто.— Почти все, — обняв Мелвина за плечи, пробормотал Декер и поглядел на Реджину Монтгомери. Она потупила взгляд.Декер снова посмотрел на Монтгомери. Лица приговоренного не было видно из-за мешка, но все его тело напружинилось, напоминая каменное изваяние на желтом деревянном троне.Один из тюремщиков взял табличку с надписью «Готово» и поднес ее к стеклянному окошку генераторной.Оба тюремщика покинули камеру. Послышался грохот тяжелой двери.Один из них дал нужный сигнал, дважды стукнув в дверь. Начальник тотчас же послал в стул первые два импульса энергии — восемь ампер, 1850 вольт, длившиеся по тридцать четыре секунды каждый.На глазах у Декера Монтгомери с маху ударился о спинку стула, когда ток врезал по нему, будто танковый снаряд. Забился в своих путах. Пока он метался, один электрод оторвался от ноги. От головы его закурился дым. В смотровую просочился запах горелого мяса.Раздался крик, и, посмотрев в его направлении, они увидели, как сомлевшая Реджина Монтгомери валится со стула на пол. Послышался топот тюремного персонала, бросившегося ей на помощь.Тут Монтгомери накрыл второй удар тока, и его охватила безудержная тряска. Послышались крик, всхлип, снова крик, а затем он повалился вперед, удержавшись на стуле только благодаря путам.Запах паленой плоти усилился, будто силой втискиваясь в каждую пору кожи.У них на глазах на ткани мешка всколыхнулся огонек, тут же скончавшийся вместе с сидящим на стуле.— О боже! — выдохнула Дэвенпорт, подскакивая и бросаясь прочь из комнаты. Было слышно, как ее тошнит в коридоре.Потом звук генератора, подававшего электричество, пошел на убыль и стих.Занавески задернули, и покойник, над головой которого еще вился дым, скрылся из виду. Послышалось шарканье множества ног и шипение огнетушителя.Все было кончено.Глава 23— Эта была пара самых долгих минут в моей жизни, — проговорила Дэвенпорт. Лицо у нее было землистым, словно ее до сих пор тошнило.Они сидели вокруг стола в вестибюле отеля неподалеку от тюрьмы, где остановились.— Вообрази, какой она была для Монтгомери, — сверкнул на нее глазами Декер.Дэвенпорт поглядела на него, и румянец отчасти вновь зарозовел у нее на щеках.— Знаю. Я не то хотела сказать. Просто… это было ужасно.Хотя Джеймисон казнь и не посещала, выглядела она такой же удрученной и подавленной, как остальные.— Они убедились, что он действительно умер?— Обязаны по закону, — устало кивнул Богарт. — Пришел врач и провел нужные проверки. Монтгомери объявили мертвым через пять минут после назначенного часа. Тюремный врач привел Реджину Монтгомери в чувство и осмотрел. Потом полицейский штата отвез ее домой.Декер обернулся к Марсу, не обмолвившемуся ни словом с момента ухода из тюрьмы. Тот выглядел потерянным, словно не представлял, где находится.— Ты в порядке? — осведомился Амос.— Чувак прямо загорелся, — помотав головой, тусклым голосом произнес Мелвин.— Вот потому-то стулом больше и не пользуются, — прокомментировал Декер. — Слишком многое может пойти сикось-накось. По-моему, штату Алабама следует прекратить давать приговоренным выбор.— А еще лучше — просто отменить высшую меру, — с яростью бросила Дэвенпорт и поглядела на Марса: — Они едва не казнили вас, невиновного. Само по себе это уже достаточное основание, чтобы покончить с этим. Второго шанса не бывает.Резко кивнув, Марс отвел взгляд.— Ну, решать подобное мне не по чину, да и не этот вопрос мы должны решить сегодня вечером, — изрек Богарт. — По-моему, всем нам надо поспать и перегруппироваться утром. Что еще вы хотели сделать, пока мы здесь? — Он поглядел на Декера.— Еще раз поговорить с Реджиной Монтгомери. Нам нужно узнать, откуда взялись деньги.— По собственной воле она ничего нам не скажет, — подчеркнула Джеймисон. — В последний раз она чуть ли не дала нам пинка под зад.— Но она может проговориться или умолчать о чем-то, что могла бы сказать, просто отвечая на наши вопросы.— Что ж, — Богарт встал, — опять же, за ночь уже ничего не изменится. Так что давайте сегодня закруглимся пораньше. По-моему, я сегодня больше ни на что не гожусь. Присутствие на казни крайне опустошает — во всяком случае, меня.Спецагент направился прочь. До сих пор не оправившаяся Дэвенпорт шаткой походкой увязалась следом.Когда же собралась уходить Джеймисон, Декер ухватил ее за руку:— Погоди, Алекс.— В чем дело?Амос поглядел сперва на нее, потом на Марса.— Вы двое куда-нибудь собираетесь? Прямо сейчас? Потому что я считаю, что ждать не следует.* * *Стучать пришлось долго, и лишь когда стало ясно, что уходить они не собираются, Реджина Монтгомери наконец открыла дверь. И с вызывающим видом встала в дверном проеме, одетая все в те же вещи, что и во время казни.— Чего вам надо? — буркнула она.— У нас просто есть несколько вопросов к вам, — произнес Декер.— Моего мужа казнили сегодня вечером. Неужели вы не можете оставить меня в покое?! — визгливо заверещала она.— Прекрасно понимаю ваши чувства, миссис Монтгомери, но я бы не пришел, если б это не было действительно важно. Можно войти? Это займет не более пяти минут.Реджина поглядела на Джеймисон, потом взгляд ее упал на Марса, и лицо ее исказила гримаса отвращения.— Что, и он тоже?— Он в первую очередь, — подтвердил Декер. — Он…— Я знаю, кто он, черт возьми! Я просто… то бишь у меня нет…— Всего на пару минут, — настаивал Декер. — А поскольку это касается мистера Марса, ему нужно присутствовать. Будьте так добры, миссис Монтгомери.Ступив вперед, Джеймисон взяла ее за руку:— Давайте просто войдем и сядем. Вы что-нибудь ели? Может, чашечку чаю, чтобы помочь вам успокоить нервы? Я могу только догадываться, через что вам пришлось сегодня пройти. Я так сожалею.— Я… это будет… у меня кусок в горло не полезет, но горячего чаю я бы выпила. Да.— Просто покажите мне, где и что, и я вмиг приготовлю.Джеймисон направила Монтгомери в дом, а Декер и Марс пошли за ними по пятам. Как только Джеймисон обернулась, Амос одарил ее взглядом благодарности.Когда Реджина Монтгомери показала Джеймисон, где что у нее в кухне, она и Марс уселись за кофейный столик в тесной, загроможденной гостиной. Алекс в кухне поставила чайник на плиту, чтобы вскипятить воду, нашла чашку и коробку чайных пакетиков. И, пока вода грелась, присоединилась к остальным.Садясь напротив Монтгомери, Джеймисон окинула ее взглядом и с удивленным видом ненадолго взяла за запястье.— Ну? — вперив взгляд в Декера, желчно вопросила Монтгомери.— Ваш сын здесь? — поинтересовался тот.— Нет, — отрезала она. — Остался у друга. Я решила, что так лучше. Нет смысла ему иметь дело с… этим.— Хорошая мысль.Бросив взгляд на Марса, сидящего рядом с Декером, она неодобрительно поджала губы.Мелвин ответил ей взглядом. Хотел было что-то сказать, но его опередил Декер:— Томми сказал нам о страховой выплате.Это ее ошеломило.— Что?! Когда вы… как вы узнали, где он?— «Ревущие пумы», — Декер указал на фото на столике напротив.— Ну и что? У Чака была страховка. Я — бенефициар. Ничего такого в этом нет.— На тридцать тысяч долларов?— Кто вам сказал? — снова вздрогнув, требовательно вопросила она.— Мы из ФБР, миссис Монтгомери, мы можем сами выяснить.Послышался свист чайника. Встав, Джеймисон направилась на кухню готовить чай. Налила его в чашку, а потом в поисках каких-нибудь крекеров отодвинула занавеску, загораживавшую небольшую нишу. Оторопев от увиденного, она схватила с полки крекеры и банку арахисового масла и вернулась к раковине, окликнув:— Эй, Декер, не можешь мне помочь? Я знаю, что миссис Монтгомери не хочет, чтобы мы задерживались тут дольше, чем нужно…Амос, чуточку сбитый с толку такой просьбой, встал и прошел в кухню. Намазывая арахисовое масло на крекеры, Джеймисон подбородком указала на отдернутую занавеску, вполголоса проговорив:— Ты туда глянь.Обернувшись, Декер увидел, что находится в нише, и быстро посмотрел на Джеймисон, вскинувшую брови.— Я видела еще кое-что, — добавила она.Минуту спустя они вернулись в комнату — Алекс с чаем, а Декер с тарелкой крекеров с арахисовым маслом — и поставили все это перед Монтгомери, с каменным выражением взиравшей на Марса.— Спасибо, — проронила она. Пригубила чая и откусила крохотный кусочек крекера, наконец потупив взор.Пока Монтгомери была занята этим, Джеймисон оглядела комнату, задержав взгляд на стоячей вешалке для пальто. На сей раз она не удивилась.— Какое вам дело до денег по страховке? — поставив чашку, спросила Монтгомери.— Томми также сказал, — поведал Декер, — что вы планируете переехать отсюда туда, где он в конце концов пойдет в колледж. Что вы собираетесь купить дом и больше не работать.После довольно долгого молчания Монтгомери пренебрежительно махнула рукой:— Да он еще мальчонка. Сам не знает, что городит. Я действительно планирую перебраться туда, где он пойдет в колледж. Но работать мне придется. И черта лысого я куплю дом. Тридцати тысяч долларов маловато, чтобы сидеть дома и бить баклуши.— Значит, вам придется работать?— Вы что, не расслышали? Да, мне придется работать. Я что, похожа на богачку? Я всю жизнь вкалывала до опупения, до потери пульса. Вот если Томми пробьется в НФЛ, тогда уж он обо мне позаботится.— Я бы на это не ставил, — подал голос Марс. — Тут один шанс на миллион.— Вы-то играли в футбол, как я слыхала, — смерила она его взглядом.— Это жестокий спорт. Велите Томми лучше стать доктором или адвокатом. Тогда его ждет куда более здоровая жизнь на пенсии.— Не сомневаюсь, что вы злитесь на моего муженька, но он же сознался. Только потому вас и выпустили из тюрьмы.— Только из-за него я и попал в тюрьму, — парировал Марс. — Он убил моих родителей. Так что, уж извините, благодарности я не чувствую.Тряхнув головой, она проворчала что-то вроде: «Ну, народ».Декер удержал Марса, готового вскочить на ноги, положив тяжелую ладонь ему на плечо и спросив Реджину:— Когда вы получите страховку?— А вам-то что до того?— Я сказал вам, что у меня всего несколько вопросов, миссис Монтгомери. Чем быстрее вы на них ответите, тем быстрее мы удалимся. Обратное тоже верно.Взяв чашку, она сделала глоток чая, съела крекер и наконец сказала:— Надо сперва подать исковое заявление. Это может занять несколько дней, возможно, неделю. Уж что-что, а доказательства его смерти налицо.— Верно, — поглядев на Джеймисон, Декер кивнул.— Красивые часы, — указала Алекс на запястье Монтгомери. — «Картье», не так ли?— Нет, где там, — Монтгомери поспешно прикрыла их другой рукой.— На циферблате написано «Картье», — указала Джеймисон.— Я взяла их баксов за десять, — Реджина посмотрела на запястье.— Где?— Забыла.— Распространение контрафакта противозаконно, — заявил Декер.— Так найдите того, кто их продал, и арестуйте.Встав, Амос прошел на кухню, отдернул занавес, поднял сложенные там коробки, принес их в комнату и поставил на пол.— Какого черта вы творите?! — взвилась Монтгомери, встав во весь рост. — Не имеете права! Это мое!— «Шанель». «Нейман Маркус». «Сакс». «Бергдорф Гудман». «Джимми Чу». Очень хорошие вещи. И очень дорогие.— А это «Эрмес», — указала Джеймисон на сумочку, висящую на вешалке у двери. — Мне бы такую, да не по средствам.Хозяйка побелела, как плат.— Это все подделки. Настоящие мне не по карману.— А я и не знал, что поддельщики поставляют свой товар в коробках с названиями торговых марок на боку, — промолвил Декер. — Обычно их продают на улицах.На это Монтгомери не отозвалась ни словом. Сделала еще глоток чая и съела еще крекер.— Можно заглянуть в коробки? — спросил Амос.— Нет!— Почему?— У вас есть ордер на обыск?— На самом деле он мне и не нужен.— Почему это? — вытаращила она глаза.— Я был офицером полиции, но сдал жетон.— Но вы же из ФБР!— Как гражданский служащий, а не агент. Никакого значка не получал и никакой присяги не приносил.Несмотря на протесты Монтгомери, Декер открыл коробки и сфотографировал их содержимое камерой своего телефона. Потом подался вперед, оказавшись лицом к лицу с Монтгомери на расстоянии пары-тройки дюймов:— Мы легко можем отследить все эти покупки. А поскольку вы уже сказали нам, что еще не получили страховую выплату, она источником средств быть не может. Так почему бы не сказать нам правду, миссис Монтгомери? Как вы разжились деньгами?— Не пойму, что за чертовщину вы несете!— Вы правда хотите разыграть все подобным образом?— Убирайтесь из моего дома!— Кто-то заплатил вам, чтобы ваш муж солгал и сказал, что убил моих родителей, — проговорил Марс. — Кто это был?— Кем ты себя вообразил, черт побери, разговаривать со мной подобным тоном?! — поглядев на него, яростно огрызнулась она. — Ты всего-навсего…— Кто? — перебил Марс. — Цветной мальчонка, который должен держать рот на замке рядом с добрыми белыми людьми вроде вас?— Вон из моего дома! — заверещала она.— Я потерял двадцать лет жизни! — рявкнул в ответ Марс.Монтгомери перевела взгляд на Декера:— Выметайтесь из моего дома, пока я не вызвала копов.— Можете вызывать, — не смутился Амос. — И тогда мы поведаем им, что нам известно. И выясним, что за деньги на вас свалились и почему. И тогда вы в беде по уши. Фактически говоря, отправитесь в тюрьму.Это ее ошеломило.— Я не делала ничего дурного.— Попытка препятствовать правосудию. Преступный сговор. Пособничество убийце и соучастие.— Я этого не делала!— Делали — помогая тем, кто убил Марсов на самом деле. А совокупное наказание за все эти преступления означает, что вам не придется утруждаться следовать за сыном в колледж. Кров и стол вам предоставит правительство. — Он на миг примолк. — До конца жизни.Казалось, Реджина Монтгомери вот-вот опять сомлеет. Сделав несколько глубоких вдохов, она процедила:— Убирайтесь из моего дома.— Будь по-вашему, — согласился Декер. — Вернемся завтра. С полицией. — Он извлек телефон. — Скажите «сыр»! — и щелкнул часы «Картье».— Вон! — взвизгнула она и хотела было бросить в Декера чайной чашкой, но Джеймисон перехватила ее руку, и чашка, выпав из руки на пол, разлетелась вдребезги. Выходя, Амос сфотографировал сумочку «Эрмес».На улице Джеймисон поглядела на Декера:— Она адски виновна.— Да, вот именно. Кстати, очень хорошая работа, Алекс, — похвалил Амос.— У меня бывают взлеты, особенно когда речь идет о высокой моде, — улыбнулась она.— Ты прав, Декер, — вставил Марс, — с ней действительно кто-то расплатился.— Теперь нам осталось лишь выяснить, кто именно.Глава 24Декеру снился цветной сон. Это была комбинация комнат, чисел и дней недели, и все это было расцвечено разными яркими оттенками. Для него этот феномен был сравнительно нов. Но, как сказал ему один из врачей в Институте познания, мозг постоянно развивается, и время от времени Амоса будут подстерегать новые переживания.Но шум продолжал вмешиваться. Он почти выбрался из комнаты и двигался к чему-то новому, темному и загадочному, к головоломке, ждущей решения. Однако шум явился снова, щекоча уши, будто зудение комара. И расстроил все, что Декер пытался сделать.Наконец, как ныряльщик, покидающий глубины и всплывающий к поверхности, Амос выпутался из цветов, снова вдохнув воздух. Открыл глаза и увидел другой цвет.От его телефона, лежавшего на прикроватном столике, исходил яркий белый свет. И телефон жужжал.Приподнявшись, Декер подхватил телефон, увидел, что сейчас три часа ночи, а звонок от Богарта.— Алло?— Декер, вы можете встретиться со мной в вестибюле минут через десять?— А в чем дело?— В Реджине Монтгомери.— И что с ней?— Она мертва.* * *Через пять минут Декер в вестибюле увидел, как первой вниз спустилась Дэвенпорт, за ней Джеймисон, а минутку спустя широкими шагами вошел и Богарт.— У меня снаружи машина.— Где Мелвин? — спросил Декер.— Я подумал, что лучше его в это не вмешивать.— Вы сказали, что она умерла. Как? — спросил Амос.— Давайте сядем в машину.— А как там ее сын, Томми? С ним ничего не случилось?— Нет. Его не было дома. Он остался у друзей. А сейчас его взял к себе футбольный тренер.Богарт вывел всех наружу, и все забрались во внедорожник. Богарт вел, Декер сидел рядом. Женщины заняли заднее сиденье.Как только машина отъехала от отеля и покатила по дороге, Декер поинтересовался:— Как она умерла?— Еще толком неизвестно.— Как это может быть неизвестно?— Потому что разнесло весь дом. Обломки еще разгребают.— О боже! — охнула Дэвенпорт.— Но Реджину нашли? — уточнил Декер.— Да. Положительное опознание. В смысле, она была несколько изуродована, но не настолько, как Марсы. Положительную идентификацию провели прямо на месте.— Ладно, теперь взрыв. Газ?— Дом снабжался от подземного пропанового газгольдера, так что да, возможно.— А могло быть что-нибудь еще?— Как это? — стрельнул на него глазами Богарт.Декер оглянулся на Джеймисон, а потом снова повернулся к спецагенту:— Вечером мы нанесли Реджине визит.— Что?! — воскликнул Богарт. — Вы и кто еще?— Джеймисон, Мелвин и я. Это была моя идея.— Зачем?— У меня была гипотеза.— И вы не хотели информировать меня?— Вы сказали, что на сегодня с вас хватит, а я ждать не хотел.Вид у Богарта был и сердитый, и огорченный в одно и то же время.— Мы собирались доложить вам все, что выяснили, сразу с утра, агент Богарт, — поспешно вставила Джеймисон.— Что ж, и на том спасибо, — саркастически бросил он.— Но, — уточнил Декер, — выяснили мы много.— Рассказывайте.Амос изложил все, что разыгралось в доме Реджины Монтгомери.Поразмыслив, Богарт сказал:— Декер, если б вы сказали мне это вчера вечером, я бы выставил у ее дома охрану. На самом деле я бы тут же взял ее для допроса, и сегодня она была бы жива, чтобы открыть нам правду.Откинувшись на спинку сиденья, Декер смотрел в боковое окно.— Ага, теперь понимаю.— То, что ваш мозг работает лучше наших, вовсе не значит, что вы непогрешимы.— Ладно, извините, — вздохнул Амос. — Я напортачил.— И не только. Вполне возможно, что именно ваши действия привели к убийству Реджины Монтгомери.Декер промолчал.— Собирая эту команду, — добавил Богарт, — я считал свое ви́дение, что мы будем действовать как команда, достаточно очевидным. Мне вовсе ни к чему, чтобы вы тут изображали анахорета, Декер. В конечном итоге за все это несу ответственность именно я. Включая и то, что произошло с Монтгомери.— Я… я не знаю, что сказать, — неловко промямлил Амос.— Оставим это на потом, — сурово посмотрел на него Богарт. — Но вопрос еще не закрыт. Ясно?Декер кивнул. Джеймисон и Дэвенпорт с тревогой наблюдали за ними.— А теперь поведайте мне, что, по-вашему, произошло, — сухо выговорил Богарт.Взяв себя в руки, Декер сказал:— Либо кто-то следил за нами вчера вечером, либо Реджина позвонила кому-то прямо после нашего ухода и рассказала о случившемся. И этот человек приехал и убил ее. Так что вы правы, наш приход послужил катализатором убийства. — Он помолчал. — Но я считаю, что она была обречена — так или эдак.Богарт вывел машину на эстакаду, ведущую к автостраде, притопил педаль газа и только после этого поинтересовался:— Как это?— Она была неприбранным концом. Ей дали прожить достаточно долго, чтобы ее мужа казнили и он не мог отречься от признания. Ей уже дали часть обещанной платы, потому-то она и накупила все эти вещи. Но к чему оставлять ее в живых после смерти мужа? Вероятно, она знала слишком много. Сомневаюсь, что ей было известно, кто именно за всем этим стоит, но ведь с кем-то же она контактировала. И если б сказала нам об этом, мы предположительно смогли бы отследить это до источника. Так что с Реджиной все равно было бы покончено.— Не лишено смысла, — кивнул Богарт.— Но теперь, когда ее устранили, мы этот шанс упустили, — подвел черту Декер, хлопнув ладонью по торпедо, отчего все подпрыгнули. — Не следовало мне оставлять ее так вот просто. Я должен был знать, что так и будет. — Он поглядел на Богарта: — Я все испортил.— Ну, на самом деле вы единственный заподозрили ее в первую очередь, — заметил агент ФБР. — Но давайте доберемся до ее дома и поглядим, что сумеем найти.Декер рассеянно кивнул, но лицо его выражало полнейшую безнадежность.«Я идиот. Эта женщина мертва, потому что я идиот».* * *То, что не сумел уничтожить первоначальный взрыв, свел практически на нет принявший его эстафету пожар. Повезло еще, что во второй половине дома никто не жил. Ряд соседних строений тоже понес существенный ущерб, но, к счастью, кроме Реджины Монтгомери, других жертв не было.Декер внимательно озирал участок. Пожар погасили. Дом Монтгомери был катастрофически поврежден. Просто чудо, что тело уцелело настолько, что его удалось опознать. Очевидно, взрывом женщину выбросило из дома, прежде чем его охватил пожар. Пожарные доложили полиции, что ее тело нашли в переднем дворе.Богарт припарковал внедорожник на изрядном отдалении от участка, и остаток пути они прошли пешком. Начала сеяться мелкая, как пыль, изморось, смешиваясь с дымом от еще тлеющих развалин, отчего казалось, будто они бредут сквозь туман.Они собрались у задней дверцы кареты «Скорой помощи», и один из местных полицейских снял простыню с лежавшего там трупа.Это была явно Реджина Монтгомери. Лицо ее было обожжено, но в остальном невредимо. Возможно, ее убило ударной волной. Одной из ног недоставало, равно как и части правой руки.— Часы «Картье» по-прежнему на ней, — заметила Джеймисон.Декер окинул тело взглядом, потом посмотрел на руины дома. Выше и ниже по короткой улице люди стояли перед своими домами, гадая, что за чертовщина тут происходит. Некоторые были одеты в рваные халаты, остальные — просто в нижнем белье.Поскольку каждый из двухквартирных домов был оборудован собственным пропановым газгольдером, власти сочли за лишнее эвакуировать район, как поступили бы в случае взрыва природного газа, поступающего по магистральному газопроводу.Богарт потратил несколько минут на то, чтобы растолковать местным полицейским гипотезу о том, что могло случиться.— Ну, у нас тута есть парни по поджогам, — сообщил один из них. — Они смогут сказать, ежели кто затеял это намеренно. След завсегда остается.И ушел доложиться, оставив их четверых уныло озираться по сторонам.— Даже если удастся отследить точку происхождения взрыва, она не даст нам ни намека на то, кто это сделал, — сказала Дэвенпорт.Богарт и Джеймисон подтвердили это очевидное мнение кивками, но Декер взирал на место, где некогда стоял дом, явно блуждая мыслями где-то далеко.— В чем дело? — спросил Богарт, заметив его рассеянность.— Отсюда и сюда только одна дорога. Тут абсолютно никакого укрытия, чтобы устроить наружное наблюдение. Это достаточно далеко от главной дороги, так что тот, кто приехал и совершил это, должен был рискнуть оставить свой автомобиль там и прийти пешком. Иначе кто-нибудь что-нибудь да услышал бы. Или увидел… — Обернувшись, он поглядел на Богарта: — Кто-нибудь видел или слышал что-нибудь?— Могу выяснить, нет проблем.Спецагент поспешил к группе офицеров полиции, сгрудившихся возле разрушенного дома и наблюдавших, как пожарные заливают последние угли. Переговорил с ними пару минут и вернулся к Декеру.— Они обошли дома вскоре после приезда и собрали показания у каждого. До взрыва никто ничего не видел и не слышал.Амос посмотрел вверх и вниз вдоль ряда двухквартирных домов и людей, стоящих перед каждым.— Квартира, смежная с квартирой Монтгомери, была свободна?Богарт кивнул.Декер снова поглядел вверх и вниз вдоль ряда домов.— А еще свободные есть?— Не знаю.— Ну, люди стоят перед каждым крыльцом, кроме вон того.Он указал на четвертый дом слева. Свет в нем был погашен, и, как и сказал Декер, перед домом никто не стоял.— Машины там нет, но это ничего не значит. Не у каждого из местных обитателей есть машина, — заметил Богарт. — И дом может быть свободен.Амос мысленно обратился к обоим случаям посещения Реджины Монтгомери. Когда он был здесь с Богартом, не видел ничего. Но вчера вечером видел свет в этом доме и машину, припаркованную перед ним. Сообщив об этом шефу, он присовокупил:— Автомобиль был четырехдверной «Тойотой Авалон». Номерные знаки с моего места видны не были. Но перед домом можно увидеть колеи от колес машины. Они свежие.— Ладно, — оживился Богарт, — это представляет все в новом свете. Там может кто-то быть.— Давайте посмотрим сами, — предложил Декер. — И не помешало бы захватить подкрепление.Он достал пистолет, а Богарт жестом подозвал одного из офицеров, поспешивших на зов. После инструкций, полученных шепотом, офицер и его коллеги достали оружие и направились к темному дому. Подойдя, они окружили его. Декер и Богарт встали позади троих офицеров, а старший коп постучал в дверь, представился и попросил открыть. В ответ не донеслось ни звука.Он позвал снова, а потом пинком вышиб дверь. Хлипкое дерево уступило с первой же попытки. В тот же самый миг вылетела и задняя дверь, и две группы полицейских наводнили тесное пространство.Минуту спустя дали отбой.Декера и остальных впустили в дом.Смотреть там было особо не на что. Он был пуст. Не то что мебели, даже щепки не было, как и чего-либо другого.— Не похоже, чтобы кто-нибудь тут был, — промолвила Дэвенпорт.— Но кто-то все же был, — отозвался Декер.Глава 25Марс продолжал недоверчиво потряхивать головой.— Кто-то просто убил ее? Взорвал ее дом?Декер кивнул.Они сидели в вестибюле отеля вместе с Джеймисон и Дэвенпорт.— Но ты говоришь, ее сын в порядке? — переспросил Мелвин.— В полнейшем, если не считать, что лишился обоих родителей практически в один и тот же день.— И ты вправду считаешь, что кто-то ее убил?— Если нет, то величайшего совпадения мне видеть не доводилось. А я не верю даже в мелкие.— Вам известно, кто мог это сделать?— Тот, кто расплатился с ней часами «Картье», дорогими шмотками и посулами лучшей жизни для нее и сына.— Так ты думаешь, Томми может быть в опасности? — вклинилась Джеймисон.— Богарт организовал для него охрану силами полиции штата, — ответил Декер. — Сомневаюсь, что мать обмолвилась ему хоть словом, но ее убийца не может питать стопроцентную уверенность. Когда мы говорили с Томми, он совершенно откровенно считал, что это просто страховка.— И что нам теперь делать? — поглядел на него Марс.В этот момент вошел Богарт, взволнованный и огорченный одновременно.— В чем дело? — спросила Джеймисон. — Хоть не очередное убийство?Тряхнув головой, спецагент рухнул в свободное кресло рядом с Дэвенпорт.— Нет, не то, — старательно пряча от всех глаза, произнес он. — На самом деле все куда сложнее.— Не хотите нам поведать? — вглядывался в него Декер.Богарт поднял глаза на Амоса:— Мне только что звонили из округа Колумбия. Нас официально снимают с этого дела.— Что?! — в один голос воскликнули Джеймисон с Дэвенпорт.— Позвольте перефразировать. Контора не видит здесь дела. Во всяком случае, открытого. Обвинения с мистера Марса сняты. Настоящий убийца сознался и заплатил высшую цену. Вот и всё. Они хотят, чтобы мы вернулись домой.— А как же смерть Реджины Монтгомери? — спросил Декер, не сводя с Богарта глаз.— Не имеет отношения к делу — во всяком случае, для них. Несчастный случай, ничего более. И уж определенно вне юрисдикции ФБР.Марс оглядел всех по очереди, прежде чем остановить взгляд на Богарте.— Так что же конкретно это означает, агент Богарт?— Это конкретно означает, что мы собираем вещи и уезжаем обратно в Куантико. Сожалею, что все так обернулось. Не так я все планировал… Дам знать Миллигану. Он может ехать прямиком из Техаса.— Что ж, он будет в экстазе, — сухо обронил Декер.Встав, Богарт протянул руку Мелвину, и тот, поднявшись, пожал ее.— Сожалею, что приходится вот так все бросать, мистер Марс. Будь моя воля, я бы поступил иначе. Но желаю вам всяческого успеха и благополучия.— Лады, — откликнулся огорошенный Марс. — Само собой, спасибо.— Удачной поездки, агент Богарт, — подал голос Декер.Того эта реплика будто ничуть не удивила.— Значит, вы не едете?— Я не бросаю дело, пока не закрою его. Так что я остаюсь, чтобы довести его до конца.— Декер, прислушайтесь к голосу разума, вы не можете так поступить, — воззвал Богарт.— Это я могу. И именно так и поступлю.— Но вы работаете на…— Я подаю в отставку, — перебил Амос.Спецагент тяжело вздохнул.— Вы в самом деле все тщательно обдумали?— Да, хотя много времени на это и не потребовалось.— А вы как? — поглядел Богарт на обеих женщин.— Я остаюсь с Декером, — твердо заявила Джеймисон.Взгляд Богарта обратился к Дэвенпорт.— А вы?Та была настроена не столь решительно, но, искоса поглядев на Декера, проронила, пряча глаза от Богарта:— Я тоже остаюсь.Он медленно кивнул.— Похоже, моя команда и проект вне игры.— Мы сожалеем, агент Богарт, — добавила Джеймисон.— Вы-то, может, и да, — вдруг улыбнулся спецагент, — но он — нет, — и глянул на Декера.— Ничего личного, — пояснил тот. — Но Чарльз Монтгомери не убивал Роя и Люсинду Марс. Я собираюсь выяснить, кто это сделал.— Желаю удачи. Хотелось бы и мне остаться и помочь вам. Но, в отличие от вас, у меня такой возможности нет.Повернувшись, Богарт удалился.Марс быстро взглянул на Декера:— Эй, мужик, тебе вовсе незачем этого делать. Я не хочу, чтобы ты терял работу из-за меня.— В данный момент моя работа состоит в том, чтобы выяснить, что случилось с твоими родителями, Мелвин, — заявил Декер. — А под эгидой ФБР или нет — это ни черта для меня не значит.— Но этот чел — твой друг.— И агент Богарт по-прежнему мой друг. И неприятности ему не грозят. Он подчиняется приказам.— Но когда это кончится, тебя могут не принять обратно на работу.Декер посмотрел на Джеймисон, прежде чем обернуться к Марсу.— Это наша проблема, Мелвин, а не твоя.— Что будем делать теперь? — поинтересовалась Дэвенпорт.— Поскольку мы больше не в ФБР, — ответил Декер, — полиция не обязана с нами сотрудничать.— Это сильно осложняет дело, — заметила Дэвенпорт.— Вот потому-то мы и не скажем об этом полиции, — продолжал Амос.— Лгать полиции?! — воскликнула Дэвенпорт. — Послушай, я понимаю, что сама согласилась остаться, но попасть из-за этого в беду я не хочу.— Мы не станем лгать. Мы ничего об этом не скажем. Просто продолжим расследование как ни в чем не бывало. Если полицейские будут думать, что мы все еще работаем в ФБР, — это их ошибка.— Но послушай, Декер, — не унималась Дэвенпорт, — уж наверняка Богарт проинформирует их, что ФБР выходит из игры.Амос бросил взгляд в сторону лифтового холла, где спецагент дожидался лифта, то и дело украдкой зыркая в их сторону.— Нет, не думаю.— Ладно, — подключилась Джеймисон, — возвращаясь к вопросу Лайзы, что будем делать теперь?Декер переключил внимание на нее:— Поймаем убийцу.— Но как?— У нас есть зацепки, надо просто их раскрутить.— Какие зацепки? — не поняла Дэвенпорт.— Взорванный дом. Четырехдверная «Тойота Авалон». И то, что соседи могут поведать нам о лице или лицах в том доме. И мы можем отследить деньги, полученные Реджиной.— Ты правда думаешь, что это даст ответы? — спросил Марс.Декер встал.— В чем залог победы на футбольном поле?— В подготовке, — не задумываясь, откликнулся Марс.— Вот именно. Ну, а в расследовании полевая подготовка означает изучение всех мельчайших деталей в уповании, что они приведут к большим ответам. А как показывает мой опыт, при поиске преступников нужно глубоко закопаться в дерьмо. Потому что именно там они и живут. Пошли.И он широкими шагами направился прочь из вестибюля.Марс поглядел на Джеймисон:— Дьявол, он и вправду всегда такой.Глава 26Ливни, гвоздившие землю последние несколько часов, превратили участок взорванного двухквартирного дома в трясину.Облачившись в плащи и сапоги, Декер, Джеймисон и Дэвенпорт обходили участок в поисках каких-либо улик и беседовали с местными копами. Марс, не принадлежавший ни к ФБР, ни к местной полиции, вынужден был наблюдать за происходящим из окна прокатной машины, на которой они приехали.— Мы не могли найти никаких свидетельств наличия катализатора, таймера или материалов бомбы, агент Декер, — сообщил коп, сопровождавший их на участке.Амос не стал поправлять его на предмет своего статуса «агента». А его удостоверение ФБР было приколото к плащу на видном месте на всеобщее обозрение. То же самое касалось Джеймисон и Дэвенпорт.Декер обозрел россыпь обломков.— Как, по-вашему, вы еще можете что-нибудь откопать?— Обычно к этому времени мы бы уже что-то нашли. Мы тут не новички по части взрывов. Народ любит рвать всякое дерьмо, так что мы знаем, что высматривать. И нам известны картины взрывов при использовании самодельных устройств. В данный момент все указывает на то, что это был несчастный случай. Дом был старый, в очень плохом состоянии. Мне представляется, что трубы и вентили, идущие от подземного пропанового резервуара, были отнюдь не в девственном состоянии. Эти штуки взрывались и прежде. Бывает.— Ухватил, — кивнул Декер. — Только мне было бы куда спокойнее, если б момент был другой.Коп понимающе кивнул.— То бишь как только казнили ее мужа?— Именно.— А вы не думаете, что она совершила самоубийство, а?— Подорвав себя? — скептически бросил Декер.— Нет, но она могла попытаться сунуть голову в духовку или что-нибудь вроде того, а потом просто взорвалась. Вы сказали, что она была курильщицей. Могла зачем-нибудь чиркнуть спичкой…— Тоже гипотеза, но не думаю, что правильная.Покинув офицера, Декер присоединился к Дэвенпорт и Джеймисон.— Что теперь? — спросила промокшая и явно раздраженная Дэвенпорт.— Ну, поскольку они не нашли то, что вызвало взрыв, теперь поговорим с соседями.— Можем мы хотя бы подождать, пока дождь пройдет? — поинтересовалась Дэвенпорт.— Ты можешь, — изрек Декер.Повернулся и направился к ближайшему дому.— Идешь? — Алекс глянула на Дэвенпорт.Та посмотрела вслед Декеру, и по лицу ее промелькнула досада.— Вообще-то, я думаю подождать с Мелвином. Это может быть более продуктивно.И побрела к машине, а Джеймисон поспешила за Декером.* * *Обитатели шести домов «Тойоты Авалон» не заметили. Седьмую дверь открыла миниатюрная согбенная седовласая старушка с ходунками, с виду под сотню лет, одетая в белый махровый купальный халат. Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы обозреть громаду Декера целиком. Линзы ее очков толщиной не уступали бутылочным донцам, и Амос не питал особой надежды, что она сможет поведать им хоть что-нибудь.Она пригласила их в дом, волнуясь оттого, что, как она сказала, «федерал» пришел с ней потолковать.— И федералица, — добавила она, закивав и улыбнувшись Джеймисон, когда они расселись вокруг маленького ветхого кофейного столика. — Наверное, даже ФБР уразумело, что женщины могут справляться с делами куда лучше мужчин.— Пожалуй, — Джеймисон бросила на Декера озорной взгляд.— Звать меня Патрисия Брей, но вы можете звать меня Патти. Так зовут меня вся моя семья и друзья — ну, звали, когда были живы. Правду сказать, я теперь осталася одна-одинешенька. Последняя из девятерых братьев и сестер.— Прискорбно слышать это, Патти, — промолвила Джеймисон.Толстый муаровый кот вспрыгнула к Брей на колени, и старушка погладила его.— Но я не одинока. Это Тедди. Ему шестнадцать, и нипочем не угадать, кто из нас кого переживет.— Вы слыхали, что случилось с вашей соседкой? — спросил Декер.Брей кивнула, огорченно поджав губы.— Я знала Реджину. Что за жизнь у нее была! Но, я слыхала, с Томми все благополучно, благодарение Господу. Он чудесный юноша. Он помогал мне по дому невесть сколько раз. Вырос у меня на глазах. Они переехали сюда, когда этого ейного муженька перевели в тюрьму, что дальше по дороге.— Мы знаем.— Его только что казнили на электрическом стуле, — добавила Брей, — а теперь еще и это… — Она вздрогнула: — Боже мой, так, значит, Томми теперь круглый сирота! Кто же о нем позаботится? Он же еще школу не кончил.— Этот вопрос сейчас решают, — заверил ее Декер. — Пока что он поживет у своего тренера по футболу.— О, это очень хорошо. Он хорошо играет в футбол. Реджина могла разглагольствовать о нем часами. Очень гордая мамочка.— Так вы много с ней беседовали? — спросил Декер.— О да! Я привыкла печь, и мне нужны припасы. Теперь уж я старовата для такого, так что Реджина помогала мне с закупками, да и по дому малость. А еще присылала Томми на подмогу. Чудеснейшая женщина на свете.Декер бросил на Джеймисон чуточку виноватый взгляд.— Этого я о ней не знал.— О да. Жизнь у нее была нелегкая, как я сказала. Но в последнее время она выглядела посчастливее. То бишь, может, потому, что завидела свет в конце тоннеля. Насчет ее мужа и все такое прочее. Опять же, в ее жизни был Томми. Думаю, за это-то она и держалась. Позаботиться, чтобы он пошел в хороший колледж. Быть там, чтобы позаботиться о нем.— Она не рассказывала вам о своих планах на будущее? — поинтересовалась Джеймисон.— О, разумеется. Она собиралась съехать отсюдова, что в определенном смысле меня огорчало. Но у нее своя жизнь, а мне уж осталось всего ничего. Она собиралась последовать за Томми в колледж. То бишь посещать-то колледж она не собиралась, а просто жить неподалеку. Приглядывать за ним, сами понимаете. Он был для нее светом в оконце.— А она не говорила, как собирается устроить это в финансовом плане? — осведомился Амос.— Сказала, что есть деньги со страховки. Так что, наверное, этот ейный муж хоть на что-то сгодился.— А вчера вечером вы не видели ничего подозрительного? — справился Декер.— Подозрительного? Я думала, это газ взорвался.— Полиция еще ведет расследование. На данном этапе им приходится рассматривать каждую версию.— О, разумеется, понимаю. Ну, я легла пораньше. Должно быть, съела что-то не то. А потом, не успела опомниться, как будто бомба взорвалась. Я натянула халат, пошла к передней двери и… — Голос ее оборвался, и рука, гладившая Тедди, задрожала.Джеймисон поспешно накрыла ладонь старушки своей:— Всё в порядке. Вам незачем вдаваться в подробности. Мы знаем, что произошло.— Так вы не видели ничего необычного? — уточнил Амос.— Нет, ничего такого не припоминаю… — Она внезапно огляделась. — Где мои манеры?! Не хотите ли чего-нибудь выпить? Кофе? На улице сыровато.— Нет, спасибо. Мы в норме. — Декер помолчал, формулируя следующий вопрос. — Ладно, теперь…— А вы не хотите, чтобы я сделала кофе вам? — перебила его Джеймисон. — Как вы сказали, на улице сыровато.Декера это бесцеремонное вмешательство выбило из колеи, но Брей тепло ей улыбнулась:— Ой, ласточка, было бы очень славно. Я только что поставила чайник, когда вы постучались.— Вы что-нибудь туда кладете?— Да, черный кофе, — хихикнула Брей. Хмыкнула и Джеймисон, но Декер и так сидел как на иголках.Алекс принесла кофе и налила его старушке. Та, отхлебнув, поставила чашку рядом с собой на приставной столик. И снова сосредоточилась на Декере:— Ну, о чем вы собирались спросить, молодой человек?— Вы когда-нибудь видели «Тойоту Авалон», припаркованную перед домом через два от вас?— «Авалон»?— Да.— Вы имеете в виду бежевую четырехдверную?Декер чуточку выпрямился:— Да.— Вот не знала, что это «Авалон»… Была здесь вчера.— В какое время?Сняв очки, Брей рукавом стерла с линзы грязь.— О, я бы сказала, около шести. Должно быть, так, потому что вечерние новости только пошли. Я знаю, люди больше не смотрят новости по телевизору. Используют эти компьютеры и все такое, и даже телефоны! Но я любила смотреть Уолтера Кронкайта, и хотя на телевидении уже никого сравнимого с Дядюшкой Уолтом, я все едино смотрю. Так что около шести я пошла выпустить Тедди погулять и побегать. А потом увидала ее. Припаркованную спереди.— Вряд ли вы разглядели номерной знак? — предположил Декер, глядя на толстые очки дамы, которые она снова пристроила на носу.— Там были буквы «A» и «R» и цифра «4». О, и номер был из Джорджии.— Номер Джорджии, вы уверены? — удивился Декер.— Чертовски уверена. Я играла со своими детишками в эту игру с машинами невесть сколько раз. Знаете, считать номера штатов? Это было еще в ту пору, когда люди ездили на большие расстояния с постелями в багажниках, чтобы дети в них спали, а ремни безопасности использовали только затем, чтобы держать покупки на сиденье. Я повидала довольно номеров Джорджии. Там джорджийский персик прямо посередочке. Других ведь номеров с персиком нет, правда?— Нет, нету, — подтвердил Декер, бросив быстрый взгляд на Джеймисон. — Вы видели, кто был за рулем?— Видите ли, обычно этот дом пустует. То бишь владелец сдает его внаем, но там живут только те, кому более приличное место не по карману. Вроде меня. У меня ведь только соцстрах. Я заметила машину, потому что она была славная, относительно новая. Как правило, в этой округе у большинства людей машин нет. Они ловят автобус на главной дороге или ездят на работу на велосипедах. Ну, у Реджины машина была, но лет двадцати пяти, уже на ладан дышала. Говорите, это «Авалон» был припаркован спереди? — Декер кивнул. — Ну, выглядел он довольно новым.— А человек, который его вел? — снова подсказал Амос.— А, верно. Ну, его я тоже видела.— Так это был мужчина?— Ну, разве я только что не сказала, что был?Джеймисон, изо всех сил сдерживая улыбку, подключилась:— Вы не могли бы нам сказать, как он выглядел?— Он был большой. Ну, не такой большой, как вы, — добавила она, смерив Декера взглядом с головы до ног. — Но близко к тому, во всяком случае, по росту.— Возраст? — спросил Амос.— Не такой юный, как вы, но и не такой старый, как я. Может, семьдесят. Лысый или почти. С венчиком седых волос. Ни бороды, ничего другого на лице. Лицо суровое.— Толстый, худой?— Ни то, ни другое. Выглядел достаточно подтянутым, крепким. Ни брюха, ничего другого. — Она хлопнула ладонью по колену. — Что вы первым делом подумаете, увидев в этой стране нетолстого человека? А? Что у него рак, вот что. Я права? Контроль за размером порций. Мне всегда помогало. В мои дни обеденные тарелки были такими, как те, что нонеча называют десертными. И еще удивляются, чего жиром заплыли. Ну да что я буду разглагольствовать об этом. — Она снова поглядела на Декера; тот хоть и потерял более тридцати фунтов, но еще страдал изрядным избытком веса. — Ох, прости, сынок, я ничего этакого сказать не хотела. Я уверена, ты очень милый, но тебе стоило бы поурезать углеводы.Пропустив это мимо ушей, Декер сказал:— Вы сказали, у него было суровое лицо. Насколько близко вы его видели? Вы сказали, было около шести вечера, так что к тому времени было уже довольно темно.В ответ она указала на свои очки:— Они дают двадцать на двадцать[135] — так мне доктор говорит, ежели вы думаете, что я слепа, как крот, и ничего не вижу днем, а тем паче ночью. И никакой катаракты у меня никогда не было. А он стоял на переднем крыльце, наружный свет был включен, и я хорошенько его рассмотрела. О, и еще он чуток прихрамывал. — Старушка на миг задумалась. — Похоже, правая нога у него больная.— А вы не видели, кто-нибудь его навещал?Она покачала головой.— Правду сказать, я думала, может, он просто самовольно заселился на время. Тут такое уже бывало. Человек видит подобное местечко и просто бросает там якорь. Ни шиша уважения к праву собственности.— Патти, а он не видел, что вы за ним наблюдаете? — встревожилась Джеймисон. — Потому что это может стать реальной проблемой.В ответ Брей извлекла из кармана халата элегантный, компактный девятимиллиметровый пистолет «Беретта».— Может, я и выгляжу хилой и слепой, ласточка, но на самом деле из этой детки я могу попасть с десяти футов во что угодно. Приличная убойная сила. Свалит на месте, особливо ежели стрелять по яйцам.— Еще бы, — кивнул Декер.Глава 27— Мы дадим ориентировку на «Авалон» и этого типа, — сказал алабамский офицер полиции, охранявший место преступления, когда Декер проинформировал его о беседе с Брей. — Это малость хлипковато, но попытаться стоит. Тем более что уцепиться нам практически больше не за что.Амос не питал особой надежды, что этот тип до сих пор находится в границах штата Алабама. Даже если он торчал здесь в момент взрыва дома Реджины Монтгомери, у него огромная фора.— Больше нам здесь делать нечего, — сообщил Декер, присоединившись к Дэвенпорт, Марсу и Джеймисон, сидевшим во внедорожнике, арендованном Богартом накануне. — Поехали в отель.На обратном пути Марс попросил:— Расскажите мне о ее сыне Томми.— Ходит в местную среднюю школу. Заканчивает в будущем году. Уже получил предложения от некоторых колледжей. Он раннингбек, как ты.— И что с ним будет, когда все это будет сказано и сделано?— Если у него где-нибудь есть родственники, — ответил Декер, — он, наверное, отправится жить к ним. А может, его футбольный тренер позволит остаться у него до выпуска.Кивнув, Марс устремил взгляд за окно, где дождь по-прежнему лил ливмя, не выказывая ни малейших признаков ослабевания. Стало уже довольно холодно.— А что? — Амос с любопытством поглядел на Мелвина.— Да ничего. Просто… просто хотел узнать. Тяжело пацану потерять родителей.— Да и взрослому тоже, — отозвался Декер.* * *В отеле они узнали, что Богарт оплатил их номера на несколько дней вперед. И что прокатный автомобиль в их распоряжении ровно на тот же период.— Надеюсь, это не выйдет ему задницей, — высказалась Дэвенпорт. — Он пошел на большой риск, когда так поступил, особенно после того, как ему приказали свернуть дело.— Нам всем приказали свернуть дело, — указала Джеймисон.— Жаль, что команда недолго протянула, — проронила Дэвенпорт. — Она могла бы приносить настоящее удовлетворение.— Если ты уедешь сейчас, то, должно быть, еще сохранишь место в команде, — сказал Декер. — При условии, что они собираются воссоздать ее.— Ты хочешь, чтобы я уехала? — воззрилась она на него.— Я хочу, чтобы те, кто останется, были на сто процентов преданы решению этого дела.— Я так понимаю, ты имеешь в виду то, что я не хотела заниматься расследованием под проливным дождем? — резким тоном осведомилась Дэвенпорт.— Я имею в виду ровно то, что сказал, — бесстрастно отозвался Декер.Дэвенпорт хотела было выпалить что-то в ответ, но вдруг выражение ее лица изменилось.— Ты прав. Извини. — Она нервно обратила взор на собственные руки. — Я просто не могу выбросить эту казнь из головы. Она изменила для меня… многое. Заставила усомниться, в самом ли деле я хочу этим заниматься.— Я вполне тебя понимаю, Лайза, — Джеймисон положила ладонь ей на плечо. — Я вот сдрейфила и даже не пошла.Дэвенпорт глухо рассмеялась.— Жаль, что я не так умна, как ты, и не сделала то же самое. — И поглядела на Декера: — Небось думаешь, что я какая-то тряпка…— Я знаю массу так называемых крутых парней, которые ни за что не пошли бы ее смотреть, — Амос покачал головой.— Но я потеряла самообладание.— Я бы не корил тебя за это. Нам нужны твои таланты, чтобы распутать это дело.Дэвенпорт бросила взгляд на Джеймисон, поддержавшую ее улыбкой, а потом снова на Декера.— Я ценю это. И отдам все, что имею. Итак, каков наш следующий шаг?— Нам нужно потянуть хотя бы за одну ниточку. Либо здесь, либо в Техасе. Тот факт, что Реджина была убита, показывает, что мы на правильном пути. Ей заплатили, чтобы она подбила мужа солгать, что родителей Мелвина убил он. Это говорит нам, что и двадцать лет спустя есть люди, каким-то образом связанные с изначальным преступлением. В том числе, вероятно, и настоящий убийца.— Как-то в голове не укладывается, с чего бы это кому-то пускаться во все тяжкие, чтобы спасти меня столько лет спустя, — встрепенулся Марс.— Это может говорить о мотиве, — заметил Декер.— Это действительно важное соображение, — кивнула Дэвенпорт в знак согласия и поглядела на Мелвина: — Возможно, у вас есть союзник, о существовании которого вы не подозревали.— Но как такое возможно? — недоумевал тот. — И почему теперь?— С выбором момента мы должны разобраться, — сказал Декер.Время было вечернее, и все проголодались. Перекусив по-быстрому в ресторане в квартале от отеля, они вернулись в отель и пожелали друг другу доброй ночи после того, как Амос призвал каждого поразмыслить над делом и завтра утром явиться с идеями для разработки.Поднявшись на лифте к себе в номер, Декер вымылся и хотел уже было раздеться и забраться в постель, когда кто-то постучал в дверь.— Ага? — подал он голос, поднимаясь.— Амос, найдешь пару минут? Я бы хотела поговорить, — сказала из-за двери Дэвенпорт.Он несколько секунд молча дискутировал с собой.Очевидно, ощутив его колебания, Лайза добавила:— Это на самом деле не займет много времени.Декер открыл дверь. Она стояла за порогом, держа по бутылке пива в обеих руках. Поглядев на них, Декер поднял глаза на женщину.— Я на диете.— Потому-то я и взяла легкое. Всего девятнадцать калорий. После сегодняшнего дня тебе, наверное, нужны углеводы.Сев, они принялись потягивать пиво.— Ну? — без обиняков спросил Декер.— Как-то у нас с самого начала не заладилось.— Это хорошо, — он передернул плечами.— По-моему, быть откровенным и честным — лучшая политика.— Лады.— Так что вот мое откровенное и честное заявление. Я приняла решение вступить в команду только после того, как Богарт сказал мне о тебе.Снова отхлебнув пива, Декер развалился в кресле, прислушиваясь к шуму дождя за окном.— А почему сообщение Богарта обо мне стало решающим фактором?— Пойми меня правильно, я была искренне заинтересована в предложении Росса. Оно звучало увлекательно, а в своей области я сделала практически все, что могла. И я люблю хвататься за новые возможности. Я — классический образчик человека, превосходящего ожидания, — типа А. Единственный ребенок, родители оба ученые, души в нем не чают. Была отличницей в каждом классе. А еще была стайером в колледже в Стэнфорде, прежде чем перешла в Колумбийский.— Впечатляет. Но не дает ответа на мой вопрос.— Я вовсе не собиралась хвастаться. Факт в том, что как раз ты побудил меня вступить в команду, когда позвонил Росс.— Ты упоминала что-то подобное при первом знакомстве.— Знаю.— И параллели между моим делом и делом Мелвина. Ты думала, что расследование этого дела может быть занимательным.— Именно так.— А я сказал, что мои когнитивные аномалии тут совершенно ни при чем. И что в деле Мелвина цель — установить его вину или невиновность.Дэвенпорт отхлебнула пива.— А я сказала, что мы упускаем ценную возможность.— Понимаю, но какую именно?— Я хотела посмотреть, позволишь ли ты включить тебя в профессиональные исследования. Тот факт, что ты обратил свои уникальные ментальные способности на борьбу с преступностью, только подчеркивает твою уникальность. Я думала, из этого получилась бы восхитительно захватывающая статья, а то и книга. Может, даже стала бы бестселлером, — искусительно добавила она.Декер допил свое пиво.— Я не питаю к этому ни малейшего интереса.— Как я и поняла в первые же пять минут знакомства с тобой, — смиренно произнесла она.— Ну, и к чему же ты пришла?— Я уже сказала тебе: я тут до самого конца. Я отдам тебе все, что смогу, чтобы распутать это дело.— Почему?Лайза хотела было что-то сказать, но вдруг замялась, надорвав этикетку бутылки.— Я могла бы дать тебе стандартный профессиональный ответ, по большей части состоящий из наукообразной галиматьи. А могла бы выложить правду.— Предпочту последнее.Подавшись вперед, она впервые посмотрела прямо на него.— Дело в казни. То, как умер этот человек. Я не собираюсь вдаваться в «за» и «против» высшей меры. Но Мелвин Марс невиновен, а его едва не казнили. Сколько еще невинных людей предали смерти?— Как я уже говорил, и одного много, — отрезал Декер. — Так почему же ты явилась сюда сегодня вечером?— Как я и говорила, у нас не заладилось с самого начала. Пойми меня правильно, это все моя вина. Я только хотела все уладить, прежде чем двигаться дальше и довести это дело до конца.— Ладно, считай, что все путем.— Вот так просто? — блекло усмехнулась она.— Вот так просто. Но завтра нас ждет новый день.Дэвенпорт кивнула, уразумев, что он имеет в виду.— Наверное, все мы должны себя проявлять. Каждый день.— Именно так я всегда это и воспринимал. — Декер приподнял бутылку. — Спасибо за легкое пиво.— Спасибо, что выслушал. — Она встала. Повернулась было, чтобы уйти, но оглянулась. — Росс рассказал мне о твоей семье. Искренне сожалею, Амос. Очень-очень.Декер поглядел на нее, но не отозвался ни словом.— Насколько трудно никогда ничего не забывать? — Выражение лица Дэвенпорт было печальным под стать ее голосу.— Труднее, чем можешь себе представить.Она ушла.Отставив бутылку, Декер подошел к окну, за которым уже лило как из ведра.Он позволил экрану своей безупречной памяти отобразить встречу с Реджиной Монтгомери.Часы «Картье».Три коробки «Нейман Маркус».Две коробки «Шанель».Две «Сакс».Две «Бергдорф Гудман».Одна «Джимми Чу».И еще сумочка «Эрмес».Достав компьютер, он зашел на интернет-сайт каждой из этих фирм, нашел виденные предметы и оценил их.Мысленно подбил итог.«Сорок четыре тысячи долларов с мелочью».Одна лишь сумочка «Эрмес» потянула свыше девятнадцати тысяч. Часы — еще четырнадцать тысяч. «Джимми Чу» — еще штука.Декер покачал головой.Чтобы носить мелочи, узнавать время и облачать ноги — всего сорок четыре тысячи баксов.Но это поведало ему, что у того, кто за этим стоит, карманы глубокие. Очевидно, Реджина Монтгомери ожидала куда большего притока денег.Грандиозное воздаяние за каторжную жизнь с Чарльзом Монтгомери.Вот только ей не довелось им насладиться, не так ли? Как только Чарльз умер, Реджина стала обузой. Это было жестоко. Бессердечно.Ничего другого от людей, позволивших невинному человеку гнить в тюрьме два десятка лет, Декер и не ожидал.Раздевшись, он забрался в постель.Они покорпели над этим делом уже порядком, и Амос отчаянно боялся, что тем ничтожным прогрессом, которого они добились, все и ограничится.Глава 28Гимнастический зальчик был невелик, всего с одним тредбаном, стеллажом пыльных гантелей, архаичным велотренажером и одиноким медболом.Декер походил на тредбане, слегка увеличивая темп каждые пару минут. Шагая, он смотрел телевизор, привинченный к стене.Как раз шли новости, и передовицей шла казнь Чарльза Монтгомери, а за ней гибель его жены при взрыве дома.— Каковы же шансы, — задался вопросом один из дикторов, — чтобы оба умерли подобным образом в один и тот же день?«Они умерли не в один и тот же день», — подумал Декер. Реджина фактически погибла после полуночи, откуда следует, что она умерла на следующий день.И все же оспаривать всеохватное замечание он не мог. Каковы же шансы?Что ж, Декер знал, что на самом деле они весьма велики, если кто-то убил Реджину, как только ее муж благополучно отбыл в мир иной.Дверь зала открылась, и в нее вошел Мелвин Марс, одетый в тренировочный костюм. Кивнул Декеру и занялся растяжкой. Потом он приступил к тренировке, и Амос, напрочь позабыв обо всем, просто смотрел, не в силах поверить в интенсивность тренировки, граничащую с безумием. Один раз он едва не свалился с дорожки, потому что был слишком зачарован тем, на что оказался способен почти сорокадвухлетний Марс.В конце концов Декер просто отключил тредбан и смотрел.Наконец закруглившись, Мелвин схватил свежее полотенце и вытерся.— И часто ты это делаешь? — поинтересовался Декер.— Каждый день. Последние двадцать лет.— Впечатляет. Я едва инфаркт не схлопотал, просто глядя на тебя.— Это меня поддерживало, — развел руками Марс. — Помогло не сойти с ума. Понимаешь?— Это я могу понять, — кивнул Амос.Усевшись на скамейку, Марс снизу вверх поглядел на Декера с настороженным выражением.— Как по-твоему, что происходит на самом деле?— Кто-то тебя ненавидел. А потом кто-то сжалился над тобой.— Что? — удивился Марс.— Тебя подставили, упрятали за решетку и едва не позволили казнить. Потом подкупили Монтгомери, и ложное признание вытащило тебя из тюрьмы.— Думаешь, это та же публика?— Прошло двадцать лет, но это определенно возможно.— С чего бы им передумать? Убили моих родителей, отправили меня в тюрьму, а потом меня же и вытащили? В этом смысла ни на шиш.— Согласен. Убийство на тебя повесили, потому что ты наиболее вероятный подозреваемый.— Тогда почему убили моих родителей?— Потому что они что-то знали, видели, слышали, сделали.— Они были простыми людьми из захолустного крохотного городишки в Западном Техасе, Декер.— Такими они были, когда ты их знал. Но до твоего появления, Мелвин, они могли вести совершенно иную жизнь. И, может статься, перебрались в Западный Техас, чтобы улизнуть от нее.— Пожалуй, это логичнее, чем все остальное, — кивнул Марс. — Думаешь, они были замешаны в чем-то дурном?— По всей вероятности. Людей, замешанных в чем-то хорошем, убивают нечасто.— Трудно представить моих родителей в этом свете.— А шрам на лице твоего отца?— Ага, знаю. Думал об этом. Он так разозлился… Ни разу до того не видел моего старика таким.— Может, он был таким, когда был помоложе.— Думаешь, его кто-то порезал? Плохие парни, которые потом нашли и убили его?— Необязательно.— Тогда что?— Это мог быть след скверной пластической хирургии.Марс едва со скамейки не свалился.— Эй, чего?— Если твой отец был в бегах, он вполне мог пожелать изменить наружность. И пластическая хирургия позволяет сделать это. Но, быть может, у него не было денег или возможности пойти к законному хирургу. Вот он и предпочел кого-то из подпольных шарлатанов. Отсюда и шрам.— А как же мама? У нее никаких шрамов не было.— Может, он встретил ее уже после того, как ударился в бега. Может, она была непричастна к темной стороне его жизни.— Ага, лады. Не могу представить маму преступницей. Она и вправду была славной женщиной. Ни разу не повысила на меня голос. Всегда была спокойна.— Вопрос в том, как нам их отследить?Марс стер пот, снова выступивший на лице.— А надо?— Что надо? — озадаченно поглядел на него Декер.— Копать дальше. В смысле, мои родители мертвы. Я на воле.— Так ты не хочешь узнать правду?— Не хочу узнать, что…— Что на самом деле твой отец был злодеем?— А тебе бы хотелось узнать такое о своем старике? — ощетинился Марс.— Тебя упрятали на двадцать лет, Мелвин. Убили твоих родителей. Ты не хочешь, чтобы они за это ответили? Не хочешь увидеть, как убийц твоих родителей привлекут к ответственности?— Да знаю, знаю, — несчастным тоном проронил Марс. — Послушай, я не хочу, чтобы это сошло кому-то с рук. Просто…— Что? — сурово вопросил Декер. — Что у тебя в жизни есть еще что-то более важное, чем это?— А тебе-то что?! — рявкнул Марс. — Это не твоя чертова семья!— Но у меня была моя чертова семья, — парировал Декер. — Кто-то ее убил. Я мог отвернуться от этого и продолжать жить собственной жизнью. Но могу сказать тебе вот что, Мелвин. Можешь попробовать отвернуться, но что за жизнь у тебя будет после этого? Ничего не стоящая.Сграбастав свое полотенце, он сошел с дорожки и направился прочь из зала. Но у порога остановился, обернувшись к Марсу:— Как бы там ни было, в тот год ты должен был выиграть Хайсмана. Парень, получивший его, продержался в профи всего пару лет, да и то ничего стоящего толком не совершил. А заодно ты стал бы нападающим — новичком года. Одной левой. А то, что тебе просто не выпало шанса, вовсе не значит, что ты не был суперзвездой. Потому что был.И закрыл за собой дверь.А Марс так и сидел на скамье, уставившись в пол.Глава 29— Агент Богарт? — сказал Амос в трубку.— Декер! Как там дела? Я так понимаю, вы еще в Алабаме.— Да. Идут помаленьку. Возможно, мы нашли зацепку, ведущую к типу, убившему Реджину Монтгомери. Его могли видеть. Здешние копы ведут розыск.— Рад за вас.— Спасибо, что оплатили нам несколько дней пребывания в отеле. И прокатное авто.— Да пожалуйста. Я вовсе не собирался бросать вас на мели.— Вы уже в Куантико?— Да.— Чем там занимаетесь?— В данный момент практически ничем.— Почему это?— Вообще-то, я не могу в это вдаваться.— Это как-нибудь связано с тем, что большая часть вашей команды предпочли продолжить расследование?— А это играет роль, если так и есть?— Я не хотел, чтобы это повредило вашей карьере.— По-моему, поезд ушел.— Прискорбно слышать.— Так уж бывает. Может, моя грандиозная идея собрать народ разного роду-племени в конечном итоге оказалась дурацкой.— Я вовсе не считаю ее дурацкой, — без обиняков заявил Амос.— Посмотрите фактам в лицо, Декер: вам для работы не нужен никто. Вы можете разобраться чуть ли ни в чем угодно самостоятельно.— В Берлингтоне помощь мне потребовалась. Чтобы найти убийц моей семьи.— Вы докопались бы и без нас.— Может, да, а может, и нет. В остальном всё в порядке?— Что, вы имеете в виду мой брак? По правде говоря, нынче на завтрак мне подали документы на развод. Забавно. После всего этого я еще думал, что у нас все может наладиться.— Так это стало сюрпризом?— Да, это стало сюрпризом. А у моей без пяти минут бывшей, по-видимому, новый ухажер — художник, перебивающийся с корочки на корочку, так что она вознамерилась стрясти с меня солидные алименты.— Вам нужен хороший адвокат.— У меня есть хороший адвокат. Проблема в том, что и у нее тоже. Слушайте, чем я могу вам помочь? Я знаю вас достаточно хорошо, чтобы понимать, что вы позвонили не ради дружеской болтовни.— Я понимаю, что это может показаться безумием, но вы не могли бы кое-что выяснить для меня?Декер услышал, как Богарт тяжко вздохнул, но при этом заодно щелкнул авторучкой.— Типа чего?— Типа, не находились ли Рой и Люсинда Марс под действием программы защиты свидетелей?— Что?! — воскликнул Богарт.— У них не было прошлого, которое кто-нибудь смог бы раскопать. Я считаю, что их могли передислоцировать.— Но почему защита свидетелей?— Это могло быть грандиозным мотивом, чтобы их убил кто-то другой, кроме их собственного сына.— А Чарльз Монтгомери?— Его жену подкупили, чтобы он сознался. Вещи, которые я видел у нее дома, тянут на полсотни штук с лишком. А это только задаток. Но ее убили, так что больше платить не придется. Кроме того, мы оказывали на нее давление. Она могла расколоться и проговориться. И потому должна была умереть.Богарт замолк на несколько секунд.— Вам известно, что служба маршалов США еще ни разу не теряла своих подзащитных?— А может, там не хотели, чтобы кто-нибудь узнал, что они потеряли Марсов?— Это серьезное обвинение.— Да и дело достаточно серьезное, так что тут полная симметрия.— А если они были под защитой свидетелей, почему же маршалы США не проявились во время суда над Марсом?— Ну, если никто не знал, что они были под защитой свидетелей, никто и не догадался у них поинтересоваться. И я сомневаюсь, что сами они добровольно выдали бы хоть что-то, если б не были обязаны.— Но о суде они знали бы. Знали бы, что невиновного отправят в тюрьму.— Улики против Мелвина были вполне исчерпывающими. Они могли считать, что он действительно убил родителей, а значит, это не имеет ни малейшего отношения к тому, почему их взяли под программу в первую голову.— Ладно, скажем, я займусь этим для вас. Я не говорю, что смогу. И это может обернуться грандиозными дрязгами с маршалами.— Понимаю.— Но если я смогу и если их убил кто-то из их прошлого, как вы объясните факт, что Монтгомери заплатили за ложь, чтобы вытянуть Марса из тюрьмы?— Этого я объяснить не могу. Во всяком случае, пока.— Это Марс предположил?— Нет. Это моя идея. Ему о прошлом родителей не известно совершенно ничего.— Это еще вилами по воде писано. Родители могли рассказать ему.— Могли, — уступил Декер. — Но если они находились под действием программы, это могло бы дать нам наводку на то, кто их убил.— Могло бы, — согласился Богарт. — Так или иначе, я дам вам знать.— Агент Богарт, я сожалею о случившемся. Я этого не хотел.С того конца снова послышался вздох.— Знаю. Для вас дело на первом месте.— Вообще-то, на первом месте для меня выяснение истины.— Что ж, удачи вам в этом.Богарт дал отбой, и Декер отложил телефон.На самом деле идея защиты свидетелей пришла ему в голову еще несколько дней назад, но, поразмыслив о ней в душе после тренировки, Декер решил попросить Богарта сделать официальный запрос маршалам США.Если Рой и Люсинда Марс находились под защитой как свидетели, это объяснило бы очень многое — отсутствие у них личной истории, появление в заштатном городишке в Западном Техасе, шрам на лице Роя Марса, а в конечном итоге и их убийство.Но это никак не объясняет последние события. А именно, почему кто-то подкупил Монтгомери, чтобы вытащить Мелвина Марса из тюрьмы.Кто мог это сделать? Те же люди, которые убили его родителей и подставили его самого, отправив в тюрьму и чуть ли не на плаху на последние двадцать лет?Нет, наверняка не они.Так кто же?Декер боялся, что без ответа на этот вопрос ни за что не сможет довести дело до удовлетворительного результата.Спустившись по лестнице в вестибюль отеля, он застал там Джеймисон, дожидавшуюся его прихода.— Ты ел? — спросила она.Амос покачал головой, и оба пошли в ресторан, смежный с вестибюлем.Когда Декер начал было заказывать классический американский завтрак — яичницу, блинчики, колбаски и беконы, мамалыгу и тосты, жаренные на сливочном масле, Джеймисон буквально пронзила его взглядом. Так что вместо этого он заказал апельсиновый сок, сухой тост и омлет без желтков.И за едой поведал Джеймисон свою идею.— Защита свидетелей? — переспросила она. — Это интересно. Пожалуй, это могло бы объяснить кое-что.— Но не главное. Почему Мелвин на свободе.— Да, пожалуй, это — нет.Декер не упомянул о встрече с Марсом в спортзале отеля и его внезапной неохоте доводить дело до конца. Декера не волновало, что у Мелвина на уме. Хочет уйти из дела — чудесно. Если потребуется, Декер продолжит и в одиночку.Зато он поведал Джеймисон о своей беседе с Дэвенпорт.— Ну, хотя бы пиво принесла легкое, — прокомментировала Джеймисон. — Значит, контракт на книгу, а? Так я и думала.— Почему? — чуть удивленно поглядел на нее Декер.Она неуютно поежилась.— Почему? — повторил он.— Потому что в Берлингтоне я, типа, носилась с той же идеей, когда мы расследовали убийство твоей семьи.— Так что, ты написала бы книгу об этом?— Об этом. О тебе. Ты — чудо, Амос, и не можешь этого отрицать.— Если я и чудо, то лишь из-за черепно-мозговой травмы, полученной на футбольном поле. Вряд ли стоит призывать кого-либо повторять мой опыт.— Но твой ум, твоя память?Декер отложил вилку.— Значит, ты по-прежнему хочешь написать книгу обо мне?Джеймисон поглядела на него. По лицу ее промелькнула досада, сменившаяся виноватым выражением.— Нет, больше нет.— Хорошо, потому что, если б хотела, тебе пришлось бы делать это без помощи с моей стороны, Джеймисон.— Это я ухватила. В смысле, это я теперь о тебе знаю… — Она оглядела зал. — Так что будем делать? Останемся в Алабаме и поглядим, что удастся полиции?— События в Алабаме — лишь часть последствий, — покачал головой Декер. — Чарльза Монтгомери казнили. Реджину Монтгомери убили. Причина всего этого осталась в Техасе. Туда-то нам и надо отправиться.— Но разве это на самом деле не началось еще до Техаса? В смысле, если Марсы были под защитой свидетелей?— Несомненно, Джеймисон. Но чтобы добраться туда, мы должны сперва пройти через Техас. Потому что для Мелвина именно там все и началось.И тут Декер оцепенел.— В чем дело, Амос?— Хайсман, — пробормотал Декер.— Хайсман… Что, кубок?— Нет, шумиха из-за него. — Декер встал.— И какая тут связь? — поинтересовалась Джеймисон.— По-моему, это могло послужить катализатором для всего остального.Глава 30— Не знаю, — ответил Марс.Декер, Дэвенпорт и Джеймисон сидели напротив него через стол в номере Марса. Как и Амос, он принял душ после тренировки и переоделся в свежие вещи.— Ты должен знать что-то, — упорствовал Декер. — Ты был претендентом на Кубок Хайсмана. Ты ездил в Нью-Йорк на церемонию награждения. Они с тобой ездили?— Нет, — мгновенно отреагировал Марс. — Я пригласил их, но оба отказались. Бате надо было работать, а мама не любила выбираться без него.— Ваш отец не мог выкроить времени в своем ломбарде, чтобы поглядеть, получил ли его сын Хайсмана? — скептически поинтересовалась Дэвенпорт.— Я понимаю, что сейчас это звучит дико, — поглядел на нее Марс. — Но тогда это так не казалось. Я отправлялся на церемонию. Разумеется, я хотел, чтобы они поехали, но, чел, мне все время тыкали в лицо камерами и микрофонами. У меня все равно не было бы времени, чтобы провести его с ними.— А кто-нибудь пытался проинтервьюировать их о тебе для выпуска новостей? — откинувшись на спинку стула, осведомился Декер. — Я знаю, что выпускать материалы с биографией и семьях претендентов — типовой подход.— Ага, — кивнул Марс, — То есть запросы поступали. Через Техасский университет. И-эс-пи-эн[136] и некоторые другие хотели дать материал о моих родителях. Звонили из одной газеты в Остине, даже из «Нью-Йорк таймс».— И?..— Мои родители отвергли их всех. Не хотели ни с кем говорить.— Ты не нашел это странным?— Ну, озираясь на прошлое, — ага. Но ты должен понять, чел, для меня тогда все неслось со скоростью миллион миль в час. Я едва успевал перевести дух. Казалось, что ни неделя, меня кто-нибудь чего-нибудь да удостоит. Дьявол, даже моя старая начальная школа устроила День Мелвина Марса, где мне пришлось выступать. Так что у меня не было времени париться из-за родителей. Я знал, что они мной гордятся. Это было круто.— Я уверена, что так оно и было, но их нежелание быть на виду может что-нибудь означать, — сказала Джеймисон, переводя взгляд на Декера. Тот кивнул.— Декер считает, что ваши родители могли быть под действием программы защиты свидетелей, — вполголоса сообщила она.Марс уставился на Декера, вытаращив глаза.— Вообще-то, это звучит логично, — подхватила Дэвенпорт. — И многое объясняет. Мы можем это проверить? — глянула она на Амоса.— В процессе, — отозвался тот, продолжая пристально разглядывать Марса.— С чего бы моим родителям быть под защитой свидетелей? — удивился Мелвин. — Это ведь, типа, для преступников, которые настучали на своих?— Не всегда. Невинных людей помещают под защиту свидетелей, потому что они помогли привлечь к ответственности уголовный элемент, тем самым подвергнув опасности собственную жизнь.Марс немного поразмыслил.— Наверное, это не лишено смысла. Но мне они ни разу ничего такого не говорили.— Еще бы, — откликнулась Дэвенпорт. — Если б они сказали вам, это могло бы кончиться плохо. Вы могли проговориться, что-нибудь упомянуть… Я уверена, что протоколы маршалов США предписывают, чтобы было осведомлено как можно меньше людей.Марс кивнул, хотя все еще был ошарашен такой возможностью.— А мероприятие в начальной школе твои родители посетили? — встрепенулся Декер.— Ага, — взяв себя в руки, ответил Марс. — На самом деле, насколько я помню, это было единственное мероприятие, которое они посетили. Это была просто небольшая церемония в актовом зале. Я выступил перед детишками и учителями. Потом какие-то ребятишки поднесли мне плакетку. Я сфоткался с директором и несколькими учителями, у которых там учился.— А твои родители?— Ну, они были в зале.— На подмостки не поднимались?— Да где там! Они бы ни за что на такое не пошли. Ненавидели подобную показуху. Не хотели высовываться.— А ушли вы вместе?Марс сдвинул брови, явно припоминая.— Ага, вообще-то да, — чуть вздрогнув, он поднял глаза на Декера. — Когда мы выходили из школы, там поджидала съемочная группа местного телевидения. Мы не знали, что они там будут. Но они поговорили со мной. Я дал небольшое интервью прямо на месте. Рассказал, как ходил в школу, о полученной награде. Всякую благожелательную муру.— А твои родители?— Они стояли сзади.— В поле зрения объектива.— Ну, ага, пожалуй. Чувак делал панораму толпы.— А ты упоминал своих родителей?— Ага. Обернулся и указал на них… — Марс осекся.— И ролик прокрутили по телевизору?Мелвин онемело кивнул. Потом сказал:— И И-эс-пи-эн перехватила его и крутила частями следующую пару дней. Я его видел.— Так вот с чего все началось… — Декер откинулся на спинку стула.— Что ты имеешь в виду?— Твоих родителей показывали по национальному телевидению.— Но ты же сказал, что отец, вероятно, сделал пластическую операцию. Чтобы изменить лицо.— Может, и сделал, но она недостаточно изменила его внешность.— Декер, ты утверждаешь, что кто-то видел Марсов по телевидению, а потом приехал в Техас и убил их? — уточнила Дэвенпорт.— Да, это одна из гипотез.— А как раз из-за людей, которые это сделали, Марсов и поместили под защиту свидетелей? — подхватила Джеймисон.Декер кивнул.— Но вы говорите о том, что было давным-давно, — возразил Марс.— Некоторые люди не оставляют поисков, — растолковал Декер. — Говорю по опыту. Так что срок давности роли не играет.Джеймисон сверкнула на него глазами, но промолчала.— Так мы можем узнать наверняка, были ли мои родители… это… под защитой свидетелей?— Я попросил агента Богарта навести справки.— Богарта?! — воскликнула Дэвенпорт.— Но на это нужно время, — добавил Декер.— А чем же мы будем заниматься тем временем? — спросила Джеймисон.— Как я уже сказал, направимся обратно в Техас.— А как же с типом, который мог убить Реджину Монтгомери? — осведомилась Дэвенпорт.— По-моему, он уже мог вернуться в Техас.— Почему? — не поняла Дэвенпорт.— Потому что изрядный кусок этого дела совершенно невразумителен для меня.— Например? — поинтересовалась Джеймисон.— Например, человек, идущий на убийство. И в то же самое время спасающий кого-то.Глава 31Денег на авиабилеты у Декера и Марса не было, зато у Джеймисон и Дэвенпорт были. Обе горели желанием заплатить за авиаперелет обоих мужчин со своих кредитных карт, но те отвергли это предложение. Марс сказал, что ему не по нутру принимать что-либо от кого бы то ни было.— Вернемся в Техас на машине, за которую заплатило ФБР, — заявил Декер. — А вы обе летите, а потом встретимся в мотеле.— Ты уверен? — спросила Дэвенпорт. — Мы можем поехать с вами.— Мы с Мелвином сможем потолковать. А вам обеим незачем торчать с нами в машине все это время. Когда приземлитесь, можете снять там номера. Богарт отписался мне по электронной почте, что выбил государственные платежки еще на пять дней для каждого из нас. Я форвардну вам инфу, и вы сможете ими воспользоваться. Когда доберетесь, наведайтесь в местную полицию узнать, не случилось ли чего за время нашей отлучки.— Случилось? — удивилась Джеймисон. — Типа чего?— Что-нибудь необъяснимое.— А ты не любишь необъяснимого, это я знаю.— Да, не люблю. Правду сказать, просто ненавижу.* * *Пока женщины заказывали билеты, Декер заправил машину и упаковал свои скудные пожитки. Марс поступил точно так же. При освобождении из тюрьмы штат Техас выдал ему кое-какие деньги — на приобретение одежды, обуви и прочих вещей первой необходимости вкупе с дорожной сумкой, чтобы их носить.Перед возвращением в Техас Декер переговорил с Мэри Оливер. Та была занята бумажной работой, чтобы получить для Марса официальную компенсацию от штата. А также намекнула Декеру, что наметила другую стратегию, но просветит его позже.— Какую еще стратегию? — спросил он.— Выбить Мелвину то, чего он по-настоящему заслуживает, проведя в тюрьме два десятилетия. Потому что двадцать пять косых — просто капля в море.— Долго нам ехать? — поинтересовался Марс, трогаясь в путь вместе с Декером в прокатной машине.— Часов семнадцать, а то и поболе. Это свыше тысячи миль.— Поедем прямо туда? — спросил Марс.— Не знаю. Будем вести по очереди. Поглядим, как пойдет.— Декер, я не сидел за рулем двадцать с чем-то лет. У меня даже нет прав.— Что, боишься, остановят? — искоса поглядел на него Декер.— Ну, ага. Наверное, сразу упекут на нары.— На этот счет я бы не слишком беспокоился. Если до этого дойдет, я скажу, что вынудил тебя вести под дулом пистолета, потому что я отморозок.— И все равно поездка долгая, даже для двоих.— Мне нравится водить. Это помогает мне думать.— Что ж, если мы будем чередоваться, мне надо спать, пока ты будешь вести. И наоборот.— Но перед этим давай поговорим.— Все еще думаешь о том, что я сказал в зале?— Конечно, думаю.— Тебе надо увидеть это с моей точки зрения. Я все это время отсиживал жопу в тюрьме. Уж конечно, мне хочется знать правду. Но еще мне надо и сообразить, что делать с остатком своей жизни. Я напуган до усрачки, что какая-нибудь дрянь все изгадит и я снова окажусь в тюрьме.Перебирая пальцами на руле, Декер смотрел сквозь ветровое стекло. Они уже добрались до 20-й федеральной, протянувшейся строго на запад, и он притопил педаль газа. Затем включил круиз-контроль и устроился на сиденье поудобнее.— Ты можешь сделать и то, и другое.— Разве?— Когда убили мою семью, я всечасно пытался найти убийц, пока не спал. Да и когда спал, был занят тем же. Одержимость.— И думаешь, что это пошло тебе на пользу?— Нет, не пошло. Из-за этого я потерял все. Работу, дом, почти все. Но для меня это не имело значения.— Почему?— Потому что я уже потерял единственное, что имело для меня значение на самом деле.Марс со вздохом устремил взгляд за окно.— Как их звали?— Мою жену звали Кассандрой. Но я звал ее Кэсси. Дочь Молли. Шурин Джонни.— И ты нашел их убитыми?— Да.— Ничего не может быть хуже этого.— Я увидел их в синем.— А? — бросил на него взгляд Марс. — Как-как?— У меня синестезия.— Сине… как?— Синестезия. Это когда сенсорные цепи перепутаны. Например, некоторые числа я вижу в цвете. И видел убийство своей семьи в синем цвете. Я вижу смерть синей. А еще у меня гипертимезия.— А это что такое?— Идеальная память.— Черт, вот повезло! Ты таким родился?— Нет. У меня этого не было, пока не поиграл в НФЛ.— Ты добрался до НФЛ? — скептически поглядел на него Марс. — Я думал, ты достиг своего футбольного потолка в колледже.— Я пробился в основной состав «Кливленд Браунс» и продержался одну игру регулярного сезона.— Одну игру?! Что случилось, черт возьми?— Меня уложили на первом ударе. Я дважды умирал на поле. Когда я вышел из комы, мой мозг изменился. Я стал другим человеком.Не дождавшись от Марса ни слова в ответ, Декер оглянулся и увидел, что тот таращится на него во все глаза.— Так вот как ты заработал… эту гиперштуку, идеальную память?Амос кивнул.— Да брось, ты мне очки втираешь, — выпалил Мелвин.— Очковтирательство больше не моя епархия, — тряхнул головой Декер, — потому что вкупе с идеальной памятью изменилась и моя личность. Видишь ли, мой мозг управляет и этим. Или определенные области мозга.— Но случившееся с тобой, должно быть, редкость.— Чрезвычайная редкость.— Но с твоим родом занятий — следователь и все такое, — должно быть, очень на руку все помнить.— Так и есть. Но в остальное время — не очень.Несколько минут они ехали в молчании.— А зачем ты мне все это рассказываешь? — наконец спросил Марс. — То есть ты производишь на меня впечатление человека очень замкнутого. И мы отнюдь не добрые приятели или типа того. Мы едва знакомы.— Я хотел дать тебе понять, что в том, с чем ты столкнулся, нет ни правильных, ни неправильных ответов. Я знаю, что хочу сделать. Я хочу выяснить, что случилось с твоими родителями и кто это подстроил. Но это я. Ты же находишься в радикально иной ситуации, как ты и сказал. Иные приоритеты. А еще я хочу, чтобы ты знал, что я очень хорош в своем деле. Больше я ни на что не гожусь, зато в этом хорош. Так что, если ты поработаешь со мной над этим делом, шансы, что мы докопаемся до самого донышка, довольно велики.Марс окинул его оценивающим взглядом.— Знаешь, теперь я тебя припоминаю. По игре то есть. У тебя была безупречная техника, на поле ты все делал совершенно правильно. Блокировал меня, когда я выскочил из бэкфилда, в точности как тренеры это изображают.— Но скорости-то не научишься, как и ловкости или способности менять направление на лету, да и восприятию поля. А у тебя все это было.— Схватка была явно неравной, — без лишних эмоций констатировал Марс. — Но сверх того у меня была дополнительная мотивация, потому что для меня это был единственный способ вырваться. Только так и могут вырваться многие парни вроде меня. У тебя имелись и другие возможности.— И это хорошо, потому что в НФЛ я бы долго не продержался, даже не будь того удара.— Я хочу выяснить, что с ними случилось. И знаю, что ты можешь помочь мне в этом.— Значит, ты в деле?— Ага, пожалуй, так.— И еще одно, Мелвин.— Что?— Порой истина ранит сильней, чем неведение.— Спасибо, что подождал с этим признанием, пока я не согласился продолжить, — нахмурившись, проговорил Марс.Потом откинул спинку сиденья, закрыл глаза и погрузился в сон.Глава 32Они вернулись в Техас.Но впереди было еще более пятисот миль и восемь с лишним часов езды.В Техасе все большое.Было время ужина, и оба сильно проголодались. Да к тому же обоим нужно было в туалет.Декер съехал с шоссе на стоянку большого комплекса, включавшего бар и гриль, бакалейный магазин и магазин сувениров. Стоянка была забита почти полностью, по большей части здоровенными пикапами с ружейными стеллажами сзади и седельными тягачами со спаренными прицепами.Орущую внутри музыку они услышали, не доходя до двери футов двадцать.Зайдя внутрь, Амос и Мелвин наведались в туалет, пробрались к свободному столику в глубине зала, подальше от бара и живой музыки, и заказали себе поесть и выпить.Марс озирал окружающих мужчин и женщин. Многие, одетые в ковбойские шляпы и сапоги, отплясывали кантри. Справа от них стоял бильярдный стол. Слева — зал видеоигр.Когда оркестрик устроил перерыв, послышались стук бильярдных шаров и треп игроков. Декер заметил, что группка молодых людей с киями в одной руке и бутылками пива в другой наблюдает за ними. Отвернувшись от них, увидел, как Марс, отхлебнув пива, расплылся в улыбке.— Что? — спросил Декер.— Не пробовал пива двадцать лет, чел.— Верно.Амос отпил воды.— Как идет диета? — с любопытством поглядел на него Марс.— Помаленьку.— Пытаешься вернуть футбольную форму?— Нет, пытаюсь дожить до следующего дня рождения.Улыбка Мелвина померкла.— Ага, я тоже. — Он поглядел на часы. — Девушки уже должны были прибыть.— На самом деле они приземлились шесть часов назад. Я отследил их рейс по телефону.— А такое возможно? — удивился Марс. — По телефону?— Тебе предстоит наверстывать очень многое.— Ага… И чем же, по-твоему, они заняты?— Выясняют, что к чему. Местная полиция еще думает, что мы из ФБР. Так что мы можем координироваться с ней.— А что ты хочешь делать?— Хочу отвезти тебя в твой старый дом и дать оглядеться. Может, что-нибудь да всплывет.— А если я не захочу туда идти?— Тогда и не пойдешь. Силком я тебя тащить не буду.— Что еще?— Богарт раскручивает аспект защиты свидетелей. И нам еще только предстоит отследить средства, на которые Реджина накупила все эти вещи.— Лады.— Ты вспомнил еще что-либо о родителях?— Думал об этом, но пока ничего.— Так что, возможно, посещение родных пенатов будет кстати.— Возможно.— Подстава была замысловатая, знаешь ли. Им пришлось подкупить девицу и клерка мотеля.— Что-что?— Эллен Таннер принимала участите во всей этой затее. Это ведь прежде всего ей пришло в голову встретиться в тот вечер у нее дома, верно?— Ну… ага.— И она продержала тебя какое-то время. А потом затеяла ссору, и ты уехал. И солгала о времени. И пошарила у тебя в бумажнике, когда ты не смотрел, очистив его от всей наличности, какая была, чтобы тебе пришлось воспользоваться кредитной картой.— Зачем ей это?— Затем же, зачем и Реджине. Ради денег, которые ей заплатили.— А клерк мотеля?— Он тебя поджидал.— Да откуда ему было знать, что моя машина сломается прямо перед его заведением?— Машина, работавшая как часы назавтра утром, когда явилась полиция?— То есть ты говоришь, с моей машиной помудрили?— Возможно, пока ты был у Таннер.— Погоди секундочку, я же слышал, как клерк звонил по поводу данных кредитной карты.— Ага, часов в одиннадцать, когда ты приехал туда на самом деле. Вот только с компанией-эмитентом кредитки он не говорил. Насколько понимаю, он мог вообще говорить с гудками в трубке. Без разницы. Вероятно, он записал данные кредитной карты, а потом сделал звонок в компанию-эмитент позже, примерно в час пятнадцать, чтобы официальная запись отразила это время как время твоей регистрации. Ручная машинка, через которую он прокатал карточку, конечно, метки времени не оставила. Он просто вписал дату, а не час с минутами. Но ему пришлось позвонить в кредитную компанию, чтобы там записали время звонка. И вуаля — твое алиби вылетает в трубу.Марс поставил пиво на стол.— Сукин сын!— Ага, я тоже так подумал. Сукин сын.— Это же уйма работы. Уйма планирования.— А это значит, что должны быть очень веские основания.Декер взялся за свой салат без соуса.— Ну и как? — полюбопытствовал Мелвин, взирая на нарезанные соломкой латук, огурцы и морковь.— Вообще-то, я предпочел бы съесть фекалии.Фыркнув, Марс принялся ждать, когда он прожует.— Тебя подставили с помощью хитроумного заговора, — произнес Декер, — а потом вытащили из тюрьмы. Почему?— Если это те же люди.— Я практически уверен, что те же.— Тогда, твоими же словами, почему?— Это вопрос на миллион долларов, Мелвин. Почему?Покончив с трапезой, они расплатились и вышли. Но по пути к машине Декер вдруг процедил:— Жопа!— В чем дело? — глянул на него Марс.Не успел Амос ответить, как те же люди, которые разглядывали их внутри, появились в проходе между двух припаркованных машин, быстро обступив их со всех сторон — пятеро против двоих, причем все возрастом чуть за двадцать: высокие, мускулистые и брутальные.Декер устремил взгляд на парня, по-видимому верховодившего компанией.— Вам чем-то помочь?— Это ты тот козел, которого вытащили из камеры смертников, а? — указал самый крупный на Марса. — Видели тебя по телику.Мелвин не отозвался ни словом.— Эй, я с тобой говорю, пацан! — накручивал себя тот.Декеру не хотелось разбираться с этим хулиганьем, но еще меньше ему хотелось, чтобы Марс завелся не на шутку и прикончил этого типа. Так что он проговорил:— Почему бы вам не вернуться к бильярду, лады?Пропустив его слова мимо ушей, тот продолжал таращиться на Марса.— Ты убил своих родителей и вышел из тюряги? Скажи мне, как это сходится, фуфлогон!Декер увидел выражение лица Марса, и увиденное ему не понравилось.— Говорят, ты играл в футбол? — не унимался главарь. — Блин, спорим, мой младший брат может жопу тебе надрать, пацан.— Просто проходите. Живо! — велел ему Декер.— А ты еще что за хрен с горы, чтобы мной командовать?Декер показал свою карточку ФБР.— Вот кто. — И распахнул куртку, чтобы показать пистолет. — И это дает мне право приказать вам убираться к чертям.Здоровяк поглядел на удостоверение ФБР, потом на пистолет, и лицо у него еще больше перекривилось от отвращения.— Эй, пацан, он твоя нянька или что?Декер увидел, как Марс напружинился, и положил ладонь ему на плечо, не сводя глаз с забияки.— Проходите.Тот оглянулся на приятелей:— Думаете, этот ссыкун уже намочил штаны?Они загоготали.— Я сказал, проходите.— Просто ступай в машину, — Декер глянул на Марса. — С этими парнями я разберусь.Тот поглядел на Амоса, как на умалишенного.— Просто ступай, Мелвин!Марс неохотно повернулся и пошел прочь.Ступив вперед, здоровяк шлепнул его по затылку. Мелвин медленно обернулся, а Декер посмотрел на забияку:— Жить надоело?— По-моему, это ему жить надоело, — отмахнулся тот. — Или надоест, когда мы с ним закончим.Амос набрал в грудь воздуху и поглядел на Марса, выглядевшего как массивный бык, навалившийся на ворота.Снова выругавшись под нос, он обернулся к задире:— Ваше имя?— Чего? — поглядел тот на Декера свысока. — Протокольчик состряпаешь?— Нет, просто хочу знать, с кем имею дело.— Звать меня Кайлом, жопа. И кстати, нам насрать, что ты федя. Здесь это ни хрена не катит. — Распахнув куртку, он продемонстрировал оружие. — И просто чтоб ты знал: у нас тоже пушки есть.— Ладно, Кайл, если хочешь драться с этим парнем, давай установим основные правила.— Основные правила, что за… — фыркнул Кайл.— Закрой хлебало на хер! — взревел Декер, исчерпавший последнее терпение с этими типами.Парень оцепенел.Декер перевел дыхание, чтобы успокоиться, и попытался представить, что стоит один-одинешенек, а не в окружении всех этих людей. И достал пистолет.— Правило номер один: если кто-то достанет оружие, я отстрелю ему яйца. Правило номер два: вы должны устно выразить согласие с тем, что я сейчас процитирую. — Достав телефон, он активировал функцию видеозаписи. Держа его так, чтобы поймать скандалиста в кадр, проговорил: — Независимо от исхода поединка никто из вас не будет пытаться выдвигать обвинения против мистера Марса — никогда и ни по каким бы то ни было причинам. Если один или более из вас умрет, никто из оставшихся в живых не будет давать никаких официальных показаний, будь то уголовных или гражданских, против мистера Марса.— На пушку берешь? — вскинулся Кайл.— Это же вам ничем не грозит.— Почему это?— Ты же сам сказал: потому что он ссыкун. — Декер направил телефон на Кайла: — Ты должен сказать: «Я согласен».Четверо других уставились на Кайла.— Согласен, — буркнул он.Остальные переглянулись, и один из них сказал то же самое, хотя и не с таким энтузиазмом.— Хорошо, — одобрил Декер, смерив Кайла взглядом. — А теперь продиктуй мне телефон ближайшего родственника.— Что, зачем? — насторожился тот.Амос посмотрел на Марса, а потом снова на Кайла.— Потому что он убьет тебя, кретин.Отступив, он кивнул Марсу. Тот тут же встал перед Кайлом и сказал:— Бей первым.— Зачем? — рявкнул Кайл.— Затем, чтобы потом никто не сказал, что я это начал.Зачинщик оглянулся на приятелей, одними губами отдавая им инструкции. Потом без предупреждения развернулся, врезав Марсу прямо в челюсть. Вернее, врезал бы, да только Мелвин легко блокировал удар предплечьем.Заорав, Кайл попятился на шаг.— Ты сломал мне чертову ру…Договорить он не успел, потому Марс впечатал кулак Кайлу в лицо с такой силой, что тот подлетел в воздух и уже без чувств рухнул на мостовую.Отскочившие было приятели Кайла посмотрели на него. Изо рта у него текла кровь, нос был сломан, а три зуба валялись на асфальте рядом с ним.— Следующий, — пригласил Декер, выжидательно глядя на остальных.Но те, взвалив на себя Кайла, уже улепетывали во весь дух.Сунув пистолет в кобуру, Амос подошел к Марсу.— Пошли, — вымолвил он тихонько.Дошагав до машины, они сели и тронулись прочь.Мелвин, потирая костяшки, смотрел за окно.— Не стоило оно того, а? — поглядел на него Декер.— Как всегда, — тряхнул головой Марс.Глава 33Марс просто стоял несколько секунд, глядя во все глаза.День выдался сухой, ясный, и солнце начинало припекать, несмотря на январь.Мелвин оглянулся на Декера и находившихся рядом Джеймисон и Дэвенпорт.— Ты в норме? — осведомился Амос.Марс чуть заметно кивнул, буквально впившись взглядом в свой старый дом. Они стояли в футе от переднего крыльца.— Говоришь, вы там были? — спросил Мелвин.Декер кивнул.— И что там?— Почти ничего. Но это неважно. Важно, чтобы ты был здесь — вдруг что бросится в глаза.…Они уже вернулись в городок и сразу же встретились с Джеймисон и Дэвенпорт в мотеле, где женщины сняли номера для всех. Кроме того, они успели поговорить с местной полицией и узнать, что следствие почти не продвинулось. Более того, как только Марса амнистировали, техасские власти вроде бы сочли дело закрытым.— Мы встретились с Мэри Оливер, — поведала Джеймисон Марсу. — Мелвин, она подала требование к штату о компенсации для вас.— И сколько это займет? — спросил Марс. — У меня ни денег, ни работы.— Она толком не знает, но сказала, что подала на ускоренное рассмотрение. И была полна оптимизма, что вы получите максимальное возмещение.— Ага, двадцать пять кусков, — проворчал Мелвин по пути к машине.…Теперь Декер первым вошел в дом под надрывный скрежет петель, пострадавших, когда Амос выдавил дверь в прошлый раз. Марс чуть поморщился, вслед за Декером переступая порог. Женщины шли сзади.Они несколько минут простояли в передней. Джеймисон и Дэвенпорт озирались по сторонам, а Декер не отрывал взгляда от Марса.Тот оцепенел, будто его телепортировали обратно в 1990-е.— Не спеши, — посоветовал Амос.Марс подошел к фотографиям на полочке. Взял ту, где он сам был в футбольной форме, и посмотрел на нее.— Прогулка по тропе памяти, — заметил Декер.— Но это словно и не я, — отозвался Мелвин, осматривая фотографии одну за другой. — Ни на одной из них. На всех словно кто-то другой.— Это потому, что ваша жизнь так драматически изменилась, Мелвин, — пояснила Дэвенпорт. — Ваше прошлое настолько обособилось, что стало почти неузнаваемым.— Значит, никаких фотографий твоих родителей? — заметил Декер. — Кроме той, которую сделали, когда ты был в средней школе, как ты упоминал?— Ага, я же говорю, они этого не любили. Это была единственная, которую они сделали, когда я жил здесь.— Кто сделал фото твоих родителей?— Я.— А кто делал все эти твои фото? Папа или мама?— Мама.— Ладно.— А что?— Просто интересно.Они обходили первый этаж. Марс останавливался и разглядывал разные места.— У тебя был дробовик для охоты, — сказал Декер. — А другое оружие у твоих родителей имелось?Мелвин рассеянно кивнул.— У бати было два пистолета. Девятимиллиметровый и сорок пятого. Симпатичные. Он держал их под замком. Но вечером доставал один и брал с собой в постель.— Что с ними случилось? — полюбопытствовала Джеймисон.— Не знаю.— В полицейском рапорте ни слова об оружии, найденном здесь, кроме дробовика. — Дэвенпорт поглядела на Декера.— А Чарльз Монтгомери не упоминал, что забрал что-нибудь отсюда, — подхватила Джеймисон.Амос кивнул.— И если б чужак застал твоего отца в постели, он выхватил бы пистолет и постоял за себя.— И о чем это нам говорит? — внезапно заинтересовалась Дэвенпорт.— Что об этой части истории забыли, — ответил Декер. — Мелвин, ты говорил кому-нибудь об этих пистолетах?— Нет, никто меня не спрашивал.— А на суде ты показаний не давал, — добавил Амос. — Так что же случилось с этими «стволами»?Дэвенпорт огляделась.— Ну, кто-то мог прийти и забрать их позже.— Полиция обыскала это место сверху донизу задолго до того, как охотники за сувенирами смогли бы взять хоть что-то, — покачал головой Декер. — И если б нашли два пистолета, обязательно включили бы их в реестр. Но не сделали этого, откуда следует, что пистолетов здесь не нашли. — Он поглядел на Марса: — Ты сказал, он держал их под замком. Где?— В переносном футляре для оружия, который хранил в гардеробе в холле.— Какого размера?— Примерно два на два фута.— Покажи.Они столпились у гардероба, и Марс указал место — полку над вешалкой для одежды. Декер уже знал, что оружейного футляра тут нет, потому что осмотрел гардероб во время первого посещения.— Твоих родителей убили из твоего дробовика, который здесь и нашли, а потом сожгли их тела. Никаких оснований для расспросов об оружии. Вот полицейские и не спрашивали. — Декер бросил взгляд на Марса: — Кто мог знать об этом оружейном футляре?— Я знал. — Марс пожал плечами. — Мама знала. Никто к нам в гости не наведывался. Значит, наверное, больше никто.— Что ж, кто-то еще должен был знать, потому что он пропал. — Помолчав, Декер добавил: — А зачем ему было два пистолета?— В Техасе «ствол» есть у каждого.— Дробовики, винтовки, ага, но зачем два «короткоствола»?— Мы жили у черта на куличках. Наверное, для самозащиты.— А ты видел их в какое-нибудь другое время, не считая тех случаев, когда он брал один из них с собой в постель?— Однажды вечером батя их чистил.— И это был единственный случай, когда он их чистил при тебе? — спросил Декер. Марс кивнул. — Когда это было?— А какая разница?! — огрызнулся Мелвин, но тут же остыл. — Толком не скажу. Где-то около…— В то время, когда ты ходил на праздник? Может, пару дней спустя после мероприятия?— Ага, а как ты вычислил? — удивленно поглядел на него Марс.— Потому что ваш отец мог предположить, что кто-то мог увидеть его в телетрансляции и узнать, — тут же ответила Джеймисон.— Так что ваш отец готовился на случай, если в гости наведается кто-то из его прошлого, — добавила Дэвенпорт.— Что, по-видимому, они и сделали, — заключил Декер.Алекс с любопытством посмотрела на Декера.— Ладно, я понимаю, что они отомстили, или типа того, родителям, но к чему подставлять Мелвина?— Может, расплата за компанию, — предположил Амос. — Хотели убрать всю семью.— Но не проще ли было меня просто убить? — спросил Марс. — К чему выстраивать эту хитроумную подставу?— Хотел бы я дать ответ и на это, но не могу, — произнес Декер. — Но по какой-то причине они хотели, чтобы ты отбыл срок за их преступление.Дэвенпорт покашляла, и остальные обернулись к ней. Она бросила на Марса встревоженный взгляд.— Я вовсе не утверждаю, что так было на самом деле, Мелвин.— Что? — вскинулся он. — Что было на самом деле?— Тот, кто убил ваших родителей, мог компенсировать зло… или то, что казалось ему злом, — поспешно добавила она, — которое причинили ему.— Погодите чертову минуточку! Вы говорите, мои родители совершили преступление против кого-то еще? Убили кого-то, а те потом поквитались?— Это только возможность, — деликатно проговорила Дэвенпорт. — И, вероятно, неправдоподобная.— Не могу поверить, что мои родители были преступниками!— Я же говорил, под программу защиты свидетелей подпадает масса людей, не совершавших преступлений, — заявил Декер. — И твои родители вполне могли попасть в эту категорию.— Ага, ну и когда мы выясним это наверняка?— Надеюсь, что скоро. Не хочешь теперь подняться на второй этаж?— Нет, — отрезал Марс, но все равно направился к лестнице.Глава 34— Прямо не верится, что это еще здесь.Они были в спальне Марса. Он озирал плакаты, висящие на стене.— И моя кровать тоже. — Положил ладонь на спинку изголовья и задумчиво проронил: — Совсем как двадцать лет назад…— Только с виду, Мелвин, — заметил Декер. — Сегодня — это сегодня.Сам он прислонился широкой спиной к стене, чтобы удержаться на ногах. Синий цвет захлестнул его, как только его подошва коснулась первой ступеньки, точь-в-точь как в тот раз, когда он был здесь с Богартом.Джеймисон заметила это, но причины не поняла. Дэвенпорт тоже поглядела на Декера с любопытством, одарив его ободряющей улыбкой.Теперь, находясь в спальне, Амос сумел более-менее совладать с цветом — во всяком случае, достаточно, чтобы возобновить функционирование.— Ничего в глаза не бросается? — осведомился он.Марс обошел всю небольшую площадь комнаты.— А что случилось с остальными вещами?— Ты возвращался сюда после убийства родителей?— Нет. Меня не пускали. Это было место преступления. Я остановился у друзей. А потом меня арестовали. Я здесь впервые с момента их смерти.Дэвенпорт подошла к нему.— Может помочь, если сядете на кровать, закроете глаза и просто дадите сознанию вернуться к последнему разу, когда вы были в этом доме или в этой комнате. И, может статься, тогда вы вспомните нечто такое, что нам поможет.— Вы правда думаете, что это сработает?— Либо я могу вас загипнотизировать.— Вы не сможете меня загипнотизировать, — насупился Марс.— Правда? — улыбнулась она. — Хотите пари?Искорка сомнения в его взгляде угасла.— Как вы это сделаете?— Сядьте на кровать.Марс устремил взгляд на Декера, потом на Джеймисон, будто гадая, когда же они положат конец этой чепухе. Ни тот, ни другая не проронили ни слова.Мелвин снова посмотрел на Дэвенпорт.— Сядьте на кровать, — повторила она. — Это не больно. Клянусь.Он сел. Встав перед ним, Дэвенпорт извлекла из кармана авторучку, держа ее под таким углом, что Марс чуть поднял взгляд.— Можете не отводить глаз от этой ручки?— Это глупо.— Мелвин, просто сделай, как просят, ладно? — подал голос Декер. — Попытка — не пытка.Марс со вздохом сфокусировал взгляд на ручке.— Лады, что дальше?— Просто следите за ручкой.Дэвенпорт начала медленно водить ручкой сначала вверх-вниз, а потом из стороны в сторону, непрестанно приговаривая негромким, доверительным тоном.Марс сделал, как она просила, следуя за ручкой взглядом повсюду. Движения были медленными, ритмичными, и голос ее приобрел напевные модуляции в лад движениям ручки.А потом он вдруг тряхнул головой:— Это глупо.Не опуская ручки, Дэвенпорт произнесла:— Я знаю, что многие спортсмены перед игрой входят в транс. Вы это делали?— Ну… ага.— Представьте, что готовитесь к матчу. Настройте сознание. Расслабьтесь. Но поддерживайте сосредоточенность. — Она искоса бросила взгляд на Декера. — Вы вот-вот будете играть с Госуниверситетом Огайо и снова завалите Декера. — И указала на ручку: — Это зона, Мелвин. Вы можете туда прорваться. Большой матч. Все поставлено на карту. Просто сосредоточьтесь. Эта ручка — линия цели. Захватите ее.Устроившись поудобнее, Марс воззрился на ручку, чуточку подняв взгляд из-за угла, под которым Дэвенпорт ее держала.— Давайте ему футбольные указания негромким ровным тоном, — шепотом велела она Декеру.Тот всем своим видом выражал сомнение во всем этом.— Ты сможешь, Амос, — успокоительным тоном заверила Дэвенпорт. — Точно так же, как во время разговора с Томми Монтгомери.Кивнув, Декер начал с запинкой проговаривать Марсу сценарий, разыгрывающийся на поле: мяч перехвачен. Мелвину передали его из рук в руки. А-гэп забит, в Б-гэпе наметилась возможность. Марсу пришлось прочесть выражение глаз лайнбекера, сильный сэйфти приближается слева, правому гарду надо подержать блок еще секунду, проблеск дневного света.Дэвенпорт знаком велела Декеру замолчать.Пока тот говорил, Дэвенпорт замедлила движение ручки, и взгляд Марса замедлился вслед за ней. Наконец она задержала ручку совершенно неподвижно, и Марс продолжал глазеть на нее остекленевшим, застывшим взором. Черты лица его обмякли.— Мелвин, ты меня слышишь? — спросила она.— Да, — ответил он каким-то необычным голосом.Дэвенпорт медленно опустила ручку, но взгляд Марса по-прежнему был устремлен на ту же точку в пространстве.— Ты в колледже Техасского университета, — продолжала она. — Ты помнишь это?Он кивнул.— Однако сейчас ты дома с родителями. Понятно?— Да.— Это после того, как И-эс-пи-эн показал твоих родителей по телевизору. Они узнали об этом, верно?— Да.— Как?— Кто-то в ломбарде сказал бате. Он был вне себя.— Сейчас они ведут себя странно, не так ли?— Да.— Можешь рассказать нам, как именно?— Нервничают. И злятся. А батя расстроен не на шутку.— Потому что его показали по телевизору?— Да.— Он не сказал, почему это его огорчило?— Нет.— А твоя мать? Она не говорила об этом?— Да, сказала, чтоб я просто оставил батю в покое и все будет в порядке. Она… она не хотела об этом говорить.— А ты видел, чтобы твой отец в это время делал что-то необычное?— Много работал допоздна. И не ел. И много пил.— Он ругался с твоей матерью?— Я слышал, как он орет, но не мог толком расслышать, о чем они говорили.— Но хоть что-нибудь ты слышал?Марс наморщил лоб.— Какое-то испанское слово. Смешное. Мама его сказала.— Какое?Лоб наморщился еще сильнее.— Ch-chocha.— Chocha, ты уверен?— Chocha, — кивнул Марс. — Я его смотрел. Вообще-то, у него в испанском пара значений. Оно может подразумевать проститутку или… — тут он немного поморщился, — или интимные места женской анатомии. Я не знаю, о чем они говорили. Бессмыслица какая-то.— Еще что-нибудь о том случае можешь припомнить?Марс замолк на несколько секунд, и Дэвенпорт терпеливо ждала.— Однажды вечером я пришел домой, а он сидел в своем кресле. Мамы не было.— Ладно, продолжай.— Я спросил его, как дела. А он посмотрел на меня так…— Да?У Марса на глазах выступили слезы.— Так, что я испугался. Будто… будто он меня ненавидел.— Ладно. Ты поговорил с ним?— Я был напуган, — покачал головой Марс. — Собирался подняться к себе, но потом он что-то сказал.— Что именно?— Он сказал… он попросил прощения.Дэвенпорт бросила взгляд на Декера и Джеймисон. Судя по выражению ее лица, такого ответа она не ожидала. Но Амос вроде бы совсем не удивился.— А он сказал, за что просит прощения? — снова повернулась она к Марсу.Тот покачал головой.— Потом он просто встал и вышел.— Ты не догадываешься, что он имел в виду?Марс снова покачал головой.— Назавтра я спросил у матери.— И что она сказала?— Просто расплакалась, а потом выбежала из комнаты.— Ты говорил об этом полиции?— Нет. В голову не пришло. То есть я не знал, что не так. Даже не думал, что это имеет отношение к тем, кто его убил.Дэвенпорт оглянулась на Декера, прошептав:— Что-нибудь еще?Амос ступил вперед — держась, впрочем, вне поля зрения Марса, — и что-то проговорил Дэвенпорт на ухо. Вздрогнув, та как-то странно посмотрела на него, а потом повернулась к Марсу:— Мелвин, твой отец… твой отец когда-нибудь говорил, что любит тебя?Джеймисон бросила на Декера удивленный взгляд.— Нет. Ни разу. — Марс продолжал взирать в пространство.— Ладно. Когда я досчитаю до трех, ты проснешься. И не будешь помнить ничего из того, о чем мы говорили. Ладно?Мелвин кивнул.Дэвенпорт досчитала до трех, и взгляд его медленно сфокусировался. Марс посмотрел прямо на них.— Я же говорил, что вам меня не загипнотизировать, — изрек он.— Chocha, — отозвался Декер.— Что? — воззрился на него Марс.— Ты был загипнотизирован. Помнишь, как твоя мама говорила слово chocha, когда они с отцом ругались?Марс сперва удивился, но потом медленно кивнул.— Ага, теперь, когда сказали, припоминаю. Считаешь, это важно?— Не исключено.Декер поглядел в угол комнаты.— А вот эти царапины на полу? Что там было?— Стеллаж для книг.— Какого рода книги там были?— Разные. От первых детских до тех, когда я стал постарше. Подростком я много читал. — Он вдруг улыбнулся.— Что? — встрепенулся Декер.— Да ничего.— Говори.— Да просто батя читал мне книжку, когда я был маленьким. Знаете, забавно, когда такой здоровенный, брутальный мужик читает книжку мальчонке.— Какого рода книги? — уточнил Амос.— Это была только одна книга. — Мелвин снова улыбнулся. — Он даже разыгрывал ее в лицах, знаете, дурачился. Больше никогда этого не делал.— Так что это была за книга? — спросил Декер с предельной серьезностью.— «Три поросенка», — рассмеялся Марс. — Говорил мне, что он злой и страшный серый волк, собирающийся съесть этих поросят. Иногда так вживался в роль, что, типа, пугал меня.Амос вперил в него долгий пристальный взгляд, а Джеймисон и Дэвенпорт смотрели на него.— Декер, в чем дело? — поинтересовалась Джеймисон.— Это была книжка с картинками, Декер, — добавил Марс. — Сказка.— Ага, — пробормотал Амос, погрузившись в раздумья.Тут его телефон зажужжал.— Богарт, — сообщил он, поглядев на экран. Ответил на звонок, послушал и задал пару вопросов. — Спасибо, агент Богарт, искренне благодарен. — Дал отбой и поглядел на остальных.— Ну? — не утерпела Джеймисон. — Хватит уж держать интригу.— Богарт получил ответ от маршалов США.— Значит, мои родители были в программе защиты свидетелей, — ошарашенно выговорил Марс.— Нет, — ответил Декер. — Не были.Глава 35На него смотрели две женщины. Одна взрослая, другая еще дитя, которое останется таким навсегда, да и другой не суждено стать старше ни на миг.Потому что теперь обе мертвы.Декер сидел в кресле своего номера в мотеле, глядя на фото жены и дочери.Он доставал фото, когда испытывал печаль, отчаяние или просто хотел увидеть их лица. Ему незачем тревожиться, что он их забудет, что воспоминания о них затеряются в темных уголках его рассудка.Потому что в его рассудке нет темных уголков.Он всегда как Таймс-сквер.Амос чувствовал клаустрофобию, словно ущемлению подверглось все его существо, а он не в силах это остановить.Новость о том, что ни Рой, ни Люсинда Марс никогда не входили в программу защиты свидетелей, оказалась сокрушительным ударом. Он был совершенно уверен, что прав. И все же Богарт проверил и перепроверил. А у маршалов США нет ни резона, ни оснований для лжи. Если они потеряли подзащитного, то должны были задокументировать это не мытьем, так катаньем.У него были ниточки, имелось продвижение, но и только. И все же вряд ли хоть что-то из этого даст ему то, чего он так отчаянно жаждет.Истину.Порой она казалась самой неуловимой вещью на свете.Декер затянул ремень еще на одну дырочку, потому что его аппетит словно таял вместе с перспективой распутать это дело. Будь у него выбор, он бы с радостью набрал эти фунты обратно, только бы узнать, кто убил Марсов.Даже если они не были под опекой маршалов США, они все равно могли тащить за собой вериги темного прошлого. По всей вероятности, именно так. Надо только пролить свет на это прошлое. А для этого требуется информация.Это первая часть.А вторая — выяснить, кто подкупил чету Монтгомери и зачем.Встав, он подошел к окну. Дождь зарядил снова, прогоняя жару. День выдался пасмурный, зябкий и унылый. Как раз под стать настроению Декера. В этой части Техаса дожди должны идти нечасто, но нынешняя погода явно шла вразрез с этой тенденцией.Из-за его безупречной памяти некоторые люди воспринимали Декера как машину. И хотя его навыки общения теперь далеко не те, что были, и в некоторых отношениях он выглядел бесчувственным, чуть ли не роботом, чувств Декер отнюдь не был лишен. На него накатывали уныние и депрессия. И безупречная память ничего не могла с этим поделать, разве что усугубить.Стук в дверь застал его врасплох.— Ага?— Это я.Сунув фото в карман, он открыл дверь и увидел стоящего на пороге Марса.— Есть минутка?— Ага.Мелвин вошел, и они сели в футе друг от друга. Не успел Декер рта раскрыть, чтобы поинтересоваться, что ему нужно, как Марс достал что-то и протянул ему.Амос поглядел на фотографию.Мужчина был очень высоким. Каштановые волосы с проседью вились вокруг лба. Лицо грубоватое, но симпатичное. Нос был сломан и сросся неправильно. Глаза, лишенные всякого выражения, казались безжизненными. Небольшой рот щелью перерезал нижнюю часть лица.Более разительный контраст, чем с женщиной рядом с ним, и представить было трудно — высокая, худощавая, с шикарными волосами, каскадом ниспадающими на широкие плечи. Безукоризненная темно-коричневая кожа. На лице Декер не разглядел ни малейшего изъяна. Глаза ее искрились жизнью. Губы растянуты в сияющей, заразительной улыбке. В самом деле, Декер ощутил, как при виде этого портрета уголки его рта изогнулись кверху.— Очевидно, твои родители, — поглядел он на Марса. — Ты ведь об этом снимке упоминал, который сам сделал?Марс кивнул.— Где ты его взял?— Он всегда был у меня. Взял его с собой в тюрьму.— Мог бы показать его мне и прежде.— Ага, мог, — Марс утер глаза.— Так почему же именно сейчас?— Потому что хотел, чтобы ты видел в них реальных людей, а не фрагменты головоломки, Декер. И хотел, чтобы ты увидел мамину улыбку. И отцовы глаза. Я просто хотел, чтобы ты знал, что… что они существовали.Амос снова посмотрел на фото. Лицо его приобрело чуточку натянутое выражение из-за откровенного признания визави.«А может, и из-за моего откровенного умолчания».— Это я могу понять, Мелвин. Когда оно было снято?— Когда я окончил среднюю школу. Они искренне гордились мной. Я уже подал в Техасский. Уезжал. Мама много плакала.— А папа?Марс помялся.— Не очень.— Уж так бывает с отцами.— Ага.— Твоя мама была красавицей. Просто сногсшибательной.— Ага, была.Прошла долгая минута. Оба глядели друг на друга.— У тебя еще что-то на уме? — осведомился Амос.— Я будто и не существую, Декер.— Что это тебе взбрело в голову?— Я ничего не знаю о двух людях на этом фото. — Марс глянул на него. — Откуда они. Кто они на самом деле. Почему их убили. Ничегошеньки. А поскольку я произошел от них, то есть от никого, то кто я после этого? Пустое место! — Он вскинул руки.Потянулась минута молчания под шум усиливающегося дождя. Барабанная дробь капель стучала будто в унисон с сердцами обоих.Вынув портрет жены и дочери, Декер протянул его Марсу. Тот поглядел на него:— Твоя семья?Амос кивнул.— Твоя малышка — суперпрелесть.— Была суперпрелестью.Марсу стало неловко.— Я понимаю, ты должен горевать по ним.— Суть в том, Мелвин, — подался вперед Амос, — что я знал о них все. Все. Не было ни малейших тайн.— Лады, — медленно проговорил Марс, явно не понимая, куда это заведет.— И их нет. А я… тоже пустое место. Как и ты.Судя по виду, Марсу хотелось что-нибудь сокрушить.— Так, значит? И больше ничего? Тогда какого черта мы все это творим?— Мы делаем это, поскольку что-то еще может быть. Все зависит от нас.— Но ты же только что сказал…— Я сказал, что я — ничто. Сегодня. Завтра я могу кем-то стать. Это единственная гарантия, имеющаяся у каждого из нас. Это большая свободная страна. Возможность что-то совершить есть у каждого.— Я — дело другое.— Почему это?— Проклятье, а почему, по-твоему? Я черный. Ты белый. Большей разницы и быть не может.— Ты считаешь?— А ты нет? У тебя есть разница побольше?— Я мыслил скорее категориями «Лонгхорнс» и «Бакайз». Раса там роли не играла, только победа.— Мило, — усмехнулся ему Марс. — Но реального положения дел не меняет. Я черный бывший зэк, и амнистия по барабану. Помнишь тех мудаков из забегаловки для дальнобойщиков?— Забудь о них. Они вымирающий сегмент общества. Но если мы выясним, кто сделал это на самом деле, это может изменить ход вещей, Мелвин. — Марс тряхнул головой, но Декер все равно добавил: — Половина людей по-прежнему считает, что ты убил своих родителей.— Мне насрать, что они думают.— Выслушай меня.Марс хотел было сказать еще что-то, но вдруг прикусил язык и резко кивнул.— На свете мало вещей сильнее истины, — продолжал Декер. — Как только истина будет на твоей стороне, события обернутся к лучшему, черный ты, белый или где-нибудь в промежутке.— Но ты думал, что они в программе защиты свидетелей. А они не были. Так что вернулись к тому, с чего начали.— А что ты делал во время матча, когда игра не заладилась и просвет запечатан, — валился на траву и подымал лапки кверху?— Черт, а тебе как кажется?— Так что же ты делал?— Находил другой просвет и прорывался туда.— Что ж, именно это мы и сделаем, Мелвин. Найдем другой просвет, чтобы прорваться.— Как?— У твоего отца был сейф в доме?— Сейф? Нет.— А он использовал его на работе? Такой, к которому доступ был бы только у него?— Там был сейф, но батя сказал мне, что владелец — настоящий отморозок. Весь день маячил у него за спиной, боялся, что он что-нибудь сопрет. Даже после того, как он проработал много лет. Так что батя никак не мог быть единственным, кто имел доступ к этому сейфу.— Тогда у нас фактически остается только одна альтернатива.Глава 36Декер и Марс остановились перед каменным зданием. Над головами собирались свежие грозовые тучи. Из-за формирования нового атмосферного фронта сумерки наступили очень рано.— Техасский первый национальный банк? — вопросил Амос. — Ты уверен, что это он?— У меня был здесь счет, когда я учился в школе, а потом и в колледже. Сюда привели меня родители. Тут они и держали свои деньги, как ни мало их было.— У них могло быть больше, чем тебе кажется.— Если у них были деньги, что ж они не потратили толику?— Речь вовсе не обязательно идет о наличных, — ответил Декер, начиная восхождение по широким ступеням к передним дверям банка.Внутри он обратился со своим вопросом к кассиру, и их быстро перепасовали к заместителю директора филиала.Тот был невысок ростом, возрастом чуть за сорок, в очках, с брюшком, выпиравшим из расстегнутого пиджака. Протягивая руку для пожатия, он поглядел на Марса, и челюсть у него отвисла.— Мелвин Марс?Тот кивнул.— Мы знакомы?— Я Джерри Байвенс. Мы вместе учились в средней школе.Марс пригляделся к нему повнимательнее.— Я не играл в футбол, — извиняющимся тоном пояснил Байвенс. — Конституция не та.Марс тряхнул его руку, выдавив из себя улыбку, когда Декер подтолкнул его локтем.— Ага, Джерри, я тебя помню. Как делишки?— Всё в порядке. Женат, четверо детей. Карабкаюсь по карьерной лестнице. Лет через пять или шесть, наверное, стану директором филиала.— Молодец, мужик.Они смотрели друг на друга, чувствуя себя не в своей тарелке.— Я слыхал, ты… э-э… вышел из тюрьмы, — нервно произнес Байвенс.— Ага, другой чел сознался.— Какая несправедливость! — Он оглядел впечатляющее телосложение Марса. — По виду ты можешь хоть сейчас обратно на поле.— Да уж, — отозвался Мелвин.Декер деликатно кашлянул, и Байвенс переключил внимание на него. Амос сверкнул своим удостоверением ФБР. Оно, хоть и без жетона, все равно произвело впечатление на Байвенса, тотчас же приосанившегося и застегнувшего пиджак.— Да, агент… э-э… Декер, чем могу служить?— Нам нужна кое-какая информация.Оглядевшись, Байвенс обнаружил, что оба кассира и трое клиентов в очереди глазеют на них.— Не зайдете ли в мой кабинет? — поспешно предложил он.«Кабинетом» Байвенсу служила выгородка, частично изолированная стеклом. Жестом пригласив обоих занять стулья, сам он уселся за стол и спросил:— Какого рода информация?— Как я понимаю, Рой и Люсинда Марс имели здесь счет.Байвенс промолчал, но сцепил руки и положил их на стол.— Это значит «да»? — осведомился Декер.— Мне надо посмотреть.Амос бросил взгляд на стоящий на столе компьютер.— Ладно.— Я имел в виду, при наличии соответствующих полномочий. Мы уважаем частную жизнь наших клиентов.— Я ценю это, но супруги Марс мертвы.Переменившись в лице, Байвенс бросил мимолетный взгляд на Мелвина, а затем убрал руки со стола, положив их на подлокотники кресла.— Ну, да, конечно, я знаю. Но тогда их законный представитель…— У них его не было, — перебил Декер.— Или их ближайший родственник.— Сидит прямо здесь, — хлопнул Декер Марса по плечу.Байвенс снова поглядел на Мелвина.— Верно.— Я даю тебе разрешение посмотреть и сообщить ему, Джерри, — заявил Марс.Байвенс принялся стучать по клавишам компьютера, просмотрел пару экранов.— Счет у них был, но его закрыли лет двадцать с лишним назад.— Можете привести нам точную дату? — спросил Декер.Байвенс назвал.— Это было за два дня до их смерти, — заметил Марс.Амос кивнул.— Не можете ли нам сказать, какая именно сумма была на счету перед закрытием?Байвенс снова постучал по клавишам, вызывая историю транзакций.— Около пяти тысяч пятисот долларов.Это сообщение разочаровало и Декера, и Марса.— Сожалею, если тебе нужны средства, Мелвин. — Байвенс помолчал. — Я знаю, что ты долго был в тюрьме.— Других счетов не было? — справился Декер.Байвенс взглянул на экран.— Нет, только текущий.Мелвин совсем пал духом, но Амос только-только начал.— А как насчет депозитной ячейки?Вздрогнув, Марс оглянулся на него.Байвенс нажал еще несколько клавиш.— Совершенно верно, у них был депозитный сейф. Откуда вы знали?— Просто удачная догадка, — отмахнулся Декер. — Что вы можете поведать нам о нем?— Ну, он был закрыт в то же время, что и счет. Теперь у нас все записи в компьютере. Твой отец закрыл его и подписал все нужные документы.— И нет никакого способа узнать, что там было в ячейке?— Опись содержимого ячейки не делается, если только клиент специально об этом не попросит, — покачал головой Байвенс. — В противном случае оно совершенно конфиденциально.— Но он закрыл ее и все забрал? — гнул свое Декер.— Да.— Насколько велика была ячейка?Байвенс снова поманипулировал клавишами.— Самая большая из имеющихся у нас. Двойная. В нее много влезает.— А нельзя ли поговорить с кем-нибудь из тех, кто работал в банке еще тогда? — не унимался Амос.— Ой, нет. Я тут проработал дольше всех, четырнадцать лет. Директора перевели сюда из Эль-Пасо три года назад. Все остальные работают не больше пяти лет. — Поглядев поверх плеча Декера, Байвенс спросил: — Могу я еще чем-нибудь вам помочь?Оглянувшись, Амос увидел, что еще два человека дожидаются очереди поговорить с Байвенсом.— Нет, но благодарим вас за помощь.Они вышли на улицу, прямо в разбушевавшееся ненастье.— Просто не верится в эту хрень! — гаркнул Марс. — Мама умирала от рака, и никто мне не сказал. А теперь выясняется, что у бати был депозитный сейф, набитый невесть чем… Я словно живу чужой жизнью.— И он закрыл его за два дня до собственной смерти, — докинул Декер.— Думаешь, батя знал, что что-то назревает?— Конечно, знал. И вопрос в том, что он сделал с содержимым ячейки.Глава 37С Джеймисон и Дэвенпорт они в тот же день встретились в укромном уголке рядом с вестибюлем мотеля. Декер посвятил их в подробности встречи с Джерри Байвенсом в банке.— Значит, — заключила Алекс, — хоть Марсы и не входили в защиту свидетелей, похоже, какие-то секреты у них все-таки были.— История, которую не раскрыть никому, даже ФБР, — добавила Дэвенпорт и поглядела на Марса. — Рой и Люсинда Марс, наверное, даже не настоящие их имена.— АК и РБ, — напомнил Декер. — Мы нашли эти инициалы, написанные на стенке гардероба. Это могли быть их настоящие инициалы.— Говно, — буркнул Марс, покачивая головой и отводя взгляд, будто человек, продирающийся сквозь кошмар, к порождению которого не имеет ни малейшего отношения.— Итак, они не были в программе защиты свидетелей, — резюмировал Декер, — но могли быть в бегах.— Или в какой-то организации, — уточнила Джеймисон. — Типа мафии.— Мафии?! — взвился Марс. — Лады, на этом и остановимся. Мои родители не чертовы мафиози, лады?— Факт в том, Мелвин, — осадил его Амос, — что в данный момент никому из нас не известно, во что они впутались, включая и тебя. Но что бы там ни было, дело обстояло достаточно скверно, чтобы они изменили личность и скрылись в крохотном техасском городишке.— А депозитный сейф мог содержать нечто компрометирующее для тех людей, — предположила Джеймисон.— Но нам никак не узнать, что там находилось, — подхватила Дэвенпорт. — В смысле, это случилось двадцать лет назад. И тот, кто убил ваших родителей, Мелвин, мог забрать это.— Или нет, — встрял Декер.Все обернулись к нему.— Не потрудишься развить с этого места? — спросила Дэвенпорт.— Единственный вопрос, на который ничто из этого не дает ответа, — это почему кто-то заплатил Монтгомери, чтобы вытащить Мелвина из тюрьмы? — Амос оглядел каждого по очереди.— Сдаюсь, — наконец вымолвил Марс. — Почему?— Они могли это сделать, если не нашли того, что содержалось в депозитном сейфе. И оно еще где-то существует. Они могут считать, что тебе известно, где оно.— Ничего себе гипотеза! — проронила Дэвенпорт.— Но если так, к чему было ждать столько времени? — поинтересовалась Джеймисон.— Может быть, как только Мелвину назначили дату казни, они запаниковали, решив, что это их последний шанс добыть это.— Но, Декер, — с недоумением заметил Марс, — никто не пытался связаться со мной. Или похитить меня и заставить выложить все, что знаю. То бишь ни фига.— Может, они планируют просто позволить нам продолжать поиски.— А когда найдем, наброситься и поубивать нас всех? — саркастически заметила Дэвенпорт.— Возможно, — согласился Декер. — А может, и нет.— Что ж, я рада, что мы это прояснили. — Дэвенпорт была явно удручена.— Расследования не всегда идут легко и гладко, — парировала Джеймисон. — Дело, над которым мы работали в Берлингтоне, совершило поворот на девяносто градусов, но, чтобы дойти до этого места, нам пришлось порядком побегать и задать уйму вопросов. И то, что поначалу казалось несущественным, оказалось критически важным.— Ладно, Декер, но твоя гипотеза зияет дырами, — не сдавалась Дэвенпорт.— Она полна дыр, — признал Амос, вызвав изумленный взгляд Дэвенпорт. — Вот почему это только гипотеза. Впоследствии она вполне может быть опровергнута. Но мы все равно должны прокрутить такую возможность.— Так ты думаешь, кто-то еще может попытаться прийти за мной? — обеспокоенно посмотрел на него Марс.Декер поразмыслил над этим.— Если они преследуют нас, что вполне возможно, то знают, что мы тоже ищем ответы. Если они видели нас в банке и догадались, что мы делаем, заодно знают и то, что ушли мы с пустыми руками.— Значит, они могут просто позволить нам продолжать, пока мы что-нибудь не найдем, — раздумчиво произнес Марс.— Правильно.— У них очень долгая память, — заметил Мелвин. — Если дело заварилось до моего рождения, то минуло уже больше сорока лет.— Ну, у меня тоже память долгая, — не смутился Декер.— Аминь. — Подняв глаза, Марс увидел, как в вестибюль входит Мэри Оливер. — Мэри, сюда, — окликнул он, встав и помахав адвокату, направившейся было к стойке регистрации, щеголяя бежевым брючным костюмом и сверкая улыбкой.— Вы выглядите осчастливленной, — подала реплику Дэвенпорт.— Штат Техас согласился на максимальное возмещение в двадцать пять тысяч долларов, Мелвин.— Что ж, хоть что-то, — сказал Марс.— И я подаю иск на штат по поводу случившегося с тобой в тюрьме. Для круглого счета на пятьдесят миллионов долларов.Марс уставился на нее как громом пораженный.— Шутишь?! — наконец выдавил он из себя.— Мелвин, ты чуть не погиб. Это был заговор, в котором участвовали надсмотрщики, являющиеся представителями исправительной системы штата. И я узнала, что против тех же надсмотрщиков уже подавали иски и никаких дисциплинарных мер против них не приняли. А сие знаменует как минимум умышленную халатность со стороны штата.— Это и есть стратегия, о которой вы упоминали прежде? — поинтересовался Декер.— Да, она самая, — кивнула Оливер.— Что ж, — Амос повернулся к Марсу, — полсотни «лимонов» компенсируют то, что ты не смог поиграть в НФЛ, хотя бы в монетарном плане.— Слушай, я не стану вешать тебе лапшу на уши, — добавила Оливер. — Шанс невелик, и никаких гарантий, но я в лепешку расшибусь.Марс на несколько мгновений онемел. Потом обнял ее.— Спасибо тебе, Мэри, спасибо!Они снова сели, и остальные дали Мелвину время взять себя в руки.Никто не заметил троих полицейских штата и детектива в штатском, направляющихся в их сторону, пока те не оказались совсем рядом.Углядев их, Декер поинтересовался:— Могу я вам чем-то помочь, офицеры?Проигнорировав вопрос, те обступили Марса.— Мистер Марс, пожалуйста, встаньте, — сказал детектив, сверкнув жетоном и сообщив, что он из отдела убийств.— Что? Почему? — спросил Марс.— Пожалуйста, встаньте, — повторил тот с напором.— В чем дело? — встала Оливер. — Я его адвокат.— Вы получите возможность поговорить со своим клиентом. Но не сейчас. Пожалуйста, встаньте, мистер Марс. Я прошу последний раз.Мелвин глянул на Декера. Тот кивнул. Встав, Марс рефлекторно заложил руки за спину. Детектив в штатском дал знак одному из офицеров, и тот, ступив вперед, сомкнул на запястьях Марса наручники.— Вы арестованы в связи с убийствами Роя и Люсинды Марс, — объявил детектив в штатском и зачитал Марсу его права.— Он получил полную амнистию! — с недоверием вскинулась Оливер.— Его амнистия отозвана. Потому-то мы и здесь.— Они не смеют! — волновалась адвокат.Детектив в штатском протянул ей стопку бумаг.— Судебный ордер предписывает как раз это. Пойдемте, мистер Марс.Когда Марса уже уводили, Оливер окликнула его:— Мелвин, увидимся в участке, — и углубилась в чтение первой страницы документа.— Что там говорится? — спросила Джеймисон, поднимаясь.По лицу Оливер, закончившей чтение, разлилась бледность. Она бросила взгляд на Декера.— Не думал, что они так поступят, — со вздохом тихонько проронил он.— Как поступят? — бросила Джеймисон.— Вы знали? — требовательно вопросила Оливер.— Подозревал.— Не будет ли кто-нибудь любезен объяснить мне, что тут творится, черт побери?! — возвысила голос Дэвенпорт, поднявшаяся и теперь стоявшая рядом с Джеймисон.— Наше расследование показало, что чету Монтгомери, по всей вероятности, подкупили, дабы те солгали о том, что Роя и Люсинду убил Чарльз Монтгомери, — растолковал Декер. — Это признание было единственной причиной освобождения и амнистии Мелвина. Я прав? — Он поглядел на Оливер.Она кивнула, но промолчала.— О боже! — выдохнула Джеймисон.— Это означает… — начала Дэвенпорт.— Это означает, — перебил Декер, — что, по мнению штата Техас, своих родителей убил Мелвин. Потому амнистию и отозвали.— Как они выведали, что мы узнали? — поинтересовалась Джеймисон.— Техас отрядил в Алабаму своих людей расследовать дело Монтгомери, — ответил Декер. — А мы говорили о своих подозрениях и находках с алабамскими властями. Должно быть, они пересказали все это техасским коллегам.— Но ведь он не имел касательства ко лжи Монтгомери, — настаивала Джеймисон.— В деле Мелвина это юридического значения не имеет, — пояснила Оливер. — Сейчас будто ничего и не менялось. Раз нет признания, приговор опять вступает в силу. Если Монтгомери лгал, его заявление ничтожно.— Значит, наша работа отправила его обратно в тюрьму, а то и на смерть? — в ужасе обернулась Джеймисон к Декеру.Не ответив, тот достал телефон и зашагал к выходу из мотеля, из которого всего минуту назад Марса повели обратно в тюрьму. У него на глазах машина с Мелвином отъехала, и он быстро набрал номер. После двух гудков на том конце ответили.— Агент Богарт, это Декер. Я вполне пойму, если вы пошлете меня к черту, но я вынужден просить вас о грандиозном одолжении.Глава 38— Всем встать, — провозгласил дородный бейлиф.Все присутствующие в зале суда поднялись, включая и единственного человека в кандалах.Судья Мэтьюз — морщинистый, лысеющий субъект с выпирающим кадыком — появился из двери позади подиума, поднялся по ступеням и уселся в свое кресло.— Садитесь, — скомандовал бейлиф, и все заняли свои места.Мэри Оливер сидела рядом с закованным в цепи Марсом. Декер, облаченный в костюм, купленный во время шопинга с Джеймисон, сидел по другую руку от него.Обвинитель от имени штата — лет пятидесяти пяти, с хохолком белоснежных волос, даже не пытавшихся прикрыть его розовую лысинку, — собирался ораторствовать за другим столом поверенных. Воротник его рубашки был накрахмален так туго, что стал просто несгибаемым, как повадки его обладателя. Перед ним лежала папка с ярлыком «Марс, Мелвин». Он молча шевелил губами, словно репетируя то, что собирается вот-вот сказать.Во втором ряду судебного зала сидели Дэвенпорт и Джеймисон. Присутствовало и немалое число репортеров, потому что весть об аресте Марса уже разлетелась. Дополняла аудиторию пара дюжин местных зевак.Оглядев оба стола поверенных и занимающих их соответствующих лиц, судья откашлялся и возгласил:— Защитник подала ходатайство, так что давайте выслушаем ее первой.Встав, Оливер одернула жакет своего костюма-двойки и поправила манжеты блузки.— Ваша честь, действия штата в этом вопросе можно резюмировать следующим образом: возведя на моего клиента, мистера Марса, ложное обвинение, штат подверг его заключению на срок более двадцати лет и чуть не казнил, пока не убедился в ошибочности своих действий, когда были представлены доказательства его невиновности. Далее штат предоставил ему свободу и полную амнистию, а также постановил выплатить максимальное возмещение за его неправомочное лишение свободы, хотя двадцать пять тысяч долларов вряд ли могут окупить пребывание в тюрьме свыше двух десятилетий. — Она перевела дух и будто прибавила в росте от праведного негодования. — А теперь, вскоре по возвращении ему свободы, штат в одностороннем порядке отозвал его амнистию и свободу, поместив его под арест, и сейчас он сидит перед нами в кандалах. И все это свершили, не потрудившись провести суд или предоставить ему помощь адвоката, таким образом поправ его право на надлежащее разбирательство. Вот почему я подала прошение хабеас корпус[137], поскольку очевидно вне всяких сомнений, что штат задержал моего клиента незаконно. Поэтому я требую его немедленного освобождения с исполнением обоих обязательств амнистии и компенсации в полном объеме, подкрепив их решением данного суда.Положив ладонь Марсу на плечо, Оливер добавила:— Меньшее будет насмешкой над правосудием, создав губительный и опасный прецедент, если штату будет позволено в одностороннем порядке денонсировать свое соглашение с моим клиентом, поскольку можно заключить, что он попытается поступить точно так же с другими ответчиками в будущем.— Принято к сведению. — Судья Мэтьюз повернулся к обвинителю штата: — Мистер Дженкинс, законный представитель сделала ряд блестящих замечаний. Мне не нравится мысль, что штат не держит свое слово. Если представитель защиты не сможет полагаться на соглашения, предоставленные вашим офисом, это посеет хаос в системе.Встав, Дженкинс застегнул пиджак, пригладил отбившуюся прядку волос, окинул Марса и Оливер неодобрительным взором, а потом сосредоточил внимание исключительно на судье.— Ваша честь, — с южной тягучестью начал он, — положа руку на сердце, образ действий штата — единственно правильный. Хотя я первый признаю, что сложившаяся ситуация несколько необычна…— Это ещё слабо сказано, — перебил судья Мэтьюз.— Как бы то ни было, имелась лишь одна причина освобождения мистера Марса из тюрьмы. — Прокурор помолчал, для вящего эффекта воздев в воздух один палец. — То, что другой человек, Чарльз Монтгомери, ныне покойный, казненный штатом Алабама за ряд гнусных преступлений, сознался в убийстве, за которое ранее был осужден мистер Марс. После надлежащего расследования было установлено, что мистер Монтгомери действительно располагал информацией и сведениями об этих преступлениях, которыми мог располагать только истинный виновник. Теперь же, в большей мере благодаря работе, проведенной ФБР, стало ясно, что мистеру Монтгомери и его жене — которая, что немаловажно уже само по себе, была убита, по-видимому, в целях сокрытия следов, — была уплачена большая сумма денег за таковое признание. Таким образом, почти очевидно, что мистер Монтгомери имел к убийствам Роя и Люсинды Марс не больше отношения, нежели вы или я, ваша честь. Таким образом, позиция штата в первоначальном осуждении мистера Марса была правильной и справедливой, и его заключение под стражу на сей раз обоснованно и законно оправданно.Дженкинс снова глянул на Марса с видом холодного презрения.— И позвольте добавить, что штат Техас проведет энергичное расследование, не связан ли мистер Марс каким-либо образом с этой наглой попыткой ввести в заблуждение систему криминального правосудия Техаса, поскольку от этого так называемого признания мистера Монтгомери он выиграл больше всех.— Ваша честь, — Оливер вскочила на ноги, — нет ни намека на свидетельства того, что мой клиент хоть каким-то образом замешан во всем этом.— Что ж, — ощетинился Дженкинс, — уже тот факт, что это ныне дискредитированное признание поступило в одиннадцатом часу перед запланированной казнью ответчика, представляется ужасно большим и чрезвычайно своевременным совпадением.Одарив его скептическим взором, Оливер парировала тоном, буквально сочащимся сарказмом:— Да, я уверена, что мистер Марс тянул до последнего в ожидании казни, прежде чем из камеры смертников организовать это чудесное признание, чтобы оно пришло в последнюю минуту и спасло его.— Незачем переходить на непрофессиональный тон, — окрысился Дженкинс.— Тем не менее, — сказала Оливер, обращаясь к судье, — у штата с лихвой имелось время для исследования достоверности утверждений мистера Монтгомери. Штат проделал это, в результате чего предоставил моему клиенту полную амнистию. Если теперь позволить штату пойти в этом соглашении на попятный, неприкосновенность амнистии будет попрана и ни один человек в будущем не сможет положиться на подобные действия штата, не испытывая опасений, что штат снова их денонсирует.— Но штат имеет священную заинтересованность в том, чтобы не позволять приговоренным убийцам разгуливать на свободе, — упирался Дженкинс.— Ну, мне представляется, что штат сам навлек на себя эти неприятности, мистер Дженкинс, — осадил его судья Мэтьюз. — И если ему позволительно в одностороннем порядке отвергать собственные договоренности, то мисс Оливер имеет право говорить, что это подрывает самые основы системы амнистирования.— Мы лишь желаем, ваша честь, получить возможность более полно расследовать данный вопрос, — широко развел руками Дженкинс. — И на это время заключение ответчика должным образом оправдано. Доводы за это определенно перевешивают доводы против. Если он невиновен, вреда это никакого не причинит. А если виновен — а мы уверены, что это именно так, — то он лишится возможности скрыться от правосудия. С обществом его ничто не связывает, и мы считаем риск, что он скроется, весьма вероятным.— У него нет паспорта, нет никаких документов, а благодаря штату Техас ни работы, ни денег, — парировала Оливер. — Я считаю маловероятным, чтобы он скрылся.— А до мексиканской границы рукой подать, — стоял на своем Дженкинс. — Раз она проницаема для тех, кто хочет проникнуть в нашу страну, она так же проницаема и для тех, кто ищет обратного.На лице судьи Мэтьюза была написана нерешительность.— Что ж, — поглядел он на Оливер, — не могу сказать, что вполне согласен с позицией мистера Дженкинса, но мне кажется, вреда не будет, если позволить штату подержать мистера Марса под стражей, пока идет следствие.В этот момент Декер встал, и взгляды всех присутствующих в зале суда обратились на исполина. Ощутив всеобщее внимание, Амос почувствовал, как под ложечкой засосало, а нервы натянулись струной, потому что он просто не любил взаимодействовать с другими людьми.И уж однозначно ему не хотелось быть с судьей не вполне честным. Но именно в этом и состоял план, пришедший ему в голову, так что не оставалось ничего иного, как довести его до конца.— С вашего позволения, ваша честь, позвольте сказать? — спросил он.— И вы будете?.. — выжидательно произнес судья Мэтьюз.Декер стер с лица бисеринки пота. Подмышки взмокли, внезапно накатила дурнота, и он даже задумался на миг, не потеряет ли он сознание прямо на месте. Слегка дрожащим голосом Амос произнес:— Амос Декер. Я представляю здесь ФБР.— Не вижу, чтобы ФБР имело хоть какой-то процессуальный статус в деле, находящемся целиком в юрисдикции штата Техас, — поспешно встрял Дженкинс.Декер не отводил глаз от судьи.— ФБР уже вовлечено в это дело, ваша честь. В самом деле, как уже указал советник, именно наши усилия привели к тому, что признание мистера Монтгомери подверглось сомнению.— Но… — открыл было рот Дженкинс, однако судья Мэтьюз поднял руку:— Это правомерное замечание. Позвольте агенту Декеру высказаться.И тут Амос впервые в жизни увидел все в самом ярком оттенке синего, хотя в комнате никто не умер. Он закрыл глаза.— Агент Декер? — поторопил судья Мэтьюз, а Дженкинс фыркнул, устремив на выступавшего презрительный взгляд.«Давай, Декер. Прямо сейчас. Заполни А-гэп. Произведи перехват. Пошел!»Открыв глаза, Амос твердым, уверенным тоном отчеканил:— ФБР считает, что это дело куда сложнее, чем представлялось поначалу. Мы также считаем, что Марс невиновен.— Основываясь на чем? — раздраженно встрял Дженкинс.— Основываясь на фактах, установленных в ходе текущего расследования. Мы полагаем, что в данном случае могли быть вовлечены силы, действующие из-за границ штата, что решительно переводит его в сферу компетенции Бюро.— И будут ли суду предоставлены результаты ваших открытий, агент Декер? — полюбопытствовал Мэтьюз.— Мой начальник спецагент Росс Богарт возглавляет специальную оперативную группу, ваша честь. Он уполномочил меня обеспечить суду непосредственный контакт с ним, и тогда он предоставит исчерпывающие сведения.Джеймисон и Дэвенпорт удивленно переглянулись.— Суду, но не прокурорам штата Техас?! — рявкнул Дженкинс.— Имеются ли веские основания для того, чтобы эта информация не могла быть оглашена на открытом слушании? — осведомился судья Мэтьюз.— Агент Богарт все объяснит, ваша честь. Это воистину деликатный вопрос, и мы считаем, что публичная огласка в подобный момент может оказать пагубное влияние на наше расследование, позволив виновным избежать ареста и судебного преследования за их преступления.— Ничто из сказанного вами не объясняет, почему мистер Марс не может оставаться под стражей, пока вопрос не будет разрешен, — указал Дженкинс.Не дав судье и рта раскрыть, Декер заявил:— Простите, но я склонен считать, что факт избиения мистера Марса почти до смерти тюремными надзирателями после того, как двое других заключенных, подкупленных другим надзирателем, покушались на убийство мистера Марса, делает этот момент довольно очевидным. Вкупе с тем фактом, что мистер Марс подал многомиллионный судебный иск против исправительной системы Техаса за этот чудовищный и противозаконный акт. Я склонен предположить, что мистер Марс является в крайней степени персоной нон грата для этих людей, включая всех друзей или участников заговора упомянутого надзирателя, оставшихся неизвестными и по сей день пребывающими на службе. Таким образом, возвращение его в тюрьму ни в коем случае нельзя считать безопасным прибежищем для мистера Марса. Как раз напротив, это, по всей видимости, эквивалентно подписанию приказа об исполнении его смертного приговора.— Это правда? — Судья Мэтьюз бросил на Дженкинса испепеляющий взгляд. Дженкинс мигом побледнел.— Ваша честь, хотя этот прискорбный акт имел место, мы полагаем, что во время пребывания под стражей штата мистеру Марсу больше ничего не угрожает.— Ради перестраховки, — возразил Декер, — мы предпочли бы избежать любой возможности, что мистер Дженкинс заблуждается. Я как-то не могу представить, что это пойдет на пользу мистеру Марсу, если его невиновность будет доказана, но сам он скончается в тюремной камере. Быть может, у штата Техас имеется иное мнение?При этом комментарии судья фыркнул, а Дженкинс волком воззрился на Декера, продолжавшего:— ФБР с одобрения штата взяло мистера Марса под опеку после его избиения, и мы готовы сделать это снова.Судья Мэтьюз снова сфокусировался на Декере:— И это одобрено ФБР?— Опять же, агент Богарт предоставит все необходимые гарантии и подробности.Судья обернулся к Дженкинсу:— Настоящим постановляю, что ответчик освобождается под надзор агента Декера и ФБР вплоть до момента, когда открывшиеся факты продиктуют иной образ действий.— Но, ваша честь… — укоризненным тоном начал Дженкинс.— Это мое постановление, так что не углубляйся, Фрэнк! Не могу сказать, что мне нравится, как вы все это обстряпали, так что радуйся, что я не приказал освободить ответчика под его собственное ручательство. Объявляю это судебное заседание закрытым. — Судья Мэтьюз стукнул молотком, встал и скрылся в своих покоях.Пока судебные приставы снимали с Марса кандалы, Дженкинс воззрился на Декера:— Надеюсь, вы знаете, какого черта творите!«Я тоже, — подумал Амос. — Я тоже».Глава 39Марс сидел на пассажирском месте, потирая врезавшиеся в кожу следы наручников на запястьях.— Спасибо, — сказал он Декеру, сидевшему за рулем.Оливер, Дэвенпорт и Джеймисон находились на заднем сиденье.Декер не обмолвился ни словом с того самого момента, как они покинули зал суда, протиснувшись мимо журналистов, тыкавших микрофонами и блокнотами им в лицо.Джеймисон и Дэвенпорт осыпали его вопросами по пути через стоянку к машине, но он упорно отмалчивался. Теперь Алекс, потянувшись вперед, крепко хлопнула Декера по плечу:— Ты собираешься объяснить, что сейчас произошло, или мне надо прибегнуть к рукоприкладству?Бросив на нее взгляд в зеркало заднего вида, Амос заметил ее неуверенность.— Я попросил агента Богарта о любезности, и он ее оказал.— Так все это по-честному? — спросила Джеймисон. Оливер бросила на нее испуганный взгляд.— Декер, только не говорите мне, что я стала невольной участницей совершения мошенничества в суде.— Не было никакого мошенничества. Мелвин под нашей опекой. И все, что я сказал судье, — чистая правда.— Он думал, что ты агент, — указала Дэвенпорт.— Это он сказал. Я — нет, — возразил Декер.— Но ты его и не поправил, — парировала она.— Это не моя работа, но это все равно не играет роли. Богарт — настоящий агент и поддержит меня в этом. — Он устремил взгляд на Оливер: — А вы подали иск?— Да.— Тогда мы в порядке.— Ну а я не в порядке, — высказался Марс, — если они придут и возьмут меня за жопу снова. Вы же слышали, что сказал судья. Если всплывут открывшиеся факты, тогда он им позволит это сделать. Иной образ действий, как он назвал это. А этот козел Дженкинс был вне себя. Спорим, он прямо сейчас пытается организовать что-нибудь, чтобы затащить мою задницу обратно в техасскую тюрьму.— Я бы удивился, если б он воздержался от этого, — поддержал Декер. — Мы просто должны позаботиться, чтобы это не произошло.— Как? — поинтересовалась Дэвенпорт.— Распутав дело, — ответила ей Джеймисон.Телефон Декера зажужжал, и он ответил на звонок, прижимая телефон к уху плечом и ведя машину к потемневшему горизонту, грозившему новым дождем. Декера непогода не волновала. У него голова была занята другим, пока он слушал звонившего. Потом поблагодарил, дал отбой и убрал телефон.— Это из полиции Алабамы. Они пробили прокатную машину — бежевую «Тойоту Авалон» с джорджийским номером, часть которого нам дала Патрисия Брей. Ее арендовал человек по имени Артур Крэндалл. — Он поглядел на Марса: — Ничего не навевает?— Нет.— Так и думал, потому что имя вымышленное. Его кредитная карта оказалась подделкой. Права, наверное, тоже липовые.— Ты уверен, что это тот самый тип? — спросила Джеймисон.— Как раз сейчас они пытаются это проверить.— Что происходит, черт возьми? — с недоумением воскликнул Марс.— Неприбранные концы, — отозвался Декер. — Просто неприбранные концы.— Значит, тип, убивший Реджину Монтгомери после того, как заплатил, чтобы ее муж сознался, и есть этот Артур Крэндалл? — уточнил Марс.— Это не настоящее имя.— Ага, это я ухватил. Но, сделав это, он помог мне выйти из тюрьмы.— И, как мы обсуждали, это может объясняться тем, что у тебя есть нечто, способное повредить ему или его работодателю.— Но это же нелогично, Декер. Даже если бы я и знал что-нибудь, не проще ли им было позволить казнить меня, чтобы я унес это в могилу?— Может, им в самом деле нужно получить то, что у вас есть, как они считают, — высказалась Дэвенпорт. — Вот они и вытащили вас из тюрьмы в надежде, что вы это добудете.— Тогда зачем же было вообще подставлять меня за убийство? — спросил Марс.— Может, тогда они считали это лучшим способом действий, — предположила Джеймисон. — Убить ваших родителей, подставить вас, и вас уберут на всю жизнь. На самом деле это единственное разумное объяснение.— Нет, вовсе нет, — не согласился Декер.— А что тогда? — заинтересовалась Джеймисон.— Мы предполагаем, что содержимое депозитного сейфа сейчас ищет тот же, кто подставил Мелвина и убил его родителей. Факт в том, что мы можем иметь дело с двумя разными группами людей, имеющих разные цели.— Господи, — вздохнула Дэвенпорт. — Не слишком ли дело запутано и без того?— Очевидно, нет, — подтвердил Декер и посмотрел на Марса: — Кто был врачом твоей матери?— Ее врачом? Зачем?— Ну, кто-то же должен был диагностировать у нее четвертую стадию рака мозга.— Я не помню.— А ты подумай.— Думаешь, личность ее врача так уж важна? — встряла Дэвенпорт.— В данный момент в этом деле нет ничего, что не было бы важно.Глава 40Декер крепко спал до пяти утра. Снаружи барабанил дождь, и, встав, Амос доковылял до окна, чтобы поглядеть на него. Дождь, ветер, изредка вспышка молнии и вдогонку раскат грома. «Такая же мерзкая погода, как и это дело», — подумал он.Он поглядел на свои ступни, на миг изумившись, что видит их. Чтобы это стало возможно, его живот должен был порядком усохнуть. Давненько уже…Присев на край кровати, Декер вытянул ноги. Подколенные сухожилия закрепощены, поясница и того пуще.Физически он не изменился.Но духовно?Прикрыв глаза, Амос позволил своей безупречной памяти вернуться к моменту почти двадцать месяцев назад, когда он лишился всего, что имел.Он знал, что цвет придет, оседлав его память, как паразит, присосавшийся к большой рыбе.Синий.Синий цвет буквально пропитывал воспоминание о том, как он нашел семью убитой. Будто кто-то бездушно выплеснул ведро краски на самое ценное сокровище, которое у него было. Или колоссальная авторучка дала течь и залила чернилами все вокруг.И акцент здесь на слове «было».Молли и Кэсси больше нет. Ничто не вернет их обратно. Он будет помнить их в мельчайших деталях, пока не испустит последний вздох. Это и благословение, и проклятие.Приняв душ, Декер переоделся в чистое и открыл дверь номера мотеля, ведущую прямо на улицу. Он находился на первом этаже, снабженном крыльцом с навесом, протянувшимся вдоль всего здания. Они все расположились на первом этаже — он на одном конце, Марс и Джеймисон — посередке, а Дэвенпорт — на другом.Дождь продолжал лить вовсю. Прислонившись к столбику крыльца, Декер устремил взгляд во мрак.Он не любил обмана. Не терпел лжи. Не любил дурных дел, оставшихся безнаказанными. Люди творят неправые дела, тут уж никуда не денешься. И это их собственный выбор. И они должны нести бремя последствий своего неразумного выбора.Амос бросил взгляд на часы. Начало седьмого. Солнце еще только прокладывает путь сюда с другой стороны мира. Но даже когда встанет, оно будет скрыто за толстой пеленой грозовых туч. К мотелю пристроено кафе, и добраться до него можно, не покидая навеса.На дорогу ушло две минуты. Три человека уже завтракали там. Усталая официантка наливала кофе. Увидев вошедшего Декера, она взмахом указала на небольшой зал. Очевидно, он может выбирать любой незанятый столик. Амос выбрал столик как можно дальше от остальных посетителей. Сел, взял меню и пробежался по нему взглядом. Сплошь привет от инфаркта. Холестерин в каждом глотке.Когда официантка подошла, он заказал кофе, стакан апельсинового сока и тост и поинтересовался:— Яичные белки у вас есть?Увидев ее непонимающий взгляд, закинул на пробу:— Может, фруктовый салат?Она оглядела его дебелые телеса, и на губах у нее появилась улыбка симпатии.— Само собой, милый, организуем. Сплошь здоровая пища. Я уж позабочусь.И отошла.Минуту спустя она принесла кофе. Декер пригубил. Хороший и горячий, согревает до самых костей под неустанный стук дождя за окнами.Откинувшись на спинку стула, Амос полуприкрыл глаза и сосредоточился.Пункт первый: Рой и Люсинда Марс вели тайную жизнь с самого рождения сына. Затем изменили имена и убрались подальше от того места, где вели эту жизнь. Шрам на лице Роя Марса мог остаться от пластической операции.Пункт второй: их показывали в национальной спортивной программе за некоторое время до убийства.Пункт третий: Рой Марс извлек содержимое депозитного сейфа прямо перед смертью. Содержимое этого сейфа и его нынешнее местонахождение неизвестны.Пункт четвертый: у Люсинды Марс была последняя стадия рака.Пункт пятый: их убили, а сына выставили виновным в этом преступлении.Пункт шестой: казнь Марса была запланирована, но его спасло признание Чарльза Монтгомери.Пункт седьмой: Марса выпустили из тюрьмы.Пункт восьмой: Чарльза Монтгомери казнили.Пункт девятый: Чарльз Монтгомери почти наверняка лгал.Пункт десятый: Реджина Монтгомери получила вещественные плоды признания своего мужа.Пункт одиннадцатый: Реджину Монтгомери убили; возможно, это сделал человек в «Тойоте Авалон».Пункт двенадцатый: кто-то хочет добраться до содержимого депозитного сейфа.Пункт тринадцатый: и этот кто-то может быть совсем не тем, кто подставил Марса.Теперь посыпались вопросы, и главные среди них: кто подкупил Монтгомери? Если человек из «Авалона», то зачем? Чтобы вытащить Марса на волю и проследить за ним ради отыскания содержимого депозитного сейфа? Если да, это очень неуклюжий способ добиться желаемого. С чего они взяли, что Марсу вообще известно о содержимом, не говоря уж о его нынешнем местонахождении? И почему сейчас, двадцать лет спустя? Почему не тогда же? Если уж на то пошло, почему не подвергнуть Марсов пытке перед смертью, чтобы те сами открыли местонахождение содержимого?«Может, их и пытали. Но они унесли секрет с собой в могилу».Декер никак не мог измыслить правдоподобной гипотезы, способной примирить все эти вопросы.И это его откровенно адски доставало.Его память идеальна, но это не значит, что ответы всегда под рукой. Если кто-то ему солгал, он будет это ясно помнить, даже не догадываясь об обмане, пока не сможет сопоставить это с другими фактами, способными выявить нестыковки в утверждениях.Но тут его главный враг отнюдь не нестыковки, а просто недостаточная осведомленность.— Вид у тебя такой, будто мозги вот-вот задымятся.Подняв глаза, Декер увидел стоящего перед собой Марса и жестом пригласил его за столик. Мелвин сел.— Ты поразмыслил о том, о чем я просил? — осведомился Амос.Марс кивнул:— Думал всю ночь. И ничего не могу тебе предъявить, Декер. Я чувствую… я чувствую себя идиотом. Я даже не знал собственных родителей. Вся моя жизнь вертелась вокруг футбола…Он явно хотел сказать что-то еще, но не находил слов. И в конце концов просто тряхнул головой.— Не ставь на себе крест, — посоветовал Декер. — Что-то еще может всплыть.И поглядел на официантку, направлявшуюся в их сторону с его заказом.— Хотите кофе или поесть? — спросила она у Марса.— Только кофе.Официантка поставила перед Декером тост и миску фруктового салата.— Вот, милый. Держу пари, оглянуться не успеешь, как втиснешься в джинсы-стретчи.Марс бросил на Декера любопытствующий взгляд, но от комментариев воздержался. И заказал кофе.Когда официантка отошла, Амос отведал фруктов и впился зубами в тост.— Так ты что-нибудь надумал? — поинтересовался у него Марс.— Я думал о многом. Главным образом о вопросах, остающихся без ответа.— Знаешь, а я вспомнил одну вещь.— И что же? — мгновенно отреагировал Декер.Официантка явилась снова, чтобы поставить кофе Марса. Дождавшись ее ухода, он сказал:— Единственная медицинская практика в городе была на Скотч-бульваре. Если мама и говорила с врачом, то только там. Туда же мы ходили и к зубному.— Хорошо, — кивнул Амос. — Сегодня же и проверим.— Но я по-прежнему не понимаю, чем это нам поможет.— Следствие — отнюдь не точная наука. Корпишь помаленьку, пока не начнет что-то складываться.— Я говорил с Мэри. Она до сих пор ярится из-за случившегося. И прониклась еще большей решимостью выбить из Техаса дерьмо.— Она — твой хороший друг.— Я думал, со мной покончено, когда мой последний адвокат от меня отказался. А потом пришла Мэри и взяла мое дело. Мы с ней много подолгу говорили. Она была не просто моим адвокатом. Она была, как ты сказал, другом. И говорили мы не только о юридических материях. Я узнал о ее семье, а она расспрашивала о моей, хотя мне и рассказать-то толком было нечего. Но она все равно интересовалась. Она была готова слушать, пока я хотел говорить. Она знала, что я чувствовал к маме и папе. Она знала, что я ни за что не убил бы их.— Не сомневаюсь, Мелвин.Марс огляделся.— Знаешь, я думал, Джеймисон будет здесь с тобой.— Почему?— Ее номер рядом с моим. Я постучался в дверь, когда направлялся сюда, чтобы узнать, не хочет ли она позавтракать. Никто не ответил.— Ты слышал ее внутри?— Нет, ни звука. А что?— Где ж ей еще быть в этот ранний час? — Положив на стол несколько долларовых купюр, Декер встал.Марс тоже.— Думаешь, что-то неладно?— Вот это мы сейчас и выясним.Они поспешили из кафе к номеру Джеймисон. Декер громко застучал в дверь:— Алекс? Алекс, ты там?Когда он опустил руку, чтобы достать оружие, Марс отступил на шаг.— Хочешь, вышибу дверь? — предложил он Амосу.— Что это вы двое творите?Обернувшись, они увидели приближающуюся к ним Джеймисон.— Где тебя черти носили? — с облегчением спросил Декер, убирая пистолет.— В номере не было шампуня. Пришлось идти к стойке регистрации, и на это ушла целая вечность, потому что я никого не могла найти. А потом зашла в сувенирную лавку, чтобы купить бутылку воды. Всё в порядке?— Теперь да, — подтвердил Марс. — Мы просто беспокоились.— Ну, я благодарна за…Она осеклась, увидев бегущую женщину в одежде горничной. Той было за шестьдесят, и она явно запыхалась.— По-моему, что-то стряслось, — выдохнула горничная.— Что вы имеете в виду? — не понял Декер.— Пожалуйста, поторопитесь. — Развернувшись, она трусцой побежала туда, откуда пришла.Все трое, побежав за ней, свернули за угол и достигли дальнего конца крыла мотеля, выстроенного покоем. Женщина указала на приоткрытую дверь.— Это номер Дэвенпорт, — сообщила Джеймисон.Декер снова достал пистолет, подошел к двери и толчком распахнул ее.Заглянув внутрь, он обнаружил в комнате полнейший разгром.Они быстро обыскали номер.Дэвенпорт пропала.И вовсе не по своей воле.Глава 41— Богарт и Миллиган уже в пути, — сообщил Декер.Он сидел в своем номере вместе с Марсом и Джеймисон, только что закончив разговор по телефону. Прибывшая полиция начала следствие в связи с исчезновением Дэвенпорт, но не нашла ни единой полезной зацепки. Было очевидно, что та отбивалась. Никто ничего не слышал, потому что мотель в это время практически пустовал.— ФБР снова берется за это дело? — уныло поинтересовалась Джеймисон, устало потирая глаза.— Похоже, они восприняли ее похищение как персональное нападение на Бюро, хотя в строгом смысле слова она в это время на него не работала.Декер разглядывал Джеймисон. По лицу ее разлилась бледность, она явно пережила потрясение.— Алекс, у тебя есть оружие?— Оружие? — Она вскинула на него глаза. — Нет. А что?— Я достану тебе пистолет, а потом покажу, как им пользоваться.— Ты в самом деле считаешь, что это необходимо?— А по-твоему, учитывая последний оборот событий, это не требуется?Джеймисон отвела взгляд, нервно сцепив руки перед собой.— Я что-то не улавливаю, — подал голос Марс. — Зачем забирать Дэвенпорт? Почему не меня? Это ведь я им нужен. Откуда Дэвенпорт знать, что было в том депозитном сейфе?— Этого они не могут знать наверняка, Мелвин, — возразил Декер. — И давай посмотрим фактам в лицо: Дэвенпорт — куда более легкая мишень, чем ты. Да при том в номере разгром — значит, она задала им жару. Можешь представить, что получилось бы, будь ты на ее месте? Ты мог бы их поубивать.— Пожалуй, ты прав, — неспешно кивнул Марс.Внезапно на Декера накатила задумчивость.— Вообще-то, я могу быть и не прав, — он встал.— Ты куда? — встрепенулась Джеймисон.— Осмотреть номер Дэвенпорт.— Местные уже прошлись по нему.— А теперь наша очередь.* * *Войдя в номер мотеля, Декер подошел к стене, прислонился к ней спиной и принялся озирать комнату длинными заходами, поворачивая голову из стороны в сторону, как лампу маяка. Джеймисон стояла рядом с ним. Марс с нервным и неуверенным видом маячил в дверях.— Видишь что-нибудь? — не выдержал он.— Дэвенпорт весит около ста десяти фунтов? — спросил Декер.Джеймисон вопрос изумил, но она все равно ответила:— Где-то так, пожалуй. Она примерно с меня ростом. И очень тощая.— Она бегунья, — задумчиво проронил Декер. — Так что и должна быть тощей.Его взгляд пропутешествовал по перевернутому столику, опрокинутому стулу, гипсокартонной стене у кровати и наконец остановился на неубранной постели.— Она спала, когда это случилось, — заметила Джеймисон. — Похититель разбудил ее.— Ну, она могла встать, чтобы отправиться на пробежку, и не успела убрать постель, когда была похищена, — возразил Марс.— Вы оба ошибаетесь, — отрезал Декер.— Как можем заблуждаться мы оба? — удивилась Джеймисон.— Ее кроссовки вон там, — Декер указал на пол открытого гардероба. — Как и тренировочный костюм. На улице льет ливмя и лило всю ночь. Кроссовки и вещи даже не намокли и не забрызганы грязью. И вообще, в такую погоду она не побежала бы. Пешеходных дорожек тут нет, а дорога чересчур оживленная. Слишком опасно.— Ладно, тогда на нее напали, пока она спала, — подытожила Джеймисон. — Значит, я была права.— Никаких следов насильственного проникновения ни здесь, ни там, — указал Декер на дверь и окно. — Копы это подтвердили. Чтобы войти, требовался ключ. Контору мотеля проверили. Это старомодные замки с настоящими ключами. Дубликатов нет.Но Джеймисон не желала сдаваться вот так запросто.— Ну, может, они получили ключ у уборщиков. У них должны быть мастер-ключи.— Поглядите на опрокинутый столик, — сказал Декер, подойдя ближе к кровати.Встав рядом с ним, они поглядели на столик.— Он стоял рядом с кроватью, — констатировал Марс. — На нем была лампа. Лампа упала и разбилась, когда столик повалился. И что же?— Поглядите на ножку столика.Они поглядели.— В нее вонзился осколок лампы, — пояснил Декер.Осмотрев ножку, Джеймисон понимающе кивнула, но Марс по-прежнему выглядел озадаченным, и она растолковала:— Если б столик опрокинули во время борьбы, лампа отлетела бы и приземлилась далеко позади столика. Она просто не могла удариться о столик с такой силой, чтобы осколок увяз в дереве.— Именно, — подтвердил Декер. И указал на гипсокартон: — А теперь гляньте туда.Они уставились в указанном направлении.— Ничего не вижу, — признался Марс.— Да, Амос прав, — покачала головой Джеймисон. — На стене никаких следов. Однако столик рядом с кроватью. Если б была борьба, столик почти наверняка отлетел бы к стене, и на ней остались бы следы. — Она поглядела на Декера. — Это все для виду. Столик перевернули кверху дном и разбили о него лампу. Кто-то постучал в дверь, и она открыла. Ее захватили, а потом устроили в номере разгром, чтобы казалось, что здесь происходила борьба.— Вот так я это и вижу, — согласился Декер.— Но зачем им это? — продолжал недоумевать Марс.— Затем, чтобы мы не поняли, что Дэвенпорт знала человека, захватившего ее, — ответил Декер.Джеймисон щелкнула пальцами.— В этот час она не впустила бы в комнату незнакомца. Вот почему нет следов насильственного проникновения.— Верно, — поддержал Декер, обводя комнату взглядом.— Дьявол, и ты догадался обо всем этом, потому что у тебя идеальная память? — с восхищением проговорил Марс.— Нет, я догадался обо всем этом, потому что был копом двадцать лет и знаю, что искать.— Вы в этом тоже дока, — Марс поглядел на Джеймисон.— Это мне от Амоса передалось, — улыбнулась она.— Нет, — возразил Декер. — Ты умеешь подмечать, Алекс. Порой ты видишь больше, чем я.— Но, Декер, Дэвенпорт в этом городе никого не знает, — заметила Джеймисон.— Ну, очевидно, знала. И доверяла этому человеку.— И это возвращает нас к вопросу, зачем ее похищать? — сказал Марс.— Думаете, они попытаются выведать у нее, что мы узнали… — прислонившись к стене, промолвила Джеймисон.— Избивая ее? Пытая? — воззрился на нее Декер.Алекс побледнела, но кивнула.— Думаю, куда более вероятно, что они воспользуются ею в качестве козыря для обмена, — заметил Декер.— Для обмена? — удивился Марс. — На что?— На тебя.Глава 42— Мне не следовало уезжать.Богарт посмотрел через стол на Декера.Они сидели в кабинете небольшого здания ФБР, превращенном в импровизированный командный центр.Богарт и Миллиган прилетели в компании полудюжины других агентов. Те в другой части здания усердно пытались отыскать Лайзу Дэвенпорт.— У вас не было выбора, — заметил Амос.— У всех есть выбор, — возразил Богарт, выглядевший безумцем — галстук приспущен, рубашка помята, волосы всклокочены.— Тогда реалистичного выбора, — парировал Декер. — И даже будь вы здесь, скорее всего, произошло бы в точности то же самое.— Мы не можем найти здесь никого, кого она бы знала достаточно хорошо, чтобы пустить к себе в номер в этот час. Никаких идей на сей счет?— Возможно, она была знакома с кем-то, а мы не знали об этом.— Если они используют ее в качестве рычага давления, можно ожидать, что на нас выйдут.Декер кивнул.— Проблема будет в обмене. С подобными сценариями всегда проблема.— Вы не верите, что мы получим ее обратно живой? — догадался Богарт.— Она видела, кто ее захватил. Она знала это лицо.Спецагент со вздохом осунулся в кресле.— И ей не позволят рассказать нам, кто это был.— Шансы определенно против этого.— Кто, по-вашему, стоит за всем этим?— Это не один человек.— И что именно это означает?— Мотивы и действия говорят нам о многом. Мы имеем противоречивые мотивы и действия. Это означает, что тут более одного игрока.— Что-то изменилось, — заметил Богарт. — Марс провел в заключении двадцать лет, и ничего не случалось.— А изменилось то, что его собирались казнить. До тех пор он не оказывался к смертному коридору настолько близко. Это послужило катализатором, заставившим всех перейти к действию.— Подкупить Монтгомери?— Да.— Так какая же «фракция» это сделала?— Не знаю. На данный момент это может быть и та, и другая.— Они хотят получить то, что ему известно, как они думают. Вещи, которые его отец взял из депозитного сейфа.— Это заветная цель. Отец взял что-то и поместил куда-то. Они думают, что сын знает.— А какие мотивы и действия противоречат друг другу? — поинтересовался Богарт.— Сторона, которой нужна информация, могла желать казни Мелвина. Информация не всплыла на поверхность за двадцать лет. Они могли заключить, что она утрачена. Вытащив Мелвина из тюрьмы, они дали ему возможность добраться до нее, предположив, что он знает, где искать. И что, они надеются оказаться в нужном месте, если он и вправду знает и добудет ее? — Декер покачал головой. — Это грандиозный риск. Настолько грандиозный, что они бы на это не пошли. Не стали бы будить спящую собаку.— Но тогда кто вытащил Марса из тюрьмы?— Другая сторона.— Но зачем?— В этом-то и заключается противоречие, Росс. И я в нем еще не разобрался.— Разберемся, Амос, — Богарт причесал волосы пятерней. — Должны. О неудаче не может быть и речи.— Я благодарен, что вы прикрыли меня перед судом, — взглянул на него Декер.— Судья звонил. Я сказал то, что им надо было услышать.— А в округе Колумбия все гладко?— Я снова веду дело, так что, пожалуй, это означает, что начальство признало свою неправоту.— А развод?— Тут без особых просветов. Но я уже дошел до точки, когда мне наплевать. У меня есть работа. Этого достаточно.— Вы уверены?— Нет, но это моя официальная версия, и я ее придерживаюсь. — Он окинул взглядом раскиданные по столу папки. — У нас почти никаких зацепок.— Да, негусто. Я добываю для Джеймисон оружие и учу ее им пользоваться.— Думаете, может быть еще попытка похищения? — удивился Богарт.— Нет, но мне уже доводилось ошибаться.— Добро пожаловать в клуб.Декер встал.— Вы куда?— Взять оружие для Джеймисон, а потом к врачу.— Вы больны?— Нет. Приглядывайте за Мелвином.И Амос вышел, покинув Богарта, посмотревшего ему вслед долгим взглядом.* * *Для Джеймисон Декер выбрал компактный девятимиллиметровый пистолет. В Техасе требуется разрешение на короткоствольное оружие скрытного ношения, но когда Алекс предъявила владельцу магазина свое удостоверение ФБР, а Богарт по электронной почте прислал официальное письмо от имени Бюро, подтверждавшее ее принадлежность к оперативной группе ФБР, вкупе с санкцией на ношение такого оружия, владелец опустил формальности и просто отдал пистолет. Когда же Джеймисон расплатилась за него своей личной картой, тот проворчал:— Чертово федеральное правительство теперь так прижимисто, что вы должны покупать собственные «стволы»?— Нет, только патроны, — отмахнулась Джеймисон.В глубине магазина имелся тир. Декер показал ей, как правильно заряжать пистолет, как обращаться с ним и целиться. Потом заставил выпустить добрую сотню пуль, прежде чем удовлетворился результатом.Джеймисон убрала пистолет в кобуру, и они вместе вышли.— Как-то странно ходить с оружием, — заметила она.— Лучше, чем оказаться без оружия, когда оно понадобится.Сев в прокатную машину, они тронулись.— Куда?— К врачу.— Насчет Марсов?— Да.— Декер, мы должны вернуться, помочь остальным найти Дэвенпорт.— Мы можем распутать это дело. Лучшего способа узнать, кто ее похитил и где она, не найти.Они въехали на стоянку перед небольшим кирпичным офисным зданием. Список съемщиков в вестибюле показал, что все арендаторы, как один, ведут медицинскую практику. Потребовалось около часа и уйма наводящих вопросов, пока удалось отыскать среди них нужную.Сестра в возрасте под семьдесят, почти такой же ширины, как и роста, кивнула:— Да, Марсы были здешними пациентами.— А вы не можете рассказать о них? — спросил Декер.— Это было двадцать лет тому.— Ну хоть что-нибудь? — попросил Декер.Женщина уселась за свой металлический стол.— Ну, они вроде как выделялись, потому что это была первая разнорасовая пара, увиденная мной в жизни. Скорее всего, первая в городе. В те времена многим это было не по нутру, скажу я вам.— При родах Мелвина Марса помогал врач этой практики?— Да. Док Тернер. Он помер… ой, лет уж семь как.— Роды принимали в местной больнице? — спросила Джеймисон.— Это верно. На самом деле я ассистировала. Городок у нас небольшой. Док Тернер был врачом широкого профиля, но тут делаешь чего понадобится. Жителей тут маловато, чтобы держать акушерско-гинекологическую практику не в убыток. — Ее взгляд вдруг приобрел мечтательное выражение. — Помнится, Люсинда Марс была, наверное, самая красивая женщина, какую я видела за всю жизнь. Личико без малейшего изъяна. А тело ее… ну, позвольте вам поведать, хотелось бы мне такое. У нее одни ноги были длиннее, чем я вся.— Они начали приходить сюда, когда она забеременела? — осведомился Декер.— Ох, да она понесла месяцев за пять до приезда в город. Я помню, потому что только-только перебралась сюда за год до того, и она спрашивала меня, где я останавливалась и какого рода работу тут можно найти.Декер бросил взгляд на Джеймисон, а потом снова на медсестру.— Так она уже была беременна, когда они сюда приехали?— Уже было заметно. Особого веса она не набрала. Что до меня, так я набрала сороковник по первому разу, тридцать по второму и еще тридцать по третьему и уж больше с ними не расставалась. Она же разрешилась Мелвином, а уже через неделю выглядела так, будто и не была беременна. Уж так некоторым везет. А Мелвин, дозвольте вам поведать, был мальчик крупный. Почти десять фунтов. Сразу было видать, что будет здоровяком. Папаша его был мужчина очень видный. Ростом с вас, фунтов двести пятьдесят, и ни капельки жиру. Не хотелось бы вставать такому поперек дороги.— Он был вспыльчив? — поинтересовалась Джеймисон.— Просто вечно выглядел, ну, недовольным, — поджала женщина губы. — То бишь у него была шикарная жена. Его подросший сынишка должен был стать лучшим футболистом в городе, а то и во всем Техасе. Ну, я знаю, что случилось потом, но насупленный он ходил завсегда.— Как вы думаете, у них в браке были проблемы? — продолжала расспросы Джеймисон.— Милочка, не бывает браков без проблем, и некоторые скрывают это лучше других. Но должна сказать, что ни разу не видела мужчину, который любил бы свою жену сильнее, чем Рой — Люсинду. Он был ласков с ней. Когда она ходила на сносях, он и пальцем ей не давал шевельнуть. Я от случая к случаю видала их в городе. И он распахивал для нее дверцу машины. Держал ее за руку, пока они шли. Правду сказать, единственное время, когда он выглядел счастливым, — это когда глядел на нее. — Она вздохнула. — Кабы мой муженек поглядел на меня так хоть разок в жизни, меня бы инфаркт хватил от шока.— Когда ей диагностировали рак мозга? — подключился Декер.— Прошу прощения? — Медсестра выпрямилась на стуле.— Насчет ее рака мозга. Когда его диагностировали?— Не было у нее никакого рака мозга.— При вскрытии у нее обнаружили злокачественную глиобластому. Четвертая стадия. Неоперабельная. Ей оставалось жить месяца два-три, когда ее убили.Женщина воззрилась на Декера, будто он говорил на иностранном языке.— Что ж, тут его не диагностировали, это я могу вам поведать, — наконец сказала она. — Глиобластома… Вы уверены?— Это установил коронер. Как я понимаю, ошибиться в чем-то подобном он не мог.— Нет, пожалуй, нет, — рассеянно проронила она. — Вот уж никогда не подумала бы. Она выглядела такой здоровой… И в газетах про рак у нее не писали.— Наверное, потому, что полиция знала, что причиной ее смерти был вовсе не рак. Так что у них не было причин разглашать эти персональные медицинские сведения. И не думаю, что возможность самоубийственного сговора вообще рассматривалась. Поджечь себя после суицида просто невозможно.Когда они удалились, медсестра так и осталась сидеть, раздумывая об этих новостях. Они уже шагали по коридору, когда Декер вдруг углядел табличку, прикрепленную к одной из дверей в коридоре. И стремительно свернул туда, вынудив Джеймисон развернуться на сто восемьдесят градусов и последовать за ним.Открыв дверь, он направился прямо к стойке регистрации. Подошедшая следом Алекс остановилась рядом с ним.Предъявив свою карточку ФБР, Декер сказал:— Нам нужно поговорить с кем-нибудь о пациенте этой практики двадцатилетней давности.С разинутым ртом поглядев на Декера, женщина подняла трубку.— Секундочку.Минуту спустя в приемную заглянул мужчина в возрасте чуть за тридцать, одетый в белый халат. В одной из рук, облаченных в перчатки, он держал какой-то зубоврачебный инструмент из нержавеющей стали.— Сейчас, только закончу с пациентом. Вы можете подождать в моем кабинете.Сестра приемного отделения провела их по коридору и впустила в кабинет. Они уселись перед письменным столом.Джеймисон дрожала.— Какие-то проблемы? — поглядел на нее Декер.— Ненавижу стоматологов. В юности у меня было больше дупел, чем зубов.— Расслабься, мы здесь, чтобы получить информацию, а не пломбы.— Ага! Держу пари, он только глянет на мои зубы и запоет: «Сверлить, моя детка, сверлить».Пару минут спустя пришел дантист. Белый халат он снял, да и перчатки тоже; на нем была белая рубашка с полосатым галстуком. Джеймисон беспокойно заерзала, когда он проходил мимо, чтобы сесть за стол.— Я Льюис Фишер. Что я могу сделать для ФБР?Объяснив подоплеку своего визита, Декер добавил:— Судя по вашему возрасту, стоматологом Марсов были не вы.— Нет. Я тогда еще под стол пешком ходил. Это была практика моего деда. Когда он отошел от дел, я принял эстафету.— Медицинские карты Марсов еще здесь?— Двадцать лет спустя — уже нет. И, конечно, потому, что они уже мертвы. Я слыхал, Мелвина выпустили из тюрьмы, — присовокупил он.— Да. Вы его знали?— Нет, но мы учились в одной средней школе, только в разное время. Мелвина все знали. Я был потрясен, когда его арестовали за убийство.— И личность его родителей установили с помощью их здешних медицинских карт?— Наверное, именно так, да. Помнится, уцелело очень немного от их… Ну, вы понимаете.— Верно. Ваш дед еще жив?— Жив. И по-прежнему живет неподалеку.— Нельзя ли с ним поговорить?— Можете попытаться.— То есть? — Декер склонил голову к плечу.— То есть у него деменция, и он проживает в центре для престарелых.— У него бывают просветления?— Время от времени. Раньше были чаще. Но, боюсь, его рассудок угасает пугающе быстро. Очень печально, когда родной дед тебя не узнает.— Несомненно, — с сочувствием откликнулась Джеймисон.— Так мы можем попробовать? — спросил Декер.— С какой целью? — осведомился Фишер.— Ради информации, — поведал Амос. — Никогда заранее не знаешь, какой новый фрагмент может помочь расследованию.— А что именно вы расследуете?— Это мы не можем комментировать публично, — сугубо официальным тоном отрезал Декер.— Ах да, конечно. — Фишер быстро написал адрес на листочке и подвинул его через стол. — Я позвоню ему и скажу, что вы наведаетесь.Амос поглядел на имя.— Льюис Фишер-старший?— Я Льюис Фишер-третий. Мой отец был Фишером-младшим.Декер и Джеймисон встали.— Спасибо, я искренне благодарен.Фишер повернулся к Джеймисон, торопливо прикрывшей рот, чтобы зубы не были видны.— Вам следует чаще улыбаться, — заметил он. — У вас очень хорошие зубы.Выйдя из кабинета, Алекс сказала:— Будем надеяться, Фишер-старший даст нам ниточку. Она нам явно не помешает.— Вот потому-то мы и должны ковырнуть поглубже, Алекс.— Пожалуйста, не употребляй этого слова так близко от кабинета стоматолога.Глава 43Льюис Фишер-старший явно преуспевал, потому что доживал свой век в роскошном частном заведении. Зданию постарались придать вид резиденции плантатора периода, предшествовавшего гражданской войне, — с высокими толстыми колоннами и колоссальным крыльцом, уставленным креслами-качалками с раскачивающимися в них обитателями. Интерьер был украшен яркими обоями, деревянными рейками на стенах, шестидюймовым лепным потолочным плинтусом и толстыми плюшевыми коврами. Имелась даже комната для игр с бильярдным столом и старомодным фонтанчиком содовой воды.Доска для объявлений в фойе была заполнена расписаниями занятий. Пожилые граждане шагали или катили на очередные процедуры. Атмосфера буквально источала энергию и энтузиазм, пока Декер и Джеймисон шли по широкому коридору в сопровождении штатной сотрудницы, одетой в безупречно чистый голубой хирургический брючный костюм. На ее бейджике значилось имя «Деб». По пути она махала рукой встречным обитателям и здоровалась с ними.— Славное местечко, — заметила Джеймисон. — Все выглядят искренне счастливыми.— Тут куда лучше, чем в государственных, — отозвалась Деб. — Но за это надо платить, и недешево. Оно определенно для верхнего эшелона. Мы тут охватываем зону миль в двести, потому что заведение уникальное, а эта часть Техаса обширна и отрезана от мира. — Она вздохнула. — Когда я доживу до их возраста, я нипочем не смогу себе позволить поселиться здесь.Они дошли до двустворчатой двери с табличкой «Блок памяти» наверху. Чтобы открыть ее, Деб пришлось воспользоваться своей ключ-картой.— Это чтобы никто из блока не убрел куда глаза глядят? — догадалась Джеймисон.— Совершенно верно, — переступая порог, подтвердила сестра. — Мы не хотим, чтобы кто-нибудь потерялся.Она повела их по коридору, примерно на полпути свернув к двери и постучав:— Доктор Фишер, к вам гости!Изнутри послышалось ворчание.— У него бывают хорошие и плохие дни, — повернулась к ним Деб. — Не знаю, какой сегодня. Он бывает очень раздражительным, как многие пациенты нашего блока памяти. — Она бросила взгляд на удостоверение ФБР, висевшее у Декера на бедре. — Доктор Фишер впутался в какие-то неприятности?— Ни в малейшей степени, — заверил ее Декер.— Что ж, приятно слышать. Знаете, когда он только поступил сюда, память у него была остра как бритва. Может, даже получше вашей.— В этом я серьезно сомневаюсь. — С этими словами Амос толкнул дверь и вошел.Деб испуганно посмотрела на Джеймисон, и та ответила смущенным взглядом.— Это долгая история. Мы вам сообщим, когда закончим. Спасибо, — зайдя вслед за Декером, она закрыла дверь.Фишер, одетый в больничную сорочку и белые шлепанцы, сидел в кресле рядом с кроватью. С виду этому согбенному хрупкому старцу было под девяносто. Когда он поднял на них глаза, Декер тут же углядел немалое сходство с внуком.— Доктор Фишер? — осведомился он.— Вы что за черти? — каркнул старик.— Возможно, это один из плохих дней, — шепнула Джеймисон.Декер ступил поближе.— Я друг вашего внука. И она тоже.Фишер обратил взор на Джеймисон:— Она не мой внук.— Нет, она друг вашего внука.Фишер уставился на собственные колени. Джеймисон присела рядом.— Очень славная комната.— Я вас знаю? — поднял на нее глаза Фишер.— Я Алекс, а это Амос.— Амос и Энди[138]. Как в сериале? — спросил Фишер.— Нет, Алекс и Амос. Он — Амос. Я — Алекс.— Вы очень крупный, — старик поглядел на Декера.— Да. — Пододвинув другое кресло, Амос сел. — Ваш внук сказал, что вы работали стоматологом очень долго. У вас было много пациентов.— Стоматологом? — озадачился Фишер. — Мой внук, мой внук…— Льюис, — услужливо подсказала Джеймисон.— Это меня зовут Льюис, — рявкнул он. Потом добавил потише, тоном отчаяния: — Не так ли?— Да, его назвали в вашу честь.— Это просто все… — Фишер постучал себя костяшками по лбу.— Знаю, — утешительно проворковала Джеймисон. — Наверное, это очень досаждает.— Вы были стоматологом, доктор Фишер, — вел свое Декер. — У вас было много пациентов. Вы помните семью Марс? Роя и Люсинду? И Мелвина?— Марс? Как планета? Вы говорите о планете Марс? Это… это красная планета. — Он улыбнулся, очень довольный собой.— Нет, не планета. Семья по фамилии Марс. Их убили. А медицинские карты из вашей регистратуры использовали для подтверждения их личности.— Убили? Планету убили? Вы… чокнутый?— Дай я попробую, — положила Джеймисон ладонь на запястье Декера. И, повернувшись к Фишеру, очень спокойно промолвила: — Они были вашими пациентами очень давно. Двадцать лет назад. Их убили. Их тела сожгли, так что пришлось устанавливать их личности по стоматологическим картам. Из вашей регистратуры.Она с надеждой поглядела на Фишера, но наткнулась на пустой взор.Прошла добрая минута, и никто не проронил ни звука.Декер уже раскрыл было рот, когда Джеймисон вдруг остановила его поднятой ладонью.— Доктор Фишер, у меня проблема с зубами. Вы меня помните? Я Люсинда Марс. Это мой муж, Рой Марс. У него тоже проблема с зубами. Вы можете нам помочь? Мы ваши пациенты. У вас наши карты.Потянулся долгий момент. Поначалу казалось, что Фишер ей не ответит.— Верхнечелюстной второй премоляр, — вдруг сказал он.— Что это, доктор Фишер? — спросила Джеймисон.— Верхнечелюстной второй премоляр, — повторил он, покачивая головой.— И что с ним? — поинтересовалась Джеймисон.— Неправильный.— Что неправильно?— Второй премоляр. Просто неправильный.Джеймисон опустилась на колени рядом с ним.— Чей? Роя или Люсинды?— Просто неправильный. Надо было сказать. Неправильный. — Он поднял глаза на Декера: — Вы еще что за черт?— Очень признательный человек. — Встав, Декер обратился к Джеймисон: — Можешь побыть здесь и попробовать вытянуть из него еще что-нибудь? Я за тобой вернусь.— А ты куда?— Искать верхнечелюстной второй премоляр.Глава 44— Премоляр? — переспросил Богарт. — Серьезно?Они с Декером стояли в пропахшем плесенью складском помещении, где хранились старые архивы полиции.— Так он сказал. Верхнечелюстной второй премоляр. Что-то с ним было неправильно.Они смотрели на полки, забитые коробками как попало.— Сержант, с которым я говорил, сказал, что архивы несколько… — начал Богарт.— Беспорядочны? — досказал Декер. — Я бы сказал, что он видит стакан наполовину полным. — Сняв пиджак, он засучил рукава. — Что ж, приступим.На самом деле в архивах царила полнейшая неразбериха. Годы были порой перепутаны, да и сами коробки не были толком инвентаризированы. Не раз и не два вложенные бланки описи были просто чистыми.Прошло шесть часов без малейшего успеха.Зазвонил телефон Декера. Это была очень недовольная Джеймисон.— Мне пришлось добираться до мотеля на такси. Когда ты сказал, чтобы я осталась и попыталась вытянуть из него еще что-нибудь, я вовсе не думала, что это значит навсегда.— Извини, Алекс, я отвлекся.— Гы-гы, вот так сюрприз!— Он не сказал еще что-нибудь полезное?— Только что что-то неправильно. Он повторял это снова и снова.— Ни намека, о ком была речь — о Рое или Люсинде?— Нет. А потом он просто уснул. Кстати, я звоню тебе три часа.— Я снял пиджак. Услышал этот звонок только потому, что взял пиджак, как раз когда ты позвонила.— Где ты?Сообщив, Амос добавил:— Но до сих пор без особого успеха.— До сих пор, — эхом откликнулся Богарт, снял с полки очередную коробку и открыл ее.— Мне пора, — сказал Декер и дал отбой.Достав из коробки все содержимое, они разложили его на столе. Амос обнаружил искомое первым. И выудил рентгенограммы обоих Марсов, помеченные наклейками с их именами.— Я погуглил «премоляр», прежде чем отправиться сюда, — сообщил Декер. Извлек телефон и вызвал на экран картинку рта, полного зубов. — Вот это вторые премоляры. — Он указал точки на рентгенограммах. — Служат для захватывания, разгрызания и растирания пищи. Тот, что справа, — четвертый, а левый — тринадцатый на цифровом арго стоматологов.— Чрезвычайно занимательно, — с сарказмом отозвался Богарт. — Но что неправильно по версии Фишера? Зубные карты Марсов из регистратуры Фишера совпадали с зубными картами, снятыми у трупов на месте преступления.— Алекс не смогла это выяснить. Мужик слабоумный. Просто выпалил: «Верхнечелюстной второй премоляр»…Он вдруг замолк на полуслове, выудил телефон и набрал номер:— Алекс, Фишер никакие числа не называл?— Числа?— Ага.— Нет.— Ладно, — с явным разочарованием протянул Декер.— Но, что странно, пару раз поднимал четыре пальца.— Четыре, ты уверена?— Да. И продолжал глядеть на них, словно они что-то означают.— Спасибо.— Де…Но Декер уже дал отбой и повернулся к Богарту:— Короче, это правый премоляр.Они рассмотрели рентгенограммы.— На рентгене Люсинды я ничего не вижу, — сказал Богарт. — Но у Роя в четвертом номере пломба.Амос глянул.— Вы правы.— Так Фишер говорил, что у Роя Марса не было пломбы в четвертом номере? Вот почему неправильно… Но если так, почему же он не указал это еще тогда?Декер снова взял телефон, позвонил в приемную Фишера и минуту спустя уже говорил со стоматологом.— Ваш дед очень помог, — сообщил он. — Но у меня к вам вопрос.— Ладно, валяйте, — согласился врач.— Расскажите мне процедуру на случай, если полиции нужны копии ваших карт.— Присылают судебный ордер, и мы на него отвечаем.— Каким образом? Вы лично достаете медицинские карты?— Не всегда. Но если не я, то кто-нибудь из моего персонала.— А кто проверяет точность?— Ну, все наши архивы тщательно упорядочены, подвергаются перекрестным проверкам и проиндексированы вдоль и поперек. Еще у нас имеются электронные копии всего. Уж такова природа медицинской практики в наши дни. Места для ошибок просто нет.— А двадцать лет назад?— Ну, тогда было дело другое. Мой дед до сих пор хранит превосходный архив. Но записи делались вручную и маркировались сведениями о пациентах. Имя, адрес, номер социального страхования и индивидуальный номер медицинской карты пациента.— У вас в штате работает кто-нибудь из тех, кто работал с вашим дедом двадцать лет назад?— Да, Мелисса Дауд.— Могу я с ней поговорить?— И куда это все ведет?— Умоляю, каждая минута на счету.— Погодите, пока я ее позову.Минуту спустя в трубке прозвучал женский голос:— Это Мелисса.— Мелисса, я Амос Декер из ФБР. Меня интересует ваша система регистрации двадцатилетней давности.— Да, доктор Фишер сказал мне. Ну, к тому времени многие практики уже перешли на какие-нибудь компьютерные системы, но Фишер-старший был старой школы, так что мы все делали по-прежнему вручную. Пользовались пишущей машинкой. Этикетки делали для всех карт пациентов. Все было очень хорошо организовано. Мы ни разу не сделали ни одной ошибки в учетной документации.— Вы помните, как получили судебный ордер на предоставление карт Марсов?— Я лично эти карты не доставала, но запрос помню. До тех пор мы подобных запросов не получали — во всяком случае, из-за убийства.— Кто-нибудь должен был подтвердить подлинность карт во время суда?— Да. Это сделала я, потому что именно я вела документацию.— Значит, доктор Фишер не имел к этому отношения?— Нет, он был очень занят и не мог выкроить время, чтобы присутствовать на суде. Это был единственный раз, когда меня вызвали для такого. Это было по-своему занимательно.— Доктор Фишер при вас никогда не упоминал, что в картах было что-то неправильно?— Нет, насколько припоминаю. А что, что-нибудь было неправильно? — обеспокоилась она.Проигнорировав вопрос, Декер продолжал:— Вы помните, кто тогда убирал в вашем офисном здании?— Убирал в нашем офисном здании?— Да.— Гм… ну, та же фирма, что и теперь. «Качественная коммерческая уборка». Они во всех офисах тут прибираются.— Значит, у них были ключи от вашего офиса?— Ну да, это нормальная практика, но никаких проблем у нас ни разу не возникало.— Спасибо.Дав отбой, Декер обернулся к Богарту. Агент ФБР смотрел на него изучающим взглядом.— Это ведет к тому, о чем я подумал?— Я не думаю, что Рой Марс погиб в спальне той ночью. Я считаю, медсестра или кто-то из технического персонала достал эти карты и послал в полицию, а потом Дауд удостоверила их подлинность на суде. Но для этого она проверила только имена и прочие классификационные критерии. Может, когда-нибудь позже, а может, намного позже Фишер-старший посмотрел карты и увидел пломбу в премоляре номер четыре, куда он ее не ставил.— Ну, мы не можем питать уверенности, что не наоборот. Может, речь шла о карте Люсинды. У нее пломбы нет, но, может быть, Фишер ее как раз поставил.— Согласен. А почему он не сообщил тогда, не знаю. Может, деменция уже начала сказываться… — Помолчав, Декер со вздохом добавил: — Что ж, это поднимает уйму вопросов.Богарт кивнул.— Ну, а для меня большой вопрос: раз это был труп не Роя или Люсинды, то чей же?Глава 45— Как вы собираетесь донести эту новость до Мелвина? — поинтересовался Богарт по пути со склада в мотель.— Это не факт, а гипотеза. У меня нет доказательств.— Но это очень хорошая гипотеза, исходя из ряда фактов, — не согласился Богарт.— Если принять, что Рой Марс фальсифицировал свою смерть, это объяснило бы выстрел картечью в лицо. И сожжение тел. Зубные карты становятся первым способом идентификации тел. Зубы остались относительно нетронутыми.— Но ему пришлось бы проникнуть в офис стоматолога и подменить свою карту на карту найденного трупа.— Люсинда работала на местную клининговую компанию. Держу пари, это «Качественная коммерческая уборка». Это давало ей и Рою доступ в офис стоматолога в нерабочее время.— Погодите минуточку, вы думаете, что второй труп принадлежал Люсинде?— Не знаю. Может, и нет. Если Рой жив и убил двух найденных людей, которых обнаружили, то мне трудновато поверить, что он выстрелил жене картечью в лицо, а потом поджег ее.— И подставил сына за это преступление? Потому что это тоже составляет изрядную часть всей затеи.— И, быть может, самую необъяснимую.— Но я все возвращаюсь к двум людям. Городок невелик. Как могли два человека просто исчезнуть, да так, что никто и не узнал?— Они могли быть бродягами, нездешними. Но… — Декер вдруг замолк, прикрыв глаза. Кадры в его голове прокручивались вперед и назад, пока он искал точные показания, данные ему полицией и Мелиссой Дауд.Их было два.Первое: кража со взломом, пропажа без вести, пьяная драка.Второе: до тех пор мы подобных запросов не получали — во всяком случае, из-за убийства.Он достал телефон и набрал номер. Минуту спустя Мелисса Дауд снова была на линии. Медичку несколько вывело из себя то обстоятельство, что ее снова оторвали от работы, но Декера раздраженный тон ее голоса не озаботил. Он перевел телефон на громкую связь, чтобы Богарт слышал разговор.— Когда мы говорили в последний раз, — начал Амос, — вы сказали, что до тех пор не получали судебных ордеров на зубные карты по поводу расследований убийств.— Совершенно верно.— Но то, как вы это сказали, подразумевало, что другие судебные ордера вы получали.— Ну, только один раз. На самом деле это было прямо перед запросом по поводу убийства Марсов, если подумать. Как-то странно…— Это из-за пропавшего человека?— Совершенно верно, как вы узнали?— Обоснованное предположение. Вы можете рассказать нам о нем?— Ну, это был один из наших пациентов, и полицейские думали, что его тело найдут в лесу, но его растерзали какие-то дикие звери. Узнав, что он лечился у нас, полиция попросила его карту. Но она не соответствовала. Это был не он.— И это было перед убийством Марсов, вы уверены?— Да. Незадолго до него.— Вы помните имя этого человека?— Правду сказать, да. Его звали Дэн Рирдон. Насколько мне известно, его так и не нашли.— У вас есть его медицинская карта?— Нет. Она давно ликвидирована.— Не могли бы вы его описать? Раса, рост, вес, что-нибудь?— Ну, он был крупный мужчина, высокий, шесть футов четыре дюйма или около того, свыше двухсот фунтов. Тогда Дэну было за пятьдесят. Крепко сложен…— Белый, черный?— Белый.— Семья у него была?— Нет. Его жена умерла. А детей у них не было. Он жил в предместье города и держался особняком.— Чем он зарабатывал на жизнь?— Да почти ничем. Случайные заработки там и тут. Вечно попадал в каталажку за что-нибудь. Разживется деньгами и тут же их спустит. Нам часто приходилось списывать плату за его лечение, потому что денег у него не было.— Что ж, спасибо, Мелисса, это нам очень помогло.Дав отбой, Декер поглядел на Богарта:— Вечно попадал в каталажку. Разживется деньгами и тут же их спустит. Каковы шансы, что он посетил ломбард, где работал Рой? А потом тот выяснил, что они посещают одного стоматолога?— Ясно, что раз словесный портрет сходится, это могло послужить причиной, чтобы Рой выбрал его. А поскольку тела обгорели и лица были изуродованы, достало лишь приблизительного сходства, чтобы обман удался.— Так что Рой похитил Дэна, чтобы потом подложить его труп у себя в доме. Потом убил Дэна и либо другую женщину, либо свою жену — и поджег трупы.— И подставил сына за убийство. Должно быть, он заплатил клерку мотеля и Эллен Таннер, чтобы те солгали о времени.— И помудрил с машиной, чтобы она сломалась прямо перед мотелем. Мелвин сказал нам, что его папаша был докой в ремонте автомобилей.— Но зачем, Декер? К чему пускаться во все тяжкие, чтобы вовлечь своего собственного сына и отправить его в тюрьму?— Не знаю, — признался Амос.— Может, он за что-нибудь ненавидел Мелвина?— Ненавидеть собственного сына — это одно. А проделать все это, чтобы укатать его за решетку, — совсем другое.— Если только Рой Марс не был каким-то психопатом.— Он прожил здесь двадцать лет, не причинив никому вреда, — указал Декер. — Это замысловатая махинация, и для нее должна была иметься достаточная мотивация.— Что возвращает нас к моему прежнему вопросу: как вы собираетесь поведать это Мелвину?Поглядев в окно машины и заметив, что на них надвигается очередная гроза, Декер проронил:— Без понятия.Глава 46Когда они вернулись в мотель, Мэри Оливер сидела в маленьком вестибюле вместе с Джеймисон. Обе женщины поднялись им навстречу.— Никаких вестей о Дэвенпорт? — еле дыша, спросила Оливер.— Мы делаем все возможное, но пока что ничего, — покачал головой Богарт. — Местные докладывают мне ежечасно. Никто ничего не видел.Оливер потупилась в явном замешательстве.— Вам нехорошо? — озаботился Богарт.Она сжала кулаки.— Боже, как это все достало! Сперва этот субъект Монтгомери дает признание и освобождает Мелвина из тюрьмы…— Ну, ты тоже помогла, — заметила Джеймисон. — Ты сохранила ему жизнь, позволив дождаться этого момента.К всеобщему удивлению, Оливер несогласно затрясла головой.— Хотелось бы мне иметь право приписать эту заслугу себе, но не могу. Я вступила в дело относительно недавно. Подала ходатайство об отмене казни, но суд его отверг. Остальные адвокаты Мелвина просто умыли руки. По-моему, они считали его виновным. Я прочла об этом деле и связалась с Мелвином. У меня просто было наитие, знаете, — что-то тут не сходится. А потом заявление Монтгомери показалось просто чудом. А сейчас выясняется, что все это могло быть ложью…— Но ты ведь не веришь, что Мелвин виновен, не так ли? — спросила Джеймисон.— Нет. Здесь происходит нечто иное. Нечто куда более глубокое. А теперь похитили Дэвенпорт, и мы ее больше не увидим.— Ну, кое-какие новости у нас есть, — сообщил Богарт.Рассказал им о найденных рентгеновских снимках и возможной подмене зубных карт. Когда он закончил рассказ, обе женщины ошеломленно воззрились на него.— Я… я не могу поверить, — запинаясь, пробормотала Оливер. — Зачем Рою Марсу делать все это?— Хороший вопрос, — отозвался Декер. — И ответа на него у нас нет.— А ничего, если я поработаю над этим вместе со всеми вами? — спросила Оливер. — Я понимаю, вы профессионалы, но сомневаюсь, что кто-нибудь хочет докопаться до самого донца так же сильно, как мы с Мелвином. К тому же я адвокат по уголовным делам, так что разбираюсь в следственной процедуре.Богарт бросил взгляд на Декера, потом на Джеймисон и только после этого сказал:— Лишняя пара глаз никогда не помешает.— Где Мелвин? — осведомился Амос.— У себя в комнате, — сообщила Оливер. — Я только что оттуда. Вы… вы собираетесь?..— Я собираюсь попытаться, — и с этим словами Декер удалился.* * *Минуту спустя он стучал в дверь.— Кто там? — окликнул Марс.— Декер.Амос услышал приближающиеся шаги, и дверь открылась.— Не хочешь прогуляться? — с порога спросил он.— С чего бы? — с подозрением поглядел на него Марс.— Мне надо с тобой кое о чем потолковать.— Что-то скверное?— Не исключено. Правду говоря, вероятно, да — для тебя.— Это о Дэвенпорт?— Нет. Чуть более личное. И я хочу, чтобы ты просто меня выслушал, ладно? А потом можешь… ну, говорить что хочешь.— Блин, Декер, я определенно весь внимание.— Пойдем, может, успеем до дождя. И свежий воздух тебе не повредит.Они зашагали по обочине вдоль дороги. Амос сунул руки поглубже в карманы куртки.Марс то и дело бросал на него тревожные взгляды.— Ну же, мужик, нечего играть со мной в молчанку. У меня внутри все горит.Набрав в грудь побольше воздуха, будто перед нырком в холодную воду, Декер пустился в рассказ о том, что удалось разузнать. Надо отдать Марсу должное, он не обмолвился ни словом, пока Амос не подтолкнул его:— Ну?— Что я должен сказать?— Не знаю. Что-нибудь.Мелвин остановился, и Декер за ним. Оба пристально смотрели друг на друга.— Яснее ясного, что на самом деле я ничегошеньки о своих родителях не знаю, — признался Марс. — Поэтому то, что ты мне только что рассказал, наверное, черт возьми, может быть правдой.— Тебе не приходит в голову какая-нибудь причина, по которой отец мог подставить тебя за убийство?— Вот так прямо с ходу — ни хрена, — рявкнул Марс. — Как бы ты ответил, если б тебе кто-нибудь задал такой вопрос про твоего старика?— Я был бы вне себя, как и ты сейчас.— Ну, вот и получай.Мелвин снова побрел вдоль дороги, и Декер подстроился под его темп.Мимо пронесся грузовик, потом легковушка. Они отошли подальше от дороги и скоро уже шагали по краю кювета.Не поднимая глаз от земли, Марс поинтересовался:— Если это был не батин труп, как по-твоему, второй был мамин?— У меня нет фактов в подкрепление этого мнения, но при прочих равных, я думаю, что это была твоя мать. Одного пропавшего без вести в маленьком городке уже хватает с лихвой. Двое для полиции уже как красный флаг, особенно если следом появляются два обугленных трупа.— Значит, отец просто убил ее? А потом сжег? Как он мог? В смысле, я знаю, что он любил ее. Если я что о нем и знаю, то как раз это!— Этому вполне может найтись объяснение.— Типа чего? — огрызнулся Марс.— Скажем, она уже все равно умирала. И умирала отнюдь не безболезненно. Это могло обернуться многомесячной пыткой. Может, они считали, что так будет лучше, не знаю.— Лады, но мама ни за что не допустила бы, чтобы меня подставили за убийство.— Может, она об этом не знала.Поразмыслив об этом, Марс гневно бросил:— Вот говно… не знаю. Я не настолько сообразителен, чтобы разобраться в этом.— Может, и я тоже.— Черт, если не ты, то кто же?— Итак, убийства и сожжение были призваны помочь твоему отцу улизнуть. Смерть твоей матери объясняется болезнью. Она не могла отправиться с ним, так что это был единственный путь.— В смысле, улизнуть от его прошлого?— Это также объяснило бы, почему он просил у тебя прощения в тот вечер, — кивнул Декер.— Что?!— Когда Дэвенпорт тебя загипнотизировала, ты рассказал нам, что пришел однажды вечером домой и твой отец был там. Выглядел устрашающе, но попросил у тебя прощения. И все, без объяснений. А потом вышел из комнаты.— Черт. Об этом я забыл.— И это должно было быть что-то по-настоящему скверное, раз он решился на такие крайние меры. Он убил этого Дэна Рирдона, Мелвин, и воспользовался его трупом для отвода глаз. Тебе надо сжиться с этим.— С тем, что мой старик был хладнокровным убийцей? Ага, дай мне только сжиться с этим. Наверное, нужно-то всего пару секунд, — саркастически добавил он.— Что ж, возможно, он был им в прошлом, но, похоже, исправился, пока не случилось нечто, пославшее все под откос. По-моему, последовательность событий разыгрывалась следующим образом: у твоей матери диагностировали рак. Это было не здесь, потому что местному врачу об этом было неизвестно. Значит, они отправились куда-то еще, чтобы получить этот диагноз. Куда — не знаю.— Лады, — согласился Марс. — Что потом?— Вероятно, они собирались сообщить тебе скверную новость и справляться с бедой, как всякая другая семья в подобной ситуации. Но потом И-эс-пи-эн дала репортаж в эфир, кто-то узнал твоего отца и/или твою мать, и все круто переменилось.— Думаешь, им угрожали?— Возможно. А может, они не дожидались угроз, а просто перешли к действиям. Подменили зубные карты. Твой отец умыкнул Рирдона. Ты говоришь, с Эллен Таннер ты только-только познакомился. Это мог организовать твой папа. То же и с парнем из мотеля. Им заплатили за ложь. Потом Таннер скрылась, а парень из мотеля перебрался во Флориду. Наверное, деньги с банковского счета Рой использовал, чтобы расплатиться с ними.— То есть ты утверждаешь, что они соврали и упекли меня в тюрьму за… сколько там, меньше чем за три куска каждый?— Я сталкивался с людьми, которые перережут тебе горло за чашку кофе, — без обиняков отрезал Декер.— Проклятье!— И ты говоришь, твой отец был дока по части автомобилей…— Ага, мог починить что угодно.— Значит, он без труда мог испортить твою машину, чтобы она заглохла у мотеля. Наверное, он накачал твою мать и Рирдона снотворным, застрелил их, а потом сжег тела. А заодно, вероятно, оставил следы крови в твоей машине. — Декер помолчал. — Для этого он мог доехать до мотеля, а заодно устранить неисправность в твоей машине, чтобы она завелась, когда нагрянет полиция. И это объясняет, почему в тот вечер возле вашего дома видели машину. Только это была машина твоего отца, а не твоя.— Наши машины действительно выглядели одинаково. Но что, если б я в тот вечер позвонил из мотеля и попросил его заехать за мной?— Не думаю, что он снял бы трубку, Мелвин. И ты волей-неволей застрял бы в мотеле.— Значит, он сделал все это, понимая, что меня арестуют за это преступление? Но зачем?— Его преследователи заподозрили бы обман — уж больно удачно твои родители погибли с обезображенными лицами и сгоревшими телами. Но им вряд ли пришло бы в голову, что Рой подставит за это убийство собственного сына. Это практически развеивает подозрения и придает смертям подлинности. Это развязывает Рою руки, и он скрывается с тем, что содержалось в депозитном сейфе.— А двадцать лет спустя все начинает рушиться. Монтгомери подкупили? Меня освободили? Дэвенпорт похитили? Зачем?— Им нужно то, что было в сейфе, Мелвин. Они считают тебя последним шансом добраться до этого.— Ты по-прежнему уверен, что они свяжутся с вами насчет Дэвенпорт?— Надеюсь. Это может быть единственным шансом вернуть ее живой.Глава 47Декер сидел в номере мотеля, уставившись в ноутбук.Он напечатал слово и принялся просматривать результаты поиска. Большинство людей, столкнувшись со страницами, заполненными информацией, склонны пробегать ее взглядом. Декер не пробегал. Он дотошно читал все. И под конец третьей страницы нашел нечто интересное.Это привело его к очередному поиску, и он прочел новые страницы.Те, в свою очередь, вывели его на нечто более интересное.А потом Амос откинулся на спинку стула и отпил воды из стакана, стоявшего у локтя, прислушиваясь к перестуку ливня за окном. Он слыхал, что Техас постигла затяжная засуха. Что ж, вполне может статься, что штат из нее выходит. Декеру еще ни разу не доводилось видеть столько дождей, даже в Огайо, где ненастье порой затягивается надолго.Он отставил стакан с водой точно на мокрое колечко на столе, хотя мысли его текли далеко не так упорядоченно.Chocha по-испански означает «проститутка». А еще Декер узнал, что «женская анатомия», которую Марс отказался произнести вслух под гипнозом, — это «вагина». Но заодно chocha означает нечто иное в другом региональном диалекте испанского. В другой стране, кроме Испании и Мексики. И это нечто иное может быть и информативным, и проблематичным.И Декер не знал, как быть с проблематичной частью, — во всяком случае, пока.Это слово сказала Люсинда, а не отец Марса.Да, проблематично.Пару минут спустя он уже стучал в дверь Марса, переговорив с агентом ФБР, несшим возле нее вахту.— По лицу видно, что у тебя новые вопросы, — утомленно сказал Мелвин, открыв дверь.— Да.— Ты никогда не устаешь?— Я всегда усталый. Я жирный и в дерьмовой форме.— Ты уже не такой толстый, как был, Декер. Хочешь начать тренироваться со мной?— Да я помру через пять минут.— Я буду начинать помедленнее.— Возможно. Позволь кое-что спросить.Марс со вздохом жестом пригласил его в номер. Они сели в кресла рядом с кроватью.— У твоей матери были фамильные драгоценности? — спросил Декер.— Драгоценности? — расхохотался Марс. — Блин, Декер! Что, думаешь, у нее был горшок золота или типа того? По-твоему, мы бы так жили, будь у нас фамильные драгоценности?— Может, и не золото, — не смутился Декер. — А как насчет серебра?Марс хотел было рассмеяться снова, но вдруг прикусил язык.— Проклятье!— Что?— У нее был серебряный чайник.— Откуда он взялся?— От прабабушки или типа того.— И что с ним стало?— Не знаю. Она держала его в спальне в своем шкафу.— Она его полировала?— Ага, иногда.— Как она его полировала?— В каком это смысле?— Тканью?— Ага. — Марс замолчал и сосредоточился, явно припоминая. — Но заканчивала полировать…— Пальцами? — не дал ему договорить Декер.— Откуда ты знаешь?— Изящное серебро полируют пальцами. Во всяком случае, хорошо обученная прислуга. Во всяком случае, раньше.— Прислуга?— Уборщица, белошвейка, полировщица серебра, профессиональная гладильщица — все это профессии человека, работающего слугой в очень богатом доме. И именно оттуда мог взяться этот чайник.— Где бы моя мама могла быть служанкой в богатом доме? В смысле, это больше смахивает на британскую королевскую династию.— Вообще-то, ты будешь удивлен. И может быть, именно там она и выучила испанский.— Думаешь, эти богачи просто подарили ей серебряный чайник?— Нет. Думаю, что она его, вероятно, украла.Встав, Марс поглядел на Декера с высоты своего немалого роста:— Моя мать не воровка.— Я и не говорил, что она воровка.— Тогда какого черта ты говорил?— Она могла быть рабыней в этом доме.— Рабыней? Ты серьезно? Где?— Твоя мама употребляла грязные выражения?— Ни разу. В этом отношении она была очень благопристойна.— Но употребила слово chocha? Которое можно перевести как «шлюха» или «вагина»? Как-то это не очень благопристойно.Марс с озадаченным видом сел на место.— Ага, но она была расстроена. Я же говорил.— Но это не вписывается в контекст ее спора с твоим отцом. Куда здесь приткнуть шлюху? Она что, обвиняла твоего отца в том, что он пользовался услугами потаскухи или что он похож на манду?— Нет, мой старик ни за что не изменил бы ей. И не думаю, чтобы кто-то мог назвать моего отца мандой. Да и не злилась она на него. Вообще-то, она скорее была напугана, а не сердита.— Что только подкрепляет мое мнение, что это слово не имеет смысла. Если прибегнуть к типичному испанскому переводу, — добавил Декер.— А есть нетипичный? — насторожился Марс.— Ясное дело, по-испански говорят во многих странах. А другие страны и другие регионы других стран порой имеют очень непохожий перевод тех же слов.— И ты нашел такой для chocha?— Нашел.— В какой стране?— В Колумбии. А конкретнее, в районе Кали. Это место послужило основанием гипотезы, которая у меня возникла.— Погоди, ты говоришь, что моя мама из Колумбии?— Я не утверждаю наверняка, что она оттуда, но в какой-то момент своей жизни, по-моему, могла туда угодить. Может, против воли. Отсюда и предположение о рабстве.— Что за черт? Кто в Колумбии может заниматься работорговлей?— Наркокартели в Кали. Я провел кое-какие изыскания. Когда центром кокаинового трафика была Колумбия, наркобароны угрожали семьям людей, используя это в качестве средства держать их в узде. Или похищали людей, особенно женщин, и заставляли прислуживать у себя в домах. Захватывали людей и из других стран, включая и Соединенные Штаты. Думаю, твоя мама могла быть одной из них, но, по-моему, убежала. И прихватила этот серебряный чайник в качестве частичной уплаты за то, что с ней сделали. С моей стороны это чистейшее гадание на кофейной гуще, и я могу заблуждаться. Но я думаю, она могла взять что-то с собой, чтобы просто поквитаться с тем, кто ее удерживал.— И ты уверен, что это было в Колумбии? Но как такое возможно?— Из-за перевода. Очевидно, это региональная особенность только района Кали.— Но ты так и не сказал, что это за перевод.— Chocha на диалекте вайюно означает «опоссум».— И почему это «опоссум» имеет больше смысла, чем другие переводы? — с недоумением уставился на него Марс.Набрав в грудь побольше воздуха, Декер выложил:— Прежде всего, Мелвин, потому что опоссумы умеют прикидываться мертвыми. Похоже, именно это и сделал твой отец.Глава 48— Так вы думаете, за всем этим стоит какой-то картель? — спросил Богарт.Декер сидел напротив него, Миллигана и Джеймисон в номере Богарта в мотеле. Амос посвятил остальных в свои умозаключения и суть беседы с Марсом.— Не знаю наверняка, но вполне возможно. Если Люсинда сбежала, да еще и украла у них что-то, ее могли разыскивать. Возможно, она вышла замуж за Роя, и они бежали в Техас вместе.— Значит, когда двадцать лет спустя их показали по И-эс-пи-эн, картель снова вышел на их след? — Миллиган покачал головой. — По вашим словам, она была домашней прислугой. Так к чему же им утруждаться? А тогда ведь еще войны между картелями бушевали мама не горюй! Наркобоссов убивали налево и направо или сажали за решетку. И теперь, сорок лет спустя после случившегося, они еще не оставили Марсов в покое?— Если только у нее не имелось еще что-то на них, — возразила Джеймисон. — Нечто воистину губительное или ценное, не потерявшее значения все эти годы спустя, и нынешние главари хотят заполучить это обратно. Как раз это и могло находиться в депозитном сейфе.— Все равно натяжка, — упорствовал Миллиган.— Это и есть натяжка, — подтвердил Декер. — Но отбрасывать ее нельзя. Пока нет. Мы должны пройти по следу.— Как? — вопросил Миллиган. — Вы говорите о том, что было сорок лет назад, Декер. Люди, замешанные в этом, либо умерли, либо впали в маразм. А поскольку речь идет о картелях, скорее всего, умерли. Теперь там только новые игроки. А Колумбия в последние два десятилетия серьезно прижала наркотрафик к ногтю. Изрядная часть этого бизнеса мигрировала в другие места вроде Мексики.— Чистая правда, — поддержал Декер. — Но единственный способ пройти по следу — найти Роя Марса.— Мы отрядили людей на его поиски, но шансы невелики, — сказал Богарт. — Его уже давненько не видели.— Вот тут вы заблуждаетесь, — не согласился Декер. — Видели, и совсем недавно.— О чем это вы? — изумился Миллиган. — Где?— В Алабаме.— Никто не видел его в Алабаме, — отрезал Миллиган.— Патрисия Брей видела. Она видела водителя «Авалона».— Минуточку, — встрял Богарт. — Вы говорите, что человек, взорвавший Реджину Монтгомери, и есть Рой Марс?— Конечно. Возраст подходит. Словесный портрет сходится.— А Мелвину ты сказал, что твой подозреваемый — его отец? — поинтересовалась Джеймисон.— Нет.— А собираешься?— Не знаю, — признался Декер. — Как по-твоему?Оглядев остальных, Джеймисон сказала:— По-моему, у него и так забот полон рот. Я за то, чтобы ничего ему не говорить, пока не будем знать наверняка.— Согласен, — поддержал Богарт, и Миллиган кивнул.— Но, Декер, зачем Рой Марс убил Реджину? — спросила Джеймисон.— Она напортачила. Потратила деньги, которые он ей платил. Мы вернулись туда во второй раз. Поэтому Марс понял, что дело неладно. Именно ради этого и остановился рядом — посмотреть, насколько мы ею заинтересовались. Чарльз Монтгомери был мертв. Парнишка все равно ничего не сказал бы. А вот Реджина была неприбранным концом. Может, Рой собирался убить ее что так, что эдак. Он без труда избавился от Рирдона и сжег его труп. Этот субъект — убийца.— По-вашему, он мог работать на картель? — высказался Миллиган. — Может, его силовиком? Так он мог познакомиться с Люсиндой.— Это возможно, хотя тогда картели не раскидывали широких сетей и ограничивались доморощенными головорезами, так что привлечение белого парня из Америки вряд ли у них предусматривалось. Но он мог посетить Южную Америку и встретить там Люсинду. Может, помог ей сбежать из картеля.— Но все это пока только домыслы, — остудил их Богарт. — У нас нет доказательств правдивости хоть чего-либо из этого.— Итак, Рой Марс подкупил Монтгомери солгать, чтобы вытащить Мелвина из тюрьмы, — принялась рассуждать Джеймисон. — Но если убийства, за которые приговорен Мелвин, совершил Рой, то он же и подставил Мелвина. Так почему же он теперь из кожи вон лезет, чтобы вытащить его из-за решетки?— Я гадал о том же, — подхватил Богарт. — Как-то это очень несообразно.Отвернувшийся Амос глазел куда-то в сторону.— Декер! — позвала Джеймисон. — Можешь это объяснить?Он обратил взгляд обратно к ней.— Может, все сводится к данному обещанию.— Данному обещанию? Кому? — спросила Джеймисон.— Люсинде Марс.— Я совсем потерял нить, — тряхнул головой Богарт.— Помнишь, я спросил Мелвина, когда он был под гипнозом, говорил ли ему отец, что любит его? — обернулся Декер к Джеймисон.— Да. Я была фраппирована тем, что ты задаешь такие вопросы.— Я это сделал, потому что хотел знать расклад карт.— Расклад карт? — Миллиган был предельно озадачен. — Бросьте, Декер, вы будто на иностранном языке говорите.— Не думаю, чтобы Рой любил Мелвина, но Люсинда его любила. Полагаю, она знала, что затевает Рой. Убить ее, чтобы избавить от страданий рака мозга. Эту часть они, вероятно, спланировали вместе. Помните, это было двадцать лет назад, и они находились в маленьком городке, были стеснены в средствах, и я сомневаюсь, чтобы ее кончина была безболезненной. Так что они заключили этот уговор. Рой убьет Рирдона, и Люсинда подменит стоматологические карты, чтобы прикрыть этот конец. Рой освободил депозитный сейф. Он поспорил с Люсиндой, и в ходе спора она употребила слово chocha. Это поведало мне, что она провела время в Кали и научилась испанскому там. Это также поведало мне, что она была в курсе, что Рой собирается прикинуться мертвым — иначе говоря, опоссумом.— Но если она участвовала в плане, о чем же спор? — спросил Богарт.— Раскаяние задним числом. Она любила сына. Была больна, умирала. И то, что она знала суть плана, вовсе не значит, что она была от него в восторге. Очевидно, не была.— Насколько же она любила Мелвина, если позволила подставить сына за ее убийство? — спросила Джеймисон. — Он провел в тюрьме два десятилетия.— Может, его мать считала, что в тюрьме ему будет безопаснее. — Это заявление исходило от Миллигана. Остальные поглядели на него. — Давайте посмотрим на это так: если они боялись, что картель найдет их из-за репортажа И-эс-пи-эн — может, даже получили предупреждение или угрозу, — то знали, что если не скроются, то сами подпишут себе смертный приговор. Но разве мог Мелвин исчезнуть вместе с ними? Этот парень был суперзвездой колледжа, все его знали. Его ждал драфт в НФЛ. Они могли улизнуть и скрыться, а он — нет. Но и бросить его они не могли, потому что картель либо убил бы его, либо пытал бы ради информации о родителях, а потом все равно убил бы.— Но картель мог добраться до него и в тюрьме, — возразил Богарт.— Ага, — согласился Миллиган, — но не так легко, как на улице. Вероятно, это было меньшее из двух зол. Но заодно они могли считать, что картель не увидит угрозы для себя, если Мелвин будет сидеть в тюрьме. А если в картеле еще и поверят, что он убил родителей, то придут к выводу, что о картеле и его секретах Рой и Люсинда сыну ничего не сказали.— Прекрасное умозаключение, агент Миллиган, — похвалил Декер.— Спасибо, — расплылся Миллиган в улыбке. — Кстати, Декер, можете звать меня просто Тодд. Мы в одной команде.— Ну, а я на это не поведусь, — изрекла Джеймисон.Все посмотрели на нее.— Подставить собственного сына за убийство ради его же защиты? — продолжала она. — Чтобы он получил смертный приговор? Ага, куда более приятный вариант.— Я вовсе не говорю, что это правильный ответ, Джеймисон, — не смутился Миллиган. — Я просто говорю, что такое возможно.— Ладно, в порядке дискуссии предположим, что это правда, — произнес Богарт. — Тогда почему же Рой вернулся и проделал это все, чтобы освободить Мелвина?— Мелвина должны были казнить, — мгновенно откликнулся Декер. — А я думаю, что Рой обещал жене, что, если до этого дойдет, он вмешается и спасет Мелвина. Что он и сделал.— Так ты это имел в виду, говоря о данном обещании? — догадалась Джеймисон.Декер кивнул.— Столько лет спустя? — усомнился Богарт. — Он мог умереть, и тогда Мелвин оказался бы в жопе.— Но он не умер. И он выполнил обещание.— Он по-своему очень любил жену, — заметила Джеймисон.— Я так считаю, — согласился Декер. — Остается лишь догадываться, каково ему было нажать на спусковой крючок дробовика и оборвать ее жизнь. Даже если он знал, что избавляет ее от полугода страданий.— Да разве такое сделаешь с любимым человеком? — скептически бросил Миллиган.— По-моему, только так и сделаешь для того, кого искренне любишь, — возразил Декер. — Это было для него труднее всего на свете, но он сделал бы это ради любви. И, по-моему, частичка Роя Марса тоже умерла в тот вечер. Единственный огонек света в его жизни угас.— А Мелвин? — спросила Джеймисон.— Отец своего сына не любил. Он раскаивался в том, что собирался сделать. Помнишь, он в тот вечер просил у Мелвина прощения? Это ради матери, а не ради сына. И все же что-то там было не то, не могу только понять, что именно. Так что теперь встает вопрос: где находится Рой Марс?— Погоди минуточку, — попросила Джеймисон. — Может, картель тут даже не замешан. Как сказал Тодд, спустя сорок лет они все могут быть мертвы. Рой подкупил Монтгомери, освободил Мелвина, а потом убил Реджину. Он мог действовать совершенно один.— Тогда кто похитил Дэвенпорт? — тряхнул головой Декер.— Рой? — предположила Джеймисон.— Зачем?Она хотела что-то сказать, но передумала.— Не знаю.— Есть еще кто-то. Но выход Мелвина на свободу раздразнил их интерес.— По-вашему, они считают, что Рой Марс на самом деле жив? — поинтересовался Миллиган.— Быть может, и/или выход Мелвина на свободу снова обострил их интерес к содержимому того депозитного сейфа. Они могут питать надежду, что он приведет их к этому, как я уже предполагал.— Значит, если Дэвенпорт захватил картель… — задумчиво проговорила Джеймисон.Миллиган и Богарт переглянулись.— Не стану пытаться подсластить пилюлю, — сказал спецагент. — Шансы, что мы вернем ее живой и невредимой, не слишком обнадеживают.— Так как же нам найти Роя Марса? — прервал неловкое молчание Миллиган.— Ну, — откликнулся Декер, — я убежден, что он где-то поблизости. Значит, так или иначе мы можем просто столкнуться с ним нос к носу.— Вы, конечно, шутите, — заметил Миллиган.Амос не ответил.Глава 49Декер шагал под серой моросью по тому же маршруту, которым они уже ходили с Марсом, мысленно обратившись к другой грани этого дела. Единственный способ найти Роя Марса — это вычислить, что его связывает с Чарльзом Монтгомери. Если Марс подкупил Реджину, значит, с Монтгомери его что-то связывало. Он выбрал их отнюдь не наобум. Должна быть причина. И этот ответ может заключаться в его прошлом.Чарльз Монтгомери рассказал им не обо всех преступлениях, в которых его обвиняли. Оно и понятно, потому что список длиннющий. Но Декер провел кое-какие раскопки.Монтгомери вернулся в Штаты и демобилизовался в марте 1967 года. В январе 1968-го его арестовали в Таскалусе, штат Алабама, за вождение в состоянии наркотического опьянения и хранение марихуаны. Вышел под залог и скрылся из города. Месяц спустя его остановили в Кейне, штат Миссисипи, за незаконное владение краденым огнестрельным оружием, пьянство и дебош. И снова он вышел под залог, и снова скрылся из города. Преступления его были не настолько серьезны, чтобы объявлять широкомасштабный розыск, а он, очевидно, больше не возвращался ни в тот, ни в другой штат, пока не застрелил полицейского в штате Алабама. Централизованной базы данных для копов, простирающейся через границы штатов, еще не имелось, преступления были относительно ничтожны, а у полиции наверняка хватало и более насущных проблем, чем гоняться за мелким преступником.Декер мысленно выстроил обвинения в хронологическом порядке:Управление транспортным средством в состоянии интоксикации и хранение травки в Алабаме.Краденый ствол, пьянство и дебош в Миссисипи.Оба раза выход под залог.И оба раза скрылся из города.Считать это важным не было никаких оснований, но, продолжая мокнуть под моросящим дождичком, Декер не мог считать это неважным — только не знал почему.Вернувшись в свой номер, он уселся в кресло, устремив взгляд за окно, в сгущающиеся сумерки. Едва пробило пять вечера, но темень стояла как в полночь. Его энергия буквально иссякла. Если такая погода продержится еще немного, они могут утонуть, даже не приближаясь к воде.Но желание Декера отыскать истину пересиливало погоду. Его мозг нажал на кнопку сброса, и ключевой вопрос всплыл снова:«Почему Рой Марс выбрал Чарльза Монтгомери?»Объяснение Монтгомери, что он увидел имя Мелвина и сложил два и два, — заведомая ложь. На самом деле процесс шел в обратном направлении. Монтгомери не находил Марса. Это Рой Марс выбрал Чарльза Монтгомери.Единственной возможной причиной для этого могло послужить только их прежнее знакомство. И может быть, Монтгомери каким-то образом задолжал Марсу. И этого обстоятельства вкупе с искушением оставить деньги Реджине и их сыну было достаточно, чтобы обреченный на смерть Монтгомери солгал об убийстве Роя и Люсинды Марс.Но как и где они прежде встречались?Оба примерно ровесники. Рой Марс — имя фиктивное, значит, он мог служить вместе с Монтгомери во Вьетнаме. Отпечатков пальцев Марса у них нет, так что поиск в армейской базе данных исключается.Но служили ли они вместе? Может, Марс тогда спас жизнь Монтгомери? Вполне правдоподобно.Но если не во Вьетнаме, то где?Не был ли Марс тоже мелким преступником? Если он был связан с картелем, то Монтгомери мог в какой-то момент посетить Южную Америку. Или Мексику. Или иметь какое-то отношение к торговле наркотиками. Он рассказывал о своей мучительной боли и стремлении красть деньги и наркотики, чтобы избавиться от головных болей.Знал ли Монтгомери Люсинду?Не с этой ли стороны надо подходить к делу?Декер потер глаза и прикрыл их.Даже для его исключительного рассудка это ошеломительная головоломка. Ни единой точки опоры. Стоит ему в чем-то разобраться, как на место прежнего вопроса встает другой, еще сложнее, будто подавленную раковую клетку замещает другая, куда более злокачественная и неодолимая.Но что-то в глубине сознания Декера подсказывало, что если ему удастся отыскать связь между этими двумя людьми, то сразу найдутся ответы и на многие другие вопросы.Открыв глаза, он поглядел за окно. Где-то там Лайзу Дэвенпорт удерживают против ее воли и, должно быть, пытают.А может, она уже мертва.Декер заключил, что его первая догадка была ошибочной. Дэвенпорт захватили вовсе не ради последующего обмена на Марса.И даже не факт, что ее взяли ради информации.Но если не то и не другое, то зачем? Что остается еще?Какова возможная третья причина?Он снова закрыл глаза. Ответ не приходил.* * *Он поужинал у себя в номере, хотя остальные собрались в ресторанчике, выходящем в вестибюль мотеля. Яблоко и бутылка воды. Всего два месяца назад он бы просто поднял подобную трапезу на смех. Это и на перекус-то не тянет. А теперь насытило его. Больше ничего ему не хотелось.Он затянул ремень еще на дырочку. Если и дальше пойдет таким темпом, придется пробивать в ремне новую дырочку или покупать новый. Он стремительно теряет вес. И не самым здоровым образом. Неспособность решить значительную часть этого дела прямо-таки пожирает его изнутри.Допив воду, он выбросил бутылку и огрызок и, не раздеваясь, улегся в кровать. Но хотя и закрыл глаза, рассудок его не отключился. Скорее уж наоборот, включил другую передачу и заработал еще быстрее.Каждое мыслимое объяснение поступало в его мозг, как по конвейеру, чтобы выйти на другом конце с воображаемым штампом «Забраковано». Некоторые умозаключения казались довольно многообещающими вплоть до момента, пока не разбивались о факт, который не могли истолковать, и отбрасывались в его мысленную кучу мусора.Снова и снова казалось, что разгадка где-то рядом, но всякий раз что-нибудь всплывало, отправляя все в тартарары. Как будто в кубике Рубика осталось сделать один ход, но он все не выстраивается. Правда в том, что Амос ничуть не ближе к разгадке, чем в самый первый день.А еще его донимало странное зудящее ощущение, что время на исходе, хотя никаких правдоподобных причин для этого не было.Он открыл и закрыл глаза, и мозг, возможно уловив намек, что уже перетрудился, не приблизившись к успеху ни на йоту, тоже отключился.Декер уснул.И проснулся только по одной причине.К его горлу прижалось лезвия клинка ножа.Глава 50Декер не шелохнулся.В комнате было очень темно; свет луны, обычно вливающийся через окно, застилала пелена туч. Слышно было, как дождь барабанит по кровле.Но внимание Декера сфокусировалось на острие ножа, прижатом к его левой сонной артерии — супершоссе кровообращения. Если ее перерезать, он истечет кровью меньше чем за минуту.Он слышал дыхание противника — медленное, размеренное, ни малейших следов паники или недостатка самообладания. Это немного успокоило Декера. А еще это дыхание было зловонным — кофе, сигареты и чеснок. Мешанина запахов ворвалась в ноздри, так что его едва не стошнило.Скосив глаза книзу, он смутно различил громадную ладонь, сжимающую нож.— Ты все обосрал, — раздался голос — спокойный, негромкий, но тем не менее устрашающий.Это прямолинейное вступление заставило Декера задуматься, не полоснет ли следом нож по горлу.— Не намеренно, — отозвался он.— Не разыгрывай из себя дурачка. Я знаю, что ты коп. Я знаю, что у тебя есть мозги. Но оставь это дело. Езжай домой. И оставь как есть.— А как же Мелвин?Декер ощутил, как лезвие крепче впилось в его кожу. Настолько сильно, что порезало его. Что-то потекло по шее. Капля крови. Но только капля. Артерия не задета.— А что? — вопросил голос.— У него ничего нет.Нож впился еще сильнее, и Декер ощутил новый укол острия. По шее сползла новая капля крови, впитавшаяся в футболку.— У него есть воля. Хватит и этого.— Спустя двадцать лет?— Пусть и этому радуется.— Он и радуется, — спокойно проговорил Декер, чувствуя, как острие впивается в кожу все глубже. Сонная артерия набухла, проступив на поверхности прямо напротив острия. Мужик явно знает, что делает, и, наверное, проделывал это не раз. Отчего Декеру не стало ни капельки лучше.— Я просто говорю, что он чувствует себя уязвимым.— Скажи ему, пусть не волнуется. Я прикрываю ему спину.— Из-за его матери?Острие отстранилось всего на волосок.— Что тебе известно, черт возьми? — прорычал тот.— Немногое. На самом деле многое мне неизвестно. Но я знаю, что Люсинда любила сына. А вы любили ее. И она вынудила вас дать обещание, не так ли?Клинок прижался к его артерии еще крепче.— Ты сам же делаешь себе хуже.— Я только пытаюсь помочь Мелвину.— Я же сказал, я прикрываю ему спину.— От картеля?Тот фыркнул.— Значит, не картель? — заключил Декер.Тот промолчал.— Почему вы выбрали Монтгомери, чтобы вытащить Мелвина из тюрьмы? Что вас связывало?— Не лезь в это.— Дэвенпорт не у вас, да? — спросил Декер.Тот ответил не сразу:— Кто?— Она была с нами. Кто-то ее забрал.Декер почувствовал, как клинок медленно отстраняется от его шеи.— Когда? — Голос звучал уже не устрашающе, а лишь настороженно.— Пару дней назад. Должно быть, она их знала. Ее забрали из номера и обставили все так, будто там была борьба. Но это только видимость. Она знала этого человека. А это сужает круг.— Зачем ее забрали?— Не знаю. Я думал, чтобы получить рычаг давления на нас. Может, потребовать Мелвина в обмен, но они не делали попыток связаться с нами.— Может, им нужны сведения.— Возможно. И может быть, они их от нее получили. Но мне кажется, на самом деле им нужен Мелвин.— Зачем?— Ради того, что было в депозитном сейфе. Они думают, что это у него.— А ты об этом откуда знаешь?— Я детектив. Это моя работа.— Мелкий ничего об этом не знает.Этого имени Декер не понял, но не считал, что сейчас подходящий момент углубляться в это.— Знаю, что не знает, но им это неизвестно. Они думают, что он выведет их к этому.— Говно! — Это мужчина сказал скорее себе, чем Декеру. — Вот не думал… столько времени спустя.— Верно, это я уяснил. Но это произошло, и это проблема, — проговорил Декер. — Вы должны были понимать, что это может произойти. Вы вытащили его с кичи, и теперь мы видим последствия. На байку Монтгомери они не купились. И знают, что вы живы… Рой.Декер внутренне подобрался, ожидая, что клинок вернется к его сонной артерии, потому что он наконец назвал пришельца по имени. И добавил:— Хоть это и не настоящее ваше имя.— Я же сказал, отвали!— Знаю. Я просто говорю, что знаю. Люсинда мертва, вы — нет. Вы подставили собственного сына.— Нет, не подставлял.— Тогда что же случилось?— Я не обязан тебе ничего рассказывать.— Конечно, не обязаны. Нож у вас. Я просто говорю, что они где-то рядом, и им нужен Мелвин, и я не уверен, что вы способны прикрыть ему спину.— Вы в чертовом ФБР, так что же можете сделать вы?— Мы делаем все, что в наших силах. Я просто не знаю, достаточно ли этого, учитывая, что я не представляю, кто там еще. Может, вы способны помочь мне в этом.Декер ждал ответных слов, зная, что пришелец еще здесь, потому что слышал его. И обонял.Дождь за окном снова зарядил вовсю. Декер гадал, не слышит ли этот несчастный дождь в распоследний раз. Представил, как истекает кровью на этой дрянной постели в богом забытом уголке Техаса.— Вы здесь? — спросил он. — У вас есть что сказать?— Если они забрали вашу подругу, я бы перестал тревожиться. Для нее уже все кончено. Уж так оно есть.— Ладно. Надеюсь, вы заблуждаетесь, хотя вряд ли.— Вам нужно только лечь на дно. Об этом я позабочусь.— Как позаботились о Реджине Монтгомери?— Хочешь, чтобы я тебя прикончил?— Нет, но хочу понять, что происходит.— Зачем?— Я сказал вам зачем. Хочу помочь Мелвину.— Никто не может ему помочь, чтобы уж совсем. Он в жопе. Не его вина, но так уж обернулось.— У него вся жизнь была распланирована.— У меня тоже. Бывает. Уж такова жизнь. Планы летят в трубу.— Он попал в тюрьму из-за вас, Рой.— Уж лучше так, чем альтернатива. Он жив, не так ли?— Покамест.— Просто возвращайтесь туда, откуда пришли, и дайте мне позаботиться об этом. Забирайте Мелкого с собой. Как можно дальше. Дважды я не прошу. В следующий раз просто выпущу тебе кишки; понимаешь, что я говорю?— Понимаю.— Нет, ни хера ты не понимаешь. По правде, я и сам не понимаю.Декер подобрался перед ударом.Но когда тот последовал, то вышел не ножом, а чем-то твердым и тяжелым.Он пришелся Декеру в висок, и дальше Амос увидел лишь тьму.Глава 51— Ну, теперь это ты везунчик.Декер моргнул, открыв глаза.На него смотрел Мелвин Марс.— Я не чувствую себя везунчиком, — простонал Декер.— Добро пожаловать в клуб.Амос огляделся.— Где я?— В больнице. У тебя сотрясение мозга. Половина головы выглядит так, будто ты подрался с Рэем Льюисом[139].— Вообще-то именно так я себя и чувствую. — Он попытался сесть, но Марс придержал его ладонью:— Ну-ну, здоровяк. Никуда ты не пойдешь.Декер лег обратно.— Где остальные?— Богарт и Миллиган пытаются разобраться, что случилось. Джеймисон просидела у твоей постели не один час. Только-только вышла в туалет. Вот-вот вернется. Эта дамочка очень тебе предана.— Наверное, я не всегда понимаю такие штуки, — поглядел на него Декер.Пододвинув стул, Марс сел.— Я тут проделал кое-какие изыскания по поводу твоего состояния. Вот здесь, — постучал он себя по голове.— Зачем?— Затем, что хотел лучше тебя понять. Вроде как смотришь пленку, а потом строишь план игры.— И что же ты выяснил?— Это сложно. Ты сложный. Нет двух похожих случаев. Ты можешь завтра перемениться, если твой мозг продолжит перестраиваться. Довольно непредсказуемо.— Наверное, потому-то я и живу сегодняшним днем, — усмехнулся Декер.— И ты, и я, — ухмыльнулся Марс. И тут же его ухмылка погасла. — Это был он?— Кто?— Сам знаешь, Декер. Мой старик. Это он тебя так?Тут дверь распахнулась и на пороге появилась Джеймисон. Увидев, что Декер очнулся, она бросилась к нему:— Ох ты, боже мой, Амос! Как ты себя чувствуешь?— Живым. Собственно, это всё. Но поправлюсь.— Декер как раз собирался поведать нам, кто его приложил, — выпалил Марс.Джеймисон охнула:— Ты знаешь? Ты его видел?— Это действительно был твой отец, Мелвин. Во всяком случае, я уверен на девяносто девять процентов.— Значит, ты его не видел?— Я его слышал. Во время беседы он держал нож у моей сонной артерии. Ему все известно.— Он называл меня по имени? — спросил Марс.— Да. Ну, типа того.— Как именно он меня называл?— Мелкий.Марс отвел глаза и потер подбородок ладонью.— Сходится.— В чем суть?— Шутил он так. Поскольку я был каким угодно, только не мелким. Он единственный так меня называл. Единственный.— Значит, это был он, — сказала Джеймисон.— Почти верняк, ага, — согласился Марс.— А еще он курильщик, — добавил Декер.— Как и мой отец.— Что еще он сказал, Амос? — спросила Джеймисон.Декер неспешно поведал им свою историю, хотя и опустив кое-какие моменты, — прежде всего связанные с тем, как Рой Марс на самом деле относится к своему сыну.— Значит, говоришь, он сделал это, чтобы защитить меня? — раздумчиво проговорил Марс. — И вытащил меня, вероятно, потому, что мать заставила его дать обещание?— Фактически так он не сказал, но когда я заявил это, он не стал спорить. Но одна вещь меня озадачила. Он сказал, что не подставлял тебя. Между тем ясно, что он это сделал.Марс кивнул.— Но мама знала, что он собирается сделать. Что он подставит меня, а потом прикинется трупом. Chocha, как ты говоришь.Декер и Джеймисон поглядели на него с тревогой.— Наверное, она думала, что в тюрьме вам будет безопаснее, Мелвин, — предположила Джеймисон.— Ага, так безопасно, что я едва не отдал концы.— У нее была смертельная стадия рака мозга, и я сомневаюсь, что она мыслила так уж ясно. И вполне очевидно, что план был ей не по душе. Потому-то они и спорили.— Но он все равно его выполнил и кинул меня. А она поддержала.Потянулось долгое молчание.— Мы можем целую вечность спорить о том, что творилось у них в головах, Мелвин, — наконец промолвил Декер. — Но это ничего не изменит.— Верно. Я знаю.— Но это все равно отстой, — заметил Амос.— Ага, полный.Бросив взгляд на Марса, Джеймисон поспешила сменить тему:— Но теперь ты не думаешь, что за этим стоит картель?— Рой фыркнул, потому что думал, что я иду по ложному пути, когда я упомянул картель. А когда я переменил курс, он прикусил язык.— А Дэвенпорт? — дрожащим голосом спросила Джеймисон.— К сожалению, по ее поводу он не выразил особых надежд.— Но сказал, что прикрывает мне спину, — произнес Марс.Декер поглядел на него. От умоляющего вида на лице этого человека прямо щемило сердце.— Он так сказал, Мелвин. Он будет делать все, что может, чтобы защитить тебя.— Из-за моей матери.— Не думаю, что только из-за этого. Он сказал, что кинул тебя. Может, он чувствует раскаяние.— Вряд ли, — протянул Марс. — Сомневаюсь, что он вообще что-либо чувствует.— Чувства, которые ваш отец испытывает или не испытывает по отношению к вам, Мелвин, с вами не связаны, — твердо заявила Джеймисон. — Это его проблема, а не ваша.— Этот человек умеет обращаться с ножом, — заметил Декер. — И хотя ему уже за семьдесят, физически он очень крепок. Меня нелегко вырубить. Но он сумел.— Он всегда был силен как бык, — рассеянно проронил Марс.— Связь между твоим отцом и Монтгомери есть, — сказал Декер. — Он практически признал это. Если мы сможем отыскать эту связь, то сумеем определить, кто за этим стоит.— Может, нам следовало бы послушаться совета Роя и забрать Мелвина подальше отсюда, — усомнилась Джеймисон.— Никуда я не поеду, — моментально отреагировал Марс.— Согласен, — подхватил Декер. — Если я понял правильно, совершенно без разницы, куда Мелвин отправится. И так же ясно, что Рой понимает, что тем, от кого он скрывается, требуется содержимое этого депозитного сейфа.— Но ни намека на то, что там такое? — поинтересовалась Джеймисон.— Очевидно, нечто важное.— Но если не картель, то что? — задался вопросом Марс. — Во что мой старик впутался столько лет назад?— Он опасный человек, Мелвин, — сказал Декер. — Это может быть индикатором. Он убивает людей.— Что, типа какого-то наемного убийцы?— Наверняка не скажу. Я просто говорю, что не удивился бы, если б кто-то использовал его в качестве бойца.Встав, Марс подошел к окну и посмотрел на улицу, всем существом воплощая замешательство и безысходность.— Ему и вправду нелегко, — вполголоса проговорила Джеймисон Декеру. — Даже представить не могу.— Я могу представить, — отозвался Амос. — Но единственный способ вытащить его из этого бардака — разобраться во всем. Иначе ему придется оглядываться через плечо до самой смерти.— Ты в самом деле думаешь, что мы на это способны?— Да. Если только нас прежде не убьют.Глава 52— Я привлек местную полицию для круглосуточной охраны входа в мотель, Амос, — сообщил Богарт. — Надо было сделать это, когда захватили Дэвенпорт, — извиняющимся тоном добавил он. — У дверей Мелвина и Джеймисон я выставил посты, а у вашей — нет. Мне просто в голову не пришло, что кто-то может нацелиться на вас.Они с Декером шагали вместе по коридору больницы.— Да ничего, — отмахнулся Амос. — Я в порядке.— Это был Рой Марс?Декер кивнул.— По-моему, это можно сказать с уверенностью. Хотя мне хотелось бы знать его настоящее имя.— Как и всем нам.Они покинули больницу, сели в машину Богарта и уехали. Когда выехали на главную дорогу, спецагент бросил взгляд на Декера:— Как вы себя чувствуете?— Тупым и заторможенным. В этом мое состояние с начала данного дела не изменилось.— Я имею в виду, физически.— Болит, но бывало и хуже. Куда хуже… Слушайте, нам нужно добыть все протоколы арестов Чарльза Монтгомери.— Основные у нас есть. Те, которые привели к его казни.— Мне нужны мелкие. Те, когда он улизнул из-под залога. У нас есть некоторые детали, но мне нужны все они.— Думаете, это важно?— Мы должны отследить связь между Роем Марсом и Монтгомери. Это не случайность. Откуда следует, что это важно. Если мы установим такую связь, то можем открыть, кто за этим стоит. Как только докопаемся до этого, все начнет раскручиваться.— Но, может быть, это имеет отношение к убийствам, за которые Монтгомери был приговорен.— Нет, они произошли довольно недавно. А связь с Роем Марсом, полагаю, уходит назад лет на сорок или более.— Возможно, это правда, — признал Богарт. — Но найти подробные сведения такой давности будет очень трудно.— Монтгомери вернулся из Вьетнама в шестьдесят седьмом. И вскоре после того комиссовался из армии. А потом был замешан в ряде мелких преступлений.— Но он же сказал нам, что его мучили головные боли. Боевое увечье. Может, он бунтовал. Он был молод и глуп.— Разве Монтгомери показался вам глупым?— Нет, но когда мы с ним познакомились, он был куда старше, заматерел и закалился. А когда хулиганил по молодости, наверное, был способен на что угодно.— По-моему, человек, которого мы видели, со времен молодости почти не переменился. Он воевал во Вьетнаме, был ранен. Он не был хулиганом. Он был солдатом, прошедшим пекло и вернувшимся обратно. И не только это.— А что? — быстро спросил Богарт.— Мне трудно это нащупать.— Что, мозг фокусничает?— Мой мозг фокусничает все время.— Я имел в виду, не начинает ли он работать, как умы нас, остальных, убогих полудурков?— Это нечто, — сказал Декер, пропустив комментарий Богарта мимо ушей, — нечто такое, что я видел или слышал. — Он осторожно потрогал шишку сбоку головы. — Может, Рой саданул меня сильнее, чем я думал.— Вы подумайте об этом. А я тем временем накопаю как можно больше сведений о Чарльзе Монтгомери.Дальше они поехали молча.* * *Позже в тот же вечер Мэри Оливер встретилась с ними за ужином в ресторане в нескольких кварталах от мотеля.Поглядев на лицо Декера, Миллиган заметил:— Проклятье! Думаю, вам повезло, что он не проломил вам череп.— Наверное, он и хотел, — ответил Декер. — Но если б он хотел моей смерти, то мог бы просто перерезать мне горло.Марс отложил нож, который взял, чтобы нарезать салат.— Извини, Мелвин, — сказал Декер, заметив это.— Эй, уж так оно есть. Мой старик чокнутый.— Нет. Он прекрасно знает, что делает и зачем. Он понимает, что, освободив тебя из тюрьмы, натравил на тебя этих людей. Им нужно то, что было в депозитном сейфе.— Так это содержимое у него? — спросила Оливер.— Вероятно, — подтвердил Декер. — Я имею в виду не при себе, а где-то. Где-то в безопасном месте, известном только ему.— Если нам удастся найти Роя, он мог бы вывести нас туда, — сказала Оливер. — Тогда мы могли бы выйти на тех, кому принадлежит это содержимое. Должно быть, именно они и захватили Лайзу.— Ну, легче сказать, чем сделать, — отозвался Миллиган. — Мы прошлись по номеру Декера и не нашли ни единого пригодного отпечатка пальца или подошвы. Этот тип — профи. Никто не видел, как он входил, и никто не видел, как он выходил. И замок был вскрыт очень искусно.— Он профи, — согласился Декер. — И знает, кто его преследует и чего они хотят.— Но как нам его найти? — поинтересовалась Оливер. — Должен же быть какой-то способ.— Он следил за нами. Ему известно о нас. Он знает, что мы из ФБР. Знает, что мы расследуем все это. Полагаю, он должен быть где-то рядом.— Если так, мы должны суметь его отыскать, — заявил Миллиган. — У нас есть словесный портрет. А городок не так уж и велик.— Но зато он, по-видимому, знает здесь каждый закуток, — возразила Джеймисон. — А в округе, вероятно, масса брошенных домов и ферм, где он мог остановиться.— Это правда, — как-то странно посмотрел на нее Декер.— То, что он знает уйму брошенных жилищ, где остановиться?— Что он может знать одно брошенное место, где остановиться.— Ты же не имеешь в виду мой старый дом? — вклинился Марс.— А почему нет?— Хотя бы потому, что это очевидно.— Настолько очевидно, что никто не проверил? — парировал Декер.— Но вы же там были, — указала Джеймисон. — А позже и мы с тобой и Мелвином.— Но никто не следил за ним постоянно, — возразил Амос. — Никто не следит за ним прямо сейчас. А если он хотел спрятать содержимое этого сейфа?— Думаете, оно может быть где-то там? — оживилась Оливер.— Гарантий нет, но посмотреть стоит. — Декер взглянул на Марса: — Тебе не приходит в голову никакое местечко, которое послужило бы хорошим тайником?Достав телефон из кармана, Оливер поглядела на экран.— Это по поводу иска Мелвина. — Настучала ответ и улыбнулась Марсу: — Жизнь налаживается, Мелвин. У меня есть подруга в правительстве штата. Она только что дала мне знать, что исправительная система штата получила мое ходатайство по твоим штрафным взысканиям, и, по-видимому, весь департамент стоит на ушах, все бегают, как обезглавленные куры. То есть они знают, что позиция у них очень шаткая. А заодно это значит, что они могут сесть за стол переговоров скорее рано, чем поздно.— Ну, не чудо ли! — произнес Марс.— По-моему, общественное мнение сейчас на твоей стороне.— Это хорошая новость, но давайте не терять из виду главное, — осадил адвоката Декер. — Мелвин, тебе не приходит в голову никакое место в доме, где может быть тайник?— С бухты-барахты ничего не приходит, — отозвался Марс. — Дом не так уж велик, а у меня ни разу не было повода что-либо прятать.— А как насчет гаража?— Ну, там в стене рядом с дверью на кухню была разболтанная доска. Помнится, я раз заглянул туда, когда был ребенком, и увидел старую банку из-под кофе. Я не придал ей значения. Хотя сомневаюсь, чтобы батя прятал старую кофейную банку.— Что ж, посмотреть стоит. Мы с Мелвином можем отправиться туда и проверить попозже вечером.— Тодд может отправиться с вами, просто на всякий случай, — решил Богарт. — Я в ближайшее время ожидаю поступления информации по Монтгомери. Алекс, Мэри и я можем пройтись по ней, пока вы будете обыскивать дом.— Прямо готовый план, — заметил Марс.Глава 53Миллиган пробирался среди деревьев и кустов владений первым, а Декер и Марс следовали за ним по пятам. Дождь перестал, пусть хоть на время, но тучи набрякли влагой, и новый ливень мог хлынуть в любую секунду.Они добрались до крыльца, и Миллиган аккуратно приоткрыл дверь, держа ладонь на рукоятке пистолета. Декер поступил точно так же.Войдя в переднюю, они огляделись. На улице царила темень, но тут было еще темнее. Миллиган прошелся лучом своего фонарика вокруг.Декер со своим фонариком повел их на кухню, а затем к двери, ведущей в пристроенный гараж на одну машину. И обшарил лучом фонарика пространство. Миллиган последовал его примеру.— Это вон там, — указал Марс на секцию стены у боковой двери, ведущей на кухню. — Видите, где дерево неровное.Они направились к этому месту вслед за лучом фонарика Миллигана.Взявшись за доску, Декер извлек ее. Она вышла достаточно легко. Позади оказалась небольшая полость — вообще-то, просто промежуток между стойками каркаса стены глубиной шесть дюймов и дюймов восемнадцать шириной. «Полом» служила поперечина, связывающая стойки каркаса.Там было пусто.— Это могло быть тайником, — указал Декер. — Вероятно, места тут хватает для того, что было в депозитном сейфе.— Но сейчас здесь ничего нет, так что это нам не поможет. — Миллиган поводил лучом по сторонам, а потом устремил его в пол. Тот был чист, не считая какой-то мелкой пыли и щепочек. — Наверное, насыпалось, когда вы вытаскивали доску.— Я осмотрел пол, прежде чем вытаскивать доску. Эта кучка пыли и щепок уже была здесь. А если посмотреть на доску, то вот тут видна выщербина в древесине, соответствующая лежащей на полу. Когда я доставал ее, она вышла чересчур легко. В подобных местах, десятки лет заброшенных на волю гнили и сырости, дерево должно сидеть куда крепче. Я думаю, так оно и было, и эта щепка откололась, когда доску вытаскивали силком.— Откуда следует, что здесь уже побывал еще кто-то, — заключил Миллиган.— Причем недавно, — кивнул Декер. — Потому что мы уже обыскивали дом, и я не помню, чтобы видел эту щепку. А будь она здесь, помнил бы.— Так ты думаешь, мой старик прятал там что-то? — оживился Марс.— Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть на сто процентов, — ответил Декер. — Но кто-то зачем-то сюда заглядывал. Может, и он. А может, кто-то еще. — Он огляделся. — И, кстати, инициалы настоящего имени твоего отца А и К.— Ни черта себе! Как ты узнал?— Они вырезаны в гардеробе и подходят к имени, которым он воспользовался, арендуя машину в Алабаме. Артур Крэндалл.Напружинившись, Миллиган сжал запястье Декера.— По-моему, кто-то только что вошел в дом через заднюю дверь.Они замерли как статуи, прислушиваясь.— Вот, — сказал Миллиган.— Это явно шаги, — подхватил Марс.— Да, — согласился Декер и поглядел на подъемные ворота гаража. — Выйдем здесь?— Держу пари, дверь за все двадцать лет не открывали ни разу, — возразил Миллиган. — Если мы попытаемся это сделать, шуму будет, будто поезд с рельсов сошел. С вон той дверью, наверное, та же история. А еще раньше мы видели, что эти входы заросли кустами и завалены дерьмом. Мы только запутаемся в них и превратимся в неподвижные мишени.— Но они должны знать, что мы уже в доме, — сказал Марс.— Необязательно, если вошли через заднее крыльцо, — возразил Миллиган. — Но даже зная, что мы здесь, они могут не догадываться, что мы в гараже.— А может, это Богарт? — предположил Мелвин.— Он бы позвонил, — указал Декер. — Он не стал бы прокрадываться сюда, зная, что мы здесь. Это могло бы привести к нежелательным последствиям.— Верно, — поддержал Миллиган.— Тогда кто же? — спросил Марс.Декер и Миллиган достали оружие одновременно.— Держись позади, Мелвин, — велел Амос.— Эй, я могу за себя постоять.— Против людей с «огнестрелом» — нет, — отрезал Миллиган.Декер набрал на телефоне номер и посмотрел на экран.— Не проходит. Нет сигнала.— Все та же тьмутаракань, — резюмировал Марс. — Даже двадцать лет спустя.Миллиган расправил плечи.— Ладно, будем ждать здесь, пока они войдут в дверь? Тут хороший огневой рубеж, и мы, вероятно, сможем их снять, если они пойдут на нас.— Мне стратегия представляется хорошей, — согласился Декер. — Но нам надо разделиться. Я — в тот угол, Тодд, а ты — в другой. Тогда им придется покрывать два сектора обстрела. Мелвин, ложись на пол за верстаком. Он тебя защитит.— Слушайте, парни, я не хочу, чтоб вы двое подставляли из-за меня задницы.— Мы сделали это в ту секунду, когда взялись за твое дело, — ответил Декер. — А теперь ложись, как было сказано, потому что я слышу, что они приближаются.Все заняли свои позиции. В дальних углах по обе стороны от ворот гаража Декер и Миллиган, опустившись на колено каждый, изготовились для стрельбы, нацелив пистолеты на дверь, ведущую в дом. Марс лег на пол за верстаком, во все глаза следя за той же дверью.— Подождем, чтобы они открыли огонь первыми? — осведомился Миллиган.— На случай, если это какие-то пацаны пришли на разведку, думаю, надо подождать, — сказал Декер. — Я бы окликнул их и сообщил, кто мы, но вообще-то не думаю, что это пацаны.— Я тоже.— Если будешь стрелять, перекатывайся влево. Я выстрелю и перекачусь вправо, если справлюсь.— Понял.Следующее, что они услышали, был хлопок двери, ведущей в кухню. И щелчок запираемого замка. А потом что-то твердое крепко ударилось обо что-то.Декер и Миллиган переглянулись.— Не нравится мне этот звук, — прошипел последний. — Что за игру они затеяли?— Эй, парни, — негромко позвал Марс. — Чуете запах дыма?Глава 54Врезавшись в дверь, ведущую наружу, Декер отлетел от нее. Подергал за ручку. Отступил и выстрелом из пистолета выбил замок. Снова попробовал дверь. Та даже не шелохнулась.— По-моему, ее заклинили или заколотили гвоздями! — крикнул он.Миллиган тем временем пытался совладать с воротами.— Тоже заклинены.Из-под двери, ведущей в кухню, в гараж валил дым.Декер и Марс подбежали туда, кашляя и давясь, вслед за лучом фонаря Амоса, пляшущим среди дыма и мрака.Приложив ладонь к двери, Декер тотчас же со стоном отдернул ее.— Раскалена докрасна. Должно быть, пожар прямо за дверью. Этим путем не пройти.— А никакого другого нет! — гаркнул Миллиган с другого конца гаража.Развернувшись, Марс с места сорвался на бег и врезался в дверь, ведущую наружу, с такой силой, что сорвал ее с петель. Но кусты и лианы, разросшиеся у дома, выпасть ей не дали. Он толкал и пинал, но дверь, безнадежно запутавшаяся в густом кустарнике и толстых лианах, не уступала.— Жопа! — рявкнул он.Легкие у Декера пылали. Он опустился к самому полу, потому что дым поднимался кверху, крикнул остальным, чтобы следовали его примеру, и по-пластунски пополз к подъемным воротам. Миллиган распростерся на животе рядом с ними.— Кто-нибудь должен заметить пожар с дороги, — пропыхтел Миллиган.— Но пока позвонят пожарным и те доберутся сюда, мы задохнемся, — предупредил Декер.— С дороги! — рявкнул Марс.Они подняли головы как раз вовремя, чтобы увидеть, как он во весь дух несется к воротам. Оба откатились с дороги, а он, промчавшись мимо них, врезался плечом в гаражные ворота. Те треснули, но не поддались.Хватая воздух ртом после того, как вдохнул массу дыма, Марс повалился на бетон, давясь рвотными спазмами.— Кто-то организовал для нас западню, — сказал Миллиган. — Устроил пожар и заблокировал выходы.Декер понимал, что в этом он прав, но откуда кому-то было знать, что они вообще сюда явятся?Подсунув ладони под низ ворот, он толкнул их вверх. Ворота даже не шелохнулись. Угол был неудобный, не позволявший использовать все силы и массу, чтобы справиться с преградой.Оставив попытку, он впервые подумал:«Тут мы и умрем».И в следующий момент началось.Ружейная пальба, прямо за воротами. Амос инстинктивно откатился в сторону, не зная, начнут ли выстрелы прошивать ворота.— Кто там? — крикнул Миллиган.Что-то врезалось в ворота. На них сыпался удар за ударом. Потом еще выстрел, попавший в ворота у места, где они смыкались со стеной. Декер отодвинулся еще дальше, на всякий случай взяв пистолет на изготовку.Но Миллиган бросился вперед, ухватился за нижний край ворот и толкнул кверху.Ворота начали медленно подниматься.— Помогите мне, — пропыхтел он.Декер и Марс бросились на помощь.Ворота начали подниматься быстрее.— Пошел, пошел! — С этими словами Миллиган толкнул Мелвина вперед.Как и у боковой двери гаража, перед воротами буйствовали густые заросли. Бетонной дорожки не было, только гравий, давным-давно занесенный почвой.Марс пинал, толкал и рвал лианы и ветви, пока не пробился наружу. Декер следовал за ним по пятам.Миллиган же, выбираясь, застрял между шипастым остролистом и боковой стеной дома. Когда он крикнул, Декер и Марс бросились ему на помощь и совместными усилиями скоро освободили его. Все трое заковыляли прочь от дома и повалились на землю, давясь тошнотой и кашлем.Перекатившись на спину, Марс посмотрел на свой старый дом. В окнах фасада уже виднелось пламя. Сквозь лопнувшие стекла валил черный дым.Опустив голову на землю, Марс закрыл глаза. Но Декер уже вскочил на ноги и лихорадочно озирался. Услышал, как завелся автомобиль, но никак не мог понять, где именно.— Там! — крикнул Миллиган, уже доставший пистолет и нацеливший его влево.Они вдвоем добежали до дороги как раз вовремя, чтобы увидеть задние фонари машины, скрывающейся во тьме.— Говно! — выругался Миллиган, выхватывая телефон и пытаясь позвонить, но сигнала по-прежнему не было. Сунув его в карман, он припустил за Декером, уже сидевшим в их машине, запрыгнул на сиденье и сунул ключ в замок зажигания. Двигатель не завелся.— Какого черта?! — воскликнул Амос.Стартер даже не провернулся.— Открой капот, — распорядился Декер.Миллиган дернул за рычаг, поднял капот и посветил фонариком в моторный отсек.— Провода батареи, — сообщил он. — Перерезаны.Декер выбрался из машины. К ним неспешно подошел Марс.Дом позади них уже полыхал вовсю, но Мелвин не оглядывался. Поглядев на перерезанные провода, он прислонился к машине, скрестив руки на груди.— Интересно, что за дьявол это был, — проворчал Миллиган. — В машине.— Это, — проронил Марс, — был мой старик.— А ты откуда знаешь? — бросил на него взгляд Декер.Мелвин указал на перерезанные провода.— Когда мне было семнадцать, я гонял на машине, которую дал мне батя. Это был кусок дерьма, который он получил чуть не даром и починил. Я сдуру гонял слишком быстро. К счастью, не пострадал. Отец пригнал машину домой, починил, а когда я собрался выехать на ней, она не завелась. Я заглянул под капот.— И нашел перерезанные провода, — досказал Декер.Марс кивнул.— Он сказал, что преподал мне урок. Если я сделаю ошибку, последствия неизбежны. А после того как я полгода вкалывал по дому до упаду, он заменил провода.Декер поглядел вслед давно скрывшемуся автомобилю.— Он спас нам жизнь.— Как вы догадались? — буркнул Миллиган. — Я-то думал, он едва нас не угробил.— Кто-то другой едва нас не угробил, — пояснил Декер. — Но не Рой Марс.— Вы уверены?В ответ Декер повел их обратно к открытым воротам гаража, держась подальше от дыма и сполохов пламени, и указал на правую сторону, где ворота смыкались со стеной дома.— Как видите, туда что-то загнали. — Он поднял несколько плоских деревяшек, валявшихся неподалеку. — Наверное, вот это. Рой вытащил их, хотя, по-моему, одну он просто расстрелял, чем и объясняется стрельба у ворот. Это позволило нам поднять ворота.— А другая стрельба? — поинтересовался Марс.— Твой отец завязал перестрелку с тем, кто пытался нас убить.— Думаете, где-то там могут быть трупы? — огляделся Миллиган.— Не знаю.— Значит, батя спас наши задницы? — поглядел на него Марс.— Да, спас.— Что ж, я рад, что он был здесь сегодня, а иначе не было бы нас. — Марс поглядел в том направлении, где скрылся его отец. — Если б он просто пришел и поговорил со мной, может, мы бы работали вместе.— Он не может этого сделать, Мелвин.— Почему?— Потому что он убивал людей. Если б он объявился, у нас не было бы иного выбора, кроме как арестовать его.— Пожалуй, — медленно кивнул Марс.— Не пытайся представить отца тем, кем он не является.— Типа кого?— Не думаю, что я должен это говорить, — ответил Декер. — И имей в виду, что я здесь ради выяснения истины. И хотя я знаю, что ты невиновен, я также знаю, что твой отец — как раз напротив. И этого никак не изменишь. Ничего не попишешь. Тебе надо прожить жизнь. Не думай, что проведешь ее с отцом. Потому что этого не случится.Декер зашагал к дороге, а Мелвин остался на месте, потупив взгляд в землю.Миллиган нагнал Декера.— По-моему, вы уж слишком круто с ним обошлись, Декер. Зачем обрушиваться на него, как тонна кирпичей?— Думаешь, лучше вселять в него ложные надежды?— Можно же было пустить в ход капельку такта.— У меня его нет ни капли. А Мелвин уже потерял двадцать лет жизни. Я не хочу, чтобы он тратил хоть секунду на безнадежное дело.Глава 55Залог.Деньги, предоставленные за освобождение человека от тюремного заключения.Хотя бы временно.Это практиковали чуть ли не с тех самых пор, как появились решетки с сидящими за ними людьми.Это просто способ заработать на чужом несчастье. На этой концепции построено множество бизнесов, и все они процветают, потому уж чего-чего, а несчастий всегда хватает с лихвой.Декер сидел за столом в своем номере мотеля.Пожар в старом доме Марсов потушили, но он сильно пострадал. Ворота гаража действительно заклинили, а дверь, ведущую из гаража в дом, подперли длинной металлической трубой, вставленной между дверью и противоположной стеной. Полицейские нашли в кухне следы горючей жидкости, откуда следовало, что это был намеренный поджог.Пытались найти машину, уехавшую с места преступления, но никто ничего не видел. Декер был убежден, что в этой машине находился Рой Марс. Ни кто устроил поджог, ни как они скрылись, он не представлял.В наружных стенах дома у гаража нашли несколько пуль. Это могло свидетельствовать о перестрелке между Роем Марсом и неизвестными.В Техас для помощи в расследовании прибыли еще агенты ФБР, поскольку едва не погиб их коллега.Теперь же Декер изучал неполные архивы. Часть документов о залоге за Чарльза Монтгомери после его первого ареста в 1960-х давно потерялись, в том числе и тот, где было указано имя внесшего залог.Но в документах второго ареста Декер нашел имя лица, вносившего залог.— Натан Райан, — пробормотал он.Райан внес залог за Монтгомери в Кейне, штат Миссисипи, утром 22 февраля 1968 года. Кто такой этот Райан и почему он раскошелился ради Монтгомери на пять сотен долларов — сумма по тем временам немалая?Были они знакомы? Дружили? Очевидно, Монтгомери об этом уже не спросишь.Декер прикрыл глаза, и его рассудок начал отыскивать новый угол, с которого можно взглянуть на это дело.Он открыл глаза и взглянул на лежавший перед ним блокнот.11 января 1968 года, Таскалуса, штат Алабама. Управление в состоянии интоксикации и хранение травки.21 февраля 1968 года, Кейн, штат Миссисипи. Вождение в пьяном виде и незаконное хранение оружия.Оба штата на Юге, и оба случая за короткий период.В обоих имеется вождение в состоянии опьянения.Это схема, серия или просто выходки молодого, лишившегося иллюзий ветерана Вьетнама, дававшего выход своему безмерному разочарованию?Он комиссовался в марте 1967 года. Так почему же за истекший с того времени примерно десятимесячный период ни единого ареста? Разве не более вероятно, чтобы он пустился в свистопляску мелких правонарушений сразу после дембеля?Что с ним происходило в те десять месяцев? Да и после ареста в Миссисипи Монтгомери вроде бы встал на путь исправления — во всяком случае, до той поры, когда начал совершать более серьезные преступления, кульминацией которых стала его казнь.Декер снова прикрыл глаза, позволив мыслям блуждать по собственной воле.«Интересно, сколько офицеров полиции потребовалось, чтобы забрать Монтгомери в «обезьянник» в этих двух случаях?»Это была машина с одним копом, двумя, четырьмя, шестерыми?Только чтобы обнаружить, что водитель пьян?Тогда к пьяным водителям относились куда снисходительнее. Подмигнут, подтолкнут, дадут отоспаться и вольют в него уйму кофе. Такое случалось, даже если кто-то пострадал или погиб. А Монтгомери явно не причинил вреда никому.Таскалуса и Кейн.Оба раза в 1968 году.Тут может быть один очевидный общий знаменатель.Декер снова открыл ноутбук, вышел в Сеть и провел еще поиск.Январь 1968 года, Таскалуса, Алабама.10 января взорвалась бомба в офисе НАСПЦН — Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения. Четыре человека погибли. Трое активистов движения за гражданские права и адвокат из Нью-Йорка. Все черные.Никого за это преступление не арестовали.А Чарльз Монтгомери был там, задержан за вождение в состоянии интоксикации и хранение марихуаны и вышел под залог на следующий день.Декер провел еще поиск.Февраль 1968 года, Кейн, Миссисипи.В тот месяц событий там хватало. Но одно событие затмевало остальные, набрав больше всего заголовков, а теперь и цифровых чернил.21 февраля пятнадцать членов афроамериканской церкви, включая пастора и четверых юных хористок, погибли от взрыва бомбы.А следующим утром Чарльз Монтгомери вышел под залог после ареста за незаконное владение оружием, пьянство и дебош.Декер не мог вообразить, чтобы этого человека занесло в эти города случайно именно тогда, когда там были совершены эти террористические акты. Если это простое совпадение, то оно всем прозрениям фору даст.Амос ввел имя Натана Райана и добавил «Кейн, Миссисипи». Потом напечатал слово «бомба» и нажал на клавишу ввода.Прочел первые несколько результатов.И когда дошел до пятого, увиденное заставило его буквально впиться в экран глазами. Это был некролог Натана Бедфорда Райана из Кейна, штат Миссисипи, «расставшегося с жизнью» 2 марта 1999 года.Он занимался местной политикой на протяжении тридцати семи лет, поднявшись до положения заместителя мэра. И даже скончался за рабочим столом от сердечного приступа. А это значит, что уже был на государственной должности, когда внес залог за Чарльза Монтгомери, если это действительно тот самый Натан Райан, — а Декер не сомневался, что это именно он.Он снова посмотрел документ о залоге. Там значилось имя Натана Б. Райана.В некрологе шла речь о Натане Бедфорде Райане, вероятно, в честь генерала армии конфедератов — Натана Бедфорда Форреста.Декер продолжил чтение некролога, пока не наткнулся на фразу:«Прошли уже десятилетия с тех пор, когда он одним из первых появился на месте взрыва бомбы в церкви, погубившего пятнадцать человек».Так вот почему единственное добавленное Декером слово «бомба» выудило этот результат.«Спасибо, «Гугл»».В найденных статьях о взрыве в церкви никаких списков уцелевших не было. Так что Декеру оставалось лишь гадать, чем занимался Райан, прибыв на место теракта, да и занимался ли чем-либо вообще. Вероятно, просто помогал откапывать тела.Тут же имелось зернистое фото Райана. Явно белый. Это заставило Декера задуматься, почему Райан ошивался так близко от негритянской церкви, что оказался на месте теракта одним из первых. Должно быть, в 1968 году в Кейне еще господствовала жесткая сегрегация.Итак, Райан внес залог за Монтгомери.Райан работал в офисе мэра.Райан оказался на месте теракта одним из первых.А пять сотен баксов для помощника мэра в Кейне в 1968 году — не горсть мелочи. Что навело Декера на вопрос, не был ли источником средств некто другой.Эти события разыгрались почти пятьдесят лет назад. Если поехать в те края, найдется ли там кто-то, доживший до наших дней, чтобы поговорить об этом?Встав, Амос направился разыскивать Богарта.Когда он конспективно изложил агенту ФБР плоды своих изысканий, тот спросил:— И что вы предлагаете делать?— Я предлагаю отправиться туда, куда потребуется, чтобы распутать все это, — ответил Декер.Глава 56Декер, Богарт, Джеймисон и Марс турбовинтовым самолетом долетели до Далласа, а потом — беспосадочным рейсом до Мемфиса, откуда собирались доехать до Кейна в Миссисипи на автомобиле. Миллигана они оставили в Техасе присматривать за поисками Дэвенпорт и сотрудничать с остальными федеральными агентами в расследовании нападения в старом доме Марсов. Оливер надо было закончить работу над каким-то делом, и она собиралась присоединиться к ним позже.Ехать до Кейна предстояло почти три часа через Тьюпело.— Здесь родился Элвис, — сообщила Джеймисон, когда они проезжали Тьюпело.— Ну, хотя бы дождя нет, — поглядев в окно, уныло отозвался Богарт.Добравшись до Кейна, они направились прямиком в отделение полиции. Богарт позвонил заранее, и их сразу встретила женщина среднего возраста из администрации, представившаяся Вандой Пирс. На лице Пирс, одетой в слаксы и темно-зеленую блузку, застыло тревожное выражение. Она проводила их в небольшой конференц-зал с исцарапанным столом и побитыми стульями. Шлакоблочные стены были покрашены в желтый цвет.Все сели.— Нечасто у нас бывают… э-э… гости из ФБР, — неловко начала Пирс.— Мы признательны, что вы уделили время для встречи с нами, — ответил Богарт.— Вы не могли бы поведать нам побольше о Натане Райане? — попросил Декер.Кивнув, она открыла принесенную с собой папку.— Я прожила в Кейне всю свою жизнь и знакома с некоторыми из Райанов. Но когда агент Богарт связался с департаментом, я посмотрела сведения о Райане, чтобы собрать побольше деталей. Он проработал в местном самоуправлении много лет. Умер за рабочим столом от сердечного приступа. Это было почти двадцать лет назад.— Он был заместителем мэра? — осведомился Богарт.— Совершенно верно. — Женщина поглядела на Марса: — Минуточку, а вы не…— Он самый, — нетерпеливо оборвал ее Декер. — Кто в то время был мэром?— Я думала, вас интересует заместитель мэра, — отозвалась Пирс.— Интересовал. А сейчас интересует мэр.— Почему?— Потому что мой опыт показывает, что заместители мэра никогда ничего не делают, пока их боссы не скажут, что можно. В данном случае речь о внесении залога за пьяницу по имени Чарльз Монтгомери.— О, ну, тогдашний мэр стал конгрессменом.— Его имя?— Турман Хьюи.— Мне знакомо это имя, — мгновенно отреагировал Богарт.Пирс кивнула.— Мистер Хьюи — сын Тревиса Хьюи, который был губернатором штата, а затем вошел в сенат США в пятидесятых годах и сделал выдающуюся карьеру.— И Турман Хьюи не просто конгрессмен, — уточнил Богарт. — Он председатель Бюджетного комитета — пожалуй, самого могущественного комитета в конгрессе.— Потому что он контролирует завязки мошны федерального правительства, — подхватила Джеймисон.— Да. И ходят слухи, что он может стать следующим спикером палаты. А это сделает его номером вторым на пути к посту президента, — с гордостью добавила Пирс.— И Турман вырос здесь, в Кейне?— И родился, и вырос. Род Хьюи — политическая династия в Миссисипи. И они хорошо о нас пекутся.— То есть вам достается жирная доля свинины из Вашингтона, — истолковал Декер.— Вы хотели сказать, справедливая доля, — чопорно ответствовала Пирс.— И сколько ему сейчас? — исправился Амос.— Полагаю, ему слегка за семьдесят.— Значит, в шестьдесят восьмом было за двадцать?— Полагаю, что так, да.— И он уже был мэром?— Ну, его отец был настоящим бульдозером. Когда его сын решил баллотироваться, по-моему, победа Турмана на выборах была предрешена. Против старика никто брыкаться не стал бы. Его политическая машина была чересчур мощна. Турман мог выиграть выборы исключительно благодаря фамилии Хьюи.— А насчет теракта в церкви? — начал Декер, переключая передачу. — Агент Богарт сказал вам, что это нас тоже интересует.— Да, Вторая баптистская церковь Фримана, — подтвердила Пирс. — Но я не понимаю связи между этим субъектом, Чарльзом Монтгомери, залог за которого предоставил мистер Райан, и терактом.— Добро пожаловать в клуб, — отозвался Декер. — Что вы можете поведать нам о теракте?— Я даже не родилась, когда это случилось, но это одно из чудовищнейших событий в наших краях. Погибло пятнадцать человек, включая маленьких детей. Девочки ходили в детский хор. Думаю, они пели от всего сердца, когда эта бомба взорвалась… Так ужасно!— И виновника так и не поймали?— Нет, не поймали.— А подозреваемые были? — спросил Богарт.— После запроса агента Богарта я подняла архивы. Этот субъект Монтгомери ни разу не упоминался, если это вас интересует.— Кто-нибудь еще?— Ну, тогда еще был Ку-клус-клан. Раздавались угрозы. Теракты устраивали и в других местах на Юге, в том числе в церкви в Бирмингеме в шестьдесят третьем году. Это было как раз на пике движения за гражданские права. Много плохого случилось. Черт, да в Бирмингеме было так много взрывов, что его окрестили Бомбингемом.— Каким образом произвели взрыв здесь? — осведомился Декер.— Динамитом.— И никто не видел, как кто-то подкладывает взрывчатку? — поинтересовалась Джеймисон.— Очевидно, нет.— В информации, которую ваш офис ранее предоставил агенту Богарту, говорилось, что на самом деле церковь находилась под полицейским надзором из-за угроз, поступавших в адрес пастора церкви, неоднократно участвовавшего в маршах протеста вместе с Мартином Лютером Кингом-младшим, — процитировал Декер. — Кроме того, пастор поддержал судебный иск против города Кейн и штата Миссисипи за дискриминационные действия на основании Закона о гражданских правах.— Да, это правда.— Тогда как же мог кто-то подложить настолько крупную бомбу, что она разнесла церковь и убила пятнадцать человек, пока полиция вела наблюдение, и его никто не заметил?Пирс просто покачала головой:— Остается только гадать.— Гадание нас не устроит, — отрезал Декер.— Но это было настолько давно, что я даже не представляю, как вы можете отыскать сейчас определенный ответ.— Ну, в Бирмингемском деле в конечном итоге ряд людей предстал перед судом за преступление, много лет спустя после самого факта. Так что, может статься, здесь удастся проделать то же самое. Вы можете рассказать нам об отце Турмана, Тревисе Хьюи?— Что о нем рассказать?— О его политике.— Он был хороший человек. Творил добро на государственном посту.— Я имел в виду, какова была его позиция в отношении Закона о гражданских правах.— Не могу знать, — нахмурилась Пирс.— Я бы предположил, что раз он был губернатором, а затем сенатором США от штата Миссисипи в пятидесятых и после, в политике он склонялся скорее к Джорджу Уоллесу, нежели к Хьюберту Хамфри?[140]— Я в самом деле не могу сказать. Я его не знала.— Но непременно должны иметься истории, написанные о столь выдающемся человеке.— Послушайте, если вы спрашиваете, был ли мистер Хьюи расистом, я просто скажу, что, исходя из моих ограниченных познаний, он был человеком своего времени. И выступал за права штатов.— Сын разделяет его позиции? — продолжал напирать Декер.— Сейчас не пятидесятые, — отрезала Пирс.— Проблема в том, что не все это заметили.— Если хотите узнать кредо Турмана Хьюи, рекомендую обратиться непосредственно к нему.— Указано ли в протоколе ареста мистера Монтгомери, который мы видели лишь частично, где он был арестован?Пирс заглянула в папку и полистала страницы.— Да, указано.— И насколько близко это место к церкви?Она как-то окостенела, словно наконец мысленно соединила все точки.— Гм… ну… действительно, похоже, это было всего в паре кварталов от церкви.— А не может ли быть, что как раз офицеры, охранявшие церковь, и занимались преследованием, а затем арестом мистера Монтгомери?— Не вижу способа это определить.— У вас имеется протокол ареста, и имена офицеров наверняка в нем значатся.— Да, но я не думаю, что имеется способ определить, какие офицеры в это время следили за церковью.— Но возможно ли, чтобы это были одни и те же люди?— Возможно что угодно, — резко бросила она.— А какое объяснение тогда давалось касательно способа установки бомбы в то самое время, когда церковь якобы находилась под защитой полиции?— Я не уверена, что какое-либо объяснение вообще давалось, потому что не было ни одного ареста. Похоже, люди посчитали, что террорист просто как-то проскользнул мимо офицеров.— А показания офицеров касательно их местонахождения в это время?— В деле об этом ни слова.— Но если они действительно преследовали Монтгомери и арестовали его, это означает, что церковь осталась без охраны, правильно?— Если принять ваше допущение — что я не обязана делать, — то ответ «да».— И время ареста мистера Монтгомери — девять часов десять минут вечера?— Так указано в деле, да.— А время взрыва?Пирс опустила глаза к папке. И дрогнувшим голосом сообщила:— Наиболее вероятно, около девяти часов десяти минут.— Любопытное совпадение, — сурово отчеканил Богарт.— Что ж, на меня не смотрите, я же сказала, что в то время еще не родилась, — с негодованием парировала Пирс.— А в некрологе Натана Райана говорится, что он был на месте теракта одним из первых, — напомнил Декер.— Это я тоже читала, когда агент Богарт связался со мной. Прежде я об этом не знала.— Но церковь находилась в преимущественно черном районе. Время было вечернее. За какой же надобностью Райан вообще очутился в этом районе? Он что, жил поблизости?— Понятия не имею, — передернула плечами Пирс.— Вы сказали, что знакомы с некоторыми из Райанов? — уточнила Джеймисон.— Да.— Можете предоставить нам их контактную информацию? — спросил Богарт.Пирс устремила на сидящего напротив Декера недружелюбный взгляд.— Вы в самом деле утверждаете, что этот субъект Монтгомери использовался для отвлечения полиции, находящейся на посту, чтобы теракт мог состояться?— Нет, я утверждаю, что местная полиция точно знала, что происходит, и получила приказ покинуть посты для ареста Монтгомери, чтобы можно было установить и взорвать бомбу.— Приказ?! — побледнела она. — Чей?— Ну, как раз это мы и должны выяснить, — ответил ей Декер.Глава 57Сделав несколько телефонных звонков разным Райанам в городе, они прибыли в небольшое опрятное бунгало в скромном пригороде. Дома осеняли могучие деревья, воздух звенел от смеха играющих детей.Милдред Райан было уже под девяносто, и ее розовый скальп прикрывали жидкие белоснежные волосы. Время согнуло ей спину и иссушило плоть. На ней были большие очки в черной оправе, будто проглотившие ее крохотное личико. Она сидела в удобном кресле, кутаясь в шаль, в спальне бунгало, принадлежавшего ее дочери.Эта дочь — Джули Смитерс — с подозрением оглядела Декера и его группу, стоящую на пороге спальни.— Вообще-то, не понимаю, что моя мать может вам рассказать. Это было уже давно, и память ее уже не та.Невысокая Смитерс была сложена как бульдог, да и лицо ее несло упрямый отпечаток черт той же собачьей породы.— Мы лишь хотим задать пару вопросов, — учтиво заверил Богарт. — Если она не будет настроена отвечать, мы уйдем и вернемся в другой раз.Райан подняла глаза от Библии, которую читала, водя пальцем по каждому слову.— Просто пригласи их, Джулс, пусть зададут свои вопросы. Я настроена, — произнесла она тягучим говором, выдающим ее миссисипские корни.— Со слухом у нее полный порядок, — заметил Декер.— Только не переутомляйте ее, — предупредила Смитерс.Она удалилась, а Амос и остальные медленно потянулись в комнату.Райан указала на два стула, один из которых заняла Джеймисон, а второй Богарт предложил Декеру. Сев, тот пододвинул стул поближе к Райан. Богарт и Марс встали у них за спиной. Она окинула всех взором и заметила:— Уж сколько лет не видала столько посетителей разом.Предъявив свой жетон, Богарт сказал:— Миссис Райан, спасибо, что встретились с нами.— Милости прошу. И чего это ради?— Ваш муж, Натан.— Умер. Давно уже.— Мы знаем. Но мы хотели задать вам ряд вопросов о нем. Это имеет отношение к бомбе в церкви еще в шестьдесят восьмом году. Вы помните это?При этих словах сморщенная старушка будто усохла еще больше.— Дьявол, да кто же такое позабудет? Столько маленьких цветных детишек!.. Это… это была такая жалость! — Она покачала головой. — Это дьявольские происки. Я сказала это тогда и повторяю теперь.— Как мы понимаем, ваш муж одним из первых оказался на месте теракта. Так сказано в его некрологе.Она на миг оцепенела, потом поглядела на Декера:— Куда именно вы клоните?— Вам известно, что за эти убийства так никого и не арестовали?— Я это знаю.— Что ж, мы тут, чтобы попытаться выяснить, кто это совершил.— Наверное, они все мертвы.— Возможно. А может, и нет. Если тогда они были молоды, то могут быть еще живы. Как и вы, — добавил он.— Мне ничего об этом не известно, — затрясла она головой.— Но вы можете знать больше, чем думаете, — вставил Богарт.Подняв глаза, старушка внезапно отметила для себя присутствие Марса.— Когда я только что сказала «цветные», я вовсе не собиралась выказать неуважение. Просто мы тогда употребляли этот термин. Надо было сказать «афроамериканских» или «черных». Прошу прощения, молодой человек.— Да ничего, — отозвался Марс.— Тогда все было просто по-другому, — пробормотала Райан. — Просто по-другому.— Но, может быть, вы могли бы ответить на ряд вопросов, — напомнил Декер.— Я стара. Многого не помню. Это было уже давно. Я… я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. — Райан снова опустила взгляд на Библию, ведя пальцем вдоль строк и беззвучно шевеля губами.Декер бросил взгляд на Джеймисон, и та сказала:— Вы читаете Библию каждый день, миссис Райан?— Я на Второзаконии, — кивнула Райан. — Пятая книга Танаха. Вы ее знаете? Я обнаружила, что молодые люди больше не читают Библию. Предпочитают играть в видеоигры и смотреть всякую дрянь по телевизору.— Три проповеди Моисея перед израильтянами, — ответила Джеймисон. Это заставило с удивлением взглянуть на нее не только мужчин, но и Райан.— Мой дядя был священником, — пояснила Алекс. — Я помогала ему преподавать в воскресной школе. Израильтяне были на равнинах Моава и собирались вступить на Землю обетованную после сорока лет скитаний, истолкованных в первой проповеди.— Я поражена, деточка, — вымолвила Райан.— Ну, если память мне не изменяет, — продолжала Джеймисон, — в третьей проповеди говорится о том, что, если Израиль не будет благочестив и утратит свои земли, сие постигнет его ровно до тех пор, пока он не покается. Полагаю, это их весьма утешило.— Почему? — яростным шепотом спросила Райан, вперившись в нее взглядом.— Ну, как и мы, израильтяне были всего лишь людьми. Совершали ошибки. Бог это понимал. Так что, если они упадут, у них будет еще шанс подняться. Покуда они не раскаются, не раскаются во всех своих грехах. Постараются исправить кривду. Для такого нужна настоящая сила. И настоящая вера.Замолчав, Джеймисон пристально посмотрела на Райан.Старушка медленно закрыла Библию, отложила ее на столик у кровати и, сцепив ладони на коленях, спросила:— Какого рода у вас ко мне вопросы?Бросив на Джеймисон восхищенный взгляд, Декер повернулся к Райан:— Вам известно, почему ваш муж находился так близко от церкви в тот вечер, что после взрыва оказался на месте теракта одним из первых? Насколько мы установили, в округе множество домов, из которых люди наверняка выбежали сразу же после взрыва. Не привели ли его туда некие особые причины? Он не говорил об этом?Райан откашлялась, потом уделила минутку, чтобы отпить воды из стакана, который поставила рядом с Библией.— Натан был хорошим человеком. Хочу, чтобы вы это понимали. Он был хорошим человеком, — произнесла она с бо́льшим напором.— Ничуть не сомневаюсь, — сказал Декер.— Миссисипи в те времена разваливался. Дьявол, да весь Юг разваливался. С сороковых по шестидесятые и дальше. Беспорядки, линчевание, стрельба, взрывы и поджоги. Людей убивали. Федеральные маршалы сновали повсюду. Национальная гвардия. Цветные… — она осеклась, бросив взгляд на Марса, — …то есть афроамериканцы предъявляли белым требования. Это все потрясало нас до глубины души. Этот Терджуд Маршалл[141], выигрывавший все эти судебные дела. Доктор Кинг, марширующий туда-сюда, как Шерман к морю[142]. Многие воспринимали это как апокалипсис.— А вы воспринимали это таким же образом? — поинтересовалась Джеймисон.— Я была напугана, — призналась старушка. — Знакомый мне мир встал с ног на голову. Только поймите меня правильно. Это не удивляло меня. Дьявол, да на их месте я тоже требовала бы те же треклятые вещи. Но, видите ли, я не была на их месте, если вы способны это понять. — Бросив взгляд на Марса, она тут же отвела глаза. — К тому же я была воспитана определенным образом, и меня учили таким вещам, которым, благодарение Господу, больше не учат. Во всяком случае, открыто, — добавила старушка, бросив в сторону Марса очередной тревожный взгляд.Она притихла, и воцарилось молчание, нарушить которое никто не осмеливался.— Пастором этой церкви был преподобный Сидни Хьюстон, — наконец продолжила Райан. — Умел проповедовать, как никто другой, скажу я вам.— Откуда вы знаете? — тут же спросил Декер. — Вы посещали службу?Глаза ее за линзами очков широко распахнулись.— О мой Бог, нет! Меня бы вымазали смолой, изваляли в перьях и изгнали бы из города. Но, видите ли, преподобный Хьюстон порой проповедовал на улице, на лужайке перед церковью. И голос его разносился далеко. Глубокий и звучный. И, ну, некоторые из нас подходили достаточно близко, чтобы слышать. Этот человек знал Писание. И доносил свое послание с истовой страстью. По сравнению с ним церковь, которую я посещала, казалась откровенно скучной.— Хорошо, — подбодрил Декер.Райан заговорила быстрее и увереннее:— Он был смутьян, вот так вот. Он вещал перед Кейном, как Кинг в Сельме. Как тот человек, Маршалл, делал в каждом суде на Юге. И это настроило против него очень могущественных здешних людей.— Вам известно, кто эти люди? — осведомился Декер.— Натан работал в офисе мэра. На самом деле в то время он был заместителем мэра.— А мэром был Турман Хьюи… — начал Декер.Она лишь пренебрежительно отмахнулась:— Эту должность Турман Хьюи получил только благодаря своему папочке. Едва закончил колледж, был еще совсем мальчишкой. По праву мэром должен был стать Натан, но раз Тревис Хьюи сказал, значит, быть по сему, — с нескрываемой горечью добавила Райан. — Знаете, ведь Тревис Хьюи многим из нас тогда представлялся героем. Мы видели в нем защитника.— А сейчас? — спросила Джеймисон.— Он был ложным пророком, изрыгавшим зло и ненависть, — Райан указала на Библию. — И насилие, — помолчав, присовокупила она.— Как по-вашему, не имел ли он какого-то отношения к теракту в церкви? — задал вопрос Декер.— Только не Тревис Хьюи. Он бы ни за что не стал пачкать руки.— А его сын?Райан словно скукожилась еще больше. И покачала головой:— Не могу сказать ни да, ни нет.— А ваш муж?Она испустила долгий вздох.— По-моему… по-моему, у Натана были какие-то подозрения. Какие-то… — Голос ее пресекся, и в глазах всколыхнулась паника, словно эти давние воспоминания внезапно обступили ее со всех сторон и нигде от них не скрыться.— Он догадывался, что должно произойти что-то плохое? — предположил Декер. — Поэтому и находился рядом с церковью в тот вечер?Старушка кивнула едва заметно, и ее хрупкие плечи затряслись. Протянув руку, Джеймисон утешительно положила ладонь ей на запястье:— Миссис Райан, всё в порядке. Мне кажется, ваш муж пытался поступить правильно.Шмыгнув носом, Райан потянулась за салфеткой и высморкалась.— Он был хороший человек. Но работал с не такими уж хорошими людьми.— Вам известно, что он предоставил залог в пятьсот долларов за человека по имени Чарльз Монтгомери?Она утерла нос салфеткой.— Он мне говорил. Деньги, конечно, не от него. Мы не располагали такими средствами, чтобы швыряться наличными. И уж определенно не на залог за человека, с которым мы даже не были знакомы.— Значит, ему велели так сделать? И дали деньги на это?— Да.— Вам известно, кто?— Он был заместителем мэра. Не нужно быть гением, чтобы догадаться.— Значит, Турман Хьюи?— Может, деньги ему дал папочка. Не знаю. Тревис был диксикратом[143], — добавила Райан. — И в Вашингтоне он нашел хорошую компанию. Едва не расстроил избрание Терджуда Маршалла в Верховный суд, знаете об этом?— Нет, я не знал, — признался Декер.— Я не следила за такими вещами, но мой муж следил. О семействе Хьюи он был невысокого мнения. Но он жил в Миссисипи и держал рот на замке. В политику он пошел в чаянии вершить добро. Но в те времена вершить добро в Миссисипи было трудновато, если это означало добро для черного населения.— Такая позиция вряд ли прибавила ему популярности, — заметил Богарт.— В те времена, если ты хотел сделать карьеру в Миссисипи, требовалось шагать в строю. Ему надо было обеспечивать семью, но это вовсе не означает, что он разделял убеждения остальных. Потому что он их не разделял.— Не сомневаюсь, — заверила Джеймисон.— Он совершал поступки, небольшие деяния, чтобы помочь людям. Но шито-крыто, так сказать. — Она подняла взгляд на Марса. — Он помогал людям вроде вас, насколько это ему удавалось.— Похоже, он опередил свое время, — заметил Марс.Она кивнула.— Когда старина Эл-Би-Джей[144] принял Закон о гражданских правах, Юг он потерял. Южные демократы повернулись к нему спиной. Тревис Хьюи — уж чертовски наверняка. Он был в ярости, как поведал мне Натан.— Вы сказали, что Тревис Хьюи не стал бы пачкать руки причастностью к теракту, а еще сказали, что не знаете, стал бы его сын делать такое или нет, но, как по-вашему, мог Турман Хьюи быть причастен к теракту? — спросил Декер.Райан поглядела на свою Библию, потянулась за ней и открыла на том месте, где читала. На несколько секунд Декеру показалось, что отвечать она не собирается.— Скажу я вам, что яблоко от яблони недалеко падает — уж у Хьюи определенно.Декер оглянулся на остальных.— Значит, вы считаете, что Турман Хьюи причастен?— Я не знаю, но могу вам сказать, что у Турмана было двое очень хороших друзей. Народ их прозвал «тремя мушкетерами». Они прославились в городе.— Чем же это? — поинтересовался Богарт.— Чем же еще? Школьным футболом.И хотя Декер пытался задать несколько других вопросов, больше она не обмолвилась ни словом.Глава 58Они все сидели в машине перед домом Смитерсов, глядя из окон.Богарт заговорил первым:— Председатель Бюджетного комитета и, может статься, следующий спикер палаты. Должен признать, такого оборота я не предвидел.— Он был одним из «мушкетеров», — проронила Джеймисон. — Интересно, кто были двое других.— Выяснить довольно просто, — отозвался Декер.— Где? — спросила Джеймисон.Ответ на это нашелся у Марса:— Звезды школьного футбола. Почему бы не начать с этого?— Мы еще сделаем из тебя детектива, Мелвин, — поглядел на него Амос.* * *Кейнская средняя школа угнездилась прямиком в центре города. Отыскав административную часть школы, они сделали запрос, и их незамедлительно сопроводили в библиотеку, где визитеров радушно поприветствовала молодая женщина в слаксах и свитерочке.— Три мушкетера? — сказала она в ответ на вопрос. — Я слыхала. Это имеет отношение к…— Футболу, — подсказал Марс. — Еще в шестидесятых. Турман Хьюи?— Точно. Я здесь всего пару лет, но могу показать вам, где хранятся все альбомы выпускников.И провела их к полке, где стояли все альбомы выпускников школы еще с 1920-х годов. Они уже определили точный возраст Турмана Хьюи, так что примерно знали и год, когда он окончил среднюю школу. Джеймисон отыскала нужный том, и они сгрудились вокруг, глядя ей через плечо, пока она неспешно переворачивала страницы.Марс заметил это первым — вероятно, потому, что разворот был посвящен футбольной команде.— Три мушкетера, — объявил он.На фото были трое юношей в футбольной форме. Подпись под снимком гласила: «Турман Хьюи, Дэнни Истленд и Роджер Макклеллан, три мушкетера».Взяв альбом, Марс указал на три фигуры:— Видите, как они выстроились? Хьюи — квотербек, а двое других — хафбеки. Это бегущая версия виражной атаки. Оттуда они могут прогнать три варианта. В Техасском мы порой делали вариации на эту тему.— И эта тактическая схема возникла в шестидесятых, когда они учились в средней школе, — добавил Декер.Богарт разглядывал портреты юношей.— Значит, Дэнни Истленд и Роджер Макклеллан? Ни малейшего представления.— Уже гуглю, — сообщила Джеймисон.Она нажала кнопки на экране телефона, подождала и изучила результаты.— Дайте убедиться, что это тот самый Дэнни Истленд. — Нажала еще несколько кнопок, и результаты появились. Она быстро их прочла. — Черт!— Что? — приподнял брови Декер.— Дэнни Истленд неплохо устроился. Он — основатель и генеральный директор правительственного военного подрядчика. Здесь говорится, что раньше они произвели вооружение, но лет пять назад перешли к сбору разведданных, что оказалось очень прозорливым шагом. За последний год их доходы составили более пяти миллиардов долларов, по большей части от Минобороны. Базируется в Джорджии, но есть представительство и в Джексоне, Миссисипи, помимо прочих. В этой статье говорится, что его чистая стоимость составляет свыше миллиарда долларов, а его основное место проживания в Атланте.— А как там другой «мушкетер»? — поинтересовался Богарт.Джеймисон провела поиск Роджера Макклеллана.— Ни фига себе! — выдохнула она, когда результаты появились.Все трое мужчин уставились на нее.— Ну? — не утерпел Богарт.— Роджер Макклеллан — нынешний начальник полиции города Кейн, штат Миссисипи. — Она посмотрела на него.— Иронично, — прокомментировал Декер, — если он участвовал в террористическом акте против церкви в этом самом городе.— Ладно, — заключил Богарт, — нам пора ходить здесь на цыпочках. Здешний народ уже знает, что мы расспрашиваем о Хьюи. И я готов спорить, что Пирс из отделения полиции уже доложила о нашей встрече Макклеллану.— А он, вероятно, уже связался с Хьюи и Истлендом, — подхватила Джеймисон.— Ничуть не сомневаюсь, — согласился Богарт. — Так что нам нужно вести себя очень аккуратно. Еще не хватало, чтобы нас сняли с дела из-за звонка взбешенного Хьюи директору ФБР.— На убийства срок давности не распространяется, — напомнил Декер.— Так-то оно так, но в округе Колумбия Турман Хьюи — восьмисотфунтовая горилла.— Погодите минуточку, — призвала Джеймисон. — Вы думаете, это они похитили Дэвенпорт? Это совсем свежее преступление.— Не поверю, чтобы Турман Хьюи был замешан в чем-то подобном, — покачал головой Богарт.— Если Рой Марс располагает доказательствами, что Хьюи причастен к теракту в церкви, и эти доказательства всплывут, тот не просто лишится своей карьеры, а вполне может оказаться в тюрьме до конца жизни, — возразил Декер. — Учитывая это, полагаю, этот человек может быть способен на что угодно.— Какого сорта доказательства могут быть у моего бати? — спросил Марс.— Такого, чтобы поместились в депозитный сейф.— Так вы думаете, он причастен к теракту? — дрожащим голосом осведомился Мелвин.— Не знаю. Но каким-то образом у него в руках оказалось нечто, способное погубить некоторых очень могущественных людей. Неудивительно, что он пустился в бега и изменил имя.Марс силился что-то сказать, но не мог выдавить ни звука. Наконец он просто тряхнул головой.Пока Декер ставил книгу на полку, остальные уже направились к двери. Тут ему в голову пришла внезапная мысль, и он, поспешно открыв альбом на нужной странице, быстро пробежал ее взглядом, а потом вырвал из альбома и спрятал в карман. Быстро проделал то же с другой, поставил альбом на полку и нагнал остальных по пути к машине.Все забрались внутрь, и Богарт завел двигатель.— Ладно, — объявил он, — у нас впереди масса работы. Но, как я уже сказал, надо ходить на цыпочках. Я не хочу, чтобы конкретные детали просочились к местным.— Тьфу, дерьмо, — буркнула Джеймисон, смотревшая в заднее окно. — По-моему, слишком поздно.Все обернулись.К ним сзади подъезжал патрульный автомобиль.Глава 59Из машины вышли двое офицеров. Оба — мужчины возрастом за сорок, с проседью на висках и жирком на талии. Они подошли к машине с двух сторон.Богарт опустил окно, уже держа свои документы ФБР в руках.— Как дела, люди? — наклонился к окну офицер.— Отлично, офицер, — ответил Богарт.Тот посмотрел документы.— Верно. Мы слыхали, что вы в городе. Потому-то и приехали. Шеф Макклеллан хотел узнать, не можем ли мы помочь вам чем бы то ни было в этом вашем расследовании?— Мы очень благодарны, — отозвался Богарт, — но в данный момент ничего не приходит в голову.Декер из пассажирского окна смотрел на офицера, возвышавшегося там и взиравшего на него в ответ, положив ладонь на рукоятку служебного пистолета. Он кивнул ему и улыбнулся.Ни малейшей реакции в ответ.Офицер у окна Богарта сказал:— Просто вопрос профессиональной любезности. Не думаете ли вы все, что могли бы выкроить малость времени, чтобы приехать повидаться с нашим шефом? Он гордится, что знает обо всем, что тут творится, и я думаю, вы можете найти его ценным активом в смысле помощи вам в том, что привело вас в наш чудесный городок.Хоть и сформулировано это было как просьба, но интонации подразумевали, что к отказу отнесутся не очень-то благосклонно.— Непременно, — согласился Богарт.Вслед за патрульным автомобилем они доехали до отделения — вовсе не того, где встречались с Пирс, — припарковались, а затем офицеры отконвоировали их внутрь и провели по коридору, где один из них постучал в дверь с табличкой «Роджер Дж. Макклеллан, шеф полиции».— Входите, — произнес зычный голос.Офицер открыл дверь, жестом пригласил всех четверых зайти и закрыл дверь за ними.Кабинет оказался просторным, двадцать на двадцать, с изящными панелями и полками с наградами и письменными благодарностями за труды в сфере охраны правопорядка, собранными за всю жизнь. Одна из стен была превращена в фотогалерею славы, демонстрируя Макклеллана в компании различных государственных деятелей, профессиональных спортсменов и знаменитых певцов — по большей части в жанре кантри-энд-вестерн. В одном из углов располагались кожаные кресла, удобный диван и кофейный столик с подборкой разных журналов, главным образом полицейских и оружейных.Позади исполинского стола с затейливой резьбой стоял на подставке флаг штата Миссисипи.Ни намека на звездно-полосатый.За столом сидел высокий мужчина, выглядевший подтянутым и элегантным, несмотря на преклонный возраст. На нем был парадно-выходной мундир, увешанный медалями и орденскими лентами. Седые усы были аккуратно подстрижены, а редеющие волосы зализаны назад. Лицо его смахивало на гранитную плиту, которую пару столетий обтачивала бегущая вода. Встав, мужчина протянул руку.— Шеф Макклеллан, — произнес он, обмениваясь рукопожатием с каждым по очереди. — Прошу садиться. — Обойдя вокруг стола, полицейский направил их к местам на креслах и диване, прежде чем усесться напротив. — Хотите что-нибудь выпить? Кофе вполне недурен, есть и вода в бутылках.Они вежливо отказались.Откинувшись на спинку кресла, Макклеллан оглядел их с головы до ног.— Благодарю, что пришли. Уж, разумеется, вы можете понять, что, когда с визитом является ФБР, я держу ушки на макушке.— Несомненно. Как я понимаю, вы поговорили с мисс Пирс? — сказал Богарт.— Дьявол, да мне без надобности полагаться на это. Факт в том, что в маленьком городке новости разносятся быстро. Глаза и уши повсюду. — Протянув длинную руку, он прихватил со стола кружку и отхлебнул из нее.Декер заметил, что на кружке начертаны слова «Virtute et armis».— Официальный девиз великого штата Миссисипи, — заметив его взгляд, пояснил Макклеллан.— «Доблестью и оружием», — перевел Амос.— Вы знаете латынь?— Нет, просто помню, что видел это где-то.Макклеллан поставил кружку.— Так что привело вас сюда, люди? — Он обводил их взглядом, пока не остановился на Марсе. — Ну, вас я знаю. Но вы не из ФБР.— Нет, я Мелвин Марс.— Черт, да, он самый. Видел, как вы играли в футбол в колледже. Ну а я выпускник Старушки Мисс, тоже играл в футбол. Рад, что ни разу не пришлось с вами схлестнуться. Вы как тягач «Мак» с двигателем «Феррари». Обалденный игрок, сынок.— Спасибо.Пока Макклеллан говорил, Декер прикрыл глаза, а затем в его голове будто включился свет, когда он сделал правильное сопоставление.«Старушка Мисс».Он открыл глаза.— И я слыхал о… э-э… вашей ситуации, — продолжал Макклеллан. — Рад, что вы вышли. Смахивает на изрядную несправедливость.— Я так это и воспринимаю, — лаконично отозвался Марс.Макклеллан переключил внимание обратно на Богарта:— Итак, можете мне что-нибудь поведать?— Мы просто рассматриваем кое-какие события прошлого, которые могли оказать влияние на более недавние.Макклеллан кивнул.— Послушайте, не хочу отнимать у вас время, агент Богарт. Я занят и знаю, что вам тоже некогда. Мне известно, что вы наводите справки о теракте в церкви, имевшем здесь место в шестьдесят восьмом году. Как вам известно, никто так и не был арестован. Дьявольски огорчительно. Едва вступив в органы много лун назад, я сделал заход на это дело, как, впрочем, чуть ли не каждый в полицейских силах Кейна.— И добились каких-либо успехов?— Ни малейших, но не от недостатка усердия. Это черное пятно на репутации городка, скажу я вам. Что может быть лучше, чем распутать дело спустя столько времени? — Он развел руками. — Ну так как, не забрезжил свет?— Рано еще судить, — Богарт тоже развел руками.Макклеллан снова поглядел на Мелвина.— А поскольку мистер Марс здесь, я должен заключить, что он тоже имеет к этому какое-то отношение?— Это еще надо установить. Нам предстоит долгий путь, где потребуется делать и другие остановки.— И где бы это? — поинтересовался Макклеллан.— Не в Миссисипи. Расследование охватывает территорию нескольких штатов. И могу вам сказать, что, если нам потребуется какая-либо помощь в Миссисипи, первым делом мы обратимся к вам.— Что ж, о большем и просить грешно.Он встал, а за ним и остальные. Снова обменялись рукопожатиями.Пожимая руку Марсу, Макклеллан задержал ее чуть дольше.— Рад, что вам представился второй шанс, молодой человек. Несомненно, вы воспользуетесь им в полной мере. Надеюсь, вас ждет хорошее будущее. Лучше, чем прошлое. Просто смотрите вперед. Не оглядывайтесь. Вы справитесь.Мелвин поглядел на него не без удивления, но кивнул.Выйдя из отделения полиции, они направились к машине.— Ну ладно, он был весьма вежлив; так почему ж у меня такое чувство, словно я только что была на междусобойчике с социопатом? — содрогнулась Джеймисон.— А еще он хочет, чтобы я сосредоточился на будущем, а не на прошлом, — добавил Марс.— По-моему, это специфическое послание было адресовано всем нам, — прокомментировал Декер.— А еще он дал понять, что в этом городе ничего не ускользает от его внимания, — заметил Богарт.— И Пирс наверняка передала ему, о чем мы расспрашивали, — рассуждала Джеймисон. — Должно быть, он подослал каких-нибудь головорезов, чтобы допросить бедняжку миссис Райан, и она сообщила им об упоминании «трех мушкетеров». Значит, он знает, что оказался на мушке.— Наверное, надо вызвать еще агентов, — решил Богарт. — Я чувствую себя здесь как голый.— Не надо было нам браться за дело так круто, — сказала Джеймисон. — Впрочем, опять же, мы же не знали, что одним из главных игроков выступает долбаный шеф полиции.— И может быть, мы обратим это себе на пользу, — отозвался Декер.— Как? — заинтересовался Богарт.— Давайте науськаем пса спугнуть дичь.— И как же вы предлагаете взяться за это? — спросил спецагент.— Встретимся в отеле, — и, развернувшись, Амос направился обратно в участок.Глава 60Пару минут спустя Декер уже сидел напротив Макклеллана в кабинете последнего. Тот смерил его взглядом с головы до ног:— Не поймите меня неправильно, но вы малость не в форме для ФБР.— Вам надо было видеть меня прежде, до того, как я сел на диету. — Декер замолчал, разглядывая полицейского.— Хотите обсудить что-либо еще? — поинтересовался Макклеллан. — Как я понимаю, ваши друзья поехали дальше?— Им надо проверить кое-что еще. Но мне вздумалось вернуться и потолковать с вами.— Правда? О чем же?— О четырех мушкетерах.— Как-как?— О четырех мушкетерах.— Вы имели в виду трех мушкетеров, не так ли? Как в книжке? Или я что-то упустил?— Скорее о местных. И считал Чарльза Монтгомери четвертым мушкетером.— Кого?— Вы же играли с ним в Старушке Мисс, не так ли? Потому что он был в той же команде, что и вы.— Не могу сказать. Давненько это было. Память уже не та.— Но о нем вам тревожиться незачем. Он мертв. Казнен в штате Алабама. Впрочем, вы наверняка об этом знаете.— Нет, не знал.— Может, я неправильно выразился…— Так разъясните.— Три мушкетера, как было сказано в альбоме выпускников Кейнской средней школы. Вы, Дэнни Истленд и Турман Хьюи. Вы, ребята, бегали виражом — два хафбека и один квотербек. Хьюи был квотером, а вы с Истлендом — таранами. Ну и как, срабатывало?— Дэнни был скорее скэтбеком[145]. Рывок делал я. Но мы выиграли два чемпионата штата подряд. А в Миссисипи футбол как общественное времяпрепровождение стоит всего на ступеньку ниже, чем посещение церкви.— Не сомневаюсь. Так что, как ни крути, три мушкетера. Друзья навсегда.— Я пытаюсь понять: к чему это ведет?— Попробуйте такое: это вас осенила идея послать Монтгомери проехать мимо пьяным, чтобы у копов был благовидный предлог пуститься в погоню, позволив вам, ребятишкам, сделать свое грязное дело? Или это квотер Хьюи подсказал? Потому что к этому и сводилась роль Монтгомери — пьяный водитель, отрывающий копов от охраны офиса НАСПЦН в Таскалусе, а после здешней церкви в Кейне.— Боюсь, вы лепечете невесть что, — с жалостью поглядел на него Макклеллан. — Не проверить ли мне вас на предмет опьянения?Откинувшись на спинку кресла, Декер напустил на себя нарочито задумчивый вид, хотя на самом деле задумываться было почти не о чем. Он прекрасно знал, как разыграть эту партию.— Ну, может статься, что четвертым мушкетером был Рой Марс, или как там его звали, а вовсе не Монтгомери, хотя Чаки и провел отвлекающий маневр на обоих местах терактов. Вы знали Роя под его настоящим именем, а не вымышленным. Имя у него начинается на «А», а фамилия — на «К». Вот и все, что мне известно. — Декер помолчал, прежде чем обрушить удар кувалды. — Своего настоящего имени во время недавней встречи он мне не назвал.Единственной приметной реакцией шефа полиции на эту информацию был едва заметный лицевой тик, которого Декер прежде не замечал, потому что его и не было.— Извините, может, вы не знали, что он еще жив, — разыграл Амос замешательство. — А эти дела в Техасе — сплошное очковтирательство, стоившее Мелвину двадцати лет жизни за то, чего он не совершал.— Значит, вы утверждаете, что этот некий Рой жив? — Макклеллан облизнул губы.— Очень даже. Приставил мне нож к горлу, когда я спал. Весьма внушительный тип. Прикончит и даже глазом не моргнет. А значит, вы знали, что он еще может быть жив. Или хотя бы предполагали это, когда Монтгомери вдруг выступил с признанием, чтобы вытащить Мелвина из тюрьмы. Единственная причина, по которой он мог совершить подобное, — если Рой объявился, чтобы подкупить его. А Рой не мог бы сделать этого, если б был мертв. «Три мушкетера» не стали бы платить ни гроша, чтобы избавить Мелвина от тюрьмы.— Вообще-то, я не представляю, что за чертовщину вы несете. Я думал, мы уже установили это.— Не тревожьтесь, «жучка» на мне нет. Вероятно, это было бы незаконно, даже если б я попытался. Но вы ведь хотите, чтобы я продолжал говорить, верно? — Декер привстал. — Или хотите, чтобы я просто удалился? Ваше слово.— По моим понятиям, всегда лучше знать больше, чем меньше, — развел Макклеллан руками.— Так я и думал, что вы воспримете это подобным образом. — Амос сел на место. — Словом, как бы то ни было, товар у него, шеф. Я понимаю, что вам не хотелось бы это слышать, но это так. Все эти годы возвращаются, чтобы укусить вас за задницу. Я понимаю, что это нелегко.— Какой еще товар?— Материальные улики. На убийства срок давности не распространяется. Вам это известно.— Совершенно верно, хотя я отстаю на несколько шагов, которые вы уже сделали, — хмыкнул он. — Вы слишком проворны для меня.— Я здесь не затем, чтобы просить у вас признания. Этого не будет. Вы будете разыгрывать дурачка, пока вам не сделают смертельную инъекцию.Макклеллан отхлебнул из своей кружки.— Я опять не догоняю, здоровяк… Как там вас зовут?— Амос Декер. Вы знали, что я играл в футбол за Огайский государственный? Во время нашей игры с Техасским Мелвин оттоптался на моей заднице. Лучшего раннингбека я не видел, а я повидал немало хороших и играл с ними. — Он подался вперед: — Но штука в том, шеф, что лучше б я дал Мелвину пробежаться бутсами по своему лицу, чем хотя бы близко подошел к его старику.— В самом деле? И почему бы это, сынок?— Потому что у Мелвина есть совесть. А у его старика — нет. Он совершенно явно считает, будто вы, ребята, его обосрали. А потом, когда вы нашли его и нагрянули за ним в Техас, вы лишили его всего. Рою пришлось выстрелить собственной жене картечью в лицо. Вероятно, единственному человеку, которого он любил. Отправить собственного сына в тюрьму. Но по сравнению с утратой Люсинды это было сущей мелочью. Теперь этот тип думает лишь о возмездии. И когда приставил нож к моему горлу, он сказал, что собирается сделать со всеми вами.— Да неужто?— У меня гипертимезия. Знаете, что это такое?— Без понятия, — покачал Макклеллан головой. — Смахивает на СДВ[146].— Это значит, что у меня идеальная память. Я никогда и ничего не забываю. Так что для меня время раны не лечит. Потому что я помню их в точности так же, как в тот момент, когда их нанесли, сколько бы времени ни прошло.— Похоже, не очень-то приятно.— На самом деле — полный отстой.— И что вы хотите этим сказать?— Что у Роя Марса может быть то же самое состояние, но только в отношении единственного воспоминания. О жене. Время не залечило раны в душе этого человека. Ему надо кого-то винить в ее смерти. И он винит вас троих. И это не сулит вашему будущему благосостоянию ничего хорошего.— Прости, сынок, не угрожаешь ли ты мне? — чуть подался вперед Макклеллан.— Вы шеф полиции; но посмотрите фактам в лицо — это вшивый городишко. Рой мог бы запросто убрать вас, пока вы попивали пивко в местном кабаке или переворачивали бургеры в своем «Уэбере»[147], как раз плюнуть. Вот Дэнни Истленд оказался бы орешком покрепче, потому что у него есть деньжата, но рано или поздно и ему несдобровать, потому что даже гора денег ничего не значит, когда за тобой охотится психопат вроде Роя. И тогда у нас остается Турман Хьюи — крупный конгрессмен на Холме[148]. Но даже у него нет специальной защиты, если только его не изберут спикером. Так что — бах-бах-бах. И учтите: главное преимущество Роя Марса в том, что ему наплевать, погибнет ли он сам. Фактически говоря, я считаю, что он хочет умереть. Но только по окончании игры.— Значит, вы считаете это игрой, что ли?— На самом деле нет. — Декер встал. — Как не считали это игрой те люди в церкви или офисе НАСПЦН, когда вы, говнюки, отправили их на тот свет.— Вы бросаетесь весьма нелепыми обвинениями. Я мог бы привлечь вас за клевету.— Пока вы соберете все бумаги, вы либо станете следующей жертвой Роя и упокоитесь на столе в морге, либо у нас будет достаточно улик, чтобы вместо дела о клевете против меня рассматривать дело об убийстве, караемом смертной казнью, против вас.Декер направился было к двери, но у порога обернулся:— Ах да, еще одно. Рой Марс убил жену Чарльза Монтгомери. За что — вам знать незачем; довольно и того, что убил. И орудием убийства послужило настолько хитроумное взрывное устройство, что полиция не нашла от него ни следа. Бум — и ее нет, вот так запросто. Вроде как в церкви, верно? Интересно, а там взрывными работами занимался тоже он? Если да, то этот человек знает, что делает, это уж чертовски наверняка. — Декер огляделся. — Может, он уже заложил бомбу здесь. Или в вашей машине. Или у вас дома.— Какого дьявола вам от меня надо? — не вытерпел Макклеллан.— Вот в том-то и дело, шеф. От вас мне не надо ничего. Ничегошеньки.Амос открыл дверь и вышел.Глава 61— И чего же, по-вашему, вы добились? — поинтересовался Богарт у Декера.Они вдвоем сидели в номере Богарта в отеле рядом с центральной площадью Кейна.Амос допил колу и утер рот.— Я ему сказал то, что сказал. Он не станет сидеть сиднем. Что-нибудь да сделает. Позвонит. Пошлет электронное письмо. Сядет в машину. Запрыгнет в самолет.— Вы в самом деле думаете, что Макклеллан расколется? Он производит впечатление весьма зачерствелого типа.— Я сказал ему, что на него нацелился человек почерствее его.— Рой Марс?Декер кивнул.— И вы заметили кое-что в кабинете Макклеллана?— Что именно? — не понял Богарт.— На его фотостене славы.— Там уйма снимков. Правду говоря, я видел его фото с Турманом Хьюи.— Я говорил не об этом снимке. Я говорил о том, которого там нет.— Не ухватываю, — признался Богарт.— Там на стене был снимок, которого там больше нет. Видно место, где стена меньше выгорела.— Почему же он убрал снимок?— По одной причине, — ответил Декер. — Мы бы узнали того, кто на ней.— И кто это мог быть, черт возьми?— Не знаю.— И почему это я вам не верю? — набычился на него Богарт.— И еще кое-что. Макклеллан пытался разыгрывать изумление, но он знал, что Рой жив. В смысле, действительно знал. А не просто догадывался.— Откуда?— Не знаю, но Макклеллан непременно сделает ошибку. Нам лишь нужно быть на месте, когда это случится.— А если вместо того они со своими дружками приступят к совместным действиям и будут чинить нам помехи?— Это всегда возможно.— И почему вы только не обсудили свою стратегию со мной, прежде чем очертя голову пускаться в ее реализацию?— Я просто старался воспользоваться моментом. Что нам известно на данный момент?— Я организовал перехват его телефонных переговоров и интернет-подключений. Местные агенты следят за его передвижениями. Если он сорвется в бега или напишет по электронке одному из других «мушкетеров», мы об этом узнаем. Но пока что ничего.Декер посмотрел на часы. Время было позднее.— По-моему, нам надо поспать.* * *Мелвин Марс метался и ворочался в постели, когда его телефон вдруг звякнул в два часа ночи. Схватив его, Марс посмотрел на экран.«У машины через десять минут. Надо поговорить. Декер».— Жопа, — буркнул Мелвин, натягивая одежду, и вышел из комнаты. Путь до стоянки был недалек. Отыскав машину, он огляделся.— Мелкий?Услышав это прозвище, Марс окаменел. Потом медленно обернулся.Отец стоял в десяти футах от него, рядом с припаркованным автомобилем.— Как ты… — начал Марс.— Твой контакт я выудил из телефона твоего приятеля, когда вломился в его номер мотеля накануне. По уму, ему бы пользоваться паролем. А ты вообразил, что текст от Декера, потому что я подписался его именем.— Бать, какого черта ты делаешь?— Не здесь. Прокатимся, — указал он на автомобиль.Мелвин попятился на шаг.— Да брось, Мелкий, если б я хотел тебе навредить, я мог бы сделать это в любой миг, когда вздумается.— Куда мы?— Просто прокатимся. Потом я привезу тебя сюда. Обещаю.— Но живым или мертвым?— Обещаю, Мелкий. Я не хочу причинять тебе вреда. Я так прикидываю, что уже неплохо расстарался на сей счет.Оглядевшись по сторонам, Марс направился к отцу. Они забрались в машину, и Рой сдавал задним ходом, пока не выехал на главную дорогу, после чего выжал газ.На небе не было ни звездочки, тучи сгущались, и ни единой другой машины на дороге.— Ты хромаешь? — поглядел Марс на отца.— Ага, старею, — бросил он взгляд на сына. — Ты должен меня ненавидеть, Мелкий. А ежели нет, то голова у тебя не в порядке.— Я хочу попытаться понять, почему ты сделал то, что сделал.— Я уже рассказал толстяку — отчасти.— Ага, он мне тоже отчасти рассказал, но не все. Наверное, поберег мои чувства.— Я бы не стал утруждаться, — гоготнул Рой.— А с мамой утруждался.Ухмылки на лице Роя как не бывало.— Ты убил ее, правда? Выстрелил ей в лицо из моего дробовика.— Рак разъедал ей мозг. Денег на лечение у нас не было. Доктора сказали нам…— Куда вы ездили для диагноза?— В Мексику. Мы с твоей мамой пробыли там какое-то время. У них были экспериментальные средства, но ей ничего не помогало. А мы не хотели, чтобы кто-нибудь в городе знал. Просто на всякий случай.— Декер сказал, что она могла быть рабыней в Кали. И что украла серебряный чайник, когда улизнула.— Значит, у толстяка большой мозг. Не то чтобы она была рабыней, но и не была свободной. У них была уйма денег. У нее — стол и кров. Но… уйти она не могла. И обращались с ней не очень-то.— И как же она вырвалась?— Так мы встретились. Я там выполнял работку. Люди, державшие твою маму, были знакомы с теми, на кого я работал. У них были проблемы с машиной. Я отправился к ним починить. Они жили в чертовом замке, водили «Роллс-Ройсы» и «Бентли» и за всю жизнь пальцем о палец не ударили. Но, побывав там, я узнал про твою маму. Мы с ней говорили. Потом строили планы. Потом я вытащил ее оттуда.— Ты их убил?— А если и да, это играет роль? — Рой поглядел на сына.Марс устремил взгляд за окно.— Мы взяли чайник, но не для продажи, — сказал отец. — Ты знаешь, что мы его хранили. Твоя мама просто хотела забрать у них что-нибудь после того, что с ней делали.— Батя, как ты мог ее убить?Рой явно поморщился. Вывел машину на обочину, погасил фары и припарковался.— По-твоему, я проснулся однажды утром и решил пульнуть картечью ей в голову? Так?!— Я лишь знаю, что ты спланировал все очень тщательно. Убил какого-то парня и подсунул его вместо себя, чтобы сойти за мертвого. А потом устроил все так, чтобы удар пришелся по мне. И вместо того чтобы играть в НФЛ, я полжизни проторчал за решеткой. Меня едва не казнили.— Я бы не дал им убить тебя, Мелкий.Марс так двинул кулаком по торпедо, что осталась вмятина.— Мое чертово имя Мелвин!Добрую минуту тишину нарушало лишь тяжелое дыхание обоих мужчин.— Ладно, Мелвин, все сказанное тобой — правда. Я убил чувака. Твоя мама подменила зубоврачебные записи. Я убил ее. Поджег трупы. Подговорил цыпочку и чувака из мотеля на то, что они сделали. Испортил твою машину. Подставил тебя. Ты залетел в тюрьму из-за меня.— Почему? Почему ты так со мной поступил?— Это было самое безопасное место для тебя. Твоя мама тоже так думала.— Чушь собачья! — взревел Мелвин.В ответ Рой выхватил пистолет. Но вместо того чтобы нацелить его на Марса, положил на сиденье между собой и Мелвином.— Тогда возьми этот ствол, направь на мою башку и нажми на сраный спусковой крючок, Мелкий. Если у тебя есть яйца.Марс с недоверием посмотрел на пистолет. Потом медленно протянул руку, взял его и нацелил на отца.— Блин, да ты даже взять пистолет правильно не умеешь! Это не дробовик. Используй свою доминирующую руку для упора, а второй поддержи, даже на этом расстоянии… Дьявол, да без разницы, со своего места ты вряд ли промахнешься. Но твои руки в буквальном смысле будут в моей крови и мозгах.Рой спокойно отвел глаза, устремив взгляд сквозь ветровое стекло, чуть слышно насвистывая бессмысленный мотивчик.— По-моему, ты хочешь, чтобы я тебя убил, — заметил Марс.— Отчасти. Просто чтобы покончить с этим. Я устал, Мелвин. Времени прошло порядком. И ни дня хорошего.— А «три мушкетера»?На это Рой расхохотался.— Видал, как вы ходили говорить к Макклеллану. Как там старина Роджер? Любит рядиться в мундир, увешанный медальками… Окончив Старушку Мисс, получил массу отсрочек от призыва во Вьетнам. Турман и Дэнни — то же самое. Их папаши позаботились. Уж больно они были тут заняты, убивая цветных, чтобы воевать с вьетконговцами. А вьетконговцы отстреливались. Громадная окаянная разница.— Ты был во Вьетнаме?— Так ты будешь стрелять в меня или нет?Марс медленно опустил пистолет, положив на разделяющее их сиденье.Одарив его презрительным взглядом, Рой убрал оружие обратно в наплечную кобуру.— Ты был в доме, — сказал Марс. — Ты спас нас от пожара.Рой пожал плечами.— Почему?— Почему бы и нет?— Потому что ты не похож на человека, которого особо волнуют чужие смерти.— Это был наш дом. Твоей матери и мой. Они не смели туда являться. И я сказал толстяку, что прикрою тебе спину.— Так вот почему ты сделал все это, верно? Из-за И-эс-пи-эн?— Ты был такой знаменитостью, Мелкий, — пожал Рой плечами, — что рано или поздно это должно было случиться. Твоя мать каждый вечер молилась, чтобы это не произошло, но в глубине души мы знали, что однажды эти молитвы останутся без ответа. А потом этот день настал.— И они связались с тобой? Угрожали?— Скажем так: они ничего не откладывают на завтра.— Но разве ты не делал пластическую операцию? Этот шрам?— Да у меня в карманах были только вши да тараканы, — рассмеялся Рой. — Этот шрам из-за драки за девушку.— Какую девушку?— Твою мать. Ты прав. Я убил людей, державших ее. Всех до единого. Они это заслужили.— И мама все равно ушла с тобой? С убийцей?— Ты бы не спрашивал, если б видел, что с ней делали.— Мне казалось, ты сказал, что все было не так скверно.— Я лгал. Это был ад. Она была семейной подстилкой и служанкой. Они даже гостям позволяли ею попользоваться.— Ты убил Реджину Монтгомери?— Она была идиотка. Ей всего-то нужно было уйти в закат. Но она, даже не дожидаясь, пока ее муженька поджарят, накупила всякого говна и все изгадила.— А почему ты вообще к ним обратился?— Разве не очевидно? Чтобы избавить тебя от казни.— Ты позволил мне просидеть на нарах двадцать лет.— Но я бы не допустил, чтобы тебя казнили.— Почему?— Потому что обещал твоей матери, что не допущу.— Я просто никак в толк тебя не возьму. Даже ни черта не знаю, кто ты.— Тебе нужно знать лишь то, что я любил твою мать больше всего на свете. — Рой повернулся к сыну: — Ради нее я пожертвовал всем, что имел. Я бы сделал для нее все на свете.— Ты убил ее!— Потому что она мне велела! — выкрикнул Рой.И вдруг машина показалась чересчур тесной, чтобы вместить их обоих. Марс окоченело смотрел сквозь ветровое стекло, словно не в силах обратить взор к отцу.— И я сделал это, — с перехваченным горлом проговорил Рой. — Потому что всегда делал все, о чем она меня просила. Даже это. — Он повернулся к Марсу: — В ту ночь умерла не она одна. Потому что я умер тоже.— И отправил меня в тюрьму.Рой потер лицо.— Тебя бы убили, никак иначе.— Потому что думали бы, что у меня находится то, что было в том депозитном сейфе.Лицо Роя окостенело.— Снова Декер? Умный хер… Надо было перерезать ему глотку, пока был шанс.— Chocha, — сказал Марс.— Это еще что? — поглядел на него Рой.— Значит разыгрывать из себя опоссума. Прикидываться трупом. Как ты.— Я же сказал — лучше тюрьма, чем могила. Эти типы — народ серьезный. Прикончили бы тебя, чтобы просто на тебя поглядеть.— Это ты взорвал церковь? И офис НАСПЦН? Ты?— Ты бежишь впереди паровоза.— Простые вопросы. Да или нет?— Что, тебе требуется признание?— Они были детьми, батя. Хористками.Рой отвел взгляд.— Им там быть не полагалось. Наверное, занятия хора затянулись.— Но ты все равно это сделал.— Это было уже вне моих сил.— Лады, значит, ты совершенно невиновен?— Ты ведь не слыхал, чтобы эти слова прозвучали из моего окаянного рта, — рассмеялся Рой.— Декер сказал Макклеллану, что ты придешь за ними. Чтобы напугать его.— Да неужто? Как будто мне не насрать.— Правда? А не из-за них ли тебе пришлось убить маму? В смысле, не будь их поблизости, раз у тебя не хватало яиц прикончить их прямо тогда?Рой уставился на свои руки.— Это было не так просто.— Так почему бы не рассказать мне об этом, батя? Ты же притащил меня сюда. Явно хотел поговорить. Так почему бы не рассказать мне, как парень, женившийся на цветной женщине, которую любил больше самой жизни, мог принадлежать к группе, взорвавшей черных детишек? Почему бы тебе не рассказать мне это?— Проще простого. Я был расистской жопой. В точности как Макклеллан и его дружки.— Был?— Пока не встретил твою мать.— И что, тогда все твои расистские наклонности просто испарились?— Нет. Но я больше никогда не причинил никому подобного вреда.— Ты причинил вред мне! Я черный. Ты украл мою жизнь. У своего собственного сына.Рой повернулся, чтобы поглядеть Марсу в глаза:— Штука в том, Мелкий, что ты не мой сын. Твоя мать была беременна, когда я ее спас.Марс уставился на него во все глаза.— Ты не мой отец? — наконец выдавил он из себя.— Нет. Не отец.— Тогда кто?— Козел, который насиловал твою маму снова и снова. Пока я не заставил его прекратить. Перерезав ему глотку.Глава 62Стоя на парковке под начавшим накрапывать дождем, Марс взглядом провожал удаляющиеся задние форы автомобиля. Еще ни разу в жизни не чувствовал он себя таким отрезанным от всего остального человечества. Словно прокатилась чума и уцелел лишь он один. Он и в самом деле порадовался бы абсолютному одиночеству. Ему не хотелось больше никогда ни с кем разговаривать.Когда огоньки затерялись во тьме окончательно, будто кто-то перекрыл его кровообращение Марс опустился на асфальт — сперва на колени, а потом животом.Ему столько нужно было прокрутить в голове, что она не могла с этим справиться. Он не мог даже попытаться. Ему было дурно. Его конечности отказывались повиноваться.Он просто лежал там какое-то время под усиливающимся дождем.Наконец встал, добрел до своего номера, рухнул на кровать и просто лежал без движения. Прошел час, и он медленно поднялся и сел на край кровати.Его отец — не его отец.Он — убийца.Он подставил Мелвина за убийство. Отнял у него двадцать лет жизни.Вся его жизнь — чушь собачья.* * *Покинув номер, он постучался в дверь Декера. Несколько стонов и бурчаний спустя дверь открылась.— Что встал в такую рань? — спросил Амос. Потом, увидев выражение лица Марса, быстро впустил его в номер.Сев, Мелвин пересказал Декеру только что случившееся.Тот не проронил ни слова, пока он не закончил.— Сожалею, Мелвин.— Не нужно мне твое чертово сочувствие. Я просто хочу докопаться до дна.— Что ж, я работаю над этим, — заверил Декер.Марс медленно поднял голову:— Ты знал, что он не мой отец?— Почему ты спрашиваешь?— Потому что ты вроде как знаешь каждую чертову мелочь, вот почему. Ну, знал?Амос не отвечал.— Декер!— А это имеет какое-нибудь значение?— Да.— Ладно, подозревал.— Почему?— Этот тип ни разу не сказал, что любит тебя.— А это-то ты как узнал, черт возьми?— Ты сам нам сказал. Когда был под гипнозом. И он подставил тебя за убийство, Мелвин. Нечасто мне встречаются отцы, способные на такое. То, что он сделал с Монтгомери, он сделал ради твоей мамы. А когда сказал, что никогда не подставлял своего сына, то просто был буквален. Ты не его сын. Но все это — не твои проблемы. А его.— Мне это так не кажется.— Может, пока. — Декер поерзал, меняя положение, а потом проделал то же с направлением беседы: — Не представляешь, куда он отправился?— Вообще-то, я этим не парился.— Что еще ты можешь мне поведать?— Я сказал ему, что ты пригрозил Макклеллану и этим типам, что мой ба… в смысле, Рой до них доберется.— И что он сказал на это? — поинтересовался Декер.— Что ему на этих типов насрать.— И ты ему поверил?— Ну, поскольку он мне врал практически обо всем, то даже и не знаю.— Я ему не верю. Может, они ему и не были нужны прежде, но теперь, по-моему, он передумал.— Почему? — спросил Марс.— Он производит на меня впечатление мужика, который не любит проигрывать. «Троим мушкетерам» нужно то, что есть у Роя. И они на все пойдут, лишь бы добраться до этого. Включая и убийство Роя. И тебя. И нас. Вот такой расклад. И я не думаю, что Рой уйдет по-тихому. Он хоть словом обмолвился, что у него есть на них?Марс покачал головой.— Но компромат был в депозитном сейфе. В этом я уверен.— И он помогал устроить теракт в здешней церкви?— Он не сказал. Но сказал, что был расистской жопой, как и остальные.— Пока не встретил твою мать?— Блин, Декер, ты телепат или кто?— Очень просто, Мелвин. Мужик, оставшийся расистом, не женился бы на черной женщине.— Ага, верно, — вяло буркнул Марс. — Он сказал… сказал, что убил моего настоящего отца. Насильника.— Ага, ты говорил.— Так что отец у меня насильник, а отчим — убийца.— И какое это имеет отношение к тебе лично? Тебе не передалось ни то, ни другое.— Но я в самой гуще этого.— А мы тебя оттуда вытащим, Мелвин.— По-моему, даже вам это не под силу, — тряхнул головой Марс. — Я в жопе, чел. Насколько я понимаю, Техас отыщет способ вернуть меня на кичу. Может, там мне и место.— Если действительно так думаешь, пойди и сдайся.— Что?— Я не предаюсь жалости к себе, Мелвин. На это попросту не было времени. И у тебя нет. Ты сказал, что ты со мной в этом деле о конца. Мне вовсе незачем, чтобы ты передумал. Это пустая трата времени — и твоего, и моего.— Ты никогда не подслащаешь пилюлю, а?— Мой мозг не так устроен.— Везет тебе.— Ты бы удивился, если б знал, как я порой несчастен.— Я будто прожил все эти годы с чужаком. Думал, что знаю человека, а ведь совсем его не знал.— Суть в том, Мелвин, что ты знал свою мать. И она тебя любила. Без подвохов. И ее любовь заставила типа вроде Роя совершать то, чего он обычно не совершил бы. Вроде спасения тебя от казни. Значит, быть может, он и не любил тебя. Значит, он не твой отец. По-моему, у твоей матери любви хватало с лихвой, чтобы покрыть все это.Марс на несколько мгновений примолк.— Мне казалось, ты сказал, что твой мозг не так устроен для подобных вещей.— Я понимаю любовь и что она может делать с людьми, Мелвин, — и хорошее, и плохое. Как бы ни менялся мой мозг, я буду всегда это понимать.Глава 63Декер сидел на краю постели. За окном было еще темно, а Марс вернулся в свой номер. Амос велел ему пока никому ни слова не говорить о случившемся. Он толком не знал, зачем ему это нужно, просто чувствовал что-то неладное.Надо ли им ехать в Таскалусу? Когда он поймет, что разгадка тайны под носом?«Три мушкетера».Макклеллан, Истленд, Хьюи.Декеру мнилось, что он знает истину, только не может ее доказать. Теперь ему недоставало улик. Очевидно, у Роя Марса их хватает с лихвой. Единственная проблема в том, что у него нет способа добраться до Роя. И даже если б имелся, как убедить его отдать то, что у него есть? Марс тоже убийца. Им известно, что он убил Реджину Монтгомери. Он практически признался Мелвину, что имел отношение к терактам. Если его поймают, он отправится в тюрьму до конца жизни. Может, его ждет смертная казнь.У него нет стимула для сотрудничества. И даже если б они могли предложить ему сделку, без продолжительного тюремного заключения не обойтись. А в возрасте Роя это равноценно пожизненному. Вряд ли он пойдет на такое в здравом уме.Так что «три мушкетера» внезапно стали тремя неприкасаемыми.Но сложить на этом руки Декер не мог. Люди должны отвечать за то, что совершили. Ему было наплевать, сколько бы лет ни минуло. Люди, погибшие из-за их деяний, не воскреснут. Все убийцы сделали замечательную карьеру, а Истленд еще и обогатился.Декер продолжал размышлять.Содержимое депозитного сейфа. Рой не может носить его с собой. Слишком легко его потерять, если Марса схватят.Он не оставил бы его нигде, где останавливался, по той же причине.С другой стороны, оно должно быть легкодоступно.Это несколько сужает круг поисков, но вряд ли достаточно.По-прежнему остается слишком много потенциальных тайников.Не дома. Слишком опасно. Уйма глаз вокруг. А теперь еще и пожар.Так где же?Амос перелистал кадры воспоминаний обратно к своей ночной встрече с Роем Марсом. Перебрал каждое наблюдение, каждое сказанное слово. Потом вник в то, что Рой сказал Мелвину, отыскивая что-нибудь полезное.Не то чтобы он думал, будто Рой намеренно вложил в свои слова какой-нибудь шифр или упоминание о тайнике. Это должно быть нечто более деликатное.Может, даже непреднамеренное.Было ли там что-нибудь?Если и было, то в голову не приходило.А от похитителей Дэвенпорт по-прежнему ни слова. Зачем похищать кого-либо без всякой причины? Незачем. Причина быть должна. Но если не ради выкупа или давления, то зачем?И снова придумать ответ Декер не мог.Значит, обратно к исходному вопросу: надо ли ехать в Таскалусу? Они увидят, где произошел взрыв в офисе НАСПЦН. Им известно, что Монтгомери там был. Выпущен под залог сообщником или клевретом «трех мушкетеров»?Этого не установить, потому что протоколы давно пропали. Даже нечего предъявить суду. Даже ордер на обыск не получить. Да и вообще что искать-то?Трое виновных могут вот-вот перейти к действиям.Декер повалился на постель, охваченный таким унынием, какого уже давненько не испытывал.Зазвонил телефон. Амос посмотрел на часы. Пять минут седьмого.Звонил Богарт. Голос у него был измученный.— Меня отзывают в округ Колумбия вместе со всей командой.— Почему?— ФБР пытается выстроить новую штаб-квартиру. Здание Гувера уже разваливается.— А это здесь при чем?— Очевидно, с Капитолийского холма поступили запросы по поводу того, что Бюро хочет получить ассигнования на новый комплекс в то время, как мы, цитирую, «растрачиваем средства налогоплательщиков на ненужные расследования». Так что меня отзывают, чтобы я дал показания на Холме, а это расследование приостанавливается.— Дайте угадаю: Бюджетный комитет?— Очевидно, Турман Хьюи действует не столь прямолинейно. Это один из подкомитетов, число которых, по-видимому, бесконечно. Он во всем этом вообще не фигурирует. Его руки будут чисты. Но мне надо ехать.— Понял.— Мне надо что-нибудь узнать перед отъездом?Декер задумался, говорить ли ему о стычке Марса с Роем. Но что Богарт может с этим поделать? Ему надо отправляться в округ Колумбия, чтобы спасать свою карьеру. Пусть уж сосредоточится на этом.— Ничего. Удачи.— По-моему, удача больше нужна вам, чем мне, Декер. Сожалею об этом. Похоже, я скачу туда-сюда, как мячик.— Такова природа зверя.Дав отбой, Декер снова улегся.Контратака «трех мушкетеров» началась.Хьюи дал свой залп.Осталось лишь гадать, что затевают Макклеллан и Истленд.План Декера спугнуть их только что обратным концом ударил по его же команде.Да еще как.Глава 64— Уехал?Джеймисон уставилась на Декера через столик в ресторанчике мотеля.Тот кивнул. Марс сидел рядом.— Это Хьюи постарался. — Амос глянул на Марса: — Расскажи ей о вчерашней ночи.Мелвину потребовалось несколько минут, чтобы посвятить ее в происшествие.— Ладно, значит, Рой нам не поможет, — сказала Алекс, когда Марс закончил. — ФБР дало делу от ворот поворот. У нас никаких доказательств. Откуда следует, что сейчас мы в логове льва без какой-либо защиты.— Хочешь уехать из города? — спросил Декер.— Не знаю. А ты что хочешь делать? Только не говори, что установить истину, потому что это я уже уяснила. Я говорю о том, что мы будем делать сегодня, сию минуту, точнее говоря. И остаться в живых — не такая уж плохая цель.— Она дело говорит, — заметил Марс.— Если б мы только могли выяснить, что есть у Роя, — произнес Декер, и вдруг лицо его просветлело. — Мелвин, где похоронили твою мать?— Ее не хоронили. Кремировали, а пепел развеяли.— Тебе это известно наверняка?— Я присутствовал, Декер. Я сам его разбрасывал. Это было еще до моего ареста. Я сделал то же самое с ба… ну, с прахом мужика, про которого думал, что это мой батя. Но мы, конечно же, знаем, что это был не он. Это был прах мужика, которого он убил.Марс замолк, уставившись в тарелку. К еде он даже не притронулся.Декер потер подбородок под пристальным взглядом Джеймисон.— Ну, ребята, вид у вас веселый…Они увидели Мэри Оливер, направляющуюся к ним с чемоданом на колесиках. Усевшись на четвертый стул за столиком, она устало потерла лицо.— Выехала до рассвета. Три пересадки, и вот я здесь… Само собой, в номер еще не вселилась. — Она огляделась. — А где агент Богарт?— Его с командой отозвали в Вашингтон, — ответила Джеймисон.— Снова? Вы шутите?— Хотелось бы мне, — Джеймисон покачала головой.— О Дэвенпорт никаких новостей? — поинтересовалась Оливер.— Ни требований выкупа, ни чего-либо другого, — ответил Декер.Взяв тост из стопки на тарелке посреди стола, Оливер принялась намазывать его маслом.— Извините, ни на одном из рейсов не давали даже арахиса. И, кстати, все самолеты были размером с мой автомобиль. — Она со вздохом впилась в тост зубами.— Как там юридическая часть? — с тревогой справился Марс.— По-моему, беспокоиться тебе не о чем, Мелвин, — с симпатией поглядела она на него. — Насколько я могу судить, техасские прокуроры считают тебя чем-то вроде гадючьего гнезда, к которому лучше даже не приближаться. Во всяком случае, пока. Если они попытаются что-то предпринять, меня известят.— Что ж, хоть что-то хорошее, — с облегчением вздохнул он.— Мелвин, что стряслось? — внимательно вгляделась в него Оливер.— О чем это ты? — Он поднял на нее глаза.— Я с тобой уже достаточно давно, чтобы разбираться в нюансах твоего настроения. Что-то тебя тревожит.— Вчера ночью его навестил отец, — сообщила Джеймисон.— Только он не мой отец.Оливер подавилась тостом:— Что?!Марсу потребовалась пара минут, чтобы объяснить.— Боже мой! — с потрясенным видом вымолвила Оливер. — Вот уж не думала… ну и ну. — Она коснулась руки Марса. — Это ужасно.— А заодно это означает, что у Роя нет стимула нам помогать, — заявил Декер.— Погодите минуточку. Просветите меня. Что вам уже удалось установить?Марс и Джеймисон поглядели на Декера. Тот откашлялся.— Есть кое-какие фигуранты. Но у нас никаких улик против них.— Кто они?— Для начала — шеф полиции этого города, — выложила Джеймисон. — Роджер Макклеллан.— Шеф полиции?! Минуточку. О каких именно преступлениях идет речь?— О терактах в шестидесятых годах, — ответила Джеймисон.— Вы меня совсем запутали, — в замешательстве пробормотала Оливер. — Теракты?— Мы распутали некоторые ниточки, — растолковал Декер. — Кое-что узнали. Но доказательств у нас нет.Подошедшая официантка осведомилась у Оливер, не хочет ли она кофе.— Да, и как можно крепче, — попросила та.Улыбнувшись, официантка взяла чашку, стоявшую перед адвокатом.— Давайте заменю, милая, эта грязная.— Спасибо.И тут Декер скривился, как от пощечины, беззвучно произнеся единственное слово: «Замена».Оливер снова повернулась к Декеру, и он тотчас же сосредоточился.— Вы считаете, что сможете добыть доказательства?— Кое-какие пути к этому есть. Но это будет нелегко.Вернувшаяся официантка налила свежий кофе Оливер и всем остальным. Когда она удалилась, Мэри сказала:— Чем я могу помочь? Если это юридические вопросы, я определенно могу предоставить поддержку.— Спасибо, — кивнул Декер. — До этого вполне может дойти.— Ключ в том, чтобы выяснить, что было в депозитном сейфе Роя Марса, — добавила Джеймисон. — Мы считаем, что там исчерпывающие доказательства.— А поскольку он встречался с Мелвином, мы знаем, что он поблизости, — заметила Оливер.— Он был поблизости, — поправил Декер. — Сейчас Рой может быть уже далеко. Особенно если сел на самолет.— Я не уверен, что нам следует углубляться в это. — Марс поглядел на остальных.Все уставились на него.— Мелвин, мы должны, — заявила Оливер.— Зачем? Чтобы исправить грехи прошлого? По моему счету, из-за нашего расследования погибла мать, а ее сын остался сиротой. Тип, которого я считал отцом, — бездушный убийца. Моя мать умирала от рака мозга, пока он не снес ей голову. Декер, Миллиган и я едва не погибли при пожаре, устроенном этими жопами. А эти преступления шестидесятых? Я не говорю, что не хочу пригвоздить ублюдков, но какой ценой? Кого убьют следующим — тебя, Мэри? Или Алекс? Или Декера?— Мы все сами подписались на это, — возразил Амос.— Ну, а я не подписывался. Пожалуй, мне стоит заняться той жизнью, какая у меня еще осталась.Не успел никто и слова сказать, как Марс встал и ушел.— Он расстроен и пал духом, — сказала Оливер. — Я с ним поговорю.— Оставьте его пока в покое, — отозвался Декер. — Ему приходится сносить удар за ударом. И эти удары копятся. Я удивлен, что он еще не свалился.— Он крепок, — указала Оливер.— И ему это еще понадобится, — ответил Амос. — Как и всем нам.Глава 65И снова Декер пробудился от глубокого сна.На этот раз незнакомец был в маске. Рука, зажавшая Амосу рот, была затянута в перчатку. Вторая сжимала полуавтоматический пистолет, уткнувшийся стволом Декеру в висок.Адский способ пробуждения.— Слушай внимательно, что я тебе скажу, — негромко проговорил чужак. — Кивни, если понял.Декер кивнул.— У тебя два варианта. Первый: бросаешь свою затею и убираешься домой. Твоего дружка выпустили, и он останется на воле. Об этом мы позаботимся. Ты больше не будешь в этом копаться. Понял первый вариант?Декер кивнул.— Второй вариант — если продолжишь расследование. Последствием станет то, что начнешь терять людей вокруг себя. Сперва Джеймисон, потом Оливер. Это будет скверно. Но неизбежно. Второй раз просить не будем. Еще шаг, и они умрут. Потом ты. Уяснил негативные последствия второго варианта?Декер снова кивнул.Потом что-то впилось ему в шею, глаза закатились, и он потерял сознание.* * *Некоторое время спустя его веки затрепетали, а затем распахнулись.Декер сел настолько резко, что накатила дурнота. Он думал, его сейчас стошнит, но сделал несколько глубоких вдохов, и желудок успокоился. Амос потер шею в месте укола. Мощная штука. Вырубила его за секунду.Декер медленно коснулся пола пальцами ног и встал. Поначалу его покачивало, но скоро чувство равновесия вернулось, и он, пройдя в ванную, плеснул воды себе в лицо.Посмотрел на часы.Шесть утра.Он даже не догадывался, сколько провалялся в отключке.Посетитель уже давно скрылся, это уж наверняка.Вернувшись к кровати, Декер сел на край.Два варианта. Два очень разных варианта.Застонав, Амос прикрыл глаза громадной ладонью.Какое-то время он просто сидел, но потом принял решение.Оделся, подошел к номеру Марса и постучал в дверь.— Ага? — немедленно откликнулся голос.Очевидно, Мелвин уже встал. Быть может, даже не ложился.— Это Декер, надо поговорить.Марс открыл, и Декер вошел. Мелвин закрыл дверь, и двое великанов встали лицом к лицу в центре комнаты.— Слушай, — начал Марс, — я знаю, что обещал, но это было еще до того, как дело совершило крюк в шестидесятые. Там не только Рой. Он и сам по себе не сахар, но из-за него нас преследуют убийцы, Декер.— Знаю, — ответил Амос. — Они только что побывали у меня в комнате.Марс просто таращился на него несколько мгновений.— Как-как?Декер быстро изложил оба варианта.— Значит, ты бросаешь дело?— Я — нет, но хочу, чтобы вы трое убрались из города к чертовой бабушке. Я свяжусь с Богартом и расскажу ему о случившемся. Они организуют вашу защиту, пока все это не кончится.— То есть пока ты не умрешь.— Я не могу предсказывать будущее, Мелвин.— Мне оно представляется довольно ясным. Ты продолжишь расследование, и они тебя убьют.— И это мой выбор.— Зачем умирать ради этого? Это ведь даже не твоя проблема.— Это моя проблема, потому что я решил сделать ее своей.— Не понимаю я тебя, мужик, честное слово, не понимаю.Сев в кресло, Декер поднял на него глаза:— Все из-за радио, Мелвин.Марс буквально рухнул на край кровати.— Ну, это все объясняет, не так ли?— Я ехал из Огайо на новую работу в Вирджинии. И почему-то включил радио. И как раз в ту же секунду пошел материал.— Какой материал?— Твой материал, Мелвин. Минутой раньше, минутой позже — и я об этом даже не услышал бы. И ничего случившегося не было бы.— Значит, ты веришь в судьбу?— Нет, но я верю, что нельзя игнорировать то, что смотрит тебе прямо в лицо.— Они же сказали, что убьют тебя.— И это внушает мне надежду.— Ты что, из своего треклятого ума выжил?— Зачем угрожать мне, если они не боятся?— Это ты должен бояться.— А я и боюсь. Я боялся всякий раз, выходя на футбольное поле. И выезжая в патруль, когда был копом. Но это не помешало мне делать свое дело.— Значит, остаешься?— Да, остаюсь.Марс со вздохом оглядел тесную комнатушку, словно в надежде отыскать в ней все нужные ответы.— Что ж, тогда я тоже остаюсь.— Ты не сделаешь этого, Мелвин. Ты потерял двадцать лет жизни. Я не намерен послужить причиной, из-за которой ты лишишься остального.— Ну, ты же сказал, всегда есть выбор. Однажды они уже пытались нас прикончить. И это меня разозлило. А когда я злился на поле, то заносил лучшие мячи. Я называл это контролируемым хаосом.— Должно быть, во время игры против нас на тебя как раз это и нашло.— Так и было. Перед вторым розыгрышем ваш центральный тэкл сказал, что я бегаю, как девчонка.— Он всегда был идиотом.— Я остаюсь, Декер. Если я уйду и с тобой что-то случится, мне придется жить с этим до конца дней.— Так что ж? Мы же не друзья навеки.— Но ты рисковал жизнью ради меня. Ты открыл правду о моем прошлом, которой я иначе ни за что не узнал бы. И я не могу бросить тебя сейчас.Декер задумчиво кивнул.— Джеймисон и Оливер заартачатся.— Не заартачатся, если ты скажешь им, что Богарт хочет, чтобы они приехали в округ Колумбия поработать над другим аспектом дела, пока мы продолжим здесь.— Думаешь, они на это купятся?— Если скажешь Богарту, что стряслось с тобой ночью, думаю, он сможет провернуть это. Может, Мэри вернется в Техас, чтобы поработать над моим делом. Для нее это было бы вполне естественно. А Джеймисон направится в округ Колумбия. Мы даже можем сначала отправиться с ней, чтобы у нее и тени подозрения не возникло.— Смахивает на план игры. А если запахнет жареным, пускай в ход свою тактику контролируемого хаоса.— Она у меня в заднем кармане, всегда наготове.— Это четвертый период, Мелвин.— В котором я всегда закатывал лучший гол.— Думаю, нам понадобится все, на что ты способен, — ответил Декер.— И вряд ли кто-то захочет поменяться со мной местами. Спорим, даже ты.Декер уставился на него долгим взглядом.— Что? — не понял Марс.— Опять это слово. Официантка в ресторане тоже им воспользовалась.— Какое слово?— Замена.— Замена? Чем это нам поможет?— Поможет, уж поверь. На самом деле оно меняет практически все.Глава 66— Какого черта мы тут делаем, Декер? — вопросила Джеймисон.Они прилетели в округ Колумбия и находились в свободном кабинете вашингтонского регионального отдела ФБР.— Работаем над другим делом, — он указал на папки, разложенные на столе.— Но почему?— Потому что в прежнем зашли в тупик. Я не говорю, что мы к нему не вернемся, но пока что сосредоточимся на другом.— А Мэри Оливер?— Она в Техасе, занимается исковыми заявлениями Мелвина. Там еще много бумажной работы. А эти деньги ему нужны. Иначе он останется ни с чем.— А Мелвин? Он где?— Поблизости, но пока залег на дно.Она осунулась в кресле, с упрямым видом скрестив руки на груди.— Не могу поверить, чтобы ты просто сдался.— Я не сдался. — Он помолчал и скорбно добавил: — Мне угрожали, в моем номере отеля в Миссисипи. Мужик в маске с «пушкой». Сказал, что, если мы не отступимся, они перебьют всех. Тебя, меня, Мелвина, Дэвенпорт, Оливер, паренька Монтгомери, всех. Убьют.— Ни фига себе! — подалась вперед Джеймисон. — Значит, Дэвенпорт у них? Ты сказал Богарту?— Да, но у него руки связаны. Он тут застрял. Хьюи об этом позаботился.— Значит, что мы будем делать — ничего?— Пока ничего. Но, может быть, в будущем что-то сделаем.Она посмотрела на папки со сводной информацией перед собой.— Ни одно из этих дел не так интересно, как то, над которым мы работаем.— Согласен. Но тут надо вести себя разумно.— Если беспокоишься за меня, — сверкнула она на него глазами, — то я способна за себя постоять. У меня есть «ствол».— Факт в том, что больше я беспокоюсь за Мелвина и Мэри Оливер.— Значит, преступники победили — это ты хочешь сказать?— Покамест. Но это долгая игра, Джеймисон. А я всегда доигрываю долгие игры.* * *Ближе к вечеру Декер встретился с Богартом.— Я пробуду тут несколько недель, занимаясь подготовкой нашего начальства к даче показаний на Холме, — сообщил Богарт. — На это время меня официально отстранили от оперативной работы.— Значит, Хьюи нервничает?— Что не сулит ничего хорошего.— Это хорошо, раз они думают, что мы можем доказать обвинения в убийстве против них.— Вам угрожали в номере мотеля, Декер. Эти люди отнюдь не валяют дурака.— Согласен, но у нас пока нет доказательств.— Может, у вас никогда их и не будет.— Если сможем добраться до Роя Марса, то можем их получить.— Наверное, он уже в стране, с которой у нас нет договора об экстрадиции.— Шанс у нас еще есть.— У вас куда больше шансов погибнуть. Я бы посоветовал вам залечь на дно и дать ситуации поостыть. Я не могу обеспечить вам никакой защиты. — Богарт проницательно вгляделся в Декера. — Но вы, конечно, моим советам не внемлете.— Это вовсе не значит, что это плохой совет или что я не благодарен, — потому что совет хороший и я благодарен. Но нет, так поступить я не могу. Эти люди — убийцы. И должны за это ответить. Все просто.— А если в процессе вы погибнете?— Какому блюстителю порядка не приходится отвечать на этот вопрос ежедневно? Но они по-прежнему надевают форму и выходят за порог.— Но вы больше не коп.— В душе я по-прежнему коп.— А Марс?— Он решил, что нам по пути.— Вы уверены, что это разумно?— Он уже большой мальчик. Не в моих силах ему помешать. А вместе нам может быть безопаснее, чем порознь. Два старых костолома, прикрывающих друг друга.— Теперь, когда нас сняли с дела, ваш первоначальный план отследить Макклеллана, если он попытается связаться с остальными, не сработает.— Знаю. Придется взяться за это с другой стороны.— И вы хотите, чтобы я подержал Джеймисон здесь?— Был бы искренне благодарен. Ей о моих планах ничего не известно.— Пока вы двое будете подставляться под удар? Очень смахивает на пятидесятые. Джеймисон как-то не похожа на дамочку в отчаянном положении.— Нет, она не такая.— Так что же?— А то, что я хочу разыграть это таким образом. Джеймисон, несмотря на ее умение постоять за себя, — не коп.— Как и Марс.— А он покрепче, чем вы да я, вместе взятые. Я не могу сказать, что не чувствую себя увереннее, когда он рядом. Да к тому же здесь для него на карту поставлено куда больше, чем для кого-либо. И он твердо настроен участвовать в этом до конца.— Мышцы против «стволов»? И кто тут, по-вашему, победит?— Мышцы против мозгов? И кто тут, по-вашему, победит?— Значит, у вас есть план?— У меня есть план.— Не потрудитесь поделиться, просто на случай, если что-нибудь не заладится?— Не могу.— Почему, черт возьми?— Потому что это не вполне законно, а я не хочу навлечь на вас беду.— Но хотя бы можете сказать, на чем он основан?— Да. Он основан на произведенной замене.— Что именно это значит? — с подозрением поглядел на него Богарт.— Это значит именно это.Глава 67Все «три мушкетера» были в наличии.Да притом на частном самолете.Принадлежал он Дэнни Истленду, а вернее, компании, которую он построил главным образом благодаря правительственным оборонительным контактам. Раньше это были барашковые зажимы по тысяче долларов и шины по миллиону долларов за штуку. Теперь чаще выстреливало программное обеспечение и контрразведывательные платформы по миллиарду баксов разом.Теперь, когда Истленд от пушек ушел в киберпространство, его самолет стал больше. Производственные затраты значительно снизились, а способность развести Дядюшку Сэма на бабки триллионами байтов бреда сивой кобылы существенно повысились.Троица их дней рождений была разнесена всего на пару недель друг от друга, и все трое справили их уже больше семидесяти раз. Все они были суперзвездами в Кейне, тремя самыми видными гражданами, выходцами из маленького городка.Истленд, мегакапиталист.Хьюи, суперполитик.Макклеллан, вечный коп.Они были единственными пассажирами этого «G5». Двое пилотов находились в кабине за закрытой дверью.Макклеллан налил напитки всем троим, сидящим кружком за полированным столом красного дерева на высоте тридцати семи тысяч футов.Лица их увяли, тела поизносились. Каждый наслаждался преимуществами превосходного здравоохранения, так что впереди у них было лет по десять, а то и двадцать, но может статься, не столь уж и радужных. И они четко это понимали.Молодые женщины еще ухлестывали за Истлендом, но исключительно из-за его богатства. Третья жена обошлась ему в достаточно кругленькую сумму, так что теперь он не испытывал особого желания пускаться в очередное официальное супружество. Теперь он сосредоточился исключительно на бизнесе, а когда нуждался в сексе, женщину предоставляли, оплачивали и отправляли. Дело было налажено. У него было трое детей от трех жен, и все трое доставляли только разочарования. Они выросли мажорами, потому что состояние он сколотил довольно рано. А внуков у него не было, потому что его никудышные дети не сподобились даже на это. В последнее время Истленд частенько ломал голову, кому же оставить свое состояние.Турман Хьюи был вдовцом с тех пор, как жена, прожившая с ним сорок с лишним лет, прошлым летом проиграла сражение с раком груди. Теперь он находил утешение в своих четверых детях и двенадцати внуках, а заодно в одной влиятельной особе из округа Колумбия, недавно утратившей супруга после трех десятков лет совместной жизни. Однако заменить усопшую жену не мог никто. Без нее он чувствовал себя потерянным, зато заправлял мошной всей страны. Делать это становилось все труднее и труднее, поскольку с каждым выборным циклом в конгресс прибывало все больше людей, решительно настроенных скорее препятствовать, нежели править. Он мог бы покинуть Холм годы назад и заработать состояние в качестве лоббиста или консультанта, а его реальная работа сводилась бы лишь к телефонным звонкам, званым обедам и ужинам, а тяжести пусть ворочают молодые. Но не покинул, рассчитывая скончаться на ныне занимаемом посту, свято веря, что делает это во благо родной страны — единственного, что осталось у него на самом деле.Роджер Макклеллан был одет в штатское. Он был беднейшим из компании, потому что должность копа в заштатном городке никогда особого дохода не приносит. Женщина, на которой он женился, разошлась с ним пятнадцать лет назад с формулировкой «непримиримые разногласия», присутствующей едва ли не в каждом нынешнем разводе. Если б его бывшая указала в документах о разводе многолетнее рукоприкладство, это более соответствовало бы истине. Та же история и с детьми. Повзрослев, они разлетелись кто куда и ни разу не возвращались — да и с какой стати им возвращаться?Макклеллан заводился с пол-оборота с самого детства. Когда они проигрывали футбольный матч в средней школе или колледже — потому что все они пошли в Старушку Мисс и там тоже играли, — его друзьям-«мушкетерам» приходилось силком удерживать его, чтобы он не полез в драку с членами победившей команды.Хьюи свой напиток пригубил. Истленд сделал глоток. Макклеллан опрокинул бокал залпом и встал, чтобы налить себе еще.Когда он сел, Хьюи откашлялся и провозгласил:— Я искренне верю, что худшее уже позади. ФБР официально свернуло дело, а его люди вернулись в округ Колумбия.Истленд кивнул, но Макклеллан посмотрел на друзей, будто ему сказали, что земля плоская.— Муйня это, Хью, — заявил он. Прозвищем Хью пользовались только эти двое.— Не согласен, Мак, — покачал головой Истленд. — Они вернулись в округ Колумбия, поджав хвост.— Не поверю ни на миг. Я сидел в кабинете, слушая, как этот жирдяй…— Декер, — перебил Хьюи.— …жирдяй, — продолжал Макклеллан, — разглагольствует, как заметет нас и ни черта не отступится, пока не укатает нас на нары. Вы двое этого не слышали. Но я-то слышал, будь я неладен! Этот тип до нас доберется. Я в свое время играл в гляделки с массой урлы. А вы — нет. Я уже видел этот взгляд. Этот человек доберется до нас.— Пусть себе тешится иллюзиями, — отмахнулся Хьюи. — Мне из достоверных источников известно, что расследование официально закрыто.— Достоверных источников?! — вскинулся Макклеллан. — Вот уж не думал, что в округе Колумбия такие есть.— Я задействовал свои разведывательные ресурсы, чтобы заняться этим, — возразил Истленд. — Конечно, на самом деле не объясняя им ничего, и они пришли к тому же заключению.— Уж не те ли это разведывательные ресурсы, которые возомнили, будто у Ирака есть ОМП[149]? — парировал Макклеллан. — Потому что, если так, я бы гроша ломаного на твою разведку не поставил.— Мак, умоляю, не создавай проблем на голом месте, — ощетинился Хьюи. — У них нет доказательств. И взять доказательства им негде.— Вы забываете об Аароне Каллахэне, он же Рой Марс. У него есть доказательства. И этот говнюк жив.— Нам сказали это, но неопровержимых доказательств этого мы не видели, — указал Хьюи.— Да кто, к дьяволу, мог вытащить этого цветного пацана с кичи, кроме его старика? Как, к дьяволу, мог Каллахэн жениться на цветной? Я просто в толк не возьму. Он был одним из нас.— Он никогда не был одним из нас, — отрезал Истленд. — Его привлекли, купили и заплатили. Он никогда не верил в наше дело. Ему нужны были только деньги.— Он думал, как мы, — упорствовал Макклеллан. — Он думал, как положено белому человеку. Вот что я имел в виду.— А если б ты не взялся за него, когда увидел этот ролик по И-эс-пи-эн, мы не попали бы в эту передрягу, — рявкнул Истленд. — Ты никогда не слыхал выражение «Не будите спящую собаку»? Он не выдавал наши секреты десятилетиями, Мак. А потом ты расшевелил осиное гнездо — и посмотри, куда это нас завело.— Я не стану жить с этим гнездом над моей головой! — воскликнул Макклеллан. — У вас тонны денег в комплекте с понтовыми адвокатами. Если б он заговорил, вы могли отмазаться. А я — нет. Я свою жизнь положил на защиту общества, Дэнни, пока ты наживался, а Хью отхватывал высокий пост в округе Колумбия. Так что уж извините меня за то, что прикрывал собственную жопу. — Макклеллан был так разъярен, что казалось, того и гляди бросится через стол на Истленда.Очевидно ощутив это, Хьюи поспешно проговорил:— Ладно, давайте просто успокоимся и все обдумаем. Нельзя терять головы. Ну же, Мак. Мы тут не враги.Макклеллан еще добрую секунду смотрел на Истленда волком, пока наконец не уселся на место.— Скажем, он жив, — проговорил Хьюи, — так с какой же ему стати высовываться теперь? Он ведь тоже отправится в тюрьму.— Господи, ну что за мужики! — воскликнул Макклеллан. — Вы двое залетели так высоко, что считаете, будто у вас и мозги лучше. Ему незачем высовываться. Достаточно по почте отправить то, что у него есть, в «Нью-Йорк таймс». Или в Си-эн-эн. Или в Департамент юстиции. Вам чертовски хорошо известно, чем он располагает. Он украл это у нас. С нашей стороны было глупо сотворить это дерьмо — свидетельство того, что мы сделали.— Он мог сделать это в любой момент за последние сорок лет, — спокойно сказал Истленд. — И еще не сделал.— И если мы не станем будить спящую собаку и на сей раз, как предлагает Дэнни, то переживем эту историю в целости и сохранности, — добавил Хьюи.— И все пойдет как прежде, — подхватил Истленд. — Не раскачивай лодку.— Вы, парни, просто не врубаетесь, — затряс головой Макклеллан. — Вы не видели выражения глаз Декера. А я раскопал его подноготную. Он был сообразительным копом на Среднем Западе. Его пригласили работать в новой оперативной группе, сформированной ФБР. Но это побоку, я прочел это у него по глазам. Как читал по глазам квотербека на поле. У кого было больше перехватов, чем у меня, на чемпионате средних школ в последние три года, а? У кого? Скажите!— Ни у кого, — устало проронил Истленд. — Двулицый Мак, защита и нападение.— Именно. И я вам говорю, что этот козел Декер так просто не сдастся.— Да, ты донес это вполне внятно, — согласился Хьюи.— А что именно он может нам сделать, Мак? — спросил Истленд. — Брось ты это.Допив свой бокал, Макклеллан уделил несколько секунд обдумыванию ответа.— В прежние дни ответ был бы вполне ясен.Истленд поглядел на Хьюи. Тот не сводил глаз с Макклеллана.— Ты предлагаешь, чтобы мы… что, взорвали его?— Это было пятьдесят лет назад, Мак, — сказал Хьюи. — Сейчас время другое. И совсем другое место.— Тогда наш образ жизни был под угрозой, и мы перешли к действиям, — Макклеллан грохнул кулаком о стол. — Мы не позволяли окаянным спящим собакам дрыхнуть. Сейчас мы снова под угрозой. И я за то, чтобы перейти к действиям. Мир не так уж и переменился. На самом деле я вижу, как маятник качнулся назад, туда, где ему и место. Это видно повсеместно. Люди хотят вернуть свою страну обратно. Политики говорят это вслух. Принимаются законы. Дьявол, Хью, тебе же виднее с того места, где ты сидишь. Люди больше не хотят терпеть это дерьмо. И самое время, будь оно неладно! Дьявол, да хотя бы ради будущих поколений американцев.Хьюи поглядел сквозь иллюминатор на белые облака внизу.— Тогда мы сделали глупость. Мы были молоды и опрометчивы. И совершили ошибку.— Ты сам в это не веришь, — отрубил Макклеллан.— Конечно, верю, — Хьюи поглядел на него. — Я юрист. Я был членом конгресса более трех десятилетий. Я председатель, вероятно, самого важного комитета на Холме.— Ля-ля-ля, фа-фа-фа, — помахал Макклеллан пустым бокалом. — Прямо сейчас это говна не стоит. Говно! Так что не вешай мне его на уши, мистер Великий и Могучий.— Я генеральный директор компании, котирующейся на бирже, Мак, — увещевал Истленд. — Шестидесятые были да сплыли. Хью прав, мы больше не молодые отморозки с мозгами в заднице.— Вот такой настрой и довел страну до выгребной ямы, в которой мы очутились, — Макклеллан нацелил на него палец. — Плохое случается, когда хорошие люди ничего не делают.Истленд обменялся с Хьюи еще одним взглядом.— Мы ведь прежде всегда ставили предложения на голосование, верно? — сказал Хьюи.— Верно, — подтвердил Истленд.— И я голосую за то, что если ситуация не изменится, — провозгласил Хьюи, — то мы отступим и не будем предпринимать дальнейших шагов.— Поддерживаю, — заявил Истленд.Макклеллан испепелял обоих взором добрую минуту, прежде чем сказать:— Вы двое превратились в парочку настоящих додиков.— Мы просто практичны, Мак, — ответил Хьюи. — И мы проголосовали. Ты признаешь результаты голосования?— Подчинюсь, — буркнул Макклеллан. — Пока. Но если положение дел переменится, вы признаете тот факт, что мы должны прикончить этих сукиных сынов? — Не дождавшись от обоих в ответ ни слова, он возвысил голос: — Признаете? Или снова проголосуете и удерете, поджав свои окаянные хвосты?— Если положение дел переменится, мы перейдем к действиям, — уступил Истленд, а Хьюи кивнул.— Ты имел в виду, убьем, — уточнил Макклеллан.— Если это потребуется, — сказал Истленд. — В тюрьму я за это не пойду. Это было слишком давно, и я считаю, что расплатился за все. Мы сделали для мира много хорошего.— Аминь, — поддержал Хьюи. — Пожизненное служение. Это все искупает. Даже то, что мы совершили, — добавил он. — Пятьдесят лет праведной жизни против пары опрометчивых поступков, о которых мы теперь сожалеем. За годы я помог многим людям. Моя совесть чиста. Бог меня простил, я в это искренне верю.— Я чувствую то же самое, — подхватил Истленд. — Я жертвовал миллионы на благотворительность. Старался сделать мир лучше. Я даже финансировал программы для детей черных и мексиканцев. Протягивал им руку помощи. Вы знаете, у очень многих из них отцы сидят по тюрьмам. Очень прискорбно. Но я примирился со своим прошлым. Мне по душе то, каким человеком я стал. Всякий совершает ошибки по молодости. Как и мы. Но мы уплатили долг, так сказать.— Может, вы и жалеете о прошлом, но я — черта лысого! — огрызнулся Макклеллан.— Тебе надо прекратить подобные речи, — предостерег Истленд. — Климат переменился. Нельзя быть шефом полиции, даже в Миссисипи, и рассуждать подобным образом. Ты просто не можешь. Можешь так думать, если хочешь, но ради бога, держи эти мысли в голове.— Само собой, политкорректное полицейское дерьмо, — прорычал Макклеллан. — Только не говори, что превращаешься в одного из этих придурков.— Я только говорю, — втолковывал Истленд, — что мир изменился. Мне приходится иметь дело с несколькими черными генералами. Мой финансовый директор — черный. У меня даже есть черный друг.— У меня есть черные члены комитета, — присовокупил Хьюи. — А представляя Миссисипи, я, безусловно, имею множество черных избирателей. Не то чтобы я был согласен с большинством их окаянных требований, по сути сводящихся к милостыне от государства. Но они есть и никуда не денутся.— Чушь собачья, держу пари, вы всех их любите будь здоров, — пренебрежительно бросил Макклеллан. — Любите как белых.— Конечно, нет, — заспорил Истленд. — Но мы все равно вынуждены иметь с ними дело. В том-то и суть.— В свое время мы дали хороший бой, — изрек Хьюи. — И, к сожалению, проиграли. Мы должны смириться с этим. Это не меняет того, что мы думаем, но это не должно сказываться на образе наших действий. Иначе я лишусь своего кресла, а Дэнни — своей компании. Все осложнилось, Мак. И тебе это известно. Мы должны отвечать за это. В самом деле должны. Но об убийствах я сожалею. Были и другие способы донести наше мнение. Мы не должны были убивать — во всяком случае, детей. Я до сих пор об этом думаю.— Если б только твой старик слышал твои речи, — с отвращением процедил Макклеллан, — он бы в гробу перевернулся. Вот он был человеком, не изменявшим своей вере. Отдай им дюйм, а они отхапают милю. Маленькие цветные вырастают в больших цветных. А теперь еще и гомики с лесби. И транс-фрики. И вы твердите мне, что это выглядит Америкой? Да?— Если положение дел переменится, — повторил Истленд, — мы перейдем к действиям, я тебе обещаю. Это будет сделано.— Я тоже хочу быть там, — заявил Макклеллан и посмотрел на Хьюи. — Но сомневаюсь, что наш бесстрашный конгрессмен тоже. Он может потерять слишком многое, так где уж ему теперь задать добрую драку, верно, Хью?Макклеллан налил себе еще выпить. Хьюи и Истленд буквально окаменели в своих креслах.— Дьявол, парни, давайте хотя бы ритуал соблюдем. — Он приподнял свой бокал. — За трех долбаных мушкетеров!Двое других неохотно присоединились к тосту.Осушив бокал, Макклеллан бросил его на ковер, проворчав:— И распростимся навсегда с добрыми старыми Штатами. — Он нацелил указующий перст на Истленда. — Но когда положение дел переменится — а оно переменится, — жирдяй мой. Он грозил мне в моем собственном окаянном кабинете. Такая наглость не может остаться безнаказанной. Так что с Декером разберется искренне ваш. Ясно?— Поверь мне, он твой с потрохами, — ответил Истленд.Глава 68— Ты уверен, что его тут нет? — спросил Марс.Они смотрели на скромный дом Роджера Макклеллана, стоявший особняком на лесистом участке неподалеку от сельской гравийной дороги в двадцати минутах езды от центра города Кейн, штат Миссисипи.— Он на съезде шефов полиции в Джексоне и до завтра не вернется.— И как ты нарыл эту инфу?— У меня за спиной ресурсы ФБР.— Сигнализация? — тревожно поинтересовался Марс.— Нет. Этот тип — шеф полиции. Кто ж к нему в дом полезет?— Ну, очевидно, мы.— Я могу сам. Ты можешь остаться в машине.— Нет, вдвоем быстрее.— Ты уверен?— Нет, но пойдем уж, — ответил Марс.Выбравшись из машины, они быстро пересекли гравийную дорогу и подошли к дому сзади. Декер посветил фонариком на замок.— Всего одна сувальда. Тяжелая артиллерия не потребуется. Погоди…Вставив универсальную отмычку в замок, он проделал несколько манипуляций, и дверь распахнулась.Они зашли, и Декер закрыл дверь за собой.— А что именно мы ищем? — спросил Марс.— В кабинете Макклеллана недоставало снимка.— Ладно.— Его-то мы и ищем.— Но что это докажет?— Это докажет, что замена действительно была.— Но что это значит?Декер поглядел на него как-то странно.— Давай просто сперва его найдем, а поговорим о нем после.— Но с чего ему быть здесь?— Макклеллан уклончив. У него есть свой план. Когда он узнал, что мы в городе, то наверняка убрал снимок, потому что замыслил пригласить нас и «поболтать». А когда мы ушли, на место снимок он не повесил.— Почему? Неужто подумал, что мы вломимся в полицейский участок и попытаемся его украсть? Бред какой-то.— Нет, потому что этот сукин сын — параноик. Он даже собственным людям не доверяет. Но и уничтожать его не станет. Для него это равнозначно поражению. Он должен был принести эту штуку домой.Они обыскали первый этаж двухэтажного дома.— Проклятье, — буркнул Марс, когда они закончили перебирать книги на полке. — Этот чувак определенно живет в прошлом. Все эти книги о превосходстве белой расы, подчинении людей вроде меня, вооружении белых, чтобы отвоевать страну…— А я и не знал, что мы ее потеряли, — заметил Декер.— Смешно.— Вообще-то нет. Многие из этих книг написаны за последние пять лет. Так что читательская аудитория для публики, ностальгирующей по «прежним дням», еще имеется.— Мы распростимся с этим когда-нибудь? — Марс тряхнул головой.— Не могу сказать. Мне только нужно фото. Пошли наверх.На втором этаже было только три комнаты. Сначала ванная, потом спальня. Последним оказался домашний кабинет Макклеллана площадью около пятнадцати квадратных футов. На старом сучковатом сосновом столе стоял компьютер. Полки были забиты книгами и журналами, рядом с компьютером лежала черная общая тетрадь. На краю стола стоял глобус. Рядом стационарный телефон и старомодные ручки в стеклянном футляре. Завершали картину лежавшие сверху пресс-папье и серебряный нож для бумаг.Пока Декер возился с компьютером, Марс листал тетрадь.— Есть что-нибудь полезное? — поинтересовался Амос.— Ты имеешь в виду, нет ли тут подписанного признания? Нет. По большей части просто дерьмо. По большей части извращенное. Его идеи о том, как должен выглядеть мир. И угадай, что? Людишкам моего цвета в нем вообще нет места. — Он положил дневник и принялся обыскивать ящики стола.Сидя перед компьютером, Декер нажал какие-то клавиши.— Запаролен. Оно и понятно.Он ввел несколько возможных паролей. Ни один не подошел.Развалившись в кресле, Амос немного поразмыслил, пока Марс принялся просматривать содержимое полки.— Просматривай страница за страницей, Мелвин, как мы делали внизу. Он мог вынуть его из рамки и сунуть в журнал.Сам Декер продолжал подбирать пароль.— Есть, — наконец сказал он.Подошедший Марс заглянул ему через плечо:— И какой?— Король сегрегации, Джордж Уоллес, все прописными.— Разыгрываешь?— Давай поглядим, что наш расчудесный шеф полиции представляет из себя в Сети.Открыв веб-браузер, Декер просмотрел историю поисков.— Что ж, он ходит по форумам за господство белой расы, отрядов самообороны и всем сайтам по сути радикально консервативного толка.— Вот так сюрприз.— Давай теперь посмотрим его электронную переписку.Результат Декера разочаровал.— Ладно, этот мужик либо действительно умен, либо просто старомоден. Никаких электронных писем. Я даже не могу найти учетную запись.— Еще что-нибудь?— Довольно чистый жесткий диск. На нем почти ничего. Должно быть, он пользуется им главным образом, чтобы выуживать дерьмо своих узколобых дружков.Закрыв компьютер, Декер помог Марсу перебрать книги и журналы на полке. Час спустя, просмотрев каждую страницу, они получили лишь пшик.— Надеюсь, мы не растратили взлом и проникновение попусту, — заметил Марс. — Потому что, если нас поймают, я отправлюсь обратно на нары. Да и ты туда же.— Если нас поймает Макклеллан, нары покажутся райским уголком по сравнению с тем, что он нам устроит.— Верно.Декер оглядел комнату.— Мы все обыскали.— Ну, может, фотки тут и нет. Может, у него есть другой тайник.— Может, — согласился Декер, — но что-то мне подсказывает, что этот мужик предпочитает держать все под рукой.— Мы пересмотрели все, куда может поместиться фото.— А знаешь, — глянул на него Декер, — объемную вещь в плоскую не спрячешь. Но обратное вполне возможно.— Ты это о чем?Декер молча положил ладонь на глобус.— Не улавливаю.— Макклеллан не произвел на меня впечатления гражданина планеты. Уж больно много разнообразия на глобусе, так чего ж он стоит на письменном столе прямо под рукой? Чтобы можно было посмотреть, где живет другая половина? Не думаю.Наклонившись пониже, Декер принялся внимательно разглядывать поверхность глобуса. Провел пальцем по экватору, надавливая и тыча ногтем. Потом, начиная с Северного полярного круга, двинулся на юг. И на точке чуть ниже Гренландии его палец задержался.— Дай-ка мне нож для бумаг.Марс выполнил просьбу.Декер аккуратно вставил острие в трещинку на глобусе и начал легонько его раскачивать.— Чертова штуковина разваливается! — воскликнул Марс.Глобус действительно распался на две металлические половины. Буртик одной половинки заходил в другую, образуя плотное соединение.А внутри этого пространства находилась скрученная трубочкой фотография.Декер достал его.— Я заметил, что края выставлены не совсем ровно. Его уже открывали. Мы переснимем ее, положим на место и составим половинки глобуса обратно. Я не хочу, чтобы он знал, что мы ее обнаружили.Марс воззрился на скатанное фото, как на гремучую змею, изготовившуюся для броска.— Декер, ты знаешь, кто это на снимке?— Думаю, знаю.Он медленно развернул фото и посмотрел на изображение.— Ты был прав? — спросил Марс.Декер медленно повернул фото к нему.— Да.Когда Мелвин увидел людей на снимке, колени его подкосились. Декеру пришлось подхватить его свободной рукой, чтобы не дать упасть.— Ни хера себе, просто не верится! — воскликнул Марс, держась за край стола.— Это практически сводит все воедино, — отозвался Амос.— Какого черта это значит?— Это значит, что у нас наконец появился шанс.Глава 69Шесть человек сидели в конференц-зале вашингтонского регионального отдела ФБР: Декер, Марс, Богарт, Миллиган, Джеймисон и Оливер.— Как вам известно, — начал Богарт, — нас сняли с дела, чтобы поработать… ну, над другими вопросами. Но мы не отказались от поисков Лайзы Дэвенпорт. Над этим мы работаем неустанно.— Есть какие-нибудь зацепки? — спросила Джеймисон.— Парочка, — вызвался Миллиган, — но в конечном итоге они никуда не привели. Никаких требований выкупа. Никаких контактов. Странно это.— А как судебные дела в Техасе? — поглядел Марс на Оливер.— Есть хорошая и плохая новости, — сообщила она. — Хорошая в том, что Техас вряд ли попытается снова заключить тебя в тюрьму, как я уже говорила прежде.— Это прекрасная новость, — сказала Джеймисон.— А плохая в том, что в качестве компенсации за это они собираются драться зубами и когтями против иска, который я подала, о взыскании ущерба от нападения на тебя в тюрьме.— Неудивительно, — отозвался Декер. — Это их способ попытаться сохранить честь мундира.— Декер посвятил нас в то, что Рой Марс встречался с Мелвином, а также в то, что он не отец Мелвина, — продолжал Богарт. — И хотя я уверен в наличии связи между «тремя мушкетерами» и всем этим, включая исчезновение Дэвенпорт, без веских доказательств руки у меня связаны.— Рой более-менее подтвердил нашу гипотезу по поводу дела, — подался вперед Декер. — Что он находится в бегах после разлада со своими расистскими дружками. Но у него есть улики против них. Таковые находились в депозитной сейфовой ячейке. Эти улики низвергнут некоторых чрезвычайно могущественных людей за преступления, совершенные ими пять десятилетий назад.— Он не сказал, кто эти люди? — поинтересовалась Оливер. — Вы упоминали шефа полиции.— Да, сказал. Теперь наша задача — разыскать Роя и получить эти улики.— Декер, как раз это мы и пытаемся сделать, — в сердцах бросила Джеймисон.— Я знаю, Алекс. Просто у меня ощущение, что шансы возросли.— Почему?— Может, у нас появился туз в рукаве.— Не можете это растолковать? — попросил Миллиган.— Мы с Мелвином отправились на разведку. И нашли нечто такое, что может пролить яркий свет на все это дело.— Ну, так хватит держать нас в неведении, Декер! — не вытерпела Джеймисон.— Это доказывает, что замена действительно имела место.— Замена? — удивился Миллиган.— Верно.— И что же именно сие означает?— Это означает, что в данном случае одного человека заменили другим. — Он что-то достал из кармана. — И вот доказательство. — И повернул фотографию на всеобщее обозрение.Стул с грохотом опрокинулся, и бегущие ноги устремились к двери.Запертой на ключ.Развернувшись, Мэри Оливер поглядела на них. Ее искаженное лицо превратилось в уродливую маску.— Сукин сын! — крикнула она и бросилась на Декера, но Богарт перехватил ее за руку, отшвырнув спиной к стене.Миллиган и Джеймисон смотрели на происходящее в полнейшем недоумении.— Что происходит? — спросил Миллиган.Декер посмотрел на снимок, который держал в руках.— Это фотография шефа полиции Кейна Роджера Макклеллана. — Он помолчал. — И Мэри Оливер.Поставив опрокинутый стул на место, Богарт указал на него:— Сядьте.— Вы не смеете мне приказывать! — рявкнула Оливер. — Я хочу сейчас уйти. Это незаконное лишение свободы.— Но это же ты на снимке! — воскликнула Джеймисон. — С Макклелланом!— Ну так что ж? Разве закон запрещает фотографироваться? — Она развернулась к Богарту: — Если вы не выпустите меня отсюда сию же секунду, я подам такой громадный иск против Бюро, что следующая ваша зарплата будет пособием для безработных.— Вот уж не думаю, — парировал Декер. — Как я уже объяснял агенту Богарту, вас арестуют и обвинят в похищении Лайзы Дэвенпорт.— Дэвенпорт? Вы рехнулись? У вас никаких улик, связывающих меня с этим преступлением.— Она открыла бы дверь в столь поздний час только человеку, которого знала. Место преступления было обставлено так, чтобы выглядело, будто там состоялась отчаянная борьба. Но никакой борьбы не было.— Тогда почему бы вам не открыть мой мотив для ее похищения?— Замена. Убрав Дэвенпорт, вы вызвались помочь нам в расследовании. Вы чудесно разыгрывали из себя задушевную подружку, даже подкинули толику самобичевания. Но, убрав Дэвенпорт, вы оказались в самой гуще расследования. Плоды всех наших стараний вы сливали Макклеллану, у которого, по-видимому, в Техасе есть свои люди. Когда мы наметили визит в дом Мелвина, вы схватились за телефон. Сказали, что отвечаете на эсэмэску от подруги в Техасе по поводу искового заявления Мелвина. Но штука в том, что я сидел рядом с вами и не слышал, чтобы ваш телефон звонил, жужжал или вибрировал. Вы просто воспользовались этим предлогом, чтобы предупредить своих коллег о наших намерениях, так что они добрались туда первыми и обыскали место. Я уверен, что позже вы снова отправили им сообщение о тайнике в гараже, о котором рассказал нам Мелвин. Вот почему к нашему приезду его уже обыскали.— А потом они пытались убить нас! — гневно возгласил Миллиган.— Вы чокнутые. С Макклелланом я даже не знакома. Это фото сделано на каком-то мероприятии. Мало ли где меня снимали.— Давайте к сути дела, Оливер, — сказал Декер. — Вы ведь не с бухты-барахты решили взять дело Мелвина. Вам это было велено.— Все эти вопросы о моей семье, отце — ну, или о том, кого я считал своим отцом, — поглядел на нее Марс. — Ты выкачивала из меня информацию, пока меня не успели казнить. Пыталась вызнать, известно ли мне о том, что было в депозитном сейфе.— Да я в доску ради тебя расшибалась!— Когда Декер показал мне фото чуть раньше, — подключился Богарт, — я провел кое-какие изыскания. Ваши юридические действия производились сугубо для проформы. А когда Мелвина повторно арестовали, это Декер спас его в суде, а не вы. Заодно я проверил так называемый «иск», который вы подали против штата Техас от имени Мелвина. Его никогда не существовало.— Полагаю, будучи клевретом такого расиста, как Макклеллан, вы просто не могли пересилить себя и помочь черному, — заметил Декер. — Но все это к делу не относится. Мы задержали вас за похищение человека. А это от двадцатки до пожизненного в федеральной тюрьме. А если Дэвенпорт мертва, вас может ждать смертный приговор.— У вас нет доказательств! Что же до иска в Техасе, то разве этот субъект мне платил? — Она ткнула большим пальцем в сторону Марса. — Наверное, какая-нибудь ошибка делопроизводства с бумагами. Я уж ее поправлю, — добавила она с ухмылкой.— Ей нужны доводы, — поглядел Декер на Богарта.— У нас есть ордер на проверку вашего телефона и учетных записей интернет-служб.— На каком основании?! — взвизгнула Оливер.— На основании того факта, что вы являетесь близким доверенным лицом основного фигуранта нашего расследования. Настолько серьезных совпадений не бывает. Судья, выдавший ордер, согласился с нашей логикой.— И в наличии четыре пространных электронных письма между вами и Макклелланом, — сообщил Декер. — Вы держали его в курсе нашего расследования. А это уже препятствование правосудию. Также имеется текстовое сообщение, в котором вы пользуетесь инициалами ЛД, чтобы запросить о состоянии данного лица. — Декер наклонился вперед: — Итак, если вы по-прежнему считаете, что у нас ничего против вас нет, вставайте и попытайтесь выйти отсюда.— Мне нужен адвокат.— Вам еще не предъявили обвинения, — отрезал Богарт. — Так что и адвокат вам не положен.Оливер оглядела присутствующих, прежде чем опуститься в свое кресло и окрыситься на Декера:— Какого дьявола вам надо?— Мне нужна Лайза Дэвенпорт, живая и невредимая. Вы поможете нам в этом, а также поспособствуете пригвоздить Макклеллана и его дружков, и тогда, думаю, Департамент юстиции предложит вам чудесную сделку.Оливер промолчала.Декер подался вперед еще больше:— Лайза Дэвенпорт еще жива?Оливер молчала.— Ладно, агент Богарт, — вдруг встал Декер, — я за то, чтобы предъявить ей обвинение и заключить под арест. «Мушкетеров» мы пригвоздим без ее помощи, и все они отправятся за решетку до конца дней своих или получат иглу, включая и ее.— Вполне разумный план, — отозвался Богарт и кивнул Миллигану.Тот взял Оливер за руку:— Прошу встать.Не дождавшись от нее никакой реакции, он рывком вздернул ее на ноги.— Мэри Оливер, вы арестованы за…— Подождите, подождите, — вскинулась она, учащенно дыша.Все выжидательно посмотрели на нее.— Я… я не знаю, жива ли она еще.— Тогда предлагаю вам выяснить это, — сказал Богарт. — А потом сообщить нам, где она.— Я… я не знаю, куда ее забрали. Они мне не скажут.— Да вы же и не пытались, — возразил Декер. — Если хотите сделку, то должны ее заслужить. Узнайте, где она.— А мы будем слушать и следить за каждым вашим движением, — присовокупил Богарт. — Но лишь только подумаете сказать своим дружкам, что вас раскрыли, — и я накопаю достаточно обвинений против вас, чтобы вы больше никогда не увидели света дневного.Уронив подбородок на грудь, Оливер начала тихонько всхлипывать.— На это у нас нет времени, — пренебрежительно бросил Декер. — Если Дэвенпорт еще не убили, они могут сделать это в любой момент. Вы должны действовать. Сейчас же.— Но как я узнаю?! — взвыла Оливер.— Я в точности поведаю вам как, — заверил Амос.Глава 70— Какого дьявола ты не сказала об этом раньше?! — заорал Макклеллан в трубку.— Я сама только что узнала, Роджер, — сказала Оливер. — И сразу позвонила.— Она гипнотизировала Марса? И он ей что-то рассказывал?— Да, я только что услыхала это от Декера.— Но ты упомянула о вещах в депозитном сейфе. О них он говорил?— Очевидно, да. Декер собирался встретиться с ней, чтобы добыть дополнительные сведения, но к тому времени мы уже увезли Дэвенпорт.— Говно! Она все это время у меня и может об этом знать? То бишь на самом деле знать?— Это однозначно возможно. Так что тебе надо с ней потолковать. — Она помолчала. — Прошу, скажи, она еще…— Это я улажу, — отрубил Макклеллан, кладя трубку. И, заспешив прочь из здания, запрыгнул в машину.* * *На дорогу до деревенского домика посреди сотни акров, унаследованных Макклелланом от отца, ушел добрый час. Он юзом затормозил перед щитовым домом с провалившимся крыльцом. Там уже стояла другая машина.На пороге показался мужчина, невысокий и широкоплечий, с пистолетом за поясом, вышедший встретить бросившегося в дом Макклеллана.— Получил твой звонок, — сказал он.Шеф полиции протиснулся мимо него в переднюю, пересек ее тремя стремительными шагами и распахнул дверь в тесную спальню.На стуле сидела Дэвенпорт, связанная по рукам и ногам, с кляпом во рту и повязкой на глазах.Пододвинув другой стул, Макклеллан уселся напротив нее.Когда дверь открылась, женщина напружинилась, вдавившись окостеневшим позвоночником в спинку стула.Протянув руку, Макклеллан вытащил у нее кляп.— Надо поговорить.Облизнув губы, Дэвенпорт несколько раз сглотнула.— Мне нужна вода.Схватив со стола пластиковую бутылку, Макклеллан отвернул колпачок и поднес ее к губам женщины. Отхлебнув, она поперхнулась, закашлялась, потом отпила еще.— Ты гипнотизировала Мелвина Марса?— Да, — медленно кивнула она.— Что он тебе сказал?— Немного.— Мне надо услышать все. Подробно.— Мне надо подумать. Я так устала…— Думай быстрей!Схватив Дэвенпорт за плечо, он тряхнул ее что было сил. Услышав шаги, обернулся, увидел стоящего в дверях напарника и снова уставился на Дэвенпорт. Одежда ее была перепачкана, лицо тоже. На скуле виднелся синяк, на лбу порез. Она осунулась и побледнела, голос от бездействия осип.— Зачем вы это делаете? — проговорила Лайза. — Умоляю, я ничего не знаю. Просто отпустите меня.Достав пистолет, Макклеллан ткнул стволом ей в висок. Ощутив кожей металл, она оцепенела.— Соберись и поведай мне, что он тебе сказал, — приказал Макклеллан. — А уж потом поговорим о твоем будущем.Мелко дрожа, Дэвенпорт изложила ему, что Марс сказал под гипнозом.— И всё? — осведомился Макклеллан, когда она закончила.— Да, — подтвердила Дэвенпорт.— А ты ничего не замалчиваешь? — Он с силой вдавил ствол ей в висок.— Богом клянусь, нет!Убрав пистолет, Макклеллан сунул его в кобуру. Пристально поглядел на женщину, пытаясь мысленно сопоставить, что к чему.Услышал шелест шагов за спиной.— Ладно, надо о ней позаботиться, — сказал Макклеллан. — И прямо сейчас.— Я думаю, мы это обеспечим, — произнес чей-то голос.Макклеллан рывком обернулся — и оказался лицом к лицу с агентом Богартом, направившим на него пистолет.Миллиган тем временем уже надел наручники на второго.В комнату вошли Декер, Марс и Джеймисон.— Встаньте и положите руки на голову, — приказал Богарт Макклеллану. — Только попробуйте взяться за пистолет, и я уложу вас на месте. С преогромным удовольствием.Макклеллан медленно встал и положил ладони на голову.— Агент Богарт?! — вскрикнула Дэвенпорт.Марс и Джеймисон поспешили развязать ее и стащили повязку с глаз. Она быстро заморгала припухшими веками, привыкая к яркому свету. Марс помог ей подняться на трясущиеся ноги.Макклеллан же во все глаза смотрел только на Декера. Когда Миллиган подошел надеть на него наручники, шеф полиции заверещал:— Жирный ты сукин сын! Ты использовал Оливер, чтобы провести меня!— Да, так и есть, — подтвердил Амос. — Она облегчила себе участь. Да и вы можете. Если сдадите остальных двух «мушкетеров».Макклеллан рванулся вперед, пытаясь дотянуться до Декера, но Миллиган перехватил его сзади.— Вы только поранитесь, Макклеллан, так что поостыньте, — осадил его Богарт. — Сейчас за вами и вашим другом придет транспортный фургон.Они вышли на залитый солнцем двор, и, пока дожидались прибытия фургона, Декер сказал:— Они сдали бы вас в ту же секунду, если б вы поменялись местами; вы ведь понимаете это, верно? Они хоть знали, что вы похитили Дэвенпорт?— Да что тебе вообще известно, черт возьми? — обернулся к нему Макклеллан.— Мне известно, что вы втроем устроили взрыв в церкви и офисе НАСПЦН.— Да ни хера ты говенного не знаешь! — презрительно осклабился Макклеллан и плюнул на землю у ног Декера.— Если вы сдадите их, ваш тюремный срок может сократиться — пусть и ненамного, но хоть что-то. Да и с какой стати давать Истленду и Хьюи вывернуться чистенькими?— В толк не возьму, что ты такое несешь. Оба они чудесные, порядочные люди.— Так вы вправду вознамерились взвалить всю вину на себя?— Какую вину? Я приехал сюда с этим вот другом поглядеть, как тут мой дом, и нашел эту дамочку, повязанную по рукам и ногам, — Макклеллан указал на Дэвенпорт. — И как раз собирался развязать ее, когда вы, ребята, нагрянули.— Она это не так излагает.— Он сказал, она сказала. Или мы сказали, она сказала.— Вы же знаете, что никто на этот вздор не купится, — сказал Богарт.— И Мэри Оливер у нас, — добавил Миллиган. — Она указала на вас.— Не знаю, о чем это вы толкуете, но все это дерьмо.— Мы записали ее звонок к вам. Из-за него-то вы сюда и приехали.— Ну, на то у нас и есть суды, пожалуй. Чтобы докопаться до истины. А в Кейне народ мне поверит.— Ну, что-то я сомневаюсь, что мы будем разбирать это дело в Кейне, — возразил Богарт.— Для того нам и нужны адвокаты. Так что я предоставлю залог, но не волнуйтесь, на суд я явлюсь. Я — шеф полиции, удостоенный высоких наград и обладающий крепкими общественными связями. В моем личном деле ни единого пятнышка. Никто не скажет, что я могу сбежать от суда, — добавил он с легкой усмешкой.— Надо отдать этому говнюку должное, он умеет заговаривать зубы, — заметил Миллиган.— Что бы вы там ни думали, шеф Макклеллан, — проговорил Декер, — у нас есть неопровержимые улики по поводу похищения человека. Вы отправитесь за решетку до конца жизни. А сейчас имеется возможность организовать такое же «лечение» и для обоих ваших приятелей. Не сомневаюсь, что ФБР сможет устроить, чтобы вас всех троих отправили в одну тюрьму. Три мушкетера в оранжевых комбинезонах… Только подумайте, какое будет зрелище!Транспортный фургон, погромыхивая, перевалил через холмик и остановился рядом с ними.— Пошли, — сказал Богарт, протягивая руку, чтобы взять Макклеллана за запястье.Пуля вошла полицейскому прямо в лоб, вытатуировав там третий глаз. Он опрокинулся на Богарта и съехал вниз.Миллиган выхватил пистолет. Марс сграбастал Джеймисон и Дэвенпорт, толкнув их на землю.Декер поглядел на труп Макклеллана в луже крови, набежавшей из раны на голове. И бросился к его напарнику, оглушенно застывшему столбом.Вторая пуля вошла задержанному в грудь, вырвавшись в веере брызг крови между лопаток. Тот повалился на Декера, ощутившего ударную волну от пули, прошившей убитого насквозь и врезавшейся в землю.Приятель Макклеллана упал. Он умер в ту же секунду, когда вторая пуля прошила его сердце.Два трупа лежали на земле рядом с шестерыми еще живыми — пока людьми.Двое агентов из транспортного фургона выпрыгнули из кабины и укрылись за ним.— Стреляли оттуда! — крикнул один из них, указывая на восток.— Вызовите подкрепление! — крикнул в ответ Богарт. — И «вертушку», пусть попытается отследить стрелявшего.Но Декер, лежавший на земле с навалившимся на него трупом, уже понимал, что для этого слишком поздно.Глава 71Дэвенпорт отправили в больницу, где и оставили на ночь для тщательного осмотра. Похоже, она скоро полностью поправится — во всяком случае, физически. Ментальное и эмоциональное выздоровление займет побольше времени.Сейчас с ней были Джеймисон и Миллиган с несколькими другими агентами ФБР, чтобы не испытывать судьбу и не допустить с ней больше никаких неприятностей.Макклеллан с другом очутились в местном морге.Их убийце удалось бесследно скрыться. Пока подкрепление прибыло в этот отдаленный уголок Миссисипи, тот, по мнению Декера, мог пешком добраться до Теннесси.Теперь же Амос, Богарт и Марс сидели за столом в конторе при морге, обдумывая утрату своего главного свидетеля.— Оливер на Хьюи и Истленда ничего повесить не сможет, — сказал Богарт. — Она с ними ни разу не встречалась и никоим образом не контактировала. Все шло через Макклеллана.— Уверен, это было сделано с умыслом, — прокомментировал Декер. — Истленду и Хьюи есть что терять. Но они куда умнее и искушеннее, чем покойный шеф полиции. Он был их цепным псом, не более.— Мы проверяем все, что от него осталось, но его компьютер практически пуст, и он явно ничего не записывал. А если и поддерживал связь с двумя остальными «мушкетерами», то наверняка лицом к лицу.— А попытка соединить точки в этом деле — дорога дальняя и ухабистая, — заметил Декер. — Особенно для преступлений почти пятидесятилетней давности.Марс в ответ на эту реплику рассеянно кивнул, но промолчал.— Конечно, им пришлось убить Макклеллана и его напарника, — продолжал Амос. — Должно быть, они следили за ним или за нами. Макклеллан выбегает из своего кабинета, и они следуют за ним сюда. А может, Истленду и Хьюи было известно об этом месте. Его оставил Макклеллану папаша. Макклеллан мог сказать им, что держит ее здесь.— Я это знаю, вы это знаете, но доказать этого мы не можем, — произнес Богарт. — Мы извлекли пули, но нам ни за что не разыскать оружие, из которого они выпущены. По моим догадкам, именно Истленд со всей своей работой в области обороны и всеми своими деньгами нанял для этого задания какого-то профи. И этот тип уже давно скрылся и проживает заработанные денежки на каком-нибудь острове. А у нас даже нет достаточно веских оснований, чтобы проверить финансовые активы Истленда на предмет платежа. Кроме того, этот тип, вероятно, знает все бухгалтерские фокусы наперечет. Легче иголку в стоге сена найти.— Зато мы вернули Лайзу, — проронил Марс.— И слава богу! — подхватил Богарт и поглядел на Декера. Тот кивнул в знак согласия.— А теперь мы должны позаботиться, чтобы к ответу призвали всех ответственных.— Я бы с радостью, — согласился Богарт, — но как? Макклеллан мертв. Без него у нас никаких улик ни против Хьюи, ни против Истленда.— На самом деле есть только один способ, — заявил Декер.— Какой? — поинтересовался Богарт.Но ответил Мелвин:— Рой Марс.— У него есть все нужные нам улики, — кивнул Амос.— Замечательно, Декер, дайте мне его адресок, и я его возьму, — саркастически бросил Богарт.— Может, нам и не требуется, чтобы он явился к нам.— Как? У нас ведь все равно нет никакого способа связаться с этим типом.— Уж конечно, есть.— Разве? — вскинул на него глаза Марс.— Просто пошли ему ответ на эсэмэску, которую он тебе прислал, Мелвин, когда прикинулся мной.Марс достал телефон.— Проклятье, об этом я и забыл.Богарт уставился на Декера:— Ладно, но с какой приманкой?— Наживка у нас всегда была. Вот только мы ни разу не использовали ее как следует.— Ах, спасибо, что растолковали, — сухо отозвался спецагент. — Но нельзя ли изложить версию для слабоумных?— Его жена, — сказал Декер.— А при чем здесь моя мама? — спросил Марс.В ответ Декер уселся за стол, написал что-то на листке бумаги и пододвинул его Мелвину:— Напиши это в эсэмэске для него, и поглядим, что будет.Подойдя, Богарт прочел записку через плечо Марса и поглядел на Декера:— Вы в самом деле считаете, что это сработает?— Если это не сработает, то уж не знаю, что тогда.Богарт нервно потер подбородок и поглядел на Марса:— Валяйте, делайте. Как сказал Декер, терять нам уже нечего.Мелвин аккуратно набрал сообщение и поднес палец к кнопке отправки. Поглядел сперва на Богарта, потом на Декера. И сказал:— Он и вправду ее любил. Достаточно сильно, чтобы убить.— Именно на это я и рассчитываю, Мелвин. Правду говоря, только на это я и рассчитываю.Марс нажал на кнопку, и сообщение отправилось по назначению.Богарт испустил тяжкий вздох.— Что ж, адски надеюсь, что это сработает. Потому что плана Б у нас, по-моему, нет.Глава 72«Яйца у тебя есть, в этом тебе не откажешь».Сообщение поступило в два часа ночи трое суток спустя. Дилинькнувший телефон разбудил Марса, спавшего лишь вполглаза. Встав, он дважды перечитал текст сам, а потом позвонил Декеру и зачитал сообщение ему.Теперь они проживали в отеле в округе Колумбия. Не прошло и пяти минут, как Амос уже стоял у двери Мелвина.Марс поглядел на полностью одетого Декера.— Ты что, не ложился?— Пытался, но как-то без особых успехов.— Я тоже.Поглядев на сообщение, Декер похлопал телефоном по ладони.— Он заинтригован и разозлен. Но готов спорить, более заинтригован, чем разозлен.Напечатал сообщение и показал его Марсу.«В этом мы сходимся. И куда нам ехать?»Мелвин кивнул, и Декер нажал на кнопку отправления.Они ждали. И ждали.Уже пробило пять утра, когда ответ наконец при-шел.— Похоже, ему тоже не спится, — заметил Декер.Сообщение было лаконичным:«Кинешь меня, и ты покойник. И Декер тоже. Еще свяжусь».— Люблю я людей, говорящих по делу, а не разводящих антимонии, — только и сказал Амос.* * *Назавтра пришло сообщение, гласившее:«Таскалуса. Через две ночи от сегодняшней. Полночь. Только ты и Декер. Еще хоть кто на пять миль, и меня поминай как звали».Дальше шел адрес.Прикрыв глаза, Декер позволил рассудку перенестись в нужную точку.— Это местонахождение офиса НАСПЦН, взорванного в шестьдесят восьмом.— Думаешь, он встретит нас там?— Думаю, он очень осторожный человек.— Он сказал, только ты и я.— И отнюдь не для красного словца.— А как же Богарт и ФБР?— Предпочту поверить Рою на слово. Если они приблизятся хоть на пушечный выстрел, он скроется, Мелвин. И дело закрыто.— Мы ведь получили Оливер и Макклеллана. Разве этого не достаточно?— Мне — нет. У нас хрен в конгрессе, манипулирующий грандиозной властью, и миллиардер, которые взорвали кучу людей, и детей в том числе. Такое я простить не могу.— Ладно. Я тоже. Как будем действовать?— Ускользнуть от Богарта будет нелегко, но можно. Вообще-то придется.— Когда мы приедем, он может просто убить нас. Чувак, шизанутый на всю голову, Декер. Я видел. И ты видел.— Будь у нас альтернатива, Мелвин, я бы за нее ухватился. Но ее нет.— Ладно, снова спрошу: как будем действовать?— Лететь или брать машину напрокат нельзя. Для этого нужна кредитная карта, а Богарт может запросто ее отследить.— И что тогда?— У меня хватит наличных на поездку автобусом. Готов прокатиться?Поглядев на него, Марс только головой покачал:— «Бакай» и «лонгхорн» в одном чертовом автобусе? Шиза полнейшая!* * *Чтобы добраться из Вашингтона в Таскалусу, потребовалось две пересадки и почти двадцать четыре часа. Они направили свой путь через «носок» Вирджинии в Теннесси, потом задели «макушку» Джорджии, прежде чем рассечь Алабаму по диагонали и пронестись через Бирмингем. Прибыть в Таскалусу они планировали в семь вечера.Оба отключили свои телефоны, чтобы Богарт не сумел отследить их и этим способом.Изрядную часть пути Декер и Марс то и дело засыпали и просыпались — двое крупных мужчин на слишком тесных для них сиденьях. Амос прихватил пакет с едой и бутылками воды.Они беседовали, смотрели на проносящиеся за окнами пейзажи, потом опять беседовали. Автобусы были почти полны, так что разговаривать приходилось вполголоса.Когда они наконец вырвались из третьего автобуса на улицы Таскалусы, оба потянулись во весь рост.— Напомнило мне некоторые поездки, когда мы играли в футбол, — сказал Декер.— Неужто такое крутое заведение, как Огайский гос, жмотилось на авиабилеты? — удивленно посмотрел на него Марс.— Да нет, не жмотилось. Я о средней школе.— А, верно… Эй, тебе бы в Техасе поиграть. Пилить приходилось столько же, а ты все в том же долбаном штате.Оба огляделись, а потом Декер посмотрел на часы.— Надо убить время. Как ты насчет того, чтобы найти, где бросить кости и поужинать?— Было бы неплохо. Меня уже тошнит от батончиков мюсли и сухофруктов. Хочется стейка с картошкой.— Скажи спасибо Джеймисон. Она пытается сделать из меня скелет.Через пару кварталов нашелся отель, где принимали наличные, и они, побросав сумки, отправились искать ресторан.На поиски ушло не больше пяти минут. Заняв столик, они сделали заказ.— Ты когда-нибудь приезжал сюда играть с Алабамой? — Марс поглядел за окно.— Раз. Нам надрали задницы.— Здесь мы им проиграли, но дома побили.Оба примолкли.— Ты по нему скучаешь? — промолвил Марс.— Что, по футболу?— А ты как думаешь?— Я не дотянул до твоей лиги, Мелвин.— Эй, мужик, не говори так! Ты-то попал в НФЛ. Не то что я.— Не будем вдаваться в детали. Тут смягчающие обстоятельства. Да и продержался-то только одну игру.Принесли заказ, но, прежде чем взяться за еду, Марс поинтересовался:— Каково оно было?— Что было? — Декер развернул салфетку.— Ступать по этому полю? Видя, сколько там, тысяч восемьдесят человек на трибунах? Играя с лучшими в мире?Увидев совершенно серьезный взгляд Марса, Декер сразу смекнул, как важен для него этот вопрос.— Это было невероятно, Мелвин. Когда я бежал через этот туннель и мои бутсы коснулись газона, сердце у меня так колотилось, что думал, меня хватит инфаркт еще до кикоффа. Такого кайфа я не испытывал ни разу ни до того, ни после. Словно они все болели за меня, хоть я и знал, что это не так. Это… это был один из лучших моментов в моей окаянной жизни.Ухмыльнувшись, Марс заткнул салфетку за воротник и взял нож с вилкой.— Ага, врубаюсь, мужик, правда врубаюсь. — И мечтательно добавил: — Наверное, это и вправду было что-то.— Знаешь, ты был бы одним из лучших игроков всех времен.— Кто его знает, — Марс тряхнул головой. — Я ведь был тейлбек, чел; одна травма, и все может быть кончено. И есть масса примеров, когда чуваки вроде меня, раздолбав всех в колледже в пух и прах, приходили и вдруг узнавали, что не могут тягаться с большими парнями из НФЛ. Или выбьешь колено — а это разница в долю секунды; нехватка взрыва скорости — и ты лишаешься того крохотного преимущества, которое решает, в какой просвет нырнуть, какой рывок сделать для паса. И тогда ты спекся, чел, ты труп, подайте свежий кусок мяса.— Я бы поставил скорее на то, что ты был бы вроде Барри Сандерса или Эммитта Смита против спекшегося трупа.— Спасибо, Декер, — хмыкнул Марс, — ценю твою уверенность.— Я вовсе не лью елей. Я играл среди профи. У нас в команде не было ни единого раннингбека, заслуживающего носить за тобой бандаж.Перестав резать свой стейк, Марс уже хотел было сказать в ответ что-нибудь въедливое, когда увидел, насколько Декер серьезен.Взгляды их сцепились.— Спасибо, это… много для меня значит, — пробормотал Марс.Больше до конца трапезы они не обмолвились ни словом.Покончив с едой, Амос заказал два бокала пива. Они чокнулись.Отхлебнув, Декер поставил бокал. Он был на взводе, натянут, как струна, и нервно барабанил пальцами по столу. Хотел что-то сказать, но слова в голове как-то не складывались.Заметив его беспокойство, Марс поинтересовался:— Эй, мужик, ты в норме?Декер сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и когда увидел встревоженный взгляд Марса, нужные слова наконец нашлись.— Как бы там ни обернулось сегодня ночью, хочу, чтоб ты знал, что знакомство с тобой было настоящей честью для меня, Мелвин.Похоже, Марс понял, как трудно далось Декеру это признание. И сказал, ухмыльнувшись:— Черт, а я просто рад, что ты включил радио как раз вовремя.За пивом он поинтересовался:— Как ты себе это представляешь?— Рой покажется, потому что мы играли по его правилам, и это только мы. Но не думаю, что все пойдет по линеечке, как в учебнике. Он будет подавать нам крученые, уж так этот тип устроен.— Какие крученые?— Будь я проклят, если знаю. Я играл в футбол, а не в бейсбол.Глава 73Они пешком направились по указанному Роем адресу и прибыли туда за минуту до полуночи. Улицы были пусты. Ночь выдалась зябкая, но небо было ясным. Декер велел Марсу включить свой телефон в ожидании получения следующего послания Роя.— Замечательно, — оглянувшись, заметил он.— Что? — Мелвин тоже оглянулся.— На месте офиса НАСПЦН построили публичную библиотеку. Знаешь, люди, которые много читают, куда толерантнее, чем те, кто читать не любит.— Прекрасно, давайте же выдадим всем на свете по библиотечному абонементу.Ждать пришлось минут пять, прежде чем телефон Марса зажужжал. Пришло очередное сообщение от Роя:«Идите строго на запад полмили. Черный «Форд» у обочины. Ключи под передним сиденьем. Указания на пассажирском сиденье. Я слежу за вами. Если кто-то последует, прощайте».— Ну, начинается, — зловеще проронил Декер.— Ты взял «пушку»?Декер кивнул.— Надеюсь, воспользоваться ей не придется, потому что это будет означать, что кто-то стреляет в нас.Прошагав полмили строго на запад, они дошли до черного «Форда», припаркованного у обочины, и сели в него. Декер выудил ключи, пока Марс читал указания.— Едем по этой дороге на запад, пока не выедем на Восемьдесят второе шоссе, потом сворачиваем на запад. Дальнейшие указания получим там.Проведя какое-то время в пути, они выехали на шоссе 82, а потом съехали с него.— Смахивает на то, что мы едем в глушь, — заметил Декер.— Да мы и так уже в глуши, Декер! Оглядись, вокруг ничего, — возразил Марс, начавший нервничать. — Как, по-твоему, он устроит на нас засаду? Убьет нас?— Если бы он хотел это сделать, возможностей у него было хоть отбавляй, Мелвин.— Ага, пожалуй, ты прав.— Ну, может, и нет. Ты сам сказал, этот чувак псих.— Спасибо на добром слове.Декер то и дело поглядывал в зеркало заднего вида.— Он сказал, что следит за нами, но сзади я никого не вижу.— Может, блефовал…— Он не произвел на меня впечатления любителя блефовать.Мелвин тоже оглянулся.— Они могут ехать с погашенными фарами.— Могут.Марс велел ему сделать еще три поворота, и наконец они оказались у полуразвалившегося дома вдали от дороги и без единого соседа на добрую милю вокруг.— Что ж, так уединенно и жутко, что дальше некуда, — заметил Мелвин, когда они остановились перед домом.— Других машин не вижу, — сообщил Декер.Но не прошло и секунды, как за углом дома вспыхнула и погасла пара автомобильных фар.Декер и Марс выбрались из машины.Дверца второго автомобиля распахнулась, и оттуда появился Рой Марс.Когда он вышел под лунный свет, они увидели, что он одет в выцветший полукомбинезон, пальто, фланелевую рубашку и рабочие ботинки. В правой руке у него был большущий пистолет, нацеленный на них.— Не думаю, что в этом есть необходимость, — ступив вперед, сказал Амос.— А как же пистолет у тебя за поясом, Декер? Я и отсюда вижу, как он выпирает, несмотря на твое большое брюхо.— Оно уже не такое большое, как раньше.— Поздравляю. Вытаскивай за ствол.Сделав, как велено, Декер протянул его Рою.— Внутрь, — приказал тот.И вошел следом за ними.Тесная комната пахла гнилью и плесенью. Ступив мимо них, Рой повернул ручку походного фонаря, стоявшего на перевернутом упаковочном ящике. Комнату залил свет, отбросивший во все стороны резкие тени.Сунув пистолет Декера в карман, Рой прислонился спиной к стене.— Значит, бабу вы вернули.— Откуда вы узнали о Дэвенпорт? — полюбопытствовал Декер.— Я и не знал. Это просто умозаключение, основанное на сообщении, что шерифа Роджера Макклеллана ухайдокали на ферме его старикана под Кейном. Ни о какой мертвой женщине там не говорилось. Так, значит, вернули?— Да.— Мак — покойник. Значит, вы получили, что хотели. Так зачем звонить мне?— Еще двое не охвачены, — ответил Декер. — Вот зачем.— Нельзя же в жизни получать все, что хочется. Так не бывает. Спроси вон у Мелкого.— Тогда зачем согласился с нами встретиться? — вмешался Марс.— Наверное, любопытство замучило.— Думаю, не только это, — заявил Декер. — Вы некогда были членом команды, может, даже неофициальным четвертым «мушкетером», но потом обратились против них.— В толк не возьму, что ты такое городишь.В ответ Амос достал страницу, вырванную из альбома выпускников Кейнской средней школы.— Вы — четвертый слева, Аарон Каллахэн.— Что?! — воскликнул Мелвин, впериваясь в страницу взглядом.— Рой Марс — на самом деле Аарон Каллахэн. Конечно, вы изменились, Рой, но нетрудно разглядеть, что это вы и что вы ходили в Кейнскую среднюю вместе с «тремя мушкетерами».— Недурно, Декер. Как ты догадался?— В гардеробе вашей спальни в Техасе мы нашли две пары инициалов. АК и РБ. Я вырвал эти страницы фотографий класса с фамилиями на К и Б. Среди фамилий на Б не нашел никого похожего на вас. Но нашел на К. Значит, инициалы РБ должны принадлежать настоящему имени Люсинды.— Роксана Барретт. — Рой поглядел на Марса. — Это настоящее имя твоей матери. Но Люсинда нравилось ей больше.— А почему вы выбрали фамилию Марс? — поинтересовался Декер.— Всегда любил красную планету, с самого детства, — ухмыльнулся Рой. — Думал, будет круто.Декер кивнул.— Вы были в одной футбольной команде с ними. Левый тэкл, значит, прикрывали слепой сектор Хьюи. Он был квотербеком.— Парень был посредственным квочкой, выглядевшим хорошим благодаря нам. Макклеллан был бешеным псом-фулбеком и сэйфти со стороны обороны. Таким, что ногу тебе откусит в свалке. Истленд был вертким скэтбеком. Никогда не проходил через центр на пасах, а на беговых пробросках успевал уйти в аут до того, как его пригвоздят. Не любил получать тумаки. Настоящий ссыкун. Но был смазливый и сообразительный, из состоятельных, и было ясно, что далеко пойдет, так что стоило ему где объявиться, как девчонки роняли трусики. Ему да Турману. Но этому из-за его старика. Тот был большая шишка в Миссисипи. Всякий его знал.— Хьюи-старший был ярым расистом, — сказал Декер. — Сегрегация ныне и вовеки, как сказал Джордж Уоллес.— Эй, тогда в Миссисипи это был позитив. Может, и по сей день кое-где.— Ты рос вместе с этими козлами? — спросил Марс.— Ну, каждый должен где-то расти. Но в их круги я не входил. Не та родословная.— И помогал им взорвать эти два места?— Я же говорил тебе, Мелкий. Не вижу нужды повторяться.— И у вас есть улики, способные их похоронить, — снова вступил Декер. — Потому-то вы и скрылись после терактов.— Предпочел уйти.— Почему?— По своим причинам. Не ваше дело.— Из-за детей? Детей, погибших в церкви?— С чего тебе вздумалось, что мне есть дело до каких-то цветных детишек?— Ты сказал, что им там быть не следовало, что это в план не входило, — напомнил Марс.— И вы в конечном итоге женились на черной женщине, — добавил Декер.Рой пожал плечами, но промолчал.— Вы можете прижать этих говнюков к ногтю, Рой. Почти пятьдесят лет спустя. Справедливо?— А мне не до лампочки? Я тут просто стараюсь выжить.— Головорезы Истленда убили Макклеллана. А Хьюи уже предпринял шаги, чтобы сунуть палку в колеса расследованию ФБР.— Ничуть не удивлен. Они всегда были мозговитые. Макклеллан был просто сторожевым псом. Потому-то и стал копом. Любопытно, сколько черепов старина Мак раскроил, щеголяя в мундире?— Массу, — заверил Декер. — И готов пойти на пари, что по большей части черных.— Но зачем бомбы? — спросил Марс. — Ты же сказал, они обещали далеко пойти. У Хьюи были папашины связи. Так зачем?— Не в бровь, а в глаз, Мелкий. Хьюи-старший. Наверняка не знаю, но сильно подозреваю, что это он их науськал.— Но зачем они согласились? Они не могли не знать, что это может им аукнуться.— Они были юными хулиганами, считавшими себя неуязвимыми. В самом деле воспринимали себя этакими «тремя мушкетерами», сражающимися за свой образ жизни. Своей белой жизни. Надо было только их видеть. Всегда держались так благородно, будто занимаются богоугодными делами или каким говном вроде того. Дьявол, да они запросто могли жить в восемьсот шестидесятых.— Значит, они дали славный бой, чтобы сохранить Юг таким, каким его замыслил Бог? — подытожил Марс.— Что-то вроде того. Я же просто хотел срубить деньжат.— Как благородно с твоей стороны, — с омерзением бросил Мелвин.— Блин, думаешь, только одну эту церковь и офис НАСПЦН взорвали? Дьявол, да в пятидесятых и шестидесятых на Юге было как на Ближнем Востоке. Ты ни разу не видал старых кинохроник? Людей сбивают с ног пожарными брандспойтами. Собаки нападают на женщин. Здания взрывают. Побоища в закусочных. Трупы развешаны на деревьях. Пули свистят.— Я рос в Техасе больше тридцати лет назад в семье родителей разных рас, так что нет, расизма я и в глаза не видел, — едко процедил Марс.Рой с улыбкой склонил голову.— Как бы то ни было, сынок всегда старался произвести впечатление на папашу. Турман собирался последовать по его стопам, стать игроком национального масштаба. Это не мои домыслы. В средней школе все об этом говорили. А Истленд всегда стремился в бизнес. Но еще и был одержим комплексом Бога — наверное, от таких деньжищ. Он и Хьюи — рыцари в сверкающих доспехах, отстаивающие свое лилейно-белое королевство. Вот вам будущий политик и будущий бизнесмен — парочка, сосватанная на небесах. А Мак подписался потому, что, ну, как вы, наверное, заметили, он не любит людей, отличающихся от него.— А вы? — поинтересовался Декер. — Какие стимулы были у вас?— Ты не слушаешь. Я уже сказал. Деньги! А тогда, должен сознаться, я был леммингом. Куда все, туда и я. У Хьюи была власть. У Истлендов — деньги. Мне довелось отведать капельку жизни куда лучше моей. Мои родители были практически издольщиками; единственный туалет, который я видел в детстве, — это в школе. Чуть не каждый день я шел в поле и набирал себе поесть. Поймите правильно, мои родители вкалывали будь здоров, но у них в карманах были лишь вши да тараканы.— Так что вы присоединились?— Да, черт возьми. Они мне платили. Обубенные деньжищи. Больше, чем я зарабатывал за жизнь чем бы там ни было. Я всегда умел мастерить и чинить всякие вещи. Двигатели, трансмиссии, бытовую технику.— И бомбы, — добавил Декер.— Трубчатые бомбочки я начал мастерить в средней школе. Потом увеличил масштабы. Они добывали мне материалы, а я делал бомбы с часовым механизмом.— А Чарльз Монтгомери отвлекал внимание.— Блин, местные копы знали, что произойдет, — но, угу, Чак разыграл роль пьяного водилы, чтобы у них был повод сбежать от церкви.— И то же самое в Таскалусе, с офисом НАСПЦН? — спросил Декер. — Монтгомери проделал отвлекающий маневр, чтобы можно было установить бомбу?— Меня там не было, но допускаю, что да. Позже Хьюи сказал мне, что копы следили за этим офисом из-за угроз.— А Монтгомери кто привлек?— Макклеллан и Истленд.— Он играл с ними в футбол в Старушке Мисс, — кивнул Декер.— Верно. Но вылетел из колледжа, попал под призыв, залетел во Вьетнам и вернулся с ворохом проблем. Ему нужны были деньги, а у них они были. Я закинул ту же удочку, когда хотел, чтобы Чак соврал насчет убийства нас, чтобы вытащить Мелкого из тюрьмы. Решил, что умирающему будет до лампочки. Да притом он хотел позаботиться о своем пацане. Во всяком случае, так мне сказала Реджина.— Так что же случилось? — спросил Декер. — Зачем исчезать, менять имя, пускаться в бега?Рой ответил не сразу:— Я согласился встретиться с вами не для того, чтобы играть в двадцать вопросов.— Разумеется, но согласились же. Поссорились?— С чего ты взял?— С того, что они хотели что-то получить от вас. То, что было в депозитном сейфе. Они знают, что вы живы, Рой. Они никогда не отступятся от поисков.— Думаешь, меня это волнует?— Не знаю. Может, просто отдадите нам улики, и мы с их помощью опустим их?— И что, тогда вы дадите мне просто уйти в закат? — Он замотал головой.— Это ведь ваш рычаг давления на них, да? — не унимался Декер. — Если они до вас доберутся, вы просто передадите это властям.— Чертовски верно.— А мама знала, что ты делал бомбу? — спросил Марс.— Думаешь, она бы вышла за меня, кабы знала, что я натворил? — Рой снова поглядел на Декера. — После выхода репортажа И-эс-пи-эн в эфир я получил письмо.— Вам угрожали?— Они угрожали всем. И тут я узнал, что Люсинда умирает. Ей оставалось от силы два-три месяца. Я попал в настоящий переплет.— Но ведь вы не предъявили улики против них столько лет спустя, Рой, — гнул свою линию Декер. — Почему же, увидев вас по телевизору, они взялись за вас с таким усердием? Ведь это могло заставить вас выдать их секреты.— Это все затея Макклеллана. Это он рассылал угрозы, я не сомневаюсь. Хьюи и Истленд попытались бы спустить на тормозах, ничего не предпринимать. Но Роджер не того склада. Я знаю, что сукин сын все эти годы раздумывал о том, что я сделал. Он воспринял это как предательство. И не любит, когда над его головой что-нибудь заносят. Он-то и ринулся за мной, и двоих других приволок, в этом я уверен.— После знакомства с ним вполне допускаю, что так оно и было, — кивнул Декер. — Но как вы оплатили барахло, которое накупила Реджина Монтгомери? Вам не по карману была даже медицинская помощь для Люсинды.— Парочка взломанных сейфов, троечка мошенничеств, чуток краж, вооруженное ограбление. Отняло какое-то время, но я собрал довольно наличных. А потом безмозглой сучке вздумалось пробежаться по магазинам. Я ей талдычил, чтобы обождала, пока переедет, но ей, видите ли, не терпелось. Дура. Так что я решил эту проблемку.— А мужик, занявший ваше место, когда вы исчезли, — Дэн Рирдон?— Его жалеть нечего. Знаете, кем был этот Рирдон? Педофилом и убийцей. Никто не потрудился поискать, но в его старом доме закопано, наверное, с полдюжины детишек.— И вы никогда никому не сказали? — спросил Декер.— Нет, просто снес ему башку вместо того. Сэкономил всем уйму времени и денег.— Но теперь они знают, что вы живы, Рой. И они придут за вами и Мелвином.— Ну, меня сыскать куда как трудней, чем Мелкого.— И вас это устроит?— Меня устроит масса всякого такого, что тебе не по нутру.— Даже если б Люсинда была против?В ответ Рой поднял телефон.— Это ведь ты писал, правда? Первое сообщение для меня. Потому что от Мелкого я такого красноречия не ждал.Экран гласил: «Разве этого Люсинда хотела бы от тебя на самом деле, Рой? Это ее сын, единственное живое существо, оставшееся от твоей жены. Каких поступков ждала бы от тебя Люсинда?»— Справедливый вопрос, — заявил Декер.— Я и не говорил, что нет.— Так каких же поступков она хотела бы от вас? Не только ради Мелвина. Но ради других убитых. Ради девочек, которым никогда не суждено повзрослеть и завести собственных детей.— Не пытайся дергать за струны моей души. У меня их не осталось.— А я в это не верю. Потому что вы освободили Мелвина из тюрьмы. Вы спасли ему жизнь.— А ты тут просишь еще большего.— Потому что работа еще не закончена.— Может, твоя, но не моя.— Мы можем перебрасываться словами всю ночь. Это никуда нас не приведет.Двое мужчин воззрились друг на друга.— Было бы любопытно поглядеть, что тобою движет, Декер, — процедил Рой.— Мы можем быть более похожими, чем вам кажется.— О, я думаю, мы очень похожи. — Рой потупился. — Что, если я дам тебе нужное? Неужто ты просто дашь мне уйти?— Если у нас будут улики, чтобы упечь Истленда и Хьюи, я, вообще-то, не стану тратить время, разыскивая вас.— Но ФБР может.— Оно может. Но вы же сказали, что найти вас трудно.Рой поразмыслил об этом и уже хотел было что-то сказать, когда вдруг оцепенел, устремив взгляд мимо них. Черты его окаменели.— Вы меня кинули. Привели ФБР.Декер оглянулся, а потом снова повернулся к Рою:— Нет, мы этого не делали. А это значит, что там другая сторона.Глава 74Рой тут же выключил фонарь, погрузив их во тьму.— Верните мне пистолет, — попросил Декер.— Откуда мне знать, что это не ФБР и вы не пытаетесь просто обмануть меня? — возразил Рой.Разбившая окно пуля заставила их распластаться на полу.— Хотя бы потому, что ФБР обычно представляется и не склонно открывать огонь по зданию, в котором находятся люди.В следующий момент голос, усиленный электроникой, объявил:— Мы знаем, что ты там, Каллахэн! Просто выйди и прихвати барахлишко с собой!— Жопа, — проворчал Рой, доставая пистолет Декера и передавая его владельцу.— Здесь есть второй выход? — спросил Амос.— Задняя дверь, но я уверен, за ней они тоже приглядывают.Будто в подтверждение его слов, позади дома грохнул выстрел.— Ладно, выхода нет, — признал Декер.— Они загнали нас в угол. Теперь им остается просто ждать, пока мы выйдем.Амос выудил свой телефон.— Без толку, — тряхнул головой Рой, увидев это. — Этот район из тех, что не входят в зону покрытия. Никто тут не живет. Потому-то я и выбрал его для встречи.— Значит, мы в жопе, — подытожил Марс.— Ты в жопе с тех самых пор, как И-эс-пи-эн дал сюжет в эфир, Мелкий.— Значит, это я виноват?— Малость поздновато выяснять, кто виноват, — встрял Декер. Он подполз к окну и осторожно выглянул. — Ничего не вижу. Но, судя по звуку, это были винтовочные боеприпасы большой мощности. Вроде тех, какими убили Макклеллана. — Он поспешил обратно к остальным. — Они в самом деле думают, что вы носите эту штуку с собой?— Нет, но хотят, чтобы я их к ней отвел.— Где она?— Не скажу. Теперь мне нужен рычаг.— Они убьют нас, Рой, — настаивал Декер.— Они проследили за вами досюда. Как же еще?— Никто за нами не следил.— У Истленда разведывательная фирма, дебил.Ты не думал, что у него есть средства для слежки за людьми?— Может, он прав, — Декер повернулся к Марсу.— Я прав. Не надо было мне соглашаться встречаться с вами, парочка идиотов.— Мы тоже не жаждали встречи с тобой, — парировал Марс. — Ведь это как раз ты и заварил эту кашу.— Я уже спрашивал вас, но ответа не получил, — гнул свое Декер. — Вы скрылись, прихватив с собой инкриминирующие улики, Рой. Почему?— Думаешь, сейчас время это обсуждать?— Не думаю, что нам выпадет другой случай.Рой поглядел на окно, за которым тот же голос объявил:— У вас одна минута, и мы открываем огонь. Зажигательными.— Жопа, — буркнул Рой и поглядел на Декера: — Ладно, ты прав. Убийство детей в планы не входило, но «трем мушкетерам» было по барабану. После этого я захотел отвалить. Но они бы меня не отпустили. Они ясно дали это понять.— И что вы сделали?— Украл компромат у Хьюи-старшего из сейфа. Старик гордился их поступком, но был не настолько глуп, чтобы позволить этому выплыть на свет. Однако я парень любознательный. Это я снимал их признания и видел, как Хьюи-старший открывает свой сейф несколько раз; так и узнал комбинацию. Прикинул, что там-то он и держит это дерьмо. А когда забрал его, оставил им записку, сообщавшую, чем я запасся, а потом свалил к чертовой бабушке и уехал из страны.— И влюбился в черную женщину, — угрюмо проворчал Марс. — Какая ирония!Роя вдруг охватило раскаяние:— В том-то и штука с любовью, что просто… то бишь это не в твоей власти. Я любил твою маму, а она любила меня. С первой же минуты, как увидали друг друга.— Но не меня, — проронил Марс. — Меня ты никогда не любил.— Я гордился тобой, Мелкий, за то, что ты откалывал на футбольном поле. Но не любил я тебя вовсе не за то, что ты черный.— А за что же тогда?— Всякий раз, когда глядел на тебя, я видел сукиного сына, который причинял боль единственному человеку, которого я любил по-настоящему. Твоей вины в том нет. Понимаю, звучит это херово, но так уж я чувствовал. — Он помолчал. — Дьявол, отчего бы и не сказать тебе? Все-все. Твой отец? Я тебе соврал. Я не убивал его за то, что он сделал с твоей матерью.— Что?! — воскликнул Марс.— Не потому, что не пытался. Но он слишком богат и слишком хорошо защищен. Его головорезы едва не прикончили меня. — Он указал на шрам. — Это они меня наградили — наряду с другими неизлечимыми увечьями. Этот звездюк до сих пор в Колумбии, живет себе припеваючи… У меня аж кровь кипит всякий раз, как подумаю об этом.— Зачем ты мне об этом говоришь? — спросил Марс.И тут Рой впервые смутился.— Потому что это реальная причина, почему я подставил тебя за убийство, Мелкий. Не ради твоей защиты. И твоя мама не знала, что я это сделаю. Она думала, я исчезну. Знай она о моих планах подставить тебя, ни за что бы мне не позволила. Дьявол, да она бы меня прикончила.— Почему? — спросил Марс.— Тебе правда нужен ответ на этот вопрос?— Ага, нужен.— Потому что, как бы ты ни был зачат, она любила тебя больше всего на свете. — Он помолчал и с убитым видом добавил: — Даже больше, чем меня.Марс смотрел на Роя в упор, пока тот не потупился.— Подставить тебя для меня было единственным способом отплатить этому говнюку за содеянное, — продолжал он. — Хотя, наверное, ему на тебя насрать, но все-таки в тебе есть его частичка. И только до этой частички я и мог добраться. Так что я подставил тебя, чтобы поквитаться с ним.Потянулась долгая секунда молчания.— Это полный абзац, Рой, — заметил Амос, пока Марс просто смотрел на человека, которого считал своим отцом. — Ты наказал не того.— Я же говорил тебе, Декер, жизнь несовершенна, и я тоже, — пожал плечами Рой. — Что я сделал, то сделал и не обязан отчитываться перед тобой или кем-то еще.— Каллахэн! — раскатился голос, усиленный электроникой. — Твое время истекает!— Так что будем делать с теми типами? — поглядел Декер на дверь.— Может, я найду выход. Если дам то, что им нужно.— И они просто отпустят нас?— Меня-то, может, и отпустят, а вы двое сами по себе.— Сукин сын! — рыкнул Марс, бросаясь на Роя, но тот нацелил на него пистолет:— Не заставляй меня стрелять, Мелкий.— Я вас застрелю, — предупредил Декер.— Нет, — отмахнулся Рой. — Это я выстрелил бы человеку в спину. Но ты вряд ли. А теперь прошу прощения, мне пора.В темноте по пути к двери он наткнулся на Амоса и ухватился за него, чтобы восстановить равновесие.— Ты теряешь вес, Декер. Да что толку?Отпустив его, он крикнул в окно:— Я выхожу! Если хотите знать, где цацки, можем договориться. Но если пристрелите меня, они уж попадут туда, куда вам не хочется.— А как с остальными, которые там с тобой? — вопросил голос.— Не моя проблема! — гаркнул Рой, даже не поглядев на них.— Ублюдок! — взревел Марс, но Декер удержал его:— Отпусти его, Мелвин.— Зачем? Чтобы он жил, а мы погибли?— Не будь таким ссыкуном, Мелкий, — осклабился Рой. — Может, еще выкрутишься. Если нет, встретимся на том свете.— Нет, не встретимся, — отрезал Марс. — Я буду с мамой. А ты сам знаешь, где окажешься.— Выхожу! — И Рой вышел из двери, подняв пистолет над головой.Выглянув в окно, Декер увидел, как три человека бросились вперед. Все трое были вооружены винтовками и облачены в камуфляж и бронежилеты. Они окружили Роя.— Где оно? — спросил один.Рой оглянулся на домик:— Эй, Мелкий, передай маме, что я сказал… — Голос его вдруг надломился, и глаза наполнились слезами. — Скажи ей, что я люблю ее, Мелвин. И всегда буду любить, несмотря ни на что.— Вот дерьмо! — воскликнул Декер, затем хватанул Марса и отшвырнул назад. Проскользив по полу, тот бухнулся о заднюю стену здания. Бросившись следом, Амос накрыл его своим крупным телом.На улице Рой распахнул пальто. Пакеты семтекса у него на талии были снабжены спусковым устройством.Окружавшие его люди бросились врассыпную.Но слишком поздно.Рой Марс нажал на спуск.Все четверо просто исчезли.Глава 75Декер сидел напротив Марса, глядя на него.Они находились в номере отеля в Таскалусе.Богарт стоя созерцал обоих, и вид у него был отнюдь не радостный.Когда Рой Марс подорвал пояс смертника, дом, где они находились, частично обрушился. И Амос, и Мелвин выбрались из-под обломков без серьезных увечий, но прошлись буквально по краю.На пикапе, оставленном одним из людей с винтовками, они доехали до того места, откуда удалось позвонить. Сначала прибыла полиция, потом прилетел Богарт с командой агентов. Декера и Марса доставили в местную больницу, где они провели ночь, а потом отдали Богарту с рук на руки.Джеймисон, прилетевшая вместе с Богартом, стояла рядом с ним и выглядела ничуть не радостнее, чем агент ФБР.— А меня посвятить вам в голову не пришло? — спросил он у Декера.— Вас официально отстранили от дела, Росс, — тот развел руками. — Я не хотел навлечь на вас беду, а Рой велел прийти в одиночку.— Его вы, значит, послушали, а меня нет!— Другого пути я не видел, — ответил Амос.— А как же я? — вскинулась Джеймисон, встав руки в боки и насупившись.— Извини, Алекс, — только и нашел что сказать Декер.— Итак, Рой мертв, — проговорил Богарт, — остальных парней разнесло в клочья, а на месте преступления мы не нашли ничего указывающего на их связь с Истлендом или Хьюи.— До сих пор не верится, что он просто… взорвал себя, — Марс помотал головой.— Он спас нас, Мелвин. Ну, на самом деле он спас тебя. Не думаю, чтобы его волновало, буду я жить или нет.— Но почему? После всего дерьма, которое он на меня вывалил? Из-за моей мамы?— Не думаю. По-моему, из-за тебя.— Этот мужик не любил меня. Ненавидел меня до печенок. Подставил меня за убийство. Как по мне, так он просто избрал простой выход.— Я бы не сказала, что взорвать себя — простой выход, — возразила Джеймисон.— А почему он вообще явился с бомбой? — спросил Марс.— Он был из тех, кто перестраховывается на любой случай, — пояснил Декер. — Он знал, что в распоряжении Истленда грандиозные ресурсы. Мог догадываться, что за нами все равно проследят.— Что ж, каковы бы ни были причины, мы остались ни с чем, — подвел черту Богарт. — Рой был нашей последней надеждой. А теперь его нет. Так что Истленд и Хьюи могут вздохнуть спокойно.— Еще нет, — заявил Декер.Все уставились на него.Амос выудил что-то из кармана куртки. Во время взрыва его ударила по руке отлетевшая стойка каркаса дома, и рука еще болела. Он поднял предмет на обозрение.— Ваш бумажник? — спросил Богарт.— Бумажник Роя.— Как ты его добыл, черт возьми? — удивился Марс.— Это не я. Это он «ненароком» сунул его в мой карман, прежде чем выйти и подорвать себя.— Зачем он это сделал? — спросил Богарт.Открыв бумажник, Декер извлек единственный находившийся там предмет.— Что это? — не поняла Джеймисон. — Кредитная карта?— Нет, библиотечный абонемент.— Библиотечный абонемент? — Богарт поглядел на Марса: — Он был заядлый книгочей?— Ни разу в жизни не видел книги у него в руках.— Кроме той, которую он читал тебе на сон грядущий, — уточнил Декер.— Это верно. И как ты все пом… — Марс оборвал себя на полуслове.— Но почему библиотечный абонемент? — спросила Джеймисон.— Полагаю, он оставил нам послание. — Декер встал. — Не пройти ли нам?* * *Поездка в прокатной машине Богарта от отеля до библиотеки, стоявшей на месте бывшего офиса НАСПЦН, заняла всего десять минут. Остановившись перед библиотекой, спецагент припарковался у бордюра, и Декер повел всех внутрь.За стойкой регистрации сидела женщина среднего возраста, рядом с которой высилась стопка книг.— Для меня отложена книга, — сказал Декер, протягивая ей абонемент.Взяв карточку, женщина проверила ее по стоявшему перед ней компьютеру.— Как я понимаю, это не для вас? — спросила она, когда высветился нужный экран.— Нет, для племянника. Он только учится читать.— Чтение с детства — страсть на всю жизнь, — улыбнулась она. — Сейчас вернусь.Женщина встала и скрылась за стопками книг.— Амос, ты не собираешься нам объяснить, что происходит? — не утерпела Джеймисон.— Какую книгу он отложил? — спросил Марс.— «Три поросенка», — сообщила вернувшаяся библиотекарша. — Я смотрю, вы ее уже брали, — сказала она Декеру.— Верно. Племяннику она очень понравилась.— Что ж, это классика. Я читала ее своим внукам и до сих пор пугаюсь, когда в повествовании появляется злой и страшный серый волк. А иллюстрации просто изумительные. — С этими словами она вручила Декеру и книгу, и карточку абонемента.— Спасибо.Они направились обратно к машине.— Что означает вся эта чертовщина? — спросил Богарт.— Это книга, которую ба… в смысле, Рой, в смысле, Каллахэн, мне читал, — пояснил Марс.— Ему очень нравился персонаж злого и страшного серого волка, — добавил Декер. — По-моему, за то, что себя он видел практически в той же роли.— Погоди секундочку, — оживилась Джеймисон. — Значит, три поросенка?— Это три мушкетера, конечно, — подтвердил Декер. — Вот только Рой видел в них свиней, а не героев. И он был злым и страшным серым волком, который хотел их съесть.— Но волк проиграл, — заметил Богарт.— В сказке. Давайте поглядим, чем это обернется в реальной жизни.Сев на заднее сиденье, он принялся вертеть книгу в руках так и эдак. Перелистал, осмотрев все страницы до единой, но ничего не нашел.— Декер, погляди на верх корешка, — посоветовала Джеймисон. — Он немного оттопыривается.Амос проверил это, попытался сунуть палец внутрь корешка, но палец просто не пролез.— У кого-нибудь есть свет? — спросил он.Богарт протянул ему лежавший в кармане фонарик-авторучку. Декер посветил внутрь корешка.— Там что-то есть.— Просто оторвите корешок, — предложил Богарт.— Не люблю я портить книги, — возразил Амос.— Боже мой! — вздохнул Богарт. — Подождите минуточку. — Он сходил к багажнику автомобиля и пришел со своим чемоданом. — Я еще даже не заселился в отель, — пояснил спецагент, доставая чехол для одежды, а затем проволочные плечики, на которых висел костюм, и через окно протянул их Декеру: — Вот. Попробуйте вот этим.Амос чуть согнул крюк плечиков, чтобы тот пролез в щель, и начал орудовать им внутри корешка.— Он определенно во что-то упирается. — Провозившись так несколько минут, Декер наконец сообщил: — Кажется, пошло. — И медленно вытягивал плечики, пока все не увидели колечко ключа.Самые миниатюрные пальцы были у Джеймисон, так что она сунула их в щель и вытянула ключ наружу. К нему было прицеплено что-то липкое.— Наверное, Рой нацепил эту липучку на ключ и сунул его в корешок, — предположил Декер. — Иначе он мог бы выпасть.— От чего этот ключ? — заинтересовался Богарт.Джеймисон подняла его.— Если пускаться в догадки, — сказал Амос, — я бы сказал, что от депозитного сейфа.— Хорошо, и в каком банке? В Таскалусе их несколько. Если вообще в Таскалусе.— Ну, при прочих равных, — поглядела Джеймисон из окна, — почему бы не наведаться в ближайший к библиотеке?Богарт поглядел на нее, раскрыв рот, а потом сказал:— Что ж, звучит логично.Они заявились в банк, где жетон и удостоверение ФБР Богарта заставили колесики завертеться во всю прыть. Ключ действительно был выдан этим банком.Когда же банковский менеджер заикнулся о необходимости ордера, Богарт ответил:— Я могу его получить, но это дало бы убийцам шанс улизнуть от ответа.— Но у держателя ячейки есть законные права, — не уступал менеджер.Декер показал зернистое фото Роя Марса.— Это не он?Менеджер пригляделся к фотографии.— Ага, по-моему, он.— Ну, тогда он не будет против. Он мертв.Приведя их в хранилище, банковский менеджер вставил в замочные скважины ключ, принесенный ими, и дубликат, имеющийся у банка. Ящичек извлекли, и менеджер удалился, предоставив им возможность изучить содержимое.— Ты к этому готов? — Амос поглядел на Мелвина.— Я готов к этому уже давно, Декер.Он открыл ящичек, и все уставились внутрь.Амос медленным движением поднял один из предметов. Фотографию.Богарт выхватил письмо и принялся читать его.Марс достал карту и бумажные листки с записями.Джеймисон взяла DVD.— Таких в шестидесятые не было. Должно быть, Рой — я имею в виду Каллахэн — нарезал что-то на нем.Чтобы пройтись по всему, что там находилось, включая и просмотр DVD на ноутбуке, потребовалось около часа. Судя по всему, первоначально материал был отснят на пленку, а потом перенесен на DVD.Когда они закончили, Декер оглядел остальных.Они ошеломленно смотрели на него.Злой и страшный серый волк наконец добрался до поросят.Амос поднял глаза к потолку:— Спасибо тебе, Аарон Каллахэн, где бы ты ни был.Глава 76— Улики, имевшиеся у Каллахэна, были столь сокрушительными, что оба — и Истленд, и Хьюи — пошли на сделку о признании вины, лишь бы избежать смертного приговора, — поведал Богарт.Они все сидели в том же конференц-зале в Куантико, где увидели дело Мелвина Марса впервые. Присутствовали все, включая и Дэвенпорт с Миллиганом. Марс тоже присутствовал.— Очевидно, «три мушкетера» хотели тщательно задокументировать все, что делают, — сказал Миллиган. — Фотографировались с бомбами в руках. Писали друг другу письма от руки о своих планах, а после свершения подробно излагали, как сделали это. Даже сняли фильм, в котором похвалялись своими подвигами. Они искренне этим гордились. Карты офиса НАСПЦН и церкви. Списки жертв с галочками против имен. И так далее и тому подобное. Невероятно.— И все в нарядах Ку-клус-клана, — добавил Богарт. — Есть даже фото их с Хьюи-старшим с удавками и расистскими лозунгами в руках. Куда уж глупее.— Они считали себя неприкасаемыми, — заметил Декер. — Отец Хьюи являлся в Миссисипи фигурой. Родители Истленда были богаты, а Макклеллан — злобным псом, которого все боялись. И они верили, что творят богоугодное дело.— Скорее, дьявольские козни, — перебила Джеймисон.— Но он — покойник, а двое других отправятся в тюрьму. Те еще неприкасаемые, — подхватил Богарт.Марс улыбнулся.— Что? — поглядел на него Декер.— Просто представил, как эти два козла в оранжевых комбинезонах моют полы и до конца жизни ютятся в клетушках восемь на десять. Очень мило.— Кстати, а как там Мэри Оливер? — спохватилась Джеймисон.— Пошла на сделку, — доложил Богарт. — Но все равно будет отбывать солидный срок.— Хорошо, — одобрила Дэвенпорт. — Когда она постучала в мою дверь, я впустила ее без задней мысли. Не успела опомниться, как какой-то тип хватает меня и сует что-то мне в нос. И все перед глазами потемнело. Думала, больше мне не жить.— Если б мы вас не нашли, так и было бы, — подтвердил Богарт. — И благодарить за это можете Декера.Дэвенпорт тепло улыбнулась, но Амос этого будто и не заметил.— А что будет с Мелвином? — поинтересовалась Джеймисон.Богарт выпрямился в кресле:— Мелвин, в тюрьму вы не вернетесь. После того как все это попало в новости и ваша роль в установлении истины была явно отмечена, Техас более не заинтересован возвращать вас в тюрьму.— А как же его иск о возмещении ущерба? — полюбопытствовал Декер.— Рад, что вы подняли этот вопрос, — отозвался Богарт. — Мы привлекли к этому делу юристов Департамента юстиции. Судя по всему, поскольку вы теперь герой, Мелвин, Техасу не с руки отказывать в справедливой компенсации за случившееся с вами. Сиречь за неправомерное тюремное заключение и сговор с целью убийства, в который были вовлечены некоторые из надзирателей. Так что представители штата сделали предложение, и я обещал донести его до вас. Имейте в виду, что юристы Департамента юстиции порекомендовали штату ошибиться в сторону излишней щедрости, учитывая, сколько вы могли бы заработать игрой в НФЛ.Богарт извлек из кармана сложенный листок бумаги и через стол пододвинул его Марсу. Несколько долгих секунд тот просто смотрел на листок.— Ты вполне можешь развернуть его, Мелвин, — заметил Декер.— Умираю от любопытства, — подхватила Джеймисон.Марс медленно развернул листок и уставился на написанное там число, беззвучно подсчитывая нули.— Ни фига себе! — произнес Декер, заглянув ему через плечо.Джеймисон вскочила на ноги и едва не рухнула на пол.— Матерь Божья!— Я ни за что не заработал бы столько, играя в НФЛ все двадцать лет, — Марс поглядел на Богарта.— Должен признаться, что свою лепту внесло федеральное правительство. И вся сумма свободна от налогообложения. Жест доброй воли со стороны Дядюшки Сэма. Так что вам достанется все.— Ну и каково оно, быть богатым до омерзения, Мелкий? — хлопнул его по спине Декер.Марс ухмыльнулся, а потом расхохотался. И не мог перестать. Остальные присоединились к нему, а люди, проходившие по коридору по серьезным делам, останавливались и таращились на дверь зала, гадая, что там может быть настолько смешного.* * *Неделю спустя Декер подвез Марса до аэропорта в Вашингтоне. Тот был одет во все новое и вез два чемодана, набитых дополнительными нарядами — сплошь с иголочки и подогнанные по его впечатляющей фигуре.— Я правда не могу поверить, что это происходит со мной, Декер.— А ты поверь, потому что, когда откроешь глаза завтра утром, все будет на своих местах.— Хотелось бы мне, чтоб ты взял немного денег. Черт, ты их заслужил! Если б не ты, я до сих пор торчал бы в тюрьме.— Мелвин, терпеть не могу распоряжаться деньгами. Наверное, я все потеряю за несколько дней.— Тогда я отложу для тебя долю на счету. Я их инвестирую. Сидя в тюрьме, я следил за рынками. У меня ведь диплом по бизнесу. Я поступлю с тобой по справедливости.— Поступай как знаешь. Искренне благодарю.Несколько минут они ехали молча. Декер сосредоточенно прокладывал путь по запруженной дороге. Был час пик.— Значит, решил ненадолго нагрянуть в Техас, а потом что?— Я знаю, что старый дом сгорел почти дотла, но хотел поглядеть на него еще разок напоследок. — Мелвин помолчал. — А после этого подумываю направиться в Алабаму.— В Алабаму? В смысле, в Таскалусу?— Нет. Туда, где жили Монтгомери.— Ладно. — Декер поглядел на него с любопытством. — И с какой целью?— Я тут сделал ряд звонков. Оказывается, «Ревущим кугуарам» нужен тренер раннингбеков.— Команде Томми Монтгомери?Марс кивнул.— Он лишился обоих родителей. Каллахэн убил его мать. Я, типа, чувствую себя виноватым.— Но ты же не виноват.— Но все равно хочу это сделать. И у меня есть деньги, чтобы помочь Томми. Организую для него траст. Не за что ему страдать.— Совершенно не за что. Это очень славно с твоей стороны, Мелвин.— Думаешь, из меня получится хороший тренер?Декер смотрел на него несколько мгновений, прежде чем отвести взгляд. Он понимал, что Марс просто нуждается в словах ободрения, и всё. «Старый» Декер произнес бы их без проблем — слова нашлись бы легко. «Новому» Декеру для этого приходилось потрудиться. Хотя память его стала идеальной, изрядная часть остального мозга — участки, отвечающие за социальные стимулы, эмоции и все едва уловимые сигналы, которые большинство людей считает само собой разумеющимися, — далеки от идеала. Но когда он поглядел на Марса, могучая память взяла свое. Это же Мелвин Марс, блистательный раннингбек «Лонгхорнс», оттоптавшийся на Декере из «Бакайз» по пути к очередному великолепному тачдауну. Эта футбольная взаимосвязь заставила перепутанные слова в его голове выстроиться по линеечке в ясную цепь рассуждений.— Так, поглядим, — сказал он. — Один из величайших студенческих раннингбеков всех времен. Претендент на Хайсмана. Парень, который прошел бы в зал славы НФЛ с первого захода. В толк не возьму, какого черта футбольная команда средней школы нашла в тебе?Марс смущенно хмыкнул.— Я знаю, что умею управляться с мячом, Декер. Не знаю только, смогу ли научить этому других.— Думаю, Томми будет в хороших руках.Они добрались до аэропорта, и Декер помог Марсу с багажом. Они остановились лицом к лицу перед терминалом.— Ну что ж, прощай, пожалуй. Вернее, до свидания.— Пока, — ответил Декер. — Но не пропадай из виду.— Приезжай в Алабаму поглядеть на игру «Ревущих кугуаров». Привози и Джеймисон с Богартом.— По рукам!Мгновение они неловко смотрели друг на друга, пока Марс не облапил Декера медвежьими объятьями, и тот неуверенно ответил ему тем же.— Даже не представляю, смогу ли достойно отблагодарить тебя, мужик, — проговорил Мелвин. — Лучшего друга у меня за всю жизнь не было.— Ничего себе признание «лонгхорна» «бакаю»!— Ты знаешь, о чем я.На сей раз Декеру колебаться не пришлось. Удерживая в голове это воспоминание об их игре друг против друга, он сказал:— Я знаю, о чем ты, Мелвин. И разделяю твои чувства.— Кто его знает, может, будем стыковаться время от времени. Мне эта байда с расследованиями начинает нравиться.— Ты и в самом деле в них хорош.— Береги себя. — Марс заставил себя улыбнуться. — И не превратись в скелет!— Не лишайся сна по поводу такой возможности.Они снова обнялись, а потом Мелвин подхватил чемоданы и зашагал к зданию терминала.Декер смотрел ему вслед, пока великан не скрылся из виду.Потом сел обратно за руль, но с места не тронулся.Включил радио. Оно оказалось настроено на волну Национального общественного радио.Амос вспомнил о прошлом кануне Нового года, когда сделал то же самое. Когда услышал репортаж, изменивший и его собственную жизнь, и многие другие. Но главное — жизнь Мелвина Марса.Он снова поглядел в сторону терминала и вызвал образ Мелвина, говорившего, что он, Декер, стал лучшим другом в его жизни.И внезапно Амос почувствовал себя так же, как тогда, когда вышел на поле в день открытия. Когда восемьдесят тысяч человек болели за него, Амоса Декера, или так ему казалось.Кроме дня, когда он женился, и дня рождения дочери, это были высочайшие чувства, испытанные им за всю жизнь.И теперь этот изумительный момент эпохи НФЛ отодвинулся на четвертое место.Сразу за тем, как Мелвин Марс стал его новым лучшим другом.

Книга III. ФИКСЖуткая травма головы, полученная на футбольном поле, не только оборвала спортивную карьеру Амоса Декера. Теперь он — обладатель абсолютной памяти и способен запоминать буквально все, что когда-либо видел или слышал. Что ж, внезапно обретенная суперспособность пришлась как нельзя кстати для его новой работы — службы в полиции, а затем в ФБР.Обычно команде, в которой работал Амос, поручали старые запутанные дела. Но внезапно на их головы свалился самый что ни на есть «свежак». А все потому, что Декер, идя утром на службу, стал свидетелем сразу двух смертей. Какой-то мужчина, находясь прямо у входа в здание Главного управления ФБР, застрелил идущую мимо женщину, а затем пустил пулю себе в голову…Глава 1Обычно это одно из самых безопасных мест на земле.Но только не сегодня.В здании имени Дж. Эдгара Гувера находится Центральное управление ФБР. Здание открылось в 1975 году и за прошедшее время сильно состарилось: протянувшаяся на целый квартал облупившаяся железобетонная коробка с похожими на пчелиные соты окнами, и неработающими туалетами, и пожарной сигнализацией. Сверху вдоль стен даже была натянута защитная сетка, предназначенная ловить обломки осыпающейся штукатурки, до того как они упадут на улицу и кого-нибудь убьют.В Бюро уже давно подумывали о том, чтобы построить новый комплекс, способный вместить одиннадцать тысяч сотрудников, однако до сих пор даже не было выбрано место под строительство. Так что до открытия новой штаб-квартиры было примерно два миллиарда долларов и семь лет.Поэтому пока что ФБР оставалось здесь.По обсаженной деревьями дорожке уверенным шагом шел высокий мужчина. Это был Уолтер Дабни. Он доехал на такси до кафе на противоположной стороне улицы, там заказал поесть, а теперь преодолевал пешком оставшуюся часть пути. Лет шестидесяти с небольшим; редеющие темные волосы с проседью расчесаны на косой пробор. Похоже, волосы были только что подстрижены, лишь спереди выбивался непокорный чуб. Дорогой костюм безупречно сидел на дородной фигуре благодаря работе умелого портного. На груди у Дабни болтался на ленте пестрый прямоугольный конверт. В этом конверте были пропуска, открывающие ему дорогу в святая святых здания имени Гувера, к тому же он имел право взять с собой сопровождающего. Его зеленые глаза смотрели настороженно. Он шел решительным шагом, выписывая портфелем, словно маятником, дуги в воздухе.Навстречу Дабни шла женщина. Анна Беркшир приехала сюда на метро. Ей было под шестьдесят; миниатюрная, седые волосы скобками обрамляли приятное овальное лицо. Приблизившись к зданию имени Гувера, Беркшир замедлила шаг в нерешительности. У нее не было пропуска на шее. Единственным ее документом было лежащее в сумочке водительское удостоверение.Время близилось к полудню, и улицы уже были не так запружены, как пару часов назад. И все же пешеходов было много, а улица гудела потоком машин, проезжающих в одну и в другую сторону; лишь некоторые сворачивали на подземную стоянку здания имени Гувера.Дабни ускорил шаг, стуча по асфальту каблуками ботинок от Аллена Эдмондса. Он начал насвистывать веселую мелодию. У него был вид беззаботного человека.Теперь Беркшир также пошла быстрее. Она посмотрела налево, затем перевела взгляд вправо, словно стараясь охватить взглядом всю открывающуюся картину.Приблизительно в двадцати ярдах позади Дабни тяжело шагал Амос Декер. Он имел рост шесть футов пять дюймов и телосложение игрока в американский футбол, каковым когда-то и был. Вот уже несколько месяцев как Декер сидел на диете, что позволило ему немного похудеть, однако избыточного веса у него по-прежнему было более чем достаточно. Он был одет в брюки защитного цвета, грязные на отворотах, и длинную мятую толстовку с надписью «Штат конского каштана»[150], скрывавшую его солидное брюшко и пистолет «Глок-41» в кобуре на ремне. С полностью снаряженной обоймой на тринадцать патронов пистолет весил тридцать шесть унций. Здоровенные ботинки четырнадцатого размера громко стучали по асфальту. Волосы у Декера, мягко сказать, были растрепаны. Амос работал в специальной объединенной группе в составе ФБР. Сейчас он направлялся на совещание в здание имени Гувера.Амос был совсем этому не рад. Он чувствовал надвигающиеся перемены, а перемены ему нисколько не нравились. За последние два года Декер пережил столько перемен, что этого должно было хватить ему до конца дней. Он только что вошел в ритм новой работы и хотел, чтобы так продолжалось и дальше. Однако это, по-видимому, было не в его власти.Амос обогнул заграждение, установленное на тротуаре и частично выступающее на проезжую часть. Открытый канализационный люк был окружен оранжевой лентой, вокруг собрались рабочие. Из люка показался рабочий в каске, другой рабочий передал ему инструмент. Остальные просто стояли вокруг — одни пили кофе, другие болтали.«Хорошая работенка, — подумал Декер. — Только поди попробуй устроиться на такую».Он увидел впереди Дабни, но не задержал на нем взгляд. Беркшир Декер не видел, потому что так далеко вперед не смотрел. Проходя мимо въезда в подземный гараж, он кивнул охраннику в форме, дежурившему в маленькой стеклянной будке на тротуаре. Стоящий навытяжку сотрудник ФБР кивнул в ответ, прилежно оглядывая улицу сквозь зеркальные стекла солнцезащитных очков. Правая его рука покоилась на кобуре табельного оружия. Это был пистолет калибра девять миллиметров, снаряженный патронами «Голд дот Г2», которые использовало ФБР, поскольку они обладали высокой проникающей способностью. Девизом этих боеприпасов могла бы быть фраза «Один выстрел — один труп». Впрочем, то же самое можно сказать практически про любой патрон, если только пуля из него поражает намеченную цель в нужное место.Мелькнувшая перед Декером птица уселась на фонарный столб, с любопытством взирая вниз на прохожих. Было прохладно, и Амос поежился, даже несмотря на теплую толстовку. Солнце скрылось за сплошным пологом туч, которые материализовались на горизонте с час назад, прошли над Потомаком и словно накрыли Вашингтон серым куполом.Идущий впереди Дабни приближался к концу квартала, где должен был свернуть налево. Там находился вход, предназначенный для «деловых встреч». Много лет назад в здании проводились экскурсии, и все желающие могли своими глазами увидеть знаменитые лаборатории ФБР и тир, где оттачивали меткость оперативные сотрудники.В современную эпоху терроризма этого уже не было. После событий 11 сентября 2001 года экскурсии были отменены, однако в 2008 году они возобновились. В ФБР даже открылся информационный центр для посетителей. Но заявку на посещение требовалось подавать по меньшей мере за месяц, чтобы у Бюро было время для доскональной проверки. Теперь практически все здания федеральной администрации превратились в неприступные крепости, куда было крайне трудно попасть, но, пожалуй, выбраться оттуда было еще трудней.Приближаясь к углу, Дабни замедлил шаг.Беркшир, напротив, пошла быстрее.Декер размеренной походкой шел вперед, пожирая расстояние длинными шагами, и вскоре оказался всего ярдах в десяти позади Дабни.Беркшир находилась ярдах в пяти впереди Дабни. Через считаные мгновения это расстояние сократилось вдвое. Еще через несколько секунд Беркшир и Дабни разделяло всего шага три.Теперь Декер наконец увидел Беркшир, потому что она оказалась очень близко от Дабни. Он находился шагах в десяти позади, когда тоже начал поворачивать.Беркшир мельком взглянула на Дабни, похоже, впервые заметив его. Тот даже не посмотрел в ее сторону, по крайней мере сразу.Через несколько секунд Дабни заметил, что Беркшир смотрит на него. Он улыбнулся, а если б был в шляпе, то, возможно, приподнял бы ее в знак любезности.Беркшир не улыбнулась в ответ. Ее рука метнулась к защелке сумочки.Дабни еще больше замедлил шаг.Заметив на противоположной стороне торговца, продающего мексиканские лепешки из специального грузовика, Декер подумал, есть ли у него время, чтобы позавтракать перед встречей. Решив, что времени у него нет, а талии лепешки явно не пойдут на пользу, он перевел взгляд назад; Беркшир и Дабни теперь находились рядом.Декер не придал этому значения; он просто предположил, что они знакомы друг с другом и, возможно, назначили здесь встречу.Он взглянул на часы, проверяя, сколько у него осталось времени. Ему не хотелось опаздывать. Если его жизни суждено было измениться, он хотел, чтобы это произошло точно в назначенный срок.Подняв взгляд, Амос застыл.Дабни отстал от женщины на пару шагов. Та не подозревала о том, что он навел на ее затылок компактную «Беретту».Декер потянулся за своим оружием и собирался окликнуть Дабни, когда тот нажал на спусковой крючок.Беркшир дернулась вперед. Пуля попала ей в затылок по восходящей траектории. Она вышибла спинной мозг, вошла в черепную коробку, отразилась, подобно теннисному мячику, от лобовой кости и вышла через нос, оставив рану втрое больше входного отверстия вследствие своей высокой кинетической энергии. Беркшир повалилась вперед на тротуар. Лицо ее было практически полностью уничтожено; капли крови забрызгали асфальт.В то время как все прохожие с криками бросились врассыпную, Декер выхватил пистолет и побежал вперед. Дабни по-прежнему держал в руке оружие.С бешено колотящимся сердцем Амос навел свой «Глок» на Дабни и крикнул:— ФБР, брось оружие! Живо!Дабни повернулся к нему. Пистолет он не бросил.Декер услышал за спиной бегущие шаги. Охранник выскочил из своей будки и спешил к ним также с оружием в руке.Оглянувшись на мгновение, Амос увидел это и свободной рукой поднял свое удостоверение.— Я из ФБР. Он только что застрелил эту женщину.Отпустив удостоверение, схватил пистолет обеими руками и направил дуло в грудь Дабни. Подбежавший сотрудник ФБР в форме встал рядом, также целясь в Дабни.— Брось оружие, быстро! — крикнул он. — Последнее предупреждение — или мы будем стрелять!Два пистолета против одного. Ответ должен был быть очевидным. Ложись сам, или упадешь.Дабни посмотрел сначала на охранника, затем на Декера.И улыбнулся.— Не делай этого! — крикнул Амос.Уолтер Дабни приставил дуло пистолета к под-бородку и нажал на спусковой крючок во второй — и последний — раз.Глава 2Темнота. Она ждет нас, всех и каждого, в наши последние мгновения. Амос Декер размышлял об этом, сидя в кресле и глядя на тело.Анна Беркшир лежала на металлическом столе в морге ФБР. Вся одежда была снята с нее и уложена в пакеты для вещественных доказательств — для последующего изучения. Обнаженное тело лежало под простыней; изуродованное лицо также было прикрыто, однако на белой ткани проступали пятна крови.По закону заключение о смерти требовалось даже в том случае, если причина смерти женщины не вызывала никаких сомнений.Уолтер Дабни по какому-то невероятному стечению обстоятельств не умер. По крайней мере пока что не умер. Врачи больницы, куда его срочно доставили, не питали никаких надежд на то, что он выживет или хотя бы придет в сознание. Пуля прошла прямиком через головной мозг; просто каким-то чудом он не умер мгновенно.Алекс Джеймисон и Росс Богарт, двое коллег Декера по объединенной группе, составленной из сотрудников ФБР и гражданских лиц, в настоящий момент дежурили у Дабни в больнице. Если он придет в сознание, они постараются зафиксировать любые его слова, которые, возможно, объяснят, почему он убил Анну Беркшир в людном месте, после чего попытался покончить с собой. Врачи заверили Джеймисон и Богарта, что не может быть и речи о том, чтобы Дабни поправится настолько, что его можно будет допросить.А пока Декер просто сидел в темноте и смотрел на накрытое простыней тело.Хотя на самом деле для него помещение не было погружено в абсолютную темноту.Для Амоса оно было неестественно ярко-голубым. Едва не ставший смертельным удар, полученный на футбольном поле, объединил его сенсорные проводящие пути — такое состояние известно как синестезия. Для него смерть представлялась голубым цветом. Именно его Декер увидел на улице, когда Дабни убил Беркшир.И этот цвет он видел сейчас.Амос дал показания полиции округа Колумбия и ФБР, как и охранник, присоединившийся к нему на месте преступления. Говорить было особенно нечего. Дабни достал пистолет и выстрелил сначала в Беркшир, а затем — в себя. Это было ясно как божий день. Неясным оставалось то, почему он так поступил.Вспыхнул яркий верхний свет, и в помещение вошла женщина в белом халате. Судебно-медицинский эксперт представилась как Линна Уэйнрайт. Ей было лет сорок, и она обладала сдержанными, слегка печальными чертами человека, с лихвой насмотревшегося на все виды насилия, которые одно человеческое существо способно причинить другому. Встав, Декер предъявил свое удостоверение и объяснил, что он входит в объединенную группу ФБР, добавив, что был свидетелем убийства.Оглянувшись, Амос увидел, что в помещение вошел Тодд Миллиган, четвертый член объединенной группы. Пятый член, Лайза Дэвенпорт, психолог по образованию, покинула группу, вернувшись к частной практике в Чикаго.Миллигану было лет тридцать с небольшим; шесть футов роста, коротко подстриженные волосы и мускулатура, словно высеченная из гранита. Первое время они с Декером бодались, но теперь нашли общий язык, насколько это умел делать Амос. У него имелись проблемы в общении с людьми. Так было не всегда, поскольку теперь он являлся не тем, кем был прежде.В дополнение к синестезии у Декера после травмы головы от того же самого страшного удара, полученного во время очень короткой карьеры в НФЛ[151], также обнаружилась гипертимезия, или абсолютная память. Это качество изменило характер Амоса, превратив его из общительного жизнелюба в человека нелюдимого, лишенного способности понимать общепринятые условности, — абсолютное большинство людей воспринимает это умение как нечто должное. И теперь те, кто видел его впервые, предполагали, что в спектре человеческого общения он располагается ближе к аутисту.Впрочем, возможно, они были не так уж и далеки от истины.— Как дела, Декер? — спросил Миллиган.Как всегда, он был в темном костюме, белоснежной накрахмаленной сорочке и галстуке в полоску. Рядом с ним неряшливо одетый Амос смотрелся бомжом.— Лучше, чем у нее, — сказал Декер, указывая на тело Беркшир. — Что мы успели о ней узнать?Достав из внутреннего кармана пиджака электронный планшет, Миллиган пролистал экран. Пока он занимался этим, Амос смотрел, как Уэйнрайт сняла с тела Беркшир простыню и приготовила необходимые инструменты для вскрытия.— Анна Мередит Беркшир, пятьдесят девять лет, не замужем, временно работала учителем в католической школе в округе Фэрфакс. Живет — точнее, жила — в Рестоне. Пока что никто из родственников не дал о себе знать, но мы продолжаем поиски.— Почему она направлялась в здание имени Гувера?— Неизвестно. Мы даже не можем сказать, направлялась ли она туда. И на сегодня в школе у нее не было назначено никаких уроков.— Уолтер Дабни?— Шестьдесят один год, женат, четверо взрослых дочерей. Успешный бизнес по государственным подрядам. Работает на Бюро и другие правительственные ведомства. До этого в течение десяти лет работал на АНБ[152]. Живет в Маклине в собственном особняке. Отличная карьера.— Была отличная карьера, — поправил Декер. — Что жена и дети?— Мы говорили с его женой. Она в истерике. Дочери разъехались по всей стране. Одна живет во Франции. Они должны приехать сюда.— У кого-нибудь из них есть мысли насчет того, почему он это сделал?— Мы еще не успели поговорить со всеми, но пока что ничего. Все до сих пор в шоке.Затем Амос задал самый очевидный вопрос:— Есть какая-нибудь связь между Беркшир и Дабни?— Мы только начали, но пока что ничего нет. Ты полагаешь, он просто искал, кого бы пристрелить перед тем, как покончить с собой, а она оказалась ближе всего?— Беркшир определенно оказалась ближе всего, — согласился Декер. — Но если ты собираешься покончить с собой, зачем забирать с собой невинного человека? Какой в этом смысл?— Быть может, этот тип просто спятил. Возможно, мы найдем в его прошлом что-то такое, что объяснит, почему он сорвался с катушек.— У него были чемоданчик и удостоверение. Похоже, он направлялся в здание имени Гувера. Шел на какое-то совещание?— Да. Мы установили, что Дабни шел на совещание по поводу работ, которые его фирма выполняет по заказу Бюро. Чистая рутина.— Значит, Дабни «срывается с катушек», но тем не менее надевает костюм и отправляется на рутинное совещание?— Согласен, тут нестыковка, — Миллиган кивнул. — И все-таки такое возможно.— Возможно все, до тех пор пока это не становится невозможно, — ответил Декер.Он подошел к Уэйнрайт и остановился у нее за спиной.— Орудие убийства — «Беретта» калибра девять миллиметров. Входное отверстие у основания позвоночника, восходящая траектория. Смерть наступила мгновенно. — Говоря это, патологоанатом готовила пилу, для того чтобы вскрыть убитой черепную коробку. — Определенно, это соответствует наружным повреждениям, — добавила она.— Если Дабни умрет, вскрытие будете проводить вы?Уэйнрайт кивнула.— Бюро забирает это дело себе, поскольку Дабни работал на него и все произошло буквально у них на пороге. Так что в случае чего обращайтесь ко мне.— ФБР уже назначило группу на это дело? — повернувшись к Миллигану, спросил Декер.Тот кивнул.— И что это за ребята? Ты их знаешь?— Знаю очень хорошо, потому что это мы.— Не понял? — недоуменно заморгал Амос.— Это дело поручено группе Богарта, то есть нам.— Но мы же занимаемся «холодными» делами…— Ну, именно этому и было посвящено сегодняшнее совещание. Начальство меняет сферу нашей работы. «Холодные» дела на «горячие». А поскольку ты присутствовал на сцене, разумно было поручить дело именно нам. Так что мы принимаемся за работу.— Даже несмотря на то, что я являюсь свидетелем?— Декер, ни у кого не возникнет сомнений в том, как все произошло. К тому же, помимо тебя, было достаточно и других свидетелей. Так что в этом плане можно обойтись и без тебя.— Но я пришел в Бюро, чтобы заниматься «холодными» делами, — возразил Декер.— Ну, тут решаем не мы. Решения принимают большие шишки.— И они могут вот так запросто выдернуть ковер у нас из-под ног? Даже не спросив нашего мнения?Миллиган попробовал было улыбнуться, однако, когда он увидел встревоженное выражение лица Амоса, его улыбка погасла.— Это бюрократия, Декер, и мы должны выполнять приказы. По крайней мере, Росс и я. Наверное, вы с Джеймисон можете просто откланяться, но моя карьера прочно связана с Бюро. — Он помолчал. — Мы все равно будем ловить плохих ребят. Но только тех, кто совершил преступление недавно. И ты по-прежнему будешь заниматься тем, что у тебя получается так хорошо.Декер кивнул, однако слова Миллигана едва ли его успокоили. Он снова посмотрел на тело Беркшир. Голубая пульсация нахлынула на него со всех сторон. Его захлестнул легкий приступ тошноты.Оглянувшись, Уэйнрайт прочитала фамилию у Декера на пропуске.— Подождите-ка. Амос Декер. Вы тот самый человек, который ничего не может забыть?Увидев, что тот ничего не отвечает, Миллиган поспешно подтвердил:— Да, это он.— Слышала, вы, ребята, за последние несколько месяцев раскрыли немало старых дел, — сказала Уэйнрайт. — В первую очередь ту историю с Мелвином Марсом[153].— Да, мы хорошо потрудились, — сказал Миллиган, — но без Декера у нас ничего бы не получилось.Амос вздрогнул, словно очнувшись, и указал на бордовое пятно у Беркшир на тыльной стороне руки.— Что это?— Давайте-ка посмотрим внимательно, — сказала Уэйнрайт.Взяв лупу, она поднесла ее к руке мертвой женщины, затем включила лампу. Направив свет на пятно, изучила его в лупу.— Похоже, какой-то штамп.Декер также посмотрел в лупу.— Хоспис «Доминион».Он перевел взгляд на Миллигана, который уже бегал пальцами по экрану электронного планшета.Наконец Тодд прочитал появившийся на экране текст.— Так, готово. Это рядом с больницей Рестона. Судя по всему, там лежат неизлечимые больные.Декер снова посмотрел на Беркшир.— Если штамп сохранился у нее на руке, убитая предположительно была там сегодня. В ду́ше она бы его смыла.— Ты думаешь, она там кого-то навещала? — спросил Миллиган.— Ну, неизлечимой она едва ли была — до тех пор, пока Дабни ее не убил.Резко развернувшись, Амос вышел, не сказав больше ни слова.Уэйнрайт вопросительно подняла брови, удивленная его внезапным уходом.— С ним такое… часто случается, — смущенно пробормотал Миллиган. — Я более или менее к этому привык.— Тогда у вас гораздо больше выдержки, — ответила Уэйнрайт, поднимая пилку для костей. — Потому что, если б кто-то постоянно поступал со мной так, я, пожалуй, хорошенько врезала бы ему вот этим.Глава 3Грудь Уолтера Дабни поднималась и опускалась в спазматических конвульсиях, говорящих о том, что этому человеку недолго осталось жить на белом свете. Казалось, что его легкие — обессилевший арьергард, сдерживающий душу, уже готовую покинуть тело.Алекс Джеймисон, высокая, стройная, симпатичная брюнетка с длинными волосами, сидела справа у его койки в отдельной палате реанимационного отделения. Росс Богарт, специальный агент ФБР лет пятидесяти, с идеально уложенными темно-русыми волосами, лишь кое-где тронутыми сединой, стоял слева, стиснув руками предохранительную загородку койки.Дабни был подключен к сложному сплетению проводов, ведущих к мониторам, и трубок, по которым поступали лекарственные препараты. Вместо правого глаза у него зияла пустая воронка, потому что пуля, выпущенная в подбородок, вышла через глазницу, предварительно погуляв по различным отделам головного мозга. Кожа лица там, где она не отекла и не окрасилась в багровый цвет от лопнувших кровеносных сосудов, была мертвенно-серой, дыхание — отрывистым и неровным, и монитор выдавал информацию, что все показатели жизнедеятельности лихорадочно мечутся от одной крайности к другой. Дабни находился в реанимационном отделении, предназначенном для самых тяжелобольных, самых искалеченных пациентов.Но Уолтер Дабни был не просто искалечен — он умирал.Врачи, постоянно заходившие в палату, в один голос говорили, что это лишь вопрос времени, когда мозг скажет сердцу, что можно больше не качать кровь. И они ничего не могли с этим поделать. Повреждения были такими, что никакие лекарства, никакие операции уже не могли вернуть этого человека. Оставалось только отсчитывать время до его смерти.Миссис Элеонора Дабни, больше известная как Элли, приехала через полчаса после того, как сотрудники ФБР сообщили ей о случившемся. Они намеревались допросить ее, однако в настоящий момент она была лишь убитой горем женщиной, которой вскоре предстояло остаться вдовой. Сейчас Элли Дабни была в туалете, где ее рвало. Вместе с ней находилась медсестра.Богарт посмотрел на Джеймисон. Та, словно почувствовав его внимание, подняла взгляд.— Есть какие-либо известия от Декера? — спросил он.Проверив телефон, Алекс покачала головой.— Он собирался отправиться в морг, куда доставили тело Беркшир. — Набрав большим пальцем текстовое сообщение, она отправила его. — Я отрядила туда Тодда.— Хорошо, — кивнул Богарт. — Он поможет Декеру не сойти с рельсов.Оба знали, что общение с другими людьми получается у Амоса не очень хорошо. Точнее, отвратительно.Богарт снова посмотрел на Дабни.— В досье на него нет ничего, что могло бы указать на подобный исход. И мы пока что ничего не обнаружили, что связывало бы его с Беркшир.— Но что-то должно быть, если только это не была чистая случайность, — сказала Джеймисон. — Однако и подобное объяснение также выглядит полным абсурдом.Богарт снова кивнул, выражая свое согласие, затем взглянул на монитор. Частота пульса и дыхания умирающего плясала подобно босым пяткам на раскаленных углях.— Высока вероятность того, что он умрет, так ничего и не сказав.— Но если он что-либо скажет, мы будем рядом, — заметила Джеймисон.Открылась дверь ванной, и оттуда вышли медсестра и Элли Дабни. Это была высокая, широкоплечая женщина с длинными ногами, стройной талией и узкими бедрами. Черты лица у нее были довольно привлекательные, подбородок имел изящную форму, скулы были высокие и твердые, большие глаза обладали приятной светлой голубизной. Свои длинные волосы Элли Дабни предпочитала не красить. Судя по всему, в молодости она была спортсменкой. Теперь, в свои шестьдесят с небольшим, мать четверых взрослых детей и супруга смертельно раненного мужа, эта сраженная внезапно обрушившимся на нее горем женщина выглядела настолько близкой к смерти, насколько только может выглядеть еще живой человек.Богарт придвинул для Элли стул к койке мужа. Джеймисон встала и помогла медсестре довести ее до сиденья, на которое она скорее рухнула, чем села.Проверив показания монитора, медсестра бросила на Богарта зловещий взгляд и ушла, закрыв за собой дверь. Прижавшись лбом к верхней планке ограждения, Элли просунула руку и схватила мужа за руку.Росс отступил назад, а Алекс вернулась на свое место. Слушая негромкие всхлипывания Элли, они переглянулись друг с другом.— Миссис Дабни, мы можем устроить так, чтобы ваших детей доставили сюда, как только они прибудут в город, — помолчав, сказал Богарт.Она ничего не ответила, но через какое-то время кивнула.— Вы располагаете информацией, или нам следует связаться с кем-то…Подняв голову, Элли сказала, не глядя на Богарта:— Моя дочь Джулис, она… она должна знать.Достав из кармана телефон, она нажала несколько кнопок и протянула его Богарту. Тот записал номер, вернул телефон Элли и вышел из палаты.Положив руку пожилой женщине на плечо, Джеймисон сказала:— Я вам очень сочувствую, миссис Дабни.— Он правда… Уолт правда кого-то… у-убил? ФБР… мне сказали… сказали…— Не надо сейчас говорить об этом.Элли повернула к Алекс свое красное от слез лицо.— Уолт не мог. Вы уверены, что в него не стрелял кто-то другой? Понимаете, Уолт никого пальцем тронуть не мог. О-он… — Не договорив, она снова уронила голову на ограждение.Монитор тревожно запищал; Элли и Джеймисон посмотрели на него, однако прибор быстро успокоился.— Мы уверены, миссис Дабни. Мне очень хотелось бы сказать вам обратное. Но все это произошло на глазах у множества свидетелей.Высморкавшись в носовой платок, Элли произнесла более твердым голосом:— Он не выживет, да?— У врачей нет никакой надежды.— Я… я даже не знала, что у Уолта есть пистолет.Пытливо посмотрев на нее, Джеймисон спросила:— Вы в последнее время не замечали в своем муже никаких перемен?— В каком плане? — рассеянно спросила Элли.— Настроение? Отношение к работе? Пропал аппетит? Быть может, он стал пить больше обыкновенного? Какие-либо признаки депрессии?Миссис Дабни откинулась на спинку стула, теребя в руках платок, и уставилась на свои колени.За дверью слышались шаги, иногда топот бегущих ног, тревожный писк мониторов, приглушенные голоса, а также шум перевозимого по коридору оборудования и каталок с пациентами. В воздухе пахло так, как пахнет во всех больницах: антисептиком. И он был прохладным. К тому же в реанимационном отделении постоянно присутствовало зловещее напряжение, словно лишь внезапный пронзительный писк монитора отделял живых от мертвых.— Дома Уолт никогда не говорил о делах. И почти никогда ничего не пил, хотя я знаю, что он выпивал на деловых ужинах и встречах. Я изредка бывала вместе с ним на подобных мероприятиях. Но Уолт выпивал совсем чуть-чуть — только чтобы установить контакт, заключить сделку, облегчить общение…— Понимаю. У него были какие-либо финансовые затруднения?— Если и были, то я ничего об этом не знаю. Но Уолтер всегда решал все свои проблемы. К нам домой никогда не приходили коллекторы, если вы это имели в виду.— У него в последнее время не менялось настроение?Промокнув глаза, Элли метнула взгляд на мужа и тотчас же отвернулась, словно ей было не по себе раскрывать постороннему информацию личного плана.— У Уолта бывали разные настроения. Он очень напряженно работал, и когда дела шли хорошо, он бывал счастлив, а когда наступал спад, впадал в депрессию, всё как у всех.— Значит, ничего необычного?Смяв платок в комок, Элли выбросила его в мусорную корзину.Подводя черту.Она повернулась к Джеймисон. Та терпеливо ждала. Если общение с Амосом Декером и научило ее чему-либо, то как раз терпению, как по положительным, так и по отрицательным причинам.— Недавно Уолт уезжал по делам.— Куда?— В том-то все и дело. Он мне не сказал. Такого прежде никогда не случалось.— Как долго он отсутствовал? — спросила Джеймисон.— Кажется, дня четыре. Возможно, дольше. Сначала Уолт отправился в Нью-Йорк по другому делу и уехал уже оттуда. Затем позвонил мне и сказал, что стряслось нечто непредвиденное и ему нужно этим заняться, и он точно не знает, как долго будет отсутствовать.— Самолет, поезд? Другая страна?— Не знаю. Уолт только сказал, что это связано с каким-то потенциальным заказчиком. Ему нужно было уладить кое-какие вопросы. Он говорил об этом как о чем-то несущественном. Полагаю, всеми вопросами, связанными с дорогой, занимался его офис.— Хорошо, и ваш муж по возвращении домой ничего не сказал об этой поездке?— Ни слова. Я просто предположила, что речь шла о делах. Но с того дня… не знаю, но что-то уже было не так.— И когда это случилось?— С месяц назад.— У вашего мужа фирма, выполняющая государственные заказы?Элли кивнула:— «Уолтер Дабни и помощники». Она располагается в Рестоне. Практически все, с чем работает муж, засекречено. Начиналось все, по сути дела, с одного Уолтера, но сейчас на фирме работает человек семьдесят. У Уолтера есть партнеры, но он является президентом и владеет контрольным пакетом акций. — У нее широко раскрылись глаза. — О господи, наверное, теперь все это принадлежит мне. — Она в тревоге взглянула на Джеймисон. — Это означает, что я должна руководить фирмой? Я ничего не смыслю в делах мужа. У меня даже нет допуска к государственной тайне!Джеймисон взяла ее за руку.— Полагаю, миссис Дабни, сейчас вам можно не беспокоиться об этих вещах.Несколько успокоившись, Элли оглянулась на своего мужа.— Повторите еще раз, как там звали эту женщину? Ту, которую Уолтер… Мне говорили, но я не могу вспомнить. У меня в голове все смешалось.— Анна Беркшир. Она преподавала в католической средней школе в Фэрфаксе. Вы ее знаете?— Никогда не слышала о такой, — покачала головой Элли. — И я не представляю, как Уолт мог ее знать. Вы говорите, школьная учительница? Детей мы с Уолтом завели довольно рано. Джулис, нашей старшей, уже тридцать семь. А старший внук только пошел в первый класс. Да и живут наши дети не в Вирджинии. К тому же мы не католики. Мы пресвитерианцы.— Хорошо. Что ж, благодарю вас за информацию. Вы нам очень помогли.— Мне нужно будет нанять адвоката? — вдруг выпалила Элли.Ее вопрос смутил Алекс.— На самом деле не мне давать вам советы в таких вопросах. Если у вашего мужа был свой юрист или вы знаете кого-нибудь, вам лучше проконсультироваться с ними.Рассеянно кивнув, Элли снова просунула руку сквозь поручни и схватила руку мужа.Через минуту вернулся Богарт.— Всё в порядке, миссис Дабни, — сказал он. — Как сказала ваша дочь, сегодня к вечеру здесь будут все, кроме Натали.— Натали живет в Париже. Я попробовала дозвониться до нее, но никто не ответил. А такое… такое я не могла оставить на автоответчике или отправить по электронной почте.— Ваша дочь Джулис связалась с ней и объяснила положение дел. Натали постарается как можно быстрее прилететь сюда.— Я просто не могу в это поверить, — пробормотала Элли. — Когда Уолт сегодня утром уходил из дома, все было… в полном порядке. А сейчас… — Она подняла взгляд. — Все рухнуло. Абсолютно все.«Абсолютно все», — мысленно повторила Джеймисон.Глава 4Они приехали оттуда, где лежали мертвецы, туда, где лежали умирающие.Наведя справки в регистратуре, Декер и Миллиган встретились с директором хосписа «Доминион» Салли Палмер. Та была потрясена известием о гибели Анны Беркшир.— Она была здесь сегодня утром, — пробормотала она, глядя на своих посетителей.Они находились в ее маленьком тесном кабинете.— Так мы и предполагали, — сказал Декер. — Вот почему мы здесь. Мы увидели у нее на руке штамп с названием вашего хосписа.— Да, таковы требования здешней службы безопасности.— Вашему заведению требуются повышенные меры безопасности? — спросил Миллиган.— Наши пациенты слабые, они находятся под воздействием сильных лекарственных препаратов, — Палмер строго посмотрела на него. — Они не могут постоять за себя. Эту задачу нам приходится брать на себя, и мы подходим к делу очень серьезно. Все посетители проходят проверку на входе. Штамп на руке хорошо виден, и мы каждый день меняем цвет. Таким образом, любой наш сотрудник с первого взгляда видит, имеет ли посетитель право находиться на территории хосписа.— У Беркшир здесь кто-либо из родственников? — задал вопрос Декер. — И она навещала его сегодня утром?— О нет! Анна — волонтер. Она приходила к нам и навещала нескольких пациентов. Бывает, родственники живут далеко и не могут часто навещать пациентов. У нас есть волонтеры — разумеется, тщательно отобранные, — которые приходят к пациентам, беседуют с ними, читают им или просто сидят. Умирать очень нелегко. И еще труднее умирать в одиночестве.— С кем конкретно встречалась сегодня Беркшир? — спросил Миллиган.— Это можно легко проверить. Я отлучусь на минуту.Палмер встала и вышла.Достав телефон, Миллиган проверил сообщения.— Жена Дабни в больнице у мужа. Алекс говорит, тот не приходил в сознание и, скорее всего, не придет.— Жена что-нибудь сказала?— Она не знала Анну Беркшир и практически уверена в том, что муж ее также не знал ее. Она сообщила, что ничего не смыслит в делах мужа и не имеет понятия, почему он совершил этот поступок. Но Алекс прислала еще одно сообщение. По словам миссис Дабни, примерно с месяц назад ее муж совершил какую-то неожиданную поездку, после которой стал другим.— Другим в каком смысле?— Судя по всему, у него изменилось настроение. И он не сказал жене, куда ездил.— Понятно.Миллиган обвел взглядом маленький кабинет.— Ты действительно полагаешь, что нам нужно начинать отсюда?— Бывает, что кого-то убивает совершенно незнакомый человек, однако в большинстве случаев люди знают тех, кто их убивает.— Утешил, — угрюмо произнес Миллиган.Оба не сказали больше ни слова до тех пор, пока через несколько минут не вернулась Палмер.— Сегодня рано утром Анна Беркшир навестила трех пациентов: Дороти Виттерс, Джоуи Скотта и Альберта Дрюса.— Это те, кого она навещала обыкновенно? — уточнил Декер.— Да.— Вы сказали, что Беркшир пришла сегодня рано утром. Обычно она приходила в это же время?— Ну, если подумать, нет. Обычно она приходила около полудня. Как правило, к этому времени наши пациенты несколько оживают.— Мы можем с ними поговорить? — спросил Декер.Похоже, его вопрос застал Палмер врасплох.— Вряд ли они смогут вам что-нибудь рассказать. Они очень больные. И слабые.Амос встал.— Я все понимаю, но Анна Беркшир была убита сегодня утром, и наша задача — выяснить почему. И если она пришла сюда в неурочный час незадолго перед тем, как отправилась в центр и была убита, мы обязаны проверить эту возможную ниточку. Надеюсь, вы это понимаете.— Мы будем действовать как можно мягче, — поспешно добавил Миллиган.Декер ничего не сказал. Его взгляд уже устремился в коридор.Дороти Виттерс было под девяносто. Слабая и сморщенная, она лежала в последней кровати, которую ей было суждено занимать при жизни. Поскольку вся информация о пациентах являлась конфиденциальной, Палмер не раскрыла, чем именно больна старушка. Проводив посетителей до двери ее палаты, директор хосписа вернулась к себе в кабинет.Декер стоял в дверях, глядя на крохотное, скудно обставленное помещение.— С тобой всё в порядке? — негромко спросил Миллиган.На самом деле Амосу было не по себе.Здесь он видел не яркую голубизну, которая обычно ассоциировалась у него со смертью, а темно-синий цвет. Но, переведя взгляд на смертельно больную Дороти Виттерс, Декер понял, в чем дело. Судя по всему, близкая неминуемая смерть просто представлялась у него в сознании другим оттенком синего.«Что ж, очень любопытно. Мой изменившийся мозг продолжает подбрасывать мне сюрпризы».Ему не хотелось присутствовать здесь, когда Виттерс умрет, потому что он не хотел видеть, как темно-синий цвет резко сменится голубизной.— У меня все хорошо, — наконец сказал Декер.Пройдя в палату, он пододвинул стул и подсел к койке. Миллиган остался стоять.— Миссис Виттерс, я Амос Декер, а это Тодд Миллиган. Мы пришли, чтобы поговорить с вами об Анне Беркшир. Насколько нам известно, она навещала вас сегодня утром.Виттерс подняла на него свои глубоко запавшие глаза. Кожа у нее была бледно-серая, водянистые глаза слезились, дыхание прерывалось. Декер обратил внимание на катетер у ключицы, через который вводились лекарственные препараты.— Анна действительно была здесь, — медленно произнесла старушка. — Я удивилась, потому что она пришла раньше обыкновенного.— Вы помните, о чем вы с ней говорили?— Кто вы такие?Декер уже собирался показать свое удостоверение, но Миллиган остановил его.— Мы знакомые Анны, — сказал он. — Она попросила нас заглянуть сегодня к вам, потому что хотела сама вернуться сюда и поговорить с вами, но затем обнаружила, что не сможет.Водянистые глаза наполнились тревогой.— С ней… с Анной все в порядке? Она, часом, не заболела, нет?— Она не испытывает абсолютно никакой боли, — честно произнес Декер.Он рассчитывал на то, что лекарственные препараты существенно замедляют мыслительные процессы старушки; в противном случае Виттерс могла понять, что весь их разговор лишен смысла.— О, ну да, все было как обычно. Погода. Книга, которую Анна читала и пересказывала мне. Моя кошка.— Ваша кошка? — удивился Миллиган.— Санни уже давно околела. С тех пор прошло десять лет. Но Анна любит кошек.— И больше ничего? — спросил Декер.— Нет, больше я ничего не припомню. Анна пробыла у меня совсем недолго.— Вы не заметили ничего странного? Все было как обычно?Голос старушки наполнился скрипом.— С Анной точно всё в порядке? Почему вы задаете такие вопросы? Пусть я умираю, но из ума еще не выжила.Декер отметил, как водянистые глаза на мгновение превратились в два кремня, после чего снова погасли.— Ну, если вы хотите знать правду… дело в том…— Миссис Виттерс, мы и не думаем, что вы выжили из ума, — поспешно перебил его Миллиган. — Как собирался сказать вам мой коллега, дело в том, что сегодня Анна упала и ударилась головой. Врачи уверяют, что все будет в порядке, но у нее кратковременная амнезия. А ей необходимо вспомнить пароль к телефону, код охранной сигнализации квартиры и компьютера. Она прислала нас сюда, чтобы мы выяснили, о чем она говорила здесь с пациентами. Мы перескажем ей это и, возможно, растормошим ее память. Врачи сказали, что такое часто случается.Виттерс испытала заметное облегчение.— О, хорошо. Я очень сожалею, что Анна упала.Мельком взглянув на Миллигана, Декер снова уставился на старушку.— Поэтому мы будем очень признательны вам за все, что вы нам скажете, — сказал он.— Ну, опять же, говорили мы недолго. Хотя сейчас я припоминаю, что Анна действительно показалась мне чем-то озабоченной. Обыкновенно она сама ведет разговор, но сегодня мне пришлось несколько раз ее подталкивать.Миллиган резко посмотрел на Декера, но тот не отрывал взгляда от Виттерс.— Вы не спрашивали у нее, в чем дело?— Вообще-то спрашивала. Но Анна ответила, что всё в порядке. Просто ей не давала покоя одна мысль, но она не сказала, какая именно.— Вы не знаете, сегодня Анна навестила вас первой или она уже была у кого-то до вас?— Думаю, я была последней. Анна говорила, что уйдет, повидавшись со мной. Она куда-то торопилась.— Она не сказала, куда именно?— Нет.Декер встал, собираясь уходить.— Благодарим вас за помощь, — поспешно сказал Миллиган. — Мы можем вам чем-нибудь помочь?— Замолвите за меня словечко у того, кто наверху, — мрачно усмехнулась Виттерс.Когда они выходили из палаты, Миллиган шепнул:— Послушай, Декер, тебе нужно быть поаккуратнее с этими ребятами, хорошо? Они умирают.Он вышел в коридор, но Амос в дверях остановился и оглянулся на Виттерс. Та лежала на койке с закрытыми глазами. Декер вернулся к ней. В его сознании темно-синий образ начинал становиться ярко-голубым. Декер не поверил в то, что он способен предвидеть чью-то смерть, но, судя по всему, его рассудок в случае со смертельно больной старушкой делал следующий логический шаг.Наклонившись к лежащей, он поправил подушку, чтобы ей было удобнее. Его рука скользнула по седым волосам.— Я очень сожалею, миссис Виттерс, — произнес Декер тихим голосом.Он не видел, что Миллиган наблюдает за ним от двери. Сотрудник ФБР поторопился уйти, прежде чем Амос обернулся.Глава 5Джоуи Скотт представлял собой еще более печальное зрелище, чем Дороти Виттерс.Декер и Миллиган стояли в дверях палаты вместе с Палмер. Скотту было всего десять лет, но его короткая жизнь приближалась к концу. Поправ закон о защите личных данных пациентов, Палмер, проводившая посетителей к палате, сказала, отвечая на их недоуменные взгляды:— Лейкемия. Неизлечимая форма.— Но почему Беркшир приходилось его навещать? — спросил Миллиган. — Разве родители к нему не приходят?Палмер ощетинилась.— Его как раз усыновляли. Но, когда он заболел, «приемные» родители от него отказались. Полагаю, им была нужна здоровая модель, — с отвращением добавила она. — И дело не в том, что они не могли себе этого позволить. Анна навещала Джоуи по меньшей мере дважды в неделю. Кроме нее, у него никого не было.Повернувшись, Палмер ушла. На лице у нее было отчаяние.Декер посмотрел на лежащего на койке мальчика, и его мысли вернулись к дочери, которая у него когда-то была. Молли была убита до того, как ей исполнилось десять лет. Декер обнаружил тела дочери и жены в их старом доме. И вследствие гипертимезии все подробности этой трагедии сохранились у него в памяти так, словно все произошло только что.Ничто в жизни Амоса не могло быть таким же жутким и угнетающим, как то, что он обнаружил членов своей семьи зверски убитыми. Однако картина, которую он увидел перед собой сейчас, была близко к этому.Декер подсел к мальчику, и тот медленно открыл глаза. От его иссушенного тельца отходили провода к мониторам и трубка капельницы.Оглянувшись на Миллигана, Декер сказал:— Привет, Джоуи. Меня зовут Амос. А это мой друг Тодд.Джоуи слабо помахал рукой.— Насколько я понимаю, твой друг Анна приходила к тебе сегодня?Джоуи кивнул.— Вы с ней долго говорили?— Она мне читала, — тихо промолвил мальчик.— Книгу?Джоуи снова кивнул.— «Гарри Поттер и узник Азкабана». Она стоит вон там, на полке. Анна сказала, что придет завтра и дочитает ее до конца.Протянув руку, Декер взял книгу, пролистал ее и нашел закладку примерно в десяти страницах от конца. Оглянувшись на Миллигана, он снова посмотрел на Джоуи.— Замечательно. Анна только читала тебе книгу?— Мы немного поговорили, — покачал головой Джоуи.— О чем?— Вы дружите с Анной?— Я впервые встретил ее сегодня утром, — сказал Декер. — Мы пришли к тебе именно из-за нее. Она хотела, чтобы мы познакомились с ее друзьями здесь.— А, хорошо.— Джоуи, ты давно здесь? — спросил Миллиган.— Не знаю, — недоуменно заморгал мальчик.Отступив назад, Миллиган положил руку на стену и беспомощно взглянул на Декера.— Ты помнишь, о чем вы говорили с Анной? — спросил тот. — Быть может, об этой книге?— Она спросила, видел ли я, как восходит солнце.Амос посмотрел в большое окно, выходящее на восток, затем медленно перевел взгляд обратно на мальчика.— А ты видел?— Это было красиво, — Джоуи кивнул.— В детстве я частенько вставал рано и смотрел, как восходит солнце, — сказал Декер, вызвав удивленный взгляд со стороны Миллигана. — Я вырос в Огайо, поэтому солнце приходило к нам позже, чем сюда.На прикроватной тумбочке стояла фотография в рамке. Декер ее взял. Это была фотография Пейтона Мэннинга[154].— Тебе нравится Мэннинг?— Я много смотрел футбол, — Джоуи снова кивнул. — И играл сам, до того как заболел.— Я тоже играл в футбол.Джоуи окинул взглядом внушительные габариты Декера.— У вас внешность как у футболиста. Я мог бы вырасти таким же большим, как вы.Миллиган вытер глаза. Взяв себя в руки, он сказал:— Джоуи, Амос Декер играл в Национальной футбольной лиге. За «Кливленд Браунс».Мальчик широко раскрыл глаза, и у него на лице появилась робкая улыбка.— Правда?Декер кивнул.— Моя карьера оказалась короткой и не слишком приятной. — Он поставил фотографию на место. — До того я играл в любительской команде штата Огайо. Пожалуй, лучшие годы моей жизни.— Ого! — с восхищением произнес Джоуи. — Вы знакомы с Пейтоном Мэннингом?— Нет, но он был одним из лучших. С первого же раза был избран в Зал славы. — Декер вернулся на место. — Больше вы с Анной ни о чем не говорили?Улыбка на лице у мальчика погасла.— Да нет.— Она не говорила, куда собирается после того, как уйдет отсюда?Джоуи покачал головой.Встав, Амос оглянулся на Миллигана и сказал:— Спасибо, Джоуи, ты нам очень помог.— Не за что.Посмотрев на мальчика, Миллиган спросил:— Послушай, как ты смотришь на то, если я к тебе еще раз приду?— Приходите. Быть может, вы сможете прийти вместе с Анной…— Ладно, посмотрим, — сказал Миллиган. Достав из кармана визитную карточку, он положил ее рядом с фотографией Пейтона Мэннинга. — Если тебе что-нибудь понадобится, пусть мне позвонят по этому номеру, хорошо?— Хорошо.— Еще раз спасибо.— Можно я пожму вам руку? — спросил Джоуи, глядя на Декера. — Я еще никогда не встречал игрока НФЛ.Протянув руку, Амос медленно обхватил ручонку мальчика. Казалось, кашалот проглатывает мелкую рыбешку.— Для меня большая честь познакомиться с тобой, Джоуи.Поставив книгу на полку, Декер вышел из палаты, и Миллиган последовал за ним.— Проклятие, — пробормотал он. — Не знаю, смогу ли я когда-нибудь снова улыбнуться.— Сможешь, — заверил его Амос. — Но всякий раз, когда тебе будет казаться, что все вокруг плохо, вспомни Джоуи, и тогда все станет гораздо лучше.* * *Альберту Дрюсу было лет сорок с небольшим. Он сам признался, что у него последняя стадия рака поджелудочной железы. Мужчина был бледным и исхудавшим, а кожа его казалась ломкой и желтушной.— Когда появились первые симптомы, было уже слишком поздно, черт возьми, — сказал Дрюс, после того как посетители представились и показали свои документы. — Химиотерапия, радиация — казалось, мне удалось избавиться от этой дряни. Наступило улучшение, оно продолжалось месяца два. После чего все вернулось обратно, словно ураган, — и вот финал.Умолкнув, он стал учащенно дышать, как будто эта небольшая речь полностью истощила его силы.Когда его легкие несколько успокоились, Дрюс сказал:— Вам повезло, что вы пришли сейчас. Когда начинается действие обезболивающих, меня можно списывать со счетов. Морфий. Не знаю, что бы я без него делал. Боль… в общем, это неприятно, — обреченно добавил он.— Я сожалею, мистер Дрюс, что мы вынуждены беспокоить вас, — сказал Декер.Больной отмахнулся от его слов.— Мне все равно больше нечего делать: лежу и жду смерти.— Насколько нам известно, сегодня к вам приходила Анна Беркшир.— Сегодня утром. А что?Декер решил просто выложить правду.— Сегодня утром она была убита, застрелена. В Вашингтоне, вскоре после того, как ушла отсюда.— Что? — ахнул Дрюс, приподнимаясь на локтях.Он закашлял. Миллиган налил в стакан воды из графина на столике и помог ему выпить. Затем, бросив на Декера суровый взгляд, он отступил назад, сжимая в руке пустой стакан.Наконец успокоившись, Дрюс беспомощно уставился на посетителей.— Анна застрелена? — выдохнул он. — Почему?— Мы этого не знаем. Вот почему мы здесь.— Но я ничего не знаю.— Возможно, вам известно больше, чем вы сами думаете, — сказал Декер. — О чем вы сегодня говорили с Анной?Дрюс наморщил лоб.— Она была очень милой. Начала навещать меня около четырех недель назад. Мы просто говорили… обо всем. Ни о чем конкретно. Ни о чем важном. Говорили, просто чтобы провести время, отвлечь мои мысли от… моего положения.— Анна рассказывала о себе?— Иногда. Она говорила, что преподает в школе. Замужем она не была. Детей нет.— Чем вы занимались до болезни? — спросил Миллиган.— Работал программистом в одной здешней компании. — Закрыв глаза, Дрюс начал учащенно дышать.— С вами всё в порядке? — спросил Миллиган.— Нет, со мной не всё в порядке! — открыв глаза, отрезал Дрюс. — Я неизлечимо болен, да! Я умираю!— Извините, мистер Дрюс, я имел в виду не это, — произнес виноватым голосом Миллиган. — Извините.Декер внимательно смотрел на больного.— Вы когда-нибудь говорили с миссис Беркшир о вашей работе?— Нет. Какой в этом был смысл?— Просто поболтать…— Нет. И мне кажется, что это было целую вечность назад. Я уже почти ничего не помню.— Вы не женаты.— Как вы узнали?— У вас нет обручального кольца. И нет следа, указывающего на то, что кольцо когда-то было.Помолчав, Дрюс обреченно произнес:— Наверное, я так и не встретил подходящую женщину.— Ваши родители живы?Больной покачал головой.— У меня есть брат, но он живет в Австралии. Когда я заболел, он приехал и оставался здесь какое-то время. Но ему пришлось вернуться. У него пятеро детей. — Дрюс помолчал. — Брат снова приедет на мои похороны. Он — мой душеприказчик. Меня кремируют. Так будет лучше для всех.Дрюс закрыл глаза, и у него задрожали губы. Но затем он снова открыл глаза и вздохнул.— Никогда бы не подумал, что можно так спокойно говорить о своей приближающейся смерти. Но когда у тебя нет выбора, ты просто… делаешь это.— Что говорят врачи? — спросил Декер.Дрюс пожал плечами.— Бывают дни, когда кажется, что это случится завтра. Бывают дни, когда я надеюсь, что это случится завтра.— Извините за то, что побеспокоили вас, мистер Дрюс. Мы очень благодарны вам за вашу помощь.Когда Амос встал, больной протянул руку и слегка пожал ему пальцы. Рука у него была ледяная.— Анна действительно была очень милой. Она не была обязана приходить сюда и делать то, что делала, но она сама этого хотела. Я… я очень надеюсь, что вы найдете того, кто это сделал.— Мы уже нашли его, мистер Дрюс, — сказал Декер. — Теперь нам просто осталось узнать, почему он это сделал.Глава 6— Школьная учительница? — сказал Декер.Он обвел взглядом квартиру Анны Беркшир на последнем этаже роскошного жилого дома прямо напротив администрации Рестона.— Так говорится в ее досье, — Миллиган кивнул.— Ты знаешь этот район лучше меня; как ты думаешь, на сколько потянет эта квартира?Тодд оглянулся вокруг. Большие окна, высокие потолки, паркетный пол; всего около трех тысяч квадратных футов профессионально отделанного пространства с панорамным видом на окрестности, плюс просторный отдельный балкон с горячей ванной.— Два миллиона; может быть, и больше.— А управляющий говорит, что у Беркшир в подземном гараже «Мерседес SL600».— Это еще сотня с лишним тысяч, — заметил Миллиган.— Она получила наследство?— Не знаю. Надо будет покопаться.— Давно она работает учителем?— В этой школе преподавала четыре года.— А до того?— Три года прожила в Атланте.— Занимаясь чем?— Рода занятий у нас нет, только место жительства.— А до того?— Сиэтл.— Там также без работы?— По крайней мере, мы ничего не нашли.— А до того?— Больше мы на нее ничего не нашли.— Как далеко отслеживается ее прошлое?— Если все сложить, около десяти лет.— Но ей было под шестьдесят. Значит, это возвращает нас к тому времени, когда ей было сорок с лишним.— Обязательно всплывет что-то еще. И, возможно, это даст ответ на вопрос о деньгах. Может быть, Беркшир серьезно пострадала в автомобильной аварии и получила солидную компенсацию. Или, быть может, иск о преступной халатности… Черт возьми, быть может, она выиграла в лотерею!Его слова не убедили Декера.— Она очень аккуратная, — заметил Миллиган.— На мой взгляд, тут больше подходит термин «минимализм», — возразил Амос, обводя взглядом скудную обстановку.Пройдя в спальню, он заглянул в шкаф-купе.— Четыре пары обуви, несколько сумок и косметичек. Драгоценностей нет, по крайней мере, я не вижу. Как нет и сейфа, где они могли бы храниться. — Декер посмотрел на своего напарника. — Нас никак нельзя было назвать богатыми, но у моей жены имелось не меньше тридцати пар обуви и примерно столько же сумочек и косметичек. И у нее были кое-какие ювелирные украшения.— Как и у моей, — Миллиган кивнул. — Ты полагаешь, Беркшир была не такой, как все, или тут дело в чем-то еще?— Я также не вижу ни одной фотографии. Ни самой Беркшир, ни родственников, ни друзей. Ничего. На самом деле в этой квартире нет ничего личного. Готов поспорить, Беркшир купила ее уже с обстановкой, и ничего из этого даже не принадлежит ей.— О чем это говорит?— О том, что Беркшир, возможно, не та, кем казалась.— Ты думаешь, Дабни ее знал?— Возможно. И разве мы установили то, что она действительно направлялась в ФБР? Я просто предположил это по тому, где она находилась. Но теперь нам уже необходимо нечто большее, чем просто предположения.— Мы проверили, что у Беркшир не была назначена встреча в здании ФБР. А те, кто хочет просто совершить экскурсию, должны подавать запрос заблаговременно, чтобы Бюро могло их проверить. И нет никаких данных о том, что Беркшир подавала такой запрос.Усевшись на кровать, Декер обвел взглядом комнату.— Она уходит отсюда, едет в хоспис, после чего направляется в город. У нее в сумочке был найден билет на метро, показывающий, что она вышла на станции «Федеральный треугольник» за десять минут до того, как ее убили.— И камера наблюдения зафиксировала ее выходящей с этой станции.— Затем Дабни ее убивает.Миллиган посмотрел на Декера.— Если он собирался убить Беркшир, как он узнал, когда она окажется там? И что она вообще там окажется?— Быть может, Беркшир оказалась там из-за него, — предположил Декер.— Что? Он связался с ней и предложил встретиться перед зданием ФБР?— Возможно.— Мы проверяем телефонные звонки, электронную почту, факсы и прочие обычные средства связи, чтобы выяснить, была ли между ними какая-либо связь.— Они могли договориться при личной встрече. В этом случае мы ничего не найдем. Если Дабни сам не условился о встрече с Беркшир, возможны только два вразумительных объяснения. Или он знал, что она будет там, из каких-то других источников…— … или это была чистая случайность, — закончил за него Миллиган. — И тогда он запросто мог бы убить не Беркшир, а кого-нибудь другого.— А если так, то по какой причине? Зачем убивать совершенно незнакомого человека? Если только этот тип не спятил…— У меня нет никаких мыслей, — покачал головой Миллиган.Встав с кровати, Амос поднял связку ключей от машины.— Это от «Мерседеса». Они лежали в ящике в шкафу. Пойдем взглянем.«Мерседес» Беркшир оказался серебристым кабриолетом. Он стоял на самом желанном месте, прямо у лифта. Декер с помощью брелока отпер машину, и Миллиган начал осмотр. Салон машины был слишком тесен для того, чтобы грузный Декер свободно в нем перемещался. Передав ему пакет с вещами из «бардачка», Миллиган продолжил поиски.Пять минут спустя он выбрался из машины и покачал головой.— Ничего. Пахнет так, словно она только что из магазина.Амос заглянул в конверт, который ему передал Тодд.— Судя по регистрационной карточке, машине всего три года. Взгляни на пробег.Миллиган изучил одометр.— Около пяти тысяч миль.— Значит, Беркшир на ней почти не ездила… Интересно, как она добиралась на работу. На общественном транспорте?— Здесь рядом, в пешей доступности, станции метро нет, нет ее и рядом со школой. А зачем ездить на автобусе, если у тебя есть вот эта крошка?— Нам придется добавить это к перечню других странных вопросов, на которые в настоящее время нет ответов.Миллиган захлопнул дверь, а Декер запер машину.— Уже поздно, — взглянув на часы, сказал Тодд. — И куда теперь?— В гости к еще одному умирающему, — ответил Декер.Глава 7Дыхание теперь стало настолько медленным, что казалось, будто следующий вдох окажется последним.Какое-то время Амос смотрел на Уолтера Дабни, и мысли его вернулись к сегодняшнему утру, когда он увидел этого человека идущим по улице, казалось, совершенно беззаботного, — но вдруг тот достал пистолет и убил Анну Беркшир на глазах у Декера и десятков других людей. Идеальная память Амоса шаг за шагом прошла по утреннему событию. Однако на выходе он так и не получил ответов на мучившие его вопросы.Элли Дабни сидела на том же самом стуле, что и прежде. Миллиган стоял у двери. Богарт и Джеймисон расположились по другую сторону от койки. Элли продолжала сжимать руку мужа.Декер уже успел выяснить, что смертельно раненный человек так ничего и не сказал. Он не приходил в сознание.Амос присел на корточки перед Элли.— Миссис Дабни, когда ваш муж сегодня утром уходил из дома, вы уже встали?Она кивнула; ее рука, сжимавшая руку мужа, несколько расслабилась.— Я сварила ему кофе. И он позавтракал. Яичница с ветчиной, жареная картошка и тост, — добавила она, слабо улыбнувшись. — Я так и не смогла заставить его правильно питаться.— Значит, аппетит у него был хороший?— Уолт съел всё и выпил три чашки кофе.— Пистолет вы не видели?Элли покачала головой.— Портфель у него был уже собран. Наверное, пистолет лежал там, но я его не видела. Как уже говорила другим следователям, я даже не знала, что у Уолта есть пистолет. Насколько мне было известно, он не любил оружие. И я оружие терпеть не могу. Когда наши дети были еще маленькими, у одного из наших соседей был пистолет. Как-то раз наши дети отправились играть с его детьми; сосед оставил пистолет заряженным, и его сын случайно выстрелил в свою сестру. Та умерла. Мы с Уолтером были потрясены. Мы думали только о том, что это мог оказаться наш ребенок.— Понимаю… Уверен, вас об этом уже спрашивали, но сегодня утром ваш муж не показался вам взволнованным? Ничто не указывало на какие-либо проблемы?— Нет. У Уолта была назначена встреча. Кажется, в ФБР. Я знаю, что он выполнял для Бюро какой-то заказ. Уолт поцеловал меня перед уходом.— То есть ничего необычного? — настаивал Декер.Элли немного напряглась.— Ну, если задуматься, Уолт не сказал, что мы увидимся за ужином. — Она посмотрела на Декера. — Он всегда говорил мне, что мы увидимся за ужином. Я хочу сказать, когда бывал в городе и вечер у него был свободен, — а сегодня, насколько мне известно, у него на вечер не было никаких планов.— Значит, ваш муж не сказал, что увидится с вами за ужином? — спросил Декер.— Не сказал. — Элли устало покачала головой. — Это такая мелочь, но она всегда… поднимала мне настроение. Не знаю, почему я только сейчас обратила на это внимание.— У вас хватало других забот, миссис Дабни.— Значит, Уолт знал, что не вернется домой, — рассеянно произнесла Элли. — А я это не почувствовала. — Внезапно она резко выпрямилась. — О, господи, быть может, если я…Казалось, она вот-вот начнет рыдать.Подойдя к ней, Богарт положил руку ей на плечо и сказал:— Вы абсолютно никак не смогли бы это предотвратить.Встав, Декер посмотрел на Росса. Тот сказал:— Миссис Дабни, понимаю, что более неподходящий момент трудно представить, но мы должны направить к вам домой группу для обыска. Также мы обыщем кабинет вашего мужа.Элли не возражала. Она просто кивнула, пожала мужу руку и сказала:— Вы знаете, когда Джулис будет здесь?— Ее самолет совершит посадку через час. Мы направим в аэропорт людей, чтобы ее доставили прямиком сюда.— Спасибо, — безучастно поблагодарила Элли.Отойдя в угол палаты, Декер кивком пригласил Богарта присоединиться к нему.— Я бы хотел присутствовать при осмотре дома и офиса, — тихо промолвил он.Росс кивнул.— Тодд останется со мной здесь. Ты можешь захватить с собой Алекс. Узнали что-нибудь интересное о Беркшир?— Она навещала умирающих. Все говорят о ней только хорошее. Живет она в квартире, которую вряд ли может позволить себе на свою зарплату простая учительница. Причем выглядит квартира так, будто по-настоящему в ней никто не живет. И еще: прошлое у Беркшир можно отследить всего на десять лет назад. То, что было до этого, нам установить не удалось.— То есть по меньшей мере странно?— Неожиданно, — согласился Декер.— Означает ли это, что ты считаешь, что Дабни сознательно выбрал именно ее?— Делать выводы еще слишком рано, — Амос пожал плечами. — Но случайная жертва, у которой в прошлом остался какой-то непонятный мусор… Не знаю. Конечно, может быть, это случайность, а может быть, и ключ к тому, почему Беркшир была убита.— Из чего следует, что Дабни был как-то связан с ней.Декер снова пожал плечами.— Если она получила деньги в наследство или по суду, возможно, связь именно здесь, хотя я не вижу, какая именно. А может быть, это что-то личное.— Миссис Дабни убеждена в том, что ее муж не был знаком с Беркшир.— Но ты также сказал, что она ничего не знает о делах своего мужа. Так что, если это деловой контакт, она может о нем не знать.— В таком случае о нем могут знать у Дабни на работе, — указал Богарт.— Мы можем только надеяться на это… — Посмотрев на Джеймисон, Декер сказал: — Пошли.* * *Офис фирмы «Уолтер Дабни и помощники» находился на Фэрфакс-паркуэй в Рестоне, штат Вирджиния. В этом районе размещались центральные офисы многих компаний, выполняющих правительственные заказы, — от таких гигантов, как «Локхид-Мартин», до крошечных фирм со штатом из нескольких человек. Фирма Дабни не входила в пятьсот крупнейших компаний Соединенных Штатов, но, когда Декер и Джеймисон вошли в светлую, просторную и модно обставленную приемную на последнем этаже современного шестиэтажного здания из стали и стекла, сразу стало очевидно, что Дабни основал процветающий бизнес. Несмотря на поздний час, известие о случившемся уже попало в местные и общенациональные выпуски новостей, и люди, работающие здесь, не разошлись по домам, как обычно. Они бродили по коридорам, бледные, растерянные, сбитые с толку.После того как Декер и Джеймисон предъявили свои удостоверения, молоденькая девушка проводила их в небольшой конференц-зал. Через минуту сюда вошла женщина лет тридцати с лишним. Рост около пяти футов пяти дюймов, стройное телосложение бегуна, светлые рыжеватые волосы до плеч и очки в прямоугольной оправе на веснушчатом лице.— Я Файя Томпсон. Партнер фирмы. Это… это действительно правда?— Боюсь, да, — подтвердил Декер.— Уолтер…— Он еще жив, но прогноз неблагоприятный, — сказала Джеймисон.— Нам бы хотелось задать кое-какие вопросы, — произнес Декер.— Конечно. Пожалуйста, садитесь. Не желаете чего-нибудь? Кофе, вода?Алекс выбрала воду, а Амос попросил черный кофе. Сама Томпсон заказала горячий чай.После того как секретарша принесла напитки и ушла, закрыв за собой дверь, Декер, отпив глоток кофе, сказал:— Расскажите нам об Уолтере Дабни.Достав из кармана диктофон, Джеймисон положила его на стол.— Не возражаете, если я запишу наш разговор?Покачав головой, Томпсон откинулась назад.— Даже не знаю, с чего начать… Уолтер — замечательный человек. Я поступила на фирму через год после окончания колледжа. Я проработала здесь пятнадцать лет, восемь лет назад стала партнером. Уолтер был прекрасным наставником и другом. И просто хорошим человеком. Я не могу поверить, что это случилось.— Значит, вы не сталкивались ни с чем таким, что могло бы объяснить его поступок? — спросил Декер.— То, что Уолтер застрелил на улице человека? Нет. Абсолютно ни с чем. Это что-то немыслимое!— Нам известно, что сегодня утром он отправился в Вашингтон на встречу в Центральное управление ФБР. Вы знали об этом?— Да. Мы оказываем консультации Бюро по некоторым вопросам. Мы сотрудничаем с несколькими крупными подрядчиками, помогаем им выполнять заказы Бюро качественно и в срок.— По крайней мере, такова официальная легенда, — заметил Декер.— И это также истинная правда, — Томпсон с вызовом посмотрела на него. — В нашем сообществе нас очень высоко ценят. У нас просто космическая репутация.— Значит, сегодня Дабни не заглядывал в офис? — спросил Декер.— По крайней мере, мне об этом неизвестно. Офис открывается в половине девятого утра. Но те, у кого есть собственный ключ, могут приходить и уходить в любое время.— Однако если Дабни все же приходил сюда, система безопасности должна была это зафиксировать?— Да. Это можно проверить.— Спасибо, — сказал Декер. — А вчера он был на работе?— Да. Я встречалась с ним. Я только что вернулась из-за границы и доложила Уолтеру о делах. Я до сих пор не пришла в себя после долгого перелета. И вот теперь это…— Где именно вы были?Она поджала губы.— Какое это имеет отношение к тому, что произошло?— Возможно, никакого. Но я хочу получить полную картину.Не отрывая от него взгляда, Томпсон отпила глоток чая.— На Ближнем Востоке. Сказать более конкретно я не могу.— Проекты, которыми занимался Дабни, никак не могут объяснить то, что произошло сегодня утром?— Я сильно сомневаюсь. И я не могу вдаваться в подробности. Большинство наших работ засекречены. Большинство тех, кто работает здесь, и все партнеры фирмы имеют высшую степень допуска. Какая степень допуска у вас?— Там, где я живу, даже нет охранной системы.Брови Томпсон взметнулись вверх. Она перевела взгляд на Джеймисон.— Что еще вы хотите узнать?— Каким Дабни был вчера? — спросила Алекс. — Нормальным? Взволнованным?— Нормальным.— Ничего такого, что вызвало бы у вас подозрения?— Например?— Необычные фразы, — подсказал Декер. — Возбуждение. Отсутствие сосредоточенности.— Нет, ничего такого.— Дабни не мог сидеть на наркотиках?Томпсон изменилась в лице.— Уолтер?! Вне всякого сомнения, нет! Я лишь изредка видела, как он выпивал бокал вина.— Сегодня Дабни должен был присутствовать на совещании единственным представителем от вашей фирмы? — спросил Амос.— Да. С технической стороной дел Уолтер был знаком не хуже остальных. Однако на сегодняшнем совещании должна была обсуждаться высшая стратегия. Уолтер часто занимался этим один, особенно когда встречался с важными заказчиками.— За последний месяц в поведении Дабни не было ничего необычного? — спросила Джеймисон.— Да вроде ничего. Я хочу сказать, ничего не бросалось в глаза.— Жена Дабни сказала, что примерно с месяц назад он совершил неожиданную поездку. А когда вернулся, не сказал ей, где был. С этих пор он казался ей другим.Томпсон была удивлена.— С месяц назад?.. Я не знаю, куда ездил Уолтер. Если этим занимался наш транспортный отдел, там должна сохраниться запись.— Мы будем вам очень признательны, если вы это проверите, — сказала Джеймисон.— Разумеется. — Достав сотовый телефон, Томпсон набрала текстовое сообщение. — Готово. Как только у меня будет ответ, я свяжусь с вами.Встав, Декер обошел комнату. Томпсон наблюдала за ним.— Судя по всему, дела у вашей фирмы идут очень успешно, — отметил Амос.— Мы напряженно работаем, и это действительно приносит свои плоды. Мы только что заключили два крупных контракта, которые позволят нам практически вдвое увеличить прибыль по сравнению с прошлым годом.Декер посмотрел ей в лицо.— А без Дабни что станет с фирмой?Томпсон заколебалась.— Мы являемся партнерами с ограниченным правом голоса, но Уолтер — старший партнер, и у него в руках решающий пакет. Уверена, в учредительных документах есть слова о его… о его уходе, но лично я ничего не знаю. Это должен знать наш штатный юрист.— Мы хотим взглянуть на эти документы, — сказал Амос.— Они имеют какое-то отношение к тому, что сделал Уолтер? — спросила Томпсон.— Имеет отношение все — до тех пор, пока не выяснится обратное, — ответил Декер.У него завибрировал сотовый телефон. Прочитав текстовое сообщение, он кивнул Джеймисон. Встав, та убрала диктофон в карман.— Благодарю вас, мисс Томпсон. Мы будем держать с вами связь.— И напоминаю: не забудьте проверить, был ли Дабни здесь сегодня утром, — добавил Амос.— У меня отличная память, агент Декер, — раздраженно произнесла Томпсон.— Как и у меня, — ответил он. — Так что я не забуду о своей просьбе.Покинув кабинет, они направились к лифтам.— В чем дело? — спросила Джеймисон.— Дабни только что скончался.— О господи!.. Что ж, думаю, неожиданным это никак не назовешь.— Но перед смертью он пришел в сознание.— Он что-нибудь сказал? — возбужденно спросила Джеймисон.— Да.— И что же? — жадно спросила она.— Похоже, Дабни произнес набор слов, в котором не увидел абсолютно никакого смысла никто из присутствовавших.— Полная галиматья? Следствие травмы головного мозга?— Ну, поскольку я сам перенес травму головного мозга, могу сказать уверенно: то, что одному человеку кажется галиматьей, для другого может стать откровением.Глава 8Двенадцать раз. Декер прослушал запись последних слов Дабни двенадцать раз — и по-прежнему не видел в них ничего. Никакого откровения. Ни даже намека.Амос сидел в кабинете в здании имени Гувера, уставившись на диктофон. Напротив него сидели Джеймисон и Миллиган.Тодд, расслабив узел галстука и слегка согнув спину, что было для него совершенно необычно, откинулся на спинку кресла и сказал:— Мы можем прослушивать эту запись еще десять лет, и в ней по-прежнему не будет никакого смысла. Этот тип вышиб себе кусок мозга. Он был не способен рационально мыслить, Декер. Это бессмыслица.— Миссис Дабни присутствовала? — спросил Амос.— Да. Вплоть до самого конца.— И для нее в словах мужа также не было никакого смысла? Быть может, что-нибудь понятное ей одной? Что-нибудь очень личное?— Ну, когда Дабни начал говорить, она так разрыдалась, что трудно сказать, слышала ли она его слова. Нам пришлось вычищать ее всхлипывания из записи.— Но когда она успокоилась? — настаивал Декер. — По-прежнему ничего?— Я думаю, она ожидала, что он усядется на койке и начнет говорить с ней, — сказал Миллиган. — А затем Дабни просто перестал дышать. Мониторы обезумели, прибежала реанимационная бригада и попыталась его оживить, но тщетно. Он просто умер.В кабинет вошел Росс Богарт и сел напротив Амоса.— Есть что-нибудь? — спросил он.— В настоящий момент жертва представляет больший интерес, чем убийца, — сказал Декер. — Она жила в квартире стоимостью несколько миллионов, у нее есть машина за сто с лишним тысяч, на которой она почти не ездила, и все это на зарплату школьного учителя. А если вернуться назад на десять лет, нет никаких следов Анны Беркшир.— Ты уже упоминал об этом. Сказал, что если она случайная жертва, это очень большое совпадение.— Она могла сменить имя, — предположила Джеймисон. — Возможно, вот почему мы ничего не нашли.— Думаю, не вызывает сомнений то, что она сменила имя, — согласился Декер. — Главный вопрос — почему?— Ты предположил, что родители Мелвина Марса подпадают под действие программы защиты свидетелей, — напомнил Богарт. — Быть может, это верно и в отношении Анны Беркшир.— Что ж, надо это проверить. Если в прошлом она была другим человеком, возможно, этот человек был как-то связан с Дабни, что объяснит, почему он убил именно ее.— Я поручу это своим людям, — сказал Богарт.Встав, он вышел из кабинета.— То есть, насколько я понимаю, наша группа официально переводится из Куантико в оперативное управление Вашингтона? — спросила у Миллигана Джеймисон.— Совершенно верно.Оторвав взгляд от диктофона, Декер удивленно посмотрел на Тодда.— Нас переводят в Вашингтон?— Поскольку мы больше не занимаемся «холодными» делами, нас перебрасывают из Куантико в Вашингтон, — подтвердил тот. — На самом деле это продвижение по службе. Наверху оценили нашу работу.— Минуточку! — всполошился Амос. — Означает ли это, что мы больше не сможем жить в Куантико?— Ты сам не захочешь каждый день мотаться оттуда на работу, — заметил Миллиган. — На автостраде номер девяносто пять творится самое настоящее смертоубийство. Мне везло, потому что я живу в Спрингфилде. Я каждый день ездил навстречу основному потоку. Теперь же мне придется тащиться вместе со всеми теми, кто направляется на север. Росс живет в Вашингтоне, так что ему добираться будет легко.— Мне больше негде жить, — сказал Декер.— Забавно, что ты об этом упомянул, — вставила Джеймисон.— Что тут такого забавного? — резко спросил Амос.— Я рано или поздно собиралась сказать тебе это, когда наступит подходящий момент. Но опять же, возможно, все получилось как нельзя кстати.— Черт возьми, о чем это ты, Алекс? — не скрывая своего раздражения, спросил Декер.— Ладно, не надо выходить из себя.— Я уже вышел из себя!— На самом деле я подыскала работу на стороне.— Что, работа в ФБР не позволяет тебе полностью раскрыться? — натянуто усмехнулся Миллиган.— Работу на стороне? — спросил Амос.— В Анакостии есть одно здание…— Одно здание! — воскликнул Декер.— Да. Ну, выложу вам все как на духу. Я последние два месяца охотилась за недорогим зданием, требующим ремонта. И наконец нашла то, что нужно.— Ты искала здание? — тупо повторил Амос. — Мне не нужно целое здание. Мне достаточно одной комнаты. Небольшой. И вообще, начнем с того, зачем ты искала здание.— Как средство инвестиции. И способ сделать доброе дело.— И ты говоришь об этом только сейчас?— Ну, я собиралась сказать тебе это в самое ближайшее время… Мы только недавно остановились на этом месте.— Мы остановились на здании? И кто эти «мы»?— Ну, на самом деле это он на нем остановился.— О ком ты говоришь? — спросил Миллиган.— Минуточку! — сказал Декер. — У тебя нет денег, чтобы вложить их в здание. Ты постоянно жалуешься, что тебе не на что заправлять свою машину!— Ну, спасибо за то, что выкладываешь всем мои личные тайны, — Джеймисон смущенно оглянулась на Миллигана. — Но я просто представляю его интересы.— Чьи интересы? — спросил Тодд.У Декера вытянулось лицо. До него наконец дошла правда.— Это ведь Мелвин, не так ли?— Мелвин? — изумился Миллиган. — Мелвин Марс?Амос посмотрел Джеймисон в лицо.— Это он купил здание, так? На деньги, полученные в качестве компенсации от государства?— Да, купил, — Алекс кивнула. — Но только после того, как я нашла его.— Когда все это случилось? — спросил Миллиган.— Мелвин получил кучу денег и не знал, что с ними делать. Поэтому я предложила сделать так, чтобы он зарабатывал деньги и при этом помогал людям, чего он на самом деле очень хотел.— И как это покупка здания поможет людям? — язвительно поинтересовался Миллиган.— Ну, в здании будут жить жильцы. И они будут платить за аренду.— И что с того? — спросил Тодд. — Мы с женой тоже платим за аренду. И это не милостыня. Это дорого.— Тут все будет несколько иначе. Мы купили это здание по замечательной цене. И хотя в нем нужно будет провести кое-какие работы, мы сможем брать арендную плату, которую… ну, которую смогут платить те, у кого мало денег.— Ты имеешь в виду жилье для людей с низкими доходами? — уточнил Миллиган.— В определенном смысле, но по закону от Мелвина этого требовать не могут. Он поступает так, потому что в отличие от других домохозяев сверхприбыль его не интересует. Он получит со своих денег разумный, по нашему мнению, доход, а у людей, не имевших возможности позволить себе собственное жилье, будет где жить. Всем от этого выйдет только польза.— Значит, в этом здании поселятся жильцы, — сказал Декер. — Но где буду жить я?— В этом здании. На последнем этаже. У тебя будет своя комната. Как и у меня. Каждая с отдельной ванной. И еще у нас будут кабинет и большая кухня. Очень просторная.Амос молча смотрел на нее.— Я не знала, что нам предстоит перебраться из Куантико в Вашингтон, — поспешно добавила Джеймисон, — но я всегда думала, что мы в любом случае сможем там жить. Если б мы остались работать в Куантико, то ездили бы навстречу транспортному потоку. А теперь будет даже еще ближе.— Ты хочешь сказать, что мы с тобой будем жить вместе? — медленно произнес Декер, судя по всему, не услышавший последние ее слова.— Ну, не жить вместе. Мы будем просто соседями. Как в студенческом общежитии.— Моим соседом в общежитии был нападающий, по сравнению с которым я казался мелюзгой, — сказал Амос. — Он был шумным и неопрятным, но он был парнем.— Ну, к сожалению, я девушка, но я умею готовить; как тебе это нравится?— Ты умеешь готовить? — недоверчиво спросил Декер.— Ну, немного.Он продолжал сверлить ее взглядом.— Я могу разогреть в микроволновке почти все что угодно, — отрезала Джеймисон.Закрыв глаза, Амос ничего не сказал.Алекс повернулась к Миллигану.— И что лучше всего, Мелвин поселит нас без арендной платы, а взамен мы будем за всем приглядывать. — Помолчав, она добавила: — Помимо нашей работы в ФБР.Открыв глаза, Декер решительно произнес:— Я не собираюсь приглядывать за жилым зданием. Я даже не знаю, хочу ли жить вместе с тобой. Ты предлагаешь мне слишком много перемен, — обиженным тоном добавил он.— Амос, но я уже сказала, что мы будем присматривать за зданием. Я дала Мелвину слово.— Что ж, ты можешь, — сказал Декер. — А для меня и одной работы достаточно.Джеймисон окинула его оценивающим взглядом.— Ну хорошо, если хочешь сам искать себе жилье, я тебя не держу. Но только помни, что рынок недвижимости в Вашингтоне — один из самых дорогих в стране. А поскольку машины у тебя нет, ты не сможешь жить за городом и ездить оттуда на работу. Так что тебе, наверное, придется взять кредит, чтобы оплачивать жилье. Это я так, к слову.Амос продолжал молча смотреть на нее.— Послушай, — продолжала Алекс, — я сама разберусь с жильцами, хорошо? И со всем остальным. Тебе вообще не придется ничего делать.— Похоже, Декер, от такого предложения ты отказаться не сможешь, — усмехнулся Миллиган.Тот ответил не сразу.— Могу я, по крайней мере, взглянуть на это место, прежде чем приму решение?— Разумеется. Мы можем отправиться туда прямо сейчас. Но ты будешь просто в восторге. Это очаровательное место.— Под этим ключевым словом кроется то, что там полно недоделок? — с тревогой спросил Амос.— Ну да, действительно, там надо немного поработать, — уступила Джеймисон. — Но Мелвин сказал, что я смогу нанять для этого профессионалов.— Ты больше ничего не упустила? — пристально посмотрел на нее Декер.— По крайней мере, мне ничего такого не известно, — ответила Алекс, избегая смотреть ему в глаза.— Такой ответ не внушает особой уверенности, — угрюмо проворчал Декер.Глава 9Он угрюмо разглядывал залитое лунным светом здание. Джеймисон стояла рядом, внимательно наблюдая за своим другом. Когда Декер наконец повернулся к ней, Алекс отвела взгляд.— Вот видишь, всё так, как я тебе говорила, — сказала Джеймисон, улыбаясь асфальту.— И даже больше, — язвительно ответил Амос.В старом кирпичном здании с огромными окнами когда-то располагался склад; Джеймисон сказала, что оно разделено на квартиры. Декер сделал глубокий вдох, и его легкие наполнились запахами протекающей по соседству Анакостии. С одной стороны рядом с бывшим складом стояло пустующее здание. С другой громоздились развалины. Зданиям напротив на вид было не меньше ста лет. Они заваливались друг на друга и, похоже, остались без жильцов.На стоянке перед бывшим складом трещин было больше, чем асфальта, и в них росли буйные сорняки. Старая ограда из металлической сетки, окружающая здание, во многих местах порвалась, а ворота пропали, оставив после себя лишь ржавые петли. На стоянке стояли несколько машин, самой новой из которых было лет двадцать. У двух выбитые боковые стекла были заклеены полиэтиленовыми пакетами для мусора.— Мелвин видел это место? — спросил Декер.— Он видел фотографии. Он попросил меня присмотреть что-нибудь. Я поискала. И нашла вот это.Амос посмотрел на нее.— И как долго ты «поискала»?— Мелвин не хотел покупать здание в богатом районе, Декер, хотя и мог это себе позволить. Ему было нужно место, где он смог бы что-то сделать. Арендная плата в таких местах невысокая. У всех, кто здесь живет, есть работа. Большинство еще где-нибудь подрабатывают. Эти люди усердно трудятся, стараясь улучшить свою жизнь и жизнь своих родных. На самом деле это очень хорошее место. И в пешей доступности есть несколько только что открывшихся дешевых ресторанов, в основном семейных. Еще рядом церковь, парк и… — Джеймисон осеклась, не увидев у Декера никакой реакции на свои слова. — Значит, тебе не нравится? — помолчав, спросила она. — Понимаю, это не Тадж-Махал.— В свое время я жил в доме из картонных коробок на парковке перед супермаркетом, а затем у меня была комната в общежитии. Так что если тут есть собственный туалет, для меня это будет шаг вперед.— Правда? — осторожно спросила Джеймисон. — Значит, ты согласен?— Сколько жильцов?— Сдается пятнадцать квартир. Двое холостяки. У остальных семьи.— Значит, ты с ними встречалась?— Да. Не могла же я дать Мелвину рекомендации без надлежащего изучения вопроса. Он хочет сделать на свои деньги доброе дело, но я ни за что не поставила бы его в такое положение, в котором он лишился бы своих инвестиций. И базис тут хороший. Как только будет закончена реконструкция, дом станет просто замечательным. И этот район, хоть я и понимаю, что смотрится он не очень, на самом деле начинает пробуждаться. Как я уже говорила, открываются рестораны, а такие здания, как это, обновляются. И это очень хорошо.— А затем поднимется арендная плата, налоги взлетят вверх, и те, кому вы хотите помочь, больше не смогут себе это позволить.— Ну, у нас арендная плата не поднимется. И мы договорились с местной администрацией. Мелвину предоставили определенные налоговые льготы и вычеты, чтобы он мог позволить себе помогать тем, кто в этом нуждается.— Льготы и вычеты? Когда ты успела все это провернуть?— В свое свободное время. Понимаю, Декер, когда мы познакомились, я была журналисткой. Но на самом деле сердце мое всегда лежало к подобным вещам.Кивнув, Амос снова посмотрел на здание.— А где будем жить мы?— Как я уже говорила, на последнем этаже. Оттуда открывается потрясающий вид. И там все переделано.— Комнаты обставлены или нам придется покупать все самим?— Я взяла на себя смелость кое-что достать. Если тебе не понравится, всегда можно будет переделать.— Там есть где сидеть и где спать?— Да.— Тогда я уверен, что все будет замечательно.— Не хочешь заглянуть внутрь?Декер предложил ей жестом указывать путь.Набрав код на домофоне у входной двери, Алекс толкнула ее. Амос прошел следом за ней к лестнице.— Придется подниматься наверх пешком, — объяснила Джеймисон. — Лифта нет.Пройдя шесть пролетов, они оказались перед дверью. Пока Декер стоял, прислонившись к стене, и пытался отдышаться, Алекс отперла дверь и оглянулась на него.— Я полагала, ты занимаешься, — сказала она.— Только что позанимался.Пройдя следом за ней внутрь, Амос остановился. Потолки находились на высоте двадцати футов; стальные балки и железобетонные колонны, составляющие каркас здания, не были ничем прикрыты. Все выкрашено черной краской. Пространство было открытое, рядом с окнами высотой двенадцать футов оставалось свободное место. Современная кухня была оснащена техникой из нержавеющей стали и столами с гранитными столешницами. Две просторные спальни имели каждая свою ванную комнату. В конце коридора находился большой кабинет с письменным столом и книжными шкафами. Окно закрывалось деревянными ставнями. На столе стоял портативный компьютер.— Это твой кабинет. Мое место по соседству. Здесь еще есть джакузи, — добавила Джеймисон, указывая на дверь слева. — И сауна. Но я ими пока не пользовалась. Даже не могу сказать, в рабочем ли они состоянии.— Матерь Божья, Джеймисон, — пробормотал Декер, — когда ты говорила, что это место нуждается в ремонте, я определенно не ожидал увидеть такое!Алекс виновато посмотрела на него.— Здесь находилась квартира бывшего владельца здания. Он вложил сюда все свои деньги, а на всем остальном сэкономил. Другие квартиры совсем не похожи на это.— Что с ним стало?— Я бы предпочла не говорить об этом, — заметно занервничала Джеймисон.— Это еще почему?— Просто не хочу.— Алекс!— Ну хорошо, его застрелил на стоянке какой-то торговец наркотиками, с которым он не расплатился.— Застрелил в смысле насмерть?— Ну да. Я полагала, это само собой подразумевается.Декер огляделся вокруг.— И деньги, которые должен был заплатить этому наркоторговцу, он потратил вот на это?— Тут не совсем все понятно. Но я не брала бы это в голову. Я хочу сказать, мы ничего этому наркоторговцу не должны.— Значит, его так и не поймали?— Ну, полиция задержала одного подозреваемого, но, поскольку свидетелей, готовых дать показания, не нашлось, его пришлось отпустить. Здание попало под процедуру банкротства, и Мелвин его купил. На самом деле это было очень выгодное приобретение. Судя по всему, других покупателей не нашлось.— Потрясающе! — заметил Декер.— Но тебе ведь нравится, правда?— Да, нравится. По сравнению с тем, к чему я привык, это самый настоящий дворец.— Я уже подняла свои вещи наверх. Ты можешь перебираться в любое время.— Все мои пожитки умещаются в одну большую сумку, так что особых трудов переезд не потребует.Джеймисон протянула ему руку.— Добро пожаловать в наш новый дом, сосед!Прежде чем пожать ей руку, Декер сказал:— Только давай поставим на входную дверь несколько новых замков.Глава 10Проснувшись на следующее утро, Декер недоуменно заморгал, оглядывая незнакомую окружающую обстановку.Впрочем, она была не такой уж и незнакомой. Новая берлога. Просторная, не картонная коробка. Но с жильцами. И может быть, где-то до сих пор бродит разъяренный торговец наркотиками… Вчера поздно вечером сотрудник ФБР доставил из Куантико скудные пожитки Амоса. Ему потребовалось минут пять, чтобы разобрать все свои вещи.Декер посидел в кровати, затем встал. Подойдя к окну, он выглянул на улицу. Там было еще темно, но скоро должно было взойти солнце.Продолжая смотреть в окно, Амос увидел, как невысокий жилистый мужчина и мальчик лет десяти вышли из дома и сели в машину с задними стеклами, заклеенными пакетами из-под мусора. Мужчина был в джинсах, ботинках на высокой шнуровке и свитере. В руке он нес желтую строительную каску. У мальчика на плече болталась большая сумка. Машина уехала, выбрасывая в воздух клубы черного дыма.В конце улицы, на которой стоял дом, Декер увидел двоих людей, мужчину и женщину, которые брели, пошатываясь, мимо фонаря. Они не были похожи на бездомных, но опытный взгляд Амоса определил, что до этой категории им совсем недалеко. Мужчина ударил женщину по голове, та упала. Мужчина, не останавливаясь, двинулся дальше. Наконец женщина с трудом поднялась на ноги и последовала за ним. Достав что-то из кармана, она поднесла это ко рту и проглотила, что бы это ни было.Проводив их взглядом, Декер сходил в туалет, принял душ и оделся. Не было еще и семи часов утра. Пройдя по коридору на кухню, Амос сварил себе кофе и приготовил миску овсяных хлопьев. Проходя мимо комнаты Джеймисон, он услышал в приоткрытую дверь ее тихое посапывание.Сев за стол, Декер стал пить кофе и есть хлопья, но по большей части он просто смотрел в окно на приближающийся рассвет.Он далеко ушел от своей прежней жизни в Берлингтоне, штат Огайо.Он лишился семьи, работы и дома.Он отомстил убийцам его жены, дочери и шурина. Но это никак не облегчило горечь утраты. И ничто не облегчит эту боль. Для Декера время не залечивало раны. Течение времени не имело никакого значения для его уникального дара. Все пережитое в жизни оставалось таким же свежеотчеканенным в его сознании, каким было в тот момент, когда происходило.Вот в чем заключался огромный недостаток абсолютной памяти. Ему так много хотелось забыть… Но он не мог.И это еще было не все.Декер больше не был тем, кем был прежде. Он сознавал, что своими поступками раздражает окружающих. Резко разворачивается и выходит из комнаты. Отключается и перестает реагировать на что бы то ни было. Не проявляет сочувствия в такой степени, в какой этого хотелось бы другим.В какой это хотелось бы ему самому.Амос потер голову. Изменилось то, что находится там, внутри. А значит, он сам изменился вместе с этим. Невозможно отделить одно от другого: его мозг в теперешнем состоянии, и все остальное, что осталось от Амоса Декера.«Так я сейчас устроен».Поставив грязную посуду в посудомоечную машину, он вернулся за стол и начал думать о деле.Беркшир — жертва. Дабни — убийца.Туманное прошлое Беркшир. Не здесь ли кроется разгадка?Или же правда придет со стороны Дабни?А может быть, это будет какое-то сочетание того и другого?Декер мысленно вернулся к выстрелам. Он перебрал в голове кадр за кадром, ища хоть что-нибудь, что направило бы его в нужную сторону.Удалось восстановить все передвижения Дабни в тот день. От своего дома в Маклине он доехал на такси до кафе неподалеку от здания имени Гувера. Декер знал, что оттуда он дошел пешком до входа в здание, где и убил Беркшир.Глядя на мельтешащие кадры, Амос обнаружил одну нестыковку.Он любил нестыковки. Как правило, они указывали ему в направлении правды или по крайней мере в направлении дорожки, ведущей к правде.А сейчас Декер был бы, как никогда, рад любой ниточке.Как рассказала Элли Дабни, она приготовила мужу завтрак. Яичница с ветчиной, тост и жареная картошка. По ее словам, он съел все. Плюс выпил три чашки кофе.В таком случае зачем по пути к месту назначения Дабни заглянул в кафе?Возможно, это ровным счетом ничего не значило. Быть может, он просто решил убить время перед совещанием. Или за чашкой кофе просмотрел какие-то бумаги. Хотя зачем ему это было нужно, если он знал, что никогда не попадет на это совещание? Определенно Дабни не мог надеяться на то, что средь бела дня на глазах у многочисленных свидетелей убьет человека, после чего как ни в чем не бывало отправится на совещание в Центральное управление ФБР. И это не мог быть сиюминутный порыв, случившийся уже после ухода из кафе. В портфеле у Дабни был пистолет — криминалисты обнаружили следы оружейной смазки и другие доказательства этого.Декер мысленно взял на заметку сходить в кафе и разыскать тех, кто видел Дабни. Быть может, он там с кем-то встречался. Сотрудники ФБР изучили его телефон. В то утро Дабни никому не звонил и не отправлял текстовых сообщений. Потому ли, что собирался совершить убийство? И внутренне готовился к этому? Но если Дабни был знаком с Беркшир, как он узнал, что она в то утро окажется на этом месте? Было установлено, что женщина не звонила в Центральное управление и ни с кем не договаривалась о встрече. Но опять же, по какой-то причине она могла отправиться туда без предварительной договоренности. Быть может, собиралась что-то сообщить ФБР. А Дабни помешал ей это осуществить. Весьма любопытная теория.Хотя также нельзя было исключать то, что Беркшир направлялась вовсе не в здание имени Гувера. Возможно, она свернула на эту улицу, чтобы попасть в какое-то другое место.Множество вариантов и ничего определенного. Впрочем, именно так начинается большинство расследований. «Истина всегда прячется в глубине, в самом сердце», — подумал Декер. И нужно аккуратно снять слой за слоем все, что есть снаружи, дабы добраться до середины.Подняв взгляд, Амос увидел заспанную Джеймисон в спортивных трусах и футболке, удивленно смотрящую на него.— Раненько ты встал, — пробормотала она.— Я всегда встаю рано. Ты убедишься в этом теперь, когда мы будем жить вместе. Соседка.Прошлепав босыми ногами к кофеварке, Джеймисон насыпала в ситечко кофе и поставила снизу чашку. После чего облокотилась на стол и спросила, зевая:— Ночью были какие-либо блистательные откровения?— Похоже, Дабни завтракал дважды. Мне бы хотелось узнать почему.— Отлично.Кофеварка звякнула, Алекс приправила кофе сахаром и сливками и отпила глоток.— Сегодня утром у нас назначен обыск у Дабни дома.Ничего не ответив, Декер забарабанил пальцами по столу.— Насколько я понимаю, там будут его дети, — помолчав, добавила Джеймисон.— Мальчик и его отец.— Что? — недоуменно спросила она. — У Дабни четыре взрослых дочери.— Здесь на стоянке стояла машина с окнами, заклеенными пластиковыми пакетами. Серая «Сентра».— А… ну и что?— Кто это такие?— Томас Амайя и его одиннадцатилетний сын Дэнни.— Он ходит в школу где-нибудь неподалеку?— Да. Ты их видел?— Они уехали незадолго до шести утра.— Томас отвозит сына в школу. Там есть специальная группа для детей, чьи родители уходят на работу рано. Томас работает на стройке и в половине седьмого уже должен быть на работе.— А мать?— Насколько мне известно, они живут вдвоем — Томас и Дэнни.— Откуда ты все это узнала?— Я же говорила тебе, что встретилась со всеми жильцами. После того как Мелвин купил это здание, я хотела со всеми познакомиться. Просто заверить их в том, что все будет в порядке. Что никто их не выселит. И я довольно долго пообщалась с Томасом и Дэнни. Томас души не чает в своем сыне. А Дэнни очень смышленый. Он рисует. Я видела несколько его набросков. У мальчишки есть талант.— И как, все жильцы приятные?— Ну, это очень относительное понятие.— Дай мне относительный ответ.— Одни приятнее других. И я понимаю, откуда сюда попали многие из них. Все эти люди цветные. И я вовсе не уверена, что все они находятся здесь на законных основаниях. А я для них — белая женщина, которая стучится к ним в дверь и заявляет, что какой-то неизвестный инвестор купил это здание и я буду домовладелицей. На их месте я бы тоже отнеслась к этому подозрительно.— На дворе две тысячи семнадцатый год, но это совсем не чувствуется, — вздохнул Амос. — Когда я был маленьким, по телевизору показывали передачи о том, каким будет будущее. Роботы убирают в квартире, люди летают на работу в своих машинах… А вместо этого мы получили… вот что.— Декер, ты говоришь прописные истины. Послушай, Мелвин сказал, что в ближайшее время приедет сюда, чтобы познакомиться с людьми и взглянуть на свою собственность.— Я буду рад снова с ним встретиться, — встрепенулся Амос.— Знаю, вы с ним быстро сошлись.— Мелвин — мой лучший друг.Услышав это замечание, Алекс слегка нахмурилась, но ничего не сказала.У Декера зазвонил телефон. Это был Богарт. Молча выслушав то, что он ему сказал, Амос отключился.— Изменение планов. Богарт хочет, чтобы мы приехали в морг.— Зачем?— Патологоанатом только что закончила вскрытие Дабни.— Очень хорошо, но мы и так знаем, отчего он умер. Огнестрельное ранение в голову, нанесенное самому себе.— Да, но это еще не все.— Что?— Похоже, этот человек уже был мертв, когда стрелял в себя.Глава 11Та же самая патологоанатом Линна Уэйнрайт молча наблюдала за тем, как Декер рассматривает разрезанное тело Уолтера Дабни. На груди трупа темнел острый угол стандартного разреза, уже зашитого.Рядом с Декером стоял Богарт. Джеймисон держалась поодаль, стараясь не смотреть на разделанное тело.Не так давно этот человек был успешным бизнесменом и имел любящую семью. Теперь он представлял собой безжизненный, изуродованный мешок с мясом и костями, лежащий на стальном столе.— Вы уверены? — спросил Богарт.Взяв рентгеновский снимок, Уэйнрайт закрепила его на подсвеченном экране на стене и указала на темное пятно.— Обширная опухоль головного мозга, неоперабельная вследствие своего расположения и того, насколько глубоко она проникла в жизненно важные области. Я уже делала рентгеновские снимки и сразу поняла, что тут что-то есть. Но когда извлекла мозг, я просто поразилась, насколько все плохо.— Сколько ему еще оставалось жить? — спросил Декер.Патологоанатом задумалась.— Конечно, вам понадобится заключение еще одного специалиста, но, по моим грубым оценкам, шесть месяцев или даже меньше. Скорее меньше. Потому что у него к тому же вот здесь была аневризма, вот-вот готовая лопнуть, — добавила она, указывая другое пятно на снимке. — Если честно, я удивлена, что головной мозг у него продолжал полностью функционировать.— Быть может, у него оставалась какая-то цель в жизни, — предположил Декер. — Например, убить Анну Беркшир.— Ты правда так думаешь? — резко спросил Богарт.— Я не исключаю такую возможность.— Как вы полагаете, его жена знала? — спросила Джеймисон. — Насчет опухоли?— Сомнительно, — ответил Росс. — Я хочу сказать, можно было бы ожидать, что она об этом упомянет.— Возможно, это и была та неожиданная поездка, которую Дабни совершил месяц назад, — сказал Амос. — Именно тогда ему поставили диагноз. — Он повернулся к патологоанатому. — Может ли так быть, что он не знал про опухоль?— Все может быть, — осторожно ответила Уэйнрайт. — Но обязательно должны были быть внешние симптомы. Легкое расстройство двигательных функций. Нарушение мыслительного процесса. Полагаю, человек такого положения, образованный, состоятельный, наверняка хорошая программа страхования здоровья, — обязательно обратился бы к врачу. Простая томография установила бы наличие опухоли. А другие анализы подтвердили бы то, что она злокачественная.— Интересно, почему никто из деловых партнеров Дабни не заметил ничего неладного, — сказал Богарт. — Им ведь приходилось много с ним общаться.— Кстати, а почему ничего не заметила его жена? — добавила Джеймисон.— При такой разновидности рака конец наступает очень быстро, — сообщила патологоанатом. — Но до определенного момента больной мог работать вполне нормально, пока опухоль не стала слишком обширной. Судя по виду мозговых тканей, на мой взгляд, это время стремительно приближалось.— То есть Дабни мог прятать свое заболевание от родных, друзей и коллег по работе? — спросил Декер.— Опять же, все возможно. Он также мог принимать какие-то препараты, помогавшие ему.— И анализ крови покажет их присутствие в организме? — спросил Богарт.— Я уже направила образцы на обработку, — сказала Уэйнрайт.Амос снова посмотрел на тело.— Поскольку Дабни уже умирал, сведение счетов с жизнью приобретает больший смысл. Он избавил себя и членов своей семьи от нескольких месяцев мучительных страданий. Однако это не объясняет убийство Беркшир.— Ну, скажем прямо, я полагаю, его близкие предпочли бы несколько месяцев предсмертных мучений тому, что происходит сейчас, — возразила Джеймисон.— Из чего следует, что у Дабни была очень веская причина, — сказал Амос. — И мы должны найти какая.Он направился к выходу.— Декер, ты куда? — окликнула его Алекс.— Выпить чашку кофе.* * *Кафе, куда заглянул Дабни непосредственно перед тем, как убить Беркшир, располагалось прямо напротив Центрального управления ФБР. Оно принадлежало крупной сети; внутри было просторно и светло, а в удобных креслах за удобными столиками можно было не только перекусить, но и поработать. Вдоль стен тянулись розетки для зарядки электронных устройств.Декер и Джеймисон подошли к стойке — Богарт остался в морге, чтобы переговорить с патологоанатомом и сделать несколько телефонных звонков, — и Амос показал молодой официантке удостоверение ФБР. Девушке было лет двадцать с небольшим, темные волосы схвачены на затылке резинкой. Она была в белых брюках и черной тенниске с логотипом заведения. На лице красовались очки в круглой оправе.— Вы работали вчера? — заказав кофе, спросил Декер.Девушка кивнула.Амос показал ей фотографию Уолтера Дабни.— Видеокамеры уличного наблюдения подтверждают, что этот мужчина вошел сюда в десять часов утра и вышел минут через пятьдесят.— Тот тип, который застрелил женщину? Я видела про это в новостях.— Он самый. Вы видели его здесь? Вы принимали у него заказ?— Да, видела. И это я его обслуживала.— Что он заказал?Девушка задумалась.— Горячий чай и булочку с черникой. По крайней мере, так мне кажется. В течение дня я обслуживаю много клиентов.— Какое впечатление он на вас произвел? Вам не показалось, что он нервничал?— Да нет, ничего особенного. Он показался мне… ну, вполне нормальным.— Где он сел?Официантка указала за столик у окна.Декер обвел взглядом зал, запоминая расположение всех столиков.— Когда он пришел, здесь было много народа?— Нет, утренний наплыв посетителей уже спал. Во всем зале были заняты от силы два столика.— Которые?Девушка указала. Оба столика были рядом со стойкой.— Вы не обратили внимания, никто к нему не подходил? — спросил Амос. — Не заговаривал с ним?— Вообще-то я проводила учет и была занята, так что точно сказать не могу. Помню, один раз я подняла взгляд — так он просто сидел, уставившись в окно.— Кто-нибудь из тех, кто здесь работает, мог что-либо видеть?— У Билли вчера тоже была утренняя смена, но сегодня он не работает. Возможно, что-то и видел… Он разносил заказы и протирал столики.Джеймисон вручила официантке две визитные карточки.— Попросите Билли связаться с нами. И если сами что-нибудь вспомните, позвоните нам.Пока она говорила, Декер сел за столик, за которым сидел Дабни.— На этом месте? — спросил он.Девушка оглянулась.— Нет, на том, что слева от вас.Переменив место, Декер обвел взглядом зал, а Джеймисон тем временем подошла к нему и села на стул, который он только что освободил.— О чем ты думаешь?Амос уставился в окно. С этого места ему были видны вход в здание имени Гувера и будка охранника. Внутри кто-то находился, но он не смог определить, тот ли это охранник, который дежурил накануне.— Зал был пуст, поэтому Дабни мог выбрать любой столик, — сказал Декер. — Он прошел мимо нескольких свободных, чтобы сесть здесь. Отсюда открывается самый лучший вид на здание ФБР. Значит, получается, что Дабни пришел сюда, чтобы за чем-то наблюдать? Или с кем-то встретиться? Или была какая-то другая причина?— Как нам узнать, какое именно объяснение верное?— Мы будем продолжать задавать вопросы.У Декера зазвонил телефон. Какое-то время он молча слушал звонившего, затем сказал:— Мы будем там, как только сможем. — Отключив телефон, сказал напарнице: — Это был Богарт. Дочь Дабни, Джулис, хочет нам кое-что рассказать.— Что?— То, что неделю назад ей сказал отец.Глава 12Уолтер Дабни действительно добился успеха в жизни.И сейчас Декер стоял прямо посреди всего этого.Дом в Маклине можно было бы запросто продать за четыре-пять миллионов долларов. Просторный участок земли был профессионально оформлен и ухожен. Садовники как раз обреза́ли кустарники, подстригали широкие сочные лужайки и в целом прихорашивали пространство вокруг дома. Другая команда трудилась в пятидесятиметровом бассейне с подогревом. А был еще домик у бассейна размером с приличный дом. Годовая стоимость содержания всего этого, вероятно, многократно превосходила то, что платило Декеру ФБР.Отвернувшись от окна, Амос пристально посмотрел на Джулис Дабни. Молодая женщина представляла собой любопытное сочетание своих родителей. Высокая, атлетического телосложения в мать, она унаследовала от отца подбородок, высокий лоб и бледно-зеленые глаза. Ее прямые светлые волосы прикрывали плечи.Манеры женщины были деловые, даже резкие, и, с тех самых пор, как приехали Декер и остальные члены группы, она не пролила ни слезинки. Ее мать, как сказала Джулис, находилась у себя в спальне, спала после сильной дозы снотворного. Перевод: «С вами она говорить не будет».Джулис сразу же произвела на Декера впечатление человека, способного справиться с самой трудной ситуацией. Ему захотелось узнать, поможет или помешает это расследованию.Они находились в библиотеке: три стены из книг красноречиво говорили о назначении этого помещения. Богарт устроился в уютном кожаном кресле с высокой спинкой, Джеймисон села на обтянутую гобеленом кушетку, а Джулис заняла место в антикварном кресле с высокими подлокотниками. Декер остался стоять посреди комнаты.— Мисс Дабни, я понимаю, как вам сейчас тяжело, — сказал Богарт.— Не тяжело, а просто невыносимо, — махнула рукой Джулис. — Но мы должны пройти через это, и мы пройдем.— Откуда вы приехали? — спросил Декер.— Из Палм-Бич, а что?— Чем вы там занимаетесь?— Это важно? — нахмурилась она. — И вообще имеет ли отношение к делу?— Трудно сказать, поскольку вы пока что ничего нам не ответили.— У меня своя собственная компания, — поджав губы, сказала Джулис. — Консультации по вопросам здорового образа жизни.— Полагаю, Флорида для этого — самое подходящее место, — заметила Джеймисон. — С ее высоким процентом пенсионеров.— Конечно, по большей части у них стандартная медицинская страховка, но там много богатых людей, которые оформляют дополнительные программы. Забота о своем здоровье — штука сложная. Многим нелегко разобраться, что к чему. И мы также даем деловые консультации. Именно эта деятельность дает наш основной доход. У нас двадцать сотрудников, и вот уже несколько лет наш рост выражается двухзначными числами.— Очень впечатляюще, — сказал Декер. — В вашем возрасте я с трудом обеспечивал себя.— Отец воспитал во всех своих детях превосходную деловую хватку, — коротко сказала Джулис. — Вкупе с честолюбием.Внезапно женщина отвернулась, и какое-то мгновение Декеру казалось, что она зальется слезами. Но Джулис просто потерла губы и снова повернулась к посетителям.— Отец… оказал на меня громадное влияние.— Не сомневаюсь в этом, — сказал Амос. — Вы хотели встретиться с нами, потому что ваш отец вам что-то сказал?— Разные вещи, — сказала Джулис. — Я записала все, пока летела сюда.Она протянула Декеру листок бумаги. Тот взглянул на него.— Амос, ты можешь прочитать вслух? — спросил Богарт.Тот, похоже, его не услышал.Какое-то мгновение Джулис нетерпеливо смотрела на молчащего Декера, затем резко произнесла, словно на деловой презентации:— Во-первых, отец сказал, чтобы я заботилась о матери. Во-вторых, сказал, чтобы я вышла замуж и завела детей. Потому что жизнь слишком коротка. В-третьих, он сказал, чтобы я первым делом помнила, что он меня любит.— И это было необычно? — спросил Богарт.— Отец был внимательным и заботливым, но вы правы, эти заявления прозвучали необычно, поскольку он никогда прежде не говорил со мной о подобных вещах. По крайней мере, не в такой форме.— И вас это встревожило? — спросила Джеймисон.— Я прямо спросила у него, в чем дело. Отец ответил, что всё в порядке. Просто он начал задумываться о жизни вообще и решил, чтобы я это знала. Попробовал отшутиться, что, дескать, стареет, но все равно это показалось мне странным.— Вы с кем-нибудь говорили об этом? — спросил Богарт.— Нет. Я намеревалась позвонить сестрам и выяснить, не вел ли отец подобных разговоров и с ними, но потом закрутилась в делах. Когда я снова задумалась о том, чтобы сделать это, мне позвонили насчет отца.— У вас стоит цифра «четыре», но ничего не написано, — сказал Декер, поднимая листок.Сунув руку в карман, Джулис достала ключ.— На следующее утро отец прислал мне вот это.Взяв ключ, Амос осмотрел его.— Похоже на ключ от ячейки в банке, — сказал он, протягивая ключ Богарту.— Совершенно верно, — подтвердила Джулис. — У отца ячейка в банке в центре Маклина. Он арендует ее уже много лет.— Вам известно, что в ней?— Я предполагала, что там просто то, что хранят в ячейке в банке. Я никогда не заглядывала внутрь.— Почему отец прислал вам ключ?— Не знаю. Я собиралась позвонить ему, но затем, как я сказала, меня отвлекли дела. Я полагала, у меня будет много времени, чтобы поговорить с отцом об этом. Я просто решила, что это, наверное, что-то связанное с деловыми планами отца. Было бы разумно, если б он подключил к ним меня. Пару лет назад отец назначил меня своей душеприказчицей. — Помолчав, Джулис добавила, словно оправдываясь: — Я старшая. И эта штука как бы переходит ко мне по праву первородства.— Но ваш отец, очевидно, также был уверен в вас, — заметила Джеймисон.— Хочется на это надеяться.— Мы сможем заглянуть в ячейку? — Декер вопросительно посмотрел на Богарта.Тот бросил взгляд на Джулис.— Если ваша мать имеет право доступа к ячейке, нам понадобится ее согласие. В противном случае мы должны будем получить ордер.— Получайте ордер, потому что в настоящий момент я не собираюсь беспокоить маму. Она должна отдохнуть; ей незачем беспокоиться о каких-то бумагах.Достав телефон, Богарт вышел из комнаты.Джулис обвела взглядом вокруг, и на ее каменном лице появилось выражение отчаяния.— Я выросла в этом доме. Я обожаю здесь каждую щель и закуток.— И я вас прекрасно понимаю, — сказала Джеймисон. — Дом очень красивый. Такой теплый и гостеприимный… Оформлением занималась ваша мать?— У нее есть вкус, — Джулис кивнула. — Отцу не было равных в делах. Но всем остальным занималась мама. Она была идеальным напарником. Замечательная хозяйка… отличный «резонатор», когда отцу это требовалось. И она воспитала четверых детей — практически в одиночку, поскольку в то время отец постоянно бывал в разъездах.— Такое богатство не сваливается на голову, — произнесла Алекс. — За ним стоит большой, тяжелый труд.— Да, — рассеянно ответила Джулис.— Значит, слова вашего отца, учитывая случившееся, приобретают смысл, — сказал Декер. — Что-то вроде прощального напутствия?Посмотрев на него, Джулис залилась краской.— То есть вы намекаете, что отец сказал мне выйти замуж и завести детей, после чего отправился и кого-то убил, а затем вышиб себе мозги? Как вы могли такое подумать! — добавила она резким тоном.— Но, быть может, ваш отец полагал, что у него нет выбора, — невозмутимо произнес Декер.— Что вы хотите сказать?— Вы знали, что он болен?— Что вы имеете в виду — болен?— У него была неоперабельная злокачественная опухоль головного мозга. Он был неизлечимо болен.Джеймисон ахнула, услышав резкие слова Амоса, но тот продолжал пристально смотреть на Джулис.В глазах молодой женщины появились слезы.— Ч-что? — запинаясь, выдавила она.Декер уселся прямо напротив нее.— Вскрытие показало, что у него была опухоль и вдобавок аневризма. Вашему отцу оставалось жить от силы несколько месяцев. Вы хотите сказать, что ничего не знали?Джулис молча покачала головой, и внезапно у нее по щекам потекли слезы.Достав из сумочки чистую салфетку, Джеймисон протянула ее Амосу, а тот передал Джулис. Женщина вытерла глаза.— Как вы думаете, ваша мать знала? — спросил Декер.Она покачала головой.— Невозможно. Если б знала мама, узнали бы мы все.— Даже если ваш отец не хотел, чтобы дети знали? — спросила Алекс.Джулис постаралась взять себя в руки.— Неважно. Мама не способна хранить такое в тайне.Декер кивнул:— Понятно. Вы можете предположить, почему ваш отец совершил подобное?— С таким же успехом вы можете спросить у меня, почему завтра утром солнце не взойдет! — рявкнула Джулис. — Это… это просто невозможно.В следующее мгновение она согнулась пополам и зарыдала.Амос смущенно посмотрел на Джеймисон. Та встала с места, опустилась на корточки рядом с Джулис, обняла ее за плечо и протянула новые салфетки.— Декер, сходи принеси воды! — прошипела она.Выйдя из комнаты, тот нашел кухню — просторное воздушное помещение, казалось, сошедшее со страниц журнала, посвященного архитектуре. Он принялся открывать шкафы. В одном стояли пузырьки с лекарствами. Декер быстро прочитал этикетки. Один из препаратов был для увеличения плотности костной ткани; вторым был «Золофт»[155]. Найдя в другом шкафу стаканы, Амос наполнил один водой из-под крана и вернулся в библиотеку. Он протянул стакан Джеймисон, и та помогла Джулис выпить.Послышался шум машины, подъехавшей к входу. Снова покинув комнату, Декер прошел по коридору к прихожей и успел увидеть, как входная дверь распахнулась настежь. Ворвавшаяся в прихожую женщина бросила пальто и сумку на паркетный пол. У нее за спиной Декер увидел отъезжающее такси.Женщине было лет тридцать с небольшим: темно-русые волосы, коротко подстриженные, очки и то же самое высокое, поджарое тело, что и у Джулис.— Черт побери, кто вы такой? — воскликнула она.Декер предъявил удостоверение ФБР.— Я так понимаю, вы одна из дочерей.— Саманта. Где моя мать?— Спит. Ей дали снотворное. Ваша сестра Джулис в библиотеке.Стремительно пройдя мимо Амоса, Саманта Дабни решительно двинулась по коридору. Декер последовал за ней. Он успел увидеть, как она опустилась на корточки перед своей все еще плачущей сестрой и стиснула ее в объятиях. Поднявшись на ноги, Джеймисон отступила назад, чтобы не мешать им.Наконец Джулис успокоилась и выпрямилась.— Черт побери, что здесь происходит? — спросила Саманта. — Почему в доме ФБР?— Сэм, я говорила тебе, что произошло, — сказала Джулис. — Неужели ты думаешь, что не будет никакого расследования? Папа убил… папа кого-то застрелил. Прямо перед зданием ФБР.Саманта рухнула на кушетку, которую до того занимала Джеймисон.— Знаю, что ты мне это говорила. Но… но этого просто не может быть, Джулис! И ты это понимаешь. Почему папа совершил такое? У него в жизни было столько всего!— Папа был неизлечимо болен. У него была опухоль головного мозга.Кровь схлынула с лица Саманты. Вскочив с кресла, она сверкнула глазами на свою сестру.— Что? И ты мне ничего не говорила?— Это я только что сказал ей, — вмешался Декер. — Так показало вскрытие. — Он помолчал. — Отец не звонил вам в последнее время?— Нет. Недели три назад он прислал мне сообщение по электронной почте. Ничего особенного. Просто справлялся, как у меня дела. — Она бросила взгляд на Джулис. — Сначала папа в кого-то стреляет. И вот теперь опухоль головного мозга… Что происходит? Подождите, вы считаете, что опухоль помутила ему рассудок? Вот почему он так поступил?— Все возможно, — сказал Декер. — Но если существует какая-то другая причина, мы должны ее найти. Вы когда-нибудь слышали, чтобы ваш отец упоминал имя Анна Беркшир?Обе женщины покачали головой.— Это та, которую он убил? — спросила Саманта.Амос кивнул.Саманта посмотрела на сестру.— Джулис, ты больше меня общалась с папой. Это имя точно ничего тебе не говорит?— Нет. Я никогда не слышала об этой женщине.— Возможно, это был совершенно случайный человек, — сказала Джеймисон. — Возможно, никакой связи нет. Возможно, болезнь действительно повлияла на мистера Дабни. Возможно, Беркшир просто оказалась не в то время не в том месте.— Я обнаружил в шкафу на кухне пузырьки с лекарством, — сказал Декер. — Одно средство для укрепления костей, другое — «Золофт». Чьи это лекарства? Часть этикеток отсутствует.Переглянувшись с сестрой, Саманта посмотрела на Амоса.— Мамины. У нее всегда были хрупкие кости. А «Золофт» — от депрессии.— Давно она этим больна? — спросил Декер.— По крайней мере, с тех пор, когда мы были маленькими, — сказала Саманта.— У нее также проблемы с почками, — добавила Джулис.— Но выглядит она здоровой, — заметила Джеймисон. — Высокая, атлетичная, крепкая…— Внешность может быть обманчивой, — отрезала Джулис. — В любом случае папа хорошо заботился о ней. А теперь я даже не знаю… Вероятно, я предложу маме переехать жить ко мне.Вернулся Богарт.— Ордер уже готов, — сказал он. — Едем в банк.— В какой банк? — встрепенулась Саманта.— Папа прислал мне ключ от банковской ячейки, — объяснила Джулис.— Зачем? Что в ней?Богарт поднял ключ.— Вот это мы сейчас и собираемся выяснить.Глава 13Пусто.Все молча смотрели на пустую ячейку.Декер разочарованно крякнул. Богарт покосился на него. Джеймисон повторила это движение.— Дабни забрал то, что здесь было, — сказал Амос.— Мы только предполагаем, что он что-то хранил здесь, — напомнил Богарт.— Он послал своей дочери ключ, чтобы та открыла ячейку. Зачем было это делать, если ячейка пустовала?— Верно, — нехотя согласился Росс.— Возможно, есть видеозапись того, как Дабни приходил в банк…Вскоре они сидели напротив управляющей, стучащей по клавиатуре компьютера. Женщина кивнула.— Пять дней назад мистер Дабни приходил в банк и открывал свою ячейку.— Он что-нибудь забрал из нее? — спросил Богарт.— Этого мы не можем сказать, — ответила управляющая. — То, что хранят в своих ячейках наши клиенты, — это их личное дело.— В таком случае нам нужно просмотреть запись камер видеонаблюдения.Через десять минут они сидели в небольшой комнате и смотрели на экран компьютера.— Вот он, — сказала Джеймисон, указывая на Дабни, входящего в банк в тот день, когда он забрал содержимое своей ячейки.— И он не один, — заметил Декер.Вместе с Дабни была женщина. Не его жена. Она была ниже ростом, полная, с темными волосами. Лицо ее рассмотреть не удалось, потому что она была в очках и постоянно держала голову опущенной.— Волосы похожи на парик, — сказал Богарт.Через минуту женщина вошла в комнату рядом с хранилищем вместе с Дабни, несущим свою ячейку. Несколько минут спустя они вышли.У женщины в руках была сумочка, в которой определенно что-то находилось. Судя по выпуклости на стенке сумочки, которую удалось разглядеть, когда управляющая увеличила изображение, это было что-то прямоугольное, дюймов шесть в длину и вдвое меньше в ширину.— Есть какие-либо еще ракурсы, с которых мы можем посмотреть это видео? — спросил Декер.— Боюсь, это все, — ответила управляющая.— Нам будет нужна копия, — сказал Богарт.* * *Они вышли из банка с копией видеозаписи и десятками вопросов, ни на один из которых не было ответа, и вернулись домой к Дабни.Всего за несколько минут до них приехала третья дочь, Аманда Райли. Ростом ниже своих сестер, она была более округлой и не имела атлетического телосложения. И была инвалидом — левая ее рука заканчивалась у локтя. Аманда сказала, что замужем и имеет двоих маленьких детей.Сотрудники ФБР удивились, увидев в залитой светом кухне Элли Дабни, сидящую в окружении своих дочерей. Она была одета, волосы уложены, макияж сделан, однако по затравленному взгляду чувствовалось, что попытка выглядеть нормально, что называется, не проникла ей под кожу. Сотрудники ФБР показали Элли и ее дочерям видео. Никто из них не узнал женщину.— Как она вообще оказалась там? — спросила Джулис. — Я хочу сказать, это же папина ячейка.— Она пришла, дабы убедиться в том, что ваш отец очистил ячейку, — ответил Росс.Джулис и Саманта изумленно уставились на него.— Что это может значить? — спросила Джулис.— Это может значить только то, что ваш отец имел отношения с людьми, которые очень серьезно подчищают за собой все мелочи.— Прямо какие-то шпионские страсти, — сказала Саманта. — Совсем как по телевизору.— Ваш отец имел доступ к секретным материалам, — сказал Богарт, — так что вполне вероятно, что он мог быть связан с кем-либо из этого мира.— И то, что вместе с ним в банк отправили эту женщину, показывает, что ему не доверяли, — добавил Декер. — Обратите внимание на то, что на видео сумочку несет женщина, а не ваш отец.— Значит, папу заставили это сделать, — обвинительным тоном заявила Джулис.— После чего, вероятно, его заставили убить ту женщину, — добавила Саманта.— Нельзя заставить человека убить кого-либо, Сэм, — вмешалась Аманда. — Об этом не может быть и речи. Папа сам нажал на спусковой крючок.Ее лицо было спокойным, глаза светились умом. Высказав свое замечание, она оглянулась на мать. Та сидела, уставившись на свои колени.— Аманда! — воскликнула Джулис, бросив взгляд на мать.— Это что-то немыслимое, — сказала Саманта.— Нет, — сказала Элли Дабни. — Ваша сестра права. Ваш отец действительно нажал на спусковой крючок. Он сам сделал выбор. Он, и никто другой.Джулис и Саманта посмотрели на мать так, словно не узнали ее.Элли повернулась к Декеру.— Я не знаю эту женщину. И не знаю, что Уолт хранил в банковской ячейке.На взгляд Амоса, по сравнению со вчерашним днем поведение Элли кардинально изменилось. Быть может, свою роль сыграл вид незнакомой женщины, сопровождающей ее мужа в банковское хранилище к ячейке, содержимое которой было ей неизвестно. Теперь Элли казалась смирившейся со своей судьбой, сбитой с толку и растерянной. Быть может, она считала, что ее предали.— Эта женщина не может работать вместе с вашим мужем? — спросил Декер. — Она не напоминает вам никого из тех, кого вы могли видеть у него в офисе? — Он обвел взглядом всех женщин семейства Дабни.— Я ее не узнала, — ответила за всех Джулис. — Впрочем, я плохо знаю тех, кто там работает.Саманта и Аманда лишь покачали головой.Декер вопросительно посмотрел на Элли. Откашлявшись, та заговорила, медленно, запинаясь, как говорит человек, отходящий от воздействия сильного снотворного.— Я лишь изредка по праздникам виделась кое с кем из коллег Уолта. У него в офисе я почти не бывала. И уж точно ни разу за последние пять лет. — Помолчав, женщина добавила с тоской в голосе: — Я… наверное, я полностью потеряла связь с этой стороной его жизни. — Она обвела взглядом роскошную обстановку дома.Декер прочитал мелькнувшую у нее в голове мысль: «Я лишь наслаждалась плодами его труда».— А может, женщина с видео — это Анна Беркшир? — предположила Саманта.— Даже близко не похожа, — покачал головой Декер.— Значит, от этого видео нет никакого толку, — сказала Джулис. — И вы снова вернулись на первую клетку.— Нет, толк есть, — возразил Амос.— И какой же? — спросила Джулис.— Это показывает нам возможную причину того, почему ваш отец сделал то, что сделал.— Но вы даже не знаете, связано ли то, что показано на видео, со стрельбой! — воскликнула Джулис.— На самом деле мы это знаем, — возразил Декер. — Ваш отец прислал вам ключ от банковской ячейки до того, как была сделана эта видеозапись. Думаю, он хотел, чтобы вы узнали, что в ячейке. Но эта женщина и те, кто с этим связан, не хотели, чтобы это произошло. Поэтому они заставили вашего отца освободить ячейку, прежде чем у вас появилась возможность получить к ней доступ. А это означает, что им каким-то образом было известно про ячейку. И они знали — или, возможно, подозревали, — что ваш отец послал кому-то ключ от нее. — Амос помолчал. — И это еще не всё.Он нажал несколько кнопок на портативном компьютере, который сотрудники ФБР использовали для показа видео, и, промотав запись вперед, остановился на том месте, где Уолтер Дабни посмотрел прямо в объектив камеры.Элли отвернулась, похоже, не в силах видеть, как ее покойный муж смотрит ей в лицо.— Хорошо, почему это так важно? — спросила Джулис.— Потому что я присутствовал при том, как ваш отец убил Беркшир. И когда я приказал ему бросить пистолет, он обернулся и посмотрел на меня. — Декер указал на экран. — И у него было в точности такое же выражение лица.— И что означает это выражение? — едва слышно прошептала Элли.— Не хочу быть излишне драматичным, — ответил Декер, — но оно показывает, что этот человек смирился со своей судьбой.Глава 14— Она была очень добрая. Тихая, но все ее уважали. И она была замечательным педагогом.Декер и Джеймисон сидели напротив Вирджинии Коул, директора католической школы, в которой работала Анна Беркшир. Школа находилась в округе Фэрфакс, размещаясь в старом кирпичном здании. Но, когда они сворачивали на автостоянку, Амос обратил внимание на новые камеры видеонаблюдения.Их записали в журнал, выдали им пропуска посетителей и проводили в кабинет директора.Коул было лет пятьдесят: очки на цепочке и крашеные светлые волосы. Откинувшись назад, она посмотрела в окно кабинета.— Я до сих пор не могу поверить, что ее нет в живых.— И Беркшир проработала здесь четыре года? — спросила Джеймисон.— Да, совершенно верно, — подтвердила Коул.— Я так понимаю, она должна была иметь сертификат педагога и рекомендации с предыдущих мест работы.— Разумеется. У нас с этим очень строго. Мы тщательно проверяем предыдущую карьеру кандидатов. И у Анны был сертификат. С ее резюме все было в порядке, а рекомендации — блестящие. Мы с радостью приняли ее на работу.— Значит, ее резюме покрывало бо́льший период, чем последние десять лет? — уточнил Декер.— Что? — недоуменно посмотрела на него Коул. — Ну, разумеется, мы должны были убедиться в том, что она окончила колледж. И имела необходимый педагогический опыт.Амос взглянул на Джеймисон.— Нам нужно просмотреть все это, — сказал он.— Я сниму вам копию с ее резюме.— Вы были близко знакомы с Беркшир?— Ну, вряд ли можно так сказать. Мы с ней никогда не встречались за пределами школы. Но я неоднократно беседовала с ней в этих стенах.— Вы знали, что она богата? — спросил Декер.— Богата? — Похоже, Коул снова была сбита с толку.— Она жила в Рестоне, в квартире на мансардном этаже стоимостью два миллиона долларов.Директриса была ошеломлена.— Нет, я даже не подозревала об этом… Дома у нее я никогда не бывала. Как-то раз увидела, как Анна приехала на работу на машине. Кажется, это была потрепанная «Хонда».— Беркшир никогда не рассказывала о своем прошлом? Откуда она родом? Чем занималась?— Нет. Но, как я уже говорила, проверка показала, что у нее безупречное прошлое. Ничего интересного, никаких красных флажков.— У нее здесь имелись друзья? С кем она была откровенна?— Даже не знаю. Это можно проверить. Возможно, Анна дружила с другими учителями.— Было бы замечательно, — сказала Джеймисон. — Вот номер телефона, по которому вы сможете с нами связаться.Она протянула визитную карточку.Взяв карточку, Коул посмотрела на Декера.— Если б вы спросили у меня до того, как произошло все это, я бы ответила, что Анна Беркшир ни за что на свете не может быть замешана ни в чем подобном.— Ну, возможно, она умышленно так себя вела, — сказал Амос.— Вы хотите сказать, это был лишь фасад? — спросила директриса.— Я хочу сказать, что, если у Беркшир в прошлом была какая-то тайна, у нее имелись все основания всячески эту тайну оберегать. Но опять же, возможно, она просто оказалась не в том месте не в то время. К сожалению, такое происходит слишком часто.Перед уходом они получили копию личного дела Беркшир. Декер сунул его под мышку. По дороге к машине у него зазвонил телефон. Это была Файя Томпсон, партнер Уолтера Дабни.— Наш транспортный отдел не устраивал эту поездку, — сказала она. — И Уолтер не пользовался корпоративной кредитной карточкой. Вероятно, он воспользовался своей личной карточкой.— Мы это проверим, — сказал Декер. — И вы выяснили, что будет с фирмой теперь, когда Дабни нет в живых?— Да. Я переговорила с нашим юристом. Одна половина партнерской доли Уолтера переходит к миссис Дабни, другая половина — к его детям, в равных пропорциях.— То есть все вместе они контролируют компанию?— Да.— У нас есть видеозапись одной женщины, сопровождавшей Дабни в банк. Я перешлю ее вам. Я хочу, чтобы вы и остальные сотрудники просмотрели эту запись и сказали, узнали ли вы эту женщину.— В банк Уолтера?— Да.— Хорошо. Это как-то связано с тем, что произошло?— Не могу вам сказать. Пока что я нахожусь в режиме сбора всевозможной информации.— Агент Декер, вы не знаете, будет ли панихида по Уолтеру?— Нет, не знаю. Если хотите, можете выяснить это у его жены.— Просто я сомневалась, будут ли ее устраивать, учитывая обстоятельства его… Понимаете, газеты и без того смакуют этот сюжет. Нам уже звонили из «Вашингтон пост», из Си-эн-эн, из «Уолл-стрит джорнал» и кучи других газет. Я не знаю, что им отвечать.— В таком случае просто не перезванивайте им.— Но газеты в любом случае что-нибудь напишут, и если мы ничего им не выдадим, у них может получиться что-нибудь не слишком лицеприятное. У нас уйма правительственных заказов. И теперь, после этого события, не исключена возможность, что правительство отменит часть их… или даже все.— Сожалею, это не моя епархия.Нажав на кнопку отбоя, Декер посмотрел на Джеймисон.— Что-нибудь интересное? — спросила та.— Ничего — помимо того, что ее больше беспокоит то, как прикрыть задницу фирме, чем то, что ее «очень хороший» друг убил кого-то, после чего покончил с собой. Дабни самостоятельно оформлял эту таинственную поездку. А его партнерская доля достанется жене и детям. Так что компания перейдет под их контроль.— Это был бы хороший мотив убить Дабни, если б только он не выстрелил в себя сам, — заметила Алекс.— Что могло толкнуть такого человека, как Дабни — казалось бы, незыблемого, словно скала, — убить человека, после чего покончить с собой? Я помню, что он был неизлечимо болен, и все-таки это уже чересчур.— Похоже, кто-то держал меч у него над головой. Возможно, на это указывает та женщина с видеозаписи.— Возможно, — сказал Декер, однако было видно, что он сомневается.— Чем займемся теперь?Амос показал папку.— Ты отвезешь нас туда, где мы сможем перекусить, а я займусь чтением.* * *Декер втиснулся на переднее сиденье маленького автомобиля Джеймисон; ему пришлось отодвинуть сиденье до упора, и все равно его колени находились в неуютной близости от приборной панели.Как только Алекс тронулась с места, Амос углубился в чтение. Каждое прочитанное слово навсегда отпечатывалось у него в памяти. Личное дело было небольшим, но очень содержательным.— Беркшир прошла проверку, из чего следует, что у нее не было криминального прошлого. — Декер пролистал папку. — Так, мы не смогли заглянуть в ее прошлое дальше чем на десять лет, но в этом деле говорится, что у нее есть сертификат преподавателя. И здесь также указано, что она получила диплом в Технологическом институте штата Вирджиния.— То есть нам известно, что у нее есть прошлое.— Ну да. Вот только почему Богарт не смог ничего найти? Мне почему-то кажется, что у ФБР возможностей побольше, чем у какой-то католической шко… так, минуточку.— В чем дело?Декер вынул один лист.— Ее имя указано здесь как Анн Беркшир.— Хорошо.— А в водительском удостоверении, на основании которого Богарт проверял ее прошлое, значится «Анна», с «а» на конце.— Кто-нибудь должен был обратить на это внимание, так?— Судя по всему, никто не обратил. На самом деле многие прошли бы мимо такого. Здесь указан ее номер системы социального страхования. Надо будет сверить его с тем, которое нашел Богарт. Поскольку в своих поисках он не смог найти ничего про то, где Беркшир училась, я вынужден предположить, что тут чего-то не хватает. В водительских удостоверениях в Вирджинии номер системы социального страхования больше не используется в качестве идентификационного номера. Вероятно, такого больше не осталось ни в одном штате. Но в какой-то базе данных по нему можно было бы найти все, что есть в этом личном деле. Однако Богарт ничего не нашел.— Значит, это прошлое принадлежит не Беркшир? А кому-то другому?— Не знаю, но тут указано, что она получила диплом инженера. Компьютерного инженера.— Это важно?— Понятия не имею. Здесь также говорится, что Беркшир двенадцать лет проработала в компании «Ревенс консалтинг». — Достав телефон, Декер осуществил быстрый поиск. — Отлично, «Ревенс» прекратила свое существование. Десять лет назад.— Многие компании всплывают брюхом кверху.— Но почему мне кажется, что мы не найдем никого, кто сможет подтвердить, что Беркшир работала в «Ревенс консалтинг»?— Странно все это.— То есть ее прошлое является загадкой. И, возможно, фальшивкой. Но ей, судя по всему, пятьдесят девять лет, она, несомненно, богатая, работает волонтером в хосписе и учителем в католической школе, хотя деньги ей не нужны. — Декер взглянул на Джеймисон. — О чем это тебе говорит?— О том, что ей повезло — возможно, в бизнесе, — и теперь она расплачивается за свою удачу?— Близко, но не совсем так, как это вижу я, — задумчиво промолвил Амос.— Хорошо, а как это видишь ты?Но Декер ничего ей не ответил и снова углубился в чтение.Они свернули на стоянку перед рестораном. Амос продолжал читать личное дело, даже когда они с Джеймисон шли в зал. Напарники заняли столик у окна. Пока Алекс глазела на улицу, Декер закрыл глаза и принялся перебирать кадры в своем необъятном хранилище воспоминаний. Когда он открыл их, Джеймисон нажимала кнопки на телефоне.— Что-нибудь от Богарта? — спросил Амос, глядя на ее телефон.— Жилое здание, — покачала головой Джеймисон.— Какое жилое здание?— То, в котором мы живем, Декер. Я действительно управляющая.— Ты правда думаешь, что сможешь совмещать это с работой в ФБР?— Да, я смогу. И очень этого хочу, поэтому приложу все силы, чтобы у меня получилось. Я не хочу до конца жизни ждать как манны небесной зарплаты. Мне нравится работать в ФБР, потому что мы помогаем тем, кто в этом нуждается. Но большинство, если не все эти люди, уже мертвы. Имея дело со зданием, я намереваюсь действовать на опережение. Нужно стараться помогать людям так, чтобы им вообще не требовалось ФБР.Взяв меню, Декер с тоской посмотрел на красочные страницы с жирными блюдами, затем поймал на себе пристальный взгляд Джеймисон.— Амос, в последнее время вид у тебя гораздо более здоровый.— Ага, ты постоянно мне это твердишь.Она хитро усмехнулась.Когда подошла официантка, Декер заказал чай со льдом без сахара, греческий салат, заправленный уксусом, и миску овощного супа.— Хороший мальчик! — улыбнулась Алекс.Когда принесли еду, Амос неожиданно воскликнул:— «Хонда»!— Что?— Директор школы сказала, что у Беркшир потрепанная «Хонда».Джеймисон опустила вилку.— Правильно. Сказала.— У Беркшир «Мерседес»-кабриолет, стоящий на подземной стоянке в ее доме. Она на нем почти не ездила.— Значит, у нее есть еще одна машина, эта «Хонда».— Нет. Она не числится за ней на стоянке — только «мерс». Ей выделили всего одно место, потому что у нее только одна машина. При квартире таких размеров Беркшир могла бы получить два места, но она попросила только одно.— Странно.— Похоже, в этой женщине все странно.— Значит, возможно, она все-таки не случайная жертва. Возможно, Дабни действительно убил ее по какой-то определенной причине.— О, я в этом уверен. Но у меня такое подозрение, что пока что нам эта причина и в голову не приходила.— Насколько все было бы проще, если б Беркшир была той самой женщиной, которая сопровождала Дабни в банк, — с тоской произнесла Джеймисон.Декер недоуменно посмотрел на нее.— Алекс, если хочешь, чтобы все было проще, по-моему, ты выбрала не ту профессию.Глава 15Шесть часов утра. Столицу благословил свежий ветерок. Небо затянули тучи, и предвестие дождя чувствовалось в каждой молекуле воздуха.Декер сидел на крыльце своего дома, наслаждаясь первой чашкой утреннего кофе. Он встал пораньше, принял душ и оделся в потертые джинсы и толстовку с эмблемой Университета штата Огайо. Его взъерошенные волосы все еще оставались влажными. Потягивая кофе, Амос время от времени закрывал глаза, позволяя своей идеальной памяти пройтись по последним нескольким дням в поисках чего-нибудь такого, что дало бы ему точку опоры в этом деле.Однако всякий раз он открывал глаза с твердым убеждением, что его память на самом деле идеально несовершенная, поскольку ему не приходило в голову абсолютно ничего.У него за спиной открылась дверь, и из дома вышли двое.Томас Амайя был в рабочей одежде: вельветовые штаны, тяжелые башмаки и джинсовая рубашка, а под ней белая футболка. Голову его венчала бейсболка с эмблемой футбольного клуба «Сан-Диего Чарджерс», из-под которой выбивались темные вьющиеся волосы. В правой руке он держал каску.Дэнни был в джинсах и темно-синем свитере. На плече висел ранец. Мальчик выглядел заспанным, его подбородок неудержимо падал на щуплую грудь. Декер сместился в сторону, пропуская их, и Дэнни широко зевнул.Кивнув Амосу, Томас тотчас же отвернулся в сторону. Декер проводил взглядом, как отец и сын направились к старой машине с пакетами для мусора вместо окон. Томас открыл дверь, и Дэнни бросил ранец на заднее сиденье.Услышав звук быстро мчащейся машины, Амос перенес свое внимание вправо.Очевидно, Томас также услышал этот звук, потому что он окликнул Дэнни по-испански. Мальчик запрыгнул на переднее сиденье, а его отец достал ключи и сел за руль. Он даже не успел закрыть дверь, как перед видавшей виды машиной затормозил новенький «Камаро». Из него вышли двое, один верзила, другой коротышка. У обоих за поясом были пистолеты. Коротышка был латиноамериканец, верзила — белый. Коротышка был в костюме-тройке, но без галстука; верзила — в брюках армейского образца, обтягивающей рубашке с длинным рукавом, подчеркивающей его внушительную мускулатуру, и высоких ботинках на шнуровке.Коротышка направился к водителю, а его напарник остановился перед машиной, положив руку на рукоятку пистолета.Быстрая фраза по-испански заставила Томаса Амайю вылезти из машины. Он встал, уставившись себе под ноги.Коротышка спокойно оглядел его, покачивая головой, затем усмехнулся и подозвал своего дружка.Белому мужчине потребовалось сделать всего два шага, чтобы подойти к ним. Вдруг он без предупреждения врезал Томасу с такой силой, что тот отлетел назад и упал на капот своей машины. Шагнув вперед, верзила занес кулак для нового удара.— Стоять, не двигаться!Громилы обернулись на приближающегося Декера. Тот держал в правой руке пистолет, направленный на них, в левой руке было зажато удостоверение ФБР.— ФБР! Бросьте оружие на землю и сложите руки на затылке. Быстро!Вместо этого громилы метнулись к своей машине, запрыгнули внутрь и, оставив на асфальте татуировку из горелой резины, с пробуксовкой рванули задом со стоянки, резко развернулись, после чего водитель втопил педаль газа в пол. Через считаные мгновения «Камаро» скрылся из вида.Декер подбежал к Томасу, распростертому на капоте.— Папа! — воскликнул Дэнни, выскакивая из машины и бросаясь к отцу.Убрав пистолет в кобуру, Амос помог Томасу сесть.— Как вы? — спросил он.Кивнув, тот вытер кровь с разбитой губы. Затем поднял взгляд на Декера, и черты его лица стали твердыми.— Всё в порядке.— Точно? Этот тип ударил вас довольно сильно; возможно, у вас сотрясение.— Всё в порядке!Оттолкнувшись от капота, Томас пошатнулся, но удержал равновесие.— Entrar en el coche![156] — рявкнул он своему сыну.— Подождите! — остановил его Декер. — Кто эти люди?Томас бросил на него недобрый взгляд.— Вас это никак не касается. Я сам со всем разберусь.— Но я могу вам помочь. Я работаю в…— No necesito ayuda![157]Сев в машину, Томас завел двигатель. Включив передачу, он рванул с места, и Декеру пришлось отскочить в сторону. Он проводил взглядом, как машина, визжа покрышками, вылетела со двора.Амос успел заметить, что Дэнни обернулся и смотрит на него, но машина уже завернула за угол и, подобно «Камаро», скрылась из виду.Вернувшись к крыльцу, Декер поднял свою чашку с кофе и зашел в дом.— Увы моим надеждам спокойно отдохнуть утром, — пробормотал он.Когда Амос вошел в квартиру, Джеймисон стояла на кухне, опираясь на мойку, широко зевая и взъерошивая волосы. Она по-прежнему оставалась в том, в чем спала: в шортах и футболке. Декер услышал, как занимается своим делом кофеварка.— Ты слышал, как мимо промчалась машина или что там еще? — снова зевнула Алекс.— Или что там еще, — сказал Декер.Сполоснув чашку, он поставил ее в посудомоечную машину.— Значит, тебе известно еще кое-что о Томасе и Дэнни, — помолчав, спросил он.— Что, например?— А то, что Томас в какой-то банде.— С чего это ты так решил? — удивилась Джеймисон.— С того, что два типа с пистолетами только что попытались его встряхнуть. Один из них едва не сломал ему челюсть.— Что? Я вот это слышала?Декер кивнул.— Я выхватил пистолет и вмешался, но козлы не стали задерживаться и ждать, когда я зачитаю им их права. А когда я попытался помочь Томасу, он посоветовал мне не лезть в чужие дела.— Ты запомнил номер машины?— Ой, ну почему я об этом не подумал? — сухо произнес Декер.— Ну, можно пробить его по базе и выяснить, кто эти громилы.— Похоже, у них был на Томаса зуб. А поскольку тот отказался от помощи, возможно, у него у самого рыльце в пушку.— Декер, это чересчур смелый вывод.— Вовсе нет, — возразил Амос. — Тот факт, что два типа, которых он, несомненно, знает, заявляются к нему с оружием и пытаются вышибить ему мозги, говорит, что тут не все чисто.Прежде чем ответить, Алекс приготовила себе кофе.— Я еще не до конца проснулась и не могу обсуждать подобные вопросы, — отпив глоток, сказала она.— Ну, хорошо, поговорим, когда ты проснешься. И, наверное, нужно поставить в известность Мелвина.— При чем тут Мелвин? Я — управляющая.— Но деньги его, и дом тоже его.— Я ему позвоню, — вздохнула Джеймисон. — А ты пробьешь номер?— Собираюсь. Но я не знаю, что еще могу сделать. Я такими делами не занимаюсь. Мы можем передать все местной полиции?— Но если Томас действительно замешан в чем-то плохом…— Алекс, что ты от меня хочешь? У меня нет волшебной палочки, чтобы сделать весь мир идеальным.— А давай сделаем так: ты пробьешь номер, но местным полицейским ничего не скажешь. Быть может, у нас будет время что-нибудь придумать. А я поговорю с Томасом и посмотрю, не откроется ли он мне.— Судя по тому, какое лицо было у него сегодня утром, с таким же успехом ты можешь полетать.— И все-таки попробовать надо.— Алекс, это очень опасные ребята. Не надо с ними связываться.— О, это потому, что основная работа у меня такая мирная и спокойная? — выпалила Джеймисон.Вздохнув, Декер прислонился к столу.— Не надо приглашать неприятности туда, где живешь. Уж я-то это очень хорошо знаю.Черты ее лица смягчились.— Амос, я знаю, что произошло с твоей семьей. Но ты не должен винить себя в этом.— Я только хочу сказать: ступай крайне осторожно. И не предпринимай ничего опасного. Ну, а если ты все-таки пожелаешь приблизиться к этой черте, позаботься о том, чтобы я был рядом, хорошо?— Хорошо.Декер долго молча смотрел на нее, затем сказал:— Алекс, я тебя всегда прикрою.Прежде чем Джеймисон успела ответить, он развернулся и вышел.Глава 16«Харпер Браун».Так было написано у посетительницы в пропуске.Декер и Джеймисон зашли в маленькую комнату для переговоров в здании имени Гувера и застали там Браун. Богарт сидел рядом с ней, а Миллиган — напротив.Браун была ростом пять футов семь дюймов, светлые волосы ниспадали на плечи; черная плиссированная юбка, белая блузка и туфли на высоком каблуке. Декер прикинул, что ей лет под сорок. На ее лице не было морщин, если не считать трех складок посреди лба, отчего Амос подумал, что Браун или часто хмурится, или помногу глубоко размышляет, или хмурится, когда глубоко размышляет.Увидев Декера, она улыбнулась, встала и протянула руку.— Амос Декер, ваша репутация бежит впереди вас.В ее словах прозвучал южный говор в нос, который Амос поместил где-то между Теннесси и Миссисипи.Пожав ей руку, он вопросительно посмотрел на Богарта.— Агент Браун работает в дружественном ведомстве. Она позвонила вчера вечером и попросила о встрече.Браун пожала руку и Джеймисон, после чего все сели.— В каком дружественном ведомстве? — спросил Декер.— РУМО.— Разведывательном управлении Министерства обороны, так? — уточнил Декер.— Совершенно верно, — подтвердила Браун.— Вы вроде ЦРУ, но только по военной части, и глобальная сеть у вас более разветвленная.— И откуда только вы все это узнали? — улыбнулась женшина, однако глаза у нее остались холодными.— Я, как и все, люблю копаться в Интернете. Вы из секретной службы, отдела атташе или управления тайных операций?— Сомневаюсь, что вы обладаете допуском, дающим право услышать ответ.— Тут нет никаких сомнений. У меня действительно нет соответствующего допуска.— Поразительно, чего только сейчас не найдешь в Интернете, — вмешался Миллиган, нервно переводя взгляд с Декера на Браун, сидящих с каменными лицами друг напротив друга.— Агент Браун хочет поделиться кое-чем с нами в связи с делом Дабни — Беркшир, — кашлянув, сказал Богарт. — И эту информацию мы, судя по всему, можем услышать.Откинувшись назад, Декер вопросительно уставился на Браун.— Это было бы просто замечательно. Пока что у нас нет ничего, кроме кучи вопросов без ответов.— Не обещаю, что отвечу на все ваши вопросы, — сказала Браун, — но кое-что, надеюсь, я смогу прояснить. — Облокотившись о стол, она приняла более деловой вид. — Уолтер Дабни выполнял крупные заказы правительственных ведомств.— Это нам известно, — сказал Миллиган.— Но вы не знаете то, что я вам сейчас скажу. — Поджав губы, она собралась с мыслями и ринулась вперед. — Судя по всему, Уолтер Дабни не был тем патриотом, каким его считали.— Что вы хотите сказать? — спросил Богарт.— То, что он продавал секреты нашим врагам.Джеймисон оглянулась на Декера, тот пристально смотрел на Браун.— Мы не считаем, что он был настоящим шпионом в том смысле, что хотел навредить Америке.— В таком случае какие у него были мотивы? — спросил Миллиган.— Игорные долги. Огромные.— У нас нет никаких сведений о том, что он увлекался азартными играми, — заметил Богарт. — Ни поездок в Лас-Вегас, ни…— Существует много способов играть в азартные игры, агент Богарт, — перебила его Браун. — Сейчас уже не нужно летать в Лас-Вегас или ходить на ипподром. Достаточно иметь подключение к Интернету. И проигрыши могут быть ошеломительными. Дабни был вынужден расплачиваться.— Продавая секреты, — сказала Джеймисон.— Да.— Какие именно секреты? — спросил Декер.— Государственные тайны, — Браун выразительно посмотрела на него. — Но я могу сказать, что это имеет отношение к многочисленным контрактам, которые фирма Дабни выполняла по заказу Министерства обороны и других ведомств.— Серьезные вопросы, — заметил Богарт.— Очень серьезные.— Кто-либо еще из сотрудников фирмы знал об этом? — спросил Росс.— Мы так не считаем, но продолжаем проверку.— Так почему Дабни покончил с собой? — спросила Джеймисон.— Мы смыкали кольцо, — ответила Браун. — Он увидел надвигающийся конец.— Похоже, вы не очень-то торопились поделиться этим с нами, — заметил Декер.— Это было очень длительное и кропотливое расследование. Но, оценив ситуацию, мы приняли решение направить сюда меня, чтобы я поделилась с вами определенной информацией. Мы не хотели, чтобы вы без нужды толкли воду в ступе.— Но зачем убивать Анну Беркшир? — спросил Декер.Браун смерила его взглядом.— Я так понимаю, у вас гипертимезия. И синестезия. Последствия травмы, полученной во время футбола.— И это как-то объясняет то, почему Дабни убил Анну Беркшир? — бесстрастно спросил Амос.— Нет, просто замечание. Что же касается Беркшир, мы считаем, что она оказалась не в том месте не в то время.— Но зачем ее убивать, если он собирался покончить с собой? — настаивал Декер. — Почему Беркшир оказалась не в том месте? Потому что Дабни спятил?— Трудно в полной мере понять, что происходит в голове у человека, которому предстоит потерять абсолютно все. Дабни находился под огромным давлением. Весьма вероятно, он просто сломался. А может быть, решил, что Беркшир имеет какое-то отношение к ФБР, поскольку это произошло прямо перед зданием имени Гувера. Возможно, к этому моменту ему уже повсюду мерещились враги.— Также вполне возможно, что вы ошибаетесь, — заметил Декер.— Дабни продавал секреты, и делал он это из-за игорных долгов, — решительно заявила Браун.— Согласен, быть может, все дело в этом. И тем не менее вы можете ошибаться относительно того, почему он убил Беркшир.— У вас есть версия?— Нет. Но когда она у меня появится, можете не сомневаться, она будет правильной.— Похоже, мистер Декер, вы очень уверены в себе.— Ну, если не я, то кто?— Правильно, — вдруг вмешался Богарт. — Агент Браун, мы признательны вам за предоставленную информацию. Куда мы двинемся дальше?Браун медленно повернулась к нему.— Лично я считаю, что вы никуда не двинетесь. Расследованием занимается РУМО. Мы проверяем все возможные ниточки. Речь идет о вопросах государственной безопасности, следовательно, все, кто принимает участие в расследовании, должны иметь необходимый допуск. — Она выразительно посмотрела на Декера. — Что, к сожалению, оставляет вас не у дел.— Что вам известно о Беркшир? — пропустив ее слова мимо ушей, спросил Амос.— Что?— Вы должны были навести о ней справки. Мы обнаружили в ее прошлом кое-какие любопытные моменты. Несомненно, и вы должны были их обнаружить.— То, что мы обнаружили или не обнаружили, является внутренним делом РУМО. Сегодня я здесь лишь в знак вежливости к родственному ведомству.— А также для того, чтобы сообщить нам, что мы отстранены от дела, — добавил Декер.— Не вдаваясь в лишние подробности, — сказала Браун, глядя ему прямо в лицо, — могу сказать вам, что секреты, похищенные Дабни, могут поставить под угрозу стратегические интересы нашей страны. Если к этой информации получит доступ кое-кто из наших врагов, повторится одиннадцатое сентября, но только в гораздо более страшном виде.— Это очень серьезное заявление, — ошеломленно произнес Богарт, глядя на нее. — Если все настолько плохо, наверное, лучшей стратегией будет взаимодействие наших ведомств.Браун встала.— Благодарю за то, что уделили мне время. Я бы хотела, агент Богарт, чтобы вы переслали мне все то, что вам удалось собрать. Вы можете воспользоваться контактной информацией, которую я вам уже дала.Развернувшись, она уже собралась уходить, но тут заговорил Декер:— Я видел, как Уолтер Дабни застрелил Беркшир. И я видел, как он попытался вышибить себе мозги.Обернувшись, Браун вопросительно посмотрела на него.— Что вы хотите сказать?— Не уверен, что у вас есть соответствующий допуск.Натянуто улыбнувшись, она развернулась на каблуках и вышла.— Пожалуй, тебя нужно будет послать на курсы освежить правила этикета межведомственных отношений, — Богарт строго посмотрел на Декера.— В таком случае позаботься о том, чтобы Браун также посещала их, — ответил тот. — Итак, каков наш следующий шаг?— Следующий шаг в чем?— В деле Дабни.— Декер, ты что, не услышал, что сказала эта женщина? Мы отстранены от дела.— Я услышал, как кто-то из РУМО заявился сюда и сказал сотрудникам ФБР, что они отстранены от дела. Я не слышал, чтобы это сказал нам кто-то из ФБР.Богарт начал было что-то отвечать, но промолчал.— Росс, думаю, Декер прав, — сказал Миллиган. — Одиннадцатое сентября, но только в гораздо более страшном виде? Наша задача — защищать Соединенные Штаты. Если Бюро не будет участвовать в таком серьезном деле, тогда чем, черт возьми, мы вообще занимаемся?— Я тоже так считаю, — добавила Джеймисон. — И могу лишь сказать, что эта женщина мне ну ни капельки не понравилась.— Не могу сказать, что мне понравилась она или то, что нас вышвырнули из дела, которое произошло буквально под носом у Бюро, — проворчал Богарт. — Если ставки настолько высоки, мы можем двигаться дальше, но только делать это нужно будет осторожно. Один неверный шаг — и у нас будут неприятности. А это никому не поможет.Декер встал.— Ты куда? — спросил Богарт.— Искать потрепанную «Хонду».Глава 17— Амос, я тоже всегда тебя прикрою.Они с Джеймисон сидели в ее машине.Упираясь коленями в приборную панель, Декер повернулся, чтобы посмотреть на свою подругу.— Знаю. Ты уже говорила с Мелвином?— Я оставила сообщение. Ответа пока что не было. Что ты думаешь о Харпер Браун?— Судя по всему, у нее хорошо получается то, чем она занимается.— Что именно?— Нести всякую чушь.— То есть ты ей не веришь?— Она работает в разведке. Эти люди обучены лгать и выдавать ложь за правду. Очевидно, они проходят то же обучение, что и политики.— Значит, если Браун лжет, это усложняет и без того запутанную ситуацию.— Да, совершенно верно.— Но с какой стати ей лгать?— Возможно, она не совсем лжет. Быть может, Дабни действительно продавал секреты. Быть может, он действительно был заядлым игроком. Однако насчет причины убивать Беркшир — это какая-то ерунда.— Но ведь Дабни был смертельно болен. Быть может, он принимал какие-то сильнодействующие препараты. Быть может, опухоль затронула его мозг.— А может быть, Алекс, правда лежит совершенно в другой стороне.Расстроенная Джеймисон снова сосредоточилась на дороге.— Как мы собираемся искать «Хонду» Беркшир? — натянуто спросила она.— О существовании этой «Хонды» мы слышали всего от одного человека. То есть это означает, что мы снова едем в школу.— Ты имеешь в виду Вирджинию Коул, директрису?— Да.— Но она сказала, что просто как-то раз видела, как Беркшир приехала в школу. Неужели ты думаешь, она запомнила номер?— Я сильно в этом сомневаюсь.— Отлично, тогда что ты задумал?— Я намереваюсь пообщаться со свидетелем.Джеймисон продолжала засыпа́ть его вопросами. С каким свидетелем? Что он хочет? Но Декер лишь закрыл глаза и не сказал ни слова.* * *Когда они подъехали к школе, Амос указал на двери, где были установлены камеры видеонаблюдения, направленные на стоянку.— Черт! — выругалась Джеймисон. — А я их не заметила.— Сейчас такие есть почти во всех школах, — сказал Декер. — А кое-где на входе установлены металлоискатели. Вооружены охранники, вооружены учителя, вооружены ученики. Добро пожаловать в систему образования двадцать первого века!Они переговорили с Коул, и та проводила их в кабинет, где размещался технический персонал. Один из сотрудников достал из камер видеонаблюдения отснятые записи и вывел их на экран компьютера.— Вы не помните число, когда видели, как Беркшир приехала на «Хонде»? — спросил у Коул Декер. — Хотя бы приблизительно.Директриса задумалась.— Где-то в последние две недели. Это было утром, около половины восьмого.Оператор нажал клавиши, затем сказал:— Я ввел временны́е параметры. С помощью вот этих клавиш вы можете просматривать отдельные кадры.— Спасибо, — сказала Джеймисон.Декер уселся за компьютер.— Вы, случайно, не знаете, известно ли что-нибудь относительно похорон Анны? — спросила Коул.Амос ничего не ответил.— К сожалению, мы не располагаем такой информацией, — поспешно сказала Джеймисон. — Все дело в том, что мы не смогли разыскать ее родственников. Вы, часом, никого не знаете?— Нет, Анна никогда не рассказывала о своей семье. В бланке заявления об устройстве на работу есть графа о том, с кем связываться в экстренных случаях. Анна оставила ее незаполненной. Если честно, она никогда не говорила о своем прошлом. По крайней мере со мной. Я могу дать вам имя одной учительницы, которая, возможно, скажет вам больше. Сегодня ее нет в школе, но я попрошу, чтобы она с вами связалась.— Замечательно. Спасибо.— Пожалуйста. Помогу вам всем, что в моих силах, чтобы вы добрались до истины.После чего Коул и оператор ушли, оставив сотрудников ФБР одних.Придвинув стул, Джеймисон подсела к Амосу, а тот с помощью клавиатуры начал просматривать в ускоренном режиме видеозапись.— Значит, вот как работает твоя память Декер? — спросила Алекс, с любопытством наблюдая за ним. — Кадры мелькают один за другим?— Весьма похоже, — рассеянно ответил он. — Только у меня они в цвете.Остановив прокрутку, Амос указал на экран:— Вот она.Это действительно была Анна Беркшир, приехавшая на темной «Хонде Аккорд». Как правильно заметила Коул, машина была потрепанной. Передний бампер помятый, на передней левой двери длинная царапина, на капоте пятна ржавчины.— А вот и номерной знак, — сказал Декер, мгновенно запомнивший его, хотя Джеймисон прилежно записала все на листке бумаги.Беркшир поставила машину на свободное место, вышла, открыла заднюю дверь и достала маленький портфель и сумочку. После чего направилась к входной двери и, следовательно, к объективу видеокамеры.— Господи, — с дрожью в голосе пробормотала Алекс. — От мысли, что ее больше нет в живых, у меня мурашки по спине бегают!Декер взглянул на указание времени внизу кадра.— Десять дней назад.— Она выглядит… совершенно нормально, — заметила Джеймисон. — Не видно, чтобы у нее на душе была какая-нибудь тяжесть.— Ты хочешь сказать, вроде мысли о шпионской сети, которую в самом ближайшем времени ждет разоблачение?Джеймисон задумчиво щелкнула пальцами.— Быть может, именно так Беркшир достала деньги.— Возможно. Но агент Браун не сказала нам, как долго все это продолжалось. И мы по-прежнему не можем найти связь Беркшир с Дабни.— Ну, у того, несомненно, была другая жизнь, невидимая для тех, кто его знал. Быть может, Беркшир также была заядлым игроком и они познакомились на этой почве…— Правильно — выбрать в качестве доверенного лица для передачи секретов того, кто, как и ты, пристрастен к азартным играм. Не сомневаюсь, это самый надежный вариант.— И все-таки такое возможно, — настаивала Джеймисон.— Алекс, но зачем Беркшир была нужна Дабни? Какие навыки или преимущества может предложить школьный учитель такому типу, как Дабни, обладающему связями на самом высоком уровне, который собирается продавать государственную тайну?— Быть может, работа в школе — это лишь прикрытие. Быть может, Беркшир на самом деле шпионка. Вот почему мы не смогли найти о ней ничего, что уходило бы в прошлое дальше чем на десять лет.— Возможно, — нехотя согласился Амос, хотя его тон свидетельствовал о том, что слова Алекс его не убедили. — Нам нужно пробить номер «Хонды».— Ты полагаешь, она зарегистрирована на другого человека?— Нет, я так не думаю. Я считаю, что «Хонда» зарегистрирована на Анну Беркшир, просто по другому адресу. И, возможно, на другое имя.— Значит, ты все-таки считаешь, что она шпионка или что там еще?— Или что там еще, — ответил Декер.Джеймисон вопросительно посмотрела на него, и он добавил:— Браун сказала, что Дабни похитил жизненно важные секреты. Он должен был кому-то их передать. Если Дабни и Беркшир работали вместе, ты права, она входила в шпионскую сеть. И если до сих пор никому не передала секреты, мы сможем предотвратить апокалипсис, о котором говорила Браун.— Но если Беркшир была шпионка, разве она уже не передала секреты кому следует?— Этому могли помешать самые разные причины.— Будем молиться, что секреты пока что не попали к нашим врагам, — добавила Джеймисон. — Иначе мы окажемся в полном дерьме. — Она помолчала. — Как ты думаешь, Браун ведь не имела в виду ядерную бомбу, а?— Продолжай читать молитвы, потому что я не знаю, что имела в виду Браун, — Декер выразительно посмотрел на свою напарницу. — Однако эта дамочка не произвела на меня впечатление человека, который станет преувеличивать проблему. Так что наихудшим сценарием, возможно, действительно является Армагеддон.— Замечательно.Глава 18— Проклятие!Тодд Миллиган стоял плечом к плечу рядом с Декером, разглядывая дом.Было утро следующего дня. Проверка номеров «Хонды» привела сюда, к убогому сельскому дому на проселочной дороге в самом сердце округа Лоудоун, штат Вирджиния.Амос кивнул, соглашаясь с восклицанием своего напарника.— Из квартиры стоимостью в несколько миллионов в престижном пригороде — в этот дом…— Но зачем Беркшир вообще была нужна эта лачуга, Декер?— Именно это мы и должны выяснить, — ответил тот, направляясь к дому. — Но Беркшир все больше и больше производит на меня впечатление человека, который шага не ступит без веских причин. Так что будем отталкиваться от этого предположения и посмотрим, куда это нас приведет.Позади дома стоял гараж, даже скорее сарай. Но именно в нем находилась «Хонда».— Для того чтобы обыскать дом и машину, понадобится ордер, — заметил Миллиган.— Единственного человека, кто мог бы возражать, нет в живых, — ответил Декер.Он подергал дверь, но машина оказалась заперта.— Возможно, ключи в доме, — сказал Амос.Они поднялись на крыльцо. Входная дверь также была заперта. Декер навалился на нее своим массивным плечом, и дверь перестала быть запертой.Сотрудники ФБР шагнули в дом, и старые половицы угрожающе заскрипели под их тяжестью. Воздух внутри был затхлым и холодным.— Наверное, это единственный источник тепла, — сказал Миллиган, указывая на камин в гостиной.— Нет, за домом бак с мазутом, а вон там, на стене, батарея, хотя отопление запросто может не работать.Они прошли по всем трем помещениям. На кухне имелись древний холодильник, абсолютно пустой, маленькая плита и раковина, покрытая пятнами ржавчины. Декер открыл воду, и из крана вылезла капля бурой слизи.Он заглянул в одинокую ванную. Там были унитаз, треснутое зеркало и рулон туалетной бумаги на стене — и, в общем-то, больше ничего. Занавеска в душе отсутствовала, на линолеуме, загибающемся во многих местах, темнели подтеки. Декер нажал на слив бачка. Ничего не произошло. Он щелкнул выключателем. Опять же ничего.— Ладно, я сомневаюсь, что Беркшир действительно жила здесь, — сказал Амос. — Воды нет, туалет не работает, электричество отсутствует.— Я даже не знаю, принадлежал ли ей этот дом, — Миллиган огляделся вокруг. — Он выглядит заброшенным. Быть может, Беркшир лишь использовала его, чтобы отсидеться.— Что поднимает вопрос, от кого она пряталась. И если она пряталась, зачем покупать квартиру за миллион и дорогую машину, работать в школе и быть волонтером в хосписе? Все это привлекает внимание.— У меня жена работает в школе. И хотя я знаю, что ей нравится возиться с детьми, если б у нее были миллионы в банке, наверное, она занялась бы чем-нибудь другим.— В каком классе она преподает?— В восьмом. Это как раз тот возраст, когда милые, невинные детишки вдруг резко становятся кем-то неизмеримо более сложным, когда разыгрываются глубокие эмоциональные драмы и гормоны выбиваются из-под контроля. Порой жена, возвращаясь домой, выглядит так, словно ее сбил грузовик.— Лично я считаю, что абсолютно всем учителям нужно платить значительно больше, — заметил Декер.Деревянная лестница вела вниз в сырой подвал. Пол там был земляной. Достав фонарик, Миллиган посветил по сторонам.За плотной паутиной прятались доски, уложенные на блоки из шлакобетона, образующие грубые полки. На досках стояли сгнившие картонные коробки. Декер принялся по очереди открывать их, а Миллиган направлял внутрь луч фонарика.— Хлам, — пробормотал Тодд, насмотревшись на старые лампочки, обтрепанные журналы и всякую сломанную мелочь. — Готов поспорить, все это принадлежало бывшим хозяевам, — добавил он.Декер рассеянно кивнул. Он осмотрел маленькое помещение, проникая своим взглядом — с помощью фонарика Миллигана — во все закутки.— Уверен, Беркшир никогда даже не спускалась сюда, — заметил Тодд.— Нет, спускалась.— Как ты это определил?— Посвети на ступени, ведущие вниз.Сделав так, Миллиган увидел новые доски, судя по всему, заменившие сгнившие ступеньки.— И также на двери в подвал новые петли.Взяв у коллеги фонарик, Амос направил его на земляной пол в дальнем углу.— Следы ног, — подойдя ближе, сказал Миллиган. — Маленькие. Женские.— Следы Беркшир.— У тебя отличное зрение, Декер, — заметил Миллиган.Казалось, тот его не слышал. Прислонившись к каменной стене подвала, он водил вокруг лучом света. Яркое пятно металось по стенам и грубому потолку, подобно стае светлячков.— Так зачем Беркшир спускалась сюда? — спросил Миллиган.— Чтобы что-то спрятать. И нам просто нужно найти тайник.— Подожди-ка! — Миллиган оглянулся на дверь. — Если «Хонда» здесь, каким образом Беркшир приезжала сюда?— Если свернуть на дорогу, ведущую к дому, справа от нее есть небольшая поляна. Там следы колес. Я думаю, Беркшир приезжала на «Мерседесе», оставляла его там и дальше шла пешком. Наверное, приезжала она сюда редко, только когда у нее были уроки в школе и ей была нужна «Хонда», чем объясняется маленький пробег «Мерседеса».— Но зачем все это?— Учительница, приезжающая в школу на роскошной машине стоимостью в шестизначное число, неизбежно породила бы пересуды среди учителей и учеников. А мне кажется, что Беркшир не любила привлекать к себе внимание. Вот почему она ни с кем близко не общалась.— Пожалуй, ты прав, — Миллиган кивнул. — Но у нее ведь были машина и квартира.— Из чего следует, что эта женщина была не прочь жить в роскоши. И, возможно, ей доставляла наслаждение ее тайная двойная жизнь. Возможно, для нее это было в кайф.Декер продолжал озираться по сторонам. Он осмотрел участок земли со следами ног. Затем изучил новые доски грубых полок. После чего уставился на дверь в подвал на новых петлях.Вдруг Амос оторвал свою тушу от стены и устремился вверх по лестнице.— Декер! — окликнул его Миллиган, бросаясь следом.Когда он поднялся к двери, тот уже скрылся в конце коридора. Тодд обнаружил его в ванной.— В чем дело? — спросил он.— Зачем нужен рулон туалетной бумаги, если туалет не работает?Присев на корточки, Декер снял рулон с держателя и поставил его на раковину. Держатель был самый обыкновенный: подпружиненная трубка, вставленная в висящий на стене крепеж.Декер разъединил трубку, и в ладонь ему упал ключ от машины.— От «Хонды», — сказал он и заглянул в трубку. — И это еще не всё. — Засунув руку внутрь, Амос извлек устройство флеш-памяти.— Черт возьми, Декер, похоже, ты только что взял главный приз!— Ну-ка, давай вставим эту штуковину в компьютер и посмотрим.— Замечательное предложение.Они вышли на улицу. Достав ключи от «Хонды», Декер сказал:— Я поеду на машине Беркшир. В квартире у нее мы не нашли ничего интересного, так что, возможно, нам поможет машина. — Он поднял флешку. — Ну, а тут, будем надеяться, — ответы на все наши вопросы.Они разделились. Миллиган сел в служебную машину.Амос подошел к «Хонде». Ему пришлось отодвинуть сиденье до конца назад, чтобы поместились его длинные ноги. Салон был обшарпанным. Декер прикинул, что машине лет пятнадцать, не меньше. Открыв бардачок, он нашел там сервисную книжку, подтвердившую, что «Хонде» семнадцать лет.Миллиган ехал первым по грунтовой дороге, ведущей к шоссе, по которому они сюда приехали. Густые заросли по обеим сторонам дороги и низко нависшие тучи преграждали свет, образуя полумрак.Когда Декер поднял взгляд, Миллиган уже выехал на шоссе и прибавил скорость. Амос вывернул следом за ним.— Проклятье!Машина завиляла из стороны в сторону.Свернув на обочину, Декер вышел из машины и осмотрел переднее колесо. Оно было спущено.Он взглянул на шоссе. Миллиган уже скрылся из виду.Амос достал телефон, чтобы позвонить ему и сообщить о случившемся. Однако сотовая связь в этом районе отсутствовала.— Обратно же, проклятье!Рассудив, что Тодд рано или поздно обнаружит, что позади него никого нет, и вернется, Декер открыл багажник и достал домкрат, баллонный ключ и запаску.Присев перед спущенным колесом, он увидел кое-что.Декер попытался выхватить пистолет, но его сразил удар. Упав вперед, он налетел лицом на передний бампер «Хонды» и свалился набок на асфальт.Глава 19— Пора бы уже тебе перестать приходить в себя на больничной койке.Амос быстро заморгал, фокусируя взгляд на лице склонившейся над ним Алекс Джеймисон. В палате было очень темно.Он потер затылок.— Сотрясение мозга, — сказал Богарт, стоящий рядом с Джеймисон.— Мне не впервой, — сказал Декер.Усевшись в кровати, он поморщился от боли.— Вот почему свет погашен, — объяснил Росс. — Врачи сказали, что твоему мозгу нужно отдохнуть, и яркий свет будет мешать.Миллиган стоял у кровати с противоположной стороны.— Извини, Амос. Я должен был раньше заметить, что ты не едешь за мной. Но я пытался позвонить, а связь отсутствовала.Декер медленно кивнул.— Кто-то прострелил колесо, — сказал он. — Я заметил сбоку в покрышке входное отверстие от пули, когда собрался менять колесо.— Мы тоже его видели, — сказал Богарт.— Значит, за нами следили, — сказал Миллиган.— Ее забрали, так? — спросил Декер.— Мы осмотрели твои карманы, — грустно подтвердил Тодд. — И не нашли флешку, так что — да, ее забрали.— Как вообще кто-то узнал о том, что ты ее нашел? — спросила Джеймисон.— Или этот дом прослушивался, или за нами наблюдали с помощью каких-либо специальных устройств, — сказал Миллиган. — Впрочем, возможно, тебя просто обыскали на всякий случай и наткнулись на флешку.Амос подложил под спину подушку.— Когда мы выходили из дома, я держал флешку в руке. Если за нами наблюдали, стало понятно, что она у меня, а не у тебя. — Он помолчал. — Когда я отсюда выйду?— Врачи говорят, что всё в порядке и ты можешь выписываться хоть сейчас, просто несколько дней нужно будет вести себя поаккуратнее, — сказал Миллиган. — У тебя на затылке та еще шишка. И на лице ссадина от удара о бампер. Но врачи сделали рентген и другие тесты. Никаких серьезных повреждений.— Лечащий врач сказал, что у тебя очень прочная голова, — улыбнувшись, добавила Алекс.— Меня это очень радует, — проворчал Декер.— Значит, ты ничего не видел? — спросил Богарт.— Ничего. Меня ударили сзади. Я сразу отключился. Тот, кто это сделал, действовал умело и быстро.— Если этот тип прострелил колесо, наверное, ты должен быть рад, что он решил заодно не пристрелить и тебя, — сказал Росс.— Мне эта мысль также приходила в голову.— Это была пуля из винтовки, — добавил Миллиган. — Не знаю, с какого расстояния стреляли, но я никого не видел, когда проезжал по дороге. Если стреляли из леса, выстрел был чертовски сложный. Если стреляли с дороги, все равно для этого требовалось изрядное мастерство.— Я не слышал звук выстрела, — сказал Декер.— По всей вероятности, винтовка была с глушителем, — со знанием дела предположил Миллиган. — Эта старенькая «Хонда» так громыхала, что ты лишь чудом мог что-либо услышать. Полагаю, стрелок находился на удалении нескольких сотен ярдов.— Это означает, что работал профессионал, — сказала Джеймисон.— И это также означает, что он был не один, — добавил Богарт. — Стрелявший просто не успел бы так быстро преодолеть такое расстояние и оглушить тебя, причем проделать все это бесшумно.Сбросив ноги с койки, Декер встал, слегка пошатываясь и удерживаясь за поручень.— Амос, я хочу, чтобы ты отправился домой и отдохнул, оставаясь в темном помещении, — сказал Богарт.— Росс, в такую минуту я не могу торчать дома! Страшнее одиннадцатого сентября, не забыл?— Ну хорошо, если никаких осложнений не будет, можешь завтра снова выходить на след. Но на сегодня мы тебя запираем.Декер начал было возражать, но Джеймисон схватила его за руку.— Идем! — произнесла она тоном, не допускающим возражений.* * *Через час Амос лежал дома на диване. На столике рядом стояла чашка чая, глаза скрывались за темными очками.— Понимаю, что тебя это совсем не радует, — сказала Джеймисон, глядя на него.— Это еще слишком мягко сказано.Придвинув стул, она подсела к нему.— Послушай, нам нужен твой потрясающий мозг, так что, будь добр, береги его.— Поскольку другого у меня нет, у меня также есть все основания относиться к нему бережно.— Как ты думаешь, что было на флешке?— Понятия не имею. Беркшир постаралась спрятать ее, так что это было для нее очень важно.— Если это ее настоящая фамилия.— Это определенно не настоящая ее фамилия.— Значит, ты считаешь, что причина всего кроется в ее прошлом?— Если нет, это совпадение размером с Россию.— А ты, я знаю, не веришь даже в маленькие совпадения.Задумчиво посмотрев на чашку с чаем, Декер взял ее и отпил глоток.— Тодд пробил номера «Камаро».— И?.. — напряглась Джеймисон.— Машина была угнана у одной семейной пары, живущей в Вудбридже.— Ты уверен, что владельцы говорят правду?— Ну, им обоим уже за шестьдесят. Он на пенсии, работал в лесничестве. Она преподает в воскресной школе. Он купил себе машину как подарок при выходе на пенсию. Четыре дня спустя ее угнали прямо от его дома. Машина была найдена брошенной на стоянке перед торговым центром в Анандейле. Судя по словам местной полиции, муж был в ярости, что вполне объяснимо.— Значит, это тупик, да? Я имею в виду тех двух типов в машине.— Это не тупик, если Томас скажет нам, кто они такие. Потому что он их знает, это точно.— Но ведь ты сказал, что у него, похоже, нет никакого интереса так поступить?— Ну, у него был стресс. Ему только что здорово досталось. Да и я действовал слишком грубо. Размахивал значком, пистолетом и все такое… Возможно, Томас решил, что так будет еще хуже. Вроде как растревожить осиное гнездо. Быть может, тебе повезет больше. Конечно, если ты хочешь попробовать.Джеймисон как-то странно посмотрела на него.— Это тест на то, насколько искренне я помогаю нашим собратьям-жильцам?— Нет, это тест на то, как хорошо ты справляешься с мультизадачностью. И ты сама сказала, что хочешь поговорить с Томасом.Кивнув, Джеймисон откинулась назад.— Знаю. Ты прав. Как твоя голова? Только честно. Говори правду.— Алекс, меня били гораздо сильнее. Не беспокойся обо мне. Но дело в том, что Богарт прав. Нападавшие запросто могли убить меня — однако не сделали этого.— О чем это говорит?— О том, что они сознательно приняли решение не совершать убийство.— В отличие от Уолтера Дабни, который решил сделать именно это.— Да, совершенно верно. И мне очень хотелось бы знать почему.— У нас есть улики. У нас есть кое-какие ниточки.— Улики упорно ускользают от нас. Ниточки упорно обрываются. Эта флешка много могла бы нам сказать. Но теперь мы это никогда не узнаем.— А я вот никак не могу понять, как эти люди вообще узнали о том, что вы с Тоддом будете там?— Думаю, они об этом не знали. Дороги там пустынные. Мы обязательно заметили бы, если б за нами следили.— Тогда как ты объяснишь их появление?— Я полагаю, они уже находились там. На мой взгляд, они нашли логово Беркшир раньше нас и установили за ним наблюдение. По-видимому, они уже обыскали дом, но ничего не нашли. И тут приехали мы — и нашли то, что они искали. После чего они это забрали. Так что мы, вероятно, оказали им большую услугу.— Речь идет о значительных людских ресурсах.Декер кивнул.— Из чего также следует, что будет весьма непросто отыскать этих людей. И можно также со всей определенностью сказать, что Беркшир была замешана в чем-то очень серьезном.— Это связано с ее прошлым?— Да.— Значит, вероятно, эти люди искали ее?— Быть может, долгие годы. Когда Беркшир была убита, ее фотография появилась во всех средствах массовой информации. По всей видимости, ее опознали.— Но как этим людям удалось так быстро разыскать ее логово? Похоже, они опередили тебя.— Хороший вопрос, на который у меня пока что нет ответа.Какое-то время они молчали, затем Декер взглянул на часы. Было уже четыре часа дня.— Семейство Амайя скоро вернется домой.— Знаю. Узнав, что Дэнни рисует, я купила альбом и карандаши. Думаю, это можно будет использовать как предлог, чтобы заглянуть к ним.— Полностью согласен.— А если Томас скажет мне, кто эти ребята?— Тогда будем думать, что делать.— Возможно, он боится говорить. Эти люди могут сделать что-нибудь плохое ему и Дэнни.— Они уже сделали ему плохое. И я считаю, что это лишь простые боевики. Местные банды отличаются крайней жестокостью.— Ну, теперь всем известно, Декер, кто ты такой.— Меня трудно не заметить. Но теперь эти ребята знают, что я из ФБР, так что вряд ли они станут связываться с нами.— Это еще как сказать…— Что такое наша жизнь?Джеймисон отвела взгляд.— Сегодня вечером я схожу поговорю с Томасом.— Я пойду с тобой.— Но у тебя же сотрясение…— У моего мозга будет достаточно времени для отдыха.— Но я полагала, ты хочешь, чтобы я сама занялась этим.— Я предоставлю тебе говорить. Но, как ты сама верно подметила, после того, что случилось, я уже замешан в это. Так что мне уже можно идти до конца.— Значит, это будет также тест на то, как хорошо справляешься с мультизадачностью ты.— Будем надеяться, мы оба его пройдем, — ответил Декер.Глава 20Томас Амайя совсем не обрадовался, увидев их на пороге своей квартиры.— Да? — натянуто произнес он, глядя на непрошеных гостей, и встал так, чтобы преградить им дорогу в квартиру.— Мистер Амайя, мы с вами уже встречались. Я — Алекс Джеймисон, управляющая этим зданием.За спиной Томаса Декер увидел Дэнни Амайю, высунувшего голову из-за угла.— Да? — повторил Томас, по-прежнему преграждая дверь.— Насколько нам известно, вчера утром у вас на стоянке была стычка с двумя мужчинами.— Стишка? No entiendo![158] — резко произнес Томас.— Пап, она имеет в виду тех типов, которые на тебя напали.Обернувшись, Амайя увидел позади своего сына, с альбомом и ручкой в руках. Он быстро сказал что-то сыну по-испански, и тот, побледнев, развернулся и бегом скрылся в полумраке коридора.Томас снова повернулся к Джеймисон и Декеру.— У меня ни с кем нет никакой стишки.Прежде чем Алекс успела ответить, Амос сказал:— Как сказал ваш сын, эти мужчины напали на вас. Машина, на которой они приехали, была угнана. Они были вооружены. Очевидно, это плохие ребята. Мы можем помочь.— Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, — Амайя выразительно посмотрел на него.— Вчера вам моя помощь понадобилась, — ответил Декер. — Если б я не вмешался, они могли бы вас убить.Тут Амайя начал закрывать дверь.Амос поставил свою здоровенную ногу, не дав ей полностью захлопнуться.— Что насчет вашего сына, мистер Амайя? Что насчет Дэнни? Что, если в следующий раз нападут на него? Вы собираетесь ждать сложа руки, когда это случится?— Vete ahora! Ahora![159] — воскликнул Амайя.Декер убрал ногу, и дверь захлопнулась.— Спасибо за то, что дал мне поговорить, — хмуро посмотрела на него Алекс.— Это очень запуганный и обозленный человек, — заметил Амос, когда они возвращались к себе в квартиру.Услышав за спиной шаги, они обернулись. Сначала Декер решил, что это Томас Амайя, однако это был его сын Дэнни. Мальчик был в потертых джинсах, белая футболка подчеркивала его худобу, а рваные грязные кроссовки болтались на ногах.— Дэнни, всё в порядке? — спросила Джеймисон.Мальчик кивнул.— Простите за то, как вел себя папа.— Не нужно извиняться. Очевидно, он попал в трудную ситуацию.— Ты знаешь этих людей? — спросил Декер.Дэнни покачал головой.— Но я знаю, что папа с ними знаком. Я видел, как он на стоянке разговаривал с тем, что ниже ростом. И верзила тоже несколько раз приходил сюда. Но папа никогда не подпускает меня к ним.— Так было до вчерашнего утра, — напомнил Декер.Дэнни кивнул.— Я так испугался. Я… я не знал, что делать. — Он потупился. — Мне надо было бы прийти на помощь папе, но я этого не сделал. — Он поднял взгляд. — Наверное, я трус?— Ты ребенок, — сказал Декер. — Я уже такой большой, однако и мне было страшно. А ведь у меня был пистолет.— Отец не говорил тебе, что нужно этим людям? — спросила Алекс.Дэнни покачал головой.— Как-то раз папа забрал меня из школы, но ему нужно было ненадолго вернуться на работу. Поэтому он отвез меня туда, и я делал уроки в машине. Это здание на берегу. Я видел там коротышку. Он прошел мимо нашей машины, но меня не заметил. Он был в костюме и каске, какую носит на работе папа.— Вчера он также был в костюме. Ты полагаешь, он работает в том здании?— А может быть, он один из владельцев? — предположила Джеймисон.— Не знаю. Он поднялся наверх на строительном лифте.— Где находится это здание? — спросил Декер.Дэнни объяснил, после чего сказал:— Я должен вернуться.— Дэнни, подожди. Вот что я тебе принесла. — Алекс достала из сумки альбом и набор карандашей.Мальчик удивленно посмотрел на нее.— Почему? — спросил он.— Я знаю, что ты подающий надежды художник, — вот и решила, что тебе это пригодится.— Спасибо.Декер внимательно изучал мальчика.— Где твоя мать?Дэнни засунул карандаши в карман джинсов. Ответил он не сразу.— Она умерла.— Что с ней произошло?— Она погибла. До того, как мы переехали сюда.— Погибла? Несчастный случай?— Это не был несчастный случай.Прежде чем Амос успел спросить что-либо еще, Дэнни развернулся и сбежал вниз по лестнице.Декер и Джеймисон постояли, затем повернулись и направились к себе. Войдя в квартиру, они сели в гостиной у окна. Клонящееся к горизонту солнце раскрасило небо золотыми и красными красками.— Ну, как идет мультизадачность? — спросила Джеймисон.— Я хочу есть. Давай отправимся на мультизадачный ужин.* * *Они пешком дошли до небольшого заведения в полумиле от дома и сели за столик у окна, выходящего на улицу. Зал был заполнен лишь на четверть. Меню было написано мелом на грифельной доске.Когда подошла официантка, Декер сказал:— Средний чизбургер со всем, что полагается, бифштекс и лук колечками. И пиво, крепкое. — Он чуть ли не с вызовом посмотрел на Джеймисон.— Два пива, — добавила та, глядя ему прямо в лицо.Когда принесли пиво, они отпили по большому глотку, после чего откинулись на спинки стульев.— Сегодня без салата? — спросил Амос.— В чизбургере есть салат-латук и помидоры, Декер. Так что насчет семейства Амайя?Он пожал плечами.— Если тип в костюме работает на стройке, мы сможем его проверить.— Интересно, какие дела у них с Томасом…— Это может быть все что угодно.— Значит, мы попробуем помочь Амайе, так?— Полагаю, ответ очевиден, ты не согласна? Но притом нельзя допустить, Алекс, чтобы это отвлекло нас от основной работы.— Понимаю, понимаю. И я могу проверить Амайю. Не бойся, ничего опасного я предпринимать не стану, — поспешно добавила Джеймисон. Отпив еще глоток пива, она поставила бутылку на столик. — И все же как ты думаешь, что было на той флешке?— Ответы на многие наши вопросы относительно Анны Беркшир. Ответы, которых теперь у нас нет, — угрюмо добавил Амос.— Будем надеяться, мы сможем найти их каким-нибудь иным способом.Похоже, это замечание нисколько не подбодрило Декера.Принесли заказ, и они молча принялись за еду. Доедая жареную картошку, Алекс простонала:— Мне придется целую неделю делать зарядку, чтобы это компенсировать.— У Анны Беркшир был портфель акций стоимостью в двадцать миллионов, — сказал Декер, глядя на нее. — Тодд проверил.— Черт возьми! — пробормотала та, облизывая соль с пальцев.— Все дело в том, что для финансовых расчетов нужны номер системы социального страхования и достоверные личные данные. И все это у Беркшир проверили — по крайней мере, достаточно тщательно для того, чтобы она смогла открыть счет в финансовой фирме.— Она там ни с кем не встречалась?— Тодд это также изучил. Поскольку Беркшир была держательницей столь большого пакета акций, ей выделили отдельного человека, личного финансового консультанта, однако, по его словам, он встретился с ней всего один раз. Счет она открывала в отделении на Западном побережье. А проценты и дивиденды поступали напрямую на ее счет. И с этого счета Беркшир производила все оплаты. За квартиру и машину она расплатилась наличными, поэтому ее ежемесячные расходы были не такими уж и большими. Доходы от инвестиций покрывали всё, и еще прилично оставалось.— Наверное, это очень здорово, — с тоской промолвила Джеймисон. — Как я уже говорила тебе, когда в конце месяца подвожу баланс, я вижу одни нули. Не представляю себе, куда уходят деньги. Честное слово.— Ну, нам известно, куда уходили деньги Беркшир. Свой инвестиционный портфель она открыла примерно восемь лет назад, с десятью миллионами долларов. Последующих вложений больше не было. Значит, за этот срок ее капитал более чем удвоился, даже несмотря на побочные траты на машину и квартиру. Тодд сказал, что такое вполне возможно, поскольку последние семь-восемь лет фондовый рынок переживает стремительный рост. Судя по всему, Беркшир вложила деньги в такие перспективные компании, как «Эппл» и «Гугл», а позднее и «Фейсбук». Все они за этот период сильно выросли.— Что ж, везучая, — заметила Джеймисон.— Не такая уж и везучая, раз ее убили. Главное то, что стартовым капиталом Беркшир стала какая-то крупная сумма. Насколько мне известно, закон бдительно следит за тем, чтобы крупный инвестор показывал происхождение своих денег. Если б кто-нибудь заявился в серьезную инвестиционную компанию с десятью миллионами и захотел открыть счет, ему пришлось бы ответить на множество вопросов и объяснить, откуда взялись средства.— Ты хочешь сказать, что это борьба с отмыванием грязных денег?Декер кивнул.— Так что капитал Беркшир предположительно прошел тест на запах. По крайней мере, если верить Тодду. Судя по всему, все документы у нее были в порядке. Вот только когда Тодд присмотрелся пристальнее, сведения, указанные в этих документах — например, прежний адрес Беркшир, — оказались ложными.— И финансовая фирма это не заметила?— Не думаю, что там документы изучали так же тщательно, как в ФБР. Я хочу сказать, вряд ли фирма стала копать глубоко ради того, чтобы отклонить счет в десять миллионов.— Точно. Но Тодду хотя бы сказали, откуда, по словам Беркшир, у нее были деньги?— Сказали. Сбережения, инвестиции и небольшое наследство.— Отлично.— Квартиру в Рестоне Беркшир купила четыре года назад. Машина была приобретена годом позже. До того Беркшир жила в Атланте, а еще раньше — в Сиэтле. По крайней мере, мы так считаем. Но из ее прошлого нам известны лишь последние десять лет. А до тех пор — ничего. Как будто ее не существовало. Но, с другой стороны, у нее есть резюме за период начиная с колледжа, которое прошло проверку, когда она устраивалась на работу в школу.Принесли счет, и Декер оплатил его, отказавшись от предложения Джеймисон внести свою долю.— Сегодня я тебя развращаю, — заявил он. — Позволь мне заплатить за эту привилегию.Алекс начала улыбаться, однако ее улыбка погасла, как только она увидела того, кто подошел к столику.Харпер Браун посмотрела Декеру в лицо. Она была в джинсах, кожаной куртке и белой блузке. Остроносые сапожки на каблуке увеличивали ее рост на несколько дюймов.— Мистер Декер, мне хотелось бы побеседовать с вами. — Выразительно оглянувшись на Джеймисон, Браун снова повернулась к Декеру. — Наедине.— Я могу подождать на улице, — сказала Алекс, нисколько не радуясь происходящему.— Мисс Джеймисон, вы можете идти. Я подвезу вашего друга до дома.— Мне не трудно…— Думаю, так будет лучше, — остановил ее Декер. — И мне, наверное, даже не придется показывать дорогу, поскольку я не сомневаюсь в том, что вам известно, где я живу.Отступив назад, Браун улыбнулась и указала на дверь.— Значит, идем? — Она оглянулась на Джеймисон. — Не беспокойтесь. Я позабочусь о вашем друге.— Да уж, пожалуйста, — угрюмо буркнула та.Глава 21Минут пять они ехали молча.— А вы не очень-то разговорчивы, так? — бросила на него взгляд Браун.— Вы сказали, что хотите поговорить со мной. Я жду.Усмехнувшись, Харпер сосредоточилась на дороге.У нее был новенький седан «БМВ» 7-й серии. Декер обвел взглядом салон.— Хорошая машина. Мне пришлось бы выложить за нее все, что я зарабатываю за два года.— Я взяла ее напрокат. С финансовой точки зрения это гораздо менее обременительно.— Пожалуй.— И потом, по прошествии нескольких лет вещи надоедают мне.— В таком случае никогда не выходите замуж.— Вы по-прежнему занимаетесь делом Дабни — Беркшир?— Хотите сказать, вы его до сих пор не раскрыли? Почему РУМО так долго возится с этим?Свернув к тротуару, Браун заглушила двигатель и повернулась к Декеру.— Моя задача, в частности, заключается в том, чтобы поддерживать связь с Бюро. Я стараюсь делать все, что в моих силах.— У меня было такое впечатление, что поддерживать связь — это нечто большее, чем отцепить «родственное» ведомство от дела.— Так думает агент Богарт?— Не знаю, потому что я у него не спрашивал. Просто говорю вам то, что думаю я.— Это очень деликатный вопрос, Декер. Мы все должны двигаться крайне аккуратно.— Ну, если верить вам, двигаться дальше мы больше не можем.— Я говорила в общем.— Тогда позвольте мне говорить конкретно. В РУМО есть ребята, умеющие стрелять с большого расстояния?Похоже, Браун была озадачена его вопросом.— Готовясь к этой встрече, я перебрала самые разные вопросы, которые, как я полагала, вы можете мне задать, однако этого среди них не было. Во имя всего святого, зачем вам это нужно?— Давайте просто спишем это на мое любопытство. Так как, есть?— Мы являемся военным ведомством.— Значит, я так понимаю, есть.Какое-то время Браун с любопытством разглядывала его.— Я ознакомилась с вашим личным делом.— А я и не знал, что оно у меня есть.— Как только вы ступили на поле государственных служащих, получающих зарплату из федерального бюджета, у вас появилось личное дело. У вас очаровательное прошлое, со всеми гипертемизиями и синестезиями.— Кто-то называет его очаровательным, но я не стал бы так говорить.— А как бы назвали свое прошлое вы сами?— Оно другое. Болезненно другое.Черты лица Браун частично лишились самоуверенного вида.— Мне известно про вашу семью. Я вам очень сочувствую. Сама я никогда не была замужем, и у меня нет детей, поэтому я могу только предполагать, какое вы испытали горе.Декер отвернулся к окну.— Все это весьма далеко от насущных вопросов.— Согласна. Но вы так и не ответили на мой вопрос: вы продолжаете заниматься этим делом?— А если я откажусь на него отвечать? Насколько я понимаю, я вправе так поступить.— В таком случае я, наверное, посчитаю это положительным ответом.— Я не знал, что РУМО может приказать ФБР прекратить расследовать дело. Возможно, я ошибался.— Нет, вряд ли вы ошибаетесь. По крайней мере, с технической стороны. Но можно задействовать и другие каналы, чтобы придать вес данному предписанию.— Вы говорите непонятным языком. Черт возьми, что вы хотите сказать?— Министр обороны входит в кабинет министров. Он звонит кому нужно, и этот человек оказывает давление на директора ФБР.— Значит, вот как ведутся дела в Вашингтоне?— По большей части. Сами вы из Огайо.— Знаю. Это в другом конце страны.— И там глубоко сидит недоверие к правительству.— Ну, можно ли винить нас в этом, если вы сейчас творите такие гадости?— Только не подумайте, Декер, будто мы не хотим добраться до истины. Мы очень этого хотим.— И для того чтобы до нее добраться, вы отшвыриваете ведомство, расследующее убийство, которое произошло буквально у самых его дверей? И это ведь вы сами сказали, что последствия могут быть гораздо хуже событий одиннадцатого сентября. Чего вы от нас ожидали? Того, что мы будем сидеть смирно и улыбаться?— Я понимаю ваши доводы. Честное слово.— Но дальше этого вы идти не собираетесь?— Приказ есть приказ. Разве вы не должны выполнять приказы?— Нет, — откровенно признался Декер. — Не должен, если это идет вразрез с моими моральными принципами и интуицией.— В таком случае я сильно сомневаюсь, что вас ждет долгая карьера на государственной службе.— Тогда я принимаю это как комплимент.— Вы и в жизни такой же самоуверенный?— Я делаю свое дело, а там уж будь что будет.— Значит, вы не заботитесь о том, чтобы прикрыть свою задницу?— Задница у меня слишком большая, чтобы ее прикрывать, — ответил Декер.— Вы просто хотите добраться до истины?— Да. А вы?— Я уже говорила, что мы этого хотим.— И каков ваш прогресс?Похоже, Браун была удивлена этим вопросом.— Расследование продолжается.— Ни секунды в этом не сомневался, черт возьми, потому и спрашиваю.— Это означает, что я не могу обсуждать с вами его ход.— Хорошо, тогда я обсужу его со своего конца. Прошлое Беркшир скрыто туманом. Прошлое, в котором на нее свалилась куча денег. Она купила навороченную квартиру и дорогую машину, но на работу ездила на «Хонде». Она использовала убогий сельский дом для того, чтобы пересаживаться с одной машины на другую. А может быть, и для других целей.— Я нахожу все это крайне интересным.— Итак, в деле Беркшир — или кто она такая на самом деле — кроется какая-то тайна. А в деле Дабни мы имеем женщину, которая помогла ему обчистить банковскую ячейку после того, как он отправил ключ своей дочери, предположительно чтобы та вскрыла ячейку после его смерти и нашла внутри ответы. Ну, а вы сказали нам, что Дабни предположительно продавал секреты, чтобы покрывать игорные долги. Так что здесь также есть какая-то тайна. И вот несколько дней назад эти две тайны встретились в центре Вашингтона, следствием чего стала смерть двух человек. Поэтому возникает вопрос: что это за тайны?— Аккуратно подытожено.— Подведение итогов — занятие для идиотов. Это может сделать каждый.— Говоря о шпионаже и азартных играх Дабни, вы только что упомянули слово «предположительно».— Да, и что?— Это вовсе не предположения.— Быть может, для вас, но не для меня. У меня есть лишь ваше слово. Этого недостаточно.Браун завела двигатель и тронулась с места.— Вы всегда так взаимодействуете с родственным ведомством?— Очень смешно, поскольку с вашей стороны взаимодействие нулевое.— Послушайте, на самом деле вы предоставили мне кое-какую ценную информацию. Как я могу отплатить за эту любезность?— Не мешайте нам заниматься этим делом.Браун свернула на одну улицу, затем на другую.— И что это даст?— А то, что мы будем расследовать дело и искать правду.— Вы имеете в виду совместное расследование?— Если хотите, называйте это так.— Я должна подумать, переговорить со своим начальством…— Замечательно. Завтра можете сообщить мне свой ответ.— У вас нет полномочий отдавать мне приказы.— Вижу, вам действительно известно, где я живу, — сказал Декер, когда они свернули на стоянку перед его домом. — Не могу сказать, что мне это приятно.— Друзья близко, враги еще ближе.— Никак не думал, что я вам друг или враг. Пока что.— Вам нравится этот район? Он какой-то сомнительный.— Скоро здесь будут…Выхватив пистолет, Харпер заглушила двигатель. Только тут Декер увидел то, что она уже увидела. Двое мужчин запихивали третьего в багажник машины.Браун выскочила и бросилась к ним еще до того, как Амос успел открыть свою дверь.— Я федеральный агент, руки вверх! — крикнула она, направляя пистолет на мужчин.Один нырнул за машину. Другой выхватил пистолет, но, прежде чем он успел обернуться и выстрелить, Браун уложила его двумя прицельными выстрелами.В следующее мгновение какая-то тяжесть сбила ее с ног и придавила к асфальту.— Какого черта… — выдохнула она.В воздухе прямо над ней просвистели пули.Громила, спрятавшийся за машиной, стрелял из «калашникова».Декер, который повалил Браун, увидев направленный на нее автомат, перекатился в сторону, растянулся на животе, прицелился и выстрелил несколько раз в узкое пространство под машиной. Пронзительный крик сообщил о том, что по крайней мере одна пуля попала стрелку в лодыжку или ступню.Нападавший упал на землю, с криками зажимая ногу, а Амос разрядил обойму, целясь все в тот же узкий промежуток, отделяющий днище машины от асфальта.Крики оборвались.Браун и Декер вскочили на ноги. Когда они подбежали к машине и заглянули за нее, нападавший уже не шевелился. Повсюду вокруг растекалась кровь, рядом валялся «калашников». Декер опустился на корточки, но нападавший лежал неподвижно.Браун указала на входную рану у него на голове.— Вы попали ему в ногу, но именно этот выстрел стал смертельным. Похвальная меткость, — хладнокровно добавила она.— Я не целился, я просто хотел попасть хоть куда-нибудь, — пробормотал бледный, как полотно, Декер.— Ну, даже если это и чистое везение, все равно так лучше, чем быть мертвым.Поднявшись на ноги, Амос поспешил к открытому багажнику, в котором связанный Томас Амайя тщетно пытался освободиться. Во рту у него торчал кляп. Декер развязал Амайю и помог ему выбраться из багажника.Учащенно дыша, Томас едва держался на ногах. Заметив у него на лбу багровый синяк, Амос сказал:— Садитесь, пока не отключились.Сначала Амайя начал было возражать, но затем последовал совету Декера и тяжело опустился на асфальт.И тут Амос о чем-то вспомнил.— Дэнни! Где Дэнни?— Он у друга в casa[160], — пробормотал Амайя. — Он… с моим hijo[161] все в порядке.— Кто такой Дэнни? — спросила Браун.— Его одиннадцатилетний сын.Кивнув, Харпер сказала:— Не хочешь сообщить о случившемся?Достав телефон, Декер позвонил Богарту. Всего за одну минуту он рассказал, что произошло.— Ты можешь связаться с местной полицией?— Уже этим занимаюсь, — сказал Росс. — Буду у вас через полчаса. С тобой точно всё в порядке?— У нас всё в порядке.— У вас? Ты имеешь в виду Джеймисон?— Нет. Со мной агент Браун.— Понятно, — сказал определенно озадаченный Богарт. — Ладно, объяснишь все позже.Выключив телефон, Амос повернулся к Харпер.— Спасибо за помощь.— Господи, Декер, вы спасли мне жизнь! Я даже не видела направленный на меня «калашников». Если б вы не повалили меня, я бы тоже сейчас отправлялась в морг.Амос оглянулся на Амайю.— Мистер Амайя, полиция уже в пути. Так что приготовьтесь рассказать, что здесь происходит.Томас ничего не сказал, старательно избегая смотреть на Декера. Тот разочарованно повернулся к Браун.— Он не очень-то хочет сотрудничать. Похоже, таков мой удел…Прежде чем Браун успела ответить, на стоянке появилась Джеймисон, шедшая от ресторана пешком. Увидев открывшееся ее взору зрелище, она подбежала к Амосу и спросила:— Декер, черт возьми, что здесь происходит?— Обыкновенный день в этом районе, — ответил тот, бледнея еще сильнее.Вдруг он побежал к дому.— Подождите, в чем дело? — окликнула его Харпер.— Сейчас я расстанусь с чизбургером, — не оборачиваясь, ответил Декер.Глава 22Амайя наотрез отказался общаться с полицией.— No entiendo, no entiendo, — не переставая твердил он.А когда пригласили офицера, владеющего испанским, Томас вообще умолк.Документов у обоих убитых не было, однако один из местных стражей порядка, кажется, опознал стрелка из автомата.— Наемник, — сказал он. — Выполнял заказы разных банд. Не думаю, что нам удастся что-либо тут найти. Такие ребята расплачиваются наличными и никогда не встречаются друг с другом. Порой это лишь телефонный звонок и имя жертвы, а после того как дело сделано, — пакет с пачкой купюр или таблетками.Подъехавший Богарт взял на себя общение с местной полицией. Декер, освободивший желудок от чизбургера, и Браун дали показания.— Удивлен видеть вас здесь, — сказал Росс, подходя к ним.— Вы бы знали, как была удивлена я, — ответила Харпер.— После всего случившегося РУМО отправит вас в отпуск? — спросил Богарт.— Вряд ли. Это не в наших правилах. К тому же произошедшее не вызывает никаких вопросов. Любое расследование подтвердит правоту наших действий. — Она оглянулась на Декера. — А что насчет него? Он разрядил свое оружие. Это отправит его на кабинетную работу?— Вообще-то, должно было бы быть так. Но Декер — не специальный агент Бюро. Он восстановлен в должности следователя из отдела убийств полиции Берлингтона, штат Огайо. То есть он принесший присягу полицейский, обладающий правом производить арест с применением оружия, а Бюро как бы одолжило его. Так что надо будет разбираться.— Правильно. Старая добрая бюрократия…— Я так понимаю, вы хотели о чем-то поговорить с Декером. Не желаете поделиться этим со мной?Браун оглянулась на подошедшего Амоса.— Даже не знаю, есть ли чем делиться…— Мы обсуждали совместные усилия по поиску истины, — сказал Декер.— И я не дала никаких обещаний, — подхватила Браун. — Больше того, я предупредила, что в ФБР могут позвонить сверху и настоятельно предложить отстранить вас от дела.Вопросительно подняв брови, Богарт посмотрел на Декера.— Похоже, особого прогресса не видно.— Я подумаю над этим, агент Богарт, — сказала Браун. — Сегодня Декер спас мне жизнь. Я ему обязана. А я не люблю быть перед кем-либо в долгу.С этими словами она села в свою машину и уехала.Джеймисон, стоявшая поодаль, поспешила к Амосу.— Черт возьми, что все это значит? — набросилась на него она.— Это ты о чем? — Декер отступил назад.— Как о чем? С какой стати Браун заявилась в ресторан и захотела поговорить с тобой? Очевидно, она за тобой следила.— Знаю.— Что она сказала? — спросил Богарт.— Браун хотела знать, продолжаю ли я заниматься делом Беркшир.— И что ты ей ответил?— Ничего такого, что можно было принять за определенный ответ на этот вопрос.— В таком случае, возможно, она просто забрасывала удочку?— Она производит впечатление человека, который предпочитает избыток информации ее недостатку, — медленно произнес Декер. — И я не могу винить ее в этом.Джеймисон ошеломленно посмотрела на него.— И это все, что ты хочешь сказать? Если б я провернула что-либо подобное, ты бы меня на части разрезал! Почему Браун заслуживает особого отношения?Амос начал было что-то говорить, но остановился.— Нам нужно найти Дэнни, — сказал он вместо этого.Черты лица Алекс смягчились.— Правильно. — Она шумно выдохнула; ее враждебность стремительно улетучивалась. — Томас сказал, где мальчик?— Дома у одного из его друзей.— Я спрошу у него, где именно. После чего отправлюсь за Дэнни.Как только Джеймисон поспешно удалилась, Богарт сказал Декеру, понизив голос:— Мы не можем идти этой дорогой. Это проблема местной полиции.Амос посмотрел вслед Джеймисон, направляющейся к зданию.— Но это также проблема Алекс. — Помолчав, он вздохнул. — Что означает, что это также моя проблема.Опешивший Богарт посмотрел на него.— Ты что, Декер, хочешь меня расчувствовать?Засунув руки в карманы, Амос ничего не ответил.— Ладно, в чем тут, по-твоему, дело? Первое, что приходит в голову, — это наркотики. Душок соответствующий.— Возможно. И Амайя не хочет ничего говорить, поскольку сам глубоко завяз.— Ты хочешь сказать, он ими торгует? — спросил Богарт.— Занимает место в цепочке сбыта. Этот мир знаком мне гораздо лучше того, в котором я нахожусь сейчас. Торговцы наркотиками и уличная шпана против исполнительных директоров вперемешку с управляющими фирмами. Я словно попал на другую планету.— Не бери в голову. Я проработал в этом мире почти всю свою жизнь и порой тоже не вижу в нем смысла… — Он помолчал. — Итак, ты полагаешь, что Амайя где-то облажался? Быть может, прикарманивал себе часть денег?— Ну, сегодня ему явно не поощрительную премию вручали.— Если он не станет сотрудничать, полиция мало что сможет сделать.— Тогда я просто заставлю его сотрудничать.— Ты полагаешь, у тебя есть средство добиться этого?— И не одно, а целых одиннадцать, — ответил Декер.— Ты имеешь в виду его сына Дэнни, — сказал Богарт. — Одиннадцати лет.— На месте ребят, охотящихся за Томасом, следующей своей целью я выбрал бы мальчишку.— Ты хочешь, чтобы я попросил местную полицию взять отца и сына под охрану?— Мы живем в том же здании. Мы можем присматривать за ними.— Послушай, мне бы не хотелось, чтобы вас с Джеймисон пристукнули из-за этого.— Я тоже не хочу, чтобы меня пристукнули из-за этого. Но тут уж ничего не попишешь: такая у нас судьба.— Ты имеешь в виду полицейский значок?— Нет, твою мать, я имею в виду долбаное домовладение!* * *В конце концов Декер отправился вместе с Джеймисон за Дэнни. Увидев их в дверях квартиры друга, мальчишка побледнел, но они быстро заверили его в том, что с отцом всё в порядке. Поскольку машина была двухместная, Дэнни пришлось ехать у Амоса на коленях, пристегнутым вместе с ним одним ремнем. К счастью, ехать было недалеко.— Они вернулись, — возбужденно пробормотал Дэнни по дороге домой. — Правда? Эти подонки?— На самом деле это были два других подонка, но мы полагаем, они связаны с теми.— Вы их схватили? — спросил мальчишка.— Обещаю тебе, больше они не будут приставать к твоему отцу, — сказал Декер. — Но, возможно, вместо них придут другие.— Так что же нам делать? — беспомощно спросил Дэнни.— Нам нужно, чтобы твой отец все рассказал полиции, — сказала Джеймисон. — Без этого мы мало что сможем сделать.— Я уже пытался уговорить папу. Но он упрямо отказывается. Просто твердит, что я не должен беспокоиться. Но я только это и могу — беспокоиться.— Что ж, нам придется действовать более убедительно, — заметил Амос.* * *Когда они подъехали к дому, следователи еще продолжали работать на месте преступления, но трупы уже увезли. Декер и Джеймисон проводили Дэнни в квартиру. Отец сидел на диване, одной рукой прижимая к скуле мешочек со льдом, в другой держа бутылку пива.Подбежав к отцу, мальчишка стиснул его в крепких объятиях. Они о чем-то негромко заговорили по-испански. Все это время Томас с опаской посматривал на Декера и Джеймисон.— Мистер Амайя, на этом все не закончится, — сказала Алекс. — Ваши враги просто пришлют новых людей.Мужчина отвел взгляд, но сын крепче вцепился в него.— И в следующий раз вами дело не ограничится, — добавил Декер. — Достанется и вашему сыну.Дрожащий Дэнни оглянулся на него. Амайя также уставился на Амоса.Приблизившись к нему, тот подсел рядом. Диван заскрипел под его тушей.— Вы понимаете, что так все и будет, да? Это ваша ахиллесова пята. Не знаю, во что вы впутались, но именно сюда будет нанесен следующий удар. И мы не можем постоянно находиться рядом и оберегать Дэнни. Так что же вы намереваетесь делать? Ждать, когда за ним придут?Резко поднявшись с дивана, Амайя отшвырнул пиво и пакет со льдом в противоположный угол. Дэнни отпрянул назад, а Декер невозмутимо смотрел на Амайю.— Убирайтесь из mi casa! — крикнул тот. — Ahora![162]Какое-то время Амос молча смотрел на него, затем встал. Взглянув на Дэнни, он сказал:— Если увидишь что-либо подозрительное, позвони нам. — Он протянул мальчишке визитную карточку с номером своего сотового телефона. — Но сначала набери «девять-один-один».Затем Декер повернулся к Амайе, который стоял стиснув кулаки и учащенно дыша.— Надеюсь, мистер Амайя, вы знаете, что делаете. Потому что у вас всего один hijo.Глава 23На следующее утро Амос проводил отъезжающих Дэнни и отца, держа руку на кобуре с пистолетом. После чего он вернулся в квартиру, переоделся в спортивную форму, тяжело спустился вниз и начал пробежку.Дорога привела его к набережной, где чайки с криками носились над рекой, зажатой заваленными мусором берегами. Обливаясь по́том и учащенно дыша, Декер бежал до тех пор, пока у него оставались силы. В какой-то момент он больше не мог бежать — к горлу подступили жареная картошка и лук колечками.Остановившись, Амос постоял пару минут, разминая уставшие мышцы, остывая и успокаивая дыхание и пульс. После чего двинулся шагом. Солнце уже взошло, люди выходили из домов и садились в машины или шли пешком по тротуарам.Отодвинув проблему Амайи на второй план, Декер вернулся к делу Дабни — Беркшир. Сев на скамейку, он обвел взглядом реку и закрыл глаза.Вопросов было слишком много, а ответы на них — по крайней мере, сейчас — отсутствовали.Харпер Браун сказала, что Дабни продавал секреты, чтобы покрыть игорные долги. Это могло быть правдой, а могло и не быть.Но РУМО не смогло ответить, почему Дабни убил Беркшир.История этой женщины была полна пробелов, темных пятен и противоречий. Жертва убийства, да еще с таким прошлым? Связь обязательно должна быть. То, что побудило Дабни убить ее, непременно должно иметь отношение к ее прошлому. А если это так, то Дабни также должен быть как-то связан с этим прошлым. И теперь необходимо просто выяснить, какое у Беркшир на самом деле прошлое.Декер встал, чувствуя, как у него дрожат уставшие ноги. Вернувшись домой быстрым шагом, он застал Джеймисон сидящей на кухне с чашкой кофе в руке смотрящей в окно. Схватив в холодильнике бутылку с водой, Амос уселся напротив.— Хорошо позанимался? — спросила Алекс, не глядя на него.— Если занятие не закончилось инфарктом, для меня это очень хорошо.Слабо улыбнувшись, Джеймисон уставилась в чашку.— Тебе что-то не дает покоя? — спросил Декер.— Вряд ли ты поймешь.— Спасибо, что ты обо мне такого мнения.— Я всегда подхожу к тебе с такой позиции. — Алекс подняла на него взгляд.Амос внимательно посмотрел на нее.— Ты хотела сказать, что результаты тебя неизменно разочаровывают?— Я понимаю, что ты так устроен, — пожала плечами Джеймисон. — Это не в твоих силах… — Она не договорила.— Не в моих силах замечать какие-то вещи?— Можно сказать и так.Откинувшись назад, Декер потрогал холодную бутылку.— Вчера ночью я вспомнил кое-что, что я забыл.— Мне казалось, ты никогда ничего не забываешь.— Я не компьютер, Алекс!После долгого молчания Джеймисон наконец сказала:— Знаю. Извини. Я не хотела тебя обидеть.Почесав голову, Амос ничего не ответил.— Что ты вспомнил? — спросила Джеймисон.— То, что моя дочь любила апельсиновое мороженое.— Я думала, ты говоришь о нашем деле, — удивленно произнесла Джеймисон.— Я не компьютер, Алекс, и я думаю не только о делах, — глядя ей в лицо, сказал Декер.Похоже, его замечание ее обидело. Алекс вздохнула.— Я постоянно задеваю рану, да? — Она помолчала. — Извини, Амос. В детстве я тоже любила фруктовое мороженое, — с жаром добавила женщина. — Расскажи мне о Молли.Декер отвернулся.— Когда я возвращался домой, она стояла на крыльце с мороженым. Она доставала его из-за спины и протягивала мне. Молли очень ждала, когда я вернусь домой.— Почему ты решил, что забыл это? — спросила Джеймисон, заинтересованная его рассказом.Перед тем как ответить, Амос отпил глоток воды.— Возможно, потому, что я сосредоточенно пытался понять, почему люди убивают друг друга. И у меня в голове не осталось места для личного.Джеймисон взяла его за руку.— Это также может означать, что потихоньку возвращаешься ты прежний.— Сомневаюсь, что такое возможно.— Но ты ведь не можешь утверждать, что такое невозможно. — Джеймисон помолчала. — Тодд рассказал мне про хоспис.— Ты имеешь в виду про то, как я наломал там дров?— Нет, про то, как ты вернулся к Дороти Виттерс и поправил ей подушку. И сказал, что сочувствуешь ей.— Не знал, что он это увидел и услышал.— И увидел, и услышал.— Ей было все равно. Она спала.— Это было важно для тебя, Декер.— Вчера я справлялся в хосписе. Дороти Виттерс умерла через час после нашего ухода.Джеймисон убрала руку.— Наверное, это было лишь вопросом времени.— Все дело в том, что, когда я вошел, я увидел ее в темно-синем свете. Но когда я уходил… — Он умолк.— Что? — спросила Джеймисон.— Когда я уходил, я увидел, как свет сменился на ярко-голубой, что для меня ассоциируется со смертью. И через час Виттерс действительно умерла.— Она умирала, Декер. Твой разум понимал это и откликнулся соответствующим образом. Дело вовсе не в том, что ты способен предсказывать смерть.— Знаю. И все-таки мне как-то… не по себе.— Понимаю, — сочувственно произнесла Джеймисон.Декер посмотрел на нее.— Алекс, я знаю, что я не… ненормальный.— Среди нас нет нормальных, — сказала она.— Правильно, но я ненормальный в большей степени, чем остальные.— Однако вследствие этого у тебя замечательно получается то, что ты делаешь.Какое-то время они сидели молча. Наконец Декер сказал:— Иногда я вспоминаю, Алекс, каким был прежде. Но только больше я таким никогда не стану. Я это знаю. — Прежде чем Джеймисон успела ответить, он встал. — Пойду приму душ и переоденусь.Она подняла на него взгляд.— Хорошо. Потом я сделаю то же самое.— Вирджиния Коул не связывалась с тобой по поводу той учительницы, которая была близка с Беркшир?— Пока что нет. Я сегодня ей напомню.— Какое-то время мы разрабатывали Беркшир и остались ни с чем. Так что давай вернемся к Уолтеру Дабни. Нам нужно выяснить, куда он уезжал.— Ты полагаешь, это важно?— Он куда-то уезжал и вернулся переменившимся. Мне бы хотелось узнать почему.* * *Элли Дабни сидела на кухне, уставившись в окно, когда горничная проводила к ней Декера и Джеймисон.— Ваши дети еще не уехали? — спросил Амос.— Нет, но они заняты последними приготовлениями к похоронам. Я просто не могу…— Ваша дочь из Франции тоже прилетела? — спросила Джеймисон.— Натали приехала вчера. Она не уехала с остальными. Отсыпается наверху. Долгий перелет, смена часовых поясов. И… — Она снова замолчала.— Правильно, — сказал Декер, усаживаясь напротив.Казалось, Элли Дабни постарела на двадцать лет. Лицо у нее осунулось, волосы были растрепаны, а поджарое, атлетическое тело словно обмякло. Декеру захотелось узнать, принимает ли она лекарство от депрессии.Джеймисон подсела к ней.— Понимаю, как вам невероятно тяжело.— Правда? — спросила Элли. — Ваш муж тоже убил человека, после чего застрелился сам?— Нет. Просто я…— Я понимаю, что вы стараетесь. Извините. Просто я не могу… — Она покачала головой.— Больше к вам никто не приходил? — спросил Декер.— Кто?— Сотрудники других федеральных ведомств?Элли покачала головой:— Нет, а что, должны были?— Возможно. — Амос склонился к ней. — Вы догадывались о том, что у вашего мужа были проблемы с азартными играми?— Проблемы с азартными играми? — презрительно фыркнула Элли. — Уолт не отличил бы карточный столик от колеса рулетки!— На чем основывается такая уверенность?— Кто вам сказал, что у него были проблемы с азартными играми? Кто-то с работы?— Нет, не с работы.— Тогда кто?— Я не вправе это раскрывать. Но вы считаете такое невозможным, я правильно понял?— Насколько мне известно, Уолт ни разу даже лотерейного билета не купил. Он считал это глупостью. Все равно как спускать деньги в унитаз.— Вы в последнее время не проверяли банковский счет? Чтобы выяснить, не пропали ли какие-нибудь крупные суммы? Или, быть может, у вас есть финансовый управляющий?— Есть. И раз уж об этом зашла речь, он звонил вчера и спрашивал, не нужно ли мне что-нибудь. И хотя о делах мы не говорили, мы с ним давно знакомы, и, если б были какие-либо проблемы с деньгами, он обязательно сказал бы мне.Декер многозначительно взглянул на Джеймисон.— Так, это очень хорошая новость.— С какой стати кто-то вообразил, что Уолт заядлый игрок?— Этот человек подумал, что ему понадобились деньги.— Зачем? Оглянитесь вокруг. Нас никак нельзя назвать нищими.Закончив говорить, Элли густо покраснела. Казалось, она снова готова залиться слезами.Декер собирался сказать еще что-то, однако Джеймисон схватила его за руку и сказала:— Вы абсолютно правы. Большое вам спасибо. Мы уже уходим.Когда они направлялись в прихожую, Амос увидел вверху на лестнице молодую женщину в длинной футболке и босиком. Глаза у нее были красные, предположительно от слез. Она покачивалась и беспомощно смотрела на Декера.Тот взбежал вверх по лестнице. Джеймисон следовала за ним по пятам. Он успел подхватить женщину до того, как она упала, и поднял ее на руки.— Должно быть, это Натали, — сказала Алекс. — Дверь открыта. Наверное, это ее спальня. С ней все в порядке?— Она пьяна, — сказал Декер, уловив характерный запах.Джеймисон распахнула дверь, и Амос, пройдя в комнату, уложил Натали на незаправленную кровать. Оглядевшись вокруг, он увидел чемодан с биркой авиалинии.— Аэропорт имени Шарля де Голля. Так, это подтверждает, что перед нами Натали — та дочь, которая живет во Франции.Окинув взглядом молодую женщину, Декер только тут заметил, что у нее на правой ноге недостает двух пальцев.— С ней точно всё в порядке? — спросила Джеймисон.— До тех пор, пока не начнется похмелье.Обернувшись, они увидели в дверях Элли.— Дальше я займусь этим сама. — Выпроводив их из комнаты, она закрыла за ними дверь. — Право, это разбило нашу семью, — сказала женщина.— Пожалуй, — согласился Декер.Когда они вышли на улицу, Джеймисон сказала:— Так что, возможно, надменная мисс Харпер Браун нам солгала. Возможно, у Уолтера Дабни не было никаких проблем с азартными играми.Подойдя к машине Джеймисон, Амос остановился и обернулся, глядя на особняк, но на самом деле не видя его.— В чем дело? — спросила Алекс.Декер ничего не ответил, потому что у него в голове стремительно мелькали кадры. Он просматривал их от начала до конца и от конца до начала. Наконец повернулся к Джеймисон.— Браун сказала нам, что Дабни продавал секреты, — сказал он.— Правильно. Чтобы покрыть свои игорные долги.— Она не говорила, что это были его игорные долги.Глава 24Харпер Браун заняла место напротив Декера в том самом кафе, куда Уолтер Дабни зашел прямо перед тем, как убить Беркшир. Она была в черном костюме и блузке цвета морской волны. Небольшая выпуклость на талии обозначала, где у нее спрятан пистолет.Амос был в потертых джинсах, мятой фланелевой рубашке и ветровке.Окинув взглядом его одежду, Браун заметила:— Я так понимаю, Бюро сделало для вас исключение в отношении дресс-кода.— Богарт уже говорил вам: я не настоящий агент.— Ваш звонок был весьма любопытным, — продолжала Харпер.— Как, надеюсь, будут и ваши ответы. Итак, чьи это игорные долги?— Как уже говорилось, я еще не решила, оставлять ли вас в деле, так что я не могу ответить на ваш вопрос.— А как я уже говорил: не думаю, что в вашей власти принимать это решение.— Вы забыли о том, что министр обороны может позвонить кому следует?— Я это проверил, — сказал Декер. — Такого не случится. Вы сказали явную чушь, и вы это знали.Браун откинулась назад.— Обвиняя девушку в бесчестных поступках, вы не могли хотя бы заказать ей чашку кофе?Встав, Амос сходил к стойке, взял чашку черного кофе и принес ее Харпер.— Благодарю вас, — милым тоном произнесла та. Отпив глоток, улыбнулась. — Крепкий, горячий, и только кофе. Никогда не могла понять, зачем люди добавляют в чашку всякую дрянь.Смерив ее взглядом, Декер отпил глоток из своей чашки.— Когда я был полицейским в Огайо, я столкнулся с одной женщиной, которую вы сейчас мне напомнили.— Она также работала в полиции?— Нет, она была преступницей. Аферистка. Настоящий мастер своего дела.— Вы мне льстите, Декер.— Значит, я неправильно высказался.— Я выросла в Алабаме у глубоко верующих родителей. Они привили мне понятия чести и правдивости.— В Алабаме?— Да.— Значит, они страстные поклонники «Убить пересмешника»[163].— Вы решили так из-за моего имени?— Да, Харпер Ли. — Декер подался вперед всей своей тушей. — Разве вчера вечером вы не говорили, что в долгу передо мной? Если не хотите расплатиться, наслаждайтесь кофе, а я займусь своими делами.Увидев, что Браун молчит, он начал вставать из-за стола.— Просто придержите своих лошадей, — наконец сказала она, показывая жестом, чтобы он сел на место. Амос плюхнулся на стул, и она обвела взглядом кафе. — Это не самое подходящее место.— В таком случае давайте прогуляемся. — Декер взглянул на ее чашку. — Как вы сами можете убедиться, кофе я вам принес. Просто на тот случай, если вы пришли в плохом настроении.Когда они вышли на улицу, порыв ветра закрутил волосы Браун вокруг плеч. Ветер также распахнул полу ее пиджака, открывая кобуру с пистолетом. Увидев его, Декер сказал:— «Беретта». Именно из такого Дабни убил Беркшир.Харпер застегнула пиджак на все пуговицы.— Значит, он шел этой дорогой?— Вам же это прекрасно известно. Мы говорили об игорных долгах.— Как вы узнали, что эти долги наделал не Уолтер Дабни?— Ну, вы ни разу не сказали, что это его долги. И я решил отнестись к вашим словам буквально.— На самом деле я всегда стараюсь говорить как можно более неопределенно.— Прощайте, честь и правдивость! Значит, это была Натали?— Почему вы так решили? — бросила на него взгляд Браун. — Вы ее уже видели?— Можно и так сказать, хотя мы не обменялись ни словом — в первую очередь потому, что она находилась в алкогольном ступоре.— Но почему вы решили, что именно у нее были проблемы с азартными играми?— Ее сестры были опечалены смертью отца, но ни одна из них не напилась до невменяемого состояния. А Натали предстояло проделать самый долгий путь, она прибыла последней, из чего следует, что у нее было больше времени на то, чтобы свыкнуться с трагическим известием. Но сегодня утром она пьяна в стельку, в то время как ее сестры занимаются приготовлениями к похоронам, а мать внизу совершенно одна. Я понимаю, что все люди разные, и все-таки, при прочих равных условиях, это показалось мне странным. Кроме того, остальные сестры были возмущены случившимся. Они не могли в это поверить. Но Натали не показалась мне ни возмущенной, ни ошеломленной. И даже несмотря на то, что она была пьяной, в выражении ее лица — точнее, в ее глазах — присутствовало… чувство вины.— И вы можете определить, когда у человека в глазах «чувство вины»?— Я двадцать лет проработал в полиции, так что опыта мне не занимать, — ответил Декер.Какое-то время они шли молча. Проходя мимо будки, Амос кивнул находящемуся внутри охраннику в форме. Это был тот же самый охранник, который дежурил в то утро, когда Дабни застрелил Беркшир.Напротив рабочие вносили стройматериалы в здание, в котором шел ремонт. На дверях висела копия разрешения на строительные работы. Вашингтон, как и Нью-Йорк, непрерывно сносится и перестраивается. Как-то раз, когда Декер был в Нью-Йорке, таксист сказал ему, что в «Большом яблоке»[164] всего два времени года: зима и строительство.— Мы думаем, что это была не сама Натали, — нарушила молчание Браун. — Мы считаем, это был ее муж Корбетт.— У него игорные долги?— Огромные, — Браун кивнула. — Судя по всему, какие-то очень плохие люди одолжили ему деньги, после чего потребовали вернуть долг. Мы полагаем, речь идет о русской мафии.— Значит, им угрожали?— Это была не просто угроза. Если б Корбетт не расплатился с долгами, убили бы его самого, Натали и их четырехлетнюю дочь.— И тогда она позвонила отцу?— Последняя надежда. Деньги у него были, но, по-видимому, свободных средств не хватило.— Поэтому он продал секреты, чтобы раздобыть деньги?— Мы так считаем.— И теперь Натали винит себя в случившемся?— Похоже на то.— Но это не объясняет, почему Дабни убил Беркшир.— Не объясняет. И пока что у нас нет никаких версий.— Каким образом вы все это узнали?— Нудная, кропотливая работа. Мы задавали вопросы, получали ответы, двигались дальше. Началось все с Корбетта, и дальше уже раскрутилось. На Дабни мы вышли после того, как узнали об игорных долгах его зятя. Фирма Дабни хорошо известна РУМО. Любые его связи, которые могут повлиять на вопросы национальной безопасности, сразу же поднимают нам красный флажок. А дальше оставалось только соединить вместе отдельные точки.— То есть Натали знала о том, чем занимался ее отец?— Полной уверенности нет. После случившегося мы с помощью дружественного ведомства проследили кое-какие ее телефонные звонки.Декер недоуменно посмотрел на нее.— Натали в телефонном разговоре произнесла пару слов, включивших прослушку АНБ, после чего он был записан и отправлен нам для дальнейшего анализа.— Я не знал, что АНБ подслушивает разговоры американских граждан.— Да, и мне бы не хотелось, чтобы вы пожаловались об этом в Белый дом. В любом случае звонок был из-за океана, так что тут все чисто. Полное соблюдение законов. Дабни так прямо и сказал дочери, что разберется с ее проблемой. Время совпадает. Но он не уточнил, каким именно образом это сделает. Разумеется, об этом мы узнали только после случившегося, иначе вмешались бы.— Но Дабни достал деньги и расплатился с долгами?— В противном случае их уже не было бы в живых. Они лежали бы на дне какой-нибудь европейской реки, разрезанные на кусочки.— Когда была осуществлена выплата?— Электронный след не совсем ясный. По грубым прикидкам, шесть недель назад. Возможно, раньше.— Вы уже говорили с Натали?— Пока что нет. На самом деле она нас не интересует. Азартные игры и связи с русской мафией не входят в нашу юрисдикцию. Мы передали всю информацию соответствующим ведомствам.— Какие именно тайны продал Дабни? Вы сказали, что речь идет о чем-то настолько важном, что это может привести к трагедии похуже событий одиннадцатого сентября.— Делая сравнение с одиннадцатым сентября, я нисколько не преувеличивала.— Но если ставки действительно настолько высоки, почему вы не хотите помощи от ФБР?— «Знают только те, кому положено знать» — это не какая-то чушь из кино, Декер. Эта фраза имеет большой смысл.— Какой же?— Если хотите начистоту, на самом деле мы не знаем, кому можно доверять. И чем меньше посвященных, тем лучше.— Тем самым вы, возможно, оставляете за бортом как раз тех, кто мог бы помочь вам разрешить эту проблему и спасти страну от повторения одиннадцатого сентября, — резко промолвил Декер.Его слова смутили Браун, однако она не стала спорить.— Вам известен покупатель?— Мы над этим работаем.— И вы уверены, что это не русская мафия? Быть может, Дабни просто передал им секреты в качестве уплаты долга.Браун покачала головой.— Все дело в том, что мафия не знала бы, как обналичить подобные секреты, и поэтому даже не стала бы с ними связываться. Без крайней необходимости никто не захочет навлекать на свою голову всю мощь американской военной машины. Нет, мафия получила от Дабни деньги, а тот раздобыл их, продав секреты кому-то еще.— Другому государству?— Скорее всего.— Почему?— По двум причинам. Только другое государство захочет ввязываться в столь рискованное дело. Для этого требуются средства и глубокий карман. И только другое государство имеет необходимые разведывательные ресурсы, чтобы определить, какие именно секреты ему нужны от Дабни.— Значит, не он сам выбирал, что красть? Это сделал заказчик?— Практически несомненно. Такую операцию не затевают ради того, чтобы получить в конечном счете неизвестно что. Уверена, стоящие за этим люди сказали Дабни, что именно им нужно из того, к чему у него был доступ. Все было очень хорошо спланировано. Что наводит нас на мысль о том, что у этих людей был осведомитель. Вот почему мы стремимся как можно больше сузить круг посвященных. Раз нас скомпрометировали, мы ошибемся вдвойне, открывшись не тому, кому нужно.— Вы проследили деньги?— С одного конца. Десять миллионов.— Десять миллионов долларов! — У Декера отвисла челюсть. — Этот Корбетт — он что, играл круглые сутки семь дней в неделю?— Он делал высокие ставки, а когда кредитор выставляет по тысяче процентов за день просрочки, сумма растет очень быстро.— Но если покупатель уже получил секреты, разве не слишком поздно что-либо предпринимать?— Эти игры ведутся не так, Декер. Если мы выясним, кто это сделал — а речь, несомненно, идет об иностранном государстве, — мы сможем предпринять определенные шаги. Абсолютно приемлемый дипломатический шантаж, которым постоянно занимаются и союзники, и враги.— Ну а если это какая-нибудь террористическая организация?— Для того чтобы использовать сведения, проданные Дабни, необходимы соответствующая инфраструктура и огромные деньги. Дабни занимался крупными военными проектами: кораблями, танками, самолетами. Вот почему мы считаем, что это другое государство. ИГИЛ не станет выбрасывать на ветер миллиарды долларов, чтобы построить эсминец класса «Замволт».— То есть вы продолжите поиски покупателя.— Разумеется. Это моя работа.— Ну а мы продолжим выяснять, почему Дабни убил Беркшир.Остановившись, Браун посмотрела на него.— А если эти два дела пересекутся? — спросила она.— Тогда мы станем вести расследование совместно. А мы приветствуем сотрудничество.— Очень мило. Скажите, это все, что вы знаете?— Нет, я обязательно придерживаю что-нибудь в рукаве.— Хорошо, вы можете продолжать идти своим путем, а я продолжу идти своим. Как вам такое?— Замечательно, если вы действительно настроены на это.— Вы человек умный. Я дам вам возможность самому это выяснить, — сказала Браун, двинувшись вперед. — Спасибо за кофе, — оглядываясь, бросила она.Глава 25— Мы выяснили, куда совершил свою таинственную поездку Дабни.Тодд Миллиган изучал экран компьютера. Он, Джеймисон, Декер и Богарт сидели в маленьком кабинете в вашингтонском отделении ФБР на Четвертой улице. Амос только что рассказал своим товарищам о разговоре с Браун.— Куда? — спросил Богарт.— В Хьюстон. Его фамилия всплыла в списке пассажиров. Дабни летал туда ровно пять недель назад.— Интересно, почему в Хьюстон? — спросила Джеймисон.— Это было как-то связано с продажей секретов? — предположил Миллиган.Декер покачал головой.— По словам Браун, перевод денег мафии состоялся шесть недель назад, а то и раньше. Следовательно, зачем совершать таинственную поездку в Хьюстон после того, как дело сделано и дочь в безопасности?— Быть может, случилось что-то непредвиденное? — предположил Богарт.— А может быть, дело в том, что в Хьюстоне находится Онкологический центр имени Андерсона, — сказала Джеймисон.Все посмотрели на нее.— Возможно, Дабни подозревал, что у него какие-то проблемы со здоровьем, и хотел получить квалифицированное заключение, — сказала она. — И центр Андерсона для этого — лучшее место.— Откуда ты про него знаешь? — спросил Миллиган.— Когда я была журналисткой, я готовила материал об одной женщине, которая обратилась туда после того, как у нее обнаружили редкую форму рака. В центре имени Андерсона ее вылечили.— Я забыл, что у тебя была жизнь до прихода в ФБР, — усмехнулся Миллиган.— Отличная мысль, Алекс, — похвалил Богарт. — Возможно, ты права.— Это определенно легко проверить, — сказал Тодд. — Даже несмотря на конфиденциальность сведений о больных, можно попросить жену Дабни связаться с центром и выяснить, обращался ли туда ее муж.— Тогда займись этим, — сказал Богарт. — Если Дабни месяц назад узнал о том, что смертельно болен, это подтолкнуло его сделать то, что он сделал, то есть убить Беркшир.Встав, Миллиган быстро вышел из кабинета.— В том смысле, что он не предстал бы перед судом за свое преступление, — сказала Джеймисон, обращаясь к Богарту.— Правильно.— Однако это никак не объясняет, почему он убил Беркшир, — указал Декер.— Да, и все-таки у нас появился еще один элемент мозаики. Который, будем надеяться, в будущем поможет нам узнать ответ на этот вопрос. Да, кстати, патологоанатом прислала результаты анализа крови. Дабни действительно применял обезболивающие средства, что подкрепляет предположение о том, что он знал о своей болезни.Декер встал.— Ты куда? — спросил Богарт.— Прогуляться.* * *Он начал с кафе. После плотного завтрака дома Дабни заглянул сюда, сел за столик с видом на улицу, затем встал, вышел, прошел по улице и выстрелил Беркшир в голову, перед тем как всадить пулю в мозг себе самому.Декер сел за столик, и к нему подошла та самая официантка, с которой он уже разговаривал.— Я уже видела вас здесь вместе с женщиной. Вы по-прежнему разбираетесь в том, что произошло?— Разбираемся, — рассеянно подтвердил Амос.— Наверное, это мелочь…Встрепенувшись, он поднял на нее взгляд.— Что за мелочь?— Билли сегодня здесь. Я дала ему вашу визитную карточку, но не знаю, звонил ли он вам. Билли работал, когда здесь был этот мужчина. Если хотите поговорить с ним, он сейчас свободен.— Я очень хочу поговорить с ним.Официантка ушла и вернулась с высоким мужчиной средних лет, чьи тронутые сединой волосы были забраны в хвостик. Он носил черную форменную рубашку, как и женщина, и потертые джинсы. На поясе у него был завязан зеленый фартук.— Здрасте! — сказал Билли, когда официантка удалилась. — Я так слышал, вы из ФБР. Вы хотите со мной поговорить?— Да, садитесь, пожалуйста.Мужчина уселся напротив.— Давно вы здесь работаете? — спросил Декер.Билли рассмеялся.— Вы не поверите, но в теперь уже далеком две тысячи восьмом году я был банкиром, занимался инвестициями в недвижимость. Затем случился финансовый Армагеддон, и я шлепнулся на задницу. Потерял всё. И тогда я послал все к черту — и с тех пор больше ни разу не оглядывался назад. Здесь я работаю уже четыре года. Денег едва хватает на прожитье, но зато я счастлив как никогда.— Вот и отлично. Вы помните Дабни?— Ага. Он приходил в то утро.— До того он бывал здесь?— Нет. По крайней мере, я его не видел. После того как его фото показали по телику, думаю, я его вспомнил бы.— Он сел за этот столик?— Точно. Я пару раз прошел мимо, разнося заказы. Странно, он даже кусочка не откусил от своей булочки. Я даже спросил у него, что не так.— Подождите, вы с ним говорили? — насторожился Декер.— Ну да. Этот чувак не притронулся к чаю, и мне в глаза бросилась булочка. Они очень вкусные и стоят недешево. А этот тип ее даже не попробовал.— Что вы ему сказали?— Спросил, не остыла ли она. Сказал, что, если он хочет, я могу ее разогреть. Принести масло.— А он что ответил?— Сказал, что у него нет аппетита. Странно, не так ли, ведь он сам только что ее заказал!— Да, — согласился Декер. — Но, судя по всему, это был странный тип.— Ага, это убийство… — Билли фыркнул. — Вот уж точно, странная штука!— Правильно, — сухо подтвердил Амос.— В любом случае на самом деле все его внимание было приковано к улице.Декер снова насторожился.— Что вы хотите сказать: «приковано»?— Ну, он встрепенулся так резко, что едва не опрокинул чай. Посмотрел куда-то мимо меня. Не успел я опомниться, как он выскочил из-за стола и бросился к двери. Чуть не забыл свой портфель. Мне даже пришлось окликнуть его, а то он оставил бы его здесь.«И тогда Анна Беркшир сейчас была бы жива», — подумал Декер.— А потом я убрал со стола. У меня мелькнула было мысль положить булочку обратно на витрину, но у нас на этот счет строгие правила. Поэтому я просто ее выбросил.— Что-нибудь еще?— Нет, пожалуй. Мне надо было бы самому вам позвонить. Эми передала мне вашу карточку. Но я был выходной и решил полностью расслабиться. — Увидев, что Декер ничего не говорит, Билли добавил: — Не желаете что-нибудь съесть или выпить? Могу разогреть булочку.— Спасибо, всё в порядке.— Точно?Декер ничего не ответил. Он смотрел в окно.Наконец Билли встал и ушел.Со своего наблюдательного пункта Амос видел почти всю улицу. Закрыв глаза, он начал перебирать в памяти кадры до тех пор, пока не дошел до нужной серии. Он заново прокрутил каждый шаг, сделанный Дабни и Беркшир. Время играло решающую роль, но в распоряжении у Декера не было всей необходимой информации, чтобы провести полный анализ. И все же он должен был попробовать.Шаг за шагом.Амос сосредоточился не на конечной цели путей Беркшир и Дабни, завершившихся смертью первой и смертельным ранением второго.Открыв глаза, он окинул взглядом улицу.В одном Декер был практически уверен. Тем катализатором, увидев который Дабни возбудился и уставился в окно, как это описал Билли, не могла быть Беркшир. Дабни просто не мог увидеть ее со своего места. В тот момент она находилась значительно дальше, и ее не было видно отсюда.Так что же явилось катализатором?И тут Декера осенила догадка.Встав из-за столика, он вышел на улицу и остановился перед окном.Телефона при Дабни обнаружено не было, следовательно, связь поддерживалась не через электронные средства. Поскольку все было спланировано заранее и Дабни не должен был остаться в живых, использовать телефон было нельзя. В этом случае сохранились бы следы, даже если б Дабни стер всю информацию. И, возможно, тот, с кем он работал, не доверял ему и не был уверен в том, что он это сделает.Но только одно сигнальное устройство не оставляет никаких следов.На улице находился кто-то, кого увидел Дабни, и появление этого человека и стало сигналом. Быть может, все дело было в одежде или каком-нибудь условном жесте, но именно это и побудило Дабни так быстро покинуть кафе. И это также объясняло нетронутые чай и булочку. Кафе для Дабни просто было местом дождаться сигнала.И не вызывало сомнений, какой сигнал подал этот человек.Он предупредил Дабни о приближении Анны Беркшир.Декер пересек улицу и пошел по тротуару. Он повторял свой путь, а также путь, проделанный Дабни. Амос крутил головой по сторонам, впитывая все и сравнивая это с тем, что он видел в день убийства.Ограждение вокруг открытого канализационного люка исчезло, но все остальное было таким же, как и тогда.Пройдя мимо будки с охранником, Декер двинулся дальше. Дабни должен был находиться где-то впереди. Амос мысленно представил себе идущего по улице человека, которого уже не было в живых.В какой-то момент навстречу появилась Беркшир. У Декера не было никаких оснований сосредоточивать на ней внимание, но он извлек из памяти запечатленные кадры с ее участием и постарался что-либо определить по ним.Беркшир находилась слишком далеко от него, поэтому он не мог рассмотреть выражение ее лица. Но Декер запомнил, что она двигалась не так, как шел Дабни, — широкими, уверенными шагами.Этот человек шел навстречу своей смерти.Дабни и Беркшир сближались. Наконец они повернули, Дабни влево, Беркшир вправо. Затем, подобно двум пассажирским составам, идущим по параллельным путям, они оказались чуть ли не плечом к плечу друг с другом.И надо же такому случиться, что именно в этот момент Декер посмотрел на продовольственную лавку, решая, купить ли ему мексиканскую лепешку. Он глянул на часы, увидел, что у него слишком мало времени, и решил обойтись без лепешки.А когда снова посмотрел вперед, пистолет уже был направлен Беркшир в затылок.Прогремел выстрел.Беркшир упала на асфальт, сраженная наповал.Охранник выскочил из будки. Они с Декером побежали к Дабни.Тот выстрелил себе в голову.Кадры памяти закончились.Декер стоял посреди тротуара, не обращая внимания на обходящих его с обеих сторон прохожих. Он смотрел туда, где на асфальте до сих пор оставались едва различимые следы крови двух людей.Наконец Амос поднял взгляд, гадая, что стало с человеком, который подал знак Дабни.— Значит, вот куда ты запропастился…Обернувшись, Декер увидел рядом с собой Джеймисон.— Миллиган позвонил миссис Дабни, и та связалась с Онкологическим центром имени Андерсона. Я была права. Уолтер Дабни действительно обращался туда, и ему поставили диагноз: рак мозга. Он сказал, что отказывается от лечения.Не дождавшись от Декера никакой реакции, она спросила:— В чем дело? Ты что-нибудь нашел? Обыкновенно именно этим заканчиваются твои прогулки в одиночестве.— Нам нужны записи камер видеонаблюдения в этом районе за тот день.— Декер, но нам же известно, что здесь произошло.— Нет, на самом деле неизвестно.Глава 26Это была не дама в красном из популярной песни[165].Это была даже не дама. По крайней мере, так казалось внешне, однако сказать со всей определенностью было невозможно.Декер смотрел на человека в наряде клоуна с огромным леденцом в руке.— Ты действительно полагаешь, что это и есть сигнал? — спросил Богарт.— Мы просмотрели записи за шесть дней, — сказал Декер. — Ты в какой-либо другой день видел здесь клоуна? И мы навели справки: никто не смог объяснить его присутствие в тот день. В окрестностях не было ни цирковых представлений, ни каких-либо других выступлений. У клоуна нет афиши предстоящего события. Я считаю, что с высокой долей вероятности именно клоун и был сигналом.Богарт оглянулся на Миллигана. Они снова находились в вашингтонском отделении ФБР, в маленькой комнате, всю стену которой занимал огромный телевизионный экран.— Пожалуй, ты прав, — признал Росс.— И клоун скрылся за тем зданием только после того, как Дабни появился в пределах его видимости, — добавила Джеймисон. — Другими словами, после того как убедился, что Дабни увидел сигнал и направляется убивать Беркшир.— И клоун в гриме, в шляпе с широкими полями, мешковатой одежде и перчатках, — вздохнул Богарт. — Я даже не могу сказать, белый он или черный. Я даже не могу с полной уверенностью утверждать, что это мужчина.— Мы проверили другие камеры видеонаблюдения в том районе, куда направился клоун, — сказал Миллиган. — Он — или она — есть на нескольких, но затем следует промежуток без камер, после чего этот человек исчезает.— Судя по всему, ему было известно, где установлены камеры и где между ними есть промежутки, — высказал свое предположение Богарт. — Тщательно продуманный план.— То есть налицо какой-то заговор, — заметила Джеймисон. — Эти люди заставили Дабни убить Беркшир. А поскольку бедняга все равно был не жилец на этом свете, он покончил с собой.— Но как им это удалось? — спросил Богарт. — Если верить агенту Браун, зять Дабни расплатился с игорными долгами. У русской мафии или кого там еще не было причин так поступать. И Браун также сказала, что вряд ли мафиози имели к этому отношение. Им были нужны только деньги. И, поскольку мне довелось заниматься похожими делами, я склонен с ней согласиться.— Опять же, как кому бы то ни было удалось заставить Дабни совершить убийство? — спросил Миллиган.— Ты можешь это сказать? — Джеймисон вопросительно посмотрела на Декера.Тот ответил не сразу. У него в голове беспорядочно метались мысли; факты и предположения натыкались друг на друга, угрожая взаимоуничтожением.— Дабни украл военные секреты, над которыми работал. РУМО об этом узнало, — наконец сказал Амос. Он помолчал. — Если об этом узнало РУМО, могли узнать и другие.— И ты хочешь сказать, Дабни стали шантажировать свидетельствами его измены? — уточнил Богарт. — Требуя от него, чтобы тот убил Беркшир?— Это объяснит тот факт, что нам до сих пор не удалось установить связь между Дабни и Беркшир. Возможно, между ними не было никакой связи.— Тут что-то похожее на «Незнакомцев в поезде»[166], — заметил Миллиган. — Но только в одну сторону. Неизвестные шантажом вынудили Дабни убить человека, которого они хотели устранить по каким-то своим причинам.— Но почему Дабни пошел на это? — спросила Джеймисон. — Он все равно дышал на ладан. Какое ему было дело до того, если б его предательство всплыло?— Да, сам он был при смерти, но не его родные, — ответил Декер. — А судя по разговору с его женой и дочерьми, они были уверены в том, что он по воде пройдет как посуху. И то, что Дабни умирал, многое ему облегчило. Он понимал, что не предстанет перед судом за свой поступок. И, возможно, надеялся, что все спишут на его болезнь.— Но если б его разоблачили как шпиона? — спросил Богарт.— Тут Дабни ничего не мог поделать, — ответил Декер. — Его карьера завершилась бы позором. И он мог бы увлечь за собой на дно и свою дочь. Возможно, он надеялся на то, что если убьет Беркшир, а затем покончит с собой, все внимание будет сосредоточено на этом событии. Возможно, он не подозревал о том, что РУМО вышло на его след. А вот шантажисты могли выдать его. Возможно, Дабни понял это и заключил сделку.— Но откуда у него была уверенность в том, что, если он выполнит свою часть сделки и убьет Беркшир, шантажисты также сдержат свое слово и не обнародуют информацию о предательстве? — спросил Миллиган.— На мой взгляд, у него не было особого выбора. Но если б шантажисты вздумали обнародовать эту информацию, это привлекло бы к ним внимание. А какой им смысл раскрывать факт шпионажа? Дабни нет в живых. А те, кто шантажом вынуждает идти на убийство, едва ли действуют из альтруистических побуждений. Мы смело можем считать этих шантажистов врагами нашей страны. Нет, у них были все основания молчать, чтобы мы даже не подозревали о краже секретов. Вероятно, Дабни рассуждал подобным образом.— Итак, он убивает Беркшир и стреляет себе в голову, — сказал Миллиган. — Это означает, что шантажист по-прежнему разгуливает на свободе.— При всех прочих равных условиях это, скорее всего, кто-то из тех, с кем Дабни вместе работал, — сказала Джеймисон. — Иначе как бы он узнал о краже секретов?— Возможно, — согласился Богарт. — Но существует куча способов, как человек, не работавший вместе с Дабни, мог об этом узнать.— Что подводит нас к следующему вопросу, — произнес Амос. — Почему эта «третья сторона» хотела смерти Анны Беркшир?— Так что теперь вместо связи Дабни и Беркшир нам нужно найти связь Дабни и этой неизвестной третьей стороны, шантажировавшей его, — хмуро заметил Миллиган. — Но эта третья сторона также должна была быть как-то связана и с Беркшир, раз хотела с ней расправиться.— Совершенно верно, — Декер кивнул.— С чего начнем? — спросил Богарт.— Ну, как правильно предположили Алекс и Тодд, шантажист должен быть связан с Дабни и Беркшир, пусть и отдаленно, хоть те и были незнакомы. Эта «третья сторона» и есть связующее звено между ними. Шантажисты должны были знать о краже секретов — и должны были как-то общаться с Дабни. Будем надеяться, они оставили достаточно следов.— Значит, нам снова придется возвращаться на первую клетку, — устало промолвил Миллиган.— Подступить к делу можно с двух сторон, — сказал Амос. — Во-первых, у нас есть Беркшир. Раз кто-то хотел ее убить, на то должны были иметься веские причины. И причины эти, скорее всего, в ее невероятно обрывочном прошлом. Так что можно попытаться выйти на шантажиста, копая глубже историю Анны Беркшир.— Ну а другой путь? — спросила Джеймисон.— Дабни. Человек согласится пойти на убийство, только если его будут настойчиво уговаривать. И уговоры подобного рода нельзя вести по электронной почте или сотовому телефону, поскольку я очень сомневаюсь, что кто-либо станет писать такие вещи. Следовательно, шантажист должен был лично встречаться с Дабни. И нам просто нужно выяснить, с кем встречался последний.— Предлагаю заняться этим нам с Тоддом, — сказал Богарт. — Ну а вы с Джеймисон можете разрабатывать Беркшир.— И мы сможем сверять наши результаты, корректируя направление поисков, — Алекс кивнула. — По-моему, хороший план. А ты что скажешь, Декер?Тот молчал, уставившись прямо перед собой.— Амос, я спросила, как тебе нравится такой план?Наконец Декер очнулся и посмотрел на нее так, словно только сейчас заметил ее присутствие.— Даже не знаю, Алекс, — медленно произнес он. — Теперь я уже не могу сказать, какой план будет хорошим.Глава 27Когда Декер и Джеймисон вечером вернулись домой, у входа их кто-то ждал. Бледный Дэнни Амайя заметно нервничал.— Дэнни, в чем дело? — спросила Джеймисон.— С папой что-то стряслось. Сегодня он не забрал меня из школы.— Как ты вернулся домой?— Меня привезла мама моего приятеля.— Ты уже позвонил в полицию?— Нет, я… я не знал, что делать. Я очень испугался.— Все будет в порядке, Дэнни. Мы что-нибудь придумаем.Взяв мальчика за руку, Алекс отвела его к себе домой.— Есть хочешь? — спросила она.Кивнув, мальчик с опаской оглянулся на Декера.— Я приготовлю тебе что-нибудь поесть. А теперь, Дэнни, расскажи нам все, что поможет найти твоего отца.Джеймисон засуетилась на кухне, Дэнни сел за стол, наблюдая за ней, а Амос встал рядом с ним.— Сегодня утром папа, как обычно, отвез меня в школу.— Он ничего не говорил про то, почему не заедет за тобой вечером? — спросил Декер.— Нет, по-моему, ничего не говорил. Я хожу на продленку. И папа всегда заезжает за мной в шесть вечера. Когда он не приехал, я даже не знал, что делать.— У тебя есть сотовый телефон? — спросила Джеймисон.Дэнни покачал головой.— У папы есть, но это слишком дорого, и у меня телефона нет.— Но разве ты не мог позвонить отцу с телефона кого-нибудь из своих друзей?— Я так и сделал. Я взял телефон у друга и позвонил папе, но никто не ответил.— Ладно, — сказала Джеймисон, — мы позвоним в полицию, и твоего отца будут искать.— Я могу отправиться на стройку, где он работает, — предложил Амос. — Ты говорил нам, где это. На набережной, так?Дэнни молча кивнул.Алекс перестала нарезать помидоры для салата.— Декер, ты не должен отправляться туда один!— Я не собираюсь делать ничего опасного. Просто взгляну на это место, только и всего. Если я замечу что-либо подозрительное, то сразу же сообщу в полицию. — Он протянул руку. — Алекс, мне придется взять твою машину.Достав из кармана куртки ключи, Джеймисон заколебалась, не решаясь передать их ему.— Обещаешь — ничего опасного?— Обещаю. — Декер оглянулся на мальчишку. — Дэнни, чем именно занимается на стройке твой отец?— Разными вещами. По большей части кладет кирпич. Он хороший каменщик.— Я скоро вернусь.* * *Через минуту Амос втиснулся в машину Джеймисон и тронулся в путь. Ему потребовалось всего пятнадцать минут, чтобы доехать до стройки. Там было темно, и он не увидел ни души. Здания по обе стороны были подготовлены к сносу. Похоже, весь квартал переживал глубокую реновацию.Пронизывающий ветер свистел между домами. Декер поставил машину напротив стройки и поднял воротник. Он постоял, оглядываясь по сторонам. По-прежнему ни единой живой души. И также Амос нигде не увидел «Сентру» Амайи.Он быстро пересек улицу и остановился перед недостроенным зданием. Были лишь возведены наружные стены и залиты полы. Декер насчитал двенадцать этажей. Строительные лифты облепили железобетонный каркас, подобно сухожилиям на костях.Амос перелез через ограждение, шагнул в открытый проем и увидел перед собой пустынный первый этаж. Он очень удивился, не обнаружив сторожей. Положив руку на пистолет, достал из кармана фонарик. Посветив вокруг, не увидел ничего, кроме штабелей стройматериалов.Затем Декер увидел лестницу, ведущую в подвал. Поколебавшись мгновение, он решил, что должен спуститься вниз. Как знать, быть может, Амайя лежит там, раненый или мертвый…Спустившись по лестнице, Амос оказался в подвале. Посветив фонариком вокруг, он увидел, что работы здесь еще не завершены. В дальнем углу в полу зияла большая дыра, а у стены был сложен кирпич. Опустив взгляд, Декер увидел, что бетонный пол выложен сверху силикатным кирпичом.Услышав шум, он тотчас же погасил фонарик, отступил в дальний угол и прислушался. Послышались голоса, но разобрать слова было невозможно.Затем раздались шаги.Затем появился свет.Декер отступил дальше в тень.На лестнице показались четверо. Они несли что-то тяжелое.Когда Декер разглядел, что это такое, его рука потянулась к телефону.Несомненно, это было тело.Неизвестные поднесли его к дыре в полу и положили на бетон. Затем луч фонарика в руке у одного из них метнулся по стенам подвала.И тут Декер увидел очень испуганного Томаса Амайю. Лицо у него было окровавлено и покрыто ссадинами.Двое мужчин держали в руках пистолеты. Они направили оружие на Амайю, и тот вместе с четвертым мужчиной поднял тело и положил его в дыру.— Preparar el hormigón[167].Декер не настолько хорошо знал испанский, чтобы понять сказанное, однако в этом не было необходимости.Взяв мешок с цементной смесью, Амайя вскрыл его и высыпал смесь в небольшую бетономешалку. Добавив воды, он включил машину. Тем временем второй мужчина запихнул тело в дыру.Стало ясно, что произойдет дальше.И также зачем был нужен Амайя.Он зальет дыру раствором, после чего заложит сверху кирпичом, и свежая кладка плавно перейдет в ту, которую, вне всякого сомнения, он же положил раньше.Вот для чего он был нужен. Чтобы спрятать труп. И у Декера возникло подозрение, что эта работа станет для каменщика последней. Вряд ли его оставят в живых.Достав телефон, Амос с разочарованием увидел, что под землей связи нет.Проклятье!И тут он вдруг почувствовал, что рядом с ним находится еще кто-то.Потому что этот кто-то только что приставил ему к спине дуло пистолета.Глава 28Декера грубо подтолкнули вперед. Споткнувшись, он едва не упал, но смог удержать равновесие. Ему в лицо ударил свет.— Traerlo aquí[168].Амоса снова толкнули в спину.— Шевелись!Подойдя к дыре, он посмотрел вниз, увидел труп, затем поднял взгляд на тех, кто его схватил.Их было пятеро, плюс Амайя. Все молодые, крепкие, и все вооружены.Такой расклад сил Декеру совсем не понравился.У него мелькнула мысль, как отнесется Джеймисон к тому, что его убьют. «Амос, я же тебе говорила!»Но он понимал, что на самом деле все будет не так. Алекс будет сражена горем. И в настоящий момент это беспокоило его больше, чем неминуемая опасность, нависшая над ним.Коротышки, которого Декер видел перед своим домом, среди этих пятерых не оказалось. Дэнни говорил, что видел его в костюме и каске. Судя по всему, в перечень работ, которые он выполнял, не входило избавление от трупов.И этим, вероятно, объяснялось отсутствие сторожей. Никому не были нужны лишние свидетели этой небольшой дополнительной работы.Но остальные бандиты, похоже, были готовы взять на себя обязанности могильщиков.Посмотрев на Амайю, один из них сказал:— Espacio para dos[169].Декеру не требовалось свободного владения испанским, чтобы понять эту фразу. Главным для него стало слово «dos». От него нужно было избавиться; его собирались залить в бетон рядом со вторым трупом.У Амоса было одно преимущество, хотя расклад сил все равно оставался далеко не в его пользу. Его не обыскали. Это было ошибкой.Однако у него за спиной стоял громила с пистолетом. А второй, с фонариком в руке, в другой также держал пистолет. И оба «ствола» были направлены на Декера.И было еще трое бандитов, все вооруженные. Быть может, ему удастся справиться с одним или двумя из них, но остальные его убьют. Арифметика была очень простой, и каждый сценарий, мелькнувший у Декера в голове, неизбежно завершался одним и тем же.– É les un federale[170], — вдруг сказал Амайя, указывая на Декера.Бандиты уставились на него.— Es un federale, — повторил Томас. — ФБР!Он выразительно указал на Амоса.Бандит с фонариком в руке шагнул к нему.— Federale?Декер кивнул.— Мне наплевать, — ухмыльнулся бандит. — Ты труп.У Амоса больше не осталось выбора. Ему не было дела до того, что расклад сил не в его пользу. Раз ему суждено умереть, он захватит с собой по крайней мере одного из этих мерзавцев.Опустив плечо, Декер внезапно присел и из такого положения взорвался ударом. Он попал противнику прямо в позвоночник. Удар оказался такой силы, что бандит не устоял на ногах, отлетел назад и с криком свалился в яму.Теперь перед Декером встала другая проблема. Ему нужно было разобраться с остальными четырьмя громилами.Хорошо еще, что единственный источник света только что исчез в дыре. Сейчас темнота была лучшим другом Декера.Повсюду вокруг загремели выстрелы. К счастью, Амос за мгновение до этого растянулся на земле. Выхватив пистолет, он приготовился открыть огонь, как вдруг мимо что-то мелькнуло — настолько стремительно, что он даже не успел разглядеть, что это такое.Но Декер услышал удар от столкновения одного тела с другим. Второе тело отлетело назад и с глухим стуком упало на кирпичный пол.Перекатившись вправо, Амос прицелился и выстрелил.Бандит, ткнувший ему пистолет в спину, получил пулю в живот. Пронзительно вскрикнув, он согнулся пополам, и через мгновение у него изо рта хлынула кровь. Бандит повалился на пол, выходя из боя. Декер знал, какая это дрянь — рана в живот. Скорее всего, раненый умрет прямо здесь от потери крови, но Амосу не было до этого никакого дела.Рядом с ним в пол ударили пули. Декер почувствовал, как в воздухе со свистом пронеслись осколки кирпича и бетона. Что-то впилось ему в руку. Или пуля, или осколок. В любом случае боль была адской.Гремели выстрелы, и Амос продолжал катиться по полу. Наткнувшись на что-то, он определил, что это стена, поднялся на ноги, развернулся и присел на корточки, оценивая ситуацию.По его подсчетам, три бандита были выведены из строя, но оставались еще двое.Декер огляделся по сторонам, стараясь определить, где два оставшихся противника, но тут снова ощутил, как мимо что-то промелькнуло, следствием чего явилось еще одно столкновение. Послышался сдавленный крик, на пол упал пистолет, затем за ним последовало тело.Отлично, остался всего один человек.Такое соотношение сил понравилось Амосу значительно больше.Он пополз вперед, держа наготове пистолет, и тут увидел, как Томас Амайя борется с последним бандитом. У того был пистолет. Он был крупнее и сильнее Амайи. Сбросив с себя щуплого Томаса, бандит прицелился и начал нажимать на спусковой крючок.Декер приготовился выстрелить, но тут бандит получил удар такой страшной силы, что его сбило с ног. Налетев на кирпичную стену, он выронил пистолет.Вот и все. Пятый и последний готов. Расчет окончен.Это было просто невероятно.Учащенно дыша, Амос двинулся вперед, держа пистолет перед собой. Поводил им из стороны в сторону, ища движение, ища угрозу. Здесь присутствовал еще кто-то. И хотя неизвестный нападал на бандитов, он пока что ничем не проявил себя Декеру.Так что, возможно, тут есть проблема…В следующее мгновение Амос увидел вспышку света. Затем из дыры в полу показалась рука, ухватившаяся за край, следом появилась голова.Это был тот тип, которого Декер сбросил в яму.В зубах он сжимал фонарик.Появилась вторая его рука; в ней он держал пистолет, целясь прямо в Амоса.Тот понял, что ничего не успеет сделать. Он начал поднимать пистолет, но инстинктивно приготовился получить удар пули.Однако тут нападавшего ударил по руке тяжелый рабочий ботинок. Бандит завопил от боли. После чего тот же самый ботинок выбил у него из руки пистолет. Бандит свалился в яму, безобидное теперь оружие отлетело на пол.Декер взглянул на Амайю, который стоял на краю дыры, учащенно дыша.— Спасибо, — пробормотал он.Бледный Томас молча кивнул, судя по всему, не в силах вымолвить ни слова от потрясения. Пошатываясь, он отошел от ямы и уселся на полу.— Черт возьми, дружище, ты никак не можешь держаться подальше от неприятностей?Стремительно обернувшись, Амос уставился на источник этого вопроса.Вспыхнул фонарик.Мелвин Марс, согнувшийся пополам и запыхавшийся, усмехнулся и сказал:— Вот видишь, Декер, иногда от «Аве Мария» все-таки бывает толк!Глава 29— Хорошее место.Мелвин Марс, шесть футов три дюйма роста и почти двести тридцать фунтов веса, в основном мышцы, стоял посреди кухни в квартире Джеймисон и Декера, озираясь по сторонам. В прошлом футболист университетской команды из Техаса, несомненный кандидат в НФЛ, он был ложно обвинен в убийстве своих родителей и приговорен к смертной казни. Марс провел в тюрьме почти двадцать лет, но буквально накануне приведения приговора в исполнение другой человек сознался в совершении преступления. Это привело к подключению Декера и команды ФБР, которым в конце концов удалось установить истину. Власти штата Техас и федеральное правительство в качестве компенсации выплатили Марсу огромную сумму, обеспечив ему финансовую независимость до конца дней.— Но за это ты отсидел двадцать лет, — грустно улыбнулась Джеймисон.Вызванная местная полиция прибыла на стройку и взяла на себя расследование — точнее, наведение порядка.Тип, в которого выстрелил Декер, был сражен наповал. Остальные трое — с ними разобрался Марс — были без сознания, но дышали. Пятый бандит, свалившийся в яму, был опознан как Роджер Бейкер, боевик, выполняющий мелкие заказы местных группировок. Остальные трое были членами его группы.Труп, сброшенный в яму, был опознан как Матео Родригес, бухгалтер, который сотрудничал с правоохранительными органами, боровшимися с латиноамериканским картелем, силой пробившимся в округ Колумбия.Полиция продолжала поиски Луиса Альвареса, коротышки в костюме и каске. Формально он работал на стройке прорабом, но предположительно имел криминальные связи. Альварес бесследно исчез, но полиция не теряла надежды выйти на его след.Воссоединившимся Дэнни и его отцу предстояло переехать на новое место. Томас Амайя должен был дать показания в суде над Роджером Бейкером. Полиция надеялась, что Бейкер в свою очередь сдаст тех, кто стоит в преступной иерархии выше его. Джеймисон и Декер обещали семейству Амайя помочь всем, что в их силах.— Я буду следить за тем, как у вас идут дела, — пообещала Алекс Дэнни, прежде чем их забрала полиция. — И не беспокойся, теперь все будет в полном порядке.В полиции их продержали несколько часов, так что сейчас было уже около шести утра. Марс отвез Декера домой. Амос сидел за столом на кухне, все еще немного бледный.— Дружище, там было стремно, — сказал Марс, глядя на него. — Я могу постоять за себя в любой драке, но у этих чуваков была серьезная огневая мощь. Хорошо хоть Алекс сказала мне, куда ты отправился… Я приехал из аэропорта минут через десять после твоего отъезда — и сразу же поехал на место. Огляделся вокруг и услышал в подвале шум. Когда я туда спустился, дела выглядели неважно.— Мелвин, ты спас мне жизнь, — сказал Декер. — Если б не ты, я сейчас лежал бы замурованный в бетоне.— Я с тобой расплатился, дружище. Сколько раз ты прикрывал мою задницу? К тому же я просто отнесся к этому как к футболу. Прорвать линию обороны и нанести удар. — Он оглянулся на Джеймисон. — А ты неплохо над ним поработала, Алекс. Он стал еще более худым, чем когда я видел его в последний раз.Похоже, женщина его не слушала.— Амос, ты же обещал, что не предпримешь ничего опасного. А в итоге вас с Мелвином едва не убили!— Послушай, я сожалею, что все так получилось. Но там ведь явно что-то происходило.— В таком случае ты должен был вызвать полицию. Как и обещал поступить.— Ну, это тебе не следовало давать Мелвину адрес, и тогда он не приехал бы.— Послушай, дружище, не сердись на нее. Это я ее заставил. Должен же я был убедиться в том, что с тобой всё в порядке.Декер посмотрел на Джеймисон, продолжавшую хмуриться.— Потому что он твой друг, Амос. Люди просто не подвергают риску жизнь своих друзей.— Ну хорошо, Алекс, я твое замечание услышал и понял.— Неужели? До следующего раза, когда ты снова нарушишь свое слово?Какое-то время все молчали.Наконец Амос повернулся к Марсу и сказал:— Как дела в Алабаме?Марс уселся на высокий табурет, и Джеймисон налила ему кофе, хотя было видно, что она продолжает сердиться на Декера.— Неплохо. Я поработал со школьной футбольной командой, после чего решил немного отдохнуть.— Ты живешь там? — спросил Декер.— Снимал дом на короткий срок. Теперь собираюсь подыскать что-нибудь постоянное. Быть может, здесь. — Он посмотрел на Амоса. — Как ты на это смотришь, Декер? Чтобы я жил здесь?— Мелвин, ты можешь жить где хочешь, — ответил тот. — Если пожелаешь, можешь купить себе собственный особняк.— Я провел двадцать лет в тесной коробке, зачем мне особняк? — усмехнулся Марс. — Я там заблужусь.— Здесь полно уютных местечек, — сказала Алекс. — И тут весело. Есть чем заняться.Марс пригубил кофе.— Значит, ребята, вы над чем-то работаете? Я хочу сказать, помимо того, что произошло вчера вечером.— Если Декер не отвлекается на то, чтобы его убили, да, мы кое над чем работаем, — подтвердила Джеймисон, еще раз сверкнув взглядом на Амоса. — И дело весьма запутанное. Пока что особого продвижения нет.— У этого чувака фамилия должна быть «Запутанный», — Марс кивнул на Декера. — Но если он в чем-либо не сможет разобраться, в этом не сможет разобраться никто.— Ну, возможно, это как раз такой случай, — пробормотал Амос и плюхнулся на табурет рядом с Марсом.— Не хочешь рассказать, что к чему? — спросил тот.— Слышал про того типа, который застрелил женщину прямо перед входом в Центральное управление ФБР? — спросила Джеймисон.— А то как же. Несколько дней назад за обедом видел это по Си-эн-эн. И еще раз видел, когда сидел в аэропорту.— Ну, так вот, это то самое дело.— Нам известна часть того, что произошло, — сказал Декер. — Но мы не знаем, почему Уолтер Дабни застрелил Анну Беркшир.— Мы полагаем, его принудили сделать это шантажом.— Шантажом? Это еще как?— Это конфиденциальная информация, Мелвин, — сказала Джеймисон.— Эй, как ты думаешь, кому я могу проболтаться? — фыркнул Марс. — Да я здесь никого не знаю!— Судя по всему, Дабни украл секреты, связанные с военным заказом, который выполняла его фирма, — сказал Декер. — Он продал их, чтобы раздобыть деньги и помочь своей дочери. Ее муж должен был расплатиться с плохими ребятами за игорные долги. Русская мафия. Или он платит, или расправляются со всей его семьей.— Проклятье… Значит, этот Дабни оказался между молотом и наковальней?— Он совершил предательство, Мелвин, — сказала Джеймисон.— Да, Алекс, но речь шла о его семье. От такого не отмахнешься.— Итак, вот что нам известно, — продолжал Декер. — Но мы практически ничего не знаем про Беркшир. Нам не удалось найти между ними никакую связь. Впрочем, возможно, ее и нет, если Дабни принудили к этому шантажом. Из чего следует, что мы должны попробовать разработать Беркшир и выяснить, кто мог хотеть ее смерти.— Богарт и Миллиган занимаются Дабни, — вставила Джеймисон.— А тот застрелился, правильно?— Да, но у него была неизлечимая опухоль головного мозга, — сказала Алекс. — Он в любом случае умер бы через полгода или даже раньше. Так что, возможно, ему было все равно.Нахмурившись, Марс медленно покачал головой.— Ого! Шантаж, игорные долги, опухоль головного мозга… Над этим Дабни явно сгустились тучи.— Все это очень печально, — согласилась Джеймисон. — Если тебе когда-нибудь покажется, что день не задался, вспомни о том, что произошло с этим человеком. Его родные раздавлены.— Что насчет той дочери, чей муж втянул его в эту грязь? — спросил Мелвин.— А что насчет нее? — спросила Джеймисон.— Ну, наверное, она чувствует себя плохо?— Это действительно так. Мы видели всё своими глазами.— Да, понятно. Но что ей мог сказать ее старик?— А что он мог ей сказать?— Ну, насколько я понимаю, все эти азартные игры были большим секретом?— Ты прав, — подтвердил Декер. — Жена Дабни ни о чем не подозревала. Как и остальные сестры. По крайней мере, они так утверждают.— Так что, возможно, с этой дочерью Дабни был более близок. Такое бывает: у родителей более доверительные отношения с одним из детей. И если Дабни совершил что-то противозаконное, чтобы ей помочь, после чего его стали шантажировать, заставляя совершить еще что-то плохое, возможно, он говорил с ней об этом.— Зачем? — спросила Джеймисон.— Ну, он хотел, чтобы она знала, почему он так поступил. Ему не хотелось, чтобы она считала его сумасшедшим убийцей. Если его шантажировали за кражу секретов, которые он украл, чтобы помочь дочери, полагаю, он сделал бы так, чтобы та об этом узнала. — Марс перевел взгляд с Декера на Джеймисон. — Послушайте, это просто мои два цента в общую копилку.Алекс посмотрела на Амоса.— Но разве агент Браун не говорила, что Натали ничего не знала о планах отца украсть секреты, чтобы расплатиться за игорные долги?— Говорила. Однако она не могла знать это наверняка. Я сомневаюсь, что Браун вообще говорила с ней.— Однако если Натали общалась с отцом по телефону или по электронной почте, должны сохраниться какие-то следы.— А как насчет личной встречи? Мы изучили расписание поездок Дабни. Но Натали мы не проверяли.— То есть ты хочешь сказать, что она могла приехать сюда или встретиться с отцом в каком-нибудь другом месте?— Если ты болен и подозреваешь, что это серьезно, неужели ты отправишься в Онкологический центр имени Андерсона или какую-либо другую клинику один? — вопросительно посмотрел на нее Декер. — Или захватишь с собой близкого родственника?— Лично я захватила бы кого-нибудь, — ответила Джеймисон. — Но почему Дабни не взял жену?— Быть может, не хотел пугать ее… Похоже, она нервная дамочка. А если Дабни был близок с Натали, как предположил Мелвин, возможно, она отправилась вместе с ним. Я хочу сказать, она была перед ним в большом долгу за то, что отец спас ее мужа.— Мы не спрашивали в клинике, сопровождал ли кто-либо Дабни, — сказала Джеймисон. — Но ты действительно считаешь, что Натали могла знать, кто шантажирует ее отца?— Если существует хотя бы отдаленная вероятность, что она это знает или располагает информацией, которая может вывести нас на шантажистов, мы должны этим заняться.— Но, Декер, агент Браун сказала нам, что Натали…— Я знаю, что сказала нам агент Браун, — резко перебил ее Амос. — Но это еще не обязательно правда.— Но мы занимаемся Беркшир. В этом уравнении Дабни достался Россу и Тодду.— Мне нет никакого дела до того, Алекс, кто чем занимается. Я иду туда, куда меня ведет расследование. — Декер встал.Джеймисон посмотрела на часы.— Ты что, собираешься идти прямо сейчас? Еще нет и половины седьмого.Ничего не ответив, Амос подошел к двери.Усмехнувшись, Марс повернулся к Джеймисон и сказал:— Этот чувак совсем не меняется, правда?— Именно в этом вся проблема, Мелвин, — ответила Алекс.Глава 30Когда они подъехали к дому Дабни, было уже почти семь часов утра. На круговой дорожке перед крыльцом стояли две машины. Вероятно, их взяли напрокат приехавшие в Вашингтон дочери. В доме было темно, свет горел только на крыльце.Марс приехал вместе с ними. Пришлось воспользоваться его машиной, поскольку Джеймисон с трудом помещалась в своей машине вместе с Декером. Но Марс остался ждать в машине.Они поднялись на крыльцо, и Амос постучал в дверь. Никого.— Как ты думаешь, домработница уже пришла? — спросила Алекс.— В домработницах я ничего не смыслю, — ответил Декер.Услышав шаги, они повернулись к двери.Дверь открыла Джулис Дабни. Она была в шортах и спортивной кофте. Волосы у нее были забраны в хвостик, ноги оставались босыми.— Господи Иисусе, знаете, еще рано, — смерив взглядом незваных гостей, недовольно произнесла Джулис.— Ваша сестра Натали дома? — спросил Декер.— Да, но она спит.— Нам нужно с ней поговорить.— Это может подождать?— Если б могло, мы не приехали бы в такую рань.— Послушайте, я буду настаивать на…— Нам нужно с ней поговорить, — протянув удостоверение ФБР, повторил Декер.Джеймисон шагнула вперед.— Просто скажите сестре, что мы хотим поговорить с ней о ее муже.— О Корбетте? С ним что-то случилось?— Просто передайте, что мы хотим поговорить о нем. Если она откажется, мы уедем и вернемся позже.Поколебавшись, Джулис закрыла дверь. Послышались ее удаляющиеся шаги.Джеймисон и Декер остались ждать перед дверью. Подъехал небольшой внедорожник «Киа». Из машины вышла домработница, пожилая негритянка, которую Декер и Джеймисон уже видели в доме. Она поднялась на крыльцо, улыбнувшись, кивнула им и, открыв дверь ключом, вошла в дом.Алекс взглянула на часы.— Отлично, теперь мы знаем: домработницы богачей приезжают на работу ровно в семь утра.Прошло еще несколько минут, и когда дверь отворилась снова, на пороге стояла Натали. Она была в халате по колено. Волосы у нее были примяты с одной стороны. Глаза налились кровью.— Джулис сказала, что вы хотите поговорить о Корбетте?— Может быть, мы пройдем в дом? — предложила Джеймисон.— Пожалуй, — рассеянно произнесла Натали и отступила в сторону, освобождая дорогу.Натали провела гостей в библиотеку и закрыла за ними дверь. Джеймисон и Декер уселись на диван, а она села напротив, уставившись в пол.— Мама еще не вставала.— Всё в порядке, мы не будем ее беспокоить, — сказала Алекс, оглядываясь на Амоса.— Нам известно об игорных долгах, — сказал тот. — И о том, что ваш отец достал деньги, чтобы с ними расплатиться.— О господи! — Закрыв лицо руками, Натали начала всхлипывать.Встав, Джеймисон подошла к ней, села рядом и обвила рукой дрожащее тело, бросив хмурый взгляд на Декера.Натали судорожно глотнула воздух.— Все в порядке? — спросила Алекс.Сунув руку в карман, Натали достала ингалятор, дважды быстро прыснула себе в рот, и ее дыхание тотчас же вернулось в норму.— Все хорошо. Астма, — добавила она, показывая ингалятор. — У нас у всех астма, кроме папы. Она досталась нам от мамы.Откинувшись на спинку кресла, женщина закрыла глаза, дыша глубоко и ровно.Вернувшись на диван, Джеймисон шепнула Декеру:— По-моему, тебе нужно быть помягче.Тот подождал, когда Натали совладает с собой. Наконец она медленно выпрямилась, насухо вытерла глаза поясом халата и посмотрела на него.— Я не знала, к кому еще обратиться, — раздраженно произнесла Натали. — Они угрожали убить Корбетта. Угрожали убить всех нас.— Вы знали об игорных пристрастиях мужа? — спросил Декер.— Я не подозревала о масштабах. И не знала, что он связался с такими людьми, которые не задумываясь пойдут на убийство.— Вы уверены, что впредь такое больше не повторится? — спросила Джеймисон.— Корбетт перепугался до смерти. Но на самом деле сейчас мне уже все равно. Я с ним развожусь. Из-за него я потеряла отца. Я его ненавижу. Ненавижу всеми фибрами души. Мы с дочерью возвращаемся в Штаты. Мне просто нужно определиться, где жить.— Вам известно, где ваш отец достал деньги?Натали покачала головой.— Я знаю, что они с мамой люди состоятельные. И все-таки сумма была огромной.— Десять миллионов, как нам известно, — сказал Декер.Натали кивнула.— Я не думала, что у них есть такие деньги наличными. Но, может быть, если б они продали дом и еще что-нибудь…— И вы полагали, что ваш отец пойдет на это? — спросил Декер. — Продаст все, что у него есть? Все, ради чего он работал?— Я… не знаю. Наверное, я не могу сказать, чего ожидала от папы. — Натали помолчала. — Когда я была маленькой и у меня случались какие-либо неприятности, отец всегда все улаживал. Всегда. Любые неприятности. Наверное… наверное, я к этому привыкла.— Это работает, когда падаешь с велосипеда и разбиваешь коленку, а тебя гладят по головке и говорят ласковые слова, — твердо произнес Декер. — Но вы уже не ребенок, Натали.— Знаю, — глядя ему в лицо, сказала она. — И я не хочу, чтобы ФБР читало мне нравоучения, хорошо?— Значит, отец ничего не сказал вам насчет того, где собирается раздобыть деньги?— Да. Он просто сказал, что обо всем позаботится.— Как он переправил деньги? — спросила Джеймисон.— Кажется, переводом. Но точно не могу сказать. Я просто знаю, что Корбетт их получил. Он сам мне об этом сказал. Для него это явилось таким облегчением…— Не сомневаюсь в этом, — резко промолвил Декер. — Итак, когда вы услышали о том, что случилось с вашим отцом, о чем вы подумали?— Я даже не знала, что думать. Я решила… решила, что папа, наверное, сломался. Когда Джулис позвонила мне, она была такой спокойной и деловитой… Как всегда, — презрительно добавила Натали. — Но я поняла только то, что папы нет в живых, что он застрелился. Даже о той женщине, которую он убил, я узнала только тогда, когда приехала сюда, хотя Джулис утверждает, что говорила мне о ней. Наверное, это просто не отложилось у меня в сознании. Я не такая хладнокровно-деловая, как моя старшая сестра.— Вы не думали, что поступок вашего отца как-то связан с тем, каким образом он достал деньги? — спросила Алекс.Натали подавленно кивнула, и у нее по щекам потекли слезы.— Я подумала, что это несомненно связано. И поняла, что я виновата во всем. Я напилась в самолете по пути из Франции. Приехав сюда, продолжала пить. У меня в памяти мало что сохранилось.— Вижу, вы очень помогли своим родным, — строго заметил Декер.— Послушайте! — отрезала Натали. — Я вовсе не горжусь собой, понятно? Так что можете приберечь свое высокомерие для кого-нибудь другого. А если вы будете и дальше продолжать в том же духе, я вам ничем не стану помогать!— Леди, позвольте выложить вам все, чтобы вы хорошенько осознали, какие в этом деле ставки, — подавшись вперед, сказал Декер. — Я здесь не для того, чтобы выпрашивать у вас одолжение. Для того чтобы достать деньги и расплатиться с чертовыми игорными долгами вашего Корбетта, ваш отец совершил государственную измену!Натали побледнела как полотно, и у нее отвисла челюсть. Казалось, ее сейчас вырвет.Не обращая внимания на ее вид, Декер продолжал:— Так что это делает вас как минимум соучастником предательства. И вы не предоставили добровольно информацию, которая могла бы по крайней мере частично объяснить поступок вашего отца. А это — препятствие правосудию. Если добавить к этим двум преступлениям другие обвинения, которые без особого труда предъявит вам любой мало-мальски компетентный прокурор Соединенных Штатов, вам больше не придется беспокоиться о том, где жить после развода с Корбеттом. Федеральная исправительная система обеспечит вас жильем до конца жизни.— О господи!..Но, прежде чем у Натали началась истерика, Декер сказал:— Однако если вы окажете содействие следствию, возможно, этого не произойдет.— Что вам от меня нужно? — выпалила женщина.— Один человек, к которому я отношусь с большим уважением, считает, что отец мог сказать вам нечто такое, что будет нам полезно.— Что именно?— Я так понимаю, вы младший ребенок, — произнес Амос.— Да, вы правы… Почему вы так решили?— Вы сказали, что отец всегда заботился о вас. И еще сказали, что Джулис такая деловая. Она старший ребенок и в первую очередь берет на себя ответственность.Натали молча кивнула.— То есть у вас с отцом были особо доверительные отношения.— Да.— Вы прилетели сюда и вместе с ним отправились в клинику, так?— Папа… папа позвонил и сказал, что, кажется, болен, — сказала Натали. — Я имею в виду, по-настоящему болен. Он сказал, что больше никому не говорил. И попросил меня приехать. — Не сдержавшись, она всхлипнула. — Папа хотел, чтобы я была с ним, когда ему будут ставить окончательный диагноз. Он прислал деньги на билет на самолет.— И вы прилетели? — спросила Джеймисон.Натали вытерла глаза, достала из кармана халата платок и высморкалась.— Да. И врачи подтвердили, что у папы четвертая стадия неоперабельной опухоли головного мозга. Они сказали, что вскоре он не сможет действовать нормально.— И как к этому отнесся ваш отец?— Сказал, что никакое лечение не нужно. Это даст ему еще пару недель, от силы месяц, но он этого не хочет. Папа собирался сказать маме, и мы обсуждали, как сообщить ей эту новость.— И отец не говорил вам о каких-либо других своих планах? — спросил Декер.Натали посмотрела на сотрудников ФБР и наконец остановила взгляд на Амосе.— Если вы спрашиваете, говорил ли он о том, что через месяц собирается кого-то убить, после чего покончить с собой, тогда мой ответ «нет». О таких вещах я не стала бы молчать.— Но отец как-то намекнул вам на то, что собирается сделать? Возможно, в тот момент вы не придали этому значения, и все же это может быть очень важно.Натали задумалась. Потерев глаза, она сказала:— Как-то ночью мы говорили по телефону. Папа ни с того ни с сего позвонил мне во Францию.— Когда это случилось?— Где-то с неделю назад.— Продолжайте, — сказал Декер.— Так вот, он сказал, что до сих пор ни о чем не сказал маме и остальным, но намеревается это сделать. А затем произнес: «Ты думаешь, что знаешь человека уже очень долго, и вдруг выясняется, что ты его совсем не знаешь. И не успел ты опомниться, как уже слишком поздно».— Вы спросили у отца, что он имел в виду? — спросила Джеймисон.— Спросила… по крайней мере, попыталась. Я решила, что он принял какой-то обезболивающий препарат и поэтому говорит несвязно. Но, прежде чем я успела что-либо спросить, папа сказал, что любит меня. После чего положил трубку. Это был наш последний разговор. — Уронив голову, Натали начала тихо всхлипывать. Затем она подняла голову и сказала: — Все это обязательно станет известно? Мама и сестры это узнают?— В настоящий момент я не представляю себе, как сохранить это в тайне, — сказал Декер.Когда они вышли, Джеймисон посмотрела на Амоса.— Что ты думаешь по поводу всего этого?— Я думаю, что Уолтер Дабни говорил буквально.Глава 31Они покинули дом, подкошенный горем, и Марс отвез их в вашингтонское отделение ФБР.— Что ты подразумевал, сказав, что Дабни говорил буквально? — спросила по дороге Джеймисон.— То, что его предал тот, кому он доверял. Просто я не знаю, кто это.— Ты хочешь сказать, вроде как мой старик? — оглянулся на него Марс. — Или тот, кого я считал своим стариком?— Да, что-то вроде того.— Декер, ты был чересчур жесток с Натали, — заметила Алекс.— В чем? — удивленно посмотрел на нее Амос.— Она только что потеряла отца, а ты изрубил ее в котлету.— Ее мучит чувство вины, но так и должно быть. Именно из-за нее ее отец украл секреты.— Но ее муж… — начала было Джеймисон.— Человек делает выбор, — перебил ее Декер. — Уолтер Дабни ни за что не сделал бы то, что сделал, если б Корбетт умел обуздать свой азарт. Так что в итоге тот, кому должно было бы достаться больше всего, выпутался без единой царапины. А тот, кто должен был разобраться со своей смертельной болезнью и достойно умереть в окружении близких, теперь лежит в морге. Многие годы он из кожи лез вон, чтобы обеспечить всем свою семью, а помнить его будут как предателя и убийцу.— Ну, Дабни также сделал выбор, — возразила Джеймисон.— Я вижу это иначе, — сказал Декер. — Натали была его любимой малышкой. Что ему оставалось делать?— Он мог бы отказаться, — вмешался Марс. — Но он согласился. Я вовсе не говорю, что поступить так было просто, поскольку это неправда. Быть может, ему следовало сообщить в полицию или помочь Натали с семьей скрыться. Определенно у него были связи… Дабни мог бы помочь как-либо иначе.— У вас никогда не было детей, — покачав головой, сказал Декер. — А у меня были. Ради своего ребенка человек пойдет на все. Абсолютно на все.Больше за всю дорогу он ничего не сказал.Марсу нужно было получить временный пропуск в вашингтонское отделение ФБР, однако они заранее позвонили Богарту, и тот, позаботившись обо всем, встретил их у входа.— Черт возьми, Мелвин, ты замечательно выглядишь! — воскликнул Росс, после чего сверкнул глазами на Декера. — Алекс позвонила мне и рассказала о том, что произошло вчера ночью. Амос, ты сильно рисковал. Впустую, по-глупому. О чем ты только думал, черт побери?.. О, прошу прощения, очевидно, ты ни о чем не думал. Тебе повезло, что подоспевший Мелвин прикрыл твою задницу.— Я всегда рассчитываю на помощь друзей, — заметил Декер.— Да я уж вижу, — проворчал Богарт. — Но снаряд редко дважды попадает в одно место.— Алекс уже устроила мне выволочку по этому поводу.— Тут главное — упорно долбить в одно и то же место, — натянуто произнесла Джеймисон. — Тогда, может быть, до тебя дойдет смысл.Богарт проводил всех к себе в кабинет. Когда они расселись, Декер сказал:— Оттолкнувшись от предположения Мелвина, мы переговорили с Натали, младшей дочерью Дабни.Далее он доложил Богарту о случившемся.— Значит, ты полагаешь, Дабни знал, кто его шантажирует? — задумчиво произнес тот.— Но тут может быть и что-то другое, — сказал Амос. — «Ты думаешь, что знаешь человека». Вся беда в том, что в зависимости от ситуации это может означать совершенно разные вещи. Кого имел в виду Дабни?— Это могли быть самые разные люди, — вмешалась Джеймисон.— Вот в чем проблема, — Амос кивнул.— Но, по крайней мере, это дает нам новую ниточку, — заметил Богарт.— Возможно, с этим человеком Дабни проработал много лет, — предположила Джеймисон.— Ну, этот человек имел возможность шантажировать Дабни сейчас, — напомнил Декер. — Нам нужно тщательно покопаться в его прошлом.— С чего начнем? — спросила Алекс.— С самого очевидного источника, — ответил Амос. — С компании «Уолтер Дабни и помощники».* * *— Вам уже удалось что-либо установить? — спросила Файя Томпсон, партнер Дабни, с которой Декер и Джеймисон уже встречались.Они находились у нее в кабинете. Марс вернулся домой.Не дав Декеру возможности ответить, Томпсон продолжала:— Кстати, я показала сотрудникам фото той женщины на видеозаписи. Никто ее не узнал.— Хорошо, спасибо, — сказал Декер. — Надеемся, вы поможете нам в расследовании.— Я? Каким образом?— Нам нужен список всех ваших сотрудников и партнеров, в первую очередь тех, кто работает в компании уже давно. И то же самое насчет ваших клиентов. Упор тот же: долговременное сотрудничество.Томпсон откинулась назад, растерянная и встревоженная.— Куда все это ведет?— Будем надеяться, к истине.— По мне, это больше похоже на заряд дроби — авось кого-нибудь зацепит.— В подобных расследованиях приходится смотреть все, — заметил Декер. — И нельзя сбрасывать со счетов вероятность того, что побудительный мотив, толкнувший Уолтера Дабни совершить то, что он совершил, зародился здесь.— Я считаю это крайне маловероятным.— И тем не менее.— У вас есть ордер?— А он нам нужен? — Декер склонил голову набок. — Я полагал, вы хотите, чтобы мы докопались до истины.— Разумеется, хочу. Но я также не могу забывать о бизнесе. А подобные действия могут оказаться крайне пагубными. Вам прекрасно известно, что почти все, чем мы занимаемся, засекречено. Мы не можем просто так нарушить оказанное нам доверие.— Ну, мы приносим извинения за причиненное беспокойство, но два человека мертвы.— Я все понимаю, однако…— И это еще не все, — не дал ей договорить Декер.— Что вы имеете в виду?— Уолтеру Дабни потребовалось очень быстро раздобыть огромную сумму денег. Не стану объяснять зачем. Но он украл секреты из проекта, которым занималась его компания, и продал их врагам нашего государства.Медленно поднявшись на ноги, Томпсон посмотрела на него широко раскрытыми глазами.— Вздор!— Это дело расследует РУМО. Если не верите мне, обратитесь туда.Женщина схватилась рукой за стену, чтобы удержать равновесие.— РУМО?Декер кивнул.— Какие секреты?— Серьезные, связанные с национальной безопасностью.— Нам необходимо немедленно провести внутреннюю проверку.— Пожалуй, уже слишком поздно.— Это может нас уничтожить… — простонала Томпсон.— Поэтому чем раньше мы раскроем это дело, тем будет лучше для вас, — заметила Джеймисон.— Я должна кое с кем поговорить, — сказала Томпсон.— Хорошо, — сказал Декер, — но если вы откажетесь помогать следствию, мы без труда получим ордер.— Я не говорила, что отказываюсь вам помогать, — поспешно заявила Томпсон. — Послушайте, мне нужно посоветоваться с другими партнерами и нашими юристами. По крайней мере это можно?— Разумеется. А мы подождем вас здесь.Томпсон бросила на Декера возмущенный взгляд, но у того на лице не дрогнул ни один мускул.Встав, женщина взяла телефон.— В таком случае прошу меня извинить, — холодно произнесла она и, покинув кабинет, захлопнула за собой дверь.— Как ты думаешь, она что-то скрывает? — спросила Джеймисон.Декер пожал плечами.— Полагаю, при всех прочих равных условиях она просто вне себя от того, что это здорово ударит по ее бумажнику.— Ты считаешь, разумно было говорить ей о краже секретов?— Я устал толочь воду в ступе. Нам нужно как-то ускорить развитие событий. К тому же я не сказал, какие именно это были секреты, потому что мне этого не сказала агент Браун.Томпсон вернулась через полчаса с флеш-накопителем.— Пожалуйста, поймите, что с этой информацией необходимо обращаться в высшей степени конфиденциально, — сказала она, протягивая флешку Декеру.— Мы все понимаем, — заверила ее Джеймисон. — И сделаем все как нужно.Томпсон не отрывала взгляда от Амоса.— Да, не сомневаюсь, вы понимаете; но я говорю о нем.Декер молча встал и вышел из кабинета.— Как вы только выносите этого типа? — Томпсон повернулась к Джеймисон.— У него великолепно получается то, чем он занимается, — встала та на защиту своего друга.— Ну, иначе ему нельзя, ведь так? — презрительно фыркнула Томпсон. — Иначе его не терпели бы.Алекс поспешила в коридор следом за Декером. Тот решительным шагом направлялся к выходу. Догнав его на полпути, она пошла рядом.— Наверное, придется изрядно покопаться, — сказала Джеймисон, указывая взглядом на флешку.— Пожалуй.— Послушай, может, поужинаем сегодня вместе с Мелвином? Можем куда-нибудь сходить…Амос ничего не ответил.— Декер, я сказала…— Я тебя услышал, Алекс. Это было бы замечательно.— Вот и отлично. Скажем, в половине восьмого в «Коттоне»? Это на Четырнадцатой улице. Я закажу столик.— Хорошо. Давай.Она немного поколебалась.— Уверена, ты рад видеть Мелвина.— Очень рад.— Я хочу сказать, он ведь твой лучший друг.— Да, это так.Сунув руки в карманы, Джеймисон быстро ушла вперед.Глава 32Вернувшись в отделение ФБР, они распечатали файлы с флешки и провели остаток дня, разбирая их. К ним присоединились Богарт и Миллиган.— У них много заказчиков, крупных и мелких, — заметил Миллиган.— И по большей части они ведут дела с Дабни уже не один десяток лет, — добавил Богарт, — что существенно осложняет задачу отделения зерен от плевел.— Быть может, это кто-либо из партнеров, — предположила Джеймисон, просматривая распечатанные листы. — Среди них есть те, кто начинал вместе с Дабни. Он сказал дочери, что кажется, будто знаешь человека, а на самом деле все оказывается не так. Скорее это относится к партнеру, которого видишь изо дня в день, чем к клиенту.Декер ничего не сказал. Он продолжал разбирать файлы, запечатлевая в памяти всю информацию.— Если допрашивать всех этих людей и фирмы, на это уйдут месяцы, а то и годы, — сказал Богарт. — И к этому времени украденные секреты уже будут обращены против нас.Декер по-прежнему молчал. Он слышал все, что говорили вокруг, но его внимание было полностью сосредоточено на файлах. Необходимо как-то сократить список. Возможно, ответа на этих страницах вообще нет. Быть может, Дабни имел в виду человека, не имеющего никакого отношения к его бизнесу. И хотя Амос считал, что замечание, сделанное Дабни своей дочери, как-то связано со всем этим, полной уверенности у него также не было.Отбросив папку, Миллиган откинулся назад и сказал:— Надеюсь, тут мы не будем биться лбом в стену.Оглянувшись на него, Декер быстро встал и вышел из комнаты. Остальные заметили это не сразу.— Подождите, куда подевался Декер? — спохватился через несколько минут Богарт.Посмотрев на дверь, Джеймисон лишь молча покачала головой.* * *— Знаете, я не могу прибегать по первому вашему зову.Харпер Браун недовольно посмотрела на Декера, сидящего в ее «БМВ».— У вас склонность появляться тогда, когда вы того хотите, — заметил тот.Браун провела пальцами по рулевому колесу.— Должна признать, ваш звонок меня заинтриговал.Амос лишь молча смотрел на нее, не собираясь начинать говорить.— У вас великолепный дар — терпеливо ждать, когда другой заговорит первым и, возможно, где-нибудь ошибется.Декер сплел руки на животе.— Вы хотите ошибиться?— Во имя всего святого, почему вы это спрашиваете?— По-моему, вы непрерывно обходите острые углы с тех самых пор, как появились в этом расследовании.— Сейчас время ужина. Вы хотите есть?— Хорошенько посмотрите на меня. Я всегда голоден.— Я знаю тут одно дешевое заведение, — предложила Браун.— Вы не производите впечатление человека, который любит дешевые заведения.— На самом деле вы меня совсем не знаете.Приехав на место, они оставили машину и прошли внутрь. Это была самая настоящая забегаловка, и Декер почувствовал доносящийся с кухни запах подгорелого масла, когда проходил мимо первого столика тесного зала.Они нашли закуток рядом с дверью, ведущей в туалет. Когда подошла официантка, Браун сказала:— Нам двенадцатый номер. И два специальных. Только бутылки, поберегите ваши посудомоечные машины.Кивнув, официантка удалилась. Вскоре послышалось, как она передает заказ поварам.— Двенадцатый номер? — спросил Декер.— Поверьте, вам понравится. — Откинувшись на спинку стула, Браун вытянула свои длинные ноги, обтянутые джинсами, и посмотрела на Декера. — Ошибки?— Вы открываете кран и тотчас же его закручиваете. Дразните нас. Строите из себя то плохую, то хорошую. Вроде бы соглашаетесь помочь — и тут же идете на попятную. Грозите отшвырнуть нас от дела, но то ли не хотите, то ли не можете это сделать.Браун пожала плечами.— Я лишь стараюсь делать свое дело.— Богарт навел о вас справки у своего приятеля в РУМО.— Молодец.— Тот вас не знает. Даже не слышал о вас.— В каком именно отделе РУМО работает ваш приятель? Помимо обширной сети в Штатах, у нас еще сто сорок отделений за границей.— В ЦТП в Рестоне.— В Центре технической поддержки. То есть, скорее всего, он гражданское лицо и перекладывает с места на место бумаги. Чего никак нельзя сказать про меня. А вы что, намекаете на то, что я не работаю в РУМО?— Ваши документы выглядят вполне настоящими.— Потому что они настоящие.— Я вовсе не хочу сказать, что вы самозванка. С фальшивыми документами вас ни за что не пропустили бы в здание имени Гувера.— Так что же вы хотите сказать? — резко спросила Браун.— То, что вы меня очень заинтересовали, и то, что я до сих пор не знаю, что вам нужно.— Я полагала, что ясно дала это понять. Тот, кому продал секреты Дабни. Вот что мне нужно.— Есть какие-либо успехи? — спросил Декер.— Что, вы собираетесь воспользоваться плодами моих трудов?— Нет, просто предлагаю межведомственное сотрудничество.— Прошу меня простить, — улыбнувшись, с притворной скромностью произнесла Харпер, — хоть я и знаю, что вы танцуете вокруг этой проблемы, но не помню, чтобы просила вас о помощи.— Всем время от времени требуется помощь.Официантка принесла пиво, и они отпили по большому глотку.— Значит, вы здесь для того, чтобы мне помочь? — спросила Браун, ставя бутылку на стол. — Как это великодушно с вашей стороны!— На самом деле мне все равно, как именно я доберусь до истины; для меня главное — до нее добраться. Я рассудил, что если мы объединим наши усилия, то доберемся до нее быстрее, вместо того чтобы бегать по параллельным дорожкам. Черт возьми, это ведь вы говорите, что дело может кончиться апокалипсисом. Прошу прощения за то, что ловлю вас на слове.Отпив еще глоток пива, женщина вытерла губы салфеткой.— Хорошо, я вас поняла. Но я ведь постаралась объяснить, почему не хочу посвящать в дело посторонних.— Черт побери, Браун, я не шпион! Я переехал в Вашингтон всего несколько месяцев назад. Ваш мир для меня такой же странный, как если б я попал на Марс, но я все равно хочу добраться до истины. Вот и всё.Подумав, Браун сказала:— Ну хорошо, как продвигается ваше расследование?— У нас есть два аспекта проблемы: Дабни и прошлое Беркшир.— Я вам уже говорила, что меня интересует только Дабни.— Но, возможно, вас заинтересует и Беркшир. Точнее, она должна вас заинтересовать.Похоже, его слова затронули любопытство Браун.— Это почему же?— Если кто-то шантажом заставил Дабни убить Беркшир, это могли быть те самые люди, кому он продал секреты, или тот, кто прознал о краже секретов и воспользовался этим, чтобы на него воздействовать. Если это так, тогда уже эта сторона связана со шпионской сетью и может представлять угрозу для национальной безопасности. А это как раз по вашей части.Они больше не сказали друг другу ни слова до тех пор, пока через пару минут им не принесли еду. Декер уставился на двухъярусный гамбургер с толстыми ломтями бекона и двумя колечками жареного лука, увенчанный яичницей и большим кухонным ножом, торчащим прямо посредине. Вместе с гамбургером принесли огромную гору жареной картошки.Декер перевел взгляд с еды на Браун.— Вы вправду собираетесь съесть все это? Ваш вес сколько, сто двадцать фунтов? И телосложение у вас такое, будто жир просто не смеет к вам прилипать.Взяв горсть картошки, Браун отправила ее в рот.— Генетический дар, потрясающий обмен веществ. К тому же я занимаюсь физкультурой… немного.— Вот именно, немного.Они принялись за еду. Налив кетчуп в блюдечко посреди стола, Браун сказала:— Рассуждая чисто гипотетически, предположим, что вы правы. И как вы собираетесь браться за эту проблему?— Копать с обоих концов. Мы встретились сегодня и обсудили, как подступиться к проблеме с обеих сторон, о чем я говорил. Быть может, нам повезет, и мы, перелопатив это дело, встретимся посредине.Браун откусила кусок гамбургера, а Декер принялся жевать колечко лука.— Со стороны Дабни много потенциальных подозреваемых. Этот тип долго занимался своим ремеслом.— У нас возникло предположение, что это нечто вроде «Незнакомцев в поезде». То есть третья сторона, имеющая зуб на Беркшир, заставляет Дабни расправиться со своим врагом, взамен не раскрывая то, что сделал Дабни. Возможно, тот вообще никак не был связан с Беркшир.— Очевидно, он даже не подозревал о том, что мы уже вышли на его след, — задумчиво промолвила Браун. — Иначе он понял бы, что игра кончена.— Если б он это знал, то, возможно, не стал бы убивать Беркшир.— А может быть, вы ошибаетесь, и между Дабни и Беркшир была какая-то связь, но только вы ее до сих пор не установили.— Совершенно верно, — согласился Декер, откусывая большой кусок от бургера. Обмакнув картошку в кетчуп, он съел ее и вытер пальцы бумажной салфеткой. — Но нам нужно же с чего-то начать. А если связь была, мы обязательно это выясним, когда будем изучать их прошлое, особенно прошлое Беркшир.— Но пока что у вас нет никаких ниточек, — заметила Браун.— У нас есть клоун, — сказал Амос.Харпер едва не поперхнулась пивом.— Так, не поняла…Декер рассказал ей о том, что, возможно, сигналом для Дабни стало появление клоуна.— Давайте закончим здесь и отправимся туда, где можно спокойно побеседовать.— Куда, например?— Например, ко мне.* * *После того как они доели и Харпер расплатилась, она отвезла Декера на улицу, застроенную старыми дорогими домами, судя по виду, недавно отреставрированными. Улица находилась всего в двух кварталах от Капитолийского холма. Поставив машину на стоянку, Харпер заглушила двигатель.Декер оглянулся по сторонам.— Красивое место.— Да, вы правы.Выйдя из машины, Браун направилась к трехэтажному зданию с фасадом из кирпича, выкрашенного белой краской, с пристроенным каменным крылом. Массивной дубовой двери на вид было лет сто. В небольшом дворике перед крыльцом стоял газовый фонарь, окруженный кованой чугунной оградой высотой три фута. Отперев дверь, Браун отключила охранную сигнализацию. Декер прошел следом за ней.Внутри было тепло и гостеприимно: подобранная со вкусом обстановка, густые пестрые ковры с неброским рисунком. Местами стены были оставлены кирпичными, местами они были каменными, а местами кладку скрывала штукатурка. На стенах висели писанные маслом картины, по-видимому, подлинники.Браун провела Декера в небольшой кабинет рядом с кухней, со сверкающей нержавеющей сталью техникой, гранитными столешницами и шкафчиками, судя по виду, прямиком из тосканской деревушки. Затем налила себе виски из маленького встроенного бара и спросила у Декера, не хочет ли тот выпить.— На самом деле я не особый любитель виски.Браун уселась напротив него в кожаное кресло с высокой спинкой. Взяв со столика пульт дистанционного управления, она нажала кнопку, и в каменном камине посреди противоположной стены вспыхнул огонь.Сняв кобуру, женщина положила ее на столик рядом. Сбросив туфли, подобрала ноги под себя и взяла виски.— Наверное, вы гадаете, как сотрудник федерального ведомства может позволить себе такой дом, — сказала она. — И «БМВ».— И в мыслях такого не было.Харпер улыбнулась.— Вы когда-нибудь слышали о фирме «Хьюлетт-Паккард»?— Как и несколько миллиардов других людей.— Мой прапрадедушка был одним из первых инвесторов «ХП» и шести других компаний, в настоящее время входящих в список пятисот крупнейших компаний Америки. Он основал фонд. Также мне достались от него в наследство деньги. После смерти родителей я получила еще больше. Этот особняк принадлежал моему деду.— Неплохо.— Вы правы. Я считаю, мне невероятно повезло.— Но, очевидно, вы не захотели просто проедать наследство и больше ничем не заниматься.— Все получилось совершенно естественно. Мой отец был военным. Дослужился до полковника. Воевал во Вьетнаме, два «Пурпурных сердца» и «Бронзовая медаль». Был чертовски хорошим военным.— Это впечатляет, агент Браун.— Зовите меня просто Харпер. Мы не на службе, Амос. Именно из-за своего отца я тоже пришла в армию. Отец мог бы сидеть сложа руки и тратить деньги, которые не заработал. Но он решил надеть военную форму и послужить родине.— Значит, вы пошли в армию?— Формально я до сих пор на службе. В сухопутных войсках. Две командировки в Ирак и Афганистан.— Какова ваша военная специализация?— СВУ.— Не знаю, что это такое.— Прошу прощения, в армии любят сокращения. Самодельные взрывные устройства. Я сапер. Обезвреживала неразорвавшиеся снаряды и самодельные бомбы.— Опасное ремесло.— Там все было опасно. Опасно было просыпаться, опасно засыпать. И все в промежутке также было опасно.— Понимаю. Ваш отец занимался тем же самым?— Нет. Когда я пошла в саперы, он решил, что я спятила. Но у меня это очень хорошо получалось. — Браун отпила виски. — Итак, вернемся к делу. Вы предлагаете какое-то соглашение?— Я считаю, что разумно работать вместе. Но вы, очевидно, предпочитаете уединение, и посему мы здесь. — Откинувшись назад, Декер выжидающе посмотрел на нее.Харпер принялась растирать босые ноги, собираясь с мыслями.— Секреты, похищенные Дабни, представляют огромную важность для безопасности нашей страны. Не вдаваясь в подробности, скажем так: возможно, он открыл потайную дверь к нашим основным платформам кибербезопасности.— Минуточку! Вы же говорили, что похищенные секреты не имеют никакого отношения к танкам, самолетам и всему тому, что не могут себе позволить террористы.— Тогда я вас еще плохо знала, — отпив виски, сказала Харпер.— То есть вы солгали.— Я воспользовалась стандартной тактикой, чтобы получить возможность определить, насколько вам можно доверять.— То есть вы солгали, — повторил Декер.— Но сейчас я говорю вам, как в действительности обстоит дело. Налицо потайная дверь, ведущая в сердце нашей разведки.— Значит, ваши информационные системы беззащитны перед взломом?— Значит, они, по всей видимости, уже взломаны.— Но теперь, когда вам известно о краже, вы можете предпринять шаги для предотвращения дальнейшего ущерба?— Легче сказать, чем сделать. Дело в том, что нам неизвестно, когда именно Дабни передал секреты. То есть тот, кому он их продал, уже мог установить в систему вредоносное программное обеспечение. Мы не можем свернуть все программы. И, возможно, секретная информация уже похищена.— Понимаю вашу проблему, — Декер кивнул.— Нет, думаю, не понимаете. Мне хотелось бы, чтобы украденная информация относилась только к танкам и самолетам. Создавать их долго. А это… это может быть использовано против нас прямо сейчас. Больше того, возможно, уже используется. Быть может, мы уже сейчас сидим на бомбе с часовым механизмом и понятия не имеем, когда она взорвется. — Она спокойно добавила: — Что вы об этом думаете?— Думаю, что теперь, пожалуй, я не откажусь от виски.Встав, Харпер налила ему виски, затем снова уселась в кресло. Декер отпил маленький глоток, чувствуя, как алкоголь обжег ему горло.— Как вы узнали, что именно похитил Дабни? — спросил он.Перед тем как ответить, Харпер отхлебнула большой глоток виски.— В РУМО у меня высшая степень доступа к особо секретной информации. В ЦРУ и АНБ люди с такой же степенью доступа не могут ознакомиться с этой информацией, потому что так работает наша система. Потоки однонаправленные.— Тем самым вы вежливо говорите, что не можете ответить на мой вопрос.Харпер подняла стакан, подтверждая его догадку.— Но я могу сказать вам следующее: мы с достаточной достоверностью установили, что было похищено. Мы просто не знаем, к кому попала эта информация, как давно это произошло и что с нею сделали.— Так как же мы будем работать вместе?— Вы действительно помните всё?— Более или менее. С упором на «более».— Сколько человек сегодня вечером было в ресторане?Декер мысленно перебрал кадры памяти.— Четырнадцать, не считая нас и обслуживающий персонал.— Там был один тип, сидевший у стойки справа. Как он был одет?Амос описал его вплоть до цвета носок. После чего добавил:— На спидометре вашего «БМВ» пробег двадцать четыре тысячи сто тридцать семь. Хотите узнать его ВИН-код? Я увидел его в первый раз, когда вы меня подвозили, поэтому я его также запомнил.Он продиктовал последовательность цифр. Схватив сумочку, Харпер достала бумажник и вытащила свидетельство регистрации машины. Выражение ее лица сказало всё — Декер был абсолютно прав.Она откинулась назад.— Поразительно!— Итак, возвращаемся к нашему вопросу: как мы будем работать? Вместе?— Как я уже говорила, Дабни интересует меня больше, чем Беркшир. Вы согласны?Декер покачал головой.— Тот, кто заставил Дабни убить Беркшир, шантажировал его. Это означает, что ему известно про похищенные секреты. И я готов поспорить, ему известно, кому они были проданы. Возможно, это один и тот же человек. Мы разматываем клубок со стороны Беркшир и тем самым решаем также и вашу проблему.Харпер поставила стакан на столик.— Разумно.— Значит, вы будете работать вместе с нами по Беркшир?— Да, буду, — она кивнула.— Хорошо. Возможно, у меня есть кое-какая информация, которая будет полезна.— Какая именно?— Ну, например, что представляла собой в прошлом Анна Беркшир.Глава 33Лицо Браун на мгновение недоуменно застыло.— Что она представляла собой в прошлом? Не соблаговолите пояснить это заявление?— Вот почему я позвонил вам сегодня. У Беркшир нет прошлого дальше, чем на десять лет назад. Однако в ее резюме утверждается, что она окончила технологический институт штата Вирджиния, только ее имя писалось чуточку иначе. И она была богата, а мы не знаем, откуда у нее деньги.— Ну хорошо, и что это вам говорит?— Сначала я думал, что она шпионка. Быть может, та самая, которой Дабни передал секреты. Но тогда зачем ее убивать? И мы не нашли между ними никакой связи. Тогда появилось предположение, что речь идет о программе защиты свидетелей, однако я не думаю, чтобы среди тех, кто в этой программе, есть хоть кто-нибудь богатый. И еще Беркшир была волонтером в хосписе и работала в школе. Вряд ли судебным маршалам такое пришлось бы по душе. Они требуют от своих подопечных не привлекать к себе внимания.— И что остается?— Беркшир сама совершила нечто такое, что заставило ее начать новую жизнь. И то, что она сделала в недавнем прошлом, дало ей огромное состояние.— Декер, не томите меня в неведении.— Разумно предположить, что те, кто шантажировал Дабни, имеют какое-то отношение к военной отрасли. Точнее, к оборонным заказам. Это открыло Дабни доступ к секретам, а им позволило узнать о том, что он совершил предательство.— Все это чистые предположения, — заметила Браун.— Не имея на руках фактов, это все, что мы смогли сделать к настоящему моменту. Но я стараюсь выделить вероятные варианты.— Хорошо, продолжайте.— Я думаю, что Беркшир была осведомителем.Опустив ноги на пол, Браун уставилась на него.— Продолжайте.— И если она донесла на какой-то нечистый оборонный контракт, ей могли выплатить вознаграждение. Иногда речь идет о каком-то проценте государственных средств, сохраненных благодаря деятельности осведомителя. Это объясняет, откуда у Беркшир деньги. Возможно, те, на кого она донесла, отправились за решетку. И тогда это объясняет, зачем она начала новую жизнь. Чтобы от них спрятаться.— И эти люди могли выйти на свободу, — продолжила его мысль Харпер.— Могли. А может быть, они не сели в тюрьму, но своим доносом Беркшир разрушила их бизнес, довела до банкротства, закрыла дорогу к кормушке государственных заказов. Достаточный мотив для того, чтобы расправиться с ней.— Да, возможно. И как вам такое пришло в голову?— На эту мысль меня навели слова Тодда Миллигана про каменную стену.— Так что мы будем делать с этой информацией?— Будем распутывать клубок. Будем изучать все случаи с осведомителями.— Их много.— И вот тут в игру вступаете вы. Я уверен, что все это связано с военным сектором.Кивнув, Браун отпила глоток виски.— Вам нужно ознакомиться с делами. А у вас нет соответствующего допуска, что сильно все затрудняет.— Я оформляю допуск через ФБР. Я уже прошел детектор лжи, но до сих пор не закончена проверка моего прошлого. — Помолчав, Декер добавил: — А прошлое у меня запутанное.Браун пристально посмотрела на него.— Могу себе представить. — Она поставила стакан на столик. — Возможно, я что-нибудь придумаю… Я позвоню вам завтра.* * *Браун отвезла Декера домой и уехала. Он постоял в темноте, глядя на окна квартиры, в которой жили Дэнни и его отец.Дэнни Амайе было на год больше, чем дочери Амоса, когда ее убили. Она не дожила до своего десятого дня рождения. Убийца расправился с ней раньше, чем это случилось.В этом году Молли Декер должно было бы исполниться двенадцать лет. Жене Декера Кэсси стукнуло бы сорок два.Они убиты и похоронены в Огайо.Амос находился в пятистах милях от них. Он представить себе не мог, что уедет от них так далеко.На пятьсот миль дальше, чем он считал возможным.Сев на ступени крыльца, Декер уставился себе под ноги.Хотя память у него была практически идеальной, многие эмоциональные ниточки ему приходилось восстанавливать.Когда-то он был совершенно другим человеком. И многим людям осознать это было крайне трудно, а то и невозможно. Нередко сам Декер не мог это осознать.Он понимал, что своим поведением раздражает окружающих. Понимал, что порой доводит Алекс Джеймисон и других до отчаяния. Какая-то его частица хотела как-либо на это повлиять. Показать Алекс и остальным того человека, которым он был прежде. Но другая его часть неумолимо разбивала все попытки сделать это.Окружающих это огорчало; Амоса Декера это просто бесило.Никто не мог понять в полной степени, что полученный на футбольном поле удар не только одарил его безупречной памятью и способностью видеть все в цвете. Травма заставила Декера стать другим человеком, придав его истинной сущности новые качества и причуды.Но теперь этим незнакомцем был сам Декер.«Теперь я чужой человек. Чужой человек в своем собственном теле».Иногда он просыпался среди ночи и задавался вопросом, не где он, как на его месте сделали бы многие, сбитые с толку усталостью и сном, а кто он.И нередко ответ на этот вопрос давался с большим трудом.Поднявшись на ноги, Амос повернулся и направился в дом. Времени уже было одиннадцать с лишним часов, и он полагал, что Джеймисон легла спать. Поэтому, открыв дверь квартиры, Декер удивился, увидев ее за столом на кухне, полностью одетую. Он закрыл за собой дверь.— Где ты был? — тихо спросила Джеймисон.— Извини, Алекс. Я встречался с агентом Браун. Мне пришла в голову одна мысль, и теперь мы будем вместе ее разрабатывать.— Замечательно, Декер, просто прекрасно!Похоже, Амос не уловил издевку в ее голосе.— Это связано с…— Человеком, который ничего не забывает, — закончила вместо него Джеймисон.— Что? — Он удивленно посмотрел на нее.Алекс встала.— Но это не совсем так.— Что не совсем так? — озадаченно спросил Декер.— То, что ты ничего не забываешь.— Я не совсем понимаю, к чему ты клонишь, — он шагнул к ней.— Ну, тогда позволь тебя просветить. — Помолчав, Джеймисон шумно вздохнула, отчего все ее тело вздрогнуло, и промолвила резким тоном: — Ты забыл, что сегодня мы договорились поужинать с Мелвином. В «Коттоне» на Четырнадцатой улице, в половине восьмого.Краска схлынула с лица Амоса.— О черт, Алекс, я…Она продолжала, на грани срыва:— Мы прождали тебя в ресторане два часа. Битых два часа, Декер! Я позвонила Богарту. Я позвонила по «девять-один-один». Я позвонила всем, кому можно.— Но почему ты не позвонила мне?— Я звонила! Двенадцать раз!Достав из кармана телефон, Декер побледнел еще сильнее.— Я забыл, что отключил звук.— Забыл еще что-то, да? Ого, да твоя хваленая идеальная память в полной заднице!— Алекс, я…Ее глаза наполнились слезами.— Можешь прослушать мои обезумевшие сообщения. Наверное, ты посмеешься над ними, козел!Не успел Декер опомниться, как Джеймисон развернулась и ушла к себе в комнату. Он услышал, как хлопнула дверь.Посмотрев на свой телефон, Амос увидел пропущенные вызовы. Сев за стул, он прослушал речевую почту, отмечая, как в голосе Джеймисон нарастает паника. Похоже, от тревоги она была на грани нервного срыва. И если учесть, что за последнее время Декер по крайней мере дважды подвергался смертельному риску и его враги оставались где-то рядом, едва ли можно было винить ее в этом.Прежний Амос подошел бы к двери комнаты Джеймисон, постучал бы и принес самые глубокие извинения.Новый Декер просто сидел, уставившись в окно на темноту на улице, далеко не такую беспросветную, как та, что сейчас прочно обосновалась у него в голове.Глава 34На следующий день Джеймисон проснулась с опухшим лицом, умылась и прошла на кухню, чтобы приготовить кофе.В дверях она застыла как вкопанная.— Ты что, просидел вот так всю ночь?Амос молча поднял взгляд.— Декер, сейчас семь часов утра! — продолжала Алекс. — Ты вообще не ложился спать?Вместо ответа он показал свой телефон.— Я прослушал сообщения. Все.Нахмурившись, Джеймисон прислонилась к стене, кутаясь в халат, поскольку в квартире было прохладно.— Хорошо, — медленно произнесла она.— Алекс, я последний мерзавец. Извини, что ты так волновалась. И извини за то, что я не пришел на ужин.Джеймисон подсела к нему; потерев глаза, она посмотрела на него.— Зная тебя, я, пожалуй, не должна была слишком уж беспокоиться по поводу твоего отсутствия. Я хочу сказать, ты далеко не в первый раз меня подвел. — Покрутив пояс халата, она добавила: — Но, учитывая все то, что произошло недавно, Амайю и все остальное, я просто решила, что с тобой произошло что-то страшное.— Если ты в будущем позвонишь мне, я обязательно отвечу. А если не отвечу, тогда, наверное, тебе действительно нужно будет звонить в «девять-один-один».Нехотя улыбнувшись, Джеймисон пожала ему руку и встала, чтобы приготовить кофе.— Вчера я позвонила Мелвину и сказала, что с тобой всё в порядке.Декер поморщился, потому что ему самому это даже в голову не пришло.«Черт побери, что со мной творится?»— Спасибо.— Может быть, получится поужинать сегодня? — осторожно спросила Алекс.— Да, обязательно.— Не соглашайся так поспешно. Может получиться, что ты об этом пожалеешь.Приготовив две чашки кофе, Джеймисон поставила одну перед Декером, а затем вернулась на место.— А теперь поделись со мной той теорией, которая у тебя появилась.Амос шаг за шагом изложил свои мысли.Его слова произвели на нее впечатление.— Осведомитель, да? Эта версия дает ответы на многие наши вопросы.— Проблема заключается в том, чтобы определить, о каком именно деле идет речь. Наверняка их было много.— Но это будет не так уж и трудно. Можно распространить фото Беркшир. Кто-нибудь непременно ее опознает.— Все дело в том, Алекс, что ее фото и так разошлось по всей стране. Об убийстве сообщили все новостные каналы.Джеймисон озадаченно отпила глоток кофе.— Верно. Интересно, почему в таком случае никто ее не узнал?— Несомненно, она сменила имя. Возможно, она также изменила внешность.— Ты имеешь в виду пластическую хирургию?— Существует множество способов изменить внешний вид, не ложась под скальпель. Беркшир могла похудеть, изменить цвет волос и прическу, носить очки или окрашенные контактные линзы, чтобы поменять цвет глаз. Все это может дать неплохой результат.— Можно спросить у патологоанатома, делала ли Беркшир пластическую операцию. Это наверняка можно определить при вскрытии.— Я уже отправил ей письмо по электронной почте. Судя по всему, она встает ни свет ни заря. Полчаса назад прислала ответ: никаких признаков пластической операции нет.— Кстати, о тех, кто встает ни свет ни заря: ты не думаешь, что тебе нужно немного поспать?— Я не устал.— Ну, рано или поздно тебе придется отдохнуть, иначе ты свалишься с ног. Хочешь позавтракать?— Да, пожалуй.— Отлично, тогда я приму душ.После того как Алекс ушла, мысли Декера снова обратились к Беркшир. Точнее, к старому дому в лесу. Он понимал, что флеш-накопитель стал бы самым настоящим кладезем информации. Возможно, на нем было подробно расписано прошлое Беркшир, имелись ответы на многие вопросы. Но кто-то проследил за сотрудниками ФБР, прострелил колесо машины Декера, напал на него и забрал флешку. Значит, за ними следили. Или следили за старым домом…Услышав звонок, Амос встрепенулся. Это был телефон Джеймисон. Источник вызова не был опознан, следовательно, его не было в адресной книге.Из ванной доносился шум воды. Можно было просто подождать, когда включится речевая почта, но Декер решил ответить.— Алло.— Здравствуйте, это Нэнси Биллингс. Мне нужны Алекс Джеймисон или Амос Декер из ФБР.— Говорит Амос Декер.— Ой, здравствуйте! Я преподаю в той школе, где работала Анна Беркшир. Я так понимаю, у вас есть ко мне кое-какие вопросы. Извините, что звоню так рано, но мне скоро отправляться на работу…— Ничего страшного. Мы можем встретиться после уроков?— Да. После школы я должна вернуться домой и выгулять собаку, но потом я свободна. Неподалеку от того места, где я живу, есть кафе.Биллингс назвала адрес, и они договорились о времени.Затем Декер позвонил Богарту и рассказал о своем разговоре с агентом Браун. После чего рассказал о Биллингс и о своей предстоящей встрече с ней.— Я начинаю разработку версии об осведомителе, — сказал Росс. — Понимаю, это в компетенции Браун, но у меня тоже есть кое-какие связи. И за долгие годы ФБР расследовало по заявлениям осведомителей много дел, которые потом были переданы в Министерство юстиции.Поговорив, Декер убрал телефон в карман. Зайдя в ванную, сполоснул лицо водой и почистил зубы. Вышел он одновременно с Джеймисон. Та уже обмотала шею шарфом.— Ты поел? — спросила Алекс.— Нет. Как-то выскользнуло из памяти…— Ого, память подводит тебя все чаще, — сухо усмехнулась она. — Ничего страшного, перехватим что-нибудь по пути на работу.— Звонила Нэнси Биллингс. Она преподавала в школе вместе с Беркшир. Я договорился встретиться с ней сегодня после уроков.— Будем надеяться, она скажет нам что-нибудь полезное.Когда они вышли на улицу, там их уже ждала Харпер Браун. Она была в джинсах, сапожках, черной водолазке и коричневой кожаной куртке. В руках у нее был бумажный пакет.— Здесь рогалики. И у меня в машине есть кофе. — Она посмотрела на Джеймисон. — Но вам не хватит.— Мы собирались распутывать одну ниточку, — сказала Алекс.— Центральное управление РУМО. Досье осведомителей. — Браун выразительно посмотрела на Декера. — Вы в деле? Второй раз предлагать не буду.— Алекс может поехать с нами?Харпер покачала головой.— Мне и так пришлось изрядно попотеть, чтобы добыть разрешение для вас. Еще одного попутчика точно не пустят.Джеймисон ощетинилась, услышав это замечание.— Ладно, Амос, я дам знать Богарту, когда приеду в отделение.— Закончив в РУМО, я тебе обо всем доложу.— Ну, в том объеме, в котором вы допущены. — Браун пристально посмотрела на Джеймисон.— И я поступлю в точности так же, — выдержав ее взгляд, сказала та.Декер сел к Браун, и они уехали, оставив Джеймисон на стоянке. Та покачала головой, пытаясь собраться с мыслями.— Пожалуй, мне лучше вернуться в журналистику, — пробормотала она.Глава 35Обширное здание Центрального управления РУМО размещалось на базе Анакостия-Боллинг. Оно располагалось на восточном берегу Потомака, напротив Национального аэропорта. Широкий Потомак нес свои воды прямо на северо-запад, а узкая Анакостия, петляя, уходила на северо-восток.На входе Декер получил временный пропуск и прошел через зону досмотра. На стене красовалась эмблема ведомства — пылающий золотой факел на черном фоне с двумя электронами, кружащимися вокруг атомного ядра.— Пламя и золото олицетворяют знания, или разведданные, как предпочитаем говорить мы, — сказала Браун, указывая на эмблему. — Черное — это неизвестное.— Ну а красное? — спросил Декер.— Научные аспекты разведки.— Вы прибегаете к науке?— Возможно, в большей степени, чем вы думаете.Они проходили мимо стены с высеченными именами. Остановившись, Амос принялся их изучать. Браун, дошедшей до конца вестибюля, пришлось возвращаться к нему.— «Стена факельщиков», — сказала она. — Эти люди удостоились высшей чести за службу РУМО и родине. У нас также есть мемориальная доска во дворе с именами семерых сотрудников РУМО, погибших одиннадцатого сентября две тысячи первого года во время атаки на Пентагон.Декер указал на одну из фамилий на стене.— Полковник Рекс Браун. Он вам не родственник?— Это мой отец, — сказала Харпер, двигаясь дальше.Амос догнал ее.— Вы рассчитываете попасть на «Стену факельщиков»? — спросил он.— Лучше туда, чем на мемориальную доску.— За какие отличия ваш отец удостоился подобной чести?— Информация засекречена.Открыв дверь, Браун пригласила Декера пройти внутрь. Переступив порог, тот застыл, уставившись на три стены компьютерных мониторов, выдающих в реальном времени изображение, но только без звука. Браун закрыла за собой дверь.— Круглосуточные центры наблюдения сообщают нам практически обо всех значительных событиях по всему земному шару. Это лишь малая часть наших операций.— Впечатляет, — сказал Амос, усаживаясь в кресло у овального стола для совещаний. — И каким образом это нам поможет?Открылась дверь, и вошел мужчина. В нем было около шести футов роста, широкие плечи, массивные руки и ноги, коротко подстриженные седеющие волосы. Камуфляжный мундир не мог в полной степени скрыть мускулистое телосложение. И мужчина недовольно хмурился.— Здравствуйте, агент Браун, — проворчал он.— Здравствуйте, полковник Картер, — вежливо ответила Браун. — Это Амос Декер из ФБР.— Это что-то немыслимое. Получив по электронной почте письмо, я не поверил своим глазам. У этого человека нет даже допуска по линии ФБР, не говоря про РУМО.— Все это дело немыслимое, — заметила Браун. — Но мы считаем, что без Декера нам не удастся докопаться до истины.— Это ваши профессиональные похороны.— Я просто занимаюсь расследованием, — возразила Браун. — И использую все средства, чтобы добраться до истины. А Декер — чертовски полезное средство.Картер впервые посмотрел на Амоса, одетого так же, как и накануне: потертые джинсы, грязная толстовка, мятая ветровка. Непричесанные волосы торчали во все стороны. И он не брился, поэтому щетина сразу же бросалась в глаза.— Что за чертовщина! — Полковник ошеломленно посмотрел на Браун. — Этот человек работает в ФБР тайным агентом?— Нет, — встрепенувшись, сказал Декер, — но все-таки перед этой встречей зубы я почистил.Картер какое-то время молча смотрел на него, затем швырнул на стол портативный компьютер и сел. Браун подсела к Декеру и достала блокнот и ручку.Полковник нажал на компьютере несколько клавиш, и все мониторы, кроме одного, погасли.— Осведомители, — сказал он. — Начиная от А и до Я. — Посмотрел на Декера. — Их много, так что приготовьтесь слушать.— Сделаю все, что в моих силах, — пробормотал Амос, не отрывая взгляда от единственного работающего монитора.На экране появилась фотография мужчины.— Карл Листнер, — сказал Картер. — Восемьдесят шестой год. Военный заказ, порученный одной компании, название которой мы мистеру Декеру не раскроем. Листнер был посредником. Он обратил внимание на некоторые расхождения в документации и обратился к нам.— Человека, который нас интересует, зовут Анна, — перебил его Декер. — Среди осведомителей есть женщины?— Этот параметр мне не сообщили. — Картер с осуждением посмотрел на Браун.— Прошу меня извинить, господин полковник, все делалось в большой спешке.— Естественно. Вот почему этот человек сейчас сидит здесь. При спешке неизбежны ошибки, но это уже не моя проблема. Это ваша проблема.Картер снова принялся нажимать клавиши.— Итак, у нас пятнадцать кандидатов. — Он взглянул на Декера. — Вы не собираетесь записывать?— У меня хорошая память, — ответил тот.Выразительно закатив глаза, полковник бросил испепеляющий взгляд на Браун и снова повернулся к экрану.* * *За несколько часов они проверили досье на всех осведомителей.— Я не увидела ничего полезного, — повернувшись к Декеру, сказала Браун. — Никто даже из числа незначительных игроков не может быть Беркшир.Кивнув, Амос повернулся к Картеру.— В вашей базе данных есть ошибка.— Это невозможно! — рявкнул тот.— Кадры номер шестьдесят четыре и номер двести семнадцать. В шестьдесят четвертом говорится, что в июле две тысячи третьего года Дениза Тернер находилась в Исламабаде. В двести семнадцатом это уже Фейсалабад. Можете проверить.Встав, Декер направился к выходу.Картер нажал клавиши, выводя на экран указанные кадры.— Он был прав, — задумчиво пробормотала Браун, глядя на экран.— Сукину сыну просто повезло, — огрызнулся тот.— Даже не надейтесь. — Харпер встала.— Черт возьми, кто этот тип? — спросил Картер.Браун оглянулась вслед вышедшему Декеру.— Я до сих пор стараюсь это понять, господин полковник.Глава 36Декер ждал ее в коридоре. Он стоял, прислонившись к стене и засунув руки в карманы брюк.— Похоже, вы шокировали нашего доброго полковника, — сказала Браун.— Да. Послушайте, а могут быть и другие осведомители — те, о которых никто не знает?— Нет, это невозможно. Весь смысл быть осведомителем как раз и заключается в том, чтобы дунуть в свисток[171], привлекая к себе внимание. В архиве собраны данные.Вздохнув, Декер закрыл глаза.— Кстати, вы не заметили там других ошибок? — спросила Браун.— Еще девять. Ничего существенного, поэтому я решил предоставить нашему «доброму полковнику» отыскать их самостоятельно.— У вас поразительные способности. Но Картер — полный козел, так что мне на него наплевать.— Значит, это не осведомитель, — сказал Декер, открывая глаза.— Судя по всему, нет, если только Беркшир не донесла на что-то такое, что никак не связано с оборонным ведомством и РУМО. Такое возможно.— Этим занимается Богарт.— Так в какую сторону двинемся дальше?Декер оглянулся вокруг.— Не хотите рассказать мне о своем мире?— Зачем?— А почему бы и нет?Подумав немного, Браун сказала:— Хорошо, идемте.Она провела Декера по коридору к себе в кабинет. Это было небольшое помещение без окна. На столе не лежало ни листочка. Только портативный компьютер.— Мы не очень-то любим бумагу, — в качестве объяснения сказала Браун. — И не любим окна. Проблемы безопасности, понимаете ли.Она указала на кресло, и Декер сел. Сама Харпер уселась за письменный стол.— Итак, что вы хотите узнать?— А что вы можете мне рассказать?— Как насчет того, чтобы начать с самого начала? Роберт Макнамара создал РУМО в бытность свою министром обороны в администрации Кеннеди.— Макнамара, правильно; а затем он отлично поработал, разбираясь с Вьетнамом.— Я просто выкладываю вам факты, без комментариев.— И какая же у вас главная задача?— Сбор информации. В отличие от других ведомств, мы используем для этой цели агентурную разведку.— Агентурную разведку?Браун кивнула.— То есть вы работаете исключительно за рубежом?— Какой в этом был бы смысл, если в настоящее время внутри страны также происходит много значительных событий?— Значит, вы работаете и на территории Штатов?— Это ни для кого не секрет.— Изменились ли методы вашей работы?— Куда вы клоните, Декер?— В сторону истины, хотелось бы надеяться.— Чьей истины?— В настоящий момент меня устроит любая истина.— Вы хотите сказать, что, по-вашему, я лгу?Вместо ответа Амос указал на маленький плакат у нее на стене, призывающий идти работать в РУМО, и прочитал вслух лозунг:— «Вы говорите на этом языке и живете этой культурой. Вы можете быть кем угодно где угодно». — Декер выразительно посмотрел на Браун. — Вы кто угодно где угодно?— Я могла бы просто ответить, что это неизбежная составляющая профессии.— Да, могли бы. А могли бы пойти и дальше. Быть может, к чему-нибудь более современному, чем долбаный Роберт Макнамара.— Не уверена, что хочу этого.— Ну, поскольку я какой-никакой полицейский, позвольте просветить вас, что является обязательным в моей профессии. Преступники совершают преступления, а полицейские выслеживают и арестовывают их. Очень прямолинейная философия. Из А в Б и далее в В.— Мой мир устроен не так.— Правильно. Поэтому вы позволяете преступникам взорвать к чертям весь мир, пока разрабатываете какой-то закрученный архисложный сверхсекретный маневр, который пригодится в следующей жизни?Откинувшись на спинку кресла, Харпер положила ноги на стол.— Хорошо, я вас поняла. — Она собралась с мыслями. — Больше десяти лет назад РУМО запросило право вербовать американских граждан в качестве осведомителей.— В этом есть что-то необычное?— Нет. Но РУМО также хотело делать так, не раскрывая означенным гражданам то, что является правительственным ведомством.— Какой в этом смысл?— Судя по всему, никакого. Эта фраза была исключена из закона, разрешающего вербовку.— Означает ли это, что РУМО не занимается подобными вещами?— Я этим не занимаюсь. О других ничего не могу сказать.— Что еще?— В две тысячи восьмом году мы получили одобрение на проведение активных тайных контрразведывательных операций как в стране, так и за рубежом.— И как вы это осуществляете?— По большей части ничего необычного. Внедрение агентов, распространение дезинформации, негативно воздействующей на информационные системы государств… Возможно, вам будет интересно узнать, что в последнем случае мы координируем свои действия с Бюро. Затем, в двенадцатом году, мы расширили нашу деятельность по тайному сбору информации. Мы взяли на себя работу управления агентурной разведки Министерства обороны и многократно расширили свою деятельность за рубежом, сосредоточив основные усилия на военном секторе, что совершенно естественно.— Что является для вас основным направлением в настоящее время?— Тут нет ничего удивительного. Исламский терроризм, и в первую очередь ИГИЛ и «Аль-Каида», Северная Корея, Иран, в особенности передача технологий производства обычных видов вооружения и ядерного оружия, а также наращивание военной мощи России и Китая.— Как насчет того, что русские взламывают наши компьютерные системы, стремясь повлиять на нашу политику?— Да, Декер, совершенно верно. Это удары по основам нашей демократии.— То есть у вас обширный фронт работ.— Вот почему у нас над этим трудится около семнадцати тысяч человек.— Вы упомянули о внедренных агентах. А в ваших рядах когда-либо выявляли шпионов?Браун кивнула, и лицо у нее стало мрачным.— Такое случается во всех разведывательных ведомствах. Вероятно, худшим случаем для нас была Ана Белен Монтес. Высокопоставленный аналитик, пользовалась большим уважением. Это было еще до меня. Как оказалось, Монтес больше двадцати лет шпионила на Кубу. Причинила нам огромный ущерб; вероятно, кое-кто поплатился своей жизнью.— Никогда о ней не слышал.— Неудивительно. Ее арестовали как раз одиннадцатого сентября две тысячи первого года. События того дня на многие месяцы задвинули все остальное в дальний угол.— Как ее раскрыли?— Была долгая кропотливая работа. И в данном случае помогло то, что все шпионы придерживаются более или менее одних и тех же методов. Коротковолновые радиопередатчики, шифровальное программное обеспечение, тайники в людных местах, петляющие маршруты во время зарубежных поездок… Благодаря этому удалось собрать элементы мозаики воедино.— Можно предположить, что шпионы рано или поздно поумнеют и придумают что-нибудь новенькое, чтобы разнообразить методы своей деятельности.— Тут они во многом похожи на изготовителей самодельных бомб, — Браун покачала головой. — Я многое узнала о них, Декер, когда работала сапером. Научившись чему-то, они предпочитают далеко от этого не отходить. Это называется «сигнатурой бомбы». Они обходят тонкие места и не взрываются сами, но зато мы можем определить автора конкретного взрывного устройства…Неожиданно Амос встал и вышел из кабинета.Браун недоуменно вскочила на ноги.— Декер? Декер!И бросилась следом за ним.Глава 37— Ого! — воскликнула Харпер.Они с Декером стояли на пороге роскошной квартиры Беркшир.Браун изумленно огляделась вокруг.— Вы были правы насчет того, что у нее имелись деньги.Не сказав ни слова, Амос быстро пошел прямо по коридору, и Браун поспешила следом за ним. Пройдя в спальню, он заглянул в туалет, сорвал со стенки туалетную бумагу, снял рулон и открыл трубку.— Проклятье!Внутри ничего не было.— Что вы надеялись здесь найти? — спросила Браун.Отстранив ее, Декер вышел из туалета и вернулся в коридор. Войдя во вторую спальню, он толкнул дверь в смежную ванную и уставился на рулон туалетной бумаги на стене. Затем, сняв его со стены, раздвинул трубку — и нашел то, что искал.— Ключ, — пробормотала Браун.— Как вы правильно заметили, шпионы, как и изготовители самодельных бомб, не любят осваивать новые технологии.— Значит, Беркшир уже пользовалась этим способом?— Да, в доме в лесу.— От чего этот ключ?Амос внимательно изучил ключ.— Может быть от самых разных вещей. Например, от навесного замка.Они вышли из туалета, и Декер уселся верхом на стул в спальне. Закрыв глаза, он принялся прокручивать взад и вперед кадры памяти.Браун с любопытством наблюдала за ним.— Копаетесь в воспоминаниях?Амос ничего не ответил.Через минуту он открыл глаза, встал и, выйдя в коридор, остановился перед широкими окнами, выходящими на улицу.— Если б у вас было что-то важное и вы не хотели бы хранить это здесь, но вам нужно было иметь это под рукой, как бы вы поступили? — спросил Декер.— Поместила бы это в камеру хранения.— Здесь, рядом, их нет, — сказал Декер, глядя в окно. — Это слишком дорогой район, и камеры хранения тут экономически нецелесообразны.— Но, как вы сами сказали, Беркшир хотела иметь это в доступной близости.— Да, хотела. Идемте.* * *Через двадцать минут они были рядом с католической школой, в которой работала Беркшир. Декер указал на противоположную сторону улицы.Браун посмотрела туда.— Камеры хранения?— Будем надеяться, это как раз то, что нам нужно.Свернув на стоянку, они вышли из машины и, войдя в здание, предъявили женщине за стойкой свои документы. Та нашла в базе данных фамилию Беркшир.— Она заплатила за год вперед. Срок истекает лишь через несколько месяцев.— Не рассчитывайте на то, что она продлит контракт, — сказал Декер, показывая ключ. — Какая ячейка?— Наверное, я не могу разрешить вам вскрыть ее без ордера.— У нас есть основания считать, — вмешалась Браун, — что мисс Беркшир хранила в ячейке взрывчатые вещества.— О господи! — воскликнула женщина.— Так что, прежде чем вызывать саперов, мы должны всё проверить. Можно, конечно, ждать ордер и надеяться на то, что все это заведение не взорвется к черту…— Ячейка номер двадцать два тринадцать, — выдавила женщина. — Вон в ту дверь и направо. Как вы думаете, мне лучше покинуть здание? Я не собираюсь погибать за нищенскую зарплату!— Полагаю, сейчас вам самое время устроить небольшой перерыв, — подтвердила Браун.Выбежав в дверь, женщина запрыгнула в машину и рванула с места под визг покрышек.Декер с уважением посмотрел на Харпер.— Я начинаю видеть вас совершенно в другом свете.Та улыбнулась, но ничего не ответила. Они прошли к ячейке номер 2213. Амос отпер массивный навесной замок, ухватился за ручку и поднял дверь вверх.Внутри была только одна полка, на которой лежала одинокая коробка.— Выглядит многообещающе, — заметила Браун.Они осмотрели коробку. Она была из простого картона, без каких-либо надписей. Достав перочинный ножик, Декер вскрыл коробку и начал доставать ее содержимое, раскладывая его на полке рядом с коробкой.Что-то похожее на удостоверение.Лист бумаги с отпечатанным на машинке текстом кириллицей.Старый гибкий магнитный диск.И кукла.Пока Браун изучала бумагу, Декер осмотрел куклу.— Датирована маем восемьдесят пятого года, — сказала Харпер. — Судя по всему, это какой-то официальный документ из Москвы. Из КГБ.— Вы читаете по-русски?— А также по-китайски и по-арабски. И разберусь с корейским.— Впечатляет.— Это моя работа, Декер.Амос ощупывал куклу пальцами; наконец что-то щелкнуло, и в ее спине открылась крышка. Он заглянул внутрь, но там было пусто.— Насколько я понимаю, сюда вставляются батарейки.— Хорошо.Лезвием ножа Декер провел по краю отсека для батареек. Что-то треснуло, и весь отсек вывалился, открывая пустое пространство.— Готова поспорить, это сделал не производитель куклы, — заметила Браун.Амос кивнул.— И тут достаточно места, чтобы спрятать катушку микрофильма, или что там использовалось в то время.— Откуда вам известно про микрофильмы?— Насмотрелся старых фильмов про Джеймса Бонда. — Декер кивнул на дискету. — Древние технологии.Он взял удостоверение. То место, где стояли фамилия и имя, было отрезано. Он протянул удостоверение Браун.Золотой факел на черном фоне и красные электроны, кружащиеся вокруг атомного ядра.— Эмблема РУМО, — сказал Декер. — Беркшир не была осведомителем.— Она была шпионкой, — закончила за него Браун.Глава 38Декер, Браун, Богарт, Джеймисон и Миллиган сидели вокруг стола в комнате совещаний вашингтонского отделения ФБР, глядя на то, что лежало посредине.Там были разложены предметы, обнаруженные Амосом и Харпер в камере хранения и помещенные в пластиковые пакеты. Все предметы были проверены на наличие отпечатков пальцев и других следов, однако результаты оказались отрицательными.Взяв куклу, Богарт осмотрел потайное отделение. Миллиган пододвинул к себе удостоверение.— Вы сказали, что проверяли Беркшир, или как там ее настоящая фамилия, и она никогда не работала в РУМО?— Совершенно верно, — подтвердила Браун. — Она должна была пройти тщательную проверку, и ее «пальчики» обязаны были быть в базе данных. Их там нет.Отложив куклу, Богарт откашлялся и сказал:— Мы проверили все наши базы данных и ничего не нашли. Если б Беркшир работала в государственном ведомстве или выполняла оборонный заказ, требующий допуска, отпечатки ее пальцев обязательно имелись бы в архиве. У нас на нее ничего нет.Декер сидел, молча уставившись на свои руки.— Что ты думаешь на этот счет, Амос? — оглянулась на него Джеймисон.— Я считаю, что на отрезанной части удостоверения была какая-то другая фамилия.— Если б это был электронный пропуск, — заметил Миллиган, — на нем все равно сохранилась бы информация о владельце, если только ее не стерли.— Но это не электронный пропуск, — напомнил Декер. — Очевидно, он был выдан до того, как эти технологии стали применяться, — по крайней мере, в РУМО.— Возможно, Беркшир была посредником и через нее осуществлялась связь с внедренным агентом. В этом случае ее может не быть в базе данных. Разумеется, тот, кто работал в РУМО, был в базе данных. Но Беркшир могла просто поддерживать с ним контакт и забирать у него разведданные.— Вот это очень правдоподобно, — согласился Декер. — Нам нужно просто установить, кто этот человек.— Но ты считаешь, что Беркшир оставалась посредником до настоящего времени? — уточнил Миллиган. — Я хочу сказать, что старое удостоверение, гибкий диск, сообщение от КГБ из восьмидесятых годов — все это из другой эпохи…— Верно подмечено, — сказал Богарт. — Возможно, Беркшир отошла от дел и решила заняться в жизни чем-нибудь другим.— Ты имеешь в виду, хорошими делами, — сказала Джеймисон. — Чтобы искупить то, что совершила в прошлом.— Но откуда в таком случае деньги? — спросила Браун. — Маловероятно, чтобы посредники зарабатывали себе целые состояния. И если Беркшир работала на русских, почему она просто не вернулась в Россию, отойдя от дел?— Быть может, не смогла, — сказал Декер.Все удивленно посмотрели на него.— Как это не смогла? — спросила Браун.— Почему русского агента не ждут в России? — спросил Амос.— Потому что он пошел против своей Родины, — ответила Браун.— Ты хочешь сказать, что Беркшир была двойным агентом? — спросил Богарт.— Я хочу сказать, что, возможно, она была шпионкой, а затем переметнулась на другую сторону.— Но если это действительно так, разве не должны были сохраниться какие-либо свидетельства этого? — спросил Миллиган. — Какие-либо записи в архивах?— Если все это случилось больше тридцати лет назад, будет непросто найти тех, у кого можно это спросить, — заметил Богарт.Декер посмотрел на Браун.— Вы знаете этот мир гораздо лучше нас. Где бы вы стали искать?— Разведывательных ведомств много, Декер. Сотни тысяч людей, разбросанных по двумстам с лишним странам.— Иголка в стоге сена, — пробормотала Джеймисон.— И дело усугубляется тем, что секретное сообщество не любит отвечать на какие бы то ни было вопросы, — добавила Браун.— А если мы и спросим, — сказал Миллиган, — не исключено, что правду нам все равно не скажут.— Тут я нисколько не удивилась бы, — высказала свое мнение Браун.— Если Беркшир поддерживала связь с агентом, внедренным в РУМО или какое-либо другое разведывательное ведомство, — сказал Богарт, — этот агент, возможно, до сих пор продолжает там работать. Пусть сама Беркшир удалилась на покой, но это еще не означает, что агент поступил так же.— Совершенно верно, — согласилась Браун.— Но откуда, по-вашему, деньги? — спросила Джеймисон.— Если Беркшир переметнулась на нашу сторону и крупно помогла нам, могла ли она получить за это наличные? — вопросительно посмотрел на Браун Декер.— Все зависит от степени ее содействия. Но если Беркшир была шпионкой, то главным рычагом стал бы выбор: помоги нам — или отправишься в тюрьму, а не в элитную квартиру на мансардном этаже.— Но что, если Беркшир не разоблачили, а она сдалась добровольно? — настаивал Декер. — Быть может, она представила себя не шпионкой, а законопослушной гражданкой, обладающей определенной информацией?Браун задумалась.— Не могу сказать, насколько это правдоподобно.— Самое сложное — как нам организовать расследование, опираясь на эти данные? — спросил Богарт. — У нас есть четыре предмета и убитая женщина, которая могла быть шпионкой или посредником, а могла и не быть.— Первым делом нам нужно установить, кто такая на самом деле Анна Беркшир, — сказал Амос. — Точнее, кем она была.— Черт возьми, Декер, а чем, как ты думаешь, мы занимаемся? — воскликнул Миллиган.— Но теперь у нас есть больше исходных данных. Если Беркшир была русской, это легко проверить. Если она являлась посредником шпиона в государственном ведомстве, это также можно изучить. У нас появились ниточки, просто надо их распутать.— Если Беркшир действительно помогла стране и получила за это приличную сумму, — сказал Богарт, — наверное, это тоже можно проследить.— Но как все это объясняет то, что Дабни ее убил? — спросила Джеймисон. — Нам известно, что он похитил секреты, но это произошло совсем недавно. — Она посмотрела на Браун. — Вы можете как-либо доказать, что Дабни и Беркшир работали вместе?Харпер замялась.— О, во имя всего святого, вы можете по крайней мере кивнуть или покачать головой? — теряя терпение, воскликнула Алекс.Браун покачала головой.— Хорошо, так какая между ними связь? — повернувшись к Декеру, спросила Джеймисон.— Не знаю, — вынужден был признать тот. — Но что-то подсказывает мне, что если мы найдем ответ на один вопрос, то получим ответы на все вопросы.Браун взяла удостоверение.— Я могу проверить, когда в РУМО использовались удостоверения такого типа. Они у нас регулярно меняются, так что это даст нам некоторые временные границы.— И Беркшир не просто так сохранила сообщение от КГБ, — заметил Декер.Браун кивнула.— Я изучу его вдоль и поперек. Возможно, в нем что-то кроется.— Ну, а гибкий диск? — спросила Джеймисон.Богарт взял дискету.— Давненько никто из нас не видел подобную штуковину… Мы отдали ее в техническую лабораторию. Того, что на ней было, больше нет. По крайней мере, ничего связного.— Текст был на русском языке? — спросила Джеймисон.— Там вообще одни нолики и единички, — ответил Росс. — Полная бессмыслица.Декер взял куклу.— Ты ведь не ждешь, что она что-нибудь даст? — спросил Миллиган.Амос погладил кукле волосы.— Я ничего не жду. Я просто следую туда, куда меня ведут улики.У него запищал телефон. Это было напоминание о встрече с Нэнси Биллингс.Декер встал.— Как сейчас, например. Пошли, Алекс.Глава 39Нэнси Биллингс было лет под сорок; светлые волосы, свободные манеры и кольцо в носу. Она ждала в кафе, одетая в джинсы и шерстяной свитер. Все заказали кофе и устроились за столиком в углу.— Чистое любопытство: вам разрешают носить кольцо в носу в католической школе? — спросил Декер.— Нет. Я ношу его, когда не на работе. В церковно-приходской школе все по-прежнему очень строго. Как для учителей, так и для учеников.— Итак, что вы можете рассказать нам об Анне Беркшир? — спросила Джеймисон.— А что именно вы хотите знать? Я хочу сказать, я была потрясена случившимся.— Вы с ней разговаривали, общались?— Да. Анна несколько раз замещала меня. Когда я болела или ходила на курсы повышения квалификации, а пару раз мне приходилось уезжать из штата, чтобы помогать матери… У отца старческая деменция.— Печально это слышать, — сказала Джеймисон.— Анна была очень хорошим учителем, она строго выполняла план урока, знала, как держать себя в классе. Я ни разу не слышала, чтобы на нее жаловались.— Но вы с ней общались? — спросил Декер.— Да. Я встречалась с Анной после того, как она меня замещала. Она рассказывала о том, что было на уроке. Также мы несколько раз ходили в кафе. Наверное, я была у нее единственной подругой. Я хочу сказать, больше Анна ни о ком не рассказывала.— О чем вы разговаривали?— Ну, если хорошенько подумать, говорила по большей части я. Анна молчала. Даже не могу сказать, были ли у нее родственники. Я имею в виду, сама она ни о чем таком не говорила.— Но о чем-то она говорила?— Об уроках. Об учениках. О состоянии образования в Америке.— И что думала на этот счет Беркшир? — спросила Джеймисон.Биллингс нахмурилась.— Если честно, она была не в восторге. На ее взгляд, детям в школе слишком легко. Нужно с них больше требовать.— Вам известно, что она жила в роскошной квартире стоимостью несколько миллионов долларов и ездила на роскошном «Мерседесе»?Красноречивым ответом на этот вопрос стало ошеломленное лицо Биллингс.— Что?.. Понятия не имела. Я считала, что она такая же бедная, как и я. Я хочу сказать, она мне ничего не говорила.— Что еще?— Мои ученики жаловались, что Анна очень строгая и не допускает шума в классе. Но я хочу сказать, что для школы это не так уж и плохо. Если дать детям волю, они очень быстро отобьются от рук. Однако Анна, похоже, умела добиваться уважения.— Что она преподавала?— Математику. Она знала ее прекрасно. Я тоже преподаю алгебру и арифметику и считаю, что владею предметом — математика была моей специальностью в колледже, — но вынуждена признать, что Анна в этой области была на голову выше меня. Ученики рассказывали, что она моментально решала на доске задачи, которые видела первый раз в жизни. И у нее всегда имелись ответы на вопросы, которые они ей задавали. На самом деле Анна помогала мне составлять план уроков и показала несколько формул упрощенного вычисления. Я просто думала, что основным предметом у нее также была математика.— Точно мы не можем сказать, — заметила Джеймисон. — В ее резюме говорится, что ее специальностью были компьютеры, но, возможно, это не соответствует истине.— Что вы хотите этим сказать? — удивилась Биллингс.— Возможно, Анна Беркшир была не той, за кого себя выдавала, — сказал Декер. — На самом деле так, скорее всего, и было.— Ничего не понимаю. В таком случае кто она такая?— А это вопрос на шестьдесят четыре тысячи долларов, — сказал Декер. — Беркшир когда-нибудь говорила при вас на иностранном языке?— На иностранном языке? — встревожилась Биллингс. — На каком?— Скажем так: на любом другом языке, кроме английского.— Нет. Хотя порой мне казалось, что я слышу в ее речи какой-то едва уловимый акцент. Мой приятель вырос в Германии, и он говорит с акцентом. Наверное, вот почему я обратила на это внимание… Вы хотите сказать, Анна не была американкой?— Мы точно не знаем, — сказала Джеймисон.— Вы не припоминаете ничего необычного? — спросил Декер.— Необычного по сравнению с чем? — недоуменно произнесла Биллингс.— Все что угодно, что показалось вам странным.Биллингс задумалась, потягивая кофе.— Ну, не знаю, имеет ли это какое-нибудь значение, — наконец сказала она.— Возможно.— Как-то раз утром мы сидели у меня в классе. Анна пришла пораньше, чтобы рассказать о контрольной, которую провела, когда замещала меня. Детей еще не было.— Продолжайте.— Анна закончила, но не уходила. Как правило, сделав дело, она сразу же уходила. Просто вставала — и ходу. Никому ничего не сказав. Так она вела себя не только со мной, но и с другими учителями. Я вовсе не хочу сказать, что Анна была грубой; просто у нее была такая странная особенность.— Вот как? — Джеймисон выразительно посмотрела на Декера. — Ого, кто бы мог подумать!Не обращая на нее внимания, Амос сказал:— Но в тот раз Беркшир не ушла?— Нет. Она просто сидела, уставившись в пустоту. Я спросила у нее, в чем дело. Она сказала, что все в порядке. Тогда я стала рассказывать ей про своего бывшего приятеля. Не знаю почему, но этот придурок два года не давал о себе знать — и вдруг ни с того ни с сего прислал письмо по электронной почте. Я жаловалась на него Анне, но на самом деле просто разговаривала сама с собой. Помню, я сказала, что был момент, когда я считала его тем самым, единственным. Понимаете, тем, с кем я пойду к алтарю.Декер никак не отреагировал на ее слова, но Джеймисон произнесла:— Да, я прекрасно понимаю вас.— И тогда я сказала, что на протяжении четырех лет считала, что хорошо знаю Фила, но, как выяснилось, я совершенно его не знала.Биллингс умолкла.— И что тогда? — поторопил ее Декер.— О, и тут Анна и сказала эту фразу.— Какую фразу?Прежде чем ответить, Биллингс посмотрела на своих собеседников.— Она сказала, что то же самое произошло и с ней.— Она считала, что знала кого-то, но выяснилось, что совершенно его не знала? — уточнил Амос.— Да. После чего встала и ушла, не сказав ни слова, как это часто бывало.— Когда это было? — резко спросил Декер.— Ровно две недели назад. Я запомнила это, потому что по итогам той контрольной выставлялись оценки за четверть. — Биллингс посмотрела на Амоса. — Это важно?Тот промолчал, и тогда Джеймисон сказала:— Да, очень важно.Декер встал и, не говоря ни слова, вышел.— Кажется, у вас такой же случай, — сочувственно посмотрев на Алекс, произнесла Биллингс.Улыбнувшись, Джеймисон встала и сказала:— Смесь хорошего и плохого. Если нам еще что-либо понадобится, мы с вами свяжемся. Спасибо.Глава 40— У нее была такая же.Декер и Джеймисон ехали в ресторан, чтобы поужинать вместе с Мелвином Марсом. Амос держал в руке куклу, найденную в камере хранения Беркшир.— У кого, у твоей дочери?Молча кивнув, Декер положил куклу рядом с собой.— Ты почти ничего не рассказываешь о своей семье, — осторожно произнесла Алекс.— А что я должен говорить? — спросил Амос, не глядя на нее.— Декер, нужно время. Все мы переживаем горе по-разному. А с тобой вообще уникальный случай.— Время не залечивает мои раны, Алекс. Для меня нет такого понятия, как время, — по крайней мере, в отношении воспоминаний.— А у тебя нет какого-нибудь способа… не знаю, отгородиться от них?— Если б был, наверное, я попробовал бы.Какое-то время они ехали молча.— Какова вероятность, что два совершенно разных человека, таких как Дабни и Беркшир, употребили практически одну и ту же фразу? — наконец спросил Декер.— Кого они имели в виду? Одного и того же человека? Разных людей? Быть может, друг друга?— Не знаю, — Амос покачал головой. — Если друг друга, тогда они должны были знать друг друга.— Итак, похоже, Беркшир хорошо знала математику и говорила с легким акцентом. Это нам что-нибудь дает?— Да — то, что она хорошо знала математику и говорила с легким акцентом.Вздохнув, Джеймисон переменила тему.— Как продвигается работа с Харпер Браун?Декер пожал плечами.— Она не раскрывает свои карты, но мне кажется, что ей не меньше нас хочется раскрыть это дело. Быть может, даже больше нас, поскольку речь идет о шпионе, работавшем в ее ведомстве. — Он помолчал. — Ее отец также работал в РУМО. За выдающиеся заслуги он удостоился «Стены факельщиков».— Ого… Возможно, это многое объясняет.— Что, например?— Ну, почему Браун такая мотивированная.— И у нее есть деньги. Она живет в большом доме неподалеку от Капитолийского холма. Ее прадедушка в далекие времена очень удачно вложил свой капитал. В процветающие компании, которые тогда еще не были процветающими компаниями.— Опа! Именно то, что я хотела услышать.— Что с тобой? — удивленно покосился на нее Декер.— Всё в порядке. А что со мной может быть? Эта Браун сногсшибательно красивая, у нее классная карьера, да еще и денег полно. Ура! Ей здорово повезло!Амос потер колени, затекшие от сидения в неудобном положении.— Должен признать, в «БМВ» просторнее, чем в твоей машине.— Не хочешь дальше пройтись пешком? — стиснув зубы, процедила Джеймисон.* * *Войдя в ресторан, Амос и Алекс увидели, что Марс уже занял столик в дальнем углу. Встав, он помахал рукой. Они присоединились к нему.— Я встретился со всеми жильцами дома, — сказал Мелвин. — Замечательный народ.— Когда это ты успел? — спросила Джеймисон.— Вчера и сегодня. Похоже, Алекс, ты выбрала отличное место. Спасибо. — Он посмотрел на Декера, но тот ничего не сказал. — Дружище, с тобой всё в порядке?Декер ничего не ответил, и Джеймисон сказала:— Расследование продвигается туго.— Не бывает так, чтобы все шло как по маслу, — кивнул Марс. — Но вы, ребята, непременно доберетесь до истины.— Такое бывает не всегда, Мелвин, — негромко промолвил Декер. — Порой верх одерживают плохие ребята.— Я в тебя верю, Амос. Ты не допустишь, чтобы плохие ребята одержали верх.Достав из сумки куклу, Декер положил ее на стол.— Это еще что? — озадаченно спросил Марс.— Улика, — ответила Джеймисон.— Ты шутишь?— Кукла использовалась для того, чтобы красть секреты, — сказала Джеймисон. — В ней есть потайное отделение.Взяв куклу, она показала Марсу пустоту под отсеком для батареек.— Вот тебе и куколка, — пробормотал Мелвин. — Хитрая штучка!Подошла официантка, и они сделали заказ. Взглянув на куклу, официантка ничего не сказала. Когда она ушла, Джеймисон сказала:— Итак, как, по-твоему, проходила передача информации?— Точно не могу сказать, — признался Декер. — Кукла должна была попасть из пункта А в пункт Б, после чего вернуться обратно в пункт А.— Это что-то в духе Джеймса Бонда, — заметил Марс. — Я хочу сказать, разве сейчас похищенные секреты переправляют не по электронной почте?— Ну, это было еще в то время, когда электронной почты не существовало, — напомнила Джеймисон. — Эти ребята использовали гибкие диски, куклы и, не знаю, микрофильмы. А катушка с микрофильмом как раз помещается в кукле.Декер забрал у нее куклу. Пока ел, он ничего не говорил, не отрывая взгляда от куклы.* * *Вечером, после того как Джеймисон легла спать, Декер сидел на кухне с куклой в руках. Затем он встал, надел куртку и бейсболку и вышел на улицу. Моросил дождь. Дорога привела Амоса к реке. Он захватил с собой пистолет, потому что такой уж это был район, особенно ночью.Дойдя до скамейки, Декер сел.Ночь ему нравилась больше, чем день. Свет бесцеремонно вторгался в него, даже если не бомбардировал яркой синевой образов смерти.И он мог думать. И использовать свою память, пытаясь обнаружить какую-нибудь аномалию, какое-нибудь несоответствие, которое направит его в нужную сторону. Закрыв глаза, Декер сделал глубокий вдох и вслушался в шум дождя.Однако на самом деле мысли его не были связаны с расследованием. Он думал не об Уолтере Дабни, Анне Беркшир или о ком-либо еще, имеющем отношение к делу.Молли и Кэсси.Дочь и жена.Погибли вот уже почти два года назад. Но пройдет время, и это будет уже десять лет, затем двадцать, затем тридцать, затем…Декер мог представить себе течение времени. Мог представить, как ослабевает горечь утраты. Но он не мог представить, что это происходит с ним. Ему достаточно было лишь обратиться к своей идеальной памяти, и он заново переживет все: обнаружение тел, во всей своей адской красе, и с течением времени ни одно воспоминание, ни одна мелочь не пропадет, не потускнеет…Декер открыл глаза, и рядом была она.— Мне не нравится, когда за мной следят, — раздраженно промолвил он.Харпер Браун подсела к нему.— И я тоже не в восторге от того, что приходится следить за вами.— Тогда зачем вы это делаете?— Оберегаю наши активы, Декер. В РУМО вас считают очень ценным активом.— Я работаю в ФБР.— В настоящий момент. Но всегда нужно думать и о завтрашнем дне. — Не дав ему ничего ответить, Браун продолжала: — О чем вы сейчас размышляли?— Ни о чем.— Как будто, — рассмеялась она.— Почему вы здесь?— Я же уже сказала.— Следить за мной мог бы какой-нибудь мелкий оперативник. На мой взгляд, с вашей стороны это пустая трата времени. Вы могли бы заняться более важными делами.Браун достала из кармана куртки ламинированный лист бумаги.— Я закончила разбирать сообщение из России.— И?..— И, возможно, мне удалось кое-что обнаружить. — Она протянула лист Декеру. — Вот перевод.Тот прочитал текст.— Здесь говорится, что кто-то по имени Ахха Серыйзамо́к удостоен награды за выполнение ответственного задания.— Разведывательного задания, — добавила Браун.— И кто такой этот Ахха Серыйзамок?— Думаю, ответ кроется в том, как перевести эту фамилию на английский язык.— И как?— Ахха — это Анна. По-русски ее также звали Анна. Помните Анну Каренину? Но не забывайте, алфавит другой. Я не стала переводить имя полностью, поскольку хотела разбередить ваше любопытство.— Мое любопытство и так разбередили дальше некуда! — сверкнул взглядом Декер.— Замечание принято.— Ну а Серыйзамок?— По-английски это «Грейлок».— Ладно, в отношении Анны я все понял, но при чем тут Грейлок?— Грейлок — это гора в Массачусетсе.— Все равно не вижу никакой связи.— Это самая высокая вершина в горном массиве Беркшир.Декер уставился на лист бумаги.— Анна Беркшир.Глава 41— Мы установили, что резюме, которое Беркшир представила в школу, — фальшивое, — сказал Богарт. — База данных технологического института штата Вирджиния была взломана, и в нее добавили сведения об Анне Беркшир: личные данные, ученая степень и все такое. Сделано это было очень профессионально.— А что насчет отпечатков пальцев для проверки? — спросила Джеймисон.Вместе с Декером и Миллиганом они сидели в кабинете Богарта в вашингтонском отделении ФБР.— Судя по всему, кто-то состряпал личное дело Беркшир вместе с отпечатками пальцев, говорящих о том, что у нее нет никакого криминального прошлого. Все рекомендации выглядят правдоподобно, но они также подделаны.— Сделать это непросто, — заметил Тодд.— Но вполне осуществимо, если за всем стоит какое-то иностранное государство, — возразил Богарт.— Хорошо, — сказал Миллиган. — Судя по анализу сообщения от КГБ, проведенному Браун, Беркшир в прошлом была русской шпионкой. Она приехала в Штаты где-то в восьмидесятых и стала разрабатывать агента, внедренного предположительно в РУМО. Затем через много лет объявилась снова и в конце концов очутилась в Рестоне в квартире люкс стоимостью несколько миллионов долларов и с роскошной машиной, устроившись на работу школьным учителем, а в свободное время навещая неизлечимо больных в хосписе.— И погибла от руки Уолтера Дабни, который недавно украл секреты, чтобы покрыть игорные долги своего зятя, — закончила Джеймисон.— Но что нам известно о более отдаленном ее прошлом? — сказал Богарт.— Что ты имеешь в виду? — спросил Миллиган.— А что, если Дабни давным-давно был шпионом? Не забывайте, до того как начать свое дело, он работал в АНБ. Улики, обнаруженные в камере хранения, не говорят о том, что Беркшир контактировала с агентом в РУМО. Это временное удостоверение, и агент мог работать в АНБ. Время также совпадает: Дабни работал там в конце восьмидесятых.— Но мы не смогли установить какую-либо связь между Дабни и Беркшир, — напомнил Миллиган.— Ну, если оба были шпионами, они приложили все силы к тому, чтобы не было никаких связей, по крайней мере бросающихся в глаза. И от Нэнси Биллингс мы узнали, что Беркшир произнесла те же самые слова, что и Дабни. «Ты думаешь, что знаешь человека…» Это или говорит о связи, или является чертовски большим совпадением.— И помните, — сказала Джеймисон, — я еще тогда выразила сомнение в том, что Анна Беркшир — ее настоящее имя. Возможно, между ними с Дабни была связь, но еще тогда, когда у нее было другое имя. Вероятно, нынешнюю фамилию она взяла, получив то сообщение, с которым мы ознакомились. Анна Серыйзамок стала Анной Беркшир.Богарт откинулся назад.— Так каким же образом мы будем искать связь между ними в далеких восьмидесятых, если понятия не имеем, какая у нее тогда была фамилия? — Остановившись, он посмотрел на Декера. — Амос, ты что-то подозрительно молчишь. У тебя есть какие-нибудь мысли на этот счет?— Почему Беркшир перестала шпионить?— Что? — спросил Росс.Декер взял в руки переведенное сообщение от КГБ.— Она сохранила вот это. Несомненно, она этим гордилась. Сохранила вместе с дискетой и куклой, инструментами своего ремесла. Очевидно, Беркшир гордилась тем, чем занималась. Так почему она отошла от дел? Мы предположили, что, когда она пошла работать в школу и стала волонтером, у нее изменились взгляды на жизнь. Но тогда зачем хранить вещи, связанные со своим шпионским прошлым?— Ты хочешь сказать, что Беркшир, возможно, оставалась шпионкой до самого конца, пока ее не убили? — спросила Джеймисон.— Я хочу сказать, что такое возможно, поскольку мы достоверно не установили обратное. И еще мы не можем утверждать, что Дабни все эти годы также не занимался шпионажем.— У тебя есть какие-либо свидетельства, указывающие на это? — спросил Богарт.Прежде чем Декер успел ответить, Джеймисон сказала:— Как вам нравится то, что Дабни смог за очень короткий промежуток времени продать за десять миллионов долларов секреты врагам нашей страны, чтобы покрыть игорные долги своего зятя? Сами подумайте: если он был честным, законопослушным гражданином, каким образом ему удалось найти покупателя так быстро? Ответ очевиден — он уже давно занимался шпионажем и был знаком с теми, кто готов заплатить деньги за секреты.Миллиган и Богарт переглянулись.— Черт возьми, — пробормотал Тодд, — а я не думал в таком ключе…— Это отличная мысль, Алекс, — Декер выразительно посмотрел на Джеймисон.— Иногда и меня такие осеняют, — скромно улыбнулась та.— Дьявол скрывается в мелочах, в незаметных мелочах, — добавил Богарт. — Значит, мы возвращаемся к тому периоду, когда Дабни работал в АНБ, и смотрим, что нам удастся найти? После чего движемся вперед, к настоящему времени?— По-моему, другого пути нет, — произнес Амос.— Для этого нам понадобятся дополнительные люди, — заметил Миллиган. — Придется много ходить и копаться в бумагах. А АНБ славится своим нежеланием сотрудничать. И в довершение ко всему, там явно будут не рады нашему утверждению, будто у них в рядах тридцать лет назад орудовал шпион.— Как это соотносится с тем, что нам сказала агент Браун? — спросила Джеймисон. — Она сказала, что Уолтер Дабни украл у РУМО секреты и продал их врагам нашей страны. Если Дабни занимался шпионажем с тех самых пор, как работал в АНБ, и до сегодняшнего дня, получается, все это время он работал вместе с Анной Беркшир? А продажа секретов для покрытия игорного долга была лишь разовым поступком? Покупатель заплатил Дабни, чтобы тот спас свою дочь, и эти деньги можно рассматривать как премию за многолетнюю безупречную службу? Но если так, зачем ему нужно было убивать Беркшир?— Как мы уже говорили, чтобы заставить ее замолчать, если она действительно была посредником, — сказал Миллиган. — Дабни стремился перед смертью навести порядок в своих делах. Возможно, Беркшир не знала, что у него неизлечимая форма рака.— Но если они работали вместе, зачем назначать встречу на оживленной улице рядом со зданием Эдгара Гувера? — встрепенулся Декер. — Зачем совершать убийство прилюдно? Они могли бы встретиться, например, у Беркшир в сельском домике. Если оба были шпионами, они наверняка уже неоднократно там встречались. Но, убив Беркшир у всех на глазах, Дабни разбил вдребезги свою репутацию и навлек страшные неприятности на своих родных, которых он, похоже, искренне любил. Получается какая-то бессмыслица.— В этом деле всё сплошная бессмыслица, — устало добавил Миллиган.— Нет, кто-то видит во всем этом четкий смысл, — сказал Амос. — Нам просто нужно достигнуть того же уровня осведомленности.— Ну, в любом случае быстро мы эту задачу не решим, — сказал Богарт. — Возможно, потребуются годы, чтобы все распутать.— Возможно, — сказал Декер. — А может быть, и нет.— Я переброшу мяч на сторону АНБ, — подытожил Росс. — А ты, Амос, чем собираешься заняться?— Мы так до сих пор и не разобрались с Уолтером Дабни. Я намереваюсь вернуться к этому вопросу.— Каким образом? — спросил Богарт.— Есть только один путь. Снова поговорить с его родными.— Но мы уже говорили с ними, — возразил Миллиган.— Не предполагая, что он, возможно, уже много лет занимался шпионажем.— Надеюсь, ты не собираешься заявиться к родным Дабни и обвинить его в том, что он был шпионом, так? — встревожился Богарт. — Это не лучший путь добиться от них сотрудничества.Декер встал.— Я знаю, как им все изложить.Глава 42Дверь открыла домработница, которую они уже видели во время предыдущего посещения. Ей было лет шестьдесят; седеющие волосы забраны на затылке в пучок. Одета она была так же, как и в прошлый раз: черные брюки в обтяжку, белый халат, черные ботинки на резиновой подошве. Декер не мог сказать, требуется ли от нее форменная одежда.— Никого нет дома, — ответила домработница на вопрос Джеймисон о семействе Дабни.— Вы не знаете, когда они вернутся? — спросила Алекс.— О, где-нибудь через полчаса. Они в похоронном бюро, заканчивают последние приготовления. Завтра похороны мистера Дабни. — Домработница печально покачала головой. — О господи, какая беда! Это был очень хороший человек. Не могу поверить, что такое случилось!— Как вас зовут? — спросил Декер.— Сесилия. Сесилия Рэндолл. Но все зовут меня просто Сисси.— Сисси, как вы думаете, мы можем подождать здесь? — спросил Декер. — У нас очень важное дело.Поколебавшись немного, домработница все же открыла дверь до конца, впуская гостей.— Я знаю, что вы из ФБР, так что, наверное, вас можно впустить. Принести что-нибудь выпить?— Нет, мы… — начала было Джеймисон.— Я бы хотел чашку кофе, если вам не трудно, — перебил ее Декер.— Нисколько не трудно. На кухне есть кофеварка. Просто насыпаешь кофе, включаешь — и готово.Они прошли следом за ней на кухню.— Вам крепкий или без кофеина? — спросила горничная.— Настоящий кофе, черный, без сахара.Она занялась приготовлением кофе, а Декер наблюдал за ней.— Красивая у вас кухня, — заметила Джеймисон.— Да, красивая, — с гордостью произнесла Сисси. — Миссис Дабни дважды обновляла ее с тех пор, как они здесь живут. У нее глаз на такие вещи.— Значит, вы давно работаете у Дабни? — спросила Алекс, оглянувшись на Декера.— Больше тридцати пяти лет. Всем четырем девочкам я меняла пеленки, это я вам точно говорю. Прямо здесь, в этом самом доме.— Ого, — сказала Джеймисон. — Большой срок.— Это замечательная семья.— То есть мистер Дабни купил этот дом, еще когда работал в АНБ? — спросил Декер.Взяв из буфета чашку, Сисси поставила ее под носик кофеварки.— Не знаю. Он никогда не говорил о работе — по крайней мере, со мной.— Просто я знаю, что это дорогой район. И я полагал, что мистер Дабни купил этот дом уже после того, как открыл собственное дело и начал зарабатывать большие деньги.— Опять же, я ничего не знаю. Но мне известно, что какие-то деньги были у миссис Дабни.— О, она вам это говорила?— Вряд ли можно так сказать. Но чувствовалось, что она из зажиточной семьи. По тому, как она одевалась, как вела себя, как говорила. Было время, мистер Дабни одевался просто, и я помню, что когда они переехали сюда, он ездил на довольно старой машине, но вскоре купил себе желтый «Порше». А это уже была красивая машина.— «Порше», очень хорошо, — сказала Джеймисон, снова оглядываясь на Декера. — Значит, у семьи Дабни в жизни все было хорошо. До настоящего времени, — поспешно добавила она.Наполнив чашку кофе, Сисси передала ее Амосу и выбросила кофейную гущу в мусорное ведро.— Ну, у всех бывают свои проблемы, и миссис Дабни тут не исключение.— Вы хотите сказать, у нее и раньше случались проблемы? — спросил Декер.— Давно. — Поколебавшись немного, Сисси добавила, понизив голос, хотя рядом никого не было: — У нее было два выкидыша, а до того — мертворожденный ребенок. Девочка. Это было ужасно!— О господи! — воскликнула Джеймисон. — Это случилось до того, как у нее родились четыре дочери?— Мертворожденная девочка — да. Это было еще до меня, но миссис Дабни как-то рассказала мне об этом. А оба выкидыша случились между мисс Амандой и мисс Натали. — Сисси протерла кофеварку. — Но и у них тоже есть проблемы.— Я обратил внимание на руку Аманды и пальцы на ногах у Натали, — сказал Декер.— Точно, это у них с рождения. К тому же у всех сильная астма. Но все дочери умницы, и у мисс Аманды и мисс Натали есть дети.— А остальные дочери?Сисси понизила голос еще больше.— Сказать по правде, я слышала, что у мисс Джулис и мисс Саманты есть кое-какие проблемы по этой части. Я хочу сказать, по части детей. Возможно, именно поэтому они до сих пор не замужем.Джеймисон обвела взглядом вокруг.— Как вы думаете, миссис Дабни останется жить здесь?— Не знаю. Должна вам признаться, меня это очень беспокоит. Я давно работаю у них. И обо мне хорошо заботились. Но если миссис Дабни переедет к кому-нибудь из дочерей, я ей буду не нужна.— Ну, будем надеяться, до этого дело не дойдет. Возможно, она решит остаться.— Возможно, — с сомнением произнесла Сисси. — А теперь извините, у меня полно работы…Поблагодарив ее, Декер и Джеймисон прошли в библиотеку дожидаться возвращения семейства Дабни.— Ого, а я и не догадывалась, что Дабни пришлось пережить такое, — сказала Джеймисон. — Это так печально…Декер ничего не сказал. Он сидел, оглядывая комнату.Вдруг его взгляд остановился на чем-то. Это был черный ремешок, торчащий из ящика письменного стола у стены.Подойдя к столу, Амос выдвинул ящик и достал сумку.— Что это? — спросила Джеймисон.Расстегнув сумку, Декер вытащил устройство.— Очень старая видеокамера. Использует шестнадцатимиллиметровую пленку.— Внутри есть что-нибудь?— Нет, но вот кассета, еще в упаковке.Порывшись в сумке, Декер достал упаковку от другой кассеты. Он задумчиво посмотрел на целлофан с эмблемой «БАСФ». После чего выдвинул все ящики письменного стола и проверил их содержимое.— Нашел что-нибудь? — спросила Джеймисон.— Уолтер Дабни был очень аккуратным и собранным человеком. Даже резинки тщательно разложены, карандаши и ручки разобраны, ни клочка бумаги. — Декер обвел взглядом библиотеку. — Мы уже обыскали эту комнату, и знаешь, что мы обнаружили?— Что?— Все книги расставлены в алфавитном порядке по фамилиям авторов.— Как ты сам сказал, Дабни во всем любил порядок.Амос взял обрывки целлофана.— В таком случае почему он не выбросил это? Мусорная корзина стоит рядом со столом.— Не знаю.— И мы уже видели что-то такой же формы, — продолжал Декер, беря видеокассету.— Видели? Где?— В сумочке той женщины, которая выходила вместе с Дабни из банка после того, как забрала содержимое ячейки. У нее в сумочке проступал какой-то прямоугольный предмет.— Подожди-ка, ты полагаешь, Дабни что-то записал на эту видеокамеру? И положил кассету в ячейку банка?— Да, уверен в этом. И к этому времени, вероятно, порядок и аккуратность его уже больше не волновали, поэтому целлофановая упаковка осталась в сумке.В этот момент они услышали шум подъехавшей машины. Быстро убрав сумку с видеокамерой на место, Декер выглянул в окно и увидел, как из внедорожника вышли пять женщин. Через минуту они уже входили в дом.Еще через какое-то время в дверях библиотеки показалась Элли Дабни.— Никак не ожидала, что вы вернетесь, — устало произнесла она.У нее за спиной появилась Джулис.— В чем дело, мама?— Просто у нас возникли кое-какие вопросы, — сказал Декер.— Вы что-нибудь выяснили? — спросила Джулис. — Относительно папы?— Мы продолжаем работать, — уклончиво ответил Декер.Элли села в кресло, и через минуту Сисси принесла чашку чая, от которого шел пар. Передав чашку Элли, она украдкой взглянула на Декера и поспешно покинула библиотеку. Джулис подсела к матери.— Какие вопросы? — рассеянно промолвила Эллис.Декер уселся напротив нее.— Ваш муж добился успеха в жизни.— Да, добился, — резко произнесла Джулис. — И что с того?Амос не отрывал взгляда от Эллис.— Когда вы поженились, он работал в АНБ?— Верно. Уолтер проработал там около десяти лет, поступил на службу прямо после окончания колледжа. Свое дело он открыл в годовщину нашей свадьбы. — Она слабо улыбнулась. — Сказал, что это хорошая карма — совершить крутой поворот именно в этот день. Дети были еще маленькими. Натали вообще была совсем крошкой.— Какое это имеет отношение к тому, что случилось?— Мы стараемся установить определенные моменты, связанные с этим происшествием. И на первом месте — связь между вашим отцом и жертвой.— Я же говорила вам, что мне ничего в голову не приходит, — сказала Элли.— Натали говорила с вами? — Амос пристально посмотрел на нее.— О чем?— Об игорных долгах своего мужа.— Нет, я не говорила.Это уже сказала сама Натали, стоящая в дверях библиотеки, еще в пальто, с бокалом белого вина в руке.Элли оглянулась на свою младшую дочь.— Игорные долги, Натали? О чем он говорит?Угрюмо посмотрев на Декера, женщина прошла в библиотеку и плюхнулась в кресло. Отпив глоток вина, она сказала:— Ладно, а почему бы и нет, черт побери? Наверное, недостаточно того, что сегодня мне пришлось смотреть на мертвое тело отца. — Выпрямившись, она залпом осушила бокал и сказала: — У Корбетта были игорные долги. Огромные. Его кредиторами были очень плохие люди. Они угрожали убить нас, и это были не пустые слова. Я позвонила папе и попросила о помощи.Остановившись, Натали отвернулась.Элли ошеломленно посмотрела на Декера.— Я ничего не понимаю…— Чтобы достать деньги и расплатиться с долгами своего зятя, ваш муж украл секретные материалы, представляющие государственную тайну, и продал их.— Что? — Элли медленно поднялась на дрожащие ноги.Вскочив с места, Джулис подхватила мать под руку.— Что это за бред? Папа украл секреты?! Чушь собачья!— А как еще ему удалось достать десять миллионов долларов? — поинтересовался Амос.Побледнев, Джулис уставилась на сестру.— Десять миллионов долларов… Это правда?Натали безучастно посмотрела на старшую сестру.— Как ты думаешь, черт возьми, почему я развожусь с этой скотиной? Потому, что он больше не устраивает меня в постели?— Ты попросила папу достать десять миллионов долларов! — воскликнула Джулис.— А к кому еще я могла обратиться? — выкрикнула в ответ ее сестра. — Неужели ты не понимаешь? Эти люди собирались убить Корбетта, меня и Наташу, ясно? Моя дочь должна была умереть! У меня не было выбора.На громкие крики прибежали остальные сестры.— Черт возьми, что здесь происходит? — воскликнула Саманта.— Эта сучка, твоя сестренка, заставила отца пойти на предательство, чтобы расплатиться с игорными долгами своего импотента-мужа, — вот что! — крикнула Джулис.Кровь схлынула с лиц сестер.— Ч-что?.. — дрогнувшим голосом спросила Аманда.— Как ты могла, Нат… — произнесла Джулис, и по щекам у нее потекли слезы.— Я не знала, что папа украдет государственную тайну, — бесцветным голосом промолвила Натали. — Послушайте, я… я даже не думала…— Вот уж правда, ты не думала! — в гневе произнесла Джулис. — Ты никогда не думала ни о ком, кроме себя! А теперь мы знаем, почему папа покончил с собой. Потому что стыдился того, что сделал. Того, на что ты его толкнула!Все это время Эллис стояла, молча уставившись в пол.Декер внимательно наблюдал за ней.— Миссис Дабни, мы могли бы поговорить с глазу на глаз? — Он окинул взглядом дочерей. — По-моему, это будет более продуктивно без театральных эффектов.— Без театральных эффектов!.. — воскликнула Джулис. — Сукин сын! Черт побери, кто дал вам право…Развернувшись, Эллис отвесила дочери затрещину.— Заткнись!Схватившись за щеку, ошеломленная Джулис отпрянула назад.— Но мама!.. — начала было Натали.— Всем — больше ни слова, — сказала Элли. — Уходите, просто убирайтесь отсюда, идите куда хотите, напейтесь, мне все равно… Просто выйдите из комнаты! Живо!Обиженные и оскорбленные сестры медленно покинули комнату, мрачно поглядывая на Декера и Джеймисон. Как только за ними закрылась дверь, Элли обессиленно упала в кресло.Выждав какое-то мгновение, Амос сказал:— Так что теперь вопрос встает так: это был разовый случай или нет?— Что вы имеете в виду? — не глядя на него, спросила Элли.— Вашему мужу удалось относительно быстро найти покупателя на секреты. Если б он не занимался шпионажем в прошлом, здравый смысл подсказывает, что он не смог бы это сделать. Но если раньше он уже продавал секреты, у него мог быть наготове покупатель. Прослеживаете логику?Элли медленно кивнула.— Логику я вижу. Но не могу поверить, что она применима в данном случае. Мой муж был патриотом своей родины. Он ее ни за что не предал бы.— Однако именно это он и совершил, — возразил Декер.— Только ради того, чтобы спасти свою дочь! — выпалила Элли. — Лишь эта причина могла толкнуть его на подобный шаг. Уолтер совершил это ради своей семьи!— И тем не менее этот поступок остается предательством. А нам необходимо установить, совершал ли ваш муж подобное прежде.— Я не могу в это поверить!— Значит, вы не сможете нам помочь? — спросил Амос.— Я ничего не знала о делах Уолта. Я вам это уже говорила. Если он действительно похищал секреты, наверное, об этом мог знать кто-нибудь у него на работе. Но как раз по этой причине у них там всякие проверки и отчетность… Уолтер говорил мне об этом.Декер оглянулся на Джеймисон.— Нам следовало раньше проверить это.Сотрудники ФБР встали.— Приносим извинения за то, что вынуждены были подвергнуть вас всему этому, — сказала Алекс.— Я никак не предполагала, что может быть еще хуже. — Элли помолчала. — Но сейчас стало еще хуже.Они ушли, а она осталась сидеть, уставившись в… пустоту.Возможно, это было все, что у нее осталось.Глава 43— Значит, мы возвращаемся в «Дабни и помощники»? — спросила Джеймисон.Они сели в машину. Оглянувшись на дом, Декер увидел в окне Натали, смотрящую на них.«Если б взглядом можно было убить…» — подумал он и, кивнув, сказал напарнице:— Да.Через тридцать минут они подъехали к зданию фирмы Дабни.Прием оказался не таким, какой они ожидали.Двери в «Дабни и помощники» были закрыты и заперты на цепочку. Внутри царила темнота. А перед дверями стояли двое часовых в военной форме.Декер и Джеймисон подошли к ним и предъявили свои удостоверения. На солдат это не произвело никакого впечатления.— Где те, кто здесь работает? — спросила Алекс.Солдаты ничего не ответили.— Мы ведем расследование, — сказал Амос. — И нам нужно попасть внутрь.— Не получится, сэр, — ответил часовой, кладя руку на рукоятку лежащего в кобуре пистолета.— Мы являемся сотрудниками Федерального бюро расследований, — напомнила Джеймисон.Часовой смерил ее взглядом.— А у меня есть приказ. До тех пор пока его не отменят, внутрь никто не попадет. Точка.Алекс начала было говорить что-то еще, но Декер схватил ее за руку.— Пошли. Мы напрасно теряем здесь время.Спустившись на лифте, они в вестибюле лицом к лицу столкнулись с Файей Томпсон. Судя по виду, та только что плакала.Лишь только она увидела Декера, ее лицо исказилось в гневе.— Ублюдок!— Прошу прощения? — поспешила на защиту своего друга Джеймисон.Томпсон подошла вплотную к Амосу.— Мы оказали вам полное содействие, а вы устроили нам это дерьмо!— Я ничего не устраивал, — спокойно ответил Декер. — Нам самим только что дали пинка под зад.— Не лгите! Это фирменный почерк ФБР!— На тот случай, если вы случайно не обратили внимания, сотрудники ФБР не носят военную форму.— Тут вы заодно с армией!— На самом деле мы…— Неужели вы сами не понимаете, что натворили? — оборвала его Томпсон, привлекая внимание находящихся в вестибюле людей. — Вы нас разорили! С нами покончено! Вы нас просто взяли и закрыли. Признали нас виновными без должного разбирательства! — Она ткнула пальцем Декеру в грудь. — Ты отымел нас по полной, долбаный козел!— На самом деле он не имеет к этому никакого отношения, — послышался голос у Декера за спиной.Обернувшись, все увидели Харпер Браун. Она была в камуфляжной форме, на боку висел пистолет в кобуре. Браун подошла к Томпсон.— ФБР тут ни при чем. Это сфера ответственности РУМО. Если у вас есть какие-либо проблемы, обращайтесь с ними ко мне.— Вы не имеете права…— Мы имеем полное право. Речь идет о национальной безопасности. Если вы хотите продолжить разговор, мы можем отправиться в Центральное управление РУМО.— Только лишь потому, что один из наших партнеров…— Мисс Томпсон, повторять я не буду, — перебила ее Браун. — Если вы хотите продолжить разговор, здесь, на людях, этого не будет. Вы должны сами прекрасно все понимать.Томпсон оглянулась на смотревших на нее зевак.— Наши адвокаты свяжутся с вами! — рявкнула она.— С нетерпением жду этого, — невозмутимо промолвила Браун. — Надеюсь, они у вас знают свое дело. Вам определенно понадобятся хорошие юристы.Томпсон готова была извергнуть еще одно гневное замечание, но молча развернулась и ушла.Браун повернулась к Декеру и Джеймисон.— Что ж, это было очень мило.Амос окинул взглядом ее одежду.— С какой стати военный наряд?— Сегодня я официально представляю вооруженные силы.— Значит, вы прикрыли эту контору? — спросила Джеймисон.— Мы забрали все компьютеры, серверы и архивы. В настоящий момент ими занимаются наши люди. — Помолчав, Харпер добавила: — Не беспокойтесь, если мы что-нибудь найдем, то обязательно поделимся этим с Бюро.— Значит, вы решили осуществить полномасштабное фронтальное наступление на компанию Дабни? — спросил Декер.— Давайте поднимемся наверх, хорошо?Браун проводила их к лифту, и они снова поднялись на тот этаж, где располагалась компания. Выйдя из кабины, Харпер показала часовым документы, те отперли дверь и впустили всех внутрь.— Как это здорово — иметь золотой ключик, открывающий дорогу сюда, — пробормотала Джеймисон. — Эти ребята стояли как каменные.— Разумеется, они стояли как каменные, — подтвердила Браун. — Это же армия. У них есть приказ. Они его выполняют. И нет никакого места для дискуссий. — Она повернулась к Декеру, оглядывавшему погруженные в темноту кабинеты. — Ну, что вы думаете?— О чем?— О том, чем мы здесь занимаемся.— Если мне позволят высказать догадку, полагаю, вы пытаетесь спугнуть шпиона своей атакой.— Очень хорошо, Декер, — одобрительно кивнула Браун.— Я не говорил, что одобряю подобную тактику, — добавил Амос.— Ну, пожалуй, я тоже ее не одобряю, но дело сделано.— Значит, это не вы всё устроили, так?— Я выполняю приказы, как и те солдаты у дверей.— В компании «Дабни и помощники» работает много сотрудников.— И мы наблюдаем за всеми. А также тщательно проверяем их личные финансы.— Вы действительно полагаете, что Дабни связался с кем-либо из работающих здесь, чтобы раздобыть деньги на покрытие игорных долгов?— Такую возможность исключать нельзя.— Джеймисон считает маловероятным, чтобы Дабни, если он всегда был законопослушным, смог так быстро найти покупателя на свои секреты.— Впечатляет, — Браун одобрительно посмотрела на Алекс.— Спасибо, — кратко ответила та, хотя было видно, что это замечание ей польстило.Браун уселась на стол секретарши.— И вы совершенно правы. Очень непросто найти покупателя на подобные секреты. Его не разыщешь в Интернете; нельзя также рассчитывать, что случайно столкнешься в темном переулке с тем, кто занимается шпионажем и запросто может достать десять миллионов долларов. С гораздо большей долей вероятности ты попадешь таким образом в руки контрразведчиков, которые как раз ловят тех, кто собирается это сделать.— То есть это означает, что либо Дабни был не таким чистым, каким его считали, либо грязным оказался кто-либо из тех, с кем он работал.— На самом деле вопрос гораздо более сложный, Декер. Возможно, ему помог кто-либо из коллег по работе. Но, может быть, это был кто-то другой…— Например? — спросила Джеймисон.Ей ответил Декер:— Тот, кто стоял по другую сторону уравнения. — Он указал на Браун. — Кто-то от вас, с кем работал Дабни.Скрестив руки на груди, Харпер кивнула, и лицо у нее стало мрачным.— Чем больше я думаю, тем крепче убеждаюсь в том, что, скорее всего, в рядах РУМО орудует шпион. И я имею в виду не далекое прошлое. Я говорю о настоящем времени.— И такое будет уже не впервые, — сказал Декер. — Как вы мне уже говорили.— Мы предполагали, что, возможно, именно Дабни все эти годы занимался шпионажем. Начиная с работы в АНБ.— Но, после того как он перешел в частный сектор, ему уже нужно было вытягивать секреты из государственных структур, — заметила Браун. — К тому же в камере хранения Беркшир мы обнаружили старое удостоверение. Из РУМО. И очень тревожит то, что оно у нее было.— И все-таки, даже несмотря на то что Дабни работал в частном секторе, он по-прежнему мог законным путем доставать секреты через свою работу, — сказала Джеймисон. — Те государственные чиновники, с кем он имел дело, могли и не подозревать о том, как он поступает с полученной информацией.— Совершенно верно, — согласилась Браун. — И я надеюсь, что так все и окажется. Но все же мы не можем полагаться на это, как на Священное Писание.— Значит, вы ведете расследование и в своем ведомстве, — сказал Декер.— Без этого никак нельзя.— Мы упомянули удостоверение. Вам удалось что-либо выяснить о нем?— Такие использовались в РУМО в конце восьмидесятых — начале девяностых.— Никаких мыслей насчет того, кому оно было выдано? — спросил Декер.— Абсолютно никаких. В те времена это был лишь кусок заламинированного пластика без электронной начинки.— Временное или постоянное?— Мне очень хотелось бы ответить на этот вопрос.— Это означает, что вы не знаете или что не можете нам сказать? — уточнила Джеймисон.— Мне очень хотелось бы ответить на этот вопрос, — повторила Браун.Казалось, Алекс сейчас ее ударит.— Ну, надеюсь, вам известна пословица: «Будь осторожен в своих желаниях, ибо они могут исполниться»?И, развернувшись, она вышла.— Похоже, у нее проблемы с общением, — заметила Браун.— Нет, просто она терпеть не может полный вздор. И тут мы с ней заодно.— Декер, я говорю вам столько, сколько могу. Вы хоть представляете себе, чего мне стоило привести вас в РУМО и показать архивы?— Вы полагаете, что много лет назад Анна Беркшир работала со шпионом, внедрившимся в РУМО?— Такое возможно. Больше того, если вспомнить про удостоверение, такое вероятно.— Но этим шпионом был не Дабни?— Какое-то время он работал в АНБ, затем открыл собственное дело. Заказы РУМО Дабни начал выполнять с конца девяностых, так что это не его удостоверение. У нас нет никаких свидетельств того, что Дабни и Беркшир когда-либо встречались до той роковой встречи перед зданием ФБР. А если они работали вместе долгие годы, мы обязательно должны были бы что-нибудь найти, Декер.— Значит, кто-то еще, так?— И тут мы снова возвращаемся в самое начало.— Но вы, несомненно, рассчитываете кого-нибудь спугнуть, устроив здесь такой разгром.— Надежда на это слабая, но когда других вариантов нет, приходится хвататься за что угодно… — Браун помолчала. — Итак, у вас есть какие-нибудь мысли?— Есть.— И какие?— Мне очень хотелось бы вам ответить.И, развернувшись, Декер вышел.Глава 44— Зачем мы здесь, Декер?Джеймисон посмотрела на Амоса. Усевшись на диван в многомиллионной квартире Анны Беркшир, тот озирался по сторонам.Декер ответил не сразу.— Мне не нравится непоследовательность, — наконец сказал он.— Что ты имеешь в виду?— А то, что зачем покупать такую дорогущую квартиру и навороченный «Мерседес», если не обставить ее своими вещами — это о квартире, — и не ездить на нем, что относится к «Мерседесу»?— Значит, Беркшир была эксцентричной особой. И что с того?Покачав головой, Амос встал.— Это уже выходит за рамки обычной эксцентричности. У Беркшир также была убогая сельская лачуга и старая колымага, на которой она ездила на работу и в хоспис, где разыгрывала из себя добрую самаритянку.— О чем это говорит?— Если ты шпион и заработал большие деньги, ты можешь купить такую квартиру и такую машину для того, чтобы наслаждаться ими. А не просто для того, чтобы ими обладать. Потому что ты это заслужил. Но если они у тебя просто есть, но ты ими не наслаждаешься, должна быть какая-то причина. И какая причина была у Беркшир?Джеймисон задумалась.— Не знаю, — наконец сказала она. — Мы предположили, что, возможно, она испытывает чувство вины.— Если Беркшир продолжала заниматься шпионажем, очевидно, чувства вины она не испытывала.— Но нет никаких свидетельств, что Беркшир продолжала заниматься шпионажем. Она работала учителем в школе. И взгляни на то, что хранилось в камере хранения. Это же старье. Гибкий диск и древний пропуск.— Но в сельском домике мы нашли флешку. Это уже не устаревшие технологии восьмидесятых годов. И вдобавок из-за этой флешки меня едва не убили. Зачем нужен убогий сельский дом с флешкой, спрятанной в кронштейне для туалетной бумаги, если ты уже давно отошел от шпионажа?Джеймисон открыла было рот, собираясь что-то сказать, затем закрыла.— Верно подмечено, — наконец сказала она. — Но если это действительно так, Беркшир должна была работать вместе с Дабни. Я хочу сказать, в противном случае это просто невероятное совпадение, что он совершил предательство, а затем застрелил человека, который также занимался шпионажем.— Возможно, — с сомнением произнес Амос.— Декер, иначе и быть не могло! Ты сам не веришь в случайные совпадения, даже в незначительные. Ты всегда это повторял. Так что, если Беркшир занималась шпионажем, она обязательно работала вместе с Уолтером Дабни. И это объяснит, как ему удалось так быстро найти покупателя на свои секреты. Вероятно, это устроила Беркшир.— А кто пытался убить меня, когда я отъезжал от сельского домика, забрав флешку? И что на ней было?— Другие секреты. Вероятно, Беркшир работала не в одиночку. Ее убивают, и тогда ее сообщники отправляются в сельский дом за тем, что она там прятала. Ты избавил их от лишних трудов. Они напали на тебя и нашли флешку. Все сходится, — закончила Алекс, и в ее голосе прозвучало торжество.Декер подошел к окну и уставился в него.— Ты забыл поздравить меня по поводу моей блестящей теории, — сказала Джеймисон.Амос молчал, и она подошла к нему.— Ты думаешь, я не права?— Скажем так, Алекс: я не думаю, что ты права.— Ну, это уже что-то… У тебя есть альтернативная теория?— Пока что нет.Джеймисон огляделась вокруг.— Что будет с этой квартирой? И всеми деньгами Беркшир? До сих пор не удалось разыскать ее родственников.— Я об этом даже не думал.— На чем вы расстались с агентом Браун?— Все было очень туманно, — сказал Декер.— Ты хочешь сказать, что в настоящий момент ты на моей стороне?— Идем.— Куда?— Туда, где все началось.* * *Джеймисон и Декер повторили путь, который проделал Амос, когда, сам того не ведая, провожал Уолтера Дабни к его трагическому концу. Они прошли мимо будки охранника, Декер остановился и вернулся назад.Внутри был тот же самый охранник, который дежурил в то роковое утро. Узнав Амоса, он вышел из будки.— Страшная тогда произошла штука, — сказал охранник.— Страшная штука. Рад, что вы меня поддержали.— Всё в порядке. Это моя работа.— Уверен, вас уже об этом спрашивали, — начал Декер. — И все же, вы до того видели Дабни?— Несколько раз, — охранник кивнул. — Кажется, в последний раз месяца два назад. Мне сказали, в тот день он направлялся на какое-то совещание.— А Анну Беркшир?Мужчина покачал головой.— Нет, ее не помню. Но, дружище, здесь за день проходит полно народа. Через какое-то время лица начинают сливаться.— Я вас понял, — сказал Декер. — А не помните, в тот день вы не видели клоуна? Он должен был находиться прямо напротив, ближе к кафе, в котором сидел Дабни.— Подождите немного…К въезду в подземный гараж свернул грузовик службы доставки; охранник подошел к кабине и переговорил с водителем. Тот показал пропуск и еще какие-то бумаги, после чего охранник что-то сказал в рацию. Через минуту появился его напарник с собакой, натренированной на поиск взрывчатки. Следом подошел третий охранник с зеркальцем на длинной палке, с помощью которого он осмотрел днище машины. Пока двое охранников и собака выполняли свою работу, служащий, дежуривший в будке, вернулся к Декеру.— Да, я видел клоуна, — он кивнул. — Я тогда еще подумал, что до Дня Всех Святых еще слишком далеко.— Вы случайно не заметили, куда ушел клоун?— Нет. Я постоянно всматриваюсь в толпу, выискивая тех, кто обращает на здание ФБР слишком пристальное внимание.— Это проблема? — спросила Джеймисон.— Конечно, бывают сумасшедшие. По большей части безобидные. Но достаточно будет всего одного. А у нас своих проблем хватает.Декер огляделся вокруг.— У вас есть видеокамеры наружного наблюдения?Шагнув к нему, охранник понизил голос:— Открою вам страшную тайну: они были. Я хочу сказать, они по-прежнему на месте, их видно, но по большей части они не работают. В первую очередь потому, что мы переезжаем отсюда. Здесь все разваливается.— Понятно, — сказал Амос. — Что ж, спасибо.Он и Джеймисон двинулись дальше и дошли до того места, где Дабни застрелил Беркшир. Остановившись, Декер посмотрел на асфальт.— Ты видишь голубой цвет?Рассеянно кивнув, Амос поднял голову и огляделся по сторонам.— Если Дабни и Беркшир работали вместе, зачем им встречаться здесь? У него было назначено совещание в Бюро. И можно предположить, что своего напарника по шпионажу он ближе ста миль сюда не подпустил бы.Джеймисон, застигнутая врасплох этим замечанием, направилась в обратную сторону.— Хорошо, у меня нет ответа на это, — призналась она.— И мне кажется, что Дабни и Беркшир не были знакомы друг с другом. Забудем о том, что Дабни, по-видимому, пришлось предупреждать с помощью клоуна о приближении Беркшир. Это еще не означает, что он не знал, как она выглядит. Возможно, ему показали ее фотографию, хотя при нем ничего такого найдено не было.— Быть может, ему показали фотографию, и он запомнил лицо.— Правильно. И клоун только помог выбрать нужный момент, чтобы Дабни перехватил Беркшир. Но, когда я увидел их в то утро, мне не показалось, что они знакомы.— И затем он в нее выстрелил?— И затем он в нее выстрелил, — подтвердил Декер.— Кажется, мы делаем шаг вперед в этом расследовании, после чего отступаем на два шага назад.— Иногда создается впечатление, что так происходит в каждом расследовании, — сказал Амос.— Но мы ведь обязательно решим эту головоломку, да?Декер ничего не ответил.Глава 45Когда они вечером вернулись к своему дому, у подъезда их ждал Марс.— Мелвин, почему ты просто не поднялся в квартиру? — спросила Джеймисон. — У тебя же есть ключи от квартиры и кодового замка.— Это ваша квартира, не моя, — улыбнулся Марс. — Я не собираюсь к вам вторгаться.— Мы еще не ужинали. Можно куда-нибудь сходить.— Это будет просто замечательно.Обернувшись, они увидели, как к ним от своей машины идет Харпер Браун.— Я ждала вашего возвращения, — сказала она, посмотрев на Марса. — Не знала, что вы занимались тем же самым.— Мелвин Марс, позволь представить тебе агента Харпер Браун из РУМО.Похоже, Браун была заинтригована.— Мелвин Марс, бывший футболист?— По большей части сейчас обо мне говорят по-иному, — усмехнулся гигант. — Обыкновенно все начинается так: «Вы имеете в виду Мелвина Марса, того чудика, которого приговорили к смерти в Техасе?»— А Декер вас спас, — заметила Браун.— Мы все поработали, — уточнил Амос. — В том числе и сам Мелвин. Он вовремя подоспел на помощь, когда мы уже отчаялись. И уже успел выручить меня здесь.— Впечатляет, — сказала Харпер. — Я также читала, что вы получили очень неплохие отступные от государства.— Не больше, чем он заслужил, — сказала Джеймисон. — На самом деле деньги даже близко не могут компенсировать Мелвину двадцать лет жизни.— С этим я не спорю… Что ж, идемте ужинать, и я смогу лучше познакомиться с вашим другом.— Зачем? — спросил Амос.— В свободное от работы время я очень общительный человек, Декер, — пояснила Браун.* * *Они сели за столик в центре зала вьетнамского ресторана, предложенного Браун.— Я не узнаю́ здесь ни одного блюда, — пробормотал Амос, изучив меню.— Я могу сделать заказ за вас, Декер, — предложила Браун.Он уронил меню на стол.— Ничего не имею против. Здесь есть жареная картошка?— Я с Декером в одной лодке, — сказал Марс, протягивая свое меню Браун. — Так что можете заказать и для меня.— А вы как, разбираетесь или мне оказать эту честь и вам тоже? — Харпер посмотрела на Джеймисон.— Я обожаю вьетнамскую кухню, — раздраженно промолвила та.Когда подошла официантка, Браун обратилась к ней по-вьетнамски, делая заказ.— Впечатляет, — сказал Марс, когда официантка удалилась. — Я и по-английски-то с трудом объясняюсь.— Что ты сочиняешь, Мелвин? Ты окончил экономический факультет Техасского университета, — заметила Джеймисон.— Тюрьма отрицательно влияет на сообразительность. По крайней мере, на мою. Особенно если провести в ней двадцать лет.— В кабинете Дабни вы сегодня ничего не нашли? — спросил Декер, обращаясь к Браун.Та выразительно посмотрела на Марса.— Сомневаюсь, что у него есть соответствующий допуск.— Как и у нас, — напомнил Декер. — Мелвину можно доверять, — добавил он.— Ладно… Нет, мы ничего не нашли, но продолжаем искать. Мы надеялись найти дымящееся ружье[172], но не сложилось… А что у вас?— Мы тоже не нашли ружье, тем более дымящееся. Но у нас есть вопросы. Например, если Дабни работал вместе с Беркшир, зачем встречаться с ней перед зданием Эдгара Гувера? У него на то утро уже было назначено совещание. А если Беркшир была шпионкой, сомневаюсь, что ее туда пригласили.— Совершенно верно.— А как указала Алекс, если они не работали вместе, слишком уж невероятно случайное совпадение, чтобы один шпион убил другого.— Еще одно дельное замечание, Джеймисон, — посмотрела на нее Браун. — Вы демонстрируете самый настоящий талант в этой сфере.Та никак не отреагировала на это замечание.— А если Беркшир перестала заниматься шпионажем, на покой она вышла как-то странно, — добавил Декер. — Квартира стоимостью несколько миллионов и «тачка» за шестизначную цифру — вкупе с убогим домиком в сельской глуши и старой, ржавой «Хондой»…— Не стану спорить, — согласилась Браун. — Все это очень странно.— И мы до сих пор ничего не знаем про того, кто едва не убил меня и похитил флешку. К тому времени Беркшир уже не было в живых, а Дабни находился при смерти. Так что это был кто-то третий.— Кому была нужна флешка, — заметила Браун.— Хотелось бы узнать, что на ней было? — спросил Декер.— А что там может быть? Украденные секреты, — сказала Браун.— Вы думаете?— А что еще там могло быть?— Если б я знал ответ, то не задавал бы этот вопрос. Но если Дабни и Беркшир работали вместе, мы должны были найти какую-нибудь связь.— Я могу сказать только то, Декер, что первой нашей мыслью было: Дабни лишь недавно свернул на кривую дорожку. Он уже в прошлом выполнял другие заказы РУМО, и никаких проблем у нас не возникало. И у него также не было никаких причин красть. Этот тип находился в великолепной финансовой форме. И лишь игорный долг заставил его переступить черту. — Браун оглянулась на Марса. — Вы унесете это с собой в могилу, договорились?Тот поднял руки вверх, шутливо признавая свое поражение, улыбнулся и сказал:— Эй, я на вашей стороне, хорошо? Я забуду все, о чем вы сегодня говорили.— Я знала, что вы мне понравитесь, — усмехнувшись, сказала Браун и снова повернулась к Декеру. — И Дабни регулярно проходил проверку на детекторе лжи, чтобы продлевать допуск. При этом ни разу не возникло никаких вопросов.— Значит, вы убеждены, что у него это был разовый случай?— Если только вы не предъявите мне что-либо, доказывающее обратное.— Но Дабни смог так быстро продать украденные секреты! — вмешалась Джеймисон.— Знаю. Вы это уже говорили, что явилось очень ценным замечанием. Однако из этого еще нельзя делать вывод о том, что Дабни длительное время занимался кражей секретов.— Ну, мы еще посмотрим, какое объяснение предложите вы, — язвительно заявила Джеймисон.Какое-то время женщины молча смотрели друг другу в глаза.К счастью, в этот момент принесли заказ, и все принялись за еду.— Так чем вы занимаетесь сейчас? — спросила Харпер, глядя на Марса.— Работаю тренером в школе. А в основном пытаюсь решить, как прожить оставшуюся часть жизни.— У вас есть кое-что общее, — заметил Декер.— Что именно? — спросил Мелвин.— Вы оба богаты.Марс вопросительно посмотрел на Браун, и та сказала:— Я не трудилась в поте лица, чтобы стать богатой. Получила наследство. Просто посчастливилось родиться в богатой семье.— Да, это просто замечательно, — пробормотала себе под нос Джеймисон.— Сам я не считаю себя богатым, — сказал Марс. — Быть может, считал бы, если б заработал деньги, гоняя мяч по полю.— Ты заработал эти деньги, Мелвин, — уверенно произнес Декер. — Двадцатью годами своей жизни.* * *Поужинав, они покинули ресторан. Харпер шла впереди вместе с Мелвином, а Алекс и Амос следовали за ними шагах в десяти позади.— У Браун внушительная родословная, — заметила Джеймисон.— Ну, по крайней мере, она не сидит на деньгах, проводя все свое время на светских приемах, званых ужинах и прочей дребедени. Она надела военную форму и готова вступить в бой.— Да, она полностью идеальна.Декер удивленно посмотрел на нее.— Алекс, ты снова ревнуешь… Тебе это не к лицу.Джеймисон шумно вздохнула.— Да, знаю. Но в этой женщине есть нечто такое, от чего меня при одном взгляде на нее мороз по коже берет. Тебе уже приходилось встречать подобных людей?— Да, такой была моя учительница в средней школе, но я с этим справился.Марс что-то сказал, и Браун рассмеялась. Затем, легонько толкнув его бедром, взяла его под руку.— Так, а это еще что такое? — Джеймисон быстро оглянулась на Декера.— Ты о чем? — рассеянно пробормотал тот, погруженный в собственные мысли. Он даже не смотрел на идущую впереди пару.— Не бери в голову, — вздохнула Алекс.Глава 46Наконец они разделились: Марс и Браун сели в свои машины и уехали, а Декер и Джеймисон поднялись к себе в квартиру. Амос отпер входную дверь, и они вошли внутрь.— Что ж, это нам ничего не дало, — заметила Алекс. — Судя по всему, Браун не желает делиться информацией, которая могла бы нам помочь.Декер молчал, и она устало добавила:— Знаешь, когда человек к тебе обращается, он рассчитывает услышать ответ.Повесив куртку на крючок у двери, Алекс обернулась.И застыла.Лицо мужчины было закрыто черным капюшоном, поэтому Джеймисон не смогла его разглядеть.Мужчина держал в руке пистолет, направленный Декеру в грудь.— Кажется, у нас гость, — пробормотал Амос.Человек дернул пистолетом вверх, и Декер и Джеймисон подняли руки над головой.Он бросил Алекс наручники. Та поймала их в воздухе. Мужчина молча указал на Декера.— Он хочет, чтобы ты меня сковала.— Это я поняла. Кто вы такой?Вместо ответа неизвестный взвел курок пистолета.— Алекс, просто делай, как он говорит. И не задавай вопросов.Джеймисон сковала Амосу руки за спиной.Неизвестный шагнул вперед и проверил, надежно ли защелкнуты наручники. После чего подтолкнул Декера и Джеймисон к двери.— Куда вы нас уводите? — спросила она.Мужчина вонзил локоть Декеру в почку, отчего тот повалился на стену с перекошенным от боли лицом. Затем ударил его пистолетом по лицу.— Хорошо-хорошо, больше никаких вопросов! — воскликнула Джеймисон.Она попыталась помочь Декеру, но неизвестный оттолкнул ее.Наконец Амос выпрямился и, все еще заваливаясь на один бок, медленно двинулся к двери. Неизвестный открыл ее, и все вышли.— Если мы по пути кого-нибудь встречаем, молчите, — понизив голос, сказал он. — Если хоть кашлянете, я пристрелю на месте обоих. Понятно?— Мы все поняли, — поспешно подтвердила Алекс.Они спустились по лестнице. Неизвестный открыл перед ними дверь и повел всех к черному седану.— Садись за руль! — приказал он Джеймисон.Усадив Декера рядом с ней, мужчина устроился сзади, держа Декера под прицелом. Протянув Алекс ключ от машины, он пристегнулся ремнем.— Трогай! Я скажу, куда ехать.Они выехали со двора.Неизвестный давал указания, и Джеймисон поворачивала то на одну улицу, то на другую.— Здесь налево, — сказал он.Алекс свернула в переулок и доехала до конца. Оказалось, это был тупик.— Выходи! — приказал неизвестный.Джеймисон вышла из машины.— Открой его дверь! — продолжал мужчина.Она открыла правую переднюю дверь и помогла Декеру выбраться из машины.Неизвестный указал пистолетом влево.— Туда. В дверь.Амосу пришлось пригнуться, чтобы не удариться головой о низкую притолоку. Внутри было темно, холодно и сыро.— Мы ничего не видим, — пожаловалась Алекс, медленно продвигаясь вперед, вытянув перед собой руки.Вспыхнул свет. В левой руке неизвестный держал фонарик.— Вниз по лестнице.— Послушайте, вам нужен я, а не она, — обернувшись, сказал Декер. — Она уходит, а я веду себя смирно.Покачав головой, мужчина направил дуло пистолета Амосу в лицо.— Вниз по лестнице.Бросив взгляд на Джеймисон, тот повернулся и первым стал спускаться по лестнице.Помещение внизу было завалено всяким мусором — пустыми банками из-под пива, использованными презервативами, испражнениями животных.Увидев это, Джеймисон поморщилась. Она шла вперед до тех пор, пока дорогу не преградила стена, после чего обернулась и посмотрела на неизвестного.Декер остановился перед ней, своим массивным телом закрывая ее от вооруженного мужчины.Тот посветил на них фонариком. Развернувшись, Амос скользнул взглядом по талии Джеймисон. И вопросительно посмотрел на нее.Та едва заметно кивнула.— Повернись ко мне лицом! — рявкнул мужчина. — И отойди от нее!Декер послушно отступил в сторону, к лестнице, ведущей наверх.Неизвестный положил фонарик на груду коробок, так, чтобы луч света падал вперед, частично освещая помещение. После чего снял с головы капюшон.Перед ними стоял Луис Альварес, прораб с той стройки, на которой работал Томас Амайя.— А мы-то гадали, сеньор Альварес, куда вы пропали, — сказал Декер. — Ну, как жизнь в бегах?Лицо прораба оставалось каменным.— Неужели ты решил, что я просто уйду?— Вы действительно хотите добавить убийство к двум федеральным преступлениям, уже висящим на вас? — спросил Декер.— С огромным удовольствием.— ФБР скоро будет здесь.— Брехня!— Заходя в квартиру, я увидел, что входная дверь взломана, и нажал кнопку быстрого набора номера. Агент Браун слышала все, что мы говорили. А СИМ-карта в моем телефоне приведет оперативников Бюро прямо сюда. Так что вы в полной заднице.— Ты лжешь!— Возьмите мой телефон и убедитесь сами. Он был включен все это время.Альварес нервно посмотрел на Джеймисон.— Возьми у него телефон и передай мне. Живо!— Луис, ты напрасно теряешь свое драгоценное время, — сказал Декер. — С большой вероятностью, ребята из Бюро просто прихлопнут тебя, чтобы не тратить деньги на судебное разбирательство.— Принеси мне телефон! — крикнул Альварес.Джеймисон достала у Декера из кармана телефон. При этом она бросила на него взгляд. Тот что-то шепнул ей.Обернувшись, Алекс подняла телефон вверх и сказала:— Лови, ублюдок!Она швырнула телефон Альваресу. Тот вскинул руку, чтобы его поймать, и в это самое мгновение Декер с ревом бросился к лестнице.Прогремел выстрел.Пошатнувшись, Амос упал.Альварес перевел взгляд на Джеймисон. Из дула пистолета у нее в руке поднималась струйка дыма.Прораб посмотрел на кровь, вытекающую из раны у него в груди.— Ах ты… с-сучка! — воскликнул он, направляя на Джеймисон пистолет.Та отступила назад, споткнулась и упала.В следующее мгновение Альвареса оторвало от земли. Его щуплое тело перелетело через все помещение и ударилось о кирпичную стену. Он сполз по стене, уселся на полу, потрогал рану в груди и поднял взгляд на Декера, ударившего его сзади.— Т-ты… к-козел…Не договорив, прораб повалился на пол и застыл, бездыханный.Глава 47Богарт подсел к Джеймисон и положил руку ей на плечо. Они находились у нее в квартире.— Тебе точно ничего не нужно?Глаза у Алекс были закрыты, по щекам текли слезы. Она медленно кивнула.Росс перевел взгляд на Декера. Тот сидел за столом на кухне, прижимая к опухшей скуле пакет со льдом.— С тобой всё в порядке?— Я не жалуюсь. Алекс спасла жизнь нам обоим.Миллиган стоял рядом с Декером.— Она впервые убила человека, — тихо произнес он. — После такого долго приходишь в себя.— С ней все будет в порядке, — посмотрев на Джеймисон, сказал Амос. — Она крепкая.Встав, Богарт подошел к Декеру.— Мы расставим у дома людей на тот случай, если у Альвареса были дружки. Ребята, с вами точно всё в порядке?Амос кивнул.— Будем продолжать работать.Когда Богарт и Миллиган ушли, Декер встал, прошел в комнату и подсел к Джеймисон.— Алекс, извини, что все так получилось, — начал он.Вытерев рукавом нос, женщина села.— Если б ты не сказал мне, что делать, мы оба были бы мертвы.— Мы оба были бы мертвы, если б ты не сделала то, что сделала.Откинувшись назад, Алекс уставилась в потолок.— Амос, я убила человека.— Не существует идеальных советов, как это перенести. — Декер смущенно посмотрел на нее.— Что сделал ты, когда это произошло у тебя впервые?— Честно?Она кивнула.— Я позвонил Кэсси и сказал, что вечером не вернусь домой. Я составил рапорт, переговорил со следователем, преодолел все бюрократические барьеры, после чего снял номер в мотеле, накупил выпивки и напился до смерти.— Это помогло?— Нет. Я проснулся с жутким похмельем, и мне по-прежнему было тошно от того, что я сделал.— Спасибо за то, что постарался меня подбодрить, — пустым голосом промолвила Джеймисон.— Я хочу сказать вот что: даже со своей совершенной памятью я преодолел это. Воспоминания по-прежнему мучат меня, Алекс. Но теперь я могу с ними жить. И ты тоже сможешь. Просто на это потребуется какое-то время.Женщина закрыла лицо руками.— Лицо Альвареса будет стоять у меня перед глазами до самой моей смерти!— Нет, не будет. Начнем с того, что он сам сделал выбор. И тебе оставалось только закончить начатое. Ты нас спасла, Алекс.— Я так перепугалась, Декер!— Как и я.— Но ты служил в полиции. Ты к такому привык.— Никогда нельзя привыкнуть к тому, что тебя хотят убить.Достав из кармана платок, Джеймисон вытерла глаза.— Я рада, что ты научил меня стрелять из пистолета.— Научиться стрелять из пистолета совсем нетрудно. Самое сложное — выстрелить тогда, когда это нужно. Очевидно, Альварес не видел в тебе угрозы. Он даже не предполагал, что ты можешь быть вооружена. Большая ошибка.— Но, после того как я в него выстрелила, я запаниковала. Я даже не смогла бы защититься.— И тогда настал мой черед помочь тебе. Вот как поступают напарники, Алекс. Мы с тобой прикрыли друг друга.— Ты впервые назвал меня так.— Как?— Своим напарником. — Джеймисон смахнула с лица выбившуюся прядь. — Это слово звучит как-то особенно приятно.— Тебе нужно принять горячий душ, выпить таблетку, лечь спать — и сегодня больше ни о чем не думать.— Но…— Тебе нужно отключить мозг. Разбираться во всем будешь потом. Не сейчас.Декер проводил взглядом, как она ушла. Прежде чем закрыть за собой дверь в ванную, Джеймисон обернулась и сказала:— Спасибо, Амос.— За что?— За то… за то, что ты сейчас не такой, как обычно.Слабо улыбнувшись, она закрыла дверь. Через минуту послышался шум душа.Встав, Декер посмотрел на свой телефон. Он уже несколько раз пытался дозвониться до Марса и рассказать ему о случившемся, но тот не отвечал.Это было на него не похоже.Надев куртку, Амос взял ключи от машины Джеймисон и вышел из квартиры, заперев за собой дверь. В вестибюле, столкнувшись с агентами ФБР, он попросил:— Ребята, хорошенько берегите ее.Он знал, где остановился Марс. Это было недалеко.Втиснувшись в крохотную машину Джеймисон, Декер пожалел о том, что не имеет рост на фут меньше и не весит на сто фунтов легче.Дорога заняла у него всего около пятнадцати минут. В столь ранний утренний час улицы были свободны.Свернув на стоянку перед гостиницей, Амос отыскал свободное место. Он уже собирался выйти, когда к подъезду подъехала машина и из нее вышел человек в форме. Это был швейцар гостиницы. Он передал ключи хозяину машины, тот сел и уехал.Декер взглянул на часы.Было почти пять часов утра. Амос принял решение изменить план. Выехав со стоянки, он двинулся следом за первой машиной.Через двадцать минут та остановилась у тротуара. Открылась дверь, и водитель вышел.Подъехав, Декер остановился и опустил стекло.— Раненько вы встали, — сказал он. — Или засиделись допоздна.Харпер Браун удивленно посмотрела на него.— Что вы здесь делаете?— Вы сказали правду.— О чем?— В свободное время вы очень общительны. Ну, как дела у Мелвина? Он хорошо устроился?Вздохнув, Браун прислонилась к переднему бамперу своего «бумера» и сказала:— Не хотите подняться ко мне и выпить чашку кофе?— Не знаю. А впрочем, хочу.Поставив машину на свободное место у тротуара, Декер вышел и присоединился к Браун, когда та отпирала входную дверь своего дома.— Рад, что вы приятно провели ночь, — сказал он.— Спасибо, и я тоже этому рада. А у вас как дела?— Ничего такого, о чем сто́ит писать домой, — сказал Амос.Они вошли в дом.Глава 48Включив свет на кухне, Браун положила сумочку и занялась приготовлением кофе.Усевшись за стол, Декер наблюдал за ней. Она сняла куртку, открывая подплечную кобуру и пистолет.Через пару минут Харпер поставила на стол две чашки с дымящимся кофе. Только тут в свете лампы над головой она увидела ссадину у него на лице.— Черт возьми, что с вами произошло?— Всего лишь небольшая стычка. Ничего серьезного.— Почему-то мне кажется, что вы лжете.— Что бы это ни было, все уже позади и мы с Алекс в полном порядке.— Джеймисон!.. Она также участвовала в этом?— И по полной. — Декер отпил глоток кофе. — А теперь давайте перейдем к Мелвину.Браун пригубила кофе.— Разумеется, вы этого не одобряете, — сказала она.— На самом деле меня это не касается. Но Мелвин мой друг, и мне бы не хотелось, чтобы ему было больно.— Наверное, вы думаете, что все произошло слишком внезапно, если учесть, что мы познакомились только вчера вечером.— Я ничего не думаю. Я никого не сужу. Но я могу сказать то, что Мелвину нужно много с чем разобраться. И это очень сложно. Что делает его уязвимым.— Только не подумайте, что я постоянно так поступаю, поскольку это неправда! — с жаром произнесла Браун. — На самом деле это был лишь секс, Декер. Такое случается, знаете ли, когда два человека внезапно испытывают друг к другу влечение.— Значит, для вас это был лишь секс. А для него?— Возможно. — Отставив чашку, Браун посмотрела ему в лицо. — Неужели вас действительно волнует то, что чувствует этот человек?— Почему вас это так удивляет?— Справедливо это или нет, но многие видят в вас лишь машину, лишенную всего человеческого.Браун увидела, что Амос ничего не отвечает, и черты ее лица смягчились.— Себя, Декер, я к этому числу не отношу. Я была свидетелем, как вы проявляли человеческие качества. Вот и сейчас вы человек — беспокоитесь о Мелвине. Это… на самом деле это очень здорово.— Если у вас с Мелвином что-нибудь выгорит — замечательно. Ему такая, как вы, не помешает.— Что вы хотите этим сказать?— Возможно, вам приходится лгать по долгу службы, агент Браун, однако я считаю вас человеком честным. Ваш отец попал на ту стену, потому что преданно служил нашей стране. На мой взгляд, яблоко от яблони упало недалеко. И Мелвин в высшей степени честный человек. Так что у вас с ним общее и это. Я бы сказал, что вы оба этого заслуживаете.Очевидно, Браун ожидала услышать совсем не это. Отпив глоток кофе, она отвернулась. Когда же снова повернулась к Декеру, в ее глазах блеснула влага.— Позвольте мне перефразировать то, что я сейчас сказала о вашей человечности. На самом деле я считаю, что вы самый человечный человек из всех, кого я только встречала. И, пожалуйста, зовите меня Харпер.Какое-то время они молчали, затем Браун кашлянула и сказала:— А почему ты вообще оказался в гостинице?— Я несколько раз звонил Мелвину, и он не ответил. Я начал беспокоиться.— Наверное, он просто отключил телефон. Когда мы с ним расставались, он был в полном порядке.— Рад это слышать. Спасибо.Уставившись на стол, Браун покрутила чашку.— Мы с Мелвином говорили. В основном о тебе. Он считает тебя потрясающим человеком. Если б не ты, он до сих пор сидел бы в тюрьме.— Ну, это уже чересчур.— Мелвин так не считает.— Я очень признателен ему за такие слова, — тихо произнес Декер, также не глядя на Браун.— Что на самом деле у тебя с лицом? Я ведь все равно рано или поздно узнаю.Амос потратил несколько минут, чтобы рассказать о случившемся. С каждой его фразой у Браун все больше отвисала челюсть.— С Джеймисон всё в порядке?— Пока что нет, но все будет хорошо. Это очень непросто — убить человека. За один день к такому не привыкнешь. — Он посмотрел на нее. — Тебе знакомо это чувство.Браун кивнула.— Тот тип на стоянке был у меня не первым. И хотя я знаю, что внешне в тот вечер это было незаметно, вернувшись домой, я выпила в одиночку бутылку вина и всю ночь не сомкнула глаз. Я смотрела на свою руку и думала, что из-за меня на земле сегодня стало на одного живого человека меньше.— Я так и думал.— Наверное, я совсем не такая крепкая, какой ты меня считал, — слабо улыбнулась Харпер.— На самом деле ты даже крепче, чем я думал.— Каждый раз, когда мне кажется, мистер Декер, что я тебя наконец поняла, ты преподносишь какой-нибудь новый сюрприз.— Я не нарочно.— Не знаю, не знаю…— Как вы расстались с Мелвином?— Я очень-очень хочу встретиться с ним снова.— Нам нужно довести до конца это расследование, — напомнил Декер.— Я отделяю одно от другого. Кстати о расследовании: есть какие-нибудь новые факты с момента нашей последней встречи?— Беркшир сама была шпионкой или курировала шпиона. Дабни мог быть тем самым агентом, кого она разрабатывала, а мог и не быть им. На самом деле мы ничего не знаем о прошлом Беркшир. Возможно, она не жила в этих краях, но Дабни постоянно находился здесь. У него в Вашингтоне дом, жена, большая семья.— То есть ты хочешь сказать, что, если предположить, что Дабни и Беркшир давно работали вместе, получается нестыковка.— А ты скажи вот что: шпион и его куратор обязательно должны находиться в одном месте?— Совершенно необязательно. Кажется, я уже говорила о Монтес? Ее кураторы находились на Кубе. Она изредка с ними встречалась: или они приезжали сюда, или она отправлялась к ним. Но лишь время от времени.— То есть Дабни, которому по работе несомненно приходилось много разъезжать, имел возможность встречаться с Беркшир?— Да. И в качестве прикрытия использовать свой бизнес.— А поскольку мы понятия не имеем, где находилась Беркшир тридцать лет назад, то не можем это выяснить. Но…— Но мы знаем, где она была десять лет назад и позже, — закончила за него Браун. — И мы можем проверить, совпадает ли это с поездками Дабни.— Если Беркшир встречалась с ним там, где жила. Если нет, возможно, нам придется выяснить, куда она ездила — поездом, самолетом или автобусом.— Значит, мы будем опираться на предположение, что эти двое уже давно работали вместе.— Скажем так: я не могу этого исключить, — уточнил Декер.— Но у нас нет никаких других случаев шпионажа, которые можно было бы привязать к Дабни, — ничего, кроме секретов, проданных для покрытия игорных долгов.— Однако Дабни работал не только с РУМО. Он также работал с ФБР, АНБ и десятком прочих правительственных ведомств.Браун напряглась.— Если он крал отовсюду, это будет серьезная проблема.— Я с самого начала считал, что это дело — серьезная проблема, — заметил Амос.— Можно начать проверять поездки Дабни, чтобы установить, оказывались ли они с Беркшир в одном месте.— Я попрошу, чтобы Богарт поручил это своим людям.— Но, Декер, если Дабни и Беркшир все это время работали вместе, зачем он убил ее прямо перед зданием ФБР?— Сожаление? Какие-то трения или разногласия, о которых нам неизвестно?— Ну, если они действительно работали вместе, через свои связи Беркшир раздобыла для Дабни десять миллионов долларов, чтобы тот расплатился с игорными долгами своего зятя и спас жизнь своим дочери и внучке. Следовало бы ожидать, что в этом случае он испытывал бы к ней чувство признательности, а не жажду убить.— Человеческий рассудок работает очень странно. Все зависит от того, кому что как видится.— Ну, а кто-то третий, о ком ты говорил? Тот, кто едва не убил тебя и украл найденную тобой флешку?— Определенно этот кто-то по-прежнему здесь. Он как-то связан с этим делом; я пока что не понимаю, как, но связь глубокая. И у меня такое предчувствие, что мы с ним встретимся еще до того, как распутаем это дело.Достав из кобуры «Беретту», Браун положила ее на стол перед собой.— Что ж, будем надеяться, что мы достанем их раньше, чем они достанут нас, — сказала она.Глава 49Вернувшись домой, Декер увидел, что Джеймисон все еще спит. Он также урвал несколько часов сна, принял душ и переоделся. Когда Амос вышел из ванной, Алекс уже сидела одетая за столом на кухне.— Тебе обязательно нужно что-нибудь поесть, — сказал Декер. — И мне тоже. Идем.Они отправились в ближайший ресторан и заказали завтрак.Полчаса спустя Джеймисон отправила в рот последний кусок омлета, а Амос допил третью чашку кофе.— Как ты? — Он пристально посмотрел на женщину.— На самом деле лучше, чем я думала. Что наполняет меня чувством вины.— На самом деле некоторые сами на это напрашиваются, Алекс, и тот тип вчера явно получил по заслугам. Впрочем, разумеется, мое мнение предвзято, поскольку ты спасла мне жизнь.Джеймисон бросила на него подавленный взгляд.— Быть может, я просто рождена не для этого. Я уже думала, может быть, мне заняться в жизни чем-нибудь другим?— Может быть, тебе не нужно думать об этом прямо сейчас?— Но я думаю, Декер. Я хочу сказать, моложе я не становлюсь, и мне нужно решить, как жить дальше.— Ты хороший следователь. В противном случае Росс не пригласил бы тебя в свою команду.— Ну же, Декер, Богарт пригласил меня только из-за тебя.— Зачем это ему нужно? И это ведь ты предположила, что Дабни уже давно занимался шпионажем, по тому, как быстро ему удалось найти покупателя на свои секреты. Даже если в конце концов выяснится, что это не так, я об этом не подумал, как и Росс с Тоддом.— Я вовсе не хочу сказать, что у меня уж совсем не бывает дельных мыслей.— У тебя бывают не только дельные мысли, Алекс. Послушай, если хочешь собрать свои вещи и заняться чем-либо другим, — замечательно. Но только не делай так потому, что ты якобы рождена не для этого, потому что на самом деле все как раз наоборот.Джеймисон с надеждой посмотрела на него.— Ты правда так думаешь? Ты говоришь это не просто для того, чтобы меня успокоить?— Уж ты-то, как никто другой, знаешь, что моя голова так не работает.— Но я ведь убила человека, — сказала Джеймисон, снова помрачнев. — Не знаю, смогу ли я и дальше заниматься этим.— Наша работа не требует вступать в перестрелки с бандитами. Альварес не имел никакого отношения к нашей работе в ФБР. Так что это, скорее всего, будет первый и последний случай, когда тебе пришлось применить оружие.— Едва ли, если я и дальше буду общаться с тобой.— Тебе нужно выбросить это из головы. К счастью, нам предстоит раскрыть очень сложное дело, и твоя голова будет занята только этим.— Послушай, хочешь, я позвоню Мелвину и приглашу его к нам? У него тоже были кое-какие дельные мысли.Декер колебался настолько долго, что Джеймисон подозрительно покосилась на него.— В чем дело?— Да так, ничего.— Ну же!— Говорю тебе: ничего.— Декер, лжец из тебя никудышный.— Я просто подумал, что нам нужно дать Мелвину выспаться.— Почему?— Не знаю. Просто у меня такое чувство.— Декер!— У него выдалась бессонная ночь.— Что ты хочешь сказать? Он ведь уехал вместе… — Осекшись, Джеймисон посмотрела на него широко раскрытыми глазами. — Матерь Божья! Ты хочешь сказать именно то, что я не хочу от тебя услышать?— Алекс, я даже не знаю, как начать отвечать на твой вопрос.— Тогда я задам тебе вопрос попроще. Мелвин переспал с Харпер Браун?Она повысила голос так, что обернулись сидящие за соседними столиками.— С чего ты так решила?— С чего я так решила? Привет, это же более чем очевидно, что Браун положила на него глаз.— Правда?— О, для человека, от которого ничего не укроется, ты порой бываешь просто слепым!Нервно оглянувшись по сторонам, Амос посмотрел на Джеймисон.— Это не наше дело, чем они занимаются.— Ты должен немедленно выложить мне всё.— Зачем?— Потому что формально я работаю на Мелвина.— И что с того?— Декер, клянусь богом, если ты мне сейчас все не расскажешь, я прямо здесь закачу тебе сцену!— Ну хорошо-хорошо. — Амос выпрямился. — Да, они… провели время вместе в номере Мелвина.— И как ты об этом узнал?— Вчера поздно вечером я поехал к Мелвину в гостиницу. Ну, на самом деле это уже было сегодня утром. Ты спала. Я ему позвонил, но он не ответил.— Да неужели? — изумленно посмотрела на него Джеймисон. — И что, ты забеспокоился?— Ну хорошо, я это заслужил.— И что потом?— А потом я увидел, как Браун вышла из гостиницы. Я поехал следом за ней, мы пришли к ней домой и… и поговорили.— Поговорили о том, что между ними было?— Нет. Я хочу сказать, не только. Мы упомянули об этом вскользь, но ты только не подумай, будто я узнавал у Браун детали, — смущенно сказал Декер. — Они оба уже взрослые и могут делать все, что им заблагорассудится.— Они познакомились всего несколько часов назад!— Алекс, что ты хочешь от меня услышать?— Что сказала Браун?— Она сказала… ну… что они почувствовали взаимное влечение. И что это был лишь… понимаешь, лишь секс, — неуютно добавил он.— Для Браун это обычное дело — прыгать в постель к первому встречному?— Она говорит, что нет.— И ты ей веришь?— Ради всего святого, я не собирался устраивать ей допрос! — с жаром произнес Декер.— Она работает в РУМО. Разве у них нет правил, регулирующих подобные вещи?— Я не знаю. И теперь уже жалею о том, что все тебе рассказал.— Мелвин — твой друг. Разве тебя не волнует, что ему могут сделать больно?— Ну, на самом деле беспокоит. Я так и сказал Браун.— И что ответила Браун?— Она сказала, что не хочет сделать Мелвину больно. Что, возможно, у них будет что-то серьезное.— О, ну конечно! Она его бросит.— Ты этого не знаешь.— Нет, знаю! Ты действительно веришь, что у них может получиться что-то серьезное?— И что с того, если не получится? Может быть, Мелвину также был нужен только секс.— Мелвин другой!— Возможно. Но он уже взрослый мужчина и может сам принимать подобные решения.— Значит, ты ничего не собираешься предпринять?Декер удивленно уставился на нее.— А что именно ты от меня хочешь? Я что, должен приказать им прекратить встречаться, потому что я так хочу? Господи, Алекс, ты только сама послушай, что говоришь! Дальше ты захочешь, чтобы я передавал Мелвину записки, как будто мы снова вернулись в школу…Поникнув, Джеймисон подавленно посмотрела на него.— Все это нехорошо.— Послушай, я вижу, что вы с агентом Браун не ладите друг с другом…— И я очень удивлена, что у тебя с ней прекрасные отношения, поскольку она постоянно нам лжет!— Это неотъемлемая составляющая ее ремесла.— О, замечательно, теперь ты ее защищаешь? Опять!— Никого я не защищаю. Я просто констатирую факт.— Какое отношение ко всему этому имеют факты? — отрезала Джеймисон.Пожилой мужчина в костюме и шляпе, сидевший за соседним столиком, завернул к ним по дороге к выходу.— Мы с моей дорогой покойной женой спорили вот так же жарко. В каждом браке случаются взлеты и падения. Но не волнуйтесь, у вас обязательно все наладится.Он ушел, оставив Декера и Джеймисон смотреть друг на друга с раскрытыми ртами.— Замечательно, мы ведем себя как пожилая супружеская пара! — воскликнула потрясенная Алекс.Амос вскочил с места.— Я заплачу по счету.Глава 50Декер и Джеймисон молча вышли из ресторана и сели в машину.Минут через пять Алекс наконец заговорила:— Я не умею читать твои мысли. Мы куда-нибудь направляемся или мне просто бесцельно колесить вокруг?— Извини, — очнулся Амос. — Поедем домой к Беркшир. Я хочу еще раз осмотреться там.Дорога заняла минут сорок. Впустив их в квартиру, консьержка спустилась вниз.Джеймисон, еще не бывавшая здесь, с благоговейным трепетом озиралась по сторонам.— Ого! Похоже, шпионаж — занятие прибыльное…— Да, но только по большей части это не так. По крайней мере для тех, кто сидит в окопах.— Ну, Беркшир своим примером явно это опровергает.— Она купила эту роскошную квартиру, дорогую машину, набрала портфель акций. Но с какой целью? Ты оглянись по сторонам. Здесь нет ничего, что принадлежало бы ей. Я проверил у управляющего — вся мебель, вся обстановка досталась Беркшир вместе с квартирой от прежних владельцев. По всей видимости, те не хотели продавать квартиру с обстановкой, но Беркшир сделала им такое предложение, от которого они не смогли отказаться.— Интересно, почему она так поступила?— Хороший вопрос, и мне очень хотелось бы узнать на него ответ.— Быть может, нужно отследить деньги, — предложила Джеймисон.— Что?— Выяснить, откуда деньги, которыми Беркшир заплатила за все это.— Богарт занимался этим, но ничего не нашел. По его словам, в какой-то момент расследование наткнулось на каменную стену, и пройти дальше не удалось.— И мы точно знаем, что Дабни получил свои десять миллионов не от Беркшир?— За последний год она не продала из своего портфеля ничего существенного.— Хорошо… — Декер задумался. — Но, возможно, нашелся какой-то другой способ.— Что ты имеешь в виду?— А что, если Беркшир все-таки удалось раздобыть деньги для Дабни?— Но ты же сам сказал, что она не продала ничего существенного из своего портфеля.— Но это еще не означает, что Беркшир не использовала свой портфель в качестве финансовых гарантий.— Подожди; ты хочешь сказать, она взяла кредит под обеспечение?— Совершенно верно.— Но кто мог одолжить ей такую сумму?— Не знаю.— И Беркшир должна была понимать, что, если ее деньги пойдут на погашение игорного долга, она никогда не получит их обратно. То есть все свои средства она должна была потратить на возврат долга.— Но что, если Беркшир не знала, что ее деньги пойдут на погашение игорного долга? Быть может, она полагала, что они нужны для чего-то другого.— Чего, например?— Например, какого-нибудь легального бизнеса. Быть может, она думала, что это краткосрочный заем, который она получит назад с процентами.— Но мы ведь даже не знаем, знакома ли она была с Уолтером Дабни. С какой стати ей одалживать ему десять миллионов долларов?— Беркшир должна была его знать. Или знать кого-то, кто его знал. И поручился за то, что Дабни вернет заем.— Знаешь, Декер, по-моему, это уже чересчур. Я хочу сказать, десять миллионов долларов!— Но какое Беркшир дело до денег? Да, у нее есть эта квартира и машина, на которой она почти не ездит. Так что на самом деле деньги ей не нужны. В день своей смерти она была одета в вещи, купленные в магазине распродаж. Гардероб у нее пустой: ни ювелирных украшений, ни дорогих сумочек. Беркшир сама не купила ничего, чтобы обставить эту квартиру. Ездила она на старенькой «Хонде». А у нее на счету лежат миллионы. Для какой цели?Джеймисон кивнула.— Возможно, как раз для такого случая.— Объясни, — Амос склонил голову набок.— Быть может, это был не просто заем. Быть может, Дабни все эти годы не занимался шпионажем. Но если Беркшир по-прежнему не отошла от дел, быть может, деньги были нужны ей, чтобы прижать Уолтера Дабни. Ей известно, где он работает и с какими правительственными ведомствами связан. Черт возьми, как знать, возможно, этот «заем» поступил прямиком из России. Главное то, что Беркшир могла знать про игорный долг. Быть может, именно русские и раскрутили зятя Дабни, заставив его влезть в долги. После чего появилась спасительница Беркшир, и вот уже Дабни — ее агент, купленный с потрохами.Декер обдумал ее слова.— Значит, Дабни не пришлось искать Беркшир.— Беркшир сама его нашла и помогла ему, чтобы затем шантажом вынудить его украсть секреты.— Но только Дабни знал то, что не знала она. То, что он неизлечимо болен. И потому не будет шпионом.— Поэтому он убил Беркшир, а затем покончил с собой. Конец истории.— Это разумное предположение, Алекс. Однако нам все равно необходимо установить какую-нибудь связь между Дабни и Беркшир. Пока что мы не смогли этого сделать.— Может статься, нам это никогда не удастся, — ответила Джеймисон. — Быть может, они очень тщательно спрятали все концы. Или общались через посредников.— А может быть, через одного посредника, — сказал Декер.— У тебя на уме есть кто-то конкретный?— Быть может, тот, кому Дабни полностью открылся? Тот, у кого были проблемы? А затем этот человек отправился вместе с Дабни в Техас, чтобы выслушать там его смертный приговор…— Натали?— Натали.— Но как она могла впутаться в такое? Ее муж был азартным игроком, и она просто пыталась раздобыть деньги, чтобы расплатиться с его игорными долгами.Амос ничего не сказал. Он сидел, уставившись вдаль.— Декер, я сказала…— Я тебя услышал. Я знаю: нам так сказали. Однако в настоящий момент я не верю ничему, что мне сказали.— Но почему?— У меня есть на то свои причины. Если точнее, десять миллионов причин, — загадочно добавил Декер.Достав телефон, он позвонил домой Дабни. Ответила Сесилия Рэндолл, домработница. Амос спросил, может ли он поговорить с Натали.— Она сейчас направляется в аэропорт, — ответила Рэндолл.— В аэропорт? С какой стати?— Она возвращается во Францию. Похороны прошли, и она сказала, что ей нужно вернуться.— Когда у нее вылет?— Кажется, посадка на рейс начинается где-то в пять тридцать. Она летит «Эр франс».Декер взглянул на часы.— Спасибо.Окончив разговор, он посмотрел на Джеймисон.— Похоже, Натали решила пуститься в бега.Глава 51Натали Бонфис протянула паспорт и посадочный талон, готовясь подняться на борт самолета авиакомпании «Эр франс», вылетающего в аэропорт имени Шарля де Голля. Огромный двухэтажный «А-380» должен был переправить через Атлантический океан в столицу Франции больше пятисот пассажиров и при условии попутного ветра прибыть на место через семь с половиной часов после взлета.Однако Натали так и не поднялась по трапу.Двое мужчин в темных костюмах предъявили значки ФБР и преградили ей путь.— В чем дело? — резко спросила она.— Пройдемте с нами, миссис Бонфис.— Я лечу в Париж! Мой багаж уже загружен в самолет!— Мы позаботились о том, чтобы его выгрузили.— Как вы посмели! — взорвалась она. — Почему?— Пожалуйста, пройдемте с нами, не нужно устраивать сцен.Натали оглянулась на других пассажиров, с любопытством уставившихся на нее, и, резко развернувшись, направилась прочь от трапа.Когда она увидела Декера и Джеймисон, стоящих рядом с Богартом, у нее исказилось лицо.— Какого черта вы так поступаете со мной? — воскликнула она.— Нам необходимо побеседовать с вами, — шагнув вперед, сказал Росс. — Это срочно.— Я уже рассказала вам все, что знаю!— И еще я говорил вам никуда не уезжать из Вашингтона, — парировал Богарт.— Я понятия не имела, что это требование продолжает действовать и теперь, когда мы похоронили отца!— Одно никак не связано с другим. Это требование будет действовать до тех пор, пока я не сообщу вам о его отмене.Натали повернулась к Декеру.— Это ведь все ваших рук дело, не так ли?— Здесь есть место, где мы сможем поговорить без посторонних, — невозмутимо произнес Декер.Сотрудники ФБР проводили Натали в помещение, расположенное напротив транспортера выдачи багажа. Там уже были Миллиган и Браун.— Спасибо за предупреждение, Декер, — сказала Харпер, когда все вошли.— Миссис Бонфис, пожалуйста, садитесь, — сказал Богарт.Сев, Натали скрестила руки на груди и обвела всех гневным взглядом.— Мне будет нужен адвокат? — резко спросила она.— Не знаю, — ответил Богарт. — А вы считаете, он вам потребуется?— Когда ФБР снимает тебя с самолета, невольно начинаешь думать, что адвокат потребуется, даже если ты ни в чем не виноват.— Мы вас пока что не арестовываем, поэтому еще не зачитали вам «правило Миранды»[173]. Следовательно, присутствие адвоката во время нашей беседы с вами необязательно. Но вы имеете право пригласить адвоката, и также вы имеете право не отвечать на наши вопросы.— Просто спросите то, что вам нужно, черт побери! Быть может, я еще успею на свой рейс.— Этого не произойдет, — твердо произнес Богарт. — Но мы начинаем задавать вопросы.Натали сверкнула на него взглядом.Росс оглянулся на Декера, и тот спросил:— С чего вдруг вы так поспешно решили вернуться во Францию? Кажется, вы говорили, что собираетесь развестись со своим мужем.— Собираюсь. Но так уж получилось, что моя дочь осталась с ним. И я хочу ее забрать.— И привезти сюда? — спросил Декер.— Я еще не решила. Я пока что в полной неопределенности. Возможно, я буду жить у своей матери… по крайней мере какое-то время. Но какое это имеет отношение к тому, почему вы сняли меня с самолета, черт возьми?— Игорные долги.Натали не могла скрыть своего изумления.— Твою мать, вы это серьезно? Я уже рассказала все, что знала!— Не хотите подумать минуту, прежде чем ответить на этот вопрос?Женщина напряженно обвела взглядом сидящих за столом.— Что это значит?— Основываясь на догадке моего коллеги, — сказал Богарт, указывая на Декера, — мы связались с правоохранительными органами Франции. По нашей просьбе они уже допрашивали вашего супруга по этому вопросу. Мы попросили их немедленно снова допросить его. Они это сделали, и вот его ответы.Он достал электронный планшет.— Итак, — сказал Декер, — учитывая это, вы не желаете пересмотреть свой ответ?Натали нервно взглянула на планшет.— Что такого наговорил Корбетт?— Он сказал правду, так как его предупредили, что в противном случае он отправится в тюрьму и лишится права опеки над своей дочерью.Натали побледнела, но ничего не сказала.— Ваш муж сообщил французской полиции, что в действительности игорные долги не его. Они ваши.— Полная чушь! Корбетт лжет! Я никогда не играла ни во что, кроме разве что лотереи.Нажав на планшете несколько клавиш, Богарт пододвинул ее Натали.— Это видео с камеры наблюдения в парижском казино. Включите просмотр.Убедившись в том, что Натали не собирается этого делать, Декер протянул руку и нажал нужную кнопку. Экран ожил, показывая игорный зал казино.— А вот и вы, за столиком для баккара, — сказал Росс, указывая на экран.Натали в бешенстве вскинула голову.— У нас также есть записи с вами из двух других парижских казино, из казино в Экс-ле-Бэн, из казино в Каннах и из двух казино в Ницце, сделанные за десятимесячный промежуток.— Тут мы облажались по полной, — посмотрев на Декера, сказала Браун. — Мы полагали, это проблема Корбетта. Наши источники были весьма убедительны…— Похоже, Корбетт Бонфис — далеко не такой отвратительный тип, как нам внушали. Из-за своей жены и ее проблем с азартными играми он бросился на меч.— Вы ни хрена обо мне не знаете! — воскликнула Натали.Декер подался вперед.— Мы знаем о вас достаточно для того, чтобы упрятать вас за решетку до конца жизни.— За что? — взвизгнула женщина. — Во Франции азартные игры разрешены законом!— Совершенно верно, — вмешалась Браун, — однако противозаконным является соучастие в шпионской деятельности.— Я ничего об этом не знала!— А я полагаю, что мы можем доказать обратное, — сказал Богарт. — Но как только присяжные увидят, что вы сделали, неужели вы думаете, что у них останется хоть какое-то сочувствие к вам? Они увидят избалованную богатенькую девочку, которая врала всем и вся и навлекла опасность на собственную дочь просто потому, что не могла расстаться с рулеткой. И чтобы выбраться из тупика, впутала во все это своего смертельно больного отца, лишившегося всего, ради чего тот трудился всю свою жизнь. И довела его до самоубийства. Вам крайне повезет, если вам не вынесут смертный приговор.Какое-то мгновение Натали безумно смотрела на него, после чего залилась слезами.Амос поглядел на нее без тени сочувствия.— Вы уже демонстрировали нам возможности своих слезных протоков, — напомнил он. — Так что не будем зря терять время. Нам нужны ответы, и может быть — повторяю, может быть — вам удастся с нами договориться.Тотчас же перестав плакать, Натали подняла на него взгляд.— Что вы хотите узнать?— Как вам удалось так быстро наделать игорных долгов на десять миллионов?— Сплошное невезение.— Нет, неправда, — возразил Декер, придвинув к себе планшет. — По нашей просьбе Сюртэ[174] проверила и это. Мне показалось странным, что такой человек, как вы, не имеющий настоящих денег, смог ввязаться в азартные игры, которые в конечном счете проделали столь огромную брешь в его бюджете. Вы никогда не были крупным игроком. Вас никогда не допускали в закрытые отделения казино, где тяжеловесы за одну игру спускают по сто «кусков». И в любом казино вашим играм положили бы конец задолго до того, как вы добрались до десяти миллионов. Как только кто-то начинает проигрывать по-крупному, казино сразу же наводит справки о его финансовом состоянии. Эти заведения должны зарабатывать деньги, а не тратить их. Поэтому они предусмотрительно берут со своих клиентов кредитные обязательства и прорабатывают методы гарантированных выплат больших проигрышей. У вас ничего этого не было, поэтому ни в одном казино не могли быть уверены в том, что вы расплатитесь по долгам. Но я просто поверил, что это правда, потому что мне так сказали. — Он искоса взглянул на Браун. — Однако в конце концов мы решили поставить под сомнение это заключение, потому что в нем не было смысла. А заключения, в которых нет смысла, по большей части оказываются ложными. — Вернувшись на место, Декер посмотрел на Натали. — Пока что французская полиция не предоставила нам ответы на этот вопрос, но она непременно их предоставит. И вы хотите узнать, что, как мне кажется, она раскопает?Натали молчала.— Я полагаю, французская полиция установит, что у вас действительно были игорные долги. Быть может, сотни тысяч долларов. Достаточно для того, чтобы пустить вас на дно. Достаточно для того, чтобы напугать вас до смерти. Но все-таки никак не миллионы.— Но, Декер, — напомнила Браун, — нам ведь известно, что десять миллионов долларов были переведены с одного счета на другой.Подняв руку, Амос снова повернулся к Натали.— И тут к вам обратился некто, вероятно, уже долгое время наблюдавший за вами, так как знал, кто такой ваш отец. И этот человек заключил с вами сделку. Для вас это был единственный выход, поскольку я действительно считаю, что вы одолжили деньги у очень плохих ребят, чтобы расплатиться со своими игорными долгами. И эти ребята пригрозили расправиться с вами и вашей семьей, если вы не вернете им деньги.Натали стала бледной как полотно.Нить подхватил Богарт.— Этот человек согласился уладить проблему ваших долгов, если вы сделаете кое-что взамен. Вы должны были связаться со своим отцом и рассказать ему сказку про игорные долги на много миллионов, наделанные вашим французским муженьком, потому что ваш отец, наверное, смог бы заплатить. Но только не десять миллионов. Так какой же у него был выбор? Где еще так быстро раздобыть столь огромную сумму? За один-два дня он не сможет продать свой дом или ликвидировать свое дело. На самом деле выход имелся только один. Это была наживка, и вашему отцу не оставалось ничего другого, кроме как заглотить ее.— А теперь, если хотите оспорить это и предложить альтернативный сценарий, имеющий смысл, мы вас с удовольствием выслушаем. — Скрестив руки на груди, Декер сел на место и выжидающе посмотрел на Натали. — Мы никуда не торопимся.Минута прошла в полной тишине. Наконец Натали кратко спросила:— На что я могу рассчитывать?Глава 52— Боже, как же я облажалась! — пробормотала Браун.Она сидела вместе с Декером и Джеймисон в комнате переговоров вашингтонского отделения ФБР.Богарт, Миллиган и прокурор из Министерства юстиции работали с Натали в другом крыле здания, составляя предварительное соглашение о сотрудничестве со следствием.Когда Натали увозили из аэропорта имени Даллеса, у нее случилась истерика. И даже Декер понял, что на этот раз слезы настоящие.— Предыдущий сценарий перевернут с ног на голову, — продолжала Браун. — Натали подставила своего собственного отца. Нам такое даже в голову не приходило… Как ты до этого дошел?— На самом деле на эту мысль меня навела Алекс своими словами о том, что Анна Беркшир держала Уолтера Дабни под каблуком. К тому же никто не позволил бы такому человеку, как Натали, набрать игорных долгов на миллионы долларов. Ее остановили бы гораздо раньше.Харпер посмотрела на Джеймисон с новым уважением.— Наверное, я просто не усомнилась в нашем источнике, утверждавшем, что именно муж Натали является игроком.— Мы с Амосом придерживаемся правила не верить ничему до тех пор, пока сами не убедимся в том, что это правда, — сказала Джеймисон. — Что является очень высокой планкой.Сказав эти слова, она бросила выразительный взгляд на Декера, но тот был погружен в собственные мысли.— Итак, Натали описала того человека, который к ней обратился, — сказала Браун. — Судя по произношению, он показался ей русским. Этот человек предложил Натали расплатиться с ее долгами. К своему отцу она обратиться не могла. По ее словам, она была должна около трехсот тысяч. Отец мог бы выделить ей такие деньги, но тогда пришлось бы объяснять, зачем они понадобились, а Натали этого не хотела. И она действительно заняла деньги на игру у не слишком приятных людей, которые могли бы расправиться с ней и ее семьей, если б она не вернула долг.— То есть Натали подставила своего собственного отца, — сказала Джеймисон.— Она утверждает, что ничего не знала о том, что ее отец украл секреты, — сказала Браун.— Как она могла не знать об этом? — возразила Джеймисон. — Где еще ее отец смог бы достать десять миллионов?— Он мог бы заложить дом, снять пенсионные накопления, продать все свои акции, — сказала Браун. — Интересно, как повели бы себя эти люди, если б он поступил именно так, вместо того чтобы красть секреты?— Они были готовы пойти на риск, — вмешался Декер. — А если б Дабни поступил так, это сделало бы его более сговорчивым в будущем. У него не осталось бы денег на старость. Так что в любом случае они оказались бы в выигрыше. По-моему, эти люди в своей работе очень терпеливо ждут подходящего повода. Они мыслят долгосрочными перспективами. Однако в данном случае им не пришлось ни о чем беспокоиться, потому что Дабни сразу же свернул на дорожку торговли секретами.— Но как нам выйти на след этого русского? — спросила Джеймисон. — Пока что он является единственной нашей ниточкой.— У нас есть описание его внешности, а также то имя, которое он назвал Натали, хотя оно, скорее всего, окажется вымышленным, — сказал Декер. — Эту информацию уже разослали всем нашим ведомствам в Штатах и за рубежом. Быть может, что-нибудь всплывет… — Он посмотрел на Браун. — Ты сказала, что проследить деньги не удалось?— Теперь, когда нам известно, что эти десять миллионов ушли не на покрытие игорных долгов, мы посмотрим на все еще раз. Но не надо тешить себя слишком большими надеждами.— Это еще почему? — спросила Джеймисон.— Перво-наперво, в эпоху цифровых технологий перемещать деньги по всему земному шару стало значительно проще, а отслеживать их — гораздо труднее. И я склонна предположить, что тот, кто заключил с Натали сделку, расплатился с ее долгами. И перевод десяти миллионов за секреты, украденные Дабни, вероятно, был фиктивным. Нам известно, что деньги перешли из одних рук в другие, но все это также затерялось в цифровых базах данных. Деньги могли быть сняты с одного счета, а затем, поколесив по всему свету, оказаться на другом счету того же владельца. А для Дабни доказательством того, что деньги пришли по назначению, стало бы то, что Натали и ее семья живы и здоровы.— Разумное предположение, — не скрывая своего разочарования, кивнула Джеймисон.— И если Натали сейчас говорит правду, похоже, она больше не знает ничего, что помогло бы нам.— Какое соглашение она заключит? — спросила у Браун Джеймисон.Та пожала плечами.— Если ей поверят, что она не догадывалась о намерениях своего отца, возможно, к ней проявят снисхождение. Нет никакого преступления в том, чтобы попросить своих родителей помочь расплатиться с долгами. А азартные игры действительно разрешены законом там, где она этим занималась. Если удалить шпионаж, возможно, Натали избежит тюремного заключения.— После всего того, что она совершила, это едва ли будет справедливо.— Натали потеряла своего отца, — напомнила Браун. — Ей до конца жизни придется жить с сознанием этого. Возможно, такое наказание окажется пострашнее, чем тюремный срок.— Однако все это никак не объясняет ключевую загадку, с которой началось для нас это расследование, — сказал Декер. — Почему Дабни убил Беркшир, после чего покончил с собой? Оба имеют какое-то отношение к тому, что совершила Натали. Но как они связаны между собой? Если не ответим на этот вопрос, мы вообще ни на что не ответим. И тогда, черт возьми, какой вообще смысл во всем этом?Встав, он вышел.— Он начинает терять терпение, — заметила Браун.— Амос терпеть не может собачий бред, — пристально посмотрела на нее Джеймисон. — Он предпочитает вспарывать его и добираться до истины. — Она помолчала. — Ну, а вы как?— Что как?— Вам собачий бред нравится больше истины?Браун холодно смерила ее взглядом.— Следует ли мне понимать ваш агрессивный тон так, что Декер сообщил вам о том, что прошлой ночью произошло у нас с Мелвином? И вас это расстроило?— Он действительно рассказал мне всё. И я действительно этим расстроена. Но, с другой стороны, вы оба взрослые люди, так что тут все в порядке. Нет, я имела в виду то, как вы «облажались» с игорными долгами — говоря вашими же словами. Я полагала, вы такой крутой агент и у вас должен быть опыт в подобных делах… Тут Декер вас прикрыл. Но я вам прямо скажу: впредь он больше никогда не будет полагаться на то, что вы скажете. Потому что человек с идеальной памятью никогда не забудет, что такой ветеран спецслужб, как вы, совершила ошибку зеленого новичка, поверив какому-то голословному утверждению и не потрудившись его проверить. Амос сказал, что ваш отец на доске почета РУМО. Быть может, вам также хочется туда попасть. Что ж, мое скромное мнение таково, что вам следует повысить свой уровень. Впрочем, возможно, вам нет до этого никакого дела. Я оставляю вас одну, чтобы вы задумались над этим, если, конечно, вас это не напряжет. И когда в следующий раз встретитесь с Мелвином, передавайте ему от меня привет. Но если вы сделаете ему больно, я вас отымею!С этим язвительным замечанием Джеймисон встала и вышла следом за Декером.Глава 53Всю дорогу домой Джеймисон и Декер молчали. Когда они поднялись в квартиру, Алекс сказала:— Хочешь, я на скорую руку сварганю ужин? И я имею в виду не микроволновку. Я могу приготовить курицу с рисом.— Нет, спасибо, — покачал головой Амос. — Я не проголодался.— Так ты станешь слишком тощим, — попыталась пошутить Джеймисон, но он уже шел по коридору к себе в комнату.Закрыв за собой дверь, Декер сел на кровать и взял куклу. Дождь возобновился, капли снова ритмично барабанили в стекло. Амос уставился на пластмассовое лицо с большими немигающими глазами, упершимися в него.Каждый раз, когда он смотрел на эту игрушку, Декер видел лицо Молли. Он сознавал, что ничего хорошего в этом нет, и также сознавал, что не может перестать это делать. По крайней мере сейчас.У него была дочь, очаровательная девочка, которая выросла бы в потрясающую женщину. Амос в этом не сомневался. Но только ей так и не представилась такая возможность. Она легла в могилу, так и не узнав, что одно мимолетное замечание ее отца, сделанное давным-давно, запустило катастрофическую цепочку событий, которая в конечном счете привела к гибели Молли и ее матери…Погладив пальцем куклу по волосам, Декер отложил ее в сторону и, вытянувшись на кровати, уставился в потолок.Казалось, что они уже бесконечно долго занимаются этим расследованием. Однако до сих пор реально не продвинулись ни на йоту.Ни на йоту.Казалось, во многих отношениях они откатились назад.На последнем совещании Декер сказал чистую правду: если они не выяснят, почему Уолтер Дабни убил Анну Беркшир, они никогда не раскроют это дело.«И все это произошло прямо у меня на глазах, черт побери! И все равно я не могу разобраться…»Декер уселся в кровати, откинувшись на спинку.Хорошо, ему нужно пройти весь путь шаг за шагом.Факт: Дабни обманом заставили украсть секреты, чтобы расплатиться с вымышленными игорными долгами на несколько миллионов.Факт: по собственному признанию Натали, именно она втянула своего отца в эту историю.Предположение: Натали ничего не знала о шпионаже.Факт: Дабни был смертельно болен.Факт: Дабни застрелил Беркшир.Факт: прошлое Беркшир окутано тайной, а все известные о ней факты придуманы.Факт: Беркшир владела старым сельским домиком и подержанной машиной.Факт: Беркшир имела миллионы долларов.Факт: Беркшир хранила в камере хранения предметы, похожие на шпионские реликвии.Факт: она работала учительницей в школе и была волонтером в хосписе.Факт: в домике у нее был спрятан флеш-накопитель.Факт: кто-то напал на Декера, чтобы завладеть этой флешкой.Предположение: секреты, украденные Дабни, открывают кратчайшую дорогу к программам, имеющим жизненно важное значение для национальной безопасности.Последнее утверждение Декер отнес к предположениям, поскольку эту информацию предоставила Браун, которая в прошлом уже солгала, отвечая на этот вопрос. Полной уверенности у Декера не было, и Богарту также не удалось получить подтверждение, поскольку РУМО наглухо отгородилось каменной стеной.Итак, что все это дает?Встав с кровати, Декер подошел к окну, глянул на улицу и, закрыв глаза, стал перебирать в памяти кадр за кадром. Нередко это позволяло ему заметить что-либо выделяющееся. Красный флажок там, где один срез информации не состыковывался с другим. В других случаях это указывало ему, в каком направлении двигаться.Но бывало, что это занятие не давало никаких результатов.Мысленно прокручивая воспоминания кадр за кадром, Амос молился о том, чтобы увидеть хоть что-нибудь, все равно что. Кто что сказал, кто что сделал. Какое-нибудь неожиданное движение. На самом деле все что угодно.Ну же. Хоть что-нибудь!Ну же!Декер открыл глаза.Он принял как аксиому, что Беркшир ничего не делала без веских причин. Если это было действительно так, они упустили из виду огромное количество фактов…Проклятье!Джеймисон вздрогнула от неожиданности, когда Декер выскочил из комнаты и торпедой пронесся по коридору. Она только что поднесла ко рту ложку овсяных хлопьев, которые ела, стоя на кухне у мойки.— Что за черт? — воскликнула Алекс.— Мы должны ехать!— Куда?— В хоспис «Доминион».* * *Дождь усилился, и щеткам стеклоочистителя с трудом удавалось поспевать за потоками воды. Втиснувшись в крохотный салон, подобно арбузу в носке, Декер не скрывал своего нетерпения.— Не хочешь сказать, зачем мы едем в хоспис? — спросила Джеймисон.— Зачем Беркшир работала там волонтером?— Не знаю. Зачем она работала учителем в школе?— Потому что камера хранения располагается прямо напротив. Я считаю, что Беркшир по какой-то причине хотела быть рядом со своим барахлом. И помнишь, что она неоднократно говорила Биллингс? По-моему, ей нравилось ощущать свое превосходство над американскими учителями и школьниками. Если так, этот пункт в списке вычеркнут. Но остается хоспис. И если Беркшир по-прежнему продолжала заниматься шпионажем, я вычеркиваю также и альтруизм. Итак, почему хоспис?Они подъехали к хоспису «Доминион». Часы посещений закончились, однако удостоверения ФБР открыли им двери. Директор хосписа Салли Палмер уехала домой, но их принял у себя в кабинете ночной дежурный, Элвин Дженкинс. Это был невысокий рыхлый мужчина лет под шестьдесят, в очках, с колечком седеющих волос вокруг обширной лысины.— У вас много волонтеров? — спросил Декер.— О да. Довольно много. В основном пожилые пенсионеры, у которых есть время посещать наших пациентов.— У вас есть их список? И также список всех ваших сотрудников? Сиделки, медсестры, рабочие — все.Повернувшись к компьютеру, Дженкинс нажал несколько клавиш.— Конечно, я могу все распечатать, но зачем вам это нужно?— Вопрос национальной безопасности, — опередив Декера, сказала Джеймисон.У Дженкинса отвисла челюсть.— О боже, конечно. — Он протянул распечатанные страницы. — Мне нужно совершить вечерний обход. Не стесняйтесь, пользуйтесь моим кабинетом, сколько вам понадобится.Дженкинс ушел, и Декер с Джеймисон принялись разбирать списки.— Амос, что мы ищем?— Все, что покажется странным.— Я не совсем понимаю, как можно это определить по возрасту и фотографиям людей. Я хочу сказать, чем здесь могла заниматься Беркшир? И мы даже не можем точно сказать, бывали ли эти люди здесь одновременно с ней. Я имею в виду, если она хотела с кем-то встретиться, этот человек должен был находиться здесь, правильно? А Беркшир навещала лишь нескольких пациентов. Быть может, лучше спросить у Дженкинса, не знает ли он…— Узник! — неожиданно воскликнул Декер.Вскочив с места, он выбежал в коридор, оставив потрясенную Джеймисон со стопкой листов в руках.Какое-то время та сидела, беспомощно обмякнув в кресле, затем встала и поспешила следом за Амосом.— Клянусь Господом Богом, когда-нибудь я точно его убью!Глава 54Декер стоял в полумраке коридора и смотрел на мальчика.Джоуи Скотт крепко спал в кровати.На улице по-прежнему лил дождь.Амос обвел взглядом палату, осматривая все детали. Наконец он увидел то, ради чего сюда пришел.Подоспевшая Джеймисон остановилась у него за спиной.— Что ты намерен…Увидев Джоуи, она осеклась и подняла взгляд на Декера.— У мальчишки лейкемия, — сказал тот. — Последняя стадия. Он не выкарабкается.У Алекс задрожали губы.— Сколько ему? — надтреснутым голосом спросила она.— Десять лет. Его зовут Джоуи.Джеймисон скользнула взглядом по трубкам, отходящим от хрупкого детского тела к капельнице. На зеленом экране монитора выводились слабые показания жизнедеятельности умирающего мальчишки.— Но зачем ты сюда пришел?— Вот за этим.Подойдя к прикроватному столику, Декер взял с него книгу и посмотрел на обложку. «Узник Азкабана».— Привет!Обернувшись, Амос увидел, что мальчик проснулся и смотрит на него.— Привет, Джоуи.— Вы играли за «Кливленд Браунз».— Совершенно верно. Амос Декер.— Что вы здесь делаете?— Я привел сюда свою хорошую знакомую Алекс, — оглянувшись, сказал Декер. — Я хочу, Джоуи, чтобы ты познакомился с ней.Глядя в глаза Джеймисон, застывшей в дверях, он склонил голову в сторону Джоуи. Джеймисон медленно прошла в палату и приблизилась к койке.— Привет, Джоуи!— Привет, Алекс!.. — Мальчишка увидел то, что держал в руках Декер. — Вы пришли, чтобы почитать мне? Уже утро?— Нет, сейчас еще ночь. Мы не хотели тебя будить. Извини.— Всё в порядке. Я иногда просыпаюсь просто так…Какое-то мгновение Декер и Джеймисон смотрели, как поднимается и опускается щуплая грудь: похоже, Джоуи никак не мог отдышаться.— Быть может, тебе нужна помощь? — испуганно спросила Алекс.— Нет, такое бывает, — мальчик покачал головой. — Это пройдет.Прошла еще минута, и наконец дыхание Джоуи снова стало нормальным.Держа книгу в руках, Декер подсел к изголовью кровати.— Анна читала тебе эту книгу?— Ага.Вспышка молнии разорвала черное небо. Последовал оглушительный раскат грома, и Джеймисон вздрогнула.— Она уже прочитала тебе первые две книги из серии? — спросил Декер.— Первые две книги?— Да, это третья. До нее две книги и еще четыре после. В первых книгах рассказывается про то, откуда родом Гарри Поттер. И как он попал в Хогвартс и познакомился с друзьями. Ну, и что с ними происходило.— Нет, — недоуменно ответил Джоуи. — Анна читала мне только эту книгу.— И она оставляет ее здесь?— Ну, иногда. Но иногда она забирает книгу с собой. И всегда приносит назад. Нам осталось совсем немного страниц. Думаю, я дотяну до конца. — Он глубоко вздохнул. — Я очень на это надеюсь.Тут Джеймисон не выдержала и отвернулась, вся в слезах.Лицо Амоса стало серьезным.— Джоуи, больше никто не приходит почитать тебе эту книгу?— Нет. Только Анна. По-моему, это ее книга. А что?— Да так, ничего, — поспешно произнесла Алекс, когда стало ясно, что Декер не собирается отвечать. — Тебе она нравится? Я просто обожаю всю серию про Гарри Поттера. Первую книгу я прочитала еще в школе.— Да, книга хорошая. Мне нравится Гарри. Но больше всего я люблю Гермиону.— Почему?— Ну, она любит читать. Как и я. Я очень любил читать. Прочитал целую кучу книг. — Джоуи указал на Декера. — Но еще я играл в футбол, как и он, до того как заболел. Уверен, я мог бы стать хорошим игроком.Амос снова посмотрел на книгу так, словно она чем-то не оправдала его ожиданий.— Что ж, Джоуи, спасибо, — сказал он. — Может быть, я как-нибудь загляну и дочитаю тебе книгу.— Может быть, и я тоже загляну, — внезапно добавила Джеймисон, похоже, и сама удивившись своему замечанию.— Это было бы замечательно, — обрадовался Джоуи. — Спасибо. Быть может, вы познакомитесь с Анной.— Да, может быть, — сказал Декер.— В свое время я работала волонтером, — сказала Алекс. — Может быть, я и здесь поработаю волонтером. Как ты на это смотришь, Джоуи?— Здорово, — пробормотал мальчишка, но улыбка его погасла, а вместе с ней исчезла и вся энергия. Закрыв глаза, он стал дышать глубоко и ровно.— Все это бесконечно грустно, — прошептала Джеймисон. — Он ведь еще ребенок. Неужели у него никого нет?— Никого. Его собирались взять в приемную семью, но, узнав о болезни, эти люди пошли на попятную.— Подонки!— В нашем мире таких полно, Алекс.— Что ты собирался доказать этой книгой?— Просто пытался найти смысл кое в чем. Я был практически уверен, но данный случай наглядно показывает, что все могут ошибаться.Встав, Амос уже собирался положить книгу на место, когда Джоуи снова открыл глаза и повернул к нему голову.— И все же это странно, — сказал мальчик.— Что именно?— Я сегодня проснулся и увидел вас с книгой в руках.Бросив взгляд на книгу, Декер снова повернулся к Джоуи.— Да? И что же тут странного?— Ну, я просыпался пару раз ночью — и тоже видел его с этой книгой. Вот что странно. Я хочу сказать, он ведь не читал ее мне. А затем он уходил с ней. Но, когда я просыпался утром, книга снова лежала на столе. Так было оба раза.— Кто? — спросил Декер, и в его голосе прозвучало непривычное напряжение. — Кто забирал книгу?— Тот тип в очках. Кажется, его зовут… — Остановившись, мальчик задумался. — Знаете, как того бурундука?— Ты хочешь сказать… — начала Джеймисон.Декер уже повернулся и выбежал из палаты.— Элвин, — закончила Алекс, бросаясь следом за ним.Глава 55Амос в раздражении расхаживал перед входом в хоспис «Доминион».Богарт что-то сказал полицейскому на стоянке. Тот куда-то поспешно удалился, а Росс, развернувшись, направился к Декеру.Действительность была не слишком радужной.Элвина Дженкинса и след простыл.Он не отправился совершать обход. Судя по всему, он покинул здание сразу же после того, как оставил Декера и Джеймисон у себя в кабинете.Амос тотчас же связался с Богартом. Последние несколько часов были посвящены обыску здания, в ходе которого не было обнаружено ничего существенного.— Мы разослали на Дженкинса ориентировку, — сказал Богарт. — И наша группа дежурит у него дома. По крайней мере, по тому адресу, который указан в его личном деле.— Готов поспорить, у этого типа был заготовлен путь отхода, которым он воспользовался, как только мы заявились сюда со своими вопросами. Несомненно, у него есть еще с десяток паспортов, которые пройдут самый строгий контроль. Проклятье, возможно, он уже сидит на борту частного самолета и возвращается туда, откуда прибыл… — Декер застонал в отчаянии. — Росс, я так медленно соображаю! Я напрочь упустил окно.— Я до сих пор не до конца понимаю, как ты вообще заподозрил, что это заведение как-то связано со всем случившимся.— Беркшир ни за что не стала бы тратить свое время, приходя сюда, если б у нее не было какой-то конкретной цели. — Амос протянул книгу Богарту. — Пусть ее проверят у вас в лаборатории. В ней есть что-то такое, что было очень важно и для Беркшир, и для Дженкинса. Я удивлен, что он до сих пор не забрал ее.— Сделаем. — Достав из кармана плаща полиэтиленовый пакет для улик, Богарт аккуратно запечатал в него книгу. — Гарри Поттер? Как ты думаешь, что в ней?— Быть может, какое-то сообщение, зашифрованное с помощью текста книги.— Значит, Элвин Дженкинс работал вместе с Анной Беркшир… Ты думаешь, это он напал на тебя и похитил флешку?— Не знаю, — пожал плечами Декер. — Понимаю, внешность может быть обманчивой, но Дженкинс не показался мне человеком, умеющим обращаться со снайперской винтовкой. К тому же он маленького роста и ему за пятьдесят. А тот, кто оглушил меня, был гораздо моложе и гораздо крупнее. Меня так просто не отключишь.— Значит, есть еще кто-то?— Ну, если мы действительно имеем дело с целой шпионской сетью, людей в ней должно быть достаточно. А может быть, прибыли подкрепления из той страны, на которую шпионили Беркшир и Дженкинс. А поскольку нам известно, что Беркшир в свое время работала на Советы, список возможных подозреваемых очень короткий.— Мы покопаемся в прошлом этого Дженкинса. Можно предположить, что для работы здесь он должен был пройти проверку.Декер сидел, молча уставившись в темноту, погруженный в размышления.— Тебе не дает покоя еще что-то? — спросил Богарт.— Эта женщина читала книгу умирающему ребенку, только чтобы передавать украденные секреты, — сказал Декер.Росс покачал головой.— Да, я тоже об этом подумал… — Помолчав, он добавил: — Я всегда хотел иметь детей. Но все время что-то не складывалось. А скоро я стану разведенным мужчиной. И все же не перестаю об этом думать.— Ты еще сможешь снова жениться, Росс, — Декер поднял на него взгляд. — Завести детей.— На мой взгляд, воспитание детей — это все-таки игра для молодых. Мне же уже скоро стукнет полтинник.Амос пожал плечами.— Я просто говорю, что такое возможно. Но, с другой стороны, что я могу знать? У меня был ребенок. Теперь у меня нет ребенка.— И все же ты был отцом, Амос. У тебя была дочь. И у тебя до сих пор была бы дочь, если б наш мир не был таким порочным.— Что ж, дочери у меня нет, и это так. Так зачем желать того, чего у тебя никогда не будет?Богарт поморщился с неуютным видом.— Где Алекс?— По-моему, до сих пор сидит у Джоуи Скотта. Мне кажется, что вся эта полицейская суета разбудила и встревожила пациентов. Алекс успокаивает мальчишку.— Значит, у него вправду никого нет?— Похоже, никого. Я не знаю, сколько ему еще осталось жить. Полагаю, немного. Порой этого достаточно, чтобы захотеть приставить к голове пистолет и спустить курок. — Он посмотрел на Богарта. — Как это сделал Уолтер Дабни.— У него был выбор, Амос. Выбор есть у всех.— Да, просто иногда от всех возможных вариантов тошнит.— Я отправлю эту книгу в лабораторию, — сказал Росс.Декер отрывисто кивнул, и Богарт, торопливо пробежав под дождем, сел в машину. Амос проводил взглядом, как он уехал, после чего прошел по коридору к палате Джоуи Скотта.Джеймисон, сидевшая на краешке кровати, подняла взгляд на появившегося в дверях Декера.— Джоуи только что заснул, — шепотом сказала она, поднимаясь с кровати и присоединяясь к Декеру.— Богарт отвезет книгу в лабораторию, чтобы там ее изучили.— Никаких следов Дженкинса?Амос молча покачал головой.Джеймисон оглянулась на спящего в кровати Джоуи.— Ты можешь представить себе что-либо более бессердечное, чем то, чем занимались эти люди? Прикрываясь умирающим ребенком, передавали украденные секреты…— Мне еще предстоит увидеть пределы человеческой бессердечности, — ответил Декер. — Но ты права, это действительно так.— Не могу поверить, что говорю эти слова, но, возможно, Дабни сделал доброе дело, пристрелив Беркшир.— Тут многие с тобой согласятся. И все-таки это неправильно.— Знаю. Я просто выпускаю пар, — сказала Алекс. — Каков наш следующий шаг?— Быть может, Дженкинса все-таки схватят. И тогда, быть может, он заговорит. Или, быть может, у него в квартире что-нибудь найдут. Но если она похожа на ту, где жила Анна Беркшир, тогда поиски ровным счетом ничего не дадут. А вот в книге может что-нибудь оказаться. И это по крайней мере что-то нам даст.— Что насчет Натали?— Обговаривает условия своего соглашения со следствием. Может быть, и из нее удастся вытащить что-нибудь еще…— Нет, я хочу сказать, в семье знают о том, что она сделала?Похоже, Декера этот вопрос застал врасплох.— Не думаю. Богарт не говорил, что сказал им правду. Подобные вещи Бюро держит под плотной крышкой.— Мне жаль эту семью. Потеря мужа и отца… А теперь и сестра, возможно, отправится за решетку…— Как мне только что сказал Богарт, у всех есть выбор.— Как ты думаешь, Натали могла поделиться чем-либо со своими сестрами? Я хочу сказать, тем, что совершила?— Не могу сказать. Я не знаю, насколько она с ними близка. В конце концов, Натали ведь переехала в другую страну. Скорее всего, она мало с ними виделась.— Любопытно, а почему она вообще уехала во Францию?— Бывает, что люди уезжают в другую страну.— Знаю. Но семья показалась мне такой сплоченной… Все остальные сестры остались в Соединенных Штатах.— Значит, Натали — отшельница.— Пожалуй…Внезапно встрепенувшись, Декер пристально посмотрел на Джеймисон.— Спасибо!— За что?— За то, что напомнила мне верить во всякое дерьмо, которое не было доказано.Стремительно развернувшись, он вышел в коридор.Алекс последовала было за ним, но затем оглянулась на Джоуи. Быстро подойдя к кровати, она наклонилась и легонько поцеловала спящего мальчика в лоб.После чего поспешила следом за Декером.Глава 56Вернувшись к себе домой, они урвали немного сна. Проснувшись рано, приняли душ, сменили одежду и встретились на кухне. Декер пришел туда первым и сварил кофе для обоих. На улице по-прежнему лил дождь.Встав у окна и глядя на улицу, Амос медленно потягивал кофе.— Есть какие-либо известия от Браун? — спросила Джеймисон.— Нет, — покачал головой Декер. — А что?— Так, просто спросила.Обернувшись, он внимательно посмотрел на напарницу.— В чем дело, Алекс? Вы с ней ведь не слишком жалуете друг друга?— Вчера мы сказали друг другу кое-какие обидные слова. Ну хорошо, говорила в основном я.— Что ты сказала?— Я была жестока.— Относительно чего?— Относительно всего.— Тогда я удивлен, что Браун тебя не пристрелила, — фыркнул Декер.— У меня тоже было при себе оружие.Амос подошел к ней.— Алекс, она не плохая.— Но и не особо хорошая. И она ошиблась насчет Натали. По-крупному.— А ты тогда, в Берлингтоне, была уверена в том, что я сам расправился со своей семьей.У Джеймисон потемнело лицо.— У меня такого и в мыслях не было!— Ты это подозревала.— Я тогда еще работала в журналистике. И должна была рассматривать все версии.— То есть ты никогда не ошибалась?— Разумеется, ошибалась. Все мы ошибаемся.— И у меня на счету изрядное количество ошибок, в частности, связанных с этим делом. Но я почему-то не видел, чтобы ты лупила меня по заднице.— Ну, ты признаёшься в своих ошибках. И ты также сделал много всего хорошего. А от Браун я ничего хорошего не видела.— Ладно. Раз уж ты ведешь строгий учет, — Браун спасла мне жизнь на стоянке перед нашим домом. Если б не она, ты сейчас жила бы здесь одна. И она раскрыла мне о своей работе гораздо больше того, что, по всей видимости, собиралась сделать. Когда я пришел в РУМО, было очевидно, что ее коллеги потрясены происходящим. И у меня сложилось впечатление, что в конечном счете это скажется на ее карьере. Но она поступила так, потому что хочет узнать истину. Да, она переспала с Мелвином. И что с того? Эта женщина, наверное, вкалывает по сто часов в неделю и не знает, в какой стране окажется послезавтра. У нее есть деньги, много денег, но, похоже, в жизни у нее никого нет. Родители умерли. Братьев и сестер нет. Вероятно, ей очень одиноко. Как и Мелвину. Вот они и нашли друг друга — по крайней мере, на одну ночь. И это очень хорошо.— Все это справедливые замечания, но я не понимаю, почему ты постоянно выгораживаешь Браун.— Потому что мужчины прощают женщинам многое. Не знаю почему, но это так. Ну, а у женщин к женщинам гораздо более высокие требования.— Возможно, и так, — согласилась Джеймисон. — Но женщины знают, какими могут быть женщины…— Какими? Уклончивыми? Они используют высшую математику, в то время как мужчины не ушли дальше сложения и вычитания?— Я собиралась использовать другое слово, — мрачно усмехнулась Джеймисон, — но «уклончивые» тоже подойдет.— Все дело в том, что если мы хотим добраться до сути этого дела, нам не обойтись без Браун. Ты можешь ее не любить, Алекс. Ты просто должна научиться работать с ней.— После наших последних встреч это кажется мне очень затруднительным. Пожалуй, в первую очередь для Браун. Честное слово, Декер, я выложила ей всю правду.— Быть может, у нее кожа толще, чем ты думаешь.— Полагаю, мы это выясним.У Декера зазвонил телефон. Он посмотрел на экран.— Похоже, раньше, чем ты думаешь. Браун только что прислала мне текстовое сообщение. Хочет встретиться.Алекс поставила чашку на стол.— Где?Вместо ответа Декер показал в окно.— Она ждет нас на стоянке.* * *Через минуту Декер и Джеймисон подошли к огромному «бумеру».— Хорошая «тачка», — заметила Алекс.— Очень хорошая, — согласился Амос, оглянувшись на стоящую неподалеку потрепанную крохотную машину Джеймисон. — И для моих коленей удобнее твоей машины.— Если хочешь, чтобы я сохраняла мир, веди себя хорошо, — процедила женщина. — Ты садишься рядом с ней.Они сели в «БМВ» и пристегнулись.— Прошу прощения за то, что выдернула вас без предупреждения, — сказала Браун.— Ты уже слышала о том, что произошло вчера вечером?— Да. Отличная работа. Мы объявили этого Элвина Дженкинса в федеральный розыск. Но если он так нагло ушел у вас прямо из-под носа, у него наверняка был заготовлен путь отхода.— То же самое я сказал Богарту.— Как вы думаете, что может быть в книге? — спросила с заднего сиденья Джеймисон.— Пусть это выглядит несколько архаично, но на самом деле шифрование с помощью кодовых книг снова входит в моду, и на то есть очень веская причина. Печатную книгу невозможно взломать. Одно это оправдывает возврат к бумаге и чернилам. Не сомневаюсь, ФБР проверит книгу на все обычные технологии.Включив передачу, Браун тронулась с места.— Так куда же мы направляемся? — спросил Декер.— У нас еще одно убийство, — смерив его взглядом, ответила она.— Что? — воскликнула Джеймисон.— Кто? — резко спросил Амос.— Это связано с Дабни.— Элли или одна из дочерей? — спросила ошеломленная Алекс.— Нет. Домработница, Сесилия Рэндолл.Глава 57Это был совсем не роскошный особняк Дабни в изысканном Маклине.Это была юго-восточная окраина Вашингтона, где восемь обветшавших домов не набрали бы суммарно площадь, соответствующую особняку Дабни.Полиция уже была на месте, опоясав нужный дом желтой лентой, которая дрожала и натягивалась на ветру.— Как вы так быстро узнали? — спросил Декер.Он, Браун и Джеймисон стояли перед входом в здание. Высыпавшие на улицу зеваки с любопытством наблюдали за действиями полиции.— У меня есть знакомая в полиции округа Колумбия, — сказала Харпер. — Ей было известно про мой интерес к Дабни. Как только поступил вызов и было установлено, где работала Рэндолл, знакомая позвонила мне, а я — Богарту. Он будет здесь с минуты на минуту.Из здания выкатили каталку, на которой лежало тело в черном мешке.— Что известно к настоящему моменту? — спросила Джеймисон. — Как она была убита?— Местная полиция молчит, и так будет продолжаться до тех пор, пока не прибудет Бюро. РУМО не имеет такого веса в глазах полиции, как ФБР.— Что ж, вот и Бюро, — заметил Декер.Из резко затормозившей машины выскочили Богарт и Миллиган, поспешившие к ним.Браун в нескольких словах рассказала о случившемся, и Росс с Тоддом направились к полицейскому, руководившему следственной работой. Сотрудники ФБР предъявили удостоверения и о чем-то с ним переговорили. Поведение полицейского тотчас же переменилось. Достав из кармана записную книжку, он начал говорить.Через пять минут Богарт и Миллиган вернулись к своим товарищам.— Так, огнестрельное ранение в затылок, стреляли из оружия небольшого калибра, — сказал Богарт. — Похоже, действовал профессионал. Рэндолл была убита около шести часов назад, то есть время смерти около двух часов ночи. Пока что полиция не нашла никого, кто что-либо видел или слышал.— Дверь взломана? — спросил Декер.— Это до сих пор выясняется. Пока что на это ничто не указывает, однако подтвержденной информации нет.— Рэндолл могла сама впустить постороннего в дом? — спросила Браун.— Если убийство произошло вскоре после прихода неизвестного, кого она могла впустить в дом в два часа ночи?— Того, кого очень хорошо знала, — заключил Амос.— Возможно, это никак не связано с нашим делом, — сказал Миллиган, озираясь по сторонам. — Район никак не назовешь благополучным.— Если это было ограбление, преступник должен был забрать какие-то вещи, деньги… — предположил Декер. — Что-нибудь пропало?— На первый взгляд ничего, но поиски продолжаются. Возможно, у Рэндолл были враги. А может быть, преступник по ошибке проник не в тот дом.— Или Рэндолл была убита потому, что знала что-то о нашем деле, — сказал Амос.— Но что она могла знать? — спросила Джеймисон.— Она работала у Дабни, — ответила Браун. — Видела их каждый день. Быть может, она случайно что-то услышала или увидела…— Но с какой стати убивать ее сейчас? — спросил Декер. — Мы уже довольно долго ведем расследование, и до сих пор с Рэндолл ничего не происходило. Почему именно сейчас?— Ты хочешь сказать, что-то изменилось? — сказал Богарт.— Да, вероятно, случилось именно это, — подтвердил Амос. — Дабни уже знают?— Сомневаюсь, — произнес Богарт.— Надо будет им сообщить. И убедиться в том, что у всех есть алиби.— Ты полагаешь, кто-либо из дочерей или их мамаша заявились сюда среди ночи и вышибли своей домработнице мозги? — с сомнением спросил Миллиган.— Я знаю, что одна из дочерей заставила своего отца заняться шпионажем, и это привело к тому, что он убил женщину-шпионку, после чего покончил с собой. Так что в отношении этой семьи нет ничего невозможного.Похоже, его слова убедили Миллигана не до конца, но все-таки он кивнул.— Мы с Тоддом останемся здесь и постараемся все выяснить, — сказал Богарт. — А почему бы вам не отправиться в дом Дабни и поговорить с ними?— Я не возражаю, — сказал Декер. — Но ты ничего не имеешь против, если я всего на минутку загляну в дом?Он прошел следом за Миллиганом и Богартом к двум следователям из отдела по раскрытию убийств, только что появившимся в дверях дома убитой. Браун и Джеймисон остались вдвоем.Алекс смерила взглядом Харпер.— Вернемся к нашему предыдущему разговору… — начала было она.— В каких-то вещах вы были правы, а в каких-то ошибались, — остановила ее Браун. — Предоставлю вам самой решить, где что.Больше она ничего не сказала.* * *— Сисси умерла?Элли посмотрела на сидящих напротив трех сотрудников ФБР так, словно это были инопланетяне, только что высадившиеся на Земле.— Она была убита, — уточнил Декер. — Выстрелом в голову. Судя по всему, действовал профессионал. У вас есть какая-либо информация, которая нам поможет?— Я с трудом понимаю то, что вы мне говорите, — пробормотала Элли, сраженная этим известием. — Я… я думала, что Сисси здесь. Я решила, что она пришла на работу как обычно…Джулис, Аманда и Саманта стояли рядом с матерью, все еще в халатах. Все три дочери были заметно расстроены. Саманта беззвучно плакала. Аманда положила голову на плечо Джулис. Одна только Джулис держала себя в руках. Твердо посмотрев на Декера, она спросила:— Нам угрожает опасность?— Возможно, — Амос выдержал ее пристальный взгляд. — Мы можем выставить перед домом полицейского.— Позвольте задать вам другой вопрос, — продолжала Джулис. — Где Натали?— Натали во Франции, — ответила ее мать. — Она улетела вчера.Джулис не отрывала взгляда от Декера.— Во Франции Натали нет. Вчера вечером Корбетт связывался со мной. Натали даже не садилась в самолет. Она позвонила ему и сказала, что у нее изменились планы.— Что значит «изменились планы»? — воскликнула Элли. — Что происходит? Где твоя сестра?— Именно это я и спрашиваю у них, — сказала Джулис. — Потому что Натали также сказала Корбетту, что у нее при выезде из страны возникли кое-какие «юридические проблемы».— Я из РУМО, военной разведки, — заговорила Браун. — Мы расследуем шпионскую деятельность вашего мужа.— Но ведь папа помогал этому болвану, мужу Натали! — воскликнула Джулис.— Нет. Ваш отец, сам того не ведая, помогал именно Натали. Это она влезла в игорные долги, а вовсе не Корбетт. Она заставила вашего отца решать ее проблемы.— Это полная чушь! — отрезала Джулис. — Какие у вас есть доказательства?— У нас есть видеозапись, доказывающая, что ваша сестра увлекалась азартными играми, а также ее собственное признание. Она уже договорилась сотрудничать со следствием, рассчитывая на смягчение приговора.Элли буквально рухнула со стула. Джулис едва успела ее подхватить.— Черт побери, — воскликнула она, — о чем вы думаете, говоря моей матери без предупреждения такие вещи?— Я просто отвечала на ваш вопрос, — ответила Браун. — Но вы должны знать, что к вам направляется полиция, чтобы допросить вас по поводу смерти Сесилии Рэндолл. Следователи хотят знать, известно ли вам что-либо об этом.— Ну что мы можем об этом знать? — резко спросила Джулис.— Следователи также выяснят, есть ли у вас алиби на время убийства.— Неужели вы всерьез полагаете, что мы имеем какое-то отношение к смерти Сисси? — сказала Элли. — Она была… она была членом нашей семьи. Ради всего святого, она помогала воспитывать девочек!— И тем не менее полиция спросит насчет алиби, — сказал Декер. — Это обычная процедура.— Когда Сисси была убита? — спросила Джулис.— Сегодня ночью. Где-то около двух часов.— Ну, мы все спали дома.— И вы подтвердите, что из дома никто не выходил? — сказала Браун.— Я легла около одиннадцати, — сказала Эллис. — Где-то около полуночи я слышала, как Джулис и Саманта поднялись наверх. Я читала и слышала, как они разговаривали.— И я открыла дверь и пожелала маме спокойной ночи, — добавила Джулис.— И я тоже, — подхватила Саманта. — И мы с Джулис спим в одной комнате. Разумеется, у каждой из нас есть своя спальня, но я… я не хотела спать одна. Я легла спать около часу ночи, но перед этим спустилась вниз за очками и заглянула к маме. Она крепко спала. Как и Джулис, когда я вернулась в комнату.— Хорошо, это снимает вопросы относительно вас троих, — сказала Браун, поворачиваясь к Аманде. — А как насчет вас?Аманда резко села.— Я… я легла спать раньше остальных. Я плохо себя чувствовала. Я сразу же заснула и проснулась только где-то с час назад.— Значит, вы никого не видели и ни с кем не говорили? — Браун обвела взглядом остальных. — Кто-нибудь из вас заглядывал этой ночью к сестре?— О, ну не надо! — рявкнула Джулис. — Вы только посмотрите на нее. У нее всего одна рука. Вы действительно полагаете, что она может стрелять из пистолета? И за последние десять лет Аманда видела Сисси… можно по пальцам пересчитать, сколько раз. С какой стати, черт возьми, ей убивать домработницу? Кстати, вообще кому-либо из нас?— Мы вовсе не говорим, что это сделали вы. На самом деле мы оказываем вам любезность, поскольку когда придет полиция и начнет задавать вопросы, у вас уже будут наготове ответы.Похоже, Джулис несколько опешила от такого ответа. Подсев к Аманде, она обняла ее за плечо.— Где Натали? — спросила Элли.— В настоящий момент она в ФБР.— Она… ее посадят в тюрьму?— Этого я не могу знать, — сказала Браун. — Скажу только, что вашей дочери могут быть предъявлены очень серьезные обвинения. Я нисколько не удивлюсь, если она получит реальный тюремный срок.— О господи! — выдохнула Саманта.Аманда залилась слезами.— Черт возьми, что происходит? Вся наша семья разваливается прямо на глазах!— Мы не убивали Сисси, — сказала Джулис, глядя Браун в лицо. — Мы ничего не знали о том, что сделала или не сделала Нат. Я по-прежнему не понимаю, почему папа покончил с собой. Я… я…Оторвавшись от сестры, она закрыла лицо руками.— Вы ничего не имеете против, если мы ненадолго останемся одни? — дрожащим голосом сказала Элли. — Нам просто… просто нужно какое-то время побыть вместе.Декер, Браун и Джеймисон встали.— Мы во всем разберемся, миссис Дабни, — сказал Амос. — Обязательно разберемся.— Но это не вернет ни Уолта, ни Сисси. И не изменит то, что станется с Натали.— Нет, мэм, не вернет.Все вышли, оставив сокрушенную обрушившимися на них несчастьями семью Дабни в библиотеке.Когда они оказались на улице, Браун повернулась к Декеру.— Ну, что ты думаешь?— Я думаю, что-то назревает, но я не знаю, что именно.Глава 58— Не хотите объяснить, что вы имели в виду?Выбравшись из «БМВ» Браун, Декер направился в вашингтонское отделение ФБР. Джеймисон осталась сидеть в машине. Когда Амос обернулся, она махнула ему рукой. Бросив взгляд на Харпер, Декер подошел к входу в здание и скрылся внутри.Браун следила за Джеймисон в зеркало заднего вида.— Кажется, я высказалась предельно четко.— Четко, как в тумане. «Тут я была права, там ошиблась…» Но вы не объяснили, где что.— Вы хотите обсудить это прямо сейчас?— Можно и дальше откладывать — но взаимное чувство обиды будет только нарастать, и, возможно, мы дойдем до той точки, когда никакие слова уже не будут иметь значения.Поставив машину на ручной тормоз, Браун отстегнула ремень и повернулась к Джеймисон.— Вы были правы насчет того, что я облажалась по-крупному. Но вы ошибаетесь, думая, что мне нет до этого никакого дела. Мне не все равно, что обо мне думает Декер. И мне не безразличен Мелвин, хотя я познакомилась с ним совсем недавно. Он сразу же затронул что-то у меня в душе. Мы с ним говорили. Много говорили. Он очень высокого мнения о вас с Декером. Я ни за что не сделаю Мелвину больно, и я уверена в том, что и он не сделает мне больно. Он не такой человек. Поверьте, я разбираюсь в людях. Мне приходилось близко общаться со многими.— И мне тоже, — согласилась Алекс. — Послушайте, я была с вами излишне резка, и это несправедливо…— Мне не привыкать к несправедливости. Мой отец был хорошим человеком и блестящим военным. Он творил чудеса в РУМО. Но отец хотел сына, а не дочь. Однако, кроме меня, у него никого не было. Отец не отговаривал меня от военной службы, но и не поддерживал. Быть может, ему было все равно. И тем не менее мне словно нож под ребро вонзили, когда в ответ на мои слова о том, что меня взяли в РУМО, отец не нашел ничего лучшего, чем: «Ты точно этого хочешь? Потому что тебе уже пора остепениться и завести семью». Я из кожи вон лезла, чтобы служить в том же самом ведомстве, что и отец. А он только это и смог сказать?— Понимаю, вам было чертовски больно.Браун пожала плечами.— Конечно, сейчас с равенством полов обстоит получше, и все-таки до идеала еще далеко. Почти все парни, с кем я знакомлюсь, узнав, чем я занимаюсь, или делают в штаны от страха, или стараются доказать, что они круче меня. Из чего следует, что ничего долгосрочного у меня не получается. А на работе парни по большей части гадают, зачем я здесь и занимаю место, которое должно было бы принадлежать мужчине.— То же самое и со мной, — призналась Джеймисон. — Меня с утра до вечера окружают одни мужчины. И еще есть Декер.— Вот он — настоящий мужчина.— Но на самом деле никакой он не мужчина. Он… в общем, он Декер.Браун улыбнулась, затем рассмеялась.— Почему-то я поняла, что именно вы хотели сказать. И Мелвин также другой. Он необыкновенный, Алекс. Он меня нисколько не боится. Мелвин… в общем, ему достаточно хорошо в собственной шкуре, и он нисколько не завидует мне.— Согласна, Мелвин действительно необыкновенный. И он заслуживает необыкновенную женщину. И, возможно, вы и есть та самая женщина.Браун слегка опешила от этого заявления.— Спасибо, — сказала она. — Для меня это многое значит.— Ну что, мир? — спросила Алекс.— Полагаю, настолько, насколько между нами может быть мир. — Она помолчала. — Я слышала о том, что случилось. Как ты спасла Декеру жизнь.Джеймисон опустила взгляд на пояс, на кобуру с пистолетом.— Это непросто, Алекс, — сказала Браун. — И никогда не станет проще.— Меня это изменило, Харпер. Я уже никогда не буду такой, как прежде. Я убила человека.— Ты не изменилась. Изменилась лишь какая-то твоя частица. И это большая разница.— Но ведь в какой-то момент можно будет двинуться вперед, правда?— Ты обязательно двинешься вперед, Алекс. Я вовсе не говорю, что это будет просто, потому что это не так. Но это обязательно произойдет.С признательностью улыбнувшись, Джеймисон вышла из машины и направилась в здание. Декер ждал ее прямо за дверью. Он внимательно изучил ее лицо.— Синяков и ссадин нет; очень хорошо. Какие-либо скрытые раны?— На самом деле мы с ней поладили. Теперь у меня совершенно другое мнение об агенте Браун.— Что ж, отрадно это сознавать.— И мы снова говорили о тебе.— Это еще зачем?— Мы просто предположили, что тебя нужно считать девушкой.Амос озадаченно посмотрел на нее.— Думаю, я оставлю это без комментариев.Пройдя мимо охранника, они поднялись на лифте наверх. Декер предварительно позвонил Богарту, и тот встретил их в коридоре.— У меня есть кое-что, — сказал он.Росс проводил их в кабинет в конце коридора. Там уже сидел перед компьютером Миллиган.Погасив свет, Богарт кивнул Тодду; тот нажал несколько клавиш, и на противоположной стене ожил экран.— «Гарри Поттер и узник Азкабана», — сказал Росс. — Мы обнаружили в книге кое-что такое, о чем вряд ли подозревает Дж. К. Роулинг. Все сели?.. Тодд, прокрути.Миллиган снова нажал клавиши, и на экране появилась страница книги.— Я ничего не вижу, — сказала Джеймисон.— Подожди минутку.Миллиган нажал клавишу, и вдруг некоторые буквы текста начали светиться.— Они обработаны флуоресцентной краской! — воскликнула Алекс.— Точно. Мы перепробовали различное освещение и в конечном счете нашли то, что нужно.— Но они разного цвета, — продолжала Джеймисон. — Буквы разного цвета.— Мы считаем, что разобрались, в чем дело. Если этой книгой пользовались продолжительное время, с ее помощью передавалось множество сообщений. И благодаря разным краскам получатель определял, что именно ему нужно. Синий цвет — одно сообщение, красный — другое. Мы еще не определили, какие сообщения более старые, а какие новые, но, на наш взгляд, именно так все работало.— Но о чем тут говорится? — спросил Декер.— Все не так просто. Буквы не складываются в осмысленный текст. Сейчас над этим работают наши криптографы, и мы обратились за помощью в АНБ и РУМО. Возможно, на это потребуется какое-то время, но по крайней мере мы знаем, что именно так передавались зашифрованные сообщения.— Между Беркшир и Дженкинсом, — добавил Декер.— Точно. Беркшир добывала секреты, шифровала их и записывала в книгу, после чего Дженкинс с помощью специального освещения восстанавливал текст, переписывал его и расшифровывал. А затем переправлял дальше тому, на кого работал.— Хитрый шаг — использовать для этого хоспис, — заметил Декер.— Ты хотел сказать — жестокий, — добавила Джеймисон.— Таким образом, Беркшир и Дженкинсу даже не нужно было встречаться, — сказал Богарт. — Они просто пользовались книгой.— Ты полагаешь, они воспользовались этим способом, чтобы передать секреты, похищенные Дабни? — спросила Джеймисон.— Полной уверенности у меня нет, но можно предположить, что так все и было.— И тем не менее Дабни убил Беркшир. Почему?— Мы постоянно возвращаемся к этому, — согласился Богарт. — Раскаяние в содеянном?— Но мы даже не смогли установить, что Дабни и Беркшир встречались друг с другом, — заметил Амос.— Ну, они могли встретиться на конспиративной квартире. Быть может, в том домике в лесу…— Итак, Дабни продает Беркшир секреты, — сказал Декер. — Он полагает, что речь идет о десяти миллионах, но на самом деле сумма значительно меньше. Дабни даже не видит перевод денег. Он только знает, что деньги пришли по адресу, потому что его дочь и ее семья живы и здоровы. Затем его охватывает раскаяние, как ты и сказал, он убивает Беркшир, а потом и себя. Но почему в таком людном месте? И почему Беркшир согласилась встретиться с ним перед зданием имени Гувера? Наверное, это самое последнее место на земле, куда ей захотелось бы пойти. Я хочу сказать, разве она не учуяла бы западню?— Может быть, и нет, — возразил Богарт. — Я хочу сказать, Дабни только что совершил с ней сделку. Она могла подумать, что он хочет совершить новую сделку.— Шпионка, использующая такое тонкое прикрытие, как книга в хосписе, чтобы не встречаться с другим шпионом, с кем работает уже длительное время, решает встретиться лицом к лицу с типом, с которым, возможно, совершила всего одну сделку, прямо на пороге американского правительственного ведомства, чьей задачей является охота на шпионов? — Декер посмотрел на Богарта. — Честное слово, много ли здесь смысла?— Немного, — согласился Росс. — Но это произошло.— Нет, возможно, этого не было, — ответил Амос.Глава 59— Сисси умерла?Декер посмотрел на сидящую напротив Натали.Женщине официально предъявили обвинение, она встретилась со своим адвокатом, и ее задержали, опасаясь, что она сможет скрыться. Вследствие деликатного характера дела слушания проходили за закрытыми дверями.Казалось, с тех пор как Натали не дали вылететь из аэропорта имени Даллеса, она постарела на десять лет.Декер кивнул. Он попросил, чтобы ему дали возможность встретиться с Натали наедине. Остальные ждали в соседнем помещении.— На самом деле ее убили.— Зачем это кому-то понадобилось? Она была у нас домработницей.— Давно?— Да. Сколько я себя помню, Сисси работала у моих родителей.— Ну, кто-то ее убил.— Но почему вы решили, что это как-то связано с нашей семьей?— Полной уверенности у меня нет. Но я должен проверить такую возможность. Вы сами должны понимать, что для случайного совпадения это уже слишком.Натали кивнула.— Пожалуй, вы правы. Мама и сестры знают?— Да. Это явилось для них ударом.— Нас воспитывала мама, но Сисси всегда была рядом. И мама ее любила. Папы часто не было дома, и вряд ли мама справилась бы без Сисси.— Не сомневаюсь в этом. Вам повезло, что она у вас была.— Так зачем вы хотели встретиться со мной?— Вы уже заключили соглашение о содействии следствию?— Кажется, над этим еще работают. — У нее задрожали губы. — Мой адвокат считает, что мне придется отправиться за решетку. — Она подняла взгляд на Декера. — Когда я буду сидеть в тюрьме, я не смогу видеться со своей дочерью, да?— Вы уже говорили с мужем?Снова кивнув, Натали достала платок и высморкалась.— Корбетт сказал, что вылетает в Штаты вместе с Ташей. — Она потерла глаза. — Все, что я говорила о нем, это полная чушь. На самом деле Корбетт — отличный парень. Все то дерьмо, в котором я оказалась, — исключительно моя вина. Я пристрастилась к азартным играм и не могла остановиться. Корбетт пытался мне помочь, но, наверное, я просто больная.— Признаться в своей болезни — это первый большой шаг к выздоровлению.— Да, — подавленно произнесла Натали. — Я так понимаю, моя семья уже знает про меня?— Мы кое-что сообщили. Родные очень переживают.— Я смогу с ними увидеться?— Не вижу причин, почему бы и нет.— Я ведь сломала свою жизнь, да?— Вы не первая и не последняя. — Амос подался вперед. — Но вы можете помочь себе, помогая нам.Натали удивленно посмотрела на него.— Но ведь я рассказала все, что знала.— На самом деле вам, возможно, известно то, о чем вы даже не догадываетесь.— Не понимаю. Что, например?— Когда были переведены деньги, чтобы расплатиться с вашими настоящими игорными долгами, вы позвонили отцу, чтобы сообщить ему об этом?— Разумеется, позвонила.— Однако он полагал, что речь идет о десяти миллионах, правильно?Натали кивнула.— Я так сказала отцу, потому что мне приказали.— А сделано это было, потому что для вашего отца единственным способом достать такую крупную сумму было продать секретную информацию. Только так он за столь короткий срок мог достать такие большие деньги.— Агент Декер, а что, если б отец просто отказался мне помочь? Что тогда произошло бы?— Возможно, у этих людей имелся запасный план.— Ну, а игорные долги?— Вам пришлось бы не сладко. Но, судя по всему, эти люди правильно просчитали вашего отца. Они не сомневались в том, что он вам не откажет.— От этого у меня на душе совсем мерзко. Я убила своего отца. А он делал для меня буквально все…Положив голову на стол, женщина принялась тихо всхлипывать.— Натали, когда вы позвонили отцу и сказали, что деньги переведены и вы в безопасности, что он ответил?Она медленно подняла голову.— Отец сказал, что у него камень с души упал, но он хочет мне помочь. Он сказал, что, если дело дойдет до этого, он слетает за мной и привезет меня домой, чтобы мне была оказана помощь.— Но он ни словом не упомянул про то, где достал деньги?— Нет.— Но вы заподозрили?— Я не знала, сколько денег у родителей, но не думала, что такая сумма просто лежит дома, — медленно произнесла Натали. — Быть может, отец заложил дом.— А быть может, продал секреты…— Не буду вам лгать. Не могу сказать, что эта мысль не приходила мне в голову. Но хотя речь шла не о десяти миллионах долларов, люди, которым я была должна, действительно собирались меня убить. Это я точно знаю.— Не сомневаюсь. Я знавал тех, кто перережет человеку глотку ради таблетки «Оксиконтина»[175]. Больше отец вам ничего не сказал? Помимо того, что, бывает, кажется, что знаешь человека, а на самом деле это не так?Откинувшись на спинку стула, Натали вытерла глаза рукавом.— Я рассказала вам не всё. В последний раз я говорила с отцом за два дня до того, как он застрелил эту женщину.Декер подался вперед.— Почему вы не сказали об этом раньше?— Я была в шоке. Не могла поверить в то, что так поступила со своим отцом. Я страшно боялась, что все всплывет. И, конечно же, так все и вышло.— Это отец позвонил вам?— Да.— Что он сказал?— Голос у него был такой… печальный. Такой безнадежный… А отец, сколько я его знала, всегда был большим оптимистом. Я просто предположила, что всему виной рак. Отец понимал, что не сможет победить болезнь. Это ведь кого угодно повергло бы в депрессию, так?— Так. Что еще? — нетерпеливо произнес Декер.— Отец сказал, что я должна помнить нашу семью такой, какой она была, что бы ни случилось. Счастливые времена. Когда все мы были молодыми. До… до того, как в жизни произошло столько гадости.— И что вы на это ответили?— Я постаралась подбодрить отца, сказала, что скоро приеду к нему в гости. Но он словно не слушал меня. Сказал, что сейчас, когда приближается конец, у него случилось прозрение.— Прозрение? Что он под этим подразумевал?— Не знаю. Я попыталась спросить у него, но отец просто не слушал. Я подумала, что у него, наверное, начинаются проблемы с головой.— Что еще?Натали подавила всхлипывания.— Это было так глупо… Отец спросил, помню ли я, как, когда я еще была маленькой, мы всей семьей отправились в «Диснейуорлд». Я тогда каталась на карусели, и у меня начался сильнейший приступ астмы. Очень тяжелый. Меня увезли в больницу на «Скорой». Мама была потрясена, она осталась с сестрами, а папа поехал в больницу вместе со мной. Он успокаивал меня, потому что я страшно испугалась. Папа всегда был таким сильным, таким спокойным, что бы ни случилось…— И что отец сказал о том случае?— Я ответила, что все прекрасно помню. Меня потом с год мучили кошмарные сны. Я думала, что умру, потому что никак не могла сделать вдох. Так вот, когда я спросила об этом у отца, он сказал: «Помни, когда дела были плохи, кто был рядом с тобой. Помни, что твой старик держал тебя за руку. Милая, знай, что я всегда старался сделать так, как нужно. Всегда. Что бы ни случилось».— Как вы думаете, почему он так сказал?— Он умирал. Тогда я увидела в его словах только это. Я не знала, что два дня спустя отец убьет человека, а затем покончит с собой. Я просто подумала, что он хочет, чтобы я помнила его с хорошей стороны. Но папа мог бы не говорить это. Я все равно буду помнить его с хорошей стороны. Я любила своего отца.— Но теперь, когда вы знаете о том, что совершил ваш отец, это никак не меняет вашу интерпретацию его слов?Натали недоуменно подняла на него свои красные от слез глаза.— Я… на самом деле я об этом не думала. Вы полагаете, это что-то меняет?— Я думаю, что это, возможно, меняет всё, — ответил Декер.Глава 60Амос сидел на скамейке трибуны.Рядом с ним сидел Мелвин Марс.Они наблюдали за тренировкой местной школьной футбольной команды.— Дети с каждым годом становятся все больше и больше, — заметил Марс. — Эти ребята уже похожи на университетскую команду.Декер молча кивнул.Небо было затянуто тучами, начинал моросить дождь.— Они занимаются совсем как профессионалы, — сказал Амос. — В наши дни все хотят попасть в НФЛ.— Полагаю, лучше б эти ребята думали о том, чтобы получить хорошее образование.— Тут, пожалуй, ты прав.— Значит, ты пригласил меня, чтобы посмотреть тренировку школьной футбольной команды?— Я говорил с Харпер Браун, — сказал Декер.— О, вот как… Да.— В тот день, когда ты не отвечал на звонки, я рано утром отправился в твою гостиницу, чтобы проведать тебя.— И увидел, как Харпер уезжает?— Да.— Она мне говорила. Она также сказала про то, что Алекс застрелила того типа. Проклятье… Как она?— Все будет в порядке. — Декер помолчал. — Значит, ты и Харпер Браун?— Что ты хочешь от меня услышать? Все получилось само собой.— Мелвин, ты не должен ничего мне объяснять. Ты взрослый человек. И можешь поступать так, как заблагорассудится.— Декер, у меня так давно никого не было…— Ты собираешься и дальше встречаться с Браун?— Да. По крайней мере, хочу этого.— Рад за тебя.— Правда?— С какой стати идти по жизни одному?— Так, постой-ка! Я вовсе не предлагаю ей руку и сердце. Мы просто проводим время вместе. Развлекаемся.— В этом нет ничего плохого.— А что насчет тебя?— Что насчет меня?— Ты сам только что сказал. С какой стати идти по жизни одному?— А я не одинок. У меня есть ты, Алекс, Богарт, Миллиган…— Ты прекрасно понял, что я имел в виду.— Послушай, разве ты не знаешь? Мы с Алекс совсем как пожилая семейная пара. Постоянно спорим друг с другом. В основном о тебе.— Спасибо.Несколько минут оба молча наблюдали за игроками на поле.— Крайний нападающий у них бегает шустро, и руки у него что надо, — наконец сказал Марс. — Видел, какую он сейчас выполнил обводку перед тем, как занести мяч в зачетную зону?— Напомнил мне тебя. Но, с другой стороны, ты мог бы просто сбить защитника с ног, если б финты не прошли.— Да, но только это уже старая история.— Ты думал о том, как жить дальше?— А то как же. Пока что никаких ответов. Просто живу сегодняшним днем. Как продвигается ваше расследование?— Если честно, выписало парочку резких поворотов.— Тебе уже становится ясно, что к чему?— Как только начинает становиться, появляется что-либо еще и все безнадежно ломает.Марс потрепал Декера по плечу.— Братишка, я все равно ставлю на тебя.— Хочешь познакомиться с одним человеком, который любит футбол? — предложил Амос.— Конечно, а с кем?— Увидишь.* * *Час спустя они свернули к стоянке «Доминиона».— Хоспис? — удивленно произнес Марс, когда они вышли из машины.— Идем, Мелвин.Через несколько минут они сидели в палате Джоуи Скотта, и Марс печально смотрел на умирающего мальчика.— Это мой друг Мелвин Марс, — сказал Декер. — Он признавался лучшим нападающим в Техасе и выдвигался на приз Хайсмана[176]. В НФЛ ему поиграть не довелось, а то он непременно попал бы в Зал славы. — Амос указал на фотографию на прикроватном столике. — Как твой приятель Пейтон.— Ого! — радостно произнес Джоуи, протягивая Мелвину руку. — Рад с вами познакомиться, мистер Марс.Огромная лапища бывшего футболиста поглотила руку мальчишки.— Зови меня просто Мелвин, — сказал гигант, оглядываясь на Декера.— Джоуи тоже играл в футбол, — сказал тот. — Из него получился бы чертовски хороший игрок.— Да, вижу, — сказал Марс. — Готов поспорить, Джоуи, ты бегал быстро. У тебя такое сложение.— Я бегал очень быстро, — кивнул мальчик.Раскашлявшись, он попытался сесть в кровати. Марс наклонился, чтобы ему помочь.— И бросок у меня тоже был что надо. Я играл квотербеком[177] в лиге «Поп Уорнер»[178].— Пожалуй, самое важное место на поле, — заметил Марс. Придвинув к кровати стул, он сел. — Помню один матч, когда нам всю дорогу приходилось отыгрываться. Мы были подавлены. Все были уверены в том, что мы проиграем. И тут во время перерыва наш квотербек подходит к нам и говорит: «Так, ребята, в этом матче мы одержим победу, потому что нас одиннадцать мужчин и у нас одна цель. И никто не сможет нас остановить. Я вас прикрою. Так что смело идите вперед». И знаешь что?— Что? — затаив дыхание, спросил Джоуи.— Мы выиграли этот матч и все последующие, в том числе на «Коттон боуле»[179]. — Марс выразительно поднял палец. — Потому что этот парень поверил в нас. И этого было достаточно.Улыбнувшись, Джоуи ударил своим маленьким кулаком в кулачище Марса.— Спасибо за то, что пригласили ко мне Мелвина, — повернувшись к Декеру, сказал он. — Классный парень.— Да, я тоже так считаю, — ответил Амос.* * *Когда они расстались с Джоуи и возвращались к машине, Марс тихо спросил:— Значит, у него нет никаких шансов?— Похоже, нет, — подтвердил Декер.— Твою мать, он даже пожить толком не успел!— Знаю, — сказал Амос. — Жизнь — скверная штука. Очень скверная.— Думаю, нам с тобой это прекрасно известно, — посмотрев на него, сказал Марс.— Ты скрасил мальчишке сегодняшний день, Мелвин.— То же самое можно сказать про него.— Это еще как?— Просто он заставил меня задуматься о будущем. Как жить дальше. У Джоуи нет такой возможности. Поэтому я должен сделать так, чтобы не испортить свою жизнь. Я хочу сказать, нам ведь дается всего один шанс, правильно?Декер медленно кивнул.Они сели в машину, и Марс тронулся.— Едем к вам домой? — спросил он.— Да, Алекс там. У тебя есть планы на ужин?— Вообще-то есть.— Браун?— Харпер.— Харпер, — натянуто улыбнулся Декер.— Может быть, мы попутно устроим двойное свидание.— Для этого нужны две пары. А мы с Алекс не пара. Я для нее скорее старший брат. Очень большой брат.— Знаю. Мы просто провели бы время вместе.Высадив Декера перед домом, Марс уехал. Амос проводил его взглядом. Он уже увидел на стоянке машину Джеймисон, поэтому знал, что она вернулась.Но он не стал заходить в дом. Вместо этого пошел на восток. Через двадцать минут он стоял перед неказистым домом Сесилии Рэндолл.Полиция и ФБР завершали осмотр места преступления. Удостоверение Декера открыло ему дорогу внутрь. Остановившись в маленькой прихожей, он огляделся вокруг.Криминалист ФБР, закрыв чемоданчик, подошла к нему.— Вы уже были здесь, вместе со специальным агентом Браун.— Совершенно верно. Что вы можете мне сказать?— Один выстрел в затылок. Мгновенная смерть. Ее обнаружили в спальне.— На кровати?— Нет, рядом.— Она упала?— Нет; все признаки указывают на то, что она стояла на коленях рядом с кроватью.— Возможно, ее заставил встать на колени тот, кто ее убил?— Таково мое предположение. Она была в длинной ночной рубашке и штанах от пижамы. Кровать указывает на то, что в ней спали.— И я так понимаю, никаких следов взлома. Все замки в порядке? Окна?— Все заперто. Район никак нельзя назвать благополучным. И хотя охранной сигнализации не было, Рэндолл установила на входную и заднюю дверь дополнительные замки. И все окна были оборудованы защелками.— Если она спала, преступник вскрыл замок отмычкой или отпер ключом.— Мы проверили замки на входной двери. Даже лучшие отмычки оставляют следы. Мы ничего не нашли.— Значит, ключ, так?— Похоже на то.— Что-либо было похищено?— У хозяйки было много всякого дешевого барахла. Но никаких ювелирных украшений, заслуживающих внимания. В аптечке нет рецептов наркосодержащих препаратов. Была найдена ее сумочка с портмоне, кредитными карточками и наличными, все осталось не тронуто.— Значит, это не ограбление. Преступник пришел, только чтобы ее убить.— Насколько я понимаю, Рэндолл могла быть как-то связана с расследованием, которым вы занимаетесь?— Возможно, очень связана.— Что ж, удачи. Надеюсь, вы узнаете, кто это сделал.«И я тоже на это надеюсь», — подумал Декер.Глава 61— Мы не можем его найти. Он словно провалился сквозь землю.Бесконечно расстроенный, Богарт сидел в своем кабинете в вашингтонском отделении ФБР. Декер, Джеймисон и Миллиган разместились напротив.Волосы у специального агента ФБР были взъерошены, галстук сбился набок, щеки и подбородок покрывала двухдневная щетина. Все это никак не вязалось с его обыкновенно безукоризненной внешностью.— У Элвина Дженкинса была фора в лучшем случае в полчаса, — сказала Джеймисон. — Мы пробыли у Джоуи совсем недолго, прежде чем Декер догадался про книгу. Как Дженкинсу удалось скрыться так быстро?— Вероятно, он рванул сразу же после того, как вы от него ушли, — предположил Миллиган. — Мы обнаружили на стоянке перед хосписом его машину, из чего следует, что ему помогли. Он не удирал пешком. Судя по всему, был приведен в действие давно подготовленный план отхода. Скорее всего, Дженкинс кому-то позвонил, и подоспела помощь.— Мы обыскали его квартиру, — добавил Богарт. — Это рядом, в Херндоне. Если жилище Беркшир показалось кому-то голым, ему нужно взглянуть на логово Дженкинса. В холодильнике пусто, в шкафу один комплект одежды, нижнее белье и туалетные принадлежности. Вся мебель взята в аренду вместе с квартирой. Мы перевернули там все вверх дном, зубную щетку и все остальное пробили по базам данных в поисках совпадений, но пока что ничего. Сомневаюсь, что Дженкинс, как и Беркшир, значился бы в каких-либо базах.— Но он ведь устроился на работу в хоспис, — заметила Джеймисон. — А для этого должен был пройти какую-то проверку.— Не такую тщательную, как можно было предположить, — ответил Миллиган. — Зарплата там небольшая, и набрать персонал непросто. Полагаю, проверка выполняется поверхностно. Но, как и Беркшир, Дженкинс, возможно, использовал поддельные документы. Нам до сих пор ничего не удалось о нем разузнать.— Значит, у нас нет абсолютно ничего? — Джеймисон посмотрела на Богарта.— У нас на руках полная мешанина, — пробормотал тот.— Нельзя говорить, что у нас ничего нет, — вмешался Декер, — даже если в настоящий момент все кажется полной мешаниной. Если б только мы смогли соединить вместе разрозненные детали… — Он посмотрел на Богарта. — У кого-то был ключ от дома Сесилии Рэндолл. Замок не был взломан. В момент появления убийцы женщина спала. В такой поздний час она никого не впускала в дом.— Убийца мог раздобыть ключи самыми разными способами.— Возможно. И нам необходимо все это проверить.— Ты говорил с Натали, — напомнил Миллиган. — И она рассказала тебе про случай с поездкой в «Скорой помощи», о котором вдруг вспомнил ее отец незадолго до всего случившегося. Как ты думаешь, что это значит?— Отец пытался что-то передать ей. Он не мог сделать это прямо, не впутывая ее.— Не впутывая ее? — спросила Джеймисон. — Это еще как?— Дабни украл секреты, чтобы расплатиться с игорными долгами дочери, — точнее, он считал, что это игорные долги его зятя. Сомневаюсь, что он открыл Натали, как раздобыл деньги. Но Дабни знал, что деньги пришли по адресу, поскольку Натали осталась в живых. И она заверила его, что всё в порядке. Но, добывая деньги для уплаты долга, Дабни наткнулся на Беркшир — каким-то образом, неизвестно каким. На мой взгляд, на самом деле Анна была в этом с самого начала. Полагаю, она знала о долгах… черт возьми, возможно, это она со своими сообщниками подпитывала пристрастие Натали к азартным играм и тем самым помогла ей влезть в огромные долги, понимая, что та обратится за помощью к своему отцу.— Подожди-ка, если это действительно так, Беркшир должна была на протяжении какого-то времени следить за Дабни. Однако мы не смогли установить никакой связи между ними.— Неважно. Предположим, что связь была. Дабни отправляется к Беркшир с украденными секретами и назначает свою цену. Та соглашается, зная, что на покрытие долгов десяти миллионов не нужно. Дабни передает секреты, деньги переводятся, и какая-то их часть идет на покрытие долга. Черт побери, не исключено, что тот, на кого работала Беркшир, мог выкупить долг у кредиторов, поэтому плательщик и получатель были одним и тем же лицом. Подобная осмотрительность в финансовых вопросах для таких людей — это нечто само собой разумеющееся.— Но если перевод денег был совершен успешно, зачем Дабни убивать Беркшир? — спросила Джеймисон.— Потому что, хотя у нее было преимущество в том, что ей была известна правда насчет игорных долгов, Дабни знал то, что она не знала. — Декер помолчал. — Он знал, что умирает.— То есть он убил ее, поскольку понимал, что его не будут преследовать за это убийство? — спросил Богарт. — Он не собирался ждать, пока его доконает рак, и решил покончить с собой?— И да и нет.— Господи, Декер, его поступки все более и более непонятны! — воскликнул Миллиган.— На самом деле я полагаю, он действовал прямолинейно. «Да» — в том смысле, что Дабни хотел отомстить шпионке, которой продал секреты, и он не мог жить с грузом предательства на совести. Он не мог вернуть секреты, но мог помешать Беркшир продолжать и дальше заниматься шпионажем.— Ну хорошо, это что касается «да», — вмешался Богарт. — А что насчет «нет»?— «Нет» — это то, как Дабни все сделал. Он каким-то образом заманил Беркшир к зданию ФБР и застрелил ее прямо у дверей.— Зачем он так поступил?— Дабни хотел сделать кому-то предостережение. Четкое предостережение: с него достаточно. Он больше не будет этим заниматься, так что его лучше оставить в покое.Богарт сел прямо.— Подожди; ты хочешь сказать, что его собирались и дальше заставлять заниматься шпионажем?— Разумеется. После того как Дабни продал секреты один раз, он оказался на крючке. Если б он отказался сотрудничать, эти люди раскрыли бы обличающую информацию, которая его погубила бы. К этому времени Беркшир уже и след простыл бы, так что она не пострадала бы. А вот Дабни пострадал бы. Как и его семья.Богарт кивнул.— Поэтому он решил взять быка за рога и исключить эту возможность. Беркшир умирает, и он тоже умирает. И тут, вероятно, помогло то, что Дабни знал о своей близкой смерти?— Да. Сейчас мне хотелось бы узнать ответ на два вопроса.— На какие? — спросил Богарт.— Что Дабни пытался донести до своей дочери рассказом про «Скорую помощь» и почему он просто не изложил ей все прямо?— Ну, а второй вопрос?— Кто был этот клоун, черт побери?Глава 62— Выглядишь ты несчастным, — заметила Джеймисон.Сидя за рулем своей машины, она взглянула на Декера, втиснувшегося на соседнее сиденье.— Я не несчастный, просто мне жутко неудобно. Алекс, я непременно помогу тебе купить новую машину. Я этого больше не вынесу. Кажется, у меня затекли ноги.— Помнишь, ты раньше снимал переднее сиденье и просто садился сзади?— Не слишком практичное решение, поскольку для этого требуется четыре инструмента и час работы.— Какую машину ты выбрал бы? — оживленно спросила Джеймисон.— Мне все равно, лишь бы она была по крайней мере вдвое больше этой, с достаточным пространством для ног.Дождь возобновился, затрудняя дорожное движение и делая мрачные мысли еще более мрачными. Декер закрыл глаза.— Значит, ты говорил, что Мелвин встретился с Джоуи Скоттом?Открыв глаза, Амос кивнул.— Когда я сказал мальчишке, что Мелвин едва не получил Кубок Хайсмана и непременно бы был введен в Зал славы, кажется, он чуть не лопнул от восторга.— Не сомневаюсь. Отчего еще ужаснее, что Беркшир вот так его использовала. Я хочу сказать, это было бы бесчеловечно применительно к любому неизлечимо больному пациенту, но Джоуи — единственный ребенок во всем хосписе. А она сидела рядом и читала ему, чтобы использовать книгу для передачи украденных секретов…Ответ Декера на эти слова оказался совершенно неожиданным:— Алекс, разворачивайся! Мы возвращаемся в Вирджинию.— В Вирджинию? Куда именно?— В хоспис.* * *Салли Палмер все еще находилась у себя в кабинете. Она объяснила, что после исчезновения Элвина Дженкинса ей приходится задерживаться на работе допоздна, и так продлится до тех пор, пока ему не найдут замену.— Не могу понять, почему он ни с того ни с сего сбежал. И полиция ничего не говорит, — недовольно проворчала Палмер. — Полагаю, и вы тоже ничего не скажете, — добавила она.— Вы правильно полагаете, — сказал Декер. — Элвин Дженкинс — когда он начал у вас работать?— Элвин… мм… всего месяца два назад.— А с какого времени у вас работала волонтером Анна Беркшир?Палмер задумалась.— Вообще-то тоже месяца два назад.— А когда у вас в хосписе появился Джоуи Скотт?Для ответа на этот вопрос Палмер пришлось свериться с компьютером.— Странно…— Что странно? — резко спросил Декер.— И Джоуи поступил сюда девять недель назад. То есть все трое появились примерно в одно и то же время. Какое совпадение!— Я не думаю, что это совпадение, — сказал Амос.Палмер удивленно посмотрела на него, но Декер, не обращая на нее внимания, продолжал:— При первой встрече вы упомянули о том, что Джоуи должны были взять в приемную семью, однако, узнав о том, что он болен, пара отказалась.— Совершенно верно. Отвратительная история.— Откуда у вас эти сведения?— То есть?— Кто вам это сказал?— А… Женщина из опеки, которая устраивала Джоуи к нам. Это она мне все рассказала. Она расстроилась не меньше моего.— Значит, Джоуи должны были взять в приемную семью, но, когда приемные родители узнали о том, что мальчик неизлечимо болен, они отказались его усыновлять.— Совершенно верно.— У вас есть история болезни Джоуи?— Да.— Я понимаю, что вы не имеете права раскрывать нам фактические подробности его заболевания. Но вы можете сказать, когда ему был поставлен диагноз «лейкемия»?Похоже, эта просьба смутила Палмер, но тем не менее она все же заглянула в компьютер. И снова у нее на лице появилось изумление.— Ничего не понимаю! Это же какая-то бессмыслица! Ума не приложу, как это я раньше не догадалась…— О чем? — спросила Джеймисон.Ей ответил Декер:— Онкологический больной обязательно проходит курс лечения — особенно ребенок, у которого впереди вся жизнь. Учитывая то, какая у Джоуи стадия лейкемии, диагноз ему, вероятно, был поставлен еще несколько лет назад, он прошел весь спектр лечения, прежде чем было вынесено заключение, что больше ему уже ничем не помочь. И только после этого он попал сюда. Так что пара, захотевшая «усыновить» Джоуи, давным-давно должна была знать про его болезнь. И у нее не было никаких оснований отказываться от «усыновления».— Совершенно верно! — возбужденно промолвила Палмер. — Совершенно верно!— Это очень хороший хоспис, — сказал Амос, оглядываясь по сторонам. — Частный. Каким образом его мог позволить себе сирота Джоуи?— О… ну, супружеская пара, о которой я говорила, в них все-таки было что-то человеческое. Они платят за пребывание Джоуи здесь.— Значит, они оплачивают счета за пребывание в хосписе ребенка, которого они не «усыновили», и притом не навещают его, — сказала Джеймисон. — В этом есть смысл?— Нет, если взглянуть с одной стороны, — сказал Декер. — Но если взглянуть с другой стороны… Как вообще Джоуи сюда попал? — спросил он у Палмер.— Его поместила сюда та семейная пара. Она оплатила счет и выбрала место.— Значит, Беркшир и Дженкинс появились здесь тогда, когда Джоуи уже был в хосписе.— Да, совершенно верно. Вскоре после этого, но первым был Джоуи.— И Беркшир сама вызвалась ему читать?— Да.— Как она вообще узнала о том, что он здесь?Этот вопрос озадачил Палмер.— Точно не могу сказать. Помню, Анна пришла ко мне и спросила, есть ли у нас дети. Сказала, что хочет поднимать им настроение.— Не сомневаюсь в этом. И единственным ребенком у вас в тот момент оказался Джоуи?— Ну да. Вообще-то дети в хосписе — большая редкость. Но все же такое бывает, к сожалению.— Правильно, — согласился Декер.— Как я уже говорила, то обстоятельство, что эта пара оплачивала пребывание Джоуи здесь, отчасти компенсировало то, что она его бросила.— Ну, можете больше не тешить себя иллюзиями.— Как это? — удивилась Палмер.— У вас есть имена и адрес?— Это конфиденциальная информация.— Боюсь, я вынужден настоять на своем.— Почему?— Потому что эти люди использовали ваш хоспис для передачи украденной секретной информации врагам нашего государства. Если вам этого недостаточно, мы можем получить ордер на обыск и к вам нагрянет спецназ. Решать вам.Глава 63Верхняя Массачусетс-авеню, ведущая в Мэриленд. Район зарубежных посольств и огромных старинных частных резиденций. Здесь неловко смешивались между собой старые деньги и новые доллары. Если твоя стоимость не измеряется девятизначными цифрами, тебе здесь делать нечего.И такой квартал непривычен к появлению полиции, если только речь идет не об официальном визите какого-нибудь иностранного сановника в сопровождении эскорта с флажками на капоте.— Ладно, Декер, надеюсь, ты прав, твою мать, — нервно произнес Богарт.Он, Миллиган и Джеймисон сидели в машине напротив тюдоровского особняка тридцатых годов, обнесенного высокой каменной стеной с чугунными воротами.— Я тоже очень на это надеюсь, — сказал Амос.— Что ж, за работу!Выйдя из машины, они приблизились к особняку.— Все на месте, — сказал в рацию Богарт. — Все точки прикрыты?Услышав ответ, он кивнул.— Отлично.Они подошли к воротам, и Росс ткнул кнопку домофона. Послышался скрежещущий звук, но ответа не последовало. Богарт снова нажал кнопку — с тем же результатом.— ФБР! Пожалуйста, откройте ворота!И снова ответа не было.— Мы из ФБР. Пожалуйста, откройте ворота, иначе мы будем вынуждены открыть их силой!Ничего.— Никого нет дома? — задумчиво произнес Богарт. Оглянувшись, он снова достал рацию. — Давайте сюда таран.Через минуту с ревом подъехал грузовик, из которого выбрались двое спецназовцев в полном снаряжении. Они выгрузили из машины гидравлический домкрат на тележке.— Ломайте ворота! — распорядился Росс.Спецназовцы подкатили домкрат к воротам, установили его на опоры, и один из них нажал кнопку на пульте дистанционного управления. Выдвинувшийся вперед поршень ударил по воротам в самую середину. Они распахнулись.— Вперед! — сказал в рацию Богарт.Выскочивший из грузовика отряд спецназа устремился к особняку. С противоположной стороны сотрудники ФБР перелезли через ограду и оцепили здание.Богарт, Миллиган, Декер и Джеймисон следовали по пятам спецназовцев. Они добежали до входной двери. Командир спецназа постучал по дереву и объявил о присутствии ФБР. Ответа не последовало.— Ломайте дверь! — приказал Богарт.Домкрат подняли на крыльцо, и тот одним точным ударом вышиб дверь. Спецназовцы ворвались внутрь.В огромном особняке было много мест где спрятаться. Однако долго искать не пришлось.Красивая библиотека была обставлена книжными шкафами, над исполинским камином нависала мраморная полка. Посреди комнаты стоял искусно отделанный письменный стол, а перед ним — кожаное кресло с высокой спинкой. У одной из стен стоял черный кожаный диван, а рядом с кофейным столиком из дерева и кованого чугуна, вероятно, обошедшегося владельцам в пятизначную сумму, застыли два высоких кресла.Но только теперь владельцам уже было все равно.Мужчина сидел в кресле. Женщина растянулась на диване. У обоих во лбу чернели маленькие входные отверстия от пуль.— Альфред и Джулия Горски, — пробормотал Богарт.— Эти ребята подчищают за собой все концы, — заметил Миллиган.— Мы должны обыскать этот дом от чердака до подвала, — сказал Богарт.— Я зову криминалистическую бригаду, — сказал Миллиган.Достав сотовый телефон, он отошел в дальний угол.Богарт посмотрел на Декера.— Значит, они использовали умирающего ребенка для передачи секретных материалов?Амос кивнул.— Горски знали, что Джоуи умирает. Вот почему они выбрали его для «усыновления». На самом деле они не собирались этого делать. Горски поместили его в хоспис «Доминион». Именно поэтому Беркшир начала туда приходить. Это было идеальное прикрытие для передачи секретов. Я хочу сказать, кто бы ее заподозрил… Мы установили, что Дженкинс получил работу ночного дежурного после того, как женщина, занимавшая это место, перестала выходить на работу. Интересно, где обнаружат ее труп?— Проклятье! — воскликнул Богарт, потирая затылок. — Это дело продолжает расширяться.— Как и наша вселенная, — ответил Декер.— Есть и хорошая новость — мы потихоньку прикрываем эту сеть, — произнес новый голос. — Они уже потеряли четырех человек, и этот счет продолжится и дальше.Обернувшись, все увидели стоящую в дверях Харпер Браун. Пройдя в библиотеку, она взглянула на убитую пару.— Вы их знали? — спросил Богарт.— Я знала о них. Горски давали благотворительные балы, разрезали ленточки в новых больничных корпусах, устраивали грандиозные приемы, на одном из которых присутствовал глава нашего ведомства.— Какое у них прошлое? — спросил Богарт.— Они иммигранты. Приехали из Польши. Основали здесь громадную импортно-экспортную компанию.— Думаю, теперь мы знаем, что они импортировали и экспортировали, — заметила Джеймисон.— Раз они такие заметные люди, удивлен, что общественное мнение не осудило их за то, что они так обошлись с Джоуи, — сказал Богарт. — Я имею в виду то, что они его не усыновили.— Вот для чего нужны помощники по связи с общественностью, — сказала Браун. — К тому же Горски оплачивали нахождение мальчика в хосписе. После этого никто не стал бы их обвинять, даже если б стало известно об их неблаговидном поступке. Горски финансировали строительство на Северо-Восточном побережье комплекса для трудных подростков. Никто не поставит им в укор одного-единственного мальчишку, как бы жестоко это ни звучало.— Интересно, как пиар-ребята обыграют то, что Горски занимались шпионажем, — отрезала Джеймисон.— Как вы здесь оказались? — Богарт повернулся к Браун.— Мне позвонила Алекс, — та кивнула на Джеймисон. — Я ценю подобные предупреждения.— Всегда пожалуйста, — сказала Алекс.Декер с любопытством оглянулся на нее.— У вас есть какие-либо мысли насчет того, на кого могли работать Горски? — спросил Богарт.— Разумеется, очевидными подозреваемыми являются русские. Но нельзя также исключать Китай, Северную Корею и кое-каких игроков с Ближнего Востока.— Неужели ближневосточные террористы свяжутся с такими людьми, как Горски? — с сомнением произнесла Джеймисон. — Для этого нужно полное доверие.— В последнее время многие из тех, кто внешне выглядят как ты или я, прониклись радикальными взглядами, — возразила Браун. — То же самое можно сказать про Северную Корею и Китай. А порой все попросту сводится к деньгам.— Ну, если Горски разбогатели много лет назад и все это время занимались шпионажем, пожалуй, Ближний Восток можно исключить, — заметил Декер. — Эти ребята вступили в игру только после событий одиннадцатого сентября.— Ты будешь удивлен, — сказала Браун.— Имели ли сами Горски возможность похищать секреты? — спросил Богарт. — Или они только финансировали тех, кто этим занимался?— Последнее. Ни Горски, ни его жена и близко не подходили к тем местам, где хранятся секреты. Но они вращались в высших кругах и встречались с теми, у кого есть доступ к секретам. На самом высоком уровне. Я имею в виду политиков, военных, государственных чиновников, руководство компаний, выполняющих оборонные заказы. Вероятно, все они в какой-то момент времени бывали в этом доме.— Это открывает широкий круг возможностей, — заметил Богарт.— Агент Богарт, я называю все так, как вижу.— Значит, мы считаем, что секреты, украденные Уолтером Дабни, прошли через эту сеть?— Я не удивлюсь, если выяснится, что Горски расплатились с игорными долгами Натали в обмен на секретную информацию. Которая, возможно, перешла от Дабни напрямую к Беркшир. Затем та передала ее Дженкинсу, а тот — уже дальше по цепочке. — Браун повернулась к Богарту. — Наши люди вскрыли шифр в книге про Гарри Поттера.— И?..— Там в различных флуоресцирующих красках по меньшей мере девять месяцев засекреченной информации. И мы подозреваем, что речь, в частности, идет о канале утечки из трех крайне важных баз данных РУМО. Именно это, на мой взгляд, и украл Дабни. Наша законспирированная агентура за рубежом оказалась скомпрометирована. Вследствие этого мы уже потеряли пятерых человек.— Но девять месяцев назад Дабни еще не похищал секреты, — напомнил Богарт. — Он появился позже, когда у Натали возникли проблемы с азартными играми.— Вероятно, он не единственный, с кем работала эта сеть, — сказала Браун.— Однако Дабни едва ли имел доступ к подобной информации просто потому, что работал на РУМО, — заметила Джеймисон. — По-моему, такое вы предпочитаете держать при себе.— Совершенно верно. Но Дабни воспользовался своими связями с ключевыми людьми, чтобы выманить пароли, открывающие дорогу к этим базам данных. Конечно, мы поняли это уже после случившегося, и к этому времени ущерб уже был нанесен.— Где именно вы потеряли своих людей? — спросил Декер. — Возможно, это сузит круг тех, кто за всем стоит.— В Сирии и Ливии.— Это поможет нам исключить каких-либо игроков из уравнения? — сказал Декер.— Тридцать лет назад, возможно, и помогло бы, однако в настоящее время Россия так серьезно вмешалась в геополитическую ситуацию на Ближнем Востоке, что нельзя исключать и то, что это она за всем стоит. Путин действует безжалостно, и он решительно настроен на то, чтобы снова сделать «Родину-мать» глобальным игроком. А для этого ему необходимо влияние повсюду, и в первую очередь в пустыне. Но также нельзя сбрасывать со счетов и Китай, потому что у него похожие цели. Для того чтобы это понять, достаточно только посмотреть на то, что происходит в Южно-Китайском море. И обе страны наращивают свою военную мощь. А северокорейский лидер Ким Чен Ын вообще непредсказуем; он заявляет, что построит ракету, которая доставит ядерную бомбу до нашего Западного побережья.— Похоже, Судный день наступит скорее раньше, чем позже, — подавленно пробормотала Джеймисон.— Если только мы не накроем эту шпионскую сеть, я и думать не начну о выходе на пенсию, — сказала Браун. — Возможно, в этом просто не возникнет необходимости, — зловеще добавила она.Глава 64Декер сидел на диване, закрыв глаза и опустив голову.Джеймисон только что вышла из ванной, в длинной рубашке и спортивных трусах. Одной рукой она чистила зубы, в другой держала пластиковый мешок с мусором. Прошлепав босиком по коридору, Алекс бросила взгляд на Декера, пожала плечами и бросила мешок в большой люк мусоропровода в стене кухни.И тут раздался стук в дверь.Нервно обернувшись, Джеймисон увидела, что Амос, похоже, ничего не услышал.Она попыталась было что-то сказать, но у нее изо рта потекла разбавленная слюной зубная паста. Подхватив белую жижу в ладонь, Джеймисон поспешила к раковине и сполоснула рот.Снова раздался стук.— Декер, ты можешь подойти к двери?Тот даже не шелохнулся. Его глаза были закрыты.— Понимаю это как отказ! — воскликнула Алекс.Вытерев рот бумажным полотенцем, она поспешила к двери и заглянула в глазок. Глаза у нее вылезли на лоб.— Да? — спросила она сквозь дверь.На площадке стояли четверо мужчин, все в костюмах. Один из них поднес к глазку раскрытое удостоверение.— Матерь Божья! — пробормотала Джеймисон.Открыв дверь, она отступила назад.Мужчины не двинулись с места. Предводитель окинул Джеймисон взглядом с головы до ног, после чего посмотрел на Декера, сидевшего на диване.— Амос Декер? — спросил он.— Да, — ответила Джеймисон. — Я хочу сказать, это мы. Я… то есть… — Смутившись, она вздохнула, взяла себя в руки и сказала: — Я — Алекс Джеймисон. А он — Амос Декер.— Я специальный агент Натан Дил из секретной службы Соединенных Штатов. Мистер Декер, вам нужно проехать с нами.— Когда? — спросила Джеймисон.— Немедленно.— Почему? — спросила она.— Немедленно.Открыв глаза, Амос посмотрел на незваных гостей.— Алекс, тебе лучше сходить переодеться.— Приглашение не распространяется на вашу знакомую, — резко произнес Дил.— В таком случае я никуда не поеду, — сказал Декер.Закрыв глаза, он откинулся на спинку дивана.Оглянувшись на своих спутников, Дил повернулся к Джеймисон.— Был приказ только насчет одного Декера.— Амос, — сказала Джеймисон, — ради всего святого, это же секретная служба!— Если только у них нет ордера на мой арест, без тебя я никуда не поеду. А если вы, ребята, решите выносить меня на руках, должен вас предупредить, что я — та еще ноша.Нахмурившись, Дил достал сотовый телефон и отступил на лестничную площадку.Прошла минута, и он вернулся. Шумно вздохнув, бросил взгляд на Джеймисон и отрывисто кивнул.— Хорошо, вы тоже едете.Та долго таращилась на него, раскрыв рот, затем спросила:— Вы дадите мне десять минут на то, чтобы переодеться?— Давайте ограничимся пятью. Нас ждут.Бросившись бегом к себе в комнату, Джеймисон захлопнула за собой дверь.Шагнув в квартиру, Дил окинул оценивающим взглядом мятую одежду Декера и его неопрятный в целом вид.— А вам не нужно переодеться и привести себя в порядок?Декер встал, возвышаясь над Дилом своей здоровенной тушей.— В этом не будет особого смысла.— Почему? — резко спросил спецагент.— Потому что вся моя одежда имеет такой же вид.Удивительно, но Дил усмехнулся.— Меня предупреждали, что вы маршируете под ритм другого барабанщика. На самом деле это освежает.* * *— Бог ты мой, блин! — воскликнула Джеймисон.Она переоделась в слаксы, короткую куртку и белую блузку, на ногах у нее были черные сапожки. Зачесав волосы назад, она перехватила их обручем. Они с Декером сидели на самом заднем ряду здоровенного «Юкона» с тонированными стеклами.Алекс смотрела на Белый дом.— Здесь живет не Бог, — поправил ее Декер. — Здесь живет президент.— Не могу поверить в то, что это происходит на самом деле…— Знаешь, а я здесь уже бывал.— В Белом доме? — ахнула Джеймисон. — Как? Когда?— В том году, когда «Бакайз»[180] выиграл чемпионат страны. У нас тогда был один болельщик, который купался в деньгах и имел связи с тогдашней президентской администрацией. И он устроил нам прием. Мы встретились с президентом. Сфотографировались на память. Все было классно. Мне тогда стукнуло всего двадцать лет.— Ты мне никогда не рассказывал об этом.— Наверное, нет.— Где та фотография?— За долгие годы где-то потерялась.— Ты сфотографировался с самим президентом и потерял фотографию?— Ну да, — равнодушно произнес Декер.Джеймисон покачала головой.— Почему меня это нисколько не удивляет?Они проехали через боковые ворота, и «Юкон» остановился у входа. Сотрудники секретной службы проводили гостей в Белый дом. Пройдя по коридору, они очутились в небольшом помещении. Там уже находились Богарт и Браун.— Сегодня мы вращаемся в высших кругах, — фальшиво улыбаясь, произнес Росс.— Что значит «высших»? — пожелала узнать Джеймисон.— Совет национальной безопасности, — ответила Браун. — Не в полном составе, но и этого достаточно.— Алекс, не ожидал увидеть тебя здесь, — сказал Богарт. — Я не по своей воле оставил тебя за бортом, но решение принимал не я.— Декер сказал, что без меня никуда не поедет.— Нисколько не удивляюсь, — усмехнулся Росс. — В конце концов, ребята, вы одна команда.Лицо Джеймисон растянулось в широкой улыбке.Возвратившийся Натан Дил кратко сказал:— Идемте.Их провели по длинным коридорам, и в конце концов они оказались перед двустворчатыми дверями. Дил открыл двери и пригласил их войти, после чего закрыл за ними двери.Всю середину зала занимал длинный стол для совещаний. На стене висели телевизионные мониторы, потухшие и молчаливые.За столом сидели шестеро.Джеймисон узнала государственного секретаря, министров обороны и внутренней безопасности. Затем ее взгляд остановился на незнакомой женщине. Как ей предстояло узнать позднее, это была советник по вопросам национальной безопасности. Был еще широкоплечий мужчина в темно-синем мундире — председатель Объединенного комитета начальников штабов. И, наконец, во главе стола сидел президент Соединенных Штатов Америки.Джеймисон набрала полную грудь воздуха, стараясь совладать с нервами.— Его присутствие здесь говорит, насколько все серьезно, — шепнул ей на ухо Богарт.Президент попросил всех садиться. Все сразу же сели.Глава государства повернулся к Россу.— Агент Богарт, в ближайшее время я собираюсь наградить сотрудников ФБР за успешную операцию, в ходе которой были спасены жизни многих людей.— Да, сэр, мне об этом известно.— Так вот, если ваша группа поможет нам в этом деле, думаю, можно будет составлять новый наградной список. — Президент повернулся к женщине. — Гейл, предлагаю вам начать.— Благодарю вас, господин президент, — сказала Гейл Чарльз, советник по вопросам национальной безопасности, и кивнула в сторону гостей. — Совету уже было вкратце доложено об этой проблеме, и мы хотим задать кое-какие уточняющие вопросы, а также поделиться некоторой дополнительной информацией, возможно, имеющей отношение к расследованию.Богарт поднял руку.— Миссис Чарльз, просто чтобы все было кристально прозрачно: в то время как у меня и у агента Браун есть допуск к соответствующим совещаниям, у агентов Декера и Джеймисон такого допуска нет.— Нам известно о том, что вопросы с их допуском будут решены в ближайшее время, — сказала Чарльз, — и ничего не имеем против того, чтобы продолжать работу при нынешнем состоянии дел.— Я вас понял. Спасибо.— Каковы последние новости в деле Горски? — продолжала деловитым тоном Чарльз. — Обыск в их доме дал какую-либо информацию?— Обыск все еще продолжается, но до сих пор мы не нашли ничего, что связывало бы Горски со шпионской сетью, — сказал Богарт. — И, если честно, я сомневаюсь, что нам удастся что-либо найти.— Но вы по-прежнему уверены в том, что они имеют какое-то отношение к шпионажу?— Абсолютно уверены. Горски обеспечивали финансовую помощь мальчику, находящемуся в хосписе в Рестоне. В книге, которую читала мальчику Анна Беркшир, вне всякого сомнения занимавшаяся шпионской деятельностью, содержалась зашифрованная секретная информация, похищенная из различных правительственных ведомств. В дополнение: по дороге сюда мне сообщили о том, что нашим специалистам удалось установить факт перевода денег с корпоративного счета Горски в швейцарский банк. Через этот банк деньги были переправлены в Эстонию, дальше их след теряется, но мы считаем, что в конечном счете они оказались во Франции. На наш взгляд, это плата за покрытие игорных долгов, которые и подтолкнули Уолтера Дабни украсть засекреченную информацию.— Значит, вы полагаете, что за всем этим стоят русские? — кашлянув, сказал президент.— Сэр, скажем так: хотя в настоящий момент мы рассматриваем всех игроков, расследование указывает на причастность России, — сказал Богарт.— Что ж, учитывая непрекращающиеся нападения русских хакеров, тут нет ничего удивительного. Русские демонстрируют свои мускулы в небе, на воде и в киберпространстве.— Как уже доложили присутствующему здесь адмиралу Говарду, сэр, украденная секретная информация скомпрометировала наши законспирированные операции за рубежом, — сказала Браун. — По состоянию на настоящий момент мы уже потеряли десять оперативников. И хотя, скорее всего, за этим стоит Россия, нельзя исключать то, что русские действуют вместе с определенными региональными державами на Ближнем Востоке. Основную часть оперативников мы потеряли в Сирии, Ливии и Йемене. Хотя у России есть стратегические интересы в этом регионе, то же самое можно сказать и про другие ближневосточные государства, и в первую очередь про Иран и Саудовскую Аравию.— Мы отдаем себе отчет, что Москва взаимодействует с определенными региональными державами, и я говорю не только про такую очевидную связь, как Башар Асад, — сказала Чарльз. — Потеря наших оперативников — это очень болезненный удар, и мы не можем оставить его без ответа.— Если мы будем со всей определенностью знать, кто стоит за этим, это позволит нам дать точный ответ, — вмешался адмирал Говард. — Не больше и не меньше того, что требуется.Посмотрев на него, президент перевел взгляд на Амоса.— Агент Декер, мне сегодня вкратце рассказали про вас.— Надеюсь, вы не жалеете о потерянном времени, — сказал тот.Богарт шумно втянул воздух, но президент улыбнулся.— Напротив, это был очень содержательный и интересный рассказ. Нам несказанно повезло, что вместе с нами работает человек, обладающий такими способностями.— Я просто стремлюсь добраться до истины.— Что ж, вы выбрали для этого город, бросающий вызов.— Да, сэр.— У вас есть теории о том, как нам добраться до истины?Какое-то мгновение Амос сидел опустив взгляд.Богарт тревожно оглянулся на него, испугавшись, что тот не ответит. Но когда он уже собирался заговорить, Декер словно очнулся.— Полагаю, у нас уже есть бо́льшая часть, если не все факты, необходимые для раскрытия этого дела. Нам просто нужно расставить их в правильном порядке. Для меня ключевыми вопросами является то, почему Уолтер Дабни убил Анну Беркшир и почему прямо перед зданием ФБР? Далее, кто помогал ему в тот день, одетый клоуном? Каким образом Уолтер Дабни, который, как считает агент Браун, до того никогда не крал секретную информацию, вышел на опытную шпионку Анну Беркшир? Должна быть какая-то причина. И, наконец, что хранилось в банковской ячейке Дабни и почему незадолго до смерти он вынужден был это забрать?— Это все очень хорошие вопросы, и я надеюсь, что вы в ближайшее время найдете на них правильные ответы, — сказал президент. Он повернулся к советнику по национальной безопасности. — А теперь мы предоставим вам кое-какую информацию, которая, возможно, поможет вам в расследовании и, хочется надеяться, ускорит его. На самом деле именно поэтому мы сегодня и собрались здесь.Взгляды всех присутствующих сосредоточились на Чарльз. Та достала электронный планшет и пролистала цифровые страницы.— Эта информация поступила только что, и мы срочно созвали это совещание. Были поставлены в известность председатель комитета начальников штабов, а также все члены Совета национальной безопасности. — Остановившись, Чарльз сверилась с выведенным на экран текстом и продолжала: — Как вам, вероятно, известно, секреты, украденные мистером Дабни, возможно, позволили врагам нашей страны взломать самые надежно защищенные базы данных. Само по себе это уже весьма тревожно. Но сейчас наши коллеги из Форт-Мида[181] перехватили переговоры, с большой долей вероятности позволяющие предположить о надвигающейся атаке на Соединенные Штаты. Мы не знаем, в какой форме будет осуществлена эта атака, однако источники, откуда мы получаем эту информацию — хотя сами они даже не подозревают о том, что их прослушивают, — в прошлом были очень надежными.— Нет никаких мыслей насчет цели нападения? — быстро спросил Богарт.— На основании только что завершенного дополнительного анализа мы пришли к выводу, что целью станет что-либо символическое. За очень короткое время мир стал совершенно другим. Разгорается новая холодная война, и в то же время по всему Ближнему Востоку возникают все новые горячие точки. К власти в странах наших союзников приходят фашистские движения, и весь мир становится пороховой бочкой. Поэтому, если честно, нельзя исключать никакие возможности. И если атака последует и мы установим источник, нам не останется ничего другого, кроме как ответить на нападение. Ну а уж это запустит цепочку событий, которые приведут к самым негативным глобальным последствиям.— Армия согласна с такой оценкой, — кашлянув, сказал адмирал Говард.— Как и Государственный департамент, — добавил государственный секретарь.— Вы пригласили нас сюда, поскольку, несомненно, считаете, что ваши тревоги связаны с нашим делом, — озвучил очевидный вопрос Декер. — Откуда такая уверенность?Чарльз оглянулась на президента, и тот кивнул. Повернувшись к Амосу, она сказала:— Потому что все перехваченные переговоры велись на арабском языке, за исключением одного слова.— Какого слова?— На самом деле это фамилия.— Какая фамилия? — спросил Богарт.— Дабни.Глава 65— Я должна позвонить маме, — сказала Джеймисон, когда они вернулись домой.— Зачем? — удивился Декер.— Ты и вправду ничего не понимаешь? — изумленно произнесла она. — Я только что встретилась с президентом!— Алекс, это совещание было закрытым. Ты не имеешь права рассказывать о нем кому-либо.Джеймисон с сомнением посмотрела на телефон.— Быть может, я что-нибудь навру и скажу, что мы с ним просто случайно встретились?— Ты случайно встретилась с президентом Соединенных Штатов? Где? На заправке? Или в «Макдоналдсе»?Алекс опустила телефон.— Пожалуй, ты прав.Сняв куртку, Декер повесил ее на крючок у двери.— Дабни, — сказал он.— Понимаю. Все это очень странно. Услышать арабскую речь, а затем его фамилию… Бред какой-то.Усевшись на диван, Амос закинул ноги на кофейный столик. Джеймисон устроилась на боковой спинке дивана.— Интересно, Мелвин и Харпер встречались еще раз?— Да, я удивлен, что она не подняла эту тему на совещании в Белом доме. Президент наверняка также ломает голову.Джеймисон ткнула его в плечо.— Ты же прекрасно понял, что я имела в виду.— Мне просто не нравится вот так бесцеремонно лезть в чужую жизнь.— Но ведь для большинства людей, Декер, жизнь в значительной степени состоит как раз в том, чтобы бесцеремонно лезть в чужую жизнь!— Только не для меня.Алекс вздохнула.— Сегодняшнее совещание кардинально все меняет. Я хочу сказать, если в ближайшем времени неминуема атака на нашу страну, мы должны как можно быстрее раскрыть эту загадку.Декер закрыл глаза.Джеймисон недоуменно уставилась на него.— Ты что, собираешься отключиться? Если так, я просто ухожу к себе и ложусь спать.— Отлично. Спокойной ночи.Сбросив его ноги, преграждавшие ей дорогу, Джеймисон подсела к нему и сказала:— Проклятие, Декер, ты не хочешь поговорить со мной?— Алекс, что ты хочешь от меня услышать? — Амос посмотрел на нее, не скрывая своего недовольства.— Наша страна вот-вот подвергнется атаке. Как мы собираемся этому помешать?— Я как раз думаю над этим. Я работаю над этим. Но я не волшебник.— Однако все считают тебя волшебником, и я в том числе. Ты способен творить чудеса. Это просто поразительно! И ты никогда не ошибаешься.— На самом деле я ошибаюсь постоянно. И я не машина, черт побери. Так что если ты опасаешься, что небо рухнет на землю, не жди, что я решу эту проблему.Порывисто встав, он схватил свою куртку и направился к двери.— Декер, подожди, я не хотела…Но Амос уже захлопнул за собой дверь.Сбежав вниз по лестнице, он шагнул в ночную прохладу и пошел, выдыхая в воздух маленькие облачка пара.Декер злился, и ему это совсем не нравилось. Он понимал, что на самом деле Джеймисон сделала ему комплимент, выразив вслух полную свою уверенность в его способностях. Но он ощущал давление нависшей над ним задачи. Нужно предотвратить атаку на страну. Даже в своем изменившемся состоянии, перестав воспринимать очевидные реалии поведения в обществе, Декер прекрасно сознавал, что поставлено на карту.Это было совсем не то же самое, что простым полицейским следователем в маленьком городке в Огайо ловить местных преступников.«Не так давно я жил в картонной коробке. И вот теперь должен стать спасителем страны… Что произошло, твою мать?»Засунув руки в карманы и опустив голову, Декер шел вперед.Дойдя до реки, он остановился и окинул взглядом широкую водную гладь.В ней отражались его мысли: черные, мутные, глубокие.В этом деле необходимо от чего-то оттолкнуться. За что-то зацепиться. Отдельных частей слишком много, и как только ему начинает казаться, что он что-то нашел, все разваливается, сметается прочь новыми обстоятельствами.Это делается умышленно? «Они хотят, чтобы мы постоянно откликались на меняющуюся ситуацию?»Закрыв глаза, Амос сосредоточился на бегущих кадрах воспоминаний. Ему пришло в голову, что этот процесс чем-то напоминал работу художников-мультипликаторов, последовательно рисующих чуть отличающиеся между собой изображения персонажа, чтобы заставить его двигаться.Что ж, Декер очень надеялся на движение вперед.Он решил начать с самого начала.В который уже раз.И тут его осенила одна мысль.Связанная с недвижимостью.Он набрал номер, и после третьего гудка ответила Файя Томпсон, партнер Уолтера Дабни.— В чем дело? — сказала она, после того как Декер представился.— Я просто хочу выяснить одну вещь.— Послушайте, я по горло занята адвокатами и федеральными следователями, и у меня нет времени…— Если вы окажете сотрудничество следствию, вам это зачтется, — перебил ее Декер.Он услышал, как Томпсон вздохнула, после чего сказала:— Что вы хотите узнать?— Когда вы поступили на работу в фирму, дела у нее шли хорошо?— Да. Очень хорошо.— А когда Дабни только начинал? Офис у него был там же, где и сейчас?— Конечно, нет. Тогда вся фирма состояла из него одного. Поэтому много места ему не требовалось. Да и все равно он не смог бы себе этого позволить.— Потому что он только создавал свое дело?— Да. Требуется много работы и сил, чтобы построить то, что построил Уолтер. Он начинал практически с нуля и медленно развивал дело. Насколько я слышала, он неоднократно перебирал лимит кредитных карточек. Но в конце концов его ожидал грандиозный успех.— Значит, с деньгами было туго?— Ну, если денег полно, зачем выходить за лимит кредитных карточек? — язвительно спросила Томпсон.— Верно. Я слышал, что Дабни купил себе желтый «Порше», еще когда работал в АНБ?— Ничего об этом не знаю. Вы закончили?— У меня есть еще один вопрос о его доме…Но Томпсон уже отключила связь.Затем Декер воспользовался телефоном не для того, чтобы кому-то позвонить, а чтобы заказать такси. Джеймисон еще несколько недель назад установила соответствующее приложение. Через пять минут он уже направлялся в Вирджинию.Казалось, по ту сторону Потомака воздух был прохладнее. Машина остановилась перед домом, и Амос вышел.На стук в дверь ответила Саманта. Похоже, она плакала.— Что вам нужно? — недружелюбным тоном спросила она.— Ваша мать дома?— Она уже легла. Вы не могли бы оставить нас в покое?— Мне очень бы этого хотелось, — сказал Декер. — Но не могу. Можно мне зайти в дом?— Зачем?— Пожалуйста!Саманта отступила в сторону, пропуская его. Закрыв дверь, она враждебно смерила его взглядом.— Ну?— Значит, вы живете здесь с самого детства?— Да.— В этом самом доме?— Да!В прихожую вышла Джулис и увидела Декера.— Что вы здесь делаете? — резким тоном спросила она.— Просто задаю кое-какие вопросы.— Какое отношение к этому делу, черт возьми, имеет то, где мы жили, когда были маленькими? — спросила Саманта.— Пока что не могу сказать. Значит, ваши родители живут здесь… сколько, тридцать пять лет?— Кажется, около того, — подтвердила Джулис. — Мне тридцать семь, и другого дома я не помню.— Я видел в библиотеке альбомы с семейными фотографиями. Не возражаете, если я их просмотрю?— Зачем? — спросила Джулис.— Суть в том, что это дело приобрело особую важность. У нас есть все основания считать, что, если мы его не раскроем, с нашей страной произойдет что-то очень плохое.Джулис и Саманта переглянулись.— Вы запугиваете нас всякой чушью, — сказала Джулис.Декер выдержал ее взгляд.— Мне бы очень хотелось, чтобы это было правдой.Похоже, женщина была ошеломлена этими словами.— Послушайте, если вы хотите порыться в старых семейных альбомах, флаг вам в руки.Оставив Саманту в прихожей, она проводила Декера в библиотеку, сняла альбомы с полки и разложила их на кофейном столике. Джулис собралась уходить, но Амос сказал:— Может быть, вы останетесь, чтобы ответить на вопросы, которые могут у меня возникнуть?Обреченно вздохнув, Джулис тем не менее подсела к нему. Он раскрыл первый альбом.К счастью, альбомы были составлены в хронологическом порядке, поэтому Декер относительно быстро нашел то, что было ему нужно.— Это ваши бабушка и дедушка? — спросил он, указывая на пожелтевшие фотографии.— Родители папы, — кивнув, подтвердила Джулис. — Их уже нет в живых. Они жили в Принстоне, штат Нью-Джерси. Мы раньше часто их навещали. Дедушка был профессором политической экономии.— Впечатляет… Похоже, они были состоятельными.— Нет. Дом выделил для них университет. Мне известно, что, когда они состарились, папа помогал им деньгами.— Ну, а это кто? — указал на другой старый снимок Декер.— Мамины родители. Они жили в Огайо.— К ним вы тоже ездили в гости?— Нет. Я их никогда не видела. У них была маленькая ферма. Они погибли при оползне, когда мама была еще маленькой. Оползень уничтожил всю ферму — дом, сарай, всё… Тела маминых родителей так и не нашли. Сама она была в школе, а то тоже погибла бы. После этого мама попала в детский дом. А взрослой перебралась на Восточное побережье.— Как ваши родители познакомились друг с другом?Черты лица Джулис смягчились.— На самом деле это произошло довольно романтично. Папа сразу же после окончания колледжа устроился на работу в Мэриленде. Мама работала официанткой в кафе недалеко от него и училась в колледже. Люди с папиной работы заходили в кафе завтракать и обедать. Мама их обслуживала, и они с папой подружились. Мама в молодости была сногсшибательно красивой, и, уверена, от поклонников у нее отбоя не было. Когда она как-то раз вечером вышла с работы — а папа поджидает ее на стоянке с букетом цветов и билетами на спектакль в Национальном театре. Можно не говорить, что они сразу же сошлись. Ну, а все остальное — уже история.— Очень мило. Значит, ваша мать не из богатой семьи.— Из богатой семьи? Нет, насколько мне известно. А что?— Да так, просто кто-то что-то сказал… Это неважно.Декер закрыл альбом.— Что-нибудь еще? — спросила Джулис.— У вас есть какие-либо известия от Натали?Женщина кивнула.— Похоже, у нее всё в порядке. Она сказала, что очень сожалеет о случившемся.— А вы что ответили на это?Джулис пожала плечами.— Я ненавижу Натали за все, что она сделала. Я хочу сказать, она полностью разрушила нашу семью. Но по-прежнему остается моей сестрой.— Понимаю. Семья есть семья.Декер встал.— Вы нашли того, кто убил Сисси? — спросила Джулис.— Пока что не нашли. Мы работаем над этим.— Я ничего не понимаю, честное слово…— Ну, тут вы не одиноки.Выйдя из особняка, Амос обернулся и окинул взглядом фасад.Он понимал, что должен был раньше обратить на это внимание. Теперь у него оставалось всего два возможных вывода. И ему лишь требовалось определить, какой из них правильный.Глава 66— Восемьсот сорок девять тысяч долларов, — сказал Миллиган. — За тридцать пять лет цены на недвижимость здорово выросли. Налоговые таблицы показывают, что в настоящее время особняк стоит раза в четыре дороже, и даже еще больше, если выставить его в свободную продажу. Да, хотелось бы мне иметь такую собственность к выходу на пенсию…Декер заглянул ему через плечо. Они находились в кабинете Миллигана в вашингтонском отделении ФБР.Вчера ночью Амос вернулся домой и извинился перед Джеймисон за свой внезапный уход. Та в свою очередь извинилась за свои замечания.— Все мы находимся под огромным давлением, — сказала она. — Но тебе, наверное, приходится хуже всех. Я не хотела добавлять лишнюю тяжесть к твоей ноше.На том они и остановились.— Тридцать пять лет назад, — посмотрев на экран компьютера, задумчиво промолвил Декер. — Через пару лет после рождения Джулис.— Верно.— И Дабни тогда все еще работал в АНБ?— Верно. К тому времени он проработал там четыре года, пришел сразу же после окончания колледжа. Он ушел через шесть лет, чтобы начать свое дело.— Нам известно, какая у него была зарплата в АНБ?— Да, примерно. И, сразу же перескакивая к твоему очевидному следующему вопросу, ее никак не хватило бы на покупку дома. Итак, в возрасте двадцати шести лет Дабни купил особняк. Определенно это должно было кого-нибудь насторожить.— Известно ли, расплатился Дабни наличными или взял кредит?— Тут есть кое-какие проблемы. В обнаруженных мною документах говорится только, что он сразу выложил четыреста тысяч, а остальную сумму выплачивал в рассрочку. В то время и у его жены тоже была работа. Она работала в агентстве недвижимости.— А ее доходы не могли покрыть оставшуюся сумму?— Только не всю целиком. Даже если объединить их с зарплатой самого Дабни. В любом случае откуда возникли четыреста тысяч долларов на начальный платеж? Можно было бы предположить, что в АНБ должны были задать тот же самый вопрос.— Быть может, его и задали — и получили на него удовлетворительный ответ, — сказал Декер.— Возможно, — сказал Миллиган. — И можно попробовать спросить у АНБ, но вот только мой опыт показывает, что быстрого ответа от этих ребят не дождешься, если они вообще что-нибудь ответят. Богарт пытался получить ответы на кое-какие вопросы относительно Дабни, но пока что на том конце полная тишина. — Он посмотрел на Амоса. — Что навело тебя на эту мысль?— Молодая супружеская пара, не имея особых денег, покупает большой, дорогой дом. Все очевидно.— Пожалуй, мы тоже должны были обратить на это внимание. Но, полагаю, все определяется точкой зрения. За прошедшие годы Дабни добился небывалого успеха, и его особняк просто является отражением этого успеха. Мне и в голову не приходило, что дом мог быть куплен давно.— Сесилия Рэндолл также сказала, что примерно в то же самое время, когда семья Дабни переехала в новый дом, он купил себе желтый «Порше». И добавила, что, по ее мнению, миссис Дабни происходила из обеспеченной семьи — так она одевалась и вела себя. А сейчас Джулис сказала, что родители Элли погибли при сходе оползня и она воспитывалась в детском доме. Быть может, она получила какую-то компенсацию. Но в таком случае зачем работать официанткой, чтобы оплачивать учебу в колледже?— Согласен, — ответил Миллиган.— Так что если нам удастся найти источник происхождения денег, быть может, мы поймем, что произошло много лет спустя.— Ты думаешь, это как-то связано?— Полагаю, иначе не может быть.— Дабни работал в АНБ. Он определенно имел доступ к секретным материалам. И затем открывает собственную фирму… Понимаю, мы предполагали, что он лишь недавно совершил акт шпионажа, дабы помочь своей дочери. Но ты думаешь, что Дабни занимался этим на протяжении многих лет…— Трудно сказать. Возможно, тридцать лет назад он сотрудничал с Беркшир, а затем по каким-то причинам отошел от шпионской деятельности. После чего по прошествии стольких лет каким-то образом снова вышел на нее, чтобы продать секреты и получить деньги на помощь Натали. Возможно, это решает загадку, почему мы не нашли никакой связи между Дабни и Беркшир. Просто так глубоко в прошлое мы не копали.— Думаю, Декер, ты на правильном пути.— С другой стороны, Дабни не мог убить Сесилию Рэндолл. К тому времени он сам уже был мертв.— У нас нет твердой уверенности в том, что ее убийство как-то связано с делом. Возможно, это просто случайное преступление.— Я так не думаю, — покачал головой Декер.— Если Дабни все это время занимался шпионажем, его семье будет непросто принять эту новость, особенно после того, через что ей пришлось пройти.— В этом деле нет ничего простого, — заметил Амос.Оставив Миллигана, он прошел в кабинет, который занимал вместе с Джеймисон, и пересказал ей свой разговор с Миллиганом.— Эта теория действительно заполняет кое-какие пробелы, — согласилась та.— Но она ни на шаг не приближает нас к разгадке того, кто за всем этим стоит. Или где должен быть нанесен удар. А именно это интересует нас в первую очередь.— Несколько минут назад я говорила с Богартом. В доме Горски не нашли ничего существенного.Усевшись напротив Джеймисон, Декер уставился в потолок.— Но ты сам не удовлетворен собственной теорией?— С чего ты так решила? — спросил Амос.— Потому что я тебя знаю. И вижу это.Повернув голову, Декер посмотрел на нее.— Ну хорошо, ты права. Я действительно не удовлетворен.— А что нужно, чтобы тебя удовлетворить?— Нечто цельное, а не отдельные беспорядочные куски.— Может статься, ты этого никогда не получишь.— Я постоянно к этому возвращаюсь. — Закинув свои ноги в ботинках четырнадцатого размера на стол, Декер откинулся на спинку кресла.— Ты не говорил с Харпер Браун? — спросила Джеймисон.— Нет.— Они с Мелвином снова встретились.— Как ты узнала?— Я только что говорила с Мелвином. Они отправились на пикник на остров Рузвельта. По его словам, они прекрасно провели время.— Я рад, что Браун находит время на развлечения, расследуя дело, связанное с безопасностью страны.— Всем нужно время от времени отдыхать, — заметила Джеймисон.— Вот уже ты защищаешь ее, — фыркнул Декер.— Послушай, я прогрессирую. Мы всегда должны двигаться вперед, а не назад.Амос встал.— Ну, я тоже хочу продвинуться вперед, и я сейчас этим займусь.— Куда ты идешь?— Точно не знаю, но я сообщу тебе, что у меня получится.— Эй, Декер!Он обернулся.— Что?— Почему ты заступился за меня и потребовал от секретной службы, чтобы я тоже присутствовала на встрече в Белом доме?— Удивлен, что ты это спрашиваешь.— Что ты имеешь в виду?— Именно это я подразумевал, Алекс, говоря, что я тебя прикрою.Повернувшись, он вышел.Глава 67— Тебе не приходила мысль, что мы рассматриваем это дело задом наперед?Харпер Браун сидела в кафе за широким столиком напротив Декера.— Это еще как?Амос позвонил ей по пути из вашингтонского отделения ФБР, и они договорились встретиться здесь.— Дабни убивает Беркшир, после чего стреляет себе в голову. Дело начинается здесь, и мы двигались последовательно.— Правильно, но в нем есть также кое-какая предыстория, и нам пришлось ее проверить. Оно началось не с убийства Беркшир.— Согласен, это был результат. Но, проверяя прошлое, мы сосредоточивали внимание в основном на Дабни.— Ну, нам ни черта не удалось разузнать о Беркшир, помимо того, что она определенно была шпионкой. Нам больше не от чего отталкиваться.Вместо ответа Декер достал из рюкзачка куклу и положил ее на столик.— У нас есть вот это.Бросив на куклу взгляд, Браун недоуменно посмотрела на Декера.— Вот это? Кукла? Нам уже известно, что ее, скорее всего, использовали для передачи украденных секретов в потайном отделении. И что с того?— Но почему именно кукла?— А почему бы и нет?— Давай рассуждать логически. Ты крадешь секреты, прячешь их в куклу и отправляешься к другому человеку, предположительно к Беркшир.— Точно.— И опять же, почему именно кукла?— А почему бы и нет? Это совершенно безобидная игрушка, никто не обратит на нее внимания.— Ну, возможно, и обратит, если ее будет нести мужчина. Кукла слишком большая, в карман такую не положишь. А сумку могут обыскать.— Значит, ты хочешь сказать, что этим человеком, вероятно, была женщина?— Или женщина, или, возможно, мужчина с маленькой девочкой.— Подожди, ты имеешь в виду Уолтера Дабни?— Такое возможно. Вероятно, кукла принадлежала кому-либо из его дочерей. Специалисты Бюро определили, что она была изготовлена около тридцати лет назад. Так что у дочерей Дабни как раз подходящий возраст. И, как ты правильно заметила, это совершенно безобидная игрушка. Кто заподозрит девочку с куклой в транспортировке секретов? А эти люди, похоже, любят использовать детей в качестве прикрытия… Вспомни Джоуи Скотта и книгу.Браун задумалась.— Верно. Значит, нам нужно прямо спросить у дочерей Дабни про куклу?— Да, нужно.* * *— Где вы ее нашли? — ошеломленно спросила Джулис.Декер и Браун сидели в гостиной вместе с Джулис, ее матерью и двумя сестрами.— Джулис, это же твоя кукла Мисси! — воскликнула Элли.Женщина взяла куклу у Декера и изучила ее.— Вы уверены, что это ваша кукла? — спросила Браун.Вместо ответа Джулис понюхала волосы куклы и посмотрела на ее левую ногу.— Видите эти красные точки на туфле? Я совсем маленькой разлила краску. Ее так и не удалось отмыть. И я узнаю́ запах волос… Где вы ее нашли?— В процессе расследования, — уклончиво ответил Декер, забирая куклу. — Вы не помните, когда видели ее в последний раз?Джулис откинулась назад.— Я… не помню. В колледж я ее с собой точно не брала. — У нее покраснели щеки. — Вообще-то, я собиралась, но потом передумала. Вернувшись домой, я ее больше не видела.— Значит, кукла оставалась здесь, в доме? — уточнила Браун.— Мы ничего не трогали в комнатах девочек, чтобы они, вернувшись, нашли все таким, каким оставили, — сказала Элли. — У всех у них были куклы. Я полагала, все куклы на месте. Сисси поддерживает… — Она осеклась. — Сисси поддерживала во всех комнатах полный порядок.— Можно нам посмотреть? — спросил Декер.Джулис проводила их наверх в спальни. После того как она ушла, Декер и Браун нашли еще три куклы с такими же потайными отделениями под отсеком для батареек.— Твою мать! — пробормотала Браун. — Судя по всему, это был центр шпионской сети. Четыре дочери — и четыре куклы с потайными отделениями.— Это подтверждает то, что Дабни должен был знать Беркшир. Они работали вместе.— И это также объясняет, как Дабни столько лет назад смог позволить себе подобный особняк.— Значит, ты тоже думала об этом? — Декер пристально посмотрел на нее.— У меня тоже случаются мгновения прозрения, — скромно ответила Браун.— Давай осмотрим спальню супругов Дабни.Эта комната была значительно просторнее комнат дочерей; к ней примыкала гостиная с камином. Декер и Браун обыскали спальню, затем два больших шкафа. После чего Амос заглянул в ванную и прошелся по ящикам и медицинским шкафчикам, где обнаружил множество флаконов с лекарствами, в том числе сердечными препаратами и средством понижения уровня холестерина, а также ингалятор для больных астмой.«Старость — не радость», — подумал Декер.Закрыв дверцу медицинского шкафчика, он вернулся в комнату к Браун.— Никаких кукол, — сказала та.Захватив всех кукол, они спустились вниз в гостиную, где их ждали все четыре женщины Дабни. Джулис держала в руках свою куклу.— Что вы собираетесь с ними сделать? — спросила Саманта, указывая на куклы.— Нам нужно забрать их с собой, — сказала Браун.— Зачем? — спросила Саманта.— Они являются уликами.Та собиралась что-то сказать, но, оглянувшись на Джулис, промолчала.Декер уселся напротив Джулис.— Я хочу еще раз показать вам фотографию этой женщины и спросить, узнаёте ли вы ее.Он протянул снимок Анны Беркшир.— Я уже говорила, что не знаю ее, — сказала Джулис.Декер передал фотографию остальным женщинам. Элли и ее дочери, взглянув на снимок Беркшир, покачали головой.— Представьте ее себе с темными волосами, морщин на лице меньше, — не сдавался Декер.Они снова посмотрели на фотографию.— Я вправду не знаю эту женщину, — покачала головой Джулис. Она обвела взглядом своих сестер, и те также покачали головой.— Что все это значит? — спросила Элли. — Я имею в виду кукол и все прочее? Я ничего не понимаю.— Если это будет для вас хоть каким-то утешением, — сказала Браун, — мы также ничего не понимаем.— Вы хотите сказать… вы хотите сказать, что Уолт имел какое-то отношение к тому, что связано с этими куклами? Какой в этом смысл? Это ведь куклы девочек, а не его собственные. Я не помню, чтобы он когда-либо ходил с куклой. Это абсурдно!— В настоящий момент мы ничего не утверждаем, — ответила Браун. — Мы по-прежнему находимся на этапе сбора информации.Захватив с собой кукол, они вышли из дома и направились к машине Харпер.Обернувшись, Декер посмотрел на дом.— Знаешь такую детскую игру «Холодно и горячо»?— Да.— Так вот, всякий раз, покидая этот дом, я думаю, что стало «холоднее».Когда они отъехали от дома, Браун призналась:— Сегодня вечером мы с Мелвином ужинаем вместе. Вы с Алекс не хотите к нам присоединиться?— После вашего замечательного пикника?Услышав его замечание, Браун покраснела.— Это действительно было замечательно. Мелвин принес цветы.Декер вопросительно посмотрел на нее.— Ты вправду хочешь, чтобы мы составили вам компанию?— Мы работаем на износ, на чашу весов поставлена судьба нашей страны. Я считаю, что если мы развеемся на несколько часов, это всем пойдет на пользу.— Хорошо, — согласился Декер.Глава 68Ужин оказался превосходным, беседа за столом велась непринужденная, наполненная юмором. Все это явилось хорошим отдыхом от расследования, позволив всем подзарядить аккумуляторы. Из ресторана четверка отправилась в дом Браун рядом с Капитолийским холмом.Джеймисон с удивлением разглядывала роскошную обстановку.— Харпер, здесь просто потрясающе красиво!— По большей части это заслуга моей бабушки, — протянув ей бокал вина, сказала Браун. — У нее был вкус. Но я также добавила несколько своих штрихов. Картины, вон та скульптура, кое-какие ковры… И два-три специальных момента, — небрежно добавила она. — Здесь уютно и удобно.— Да, совершенно верно.Декер и Марс отошли в противоположный угол гостиной. Вместо вина каждый держал в руке по бутылке пива.— Классно мы сегодня провели время, — согласился Марс.Он был в джинсах и темно-зеленой водолазке, с трудом вмещавшей его словно высеченную из камня мускулатуру.— Мне всегда нравится общаться с тобой, Мелвин.Оглянувшись, Декер увидел, что Браун смотрит на Марса. Улыбнувшись, она повернулась к Джеймисон.— Несомненно, в лице мисс Браун ты нашел горячую поклонницу.Отпив глоток пива, Марс просиял, словно школьник.— Она классная девчонка. Везде побывала, всем позанималась… А я нигде не был и ничем не занимался. — Он огляделся вокруг. — И у нее много денег, но по ее поведению этого никак не скажешь. По моим меркам, это здорово. И еще она спортсменка! Я хочу сказать, у нее телосложение спортсменки, но и дыхалка тоже есть, а то мало ли что, верно? Мы с ней бегали сегодня рано утром.— До того, как отправиться на пикник? — уточнил Декер.— Понимаю, — широко улыбнулся Мелвин. — Но нам приятно быть вместе. По крайней мере, у Харпер нет никаких проблем в общении со мной. Черт возьми, мне иногда даже кажется, что она специально ведет так себя со мной.— И еще она ласкова с детьми и обожает маленьких щенят. Отличный выбор.Марс растянул рот до ушей.— Знаю, знаю. Я просто болтаюсь здесь, чувствую себя глупо… И понимаю, что мы совсем не знаем друг друга, но как-то сразу сошлись вместе, догоняешь?— Догоняю, Мелвин. И я очень рад за вас.Декер взглянул на часы. Было поздно, уже за полночь.— Я допью пиво, и пора будет рас…Внезапно свет погас, и наступила полная темнота.— Какого черта? — воскликнул Марс.— Вышибло предохранитель или на улице сгорел трансформатор? — спросил Амос.Кто-то прошел мимо него в темноте, затем послышался голос Браун:— В соседних домах свет есть. Похоже, это…Не договорив, она бегом бросилась к гостям и схватила Декера и Марса за руки.— Шевелитесь! Живо! Джеймисон, направо и до конца коридора!— В чем дело… — начал было Марс, но Браун уже вытащила его из гостиной.Через считаные мгновения входная и задняя двери вылетели, и в дом ворвались люди в масках. Они были с короткоствольными пистолетами-пулеметами «Хеклер и Кох МП-5», в очках ночного видения и прямо с порога открыли огонь.Убегая по коридору следом за Браун, Декер, замыкавший группу, обернулся и разрядил пол-обоймы своего пистолета.Вокруг него засвистели пули, разбив лампу, выбивая из стены куски штукатурки, протыкая живописные холсты, поднимая в воздух вырванные из мебели клочки обивки и наполнителя.Амос полностью разрядил обойму. Джеймисон также открыла огонь на бегу.Распахнув ударом ноги дверь в конце коридора, Браун затолкала всех внутрь. Захлопнув дверь, она повернула замок.— Сюда, быстро!По двери застучали пули, однако ни одной не удалось проникнуть внутрь.Декер вопросительно посмотрел на Харпер.— Обита сталью, — бросила в ответ хозяйка дома.Достав сотовый телефон, она нажала кнопку, и в стене быстро раздвинулась секция. За ней была стальная дверь, открывшаяся под тихий шепот гидравлического привода.— Заходите внутрь, живо! — воскликнула Харпер. — Торопитесь!Все быстро скрылись в комнате, и Браун нажала на телефоне другую кнопку. Дверь закрылась, секция стены встала на место.В комнате вспыхнул свет, и Декер огляделся вокруг. На стене висел телевизионный монитор. Судя по всему, изображение на него поступало с камеры прямо за дверью, потому что на экране было то самое помещение, из которого все попали сюда.Все смотрели, как дверь в помещение была выбита и внутрь ворвались вооруженные боевики.— Нужно вызвать полицию! — сказал Декер.— Система безопасности сделала это автоматически, как только я привела в действие дверь в убежище.— Значит, вот что это такое? — пробормотала Джеймисон, озираясь по сторонам. — Убежище?— Защищенное стальной броней, звуконепроницаемое, пуленепробиваемое, способное выдержать взрыв средней мощности. Также есть независимый источник электричества, а еды и воды достаточно, чтобы продержаться неделю. И в довершение ко всему — биотуалет.— Твоих рук дело? — спросила Джеймисон.— Это и есть один из «специальных моментов», о которых я говорила.— Тебе нужно убежище?— Учитывая то, что сейчас произошло, — судя по всему, нужно. Да, Декер, у тебя кровь. — Она указала на его лицо.Амос потер щеку.— Чем-то зацепило… Но это точно не пуля. Наверное, осколок, выбитый из стены.— А вот мне не так повезло.Все обернулись и увидели, что Марс зажимает окровавленную руку.— Думаю, это лишь царапина, но жжет адски.Схватив из шкафчика на стене аптечку, Браун начала с помощью Джеймисон обрабатывать Мелвину рану.Декер следил по монитору за тем, как боевики обыскивают помещение.Не найдя бесследно исчезнувшую добычу, разозленные громилы принялись поливать стены градом пуль. Однако ни одна пуля не проникла в убежище, где укрылись Браун и ее гости. Услышав звуки приближающихся сирен, боевики бросились бегом прочь.Через четыре минуты все вышли из убежища навстречу полицейским, осторожно заглянувшим в помещение. Предъявив свои документы, Браун объяснила, что к чему.Полицейские обвели взглядом разгром.— Похоже, кто-то вас сильно не любит, — пробормотал один из них.— Ну, именно ради такого случая я и застраховала жилье, — парировала Браун.Закончив осмотр дома и опросив всех присутствующих, полицейские уехали, оставив четырех человек озабоченно переглядываться друг с другом.— Это было на грани, — первым нарушил молчание Марс. — Харпер, как ты вообще узнала про них?— Выглянув на улицу, я увидела красные точки на очках ночного видения у них на головах. Это потому, что они использовали устаревшие модели. Наше ведомство по очевидным причинам уже отказалось от таких. Слишком хорошая мишень.— Ну, слава богу, что у тебя есть убежище, — высказала вслух общую мысль Джеймисон.— Любопытно узнать, черт побери, что им было нужно, — пробормотал Марс. — Помимо того, чтобы нас прикончить.— Несомненно, боевики следили за нами, — сказала Браун. — И отключили электричество перед тем, как на нас напасть.— Как знать… — задумчиво произнес Декер.— Это ты о чем? — спросила Браун.Но Амос ничего не ответил.Глава 69Снова шел дождь.На самом деле на улице лило как из ведра в сопровождении ослепительных вспышек молний, за которыми следовали утробные раскаты грома.Не обращая внимания на непогоду, Декер сидел в кресле дома на кухне, уставившись на экран портативного компьютера.У входа в здание дежурили в машине два сотрудника ФБР, и то же самое было перед особняком Харпер Браун. Марс остался у нее дома.На место нападения прибыли Богарт и Миллиган. Криминалисты не обнаружили ничего, кроме горы стреляных гильз от «МП-5», разбросанных по всему дому, и вскрытого электрощитка, с помощью которого нападавшие отключили свет. Соседи слышали звуки выстрелов, и двое видели неизвестных, запрыгивающих во внедорожник, однако номерные знаки были замазаны. За неимением лучшего, Декер и Джеймисон вернулись к себе домой, предоставив Марсу и Браун наводить порядок после нападения.Амос неподвижно сидел в кресле уже больше часа. Джеймисон давно легла спать. Декер осторожно прикоснулся к щеке, поцарапанной выбитой штукатуркой. Браун промыла царапину и залепила ее пластырем.Амос снова сосредоточил внимание на экране компьютера. Эту страницу он изучал уже около двадцати минут.Закрыв глаза, Декер погрузился в размышления. Наконец он снова открыл их и посмотрел на часы.Времени было уже почти семь часов утра. Амос до сих пор не ложился спать, однако, как это ни странно, он чувствовал себя полным энергии. Взяв телефон, он набрал номер, и ему ответила женщина. Поговорив с ней минуту, Декер сорвал с крючка ключи от машины Джеймисон, помахал агентам ФБР, поспешно пересек стоянку — при этом промокнув насквозь — и втиснулся в крошечную машину.Он направился к зданию имени Гувера, где по предварительной договоренности в морге его уже ждала патологоанатом Линн Уэйнрайт.Она была в халате, на груди висели очки на цепочке.— Добираться сегодня утром до работы было просто ужасно, — зевнув, сказала Уэйнрайт. — Вашингтонские водители и проливной дождь — это просто термоядерное сочетание.— Согласен.— Так что случилось?— Возникли кое-какие вопросы. Хотел обсудить их при личной встрече.— Это я поняла. — Уэйнрайт проводила гостя к столу в углу, и они сели. — Выкладывайте.— Давайте я перечислю вам некоторые медицинские симптомы, а вы, может быть, скажете, в чем причина.— Хорошо.— Врожденные дефекты у детей. Отсутствуют пальцы на ногах, деформирована рука.— Понятно. Это может быть обусловлено самыми разными причинами.— Я еще не закончил. А если добавить астму у всех детей?— Это несколько сужает круг, Декер, но недостаточно. К чему вы клоните?— Я добавлю к этому лекарства.Он написал по памяти на листке и протянул список патологоанатому. Уэйнрайт пробежала список глазами.— Это для улучшения работы печени, — ткнула пальцем она. — Это от заболевания почек. «Липитор» применяется при повышенном уровне холестерина; благодаря рекламе по телевизору многие о нем знают. «Золофт» — от депрессии, а вот это средство — для увеличения плотности костной ткани.Декер кивнул.— По результатам вскрытия Дабни вы не нашли ничего удивительного?— Да нет. Мы провели подробный анализ крови на наличие токсинов. Как я вам уже говорила, он принимал болеутоляющие, но больше в его организме не было никаких сильнодействующих препаратов — это на тот случай, если вы гадаете, не наширялся ли он чем-либо перед тем, как взять пистолет.— Все эти лекарства были выписаны не ему. А его жене.— На самом деле Дабни был в очень приличной форме, если только не брать опухоль головного мозга, конечно. Если б не она, он, вероятно, прожил бы в полном здравии еще лет двадцать.— Не повезло.— Очень не повезло, — поправила Уэйнрайт.— Да, — рассеянно заметил Декер, уставившись в пустоту.— О чем задумались? — спросила она.— Я просто гадаю, почему у такой здоровой с виду семьи столько физических и медицинских проблем.— Ну, астма, как правило, достается по наследству.— Одна из дочерей сказала, что астма есть у матери, но не у отца.— Совершенно верно. Легкие, носовые ходы и пищевод Дабни были чистыми. Я не обнаружила никаких изменений в тканях этих органов, которые указывали бы на астму или какие-либо другие проблемы с легкими.— Значит, остается только ее жена и ее лекарства.— Послушайте, в нашей стране все просто помешаны на лекарствах, от детей до стариков. Моя мать последние три года жизни принимала каждый день двадцать четыре таблетки, а ее знакомые — и того больше. Похоже, в настоящее время каждый подросток принимает «Риталин» или что-нибудь подобное. Это абсурдно, но это так.— Я вас понял, — сказал Декер. — И все-таки это не дает мне покоя. К тому же нельзя сказать, что у меня есть много ниточек, за которые можно распутать клубок.— Получается, вы хватаетесь за соломинку?— Возможно. Но я предпочел бы думать, что близок к тому, чтобы отыскать иголку в стоге сена.Глава 70У Декера ныли колени. Отчасти от дождя. Отчасти от старых травм, полученных на футбольном поле. И отчасти от того, что они были вжаты в приборную панель крохотной машины Джеймисон, а рулевое колесо буквально находилось у него в паху.«Честное слово, мне пора завести собственную машину».Щетки стеклоочистителя размазывали дождевые капли, тотчас же возникающие вновь. Казалось, с каждым движением щеток у Амоса в голове также что-то кружится.Его мысли были сосредоточены на чем-то таком, что могло иметь важное значение.Сесилия Рэндолл говорила с ним и Джеймисон.Вскоре после этого она была убита.Они говорили с Дабни. Вскоре после этого их едва не убили.Причина и следствие? Если так, то как это связано?Декер мысленно вернулся к разговору с домработницей.Та полагала, что Элли Дабни происходила из состоятельной семьи. Как выяснилось, это не так. В таком случае как можно было объяснить то, что Уолтер Дабни купил особняк и «Порше», все еще работая мелким сотрудником в АНБ? Только так, что он занимался шпионажем. У Элли Дабни несчетное число проблем со здоровьем, и в том числе выкидыши. Три ее дочери высокорослые, атлетического телосложения, но всех их мучают проблемы с дыхательной системой. У Саманты недостает пальцев на ногах, у Аманды нет части руки… По словам Рэндолл, все Дабни были замечательными людьми, таких она больше никогда не встречала.После чего ей всадили пулю в голову.Затем Декер и Браун говорили с Дабни о кукле.Они обнаружили других кукол с такими же в точности потайными отделениями.Покинув особняк, они отправились ужинать и вернулись домой к Браун, где их едва не перестреляла группа убийц, вооруженных автоматами.Опять же, причина и следствие? И в обоих случаях причиной, возможно, был разговор в доме Дабни.Особняк прослушивается?Быть может, теми, кто подстерег Декера в засаде в лесу у сельского дома Беркшир? И те же силы стоят за вчерашним нападением боевиков?И еще есть куклы. Каким образом они участвовали в игре? Как сказала Элли, защищая своего мужа, Уолтер Дабни не разгуливал по городу с куклами. Предположительно, он не приносил их к себе на работу, где набивал секретами, после чего передавал кому-то третьему, только чтобы затем забрать и вернуть своим дочерям. Это было совершенно бессмысленно. Мужчина, идущий с куклами, обязательно привлек бы к себе внимание. Вряд ли можно заявиться в АНБ с куклой в руках.Но, может быть, в этом не было необходимости. Может быть, передача происходила на другом конце…Резко крутанув руль, Декер направился в противоположную сторону.Он поставил машину напротив дома Сесилии Рэндолл. Полиция ушла, но дверь в дом была приоткрыта. Выйдя из машины, Амос быстро пересек улицу под струями дождя и постучал в дверь.Никто не ответил. Достав пистолет, Декер открыл дверь и заглянул внутрь.— ФБР. Есть кто-нибудь дома?Опять же ответа не последовало. Однако наверху послышался скрип половиц.На втором этаже кто-то был.Бесшумно поднявшись по лестнице, Амос быстро огляделся по сторонам. Наверху были всего две комнаты. И только в одной горел свет.Приблизившись к этой комнате, Декер уже собрался положить руку на ручку, как та повернулась.Он отступил назад, держа пистолет направленным на дверь.Увидев его, женщина вскрикнула и выронила коробку.— О господи, что вам нужно? — воскликнула она. — Пожалуйста, не убивайте меня!Сунув руку в карман, Декер достал свое удостоверение.— Я из ФБР. Я не сделаю вам ничего плохого.Отшатнувшись в сторону, женщина ухватилась за дверь.— Господи Иисусе, вы меня до смерти напугали!Опустив пистолет, Декер внимательно посмотрел на нее. Чернокожая, худая, лет сорока, короткие седеющие волосы.— Кто вы такая? — спросил он.— Я — Ронда Кейн.— Что вы здесь делаете?— Это дом моей матери.— Сесилия Рэндолл — ваша мать?— Да.— Соболезную вашей утрате.Женщина опустила взгляд на коробку.— Я просто заглянула, чтобы забрать кое-какие вещи. Не знаю, как быть с этим домом… Наверное, придется его продать.— Вы живете здесь?— Нет, в Балтиморе, это не так уж далеко. — Она строго посмотрела на Декера. — Вы нашли того, кто это сделал?— Пока что нет. Но раз уж вы здесь, не возражаете, если я задам вам несколько вопросов?— Полиция уже говорила со мной.— Возможно, мои вопросы будут другими.— Послушайте, насколько я знаю, у мамы не было никаких врагов. Никого, кто желал бы ей зла. Она усердно трудилась, ходила в церковь, она вырастила меня, и она была хорошим человеком. Думаю, к ней нагрянул грабитель. Я умоляла маму переехать из этого района. Я сама росла в этом доме. Тогда район был приличным, но сейчас все изменилось. Здесь по улицам шляются разные типы, которые убьют человека за полтинник.— Не буду с вами спорить, однако мне кажется, что здесь произошло что-то другое.— Почему вы так считаете?— Вы только что сказали, что ваша мать всю жизнь усердно трудилась. Она работала у Дабни, правильно?— Совершенно верно. Больше тридцати лет.— Значит, вы тоже знали эту семью.— Конечно. Маленькой я часто ходила с мамой к ним домой.— То есть вы знакомы с дочерьми?— Я с ними играла. Я была немного постарше. Иногда я сидела с Джулис и Самантой. Когда Натали была совсем маленькой, я меняла ей пеленки и кормила ее.— Отрадно это слышать.— О, мне за это платили. Мистер и миссис Дабни настояли на этом. Они были очень добрые, особенно миссис Дабни. Ее я видела гораздо больше. Мистер Дабни вечно был на работе или в разъездах. Мы с мамой уходили задолго до того, как он возвращался домой из офиса.— Вы знаете, куда уезжал мистер Дабни?— А что?— Мы также изучаем обстоятельства его смерти.— Я слышала, он покончил с собой.— Да, это так, но нам все равно нужно выяснить, почему он так поступил.— А, понятно… Но я точно не знаю, куда он ездил. Думаю, в самые разные места, в разные штаты. Как-то раз я помогала маме убирать его багаж после того, как он вернулся из поездки, и на чемодане еще висела бирка из аэропорта.— Вы случайно не запомнили название аэропорта?— Нет. Но я точно помню, что это была не американская авиалиния. Просто я не могу вспомнить, какая именно. Но я помню, мама говорила, что мистер Дабни также часто бывает за границей.— Откуда она это узнала?Ронда усмехнулась.— Саманта, когда была маленькой, однажды играла с папиным паспортом и спрятала его на кухне. Его везде искали. Мама нашла его в банке с сахаром. Ей пришлось открывать его, чтобы очистить страницы от крупинок сахара. И она потом рассказывала, что в паспорте полно всяких марок и наклеек из тех стран, где бывал мистер Дабни.— Мать никогда не рассказывала вам про семью Дабни что-либо необычное?— Необычное? — Кейн подозрительно посмотрела на него. — Куда вы это ведете?— Надеюсь, к истине.— Дабни — хорошие люди.— Не сомневаюсь в этом, но все-таки мистер Дабни убил человека.На лице у Кейн отразилось изумление, сменившееся печалью.— Я до сих пор не могу в это поверить. На мой взгляд, он был последним человеком на свете, кто мог бы совершить такое. А потом покончить с собой… И оставить миссис Дабни одну. Они так любили друг друга… Они были идеальной парой.— Ну, внешнее впечатление может быть обманчивым. — Декер взглянул на коробку. — Что там?— Раньше здесь была моя комната, — улыбнулась Кейн. — Мы с мамой жили вдвоем. У меня был брат, но он умер еще совсем маленьким, а папа ушел из жизни, когда мне было четыре года.— Печально это слышать.— Мама сохранила кое-какие мои вещи. У меня две дочери, и я подумала, что это может им пригодиться, хотя они, наверное, уже переросли многое из того, что осталось после меня.— Вы имеете в виду игрушки?— Да.Отступив назад, Кейн распахнула дверь до конца. Декер увидел аккуратно заправленную кровать, белый комод и две этажерки, заполненные разными вещами.— В нынешнее время детям не нужно то, что нельзя подключить к Интернету. Детские книги, кубики, мозаики… И даже куклы. Теперь подавай им электронные планшеты! Знаете, сколько это все стоит? А мои игрушки были дешевыми, и мне их вполне хватало. Нужно было только подключить воображение.Но Декер ее не слушал. На одной из полок в ряд выстроились куклы.— Это ваши куклы?— Да.— Вы знаете, что точно такие же были у дочерей Дабни?— Вот как? Ну, наверное, так и должно быть.— Почему?— Потому что эти куклы купили мне Дабни.Глава 71— У всех кукол есть потайные отделения, — сказал Миллиган.Декер стоял рядом с ним, Богарт сидел за письменным столом, Джеймисон и Браун устроились напротив Богарта.— Значит, куклы дочери Сесилии Рэндолл были в точности такими же, как и у четырех девочек Дабни, — сказала Алекс, — и все имели место, чтобы спрятать украденную информацию?Кивнув, Декер взял две куклы.— Это вот Мисси, кукла Джулис Дабни. А эта кукла принадлежала дочери Рэндолл, Ронде. Не желаете попробовать найти отличия?Все подались вперед, разглядывая кукол.— Да у них даже одна и та же нога краской вымазана, — заметила Браун.— Понюхайте их волосы, — предложил Декер.Браун и Джеймисон сделали как он просил.— Пахнут совершенно одинаково, — сказала Джеймисон.— Совершенно верно. Джулис определила свою куклу по краске и запаху. Моя дочь также узнавала вещи по запаху. Так делают многие дети. Тот, кто стоял за всем этим, тщательно продумал все детали.— Значит, это означает, что Рэндолл также входила в шпионскую сеть? — произнесла Браун. — Проклятие, так оно и было…— Необязательно, — возразил Декер. — Она могла принимать участие в шпионаже, сама о том не подозревая.— Это еще как? — недоверчиво фыркнула Браун.— После того как Ронда Кейн рассказала мне про куклы, мы с ней долго говорили. Она рассказала, что в детстве, еще до школы, каждый день ходила вместе с матерью к ним в дом. Когда Ронда пошла в школу, Рэндолл забирала ее после уроков. Судя по всему, Дабни устроили так, чтобы девочка ходила в школу рядом с их домом. Рэндолл приводила дочь домой к Дабни, та там играла и делала уроки, пока не приходило время уходить домой. Когда Ронда стала постарше, она помогала ухаживать за детьми. Даже помогала матери работать по дому. Конечно, после уроков — но так бывало практически каждый день.— Но когда Ронда стала взрослой, она перестала носить с собой куклы, — заметила Джеймисон.— Верно. Перестала. Но до того она много лет не расставалась с куклами. И она не смогла мне точно ответить, менялась ли куклами с дочерьми Дабни. Копать глубже я не смог, не раскрывая конфиденциальную информацию о нашем расследовании, поэтому я отправился сюда.— Хорошо, пусть куклы использовались для передачи украденной информации, — сказала Браун. — Ты знаешь, как это осуществлялось практически? Как все происходило?— Уолтер Дабни приносит домой с работы секреты. Не знаю, как он выносил их из АНБ, но известно, что в прошлом подобное осуществлялось. После того как Дабни открыл собственное дело, приносить секреты домой стало значительно проще. Далее: ему нужно переправить секреты покупателю или посреднику. Он прячет их в одну из кукол. Когда приходит Ронда Кейн со своей куклой, те подмениваются. Ронда забирает куклу домой. Она рассказала, что иногда брала куклу в школу или мама приносила куклу с собой на работу, чтобы она могла поиграть с ней, оставшись дома у Дабни. И когда я спросил Ронду об этом, она ответила, что часто меняла кукол: один день играла с одной, а на следующий — уже с другой. Чтобы им не было скучно.— И что происходило потом? — спросила Браун. — Если Сесилия Рэндолл в этом не участвовала?— Когда Рэндолл уходила на работу, кто-то наведывался к ней домой, забирал информацию из куклы и уходил. Сигнализации у нее дома не было. Все это не составляло особого труда.— Такое могло сработать, — задумчиво произнес Богарт.— Таким образом, Дабни никогда не встречался с другим человеком. Сесилия Рэндолл выполняла функцию курьера, возможно, даже не подозревая об этом. И вряд ли куклы требовалось менять каждый день. Несомненно, у Дабни имелся какой-нибудь способ предупреждать своего куратора о том, что в кукле что-то есть.— А когда дети повзрослели и куклы оказались в шкафу, Дабни перешел к другим методам, — сказал Богарт. — Вроде той книги, которой пользовалась Беркшир.— Значит, этот тип занимался шпионажем и продавал секреты нашей страны в течение тридцати с лишним лет? — ужаснулась Браун.— Похоже на то, — подтвердил Росс.— Можно предположить, что рано или поздно он должен был бы попасться, — заметил Миллиган. — Я хочу сказать, других шпионов, даже тех, кому удавалось продержаться долгие годы, в конечном счете все равно ловят.— Мы узнаём о них только потому, что их ловят, — возразил Декер. — Возможно, многих шпионов так никогда и не разоблачают.Браун кивнула.— Итак, слабое место Дабни — его дочь. Он решил, что ей угрожает опасность, и, возможно, стал действовать чересчур поспешно. Или, быть может, на какое-то время отошел от шпионской деятельности и порядком заржавел… Так или иначе, Дабни находит своего прежнего связника, чтобы помочь Натали. Однако на этот раз мы его схватили. Но слишком поздно, поэтому мы не смогли помешать ему продать секреты, после чего убить Беркшир и покончить с собой.— Ну, другим новым фактором было то, что Дабни знал о своей близкой смерти, — напомнил Богарт.— Мы уже высказывали предположение, что Дабни, убив Беркшир и покончив с собой, возможно, пытался искупить все то плохое, что сделал на протяжении многих лет, — добавила Джеймисон.— Ну, а ты что думаешь на этот счет? — Богарт посмотрел на Декера.Тот ответил не сразу. Когда он наконец заговорил, голос его прозвучал отрешенно, словно Амос обращался не к присутствующим.— Это разумное предположение, но я не уверен, что именно так все и произошло.— Но почему нет? — спросила Браун. — Почему ты думаешь, что эта теория неправильная?— Она оставляет без ответов слишком много вопросов — в первую очередь, кто напал на меня и похитил флешку? И кто убил Сесилию Рэндолл? Потому что, думаю, это, скорее всего, те же самые люди, которые заставили Уолтера Дабни похитить секреты, чтобы спасти свою дочь.— Ну, возможно, это та самая шпионская сеть, на которую Дабни уже работал в прошлом, — сказала Браун. — Предположим, он в течение многих лет крал секреты, но затем отошел от дел. Его кураторам это не понравилось, однако они не могли ничего поделать, ибо Дабни в ответ мог их разоблачить. Но тут у Натали возникают неприятности из-за пристрастия к азартным играм, и шпионы видят в этом способ заставить Дабни вернуться к прежнему ремеслу. Если он поверил, что его дочь действительно должна десять миллионов долларов, он понял бы, что ему нужно похитить очень серьезные секреты. Так он и сделал — открыл потайную дверь к нашим защищенным базам данных.— Ты в этом уверена? — спросил Декер.— Что?.. Да.— Откуда такая уверенность?— Потому что мы проследили ниточку от украденной информации к Дабни. У него был к ней доступ. Именно его пароли открыли различные точки входа, которые он знал, поскольку выполнял работы для РУМО.— А это не мог быть кто-нибудь другой из его фирмы?— Декер, имелся также биометрический контроль. Это был Дабни, он, и никто другой. Электронный след оказался очень запутанным — вот почему мы вышли на Дабни уже тогда, когда тот осуществил все задуманное.— Значит, у получателя этой информации какое-то время имелась потайная калитка, ведущая в святая святых баз данных РУМО?— Да.— И он уже успел выведать какие-либо секреты?— К сожалению, успел.— Что-нибудь конкретное, представляющее особую важность?— Все это представляет особую важность!— Согласен. И все же на ум не приходит ничего определенного?— Ну, я уже говорила, что речь, в частности, шла о наших законспирированных агентах за границей. И, как я сказала, несколько человек уже разоблачены.— Что-либо еще?Вздохнув, Браун задумалась.— На самом деле все это относится не только к РУМО. Там была информация, связанная с другими ведомствами — АНБ, ЦРУ, Объединенным комитетом начальников штабов, Управлением по борьбе с наркотиками и даже ФБР.— Имеющая отношении к чему?— Имеющая отношение к тому, к чему у тебя нет допуска. Но, в духе сотрудничества, могу сказать, что это имеет отношение к совместным операциями разведывательных ведомств на Ближнем Востоке, к стратегии борьбы с ИГИЛ; это разведданные о войне в Сирии, намерения России в отношении прибалтийских государств и возможные ответы НАТО на них. На самом деле список очень обширный.— И удар может быть нанесен в любом из этих мест, — сказал Декер. — Потому что, по твоим словам, в перехваченном разговоре упоминалась фамилия «Дабни» и угроза является неминуемой?— Совершенно верно. Объем работы очень большой. На самом деле слишком большой.— Но ведь в Белом доме нам сказали, что нападение состоится здесь, в Соединенных Штатах, — напомнил Богарт.— И я вовсе не утверждаю, что разведданные ошибочны, — добавила Браун. — Просто я не могу их подтвердить.— Беркшир не имеет никакого отношения к Ближнему Востоку, — произнес Декер. — Однако все переговоры велись на арабском.— Ну, возможно, русские работали с какими-то ближневосточными группировками, — сказала Браун. — Взгляните, как активно они сейчас ввязались в то, что происходит в Сирии. Они хотят упрочить свои позиции в регионе, а затем, отталкиваясь от этого, снова стать сверхдержавой. Если мы отвлечемся на атаку у нас в стране, там образуется вакуум, который Москва не замедлит заполнить.— Понимаю, как работает такая стратегия, — заметил Декер.— Есть новые перехваты? — спросил Богарт.Браун пожала плечами.— Упоминание фамилии Дабни мы больше не слышали, но, как нам сообщили в АНБ, за последнее время объемы переговоров резко возросли. Наш опыт показывает, что это говорит о приближающейся кульминации. Когда переговоры прекратятся, это будет говорить о том, что атака вот-вот состоится. По крайней мере, так было в прошлом.— То есть, как только наступит тишина, это будет означать, что бомба готова взорваться? — спросил Декер.— Да.— В таком случае будем молиться о том, чтобы переговоры продолжались.Глава 72Декер бежал. Но только не в действительности.Он бежал во сне.Амос был в форме «Кливленд Браунз». Его двадцатидвухлетний образ стремительно бежал через все поле в стартовом матче нового сезона НФЛ. В команду он попал благодаря своим особым возможностям, что в первую очередь означало готовность самоотверженно бежать вперед и налетать на игроков противника таких же габаритов с безрассудством, граничащим с безумием.И вдруг из ниоткуда последовал удар. Страшный удар сзади, сбивший Декера с ног, сорвавший с него шлем и отшвырнувший его на три фута, оглушенного и, хотя тогда этого еще никто не знал, умирающего.А когда он очнулся в больнице, того Амоса Декера, который когда-то жил в его теле, больше не было.Его место занял кто-то совершенно незнакомый. Полностью отличный от прежнего Амоса Декера — эмоционально и интеллектуально.Как только этот последний осколок сна промчался у него в сознании подобно выстреленной пуле, Декер открыл глаза и уселся в кровати, тяжело дыша и обливаясь по́том, несмотря на то что в комнате было прохладно.Он обвел взглядом погруженное в темноту помещение. С улицы доносился шум машин, затем послышался утробный рев самолета, набирающего высоту после взлета в Национальном аэропорту. В окно стучал моросящий дождь.Но Декер смотрел в темноту, оставаясь мыслями на том футбольном поле. Думая о том, каким он был прежде. Какой бы идеальной ни была его память сейчас, он не мог вернуться на двадцать лет назад к тому парню.«Я помню, кем был, но весьма смутно. Разве это не смешно?»Амос снова улегся и принялся разбираться в своих мыслях.У него в руках было много ниточек, но среди них — ни одной главной, способной привести к ответу. Декер чувствовал, что все они бегают по кругу, не продвигаясь вперед, оставаясь на замкнутой траектории.Он был следователем, и хорошим. За долгие годы он расследовал множество дел, и в том числе таких же запутанных, как и это. Он сказал Браун, что, может быть, они смотрят на это дело не с той стороны, хотя та, похоже, не совсем поняла смысл его слов.«Быть может, и я сам его не понимаю».Все неизбежно возвращалось к Уолтеру Дабни. Отчасти из-за недостатка информации. Прошлое самого Дабни удалось изучить подробно, в то время как в том, что касается Анны Беркшир, достоверных сведений было значительно меньше.Несомненно, главным достоинством Декера была его память, поэтому он снова к ней обратился.Амос закрыл глаза, и у него в сознании замелькали кадры.Кто-то что-то сказал. Декер не был уверен, что это имеет какое-то отношение к делу. Почему-то это замечание показалось ему несущественным, но, возможно, оно обладало каким-то скрытым смыслом, способным пролить свет на что-то…Кадры замедлили свой бег, и Декер наморщил лоб.Это чем-то напоминало колеса игрового автомата, быстро крутящиеся, а затем замедляющие свой бег по мере того, как цикл приближается к концу, показывая проигрыш или выигрыш, если все изображения полностью совместились.«Ну же! Совместитесь, прошу вас! Сделайте так, чтобы я выиграл! Мне это очень нужно!»Удивительно, но в сознании у Декера возник образ Мелвина Марса. В гостях у Харпер Браун они с ним говорили о чем-то, перед самым нападением…Колеса замедляли свой бег, кадры сменялись все реже.Марс что-то сказал о Браун. В тот момент его слова показались совершенно безобидными. Они совершенно естественно вытекали из разговора. И не имели никакого отношения к делу.Раз… два… три.Колеса еще больше замедлились. Кадры перестали мелькать, и Декер смог разглядеть одно отчетливое изображение.Марс рассказывал ему, какое впечатление произвела на него Браун. Как много она путешествовала по всему миру; как не задается, несмотря на свое богатство. Марс сказал, что восхищен этим. Что ему нравится с ней общаться. Она смешная, классная, ему с ней хорошо…Нет, нет, не это. Было еще что-то.Декеру казалось, что у него в руках липкая бумага для ловли мух, а в воздухе кружатся конфетти, представляющие собой факты этого расследования. Если ему удастся заставить их опуститься и прилипнуть к бумаге, все приобретет смысл.Колеса продолжали крутиться, изображения менялись.Пять… шесть… семь… восемь.Выигрыш!У Декера в сознании вспыхнуло одно-единственное слово, выделяясь на фоне всего остального так, как на страницах книги о Гарри Поттере выделились зашифрованные сообщения.Декер так быстро уселся в кровати, что у него закружилась голова.Спортсменка.Глава 73Амос вышел из морга ФБР после еще одного разговора с Линн Уэйнрайт. У него появились новые вопросы, и она, к счастью, дала на них ответы.Приехав в вашингтонское отделение ФБР, Декер сел за компьютер и начал поиски. На экран хлынул поток информации, и отдельные детали загадки стали быстро вставать на свои места. Казалось, прорвало плотину, и вода беспрепятственно затапливает долину.Наконец.Декер видел специальные термины, которые никогда раньше не встречал, в том числе такие, названия которых не мог произнести. Он смотрел на фотографии, сделанные десятилетия назад.Много фотографий.Теперь эти люди были опозорены.Теперь эти люди были больны.Они мучились. Преждевременно умирали.Все это было чудовищно. А мир закрывал на это глаза.Но это открывало новые возможности. И этими возможностями воспользовались.Декер вспомнил кое-что еще.Фотографию, которой не должно было быть.Он должен был увидеть это раньше, но не увидел. Это показалось ему несущественным, в то время как он должен был понимать, что в расследовании не бывает ничего несущественного.Амос встал из-за компьютера и направился в кабинет Богарта.Тот находился там вместе с Миллиганом и Джеймисон. Они сказали Декеру, что агент Браун уже направляется сюда.— Передайте ей, чтобы она ждала нас у дома Дабни, — сказал Декер.— Почему? — спросил Росс. — Что там есть такое, ради чего нам нужно снова туда возвращаться?— По большому счету, всё.* * *Через полчаса они остановились перед крыльцом внушительного особняка. «БМВ» Браун уже стоял там. Она вышла из машины, и все направились в дом.— В чем дело? — спросила Харпер. — Зачем мы приехали сюда?— Из-за него. — Миллиган указал на Декера.Дверь открыла Джулис.— Нам нужно поговорить с вашей матерью, — сказал Декер.— Ее нет дома.— Где она?— Если хотите знать, она на кладбище, у могилы мужа.— Где это? — спросил Амос.— Вы не могли бы оставить ее в покое?— Где это? — повторил Декер.Поколебавшись, Джулис ответила.— И еще одно, — добавил он. — Мне нужно еще раз взглянуть на альбомы с фотографиями, которые вы мне показывали.* * *Они въехали на кладбище через распахнутые чугунные ворота. Браун оставила свою машину перед домом Дабни и приехала вместе с ними.— Ненавижу кладбища, — пробормотала Джеймисон. — Лежишь в земле, а все проходят мимо и пялятся на тебя. Нет уж, спасибо! Меня кремируют.— Думаю, у тебя будет еще достаточно времени, чтобы изменить свое решение, — заметил Богарт.Он повел машину по аллее, следуя указаниям Джулис.На обочине стоял кабриолет «Ягуар». Подъехав к нему, все увидели Элли Дабни на каменной скамье перед свежей могилой мужа. Надгробия еще не было.Когда все вышли из машины, Браун спросила:— Декер, ты не хочешь нам объяснить, в чем дело?— Через две минуты ты услышишь всё, — ответил Амос.Он первым направился к Элли. Та подняла недобрый взгляд.— Мне позвонила Джулис и предупредила, что вы едете сюда. Не хочу показаться грубой, но я пришла к своему мужу. Я была бы очень признательна, если б мне позволили побыть с ним наедине.— Я вас понимаю, — сказал Декер. — К сожалению, это не может ждать.Он подсел к Элли на скамейку, а остальные обступили их кру́гом.Достав из кармана фотографию, Амос протянул ее Элли.— Мои родители, — пробормотала та. — Где вы ее взяли?— Они погибли при оползне?— Да, это было ужасно…— И оползень смыл все? Дом, сарай, родителей? Их тела так и не были обнаружены. Так нам сказала Джулис.— Если б я не была тогда в школе, тоже погибла бы.— Значит, вы потеряли всё? Родителей, все свои вещи?— Да! У меня не осталось ничего, кроме той одежды, что была на мне! У меня не осталось родных. Меня отдали в приют!Декер кивнул.— В таком случае откуда у вас эта фотография?Элли начала было что-то говорить, но осеклась. Кашлянув, она сказала:— К счастью, она была у меня в портфеле. Я всегда носила ее с собой.Амос кивнул.— Я так и думал, что вы это скажете.— Потому что это правда.— Сегодня утром я говорил с медицинским специалистом из ФБР. По счастливому стечению обстоятельств ее дядя в семидесятых был врачом олимпийской команды Соединенных Штатов. Он рассказывал ей, что происходило тогда, особенно в других странах. И сегодня она просветила меня.Элли молчала.— «Штази четырнадцать — двадцать пять». Вам это ничего не говорит?У Элли округлились глаза, но едва заметно. Однако от Декера это не укрылось.— Что? — резко произнесла она. — Что это такое?— Вам это прекрасно известно, но для остальных я объясню, что это название восточногерманской программы по созданию мощной олимпийской команды за счет применения анаболических стероидов. По большей части спортсмены даже не подозревали об этом. В переводе на английский это означает «государственный план номер тысяча четыреста двадцать пять».— Восточная Германия? Какое это имеет отношение ко мне? Я родилась в Орегоне.— Восточные немцы остановили свой выбор на оральном препарате «Туринабол». Если честно, у него есть и другое название, которое я не могу не то что произнести — даже выговорить. Это настоящий турбоускоритель спортивных характеристик, но без некоторых самых отвратительных побочных эффектов. И все-таки побочные эффекты у него есть. Помните женскую команду пловцов Восточной Германии семидесятых годов? У всех росли волосы на лице, были низкие голоса и мужское телосложение. Одна американская пловчиха даже высказалась по этому поводу вслух, но всё списали на зависть проигравшей. Как выяснилось, она была абсолютно права, но немцы тем не менее завоевали все золото.— Очень интересный экскурс в историю, — медленно произнесла Элли. — Но какое это отношение имеет ко мне, черт возьми? Я никогда не бывала в Восточной Германии и уж точно никогда не участвовала в Олимпийских играх.— Но, полагаю, вы были в национальной программе по подготовке молодых спортсменов. Вас готовили к Олимпиаде. Вероятно, с малых лет. У вас идеальное атлетическое телосложение. Высокий рост, ни капли лишнего жира, прекрасная мускулатура. На протяжении нескольких лет вам вместе с другими подающими надежды юными спортсменами давали «Туринабол» или что-либо подобное. Из вас хотели создать что-нибудь вроде истинной арийской расы Гитлера. Однако дорога к вершинам в спорте очень узкая, даже несмотря на фармакологическую помощь. Я, как никто другой, хорошо знаю это по своей карьере в футболе. Успеха добиваются только лучшие из лучших, а кто чего сто́ит, становится ясно уже в юности.— Он сошел с ума? — Элли посмотрела на Богарта.Тот ничего не сказал.— Но вы обладали для своих кураторов иной ценностью, — продолжал Декер. — Спортсменки из вас не получилось, однако вас можно было использовать в других целях.— Это какой-то бред!— Вас обучили английскому языку так, что вы стали говорить свободно, без тени акцента. Вам сфабриковали прошлое, которое вы заучили так, словно оно было вашим собственным. Сельский район Орегона. Много десятков лет назад. Оползень. Детский дом. Родных нет. Вы отправились на Восток, чтобы начать новую жизнь. Кто мог бы осудить вас за это? Вы устроились официанткой в кафе рядом с… с чем же еще? С АНБ. В кафе вы встречали многих, кто работал там, потому что кушать хочется всем. Вы остановили свой выбор на молодом Уолтере Дабни, и он заглотил очаровательную Элеонору вместе с крючком, леской и грузилом. Вскоре вы поженились. Ваш муж приносил работу домой, а вы ее воровали. Потом он ушел из АНБ и основал собственную фирму, и тут вы сорвали главный куш. Теперь он выполнял работы не только для АНБ, но и для других ведомств. В те дни, разумеется, защитные меры также существовали, но ничего похожего на то, что есть сегодня. Могу только предположить, что лежало в портфеле вашего мужа, когда он возвращался вечером домой. Мы всегда считали, что шпионом был ваш муж, но на самом деле это были вы.— Как вы смеете оскорблять меня этой гнусной ложью перед могилой моего мужа! — вскочив со скамьи, воскликнула Элли.Декер спокойно смерил ее взглядом.— Теперь задача заключалась в том, как переправить эту сокровищницу разведданных туда, куда нужно. Но вы работали не в одиночку. У вас был куратор. — Он помолчал. — Анна Беркшир.— Это она работала вместе с Беркшир? — воскликнул Богарт. — А не ее муж?— Никто из нас ни с кем не работал! — пронзительно взвизгнула Элли.— Когда дети были маленькие и у вас работала Сесилия Рэндолл, ответ был очевиден. Куклы. Вы переправляли информацию с помощью кукол. Не могу сказать, знала ли Рэндолл о том, что в них спрятано. Может быть, знала, а может быть, не знала. Полагаю, она ни о чем не подозревала, но я могу и ошибаться. Я хочу сказать, она оставалась у вас все эти годы, после того как дети выросли и разъехались. Дочь Рэндолл сказала, что вы о них заботились. Любопытно, что покажет пристальное изучение ее финансов? И ваших финансов? Как вам столько лет назад удалось купить этот особняк, когда ваш муж еще работал в АНБ? Дорогой «Порше»? Вы сказали ему, что получили большую компенсацию за оползень? Или наследство от дальнего родственника?Элли собралась было уходить, но Богарт положил ей руку на плечо.— Вы никуда не пойдете, миссис Дабни.Высвободившись, она сказала:— Вы меня арестовали? Если нет, я ухожу, связываюсь со своим адвокатом, и он вчинит всем вам иск!— Мы вас задерживаем, на что у нас есть полное право, — твердо произнес Богарт.Сверкнув глазами, Элли скрестила руки на груди и уставилась вдаль.— После того как дети выросли и куклы стали бесполезными, — продолжал Декер, — полагаю, вы могли бы от них избавиться, но, возможно, побоялись, что кто-нибудь обнаружит потайные отделения. Лучше просто оставить их.— Только из того, что вы это говорите, еще не следует, что это правда.— Когда вы сообразили, что анаболики повинны в выкидышах и мертворожденных детях? И в проблемах с вашим здоровьем? А также во врожденных дефектах и бесплодии? Насколько я понимаю, у Джулис и Саманты неприятности по этой части.— Мне это неподвластно. Тут все дело в… в генетике. Это совершенно естественно.— Тут нет ничего естественного. Это все химия. Я недоумевал, почему у таких атлетических с виду людей отвратительное здоровье. И решил узнать все о первопричине. И узнал. О вас.Элли медленно развернулась к нему лицом.— Для вас это явилось самым настоящим потрясением, когда всплыли все эти неприглядные истории о Штази, о «Туринаболе». Препарат вызывает заболевания печени и почек, снижает плотность костной ткани, повышает содержание холестерина, вызывает астму — все это есть у вас, и вы принимаете соответствующие лекарства.Поджав губы, Элли промолчала.— А также это приводит к выкидышам и врожденным дефектам — таким, какие есть у ваших дочерей. И еще вы принимаете «Золофт» от депрессии. Понимаю, у вас постоянная депрессия…— Откуда вы узнали про выкидыши и мертворожденных детей? — тихо произнесла Элли.— Полагаю, ответ на этот вопрос вам известен, — ответил Декер. Убедившись в том, что женщина молчит, он продолжал: — Сисси Рэндолл. Это она рассказала мне. Она также рассказала про проблемы девочек. И вы об этом узнали. Поэтому пришлось с ней разобраться, ибо как знать, о чем еще она могла проболтаться…— Вы думаете, что я убила Сисси? Да я была дома, крепко спала!— Ваша дочь заглянула к вам в час ночи. Рэндолл была убита между двумя и тремя ночи. В этот поздний час у вас было достаточно времени, чтобы съездить к ней, убить ее и вернуться обратно. На входной двери нет никаких следов взлома. У Рэндолл был ключ от вашего дома. Какова вероятность того, что и у вас был ключ от ее дома? Думаю, если тщательно обыскать ваш дом, мы его найдем.Отвернувшись, Элли уставилась на могилу мужа.Встав со скамьи, Декер подошел к ней.— Вы знали Анну Беркшир, еще когда ее звали Анна Серыйзамок. Она была вашим куратором до тех пор, пока вы не сделали то, что, полагаю, от вас никто не ждал. — Он остановился, и Элли оглянулась на него. — Вы отошли от шпионской деятельности.— Никакая я не шпионка, черт возьми!Амос не обращал на нее внимания.— Вы вышли из игры. Но Беркшир продолжала работать с другими шпионами в нашем регионе. В конце концов, это ведь Вашингтон. Лучшее место для того, чтобы заниматься шпионажем. Мы установили, что в последнее время она работала вместе с Горски и Элвином Дженкинсом, используя хоспис «Доминион». Но вы вышли из игры. И Беркшир это совсем не устраивало. Но она не могла разоблачить вас, поскольку в этом случае вы разоблачили бы ее. Как-то она обмолвилась своей коллеге по работе в школе, где преподавала. «Ты думаешь, что знаешь человека, но оказывается, что ты его совсем не знаешь». Полагаю, Беркшир имела в виду вас.Элли просто покачала головой, но продолжала молчать.— И все долгое время было замечательно, но вот появляется Натали со своими азартными играми. И это все разрушило.— Я ничего не знала о ее долгах.— Вы прекрасно все знали. Ваш муж поделился этим с вами. Вы были очень близки друг к другу. Думаю, в тот момент он даже предположить не мог, что вы шпионка. Он вас беззаветно любил. Все говорили, что Уолтер Дабни замечательный человек, и подобное единодушие обыкновенно вызывает у меня подозрения. Однако, как выяснилось, Уолтер Дабни действительно был замечательным человеком. Но вы не догадывались о том, что Беркшир не простила вас за то, что вы отошли от дел, и искала случай расквитаться с вами, а еще лучше — вернуть вас в свои сети. И Натали стала для нее такой возможностью. Десять миллионов долларов — или русские безжалостно расправятся с твоей дочерью и ее семьей! А уж вы-то знали, какими жестокими бывают русские. Натали сказала отцу, а тот сказал вам. Ваша семья состоятельная, но где ваш муж смог бы раздобыть десять миллионов долларов за считаные дни? Он был в отчаянии. Однако вы знали способ. И это означало, что вам нужно признаться любимому мужчине в том, что все это время вы воровали у него секреты и передавали их Советам. — Умолкнув, Декер посмотрел ей в лицо. — Как он это воспринял, миссис Дабни? Как он отнесся к тому, что его жена и мать его детей на протяжении многих лет предавала его? Какое опустошение он испытал? Могу сказать вам, что и он сказал Натали, что думал, что знает человека, но на самом деле его не знал. Как и Беркшир, ваш муж говорил о вас, своей жене, которую он любил всю свою жизнь.По щекам Элли потекли слезы. Тряхнув головой, она ничего не сказала. По кладбищу пролетел порыв холодного ветра. Судорожно глотнув воздух, Элли достала из кармана ингалятор и прыснула себе в рот три дозы лекарства.Все стояли, глядя на нее, не обращая внимания на пронизывающий ветер.Глава 74Наконец Джеймисон приблизилась к Элли, протянула ей платок, который достала из кармана куртки, и отступила назад. Женщина промокнула глаза.— Итак, полагаю, вы связались с Беркшир через старый канал. Вы объяснили ей свою проблему и спросили, что нужно сделать, чтобы получить десять миллионов долларов от той организации, которую она представляет. Затем вы переговорили с мужем, и он сделал все, как вы просили. И Натали была спасена. Но тут произошло еще кое-что, не так ли? Натали проговорилась, что на самом деле была должна не десять миллионов. Ее вынудили так сказать люди Беркшир, чтобы вы запаниковали и вернулись к шпионажу. Вероятно, Анна наблюдала за вашей семьей в поисках любых слабых мест, которые можно было бы использовать против вас. И она обнаружила у Натали сильный материнский инстинкт. И просто стала ждать, когда вы с ней свяжетесь. Но теперь до вас дошло, что Беркшир вами манипулировала. И вы все рассказали своему мужу. И тот, терзаясь сознанием вины за то, что предал свою родину, понимая, что ему все равно не придется отвечать за это в суде, решил убить Беркшир. С вашей помощью.Убрав ингалятор в карман, Элли вернулась к скамейке и села.— Миссис Дабни, я не собираюсь судить ваши поступки, — сказал Декер. — Моя задача заключается в том, чтобы установить истину. Только и всего.— Если вы окажете нам содействие, вам это обязательно зачтется, — добавил Богарт.— Мы убеждены, миссис Дабни, что назревает что-то крупное, — сказала Браун. — Какой-то удар по нашей стране. Если вы нам поможете, ваше будущее станет гораздо светлее, чем в том случае, если вы откажетесь сотрудничать.— И для начала лучше рассказать нам всю правду, — сказал Декер.Последовала долгая пауза.Когда Элли наконец заговорила, голос ее прозвучал хрипло, но твердо. И в нем сквозила обреченность.— Господи, я просто устала… Устала от всего. — Она помолчала. — Уолт рассказал мне про опухоль. Он никогда не скрыл бы это от меня. Даже после того, как узнал о том… что я сделала. Хотя в Хьюстон подтвердить диагноз он взял с собой не меня, а Натали. — Умолкнув, она оглянулась на могилу. — Это не Уолт предложил убить Анну. Предложила я. Я сама собиралась это сделать. — Закрыв глаза, Элли медленно покачала головой. — Но Уолт, истинный джентльмен до мозга костей, сказал, что сделает все сам. Как вы правильно сказали, ему все равно не пришлось бы отвечать за это в суде.— Это вы были одеты клоуном, — сказал Декер. — Вы подали сигнал мужу.Элли вытерла глаза платком.— Я оставила машину в подземном гараже рядом со зданием ФБР. Вернулась туда, сняла костюм клоуна, села в машину и уехала домой. Я знала, что собирается сделать Уолт. Всю дорогу я ревела. Это был какой-то кошмар. У меня разрывалось сердце.— Мы видели на видеозаписи, как ваш муж, перед тем как убить Беркшир, достал какой-то предмет из своей банковской ячейки и передал его неизвестной женщине, — сказал Богарт.— Точно я не могу сказать, но, полагаю, это был кто-то из людей Анны. Вы этого не знаете, но после того как Уолт украл секреты, чтобы расплатиться с долгами Натали, его пытались завербовать. Анна всегда вела игру с дальним прицелом. И месть мне была второстепенной целью. Для нее вербовка Уолта явилась бы большой победой. Они встретились, поговорили. Но Уолт был блестящий человек. Тут они с Анной были под стать друг другу. Он подыграл ей, потому что у него был свой план. После встречи он записал себя на видеокамеру, называя имена и перечисляя украденные секреты, чтобы контрразведка накрыла шпионскую сеть Анны. Однако те каким-то образом обо всем проведали и забрали кассету.— Муж назвал вас в числе шпионов? — спросил Богарт.— Нет. Он хотел, чтобы я осталась в стороне.— Очень заботливый мужчина, — отрезала Браун. — Особенно если учесть, как жестоко вы использовали его все эти годы.Элли посмотрела ей в лицо.— У вашего ведомства есть агенты за рубежом?— Да.— Они проникают на секретные объекты, выдают себя за тех, кем не являются?— Такое случается, — подтвердила Браун.— И вы считаете, что они выполняют важную работу для своей родины?— Разумеется. Это невероятно целеустремленные и мужественные люди.— Значит, в ваших глазах шпионы невероятно целеустремленные и мужественные, только когда они работают на Америку?Поморщившись, Браун ничего не ответила.— Итак, видеозапись исчезла, и планы вашего мужа были уничтожены. Именно тогда вы решили убить Беркшир?Элли кивнула.— После того как мои спортивные надежды рухнули, меня завербовало МФС. Восточногерманское Министерство государственной безопасности, — добавила она, увидев, что ее не поняли. — Оно работало в тесном взаимодействии с Москвой и КГБ. Существовала совместная программа по отправке разведчиков в Соединенные Штаты — не как иностранцев, а с прошлым, которое представляло их гражданами этой страны. Считалось, что в этом случае у нас будет больше возможностей добиться успеха. На протяжении нескольких лет я проходила интенсивную подготовку. Именно тогда я и познакомилась с Анной, принимавшей участие в той же самой совместной программе, но только со стороны КГБ. Это была блестящая, проницательная женщина, бесконечно преданная делу Советов. Я была агентом, а она — моим куратором. Друзьями мы с ней так и не стали, наше общение было вынужденным. Но нас объединило нечто более сильное. Мы были разведчицами, и в случае разоблачения за нашу жизнь нельзя было бы дать и ломаного гроша. Это были очень крепкие узы, практически нерушимые.— Понимаю, — сказала Браун, и остальные посмотрели на нее.— Я прошла идеологическую подготовку, — продолжала Элли. — Не могу сказать, что мне промыли мозги, потому что я очень гордилась тем, что мне предстоит служить родине. И я верой и правдой служила ей на протяжении многих лет. Деньги на машину и дом? Я сказала Уолту, что это выплата из фонда, учрежденного лесозаготовительной компанией, повинной в оползне. Сказала, что все это время проценты и дивиденды накапливались, и в итоге получилось несколько сот тысяч долларов.— Хорошо, — сказал Декер. — Хотя меня удивляет, что ваш муж не захотел вложить деньги в свой бизнес, который он как раз тогда собирался открыть.Элли печально улыбнулась.— Это был наш маленький компромисс. Уолт получил машину, о которой мечтал всю жизнь, а я — свой дом. Еще когда он принадлежал прежним владельцам, я частенько проходила мимо него. Я в него влюбилась. У себя на родине я жила в однокомнатной квартире. Иметь такой дом… это казалось чем-то невозможным. Но для меня, конечно, все было возможно.— Понимаю.Она повернулась к Декеру.— И тут кое-что случилось.— Вы узнали про анаболики? — спросил Амос. — И про то, как они сказались на вас и на ваших детях?— Нет, — поспешно отмахнулась Элли. — Я уже давно знала про допинг. Да, меня сразили мертворожденный ребенок и выкидыши. И то, как страдали мои девочки. Но тут я ничего не могла поделать. Но в моих силах было изменить то, ради чего я прибыла в эту страну. Я могла перестать заниматься шпионажем.— И что явилось катализатором? — спросил Богарт.Элли улыбнулась, трагически и печально.— Я вдруг поняла, что люблю свою семью сильнее, чем родину, — просто ответила она. — И… перестала этим заниматься. Повернулась к родине спиной. И вы правы, Анна была в ярости. Но мне было все равно. Она грозила меня разоблачить. Однако я предприняла шаги, чтобы защититься. У меня была информация, которая погубила бы всю ее сеть. В итоге мы заключили перемирие. И так обстояли дела до последнего времени. — Элли шумно вздохнула. — Анна перехитрила меня, использовав Натали. — Встав, она подошла к могиле мужа. — Даже после гибели Анны ее сеть осталась. Со мной связались. Как оно было и с Уолтом, эти люди хотели, чтобы я снова занялась шпионажем. Даже несмотря на то, что Уолта больше не было в живых, у них имелась для меня работа. Я ничего не ответила. Решила, что, если откажусь, они расправятся со всеми. Но они следили за нами. И вы никак не хотели оставить нас в покое. Я также предположила, что наш дом прослушивается. Эти люди могли все узнать.— Например, то, что мы узнали про кукол? — сказал Декер.Элли кивнула.— Тут они не теряли времени даром, — вмешалась Браун. — Удар был нанесен в тот же вечер.— Каким образом кукла Джулис оказалась у Анны? — спросил Декер. — Кукла хранилась у нее все это время или же попала к ней недавно?— Анна потребовала у меня куклу в обмен на помощь Натали. По-моему, для нее это была символическая победа, учитывая то, как мы использовали кукол в своей работе.Декер смерил ее взглядом.— Странно, — сказал он.— Что странно? — встрепенулась Элли.— Джулис сказала, что считает вас не способной сохранить что-либо в тайне от своих близких. Судя по всему, она ошибалась. Сесилия Рэндолл сознательно помогала вам с куклами?— Нет, она ничего об этом не знала.— Это вы ее убили? — спросил Декер.— Я ни за что бы не смогла совершить такое, — покачала головой Элли. — Но ключ от ее дома, хранившийся у нас на кухне, пропал. Могу только предположить, что люди Анны что-то услышали, и это их напугало. После чего они убили Сисси.— Возможно, тут вы правы, — сказал Декер. — Сисси рассказала нам о том, что вы родом из состоятельной семьи. И о том, что у вас в семье у всех проблемы со здоровьем. Вероятно, эти люди испугались, что она расскажет нам еще что-нибудь, что разбудит у нас подозрения.Подойдя к Элли, Богарт сказал:— Элеонора Дабни, я арестовываю вас за шпионаж против Соединенных Штатов.Он зачитал ей «правило Миранды», а Миллиган надел на нее наручники.За все это время Элли не проронила больше ни слезинки.Она еще раз оглянулась на могилу мужа.— Прости, Уолт. За все.Прежде чем Богарт и Миллиган увели ее, Декер сказал:— Миссис Дабни, у меня к вам еще один вопрос.— Какой? — с опаской спросила она.— Почему ваш муж застрелил Беркшир прямо перед зданием ФБР? Это решение приняли вы или он сам?— Это я договорилась в тот день встретиться с Анной. Но только она не знала, что вместо меня наткнется на Уолта. Что же касается ответа на ваш вопрос, это Уолт предложил встретиться именно там. На самом деле мы с Анной условились встретиться в кафе за углом. Но Уолт предупредил меня, что, после того как я подам сигнал, он встретит Анну перед входом в здание ФБР и убьет ее там.— А затем покончит с собой? — спросил Декер.Элли кивнула, уставившись себе под ноги.— Вы потрясающая актриса, — заметила Джеймисон. — Видя вас у койки мужа в больнице, я ни за что не предположила бы, что это игра.— Я только что потеряла единственного мужчину, которого любила, — дрожащим голосом сказала Элли. — Уверяю вас, мои слезы были совершенно искренними.Последовало неуютное молчание, которое нарушил Декер.— Но почему перед зданием ФБР?— Уолт сказал, что хочет до смерти напугать ублюдков. А если он убьет Анну именно там, это станет для них мощным сигналом. Ну, а я думала только о том, как избавиться от этой женщины.— Значит, ваш муж ничего не сказал, почему он выбрал это место?Покачав головой, Элли тихо всхлипнула.— Быть может, Уолт больше не доверял мне. Но разве его можно в этом винить?Богарт и Миллиган увели ее. Но Декер не последовал за ними. Он подошел к могиле. Джеймисон и Браун сидели на скамейке, наблюдая за ним.— По-твоему, о чем он думает? — шепотом спросила Харпер.— Одному Богу известно, — ответила Джеймисон. — Я никогда не смогу проникнуть к нему в мысли.Амос смотрел на свежий могильный холмик.— Я сожалею, мистер Дабни. Вы заслужили лучшей участи.Глава 75— Дочери знают? — спросила Джеймисон.Они с Декером сидели друг напротив друга в своем кабинете в вашингтонском отделении ФБР.Амос кивнул.— Мягко сказать, они ошеломлены. Кажется, на них одно за другим накатывают цунами. Какое-то время они не смогут видеться с матерью, но Богарт рассказал им всё. Они ищут для нее адвоката. Ей потребуется очень хороший юрист.— Она нам помогла. Многое рассказала нам.Декер выразительно посмотрел на нее.— Ей уже далеко за шестьдесят. И, помимо шпионажа, она — соучастница убийства Беркшир. Так что даже при самом благоприятном исходе Элли вряд ли выйдет из тюрьмы живой.— Понимаю. Но она оказалась между молотом и наковальней.— Она сознательно стала шпионкой!— О, ну же, это ведь было при Советском Союзе. Неужели ты действительно думаешь, что у нее был выбор? Если б она отказалась, ее расстреляли бы или сослали в Сибирь.— Неважно, Алекс. Закон не делает исключений. При обыске дома было обнаружено множество устройств для наблюдения. Вот как дружки Беркшир узнавали о происходящем. Все эти устройства беспроводные, информацию с них можно было получать, сидя в машине где-нибудь в четверти мили от дома.Обмякнув в кресле, Джеймисон принялась крутить взятую со стола ручку.— Что ты имел в виду, спрашивая у Элли, почему Дабни выбрал для места убийства Беркшир именно здание ФБР?— Как что? Я хотел понять, знает ли она ответ.— Ну, это понятно. Но почему ты считаешь, что это так важно?— Потому что это не поддается объяснению.— Правильно. А ты не любишь все, что не поддается объяснению?— Все, что нам известно об Уолтере Дабни, показывает, что он, как и Анна Беркшир, ничего не делал без веских на то оснований. Он был умным, образованным, собранным, сосредоточенным. Совсем непросто создать с нуля такой бизнес, какой построил Дабни. Помнишь, он собрал видеозапись и другие доказательства, пытаясь изобличить этих подонков? Дабни хотел одержать над ними верх в их собственной игре. Он был связан с разведкой всю свою сознательную жизнь. И понимал, какой урон могут нанести эти люди, воспользовавшись тем, что он им передал. Дабни хотел перед смертью исправить содеянное. И, на мой взгляд, его план заключался не только в том, чтобы размозжить голову Беркшир.— Но ведь миссис Дабни дала тебе ответ. Ее муж сказал, что хотел послать этим людям сигнал.— Я слышал, что она так сказала.— Ты хочешь сказать, что не веришь ей? Какой ей смысл лгать нам сейчас?— Не знаю. Но времени у нас в обрез.— Что ты имеешь в виду?— Браун только что прислала мне текстовое сообщение. Переговоры прекратились. Подготовка завершена. Удар может быть нанесен в любую минуту.— Твою мать!..— Твою мать, — повторил Декер.* * *Декер поставил пиво на стол и вытер рот. Сидящий рядом с ним в баре Марс повторил это движение — и поморщился от боли.— Как твоя рука? — спросил Декер.— Болит гораздо меньше, чем когда ты врезал мне во время игры в колледже.— Ты пытаешься поднять мне настроение. Это был единственный раз за все игры, когда я успешно применил против тебя блок.— Все равно удар получился что надо.— Ага. А ты раз пятнадцать колотил меня с такой силой, что я по три дня вынужден был отлеживаться дома, поскольку абсолютно не чувствовал своего тела.Декер сосредоточенно уставился на свое пиво, но было очевидно, что его мысли где-то далеко.— Всё совсем плохо? — спросил Марс.— Мне хотелось бы рассказать тебе все, но у тебя нет допуска… Проклятье, у меня самого, вероятно, также нет допуска.— Ты мне совсем ничего не можешь сказать?— Скажем так: мы сделали это дело только наполовину. И главная половина осталась недоделанной.— Алекс выразилась более определенно. Она сказала, что в ближайшее время начнется какая-то большая гадость, но только вы не знаете какая.— Ну, она правильно описала состояние дел.Марс отпил пива.— Я могу чем-нибудь помочь?— У тебя в кармане не припасено чудо?— Когда я проверял в последний раз, ничего не было.— В таком случае, думаю, ты ничего не можешь сделать.— Все настолько плохо, да?— Настолько плохо. Ты виделся с Харпер после перестрелки у нее дома?— Нет.— Как так?— Я подумал, она хочет все заморозить — по крайней мере, на какое-то время.— Почему? — удивился Декер. — Мне казалось, ты ей нравишься.— Нравлюсь, — вздохнул Марс. — Быть может, даже слишком.— Не понимаю.— Думаю, она опасается, что мне здорово достанется, если я и дальше буду с ней общаться.— Ну, то же самое можно сказать и про меня.— Блин, Декер, но ведь должен же я хоть с кем-нибудь общаться!— Я не буду тебя останавливать.— То есть? — вопросительно посмотрел на него Марс.— Дело в том, что я люблю тебя далеко не так сильно, как Браун. По очевидным причинам.Усмехнувшись, Мелвин легонько ткнул его в плечо.— Придурок!У Декера зазвонил телефон. Это была Джеймисон. Точнее, это был ее телефон, но звонила не Алекс.— Мистер Декер?— Кто говорит? — резко спросил Амос.— К делу это не относится, — сказал голос. — Важно то, что мисс Джеймисон у нас в гостях.Декер встал.— Где Алекс? Что вам нужно?— Замечательный вопрос. А ответ на него — вы.— Я хочу поговорить с Алекс. Немедленно!Поставив пиво, Марс с озабоченным видом встал рядом с Амосом.После короткой паузы в трубке послышался дрожащий голос Джеймисон:— Амос, это я.— Ты где?— Не знаю. Я выходила из машины, когда…Послышался какой-то шум, после чего снова заговорил мужской голос:— Она жива… по крайней мере, пока что. Вы человек сообразительный, поэтому должны догадаться, о чем я вас сейчас попрошу.— Где?— Все не так просто, поскольку нам не хотелось бы, чтобы к вечеринке присоединились ваши приятели из ФБР.— В таком случае как?— Насколько мы понимаем, у вас хорошая память.— И что с того?— Я буду говорить быстро. Постарайтесь ничего не забыть. Ваша подруга этого не оценит.Неизвестный говорил около минуты.Окончив разговор, Декер повернулся к Марсу.— Я должен ехать.— И я тоже.— Увидимся.— Нет, я хочу сказать, что еду с тобой.— Даже не думай, Мелвин.— В таком случае ты не покинешь этот бар.— Мелвин, я…— Я все слышал. Алекс в беде. Значит, или едем мы оба, или не едет никто.— Помнишь, что произошло, когда мы в прошлый раз отправились вместе на встречу?— Если учесть, что нас едва не разнесло в клочья, — да, помню.— Так вот, у этих людей нет никаких оснований оставлять нас в живых.— Я в этом не сомневался.— И ты по-прежнему в деле?— Мог бы и не спрашивать. Веди меня, приятель.Глава 76Инструкции, полученные Декером, были крайне запутанными, что нисколько его не удивило.Во-первых, автобус, увезший его на запад. Далее — арендованная на его имя машина на стоянке в аэропорту.После чего Амос поехал в соответствии с полученными указаниями.Он ехал мимо пологих холмов и бескрайних полей. Деревья склонялись под порывами пронизывающего ветра, усиливавшегося по мере продвижения вперед. Похолодало, и небо быстро сменилось с безоблачного на тревожное. Декер оглянулся, проверяя, есть ли сзади свет фар.Он был вооружен, но понимал, что, когда доедет до места назначения, оружие станет бесполезным. Все карты были на руках у его противников, поскольку у них была Джеймисон.Декер сбросил скорость на перекрестке, который искал.Он съехал с дороги. Там ждал фургон. Водитель помигал фарами. Амос вышел из машины, и у фургона отъехала боковая дверь.Там сидел на корточках человек, направляя на него пистолет. Он был без маски, поэтому Декер рассмотрел его лицо.Что ж, ничего хорошего в этом не было. Очевидно, этих людей не беспокоило то, что он останется в живых и расскажет об увиденном.Неизвестный дернул стволом пистолета, и Амос направился к машине. Ноги у него затекли от долгой поездки, и он споткнулся и упал на землю у самого фургона. Неизвестный даже не пошевелился, чтобы ему помочь. Ухватившись для опоры за бок фургона, Декер оторвал свою внушительную тушу от земли, а неизвестный все это время держал пистолет направленным на него.— На ногах не стоишь, приятель? — язвительно заметил он.— Похоже на то, — пробормотал запыхавшийся Амос.Из фургона вылезли еще двое. Они тщательно обыскали Декера, даже с помощью электронного сканера, но обнаружили только пистолет.Руки Декеру сковали пластиковыми наручниками и грубо затолкнули в фургон. Дверь закрылась, фургон выехал на дорогу и быстро набрал скорость.Неизвестные молчали, и Амос также не был настроен на разговор. Окон в фургоне не было, поэтому он не видел, куда они направляются. Хотя это не имело значения.«Я просто хочу увидеть Алекс живой и невредимой».Они ехали примерно полчаса, наконец фургон остановился. Дверь открылась, и Декера выпихнули наружу. Оглядевшись по сторонам, он увидел, что стоит перед полуразвалившимся домом, окруженным деревянным забором высотой по пояс. Осмотревшись вокруг, не увидел никаких других строений. Место было абсолютно безлюдным. Куда ни кинь взгляд, кругом была только темнота.В доме горел свет, но неяркий. У Декера возникли сомнения в том, что электричество работает. Дом казался заброшенным.Неизвестные отвели его к покосившемуся крыльцу. Дверь открылась, и его ввели внутрь.Когда дверь за ним закрылась и его глаза привыкли к полумраку, Амос увидел, что был прав. В нескольких местах были закреплены фонарики на батарейках, похожие на светлячков, дававшие тусклое освещение. В комнате пахло плесенью и гнилью.Увидев ее, Декер больше не мог оторвать от нее взгляд.Алекс сидела на диване, выплеснувшем свое содержимое через дыры в обивке. Рот у нее был заткнут кляпом, но глаза смотрели на Амоса.Наконец он оторвал от нее взгляд и осмотрелся вокруг.В маленьком помещении стояли пятеро мужчин и одна женщина.Даже без парика Декер узнал ту женщину, которая на видео была в банке вместе с Уолтером Дабни. Он с удивлением отметил, что у двух мужчин арабская внешность.Шагнув вперед, женщина окинула Декера оценивающим взглядом.— А ты упорный, — с ярко выраженным акцентом произнесла она.Амос бесстрастно выдержал ее взгляд.— Вы гораздо моложе Анны. Вы ее протеже? Поскольку ее нет в живых, полагаю, вас ожидает продвижение по службе.У женщины исказилось лицо.— Анна не должна была умирать!— Всем нам когда-нибудь придется умереть, — спокойно сказал Декер.Оглянувшись на Джеймисон, женщина снова повернулась к нему.— Так вот, сегодня настал твой день.— Если вы нас убьете, это все равно не остановит расследование. ФБР — достаточно крупная организация. Бюро лишь усилит старания.Женщина усмехнулась.— Никто не знает, что готовит будущее… — Она помолчала. — Но, полагаю, я могу предсказать твое будущее и будущее твоей подруги.— Я понимаю, почему вы так считаете.— Я удивлена, что вы с такой готовностью отправились на встречу со смертью.— Алекс — моя подруга. Она прикрывала меня, я прикрывал ее.— Что ж, это замечательно. Вы сможете умереть вместе. Ты и твоя подруга.— Когда-нибудь мы умрем, но, думаю, не сегодня.— Тебе это неподвластно.— Совершенно верно.— В таком случае ты говоришь полную чушь.— Думайте как хотите.Женщина подозрительно нахмурилась и сказала что-то одному из мужчин на языке, который Декер не узнал. Ответив ей, мужчина выглянул в окно и знаком приказал двум боевикам выйти и проверить улицу.Женщина всмотрелась Амосу в лицо.— Ты или очень глупый, или очень мужественный.— На самом деле в настоящее время я, похоже, ни тот и ни другой.Достав из кармана пистолет, женщина приставила его Декеру ко лбу. Входная дверь распахнулась, в дом вернулись боевики, качая головой и размахивая руками.Женщина усмехнулась.— Нет, остановимся на очень глупом, правильно?Помимо двери, в комнате было два окна. Они влетели внутрь, выбитые маленькими взрывами, и помещение быстро заполнилось густым едким дымом. Женщина вскрикнула, выронив пистолет, и повалилась на колени.Джеймисон боком сползла с дивана. Боевики рухнули на пол как подкошенные.Декер успел разглядеть что-то в окне, но лишь на мгновение, после чего глаза у него закрылись и он также тяжело повалился на пол.Глава 77— Светошумовые гранаты — это большая гадость, Росс.Декер сидел в кресле. Судя по виду, он еще не до конца пришел в себя.Богарт потрепал его по плечу.— Извини, это было единственное, что мы могли сделать. И, полагаю, ты согласишься с тем, что так лучше, чем быть покойником.Они сидели в местном отделении ФБР в пятидесяти милях от того дома, куда похитители отвезли Джеймисон. Рядом с Декером сидел Мелвин Марс.— Знаешь, Амос, пожалуй, хорошо, что ты не положился на меня.Почесав за ухом, Декер сказал:— Мне достаточно было, что ты собрался умереть вместе со мной. Но ты прав, я рассудил, что нам понадобится серьезное оружие.— Ты поступил совершенно правильно, Декер, что позвонил нам, — сказал Богарт. — Мы быстро составили план. Это было полное безумие, черт возьми.— Но план сработал.Росс взял в руку маленькое устройство.— Ты отлично поработал, установив его.— Я запутался в собственных больших ногах и упал рядом с фургоном. Воспользовавшись этой возможностью, закрепил «маячок» под порожком. К счастью, мне удалось сделать это до того, как меня обыскали. Ну, а если бы не удалось, что тогда?— Тогда вас с Алекс не было бы на свете.— Эти подонки опомниться не успели, как вы на них навалились, — сказал Амос.— Черт побери, Декер, мы ведь все-таки работаем в ФБР, — усмехнулся Богарт.— Как Алекс?— Все еще отдыхает. Похитители избили ее. И напичкали снотворным. Но ничего серьезного.— Ты уверен? — быстро спросил Амос.— Уверен, Декер. С ней все будет в порядке.— Ну, а остальные? Это они установили прослушку в доме Дабни? Они убили Сесилию Рэндолл?— Пока что мы не вытянули из них ни одного слова, и, если честно, я сильно сомневаюсь, что вытянем. Это крепкие ребята.— Значит, мы опять вернулись на первую клетку, да? — спросил Декер.— Ну, большой плюс, что мы схватили шайку иностранных шпионов.— Мне показалось, они говорили между собой по-русски.— Мы тоже так считаем, — Богарт кивнул. — По крайней мере, это даст нам возможность диктовать условия в разговоре с Москвой.— Но среди них есть и арабы, Росс. И переговоры велись по-арабски. Ты полагаешь, что русские объединились с джихадистами?— В этом ремесле я узнал, что возможно всё.— Но мы по-прежнему не знаем, где будет нанесен удар, — заметил Декер.— Не знаем. Но если мы объявим о том, что задержали шпионов, быть может, те, кто за ними стоит, откажутся от своих намерений.— Нельзя на это рассчитывать, — сказал Амос.— Абсолютно нельзя.— Черт побери, так что же нам делать? — спросил Марс.— Вычислить, что собираются сделать эти люди, и остановить их, — произнес Декер.В кабинет вошел Миллиган и подсел к Богарту.— Государственный департамент связался с Москвой. Там отрицают всякую причастность к случившемуся.— Неудивительно, — сказал Росс.— Нисколько не удивительно.— А вот это удивительно!Все подняли взгляд на быстро вошедшую в кабинет Браун. Она прилетела сюда на самолете ФБР вместе с Богартом, Марсом и Миллиганом.— Ты о чем?— Ребята из РУМО только что переговорили по закрытой линии с Москвой. Похоже, русские также получили похожие угрозы.— Похожие угрозы? — спросил Миллиган. — И вы им поверили?— Мы никогда никому не верим на все сто процентов, однако наши ребята полагают, что в данном случае русские с нами искренни. Они понимают, что в настоящий момент отношения между Вашингтоном и Москвой очень непростые. Да, у России есть региональные амбиции, этого нельзя отрицать, но она определенно не хочет втягиваться в открытую конфронтацию с нами. Закончится это плохо. Ахиллесовой пятой русских остается экономика. Она практически полностью ориентирована на экспорт ископаемого горючего, а мировое предложение значительно превышает спрос. Вследствие этого российская экономика находится в свободном падении. На Россию наложили санкции за тот кошмар, который она устроила на Украине и в Крыму. Еще один пакет санкций — и можно будет говорить о новой русской революции[182].— И как это связано с нашим делом? — спросил Богарт.— Вследствие всего этого русские настроены на сотрудничество в значительно большей степени, чем могло бы быть. Они рассказали нам кое-что такое, что созвучно тому, что мы уже знаем. — Остановившись, Браун тревожно вздохнула. — Подводя итоги — возможно, это худший мыслимый сценарий.— То есть? — спросил Миллиган.— Возможно, мы имеем дело с какой-то непредсказуемой третьей силой. Не исключено, что шпионская сеть Беркшир стала работать на тех, кто больше заплатит. Если так, обычные меры, которые должны были бы сдержать Россию, теперь не сработают. Нам придется действовать на совершенно неизведанной территории.— Твою мать! — пробормотал Богарт.— Быть может, кто-то хочет поссорить нас с Россией, — добавил Миллиган. — Столкновение двух сверхдержав откроет какой-то другой организации возможность добиться неких преимуществ.— И определенно сейчас на рынке достаточно способных игроков, готовых продать свои услуги, — сказал Богарт. — Что объясняет присутствие арабов и переговоры на арабском.— Значит, Беркшир, скорее всего, больше не работала на свою страну, — заметил Декер.— Возможно, уже какое-то время, — согласился Росс.— Быть может, это объясняет квартиру за несколько миллионов и дорогую машину. Наемникам платят не орденами и медалями, а наличными. Вероятно, Беркшир просто устала служить родине.Марс обвел взглядом присутствующих и остановился на Декере.— Так что вам, ребята, во что бы то ни стало нужно решить эту задачу. И быстро!Застонав, Амос потер затылок.— Было бы весьма кстати, если б у меня в голове не стучал Биг-Бен.— Как ты верно заметил, дружище, светошумовые гранаты — большая гадость, — усмехнулся Мелвин.Глава 78— Точно всё в порядке?Амос сидел у изголовья кровати Джеймисон. Они были у себя дома.— Все хорошо, Декер, просто я устала. Прежде чем меня накормили наркотиками, меня хорошенько избили. Не знаю, чем они воспользовались, но чувствовала я себя мерзко.— Я сожалею, что все так случилось.— Декер, ты ни в чем не виноват. Наоборот, только благодаря тебе я здесь, живая и невредимая.Внезапно Алекс уселась в кровати и стиснула его в объятиях.Декер был застигнут этим врасплох, но затем все-таки похлопал Джеймисон по спине.Отпустив его, та сказала:— Богарт объяснил мне положение дел. Эта третья сторона. Мы не знаем, что они выбрали своей целью.— Да, не знаем. И то, что должно произойти, произойдет в ближайшее время.— Даже несмотря на то, что вы схватили часть этих людей?— Нельзя исключать, что это произойдет. По умолчанию такие люди непредсказуемы.— Что ты собираешься делать?Декер выглянул поверх плеча Джеймисон в окно. На улице снова шел дождь.— Схожу, прогуляюсь.* * *Накинув на голову капюшон, Амос брел под дождем. Он сам не смог бы сказать, почему ему нравится непогода.Ну, на самом деле, наверное, смог бы.В тот день, когда он обнаружил членов своей семьи убитыми, погода стояла просто восхитительная: в небе ни облачка, легкий ветерок, ярко сияющее солнце. А вечером, вернувшись домой, Декер обнаружил двух самых любимых на свете людей зверски убитыми.«Я предпочитаю мрак».Дойдя до реки, он направился вдоль берега. Резкие порывы ветра поднимали на воде белые барашки, чайки выписывали в воздухе сальто.Отыскав ту же скамейку, Декер сел, не обращая внимания на дождь, промочивший ему насквозь брюки и ботинки.Амос не готов был признаться в этом никому, быть может, даже самому себе. Он с ужасом думал о том, что, возможно, настанет день, когда он закроет глаза, пороется в своей необыкновенной памяти и… и ничего не найдет.По этой причине Декер сейчас старался даже не заниматься этим. Тут речь шла не о каком-то необыкновенном оружии, вроде волшебной палочки: стоит только ею взмахнуть, и вот уже готов нужный ответ. В прошлом Амос во многом был обязан своему успеху будничной, кропотливой следственной работе. Задавать вопросы, изучать улики, думать над тем, как соединить все вместе, — и находить в трясине фактов и домыслов ниточку, ведущую к конечной цели.На этот раз думать ему пришлось много. Возможно, слишком много. Но он смог и многое выяснить.Была выявлена и накрыта шпионская сеть, пользовавшаяся хосписом «Доминион».Была установлена правда насчет «игорных долгов» Натали, а вместе с ней — побудительная причина, толкнувшая Дабни совершить то, что он сделал.Было установлено, почему он убил Анну Беркшир.А также то, что именно его жена, одетая клоуном, подала ему знак, предупреждая о появлении Беркшир.Скорее всего, было установлено, что произошло с Сесилией Рэндолл, а также разгадана тайна кукол.К счастью, удалось освободить Джеймисон и схватить боевиков террористической организации. Быть может, когда-нибудь из этих людей удастся вытянуть ответы…Однако до сих пор оставалось неясно, почему Уолтер Дабни решил застрелить Анну Беркшир прямо перед зданием имени Гувера. И пусть Элли сказала, что ее муж хотел подать террористам знак; Декер все равно продолжал сомневаться.И тут, точно так же, как до того у него в голове всплыло одно-единственное слово «спортсменка», сейчас всплыло другое слово.Буквально.Вскочив на ноги, Амос спешно вернулся домой, переоделся в сухое и заглянул к Джеймисон. Та крепко спала, и он, схватив ключи, сел в ее машину и направился туда, где все произошло.По дороге Декер позвонил Марсу и заехал за ним. Как оказалось, вместе с Мелвином была Харпер Браун, поэтому Амос оставил машину у гостиницы, и они все вместе поехали в «БМВ» Браун к тому месту, где для Декера все началось.— Что у тебя на уме, Декер? — спросила Браун.— Много всего.— Ну же, ты должен сказать что-нибудь более определенное.— Помнишь, я уже говорил, что, на мой взгляд, Уолтер Дабни в своих поступках действовал совершенно буквально?— Да, помню.— Так вот, я думаю, что он действовал совершенно буквально, убив Беркшир именно там, где он ее убил.Браун удивленно переглянулась с Марсом.— Я не совсем понимаю ход твоих мыслей, — сказала она.Но Декер ее не слушал.Дороги были запружены. Повсюду выли сирены; впереди мелькнул кортеж, промчавшийся по расчищенной от машин улице.Повернувшись к Мелвину, Харпер сказала:— Терпеть не могу, когда к нам приезжают всякие высокопоставленные гости. Движение просто встает.— Мы в Западном Техасе с таким никогда не сталкивались, — заметил Марс. — Если ты на дороге утыкаешься в бампер другой машины, это уже пробка.— Очень смешно! — закатив глаза, пробормотала Браун.Улицы впереди были забиты настолько, что в конце концов автомобиль пришлось оставить в гараже, и оставшуюся часть пути они преодолели пешком. Дождь немного утих, но погода все равно оставалась ненастной, угрюмой.Подняв капюшон, чтобы защититься от моросящего дождя, Браун сказала:— Так, вот мы и у здания имени Гувера. Что дальше?Декер шел медленно, преодолевая тот самый путь, который проделал в то утро, когда Дабни застрелил Беркшир. Он уже столько раз проделал это прежде, что перестал надеяться найти что-либо новое.Возможно, ничего.Скорее всего, ничего.Однако сейчас Декер пришел сюда с определенной целью. Эта мысль пришла ему в голову, когда он сидел под дождем на скамейке у реки. И дело тут было не в том, что абсолютная память сослужила ему службу. Все было гораздо проще — обоснованная догадка. Именно на них опирался Амос, работая следователем в Огайо.Но вот теперь великолепная память очень даже могла пригодиться. Декер внимательно оглядывал все перед собой, по обеим сторонам улицы. Вверх, вниз, влево, вправо.Пока он был поглощен этим, Браун сказала Марсу:— Это очень любопытный город. Возможно, тебе понравится здесь жить.— Это приглашение? — Тот вопросительно посмотрел на нее.— Я ничего не обещаю, — игриво произнесла Харпер. — И ничего не жду взамен. Но мне вправду приятно твое общество.— Хотя после того, что произошло у тебя дома, ты решила положить этому конец. А потом вдруг снова объявилась как гром среди ясного неба…— Ну, после долгих размышлений я пришла к выводу, что, пожалуй, будет надежнее, если я окажусь рядом и смогу тебя защитить.— Замечательно! — рассмеялся Марс. — Должен признаться, я впервые слышу такое от женщины.— Ну, возможно, все дело в том, что ты общался не с теми женщинами, — парировала Браун.— Думаю, тут ты определенно права.Влево, вправо, вверх, вниз. Люди, места, предметы.Закрыв глаза, Декер мысленно вернулся в тот день, прокручивая все кадры, восстанавливая в памяти все увиденное.«Так, есть!»Далее он наложил полученный только что шаблон на то, каким все было в тот день, когда Дабни убил Беркшир.И тотчас же отметил произошедшие изменения.Машины, торговавшей мексиканскими лепешками, больше не было.В будке не дежурил охранник.Строительные работы, которые велись в здании напротив, прекратились.Но, как и в прошлый раз, когда Декер был здесь, канализационный люк был закрыт крышкой и ограждение исчезло.Амос поднял взгляд на здание имени Гувера — приземистое, некрасивое, начинающее рушиться.Туалеты не работают.Пожарная сигнализация вышла из строя.Установлены сетки для ловли обвалившейся штукатурки.Камеры видеонаблюдения не работают…Он побежал.— Декер! — окликнула его Браун.— Эй, Амос! — воскликнул Марс.Бросившись следом за ним, они быстро нагнали его. Завернув за угол, Декер остановился на улице, параллельной той, на которой они только что были.— Что это? — спросил он у Браун, которая остановилась рядом с ним, учащенно дыша.— Ты о чем?— Об этом! — Декер указал вперед.— Господи, а ты что подумал? Это кортеж.— Чей?— Не знаю чей. — Присмотревшись внимательнее, Браун подняла взгляд на крыши зданий. — Ну, судя по длине кортежа и количеству охраны и по тому, что на крышах снайперы и полно этих типов в костюмах, с наушником в ухе, я бы сказала, это какая-то очень большая шишка. Быть может, сам президент.— Значит, сегодня он будет в здании имени Гувера?— Президент действительно время от времени бывает здесь.Марс щелкнул пальцами.— Послушайте, я сегодня утром в тренажерном зале в гостинице смотрел телик, пока занимался. И как раз показывали это.— Что? — резко спросил Декер.— Президент сегодня приезжает сюда, чтобы кого-то наградить. Это как-то связано с тем, что мы сделали совместно с англичанами и немцами. Здесь также будут премьер-министр Великобритании и та женщина, которая возглавляет Германию.— Президент упоминал об этом во время встречи в Белом доме. Он будет награждать тех, кто участвовал в какой-то совместной операции, которая спасла жизнь многим людям. Богарт должен это знать.Кровь медленно отхлынула от лица Амоса.— И британский премьер-министр, и канцлер Германии тоже здесь?— Декер, в чем дело? — вопросительно посмотрела на него Браун.— Уолтер Дабни что-то знал, но я не думаю, что ему были известны конкретные детали, — Декер повернулся к ней. — Элли Дабни сказала, что, на ее взгляд, он пытался послать террористам какое-то выразительное сообщение, чтобы те отказались от своих намерений. Насчет сообщения она была права, но ошибалась насчет адресата. Дабни пытался передать сообщение нам.— Какое сообщение?— Сообщение без слов.— Ты сейчас…— Сообщение без слов. Дабни все объяснил нам своими действиями.— Своими действиями?Декер посмотрел ей в лицо.— Он совершил акт насилия перед зданием Гувера!Медленно развернувшись, Браун посмотрела на остановившийся кортеж, затем на здание ФБР и, наконец, снова на Декера.Тут и она побледнела.— О боже…Глава 79Декер бросился бегом вокруг здания.Он снова обратил внимание на пустую будку охранника. По-видимому, из-за визита президента тот находился в здании, помогая обеспечивать безопасность.Браун и Марс снова нагнали Амоса.— Декер, что будем делать? — спросила Харпер. — Ты полагаешь, террористы попытаются каким-то образом организовать покушение на президента и двух других лидеров? Ты думаешь, боевики уже в здании?— Позвони Богарту, расскажи ему о наших подозрениях. Мелвин, идем со мной.Они быстро ушли, оставив Браун звонить по телефону.Выбежав на улицу, Декер посмотрел на крышку канализационного люка. После чего перевел взгляд на здание имени Гувера.— В тот день когда Дабни застрелил Беркшир, здесь были рабочие.— Чем они занимались?— Не знаю. — Закрыв глаза, Амос сосредоточился на воспоминаниях того дня. — Я не вижу, чтобы рядом была машина с оборудованием.Марс внимательно посмотрел на люк.— Здесь написано «Вашингтонская газовая сеть».— Ты можешь его открыть?Наклонившись, Мелвин ухватился за крышку.— Декер, она опечатана, смотри!К ним подоспела Браун.— Секретная служба опечатывает все крышки люков, по которым проезжает кортеж. — Она недоуменно поморщилась. — Но ведь кортеж в противоположном конце квартала. Так что вряд ли секретная служба доходила сюда.— Ты дозвонилась до Богарта? — спросил Декер.Харпер кивнула, но чувствовалось, что она чем-то расстроена.— Декер, он в здании на церемонии.— Проклятье! Ты передала ему, что нужно срочно эвакуировать всех из здания?— Я рассказала ему о твоих подозрениях, Декер, но Богарт не может остановить церемонию и эвакуировать людей, основываясь только на этом. Он сказал, чтобы мы перезвонили ему, если у нас будет еще что-либо.— Что, например, — гибель президента? — отрезал Амос.— Декер, что еще ты помнишь о том дне? — увещевательным тоном произнес Марс.Тот сосредоточил на нем взгляд.— Я помню, в здание ФБР заехала машина с каким-то оборудованием… И еще охранник сказал, что почти все видеокамеры наружного наблюдения не работают.— Что-нибудь еще?Декер бросил взгляд на здание напротив.— Рабочие заносили материалы в это здание.Подбежав к окнам, он попытался заглянуть внутрь, но все стекла были заклеены плотной бумагой. Амос подергал дверь. Она оказалась заперта. Отступив назад, он запрокинул голову вверх.— Кажется, внутри никого нет.— Там капитальный ремонт, — сказала Браун, указывая на табличку на окне.— В таком случае внутри должна была бы кипеть работа, ты не согласна?— Ты считаешь, в здании устроился снайпер? — с сомнением произнесла Харпер. — Но кортеж на соседней улице. Отсюда его даже не видно.— Позвони в газовую компанию и выясни, проводились ли здесь работы на линии газопровода в тот день, когда была убита Беркшир.— Быстро это не получится.— Звони же! — бросил Декер.Достав телефон, он позвонил Богарту. Тот ответил приглушенным голосом:— Декер, я уже говорил Браун, что не могу эвакуировать здание. Церемония только что началась. Но…— На каком совещании в ФБР должен был присутствовать Дабни в тот день, когда убил Беркшир? — перебил его Декер.— Что?— Совещание! Чему оно было посвящено?— Какое это имеет значение? Очевидно, что Дабни не собирался на нем присутствовать.— Но он выбрал именно этот день, Росс, чтобы убить Беркшир, так что просто ответь мне! — отрезал Декер.— Ну хорошо, хорошо… Фирма Дабни выступала консультантом по вопросу ремонтных работ, проводящихся в этом здании. Как тебе известно, до нового помещения еще как до звезд, поэтому здесь меняют все системы — электричество, водопровод, безопасность и все такое…Не дослушав его, Декер отключился.Оглядевшись вокруг, он добежал до ближайшего переулка и свернул в него. Марс и Браун, прижимающая к уху телефон, поспешили за ним.Амос добежал до входной двери, подергал ручку, но дверь была заперта.К нему подоспели Харпер и Мелвин.— Декер, черт возьми, в чем дело? — спросила Браун.— Элли Дабни сказала, что шпионская сеть Беркшир хотела заставить Дабни работать на нее.— Но он отказался.— Думаю, Дабни поступил хитрее. Он ведь снял это видео, правильно? Думаю, он встретился с террористами, изобразил заинтересованность, а сам прощупал их на предмет того, что им нужно. А нужны им были его работы по ремонту здания ФБР. Именно ремонту было посвящено то совещание, на которое направлялся Дабни, когда застрелил Беркшир. Это было его второе послание нам, помимо места атаки.— Ты хочешь сказать, целью является президент? — спросил Марс.Декер ничего не ответил.— Но почему бы просто прямо не сказать нам, до того как убивать Беркшир? — спросила Браун.— Вероятно, потому, что точный замысел террористов был ему не известен. А они прознали про видеозапись и забрали ее, что, по всей видимости, дало понять Дабни о том, что они следят за каждым его шагом, прослушивают все его разговоры. Вероятно, они угрожали ему и его семье: если он попытается их разоблачить, они расправятся со всеми его близкими родственниками.— Но почему террористы не убили его, узнав о том, что он записал это видео? — спросила Браун.— Потому что это могло привлечь к нему внимание как раз тогда, когда им это было меньше всего нужно. Вероятно, они решили, что лучше будет пристально следить за Дабни и нанести удар, если он хоть как-то покажет, что хочет снова их обмануть. Террористы не знали, что супруги Дабни собираются убить Беркшир. — Он перевел взгляд на Марса. — Не хочешь представить себе, что эта дверь — защитник из команды-соперника?Ухмыльнувшись, Марс кивнул.— Меня так и подмывает хорошенько врезать по чему-нибудь.Отступив назад, они дружно бросились на дверь. Почти шестьсот фунтов мышц и костей на большой скорости врезались в нее.И дверь не устояла.Декер и Марс по инерции упали на пол, но быстро поднялись на ноги. Браун не отставала от них. Декер первым побежал вперед, остальные следовали за ним по пятам.Внутри от здания остались только стены; с потолка свисала проводка, в углу возвышались строительные леса, на полу стояли ведра, на верстаке лежал ручной инструмент и мощная циркулярная пила. И рабочие фонарики.Недоставало только собственно строителей.— Где рабочие? — спросил Марс.— Быть может, все дело в том, что приехал президент? — неуверенно предположила Браун.— Все это очень напоминает декорации, установленные на тот случай, если сюда кто-нибудь заглянет, — сказал Декер.— Подожди, что ты имеешь в виду? — спросила Браун.— Помнишь ту женщину, которая похитила Алекс? Я сказал ей, что даже если она нас убьет, ФБР — большая организация, которая и дальше продолжит работать. На что та ответила мне: «Никто не знает, что преподнесет будущее».— Неужели ты хочешь сказать… — ахнула Браун.— Целью атаки являются не только президент и два других лидера. Они — лишь поощрительная премия. Нам ведь говорили, что целью может стать что-нибудь символическое? Так вот, здание имени Гувера — это очень символическая цель.— В здании больше одиннадцати тысяч человек! — воскликнула Браун.— Сюда! — рявкнул Декер, указывая на лестницу, ведущую вниз. На бегу он спросил: — В газовой компании что-нибудь ответили?— Ты вряд ли удивишься, узнав, что меня попросили подождать. В настоящий момент я слушаю музыкальную заставку.Спустившись на два пролета вниз, они оказались в подвале. От него также остались одни стены. Все принялись озираться по сторонам, и наконец Марс воскликнул:— Вон там!Остальные присоединились к нему.У стены стояла огромная катушка с кабелем, размерами выше Декера.— Что она здесь делает? — спросила Браун.Амос заглянул в отверстие посредине катушки, куда обыкновенно вставляются вилки погрузчика.— Я ничего не вижу! — Просунув руку внутрь, он пощупал. — Отверстие чем-то заделано. Кажется, бетоном.— Для чего это могло понадобиться? — спросила Браун.Декер попытался заглянуть за катушку, но она стояла у самой стены.— Например, для того чтобы скрыть то, что за ней, — ответил он. — Ты готов? — оглянулся он на Марса.Вдвоем они уперлись в бок катушки, присели на корточки и навалились. Катушка была невероятно тяжелая, но эти двое были невероятно сильные, привыкшие толкать большие тяжелые предметы. Они напрягались изо всех сил, их ноги скользили по полу, они ругались и обливались потом, у них вздулись вены, но дюйм за дюймом катушка начала сдвигаться с места.Наконец открылось отверстие, пробитое в бетонной стене.Декер заглянул в погруженный в темноту тоннель, уходящий вперед.— У кого-нибудь есть фонарик?Достав телефон, Браун включила его фонарик, после чего выхватила пистолет. Амос последовал ее примеру.Харпер первая шагнула в тоннель.Марс оглянулся на Декера.— Декер, у тебя есть какие-нибудь мысли, что там происходит?Амос посмотрел на него. Таким серьезным Марс своего друга еще никогда не видел.— Конец болтовне, Мелвин. И, может быть, заодно и конец всему.Глава 80Пробираясь по тоннелю, они наконец дошли до разветвления. Сверху проникал узкий луч света.Браун указала туда лучом своего фонарика.— Это крышка люка, — шепотом произнесла она. — Свет проникает через монтажное отверстие.— Это означает, что мы находимся под улицей, — сделал вывод Декер. — Глубоко под улицей.— Должно быть, именно ради этого и использовался люк, — сказала Харпер. — Террористы каким-то образом установили сообщение между зданием, где мы только что были, и этим технологическим тоннелем.Они поспешили вперед и вскоре оказались у другого разветвления. На полу возвышалась груда земли и строительного мусора.— Здесь проделан проход, — сказал Декер. — Похоже, именно тут заканчивался тоннель.Они пролезли в дыру и оказались в другом тоннеле.— Как так получилось, что все это прямо под оживленной улицей, но никто ничего не заметил? — спросил Марс.— На самом деле это не прямо под улицей, — ответила Браун. — Все это время тоннель полого спускается вниз. По моим прикидкам, сейчас мы футах в тридцати под землей и над нами тонны почвы. Естественная звукоизоляция.Они двинулись дальше.— Черт возьми, так где мы сейчас? — спросил Марс, нервно озираясь по сторонам.Декер оглянулся на Браун. Та мрачно посмотрела на него.— Я думаю, что мы сейчас как раз под зданием имени Гувера.Они шли дальше до тех пор, пока не оказались еще у одной дыры, проделанной в стене. Только на этот раз новый проход отходил в сторону от того тоннеля, по которому они пришли.Они осторожно вошли в просторное помещение и, двигаясь вперед, завернули за угол. Там в стене зияла еще одна дыра. Приблизившись к ней, все трое начали кашлять и чихать.— Черт возьми, это еще что такое? — выдохнул Марс.— Это газ, — сказал Декер, закрывая нос и рот полой куртки.Присев на корточки, он пролез в дыру в соседнее помещение. Там возвышались массивные почерневшие железобетонные колонны, поддерживающие низкий свод, а посреди высилась куча мусора.Закрывая рот и нос, Декер заглянул в дыру в полу рядом с грудой мусора. Внизу виднелась толстая труба, похожая на длинную ядовитую змею.Браун и Марс, также прикрывая лица, присоединились к Декеру, глядя на трубу. Из траншеи доносился громкий свист.— Труба пробита, — хрипло произнесла Харпер. — Вот откуда выходит газ.— А разве на этот случай не должно быть никаких датчиков? — спросил Декер.Браун указала на потолок, где были закреплены белые чашечки приборов.— Вот они. Но я готова поспорить, что их каким-то образом вывели из строя.— А это что такое? — спросил Марс, указывая вправо.Браун и Декер посмотрели туда. И оба застыли.Это был металлический цилиндр с отходящими от верхней части проводами. Он напоминал кислородный баллон для плавания с аквалангом. Цилиндр был прикреплен к трубе.— Это бомба! — сразу же определила Браун.— С часовым механизмом, — добавил Декер.Мигающий цифровой дисплей неумолимо вел обратный отсчет. Оставалось всего четыре минуты.— По-моему, бомба слишком маленькая, чтобы наделать много вреда, — заметил Марс. — Особенно так глубоко под землей.Покачав головой, Браун закашлялась.— Бомба — это только детонатор. Здесь полно газа. Вот что образует взрыв. — Она перевела взгляд на колонны. — И я уверена, что это несущие колонны. Бомба взрывается, газ воспламеняется, и эти колонны рушатся.— И все здание имени Гувера вместе со всеми, кто в нем, обрушается, — добавил Декер. — Именно так демонтируют старые здания.— В таком случае давайте просто унесем бомбу отсюда, — предложил Марс.Он уже потянулся к ней, но Браун схватила его за руку.— Нет! Видишь эти синие провода? Это ускоритель. Если отсоединить бомбу от трубы, таймер сразу же сбросится. И тогда — бабах!— Откуда ты это знаешь?— В армии она была сапером, — объяснил Амос.— Декер, ты должен позвонить Богарту и передать ему, чтобы тот вывел президента и эвакуировал все здание. Немедленно! И не звони отсюда. Я не знаю, может быть, телефон каким-то образом способен воспламенить газ или включить ускоритель… К тому же, скорее всего, здесь все равно нет связи.— Но…— Декер, шевелись! Именно этим я зарабатывала на жизнь. Иди! Ради всего святого, это же президент!— Хорошо, но…— Иди же!— Я остаюсь с тобой, — решительно заявил Марс. — Я могу тебе помочь.— Ты ни хрена не можешь! Уходи вместе с Декером. Закончив, я присоединюсь к вам.— Но, Харпер…— Черт возьми, Мелвин, у меня есть всего три минуты! — крикнула Браун. — Живо убирайся отсюда!Схватив Марса за руку, Декер потянул его к выходу.Вернувшись к дыре в стене, они выбрались в тоннель. Марс оглянулся на Браун. Та сидела на корточках перед бомбой, прикрывая нос и рот полой куртки, кашляя и хрипя.Марс и Декер побежали по тоннелю. Отбежав достаточно далеко от места утечки газа, Амос достал телефон, убедился в том, что связь есть, и позвонил Богарту.— Понял, — коротко ответил Росс.Декер посмотрел на часы. Мелвин сделал то же самое.— Две долбаные минуты, — пробормотал он, глядя на Амоса. — Декер, я должен вернуться. Я должен ей помочь.— И я тоже.Они бегом вернулись в тоннель. Когда добрались до дыры в стене, газ был уже настолько плотным, что их зашатало от головокружения. Марс налетел на стену, Декер едва не повалился на колени, чувствуя, как у него стучит в висках.— Пошли! — крикнул Мелвин, выпрямляясь.Спотыкаясь, они побрели по тоннелю, добрались до дыры и буквально ввалились в нее. Обоих мучила сильнейшая тошнота.— Харпер! — окликнул Марс.Потеряв телефон, он теперь ничего не видел в темноте.Декеру показалось, что высоко вверху он услышал какой-то шум.Его затуманенное сознание определило, что это началась эвакуация здания.Шатаясь из стороны в сторону, Декер и Марс двигались вперед, но теперь, когда газ заполнил им легкие и отравил мозг, они потеряли ориентацию в пространстве.— Нам нужно ее найти, и быстро! — воскликнул Амос. — Пока мы сами не отключились!— Сюда… — с трудом выдавил Марс.Они поползли вперед.Груда мусора была на месте.Но Браун нигде не было.Задыхаясь, Марс первым добрался до дыры в полу. Через секунду Декер присоединился к нему. Оба уставились на горящие красные цифры на взрывателе.Цифры не менялись.Они застыли на четырех секундах.Два провода были отсоединены от устройства.— Где Харпер? — выдохнул Марс.Закрывая лицо курткой, Декер словно пьяный огляделся вокруг. Харпер Браун провалилась в канаву в двух футах от бомбы, застряв между трубой и стенкой. Наклонившись, Амос схватил ее за руку и потянул. Увидев, что он делает, Марс перепрыгнул на другую сторону канавы и помог ему. Совместными усилиями они быстро вытащили Браун наверх. Мелвин взвалил ее себе на плечо.Пошатываясь, они добрели до дыры в стене. Выбравшись в тоннель, побежали, набирая скорость, лишь изредка натыкаясь на стены. Отбежав настолько далеко, что запах газа уже не чувствовался, они остановились, и Марс опустил Браун на пол. Оба жадно втягивали воздух, очищая легкие. Глаза у Браун были закрыты. Ее лицо начинало синеть. И это было еще не все.— Декер, она не дышит! — пронзительно вскрикнул Мелвин.Упав на колени, он стал делать Харпер искусственное дыхание, ритмично давя на грудь.— Помогай, Декер, помогай же!Плюхнувшись на пол рядом с ним, Амос зажал Браун нос и начал дышать ей в рот.— Ну же, ну же, дыши! — взмолился Марс. — Пожалуйста, Харпер, пожалуйста, не умирай. Не умирай!Он продолжал давить ей на грудь.А Декер продолжал дышать рот в рот.Но несмотря на их усилия, Харпер Браун не подавала признаков жизни.Глава 81Декер был в костюме и при галстуке. Его подстриженные волосы были аккуратно расчесаны на пробор сбоку и обильно смазаны гелем.Рядом с ним стоял Мелвин Марс, одетый так же торжественно, как и его друг. Позади застыла Джеймисон, в черном платье и чулках в тон ему.Амос взглянул на часы.— Пора.Они прошли в зал, уже полный народа. Богарт и Миллиган сидели в первом ряду.Подняв взгляд, Росс увидел вошедших и указал на свободные места рядом.На сцене стояла трибуна с микрофоном. За ней на стене висели флаг Соединенных Штатов и знамя РУМО, а между ними красовалась эмблема РУМО.Глядя на эмблему, Декер мысленно вернулся к тому дню, когда впервые увидел ее. Тогда Браун разъяснила ему ее смысл. Черный цвет изображал неизвестное, в то время как пламя и огонь символизировали знания и ум.Кажется, в последнее время неизвестного хоть отбавляй, а вот со знаниями и умом определенные проблемы, разве не так?Но ведь они раскрыли неизвестное, правильно?Однако за это пришлось заплатить.С левой стороны на сцене появился директор РУМО, направляясь к трибуне. Призвав всех к вниманию, он сделал кое-какие вводные замечания. После чего повернулся к мужчине, появившемуся на сцене справа.Все присутствующие тотчас же встали.Те, кто был в форме, отдали честь.Президент Соединенных Штатов прошел к трибуне. У него не было страниц с текстом речи, не было электронного монитора. Поправив микрофон, президент обвел взглядом собравшихся.— Хотя то, что произошло в здании имени Гувера, по очевидным причинам в основном засекречено, мы собрались здесь сегодня, чтобы воздать почести патриотке нашей Родины, которая проявила беззаветный героизм, не думая о личной безопасности, и своим бескорыстным поступком спасла тысячи жизней. Как вам известно, обыкновенно эта награда вручается директором национальной разведки. Однако, поскольку я был в числе тех, кого спасла эта женщина, я чувствую себя лично обязанным ей. И, боюсь, никогда не смогу в полной мере с ней расплатиться. Как вам уже известно, сегодня ее имя будет занесено на «Стену факельщиков» РУМО, недалеко от имени ее отца.Сидящий в первом ряду Марс закрыл лицо рукой и опустил голову. Декер дружески положил ему руку на плечо.Президент продолжал:— Для меня огромная честь вручить майору Харпер С. Браун высочайший знак отличия разведывательных служб, «Крест национальной разведки», за бесконечное мужество и героизм при выполнении своего служебного долга.Присутствующие все как один встали. На сцене появилась в кресле-каталке Харпер Браун в парадном мундире. Подкатив к трибуне, она молодцевато отдала честь. Козырнув в ответ, президент повесил награду ей на шею и пожал руку.Затем оба повернулись к залу, и президент сказал:— Майор Харпер Браун, кавалер «Креста национальной разведки».Зал огласился приветственными криками, и громче всех, пожалуй, кричал Мелвин Марс.Обведя взглядом собравшихся, Браун помахала рукой и улыбнулась, не обращая внимания на катящиеся по щекам слезы. Затем она отыскала в зале Декера, улыбнулась, и у нее в глазах сверкнули веселые искорки.Улыбнувшись в ответ, Амос отдал ей честь.Затем Харпер увидела сидящего рядом с ним Марса и подмигнула. Тот просиял.Когда она отвернулась, Декер сказал:— Врачи считают, что она скоро поправится.— Слава богу!— Мелвин, почему ты плакал?— Черт возьми, Декер, мы едва ее не потеряли! Врачи «Скорой помощи» сказали, что она уже умерла. Но мы вернули ее к жизни… И все-таки ее жизнь была на грани.— Знаю. Но она жива, Мелвин. Думай об этом.Амос перевел взгляд на Джеймисон, продолжавшую хлопать и улыбаться. Заметив, что он смотрит на нее, та сказала:— Она выглядит замечательно, правда?— Лучше не бывает, — улыбнувшись, согласился Декер.— Да и ты в костюме и при галстуке смотришься неплохо, — добавил Богарт.— На самом деле ты начинаешь походить на настоящего агента ФБР, Декер, — Миллиган окинул своего друга оценивающим взглядом. — Пожалуй, пора требовать с тебя соблюдение дресс-кода.Улыбка Амоса погасла, и он перестал хлопать.* * *Декер, Марс и Джеймисон вышли из машины у хосписа «Доминион». У Мелвина в руках была коробка.— Не забывайте, завтра вечером мы ужинаем дома у Харпер, — напомнила Алекс.— Я уже купил вина, — сказал Марс. — А Харпер уже навсегда рассталась с креслом-каталкой. Врачи говорят, что из-за отравления газом ее еще какое-то время помучает слабость. Но все будет в порядке.— Означает ли это, что ты переезжаешь сюда? — игриво спросила Джеймисон.— Уже подписал купчую на дом, который — вы только подумайте! — находится всего в двух кварталах от Харпер. Мы сможем по утрам вместе бегать.— Эй, я с вами! — попросилась Джеймисон.— Круто, Алекс! — Марс посмотрел на Декера. — Ну, а ты?— А что я? — проворчал тот.— Не хочешь бегать вместе с нами?— Только если гнаться за преступником.Когда они направлялись к дверям, Алекс сказала:— Послушай, Декер, у меня к тебе пара вопросов.Тот молча посмотрел на нее.— Итак, я поняла, что работа Дабни на ФБР натолкнула плохих ребят на мысль совершить нападение на здание имени Гувера. Но чем именно он занимался?— Дабни поручили ремонтные работы. Для этой цели ему передали совершенно секретную документацию, связанную с конструкцией здания и схемой проходящего под ним газопровода. А также схемы лабиринта тоннелей под соседними улицами. Вот что на самом деле интересовало людей Беркшир. Богарт установил, что к тому времени они уже арендовали здание напротив — вероятно, для наблюдения за Центральным управлением ФБР. Однако теперь, имея на руках то, что дал им Дабни, они смогли составить новый план и, работая круглосуточно, продлили тоннель под здание Гувера и испортили трубу газопровода. Также они узнали, когда туда прибудут президент и другие лидеры. Террористы решили одним махом убить их — а также одиннадцать тысяч сотрудников ФБР, тем самым обезглавив главное американское правоохранительное ведомство.Джеймисон кивнула, осмысливая эту информацию.— Хорошо; помнишь, Уолтер Дабни рассказал Натали о том случае в «Диснейуорлде»? О том, как он ехал вместе с ней в «Скорой помощи»?— Да, и что?— Почему он это сделал?— Потому что он был всего-навсего человеком.— Что? — недоуменно нахмурилась Джеймисон.— К этому моменту Дабни уже знал о том, что его жена занималась шпионажем. Но он был слишком благороден, чтобы сообщить об этом своим детям. Он не хотел, чтобы они возненавидели свою мать. Но он также знал, что убьет Беркшир и покончит с собой, поэтому не удержался и напомнил дочери про тот случай, когда рядом с ней был он, а не мать.Войдя в здание, они направились по длинному коридору.— Есть какие-либо новости о том, что будет с миссис Дабни и ее дочерью? — спросил Марс.— Даже несмотря на то, что Элли Дабни добровольно отошла от шпионской деятельности, ее ждет серьезный тюремный срок. А Натали, возможно, отделается условным осуждением. Так и не удалось доказать, что ей было известно о шпионаже.Зарегистрировавшись у дежурного, они прошли в палату Джоуи Скотта. Мальчик лежал в кровати с закрытыми глазами.Проводившая их медсестра осторожно разбудила его. Когда Джоуи открыл глаза, она сказала, что к нему посетители, после чего ушла.Трое посетителей подошли к кровати.— Привет, Джоуи! — сказал Марс.Слабо улыбнувшись, тот поднял было руку, чтобы помахать ею, но бессильно уронил ее.— У нас для тебя есть кое-что.Открыв коробку, он достал футбольный мяч и, протянув его мальчику, сказал:— Только посмотри, кто поставил на нем свой автограф!Прочитав надпись, Джоуи изумленно раскрыл глаза.— «Моему другу Джоуи. Пейтон Мэннинг», — прочитал он вслух.— И вот еще фотография с его автографом, — добавил Декер, протягивая мальчику фото в рамке так, чтобы тому было видно. — Я поставлю ее на тумбочку у кровати, чтобы ты мог посмотреть на нее, когда захочешь.Все взяли стулья и подсели к кровати. Марс положил мяч рядом с Джоуи. Мальчик погладил то место на коже, где расписался Мэннинг.— Как ты это устроил? — шепотом спросила у Марса Джеймисон.— Через знакомого моего знакомого, который работает в НФЛ. Мне сказали, что когда Мэннинг узнал про Джоуи, он сказал, что прилетит сюда и встретится с ним. Думаю, он сдержит свое слово.— Ого! — с восхищением произнесла Джеймисон. Достав из сумки книгу, она раскрыла ее на закладке. — Джоуи, я дочитаю тебе «Узника Азкабана», хорошо? Конец такой интересный!— Хорошо, — улыбнулся мальчик.Джеймисон начала читать. Положив руки на спинку кровати, Декер смотрел на Джоуи. Мальчик время от времени поднимал на него взгляд и улыбался.И Амос поймал себя на том, что каждый раз улыбается ему в ответ.Он потерял Молли, когда ей было примерно столько же, сколько сейчас Джоуи. И он знал, что мальчику осталось жить совсем недолго. Декер недавно впервые его увидел, и Джоуи, похоже, с тех пор уже здорово ослаб. Амос чувствовал, как постепенно угасает детский организм.Но сейчас он совсем не видел синего. Он видел лишь улыбающегося мальчика, держащего мяч, подписанный его героем.Жизнь Декера была сложной, а впереди его, вероятно, ждало еще более сложное будущее. Однако в настоящий момент он начисто забыл о своей абсолютной памяти и о том, каким страшным путем она ему досталась. По крайней мере, на какое-то время он перестал думать о семье, которой лишился.Амос оглянулся на двух людей, сидящих рядом, на своих двух друзей. Двух людей, которые, несмотря на его многочисленные недостатки, всегда останутся его друзьями.Затем он перевел взгляд на Джоуи. Глаза мальчика были закрыты, но его рука крепко сжимала драгоценный мяч.Протянув свою здоровенную ручищу, Амос ласково погладил Джоуи по голове. И почувствовал, как глаза у него наполнились влагой.Но пока что, в этот самый момент, все было хорошо.* * *Декер уже считал эту скамейку своей. Небо темнело, ветер усиливался. Река неудержимо несла свои воды, и Амос буквально чувствовал, как быстрое течение уносит его мысли. Засунув руки в карманы куртки, он закрыл глаза.Однако сейчас он не задействовал свою уникальную память. Для того, о чем сейчас думал Декер, этого не требовалось. Для человека, который терпеть не может перемены, перемен в его жизни было слишком много. Новая работа в ФБР. «Управление домом» в паре с Джеймисон. Переезд Марса в Вашингтон. Появление в его жизни Харпер Браун через ее отношения с Марсом. Декер даже не мог сказать, собирается ли Джеймисон и дальше работать в ФБР. Возможно, она уйдет и займется чем-либо другим. Как знать, может быть, Марс и Браун поженятся и переедут куда-нибудь в другое место… А Богарта и Миллигана куда-нибудь переведут…И тогда он останется совсем один. Амос Декер из маленького городка в Огайо, пересаженный на эту совершенно незнакомую почву, известную как Вашингтон.Один.Снова.Вытерев глаза, Декер опять убрал руку в карман. Визит к Джоуи Скотту оказался желанным событием, но это осталось позади. Хотя то, что происходило в жизни Декера, было несопоставимо со смертельной болезнью, которой страдал мальчик, Амос чувствовал, что его будущее полно неопределенностей. Его поврежденный рассудок в любой момент может измениться. И он станет совершенно другим человеком, таким же неузнаваемым, как и тот, кем он являлся сейчас, а от его прежней личности уже совсем ничего не останется. И в конце концов его уничтожат своей силой собственные воспоминания. Все закончится тем, что он снова будет жить в картонной коробке. Он… останется один, не имея ничего и никого. Тревога нарастала, и Амос закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов.«Просто держись, Декер. Просто держись».— Думаю, тебе это не помешает.Открыв глаза, Амос увидел перед собой Джеймисон. В руках она держала два стаканчика кофе навынос. Протянув один Декеру, села на скамейку.— Как ты узнала, где я? — спросил тот, снова вытирая глаза и не глядя на нее.— У меня есть свои источники, — улыбнулась Алекс, отпивая глоток кофе. — Здесь красиво.— Да? — спросил Декер.Она смерила его взглядом.— Похоже, тебя опять одолевают какие-то мысли.— Всё как обычно.— В тебе нет ничего обычного.Отпив кофе, Амос сказал:— Значит, Мелвин перебирается сюда? Они с Браун вместе? Ну, а ты?— Что я?Безуспешно пытаясь сохранить свой голос небрежным, Декер сказал:— Ты не собираешься уходить из ФБР?— А ты собираешься?— Алекс, у меня в жизни больше ничего нет.— По-моему, у тебя в жизни много всего, гораздо больше, чем ты думаешь.— То есть ты остаешься?— Если остаешься ты, я тоже остаюсь.Декер как-то странно посмотрел на нее.— Все так просто?Алекс молча кивнула.— Почему? — спросил он.— Декер, я удивлена, что ты это спрашиваешь.— Что ты хочешь сказать?— Вот это я и имела в виду, говоря, что прикрою тебя.Чокнувшись с ним стаканчиком кофе, Джеймисон откинулась назад и закрыла глаза.Какое-то время Амос молча смотрел на нее, затем отвернулся и уставился на реку.На этот раз его глаза остались широко раскрытыми.

Книга IV. ПАДШИЕТвое имя Амос Декер, ты обладаешь уникальной памятью и служишь в ФБР? Тогда, собираясь в отпуск в американскую глубинку, не забудь при-хватить с собой служебное удостоверение и табельное оружие. А также большую совковую лопату — чтобы разгребать дерьмо, в которое ты обязательно влипнешь. Потому что такова твоя судьба — вместо прелестного пасторального местечка попасть в городишко, пораженный опиатной эпидемией, где один за другим гибнут твои соседи по улице, а самого тебя хотят сжечь заживо. И за всем этим стоит кто-то очень недобрый — и очень опасный. А кто именно — расследование покажет…Глава 1Кто лишил вас жизни?Или — кто вас убил?Вообще-то разница весьма существенная.Амос Декер стоял на задней террасе дома, в котором со своей коллегой, Алекс Джеймисон, гостил у ее сестры. Покачивал зажатой двумя пальцами за горлышко бутылкой пива, уже третьей за вечер, размышляя над этими двумя формулировками, вроде бы совершенно одинаковыми по смыслу. Он знал, что большинство людей о подобных тонкостях даже не задумываются — нет у них на то ни причин, ни повода. Между тем в профессиональной жизни Декера — а другой жизни он практически и не вел — главенствующую роль играл поиск точного ответа на второй из этих вопросов.И ему ли было не знать, что разница между этими двумя определениями гораздо сложней и запутанней, чем может показаться на первый взгляд…К примеру, лишить человека жизни можно, и не совершая убийства с точки зрения закона.Взять смерть в результате несчастного случая. Ваш автомобиль вдруг врезается в другой — в результате труп; или пистолет выскальзывает у вас из рук, бах — и пуля попадает в кого-нибудь поблизости. Кто-то убит, но закон не считает это убийством.Или содействие в совершении самоубийства: неизлечимо больной человек страдает, хочет со всем этим покончить, и вы ему в этом помогаете. Подобная практика где-то узаконена, а где-то считается преступлением. Опять-таки есть погибший. Но хотя смерть в отличие от несчастного случая причиняется намеренно, все равно это не убийство, поскольку покойник сам принял решение расстаться с жизнью.Лишить кого-то жизни, не нарушая закона, можно и при необходимой самообороне — у вас тоже было намерение, но закон гласит, что вы имеете право защищаться.У собственно убийства тоже несколько разных градаций.Если причиной автомобильной аварии или несчастного случая при обращении с оружием, в результате которых погиб человек, стала ваша преступная небрежность, вас могут обвинить в причинении смерти по неосторожности.Если в ходе внезапно вспыхнувшей ссоры кто-то получает по голове дубинкой и отправляется на тот свет, то нанесшему роковой удар светит уже более серьезная статья — за непредумышленное убийство.Убийство второй степени, довольное близкое к только что упомянутому непредумышленному, включает в себя элементы намерения и преступной неосторожности, но не содержит предварительного умысла или «выжидания в засаде», как это часто называют.Декер отхлебнул пива, перебирая в уме условия, по которым закон делит умышленное лишение жизни на различные категории. Хуже всего, конечно же, последняя из них.Убийство первой степени — это почти всегда осознанное намерение и «заранее обдуманное злое предумышление», как это формулирует Уголовный кодекс. Ради собственной выгоды вы желаете кому-то смерти и делаете все, чтобы это желание осуществилось.Тех, кто способен на столь гнусное деяние, ждут со стороны закона самые суровые последствия.Вот за такими-то преступниками Декер и гонялся чуть ли не всю свою сознательную жизнь.Он глотнул еще пива.«Ловлю убийц. И это все, что я на самом деле умею».Уставился на ночное небо над Северо-Западной Пенсильванией, возле границы с Огайо, над местечком под названием Бэронвилл. Он слышал, что некогда это был процветающий фабричный и шахтерский городок, обязанный своим существованием некоему семейству Бэрон, которое выкопало здесь шахты и построило фабрики. Даже название городка — и то в их честь. Однако все эти двигатели прогресса давно канули в Лету. Ни от шахт, ни от фабрик практически ничего не осталось. И все же люди как-то выкручивались — каждый на свой манер и каждый с тем или иным успехом. Впрочем, примерно то же самое можно сказать и о множестве других подобных местечек, раскиданных по всей Америке.Алекс Джеймисон тем временем сидела в доме за бокалом белого вина со своей старшей сестрой Эмбер и болтала с племянницей Зоей — весьма смышленой особой, мало ли что еще и шести лет не стукнуло. Декер с Джеймисон приехали сюда в отпуск из Вашингтона — после напряженной работы по раскрытию преступлений в составе специальной группы ФБР. Амосу не слишком-то хотелось уходить в отпуск вместе с Алекс, но их начальник, специальный агент Богарт, был непреклонен: обоим пора отдохнуть. И когда Джеймисон предложила вместе отправиться погостить к ее сестре, Декер понял, что податься-то ему больше особо и некуда.«Ну вот и приплыли».Еще разок отхлебнул из бутылки, уставившись на свои ботинки четырнадцатого размера.Когда они приехали сюда, после неизбежных представлений, обмена любезностями, объятий и распаковки дорожных сумок Джеймисон вручила сестре и племяннице подарки на новоселье — Эмбер с мужем и дочкой переехали в этот дом совсем недавно. Еще задолго до того, как был приготовлен и съеден ужин, Декер полностью исчерпал все приличествующие случаю темы для разговора и откровенно мыкался, абсолютно не представляя, что бы еще такого сказать или сделать. Тогда-то Джеймисон, которая знала его, пожалуй, получше всех остальных, потихоньку и предложила ему выйти со своим пивом — и своей неуклюжестью — во двор, чтобы сестры могли спокойно поболтать о своем, о девичьем подальше от мужских ушей.Вообще-то в обществе Амос далеко не всегда был столь уж неловок. Шести футов и пяти дюймов ростом, весом триста фунтов с небольшим[183] — ну если честно, то не просто «с небольшим», — Декер, бывший профессиональный игрок в футбол, некогда был душой любой компании. Любил и на людей посмотреть, и себя показать, за словом в карман не лазал — честно говоря, порой даже перебарщивал в этом деле.А потом, как это нередко случается в профессиональном футболе, — тот подлый, исподтишка, удар в голову, который навсегда переменил и всю его жизнь, и саму его сущность. После серьезной черепно-мозговой травмы он едва остался в живых. Выжил, но в мозгу что-то перемкнуло — наверное, мозгу было так проще исцелить полученные повреждения. Процесс заживления оставил в голове две серьезные отметины.Первая — это гипертимезия, или абсолютная память. Те, кто может похвастаться подобным дарованием, обычно помнят до мелочей лишь события из собственной жизни — в остальном память их нередко подводит. Но только не Декера. Ему словно кто-то вставил в голову видеокамеру с неограниченной картой памяти. Он стал просто ходячим запоминающим устройством, не способным забыть ничего, что видел и слышал. Вскоре Амос понял, что этот обретенный талант — не только благословенный дар, но и тяжкий крест, который он теперь вынужден тащить всю свою жизнь.Вторым последствием того удара в голову на футбольном поле стала синестезия. Какие-то «знаковые» явления вроде смерти теперь ассоциировались у него с определенным цветом. Если говорить о смерти, то она была для Декера ярко-синей, как вспышки электросварки, и от этих вспышек у него вставали волосы на затылке и противно крутило живот.От необратимых изменений мозга необратимо изменилась и личность. Куда девался обаятельный повеса, чувствующий себя как рыба в воде в любой компании, притягивающий к себе незнакомых людей, будто магнит?«Да, я теперь не такой».Путь на футбольное поле после того происшествия был безвозвратно закрыт, но жизнь продолжалась — и вот он вначале обычный патрульный коп, а потом и детектив в отделе убийств в своем родном городке Берлингтоне, что в штате Огайо. Вот уже и женат на чудесной женщине по имени Кассандра — Кэсси, как он обычно ее называл, а вот у них уже и дочь-красавица Молли…Только теперь нельзя говорить про все это в настоящем времени.Было это все. Было.Потому что нет у него теперь ни чудесной жены, ни красавицы дочки.«Кто лишил вас жизни?»«Кто вас убил?»Ладно, Декер разобрался, кто именно отнял у него самых дорогих на свете людей. И тот, кто это сделал, заплатил дорогую цену.Но это было ничто по сравнению с ценой, которую заплатил сам Декер. И с тем, что он платит до сих пор каждую минуту и за что будет расплачиваться до тех самых пор, пока не испустит дух.— Тетя Алекс говорит, что ты ничего не забываешь.Декер вздрогнул, отвлекся от тягостных воспоминаний — кого это вдруг интересуют подобные вопросы?С другого края деревянной террасы, пристроенной к дому, на него с любопытством взирала Зоя Митчелл: два белобрысых хвостика на голове, розовая рубашечка в цветочек с длинными рукавами, под белыми шортиками — пухленькие коленки с ямочками.— Ну да, на память вроде не жалуюсь, — отозвался Декер.В руках Зоя держала лист бумаги. На нем — с десяток длинных чисел. Сунула ему.— А вот это можешь запомнить? — спросила с надеждой.Декер бросил на него взгляд и тут же отдал лист обратно.— Значит, не можешь? — произнесла Зоя, на веснушчатой мордашке которой явственно отразилось разочарование.— Нет, это значит, что уже запомнил.Амос монотонно зачитал ей числа ровно в том порядке, в котором они были написаны, потому что в голове у него намертво застряла картинка: лист бумаги с цифрами.Она несмело улыбнулась:— Круто!— Думаешь? — бросил Декер.В ответ она изумленно выпучила на него свои светло-голубые глаза.— А ты — нет?— Не, иногда тоже думаю. Наверное, действительно круто.Он прислонился к перилам террасы, потягивая пиво из бутылки. Зоя не сводила с него глаз.— Тетя Алекс сказала, что ты ловишь плохих людей.— Мы вместе ловим. У нее отличная интуиция.Зою эта характеристика явно озадачила.Пришлось растолковать:— Она хорошо чувствует людей. И видит то, чего остальные не видят.— Она моя самая любимая тетя.— Сколько же у тебя теток?Девочка вздохнула:— Целая куча. Только тетя Алекс самая суперская. — Зоя расцвела. — Она приехала, потому что у меня скоро день рождения. Мне будет целых шесть лет!— Знаю. Она мне уже сказала, что мы все вместе куда-нибудь съездим, отпразднуем это дело.Зоя так внимательно его рассматривала, что Декер опять смутился. Отвел взгляд, сделал вид, будто озирает окрестности.— А ты реально большой, — констатировала она.— Не в первый раз уже такое слышу.— Ты ведь не дашь плохим людям обидеть тетю Алекс? — спросила Зоя с весьма озабоченным видом.Декер, который собирался еще раз приложиться к пиву, медленно опустил бутылку.— Нет, не дам. В смысле сделаю все, чтобы такого не допустить, — несколько сбивчиво уточнил он.Где-то вдали гулко прогремел гром.— Наверное, будет гроза, — поспешил заметить Амос, которому очень хотелось сменить тему.Глянул на Зою, чей невинный взгляд по-прежнему вызывал у него некоторую неловкость. Сразу отвернулся, как только громовые раскаты послышались опять.Лето закончилось, но грозы в этих краях частенько гремели и осенью, и как раз такая осенняя гроза сейчас к ним и подкрадывалась.— Явно приближается, — проговорил Декер, обращаясь больше к самому себе, чем к Зое.Оглядел задний двор дома, примыкающего к их участку. Похоже, полная копия. Такой же по площади, такая же терраса на задах. Такая же крошечная лужайка. Такой же одинокий клен посреди клочка пожухлой травы.Но было и одно отличие.Свет в доме напротив теперь мигал. Включался, выключался. Загорался, притухал.Декер посмотрел на небо. Несмотря на раскаты грома, молний еще не было — по крайней мере, он их пока не видел. Заметно похолодало. Небо полностью закрыли свинцовые тучи, понизу стал сгущаться белесый туман, еще больше размывая очертания окрестностей.Через несколько секунд глаз уловил красные вспышки, продвигающиеся сквозь серую муть над головой. Самого самолета не было видно — наверное, спешил либо поскорее сесть, либо убраться подальше, пока гроза не разыгралась в полную силу.Амос вновь перевел взгляд на дом по соседству — свет в окнах по-прежнему помигивал, словно азбукой Морзе. Сырость, наверное, подумалось ему. Отсырели провода, вот где-то и коротит.Услышал вдруг какой-то шум. Потом опять. И еще раз. Повторялся один и тот же странный звук, вернее, два совершенно разных звука — глухой стук, а за ним какое-то царапанье.Вот завели машину. Судя по всему — на улице, за домом. Кто-то уезжал прямо в надвигающуюся грозу.Прошло несколько минут, и небо расколола первая молния. Воткнулась в землю прямо у него на глазах. На сей раз бабахнуло уже как следует. Небо на глазах зловеще чернело. Ветер быстро нес тяжелые тучи, перемешивал, громоздил из них свинцовые башни у них над головами.— Пошли-ка лучше в дом, — нервно сказала Зоя. — Мама говорит, зря люди думают, что молния в них никогда не попадет.— Зоя, а кто там живет? — спросил Декер, показывая на дом напротив.Она уже ухватилась за дверную ручку. Пожала плечиками:— Не знаю.Едва Декер перевел взгляд на дом, как вдруг увидел яркую вспышку.Где-то внутри него, за одним из окон. Даже не понял, что это, — может, просто свет отразился от стекла. Хотя причина вполне могла быть и не столь простой, таить в себе какую-то опасность.Амос поставил бутылку на перила, спрыгнул с террасы. Надо выяснить.— Ты куда? — крикнула ему Зоя, в голоске которой уже звучали испуганные нотки.Бросил через плечо:— Иди в дом, Зоя. Мне нужно кое-что проверить.За следующей молнией, косо разрезавшей небосвод, последовал такой оглушительный раскат грома, что Зоя пулей метнулась за дверь. Декер бросился в противоположную сторону.Несмотря на внушительные габариты, он всегда был в превосходной физической форме — все-таки бывший профессиональный спортсмен. Ухватился за верх забора, разделяющего оба дома, легко перемахнул через него, приземлился в соседнем дворе.Бросился по траве к дому. Гроза набирала силу. Резко похолодало, порывистый ветер налетал со всех сторон, норовил сбить с ног. Декер вырос на Среднем Западе, к опасным капризам погоды, на которые так щедра долина Огайо, давно привык — грозы и смерчи множились там, словно раковые клетки, неся с собой гибель и опустошение.Он понял, что вот-вот хлынет ливень, струи которого полетят чуть ли не параллельно земле.Добежал до террасы, на которую вовсю наваливался ветер, поспешно взлетел на крыльцо. На дом Эмбер он не оглядывался и не заметил, что оттуда уже вышла Алекс Джеймисон, быстро оглядывая окрестности в его поисках.Подошел к окну, за которым видел странную вспышку. Запах сразу подтвердил его подозрения.Отсырела электропроводка. Декеру уже доводилось расследовать поджоги, такой запах ни с чем не спутаешь. Внутри что-то горело. Пожар!Амос прижался лицом к стеклу, пригляделся. Огонь, вызванный коротким замыканием, распространяется очень быстро, зачастую прямо внутри стен, незаметно, и вырывается наружу уже тогда, когда слишком поздно что-либо предпринимать.Через мгновение он углядел то, что подтверждало его самые худшие опасения, — небольшие язычки пламени и дымок.Отвел взгляд правее, и в этот момент очередная вспышка молнии ярко осветила все вокруг.При виде того, что открылось в ее свете, Декер непроизвольно застыл. Тут же очнулся от оцепенения, бросился к задней двери. Даже не задумываясь, выбил ее плечом — почти как тогда, когда ломился напролом на футбольном поле. Хлипкая дверь не устояла, провалилась внутрь.Гроза теперь бушевала во всю мощь, и окликов Джеймисон он не слышал. Она спрыгнула с террасы и, когда Декер выломал дверь, уже подбегала к забору. Лило как из ведра, порывистый ветер неистово швырял жалящие капли дождя прямо в лицо, слепил глаза. На всю западную оконечность «штата краеугольного камня»[184] обрушились миллионы галлонов воды. С Джеймисон слетели туфли, а сама она промокла до нитки, едва успев отбежать от крыльца.Декер, тоже мокрый с ног до головы, ворвался в кухню, сразу свернул направо. На бегу выхватил свою «беретту», выставил перед собой. Эх, не надо было пить пиво! Ясная голова и быстрая реакция — вот что сейчас больше всего требуется.Ринулся в полутемный коридор, задел плечом за стену. На пол что-то свалилось.Картина.Декер выругался — только что нарушил обстановку на месте преступления. Сделай такое кто-нибудь другой, получил бы от него по первое число! Ладно, теперь уже ничего не поделаешь. Все равно непонятно, что тут происходит. То, что он успел заметить, могло оказаться лишь верхушкой айсберга.Осторожно высунул за угол вначале ствол, потом высунулся сам. Двумя быстрыми взглядами оценил обстановку, выпрямился.Теперь стало ясно, что вызвало первую вспышку, а потом и возгорание.И почему мигал свет.На наружную электропроводку действительно попала жидкость.Только это была не вода.Это была кровь.Глава 2— Декер?Выглянув за угол, Амос увидел на другом конце коридора насквозь промокшую, дрожащую и босую Джеймисон.— Ты вооружена? — негромко спросил он. Голову волна за волной наполнял яркий синий свет, как от электросварки. Голова кружилась, подташнивало.Алекс покачала головой.Декер поманил ее к себе.Она устремилась к нему, свернула за угол и, увидев то, что только что увидел ее напарник, замерла как вкопанная.— О господи!Амос кивнул. К тому, на что они оба смотрели, это выражение вполне подходило.В конце концов, не каждый день видишь человека, подвешенного к потолку.Веревка была пропущена через крюк, на котором некогда висела люстра, — сейчас она валялась рядом на полу.Петля крепко впилась в шею повешенного.Смерть от повешения обычно не вызывает кровопотери.Декер уставился на деревянный пол. Кровь собралась в лужу и стекла к стене, где и попала на изношенный шнур стоящего возле нее торшера, вызвав короткое замыкание.Перед самым появлением Джеймисон Декер успел затоптать язычки пламени, предварительно выдернув шнур из розетки. Огонь охватил часть ковра и отставший от стены лоскут бумажных обоев. Пламя на стене он сбил промокшей насквозь курткой, а ковер завернул трубкой, лишая огонь воздуха. Потом отступил обратно, чтобы и дальше не нарушать обстановку на месте преступления. В этот-то момент его и окликнула Джеймисон.Он осмотрел повешенного с ног до головы — искал раны, с которых могло натечь столько крови.Ничего не обнаружил. Подходить ближе для более пристального осмотра не стал — дело вполне терпело до появления полиции. А вот кое-что еще ждать никак не могло.Словно уловив его мысли, Джеймисон прошептала:— Как думаешь, есть тут еще кто-нибудь?— Вот это и надо выяснить. Мобильник с собой?— Нет.— И у меня. Здесь телефона тоже не вижу… Ладно, давай дуй обратно к сестре, звони копам. Я тут сам все до конца осмотрю.— Декер, нужно дождаться полиции. Нельзя же без прикрытия.— Могут быть раненые, или сам убийца до сих пор тут ошивается.— Этого еще только не хватало! — сквозь зубы прошипела Джеймисон.— Между прочим, я сам офицер полиции, — отозвался Декер. — У меня есть соответствующая подготовка и есть ствол. И еще у меня есть подозрение, что если убийца до сих пор здесь, то он явно помельче меня. Давай двигай.Алекс неохотно развернулась, потом пробежала по коридору и опять выскочила под дождь.Амос методично осмотрел первый этаж. Дом был двухэтажный, и если он и впрямь представлял собой полную копию дома Эмбер, то здесь имелся еще и подвал. Декер прошел по коридору к ведущей наверх лестнице. Поднялся, пружинисто одолевая по две ступеньки за раз и чувствуя, как при каждом рывке наверх напрягаются бедренные мышцы. За десять лет работы простым патрульным, а потом и детективом в Огайо ему не раз приходилось первым входить в дома, где только что кого-нибудь убили. Как при этом действовать, в правилах расписано от и до, и эти правила прочно отпечатались у него в голове. В принципе ничего сложного, но все-таки не стоило считать, что просто заглянул в гости — по одной очень серьезной причине.В гостях вряд ли найдется желающий всадить в тебя пулю.Наверху обнаружились две обставленные спальни, разделенные общей ванной комнатой. Декер осмотрел обе и ничего не нашел. Этаж выглядел давно заброшенным.Может, и впрямь искать тут нечего, кроме повешенного на первом этаже. Соскользнув по лестнице вниз, он нашел дверь в подвал.Прямо у входа, перед уходящими вниз ступеньками имелся выключатель, но Декер к нему даже не притронулся. Он не знал, насколько пострадало из-за короткого замыкания остальное освещение в доме, но и неважно — в данный момент темнота была только другом. Осторожно пробуя ногой ступеньки перед тем, как встать на них всем своим весом, спустился вниз — пока что никто не пытался на него напасть.Огляделся. Внизу оказалось довольно темно, и окружающую обстановку Амос различал неотчетливо, но сразу стало понятно — до отделки подвала руки у хозяев так и не дошли. Подсказал сырой затхлый запах — именно так и пахнет в подвалах, стены которых не знали ни краски, ни штукатурки.Осторожно сделал первый шаг и чуть не упал. С трудом сохранив равновесие, отступил.Придется рискнуть, зажечь свет. Взлетел вверх по лестнице, щелкнул выключателем. Ну вот и свет. Выставив перед собой пистолет, опять стал медленно спускаться по ступенькам, пока не увидел то, обо что споткнулся.Снизу вверх на него смотрело чье-то запрокинутое лицо. Перед глазами вновь замигали ярко-синие всполохи.Мужчина, на вид лет сорока или около того. Темные волосы, бледная кожа, среднее телосложение. Рост около пяти футов и пяти дюймов, хотя в лежачем положении рост с особой точностью не определишь.Все эти характеристики отложились в голове у Декера совершенно автоматически — не зря столько лет в полиции прослужил. Однако сделал он и еще одно важное открытие, по сравнению с которым все эти наблюдения были уже вторичны.Лежащий на полу мужчина был в полицейской форме.Декер присел рядом с ним на колени, попробовал нащупать пульс на шее.Так, пульс отсутствует, кожа просто ледяная. Попробовал приподнять руки и ноги. Вышло с трудом — трупное окоченение уже началось. Первая задача детектива по расследованию убийств — определить причину и время смерти, чем Декер по привычке и занялся.Осмотрел тело в поисках ран — на первый взгляд вроде ничего. Двигать труп не стоило. И так уже основательно наследил на месте преступления.Присмотрелся ко рту мертвеца. Ага, похоже, что пена. Соответственно, возможных причин смерти может быть как минимум две.Эпилептический припадок.Или отравление.«Так, с причиной смерти пока не разобрались. А что со временем?»Заглянул мертвецу в ноздри. Мясные мухи. Самки. Уже отложили яйца, но заражение пока минимально. Мясные мухи, способные учуять мертвую плоть за многие мили, — лучшие друзья детектива, потому что появление насекомых-паразитов запускает в некотором роде биологический таймер, позволяющий достаточно точно определить время смерти в дополнение ко всем прочим признакам.Но, когда Декер попробовал сложить все выявленные признаки воедино, в голове прозвучал тревожный звоночек. Что-то здесь явно не сходилось.Когда подвижность конечностей ограниченна, это означает, что покойный расстался с жизнью явно не только что. Вообще-то трупное окоченение проходит по кругу несколько стадий, и в данном случае этот процесс уже двигался в обратную сторону — от крупных мышечных групп к более мелким. То есть смерть наступила довольно давно. И хотя низкой температуре тела это вполне соответствовало, остальные результаты его наблюдений с этим выводом решительно не бились.Размышления Декера прервало завывание сирен с улицы.Он быстро ретировался из подвала, засунул пистолет обратно в кобуру, вышел на террасу и стал ждать.Через пятнадцать секунд к дому подкатил патрульный автомобиль с мигалками.Пока Амос был внутри, гроза уже почти прошла, но небо по-прежнему подсвечивали вспышки молний, а вдали невпопад им погромыхивал гром. По крайней мере, ливень практически прекратился.Как только полицейские выбрались из машины, Декер окликнул их и высоко поднял свое удостоверение ФБР. Оба копа вытащили стволы, а один нацелил на Декера луч тяжелого фонарика «Мэглайт».— Руки держать на виду! — выкрикнул тот, что на вид помоложе. Он явно нервничал.Поскольку Декер давно уже поднял руки, и обоим это было прекрасно видно, ему ничего не оставалось, кроме как отозваться:— Я федерал! Это моя напарница вас вызвала.Копы осторожно приближались и наконец подобрались к террасе вплотную. Второй коп, которому было уже хорошо за сорок, с аккуратно подстриженными седоватыми усиками, сунул пистолет в кобуру, взял удостоверение, внимательно изучил. Потом посветил Декеру в лицо фонариком.— Что тут происходит? — поинтересовался он.— В доме два трупа. Один в гостиной, висит в петле. Второй в подвале. — Декер оглядел форму патрульного. — Не знаю, коп он или нет, но у парня в подвале точь-в-точь такая же форма.— Что?! — рявкнул пожилой.— Так он мертвый, говорите? — спросил коп помоложе, по-прежнему направляя на Амоса пистолет.Декер перевел на него взгляд:— Мертвее некуда. Вас не затруднит перевести прицел с меня на что-нибудь еще?Молодой машинально глянул на своего напарника, который кивнул, отдавая Декеру удостоверение.— Показывайте, — распорядился пожилой.В этот момент из-за угла вывернула запыхавшаяся Джеймисон.Молодой резко повел в ее сторону пистолетом, поймал в прицел.— Стой! — взревел Декер, едва успев скакнуть вперед и ударить копа по руке — буквально за мгновенье до выстрела. Пуля просвистела в каком-то футе над головой у Джеймисон. Та повалилась в траву.— Это моя напарница! — гаркнул Декер. — Она же вас и вызвала! Алекс, ты как?Джеймисон медленно поднялась, на ватных ногах подошла к ним. Сделала глубокий вдох, кивнула:— Вроде в порядке.Вид у нее, правда, был такой, будто ее вот-вот стошнит.Пожилой стрельнул в своего напарника пронзительным взглядом, попросил Джеймисон предъявить документы. Изучил, повернулся к молодому.— Ты чуть не застрелил федерала, Донни! — жестко произнес он. — Теперь будешь сидеть в канцелярии, бумажки заполнять. Тоннами. И со службой собственной безопасности общаться. Мои поздравления.Молодой сунул пистолет в кобуру, насупился, но ничего не сказал.— Показывайте, — повторил пожилой.— Сюда, — отозвался Декер.Глава 3— Нет, я его не знаю, — произнес коп постарше, который еще на пути к дверям успел сообщить Декеру с Джеймисон, что его зовут Уилл Карри. Его напарник тоже помотал головой. Оба разглядывали мертвеца в форме, лежащего на полу подвала. Труп наверху они уже видели, и ни один из полицейских тоже его не признал.Карри ткнул мертвецу в грудь.— Нет бляхи. У нас она обязательна.— А может, вы просто и не можете его знать? — спросил Декер. — В смысле неужели у вас в отделе так мало народу?Карри ненадолго призадумался.— Абсолютно всех патрульных я, естественно, знать не могу, но действительно знаю очень многих.Декер заметил:— Пистолета в кобуре нет.Карри кивнул.— Угу, я тоже обратил внимание. Рации тоже. Короче, нужно звонить. Пускай отдел убийств всем этим занимается. Донни, доставай ленту, обноси периметр. И чтобы даже муха сюда не проскочила!Донни отправился выполнять распоряжение, а Карри достал телефон, отошел в дальний угол подвала и набрал номер.Декер присел на колени и еще раз оглядел тело.Джеймисон заглянула ему за широченное плечо.— Как его убили? — полюбопытствовала она.— Явных ран нет. Как и у того, наверху, несмотря на море крови.— Смерть от повешения обычно не вызывает кровопотери, — заметила Джеймисон. — Если только нет каких-то наружных повреждений.— На одежде тоже нет крови, — констатировал Декер. — Так что просто не представляю, в чем дело.Карри опять подошел к ним:— Так, мне нужно снять с вас показания. Давайте-ка по-быстрому отсюда. Детективы мне голову открутят, если вас тут застанут.Все поднялись по лестнице, вышли через выломанную заднюю дверь во двор. Карри ткнул в нее пальцем:— Как это вышло?— Надо было побыстрее попасть в дом, — отозвался Декер. — Я все объясню.Гроза практически прошла, небо в основном очистилось, и над головой кое-где даже просвечивали звезды.Карри вытащил записную книжку:— Ну, давайте по очереди.Декер, а потом Джеймисон подробно сообщили ему, что делали и что видели. Едва успели покончить с этим делом, как услышали чей-то голос:— Алекс, всё в порядке?Обернувшись, они увидели, что возле забора, перегораживающего оба участка, стоят Эмбер с Зоей.— Идите в дом, мы скоро! — крикнула Джеймисон в ответ. Повернулась к Карри, когда те двинулись обратно. — Это моя сестра Эмбер и ее дочь Зоя. Мы приехали к ним в гости.— Выходит, они там живут? — уточнил Карри.— Да.— С ними нам тоже нужно поговорить. Они могли что-то видеть. Может, что-то связанное с этими двумя.— Ладно, нет проблем, — кивнула Джеймисон.— А чем вы оба занимаетесь в ФБР? — поинтересовался Карри.— Вычисляем людей, которые убивают других людей, — ответил Амос. — Примерно как в этом доме.Карри, похоже, уловил, к чему клонит Декер:— Это дело не федеральной юрисдикции.— Вы удивитесь, как часто дело одной юрисдикции вдруг становится делом другой юрисдикции, — отозвался Декер. — Короче, можем пособить.— Декер! — возмущенно вмешалась Джеймисон. — Мы в отпуске! Как раз сюда и приехали, чтобы быть подальше от всякой такой фигни!— Может, и так, — невозмутимо ответствовал Амос. — Но лично у меня нет никаких причин держаться подальше от этой «фигни», как ты это все называешь.— Это не в моей компетенции. — Карри помотал головой. — Разбирайтесь с детективами.— Разумно, — согласился Декер.Карри захлопнул записную книжку.— Но раз уж вы все равно здесь — есть какие-то мысли, что тут произошло?Амос оглянулся на дом:— Повешение обычно предусматривает какие-то личные мотивы. Это контролируемое действие. Не лучший способ расстаться с жизнью — умираешь либо от удушья, либо от перелома шейных позвонков. И то и другое требует времени.— Ну а парень в подвале? — спросил Карри.— Так это коп или нет? Если нет, почему в форме? И опять-таки, как именно он погиб? Никаких повреждений я лично не видел, но на губах пена, так что это может быть и отравление. И вот что еще: чей это вообще дом? Этих двоих? Или чей-то еще?Карри успел опять открыть блокнот и теперь снова строчил в нем что-то.— Еще что-нибудь?— Угу. Думаю, что ваш медэксперт голову сломает, пытаясь определить время смерти.— И почему же?— А потому, что кое-что там с точки зрения судебной медицины совершенно невероятно. По крайней мере, из того, что я сам видел.Глава 4Эмбер отправила сопротивляющуюся Зою спать и теперь сидела с сестрой и Декером у себя в гостиной.— Двое мертвых? — дрожащим голосом говорила она. — Убитых? Просто не могу поверить! Прямо в соседнем доме? О господи!— Думаю, что на каком-то этапе полиция и с вами захочет пообщаться, — сказала ее сестра.— Зачем? — резко спросила Эмбер. — Мы же ничего не знаем!— Стандартная процедура, — примирительно объяснил Декер. — Вы оказались рядом с местом преступления. Беспокоиться не о чем. Обычная рутина.— Ты уже позвонила Фрэнку? — осведомилась Джеймисон, поглаживая сестру по плечу.Имелся в виду Фрэнк Митчелл, муж Эмбер.— Пыталась, но он не берет трубку. А когда позвонила в офис, там сказали, что у него встреча. С этой своей новой должностью он торчит на работе часами.— А чем он занимается? — полюбопытствовал Декер.— Он замдиректора в фулфилмент-центре[185]. Они обслуживают целую кучу интернет-магазинов. Потому-то мы сюда и переехали — из-за новой работы Фрэнка. Он уже работал в таком же центре в Кентукки, но это для него повышение. У них там очень большой штат, до сих пор людей набирают.— Такие логистические центры сейчас на подъеме, рабочие руки там всегда нужны, — со знанием дела заметила Джеймисон. — Читала, знаю. И платят хорошо, не по минимуму — премии, отпускные, все дела… Правда, в основном это тяжелый физический труд.— И она мне еще будет рассказывать! — отозвалась Эмбер. — Когда мы жили в Кентукки, Фрэнк работал простым сортировщиком. Руки опустить было некогда. Контролеры буквально над душой стояли — считали, сколько посылок он обработал. Слава богу, Фрэнк теперь в управлении. До сорока ему еще далеко, он в отличной физической форме, но эта работа едва его не доконала. Постоянно жаловался — тут болит, там болит…Она бросила взгляд в сторону заднего окна — на дом, в котором только что обнаружили двух мертвецов.— Я-то думала, начинаем новую жизнь… И вот тебе здрасте — сразу же в расследование убийства вляпались. Прямо у соседей.— Не факт, что это вообще как-то связано с соседями, — возразила Джеймисон. — Эти двое могли взяться там откуда угодно.Эмбер это явно не убедило:— И что я теперь скажу Зое? Она девочка восприимчивая и очень наблюдательная. У нее сразу возникнет масса вопросов.— Я сама с ней поговорю, если хочешь. Или Декер.Амос при этих словах чуть ли не вздрогнул.— Пожалуй, лучше ты, Алекс, — поспешил сказать он.— Но вы же болтали с ней на террасе.— Именно потому-то я и думаю, что лучше все-таки тебе с ней поговорить.Джеймисон поглядела на сестру:— Эмбер, короче, все будет о'кей.— Вы просто не понимаете.— Чего это мы не понимаем? — уточнил Декер.— Это не единственные убийства в Бэронвилле за последнее время. Я видела по телику.— А кого еще убили? — сразу заинтересовался Амос.Но не успела Эмбер ответить, как послышался стук в дверь.Когда она открыла, за порогом стояли двое, мужчина и женщина. Вид у обоих был далеко не приветливый.Мужчина — лет пятидесяти пяти, с густой седой шевелюрой. Довольно высокий, под шесть футов. Под впалой грудью на брючный ремень нависал заметный животик. Женщина, лет тридцати с небольшим, была поминиатюрней, чуть ли не на голову пониже, крепенькая и жилистая, с длинными светлыми волосами до плеч и в целом довольно симпатичная. Мужчина был в мятом костюме, на воротничке белой рубашки — какое-то черное пятно, галстук перекручен. Зубы неровные, желтые от никотина. Женщина — в черном брючном костюме с белоснежной блузкой, который сидел на ней без единой морщинки, и на толстых двухдюймовых каблуках — видно, чтобы как-то компенсировать недостаток роста. Зубы — белее снега.Оба предъявили значки, попросили разрешения войти.— Детективы Марти Грин и Донна Лесситер, — объявил мужчина. — Это вы тут проживаете? — спросил он у Эмбер.Та кивнула:— Я — Эмбер Митчелл.Грин посмотрел на Декера с Джеймисон.— А вы, выходит, те самые, кто первыми оказались на месте преступления… Насколько я понимаю, вы еще и из ФБР? Можно взглянуть на ваши удостоверения?Декер с Джеймисон протянули ему свои документы. Грин просмотрел их лишь мельком, а вот Лесситер изучила от корки до корки.— Мы уже ознакомились с вашими показаниями, — продолжал Грин. — А теперь хотелось бы услышать все это непосредственно от вас.Все расселись в гостиной. Лесситер обратилась к Эмбер:— Мэм, вас не затруднит перейти в другую комнату, пока мы с ними не закончим? Спасибо. С вами, естественно, нам тоже надо будет побеседовать.Эмбер быстро поднялась, бросила обеспокоенный взгляд на сестру и вышла.Оба детектива нацелились взглядами на оставшихся.— Судя по вашим удостоверениям, вы не специальные агенты, — констатировала Лесситер.— Нет, — подтвердила Джеймисон. — Мы гражданские лица, просто работаем в составе специальной объединенной группы ФБР.Грин поглядел на Декера:— Гражданские, говорите? Я в полиции далеко не первый год, и нос мне подсказывает, что вы тоже из наших.— Берлингтон, Огайо. До Бюро десять лет в патруле оттрубил, а потом еще столько же в детективах.Грин откашлялся, открыл записную книжку.— О'кей, давайте пробежимся по сегодняшним событиям.Декер, а за ним Джеймисон еще раз поведали о случившемся. Грин методично записывал каждое их слово.Амос заметил, что Лесситер предпочитает пользоваться небольшим компьютером-нетбуком — пальцы ее уверенно летали над клавиатурой.Когда они закончили свой рассказ, Декер осведомился:— Вы уже определили причину смерти? И опознали их?Грин собрался было ответить, но Лесситер бесцеремонно его перебила:— Простите, но задавать вопросы — это наша работа, ваше дело на них отвечать.Декер посмотрел на Грина:— Прикажете понимать это как отрицательный ответ на оба вопроса?— Пока что мы над этим работаем, — отозвался тот. — Крови натекло будь здоров, но вот откуда, пока непонятно.— Угу, меня это тоже удивило. У повешенного ни одной открытой раны. Надо бы проверить, его ли это кровь. Его могли убить, спустить кровь, а уже потом повесить.Грин скривился.— Чем-то культовым это отдает… Типа жертвоприношения.— А что, если это не кровь жертвы? — вмешалась Лесситер.— Значит, чья-то еще. Может, найдется в базе… — Декер примолк. — Если она вообще человеческая.Лесситер с Грином такая мысль, судя по их виду, в голову не приходила.— С чего это вы взяли, что не человеческая? — спросил последний.— Я это не утверждаю, только предполагаю. Просто хочу сказать, что убить животное и собрать его кровь — гораздо меньшая морока, чем с человеком. По дороге сюда мы видели несколько животноводческих ферм — коровы, козы, свиньи… В общем, такое ничуть не исключено. А тот парень в подвале — он все-таки из ваших?Лесситер открыла было рот, но на сей раз Грин сам ее перебил:— Нет, не из наших. Но вот форма — форма и впрямь наша.Помолчал и добавил:— Вопрос только в том, как она к нему попала. Кроме того, проверяем сейчас бумаги на дом, выясняем владельца. На трупах — никаких документов.В ходе этого обмена мнениями Лесситер посматривала на своего напарника с нескрываемым раздражением. Наклонилась к нему — якобы шепнуть на ухо, но шепнула так, чтобы Декер с Джеймисон все четко услышали:— Марти, для нас они пока что подозреваемые.Грин покосился на нее, потом уже с некоторым сомнением на лице перевел взгляд на Декера:— Нам понадобится выяснить ваше местонахождение на интересующий период времени.Амос кивнул:— Мы приехали совсем недавно, где-то около шести. Перед этим останавливались заправиться — данные банковского перевода с карточки и записи камер наблюдения это подтвердят. Потом поужинали, и я вышел на террасу. Уже темно было. Через несколько минут ко мне подошла племянница Алекс. Сама она была в доме, болтала с сестрой. Около половины девятого я заметил ту вспышку, побежал в дом и обнаружил тела. Алекс почти сразу позвонила на «девять-один-один». Ваши ребята приехали очень быстро.Он ненадолго примолк.— У того парня внизу я проверил пульс, чтобы убедиться, что он точно мертв. С повешенным и так все было понятно. Тело в подвале было просто ледяное, хотя там не так уж холодно. Плюс окоченение конечностей. Вдобавок в носу у него были мухи — похоже, что уже отложили яйца. Но процесс только начался.Он вновь примолк, оглядывая детективов — как отреагируют.Грин сказал:— Если отчет о ваших передвижениях соответствует действительности, тогда у вас алиби, причем с большим запасом. — Опять покосился на напарницу, потом продолжил: — Сколько убийств вы раскрыли, агент Декер?— Сотни, — ответил Амос. — И тогда, в Огайо, и потом в ФБР. Формально я в отпуске, так что если вам понадобится пара дополнительных глаз, то милости просим.— Декер! — возмутилась Джеймисон. — Ну что это за отпуск, если ты собрался влезть в очередное дело?— Все равно это даже не обсуждается, — встряла Лесситер.Декер не сводил взгляда с Грина:— Я предлагаю помощь, потому как уже в курсе, что это не единственные убийства в здешних краях за последнее время.— Кто это вам сказал? — довольно агрессивно поинтересовалась Лесситер.— Так это правда? — спросил Амос.Грин покосился на Лесситер и кивнул:— К сожалению, правда.Глава 5Бум, бум!Задние двери труповозки захлопнулись, и два неопознанных тела отправились в морг.Декер с Джеймисон, стоя на улице, проводили взглядами отъезжающий фургон, за которым пристроился патрульный автомобиль.Полицейская лента трепетала под порывами ветра, оставшимися после грозы.Когда Лесситер вернулась в дом, к ним подошел детектив Грин:— Прогоним по базам пальчики. Может, и выясним, кто они такие.— Да в базах нет целой кучи народу, — заметила Джеймисон.— И целая куча народу там есть, — парировал Грин.Декер не стал продолжать эту тему:— Лучше расскажите нам об остальных убийствах.Грин вытащил из обертки пластинку жевательной резинки, сунул в рот. Обертку скатал в шарик, бросил в карман.Декер не сводил с него глаз:— У меня была напарница в Огайо, так вот она без этой жвачки жить не могла. Бросить курить пыталась.— А я два года как с «раковыми палочками» завязал, — отозвался Грин. — Правда, все зубы уже сточил.— Так что там с другими убийствами? — не отставал Декер.— У нас тут в городе миллион всяких проблем. Предприятия закрываются. Дома заложены-перезаложены. Куча народу сидит без работы и без всякой перспективы ее получить. Одни наркоманы вокруг.— Это не только здесь, — встряла Джеймисон. — Такое сейчас повсюду.Грин тем временем продолжал:— Когда я был маленьким, шахты и фабрики еще работали. У людей водились деньги. Отцы вкалывали, матери сидели по домам, растили детишек. По воскресеньям люди ходили в церковь. В центре жизнь била ключом. Потом шахты с фабриками позакрывались, и все полетело под откос. Потому что вся жизнь тут была в этих шахтах и фабриках. Не будь их, никакого города тут вообще не было бы.— Это вы про Бэронвилл? — спросила Джеймисон. — Да, сестра мне что-то такое рассказывала.Грин, продолжая работать челюстями, кивнул:— Давным-давно Джон Бэрон-старший, который приехал сюда незнамо откуда, открыл здесь месторождение угля. Построил городок, потому что ему были нужны шахтеры. Сколотил на шахтах целое состояние. Потом открыл угольные заводы — кокс тут пекли, затем ткацкие фабрики, а чуть позже и бумагу стал делать. Наткнулся вдобавок на природный газ — вот тебе и еще денежки. Дед мне рассказывал, что у старого Бэрона за всю его жизнь только одна осечка вышла — с текстилем не заладилось, продал он этот бизнес перед самой смертью. Но в остальном мужик был хваткий. Отгрохал себе целый дворец, жил там, как король. Но, когда он помер, все стало рассыпаться. Все его предприятия понемногу сдулись, распродали их за гроши. А когда в семидесятых вообще вся экономика вошла в штопор и производство стали переносить за океан, так и вовсе все остановилось. Концерт окончен — добрые люди в Бэронвилле вдруг поняли, что деваться им некуда. Так вот с тех пор и сидим на жопе ровно.Декеру явно не терпелось перейти к делу:— Речь вроде про убийства шла, а не про лекцию по истории Бэронвилла.Грин выплюнул резинку и посмотрел Декеру прямо в глаза.— Четверо убитых в двух разных местах. Оба случая на протяжении всего пары недель, самому свежему еще и недели нет.— Сходства? Тот же почерк? — Декер уже был весь внимание.— Разве в том, что во всех случаях есть какая-то чертовщина.— И ни одной зацепки? — вмешалась Джеймисон.— Пока ничего, за что можно было бы ухватиться. А сами знаете — чем больше проходит времени, тем меньше шансов раскрыть дело.— Давайте поподробней, — попросил Амос.В этот самый момент из дома вышла Лесситер, которая поманила Грина рукой:— Марти, можешь подойти и сам глянуть?Тот бросил на нее взгляд через двор:— Что там такое?Лесситер покосилась на Декера:— Не хочу говорить при тех, кто не допущен к расследованию.Грин повернулся к нему:— Завтра с утра я буду в участке. Это на бульваре Бэрона. Если хотите, заскакивайте.— И тут Бэрон, — буркнул Декер.— Подольше здесь поторчите, и от этого имени вас уже тошнить начнет, — заверил его Грин.— А кто-нибудь из Бэронов здесь вообще остался? — осведомилась Джеймисон.— Да есть тут один, — сказал Грин и поплелся по мокрой траве к Лесситер.Джеймисон сразу же набросилась на Декера:— Просто не могу поверить, что ты опять вляпался в очередное убийство! Трупы он нашел, видите ли! Вроде совсем недавно был уже у тебя такой опыт, в Вашингтоне. На Пенсильвания-авеню, между прочим[186]. А теперь ты уже и в самом штате Пенсильвания отметился, только мертвецов уже два!— Ну раз уже я здесь, то, по крайней мере, могу попробовать найти, кто их убил.— Самому-то еще не надоело? — устало спросила Алекс.— Это мое основное занятие. Не будет его — тогда в жизни вообще ничего не останется.— Надо же, а люди и не знают, что убийства могут приносить кому-то душевный покой! — язвительно заметила Джеймисон.— Алекс, не кусайся.— Буду кусаться! Хотя все равно они не ждут тебя с распростертыми объятиями. Сам же слышал эту Лесситер.— Ее напарника я тоже слышал. Он совсем не прочь получить помощь, а она пусть себе и дальше выдрючивается.— Но нам могут просто запретить заниматься этим делом, — напомнила Джеймисон.— Если у них тут серия, то вряд ли. По-любому понадобится какая-то подмога.— Только не вздумай звонить Богарту; не хватало, чтобы еще и он во все это влез.Декер обвел ее оценивающим взглядом:— Может, сама ему позвонишь?— Ну уж нет, только меня во все это не втягивай!— Алекс, в этом Бэронвилле уже шесть нераскрытых убийств.Она покраснела:— Сама знаю!— И у тебя тут сестра с племянницей живут. Вообще-то чуть ли дверь в дверь с местом последних убийств.Джеймисон даже рот раскрыла:— Вот уж не думала, что ты с такими приемчиками ко мне будешь подкатывать! Комплекс вины он во мне будит, скажите пожалуйста!— Погибли люди, Алекс.— Вот пусть полиция и ищет, кто это сделал.— Не думаю, что это у них получится.— И почему же?— Потому что детективы Грин и Лесситер не обратили внимание на ряд совершенно очевидных нестыковок на месте преступления. Я им даже специально намекал, но до них так и не дошло.— Каких нестыковок?— Просто поверь — очень серьезных. Я не думаю, что эта задача им по плечу, только и всего.Джеймисон собралась было что-то сказать, но остановилась и посмотрела на дом, в котором только что обнаружили два трупа. Потом перевела взгляд на дом сестры.Вздохнула.— Ну ладно, ладно, — произнесла наконец с самым несчастным видом.— Тебе и не придется ничего делать, Алекс. Спокойно отдыхай, общайся с сестрой и ее родственниками. Я сам всем этим займусь.Лицо ее резко покраснело.— Типа я отпущу тебя одного? Просто не верится, что у тебя даже язык повернулся такое сказать!Теперь уже настала очередь Декера пребывать в сомнениях:— Это… это из-за Зои.— Что с ней такое?— Она попросила меня, чтоб я не позволил плохим людям тебя обидеть.— Очень ценю это, Амос, в самом деле ценю. Но я уже большая девочка — на случай, если ты не заметил. У меня хорошая профессиональная подготовка, и я в жизни не была в такой отличной физической форме. С оружием тоже обращаться умею. Это моя работа, и я к ней полностью готова.Декер нерешительно улыбнулся.— Что еще? — Она поджала губы.— Хотелось бы и мне тоже сказать, что я в жизни не был в такой физической форме.— Ты все-таки играл в НФЛ[187], хотя я сомневаюсь, что ты когда-нибудь опять доберешься до прежних высот. Но не волнуйся.— В смысле?Теперь настала ее очередь улыбнуться:— Я сама не дам тебя в обиду в случае чего.Глава 6— С ума сойти, — проговорил Фрэнк Митчелл, сидя в гостиной вместе с Эмбер, Декером и Джеймисон.Было уже за полночь, и приехал он всего несколько минут назад. По пути домой все-таки перезвонил Эмбер, которая и рассказала ему о найденных в соседнем доме мертвецах.Фрэнк был высокий, за шесть футов, поджарый и мускулистый, с вьющимися светлыми волосами и длинными бачками. Одет он был в белую костюмную рубашку с расстегнутым воротом и темные слаксы. Галстук Фрэнк ослабил и спустил вниз. Носки на ногах тоже съехали вниз. Черные костюмные туфли были изрядно потерты — их обладатель явно не просиживал свои рабочие часы в кабинетной тиши.Эмбер он обнимал за спину, словно защищая от какой-то неведомой опасности. Та тихонько проговорила:— Когда я увидела про те, другие убийства по телику, то просто офигела. От маленького городка такого кошмара всяко не ждешь. Жалею уже, что мы вообще сюда переехали.Фрэнк недоверчиво посмотрел на жену:— Меня сюда просто перевели, Эм. Можно подумать, у меня был какой-то выбор!— А что вы вообще знаете про эти убийства? — спросил Декер. — Говорите, по телевизору показывали?Эмбер пожала плечами:— Видела как-то репортаж в местных новостях. Подробности особо не помню — просто что кого-то убили и полиция ведет расследование. А потом вообще выключила телик, потому что Зоя вошла.Фрэнк окончательно стянул галстук, бросил его на кофейный столик, потер шею. Грустно улыбнулся:— Все никак не привыкну ко всем этим костюмам и галстукам. — Он откинулся на стуле. — Как я уже говорил, нужно было либо соглашаться на эту работу, либо по-прежнему вкалывать у транспортера в Кентукки. — Бросил взгляд на Декера. — До фулфилмент-центра я работал в обычной розничной торговле. Но у всех этих моллов и гипермаркетов сейчас дела швах, все хотят покупать онлайн. Высшее образование так и не закончил. Вот и оказался здесь.— У тебя же мама болела, вот тебе и пришлось бросить учебу, чтобы по дому возиться, сладенький ты мой. Ты просто молодец — работаешь не покладая рук, повышение вот получил, — ободряюще дополнила Эмбер.Фрэнк нерешительно улыбнулся, похлопал ее по руке.— Ну ладно, Бэронвилл так Бэронвилл — по крайней мере, на первое время. Платят мне тут вдвое против того, что было, плюс полная социалка. А жизнь тут реально дешевая. Потому-то они такие центры вроде нашего в больших городах и не строят. И земля дорогая, и все остальное…— Ну да, в таких местностях только рабочие места и размещать, — заметила Джеймисон.— Проблема в том, что нам все равно не набрать полный штат.— Почему это? — удивилась Алекс. — Я-то думала, что люди тут должны в очередь выстраиваться.— Выстраиваться-то выстраиваются, да толку… Никто не проходит тест на наркотики, — посетовал Фрэнк. — Начинаем уже набирать людей из других районов — даже из соседнего штата, из Огайо.— Пошли-ка лучше спать, — предложила Эмбер. — Фрэнк весь день работал, наверняка жутко устал… Поужинать не хочешь, дружок?— Не, мы пиццу заказывали. Все нормально. — Он посмотрел на Декера с Джеймисон, застенчиво улыбнулся. — Рад тебя опять видеть, Алекс. Приятно было познакомиться, Амос. Жалко, что вы только приехали, и вот нате — такая жуткая история…Декер глянул на него в ответ:— С Эмбер полиция уже беседовала. А вот вы сами никого в том доме не замечали?Фрэнк задумался:— Да вроде нет. Я сюда переехал еще несколько месяцев назад, задолго до Эмбер с Зоей — ну там акклиматизироваться, пройти обучение на работе, подготовить дом, все такое… Как рано с утра уеду — так только поздно вечером и вернусь. Так еще какое-то время и будет. Мне сейчас только учиться и учиться, раз уж в менеджеры выбился. Приходится сверхурочно.— А во дворе никого не видели? В окне там или у задней двери?Фрэнк помотал головой, посмотрел на Эмбер. Та отмахнулась:— А я на задний двор практически и не выхожу. В доме и без того забот полон рот. Черт, у нас до сих пор даже не все коробки распакованы! Я то же самое и полиции сказала.— А как их убили? — спросил Фрэнк.— Полиция до сих пор точно не знает, — ответил Декер.— Но нашли-то их вы, — заметила Эмбер. — Должны же быть у вас какие-то мысли на этот счет.— Мысли есть. Но я пока что не готов ими поделиться.Поскольку Эмбер явно сконфузилась, ее сестра поспешила разрядить обстановку:— Не исключено, что нас привлекут в помощь при расследовании. Так что пока нам просто нельзя все это обсуждать.— Привлекут в помощь? Но я думала, вы оба в отпуске!Перед тем как ответить сестре, Джеймисон стрельнула в Декера колючим взглядом:— Я тоже так думала. Но убийства не подчиняются рабочему расписанию. По крайней мере, лично моему расписанию.Эмбер невольно поежилась:— О господи… До сих пор не верится. Убийство на собственном заднем дворе, так сказать. — Нацелилась взглядом на Декера. — Могу предположить, что вы к таким вещам давно уже привыкли.Амос посмотрел на нее в ответ:— Предположение ошибочное. — Перевел взгляд на Джеймисон: — Как насчет немного прокатиться перед сном?Та непонимающе уставилась на него в ответ, но послушно кивнула.* * *Машина у них была прокатная — в основном по той причине, что собственный автомобиль у Джеймисон был сверхкомпактного класса, и, чтобы в него влезть, Декеру пришлось бы сложиться пополам. А в дальней дороге такая перспектива его отнюдь не прельщала.В «Юконе» оказалось куда больше места для ног — да и для головы тоже.— Немного прокатиться, говоришь? — сказала Джеймисон. — Так-так, дай-ка угадаю, куда мы поедем…— Просто скатаемся на соседнюю улицу, Алекс.— А можно спросить, зачем, — ведь мы там вроде как уже были?— Просто хочу кое на что посмотреть.— Можно и пешком сходить.— Проще взять машину.Когда они выкатили на улицу, Декер ткнул пальцем в дорожный знак.— Тупик. Проезда нет.— М-да, «тупик» — очень подходящий знак для этой улицы, особенно сегодня, — отозвалась Джеймисон.Полиция все еще работала на месте преступления, и кто-то из патрульных внимательно посмотрел на них, когда они проезжали мимо. Прежде чем он успел как-то отреагировать, Джеймисон прибавила газу, и дом остался позади. Доехав до конца улицы, она развернулась, приткнула «Юкон» к тротуару в полудюжине домов от огороженного полицейской лентой участка и выключила фары.Вскоре у них на глазах из двери дома, в котором нашли трупы, вышли Грин с Лесситер. В свете фонаря над крыльцом было видно, что детективы что-то горячо обсуждают.— И на что ты тут хотел посмотреть? — спросила Джеймисон, отчаянно зевая.Декер покачал головой. Посмотреть он хотел на собственно улицу и на припаркованные на ней автомобили. Нормальных запирающихся гаражей при домах здесь не было — только навесы без дверей и размеченные парковочные места прямо на проезжей части.Правда, кроме полицейских машин и их собственного внедорожника, никаких других автомобилей на улице не наблюдалось — в том числе и возле дома, ставшего местом преступления. Декер внимательно оглядел выстроившиеся вдоль улицы дома. Свет ни в одном не горел — впрочем, и время было уже позднее.— Похоже, что в большинстве домов никто не живет.— Ну нам ведь уже говорили, что Бэронвилл — отнюдь не центр вселенной.— А значит, не так-то тут много глаз, которые могли заметить, кто когда приехал или уехал. Сюда должны были привезти двоих, живых или мертвых. Гаража при доме нет, незаметно не разгрузишься, так что в какой-то момент они должны были оказаться на виду.— Или два этих парня просто сами пришли туда пешком, а там их и убили.Декер прикрыл глаза и подумал о том, что видел и слышал перед тем, как свет в доме стал мигать из-за короткого замыкания.Пролетел самолет.Послышались повторяющиеся звуки — стук и царапанье.Завелся автомобиль.Самолет? Явно никакой связи.Странные звуки? Не исключено.Автомобиль уехал, как только из него достали тела?Амос зажмурился еще крепче. Его абсолютная память лучше всего удерживала визуальные образы. Но и со звуками дела тоже обстояли гораздо лучше, чем у большинства обычных людей.— Эй, ты чего? — шепнула Джеймисон.Декер, на лице которого застыло нечеловеческое напряжение, даже вздрогнул — голос Алекс напрочь перебил всплывающие в голове звуки, которые он слышал и теперь пытался в точности воспроизвести.— Декер, уже час ночи, я просто отрубаюсь. Мы сюда шесть часов ехали. То есть это я сюда шесть часов за баранкой ехала.Лицо Декера расслабилось.— Сестра-то твоя. Вот если решим навестить моих сестер, тогда я порулю, так и быть.— Твои сестры — одна в Калифорнии, другая на Аляске. Предлагаешь на машине туда ехать?— Ладно, тогда мы к ним не поедем.Алекс вздохнула и откинулась на спинку сиденья, бездумно щелкая рычажком поворотника на рулевой колонке.— Чего это ты так проникся? Я понимаю — это убийство. Жуткая вещь. Но не можешь же ты расследовать все убийства, на которые наткнешься!— Почему это не могу? — тут же ответил Декер.— Да потому что просто не можешь! — разозлилась она.Он покачал головой:— Согласимся на том, что мы не пришли к согласию.После некоторого молчания Джеймисон заговорила опять:— Ты уже нашел, кто убил Кэсси и Молли, Амос. Те люди получили сполна. Но нельзя же раскрывать каждое убийство, подвернувшееся тебе под руку! Это физически невозможно. Ты просто доведешь себя до полного истощения и потом вообще ничего расследовать не сможешь!Декер ничего отвечать не стал. Просто пристально смотрел сквозь лобовое стекло на дом, в котором нашел двоих мертвецов.Наконец тишину нарушила Джеймисон:— Может, все-таки поедем обратно? Не то я сейчас залезу на заднее сиденье, свернусь там калачиком и буду спать.— Ладно, поехали.Она быстро отъехала от тротуара, пока он не передумал.У Митчеллов им отвели две гостевые спальни на втором этаже. Эмбер сказала, что раньше там была одна большая спальня, но они разделили ее на две. Хотя Зое было уже почти шесть, Эмбер с Фрэнком подумывали завести еще детей.Джеймисон коротко переговорила с сестрой, которая дожидалась их, пожелала ей спокойной ночи. Они с Декером поднялись по лестнице, Джеймисон пошла в одну комнату, Декер — в другую.Позже он сел у окна и долго смотрел вниз на улицу. Вид у нее был почти такой же, как в его родном городке в Огайо. Ни жива, ни мертва. Вообще-то скорее больше мертва.Разделся, улегся на кровать, уставился в потолок.Сама, наверное, того не ведая, Джеймисон попала в точку.«Я пытаюсь поймать убийцу Кэсси и Молли снова и снова.И конца этому не будет, поскольку убийцы неистребимы.И это мой собственный мир. Милости просим».Глава 7На следующее утро Декер как раз заканчивал натягивать ботинки, когда зазвонил телефон.Это был детектив Грин.— Что-то случилось? — спросил Амос.— Помните кровь на полу?— Ну и?..— Вы были правы. Она не человеческая.— Встречаемся ровно через полчаса.* * *Через тридцать пять минут Декер уже смотрел на два металлических стола, на которых лежали мертвецы из дома. Обоих уже вскрыли. Небрежно зашитые Y-образные разрезы у них на груди походили на гипертрофированные застежки-молнии.Постоянно зевающая Джеймисон стояла от него справа, детектив Грин — слева. В отличие от Алекс сна у полицейского не было ни в одном глазу. Медэксперт расположился напротив, на другом конце стола. Детектив Лесситер пока не появлялась.— Так кровь точно не человеческая? — уточнил Декер.Медэксперт, лысеющий мужчина с брюшком и коротенькой бородкой, кивнул.— Еще ночью проверили — ну или уже под утро, если хотите, пока я этой вот парочкой занимался. — Он зевнул. — Очень простой тест. Реакции на человеческую кровь нет. Но это все-таки кровь. Скорее всего какого-то животного, не синтетика. Нужны дополнительные анализы, тогда можно будет сказать точнее.— Получается, — произнес Грин, — что того парня повесили, а потом вылили под него чуть ли не ведро крови, взятой неизвестно откуда.— А умер он действительно от повешения? — спросил Декер.Медэксперт кивнул:— Все указывает именно на это. Странгуляционная борозда на шее, лопнувшие капилляры в глазах…— Петехиальные кровоизлияния склеры, — с отсутствующим видом проговорил Декер.Грин стрельнул в него острым взглядом.С помощью медэксперта Амос повернул одно из тел на бок. Присмотрелся к затылку.— Вот этого повесили?— Точно, — подтвердил Грин.Декер уложил мертвеца обратно на спину, внимательно осмотрел его ступни, уши, руки и пах. Нахмурился.— Ну что там, Декер? — нетерпеливо произнесла Джеймисон.Не обращая внимания на ее вопрос, тот задумчиво проговорил:— Руки не связывали. Но ран самообороны тоже нет. Человек, которого собираются повесить, должен отбиваться. Тем более такой здоровяк.Медэксперт ткнул пальцем куда-то в голову мертвеца.— Контузия. След от удара тупым предметом. Думаю, что его сначала вырубили, а потом задушили. Связывать в этом случае ни к чему.— А вот это? — спросил Декер, приглядываясь ко второму трупу и тоже поворачивая его на бок. — На губах пена. Обычно это означает смерть от утопления. Или же от какого-то яда.— Сейчас как раз проводим токсикологические тесты, — ответил медэксперт. — Но воды в легких нет, так что утопление исключается. Вполне может быть и передозировка наркотиков. Бог знает, сколько тут таких случаев… Холодильник у нас на двенадцать трупов. Вообще-то это до фига. Раньше хватало с запасом. А когда грянул этот опиоидный кризис[188], городу пришлось купить рефрижераторный трейлер, на стоянке держим. Теперь и он забит под завязку. Я просто физически не могу всех их вскрыть. Просто нет времени. Если их привозят с торчащей из руки иглой, мне этого достаточно — какая тут еще может быть причина смерти?Декер недоверчиво глянул на него, но медэксперт этого взгляда, судя по всему, даже не заметил. Потом Амос опять перевернул мертвеца на спину.— К веревке на шее у второго это вряд ли имеет какое-то отношение. К крови — тоже.— Пожалуй, что нет, — согласился Грин.Дверь отворилась, и вошла Лесситер — в той же одежде, что и вчера. Судя по всему, попасть домой ей сегодня так и не удалось.— Донна, надо бы тебе поспать хотя бы чуток, — бросил напарнице Грин.Лесситер на него даже не посмотрела. Не сводила глаз с Декера и Джеймисон.— По-моему, мы договорились…Грин повернулся к медэксперту:— Короче, кровь какого-то животного, судя по всему. И о чем это говорит?Тот пожал плечами:— Мое дело — выяснить причину смерти. Я не следователь. — Перевел взгляд на Декера. — И не судебный медик. Наверное, это слишком дорогое удовольствие, — добавил он с ухмылкой. — Городкам вроде нашего настоящий эксперт не по карману. Я всего лишь обычный врач, на пенсии. Уролог. Работаю тут на полставки. По правилам, нужно сначала пройти специальные курсы. А потом еще и более продвинутые.— М-да, не разгуляешься, — задумчиво произнес Декер, чем вызвал на себя довольно хмурый взгляд медика, и повернулся к Грину: — Итак, кровь. Что это — символ? Некое послание? Ритуал?— Не думаю, что сейчас мы сумеем ответить на эти вопросы, — произнес детектив.Лесситер прикрыла за собой дверь, подошла к столу и встала прямо за спиной у Декера. Тот даже не повернулся.— Опознали этих ребят? — спросил он.— Прогнали их отпечатки через АДИС[189], — сказал Грин. — Никаких совпадений. Я знаю, что АДИС — не истина в последней инстанции, но если они и преступники, то их никогда не арестовывали.— Прогоните и через другие базы, — посоветовал Декер. — Отпечатки берут не только при аресте, кое-где даже при найме на работу. Короче, есть где искать.— Сейчас этим и занимаемся, — заверила Лесситер.Амос обернулся, натолкнувшись на нее взглядом.Даже на каблуках она оказалась больше чем на голову ниже его. Он смотрел на нее сверху вниз, а она — снизу вверх.— Вот и прекрасно, — произнес Декер, вновь поворачиваясь к телам на столе. — Насколько я понимаю, оба не имели никакого отношения к дому? Не хозяева?— Как это вы догадались? — быстро спросила Лесситер.— В таком случае вы давно уже их опознали бы, — ответил Декер. — Но чей это все-таки дом? Кто владелец?— Банк, — отозвался Грин. — Дом заложен. Предыдущие владельцы не смогли выплатить ипотеку и уехали из города где-то с год назад. С тех пор дом практически заброшен.— Однако там было электричество — иначе не было бы короткого замыкания, из-за которого начался пожар. Почему его давно не отключили?— Ну у нас тут частенько бездомные пошаливают… Взламывают пустые дома, живут там несколько недель или даже месяцев. Втихаря подключаются к электросети. А иногда и банки сдают такие заложенные дома, чтобы хоть сколько-то денег нажить, — продать их сейчас трудно. А без электроэнергии кому чего сдашь?— Этот дом когда-либо сдавался? — спросила Джеймисон.— Пока еще проверяем, но не думаю.— Да там вообще весь район довольно безлюдный, — заметил Декер. — Ни одной машины на улице.— К сожалению, вполне обычная история. — Грин кивнул. — Бэронвилл потерял чуть ли не половину своего населения. На пике, когда шахты, заводы и фабрики молотили на всю катушку, здесь жило почти вдвое больше народу. Сейчас — примерно как в Эри, не больше.— Я к тому, что не слишком-то много людей могли видеть то, что произошло в том доме, — объяснил Декер.Грин снова кивнул:— На этой улице заселены всего три дома. В двух мы уже побывали — я в одном, Лесситер в другом. Никто там ничего не видел и не слышал. И до вчерашнего вечера никакой деятельности в том доме тоже никто не заметил.— Абсолютно никакой? — уточнил Декер.— По словам соседей, никакой, — подтвердил Грин.— А сами они не могут быть как-то во все это замешаны? Есть какие-то мысли? — поинтересовалась Джеймисон.Ответила Лесситер:— Элис Мартин — древняя старуха, всю жизнь в Бэронвилле. Так уж вышло, что я давно ее знаю — училкой у меня в воскресной школе была. Во втором доме живет Фред Росс, инвалид-колясочник. Третий к месту преступления ближе всего, но человек, который там живет, Дэн Бонд, — слепой. Я беседовала с Бондом, а мой напарник — с миссис Мартин. По-моему, обоих можно смело исключить из числа подозреваемых.Декер обернулся и еще раз посмотрел на нее:— На каком основании?Лесситер заморгала:— Но это же очевидно!Амос бросил взгляд на Грина:— Очевидных вещей при расследовании убийства не слишком-то много. Предположения, сделанные на основании короткой беседы, к ним явно не относятся.Он обратил внимание, что Лесситер покраснела и скривилась, но продолжал гнуть свое:— Хорошо, Дэн Бонд и Элис Мартин уже опрошены. А как же Фред Росс — почему и с ним до сих пор не побеседовали?— Его на тот момент не было дома, — объяснил Грин. — Но мы его обязательно навестим.— Есть мысли, как к тому парню могла попасть полицейская форма? — продолжал Декер.— Пока что нет. Ни у кого из патрульных форма не пропадала, насколько нам известно.— Может, на складе? — предположила Джеймисон.— Проверяем, — буркнула Лесситер, которая, судя по виду, едва не лопалась от злости. — Мы тут тоже не вчера с дерева слезли, к вашему сведению.Декер не обратил на это внимания и уже указывал на плечо мертвеца, найденного в подвале:— А это что такое?Медэксперт присмотрелся:— Я уже отметил в отчете. Что-то тут было прилеплено, а потом снято.— И что же это могло быть?— Да что угодно. Болеутоляющий пластырь. Никотиновый пластырь. И так далее.— Он курил? — спросила Джеймисон.— Да, в легких есть изменения, характерные для курильщика. Думаю, что, если б ему было до сорока и он бросил бы курить, легкие вполне могли бы восстановиться.— Пожалуй, теперь это уже не имеет значения, — заметил Грин.Медэксперт продолжал:— В случае с медицинским пластырем токсикология покажет, что это было. То есть если активные вещества по-прежнему в теле. Если его сняли очень давно, то вряд ли — лекарства достаточно быстро выводятся из организма.Декер еще раз оглядел труп:— А теперь главный вопрос. Вы уже определили время наступления смерти?Медэксперт сразу пустился в объяснения:— Когда я туда приехал, подвижность конечностей была ограниченна — типичное трупное окоченение. Я бы сказал, что к тому моменту смерть наступила порядка двадцати часов назад — может, даже больше, поскольку окоченение уже начало проходить. Позже скажу точнее.— Внутриполостную температуру измеряли?Тут эксперт впервые проявил признаки раздражения:— Похоже, что у меня накрылась аппаратура. Дурацкие какие-то цифры получились.— В смысле слишком низкие значения?Врач был явно удивлен:— Да, а откуда вам известно?— Так что, даже без учета внутриполостной температуры ваш окончательный вердикт — двадцать часов или даже больше? Вы в этом уверены?Поскольку Декер, похоже, пытался оспорить его заключение, медэксперт явно возмутился. Сухо ответил:— Да, уверен. Оба были мертвы как минимум двадцать часов. А что?— И вы уверены, что после смерти оба тела никак не перемещали?Медэксперт бросил взгляд на оба трупа, потом на Декера:— Ну да, вполне уверен. Да к чему это вы?— По-моему, вам нужно либо срочно пройти упомянутые курсы повышения квалификации, либо выбрать направление работы, не связанное с судебной медициной.Врач откровенно взорвался:— Как прикажете все это понимать?— По-моему, я достаточно ясно выразился. — Амос повернулся к Грину: — Ну так что, допускаете нас к расследованию? Работаем вместе?Детектив с любопытством изучал его несколько секунд, после чего сказал:— Будете держать нас в курсе абсолютно всего. Без всяких исключений.— Заметано, — быстро ответил Декер.— Как предлагаете все это организовать с практической точки зрения? — спросил Грин.— Зона охвата довольно серьезная, так что лучше работать двумя парами. Доступ к месту преступления — у обоих.Вмешалась Лесситер:— Отлично, тогда я с вами, а ваша напарница работает с Марти.Джеймисон это предложение явно удивило:— Зачем? У вас своя команда, у нас — своя.— Потому что так гораздо проще сводить информацию по обоим направлениям расследования, все будут одинаково в курсе, — объяснила Лесситер. — Никаких тебе длинных взаимных отчетов, ничего не придется по двадцать раз объяснять. Сэкономим и время, и нервы.— Да, вроде разумно, — несколько растерянно проговорил Декер, за что Алекс наградила его довольно сердитым взглядом.* * *Как только они вышли из морга, Джеймисон сразу отвела Лесситер в сторонку.— Просто для вашего сведения: работать с моим напарником — далеко не сахар.— Поверьте, я уже и сама это заметила, — заверила детектив.— Да нет, не думаю, что вы получили полную картину.— Вообще-то Марти тоже отнюдь не ангел с крылышками. Но мы ведь из тех девочек, которые давно уже работают на территории мальчиков, так ведь? Вроде бы знаем уже, как тут управляться.Это неожиданное замечание вызвало у Джеймисон невольную улыбку:— По-моему, это первое ваше заявление, с которым я готова полностью согласиться.— Будем надеяться, что потом у нас найдутся и другие точки соприкосновения.Глава 8Место преступления номер два.По крайней мере, именно такую метку Декер сразу сделал у себя в голове.Авторемонтная мастерская. Довольно неожиданное место для убийства. Впрочем, когда имеешь дело с убийством, то будь готов к любым неожиданностям.Они с Лесситер вылезли из машины, светло-голубого четырехдверного «Приуса» — с пространством для ног напряженка, по крайней мере для такого долговязого верзилы, как Декер. Лесситер ездила на личном автомобиле и за собственные деньги — бюджет полицейского департамента средств на автомобили для детективов не предусматривал, как она успела сообщить ему по дороге.Декер заметил:— Просто к вашему сведению: пока мы сюда ехали, я заметил как минимум шесть случаев продажи наркотиков прямо на улице.— Семь, — поправила его Лесситер. — Вы, должно быть, пропустили ту мамашу с малолетней девчонкой на заднем сиденье. Она как раз получала дозу от парня на последнем светофоре перед детским садиком.— И вы просто проехали мимо? — изумился Декер.— Если я буду тормозить возле каждого дилера, у меня не останется времени, чтобы поесть, поспать или сходить в туалет. Я случайно знаю эту тетку. Она сразу не употребляет. Ширнется потом, дома, когда муженек будет рядом. Он и за ней проследит, и за девчонкой.— А что тут вообще за наркота в ходу?— Обычно оксиконтин, фентанил[190]. А теперь еще и обычный героин, хотя фентанил гораздо сильнее.— Наверное, здорово портит вам статистику.— Ну да. Что только народ не делает, чтобы денег добыть на дозу… Лезет в дома к соседям — берут то, что можно быстро вдуть за наличные. Или сын тырит у матери деньги с карточки. Или бабуля ломает внучкину копилку. Как с ума посходили, каждый день что-нибудь в этом духе.— А героин, наверное, так популярен, потому что идет где-то по полсотни «баков» за грамм, а действует дольше фентанила или оксиконтина. Сколько там сейчас просят за таблетку на улице, восемьдесят?— Черт, да теперь эти «колеса» и не надо покупать на улице! Доставят на дом, как пиццу. Добыть хоть в обычной аптеке можно, хоть у бойскаутского вожатого. Каналов хватает, все-таки формально лекарство. Толкут их и нюхают или колются. Фентаниловые пластыри даже просто жуют — вместо того чтоб на себя лепить.— Может, та отметина у парня как раз от такого пластыря…Она кивнула:— Не исключено. Статистика по передозам жуткая, на семьдесят процентов больше, чем в прошлом году. Последние десять случаев, которые мы расследовали, — все с людьми старше шестидесяти пяти. Кое-кто называет это «пенсия ржавого пояса»[191].— Я-то ушел из полиции в Огайо еще до того, как началась вся эта опиоидная свистопляска, но мы уже тогда называли это «зомби-апокалипсис».— Вот потому-то мы постоянно и таскаем с собой наркан[192].— Передозников откачивать?Лесситер снова кивнула:— В городском совете у нас добрые самаритяне, издали такой закон, по которому ты можешь сообщить «Скорой», что у тебя передоз, и ничего тебе за это не будет — пусть ты даже такой наркоман, на котором пробы негде ставить. Та тетка в машине? У ее мужа дома тоже аптечка с нарканом. Наркологический центр стал бесплатно раздавать их всем желающим. Кто-то считает, что это просто потворство. Я же скажу, что пока мы в корне не разобрались с ситуацией, так лучше уж пусть люди просто остаются живы. У нас целая армия наркотов — и наркологическая больничка на двадцать коек. Скажите, это нормально? По-моему, городу давно уже они по барабану. Они не хотят тратить бюджетные доллары, которых у них все равно нет, на тех людей, которые, как они думают, вообще не заслуживают внимания. Они чего-то слышали про метадоновые центры и считают, что метадон выдают наркоманам только для того, чтобы те продолжали балдеть, а не для того, чтобы лечиться. Они не желают видеть вокруг себя «этих», но им и в голову не приходит, что «эти» в любой момент могут оказаться в их собственной семье, если вообще уже не оказались. Так что многие говорят: пусть себе дохнут, скатертью дорога.— Но только не вы?— Не тот у меня случай, чтобы оставаться в стороне, Декер. Так что да, я не могу сказать такого живому человеку.— Что-то в семье? — осторожно поинтересовался он.— Замнем эту тему, — отрезала Лесситер.Когда они подошли к дверям автосервиса, Декер сказал:— Раз уж миссис Мартин преподавала у вас в воскресной школе, то, насколько я понимаю, здесь вы и выросли?— Да, здесь. Хотя универ закончила в Филли[193]. Степень по уголовному праву в Темпл. Потом вернулась сюда, поступила на службу в полицию, четыре года отработала на улице, сдала экзамены, получила сержанта, теперь вот детектив.— Довольно быстрая карьера.— Да уж, пришлось попотеть.— Не сомневаюсь. Парням на вашем месте наверняка было бы попроще.— Какое тонкое замечание, Декер!— Вы эту мастерскую закрыли после убийства или она сама закрылась?— Парень, который ею владел, выиграл шестьсот тысяч в государственную лотерею и свалил отсюда на радостях.— Есть ключ?Она залезла в карман, отперла дверь.За ней обнаружилась небольшая приемная, за которой сквозь стеклянную перегородку с дверью виднелись автомобильные подъемники.— Так, давайте по порядку.— Поступил вызов о вероятном взломе. Приехали патрульные. Обнаружили тела.— А от кого вызов?— Не представились. Мы пробовали отследить звонок, но ничего не вышло.— Довольно необычно, большинство людей не используют неотслеживаемые телефоны. А где нашли тела?Лесситер провела его в ремзону с подъемниками.— Убитый номер один был обнаружен в смотровой яме вот под этим подъемником. — Для верности показала рукой.— Причина смерти?— Огнестрельное в голову — тут и без эксперта все было ясно.— Кто такой?— Майкл Свенсон. Чернокожий, чуть за тридцать. Мелкий уличный наркодилер. Толкать еще в школе начал. Уже арестовывался по мелочам. Отсидел два небольших срока в местной тюрьме. Так, ничего серьезного. Последний известный адрес — квартира на окраине города. Райончик еще тот.— Второе тело?Она подвела его к чему-то вроде небольшого подъемного крана, при помощи которого из машин вытаскивали моторы.— Вот здесь он и был. Обмотан цепями и подвешен на крюк.— Причина смерти?— Такая же, что и у Свенсона. Только на лбу у него была отметина.— Что еще за отметина?— Готовы услышать?— Думаю, что да.— В виде пламени, только перевернутого вверх ногами.— В смысле в виде факела? Это символ греческого бога смерти, Танатоса.У Лесситер отвисла челюсть:— И откуда же у вас такие познания?— Читал как-то в одной книге. С картинками. И кто это был?— Брэдли Коста. Белый, тридцати пяти лет. Совсем недавно сюда перевелся. Работал в госбанке Бэронвилла. Старший вице-президент.— Неплохая должность для такого возраста.— Он с Уолл-стрит, опыта не занимать. Таких типов на каждом шагу не встретишь. Как его описывают, очень хваткий парень, настоящий делец.— Как-то связан со Свенсоном?— Насколько можно судить, никак. Разве что мог у него покупать. Далеко не первый случай, когда банкир сидит на наркоте. С учетом специальности Косты, на ум больше приходит отмывание денег или еще какие-то финансовые аферы. Но в этой области мы тоже особо не продвинулись. А потом, не думаю, что Свенсон наживал столько наличных, чтобы их требовалось отмывать.— И все же оба расстались с жизнью в одном и том же месте, — заметил Декер, озираясь по сторонам. — Как они сюда попали?— Непонятно. Семьи у Косты не было, о пропаже заявил его босс в банке. Об исчезновении Свенсона никто не заявлял. Полагаю, что он вращался в таких кругах, где и полагается время от времени исчезать из виду. Явно не в нормальном человеческом обществе.— В нормальном обществе в старом смысле слова, — поправил ее Декер.— Верно.— Еще что-нибудь полезное обнаружилось?— Отпечатков нет. Пустых гильз — тоже. Никаких окурков со следами ДНК. Только кровь, принадлежащая убитым.— И вы уверены, что их убили именно здесь?— Судя по расположению брызг крови — да. И, по словам медэксперта, количество крови вполне соответствует полученным огнестрельным ранениям.— А эксперт тот же, с которым мы сегодня общались?— Да, Чарли Дункан. А что?Декер не ответил.— Кстати, — добавила она, — что вы имели в виду, когда сказали, что ему нужно либо идти на курсы, либо не заниматься судебной медициной? Думаете, он ошибся со временем смерти?— Я знаю, что он пропустил две серьезные нестыковки. — Декер повернулся к ней лицом. — Но и вы с вашим напарником тоже их не заметили.— Например? — вскинулась она.— Если после смерти в сыром подвале прошло более двадцати часов, а окоченение в максимальной стадии, то на теле по-любому не может быть всего пара-тройка мух и несколько неразвившихся яиц. Мухи определяют местонахождение мертвого тела и слетаются к нему всего через несколько минут после смерти. На повешенном никаких мух я не видел. На том, что лежал в подвале, мухи были, но в совсем небольшом количестве. Одна муха может отложить до двухсот яиц, и в срок от восьми до двадцати четырех часов эти яйца превращаются в личинок. Вот это я и имел в виду, когда сказал тому патрульному, который первым появился на месте преступления: кое-что с точки зрения судебной медицины там совершенно невероятно. Труп полностью окоченел, а паразитов кот наплакал? И ни одной личинки, только свежеотложенные яйца? Ваш медэксперт должен был с ходу это просечь. Но он полностью сосредоточился на одном только окоченении, не обращая внимания на насекомых, а также на такие факторы, как почти полное отсутствие разложения и внутриполостная температура. Решил, что у него просто термометр забарахлил, не копнул глубже, не стал выяснять, почему тело практически ледяное, почему оно явно холоднее окружающей среды. Грамотный медэксперт рассматривал бы всю картину целиком. Одно всегда тянет за собой что-то другое. Если упрешься только в какую-то частность, не анализируя взаимосвязей, то так и будешь топтаться на месте, а преступник уйдет восвояси.Последнее замечание Лесситер явно задело.— Так-так, — протянула она. — Понимаю, к чему вы клоните. Но оба тела-то были обнаружены не во дворе, а внутри дома. Есть разница, если говорить о мухах?— В данном случае не особо существенная. Вы просто не представляете, в какие потаенные места они способны пролезть. А здесь у нас целый пустой дом с нештукатуреным подвалом, в котором наверняка полно всяких трещин и щелей. Вы уж мне поверьте: если б тело пролежало там больше двадцати часов, мухи до него давно добрались бы.— А в чем же вторая нестыковка?— Гипостаз, или трупные пятна. Как только сердце перестает перекачивать кровь и начинается процесс разложения внутренних органов, стенки кровеносных сосудов становятся пористыми — кровь начинает подчиняться только силе тяготения и стекает в самую нижнюю точку. Если говорить о повешенном, то кровь должна собраться у него в кончиках пальцев, мочках ушей и ногах. У него может даже наступить посмертная эрекция.— Что? Эрекция? У мертвеца?— Потому что после смерти в вертикальном положении кровь стекает и в пах. Это все равно что воздушный шарик водой наполнить. Кровь больше не циркулирует, так что обратного хода ей оттуда нет. В морге я осмотрел тело повешенного — трупные пятна у него на спине. Это означает, что умер он не от того, что его вздернули на веревке, оставив висеть на ней двадцать часов.— Получается, что убили его в каком-то другом месте, а потом привезли в этот дом?Декер кивнул.— Ваш медэксперт и словом не упомянул про эту нестыковку с трупными пятнами. Либо он просто не в курсе того, что я только что сказал, либо халатно подошел к делу.— Придется мне вернуться и еще раз вместе с ним всё проверить.— Желаю удачи. Кстати, почему их убили именно тут?— Вокруг никого. Есть ямы. Есть кран, если хочешь кого-то подвесить.— Вообще-то я ставил вопрос шире.— В смысле?— Почему именно в Бэронвилле?Глава 9Два человека застрелены из гладкоствольного оружия прямо за обеденным столом.Именно это Грин только что сообщил Джеймисон.В чистом виде последняя трапеза.Дом, в который приехали полицейские, оказался едва ли не полной копией того, в котором они вчера нашли два трупа.— В жизни такой жути не видел, — сказал Грин, пожевывая резинку. — Сидишь себе спокойно, и тут — бах! По словам медэксперта, оба умерли мгновенно. Дробовик на близком расстоянии — страшная штука.— Убитые здесь и жили?— Судя по всему, нет. По крайней мере, на законном основании. Этот дом тоже принадлежит банку, как и тот, вчерашний.— Есть между этими двумя какая-то связь?Грин сверился с записной книжкой:— Похоже, что нет. Совершенно отдельные жизненные пути. Никаких пересечений.— Давайте подробней.— Джойс Тэннер — белая, пятьдесят три года. Работала в одном из магазинов «Джей-Си Пенни»[194], пока эта сеть не закрылась. На момент смерти безработная. Разведенка, детей нет. Ее бывший давно уже уехал из этих краев. По-прежнему пытаемся его разыскать, хотя подозревать его в причастности к убийству нет никаких оснований. Тоби Бэббот — тоже белый, сорока лет, на инвалидности из-за производственной травмы.— У Бэббота есть какие-то родственники?— Не женат, детей нет, насколько удалось выяснить.— И оба из Бэронвилла?— Нет. Бэббот из Питтсбурга, около шести лет назад переехал. Работал на фабрике по производству кондиционеров. Фабрика закрылась. Перебивался случайными заработками.— А Тэннер?— Ее родители погибли в автомобильной аварии в Коннектикуте. Ее тетя с дядей перебрались сюда на жительство лет сорок назад, взяли ее с собой. Вырастили, а потом сами умерли. По естественным причинам, — добавил он.— Есть какие-то мысли, как эта пара здесь оказалась?— Нет. После того как их обнаружили, мы провели подомовой обход. Но, сами же видели, народу тут кот наплакал. Короче, ни одной зацепки.— Они ужинали, когда все это случилось?— Нет. Похоже, что их просто усадили за стол, а потом застрелили.— Что еще в этом убийстве любопытного? — спросила Джеймисон.Грин указал на стену, на которой еще оставались кровавые брызги.— Убийца написал здесь кое-что маркером. Мы это срезали и сохранили как улику.— И что же?— Стих из Библии.— Какой именно?— Не из особо известных. Лично я — верующий, методист, каждое воскресенье в церковь хожу, но и то пришлось поискать.Грин опустил взгляд на записную книжку, полистал:— «Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым. Ибо то угодно Богу, если кто, помышляя о Боге, переносит скорби, страдая несправедливо»[195].Закрыл книжку, поднял взгляд на Джеймисон.— Это из первого послания Петра, глава вторая, стих восемнадцатый, — подсказала та.Грин удивленно посмотрел на нее:— Верно. А вам это откуда известно?— Мой любимый дядюшка был священником. Я помогала ему преподавать в воскресной школе. Библию с тех пор назубок помню. Вдобавок он был очень уважаемым богословом, так что не только тексты знаю, но и кое-какие толкования.— Тогда не угодно ли вам на время накинуть мантию богослова и растолковать мне, в чем смысл данных стихов?— Петра за его верования избили и заключили в темницу. Так что он, вероятно, хотел сказать, что даже при таких ужасных испытаниях нужно все равно сохранять веру. Вдобавок в те времена у многих были рабы. Так что эти слова можно рассматривать еще и как оправдание рабовладения, при котором рабов дозволяется держать в узде всеми доступными способами. В смысле, с точки зрения Бога, все это нормально. — Она нахмурилась. — Вообще-то такое больше к лицу дьяволу.— Что-нибудь еще?— Многие богословы считают, что Петр этого послания вообще не писал.— Почему?— Потому что текст указывает на уверенное владение греческим языком и хорошую богословскую и философскую подготовку, которых у Петра попросту быть не могло. Вдобавок массовые гонения на христиан начались гораздо позже его смерти.Грин улыбнулся:— Ну у вас и эрудиция! Спасибо.Джеймисон, однако, нахмурилась опять:— Но я все-таки пока не пойму, что это может дать нам в расследовании — если только в ваших краях кто-нибудь тайком не занимается работорговлей.— Это могло быть нечто вроде предостережения. Типа только попробуй встать у нас на пути, и с тобой такое же будет. Но убивать людей, которые даже не были знакомы друг с другом? Без видимой связи с чем-либо? Такое впечатление, что их выбрали наобум.Джеймисон немного поразмыслила:— Послушайте, Бэронвилл — далеко не мегаполис. И все же у вас тут сразу три места преступления неподалеку друг от друга, и на каждом по двое убитых. Здесь — стих из Библии на стене. Вчера — лужа крови, причем не человеческой, а какого-то животного. А что там, где сейчас Декер с вашей напарницей?— Там у одного убитого какой-то знак на лбу, — ответил Грин. — Тоже, по-моему, из категории странностей.— Лично мне не верится, что между этими убийствами нет никакой связи. Я просто убеждена, что мы имеем дело с одним и тем же убийцей — или же группой убийц, детектив.Грин покорно вздохнул:— Этого еще не хватало! Серийные убийства в Бэронвилле… Город только пытается вновь встать на ноги, и нате — скоро это будет известно по всей стране. Ну кто к нам после этого жить и работать поедет?— А вы не подумывали запросить подкрепление? В полиции штата, к примеру?— Честно говоря, у них и без нас забот полон рот. Не только у нашего городка проблемы. А бюджет у штата не резиновый… — Он примолк. — Декер, гляжу, в этом деле настоящий спец.— Круче спеца не видела. Думаю, что и во всем ФБР тоже не видели.— Тогда, пожалуй, у нас есть шансы. Хоть он и успел тут кое-кого задеть, думаю, мы с ним сработаемся.— Ничего, потерпите немного, — отозвалась Джеймисон, пряча улыбку.Глава 10— Что, нет аппетита?Джеймисон удивленно уставилась на Декера через столик ресторана, в котором они сидели за ужином. Оба успели обменяться подробностями, которые узнали на местах предыдущих убийств. Вдобавок Амос сообщил, что Лесситер собирается рассказать Грину о возникших у него сомнениях относительно заключения медэксперта.Декер, который едва ковырялся в тарелке — чем, собственно, и вызвал вопрос Джеймисон, — отложил нож с вилкой и подхватил бокал с пивом.— Шесть убийств, — задумчиво произнес он. — Никакой видимой связи между убитыми. Никакого видимого сходства, но все-таки не исключено, что все они — части одной и той же головоломки.— И надо их как-то друг к другу пристроить, — подхватила Джеймисон, которая тоже положила вилку с ножом на стол. Она предпочла пиву бокал мерло. Подняла его, пригубила.— А если не сойдутся? — проговорил он.Она отставила вино, принялась машинально теребить салфетку.— Лично я сказала Грину, что, по моему мнению, все случаи наверняка связаны между собой. В смысле шесть убийств со всякими странностями в таком вот захолустье? Ну как тут без хоть какой-нибудь связи? Так что наших два — явно из той же оперы, что и те четыре.— Но пока не вижу, чтобы мы особо продвинулись.— Декер, да мы над этим делом еще и целого дня не проработали! Нужно время. По-моему, тебе лучше прочих про это известно.— А времени у нас всего ничего, Алекс. Отпуск-то всего неделя.— Черт, а я уже и забыла!— И что-то мне подсказывает, что с этими детективами-любителями в неделю мы не уложимся.— И что предлагаешь?— Работать на всю катушку, но если под конец отпуска во что-то упремся, придется звонить Богарту — пусть либо отпуск продлевает, либо дает нам полномочия работать над делом под флагом ФБР.Джеймисон нахмурилась:— Почему-то мне кажется, что не все так просто, Декер.— А что сложного? Шесть человек убиты — что тут думать?— Поняла уже! — нервно прошипела она, поскольку Амос настолько повысил голос, что на них стали оборачиваться из-за соседних столиков. Быстро добавила: — Короче, про тот дом я тебе уже изложила: двое убитых, на стене стих из Библии.— Угу, — отсутствующе отозвался Декер.— И что ты по этому поводу думаешь?— Думаю, что это уже перебор.Джеймисон его слова явно озадачили:— В каком смысле?— Я уже задавал этот вопрос Лесситер и теперь задаю его тебе. Почему в Бэронвилле?— Что в Бэронвилле?— Шесть необычных, совершенно необъяснимых убийств именно в этом маленьком городке. Что в нем такого особенного? Из-за чего столь сверхъестественный всплеск насильственных смертей?— Думаешь, в маленьких городках нет преступников? И просто чокнутых?— Не думаю. Но что-то в этом деле явно выходит за обычные рамки.— Но хоть связи-то между убийствами ты не отрицаешь?Декер помотал головой:— О подражании речь явно не идет, поскольку в ключевых подробностях, которые можно скопировать, они не совпадают. Думаю, что все это сделал один и тот же человек — ну или одна и та же группа.— От твоей абсолютной памяти был сегодня какой-то прок?— Не припомню ничего, что могло бы оказаться полезным.— Да ну? Так уж и вовсе ничего?— Вообще-то, — проговорил Амос, — я слышал, как прямо перед тем, как я увидел искры от короткого замыкания, от дома отъехала машина.Джеймисон выпрямилась на стуле:— Это ты мне уже рассказывал. Может, ты еще ее и видел?— Нет. С террасы ее дом загораживал.— Так, на этой улице живут всего три каких-то старика. Скорее всего у них и машин-то нету. Когда мы поехали прокатиться, то никаких автомобилей у домов тоже не видели. Ты думаешь, это мог быть убийца, который привез тела?— Не исключено. Обычно мухи слетаются на трупы достаточно быстро.За окном ресторана полил дождь, опять похолодало, хотя днем было довольно тепло.— Я сказала Грину, что завтра с утра встретимся, обменяемся мнениями — кому что в голову придет. А на чем сошлись вы с Лесситер?— Да ни на чем не сошлись. Она просто подбросила меня до дому, и всё. А потом, мне пока что в голову ничего не пришло.— Может, ночью придет…— Сомневаюсь.— Эй, это ведь ты нас в это дело втравил, Декер, — рявкнула Джеймисон. — Так что хватит ныть, давай напрягай мозги!Амос стрельнул в нее колючим взглядом — только лишь чтобы обнаружить, что она улыбается во весь рот. Тоже пристыжено ухмыльнулся:— Ты права. Веду себя, как дурак…— Ого! Могу по пальцам одной руки пересчитать моменты, когда ты соглашался в моей правоте.— Ты права гораздо чаще, чем думаешь.Выражение ее лица переменилось.— Зоя передала мне твои слова. Насчет моего умения читать людей и видеть то, что другим не под силу.— Только не повторяй себе это каждую секунду.Она одарила его довольной ухмылкой:— Спасибо. Грин обещал, что к завтрашнему дню они подготовят для нас все материалы по делу.Декера это известие явно оживило:— Отлично. Может, что-нибудь и всплывет.Оба ненадолго погрузились в молчание.— Давно общался с Мелвином? — поинтересовалась Джеймисон.— Довольно давно. Они с Харпер свалили куда-то в отпуск. Вроде как на Средиземку. А что?— Я знаю, как вы с ним близки. Наверное, ты мог бы поехать и с ним, но там ведь еще и Харпер… Втроем было бы как-то не с руки. Особенно в тех романтичных местах.Декер отсутствующе уставился на свою тарелку и ничего не ответил.— К твоему сведению: возле дома моей сестры есть парк, а в нем — дорожки для бега. Целый маршрут.Он поднял на нее взгляд:— И почему мне полагается об этом знать?— Я знаю, ты молодец, работаешь над собой — действительно здорово вес сбросил. Просто хочу, чтобы ты и дальше не расслаблялся. Сам же знаешь — проще поддерживать форму, чем опять набирать ее.— Спасибо, что просветила.Амос глянул в окно на темнеющую улицу. Машин мало. Пешеходов тоже раз-два и обчелся. За исключением этих редких признаков жизни, в центре Бэронвилла перед надвигающейся грозой царило полное затишье. Пока что.— О чем задумался, Декер?Он все так же таращился в окно:— Размышляю, кто же умрет следующим.Глава 11Некогда это была шикарная усадьба, чуть ли не целый дворец.А теперь — просто огромная старая развалюха, которой уже вряд ли придашь былой блеск.Родом она была из той эры, когда деньги текли рекой, о подоходном налоге никто не задумывался, а мир, в котором каждый знал свое место, жил одновременно и много роскошней, и много скромнее. Ни о какой глобализации тогда и не слыхивали — даже и слова-то такого не было, а информация распространялась черепашьими темпами, отчего подавляющее большинство народу пребывали в блаженном неведении о том, что творится прямо у них за порогом.Кормильцами и добытчиками были тогда мужчины. Они приходили домой с работы, целовали жен, играли с детьми, курили сигареты, пили пиво, внимали тем же радиопрограммам или телевизионным шоу, что и по всей стране, и укладывались спать, чтобы наутро опять отправиться на работу добывать хлеб насущный — пока женщины занимались примерно тем же самым на домашнем фронте.Джон Бэрон смотрел из окна на то, что некогда было изысканным ландшафтным парком, а теперь представляло собой грязный пустырь, заросший диким кустарником и сорняками.Он был высок — шесть футов три дюйма, с широкими плечами и тонкой талией. Физически силен и хорошо сложен, как и всегда. Однако в свои пятьдесят три уже чувствовал, как крепкие некогда мускулы понемногу теряют упругость, а суставы — былую подвижность.Его длинная, цвета соли с перцем, шевелюра давно не знала ножниц профессионального парикмахера.Одет он был во всякое старье — что под руку подвернулось: выцветший потрепанный смокинг соседствовал здесь с белой рубашкой поло и грубым джинсовым комбинезоном на лямках, перепоясанным старым кожаным ремнем. На ногах — тяжелые рабочие сапоги. На обветренном и до сих пор видном лице серебрилась короткая щетина.На собственную внешность ему было глубоко наплевать.Живет один, впечатлять некого.Общая площадь доставшегося ему по наследству обиталища составляла больше двадцати пяти тысяч квадратных футов, не считая всяких хозяйственных построек и прочих строений — плюс еще тысяч десять-пятнадцать. Это был самый грандиозный жилой дом в округе — не исключено, что один из крупнейших и во всей Пенсильвании. Поместье, которое некогда занимало сотни акров, располагалось на самой высокой точке городка, названного в честь его обитателей.Что ж, Бэронам и полагалось взирать здесь на всех исключительно сверху вниз.Он жил здесь с самого своего рождения — единственный ребенок Бенджамина и Дороти Бэрон. Последней семейной пары в этих стенах. Сын их так никогда и не связал себя узами брака.Завидное будущее Джона Бэрона — умного и обаятельного парня, отличного спортсмена — было, казалось бы, неизбежно предрешено.Но только лишь до тех пор, пока его родители не нашли свою гибель в трагическом и страшном происшествии — впрочем, вопрос о том, считать ли случившееся просто происшествием, так и не был окончательно закрыт. Джон, которому было тогда всего девятнадцать, остался единственным наследником. Он знал, что его семья далеко не столь сказочно богата, как прежде, но на кое-какие деньги все-таки рассчитывал.Рассчитывал, пока не встретился с адвокатом и бухгалтером, которые жестко поставили его в известность, что накопившиеся долги перевешивают оставшиеся семейные активы в соотношении двадцать к одному. Что настал момент платить по счетам и что, кроме него, платить по этим счетам некому.Таким образом, еще несколько десятилетий назад Бэрон распродал большинство этих самых активов и лишь ценой долгих искусных переговоров сумел отстоять родной дом. Однако закладная на него была такова, что бо́льшая часть денежных поступлений уходила на одну только выплату процентов. Как и его предшественники, он продал и часть земли вокруг усадьбы. Несколько сот акров сократились до нескольких жалких десятков. Хозяйственные постройки окончательно развалились. Главное здание усадьбы превратилось в дышащие на ладан руины. Не имея ни жены, ни детей, Джон прекрасно представлял, что после его смерти банк моментально приберет поместье к рукам и выставит на торги. Новый владелец наверняка снесет все до основания и выстроит что-нибудь новое, модерновое — если только Бэронвилл к тому моменту и сам не исчезнет с лица земли.Даже семейное кладбище, расположенное в стороне от дома и окруженное шестифутовой кирпичной стеной, тоже раскопают и куда-нибудь перенесут — с них станется.Он смотрел в окно кабинета на земли, по которым некогда беззаботно носился мальчишкой. Энергии у Джона тогда было хоть отбавляй, но и у него никогда не хватало силенок добежать до границы, на которой заканчивались семейные владения. Было в этом и что-то греющее душу, и что-то унизительное.Оглянулся через плечо на высоченные, до потолка, шкафы с книгами. Он прочел из них чуть ли не все и умудрился сохранить больше, чем казалось возможным. Самые редкие издания пришлось продать, чтобы оплатить счета. Нет смысла хранить книги, если у тебя не будет ни шкафа, ни дома, куда их поставить.Поднялся, обошел письменный стол, уселся на стул. Тот скрипнул под его весом. Все в доме скрипело и стонало, только дотронься.Дом словно говорил этими скрипами и стонами: «Да, я разваливаюсь, но я еще жив».По любым меркам это не жизнь, а жалкое существование. И обречен он на него до скончания своих дней.Чтобы привести в порядок дела после смерти родителей, пришлось прервать учебу в колледже и вернуться домой. Едва опять возобновил занятия — благо учился на спортивную стипендию, — как тут же порвал плечевые связки. Для бейсбольного питчера[196] — все равно что смертный приговор. На следующий учебный год стипендию отозвали, самому платить было нечем, так что пришлось уходить без диплома. Регулярные попытки реанимировать родительский бизнес заканчивались ничем — требовался хоть какой-то начальный капитал, которого у него не было. Похоже, что любой, кто прожил свою жизнь под пятой Бэронов, находил теперь немалое удовольствие в том, чтобы напрочь отказать в содействии последнему отпрыску некогда могущественной фамилии.И хотя шахтами и фабриками на протяжении многих лет владели совсем другие люди, после закрытия последнего из предприятий оставшиеся не у дел работяги винили в своих бедах только одного человека. Уже к своим тридцати годам Джон Бэрон в полной мере испытал на себе, что значит быть врагом целого города. Кто-то даже стал распространять петицию с требованием изменить само название городка, и не встретила она должного отклика, пожалуй, лишь по той причине, что его жителям требовалось постоянное напоминание о семействе, на которое можно было возлагать ответственность за все их проблемы.Джон Бэрон стал отверженным. Надо было давно уехать отсюда. Просто в один прекрасный день выйти из дома и отправиться куда глаза глядят — подальше от этого города и того жалкого подобия жизни, которое он вел. Но Джон остался. Сам не знал почему — то ли из врожденного упрямства, то ли из глупости, то ли по обеим причинам сразу. Что-то у него в голове властно удерживало его от побуждения бросить все и начать жизнь с чистого листа где-нибудь на новом месте. А с тем, что прячется в голове, не всегда поспоришь, в этом он уже убедился.Распродав достаточно своих владений, чтобы расплатиться с долгами, Джон все-таки кое-как устроил свою жизнь в отчем доме — даже не жизнь, а просто существование. И любые стремления как-то улучшить ее с годами все больше увядали, таяли без следа.Глядя сейчас в ночь, он с горечью сознавал, что к прошлому нет возврата, что дарованный ему в далеком детстве шанс оказался лишь бесплотным призраком.И в такого же бесплотного призрака все более превращался и основанный его предками городок.Бэронвилл появился на свет как часть воплощенной мечты Джона Бэрона Первого, грезившего о несметном богатстве. Но эти сладкие грезы обернулись кошмарным сном. Абсолютно для всех, кто оказался к ним причастен.С высоты своего развалившегося замка Бэрон часто видел похоронные процессии, медленно продвигающиеся к городским кладбищам. Погосты многочисленных церквей были давно уже переполнены. И он знал причину — в последнее время город охватила настоящая эпидемия передозировки наркотиками. Потеряв надежду, люди все чаще обращались к игле и таблеткам, чтобы хоть ненадолго забыть о том беспросветном отчаянии, которым теперь была пропитана их жизнь.Но видел Бэрон и нагруженные всяким скарбом фургоны — в город въезжали новые семьи с их новыми надеждами. Он не знал, не хватаются ли они попросту за соломинку, готовую в любой момент пойти ко дну. Не знал, действительно ли город достоин новых вливаний.Может, и не все еще было потеряно…Даже полностью лишенный возможности хоть как-то вмешаться в ситуацию, он все равно воспринимал упадок, в который пришло детище его предков, как свою личную неудачу. И так будет всегда. Тем более что город не уставал напоминать ему, что только он и повинен во всех его бедах.Джон встал из-за письменного стола.Ложиться спать еще рано, можно кое-куда съездить. Вообще-то это было у него нечто вроде ритуала.Вышел из дома через кухонную дверь, открыл гараж на шесть машин, в котором последние тридцать лет сиротливо стоял один-единственный автомобиль — древний светло-голубой «Субурбан» 1968 года выпуска, некогда принадлежавший садовнику. После смерти родителей Бэрону пришлось распустить весь штат прислуги, на тот момент и без того уже довольно немногочисленный. Садовника, правда, удалось оставить — обширные владения по-прежнему требовали ухода. Однако после продажи большей части прилегающих земель все переменилось. Садовник, которому на тот момент было уже под девяносто — свою супругу он пережил на несколько лет, — отправился доживать свой век в ближайший дом престарелых, оставив древнюю колымагу своему бывшему хозяину.Бэрону повезло, что в колледже он освоил кое-какие инженерные премудрости, да и вообще с детства неплохо понимал в технике — чисто интуитивно мог разобраться, как работает тот или иной механизм. Вдыхать жизнь в полувековой «Субурбан» приходилось чуть ли не каждый день. И все-таки всякий раз Джон гадал, сколько тот еще протянет.«Или сколько я сам протяну».Влез за руль, выехал из гаража. Подъемные двери давно заклинило, так что он постоянно держал их открытыми, а ключ зажигания всегда был попросту заткнут за противосолнечный козырек.Спустился по извилистой дорожке с холма, мимо новых микрорайонов, возникших на бывших землях Бэронов — теперь не только он один мог любоваться прекрасным видом из окна. Что ж, по крайней мере, хоть здесь все дома были полностью заселены.Выехал на главную дорогу, прибавил газу.Деньги в кармане были. Надо их потратить.Единственным местом во всем городе, в котором он мог чувствовать себя более или менее спокойно, был бар «Меркурий».Остановил машину прямо на улице, вылез.Ветхий смокинг оставил в салоне. Не стоило появляться в столь эксцентричном виде на улицах города, в котором все и без того тыкают в тебя пальцем.Он ведь Бэрон. Последний из Бэронов.И, если не подведет здоровье, выносить подобное безрадостное существование ему еще лет тридцать. Так что неудивительно, что сейчас ему требовался стаканчик виски с содовой — если даже не два и не три.Но в тот вечер Джона Бэрона в баре ждала не только обычная выпивка.Глава 12Бэрон прикрыл глаза и мысленно застонал.Открыл их опять, обеими руками вцепившись в стакан — сколько стаканов было до этого, уже и не припомнить. Хотя хорошо пошли.А этот в особенности.И вот нате — принесла нелегкая… Сейчас весь кайф поломают.— Так это ты Джон Бэрон, что ли?Бэрон оглядел троих молодчиков, столпившихся вокруг его табурета перед стойкой.Молоденькая барменша нервно протирала посуду, поглядывая на скандалистов.Джон поднес стакан к губам, отхлебнул. Теплая волна виски, смягченного содовой, приятно согрела горло. Поставил стакан на стойку.— Ну я Бэрон. В чем проблема?Парни были в грязных джинсах, футболках и огромных кроссовках без шнурков, на двоих — бейсболки с эмблемой «Питтсбургских сталеваров»[197].Первый, самый здоровый, злобно ухмыльнулся:— Проблема? Мужик, у нас нет никаких проблем. А вот у тебя они явно должны быть.— Например?— Твоя гребаная семейка весь город опустила!— И как же она это проделала?— Шахты позакрывала, фабрики…— После того как десятилетиями обеспечивала работой весь город? Кстати, не исключено, что и ваших родителей. И прародителей. И прапрародителей. — Он вновь приложился к стакану. — Так что не вижу, в чем мы кого-то опустили.— Ты-то мне работы не даешь, — агрессивно заметил парень.— Не знал, что это моя работа — давать тебе работу, — отозвался Бэрон.В разговор влез еще один из парней:— Живешь в здоровенном домине на холме. Делишки-то у тебя обстоят получше, чем у нас.— Могу тебя заверить: я вовсе не считаю, что мне живется лучше, чем всем остальным. И это не просто мое личное мнение. И пусть большой дом тебя не обманывает.— Мать говорит, что у тебя старинные монеты и драгоценности припрятаны. Говорит, что ты только строишь из себя бедненького.Бэрон обернулся, посмотрел ему прямо в глаза.— Строю из себя бедненького? Да кто, блин, такое станет делать? Сам ты стал бы? — Он посмотрел на двух остальных. — Или вы?— Мать говорит, что вся порода у вас такая. Женитесь на собственных сестрах и все такое. Мозги набекрень. Так что, может, ты действительно под бедняка косишь.— Вообще-то у меня нет сестры. И я не женат. И бедняка из себя не строю. Еще одно такое слово, и вылетите отсюда.— Не думаю, — буркнул первый, так сильно толкая Бэрона, что тот чуть было не слетел с табурета.Вмешалась барменша:— Эй, сейчас полицию вызову. Оставьте его в покое.— Что, за бабьей спиной прячешься? — ехидно поинтересовался второй парень.— Я вас предупредила, — сказала барменша, положив руку на мобильник.Парень опять пихнул Бэрона плечом:— Так чё, так и будешь бабой прикрываться, говнюк?Джон выплеснул остатки виски из стакана прямо ему в физиономию.— Нет, нисколько, — отозвался он, вставая с табурета и башней возвышаясь над ними.Молодчик, с лица которого капал виски с содовой, попробовал его ударить, но Бэрон перехватил его руку и заломил за спину.Как следует врезал, отчего тот растянулся на полу.Блокировал удар второго, достал кулаком в челюсть.Но в этот момент третий со спины резко ударил его по почкам. Бэрон пошатнулся, налетел грудью на стойку.Остальные двое быстро вскочили и обрушили на него град ударов руками и ногами. В баре были еще посетители, но никто из них и не подумал прекратить избиение.Все, кроме одного.— ФБР!Амос Декер направил на парней пистолет.Те застыли.— А ну-ка, отвалите от него. Быстро! — гаркнул Декер, который только что вошел в бар и сразу же увидел драку. После того как парни отступили, он глянул на Бэрона. — Как вы?Джон, у которого все губы были в крови и основательно заплыл глаз, с трудом держался на ногах, цепляясь за стойку бара.Ощупал рукой спину, выпрямился.— Да вроде ничего, до свадьбы заживет, — отозвался он, хоть и морщась от боли.— Он мне из стакана в рожу плеснул! — обвиняюще выкрикнул первый парень. — Он первый начал!— Ничего он не начинал; это вы, сопляки, все затеяли, — перебила его барменша.— Трое на одного, да еще на человека, который вдвое вас старше? — Декер сверкнул глазами на парней.— Не надо их задерживать, — сказал Бэрон.— Что? — удивился Декер.Джон сразу же перевел взгляд на барменшу, которая уже набирала 911 на мобильнике.— Правда, не надо. Просто они малость перебрали. Не думаю, что они всерьез собирались причинить мне какой-то вред.— А я думаю, что уже причинили, — возразил Декер. — Причем именно вам.Бэрон вытянул руку:— Тем не менее не стоит их арестовывать. Ни к чему хорошему это не приведет. Могло быть и хуже.— Так вы точно этого не хотите?— Точно не хочу, спасибо.Декер гневно оглядел парней:— Если еще хоть раз его тронете, жопу надеру. Понятно?Самый здоровый ответил Амосу таким же злым взглядом, вытирая с физиономии виски:— Посмотрим.Декер убрал пистолет в кобуру, шагнул вперед, ухватил молодчика за грудки и крепко припечатал к стенке.— Нет уж, никаких «посмотрим»! Понял или нет?— Да понял же, понял, хорошо? Черт!Амос отпустил его, подтолкнул к выходу:— А теперь валите отсюда!Все трое не спеша удалились, бросая на Декера с Бэроном косые взгляды. Последний громко захлопнул за собой дверь.Декер посмотрел на Бэрона:— Из-за чего вся эта заварушка?— А вы не слышали?— Нет, наверное, я опоздал.— Ну суть была в том, что весь этот городок катится к чертям и что только я в этом и повинен.— Так-так, — медленно проговорил Амос.— Я уже далеко не первый раз это слышу и наверняка не в последний.— Люди вас тут здорово недолюбливают, я верно понимаю?— Они тут много чего недолюбливают. Можно поставить вам стаканчик — типа как в благодарность?Декер уселся за стойку, Бэрон тоже опустился на свой табурет. Протянул руку:— Давайте формально представимся. Я — Джон Бэрон Четвертый.Декер обменялся с ним рукопожатием:— Амос Декер. Насколько я понимаю, город назван в честь вашей семьи?— В этом вы правы, это действительно так. Хороший когда-то был городок… Было чем гордиться. Но теперь, боюсь, ситуация в корне другая. Думаю, вы и сами уже видели.Вмешалась барменша:— Если будешь что-нибудь заказывать, то все за счет заведения, Джон. И вот, держи.Она протянула ему пластиковый пакет со льдом, который он тут же приложил к разбитому лицу.— Ты очень добра, Синди, — отозвался Бэрон, улыбнувшись ей. Себе он заказал новую порцию виски с содовой. Декер предпочел пиво.— Здесь по делам? — спросил Бэрон.— В отпуске.Бэрона это явно изумило.— Вы и вправду приехали сюда… для собственного удовольствия?— У моей напарницы здесь родственники. Она решила у них погостить. Ну и я увязался следом. Мы у них остановились.Бэрон пригубил виски.— И где же сейчас эта ваша напарница?— В доме у сестры. А я решил, что спать еще рановато.— Ну и как вам наш маленький рай? По вкусу?— Вообще-то не сказал бы. Может, из-за того, что тут слишком уж часто убивают людей.Бэрон задумчиво кивнул:— Слышал об этом. Жутковатая история… Но в тяжелые времена всегда что-нибудь такое и происходит.— Это и есть ваше объяснение?— Да нет у меня никаких объяснений! Напиваюсь уже потихоньку, вот и несу, что в голову взбредет.— И частенько вы так проводите время?— А больше тут и делать-то нечего. Заезжаю сюда обычно раз в неделю, сижу часок, потом опять домой. Практически только сюда и выбираюсь, вот разве что еще за покупками. Ни за что не отвечаю, отчитываться не перед кем — вот и живу себе по давно заведенному распорядку.— Везет вам.— Да ладно, какое там везение… Кстати, вы когда сюда вошли, упомянули про ФБР. Вы что, действительно спецагент или это так, просто попугать?— Вообще-то я обычный коп, просто сотрудничаю с Бюро.— А вы откуда?— Из Берлингтона, Огайо. Примерно такой же промышленный городок, что и этот. «Ржавый пояс».— Вот уж и впрямь ржавый! А вы вообще в курсе истории этого города, в упадке которого якобы ответственно мое семейство?— Совсем немного.— Знаете, частично это и вправду так. Городок здесь появился, потому что мой предок, в честь которого я назван, открыл здесь огромное месторождение каменного угля. Бо́льшую часть его переправляли в Питтсбург для сталелитейных заводов. Потому-то он еще и углеперерабатывающие заводы тут устроил. А потом и ткацкие фабрики. Ну а после в этих краях и природный газ нашелся. Всяких предприятий у него тут было море, и он на самом деле был в Бэронвилле чуть ли не единоличным хозяином. И работало у него чуть ли не все население города. Предприниматель от бога, энергии хоть отбавляй — и хватка у него была, и везение… Никто из последующих поколений Бэронов и в подметки ему не годился.— Про шахты и фабрики я уже слышал. А вот сталелитейный бизнес — это уже что-то для меня новое.Бэрон кивнул:— Кокс, используемый при производстве стали, — по сути, тот же каменный уголь, только прошедший специальную перегонку. Угля тогда было полным-полно, и был он сравнительно дешев. Стальные магнаты процветали, ну а с ними и поставщики сырья. В этом смысле дело у Джона Бэрона-старшего было совершенно беспроигрышное. Насколько я понимаю, человеком он был довольно безжалостным. Громил профсоюзы, подкупал продажных политиканов, загрязнял реки, воздух и землю. Платил рабочим самые гроши, обращался с ними хуже некуда. Нажил несметное состояние, так что его потомки могли жить в свое удовольствие, ничем себя особо не утруждая.— И тогда-то все и покатилось под откос?— В таких случаях почти всегда все катится под откос. В Америке не слишком-то любят финансовые династии. Семьи вроде Рокфеллеров — скорее исключение, чем правило. Каждый здесь сам пробивается наверх, полагаясь только на собственные силы, — ну или, по крайней мере, в теории. Хотя полагаю, что в списке «Форбс» достаточно людей, которые попросту унаследовали свои состояния, так что эту теорию очень легко опровергнуть.— Но у вашей семьи оставались какие-то деньги?— Кое-какие оставались. По крайней мере, на то время.— А вы не были знакомы с кем-нибудь из убитых?Бэрон глянул на него с нескрываемым любопытством:— Довольно неожиданный переход. А почему вы спрашиваете?— Я все-таки коп. Задаю вопросы в надежде раскрыть преступление.— Так кого, говорите, убили?Декер перечислил ему известные имена, добавив:— Двух последних пока не опознали.— Не могу сказать, что знаю кого-либо из них.Декер, однако, уловил в его словах нотку сомнения.— Так точно не знаете?Бэрон поднял свой стакан:— Насчет точности — это не ко мне. Особенно в баре «Меркурий».Декер бросил взгляд на барменшу, которая с преувеличенным тщанием протирала стойку — но на самом деле внимательно прислушивалась к их разговору. Она была довольно симпатичная, с длинными, по плечи, светлыми волосами и высокой стройной фигуркой, облаченной в черные джинсы и футболку без рукавов, которая открывала жилистые загорелые руки.Декер опять посмотрел на Бэрона:— Так, говорите, заглядываете сюда примерно раз в неделю?— А больше тут заглядывать особо и некуда. — Бэрон покосился на барменшу. — Да и компания здесь подходящая.При этих словах женщина улыбнулась, перехватила нацеленный на нее взгляд Декера и принялась загружать грязные стаканы в посудомоечную машину за стойкой, делая вид, что больше ее абсолютно ничего не интересует.— Не могли бы вы сообщить свой адрес?— Зачем? — спросил Бэрон.— Не исключено, что мне понадобится еще раз с вами переговорить.— Ну что ж, тогда просто посмотрите на самую высокую точку в городе и увидите там самый большой и самый уродливый дом, какой только есть в этих краях. К вашему сведению: дверной звонок не работает, а встаю я довольно поздно.Бэрон допил виски, кивнул барменше и двинул к ней по стойке несколько купюр.— Спасибо, Синди. До встречи.Похлопал Декера по плечу:— Мне явно не стоит садиться за руль, но я все-таки отважусь. Поскольку если и врежусь во что-нибудь по дороге, то это с большой долей вероятности окажется имущество моей семьи, так что чисто юридически это будет не такой уж тяжелый проступок.Декер несколько секунд смотрел ему вслед, после чего повернулся к барменше.Только вот и она уже тоже куда-то девалась.Глава 13Рапорты, отчеты. Потом еще и еще.Бумажные кости, на которых практически нет мяса.Декер бросил последнюю папку на внушительных размеров стопку посреди стола, вдохнув запахи пыли и затхлости, которыми полицейский участок Бэронвилла на бульваре Бэрона словно пропитался насквозь. В соседнем здании располагалась городская мэрия.Джеймисон сидела напротив него, делая заметки в блокноте. Декеру с его абсолютной памятью в этом не было абсолютно никакой нужды. Он с отсутствующим видом наблюдал, как ее ручка бегает по бумаге. В эту секунду открылась дверь, и вошел детектив Грин.— Нашли чего-нибудь? — с надеждой поинтересовался он, закидывая в рот очередную пластинку жевательной резинки.Джеймисон дописала предложение до точки, подняла на него взгляд.Декер прикрыл глаза:— Джойс Тэннер и Тоби Бэббот были безработными. Майкл Свенсон — торговец наркотиками. Брэдли Коста — старший вице-президент банка. И все они жили одни. Никаких родственников. Тэннер была замужем, но вскоре развелась.Грин закрыл за собой дверь:— Угу, только это и раньше было известно.Декер открыл глаза:— А из-за чего у Бэббота была инвалидность? — Посмотрел на Грина, который сел напротив него.— Тут просто написано, что у него инвалидность, — объяснила Джеймисон. — Не уточняется, какая и из-за чего.— А это важно? — поинтересовался детектив.— Все важно, пока не выяснится обратное, — произнес Декер.— Я уточню. — Грин откинулся на стуле. — Так что, ничего ценного пока в голову не пришло? — спросил он.Прежде чем Декер или Джеймисон успели ответить, дверь опять открылась, и вошла Лесситер. На ней были бежевый жакет, юбка по колено и все те же туфли на толстых каблуках. Волосы свободно спадали на плечи.— Я пропустила что-то интересное? — осведомилась она, усаживаясь рядом с Грином.— Не особо, — отозвался ее напарник. — Есть один вопросик, но пока непонятно, насколько существенный.Декер уставился в стену напротив.— Вчера вечером я общался с Джоном Бэроном.Джеймисон явно удивилась, но все-таки промолчала.Амос тем временем продолжал:— К нему прицепились какие-то гопники. Я вмешался. Но подавать заявление он отказался. Есть у кого-нибудь мысли, почему?— Может, из-за чувства вины? — предположил Грин.— Вины в чем? — уточнила Джеймисон.— Долго рассказывать, — сказала Лесситер.— Времени у меня полно, — заметил Декер. — Формально я в отпуске.Хлопнув по столу ладонями, он выжидающе уставился на нее.Лесситер бросила смущенный взгляд на Грина:— Ладно, примерно так: семейство Бэронов выжало из этой земли все соки, а потом продало все свои предприятия компаниям, которые постепенно все их позакрывали. Бэроны жили в роскоши у себя на холме, пока весь остальной город загибался от нищеты. И мы до сих пор так вот и загибаемся.— А нынешний Джон Бэрон имеет к этому хоть какое-то отношение? — поинтересовался Декер.Лесситер покачала головой:— Нет. Когда умерли его родители, он был в колледже. Но с тех пор так здесь и живет.— Так в чем же он виноват? — удивилась Джеймисон.— Ну он же Бэрон, — вмешался Грин.— Так что уже по определению должен испытывать чувство вины? — уточнила Джеймисон.— Я не пытаюсь дать оценку, насколько это правильно или справедливо, просто говорю, как это сам вижу, — стал оправдываться Грин. — Лично я ничего против него не имею. Лично мне он ничего плохого не сделал, моим близким — тоже.— Тебе повезло, — буркнула Лесситер.Джеймисон уставилась на нее:— А вам что он такого сделал? Или людям, которые вам небезразличны?Лесситер отмахнулась:— Это тут вообще ни при чем.Глянув на Декера, Грин добавил:— И, перефразируя ваши недавние слова, лично я не вижу, каким образом этот небольшой экскурс в печальную историю Бэронвилла поможет нам раскрыть шесть убийств.— Я спрашивал Бэрона, не знает ли он кого-нибудь из убитых, и он ответил, что нет, — сказал Декер.— Ну что ж, если только не говорить про того банкира, то просто не представляю, с кем из них он вообще мог пересекаться, — задумчиво заметила Лесситер. — Уличный торговец наркотой явно не мог вращаться в тех же кругах, что Бэрон.Амос продолжал гнуть свое:— Пусть даже если он, как вы выражаетесь, вращается в совершенно иных кругах, он все равно мог знать Свенсона или кого-то из остальных.— Выходит, вы ему не поверили? — резко спросил Грин.— Я вообще никому не верю — по крайней мере на данном этапе, — подчеркнул Декер.— Ладно, но хоть что-то полезное вы там нарыли? — продолжал детектив, показывая на стопку папок.— Нужно еще раз пробежаться по личностям убитых, поскольку я просто-таки уверен: они как-то связаны между собой, — предложил Амос.— Но мы ведь этим уже занимались, — возразил Грин.— Всегда полезно посмотреть на вещи свежим взглядом, — парировал Декер. — Нам понадобятся ключи от всех принадлежащих им помещений.— Но последних двух мы еще даже не опознали, — напомнила Лесситер.— Четверо-то опознаны!— Наверное, я просто принимал желаемое за действительное, — разочарованно произнес Грин, — но мне почему-то казалось, что федералы весь этот тухляк запросто за вечер раскрутят.— А ваша напарница уже сообщила вам, как ваш медэксперт накосячил со временем смерти? Что пропустил целый ряд очень важных факторов?— Угу, сообщила, — ответил Грин с несколько пристыженным видом. — Мухи, трупные пятна… Это вы в точку попали. Надо будет заново все перепроверить.— Ну вот и отлично. А раз уж вы решили этим заняться, подброшу вам еще одну косточку, чтобы вы не думали, будто мы топчемся на месте.— Какую еще косточку? — удивилась Лесситер.— Попросите своего медэксперта проверить, не свиную ли кровь обнаружили на месте преступления, — покамест он лишь определил, что она не человеческая. Надеюсь, что хоть в этом он сумеет не напортачить.— Свиная кровь?! — воскликнул Грин. — Да с чего вы это взяли?— Смотрите старые полицейские сериалы?— Вроде «Закон и порядок»?[198] — буркнул Грин.— Гораздо более старые.— А это-то здесь при чем? — спросила Лесситер.— Сейчас что угодно может быть «при чем», — отозвался Декер.Глава 14— Свиная кровь? — удивленно повторила Джеймисон, когда они выехали на улицу.— Просто выстрел наугад. Посмотрим, не попадет ли он в цель.— А ты мне не рассказывал, что встречался вчера с Джоном Бэроном.— Ну теперь ты про это знаешь.— И что он собой представляет?— Высокий, поджарый, густые седеющие волосы, лет пятидесяти с небольшим. Довольно привлекательный малый. Элегантный, прямо кинозвезда или модель. Эрудированный, изъясняется порой несколько витиевато. Но и за острым словцом в карман не лезет. И хотя те балбесы были вдвое его моложе, похоже, что двоих он основательно приложил, пока они не взяли верх. Короче, может за себя постоять.— И на него напали прямо в баре?— Да, три каких-то придурка, которые явно затаили злобу на всех Бэронов.— Ну если судить хотя бы по Лесситер, то тут весь город против него настроен. Слушай, а это действительно фамилия — «Бэрон»? Если фамилия, то больно уж говорящая.— Вообще-то я этого не проверял, но как-то и не вижу смысла, — отозвался Декер.— А ты и вправду считаешь, что Бэрон как-то замешан во всех этих убийствах?— Понятия не имею. Но когда я спросил его, не знал ли он кого-то из убитых, то его ответу не поверил.— Почему?— Нутром чую.— Ну вообще-то нутро тебя редко когда подводило.— Чтобы такое большое нутро — да и подвело?— Да ты и сам за словом в карман не лазишь!.. Куда теперь?— Домой к Тэннер. Так все адреса по очереди и объедем.* * *Домом Джойс Тэннер служила полуподвальная квартирка в шатком деревянном строении, вид которого наводил на мысли, что один сильный порыв ветра — и оно сложится, будто карточный домик.Ключи они получили от Грина.— Странно, что Грин с Лесситер тоже не поехали. Думала, они обязательно за нами увяжутся, — заметила Джеймисон, обозревая крошечную гостиную.— Поскольку у Грина что на уме, то и на языке, наверное, они просто разочарованы, что мы до сих пор не раскрыли дело. Может, не хотят зря тратить время, болтаясь с нами повсюду… Лесситер, между прочим, была изначально против того, чтобы допускать нас к расследованию.— Не исключено, что сейчас у нее иное мнение. Я с ней вроде худо-бедно законтачила. Но, знаешь, Бэрона она реально терпеть не может.— Судя по тому, что я видел прошлым вечером, крайне сомнительно, чтобы у Бэронов тут нашлись обожатели — что у прошлых, что у нынешних. Вчера в баре было человек двадцать, и ни один и пальцем не пошевелил, чтобы ему помочь. Даже телефона никто не достал, чтобы копов вызвать… — Амос примолк. — Вот разве что барменша. Вроде как он ей нравится. И она ему тоже определенно нравится.— А тут довольно чисто, — обронила Джеймисон, озираясь по сторонам.— Отпечатки уже сняли, так что обойдемся без резиновых перчаток… Ну что ж, приступим.* * *— Практически ничего, — заключила Джеймисон, когда они закончили обыск. — Интересно, а куда все ее пожитки денут?— Грин сказал, что у нее какая-то дальняя родственница в Кентукки, та обещала приехать.— Поздновато спохватилась.— Похоже, что, кроме нее, у Тэннер вообще никого из близких не осталось. С мужем давно развелась, тот куда-то уехал… Детей у них тоже не было.Декер сел на кровать, осмотрелся. Во владении абсолютной памятью ему больше всего нравилась возможность быстро подмечать всякие нестыковки и несоответствия. Словно картинку накрываешь готовым шаблоном — если что-то, пусть даже самая последняя малость, не совпадает, то это сразу же видно.Но в данном случае испытанный метод был абсолютно неприменим.Впрочем, остальные его способности никуда не девались. Вроде обычного здравого смысла.— По словам Грина, она прожила здесь около года, — заметил он.— Верно.— Вдобавок в отчете говорится, что ее сократили из «Джей-Си Пенни» шесть месяцев назад, и с тех пор она безработная.— Тоже верно.— И как же она тогда платила за квартиру, за еду? Пособие по безработице всех этих расходов явно не покрывает. А если б у нее была накоплена куча денег под матрасом, сомневаюсь, чтобы она жила в такой дыре. Выходного пособия, судя по документам, ей не выплатили.— И у нее была машина. А это бензин, страховка, всякие прочие расходы, — добавила Джеймисон. — Думаешь, ей кто-то помогал?— Ну не знаю, что было бы, если б ей никто не помогал. Местечко, похоже, из тех, где только чуть просрочишь с оплатой — и сразу пинок под зад. Ты уж поверь — приходилось мне живать и в таких.— Мне тоже.— Пойдем-ка глянем на тачку, — предложил Декер.Автомобиль Тэннер, двадцатилетний серый «Ниссан», был припаркован прямо на улице.Полученным от Грина ключом Декер открыл водительскую дверь.— Курильщица, — сразу определила Джеймисон, помахав перед лицом ладонью, чтобы хоть немного разогнать табачную вонь. — Тут даже просто посиди несколько деньков — и гарантированно рак легких заработаешь.Амос не без труда пролез на водительское кресло компактной машинки, осмотрелся. Обратил внимание на подвешенную к зеркалу заднего вида мягкую игрушку — пару игральных костей.— Думаешь, она увлекалась азартными играми?— Да у кучи народу такие болтаются, хотя настоящих они в жизни не видывали!— Да ладно, шучу… Судя по тому, что раскопали Грин с Лесситер, последний раз ее видели за три дня до смерти.— За три дня много чего может произойти.— А еще мне интересно, как она платила проценты по кредитке.— Опять из какого-то тайного источника? — предположила Джеймисон. — Не исключено, что тут может найтись какая-то связь с убийством. Наркотики? По крайней мере, тут хотя бы Свенсона уже можно пристегнуть.Они вылезли из машины, и Декер обошел ее вокруг. Остановился, присел возле правого заднего колеса. Стал ковыряться в протекторе шины ключом. Наконец вытащил что-то, положил на ладонь.— Гвоздь, — констатировала Джеймисон.— А точнее, дюбель-гвоздь — такие в строительных пистолетах используют.— Она могла «поймать» его в колесо где угодно и когда угодно.— Не думаю. Посмотри-ка на шину.Как только гвоздь вытащили, колесо сразу стало спускать — было хорошо слышно шипение выходящего воздуха.— Не ржавый, не поцарапанный. Если б этот дюбель попал туда достаточно давно и она с ним так и ездила, то он давно бы перестал держать воздух. Шина спускала бы потихонечку и в конце концов сдулась. Кстати, эта покрышка явно поновей остальных, протектор совсем свеженький. Судя по талону на лобовом стекле, техосмотр Тэннер проходила в этом месяце. Наверняка со старым колесом не прошла, вот и пришлось заменить.— Все это замечательно, но наехать на гвоздь она все равно могла где угодно — например на стоянке возле строительного магазина.— Тоже не исключено, хотя такие дюбели обычно идут в кассете — это вроде пулеметной ленты, только жесткой. Просто так они оттуда не выпадают.Джеймисон засняла шину и гвоздь на телефон.— Что-нибудь еще?— Автомобиль Тэннер остался здесь, так что до того дома, где обнаружили ее тело, она добиралась каким-то другим способом. Разве что ее туда не привез тот, кто ее и убил.— Так что она вполне могла ехать и в машине убийцы?— Или в чьей-то еще… А может, вместе с Тоби Бэбботом?— Декер, никакой связи между ними полиция не обнаружила.— Ошибаешься, связь есть, и очень серьезная.— И какая же?— Их убили в один и тот же час в одном и том же месте.Глава 15Перед смертью у Тоби Бэббота не было ни своего дома, ни квартиры. Обитал он в старом, видавшем виды жилом трейлере в нескольких милях от города. Вела к нему частично гравийная, частично грунтовая дорожка, а сам трейлер стоял прямо посреди зарослей пожелтевшей травы в окружении деревьев.Джеймисон остановила «Юкон» перед входом, и они вылезли.Декер сразу же выхватил пистолет.— Внутри кто-то есть, — шепнул он Алекс, которая тоже достала ствол.Амос успел заметить, как за одним из окон промелькнула какая-то тень.— Интересно, тут есть задняя дверь? — произнесла Джеймисон, когда они осторожно приближались к трейлеру.В ту же секунду с его обратной стороны донесся шум — кто-то невидимый удирал от них во всю прыть.— Похоже, что вот тебе и ответ, — буркнул Декер, срываясь с места. Джеймисон помчалась за ним по пятам.Добежав до угла, они остановились и несколько секунд озирали окрестности.— Вон он! — выкрикнула Джеймисон, указывая вправо.Оба бросились к плотной стене деревьев, вломились в заросли. Декер, несмотря на свои грузные габариты и далеко не идеальную физическую форму, петлял среди стволов с удивительным проворством. Только вот незнакомца он быстро потерял из виду и остановился так резко, что Джеймисон налетела на него сзади.Тяжело отдуваясь, Декер огляделся. Утихающие топот и треск веток доносились словно бы со всех сторон одновременно.Потом хлопнула автомобильная дверь, взревел мотор.Декер опять кинулся вперед, но вырвался из-за деревьев лишь в тот самый момент, когда пара габаритных огней уже исчезала в конце еще одной гравийной дорожки.Вскоре к нему присоединилась Джеймисон. Оба постояли, согнувшись пополам и жадно хватая воздух.Немного переведя дух, Алекс нарушила молчание:— Все, больше и слова не скажу, что ты не форме!Декер выпрямился, буркнув:— Поймать-то его все равно скорости не хватило. Даже не понял, мужчина это или женщина. И машину прохлопал — ни единой буквы с номера не разобрал…— Декер, мы сделали все, что могли.— Давай, по крайней мере, посмотрим, что тут искали, — пробурчал он, направляясь обратно к трейлеру.Внутрь они пробрались через заднюю дверь.— Явно не взламывали. На передней двери тоже вроде никаких повреждений.— Так что либо трейлер не был заперт, либо у того неизвестного был ключ, — резюмировала Джеймисон.Судя по внутренней обстановке, помещение не обыскивали. Всякого хлама здесь было много, но к тому, что было аккуратно разложено и расставлено на столах, стульях, стойках и даже на полу, явно никто не притрагивался.— Барахольщик, — со знанием дела заметил Декер. — Когда все имущество наперечет, то ничего не выбрасываешь.— Грин сказал, что отпечатки здесь только одного Бэббота.— Так что гости к нему не ходили — разве что в перчатках.— Вообще-то как минимум один гость здесь только что побывал, — резонно заметила Джеймисон.Когда они покончили с обыском, Декер прислонился к стене в крошечной кухоньке.— Никаких поручней, туалет тоже без всяких инвалидных приспособлений. И на кресле-каталке сюда не заедешь. Зато полным-полно пустых флаконов от сильных болеутоляющих, такие только по рецепту выдают. Что же это у него была за инвалидность?— Грин сказал, что выяснит.— Если б это сразу было заметно, ничего выяснять не пришлось бы… А где машина этого парня?Джеймисон выглянула в окно:— Может, у него просто не было машины.— Нет, в какой-то момент была. Колея-то накатана. Судя по всему, он всегда ее на одно и то же место ставил. А позади трейлера — целая гора жестянок от моторного масла. «Велволайн»[199].— Может, Бэббот на ней и приехал туда, где его нашли?— Если так, то это было бы в деле. А раз там ничего на этот счет не сказано, резонно предположить, что на своей машине он туда не приезжал.Декер вернулся к столику, встроенному в стенку между кухонькой и жилым отсеком. Там лежал большой блокнот бумаги-миллиметровки — даже не блокнот, а целый альбом.Уселся, уставился на мелко разлинованные листы:— Интересно, а это еще зачем?Джеймисон подошла ближе, присмотрелась:— У меня такая бумага как-то в школе была, для домашних заданий по математике. Только блокнот не такой большой.Декер наклонился, внимательно изучил самый верхний лист.— Есть вмятины от карандаша.— В смысле остался отпечаток от предыдущего листа, на котором что-то писали?Амос кивнул:— Думаю, что да.Аккуратно вырвал лист, передал Джеймисон, которая засунула его в захваченный из машины пластиковый конверт для улик и убрала в сумку.Декер подхватил со стола несколько журналов, пролистал. Проделал то же самое с книгами в маленьком шкафчике.— Любопытные у него были интересы, — заметил он. — Тут тебе и порнуха, и механика, и оружие, и история, и шпионаж…— Да чуть ли не у всей Америки такие же. — Джеймисон фыркнула.Потом Декер взял с кухонной стойки пустой флакон от таблеток.— К сожалению, это тоже как во всей Америке… — Изучил этикетку. — Перкоцет. Но есть еще от викодина, оксиконтина, тилокса и демерола[200]. Сплошь сильные препараты.— И вызывающие привыкание. Сейчас любая болячка — так сразу таблетки. По любому поводу. Одна из причин, по которой сейчас по всей стране эта опиоидная эпидемия.— Доктор Фридман, — прочитал Амос на прилепленном к флакону рецепте. — Остальные тоже он выписывал.— Тогда этот Фридман наверняка должен быть в курсе и насчет инвалидности, — отозвалась Джеймисон.Декер огляделся:— Интересно, сколько Бэббот тут прожил? На пособие по инвалидности особо не разгуляешься… Если недавно — потому что больничные счета прижали, — то есть шанс пообщаться с его бывшими соседями. Может, и сообщат о нем что-нибудь полезное. Попросим Грина и об этом разузнать. — Поглядев через заднее окно на выстроившиеся за ним деревья, он проворчал: — А здесь у него одни только белки да олени в соседях!— Что это было? — вдруг насторожилась Джеймисон.Декер недоуменно посмотрел на нее:— Что именно?— По-моему, я что-то слышала. Прямо за стенкой.Оба подошли к переднему окну и выглянули наружу. Уже окончательно стемнело.— Ничего не вижу, — объявил Амос.— Может, какой-нибудь зверь?Он втянул ноздрями воздух:— Чувствуешь, чем пахнет?Джеймисон тоже принюхалась:— Дым?Оба бросились к главной двери. Декер ухватился за ручку, повернул, но дверь даже не шелохнулась.Они переглянулись.— Выходит, тот шум?.. — начала было Джеймисон.Декер метнулся к задней двери, попытался открыть. Выкрикнул:— Обе заперты!Над полом на одном из концов трейлера с глухим хлопком взметнулось жаркое пламя, стало лизать стены и потолок.— О господи! — взвизгнула Джеймисон. — Декер!Амос в отчаянии озирался по сторонам, а ревущий огонь тем временем стремительно надвигался.Занялись книги и журналы. От дыма было уже не продохнуть. Джеймисон зашлась в кашле. Оба пятились под напором надвигающегося огня, но деваться было некуда.Перед тем как зайти внутрь, Декер заметил прикрепленный к задней стенке трейлера пропановый баллон. Располагался тот примерно посередине кузова. Когда пламя до него доберется, все здесь просто взлетит на воздух!Дым уже сгустился настолько, что Амос едва различал Джеймисон. Окна были слишком маленькие, не пролезть, но он все равно выбил одно из них стулом и высунул голову наружу. Глотнул свежего воздуха.Выхватил пистолет, выстрелил в дверной замок, подергал дверь. По-прежнему не открывается.— Алекс, залезай мне на спину!— Что-что?— Давай мне на закорки, быстро!Она запрыгнула ему на спину, обхватила ногами за бока.— Пригни голову! — взревел он.Попятился, потом сорвался с места и со всего разгону впечатался плечом в дверь.Та выгнулась, почти подалась. Он пригнулся, чуть присел и опять всем своим весом метнулся вперед. Дверь слетела с петель и выпала наружу.Через миг спотыкающийся Декер, к спине которого по-прежнему намертво прилипла Джеймисон, уже подбегал к оставленному возле трейлера «Юкону».На бегу оглянулся. Пламя уже добралось до двери — вернее, туда, где дверь только что была. Огнем была охвачена уже примерно половина трейлера.Это означало, что в запасе у них от силы несколько секунд.Тяжело дыша, он обежал вместе с Джеймисон вокруг громоздкого прокатного внедорожника, упал на колени. Напарница спрыгнула на землю.— Алекс, быстро под машину! — выдохнул он.Затолкал ее под брюхо «Юкона» — только ноги остались торчать на виду. Сам Декер при его габаритах под машиной все равно бы не поместился. Просто упал на землю, прикрыл ноги Джеймисон собственным телом.В следующую секунду огонь добрался до газового баллона.Последовавший за этим мощный взрыв полностью сорвал трейлер с кирпичных подпорок, подбросил в воздух и разорвал на куски, которые разлетелись в разные стороны. Обломки посыпались и на здоровенный «Юкон», который изрядно качнуло взрывной волной. Декер услышал, как треснуло лобовое стекло. Почти сразу же что-то увесистое врезалось в крышу.Джеймисон взвизгнула.Декер вдруг почувствовал, что не может вдохнуть. Грудь сжалась, словно на нее ровно посередине навалилось что-то невероятно тяжелое.«Черт! У меня что — инфаркт? Только этого сейчас не хватало!»А в следующий миг что-то упавшее с небес угодило ему точно по голове.И все вокруг сразу стало для Амоса Декера беспросветно черным.Глава 16Цвет — какой-то новый.Желтый.Синий в его синестетическом мозгу всегда ассоциировался со смертью.И что же тогда означает желтый?Небеса?«Я что, уже умер?»Глаза никак не открыть, так что не исключено, что и умер.Но даже при том, что глаза закрыты, этот желтый цвет-то он все равно видит! Выходит, видит просто у себя в голове. Не признак ли это сознательного мышления и соответственно жизни?Или «жизни после смерти»?Вдруг что-то еще почувствовал. Вроде как толчок, потом сразу другой. Где-то очень далеко, будто бы и не его толкают.Боль в ушах. И еще что-то странное.Потом громкий звук — если не померещился. Словно пушка выстрелила.Больше абсолютно никаких ощущений. Только этот звук. И желтый цвет.И едва заметные толчки.Вновь давит на уши. На сей раз ощутимее.Что-то бьет по лицу. Вначале легонько, потом все сильнее и сильнее.Он попытался открыть глаза, но сумел лишь наморщить лоб.Еще один удар по лицу — и успех.Титаническим усилием он все-таки ухитрился моргнуть, на миг приоткрыв глаза.Поначалу — только сплошная темнота.Потом в этой темноте на миг возникло что-то странное, лохматое, склонившееся над ним так низко, что он чувствовал на себе его дыхание.И тут глаза закрылись опять. Он словно вновь провалился куда-то под землю.Начал понемногу вспоминать. Тут должен быть лес.И трейлер.Ах да, трейлер взорвался.И тут все мысли оставили Декера. Грудь прекратила вздыматься.На миг показалось, что дыхание лохматой твари еще больше приблизилось.Зверь! Какой-то зверь пришел его сожрать!Он провалился в небытие. Может, даже в нечто большее, чем просто небытие.Прежде чем все вновь стало черным, успел ощутить, как ему растягивают рот. Что-то резко ударило чуть пониже груди.Чернота.Он совершенно не представлял, сколько все это длилось.Почувствовал, что вскинулся, завалился на бок. Стошнило. Немного полежал, постанывая.Ощутил, как что-то прикоснулось к руке, резко ее отдернул. Потом встал на карачки, попробовал отползти.Припомнилось то странное, лохматое. Толчки и шлепки. Дыхание на лице. Удар в грудь. Испугался. Просто до одури испугался. Медведь?— Амос!При звуке ее голоса Декер замер на четвереньках, обернулся и плюхнулся задом на землю, тяжело дыша.В нескольких футах от него на корточках сидела Джеймисон. Грязная, всклокоченная, но вроде целая и невредимая. Но на лице у нее был написан такой ужас, что Декер только поперхнулся, разинул рот:— А-алекс, ты как?Она кое-как поднялась, встала на ватных ногах.— Я-то? Ты перестал дышать, понадобилась реанимация. Искусственное дыхание и все прочее, что положено.Декер поднес руку к губам, потом к груди.«Реанимация?»Так это Джеймисон вдувала ему воздух в рот, вколачивала жизнь обратно в грудную клетку!— Так это была ты? Я видел только… волосы. Подумал, какой-то зверь. Большой лохматый зверь.Алекс нахмурилась, смахнула с лица перепутавшиеся волосы:— М-да, с большим лохматым зверем меня еще не сравнивали!Но лицо ее сразу смягчилось.— Но теперь-то нормально себя чувствуешь?Декер глубоко вдохнул, потер затылок. Когда убрал руку, заметил на ней кровь.— По-моему, что-то свалилось мне на башку. И что-то там повредило.— Ой, только не это! — воскликнула Джеймисон. Выхватила телефон, включила на нем фонарик, внимательно изучила затылок Декера. — Порез, причем довольно глубокий. Тебе срочно надо к врачу. — Вытащила из сумочки несколько бумажных платков, обложила рану. — Вот, придерживай.Декер послушался:— Я вначале подумал, что у меня инфаркт, но все-таки вряд ли это возможно. Здорово же меня отрубило…Он медленно встал на ноги, огляделся. Трейлер исчез, словно его и в помине не было. «Юкону» тоже основательно досталось — хоть прямо сейчас на свалку.— Ты спасла мне жизнь, — проговорил Амос.— Ну а ты спас жизнь мне. — Она ткнула пальцем туда, где недавно стоял трейлер. — Вовремя мы с тобой из этого крематория выбрались!Он кивнул, сделал несколько глубоких вдохов-выдохов.— Похоже, слишком много дыма в легкие попало. И набегался еще…— Со мной на спине. Меня больше твоя голова беспокоит. Наверное, каким-то обломком при взрыве задело. Жалко, что ты не уместился под машиной.— Даже если я похудею, то все равно не влезу даже под внедорожник.— Надо вызвать «Скорую»!— Надо вызвать хоть кого-нибудь, если мы рассчитываем опять попасть в город. — Он бросил выразительный взгляд на передние колеса «Юкона». Оба были спущены, и громоздкий автомобиль уныло уткнулся носом в землю. — И еще пожарных сюда надо; не хватало только, чтобы лес загорелся.Джеймисон вытащила телефон и позвонила Грину, коротко поставив его в известность о случившемся. Детектив пообещал срочно принять все необходимые меры.Убрав телефон, Алекс вновь посмотрела на догорающие обломки трейлера.— Кто-то хотел нас убить.— Это очень хороший признак.— В каком это смысле? — возмутилась она.— А в таком, что мы наступили кому-то на хвост. Это означает, что мы движемся в правильном направлении. Так что это действительно хороший признак.— Хорош был бы признак, если б мы тут сгорели заживо! — не сдержавшись, рявкнула Джеймисон.— Та миллиметровка у тебя с собой?— Что-что?— Тот верхний лист из альбома.— О господи, Декер, нас чуть не убили! Ты-то уж точно едва не погиб! И все, о чем ты сейчас можешь думать, — это какое-то дурацкое расследование?Когда Амос ничего не ответил, она вздохнула, выдернула листок миллиметровки из пластикового конверта и протянула ему.По-прежнему прижимая к затылку бумажные салфетки, Декер положил его на землю, осветил встроенным в телефон фонариком. Телефон он держал в каком-то дюйме от бумаги, да и сам чуть ли не водил по ней носом.— Видно чего-нибудь? — спросила она.— Только вдавленные следы от ручки или карандаша, которыми он что-то нарисовал на листе поверх этого. Что-то довольно большое. Чуть ли не все изрисовано. Потом рассмотрю получше, при нормальном освещении.Он выключил фонарик, отдал лист обратно Джеймисон, поднялся и прислонился к бамперу «Юкона».— А ты не думаешь, что это был тот, кого мы отсюда спугнули? Вернулся и попробовал нас убить?— Не знаю. Вообще-то не исключено, хотя это было бы слишком рискованно.— Тогда кто-то другой? Как думаешь, за нами следили?Декер обернулся на грязную гравийную дорожку.— Вряд ли. Если б кто-то за нами ехал, мы наверняка заметили бы.Алекс опять поглядела на рассыпанные повсюду обломки трейлера.— Очень хорошо, что мы успели из него выбраться, пока его не разнесло на куски! Правда, и найти ничего толком не успели…— Кое-что все-таки нашли.— Например?Но Амос лишь крепко сжал голову и застонал.— Декер, что с тобой? — забеспокоилась Джеймисон.— Просто адская головная боль.Через несколько минут появились два полицейских автомобиля, «Скорая помощь» и две пожарные машины.Пожарные разобрали обломки трейлера, затушили оставшиеся очаги пламени и основатель, пролили водой всю землю вокруг. Двое медиков со «Скорой» осмотрели Джеймисон и Декера. Алекс заработала несколько ушибов и ссадин и вдобавок наглоталась дыма. Раны ей обработали, дали подышать кислородом из маски. С Амосом обошлись схожим образом, но после осмотра раны на голове и проверки рефлексов оба медика объявили, что его надо отправить в больницу — сделать рентген и дополнительные анализы.— Да нет у меня сотрясения! — отбивался Декер. — По крайней мере, серьезного.— У тебя останавливалось дыхание! — увещевала Джеймисон. — Так что в больницу ты все-таки поедешь. Я вместе с тобой поеду.Амос с окровавленной повязкой на голове покорно улегся на разложенные носилки, и «Скорая» покатила по ухабистой дорожке к городу. Джеймисон, которая уже кое-как вытерла запачканное лицо, теперь безуспешно пыталась отчистить пятна с одежды — один из медиков вручил ей чистую тряпочку.— Придется покупать новые шмотки… Когда собиралась в эту поездку, никак не думала, что вначале едва не утону под тропическим ливнем, а потом меня чуть не взорвут!Откинувшись на стенку салона «Скорой», она прикрыла глаза. Декер неотрывно смотрел на нее с носилок.— Ну и как тебе, Алекс? — тихонько произнес он.Она открыла глаза и в полном недоумении уставилась на него.— Что «как»?— Как тебе отпуск?Глава 17— У него была металлическая пластина в черепе, — сообщил Грин. — Это насчет производственной травмы.Декера как раз выписывали из больницы. Сколько б он ни старался уверить всех остальных в обратном, сотрясение мозга он все-таки заработал. Врачи сошлись на том, что остановку дыхания вызвало сочетание сразу двух факторов: удара по голове и отравления угарным газом. Швы накладывать не стали — рану на затылке просто заклеили, отчего волосы у Амоса теперь торчали, как перья у какаду. Из-за сотрясения пришлось нацепить и темные очки.— Такое чувство, будто это у меня металлическая пластина в черепе, — буркнул Декер.Грин шагал рядом с Декером, которого везли на кресле-каталке к машине. Каталку толкала Джеймисон. Она уже успела взять напрокат другой вместительный внедорожник.— Выходит, инвалидность из-за какого-то повреждения головного мозга? — уточнила Алекс.— Похоже на то. С тех пор трудовая биография у него довольно пестрая. Подрабатывал чернорабочим в разных местах. Сидел на пособии по безработице. Потом сумел оформить частичную нетрудоспособность. Но пенсия там крошечная, особо не пошикуешь.— А где он жил перед тем, как переселился в трейлер? — осведомился Декер.— Снимал дом на пару с одной женщиной, Бетси О'Коннор. Чисто на платонической основе — так, по крайней мере, она мне сама сказала, когда я общался с ней на прошлой неделе.— А что их тогда связывало? — удивилась Джеймисон.— Они были давно знакомы. Оба переживали тяжелые времена. Каждому по отдельности этот дом было не потянуть, вот и объединили усилия… Вообще-то тут такое довольно часто случается.— И почему же он оттуда съехал? — спросил Декер.— Потерял работу, и хотя эта О'Коннор работала сразу в нескольких местах, ее зарплаты на аренду и вообще на жизнь перестало хватать. В общем, потеряли дом и разбежались. Она сейчас живет в квартире на восточной окраине города еще с двумя какими-то тетками. А Бэббот, судя по всему, просто нашел в лесу брошенный трейлер и переселился туда. Может, он и еще где-то кантовался в промежутке между О'Коннор и этим трейлером, не знаю.— У него была машина?— Была. Но пришлось отдать банку.— И как же он перемещался? — удивилась Джеймисон.— Тут я не в курсе.— Каким образом, по-вашему, он мог добраться до дома, в котором его нашли с Джойс Тэннер? — продолжала Джеймисон.— Может, сам убийца его туда и отвез.Когда они добрались до машины, Декер самостоятельно поднялся с инвалидного кресла, хотя и ощущая слабость в коленках. Грин подхватил его под руку.— А вы точно нормально себя чувствуете? Может, стоило остаться до завтра в больнице?— Все отлично. Вообще-то есть хочется. Если поем, то сразу приободрюсь.— Могу порекомендовать одно местечко на Бэрон-сквер. Маленькое. Так и называется — «Кафешечка». Хорошо кормят, и недорого. Правда, у нас почти везде недорого.— Хм, Бэрон-сквер? — отозвалась Джеймисон. — Тут у вас, похоже, никуда от этой фамилии не денешься!— Разве если только переехать. — Грин улыбнулся. — Ах да, и вот еще что. Наш спец по поджогам осмотрел остатки трейлера. Чем двери заклинили, непонятно — там мало чего уцелело. Но он нашел следы чего-то вроде «коктейля Молотова», а прямо под днищем Бэббот хранил сухие дрова. Судя по всему, возгорание началось именно оттуда. Даже после всех наших дождей эти деревяшки просто в момент занялись. А трейлер был и в самом деле совсем древний. Сомневаюсь, чтобы в нынешние времена пожарная инспекция дала бы добро на его использование.Джеймисон уселась за руль, и они поехали к ее сестре, где привели себя в порядок и через тридцать минут вновь воссоединились в гостиной на первом этаже. Хотя было уже около девяти, Фрэнк Митчелл все еще не вернулся с работы, а Эмбер с Зоей — с какого-то школьного мероприятия. Джеймисон еще не рассказала сестре, что с ними приключилось. Глянула на часы.— Поздновато уже. Надеюсь, они еще не закрылись.Когда они опять направились к машине, она заметила, что он снял черные очки.— Доктор велел не снимать!— А еще велел сидеть в темной комнате и соблюдать полный покой. Да были у меня уже сотрясения, Алекс! Было бы из-за чего переживать…— Ладно, — смилостивилась она, хотя и без особой убежденности.Несколько минут они ехали в полном молчании.— Декер, а все эти годы, пока ты играл в футбол, ты никогда не боялся заработать…— Что, ХТЭ[201] и слабоумие?— Ну вообще-то да.— После каждой игры у меня было чувство, будто я только что попал в автомобильную аварию. Шлемами только так друг в друга влипали. Иначе никак. Если что и заработал, то теперь уже ничего не попишешь.— Не думала, что ты такой фаталист по жизни.— Не фаталист, а обычный реалист. Но хорошо, что в профессионалах я пробыл недолго, так что, наверное, кое-какая надежда еще есть. В НФЛ играют пожестче, чем где-нибудь на школьном дворе.— Надеюсь, что это так. Твои мозги нам еще понадобятся — преступников ловить.— Нужно составить список всех, кого нам надо допросить. Доктор Фридман, Бетси О'Коннор, любые связи Джойс Тэннер… Выяснить, на что жила Тэннер. Побывать у Брэдли Косты на работе и дома. Где обитал Майкл Свенсон, тоже пока непонятно.— Послушай, хоть мы оба и считаем, что все эти убийства связаны между собой, ничто пока это предположение не доказывает.Амос обвел ее оценивающим взглядом.— А если даже и не связаны — нам что теперь, бросить расследование?Джеймисон это явно застало врасплох:— Нет, конечно же, нет. Я просто хочу сказать…— А я просто хочу сказать, что будь тут один убийца — или сразу несколько убийц, работавших вместе или по отдельности, без разницы, — все они в итоге должны понести ответственность за свои преступления. И лично я не вижу иного способа, как добраться до них.Джеймисон со вздохом кивнула:— Поняла твою логику. Но список выходит довольно длинный. Понадобится какое-то время. Всяко больше недели, — подчеркнула она последнюю фразу.— Возможно. Тебе нужно позвонить Богарту и сказать, что мы хотим продлить отпуск.— Ну уж нет, и сам можешь позвонить! Это ведь ты все затеял. Я просто хотела навестить сестру и племянницу, а не ввязываться в очередное криминальное расследование.Декер промолчал.— Нас сегодня чуть не убили, — добавила Джеймисон.— Угу, я помню. Я тоже там был, Алекс.— Тот, кто это сделал, может попытаться убить нас опять, если мы не отстанем.— Говорил же — и сам справлюсь. Сиди себе спокойно с родственниками, отдыхай, веселись…— Да я места себе не найду, если не буду знать, чем ты занимаешься!— И на чем же остановимся?— Думаю, остановимся на том, что придется расследовать кучу то ли отдельных, то ли связанных между собой убийств. Вдвоем.Декер повернулся к ней:— Сделаю все, чтобы ты только была в безопасности, Алекс.— Знаю. Ты уже обещал Зое.— Нет. Мы ведь напарники. Так что будем оба спину друг другу прикрывать. Помнишь? Сама мне говорила.— Помню, Амос. Ты мне и так уже много раз жизнь спасал. Но на напарника надейся, да сам не плошай. Тебя это тоже касается.— Тут уж спору нет.* * *«Кафешечка» была еще открыта, и они устроились в полупустом зальчике, где постоянно ловили на себе взгляды, которые украдкой бросали на них остальные посетители закусочной.— Похоже, что слухи в Бэронвилле расходятся быстро, — заметила Джеймисон.— Как и в любом маленьком городке, — отозвался Декер, проглатывая последний кусок бифштекса. — Итак, мы имеем убитого инвалида с металлической пластиной в голове, жившего в трейлере в лесу, причем этот трейлер взорвали. Имеем Джойс Тэннер, сокращенную из «Джей-Си Пенни», которая с тех пор жила неизвестно на что.— И еще четырех убитых.Декер опустил взгляд на телефон, который только что загудел. Нахмурился, отложил вилку.— Что такое? — спросила Джеймисон. — Еще кого-то убили?— Нет. Это сообщение от Грина с ответом на мой вопрос.— На какой?— Не свиная ли это кровь.— Так что, все-таки свиная?— Да.— И что же это может значить, раз уж ты до сих пор не удосужился мне объяснить? — несколько раздраженно поинтересовалась Алекс.Декер никак не отреагировал. Набрал какой-то номер и уставился в потолок, прислушиваясь к гудкам. Наконец ему ответили.— Детектив Грин, это Декер. Только что получил вашу эсэмэску.— Да, кровь действительно свиная. А почему вы сразу так решили?— Шансы были минимальные, и лучше б я ошибался. Это означает, что нам надо искать тех двух мертвецов в совершенно других базах данных.— Мы проверили все базы по преступникам и гражданским лицам, к которым у нас есть доступ.— Я не думаю, что они — бывшие преступники или вообще гражданские лица.— И кто же они, по-вашему?— Копы.Глава 18— Почему именно копы? — поинтересовалась Джеймисон по дороге в полицейское управление.— Ты-то еще молода, чтобы это помнить, но в шестидесятые-семидесятые «свиньями» пренебрежительно называли полицейских. Потому-то я тогда и упомянул про старые телевизионные сериалы. Так что полицейская форма на одном из убитых в сочетании со свиной кровью уже начинает обретать какой-то смысл. Это также может означать, что убийца принадлежит к определенному поколению.— Вовсе необязательно, — возразила Джеймисон. — Всякие такие прозвища частенько возвращаются в новом значении. Теперь «свиньями» могут называть совершенно иные группы людей.— Возможно, но все равно надо первым делом проверить, не служили ли те двое убитых в полиции. Не исключено, что я просто попал пальцем в небо.— Господи, прямо фильм ужасов какой-то!— Лично мне еще не попадались убийства, в которых было бы хоть что-нибудь позитивное, Алекс… — Декер выглянул в боковое окно машины. — Если это действительно копы, то интересно, откуда они тут взялись? Местных давно бы уже опознали.— Может, вообще из другого штата?— Тогда что они тут делали? Оба явно не пенсионного возраста — выходит, действующие. А копы очень редко когда работают за пределами своего штата.Он примолк и опять уставился в боковое окно:— Погоди-ка, Декер, — наверное, тебе пришло в голову то же самое, что и мне?— Да, Алекс, это могли быть не копы, а федералы.* * *Грин с Лесситер уже поджидали их на своем рабочем месте.— Мы прогнали отпечатки по всем базам, к которым у нас есть доступ, — сразу объявил Грин. — Сразу предупреждаю — доступ довольно ограниченный. Ни одного попадания.— Можно пробить их по базам ФБР, — сказал Декер. — Просто дайте мне оцифрованные копии отпечатков. — Глянул на Джеймисон. — Похоже, мне все-таки придется переговорить с Богартом.— Желаю удачи, — откликнулась Алекс.Отыскав в управлении пустой кабинет, Амос в спокойной обстановке набрал номер.К чести специального агента ФБР Богарта, тот не разразился с ходу возмущенными воплями и даже ни разу не перебил Декера, пока тот излагал ему ход недавних событий.— Можешь прямо сейчас прислать отпечатки? — спросил Богарт.— Как только закончим разговор.— Если они и вправду федералы, представляешь, какая буря поднимется, Декер?— Да она тут, считай, уже поднялась.Декер с Джеймисон устроились в ожидании за письменными столами Грина и Лесситер. В управлении детективам отводился один просторный общий кабинет, и за соседним столом работал еще один сотрудник в штатском.Через полчаса у Декера загудел телефон. Они с Джеймисон вновь перешли в пустой кабинет, чтобы ответить.Это был Богарт.Декер включил громкую связь, чтобы Джеймисон тоже могла его слышать.— Прогнали пальчики по базе наших собственных сотрудников — ничего. Потом переправили отпечатки в отдел внешних связей — подумали, может, в родственных структурах отыщутся.— И где-то совпало?— Нет. Все организации дали отрицательный ответ. Кроме одной.— И какой же?— УБН[202].— Хорошо, а с ними связались, когда они не ответили?— Связались — и тут же выяснили, что спецгруппа УБН прибывает в Бэронвилл буквально через два часа.— Так что наши мертвецы и в самом деле из этих? — спросила Джеймисон.— В том-то и штука — они этого не подтверждают, но при этом и не отрицают.— Но группу все-таки отправили?— Это может означать что угодно. Но у меня есть приятель, в вашингтонском управлении УБН служит. Я переговорил с ним перед тем, как звонить вам. По его словам, приказ исходил напрямую от директора УБН. Послушайте, я сейчас могу запрыгнуть в наш служебный самолет и через пару часов уже быть у вас.— Не стоит, у тебя и так дел по горло.— Но вы-то оба вроде как в отпуске?— А я-то гадал, когда же ты и до этого доберешься! — заметил Амос.— Я пробовала его отговорить, — быстро вклинилась Джеймисон. — Но сам знаешь, наш Декер никогда не может устоять перед хорошим убийством.— Если серьезно, то там у вас творится что-то такое, что мне очень не по вкусу.— Мне тут много чего из происходящего не по вкусу, особенно вся эта гора трупов. Вдобавок нас с Алекс только что чуть не поджарили.— Буду отслеживать ситуацию отсюда. Когда появятся убээновцы, они наверняка захотят с вами пообщаться.— Просто не знаю, что им можно поведать. Рановато нам еще с ними общаться.— Проблема еще в том, что сами-то они молчок, тихарятся.— Точно так же, как и прочие наши коллеги из всех этих аббревиатурных ведомств, — кивнула Джеймисон. — Помнишь, как тогда с РУМО?[203] Тоже слова не допросишься.— Если эти двое убитых — их люди, то убээновцы наверняка станут перетягивать одеяло на себя, — предостерег Богарт. — Опять начнется дележ, где чья зона ответственности.Декер решительно произнес:— Моя задача — выяснить всю правду. Политическими играми пусть кто-нибудь другой занимается.— Вот потому-то я и хочу, чтобы это взяла на себя твоя напарница — слышишь меня, Алекс? У тебя это потоньше выйдет. Они же наверняка попрут, как на танке. Местным просто по головам начнут ездить, авторитетом давить… Просто не позволяйте им проделать такого с вами. Вы находитесь там по полному праву. Вас официально попросили принять участие в расследовании. У них нет никаких оснований указать вам на дверь.— Постараюсь, — сказала она.— А если что-то пойдет наперекосяк, так я и Бюро ко всему этому подключу. Посмотрим еще, у кого лапа волосатее. Удачи.Декер отложил телефон, посмотрел на Джеймисон. Проворчал:— Сферы влияния, подковерные игры… Ненавижу всю эту мышиную возню!Она улыбнулась:— Ну что, Декер, а как тебе твой отпуск? По-прежнему все ничего?Глава 19Группа УБН из восьми человек ворвалась в полицейское управление Бэронвилла с бесцеремонностью урагана четвертой категории.Возглавляла ее специальный агент Кейт Кемпер — среднего роста жилистая блондинка лет за сорок. Каждого из собравшихся во главе с Декером она наградила стальным рукопожатием и совершенно каменным выражением лица, словно и впрямь высеченного из гранита. Решительные черты этого лица говорили, что его обладательница видывала в жизни препятствия и похуже, но преодолела их всех до единого.— Мне нужно взглянуть на тела, — объявила она без всяких предисловий.Грин кивнул:— Они в морге. Так они из ваших?— Дайте сначала посмотрю, а потом и поговорим. В дозволенных пределах.Грин при этих словах насупился, но все-таки согласно кивнул:— Что ж, давайте прокатимся.Вслед за Грином, Лесситер, Декером и Джеймисон убээновцы вошли в морг.Выдвинули из холодильника металлические столы с мертвыми телами, приподняли покрывала.Кемпер опустила взгляд сначала на одного покойника, потом на другого.Декер внимательно за ней наблюдал.— Спасибо, — бросила она наконец медэксперту. — Останками мы сами потом займемся. — Повернулась к Грину: — Расследование тоже полностью берем на себя.— Да работайте на здоровье, как я могу вам запретить? — отозвался тот. — Но и вы не можете запретить нам заниматься своим делом.Кемпер выхватила телефон:— Еще как могу! Всего одним звонком.Грин явно собрался что-то возразить, но тут вмешалась Джеймисон:— Послушайте, это будет долгое запутанное дело со множеством всяких взаимных увязок. Мне кажется, что в данном случае разумней задействовать все имеющиеся ресурсы. — Поглядела на Кемпер. — Пусть УБН берет на себя роль координатора, никто не против. Но в расследование уже вовлечено и ФБР, и нам тоже хотелось бы довести все до логического конца. Бэронвилл стал местом уже шести убийств, и отсекать местных копов от расследования — это просто устраивать праздник для средств массовой информации. Вам дело надо делать или рейтинги телевизионщикам поднимать? Надо выяснять, кто убил тех людей, а не делить сферы влияния! Иначе так во всем этом выяснении отношений и погрязнем.Все посмотрели на Кемпер — как отреагирует.Поначалу она выглядела так, будто Джеймисон предложила что-то непристойное. Но потом кивнула:— Зарубите себе на носу: все линии расследования идут только через меня. Любые улики, зацепки, протоколы допросов, результаты — обо всем ставить меня в известность. УБН — последняя инстанция.— Я считаю, что все шесть убийств связаны между собой, — сказал Декер. — Если это так, то ваши двое и в остальном были каким-то образом замешаны.— Сильно сомневаюсь, — резко ответила Кемпер.— А я думаю, что это ничуть не исключено, — стоял на своем Декер.— Это еще почему? — бросила она.— Для начала мне нужно знать, давно ли они работали под прикрытием.— Да кто это вам сказал, что они работали под прикрытием? — рявкнула Кемпер.— Никто не говорил.Вмешалась Джеймисон:— Правда, Декер, с чего ты это взял?Тот обвел взглядом выстроившихся вокруг убээновцев.— ФБР сделало запрос относительно двух предположительно погибших агентов. Все родственные ведомства дали ФБР отрицательный ответ — кроме вашего, — объяснил он, нацеливаясь пальцем в Кемпер. — И у вас не просто не ответили — запрос отправили на самый верх, и тут нате: в тот же день здесь уже спецгруппа.— Но при чем тут тайное внедрение? — возразила Кемпер. — Они вполне могли быть самыми обычными агентами.— Если б два агента вдруг пропали в рамках обычной службы, то об этом сразу стало бы известно. А вот тайных агентов с такой регулярностью не проверишь. Об их пропаже можно узнать, только если они в назначенное время не выйдут на связь или не придут в назначенное ведомством явочное место.— Откуда это у вас такие познания об операциях под прикрытием? — подозрительно поинтересовалась Кемпер.— Хотите верьте, хотите нет, но еще обычным копом в Огайо я тоже работал под прикрытием. Внешность у меня подходящая, сами видите, — парень я здоровенный, да и всякие причесочки с галстучками тоже не по мне. Все думали, что я просто мордоворот, который хочет вписаться в какую-нибудь криминальную структуру. Так вот, я порой целыми днями не мог выйти на связь, чтобы мои новые друзья меня не раскусили. Это не то, что можно в любой момент сбегать в участок или каждые пять минут строчить в полицию эсэмэски. Когда работаешь под прикрытием, полностью вживаешься в роль. С начальством не советуешься, сам себе хозяин, живешь одной жизнью со всяким отребьем… Так чем они занимались?— К такой информации есть допуск только у меня и у членов моей группы, — отрезала Кемпер.— Тогда трудновато будет нам с вами сработаться, — заметил Декер.— Я говорила, что все нити должны быть у меня, а не о том, что мы проводим расследование вместе.Декер посмотрел на Грина:— Ладно, я полагаю, что в таком случае мы попросту сосредоточимся на остальных четырех убийствах, которые официально не требуют от нас мериться с УБН пиписьками — это чисто ваша юрисдикция. А потом, если расследование зацепит и этих двух, запросим официальное участие ФБР и сами возглавим дело. Раскроем его целиком, а убээновцы пусть на здоровье выставляют себя полными болванами, какими на самом деле и являются.— Вы выходите за всякие рамки, мистер! — рявкнула Кемпер.Декер обвел ее презрительным взглядом:— Нет, за всякими рамками — это то, что мы сейчас тратим время на всякую чепуху, и только из-за того, что вашему ведомству важнее потолще надуть щеки, чем действительно выяснить, кто убил ваших парней! Если это ваш способ вести расследование, то флаг вам в руки. Лично я веду дела по-другому. Так что, по крайней мере, от имени ФБР могу вам сказать: заваливайте дело, еще увидимся.И вышел за дверь.Кемпер посмотрела ему вслед, после чего уставилась на Джеймисон:— Это и ваша позиция?— Он мой напарник, так что — да, и моя тоже. И знаете что еще? Он частенько оказывается прав.Она тоже направилась к выходу. Через миг ее примеру последовали Грин и Лесситер.Глава 20Декер валялся на кровати в доме Митчеллов, потирая заклеенный хирургами скальп.Было уже поздно, он жутко устал, в голове неприятно пульсировало.С Джеймисон он был не до конца честен. Травмы на футбольном поле ему действительно были не в диковинку. И сотрясения мозга тоже. Но на сей раз ощущения оказались совсем другими. Казалось, что боль сконцентрировалась не на поверхности головы, а где-то глубоко внутри. И что она распространяется оттуда, захватывая все большее пространство.Рентген показал, что упавший на него неизвестный предмет голову не пробил. Не обнаружилось ни трещин, ни тем более перелома, и все же Амос чувствовал себя как-то непонятно. И не только потому, что мозг основательно взболтало внутри черепа, — это, собственно, и именуется сотрясением. Что это было за странное чувство и почему оно появилось, он и сам не мог толком объяснить.Сон все не шел, и около трех ночи Декер принял душ, оделся и спустился вниз.На кухонной стойке увидел листок бумаги. Подхватил его. Это оказался тот перечень чисел, который недавно подсунула ему Зоя — проверить, сумеет ли он их запомнить.Повинуясь какому-то непонятному побуждению, Декер вдруг решил повторить этот тест. Отложил листок в сторону. Вызвал в памяти его изображение, пробежался по колонкам цифр. Все было замечательно, пока он не добрался до самого низа страницы. Тут произошел какой-то сбой — словно проигрыватель споткнулся о царапину на компакт-диске.«Где же два последних числа?»В некотором отупении он вышел через заднюю дверь, опустился на плетеный стул на террасе. К счастью, его частично прикрывал навес, поскольку моросил мелкий дождик. Хотя Декеру было на это плевать. Приходилось ему уже сиживать под дождем. И даже спать под дождем приходилось — еще в Огайо, когда на какое-то время он остался без крыши над головой.Крепко потер макушку. Абсолютной памятью он владел уже так долго, что стал воспринимать ее как нечто само собой разумеющееся. Были в этом владении и неприятные моменты — в частности, время так и не стерло из нее жуткие воспоминания о трагической гибели его семьи. Но оказалось также, что этот исключительный дар — редкостное подспорье при раскрытии преступлений, и Амос всегда на него полностью полагался. Неужели это некогда безупречное запоминающее устройство стало оставлять незаполненные пробелы?Прикрыл глаза, снова представил себе листок с цифрами. На сей раз два последних числа различил, а вот три посередине — никак. Они упорно расплывались, словно на чернила, которыми они были написаны, попала вода.Этого еще только не хватало!Декер уставился на дом напротив, с которого и началось нынешнее расследование. Если б он не стоял тогда на этой террасе, потягивая пиво и озираясь по сторонам, они с Джеймисон никогда не впутались бы в это дело.«Кто же вас убил?»Больше всего Декера сейчас занимал ответ именно на этот вопрос.— С вами все хорошо, мистер Амос?Обернувшись, Декер увидел Зою, которая стояла в дверях в своей розовой пижамке. Она держала под мышкой ярко-зеленое одеяло и нерешительно покусывала большой палец. Вид у нее был озабоченный.— Все отлично, Зоя.— Тетя Алекс сказала, что вы стукнулись головой.— Да ничего страшного. Стукнулся и стукнулся. А ты чего не спишь?Она вышла на террасу и села по-турецки прямо на доски рядом с ним, плотно укутавшись в одеяло.— Иногда просто просыпаюсь. Потом иду попить молочка, но мама сегодня забыла купить.Она примолкла и опять сунула в рот большой палец.Глядя на нее сверху вниз, Декер вдруг увидел вместо нее другую девочку — свою дочь Молли.— У моей дочки тоже было такое же одеялко. Она называла его «Гермиона». Знаешь, из Гарри Поттера? Гермиона Грейнджер.— Мама не читает мне такие книжки и кино смотреть не дает. Говорит, что я еще маленькая.— Ну когда вырастешь, тебе точно понравится.— А как вашу дочку зовут?— Молли.— А она меня старше?Декер отвернулся — вдруг перехватило горло. Зачем, дурак, приплел сюда Молли?Кивнул:— Лет на шесть старше.— А что же она с вами не приехала?«Угу, далеко не лучшая была мысль».— Она была… Она в школе.— О! Так она с мамой осталась?— Да, они вместе, можно и так сказать.Зоя уставилась на дом, в котором обнаружили двоих мертвецов.— Это вы с тетей Алекс разбираетесь, что там случилось?— Да, вот решили немножко помочь полиции.Зоя задумчиво пососала палец, сосредоточенно насупившись и широко распахнув глаза. Пробормотала невнятно:— Мамочка говорит, там кто-то умер.— Послушай, Зоя, давай ты не будешь про это думать, хорошо? Это не имеет никакого отношения ни к тебе, ни к твоим близким.— Тетя Алекс мне близкая. А вы сказали, что вместе с ней помогаете полицейским.Декер был явно застигнут врасплох:— Точно. Я знаю. В смысле…Под пристальным взглядом Зои он окончательно умолк.— Тебе… Тебе пора спать, Зоя. Сейчас и вправду очень поздно.— А вы почему не спите?— Иногда так много всего крутится в голове, что просто не заснуть.— А мне вот это помогает, — произнесла Зоя, протягивая ему одеяло.Этот добрый жест крошечной девчонки заставил Декера невольно улыбнуться. Он дотронулся до краешка одеяла, произнес:— Спасибо, но, по-моему, тебе с твоим одеялком надо держаться вместе. Так будет лучше.Зоя взяла одеяло в охапку, немного постояла и направилась к двери. Обернувшись, произнесла:— Надеюсь, вы больше не поранитесь, мистер Амос.Декер посмотрел на нее:— Постараюсь.После того как она скрылась за дверью, он вновь уставился на соседний дом. Прикрыл глаза, вызвал из памяти похожую картинку, стал проигрывать в голове, словно видеозапись.Глаза сами собой широко распахнулись.И далеко не без причины.Обычно любая сцена возникала в памяти ровно в том порядке, в котором Амос ее когда-то наблюдал. Он всегда считал, что его мозг сохраняет полный оригинал. Примерно как с тем листком с цифрами, который подсунула ему Зоя, — увидел и сразу запомнил.Но теперь, как и при второй попытке вызвать из памяти те же цифры, воспоминания всплыли разрозненным беспорядочным набором изображений — словно запись разрезали на отдельные кадры, перемешали и запустили проигрываться в случайном порядке. Это вызвало у него и раздражение, и смутную тревогу. Списать этот странный сбой можно было только на полученную травму.Тоже весьма странную.Откинувшись на стуле, он мысленно попробовал продраться сквозь путаницу разрозненных кадров к их первому вечеру в Бэронвилле. К тому, что тогда видел. Что слышал.Отъезжающий автомобиль.Пролетающий самолет.Вспышка в окне.Зловещая находка.А потом, совсем невпопад, — два слышанных тогда странных звука. Глухой стук и какое-то царапанье.Декер не любил непонятного, хотя непонятное — неотъемлемая часть любого расследования. Частенько он не понимал вообще ничего по отдельности, до того самого момента, когда вдруг абсолютно все становилось понятным.Внезапно решил пройтись.Вернулся в дом. Стараясь особо не шуметь, стал искать зонтик — дождь по-прежнему сыпал с темного неба. Вообще-то это его никогда не пугало, но рану на голове промочить не хотелось.Приоткрыл дверь кладовки у входа.Нашел прислоненный к стене зонтик.И кое-что еще.Рядом с дешевым потрепанным чемоданом стоял большой рулон строительных чертежей.Поначалу Декер решил, что это планы дома Митчеллов, но увесистый рулон из множества крупноформатных листов наводил на мысли о куда более солидном строении.Заинтересовавшись, он развернул его, разложил листы на полу в прихожей. Вытащил телефон, осветил верхний встроенным фонариком.Сооружение действительно очень большое, судя по общему плану.Глянул на подпись наверху.Это был фулфилмент-центр, в котором работал Фрэнк Митчелл.Что ж, ничего удивительного. Он ведь там в руководстве. Да и построили центр сравнительно недавно.Опять скатал листы в рулон, убрал на место.Вышел из дома, раскрыл зонт, направился вдоль по улице.Надо было на кое-что глянуть.А точнее, на Дом двух мертвецов, как он теперь называл его про себя.В доме горел свет, и перед крыльцом стояла патрульная машина полиции.За ней приткнулись два больших черных внедорожника. У него на глазах из дома вышел полицейский в желтом светоотражающем плаще. Из одного из автомобилей вылез парень в ветровке с надписью «УБН», подошел к копу, которого явно поставили просто присматривать за домом.Кемпер, судя по всему, никакой более серьезной роли местным не отводила.Декер пробежался взглядом по дому, прилегающему участку земли, припаркованным на улице машинам и погруженным во тьму соседним домам по обе стороны от них.Поднял взгляд в небо, по которому тогда пролетал самолет.Потом еще раз оглядел улицу.Странно. Глянул на часы.Половина четвертого утра.В шести домах дальше по улице, на противоположной стороне, горел свет.Амос направился туда.Глава 21— Что, паря, припозднился? Или поднялся ни свет ни заря?Подходя к дому, в котором горел свет, Декер увидел старика в инвалидном кресле, сидящего на крыльце под навесом. Ухватил взглядом и поднимающийся на крыльцо деревянный пандус.Дом, обитый деревянной вагонкой, был маленький и совсем ветхий. Перед входом торчало единственное деревце, покрытое пожухлыми листьями. Крошечная лужайка давно заросла сорняками. Вид у всего здесь был окончательно заброшенный, словно все здесь только и ждало что наступления смерти.Из пристроенного к дому гаража без дверей торчал нос древнего микроавтобуса.Декер остановился перед домом:— Да и вы, гляжу, тоже.Старик поморщился, поерзал в кресле, стараясь сесть поглубже. Его совершенно лысая голова была покрыта коричневыми пятнами, словно недавно обгорела на солнце. На носу сидели очки в проволочной оправе. Он пожал плечами:— Поживи с мое, так и тебе время будет без разницы.Натянул свитер пониже, поежился. Несмотря на сырость и дождь, ноги у него были укутаны обычным одеялом.Старик, видно, заметил, что Декер смотрит на одеяло.— Лето, зима — все одна дребедень. Мерзну, и всё тут. Врачи говорят, проблемы с кровообращением. А я тебе вот что скажу: просто все трубы во мне забились, потому как слишком уж долго живу. Вот тебе и причина не засиживаться на этом свете. Разваливаешься на глазах.— Так вы здесь живете?— А что, непохоже?— Это вы — Фред Росс?— А кого это интересует? — насторожился Росс.— Меня. Я — Амос Декер.— Амос? Давненько не слышал этого имени. Прямо как в том сериале… «Амос и Энди»?[204] Давно это было. Черт, да все на свете теперь уже давно было! Было, да сплыло. Старость одна и осталась. Мне восемьдесят пять. А чувствую себя частенько на все сто восемьдесят пять. Иной раз проснешься и гадаешь: да кто же я, черт возьми? Как этот старый хрен пролез в мое тело? Ничего смешного.Декер придвинулся к крыльцу поближе. Дождь практически стих, так что можно было опустить зонтик.— А где вы были позапрошлым вечером, мистер Росс?Лесситер говорила, что Росса не было дома, но Амос хотел сам от него это услышать.Росс наклонился, выглянул вбок на улицу:— В смысле когда там что-то такое произошло?— Угу.— Ты что, коп?— Угу.— Видел я, как они приехали, — сказал Росс, тыча пальцем в скопление машин неподалеку. — Похоже, что федералы.— Как вы определили?— Я смотрю телик.— Так где вы все-таки были тем вечером?Росс покачал головой:— В больничке. Чего-то задыхаться вдруг стал. Сейчас-то уже ничего. Но вообще постоянно теперь одышка. С ребятками в приемном покое я давно уже на «ты». Хотя гордиться тут нечем, вот что я тебе скажу. Когда ты старый и богатый — это одно. А когда старый и бедный — такое очень не рекомендую, Амос.— Сочувствую. Полиция к вам уже заходила?— Нет. Видишь ли, я только сегодня выписался. Или теперь это уже вчера, сам не знаю.— Вы один живете?Росс кивнул:— Старуха моя давно померла, скоро уж двадцать лет как будет. Курила, как паровоз. Не вздумай курить, Амос, если не хочешь помереть страшной смертью!— Вы кого-нибудь видели возле того дома, мистер Росс? Вообще кого угодно? Даже необязательно подозрительного вида? Или чего-нибудь странного не замечали в округе?Напряженно глядя на Декера, Росс проговорил:— Да глаза уже не те, где тут чего разглядишь-то?— Я смотрю, вы в очках. И вы только что сказали, что видели именно «федералов».Росс снял очки, протер их полой свитера:— Большинство домов тут стоят пустые. Да и весь Бэронвилл, глядишь, тоже скоро совсем опустеет. — Нацепил очки обратно.— Ну как же — фулфилмент-центр вон новый отгрохали…Росс пожал плечами:— Все равно рабочих мест не хватит, чтоб город ожил. Да и платят уже не так, как прежде платили. Другое дело — в старину! Я-то сам ни в каких колледжах не обучался, не судьба мне была, а получал дай бог каждому. А теперь, если не сечешь в компьютерах, то и сиди себе в заднице. — Он воздел руки. — Никто теперь ничего не строит! Только тук-тук по клавишам. Вот чем теперь народ занимается! По клавишам стучит. И что, это типа работа?— А вам приходилось работать тут на шахте или на фабрике?— Да, и уголек добывал, и на фабриках потрудился — вначале на бумажной, потом на ткацкой. Там в основном оборудование в порядок приводил, наладчиком. Раньше в этот городок только въедешь, так сразу учуешь вонь — от угля и от той дряни, из которой бумагу делали. Я слышал, что Бэроны называли это запахом денег. Ну их в жопу. Теперь мексиканцы с азиатами делают то же самое за гроши. А скоро и вовсе роботов там насажают, тогда и китаезы со всякими латиносами останутся без работы.Он гоготнул.— Когда-то тут была железка, прямо через центр города шла — уголь и кокс в питтсбургские литейки возить. И еще дальше, по всей стране — тогда везде уголь требовался. Ну да, и я пошахтерствовал малость, да только свалил оттуда по-быстрому. Деньги хорошие, но, блин, кому хочется, чтоб легкие все насквозь черные были? От этого вообще-то моя старуха и померла, хотя в шахту никогда ни ногой. Очень уж не хотелось мне, чтобы вся эта дрянь внутри копилась. Ну уж нет, сэр.— А вы знаете семейство Бэронов?— Говнюки, все до единого! — Росс даже сплюнул на крыльцо.— И почему же?— Создали это место, а потом забросили к чертям, вот почему! А теперь этот хрен сидит себе в огромном домине на холме и поглядывает на нас сверху вниз. Сукин сын!— В смысле Джон Бэрон?— Сволочь!— Но вы ведь неплохо жили, верно? Сами сказали.— Ну зато работал как вол. За так ничего не доставалось. Все руки по локоть стер. Да, получал неплохо, но прикинь, сколько они-то на мне загребали!— У вас кто-нибудь остался из родных?— Только сынок, которому все недосуг приехать и поглядеть на человека, который произвел его на свет. Ну его в жопу.Декер поглядел на кресло-каталку:— А что с вами случилось?Зрачки Росса за стеклами очков превратили в крошечные черные точки.— Что случилось?! Жизнь со мной случилась, если тебе это так важно!— Хорошо-хорошо. Так вы видели кого-нибудь возле дома?— Коп, говоришь? А откуда мне это знать? Я уже старый, давно никому и ничему не верю.Декер подошел к нему ближе, предъявил удостоверение.— Хм, ФБР? — буркнул Росс, маленькие глазки которого, глубоко утонувшие в морщинистых глазницах, быстро обшарили карточку с фотографией. Бросил взгляд на улицу. — Кругом федералы! С чего это вдруг? По телику передавали, там двух мертвяков нашли. Это что, дело государственной важности?— Много чего может оказаться делом государственной важности, — заметил Декер.— Больно уж много! — огрызнулся Росс, отправляя на крыльцо еще один плевок. — Только пёрдни, и правительство уже тут как тут! Задолбали.— Вы за то, чтобы предоставить людей самим себе?— Я за то, чтоб правительство не совало нос в мои дела! И за то, чтобы правительство перестало поддерживать публику, которая и без всякой помощи прекрасно может прожить. Возьми, к примеру, меня — гол как сокол. Но я-то не ною про это на каждом углу. Не выпрашиваю подачек, потому что у меня какие-то проблемы или кто-то со мной несправедливо обошелся. Какая, в жопу, в этой жизни вообще может быть справедливость? Вот что я тебе скажу: не нравится — проваливай туда, откуда взялся, пока тебя американским флагом по хребту не перетянули!— Интересная философия, — обронил Декер.— Да не знаю я ни хера ни про какую философию! Я просто смотрю на мир вот этими вот собственными глазами. На то, каков он на самом деле.— И каков же он на самом деле?— Уж всяко не таков, каким был когда-то. По крайней мере, для таких, как я.Декер решил вновь вернуться к теме, которую не раз уже пытался поднять:— Так, говорите, может, и видели возле этого дома каких-то людей?— Уже и не помню.— Мистер Росс, если вам что-то известно, вы действительно должны мне все рассказать.— Интересно, с какой это стати? Только потому, что ты федерал? Это что, волшебное слово такое?— Нет, я коп, который пытается узнать правду.Росс злобно ухмыльнулся:— Во-во, вот и по телику такое постоянно талдычат. Я и раньше во все это не верил, а теперь-то и подавно.— Если вы что-то видели и просто нам не говорите, то люди, которые убили тех двоих, могут прийти к тому же заключению. Что вы что-то могли видеть. Вам может грозить опасность.В ответ Росс приподнял одеяло, которое прикрывало его иссохшие ноги, и показал припрятанный под ним обрез охотничьего ружья. Повел дулом в сторону Декера.— Давно у меня эта штучка! Картечь, патроны «магнум». Всегда в боевой готовности. Если кто сунется, так это им будет грозить опасность! Федералов тоже касается. И учти, в воздух я никогда не стреляю. Не вижу нужды в предупредительных выстрелах.Декер на шаг отступил:— К вашему сведению, угроза федеральному сотруднику является уголовным преступлением. А если вы выстрелите из укороченного ствола таким зарядом, отдачей вас вместе с вашей каталкой отбросит прямиком в стенку и выбьет из зубов последние пломбы, если они у вас еще остались. Причем шансы на второй выстрел у вас будут аховые, потому как вы еще и сотрясение мозга заработаете.— Да плевал я на всякие сотрясения — тот, в кого я выстрелю, уже будет как сыр швейцарский, весь в дырках!— Насколько я помню, обрезы на территории Пенсильвании под запретом. Это незаконно. Я могу арестовать вас за одно только хранение.Старик подался вперед:— Могу тебя кое в чем просветить — если ты и сам этого не понял, как только здесь оказался.— И в чем же?— В Бэронвилле вообще нет такого понятия, как «незаконно».Глава 22— Декер!Амос как раз проходил мимо Дома двух мертвецов, когда его кто-то окликнул.В дверях стояла Кейт Кемпер.Декер остановился, обернулся на нее.— Что это вы тут делаете? — поинтересовалась она, направляясь к нему.— Просто вышел прогуляться, — отозвался он.Кемпер глянула на часы:— И просто по чистой случайности забрели сюда в четыре утра?Остановилась прямо перед ним. Декер посмотрел поверх ее плеча на дом.— Что, тянет опять туда заглянуть?Он перевел взгляд на нее:— А вас на моем месте не тянуло бы?Она пригляделась к его всклокоченным волосам:— Я еще при знакомстве собиралась спросить, что это у вас с прической, но потом решила, что вы всегда так ходите.— Голову повредил.— И как это вышло?— Трейлер взорвался.Кемпер разинула рот:— Что?! Как это случилось?— Мы с напарницей осматривали дом на колесах, а кто-то решил превратить его в духовку. Выскочили аккурат перед тем, как нас успели поджарить, но эта штука все равно бабахнула, когда нагрелся газовый баллон. Вот чем-то по башке и попало.— Вы знаете, кто это сделал?— Пока что нет. Но обязательно узнаю. Когда кто-то пытается меня убить, я воспринимаю это как личное оскорбление.— Я тоже. — Она оглядела его с ног до головы. — После нашего знакомства я пробила вас по своим каналам. В Бюро на удивление хорошо о вас отзываются.— Хм. Нашли внутри что-нибудь любопытное?Кемпер вздернула голову:— Чисто из вежливости интересуетесь?— Не любитель попусту разводить реверансы.— Ладно, — произнесла она, обводя его оценивающим взглядом. — Тогда ответ на ваш вопрос зависит от того, что вы понимаете под словом «любопытное».— А вы что под этим понимаете?— Как насчет чисто криминалистических подробностей? Звонил медэксперт, подбросил кое-какую дополнительную информацию. Желаете выслушать?— По-моему, вы не хотите, чтобы мы во все это встревали.— Я просто сказала, что все должно идти через меня.— Тогда слушаю.— У того, что в подвале, — передозировка карфентанила. Это анестетик, применяется для обездвиживания крупных животных вроде слонов. Самый мощный опиоидный препарат, который производится легально. Русские используют его для так называемых «ликвидаций».— С пеной на губах это вполне сообразуется.Кемпер при этих словах как-то странно улыбнулась, но продолжала:— А найденный вами повешенный умер от странгуляционной асфиксии.— Но не собственно от повешения.Она вздернула брови:— Так вам и это уже известно?Декер кивнул:— На местного медэксперта полагаться не советую, потому что он даже со временем наступления смерти изрядно напортачил. Похоже, что в судебной медицине я разбираюсь получше его.Кемпер с любопытством поглядела на Амоса:— А с чего вы взяли, что он с этим напортачил?— Он пропустил совершенно очевидные вещи. Судя по вашему виду, вы и сами в курсе, какие именно. Так что лучше расскажите, что еще нашли.— А с чего вы решили, что я еще что-то нашла?— Потому что мне сразу показалось, что вы предпочитаете делать все по-своему и что те крохи, которые накопали местные, вас вряд ли удовлетворили.Она улыбнулась:— Я начинаю видеть вас и с другой стороны, Декер.— У меня их много. Так что же вы выяснили?— Да, вы правы. Я привезла с собой собственного медэксперта. После осмотра тел и изучения результатов анализов она пришла к заключению, что местного специалиста действительно занесло не в том направлении. Но для начала хотелось бы послушать и ваши соображения относительно времени смерти.— Трупное окоченение начинается примерно через два часа после смерти, захватывая вначале небольшие группы мышц — лица, шеи, а потом распространяется на более крупные, в первую очередь конечностей. Дальше процесс идет в обратную сторону. Чтобы тело полностью окоченело, обычно требуется от двенадцати до восемнадцати часов от момента смерти. Отвердение мышц сохраняется еще примерно столько же, после чего начинает постепенно ослабевать. Полностью проходит оно за срок от тридцати шести до сорока восьми часов — в зависимости от целого ряда факторов, включая состояние окружающей среды, — и тело вновь становится дряблым.Он сделал паузу и продолжил:— А теперь прикинем все это к нашему конкретному случаю. Что было бы, если б убитые пробыли в заброшенном доме двадцать часов или более, причем один из них — в сыром подвале? Для начала, на них давно бы уже кишели мухи и мушиные яйца, тем более что за это время должны были появиться первые признаки разложения. Вдобавок конечности у парня в подвале сохраняли некоторую подвижность — по крайней мере, когда я попробовал их пошевелить. Не очень-то это было похоже на классическое трупное окоченение. И для окружающей температуры в подвале они были слишком уж холодными. Медэксперт должен был сразу понять это после измерения внутриполостной температуры, но он просто решил, что у него заглючил термометр.На протяжении всей его речи Кемпер только кивала:— А теперь послушайте, что думает по этому поводу мой собственный специалист. Она считает, что умерли они приблизительно в то время, какое указал местный эксперт, но по совершенно иному сценарию. — Примолкнув, агент внимательно посмотрела на него. — С учетом того, что вы сами уже разузнали — как думаете, возможно такое?Декер еще раз посмотрел на дом и неторопливо заговорил, словно размышляя вслух:— Единственное разумное объяснение — это что убили их в каком-то другом месте, за двадцать или более часов до того, как я их обнаружил, и держали в каком-то очень холодном закрытом месте вроде промышленного морозильника, где тела не подверглись трупному окоченению, а насекомые не могли до них добраться. Окоченение началось только после того, как их вынули оттуда и поместили в обычную окружающую среду. Это объясняет и странные показания термометра местного медэксперта, и некоторую подвижность конечностей, которая сразу показалась мне необычной. Это было не трупное окоченение, вызванное посмертными химическими реакциями в мышцах, — они просто замерзли, а потом начали оттаивать. Мясные мухи обнаруживают мертвую плоть по запаху, который испускают выделяющиеся из трупа жидкости и газы. Заморозка этот процесс полностью останавливает. Так что, если тела пробыли в доме совсем недолго, заражение насекомыми и должно быть совсем незначительным — что мы, собственно, и имеем на месте преступления… — Он сделал паузу. — Но в таком случае не было бы и пены на губах того парня. На морозе она долго не продержалась бы.— Если только они каким-то образом не сфабриковали ее, когда подбросили тело в дом, — наверняка знали, что токсикологические тесты выявят наличие наркоты в организме. А раз передоз, то обязательно должна быть и пена, иначе никто не поверит, что оно пролежало там с самого момента смерти.— А вашему медэксперту не кажется, что тела после смерти передвигали?— Она уверена, что по крайней мере одного-то уж точно. Судя по трупным пятнам.— У повешенного? — уточнил Декер. — Я обратил внимание, что трупные пятна у него на спине, а если б его повесили да так и оставили, то откуда им там взяться?— В точности слова моего эксперта! — кивнула Кемпер. — И странгуляционных борозд там на самом деле две, а не одна. Местный медэксперт либо пропустил это, либо просто не придал значения. Следы, оставленные той петлей, — уже посмертные.— Так что тот, кто это сделал, хоть и продумал детали, но явно надеялся, что экспертизу будет проводить не мастер своего дела. И эти надежды едва не сбылись. Ваш эксперт тоже додумалась до сценария с холодильником?— А иначе все эти нестыковки было просто не объяснить. Вдобавок на плече у одного из убитых остался довольно характерный след.— Мы это тоже заметили. Решили, что от какого-то медицинского пластыря.— Мой эксперт считает, что это низкотемпературный ожог открытого участка кожи, оставлен чем-то в морозильнике. Говорит, что практически стопроцентно посмертный. Правда, она постоянно подчеркивает, что ее оценка времени смерти весьма приблизительна — непонятно, сколько убитые пролежали в морозильной камере перед тем, как их подбросили в дом.— Соответственно тот, кто это сделал, не хотел, чтобы можно было в точности определить, когда именно их убили.— И тем самым убрал ключевой момент любого подобного расследования.— Ну да, любые алиби или их отсутствие теперь совершенно бессмысленны, — задумчиво проговорил Декер.— Вот именно.— Тела должны были привезти туда совсем незадолго до того, как я их обнаружил. В самом доме морозильной камеры нет, так что наверняка их держали на льду где-то в другом месте.— Вы сказали, что слышали звук машины?— Слышал. И еще какой-то странный шумок.— И какой же?— Какие-то непонятные повторяющиеся звуки. Скрежет и постукивание.— И больше ничего?— Самолет еще пролетал. А так вроде больше ничего. Кто-то привез в дом два трупа, и никто ничего не видел. Как так?— Ну, насколько я уже поняла, в этом районе вообще мало кто остался.— Но откуда убийцам было знать, что мимо вдруг кто-нибудь не проедет? Или просто в окно не выглянет? На это только пара глаз и нужна.Тут Амос на миг погрузился в молчание.— Ладно, может, все-таки скажете, что ваши люди тут делали? И почему под прикрытием? Если они внедрились в какие-то определенные криминальные круги, то, по-моему, можно было бы с ходу сузить круг подозреваемых, особенно в таком маленьком городишке.Кемпер уставилась на него, поджав губы:— Только строго между нами!— Строго между нами, — повторил Декер.— Убитые в доме — Уилл Битти и Дуг Смит. Битти — в подвале. Смит — это которого повесили.— И оба работали на УБН?— И да и нет, — загадочно ответила она.— А как такое вообще возможно? — удивился Амос.— Поначалу они действительно работали на нас. А потом отбились от рук.— А с чего вы решили, что они отбились от рук? Может, просто спалились…— Мы и впрямь тешились подобной надеждой, пока не произошло кое-что, что освободило нас от иллюзий на этот счет.— Что именно?— Они работали совместно с парнем по имени Рэнди Хаас.— Тоже из УБН?— Нет. Это был преступник, которого мы держали на коротком поводке. Снабжал нас информацией, передавая ее через Битти и Смита. Если б он их сдал, сразу получил бы пожизненное.— И что же случилось с этим Хаасом?— Ему дали смертельную дозу морфина. Но перед тем как испустить дух, он успел указать на Битти и Смита как на своих убийц.— Не объяснил, почему они это сделали?— Нет. Просто сказал, что это они.— А за что они его убили?— Не знаю.— Вы верите показаниям Хааса?— С чего ему врать при смерти? К тому же с тех пор и Битти, и Смита как корова языком слизала, выйти на них нам так и не удалось.— Тот, кто убил Битти и Смита, точно знал, что они копы. Одного нарядили, как копа, под другого лужу свиной крови налили.— Но факт есть факт — на другую сторону они все-таки переметнулись. На темную сторону.— Что ж, злопамятная публика везде попадается, — заметил Декер. — А уж среди тех, кто на темной стороне, — тем более.Глава 23После каких-то трех часов сна Амос спустился вниз, где обнаружил, что Зоя уже приканчивает завтрак перед тем, как отправиться в школу.Налил себе чашку кофе, взял у Эмбер разогретый пончик. Та металась по кухне, разрываясь между сборами Зои в школу и стиркой, которую затеяла в соседней комнатушке. Фрэнк, по ее словам, уже уехал на работу.Декер устало присел напротив Зои, глотнул кофе, стал жевать пончик, пока та без особого энтузиазма черпала ложкой кашу из миски. Подняв на нее взгляд, заметил, что девчонка не сводит с него глаз.— Вы ночью куда-то ходили, — заявила она наконец. — Я из окна видела.— Не спалось, я ведь уже говорил. А ты-то что сразу не легла? Я думал, ты давно спишь.Зоя пожала плечами, постучала ложкой по краю миски.— Зоя, давай-ка побыстрей, — послышался из-за двери голос ее матери. — Нам через пять минуть выходить, а ты еще ни зубы не чистила, ни причесывалась! И где ваш ранец, юная леди? А флейта?Зоя закатила глазки, проглотила еще одну ложку каши, по-прежнему неотрывно глядя на Декера.— Вы уже нашли преступников? — поинтересовалась она.— Пока еще нет. Работаем.— Смешная у вас прическа.— Она всегда такая.— Нет, в смысле все посередке торчит.— Ну, гм… Наверное, клей случайно попал.Зоя при этих словах явно оживилась:— Мне тоже как-то клей на голову попал. Но только не случайно. Мама жутко разозлилась. Пришлось ножницами резать. Хотите, я вам тоже отрежу? — Понизила голос: — Мама вообще-то не разрешает мне трогать ножницы, когда ее нет поблизости, но можно ей не говорить.— Спасибо, но лучше пускай себе растут.Зоя опять уткнулась в кашу с явно разочарованным видом.В кухню ворвалась Эмбер.— Так, ты готова? — поинтересовалась у дочери.— Нужно еще почистить зубы и причесаться. И флейту найти.— Я знаю, что у тебя сегодня день рождения, но все-таки давай-ка поживей, юная леди!Зоя подняла вверх миску, в которой оставалось еще больше половины.— Ну мам… — начала было она.— Нет уж, хватит рассусоливать! Потом в машине доешь. А теперь марш! И не вздумай выходить без флейты. Она у тебя наверху в ящике, я еще вчера вечером видела.Зоя медленно поднялась, нерешительно помахала Декеру на прощание.— С днем рождения, Зоя, — сказал Амос.После того как она удалилась, Эмбер шумно перевела дух:— Ох уже эти детишки!— Угу, — отозвался Декер.— У меня никогда не было сыновей, но вряд ли с ними легче, чем с девчонками.— У меня тоже сына не было, — сказал Декер. — Только дочка.Эмбер застыла, медленно присела напротив Декера. Нервно произнесла:— Алекс мне уже говорила…— Угу, — кивнул Декер.— Мне так жаль.— Угу, — повторил Декер.Поскольку он так больше ничего и не сказал, Эмбер встала и неловко проговорила:— Мне, гм… Мне надо Зою в школу отвезти.— Угу, — отозвался Декер, все так же опустив глаза в стол.* * *Через несколько минут к нему присоединилась Джеймисон, налила себе кофе.— Я видел вчера агента Кемпер — или сегодня с утра, как тебе больше нравится, — сообщил Амос.Она с раскрытым ртом уставилась на него:— Где?— У того дома, где мы нашли мертвецов.— И как ты там оказался?— Не спалось. Прогулялся в ту сторону. Пообщался с Фредом Россом — тем самыми соседом, с которым Грин с Лесситер еще не говорили. Довольно неприятный тип, а под одеялом у него обрез припрятан. Похвалялся, что даже в меня запросто выстрелит.— Господи, Декер, ты вообще когда-нибудь спишь, как все нормальные люди?— Он сказал, что тогда его не было дома. Но сказал и еще кое-что.— И что же?— Сказал, что пришел к выводу, будто бы в Бэронвилле нет такого понятия, как «незаконно».Алекс нахмурилась:— И что он под этим понимает?— Не знаю. После того как я его оставил и уже шел домой, из Дома двух мертвецов как раз вышла Кемпер.— Небось опять выпендривалась?— Нет, вроде теперь попритихла. Кое-что сообщила мне про этих двоих. Они действительно из УБН. Уилл Битти и Дуг Смит. Битти — это тот, что в подвале. Агенты под прикрытием, как я и думал. Только, по ее словам, они вышли из-под контроля.— В каком это смысле — вышли из-под контроля?— Они предположительно убили одного преступника, с которым работали. Какого-то Рэнди Хааса. Похоже, что самих Битти со Смитом убили гораздо раньше, чем мы предполагали, и положили на лед, чтобы скрыть время смерти. Кемпер притащила с собой своего собственного медэксперта, поскольку местному не доверяет.— Можно подумать, будто ты сам доверяешь! Полагаю, что это доказывает твою правоту.— Битти умер от сильной передозировки очень мощного опиата, который ему, судя по всему, вкололи насильно. Смита задушили, но не той веревкой, на которой повесили.— Так что в дом их привезли уже мертвыми?— Похоже на то.— И зачем было так морочиться?— Понятия не имею.— Все-таки такой риск — сразу двух мертвецов в тот дом тащить. Кто-то мог заметить.— Знаю. В самом деле необъяснимо.— В общем, Битти со Смитом скурвились?— По крайней мере, так считает Кемпер.— А ты? Ты-то как считаешь?— Мне слишком мало известно, чтобы составить какое-то мнение. Пока что просто собираю информацию.— Так чем займемся?— Продолжим копать. На очереди у нас Брэдли Коста, банкир. Начнем с его рабочего места. Потом и в дом заглянем. Далее займемся Майклом Свенсоном. И еще мне очень хочется навестить Джона Бэрона Четвертого.— Бэрона? Зачем?— Как я уже говорил, по-моему, кого-то из убитых он все-таки знает. Зачем тогда соврал? С теми, кто врет, всегда хочется познакомиться поближе, особенно если врут в ответах на такие вопросы.— Тебя послушать, так очень любопытный персонаж.— Персонаж и в самом деле любопытный, только это не означает, что Бэрон во всем этом как-то не замешан. Интересно, почему он до сих пор торчит в городе, в котором его всеми кишками ненавидят? — задумчиво добавил Декер.— Может, как говорится, алчет взыскания?— А может, и по какой-то другой причине…Декер протянул руку, подхватил с кухонной стойки листок с цифрами, показал ей.— Что это? — спросила она.Амос поведал ей, как Зоя проверяла его память.— По-моему, Зою ты здорово заинтриговал.— Не в том дело. Я посмотрел на этот листок еще раз, уже после сотрясения, и не сумел вспомнить два последних числа. Потом посмотрел опять, и ясно их увидел, а вот некоторые посередине словно размылись.— Думаешь, это как-то связано с травмой головы?— Не знаю. Скорее всего. А может, даже наверняка.Вид у него был такой угрюмый, что Джеймисон сказала:— Декер, твоя феноменальная память — это и вправду нечто. Но это не единственное, из-за чего тебе нет равных в том, чем ты занимаешься. Ты работаешь в полиции уже больше двадцати лет. Ты и так все отлично видишь. И способен разложить по полочкам все, что увидел, получше всех людей, которых я до этого встречала. Так что не опускай руки.— Наверное.— И давай только без всяких этих «наверное».— Спасибо, Алекс. Правда, спасибо. Я очень это ценю.— Ого! Может, у этого сотрясения были и свои положительные стороны?— Это ты о чем?Она вздохнула:— Ладно, проехали. — Подняла на него взгляд, удерживая пальчиками кофейную чашечку. — Так что — Кемпер не против, чтобы мы этим занимались?— Похоже, что да. Но если б даже и была, я бы все равно продолжал работать, как работал.— Ну да, всякие политические соображения тебя ведь никогда не волновали, так ведь?— Когда дело доходит до убийства, всяко не до этого, — отозвался Декер.Глава 24Оглядевшись по сторонам, Амос насупился. Он вообще не любил банки. Особенно после того, как в Берлингтоне банк отобрал у него машину и дом, оставив его без колес и крыши над головой.Кабинет Брэдли Косты в Бэронвиллском национальном банке отличался простором и обилием сувениров со всяких местных мероприятий — банк спонсировал в городе чуть ли не все, начиная со школьных дебатов до бейсбольных турниров юношеской лиги, равно как местные отделения «Киванис»[205] и Союза ветеранов иностранных войн.На письменном столе лежал символический ключ от города. Семейные фото можно даже не искать — Коста был человеком холостым и бездетным. Они уже выяснили, что родился он в Нью-Йорке, в Куинсе, в колледж поступил в Сиракузах, степень магистра делового администрирования получил в Нью-Йоркском университете и до переезда в Бэронвилл успел поработать на Уолл-стрит.Джеймисон изучила фотографии на стене, на которых неизменно фигурировал Коста в компании самых разных людей.— Вот это набор: губернатор, мэр, председатель городского совета, шеф полиции! А еще фотки с членами местного исторического общества, дамского садового клуба и Дочерями Американской революции. Светский был человек.Декер прошелся взглядом по кабинету.Чистота, порядок, всё на своих местах. И в центре всего этого сейчас полагалось бы сидеть тому, кого застрелили в заброшенном автосервисе за компанию с уличным торговцем наркотиками, с которым у него явно не могло быть ничего общего.С коллегами Косты по банку они уже переговорили. Те дружно сошлись на том, что парень был дружелюбный, трудолюбивый и до пунктика честный. Убивать его, по общему мнению, было совершенно не за что, и никто не считал, что он мог иметь хотя бы отдаленное отношение к Майклу Свенсону.— Не думаешь, что у Косты могла быть и еще какая-то тайная жизнь, про которую никто не знал? — спросила Джеймисон.Декер поднял с письменного стола убитого банкира фотографию в рамке — Коста с какой-то молодой женщиной.— А ведь я ее знаю, — проговорил он.— Откуда?— Это барменша из бара «Меркурий». Ее зовут Синди. Они друзья с Джоном Бэроном.Джеймисон присмотрелась к фото.— Симпатичный был парень… А эта Синди так и вовсе красавица. Может, они встречались?— Надо выяснить, — сказал Декер.Алекс сходила за секретаршей Косты, Эмили Хейс, и они расспросили ее о фотографии.— По-моему, это снято на встрече местных предпринимателей, которую организовал Брэд, — сообщила им Хейс. — Он вообще взял за правило почаще проводить подобные мероприятия. В Бэронвилле еще остались богатые и успешные люди, и он поддерживал с ними контакт. Устраивал у себя дома приемы, фуршеты, все такое… До него у нас вообще никто этим не занимался. Очень предприимчивый был человек. Его энергии как раз нам и не хватало. Очень болезненная потеря!По ее виду и тону Декер заподозрил, что Хейс, которой хоть и было уже хорошо под пятьдесят, и сама положила глаз на молодого и харизматичного банкира.— Так вы знаете эту женщину? — осведомился он.— О да, это Синди Райли. Хозяйка бара «Меркурий».— Так это ее бар? — несколько удивился Декер. — В таком юном возрасте — и хозяйка?— Раньше это был бар ее отца. Правда, она и сама по себе женщина хваткая, умеет считать деньги.— Коста и миз[206] Райли встречались?— Насколько мне известно, нет.— Хорошо, но у него на столе это единственное фото. А насколько я полагаю, он фотографировался просто с массой народа из предпринимательских кругов.Хейс явно пребывала в растерянности.— Даже не знаю, что вам и сказать… Насколько помню, Брэд всегда четко отделял личную жизнь от работы. Лично меня он в свои личные отношения не посвящал.— А как насчет Джона Бэрона? — спросил Декер.Секретарша нахмурилась:— А что с ним?— Он был клиентом этого банка?— Да, когда-то у него был здесь счет.— Он был знаком с Костой?— Если и был, то мне об этом ничего не известно. — Она примолкла и вдруг о чем-то задумалась. — Раз уж об этом зашла речь, теперь я припоминаю, что закладная на имущество Джона Бэрона действительно оформлена в нашем банке. Но подробностей не знаю.— И оформлял ее Коста?— Это ничуть не исключено, хотя не уверена. Я не вправе совать нос в клиентские счета и выкладывать посторонним, что в них да как.— Ладно, а сами-то вы знакомы с Джоном Бэроном?Хейс поджала губы:— Нет, не имею чести.— По-моему, вы его несколько недолюбливаете, — заметила Джеймисон.Хейс стрельнула в нее колючим взглядом:— У меня дед погиб на одной из шахт Бэронов. И мать много лет на ткацкой фабрике горбатилась. А потом в один прекрасный день пришла в свою смену к воротам и увидела на них вывеску «Закрыто». Без всяких предупреждений. Вообще-то ей обещали пенсию, но и с пенсией тоже обманули. Она вскоре умерла — наверняка от всех этих переживаний.— Но разве Бэроны уже давным-давно не распродали свои предприятия? — удивился Декер.Сложив руки на груди, она сердито посмотрела на него.— Думаете, Бэроны как-то по-другому обращались бы со своими работниками, если б оставались хозяевами?Амос решил сменить тему:— А что еще вы можете рассказать про Косту? Он приходил на работу в тот день, когда пропал?— Да. Весь день проработал. На следующий день, когда он не появился на своем месте и мы никак не могли его найти, мистер Бичер, наш президент, позвонил в полицию.— Но в тот день на работе все было как обычно?— Лично я не в курсе. Вроде все у него было нормально. Полиция тоже меня об этом спрашивала, но я ответила им то же самое.— Ну а после работы — у него были какие-то планы на вечер?— Насколько я в курсе, нет, но, повторяю, он мне о таких вещах не рассказывал.— У Косты были здесь с кем-нибудь проблемы? — поинтересовался Декер. — Может, с кем-то из клиентов?— Не в курсе.— Вы только и делаете, что твердите «не в курсе», — заметил Амос. — А вообще-то вы могли быть в курсе?Она слегка ощетинилась, но все-таки ответила:— Я его секретарь, так что наверняка могла. У него тут со всеми были прекрасные отношения. На самом-то деле его все любили. Он был очень счастливый человек. Что же касается клиентов, то банку, естественно, время от времени приходится забирать заложенное имущество. Но в основном люди оплачивают проценты, если могут. А если не могут и теряют свои дома или автомобили, то относятся к этому с пониманием. Договор есть договор.— До чего же законопослушная публика, — буркнул Декер, тон которого ясно выдавал, что сам он свое замечание и в грош не ставит.— Вы потом домой к мистеру Косте? — поинтересовалась Хейс.— А что?— Могли бы заодно цветы полить, только и всего.— Так вы там уже бывали? — спросил Амос.— Помогала проводить деловые встречи, — чопорно ответила она.После того как они вышли из здания банка, Джеймисон обронила:— Не особо-то разговорчивая дамочка, хотя вряд ли она действительно что-то знает.— Если только не врала всю дорогу, — отозвался Декер.Глава 25— М-да, цветочки-то и впрямь полить не мешало бы, — заметила Джеймисон.Оба стояли посреди принадлежащего Косте лофта в центре Бэронвилла.Квартира была просторной и воздушной, со стенами из голого кирпича, а вкус, с которым она была обставлена, наводил на мысли не только о тугом кошельке, но и об участии профессионального дизайнера.— Очень мило, — произнесла Джеймисон, озираясь по сторонам. — Я бы сказала, деньги потрачены с толком. Там внизу есть табличка, на которой означено, что это бывшая ткацкая фабрика. По крайней мере, Бэроны хоть что-то местному населению оставили.— Ну Косте теперь от этого ни жарко, ни холодно, — отозвался Декер.Оглядел шкаф, встроенный в одну из стен. На его полках стояло множество фотографий в рамках.Подошел, внимательно изучил одну за другой:— Глянь-ка сюда.Джеймисон подошла ближе.Амос указывал на групповую фотографию какой-то бейсбольной команды юношеской лиги. Мальчишки на ней радостно растягивали перед собой большой транспарант.— И что тут такого? Мы уже и так знаем, что банк спонсировал бейсбольные команды.— Верно, но посмотри-ка на тренера.Джеймисон пробежалась взглядом по долговязой худощавой фигуре, улыбающейся с фотографии:— Симпатичный парень. А кто это?— Джон Бэрон.— Да ладно! Шутишь!Он присмотрелся к дате, выгравированной на рамке.— Год назад снято. Как же это так — Бэрон тренировал команду, которую спонсировал банк, и не был знаком с Костой, одним из главных банковских шишек?— Вообще-то вполне возможно. В смысле, чтобы спонсировать команду, вовсе не обязательно встречаться с тренером. Достаточно просто выписать чек.— Но это тут единственное фото, которое имеет хоть какое-то отношение к работе Косты, — сказал Декер. — На всех остальных — горы, реки, всякие местные пейзажи… Похоже, что Коста сам баловался фотографией. Но почему здесь только одна такая фотка? Все остальные снимки с командами юношеской лиги — у него в кабинете.— Не знаю.Амос подошел к окну, ткнул пальцем:— Похоже, это и есть берлога Джона Бэрона — вон там, на холме.Джеймисон тоже подошла к окну:— Угу. Даже отсюда видать, какая она здоровенная!— И что уже явно разваливается.— Что ж, могу только представить себе, каково ее содержать. Тут на одно только отопление целое состояние угрохаешь.— Не думаю, что у Бэрона есть целое состояние — по крайней мере в данный момент.— Может, он во всем доме и не живет, просто только какую-то часть использует.— А обставить вот эти хоромы обошлось явно недешево. — Декер опять переключился на квартиру Косты.— Думаю, что в банке ему очень неплохо платили. И, насколько я представляю, жизнь в этом городке не из дорогих. Плюс он наверняка кое-что скопил, пока еще в Нью-Йорке работал.— Согласен, но почему именно здесь?— Это ты о чем?— Он работал на Уолл-стрит. Зачем переезжать в Бэронвилл и просиживать штаны в захудалом провинциальном банке? Вот на Уолл-стрит — банки так банки, сам видел. А этот — полная противоположность тому, к чему привык этот парень.— Иногда люди просто хотят перемен, — отозвалась Джеймисон.— Таких больших перемен? Ты сама стала бы переезжать в какой-нибудь загибающийся городок? Чего там ждать?— Того, что у тебя появятся какие-то новые возможности, что жизнь повернется нужной стороной. Сказала же та секретарша, что он был счастлив, что вовсю развивал бизнес. Был на своем месте.— А закончил тем, что его застрелили и подвесили на цепь в автомастерской, да еще и какой-то знак на лоб налепили. Вот тебе и новые возможности.— Декер, но откуда ему было знать, что все так обернется? — заметила Алекс.Амос, не отвечая ей, продолжал оглядываться по сторонам.Джеймисон тем временем продолжала:— Грин сообщил нам, что Джойс Тэннер сократили из «Джей-Си Пенни». Ничего подозрительного. Вместе с ней тогда уволили еще пятерых, а потом этот местный магазин сети и вовсе закрылся. С Костой это никак не было связано — по крайней мере, насколько нам известно. С Бэбботом тоже. Связи с Майклом Свенсоном мы еще не проверяли. Может, они покупали у него наркоту?— Никаких принадлежностей для употребления наркотиков мы у Бэббота не нашли. Равно как ни здесь, ни в квартире Джойс Тэннер. И ни один из тех, с кем мы общались, и словом не обмолвился о том, что Коста, Тэннер или Бэббот могли сидеть на наркотиках.— Но наркотики все равно могут иметь к этому какое-то отношение. Бэббот употреблял сильные опиоидные анальгетики. И в городе уже УБН, в конце-то концов!Декер задумчиво постучал пальцами по стеклянной стене, за которой раскинулся городок.— Может, между ними и впрямь не было никакой связи.— Ты хочешь сказать, что все они погибли по чистой случайности?— Вовсе необязательно.— Ну если между ними нет никакой связи, тогда разве просто не подразумевается, что они погибли по чистой случайности?— Нет, если у всех четверых есть связь еще с кем-то, а не только между собой. С каким-то пауком в паутине, ступицей в колесе. Вот этот-то человек и может оказаться общим знаменателем.Джеймисон присела на стул, хорошенько над всем этим поразмыслила:— Но кто же это тогда мог быть?— Ну если б я знал, то давно раскрыл бы дело, — буркнул Декер. — Ладно, поехали.Алекс вскочила:— Куда?— В последнее прибежище Майкла Свенсона.* * *Последним известным адресом Свенсона, которым их снабдил детектив Грин, был мотель на территории Бэронвилла, пребывающий в таком же бедственном состоянии, как и почти все, что они тут до сих пор видели.— Знакомая обстановка, живал я в таких, — произнес Декер, разглядывая крошечную комнатку без ванной и даже без туалета: удобства здесь были общие, в коридоре. Управляющий уже сообщил им, что Свенсон съехал отсюда два месяца назад и нового адреса не оставил.Осмотрев пустую комнатенку, они направились в кабинет управляющего.— Полиция здесь уже была? — поинтересовалась Джеймисон.Управляющий, седоватый всклокоченный тип лет пятидесяти пяти, кивнул:— И я сказал им то же самое, что и вам: Майк уже примерно восемь недель как съехал. С тех пор я его не видел.— И больше не увидите, поскольку его уже нет в живых, — сказал Декер.— Черт, да всем тут было известно, что Майк толкает наркоту! В каком мире живешь, в таком и помрешь.— Что можете про него рассказать? — осведомилась Джеймисон.— Вообще-то парень он был ничего. Не семи пядей во лбу, но очень во многом мне тут помогал. И остальным постояльцам тоже. Если б не наркота… Жаль, что он так глупо погиб, на самом-то деле.— И вы позволяли ему тут жить — даже несмотря на то, что он занимался наркотиками? — изумилась Джеймисон.Управляющий пожал плечами:— Поймите правильно, дамочка: в таком случае мне полагалось бы дать отлуп половине Бэронвилла, в том числе моей собственной мамане, а ей уже под восемьдесят.— Кто-нибудь к нему сюда захаживал? — спросил Декер.— Да не особо. По-моему, у него вообще было не слишком-то много друзей.— А незадолго до того, как он пропал, вы его где-нибудь видели?— По правде сказать, я не видел Майка с тех самых пор, как он отсюда съехал.— У него были враги? — вмешалась Джеймисон.— Лично я не в курсе. Но он же наркоту толкал, так что не исключено, что и были.— У него имелась машина?— Нет. Был велик. На нем он тогда и уехал.— Можете описать этот велосипед?— Ну, два колеса, руль…Из мотеля они вышли, зная ничуть не больше того, чего знали до разговора с управляющим.Джеймисон, прислонившись к машине, с чувством произнесла:— Похоже, что наше расследование продвигается со скоростью велосипеда, у которого нет двух колес.Декер обернулся через плечо:— Как и почти все остальное в Бэронвилле. Местные, наверное, давно уже привыкли.Она проследила направление его взгляда.— Никак, опять фамильный замок Бэронов?— И наша следующая остановка. — Декер бросил взгляд на часы. — Думаю, он уже выбрался из постели.Глава 26Разруха.Это было первое слово, которое пришло Декеру на ум при виде особняка Бэронов.Он дважды стукнул кулаком в двойные парадные двери и ничего не услышал в ответ.— Может, его нет дома? — предположила Джеймисон.— Это очень большое здание. Наверное, ему надо долго откуда-то идти, чтобы открыть дверь. И он сам мне сказал, что мало куда выходит.Через несколько секунд они и впрямь услышали шаги.Двери распахнулись, и перед ними предстал Джон Бэрон Четвертый.Декер обратил внимание, что одежда на нем та же, что и вчера. Волосы всклокоченные, глаза заспанные.— Мы вас не разбудили? — спросил Декер, обводя хозяина долгим взглядом — было уже хорошо за полдень.Бэрон улыбнулся, потянулся всем своим длинным телом.— Вообще-то да. Я уже, конечно, уже разок вставал. Скатился с кровати около двенадцати, как обычно. А потом опять завалился вздремнуть — до вечера-то еще ого-го! — Глянув на Джеймисон, которая откровенно выпучила глаза, поинтересовался: — А это кто у нас тут?— У нас тут Алекс Джеймисон, — сообщила ему Джеймисон. — Мы с Декером напарники.— Везунчик вы, Декер, — бросил Бэрон. — Так чем же обязан столь неожиданным, но приятным визитом?— Мы расследуем убийства, — ответил Декер.— Вы это уже говорили.— И хотели бы задать вам несколько вопросов.Улыбка Бэрона по-прежнему сияла на всю катушку.— И по какой же причине?— Обычная рутина.Наконец он попятился, сделал ручкой. Они вошли, и он закрыл за ними дверь.Джеймисон сразу же поежилась — прихожую продувал прохладный сквознячок. Бэрон это явно заметил.— Отопление я официально не включаю до января. Еще несколько месяцев тепла ждать. Дизельный котел. Жутко дорогое удовольствие. Приходится жить по средствам.Он повел их дальше по широкому коридору. По обеим сторонам за дверями то и дело мелькали гигантские комнаты, обстановку в которых не трогали как минимум несколько десятилетий. Уже в самой атмосфере здесь ощущался отпечаток разрухи и упадка.— Ничего себе домик, — обронила Джеймисон.— Вообще-то дешево обошелся — и на строителях сэкономили, и материалы самые грошовые.— Почему так? — удивился Декер.— Потому что Бэрон Первый буквально над каждым центом трясся. По-моему, ролевой моделью ему служил Эбенезер Скрудж[207]. Но при этом ему хотелось создать такой символ богатства, чтобы весь город ахнул. И вот вам результат.— А что же рабочие? И вправду взяли первых попавшихся неумех?— О нет, рабочие были прекрасные, настоящие мастера своего дела. Но они просто настолько ненавидели своего заказчика, что нарочно сделали все тяп-ляп. По крайней мере, таково семейное предание.Бэрон ткнул пальцем в раскрытые двери:— Оружейная.Он завел их в зал размерами примерно двадцать на двадцать футов, три стены которого были сплошь уставлены пирамидами для ружей. Правда, самих ружей здесь оставалось совсем немного — антикварная двустволка, три охотничьи винтовки и элегантное кремневое ружье. В стеклянных шкафах в центре зала красовалось несколько наборов дуэльных пистолетов, мушкетоны с раструбом на конце ствола, старинные пули и разнокалиберные охотничьи принадлежности.— Бэрон Первый грезил себя эдаким феодальным властителем, вот и хотел, чтобы все соответствовало.— Он охотился? — спросил Декер.— Только за деньгами. И без всякого ружья. С одним только ножом, который втыкал людям в спину.Джеймисон удивленно подняла брови:— Когда-то ружей тут явно было намного больше, — заметила она.— Когда-то тут вообще всего было намного больше. Что же касается ружей, то я их потихонечку распродаю, чтобы было на что содержать эту домину. Но, как сами видите, запасы у меня заканчиваются. А теперь милости прошу в мое собственное скромное обиталище.Джон провел их дальше по коридору, и они вошли в нечто похожее на огромный кабинет, словно перенесшийся в нынешние времена прямиком из самого начала двадцатого века. Возле задней стены стоял гигантский письменный стол; на нем покоился видавший виды компьютер, который, несмотря на свой более чем почтенный возраст, явно выбивался из прочего антикварного антуража. Книжные шкафы, усыпанные книгами и бумагами низкие столики, старинный медный глобус и продавленная чуть ли не до пола древняя кушетка — чего тут только не было. Возле одной из стен возвышался затейливо изукрашенный буфет, уставленный полупустыми бутылками с различным алкоголем и резными хрустальными стаканами. Напротив письменного стола пристроилась пара стульев с мягкой обивкой — взмахом руки Бэрон пригласил гостей присаживаться, а сам уселся за стол, предварительно раздвинув наваленные на него стопками бумаги и книги.Стул Декера ощутимо скрипнул под его весом, но все-таки выдержал. За спиной у Бэрона с потолка свисали темно-зеленые драпировки — тоже старинные и все в каких-то пятнах.Амос оглядел угловатый компьютер.— Так вот как вы зарабатываете себе на жизнь?— А откуда вам знать, что я просто не пожинаю плоды неслыханного богатства, которое досталось мне по наследству? — отозвался Бэрон, хотя по его ухмылке сразу стало ясно, что он просто придуривается. Ткнул пальцем в компьютер. — Я действительно провожу кое-какие исследования для целого ряда профессоров из Пенсильванского университета. Платят не так чтобы слишком, но работать можно прямо отсюда, и все-таки хоть какие-то деньги.— А что за исследования? — полюбопытствовала Джеймисон.— В основном исторические. Люблю заглядывать в прошлое. Позволяет забыть мои нынешние обстоятельства и отвлекает от горестных размышлений о моих будущих перспективах — а вернее, о полном отсутствии таковых.— А историю своей собственной семьи вы уже изучили? — спросил Декер.— Только то, что передается из поколения в поколение. А там такое попадается, что все прочие такие бароны с большой дороги по сравнению с нашими — просто ягнята.— Кстати, о баронах, — вклинилась Джеймисон. — Мне тут стало интересно — это действительно настоящая фамилия или Джон Бэрон Первый просто предпочел так назваться?— Насколько мне известно, настоящая, хотя меня ничуть не удивило бы, если б мой предок и такую штуку отколол.Он заложил руки за голову, откинулся в кресле, закинул свои длинные ноги на стол и произнес:— Ладно, готов ответить на ваши рутинные вопросы.Джеймисон достала диктофон. Поскольку Декер не последовал ее примеру, Бэрон поинтересовался:— Что, у вас только напарница все документирует?— Нет, просто у меня довольно хорошая память.— Наверное, очень удобно.— Угу, иногда.— Так что там с рутинными вопросами?— Я уже спрашивал, были ли вы знакомы с кем-нибудь из убитых.— Да, смутно припоминаю.— И, наверное, смутно припоминаете, что ответили отрицательно.— Возможно.— Либо да, либо нет, мистер Бэрон, — вмешалась Джеймисон.Глянув на нее, он обезоруживающе улыбнулся:— Дорогая моя Алекс, обычно я отвечаю на подобные вопросы без задержки, но в тот момент, когда их задавал ваш присутствующий здесь коллега, я находился под некоторым воздействием алкоголя. Иными словами, был пьян в сопли. Вообще-то надо было пешком домой идти. А то я чуть не свалился вместе со своей колымагой в реку. Но позволено ли мне будет заметить, что ваш вопрос был исключительно четко сформулирован и направлен в самую суть проблемы?Джеймисон была явно сбита с толку:— Ладно, хорошо.Бэрон повернулся к Декеру:— Поскольку на данный момент я более или менее трезв, может, попробуем еще разок?Амос опять перечислил ему имена, не упомянув лишь опознанных уже агентов УБН.— Вообще-то в Бэронвилле я живу практически всю свою жизнь, если не считать того отъезда в колледж, который все равно пришлось прервать раньше времени. Полагаю, что если эти люди тоже всю жизнь здесь прожили, то я определенно мог при тех или иных обстоятельствах встречаться с ними, просто не запомнив никаких подробностей.— Джойс Тэннер прожила здесь больше сорока лет. Она была примерно вашего возраста. Свенсон тоже жил здесь с рождения — правда, он лет на двадцать помладше. Коста с Бэбботом появились в городе сравнительно недавно.— Пока что никаких звоночков.— Мы нашли ваше фото с командой юношеской лиги — ребята держат транспарант чемпионата. Датировано прошлым годом.Бэрон улыбнулся:— Это потому, что в прошлом году мы этот чемпионат выиграли. Чемпионат штата, между прочим!— Мои поздравления. Вашу команду спонсировал банк. Коста был там старшим вице-президентом. И хранил это фото у себя дома.— Да ну? С чего бы это вдруг? — Бэрон повернулся к Джеймисон. — В колледже я играл в бейсбол, спортивную стипендию получал. Вообще-то меня еще на первом курсе «Храбрецы»[208] завербовали, все на мази было…— Весьма впечатляет, — заметила Алекс.— Я питчером был. Хорошая, легкая рука. Ну и отбивать умел. Далеко мог пойти.— И что же случилось?Бэрон опять обезоруживающе улыбнулся:— То, что случилось, еще называется просто «жизнь». — Бросил взгляд на Декера. — Я тренировал здесь, в юношеской лиге, почти десять лет. И последним годом стал как раз тот, когда мы выиграли чемпионат.— Почему последним? Здесь что, не любят выигрывать?— Люди считали, что я слишком неуступчив. Перевожу: я был для них слишком уж Бэрон.— Тогда почему же они позволяли вам целых десять лет заниматься тренерской работой? — спросил Декер. — Или тогда вы в меньшей степени были Бэроном?— Сам не знаю. Лучше задать этот вопрос добрым людям в городе. Может, потому, что они привыкли шпынять меня за каждый малейший промах и делать выволочки, когда мы не добивались результата. Так что, если довести эту версию до логического конца, наверное, их просто взбесило, что я подготовил лучшую команду чемпионата. И в итоге, когда нынешней весной я пришел в команду, чтобы возобновить тренировки, меня вежливо поставили в известность, что в моих услугах более не нуждаются.— Кто именно поставил?— Не помню фамилию того джентльмена. Помню только, что тон у него был… довольно злорадный.— Почему вы до сих пор здесь торчите, мистер Бэрон? — полюбопытствовал Декер. — Почему остаетесь и каждый день терпите подобное обращение?Джон снял ноги со стола, сел прямо. И хотя вид у него теперь был совершенно серьезный, в его светло-голубых глазах по-прежнему поблескивали смешинки.— Можете считать меня мазохистом, но такая дуэль мне в чем-то доставляет удовольствие. И если я уеду, это будет означать, что они победили. А потом, куда мне вообще податься?— Не хотел бы я жить такой жизнью…— Да ну? А потом, простите, это все-таки моя жизнь, не ваша.— Так вы по-прежнему утверждаете, что никогда не общались с Брэдли Костой?— Не возьмусь утверждать, что я с ним общался. Я просто тренировал детишек. Банк оплачивал форму, мячи, коробки с соком…Он внезапно поднялся.— Могу показать вам окрестности — хотя, боюсь, для начала вам придется сделать прививку от столбняка. Как посмотрите на небольшую экскурсию по некогда пышным владениям? От былой роскоши там, правда, мало что осталось, но хоть отвлечетесь на полчасика от жизни в Бэронвилле. Что может быть лучше прекрасной, пусть даже и очень грустной прогулки к отеческим гробам?Прежде чем они успели ответить, он уже был за дверью.Джеймисон пристально посмотрела на Декера:— Вот так — взял и вышел… Никого не напоминает?Он непонимающе уставился на нее:— Кого?В ответ она лишь преувеличенно закатила глаза.Глава 27На мощеной дорожке, которая вела к семейному кладбищу, Бэрон взял Джеймисон под руку.— Сейчас, конечно, такое не принято, — начал он. — В смысле хоронить своих мертвецов на собственной земле. Но тогда это было вполне нормальным явлением. Видите, даже подъезд мощеный — чтобы похоронная процессия не застряла по пути. Для меня тоже место заготовлено — ждет, пока наступит и мой черед. Надеюсь, что хотя бы на погребение у меня на тот момент хватит.— А вы сами-то хотите, чтобы вас здесь похоронили? — спросила Джеймисон.— Я вообще умирать не хочу, но это ведь от меня не зависит, верно?Впереди в густой тени деревьев мрачно громоздилась высокая, больше шести футов, кирпичная стена, окружающая участок.— Да, обстановка не самая радостная, — обронил Бэрон — судя по всему, в ответ на подавленное выражение лица Джеймисон.Вытащил из кармана ключ, отпер узорчатые, но основательно проржавевшие чугунные ворота — единственный вход в эту семейную обитель скорби. Ткнул пальцем в надпись, выгравированную на медной пластинке, которая была привинчена к стене сбоку от ворот.— Латынь? — предположила Джеймисон.— Пять баллов, Алекс! — Бэрон улыбнулся.— А что там говорится? — полюбопытствовал Декер.— Что-то типа: «Притесняйте, да не притесняемы будете», — без запинки ответствовал Бэрон.— Нет, быть такого не может! — рассмеялась Джеймисон.— Ну смысл примерно такой. В вольном переводе это звучит примерно так: «Здесь покоятся великие Бэроны, могущество которых не знало границ. Трепещите, ничтожные людишки!»Джеймисон опять прыснула.Он провел их внутрь, где на просторном участке земли возвышались высеченные из мрамора и гранита вычурные надгробия с именами покойных. Все они стояли как по линейке, ни один из памятников даже не перекосился — за могилами явно кто-то ухаживал. В самом центре участка возвышался огромный мраморный мавзолей, который нес на себе явные следы времени и непогоды.Бэрон подошел к нему, похлопал по ржавой узорчатой двери из литого чугуна, за которой скрывался вход в сооружение. Мрамор вокруг медных дверных петель позеленел от патины, замшелые стены были покрыты пятнами глубоко въевшейся грязи и ржавчины вперемешку с какими-то белыми потеками.— Здесь и покоится наш отец и благодетель, не раз упомянутый уже Джон Чарльз Бэрон Первый, — объявил он. — Равно как и его супруга Эбигейл вместе со всеми их отпрысками. А также прочие члены семейства, которые отдали богу душу после них.— Места внутри, видать, хватает, — заметил Декер.— Вот вам и еще один повод потрясать кулаками для тех, кто живет в Бэронвилле, — Бэрон даже после смерти устроился тут с куда большими удобствами.Декер обратил внимание, что одна из сторон мавзолея на несколько дюймов просела в землю.— Чего-то не рассчитали при постройке?— Думаю, что мой предок и тут сэкономил, даже на своем последнем прибежище.— А что же оно такое грязное-то, это прибежище? — поинтересовалась Джеймисон.— Ну я прихожу сюда время от времени, привожу в порядок землю и надгробия. Но сюда даже и не заглядываю. Тут ни воду под давлением нельзя использовать, ни кислоту. Либо все порушишь, либо мрамор растворится. Вручную оттирать — это уж увольте. Не стал бы этим заниматься, даже если б горячо любил Бэрона Первого, а это далеко не так… — Джон вытащил еще один ключ. — Не желаете заглянуть?Джеймисон тут же отпрянула, но Декер был не против:— Конечно!Бэрон отпер дверь, навалился всем весом. Вошел внутрь.Амос последовал его примеру. Алекс без особого энтузиазма пристроилась за ним.По всем четырем стенам на длинных уходящих вглубь полках покоились тяжелые саркофаги. Ровно посередине возвышался большой гранитный склеп, уже изрядно изъеденный временем и сыростью. Бэрон подвел их к нему.— А вот и мой предок — если и не во плоти, то хотя бы в виде костей и бесплотного духа. Естественно, он и тут в центре внимания.Декер с Джеймисон молча разглядывали место последнего упокоения Джона Бэрона Первого.— Впечатляет, — нарушил молчание Амос. — Тут только Бэроны?Джон пожал плечами:— Вообще-то я сюда с самых детских лет не заглядывал, со смерти бабушки. Вон она где лежит. — Он показал на саркофаг у левой стены. — Помню, как мне было жутко, — насилу дождался, пока мы отсюда выберемся.Декер продолжал разглядывать внутренность мавзолея. Сильно воняло плесенью. Две стены совершенно почернели — то ли от той же плесени, то ли от мха. А вот третью сплошь покрывали белесые потеки, словно зеркально отражающие такие же потеки снаружи. Потолок был весь в пятнах от многочисленных протечек.Двинувшись вперед, Декер налетел бедром на какой-то саркофаг, почему-то выступающий из своей ниши. Почесывая ушибленную ногу, присмотрелся к выбитому на мраморе имени.«Эбигейл Бэрон».Бэрон заметил, куда смотрит Декер, сказал:— Этот человек всю свою жизнь только себе и посвятил, супругу свою даже и тут задвинул подальше. — Оглядевшись по сторонам, добавил: — Тут уже все занято, так что заявки больше не принимаются. Лично мое место — на улице.— Понимаю, почему вам хотелось поскорее выбраться отсюда, когда вы были маленьким, — произнесла Джеймисон, тоже озираясь по сторонам. — В смысле, тут кругом… Кругом только смерть.Бэрон вывел их наружу и запер дверь.Отойдя от мавзолея, Алекс изучила несколько окружающих его могил и обнаружила среди них две относительно новых — хотя, судя по датам, со времени захоронения прошло уже больше тридцати лет.— Ваши родители? — спросила она.Бэрон неторопливо отвернулся от мавзолея, пригляделся:— Мой отец, Бенджамин, и моя мать, Дороти. Безвременно усопшие, как говорится.Декер подошел ближе, прочитал надписи на надгробиях.— Обоим даже пятидесяти не исполнилось. И умерли в один день. Что с ними такое случилось?— Так до конца и не известно, — отозвался Бэрон, подходя к ним.Декер с Джеймисон недоуменно уставились на него.— В каком это смысле? — удивился Амос. — Должны же вы знать, от чего умерли ваши собственные родители!— Одни считают, что они погибли в результате несчастного случая. Другие — что покончили жизнь самоубийством.— И кому из них вы верите? — спросила Джеймисон.— Ни тем, ни другим.— И из-за чего же, по-вашему, они умерли? — продолжала она.Джон посмотрел ей прямо в глаза:— По-моему, их убили.— То есть получается, уже три совершенно разные версии? — проговорила явно удивленная Джеймисон.— Да, именно так.— А почему вы считаете, что их убили? — вмешался Декер.— Давайте-ка немного прогуляемся. Тут неподалеку есть большой пруд. Правда, уже практически все отцвело, но рододендроны по-прежнему хороши, — мрачно предложил Бэрон вместо ответа.Некоторое время он вел их за собой по хорошо утоптанной тропинке среди скоплений деревьев, потом свернул вправо.— Когда-то семейные владения захватывали всю возвышенность вплоть до самого подножия, вдоль которого идет ведущая в город дорога, — объяснил Джон. — Правда, с тех пор много земли распродали, но, по-моему, самая красота как раз на той, что осталась.Вышли из леса мимо длинной шеренги рододендронов к большому и изрядно заросшему всякой растительностью пруду, берега которого по всей его окружности довольно круто спадали к воде.— В детстве я частенько сюда бегал, — произнес Бэрон, не отрывая глаз от водной глади. — Только купаться было нельзя. Видите, как все заросло? Вьюнки тянутся до самого дна. Запросто можно запутаться. Вообще-то кто-то из моих предков тут чуть не утоп. Так что с тех пор ходили сюда просто полюбоваться. Или покататься на лодке. Посередине довольно глубоко. Тут еще рыбу разводили — но так давно, что уже и не упомнить.— И что же ваши родители? — напомнила Джеймисон.— Они тут погибли, — просто ответил он.— Но вы же только что сказали, что здесь никто не купался.— А они и не купались. Они были в машине.— И как же машина сюда попала? — спросил Декер.— Тогда здесь была дорожка, которая вела сюда прямо от дома. Еще мой прапрадед проложил. Когда денег было некуда девать. Приезжали сюда на машинах и устраивали пикники. Я слышал, порой на целый день зависали. Помню, когда я был маленьким, отец нас с матерью тоже сюда привозил — только не на весь день, не могли мы уже позволить себе такую роскошь. Но все равно было классно. Это одни из самых счастливых моих воспоминаний — как мы бывали здесь вместе с родителями.Он уселся по-турецки прямо на траву. Декер с Джеймисон остались стоять.— Теперь тоже иногда здесь бываю — просто подумать. И посмотреть на воду. И еще выпить, — добавил Бэрон. — Я тогда был в колледже, только-только на второй курс перешел. И тут звонок из полиции. Моих родителей нашли в машине на дне этого пруда. Совсем мертвых, естественно.— О господи, — ахнула Джеймисон.Бэрон поднял на нее взгляд:— Сомневаюсь, что Господь Бог имел ко всему этому какое-то отношение.Опять уставился на воду.— А что же тогда сказали в полиции? — поинтересовался Декер.— Там были убеждены, что это был либо несчастный случай, либо, что наиболее вероятно, просто такой способ самоубийства. Мы уже и тогда являлись практически нищими, только я про это не знал. Родители изо всех сил старались поддерживать имидж Бэронов, но финансов на это явно не хватало. В каком виде сейчас дом, вы только что и сами видели. Тогда он выглядел малость получше, и мы по-прежнему кое-как управлялись и с постройками, и с землей, но это было очень трудно. Отец у меня был умный человек и прекрасно понимал, к чему все это катится. Он закончил колледж, а потом еще юридические курсы. Неплохо зарабатывал как адвокат, но чтобы поддерживать в порядке все, что нажили Бэроны, этого было явно недостаточно. После брака с моей матерью появились и еще кое-какие деньги, но даже с их учетом все равно не хватало.— А почему было просто не продать дом с окружающими землями и не переехать? — поинтересовалась Джеймисон.— Даже тогда дом был уже заложен, так что ценность представлял разве что для банка. На неоплаченные налоговые счета и прочие задолженности постоянно накапливались проценты. Создавалось впечатление, что чем больше отец работал, чтобы со всем рассчитаться, тем быстрее росли проценты. Он держался на плаву, но только за счет того, что расплачивался с долгами из денег, которые тоже у кого-то занимал. Из одного чужого кармана в другой чужой карман перекладывал. Как говорится, «грабил Петра, чтобы заплатить Павлу». Помню, как они радовались, когда я получил спортивную стипендию.— Он мог бы объявить о банкротстве, — сказал Декер.— Для него это был вопрос чести. Он не мог просто так вот взять и обрезать концы.— Наверное, он был в полном отчаянии, — заметила Джеймисон.Бэрон резко поднялся.— Не настолько в отчаянии, чтобы убивать себя! А если б он даже и пришел к такому решению, то никогда не потащил бы за собой и мать… — Сделал паузу. — Мне хочется думать, что даже если такое решение и обсуждалось, то они наверняка приняли во внимание и своего единственного ребенка. Что мои родители никогда не бросили бы меня одного.— Может, это и в самом деле был просто несчастный случай? — предположила Джеймисон.— Не вижу, как это могло произойти. Нельзя случайно заехать на машине в пруд. Это можно сделать только намеренно.— Так вы считаете, что это было преднамеренное убийство? — уточнил Декер. — У ваших родителей были враги?— У них были враги хотя бы только потому, что они были Бэронами.— К каким выводам пришла полиция?— Не знаю, было ли в конце концов какое-то официальное заключение. Лично мне они высказали только предположение, что мои родители погибли от собственной руки — либо случайно, либо намеренно. Но никакой предсмертной записки так и не нашли.Декер кивнул:— А не могли их вначале как-то привести в бессознательное состояние, а уже потом поместить в машину? Берега тут покатые, всего-то и надо, что поставить машину на нейтралку и подтолкнуть — сама в воду свалится.— Я про это тоже спрашивал.— И что вам ответили?— Что расследование продолжается и что они не имеют право раскрывать подробности.— Ну а когда оно уже не продолжалось? — спросила Джеймисон.— Судя по всему, оно до сих пор не окончено, поскольку полиция так официально и не озвучила, на какой из версий остановилась. И там до сих пор отказываются отвечать на мои вопросы.— А вы их по-прежнему задаете?— Примерно раз или два в год. Пишу им или звоню. В последнее время отправляю запросы по электронной почте, напрямую комиссару полиции.— И он вам отвечает?— На языке, которым не принято изъясняться перед дамами, — отозвался Бэрон, бросив взгляд на Джеймисон. — А теперь, если вы уже всё выяснили, мне пора домой. Вздремну-ка еще чуток, раз уж вы меня разбудили.И он решительно зашагал прочь.Джеймисон повернулась к Декеру, по-прежнему разглядывавшему пруд.— Да, сложный тип, — заметила она. — То шуточки шутит, то вдруг заявляет, что его родителей убили.Амос бросил взгляд в спину Бэрону, который уже скрывался среди деревьев.— Декер? Ты меня слушаешь?Он кивнул.— Тоже считаешь, что его родителей могли убить?— Сейчас я не в той позиции, чтобы говорить «да» или «нет». А потом, мы не для того сюда приехали. У нас шесть совсем недавних убийств, которые надо расследовать. — Опять отвернулся, чтобы посмотреть на пруд.— Но тебе ведь все равно любопытно, так ведь? Сама ведь вижу.Декер развернулся и направился куда-то мимо нее.— Минуточку, куда это ты собрался?— Пока Бэрон «дремлет», хочу кое на что взглянуть.Глава 28— Декер, нельзя же вот так попросту вламываться в дом, когда он там! У нас нет ордера!Она едва поспевала за Амосом и догнала его, только когда он вышел из-за деревьев на открытое пространство и вдали опять показался дом с окружающими его пристройками.— Просто хочу взглянуть на окружающую территорию и, может, на кое-какие подсобные строения.— Для этого тоже нужен ордер.— Думаешь?— Сам прекрасно знаешь, что нужен!Явно не обращая на ее слова внимания, Амос не сбавлял шага, пока не подошел к гаражу, который был не пристроен к дому, а отделен от него ухабистым кирпичным двориком. Гараж был на шесть машин, и все шесть отсеков открыты нараспашку — любуйся на здоровье.— Только один «Субурбан», — констатировал Декер. — Совсем древний.Старый внедорожник, слегка покосившись, стоял в ближнем к дому отсеке гаража.— Пока что не вижу ничего из ряда вон выходящего, — констатировала Джеймисон.Декер зашел внутрь и оглядел стены.— Глянь-ка на это, Алекс.Она нехотя подошла к нему и изучила дыру в стене.— Ну и что, дыра как дыра…Амос повел рукой.— А вон еще, и еще… В доме тоже такие видел, пока по коридору шли. Даже у него в кабинете.Джеймисон задумчиво поджала губы.— Вообще-то странно… Может, у него крысы? Зачем еще стены вскрывать? Разве что на плесень проверить…— Не исключено. Могу себе представить, сколько в таком месте может быть всяких жучков и плесени.— Замечательно, а теперь мы всем этим дышим!— Он-то всем этим с рождения дышит, и ничего… — Декер глянул поверх ее плеча. — Может, вон в том домике больше повезет.С этими словами он решительно направился к небольшому строению в сотне ярдов от гаража.Джеймисон устремилась за ним, то и дело оглядываясь на дом — не наблюдает ли за ними Бэрон.Декер тем временем уже подходил к домику.У того были каменные стены, крыша из листового железа и толстая деревянная дверь, по бокам от которой маячило по небольшому окошку.— Как думаешь, что это? — спросила Джеймисон.— Есть только один способ это узнать.Алекс мышкой проскочила в дверь вслед за ним, чувствуя себя несколько неловко — все-таки незаконное вторжение.Внутри обнаружились полки с глиняными горшками, старая медная раковина с водопроводным краном, штабеля деревянных ящиков с полустертыми надписями на боках и разнообразный садовый инвентарь, развешенный на крючках по стенам. На верстаке стояли длинные деревянные ящики, накрытые металлической сеткой, а по соседству с ними были раскиданы старые пакеты с семенами и старые регистрационные журналы в кожаных переплетах.Джеймисон раскрыла один из них — внутри обнаружились всякие заметки касательно растений, погоды, состояния почвы, а также списки необходимых припасов и материалов, сделанные мелким витиеватым почерком.— Сарай для рассады, — заключила она. — Я такой только по телику видела, в программе «Сад и огород». Тут некоторым записям уже лет восемьдесят, судя по датам.— В те времена, я думаю, в садах и огородах у них целый штат трудился.Декер на пробу отвернул кран, из которого тут же потекла вода.— Ну и вонища, — заметила Джеймисон. — И смотри — здесь тоже дыры в стенах. Тут что, целая колония зубастиков поселилась?Амос выдвинул несколько ящиков.— А что ты хочешь — тут тебе и земля, и перегной, и, наверное, всякие засохшие листья, плюс плесень всех видов… И все это десятилетиями копилось. Смесь не из приятных, но…Он резко замолчал, когда открыл дверь чего-то вроде кладовки и заглянул внутрь.— Ты только посмотри!Внутри обнаружились подушка, скатанный в рулон тонкий матрас, одеяло и небольшая дорожная сумка.Джеймисон заглянула ему через плечо.— Думаешь, здесь кто-то ночевал?— Не исключено.Декер вытащил сумку, водрузил ее на верстак, открыл. Внутри лежали пара линялых потрепанных рубашек, грязный джинсовый комбинезон, кеды и скатанная в трубку парусиновая сумочка-напузник.Когда Декер ее развернул, Джеймисон только ахнула:— Вот блин!Перед ними на верстаке лежали три шприца, три иголки к ним, воткнутые в винные пробки, несколько пузырьков с какой-то жидкостью, ложка, трубка для курения крэка[209], отрезок эластичной резиновой ленты, несколько квадратных полиэтиленовых пакетиков с белым порошком, одноразовая зажигалка «Бик», четыре заранее скрученных косяка с марихуаной и складной ножик.— Классический набор для выживания наркомана, — буркнул Декер.— Думаешь, это Бэрона?Декер приложил к себе комбинезон:— Бэрон дюйма на два пониже меня. А эти штаны на парня ростом меньше шести футов, так что нет, не думаю.— Может, какой-нибудь бездомный тут поселился?— Вот это уже ближе к истине.— Как думаешь, Бэрон в курсе?Декер поглядел в окно на главное здание усадьбы.— Не знаю. Все видно как на ладони. Разве что тот, кто тут обосновался, приходил и уходил исключительно по ночам.— А как иначе, если без спросу?— Но зачем лезть в эту дыру, когда в Бэронвилле целые дома пустуют, как нам рассказывали? Зачем переться в такую даль, чтобы тайком жить в старом садовом сарае? Сюда так просто не доберешься. А если это какой-то бомж, то вряд ли он может ездить сюда на машине, да еще и незаметно. Вода, предположим, из крана, но никакой еды я тут не вижу. Чем он тут питался? Туалета тоже не наблюдается.— А может, Бэрон и вправду про него знает? Подкармливает, позволяет пользоваться удобствами в доме…— Кормит какого-то наркомана и пускает его ночевать в старый садовый сарай? Зачем ему это сдалось?— Ну Бэрон и сам сейчас на мели. Может, просто пожалел…Декер покачал головой:— Я бы еще понимал такое поведение, если б Бэрон купался в деньгах, чего про него никак не скажешь. А потом, в городе его чуть ли не все до последнего ненавидят.— Может, этот парень и не из Бэронвилла.— Если так, то как он сюда попал? Издалека и не скажешь, что дом в полном забросе. И откуда узнал, что Бэрон живет один? Или что здесь есть подсобные строения, в которых можно поселиться?— Мог пообщаться с кем-нибудь в Бэронвилле, узнать от них.— И интересно, где он сейчас?Декер посмотрел на наркотики и прочие принадлежности:— Зачем их тут оставлять? Большинство торчков, с которыми я имел дело еще копом, в жизни не расстались бы со своими припасами.Он взял в руку один из полиэтиленовых пакетиков.— Похоже на «кокс». Примерно один грамм. В пузырьках наверняка героин. Три-четыре «бака» за дозу в столицах. В такой дыре, может быть, и дороже. Резинка — перетягивать вену в месте инъекции. Зажигалка и ложка — для приготовления крэка из кокаина. Нужна вода и щепотка пищевой соды. Выделяешь осадок и куришь потом в трубке… — Внимательно присмотрелся к трем шприцам. — Правда, не видел, чтобы один наркот использовал сразу три иглы.— Может, чтобы избежать инфекции?— Обычно такое получается, когда колешься одной и той же иглой еще с кем-нибудь.После тщательного обыска обнаружилось еще несколько интересных вещей: бутылочка с одноразовыми антисептическими салфетками, два мобильника и список телефонных номеров, записанный на листке бумаги. А за панелью под раковиной — там, где трубы уходили в стену, — они нашли настоящий клад, ловко упрятанный от посторонних глаз.Точнее, клад с точки зрения наркомана.Пятьдесят пакетиков порошка кокаина, двадцать пузырьков жидкого героина, десять кубиков крэка, а также свернутая в трубку и перетянутая резинкой толстая пачка купюр, плюс заряженный девятимиллиметровый «ЗИГ-Зауэр» со спиленным серийным номером.— Декер, этот парень не юзер. Он дилер.Амос не ответил, потому что уставился на что-то на полу.Джеймисон тоже перевела туда взгляд.— Какой-то узкий след в пыли, — констатировала она. — Что-то тут тащили.Декер опустился на колени, чтобы получше рассмотреть след. Потом встал, глянул на Джеймисон.— Что поставишь на то, что этот человек никогда сюда не вернется?— Это ты о чем?— Ничего здесь не волочили. Это след велосипедной шины. По-моему, мы только что нашли последнее пристанище Майкла Свенсона.Глава 29Все найденное в сарае они сфотографировали на телефон и тщательно убрали на место. Поскольку ордера у них не было, находки все равно нельзя было предъявить в суде, если б до этого когда-нибудь дошло дело.Сели в машину, стали спускаться по извилистой дорожке обратно к Бэронвиллу.— Грину и Лесситер будем рассказывать, что нашли? — спросила Джеймисон, поворачивая руль.Декер помотал головой:— Нет, они сразу начнут на нас орать, а нам свары сейчас ни к чему. И мы точно не знаем, вправду ли все это добро принадлежит Свенсону. Не более чем интуиция. Хотя управляющий в мотеле действительно говорил, что у него был велосипед.— Вообще-то далековато мотаться сюда на велике.— А что делать, если других колес нет?— И к чему это нас приводит?— К тому, что Джон Бэрон скорее всего нам соврал. Он говорит, что не знал Косту; теперь я практически уверен, что знал.— Да ладно, Декер, мало ли кто спонсирует юношескую лигу! Думаешь, что банковские шишки обязаны знать всех тренеров?— Принимается. Но я еще думаю, что такая «шишка» не станет держать у себя дома фотографию команды и тренера без всякой на то причины. А бэронвиллский госбанк — это тебе не «Голдман Сакс» или «Ситибанк». Тут все друг друга знают. И если все это добро принадлежит или когда-то принадлежало Свенсону, тогда Бэрон наверняка должен знать как минимум двоих из четырех убитых. Вдобавок секретарша Косты сказала, что дом заложен как раз в их банке. Все сводится к тому, что по этому вопросу Бэрон контачил конкретно с Костой.— Можно потребовать у него алиби.Декер покачал головой:— Пока что не хочу заходить с ним настолько далеко. Да и голыми руками его не возьмешь, судя по всему. Кроме того, живет он один, мало где бывает, — какое алиби он вообще может предоставить, тем более сразу по двум случаям?Джеймисон глянула на часы на приборной панели:— Ой, уже опаздываем!Декер бросил на нее недоуменный взгляд:— Куда?— На день рождения Зои!— А нам обязательно надо там быть?Она посмотрела на него, как на ненормального:— Вообще-то это я устраиваю ей праздник! В лучшем ресторане города. И ты про это давно знаешь. Чуть ли не главная причина, по которой мы сюда приехали, — отметить ее шестой годок. Подарки уже на заднем сиденье, так что домой заезжать не надо.— Но у нас же расследование в самом разгаре!— И мы уже целый день им прозанимались. Надо уже и съесть что-нибудь. Так что едем прямиком в ресторан.— Но…— Никаких «но», Декер. В ресторан, и точка!— Алекс…Джеймисон решительно взмахнула свободной рукой, как отрезала:— Ни слова больше. Это моя племянница, и я люблю ее больше всего на свете.Декер вздохнул и безропотно откинулся на сиденье.* * *Ресторан был заполнен примерно наполовину. Когда Джеймисон объявила, что это лучший ресторан в Бэронвилле, Декер не знал, чего и ожидать. Но здесь оказалось уютно и чисто, официанты щеголяли в белых рубашках с галстуками-бабочками, салфетки были льняные, а в меню обнаружились блюда, заманчивые названия которых Амос в жизни не слышал.Эмбер с Зоей были в платьях, и даже Декер догадался, что на макияж и свои с дочерью прически Эмбер потратила чуть ли не весь вечер. Ну как же — такое событие! Помимо воли Декеру сразу припомнились дни рождения собственной дочери. Каждый из них тоже был столь же великим событием.Он глянул на Джеймисон, которая не сводила восторженных глаз с племянницы.— Как сегодня дела в школе, Зоя? — спросила она.— Нормально.Вмешалась Эмбер:— В новой школе всегда трудно. Скоро со всеми подружишься, Зоя. Ты в этом смысле у нас молодец.— Угу, — отозвалась та, уныло опустив глаза в стол.Декер внимательно ее изучил. В голове крутилось что-то, что хотелось высказать, но по какой-то причине он все никак не мог сформулировать свою мысль. Потом вдруг сообразил, что его абсолютная память постоянно пытается примерить лицо его дочери к Зое. Он отвел взгляд, почесал макушку.«Ладно, Декер, в этом и вправду есть что-то нездоровое».— А где Фрэнк? — спросила Джеймисон.Ее сестра недовольно скривилась:— На работе. Опять там что-то срочное. Но вообще-то скоро обещал быть.— Работенка, видать, не из легких, — обронил Декер.— Ну по крайней мере хорошо платят, — отозвалась Эмбер. — И последние жилы все-таки не тянут. Мы хоть уже и сделали ремонт, коли Фрэнка сюда занесло, но теперь подумываем продать этот дом и купить что-нибудь попросторней. Тут в окру́ге просто навалом прекрасных пустых домов. Надо просто немного приложить руки.Зоя посмотрела на нее так, будто бы ее только что предали:— Что, опять переезжать?Эмбер занервничала:— Не прямо сейчас, зайчик.Несмотря на это заверение, девочка надулась и съехала на самый краешек стула.Заметив эти тревожные признаки, Джеймисон решила разрядить обстановку:— Не хочешь посмотреть подарки, Зоя?Вытащила из сумки две коробки, поставила перед племянницей.— Алекс, ну зачем же? Ты и так уже на ужин потратилась! — всполошилась Эмбер.— Раз день рождения — значит, и подарки, — твердо сказала Джеймисон, не сводя глаз с Зои.Та сразу же расцвела.— Какой первым открывать?— Наверное, тот, что справа. Который поменьше.Зоя с великим тщанием стала разворачивать бумагу. Под ней оказалась небольшая деревянная шкатулка. Зоя взялась за крышку и вопросительно глянула на Джеймисон, которая ободряюще кивнула.Зоя открыла шкатулку. Внутри оказалось ожерелье с прицепленным к нему крестиком.— Ух ты! — Зоя медленно вытащила из шкатулки нежданную драгоценность.— Не хочешь узнать кое-что интересное про это ожерелье? — спросила Джеймисон. Зоя кивнула, пока мать помогала ей надеть ожерелье на шею.— Его подарила мне тетя, когда мне исполнилось шесть, как и тебе.— Так это… это твое?— По-моему, я уже его где-то видела, — заметила Эмбер.— Но, тетя Алекс, я не могу принять в подарок твое ожерелье!— Еще как можешь. Потому что на самом-то деле оно не мое. В нашей семье его уже шесть раз передавали из поколения в поколение. Так что теперь твоя очередь его носить. А когда вырастешь, тоже будешь обязана передать его еще кому-нибудь, кого любишь.На лице Зои было написано неподдельное восхищение.— До чего же круто!— Действительно круто, — внес свою лепту Декер, переглянувшись с напарницей.— Спасибо, — произнесла Джеймисон, тоже улыбаясь во весь рот. — Ладно, давай открывай второй.Зоя распаковала другой подарок — это оказалась книжка.— «Паутина Шарлотты»! — воскликнула девочка. — Мама мне ее уже как-то читала.— Загляни-ка внутрь, — посоветовала Алекс.Зоя открыла книгу и тут же разинула рот:— Ого! Да тут… тут надпись!— Э. Б. Уайт[210]. Он надписал ее для своей маленькой подружки сорок лет тому назад. Видишь, как ее звали?Зоя прочитала имя:— Зоя!— Вот именно.— Где ты ее вообще нашла? — удивилась Эмбер.— У меня подруга работает в букинистическом в Нью-Йорке. Она уже целый год присматривала для меня чего-нибудь в этом духе.— Должно быть, кучу денег стоит, — завороженно произнесла Зоя.Джеймисон наклонилась, обняла племянницу, поцеловала в лоб.— Гораздо важнее, Зоя, что это прекрасная книга, которую можно всю жизнь читать и перечитывать.— И всякий раз можно будет делать вид, будто это он мне ее подписал?— Ну конечно же, можно! Это называется «использовать воображение» — именно так мистер Уайт и написал эту книжку.— В жизни лучших подарков не получала! — воскликнула Зоя.Эмбер улыбнулась сестре и украдкой показала ей большой палец.А потом дверь ресторана открылась, и на пороге возникли детективы Грин и Лесситер. Декер заметил их первым, а вскоре и Джеймисон обратила на них внимание.— Нет, только не это! — простонала она. — Что вам еще надо?Эмбер и Зоя тоже посмотрели на двери. Девочка грустно спросила:— Это значит, что вам надо идти? А как же всякие вкусности?Декер поднялся, ответил:— Я проверю. Даже если что-то и случилось, это вполне может обождать. — Подошел к детективам. — Послушайте, у нас тут день рождения в самом разгаре, у ребенка. У вас что-то срочное?— Вообще-то мы не к вам, Декер, — ответил Грин.Амос ничего не понял:— Что, тогда к Джеймисон?— Нет, и не к вашей напарнице.— К кому же тогда?Грин глянул поверх его плеча в сторону их столика:— К Эмбер Митчелл.Декер так и замер:— К ее сестре? Зачем? Это насчет тех убитых?— Нет, мы по другой причине.Лесситер добавила:— Когда поступил вызов, фамилия показалась нам знакомой. Вот и подумали, что лучше сами этим займемся, раз уже общались с этой семьей.— Фамилия показалась знакомой? Какая фамилия?— Митчелл. Фрэнк — это ведь муж Эмбер?Декер бросил взгляд на Джеймисон и Эмбер, которые внимательно за ним наблюдали, пока Зоя восторженно листала книжку. Потом опять повернулся к детективам:— А что с ним?— Боюсь, что он мертв, — объявил Грин.Глава 30Десять вечера.Не лучшее время копаться в своих мыслях.Особенно когда так устал. Когда не готов глубоко вдумываться в что-то серьезное.Да и льет за окном как из ведра.Декер сидел в кресле в своей спальне, в сотрясающемся от раскатов грома доме, и смотрел, как по стеклам ручьями скатывается вода, словно кто-то из ведра на них плещет. Но все же пытался привести мысли в порядок. Силился найти хоть какой-нибудь смысл.Поставил пустую пивную банку на пол, вытер губы. Даже вкус-то, и тот не как у пива — кислятина какая-то. Трудно было вообразить, что вообще хоть что-то когда-нибудь вновь окажется нормальным на вкус.Казалось, что вспышки молний, сопровождаемые раскатами грома, каким-то тревожным образом попадают в такт биениям его собственного сердца.Хотя из-за рева бури было мало что слышно, он все равно знал, что две женщины в доме — одна еще слишком маленькая, чтобы называться женщиной, а другая тридцати с небольшим лет, оставшиеся одна без отца, а другая без мужа, — по-прежнему заливаются слезами, не в силах прийти в себя от нежданно свалившегося горя. Он видел перед своим мысленным взором, как они безнадежно плачут, сжавшись в комочек и крепко обхватив себя руками, словно из последних сил пытаясь удержать в себе ту малость, которая только и сохраняла в них жизнь.Нарисовал пальцем кружок на запотевшем стекле.Декеру казалось, что от входа в ресторан обратно к столику он шел целую вечность. Спросив разрешения у Грина с Лесситер, сходил за Митчеллами и сопроводил наружу — не хотел, чтобы страшная новость застала их среди скопления веселящейся публики.Сам не знал, почему сразу об этом подумал. В своей прошлой жизни он сделал бы это практически инстинктивно. Жалость и сострадание были присущи исключительно прежнему Амосу Декеру, нынешний же таких чувств особо не испытывал.Тот удар в голову на футбольном поле превратил его в чуть ли не полную противоположность тому, кем он был. И это было очень тревожно — обнаружить в своем собственном теле совершенно другого человека.И все-таки он озаботился подумать о том, что такую страшную весть следует сообщить подальше от людских глаз. И не только подумал, но и поступил соответственно.«А ведь это уже что-то».Он сказал им, что детективы собираются сообщить нечто важное и что это лучше сделать в полицейском участке, который тут совсем неподалеку. Сказал — это не может ждать. Что придется поехать прямо сейчас.Уловил встревоженный взгляд Эмбер и сразу понял, что та догадалась — то, что должно произойти, имеет к ней самое непосредственное отношение. Но оставалась тем не менее спокойной и собранной. И он вроде понял почему.Зоя, радостно улыбаясь, все еще разглядывала книжку. И мать наверняка держала себя в руках только ради своей дочери.Кэсси, жена Декера, сделала бы то же самое.Пока они собирали вещи, Амос успел шепнуть Джеймисон:— Это насчет Фрэнка. Плохо дело. Совсем плохо.Поначалу Джеймисон никак на это не отреагировала, но потом лицо ее побледнело, а руки слегка задрожали — ей даже пришлось опереться ими на стол.Детективы повезли Эмбер и Зою в участок. Алекс ехала с сестрой и племянницей на машине Грина, а Декер на прокатном внедорожнике держался сзади.В участке они встретились вновь.Судя по всему, в машине ничего сказано не было, потому что Зоя вела себя совершенно как обычно — ей, конечно, было любопытно, что происходит, но не более того.Однако долго такое длиться не могло.Все зашли в свободный кабинет. Хотя нет — туда зашла Эмбер с обоими детективами, а Джеймисон осталась снаружи с Зоей.К удивлению Декера, Эмбер попросила его тоже зайти. Ее усадили на стул, Лесситер с Грином остались стоять. Амос заметил в углу кабинета еще одну женщину, тоже офицера полиции.Грин заговорил первым:— Крайне сожалею, но у меня для вас очень плохие вести, миссис Митчелл. Это насчет вашего мужа.Из глаз у Эмбер выступили слезы, ее пробила дрожь.— О нет, только не это! — простонала она.Лесситер бросила взгляд на свою коллегу, которая подошла к ним с коробкой бумажных салфеток и бутылкой воды.Декер стоял возле стены, наблюдая за всем этим.Грин продолжал:— Судя по всему, в фулфилмент-центре произошел несчастный случай, жертвой которого стал ваш супруг. Нам сообщили, что он не страдал. Все произошло очень быстро.Эмбер явно уже ничего не слышала — переломилась пополам, едва не уткнувшись головой в колени, и раскачивалась взад и вперед.— О господи… Фрэнк… Фрэнк, ну пожалуйста…— Мне очень жаль, миссис Митчелл. Очень, очень жаль.Просто вот так: был Фрэнк Митчелл — и нет его.Просто вот так: был у Эмбер и Зои муж и отец — и нет его.Декер прекрасно их понимал. Абсолютно то же самое произошло и с ним, когда как-то вечером он вернулся домой и обнаружил, что его жена, ее брат и дочь мертвы. Убиты. Ушли от него навсегда. За один вечер. За один миг.Если и было в жизни что-то хуже такого, то он просто не мог представить, что именно.Человеческий разум, шутка загадочная и непостижимая, никогда не был рассчитан на то, чтобы воспринимать такие сокрушительные события без всякой подготовки. Это отбирает весь воздух из легких, всю силу из мышц, полностью путает мысли.Оставляет тебя крошечным, опустошенным, разрушенным.Вот уже больше двух лет прошло с того момента, как у него отобрали Кэсси и Молли, а Декер так и не сумел залатать глубокие дыры, которые эта потеря оставила у него в душе.Эмбер все-таки взяла себя в руки, насухо вытерла слезы, на абсолютно твердых ногах вышла в коридор, обняла дочь и отправилась с ней домой, ни на секунду не убирая руки с детских плечиков.Она попросила разрешения взглянуть на тело, но ей объяснили, что это не слишком-то хорошая мысль. Что оно… в значительной степени обезображено. Что скорее всего хоронить его придется в закрытом гробу, если только в похоронном бюро не умеют творить чудеса.Джеймисон уехала с ними, а Декер остался выяснять подробности.Подробностями поделились Грин с Лесситер.— Этот центр ну просто громадный, — сообщил Грин. — И полностью автоматизированный. В проходах между стеллажами расставлены роботы. Это такая здоровенная штуковина с металлической ручищей, которая ставит и снимает с полок тяжеленные паллеты с товаром. Каждая такая хрень заменяет примерно пятьдесят человек. Интересно, людям-то скоро хоть какая-то работа останется?Декер был куда больше заинтересован в подробностях последних минут жизни Фрэнка Митчелла, чем в экономических последствиях технической революции и автоматизации производства.— Так все-таки что же случилось с Митчеллом? — твердо спросил он.Дальше рассказывала уже Лесситер:— Они заканчивают оборудовать пристройку к складу. Митчелл пошел туда что-то проверить. Там есть такой же робот с металлической рукой для установки паллет на высокие стеллажи, про которого только что говорил Марти. Это достаточно тесный закуток, где все должно было быть отключено. Но, судя по всему, случился какой-то сбой. Когда в поисках Митчелла забрели туда, то обнаружили, что он размазан этой механической рукой об стену, и эта рука до сих пор его держит.— Но если все было отключено, как такое вообще могло произойти? — удивился Декер.Грин скривился:— Вот это сейчас вопрос вопросов. Они считают, что это какой-то компьютерный глюк. Либо в самом программном обеспечении какая-то фигня, либо скачок напряжения. Хотя там еще ничего не закончено, так что вообще ничего не должно было работать, что с глюками, что без.Лесситер добавила:— Я тут провела кое-какое исследования, когда мы об этом узнали. Случай не первый; люди уже гибли, когда роботы сходили с ума. Нечто похожее было в Мичигане и в Огайо, да и в других местах. Вот что получается, когда этих механических чудищ ставят работать вместе с людьми! Против такой штуковины у тебя просто нет шансов, если ее вдруг переклинит. Такая ручища десять тысяч фунтов без проблем тягает! А уж обычного человека… Короче, я сама видела, что осталось от Фрэнка Митчелла. Это не просто ужасно, это… — Тут ее голос задрожал и предательски сорвался.Так оно все и было.Декер поехал обратно, где встретил Джеймисон.Та уже успела обзвонить всех остальных родственников, сообщила жуткую новость и родителям Фрэнка. Те и еще четверо его братьев и сестер должны были скоро приехать. Двое из сестер Джеймисон тоже пожелали присутствовать на похоронах. Алекс дала сестре какие-то таблетки, чтобы та смогла заснуть.Эмбер и Зоя сидели в спальне Эмбер, держа друг друга в объятиях.Декер и совершенно подавленная Джеймисон устроились в кухне, обсуждая случившееся.— Какой ужас, Декер! Только что переехали, и тут нате?Амос сохранял молчание.Она вся в слезах посмотрела на него:— О чем думаешь?— О том, что тебе надо сосредоточить внимание на сестре и Зое. Расследование оставь мне. По крайней мере, пока.Она медленно кивнула:— Знаешь, все равно мне сейчас не до того.— Знаю.— Зоя в шоке. Я очень за нее волнуюсь. Она так любила отца! И еще этот день рождения… В смысле жуть-то какая!— Еще какая жуть.— И о похоронах надо думать. Выбор тут не особо большой. А как сюда всех родственников доставить, так вообще голову сломаешь — кто откуда! А собственно похороны? Хотел бы он, чтобы его похоронили именно здесь? Вроде как с этим местом его ничто не связывает. Так что, выходит, кремация? Господи, в жизни бы не подумала, что придется все это обсуждать…Она стала тихонько всхлипывать.Декер нерешительно поднялся, подошел к ней, похлопал по плечу. В голове у него уже крутились какие-то успокаивающие слова, но словно какой-то обрыв на линии не позволял высказать их вслух.Джеймисон будто почувствовала идущую внутри него борьбу. Ухватила за здоровенную ручищу:— Спасибо, Амос!Он так ничего и не сказал. Продолжал похлопывать ее по плечу, беззвучно ругая себя за неспособность сделать хоть что-то еще.А теперь, у себя в комнате, просто смотрел на только что проделанный в запотевшем окне кружок.Шесть человек уже мертвы.Явно убиты, причем с осознанным намерением и заранее обдуманным злым предумышлением, как это формулирует закон.А теперь погиб и еще один человек, Фрэнк Митчелл. По всем признакам, вроде как исключительно в результате несчастного случая.Джеймисон в конце концов отправилась спать.Но к Декеру сон упорно не шел, ускользал куда-то.Амос решил, несмотря на ливень, опять пойти пройтись.Взял все тот же зонтик из кладовки в прихожей, застегнул плащ и отчалил.Ноги сами вывели его на улицу, на которой стоял Дом двух мертвецов. Там было темно, но полиция по-прежнему дежурила там. Местной патрульной машины не было, зато один из черных внедорожников Кемпер никуда не девался. Декер даже смутно различал человека, сидящего внутри.Бросил взгляд дальше по улице.Дэн Бонд, слепец.Миссис Мартин, учительница воскресной школы.И Фред Росс со своим обрезом и язвительными речами.Единственные три человека, которые до сих пор жили на этой улице и могли видеть что-то важное. По всем критериям Бонда полагалось бы вычеркнуть из списка, хотя он мог, по крайней мере, хоть что-нибудь слышать.И Росса тоже. Он сказал, что был в больнице, но это еще предстояло проверить.Амос глянул на часы.Половина одиннадцатого.Миссис Мартин жила в доме под номером 1640. Свет там еще горел.Декер решительно направился в ту сторону.Глава 31— Да? — послышалось из-за двери.Декер поднес к выпуклой стекляшке дверного глазка свое удостоверение.— Миссис Мартин? Это Амос Декер, я из ФБР. Не могли бы вы ответить на несколько вопросов?— Насчет чего?— Насчет того, что случилось дальше по улице.— Уже довольно поздно. И я вас не знаю.— Простите, что поздно. Просто увидел, что у вас свет горит. Я работаю с детективом Лесситер. Она сказала, что вы преподавали у нее в воскресной школе, — добавил он в надежде, что это сломает лед.Получилось — поскольку Декер услышал, как поворачивается ключ. Дверь распахнулась, и за ней показалась высокая пожилая женщина с тонкими, как пух, седыми волосами и довольно бледным лицом. На ее длинном бесформенном носу сидели очки в проволочной оправе. Она куталась в бежевый кардиган, накинутый поверх стоящей колом накрахмаленной белой блузки. Этот наряд довольно неожиданно довершали мешковатые серые треники и крепкие ортопедические ботинки белого цвета.— Вот спасибо, миссис Мартин, ценю ваше отношение…— Не хотите горяченького чайку? А то такая сырость. — Она поежилась. — Прямо до костей пробирает.Чаю Декеру особо не хотелось, но он решил, что выиграет так еще немного времени.— Было бы замечательно, если не затруднит.— Нисколько не затруднит. Делать мне все равно нечего, да я и сама хотела выпить чашечку… О, а вот и Мисси!Восклицание относилось к худощавой серебристо-черной кошке, которая только что выскользнула из-за дивана в гостиной и немедленно прильнула к Декеру, принявшись тереться о его ногу.— Симпатичная киска, — нерешительно проговорил Амос, который никогда не знал, как вести себя в присутствии котов и кошек.— Да, только вот ножка у нее сейчас побаливает… Одни мы с ней и остались.Декер поглядел на стену, из которой торчала голова оленя.— Отменный трофей, — похвалил он.— О, это мой последний супруг. Это он приделал, дай бог памяти… почти сорок лет назад. Но в отличие от некоторых охотников он всегда ел то, что убьет. Мяса с этого оленя было столько, что ели, ели, да никак доесть не могли.Она развернулась и тут же ухватилась за стену, чтобы удержаться на ногах.Декер заметил стоящую в углу тросточку-ходунок — из тех, у которых внизу площадка на четырех ножках, обеспечивающая твердую опору.— Дать вам палочку? — предложил он.Миссис Мартин покачала головой.— Эту штуку еще починить надо, — сказала она. — Резинка отвалилась. Не могу использовать в доме. Полы царапает.Она провела Декера в кухню, по-прежнему придерживаясь за стены.Дом, по прикидкам Амоса, был построен годах в пятидесятых, так что кухня оказалась маленькой, но удобной. Окно над раковиной окаймляли занавески с рюшечками, к деревянному столу были придвинуты два стула с решетчатыми спинками. На стене — обычный городской телефон со свисающим длинным витым шнуром. Рядом с ним прямо на стене карандашом было нацарапано несколько телефонных номеров, некоторые с именами.Мартин проследила направление его взгляда и улыбнулась:— Никаких новомодных смартфонов не держу, а память на номера у меня слабая, вот и записала там самые важные. Я называю это «моя телефонная стенка».— Отличная система.— А вы хорошо запоминаете цифры?— Судя по всему, не так хорошо, как когда-то.Миссис Мартин поставила на плиту чайник, длинной спичкой зажгла газ. Потом вытащила чашки из соснового шкафчика, поблескивающего политурой. Открыв пластиковый контейнер, предложила:— Как вы насчет печенья? Овсяное, с изюмом. Сама пекла.— Звучит заманчиво, спасибо.— Выходит, вы из ФБР. Просто обалдеть… Но разве агенты ФБР не носят костюмы? В телевизоре они всегда в костюмах. — Прикрыв ладонью рот, она оглядела помятый и отнюдь не парадный наряд Декера. — Или вы под прикрытием? Да, вы больше похожи как раз на тайного агента!Амос оглядел свои изгвазданные брюки:— Раньше приходилось. А здесь я помогаю местной полиции разобраться с тем, что произошло в том доме дальше по улице.— Да, это было ужасно, — опять поежилась Мартин. — В смысле город сейчас переживает трудные времена, но на нашей улице еще никого не убивали.Поставила перед ним печенье, положила бумажные салфетки.— Пить будете с молоком и сахаром, как англичане? Впрочем, какой из вас англичанин! Или все-таки англичанин? Выговор у вас не английский, но я все равно люблю обо всем спрашивать.— Я из Огайо. И нет, просто чай, спасибо.— Он мятный. Для горла и носа очень полезно.— Надо думать.— У меня есть подруга в Огайо. В Толедо. Не бывали там?— Бывал.— Мне там понравилось. Но это было, дай бог памяти… в тысяча девятьсот шестьдесят пятом. Наверное, с тех пор многое поменялось.— Думаю, что да.— Все сейчас меняется, правда?— Бэронвилл тоже? — спросил Декер.Миссис Мартин пристально посмотрела на него, уже куда менее напоминая прежнюю рассеянную старушку.— Я тут всю жизнь прожила, — сказала она. — Бывали времена, когда город действительно процветал, хотя и тогда кое-что было не столь… радужно.— Нельзя ли немного поподробней?Хозяйка посмотрела на него поверх чашки.— Ладно, что было, то сплыло. Так чем я могу помочь в вашем деле?— Мы ищем кого-нибудь, кто мог видеть что-нибудь странное в окрестностях того дома, про который идет речь.— Вы уже с кем-нибудь говорили на нашей улице?— Только с одним человеком. Фредом Россом.При упоминании этого имени лицо миссис Мартин скривилось.— А-а, с этим-то, — саркастически протянула она.— Вы с ним… не очень?— Мой муж до самой смерти его терпеть не мог. С Фредом очень трудно найти общий язык. Злобный, предвзятый, вдобавок ловкий манипулятор.— С первыми двумя характеристиками соглашусь, с ним пообщавшись, но вот насчет манипулятора не совсем понял.Миссис Мартин не отвечала до тех пор, пока не закипела вода и она не разлила чай. Вручила ему чашку, села напротив:— Жена Фреда умерла, дай бог памяти… лет двадцать назад, если не больше, — примерно тогда же, когда и мой Гарри. Очень милая была женщина, но он не давал ей и минутки покоя. Всегда находил к чему прицепиться: то обед не готов, то что-нибудь пережарено, то слишком много на продукты потрачено, то дом не сияет, как стеклышко… Постоянно ее третировал, так жестоко обращался, что просто ужас какой-то!— И она ни разу не обратилась в полицию?Перед тем как ответить, миссис Мартин отхлебнула из чашки и поставила ее на стол:— Вот тут-то мы и подходим к манипуляциям. Дело в том, что он никогда и руку на нее не поднял. Не угрожал, даже голос ни разу не повысил.— Что же он тогда делал?— Просто клевал ее мало-помалу. Как она выглядит, как одевается… Как ей должно быть стыдно, что она не такая хорошая жена и мать, как прочие дамы на улице. Постоянно давил бедняжке на психику, исподволь вдалбливал в голову, что это она во всем виновата. И, надо сказать, ловко у него это получалось, у поганца. Фред и сына своего постоянно шпынял. Думаю, как раз по этой причине у них до сих пор такие натянутые отношения.Декер отхлебнул из чашки, кивнул:— Сам видел, каков Росс в этом деле. Ты ему слово — он тебе в ответ двадцать. И все тут же наизнанку вывернет. Он и со мной такое проделывал.Мартин нацелила на него палец:— Вот именно. Святая правда. Все наизнанку вывернет — даже твои же собственные слова против тебя же и направит.На несколько секунд они погрузились в молчание.Наконец миссис Мартин напомнила:— Вы вроде собирались расспросить меня про тот вечер?— А детективы Лесситер и Грин у вас уже были?— Детектив Грин действительно приходил с расспросами. А чуть раньше и Донна заглядывала. Сказала, что неофициально. Просто проведать. Я ее уже несколько лет не видела. Меня очень удивило, что она работает в полиции. Думала, что станет врачом или еще кем-то. Девочка всегда была умненькая, но… В общем, немного без царя в голове. Как заведется, так и не остановишь.— Не такое уж плохое качество для копа, тем более для детектива в убойном отделе, — заметил Декер.— Конечно, и я очень за нее горда. Ей пришлось пройти длинный путь и преодолеть множество препятствий.— Это вы о чем?— Ну, наверное, вы слышали про ее отца?— Нет, не слышал.— Тогда, пожалуй, мне не стоит говорить.— Ну почему же не стоит? Это тоже может оказаться полезным.— В общем, это как раз то, из-за чего я удивилась, что Донна пошла в полицию.— И почему же вы удивились?— Потому что ее отец совершил преступление.— Какое преступление? — насторожился Декер.— Убил кое-кого.— И кого же?— Одного банкира здесь, в городе.Декер постарался сохранить спокойное выражение лица.— Когда это было?— О, лет тридцать назад, если не больше. Донна была еще совсем маленькой.— И за что же он убил этого банкира?— Потому что банк отобрал у него дом. Отец Донны работал на ткацкой фабрике, уже последней в городе. В конце концов ее тоже закрыли, и Рич Лесситер вместе с сотнями других работяг оказался на мели. Потерял дом… все потерял. Судя по всему, как-то вечером он напился, отправился к дому того человека и поджег его. Тот банкир, не помню его фамилии, жил один. В общем, сгорел вместе с домом. Рич, насколько я могу предположить, пришел в ужас от содеянного. Признался в поджоге. Попал в тюрьму. И буквально через два года там умер. Может, из-за чувства вины, не знаю…— Так что, Лесситер тогда была еще совсем маленькой?— Совсем маленькой и совсем несчастной после того, что случилось с ее отцом. По-моему, она обратилась за помощью к религии, чтобы преодолеть тяжелые времена. Сразу после того как Донна вернулась домой из колледжа, ее мать покончила с собой — ввела себе огромную дозу наркотика.— Одни трагедии в жизни… — Декер покачал головой. — Но давайте вернемся в настоящее время: что вы рассказали детективу Грину про тот вечер, когда обнаружили убитых?— Что ничего не видела. У меня разболелась голова, и я легла спать пораньше.— В какое это было время?— Да только что закончилась «Своя игра»[211] по телевизору. Я еще немножко повозилась по дому, но всяко после восьми.— Может, вы что-нибудь видели или слышали перед тем, как лечь спать? Даже безотносительно к тому дому.Миссис Мартин поразмыслила:— Помню, что уже надвигалась гроза.— Так что прямо перед тем, как начался ливень, вы могли слышать какие-то звуки?— Какого рода звуки?Декер призадумался, вызывая в памяти кадры того вечера.«Хороший вопрос — какого рода звуки?»— Ну не знаю… Какие-нибудь необычные. Я вот, к примеру, когда стоял на террасе соседнего дома, видел, как в небе пролетел самолет.Мартин покачала головой:— Я самолета не видела и не слышала. Спала как убитая до шести утра.— И даже полицейские сирены вас не разбудили?— Я приняла снотворное, так что нет, не разбудили.— А вы не видели, чтобы кто-то входил в тот дом или выходил из него?Миссис Мартин отпила еще чаю, придвинула блюдо с печеньем Декеру, который взял одно и надкусил.— Было, правда, кое-что, — вдруг сказала она.— Что именно?— Ну это не про тот дом, в котором нашли убитых людей. Про соседний.— Вы что-то заметили?— Да, пару недель назад. Я не стала рассказывать про это детективу Грину, потому что он расспрашивал меня только про тот вечер, когда нашли мертвых. Короче говоря, я видела, как в тот соседний дом зашел какой-то мужчина, дай бог памяти… около одиннадцати вечера. А я знаю Шафферсов, которым этот дом когда-то принадлежал. Сами они умерли, а их дети давно уже безуспешно пытаются его продать. Так с тех пор он и стоит пустой.— Продолжайте, — заинтересовался Декер.— Ну, тот мужчина просто шел по улице. Машины я не видела. Заметила его только потому, что Мисси запросилась на улицу, и я открыла дверь. А тут и он идет. Луна была полная, было действительно довольно светло, так что я достаточно хорошо его рассмотрела. В общем, шел он себе и шел, а потом вошел в бывший дом Шафферсов.— Можете его описать?— Высокий, побольше шести футов, по-моему.— Белый, черный?— Совершенно определенно, белый. И худой.— А лица не разглядели?Она покачала головой.— А потом, через два дня, опять та же история.— Тот же самый человек?— Нет, на сей раз другой. Пониже, меньше шести футов, и покрепче на вид. Тоже белый. И тоже вошел в дом. Я еще какое-то время смотрела, но он так оттуда и не вышел.— И тоже без машины?— Без, он просто шел по улице и свернул к дому. Примерно в то же время, вечером. Я была на ногах, потому что днем вздремнула и проснулась около девяти. В старости такое постоянно — то в сон клонит, то бессонницей маешься, — добавила она.— А вы не сообщили об этом в полицию?Миссис Мартин покачала головой.— Нет. Даже в голову не пришло. В смысле те люди вполне могли снять этот дом и иметь полное право там находиться. А если и не имели… Ну что ж, я уже видала, как народ использует пустые дома. Тут кругом полно бездомных. И если им некуда приткнуться…Декер с любопытством глянул на нее, поскольку миссис Мартин вдруг неожиданно занервничала.— И только поэтому вы не стали ничего сообщать?Она опустила взгляд:— В тяжелые времена и люди… тяжелые. Ну позвонила бы я в полицию, они бы приехали, что-то им сделали… А вдруг потом те двое узнали бы, что это я звонила? Я уже старая, живу одна… Не нужно мне никаких неприятностей, ни себе, ни кому-нибудь еще.— Выходит, один худой и высокий, а второй пониже и покрепче?— Совершенно верно.Через несколько минут Декер уже направлялся к дому, про который говорила миссис Мартин.Он, конечно, мог ошибаться, но людьми, которых она описала, вполне могли оказаться Битти и Смит, убитые агенты УБН.Глава 32Декер стоял, глядя на дом, в котором обнаружил двоих мертвецов. Потом повернул голову и нацелился взглядом на соседний, в котором две недели назад предположительно видели агентов УБН Битти и Смита.Черный внедорожник был пуст. Дежурный агент УБН, очевидно, делал обход.Больше никаких машин на улице на было. Людей тоже.Декер посмотрел вдоль улицы на дом, в котором жил Дэн Бонд, слепой. Там было темно. Впрочем, ему что свет, что тьма — все едино.Бондом он займется попозже. В данный же момент появился возможный след, который требовалось поскорее проверить.Декер быстро прошел в глубь участка, огляделся. Присмотрелся к дому Митчеллов, который отсюда был виден не очень отчетливо — в отличие от Дома двух мертвецов задний двор тут до самого забора зарос густыми кустами.Перевел взгляд вправо и, несмотря на густую растительность, различил по соседству и сам Дом двух мертвецов. Ничего удивительного, что все так заросло, — оба дома уже давно пустовали.Оглядел его заднюю часть. К ней тоже была пристроена терраса, хотя и несколько уже покосившаяся вправо — похоже, просели поддерживающие ее столбы, вкопанные в землю.Декер видел, как в темноте вокруг соседнего дома мечется луч фонарика, время от времени ярко вспыхивая, словно миниатюрная молния.Агент УБН был по-прежнему занят обходом территории.Амос едва успел спрятать свои массивные телеса за толстенный дуб, чтобы на него не попал свет фонарика. Наконец, луч переместился куда-то к фасаду и погас.Отсчитывая в уме секунды, он дождался, пока не хлопнет дверца внедорожника.Подступил к задней двери дома, подергал за ручку.Как ни странно, дверь сразу открылась.Впрочем, что тут странного, если совсем недавно кто-то свободно сюда заходил. Декер вошел внутрь, посветил вокруг встроенным в телефон фонариком. Интерьер дома оказался в точности как у соседнего — очевидно, его, а то и весь район целиком одна и та же фирма строила.Быстро прошел через кухню в гостиную, поводил фонариком. Пусто. Ни мебели, ни картинок на стенах, ни ковров. Оставались, правда, занавески, которыми были наглухо затянуты окна — но донельзя грязные и готовые рассыпаться в пыль.Услышав какой-то шум, огляделся. Провел рукой по отопительной решетке на полу. Она как раз начала нагреваться — выходит, электричество в доме было. И все же включать свет Декер не рискнул, чтобы не привлечь внимание агента по соседству, который мог явиться полюбопытствовать, что тут происходит.Воняло сыростью, нафталином и запустением.Осмотрел верхний этаж — все там было в таком же состоянии.Направился к подвалу и, припомнив, с чем столкнулся в подвале соседнего дома, вытащил пистолет.Спустился вниз, осмотрелся.Сырость, плесень, дохлые жуки.Но никаких мертвых тел.Если двое тайных агентов УБН тут и бывали, то никаких следов этих посещений не осталось. Никаких пустых коробок от еды навынос. Сесть тоже не на что. Никакой одежды в кладовке. Поначалу Декер решил, что те двое использовали дом в качестве наблюдательного пункта, но абсолютно ничто в нем на это не указывало. Оборудование, предположим, они могли забрать с собой. Хотя зачем вообще было устраивать здесь такой пункт? За чем отсюда можно наблюдать?А если они использовали именно этот дом, то как получилось, что мертвыми их обнаружили в соседнем?Декер совсем уже собрался вернуться к лестнице, когда вдруг застыл и быстро попятился в дальний угол подвала.Наверху, на первом этаже, только что открылась дверь. Передняя или задняя — непонятно.Потом прямо над головой — скрип половиц.Так, дверь была все-таки задняя. Неизвестный направлялся теперь к фасадной части дома.Декер покрепче перехватил пистолет.Похоже, дело дрянь. Скорее всего наверху сейчас был агент, приставленный присматривать за соседним домом. Может, заметил, как Декер бродит внутри, увидел проблески встроенного в мобильник фонарика, зашел проверить…Нарваться на собрата-федерала Амосу очень не хотелось.Но что, если это все-таки не дежурный из соседнего дома?Шаги протопали вверх по лестнице. Декер выждал. Через минуту неизвестный опять спустился на первый этаж.Никаких сирен не слышно. Наружу никак не выглянешь. Вызвал этот парень подкрепление или не стал?А потом Декер услышал то, что неизбежно должен был услышать.Открылась дверь подвала.Оставаясь в своем углу, Декер крикнул:— Амос Декер, ФБР! Назовите себя!— Агент Стрингер, УБН, из соседнего дома, — незамедлительно отозвался чей-то голос.Декер не двинулся с места.— Хотелось бы верить, но мне нужен какой-нибудь документ.— Сам о таком же подумал… Ну и как вы думаете все это проделать, пока я не вызвал подкрепление?— Вы что, по голосу меня не узнаете? — удивился Декер. — Я тогда в морге с агентом Кемпер достаточно громко изъяснялся, могли бы и запомнить!— А я только утром в город приехал, у нас новая смена.— Ладно, кидайте ксиву вниз по ступенькам, а я свою наверх заброшу.— Послушайте, я-то здесь по праву, а вот вы нет, и я, блин, понятия не имею, кто вы такой! Кидайте первым!Декер сделал вид, что ищет удостоверение. А на самом деле, заткнув пистолет за ремень, свободной рукой набирал номер на мобильнике.— Секундочку, сейчас найду! — крикнул наверх.Кемпер ответила после двух гудков.— У меня тут ситуация, — прошептал Декер. — За дом сейчас отвечает агент Стрингер?— Нет. Ночная смена у Дженкинса. С восьми до восьми. Про агента Стрингера в жизни не слышала.— Хорошо, тогда давайте сюда своих ребят. Немедленно. Я в том доме, что слева от места преступления, если смотреть с улицы. Я в подвале, а кто-то тут придуривается, будто он один из ваших.Прежде чем она успела хоть что-то сказать, Амос отключился и посмотрел на телефон в руке.— У вас две секунды, чтобы бросить удостоверение, иначе пеняйте на себя! — выкрикнул тот, кто назвался агентом Стрингером.— Сейчас брошу.Декер на цыпочках выдвинулся вперед, подкрался к лестнице сбоку.Положил большой палец на экран телефона, приготовился, включил фонарик и в тот же миг бросил телефон на ярко осветившиеся ступеньки.Сверху моментально ударили четыре выстрела.Четыре приглушенных выстрела. Пули ударились в пол, рикошетом разлетелись в разные стороны.Хотя его не задело, Амос вскрикнул, как будто на самом деле был ранен — чтобы парень наверху потерял бдительность.И буквально через миг разрядил наверх весь магазин — по высокой дуге, чтобы с гарантией накрыть весь дверной проем.Услышал удар, потом другой, потом короткий стон.Отступил вбок, когда что-то скатившееся со ступенек бесформенной кучей замерло на полу, едва не угодив ему под ноги.Декер подобрал телефон, посветил.Это был человек.Теперь уже мертвый человек, благодаря ему.Уставившись на труп, Амос поймал себя на том, что чуть ли вслух ахнул.Обычно, когда Декеру приходилось иметь дело со смертью, его синестезия проявляла себя в полной красе. Вставали дыбом волосы на загривке, словно по телу пробегал электрический ток, наваливались тошнота и головокружение, и, что более важно, все вокруг начинало видеться в ярко-синем свете, как от электросварки. Этот свет окружал его со всех сторон, подавлял, вызывал удушье.Но ничего такого с ним на сей раз не произошло. Он просто видел перед собой труп.Как будто вся его синестезия вдруг куда-то девалась.Потом услышал вой сирен.А чуть позже — грохот тяжелых ботинок по ступенькам крыльца.Агент Дженкинс, не иначе.Прибыло подкрепление.Декер опустился на нижнюю ступеньку и стал ждать.Глава 33— Черт, пора тебе уже завязывать шляться по ночам, я абсолютно серьезно!Тирада эта принадлежала Джеймисон, которая стояла перед Амосом в длинной футболке и тренировочных штанах. Была она босиком, а всклокоченные волосы неопровержимо свидетельствовали, что совсем недавно ее бесцеремонно разбудили.Оба находились в гостиной дома Митчеллов. Эмбер с Зоей спали наверху.Декер позвонил Джеймисон прямо из подвала, где только что застрелил человека.Он уже объяснил ситуацию всем, кому только возможно: вначале тем, кто первым отреагировал на происшествие, потом Кемпер и, наконец, Грину с Лесситер, когда те тоже там появились — включая и то, как он сам там оказался.Первый сюрприз ждал его, когда Кемпер увидела лежащего на полу человека с двумя пулями в груди.— Это Брайан Коллинз, — объявила она.— И чем он знаменит? — поинтересовался Декер.— Он наркоторговец.— Не думаете, что он мог знать Майкла Свенсона или даже работать вместе с ним?— Сомневаюсь. Коллинз — в другой весовой категории. Он уже в нескольких штатах в розыске — за наркотики и убийство.Вмешался Грин:— А здесь-то он что забыл? И почему пытался убить вас?— Должно быть, заметил, как я вхожу в дом, — предположил Декер. — Не исключено, что вообще за ним постоянно наблюдал.— Хорошо, но зачем идти на такой риск практически на глазах у агента УБН? — удивился Грин.— По-моему, это хороший признак, — сказал Амос. — Это означает, что они забеспокоились, поскольку мы подбираемся все ближе и ближе. Это из той же оперы, что и попытка поджарить нас с Джеймисон в трейлере Тоби Бэббота.— Так вы действительно подобрались к ним совсем близко? — спросил Грин.Декер глянул вниз на тело:— Может, даже чересчур близко.А теперь он смотрел снизу вверх на разъяренную Джеймисон.— Я и предполагать не мог, что все так закончится, Алекс! Просто не спалось, решил прогуляться и заодно кое-что проверить. Поговорил с миссис Мартин, вот она и навела меня на этот дом.Джеймисон опустилась на диван рядом с ним.— Декер, я знаю, что до тебя скорее всего не дошло, но у меня сестра с племянницей только что получили страшную весть. Погиб Фрэнк. Они теперь до конца жизни от этого не оправятся!— Да знаю я все это, Алекс.— Да, ты знаешь сам факт. А то, что кроется за фактами, частенько от тебя ускользает!— Что конкретно ты имеешь в виду?— Одной трагедии уже вполне достаточно. И, пожалуйста, не пытайся добавить себя в этот список. Не думаю, что кто-то из нас это перенесет. Я-то уж точно не смогу. А теперь, если ты только не собираешься отколоть еще какую-нибудь опасную глупость, я иду спать, иначе у меня просто голова лопнет. Предлагаю тебе сделать то же самое.Когда она устало поволоклась вверх по лестнице, Декер неохотно последовал за ней.Умылся, разделся.Посмотрел на свою руку, которая недавно спустила курок, лишив жизни Брайана Коллинза. Никаких неприятных чувств не испытал. Коллинз пытался его убить, так что получил по заслугам.Только вот до сих пор непонятно, с чего это совершенно незнакомый ему человек вообще вздумал его прикончить.Известный наркобарон. В розыске в нескольких штатах.УБН.Агенты-перевертыши.Шесть убийств, в четыре из которых, похоже, вовлечены никак не связанные между собой стороны.Только ли в наркотиках дело? Из-за «дури» вообще гибнет уйма народу. А Бэронвилл, судя по всему, прочно зажат в тисках такой же опиоидной эпидемии, что терроризирует сейчас чуть ли не все уголки страны.И они с Джеймисон, похоже, как раз на такую проблему с ходу и натолкнулись.А как насчет отца Лесситер, который поджег дом банкира, сел за это в тюрьму и потом в ней умер? Или ее матери, покончившей жизнь самоубийством? Теперь понятно, откуда у Лесситер такая неприязнь к нынешнему Джону Бэрону, на первый взгляд совершенно необъяснимая.И, наконец, что за хрень творится у него в голове? Почему не появился синий цвет? Где головокружение и вздыбившиеся волосы на загривке? Не то чтобы ему всего этого хотелось. Но, по крайней мере, это были вполне предсказуемые вещи. И то, что они с ним больше не происходили, беспокоило его гораздо больше, чем некогда сами эти явления.«Мой мозг опять изменяется. И кем же я буду завтра?»Амос вздохнул. Оставаться наедине с подобными мыслями очень не хотелось.А потом вдруг в голову ему пришла одна мысль. К счастью, она имела непосредственное отношение к расследованию.Декер вытащил телефон и позвонил Кемпер. Она ответила после первого же гудка.— Что двое ваших агентов могли делать в том доме? — спросил он.— Понятия не имею.— Короче, они могли оттуда за кем-то или за чем-то наблюдать.— Вы хотите сказать, там был наблюдательный пункт?— Что-то в этом роде, хотя никаких свидетельств тому я не нашел.— На этой улице живут всего три человека, Декер, все до одного старики, причем один из них слепой, а другая — бывшая училка воскресной школы.— А еще один — редкостный говнюк с обрезом.— Объясните-ка.Он рассказал ей о перебранке с Россом.— Все равно не пойму, как злобный восьмидесятилетний старикашка в инвалидной коляске может быть со всем этим связан.— Я тоже.— Ладно, у меня для вас кое-какие новости.Декер навострил уши:— Какие?— Это насчет того убитого, Брайана Коллинза.— Так и что?— У меня есть на него более подробная информация — тогда я с вами далеко не всем поделилась.— И почему же решили поделиться сейчас?— Проникаюсь к вам все большим доверием.— Хм, уже неплохо.— Мы знаем его бывшего делового партнера, — сказала Кемпер.— И кто же это?— Рэнди Хаас — тот самый тип, который указал на двух моих агентов как на своих убийц.Глава 34— Она хочет, чтобы именно мы это сделали?Сидя за завтраком, Декер неотрывно смотрел поверх стола на Джеймисон.Та опустила чашку с кофе, сердито ответила:— Да, Эмбер просит нас съездить в фулфилмент-центр и забрать из кабинета Фрэнка его личные вещи. И еще его машину оттуда пригнать.— Но у меня рассле…Она бесцеремонно его перебила:— Декер, моей сестре все утро предстоит заниматься подготовкой похорон мужа. Это последнее, в чем мы можем ей помочь.— Я готова, тетя Алекс!Оба повернулись и увидели стоящую в дверях Зою — уже в пальто, с заплывшими от слез глазами.— Хорошо, зайка, мы тоже будем через минуту готовы. Может, подождешь на крыльце?Скорбно глянув на Декера, Зоя поплелась к выходу.Амос перевел взгляд на Джеймисон:— Забросим ее в школу по дороге?— Нет, она поедет с нами.— С нами?! А как же школа?— Декер, у нее только что погиб отец! Сегодня она в школу не пойдет. Это ведь даже не школа, а что-то вроде детского садика, «нулевка». Если она и пропустит несколько дней, то Гарвард от нее из-за этого не уйдет.— Думаешь, это хорошая мысль — брать ее с собой? В смысле чтобы она смотрела на вещи своего погибшего отца?— А по-другому никак. У Эмбер тут пока нет таких знакомых, на которых можно было бы спокойно оставить Зою, особенно сейчас. А сегодня ей целый день по похоронным делам бегать — выбирать гроб, цветы, место на кладбище… Предлагаешь, чтобы Зоя на все это смотрела?Декер пристыжено выпрямился на стуле:— Нет.— Ладно, тогда допивай кофе и отчаливаем. Сейчас я поведу, а ты потом в машину Фрэнка пересядешь.Когда они вышли на крыльцо, Зоя сразу протянула руку — но только не своей тете, а Декеру. С удивленным видом, бросив взгляд на Джеймисон — которая ему только кивнула, — он бережно взял ее крошечную ладошку в свою огромную лапищу, и они все вместе направились к прокатному внедорожнику.* * *— Господи, ну и громадина!Это замечание вырвалось у Джеймисон в тот самый момент, когда они въехали на парковку фулфилмент-центра «Максус».Автоматизированный склад занимал действительно огромную площадь, а открытая стоянка была до отказа забита машинами. Вдоль теряющегося где-то вдали ряда одинаковых погрузочно-разгрузочных дебаркадеров с задней стороны здания шеренгами выстроились многочисленные товарные фуры.— И ко всему этому еще что-то пристраивают, — заметил Декер, указывая на неоконченную конструкцию с западной стороны гигантского сооружения.Свободное место удалось найти только на порядочном расстоянии от въезда, и сквозь море автомобилей они направились к главному входу.— Это тут папа работал? — спросила Зоя.— Да, зайка, именно тут, — отозвалась Джеймисон. — Нам нужно забрать кое-какие его вещи.— Мамочка уже говорила. И еще машину.— Совершенно верно.Зоя пристально посмотрела на тетю снизу вверх:— А папа на самом деле умер?Прежде чем Джеймисон успела подобрать подходящий ответ, Декер наклонился, подхватил девочку обеими руками, посадил себе на шею и ткнул пальцем в здание центра:— Видишь, какое оно здоровенное?Зоя кивнула.— Так вот, твой папа помогал тут всем командовать. Ты только посмотри, сколько тут машин, сколько тут народу работает! Он занимался очень важным делом. Следил, чтобы во всем этом здании и у здешних людей дела шли хорошо. Все они полагались на твоего папу. Он был просто молодец.Зоя сунула в рот большой палец, глаза ее наполнились слезами.Декер продолжал:— Так что сейчас нам нужно просто зайти туда и забрать его вещи, потому что все они теперь принадлежат тебе и твоей маме, точно?Зоя неистово закивала, продолжая взволнованно посасывать большой палец.Амос решительно зашагал дальше, по-прежнему с Зоей на плечах, а изумленной Джеймисон оставалось только поспешить следом.В приемной их направили в кабинет, в котором располагался управляющий предприятием. На стене рядом с дверью и выходящим в коридор окном висела табличка с именем.— «Тэд Росс», — прочитал Декер. — Очень интересно!Сквозь щели в жалюзи, закрывающие окно кабинета изнутри, они углядели мужчину средних лет, при костюме и галстуке, с редеющими седыми волосами, который сидел за письменным столом и разговаривал по телефону. Две боковые стены здесь были совершенно голыми — обычный гладкий гипсокартон, выкрашенный белой краской, — а вот на задней красовались резные деревянные панели с вычурными медальонами. На ней же в коробке под стеклом висел сложенный свитер «Питтсбургских сталеваров», поверх которого красовалось желтое фанатское полотенце.— Что интересно? — не поняла Джеймисон. — Ты что, его знаешь?— По-моему, я встречался с его стариком.Постучавшись, они увидели, как Росс поднял взгляд, быстро свернул разговор и пересек кабинет, чтобы открыть дверь. Посмотрел на Декера, потом на Зою и сразу помрачнел.— Я — Тэд Росс. Спасибо, что пришли. Мы просто не знали, что делать с… — Примолк, бросил нерешительный взгляд на Зою.Вмешалась Джеймисон:— Не стоит благодарности. Эмбер — моя сестра. Я — Алекс Джеймисон, а это Амос Декер.— Я слышал, вы оба из ФБР.— Совершенно верно, — подтвердила Джеймисон. — А это Зоя, дочка Фрэнка.Росс протянул Зое руку:— Привет, Зоя, рад познакомиться.Девочка кивнула, пожала ему руку, но ничего не ответила, поскольку большой палец словно прирос к ее рту.— А Фред Росс, случайно, не ваш отец? — спросил Декер.Росс был явно удивлен:— Да, а что?— Я с ним совсем недавно общался.— Могу вам только посочувствовать, — натянуто проговорил Росс. — Тот еще тип.— Можно и так сказать, — согласился Декер.— Ладно, давайте покажу, где что лежит.Росс повел их за собой по длинному коридору.— Ну у вас и масштабы, — заметил Амос.— Один миллион двести тысяч квадратных футов, — откликнулся Росс. — А теперь и еще шестьсот тысяч пристраиваем. Это будущее розничной торговли — не знаю, к лучшему это или к худшему. Обычные торговые центры и гипермаркеты по всей стране один за другим закрываются, банкротятся уже целые сети. Сейчас потребитель идет за товаром в Интернет, а доставкой занимаются как раз центры вроде нашего.— Наверное, потому-то они такие огромные, — сказал Декер.— Именно так. И мы в выигрыше, и продавцы. Они могут полностью сосредоточиться на продвижении товаров и услуг, а обработка и выполнение заказов — целиком наша задача. С нами работает уже более пятнадцати тысяч интернет-магазинов, и это число постоянно растет. Построить и содержать такой центр — дело весьма недешевое. Так что фирмы, которые хотят заниматься торговлей онлайн, но не могут осилить распространение, предпочитают передавать эту функцию компаниям вроде «Максуса». Торговым организациям приходится оплачивать складскую площадь вплоть до двадцатых долей дюйма, да и с каждой продажи мы тоже определенный процент берем, но все равно им это выгодно — по причинам, которые я только что изложил. Это уже наш десятый центр, а в ближайшие пять лет планируется практически одновременно построить еще десять. Сейчас этот бизнес просто на невероятном подъеме. В буквальном смысле слова уже не справляемся.— Все бы наши проблемы были такими, — улыбнулась Джеймисон.— Угу, до смерти не уработаться бы…Едва произнеся эти слова, Росс сразу же побледнел и бросил взгляд на Зою, но она его будто и не услышала. Только и делала, что озиралась по сторонам со своего насеста на шее у Декера. Тот уже попытался было опустить ее обратно на землю, но она так яростно вцепилась в него, что он сдался и продолжал покорно нести ее на себе.— Пришли, — объявил Росс.Отпер дверь, за которой открылся кабинет размерами примерно в треть от его собственного — чистенький и аккуратный, с большим письменным столом и креслом, тремя металлическими канцелярскими шкафами вдоль одной стены и большой белой доской, покрытой всякими напоминаниями и документами на магнитах, на другой.На письменном столе стоял плоский компьютер.— Фрэнк был очень организованный и педантичный человек, — сказал Росс. Посмотрел на Зою. — Твой папа действительно был тут на своем месте.Та кивнула, но опять ничего не сказала.Росс показал на картонную коробку на столе.— Личные вещи мы уже собрали. Все внутри. — Он порылся в кармане. — А вот ключи. Машину мы подогнали прямо к главному входу. Синяя четырехдверная «Киа», но вы наверняка и сами знаете.— Спасибо, — произнесла Джеймисон, принимая ключи и тут же передавая их Декеру.— Алекс, может, возьмешь Зою да поедешь домой? Коробку я потом на своей машине могу привезти.— На папиной машине, — поправила его Зоя, которая наконец-то вытащила большой палец изо рта.— Да-да, конечно, на папиной, — поспешно отозвалась Джеймисон. — Ладно, давай-ка двинем домой.Она взяла Зою за руку, и обе отправились к выходу. Девочка с обреченным видом постоянно оборачивалась на Декера, пока они не свернули за угол и не скрылись из виду.Амос повернулся к Россу:— Не могли бы вы сделать мне одно одолжение?— Конечно, если это в моих силах.— Нельзя ли заглянуть туда, где это произошло?Росс был несколько удивлен:— Туда, где… где погиб Фрэнк?— Угу.— Это был несчастный случай. Трагический, глупый, но все-таки несчастный случай, которого просто не должно было произойти.— Я этого и не оспариваю. И его расследованием тоже не занимаюсь. Мне просто нужно что-то, что я могу сказать Эмбер… У нее явно есть вопросы, только и всего. А сама она сегодня не в том состоянии, чтобы сюда приезжать. Плюс похоронными делами надо заниматься.— Да, представляю. Все это так ужасно. Похоронные расходы и прочее мы обязательно возместим, — быстро добавил Росс.— Было бы хорошо.— И послушайте — я знаю, что она захочет выставить иск «Максусу». Черт, на ее месте я и сам бы так поступил!— Довольно сильное заявление, учитывая вашу должность в «Максусе».— Я работаю здесь лишь с тех пор, как они построили этот центр. И меня взяли только потому, что я здесь один из немногих, у кого есть опыт управления большим предприятием, и потому что я консультировал их еще на стадии строительства. Надеюсь, что Эмбер получит все, что причитается ей по закону.— А каким предприятием вы до этого управляли?— Мне уже седьмой десяток, так что расцвет Бэронвилла я застать еще успел — по крайней мере, какие-то его остатки. Начинал просто как столяр-отделочник, потом открыл собственную строительную фирму. После этого управлял последней бумажной фабрикой в городе. Предприятие, конечно, не такое крупное, как это, но все-таки около двухсот человек народу, и постоянно то материалы надо принять, то готовую продукцию сдать… Грузовики только туда-сюда и гоняли. Так что здесь я в своей тарелке, дело знакомое.— Ну так как, покажете?— Давайте за мной.Глава 35Росс провел Декера к двери в самом конце коридора. Выходила она на верхний ярус склада, с высоты которого открывался вид на все огромное помещение центра.— У меня в кабинете специально окно в коридор — чтобы видеть, кто пришел, кто ушел… Но все-таки главное внимание я уделяю тому, что сейчас перед нами внизу, — сказал Росс. — Потому что деньги делаются именно здесь.Декер окинул взглядом море стеллажей и целые мили конвейерных лент, толпы людей и многочисленных роботов — как стационарно установленных, так и самоходных, которые с безупречной согласованностью трудились среди них.— Похоже на хорошо синхронизированный механизм, — заметил он.— Это место — один большой алгоритм, — кивнул Росс. — Но основная концепция довольно проста. Нужно принять товар и отправить его дальше как можно быстрее и с наименьшим числом ошибок.Он указал в глубь сооружения, где располагались погрузочно-разгрузочные площадки.— Товары, выгруженные из трейлеров, распаковываются, проверяются, учитываются по штрих-коду в складской базе данных и помещаются вон в те синие инвентарные корзины. Конвейерные ленты, которые вы видите внизу, доставляют их на различные участки ФЦ. — Посмотрел на Декера. — ФЦ — это «фулфилмент-центр» сокращенно. Как только они попадают по назначению — уже здесь, внутри склада, — их вынимают из корзин и сканируют вновь, на сей раз вместе со штрих-кодом, обозначающим конкретную ячейку на стеллажах.— Ячейку? — переспросил Амос.— Именно. Все металлические стеллажи, которые вы здесь видите, разделены на небольшие ячейки — отсеки со своим штрих-кодом и буквенно-цифровым обозначением. Это примерно такая же каталожная система, как раньше в библиотеках, только электронная. Таким образом, любая единица хранения привязывается в базе данных к конкретной ячейке, где ее всегда можно найти. Когда поступает заказ — а их сотни каждую секунду, — кто-то из сортировщиков — это вон те люди в желтых жилетах — быстро находит по данным с мобильного устройства нужный стеллаж и ячейку, а потом и требуемый товар. Помещает в корзину, бежит искать следующий заказ — и так, пока не заполнит ее целиком. Когда корзина заполнена, она вновь оказывается на одной из конвейерных лент. Кстати, тут их целая сеть на манер железнодорожной — с распутьями, стрелками и прочим.— А как корзина туда попадает?— Либо переносится вручную, либо на тележке, либо это делают роботы. — Росс показал на двигающийся внизу аппарат, похожий на огромный поставленный на попа пылесос. — Это АМР — автономный мобильный робот. Он самостоятельно переносит инвентарные корзины к конвейерным лентам; ему надо только сообщить, к какой именно. Встроенный искусственный интеллект с соответствующим программным обеспечением — его мозг, если хотите, — позволяет ему самому найти дорогу к нужному месту.Он указал еще на один аппарат, круглый и приземистый, который нес на себе высокую стеллажную секцию с заполненными чем-то полками.— А это подъемно-транспортировочный робот. Немного похож на робот-пылесос, но способен оторвать от пола тысячи фунтов. Подкатывается под специально предназначенную для него стеллажную секцию, приподнимает ее и везет куда надо, двигаясь по предопределенной координатной сетке.Росс указал на другую секцию склада:— Отобранные товары прибывают вон туда, на сортировочные станции. Там их вынимают из корзин, где они лежали навалом, сортируют и размещают по отсекам высоких стеллажных секций на колесиках. Каждый отсек — это один заказ. В общем, весь процесс можно сравнить с сужающейся воронкой, где на выходе уже конкретные товары, предназначенные для отправки по конкретным адресам. Тут главное — ничего не перепутать. Отправишь что-нибудь куда-то не туда — будешь кусать локти… Потом эти секции перекатываются к упаковочным станциям, где товар помещается в тару для отправки.— Вручную, насколько я вижу, — заметил Декер.— Роботы нормально паковать не умеют. По крайней мере, пока. Управляемая специальной программой машина лишь подбирает и выбрасывает на упаковочный стол подходящую по размеру коробку, кидает в нее в отмеренном количестве упаковочную бумагу или пузырчатую пленку, а также выдает ленту для заклеивания. Наклейка с адресом доставки наносится на коробку тоже автоматически, дальше на конвейере. Потом все это переправляется на погрузочные площадки. Загрузить машину — это примерно как собрать головоломку, потому что каждую нужно забить под завязку, не оставляя пустого пространства. Когда имеешь дело с миллионами разнокалиберных упаковок на круг, даже пара неиспользованных дюймов в каждом трейлере или фургоне складываются в ощутимую потерю.— Грузят тоже вручную?— Угу, роботы и на это не способны. Пока.— Вы все время повторяете «пока».Росс посмотрел на него:— Самая большая проблема с роботами в том, что руки у них все-таки не человеческие. Видите вон тех стационарных роботов?Декер посмотрел туда, куда тот указывал пальцем, — целый ряд огромных металлических рук поднимал высоко нагруженные товаром тяжеленные паллеты и задвигал их на полки прямо под потолком.— Вот это — самое занятие для роботов. Тягать вес, который человеку не под силу. Взял из одной точки, переложил в другую. Тонкая моторика не требуется — только грубая сила. Робот не в состоянии определить какую-то вещь на ощупь и не способен работать в тесном пространстве так, как это делают люди. Человек же быстро сообразит: ага, это на дюйм туда, а это на дюйм сюда, тогда войдет. Человек сразу же сумеет распознать новый предмет, с которым никогда раньше не имел дела, и на лету примет решение, как с ним поступить. На роботов сегодня в этом деле полагаться нельзя. Но индустрия вовсю над этим работает. Вообще-то голубая мечта в данном бизнесе — создать такой манипуляционный механизм, который на самом деле действовал бы как человек, а не просто брал какие-то предметы и клал их в нужные места. И когда-нибудь эта задача будет решена — потому что люди болеют, устают, ходят в туалет и на обеденный перерыв, им нужны отпуск и медицинская страховка. С роботами такие проблемы исключаются.— Так вы хотите сказать, что в один прекрасный момент в этом месте останутся одни лишь роботы?— Бизнесу глубоко начхать на создание рабочих мест. Он озабочен лишь тем, чтобы делать деньги. А с роботами вам нужно лишь несколько толковых ребят, чтобы настраивать и чинить их, если потребуется.— Но если у людей не будет работы, чтобы зарабатывать деньги, кто же тогда будет покупать все эти товары на стеллажах? — спросил Декер.Росс усмехнулся:— Не думаю, что богатенькие буратины как следует продумали этот вопрос. Решили, наверное, что пусть государство над этим голову ломает. Или вообще Господь Бог, не знаю.Амос ткнул пальцем в ряд дверей вдоль дальней стены:— Это, случайно, не металлодетекторы?— Да, это выход для сотрудников. Здешних работяг здесь принято именовать «партнерами». Но, как и в любом деле, случается, подворовывают. Так что все должны проходить через рамки металлодетекторов и предъявлять сумки для досмотра.— И это касается абсолютно всех?— Да, и меня тоже.— Насколько я понимаю, работа здесь требует определенных физических кондиций.— Мы выполняем около четырехсот заказов в секунду, так что даже дух перевести некогда. Как только на мобильное устройство сортировщика поступает сигнал о принятом заказе, тот должен немедленно метнуться к стеллажу, в котором хранится запрошенный товар — система сама его туда направит. И процесс пошел. Тем, кто там работает, приходится управляться с предметами весом до пятидесяти фунтов и проводить на ногах до двенадцати часов в день. Люди за смену до пятнадцати миль пешком проходят. Хотя ходьба — отличное упражнение, верно? Я и сам так регулярно упражняюсь, каждый день в одно и то же время спускаюсь вниз с обходом.Он бросил взгляд на часы.— Вообще-то примерно через час я собираюсь туда как раз с этой целью. Покалякаю с работягами, как обычно, — им нравится, когда менеджмент не задирает нос. Но дружба дружбой, а служба службой. У меня в цехе есть и другие менеджеры, и это их дело — следить, чтобы все шло как по маслу. С людей мы спрашиваем строго, потому что сверху с нас тоже строго спрашивают. Разговор короткий: не выполняешь норму — ищи другую работу. А сюда больше двадцати футбольных полей можно вместить, так что ходить тут не переходить. Приходится иногда даже на велосипедах или трехколесниках ездить, чтобы побыстрей куда-нибудь добраться и охватить максимальную площадь. А с пристройкой она станет еще наполовину больше. Хоть у нас тут и климат-контроль, по-любому весь вспотеешь.— Думаю, что все равно хватает желающих тут работать.— Да, платим хорошо. Сортировщики начинают с десяти «баков» в час, плюс медицинская страховка и пенсионные отчисления. Проработаешь пять лет — будешь уже шестнадцать в час получать. Сверхурочные тоже неплохо оплачиваются. Во время авралов вроде Рождества приходится вкалывать от пятидесяти пяти до семидесяти часов в неделю. С учетом сверхурочных многие здесь по сорок тысяч в год заколачивают, а то и больше. В наши дни с таким доходом попадаешь уже в средний класс, особенно если здесь работают оба супруга — и муж, и жена, а таких у нас хватает. Черт, да с такими деньгами в этом городишке ты натуральный богатей!— Хотя Фрэнк Митчелл рассказывал мне, что у вас тут все равно проблема с кадрами.— Тогда он наверняка и объяснил почему. Сейчас у нас около тысячи работников, но требуется гораздо больше. А с расширением площадей — тем более. Проблема в том, что сотни соискателей не могут пройти тест на наркотики. Блин, да по всей стране такая история! Дети, родители, бабки, дедки — все на этой дряни сидят. — Он сделал паузу. — Ну вот, вроде бы все рассказал и показал.— Кроме того места, где Фрэнк Митчелл расстался с жизнью, — напомнил Декер.Росс повел его за собой по металлической лестнице, спускающейся на основной этаж, а потом по длинному проходу, который вел к неоконченной пристройке. Отпер дверь, и оба оказались в огромном помещении, очень походившем на то, которое они только что покинули. Единственно здесь не было ни товаров, ни людей в желтых жилетах — громоздящиеся повсюду высокие стеллажи были девственно пусты.— Обычно здесь полно строительных рабочих, но полиция закрыла помещение до окончания расследования. Надеюсь, скоро их опять сюда пустят. Мне из центрального офиса обзвонились уже. У нас очень жесткие сроки по сдаче в эксплуатацию.— Копам наплевать, какие у строителей сроки.— Сам уже понял… Как раз говорил с начальством, когда вы пришли. В смысле им искренне жаль, что Фрэнк погиб. Никто не заслуживает того, что с ним случилось, но бизнес есть бизнес.— Это уж точно, — отозвался Декер, оглядываясь по сторонам. — Так где это произошло?— Вон там.Росс повел его куда-то вбок.Там, задрав вверх механические руки, шеренгой выстроились стационарные роботы, хотя стеллажи, на которые им предстояло водружать тяжелые паллеты, еще не были установлены — перед роботами возвышались только голые бетонные стены.На одной из секций стены Декер увидел пятна крови и остатки еще какого-то вещества, тоже явно человеческого происхождения. Механическая рука напротив этого места была обнесена желтой полицейской лентой.— За ленту заходить нельзя, — предупредил Росс и тут же поспешно добавил: — Думаю, вы и сами в курсе.— Полиция уже осматривала территорию?— Приезжали вчера и еще сегодня рано утром. Все засняли, зарисовали, замерили, сняли отпечатки.— Обычная процедура. — Декер кивнул. — А робота тоже проверили? Выяснили, в чем дело?— Компания, которая его устанавливала, как раз сейчас отправляет сюда бригаду, обещали досконально все проверить. Нужно выяснить, что произошло. В смысле чтобы такого не повторилось. Ни в коем случае. Когда Фрэнка нашли, эта штука его все еще держала. Его просто размазало об стену. Эта рука может двигаться и медленно, но иногда совершает очень быстрые движения, причем с достаточной силой, чтоб оторвать вам башку.— Почему Фрэнк оказался здесь вчера вечером?— В его обязанности входило присматривать за тем, что делается в пристройке. Обычно прямо перед тем, как уехать домой, он заглядывал сюда с обходом. Строители появляются в семь утра и уходят около пяти. Меня самого здесь не было, когда все это случилось, но мне позвонили и все рассказали.— Кто позвонил?— Мэрджори Линтон. Она тоже в управлении. Вместе с Фрэнком работала. Она знала, что он ушел что-то проверить. Когда он не вернулся, попробовала позвонить ему на мобильный, но он не ответил. Пошла его искать. И нашла тело.— И сразу позвонила вам?— Да. В полной истерике. Я и вызвал полицию — когда немного ее успокоил и разобрался, что к чему.Декер посмотрел на смертоносную железную ручищу:— Так он как раз этого робота решил проверить?— Похоже на то. Фрэнк разбирался в роботах.— Выходит, эта штука уже в рабочем состоянии?— Ну питание-то подведено, но робот был выключен. Мы его уже испытывали — вернее, этим занимались представители компании-производителя. Сразу после установки, где-то с неделю назад. Все вроде было нормально.— Как же он тогда убил Фрэнка?— Потому-то изготовитель и отправляет сюда бригаду. Пока они не проведут полную диагностику, мы этого никогда не узнаем.— Но они-то смогут это определить? Дать четкий и определенный ответ?Росс пожал плечами:— Я не настолько разбираюсь в робототехнике, чтобы дать ответ. Надеюсь, что смогут, — надо же нам убедиться, что нечто подобное не произойдет еще раз.Декер посмотрел на окровавленную стену:— Да уж, одного раза вполне хватит.На обратном пути к лестнице они прошли мимо длинного стола, на котором Амос заметил большой бумажный рулон.— А это что такое? — полюбопытствовал он.Росс обошел вокруг стола.— Строительные чертежи пристройки. Она примерно такая же, как существующий корпус, только вдвое меньше. А что?Декер уставился на чертежи, мысленно перелистывая сохраненные в памяти кадры. Наконец нашел нужный, наложил на него то, что видел сейчас перед собой. И сразу же в голове в прямом смысле щелкнуло.По крайней мере, хоть память на сей раз не подвела.— Не может быть, — пробормотал он про себя.Глава 36— Декер, чем это ты занят?Амос вытащил строительные чертежи, которые раньше нашел в кладовке, и теперь, усевшись за кухонный стол, разворачивал их перед собой. В этот момент и вошла Джеймисон.Он разгладил скрученные листы, поднял на нее взгляд:— Это строительные планы ФЦ «Максус».Алекс присела рядом с ним:— И что в них такого? Кстати, почему ты там остался?— Захотелось посмотреть, где погиб Фрэнк.Джеймисон явно недоумевала:— Зачем? Это же был просто несчастный случай.Декер оглянулся через плечо на кухонную дверь:— Где Эмбер с Зоей?— Эмбер до сих пор не вернулась, Зою сморило, легла подремать. Не думаю, что ночью она особо выспалась. Пока сюда ехали, постоянно носом клевала.Амос вновь сосредоточился на чертежах, перебирая листы. Нашел наконец, что искал.— Посиди-ка минуточку.— Де… — начала было Джеймисон, но тут же замолкла, покачивая головой. Тоже посмотрела на планы, хотя и понятия не имела, что тут надо искать.Через минуту вернулся Декер — с каким-то сложенным листком в руке. Развернул его, разгладил на столе.— Что это такое? — с любопытством спросила Алекс, пока ее напарник рылся в кухонных ящиках в поисках карандаша. Он не ответил — просто уселся за стол и принялся водить карандашом по бумаге.Наблюдая за его действиями, Джеймисон поинтересовалась:— Не тот ли это листок миллиметровки, который мы нашли в трейлере у Бэббота?— Он самый.— И зачем ты его разрисовываешь?— Обвожу вдавленные следы на бумаге. То, что он начертил, осталось на верхнем листе альбома, помнишь? Но на этом тоже все отпечаталось, потому что он довольно сильно надавливал на карандаш.— Ладно, это-то я понимаю. Представляю, сколько браков развалилось из-за того, что неверный супруг не знал, что написанное на верхней странице отпечатывается на нижних!.. Но к нам-то все это каким боком?Декер и тут не ответил, продолжая старательно чертить. Закончив, удовлетворенно откинулся на стуле.Джеймисон поглядела на лист.— Сравни вот с этой страницей чертежей ФЦ, — предложил Амос.Алекс несколько секунд переводила взгляд с одного листа на другой, после чего челюсть у нее отвалилась:— Абсолютно то же самое, только в меньшем масштабе! — Посмотрела на Декера. — С какой это стати Тоби Бэбботу было копировать чертежи фулфилмент-центра «Максус»?— Не знаю. Но очень хочу выяснить. — Он подобрал со стола листок миллиметровки. — Когда я увидел планы пристройки, то сразу вспомнил про тот рулон в кладовке. — Поднял листок повыше. — И мне сразу пришло в голову, что отпечатавшиеся на миллиметровке линии очень похожи на какой-то чертеж из того рулона.— Похоже, что с памятью у тебя все так же хорошо, как и прежде, — сказала Джеймисон. — Но все равно не пойму, зачем было тратить на это время.— Потому что, пока мы копались в трейлере Тоби Бэббота, кто-то попытался нас убить, Алекс. Может, просто хотел убить, а может, чтобы избавиться от какого-то свидетельства. — Он постучал по миллиметровке пальцем. — Вроде этого.— Свидетельства чего?Декер откинулся на стуле:— Не знаю.— Он мог просто забрать эту бумажку. Зачем было сжигать все целиком?— Может, он и собирался так поступать, да мы его прервали. Наверное, боялся, что мы найдем ее — или еще что-то, что могло быть припрятано у Бэббота. Вот и подпалил весь трейлер вместе с нами внутри. Решил, так сказать, одним выстрелом убить двух зайцев.Джеймисон сложила руки на груди.— Узнал что-нибудь насчет того, что случилось с Фрэнком?Декер пересказал ей слова Росса.Она покачала головой, нахмурилась:— Взбесившийся робот? Ну и дела! После такого хочется забросить все эти новомодные технологии и снова вернуться к молоткам и лопатам.Алекс внимательно разглядывала своего напарника, пока тот таращился в противоположную стену, явно погруженный в какие-то собственные мысли.— Декер?Он не ответил.— Декер, ты ведь не думаешь, что был просто несчастный случай?Наконец он очнулся от дум:— Из того, что кто-то считает это несчастным случаем, вовсе не следует, что это и впрямь был просто несчастный случай.— Но тогда это может быть только… Декер, у Фрэнка не было тут врагов! С какой стати кому-то его убивать?Амос обвел ее пристальным взглядом:— А с чего ты взяла, что у него не было врагов?— Ну потому что… Он… Они тут даже толком пожить не успели. И он был такой обаятельный парень…— Не слышал, чтобы кем-то был определен конкретный временной период, за который можно нажить врагов. И даже самые обаятельные парни могут запросто заполучить врагов среди тех, кто не отличается таким же обаянием. Что я действительно знаю, так это что в трейлере у Тоби Бэббота были планы ФЦ. И что кто-то этот трейлер поджег. А теперь еще и Фрэнк погибает в том же ФЦ, потому что якобы отключенный робот неожиданно взбесился и прикончил его.— Каким образом эти два случая могут быть связаны между собой?— Я не знаю, связаны ли они вообще. Но такое не исключается.— Но у нас уже есть шесть убийств, которые надо расследовать!— Я в курсе.— И у тебя нет никаких доказательств того, что Фрэнка убили. — Она понизила голос: — Ты не вправе рассказывать каждому встречному-поперечному, особенно моей сестре или Зое, что Фрэнк, по твоему мнению, стал жертвой убийства! Они и так уже достаточно травмированы.— Да не собираюсь я никому ничего рассказывать!— А как же ты тогда намерен вести расследование?— Компания, которая поставила робота, собирается прислать сюда бригаду — выяснить, что случилось. Я просто уверен, что копию отчета они передадут в полицию — а оттуда уже и мы ее заполучим. Не исключено, что им придется предоставить ее и Эмбер, так что вот тебе и второй способ с ним ознакомиться.— А они быстро подготовят отчет?— Понятия не имею. Именно поэтому-то я и не собираюсь ждать. Прямо сейчас наведу кое-какие справки, — объявил Декер. И, поскольку заметил, что Джеймисон собралась что-то возразить, поспешно добавил: — Втайне наведу кое-какие справки относительно фулфилмент-центра.— Но ты вроде как должен помогать Грину и Лесситер, а теперь, насколько я понимаю, и агенту Кемпер — с теми остальными убийствами?— А я от этого и не отказываюсь. Вообще-то прямо сегодня собирался кое-что предпринять.— Все равно не понимаю, зачем ты ввязываешься в расследование смерти Фрэнка! Наверняка это обычный несчастный случай. Такие происшествия с роботами уже не раз бывали, от них уже гибли люди…— Угу, бывали. Я проверял. Шансы, по моим грубым подсчетам, примерно такие же, как погибнуть в авиакатастрофе… — Амос пристально посмотрел на нее. — Так ты по-прежнему считаешь, что это точно несчастный случай, или же все-таки стоит попробовать?Когда Джеймисон не ответила, он поднялся и направился к дверям.— Куда это ты собрался? — поинтересовалась Алекс.— Вспомню детство, загляну в школу, — отозвался Декер.Глава 37Если это и впрямь нынешнее состояние системы образования в Америке, то дела в стране совсем плохи, подумалось Декеру.Бэронвиллская школа старших классов выглядела так, словно только и дожидалась, пока в нее ударит чугунный шар, приделанный к подъемному крану. Впрочем, тяжелая техника и целая бригада профессиональных разрушителей тут не нужны были — с задачей вполне справился бы один-единственный молодец, снаряженный обычной кувалдой и упаковкой из шести банок «Ред Булла».В крыше зияли дыры, несколько стекол были разбиты, а входная дверь настолько разбухла, что Декер, пока рвал ее на себя, чуть не вывернул плечо из сустава.Войдя в школу и направляясь в учительскую, он ощущал повсюду запах сырости и тлена. К линолеумным полам явно никто не прикасался с того самого момента, как их тут настелили. В кабинете для спортивных и прочих трофеев по соседству с учительской ни единого трофея не обнаружилось.В учительской Амос представился, объяснил, кто он такой и что ему надо. Заместительница директора, несколько зашуганного вида миниатюрная женщина с седеющими волосами, скованной походкой и меланхоличным выражением на лице, сопроводила его в библиотеку.— Похоже, что эта школа знавала лучшие времена, — заметил Декер.— Да тут весь город знавал лучшие времена! — воскликнула она. — Нет налогов — нет денег, чтобы привести это здание в порядок. Да и учеников у нас сейчас вполовину от того, что было раньше. Великий исход из Бэронвилла продолжается. Вообще-то уже лет тридцать как продолжается.— Но, может, все и по-новому повернется… Фулфилмент-центр вот построили. Туда куча народу требуется.— Насколько я понимаю, там кто-то погиб?— К сожалению, да.Она провела его в библиотеку. Книг на полках было немного, а на металлических столах стояла всего пара антикварных угловатых компьютеров. Никого из учащихся тут не наблюдалось.— Учебный год пока еще вот тут, — сказала замдиректора, показывая себе на кончик носа.— Если у меня будут еще вопросы, можно поспрошать библиотекаря?Женщина на ходу обернулась:— Не было бы проблем, если б он у нас был. Бюджет в очередной раз урезали, и нам пришлось расстаться. Вбухивать миллионы в спортивные арены — это мы можем, а вот на детишек хотя бы лишний цент когда-нибудь потратили бы!..Декер так и стоял столбом, даже не зная, что на это и ответить.Она тихо закончила:— Если вам что-нибудь еще понадобится, агент Декер, опять разыщите меня, буду только рада помочь.— Спасибо.Замдиректора ушла, а Декер направился к полке с классными альбомами, где внимательно изучил корешки. Вытащил те, что имели отношение к интересующему его периоду. Сразу нашел в альбоме вступительного класса нужных ему учеников.Джон Бэрон Четвертый выглядел совсем мальчишкой, и неудивительно — тогда ему едва исполнилось четырнадцать, и он еще не вырос в долговязого худощавого мужчину. На фото бросались в глаза по-юношески торчащий вперед кадык и белозубая ухмылочка. Другой бы на месте Декера подивился, с чего это отпрыска столько громкой фамилии отправили в обычную школу, но Декер уже знал, что родители Бэрона практически обанкротились еще в подростковые годы сына. Бесплатное государственное образование было для них единственным выходом.Амос перелистывал страницы, пока не добрался до следующей искомой буквы алфавита.С фото в альбоме на него смотрела Джойс Ридж, в замужестве Джойс Тэннер — исключительной красоты девушка с длинными светлыми волосами и нежными голубыми глазами.Декер уже видел ее фото, сделанное в ходе вскрытия, — то же лицо, разорванное выстрелом картечью в упор. Девичью фамилию Тэннер он успел разузнать в ходе расследования.Перелистав еще несколько страниц, выяснил, что Тэннер с Бэроном оба были членами «совета почета», объединявшего лучших учеников школы. Добравшись до спортивного раздела классной книги, узнал, что и в бейсбольных, и в футбольных школьных командах Бэрону, несмотря на юный возраст, уже доверяли роль игрока стартового состава. Приводилась его игровая статистика в роли квотербека[212] и питчера — результаты впечатляли, такое не всякому парню постарше осилить.Тэннер состояла в теннисной команде и предводительствовала в девичьей группе поддержки на спортивных соревнованиях.Проглядывая альбомы за второй и предпоследний год обучения, Декер видел все ту же взрослеющую пару. Тэннер на втором курсе получила титул «Мисс популярность», а спортивная карьера Бэрона резко пошла на подъем. В свои пятнадцать лет он уже считался одним из лучших игроков штата, причем по-прежнему и в футболе, и в бейсболе одновременно.Потом Декер придвинул к себе альбом выпускного класса и стал медленно перелистывать страницы.Бэрон вытянулся практически до своего нынешнего роста, здорово возмужал и похорошел — решительные черты лица, густые темные волосы, чарующий взгляд. Статья в спортивном разделе сообщала, что в роли квотербека он принес команде почти три тысячи ярдов и тридцать тачдаунов, а в качестве питчера бейсбольной команды и вовсе оказался непобедим — провел единственную за всю историю школы «совершенную игру», не пропустив на базы ни единого соперника. В тот год Джон один из всего двух спортсменов-школьников был признан лучшим игроком штата сразу под двум дисциплинам, после чего закономерно получил звание «Спортсмен года» в масштабах всей Пенсильвании.Как свидетельствовала все та же статья, была ему обещана и спортивная стипендия в колледже, что свидетельствовало о его успехах в учебе и в спорте.Джойс Ридж выросла в красивую молодую женщину — высокую, атлетически сложенную капитаншу теннисной команды и по-прежнему заводилу группы поддержки. Будущее ее представлялось совершенно безоблачным, хотя в альбоме не упоминалось ни о планах поступления в колледж, ни о каких-либо стипендиях.Долистав до раздела, в котором освещались всякие школьные мероприятия и праздники, Декер обнаружил, что ее вдобавок еще и выбирали «королевой школы».Но «королем» стал не Бэрон. На лужайку перед школой вместе с Джойс вышел совсем другой молодой человек, Брюс Мерсер — борец и президент Испанского клуба. Не очень-то ее это обрадовало, заметил про себя Декер, изучая фотографию пары в коронах. Где-то на самом краю фото виднелся Бэрон с футбольным шлемом в руке. На этих двоих он смотрел с таким унылым и потерянным видом, который тронул даже Декера, обычно не поддающегося никаким эмоциям.Амос еще раз проглядел спортивные фото за все четыре года. На всех из них Бэрон, хоть и явная звезда как на футбольном, так и на бейсбольном поле, всегда оказывался где-то с краю. Декер из собственного опыта знал, что если ты лучший игрок, а тем более старше многих других в команде, то на групповых фото всегда будешь в самом центре. А как иначе-то?Но даже в выпускной год, в течение которого Бэрон установил чуть ли не все мыслимые рекорды, на снимке он располагался в самом последнем ряду, где-то на правом фланге, и выделялся только потому, что был чуть ли не на голову выше всех остальных. То же самое и с бейсбольной командой — питчера, который только что провел «совершенную игру», задвинули куда-то на самый край кадра.Декер понимал, что при таких достижениях Бэрона давно бы выбрали капитаном обеих команд. Тем не менее не выбрали.И Амос прекрасно понимал почему — равно как почему юный атлет так и не стал «королем школы».Потому что он был Бэроном.В последнем альбоме приводились и краткие биографии выпускников. Про Джойс Декер выяснил, что ее дядя был священником бэронвиллской баптистской церкви, а сама она на летних каникулах вела уроки в христианской вечерней школе, подрабатывала спасателем в общественном плавательном бассейне и по собственному почину натаскивала младшеклассников по математике. Участвовала также в соревнованиях по танцам и, по ее словам, хотела помогать детям-инвалидам. Бэрон, как узнал Декер, основал клуб любителей греческой мифологии, знал латынь и хотел играть в Главной бейсбольной лиге, а потом когда-нибудь и открыть свое собственное дело.Правильные были ребята, подумал Декер. Впрочем, даже слишком уж правильные. Когда он сам учился в старших классах, основные его интересы крутились где-то между футболом и девчонками.Но, с другой стороны, Джойс в самом юном возрасте успела потерять родителей, так что воспитывали ее тетя с дядей. И Амос знал, что у Бэрона жизнь тоже была далеко не безоблачной — равно как скорее всего и у Джойс. Наверное, всеми своими успехами, в том числе и в спорте, они просто пытались хоть как-то компенсировать тот негатив, который наполнял их повседневную жизнь.Потом Декер еще раз просмотрел несколько фотографий, уже попадавшихся ему в альбомах. На каждой из них Тэннер с Бэроном были запечатлены вместе. Судя по тому, как они смотрели друг на друга, или держались за руки, или соприкасались плечами, Декер без особого труда заключил, что молодые люди были без памяти влюблены друг в друга.И что же произошло потом?Бэрон уехал учиться в колледж, а его подруга осталась здесь? Так ничего в жизни и не добилась? Осталась без работы после закрытия «Джей-Си Пенни». Ютилась в замызганной квартирке на выселках. Была убита вместе с человеком, с которым ее явно ничего не связывало.Декер закрыл альбомы, рассовал их обратно по полкам.Откинувшись в кресле, стал размышлять над тем, что только что узнал.Привела его сюда исключительно интуиция, основанная на тех немногих фактах, что Тэннер и Бэрон были ровесниками и наверняка пошли в школу в одно и то же время.Итак, между Джойс Тэннер и Джоном Бэроном связь все-таки есть — взять хотя бы ту школьную любовь. Выходит, Бэрон соврал — сказал, что якобы не помнит, знаком с ней или нет. Теперь этот стих из Библии на стене между трупами Тэннер и Бэббота — нет ли тут какой связи с детскими религиозными увлечениями Тэннер? А знак Танатоса на лбу у Косты — нет ли тут какой-то ниточки к клубу любителей греческой мифологии, основанному Бэроном?Были и другие возможные взаимосвязи.Майкл Свенсон мог жить в садовом сарае Джона Бэрона.Банк Бредли Косты спонсировал команду юношеской лиги, которую тренировал Бэрон, и у убитого дома висела фотография этой команды во главе с Бэроном. Вдобавок и дом Бэрона был заложен в том самом банке. Декер послал банку официальный запрос, не оформлял ли этот залог именно Коста, но ответа пока не получил.Ну а Тоби Бэббот? Есть ли и у него какая-то связь с этим человеком?Если даже нет, то у троих из четырех точно есть. А это уже явно выходило за границы простого совпадения — по крайней мере, по представлениям Декера.«Ну и что мне теперь со всем этим делать?»Он вышел из школы, быстро сбежав по ступенькам, и направился было к своему прокатному внедорожнику.Но тут же замер.У тротуара стоял бледно-голубой «Субурбан».А возле него, привалившись спиной к его переднему крылу и сложив руки на груди, возвышался Джон Бэрон Четвертый, который с улыбкой наблюдал за выходящим из его бывшей школы Декером.Глава 38— Что, надоело ловить преступников? Решили податься в учителя? — поинтересовался Бэрон.Декер направился к нему:— Нет, хотя и тут не мешало бы приложить руки.— Город от этого только выиграет.Джон оттолкнулся от машины и засунул руки в карманы.Амос заметил, что на нем все тот же потрепанный комбинезон, однако рубашка уже другая, явно недавно постиранная. Несмотря на прохладную погоду, на ногах у Бэрона были легкие сандалеты.— Откуда вы узнали, что я здесь?Тот ткнул пальцем в прокатный внедорожник:— Узнал тачку, вы на ней ко мне приезжали.— Понятно.— И как продвигается расследование? — спросил Бэрон.— Продвигается помаленьку.— Читал, что случилось в фулфилмент-центре.— Ну да. Вообще-то это зять моей напарницы.Бэрон был искренне удивлен:— Вот черт! Передайте ей мои соболезнования. Мне понравилась Алекс.— Передам, — отозвался Декер, хотя сам подумал: «Не знаешь ты ее еще как следует!»— Как это произошло? В газете все как-то слишком туманно…— Несчастный случай. Роботу подвернулся человек — и нет человека.Бэрон кивнул:— Прямо какая-то научная фантастика… Не самая лучшая. — Бросил взгляд на школу. — А с чего такой интерес к образованию в Бэронвилле?— Надо было кое-что посмотреть. Здесь училась Джойс Тэннер.— Тогда она была Джойс Ридж.— Странно, что вы в курсе, учитывая, что вы с ней якобы не знакомы.Оба уставились друг на друга.— Дайте угадаю, — заговорил наконец Бэрон. — Вы либо переговорили тут с кем-то, кто нас знает, либо просто посмотрели старые школьные альбомы.— Последнее.— А то, что я был с ней знаком, — это преступление?— Преступление — это сообщать правоохранительным органам ложные сведения в ходе расследования убийства. Это называется «препятствовать отправлению правосудия».— Не думаю, что это имеет такое уж большое значение.— А это уже моя задача — определять, что имеет значение, а что нет, никак уж не ваша! — резко ответил Декер.Бэрон отвесил шутовской поклон.— Меа кульпа[213], агент Декер. Вы правы, а я — нет.— Так что же произошло?— С Джойс?— С вами обоими.Бэрон опять откинулся на крыло старого «Субурбана».— Я поступил в колледж, а она — нет. Не знаю почему. Девчонка она была с мозгами, и я постоянно ее к этому склонял. Думаю, что это тетушка с дядюшкой наложили на нее такую епитимью — остаться в городе, найти работу и помогать им, потому что они вывели ее в люди после смерти родителей. Дядя у нее был священник, зарабатывал не слишком-то много и был с ней по-настоящему строг. Но мы все равно были вместе. Я пользовался любым случаем, чтобы улизнуть из колледжа домой. Уже планы совместной жизни строили. А потом моих родителей не стало, и я вдруг обнаружил, что в кармане у меня ни цента. Я, конечно, знал, что мы далеко не богачи. Но все-таки мы жили в поместье Бэронов, и отец всегда говорил мне, что кое-какие деньги мне останутся — что, как выяснилось, ничуть не соответствовало действительности. А потом я порвал связки, спортивную стипендию отозвали — и все покатилось по наклонной. Мне уже стало ни до Джойс, ни до чего-то другого. Сам себя-то едва сумел по кускам собрать… — Он оглядел свой разномастный наряд, а потом — древний автомобиль. — Хотя кое-кто может сказать, что я и в этом деле особо не преуспел.— В школьном альбоме написано, что она преподавала в христианской школе. И что вы увлекались греческой мифологией.— Едва ли сейчас такое припомню. Это же сто лет назад было.— А сейчас мифологией интересуетесь?— Мне и в реальной жизни забот хватает.— Так как же жила Джойс после выпуска из школы?— Я от нее понемногу отошел — из-за своих собственных проблем. Примерно через четыре года она вышла замуж за парня по имени Рик Тэннер, и пару раз после этого у нее случался выкидыш. Этот Рик был конченая сволочь, постоянно напивался и бил ее смертным боем. В конце концов они разошлись. Но к тому времени она уже стала совершенно другим человеком. Ни уверенности в себе, ни каких-то стремлений в жизни. Одни наркотики на уме. На одной работе она долго удержаться не могла, постоянно меняла места, где платили все меньше и меньше, и на одном из них получила какую-то травму. В результате подсела на сильные анальгетики, как очень многие в этом городе.— Похоже, вы довольно много про нее знаете. Поддерживали с ней связь?— Мы по-прежнему дружили. Ни у кого из нас жизнь не сложилась так, как ожидалось. Наверное, это нас и объединяло, особенно после ее развода.— Не подумывали опять сойтись?Бэрон покачал головой.— Чтобы жениться, мне хотелось иметь возможность поддерживать супругу не только морально. А я гол как сокол. И зачем мне было втягивать Джойс во всю ту поганку, с которой я постоянно имею дело? Только чтобы она носила фамилию Бэрон? Это худшее из всего, что я мог ей предложить. Когда я еще самонадеянно думал, что у меня есть хоть сколько-то денег, то планировал уехать с ней отсюда и спокойно обосноваться там, где всем плевать, какая у меня фамилия. Собирался играть в высшей лиге, открыть свое собственное дело. Добиться успеха своими собственными усилиями. Но все это не выгорело. Однако общаться мы не перестали.— За несколько месяцев до смерти ее сократили из «Джей-Си Пенни».— Знаю. Не то это было будущее, которое все ожидали для «королевы». Джойс ведь входила в «Совет почета», где сплошь отличники, а в математике ей вообще равных не было. Далеко не дура. По идее, ее ждала совершенно другая жизнь. Хотелось бы мне, чтоб так оно и было…— А как насчет вас? Вас-то не избрали «королем». И как это так: были признаны лучшим спортсменом штата — и даже не стали капитаном школьной команды?— Мы живем в демократической стране, Декер. Один человек — один голос. Незыблемый принцип.— Это вовсе не означает, что это правильно, если люди голосуют не за того человека.— Такое и во всей стране регулярно бывает — когда раз в два и четыре года, когда раз в шесть лет[214]. И мне было совершенно плевать, король я или не король, капитан или не капитан. Честно, плевать.— Но на Джойс-то вам было не наплевать. Именно поэтому вы и помогали ей все эти годы?Бэрон с нескрываемым любопытством посмотрел на него, но не нашелся, что ответить.Декер тем временем продолжал:— Она сидела без работы, но за квартиру исправно платила. У нее была машина. Еда на столе. И вы сами сказали, что она подсела на сильные обезболивающие. А это недешевое удовольствие.— Ладно, подбрасывал я ей деньжат.— Я думал, у вас нет денег.— У меня нет кучи денег. Но кое-что есть. Вообще-то я не весь день храплю на диване. Действительно работаю. И кое-что за это получаю. И у меня есть кое-какие фамильные безделушки, которые при крайней нужде можно продать. На себя я практически ничего не трачу. Так что у меня была возможность ей помогать. И мне самому этого хотелось.— Как благородно с вашей стороны.— Она это заслужила. И для протокола: сильными обезболивающими она увлекалась в прошлом. Потом уже нет. Сумела слезть. Это было чертовски трудно, но ей удалось.— С этим вы ей тоже помогли?— А вам-то какая разница?— При расследовании всеми силами стараешься получить полную картину того, что у тебя перед глазами. Такого рода подробности расставляют всё по своим местам. Помогают вычислить мотивацию, даже скрытую.— Уж не про мотивы ли убийства вы тут толкуете? Я не убивал Джойс.— Про мотивы других вещей.— Например?— Например, помощи другим наркоманам, даже торговцам наркотиками. Вроде Майкла Свенсона? Вы сказали, что не знакомы с ним, но я почти уверен, что он жил у вас в сарае для рассады.Бэрона это откровение, похоже, ничуть не встревожило.— Да ну? Не знал. Территория довольно большая. А кроме того, никакой рассады на наших землях уже несколько десятков лет и в глаза не видели.— Так вы хотите сказать, что он шлялся туда-сюда в какой-то сотне ярдов от вашего дома, а вы и понятия об этом не имели?— Вы сказали, «почти уверен» — следует понимать это так, что у вас нет никаких тому доказательств?— То есть вы хотите сказать, что не заметили и намека на то, что кто-то мог незаконно поселиться в вашем сарае?— «Кто-то» и «намек»… Довольно расплывчатые термины. Опять пытаетесь подловить меня на лжи?— Если это у меня получится, то вас не ждет ничего хорошего.Бэрон вскинул голову:— Ваш тон становится все более и более серьезным.— Я просто пытаюсь убедить вас, что федеральная тюрьма — это далеко не то место, в котором вы хотели бы оказаться.Бэрон несколько секунд обдумывал эти слова, наблюдая за парящей в восходящих потоках птицей.— Майк Свенсон был… неудачник во всех смыслах этого слова. И в этом мы в чем-то схожи. Я мог его понять. Но среди неудачников попадаются и очень плохие люди. Действительно очень плохие.— Но Свенсон к таковым не относился?— Он был просто дурачок. Но вполне симпатичный дурачок. Толкал травку. Толкал таблетки. Но в основном был вполне безобиден.— И вы пустили его к себе на житье?— Захожу как-то в сарай и вижу, что он храпит во всю носовую завертку. Его уже отовсюду выкинули, так что, судя по всему, он проехал на велике всю дорогу до поместья — только чтобы посмотреть, нельзя ли тут где-нибудь приткнуться. В итоге остался на подольше. Я не возражал. Чего-чего, а свободного места у меня хватает.— Мы нашли его тайник в сарае. А там были не только травка и таблетки. Кое-что посерьезней. Вдобавок у него был ствол и толстенная пачка наличных.Бэрон раскинул руки:— Я этого не оправдываю. Но если б я выбрасывал из своих владений всех, кто торгует здесь наркотой, то остался бы в еще большем одиночестве, чем уже нахожусь сейчас, — если это не звучит полной бессмыслицей.— Ладно, Свенсона и Тэннер вы все-таки знали — хоть и пытались меня уверить, что нет. Ну а Косту? Того банкира с фоткой вашей команды?— Под страхом отправиться за лжесвидетельство в федеральную тюрягу ответственно заявляю: не знал. Все средства, которые у меня есть, я держу в наличных и прочих легко оборачиваемых активах и прячу в собственном доме.— А это разумно?— Не знаю. Но все равно так делаю. Когда нашему семейству потребовалась помощь, банки не слишком-то хорошо с нами обошлись. Не вижу смысла доверять им ту малость, которая у меня пока осталась.— Так что вам не приходит в голову какой-либо причины, по которой Коста мог держать у себя дома фотографию с вами и вашей командой?— Кроме его личной гордости в том, что мы выиграли чемпионат? Нет.— А как насчет Тоби Бэббота?Бэрон покачал головой.— Не знаю такого.— Инвалид. С металлической пластиной в черепе после какой-то производственной травмы. Жил в заброшенном трейлере, потому что не мог осилить что-нибудь поприличней.— Не один он такой в Бэронвилле.— Этот трейлер подожгли, когда мы с Джеймисон были внутри.Глаза Бэрона сощурились.— Кто-то пытался вас убить?— Когда поджигаешь какое-то строение с людьми внутри, обычно преследуешь именно такую цель.— Зачем кому-то это понадобилось?— Может, это вы мне расскажете?Джон задумался:— Когда Бэббот получил эту производственную травму?— Несколько лет назад.— Здесь, в Бэронвилле?— Угу.— Странно.— Почему странно?— Потому что какое производство у нас на тот момент было, чтобы такую травму получить?Теперь настал уже черед Декера удивляться:— Верно подмечено! И вы только что намекнули мне, что именно следует проверить.— И что же?— Насколько широко трактуется термин «производственная».Глава 39«Вот ведь как чувствовал!»Сидя в кухне Митчеллов, Декер уставился на лежащий перед ним полицейский рапорт о происшествии, в результате которого Тоби Бэббот обзавелся металлической пластиной в черепе.«Производственную» травму тот получил, работая на строительстве ФЦ «Максус». Управлял самоходной подъемной люлькой и врезался в какой-то тяжелый строительный агрегат. Страховочной сбруи на нем не было, и его выбросило из люльки прямо на бетонный пол. В результате — повреждение головы.Перелом костей черепа.Расходы на лечение покрыла медицинская страховка, которую ему оформили при поступлении на работу. Но, судя по всему, на момент происшествия в крови у него обнаружили алкоголь, так что судиться с работодателем ему было бы крайне проблематично. Вдобавок компания на всякий случай подстраховалась — несколько месяцев подержала его на офисной работе перед тем, как выставить за ворота.Декер услышал, как открылась дверь на крыльцо. Вскоре в кухне показалась Эмбер. Вид у нее был такой бледный и осунувшийся, что Амос не понимал, как она вообще еще держится на ногах.— Не знаешь, где Зоя? — тут же спросила Эмбер.— Алекс взяла ее с собой за покупками.Она кивнула:— Ты-то как сам?Декера явно смутило, что в такой момент она беспокоится и о нем тоже.— Нормально. Может, гм… приготовить тебе что-нибудь?— Нет, я… Я ничего не хочу. Спасибо, что забрал вещи Фрэнка и пригнал машину.— Да не за что, Эмбер! Был только рад.Ее губы задрожали.— Я выбрала Фрэнку очень хороший гроб.Амос почувствовал, как по коже его пробежал холодок. Захотелось немедленно встать и по-дружески обнять ее, хоть как-то успокоить. Но что-то в голове у него по-прежнему упорно удерживало от подобного шага.Эмбер, по щекам у которой уже потекли слезы, тихонько произнесла:— Пойду прилягу.Декера хватило только на то, чтобы просто кивнуть.Он прислушался, как она направляется по коридору к своей спальне на первом этаже.Как закрывает дверь.Потом услышал, как что-то падает на пол.Туфли.Потом скрип кроватных пружин.Эмбер рухнула на кровать.А дальше послышались судорожные всхлипывания, которые было хорошо слышны даже в кухне.Не в силах вынести рыданий охваченной горем женщины, Амос быстро поднялся и вышел на заднюю террасу, на которой все и началось.Почувствовал, что его тоже всего трясет. Эмбер сейчас переживала то, что он и сам уже испытывал. И при виде той, у кого только что насильно отобрали любимого человека, вновь нахлынули бередящие душу воспоминания.«Не лезь туда, Декер. Ничего хорошего из этого не выйдет».Заставил себя сосредоточиться на том, что сохранилось в памяти о доме по соседству. На неожиданной вспышке в окне. На обнаруженных телах. На всем, что за этим последовало.Сел в кресло, продолжая неотрывно смотреть на дом, хотя мысленно перебирал в голове уже совсем другие грани расследования. И добрался наконец до той, что больше всего не давала ему покоя.Если Бэббота убили из-за чего-то в «Максусе», то как насчет Фрэнка Митчелла?Был ли это просто несчастный случай?В конце концов, если можно запрограммировать робота делать что-то одно, то почему нельзя перепрограммировать его на что-нибудь другое?Но зачем убивать Фрэнка Митчелла? Какая тут могла быть мотивация?Амос вытащил телефон, позвонил Тодду Миллигану, своему коллеге по спецгруппе ФБР, и попросил того выяснить про корпорацию «Максус» все, что только возможно.Миллиган достаточно хорошо знал Декера, чтобы не задавать лишних вопросов. Попросту ответил:— Сделаем.Амос отложил телефон, по-прежнему не сводя глаз с дома, в который подбросили тела двух агентов УБН. Убили их в каком-то другом месте, теперь в этом уже не было никаких сомнений, но только вот за что? По какой причине? И почему выбрали именно этот дом, чтобы подложить трупы?Он прикрыл глаза и попробовал восстановить в памяти тот момент, когда впервые увидел Фрэнка Митчелла.Они тогда сидели в гостиной, а Фрэнк как раз вернулся домой с работы. Весть о том, что в соседнем доме, совсем рядом с ним, нашли два трупа, вызвала у него совершенно естественное беспокойство. Проявленный интерес был тоже вполне нормальным. Было бы куда более странно, если б происшествие не вызвало у него никакого интереса.Потом Декер переключился на другую картинку.Это была фотография. Та самая, с командой юношеской лиги.А может, и с чем-то еще.* * *Едва только выйдя из дома, он встретил Джеймисон. Та шла ему навстречу по ведущей к крыльцу дорожке, держа Зою за руку. В другой руке она несла магазинный пакет с покупками.— Куда это ты собрался? — тут же поинтересовалась Алекс.— Да так, надо кое-что проверить.— Есть подвижки?— Кое-какие есть.— Только уж постарайся опять не… — Остановившись, она бросила взгляд на Зою. — Короче, сам понимаешь.— Понимаю.Как только он поспешил дальше, Зоя крикнула ему в спину:— Мистер Амос, вы ведь еще вернетесь?Декер замер на месте, медленно обернулся:— Обязательно вернусь, Зоя. Обещаю.Он сел в машину, быстро доехал до квартиры Брэдли Косты и полученным от Лесситер ключом отпер дверь.Сразу направился к фотографии на шкафу.С нее на него смотрел Джон Бэрон — улыбка до ушей.У мальчишек вид тоже был крайне довольный. Как-никак, только что чемпионат штата выиграли.После того, что Декеру удалось узнать про Косту, ему больше всего не давал покоя главный вопрос: почему далеко не старый еще холостой банкир уехал из Нью-Йорка и переселился в такую дыру? В Большом Яблоке-то[215] всяко побольше соблазнов, чем может предложить пришельцу Бэронвилл, особенно для молодого человека с деньгами.Взгляд скользнул с фотографии на рамку, в которую та была вставлена.«И как я сразу не просек?» — мелькнуло у Декера в голове. Вообще-то еще тогда мог бы сообразить. Он снял фото с полки, перевернул обратной стороной, отогнул маленькие жестяные зубцы, которые крепили ее к рамке. Вытащил картонную подложку, а за ней и сам снимок.«Черт!» — буркнул про себя.С обратной стороны были написаны имя и адрес.«Стэнли Ноттингэм», — прочитал он вслух.Адрес под именем и фамилией был нью-йоркский.Засунул фото во внутренний карман пиджака.Кто этот Стэнли Ноттингэм из Нью-Йорка и зачем Косте понадобилось записывать его данные на обратной стороне фотки с юношеской бейсбольной командой?Декер быстро набрал текстовое сообщение Тодду Миллигану с просьбой «пробить» и этого человека. Не исключено, что придется скататься в Нью-Йорк, потолковать с этим Ноттингэмом. Может, хоть тот объяснит, зачем Брэдли Коста переехал в Бэронвилл. А ответ на этот вопрос и еще что-нибудь за собой потянет, еще на что-нибудь наведет…И все в этом деле наконец-то встанет на свои места.В уголовном расследовании часто так: кропотливо собираешь в кучу всякие мелкие факты, громоздя их друг на друга, пока один из них вдруг не зацепится за какой-то другой, показывая их полное соответствие — или же, наоборот, полное противоречие. Но и в том и в другом случае это хорошая подсказка, куда двигаться дальше.А такая подсказка Декеру сейчас ох как была нужна.Он вышел из квартиры, сел в машину и отправился по следующему адресу.Ехал Амос к Бетси О'Коннор — той самой женщине, на пару с которой Тоби Бэббот снимал дом перед тем, как переселиться в трейлер.Глава 40— Врагу того не пожелаешь, что с ним случилось!Декер сидел за столиком в кафе. Напротив него расположилась Бетси О'Коннор, которая работала тут официанткой, — невысокая полноватая тетка с седеющими коротко подстриженными волосами. На шее у нее болтались очки, подвешенные на цепочку. На вид, по прикидкам Декера, ей было ближе к пятидесяти, чем к сорока.— Выходит, несколько лет вы прожили вместе? — спросил он, высыпая в чашку кофе ложку сахару.— Да. Но чисто платонически, — поспешно уточнила она. — Муж у меня был тот еще гаденыш — чуть что не по нему, так сразу в ход руки пускал. За каждую свою неудачу на мне отыгрывался. После развода попробовала встречаться еще с одним-другим — того же поля ягоды оказались. Так что мужиками я уже сыта по горло, хватит мне таких отношений — по крайней мере в обозримом будущем.— Но Бэббот оказался другим?— Послушайте, у Тоби тоже были свои тараканы, но в общем и целом он был совершенно нормальный парень, который в жизни изрядно хватил лиха. Потому-то мы и стали жить вместе. Просто выхода не было. Это чисто чтоб концы с концами свести.— А как вы с ним познакомились?О'Коннор немного смутилась:— В наркологическом центре. У нас были схожие, гм… проблемы. Долго сидели на сильных обезболивающих, хотели слезть. Мы оба работали, но денег каждому по отдельности все равно не хватало. А вдвоем смогли осилить хоть маленький, но домик.— Насколько я понимаю, с ним произошел несчастный случай. Он вроде как голову повредил?— Совершенно верно. На стройке, когда возводили этот фулфилмент-центр. Крепко ему досталось. Поначалу-то в «Максусе» добреньких из себя изображали, а потом как отрезало — под зад коленкой, и точка.— Я слышал, это было как-то связано с алкоголем? — спросил Декер.— Чушь собачья! Это они как-то подстроили. Тоби несколько лет подряд алкоголя и в рот не брал. Мне ли не знать! Мы с ним вместе жили, когда все это случилось. Он на износ работал, только чтобы вернуться к нормальной жизни.— Но к нормальной жизни так и не вернулся?— Нет. Очень хотел, но не смог сохранить работу. Я пробовала работать за двоих, но в итоге моя зарплата всех расходов уже не покрывала. Так что пришлось разбежаться. До сих пор не могу в себя прийти. Я так любила тот дом! Это был мой первый настоящий дом с тех пор, как я развелась.— Мы нашли у него в трейлере много пустых флаконов от лекарств, которые отпускаются только по рецепту. Сплошь обезболивающие, опиаты.— А как вы думаете, после той травмы у него ничего не болело?— Насколько я понимаю, сейчас вы живете в какой-то квартире, еще с кем-то?О'Коннор опустила взгляд, повертела свою чашку на столе.— Ну да, примерно так, как живешь лет в двадцать. Но только я уже давно не девочка. Это не то будущее, на которое я когда-то рассчитывала, но куда деваться? Здесь, в кафе, мне платят по минимуму, причем голую зарплату, без всякой социалки. Как здесь заканчиваю, подрабатываю еще в одном месте на полставки, но даже с двумя работами на жизнь все равно не хватает. По крайней мере, с нормальной жизнью это даже рядом не лежало.— А вы не пробовали устроиться в «Максус»?— Как и еще полгорода. Люди им нужны, и вообще-то это здесь единственное место, где действительно хоть что-то делается. Но я не прошла медкомиссию. Там тяжести надо поднимать, таскать постоянно туда-сюда. Причем бегом. Наверное, я все-таки лучше уеду отсюда. Сыта по горло уже этим городишкой. Начну жизнь с новой строки.— После того как вы разошлись, Бэббот жил в трейлере. Вы у него там когда-нибудь бывали?О'Коннор кивнула:— Несколько раз. Приносила поесть домашнего. Подбрасывала доллар-другой. Терпеть не могла этот трейлер. Ну как там можно жить? Ни электричества, ни водопровода…— Кто-то этот трейлер поджег.О'Коннор явно встревожилась:— Что-что?— В тот самый момент, когда внутри находились мы с моей напарницей.— О господи!Декер вытащил миллиметровку со своей карандашной обводкой.— Не видели такую, когда бывали в трейлере у Бэббота?Они внимательно изучила листок.— Нет, а что это?— Схематический план фулфилмент-центра.— И зачем он понадобился Тоби?— Я надеялся, что это вы мне ответите. Он никогда не рассказывал о своей работе в «Максусе»?— Перед той травмой он вроде что-то там строил. Платили очень хорошо, просто не было смысла ничего воровать. Управлял автопогрузчиком и еще какими-то тяжелыми машинами. Может, эта бумага как-то связана с той работой, которую он там выполнял.— Лично я не могу понять, зачем было переносить строительные чертежи на миллиметровку. Ну а после травмы — рассказывал он что-либо про тот центр?— Да не особо — пока его оттуда не выперли. Вот тогда-то он на них по-настоящему взъелся.— И насколько же сильно взъелся?— Ну поскольку его уже больше нет, не думаю, что это имеет какое-то значение. Он как-то сказал, что обязательно с ними посчитается.— И каким же образом?— Не говорил. — О'Коннор ненадолго примолкла. — Но вы же не думаете, что он мог задумать, гм… бомбу им туда подложить или еще чего? Что он как раз из-за этого и скопировал чертежи?— Не исключено. А как по-вашему, он был на такое способен?— До травмы — точно нет. Но потом он сильно переменился. После черепно-мозговых травм люди вообще часто меняются, вы в курсе?— Да, что-то такое слышал, — сухо ответил Декер. — Так вы считаете, что он вполне мог прибегнуть к насилию?— Не хотелось бы мне так думать. Меня он и пальцем никогда не тронул. Но думаю, что такое возможно. Его и вправду довели до ручки.— Кто-либо в особенности?— В основном адвокаты «Максуса». У Тоби не было денег на своего адвоката, так что он пробовал сам управиться. Но это, скажу я вам, не всякого ума дело. Адвокатам палец в рот не клади.— И никто не захотел помочь ему на общественных началах?— Тоби говорил, что адвокатов в городе и так уже раз-два и обчелся и что никому из них неохота выступать против самого крупного работодателя в городе.Декер кивнул:— Он когда-нибудь упоминал такие имена, как Джойс Тэннер, Майкл Свенсон или Брэдли Коста?— Нет, никогда. Но разве Джойс Тэннер — это не та женщина, вместе с которой его нашли?— Именно она.О'Коннор пожала плечами:— По крайней мере, при мне он про нее не упоминал.— Ну а про Джона Бэрона?Она нахмурилась:— Это который живет в шикарной усадьбе на холме?— Гм! Лично я там уже побывал и не стал бы называть это место усадьбой, тем более шикарной.— Ну, по крайней мере, пошикарней моей конуры.— Так все-таки Бэббот упоминал в какой-то связи Джона Бэрона? — настаивал Декер.— Да что-то не припомню… Сама-то я не отсюда, но Бэрона тут вроде не очень-то любят?— Не очень-то.— Я несколько раз слышала от людей, что он очень богатый, — сказала О'Коннор. — Что у него целая куча денег припрятана.— И с чего же он тогда живет как последний оборванец?— Знаете, мне это как-то в голову не приходило.— На стене в комнате, где нашли Бэббота, был стих из Библии.О'Коннор явно заинтересовалась:— Да, в газете что-то такое было…— Вам это о чем-нибудь напоминает? Он вообще был верующий?— По крайней мере, в церковь никогда не ходил, насколько я помню.— Ничего больше не припоминается?Она ненадолго задумалась:— Да вроде больше ничего. Тоби и вправду был хороший человек, просто жизнь его сильно потрепала. Думаю, такое про многих из нас можно сказать. Но опять-таки: жизнь такова, какой мы ее сами делаем, верно? Если сам сделал неправильный выбор, то кого еще в этом винить?— Думаю, что некого.Амос поднялся, чтобы уходить.— Мистер Декер, как вы думаете, получится у вас найти того, кто убил Тоби, да и остальных тоже?— Это как раз то, что я изо всех сил пытаюсь сделать.— Он не заслужил такой страшной смерти.— Не думаю, что этого вообще хоть кто-нибудь заслуживает.Глава 41Вновь усевшись за руль, Декер еще раз вытащил листок миллиметровки и изучил его более внимательно. Потом поднес чуть ли не к самому носу.Прямые линии он обвел все до единой, но, как сейчас выяснилось, еще несколько вдавленных следов пропустил — в правом нижнем углу листа.Отыскал в бардачке карандаш, обвел заодно и их. Оглядел результат. Судя по всему, это была шкала, отображающая масштаб чертежа, — столько-то футов на один дюйм.Он сунул листок обратно в карман и выехал на дорогу. На ходу позвонил детективу Грину и спросил адрес доктора Фридмана — врача, который выписывал Тоби Бэбботу обезболивающие таблетки.— А он в тюрьме, сидит за причастие к наркоторговле.— Слишком увлекся выпиской строгих рецептов — подкармливал опиатами людей вроде Тоби Бэббота?— В точку.— И давно сидит?— Уже где-то с год, так что не думаю, что он имеет какое-то отношение ко всему, что тут произошло.Декер не настолько был в этом уверен, но спорить не стал:— А в какой тюрьме?— Это федеральное преступление, так что где-то в другом штате. В Индиане вроде как… Никогда не поймешь, по какой логике бюро исполнения наказаний их по тюрьмам рассовывает, всякий раз кого куда.— Спасибо.— Есть какие-то подвижки?— Кое-какие есть.Декер отключился, сосредоточился на дороге. Если не вышло пообщаться с Фридманом, придется идти дальше по списку.Он развернул автомобиль и направился сторону дома Митчеллов. Немного не доехав до него, свернул и остановился возле участка, расположенного через дорогу от Дома двух мертвецов.Здесь жил Дэн Бонд — единственный из обитателей улицы, с которым Декер пока не общался.Постучав в дверь, он сразу услышал за ней шаги.— Кто там? — поинтересовались из-за двери.— Это Амос Декер, мистер Бонд. Я из ФБР. Просто хотел задать вам несколько вопросов насчет того, что произошло в доме напротив.— Не люблю открывать дверь незнакомым.— Прекрасно вас понимаю. Но мне все-таки очень нужно кое-то у вас спросить.— У вас есть значок?— Есть.— Можете передать его через ход для кошки?Декер опустил взгляд и увидел небольшой прямоугольный лаз, прикрытый откидной дверцей. Вытащил свой значок, просунул туда.За дверью послышалась какая-то возня, и через тридцать секунд значок появился из кошачьего лаза обратно. Амос взял его, оглядел. Значок был основательно залапан пальцами и почему-то весь в муке́. Декер вытер его об куртку, убрал обратно в карман. Вскоре услышал, как один за другим отпираются три дверных замка.Через несколько секунд дверь распахнулась, и за ней показался низенький иссохший старичок на дрожащих ногах.— Мистер Бонд?— Да?Незрячие глаза Бонда закрывали темные очки.За спиной у него Декер углядел белую тросточку, свисающую с крюка на стене.— Можно войти?— Пожалуй, что можно, входите. Я проверил ваш значок на ощупь. Вроде натуральный.— Да уж, лучше перебдеть, чем недобдеть.Бонд посторонился, и Амос зашел в дом.Слепой закрыл за ним дверь, медленно прошел к креслу в гостиной и опустился на него.Декер предположил, что тот давно уже прекрасно изучил, где что расположено в доме.Сам уселся напротив. В доме сильно пахло вареной капустой и нафталином. Правда, еще и свежим хлебом.— Простите, что прервал ваши занятия. Хлеб печете?Бонд только отмахнулся:— Да почти все готово. Уже и из печи достал. Почитай, только такое развлечение и осталось. И день, и ночь могу у печи толкаться. Сна мне сейчас много не требуется. Да, собственно, и раньше особо не требовалось.Голова у Бонда была совершенно лысая — розовая, шелушащаяся. Одет он был очень опрятно, в штаны цвета хаки и синюю рубашку с коротким рукавом поверх белой футболки. На ногах — черные ортопедические ботинки.— Вы один живете? — спросил Декер.— Да, с тех пор, как Долли не стало. Кошку мою так звали. Только вон лаз в двери и остался. Жена у меня тоже была. Бетти. На прошлой неделе двадцать один год исполнился, как померла. Рак. А мне вот девяносто один, и выгляжу я аккурат на столько же, хоть сам этого и не вижу.В ответ на это саркастическое замечание Декер вежливо улыбнулся:— Вы замечательно выглядите. И дом ваш тоже.— Он старый совсем, как и я сам. И кошку другую заводить уже не с руки. Я ведь ее не переживу — кто о ней тогда позаботится?— К вам кто-нибудь приходит, чтобы… ну подсобить с чем-нибудь?— Бывало, и захаживали, да. Бывало, и соседей было не в пример больше. Но те, кого я еще не пережил, в основном поразъехались кто куда. Обидно, конечно. Но ничего не поделаешь. Такая уж плата за то, что зажился на этом свете.Декер огляделся по сторонам:— А как вы в магазин ходите? Или к врачу?— В магазин хожу потихонечку с тележкой. Чуть не весь день на это убиваю. Иногда младший сын заглядывает, но он в Питтсбурге живет. А к врачу я давно уже и вовсе не хожу. Не вижу смысла. У них сейчас только одна манера — таблетками пичкать.— И давно вы живете в Бэронвилле?— Все свою жизнь.— А чем занимались?— Бухгалтером работал. — Он коснулся своих темных очков. — Это не всегда было. Макулярная дистрофия. После шестидесяти началось. Лет через десять уже и вовсе ослеп.— Я хотел задать вам несколько вопросов относительно того вечера, когда в доме напротив обнаружили двух мертвых людей. Вы тогда были дома?— Ну да. По вечерам я всегда дома.— Насколько понимаю, полиция уже у вас была, обо всем расспросила?— Да. Детектив Лесситер. Задала мне целую кучу вопросов. Не думаю, что ей был от меня хоть какой-то прок.— Ну тогда ничего нового я, наверное, не спрошу… Что вы помните про тот вечер?— Сирены.— А до этого?— Грозу помню. Ух, и врезало же тогда!— А еще что?Бонд откинулся в кресле и почесал подбородок.— Помню, как где-то рядом завели машину, и она уехала.— Я тоже это слышал, — оживился Декер. — А еще видел пролетающий самолет, всего за несколько минут до того, как начался ливень.К его полному удивлению, Бонд покачал головой:— Нет, это был не самолет.— Да точно самолет! Я видел его в небе. Мигающие огоньки в облаках и тумане. Совсем низко — то ли на посадку шел, то ли высоту набирал после взлета.— Нет, сынок, это был не самолет.— Но я его видел, мистер Бонд.— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Что сам-то я ничего не вижу. Но вся штука в том, что низколетящих самолетов тут вообще в жизни никто не видел. Насколько мне известно, в округе нет ни одного аэродрома — ни большого, ни маленького. Питтсбург — далеко к югу, Кливленд — далеко к северу. Так что если бы самолет либо шел туда на посадку, либо оттуда взлетал, то находился бы очень высоко над нами. Ты увидел мигающие огни и решил, что это самолет. Но погода ведь была облачная, даже туманная — сам же сейчас сказал, так что самого самолета ты не видел? Видел одни только огни?Декер заморгал, прокручивая в голове кадры того вечера.«Я видел огни или отражение огней в облаках. И всё. Был слишком густой туман. Но это мог быть только самолет».Словно прочитав его мысли, Бонд произнес:— И если он шел так низко, ты слышал звук моторов? На малой высоте они здорово шумят, даже у винтового самолета. А я в тот момент, когда начиналась гроза, был на улице, у себя на задней террасе. И ничего подобного не слышал.Декер отвлекся от своих воспоминаний, помотал головой:— Моторов я не слышал. Просто видел огни.Бонд хихикнул:— Короче говоря, с ходу все решил. Это нормально. Вполне естественная реакция.— Но если то, что я видел, — это не самолет, то что же это тогда было?— Ну лично мне сейчас припомнился мой внук Джереми.— Внук? С чего это? — заинтересовался Декер.— Потому что когда он однажды приехал меня навестить, то показал мне эту штуку. Показал — это фигурально выражаясь. Я только слышал ее, когда он ее запустил.— Слышали что? — воскликнул Декер, который уже и не чаял, что старик когда-нибудь доберется до сути.— Его дрон. Квадрокоптер. У него большой, из профессиональных. Сам он занимается недвижимостью и использует его для аэрофотосъемки. Для души тоже частенько снимает — говорит, отличные фото с небес получаются, глаз не отвести. Гораздо дешевле, чем нанимать вертолет. Думаю, это как раз то, что ты и видел в тот вечер. Один из этих больших профессиональных дронов.У Декера отвисла челюсть. Квадрокоптер!— Минуточку! А разве можно управлять дроном ночью?— Да запросто. Джереми частенько так делает. Вообще-то и в свой последний приезд тоже. На ночь глядя запускал. Наверняка на этот счет есть какие-то правила и законы — огни нужно включать и все такое, насколько я понимаю. И если рядом оживленная авиатрасса или аэропорт, то нужно сперва получить какое-то разрешение — вроде как даже письменное. А еще надо следить, что с него снимаешь. Право на частную жизнь и так далее. По-моему, если начнешь запускать такую штуку с фотоаппаратом у кого-нибудь над задним двором или подсматривать с нее в окна, то у тебя будут серьезные проблемы с законом. Так, по крайней мере, мне Джереми рассказывал, когда я его про эту штуку расспрашивал.— Ладно, но что дрону тут вообще делать?Бонд пожал плечами:— Не знаю, но это был точно не Джереми. Он в Мэриленде живет. И не Элис Мартин, потому что дрона у нее нет. Сомневаюсь, что она его вообще в глаза видела. Фред Росс? Ха! Да если он такой аппарат только заметит, так сразу же из своего чертова обреза в него шмальнет. Вот насчет нашей улицы и всё. Больше тут никого нету. Разве что кто с соседней улицы? Джереми говорил мне, что у этих квадрокоптеров разный радиус действия. Они за его пределы не вылетают — автоматика не даст. Хотя у Джереми профессиональная модель, радиус у нее довольно большой.Декеру неожиданно пришла в голову одна мысль:— А мог это быть вертолет, а не квадрокоптер?Бонд покачал головой:— Вертолет — очень шумная штука. «Вертушку» я точно услышал бы, да и ты тоже — на такой-то высоте.— Что ж, разумно. Так, говорите, на них камеры устанавливают?Бонд кивнул:— Для того-то они и сделаны — чтобы снимать фото и видео с воздуха. Правда, слышал, их теперь и для доставки используют. Во всяком случае, у Джереми на нем очень навороченная камера. Он мне рассказывал, что вставляет свой мобильник в пульт управления, и дрон посылает все, что видит, прямо ему на экран. Не понимаю до конца, как все это работает, но я-то ведь просто старый хрыч. У нас на этой улице только старые хрычи и остались. Хотя Элис за такие слова меня просто убила бы. Очень гордая дама, с большим достоинством. В воскресной школе преподавала.— Так вы знаете Элис Мартин? — спросил Декер.— Ну как не знать? Они с моей женой неразлейвода были. Она и на похороны приходила.— Ну а Фреда Росса? Вы тут про обрез упомянули… Хорошо с ним знакомы?Бонд поморщился:— К несчастью, слишком уж хорошо.— Ну да, примерно так и Элис Мартин выразилась. Так, говорите, в тот вечер были на террасе. А дрон слышали?— Нет, не слышал. Но его вообще-то только у самой земли слышно, а не высоко в воздухе. Практически бесшумная штука. По крайней мере, тот, что у Джереми.— А еще на какие-то звуки обратили внимание? Это действительно очень важно.Бонд вновь почесал подбородок.— Ну и впрямь были какие-то странные звуки, которых я до сих пор не слышал. Хлоп-царап, хлоп-царап — ритмично так, довольно долго.«Хлоп-царап. Действительно отличное описание!»— Я их тоже запомнил, но так и не понял, что это, — сказал Декер. — И до того момента вы их никогда не слышали?Бонд помотал головой.— И слышали со своего заднего крыльца?— Дворики тут крошечные, а дома и того меньше. От моей задней двери до улицы рукой подать.— Ну а автомобиль, который завелся и уехал? Не узнали его по звуку? Может, это была машина Элис Мартин?— У Элис нет водительских прав, так что она у нас безлошадная.— Насколько я понимаю, Росс тоже с некоторых пор не водит машину, раз уж он постоянно в инвалидном кресле?— Нет, ошибаетесь. У него большой микроавтобус, весь переделанный — подъемник для коляски, ручное управление… Можно и без ног обойтись. По крайней мере, раньше гонял на нем только так. Пока я не ослеп, регулярно видел его за рулем.— А откуда у него инвалидность?— На работе покалечился, на ткацкой фабрике. Он наладчиком вроде был, и что-то там на него тяжелое свалилось. В результате полностью парализовало ниже пояса. Это очень давно было, несколько десятков лет прошло.— Крепко ему досталось.— Ну, по крайней мере, характер у него от это лучше не стал. Хотя, сказать по правде, он и до того порядочным говнюком был — когда еще на своих двоих ходил.Декер невольно улыбнулся:— Прекрасно вас понимаю.— В те времена я это еще и видел. Мне очень жаль, но, похоже, больше ничем помочь не могу.— Нет, вы мне уже здорово помогли. Спасибо!Выйдя из дома, Декер направился к машине.Квадрокоптер.Итак, за чем или за кем наблюдали с него в тот вечер?Глава 42Да уж, и в самом деле проклятое место.Стоя на задней террасе Дома двух мертвецов, Декер смотрел на дом Митчеллов.Весь день он промотался туда-сюда, охватил огромную территорию, но, похоже, и на гулькин нос никуда не продвинулся. К сожалению, именно так можно определить основное занятие детектива по расследованию убийств — хоть в учебники его заноси.У Дома двух мертвецов по-прежнему дежурил агент УБН, но, махнув удостоверением, Декер без помех проник на участок — Кейт Кемпер уже дала подчиненным соответствующие инструкции.У него на глазах задняя дверь дома Митчеллов распахнулась, и на террасу шагнула Алекс. Вслед за ней, держа за руку Зою, появилась еще одна высокая молодая женщина.Все расселись вокруг стола на свежем воздухе.Других сестер Джеймисон, кроме Эмбер, Декер пока не встречал, но сразу понял, что незнакомая женщина — одна из них. Та же высокая гибкая фигура, те же черты лица, что и у сестры. Наверняка приехала на похороны своего зятя. Через мгновение дверь открылась вновь, и вышла Эмбер. Даже издалека Амос заметил, что та постарела лет на двадцать. Она даже не шла, а бессильно плелась, едва переставляя ноги.Декер быстро отступил в тень, чтобы они его не засекли. Даже сам не понял, зачем так поступил. Хотя, наверное, причина все-таки была.Ему не хотелось сейчас оказаться вместе с ними — потому что он совершенно не представлял, что в таких случаях полагается говорить или делать. Не хотелось брякнуть что-нибудь не то, в результате чего Джеймисон пришлось бы краснеть за своего напарника.Так что он просто продолжал смотреть, как Зоя кладет голову матери на колени, сжавшись в комочек и не вынимая большого пальца изо рта.Декер знал, что теперь каждый ее день рождения будет неизбежно омрачен страшной гибелью отца. Каждый открытый подарок, каждый кусок торта, каждая задутая свечка на нем будут вызывать в памяти последний день, который отец провел на этом свете. Такого просто не должно быть, это жутко несправедливо, но никому уже не под силу хоть как-то все это изменить.Чувство вины — одно из самых сильных и мучительных чувств, которые только способен испытывать человек. До улыбки ли, когда лицо кривится от внутренней боли? До смеха ли, когда горло перехватил тугой комок?Декер хорошо это знал, поскольку почти то же самое некогда случилось и с ним. И мысль об этом одновременно и бесила, и подхлестывала его — подпитывала энергией стремление во что бы то ни стало вызнать, убили все-таки Фрэнка Митчелла или нет.Воздух был прохладным, и на сестрах были джинсы и толстые свитера. Зою одели в длинную пушистую кофту и красные теплые колготки. Амос смотрел, как Джеймисон опять удаляется в дом и выходит оттуда с подносом. Как разливает чай. На столе стояла и тарелка с какой-то едой, и при виде ее у Декера забурчало в животе.Было уже хорошо за семь вечера, а после завтрака он так ничего и не ел. Но при виде убитых горем женщин лишь испытал стыд — не время сейчас о собственном брюхе думать.Глянул на небо. Богарт уже сообщил ему, с кем стоит пообщаться в ФАА — федеральной авиационной администрации. Декер успел позвонить указанной им сотруднице ФАА, и та проверила весь авиационный трафик в воздушном пространстве Бэронвилла, включая взлеты и заходы на посадку в близлежащих аэропортах. Она подтвердила, что в тот вечер ни один самолет на малой высоте над Бэронвиллом не проходил.Слепой, Дэн Бонд, оказался прав — ошибался как раз Декер. Человек, неспособный видеть, «увидел» гораздо больше зрячего Амоса. Такой щелчок по носу он еще не скоро забудет.Конечно, и в данном случае не стоило делать скоропалительных выводов — может, это был и не квадрокоптер, но тогда что это еще могло быть?Декер вышел из Дома двух мертвецов, сел в свой внедорожник и вырулил обратно на дорогу.На сей раз точкой назначения был бар «Меркурий». Когда он был здесь в прошлый раз, то заметил, что подают в нем не только напитки — в меню имелся и неплохой выбор разнообразных блюд.Но не успел он туда доехать, как зазвонил телефон. Это был Миллиган.— Как дела у Алекс? — сразу поинтересовался тот.— Да как и можно ожидать в подобной ситуации — паршиво.— Обязательно передай ей мои соболезнования.Декер услышал, как на другом конце линии зашуршали бумагами. Агент ФБР продолжал:— Ладно, тем часом у меня есть кое-какие ответы на твои вопросы. «Максус» — акционерное общество открытого типа, фулфилментом занимается уже лет двадцать. Ничего из ряда вон выдающегося про них не раскопал. Компания крупная. Обслуживает целую кучу интернет-магазинов. Приносит хороший доход. Никто из менеджмента ни в чем таком не замешан. Никаких связей с ИГИЛ и прочими подобными организациями. Все чисто.— Хорошо, а как насчет Стэнли Ноттингэма?— Ему уже хорошо за восемьдесят. Жил действительно по тому адресу, который ты мне дал, но недавно переселился в дом престарелых в Нью-Джерси.— А что его прошлое? Есть какие-то связи с Бэронвиллом?— Ничего такого не нашел. Он вырос в Нью-Йорке, работал в индустрии моды, потом вышел на пенсию.— А его родители?— Тоже из Нью-Йорка. У папаши был гастроном в Бронксе. Мать — портниха. Оба умерли.— У Ноттингэма есть дети?— Нет, он никогда не был женат.— Как он попал в дом престарелых?— Это выяснить не удалось.— А долго он жил по тому адресу, который я дал?— Сорок лет. Но есть и еще один интересный момент, теперь уже точно подтвердили. В том же доме жил и Брэдли Коста — перед тем, как переехать в Бэронвилл. То есть они были соседями.— Это уже что-то!— Насколько я понимаю, ты думал, что Ноттингэм как-то связан с Бэронвиллом?— Я думал, что это из-за Ноттингэма Коста сюда переехал.— Ну, по крайней мере, лично мне про это ничего не известно.— Спасибо, Тодд. Сбрось по электронке координаты этого дома престарелых.— Сделаем. И держи меня в курсе — могу подскочить, если прижмет. Вернее, если еще сильней прижмет.Декер нажал на «отбой». Все парковочные места на улице были заняты, так что пришлось поставить машину в двух кварталах от заведения.В баре было явно оживленней, чем в прошлый раз.Здесь установили небольшую эстраду, на которой команда из трех человек наяривала кантри. Голос у солиста был хорош, а музыканты явно умели обращаться со своими инструментами.Декер занял столик как можно дальше от оркестрика. Ему было не до музыки. Все, что его сейчас интересовало, — это еда, пиво и время, чтобы хорошенько все обдумать.Подошла официантка, приняла у него заказ. Как только она удалилась, он поискал глазами молодых гопников, которые напали тогда на Джона Бэрона, но тех здесь не было. Сам Бэрон тоже отсутствовал. Переведя взгляд на стойку бара, Декер увидел хлопочущую за ней Синди Райли, которая обслуживала сразу нескольких посетителей одновременно.Обратил внимание, как ловкой рукой та безостановочно наливает, смешивает и подает заказанные напитки, поспевая и перебрасываться словечком с завсегдатаями, и вести учет, кто что заказал. После того как у Амоса убили всю его семью, в барах он одно время буквально дневал и ночевал, так что настоящего профессионала мог распознать с первого же взгляда.— Не против, если я составлю вам компанию?Подняв взгляд, он увидел стоящую рядом с пивом в руке Лесситер.Компания Декеру на данный момент была совершенно не нужна, и он уже собрался высказать это вслух, но Лесситер, судя по всему, приняла его затянувшееся молчание за знак согласия и быстро уселась напротив него.На ней были темно-синяя юбка, белая блузка и пиджачок в тон. За полой пальто у нее он углядел табельный пистолет в кобуре.— Как Джеймисон, держится?— Дома осталась. Помогает Эмбер. И еще одна сестра приехала. Родители Фрэнка вроде завтра должны появиться.— А вы по-прежнему ведете расследование?— Именно этим и занимаюсь.— Не хотите поделиться? По-моему, вы обещали держать нас в курсе.Официантка принесла Декеру пиво, и он заказал кое-что из еды. Отпил пару глотков перед тем, как ответить Лесситер.— Там в основном одни только предположения.— И это сойдет. Кстати, Марти рассказал мне про трейлер. Вам обоим жутко повезло. А еще он считает, что вы к чему-то плотно подобрались.— Не исключено. Ну а вы как продвинулись? — спросил Декер.— Оба работаем, но пока ничего не вытряхнулось.— У меня то же самое, — послышался голос.Оба подняли глаза и увидели стоящую рядом агента Кейт Кемпер с бокалом джин-тоника, увенчанным ломтиком лайма.— Выходит, это сюда все копы ходят на водопой? — поинтересовался Декер.Кемпер присела к ним:— Не особо-то тут большой выбор. Так что, обменяемся информацией?— Судя по всему, у вас обеих пока что делиться нечем, — заключил Декер.— Я малость гиперболизировала, — отозвалась Кемпер.Он посмотрел на Лесситер:— С вами такая же фигня?— Зависит от ситуации.Амос откинулся на стуле.— Майкл Свенсон жил у Джона Бэрона в садовом сарае, и тот про это знал. Вдобавок у Бэрона с Тэннер в школе была любовь, и он финансово помогал ей вплоть до самой смерти. Кроме того, он увлекался мифологией, что, может быть, как-то связано со знаком Танатоса на лбу у Косты, а Тэннер преподавала в христианской школе, что может объяснить стих из Библии на стене в том месте, где ее убили.Лесситер была явно удивлена:— Откуда вы про все это узнали?Декер сурово посмотрел на нее:— Вообще-то я занимался расследованием.Вмешалась Кемпер:— Я знаю, что моя юрисдикция на местные убийства не распространяется, но если они связаны с моим делом, я хочу все про них знать. Выходит, этот Бэрон знает двоих из четырех убитых. А как насчет двух остальных?— Говорит, что он с ними не знаком.— Только говорит, что не знаком, — подчеркнула Лесситер.— Почему же он не объявился, когда убили Тэннер и Свенсона? — спросила Кемпер.— Если он сам их и убил, то ответ на ваш вопрос совершенно очевиден, — заметил Декер.— Он, часом, не упоминал, что знает моих парней? — продолжала расспросы Кемпер.— Я его не спрашивал — не хотел раскрывать эту информацию, — ответил Декер.— Раз уж Тэннер обнаружили вместе с Бэбботом, а Свенсона с Костой и за всем этим стоял Бэрон, то это может означать, что он всех четверых и убил, — заметила Лесситер.— А если он их не убивал? — возразила Кемпер. — Почему все равно не объявился?— В городе его просто ненавидят, — сказал Декер. — Сомневаюсь, чтобы он стал добровольно предлагать себя в козлы отпущения за то, чего не совершал.— Так у нас тут дела не делаются, Декер! — агрессивно заявила Лесситер.Он посмотрел на нее:— Я в курсе про вашего отца.Лесситер недобро прищурилась.— И что насчет отца? — заинтересовалась Кемпер.Амос посмотрел на Лесситер:— Не хотите сами рассказать?— Зачем? Какое это сейчас имеет значение?Объяснять пришлось Декеру:— Он был осужден за поджог дома одного банкира. Банкир был внутри. Тот самый, кто отобрал у него заложенный дом, — после того как он потерял работу на предприятии, основанном Бэронами.— И это тоже совершенно несущественно, — встряла Лесситер.— Еще как существенно, поскольку и вы, и весь этот город затаили злобу против Бэронов, так что даже не пытайтесь приукрасить ситуацию и уверять, будто всем он тут совершенно по барабану.Кемпер собралась было что-то сказать, но тут Декеру принесли заказ — толстенный стейк с кровью, жареную картошку и крошечный салатик.— Салат-то зачем? — кисло поинтересовалась Кемпер.— Овощи вообще полезны. Картошка-то вопросов не вызвала? Тоже ведь формально овощ.Пока он ел, Кемпер все-таки не удержалась:— Так есть у вас еще чем поделиться?— Тоби Бэббот получил травму при строительстве центра «Максус». И в трейлере у него был лист миллиметровки. На нем остались вдавленные следы с верхнего листа, на котором он чертил.— Что чертил? — не поняла Кемпер.— Строительный план центра.— Минуточку, где вы это нашли? — вмешалась Лесситер.— У него в трейлере.— А почему же нам не сказали?— Я сам только недавно узнал, что это.Инициативу вновь перехватила Кемпер:— Зачем ему строительные планы?— Не знаю. Может, он собирался подать в суд на «Максус» — хотя вы можете возразить, что он это уже давно сделал бы. Но я разговаривал с Бетси О'Коннор, его последней сожительницей, и она сказала, что Бэббот затаил злобу на «Максус» и обещал с ними посчитаться.Лесситер надолго прильнула к бокалу с пивом и с размаху поставила его на стол.— Прихожу к вам за ответами, а вместо этого получаю только тонны дополнительных вопросов!— Что-нибудь еще? — спокойно поинтересовалась Кемпер.— Может, разве что самолет, который я видел в тот вечер, когда обнаружил тела?— Только не надо меня уверять, будто в Западной Пенсильвании приземлился самолет с контрабандной наркотой, — иронически заметила Кемпер.— Нет, я хочу сказать, что это был вообще никакой не самолет.Обе дамы были явно озадачены.Первой подала голос Кемпер:— Ничего не понимаю. Теперь вы говорите, что не видели никакого самолета?— Нет. Просто теперь я думаю, что это был не самолет, а дрон. Радиоуправляемый беспилотник.Он рассказал обеим о своем разговоре с Дэном Бондом, а также о результатах проверки, которая подтвердила, что никаких бортов в небе над Бэронвиллом в тот вечер не было.Лесситер была явно раздосадована.— Когда я ходила его опрашивать, то никаких вопросов про самолет, который вы якобы видели, не задавала — подумала, что это неважно.— Я тоже поначалу так думал. Просто случайно упомянул про него в разговоре. Вот вам еще одна иллюстрация к тому, что не стоит делать поспешных выводов. То, что вы видели, далеко не всегда соответствует действительности.— Дрон? — задумалась Кемпер. — Что ему делать на той улице?Декер посмотрел на нее:— Помните, как мы рассуждали насчет того, не устроили ли эти два ваших агента наблюдательный пункт в доме, расположенном по соседству с тем, в котором их нашли?— Угу.— В общем, этот дрон тоже мог использоваться для наблюдения.— Наблюдения за чем? — спросила Лесситер.Амос не ответил.— А вы знаете? — спросила Кемпер.Декер, который по ходу разговора успел управиться с ужином, бросил взгляд через плечо Кемпер на стойку бара. Там уже стало поспокойней — Синди обслуживала только двух посетителей.Он бросил на стол двадцатку и поднялся.— Ну мне пора.И направился прямиком к бару, оставив разинувших рты Лесситер и Кемпер таращиться друг на друга.— Тот еще тип, — обронила Лесситер.Кемпер поглядела ему вслед:— Угу. Но есть у меня чувство, что этого парня ни в коем случае нельзя недооценивать.Глава 43— Вернулись? — Синди подтолкнула к Декеру по стойке картонный кружок.— Как та неразменная монета из сказки.— Что вам налить?— Давайте светлого индийского.Вид у нее был скептический:— Хозяин — барин, конечно…— Тогда доверюсь вашему вкусу.Наклонившись, она полезла за пивом в маленький холодильник под стойкой.Декер внимательно ее изучил. На ней была белая рубашка с расстегнутым воротом, открывающим соблазнительную ложбинку и даже самый краешек телесного цвета лифчика. Дополняли этот смелый образ джинсы в обтяжку и свободно разбросанные по атлетическим плечам длинные волосы.Он решил, что расстегнутая чуть ли не до пупа рубашка и тесные брюки — только лишь ради более щедрых чаевых, и ничуть ее за это не осуждал. Парни, которые часами рассиживают в барах, в массе своей народ простой, такая красотка может из них хоть веревки вить, только рады будут.Синди налила пиво из бутылки в стакан, подтолкнула к нему.— Лучше вот это попробуйте.Пригубив, Амос согласно кивнул:— А вы понимаете толк в пиве!Она улыбнулась и протерла перед ним стойку.— А почему «Меркурий»? — спросил он. — Увлекаетесь греческой мифологией?— Нет, просто мой папа был большой поклонник Орсона Уэллса[216]. Знаете — радиотеатр «Меркурий». Или театр у микрофона… В общем, что-то в этом роде. А Меркурий — это из древнеримской мифологии, а не из древнегреческой. У греков вместо Меркурия Гермес.— Да, обмишулился малость, — согласно кивнул Декер.Она внимательно посмотрела на него.— Почему-то мне кажется, что вы это и так знали. Проверяете что-то?— Не исключено. Давно видели Джона?— Какого Джона? Я много каких Джонов знаю.— Бэрона.— Нет, а что?— Просто интересуюсь. Вы ведь с ним в приятелях?— Он заходит сюда выпить. Если это делает нас приятелями, тогда у меня чуть ли не полгорода в приятелях.— Просто когда я заходил сюда в первый раз, у меня сложилось впечатление, что это все-таки нечто большее.Синди бросила вытирать стойку, вытащила из-под нее бутылку с водой и надолго к ней припала.— А вам-то какая разница?Декер пожал плечами:— Я тут уже чуть поближе познакомился с Бэроном. По-моему, нормальный мужик. Жаль, что он во все это влип.Синди убрала бутылку обратно, опять взялась за тряпку. Заметив, что кто-то из посетителей поднял пустой стакан, требуя добавки, бросила Декеру:— Сейчас вернусь.В ответ он отсалютовал ей своим пивом и сделал еще глоток.Через минуту она вновь подошла к нему.— У меня пересменка в десять, другая девушка придет. Может, тогда и поговорим?— Годится.— Вы правы, — произнесла она. — Джон — отличный парень.— Как хорошо, что я не ошибся.— Так во что, говорите, он влип?— В десять, — напомнил Декер.* * *Ровно в десять, минута в минуту, Синди передала бразды правления сменщице и махнула Декеру в сторону заднего хода.— У меня там машина оставлена.— А у меня спереди.— Я вас к ней потом подброшу. Это недалеко.— Куда поедем?— Ко мне домой.— Думаете, это разумно?— А вы? — насмешливо откликнулась она.Они забрались в черный как ночь «Лендкрузер».— Отличная тачка, — заметил Амос. — Не из дешевых.— У меня хорошие чаевые плюс недурные скидки в автосалонах.Путь их лежал к большому кирпичному зданию чуть в стороне от центра городка. По дороге Декер обратил внимание, что во многих домах вовсю идет ремонт.— У Бэронвилла открылось второе дыхание? — поинтересовался он.— Частично, — туманно ответила Синди.Они въехали в подземный гараж под зданием, и она поставила машину на пронумерованное парковочное место. Поднялись в лифте на последний этаж. Синди открыла дверь в квартиру, поманила Декера рукой.— Это бывшая ткацкая фабрика. Перестроена в элитный кондоминиум.— Угу, в курсе, я тут уже был.— Когда?Он бросил на нее быстрый взгляд:— Когда осматривал квартиру Брэдли Косты. Он тут тоже жил.— Верно, жил, — небрежно отозвалась она.Амос обвел взглядом изящную мебель, дорогие на вид ковры, сияющую нержавейкой кухню на фоне голых кирпичных стен. В дальнем углу был оборудован миниатюрный тренажерный зал с гантелями, турником, набивными мячами. Имелись здесь эллиптический тренажер, велотренажер и прочие подобные машины, больше похожие на какие-то хитроумные орудия пытки.— Неудивительно, что вы в такой отличной форме, — заметил Декер.— Нечасто выдается позаниматься, — отозвалась Синди. — Дел по горло.Оглядывая дорогущую обстановку, Декер не удержался:— М-да, чаевые у вас и впрямь хорошие.— Это не только чаевые. Вообще-то «Меркурий» принадлежит мне.— Угу, слыхал про такое. Унаследовали от своего старика?— Именно так.Он смотрел, как она снимает джинсовую куртку, которую надела перед выездом, и вешает ее на металлическую стойку, придвинутую к входной двери.— Сколько вам, двадцать два?— Вы мне льстите. Вообще-то почти тридцать.— Примерно как моей напарнице. И все же вы довольно молоды для хозяйки бара.— Ну, как вы уже успели заметить, он достался мне по наследству.— Но вы, похоже, и сами неплохо справляетесь. Насколько я понимаю, в бизнесе вы дока.— От отца переняла. Хороший был учитель.— А что с ним случилось?— Умер.— Это-то я понимаю. А как?— Инфаркт.— Очень сожалею.— Хотите выпить?— По-моему, мне уже хватит. Есть просто газировка?Синди выдвинула ящик из холодильника, бросила ему бутылку минералки.— Это будет получше.Себе она налила на три пальца джина «Бомбейский сапфир» из голубой бутылки, разбавила тоником, добавила кружок лимона, ломтик лайма и три увесистых кубика льда из встроенного в кухонную стойку ледогенератора. Чокнулась стаканом с его пластиковой бутылкой.— А так для вас лучше? — спросил он, показывая на ее коктейль.— На работе я не пью — правило бармена номер один. Но перед сном действительно люблю пропустить стаканчик. И ничего, кроме этого «Сапфира», не употребляю.Она скинула туфли и пристроилась на диване напротив кухонной зоны, уютно поджав ноги. Махнула Декеру на кресло напротив.Тот тоже уселся и отхлебнул воды из бутылки, изучая ее внимательным взглядом:— Насколько я понимаю, вы родом отсюда?— А вот и ошиблись. Я родилась в Филадельфии.— Но отец-то ваш из этих краев, раз у него был этот бар? Кстати, после вашего появления на свет Бэронвилл уже явно не процветал. Зачем понадобилось менять «город братской любви»[217] на такую глушь?Синди пожала плечами:— Мне тогда был всего годик, это без меня решили. — Помолчав, она добавила: — Ладно, раскрою карты. У меня мама отсюда. Они познакомились в колледже. Ему всегда хотелось обзавестись баром. А тут как раз подвернулся подходящий вариант — и пожалуйста. Иногда это все, что требуется для коренных перемен в жизни, — просто мечта.— А где сейчас ваша мама?— Хороший вопрос.— В смысле, вы не знаете?— Сегодня здесь, завтра там… Она ушла от отца, когда я была совсем маленькой, и с тех пор я ее не видела.— Сочувствую.— Не стоит. Мне и с одним родителем жилось неплохо. Папа был в этом смысле молодец.— Вы ее помните?— Не особо. Я была слишком мала. Думаю, это только к лучшему. Как можно скучать по тому, кого на самом деле практически не знал?— Наверное, вы правы.Она пригубила свой джин:— Так что там все-таки с Джоном? У него какие-то неприятности?— А вы, гляжу, и впрямь сильно переживаете за парня, который для вас не более чем обычный клиент среди множества прочих.— Он — очень хороший клиент. И просто хороший человек, на которого незаслуженно навалилось слишком много всякой дряни.— Примерно такое впечатление и у меня сложилось в тот вечер в баре.— Те парни — просто безмозглые мудаки. Не понимают, что к чему. Но есть тут и такие, которые как раз отлично все понимают. Должны понимать, по крайней мере.— Кое-кого из таких я уже встречал. — Декер поерзал в кресле. — Вы в курсе про убийства?— А Джон-то тут при чем?— Он знал как минимум двух из четырех убитых. А один из них вообще жил на территории его поместья.— Ладно, ну и что тут такого? Это могло быть просто совпадение.— Я — коп.— И что это значит?— Значит, что я не верю в совпадения.— Ну а что вы скажете на то, что я тоже знала всех четырех убитых?— Потому что они приходили в ваш бар?— Именно так.— Даже Тоби Бэббот — который, насколько я понимаю, вообще не употреблял?— У меня там и еда подается, как вам уже хорошо известно, — сами там сегодня ужинали.— Поскольку подобных мест в Бэронвилле раз-два и обчелся, ничего удивительного, что все они к вам заглядывали. Но вы ведь не жили вместе с кем-то из них? Не крутили любовь в школьные времена?— Майк Свенсон мне всегда был по душе. Действительно славный малый. А Брэд, между прочим, жил в этом самом здании.— Вы когда-нибудь встречались с ним где-то помимо бара?— Вообще-то у меня была мысль, что он на меня запал.— И вел себя соответственно?— Я дала ему понять, что зря старается. В смысле парень он был ничего, но совсем не в моем вкусе. Не по мне все эти банкиры в костюмчиках с галстучками. Больно уж зашоренные, а я девушка богемная. В общем, намекнула ему пару раз, и он отвалил.— У него в кабинете было фото с вами.Это ее, похоже, несколько удивило:— Да ну? Откуда?— С какой-то встречи предпринимателей, по словам секретарши.— Ах да, точно!.. Теперь вспомнила. С полгода назад он устраивал прием. Пригласил на него кучу местных бизнесменов, в том числе и меня. И фотограф там был.— Вот все и объяснилось, — сказал Декер.Синди отхлебнула из своего стакана:— Так что я точно знала всех четверых, а с одним из них даже в одном доме жила. Это тоже означает, что никакое это не совпадение и что я тоже во все это замешана, как и Джон?— Бывали когда-нибудь в поместье на холме?— А что?— Просто любопытно.— Возможно.— Не можете вспомнить?— Ладно, несколько раз была, — сдалась она.— Бэрон тоже довольно богемный тип, — заметил Декер и тут же навострил уши.— Согласна, человек он интересный.— По-моему, даже слишком интересный. Я просто хочу выяснить, не может ли он быть заодно и убийцей.— По-моему, он и мухи не обидит.— Мух он пусть обижает сколько угодно. Это не по моей части.Она при этом замечании невольно улыбнулась.— А вот Джон считает, что это вы — человек очень интересный.— Он вам сам сказал?— Да, сам. Мы разговаривали с ним по телефону после того, как вы с вашей напарницей заглянули к нему в гости.— А здесь он когда-нибудь бывал?— Разок-другой бывал. И давайте не будем вдаваться в подробности.— А он вас малость постарше.— Он гораздо моложе многих моих знакомых. Просто мальчишка.— В смысле по духу? — уточнил Декер.Она кивнула:— И держит себя в отличной физической форме. Он ведь бывший спортсмен. Вы, кстати, тоже, судя по виду.— Было дело. Сто лет и сто фунтов назад.— Вы проверяете алиби?— Проверяем.— Хорошо — а у Джона есть алиби на момент убийства всех этих людей?— Пока что временной промежуток великоват, по всем четырем убийствам. Но мы его сузим. А вы что, можете обеспечить ему алиби?— В смысле подтвердить, что в какое-то определенное время мы были вместе?— Да, именно так.— Вы же не верите, что это он, правда?— Сейчас неважно, во что я верю. Важны факты. — Декер резко нацелился на нее взглядом. — Почему вы торчите здесь? Бар можно открыть в куче других мест, куда более прибыльных.— Город понемногу оживает. Сами видели, пока мы сюда ехали.— Да, но вы употребили слово «частично».— Лучше уж так, чем совсем никак. Вообще-то я провела нечто вроде исследования, как развивается экономика в подобных маленьких городишках. Любой спад тут сразу же активизирует появление небольших семейных предприятий, потому что люди теряют работу, а не присутствие духа. Открывают ресторанчик, спортзальчик, маникюрный или татуировочный салон, ломбард, киношку, пекарню, зоомагазин — такого всё рода. Сводят все-таки концы с концами, выживают как-то… Взять хотя бы Питтсбург. Все наизнанку вывернулось. Была сталелитейная столица, а теперь там одним здравоохранением да финансами занимаются.— Бэронвилл — не Питтсбург.— А нам и не надо быть Питтсбургом. У нас теперь есть фулфилмент-центр. И вот что я вам скажу: он и моему бизнесу способствует тоже. У меня за счет него стабильный тридцатипроцентный прирост — каждый год на протяжении последних трех лет.— Потому что, когда на такой работе как следует наломаешься, срочно нужно выпить?— В точку! И поесть, потому что у самих сил на стряпню уже не остается.— И все эти шикарные ремонты и перепланировки, которые мы видели по дороге сюда, — это на доходы от маленьких семейных фирмочек? Что-то мне кажется, что тут вовлечены куда более крупные капиталовложения.Синди нахмурилась:— Я потеряла уже нескольких друзей из-за передозов. Единственный положительный момент тут в том, что все они успели застраховать свою жизнь. После их смерти родственники получили деньги, и многие открыли на них свои предприятия или вложили кое-какие средства в городскую инфраструктуру. Это здание перестроили только потому, что несколько человек скинулись и образовали фонд для проведения этих работ. И теперь почти все квартиры уже распроданы.— Прекрасно, когда негатив удается обратить в позитив. Но шесть нераскрытых убийств!.. Не многовато ли для такого маленького городка?Ее усмешка увяла.— Шесть?— Еще двое в заброшенном доме. Вообще-то именно я их и нашел.— Да, вроде что-то такое читала… Правда, без особых подробностей. Может, просветите?— К сожалению, не имею права.— А к тем четырем они имеют какое-то отношение?— Понятия не имею.— Похоже, что у вас куда больше вопросов, чем ответов, — заметила она.— На ранних стадиях расследования — обычное явление. А вы бывали в квартире у Косты? Все-таки соседи…— Всего один раз. Он устраивал тут деловой обед — все банк свой раскручивал.— Никогда не спрашивали у него, почему он переехал сюда из Нью-Йорка?— Вообще-то спрашивала. И в самом деле странно — парень он симпатичный, с головой… Там и деньги его ждали, и карьера.— Так что он сказал?— Да скорее отшутился — типа как приехал сюда вдогонку за мечтой.— И какого же рода мечтой?— Я особо не нажимала, а он не стал вдаваться в подробности.— Он знал Бэрона?— По-моему, вы уверены, что знал, но лично мне ничего про это неизвестно. Не думаю, что банкам от Джона есть какой-то толк.— Но у него в этом банке закладная на дом.— Да ну? — с невинным видом откликнулась она.— Именно так. Но в разговоре со мной он почему-то предпочел не упоминать эту подробность.Декер вытащил из кармана фото Бэрона с юношеской командой, протянул Синди.— Не видели ее в квартире у Косты?Та взяла ее, рассмотрела:— Угу, на стеллаже среди всех прочих стояла.— Бэрон работал тренером.— Вообще-то сама вижу, Декер, — резко ответила она. — Он подготовил команду к чемпионату штата, а потом получил пинка под зад от властей предержащих.— Да, он про это рассказывал. А не знаете почему?— Думаю, потому что он добился реального успеха, чего они уже стерпеть не смогли. — Тут она обратила внимание на надпись на обратной стороне. — Стэнли Ноттингэм. А это еще кто такой?— Не знаю. Никогда про него не слышали?Синди помотала головой:— Однако забавно.— Что именно?Она отдала ему снимок:— Я это знаю только потому, что Джон как-то обмолвился. Даже фотку показывал.— Фотку чего?— Не чего, а кого.— Стэнли Ноттингэма? — спросил Декер, явно озадаченный.— Да нет же! — Она секунду порылась в памяти. — Не Стэнли. Найджела. Ну да, Найджел его звали. Представляете? Найджел!— Что-то я за вами не поспеваю.— Джон показывал мне фотку Найджела Ноттингэма. Вот потому-то я и запомнила. Больше никогда такого сочетания не слышала. Можете представить себе что-нибудь более британское? Хотя к нему вполне подходит.— Да о чем вы? — буркнул Декер, окончательно сбитый с толку.— Найджел Ноттингэм был дворецким у Бэронов.— Дворецким у Джона?— Да нет же! Джону дворецкий не по карману. Я про того самого первого Джона Бэрона. Ему, очевидно, захотелось обзавестись натуральным британским дворецким, а Найджел Ноттингэм подошел аккурат по всем статьям.Декер вскочил с кресла.— Всё, мне пора, спасибо.У дверей квартиры он оказался еще до того, как Синди успела подняться с дивана.— Эй, Декер, давайте я вас отвезу! — крикнула она ему вслед, но за спиной у него уже захлопнулась дверь.Глава 44— Господи, да что ты затеял? Куда это ты собрался?Джеймисон стояла в дверях спальни Декера, глядя, как тот без разбору бросает в дорожную сумку одежду и туалетные принадлежности.— Надо кое-куда съездить.— Куда? Обратно в Вашингтон?— Нет, в Нью-Джерси.— В Нью-Джерси? — поразилась она. — Зачем?— Появилась зацепка. Хорошая. Только что. Синди Райли подбросила.Алекс недоверчиво посмотрела на него:— Декер, похороны Фрэнка уже послезавтра. И ты куда-то намылился? Тут столько дел…— Вернусь вовремя. Уезжаю прямо сейчас. Рано утром буду там, сделаю дела и завтра к вечеру вернусь.— Ладно хоть, мои сестры все уже здесь! Но родители Фрэнка только с утра будут; думала, ты их на автовокзале подхватишь… И одну из его сестер, она поездом добирается… Остальные прямо сюда на машинах приедут.Декер на секунду прервал свое занятие:— Думаю, что твои сестры вполне справятся. И просто чтоб ты знала — прокатную тачку я забираю.— Минуточку, ты на машине собрался в Нью-Джерси ехать?— А иначе никак. Я уже посмотрел самолетное расписание. Первый рейс из Питтсбурга завтра в десять утра, и даже не прямой. Пришлось бы в этой чертовой Шарлотте[218] пересаживаться, не поверишь. Ни один поезд не подходит, автобус тоже. Самое быстрое — на машине. Меньше чем за семь часов домчу.— Хорошо, но ты понимаешь, сколько сейчас времени? Когда же ты спать собрался?— Все отлично. Адреналин просто изо всех дыр прет, а как приеду, прикорну чуток.— Декер, это просто глупость.— Надо ехать, Алекс. Я сегодня узнал кое-что, что нужно немедленно проверить.Она присела на кровать.— Так, говоришь, Синди Райли какую-то зацепку подкинула? И какую же?Амос рассказал ей про Стэнли и Найджела Ноттингэмов и обнаруженное на обороте фотографии имя с адресом. Протянул ей снимок, и она внимательно его изучила.— Так, правильно ли я все поняла: этот Найджел Ноттингэм — дворецкий Бэрона Первого?— Угу. И готов поспорить, что Стэнли — это его… ну не знаю, правнук там или еще кто. Потому-то Тодд и не обнаружил никакой связи с Бэронвиллом. Он добрался лишь до родителей Стэнли Ноттингэма. А тот жил в одном доме с Брэдли Костой в Нью-Йорке. Они были соседями.Она отдала ему фото.— Так в чем же твоя версия?— Что Стэнли Ноттингэм поведал Косте про Бэронов что-то такое, из-за чего тот сразу рванул свои манхэттенские корни и ринулся сюда. Райли сказала, что, по словам Косты, тот приехал сюда «вдогонку за мечтой». Это показалось мне весьма любопытным. В общем, надеюсь, Ноттингэм расскажет, что это могла быть за мечта.Джеймисон устало потерла лоб:— Ладно, понимаю, что это может быть важно для расследования. Но разве не может это немного обождать? Нельзя все это выяснить после похорон?— Стэнли Ноттингэм — человек уже пожилой, только что переехал в дом престарелых. Откуда мне знать, что он завтра не помрет? Если так, то прости-прощай, моя единственная зацепка.— У тебя ведь только одно это дело на уме, так ведь? — резко выпалила она. — Расследование превыше всего! И неважно, чего.Декер опять отвлекся от сумки:— Вовсе не так, Алекс.— Это всегда так, Декер.— Но это ведь очень важно.Она поднялась и направилась к двери:— Хорошо. Пусть все будет на мне.— Я вернусь, Алекс! Обещаю.— Ага, — отсутствующе кивнула она. — Что ж, надеюсь, ты найдешь, что ищешь.Декер подхватил с кресла пальто. Когда он повернулся, ее уже не было. Услышал только, как где-то в доме хлопнула дверь.Застегнул сумку, забросил ее через плечо. Стал потихоньку спускаться вниз.Только вот в самом низу лестницы сидела Зоя, баюкая в руках плюшевого кота. Она посмотрела на него, и ее взгляд тут же упал на дорожную сумку.— Вы куда-то уезжаете, мистер Амос?Первым побуждением Декера было просто проскочить мимо девчонки и без всяких объяснений броситься к машине. Но при виде ее опечаленного личика что-то заставило его опустить сумку на ступеньки и присесть рядом.— Уезжаю, Зоя. Но скоро вернусь. Видишь ли, мне нужно кое-что проверить в Нью-Джерси. Ты когда-нибудь бывала в Нью-Джерси?Она помотала головой:— Там хорошо?— Угу, наверное.— А что вы там будете делать?— Поговорю кое с кем. С одним пожилым дяденькой.— Про что?— Он знал одного человека в этом городе. Так что просто хочу задать ему про него несколько вопросов.— А он хороший человек?— Ну вообще-то я пока с ним не знаком, но думаю, что хороший. — Он ненадолго примолк и оглядел ее. — Сама-то ты как?Она крепче прижала к себе плюшевого кота.— Завтра папины похороны.— Угу, знаю, — негромко отозвался Декер.— Его в землю закопают. Так мама сказала.— Я обязательно приеду и пойду на похороны вместе с тобой.— Обещаете?— Обещаю.Лобик ее прорезала озабоченная морщинка.— Как вы думаете, мистер Амос, ему будет холодно? Папе? Понимаете, когда мама сказала, что его закопают, я взяла большую ложку на кухне, пошла во двор и выкопала ямку. Потом сунула туда руку. Там было очень холодно. А папа не любил, когда холодно. Вместе со мной под одеялком кутался. Я тоже не люблю, когда холодно.Наглядно иллюстрируя свои слова, она поежилась.Декер прислонился спиной к перилам, чувствуя, как сжало грудь и сдавило горло.— Я знаю, что у твоего одеялка нету имени, ну а кота как зовут?— Его звать Феликс. Его мне тетя Алекс подарила, когда мне стукнуло пять.— А почему ты решила так его назвать?— Так звали папину собаку, когда он был маленьким. Я подумала, что если котик тоже будет Феликс, то папа не будет так скучать.— Какая же ты славная, Зоя!Личико ее наморщилось, глаза наполнились слезами.— Хочу, чтобы папа опять был здесь!— Знаю. А еще я знаю, что он тоже хотел бы сейчас быть здесь, больше всего на свете. Ему никогда не хотелось бы оставить тебя одну.Зоя прислонилась головой к его коленям, и он осторожно похлопал ее по макушке.Некоторое время они так и сидели в молчании.— Помнишь, как я рассказывал тебе про свою дочку?— Молли.— Да, про Молли. В общем, я тебе не всю правду про нее рассказал.— В смысле вы соврали? — удивилась Зоя, выпрямляясь и изучая его широко распахнутыми глазами.— Нет, не совсем. Я просто не рассказал тебе… все до конца. Дело в том, что моя дочка… Моя дочка… Она умерла прямо перед тем, как ей исполнилось десять.— Она болела?— Нет, ее… С ней произошло несчастье.— Как с папой?— Именно так. В общем, у нас были похороны, и ее тоже закопали в землю. Но я постоянно прихожу и навещаю ее, понимаешь… Как бы повидаться. И когда прихожу туда, то чувствую… чувствую, что ей не холодно. Ты это всегда ощущаешь с теми, кого любишь. Так что, я думаю, когда ты с мамой придешь навестить папу, то ты тоже это ощутишь. И даже там ему станет тепло, поскольку он будет знать, что ты по-прежнему с ним. Что люди, которых он любит, находятся рядом. Понимаешь?Она медленно кивнула, не сводя с него глаз.— Буду вас ждать, мистер Амос.— Давай лучше на «ты», Зоя. И просто Амос.— Хорошо, Амос.Декер подхватил свою сумку и поспешно удалился.Он не заметил, что на верхней ступеньке давно уже стояла Джеймисон, которая слышала весь их разговор.Стояла и тихонько всхлипывала, крепко ухватившись за перила.Двинувшись вверх по лестнице, Зоя сразу увидела тетю, бросилась к ней и обхватила за ноги. Поскольку Джеймисон по-прежнему дрожала, спросила ее:— Тетя Алекс, что с тобой? Тебе грустно?Безуспешно борясь с заливающими лицо слезами, та кое-как ухитрилась ответить:— Со мной всё в порядке, Зоя. Честно, всё в порядке.Глава 45В девять утра у Декера сработал будильник в мобильнике.Амос выпрямился на водительском сиденье, зевнул и огляделся по сторонам.До дома престарелых он добрался к шести утра — припарковался прямо на улице и сразу завалился на сиденье подремать. И теперь, немного придя в себя после сна, поехал в ближайший Макдоналдс, в туалете заведения умылся и переоделся, потом пошел завтракать. Съел сэндвич, жадно осушил чашку кофе.Вернулся к гериатрическому центру «Гленмонт», зашел внутрь.Здание, судя по всему, построили совсем недавно. Большой вестибюль, залитый светом из многочисленных окон, выглядел довольно приветливо — зоны отдыха с мягкими креслами, большая регистрационная стойка из полированного дерева, веселенькие обои в цветочек…За стойкой восседала молодая женщина весьма профессионального вида, которая сразу подняла взгляд на подходящего Декера.— Чем могу помочь?Он вытащил удостоверение и значок, протянул ей:— ФБР. Мне нужно побеседовать с одним из ваших пациентов.— Мы называем их постояльцами, — тут же поправила она, внимательно изучая значок. — Могу я поинтересоваться, по какому вопросу?— Я расследую серию убийств в Пенсильвании. Выяснилось, что один из ваших постояльцев, Стэнли Ноттингэм, мог знать одного из убитых, когда тот жил в Нью-Йорке.— Думаю, что мне нужно посоветоваться с начальством.— Поступайте как знаете, только не держите меня тут слишком долго. У меня очень мало времени.Регистраторша поспешила прочь и через минуту вернулась в сопровождении высокого крепко сложенного мужчины с густыми темными волосами. О важности этой персоны в равной степени свидетельствовали деловой костюм в тонкую полоску и соответствующее выражение лица.— Я — Роджер Крэндалл, исполнительный директор. В чем вопрос?Декер объяснил ему причину своего визита.— А разве для этого не нужен ордер или что-нибудь в этом роде? — спросил Крэндалл.— Нет, не нужен. Мистер Ноттингэм — не подозреваемый и не лицо, представляющее оперативный интерес. Но он может оказаться важным свидетелем в деле об убийстве. У меня есть полное право побеседовать с ним.— По-моему, мне придется проконсультироваться с нашим юристом. Не могли бы вы зайти в другое время?В ответ Декер вытащил свою записную книжку:— Крэндалл с двумя «л»? Мне написание и с одним попадалось, просто хочу уточнить.— С двумя. А к чему этот вопрос?— Мой босс в ФБР терпеть не может, когда в ордерах на арест коверкают фамилии.Крэндалл отпрянул:— Ордерах на арест?! Чей арест? Мой? За что? — добавил он дрожащим голосом.— Ну вы ведь в данный момент препятствуете работе правоохранительных органов, разве не так?— Чем это я вам препятствую?— Я уже поставил вас в известность, что ваш постоялец не является подозреваемым или лицом, представляющим оперативный интерес. На нем нет никакой уголовной ответственности. Но он может оказаться важным свидетелем. И вам следует знать, что у ФБР есть право в любой момент побеседовать с важным свидетелем. И, не позволяя мне сделать это, вы совершаете федеральное преступление, минимальный срок за которое, между прочим, — пять лет, причем в тюрьме федерального значения. — Декер оглядел одетого с иголочки директора. — Почему-то мне кажется, что костюмчик в полоску вам больше к лицу, чем оранжевая роба.Крэндалл туповато посмотрел на него, после чего произнес:— Я сам провожу вас к мистеру Ноттингэму.Амос с преувеличенным тщанием вырвал из блокнота листок с фамилией Крэндалла, скомкал и бросил в ближайшую мусорную корзину.— Благодарю за сотрудничество.Пока они шли по коридору, он спросил:— Что вы мне можете сказать про этого Ноттингэма? Насколько я понимаю, он поступил совсем недавно?Крэндалл кивнул:— Именно так. Обычно пожилых людей сюда отправляют родственники. Все мы стареем, и когда уже не можешь сам за собой ухаживать… ну иногда это бывает трудно признать самому. Однако мистер Ноттингэм — совсем другой случай. Близких родственников у него не осталось, но он сам решил, что больше не способен жить в одиночку. Вот и переехал сюда, причем полностью за собственный счет.— А откуда он узнал про ваш центр?— У нас тут вообще много народу из Нью-Йорка. Мы практически на самой границе штата, так что, если кто из родственников захочет навестить, добираться недалеко.— Насколько я понимаю, он из индустрии моды.— Да. Работал сразу на несколько модных домов. Очень приятный человек. И видно, что образованный.— Как у него со здоровьем?— Вообще-то мы такую информацию обычно не выдаем, но все же могу вам сказать, что у него проблемы, типичные для человека его возраста.— Хорошо, но я вообще-то хотел спросить — он в своем уме?— О да, тут как раз никаких проблем нет. По крайней мере, пока.Они остановились у двери. «Стэнли Ноттингэм» — гласила надпись на карточке, вставленной в привинченную к ней медную рамку.— Ну вот и пришли.Крэндалл постучался:— Мистер Ноттингэм? Стэнли, можно войти? Это мистер Крэндалл.Низкий хрипловатый голос что-то согласно буркнул в ответ, и Крэндалл открыл дверь. Они с Декером переступили порог.Стэнли Ноттингэм сидел в кресле рядом с кроватью — долговязый, высохший, как скелет, с венчиком седых волос вокруг головы. На носу — очки в толстой черной оправе. Облачен он был в нечто вроде пижамы — шелковой, в мелкий горошек.В углу стоял кислородный баллон на колесиках.Стены были сплошь увешаны большими обрамленными в рамы фотографиями, изображающими различных манекенщиц на подиуме.— Стэнли, это… — Крэндалл примолк и повернулся к Декеру: — Простите, как вас, еще раз?— Амос Декер, мистер Ноттингэм. Я из ФБР.Ноттингэм, который с отсутствующим видом горбился в кресле, вдруг резко выпрямился и ухитрился сесть ровно. Это достижение его явно обрадовало, поскольку он даже хлопнул в ладоши.— ФБР? — Широко улыбнулся. — Вот здорово!Декер покосился на Крэндалла:— Теперь я и сам управлюсь, спасибо.Директору это явно пришлось не по вкусу, но он коротко кивнул и удалился. Дверь, однако, оставил открытой.Амос подошел к ней, плотно закрыл и вновь повернулся к Ноттингэму:— Спасибо, что готовы уделить мне время.— А мы уже раньше встречались?— Нет. — Декер обвел взглядом фотографии на стенах. — Так вы из индустрии моды?— Почти пятьдесят лет. На большие дома работал. Диор, Версаче, Валентино, Келвин, Томми… Список можно продолжить.— А чем там занимались?В ответ Ноттингэм махнул рукой на фотографии:— Я был фотографом. Одним из лучших, скажу без ложной скромности. Летал с Валентино на его личном самолете. У Джорджио мой телефон был в быстром наборе, на отдельной кнопке. С Юбером де Живанши — неразлей вода. Одри Хепберн. Элизабет Тейлор. Джеки Онассис. Всех их я фотографировал. Лучшие моменты в моей жизни.Старик весь так и лучился, хотя глаза его были закрыты. Когда он открыл их опять и обозрел свои скромные пределы, счастливое выражение с его лица сразу исчезло.— Но вы здесь наверняка не по этой причине, — заметил он.Декер подтащил поближе единственное свободное кресло в комнатке.— Вам говорит что-нибудь имя Брэдли Коста?Ноттингэм слегка поморщился.— Ну да, Брэд, конечно, конечно… — И сразу же озадаченно спросил: — А у него что, какие-то проблемы с ФБР?— Нет. Просто зацепочка появилась в деле. Вы с ним были соседями в Нью-Йорке?— Совершенно верно. Он купил квартиру в моем доме в Сохо. Я там уже сто лет как жил. Вот и взял его под свое крыло. Славный малый. И на вид симпатичный. Вполне модельная внешность, если хотите знать мое мнение. И умница. Большого успеха добился. На Уолл-стрит работал.— А потом переехал?— Да, увы, переехал… Совершенно внезапно. Меня это немного обидело, сказать по правде. Даже не попрощался. Тоже мне, перелетная птица!— У вас был такой предок — Найджел Ноттингэм?Старик улыбнулся:— Да. Дворецкий. Это мой прадед. Работал в каком-то жутком месте… гм, сейчас уже и не упомню, как называлось, но служил у одного совершеннейшего ничтожества, как его звали-то…— Джон Бэрон. А место называется Бэронвилл.Ноттингэм щелкнул пальцами:— Да, точно! Это где-то в Огайо?— В Пенсильвании.Старик с грустью посмотрел на Декера:— Похоже, что за последний год моя память, всегда острая как бритва, основательно сдала. Это одна из причин, по которым я здесь. Я… я постоянно все забываю. Не хотелось когда-нибудь по ошибке поджечь свою собственную квартиру.— Не стоит так убиваться. Вы просто в отличной форме. А Коста проявлял интерес к Бэронам?Ноттингэм еще сильнее скривился:— Ну раз уж об этом зашла речь, то дело было на одном званом обеде, который я несколько лет назад устраивал. Это отложилось в памяти, потому что тогда я как раз получил приз от представителей модного бизнеса. Как говорится, за долгий плодотворный труд, — добавил он со смущенной улыбкой.— И что произошло на том званом обеде?— Ну все уже поели и отправились смотреть мои работы. А Брэд поднял со стола одну старую фотографию в рамке и стал меня о ней расспрашивать. В общем, на ней был Найджел. Я немного рассказал ему про него — по крайней мере то, что знал от отца с дедом. Найджел родился в Англии, в Суррее, давным-давно, а потом эмигрировал в Соединенные Штаты. Не знаю точно, как он оказался в Бэронвилле. Но в итоге стал дворецким у Бэрона. Его сын Сэмюэл, мой дед, еще в юности уехал из Бэронвилла и обосновался в штате Нью-Йорк, на севере, где и родился мой отец. Поженившись, мои родители переехали в Бруклин; там-то я и родился.— Так что, ни у кого из ваших предков не возникло желания остаться в Бэронвилле?— О господи, только не это! Помню по рассказам, что это просто какая-то вонючая дыра — сплошь шахты, грязные заводики и работяги, из которых тянут последние жилы… Дед говорил, что просто ненавидел это место, потому и уехал. Мечтал сбежать оттуда как можно скорее. В итоге все-таки сбежал. И слава богу. Сомневаюсь, что я сделал бы такую карьеру, если б родился и вырос там.— А как же Найджел?Ноттингэм ненадолго задумался, похлопывая по подлокотнику кресла своими длинными пальцами.— Верно. Теперь припоминаю. Он оставался у Бэронов до самой смерти. — На секунду примолк. — Помнится, дед даже рассказывал, как ездил туда на похороны Найджела. Вообще-то это было довольно забавно.— Что забавно? Не похороны его отца, надеюсь?— Нет-нет. Забавно, что его отец умер ровно в тот же день, что и Бэрон. Тот самый Бэрон, который основал город и назвал его в свою честь.— Они умерли в один день? Не знал.— Да. Известно, что они были примерно одного возраста. Хозяин и слуга до того самого дня, когда смерть разлучила их. А потом кого уже волнует, у кого титул громче и денег больше, верно говорю?— Удивит ли вас новость, что Брэд Коста переехал жить именно в Бэронвилл?Ноттингэм сполз вниз по спинке кресла:— О господи, вы, должно быть, шутите?— Нет, не шучу. Вообще-то его там и убили.Едва произнеся эти слова, Декер понял, какую совершил ошибку.Ноттингэм стал задыхаться. Он хватал воздух ртом, царапал пальцами грудь и на что-то указывал. Наконец, Амос сообразил, на что.Кислород!Он быстро подкатил баллон к креслу, помог Ноттингэму вставить наконечник гибкой трубки в ноздрю. Старик сделал несколько глубоких вдохов и понемногу успокоился.Декер облегченно откинулся в кресле:— Простите, мистер Ноттингэм! Зря я так все это на вас вывалил.Ноттингэм еще несколько раз глубоко вдохнул, от извинения отмахнулся. Негромко произнес:— У меня ХОБЛ[219]. Чертовы сигареты… Да и разволновался еще.— По вашей реакции можно судить, что вы совершенно не представляете, по какой причине Коста переехал в Бэронвилл? Или почему он погиб?Ноттингэм покачал головой:— Совершенно не представляю. Как он погиб? Вы сказали — убит? Ужас какой!— Подробности не имеют значения, и я не хочу вас лишний раз нервировать. Но его и вправду убили, и теперь я пытаюсь выяснить почему.— О господи, бедный Брэд!..— У вас есть какие-нибудь мысли, почему он решил сменить Сохо и карьеру на Уолл-стрит на Бэронвилл?Ноттингэм осторожно вытащил из носа наконечник кислородной трубки, отложил в сторону:— Где-то через неделю после того, как я рассказал Брэду про Найджела и Бэронов, он опять зашел ко мне и стал задавать вопросы.— Какого рода вопросы?— Для начала вам придется получить кое-какие сведения из семейных преданий, которые передаются из поколения в поколение.— Чьих преданий? Ноттингэмов или Бэронов?— Вообще-то и тех и других. Дед пересказывал их мне, когда я был еще совсем мал. Понимаете, самый первый Бэрон — тот, который основал город и все остальное — был просто самым последним мерзавцем. Я уже говорил вам — пробы негде ставить. Дед, пока рос, жил в половине для прислуги. И место это просто ненавидел. И хотя со старым Бэроном сталкивался нечасто, все равно считал его совершенно жутким человеком.— Если он был такой гад, почему тогда Найджел попросту не ушел от него? — спросил Декер.— Хороший вопрос. Однако из того, что я слышал, Бэрон на самом-то деле вовсе не третировал Найджела. Совсем наоборот — он, судя по всему, обращался с ним скорее как с равным.— Странно, как это можно обращаться как с равным с собственным дворецким…— Они с Бэроном были ровесниками, а Найджел стал служить ему еще до того, как тот выстроил огромную усадьбу на холме. Я видел ее только на фото. Что-то совсем чудовищное.— Я был там. Время ее не пощадило. Но вы начали что-то о семейных преданиях?— Не думаю, что у кого-то из членов семьи Бэрона было желание продолжить его дело и после его смерти самим зарабатывать себе на жизнь.— Им хотелось просто и дальше доить старика?— Да. И тут мы вплотную подходим к этим самым семейным преданиям. Бэрон был очень скуп, экономил на каждой мелочи, но деньги любил — последнего гроша из рук не выпустит. Рабочим платил соответственно, почитай практически ничего, а на благотворительность вообще ни цента не тратил. Просто лопался от денег, но, видать, ему и того было мало.— Похоже, и впрямь не очень симпатичная личность, — заметил Декер.— Ну как бы там ни было, о собственных сыновьях, которым предстояло продолжить его дело, он был не слишком-то высокого мнения. Как я уже говорил, особого интереса к бизнесу они не выказывали. Как я слышал, предпочитали тратить деньги, а не делать их.— И по этой-то причине семья довольно скоро обеднела, — вставил Декер.— Обеднела? Ну-ну… А теперь начинается самое интересное. Предание гласит, что перед смертью Бэрон припрятал чуть ли не все свое состояние где-то у себя в доме. Так и говорится — «чуть ли не все».— В каком виде?— Не знаю. В виде драгоценностей, редких монет. Просто наличных. Каких-то легко оборачиваемых активов — акций, облигаций. Но это была действительно львиная доля всего его состояния. Судя по всему, ему очень не хотелось, чтобы его отпрыски ее заполучили.— И вы поведали об этом Косте?Ноттингэм кивнул:— Он сразу заинтересовался — я бы сказал, очень заинтересовался — и буквально засыпал меня вопросами. Я даже показал ему кое-какие старые письма, которые писали мне отец с дедом. И еще у меня были письма, которые Найджел писал деду.— В этих письмах были какие-то намеки, где он мог все это спрятать?— Никаких — по крайней мере, я их не нашел. Отец с дедом строили всякие предположения, но и сами ничего не знали. А даже если б и знали, что бы это им дало? На поместье-то Бэрона никаких прав у них не было. Они все равно не смогли бы попасть туда, даже чтобы просто поискать.— Но у семейства Бэронов такая возможность, судя по всему, была?— Думаю, что да. А если они и вправду обеднели и думали, что где-то совсем рядом скрываются огромные деньги? Ну я на их месте обязательно поискал бы. Уверен, что раз уж мой дед знал о якобы спрятанных в доме сокровищах, то отпрыски-то Бэрона наверняка про это слышали.— По-моему, они и впрямь что-то искали.— С чего вы это взяли?Декеру сразу припомнились странные дыры в стенах особняка и подсобных строений Бэрона.— С того, что я сам видел.Ноттингэм едва заметно выпрямился в кресле.— Так вы считаете, что Брэд отправился в Бэронвилл искать эти сокровища?— Мне не приходит в голову иной причины, по которой он мог бросить свою блестящую жизнь в Нью-Йорке и переехать туда. Вы не считаете, что он и сам мог кое-что разведать перед тем, как обосноваться в Бэронвилле?— Вполне возможно, если даже не наверняка. Потому что мы еще много раз поднимали эту тему, и всякий раз оказывалось, что Брэд знает о Бэроне такие вещи, про которые я ему точно не рассказывал. Так что скорее всего он и сам провел кое-какие исследования… — Тут Ноттингэм внезапно ужаснулся: — Выходит, я ему все рассказал, и он отправился туда? Это я… Это из-за меня он погиб!— Нет, вы здесь абсолютно ни при чем, — твердо ответил Декер. — Люди сами делают свой выбор, прекрасно осознавая возможные последствия.— Думаю, что вы правы, — произнес старик, хотя и с некоторым сомнением в голосе.— А у вас, случайно, не сохранились какие-нибудь письма, которые вы показывали Косте?— Сохранились. Только не в этой комнате — тут есть камера хранения, в которой я держу все свои ценности. Письма тоже там, в моем шкафчике, в отдельную папку уложены.— Можно мне сделать копии? Оригиналы обязуюсь сразу же вернуть в шкафчик.— Да ради бога.— Спасибо, что уделили время, вы мне очень помогли. — Амос вручил Ноттингэму свою визитку. — Если еще что-нибудь припомните, не затруднитесь позвонить.— Конечно. И не могли бы вы сообщить мне, чем все это дело закончится?— Обязательно.Декер еще раз оглядел фотографии на стенах.— А вы и в самом деле прекрасный фотограф!Ноттингэм поднял взгляд с визитки:— Спасибо. Что будете теперь делать?— Выполнять свою работу, — отозвался Амос.Глава 46Вернувшись из Нью-Джерси незадолго до ужина, Декер вел себя скорее как анти-Декер, если такое вообще возможно, — активно предлагал помощь во всех домашних делах, сам установил стол, поставил на него посуду, высказал соболезнования всем без исключения сестрам Джеймисон и безутешным родственникам Фрэнка, причем и сам вполне искренне их слушал.Потом, когда остальные отправились в ближайший мотель, в котором остановились, Джеймисон загнала его в угол в кухне, где он, убрав со стола, загружал посудомоечную машину.— Ты вообще как себя чувствуешь? — поинтересовалась она с весьма обеспокоенным видом.Засунув в посудомойку последнюю тарелку, Амос насыпал в лоток моющее средство, ткнул на «Запуск» и захлопнул дверцу. Только потом повернулся к ней:— Просто пытаюсь помочь, чем могу.— Вижу. Именно это я и имела в виду. Только это совсем не… Понимаешь меня?— Ты хочешь сказать, что это совсем на меня не похоже?Она явно растерялась, но не стала его поправлять.— Должно быть, беру с тебя пример, Алекс.— А это хорошо? — тихонько спросила она.— Наверное. Похоже, что люди стали воспринимать меня гораздо лучше, чем когда я жил в Огайо… — Декер ненадолго погрузился в молчание. — Я знаю, что в обществе мне частенько не по себе. Как-то неловко. И знаю, что нечто у меня в голове просто не дает мне сказать то, что нужно говорить в определенных ситуациях. Например, когда кого-то нужно… ну не знаю, утешить, успокоить. Но даже если я этого не говорю, это вовсе не значит, что я про это не думаю.Джеймисон погладила его по плечу:— Знаю, Амос. Правда знаю.— Но я стараюсь. Это просто… просто не так легко, как когда-то.Она улыбнулась:— Думаю, что ты уже здорово продвинулся. И это дорога с двусторонним движением, Амос. Ты тоже делаешь меня лучше. И в расследованиях тоже. Когда мы с тобой стали напарниками, я частенько вообще не понимала, что творю.Он кивнул, прислонился к кухонной стойке и принялся изучать свои собственные ноги.— Помню, как было, когда Кэсси с Молли погибли. Понаехали родственники, дел тоже было по горло. Все были в шоке, а я… я просто не мог ничего делать. Совсем руки опустились. Просто сидел, как пень.— А что удивляться? Такая страшная потеря…— У множества людей такие же страшные потери, каждый божий день. И все-таки они не опускают руки.— Ну, по крайней мере сегодня ты был молодцом. В самом деле здорово помог. Эмбер тебе крайне благодарна.Он на это не ответил — просто почесал макушку.— Так как все-таки самочувствие? — не отставала она.— Как-то забавно, — только и сумел выдавить Декер.— Память не подглючивала?— Нет, как в тот раз — нет.Она кивнула, хотя вид у нее был по-прежнему немного встревоженный:— Что накопал в Нью-Джерси?Он передал ей содержание своей беседы со Стэнли Ноттингэмом.— Клад? — изумилась Алекс. — И ты во все это веришь?— Думаю, что Брэдли Коста верил. Иначе зачем бы ему сюда переться?— И он переехал из Нью-Йорка в эту дыру только из-за того, что где-то что-то услышал? Не вижу никакого смысла.— Смысл есть, если Коста и сам что-нибудь раскопал. Ноттингэм сказал, что при последних беседах он был слишком уж хорошо информирован. А это говорит о том, что Коста действительно провел какие-то свои собственные исследования. Парень-то с Уолл-стрит. Там у них умеют проверять информацию. И есть еще кое-что…— Что именно?— Помнишь, Коста вступил во все местные общественные организации — «Киванис» и так далее?— Угу, все на тех фотках есть. И что? Не вижу ничего странного.— Но еще он вступил и в местное историческое общество.— Думаешь, воспользовался их ресурсами, чтобы провести собственное исследование, и даже выяснил, где спрятаны сокровища? Так, что ли?— Это совсем не исключено.— А как же Джон Бэрон? Он что, про эти слухи и слыхом не слыхивал?— Не знаю, но его предки клад точно искали. Помнишь дыры в стенах? И хотя там все здорово заросло, я и на земле кое-где видел следы, что там копали.— Но ты же не считаешь, что Бэрон знает, где клад? — вновь спросила она.— Если б он знал, то разве жил бы так, как живет сейчас?— Тоже верно. Так что собираешься теперь предпринять?— Пойду по следам Косты и попробую выяснить то, что выяснил он.— Но зачем было его убивать?— Если он раскрыл местонахождение клада, то вот тебе и мотив.— А что тогда с тремя остальными?— Не знаю.— Послушай, как только пройдут похороны, я сразу опять начну тебе помогать.— Это совсем необязательно. Ты сейчас больше своим родным нужна.— Но я ведь женщина, Декер.Он явно ничего не понял:— Ну да, в курсе. И что с того?— Это означает, что я существо многозадачное, — отозвалась она с улыбкой.Амос кивнул:— Ладно. Но будем еще держать в голове, что у нас тут и серьезная наркоторговля вписана, причем с полным букетом вплоть до насильственных преступлений. Я пробил Брайана Коллинза по базе ФБР. Совершенно хладнокровный убийца. Если тут и еще такие же болтаются поблизости, то нам придется туго.— Эй, вообще-то это наша с тобой работа.Он посмотрел на нее так пристально, что она тут же поспешила сказать:— Знаю-знаю. Ты не хочешь, чтобы со мной что-нибудь случилось. Но я сама на такое подписывалась. Без всяких ограничений. Я прикрываю твою спину, ты — мою, так ведь?Он кивнул:— И вот еще что, Декер…— Что?— Я… я тут случайно услышала твой разговор с Зоей на лестнице, перед твоим отъездом в Нью-Джерси.Амос отвел взгляд, насупился.— Ты просто молодец, что все ей рассказал. Я знаю, это ей очень помогло. И… и спасибо тебе за это.Все еще глядя в сторону, Декер ответил:— Она еще совсем ребенок. Ни к чему ей вообще все эти вещи.— Но раз уж пришлось, то очень хорошо, что у нее теперь такой друг, как ты.— И такая тетя, как ты, — добавил он.Опять потер макушку, пытаясь разгладить по-прежнему торчащие во все стороны волосы.— По-моему, ты чем-то обеспокоен, — произнесла Джеймисон. — Это ведь никак не связано с расследованием?Он покачал головой.— Что же тогда?— В том институте, куда меня отправили после черепно-мозговой травмы, мне много чего наговорили, но кое-что из сказанного особенно не дает мне покоя.— Что именно?— Они сказали, что поврежденный мозг постоянно меняется. Первой реакцией стали абсолютная память и синестезия. Но предупредили еще, что в дальнейшем могут быть и другие изменения, даже спустя многие годы.— Но уже больше двадцати лет прошло, и ничего не изменилось, верно?— Пока я не получил здесь по башке.— Но ты же говоришь, что сбои в памяти больше не повторялись. А что синестезия?Декер посмотрел на нее.— Когда я застрелил Брайана Коллинза, то не видел тот ярко-синий цвет, который обычно вижу.— А какой цвет видел?— Никакого. И ни обычного головокружения, ни клаустрофобии. В общем-то, ничего страшного, не особо-то это приятные вещи. Но это означает, что у меня в голове и в самом деле что-то изменилось. И это, так сказать, немного нервирует.— Да сама вижу. Наверное, действительно та недавняя травма как-то сказалась… Но синестезия, может, еще и вернется.— С одной стороны, я не особо хочу, чтобы она возвращалась. С другой…— С другой — ты боишься, что с тобой произошли и еще какие-то перемены?Теперь Амос смотрел ей прямо в глаза:— Я уже стал кем-то другим, Алекс. Я не хочу еще раз через все это проходить. Потому что не знаю, кем стану дальше. — Со смущенной улыбкой он добавил: — И давай смотреть правде в глаза: этот человек может и не прийтись тебе по вкусу.Глава 47Пепел к пеплу, прах к праху.Когда Декер хоронил жену с ребенком, то, стоя перед их могилами, словно видел какую-то страшную галлюцинацию. Сознавал, что происходит, но все равно до конца не верил, что все это может иметь хоть какое-то отношение к реальности.И понимал по собственному опыту, что жена и маленькая дочь Фрэнка испытывают на его похоронах точно такие же чувства. Сегодня они сделают то, что полагается делать в таких случаях, скажут и выслушают все полагающиеся в таких случаях слова. Вернутся домой и лягут спать. А наутро, когда проснутся, первым делом подумают: где же их муж и отец?Погода выдалась холодная и ветреная, а из-за клубящихся над самой землей густых низких облаков атмосфера казалась еще более гнетущей.Родители Фрэнка с совершенно опустошенным видом оцепенело сидели в окружении своих взрослых детей.Сидя прямо перед гробом, Эмбер обнимала устроившуюся у нее на коленях Зою, которая крепко прижималась головой к материнской груди. По обеим сторонам от нее на складных металлических стульчиках у гроба расположились ее сестры. Присутствовали здесь и несколько сотрудников фулфилмент-центра, включая Тэда Росса, а также несколько каких-то молодых женщин — Декер предположил, что это матери одноклассниц Зои. Больше на похороны никто не пришел. Митчеллы прожили в Бэронвилле не слишком-то долго, чтобы обзавестись большим количеством друзей.Костюма, чтобы надеть на похороны, у Амоса не было, а быстренько подыскать что-нибудь подходящее при его габаритах было совершенно нереально. В общем, пришлось довольствоваться обычными штанами цвета хаки, свитером и пальто.Он стоял в самых последних рядах, почти не прикрытый хлипким шатром, который возвели по случаю непогоды. Под ногами у него ковром расстилался кочковатый зеленый дерн. Из-под края шатра то и дело задувало капли дождя, но это его не беспокоило — он даже и не пытался протиснуться поглубже. Все-таки не член семьи — пусть лучше те, кто только что потерял близкого человека, не испытывают недостатка в пространстве.Он встретился взглядом с Россом, и оба мужчины обменялись короткими приветствиями. Молодец он, что пришел, подумалось Декеру. Росс незаметно для остальных бочком придвинулся к нему.— Надеюсь, что никто тут не против моего присутствия, — негромко произнес он.— Вы ведь пришли отдать дань памяти покойному. Кто может быть против?Росс полез в карман, вытащил какую-то визитку и протянул Декеру:— Что это такое?— Как бы там дальше ни сложилось, это один из лучших адвокатов в Пенсильвании. Он выбьет из «Максуса» все, что положено, — все до последнего пенни. — Показал на Эмбер с Зоей. — Они это заслужили. Тогда они смогут уехать из этой дыры и подыскать более приличное место для житья.— Спасибо, — поблагодарил Декер. — Но с чего вдруг такая забота? Вы ведь сами там работаете. Хотите, чтобы ваша компания попала на большие деньги?— Встречались с моим папашей, говорите?— Было дело.— Редкостный говнюк.— Не стал бы с этим спорить.— С матерью он просто жутко обращался, да и со мной тоже, сказать по правде. В жизни ему этого не забуду. Вечно-то я у него крайним оказывался, вечно он меня во что-нибудь мордой тыкал. Развивал во мне комплекс неудачника. А такое не проходит бесследно.— Вполне вас понимаю.— Так что, когда у маленького человека есть возможность дать сдачи, этим надо пользоваться, — вполголоса произнес Росс. Указал на карточку. — Передайте, пусть обязательно ему позвонит.— Передам.Росс отошел.А через несколько секунд священник принялся возносить хвалу человеку, которого никогда не знал. Спели несколько гимнов, прозвучала заключительная молитва. После этого мужчина в церковном облачении наклонился к вдове и произнес ей с глазу на глаз несколько положенных проникновенных слов. Утешительно похлопал Зою по голове. Та при прикосновении незнакомого человека вся сжалась, и Джеймисон ободряюще положила руку племяннице на плечо.И на этом все закончилось.Почти три с половиной десятилетия жизни съежились до каких-то тридцати минут — приблизительно столько и занял окончательный уход Фрэнка Митчелла из земной юдоли.«Вот что примерно каждый из нас и получит, — подумалось Декеру. — А потом мы останемся жить только в воспоминаниях да выцветших фотографиях на столах и стенах».Если даже это не приводит тебя в уныние, то что же тогда вообще на это способно?К прокатной машине он подошел в одиночестве — Джеймисон присоединилась к остальным сестрам, которые окружили Эмбер и Зою защитным кольцом.— Эй, Декер!Обернувшись, он увидел Кейт Кемпер, которая стояла возле черного внедорожника в самом хвосте вереницы машин, составляющих похоронную процессию.Она уже шла к нему.— Не ожидал вас тут увидеть, — сказал Амос.— Лично я их не знала, но когда погибает совсем молодой парень, оставляя молодую вдову и маленького ребенка… В общем, подумала, что все-таки стоит отдать дань его памяти. Хотя бы на расстоянии. Не хотела мешаться.— Очень любезно с вашей стороны.— Я сама в прошлом году отца потеряла. А мама ушла, еще когда я была в колледже. Я — единственный ребенок. Так что теперь моя очередь.— Думаю, что у вас еще вся жизнь впереди, — заметил Декер.— Даже просто завтрашний день никому не гарантирован, тем более при нашей-то работе.— Тут не спорю.— Когда мы в последний раз виделись, вы куда-то исчезли с барменшей из «Меркурия».— Было дело, — подтвердил он.— И есть что доложить?Декер прислонился к своей машине:— А не проясните ли для начала один важный момент?— Какой?— Вы так и не сказали, чем занимались на этой территории ваши агенты, Битти со Смитом.— Вообще-то сказала. Они переметнулись на другую сторону.— Согласно предсмертному заявлению Рэнди Хааса?— Да. Это я вам тоже рассказывала.— Но перед тем как они отбились от рук, у них ведь было какое-то задание?— А что? — Кемпер прищурилась.— Я расследую дело. Для этого мне нужна информация.— Ладно, задание было. Касательно этой самой территории. Не конкретно Бэронвилла — практически всего северо-запада Пенсильвании.— А что за задание-то? Не стесняйтесь показаться многословной — интересуют даже самые мельчайшие подробности.Кемпер оглянулась по сторонам:— Лучше у меня в машине.Как только они забрались в черный внедорожник, она вновь повернулась к нему.— Эта часть Пенсильвании — трасса федерального значения номер восемьдесят и некоторые автострады штата — активно используется для транспортировки наркотиков. Это известные маршруты сразу нескольких группировок, занимающихся распространением героина и фентанила. По ним наркота поступает из Нью-Йорка в глубь страны. Есть и еще один канал — с отправными точками в Детройте и Коламбусе.— И над этим работали Битти со Смитом?— Да. От них требовалось установить как поставщиков, так и транспортировщиков.— И сильно они в этом деле продвинулись?— Не особо, хотя мы очень рассчитывали на содействие Хааса. Он входил в одну из группировок, которые используют как раз эти каналы.— Одного до сих пор не пойму: если Битти со Смитом убили Хааса, то как он ухитрился сделать то предсмертное заявление?— Его нашли в каком-то переулке в Скрантоне. Он только что получил смертельную дозу морфина. Кричал, звал прохожих на помощь. В руке у него был шприц. Он успел сказать подбежавшим к нему людям, что это были Битти со Смитом. И тут же умер. Свидетели передали его слова полиции.— И никаких отпечатков на шприце?— Никаких. Они наверняка были в перчатках. Все-таки не новички.Декер посмотрел через окно машины на могилу Фрэнка. Гроб как раз опускали в яму. Перевел взгляд на Зою, которая вместе с матерью забиралась в предоставленную похоронным бюро машину — ехать домой. Зоя постоянно оглядывалась на гроб, медленно скрывающийся под землей.Декер видел, как она поеживается при этом зрелище.— У Хааса остались какие-то родственники? — спросил Амос, не сводивший с маленькой девочки взгляда до тех пор, пока за той не захлопнулась дверца машины.— Родственники? Наверное. Вообще-то мы этого не проверяли.Декер опять повернулся к Кемпер:— На вашем месте я бы проверил. Вскрытие проводили?— Естественно. Остановка сердца, вызванная действием морфина. Именно такая причина смерти указана в отчете.— А не выяснилось в ходе вскрытия еще чего-нибудь?— Например?— Например, не был ли он и без того при смерти?— Что?! Патолог ни про что такое не упоминал.— Наверняка потому, что вас интересовала только причина смерти. Вы этот отчет-то целиком читали?Кемпер поджала губы.— Вообще-то нет. Но эту оплошность можно в любой момент исправить. — Она быстро набила кому-то эсэмэску на телефоне. — Я потом сообщу, что там еще обнаружилось.— Заметано.— А почему вам вообще в голову пришла такая вероятность? — поинтересовалась Кемпер.— Потому что я далеко не уверен, что ваши парни пошли налево. — Он бросил на нее взгляд. — И весьма удивлен, что вы с ходу приняли такую версию.— У нас уже не первый агент так скурвился, Декер. Против природы не попрешь. Мы охотимся за публикой, которая буквально миллиардами ворочает. Тут далеко не всякий устоит.— Прекрасно это понимаю. Беда любой правоохранительной структуры. А на эту пару есть еще что-нибудь?— Мы с ними отнюдь не всегда сходились во взглядах. Они частенько предпочитали весьма… нестандартные методы. Сама я люблю действовать по правилам. Смит и Битти к таким людям не относились.— Тогда я очень рад, что не служу под вашим началом.Она улыбнулась:— Наверное, я тоже.Но через секунду ее улыбки как не бывало.— С какой стати Хаасу врать про то, кто его убил?— Мне приходят в голову сразу две причины. И надеюсь, что очень скоро у нас будут ответы.У них на глазах на кладбище въехали еще два катафалка, за которыми тянулись вереницы автомобилей.— В этом городе постоянно кого-то хоронят, — заметил Декер.— Готова поспорить, что в данный момент — очередных передозников, — сказала Кемпер, указывая на совсем молодых людей, которые вылезали из машин и направлялись к свежевыкопанной могиле. — Больше восьмидесяти тысяч смертей из-за передозировки наркотиков по всей Америке только за этот год, — добавила она. — Больше наших потерь во Вьетнаме и на Ближнем Востоке, вместе взятых. И гораздо больше, чем в дорожных авариях или от оружия, причем ситуация лишь усугубляется. На следующий год прогнозируется уже больше ста тысяч погибших. Опиоидная эпидемия во многом ответственна за то, что средняя продолжительность жизни в стране неуклонно идет на спад. У вас такое вообще в голове укладывается? С двухтысячного года погибло уже полмиллиона человек. Передозировка наркотиков — основная причина смерти американцев в возрасте до пятидесяти лет. Недавно мы в УБН провели исследование. Страховые компании оценивают человеческую жизнь в среднем в пять миллионов «баков». Если взять за основу эту цифру и прочие факторы, то по причине опиоидной эпидемии наш собственный народ вызывает экономические потери в стране на сумму около ста миллиардов долларов в год. На сильных обезболивающих сидит чуть ли не треть всего населения. И наркоманами они стали не где-нибудь в подворотне. Наркоманами они стали в кабинетах у собственных врачей.— Получая наркотики по рецепту.— Вот именно. В восьмидесятых у нас уже была эпидемия крэка. Позиция правительства тогда была простой: скажи крэку «нет». Не скажешь — сиди за решеткой. В результате пересажали миллионы людей, в основном мужского пола из внутренних городов страны. Потом наступили девяностые, и фармацевтические магнаты решили, что американцам остро не хватает обезболивающих препаратов. Маловато, видите ли, они их принимают. Угрохали миллиарды на рекламу, комиссионные врачам, привлекли вполне законные и невинные на вид организации и научно-исследовательские институты, чтобы все выглядело чинно-благородно. «Не вызывает привыкания, без побочных эффектов при длительном применении!» — звучало, как мантра, буквально на каждом углу. В итоге выяснилось, что все это либо базировалось на ошибочных результатах исследований, либо такие исследования не проводились вообще. Ирония ситуации в том, что разнообразные опиоиды стали прописывать даже от болей в спине.— А в чем тут ирония? — не понял Декер.— А в том, что для устранения хронических болей в спине опиоиды практически неэффективны. За последние годы врачи выписали около четверти миллиарда рецептов на такие обезболивающие средства. Это просто какое-то чудо, что мы все до единого на них до сих пор не подсели! И цифры, которые мы сейчас имеем, как бы ужасны они ни были, — всего лишь верхушка айсберга. Это уже вышло за границы даже общенационального бедствия, а никому вроде и дела до этого нет. Из-за той позиции по отношению к крэку — курительному кокаину — мы понастроили кучу тюрем, но не так-то много наркологических реабилитационных центров. До сих пор нет ни нормальных исследований в этой области, ни методик. И в итоге из-за этого кризиса у нас переполнены тюрьмы, больницы и… — она махнула на сцену за окном, — кладбища по всей стране. В довершение ко всему в прошлом году около двадцати пяти тысяч детей родились с так называемым неонатальным абстинентным синдромом — попросту говоря, уже с наркотической ломкой, поскольку их матери во время беременности употребляли наркотики. Что за жизнь их ждет, как по-вашему?Декер не сводил глаз с гроба, который несли совсем молоденькие ребята, от силы старшеклассники. Потом перевел взгляд на вереницу машин, выстроивших вдоль дороги. Не без удивления заметил, что наряду с древними рыдванами среди них немало новехоньких машин дорогих марок.Внезапно они услышали, как где-то рядом взревел, не умолкая, автомобильный сигнал.— Это в какой стороне? — спросила Кемпер, крутя головой.— Вон там, — указал Декер на какой-то пикап, приткнувшийся в середине автомобильной вереницы.Оба выпрыгнули из внедорожника и бросились бегом по дороге. Когда добежали до пикапа, вокруг уже собралась небольшая толпа.На водительском сиденье навалился грудью на руль молодой человек. На сигнал он, судя по всему, давил плечом.Декер просунулся в окно машины, откинул его обратно на спинку. Сигнал умолк.Дыхание парня вырывалось из горла судорожными толчками.Декер приподнял ему веко. Зрачок был с острие булавки.— Передоз, — заключила Кемпер, которая тоже все видела.— Угу, точняк, — подтвердил тощий мужичок в потертой куртейке. — Третий уже раз за неделю.Амос заметил на сиденье пикапа полупустой шприц. Внутри были остатки какой-то прозрачной желтоватой жидкости.— Похоже на чистый героин, — сказал он.Кемпер кивнула, набила на телефоне 911, вызвала «Скорую».— Ни у кого тут нет наркана? — обратился Декер к столпившимся вокруг.— У меня есть, — отозвалась стоящая рядом с мужчиной женщина.— Давайте сюда! — выкрикнул Амос, поскольку парень за рулем стал давиться, дергая горлом. — У него же сейчас дыхание остановится!Женщина принялась копаться в сумочке.Тощий опять подал голос:— Допрыгался… Дебил.— Да давайте же скорей наркан! — заорал Декер, поскольку молодой человек с абсолютно синими губами бессильно привалился к дверце.Наконец, женщина передала Амосу баллончик из сумочки. Декер засунул наконечник парню в ноздрю, нажал на поршень. Несколько секунд выждал, но ничего не произошло.Посмотрев на шприц на сиденье, Кемпер произнесла:— Похоже, тут еще вдобавок к тому, чем он там обычно колется, фентанил подмешан. Фентанил сильнее цепляет мозговые рецепторы, чем морфин.— Это героин, а не морфин, дамочка, — встрял худой. — Вы че, ваще не секёте?Кемпер вихрем развернулась к нему и сунула под нос агентский значок:— Да побольше вас секу! После усвоения в теле героин как раз и превращается в морфин!Вновь повернулась к Декеру:— Засадите ему еще наркана. Нужно окончательно заблокировать опиодные рецепторы мозга.Декер впрыснул еще одну дозу.Через несколько томительных секунд молодой человек сделал глубокий вдох, выпрямился на сиденье, заморгал и обвел собравшихся затуманенным взором.— Просто замечательно, — саркастически заметил тощий мужичок. — Ну что, опять тебя вытащили? До следующего раза…Декер посмотрел на него:— А вы-то кто такой?— Дядя я ему. И этот поганец даже не дотерпел, пока его сестрицу в землю уложат, — снова эту свою дрянь шмыргнул. Вот и говори потом о должном уважении к смерти!— Сестрицу? — переспросила Кемпер. — Отчего она умерла?— Да от передоза героинового, так его! — выкрикнул дядя. — Наркана под рукой не оказалось. — Он ткнул пальцем в молодого человека за рулем. — Этот засранец мог бы ее спасти, да только дорожки свои кокаиновые в сортире вынюхивал.Через мгновение молодой человек резко высунулся из окна машины и блеванул. Все отскочили, чтобы не забрызгало.Парень сердито посмотрел на Декера, но тут увидел у него в руках баллончик с нарканом.— Да ты чуть ласты не склеил, браток, — сказал ему Амос.— Спасибо, мужик, — заплетающимся языком пролепетал тот, утирая рот ладонью.Декер перевел взгляд на Кемпер, потом опять на молодого человека. Молча перебросил баллончик наркана обратно женщине, двинулся к машине Кемпер, залез внутрь.Та повернулась к дяде с племянником:— «Скорая» вот-вот появится. Ему надо в больницу.— Точно, — отозвался дядя. — По-любому.Когда Кемпер отошла, он тут же шлепнул племянника по загривку.— Дебил!Поспешив вслед за Декером, Кемпер тоже забралась в свой внедорожник.— Как вы, ничего? — поинтересовалась она, едва устроившись на сиденье.Амос довольно долго ничего не отвечал.— Просто вот думаю, вылезем ли мы когда-нибудь из этой ямы, — произнес он наконец.— В УБН я на все это уже по горло насмотрелась. На то, какие гадости творят люди, когда сидят на наркоте. Даже такое меня уже не удивляет. Видала и кой-чего похуже. Как пятилетние детки пытаются откачать собственных родителей. Как старая бабулька проламывает своему сыну башку, чтобы раздобыть себе денег на дозу. Как мать продает свою десятилетнюю дочь извращенцам, чтобы ширнуться. Но мы все-таки одолеем, Декер.Он искоса посмотрел на нее:— Вы и впрямь в это верите?— Приходится. Иначе не смогу делать свою работу.На минуту оба погрузились в молчание, которое нарушил Декер:— Вы тут упоминали, в какую сумму страховые компании оценивают человеческую жизнь.— Да, это часть их бизнеса.— Синди Райли говорила мне, что потеряла здесь из-за передозов многих друзей.— Ничего удивительного. Есть еще тысячи мест точь-в-точь как это. Где люди когда-то просыпались каждое утро и шли на работу с какой-то определенной целью. Теперь у них нет цели. И работы нет. И какого-либо осознания собственной ценности тоже. Не зря этот опиоидный кризис называют эпидемией отчаяния.— А еще Райли говорила, что у некоторых из этих друзей были полисы страхования жизни. И что кое-какие строительные работы в городе финансируются за счет денег, полученных в качестве возмещения от страховых компаний — как раз по страхованию жизни. — Декер ткнул пальцем в несколько шикарных машин, припаркованных вдоль дороги. — Не исключено, что и вот на это такие деньги тратятся.Кемпер несколько секунд обдумывала его слова, после чего решительно помотала головой:— Ни одна страховая компания не застрахует на большую сумму человека со слабым здоровьем, который может в любой момент отдать концы. Наркоманов это тоже касается — если это то, что вы подумали, Декер.— А может, на момент оформления полиса они и не были наркоманами, — задумчиво произнес он.— К чему это вы клоните?— Было бы интересно узнать, у скольких людей в Бэронвилле, умерших от передоза, были полисы страхования жизни на крупные суммы. Сможете это выяснить?Кемпер уставилась на вереницу машин вдоль дороги.— Могу попробовать.— Отлично.Прежде чем она успела как-то отреагировать, Амос сказал:— Мне надо ехать. Я обещал Джеймисон помочь с поминками. Они их дома устраивают.Когда он вылезал из машины, Кемпер заметила ему вслед:— Как-то особо не представляю вас на домашнем хозяйстве.— Ну в последнее время я и сам себе удивляюсь.Глава 48За окнами вовсю поливал дождь. Колотил по крыше дома Митчеллов, в котором члены обеих семей и немногочисленные друзья собрались помянуть усопшего.Декер прибыл как раз вовремя, чтобы помочь Джеймисон и ее сестрам все подготовить — накрыть на стол, не забыв про напитки, принести и расставить стулья, собранные в кухне и остальных комнатах. Амос также передал Эмбер визитку адвоката, которую вручил ему Тэд Росс. Она сказала, что позвонит ему позже, на неделе.Зоя сидела на стуле, кутаясь в свое одеялко и прижимая к груди плюшевого кота Феликса, а Эмбер рядом с ней вполголоса переговаривалась с родственниками мужа.Элис Мартин, которая принесла пирог в коробке, уединилась в углу гостиной с Джеймисон и одной из школьных мамаш. Тэд Росс и приехавшие с ним сотрудники «Максуса» распрощались еще на кладбище и на поминки не поехали. Разумно, подумалось Декеру, — когда Росс подошел к могиле и стал выражать Эмбер свои соболезнования, отец Фрэнка с ненавистью сжал зубы.Заслышав стук в дверь, Амос бросил взгляд на Джеймисон — мол, сам открою. Та благодарно улыбнулась.Декер открыл дверь — и непонимающе выкатил глаза на стоящую за ней пару.Джон Бэрон и Синди Райли, оба под зонтиками, уставились на него в ответ.— Насколько я понимаю, наше появление здесь вас несколько изумило, — заметил Бэрон.Декер обратил внимание, что слаксы на нем тщательно отутюжены, а белая рубашка застегнута на все пуговицы — даже выцветший вельветовый пиджак с заплатами на локтях, и тот выглядел вполне опрятно.На Райли под плащом было облегающее черное платье ровно по колено, на ногах — черные туфли на высоком каблуке. Волосы тщательно убраны в тугой узел на затылке, под мышкой — какой-то сверток.— Вообще-то да, — признался Амос.— Мы пришли выразить свои соболезнования, — объяснил Бэрон.Райли вручила сверток Декеру:— И захватили вот это. Здесь бутылка односолодового виски.— Ладно, — растерянно произнес Амос. Он так и стоял столбом, зажав в кулаке завернутую бутылку, пока из-за его локтя не вывернулась Джеймисон.— Здрасте, — поприветствовала она парочку.Бэрон протянул руку.— Мы уже знакомы. А это Синди Райли.Алекс пожала обоим руки.Бэрон тем временем продолжал:— Как я уже сообщил вашему коллеге, мы пришли отдать дань памяти усопшему.— И бутылку односолодового виски принесли, — добавил Декер, вручая ей сверток.— Я ирландка, — объяснила Райли. — У нас всегда такое на поминки приносят. Надеюсь, придется ко двору.— Спасибо за заботу. Давайте заходите, не стойте под дождем, — пригласила Джеймисон.Она провела их в дом, и Декер закрыл дверь.Все глаза в доме повернулись к вновь прибывшим.Бэрона, судя по всему, никто не узнал — кроме Элис Мартин. Декер заметил, как при виде нежданного гостя у нее слегка округлились глаза, но она тут же вернулась к своему разговору с молодой мамашей из Зоиной школы.Бэрон и Райли коротко выразили Эмбер свои соболезнования.Потом Джеймисон подвела обоих к Зое, представила друг другу.С неожиданно заблестевшими глазами Джон присел перед Зоей на корточки.— Насколько я понимаю, в волшебство ты не веришь? — утвердительно спросил он.Зоя кивнула.— Ладно. Дай-ка гляну… Куда я это задевал?Он охлопал карманы куртки, заглянул под кресло, потом протянул руку к одеялку и ощупал края.— Нет, явно не здесь.Зоя вытащила большой палец изо рта, поинтересовалась:— Что не здесь?Притворившись, будто не услышал, Бэрон воскликнул:— Ну конечно, теперь вспомнил! Зоя, тебя не затруднит залезть коту в правое ухо? По-моему, это там.Девочка нерешительно посмотрела сначала на Декера, потом на Джеймисон, которая ободряюще ей кивнула. Медленно засунула пальцы в правое ухо плюшевого Феликса и с округлившимися глазами вытащила оттуда небольшую серебряную монету. Пролепетала:— Как она в ушко Феликсу попала?Бэрон хлопнул в ладоши, покосился на Джеймисон:— Ну, насколько я понимаю, Феликс — не совсем обычный кот, верно?Зоя кивнула.— В общем, необычные коты и вещи умеют делать необычные. Волшебные. Например, прятать у себя в ушах монеты… — Он взял у нее монету, внимательно оглядел. — Ого, довольная редкая! Такая наверняка принесет удачу тому, кто ею владеет, точно?— Точно, — повторила Зоя, завороженно переводя взгляд с кота на монету и обратно.Бэрон поднес монету к ее глазам:— Ей сто пятьдесят лет. Некогда она принадлежала моему предку. У него их было просто завались. Он ими особо ни с кем не делился, но одна все-таки попала ко мне, и теперь ты окажешь мне честь, если примешь ее в знак моего признания того, что ты и сама необыкновенная, и кот у тебя тоже необыкновенный. Так как, Зоя? Берешь?Она кивнула, и пальчики ее сомкнулись вокруг монеты.Джон немного отодвинулся и оглядел ее с ног до головы.— Веришь теперь в волшебство? Хотя бы чуть-чуть? Или, по крайней мере, в необыкновенных котов?Она энергично закивала.— Что нужно сказать, Зоя? — вклинилась Джеймисон.— Спасибо.— Нет, это тебе спасибо за оказанную честь. — Бэрон бросил взгляд на Эмбер, которая уставилась на них с противоположного конца комнаты. — Готов поспорить, что твоя мама будет совсем не против, если ты прямо сейчас ее обнимешь. И покажешь ей свою новехонькую древнюю монету.Зоя улыбнулась, вскочила и бросилась к матери. Бэрон поднялся с пола.— Какой вы молодец, — сказала Джеймисон.— Точно, — подтвердила Райли. А Алекс добавила:— Похоже, талантов у вас хватает.— Нет, боюсь, что просто умею всего понемножку, но ни в чем особо не преуспел. Так уж сложилось. Так как у вас тут дела?— Дела как и приходится ожидать, — отозвалась Джеймисон. — Я просто рада, что похороны уже позади.Бэрон покачал головой:— Никогда не понимал всего этого кладбищенского ритуала — поминальные речи, молитвы… Люди и так в горе, а тут приходится по новой все это проходить.— Полагается ведь помянуть усопшего, Джон, — возразила Райли.Бэрон ткнул пальцем в бутылку, которую до сих пор держала Джеймисон.— Я уж лучше помяну старым добрым способом. Если вы покажете мне, где кухня, могу сходить за стаканами.Джеймисон повела его за собой, оставив Райли и Декера вдвоем.— Не ожидала, что вы в тот вечер так неожиданно сорветесь, — заметила она. — Куда-то срочно понадобилось, говорите?— Было дело.— И куда же?Декер внимательно ее изучил:— Я разыскал Стэнли Ноттингэма.— Кого-кого?— Помните имя на обороте фотографии?— А, ну да…— Это потомок дворецкого Бэронов, Найджела.— Ничего себе совпадение! — Она бросила острый взгляд на Декера. — Хотя вы вроде говорили, что не верите в совпадения.— Даже если б и верил, то явно не в такие большие совпадения.— И что выяснили?— Не доходили до вас слухи о каких-то сокровищах, якобы спрятанных в поместье Бэронов?Райли покачала головой:— Нет, а что? Это вам тот Стэнли сказал?— Он про них слышал. И жил в том же самом доме в Нью-Йорке, что и Коста. Вообще-то они даже дружили.— Погодите минуточку. Вы хотите сказать, что Брэд Коста приехал в Бэронвилл из-за слухов о каких-то там сокровищах?— Думаю, что это не просто слухи. По-моему, он и сам провел кое-какие исследования и только потом заявился сюда.— Вообще-то нужна более или менее твердая уверенность в том, что это правда, — чтобы так решительно оборвать все прежние корни и переехать сюда…— В этом я с вами согласен.— А вы и в самом деле считаете, что этот клад действительно существует?— Я знаю, что его точно искали. Но, по-моему, так и не нашли.— Черт.— Бэрон никогда про него не упоминал?— Нет, ни разу. А если б он что-нибудь нашел, сомневаюсь, чтобы он вел такую жизнь, как сейчас.— Согласен. Но про эти слухи он просто не мог не знать.Синди бросила на него взгляд:— А почему вы все это мне сейчас выкладываете? Разве это не часть вашего расследования?— Это параллельная часть. И выкладываю я вам все это только потому, что доверяюсь своей интуиции. А интуиция подсказывает мне, что вам можно довериться. Вдобавок в данном деле мне нужно хоть за что-нибудь зацепиться в этих краях — а значит, без какой-либо помощи местных тут не обойтись.— Джон должен знать куда больше меня. Это же его семья.— Но можно ли ему доверять?— Лично я доверяю.В этот момент вернулись Бэрон и Джеймисон с четырьмя стаканами. Джон разлил виски.— За Фрэнка, — произнес он, поднимая свой стакан.Другие последовали его примеру, пригубили.— Ого! — Джеймисон поперхнулась. — Крепкая штука! Не особо привычно, тем более днем.Бэрон оглядел ее:— Если вы пробудете здесь достаточно долго, то быстро поймете пользу подобных напитков. Правда, не рекомендую здесь задерживаться, Алекс.Декер глянул на Райли, после чего в своей обычной лаконичной манере обратился к Бэрону:— Найджел Ноттингэм?Бэрон опустил стакан и посмотрел на Декера в ответ:— И что дальше?— Преданный дворецкий Бэрона Первого.— Да, я в курсе.Райли поспешила его просветить:— Он говорил с родственником этого дворецкого. Тот жил в одном доме с Брэдом Костой. Декер считает, что этот родственник рассказал Косте о том, что где-то в твоем доме якобы спрятаны сокровища. Потому-то Коста и переехал сюда.— И потому-то и был убит, — добавил Декер, не сводя глаз с Бэрона.— Ох уж эти сокровища, — устало проговорил Джон. — Сокровища, которых никто и в глаза не видел…— Вы нам про них не упоминали, — заметил Амос.— А с какой стати было про них упоминать? Тем более что нету там никаких сокровищ.— Так вы их искали? — спросила Джеймисон.— Нет. А вот мои предки — да, искали, причем на протяжении очень многих лет. Но так ничего и не нашли, потому что основатель нашего рода в жизни не оставил бы потомкам хоть какие-то деньги так, чтобы на них можно было наложить лапу. Не в его это было природе.— Коста, должно быть, рассуждал несколько по-иному, — сказал Декер. — Зачем еще было менять Нью-Йорк на такую дыру? Он никогда вас про это не расспрашивал?— Как я уже говорил, мы были с ним незнакомы. Никогда его не встречал, так что и возможности хоть что-то спросить у него не было.— И вы абсолютно в этом уверены?Бэрон насмешливо поджал губы:— Насколько я понимаю, вы ссылаетесь на мою оплошность с Джойс и Майклом Свенсоном?— Вы далеко не самый откровенный свидетель в моем списке.— Честно говоря, даже не знаю, как убедить вас в обратном, так что лучше просто двину домой, — объявил Бэрон и тут же повернулся к Алекс: — Очень сожалею о происшедшем. Сомневаюсь, что могу чем-то помочь, но если вам или вашей сестре что-то понадобится, без стеснения обращайтесь — сделаю все, что в моих силах.— Ко мне тоже, — добавила Райли.— Спасибо. — Джеймисон кивнула.Они вышли из дома. К счастью, дождь почти прекратился. Как только Бэрон с Райли направились к его старому «Субурбану», неподалеку послышался нарастающий вой сирен.— Вроде сюда едут, — заметил Декер.Вскоре на улице неподалеку от Дома двух мертвецов заполыхали проблесковые маячки.Все четверо подбежали к соседнему с ним участку в тот самый момент, когда выпрыгнувшие из машин полицейские бросились к крыльцу. Входная дверь была открыта, а на пороге стояла какая-то пожилая женщина — похоже, сильно напуганная. На глазах у них к дому медленно подкатила «Скорая», тоже с включенными мигалками.— Кто там живет? — спросила Райли.— Дэн Бонд, — отозвался Декер. — Хотя, судя по происходящему, я сильно сомневаюсь, что он там до сих пор живет.Глава 49— Зачем кому-то было убивать Дэна?Заплаканная Элис Мартин так долго повторяла один и тот же вопрос, что Декер подумал — старушка наверняка в шоке.Продемонстрировав работающим на месте происшествия полицейским свои удостоверения, Амос с Алекс сразу выяснили, что смерть наступила не по естественным причинам и не в результате несчастного случая.— Кто-то проломил ему череп, — сообщил один из полицейских.И теперь, когда тело Дэна Бонда увезли, все опять собрались в доме у Эмбер. Прочие гости уже разошлись. Эмбер с Зоей отдыхали наверху, а сестры Джеймисон повезли родителей Фрэнка и их сыновей с дочерями обратно в мотель.Бэрон с Райли тоже были здесь — сидели, молча изучая пол гостиной. В руке у Джона был очередной стакан с виски.Джеймисон положила руку на плечо Элис Мартин.— Полиция обязательно выяснит, кто это сделал.— Они еще даже не нашли, кто остальных-то убил! — дрожащим голосом отозвалась старушка.Алекс бросила взгляд на Декера, который только собрался было что-то сказать в ответ, как кто-то постучал в дверь.Еще открывая ее, Амос уже знал, кого за ней увидит.С порога на него смотрели детективы Грин и Лесситер.Грин мрачно заметил:— По-моему, пора уже эвакуировать остальных жителей этой улицы — а если я и шучу, то только наполовину.— Один из жителей уже здесь, — сообщил Декер, указывая на Мартин. — А что Фред Росс?— Мы разбудили его, когда постучали в дверь, — сказала Лесситер. — Он был в крайне дурном настроении.— Вам еще повезло, что он свой обрез с собой не прихватил.— Это точно. В общем, он с ходу объявил, что если кто-то вздумает проломить ему башку, то первым делом получит из обоих стволов в физиономию за свои хлопоты.— Есть что рассказать? — спросил Декер.— Не против отойти в сторонку? — обратилась к нему Лесситер.Сойдя вместе с детективами с крыльца, Амос повернулся к ним лицом.— Он был мертв еще примерно с прошлой полуночи, — сообщил Грин.— Взлом?— Ни единого признака. Одной его знакомой старушке вздумалось проверить, с чего это вдруг он не пришел на церковную службу и не отвечает по телефону. Она обнаружила его в кухне.— А как она зашла?— У нее был ключ, — ответил Грин. — Мы ее уже проверили — она именно та, за кого себя выдает.— Кто-то из патрульных сказал — проникающая рана головы? — уточнил Декер.— Все верно, — подтвердила Лесситер.— Орудие убийства?— Пока не нашли. Очевидно, нападавший унес его с собой.— И никто ничего не видел?— Ну на этой улице в тот момент были всего двое. Мартин и Росс. Оба в полночь наверняка уже лежали в постелях.— А что же агент УБН через улицу? — удивился Декер.— Кемпер вчера сняла наблюдение, — объяснил Грин. — Они уже закончили и с местом преступления, и с тем соседним домом, в котором вы застрелили Брайана Коллинза. А у нас не хватает людских ресурсов, чтобы держать там человека без дела. Так что никто там не дежурил.— Убийца, должно быть, наблюдал за обстановкой и понял, что копов в округе нет. Пошел и сделал свое черное дело.— Но почему именно слепой немощный старик? — продолжал удивляться Грин. — Какая тут могла быть цель? Ведь он не мог ничего видеть!— Зато прекрасно мог что-нибудь слышать, — отозвался Декер. — Он знал, что никакой самолет тут в тот вечер не пролетал. И высказал предположение, что это мог быть беспилотник.Детектив забросил в рот очередную пластинку жевательной резинки.— Да, Донна упоминала про эту вашу версию. Думаете, он мог рассказать то же, что и вам, кому-то еще? И этот-то человек его и убил?— Не исключено. Мне не приходит в голову иной причины, по которой кому-то захотелось его убить. Он не из тех людей, у которых может быть много врагов. Есть какие-то признаки ограбления?— Нет. Не думаю, что у него вообще есть что красть.— Когда я пришел его опрашивать, Бонд отпер аж три замка. Вряд ли он мог оставить дверь открытой.— Так что у кого-то был ключ, — заключила Лесситер.— Или он хорошо знал убийцу и сам его впустил, — предположил Декер. — И, насколько я могу судить из общения с Бондом, в это ночное время он первому встречному никогда не открыл бы — тут требовалось просто-таки безграничное доверие.— Вы вкладываете в это какой-то определенный смысл? — резко спросил Грин.— Пока что нет.Полицейский сорвал с ремня свой значок и швырнул на крыльцо:— Какого хрена я вообще ношу эту штуку, если не могу защитить свой собственный город?Декер наклонился, подобрал значок, внимательно изучил — не помялся ли, — и вручил обратно Грину.— Все у нас получится, детектив, — сказал он.— Откуда такая уверенность? — вопросила Лесситер.— Потому что провал в мои планы не входит.Глава 50Через два дня после похорон Декер сидел в кухне дома Митчеллов.Он тщательно разгладил копии писем, обнаруженных в шкафчике Стэнли Ноттингэма в камере хранения гериатрического центра в Нью-Джерси, аккуратно разложил перед собой на столе. Писем было несколько, но ни в одном не содержалось и намека на какие-то припрятанные сокровища.Амос уже в пятый раз перечитывал одно из них:Дорогой Сэмюэль,Я знаю, что жизнь разлучила нас и что мы очень давно не общались. Но теперь я вновь берусь за перо, потому что сильно скучаю по тебе, сынок. Весьма жаль, что тебе пришлось покинуть Бэронвилл, но я знаю, что впереди у тебя твоя собственная жизнь — тебе и решать, как прожить ее достойно. Я хорошо сознаю, что мастера Бэрона ты всегда недолюбливал, однако со мной он обращается дай бог каждому. Не далее как прошлый год мы были с ним в продолжительном путешествии, в ходе которого объездили за несколько месяцев всю Австралию. Он нанял для этой экспедиции частное судно, и хоть вояж сей был долгим, моему восхищению им нет предела. Многие страны, кои мы посетили до того, уникальны и восхитительны, но в жизни не видывал я края чудесней Австралии. Заглянули мы там почти во все прибрежные города, такие как Сидней, Перт и Аделаида, а еще в действующую столицу, Мельбурн. Кстати, я слыхал, что нынче они подумывают о новой столице — в местечке под названием Канберра. Посетили мы также Джелонг, Тувумбу, Калгурли, Балларат, Молайгал и еще дюжину подобных мест со столь же диковинными названиями. Повидали аборигенов, равно как кенгуру и эму, вомбатов, кукабарр и прочих диких зверей, существования коих я ранее не мог себе даже вообразить. Один из проводников наших убил ползучего гада в три моих роста длиною. Здесь огромные коралловые рифы и вода столь чистая, что сквозь ее толщу видать эти кораллы до самого дна. Здесь бескрайние горы и густые джунгли посреди обширных пустынь. Внутренняя часть страны, коя именуется тут «задворки», превыше всяческих описаний. Англия теперь видится мне в сравнении скучной и пресной, хоть я не без гордости отмечаю, что сии дальние пределы — все-таки во многом часть родной Британской империи. Я убежден, что даже могущественный Бэрон, помыслы которого сводятся в основном к весьма приземленным материям, напрочь забыл о делах и наслаждался поездкою, ровно дитя. Как ни печально это отметить, но по возвращении здоровье мастера Бэрона значительно ухудшилось. Считаю, что тяготы путешествия взяли с него свою дань. Вот уже почти год, как мы воротились домой, а прежних сил и неутомимости он так до сих пор и не обрел. Как ни силится он делать вид, будто все ему нипочем, я-то вижу, что усилия его пропадают втуне. Если не станет его, даже не знаю, что случится со мною. Детьми своими он не любим, и ни у кого из них нет и грана его деловой хватки. Он так много для них сделал, и такая черная неблагодарность! И вот что, сын: сказать по правде, и отец твой далеко не может похвастать непогрешимым здоровьем. Кости мои хрустят, легкие придавила неподъемная тяжесть. Полагаюсь на то, что хотя бы ты и отпрыски твои живы и здоровы. Тешу себя надеждой повидать тебя перед тем, как отправлюсь в мир иной. А если не судьба, приезжай и навести хотя бы мои бренные останки. Уповаю на то, что обитать буду в горних высях у тебя над головой, но никогда ведь не ведаешь такого наперед, правда? Может, упрячут меня за грехи мои и пониже. На все Божья воля, и уповаю лишь на всепрощенье Его.Искренне твой,НайджелДекер отложил письмо. Если и был в нем какой-то ключ, то, во всяком случае, не на самом виду. Виделось что-то немного жалкое в том, как Найджел преклонялся перед Бэроном исключительно по причине нажитого тем сказочного богатства. Но опять-таки множество людей руководствуется подобными причинами и по сей день. И насчет внушающего опасения состояния своего с хозяином здоровья Найджел ничуть не преувеличил — письмо было датировано всего шестью неделями ранее его и Бэрона кончины.Декер поднял взгляд — в кухню вошла Джеймисон. Села напротив него, глянула на письма.— Нашел что-нибудь существенное? — поинтересовалась она.Амос покачал головой и откинулся на стуле:— Как там Зоя и Эмбер?— Думаю, что хорошо бы Зое сегодня опять пойти в школу. Ей нужно сменить обстановку — пусть отвлечется от всего, что случилось. Я сама ее отвезу. Эмбер в банке, улаживает какие-то финансовые вопросы. Да, она позвонила адвокату, которого рекомендовал Тэд Росс. Он сам приедет сюда с ней пообщаться.— Отлично. Будет хорошо, если «Максус» залезет в свои бездонные карманы и как следует ей заплатит.— Я ей то же самое говорила — и еще чтобы ничего не подписывала, если они вдруг чего-нибудь пришлют. Вдобавок жизнь Фрэнка была застрахована. Все-таки полмиллиона долларов — хорошее подспорье. Насколько я ее поняла, выплатят быстро.— Ему эту страховку на работе оформили?— По-моему, да.Декер кивнул и снова опустил взгляд на письма.— Есть какие-то мысли, почему могли убить Дэна Бонда? — спросила она.— Думаю, потому, что он мог что-то знать о произошедшем в тот вечер.— То, что он, естественно, не видел, а слышал?Декер снова кивнул:— У меня уже есть подтверждение, что Фред Росс в тот вечер был в больнице — как раз выписывался. Так что если Бонд что и слышал, то к Россу это явно не имеет никакого отношения.— А ты не думаешь, что на очереди может быть Элис Мартин? Тот, кто убил Бонда, может опасаться, что и она что-нибудь видела или слышала.— Именно поэтому я и попросил Грина, чтобы ее улицу включили в маршрут регулярного проезда патрульного экипажа.— Хороший план, — одобрила Джеймисон.Декер поднялся.— Куда это ты?— В историческое общество Бэронвилла.— Все родственники еще с утра разъехались по домам. Хочешь, составлю компанию?— Рад возвращению, напарница.* * *— Да, хорошо помню мистера Косту.Приехав в городское историческое общество, Декер с Джеймисон встретились с его директрисой Джейн Сэттеруайт — судя по всему, единственным штатным сотрудником этой организации. Та оказалась неряшливого вида седой теткой лет под семьдесят, кутающейся в розовую шаль. На шее у нее, на цепочке, болтались старушечьего вида очки.Общество ютилось в безликом кирпичном здании в окружении давно заброшенных строений подобного же вида.— У Бэронвилла довольно богатая история, — поделилась с ними Сэттеруайт. — Только у нас не хватает ресурсов, чтобы полностью ее осветить.Здесь она явно не покривила душой, поскольку, оглядевшись, Декер с Джеймисон увидели, что книжные шкафы заполнены от силы наполовину, а к выставочным стендам, судя по их древнему виду и толстому слою пыли, давно никто не прикасался. Да и вообще все это место явно пребывало в полном забросе.— У вас много посетителей? — спросила Джеймисон.— Нет, боюсь, что немного. Судя по всему, люди вообще перестали интересоваться историей.— Тогда они обречены на повторение ошибок прошлого, — заметил Декер.— Вот именно! — воскликнула Сэттеруайт, на глазах оживляясь. — В самую точку! Все сейчас пытаются найти ответы в будущем, совершенно игнорируя тот факт, что люди, невзирая на ход времени, в основе своей остаются все теми же людьми.— Так вы вроде начали что-то рассказывать про Брэдли Косту? — напомнила Джеймисон.— Ах да. Точно. Весьма любезный молодой человек. Очень интересовался нашим городом.— Чем-то в особенности? — наводяще уточнила Джеймисон.— В особенности? Всем, что связано с Джоном Бэроном. Я имею в виду Бэрона Первого. Того самого, который основал наш город.— А чем конкретно в связи с Джоном Бэроном? — уточнил в свою очередь Декер.Сэттеруайт провела их в соседнее помещение.— Здесь у нас зал Бэрона, как я люблю его называть. Тут собрано все, что имеет отношение к Джону Бэрону — от его рождения до самой смерти.— Насколько я понимаю, он умер в один день со своим дворецким, Найджелом Ноттингэмом.— Да, совершенно верно. Вы тоже историк?— Историк-любитель, — соврал Декер. — Косту тоже заинтересовал данный факт?— Ну вообще-то он меня об этом специально спрашивал. Хотел узнать, есть ли у нас какие-то письма Найджела. Кстати, он в принципе первый, кто задал подобный вопрос.— А они у вас есть?— Нет, к сожалению, нет.— Что еще его интересовало?— Любая деловая переписка Бэрона за период, непосредственно предшествующий его смерти.— А таковая у вас имеется?— Только одно-единственное письмо.Она повернулась к картотечному шкафу, порылась внутри.— Забавно…— Никак не найти?— Ну вообще-то оно всегда было здесь. Может, просто убрали не на то место…Сэттеруайт выдвинула еще несколько ящиков — без всякого успеха.— Очень странно, — произнесла она больше самой себе, чем собеседникам. — Нет нигде!— А когда это письмо последний раз запрашивали? — спросила Джеймисон.— Да вот в тот самый раз, когда приходил мистер Коста — он и запрашивал. Но я точно положила его обратно.— А кто-нибудь еще мог его забрать?— Ну я тут вообще-то совсем одна. Правда, на самом-то деле в дневное время дверь у нас не запирается, так что, думаю, если я где-то в дальних залах, а сюда кто-нибудь войдет и меня не окликнет, то вполне можно проникнуть сюда незаметно. Но кому это может понадобиться?— А вы можете рассказать, что было в том письме? — попросил Декер.— Да, потому что я довольно внимательно его перечитала, когда показывала мистеру Косте. Ничего особенного. Бэрон писал в какую-то компанию по поводу постройки еще одного здания для его ткацкой фабрики. Что-то там насчет приобретения оборудования, глины, огромного количества бетона, форм для изготовления кирпичей — в общем, все в таком духе. Лично я не поняла, что в нем такого важного. Обычное деловое письмо.— А от какой даты оно было, не помните? — поинтересовался Декер.— Где-то за год до его смерти.— Адресовано местной компании? — уточнила Джеймисон.— Нет, какой-то питтсбургской.— А название не помните?— Так-так, дайте подумать… Да, точно. «О'Рейли и сыновья». Я это запомнила, потому что у моей свекрови девичья фамилия была О'Рейли.— Но, насколько я понял, Косту это письмо все-таки заинтересовало? — спросил Декер. — После того, как вы ему его показали?— Вообще-то да. Но это было единственное, что мне удалось отыскать из деловой переписки. С такими материалами нам всегда приходилось полагаться в основном на семью Бэронов, а у них либо уже мало что оставалось, либо они не захотели с нами поделиться.— Ну что ж, большое спасибо за помощь, — сказала Джеймисон.Когда они направились обратно к машине, она повернулась к Амосу:— М-да, довольно странно, что письмо пропало… Не думаешь, что это Коста его стянул?— Не исключено. Или кто-то еще.— Жалко, что так мало узнали.— По крайней мере, теперь у нас появился вопрос, на который нужно найти ответ.— Какой?— На что Бэрон Первый в самом деле пустил материалы, которые заказывал? Потому что все это вовсе не предназначалось для расширения ткацкой фабрики.— И на чем же основывается столь смелое предположение?— На том, что нам уже успел рассказать детектив Грин.Глава 51— Мы только что оформили ордер на обыск в доме Джона Бэрона. Это на случай, если вы хотите присоединиться.Декер непонимающе уставился на Лесситер, которая на следующий день рано утром стояла на крыльце дома Митчеллов.— А где ваш напарник? — поинтересовался он.— Проверяет другие зацепки. Ну а обыск — на мне.— А зачем этот обыск вообще понадобился? — сонно продолжал Декер. Перед приходом она догадалась ему позвонить, так что он успел поспешно одеться и встретить ее на крыльце.— У нас есть все основания полагать, что Бэрон причастен ко всем этим убийствам, — ответила она.— Какие, к примеру? — спросила Джеймисон, которая только что присоединилась к Амосу, оправляя на ходу наспех натянутый свитер и убирая со лба всклокоченные со сна волосы. Тот уже сообщил ей о звонке Лесситер.— К примеру, то, что недавно поведал мне ваш друг, — произнесла детектив, указывая на Декера.— Бэрон знал по меньшей мере троих из четырех убитых. Нам известно, что он был знаком с Джойс Тэннер и что Свенсон жил у него в садовом сарае. Ну а кто третий? — спросил Декер.— На дом Бэрона оформлена закладная в банке. И угадайте, кто ее оформлял.— Брэдли Коста, — с ходу брякнула Джеймисон.— В точку!— Да, кое с кем из убитых он и вправду связан. — Декер кивнул. — Ну и что? Такое можно сказать и про многих других людей в городе.— Есть еще связь и с Тоби Бэбботом. Получается четыре из четырех.— Что за связь? — насторожился Амос.— Я покопалась в старых протоколах полицейских задержаний. Тоби Бэббот обвинялся в незаконном проникновении во владения Бэрона.— Что он там забыл? — удивилась Джеймисон.— На этот вопрос он полиции не ответил.— И Бэрон про это знал?— Как раз он-то и поймал у себя Бэббота, после чего вызвал полицию. Так что Бэрон знал всех четырех убитых.— И какова же ваша версия? — поинтересовалась Джеймисон.— Ну с Костой все понятно. Тут главное — закладная в банке. И, как мне уже сообщил Декер, Бэрон интересовался древнегреческой мифологией. А Танатос — как раз древнегреческий бог смерти.— Ну а Джойс Тэннер?— Он ее финансово поддерживал, а денег у него кот наплакал. Наверное, у нее на него был какой-то компромат, раз уж он в такой ситуации ее содержал. В итоге он ее убивает и пишет на стене какую-то фигню из Библии насчет рабства. Может, финансовое рабство имел в виду… А Тэннер на Библии просто повернута была, это Бэрон еще со школы знал.— Вам не кажется, что все это уже несколько перебор? — заметил Декер.— В каком это смысле? — Лесситер резко повернулась к нему.— Да все эти древнегреческие символы, библейские цитаты — все, что слишком уж легко выводит напрямую на Бэрона. Лично мне для этого пришлось всего лишь в школьные альбомы заглянуть. Плюс эта закладная, которая действует уже бог знает сколько времени. Зачем сейчас убивать банкира, который ее некогда оформлял?— Потому что, как я выяснила, совсем недавно Бэрон пытался переоформить ее на меньший процент по причине своих проблем с наличностью, но банк отказал — читай, лично Коста отказал. В результате ему грозила потеря всего своего недвижимого имущества — если бы банк лишил его права выкупа закладной за неуплату.Открывшиеся факты застали Декера малость врасплох.— Это все равно не доказывает, что именно он убил этого парня. Я по-прежнему считаю, что тот, кто это все устроил, малость перестарался.— Убийцы частенько переусердствуют, Декер. Чрезмерно все усложняют. А потом сами же в собственных хитростях и запутываются.— Да, бывает. Но Бэрон, на мой взгляд, все же не из таких. А вот на что это действительно похоже, так это на попытку попросту подставить парня, причем довольно топорно.— Ну, приходилось мне и на куда меньших основаниях людей арестовывать, и в результате все срасталось.— Ну а Бэббот?— Наверное, он нашел в поместье Бэрона нечто, из-за чего тот занервничал. И, по-моему, я знаю, что именно. Скорее всего и вы тоже, раз уж сумели вычислить эту связь раньше нас.— Какую? — спросил Декер.— Свенсон торговал наркотой. А что, если они с Бэроном работали на пару? Бэрон отчаянно нуждался в деньгах, и я сомневаюсь, что его так уж сильно волновал их источник. Но потом Свенсон хочет долю пожирнее, а то и вовсе собирается сдать Бэрона. Так что Свенсон должен умереть — а вместе с ним и Бэббот, если он про это знал. Вообще-то Бэббот мог и сам покупать у них наркотики.— Все это голые рассуждения, — заметил Декер.— Вот потому-то мы и собираемся обыскать его владения, — сказала Лесситер. — Чтобы найти там улики, которые докажут, что все эти рассуждения — на самом деле чистая правда. Так вы с нами или как?— С вами, — отозвался Амос.Джеймисон по-прежнему молчала, но вид у нее был довольно встревоженный.* * *Декер и Джеймисон на своем внедорожнике вслед за машиной Лесситер и двумя полицейскими фургонами поднимались на холм к усадьбе Бэрона. Было всего семь утра — Лесситер явно задумала застать Бэрона врасплох.Первым нарушил молчание Декер:— Бэрон мне соврал. Опять. Ведь на голубом глазу уверял, что не знаком с Костой!— Ну не исключено, что они и в самом деле никогда не встречались. Такие вопросы обычно решаются по почте или по «мылу».— Это неважно. У него в любой момент могли отобрать дом. А это — серьезный мотив для убийства, сама знаешь. И он это от меня скрыл.— Ты и вправду думаешь, что Бэрон на пару со Свенсоном мог торговать наркотой?— Не знаю. Он мне соврал, и этого уже достаточно.— Но не считаешь же ты, что он и вправду убийца?— Никаких доказательств обратного у меня тоже нет.— Но ведь он такой, слишком…— Слишком какой? Обаятельный? Эксцентричный? Хороший фокусник? Это тут ни при чем, Алекс, о чем ты прекрасно знаешь.Джеймисон покорно вздохнула.— А из Лесситер радость просто так и прет.— Учитывая то, что ее отец умер в тюрьме из-за того, как поступило с ним семейство Бэронов, в чем она уверена, — ничуть не удивительно.— Так что прищучить последнего из уцелевших Бэронов — для нее лучшая награда в жизни?— Вот как раз этого-то я и опасаюсь, — буркнул Декер.Глава 52— М-да, впечатляет, — заметил Бэрон, открыв дверь и оглядывая столпившихся за спиной у Лесситер полицейских в форме. Сам он был облачен в старый халат и переминался на босых ногах.Джон глянул и на Декера с Джеймисон, жавшихся в сторонке, но ничего им не сказал.Лесситер протянула ему лист бумаги.— Ордер на обыск дома, прилегающих построек и территории. Я хочу, чтобы вы посидели здесь, пока мы будем этим заниматься.— Можно мне для начала, по крайней мере, выпить стаканчик? — любезным тоном поинтересовался Бэрон.Лесситер, не обратив на эти слова внимания, обратилась к стоящему прямо за ней полицейскому:— Доуз, оставайтесь здесь и проследите, чтобы он никуда не рыпался. Не хватало еще, чтобы он спрятал какие-нибудь улики или вовсе ударился в бега.Бэрон с улыбкой ответил:— Ну бегаю я ныне далеко не так быстро, как когда-то. А если сейчас не взбодрюсь стаканчиком, то и вовсе рискую заснуть прямо по ходу пьесы — что определенно не в ваших интересах.Лесситер нацелилась на него совершенно каменным взглядом и собралась было что-то сказать, когда вмешался Декер:— Готовы немного пособить вам, детектив. Территория большая, и для обыска вам наверняка понадобятся все ваши людские ресурсы.Лесситер некоторое время пристально его разглядывала — явно дольше, чем требовалось в подобной ситуации, — после чего кивнула:— О'кей. Но когда я говорю, чтобы он сидел тут и никуда не рыпался, то имею в виду именно это, понятно?— Куда уж понятней, — отозвался Декер.Лесситер раздала своим людям приказы — одни рассыпались вместе с ней по дому, другие отправились обыскивать хозяйственные постройки и территорию поместья.Бэрон сел прямо на крыльцо и потянулся.— Если найдутся какие-то деньги, то они по-любому мои. Понадобится — по суду верну. У меня есть полное право держать наличные, сами это прекрасно знаете.Декер поставил ногу на верхнюю ступеньку и посмотрел на него сверху вниз:— Вы соврали мне насчет Косты. У него была закладная на этот дом, и вы это тоже прекрасно знали.— Ну официально закладная у банка. Он просто там работал.— Сами, наверное, сознаете, что отмазка не из лучших. Сколько раз вы с ним разговаривали? Обменивались корреспонденцией? Вы хотели пересмотреть условия залога, но банк вам отказал. Вернее, Коста отказал.— Банки частенько отказывают таким, как я. Я не принял это так уж близко к сердцу.— Но вы признаёте, что были знакомы с Костой?— Чисто в деловой сфере.— Выходит, вы все-таки соврали.— Люди вообще постоянно врут.— И попадаются на вранье, — заключил Декер. — Прямо как сейчас. Итак, Коста отклонил ваш запрос. Что давало вам прямой мотив убить его.— Только вот я его не убивал. И если б я убивал каждого, кто плохо со мной обошелся, то был бы обречен на роль самого производительного серийного убийцы в мире, поскольку в этом замечательном городке мне пришлось бы перебить чуть ли не всех его обитателей.— Лесситер уже в курсе, что Свенсон жил здесь. И о ваших связях с Тэннер ей тоже известно. Равно как и о том, что вы прихватили тут Тоби Бэббота, который незаконно вторгся в ваши владения. Короче говоря, она знает, что вы тем или иным образом связаны со всеми четырьмя убитыми. Таким образом, вы оказываетесь в весьма тесной компании и в результате перескакиваете в списке подозреваемых на самую первую строчку.— И у Лесситер есть версии, что именно в ваших отношениях с каждым из них наводит на возможный мотив их убийства, — добавила Джеймисон. — Похоже, Джон, дела ваши действительно плохи.Немного поразмыслив, Бэрон пожал плечами:— Ну есть так есть, ничего не поделаешь. Вряд ли я могу сейчас что-то исправить.— Но почему вы все-таки соврали про Косту? — не отставал Декер. — А теперь еще и Бэббот нарисовался… Вы что, думали, что полиция не сообразит, что к чему?— Может, и думал, — согласился Бэрон. — Да, в этом городишке есть полиция, но я всегда полагал, что это одно название — полиция. По крайней мере, раскрыть убийство моих родителей они так и не сумели — так с чего мне считать, что у них хватит профессионализма раскрыть что-то еще?— Лесситер просто терпеть вас не может — из-за своего старика. Когда она была маленькой, он потерял работу на ткацкой фабрике, банк отобрал у него дом, и в итоге он поджег дом банкира вместе с самим банкиром. Сел в тюрьму и живым оттуда не вышел. И есть у нее после этого поводы любить семейство Бэронов, как по-вашему?— Простите, но чем она в этом отличается от всех остальных? — огрызнулся тот.Джеймисон шагнула вперед:— Джон, у вас очень большие проблемы. Лесситер шьет вам все четыре убийства. Мы просто хотим, чтобы вы осознали всю тяжесть ситуации.— Да у меня всю жизнь какие-то проблемы!— Но не настолько большие, — возразил Декер. — Вам вообще-то грозит смертная казнь.— Да отнеситесь наконец ко всему этому серьезней! — взорвалась Джеймисон.Бэрон встал.— И каким же именно образом я могу отнестись к этому серьезней? — произнес он с опасным блеском в глазах, которого ранее они у него не замечали. — Если люди меня здесь терпеть не могут, как изволил заметить ваш друг, то какая разница, что я сделаю и чего я не сделаю? Результат неизбежен. Теперь, наверное, вы понимаете, из-за чего я так чрезмерно увлекаюсь выпивкой.— Это вы убили этих людей? — прямо спросил Декер.Бэрон некоторое время изучающе разглядывал Джеймисон, после чего снова посмотрел на Декера:— Ну если и убил, то вряд ли стал бы признаваться в этом ФБР. — Вновь перевел глаза на Джеймисон: — Вот лично вы думаете, что это я их убил?— Не важно, что я думаю. Важно только то, что можно доказать.— Довольно уклончивый ответ. Честно говоря, я был о вас лучшего мнения, Алекс.— Вы убрали вещи Свенсона из садового сарая? — вмешался Декер.Бэрон перевел на него взгляд:— Мы сообщили вам, что обнаружили свидетельства пребывания Свенсона в вашем сарае для рассады, — продолжал Декер. — В том числе наркотики и средства их употребления. Вы от них избавились?— Не уверен, что должен отвечать на этот вопрос.— В какой-то момент все равно придется.— Пожалуй, на данный момент промолчу.— Полиция здесь каждый дюйм обыщет. Все идет к тому, что они обязательно найдут что-нибудь, что вам давно следовало перепрятать.— Мне нужен адвокат?В этот самый момент в дверях показалась Лесситер.— Думаю, что нужен, мистер Бэрон.В руке она держала пистолет, упакованный в полиэтиленовый пакет для улик.Глава 53— Баллистики сравнили пули, которыми были убиты Коста и Свенсон, со стволом пистолета, найденного в усадьбе Бэрона, — полное совпадение, — сообщил Декер, усаживаясь напротив Джеймисон за кухонный стол Митчеллов. — Только что звонила Лесситер. Никогда еще такой веселой ее не слышал, — добавил он. — И все наркоманские причиндалы в сарае тоже нашли. Сняли отпечатки — только Свенсона. Бэрон, похоже, все так и оставил, хотя мы его предупредили.— Выходит, прищучила все-таки Лесситер семейство Бэронов, — отозвалась Джеймисон. — Но сам-то ты веришь, что это он?— Пистолет мог подбросить кто угодно, — задумчиво произнес Декер. — И Лесситер больно уж быстро его нашла.— Она так и не сказала, где именно, — заметила Алекс.— Потом сказала. В оружейной — в одном из стеклянных шкафчиков с другими пистолетами.— Выходит, он решил, что умнее всего спрятать пистолет среди других пистолетов?— Ну, как выяснилось, это была не лучшая идея.— Учитывая, как к нему тут относятся, не думаю, что Бэрон может рассчитывать на справедливый и беспристрастный суд.— Будем надеяться, что он воспользуется правом на адвоката, и тот добьется проведения суда в каком-нибудь другом месте.— А сам-то он как все это объясняет? — спросила Джеймисон.— Что пистолет впервые видит и совершенно не представляет, как тот мог у него оказаться.— Отпечатки?— Лесситер говорит, что отпечатков нет. Но пистолет вполне могли просто протереть.— Что-то больно уж много деталей во всей этой головоломке, Декер.Ответить он не успел — загудел телефон. Разговор продолжался несколько минут, причем Амос в основном слушал, лишь иногда задавая короткие вопросы. Наконец он поблагодарил собеседника и отключился.— Кто это? — осведомилась Джеймисон.— Агент Кемпер. В свое время я спрашивал ее насчет полисов страхования жизни.— И что?Декер передал Джеймисон свой недавний разговор с командиршей группы УБН.— И что она выяснила?— За последние три года от передозов в Бэронвилле скончались около трехсот человек. И примерно у половины из них жизнь была застрахована по меньшей мере на полмиллиона «баков». Однако кое у кого были полисы и на сумму больше миллиона.— Господи, да это же по одному мертвецу каждые три дня получается!— А еще и огромные деньжищи, особенно если в сумме считать. По словам Кемпер, в большинстве случаев страховые компании проводили внутренние расследования, но по всем делам, которые ей удалось поднять, каждый из застрахованных на момент оформления полиса успешно прошел медосмотр и на наркологическом учете не состоял. В общем, по крайней мере, в этих случаях деньги были благополучно перечислены указанным в полисах выгодоприобретателям.— Черт, так это что — новая «американская мечта»? Уболтай родственника оформить страхование жизни, а потом жди, когда тот откинет копыта от передоза, чтобы получить денежки?— Будем надеяться, что нет.На некоторое время оба погрузились в молчание.Наконец Джеймисон произнесла:— И что же теперь ждет Бэрона, раз уж его арестовали?— Для начала — предварительное слушание. Обвинения очень серьезные, так что судья наверняка оставит его под стражей до суда. Но даже если назначат залог, сомневаюсь, что он его осилит.Кто-то постучал с улицы. Джеймисон поднялась, чтобы открыть, и вскоре вернулась в кухню в компании Синди Райли.На той были линялые джинсы, кожаная куртка и фланелевая рубашка. Вид усталый, глаза красные.— Судя по вашему виду, вам не помешает чашка кофе, — заметила Джеймисон. — Буквально только что свежий сварила.Райли вместо ответа кивнула и рухнула на стул напротив Декера.— Знаете уже, что случилось? — осведомилась она.— С Бэроном? Да.— Он этого не делал. Никого он не убивал.— А это был его пистолет? — спросил Амос.— Не знаю. Вы же видели его дом. Там всякого барахла выше крыши, Джон и сам не знает, где половина всего лежит.— У него есть адвокат? — поинтересовалась Джеймисон, ставя перед Райли чашку кофе.— Я уже ему нашла. Пришлось за пределами города порыскать. Тут явно никто не горит желанием его защищать. Сволочи… В смысле что он тут такого кому сделал? Кто-то убил его родителей. И кто-нибудь хоть пальцем о палец ударил?— Вы уже с ним разговаривали? — уточнил Декер.— Да, в тюрьме. Я очень за него беспокоюсь.— За него и впрямь стоит беспокоиться, — заметил Декер. — Его обвиняют в убийстве сразу нескольких человек.— Нет, я не только это имею в виду. Я хочу сказать, что Джон, похоже, окончательно опустил руки. Он ведь никогда не сдавался, несмотря ни на что. Каким бы дерьмом его тут ни закидывали, ему всегда было на это плевать. Обращал все в шутку и продолжал жить своей жизнью…Джеймисон присела рядом с ней.— Но только не сейчас?— Да, только не сейчас. По-моему, он уже решил, что все кончено. Настроился умереть в тюрьме. Ему назначили залог, потому что бежать ему некуда. Я пыталась заплатить эту сумму после слушания, но он мне не позволил.— Если он не совершил того, в чем его обвиняют, то в тюрьме ему оставаться недолго, — сказал Декер.Райли с вызовом посмотрела на него:— Вы же коп! Вам ли не знать, что в тюрьму постоянно сажают и ни в чем не повинных людей?— Не сажают, если можно доказать, что преступление совершил кто-то другой, — возразил Амос. — Если такой человек найдется, то вскоре Бэрон вновь окажется дома.— И как же мы это сделаем?— С тех пор, как попали сюда, мы только этим и занимаемся, — заверила Джеймисон. — И у нас уже есть кое-какие подвижки.— Есть у Бэрона алиби на время хотя бы одного из убийств? — осведомился Декер.— Я уже говорила с ним на эту тему. Честно говоря, нет. Как вы уже говорили, в некоторых случаях трудно установить точное время убийства. А Джон бо́льшую часть времени торчит у себя дома совершенно один — разве что раз в неделю на пару часов в бар выбирается.Амос кивнул:— Хорошо, тогда попробуем зайти с другой стороны, чтобы снять с него обвинения.— Так вы тоже думаете, что он никого не убивал? — с надеждой спросила Райли.Не обращая внимания на этот вопрос, Декер продолжал:— Вы мне в прошлый раз рассказывали, что бизнес в здешних краях стал понемногу оживать.— Верно.— И также сообщили, что кое-кто использует выплаты по страхованию жизни, чтобы вложиться в перестройку старых кварталов или открыть свое дело.— Тоже верно. Ну и что с того?— Не можете припомнить, кто конкретно из ваших друзей погиб от передозировки наркотиков, имея на руках полис?Тут его перебила Джеймисон:— Но, Декер, ты же сам сказал, что страховые компании расследовали некоторые такие смерти в Бэронвилле и не нашли в них ничего подозрительного!— Отвечайте на вопрос, Синди, — настаивал Амос.— Ну не знаю… Погодите минуточку. — Она ненадолго задумалась. — Кит Друз, к примеру. Именно поэтому его мать открыла собственную пекарню в городе. Помню, она говорила мне, что это был единственный положительный момент в смерти Кита.— Он давно сидел на наркотиках?— Нет.— Что же тогда произошло? Как же он ухитрился промахнуться с дозой?— После какой-то травмы ему прописали перкоцет, потом викодин. А дальше он подсел на «окси». С того момента все повалилось под откос. Умер он от передоза героина. Тот, от кого он его получил, судя по всему, смешал его с фентанилом. Кит наверняка просто не представлял, что себе вкалывает. Погиб практически мгновенно, как я слышала.— Сколько ему было лет на момент смерти?— Меньше, чем мне.— Выгодоприобретателем по полису была его мать. Сколько она получила?— Достаточно, чтобы открыть магазин-пекарню. Она полностью перестроила весь первый этаж в старом здании и купила абсолютно новое оборудование, прямо с завода. А это целая куча денег.— А сама она употребляла? — спросил Декер.— Вообще-то да. Много лет, пока наконец не слезла. Но к чему это вы, черт побери, клоните? — возмутилась Райли.— От передозировки в этом городе погибла уже уйма людей. И я выяснил, что очень у многих из них были полисы страхования жизни. Такой полис всегда предусматривает выгодоприобретателя — человека, которому вручается страховое возмещение в случае вашей смерти и которого назначаете вы сами. И вы никогда не застрахуетесь на крупную сумму, пока не пройдете медицинский осмотр и не предъявите убедительные доказательства того, что предоставленные вами сведения полностью соответствуют действительности. При этом даже могут проверить, не привлекались ли вы к уголовной или административной ответственности, добраться до ваших медицинских карт или потребовать прохождения осмотра у психиатра.— А как же они обходят закон о врачебной тайне? По-моему, есть даже отдельный законодательный акт, запрещающий страховщикам получать у врачей такую информацию, — удивилась Джеймисон.— Когда я работал в полиции Огайо, у меня тоже был полис страхования жизни, — отозвался Декер. — И мне пришлось добровольно дать им разрешение на такую проверку. Вообще-то большинство страховых компаний никогда не выпишет тебе полис, если ты сам не позволишь им покопаться в своих историях болезни. Найдут какие-то свидетельства, что ты сидишь на наркотиках, тем более незаконно, — всё, туши свет, твою жизнь вообще никто не застрахует.Райли явно пребывала в замешательстве:— Ничего не понимаю. Вы говорите, что если вы наркоман, то никогда не получите полис страхования жизни?— По-моему, это правильно. С какой это стати кто-то должен платить за чью-то смерть от передоза?— Так что…— Так что откуда кто-то мог с большой долей вероятности предположить, что застрахованные люди в скором времени станут наркоманами и умрут от передозировки? — закончил за нее Декер.Глава 54За ужином их было четверо. Хотя должно было быть пятеро.Но пятый с недавних пор покоился в шести футах под землей.Джеймисон сидела рядом с Зоей.Декер сидел рядом с Эмбер.Расположились все за небольшим овальным столом в центре кухни.— Как дела в школе, Зоя? — спросила Джеймисон.— Нормально, — отозвалась та, больше размазывая еду по тарелке, чем отправляя ее в рот.Эмбер здорово потеряла в весе, хоть и без того была довольно худенькой. Черты лица у нее заострились, глаза покраснели, а двигалась она так, будто и сама находилась под действием наркотиков.— Мам, можно я пойду к себе? Животик болит.— Конечно, зайчик, — отсутствующе отозвалась Эмбер. — Я тоже скоро к тебе поднимусь.Зоя вскочила из-за стола и быстро убежала. Они услышали, как ее каблучки барабанят по ступенькам.— Она так ничего и не поела, — с несчастным видом произнесла Эмбер.— Да и ты тоже, сестренка, — заметила Алекс. — Все-таки нужно хоть как-то поддерживать силы.Эмбер только отмахнулась:— Да все со мной нормально. Просто нет аппетита.Джеймисон быстро глянула на Декера, после чего отложила вилку.— Что дальше собираешься делать?Эмбер подняла взгляд от тарелки:— В смысле?— В смысле думаешь оставаться здесь или все же уедешь?Эмбер недоверчиво поглядела на сестру:— Так далеко не загадываю. Господи помилуй, еще даже недели не прошло, как Фрэнка не стало, Алекс!— Знаю. Но не думаю, что тебя здесь что-либо держит. Ты могла бы переехать поближе к родным. Они тебе помогут.— Я уже об этом подумывала, — призналась Эмбер. — Но даже с той страховой выплатой мне все равно придется снова идти работать. Я теперь главный кормилец.— Ты ведь собираешься подать в суд на «Максус», я верно поняла? — спросила Джеймисон.— Еще как собираюсь! Но опять срывать с места Зою, так скоро… Просто не знаю, как это на нее повлияет.— Может, вам обеим действительно лучше начать жизнь с чистого листа где-нибудь в другом месте, — произнесла Алекс.— Да откуда мне это знать?— Вы с Зоей на эту тему уже говорили? — перебил Декер.Обе посмотрели на него.— Декер, ей всего шесть лет! — возмущенно произнесла Джеймисон.— Это не означает, что у нее нет собственного мнения.— Далеко не уверена, что она до конца понимает все обстоятельства, — резко заметила Алекс.— Все, что я хотел сказать, — это что ее матери обязательно надо поговорить с ней на эту тему. Если это ее чересчур не заденет, то почему бы и нет?Сестры обменялись взглядами.Наконец Эмбер проговорила:— Вообще-то думаю, что он, может, и прав. — Она поднялась из-за стола. — Сейчас поговорю с Зоей и пойду спать. Жутко устала.Джеймисон тоже встала, обняла сестру:— Я всегда с тобой, сестренка. Все, что захочешь, — только скажи.— Алекс, у тебя своя личная жизнь, и у тебя работа. Не можешь же ты вечно тут с нами нянчиться. Не то чтобы я была против… Но мне нужно взять свою жизнь в собственные руки. Просто нужно — ради Зои. — Она бросила взгляд на Декера. — Спасибо за совет, Амос.Тот в ответ только кивнул.Она вышла из кухни, и Джеймисон вновь уселась за стол.Декер поднялся, налил себе еще чашку кофе. Сел, немного отпил.— Ты продолжаешь удивлять меня, Декер. Расклеился, что ли?Он посмотрел на нее:— В каком это смысле?— Ты в последнее время так много беспокоишься о других людях…— Я все-таки убийства расследую. А в таких случаях о многих приходится беспокоиться.— Как сам-то думаешь — им лучше остаться или уехать из Бэронвилла?— У меня нет на это верного ответа, потому что я — это не они.— Но тут у них ничего не осталось.— Фрэнк Митчелл остался, — твердо ответил Декер. — И навсегда останется.Джеймисон покраснела, опустила взгляд.— Верно. Как-то я… как-то я об этой стороне дела не подумала.Амос отхлебнул еще кофе, посмотрел сквозь маленькое окошко в темноту:— Я тогда не хотел уезжать из Берлингтона. И в то же самое время мечтал забыть о нем ко всем чертям. У меня там жену с дочкой убили. И они обе там похоронены. Когда я уезжал, у было меня чувство, будто я их бросаю. Когда жил там, каждый день приходил к ним на кладбище. Сидел и разговаривал с ними. А теперь уже месяцами там не бываю. — Он поставил чашку на стол. — Я не хочу, чтобы в итоге меня связывали с ними только выцветшие фотки на стене, Алекс.— Уж кто-кто, а ты-то зря волнуешься, что когда-нибудь их забудешь.— Это не то же самое. Я их там похоронил. Это моя личная связь с тем местом. И это всегда будет частью меня, хочется мне этого или нет.— Так что, если следовать такой логике, моей сестре следует остаться, думаешь?— Я думаю… Просто думаю, что все люди разные.С этими словами Декер встал, убрал со стола, и они с Джеймисон загрузили посудомоечную машину. Потом он вышел из кухни и направился в свою комнату. Там открыл шкаф и вытащил из него две вещи: строительные чертежи, обнаруженные в кладовке, и лист миллиметровки из трейлера Тоби Бэббота.После примерно получасового изучения этих бумаг Амос решил, что для окончательного понимания их смысла ему требуется кое-что еще.Вышел из комнаты, прошел по коридору и постучал в дверь.Через несколько секунд дверь открыла заспанная Зоя — в пижаме, прижимая к себе своего плюшевого кота.— Зоя, я работаю над одним очень важным делом, и, по-моему, у тебя может быть то, что мне нужно.При этих словах девочка несколько оживилась:— Конечно, Амос, а что тебе нужно?— Линейка. Есть у тебя линейка?Она кивнула, подбежала к стоящему к стены маленькому белому письменному столу и выдвинула ящик. Вынула оттуда зеленую линейку, подала ему.— Огромное спасибо, Зоя.— Пожалуйста.Декер повернулся было уходить. Но потом опять направил на нее взгляд:— Мама уже говорила с тобой?Она кивнула:— Да, спрашивала меня, хочу я остаться или уехать еще куда-нибудь.— И что ты ответила маме?Зоя пожала плечами:— Папа же здесь. Не могу ведь я его бросить!Декер присел на корточки, так что глаза их оказались на одном уровне.— Прекрасно тебя понимаю.Зоя открыто посмотрела на него в ответ:— Ты сам мне говорил, что, когда я навещаю папу, он знает, что я с ним. Вот тут. — Она ткнула пальчиком в середину своей узенькой грудки.— Да, говорил.— Так что я не могу его бросить, иначе ему будет грустно. Вот тут ему будет грустно. — Она ткнула в середину широченной груди Декера. — Правда?На сей раз он не выдержал, отвел взгляд:— Правда.Девочка зевнула.— Ладно, иди-ка лучше спать.— Хорошо, Амос.Зоя обняла его, и он потихоньку вернулся к себе в комнату, опустив взгляд к полу.«Ну и сволочной же бывает порой жизнь!»Уселся на кровать, оглядел разложенные вокруг планы.Потом опустил взгляд на линейку — «вечным» маркером на ней было написано «Зоя Митчелл».Встал, подошел к окну и посмотрел сквозь него на темный городок — хоть и погруженный в отчаяние, но начинающий понемногу оживать.Только вот какой ценой?И скольким людям еще предстоит умереть, чтобы былое процветание вернулось?Он повернул голову в сторону Зоиной комнаты.Оставаться им или уехать?Легче всего сказать, что им надо уехать.Бежать от насилия и опасности. Туда, где спокойней.Но только вот куда? Остались ли еще такие места?«По-моему, если у меня и есть какая-то цель в жизни, так это прилагать все усилия к тому, чтобы такие места по-прежнему оставались».С этой мыслью в голове он сел и при помощи линейки тщательно замерил все основные линии в строительных чертежах и сделанной Бэбботом копии. Взял бумагу и карандаш, провел кое-какие вычисления с учетом масштаба. Закончив, обнаружил лишь одно-единственное несоответствие.Одно-единственное, но какое!Глава 55— Могу я увидеть мистера Росса? — спросил Декер, показывая свое удостоверение женщине за регистрационной стойкой в фулфилмент-центре. — Он меня знает. Я уже тут был.Это было на следующее утро, и Амос приехал сюда в строго определенное время.— Мне очень жаль, но мистер Росс сейчас внизу, на рабочем этаже, агент Декер.— А нельзя подождать у него в кабинете? Это действительно очень важно, — добавил он, поскольку за стойкой она работала одна, а за спиной у него уже выстроилась довольно длинная очередь. — Я уже был на его рабочем месте. Когда погиб Фрэнк Митчелл.— Ах да, конечно. Какой ужас… Гм.Пока она пребывала в сомнениях, Декер показал на синяк у нее на руке.— Ударились обо что-то?— Со штангой в зале переборщила.— О, тренируетесь? Молодец. Очень полезно для здоровья.— Не только для здоровья. Подумываю перевестись в сортировщики. Вот и надо подкачаться, чтоб соответствовать физическим требованиям.— Что, не нравится работать в офисе?— Сортировщики зарабатывают гораздо больше, плюс у них сверхурочные и накопительная программа более выгодная. Это как раз то, что мне нужно.— Ну что ж, удачи в этом нелегком деле. Так можно мне зайти к мистеру Россу и подождать его там?Она посмотрела на людей в очереди, начинающих проявлять нетерпение.— Думаю, что можно. У него обычный ежедневный обход. Боюсь, что еще минут сорок пять займет.— Я не спешу.Декер быстро удалился и нырнул в коридор за приемной, по сторонам которого располагались кабинеты менеджеров высшего звена.В прошлый раз Росс сообщил ему, в какое время обычно спускается на склад с проверкой, — потому-то у Декера и появилось требуемое «окно». Присутствие директора в кабинете ему вовсе не требовалось.Он быстро прошел по коридору, подергал дверь Росса. Закрыто. Сквозь раздвинутые жалюзи было видно, что внутри пусто.Огляделся по сторонам. В коридоре — никого. Вытащил из кармана перочинный ножик, сдвинул им язычок замка.Плотно закрыл за собой дверь, задвинул жалюзи.Кабинет выглядел в точности так, как и во время его недавнего посещения. С обратной стороны двери на крючке висело пальто Росса, рядом на полу валялась спортивная сумка. Декер открыл ее, заглянул внутрь. Там лежали лишь тренировочный костюм, пара кроссовок и белые носки.Застегнул обратно молнию, вынул из кармана заранее захваченный с собой предмет.А именно измерительную рулетку.Быстро измерил длину и ширину кабинета.В длину комната оказалась на два фута короче, чем на строительных планах. Это означало, что вся задняя стена сдвинута вперед ровно на эти два фута. И наверняка не без причины. На этих планах было видно, что к задней стене, как и к передней, тоже вплотную подходит коридор, и никакого небольшого помещения вроде кладовки в этом месте не предусмотрено.Декер подошел к стене за письменным столом Росса и принялся внимательно ее изучать.Он уже и раньше заметил, что она отделана деревянными панелями с вычурной резьбой, и к одной из ее секций прикреплена деревянная же застекленная коробка со свитером «Питтсбургских сталеваров». Тогда он не обратил на это особого внимания, но теперь этот факт показался ему весьма любопытным.Услышав какой-то звук, Декер невольно вздрогнул.Оглядел кабинет и в конце концов вычислил его источник.На шкафчике возле письменного стола лежал смартфон Росса — он-то сейчас и гудел, включенный на вибрацию.Кто-то звонил Россу. Декер глянул на номер — никак не понять кто, поскольку никакого имени не высветилось, только цифры.Вновь повернулся к стене, стал осторожно простукивать в разных местах.Наконец добрался до места, глухой звук в котором свидетельствовал о пустоте за стеной. Оно оказалось как раз там, где висел в своей застекленной коробке футбольный свитер. Дальнейшее простукивание позволило примерно очертить контуры пустого пространства — размерами примерно с большую дверь.Амос ощупал края панелей, но без всякого успеха.Глянул вниз на ковер перед скрытой за стеной пустотой. Тот в этом месте был немного потерт — словно что-то не раз по нему протаскивали.Декер опять поднял взгляд на стену и решил для начала попробовать что-нибудь совсем простое. Положил палец на край скрытой пустоты, надавил.Ничего не вышло. Понажимал еще в нескольких местах. Наконец, у самого потолка — пришлось даже привстать на цыпочки — удача. Резная декоративная розетка здесь вроде немного болталась. Декер попытался повернуть ее по часовой стрелке, но та даже не пошевелилась. Попробовал против часовой. Украшение сразу же провернулось, словно дверная ручка.Послышался щелчок, и часть стены перед пустотой распахнулась вперед, словно дверь. Открываясь, она проехалась по ковру — как раз по замеченным Декером характерным потертостям.Механизм был хитрый — теперь Амос сумел понять его устройство. В потайную дверь были встроены три металлических засова — один наверху, один посередине и еще один у самого пола. При повороте резной розетки все три прятались в торец двери, позволяя ее открыть.Декер полностью распахнул ее, заглянул в открывшееся пространство.Оно оказалось примерно двух футов в глубину и целиком заполнено полками. Это полностью соответствовало двухфутовой разнице между планом и реальными размерами комнаты. Тот, кто обустраивал этот тайник, не мог попросту углубиться в стену, потому что прямо за ней располагался второй коридор, — вот и пришлось сдвинуть ко входу всю стену целиком. Если б выдвинули только ту часть, за которой располагался потайной отсек, оставив остальную стену на месте, это сразу бросалось бы в глаза.Полки были уставлены прямоугольными картонными коробочками.Декер вынул одну из них. Некогда на ней была какая-то наклейка, но ее почти целиком оторвали, так что никакой информации о содержимом коробки не осталось.Он обернулся на измельчитель для бумаг, стоящий возле письменного стола — интересно, не такая ли судьба постигла все остальные ярлыки с коробок?«Наверняка».Пересчитал коробочки. Их оказалось ровно двадцать.Осторожно отклеил клейкую ленту с одной из них, открыл. Сверху обнаружился тонкий слой пузырчатого упаковочного пластика. А под ним — несколько пластмассовых флакончиков, заполненных какими-то белыми гранулами.Быстро поразмыслив, Декер сунул один из них в карман, закрыл коробку, тщательно заклеил той же лентой и поставил обратно на полку. Поспешно закрыл потайную дверь.Глянул на сиденье кресла Росса. Оно было заметно потерто и в каких-то пятнах, и он сразу понял почему.Рост Декера — шесть футов и пять дюймов. Росса — примерно пять и девять. В отличие от Декера тому приходилось вставать ногами на кресло, чтобы дотянуться до поворотной розетки под потолком.Выглянув наружу сквозь жалюзи и убедившись, что в коридоре никого, Декер опять приоткрыл их, как было, и выскользнул из кабинета. Проходя мимо регистрационной стойки, обратился все к той же женщине:— К сожалению, больше ждать не с руки. Можете не сообщать ему, что я приходил. Перехвачу его как-нибудь в следующий раз.— Хорошо, спасибо.— Нет, это вам спасибо. И да, вот что еще…— Да?— У вас тут есть спортзал для сотрудников предприятия?— Спортзал? Нет. А что?— Когда я был здесь в прошлый раз, то заметил в кабинете у Росса спортивную сумку. Подумал, может, у него там все для тренировки припасено?— Не исключено. Он занимается в том же зале, что и я, прямо после работы. Как по часам. Я иногда вместе с ним тренируюсь. Хорошие отношения с боссом никогда не повредят.— Это уж точно. А он здесь переодевается или в зале?Она явно недоумевала:— В зале. Там ведь и шкафчики, и душевые.— Ну, хорошая новость, что он поддерживает себя в форме, — сказал Декер.«И впрямь хорошая», — подумал он, устремляясь к дверям.Глава 56Амос забрался за руль и собрался было двинуть к выезду со стоянки, но вдруг развернулся и поехал в прямо противоположном направлении — туда, где громоздилась огромная незаконченная пристройка. Остановил машину, вылез и подошел к стройплощадке как можно ближе. Повсюду суетились работяги, носились туда-сюда нагруженные стройматериалами вилочные погрузчики, грузовики и «Бобкэты»[220]. Полиция явно разрешила возобновить работы. Декер некоторое время наблюдал за этой лихорадочной деятельностью, после чего решил повнимательней изучить прилегающую территорию. Кое-что заметил, наклонился, подобрал с земли. Бегло осмотрел, сунул в карман. Забрался обратно в машину и быстро укатил.По дороге позвонил Кемпер и попросил встретить его у бара «Меркурий».Когда она подъехала, он уже был на месте. Забравшись в ее черный внедорожник, вытащил обнаруженную в кабинете у Росса пластиковую бутылочку и коротко объяснил, где и при каких обстоятельствах ее нашел.— Не можете глянуть, что это? Впрочем, по-моему, я и сам знаю.Она пригляделась.— Почти наверняка это либо героин, либо фентанил. Они выглядят одинаково — именно поэтому дилеры частенько мешают одно с другим. Проблема в другом: чтобы убить человека, требуется около тридцати миллиграммов героина, в то время как фентанила — всего три миллиграмма. Так, говорите, нашли это в тайнике в кабинете у Росса?— Угу. И там еще до черта осталось. Думаю, что поставки осуществляются через фулфилмент-центр.— Зачем поставлять именно сюда? Почему не домой или не на абонентский ящик?— Дом или абонентский ящик гораздо проще обыскать. А в фулфилмент-центре — миллионы посылок. Для копов — все равно что искать иголку в стоге сена.— Но разве каждую поставку здесь нельзя с легкостью отследить? Как Росс убрал ее из системы компьютерного учета?— Он ведь здесь главный. Если кто и знал, как это сделать, так только он.— А как вы вообще узнали, что у него здесь тайник?— Помните Тоби Бэббота? Он скопировал один из строительных планов фулфилмент-центра на миллиметровку. Я нашел набор официальных планов и сравнил. В копии Бэббота нашлось одно существенное отличие — кабинет Росса на ней на два фута короче.— А как сам Бэббот-то про это вызнал?— Он работал на строительстве фулфилмент-центра, а потом и некоторое время в офисе. Мог и тогда это обнаружить. Я попросту воспользовался рулеткой. Может, он сделал то же самое.— И вы считаете, он знал, как Росс намерен распорядиться этим пространством?— Ну Бэббот в итоге расстался с жизнью, так что, наверное, все-таки знал — или, по крайней мере, предполагал.— Лично меня удивляет, что Росс держит такой товар прямо у себя в кабинете.— Вообще-то место достаточно надежное. Случайно эту потайную кладовку не откроешь. Ему приходилось становиться на кресло, чтобы повернуть отпирающую ее розетку. И никаких щелей, все очень плотно. Можно весь день на эту стену пялиться и так и не просечь, что в ней дверь. Вдобавок у него там для дополнительной маскировки свитер «Сталеваров» в раме присобачен.— Как же он все это оборудовал, что про это никто не знал?— Мог и сам управиться. Он рассказывал мне, что и сам занимался строительством до того, как возглавил фулфилмент-центр. Он же бывший столяр-отделочник. А может, и привлек кого-нибудь из работяг в помощь… Как управляющий он еще и осуществлял надзор за строительством.— Но как такой человек, как Тэд Росс, вообще мог вписаться в распространение наркотиков?— Он как-то описывал мне себя как маленького человека, в котором постоянно развивали комплекс неудачника. И еще сказал, что, когда у маленького человека есть возможность дать сдачи, этим надо пользоваться. Думаю, именно по этой причине он передал через меня телефон адвоката для Эмбер, чтобы она могла выставить иск «Максусу». Он ненавидит «богатеньких буратин», как сам выражается. Да и Элис Мартин говорила, что его отец, Фред, очень плохо обращался и с ним, и с его матерью. На похоронах Тэд мне то же самое рассказывал. Может, и это сказалось. Сам готов подписаться под фактом, что Фред Росс — крайне неприятный тип. Желание избавиться от клейма неудачника да плюс перспектива поднять немереные деньги — чем не мотив? Или же к нему подъехали просто из-за того, что он глава фулфилмент-центра — лучшего прикрытия для подобных делишек и не сыщешь…— Декер, то, что вы проделали, — это просто нечто! — Кемпер ненадолго примолкла. — А теперь за мной ответная услуга. Я выяснила, что вам хотелось знать про Рэнди Хааса.— Это который в предсмертных судорогах ухитрился выставить убийцами двух ваших агентов?— Вы спрашивали, осталась ли у него семья и не был ли он уже смертельно болен. Так вот, в обоих случаях вы правы. Он оставил после себя жену с двумя малыми детьми, а у него самого был рак поджелудочной железы. В поздней стадии. Ему оставалось жить от силы два месяца.— А что жена с детьми? Как у них дела?— Похоже, что им неожиданно привалила нехилая сумма. Живут в Калифорнии, в Бель-Эйр[221], в доме за три миллиона.— И как они это объясняют?— Страховка. Полис на десять миллионов долларов.— Ничего себе!— Это уж точно. Тем не менее возмещение полностью выплачено.— Хорошо, но я сильно сомневаюсь, что при оформлении страховки в графе «род занятий» Хаас написал «наркодилер». И никогда не поверю, что нормальная страховая компания выписала бы ему полис на такую огромную сумму. Он же был практически при смерти!— Полис оформлен не американской компанией. Это какая-то заморская фирма, которую мы попытались «пробить», но сразу же уперлись в каменную стену. Это мог быть просто способ расплатиться с его семьей за то, что он подставил моих агентов.— И тут страхование жизни, — задумчиво проговорил Декер.— Вот именно. Но почему вы сразу решили, что Хаас мог быть смертельно болен?— Потому что я был уверен, что про ваших ребят он соврал. Нисколько они не скурвились. По-моему, просто набрели тут, в Бэронвилле, на что-то такое, из-за чего их понадобилось срочно вывести из игры. А Хаас, который и так уже был практически мертвец, да еще с семьей, о которой надо заботиться, оказался в этом деле очень кстати. Он заставил вас думать, что они преступники, в то время как настоящие преступники — это те, кто их убил. И те, кто заплатил его семье за его заведомо ложное заявление. Скорее всего смертельную дозу морфина он ввел себе сам.— Ладно, выходит, в Бэронвилле действует группировка, которая занимается распространением фентанила в особо крупных масштабах. И использует в качестве перевалочной базы местный фулфилмент-центр. Какова, по-вашему, здесь роль Росса?— Должно быть, он забирает фентанил из центра и распространяет по конкретным адресам. В кабинете у него лежит спортивная сумка. Я уже выяснил, что после работы он каждый раз отправляется на тренировку. Но зачем таскать с собой тренировочные шмотки, когда в спортзале есть раздевалка с запирающимися шкафчиками? В конце концов, почему нельзя просто держать эту сумку в машине?— Ну ведь у них тут вроде досмотр на выходе, где проверяют сумки и прочие вещи?— У них здесь только металлоискатели, порошок в пластиковых бутылках на них не звенит. Да, сумки досматривают, но готов поспорить, что у его сумки — двойное дно. Я открывал ее, когда пролез к нему в кабинет, и она показалась мне больно уж мелковатой для таких наружных размеров. А чтобы спрятать такие флакончики, много места не надо.— Да, пожалуй…Декер ткнул пальцем в пластиковый флакон.— Так что лучше просветите меня, что тут за экономика.— Цена производства килограмма героина и килограмма фентанила примерно одинакова — где-то от трех до четырех тысяч. А на улице за кило героина можно получить уже шестьдесят тысяч. Но фентанил отличается гораздо более сильным действием — из одного килограмма его можно получить двадцать четыре кило конечного продукта, что делает это вещество куда более прибыльным. Из килограмма фентанила можно сделать около семисот тысяч таблеток, которые продаются примерно по двадцать пять «баков» за штуку. — Она повнимательнее пригляделась к флакончику. — Здесь примерно пять тысяч миллиграммов порошка.— У него в кабинете двадцать коробок. В той, которую я открыл, флаконов было пять. Если в других по столько же, то сколько все это может стоить по уличным меркам?Кемпер быстро подсчитала в уме.— Если это фентанил, то у мужика в кабинете товару примерно на девять миллионов «баков».— Интересно, сколько таких партий проходит через центр в месяц?— Вот и мне интересно, — обеспокоенно отозвалась Кемпер.— Мне только что пришло в голову, что все эти сумасшедшие суммы в долларовом выражении больше наводят на мысли о преступной группировке международного масштаба, нежели о какой-то мелкой шайке из захудалого городка.Она кивнула:— Вы просто читаете мои мысли, Декер. Могу сообщить вам, что мексиканские картели практически полностью переключились на фентанил. Либо импортируют его напрямую из Китая, либо производят на месте — как при помощи совершенно законных фармакологических корпораций, так и подпольно, из закупленного у тех же китайцев сырья. Продают и в виде порошка, как в этой бутылочке, — в чистом виде или разбавляют героином, но чаще всего штампуют из него таблетки, причем миллионами. А с фентанилом вот какая штука: если он добавлен в таблетки, дилеры обычно и не имеют понятия, что он там есть. Покупатели тем более. Курить или нюхать многие опасаются — хотя бы из-за того, что не хотят выглядеть наркоманами даже в собственных глазах. А вот закинуться таблеткой — другое дело. Это им представляется более законным и безопасным — ну как же, ведь почти такие же и доктора выписывают! Они выглядят в точности как любые оксикодоновые таблетки, и их частенько принимают одновременно с ксанаксом и прочими такими транквилизаторами. На них иногда даже штампуют цифру «80», потому что это стандартная доза «окси». «Мутная восьмидесятка» — так их называют на улице. Как я уже говорила, стоят они в среднем по двадцать пять «баков» за штуку, а средний наркоман принимает до двадцати таблеток ежедневно.— Пятихатка в день… Недешевое удовольствие.— Мне приходилось арестовывать торговцев, которые продавали как минимум по тысяче таблеток в сутки. На улице такое количество называется «лодочка». А есть дилеры, которые сбывают гораздо больше.Декер посмотрел на порошок:— Думаете, это сырье для изготовления таблеток?— Не исключено. А это означает, что штампуют их тоже где-то неподалеку. Иначе какой смысл поставлять эту дрянь в подобный городишко?— А сколько места для этого требуется?— Вы можете заниматься этим хоть в собственной спальне — ну или в каком-нибудь закутке легального предприятия. Но туда нужно установить соответствующее оборудование, в первую очередь таблеточный пресс — четвертьтонный, полутонный или мощнее, в зависимости от намеченной производительности[222]. Четвертьтонный пресс штампует от трех до четырех тысяч таблеток в час. А еще потребуются люди, чтобы работать на нем и паковать готовую продукцию. Кроме того, нужно всерьез соблюдать технику безопасности. Мы несколько раз привлекали к налетам на подобные подпольные производства обычных копов, и те трогали фентанил без перчаток. Схватится такой «боец» за вещество голыми руками — и, глядишь, уже лежит на полу весь синий. Это очень опасно.— Ну чего-чего, а пустых помещений тут хватает. Вообще-то первым делом мне в голову приходит тот заброшенный дом, в котором нашли ваших парней. Когда у тебя целый дом в распоряжении, таких прессов туда целую кучу напихать можно. Кстати, вот вам и объяснение, почему там было электричество, хотя там давно никто не живет.Кемпер округлила глаза:— Думаете?— Как я уже говорил, в тот вечер кто-то наверняка запускал над этой улицей квадрокоптер.— Ну да, только вы так и не объяснили зачем.— Думаю, что они вывозили оборудование и одновременно завозили тела. И хотели убедиться, что никто за ними не наблюдает или просто случайно там не появится. А наблюдение с воздуха — идеальный в таком случае способ. Это как раз то, что дроны умеют делать лучше всего.— Тогда нам нужно как можно скорее опять осмотреть этот участок — не осталось ли каких-то следов того, что там штамповали таблетки.— Я заодно и соседний дом проверил бы — тот, в котором я застрелил Брайана Коллинза. Он тоже пустует и от электросети тоже не отключен.— А что тот старик, который жил напротив?— Дэн Бонд, наверное, что-то услышал, и им пришлось от него избавиться. Эту улицу они наверняка выбрали по той причине, что на ней практически никто не живет — вообще-то там жили всего трое, включая его. Кстати, среди них и Фред Росс — отец человека, который всю эту наркотическую тему тут и мутит.— И что предлагаете? Немедленно брать Тэда Росса?— Если возьмем его прямо сейчас, есть риск, что остальные сумеют скрыться. А на основании того, что я вам рассказал, ордер на обыск вам никто не даст — у меня не было никаких законных оснований проникать к нему в кабинет.— Но когда он проверит свои запасы, разве сразу же не обнаружит, что одной бутылочки не хватает?— Может, подумает, что его просто обсчитали. Однако нужно обязательно приставить к нему наблюдение. А как только выяснится что-нибудь более осязаемое — тогда и брать.— О'кей, я отправлю людей. А сами-то что собираетесь предпринять?— Отныне мы знаем, что в основе всего лежат наркотики. Теперь мне осталось только собрать оставшиеся детали головоломки.— Вы считаете, что остальные убийства тоже с этим связаны?— Да, считаю. Но тут и еще кое-что происходит.— Например?— Как только буду знать точно, сразу скажу.Глава 57— Насколько я понимаю, выйти под залог у вас не вышло?Это было уже на следующий день, и Декер с Джеймисон сидели напротив Бэрона в комнате для свиданий бэронвиллской тюрьмы.Амос уже рассказал напарнице о том, что нашел в кабинете Тэда Росса, и о своей встрече с агентом Кемпер.Бэрон был в белой тюремной робе — небритый, с всклокоченными волосами, явно не выспавшийся.— Именно так.— Нет, не именно так. Синди Райли была готова выплатить за вас залог сразу после слушания, но вы отказались.— Это не ее проблемы. Она уже наняла мне адвоката. Ни к чему ей тратить на меня еще какие-то собственные деньги.— Весьма благородно с вашей стороны, — заметил Декер. — Но я не думаю, что благородство поможет вам из всего этого вылезти. А вот правда — другое дело.— Все тычете в меня моим враньем? — резко отозвался Бэрон. — Я уже в нем признался.— Я необязательно имею в виду именно вас. Я это в общем и целом.— Тогда зачем же вы сюда явились, в общем и целом?— Для меня уже не составляет тайны, что Брэдли Коста явился в этот городок, поскольку считал, что где-то здесь находятся сокровища, спрятанные вашим полным тезкой.— А я, по-моему, тоже не делаю тайны из того, что абсолютно не верю в существование каких-либо сокровищ. Если б они были, их давно уже нашли бы.— Но давайте все-таки предположим, что клад все-таки есть — чисто в порядке обсуждения.Бэрон вздохнул, откинулся на спинку хлипкого пластмассового стульчика и сказал:— Ладно, все равно мне в данный момент больше нечем заняться.— Если это сокровище спрятано где-то в ваших владениях, то кому-то довольно сложно проникнуть туда и прибрать его к рукам.— Смотря что оно собой представляет.— Не думаю, что мы говорим о бумагах. Бумага со временем наверняка бы истлела. Я думаю, что ваш предок предпочел тогда что-нибудь куда более долговечное.— Какое ему было до этого дело? Ему все равно предстояло умереть.— Потому что он был натуральный сукин сын, — ответил Декер. — Он не хотел, чтобы его ближайшие родственники заполучили деньги. Вообще-то из того письма Найджела Ноттингэма, которое я прочел, следует, что ваш предок считал своих детей недостойными своего богатства.Немного поразмыслив, Бэрон пожал плечами:— До смерти родителей я особо не представлял, насколько паршиво на самом деле у нас обстоят дела. А потом сразу выяснил, что дом заложен по самую крышу и что на банковском счету нет ни гроша. Поначалу решил, что предыдущие поколения попросту все промотали. Но потом кое-где покопался и узнал, что еще Бэрон Первый не сильно-то много оставил своим деткам.— Но если он был настолько успешным дельцом, то куда же девались деньги? — спросила Джеймисон.— Мы с отцом как-то раз беседовали на эту тему. Он, судя по всему, тоже их искал. А поскольку он был адвокатом, то знал, где надо пошарить, так сказать. Изучив этот вопрос, поведал мне, что Бэрон регулярно изымал из дела довольно значительные суммы — и при этом почему-то брал кредит за кредитом. Для его потомков это оказалось двойным ударом — и денег нет, и долгов выше крыши. И покрыть эти долги было нечем — никаких ликвидных активов практически не осталось.— Может, вот оно и сокровище — эти самые выведенные из дела деньги? — предположила Джеймисон.Бэрон посмотрел на нее:— Да нет никакого сокровища, Алекс.— Почему же?— Да потому, что мои предки его просто обыскались. Сами ведь видели все эти продырявленные стены… Землю тоже практически всю перекопали. Отец рассказывал, что раньше территория поместья выглядела так, будто по ней геологоразведка прошлась. Если бы там где-то был клад — уверен, его давно нашли бы.— А с чего они вообще решили, что он есть? — спросила Джеймисон.— Точно не знаю, — ответил Бэрон, — но могу предположить их вполне естественную реакцию после получения наследства: как, мол, и это все?! Не может быть! Или же, как предположил Декер, они решили, что старый Бэрон намеренно устроил им такую пакость — типа пускай поищут.— Но предприятия-то и после его смерти продолжали работать, — заметил Декер.— Да, но очень скоро сдулись — как по причине нехватки капиталов, так и из-за того, что у потомков Бэрона не оказалось даже десятой доли его деловой хватки.— Это возвращает нас к моему первоначальному вопросу, — заключил Амос. — Если сокровища действительно существуют, то заниматься их поисками так, чтобы вы об этом не узнали, кому-то было бы не с руки, верно?— Ну я практически постоянно там торчу. А если и отъеду куда, то максимум на пару часов. А мимо главного входа на территорию поместья не попасть.— И вы до сих пор его законный владелец, верно?— Естественно.— Но если вас обвинят в убийстве, что будет?— Сами прекрасно знаете, что будет. В тюрьму меня посадят.Тут вмешалась Джеймисон:— Нет, он имел в виду — что будет с вашими владениями? С домом?Брови Бэрона сошлись на переносице:— А, теперь понял… Ну я и без того едва держу голову над водой. В тюрьме мне работать не дадут, так что все мои доходы, и без того маленькие, очень быстро иссякнут.— Можно ведь продать какие-то ценные вещи. Вроде старинных ружей, которые вы нам показывали…— Дело не только в этом.— В чем же еще?— Ну хоть Брэдли Коста и отклонил мой последний запрос, я все-таки ухитрился где-то с год назад пересмотреть условия залога. Банк чуть уменьшил процент, но добавил одну хитрую формулировочку.— Какую еще формулировочку? — уточнила Джеймисон.— Пункт о «моральном облике владельца». Мол, поместье может быть отнесено к историческим памятникам. Это придает ему дополнительную ценность. Но любого рода скандал уменьшает ценность имущества, и вот эту-то дополнительную стоимость они из общей стоимости и вычленили.— Так вы хотите сказать, что если совершите какое-то преступление и вас арестуют…— …то у банка появится возможность объявить это неисполнением предусмотренных договором обязательств, лишить меня права выкупа залога и продать имущество с аукциона — тому, кто больше заплатит. Даже если я буду продолжать исправно вносить предусмотренные договором платежи.— Но какая им разница, если проценты вносятся в срок?— Потому что обеспечением займа является дом. Если я совершаю серьезное преступление, то, согласно договору, это уменьшает его рыночную стоимость. В итоге сумма обеспечения автоматически становится меньше суммы залога, меня объявляют неплатежеспособным и загребают мое имущество себе… — Бэрон поднял взгляд на Декера. — А вас, похоже, это не удивило.— Нисколько.— Почему?— Если не вы совершили эти убийства, тогда кто-то изо всех сил пытается, чтобы в них обвинили именно вас. Вы были знакомы или имели контакты со всеми четырьмя убитыми. Контакты не слишком очевидные — здесь нам пришлось основательно покопать. И своим враньем вы ничем себе не помогли.— Это уж точно.— Так что тот, кто их убил, не хотел, чтобы все выглядело слишком просто.— Почему? — уточнила Джеймисон.— Потому как иначе мы пришли бы к заключению, что кто-то пытается подставить Бэрона.— И к какому же заключению вы пришли взамен? — поинтересовался Джон.— Сейчас мы к этому подойдем. На какую сумму заложено ваше имущество?— На очень большую.— Так что претендовать на его выкуп может только тот, у кого бездонные карманы?— Да. Денег банк получит поменьше, чем по первоначальному договору, но все равно много.— И Коста про все это знал?— Он-то и переоформил тогда залоговый договор, включив в него пункт о моральном облике. Как уже говорил, когда я в следующий раз обратился к нему насчет очередного пересмотра договора на предмет уменьшения процента и смягчения прочих условий, он мне отказал.— Думаете, Коста планировал каким-то образом сам выкупить залог и заполучить поместье как раз таким способом? Стать его законным владельцем и получить возможность в спокойной обстановке искать клад? — спросила Джеймисон.— Думаю, план был именно такой, но еще я думаю, что он уже знал, где этот клад спрятан, — сказал Декер.Бэрон выпрямился на стуле:— Что? Тогда же где он?— Точно не знаю. Но он украл в историческом обществе письмо, которое, по-моему, и подсказало ему ответ.— Но, Декер, Коста не мог сам купить поместье, так ведь? — вмешалась Джеймисон. — Это была бы деятельность в личных корыстных интересах. Должны же быть банковские правила, которые такое запрещают.— Уверен, что да, — кивнул Амос. — По этой-то причине ему и понадобилось подставное лицо.— Кто-то, кто купил бы поместье на свое имя, а потом пустил бы его туда забрать клад?— Да. И Коста наверняка пообещал такому подставному лицу определенный процент от добычи.— Так что теперь нам придется это подставное лицо найти, — заключила Джеймисон.— Да, придется, потому что именно это лицо и убило Бэббота, Тэннер, Свенсона и Брэдли Косту. — Декер ненадолго примолк и глянул на Джеймисон. — И, я думаю, убийство Фрэнка тоже на его совести.Глава 58Когда они поехали обратно к Митчеллам, Джеймисон не удержалась:— Если ты считаешь, что Фрэнка убили, то почему не сказал мне?— Вообще-то я уже высказывал подозрения в том, что его смерть — отнюдь не несчастный случай.— Ну да, только теперь тон у тебя куда более убежденный.— Это потому, что теперь я действительно в этом практически убежден.— Но зачем им убивать Фрэнка?— Он увидел то, что не должен быть видеть, — наверняка дело в этом.— Но его же робот убил.— Роботами-то управляют люди! А если машина просто сделала то, на что была запрограммирована, когда Фрэнк оказался поблизости?Прежде чем Джеймисон успела ответить, у Декера зазвонил телефон.Это была Кемпер.— Мы только что проверили те два дома — пока что только «по верхам». В обоих есть следы героина и фентанила. Декер, не знаю, сколько я смогу еще придерживать эту информацию.— Нам нужно совсем немного времени. Росс у вас под наблюдением?— Да, вчера он уехал с работы с той сумкой. Готова поспорить, что там у него были не только треники с кедами. Он заезжал в еще несколько домов, помимо спортзала. За ним мои не заходили — боялись вызвать подозрения. Сумка всякий раз была при нем, так что нет никакой гарантии, что флаконы по-прежнему в ней. Короче говоря, эту улику мы наверняка прохлопали.— Да все равно прижмем мы эту публику, агент Кемпер!— Да лучше уж! Потому как если не прижмем, моей карьере крышка. Я просто хочу, чтобы вы поняли — времени у нас с гулькин нос.Она отключилась, и Декер посмотрел на Джеймисон, которая явно уловила недовольные интонации командирши спецгруппы УБН.— По-моему, она немного на взводе, — заметила Алекс.— Угу. Пожалуй, — отсутствующе отозвался Амос.— А ты вообще никогда не дергаешься, Декер?— Не вижу смысла.— Нельзя рассказывать Эмбер твою версию насчет Фрэнка. По крайней мере, пока не будем знать точно.— Сам знаю.Тут, как говорится, разверзлись хляби небесные, и с неба стеной повалил мелкий густой дождик.— Господи, этот Бэронвилл и без того пасмурное место, так еще и такая погода! — поежилась Джеймисон, включая «дворники».— Пасмурное с прояснениями, — поправил Декер. — Видишь вон ту пекарню? Мне про нее Синди Райли рассказывала. У владелицы был полис страхования жизни ее сына. Тот умер от передоза, а выплаты по полису хватило, чтобы открыть дело.— Ты и впрямь думаешь, что с этими полисами тут что-то мутное творится?— Достаточно мутное, чтобы зарулить сейчас туда и выпить кофейку.Джеймисон заехала на стоянку, и они вошли в магазин-пекарню под названием «Павлин» — снаружи всеми цветами радуги сияла неоновая вывеска в виде распустившей хвост экзотической птицы.Заведение оказалось чистеньким и аккуратным, в небольшом зале стояли светлые деревянные столы, накрытые разноцветными скатертями. Позади застекленного прилавка со всякими вкусностями висела большая доска с написанным мелом меню.Принюхавшись, Джеймисон застонала.— О боже, ну и аромат! Только из-за него съела бы тут все до крошки!Из-за занавески позади прилавка вышла женщина — худая, усталого вида, со скорбными морщинами на лице и основательно тронутыми сединой волосами. Но при виде посетителей она приветливо улыбнулась, а в глазах у нее мелькнул живой огонек.— Что желаете? — спросила она.— Два больших кофе с собой, — отозвался Декер.Джеймисон ткнула пальцем в стекло прилавка.— Это что, морковные маффины?— Они самые, мэм.— Обалдеть! Дайте два.— Отличный выбор. Свеженькие, прямо из печки. Я — Линда Друз. Я тут хозяйка.— Приятно познакомиться, Линда. Я — Алекс, а это Амос. Кстати, а почему павлин?— Когда я была маленькой, то постоянно просила родителей купить мне павлина. Никто, понятное дело, мне его не купил. Теперь вот мечта сбылась. Да и вывеска приметная — по крайней мере, народу нравится.Пока Друз готовила их заказ, Декер заметил:— А у вас тут вроде все новенькое.— Меньше года как открылась. Я всегда обожала что-нибудь печь, так почему бы на этом не зарабатывать? И люблю быть сама себе начальницей. Дело выгодное. Тем более что фулфилмент-центр под боком. Народ оттуда валом валит. Набегаются там, натаскаются тяжестей — и сюда, заморить червячка… Аппетит на такой работе небось зверский разыгрывается.— Спору нет, — кивнул Декер.Наливая кофе, Линда Друз поинтересовалась:— А откуда вы про нас узнали?— От Синди Райли.— А, понятно… Очень милая девушка. Молодец, не только свой бар рекламирует, но и про соседей не забывает! Этот город только такими вот дружными усилиями и можно к жизни вернуть.— Она и про сына вашего рассказывала. Они вроде дружили.Друз, которая уже наклонилась над прилавком, чтобы длинными щипцами достать из-под стекла заказанные маффины, при этих словах застыла.— Синди рассказывала вам про Кита?— Угу. Очень печальная история.Хозяйка медленно опустила маффины в бумажный пакет.— Он у меня был единственным ребенком. От такого никогда не оправишься.— Это уж точно. Синди говорила, передозировка? — продолжал Декер.Друз кивнула.— У Бэронвилла целая куча проблем. Но самая большая — наркотики. Должна признаться, что и сама на них плотно сидела, но теперь, слава богу, давно в завязке. Подсела вначале на перкоцет, а потом стала «миксером».— «Миксером»? — недоуменно переспросила Джеймисон.— Мешала перкоцет с «окси», ксанаксом — черт, да с чем я его тогда только не мешала! По двести таблеток в неделю уходило. — Она поставила пакет на прилавок. — Сколько, по-вашему, мне сейчас лет?Декер смущенно пожал плечами:— Я в определении возраста особо не спец.— Только что всего лишь пятьдесят исполнилось.При виде их удивленных взглядов она печально улыбнулась:— Наркота красоты не прибавляет. Сама знаю, что выгляжу на шестьдесят пять.— Главное, что вы победили эту зависимость, — сказала Джеймисон.Друз даже стукнула обоими кулаками по прилавку.— С этим каждый день приходится бороться! Да, сегодня я чиста. Но что будет завтра? Никто тебе не скажет.— Вы так свободно обо всем этом рассказываете… — произнесла Джеймисон. — В смысле вы ведь нас совсем не знаете.— Есть опыт — в наркологических центрах только про это и рассказываешь. Нужно целиком на этом сосредоточиться, только про это и думать. Полностью раскрыть душу, если хочешь чего-то добиться. Я всякие способы испробовала, поскольку то, что действует на одного, необязательно подействует на другого. Но в конце концов слезла, слава богу. Тяжелей этого ничего в жизни не испытывала.— Но Киту этого не удалось? — спросил Декер.Друз, которая начала было выбивать чек, опять остановилась.— Нет. — В глазах у нее стали набухать слезы. — Родители не должны переживать своих детей, но я пережила Кита. Он умер шестнадцать месяцев назад. В следующем месяце ему исполнилось бы двадцать девять.— Мне так жаль, — произнесла Джеймисон.— Но, по крайней мере, у вас есть пекарня, — обронил Декер, потихоньку подводя разговор к намеченной теме.— Ну, это на самом-то деле благодаря Киту.— Как так? — якобы удивился Декер.— У Кита был полис страхования жизни на миллион долларов, а выгодоприобретателем он назначил меня. Иначе бы в жизни мне это дело не осилить. Тут одни печи целое состояние стоят.Она прервалась, поскольку Джеймисон протянула ей кредитную карточку, чтобы расплатиться за кофе и маффины.— Лучше б у меня был сын, — глухо добавила Друз, глядя куда-то в пространство.— Ну все равно повезло, что у него был полис, — поспешил заметить Декер. — Наверное, ему на работе оформили?— Нет, не на работе. Он работал в фулфилмент-центре, сортировщиком. Весь день на ногах, весь день внаклонку — тяжести поднимал. В итоге всерьез надорвал спину, и его уволили. Пошел к врачу, получил таблетки. И вот вам пожалуйста — подсел. Одна и та же история. И однажды подумал, что колет героин, а на деле оказалось — ту фентаниловую дрянь. Умер до того, как до него «Скорая» доехала.— Какой кошмар. — Джеймисон покачала головой.— Ну, у нас в Бэронвилле это вполне нормальное явление — никто этого даже не стыдится.Опять вмешался Декер:— В общем, еще и с тем повезло, что ваш сын успел оформить полис до того, как подсел на наркотики. Сомневаюсь, что с наркозависимостью он прошел бы обязательный медосмотр.— Знаю. Уилли мне то же самое говорил.— Уилли?— Да, Уилли Норрис как раз и продал Киту тот полис. Он мне то же самое сказал, когда передавал чек. Но, когда полис оформляли, Кит был чист. А потом он умер.— Так что, он оформил полис после того, как повредил спину? И сразу на миллион долларов?— Ну да. Кто-то подсказал ему, что это будет правильный ход. Понимаете, он хотел восстановиться на работе в фулфилмент-центре, а там довольно опасно — роботы и все такое… Кстати, там недавно кого-то убило такой штукой, слышали?— Да-да, слышали, — поспешно ответила Джеймисон.— А кто предложил вашему сыну оформить страховку? Этот Уилли Норрис?— Точно не знаю. Но хоть что-то хорошее вышло из смерти Кита. Денег мне хватило, чтоб и похоронить его достойно, и это место открыть.Она утерла глаза.— Надеюсь, вам понравятся маффины. И что вы про меня и другим расскажете.— А нет ли у вас каких-то контактов этого мистера Норриса? Моя сестра только что потеряла мужа, и я думаю, что ей стоит застраховать свою жизнь. У нее малолетняя дочка.— О, конечно! Всегда разумно позаботиться о таких вещах — никогда не знаешь, что с тобой в следующую минуту приключится.Линда Друз покопалась в выдвижном ящике и вытащила оттуда визитку.— Вот здесь адрес и телефон. Это где-то в миле отсюда. Уилли — славный парень. Всю жизнь здесь живет, как и я.Джеймисон изучила карточку.— Большое спасибо, — поблагодарила она, опуская пятерку в коробку для чаевых на прилавке.— И вам спасибо, — отозвалась Друз.Декер еще раз оглядел заведение.— Надеюсь, у вас все получится, — произнес он.— Я тоже, — кивнула Друз. — Потому что это все, что у меня осталось.Глава 59Когда они опять забрались в машину, Джеймисон передала визитку Декеру.— И в самом деле, какие-то чудеса, — сказал тот.— В смысле? — уточнила она.— Кит Друз теряет работу, а потом оформляет страхование жизни. Но Линда сообщила, что полис он приобрел уже после того, как повредил спину. Это означает, что на тот момент Кит уже принимал опиаты.— Может, и принимал, но не успел подсесть.— Может, и не успел, — с сомнением в голосе отозвался Декер.— Ну что, поедем пообщаемся с этим Уилли Норрисом?— Это пока обождет. Лучше давай немного покатаемся, подкрепимся кофе с маффинами, а заодно кое-что обговорим.— Ладно, начинай. — Запустив зубы в маффин, она простонала: — О, господи, до чего же мне сейчас нужна сигарета!— Хм. Лучше потерпи.Откусив от своего маффина и отпив кофе, Амос произнес:— Коста, Тэннер, Свенсон и Бэббот. Давай-ка пройдемся по ним по очереди и посмотрим, на чем мы остановились на данный момент.— Годится.— Брэдли Коста вычислил, где находится клад Бэрона, и переехал сюда, чтобы его заполучить. Поступил на работу в банк, в котором заложено поместье.— Думаешь, это входило в его план?Декер кивнул и на секунду отвлекся, чтобы вытереть с губ сливки.— Я убежден, что он заранее все разузнал и устроился в банк только ради этой закладной. Много ты знаешь акул с Уолл-стрит, которые просто так переехали бы в такую дыру?— Ни одной.— И в итоге пересмотрел условия залога Бэрона, добавив пункт о моральном облике владельца имущества.— Рассчитывая в дальнейшем как-то подставить Бэрона, чтобы его обвинили в тех убийствах?— Нет, если исходить из того простого факта, что его самого убили. Я думаю, что у него уже была заготовлена какая-то схема, чтобы прижать Бэрона по этому пункту договора. Необязательно убийство. Это могли быть те же наркотики. Может, он как-то вызнал, что Свенсон нашел у того приют и прячет в садовом сарае свои наркоманские причиндалы… Тогда Бэрона сажают в тюрьму, договор залога аннулируется, а поместье через какое-то подставное лицо покупает Коста, после чего оба в спокойной обстановке достают клад. Но только вот этот зиц-покупатель сам обманывает Косту и убивает его, чтобы не пришлось делиться сокровищами, — а потом завершает первоначальный план подвести под монастырь Бэрона, выставляя его убийцей четырех людей. Таким образом, он одним выстрелом убивает двух зайцев — избавляется от подельника и получает усадьбу со всеми окружающими ее землями.— Все это не более чем предположения.— Но имеющие достаточно веские основания.— Хорошо. Теперь Свенсон. Его убили, потому что он незаконно жил на территории поместья Бэрона и вдобавок торговал наркотой — чем, как ты справедливо заметил, можно было воспользоваться в свете новых условий залога. Если б к этой наркоторговле удалось привязать Бэрона, то вот вам и нарушение пункта о моральном облике.Декер кивнул.— И им было совсем ни к чему, чтобы Свенсон шатался по территории поместья, пока они будут искать там клад. Опять-таки двух зайцев одним выстрелом. И удалили его оттуда, и использовали его убийство, чтобы подставить Бэрона.— Звучит разумно.— Помнишь тот гвоздь, который мы нашли в шине автомобиля Тэннер?— Ну да.— Так вот, когда я был в фулфилмент-центре, то специально подъехал к самой стройплощадке. И что, ты думаешь, я там нашел?С этими словами он вытащил из кармана куртки найденный на стоянке центра маленький предмет и предъявил его Джеймисон.— Похоже на тот дюбель, который ты вытащил из шины Тэннер.— Точно такой же.— По-твоему, Тэннер побывала в фулфилмент-центре?— По-моему, там побывал ее автомобиль.— Думаешь, там ее и похитили?— Не знаю. Но Тэннер связана с Бэроном. Она — его бывшая школьная любовь. Он ей материально помогал. Вот потому-то ее и убили.— Ну а Бэббот?— По словам Лесситер, он как-то раз незаконно проник во владения Бэрона.— Зачем? Может, тоже клад искал? Но откуда он мог про него знать?— Бэронвилл — город маленький. Может, услышал от кого-то… А клад — штука заманчивая.— Думаешь, Бэббот тоже знал об операциях с наркотиками?— Это весьма вероятно, — ответил Декер. — По крайней мере, он мог сильно подозревать о творящихся в фулфилмент-центре делишках и участии в них Росса. О двойной стенке в кабинете Бэббот точно знал, судя по его варианту строительного плана. Правда, я могу только предполагать, был ли он в курсе, что за этой стенкой хранится и как ее открыть. Если такие подозрения у него и в самом деле были, тогда его убийство опять-таки преследовало двойную цель. С его помощью подставили Бэрона и заставили замолчать самого Бэббота, пока он кому-нибудь не проболтался, что в кабинете у Росса есть тайник.Декер вдруг резко откинулся на сиденье и крепко зажмурил глаза.— Эй, что с тобой?— Просто пытаюсь кое-что вспомнить, но никак не получается…— Это все из-за того удара по голове? — обеспокоенно спросила Алекс.Он потер брови.— Не исключено.— А что ты пытаешься вспомнить?— Цифры.— Какой-то номер?— Да говорю же — цифры! — раздраженно буркнул Декер.А тем временем всевозможные цифры вихрем кружились у него в голове — все разного цвета. Для его синестетического восприятия вроде бы совершенно обыденная вещь. Необычность же заключалась в том, что разные цвета соответствовали совсем не тем цифрам, что раньше.«Семь, четыре, три, что там дальше — ноль? Или восьмерка? Красный, оранжевый, зеленый, два?»Он сильно растер брови.«Это девятка или перевернутая шестерка? Ну давай же, блин, давай!»Наконец разноцветные цифры выстроились в правильном порядке. И ему удалось наложить один их ряд на другой. Все идеально совпало.Амос открыл глаза, вытащил телефон и нажал на несколько цифровых клавиш.— Кому это ты звонишь?— Никому.Еще несколько нажатий.— Чем ты вообще занят?— Пытаюсь определить, нет ли у меня в памяти телефона одного номера, который я видел.— И где ты его видел?— На экране мобильника Тэда Росса.— Почему это так важно?— Потому что я видел этот номер и кое-где еще.Он повернул свой телефон экраном к ней.— Это номер Фреда Росса, отца Тэда? — удивилась Джеймисон.— Да.— А что тут странного, когда отец звонит сыну?— Вообще-то ничего. Странно другое — что номер отца не записан у сына в памяти телефона, пусть даже если между ними и кошка пробежала. Если б этот номер был в списке контактов, то на экране высветилось бы имя, а не просто набор цифр.— Действительно странно… Погоди-ка минуточку! Ты говорил, что видел этот номер где-то еще?— Видел.— И где?— На стене.— Какой еще стене?— У Элис Мартин, она называет ее «телефонная стенка».— Ну они все-таки соседи…— Она сказала мне, что там у нее записаны только те номера, на которые она звонит чаще всего — иначе ей их не вспомнить.— Хорошо, но они ведь и вправду соседи.— Только вот Мартин заявила мне, что Росса терпеть не может и уже много лет с ним не общалась. И после встречи с этим мужиком я понял, почему. Даже собственный сын его не выносит. Который вообще преступник!— Тогда почему же этот номер записан у нее на стене? — спросила Джеймисон.— Ну мне приходит в голову как минимум одна причина.Глава 60Офис Уилли Норриса располагался в некогда жилом районе примерно в миле от магазина-пекарни Линды Друз.Едва они вошли, как навстречу им незамедлительно поднялась молодая женщина. Встретила она их крайне вежливо — если даже не робко, хотя Декер углядел у нее на лице опаску и даже чуть ли не испуг. На ней были потертые сапожки, джинсы и белая рубашка с длинным рукавом. Компьютеру на металлическом столе было по меньшей мере лет десять. Всю поверхность стола усыпали какие-то бумаги.На подъездной дорожке они миновали два автомобиля — новехонький «Лексус» с откидным верхом, сверкающий черным лаком, и основательно проржавевший древний фордовский пикап. Декер сразу сообразил, какая из машин принадлежит Норрису, а какая — его секретарше.Вскоре в приемную вошел и сам Уилли Норрис — невысокий и полноватый, с зализанными назад седеющими волосами, острым подбородком, узким и тоже острым, будто горный хребет, носом и маленькими глазками, поблескивающими из припухших глазниц, словно кусочки антрацита. На нем был плохо сидящий серый костюм-тройка, из пальцев небрежно свисала сигарета.Довольно развязно поприветствовав посетителей, Норрис провел их к себе и закрыл за ними дверь.Декер оглядел комнату, в которой некогда явно размещалась спальня. В нишу от встроенного одежного шкафа был втиснут конторский стеллаж, заполненный пластиковыми скоросшивателями, а на грязном ковре стоял антикварный письменный стол с вычурной резьбой. На стене висело несколько вставленных в рамки сертификатов, свидетельствующих о членстве в различных страховых организациях.Норрис уселся за стол, махнул гостям на стоящие напротив него стулья. Затянувшись напоследок, затушил сигарету в переполненной пепельнице. Уныло улыбнулся:— Сам-то себя я застраховать не могу. Ожирение, курение, легкие ни к черту, почки хоть выбрасывай…— Никогда не поздно начать жизнь сначала, — вежливо заметила Джеймисон.— По-моему, лично мне уже поздновато. Нужна страховка, ребята?— Да, моей сестре. Она только что потеряла мужа.— Передоз? — уточнил Норрис, пожалуй, с несколько излишней поспешностью.— Нет, а почему вы так решили? — удивилась Джеймисон.— Вы, видать, не из наших краев. Вы дамочка молодая, так что могу предположить, что и ваша сестричка тоже. И ее муж. А молодежь тут, почитай, только от наркоты и мрет — либо на машинах под кайфом гробятся, либо передоз.— Он погиб в результате несчастного случае на производстве.— Ну ладно, на производстве так на производстве.— Можете объяснить, как это вообще делается?— Да запросто.Норрис выдвинул из стола ящик, порылся в нем и вручил Джеймисон папку с несколькими разрозненными листками внутри.— Вот, это поможет ей оформить заявление. Но если есть какие-то конкретные вопросы, могу вам сразу на них ответить. Или пусть она сама подъедет — только нужно заранее договориться о встрече.— Насколько я понимаю, в придачу к заявлению ей нужно будет пройти медосмотр и еще какие-то проверки? — спросил Декер.— Смотря на какое страховое покрытие она рассчитывает. Есть компании, которые смотрят на все эти проверки сквозь пальцы — могут выписать вам полис на небольшую сумму и без всякого медосмотра. При расчете страховых рисков они полагаются просто на общую статистику, но лично я предпочитаю так дела не делать. Особенно здесь.— Из-за всех этих передозировок? — уточнил Декер.— Совершенно верно. Старый, молодой — без разницы. Не ту таблеточку заглотил — и тебе каюк.— А на какую сумму можно приобрести страховку? — спросил Декер.— Зависит от конкретного человека, а еще от того, что страховая одобрит. Если вы рассчитываете получить полис на огромную сумму, а дела у вас швах, то это будет проблематично. Важно еще, как вы зарабатываете себе на жизнь. Если вы воспитатель в детском садике — это одно дело. Если полицейский или пожарный, то это уже фактор, повышающий риск. Страховая может не одобрить такой полис или же пересчитать взносы с повышающим коэффициентом. Или даже исключить из перечня страховых случаев вашу смерть в результате выполнения профессиональных обязанностей. Так что, если вы коп и вас застрелили на дежурстве, то ни фига вашему выгодоприобретателю не выплатят.— Мой сестре тридцать три, у нее превосходное здоровье, и она домохозяйка, воспитывающая малолетнюю дочь. — Джеймисон выразительно посмотрела на переполненную пепельницу. — И она не курит.— О'кей. Только на основании этих слов, естественно, ничего обещать не могу, но на какое страховое покрытие она рассчитывает?— Может, миллион? Или больше? В смысле, это нормально?— Для кого-то нормально, для кого-то нет… — хихикнув, ответил Норрис. — Но начнем с основ. В частности, у страхования жизни есть несколько разновидностей. Взять, к примеру, пожизненное страхование на случай смерти и так называемое универсальное, оно же регулируемое. Это больше накопительные виды, вроде пенсионных программ, основная задача которых на самом деле — собрать за оговоренное время денежную сумму, под которую можно по ходу дела брать кредиты и все такое. Универсальное страхование — вид более гибкий, чем пожизненное, но, по-моему, под страхованием жизни вы понимаете тот старый добрый вид, при котором выплата производится исключительно в случае смерти. Он предусматривает фиксированные взносы на определенный период времени — обычно это десять, двадцать или тридцать лет. Но тут тоже есть свои нюансы. К примеру, если у вас есть маленький ребенок, которому в случае вашей смерти потребуется материальная поддержка на протяжении многих лет, то стоит закладывать большее страховое покрытие. То же самое, если у застрахованного достаточно высокий уровень доходов — его родственникам наверняка захочется и дальше вести привычный образ жизни, а не экономить каждый цент. Есть даже специальные полисы для менеджеров высшего звена и владельцев предприятий — при страховании таких ключевых персон учитываются возможные потери для бизнеса от их смерти. Но, насколько я понимаю, это совсем не ваш случай.— На какой размер взносов стоит ориентироваться кому-то вроде моей сестры?— Не ловите меня на слове, но при ее возрасте и хорошем состоянии здоровья полис на двадцать лет с покрытием в один миллион долларов обойдется примерно в четыреста «баков» в год, плюс-минус. На тридцать лет — чуть больше шестисот в год. Это чисто базовые ставки, на основе общей статистики. Не исключено, что она благополучно проживет еще лет пятьдесят. Естественно, в таком случае действие того же тридцатилетнего полиса успеет закончиться, и ей придется заключать новый договор. Но на тот момент она будет уже на седьмом десятке, так что взносы будут не в пример выше, и она, может, предпочтет и не возобновлять страховку. В этом случае страховая просто оставит себе все взносы, накопившиеся за двадцать или тридцать лет, и не выплатит ни цента.— Неплохой бизнес, — обронила Джеймисон.— Благотворительностью в страховании и не пахнет, — отозвался Норрис со смешком.Переглянувшись с Декером, Алекс опять обратилась к Норрису:— Спасибо, тогда я передам все эти материалы сестре, и она с вами свяжется.— Ну вот и замечательно.Норрис встал. Декер, однако, остался сидеть.— Мы про вас от Линды Друз узнали, — сказал он.Норрис опять опустился в кресло.— Ну да, ну да… — Он горестно покачал головой. — Такая беда. Так потерять сына… Для меня это тоже был большой удар.— Угу. Она говорила, что на работе он повредил спину и сидел на опиоидных анальгетиках.— Верно.— И это не помешало ему оформить страховку? — удивился Декер.Норрис пристально посмотрел на него:— Я бы с удовольствием с вами и еще потрепался, но дело в том, что у меня важная встреча на носу. — Он встал. — Дженни вас проводит.Когда они вышли из его офиса и направились к машине, Джеймисон заметила:— А ты реально его напугал.Декер кивнул:— По-моему, он знает, что мы из ФБР.— Думаешь, тут какое-то страховое мошенничество? — спросила она.— Не исключено.— Ставки по взносам, который он привел, — довольно низкие. Такое практически любой осилит без всякой посторонней помощи.— Да пожалуй, — отсутствующе отозвался Амос.— Тебе явно что-то пришло в голову, — произнесла Джеймисон, пристально глядя на него.— Просто вспомнил кое-какие слова Фреда Росса.— И какие же?— Что в Бэронвилле вообще нет такого понятия, как «незаконно».Глава 61Декер сидел на кровати и слушал, как за окном поливает дождь.«Тут вообще когда-нибудь перестает лить?»Он опустил взгляд на низенький столик под окном, куда сложил свою одежду. Сверху поблескивал его служебный значок.Встал, подошел ближе, взял его в руки.Значок был не спецагента ФБР, поскольку Декер таковым не являлся, но о принадлежности к Бюро действительно свидетельствовал, наделяя своего обладателя, сотрудника объединенной спецгруппы, практически теми же полномочиями, что и штатных агентов, — вплоть до права ареста подозреваемых.Вот уже больше двадцати лет не расстается он с этим значком. Был он у него и в тот вечер, когда Декер открыл, что семьи у него больше нет.И тогда, когда в жизнь его вошла Джеймисон, а потом и Мелвин Марс.А теперь значок при нем и в Бэронвилле, штат Пенсильвания.Иногда достаточно просто взять его в руку, чтобы вновь обрести душевное спокойствие. Поскольку порой только с его помощью и можно расчистить путь к той единственной ценности, которая заботила Декера больше всего на свете.К истине.Но сейчас он рассматривал свой значок совсем по другой причине.Амос выглянул в окно. Хотя дома Дэна Бонда из него не было видно, он и так в точности знал, где тот находится.Старик заслужил того, чтобы дожить остаток своих дней в мире и покое. Но кто-то ему этого не дал. И этот «кто-то» обязательно за это заплатит — вот что сейчас больше всего занимало Декера.Он повернул голову к дому Элис Мартин. Где-то там совсем неподалеку от него — Фред Росс со своим обрезом.Декер заставил себя мысленно вернуться к тому самому первому вечеру, когда он обнаружил трупы. Они с Джеймисон проехались тогда по улице. Ни одной припаркованной машины на ней не заметили.Если не считать микроавтобуса Фреда Росса, который стоял в гараже без дверей.Росс сказал, что был в больнице. И это подтвердилось — в самом деле был. Увезли и привезли того обратно на «Скорой» — отсюда и оставленная на участке машина в тот вечер…Размышления Декера прервал осторожный стук в дверь.— Да?— Это я. Есть минутка? — послышался голос Джеймисон.— Секундочку! — отозвался Амос. Глянул на часы — было уже за полночь. Поспешно натянул брюки. — Всё, заходи.Вошла Джеймисон, затянутая в халат.— Что еще стряслось? — спросил он.— Да все наш разговор с Норрисом из головы не шел, и я решила кое-что проверить.— Что проверить?— Это насчет страховых взносов.— Ну и?..— Написала по «мылу» одной своей подруге, которая занимается страхованием, задала ей несколько вопросов. В частности, рассказала ей про Кита Друза — что у него была повреждена спина, что он подсел на обезболивающие… Указала и место жительства. Только что получила ответ.Декер опять глянул на часы:— Заработалась твоя подруга.— Она работает на Манхэттене, в одной из крупнейших страховых компаний в мире, так что просто днюет и ночует в офисе. В общем, она написала, что Бэронвилл — это самый пуп того региона, который с недавних пор в страховом бизнесе стали называть «Опиоидный переулок». Лет пятьдесят назад у страховых компаний были разные ставки для разных населенных пунктов, но потом им это запретили. Так что, как бы они Бэронвилл ни называли, все это строго неофициально — нельзя по закону повышать ставки только на основании твоего места жительства. Но страховщики все-таки вышли из положения — взяли за основу статистику в масштабах всего штата. Опиоидный кризис достиг такого размаха, что стал всерьез влиять на среднюю продолжительность жизни, так что понемногу повышаются и ставки страховой премии — то есть взимаемых взносов. Как справедливо заметил Норрис, благотворительностью тут и не пахнет. Моя подруга говорит, что, несмотря на молодой возраст Кита Друза, весь этот набор — место жительства, травма спины, обезболивающие — сразу их насторожил бы. Приняли бы в расчет и тот факт, что многие наркоманы начинают как раз с опиоидных таблеток, получаемых по рецепту. Страховая сумма в миллион долларов для неженатого и бездетного человека, оставшегося без работы, тоже вызвала бы вопросы. В общем, по ее словам, крайне сомнительно, чтобы при обстоятельствах Друза такой полис был бы одобрен. Но даже если б страховщик и дал добро, ставки премии были бы куда выше, чем те, что озвучил Норрис для моей сестры, — явно не несколько сотен «баков» в год.— И какие они были бы?— Цифры она дала мне только в качестве ориентира, но, по ее словам, при сроке страхования в десять лет взносы составили бы где-то тысячи две в год. На тридцать лет — около четырех тысяч. Так что как бы Кит Друз мог потянуть такие суммы, если только кто-то не платил эти взносы за него, как ты и предполагал?— Но ведь твоя подруга сказала, что такой полис вообще вряд ли кто одобрил бы — независимо от денег?— Верно.— Вот мне и интересно, с чего это страховщик все-таки решил взять на себя такой риск. И речь не только про Друза. Как ты сама знаешь, Кемпер выяснила, что за последние несколько лет тут выплачено возмещение по целому ряду подобных полисов.— Либо задействованные страховые компании что-то проглядели, либо страхователи предоставили им ложные сведения.— Перед тем как выплатить возмещение, у них полагается проводить проверку, — возразил Декер. — И вообще-то Кемпер говорила, что компании действительно провели ряд собственных расследований, но в итоге все выплатили.— Ну если они выписали полис и ничего криминального не нашли, куда им деваться?— Кемпер прислала мне по электронке список страхователей, по делам которым были выплачены деньги. Длинный список. Со всего города. Есть и кое-какие местные знаменитости, но про большинство я никогда не слышал.— Значит, Норрис и кто-то еще, кто этим занимается, успели хорошо раскрутиться. Слухом земля полнится. Моя подруга еще сообщила, что компании, занимающиеся страхованием жизни, заключают контракты со страховыми агентами на основании объемов, которые агент может им обеспечить. На протяжении пары лет смотрят, сколько денег ты им приносишь. Не тянешь — до свидания, больше ты эту компанию не представляешь. И если кто-то вздумает прокрутить такие делишки, какие может прокручивать Норрис, даже с одним-двумя застрахованными, то они сразу почуют неладное — прекратят выписывать полисы и перестанут иметь дело с таким агентом. Но, может, по какой-то причине Норрису совершенно плевать на такую перспективу.— Что приводит нас к еще одному важному вопросу.— Какому?— Интересно, сколько из того миллиона досталось Линде Друз? И кто получил остальное?Глава 62Заснуть Декеру удалось только после часа ночи.Немного урывками подремал — и окончательно проснулся от кашля. Вчера он основательно промок и первым делом подумал, не подхватил ли простуду.Сделал глубокий вдох и опять зашелся в кашле — на сей раз всерьез.Сел на кровати, поперхнулся, после чего вдруг завалился набок, и его вырвало.Жутко кружилась голова. Декер кое-как встал и тут же упал на пол. С огромным трудом дополз до окна, открыл его, высунул голову прямо под дождь. Хватил ртом холодного пропитанного влагой воздуха, и в голове немного прояснилось.Когда он втянул голову обратно, то сразу учуял знакомый запах.Бросился на подгибающихся ногах из комнаты, прикрывая рот и нос скомканной футболкой. Забарабанил в дверь Джеймисон.— Алекс! Алекс!Когда ответа не последовало, он распахнул дверь и лихорадочно огляделся по сторонам.Увидел только ее ногу, свисающую с кровати.На миг Амос застыл, потому что в точности такую же картину первым делом увидел, когда обнаружил тело своей жены тогда, в Берлингтоне.Быстро обежал вокруг кровати, наклонился, проверил пульс — тот был, дыхание тоже, хотя и прерывистое, — подхватил Джеймисон на руки и бросился обратно в свою спальню, где положил ее на подоконник, просунув головой в открытое окно.Она поперхнулась, пришла в себя и посмотрела на него.— Чт…— Оставайся здесь, дыши глубже. И не трогай никакие выключатели. Хорошо? Сейчас любая искра — и газ взорвется.Алекс слабо кивнула, и Декер опять бросился из комнаты.Распахнул дверь спальни Зои. Та лежала на кровати.— Зоя? Зоя!Он принюхался к воздуху. Тут вроде получше. Пока что.Девочка медленно села на кровати.— Амос? — сонно пролепетала она. — Что-то случилось?Декер подбежал к окну, открыл настежь.— Высунь туда голову, скорей. В доме утечка газа. Мне нужно убедиться, что у всех всё в порядке.— Мамочка! — Зоя расплакалась.— Я прямо сейчас бегу за ней. Не убирай голову из окна и дыши поглубже, хорошо? И ни в коем случае не включай свет.Она кивнула, выпрыгнула из постели и подбежала к окну.Декер с громким топотом слетел вниз по лестнице, поскольку спальня Эмбер был на первом этаже. Ее ванная комната располагалась дальше по коридору.Открыл дверь.— Эмбер?Кровать была пуста.Он осмотрел все вокруг, потом услышал откуда-то стон. Взгляд его метнулся в глубь коридора. Там, в ванной!— Эмбер!Стон послышался опять.Декер пронесся по коридору, распахнул дверь.На полу ванной комнаты лежала Эмбер в ночной рубашке.Едва только Декер упал на колени рядом с ней, как она перестала дышать и обмякла.Декер и сам стал опять задыхаться — концентрация газа в ванной оказалась очень высокой. Подхватив Эмбер, он кое-как выволок ее на крыльцо. Стал делать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца.Через несколько секунд почувствовал рядом чье-то присутствие. Эта была Джеймисон.— Я позвонила в «девять-один-один», — шепнула она, не сводя глаз с сестры. Затем тоже присела и в такт Декеру, толчками нажимающему на грудную клетку ее сестры, стала вдувать воздух в рот Эмбер.Наконец где-то через тридцать томительно долгих секунд грудь Эмбер поднялась самостоятельно, воздух со свистом вырвался изо рта, и ее вырвало.— Мамочка!Обернувшись, они увидели выбежавшую из дома Зою. Она упала на колени, обхватила мать обеими руками, прижалась к ней.— Мамочка!Эмбер медленно подняла руку, обняла дочь за спину. Попыталась было сесть, но Декер мягко толкнул ее обратно.— Нет, полежите пока. «Скорая» уже едет.Медики появились всего через несколько минут. Быстро надели на Эмбер кислородную маску, положили на носилки, задвинули их в кузов. Следом забрались Джеймисон с Зоей. Заплаканная Алекс проговорила:— Спасибо тебе, Амос!— Спасибо, Амос! — эхом откликнулась Зоя, не сводя с матери испуганного взгляда.Декер кивнул, захлопнул двери «Скорой» и подошел к грузовику газовой службы, только что подкатившему к дому в сопровождении полицейской патрульной машины. Сообщил газовщикам об утечке, и те побежали к заднему крыльцу перекрывать газ.В приехавшем полицейском Амос узнал патрульного Карри — того самого, который первым примчался по вызову в тот вечер, когда он обнаружил тела.— Вы как? — поинтересовался Карри. — Вид малость зеленоватый.— Нормально.— Утечка газа, говорите?Декер поднял на него взгляд.— Угу.— Довольно необычно.— Угу.Один из газовщиков появился из-за дома и подошел к ним с мрачным выражением на лице.— Ну что там? — спросил Карри.— Кто-то поигрался с регулятором давления на входе в дом, — ответил мужчина и покачал головой. — Повезло еще, что живы остались.— Угу, — отозвался Декер. — Повезло.— Интересно, кто же это мог сделать? — произнес Карри.— Могу целый список составить, — буркнул Амос.Глава 63Позже в тот же день, открыв дверь, Декер увидел стоящую за ней Элисон Мартин. В одной руке у нее была четырехногая палка-ходунок, в другой — сверток с пирогом.За плечом у нее виднелся патрульный автомобиль, приткнувшийся к тротуару, — его прислала Лесситер, когда Амос позвонил ей и рассказал о случившемся.— Уже знаю, — без всяких предисловий объявила Мартин. — Все живы?Декер кивнул:— Эмбер сейчас обследуют в больнице. Говорят, что еще немного подержат, но к вечеру она должна уже быть дома.— А Зоя?— С ней все нормально. В ее комнату почему-то не так много газа просочилось. Газовщики весь дом проверяли, замеряли концентрацию газа в разных местах. Пустили нас обратно лишь после того, как убедились, что все выветрилось. Она в больнице, с матерью.— Они уже выяснили, как это произошло?— Все еще выясняют.Мартин обернулась и бросила взгляд на патрульный автомобиль.— Судя по присутствию полиции, это случилось не само по себе?Вместо ответа Декер показал глазами на пирог.— Это для Эмбер?— Это для всех вас. Лимонный, с меренгами.Амос взял у нее пирог.— Спасибо. Я обязательно передам Эмбер.Мартин огляделась по сторонам.— Когда-то тут был просто прекрасный район. А теперь…— Отлично вас понимаю.— Уезжать вам надо отсюда поскорее, вот что.Декер, не ответив, уставился на нее.— Почему вам хочется оставаться в этой дыре? — продолжала спрашивать она.— Лично я здесь не живу. Здесь живет Эмбер со своей дочерью. Ее муж приехал сюда по работе. Непохоже, чтобы у них был какой-то выбор. И я понятия не имею, уедут они или останутся. — Он сделал паузу. — А вот вы почему тут остаетесь, миз Мартин?— Потому что здесь мой дом, и я чертовски стара, чтобы куда-то переезжать.— Как и ваш сосед, Фред Росс?Мартин пристально посмотрела на него:— Поживете с мое, мистер Декер, и будете спокойно воспринимать то, что по-другому не стали бы.— Это хорошо или плохо?— Кому хорошо, а кому и плохо.— Ну а вам?— Надеюсь, пирог вам понравится. Лимонный мне лучше всего удается. По крайней мере, мне хоть что-то до сих пор удается.Она повернулась было уходить, но вдруг опять нацелилась на него взглядом:— Когда-то это и вправду был прекрасный городок.— Это когда тут все вкалывали до последнего пота, а барон-кровопийца греб деньги лопатой?Мартин улыбнулась:— Думаю, все мы частенько романтизируем свое прошлое, чтобы не так было обидно за то, что было в действительности.— Может, и так, — кивнул Декер. — От ностальгии так просто не отвяжешься. Почти как от наркотиков.— Что-то не больно вы любезны с тем, кто только что от чистого сердца принес вам пирог, — резко заметила она.Декер явно не ждал подобного поворота.— Простите. Я… я, наверное, просто до сих пор немного в растрепанных чувствах. Все-таки меня недавно чуть не убили.— Ну ладно, тогда приятного аппетита, — буркнула Мартин, несколько смягчаясь.Она побрела к себе, а Декер остался стоять на крыльце, глядя ей вслед. Поначалу ему было немного стыдно за то, что разговаривал с ней столь сухо. Но как только старушка свернула с гравийной дорожки на асфальтовый тротуар, Декер невольно сжался.Цок, царап, тук.Те самые звуки, что он слышал тем вечером!Тросточка-ходунок со стуком ударялась о тротуар, а перед следующим шагом одна из четырех ножек, на которой отсутствовал резиновый набалдашник — на которую она ему жаловалась, — со скрежетом проезжала по асфальту. И так раз за разом.Декер закрыл дверь и уткнулся в нее головой.«Вот черт! Да это не Бэронвилл — это натуральный Бойня-вилл!»Нужно было срочно кое-что предпринять, и времени на это уже практически не оставалось.Он решительным шагом направился в кухню и швырнул пирог в мусорное ведро.Глава 64— Так что у вас там, Декер?Они с агентом Кемпер сидели друг против друга в баре «Меркурий». Синди Райли в тот вечер не работала. Должно быть, навещала Бэрона в тюрьме, подумал Декер.Волосы Кемпер были туго стянуты заколкой, на ремне висели пистолет в кобуре и служебный значок.— Просто хотел прояснить несколько моментов.— Как там ваши — отошли уже после газовой атаки?— Слухом земля полнится, я гляжу?— Мне звонила Лесситер.— Она прислала патрульную машину, стоит под дверью.— Рада слышать. Насколько я понимаю, вы опять к чему-то слишком близко подобрались. Как в тот раз, когда вас с Джеймисон чуть не сожгли в трейлере.— Похоже на то.— Так и впрямь подобрались? А то лично у меня расследование в любой момент застопорится. Не знаю уже, чем его и разогнать.— Я связался с больницей, в которую забрали Фреда Росса в тот день, когда я обнаружил тела. Он вызвал «Скорую», жаловался на боли в груди.— И?..— Там его осмотрели и не нашли абсолютно ничего криминального. На следующий день же отпустили.— А с чего такой интерес к Россу?— А с того, что тела двух ваших агентов хранили на холоде — перед тем, как перевезти в заброшенный дом. По-моему, перевезли их на микроавтобусе Росса. Это означает, что их держали в морозильнике где-то совсем неподалеку. А поскольку Фред Росс живет на той же улице, он, должно быть, опасался — не подумаем ли мы, будто он что-нибудь знает или слышал. Пребывание в приемном покое больницы во время транспортировки трупов не только обеспечило ему железное алиби, но и не дало нам повода расспрашивать его о подробностях того вечера.— А с чего вы взяли, что их перевозили на его машине?— Я услышал звук запускаемого мотора уже после того, как в доме начал мигать свет, — из чего следует, что к тому моменту тела уже подложили в дом и вылили кровь, которая и вызвала короткое замыкание. Судя по всему, к дому они подъехали еще до того, как я вышел на террасу. А единственным автомобилем на улице в тот вечер был микроавтобус Росса.— Откуда такая уверенность?— А оттуда, что эта улица — тупиковая. Хотя самой машины я не видел, но обязательно заметил бы ее габаритные огни у выезда на главную дорогу. Значит, улицу машина не покидала. Из нее выгрузили тела и отогнали обратно к дому Росса, а потом просто ушли оттуда пешком.— И в центре всего этого — старикашка в инвалидной коляске?— Думаю, что да, тем более что его сын-то точно уж в центре.— Ладно. Я, конечно, все понимаю, но все-таки сильно сомневаюсь, что восьмидесятилетнего деда можно как-то привязать к широкомасштабным операциям с наркотиками. Это просто невероятно.— Ну на самом-то деле всё еще куда более невероятней, поскольку Элис Мартин, бывшая училка воскресной школы, тоже во всем этом замешана.— Что?! С чего вы взяли?— Тот странный звук, который я слышал тем вечером, — это была ее тросточка-ходунок без резинового набалдашника на одной из ножек. Она тоже там присутствовала — очевидно, присматривала за перевозкой. И хотя уверяла, будто терпеть не может Фреда Росса, его телефонный номер записан у нее стене вместе с другими часто используемыми номерами. Но есть и кое-что еще.— Что?— Это как раз она сообщила мне, будто бы видела, как два человека, подходящие под описание Битти и Смита, входили в дом по соседству с тем, в котором нашли тела.— И что с того?— Теперь нам известно, что этот дом использовался для нелегальной штамповки наркотических таблеток. Ваши ребята не могли в него входить, а это означает, что Мартин предоставила нам ложную информацию.— Но они вполне могли проникнуть туда с оперативными целями.— По словам Мартин, она видела их где-то недели за две до обнаружения трупов. Если б им удалось туда проникнуть в качестве агентов под прикрытием, то они давно сообщили бы о подпольном производстве таблеток своему куратору.— Что ж, верно…— Мартин наверняка понимала, что я тут же брошусь проверять ее рассказ. И я не обманул ее ожиданий. В общем, это только мне кажется, что после проверки ее телефонных счетов выяснится, что сразу после моего ухода она позвонила Россу или кому-то еще? А дальше под видом постового из соседнего дома появляется Брайан Коллинз и пытается меня убить. Понимаете, я не думаю, что он наблюдал за домом. С какой стати? Там ведь ничего уже не осталось, они всё давно подчистили. По-моему, ему позвонили и дали задание меня убить, а соврала Мартин лишь для того, чтобы заманить меня туда. Все это было подстроено. Может, они даже заранее договорились, как поступить, если я вдруг заявлюсь к Мартин с вопросами и тем самым покажу, что подобрался к ним слишком близко.Кемпер несколько секунд сидела с задумчивым видом, после чего проговорила:— С Тэдом Россом и его операциями с наркотиками все более или менее ясно. Но нет ли тут чего-нибудь еще?— Думаю, тут много чего еще, и далеко не все имеет отношение к наркоторговле. Так что, наверное, особого интереса это для вас не представляет.Она улыбнулась:— До того, как поступить на службу в УБН, я подумывала о карьере агента ФБР. Но в самый последний момент отказалась.— Почему?— Моя лучшая в мире подруга как-то на спор, сдуру, махнула коктейль с «Пи-си-пи»[223]. И он высушил ей мозг. Помню, как навещала ее тогда в больнице, смотрела на нее. Красивая молодая женщина навсегда превратилась в тупую, ничего не соображающую куклу. И с того момента я твердо решила: всю жизнь свою положу на то, чтобы чудовища, которые продают эту отраву, исчезли с лица земли!— Хорошо вас понимаю, — сказал Декер.Кемпер подалась вперед:— Но мои интересы распространяются и на всех чудовищ, которые калечат человеческие жизни.— Рад это слышать.Она понизила голос:— В дополнение к тому, что мы только что обсуждали: у нас есть сильные подозрения, что в Западной Пенсильвании действует крупная преступная организация, занимающаяся производством и распространением таблетированных наркотиков. Это объясняет присутствие здесь таких крупных фигур, как Брайан Коллинз. А если уж он тут ошивался, то и к гадалке не ходи — залетных птиц того же полета в Бэронвилле и без него хватает.— И теперь нам известно, что фентанил поставлял им Тэд Росс, причем в практически неограниченном количестве.Кемпер выпрямилась:— Верно. Впрочем, насчет этого вы и так в курсе. Так зачем же попросили о встрече?Вместо ответа Декер отцепил от ремня свой фэбээровский значок и положил его на стол.Посмотрев на него, она подняла на Амоса озадаченный взгляд:— А ваш значок-то здесь при чем?— Не мой значок, — уточнил Декер.— Тогда чей?— Скоро поймете. Но мне нужна ваша помощь, чтобы туда попасть.Глава 65— Утром он так и не появился. Я звонила ему домой, но никто не ответил. Сама поехала к нему, но его машины не было на месте. Заглянула в окно, но там только темнота. И какая-то соседка сказала, что видела, как мистер Норрис уезжает куда-то посередь ночи с целой горой багажа. Но он не говорил мне, что куда-то собирается! Даже не знаю, что и делать!Все это скороговоркой выпалила им Дженни, секретарша Уилли Норриса, едва только Декер с Джеймисон вошли в приемную страхового агента.— У него сегодня на утро встречи назначены, и он все их пропустил, — добавила она. — Как думаете, с ним всё в порядке?— Сильно в этом сомневаюсь, — отозвался Декер, оглядываясь по сторонам. — А на вашем месте я бы подыскивал новую работу.Личико ее скривилось:— Черт, да я эту-то едва заполучила!— И, наверное, нанял бы хорошего адвоката, — продолжал Амос.— Что?! Зачем?— Просто на всякий случай.Как только они с Джеймисон вышли, Декер тут же позвонил Кемпер.— Один уже сбежал, — сообщил он, коротко посвятив ее в подробности. — Я понимаю, что это не ваша юрисдикция, но, насколько мне известно, Норрис по уши увяз еще в кое-каких делишках, творящихся в городе. Может, посадите кого-нибудь покопаться в его трудовой биографии?— Принято.— А то, другое дело? — спросил он.— Почти что сделано.Она отключилась.Декер отложил телефон.— А что за другое дело? — полюбопытствовала Джеймисон.— Я ее кое о чем попросил. Позже расскажу.— Не думаешь, что этот поганец и устроил нам газовую атаку?— Был бы удивлен, если это не он. Едва успели его напугать — и нате. А теперь он еще и в бегах.— А что он со всего этого имел?— Деньги. Обычные комиссионные плюс какой-то откат. Но можно и поточнее выяснить.— Как?Декер покосился на нее:— Может, опять по морковному маффину? Как смотришь?* * *Не успели они еще подойти ко входу в кафе, как их окликнула Линда Друз.— Не удержались-таки, заехали? — произнесла она с улыбкой.— Нет, не удержались, — отозвался Декер. — Нам бы еще два морковных маффина и кофейку.— С собой или здесь?— Лучше с собой. А пока вы еще не приготовили кофе, можно задать вам несколько вопросов?Она опять улыбнулась, хотя и несколько озадаченно.— Ну давайте.Как только Декер достал удостоверение со значком, улыбка ее моментально увяла.— ФБР? У меня неприятности?— Смотря как разговор пойдет. Мы встречались с мистером Норрисом. Он был не слишком-то общителен. Надеюсь, вы охотней пойдете нам навстречу.Пошатнувшись, Друз оперлась рукой о прилавок.Декер прислонился к стене.— Ваш сын никогда не смог бы застраховать свою жизнь, вам это известно?У Друз задрожали губы.— Теперь, наверное, известно, мистер.— Но Норрис все уладил? — уточнила Джеймисон.— Это была его затея. Наверное, мне нужно было сразу все вам рассказать, но я не знала, что вы из ФБР. Он пришел ко мне вскоре после того, как Кит повредил спину. Я сто лет уже Уилли знаю. Он и на машину мне страховку оформлял, и на дом — когда у меня еще был дом. Сказал, что в наши смутные времена это будет правильный ход. Я тоже хотела оформить полис и вписать выгодоприобретателем Кита, но Уилли уверял, что никто его не одобрит — слишком уж долго я на наркоте сидела.— Вот тут вам как раз повезло, — зловеще произнес Декер. — Значит, все бумаги оформлял Норрис?— Ну да, и он же привел фельдшера со «Скорой» — медосмотр сделать.— Фельдшера?!— Да, Уилли заверил, что им можно. Мол, у них договоры со страховыми компаниями, и у нашей лаборатории тоже — кровь там и все такое…— Выходит, сплошь местные вписаны. Интересно… А Кит сообщил этому фельдшеру, что у него повреждена спина и что он употребляет опиоидные анальгетики?— Не знаю, я при этом не присутствовала.— А больше вам Кит ничего не рассказывал? — спросил Декер.— Мне нужен адвокат, мистер?— Это будет зависеть от ваших ответов.— Послушайте, Кит вообще-то уже не принимал таблетки. И спина уже почти прошла, когда он оформлял этот полис.— Но миллион долларов?! Это довольно серьезная сумма. А у него даже работы-то не было.— Уилли объяснил это так, что Кит парень молодой, скоро не умрет — мол, это они тоже принимают во внимание.— Угу, только вышло малость по-другому… А на какие же шиши он собирался платить взносы? Даже если б они были поменьше, никаких доходов-то у него все равно не было.— Я собиралась ему помогать… Ну если б смогла. И… и Уилли тоже.— Так что, Норрис дал Киту денег на взносы по страховому полису, который сам же ему и продал?Линда кивнула — с лицом таким же белым, как салфетка, которую она держала в руке.— А вы в курсе, что это незаконно? — поинтересовался Декер.Она помотала головой:— Нет, сэр. Я просто подумала — какой же хороший человек этот Уилли!— А потом Кит подсел на опиаты и умер?— Да.— Но вы же сами только что сказали, что он перестал принимать таблетки, — недоверчиво напомнил Декер.— Ну почти перестал.— Так, говорите, передоз произошел из-за того, что вместо героина он по ошибке ввел себе фентанил? — вмешалась Джеймисон.— Именно так.— И где это все произошло? — спросил Декер.— Дома у его приятеля.— И дать ему наркан было некому?— Нет, он был один. Я не сразу узнала. Все глаза себе выплакала.— А страховая компания проводила внутреннее расследование?— Да, проводила. Но Уилли и тут оказался молодцом. Сказал, что не позволит им зажилить мои деньги. И уладил дело. Через несколько месяцев они всё выплатили.— И вы получили миллион долларов? — уточнил Декер.Друз ответила не сразу:— Да, верно.— Нет, это не верно.— Что?— Никакого миллиона вы не получили. Сколько взял себе Норрис?— Ну он, гм… получил определенную комиссию.— И в каком же размере?— Тридцать процентов.— Так что он взял себе триста тысяч долларов?— Да, сэр, Уилли уверял, что это стандартная комиссия при страховании жизни.— А каким способом было выплачено возмещение?— Уилли взял все на себя. Главное, что мои деньги оказались у меня на счету.— Вот уж не сомневаюсь, что взял… — Декер ненадолго примолк. — Миз Друз, а вам не показалось странным, что как только ваш сын оформил полис на миллион долларов — что было идеей Норриса, — как сразу же погиб от передоза, а Норрис заполучил триста тысяч?Губы у Друз опять задрожали, по щекам покатились слезы.— Мистер, уж не хотите ли вы сказать…— Да, хочу, — твердо ответил Декер. — Вашего сына использовали. Оформили на него дорогущий полис, а потом организовали его передозировку и смерть.Друз прикрыла лицо дрожащей рукой и всхлипнула:— Я никогда не хотела смерти своего сына, сохрани господь!— Но факт в том, что он все-таки умер.— И… и вы и в самом деле думаете, что Уилли мог иметь к этому какое-то отношение?— Я не думаю, я это знаю.— У меня неприятности, мистер? — спросила она еще раз.— На вашем месте я бы подыскал адвоката. И забудем про кофе и маффины. Что-то у меня аппетит пропал.И Декер с Джеймисон направились к выходу.Уже в машине Алекс воскликнула:— Господи, просто не могу поверить! Она не могла не знать, что творилось!— Может, не могла, а может, и могла. Если я что-нибудь понимаю в жизни, то люди готовы закрыть глаза на все что угодно, если результат их устраивает.— Итак, страховое мошенничество, наркоторговля, подставная схема, чтобы заполучить клад… Кто бы мог подумать, что в маленьком городишке могут одновременно твориться такие безобразия?Сидящий за рулем Декер включил передачу.— Одновременно, но не по отдельности, Алекс. Все они связаны между собою, причем тот, кто вязал этот бантик, был не слишком-то аккуратен.Глава 66Некоторое время спустя телефонный звонок привел Декера и Джеймисон в управление полиции Бэронвилла. У входа их торжественно встретила Кейт Кемпер с тремя своими агентами.Когда Декер с Джеймисон вошли в кабинет, в котором работали детективы отдела по расследованию убийств, Лесситер стояла возле своего стола. Вид у нее был удивленный:— Эй, а вы-то здесь что забыли, ребята? Я…Но тут она сразу умолкла, поскольку в помещение вошла Кемпер со своими молодцами.Декер обратился к Лесситер:— Вашему напарнику не трудно к нам присоединиться?— Марти? По-моему, он где-то здесь… Сейчас кину эсэмэску.Она отправила сообщение с телефона, и через минуту на пороге появился детектив Грин.— Привет, — бросил он Декеру с Джеймисон.Амос кивнул.Грин глянул на Кемпер, а потом нацелился взглядом на Лесситер:— Что надо-то?Лесситер ткнула пальцем в Декера.— Это вот ему ты зачем-то понадобился. — Тут она на секунду примолкла. — Ты вообще как, Марти? Что-то вид у тебя какой-то странный.— Может, потеряли чего? — вмешался Декер.Грин с неловкой улыбкой уселся за свой стол:— Да этот чертов значок… В спортзале я обычно кладу его в свой шкафчик, но теперь никак не найти. Вот и поиграл в ракетбол! Настроение — ниже плинтуса. Это сколько же бумажек теперь заполнять…Он принялся машинально выдвигать ящики.— Только один вопрос, — подал голос Декер. — В ту ночь, когда убили Дэна Бонда, кто-то сказал, что видел перед его домом патрульный автомобиль.— Кто это сказал? — спросил Грин, быстро поднимая взгляд.— Это был анонимный звонок, — вмешалась Кемпер.— Не представляете, кто это мог быть? — продолжал Грин.— Ну на этой улице вы и сами частенько бывали, — заметил Декер. — Это не могла быть ваша машина?Грин поспешно помотал головой:— Я не езжу на патрульных машинах.Декер кивнул:— Но с Дэном Бондом вы уже встречались, так ведь?Грин опять покачал головой:— Нет. Я никогда не бывал у него дома. По крайней мере, пока он еще был жив. А вот уже после того, как его убили, и в самом деле туда заходил.— И вы в этом абсолютно уверены? — уточнил Декер.Грин непонимающе уставился на него:— Ну да, а что?— К чему это вы клоните, Декер? — встряла Лесситер. — Опрашивала Дэна Бонда я, а не Марти.Но Декер не сводил глаз с Грина:— Можете прекратить поиски, поскольку агент Кемпер уже нашла ваш значок.Грин стрельнул в Кемпер удивленным взглядом:— Вы? Почему вы?Кемпер выудила из кармана пальто прозрачный пакетик. Внутри лежал значок.Кровь отлила от лица Грина.— Что мой значок делает в пакете для улик?— Потому что это улика, — ровным голосом произнесла Кемпер. — По делу об убийстве.— О чем это вы? О каком убийстве?— Дэна Бонда.— Да говорю же, я в жизни не встречал этого человека!— Тогда возникает вопрос, каким образом на вашем значке оказались отпечатки Дэна Бонда, — произнес Декер.— Что?!Амос вытащил свой собственный значок:— Дэн Бонд был человеком осторожным. Когда я постучал к нему в дверь после наступления темноты, он меня не впустил — пока я не просунул ему свой значок в лаз для кошки. Он сказал, что не любит незнакомых людей в доме. Перед тем как меня впустить, он тщательно ощупал значок, чтобы убедиться, что тот настоящий. И кого, кроме копа, он мог впустить к себе в это ночное время?Амос поднял значок на всеобщее обозрение:— Вот каким образом его отпечатки попали на мой значок. Но вы только что заявили, что никогда с ним не встречались, и все же его отпечатки как-то попали и на ваш значок. И как вы можете это объяснить, детектив Грин, — если только вы не посетили Бонда той ночью и не убили его?— Полная чушь!Грин бросил взгляд на Лесситер, которая с разинутым ртом уставилась на него:— Это не могут быть его отпечатки! Это просто невозможно!— Помните, как вы швырнули свой значок себе под ноги, а я его подобрал? Тогда я заметил, что на нем полно смазанных отпечатков и еще кое-что, на что я в тот момент не обратил особого внимания. Не сразу догадался, что это… обычная мука. Бонд рассказывал мне, что просто обожает выпечку, день и ночь что-нибудь печет. Мой значок он тоже в муке перемазал, пока его проверял. Агент Кемпер сообщила мне, что следы муки обнаружены и на вашем значке. Не знаю, сможем ли мы сравнить их с образцами муки с кухни Бонда, но вообще-то в этом нет особой нужды, поскольку у нас есть и ваши пальцевые отпечатки.Грин ничего не сказал. Просто сверлил взглядом Декера.— Вот в чем штука, детектив: когда собираетесь кого-то убить, не стоит забывать даже о малейших деталях.Грин повернулся к Кемпер:— Ну ты, сука! Ты заполучила мой значок без ордера! Никакой суд такую улику не примет!Та вытащила листок бумаги:— А вот и ордер — оформлен честь по чести.— Интересно, на каком основании?— На основании фактов, полученных в ходе проверки телефонных счетов Элис Мартин. Дэн Бонд звонил ей в ту ночь, когда был убит. И она тут же перезвонила на номер Фреда Росса. Вскоре после этого уже вы получили от Росса телефонный звонок. Через час после этого Дэн Бонд был убит. Так что наша версия заключается в том, что Бонд позвонил Мартин и сообщил ей что-то, что крайне ее встревожило, и она перезвонила Фреду Россу, чтобы тот все уладил. А он в свою очередь перепоручил эту задачу вам.— Но что могло так встревожить Элис? — спросила Лесситер. — Она ведь просто древняя старушка, которая когда-то преподавала в воскресной школе.— Вообще-то она не просто старушка, — отозвался Декер. — Я полагаю, что Бонда убили из-за того, что он узнал звук, который слышал в тот вечер, когда обнаружили тела убитых агентов УБН. Этот характерный звук издавала четырехногая тросточка Элис Мартин, от которой недавно отвалился резиновый набалдашник и которая из-за этого громко скребла и цокала по тротуару. Наверное, в тот день, когда его убили, она просто проходила мимо, заглянула на огонек, и он сразу узнал этот звук от тросточки. А может, еще потом и позвонил ей, стал интересоваться, не выходила ли она на улицу в тот вечер… Зря он это сделал. Лучше бы рассказал об этом кому-нибудь другому — мне например.— Требую адвоката! — гаркнул Грин.— Ага, может, хоть адвокат уговорит вас все рассказать — отделаетесь пожизненным вместо иголки[224], — заметил Декер.Кемпер посмотрела на своих людей:— Наденьте на него наручники, зачитайте права — и в камеру. Пусть этот гаденыш пока что внизу посидит.Агенты окружили Грина.— Ты еще сам не знаешь, с кем связался, Декер! — выкрикнул детектив, тщетно пытаясь вырваться.— Как это ни забавно, но могу сказать то же самое и про вас.Глава 67— Вам нет смысла кого-то покрывать, — сказал Декер.Они заняли комнату для допросов в управлении полиции. С одной стороны от него расположилась Лесситер, с другой — Кемпер и Джеймисон.А напротив их, сильно выпрямившись на стуле, сидела Элис Мартин. Она не ответила.— Мы осмотрели большой морозильник у вас в подвале, — продолжал Декер. — Тот самый, в котором ваш муж, судя по всему, хранил свои охотничьи трофеи. Но с некоторых пор вы не только оленину там держали. Те, кто засунул туда Битти и Смита, действовали не слишком-то аккуратно — оставили следы ДНК, которые уже выявили эксперты УБН. — Он бросил многозначительный взгляд на Кемпер. — И эта организация в особенности жаждет крови. Так что, повторюсь, покрывать кого-либо вам просто нет смысла.Она медленно подняла на него взгляд.— Откуда вам об этом знать?— Убедите меня в обратном.Мартин разгладила свою длинную юбку и положила руки на колени:— У меня есть дети и внуки, а скоро будут и правнуки. Мне надо и о них подумать.— Как вы вообще во все это ввязались? — вмешалась Лесситер.— Те небольшие деньги, что у меня были, я давно прожила. Мне восемьдесят восемь, здоровье вроде в норме. Когда доживаешь до такого возраста, шансы прожить еще лет десять достаточно высоки. И мне не хотелось провести их в полной нищете. Я устала торчать на одном месте. Устала ничего не иметь.— А дети вам разве не помогают?— Мои дети сами едва концы с концами сводят! А у меня только пенсия — и всё. И даже при здешних ценах на это особо не разгуляешься.— Очень многие живут на одну пенсию, но не вступают в наркокартели ради дополнительного заработка, — заметила Кемпер.— Не вступала я ни в какие наркокартели! — окрысилась Мартин.— Тогда почему бы вам не рассказать, чем вы действительно занимались? — подала голос Лесситер.— Я просто смотрела в другую сторону, — произнесла старушка и даже символически отвела от них взгляд, — когда на нашей улице стали происходить всякие странности.— Какого рода странности? — уточнил Декер.— Когда завозили определенное оборудование — в дом, где нашли тех людей, а также в соседний. Когда по улице стали постоянно шнырять всякие подозрительные личности…— Это были прессы для штамповки таблеток, — объяснил Декер. — А вашу улицу они выбрали только из-за того, что на ней жили всего три человека, причем один из них слепой.— И еще один из них и сам был во все это замешан, — подхватила Лесситер. — Фред Росс. Это как раз он и подъехал к вам с предложением смотреть в другую сторону?Мартин кивнула:— Да, нашу улицу выбрали как раз из-за этого. Как вы только что сказали, Дэн — слепой. Фред — просто мерзавец. Ну а я… — Голос ее почти затих. — Если б я не пошла у них на поводу, они бы меня просто убили. Что мне еще оставалось делать?— Может, вызвать полицию? — подсказала Джеймисон.— Полицию? — Она фыркнула. — Фред говорил, что тут чуть ли половина копов во все это дело вписана.— Чушь собачья! — выкрикнула Лесситер. — Вы могли обратиться ко мне, Элис. Я бы с ними разобралась.— Что они вам предложили? — спросил Декер.— Компенсацию.— В каких размерах?— Две тысячи долларов в неделю. Наличными. И мне и вправду ничего не приходилось за это делать. Просто… закрывать глаза.— Нет, вы разрешили им поместить трупы в свой морозильник, — возразила Джеймисон.При этих словах Мартин поежилась, но ничего не ответила.— Это довольно большие деньги, — заметил Декер. — Что вы с ними делали?— Я… я кое-что покупала. Стала есть кое-что получше лапши из пакетиков и макарон с сыром. Привела в порядок дом. Отправила немного деньжат детям. Впервые за многие годы купила своим внукам подарки. Остальное спрятала в сундук в доме — пусть им достанется.— Так вы были на улице в тот вечер, когда перевозили тела? — уточнила Лесситер.Мартин кивнула:— Они… они вытащили тела из морозильника и засунули их в микроавтобус Фреда. Подъехали к тому дому и там выгрузили. Свое оборудование они оттуда уже убрали. Я вышла из дома… ну, потому что не хотела там находиться, пока они доставали трупы. И еще я хотела убедиться, что этого никто не видит, хотя они специально для этого свою летающую штуку запустили — сверху смотреть. Они всегда так делали, когда что-нибудь перевозили или переносили, — просто чтобы знать, что никто не подсматривает. Фред говорил мне, что они хотели дождаться полной темноты, но потом решили, что раз надвигается гроза, никто вокруг шастать не будет. Тем более что им хотелось поскорее с этим покончить. В общем, они закатили микроавтобус в гараж и вынесли тела через боковую дверь, а потом отогнали его обратно на участок Фреда и ушли оттуда пешком. Я вернулась к себе в дом еще до того, как полил дождь.— Вот тогда-то я и услышал, как ваша палочка цокает и скребет по тротуару, — сказал Декер. — Я очень рад, что не попытался описать вам эти звуки во время нашего с вами разговора. Вы бы сразу обо всем догадались. Но Дэн Бонд тоже их слышал. И это вам напрямую высказал, не так ли?Впервые за все время в глазах у Мартин сверкнули слезы:— Когда я в тот день проходила мимо его дома, он был на крыльце. Я окликнула его, и он ответил: «Доброе утро». Но выражение лица у него было какое-то странное. Я пошла домой. А позже он позвонил и стал выяснять, выходила ли я в тот вечер на улицу. Вообще-то он меня ни в чем не обвинял. Просто сказал, что вы спрашивали у него про тот звук и сочли это очень важным. И что он пытался вспомнить, где мог слышать его раньше. А я даже никогда и не задумывалась, какие звуки производит эта тросточка. Просто брала ее с собой на улицу, чтобы не упасть. Эту резинку давно надо было поставить на место.— И как же вышло, что его убили? — спросил Декер.— Я боялась, он расскажет вам, что это я была в тот вечер на улице. Так что позвонила Фреду и все ему рассказала.— Набрав записанный на стене номер, — произнес Декер.Мартин посмотрела ему прямо в глаза:— Да.— И что сказал вам Фред? Что он собирался предпринять? — опять вмешалась Лесситер.— Сказал, что все уладит. — Мартин бросило в дрожь. — Я никогда не думала, что он задумал его убить! Я никогда — слышите, никогда! — не желала Дэну смерти. Дэн был очень хороший человек. Мы долгие годы с ним дружили.— Да что еще, черт побери, он мог задумать? — чуть не взорвался Декер. — Человек, который засунул тела двух федеральных агентов в ваш собственный морозильник?Мартин покачала головой.— Я…И погрузилась в молчание.— И вы ведь еще как минимум раз звонили Фреду — после нашей встречи в тот вечер, так ведь?Она бросила на него взгляд, но промолчала.— А он или кто-то еще позвонил Брайану Коллинзу и приказал убить меня. Вы ведь знали, что последует, когда врали мне о том, что Битти и Смит якобы входили в тот дом?— Я… я просто сделала, что сказано, на тот случай, если вы ко мне придете. Вот и всё.Воцарилось долгое молчание, которое нарушало лишь частое дыхание Мартин.— Знаете, вам нужно сказать нам спасибо, что мы вас в итоге задержали, — произнес наконец Декер.Она подняла на него взгляд:— Почему это?— Долго ли, по-вашему, они позволяли бы вам оставаться в живых? Меня очень удивляет, что они до сих пор вас не убили.— Может, просто пожалели…— Весьма сомневаюсь, что подобной публике вообще знакомо такое чувство, как жалость.— Я всегда пытаюсь найти во всех людях хоть что-то хорошее, — почти прошептала Мартин.— А я — плохое. И особых затруднений при этом обычно не испытываю.У нее задрожали веки.— Раньше тут такого не было.— В старые добрые времена? — бросил Декер.— А это и вправду были старые добрые времена! — огрызнулась Мартин.— Для кого-то — да. Другим приходилось и похуже, чем сейчас вам.— И что меня теперь ждет? — спросила Мартин, вновь гордо выпрямляясь.— Ну для начала о жилье вы можете не беспокоиться до конца своих дней, — ответил Декер. — И о хлебе насущном. Все это вам обеспечит государство.Задрав подбородок, она вызывающе посмотрела на него:— Мне просто хотелось достойной жизни. Я не думала, к чему это все приведет. Это как-то учтется?Декер посмотрел ей в глаза в ответ:— Я годами слышу от людей эти самые слова. Даже от тех, кто приставил к чьей-то голове пистолет и спустил курок. Так что — нет, не надейтесь, что это учтется.— Но вы можете дать показания на других и помочь нам предъявить им обвинения — вот это и впрямь будет принято во внимание, — сказала Лесситер. — В этом случае вы можете рассчитывать на некоторое смягчение наказания.Мартин посмотрела на нее:— Бросаешь кость своей старой учительнице, Донна?Детектив покачала головой:— Вы способствовали тому, чтобы банда наркоторговцев чувствовала себя у нас в городе как дома, убивая его жителей всеми доступными способами, — в обмен на деньги. И единственное, чего я хочу, — извести этих сволочей всех до единого. Если вы готовы нам в этом помочь — замечательно. Не готовы — можете гнить в тюрьме, меня это не колышет.— Выходит, я действительно все потеряла?Декер переглянулся с Джеймисон, а потом опять перевел взгляд на Мартин.— Ну, можете, к примеру, преподавать Библию другим заключенным, чтобы вновь обрести веру в себя.— А теперь вы еще надо мной и насмехаетесь, — горько произнесла Мартин.— Нет, на самом-то деле я вполне серьезно. А вдруг у вас получится изменить чью-то жизнь к лучшему?— А вы думаете, такое возможно?— После того что я навидался в жизни, возможно все что угодно.Глава 68— Декер, у нас большая проблема.Они с Джеймисон уже отъезжали от полицейского управления, когда вдруг позвонила Кемпер.— Что за проблема?— Мне только что звонили. Мы упустили Тэда Росса.Декер про себя ругнулся.— Как, черт возьми, это вышло?— Честно, не знаю. Он, наверное, откуда-то узнал, что мы арестовали Грина и Мартин, и теперь забился в какую-то нору.— А что его старик?— Теперь только эту карту разыгрывать и осталось.— И каким же образом?— Фред Росс уже сидит в предвариловке в бэронвиллской тюрьме. Мы задержали его на основании телефонного звонка Элис Мартин — того, перед которым ей звонил Бонд. Теперь у нас есть показания Мартин о причастности этого дедка к незаконному обороту наркотиков и убийству двух моих агентов. Скоро организуем его перевод в изолятор федерального подчинения, но тем временем как следует прижмем — пока он не завизжит, что хочет адвоката.— Тогда советую запастись затычками для ушей.Амос отключился и бросил телефон на переднее сиденье.— Плохие новости? — спросила Джеймисон.Он передал ей содержание разговора.— Ну да, и впрямь ничего хорошего… А что, по-твоему, собирается предпринять Тэд Росс?— Сейчас его главная задача — всеми силами избежать смертного приговора.— Ну а мы что будем делать?— Доедем до дома, заберем Зою и Эмбер и вывезем их куда-нибудь подальше из этого проклятого Бэронвилла.— Точно!Джеймисон так резко надавила на газ, что голова у Декера резко отдернулась назад.* * *Когда они подкатили по подъездной дорожке к дому, Амос заметил, что несущий дежурство коп по-прежнему сидит в своем автомобиле с мигалками.— Скажи сестре, пусть по-быстрому собирается — мы отвезем их в какое-нибудь более безопасное место. А я пока позвоню Богарту, чтобы прислал кого-нибудь из агентов за ними присмотреть.Джеймисон выпрыгнула из кабины и бросилась в дом, а Декер позвонил Богарту и посвятил его в подробности происходящего. Они договорились, что группа агентов ФБР встретит их в Питтсбурге. Уже начинало темнеть, а когда они доберутся до места, ночь уже полностью вступит в свои права.Амос отложил телефон и внимательно оглядел дом. Было уже трудно поверить, что совсем недавно они приехали сюда с Джеймисон просто отдохнуть и отвлечься от полицейской работы.«Если я все это переживу, в жизни больше не возьму отпуск!»Декер глянул на часы. Пора было выдвигаться, и он надеялся, что Джеймисон догадается сказать сестре, чтобы брала только самое необходимое. Всем остальным не проблема разжиться уже непосредственно в Питтсбурге.— Декер!Переведя взгляд на крыльцо, он увидел Джеймисон, которая отчаянно пыталась привлечь его внимание.Выпрыгнул из кабины, метнулся к дому.— Что такое?— Их здесь нет! Ни той ни другой!Декер посмотрел на обе припаркованные на подъездной дорожке машины.— А не могли они пойти куда-нибудь прогуляться?Обернувшись через плечо, Алекс медленно проговорила:— А почему этот коп не вылез из машины, пока я тебе орала?Они поспешили к патрульному автомобилю.Декер постучал в боковое стекло. Не получив ответа, вытащил пистолет и медленно приоткрыл дверцу.Мертвый полицейский чуть не вывалился наружу, удерживаемый только ремнем безопасности.— О господи! Декер! — воскликнула Джеймисон.Амос быстро оглядел дом.— Там точно никого нет?— Я звала, кричала. Никого. Осмотрела весь первый этаж.— Заметила какие-нибудь признаки борьбы?— Нет, всё на своих местах.— Надо осмотреть весь дом целиком. Хотя погоди-ка…Он позвонил Лесситер, чтоб та прислала подкрепление, но детектив не сняла трубку.Потом набрал номер Кемпер.Опять безрезультатно.У обеих включался автоответчик.В конце концов Амос убрал телефон.— Ладно, тогда сами. Достань пистолет и держись за мной.Они вошли в дом и тщательно обыскали весь первый этаж, заглянув даже в шкафы и кладовки.Все выглядело совершенно нормально. В кухонной раковине — пустая миска и стеклянный стакан. Ничего не перевернуто.Потом поднялись по лестнице наверх и методично проверили спальню за спальней. Добрались наконец и до комнаты Декера.Он открыл дверь, огляделся. Взгляд его упал на сложенный листок бумаги, который лежал в самом центре кровати. Рядом с ним пристроился сотовый телефон.Подхватил листок, осторожно развернул.«Жди звонка по этому телефону. Если только рыпнешься — они трупы».Джеймисон протянула руку, и Амос передал ей листок. Прочитав написанное, она бессильно рухнула на кровать и закрыла лицо руками.Декер подошел к окну, выходившему на зады дома.Похоже, вот как их похитили — вытащили на задний двор, заставили перелезть через забор и вывели на соседнюю улицу.Туда, где все и началось.— Они должны позвонить, Алекс, — сказал он. — Надо к тому моменту быть наготове.Джеймисон ничего не ответила.Он присел на кровать рядом с ней, взял оставленный похитителями телефон и напряженно уставился на него.* * *Примерно в то время, когда Декер с Джеймисон обнаружили, что оставленный на дежурстве возле дома полицейский убит, Донна Лесситер, трое патрульных и два агента УБН выводили Элис Мартин и детектива Грина из управления полиции — после того, как задержанные были должным образом зарегистрированы, сфотографированы и дактилоскопированы. Обоих предстояло отправить в городскую тюрьму и до официального предъявления обвинения рассадить по одиночным камерам.Переулок плохо просматривался, и Лесситер со своими людьми настороженно озирались по сторонам.Как только они вышли за двери черного хода, детектив сказала несколько слов по мобильному, и к ним незамедлительно подкатил фургон для перевозки арестованных.Когда все двинулись к нему, Мартин бросила взгляд на Лесситер.— Я и вправду очень сожалею, что все это натворила.— Сейчас это уже не имеет значения. Частично искупить свою вину вы можете лишь тем, что дадите нам чистосердечные показания.— Понимаю. Но все-таки еще кое-что хочу спросить.— Что?— Нельзя мне отбывать наказание в тюрьме где-нибудь поближе к детям и внукам?— Послушайте, вы сейчас вряд ли в том положении, чтобы выдвигать какие-то требования.— Знаю. И ничего такого не требую, просто прошу у тебя помощи. Разве ты не поможешь своей бывшей учительнице?Лесситер вздохнула:— Я не имею никакого отношения к тому, куда вас отправят, но могу кое с кем переговорить. Может, ничего и не выйдет. А скорее всего наверняка не выйдет. Но я все равно позвоню.— Спасибо и на этом.— Но моя помощь будет зависеть от того, насколько правдивыми окажутся ваши показания.— Понимаю. Вообще-то и сама жду не дождусь, когда можно будет все рассказать. Хотя бы таким образом очистить душу. Они обещали, что никто не пострадает. Но это оказалось неправдой.— И к чему же, по-вашему, все это шло?— Я… Честно говоря, я об этом даже не задумывалась.— Поздновато теперь уже об этом задумываться.— Мне тоже поздновато, Донна?Лесситер обернулась на своего бывшего напарника.— Ничем не могу тебе помочь.— Я просто хотел получить то, чего заслуживал. Хотел получить свое.— Не слишком ли высокие запросы, Марти?— Всю жизнь улицы топтал ни за грош. Простых людей, видите ли, защищал! Да стоят ли все эти людишки, чтобы ради них жопу рвать?— Ну теперь ты на этот счет можешь не волноваться.В следующую секунду пуля, выпущенная с дальнего расстояния, угодила Мартин прямо в грудь. Из спины старой учительницы вылетели кровавые ошметки. Кровь и обломки костей шлепнули в стекло полицейского фургона.Грин испуганно вскрикнул, но крик застрял у него в глотке, когда следующая пуля пробила ему голову, вырвав огромный кусок мозга.— Снайпер! — завопила Лесситер, направляя ствол пистолета в ту сторону, с которой прилетели пули. Ухитрилась даже несколько раз выстрелить.Но невидимый стрелок быстро сразил и ее, и еще двоих ее коллег — через несколько секунд они один за другим повалились на землю.Глава 69Зазвонил телефон.Только это был мобильник Декера, а не тот, что оставили похитители.Он глянул на номер, высветившийся на экране, и выругался.Перевел аппарат на громкую связь, гаркнул:— Да сколько же можно до вас дозваниваться?— Простите, Декер, — послышался в ответ голос Кемпер. — Я связана по рукам и ногам. У нас тут настоящая катастрофа.— Послушайте, прямо сейчас я не могу говорить, у меня…— Декер, вы еще не слышали?— О чем не слышал?Поначалу Амос подумал, что она имеет в виду похищение Эмбер и Зои, но нет — знать о нем она вряд ли могла.— У нас тут как минимум два трупа.Декер сжался. «Эмбер и Зоя? Не может быть!»— Это вы о ком? — спросил он сквозь стиснутые зубы.— Когда Мартин и Грина повезли в тюрьму, их обстреляли.— И они убиты?— Да. А Лесситер и еще двое ранены, их отвезли в больницу.— Выходит, у нас где-то утечка?— Похоже на то. Нападавшие прекрасно знали, с какой стороны и когда их выведут из здания.— У нас тут тоже проблема.— Что-что?Декер коротко рассказал ей о похищении и убийстве оставленного на посту полицейского.— Вот черт! — взъярилась Кемпер. — Я так хочу заполучить этих сволочей, что аж скулы сводит!— У меня сейчас одна забота — как вернуть Эмбер с Зоей целыми и невредимыми.— Вы хотя бы примерно представляете, кто это мог сделать? И куда их могли переправить?— Нет. Я как раз ждал от них звонка, когда вы мне перезвонили.— Думаете, они потребуют что-то взамен?— Естественно. Иначе их просто убили бы, как того копа перед входом.— И чего же они могут потребовать?— Наверняка сами в самом скором времени скажут, — мрачно ответил Декер.— Ничего, мы сразу возьмем их под колпак.— Ладно, — отсутствующе отозвался Декер.— Что, думаете, без толку?— По-моему, у них хватит ума предусмотреть такой вариант.— Убить копа, а потом похитить двоих людей — дело довольно рискованное.— Когда у тебя какое-то неоконченное дело и нужен такой рычаг воздействия, как похищение, вполне можно и рискнуть.— Но свою таблеточную мастерскую-то они подчистили плюс убили наших единственных свидетелей. Теперь нам просто нечего им предъявить.— Может, это им и неважно.— А что еще им может быть важно? — удивилась Кемпер.— Как я уже сказал, какое-то неоконченное дело.— Например?— Если б я знал, то не сидел бы тут в ожидании звонка! — резко ответил Декер.— Ладно, ладно, но нам нужно выработать план.— Не такая простая задача, тем более что мы абсолютно не представляем, что они затевают.— Но как только они выйдут на связь, сразу мне сообщите. Будем координировать действия.— Лучше уж позвольте мне действовать так, как я сочту нужным в той или иной ситуации.— И чего же мне в точности от вас ждать? — осторожно поинтересовалась Кемпер.— А того, что я никогда не допущу, чтобы все пошло наперекосяк и погибли два ни в чем не повинных человека.Джеймисон рядом с ним содрогнулась и опустила взгляд в пол.— Декер, я не уверена, что могу на это пойти, — сказала Кемпер. — Есть люди, которые потом с меня обязательно спросят.— У меня тоже есть такие люди. И зовут их Эмбер и Зоя. И если вас не устраивает мой вариант, тогда я действую в одиночку.— Вы загоняете меня в тупик, — пожаловалась Кемпер.— А ситуация и без того практически тупиковая.Немного остыв, Кемпер произнесла:— Похоже, у меня особо нет выбора. Но я надеюсь, что вы хорошенько всё обдумали.Декер отключился и уставился на свой телефон.— А это так? — спросила у него Джеймисон.— Что «так»? — негромко уточнил он.— Ты действительно хорошенько все обдумал?— Я смогу ответить на этот вопрос только после того, как они мне позвонят.— Мы можем потерять Эмбер и Зою.— Не потеряем.— Да откуда такая уверенность? — воскликнула она.— Сам не знаю откуда, — признался Амос.— Тогда к чему весь этот разговор?— Я обещал Зое, что никогда не позволю плохим людям тебя обидеть. А теперь я обещаю тебе, что не позволю им обидеть ни Зою, ни твою сестру.Джеймисон вытащила свой пистолет и посмотрела на него:— Только бы вызволить их целыми и невредимыми… А потом я этих сволочей просто к стенке пришпилю!Глава 70Позвонили только около полуночи.Прежде чем Декер успел ответить, Джеймисон выхватила у него телефон.— Я хочу услышать голоса Эмбер и Зои, немедленно! — выкрикнула она в трубку.— Кто это?— Это Алекс Джеймисон из ФБР, всерьез обозленная сестра и тетя людей, которых вы похитили! Дайте им телефон. Живо!— Вы решили отдавать нам приказы? — насмешливо поинтересовались из трубки.— Нет, сейчас я отдаю только один приказ. Дайте им телефон!На несколько секунд воцарилось молчание.— Алекс?Это была Эмбер. В голосе у нее звучало то, чего и приходилось ожидать, — страх.— Как ты, Эм? Ты не ранена?— Нет, все нормально.— А Зоя?— Она сейчас здесь, рядом со мной. С ней тоже всё в порядке, просто испугана.Джеймисон повернулась к Декеру и одними губами произнесла: «С ними все в порядке».Эмбер тем временем продолжала:— Только я не знаю, чего они…В трубке вновь послышался все тот же голос:— О'кей, вы их услышали. А теперь послушайте меня. Если хотите получить их назад, делайте в точности как я скажу.Джеймисон передала телефон Декеру.— Слушаю, — сказал тот. — Что вы хотите взамен?— Мы хотим Фреда Росса.— Не уверен, что это в моей власти.— Да лучше уж постарайтесь, иначе получите на руки двух мертвяков.— Где и когда?Неизвестный назвал Декеру место и время.— Прита́щите кого-нибудь за собой — и они трупы.— И вы так просто позволите уйти нам с Эмбер и Зоей?— Если отдадите нам Росса, то вы нам больше без надобности. Какой смысл вас убивать? Нам нужен только старик.— А я и не знал, что Тэд так привязан к своему папаше…— Просто делайте, что сказано! Минута опоздания — и им конец.Декер отложил телефон.— Что им надо? — спросила Джеймисон.— Они предлагают обмен.— Какой еще обмен? На кого?— На Фреда Росса.— А зачем им Фред Росс?— Наверное, потому, что он может дать на них показания.— Но он же в тюрьме!— Тогда придется его оттуда забрать.— Как?Но Декер уже подносил у уху телефон.Кемпер ответила после первого же гудка.— В обмен за Эмбер с Зоей им нужен Фред Росс.— Так-так…— Нужно организовать, чтобы Росса освободили под нашу ответственность.— Могу это устроить. Где и когда они назначили встречу?Декер сообщил ей время и место и добавил:— Тот парень предупредил, что если с нами будет кто-нибудь еще, то Эмбер с Зоей убьют.— Декер, не будьте так наивны. Если вы отправитесь туда без дополнительного прикрытия, вас и так убьют — всех без исключения.— Вот именно поэтому вам надо попасть туда раньше нас. У вас есть вертолет?— Да.— Тогда я предлагаю загрузить в него агентов и выдвигаться на точку. Когда начнется самая заварушка, всем не поздоровится.— Такая уж у нас работа, Декер. До встречи.Амос отключился и посмотрел на Джеймисон.— Они сказали никого с собой не брать, — напомнила та.— Да помню я, что они сказали! Но меня с Эмбер и Зоей они так просто не отпустят.Алекс бросила на него разъяренный взгляд:— Тебя?! Ты что, и вправду считаешь, что я отпущу тебя туда одного? Нет уж — куда ты, туда и я.Этот спор прервало гудение телефона Декера. Узнав номер, он сразу ответил.— Да что тут, черт возьми, происходит? — рявкнула на него Синди Райли.— Где? — поинтересовался он. — И почему вы звоните так поздно?— Потому что вы — мой последний шанс вытащить Джона.— А что с ним?— Он наконец-то позволил мне оплатить залог. Но они его все равно не отпускают.— А почему?— Говорят, что не хватает подписи детектива Лесситер.— Чушь какая-то… Она же в больнице. В нее стреляли.— Нет, ни в какой она не в больнице!Декер напрягся:— Это вы о чем?— В полицейском управлении мне сообщили, что она в больнице, так что я позвонила туда, чтобы переговорить с ней. Собиралась сама отвезти туда все бумаги…— И что вам там сказали?— Что она выписалась! — воскликнула Райли.— Выписалась? — недоверчиво переспросил Декер. — В нее стреляли — как она могла выписаться?— Не знаю. Но так мне сказали.— Вы не пробовали звонить на мобильный?— Раз десять. Не отвечает. Что это все значит, Декер?Ответил он не сразу:— Это значит, что примерно через десять минут мы встретимся с вами возле тюрьмы.Глава 71Фред Росс со злобной ухмылочкой посмотрел на Декера.— Вот уж не думал, что опять свидимся, жирдяй!Один из охранников тюрьмы выкатил кресло со стариком из коридора в вестибюль, в котором его уже поджидали Декер, Джеймисон и Райли.Не обращая внимания на эти слова, Амос посмотрел на дежурного офицера.— И еще мы хотим забрать Джона Бэрона. Залог за него выплачен.— Не могу его выпустить, пока освобождение под залог не подпишет детектив Лесситер, — отрезал дежурный.— Детектив Лесситер в самоволке.— Ничего не знаю… — начал было тюремщик.Декер грохнул кулаком по регистрационной стойке.— Зато я знаю! — Он ткнул пальцем в Райли. — Она полностью выплатила залог, установленный судьей! Бумага у вас на руках. Лесситер не должна тут ни хрена подписывать. Так что если не хотите замутить офигенный судебный процесс против этого городишки, который высосет из него последние гроши, лучше отпускайте Джона Бэрона, не отходя от кассы. — Поднял руку с телефоном. — А если не отпустите, то ровно через десять минут здесь будет целая команда агентов ФБР, которые арестуют и вас, и всех остальных в вашем долбаном клоповнике!Дежурный сжался в комок, словно Декер приготовился дать ему в глаз.В этот момент из-за их спин послышался чей-то голос:— Привет, агент Декер.Обернувшись, Амос увидел стоящего сзади патрульного Карри.— Насколько я понимаю, тут какая-то проблема? — спокойно поинтересовался тот.— Проблема в том, что залог выплачен, все бумаги оформлены, а этот малый не выпускает задержанного, поскольку детектив Лесситер чего-то там не подписала. Но детектив Лесситер, в которую сегодня якобы стреляли, выписалась из больницы и теперь — надо же, какое совпадение! — болтается неизвестно где.Карри бросил взгляд на дежурного офицера, а потом опять посмотрел на Декера:— Сейчас сам схожу за Бэроном.— Но детектив Лесситер… — завел было свое дежурный.— Заткнись, Бобби, — бросил Карри. Попросту развернулся и ушел.Через минуту он вернулся в компании Бэрона.— Спасибо за содействие, — поблагодарил его Декер.— Нет проблем. Меня самого уже порядком задолбали здешние порядочки, — ответил Карри. Положив руку на рукоять пистолета, он бросил выразительный взгляд на дежурного, после чего опять посмотрел на Декера. — Может, мне тут пока побыть и проследить, чтобы никто не поднял трезвон? Не знаю, какие у вас планы, но, по-моему, кое-кому вовсе не обязательно про них знать.— А вот за это еще большее спасибо, — отозвался Декер, разглядывая шкаф с помповыми ружьями за спиной у дежурного. — И раз уж вы сегодня столь щедры на добрые дела, не возражаете, если я возьму на время вон тот дробовичок? Мне он может здорово пригодиться.— Нет проблем. — Карри посмотрел на Бобби, дежурного офицера. — Давай доставай.— Но нельзя ведь…Патрульный выхватил пистолет.— Живо!Бобби отпер шкаф, вытащил оттуда помповое ружье и коробку с патронами, вручил Декеру.— Удачи, Декер! — бросил Карри.— Спасибо.Амос передал дробовик и патроны Джеймисон и покатил инвалидное кресло с восседающим на нем Россом к своему внедорожнику. На пару с Бэроном они впихнули старика на заднее сиденье, а сложенную каталку Декер забросил в задний грузовой отсек.Все забрались в машину — за руль на сей раз сел Амос.— Что тут, черт возьми, происходит? — недоуменно вопросил Бэрон.— Много чего, — бросил Декер, доставая телефон.— Кому звонить собрался? — поинтересовалась Джеймисон.— Никому. Хочу кое-куда по-быстрому заглянуть.— Куда?— В Австралию.Несколько минут он перелистывал интернет-страницы.— Декер, мы опоздаем к месту обмена! — не выдержала Джеймисон.— Нет, не опоздаем.Еще несколько минут он изучал открытые ссылки, после чего отправил довольно длинное сообщение. И только потом отложил телефон и повернул ключ зажигания.— Нашел, что искал? — спросила Джеймисон.Он кивнул:— Угу. Нашел практически все, что надо.* * *Ехали они быстро и вскоре уже оказались в центре города.— Минуточку! — подал голос с заднего сиденья Фред Росс. — Но мы же едем не…И тут же захлопнул рот.— Не к условленному месту обмена? — закончил за него Декер. — Я знаю, что вы уже в курсе — раз уж ваша шайка давно пролезла и в департамент полиции. Да, вы правы, мы едем не туда. Я предпочитаю место, в котором разворачивается настоящее действо.— В каком это смысле? — обеспокоенно поинтересовалась Джеймисон.— Доверься мне, Алекс, — я знаю, что делаю.— А вот лично я не настолько доверчив, — вмешался Бэрон.— На вашем месте я бы тоже не отличался излишней доверчивостью, — заметил Декер. — Честно говоря, не думаю, что в этом чертовом городишке вообще можно хоть кому-нибудь доверять.Они стали подниматься по извилистой дороге, ведущей к вершине холма, — туда, где громоздилась усадьба Бэрона.Джон изумленно оглядывался и наконец не выдержал:— Зачем мы едем ко мне домой?— А затем, что я хочу познакомить вас с людьми, которые всеми силами пытались запихать вас в камеру смертников.Глава 72Декер остановил машину в самом начале подъездной дорожки, ведущей к парадному входу усадьбы. Выключил мотор, огляделся.— Ну и что теперь? — спросила Джеймисон.В этот момент у него коротко звякнул телефон — эсэмэска. Амос несколько секунд водил глазами по экрану — это был ответ на сообщение, которое он недавно отправил.— Теперь все закончим, надеюсь, — ответил он Джеймисон.— Но как же обмен? — воскликнула она. — Надо срочно ехать за Эмбер и Зоей!— А мы уже приехали — потому что они здесь, Алекс.— Здесь?! Но до назначенного места еще часа четыре пилить!— Вот и они хотели, чтобы мы так думали. — Он обернулся на Фреда Росса: — Верно говорю?Старик мрачно обвел взглядом Декера:— Ты еще не знаешь, с кем связался, пузан.— Угу, в последнее время только это и слышу.Они вылезли из машины. Амос обошел ее сзади, вытащил сложенное инвалидное кресло, разложил.— Декер, на хрена тащить этого упыря с собой? — вмешался Бэрон. — Никуда он отсюда не денется.— Нет, он нам нужен. Но кое-какая предосторожность не помешает.Он вытащил из стоящего в багажнике ящика с инструментами рулон строительного скотча и, не обращая внимания на сопротивление Росса, крепко залепил ему рот. Потом впихнул того в кресло и примотал ему руки к подлокотникам. Затем взял с переднего сиденья помповое ружье и коробку патронов, вручил Бэрону.— Полагаю, знаете, как обращаться?Джон умело зарядил в подствольный магазин пять патронов.— У нас, владельцев фамильных поместий, это инструмент номер один.Декер взялся за рукоятки инвалидного кресла. Когда добрались до асфальтовой площадки перед парадным крыльцом, он прибавил шагу и вскоре остановился.Перед ними стоял знакомый сарай для рассады. Сбоку от него возвышалась гора свежей земли, дверь была настежь распахнута.— Это еще что за дела? — изумился Бэрон. — Кто тут копался? И почему дверь нараспашку?— Судя по всему, они и здесь клад искали, — отозвался Декер. — Постойте-ка тут чуток.Оставив недоумевающих спутников, он обошел сарай и, подсвечивая себе фонариком в телефоне, спустился в яму. Некоторое время им были видны только тусклые отблески фонарика, но вскоре из ямы появился и сам Декер. Потом он зашел в сарай. Меньше чем через минуту вышел обратно и опять присоединился к ним.— Что нашел? — поинтересовалась Джеймисон.— Ровно то, что и ожидал, — ничего.— А внутри?— Они разломали пол, но сразу под ним только тонкая бетонная плита, а дальше просто земля.— И что это означает? — спросила Райли.— Означает, что нужно двигать дальше — туда, где клад спрятан на самом деле.Они зашагали по мощеной дорожке, которая впереди углом загибалась вправо. Когда дошли до поворота, Декер остановился и откатил кресло с Россом в траву.Вытащил пистолет. Джеймисон последовала его примеру, а Бэрон взял на изготовку дробовик. Все двинулись вслед за Декером. Вплотную подобрались к кустам на углу, вытянули шеи.Впереди вовсю кипела работа.Прямо перед входом на фамильное кладбище Бэронов стоял здоровенный самосвал, а рядом с ним — пустой трейлер для перевозки строительной техники. У них на глазах мимо самосвала проскочил «Бобкэт» с задранным вверх ковшом, шустро влетел на территорию кладбища. Возле трейлера приткнулись два больших внедорожника, а за воротами среди надгробий копошились какие-то люди.Декер метнулся вперед, его спутники не отставали. Нашуметь не опасались — рев мотора «Бобкэта» надежно заглушал все остальные звуки. Амос распахнул заднюю дверь ближайшего внедорожника, заглянул в одну из сумок, горой наваленных на сиденье. Она была доверху наполнена такими же бутылочками, какие он видел в потайной кладовке Росса.Декер аккуратно прикрыл дверь, и они вместе подкрались к воротам, осторожно заглянули внутрь. Вокруг мавзолея собралась группа людей. Сияли мощные переносные фонари, установленные со всех сторон от гробницы.— Вон Росс, — прошипела Джеймисон.— И Лесситер, — тоже шепотом подхватила Райли. — Но ее же вроде как подстрелили?Одна рука у Лесситер была подвязана, да и двигалась она как-то заторможенно.— Подстрелили, — кивнул Декер. — Только далеко не так серьезно, как все думали.Рядом с мавзолеем зияла огромная яма, и они слышали, как в ней трещат отбойные молотки. Через несколько минут Росс, прихватив с собой фонарь, скрылся в глубине ямы. Лесситер полезла вслед за ним.Вокруг них Амос насчитал десять вооруженных людей.Через несколько минут Росс с Лесситер выбрались обратно. Вид у обоих был обескураженный.— Декер! — вдруг выдохнула Джеймисон, показывая куда-то влево.Там, прислонившись спинами к большому надгробию, сидели Эмбер и Зоя. Обе были связаны, с замотанными клейкой лентой ртами.Декер скользнул в темноту и минуту спустя вернулся, толкая перед собой кресло-каталку с Фредом Россом. Прокатил ее мимо самосвала и выдвинул в ворота. Они с Бэроном успели обменяться оружием, и теперь Амос крепко прижимал к шее Росса ствол дробовика.Оглядел остальных, кивнул. Бэрон и Джеймисон заняли позиции по обоим краям кирпичной стены, взяв под прицел Лесситер и окружающих ее людей. Синди Райли, привстав на цыпочки, опасливо заглядывала через плечо Бэрона.— О'кей, мы готовы к обмену! — выкрикнул Декер.Все собравшиеся вокруг мавзолея как один застыли. Потом Тэд Росс и Лесситер медленно повернулись. Заметили Росса-старшего и Декера, который держал дробовик у головы старика.Росс-младший сокрушенно покачал головой. Нагнулся, опершись руками в колени. С улыбочкой бросил взгляд на Лесситер.— Блин, Донна, да сколько раз я тебе твердил — давно уже надо было от этого прилипалы избавиться!— Не слишком-то умно было сюда заявляться! — крикнула Лесситер Декеру.Свободной рукой Декер показал на Эмбер с Зоей.— А куда нам было еще идти? Мы ведь вроде как насчет обмена договаривались? Не забыли? Все-таки вы всё это устроили, не я.— Добром это для вас не кончится! — пригрозила Лесситер.— Вы хоть бы часовых расставили, Росс, — неодобрительно заметил Декер.— Наверное, я вас малость недооценил, Декер.— А мне нравится, когда меня недооценивают. Полагаю, у вас уже продумано, как отсюда смыться. Так что вы отдаете нам Эмбер с Зоей, мы возвращаем вам этого старого вурдалака — и проваливайте на все четыре стороны.— Не все так просто, — откликнулся Росс.Декер бросил взгляд на мавзолей:— Потому что вы его еще не нашли?Улыбочка Росса увяла.— Что не нашли?— Клад, который оставил Джон Бэрон Первый.— Откуда вам вообще про него известно? — взъярилась Лесситер.— Мне все про него известно. Кстати, зачем вам еще и чьи-то сокровища? Что, на фентаниле мало наварили?Росс бросил взгляд на Бэрона.— Это тут совсем ни при чем. Мне главное — вот его ободрать как липку!Фред Росс неистово заерзал в кресле.— Что, тоже желаете принять участие в нашей дискуссии? — осведомился Декер и, опустив руку, сорвал с физиономии старика клейкую ленту.— Пристрели этого сукина сына, Тедди! — тут же взвизгнул Фред Росс. — Выпусти ему кишки!— Не шуми, папаня, — насмешливо откликнулся его сын, переводя взгляд на Декера. — Так что?— Как я уже говорил, по-моему, мы все-таки найдем приемлемый выход из положения.Росс глянул на мавзолей.— О'кей, рассказывайте нам, где клад, и можете забирать мамашу с дочкой. — Он ткнул стволом пистолета в сторону своего отца. — И его можете прихватить тоже. Меня этот старый хрен еще в детстве достал выше крыши.— Ах ты, гаденыш! — взвыл Фред Росс. — Я же сам тебе про все это рассказал! Неблагодарная скотина!Последовал и еще целый ряд отборных ругательств, нацеленных исключительно на не оправдавшего надежды отпрыска.— Видали, о чем я? — бросил Тэд Росс, поднимая пистолет. — Заткнись, папа! Иначе, клянусь богом, я сам тебя сейчас хлопну!— Фред, а вы, похоже, и впрямь не семи пядей во лбу, — обратился к его отцу Декер.— Что?! Это ты о чем, кабан ты толстомордый?— Вы знали, что вас должны обменять. Но если б мы приехали в оговоренное место, менять вас там было бы не на кого. Так что ваш сынок решил вас просто сдать. Пожертвовать, как пешку. Вы бы опять отправились в тюрьму, а его ищи-свищи — вперед, к новой жизни!На сей раз Росс-старший промолчал — только буравил сына злобным взглядом.Декер опять обратился к Россу:— Была и еще одна причина, по которой я сразу догадался, что весь этот обмен — не более чем фикция и что ваша главная задача — поскорее отыскать клад. — Он бросил взгляд на кипящего злобой Фреда Росса. — На хрена он вам вообще сдался — человек, который всю жизнь изводил вас и вашу мать? Только чтобы он не дал на вас показания? Черт, да лично я все на свете отдал бы, только чтоб больше этого мерзавца не видеть и не слышать — да и вы, думаю, тоже.Очередной поток ругани от Фреда Росса удалось оборвать только скотчем, который Декер решительно налепил ему обратно на физиономию.Амос посмотрел на яму рядом с мавзолеем.— Вы решили, что клад либо под садовым сараем, либо под гробницей? Из-за того письма в компанию О'Рейли?— Того количества бетона, которое он заказал, и близко не хватило бы на пристройку к ткацкой фабрике, — откликнулся Росс. — А потом, на тот момент Бэрону уже не было резона что-то строить, потому что с текстилем у него дело не пошло. Бетон он пустил на фундамент для этого склепа. Теперь нам это точно известно.Декер кивнул.— Да, Грин как-то устроил нам краткий экскурс в историю Бэронвилла и упомянул, что с этим направлением бизнеса у Бэрона действительно не заладилось. Хотя на тот момент он не знал, что позже я наткнусь на письмо, из-за которого этот факт мне здорово пригодится. И что же, по-вашему, в этом кладе?— Драгоценные камни, наверное. Монеты. Бумажные деньги давно бы истлели.Декер кивнул:— Нашли там, внизу, что-нибудь?— Пустоту в фундаменте, заделанную бетоном.— И там что угодно, но только не клад? — уточнил Декер. — Например, скелеты?— Да, там и в самом деле какие-то кости, — удивился Росс. — Но как вы узнали?— Бэрон был уже в почтенном возрасте. Сам он со всем этим никогда не справился бы. А разве он отпустил бы людей, которые прятали клад вместо него? После его смерти они просто вернулись бы и забрали его себе или проболтались кому-нибудь. А чтобы похоронить кого-нибудь в пустотелом фундаменте, особых силенок не надо.— Но где все-таки клад? — нетерпеливо поинтересовался Росс.— В заказе материалов у О'Рейли все об этом сказано, только вы сосредоточились не на той части письма.— Тогда просветите меня, — буркнул Росс.— Я видел письмо, которое дворецкий Бэрона, Найджел, написал своему сыну. Коста его тоже читал. Там и есть ключ к кладу.— Коста никогда мне про такое письмо не рассказывал.— Но он явно считал, что клад спрятан под мавзолеем.— Коста провел миллион исследований. Перечитал все, что можно, по истории поместья и решил, что достаточно сузил поиск. Но хотел в этом убедиться. Нам было нужно, чтобы кто-то смог проникнуть сюда. Так что я привлек к делу Тоби Бэббота.— Почему именно Бэббота?— При строительстве ФЦ он получил серьезную травму. Вот я и бросил ему кость. Короче говоря, он тут полазал, посмотрел, что да как… Понимаете, Коста уже определил, что после того, как Бэрон сделал тот заказ на стройматериалы О'Рейли, в поместье появились только две новые постройки — сарай для рассады и вот этот мавзолей. Так что Тоби проник сюда и тщательно обмерил оба. И выяснил, что их контуры в плане более или менее соответствуют бетонным фундаментам, построенным при использовании заказанных в фирме О'Рейли материалов.— И Бэрон поймал его на незаконном вторжении и пожаловался в полицию?— Ну вообще-то тут и Майк Свенсон ошивался, когда Тоби сюда залез. Они с Бэроном погнались за ним, но не догнали. Свенсон знал Тоби и, судя по всему, сообщил Бэрону, кто это такой, — потому-то Бэрон и написал заявление в полицию. Да ладно, мелочи жизни, — небрежно добавил Росс.— Вообще-то для Бэббота со Свенсоном это оказалось далеко не мелочью, поскольку в ваших глазах оба таким образом подписали себе смертный приговор, — уточнил Декер. — А у Бэрона, который якобы затаил злобу на Бэббота, появился мотив — вот вам прекрасная возможность обвинить его и в его убийстве тоже, до кучи со всеми остальными, которые вы совершили. И благодаря Бэбботу вы узнали, что тут обитает еще и Свенсон, наверняка с наркотиками. Этим тоже можно было воспользоваться, чтобы подставить Бэрона, тем более что Свенсона все равно надо было удалить со сцены. — Он сделал паузу. — И, по-моему, у вас была еще одна веская причина избавиться от Бэббота.Росс мрачно посмотрел на Декера, но промолчал.— Он обнаружил у вас на работе тайник, в котором вы хранили поступающий в центр фентанил. Судя по всему, измерять он был горазд — сначала мавзолей, потом ваш кабинет…— По-моему, у меня из одной коробки пропала бутылочка. Ваша работа?— Моя.— Донна сразу сказала мне, что вы нашли у Тоби строительные планы центра. Но я никак не думал, что вы сложите все один к одному. Вы подали это так, будто Тоби затаил злобу на «Максус» из-за того, как с ним там обошлись.— Тут мне повезло, поскольку тогда я не знал, что Лесситер — не коп, а оборотень.— Много вы про меня знаете! — выкрикнула Лесситер.— Знаю достаточно, — заверил Декер.Опять вмешался Росс:— Так, ближе к делу: что там было в письме от этого Найджела?— Там говорится об их с Бэроном путешествии по Австралии.— По Австралии? При чем тут Австралия?— Они побывали в обычных для подобных случаев местах. Но в списке были и такие, про которые я никогда не слышал. И перед тем, как приехать сюда, я их «погуглил». И заинтересовало меня только одно из них — Калгурли.— И что там в этом Калгурли особенного? — поинтересовался Росс.— Сейчас покажу. У вам есть кувалда?Росс бросил взгляд на мавзолей.— Зачем? Клада там все равно нет.— А по-моему, все-таки есть. Именно это я и имел в виду, когда говорил, что вы сосредоточились не на той части письма в строительную компанию. Пусть кто-нибудь из ваших ребят врежет по стенке кувалдой. — Декер показал на стену прямо за спиной у Росса. — Вон по той.Росс резко обернулся.— Зачем?— Просто делайте, что сказано, — вы ничего не теряете, даже если я ошибаюсь.Росс приказал одному из своих людей взять кувалду и приступать к делу. Тот перехватил инструмент поудобней и со всей мочи шарахнул в стену. Мрамор покрылся трещинами. Еще удар, за ним другой. На землю посыпались мраморные обломки. Молотобоец продолжал трудиться, пока в стене не образовалось пятно кирпичной кладки, скрывающейся за мраморной отделкой.Росс уставился на Декера:— Что за дела? Это же обычные кирпичи!— Выковыряйте из стены один из них.Человек вооружился ломиком и занялся тем, что велел Декер. А когда наконец вынул расшатанный кирпич, то пошатнулся и едва не уронил его.— Ничего себе тяжесть! — удивленно буркнул подручный Росса, с трудом опуская кирпич на землю.— А золото вообще тяжелое, — заметил Декер.— Золото?! — воскликнул Росс. — Вы хотите сказать, что весь этот мавзолей сделан из золота?— Нет, думаю, только эта стена. — Декер показал на землю под ней. — Вот потому-то склеп и перекосился на один бок. А мощный бетонный фундамент понадобился, чтобы удержать дополнительный вес. Только годы взяли свое. Кирпич — это только оболочка, внутри у него золото.— А ну-ка проверь, — приказал Росс другому из своих людей.Тот взял зубило и молоток и принялся трудиться над кирпичом, пока не отколол от него порядочный кусок. Ахнув, поднял на остальных изумленный взгляд. Росс поближе придвинул мощный светильник. Из-под кирпичной оболочки ярким чистым светом сияло золото.— Теперь понятно, что им понадобилось в Австралии.Росс бросил на него взгляд:— Что это за Калгурли такое?— Калгурли — это часть так называемой «Золотой мили», одного из крупнейших золоторудных месторождений на планете.— Но как вы догадались? — спросила Лесситер.— Мне не приходит в голову другой причины, по которой Бэрон мог туда отправиться. Из того, что я про него слышал, в жизни его волновали исключительно деньги, так что вряд ли он потащился бы в такую даль и глушь только для собственного развлечения. Он нанял частное судно и привез домой целое состояние — очевидно, в виде золотого песка и самородков. А потом превратил это золото в слитки и упрятал в кирпичи при помощи готовых форм, которые заказал у О'Рейли.Росс осмотрел большую кирпичную стену и быстро подсчитал что-то в уме.— Да тут же сотни этих слитков!— Должно быть, — согласился Декер.— Но, Декер, как вы все-таки догадались, что они именно в этой стене мавзолея? — не отставала Лесситер. — Не только ведь из-за того, что она просела в землю?— Я знал то, чего не знали ни вы, ни Коста. — Амос показал на Бэрона. — Когда мы первый раз сюда приехали, он провел нас внутрь мавзолея. Там я заметил, что две стены покрыты обычными для старых склепов и погребов пятнами мха и плесени, а вот эта — почему-то вся в белесых потеках, причем таких же, что и снаружи. Со временем из кирпичей и извести вымывается щелочь, образуя такие вот характерные следы — сами, наверное, видели на старых кирпичных стенах и трубах. Вообще-то нечто подобное произошло и с моим домом в Огайо, и парень, который эти потеки ликвидировал, все мне про это объяснил. А мрамор — материал пористый, так что любая жидкость с обратной стороны обязательно проявится снаружи. Зная из адресованного О'Рейли письма, что Бэрон получил глину и формы для изготовления кирпичей, я понял, что ему зачем-то понадобились самодельные кирпичи. И решил, что эти кирпичи находятся под слоем мрамора, через который постепенно и просочилась щелочь. Вместе с поездкой в Калгурли это навело меня на мысль о том, что золото может быть спрятано в самодельных кирпичах. Кроме того, зайдя в мавзолей, я обратил внимание, что его внутренняя ширина примерно на фут меньше положенной — причем за счет именно этой стены. — Он потер ногу. — Случайно вышло — налетел бедром на саркофаг, который выступал внутрь сильнее, чем те, что с противоположной стороны. — Бросил взгляд на Росса. — Примерно как с вашим кабинетом. Только тут дополнительное пространство занимали кирпичи. На других стенах оно не понадобилось — там просто сплошной мрамор.— Но зачем было морочиться и прятать золото в кирпичи, если оно и так было бы внутри стены? — недоуменно вопросил Росс.— Ну, по крайней мере, так можно было скрыть золотые слитки от рабочих, которые складывали стену, — даже несмотря на то, что они явно обратили внимание на дополнительный вес. И если мрамор был бы каким-то образом поврежден, за ним открылась бы обычная кирпичная кладка, и ничего более — как вы и подумали, когда ваш парень вскрыл стену.— Но кто же убил этих людей и засунул их в фундамент? — удивился Бэрон.Декер пожал плечами:— Насколько я понимаю, Бэрон Первый со своим дворецким. Затолкали их в оставленную пустоту, а потом кто-то пришел и заделал проем. Вообще-то в письме сыну Найджел намекает, что после своей смерти вполне может оказаться в аду и уповает только на всепрощение Господа. Должно быть, так проявилось чувство вины, которое он испытывал после убийства.— И сколько же может стоить такая золотая стенка, как думаете? — спросил Росс.Декер быстро прикинул количество кирпичей в стене.— Нынешняя цена золота — чуть больше тысячи трехсот «баков» за унцию. Слиток такого размера весит примерно двенадцать килограмм, или около двадцати шести фунтов. Так что один такой кирпичик может стоить порядка шестисот тысяч долларов.— О, господи! — воскликнула Лесситер. — Каждый?— Угу, — кивнул Декер, пробежавшись взглядом по стене. — По-моему, кирпичей тут штук девятьсот или около того. Может, больше.— И это получается… — проговорил Росс, явно занятый какими-то мысленными подсчетами.Но за него закончил Джон Бэрон:— Выходит больше полумиллиарда долларов золотом.— И, несмотря на старую поговорку, Бэрон Первый все-таки ухитрился унести свое богатство с собой в могилу, — саркастически заметил Декер. — Именно поэтому я и был уверен, что золото спрятано не в садовом сарае.— Господи, я, конечно, знала, что старик Бэрон был богат, но чтобы настолько… — пролепетала Лесситер.— Золото в те времена было значительно дешевле, — объяснил Амос. — Неплохое вложение средств.Росс поднял взгляд с золотого слитка на Декера:— Ну так что, договорились?— Вообще-то говоря, не думаю, — отозвался тот. — Насколько мне известно, вы убили по меньшей мере десятерых, включая зятя моей напарницы, — не говоря уже о тысячах других людей, погибших от передозировки той отравы, которую вы им впарили. Так что на самом-то деле я пришел сюда, чтобы произвести ваш арест.Росс посмотрел на Декера, как на ненормального.— Ладно. Но численный перевес на нашей стороне, так что не в той вы позиции, чтобы вести переговоры. И у меня заложники, которых вы хотите заполучить обратно. Все, что у вас есть, — это мой старик, на которого мне начхать с высокой колокольни.— Нет, ситуацию вы оцениваете в корне неверно, поскольку сделали очень большую ошибку.— И какую же? — осторожно уточнил Росс.Вместо ответа свободной рукой Декер выхватил мобильник. Телефон был уже на линии и в режиме громкой связи.— Думаете, я настолько глуп, чтобы являться сюда безо всякого прикрытия?Глава 73Со всех сторон одновременно ударил ослепительный свет.На гребнях окружающих кладбище стен возникли стволы автоматов — бойцы спецподразделения вскочили на заранее приставленные с обратной стороны лесенки.— ФБР! Бросить оружие! Всем лечь на землю, руки за голову! Быстро! — прогремел усиленный мегафоном голос.Откуда-то из-за верхушек деревьев с громом вынырнул вертолет с эмблемой УБН на борту, завис, направил вниз мощный прожектор. С неба на Росса и его подручных нацелились стволы автоматов.Кое-кто из людей Росса открыл огонь по вертолету и бойцам, которые уже перелезали через кирпичную стену.Загремели ответные выстрелы. Маленькое кладбище быстро заволокло пороховым дымом.Стали слышаться шлепки пуль, угодивших в человеческую плоть, и крики раненых. Дым становился все гуще, вопли — все чаще и громче.Декер быстро затолкал инвалидное кресло с Фредом Россом за один из внедорожников.— Пригните голову! — бросил он старику перед тем, как бегом броситься к остальным.— Я заберу Эмбер и Зою! — крикнула Декеру Джеймисон, устремляясь вперед в сопровождении Джона Бэрона, который неотступно следовал за ней по пятам.Росс и один из его людей тоже бросились к заложникам.Противоборствующие пары столкнулись прямо перед Эмбер и Зоей.Росс стал прицеливаться в Джеймисон.— Ах ты, гаденыш! — выкрикнула она.Ногой выбив у него из руки пистолет, резко ударила его кулаком в нос и, когда он пошатнулся от боли, незамедлительно добавила коленкой прямо в пах. Росс повалился на землю и остался лежать без движения. Для большей гарантии Алекс заломила ему руки за спину и сковала наручниками.Бэрон тем временем занялся вторым противником — перехватил руку с пистолетом, развернул его к себе спиной и впечатал физиономией в гранитное надгробие. Подручный Росса шлепнулся на землю и больше не двигался.Джеймисон подхватила на руки Зою, а Бэрон помог подняться Эмбер. Все быстро укрылись за ближайшим склепом — перестрелка вокруг продолжалась.— Тетя Алекс, ну ты даешь! Это было… было так круто!Декер вдруг почувствовал сильный удар, налетевший откуда-то из затянутой дымом тьмы — запнулся, наскочил на чугунную створку ворот, потерял равновесие и упал.Синди Райли помогла ему встать. Крики и грохот выстрелов доносились с кладбища все реже и реже.Амос услышал во тьме быстро удаляющийся топот — наверное, это был тот, кто и ухитрился приложить его исподтишка.Он оглядел кладбище и, когда дым немного рассеялся, увидел, что кое-кто из людей Росса недвижимо лежит на земле. Остальные стояли на коленях, заложив руки за головы. Среди них быстро перемещались затянутые в бронежилеты агенты УБН с автоматами на изготовку, заглядывая во все закоулки кладбища. Судя по всему, ситуацию они полностью контролировали. Скоротечный бой был окончен.Агент Кемпер, выпрыгнувшая из приземлившегося неподалеку вертолета, поспешила к ним навстречу.— Должна заметить, что после вашей эсэмэски с новым местом встречи я не знала, что и думать! Хорошо еще, что я вам безоговорочно доверяю, иначе все закончилось бы не столь радужно…Декер кивнул и перевел взгляд на Бэрона с Джеймисон, которые подводили Эмбер и Зою к группе опустивших автоматы агентов УБН.— Вы использовали резиновые пули? — спросил он.Кемпер кивнула:— Как вы и предложили. Мы тоже решили, что пусть лучше эта публика расскажет, кто у них там на вершине пищевой цепочки.Когда дым окончательно рассеялся, Райли воскликнула:— Декер, Росса я вижу, а вот Лесситер нигде нет!Все посмотрели на Росса с окровавленной после удара Джеймисон физиономией, которого поднимали на ноги двое агентов.— Кто-то только что побежал в сторону главного здания, — сообщил Декер. — Наверняка Лесситер.— Никуда она не денется, — уверенным тоном произнесла Кемпер. — Поместье окружено. Дорога перекрыта. Бежать некуда.Декер перевел взгляд на внедорожники у ворот. Росс и его кресло тоже куда-то девались!Бросившись туда, он обнаружил лишь валяющиеся на земле обрывки скотча. Старик как-то ухитрился освободиться.Через секунду к нему присоединилась Кемпер.— Что случилось? — спросила она.— Тут еще где-то и Фред Росс в своей инвалидной каталке, — сообщил Амос.Кемпер улыбнулась:— Тоже не проблема. Спасибо за содействие, Декер!Она тут же отошла, чтобы дать указания своим людям, которые уже взяли в оборот Тэда Росса.Декер некоторое время смотрел ей в спину, после чего повернулся к Райли:— Идите помогите остальным. Я скоро вернусь.Прежде чем та успела что-то ответить, его уже рядом не было.Через несколько минут он свернул с ведущей к кладбищу мощеной дорожки и поднял взгляд на главное здание усадьбы. Остановился, огляделся по сторонам. Прислушался — не бежит ли кто. Ничего не услышав, устремился дальше. Никаких звуков от инвалидного кресла Росса тоже было не слыхать.Куда же старик мог податься?Он ускорил шаг. И где Лесситер? Пешком ей не уйти. Так ее легко поймают. А вот на машине прорваться через поставленный Кемпер блокпост на дороге вполне реально. Ключи от прокатного внедорожника по-прежнему были у Декера. Но имелось тут и еще одно подходящее транспортное средство.Амос со всех ног бросился к гаражу.Как только он подбежал туда, послышался звук запускаемого мотора. Скрежетнули шестеренки, и из открытых навеки ворот задом выкатился старый «Субурбан».Декеру даже пришлось метнуться в сторону, чтобы не попасть под колеса.Перекатившись, он сел в траве в тот самый момент, когда Лесситер резко крутанула руль, и «Субурбан» с заносом передних колес развернулся на месте, нацелившись капотом на дорогу.Стоя на коленях, Декер прижал к плечу приклад дробовика и прицелился:— Живо из машины, Лесситер! Иначе открываю огонь!Ответом ему послужили пять пистолетных выстрелов через открытое водительское окно. К счастью, стреляла она практически наобум, пытаясь одновременно справиться с управлением, так что пули разлетелись по сторонам.Декер всадил несколько зарядов прямо в бок старого рыдвана. Крупная дробь разорвала обе шины, выбила боковое стекло, оставила оспины на дверях.Лесситер вскрикнула. Через несколько секунд пассажирская дверь с противоположной стороны распахнулась, и он услышал, как она спрыгивает на землю и мчится прочь.Вскоре Лесситер опять показалась в поле зрения — у него на глазах добежала до парадного входа усадьбы и скрылась внутри.Декер медленно подошел к «Субурбану», заглянул в салон.Увидел на водительском сиденье кровь — выходит, все-таки попал.По кровавым следам дошел до дома, просунул голову за двери.Лесситер не увидел — только услышал.Откуда-то доносились стоны.Медленно направился по знакомому широченному коридору, по очереди заглядывая во все комнаты. Стоны доносились все отчетливей, но из-за обилия помещений и переходов они эхом отдавались отовсюду, словно в пещере.Он остановился, напряженно прислушался.— Декер?Сделав еще несколько шагов, он заглянул в оружейную.Лесситер сидела на полу, прислонившись спиной к стене.Рука, которую она недавно носила на перевязи, была вся в крови и бессильно висела вдоль тела. Перевязь валялась рядом.Декер не сводил взгляда с пистолета в ее правой руке.— Да? — отозвался он.— Чтоб ты сдох!— Все кончено, Донна. Так что положи пистолет на пол, и я вызову медпомощь.Они было рассмеялась, но тут же скривилась и отвернулась вбок. Ее вырвало.Утерла рот рукой с пистолетом, подняла взгляд на стоящего в дверях Амоса.— Хорошо ты меня уделал, Декер. — Показала стволом пистолета на окровавленную щеку, в которую попала дробь. — Красавица я теперь, да? — Разразившись смехом, опять переломилась пополам от боли.— Почему, Донна? Ты же коп!Она с трудом выпрямилась.— Слишком большие деньги, Декер. Слишком большие.Застонав, бессильно откинулась к стене.— И еще тебе хотелось подставить Бэрона — из-за твоего отца. И из-за матери тоже.Лесситер показала на окровавленную перевязь на полу.— План был в том, чтобы устранить Марти и Элис, когда их повезут в тюрьму. Меня и других должны были подстрелить только для виду, чтобы все выглядело натурально. Только эта чертова пуля срикошетировала от бронежилета и порвала мне левую руку. Пришлось серьезными таблетками закинуться, только чтобы оставаться на ногах. А теперь еще ты своим дробовиком… Похоже, мне кранты. В левом легком тоже вроде полно крови.— Сбегать из больницы было большой ошибкой. Это и привело меня сюда.Она покачала головой:— Иначе было никак. Тогда Тэд обязательно меня кинул бы.— Вот тебе и воровская солидарность! А зачем был весь этот спектакль с Битти и Смитом? Зачем было их замораживать, а потом подбрасывать в тот дом?— Я в курсе, что наш медэксперт ни черта в своем деле не смыслит. Но мы знали, что после того, как их опознают, здесь сразу объявится УБН, так что Росс предложил перестраховаться. — Она откашлялась кровью. — Но если б я знала, что ты окажешься в соседнем доме, то уж поверь — мы зарыли бы их за многие мили отсюда.— Положи пистолет, Донна, и тогда я смогу оказать тебе первую помощь. Иначе ты ее не получишь.— Да кому до этого дело?Она примолкла и сделала глубокий прерывистый вдох, отчего поврежденное легкое наверняка еще больше наполнилось кровью.— Бэронвилл! Это место высасывает из тебя жизнь. Куда ни плюнь — везде Бэроны. Каждый раз, когда я вижу это долбаную фамилию в названии улицы или здания, то хочется взять ствол и вышибить себе мозги! Мой отец был отличным мужиком. И эта дыра уничтожила его. Она все тут уничтожила!— Ты ведь вроде училась в Филадельфии. Почему не осталась там?Она помотала головой:— Пришлось вернуться, ухаживать за мамой. Хотя потом она все равно покончила с собой. Но к тому времени я тут уже окончательно застряла.— Ну да, в твоих проблемах всегда виноват кто-то другой.— Чертовски верно подмечено! — Она опять покрутила головой. — Золото в том числе. Сколько, он там сказал, — полмиллиарда?— Что-то типа того. Но жизнь — это не только деньги, Донна.Лесситер горько усмехнулась.— Легко говорить, когда они у тебя есть. А если нет ни гроша? — Со стоном ухватилась за бок. — Черт, до чего же больно!— Положи пистолет, Донна. Я окажу тебе помощь — хотя бы с болью справимся. Но для начала тебе нужно положить пистолет.Лесситер села более прямо, и лицо ее немного смягчилось.— Меня ведь ждет смертный приговор, Декер, — тихонько проговорила она. — За все, что я натворила.— Даже если так, то сразу его в исполнение не приводят.Амос заметил, что кровопотеря уже достигала критической стадии. Лесситер стала заикаться.— Я н-не хочу в тюрьму. Я же в п-полиции служила. Н-не хочу в тюрьму. Н-ни за что. Н-ни за что…— Вижу, что не хочешь, — произнес Декер, который уже понимал, к чему идет дело.— Я б-была хорошим копом. Вп-правду хорошим. А п-потом… п-потом все полетело к ч-чертям…Декер видел, как бледнеет ее лицо, — с каждым ударом сердца кровяное давление падало все ниже и ниже. Исход мог быть только один.— Как получилось, что ты связалась с Россом? — спросил он, пытаясь отвлечь ее.При этом вопросе Лесситер вроде немного ожила и достаточно четко ответила:— Всю жизнь его знала. Ему понадобился свой человек в полиции. Он знал и про отца, и про маму. Знал, что я в отчаянном положении. И сделал мне предложение, от которого я не смогла отказаться.— Элис Мартин ничего про это не знала, так ведь?Она помотала головой.— Д-для нее я была просто к-копом, ч-честным копом.— А как насчет Грина?Опять покачивание головой:— Никто про это не знал, к-кроме Росса. Он и Марти платил, и куче других к-копов. Но я у него была как п-подстраховка. Иначе Марти сразу б-бы меня сдал, когда ты п-прижал его за убийство Б-бонда.— Положи пистолет, Донна.— И не п-подумаю. — Она подняла на него умоляющий взгляд. — П-пристрели меня, Декер. — Она показала себе на лоб дулом пистолета. — Стреляй п-прямо сюда. П-пожалуйста. П-прошу, как к-коллега коллегу. Ну д-давай же.— Прости, но не могу.— Ладно, надо же было хотя бы п-попросить, — угрюмо произнесла Лесситер.С этими словами она сунула пистолет в рот, закрыла глаза и спустила курок.Декер никак на это не отреагировал. Вообще-то он знал, что все к этому и шло. И, может, так было лучше. Подошел к телу, которое завалилось набок. На стене, к которой прислонялась Лесситер, осталось большое кровавое пятно с ошметками мозга.Глядя на валяющийся под ногами труп, Амос прикрыл глаза, и в ту же секунду перед ними мелькнул тот ярко-синий свет, который всегда ассоциировался у него со смертью. Волосы на затылке встали дыбом, волной накатились головокружение и клаустрофобия.Он чуть не улыбнулся — и улыбнулся бы, если б не стоял над трупом Лесситер. Да, она была продажным полицейским. Но все-таки полицейским. И ее смерть вовсе не вызывала у него желания плясать от радости.Однако повод для улыбки все-таки был. Не исключено, что он и завтра останется тем самым прежним Декером, к которому давно привык, — по крайней мере, таким, в какого превратился после удара в голову, полученного много лет назад на футбольном поле. И в мире, в котором вроде не осталось уже хоть чего-нибудь предсказуемого, подобная перспектива просто не могла не радовать.Глава 74— Что это было?Бэрон, Джеймисон и Райли вели за собой Эмбер с Зоей обратно к главному зданию усадьбы, когда Джон вдруг остановился и замер на месте, нацелившись взглядом на неприметную грунтовую дорожку, которая ответвлялась от мощеной аллеи и терялась где-то среди деревьев.— Что именно? — Джеймисон повернулась к нему.— Какой-то шум, вон в той стороне.— Думаешь, это Декер?— Это не я, — отозвался Амос, который только что подошел к ним со стороны дома.— Декер, где ты был? — воинственно поинтересовалась Джеймисон.— В доме, вместе с Лесситер.— Что там произошло?Амос покосился на Зою. Вид у той был усталый и напуганный.— Потом расскажу. Кемпер только что прислала эсэмэску. Она вызвала Эмбер и Зое «Скорую». Машина подъедет к главному входу. Алекс, вам с Синди не трудно проводить их туда и посидеть с ними?— Эй, а ты-то куда собрался?— По-моему, нам с Джоном нужно заглянуть в одно местечко.Бэрон все не сводил глаз с боковой дорожки.Джеймисон бросила на него взгляд и опять повернулась к Декеру:— Я с вами пойду.— Нет, ты сейчас нужнее своей сестре и племяннице. У тебя есть пистолет, а я не знаю, кто там еще шатается. Кемпер уже отправила туда агентов, но если их там еще нет, тебе лучше самой за всем проследить.Алекс была явно задета:— Ладно, но не скажешь, по крайней мере, куда это вы намылились:Переглянувшись с Бэроном, Декер ответил:— Не исключено, что прямиком в прошлое.* * *Как только они двинулись по заросшей грунтовке, Джон покосился на Амоса:— Вы ведь в курсе, куда она ведет?— Угу.— И слышали то же, что и я?— Угу.— Но он же никак не может этого знать! Он здесь никогда не был.— Думаю, у него все-таки была возможность это узнать, — возразил Декер.Наконец они вышли из-за деревьев, и перед ними раскинулся большой пруд.Оба увидели это одновременно и застыли на месте.У самой воды в инвалидном кресле сидел Фред Росс.— Мистер Росс? — позвал Декер. — Вы куда-то собрались?Развернув кресло, Росс наконец заметил их. Поскольку скотча на нем уже не было, ругательства так и посыпались у него изо рта.Бэрон решительно зашагал к старику. Чуть помедлив, Декер последовал за ним.Прежде чем они успели к нему подойти, Росс раскачал кресло и завалил его набок. Пополз по грязи и тине к воде, волоча за собой бесполезные ноги.Бэрон заступил ему дорогу, посмотрел сверху вниз.Росс с ненавистью поднял на него взгляд.— Эх, мне бы сейчас мой обрез…— Только у вас его нет, — сказал Декер. — Как вы ухитрились освободиться?— Приматывать надо было крепче, без слабины… А мне того и надо было. Что, решили, что раз старый, так слабак? Я покрепче, чем выгляжу, толстомясый! Всю жизнь на фабрике железки таскал.— А откуда вам вообще известно про этот пруд? — спросил у него Бэрон.Росс расхохотался:— А сам-то как думаешь?Декер присел рядом со стариком на корточки:— За что вы убили его родителей?Джон бросил на Амоса изумленный взгляд и опять уставился на Росса.— Они были Бэроны. Что, этого мало?— А почему в пруду?— Потому что не хотел, чтобы меня зацапали, — вот почему, тупой ты сукин сын!— А зачем вы тогда вообще сюда явились? — спросил Декер.— Ну как же — искать!— Клад?Росс обвел его презрительным взглядом и кивнул.— Откуда вы в принципе про него узнали? — спросил Бэрон.— В молодости моя бабка работала в твоей долбанной усадьбе служанкой. Тот чудила-дворецкий хоть и на понтах был, но под старость стал сильно за воротник закладывать да на кухне языком трепать. Прямо перед тем, как помереть, похвалялся бабуле, что его вместе с Бэроном похоронят. Гордился этим, как индюк. Будто он какой-то важной шишкой от этого станет. А еще обмолвился, что Бэрон ни шиша своим деткам не оставит — мол, спрячет денежки так, чтобы они их в жизни не сыскали. Типа эти балбесы давно ему по фигу, и проку с них, как с козла молока. В общем, бабка рассказала это моей матери, а маманя рассказала мне. И вот как-то вечером, много лет назад, я и залез сюда — дай, думаю, поищу… Ни черта не нашел. И решил — пущай мне эти чертовы Бэроны сами все выложат.— Да они тоже ничего не знали, кретин! — взревел Бэрон. — Думаете, если б они знали, где клад, то сами бы давно его не достали?Росс не обратил на него внимания, не отводя взгляда с Декера:— Только вот ни фига они мне не выложили. Я еще больше взбеленился и надавал им по башке. Потом засунул мертвяков в эту их манерную тачку, подъехал сюда и загнал в воду.— Но откуда вам известно про эту дорожку и про пруд?— Бабка мамане рассказывала. — Он бросил взгляд на Бэрона. — Мол, катались по ней туда-сюда на пикники, баклуши били, великие и могучие… Вот и устроил я этим «великим и могучим» пикничок — футов двадцать тут как минимум. — Росс посмотрел на неподвижную воду. — А потом вернулся на работу на фабрику, и тут-то меня и парализовало. — Он глянул на лежащее на боку кресло-каталку. — С тех пор вот и сижу в этой колымаге, как приклеенный…— М-да, не зря говорят, что пути Господни неисповедимы, — презрительно произнес Декер. — А сейчас-то вы зачем сюда приперлись?— Блин, да в тюрягу не хочется. Лучше утоплюсь на хрен.Бэрон выхватил пистолет и направил его на Росса.— Может, вам помочь?Старик повернулся к нему со злобной ухмылкой.— Угу, валяй, засранец. Жми на спуск.Джон взвел курок.— Давай, богатенький буратино, стреляй! Что, кишка тонка? — взвизгнул Росс.Тут вмешался Декер:— Он хочет, чтобы вы это сделали, Джон, потому что тогда мне придется вас арестовать, и он это знает. Это все равно как если б он убил и вас тоже — точно так же, как и ваших родителей. Хотите доставить ему такое удовольствие?Бэрон вдавил дуло в лоб Росса и держал так, пока старик не задрожал от страха, а по щекам у него не потекли слезы. Потом снял пистолет с боевого взвода и с улыбкой вручил Декеру.— Вы что, серьезно? Чтобы я, великий и могучий, да купился бы на такую дешевую подначку?Росс разразился ругательствами и попытался в него плюнуть. Продолжал он сыпать проклятиями и тогда, когда Бэрон без всяких церемоний подхватил его с земли и запихнул обратно в кресло, опять поставленное на колеса.— Угомонитесь, мистер Росс. Я даже с удовольствием дотолкаю вас до тюремного фургона. Прокатитесь на пару со своим сыночком. Два сапога пара…Наклонившись, Декер заглянул Россу прямо в глаза:— Кстати, вы тогда ошибались.— Насчет чего? — тявкнул старик.— В Бэронвилле все-таки есть такое понятие, как «незаконно».Когда они опять углубились в заросли деревьев, Бэрон вдруг обернулся к Декеру.— Знаете, у меня здесь всегда был только один друг — Синди Райли.— Знаю.— До настоящего момента то есть. — Он примолк, остановился и отпустил рукоятки инвалидного кресла. — Теперь я и вас с Алекс считаю своими друзьями. Совершенно ясно, где бы я оказался, если б вы оба не озаботились тем, чтобы раскопать всю правду.Декер искоса посмотрел на него:— Лично я верю, что жизнь может дать нам второй шанс, — потому что буквально только что его получил. Ровно тогда, когда я больше всего в нем нуждался. Ну а вы? Верите вы в такое?Бэрон обвел взглядом земли, которые некогда были частью шикарного поместья его семьи.— Несколько минут назад еще не верил.— Ну главное, что все-таки поверили.Глава 75— Золота там на шестьсот миллионов долларов с гаком. Даже после уплаты всех налогов — просто огромная сумма.Бэрон сидел у себя в кабинете в компании Райли, Джеймисон и Декера.Амос с Алекс на несколько недель уезжали в Вашингтон, но вернулись в Бэронвилл его навестить.— Неплохой поворот, — заметил Декер.— И как вы собираетесь распорядиться всеми этими деньгами? — спросила Джеймисон.— Ну для начала снесу этот жуткий дворец до основания и построю что-нибудь не столь громоздкое и уродливое. С чувством меры и художественным вкусом дела у моего предка обстояли не лучшим образом. А потом подумываю вложиться и в сам Бэронвилл.— Во что конкретно? — поинтересовалась Джеймисон.— Инвестирую средства в местное образование, центры переподготовки, новые наркологические клиники… Попробую оживить здесь бизнес, создать новые рабочие места. Вообще-то есть мысли о чем-то вроде бизнес-инкубатора или технопарка со льготными условиями для начинающих предпринимателей. В общем, сделаю все, чтобы этот городок опять зажил полной жизнью.— Как это мило — помогать городу, в котором тебе всю жизнь только в рожу плевали, — заметила Райли.Оживившийся было Бэрон заметно помрачнел.— Пусть люди и дальше думают, что все эти их укусы мне совершенно по барабану. Ведь в ответ на любую агрессию я всегда отделывался только шуточками-прибауточками. — Под изучающими взглядами гостей он ненадолго умолк. — Хотя за этим жизнерадостным фасадом скрывался человек, просто кипящий от злости. — Вздохнул. — Но так жить нельзя. — Улыбнулся. — Особенно теперь, когда мне привалило столь нежданное богатство. Забавно, я никогда не был богат, хотя все полагали иначе. И теперь, когда у меня на самом деле полно денег, я действительно начинаю понимать, насколько короткий путь отделяет богатство от бедности. И что я должен воспользоваться этим богатством, чтобы помочь остальным. Черт, да я пальцем о палец не ударил, чтобы его заполучить! Все только потому, что мне выпало родиться в определенной семье. Но, сказать по правде, первый Джон Бэрон и в самом деле был настоящим чудовищем, так что и я, и весь город пострадали в первую очередь от его рук, а не по собственной вине. И вся ирония ситуации состоит в том, что как раз его-то деньгами я и могу исправить обе эти несправедливости. — Он бросил взгляд на Джеймисон. — Начиная с ваших родственников. Да, я знаю, что ваша сестра собирается подать в суд на «Максус», но дело усложняет тот факт, что за случившимся на самом деле стоит Росс, и «Максус» может использовать это для защиты. Так что специально для вашей сестры и ее племянницы я открыл трастовый счет, и о деньгах они больше могут не беспокоиться.— Она мне уже сказала, Джон, — отозвалась Джеймисон. — Очень щедрый поступок с вашей стороны.Бэрон покосился на Декера:— Раз уж выпал второй шанс, надо же им пользоваться?— Они не подумывают переехать? — спросила Райли.— Ну, по крайней мере, на данный момент они остаются в Бэронвилле, — ответила Джеймисон.— Должен сказать, что я несколько удивлен, — заметил Бэрон.— Я тоже, — подхватила Райли.— А я — нет, — сказал Декер.Все вопросительно уставились на него, но он не стал вдаваться в объяснения.— А что там с Тэдом Россом? — спросил у Декера Бэрон.— Он вовсю сотрудничает со следствием, так что отделается пожизненным без права досрочного освобождения. Росс обеспечивал один из основных каналов распространения наркотиков по всей территории страны. На основании его показаний УБН уже накрыла сети наркоторговли еще в четырех штатах. Кемпер сообщила мне, что мексиканское правительство арестовало двух главарей крупных наркокартелей. А глава одной крупной китайской фармацевтической компании, не дожидаясь тюрьмы, сам покончил с собой.— А как же Росс сумел законтачить с такими крупными криминальными шишками? — спросила Райли.— Этот парень всегда ходил по краю. Что в собственном строительном бизнесе, что при управлении бумажной фабрикой — то у него мошенничество, то растрата… По его словам, когда грянул этот опиоидный кризис, он сразу почувствовал, какие тот открывает возможности, и начал помаленьку приторговывать в окрестностях Бэронвилла. Говорит, что с Брайаном Коллинзом они пересеклись чисто случайно, провернули совместно несколько делишек. А после того как Росса поставили во главе фулфилмент-центра, он опять вышел на Коллинза — на сей раз с предложением использовать «Максус» в качестве перевалочной базы для транспортировки фентанила. Поставки и распространение наркотиков по почте власти уже основательно прижали, но ФЦ — совсем другое дело, это настоящий гигант. Там такие объемы, что никто ничего не заметит. И вправду умно придумано. С участием Коллинза они поставили дело буквально на поток. Компьютерная система была настроена так, чтобы упаковки с наркотиками направлялись только в определенные секции склада. Когда во время своих директорских обходов Росс забирал посылки, то знал, что в этих секциях работают только его люди. Айтишники у него тоже были свои — подчищали электронные следы таких поставок, чтобы те не оставались в системе. Все они получали столько, сколько в другом месте в жизни не заработаешь. Черт, да они платили Элис Мартин шестизначную сумму в год лишь за то, чтобы она просто не совала нос в их дела! Что лишний раз доказывает, какой объем наличных тут крутился.— А полиции и прочих надзирающих структур в таких маленьких городках куда меньше, чем в мегаполисах, — криминалу тут просто раздолье, — добавила Джеймисон. — Добавьте сюда высокий уровень безработицы, при котором люди отчаянно ищут любой способ разжиться деньгами, и вот вам готовый рецепт катастрофы.— Интересно, в скольких еще местах страны творится примерно то же самое? — задумчиво произнесла Райли.— Уверен, что Бэронвилл в этом плане далеко не единственный, — сказал Декер.Бэрон сменил тему:— Хорошо, но если во всем этом были замешаны и Лесситер с Грином, то почему же они работали вместе с вами над этим делом?— Грин не подозревал, что Лесситер тоже в теме, хотя сама Лесситер все про него знала. Как она мне сказала, она была нужна Россу чисто для подстраховки. Грин не сообщил нам, что в городе были и другие убийства. Это мы узнали от Эмбер. Но когда мы напрямую спросили его об этом, Грин наверняка сразу сообразил, что лучше допустить нас к расследованию, чтобы была возможность за нами присматривать и вовремя предпринимать необходимые действия — на тот случай, если мы вдруг двинемся в верном направлении. Вдобавок это отвело бы от него все возможные подозрения. Лесситер поначалу сопротивлялась этому, но потом, думаю, пришла к тому же заключению, что и Грин. Но вообще-то непохоже, чтобы они особо помогали нам в расследовании, — просто стояли над душой и время от времени проверяли, насколько мы продвинулись. Лесситер знала, что местный медэксперт в своем деле ни бум-бум. Опытным детективам по расследованию убийств хорошо известно про такие вещи, как трупные пятна и мухи, но оба «включили дурака». Вообще-то тогда я ничего не заподозрил — мало ли в правоохранительных органах людей, которые действительно про такое просто не в курсе. И знавал я медэкспертов на полставки, которые ни хрена в судебной медицине не смыслят. Но готов поспорить, что Грин с Лесситер намеренно изображали невежество, чтобы все запутать и замедлить ход расследования. А тот факт, что Тоби Бэббот получил травму при строительстве ФЦ, они скрыли, поскольку не хотели, чтобы мы совали туда нос. Но это все-таки произошло, и какая жуткая причина нас туда привела, объяснять, наверное, не надо.Он посмотрел на Джеймисон, которая негромко произнесла:— Росс уже рассказал нам, почему они убили Фрэнка.— Но я думала, там просто робот разладился! — воскликнула Райли.— Нет, по словам Росса, Фрэнк засек его во время одного из «обходов», когда на самом деле тот забирал свежую партию фентанилового порошка, — объяснила Алекс. — У него был специальный жилет с внутренними карманами точно в размер коробочек, в которых поставлялись наркотики. А потом он прятал их в потайной кладовке, чтобы периодически выносить из центра и развозить по таблеточным прессам, которые были раскиданы у них по всему городу — в основном в брошенных домах.Дальше продолжал уже Декер:— Фрэнк, очевидно, начал задавать вопросы относительно этих ежедневных обходов Росса. Как я уже говорил, своих людей в фулфилмент-центре у Росса хватало, и, видно, на свою беду, Фрэнк спросил у кого-то из них, не кажется ли ему поведение Росса подозрительным. Тот сообщил шефу. Так что, когда строители в тот день закончили работу, Росс попросил Фрэнка «проверить» пристройку. Но там его уже ждали двое молодцов, которые сразу оглушили его и подставили под руку робота. Остальное мы знаем.— Меня только удивляет, что Фрэнк ничего не рассказал нам о своих подозрениях, — заметила Джеймисон.Декер пожал плечами:— Последнее, чего хотелось Фрэнку, — это создавать неприятности своему новому боссу, когда могло найтись вполне невинное объяснение тому, чем тот занимается. И Росс ловко этим воспользовался.— Вот гнида! — гневно воскликнула Райли.Декер кивнул:— А еще Росс сообщил, что это как раз Марти Грин едва не поджарил нас в трейлере Бэббота. По словам Росса, Бэббот начал вести себя странно — намекал на то, что в курсе прочих делишек Росса, помимо клада. Это и стало причиной, по которой ему пришлось умереть.— Так это Лесситер подбросила ко мне в дом пистолет? — спросил Бэрон.Декер кивнул:— Это тоже входило в план, как убрать вас из усадьбы. Когда все было на мази, Росс велел Лесситер приступать к активным действиям и устроить у вас дома обыск. Тот пистолет был у нее с собой, и она все обстряпала. Вы оказались в тюрьме. А потом, чтобы убрать нас с дороги, они устроили тот спектакль с обменом заложниками. Назначили встречу как можно дальше от города, чтобы успеть отыскать клад в двух возможных местах — садовом сарае и мавзолее. Так они могли спокойно там копаться, не опасаясь нашего неожиданного появления. — Он бросил взгляд на Райли. — Если б Синди не позвонила и не сообщила мне, что Лесситер выписалась из больницы, все могло бы закончиться совсем по-другому.Бэрон стиснул руку Райли.— Ну Синди-то всегда была посообразительней меня.Джеймисон покачала головой:— Надо же, я всегда думала, что Лесситер — честный коп!— Она была хорошим копом, а потом стала плохим, — сказал Декер. — Росс до конца не доверял Грину и хотел иметь в полиции еще одного своего человека, про которого знал бы только он. Лесситер давно ненавидела Бэрона и нуждалась в деньгах. Убедить ее Россу оказалось проще простого. И она целиком и полностью за это поплатилась.— Ну а свиная кровь и полицейская форма? — спросила Джеймисон.— Свиная кровь — это была идея Фреда Росса. Он же больной на всю голову, и шуточки у него соответствующие. Повесить труп одного из агентов тоже он предложил — по его словам, именно так полагается поступать со шпионами. Тэд Росс признался, что сам считал это глупостью, но его старик прицепился к нему как банный лист. Росс особенно по этому поводу локти грызет, поскольку как раз кровь-то и вызвала короткое замыкание — единственную причину, по которой мы с Алекс во все это влезли. А мысль использовать полицейскую униформу принадлежала Грину. Целому ряду полицейских платили за то, чтобы они закрывали глаза на определенные вещи, и Грину не хотелось, чтобы кто-нибудь из его продажных коллег вдруг «соскочил». Сейчас они все арестованы. Местное подразделение полиции и впрямь пришлось порядком подчистить, и как раз вовремя.— А как Тэд Росс вышел на Косту? — спросила Райли.— Довольно просто, — ответил Декер. — Все зарплатные платежи фулфилмент-центра шли через его банк. У них там был самый крупный счет. Так что Коста и Росс вскоре стали приятелями. По словам Тэда, это Коста первым завел разговор о кладе, который якобы спрятан у Бэронов. Помогло и то, что Росс тоже слышал подобные истории от своего отца. Благодаря исследованиям Косты они сумели сузить границы поиска. Это была идея Росса — подставить Джона и отобрать у него поместье, чтобы можно было спокойно заниматься поисками клада. Сами видели, сколько народу они там задействовали и сколько убили времени даже со всей этой землеройной техникой. Если б вы по-прежнему торчали в поместье, Джон, такого бы у них никогда не вышло.— Но они могли бы просто убить меня и потом искать клад, или подождать и забрать его, пока я сидел в тюрьме в ожидании суда.— Я уже спрашивал об этом Росса. Он не был уверен, что, пока вы сидите в тюрьме, здесь не появимся мы с Алекс и не начнем чего-нибудь вынюхивать. Это была бы катастрофа. А если б вы вдруг пропали или тем более обнаружилось ваше тело, — это, по его мнению, было еще более рискованно. Коста предлагал обвинить вас в причастности к наркоторговле — тем более что они знали про Свенсона, который жил в садовом сарае, — и воспользоваться этим, чтобы лишить вас права выкупа залога. Росс сказал мне, что у Косты не было интереса кого-либо убивать, и он не знал, что Тэд занимается еще и махинациями с фентанилом. Но у Росса были другие мысли на этот счет. По его собственным соображениям, ему надо было избавиться и от Бэббота, и от Косты. Так что для нарушения пункта о моральном облике, по представлениям Росса, вас лучше было выставить убийцей. Он не мог достичь своей цели, попросту убив вас. Хочу, чтобы вы поняли: ему не просто нужно было заполучить клад. Ему жутко хотелось, чтобы вы гнили в тюрьме или даже получили смертный приговор. Равно как и его папаше. В их извращенных мозгах это было сугубо личное дело. Вы ведь Бэрон и воплощаете собой все, что они ненавидят.— И тогда банк смог бы выставить поместье на торги, а Росс купил бы его на подставное лицо, используя свои доходы от наркоторговли, — заключила Джеймисон.А Декер добавил:— Но когда им пришлось убить агентов УБН и все потом пошло наперекосяк, они изменили свои планы и похитили Эмбер с Зоей, чтобы использовать их как приманку с целью убрать нас с дороги. А агентов УБН им пришлось убить потому, что те раскрыли их фентаниловую организацию. Росс знал, что ему надо по-быстрому сворачивать дела, поскольку, как только агентов опознают, в город сразу нагрянет УБН, как в итоге и вышло. Ему хотелось забрать клад и свои доходы от наркоторговли и исчезнуть до того, как это случится. Только он не ожидал, что мы примем участие в расследовании. Росс рассчитывал, что Грин с Лесситер спустят все на тормозах. Если б расследование предоставили им, то трупы долго оставались бы неопознанными — ведь что это за люди, выяснилось только тогда, когда я предложил прогнать их отпечатки через базы данных правоохранительных органов.— И они в этом едва не преуспели, — вставила Райли.— Так же, как и я, Росс раздобыл школьные альбомы и внимательно их изучил, — продолжал Декер. — Отсюда и все эти странные приметы на местах преступлений — стих из Библии, знак смерти на лбу у Косты, основанные на том, что Джон увлекался мифологией, а Тэннер некогда была его подружкой и преподавала в христианской школе…— То-то вас так заинтересовало происхождение названия моего бара, — обронила Райли. — Вы что, считали, что и я тоже как-то замешана во всех этих убийствах?— Просто старался заглянуть во все углы, — дипломатично ответил Декер.— А что там со всем этим страхованием жизни? — спросила Райли. — Вы намекнули, что у моей знакомой Линды Друз могут быть неприятности.— Не думаю, что кто-нибудь теперь особо заинтересован в судебном преследовании Друз, — ответил Декер. — Она потеряла сына, и нет никаких свидетельств тому, что она вообще была в курсе дела. Кстати, копы все-таки нашли и арестовали Уилли Норриса. Выяснилось, что он платил фельдшерам и лаборатории, дабы те фальсифицировали результаты медицинских осмотров. И проворачивал свои делишки через множество разных страховых компаний, так что никто ничего не заподозрил. Когда они проводили внутренние расследования в случае смерти застрахованных, он использовал самую разнообразную тактику, чтобы напустить туману, и в конце концов все платили по полисам. Похоже, что подозрение вызывают как минимум десятка два таких полисов. Но если парень снимал по триста кусков или больше с каждого, то куда ему еще? Оформив страховку, он разными способами подсовывал обезболивающие таблетки с добавлением фентанила людям, которые купили полисы. Не все из них умерли, но жертв все равно много. Ирония ситуации в том, что Норрис покупал эти таблетки у дилеров, работавших на Росса. Ну а дальше получал страховую выплату и отреза́л свой кусок. В общем, его интересовали только деньги. — Он сделал паузу и бросил взгляд на Джеймисон. — И это как раз Норрис испортил газовое оборудование в доме у Эмбер. Ему отчаянно требовалось заставить нас замолчать перед тем, как удариться в бега.— Ну а Фред Росс? — спросил Бэрон, напряженно глядя на Декера.— Он признался в убийстве ваших родителей. Больше ему и минуты не жить на свободе. И, думаю, в тюрьме он долго не протянет.— Наконец-то ты снял этот камень с души, Джон, — произнесла Райли, стискивая ему плечо.Амос встал и протянул ему руку:— Ну что ж, удачи с вашим вторым шансом!Бэрон тоже поднялся и пожал ее:— Если б не вы и Алекс, в жизни бы у меня этого второго шанса не было!— Всем нам частенько не обойтись без помощи со стороны, — вежливо заметила Джеймисон.Бэрон взял Райли за руку.— Вот и Синди уже готова помочь мне со всеми моими начинаниями. Она настоящий друг. — Он улыбнулся. — Может, она видит во мне отца…Райли поцеловала его в щеку:— А может, вижу в тебе и кое-кого другого.— Не хотите вместе перекусить, ребята, перед тем, как мы окончательно распрощаемся? — предложила Джеймисон.— Отличная мысль. Я угощаю, — поспешно откликнулся Бэрон.— Ну уж нет, потому что мы отправляемся прямиком в «Меркурий», — возразила Райли.— Прошу прощения, но мне пора идти, — сказал Декер. — А вы, ребята, валяйте.Джеймисон критически посмотрела на него.— У тебя что, свидание или еще чего?— Типа как да.Глава 76Декер остановил громоздкий внедорожник, вылез и быстро забежал с другой стороны, чтобы помочь Зое Митчелл выбраться из кабины.Захлопнул дверцу.Она потянулась к его здоровенной лапище, и он взял ее за руку.В другой руке у нее был букетик цветов.У него в другой руке было сложенное одеяло.Они направились туда, куда наметили.На небе — ни облачка, воздух тоже свежий и чистый. Декер просто не мог припомнить такого погожего денька за все свое время пребывания в Бэронвилле.— Спасибо, что поехал со мной, Амос, — произнесла Зоя.— А как же иначе? — отозвался Декер.— А сегодня хорошо, — заметила она.— И, по-моему, за тобой кое-кто наблюдает.Зоя бросила взгляд на небо, а потом на Декера.— Ты и вправду так думаешь?— Да, вправду.Они дошли до нужного места, и Зоя посмотрела на невысокий земляной холмик. Надгробия еще не было, но мать уже сказала ей, что совсем скоро оно тут появится. И на нем будет написано, что Фрэнк Митчелл был хорошим мужем и отцом. Декер знал, что к этому месту Зою будет тянуть до скончания ее дней, даже если жизнь занесет ее куда-нибудь совсем далеко от этих мест.Бэронвилл навсегда останется для нее краеугольным камнем всей ее жизни — местом, которое она хотела бы навсегда забыть, но с которым никогда не распрощается насовсем.Декер хорошо знал это по собственному опыту.С помощью Зои он аккуратно расстелил одеяло на траве возле могилы. Помог ей разложить цветы в изголовье холмика, и оба уселись на одеяло.На Зое было ее лучшее платьице, а волосы завязаны в хвостики, которые так любил ее отец. Декер тоже оделся в самое лучшее из того, что взял с собой, — наряд не самый парадный, но, по крайней мере, все чистое и выглаженное.Зоя озабоченно посмотрела на него:— И что мне теперь делать?— Ты можешь поговорить с папой.— И что мне ему сказать?— А что ты ему обычно говорила?— Говорила, что делала в школе и чем мы с мамой занимались, пока он был на работе. И про книжки, которые мне нравятся.— Ну так давай рассказывай. Я уверен, что ему хочется про все это послушать. А то он еще очень про многое не знает.Зоя обвела тревожным взглядом остальные могилы и понизила голос:— Шепотом надо? По-моему, тут не полагается громко разговаривать.— Все нормально, Зоя. Папа в любом случае тебя услышит.— И ответит мне?— Да, только не так, как раньше. Просто представь папу у себя в голове, и ты сразу его услышишь. Это случится просто само собой. Хорошо?— Хорошо.Она склонилась поближе к холмику и стала что-то тихонько говорить.Декер терпеливо сидел на месте, пока она этим занималась. Озирался по сторонам, разглядывал людей, которые пришли навестить другие могилы.У Бэронвилла было полно всяких проблем — как, впрочем, и везде: что в больших и маленьких городах, что за их пределами. Но все проблемы в конце концов решаемы. И жизнь всегда можно изменить к лучшему.В этом нет ничего невозможного. Раз уж на то пошло, Декер всегда верил в силу человеческого духа.«Вообще-то я сам живой тому пример».И все же, пока он продолжал глазеть по сторонам, в мысли предательски закрадывалась смутная тревога. Не проснется ли он завтра с осознанием того, что его абсолютная память покинула его навсегда? Что он больше никогда не увидит разноцветных сполохов, к которым привык? Еще большую тревогу вызывало подозрение, что его разум, вместо того чтобы обретать новые способности в определенных областях, начинает двигаться в противоположную сторону, безвозвратно теряя уже обретенные дарования.Когда от подобных мыслей стало совсем уж неуютно, Декер вдруг ощутил на руке прикосновение маленьких пальчиков.Повернувшись, он увидел, что Зоя не сводит с него глаз.При виде светящегося доверием и невинностью детского личика нахлынувшая было волна паники немедленно испарилась без следа.— Ну что, рассказала все, что хотела? — спросил он.Она кивнула:— Думаю, что да. По крайней мере, на сейчас. В следующий раз будет еще чего рассказать.Декер прикоснулся к своей груди:— Ну как, почувствовала вот здесь? Тепло стало?Зоя неистово закивала:— Почувствовала! Как ты и говорил. И он вправду мне отвечал. У меня в голове.— Я знаю, для него очень важно, что ты здесь. И он всегда будет с тобой, Зоя, всю твою жизнь. Неважно, где ты будешь находиться.— Потому что он на самом деле вот тут? — спросила она, показывая себе на грудь.— Да.— Жалко, что он здесь не по-настоящему, как ты, — произнесла она, и глаза ее вдруг расширились и наполнились слезами.— Мне тоже жалко, что Молли тоже сейчас не прямо тут, с нами. Но поскольку это не в их власти, придется нам прожить свои жизни за них. Делать добрые дела. Вещи, которыми можно гордиться, верно говорю?Зоя кивнула.— Можно мы здесь еще чуточку побудем, Амос? С моим папой?— Побудем столько, сколько захочешь.Когда девочка наклонилась к нему и взяла за руку, Декер крепко стиснул ее ладошку в ответ.В некотором роде, сжимая руку ребенка, он хватался за свою собственную жизнь.И все же на душе у Амоса давно не было так светло и спокойно, как в эту минуту.Все его время поглощала охота за теми, кто совершал дурные поступки, но Декер знал, что в итоге добро всегда преодолеет зло.Вообще-то ему просто ничего не оставалось, кроме как просто верить в это, как верила Кейт Кемпер, — иначе он не был бы уверен, что продолжит и дальше заниматься этим делом.«Иногда надо просто верить».Декер глубоко вздохнул, продолжая крепко держать Зою за руку.Малолетняя кроха и великанского роста здоровяк так и сидели рядышком, а жизнь и смерть безостановочно кружились вокруг них.

Книга V. ИСКУПЛЕНИЕК Амосу Декеру, склонившемуся над могилами жены и дочери, подходит необычайно изможденный человек по имени Мерил Хокинс. Тот самый первый убийца, которого Декер отправил за решетку тринадцать лет назад. Администрация тюрьмы не стала морочиться со смертельно больным заключенным и выпустила его доживать последние дни на свободе. И вот он пришел заявить, что невиновен. У Амоса же нет сомнений — все было сделано правильно. Однако вскоре Хокинса находят с простреленной головой, и Декер — обладатель абсолютной памяти — минуту за минутой восстанавливает в голове события тех дней. Чем больше он думает о них, тем острее понимает, как крепко тогда ошибся…Глава 1В этот бодряще-холодный погожий осенний вечер Амос Декер находился в окружении мертвых тел. Однако не было ощущения синего электрического света, которое обычно посещало его при встречах с усопшими.Тому имелась веская причина: ни одну из этих смертей нельзя было назвать недавней.Он снова находился в своем родном Берлингтоне, штат Огайо, — старом фабричном городке, знававшем лучшие времена. Перед этим не так давно он побывал еще в одном городе Ржавого пояса[225] — Бэронвилле, штат Пенсильвания, где едва разминулся со смертью[226]. В следующий раз таких минных полей не надо бы, а лучше и по гроб жизни.Только сейчас выбора не было.В Берлингтоне Декер находился потому, что его дочери Молли исполнилось четырнадцать. При нормальных обстоятельствах это было бы счастливое семейное событие, повод вместе попраздновать. Но Молли была мертва. Убита вместе с его женой Кэсси и шурином Джонни Саксом. Это роковое событие произошло незадолго до ее десятого дня рождения, когда Декер нашел Молл мертвой в их доме.Ушла навсегда. Безвозвратно вырванная из жизни самым вопиющим образом; силой воспаленного покореженного ума, одержимого адской тягой к насилию. Их убийца среди живых тоже больше не значился, но это совершенно не утешало, хотя Декер немало сил положил на то, чтобы та гнусная жизнь оборвалась.Вот почему его визит в день рождения происходил на кладбище. Без торта, без подарков. Лишь свежие цветы на могиле взамен тех, что давно отжили свое после предыдущего посещения.Для себя он решил, что будет бывать здесь на каждую годовщину дочери, пока не воссоединится со своей семьей двумя метрами ниже. Таков был долгосрочный план; во всяком случае, ни о каком другом не думалось.Кашлянув, он чуть сместился на деревянной, окованной железом скамейке рядом с двумя могилами (дочь лежала рядом с матерью). Скамейка — дар от полицейского управления Берлингтона, где Декер когда-то тянул службу, сначала патрульным копом, а затем детективом убойного отдела. На потускневшем от непогоды металле виднелась медная табличка с надписью: «В память о Кэсси и Молли Декер».Больше на укромном кладбище не было никого, кроме коллеги Декера по ФБР Алекс Джеймисон. На десять с лишним лет моложе Декера, уже давно разменявшего пятый десяток, она сейчас стояла на почтительном расстоянии, давая ему побыть одному, в безмолвном свидании со своей семьей.В свое время Джеймисон подвизалась журналисткой, ну а теперь была полноправным, чин по чину приведенным к присяге спецагентом ФБР, с академией Куантико[227] за плечами. По предварительной договоренности ее сразу же отправили обратно в опергруппу, где они с Декером служили вместе с двумя другими бывалыми агентами, Россом Богартом и Тоддом Миллиганом.Сидя возле родных могил, Декер тихо клял свою гипертимезию[228]. Спорное это достоинство оказалось буквально вколочено в него страшенным слепящим ударом на поле, во время матча НФЛ[229]. Из комы после черепно-мозговой травмы Декер вышел со способностью досконально помнить все до мелочей. Свойство, казалось бы, замечательное, но у него была явно и другая, оборотная сторона: ничего не забывать.Ход времени для него ни в коей мере не способен был заглушить детали мучительных воспоминаний. В том числе и те, которые он сейчас с новой силой переживал. Судя по невероятной, беспощадной точности памяти об обстоятельствах их смерти, Кэсси и Молли могли быть погребены не четыре года назад, а сегодня.Эти имена и надписи на надгробиях были ему известны досконально. Придя сюда с тем многим, что бы ему хотелось поведать родным, он теперь неизъяснимо страдал от полной неспособности выговорить, вышептать хоть что-либо.Впрочем, это можно и объяснить. Черепно-мозговая травма, непрошено давшая ему прекрасную память, изменила и его личность. Навыки общительности у Декера с некогда высокого уровня опустились, прямо скажем, ниже среднего. Ему было трудно выражать свои эмоции и непросто общаться с людьми.Вначале перед его мысленным взором возник образ дочери, отчетливый и ясный, — кудряшки, щечки, мило приподнятые в улыбке. Затем очертился облик Кэсси, жены, — якоря всей семьи; именно она не давала Декеру погрязать в своем состоянии, заставляла общаться с другими людьми, быть как можно ближе к себе прежнему.Он болезненно поморщился. Поистине физическую боль вызывало столь близкое расстояние от них: они были мертвы, а он вот нет. Нередко, и даже часто бывало так, что ему становилось просто невмоготу уживаться с такой двойственностью. Декер поглядел туда, где метрах в тридцати, прислонясь к охватистому дубу, отрешенно стояла Джеймисон. Хороший друг, прекрасная коллега, да вот беда — абсолютно бессильная помочь ему в нахлынувших переживаниях.Он снова повернулся к могилам, опустился на одно колено и стал раскладывать на надгробии охапку принесенных цветов, заботливо распределяя их поровну.— Амос Декер?Декер поднял глаза: к нему медленно брел пожилой мужчина. Он словно материализовался из сумрака удлиняющихся теней, а по мере приближения и вовсе начинал казаться неким призраком — изможденный, с запавшими чертами, землистым лицом.Джеймисон заметила того человека раньше, чем Декер, и решительным шагом направилась в их сторону. Собственно, это вполне мог быть кто-то из местных, может, даже знакомый Декера. Хотя поди разбери. К тому же не секрет, что вокруг Амоса Декера то и дело заваривалась какая-нибудь чертовщина. Рука женщины тихо потянулась к кобуре у правого бедра, ближе к пистолетной рукояти — так, на всякий случай. Декер внимательно оглядел старикана. Если не брать во внимание болезненность, в шарканье этого типа угадывалось что-то знакомое; нечто, на что у полицейского наметан глаз. И дело здесь не в возрасте или немощи. Это была походка человека, привыкшего носить на себе кандалы при перемещении — так сказать, следовании из пункта А в пункт Б.«Бывший сиделец», — мысленно прикинул Декер.И было еще кое-что. Иногда в такие моменты проявлялся также цвет, связанный с тем или иным человеком. Еще одно проявление синестезии[230], вызывавшее у Декера непроизвольное сочетание цветов с бессвязными на первый взгляд вещами, такими как смерть или числа.С этим стариканом почему-то ассоциировался цвет бордо. Что-то новенькое.«А вообще бордо — это что?»— Вы кто будете? — спросил он, поднимаясь и отряхивая с колен травяные ошметки.— Не признал? А впрочем, чему тут удивляться. Для вас арестанты все на одно лицо. А от меня тебе спасибо за отсидку.«Точно, сиделец».Все это слышала и Джеймисон, ускоряя шаг. Она уже и пистолет наполовину вытащила из опасения, как бы этот старик не явился сюда для сведения счетов. За годы службы Декер упрятал за решетку много кого. И этот тип, очевидно, один из них.Когда старик остановился в паре метров, Декер окинул его взглядом. Сам он был ростом под два метра, а стрелка весов под ним плясала у отметки «130». При поддержке Джеймисон и ее подстегивании насчет спорта и здорового питания он за последние два года сбросил больше сорока кило. Большей «худобы» вряд ли уже достичь.У старика рост был примерно метр восемьдесят, а веса не набиралось и семидесяти; шестьдесят пять от силы. В ширину — как распиленная вдоль доска. Кожа вблизи казалась хрупкой, как старый пергамент, того и гляди разлезется.Звучно вобрав горлом слизь и слюну, старикан повернул голову и святотатственно харкнул на кладбищенскую землю.— Прям-таки не узнаешь? У тебя ж вроде глаз-алмаз, а память как у фотоаппарата?— Кто тебе это сказал? — насторожился Декер.— Твоя старая напарница.— Мэри Ланкастер?Старикан кивнул:— Она мне выдала и то, что тебя можно застать здесь.— Что ее на это подвигло?— Я Мерил Хокинс, — произнес старикан тоном, будто объясняющим здесь его присутствие.У Декера приотвисла челюсть. Хокинс на это осклабился, хотя улыбка не коснулась его глаз. Выцветшие и неподвижные, они едва теплились огоньком жизни.— Ну что, вспомнил теперь?— Как ты очутился на свободе? У тебя же пожизненный, без УДО.Между ними властно встала подоспевшая Джеймисон.— А это Алекс Джеймисон, твоя новая напарница, — кивком указал на нее Хокинс. — О ней Ланкастер тоже мне рассказывала.Он опять перевел взгляд на Декера:— Отвечая на твой вопрос. В тюряге я больше не сижу, потому что у меня рак в последней стадии. Самый дрянной, поджелудочной. Люди живут от силы пять лет, но мне и это не светит. Всякая там химия, облучение и прочее дерьмо, которые мне к тому же не по карману. — Он дотронулся до своего лица. — Еще и желтуха. Так что, видишь, поздняк метаться. Ну и метастазы, само собой. Громкое словцо, а означает, что рак сжирает меня со всех концов. Теперь вот и мозг тоже. Последний, стало быть, иннинг[231]. Я уже не жилец, однозначно. Неделя от силы, и загнусь к чертям собачьим.— И что, это причина для выхода на свободу? — усмехнулась Джеймисон.Хокинс пожал плечами:— Это именуется «освобождением из соображений гуманности». Обычно заявление на него подает заключенный, но ко мне в камеру они пришли сами, с бумагами. Я заполнил, они позвали врачей, чтобы одобрили, и вот вам пожалуйста. Государство, стало быть, не пожелало оплачивать счета за мое лечение. Я сидел в одной из тех частных тюрем. Они выставляют счет штату, а кто будет возмещать? Все дорожает, растет в цене. Наносит урон их бюджету. Меня теперь считают безобидным. За решетку я угодил, когда мне было пятьдесят восемь. А сейчас мне семьдесят. Хотя выгляжу на все сто. Накачан препаратами для того лишь, чтобы волочить ноги и разговаривать. Как уйду отсюда, меня несколько часов будет выворачивать наизнанку, а потом наглотаюсь таблеток, чтоб хоть ненадолго заснуть.Джеймисон рассудила:— Если вы принимаете обезболивающее по рецепту, значит, какая-то помощь вам все же оказывается.— Я разве сказал, что они по рецепту? Все вовсе не так, как кажется. Хотя мне именно это по душе. Только б снова не загреметь в тюрьму за то, что покупаю наркоту с улицы. Слишком большая, понимаешь ли, цена. — Улыбка съежила его желтушное лицо. — Знал бы я это раньше, то давно бы закосил.— Вы хотите сказать, что вам вообще нет никакой помощи на свободе? — недоверчиво спросила Джеймисон.— Говорят, в какой-нибудь хоспис меня б еще, может, и взяли, но как туда попасть? Да и не хочу я туда. Я хочу быть здесь. — Хокинс взглядом кольнул Декера.— Чего ты от меня хочешь? — спросил тот.— Ты упек меня за решетку, — обличительно ткнул в него пальцем Хокинс. — Но ты ошибся. Я невиновен.— Так все говорят, — едко заметила Джеймисон.Хокинс пожал плечами:— Все меня не заботят. Только я сам. — Он поглядел на Декера. — Ланкастер тоже считает меня невиновным.— Не верю, — сказал Декер.— А ты ее спроси. Она потому и сказала мне, где тебя искать.Он приумолк и поглядел на гаснущее небо.— У тебя еще есть шанс все исправить. Может, ты сможешь это сделать, покуда я еще жив и брыкаюсь. А если нет, то и ладно. Главное, чтобы ты к этому пришел. Таково будет мое наследство, — добавил он со слабой усмешкой.— Он теперь в ФБР, — вклинилась Джеймисон. — Берлингтон и ваше дело в его епархию больше не входят.Хокинс растерянно развел руками.— Я слышал, ты ратуешь за правду, Декер. Неужели я ослышался? Если так, то жаль: такой долгий путь проделан впустую.Не услышав ответа, Хокинс вынул клочок бумаги.— Я буду в городе еще два дня. Вот адрес. Может, свидимся, может, нет. От тебя зависит. Но если не придешь, то на тебе повиснет здоровенный хер с того света.Декер взял бумажку, по-прежнему не говоря ни слова.Хокинс взглянул на два одинаковых надгробия.— Ланкастер рассказывала мне о твоей семье. Рад, что ты нашел их убийцу. Но полагаю, что ты так и живешь с ощущением вины, хотя на тебе ее нет. Мне это, черт возьми, понятно, как никому другому.Хокинс повернулся и, удаляясь, медленно побрел между могилами, пока темнота не поглотила его целиком.Джеймисон резко повернулась к Декеру:— Ладно. Пускай я ничего об этой истории не знаю, но все равно бред сивой кобылы. Он просто дразнит тебя, бередя чувство вины. Не могу поверить, чтобы этот тип просто так явился сюда и подлез, улучив момент, когда ты пытался… увидеться со своей семьей.Декер опустил взгляд на листок бумаги. По лицу было ясно, что душу ему бередит некое сомнение.Джеймисон наблюдала с безропотным видом.— Ты, наверное, думаешь с ним увидеться?— Нет. Пока не повидаюсь еще кое с кем.Глава 2Декер одиноко стоял на крыльце. Джеймисон он попросил с ним не ехать. Этот визит лучше было совершить в одиночку по ряду причин.На этом полувековом двухуровневом ранчо ему помнился каждый дюйм. Не только из-за фотографической памяти, но и потому, что этот дом был почти точной копией того, в котором он сам когда-то жил со своей семьей.Мэри Ланкастер, ее муж Эрл и дочь Сэнди жили здесь с той поры, как Ланкастер начала службу в полиции Берлингтона, в той же должности, что и Декер. Эрл был подрядчиком, но работал с перерывами из-за того, что Сэнди была ребенком с особенностями, а значит, требовала много родительского времени и внимания. Так что Мэри долгое время была в семье главной добытчицей.Декер подошел к двери. Еще немного постояв, собирался постучать, но та открылась сама.На пороге стояла Мэри в линялых джинсах, алой толстовке и темно-синих кроссовках. Когда-то волосы у нее были светло-русыми. Теперь пегие седины неопрятно свисали ей на плечи. В одной руке у нее тлела сигарета, пуская нитку дыма вверх по худому бедру. Лицо в сети мелких морщинок, как увеличенный отпечаток пальца. С Декером она была одного возраста, но выглядела на десяток лет старше.— Надо же. Я как чувствовала: сегодня вечером повидаемся, — скрипнула она сипотцой курильщицы. — Входи давай.Он тайком глянул, не подрагивает ли у нее левая рука (раньше Мэри сжимала ею пистолет). Вроде незаметно.«Ладно, в целом неплохо».Мэри Ланкастер повернулась, и он, прикрыв дверь, вслед за ней последовал в дом. Учитывая разницу в росте, Мэри напоминала буксир, ведущий грузовое судно к причалу. Или же на скалы, в зависимости от того, как все обернется. Исход пока неясен.От глаза не укрывалось и то, что Ланкастер, и так-то худая, сейчас смотрелась еще более изнуренно. Мослы под свободной одеждой торчали угловато, будто туда засунули несколько вешалок.— Что, жвачка перестала действовать? — поинтересовался он, глядя на огонек сигареты.Они сидели в гостиной — небольшом пространстве, тесноватом из-за наваленных игрушек, стопок журналов и газет, каких-то коробок (чего здесь только не было, хлама хоть отбавляй). Собственно, ее дом никогда не отличался ухоженностью. Незадолго до отъезда Декера Ланкастеры обзавелись домработницей, но это, видимо, породило целый ряд новых неурядиц. И тогда супруги, вероятно, решили, что лучше жить запинаясь о вещи — неопрятно, зато привычно.Мэри затянулась своим «Кэмелом» и пустила ноздрями синеватые струйки дыма.— Так, позволяю себе раз в день, примерно в это время, и только когда Эрла с Сэнди нет дома. А потом освежителем все насквозь пропшикиваю.На попытке сделать глубокий вдох Декер закашлялся.— Пшикать надо понадежней.— Я так понимаю, тебя нашел Мерил Хокинс?Декер кивнул:— Сказал, что это ты ему сообщила, где я нахожусь.— Ну да. А что?— Не очень красиво с твоей стороны. Ты же знаешь, зачем я приехал в город. И предупредил тебя заранее.Мэри Ланкастер откинулась на спинку кресла и ногтем поскребла пятнышко на коже.— Сказала не с бухты-барахты, поверь. И потом, тебе самому могло быть интересно.— Хокинс еще сказал, что ты ему поверила.— Ну, здесь он загнул. Я лишь сказала, что понимаю его точку зрения.— В чем же это понимание?— Зачем ему, по-твоему, возвращаться сюда полуживым и с просьбой обелить его имя, если на нем действительно была вина?— Причина на ум приходит одна: потешить самолюбие.Сделав затяжку, она качнула головой:— Я так не считаю. Когда близится конец, мыслить начинаешь по-другому. Дорожить каждой минутой.Декер оглядел открытые картонные коробки.— Вы тут что, съезжаете?— Может статься.— Что значит «может»? Переезжаете или нет?Мэри Ланкастер пожала плечами:— Назови мне место, где жить хорошо.— А в Берлингтоне жить уже невмоготу?— Здесь все как было.— Безработица по стране вроде идет на убыль.— У нас работы за доллар в час тоже завались. Если ты можешь прожить на двадцать тысяч в год, флаг тебе в руки.— А где Эрл и Сэнди?— Уехали по учебным делам. Эрл здесь больший спец, чем я. Работа последнее время просто кошмар. Гнусные времена порождают гнусные преступления. Много связанного с наркотой.— Да, я в курсе. Почему, интересно, к тебе заявился Хокинс?— Мы ж с тобой работали над этим делом вместе. Наше первое расследование убийства.— Когда именно он вышел? И он что, действительно смертельно болен? По виду определенно да.— В участок он притащился два дня назад. Меня как током ударило. Я сначала подумала, что он сбежал или что-нибудь в этом роде. Росссказней его не послушала, а моментально связалась с тюрьмой. Оказалось, насчет онкологии все правда. И про освобождение тоже.— То есть они могут запросто выбрасывать смертельно больных, чтобы те подыхали сами?— Видимо, некоторые считают это хорошей тактикой сокращения расходов.— Он мне сказал, что пробудет в городе еще пару дней. Остановился в «Резиденс Инн».— Там, где раньше жил ты.— Ему бы не мешало малость откормиться в буфете, но сомневаюсь, что у него есть аппетит. А обходится, говорит, в основном наркотой, что добывает на улице.— Печальное положение дел.— Он хочет встретиться со мной снова.Мэри, чуть прищурившись, как следует затянулась.— Не сомневаюсь.— Даже на кладбище меня нашел.Еще одна жадная затяжка, после чего вмяла сигарету в пепельницу, что на соседнем столике. И посмотрела с сожалением.— Мне жаль, что так вышло. Я не сказала ему конкретно, зачем ты в городе, хотя он выспрашивал сегодня в участке: утром опять пришел. Я ему рассказала немного о твоей семье. И между прочим, не говорила ему идти на кладбище. — Ее светлые цепкие глаза неотрывно смотрели на Декера. — Ты, наверное, уже прокрутил в голове то дело в мельчайших подробностях?— А то. И не вижу, кстати, с нашей стороны никаких спорных моментов. Мы осмотрели место преступления, собрали улики. Все они указывали на Хокинса как лазерная указка. Он был арестован и пошел под суд. Мы дали показания. Защитник Хокинса пропустил нас обоих через перекрестный допрос с пристрастием. И присяжные признали его виновным. Хокинс получил пожизненное без права на УДО, хотя мог схлопотать и смертную казнь. Так что, по-моему, все обоснованно.Ланкастер утомленно прикрыла глаза.Декер сочувственно на нее посмотрел.— Мэри, что-то вид у тебя неважнецкий.— Неважнецким он у меня был весь последний десяток лет, Амос. Уж кому, как не тебе, это знать.— И все же.— А ты после ухода от нас здорово схуднул.— Это все стараниями Джеймисон. Следит, чтобы я занимался и не жрал что попало. Сама много что готовит. Салаты всякие, овощи, еще этот тофу. Значок ФБР, звание — все пробила своим старанием, молодчина. Я действительно ею горжусь.— Так вы, значит, теперь живете вместе? — с деликатным подъемом бровей спросила Ланкастер.— Если иметь в виду, что у нас квартиры в одном доме, то, получается, да.— Ага. Значит, вы все же больше, чем просто коллеги?— Мэри, я намного старше ее.— Ты не ответил на мой вопрос. И тоже мне, удивил: сейчас многие немолодые мужчины встречаются с женщинами — дочерьми по возрасту.— Нет, мы всего лишь партнеры по работе.— Ну хорошо, — она подалась вперед. — Так что по Хокинсу?— А вот что: откуда у тебя сомнения? Дело ведь было абсолютно ясным?— В том-то и дело. Ясным даже чересчур.— Полное отсутствие логики. И какие у тебя аргументы?— Никаких. Я даже не знаю, говорит он правду или нет. Но просто думаю: если этот доходяга на последнем издыхании приползает сюда, чтобы очистить свое имя, то, может, стоит посмотреть на дело еще раз?Декер задумчиво помолчал, а затем сказал:— Хорошо. Ну так давай прямо сейчас?— Что именно? — опешила она.— Наведаемся на места убийства. Туда наверняка с той поры никто не заглядывал, особенно после того, что там случилось. В дом, где я когда-то жил, — добавил он после паузы.— Вот тут ты ошибаешься. Как раз в тот твой дом кое-кто заехал.— Вот как? — изумился Декер. — И кто?— Молодая пара с маленькой девочкой. Хендерсоны.— Ты их знаешь?— Да не особо. Но в курсе, что они там поселились с полгода назад.— А то, второе место? Там тоже кто-нибудь живет?— И туда заехали, лет пять назад. Но в прошлом году отчалили, когда закрылся завод пластмасс, и умотали на Средний Запад, где заводы еще есть. С тех пор то место стоит заброшенное.Декер встал с кресла.— Ну так что, двинули? Как в старые добрые времена.— «Старые» не значит «добрые», — буркнула Ланкастер, но тоже поднялась и ухватила со стенной вешалки пальто. — А если окажется, что Хокинс говорил правду, что тогда? — спросила она на пути к двери.— Тогда надо будет выяснить, кто на самом деле это совершил. Но мы к этому еще не подобрались. Даже близко.— Декер, ты ведь здесь больше не работаешь. Искать здесь убийцу после стольких лет — не твоя работа.— Моя единственная работа — находить убийц. Где бы они ни были.Глава 3Дом Ричардсов. Место преступления, свершившегося тринадцать лет назад. Вдоль по изрытой колеями щебеночной дороге. Два дома слева и два справа, и вот оно, ныне обветшалое жилище Ричардсов, в конце тупика на обширном участке мертвой травы и жирно разросшихся кустов.Одиноким и жутковатым оно было уже тогда, а спустя десятилетие стало еще неприглядней.Декер остановил машину перед домом. Когда они из нее выбрались, Ланкастер поежилась, и не только из-за вечерней прохлады.— Не так уж сильно изменилось, — проронил Декер.— Семья, что здесь жила, до отъезда дом немного подремонтировала. Иначе как тут жить? Ремонт в основном внутри: покраска, ковролин, всякое такое. Место давно уже заброшенное стоит. Никто не селится после того, что здесь произошло.— Вообще банкир мог обзавестись чем-нибудь поприличней.— В банке он был агентом по займам. А здесь они поселились как в сквоте[232], для нашего городишки обычная история. Хотя этот дом намного крупнее моего. И земли вон сколько.Они подошли к переднему крыльцу. Декер попробовал дверь.— Заперто.— Почему б тебе ее не открыть? — усмехнулась Ланкастер.— Ты даешь мне разрешение на взлом с проникновением?— Можно подумать, в первый раз. К тому же это не свежий объект, не наследим.Коротким ударом Декер высадил боковое стекло, потянулся и отпер дверь изнутри. Черкнув лучом включенного фонарика, он позвал свою напарницу внутрь.— Вспоминаешь? — спросила она. — Вопрос, конечно, риторический.Декер ее как будто не слышал. В мыслях он был тем новоиспеченным следователем убойного отдела — после десяти лет на побегушках, а затем еще нескольких на грабежах, кражах и делах с наркотой. И вот первое серьезное задание: вместе с Ланкастер они выехали в дом Ричардсов после сообщения о насильственных действиях и обнаружении трупов первыми свидетелями. Это было их первое расследование убийства, и оба боялись оступиться.Мэри Ланкастер — тогда еще новобранец в полицейской форме — нарочито не пользовалась косметикой, как будто стесняясь своего женского обличья. В отделе она была единственной женщиной, которая сидела постоянно за столом и не заваривала для персонала кофе. Единственная наделенная правом носить оружие, арестовывать и зачитывать права задержанным. А при особой надобности так и лишать их жизни.Тогда она еще не курила. Привычка появилась тогда, когда она занялась следственной работой вместе с Декером, все больше и больше времени проводя с мертвыми телами и занимаясь поимкой убийц, которые насильно лишили их жизни. Тогда она была и поплотнее. Но это был здоровый вес. Мэри Ланкастер пользовалась репутацией спокойного, обстоятельного копа, у которого в любой ситуации есть три или четыре плана действий. Страха она не знала, а будучи патрульной, заслужила множество похвал за свой стиль работы. Из заварух все, слава богу, выходили живыми. То же самое и когда она работала детективом.Декер же, напротив, слыл самым двинутым сукиным сыном из всех, кто когда-либо носил полицейскую бляху Берлингтона. И все же никто не смел отрицать его огромного служебного потенциала. И этот потенциал полностью реализовался, когда он стал детективом и напарником Мэри Ланкастер. Они не завалили ни одного порученного дела. Их послужному списку мог позавидовать любой другой полицейский отдел, большой или маленький.Они знали друг друга и раньше, так как росли и учились в одной среде, но на профессиональном поприще почти не общались, пока не сменили униформу на гражданские костюмы детективов.Сейчас Декер шаг за шагом вспоминал ту ночь, в то время как Ланкастер наблюдала за ним из угла гостиной.— Копы по рации сообщили о драке со стрельбой. Звонок поступил в девять тридцать пять. Через пять минут прибыли две патрульные машины. В дом вошли через минуту после проверки периметра. Входная дверь была не заперта.Он переместился в другую часть комнаты.— Жертва номер один, Дэвид Кац, была найдена здесь, — он указал на пятачок возле двери в кухню. — Тридцать пять лет. Два пулевых отверстия. Первое от выстрела в левый висок. Вторая пуля пришлась в затылок. Оба выстрела смертельны. — Он указал еще на одно место рядом с дверью. — Здесь нашли пивную бутылку. А на ней его отпечатки. Бутылка уцелела, но пиво было разбрызгано по всему полу.— Кацу принадлежал «Американ Гриль», местный ресторанчик, — добавила Ланкастер. — А сюда он зашел в гости.— И никаких доказательств, что охота шла именно за ним, — сказал Декер.— Никаких, — подтвердила Ланкастер. — Неудачное место, неудачное время. Как с Роном Голдманом в деле О. Джея Симпсона[233]. Парню действительно не повезло.Они перешли на кухню. Там были только грязный линолеум, покорябанные шкафы да раковина в пятнах ржавчины.— Жертва номер два, Дональд Ричардс, все звали его Дон. Сорок четыре года, агент по кредитованию. Одиночная пуля в сердце, упал вот здесь. Тоже мгновенная смерть.Ланкастер кивнула.— С Кацем был знаком, потому что банк ранее одобрил кредит Кацу для проекта «Американ Гриль».Декер вернулся в гостиную и посмотрел на лестницу, ведущую на второй этаж.— Теперь две последние жертвы.Они поднялись по ступеням, оказавшись на площадке второго этажа.— Вот эти две спальни, — Декер указал на две двери, одна напротив другой.Он толкнул ту, что слева, и вошел. Ланкастер зашла следом.— Жертва номер три, — объявил Декер. — Эбигейл «Эбби» Ричардс. Возраст двенадцать лет.— Задушена. Найдена на кровати. На шее следы, указывающие на применение чего-то вроде веревки. Убийца забрал ее с собой.— Ее смерть мгновенной назвать нельзя, — сказал Декер. — И она упорно сопротивлялась. А под ногтями у нее обнаружились следы ДНК Мерила Хокинса, — многозначительно заметил Декер. — Значит, в каком-то смысле она его одолела.Декер вышел из комнаты и через коридор прошел в спальню. Ланкастер последовала за ним. Декер заученно подошел к некой точке у стены и указал:— Жертва номер четыре. Фрэнки Ричардс. Возраст четырнадцать лет. Только что поступил в старшую школу. Найден на полу прямо здесь. Однократное попадание в сердце.— В комнате обнаружены кое-какие причиндалы для приема наркотиков и спрятанная денежная сумма, достаточная для предположения, что он был не просто потребителем, но и дилером, — в тон ему сказала Ланкастер. — Только увязать все это с убийствами никак не получалось. Мы выследили человека, который его снабжал, — это был Карл Стивенс. Мелкая сошка. И это никак не могло послужить мотивом для убийства четверых человек. К тому же у Стивенса было железное алиби.Декер кивнул.— Нас вызвали в девять двадцать одну. Через четырнадцать минут мы прибыли сюда на машине.Он прислонился к стене и выглянул в окно, выходящее на улицу.— Четыре соседних дома. В двух из них той ночью были люди. Но никто из них ничего не видел и не слышал. Убийца пришел и ушел незримый и неуслышанный.— Но потом, при осмотре дома, ты нашел нечто такое, что все изменило.Декер повел Мэри Ланкастер вниз по лестнице в гостиную.— Отпечаток большого пальца на стенном выключателе вместе с кровавым следом Каца.— А еще кожу преступника, кровь и генетический материал под ногтями Эбби. В борьбе с нападавшим на нее преступником.— Он душит ее повязкой, а она хватает его за руки, чтобы воспрепятствовать, и материал переносится. Это известно любому, мало-мальски знакомому с методами криминалистического анализа.Рука Ланкастер мелькнула к карману и наружу появилась уже с пачкой сигарет. Декер саркастично наблюдал, как его коллега прикуривает.— Что, спешишь надымиться впрок?— Уж полночь близится, а я под стрессом. Так что извини, ну тебя к черту.Пепел она стряхивала на пол.— Отпечатки Хокинса были в базе данных, потому что фирма, в которой он раньше работал, выполняла кое-какие оборонные заказы. Там сняли отпечатки пальцев и прокачали весь персонал. Когда пальчики у Хокинса совпали, мы оформили ордер на обыск его дома.Декер перенял эстафету:— На основании отпечатков его задержали и доставили в участок, где сделали мазок со щеки. ДНК на нем совпала с материалом, найденным под ногтями Эбби. Алиби у Хокинса на всю ту ночь не было. А тут еще во время обыска дома у него обнаружили «кольт» сорок пятого калибра, спрятанный в стенном тайнике за шкафом. Результаты баллистической экспертизы досконально подтвердили: это, без сомнения, то орудие убийства. Хокинс сказал, что ствол этот впервые видит и не знает, как он к нему попал. А о существовании тайника, мол, даже не догадывался. Мы отследили этот пистолет. Он оказался украден из оружейного магазина пару лет назад. Серийные номера спилены. Вероятно, с тех пор его использовали в целом ряде преступлений. А потом он оказался в шкафу у Хокинса. — Декер взглянул на свою напарницу. — Отсюда вопрос: почему ты думаешь, что мы могли ошибаться? По мне, так доводы просто железобетонные.Ланкастер покрутила в пальцах зажженную сигарету.— Я все время мысленно возвращаюсь к этому умирающему, который нашел время и силы приехать сюда, чтобы обелить свое имя. Для него не секрет, что все шансы против него. Зачем, казалось бы, тратить впустую те считаные деньки, что ему отпущены?— А что ему еще остается? — не уступал Декер. — Я не говорю, что Хокинс явился в этот дом, чтобы завалить четверых человек. Вероятно, он его выбрал для преступления помельче — скажем, кражи со взломом, — а тут вдруг все пошло разрастаться как снежный ком. Ты же знаешь, Мэри, такое случается. Преступники под стрессом теряют остатки самообладания.— Но ты же знаешь его мотив преступления, — возразила Ланкастер. — Это выяснилось на суде. Не признав до конца его вины, защита попыталась наскрести на этом несколько сочувственных баллов. Возможно, именно поэтому смертную казнь ему заменили на пожизненное.Декер кивнул:— Его жена была смертельно больна. Он нуждался в деньгах на ее обезболивающее. Его турнули с работы и лишили страховки. У его взрослой дочери были проблемы с наркотиками, и он пытался устроить ее в реабилитационный центр. В который уже раз. Поэтому и увел кредитки, драгоценности, ноутбук, DVD-плеер, небольшой телевизор, несколько часов и прочее разное из того дома и у своих жертв. Все сходится. Помыслы у него, возможно, были и светлые, но методы по их воплощению явно нет.— Но ни один из тех предметов так и не нашелся. Ни в доме у него, ни в каком-нибудь ломбарде. Так что никаких денег он на этом не поднял.— Зато деньги были у него в кармане во время ареста, — заметил Дерек. — У нас бы никогда не получилось доказать, что они были нажиты от продажи краденого, да и он вполне мог испугаться и после убийств залечь на дно. Именно это утверждал на суде обвинитель, а читая протокол присяжных, можно сделать вывод: он нажился на продаже тех вещей. Такой вот недвусмысленный вывод.— Но никто из соседей не видел, чтобы подъезжала или отъезжала какая-нибудь машина, кроме машины Дэвида Каца, — с нового угла зашла Ланкастер.— Ты же знаешь, Мэри, что в ту ночь бушевал истинный ад. Дождь лил как из ведра. Почти ничего не было видно. И если Хокинс не включал фары своей машины, то, возможно, его никто и не увидел.— Не видеть — это ладно. Но чтобы и не слышать? — не сдавалась Мэри Ланкастер.— А шум ливня, вой ветра? Короче, теперь я вижу, ты действительно сомневаешься в этом деле.— Сомневаюсь или нет, не об этом речь. Я просто говорю, что оно заслуживает более вдумчивой проверки.— Не вижу, каким образом.— А я, несмотря на твои слова, могу сказать: тебя, по крайней мере, получилось расшевелить.Она сделала паузу на еще одну затяжку.— К тому же есть вопрос насчет Сьюзан Ричардс.— Жена убитого? В тот день она выехала часов в пять, поделала кое-какие дела, съездил на родительское собрание, потом посидела за стаканчиком с подругами. Все подтверждено. Домой она вернулась к одиннадцати. А когда застала там нас и узнала о случившемся, у нее началась истерика.— Ты был вынужден ее держать, иначе, мне кажется, она бы с собой что-нибудь сотворила.— Виновный человек так себя не ведет. А у Дона Ричардса был всего лишь страховой полис на пятьдесят тысяч, который он получил от своей работы в банке.— Я знаю людей, которые убивали и за суммы гораздо меньшие. Ты, кстати, тоже.— Так, — решительно сказал Декер. — Едем.— Куда?— К Мерилу Хокинсу, куда ж еще?* * *Паркуя машину перед отелем «Резиденс Инн», Декер на мгновение ощутил подобие дежавю. Здесь он некоторое время жил после выселения из дома, где нашел убитой свою семью. С той поры это место почти не изменилось. Оно и с самого начала было дерьмовое. А теперь дерьмовость только усугубилась. Удивительно, что эта халабуда все еще стоит.Они вошли внутрь, и Декер быстро и искоса глянул налево, где располагался небольшой дайнер. Его он использовал как свой неофициальный офис, когда встречался с клиентурой, желающей нанять его в качестве частного детектива. За относительно короткое время была проделан долгий путь. А все могло легко пойти по другой стезе. Запросто можно было довести себя до инфаркта и сдохнуть в картонной коробке на парковке «Уолмарта», где он несколько дней ютился, прежде чем перебраться в более сносный уют «Резиденс Инн».Завидев в вестибюле свою нынешнюю коллегу, Декер сделал вид, что не удивлен.Джеймисон кивнула Ланкастер, а прочитав мимику Декера, иронично спросила:— Ты, наверное, ждал, что я появлюсь?— Сказать, что совсем не ждал, будет ложью, — вздохнул тот. — Тем более что ты видела листок с адресом.— Материалы про то убийство я почитала в онлайне, — сказала Джеймисон. — Выглядит вполне себе как броня.— Мы это как раз сейчас обсуждали, — откликнулась Ланкастер. — Есть подозрение, что броня та ржавая. — Она посмотрела на бейдж, висящий у Джеймисон на уровне бедра. — Слышала, вы теперь настоящий агент ФБР? Поздравления.— Спасибо. Вот, сделала очередной логический шаг, думая, что Декеру будет от этого чуточку лучше.— Что ж, удачи. Я как ни старалась, мне с ним никакие бейджи не помогли.— Он в четырнадцатом номере, — прервал их обмен Декер. — Поднимаемся.Цепочкой они поднялись на второй этаж и коридором прошли к двери. Декер постучал. В ответ молчок. Постучал снова:— Мистер Хокинс? Это Амос Декер.Изнутри ни звука.— Может, вышел? — спросила вполголоса Джеймисон.— Куда? — покривился Декер.— Ну-ка, я сейчас проверю, — сказала Ланкастер и поспешила вниз.Через минуту она возвратилась.— Портье говорит, он пришел пару часов назад и после этого не выходил.Декер постучал сильнее.— Мистер Хокинс! С вами все в порядке? — Он поглядел на своих спутниц. — Может, ему плохо?— Или умер, — сказала Ланкастер, — при его-то состоянии.— Лежит, наверно, без чувств, — высказала предположение Джеймисон, — или с дозой перебрал. Он же сказал, что берет на улице дурь как обезболивающее. Эти типы, они ж непредсказуемые.Декер попробовал дверь — заперта. Тогда он приложился к дверному полотну плечом и поднажал раз, другой. Под его внушительным весом дверь поддалась и, хрустнув, отошла от притолоки.Они вошли в номер и огляделись.По ту сторону кровати в кресле сидел Хокинс.Явно мертвый. Но не от рака.По центру лба у старика красным пятнышком виднелось отверстие от пули. Она-то и опередила рак.Глава 4«Стало быть, покойник скончался от убийства».Напоминает затравку какого-нибудь на редкость дурного анекдота. Смертельно больной раком старик, жить которому осталось всего-то несколько дней или недель, получает пулю, которая подхлестывает его и без того скорый конец.Декер думал об этом, прислонясь к стенке номера Мерила Хокинса, в то время как двое криминалистов неторопливо выполняли свои профессиональные обязанности.Врачи «Скорой» уже пришли и констатировали смерть. Затем прибыл судмедэксперт и сообщил им очевидное: смерть наступила от единственного выстрела в мозг. Выходного отверстия не было. Вероятно, «мелкашка», но не менее смертоносная, чем здоровенный «магнум», учитывая сравнительно мягкую и неподвижную мишень.«Смерть наступила мгновенно» — сказал медэксперт. — И безболезненно.«А им-то откуда это известно?» — мысленно усмехнулся Декер.Вряд ли они могли задним числом допросить жертву.«Простите, вам было не больно, когда вам вышибали мозги?»Примечательны были следы ожогов на лбу. Чтобы оставить такой отпечаток, дуло пистолета должно было либо соприкасаться с кожей, либо находиться буквально в дюйме от нее. Это все равно что соприкасаться с раскаленным железом. Оставленный след был бы невозможен, если б расстояние измерялось метрами. Здесь свою работу сделали газы, выпущенные из пистолета при нажатии крючка.Декер поглядывал на Мэри Ланкастер, которая наблюдала за группой криминалистов. За дверью с усталыми пресными лицами маячили двое копов в форме. Джеймисон, прислонившись к другой стене, с интересом следила за происходящим.Наконец Ланкастер подошла к Декеру; к ним не замедлила присоединиться и Джеймисон.— Взяли показания. Никто ничего не видел и не слышал.— Хм. Точно так же, как тогда Хокинс вошел в дом Ричардсов и завалил их всех, — сказал Декер.— Номера по обе стороны пустуют. Что, если преступник действовал с глушителем?— Когда я здесь жил, там сзади была дверь, которая никогда толком не запиралась, — поведал Декер. — Убийца мог через нее прийти и уйти, а на регистрации никто бы и ухом не повел.— Я все это проверю. Дверь у Хокинса была заперта, пока ты ее не вскрыл.— Возможно, убийцу он впустил, — рассудила Джеймисон. — А при выходе эти двери закрываются автоматически. Время смерти?— Примерно между одиннадцатью и полуночью.Декер взглянул на часы.— Получается, мы не так уж сильно с ними разминулись. А если б мы сначала пришли сюда, а не к Ричардсам?— Задним умом ты крепок однозначно, — похвалила Ланкастер.— Декер?Он обернулся; у дверей стояла женщина в синем комбезе и бахилах — один из рядовых экспертов на месте преступления. Лет за тридцать, долговязая, с рыжей гривой и россыпью веснушек на лице.— Келли Фейрвезер? — определил он.— Ого, помнишь? — улыбчиво удивилась она.— Можно сказать, забыть не могу, — сказал Декер без тени иронии.Фейрвезер кивком указала на мертвеца:— А я его помню.— Еще бы, — подоспела Ланкастер. — Ты ведь работала на месте преступления у Ричардсов?— Ну да. Мой первый год. Четыре жертвы, из них двое дети. Для меня настоящее боевое крещение. А ты здесь каким боком, Декер?— Да так. Просто пытаюсь во все вникнуть.— А. Ну вникай. Лично я всегда считала, что Хокинсу не мешало бы рано или поздно получить за содеянное. Но не в таком, конечно, виде.— Да уж, конечно, — льдисто усмехнулась Ланкастер.Фейрвезер восприняла это как вежливый призыв заткнуться и шагать дальше.— Ладно, Декер. Приятно было пересечься.Когда она отошла, Декер приблизился и встал непосредственно перед мертвецом, который все еще сидел как статуя. Сюда же подошли Ланкастер с Джеймисон.— Итак, стрелок подходит к Хокинсу, который сидит в этом кресле, приставляет пистолет к его лбу и жмет на курок. — Он огляделся по сторонам. — И никаких следов борьбы?— Может, он спал, — неуверенно предположила Ланкастер.— Впустив гостя, старикан садится в кресло и засыпает? — усмехнулась Джеймисон.— Он нам говорил, что принимает наркотики, — сказал Декер. — Вы их не нашли?Ланкастер покачала головой.— Ни здесь, ни в ванной ничего нет. Ни оберток, ни пустых пузырьков из-под таблеток. Только сумка с одеждой да несколько долларов в бумажнике. Экспертиза покажет, было ли что-нибудь у него в организме.Декер снова оглядел комнату, цепко вбирая памятью каждую деталь. Он уже проделывал это, но решил сделать еще раз. Последнее время память несколько раз его подводила, и не хотелось рисковать, чтобы что-нибудь оказалось упущенным. Лучше сделать, так сказать, повторный снимок.Желтушную кожу Хокинса подернуло бледностью — типичная картина при остановке кровотока. По крайней мере, рак его больше не донимал; со смертью он сразу же перестал разъедать ему внутренности. Если откровенно, то быстрая пуля предпочтительней медленной, мучительной кончины. Но все равно убийство есть убийство.— Итак, мотивы и возможные подозреваемые? — задала вопрос Ланкастер.— Не хочу быть банальным, но Сьюзан Ричардс все еще живет в этой округе? — спросил Декер.— Ну, а где ж еще.— Тогда я бы начал с этого, — сказал Декер.Ланкастер взглянула на часы.— Я распоряжусь, чтобы ее доставили в участок. Опросить ее мы можем там.— Вы нас тоже хотите к этому привлечь? — насторожилась Джеймисон.— А что, раз уж взялись, — невозмутимо сказала Ланкастер.— Так у нас самих работы невпроворот, — завибрировала Джеймисон. — Иногда до ночи сидим.— Ничего, я позвоню Богарту, — не очень уверенно сказал Декер.Росс Богарт, опытный агент ФБР, возглавлял их компактную опергруппу.— Ты что, действительно думаешь окунуться в это с головой? — осторожно спросила Джеймисон.— А у меня, по-твоему, есть выбор? — вздохнул Декер.— Выбор есть всегда, — сказала Ланкастер, знающе глядя на Декера.— Мне кажется, я о нем догадываюсь, — поджав губы, произнесла Джеймисон. — Декер, ты хорошо подумал? Надо как-то расставить приоритеты.Он указал на труп и с нажимом сказал:— Вот мой приоритет. Этот человек полуживой приезжает в город, говорит, что невиновен, и обращается ко мне и Ланкастер, чтобы доказать свою правоту. А тут его кто-то быстренько берет и устраняет.— По твоей логике, это может быть и Сьюзан Ричардс, вдова убитого, за которого получил пожизненное Хокинс.— Может, да, а может, и нет, — Декер сердито повернулся и вышел из номера.Ланкастер посмотрела на Джеймисон.— Некоторые явления на свете не меняются. Вроде него.— Вы мне об этом рассказываете? — спросила Джеймисон со вздохом.Глава 5— Это неприемлемо, Декер, — сказал в трубке голос Росса Богарта. — То есть вообще.Декер разговаривал по мобильному, направляясь в полицейский участок Берлингтона.— Я понимаю ход твоей мысли, Росс.— Понимать ничего не надо. Я у тебя однажды уже пошел на поводу, дав тебе волю в деле Мелвина Марса. И тогда, когда ты захотел остаться в Бэронвилле и работать там с делом, потому что оно было связано с семьей Алекс. Но я не могу потакать любой твоей прихоти, когда тебе заблагорассудится.— Это не прихоть, это другое, — возразил Декер.— Ты говоришь так всегда! — рыкнул Богарт. — Ты рвешь не только исключения из правил, но и сами правила. А надо бы тебе помнить, что ты служишь в ФБР.— Прости, Росс. Это мой родной город. Я не в силах повернуться к нему спиной.— То есть ты уже определился с выбором?— Да.— Тогда ты вынуждаешь меня поступить аналогичным образом.— Росс, это все моя затея. Алекс не имеет к ней никакого отношения.— Со спецагентом Алекс Джеймисон я разберусь отдельно.Линия смолкла. Декер медленно отложил трубку.«Ну вот. Похоже, твои дни в ФБР сочтены».Он поглядел на Ланкастер, которая сидела рядом.— Что, проблемы? — спросила она.— Куда ж без них.Они продолжали ехать.* * *Радости в Сьюзан Ричардс не наблюдалось.— Вы меня за лохушку держите? Я убила того сукина сына? Да я б этим гордилась!Декер и Ланкастер только что вошли в допросную при полицейском управлении. Джеймисон вернулась в свой отель, поскольку разрешения от Богарта насчет работы не поступило. И вряд ли, скорей всего, предвиделось. Со своей подчиненной Росс Богарт, наверное, уже связался.Пришлось ждать несколько часов, пока оформлялись документы, чтобы доставить Ричардс в принудительном порядке после того, как она резко отказалась выполнить их просьбу добровольно. Разгоряченная вдова со сборами явно не торопилась, и детективам приходилось ее ждать, напряженно поглядывая на часы.Между тем было уже около пяти утра.Ланкастер, казалось, вот-вот свалится и заснет.Декер, напротив, выражал своим видом готовность допрашивать ту даму хоть десяток лет. Шлакоблочные стены допросной были все того же желто-горчичного цвета, что и раньше. Почему именно так, непонятно — может, когда-то старожилы здания обнаружили в недрах подвала запасы старой краски. Родной серый цвет для шлакоблоков был бы, пожалуй, более к лицу. Но кому-то, видимо, хотелось сделать интерьер допросной «милее». Как известно, на вкус на цвет…На момент потери семьи Сьюзан Ричардс было сорок два. Теперь ей было изрядно за пятьдесят. Возраст, надо сказать, пошел ей на пользу. Декеру она помнилась рослой, но пухловатой и похожей на мышь, со светло-каштановой гривой волос.Сейчас она заметно постройнела, а прическа до плеч смотрелась стильно. Свои локоны Сьюзан осветлила, в них преобладали блондинистые пряди. Мышиность сменилась развязной напористостью, которая дала о себе знать, едва Декер и Ланкастер вошли в комнату.Сидя от детективов через стол, Сьюзан Ричардс поочередно обежала их глазами.— Минуточку! — зловеще пропела она. — Так вы же оба из той ночи. Теперь я вас узнаю. Вы знаете, какое на нем преступление. — Она подалась вперед, упершись острыми локтями в столешницу. — Знаете, что натворил этот ублюдок! — рявкнула она с яростью на лице.— Именно поэтому, когда он был найден мертвым, мы и решили, что нам нужно поговорить с вами. Чтоб вы рассказали нам, где вы были между одиннадцатью и полуночью.— А где мне, по-вашему, в этот час быть, как не спать у себя в постели?— Кто-то может это подтвердить? — спросила Ланкастер.— Я, между прочим, живу одна. Замуж так и не вышла. Вот что бывает, когда у вас уничтожают всю семью! — запальчиво крикнула она.— Когда именно вы этим вечером прибыли домой? — задал вопрос Декер.Ричардс поуспокоилась и откинулась на спинку стула.— С работы уехала в шесть. Три дня в неделю я еще и волонтер в приюте для бездомных на Доусон-сквер. Была там вчера около восьми вечера. Там есть люди, которые могут за меня поручиться.— А после? — спросила Ланкастер.Ричардс развела руками:— Поехала домой, приготовила ужин.— Что именно? — допытывалась Ланкастер.— Все как обычно. Копченый лосось на хрустящем хлебе со сливочным сыром и каперсами — они возбуждают аппетит; затем еще салат «Уолдорф», немного лингвини со свежими моллюсками, а на десерт, для души, кусочек тирамису. И все это под бокал моего любимого «просекко»[234] со льдом.— Вы серьезно? — переспросила Ланкастер.Ричардс состроила гримаску.— Да господи, конечно же, нет. Сделала себе сэндвич с тунцом и корнишоном, плюс кукурузные чипсы. «Просекко», уж извините, у меня нет; а вот чай охлажденный — пожалуйста.— А затем что вы делали?— Затем? Заказала кое-что по интернету — это вы, наверное, можете проверить. А потом к телевизору.— Что смотрели? — осведомился Декер.— Мой сериал. «Чужестранка». Действительно, знаете ли, мое. Второй сезон. Джейми и Клэр во Франции.— Серия примерно о чем?— Сплошная политическая ерундистика. И довольно интенсивная половая жизнь. — Она саркастически улыбнулась: — Вам что, подробно сцены описать?— Что было потом? — невозмутимо спросил Декер.— Потом телевизор выключила, приняла душ — и баиньки. Проснулась, когда в дверь уже стучала полиция. Да что там «стучала» — колотила! — Сьюзан Ричардс снова нахмурилась.— Вы водите темно-зеленую «Хонду Цивик»? — спросила Ланкастер.— Да. Только эта машина у меня и есть.— А живете в Примроуз, на северной стороне?— Да. Лет уже пять.— И соседи есть?— Как не быть. По обе стороны и через дорогу. — Она села прямее. — Кто-нибудь из них, кстати, может подтвердить, что я вечером была дома. Или что я хотя бы не ушла, когда приехала домой.— Мы это проверим, — пообещала Ланкастер. — Вы знали, что Мерил Хокинс вернулся в город?— Понятия не имела. Или вы думали, что он постучит в мою дверь за подаянием? Я вообще думала, что он за решеткой пожизненно. И до сих пор не знаю, как он оттуда вылез.— У него был рак в последней стадии, поэтому его выпустили.— Вот же хрень, — вырвалось у Ричардс. — Не поймите превратно, но я этого засранца ненавидела всеми фибрами. А его что, из-за болезни просто выкинули наружу подыхать?— По всей видимости, да. А он ни разу не пытался на вас выйти, установить контакт?— Никогда в жизни. Если б так, я бы, может, действительно попыталась его убить. Но он не давал о себе знать, потому молчала и я.Декер продолжал:— По нашим сведениям, вы открыли цветочный магазин, верно? Случайно, не на страховую выплату за вашего мужа? Я, помнится, как-то проезжал мимо. Там, на Эш-Плейс?Сьюзан Ричардс посмотрела настороженно.— Те страховые деньги ушли на похороны моей семьи. Существенная их часть. А потом надо было как-то жить дальше. Неизвестно, как и на что.— Ну а цветочный магазин? — не отступался Декер.— После похорон денег осталось не так уж много. Да, я открыла цветочный магазин. Всегда любила садоводство, цветы. Все шло как надо. И на жизнь нормальную хватало. Я даже для вашего полицейского управления несколько праздничных мероприятий провела. А несколько лет назад магазин продала. Теперь я там управляю, но уже как менеджер новых владельцев. Когда созреет выплата по социалке, уйду на пенсию и буду ковыряться у себя в саду.Ланкастер посмотрела на Декера:— Что-нибудь еще?Он покачал головой.— Так как его убили? — полюбопытствовала Ричардс.— Разглашать пока не время, — ответила Ланкастер.— Тогда я могу идти?— Да, вы свободны.Ричардс поднялась и посмотрела на детективов.— Я его не убивала, — тихо сказала она. — Тогда, много лет назад, я б, пожалуй, на это и решилась. Без проблем. Но, думаю, время в самом деле лечит.И ушла без слов.Ланкастер посмотрела на Декера внимательным взглядом.— Ты ей веришь?— Скажем так: не верить у меня нет оснований.— В номере Хокинса не нашлось никаких годных к делу отпечатков или других следов.— Иного я и не ожидал.— Так что теперь?— Теперь? Делаем то же, что и всегда. Продолжаем копать.Ланкастер взглянула на часы.— Сейчас мне нужно домой, поспать, иначе опрокинусь килем кверху. Позже созвонимся. Тебе тоже надо отдохнуть.Декер встал и вслед за ней вышел из комнаты.— Могу подбросить тебя к твоему лежбищу, — предложила Ланкастер, когда они вышли на улицу.— Спасибо, я лучше пешком. Тут не так уж далеко.Она снова улыбнулась:— Чертовски приятно опять работать с тобой.— Ты забыла, с кем связалась.— Не пугай. К твоим закидонам я уже привычна.— Это ты сейчас так говоришь.Он повернулся и зашагал прочь, навстречу розоватому рассвету.Глава 6Пока Декер брел по тротуару, с неба начал накрапывать легкий дождик. Как-то странно было вновь расследовать преступление у себя в родном городе. В последний раз это было связано с убийством его семьи. На этот раз все обстояло иначе, но все равно как-то угнетало.«Будто я причастен к осуждению невиновного».На ходу он поглядывал по сторонам. В свое время Декер решил не возвращаться сюда ни на дни рождения Кэсси, ни на годовщины их свадьбы. Это было бы просто невыносимо. Тем не менее он постоянно наведывался на дни рождения их дочери. Просто чувствовал необходимость быть здесь в эти рубежные моменты, хотя каждый такой визит его эмоционально обескровливал.Длинные ноги пронесли Декера мимо того места, где он нынче остановился, и через несколько миль он добрался до старого квартала. Было уже светло. Он замедлил шаг и встал на углу, созерцая то место, которое когда-то считал своим домом.Последний раз он здесь был два года назад. Все смотрелось на удивление неизменным, как будто время с его последнего визита застыло. Только на подъездной дорожке стояли две незнакомые машины — «Форд пикап», и «Ниссан Сентра».Пока он там стоял, из боковой двери показались мужчина лет тридцати с небольшим и девочка лет семи. Девочка несла школьный рюкзачок, а мужчина рассеянно глядел себе под ноги. На нем были бежевые брюки, а из-под ветровки проглядывала белая рубашка. В одной руке он держал тощий портфель. Девочка, зевая, потирала глаза. Они забрались в пикап и задним ходом сдали с подъездной дорожки. Именно в этот момент мужчина заметил Декера, который стоял и смотрел на дом.— Чем-то помочь, приятель? — опустив окно, спросил он.Декер пригляделся.— Вы, наверное, Хендерсон?В глазах мужчины мелькнуло подозрение.— Откуда вы знаете?— Один знакомый сказал. — Декер указал на дом. — Когда-то я здесь жил.Взгляд Хендерсона прошелся по Декеру.— Понятно. Что-нибудь тут забыли?— Да нет. Я… э-э… — голос Декера осекся, а вид был сконфуженный.— Вы уж извините, — сказал Хендерсон, — но немного странно: вы тут стоите в такую рань и наблюдаете за моим домом.Декер вытащил из кармана свое удостоверение и предъявил Хендерсону.— Мой друг из полиции сказал, что вы купили этот дом.— Постойте-ка, — бормотнул Хендерсон, разглядывая фэбээровское удостоверение. — Амос Декер?— Да.Хендерсон кивнул, внезапно обеспокоенный.— Я тут слышал… — он мельком взглянул на свою дочь, которая внимательно слушала этот диалог.— Все нормально. В любом случае хорошего дня. Надеюсь, вам нравится и дом, и окрестности. Хорошее место для семьи с детьми.Декер повернулся и двинулся восвояси; Хендерсон уехал в другую сторону. Надо же, какая глупость: припереться сюда. Напрасно всполошил парня. И ради чего? Вообще не надо было устраивать здесь прогулку по памятным местам. Все и так сидит в голове, в нетронутом виде.Навек. Со всей непреходящей болью.Он повернул назад и дошел до отеля, где они остановились с Джеймисон. Как раз с ней он и столкнулся возле лифта, на котором она спустилась в вестибюль.— Бог ты мой! Декер, ты что, сейчас только подошел? — изумилась она, оглядывая его несвежую мокрую одежду.— И тебе доброго утра. Как насчет позавтракать?Следом за ним она прошла в ресторанную зону рядом с вестибюлем. Здесь они сели и заказали еды из меню.— Ну так что? — пригубливая кофе, спросила Джеймисон. — От Сьюзан Ричардс был какой-то толк?— К убийству она не причастна, если ты об этом. Хотя алиби надежного нет. Говорит, что видела девятый сон дома.— Учитывая время суток, похоже на то.— Параметры мы, вероятно, сумеем сузить, поговорив с соседями. Скорей всего, она не при делах. Говорит, даже не знала, что он снова в городе. Что выглядит совершенно логичным.— Если только не увидела его на улице.— Я видел его и не узнал! — воскликнул Декер. — Хотя провел с ним в те годы столько времени.— Ты уже звонил Богарту насчет разрешения работать с этим делом?— Мы… э-э… поговорили, — тихо ответил он. — Странно, что он до сих пор тебе не позвонил.— Нет, не звонил. И что он сказал?В этот момент им принесли еду.— Я тебя посвящу позже, — уклонился Декер.— Кстати, спасибо, что омлет заказал овощной, — улыбнулась Джеймисон. — И без бекона.— Видимо, растут чувства к тебе.— Хорошо, что сам ты больше не растешь. Вширь. Хорошо выглядишь, Декер.— Слегка с натяжкой, но все равно спасибо. — Отложив вилку и нож, он взялся за кофе.— О чем ты думаешь? — поинтересовалась Джеймисон.— Думаю, что нынче утром по городу разгуливает убийца, думая, что ему или ей сошло с рук, и вот это меня реально выкашивает.— И это все?Он с любопытством посмотрел на нее поверх чашки.— А что, этого мало?— Я в том плане, ты чувствуешь на себе вину из-за того, что случилось с Мерилом Хокинсом?— Я в него курком не щелкал. И сюда не звал, снова разжигать это дело.— У тебя нет мысли, что сам факт убийства Хокинса может быть аргументом в пользу его невиновности? Ты ведь, собственно, в таком ключе уже высказывался.— То есть была ли с моей стороны допущена ошибка? — медленно поднял глаза Декер.— Я бы так на это не смотрела. Расследование велось объективно, и все улики указывали на того кренделя. Я бы действовала в таком же русле.— Как бы то ни было, если он действительно был невиновен, я должен все исправить.Джеймисон воздела брови:— Потому что груз мировых проблем всегда ложится на твои, по общему признанию, широкие плечи?— Мир здесь ни при чем. Речь о весе одного дела, которое вел я. Ответственность приходит вместе с территорией. Мои действия лишили человека свободы.— Я бы сказала, свободы лишил себя он, своими деяниями.— Только если он действительно совершал те преступления, — возразил Декер. — Если же нет, то это совсем другие танцы.Джеймисон покрутила пальцами свою кофейную чашку.— Если его подставили, то тот, кто это сделал, ведал, что творит. Спрашивается, кто мог иметь на парня такой зуб?— Хороший вопрос, — кивнул Декер. — Я понятия не имею. Хокинс был опытным инженером, но потерял работу, когда на его заводе начались сокращения. И он пошел по стезе случайных заработков. Делал все что мог, чтобы сводить концы с концами.— В наши дни этим много кто занимается.Он посмотрел на значок ФБР, прикрепленный к ее лацкану.— Как тебе с ним?Джеймисон перехватила его взгляд и улыбнулась:— Я бы сказала, зашибись. Ты сам никогда не подумывал рвануть в этом направлении?— Стар уже. Тех, кому за тридцать семь, не берут. И я не ветеран боевых действий, чтобы претендовать на исключение. Даже если б теоретически мое заявление приняли, сомневаюсь, что я бы прошел медосмотр.— Не стоит себя недооценивать. А регламенты, я вижу, ты знаешь не понаслышке. Наверное, заглядывал?Декер пожал плечами.— Свою работу я могу делать и без федерального значка. Хоть и поизносился, но все равно такой же коп, как был. Могу арестовывать людей. — Он помолчал и добавил: — А у тебя всегда есть моя спина для прикрытия.— Да, это так.— Сегодня спозаранку я прошелся возле своего старого дома.Судя по виду, это признание порядком ее удивило.— Вот как? Зачем?— Сам не знаю. Ноги будто сами собой повели; гляжу, а я уже там. Познакомился с парнем, который там живет, а заодно с его дочуркой. Мне о них рассказывала Ланкастер. Правда, я их слегка вспугнул своим появлением. Отец девочки уже слышал о случившемся… там. Разошлись тихо-мирно.Джеймисон доверительно подалась вперед.— Я знаю, Амос, тебе неприятно будет об этом слышать, но я все равно скажу. — Она сделала паузу, тщательно подбирая слова. — Рано или поздно тебе придется об этом забыть. Все эти приезды сюда, чтобы навестить могилы, и всякое такое. Тебе больно, это понятно. Но у тебя впереди вся жизнь. Твоя, собственная. А значит, ты должен двигаться вперед и перестать так зацикливаться на прошлом. Кэсси и Молли были бы против, ты же знаешь.— В самом деле? — резко спросил Декер.Она откинулась на спинку стула, уязвленная этой фразой.— Они не должны были умереть, Алекс. Если кто-то и должен был, то я.— Но это не так. Ты жив, и тебе каждый день нужно проживать ради них и себя. Иначе все это будет пустой тратой.Декер встал.— Ладно. Пойду приму душ, переоденусь. А потом пойдем искать убийцу. Встречаемся здесь через полчаса.— Декер, тебе нужно хоть немного поспать!— А вот это как раз и есть пустая трата, разве нет?Джеймисон смотрела ему вслед с глухим отчаянием.Глава 7Прежде чем намылиться, Декер целую минуту блаженно стоял, давая горячей воде стекать с головы. В следующее мгновение у него случился короткий приступ паники: он не мог вспомнить любимый цвет Кэсси. Затем память восстановилась, и надлежащий оттенок послушно высветился в мозгу.Он припал головой к кафельной плитке душевой. «Черт, снова сбои. Но ведь сбои именно потому, что я все-таки машина. Ведь так?»Неужели память будет продолжать давать осечки? Как раз тогда, когда ее точная работа нужнее всего? Или же настанет время, когда она просто отрубится? Тут же возникла страшноватая мысль: не развиваются ли это осложнения после черепно-мозговой травмы, полученной много лет назад? Какой-нибудь Альцгеймер с Паркинсоном?Декер закончил принимать душ, обтерся, надел свежую одежду. Сил не прибавилось, состояние по-прежнему было разломленное, но, по крайней мере, он был чист.Напарница ждала его в вестибюле. Они сели в машину, и Джеймисон с водительского сиденья спросила:— Куда едем?— К Сьюзан Ричардс, нашей пока единственной реальной подозреваемой.По дороге он позвонил Ланкастер и сообщил о своих ближайших планах. Трубку Мэри не взяла (наверное, еще спит), и сообщение пришлось оставить на голосовую почту.Дом Ричардс на Примроуз-авеню представлял собой небольшое кирпичное бунгало со старомодными оконными навесами в зеленую и белую полоску. Выступающий кусок двора был любовно обихожен, со зрелыми деревьями, пышными подстриженными кустами и клумбами. На крытом переднем крыльце в горшках пестрело обилие ярких осенних цветов.— Ландшафтный дизайн какой хороший, — отметила Джеймисон.— Она флорист со стажем, — пояснил Декер. — Знает в садоводстве толк. Управляет цветочным магазином, который сама недавно продала новым владельцам.— Ты действительно думаешь, что убийство Хокинса — ее рук дело?— Исключать нельзя ничего. Но она или нет, я не знаю. Мы это и должны выяснить.Они вышли, но к входной двери Декер не пошел. Вместо этого он направился к дому напротив.— Проверка алиби? — спросила Джеймисон, когда нагнала своего спутника. Тот кивнул и постучал в дверь бунгало — почти точную копию дома Ричардс, только с застекленной верандой.Дверь открыла мелкая бабулька с такими жидкими сединами, что сквозь них просвечивал красноватый череп.— Слушаю вас? — по-хозяйски сказала она, глядя из-за толстых стекол очков.Джеймисон протянула ей свое удостоверение ФБР, которое женщина внимательно, с прищуром, изучила.— ФБР? — подивилась она. — Я сделала что-то не то?— Вовсе нет, — поспешила успокоить Джеймисон. — Мы хотели навести кое-какие справки о вашей соседке, миссис… извините?— Агата Бэйтс. — Бабулька снизу вверх поглядела на Декера, застящего собой солнце, словно утес. — Вы тоже из ФБР? Что-то вы мне значок не показали. — Она взыскательно пробежала по нему взглядом. — Для ФБР уж больно крупный. Я телевизор исправно смотрю. Такого громоздкого фэбээровца, как вы, там нет.— Он у нас консультантом, — поспешила объяснить Джеймисон.Бэйтс степенно перевела взгляд с Декера на нее.— Так про какую соседку вы спрашивали?— Про Сьюзан Ричардс.— А, Сью. Приличная женщина. Живет здесь уже какое-то время. Конечно, не столько, сколько я. Я-то здесь уже пятьдесят семь лет. — Она покосилась на Декера: — Я не могла вас где-то видеть?— Я здесь в полиции лет уже двадцать.— Вот как? Нет, с полицией я дел предпочитаю не иметь. Налоги плачу исправно, ни разу никого не ограбила.— Не сомневаюсь, — согласилась Джеймисон. — Было бы интересно узнать, когда вы видели мисс Ричардс последний раз.— Когда? Сегодня, еще затемно, когда за ней приехала полиция. Полиция обычно у нас здесь не ездит.— Это было довольно рано, — отметила Джеймисон.— Так я и встаю ни свет ни заря. Сплю часа по четыре, не больше. Со старостью сон нейдет. Ну да ничего, уж скоро забудусь вечным сном.— Прошу прощения? — не поняла Джеймисон.— Когда умру, милочка. Мне девяносто три годка, и как долго, по-вашему, я еще здесь протяну? — Она помолчала, поправляя очки. — Так зачем она вообще понадобилась полиции?— Чтобы ответить на кое-какие вопросы. А, скажем, вчера вечером вы ее не видели?— Видела, как она приехала домой. В четверть девятого или около того.— Откуда у вас такая уверенность? — задал вопрос Декер. — И общались ли вы с ней этим утром?— Общаться не общалась. Если она сейчас дома, то наружу не выходила; по крайней мере, я не видела. Обычно по утрам она прогуливается. А я пью кофе на веранде. Я ей машу рукой, она мне в ответ. Думаю, что этот приезд полиции изрядно все подпортил.— Значит, вы не видели, как она сегодня утром возвращалась из полицейского участка? — спросил Декер.— Нет. Наверное, я готовила на кухне завтрак или возилась на заднем дворе. Мне нравится упражняться с клюшечкой. Старики моего возраста бьют клюшкой медленно, осторожно. Перелом шейки бедра нам не нужен.— Значит, вчера вечером? — вернула ее к теме Джеймисон.— В четверть девятого, — повторила бабуля, недоверчиво глядя на Декера. — Она волонтер в приюте для бездомных. И всегда приезжает примерно в это время. Почему я так говорю? Да потому, что уже пятнадцать минут как закончилась телевикторина. Я досмотрела до самого финала. Последний ответ был «Гарри Трумэн». Трумэна я помню. Черт возьми, я же голосовала за него! А все три конкурсанта ошиблись. Молодежь! Всем не больше тридцати. Что они могут знать о Гарри Трумэне? Мне б того выигрыша хватило на поездку куда-нибудь.— Значит, вы видели, как она возвращалась вечером домой? А снова она не отлучалась? Вы бы увидели, если б она это сделала?— Если и уезжала, то не на своей машине, — прикинула Агата Бэйтс. — Когда она ее заводит, это как взрыв бомбы. У нее старая «Хонда». Глушитель, зараза, тарахтит как пулемет. Я уж говорила ей, чтоб она его починила. Каждый раз, как начинает грохотать, я чуть струйку не пускаю. Слух у меня до сих пор отменный. Слышу почти все, и уж особенно ту адскую машину.— Но она могла исчезнуть и по-другому. Что, если пешком или на такси?— Так я ж сижу на веранде, за кроссвордом или книжкой, примерно до половины одиннадцатого. Если б она уходила, я бы заметила. А после этого я пошла в дом. К одиннадцати я обычно уже укладываюсь.— Ну хорошо. Для ясности: по крайней мере до половины одиннадцатого дом она не покидала, — подытожил Декер. — И вы не слышали, чтобы она заводила машину, по крайней мере до тех пор, пока не легли спать, — то есть в пределах одиннадцати?— Кажется, я так и сказала. Не слишком ли вы туго соображаете?— Хорошо, хорошо, — поторопилась сказать Джеймисон. — Миссис Бэйтс, разговор с вами был очень полезен.— Что ж, рада быть полезной для общества. — Бабулька уставила в Декера палец и вполголоса ей сказала: — Мне кажется, ФБР надо быть тщательней в выборе консультантов. А вы, милочка, молодец. Приятно видеть девчушку в форме.— Спасибо, — деликатно кивнула Джеймисон, пряча улыбку.От дома Бэйтс они вернулись на улицу.— Если бы Ричардс пошла пешком, то до «Резиденс Инн» она бы по времени подошла как раз к тому моменту, как было совершено убийство. А уж если б на такси, так еще и с запасом.— Если на такси, мы можем найти об этом запись. У них, интересно, здесь «Убер» есть?— Вряд ли.Они позвонили еще в два дома, но там никто не ответил.— Вся наша логика строится на том, что Сьюзан Ричардс мы по-прежнему считаем подозреваемой, — заметил Декер.— А сам ты действительно считаешь, что она могла это сделать?— Мотив у нее самый прямой, хотя на этом пути множество препятствий. Начать с того, откуда ей было знать, что он снова в городе.— У тебя нет мысли, что Хокинс сам пошел бы к ней?— Откуда он мог хотя бы знать, где она живет? Ланкастер ему ничего не сказала, это я знаю точно. А если в тех убийствах он невиновен, то незачем было и ходить извиняться.— Вообще нагуглить чей-то адрес можно без проблем, — рассудила Джеймисон. — Хотя он только что вышел из тюрьмы и был смертельно болен. Честно сказать, не могу представить его в обнимку с компом и интернетом. А уж тем более чтобы активно ими пользовался.— Но он мог пытаться что-нибудь у нее разузнать, особенно если думал, что за содеянным стоит она.Декер покачал головой.— Нет. Хокинс по суду знал, что у нее твердое алиби. — Он сделал паузу и задумчиво добавил: — Теоретически она могла кого-нибудь нанять вместо себя, но никаких доказательств этому нет. И тут мы неизбежно возвращаемся к проблеме мотива. При муже она могла оставаться дома и спокойно растить детей. Вторично замуж она так и не вышла, не было на подхвате и бойфренда. На убийстве членов своей семьи она не разжилась. Так что не вижу смысла. И убивать своих собственных детей она явно не собиралась.— Соглашусь, — кивнула Джеймисон. — Есть, пожалуй, один человек, разговор с которым может что-нибудь приоткрыть.— И кто он?— Кен Фингер.— Кен Фингер? Каким он здесь боком?— Он был общественным защитником Хокинса.— Он еще на плаву?— Вот и узнаем.Глава 8Кен Фингер действительно был на плаву.Декер наконец дозвонился до Ланкастер, и они договорились встретиться в офисе Фингера, что в квартале от центрального здания суда.Секретарша Кристин Берлин, женщина за сорок, встретила троицу визитеров суровым взором.— Мистер Фингер сейчас крайне занят, — объявила она при виде нежданных гостей.Ланкастер протянула удостоверение:— Я думаю, Кен сориентируется, кого к себе пускать.Берлин разглядывала пластиковый бейдж нарочито долго и придирчиво.— Да ладно вам, Кристин, — с ноткой раздражения сказала Ланкастер. — Вы как будто не знаете, кто я. У вас дети ходят в одну школу с моей Сэнди. А Декера вы тоже знаете, по работе с Кеном.— На работе, детектив Ланкастер, я стремлюсь поддерживать сугубо деловую атмосферу.— Всецело с этим согласен, — одобрил Декер. — Так где Кен?Берлин кольнула его взглядом.— Я слышала, вы на несколько дней вернулись в город, — сказала она. — Вы все еще работаете в ФБР?Декер кивнул, и она перекочевала взглядом на Джеймисон.— Вас я тоже помню. Вы, кажется, консультант Бюро?— Уже нет. Спецагент, — поправила Джеймисон.— Какая странная метаморфоза: из журналистки в агенты ФБР.— Не такая уж и странная, — парировала Джеймисон.— Это почему?— Агент ФБР стремится открыть правду и добиться, чтоб виновные получили по заслугам. Журналист копает, чтобы ее отрыть и привлечь внимание общественности. И в результате, хоть и не всегда, это приводит к наказанию виновных.— Хм! — Берлин скептически усмехнулась. — В этом что-то есть.— Где, собственно, Кен? — нетерпеливо спросил Декер. — Мы здесь теряем драгоценные минуты.Берлин насупилась:— Лично в вас, я вижу, перемен не произошло никаких.Она подняла трубку коммутатора и сделала звонок.Через несколько минут в ее сопровождении они прошли в кабинет Фингера — просторный, с большими окнами. Письменный стол из темного дерева, столешница с кожаным покрытием, занятая бумагами, грудами справочников и скоросшивателями с ходатайствами. На большой книжной полке громоздились фолианты по юриспруденции и пронумерованные красные папки. Вокруг стола располагались стулья. У одной из стен журнальный столик с двумя большими стеклянными банками «M amp;M's». Кен Фингер восседал у себя за столом.Когда он защищал Хокинса в деле по убийству, за которое тому грозила смертная казнь, ему было не больше тридцати. Очевидно, другого энтузиаста, готового отстаивать обвиняемого в изуверском убийстве четверых (из них двое дети), в суде не нашлось.Сейчас Фингеру было за сорок, и он специализировался на защите тех, кто в этом нуждался. А в Берлингтоне — типичном городке средней руки — в его услугах нуждались весьма многие. Аккуратные каштановые волосы Фингера, как и ухоженную бородку, уже серебрила проседь. Брюки со стрелками держались на ярко-красных подтяжках, подчеркивающих белый фон французской сорочки. На жилистой шее висела ослабленная «бабочка» в полоску. Между подтяжками тыквой торчало брюшко.Кен Фингер встал и поприветствовал гостей, жестом приглашая в зону отдыха вокруг журнального столика.— Кажется, я знаю, зачем вы здесь, — сказал он, когда Берлин, выходя, прикрыла за собой дверь.— Очень может быть, — кивнула Ланкастер.— Как твои дела, чертяка Декер? — бойко спросил Фингер.— Да ничего, — ответил тот, усаживаясь. — Значит, ты уже в курсе?— Ну а как иначе? Берлингтон не настолько велик. И хотя это не сравнится с нападением на школу, когда здесь еще жил ты, новость довольно заметная: осужденный убийца возвращается в город и находит здесь свой конец.— Он приходил к тебе повидаться? — поинтересовалась Ланкастер.Фингер покачал головой:— Ни шкурки, ни волоска его я не видел с той самой поры, как он загремел в тюрьму.— Вы ни разу его там не навещали? — спросила Джеймисон.— Слегка. Некоторым образом беру свои слова обратно. Я действительно навещал его там: мы подали апелляцию, но ее блокировали наотрез. Оснований для нее у нас не было действительно никаких. Судья и так в чем мог шел нам навстречу. Присяжные вообще могли вернуть смертный приговор, но не сделали этого, и я тогда сказал Мерилу, что избежать смертной казни было лучшим из того, чего можно было ожидать. Так что зачем гнать волну?— Ты был убежден в его виновности? — спросила Ланкастер.Фингер пожал плечами:— Так или иначе, для меня это не имело особого значения. Моя работа — защищать. А у штата — доказывать вину. Я как моль, кроюсь в складках разумного сомнения. Как и все адвокаты защиты.— Но был ли ты убежден в его виновности? — упорствовал Декер.Фингер откинулся и сделал пальцы домиком.— Тебе, думаю, известно, что адвокатская тайна остается и после смерти клиента.— Я не прошу раскрывать какую-либо служебную информацию, — заметил Декер, — а лишь спрашиваю твое мнение по этому поводу. Это не является нарушением и никоим образом не может навредить твоему клиенту. Он уже был осужден, а теперь и вовсе мертв.Фингер осклабился:— Из тебя вышел бы хороший адвокат, Декер. Ладно, скажу. Да, я считал, что это сделал он. Думаю, он полез туда лишь затем, чтобы кое-чем поразжиться, а столкнулся с такой бездной неприятностей, что не описать словами. Не скажу, что этот парень был матерым преступником. Черт возьми, да у него не было даже штрафов за парковку! Думаю, это была одна из причин, почему ему не присудили смертную казнь. Видимо, он потерял контроль и начал стрелять и душить напропалую; не успел опомниться, а на полу валялось уже четыре мертвых тела. И он просто убрался оттуда от греха подальше. Но было уже поздно.— И никто не видел, как он подъехал, вошел в дом, а потом уехал? — допытывался Декер. — Не слышал выстрелов?Фингер пожал плечами:— Да кто его знает. Люди говорят, что ничего не слышали. В одном доме играла громкая музыка. В другом сказали, что смотрели телевизор или спали. В третьем жильцы той ночью отсутствовали, а четвертый дом стоял заброшенным. Те дома стояли не так уж близко. К тому же шумела непогода. — Он блеснул на Декера глазами: — Черт возьми, Амос! Ведь это же вы с Мэри возбудили против него дело! Отпечатки, ДНК, мотивы, вероятность. А орудие убийства оказалось спрятанным в его доме. То есть, как адвокату защиты, мне фактически нечем было оперировать. Это просто чудо, что он получил пожизненное без права на УДО.— А украденные вещи? Кто их видел? — спросила Ланкастер.— У Хокинса этому не было объяснения, потому что он настаивал на своей непричастности. Хотя если хотите знать мое мнение, то я думаю, что он их просто повыбрасывал, когда понял, что не сможет их сбыть из-за привязки к убийству четверых.Декер отрицательно покачал головой:— При задержании у него в бумажнике нашли пятьсот долларов.— Обвинение предположило, что это навар с продажи краденого. Хотя, судя по перечню пропавших вещей, он мог выручить за них и больше.— Ты выдвинул версию, что Хокинс думал потратить эти деньги на анальгетики для своей жены, приобретя их на улице. Это он тебя надоумил или ты придумал сам?— Да будет тебе известно, Декер, я с бухты-барахты ничего не «придумываю», — твердо и иронично сказал Фингер. — Все это озвучил мне он.— Тогда откуда у него взялись деньги? — спросила Ланкастер.— Он не говорил.— Интересно почему, — задумался Декер. — Он ведь мог предъявить убедительные доводы, которые бы скостили изрядную долю обвинений в суде.— Я пытался разговорить его, но он ни в какую.— Незадолго до этого его уволили с работы, — припомнила Ланкастер. — И с деньгами у них было туго.— Я лишь передаю то, что он мне рассказал, то есть ровным счетом ничего. И я не давал ему самому выступать на процессе, чтобы обвинение не истолковало тему денег в свою пользу. Я пытался проделать в обвинении дырки и акцентировал, что Хокинсом двигало желание купить своей смертельно больной жене препараты. Я ставил цель получить в зале суда некоторое сочувствие, но пронять присяжных не получалось. Они скрепили ниточками те полтысячи и похищенное барахло. Обойти это никак не удавалось. И по логике, те пятьсот баксов пришли действительно оттуда. Кто знает, сколько денег мог дать скупщик за горячий товар, добытый по «мокрому»? Но не появлялось зацепки вплести тему скупки в канву дела. Так что не было у меня никакой возможности докопаться до корней, если б только Мерил сам не раскрылся. А он этого не сделал.— Давайте конкретней, — поморщилась Ланкастер. — Зачем ему в ранний час приходить в дом, полный народа?— Перед домом не было ни одной машины, — вмешался Декер. — Дэвид Кац припарковался на заднем дворе. Так что Хокинс, подходя к дому спереди, не мог этого видеть. На тот момент у Ричардсов машина была только одна, и на ней уехала жена. Другую машину они отдали в ремонт.— Но когда к дому прибыли первые полицейские, там горел свет, — заметила Ланкастер. — Каким олухом надо быть, чтобы напасть на освещенный дом?Фингер сокрушенно развел руками.— Что можно сказать? Что случилось, то случилось. Как я уже говорил, опыта преступлений у парня не было. И алиби тоже. Вы сами это прекрасно знаете.— Хокинс мог подумать, что свет хозяева оставили по забывчивости, — вставил Декер. — Машины перед домом не было, значит, уехали. Дома никого нет.— Если же это был не он, а кто-то другой, — продолжил Фингер, — то этот «кто-то» приложил немало усилий, чтобы его подставить. Спрашивается, зачем? Он ведь был, собственно, никтошка. Всю жизнь проработал «синим воротничком». Я не говорю, что это плохо. Черт возьми, наоборот, я восхищаюсь им за это. Мой старик был механиком и умел мастерить такое, что мне и не снилось. Я просто говорю: Мерил был обычным работягой с обычной жизнью. Зачем все эти козни?— Тем не менее кто-то озаботился его убить, — сказал Декер. — И жизнь у него была не такой уж обычной. Жена умирала, дочь сидела на наркотиках.— Это правда. Вы, кстати, не разговаривали со Сьюзан? Она по-прежнему здесь, в городе.— Ну и ну, как же это нам не пришло в голову? — съязвила Ланкастер.— Значит, по-вашему, привлекать ее бессмысленно? — спросил Фингер.— Активное полицейское расследование, Кен, — не твоего ума дело.— Да ладно тебе, Мэри, — улыбнулся Фингер. — Я думал, мы друзья.— К тому же мы профессиональные антагонисты. Я даю показания в суде, чтобы карать твоих проштрафившихся клиентов, а ты как можешь изворачиваешься, чтобы дискредитировать мои правдивые показания.— Опа. Это называется перекрестный допрос. У нас в колчане не так уж много стрел, но это одна из главных. Государство располагает всеми ресурсами. А я всего лишь одиночка. Стойкий оловянный солдатик.— Блажи, блажи, храбрый портняжка. У нас в участке хороший день, когда интернет не косячит. Моему компьютеру скоро пятнадцать лет. Прибавки к зарплате не получаю уже восемь.Он лукаво подмигнул.— Ты всегда можешь перейти на нашу сторону. Стать свидетелем-экспертом. Оплата — грех жаловаться.— Спасибо, обойдусь, — ответила Ланкастер в том же духе. — У меня и так проблемы со сном.— А вот я сплю как младенец, — мечтательно улыбнулся Фингер.Декер посмотрел на книжную полку, где стояли папки.— Нам нужно посмотреть твои записи по этому делу.— Позволь спросить зачем.— Там может быть ключ к разгадке, кто убил Хокинса.— Правила конфиденциальности, Декер. Извини.Декер смерил его пристальным взглядом.— Хокинс обратился ко мне с просьбой доказать его невиновность. С тем же самым он приходил и к Мэри.Фингер резко глянул на Ланкастер, и та кивнула.— Он в город вернулся единственно по этой причине. Сказать мне и Декеру, что мы совершили ошибку и он хочет, чтобы мы ее исправили. Мы отправились к нему в «Резиденс Инн», чтобы встретиться и вместе все обсудить. Там-то и нашли его мертвым.— Так что своими словами и действиями Хокинс от своего молчания отказался. Ну а как мы еще можем доказать его невиновность, если не пороемся в твоих папках?— Что ж, — Фингер прерывисто вздохнул, — спору нет, доводы вы приводите убедительные. Ущерба чьим-то интересам тоже нет. Только времени вон сколько прошло. Думаете, там еще есть что-нибудь актуальное?— Большинство знакомых мне юристов никогда ничего не выбрасывают, — убежденно сказал Декер.— Так ты сейчас, спустя столько лет, думаешь, что он невиновен?— Были такие, кто думал, что это я убил свою семью, — сказал Декер.— Я не из их числа, — вскинулся Фингер.Декер встал.— Так что давай мы эти папки прихватим.— Как, сейчас? Они, наверное, в хранилище.— Именно сейчас.— Мне через двадцать минут надо быть в суде!— Ну так приставь к нам своего секретаря. Но сейчас.— Зачем такая спешка?— После стольких лет я не собираюсь дожидаться правды ни секундой дольше, чем необходимо, — сказал Декер.Глава 9— Вот здесь.Они находились в камере хранения с климат-контролем. Сверившись со своим айпадом, Кристин Берлин указала на полку в дальнем конце помещения.— Как у вас тут все организованно, — не удержалась от похвалы Ланкастер.— Ну а как. Мистер Фингер в этом плане похвастаться не может, так что мне приходится его компенсировать. И могу вас заверить, что так оно и есть.— У нее четверо детей, — прошептала Ланкастер Джеймисон. — Самый старший в восьмом классе, но я думаю, дома она все еще одевает их в костюмы зверушек.К делу Хокинса, по словам секретарши, имели отношение всего две коробки. Ланкастер она заставила подписать электронную квитанцию и только после этого позволила забрать контейнеры. Они поплелись к своим машинам (Декер навьючился обеими коробками).— Отвези их в участок, — распорядилась Ланкастер. — Капитан Миллер приготовил для тебя комнату.— Как он там? — поинтересовался попутно Декер.— Готовится к отставке. Может, и нам пора задуматься? Я туда подъеду позже.— Погоди, ты куда? — удивился Декер.— У меня и другие дела есть, — сказала она сварливым тоном. — А это в мои обязанности официально не входит, и даже департамент его задвинул в долгий ящик.— А убийство самого Хокинса — нет?— Мы же не знаем, связано ли оно с тем, что содержится в этих папках. Так что вникай, а мне, если что, дашь знать. Я пока займусь кое-чем из нового, вроде убийства Хокинса.На этом она уехала. Видя, что Декер не сел вместе с ней, Джеймисон остановилась, держа руку на дверце взятой в каршеринге «Камри».— Что стряслось?— Я вот тоже хочу знать: что это с Мэри?— В каком смысле?— Я знаю ее очень давно. Она мне что-то недоговаривает.— Имеет право. Ничего, образумится. Очень любезно с твоей стороны беспокоиться о старой коллеге, — добавила она.Они подъехали к полицейскому участку, где их направили в отведенную им комнату. Когда они шли по коридору, из кабинета вышел коп лет шестидесяти с небольшим.Капитан Маккензи Миллер был все таким же приземистым, одутловатым, с нездоровым оттенком кожи. Но улыбка на лице была широкой и заразительной.— Гляди-ка, кого они пускают в дверь, — пробурчал он, протягивая Декеру руку для пожатия. Его напарнице он кивнул и тоже пожал ладонь, попутно кивнув на ее значок на лацкане: — Наслышан. Поздравляю, Алекс. Знаю, далось небось нелегко.— Спасибо, Мак.Декер посмотрел на человека, который был его начальником все то время, что он служил в полиции. Копом Миллер был хорошим — жестким, прямодушным и без гнильцы. Фактически именно он когда-то помешал Декеру всадить себе пулю в лоб. После такого относиться к этому человеку без симпатии было бы грешно.— Ну что ж, репутация у тебя в Бюро что надо. Росс Богарт держит меня в курсе событий.— Я и не знал, — смутился Декер, прижимая коробки к своей широкой груди.— Приятно сознавать, что есть вещи, которых ты не знаешь, — сказал Миллер. — Он окинул взглядом коробки. — Это у вас что, адвокатские папки? По Хокинсу?— Да, — ответила Джеймисон.— Ладно, не буду отвлекать. Рад видеть вас обоих. Можно чуть позже по пивку, если есть время.— Найдем. Можно задать вопрос? — спросил Декер.— Если скажу «нет», это тебя остановит?— Что это с Мэри?Миллер сложил на пухлой груди короткие руки.— Почему ты думаешь, что с ней что-то происходит, Амос?— Мы с ней хорошо знакомы. Что-то не так.— Вы были знакомы. Между тем прошло уже несколько лет. Люди меняются.— Меняются, но не так разительно, — заметил Декер.— Тогда спроси у нее сам. — Миллер шутливо погрозил пальцем. — Просто будь готов к непредсказуемым ответам. Готов или нет?Декер не ответил, но Миллер, похоже, ответа и не ждал.— Респект вам за то, что допустили нас работать с этим делом.— Я сам хочу докопаться до сути не меньше, чем вы. Если мы напортачили, то должны все исправить. Так что полностью вас поддерживаю.— Спасибо, Мак, — поблагодарила Джеймисон. — Тогда не будем отвлекаться.Он исчез у себя в кабинете. Они вошли в комнату, и Декер поставил две одинаковые коробки на металлический стол для совещаний. Снятое пальто накинул на спинку стула. Сняв крышку с одной из коробок, он сказал Джеймисон:— Я займусь этой. А ты шерсти другую. — Он пододвинул ее к ней.— А что именно мы ищем? — осведомилась она, открывая коробку.— Надеюсь, ты поймешь, как увидишь.Алекс Джеймисон со вздохом села и взяла первые несколько папок.* * *Через четыре часа они осмотрели уже оба ящика.— Что-то негусто, — подвела итог Джеймисон.— Это материалы защиты. Я попросил Мэри, чтобы кто-нибудь проверил бумаги департамента.— Они эти папки так долго хранят?— Наверное, только потому, что никто не удосужился их выбросить.— У Кена Фингера, похоже, доказательная база была так себе.— Вот почему присяжные признали его клиента виновным уже после двух часов обсуждения. Из которого час ушел на обед.— На перекрестном допросе он был с тобой довольно жесток, — сказала Джеймисон, держа в руках стенограмму допроса Декера в качестве свидетеля.— Это его работа.— Но в своих показаниях ты был достаточно тверд.— Потому что я верил в их правдивость.— А теперь, получается, нет?Декер посмотрел на нее поверх листа, который держал в руке.— Скажем так: тогда я мог не различать лес из-за деревьев.— То есть?— То есть я, возможно, так стремился добиться обвинительного вердикта по своему первому расследованию, что мне не показалось странным, что какой-то парень ограбил дом так рано вечером, да еще когда в нем могло быть полно народу.— Может, ему элементарно не хватало ума. Как уже отмечалось, он не был опытным преступником. Мог даже не знать, как правильно целиться.— Хокинс вовсе не был тупицей. К тому же раньше у него никогда не было никаких проблем с законом. Тогда для меня это мало что значило, потому что злодеяние было вопиющим. Но перейти от невинного штрафа за парковку сразу к четырем убийствам — это все равно что после шажка через лужицу совершить прыжок через Большой каньон. В голове должен был прозвучать предупредительный звоночек.— Но как все говорят: он, вероятно, пошел туда без мысли кого-то убивать. А оно возьми и пойди наперекосяк.— Конечно, он пребывал в отчаянии. Жена у него нуждалась в обезболивающем. Дочь была наркоманкой, и ей тоже необходима была помощь. Он, вероятно, чувствовал, что бьется о стену. Отправился туда только затем, чтобы чем-нибудь разжиться, но, как ты сказала, по ходу все покатилось к чертям.— А в кармане у него была наличка.— Если была, то чего он расхаживал, когда его задержали копы?— Может, он пытался раздобыть наркотические препараты для своей жены.— Может быть, — сказал Декер. — Но примечательно, что рядом с домом Ричардсов был дом, который в ту ночь пустовал. Я не про тот, который заброшен. Я имею в виду Баллмеров. Они уехали из города навестить родственников. Почему бы вместо этого не пойти туда, спокойно влезть и выкрасть вещи, не убив четверых человек? И почему из всех возможных он выбрал именно этот район? Ведь он несуразно далеко от того места, где он жил.— Он тоже был изолированный.— Сомневаюсь, что эта причина весомая.— Парень, который там жил, работал в банке. Может, по мнению Хокинса, это означало, что здесь можно разжиться чем-нибудь ценным.— Позволь заметить: это была отнюдь не самая зажиточная часть города. Грабитель промышлять на свалку не пойдет. А пойдет туда, где есть деньги.— У богатых есть и сигнализация, и дополнительные замки с воротами, а иногда и частные охранники. Район вроде того, где жили Ричардсы, мог показаться более доступным.Декер покачал головой.— В этом нет логики, Алекс. Что-то здесь не то.— Итак, несмотря на свой прежний скептицизм, теперь ты полагаешь, что Хокинс невиновен?— Я просто пытаюсь докопаться до истины. В том числе думаю проверить полицейские досье. — Декер встал. — Будешь кофе? Из автомата. Хреновенький, но зато горячий.— Не откажусь.Декер вышел и направился дальше по коридору. С ним кисло поздоровались двое полицейских и один детектив, с которыми он в свое время работал, поздоровались, когда он проходил мимо. Похоже, его присутствие здесь особой радости не вызывало, и можно понять почему. Слух об этом уже пополз. Если окажется, что Хокинс был осужден несправедливо, это будет пощечиной всему департаменту.«Для меня это удар под дых. Мое первое настоящее дело об убийстве. Неужели я так перестарался? Настолько, что из рвения мог засудить Мерила Хокинса, который вообще не при делах?»Он был так поглощен своими мыслями, что чуть не столкнулся с ней.Салли Бриммер почти не изменилась. Слегка за тридцать, симпатичная, деловитая. Как и раньше, исподволь было заметно, что брючки на ней немножко в облипку, а блузка расстегнута на пару лишних пуговок, демонстрируя вырез достаточно глубокий для того, чтобы навеивать подсознательные мысли. В полицейском управлении она занималась связями с общественностью. Однажды Декер ее, прямо скажем, подвел: прикинулся адвокатом, прибывшим для интервью о содержании заключенных, а сам с ее ведома проник в камеру и учинил там допрос с пристрастием. Это выставило Салли в неблаговидном свете, в том числе и перед начальником, капитаном Миллером. Декер взял на себя всю ответственность за содеянное и постарался сгладить все так, чтобы Салли не пострадала. Однако судя по ее лицу, нервно дрогнувшему при виде него, на смягчение рассчитывать не приходилось.— О, мисс Бриммер! — радушно удивился Декер.Ее руки уперлись в стройные бедра, а на губах застыла натянутая улыбка. «Я слышала, что ты вернулся. Надеялась, что это лишь слух, который не подтвердится».— Здравствуйте. Тоже приятно. Какими судьбами?— Да вот, работаю над делом. Понадобились кое-какие документы департамента. Должны принести.— Вы ведь здесь больше не работаете?— Мы здесь с Мэри Ланкастер. С одобрения капитана Миллера.— Опять разыгрываете? Не выйдет, — сказала она резковато.— Нет, правда.— Да уж, правда. Единожды солгав…— Агент Декер, вам это в малый конференц-зал?Одновременно повернувшись, они увидели молодого стажера в форме, который катил перед собой тележку с четырьмя большими архивными ящиками.— Да, будьте добры. Там моя напарница, она примет. А я тут за кофе выскочил.Бриммер недоверчиво проследила, как стажер по коридору направляется в конференц-зал.— Значит, вы меня не обманули? А какое дело?— Мерила Хокинса.— Не припоминаю.— Это было еще задолго до вас.— Ну-ка, минутку… Это не тот старик, которого недавно убили?— Да, он.— Ну так это, наоборот, дело совсем еще молодое.— В самом деле. Только причина, по которой он был убит, вероятно, восходит к четырем убийствам, имевшим место лет тринадцать назад.— Откуда вам это известно?— Потому что именно я это дело и расследовал.— Четыре убийства? Кто же убийца?— Вот в этом и вся закавыка.Он продолжил поиск кофемашины и нашел ее в рекреации. Теперь это был новенький «Кьюриг» (воистину прогресс шагает по планете). Декер наполнил два стаканчика и думал уже отчалить, как вдруг его внимание привлек плоский экран телика, прикрученный к стене рекреации.Там шла местная сводка погоды: предупреждали о шквалистых ливнях, грозящих обрушиться ближе к вечеру.В эту секунду у Декера в голове что-то словно щелкнуло.«Дождь».Глава 10— Декер, что мы здесь делаем? — повышенным тоном спрашивала Джеймисон. — Ты так и не сказал. Как обычно, — добавила она вполголоса.Декер будто не слышал. Расширенными глазами он впивался в различные места гостиной дома Ричардсов, особенно в пол. Мысленно он возвращался в ту ночь, накладывая то, что там было, поверх того, что представало непосредственно сейчас.Совмещалось почти полностью.— Дождь.— Чего? — нервно переспросила Джеймисон.— В ночь убийства Ричардсов шел дождь. Хлестал как из ведра. Начался примерно в шесть пятнадцать и все еще шел, когда мы с Ланкастер прибыли на место. Настоящий ураган. С громом, молниями.— Да, его адвокат об этом упоминал. И что?Декер указал на пол:— В доме не было никаких мокрых следов, кроме тех, что оставили первые приехавшие. Никаких следов грязи или гравия. А мы с Мэри и техниками надели бахилы.— Тогда как убийца, который пришел явно после дождя, не оставил никаких мокрых отпечатков на полу или ковре? — Она примолкла. — Погоди-ка. Ты только сейчас об этом подумал?Глаза Декера продолжали блуждать по комнате.— Декер, я тебя спрашиваю…— Я слышу, о чем ты спрашиваешь, Алекс, — сказал он металлическим голосом.От резкого тона она напряглась.Не встречаясь с ней взглядом, Декер сказал:— На выключателе в гостиной я нашел отпечаток и следы крови. Это место, куда кто-то приложил руку, как если бы собирался щелкнуть выключателем. Мы попросили техника отпечаток снять. Потом, когда прогоняли по базам данных, выскочило имя Хокинса.— А как он оказался в системе? В досье Фингера об этом ничего не говорится. Ты говорил, что у него раньше никогда не было проблем с законом.— Раньше он работал в фирме, связанной с оборонным ведомством. У него была группа доступа и сданные отпечатки в картотеке.— Значит, с того момента?— Хокинс был у нас главным — да, по сути, единственным — подозреваемым.— И сколько времени все это заняло?— Около часа ночи профиль личности по отпечатку был уже готов. С адресом на руках мы немедленно отправились на поиски. Когда приехали, Хокинса дома не оказалось. А жена с дочкой были. И понятия не имели, где он находится.— Где ж его нашли?— Его объявили в розыск, а спустя пару часов Хокинса засекла патрульная машина: он шел по улице в восточной части города. Его задержали и доставили в участок по подозрению в убийстве. Там мы с ним и познакомились, я и Ланкастер.— Шел, пешком? У него что, не было машины?— Старая колымага. Припаркованная на улице перед его домом, когда мы приехали туда его искать. Позже выяснилось, что это их единственный автомобиль. Из-за холода и дождя, когда мы прибыли, уже нельзя было сказать, использовался он недавно или нет. Хотя к тому времени, как мы добрались, после убийств прошло уже несколько часов. Двигатель все равно успел бы остыть. Позже мы связались с соседями. Они сказали, что машина простояла там весь день и всю ночь. Тем не менее мы проверили и корпус, и шины на наличие каких-либо следов от дома Ричардсов. Бесполезно: даже если он возвращался на нем после убийства, ливень все смыл. Ордера у нас не было, так что с обыском в их доме пришлось повременить.— А что рассказал сам Хокинс?Декер мысленно воссоздал картину: они с Ланкастер входят в ту же комнату для допросов, где недавно опрашивали Сьюзан Ричардс. Те же желто-горчичные стены. Примерно такой же человек сидит на стуле напротив. Обвиняемый. Затравленное животное, ищущее выход.— Свои права он знал. Затребовал адвоката. Мы сказали, что один уже в пути, но, может, он захочет ответить на несколько вопросов? Это поможет снять статус подозреваемого. Если он этого не сделает, то тоже ничего страшного. Нам нужно было прикрыть свои задницы по букве закона.— Вы сообщили, что нашли на месте преступления его отпечаток?— Мы это придерживали в тайне, как ловушку. К тому времени был уже получен ордер на обыск, так что другая команда выворачивала наизнанку его дом и машину в поисках каких-нибудь следов, а также орудия убийства. Как тебе известно, его позже нашли за стенкой у Хокинса в шкафу.— То есть он должен был вернуться домой и спрятать его. А его жена и дочь об этом не знали? Как же так?— Лиза Хокинс была действительно очень плоха, спала в соседней комнате. Дверь открыла дочь, Митци, буквально в нижнем белье. Видок тоже неслабый. Обдолбана так, что слова вымолвить не может. Пришлось идти в спальню, будить мисс Хокинс. Она даже не могла встать с постели. Фактически это был хоспис на дому.— Черт возьми, — с ненавистью процедила Джеймисон. — Человек в таком состоянии, а на нее еще все это сваливается!— Она, конечно, разволновалась. Хотела знать, что происходит. Но речь была бессвязная; я не уверен, что до нее вообще доходил смысл наших слов. Как и до ее дочери, то ли обкуренной, то ли обсаженной. Между ними двумя Хокинс мог выехать на своей машине, а они бы вряд ли и хватились.— Хокинс на какие-нибудь вопросы ответил?— Полицейские при аресте огласили, в чем его обвиняют. Но никаких подробностей. Суть происшедшего ему рассказал я.— И какова была его реакция?Мозг Декера теперь полностью погрузился в воспоминания. Он больше не был в старом доме Ричардсов. Вокруг желтели стены допросной, рядом сидела молодая еще Ланкастер, а напротив — все еще живой Хокинс. Высокий и худощавый, но крепко сложенный: рак еще не успел к нему подступиться. Лицо грубовато-красивое. Особенно памятны были сильные мозолистые руки. Такие легко могли оборвать жизнь девочки-подростка.* * *— Мистер Хокинс, пока оформляются документы, не могли бы вы прояснить нам некоторые моменты? — спросил Декер. — Это было бы большим подспорьем, хотя информирую: у вас есть право не отвечать на вопросы.Хокинс скрестил на груди руки:— Что за вопросы?— Например, где вы были сегодня вечером между семью и примерно половиной десятого?Хокинс почесал щеку.— Решил прогуляться. И гулял всю ночь. Как раз тем и занимался, когда ваши люди меня забрали. А что, гулять кто-то запретил?— Под проливным дождем?Хокинс коснулся своей мокрой одежды.— Вот доказательство. На момент, когда меня забирали, я именно этим и занимался. Ей-богу.— И где вы гуляли?— Да везде. Надо было поразмыслить.— О чем?— Не вашего ума дело. — Он сделал паузу. — И кстати, мне так никто и не сказал, кто там был убит.Ланкастер рассказала ему, кто и где находился.— Надо же. В первый раз о них слышу.— Значит, в том доме вы никогда не бывали? — непринужденно спросил Декер.— Никогда. Зачем?— Вы видели на своей прогулке кого-нибудь, кто мог бы подтвердить ваши слова?— Откуда. Был ливень. У народа, в отличие от меня, хватило ума оставаться дома.— Вы когда-нибудь бывали в заведении «Американ Гриль»? На Франклин-стрит? — спросил Ланкастер.— Я по ресторанам, знаете, не разъедаюсь. Не на что.— Вы никогда не были знакомы с его владельцем?— Кто это?— Дэвид Кац.— Впервые слышу.Ланкастер описала внешность.— Нет, ни о чем не говорит.Как раз в это время прибыл тогда еще куда более стройный Кен Фингер, назначенный судом адвокат Хокинса. Сам Хокинс был вынужден открыть рот и предоставить назначенный судом мазок ДНК со щеки.Хокинс спросил Декера, что тот собирается делать с этим образцом.— Не вашего ума дело, — усмехнулся Декер.* * *Декер посмотрел на Джеймисон после того, как дословно воспроизвел этот диалог.— А позже тем утром поисковая группа обнаружила «кольт», спрятанный в стенной нише за шкафом Хокинса. Баллистика совпала с пулями, извлеченными из трупов при вскрытии.— А мазок ДНК?— На получение результатов ушло некоторое время, но они совпали с частицами под ногтями Эбигейл Ричардс.— На этом вину сочли доказанной, а дело завершенным.— Само собой.Декер снова уставился в пол:— Смущает только отсутствие следов от дождя.— Он мог взять с собой запасную пару обуви и носки. Обувь снять и оставить снаружи. А переобуться в сухую.Декер категорично качнул головой:— Нет.— Почему «нет»?— Ты посмотри на крыльцо.Джеймисон подошла к окну и сверху поглядела на мелкий козырек крыльца с открытыми взгляду ступенями.— Мы с Мэри насквозь промокли, пока заходили в дом, и защита крылечка была чисто символической. Не думаю, что у Хокинса хватило бы предусмотрительности захватить с собой ботинки и носки. Да и как он мог найти время на остановку с переобуванием, прежде чем ворваться в дом с кучей народу? Кто угодно мог выглянуть из парадной двери или окна и увидеть его. К тому же, черт возьми, перед входом он должен был просушиться феном и переодеться в сухое. В противном случае остались бы следы.— А есть какой-нибудь другой путь в дом, которым он мог бы воспользоваться?— Никакого, позволяющего избежать всех мною перечисленных нюансов.— Хорошо. Но он мог подтереть свои мокрые следы потом, на выходе?— После убийства четверых он бы стал тратить на это время? После всех разных мест в доме, где он побывал, чтобы всех поочередно прикончить? Не смеши. Там, кстати, есть еще и ковер. Так ему что — надо было запустить паровой очиститель и избавиться от каждого кусочка грязи, мокрого гравия и травинок?— Если так, Деккер, то альтернатива должна быть тебе известна.Он метнул на нее взгляд.— Да. Она в том, что Хокинс был прав, а я ошибался. Он был невиновен. А я засадил его в тюрьму. И теперь он мертв.— Твоей вины в этом не было.— Если не моя, то чья? — проронил Декер.Глава 11Нет на земле места холоднее, чем морг.Во всяком случае, Декер думал об этом, созерцая металлический стол, на котором лежало тело Мерила Хокинса. Медэксперт откинул простыню, так что изможденное старческое тело было открыто во всей своей отталкивающей наготе. По одну сторону с Декером стояла Джеймисон, по другую Ланкастер.— Как я уже отмечал, — голосом лектора вещал медэксперт, — причиной смерти стала мелкокалиберная пуля с мягким носом, экспансивная. При пробивании черепа она деформировалась, а затем, распадаясь, прошла через мягкие ткани, что ей и свойственно. — Он указал на мозг, лежащий на соседнем столе. — Вот посмотрите, ущерб нанесен значительный. Смерть наступила мгновенно. Части пули засели в мягких тканях. Так что я не могу дать вам более точного ответа насчет калибра.— А есть какая-то возможность провести баллистическое сличение, если мы найдем оружие для проверки? — спросила Ланкастер.— Боюсь, что нет. Как я уже сказал, налицо просто металлические фрагменты, рассеянные по обширной области мозга. Как при взрыве бомбы. К сожалению, никаких спиральных бороздок или нарезок от ствола пистолета, чтобы проверить соответствие пули, не осталось. — Эксперт добавил: — Кроме того, в ране и мозговых тканях обнаружены следы полиуретана и микрогранулы.— Что? — озадаченно переспросила Джеймисон.— Чтобы приглушить выстрел, убийца использовал подушку, — пояснил Декер.— Дешевая версия глушителя, — добавила Ланкастер. — Следы ожогов на лбу были б еще заметнее, если бы убийца подушку не использовал. Было бы довольно близко к контактной ране.— Должно быть, заметая следы, подушку он забрал с собой, — рассудил Декер. — В комнате он не оставил и следа.Декер указал на предплечье Хокинса:— Сейчас они, конечно, зажили, но здесь были царапины, предположительно от сопротивления Эбигейл Ричардс, когда ее душили.— После того как его взяли и посадили в камеру, — пояснила Ланкастер, — мы обратили внимание на ссадины у него на руках. Хокинс сказал, что их он получил при падении, а как раз перед арестом промыл и перевязал. Если на нем были хоть какие-то следы ДНК Эбигейл Ричардс, то этим действием он их удалил. Во всяком случае, мы ничего не нашли. А вот на ней его ДНК обнаружилась.— И это, похоже, является неоспоримым доказательством его вины, — сказала Джеймисон. — То есть он там все-таки был. А она попыталась от него отбиться. Такие улики не отбросишь.— Н-да, — вздохнул Декер. — А единственное, что у нас на другой чаше весов, — это вот этот парень, который сказал, что невиновен, и вот теперь он мертв.Неожиданно оживилась Ланкастер:— А что, если Хокинс эти убийства действительно совершал, но не один? Допустим, у него был сообщник, который теперь его устранил, прежде чем тот сумел раскрыть его личность?— На это у него было тринадцать лет, — сухо усмехнулся Декер. — Или ты думаешь, что Хокинс не ткнул бы пальцем в своего сообщника на суде, хотя бы ради сделки со следствием? Есть и еще кое-что. — Он вкратце поведал Ланкастер о своей версии насчет дождя, добавив: — На месте преступления должны были обнаружиться следы того ливня, но их не было.Ланкастер, похоже, была ошеломлена.— Я… Я об этом как-то и не думала.— Я тоже, до этого дня.— Вот же дрянь.— И я о том.— А что это у него на предплечье? — спросила Джеймисон.Медэксперт, невысокий лысеющий мужчина лет пятидесяти, подвел поближе лампу на штативе и включил, направив луч в нужное место.— Да, я это тоже заметил, — кивнул он. — Давайте рассмотрим ближе.Отметины на руке Хокинса были черные, темно-зеленые и бурые. Случайному взгляду они могли показаться синяками. Но ими они не были. Более внимательное рассмотрение под ярким светом прояснило, что это.— Наколка, — определил Декер. — Или даже несколько.— Я тоже пришел к такому выводу, — согласился медэксперт. — Только очень уж примитивные. У моей дочки тоже есть татушка, но смотрится не в пример изящней.Декер пожал плечами.— Это, видимо, потому, что делались они в тюрьме какими-нибудь грубыми приспособлениями и из всего, что годилось в качестве чернил.— А есть уверенность, что он не сделал их до того, как попасть в тюрьму? — спросила Джеймисон.— Потому что я видел его предплечья тринадцать лет назад. Несколько раз. Никаких татуировок. — Декер наклонился и осмотрел отметины с близкого расстояния. — Похоже, использовались скрепки или, может, скобы от степлера. Татуировка выглядит так, будто в ход шла сажа, смешанная с шампунем. А две другие, похоже, из расплавленного пенопласта. Довольно популярный состав для тюремных партаков.— Я и не знала, что ты такой спец по тюремным тату, — усмехнулась Джеймисон.— За годы мы с Декером посетили немало тюрем, — сказала Ланкастер. — Я и сама повидала немало такого боди-арта. Встречались и шедевры, и такие вот гнусные поделки.Декер все еще разглядывал татуировку.— Это же паутина.— В ловушке, — истолковала Ланкастер.— Что-что? — не поняла Джеймисон.— Символизирует пребывание в тюрьме, — объяснил Декер. — Неволя тюремного заточения.— Вот эта похожа на слезинку, — заметила Джеймисон, осторожно указывая на пятнышко возле локтевого сгиба.Декер кивнул:— Точно так.— А это что значит?Ланкастер с Декером переглянулись.— Это иной раз означает, что человек в тюрьме был изнасилован. Обычно такое наносится чернилами на лицо, где всем заметно.— Однако, — покачала головой Джеймисон.Декер закрыл глаза; в животе клубилась тошнота.«А я помог тебя туда упрятать, потому что не удосужился провести нормальное расследование».Джеймисон чутко положила ему руку на плечо. Глаза у Декера распахнулись, и он резко от нее отодвинулся, не заметив ее обиженного взгляда.Ланкастер вдумчиво осматривала последнюю отметину, справа от слезинки.— А вот такого я раньше не видела, — произнесла она.— Похоже на звезду, пронзенную стрелой, — внимательно прищурилась Джеймисон. — Идеи есть? — спросила она у Декера.— Пока нет, — ответил он и обратился к медэксперту: — В какой стадии у него был рак?Тот развел руками:— В запущенной. Если б не пуля, то, наверно, недельки через три преставился бы сам. Вообще удивительно, что он еще мог функционировать.— Он говорил, что принимает медикаменты с улицы, — заметила Джеймисон.— Токсикологические анализы покажут, что было в его организме. Остатков пищи в желудке не было. Думаю, на тот момент аппетит его уже покинул. Но человек он был, должно быть, сильный: с такой стадией рака сохранять подвижность…— Может, ту силу ему придавало как раз желание доказать, что он невиновен.— Что-нибудь еще интересное? — поинтересовалась Ланкастер.— Вон там, в мешках с вещдоками, хранится его одежда.Ланкастер посмотрела на Декера:— У него был также небольшой вещмешок. Лежит у нас в участке. Ничего особенного в нем нет, но, может, ты захочешь в нем порыться.Декер кивнул, продолжая смотреть на тело.Три татуировки. Паутина смотрелась наиболее старой. Логично: впервые оказавшись в тюрьме, Хокинс, вероятно, был невероятно зол, тем более если невиновен. Наколка с паутиной была одним из немногих способов выразить свой гнев. Наколка в виде слезы, вероятно, появилась вскоре после этого. Свежее мясо в тюрьмах не залеживается.Из татуировок одна неопознанная. Звезда, пронзенная стрелой. Надо бы выяснить, что это значит. Судя по всему, самая последняя. Это можно сказать с учетом того, что Хокинс с некоторых пор отощал из-за своей болезни. На двух других признаки убывающего веса соответствовали изменению ширины предплечья. А вот у звезды таких признаков не было. Да она и выглядела свежее. Не исключено, что сделана непосредственно перед выходом из тюрьмы.А если эта наколка появилась ближе к выходу на волю, то, скорей всего, в ту пору она могла иметь для него определенное значение.И Декер, в свое время не заметивший никаких грязных следов в доме, был теперь полон решимости ничего другого в этом деле не упустить.Детективы убойных отделов редко пересматривают итоги своих расследований. Поэтому облажаться никак нельзя.Повторно.Глава 12Вещей было негусто.Декер рассматривал их в полицейском управлении. В вещмешке лежала кое-какая одежда. Автобусный билет на проезд из тюрьмы. Бумажник с несколькими банкнотами. Какие-то бумаги из тюрьмы, чистая сторона которых изрисована каракулями.Была еще потрепанная книжка писателя, о котором Декер слыхом не слыхивал. На обложке брутальный мэн приставляет нож к горлу полуодетой девицы. Что-то в духе Микки Спиллейна[235], чтиво из пятидесятых.Помимо этого в бумажнике лежало фото дочери Хокинса, Митци.Ланкастер выяснила: фамилию дочь сменила на Гардинер. Жила в Траммеле, штат Огайо, в паре часов езды от Берлингтона. Когда посадили отца, ей было уже под тридцать. Сейчас она замужем, сыну шесть лет.Снимок Митци был времен ее начальной школы. Это следовало из даты, оставленной Хокинсом на обратной стороне фото: имя и возраст дочери. А еще надпись: «Папина звездочка». Вот, видимо, почему у Хокинса на руке была наколка в виде звезды. Очевидно, фотография олицетворяла далекие, куда более счастливые времена для семьи Хокинсов. На снимке девочка выглядела яркой и невинной, с широкой беспечной улыбкой, как у всех детей в этом возрасте.А затем мечты разбились вдребезги. Митци выросла в наркоманку и мелкую преступницу для обеспечения своего пристрастия. Жизнь то и дело перемежалась короткими отсидками в тюрьме и более протяженными в наркодиспансерах. Ушла, растворилась в прошлом маленькая фея с безграничным будущим.Но все же, судя по всему, она наконец-то сумела наладить свою жизнь.«Вот и хорошо».Ясно, что с ней неизбежно придется поговорить. Не исключено, что отец после освобождения связывался с ней.Вошла Ланкастер, окинула взглядом кучку предметов на столе.— Совсем ничего?— Есть вопрос.— Излагай.Ланкастер села рядом и отправила в рот пластинку жвачки.— Вот правильно, — одобрил Декер. — Лучше жевать, чем курить.Ланкастер поджала губы:— Спасибо, доктор. Так что за вопрос?— От кого поступил звонок?— Насчет чего?— Кто в ту ночь позвонил о происшествии в доме Ричардсов?— Ты же знаешь: не выяснено.— Так вот, нужно выяснить. И поскорее.— Каким образом? — откинулась она. — И времени сколько прошло.— Я в свое время читал стенограмму разговора и запись слушал тоже. Звонок был от женщины. Она сказала, что слышала в доме шум. На вызов выехали полицейские и вскоре были уже там. А потом, когда убийства подтвердились, выехали уже мы.— Это нам известно.— Но каким образом звонившая знала, что там творилось? Звонок был не со стационарных телефонов в соседних домах. И не с какого-нибудь отслеживаемого мобильного. Тогда откуда?— Мы тогда, мне кажется, как-то на этом не фокусировались. Просто сочли, что это была добрая прохожая самаритянка без имени.— Удобная, скажу я тебе, самаритянка. Разгуливает прямо-таки среди муссона, на отшибе. Спрашивается, с какой стати ей там находиться, если она там только не живет?Ланкастер помолчала.— А потом, когда мы туда подъехали, все улики дружно указывали на Хокинса, стоило лишь найти один-единственный отпечаток.Декер кивнул: все обстояло действительно так. И это злило невероятно.— Ладно, — вздохнул он. — Нам нужно пропустить через себя это дело с самого начала. Никаких предпосылок к тому, что, кроме Хокинса, виноватых не было. Свежими, широко раскрытыми глазами.— Декер, прошло уже больше тринадцати лет.— Мне по барабану, даже если их тринадцать сотен, Мэри, — отрезал он. — Мы должны все исправить.Она посмотрела долго и пристально.— Тебя это, видно, не оставит никогда?— Не понимаю, о чем ты.— Все ты понимаешь.Декер ответил угрюмым взглядом.— Мэри, ты мне нужна в этом на сто процентов.— Хорошо, Декер. Но имей, пожалуйста, в виду, что у меня есть масса других дел, над которыми нужно работать. А не только над убийством Хокинса.Декер нахмурился.— Это дело, Мэри, должно быть у тебя приоритетом. Если этот парень действительно не убивал, то мы исковеркали ему жизнь, отправили ни за что ни про что в тюрьму, где его, похоже, насиловали, а потом позволили кому-то его убить.— Позволять мы никому не позволяли, — возразила она.— С таким же успехом, считай, что и позволили, — досадливо отмахнулся он.— Проблемы?Оба ошарашенно обернулись: в дверях стояла Джеймисон.Наконец Ланкастер перевела взгляд обратно на Декера.— Ничего особенного. Просто два бывших партнера ведут дискуссию. — Она неловко улыбнулась: — Извини, Амос. Я готова работать над этим делом столько, сколько может потребоваться. Но моя тарелка завалена чем ни попадя.— А как же твои недавние слова о том, как нам хорошо снова работать вместе, как в старые добрые времена?— Мы живем не в старые времена. А в самые что ни на есть нынешние. — Она помолчала и добавила: — По крайней мере я, поскольку у меня нет выбора.Ее слова Декер встретил льдисто-непроницаемым взглядом.— Декер, ты от Богарта ничего не слышал? — спросила Джеймисон.— Он тебе, что ли, еще не звонил?— Нет. Но он не против, что мы остаемся здесь и работаем с этим делом?— Одобрения я не получал. Так что лучше тебе собрать вещи и возвращаться в Вашингтон.— Когда ты это от него услышал?Декер не ответил.— Декер?— Не так давно.— И ты даже не удосужился об этом упомянуть?— Вот, упоминаю. Увидимся как-нибудь в Вашингтоне.— Ты хочешь сказать, что сам остаешься? Декер, так нельзя.— Смотри на меня!И он без слов удалился.Джеймисон посмотрела на Ланкастер, которая так и сидела на стуле, медленно пережевывая жвачку.— Что, черт возьми, с ним происходит? — спросила Джеймисон тревожно. — Если он не подчинится приказу, то всю свою карьеру в Бюро пустит от откос.Ланкастер встала.— У Амоса Декера всегда имелись приоритеты. И карьера в их числе никогда не значилась.— Я знаю, он просто хочет дойти до правды. Он всегда об этом говорил.Ланкастер бросила взгляд на дверь.— Вообще, я думаю, ему просто хочется хоть какого-то успокоения. А все это, — она обвела рукой комнату, — это лишь то, как он выживает, неся на плечах бремя вины большее, чем любой человек имеет право себе позволить. Ну а Мерил Хокинс с его историей только подкинул дерьма, из-за чего Амос теперь винит себя в том, что произошло. Такой уж в нем запал. Господи, лучше б я никогда не говорила Хокинсу, где Декер. — Она тронула Джеймисон за плечо. — Была рада тебя видеть, Алекс.Ланкастер вышла вслед за Декером, оставив Джеймисон одну.Глава 13Декер сидел на красной скамейке в парке своего родного города.Берлингтон, штат Огайо, годы в курсантской школе и всякое такое.Он был разрушен, когда десятилетия назад здесь позакрывалось большинство фабрик. Потом все как бы вернулось на круги своя. Затем наступила рецессия и снова сбила городишко с ног.Теперь опять шло медленное возвращение к жизни.Оставалось гадать, когда же последует очередной удар. Это казалось неминуемым.Джеймисон после своего отъезда прислала ему полдюжины сообщений, но он их все просто игнорировал.Часть его из-за этого терзалась. Но не из-за Джеймисон. Он знал, что все это, так или иначе, связано с Амосом Декером.«Тебя это, видно, не оставит никогда?» Слова Ланкастер впивались в него, как та пуля в мозг Хокинса.«Ты ведь никогда не оправишься от их смерти, Амос? Как ты можешь? Это была не твоя вина».Вот так же, как сейчас, он сидел на этой скамейке и раньше, когда осень в долине Огайо ускоренно сменялась зимой. Тогда он едва сводил концы с концами, промышляя частным детективом. Здесь он сидел, ожидая мужчину и женщину, направившихся в коктейль-бар, который уже не работал. Ему заплатил состоятельный отец этой женщины, чтобы он убедил мошенника, завоевавшего ее сердце, покинуть город. Он добился успеха. Это было не так уж трудно, поскольку мужчина считал себя гораздо умнее и ловчее, чем был на самом деле. Он никогда не рассчитывал столкнуться с Амосом Декером, который прикончил его буквально несколькими легкими шахматными ходами.Ожидая ту пару, он наблюдал за движением вокруг себя, делая выводы и вбирая их в свою память. Свою память он обычно называл личным встроенным видеорегистратором. Теперь он обновил этот термин, чтобы тот соответствовал нынешним временам.«У меня в голове есть персональное информационное облако, где все мои данные хранятся надежно и четко, пока мне не вздумается их вытащить».Мимо, напряженно о чем-то споря, прошли двое молодых людей. Декер заметил сжатую в кулак руку того, что слева, в которой много лет назад лежали бы пятидолларовые пакетики с крэком. Теперь можно было предположить, что у парня там какие-нибудь опиоидные таблетки, которые он пытается сбыть. Тот, что справа, несомненно, спорил о цене. В руке он комкал пригоршню двадцаток, а в заднем кармане имел пшикалку «наркана». В случае передозировки, которая практически неизбежна, пользователи таскали с собой такие вот «спасители жизни», чтобы какой-нибудь сметливый прохожий мог засунуть их им в нос и пшикнуть. Так они проживут еще один день, до следующего умирания.Такова жизнь в двадцать первом веке.Этот образ он забросил в свое личное облако и отправился на поиски других.Его он нашел в женщине, въезжающей на уличную стоянку перед бывшей автомойкой, а теперь фитнес-центром. Одетая в спортивный обтягивающий костюм, она вылезла из машины и, перекинув через плечо сумку, уткнулась в экран смартфона; уши были заткнуты наушниками. Декер оглядел ее машину. Разрешение парковки на переднем бампере указывало, где она живет, — наверное, для того, чтобы любой потенциальный налетчик мог заприметить и последовать за ней.Хотелось ей подсказать, чтобы она подыскала другой способ парковаться и вообще была повнимательней к своему окружению, но она сейчас самозабвенно изучала свои крайне важные события в соцсетях. Отвлеки такую, и она, скорей всего, просто вызовет полицию за то, что ее домогаются.Эта сцена махом загрузилась в облако, без всякой видимой причины, — возможно, просто в силу своей обыденности.Последний кадр. Мимо, держась за руки, прошла пожилая чета. Он выглядел немного моложе ее (возможно, чуть за восемьдесят). Ее рука дрожала, одна половина лица тоже подрагивала. Другая печально обвисла. Либо паралич, либо перенесенный инсульт. У мужчины в ушах были слуховые аппараты, а на носу что-то похожее на меланому. И тем не менее они неторопливо брели вместе. В преклонном возрасте, близкие к своему концу и по-прежнему влюблены. Именно на этом должен зиждиться мир.Декер попытался, но не смог не загрузить это в свое облако. При этом он все же позаботился засунуть эту картинку в самую отдаленную часть своей памяти.С отъездом Джеймисон он снова остался один. В каком-то смысле это было даже предпочтительно. С потерей семьи он стал сам по себе. И гляди-ка, выжил.Может, оно и к лучшему. Возможно, он обречен на отшельничество. Так как-то сподручнее.Все свое внимание он переключил на насущную проблему.Мерил Хокинс. Примерно миллион вопросов, и не так уж много ответов. Если точнее, то вообще никаких. Однако на этой скамейке он присел не ради своего хорошего самочувствия или ностальгии.Разговор с одной вдовой, Сьюзан Ричардс, он уже провел. Теперь ожидался еще один.Через несколько минут по тротуару подошла Рэйчел Кац.Детей с Дэвидом Кацем у них никогда не было. Она жила одна в кондоминиуме, в центре города, — люксовый лофт в старом фабричном здании. Оказывается, Рэйчел все так же работала бухгалтером и имела свою собственную практику. Более того, по-прежнему владела тем ресторанчиком. Ее офис находился от лофта в пяти минутах ходьбы.Она была на несколько лет моложе своего покойного мужа; сейчас ей исполнилось сорок четыре. Броско красивая на момент их первой встречи много лет назад, она и теперь выглядела впечатляюще. Возраст был ей к лицу: светлые волосы, по-прежнему длинные, свободно ниспадали на плечи. Высокая, подтянутая, она шествовала своей горделивой походкой так, словно ей принадлежит весь мир, и уж во всяком случае Берлингтон, штат Огайо.Она была в черном жакете с кружевной белой рубашкой и длинной юбкой. Алая губная помада и ногти того же оттенка. Легкий кейс при ходьбе чуть пристукивал ее по бедру.Проходящие мимо двое работяг-строителей что-то зазывно ей крикнули. Кац не обратила на них внимания.Декер тяжело поднялся со скамьи и приступил к работе.Совсем как в прежние времена.Глава 14Она остановилась на тротуаре, вгляделась снизу вверх. В глазах дрогнуло узнавание:— Я вас помню.— Амос Декер. Я расследовал смерть вашего мужа, когда работал в полиции Берлингтона.— Да, — она, чуть сдвинув брови, кивнула. — Я слышала в новостях, что убивший его человек вернулся в город. А вскоре его самого нашли убитым.— Да, верно. Мерил Хокинс.Она слегка вздрогнула.— Не могу сказать, что меня пронзила жалость. Но я думала, что он сидит в тюрьме пожизненно. Как он оказался здесь? В новостях об этом ничего не прозвучало.— Его выпустили из-за рака в последней стадии.На это она никак не отреагировала.— А что здесь делаете вы? — осведомилась она.— Хочу задать вам несколько вопросов.— Вы все еще работаете в полиции? Я, кажется, слышала, что вы уехали из города.— Теперь я в ФБР. Но в Огайо по-прежнему действующий полицейский.Он предъявил ей свое удостоверение.— Что же именно вы расследуете?— Убийство Хокинса. А также вашего мужа и других жертв той ночной трагедии у Ричардсов.Она смущенно покачала головой.— Мы знаем, кто убил моего мужа и семью Ричард. Мерил Хокинс.— Сейчас мы рассматриваем это в другом ракурсе.— Почему?— Есть некоторые нестыковки, с которыми нужно разобраться.— Нестыковки? Какие?— Может, обсудим это где-нибудь не здесь, посреди улицы? Предлагаю в кафе, или можно даже в участке.Рэйчел Кац оглянулась на нескольких прохожих, которые с любопытством глазели на них.— Я здесь живу недалеко.Вместе они вошли в здание с консьержем и поднялись в лифте на ее этаж.— Не знал, что в Берлингтоне есть такие места, — признался Декер, идя по широкому, с ковровым покрытием коридору. — По крайней мере, в мою бытность здесь этим и не пахло.— Мы этот объект закончили всего год назад. Я вообще состою в девелоперской компании, которая восстановила это здание. Сейчас работаем над двумя другими проектами. Сотрудничаю и с еще одной группой по нескольким новым объектам в городе, плюс кафе-рестораны. На Берлингтон у нас большие виды.— Экономика наконец встает с колен?— Похоже на то. Мы надеемся привлечь сюда несколько крупных инвесторов. Расстилаем перед ними красную дорожку. Двое из «Форчун 1000»[236] уже начали возводить здесь два региональных офиса. А в центре только что открылась штаб-квартира хайтековского стартапа, куда съехалось много молодых и перспективных ребят. Жить здесь намного дешевле, чем, скажем, в Чикаго. Заманили сюда и систему здравоохранения: сейчас строят новый объект. Подтягивается производитель запчастей для детройтской «Большой тройки»[237], думает поставить в северной части города новый завод. Всем этим людям нужно где-то жить, ходить по магазинам, питаться. В центре уже появляются новые рестораны и жилые дома, помимо наших. Так что да, дела идут на лад.— Класс.Они вошли в ее лофт с открытой планировкой и огромными окнами. Здесь Рэйчел Кац дистанционным пультом раздвинула шторы, впустив в жилье желтоватый предвечерний свет.— Красота, — протянул Декер, оглядывая дорогие архитектурные детали: открытые балки, заново отделанные кирпичные стены, плиточные полы, дорогущую кухню и акриловую живопись на стенах. В просторный интерьер органично вписывалась рабочая зона с компьютером и оргтехникой в окружении нескольких удобно расположенных кресел-мешков.— Снимок представлен в «Люксе». Дизайнерский журнал, — пояснила она, видя непонимающий взгляд гостя. — Ориентирован на топ-класс. — Она сделала паузу. — Не сочтите за снобизм.— Да перестаньте. Я просто не очень разбираюсь в таких вещах. К топ-классу никогда не принадлежал.— Я тоже не в рубашке родилась. Просто как дипломированный бухгалтер, пашу около ста часов в неделю.— Значит, вы, получается, ушли сегодня рано. Еще только пятый час. Я, грешным делом, думал, что прожду вас дольше, а тут вы как раз и подошли.— Для меня это просто небольшой перерыв. Через пару часов идти обратно в офис, на встречу с клиентом. А вечером еще одно мероприятие. Думала попутно наверстать кое-какие домашние дела, так что, может, перейдем к тому, за чем вы пришли?Она мягко присела на диван и жестом пригласила Декера сесть в кресло напротив.— Так какие там, вы говорили, нестыковки?— В детали я вдаваться не могу, потому что дело не завершено. Но могу сказать, что Мерил Хокинс вернулся в город для того, чтобы просить нас возобновить расследование.— Возобновить? Зачем?— Потому что он, по его словам, невиновен.Рэйчел Кац оскорбленно выпрямилась.— Как? Вы что, верите на слово убийце, с этими его просьбами по новой начать дело? Вы что, смеетесь надо мной?— Ни в коем случае. Я просто сказал: имеются нестыковки.— О которых вы не думаете распространяться. От меня-то вы что хотите? — резко спросила она.— Не могли бы вы сказать, отчего ваш муж в тот вечер был там?— Бог ты мой, да я уже давала показания.— Времени это займет всего минуту. Возможно, вы вспомните что-то, чего раньше не замечали.Кац раздраженно выдохнула и скрестила руки и ноги.— Давно это все было.— А вы попробуйте, — просительно предложил Декер. — Буквально то, что вспомнится.— Дон Ричардс был кредитным агентом в банке, и они с Дэвидом друг друга знали. Он немало посодействовал в получении кредита на строительство «Американ Гриль». Мой муж был очень честолюбив — одна из черт, которая меня к нему притягивала. Стремился заработать не только уйму денег, но и с пользой для местного сообщества. И я это в нем ценила.— Когда вы с ним познакомились?— Вскоре после открытия «Гриля». — Она посмотрела куда-то вдаль с отстраненной, туманной улыбкой. — Встретились, честно говоря, по объявлению о знакомстве. Оба были так заняты, что не до свиданок. Но общий язык нашли сразу и через полгода поженились.— Вы, кажется, все еще владеете тем рестораном?— Да. Он был записан на нас обоих. А ко мне перешел после того, как Хокинс убил моего мужа.— Бизнес был прибыльным?— Бывало всякое. Год на год не приходился. Сейчас, например, все идет нормально.— Вы как думаете: ваш муж в тот вечер заехал просто так, поболтать с Доном Ричардсом? Или что-то по бизнесу?— Не знаю. Я же уже говорила. Я даже и не знала, что он тем вечером собирался куда-то заезжать. Может, говорили о каких-нибудь бизнес-проектах; у Дэвида их в то время было сразу несколько, а Дон был его главным контактным лицом в банке. Только ума не приложу, как это все произошло у Дона. Домой, как вы знаете, Дэвид живым так и не вернулся, — добавила она ледяным тоном, — поэтому не мог мне рассказать, о чем у них там был разговор. Я думала, мы с ним вместе на всю жизнь. А оказалось, лишь на короткое время.— Ваш муж с мистером Ричардсом были друзьями? Может, вы водили дружбу с его женой?— Нет, ничего подобного. У них были дети, у нас нет. К тому же они были старше. А мы с Дэвидом все время работали. Так что на дружеские отношения у нас времени не было.— В тот вечер вы тоже работали, верно?— Я как раз открыла свою аудиторскую фирму. Работала, как говорится, от рассвета до заката. — Она нахмурилась, припоминая. — И тут мне звонят из полиции. Я вначале не поверила. Думала, какие-то пранкеры развлекаются по телефону. — Смолкнув, она посмотрела долгим и горестным взглядом. — Мне пришлось присутствовать на опознании. Вам когда-нибудь доводилось это делать? Опознавать тело любимого вами человека?— Безусловно, это было очень тяжело, — тихо согласился Декер.Она вдруг пристально в него вгляделась.— Постойте. О боже, это же было с вами! Ваша семья. Я вспомнила. Было во всех новостях.— Ладно, сейчас не об этом, — вяло отмахнулся Декер. — У вашего мужа пропали бумажник и часы. Еще у него было золотое кольцо с бриллиантом.Она кивнула.— Кольцо подарила ему я. На последний, получается, день рождения, — холодно добавила она.— Вы можете припомнить еще что-нибудь, что могло бы мне помочь?— Помогать вам я не хочу, — откровенно сказала она. — Потому что Мерил Хокинс убил моего мужа. Мы собирались завести ребенка. Ходили по разным местам. Подумывали о переезде в Чикаго. Сами понимаете, в таком месте, как Берлингтон, горизонт только от сих до сих.— Тогда почему вы все еще здесь? — так же прямо спросил Декер.— Ну как… Здесь похоронен мой муж.Лицо Декера смягчилось.— Я могу это понять.Она встала.— Мне действительно пора. У вас ко мне больше ничего нет?Декер поднялся со стула.— Спасибо, что уделили мне время.— Удачи вам я желать не буду. И вообще, я рада, что Хокинс мертв.— Да, и еще один вопрос. Хотелось бы знать, где вы были между одиннадцатью и полуночью в ту ночь, когда был убит Мерил Хокинс.Ее лицо заметно побледнело.— Вы действительно верите, что я как-то замешана в его убийстве?— Не знаю. Потому и спрашиваю. И если у вас есть алиби, то будет хорошо, если вы его предъявите. Полиция непременно его запросит.— Зачем?— Потому что Хокинс возвращался в город, а вы считаете, что он убил вашего мужа. Чтобы вам было полегче, скажу: Сьюзан Ричардс мы спрашивали о том же.— И алиби у нее было?Декер не ответил.— Еще раз, когда это произошло? — спросила она явно растерянно.Он назвал.— Я сверюсь с ежедневником и посмотрю, что там найдется. А то дел столько, что с трудом вспоминаешь, что было час назад.Когда Декер направлялся к двери, она его окликнула:— Зачем вы этим в принципе занимаетесь?Он обернулся, держа руку на дверной ручке.— В мире и так полно виновных. Не хватало еще, чтоб мы приумножали их число за счет невинных.— Вы действительно думаете, что Хокинс был невиновен? — усмехнулась она.— Именно это я и собираюсь выяснить.— Вы говорите уверенно. Но это было так давно. А воспоминания тают.— У меня такой проблемы нет, — заверил Декер.Глава 15Он наконец взял трубку. Выбора действительно не было: уже столько времени, как она покинула город.— Привет, Алекс.— Черт бы тебя подрал! — гаркнула она. — Ты где там пропадаешь?— Занят.— Все заняты! Команда сейчас уезжает работать над делом в Нью-Гэмпшир. Самолет через час.— Удачи в делах.— Богарт недоволен.— Спору нет. Имеет полное право на меня злиться.— Успокаиваешь меня? Я звоню узнать — может, присоединишься к нам в Нью-Гэмпшире? Я тут навела справки по рейсам. Для тебя есть один из Кливленда, с пересадкой в Ньюарке.— Не могу, Алекс. Работаю над делом здесь.— Ну, тогда веди себя хорошо со своими старыми друзьями-копами. Я не уверена, что ты сможешь найти работу в ФБР, когда вернешься.— Отдаю себе в этом отчет.— Никто здесь этого не хочет, Амос. Надеюсь, ты это знаешь.— Ну да.— Удачи во всем, что ты там делаешь.Она отключилась, а Декер отложил трубку и долго на нее смотрел. Он вдруг ощутил голод. И точно знал, где именно хочет поесть.* * *Когда Декер добрался, зал в ресторане был заполнен всего на четверть, несмотря на обеденное время. По дороге сюда он заприметил несколько новых фастфудов — вероятно, конкуренты, уводящие клиентуру у «Американ Гриль».Его проводили к столику и усадили. Он полистал меню, затем осмотрел интерьер.Официанты и официантки дрейфовали вокруг столиков. Другие стояли у стены и разговаривали.Взгляд Декера скользнул мимо одного из столиков, но тут же снова к нему возвратился: внимание приковала сидящая там пара. Это был Эрл Ланкастер, муж Мэри. Он сидел с женщиной, только это была не его жена. Свою карьеру Эрл начинал как рабочий-строитель, а затем дорос до подрядчика. У него было телосложение человека, зарабатывающего на жизнь мускулами. Рост за метр восемьдесят, короткий «бобрик» морпеха, ручищи и широкая грудь. На нем была расстегнутая сверху белая рубашка и парадные джинсы. Под столиком он то и дело пошевеливал ступнями в тугих черных мокасинах. Его спутнице было слегка за сорок; стройная зеленоглазка с длинными шелковистыми каштановыми волосами и приятной улыбкой. На Эрла она смотрела влюбленным взглядом.Почуяв что-то, Эрл бросил свою игру в гляделки и бдительно обвел взглядом ресторан, а завидев Декера, нервно завозился. Бросив что-то своей спутнице, он вскочил и размашисто зашагал к столику Декера. Женщина пристально за ним наблюдала.Эрл уселся напротив.— Амос, старина! Я слышал, ты в городе. Мэри говорила.— Ты в порядке? — спросил Декер, еще секунду поразглядывав даму, а уже затем возвратившись к Эрлу.Тот в самом деле выглядел скованно — выложил руки на столешницу и внимательно их разглядывал.— Ты, наверное, думаешь, что происходит?— Вообще да, но это опять же не мое дело.— Видишь ли, мы с Мэри расстаемся.— Да ты что? — поднял брови Декер. — Печально слышать. А что у тебя там за знакомая?Эрл на секунду тоже туда обернулся.— Я знаю, о чем ты думаешь.— Сомневаюсь.— Мэри первой все начала, Амос. Идея была не моя. Но мне жить жизнь.— А Сэнди?— Опекунство мы разделим, и я возьму на себя бóльшую часть. У Мэри слишком безумный график.— И она не возражает?— Она сама это предложила.— Что с ней происходит? К чему этот развод? Какая-то бессмыслица.Эрл неуютно поерзал.— Она коп. У нее… Знаешь, какой это прессинг?— Ты сам хочешь развестись, Эрл?— А какой у меня выбор? Я что, могу ее остановить?Декер снова взглянул на ту женщину. Она улыбнулась, но, когда он не ответил ей тем же, резко отвернулась.— Что бы там ни говорить, ты, видимо, уже сделал свой выбор.Лицо Эрла стало сердитым.— Только давай ты меня не будешь осуждать, ладно?— Я никого не осуждаю. Просто делаю вывод на основе увиденного. Если я ошибаюсь, скажи мне об этом, и я извинюсь.Гнев Эрла истаял.— Послушай. Это правда, мы с Нэнси встречаемся. Но с Мэри мы перестали… В общем, давно уже перестали жить как настоящие муж и жена. Ты понимаешь, о чем я. И я с Нэнси не встречался, пока Мэри сама мне не сказала, что нашему браку конец. Богом клянусь.— Верю. А как к этому относится Сэнди?— Ей и невдомек.— Она, скорей всего, понимает гораздо больше, чем ты думаешь.— Значит, переживем. Иного не остается.— Не поспорить, — Декер вздохнул. — Надеюсь, у тебя все получится. У всех вас, — добавил он.— Я знаю, зачем ты в городе. Мэри мне все рассказала. Дело Хокинса. Ты в курсе, что одна из жертв, Дэвид Кац, владел этим местечком?Декер кивнул:— А теперь им заправляет его вдова. Ты знаешь Рэйчел Кац?— А как же. Она участвует во многих проектах по городу.— Похоже, у нее на Берлингтон большие планы.— Что ж, городу нужен заряд энергии. Рад, что она делает эти свои дела.— Ну да, — сказал Декер.— Мне, э-э… Пойду, пожалуй, обратно. Рад был видеть, Амос.— Давай.Эрл отошел к своему столику, где опять занялся с этой Нэнси разговорами и игрой в гляделки; иногда они оба украдкой поглядывали в сторону Декера. Он взял меню и, определившись с выбором, помахал официантке. Ей было за тридцать, худая и высокая. Позади нее стоял молодой человек. Она представила его как Дэниела, стажера. На вид ему было лет двадцать — темные волосы, резкие черты лица. Он застенчиво улыбнулся, а затем посмотрел на официантку, стараясь ей подражать в держании блокнота для заказов.Декер надиктовывал, а она с улыбкой записывала.— Заказ немалый, — оценила она.— Так и я не мелкий, — подмигнул Декер.Стажер с официанткой дружно рассмеялись.Когда принесли еду, Декер приступил к ней неторопливо, все это время степенно оглядывая ресторан. Эрл со своей подругой ушли, даже не взглянув в его сторону. Что и хорошо. В такие моменты он бывал неказист. То, что он свободно говорил до травмы, высказывать с некоторых пор стало неосуществимо, даже если изнутри распирали подспудные эмоции. Не ровен час ляпнет что-нибудь не то и поставит всех в неловкое положение.Надо же, Мэри разводится. Так вот чем объяснялось ее странное поведение. Жаль и ее, и Эрла. Но больше всего было жаль Сэнди. Хотелось бы поговорить об этом с Мэри, но есть риск все по неуклюжести испортить.Управившись с едой, он заказал себе чашку кофе. Всякий раз, когда дверь открывалась, в помещение просачивался холодный воздух. При длительной задержке придется, пожалуй, обзавестись более плотным плащом или пальто. В памяти не так уж далеки были те дни, когда единственной одеждой, которая у него была, это та, что на нем.Во время очередного глотка где-то вблизи послышался голос:— Почему-то мне кажется, что он здесь не ради еды.Декер поднял глаза: рядом с его столиком стоял капитан Миллер. В костюме, но галстук ослаблен. Видимо, как раз шел с работы.Он сел напротив Декера.— А я видел Эрла, — сказал Декер. — И его подругу Нэнси.Миллер медленно кивнул.— Значит, ты теперь в курсе.— Знаю, что они разводятся. И выслушал его точку зрения. Но не Мэри.— Тогда тебе придется спросить ее саму, если ты хочешь. Я тебе это предлагал еще в участке. Ну что, есть какие-нибудь поразительные откровения об этом ресторане с тех пор, как ты был здесь последний раз?— Кофе все такой же дрянной.— Что-нибудь еще?Декер оглядел полупустой зал.— Зачем Рэйчел Кац до сих пор за него держится?Глава 16«Кокон», — подумалось Декеру.Во время их встречи Рэйчел Кац, прежде чем устроиться поудобнее, скрестила руки и ноги — что примечательно, перед ответом на его более серьезные вопросы. Люди часто им отгораживаются, когда собираются солгать или хотя бы уклониться от ответа. Словно заворачиваются сами в себя, всех остальных удерживая снаружи. Можно сказать, инстинктивная физическая реакция на людей, хотя и не самый верный признак того, что кто-то лжет. За годы он довольно часто демонстрировал свою точность.Так в чем же она лгала или уклонялась от ответа?Этот вопрос он отложил в сторону, так как еще не знал, как на него ответить. Сейчас он стоял перед старым домом Ричардсов. Но смотрел не на него, а на другой, через два дома отсюда. Это было единственное жилье, в котором все еще обитали люди, жившие здесь на момент убийства. Тогда Декер уже беседовал с ними и с другими соседями; пользы в итоге был жирный ноль. Оставалось надеяться, что на этот раз все сложится более успешно: имелись серьезные сомнения, что одно яблоко удастся угрызть трижды.— Мистер Дианджело, вы меня не припоминаете?Дверь открыл лысенький толстячок лет шестидесяти. Несмотря на уличный холод, одет он был в потасканную майку, из-под которой мячом выпирало пузо, и шорты цвета хаки с зевающей ширинкой. В руке он держал матерчатую салфетку, которой отирал рот.На Декера он смотрел озадаченно, но постепенно, видимо, вспомнил.— А-а… Вы тот самый детектив? Пекер?— Декер. Амос.— А, ну да, ну да.Декер бросил взгляд на салфетку:— Я, наверное, оторвал вас от ужина?— Да нет, мы уж заканчиваем. Вы зайдете?Дианджело прикрыл за Декером дверь. В ноздри тут же аппетитно повеяло чесноком и песто.— Вкусно как пахнет, — признался гость, оглядывая опрятный интерьер.— Не желаете немного? Мамуля сготовила. Всегда наготавливает впрок. — Он игриво хлопнул себя по пузцу. — Оттого я так и разъелся.— Большое спасибо. Я ел.— Мамуля! — позвал Дианджело. — Глянь, кто к нам пожаловал!Из кухни вышла седовласая невеличка, вытирая руки кухонным полотенцем. Поверх юбки и блузки на ней был повязан фартук.— Миссис Дианджело? Здравствуйте, я Амос Декер. Не забыли меня? Я раньше служил детективом в местной полиции.— Как же, помню. — Она деловито его оглядела. — Я слышала, вы переехали?— Было дело, да вот снова вернулся. По крайней мере, на какое-то время.— Ну так проходите, садитесь, — подбодрила миссис Дианджело. — Винца с дороги?— А что, было бы неплохо. Благодарю.Она принесла початую бутыль вина, налила три бокала, и все втроем они уселись в миниатюрной гостиной, где мебель стояла точно такая же и так же, как и тринадцать лет назад, когда Декер был здесь.— Мы теперь отставные, на пенсии, — поведал Дианджело. — То есть я. А на мамуле всю жизнь были дом и дети. Вкалывала, черт возьми, больше, чем я на работе. Тут присмотреть, там доглядеть.— Теперь вот обязана присматривать за тобой, — многозначительно улыбнулась Декеру супруга.— Это жилье подумываем нынче продать, — поделился Дианджело. — Все дети выросли, разъехались со своими семьями. Может, снимем квартиру во Флориде. Еще несколько зим в Огайо я не выдержу. Прямо кости ломит.— Могу вас понять, — сочувственно кивнул Декер.Парочка замолчала и смотрела на него, видимо ожидая объяснения, зачем он сюда явился. Декер, потягивая вино, чувствовал на себе их любопытные взгляды.— Вы, наверное, слышали про Мерила Хокинса? — осторожно начал он.Дианджело кивнул:— Чертовски странная штука. Я думал, он в тюрьме пожизненно. А он, гляди-ка, объявляется здесь, а вскоре его убивают. Вы, наверно, потому и вернулись?— Вроде того.— Ищете того, кто его убил? — взволнованно спросила миссис Дианджело.— Да, и высматриваю еще кое-что.— Что же именно? — обмерла она.— А вот что: если много лет назад убийство ваших соседей совершил не Мерил Хокинс, то тогда кто?Супруги Дианджело как раз подняли бокалы, чтобы пригубить, и чуть не расплескали из них вино.— Ничего не понимаю, — опустил свой бокал Дианджело. — Этот Хокинс действительно их убил. Это ж было доказано.— Срок за те убийства получил действительно он, — согласился Декер.— А разве это не одно и то же? — растерянно спросила миссис Дианджело.— Обычно да, — кивнул Декер. — Но бывают и исключения. Я теперь смотрю на это дело по-новому. А вы двое — единственные из тех, кто жил по соседству, когда произошла та трагедия.Дианджело вздохнул.— Все верно. Мерфи перебрались в Джорджию. А Баллмеры… как там называется место, где они проводят старость?— Хилтон-Хед.— А еще один дом пустовал, — дополнил Декер.— Совершенно верно. Был одно время пуст. Теперь опять в запустении, хотя в промежутках там два раза селились семьи. В дом Ричардсов тоже въезжала одна семья, но надолго не задержалась.— Меня туда и силком не заманишь, — покачала головой миссис Дианджело. — Там бы меня кошмары все время изводили. Во всяком случае, после того, что случилось.— Вы, кажется, в ту ночь сообщили, что ничего не видели и не слышали? — аккуратно уточнил Декер.— Стопроцентно, — ответил Деанджело. — Ливень хлестал как сумасшедший. Гром, молния, ветрище. Матерь божья! Помню это ясно как день. Мы боялись, уж не ждать ли торнадо.— Ага, а сам перед телевизором заснул, — с усмешкой ткнула его жена. — Фильм какой-то шел…— «Бегущий по лезвию», — напомнил Декер. — Вы тогда так говорили.— Точно, — явно впечатленный, удивился Дианджело. — Какая у вас память дивная.— И больше из той ночи вы ничего не помните?— Помню, как подъехала та машина, — сказала миссис Дианджело, — еще до бури. Я как раз заканчивала готовить ужин. Глянула за окно и увидела, как та проезжает мимо. Я ж вам все это рассказывала.— Наверное, машина Дэвида Каца? Четырехдверный «Мерседес», седан. Серебристого цвета.— Да, точно. Машинка загляденье.— Стоит небось больше, чем наш дом, — криво усмехнулся Дианджело.— И вы не видели, как он выходил из машины, когда подъехал к Ричардсам?— Нет. Там, где я стояла на кухне, обзору мешал дом, что между нашими двумя.— А в тот вечер здесь были только вы и ваш муж?— Да, старший сын был в колледже. Двое младших у друзей.— Других машин тоже не наблюдалось? Или звуков из дома Ричардсов? Я знаю, что уже вас спрашивал об этом. Но если б вы могли снова это воссоздать…— Нет, из дома Ричардсов ничего не доносилось, — с сомнением произнесла миссис Дианджело.Декер уже собирался переходить к следующему вопросу, но тут что-то в ее голосе привлекло внимание.— А что там насчет одного из тех, других домов? — спросил он.— Он как раз пустовал. Слева от нас.— То есть который ближе всех к Ричардсам?— Да. Стоял давно уже заброшен. Иногда там собиралась молодежь. Подростки. Занимались чем попало: пили, курили…— Шпарились, — подсказал Дианджело.— Энтони! — одернула мужа супруга. — Не выражаться.Дианджело, осклабясь, победно откинулся на спинку диванчика:— Но было ж дело!— Значит, тем вечером могло быть примерно то же? — ухватился Декер. — Какие-нибудь подростки застряли в непогоду? Что именно вы видели или слышали?— Да там так, буквально шевельнулось и пропало, — миссис Дианджело потерла виски. — Господи, как давно это было. — Она поглядела на мужа. — Но мне в самом деле показалось, что это был подросток.— Мужского или женского пола?— Мужского. Во всяком случае, мне так думается. Буквально мелькнуло, я даже толком не разглядела.— Вы не помните, когда примерно это могло произойти?— Ну, это было уже после того, как разыгралась буря. Я подумала, как бы они там не промокли насквозь.— Но четко по времени вы сказать не можете?— Да. То есть нет. Уж извините.— Хорошо, — кивнул Декер. — Спасибо, вы мне очень помогли своими наблюдениями.Попрощавшись с супругами, он вышел на улицу. Чего ожидать все эти годы спустя, было не ясно. Большинство свидетелей не может вспомнить, что они видели вчера, не говоря уж о десятке лет назад. Он подошел к пустому дому, на который только что ссылалась миссис Дианджело.Он заглянул в одно из окон, но почти ничего не разглядел. Дверь оказалась заперта. Сложно сказать, кому вообще принадлежал этот дом. Кто бы он ни был, заботливым хозяином его назвать было нельзя.Декер направился к дому Ричардсов и внимательно его осмотрел.«Мерседес» Дэвида Каца въехал на подъездную дорожку, после чего вдоль фасада проехал за дом, где остановился на небольшой, окруженной кустами лужайке.Декер оглянулся через плечо. Отсюда Дианджело никак не могла видеть, как он выходит из машины и заходит в дом. То же самое сообщили и другие соседи: они не видели, как Кац входит в дом, где позднее погибнет.Вместе с тем он поступил именно так.Декер посмотрел вниз, на траву. При эдаком ливне шины у «Мерседеса» глубоко увязли в земле. Он приехал сюда еще до того, как грянула буря, так что никаких следов от заезда на участке не осталось. А если и были, то, как заметила Ланкастер, дождь бы их все смыл. А вот машина, въехавшая сюда после начала дождя, какие-то следы должна была оставить. Значит, убийца пришел сюда пешком? Под проливным дождем? Не оставив при входе в дом никаких следов ненастья? Быть того не может. И тем не менее обстояло именно так, исходя из результатов.Зазвонил мобильный. Ланкастер.— Похоже, кое-кто подался в бега, — сообщила она. — Должно быть, мы ее вспугнули.— Что? Кого «ее»?— Сьюзан Ричардс.Глава 17— Постойте! А где та девчушка из ФБР? Она мне приглянулась.Агата Бэйтс упрямо взирала на Декера через толстые стекла очков, не давая гостям переступить порог своей малюсенькой гостиной.Стоящая рядом с Декером Мэри Ланкастер пришла на выручку:— Сейчас с агентом Декером работаю я. А та девчушка находится на задании в другом штате.Старушка кивнула.— Ну ладно. Главное, чтобы за ним кто-нибудь посматривал. Он у вас странный, — добавила она таким тоном, словно Декер был глухой или неодушевленный. — А то он какой-то слишком для себя большой, ну вы понимаете.Ланкастер повернулась к Декеру:— Я подъехала к дому Ричардс, думала ее еще раз опросить. Машины там не оказалось, и дверь никто не открыл. Миссис Бэйтс была у себя во дворе. Она подозвала меня и рассказала то, что видела вчера вечером.Декер в окно посмотрел через улицу, на дом Сьюзан Ричардс.— Что вы можете нам сообщить? — спросил он.— То, что я сказала этой леди. Дело было вечером, примерно полдесятого. Я слышала, как заводится тот драндулет.— Вы имеете в виду машину Ричардс с неисправным глушителем? — уточнил Декер.Агата Бэйтс нахмурилась:— Я вроде только что это сказала.— Рассказывайте, что было дальше, — поторопила Ланкастер от греха подальше.Старушка отвела укоризненный взгляд от Декера и сказала:— Я видела, как Сьюзан вылезла из заведенной машины и пошла в дом. Обратно появилась с большущим старым чемоданом — такой, на колесиках. Открыла багажник, кое-как упихала его внутрь. Затем багажник с грехом пополам захлопнула и села за руль.— Что на ней было? — спросил Декер.— Во что одета? Длинный плащ и шляпа. Это все, что мне удалось разглядеть.— А вы уверены, что это была она? — задал вопрос Декер.— Ну а как же! Я Сьюзан знаю. Высокая такая, худая, светловолосая.Ланкастер кивнула.— А потом она уехала?— Совершенно верно, уехала. О своем отъезде или куда собирается, мне не сказала. Но, должно быть, уехала не на день-два. Чемодан-то был большущий.Ланкастер посмотрела на Декера, который снова прищурился в окно.— Ричардс, должно быть, очень торопилась уехать. Даже не вынула почту. Я проверял.— Так, значит, она в бегах? — спросила заинтригованно Бэйтс. — Как у нас это называлось, смазала лыжи. Прямо как в «Беглеце»[238]. Мне этот сериал очень нравился. Теперь таких не снимают. — Ее сморщенное личико мечтательно погрустнело. — Больше всего я там была влюблена в Дэвида Дженсена. Уж такой был красавчик, такой сердцеед! А теперь вот мертв. Всех, решительно всех, кого я любила на экране, больше нет среди живых.Ланкастер посмотрела на Декера, который снова с прищуром глядел в окно.— Ричардс, должно быть, уезжала в спешке. Не отменила доставку почты и газет. Я проверял.— Ну, причины ее отъезда нам точно неизвестны, — сказала Ланкастер.— Если б того человека убила Сьюзан, она бы наверняка дала деру, — рассудила Бэйтс. — Я б на ее месте обязательно так поступила.— Вы там еще кого-нибудь видели прошлым вечером?Выцветшие глазки за стеклами очков снова уперлись в него.— Нет. Знала б, так, наверное, сказала б.— Вообще ничего подозрительного, необычного? — допытывался Декер.— Да что он ко мне привязался! Нет, если не знать, что кто-то затем усвистит в бега.От старушки Декер с Ланкастер через улицу двинулись к дому Сьюзан Ричардс, где уже осматривались прибывшие криминалисты.Декер поднял глаза и посмотрел на небо в бурых неподвижных тучах.Ланкастер проследила за его взглядом.— Странная погода для этого времени года. Было тепло и влажно, прошлой ночью на небе ни облачка. А сейчас собирается гроза, и температура падает на десять градусов.Декер рассеянно кивнул.— В розыск объявили?— Само собой. Пока ничего. Пробили также ее кредитные карты и телефон. Правонарушений нет, а она, должно быть, отключила свой мобильный.— Кто-нибудь наверняка засечет ее машину. Или услышит.— По-твоему, все это подтверждает ее виновность по Мерилу Хокинсу?— Ты проверила заднюю дверь «Резиденс Инн»?— Не менялась со времени твоего обитания. Все так же на соплях. И никакого видеонаблюдения. Итак, Ричардс отомстила Хокинсу?— Не знаю.— Если она невиновна, зачем убегать?— Ответ такой же.— Тогда как мы их получим?— Нам нужно больше разузнать о Хокинсе.— Что, например?— Все.— То, что было после его убийства?— Нет, до.— Чем это нам поможет?— Если Ричардсов и Дэвида Каца убивал не он, то должна была быть какая-то причина, по которой истинный убийца выбрал его, чтобы подвести под обвинение. Эти причины могли бы открыться при взгляде на то, чем он занимался до тех убийств.Они направились к своим машинам. На подходе к ним Декер повернулся к своей старой напарнице.— В «Американ Гриле» я видел Эрла.Вид у Мэри был удивленный. Машинальным движением она сунула в рот жвачку.— Да? Он был один?— Нет.Она молча кивнула.— Ты с ним разговаривал?— Он подошел. Мы… поговорили о разном.— Тонкости никогда не были твоей сильной стороной, Декер. И хотя у тебя каменное лицо, когда речь идет о полицейских делах, но, когда речь заходит о личном, у тебя на морде все написано. Он рассказывал тебе о нас.Декер смущенно посмотрел, и в эту секунду поднялся ветер.— Может, по пивку? — спросила она.Он кивнул.* * *Следом за ней он зашел в бар под названием «Пена». После смерти своей семьи Декер бывал здесь так часто, что хозяин заведения маркером написал его имя на барном стуле, где он всегда сидел.В заведении было довольно людно, так как здесь можно было и выпить, и поесть. На заднем плане играла музыка, а выстроенные вдоль одной из стен игровые автоматы вторили ей своим звоном и морганием огоньков. Из смежного зальца доносился стук бильярда; здесь посетители со смаком гоняли шары, попутно заказывая напитки и закусон.Наши детективы сидели за высоким пристенным столиком. Декер заказал себе пиво, а Ланкастер — джин-тоник.— Ты вообще доволен своим решением служить в Бюро? — спросила Ланкастер.— Бюро как бюро, — нехотя ответил Декер. — Я не думал, что мы пришли сюда ради разговора обо мне.Ланкастер сделала глоток и захватила из миски орешков.— Жизнь сложная штука. По крайней мере моя.— Каким боком она выходит к разводу? Я думал, вы с Эрлом друг другу дороги.— Дороги, Декер. Суть реально не в этом.— А в чем тогда?— Ну, во-первых, чего люди хотят от жизни.— Что ты хочешь такого, что в пику тому, чего хочет Эрл?— Я хочу продолжать работать в органах правопорядка.— А Эрл что, против?— Это тяжело для него, Декер. Тяжело и для Сэнди. Я понимаю это. Но все, чего я когда-либо хотела от жизни, это быть копом. Я всю свою взрослую жизнь положила, чтобы этого добиться и держаться за это. Не могу я вот так взять и бросить это, при всей своей любви к кому бы то ни было.— То есть вопрос стоит «или — или»?— Для Эрла, очевидно, да. Но я его не виню. Ты же помнишь, когда те выродки оставили в нашем доме манекены, одетые так, будто их убили два года назад? Это тогда напугало нас всех до чертиков, но Эрл переживал особенно тяжело. Он неудержимо говорил об этом, повторял из раза в раз: «А что, если б это было на самом деле?» После этого между нами все изменилось. И ничего уже не было так, как прежде.— А Сэнди? Эрл сказал, что ему отводится опеки больше, чем тебе.— Ну а как иначе, при моей работе? И для Сэнди это было бы слишком тяжело. Я не могу подвергнуть ее такому испытанию.— Она твоя дочь.— Эрла тоже. И у нее есть особые потребности. Его работа гораздо более гибкая, чем моя. Я не могу вот так внезапно слинять со следственных действий или не появиться в суде, чтобы забрать ее из школы, потому что ей нужна та или иная процедура. Я знаю. Я ведь пыталась. Но не выходит. Ты сам это все знаешь и видел.— Знаю, видел и прошу простить.Ее губы тронула слабая улыбка.— Ты просишь прощения? С каких это пор у тебя ко мне старческая мягкотелость?— Да нет. — Он сделал большой глоток. — Мне очень жаль, что мои проблемы вторглись в твою жизнь. То, что случилось с вашей семьей, произошло из-за меня.Она протянула руку и сжала его ладонь.— Всех проблем в мире не решить. Я знаю, плечи у тебя широченные, но никто не может взваливать на себя такую ответственность. И вина эта была не твоя. А двух очень больных людей. Ты знаешь, что это так.— В самом деле? — поднял он глаза. — А ощущение почему-то иное.— Амос, так жить нельзя. Основа шаткая.— Я и не ожидал, что проживу так долго.Она отдернула руку; глаза вспыхнули холодными искрами:— Нельзя желать себе укороченной жизни. Никому.— Я и не желаю. Просто я реалист.— Ты здорово похудел. Ты сейчас в гораздо лучшей форме, чем когда мы виделись в прошлый раз.— Беспокоит меня не вес.Мэри Ланкастер, сдвинув брови, поглядела на его голову:— Проблемы здесь?— Да какая разница. Я все равно буду продолжать идти, пока… пока не перестану.— Думаю, мы можем ходить кругами всю ночь.— Давай лучше двинемся дальше по этому делу.— Хорошо. Ты вот упомянул прошлое Хокинса. Где у тебя точка отсчета?— До того момента, как он предположительно стал убийцей.— Ты хочешь сказать…— Именно.Глава 18Траммел, штат Огайо.Декер здесь никогда не бывал, хотя городок находился всего в двух часах езды к юго-западу от Берлингтона. Недалеко в плане автопробега, только путь сюда неудобный, кружной, по федеральным трассам и сельским проселкам.Центр Траммела выглядел ни дать ни взять как на фотографии его родного городишки — та же тусклота захолустья с вкраплением надежд в виде открытия нового бизнеса или свежего фундамента здания. Те же молодые лица на тротуарах и автомобили последних моделей на улицах.Створка ворот по звонку с тихим жужжанием отъехала, и Декер неторопливо прошел к парадной двери, подмечая аккуратные клумбы, цветы на которых уже отцвели и завяли с приближением зимы. Окна дома сверкали чистотой; кирпичная облицовка, казалось, была недавно с тщанием промыта, а двойные двери на входе смотрелись так, словно их только что покрыли свежей краской.Аккуратно, красиво, зажиточно. Совсем не соответствует тому, как выглядела Митци Гардинер тогда, при первом знакомстве. Неприкаянная наркоманка и воришка, готовая воровать и давать без разбора на потребу своему пристрастию. Декеру она помнилась бледным долговязым чучелом с руками в синяках и носом, заметно искривленным от вынюханного кокса. Зрачки расширены, движения нескладны и угловаты. Опустошенная человеческая развалина.Декер постучал в дверь и сразу услышал приближающиеся шаги. Он позвонил заранее, и она знала о визите. Когда дверь открылась, Декер с трудом поверил собственным глазам. Или, что еще более невероятно, своей непогрешимой памяти.Смотревшая на него женщина была лет сорока, высокая, стройная, с пышной гривой светлых шелковистых волос. На ней было голубоватое, облегающее бедра платье с ложбинкой декольте, нехитрое ожерелье с изумрудом; на левой руке обручальное кольцо с крупным бриллиантом. Макияж и цвет лица безупречны. Некогда порушенная носовая перегородка полностью восстановлена. В зрачках ни намека на расширенность. Зубы безупречно белые и ровные (без сомнения, виниры: «родные» в свое время были щербатыми и серыми от курева и наркоты).Его изумление, похоже, не осталось незамеченным.— Это было так давно, детектив Декер, — сказала она, и ее полные губы тронула чуточку самодовольная улыбка.— Да, иного и не скажешь. Рад видеть, что вы…— Изменила свою жизнь? Да, это так. Годы падения и кретинизма, за которыми следуют решения поразумней. Вы заходить будете?Она провела его в дом, а оттуда в зимний сад с видом на бассейн и ухоженный задний двор. Вошла горничная в форменном платье и с подносом кофе. После ее ухода Митци разлила кофе по изысканным сервизным чашечкам.— Я полагаю, вы уже слышали о вашем отце, до того, как я связался с вами? — спросил Декер, неловко держа в своей ручище хрупкий фарфор.— Да, видела в новостях, — ответила она сдержанно.— Как ближайшего родственника, вас, вероятно, попросят дать кое-какие показания. Так, для проформы. Мы ведь знаем, что это он.— Я бы предпочла этого не делать. На самом деле мне лучше бы вообще дистанцироваться от всего этого.— Но ведь он же ваш отец?— Ну да. Убивший четверых.— Вы единственная из близких родственников. А на повестке еще вопрос похорон.— Государством он должен как-то решаться. Я о тех, чьи похороны оплатить некому. Его нельзя просто кремировать?Взгляд Декера кочевал по помпезному интерьеру зимнего сада, где преобладали мотивы ретро.— Думаю, что да — для тех, кому расходы на похороны не по карману.— Я знаю, вы, должно быть, считаете меня страшным человеком. Но дело в том, что я своего отца не видела с тех самых пор, как он сел в тюрьму за убийство тех людей.— Вы никогда его там не навещали?— С какой стати? — Она подалась ближе и с жаром заговорила: — Поймите: у меня новая жизнь, над которой я очень много работала. Брэд, мой муж, о моем прошлом ничего не знает. Из Берлингтона я переехала, долго приводила себя в порядок, официально сменила фамилию, окончила колледж, начала работать в финансовой сфере и встретила своего будущего мужа. Мы поженились, теперь я полноценная мама, и мне это нравится.Декер огляделся по сторонам.— Чем, если не секрет, занимается ваш муж? Он, видимо, хорошо зарабатывает.— В самом деле. У него своя элитная платформа по трудоустройству.— Элитная?— Охватывает руководителей корпораций, юриспруденцию, финансы, производство. Кремниевую долину со всеми ее хайтековскими позициями. Лоббизм, оборонная промышленность, даже правительственные должности. Очень успешный бизнес.— Н-да. Мне до этого не допрыгнуть.Митци сделала паузу для глоточка кофе.— Так что, как видите, я совершенно не желаю возвращаться к моей прошлой жизни. Нет и желания, чтобы о моей… борьбе знала родня. Моему мужу, в сущности, известно только то, что я сирота. Сейчас я себя таковой и сама считаю.— Ваша мать, насколько помнится, умерла еще до того, как ваш отец предстал перед судом.— И слава богу. Это бы ее доконало.— Ваш отец не пытался с вами связаться, когда был в тюрьме, или после того, как оттуда вышел?— Он мне писал оттуда письма. Но я на них не отвечала. А при переезде не оставила адреса для пересылки.— Ну а после того, как он вышел из тюрьмы?— Я об этом и понятия не имела. Думала, что он сидит пожизненно.— Ну да, как и все остальные. Включая его самого.— А почему его, кстати, выпустили? В новостях об этом ничего не сказано.— Он был смертельно болен. Очевидно, штат не хотел оплачивать за него счета.Она кивнула, но ничего не сказала.— Вы уверены, что он не пытался на вас выйти?— Где я нахожусь, он никак не мог знать. Говорят, его кто-то застрелил? Вы уверены, что это не самоубийство? Вы же сказали, он умирал.— Нет, самоубийством это быть не могло. Не могу сказать почему, но просто поверьте на слово.Она откинулась назад.— Странно как-то. Кто хотел причинить ему боль? Ведь столько лет прошло.— Некоторым людям свойственно таить в себе давние обиды. Буквально жить ими.— Вы имеете в виду вдов? Как их, еще раз, зовут?— Сьюзан Ричардс и Рэйчел Кац.— Полагаю, вы с ними уже связывались.— Было дело.— И что?— И ничего. Продолжаем расследование.— Так чего вам нужно от меня? По телефону вы сказали, что просто хотите поговорить. И я вам говорю: об убийстве моего отца я ничего не знаю.— А я хочу поговорить об убийствах, за которые он был осужден.— В чем смысл такого разговора?— Что, если ваш отец их не совершал?Ее лицо слегка осунулось.— Это безумие. Что значит «не совершал», когда он их совершил?— Откуда вы знаете?— Вы же сказали, что он был за них осужден. Вы сами помогли его разоблачить. В доме были найдены его отпечатки пальцев и ДНК.— А вас не удивило бы, что он вернулся в Берлингтон, заявляя о своей невиновности? И хотел, чтобы я ее доказал?— Удивило бы это меня? Нет. Но меня бы удивило, если б вы отнеслись к этому серьезно.— Может, и так. Но он вернулся и заявил, что невиновен, а его затем кто-то убил, причем в тот же день. Как вам такое?— Как я уже сказала, у вас есть двое потенциальных подозреваемых.— Вдовы. Вы, кстати, знаете, что они до сих пор живут в Берлингтоне?— Зачем это мне? — быстро спросила она.— Вы сказали, что они были бы в вашем списке подозреваемых. И им надо было жить в Берлингтоне, чтобы осуществить все так быстро.— Это так, предположения.— Митци, я вас попрошу: давайте еще раз пройдемся по материалам дела?— Неужели это настолько обязательно? Я столько сил положила, чтобы от всего этого отрешиться.— Это в самом деле важно. И не займет много времени.Она взглянула на часы.— Точно, не займет. Мы с мужем собираемся сегодня на ужин. Мне бы очень хотелось, чтобы к его приезду вас здесь уже не было. Иначе от меня потребуется слишком много объяснений.— Я постараюсь не затягивать.Она вздохнула, налила еще одну чашечку кофе и откинулась на спинку стула, выжидательно глядя на настырного детектива.— Итак, вы говорили, что ваш отец в тот день ушел около трех.— Ну, может быть. Давно это было.— Так указано в ваших показаниях.— Ну ладно, указано так указано, — вяло отмахнулась она.— Обнаружили его ближе к утру. Он гулял в той части города, которую по тем временам можно было назвать небезопасной.— И что с того?— А раньше он в той части города бывал?— Я не вникала. Вряд ли.— Ну а вы там бывали когда-нибудь?Она напряженно помолчала.— Вы имеете в виду, когда искала, где раздобыть наркотики? Не знаю. Может быть.— У Хокинса была возможность предоставить суду алиби, но он этого не сделал. Говорил, что просто разгуливал под дождем. Нечто такое, чего никто не мог подтвердить.Митци молча развела руками.— До этого мы приезжали к вам домой, чтобы найти его. Но его там не было. Вы сказали, что он ушел.— Ну да.— Перед уходом он не сказал, куда собирается?— Нет. Мы тогда почти не общались.— И тем не менее вы возвращались домой, жили там.— Больше податься было некуда. Я тогда полностью погрязла. Вы это знаете, я это знаю. Моя мать умирала и нуждалась в уходе, а я не могла обеспечить даже этого.— Значит, за ней присматривал ваш отец?Митци Гардинер слегка замешкалась.— В ваших показаниях четко не указано ни того, ни другого, — учтиво подсказал Декер.— Мы не всегда сходились во взглядах, но я должна признать то, чего он заслуживал. Мой отец действительно заботился о маме. Делал все, что мог. После того как он потерял работу, денег у них почти не оставалось. А страдала она ужасно. — Ее непроизвольно передернуло.— В ту ночь она была на капельнице, — заметил Декер. — Я помню, что видел это.— Да, но в половине случаев в том шкалике не было обезболивающего. Они не могли себе этого позволить. Гребаные страховщики. — Она непроизвольно покривилась: — Извините, для меня это все еще больная тема.— Значит, у вашей матери была страховка?— Пока отца не пнули с работы. После этого страховку они себе позволить не могли. Рак в ней значился как состояние здоровья, существовавшее до страхового договора, то есть покрытию не подлежал. Другого полиса им бы все равно не дали.— На что он вообще жил?— Перебивался случайными заработками, а деньги пускал на то, чтобы разжиться нужным у местных докторов.— А потом его схватили и до суда продержали в камере. Как все складывалось в это время?— Она страдала ужасно, — у Митци на глаза навернулись слезы. — Адские мучения, боли, а я ничего не могла с этим сделать.— Пока ее не стало?— Да. К счастью, вскоре она умерла, во сне. — Митци Гардинер покачала головой. — За свою жизнь только работала вдоволь.— А чем она занималась?— Родилась в Коламбусе. С хорошим природным умом, но в колледж так и не поступила. Работала, между прочим, в Университете Огайо — правда, в кафетерии. Когда еще была молодая.— Вот как? Я там за универ играл в футбол.— Неужели? — Она оглядела Декера с ног до головы. — Ну да, габариты позволяют. Там они познакомились с отцом и поженились. Он работал на заводе, кажется, под Толедо. Случайное знакомство, по крайней мере мама мне так рассказывала. Любовь с первого взгляда. Мерил и Лайза. А вскоре на свет появилась я. — Митци помолчала. — Жизнь у них была безоблачной. Пока я не выросла и все не изгадила.— Своей тягой к наркотикам?Она досадливо поморщилась.— Они пытались мне помочь, но я все время срывалась. Все шло как-то не так. Я пыталась, но было чертовски трудно.— Трудно — да, но надо отдать вам должное. Вы ведь все-таки выкарабкались.— Получается, да.— Ваш отец когда-нибудь упоминал про Ричардсов? Или Дэвида Каца?— Нет, никогда. Сомневаюсь, что он их даже знал.— Может, и так.— Тогда зачем он явился в тот дом?— Вот это вопрос так вопрос. Сьюзан Ричардс и Рэйчел Кац также свидетельствовали, что они его не знают. И сомневаются, были ли знакомы с ним их мужья.— То есть это была случайная кража со взломом? Он просто разъезжал по городу…— Шел пешком. Без машины. А та, что была, на протяжении дня и ночи стояла у вас под окнами. Нам это подтвердили соседи из вашего старого района.— Машину можно и угнать, — пожала она плечами.— Это правда. Но в тот вечер к дому Ричардсов, кроме Дэвида Каца, никто не подъезжал.— Дождь же лил как из ведра. Как можно быть уверенным, что никто не проглядел машину?— Дельное замечание. Расскажите еще и об обнаружении орудия убийства в доме ваших родителей.— При чем здесь это?— Его ведь нашли за стенной панелью, в шкафу у ваших родителей?— И что?— Вы знали про тот тайник?— Нет. Ни сном ни духом. Да и причин не было туда лазить.— Его обнаружил один из техников?— Кажется, да.— Вы там были?— А куда деваться. Я же не могла бросить мать одну.— Значит, вы были там в день убийства и после него?— Да. Опять же, не могла оставить мать.— А отца после убийства вы уже никогда не видели?— Нет. И из дома не выходила. Открыла лишь дверь, когда ночью явились вы с напарницей.— Да, помню.Она поглядела на часы.— Ну что, больше у вас ко мне ничего нет?— Еще только один нюанс.— Какой?— Как пистолет оказался в шкафу?— Что?— Если ваш отец после убийств не возвращался домой, то как пистолет, из которого он стрелял, мог очутиться за панелью в шкафу?— Я… не знаю.— Может быть, вы спали? Или…— Или валялась в отключке под кайфом? — с горечью усмехнулась она.— Когда мы той же ночью пришли вас опросить, вы были, как бы это сказать, не в себе.— Ну вот и ответ. Отец вернулся домой, спрятал пистолет и снова ушел. И ни мать, ни я его не видели.— Да, это все объясняет. А вещи, которые он украл, так и не нашли.— Ничего о них не знаю. В нашем доме их не оказалось.— Да, не оказалось. Хотя мы искали.— Молодцы. — Она снова посмотрела на часы, теперь демонстративно.— У него в кармане оказалось пятьсот долларов. Есть соображения, откуда они могли взяться?— Видимо, он продажи краденого.— Ладно. Спасибо, что уделили мне время.Митци Гарднер проводила его к выходу.— Честно сказать, не совсем понимаю, зачем вы подвергаете себя такому испытанию, детектив Декер, — стоя у дверей, сказала она.— Надо бы подумать на досуге.Декер пошел по дорожке; створка ворот на приближении автоматически отодвинулась. Подойдя к машине, он внезапно обернулся и заметил, как на одном из передних окон дома задернулась штора.«Интересные все же люди», — подумал он, усаживаясь на сиденье. Иногда не различают, где правда, а где чепуха. Или же просто не хотят. Подчас бывает проще тешиться ложью.После приезда количество вопросов только увеличивалось.Но по какой-то причине это наполняло радостным азартом.Пускаясь в обратный путь, Амос Декер даже улыбался.Улыбка исчезла тогда, когда бог знает где, среди проселочной дороги, в его машину что-то свирепо жахнуло.Глава 19Декер видел близящийся свет фар, но решил, что водитель сбавит ход и возьмет в сторону.Но вышло совсем не так. Даже близко.Первый удар жестко бросил его крупное тело вперед. Сработали передняя и боковая подушки безопасности; при этом кожу обожгло шипящими струйками газов.Дезориентированный столкновением, Декер ошалело глянул в зеркало заднего вида и снова увидел приближение огней. Фары находились заметно выше, чем его задние фонари.Грузовик. Большой. Показалось, что спереди надвигается огромный металлический бампер…При следующем ударе задняя часть машины полностью оторвалась от дороги.Подушка безопасности уже лопнула, и грудь садануло о рулевую колонку, но остатки воздуха смягчили удар.Декер крутнул руль вправо, затем влево. Грузовик повторил его движения как в зеркале. Запахло бензином.Кажется, течь в бензобаке. Класс.Он утопил педаль газа, и машину дернуло вперед.Грузовик ускорился, устремляясь за этим всплеском скорости.Рука нырнула в карман за телефоном.Сейчас, срочно набрать 911…Внезапно телефон вышибло из руки: туша грузовика снова врезалась, швыряя машину вбок. Прямо-таки гонщик, которому на всем ходу влетели в зад. Хвост полностью вышел из-под контроля. Ощущение не из эротических.Но Декер в бытность свою полицейским не раз участвовал в скоростных погонях, а потому знал, что делать. Вместо обратного выруливания он, наоборот, крутнулся в сторону заноса, восстанавливая контроль над машиной.Дымя и визжа шинами, она влеклась по асфальту боком; безудержно текло топливо, и было опасение, что жар от одного перекинется на другое.Метрах в двадцати Декер затормозил, откинул лоскутья подушки и вперился в окно.Железная туша монстра озверело перла в его сторону, явно чтобы сбить.«Ах ты тварь!»Декер выхватил оружие, опустил стекло, прицелился и разрядил обойму — сначала в радиатор, затем по шинам и, наконец, в лобовое стекло. В местах попадания пуль на стекле образовались три кружка в змеистых сетках трещин.Грузовик тяжело шарахнулся в сторону, попортил на развороте травяную обочину, выровнялся и тяжело, с натужным ревом устремился прочь, пуская из двигателя шлейф дыма.Непонятно, зацепила пуля шофера или нет. Оставалось лишь надеяться, что да.Мелькнул соблазн рвануть в погоню, но пропал вместе с шибанувшей в ноздри бензиновой вонью.Одним движением отстегнув ремень, Декер нагнулся за мобильником, пинком распахнул дверь и выскочил. По 911 он рассказал о случившемся, как можно точнее определив свое местоположение. А затем с ужасом увидел, как позади машины прорастает язычок огня.Он пружинисто метнулся прочь от машины. Когда полутьму сотряс взрыв, ударная волна кинула и ткнула его лицом в обочину — землю, траву и гравий.Там Декера и нашел подъехавший позднее патруль.* * *— Ну что за жизнь без приключений, да? На свою задницу.Декер с больничной койки сонно поднял глаза на склонившуюся Мэри Ланкастер.— Грузовик нашли?Нервно жуя свою жвачку, она мотнула головой.— Шофера я, кажется, ранил, — сказал Декер, ощупывая на своем лбу повязку. — Выстрелил трижды прямо в стекло над водительским сиденьем.— Полиция штата сейчас делает проверку. Готова поспорить, грузовик мы найдем. Кто, по-твоему, это мог быть?Декер приподнялся на локте.— Он либо пас меня до Траммела, либо подсел на хвост сразу после того, как я выехал от Митци Гардинер.— Как у тебя прошла встреча?Декер изложил суть.— Думаешь, она говорила правду?— Этого не делает почти никто. Обычно факты выкладываются с расчетом выглядеть в чьих-то глазах лучше, невинней, или то и другое вместе.— Видимо, она действительно изменила свою жизнь, — сказала Ланкастер задумчиво.— Тогда ей, пожалуй, есть что терять, — заметил Декер.— Думаешь, после твоего отъезда она могла кому-то позвонить?— В принципе, можно поднять ее список звонков и проверить. Хотя довольно безрассудно: пытаться меня ликвидировать сразу, едва я отъеду. Она же должна отдавать себе отчет, что попадет под радар.— К тому же с ее новой, шикарной жизнью у нее может не быть мгновенного доступа к услугам киллеров.— Меня могли пытаться не убить, а всего лишь припугнуть.Ланкастер пристально на него посмотрела.— Пожалуй, тебе нужно еще раз подумать. Судя по тому, что я слышала, ты чуть не зажарился в своей машине.— Близко к тому, — ухмыльнулся Декер. — У тебя там есть какие-нибудь подвижки?— Пока хвастаться особо нечем.— Вот что скажу, — посерьезнел Декер. — Покушение на мою жизнь свидетельствует об одном.— О чем же?— Похоже, что Мерил Хокинс говорил правду.Глава 20Ну вот и полный круг.Декер бросил сумку на пол своего нового жилища.Это было следующим вечером, после ночевки в больнице; теперь он перебрался в «Резиденс Инн». Фактически это была его прежняя комната, когда он здесь жил.Было теперь и новое авто после того, как он убил уйму времени на телефоне, пытаясь втолковать службе каршеринга, что именно произошло с другим автомобилем.— Вас кто-то пытался убить? — скептически недоумевал какой-то тип из отдела сервиса. — Я на аренде собаку съел, но такое слышу впервые.— А для меня это уже не впервой, — честно сказал Декер.Он сидел на единственном стуле у окна и безучастно смотрел на улицу, прихлебывая холодное пиво, которое принес с собой.Это был его ужин. Вообще-то поесть ему в больнице приносили, только в горло не лезло после того, как он нынче вечером чуть не взорвался.Он дотронулся до своей головы, все еще перевязанной. Очередной удар по башке, который можно приплюсовать ко всем остальным. Сколько их еще получится выдержать, пока не схлопнется что-нибудь главное?Его уже утомляло то, с какой интенсивностью его пытались прихлопнуть. Почти таким же способом он чуть не достался кому-то в Бэронвилле. Единственное положительное в том, что его чуть не убили, — это чей-то страх от того, что он что-то узнает. Вытащит на поверхность. А это значит, что где-то есть истина, которую необходимо раскрыть.И до нее нужно обязательно докопаться.Этажом ниже находился номер, где закончилась жизнь Мерила Хокинса; оборвалась чуть раньше срока.С применением насилия.Потягивая пиво, Декер спустился на площадку этажа. Она по-прежнему была огорожена желтой лентой, но дежуривший у двери офицер знал Декера и пропустил его.— Что это с тобой? — удивился он повязке на голове такого бугая.— Как выяснится, дам знать.Декер закрыл за собой дверь и оглядел номер. Все здесь стояло нетронутым, убрали только тело Хокинса. Пришла и ушла мысль о погребении или кремации этого человека. В принципе, не мешало притянуть сюда его дочь: пускай позаботится об останках своего отца. Впрочем, можно понять и то, почему она всеми силами дистанцируется.Ладно, чего уж теперь об этом думать: столько всего навалилось до конца дня.Он посмотрел на стул, где не так давно сидел Хокинс. Там виднелись следы крови, но не от выходной раны, потому что ее не было. Причиной были брызги из входного отверстия. Подушка, пистолет, покойник. Никаких свидетелей.Он оглядел остальную часть комнаты. Ее уже тщательно обыскали, но ничего не нашли.Они получили протокол о вскрытии, но еще не анализ токсикологии. Желудок у Хокинса был совершенно пуст. Но что было в его крови?Декер закрыл глаза и активировал свое облако. На кладбище Хокинс сказал, что собирается принять что-нибудь для сна, после нескольких часов корчей над унитазом. В ванной от этих препаратов не было никаких следов, но он мог их прибрать. Вообще не было никаких лекарств, ни аптечных, ни из-под полы.Полиция проверила мусорный бак позади здания, но тоже безуспешно. Неужели тот, кто убил Хокинса, по какой-то причине прихватил и медикаменты? Зачем? Что они таили или могли раскрыть?Декер вернулся к себе в номер, развесил то, что было из одежды, привел себя в порядок и, внезапно проголодавшись, отправился на поиски ужина.Выбрал «Пену», потому что близко и дешево. Сев за барную стойку, заказал себе пиво, гамбургер и картошку фри с чили. Машинально оглянулся через плечо: не нагрянет ли вдруг Джеймисон с нотацией на предмет гибельности такой жратвы для сердца и вообще?Нет, не нагрянула. Облегченно вздохнув, приступил к трапезе, и тут через минуту-другую к нему кто-то подсел.Рэйчел Кац.— Что с вами случилось? — спросила она, сочувственно оглядывая его повязку.— Да так, порезался во время бритья, — буркнул Декер, отхлебывая пиво.Она посмотрела на его тарелку.— С органикой, я вижу, вы не в ладах.— Что может быть более органическим, чем картошка с мясом?Она снова улыбнулась.— У вас на все есть встречный ход. В прежние годы я в вас такого не замечала.Она заказала бокал «просекко».Декер поглядел на нее искоса:— Что-то я не замечал вас среди завсегдатаев этого заведения.— О, я полна сюрпризов. Вам я открою один маленький секрет. — Она заговорщически придвинулась ближе. — Я совладелец этого бара.Сказала и выпрямилась, внимательно ожидая реакции.— Хм. Поражен разнообразием ваших владений. От пентхаусов до пабов.Она снова улыбнулась:— Еще одна колкость, отлично. Не везет как сыщику — идите в комики. Без обид.Ей подали бокал, и она, изящно пригубив, взяла горсть орешков из стоящей рядом миски.— Ну, как продвигается расследование?— Идет помаленьку.— Я думала, вы все уже разгадали.— Расследования так не проводятся. У них свой собственный распорядок.— Но убийство моего мужа вы, помнится, раскрыли очень быстро.— Разве? — поднял брови Декер.Пожевывая миндаль с арахисом, Рэйчел Кац оглядела людный бар.— Приятно видеть, как город снова встает на ноги, правда? — спросила она.— Ну а когда закончите перестраивать Берлингтон, чем займетесь?Она повернулась на стульчике и прислонилась спиной к барной стойке.— Точно не знаю. Таких городов, как Берлингтон, много, но не все имеют потенциал для воссоздания. Нет смысла заработать кучу денег здесь, а затем ухнуть их в другое место, которому никогда не подняться из бездны.— Как же вы это вычисляете?— Не буду докучать вам статистикой, но сюда входит переработка больших цифровых массивов. К счастью, как дипломированный бухгалтер, я этим перемалыванием как раз занимаюсь. И эти цифры могут быть реальной магией, дорожной картой в будущее, если только уметь правильно их просчитывать. Так поступают все успешные люди.— Вы имеете в виду, все финансово успешные?— А разве есть другие? — Она спешно, со смешком добавила: — Шучу, шучу. Безусловно, миру нужно побольше матерей Терез. Просто я не из их числа. Не так устроена.— А как устроены вы?— Думай прежде всего о себе — так, наверное. И мне не стыдно в этом признаваться. Не люблю лицемерия. Мне известны такие, кто притворяется, будто радеют о других, а сами вонзают нож им в спину. Я же бью прямиком в грудь. И приближение ножа видно за милю.— Только результат все равно смерть, — заметил Декер.— Да, но, по крайней мере, есть шанс защититься, — непринужденно сказала она, допивая бокал и взмахом показывая, чтобы принесли еще (он тут же появился рядом). — Я слышала, пропала Сьюзан Ричардс?Декер отложил свой гамбургер и посмотрел на нее.— И кто вам это сказал?— Да бросьте вы. Новости сто лет в обед. Интересно, почему так внезапно взяла и исчезла?— Чувство вины? — пожал плечами Декер.Кац пригубила свое «просекко».— Я этого не говорила, но скорость все-таки обращает на себя внимание.— Расчет времени в расследовании убийств — ключевой фактор.— Здесь вы специалист, вам виднее. То есть вы думаете, что это она убила Мерила Хокинса и смотала удочки до того, как копы нашли доказательства ее причастности?— Кстати, о доказательствах: вы себе подыскали какое-нибудь алиби на момент его смерти?— У меня примерно до половины двенадцатого был ужин с деловым партнером. Потом он повез меня домой. К дому мы добрались около полуночи. Думаю, это позволяет мне соскользнуть с крючка.— А имя того бизнес-партнера?Она достала из сумочки ручку и листок, что-то написала и подвинула по стойке Декеру.Тот взглянул на бумагу, а затем удивленно уставился на Рэйчел Кац:— Эрл Ланкастер?— Да. Он у меня задействован в нескольких проектах. Первоклассный генеральный подрядчик. А что?— Он муж моей бывшей напарницы.— Сам почти уже бывший, — сказала Кац, а на удивленный взгляд Декера многозначительно улыбнулась: — Городок у нас тесный. — Она допила свое вино. — Ну что, детектив. Если понадобится что-то еще, дайте мне знать.Взъерошив ладонью свою блондинистую гриву, она исчезла.После ее ухода Декер сидел и раздумывал лишь об одном.Почему Эрл при их случайной встрече в «Гриле» даже не заикнулся, что работает с Кац?Потому что такой расклад давал ему шикарную возможность водить свою жену вокруг пальца.Свою будущую бывшую.Глава 21— Ты хочешь сказать, что знала?Декер пристально смотрел на Ланкастер.Это было на следующее утро, и они сидели в ее машине возле «Резиденс Инн». Декер позвонил ей и сказал, что им нужно встретиться, и лучше очно: не телефонный разговор.— Я знала, что он выполняет какую-то работу для Рэйчел Кац. Но не знала, что он для нее алиби. Эрл мне про это не рассказывал. Мы с ним уже почти не разговариваем, и уж во всяком случае насчет его бизнеса.— Но почему ты не сказала, что он работает на возможного подозреваемого в убийстве, которое мы оба расследуем?— Он много с кем работает, и я не думала, что это имеет отношение к делу.— Имеет, и еще какое. А теперь, когда он стал для нее алиби?— Возможно, мне придется отказаться от участия в расследовании, — Ланкастер опустила глаза.— Да уж не «возможно», Мэри, а именно придется.— Эрл лгать бы не стал, если ты на это намекаешь. И если сказал, что находился с Кац, значит, так оно и было.— Ни на что я не намекаю. А просто понимаю, что ты из этого дела должна выйти. Если ты сейчас вздумаешь остаться, любой адвокат защиты разорвет департамент на части.Она сунула в рот жвачку и принялась яростно нажевывать.— А мне теперь нужно поговорить с Эрлом, — хмуро сказал Декер.— Я знаю. Мне, наверное, тоже.— Нет, Мэри, тебе нельзя.— Он мне все еще муж, черт возьми.— А еще он потенциальное алиби для того, у кого был реально веский мотив убить Мерила Хокинса.— Вот блин! — Она с ожесточением хлопнула ладонью по рулю. — А я еще думала, что хуже в жизни уже не бывает.— Но ты же подала на развод.— Это тебе Эрл сказал.— А что, разве не так? Ты мне только что сказала, что он не лжет.— Да какая разница, Декер? С браком у нас все кончено.— А та женщина, с которой он встречается?— Нэнси? К ней вопросов нет. Он стал с ней встречаться не раньше, чем у нас пошло наперекос.— Да, он мне так и сказал. Но тебя действительно устраивает, чтобы Эрл получил опеку над Сэнди?— Опека у нас совместная. Но я уже говорила: у него график работы более гибкий, чем у меня. Для Сэнди лучше и более комфортно, если б эту неделю она провела с Эрлом. Ее благополучие — это все, что меня волнует.— Ну и ладно, отдавай своего ребенка.Ее глаза зажглись злыми искрами.— Какое ты имеешь право мне так говорить? Ты ни хрена не смыслишь в моей ситуации! Это был твой выбор, сделать отсюда ноги в ФБР. Так что не надо возвращаться в мой город и говорить мне, как мне жить мою жизнь. — Она указала на дверь: — А теперь катись к черту из моей машины!Декер вылез, но просунул голову обратно.— С детьми бывает так, Мэри, что когда ты на миг отворачиваешься, а потом смотришь назад, то их там уже нет.Он закрыл дверь и побрел прочь.* * *Позже в тот день в дверь Декера неожиданно постучали.Когда он открыл, его удивление мгновенно сменилось раздражением.— Давно не виделись, Декер, — улыбнулся с порога визитер.Блэйк Нэтти служил детективом в полицейском управлении Берлингтона. Примерно на шесть лет моложе Декера, но с более высокой должностью и умением нравиться начальству, он в свое время не раз срамился перед профессионализмом своего коллеги. И не трудился скрывать своих чувств в этой связи.Небольшого росточка, элегантен под стать своей фамилии[239]: костюм-тройка с платком в кармашке, в манжетах сорочки золоченые запонки.— Что тебя сюда занесло, Нэтти? — нахмурился Декер.Нэтти осклабился еще шире:— Да так, просто визит вежливости. Взял, знаешь ли, на себя доследование по делу Хокинса. Слышал, что Мэри слетела из-за какого-то твоего обвинения. Несколько странно, учитывая, что раньше вы были неразлучниками.— У тебя, как всегда, все с ног на голову. На да ладно, это хоть показывает твою последовательность: каким ты был, таким остался.Улыбка на губах поблекла.— Как я уже сказал, визит вежливости. Хочу донести, что в твоих услугах по Мерилу Хокинсу мы больше не нуждаемся.— Ты это уже согласовал с капитаном Миллером? Его как раз вполне устраивало, что над этим делом работаю я.— Над Миллером, между прочим, стоит суперинтендант. А у него другое мнение.— Браво. Неужели сам Питер Чилдресс?— Он самый. Которого ты, кажется, однажды назвал долбоящером?— Не кажется и не однажды. Зову периодически. Заслуженно.— Короче, в ход расследования не вмешивайся. Ты отстранен. И не вижу ничего, что может удерживать тебя в Берлингтоне. Можешь спокойно отсюда двигать.— Остаются нераскрытыми преступления, за которые был осужден Мерил Хокинс.— Этим заниматься не тебе, а полиции Берлингтона. Ты, наверное, забыл, что в команду больше не входишь?— Закон не запрещает мне вникать в обстоятельства дела, если я захочу.— Есть закон, запрещающий вмешательство в активное полицейское расследование.— Уж не ты ли будешь выяснять, был ли Хокинс виновен или нет?— Не твоя забота. Один из моих ребят может подбросить тебя до автовокзала. Через два часа отходит автобус до Питтсбурга. А оттуда можешь успеть на самолет, обратно в твой драгоценный округ Колумбия.— Спасибо, но я остаюсь.Нэтти угрожающе придвинулся, почти что грудь к животу; разница в росте на полторы головы смотрелась довольно комично.— Ты не получишь ни единого пропуска, ни единого допуска. А если встречу тебя на своем пути, то следующая комната, в которой ты поселишься, — это тюремная камера. Говорю это тебе со всей серьезностью. Я ясно выражаюсь?— С ясностью и выражениями, Блэйк, у тебя проблем не было никогда. Даже когда ты шел против истины на все сто восемьдесят градусов. Что было почти всегда.— Следи за своим гонором, Декер. А то он, вижу, не помещается даже в такие размеры, как у тебя.Декер захлопнул дверь прямо перед его носом, после чего вернулся к своему стулу, сел и снова углубился мыслями в дело.Ясно, что Нэтти будет выискивать любую возможность, чтобы выполнить свою угрозу и упечь своего недруга в тюрьму. Впрочем, плыть против течения Декеру было не привыкать: считай, полжизни этим и занимался. Нэтти был занозой, не более того. Хотя следить за собой надо.Пикнула смс. От Ланкастер.«Ты меня в самом деле разозлил, но мне очень жаль, что на дело назначен Нэтти. Не пожелала бы этого и злейшему врагу. А ты не враг. По крайней мере, пока. М.»Декер опустил трубку в карман и со вздохом откинулся на спинку стула.Визит в родной город превращался в сущий кошмар.Глава 22Облагораживание иногда выходило боком, потому что делало дома не по карману тем, кто жил в них до того, как на их район вдруг появился ажиотажный спрос и все деньги дружно ринулись переселяться в новое люксовое жилье взамен старого, подлежащего сносу.Декер размышлял над этим, оглядывая квартал, где той ночью по подозрению в четверном убийстве был схвачен Хокинс.Тогда Берлингтон был чем-то вроде зоны боевых действий. Здесь совершались сделки с наркотиками и банды грызлись друг с другом за территорию и клиентуру. Машины из пригородов выстраивались на улицах словно прихожане к корзинам для пожертвований, только деньги, что вносились, приносили не утешение и помощь людям, а наркоту и нескончаемые страдания. В пустующих домах и офисах устраивались наркопритоны или бандитские «конторы». Будучи простым копом, а затем и детективом, Декер в этой части города, можно сказать, дневал и ночевал. В иные годы убийства здесь случались каждую неделю. Стволов было в избытке, и они без проблем пускались в ход.Теперь здесь возвышались элитные многоэтажки, успешно работали мелкие предприятия. Был, черт возьми, даже «Старбакс». Там, где когда-то торчал пустой заколоченный склад, раскинулся парк. Район, что и говорить, благополучный, не то что раньше.Теперь здесь, ничего не меняя, можно было смело снимать туристический видеоролик. А тогда, годы назад, они с Ланкастер приехали сюда после допроса Хокинса в участке. Перед мысленным взором Декера этот район вернулся в свое убогое состояние тринадцатилетней давности. Парк исчез, поисчезали новые дома, улицы снова превратились в захламленные трущобы. По аллеям шатались наркоши, драгдилеры жались по темных проулкам, сватая свой товар. Покупатели объявлялись с наличностью, а уходили с зельем на свой вкус и выбор.Здесь промышляли и шлюхи всех мастей, будучи естественным приложением к наркотикам. Почти все они тоже были наркоманками и раскидывали сети, чтобы покрывать расходы на свои ежедневные дозы. А роскошный лофт с пентхаусом, перед которым сейчас стоял Декер, вновь превратился в заброшенный швейный цех с разбросанными внутри матрасами, на которых после переговоров о цене проходила случка.Все то время Мерил Хокинс разгуливал под проливным дождем, а из-за непогоды не получалось найти никого, кто мог бы подтвердить его рассказ. Но если он говорил правду и брел под этим ливнем, то зачем? И почему не раскрыл это Декеру и Ланкастер в ходе допроса? Любые его слова на этот счет могли бы помочь делу. Молчание лишь усугубляло вред. Он мог назвать человека, с которым встречался; все это можно было отследить, и тогда Хокинс вышел бы свободным человеком.Декер воссоздал кое-что в памяти; события буквально вчерашней давности:«В ту ночь она была на капельнице. Я помню, что видел это».«Да, но в половине случаев в том шкалике не было обезболивающего. Они не могли себе этого позволить. Гребаные страховщики. Извините, для меня это все еще больная тема».«Значит, у вашей матери была страховка?»«Пока отца не пнули с работы. После этого страховку они себе позволить не могли. Рак в ней значился как состояние здоровья, существовавшее до страхового договора, то есть покрытию не подлежал. Другого полиса им бы все равно не дали».«На что он вообще жил?»«Перебивался случайными заработками, а деньги пускал на то, чтобы разжиться нужным у местных докторов».Неужели Хокинс в ту ночь действительно занимался тем, что выискивал у уличных деляг обезболивающее для своей жены? Его адвокат поднимал этот вариант на суде. Если так, то он все равно мог совершить убийства. Времени было достаточно, чтобы после преступления выбраться в эту часть города.Примечательно, что если он и раздобыл те препараты, то при нем их не обнаружили. Хотя как не обзавестись хоть чем-то на главном подпольном рынке Берлингтона? Опять же, приобретая там что-либо, ему приходилось осторожничать. Половина того дерьма была подделкой и могла прикончить даже здорового, не говоря уж о больных.Наиболее вероятным выбором мог стать морфин. Именно он использовался в хосписах для обезболивания пациентов. Но Хокинсу требовалась чертовская уверенность в чистоте медикамента. Он ведь не мог давать жене какую-нибудь бодяжную, в сортире изготовленную бурду, которая там всучалась через раз.Но водились там и продавцы с «чистым» товаром, не из кухонных закутков, а из аптек и с больничных складов. За него они брали повышенную ставку, потому что качество. За лишний доллар клиент был уверен, что будет себе впрыскивать качественное вещество — то есть точно протянет лишний день.Именно тот, качественный товар Хокинс, похоже, и разыскивал. На протяжении следствия и суда в Мериле Хокинсе раскрылся человек, безоглядно преданный своей жене. Однако никаких наркотиков у него найдено не было.Декер прикрыл глаза. У Хокинса при себе оказалось пятьсот долларов. Может, он выручил их за украденные вещи?Но как преступник мог перевезти якобы взятое барахло, когда не было никаких свидетельств наличия машины? Не исключено, что он ездил на угнанной, а его никто не заметил. Тогда он мог просто попользоваться ею, приехать сюда и попытаться обменять краденое на наркотики. При нем были деньги, так что он мог тащиться под дождем после того, как сбыл вещи, и теперь искал подходящие медикаменты для своей жены, и тут полиция его засекла.Однако учитывая, что до этого у Хокинса не было даже штрафов за парковку, казалось невероятным, что после убийства четверых он мог спокойно под прикрытием непогоды заниматься продажей краденого и покупкой наркотиков. Ведь он должен был понимать, что убийцу будет разыскивать полиция.Декер открыл глаза.Когда они уже под утро допрашивали Хокинса, он казался искренне ошеломленным тем, что его обвиняют в убийствах, причем сразу нескольких. Тогда детективы просто сочли, что он лжет, как и любой сволочуга-душегуб.Декер снова закрыл глаза и мысленно вернулся в допросную, где сидел напротив человека, обвиняемого в убийствах четверых человек, из которых двое дети.Декер пододвинул к нему фотографии убитых.«Мистер Хокинс, вы узнаете этих людей?»На снимки тот даже не взглянул.«Посмотрите на них, мистер Хокинс».«Не буду, и вы меня не заставите».Однако искоса, мельком он все же взглянул на фото Эбигейл Ричардс и тут же поморщился, как будто его тошнило. Тогда Декер воспринял это как признак отягченной совести.А что теперь?«Назовите нам имя, мистер Хокинс, — настаивала Ланкастер. — Кого-нибудь, с кем вы виделись или могли встретиться нынешним вечером. Или кто мог видеть вас. Мы сможем установить последовательность действий, и, если все подтвердится, отсюда вы выйдете свободным человеком».Но Хокинс имени так и не назвал. И сосредоточившись памятью именно на том моменте, Декер с внезапной отчетливостью вспомнил, как на лице этого человека проступило нечто, что он тогда мог и проглядеть.Смирение.— Эй, Декер!Рядом затормозила машина. Завидев того, кто за рулем, Декер тихо ругнулся.Блэйк Нэтти, все с той же глумливой улыбочкой.— Мне казалось, Декер, я выразился достаточно ясно? — протараторил он.— Не мороси, Нэтти. Говори ясней.Случайно глянув на пассажирское сиденье, он с удивлением увидел там Салли Бриммер; судя по лицу, она чувствовала себя крайне неловко.— Я говорил, что тебе нельзя расследовать это дело.— Нет, ты сказал, чтобы я не вмешивался в твое расследование. — Декер демонстративно огляделся по сторонам. — Лично я никакого вмешательства не вижу. Просто прогуливаюсь. А вы, мисс Бриммер? Вы видите здесь какое-либо вмешательство в полицейское расследование?Бриммер готова была укрыться напольным ковриком. Пряча глаза, с нервной улыбкой она сказала:— Да ну вас обоих. Что вы меня дергаете?— Ишь ты, умняга, — зло усмехнулся Нэтти и опять взялся за Декера. — Тебе бы тоже ума не мешало. Не хочу тебя запирать, но ведь напрашиваешься.— Смотри сам не допрыгайся. Добиваешься, чтобы по департаменту бомбанул иск от федералов? Даже шашни с начальником тебя не уберегут. Спалишь себе задницу вместе со штанами.— Лучше свою побереги, умник.— Тем и занимаюсь, Нэтти, каждый день своей жизни.— Если не прикусишь язык, окажешься у меня в камере. Гарантированно.— Тогда еще и иск по Первой поправке будет[240]. Не думаю, что у департамента хватит юристов разгрести такую кучу дерьма. На ленты новостей попадет всяко, по всей стране. — Декер подмигнул его спутнице. — Мисс Бриммер, вы же у нас по связям с общественностью? Неужто хотите вляпаться в гущу такой скверной истории?Салли Бриммер в шутливом испуге (дескать, сдаюсь) подняла руки и отвернулась.Декер посмотрел на руку Нэтти, нервно тарабанящую по рулю. На безымянном пальце поблескивало обручальное кольцо.— Постой, дружок: ты что, успел развестись? Или еще не женат?— Ты, блин, чего? — запальчиво гаркнул тот, воровато зыркнув на свою спутницу. — Ты на что намекаешь? Я… Я ее просто домой подвожу, до квартиры.Декер демонстративно поглядел на часы. Было около восьми вечера.— Ну так передай жене от меня привет, когда вернешься с той квартиры.— Держись от меня подальше, Декер. Иначе точно дождешься.Он дал по газам, и машина умчалась прочь.Декер посмотрел вслед, и ему показалось, что Салли Бриммер смотрит на него в зеркальце. Хотя в сумраке не различишь.Вот те раз. Нэтти и Бриммер. Кто бы мог подумать?Глава 23Старый дом Хокинсов.Он не пустовал. На подъездной дорожке стояла машина.Это было на следующий день. Декер поднялся по ступенькам к передней двери дома, минуя разбросанные по дворику детские игрушки.Он постучал; до слуха тут же донеслись крики маленьких детей и клацанье собачьих когтей по полу. Спустя секунду послышалась твердая поступь взрослых ног, близящихся к входной двери. Дверь открылась, и на пороге предстала молодая женщина лет тридцати. Каштановые волосы собраны в конский хвост, усталое лицо матери с маленькими детьми. Это тут же подтвердилось, когда из-за ее спины высунулись три мелкие любопытные мордахи.— Слушаю? — спросила она, оглядывая гостя с головы до ног. — Сразу предупреждаю: коммивояжерам не беспокоить.— Я ничего не продаю, — сказал Декер, протягивая ей удостоверение сотрудника ФБР.Посмотрев на него, она отступила на шаг.— Вы из ФБР? — усмехнулась она. — Я думала, они в костюмах.— Некоторые да, просто я не из их числа. Как-то не очень влезаю.Смерив его пристальным взглядом, она кивнула.— Это я вижу. Чем могу?— Вы давно здесь проживаете?— Два года. А что такое?— Лет двенадцать-тринадцать назад здесь жила семья Хокин. — Он сверху вниз посмотрел на примолкших детишек. — Мы можем переговорить наедине?Женщина обернулась на своих детей — двух мальчиков-близнецов и девочку, — все в возрасте от трех до пяти лет.— Боюсь, уединенного места у меня для вас нет, — улыбнулась она смущенно. — Вы, наверное, зайдите. — Она отступила внутрь; вместе с ней попятились и ребятишки, пугливо глядя на вошедшего великана. — Так, — сказала она им с напускной строгостью. — Печенюшки на кухне. Всем по одной! Приду — проверю.Троица бесшумно удалилась. К ним примкнул взлохмаченный терьер, метнувшийся из-за мебели, где, видимо, прятался.— Сторож что надо, только мышей боится, — улыбнулась ему вслед женщина. — Так что там, насчет той семьи?— Я, пожалуй, сразу к делу: сомневаюсь, что ваша гвардия отлучилась надолго. Здесь в главной спальне есть встроенный шкаф, а за ним в стене небольшая ниша. В свое время, много лет назад, там нашли пистолет, который использовался в серьезном преступлении. Мне хотелось взглянуть на то место.У женщины вытянулось лицо:— Бог ты мой. Никто об этом словом не обмолвился, когда мы покупали этот дом. Уж риелтор, наверное, должен был нам что-то подобное сказать. И когда все это случилось?— Примерно тринадцать лет назад. Но непосредственно само преступление совершалось не здесь.— И того человека все еще не нашли?— Нашли и посадили. Потом он вышел. А несколько дней назад его кто-то убил.— О боже, — застыла она лицом, поднеся руку ко рту. — Но если он был осужден за преступление, связанное с пистолетом, то зачем вам видеть то место, где он был найден?— Потому что я не уверен, что тот человек действительно совершал то преступление.На ее лице отразилось понимание.— Это как бы одно из нераскрытых преступлений? Мне нравятся такие реалити-шоу. Правда, сейчас не до сидений перед теликом.— Да, именно так. Нераскрытое дело. — Декер заслышал сбивчивую детскую поступь. — Кажется, кавалерия возвращается. Так вы могли бы показать?— Конечно, идемте.Хозяйка провела его в спальню.— Вы уж простите за беспорядок. Мне тут присесть некогда с этими короедами.— Кто б сомневался.Где-то в глубине дома что-то упало, вслед за чем послышался лай и истошный плач.— Ну вот! — вскинулась женщина, явно нервничая.— Вы идите, взгляните. Я тут быстро.— Ага, спасибо. — Она выскочила из комнаты, на ходу крича: — Это что там такое?Декер отодвинул в сторону висящую одежду и посветил фонариком на заднюю стенку шкафа. Затем посмотрел налево, где находилась та самая панель, о которой шла речь. Он постучал по ней кулаком. Звук был гулкий. То же самое при постукивании по двум другим стенкам. Это был просто гипсокартон на штифтах.Он был восстановлен и закрашен, и смотреть, в сущности, было не на что. Вспомнилось, как он был тут в первый раз. Тогда панель была снята — вырезана, а затем вставлена обратно на место. Не совсем гладко, со швами; это и было одной из причин, почему тайник так легко обнаружили.Декер вспомнил, что позади выреза между штифтами было открытое пространство. Там и был найден «кольт» в коробке. При этом ни на одном из предметов отпечатков обнаружено не было.Декер опустил взгляд на пол. Дно шкафа было застелено ковролином — тем самым, что и во времена Хокинсов. Декер опустился на колени и стукнул по нему фонариком.«Что ты делаешь, дурила? Неужели после стольких лет ты думал, что найдешь под этим гребаным ковром дымящийся пистоль?»Он выпрямился и наконец признался себе, что хватается за воздух. Не было у него в этом деле ни малейшей зацепки. Ни с убийствами, совершенными бог весть когда, ни с недавней гибелью Мерила Хокинса.Он встал и направился из спальни.Где и напоролся на стенку из полицейских, за которыми стоял ухмыляющийся Блэйк Нэтти.Глава 24Это была та самая камера, куда Декер под видом адвоката проник на встречу с заключенным, признавшимся в убийстве его семьи.Неизвестно, был ли этот выбор клетки преднамеренным, хотя едва ли это просто совпадение. Кто-то определенно пытался что-то этим сказать.Поджидавшая его в старом доме Хокинсов полиция была первым знаком.То, что ему зачитали правило Миранды[241] о вмешательстве в полицейское расследование, было знаком вторым, и более потаенным. Впрочем, Декеру терпения было не занимать. Припав спиной к шлакоблочной стене, он стал ждать. Его местонахождение было им известно. В какой-то момент они должны были к нему прийти, так как он сам прийти к ним не мог.Где-то через час за стальной решеткой появилась фигура неожиданная и удивительная.К ее чести, Салли Бриммер явно не радовалась, видя его в такой обстановке.Он поглядел на нее снизу вверх.— Мисс Бриммер? Как складывается денек, неплохо?— Всяко лучше, чем у вас.— Не стану спорить.Она подошла к решетке ближе и заговорила тихим, настойчивым голосом:— Зачем было давить? Ты же знал, что Блэйк тебя ненавидит.— Мне все равно, ненавидит он меня или нет. У меня есть работа, я ее делаю и буду делать.— Но ты больше не служишь в полиции. Это не твоя проблема.— Проблема как раз моя, если я помог упрятать невиновного человека в тюрьму.— Ты действительно веришь, что он невиновен?— Скажем так: у меня теперь гораздо больше сомнений в его виновности, чем тогда.— Хорошо, но разве это имеет значение? Этот человек мертв.— Для меня это важно. Важно ради его памяти. У него есть дочь, которая считает, что ее отец убийца четверых невинных людей.Щеки Бриммер зарделись.— Я в самом деле ненавидела тебя за то, что ты меня тогда так подставил, — с жаром выдохнула она.— Я взял на себя всю ответственность. И очень не хотел, чтобы ты пострадала из-за моей уловки.— Я в курсе, что тот человек содействовал в убийстве твоей семьи. Я… я даже удивилась, что ты не прикончил его в камере.— У меня не было уверенности, что это именно он. В самом деле, имелись сомнения. — Он помолчал. — Мне нужна была полная уверенность. Так уж я устроен.— Я могу это понять. И заговорила об этом только потому… — Она осеклась и нервно огляделась по сторонам. — Потому что на твоем месте я бы повела себя именно так.Он встал и подошел к разделяющим их стальным прутьям.— Салли, ты можешь для меня кое-что сделать?— Что именно? — отступив на шаг, настороженно спросила она.— Мне нужно посмотреть папки по убийствам Ричардсов и Каца.— Разве ты этого не сделал? К тебе же тогда стажер катил коробки в конференц-зал, я своими глазами видела.— Не получилось. Я был весь в поиске потенциальных свидетелей и не успел до них добраться, а потом вот очутился здесь.— Но ты же наверняка с ними знакомился, когда все начиналось. — Она взглянула вверх на его лоб. — И потом, я слышала, у тебя фотографическая память. Поглядел и запомнил.Теперь отступил уже Декер и, потупившись, вздохнул.— Толком я их так и не читал. В частности, патологический отчет.— Вот как? Почему?— Давать по нему показания мне было необязательно. Это дело медэксперта.Бриммер или не поняла, или это ее не убедило.Декер наконец со стыдом признался:— Я лажанулся. У меня это было первое дело, дебют в расследовании убийств. И мне с самого начала думалось, что Хокинс преступник. Поэтому я особо не заморачивался ставить все точки над «i».Удивительно, но Салли в ответ улыбнулась.— Ты чего? — спросил он растерянно.— Отчасти это утешает.— Вот как? Почему?— Я думала, ты непогрешим, как машина. А теперь вот знаю, что ты действительно человек.— Это смотря у кого спросить. Так ты можешь мне достать документы?— Думаю, смогу сделать копии. Но сюда принести не могу.— Я здесь долго не задержусь.Она наморщила лоб:— Откуда ты знаешь?— Есть такая штука, называется «слушание о залоге». Обязательная к исполнению.— У тебя есть адвокат?— Нет, но я в этом смыслю.— Ты уверен?— От и до.— Блэйк тебе навстречу идти не собирается.— Сомнений не держу.— Наверное, ты удивляешься, почему… В смысле, мы с ним…— Это не мое дело. И я никого не осуждаю. У меня и права такого нет.— Вот за это спасибо.— Только позволь дать тебе один совет. Когда-то у меня была дочь…— Я знаю, — произнесла она с болью в голосе.— Так вот, если бы у нее был шанс повзрослеть, я никогда не подпускал бы ее к Блэйку Нэтти. Просто прими к сведению. То, что он встречается с тобой, будучи женатым, показывает тебе, какой он есть.Бриммер посмотрела грустным взглядом, после чего повернулась и заспешила прочь.Глава 25Судья поглядел сначала вниз на досье, затем вверх на Амоса Декера, стоящего за столом адвоката.За обвинителя была Элизабет Бейли, ветеран прокуратуры и хорошая знакомая Декера: когда он служил в полиции, они вместе работали над многими делами.За невысокой оградкой, где обычно располагается публика, сидели всего двое: Блэйк Нэтти и суперинтендант Питер Чилдресс, высокий дородный мужчина под шестьдесят с короткой седой стрижкой и одутловатым рябым лицом. Все на нем было чопорно-добротное: темный костюм, накрахмаленная белая рубашка, галстук в сине-белую полоску и карманный платок в тон.— Амос Декер? — обратился пожилой тонкошеий судья, серебристая шевелюра которого резко контрастировала с темной мантией. Глаза пристально смотрели сквозь толстые стекла очков в тяжелой оправе.— Да, это я, ваша честь.— Обвинение в воспрепятствовании правосудию? — с ноткой удивления прочел судья из обвинительного документа. — Вмешательство в полицейское расследование? Я думал, вы здесь как раз от полиции.— Два года назад я перешел в ФБР, но здесь, в Берлингтоне, являюсь по-прежнему действующим офицером.Дикерсон зашевелил губами, читая что-то из лежащих перед ним бумаг. Затем снял очки, положил их на стол, сделал руки домиком и посмотрел на прокурора.Та напряженно встала.— Мисс Бейли, потрудитесь объяснить, что здесь происходит? — вопросил Дикерсон.Бейли — немолодая угловатая женщина со светлыми волосами (темные корни не мешало бы подкрасить) — была в бежевом костюме и белой блузке, с изящным ожерельем на цепочке. Пользуясь моментом, она кольнула Нэтти взглядом, после чего откашлялась и ответно посмотрела на судью:— У меня здесь написано: «Мистер Декер обвиняется в воспрепятствовании правосудию и вмешательстве в полицейское расследование».Казалось, что последует продолжение, но нет: Бейли сухо поджала губы и не сказала больше ничего.Дикерсон выглядел озадаченным.— Ну, это-то я знаю. Вот, написано черным по белому. Но я рассчитываю на некоторое разъяснение.— К мистеру Декеру обратился человек по имени Мерил Хокинс.— Мерил Хокинс? Тот самый?— Да, ваша честь. Он был досрочно освобожден из тюрьмы по, э-э… медицинским соображениям. Он встретился с детективом Мэри Ланкастер и мистером Декером, заявив им о своей невиновности в тогдашних убийствах и попросив очистить его имя.— И впоследствии сам был убит? — уточнил Дикерсон.— Да, именно.— И чем это связано с присутствием здесь мистера Декера?— Капитан Миллер попросил мистера Декера расследовать убийство мистера Хокинса, а также перепроверить предыдущее расследование, по которому мистер Хокинс проходил обвиняемым.Дикерсон постучал пальцем по крышке своего стола и голосом педанта произнес:— Это никоим образом не отвечает на мой вопрос о том, почему мистер Декер находится сегодня здесь. Более того, это лишь усугубляет мое замешательство, мисс Бейли.— Да, ваша честь. Я могу это понять. Но…Со своего места, ухватившись за перильца, резко встал Чилдресс:— Гм! Со всем почтением, господин судья. Я думаю, что смогу все прояснить.Дикерсон перевел взгляд на Чилдресса, и при виде главного полицейского чина по лицу судьи пробежала тень.Декер был не единственным, кто считал суперинтенданта полиции чванливым некомпетентным крючкотвором, который запросто переходил за грани и лез не в свои дела, когда ему было выгодно. Многие в свое время опешили, узнав, с какой гладчайшей наглостью Чилдресс скакнул на должность суперинтенданта через вышестоящего капитана Миллера. Но ходили слухи, что Миллер на это лишь досадливо плюнул, решив остаться ближе к людям, что реально тащат службу. При всей своей бесцеремонности с подчиненными Чилдресс, однако, нарочито лебезил перед теми, кто в чиновной иерархии выше его. И еще одна черта: куче с запахом дерьма он умел придавать очертания законности. И сейчас Декер готовился, вероятно, вкусить образчик этого таланта.— Суперинтендант Чилдресс, — воскликнул Дикерсон, — я вас отсюда и не приметил! Не могли бы вы объяснить, что именно происходит? Если капитан Миллер уполномочил мистера Декера заниматься этим…— Совершенно верно, ваша честь. Однако при повторном рассмотрении данного вопроса мы пришли к выводу, что мистер Декер, который больше не является членом данного департамента, может обречь наш Берлингтон на необычайные юридические последствия, если совершит что-либо вне юридических параметров, действуя якобы от имени департамента. И действительно, его застали за обыском по местоположению старого домовладения мистера Хокинса без надлежащего ордера на обыск.— В ордере я не нуждался, поскольку располагал согласием домовладельца, — подал голос Декер.Чилдресс как ни в чем не бывало продолжал:— Как бы то ни было, мы не можем всюду бегать за мистером Декером с целью проследить, чтобы он действовал в рамках закона. А потому наш департамент действительно официально запретил ему участвовать в расследовании. Но он этой просьбе не внял. У нас не было иного выбора, кроме как заключить его под стражу, и именно поэтому мы сегодня находимся здесь.Дикерсон вроде поколебался, но продолжал упорствовать:— Однако насколько я помню, именно детектив Декер пару лет назад раскрыл дело по ужасной перестрелке в Берлингтонской средней школе?— Да, это так, — кивнул Чилдресс. — И наш департамент объявил мистеру Декеру благодарность за его работу по этому делу, а я аплодировал ему стоя, вместе со всеми. Здесь нет ничего личного, так как я большой поклонник мистера Декера. Но за мной департамент, которым нужно управлять, и я не могу сидеть сложа руки и смотреть, как он наносит ему ущерб.— Хорошо, я вижу вашу позицию.— Ваша честь, — вмешалась Бейли, — это всего лишь слушание по делу о залоге и шанс для мистера Декера заявить о своей невиновности.— Невиновен, — тут же заявил Декер.— Мистер Декер, есть ли у вас адвокат? — осведомился судья.— Пока нет, ваша честь. Но если понадобится, я этим вопросом займусь.Он покосился на Чилдресса и увидел, что тот смотрит на него с мрачной язвительностью.Бейли поспешила объявить:— Учитывая прежние отношения мистера Декера с департаментом и его нынешнюю работу в ФБР, мы не возражаем, чтобы он был отпущен под подписку о невыезде.Чилдресс шагнул вперед.— Я считаю, ваша честь, что изложенные мисс Бейли факты нуждаются в некотором обновлении. С полицейским сообществом нашего города мистер Декер более не связан. Он уехал больше двух лет назад. И он, с очевидностью, больше не значится в департаменте, что и является одной из причин, почему мы сегодня здесь. Кроме того, у меня есть веские основания полагать, что он не работает и в ФБР, так что доводы мисс Бейли в пользу его освобождения под подписку отпадают.— Вы действительно полагаете, что мистер Декер способен укрыться от правосудия? — спросил Дикерсон.Чилдресс развел руками и сказал искренне, даже задушевно:— Скажу еще раз: когда он служил в полиции, у него здесь не было большего сторонника, чем я, ваша честь. Но в родном городе он давно уже не живет. Я более не могу сказать, что знаю этого человека. Честно говоря, то, что он опустился до жульничества, наплевав на предупреждение об отстранении от дела, не внушает доверия. Должен вам в этом признаться.Судья Дикерсон посмотрел на Декера:— Эти сведения правдивы?— В ФБР я как работал, так и работаю. И связи с сообществом у меня остались.— Боюсь, что это просто не соответствует действительности, — встрял Чилдресс. — У него здесь нет ни дома, ни какой-либо собственности. Ни работы, кстати. Или…— Здесь лежит моя семья, — тихо проронил Декер, глядя не на Чилдресса, а прямиком на Дикерсона. — Вот почему я вернулся в город. Чтобы посетить могилы моей жены и дочери. Ей исполнилось бы четырнадцать. — Он сделал паузу. — Так что связи мои с сообществом очень глубоки. Настолько, что глубже не бывает.Нэтти на это цокнул языком и закатил глаза. Чилдресс выглядел явно обескураженным. А вот глаза Бейли наполнились слезами, и она опустила взгляд себе на руки.Дикерсон кивнул.— Мистер Декер, я принимаю ваше заявление о невиновности, и вы освобождаетесь без залога под подписку о невыезде. Дата судебного разбирательства будет объявлена дополнительно. Единственная просьба: если вы запланируете покинуть этот район, то сообщите об этом суду.— Я никуда не уеду, ваша честь, пока все здесь не будет улажено.Дикерсон удалился к себе. Как только дверь за ним закрылась, Чилдресс встал перед Декером и воинственно оглядел его с головы до ног. Едва лишь судьи не стало рядом, как манерность службиста у него сменилась на злобную заносчивость.— Слов нет, как я рад твоему возвращению, Декер. Вот уж мы возьмем тебя за задницу. — Он поглядел на Нэтти. — Повтори-ка еще раз, какой срок ему грозит за это дело?— От одного до трех, — угодливо объявил тот. — А с отягчающими так и вдвойне.— Ну вот, — злорадно обернулся Чилдресс к Декеру. — Надеюсь, под отягчающие подведем.Декер выдержал на себе его змеиный взгляд.— Вам, видимо, хочется не допустить раскрытие убийства Хокинса.— С чего ты взял? — спросил Чилдресс все с той же надменной миной.— Потому что вы поручили это дело Нэтти. Который не может разгадать даже то, почему вы такой долбоящер.Бейли закашлялась и отвернулась, утирая глаза.Чилдресс на секунду опешил, а затем рявкнул:— Думаешь, ты из всех самый умный, да?— Нет. Просто думаю, что с убийствами Ричардсов и Каца я напортачил. И теперь рассчитываю это исправить.— Тебе не это надо рассчитывать, а как себе срок скостить за препятствование и вмешательство.— Думаю, это разрешится само собой.— О, так он еще и думает? — ухмылка Чилдресса стала еще шире и ехидней. Он снова бросил взгляд на Нэтти, а затем на Декера. — И как же ты, черт возьми, думаешь этого добиться? Скажи, сделай милость.— Говорить — пустое дело. Все равно не поймете.Чилдресс пальцем ткнул Декера в грудь.— Мне ума хватает, чтобы заправлять этим гребаным полицейским управлением.— Ну, это не совсем так. Тут дело в том, что вы извлекаете огромную выгоду из принципа.— Здесь ты прав, черт тебя дери. Принципы у меня есть.— Я сказал не «принципы», а «принцип».Чилдресс гордо вскинул подбородок, а затем подозрительно спросил:— Это ты о чем?— У него, Чилдресс, твое имя.— Какое же?— Принцип Питера[242]. — Декер повернулся к Бейли: — Бет, мой адвокат, когда он у меня появится, на тебя выйдет.— Хорошо, Амос, — кивнула она. — Есть некоторые формальности.Декер перевел взгляд на Нэтти:— Когда я найду убийц Хокинса, Ричардсов и Каца, ты об этом узнаешь.— Я тебя на дух туда не подпущу, — злобно вскинулся Нэтти.— Меня тут пытались убить, — напомнил Декер. — А я этого не люблю.— Мы работаем над этим, — отбрил тот.— Зацепки какие-то есть? — спросил Декер.— Я же сказал, работаем, — повторил Нэтти. — Ты мне не нравишься, Декер. И ты это знаешь. Но еще меньше мне нравятся те, кто поднимает руку на полицейских. И я доберусь до тех, кто это сделал.Чилдресс, казалось, был все еще сосредоточен на том, что сказал ему непокорный коп.— Нет закона, который запрещал бы агенту ФБР расследовать преступление, — сказал Декер.— Я знаю, что это дело ты щупаешь не для ФБР, — пробурчал Нэтти.— На каком основании? — спросил Декер.— На таком, что… На таком, что я, черт возьми, так сказал!Бейли на это лишь закатила глаза и стала собирать в свой кейс бумаги.— Все думаешь о принципе Питера? — усмехнулась она над все еще соображающим Чилдрессом. — Боже мой, да глянул бы уже в Гугле.И двинулась к выходу; Декер за ней.— Ты куда подался? — бросил ему вслед Чилдресс.Но тот шел не останавливаясь.Глава 26Декер как раз пристроился у себя в постели.Арест и слушание дела о залоге сказались на нервах больше, чем он показывал на людях. С таким змеем, как Чилдресс, дышащим в затылок, раскрывать дело будет еще муторней. Оно и так-то сложно.Повернувшись на бок, он ткнул кулаком подушку, чтоб удобней лежалось.Память Декера — и его бремя, и золотая жила. Именно она давала ему невероятные инструменты для успешной реализации того, что он делал, но она же заключала его в неразрушимую клетку воспоминаний, которую любой другой мог просто добровольно пригасить.Даже хорошо, что Ланкастер взяла самоотвод, а Джеймисон вернулась в штаб-квартиру ФБР. Лучше уж сносить все в одиночку. После этого дела, если на то пошло, ФБР можно будет просто бросить и уехать куда-нибудь, побыть в уединении. Но на самом деле с выбором может оказаться негусто. Понятно, что Богарту начинают досаждать эти его постоянные отлучки и разъезды по своим делам. ФБР — это много чего, в том числе и бюрократия с правилами и субординацией в приоритете. Нельзя вечно противиться ей и ее укладу, не чувствуя на себе последствий.«Так что, может статься, после всего этого пойдешь по дорожке один».Сеанс самокопания внезапно оказался прерван стуком в дверь.Декер со стоном поглядел на часы: времени около одиннадцати.Он повернулся на другой бок и закрыл глаза.Тук-тук.«Катитесь к чертям».Постучали крепче, решительней.Он соскочил с кровати, натянул штаны, прошлепал по комнате к двери и распахнул ее в готовности прочесть инструкцию о поведении любому, кто там стоял. А если там Нэтти, то и нечто большее.Но это был не Нэтти.Там стоял Мелвин Марс — метр девяносто два, сто десять кило чистого мускульного веса.Декер был настолько ошеломлен, что моргнул, а затем на долгую секунду зажмурился. Но когда открыл глаза, Марс стоял на прежнем месте.— Да не снюсь я тебе, Декер, — добродушно буркнул он. — Не бойся, не кошмар.Закадычные друзья, соперники по футболу студенческих лет, они снова сошлись тогда, когда Марс — финалист Кубка Хайсмана[243], явный кандидат в НФЛ, — сидел в камере смертников за убийство, пока истинный виновник не пришел с явку повинной. Это откровение свершилось как раз накануне казни Марса[244].Декер тогда помог доказать невиновность Марса, и тот был полностью оправдан, получив к тому же огромную сумму от федерального правительства и штата Техас в виде компенсации за ошибочный вердикт, а также за проявления расизма и жестокости в его адрес тюремными охранниками. Сейчас он владел апартмент-хаусом в Вашингтоне (в нем, кстати, жили Декер и Джеймисон), сдавая квартиры трудягам, которым иначе не по карману снимать жилье в столице с ее аховой дороговизной. Марс встречался с женщиной, с которой они все познакомились во время того расследования. Харпер Браун работала в военной разведке. В отличие от Марса, она была из богатой среды, но они сразу же нашли общий язык. Последнее, что Декер слышал, это что они где-то на отдыхе в Средиземноморье.— Какие черти тебя принесли? — удивленно спросил Декер.— Да так, просто случайно оказался в твоих местах.Декер криво усмехнулся:— Ага. Алекс небось позвонила тебе и попросила сюда приехать, приглядеть за мной, — скажешь, не так? Потому что сама не может.— Если совру и скажу «нет», это что-то поменяет?— Входи давай.Декер закрыл дверь за Марсом, и тот не спеша огляделся.— Ого. У ФБР, наверно, роскошные суточные, раз ты шикуешь в таком месте, как это. «Ритц» рядом не стоял.— Я здесь когда-то жил.— Понятно. Моя камера в Техасе все равно была меньше, и там не было окна.— У тебя есть место для постоя? А то кровать здесь только одна.— Вообще я тоже поселился здесь. Только что заехал. С датой выезда определюсь позднее.— Тебе оно надо? Крутейшие места города к твоим услугам, при твоих доходах.— Ты ошибаешься, мне крутняк не нужен.— Зря Алекс все это затеяла.— Она о тебе заботится. На то и друзья.— Она тебе рассказывала, что здесь деется?Подтягивая к себе единственный в номере стул, Марс кивнул; Декер тем временем присел на край кровати.— Посвятила. Как-то все запутанно. Так что произошло после того, как вы расстались?Декер приступил к рассказу; когда он дошел до момента ареста, Марс поднял руку:— Эй, эй, стоп. Так твою задницу сцапали в тюрьму? Ей-богу, денег бы заплатил, чтоб полюбоваться.— Погоди. В зависимости от расклада, может, еще увидишь бесплатно. В гостевой день.— Ты прикалываешься?— В этом городе я себе нажил врагов.Улыбка Марса сделалась еще шире:— Ты? Да ну. Такой плюшевый мишка. Всех только по шерстке и гладишь.— Тебе, пожалуй, не стоит здесь находиться, Мелвин.— А я не хожу туда, куда не хочется. Двадцать лет провел там, где меня никто не спрашивал, хочу ли я. Выбора не было. И теперь вот наверстываю как могу. Так что здесь я там, где надо, имей в виду.— А Харпер где?— На работе, где ж еще.— Как вам Средиземноморье?— Волшебно. Столько воды в своей жизни не видел. Западный Техас слишком сух.— У вас там все серьезно?— У нас все прикольно, Амос. Вот в таком режиме мы и хотим нынче пребывать. Ни больше ни меньше. — Он встал и огляделся. — Ну, так как будем действовать? У тебя, я так понимаю, две тайны. Одна из давнего прошлого. А одна совсем из настоящего.— Но обе взаимосвязаны. Мне так это видится.— Итак, Мерил Хокинс выходит из тюрьмы, приходит к вам и заявляет, что невиновен. Хочет, чтобы вы с твоей старой напарницей доказали его правоту и обелили имя. Но в ту же ночь получает пулю.— А вдова одной из его предполагаемых жертв исчезает.— Ты, стало быть, думаешь, что это Сьюзан Ричардс пристрелила его и теперь в бегах?— Не знаю, но картина именно такая. До сих пор не найдена ни она сама, ни ее машина. Что довольно странно в наши дни.— Ну почему. Страна большая: кто захочет, исчезнуть может с концами. Взять хоть моего старика.— Твой отец был в таких делах поопытней, чем, я полагаю, Сьюзан Ричардс. И исчез еще до того, как появились смартфоны с видосами и соцсети в придачу.Марс пожал плечами:— Доказательства вязнут в трясине. Леди так и не всплыла. И ты все еще не ответил на мой вопрос: как нам подкопаться под этого спермоглота?— При прочих равных, нам нужно сначала раскрыть преступление прошлого; может, тогда прольется свет и на то, кто убил Мерила Хокинса.— Но ты же распутал мое безнадежное дело. А здесь ставки еще выше. Хочешь выиграть?— Не уверен, что соглашусь на такое пари.— Голос из прошлого. Тогда, со мной, ты нашелся что делать. А теперь?— Я уже переговорил с теми, кто имел к нему отношение. Вдовы. Дочь. Единственные оставшиеся соседи.— А как насчет тех первых, кто прибыл на место? Копы, криминалисты? Медэксперты?— Копы там больше не работают, давно поразъехались. Медэксперт три года назад приказал долго жить.— Но у тебя до сих пор должны оставаться записи. — Марс постучал себе по лбу. — Вот здесь.— Они у меня не все, — Декер вздохнул, — потому что… Потому как я не все их читал. Особенно данные медэкспертизы. Во всяком случае, поверхностно.Марс удивленно поднял брови.От Декера это не укрылось.— От поступления звонка я там дневал и ночевал пять дней. Хотя это не оправдание. Но отпечатки и анализ ДНК — это такой верняк, что просто сбивает с ног, во всяком случае, я так думал. И в остальном был уже не столь прилежен. Что могло стоить Хокинсу свободы, а затем и жизни.— Единственное, что делает тебя человеком, Декер. И позволь сказать, у меня имелись сомнения на этот счет. — Марс изобразил усмешку.— Я не должен был ошибиться, по крайней мере так.— И теперь ты пытаешься загладить вину. Делаешь все, что в твоих силах. Это все, что ты можешь.Не услышав ответа, Марс подался ближе и доверительно спросил:— Амос, скажи мне, что случилось? Я не узнаю этого парня. Что-то тебя гложет. Причем дело не только в том, что ты мог напортачить. А ну-ка, перец, выкладывай все начистоту. Иначе, без понимания, и сделать ничего будет нельзя.— Понимаешь, Мелвин… Некоторые люди просто созданы для того, чтобы быть сами по себе. Работать в одиночку, жить, действовать… одни.— И ты думаешь, что ты один из них?— Мелвин, я знаю это. Чувствую.— Амос, я был одиноким двадцать лет. Только я, стальные прутья и бетонные стены. Ну и дожидающаяся меня смертельная игла.— А теперь я тебя не понимаю.— Тогда давай я изложу яснее. Я был убежден, что я тоже одиночка. Что именно так и пройдет моя жизнь. Но я совершал ошибку.— Это как?— Я позволял обстоятельствам, находящимся извне, определять меня. Контролировать. Это неправильно. Еще хуже, чем лгать самому себе. Все равно что лжешь своей душе.— Ты думаешь, что я примерно в таком положении?— Во-первых, Алекс рассказала мне, как вы вдвоем оказались здесь. Навещали на кладбище твою семью.Декер отвел взгляд.— Ты чувствуешь себя привязанным к этому месту, и мне это понятно. Но ведь это не так. Ты отсюда переехал. Поступил в ФБР. А если б ты этого не сделал, я бы сейчас гнил в техасской тюрьме или, скорее всего, был бы мертв. Но речь не обо мне, а о тебе.— Может, это было ошибкой — переехать, — промолвил Декер.— Может, да, а может, и нет. Но суть в том, что ты сам сделал этот выбор. У тебя наилучшая в мире память, Амос. Нет ничего такого, чего бы ты не помнил. Я теперь знаю, что это и благословение, и проклятие. А с твоей семьей и тем, что с ней случилось, это вообще наихудшее из всех мыслимых событий. Но ведь есть же и хорошее? Все те счастливые времена? Ты ведь тоже их помнишь так, будто они случились только что. Я вот, например, даже не помню, как выглядела моя мама. В самом деле не помню ни прикосновений ее, ни улыбки. Не помню ни одной своей днюхи, когда был маленьким. Я лишь вынужден представлять, как это было. Ты же можешь все это воскрешать в памяти. Можешь переехать хоть в Сибирь, попасть там в пургу, а закроешь глаза — и вот ты уже снова здесь, ужинаешь со своей женой. Держишь ее за руку. Собираешь в школу Молли. Читаешь ей книгу перед сном. Это все здесь, чувак. Все уже здесь.Декер наконец снова посмотрел на него.— В этом самое трудное, Мелвин, — голос его пересох, ломался. — Я всегда буду сознавать это так четко, будто это было вчера. Знать, как чертовски много я потерял.Марс подсел рядом и обвил ручищей широкие плечи Декера.— Это и называется жизнью, дружище. Все хорошее, плохое и уродливое. Главное, не позволяй двум последним принижать первое, потому что первое — оно и есть самое важное. Если ты удерживаешь его в живых, то тебе по плечу справиться с чем угодно. Это и есть божеская истина.Они сидели молча, но с неизменной точностью передавали друг другу свои чувства, как это часто бывает между близкими друзьями.Глава 27— Алекс бы вряд ли это одобрила, — хохотнул Марс.Они стояли в вестибюле «Резиденс Инн» у буфетной стойки. Было время завтрака, и еда на ней являла собой подлинный кошмар кардиолога.— Раньше эта часть дня была у меня любимой, — ответил Декер, вожделенно озирая блюда с беконом, пухлыми сосисками и яичницей, а также стопки блинчиков, вафель и кувшинчики с сиропом.— Но она не баловала тебя взаимностью.— Амос!Оба враз обернулись на сухонькую старушку, которая спешила к ним с тарелкой рассыпчатого печенья на отлете. Женщине было за восемьдесят, искристые седины прикрывала сеточка для волос.— Я слышала, вы вернулись в город. — Она приподняла тарелку: — Отнесете эту тарелочку к себе на стол, как раньше? Сама пекла.— Привет, Джун. — Декер растерянно таращился на угощение, пока не получил от Марса тычок в бок.Тогда он вздрогнул и засуетился с ответом:— Да нет, спасибо, Джун. Наверное, обойдусь. Сейчас вот возьму, э-э, апельсинового сока и мисочку овсянки.Джун оглядела его с подозрением:— Вы что-то схуднули. Да какое там схуднули — просто кожа да кости! Не приболели, часом?— Нет-нет. Я сейчас здоровее, чем за долгие годы.Судя по глазам, она сильно сомневалась в его правдивости.— Ну ладно, если передумаете, то посигнальте. — Она взглянула на Марса. — Вашему другу тоже бы не мешало слегка откормиться.Марс выдавил улыбку:— Да, мэм. Займусь прямо с утра.— Ну, не хотите, как хотите, — и старушка засеменила прочь.Марс окинул взглядом все это вредное изобилие на стойке и покачал головой:— Старик, как ты мог, живя здесь, проходить мимо этого стола без обнимания?* * *Как только закончили есть, у Декера зажужжал мобильный. Звонила Салли Бриммер.— Я скинула все файлы на флешку, — сообщила она осторожным полушепотом. — По электронке слать не рискую: здесь все отслеживается, а мне работа дорога.— Можем где-нибудь пересечься, и ты дашь мне флешку.— Я заканчиваю в шесть. Знаешь парк Макартур в восточной части города?— Да.— Можем встретиться там у пруда — как насчет половины седьмого?— Буду на месте. Мисс Бриммер, вы кудесница.— Да ладно тебе, просто Салли. У конспираторов в ходу имена, а не фамилии, Амос.Послышались короткие гудки.— Хорошие новости? — проницательно посмотрел Марс.— Думаю, что да.Телефон зажужжал снова. Вначале мелькнула мысль, что это снова Бриммер. Но номер был другой, хотя вполне известный.— Капитан Миллер?— Амос, прежде всего хочу принести извинения.— За что?— За то, что с тобой случилось. Арест, слушание об освобождении под залог. То, что мне сейчас сообщила Бет, лишний раз доказывает: Нэтти и Чилдресс клинические идиоты!— Это для меня не новость. Но вашей вины здесь нет никакой.— Нет, есть, поскольку я позволил Чилдрессу взять верх. Этот засранец меня обошел. Но вчера вечером я разыграл другую партию. Пошел прямиком к комиссару, а тот затем к своему шефу. В результате чего тебе прямо сейчас дано разрешение наблюдать за делом.— В чем конкретно это выражается?— В целом немало. Нэтти и Чилдресс не могут чинить тебе препоны. Ты можешь знакомиться с уликами, можешь даже разговаривать со свидетелями и выискивать потенциальные зацепки. Хотя не можешь вызывать подозреваемых на допрос. Вместе с тем тебя будут знакомить с данными медэкспертизы и другими промежуточными результатами.— А Нэтти по-прежнему остается работать?— К сожалению, да. Кляну судьбу, что Мэри пришлось взять самоотвод.— В этом вы не одиноки. Но спасибо за все сделанное, капитан. Я очень признателен. По крайней мере, теперь снова могу приобщиться к делу. — Он взглянул на Марса. — Тут со мной еще подключается новый помощник. Думаю, он себя проявит.— Дерзай, Амос. Нэтти как пить дать взбеленится, ну а уж ты найди клапан сбросить ему давление. Да, и еще кое-что.— Слушаю?— Найдена машина Сьюзан Ричардс.— Где?Миллер сообщил детали.— А сама она нашлась? — настороженно спросил Декер.— Следов нет. Нэтти наверняка уже на месте, проверяет. Действуй осмотрительно. Жаль, что больше сведений дать не могу. Все, мне тут звонят.Он ушел со связи.Декер оперативно рассказал Марсу о событиях.— Значит, тачку нашли, а ее нет? Какие выводы напрашиваются?— Да особо никаких, — пожал плечами Декер.— Ну так что, сейчас едем туда?— Едем.Как раз в этот момент мимо их столика прокатывала тележку Джун, и Декер незаметно ухватил с тарелки пару тех печенек. Одну он кинул Марсу:— На. Не говори, что я держу тебя на голодном пайке.И надкусил свою печенюшку.— Ха. Инфаркт у меня провоцируешь? — буркнул Марс и надкусил свою.* * *Свою каршеринговую «Мазду» Декер остановил возле полицейской ленты, туго трепещущей на ветру. Тут и там виднелись полицейские и патрульные машины.Зеленая «Хонда Цивик» обнаружилась примерно в двух часах езды от Берлингтона — позади заброшенного мотеля, закрывшего свои двери уже лет сорок назад. Мотель стоял на местной дороге, которую путешественники с открытием поблизости новой автотрассы стали избегать.Декер с Марсом вылезли из машины и огляделись. К ним незамедлительно подошел офицер. Декер предъявил удостоверение, держа его в раскрытом виде.— ФБР? — коп слегка опешил. — Вы-то здесь что делаете?— То же, что и вы. Пытаемся разыскать Сьюзан Ричардс.— Эй! А ну-ка!Декер ожидал этого, и все же внутри тревожно екнуло.К ним развязной походкой подходил Нэтти.— Что, Миллера взял себе в заступники?— Капитана Миллера. У которого ты в подчинении.Нэтти уставил в Декера палец:— Ты только наблюдаешь, и на этом все! Шаг влево, шаг вправо, и опять будешь куковать в скворечнике.К нему ошарашенно повернулся тот полицейский:— Агента ФБР, в тюрягу?— Да он не настоящий агент, — успокоил его Нэтти.— В самом деле? — резко встрял Мелвин Марс. — Этот парень, между прочим, спас жизнь президенту США! У него прямая линия с Белым домом, совместный снимок с первым лицом и благодарственное письмо. — Он торжествующе поднял «V» из двух пальцев. — Вот такие у нас парни. Не то что некоторые.Офицер взирал на Декера с боязливым почтением.Нэтти ощетинился теперь уже на Марса:— А ты кто такой?— Он мой помощник, — ответил за Марса Декер.— У тебя же вроде Джеймисон?— Она на другом задании.— А этот что, тоже фэбээровец?— Он под мандатом моих полномочий.— Это как? — не понял Нэтти.— А так, что если попытаешься мешать моим действиям, Нэтти, то я пойду к комиссару.— Ой дерьма в тебе сколько.— Кто нашел машину? — задал вопрос Декер.Нэтти, выпятив подбородок, притворился глухонемым.— Послушай, Нэтти. Давай начистоту. Если у меня получится выяснить, кто это сделал, арест преступника зачтется тебе.— Можно подумать, мне в этом нужна твоя помощь.— Хорошо, тогда я буду действовать самостоятельно. Но если задержание проведу я, коврижки достанутся ФБР. Думаю, Чилдресс этому не обрадуется. Сейчас ты у него в фаворе, но так было не всегда. И сольет он тебя в ту же секунду, когда решит, что это ему не на руку. Помнишь дело Харгроува?При одном лишь упоминании об этом Нэтти ощутимо напрягся и, по-прежнему с кислой миной, открыл блокнот.— Нашел бомж, когда шарился в мусорке. Сегодня, около четырех утра. Сообщил местным. А те по нашему розыскному объявлению уведомили нас.— Можно взглянуть на машину?— Следственная группа уже осмотрела.— В порядке наблюдения.Нэтти хрюкнул горлом, развернулся и зашагал в ту сторону. Декер и Марс двинулись за ним.— Не пойму, Декер, — шепнул ему на ходу Марс, — с чего ты взял, что этот тип — говнецо? Он просто говнище.— Воняет реально, — согласился Декер.— А тот Чилдресс что, еще хуже?— Хуже. Потому что, в отличие от Нэтти, он умеет пускать пыль в глаза тем, кому нужно. В том числе нормальным людям. Именно это и делает его таким опасным.Глава 28Старенькая «Хонда» с неисправным глушителем приютилась рядом с огромным, проржавелым мусорным баком, напоминающим циклопическую ракушку на железном боку корабля.Декер и Марс остановились в паре метров от него. Взгляд Декера прошелся по машине и окрестностям, после чего остановился на фигуре в синем комбезе техника, занятой сбором вещдоков.— Снова привет, Декер, — подала голос Келли Фейрвезер. — Что это за друг?— Мелвин Марс, — делая шаг вперед, представился Марс и протянул руку. — Помогаю, э-э… агенту Декеру с расследованием.— Круто, — сказала Келли.— Что есть на данный момент? — спросил Декер, бдительно глядя на Нэтти, который сейчас по ту сторону машины совещался с еще одним техником.— Ну, во-первых, никаких отпечатков, кроме самой Сьюзан Ричардс. Ни внутри, ни снаружи.— Логично, это же ее машина, — сказал Марс.— Багаж сзади есть? — спросил Декер.— Нет ничего.— А ключи?— И ключей нет.— Какие-нибудь заметные следы?— Ни крови, ни спермы, ни частей тела, ни тканей, ни других существенных биологических остатков.— А присутствие в машине другого человека?— Тоже не установлено. Ехала только она.— Ничего, если я взгляну? — попросил Декер.— Да пожалуйста. Только вот это надень.Натянув поданные Фейрвезер латексные перчатки, Декер направился к машине.Марс последовал за ним. В этот момент поднял глаза Нэтти, но тут же вернулся к своему разговору с техником.Все четыре двери «Хонды» были открыты, в том числе и крышка багажника. Декер кивком указал на мусорный бак.— Проверяли на наличие трупа?Фейрвезер печально кивнула:— Проверили. Ничего, кроме мусора. Теперь самой санобработка понадобится.— Никаких следов ни от нее, ни от машины?— Ничего не нашли.Декер обежал бак глазами, после чего сунулся в проем передней водительской дверцы и прощупал там оба сиденья; то же самое и с задними. Марс все это время зависал у него над плечом.— Келли, ты пометила координаты всех найденных отпечатков, внутренних и наружных?Она кивнула и достала электронный планшет.— Все здесь. Куда проще, чем та наша возня много лет назад, согласись?— Соглашусь, — рассеянно сказал Декер, вглядываясь в цифровые экранчики.— Здесь все как обычно, — комментировала Фейрвезер. — Руль с рулевой колонкой, подстаканник, консоль, бардачок, рычаг скоростей, кнопки управления, зеркало заднего вида, приборная панель, внутренние части дверей, окна.— А снаружи? — спросил Декер, меняя цифровую страницу.— Дверная ручка, передняя сторона водителя, задние двери. Вот наружное водительское окно. Опять же как обычно.— После ее исчезновения сильных дождей у нас, кажется, не случалось?— Да вроде нет.— Так что никакие свежие отпечатки не могли пострадать или даже пропасть под ливнем?— Верно.— А как долго вообще держатся отпечатки пальцев? — полюбопытствовал Марс.— Все зависит от поверхности, — стала перечислять Фейрвезер, — от вещества на пальцах, от фактора времени, погодных условий, еще много чего.Декер вернул ей планшет.— Что еще?— Да почти ничего. Мы не знаем, какое расстояние проехала машина, так как неизвестно, какой у нее перед выездом был пробег. Под капотом есть стикер замены масла. С той поры машина проделала более шестисот километров, но масло меняли три с лишним недели назад. Из этого четких выводов не сделаешь.— А по ошметкам насекомых на лобовом стекле?— Тоже ни о чем. Она, кстати, после выезда из города могла его помыть.Декер кивнул: об этом он тоже подумал.— Ну что, Декер, решил загадку?Нэтти обогнул машину и сейчас глумливо смотрел на него.— Пока присматриваюсь, — ответил тот.— «Присматриваюсь», — передразнил Нэтти. — Я всегда знал, что тебя переоценивают.— Он здесь еще минуты не пробыл, — вмешался Марс. — А ты сколько уже топчешься?Нэтти ожег его взглядом.— Нет, серьезно, ты кто такой?— Тебе ж сказали: помощник. Ты вот следуй моему примеру, тоже помогай.— Декер, ну ты и комика сюда притащил, — Нэтти едко хмыкнул.— Я б на твоем месте вот на что обратил внимание, — сказал Декер.— На что?— Отсутствие на крышке багажника отпечатков.— И чего? Ричардс же сидела впереди.— После того, как сунула в заднее отделение тяжеленный чемодан.— Багажник можно было открыть и кнопкой брелка.Декер покачал головой.— Агата Бэйтс, соседка, сказала, что Ричардс завела мотор, а потом вернулась в дом и выкатила оттуда большущий чемодан, который упихала в багажник. Причем не сразу, а повозилась, прежде чем захлопнуть крышку. — Декер сделал паузу и перевел взгляд с Фейрвезер обратно на Нэтти.— На багажной крышке никаких отпечатков не было, — подтвердила Фейрвезер. — Я ее прошла буквально дюйм за дюймом.— Странно, — отметил Марс.— Да что вы мне говорите, — застроптивился Нэтти. — Для открывания багажника она нажала кнопку у себя на брелоке, как я только что сказал.— Такого быть не могло, — возразил Декер.— Это почему?— Ключ был в замке зажигания. Машина достаточно старая, поэтому, чтобы ее завести, необходимо вставить ключ, а не просто иметь его при себе. Значит, и ключ и брелок были уже в машине. — Он посмотрел на Нэтти. — Если не веришь, сходи проверь.— Ладно, — нехотя уступил Нэтти. — Но если так, то где же отпечатки?— А вот это действительно вопрос.— Что же означает их отсутствие? — спросил Нэтти.— Тоже вопрос, — кивнул Декер. — А вот еще один. Почему она сначала завела машину, а потом вернулась в дом и вынесла оттуда багаж? Почему бы сначала не вынести, а уже потом завести машину и уехать? При таком раскладе ей пришлось ходить туда два раза вместо одного.— Ладно, сдаюсь, — потупился Нэтти. — С чего бы ей…Но Декер уже отвернулся и пошел восвояси.— Черт, как этот сучара меня выбешивает! — завелся Нэтти.— Понимаю, — кивнул Марс. — Хочешь еще один совет, приятель?Нэтти недовольно покосился.— А почему я должен тебя слушать? Я тебя даже не знаю.— Да, но я знаю Декера. Если ты хочешь решить свою задачу и получить повышение, то потеснись, дай этому парню местечко для работы.— Черт, но ведь это я веду дело!— Тогда тебе выбирать, хочешь ты с ним справиться или запороть. Подумай, денег не возьму.Марс повернулся и отправился вслед за Декером.Нэтти посмотрел на Фейрвезер, которая не сводила с него пытливых глаз.— Что? — гаркнул ей он.— Я этого парня не знаю, но звучит, по-моему, здраво.— Ну почему все вы думаете, что Амос Декер ходит по воде? — Нэтти от досады вдарил себе кулаком по бедру.— Послушай, у этого парня свои заморочки. Ни для кого не секрет. Но когда дело доходит до поимки негодяев, ты можешь назвать кого-нибудь, у кого это выходит лучше?Она вернулась к работе, оставив Нэтти за разглядыванием своих ботинок.Глава 29На обратном пути в город Декер хранил молчание.Марс время от времени на него поглядывал; несколько раз казалось, что он вот-вот что-то спросит, но всякий раз он отводил взгляд и молчал.— Ты хочешь что-то сказать? — спросил наконец Декер.Марс усмехнулся:— А что, у меня это на лбу написано?— В некотором смысле.— Этот засранец Нэтти имеет на тебя зуб. С чего бы?— Ему не нравилось, что мы с Ланкастер раскрывали в Берлингтоне убийства. Большинство их. Да можно сказать, почти все. Нэтти был в отделе восходящей звездой, пока в детективы не перевели меня. Его тогда поставили на более мелкие преступления, и я думаю, что он в этом винит меня. А потом он сильно облажался в деле Харгроува. Пропажа человека обернулась убийством. Это дало крен карьере Нэтти. И с той поры как я уехал, он, видимо, пытается взять реванш. И лижет задницу Питу Чилдрессу, хотя тот и вывесил его на просушку, когда пошли нестыковки по делу Харгроува.— В нем есть хоть какой-нибудь толк как в детективе?— Так-то он ничего, вполне на своем месте. Но всегда тяготеет к простым решениям. И ляпает ошибки. Иногда откровенно неряшливые. Делает выводы, каких не следует.— Как ты с теми убийствами много лет назад?Декер бросил на него быстрый взгляд.— Я ту кару заслужил.— Да брось ты, я тебя сейчас просто за ниточку подергал. Говорю тебе снова: будешь себя держать под таким вот давлением, однажды точно лопнешь.— Дни хлопушек для меня, пожалуй, миновали.— А что сейчас на повестке дня?Декер взглянул на циферблат посреди приборной доски.— До встречи с Салли Бриммер, у которой надо взять флешку, еще есть время.— Тогда куда двинемся?— К дому Сьюзан Ричардс.* * *Примерно через два часа Декер остановил машину на подъездной дорожке, и они вышли. При взгляде на дом Агаты Бэйтс ему показалось, что он видит, как старушка сидит у себя на веранде и почитывает книгу.Марс окинул взглядом дом.— По-твоему, Ричардс мертва?— Следов насилия в машине нет. Снаружи тоже. Тело пока никто не нашел. Но все равно, в живых ее может и не быть.— Как мы попадем внутрь?— У меня есть ключ. Мэри Ланкастер дала мне его, когда мы занимались обстоятельствами исчезновения Сьюзан Ричардс.Декер вставил ключ в замок, намереваясь повернуть.— Постой-ка. Ты, случайно, не нарвешься на неприятности? Ты ведь должен просто наблюдать?— Войду в дом — буду «просто наблюдать».Декер провел Марса в переднюю часть жилья.— Итак, Ричардс загружает чемоданище и делает отсюда ноги сразу после того, как вы ее притягиваете на допрос об убийстве Хокинса.— И алиби у нее тоже не подлежит подтверждению. Других соседей в это время дома не было. А старушенция напротив, которая видела отъезд, не может дать четкий хронометраж по Ричардс на момент убийства Хокинса.— Что, возможно, и объясняет причину ее побега. Она мужика и порешила.— Да как она вообще узнала, что он снова в городе? — усмехнулся Декер.— Может быть, случайно на него наткнулась. Или увидела и проследила за ним до гостиницы. А что, такое тоже возможно.— Возможно, да, но маловероятно.— Тогда что мы здесь делаем?Декер первым поднялся наверх и вошел в спальню. Здесь он направился прямиком к стенному шкафу. Судя по всему, комната была перестроена и увеличена: вряд ли дом такого почтенного возраста мог изначально иметь столь просторный гардероб. Он был забит одеждой на вешалках, свитерами и обувью на полках, сумочками и клатчами на крючках.Декер встал посреди комнаты и огляделся.— У Харпер тоже есть шкаф, раза в четыре больше этого, — тоже оглядываясь, произнес Марс. — И забит по самые жабры. Не знал, что одному человеку может требоваться все это барахло.— Общество требует, чтобы женщины заботились о своей внешности больше мужчин.— Ого познания.— Это не я. У меня жена так говорила.— Сдается мне, Сьюзан Ричардс держала в сердце именно этот принцип.Декер заприметил несколько пустых вешалок, брешь на полке размером в две пары туфель и свободный от сумочки крючок.От шкафа он прошел к комоду и, осматривая, поочередно выдвинул ящики. Затем настал черед ванной, где он осмотрел каждый дюйм, включая и мусорные ведерки под раковиной.В настенной аптечке стоял разномастный ряд мензурок и пузырьков. Декер брал и осматривал их все поочередно; один бутылек он продержал чуть дольше, после чего задумчиво поставил на место.— Дамочка сидела на лекарствах? — предположил Марс.— Вся Америка на них сидит, — резонно заметил Декер.Они спустились на первый этаж в гостиную, где Декер подошел к камину и стал разглядывать выстроенные на каминной полке фотографии.— Ее семья? — спросил Марс.Декер кивнул:— Муж, двое детей. В идеальном мире Сьюзан Ричардс могла бы уже стать бабушкой.— Наш мир идеальным не назовешь, — печально вздохнул Марс.Декер обвел взглядом комнату, вбирая глазами все, что нуждалось в усвоении.— Что ты замечаешь, Амос? — спросил Марс, тоже оглядывая пространство гостиной. — Что-нибудь пропало?— Да нет, ничего. В этом и загадка, Мелвин.Глава 30Плавно смеркалось, и к заходу солнца температура понизилась до уровня, когда различается парок от собственного дыхания.Марса Декер оставил в машине, припаркованной у обочины. Салли вряд ли одобрит, если при не вполне законной передаче служебных файлов будет присутствовать кто-то посторонний. Через небольшой парк Декер зашагал к кругленькому пруду, расположенному в его задней части, куда можно было попасть по извилистой кирпичной дорожке. В данную минуту там никого видно не было.Как раз когда за последним поворотом показался пруд, в поле зрения появилась и Салли Бриммер в длинном плаще, шляпе и перчатках. Завидев Декера, она поспешила мимо пруда, посредине которого с тихим журчанием взбрасывал струи фонтан.«Даже хорошо, — подумал на ходу Декер, — если что, никто и не подслушает разговор».Она подошла, держа одну руку в кармане. И неожиданно вздрогнула.— Зима близко[245], — с улыбкой сказал Декер.— Дело не в погоде, — сказала она с ноткой нервозности. — Просто какой-то мандраж. То, что я тут делаю, может стоить мне работы.— Ты меня знаешь: могила, — заверил Декер. — А чтобы тебе было легче, обещаю, что файлы буду использовать только для откапывания правды.— Я знаю, — ответила Салли, теперь уже с раскаянием. Оглядевшись, она вытащила руку из кармана. В ладони лежала флешка.— Как тебе удалось сделать сканы так, что никто не заметил?— Убедила отдел, что мне нужно преобразовать часть бумажных файлов в цифровые. И сама взялась сканировать, хотя формально не обязана. Стояла и делала потихоньку, ни у кого и вопросов не возникало, что именно из служебных бумаг я сканирую. А в процессе просто подложила в общую стопу нужные тебе бумаги. — Она протянула ему флешку.— Гениально, — сказал Декер.— Высокие слова, особенно от тебя.— Капитан Миллер сумел добиться встречи с комиссаром, так что я теперь снова вернулся к этому делу как наблюдатель. Можно сказать, официально.— Это уже кое-что.— Лучше, чем ничего, — согласился Декер. — Сегодня нашлась машина Сьюзан Ричардс, я сумел ее посмотреть.— А что Блэйк?— Он там был, но не окрысился. Вероятно, видит, что я могу быть полезен. Особенно если ему зачтется за поимку, которую сумею организовать я.— Он на тебя набросится при первой же возможности, — предупредила Бриммер.— На этот счет я иллюзий не питаю. — Декер вопросительно накренил голову. — А ты?— Это в каком смысле? — насторожилась она.— Салли, в тебе так много заложено. Тебе ведь ничего не стоит завести себе кого-нибудь куда лучше, чем этот Нэтти. Твоего возраста, неженатого. Просто ты, видимо, недостаточно к этому стремишься.— А почему это тебя так волнует? Я всегда думала, что ты такой… как машина. — Она вдруг виновато потупилась. — Извини, несу какой-то вздор. Я совсем не это имела в виду.— Да перестань. Не ты первая, не ты последняя. А вот что касается тебя… Я ведь был отцом дочери, как уже рассказывал. И не хочу, чтобы ты страдала или попала в ситуацию, из которой сложно выбраться.Салли Бриммер посмотрела вниз, на кирпичную мостовую у себя под ногами.— Я работаю без выходных, без проходных. Вокруг меня одни копы. У меня здесь ни семьи, ни друзей. Блэйк… Он проявил ко мне интерес. Пусть даже с этим избитым клише, что с женой у него никак, что она не понимает ни его самого, ни его работы. — Салли глухо рассмеялась. — Вот я, наверное, и клюнула на эту удочку. Как и миллионы других женщин. Хотя он и старался меня к себе расположить.— Старался?Она смиренно улыбнулась.— Я с ним порвала, Амос. Не только из-за того, что ты мне сказал, хотя мне это тоже нужно было услышать. Он женат. И я бы не хотела, чтобы такое случилось со мной, если б я была замужем. Так нечестно. И действительно говорит о характере человека, если он готов так обманывать. Как ты мне тогда сказал.— Я рад, что ты так решила.— Ты ведь сам никогда не изменял своей жене?— Даже мыслей таких не было. У меня было все, Салли. Жена, которую я любил так, как раньше и не представлял. Дочь, ради которой готов был пожертвовать всем. А теперь у меня ни того, ни другого.— Но у тебя есть воспоминания. Добрые, хорошие.— Да, это так. Но это не одно и то же. Даже для человека с такой памятью, как у меня. Воспоминания не согревают тебя по ночам. И не заставляют смеяться так, чтобы от души, по-настоящему. — Он сделал паузу. — А вот вызывать слезы они могут.Она положила ему на плечо ладонь и легонько сжала.— Подумать только. Раньше я считала, что ты бесчувственный мужлан.— О, это у меня получается. Уж ты знаешь.— Но получается быть и еще кое-кем. Тем, кого бы мне хотелось считать другом.— Мы и так друзья, Салли. Я знаю, чего тебе стоило мне помочь. Этого я не забыл бы, даже если б память у меня была отстойной.Какое-то время оба молчали, а затем Салли сказала:— Я, наверно, пойду.— Давай-ка я тебя провожу до выхода. Уже темнеет, а здесь много углов, где шныряет всякая нечисть.— Никак не перестаешь быть копом?— Так уж заточен.Через пару минут они вышли к улице.— Спасибо тебе еще раз, — поблагодарил Декер.— Тебе спасибо, Амос. — Подавшись вперед, она непроизвольно его обняла. Декер наклонился, чтобы обнять ее в ответ.И как раз в этот момент хлопнул выстрел.Глава 31Чувствовалось, как женщина в его руках обмякла и тяжело просела; по лицу шлепнуло что-то жаркое и мокрое. Ноги стали как чужие, и Декер опустился на тротуар, удерживая Бриммер. Подняв глаза на топот ног, он увидел, как к нему со всех ног бежит Марс. Это толчком привело его в чувство.— Мелвин, пригнись! — выкрикнул он.— Вон там! Там, Декер! — орал Марс, указывая налево, через улицу.Декер лихорадочно оглядел Салли Бриммер. Пуля вошла ей в голову слева и вышла с другой стороны, в направлении парка. Безжизненные глаза подернулись стеклянной белизной.Было ясно, что она мертва, но Декер машинально пытался нащупать пульс. Без циркуляции крови тело уже начинало охладевать.— Черт, — одними губами выговорил Декер, все еще не веря в случившееся. Он дотронулся до своего лица, куда попала ее кровь.Он поглядел на Марса, затем на ту сторону улицы, откуда раздался выстрел. Выхватил свой «глок», пружинисто вскочил и ринулся через улицу; Марс за ним по пятам.Попутно Декер нащупал телефон, набрал 911, назвался и сообщил диспетчеру, что и где именно произошло.— Мы преследуем стрелка. Сейчас же давайте сюда несколько машин, попробуем этого ублюдка здесь запереть.Сунул трубку в карман и снова устремился вперед.Марс вел его, потому что видел, откуда стреляли. На бегу Декер спросил:— Ты видел его?Марс мотнул головой:— Только силуэт, в конце того проулка. Времени не было тебя предупредить. Я его заметил случайно, прямо в момент выстрела.Добежав до проулка, они заглянули в него. Там находилось здание на капремонте, в частоколе лесов — всюду стройматериалы, поддоны, строительный мусор.— Думаешь, этот засранец засел там? — спросил Марс.— Не знаю. Если да, то ему не уйти.Едва Декер это произнес, как до слуха донеслись нервозные трели сирен.— Подкрепление, — заметил он.— Но на месте стрелка я бы сейчас валил со страшной силой, — рассудил Марс.— Потому мы и не ждем. Держись за мной.— Стой, Декер. Мне не нужен живой щит, тем более в виде тебя.— Мелвин, ты просто подстраховываешь. А я блокиратор. Если же он меня сшибет, не дай мне умереть напрасно.Они тронулись по проулку, напряженно вслушиваясь в любые возможные звуки: шорох шагов, дыхание или же зловещий щелчок взводимого курка.Декер поднял руку: он что-то услышал.— Что там? — шепнул Марс.Декер приложил палец к губам.Теперь слышал и Марс. Тяжелое прерывистое дыхание, словно бы кто-то бежал, а затем вынужденно остановился.По мере приближения сирен Декер начал прибавлять шаг. Марс держался рядом. Они дошли примерно до середины проулка, когда Декер остановился снова. Это место освещалось белесым светом фонарей. Между тем звук дыхания становился все отчетливей.Декер выставил «глок» прямо перед собой и резко шагнул. Впереди на асфальте лежал некто головой на чем-то вроде свернутой кучи тряпья. Рядом лежала сумка со всякой всячиной. Судя по грязной мятой одежде, бездомный. Тяжелое дыхание, которое они слышали, было, по-видимому, его сопением.— Декер, — прошептал Марс. — Это там что, ружье?На асфальте рядом со спящим, в пределах вытянутой руки, лежала винтовка с оптическим прицелом. Декер шагнул вперед и медленно, ногой отодвинул от бесчувственной руки оружие.В следующее мгновение он стукнулся лицом о кирпичную стену. Скула ерзнула о грубый кирпич (чувствовалось, как на лице возникло несколько порезов). Пистолет стукнулся о кирпич, что-то щелкнуло. Столкновение вышло таким внезапным, что желудок свело спазмом.Декер рывком обернулся: ханыга все так же валялся без чувств. Нападение исходило не от него.— Декер!Крутнувшись на месте, Декер для ясности тряхнул головой и цепко вгляделся.Марс уворачивался от ножевых ударов, которые незнакомец пытался ему нанести явно с целью убить. Был он невысок, но жилист, а его движения быстры и отточены.Декер рванулся вперед и, когда незнакомец сделал мах в его сторону, выстрелил ему в ногу.Но ничего не последовало: видимо, удар о стену повредил оружие.В следующую секунду нападавший ногой вышиб пистолет из руки Декера и саданул его кулаком в живот, согнув пополам.Декер отшатнулся, и в этот самый момент Марс припечатал того типа сзади с такой силой, что тот оторвался от земли, пролетел и врезался в стену, но сразу же резко обернулся, держа клинок наготове.С прежней прытью он бросился на Марса и полоснул его по руке. Марс опрокинулся на спину, и нападавший уже целился нанести новый удар, но тут на него напрыгнул Декер и обхватил ручищами, притиснув его нож и руки к бокам. В свете фонарей, прикрепленных к зданиям, было видно, что, несмотря на холод, мускулистые предплечья преступника обнажены и покрыты татуировками — словами и символами.Спустя несколько секунд пыхтения и возни тот тип двинул Декеру затылком по лицу. Из носа и рта хлынула кровь. Затем он исхитрился направить нож книзу и ткнуть им Декера в бедро. Тот вскрикнул и выпустил обидчика, который не замедлил дать стрекача и вскоре скрылся из виду, уже под близкие трели сирен. Декер прижал ладонь к ране на ноге.Подбежал Марс, сорвал с себя ветровку и жгутом обмотал вокруг бедра Декера.— Ты сам в порядке? — спросил Декер.— Да вроде ничего, — тяжело дыша, ответил тот. — Блин, что это за хрен был?— Он застрелил Салли Бриммер.— А зачем, почему?— Напрашивается только одно: целился он в меня. А она просто встала на пути у пули.Глава 32Снова морг.Сколько уже их видано-перевидано.И ощущение синего электрического свечения въедалось почти так же, как в ту ночь, когда он обнаружил свою семью. Все равно что некий стробоскоп из-под потолка насылал волны тревожного света по всем уголкам этого помещения.Декер дотронулся до своей ноги, где под штанами была наложена большая повязка. Врач неотложки сказал, что ему повезло. Еще пара дюймов влево, и оказалась бы вспорота бедренная артерия. Истек бы кровью прямо там, в проулке.Прикоснулся к лицу в бинтах и пластырях. Состояние больной, нервной чуткости, как после только что проигранного матча в НФЛ. Марс стоял рядом, с раненой рукой на перевязи. Ну да ладно — живы, и хорошо. А перед ними лежало бледное тело Салли Бриммер, укрытое до шеи простыней.Ханыга из проулка оказался именно тем, кем казался, — неприкаянным бомжом. К тому же упоротым так, что медикам потребовался целый час, чтобы привести его в чувство. На винтовке не обнаружилось никаких годных отпечатков, и понятно почему. Стрелок был в перчатках. Вероятно, орудие убийства он бросил рядом с бездомным для того, чтобы просто от него избавиться. А Декера с Марсом атаковал, потому что они добрались до него прежде, чем он успел достичь другого конца переулка. Кинувшись из засады, он попытался добавить еще две жизни к той, которую уже отнял. От полиции ему, увы, удалось ускользнуть и скрыться.В помещении находился медэксперт, который сейчас полоскал в раковине какие-то свои инструменты. Над головами горела только одна флуоресцентная лампа, отчего в комнате стоял полумрак, усугубляя и без того гнетущее ощущение.Мгновение спустя дверь с лязгом распахнулась, и на пороге появился Блэйк Нэтти — мертвенно-бледный, с искаженным мукой лицом. Не замечая никого вокруг, он подался к обернутому простыней телу Бриммер и, глядя на него сверху вниз, поднес руку ко рту. Послышались сдавленные, сухие рыдания.Все молчали, пока Нэтти не взял себя в руки, яростно вытерев глаза рукавом. Он взглянул на Декера и Марса и только теперь заметил их раны.— Ба. Я слышал, он и вас двоих чуть не укокошил.— Почти, — сказал Декер. — При всей разнице в габаритах.— Мал, да рукаст, — поморщился Марс. — Я видал парней с заточками, матерых зэков, но так махать клинком, как он, им слабо.— С заточками? Зэков? — спросил Нэтти. — Ты надзирателем был?— Типа того, но из другой оперы, — нехотя ответил Марс.— Кулаки у него как гири, — Декер потер себе живот. — И какие-то безумные партаки на руках.— А что вы там вообще делали с Салли? — уже с подозрением спросил Нэтти.Декер знал, что этот вопрос неизбежен, и заготовил несколько ответов. Один из них выскочил моментально и был, собственно, чистой правдой:— Я назначил Салли встречу в парке Макартура. Мы уже выходили оттуда на улицу, когда тот подонок открыл огонь.— А зачем вам было встречаться?— Я рассчитывал получить от нее помощь в нашем деле. Помочь тебе справиться с задачей, Блэйк, простым наблюдением у меня не получится. Это понятно нам обоим.Декер был готов к тому, что Нэтти сейчас взорвется, но тот, к удивлению, ограничился просто кивком. Потер нос и сказал:— Ну да, можно понять. Ты… Ты думаешь, Салли была целью?— Нет. Целью был я. И это, кстати, уже не первая попытка меня убрать. С Салли мы стояли так близко, что стрелявший попал в нее, а не в меня. — Он смолк и посмотрел на безутешного Нэтти. — Я очень сожалею, Блэйк. Правда. А Салли поступила правильно.— Почему кто-то так отчаянно пытается тебя устранить? — спросил Марс.— Кто-то не хочет, чтобы Декер вызнал правду, — неожиданно ответил Нэтти. — Они ведь с Мэри работали над тем делом много лет назад. А затем Хокинс пришел к ним с просьбой очистить его имя. И вот теперь они попытаются остановить Декера. Мэри спаслась самоотводом, но он-то все еще идет по следу.— Ты тоже, — заметил Декер. — Так что нам всем нужно соблюдать осторожность.— По-твоему, кто-то нанял того ухаря именно для этого? — спросил Нэтти.— Надо полагать. А это значит, что Хокинс был невиновен. Ну а данные экспертизы, увязывающие его с местом преступления, были так или иначе сфабрикованы.Нэтти поглядел недоверчиво:— Отпечатки пальцев и ДНК на месте преступления. Такое может быть подделкой?— В принципе, подделать можно все, — ответил Декер.— Чертовски непросто, — покачал головой Нэтти.— Было бы желание.— Кому бы понадобилось подставлять Мерила Хокинса? — пожал плечами Нэтти.— Неверно смотришь.— А если верно, то как?— Кто-то хотел избежать преследования за убийство. И Хокинса наметили крайним, чтобы он испил чашу по полной. Это мог быть кто угодно, но по какой-то причине выбрали именно его. Вот так это и надо рассматривать.— Но ведь это переворачивает все дело с ног на голову, — подивился Нэтти.— Нет, дело всегда шло в правильном направлении. Просто мы смотрели на него под неправильным углом.— Ты хочешь сказать, что мы должны начать буквально с нуля? — спросил Нэтти.Декер вытащил из кармана флешку и положил на ладонь.— Начать надо вот с чего. — Он посмотрел на тело Салли Бриммер. — Потому что мертвые заслуживают ответов. Иногда даже больше, чем живые.Глава 33Изможденный Марс спал на кровати в номере у Декера. Шел третий час ночи, а Декер все еще сидел перед своим ноутбуком. Он прокручивал всю информацию, что была на флешке Салли Бриммер.На прикроватном столике лежала кобура с новым пистолетом, полученным взамен старого, поврежденного в драке с тем демоном. То, что ему удалось уйти, до сих пор вызывало беспокойство.Этим просмотром они вдвоем занимались уже несколько часов, пока Марс не отрубился у Декера на кровати, вместо того чтобы пойти в свой номер. Снаружи хлестал дождь; слышалось, как капли тарабанят в стекло, словно снаружи кто-то швыряет в него пригоршни щебня. Погода, типичная для долины Огайо, когда шквал, возникнув из ниоткуда и набравшись ярости, лупит некоторое время по всему штату.Хотя непосредственно сейчас Декер вывел бурю за скобки и сосредоточился на важнейших фактах своего дела тринадцатилетней давности.В 21.35 на телефон службы 911 поступил звонок о беспорядке в доме Ричардсов. В ретроспективе это должно было стать для него тревожным сигналом, как и многое другое.«Кто же звонил? И что послужило причиной для беспокойства?»Даже соседи в тот вечер не заметили ничего странного. И никаких следов от машин, подъезжавших тем вечером к дому, кроме «мерса» Дэвида Каца. При таком дожде и грязи должны были остаться целые рытвины, а их не было. Значит, не было и других автомобилей.И вот нестыковка. Декер проверил хронометраж, зафиксированный медэкспертом, делавшим экспертизу четырех тел. Он записал, что все четверо были убиты около половины девятого вечера. Записи констатировали, что свое заключение он основывал на нескольких показателях, одним из которых была температура тел на момент обнаружения. Вывод сам по себе неоднозначный и зависящий от множества факторов. По стандарту, при оценке за основу берется посмертное снижение температуры на полтора градуса Фаренгейта в час.Медэксперт, однако, основывал свое заключение преимущественно на содержимом желудков семьи Ричардс. По показаниям Сьюзан Ричардс, она приготовила ужин для всей семьи и оставила его в духовке, после чего уехала. По ее словам, семья обычно ужинала около шести. Вскрытие показало, что если они действительно ели около шести вечера, то состояние переваренной пищи указывало на то, что между едой и убийством прошло не более двух с половиной часов. Время может быть не совсем точное — медэксперт старательно это подчеркнул, — но у него такое мнение. И погрешность, по его словам, может быть не более чем на час.Согласно показаниям миссис Дианджело, Кац появился около половины седьмого. К тому времени трапеза, по-видимому, была уже закончена, а кухня прибрана. Декер, помнится, даже проверил посудомоечную машину и увидел внутри три пустые тарелки, а также сопутствующие стаканы и ножи-вилки. Вероятно, это подтверждало, что Ричардсы действительно ели около шести. Если б они все еще ужинали на момент появления Каца, то они могли пригласить его присоединиться, однако содержимое посудомоечной машины показывало, что этого не было. По всей видимости, он приехал, когда они убирали после ужина посуду.Ричардс предложил ему пива, а дети поднялись наверх. А затем кто-то явился и всех их поубивал.И вот тут начинаются странности.Потому что звонок о беспорядке поступил только через час с лишним после того, как в доме уже повисла тишина и образовались четыре трупа. И был этот звонок с телефона, который так и не удалось отследить.Теперь, когда Декер смотрел на все это отстраненным, объективным взглядом, дыры в той истории казались вопиюще очевидными. Впору было застонать от собственной лоховитости.«Мало того что время смерти не совпадает со звонком на 911 о шуме, похожем на стрельбу. Но и четыре трупа вряд ли могли шуметь и стрелять через час после своей смерти».Внезапно в голову пришла альтернативная версия. А не мог по 911 позвонить некто, кто вошел в дом часом позже и наткнулся на четыре трупа? Хотя бы тот же Мерил Хокинс? Это бы объясняло, как его отпечатки оказались на выключателе. Но не то, как его ДНК обнаружилась под ногтями Эбигейл Ричардс. И как Хокинс мог раздобыть телефон с неопределяемым номером?Эти загадки отошли в сторону при мысли о других, тоже неразрешенных. Не было четкого понимания, в каком порядке умерщвлялись жертвы. Существовало лишь предположение, что с телами на первом этаже разобрались непосредственно перед тем, как убийца поднялся наверх, чтобы расправиться с двумя детьми.Тоже все неоднозначно. Декер на протяжении лет не раз об этом думал, но в конце концов задвинул те мысли на задворки памяти. Расстрел двоих на первом этаже наверняка сопровождался бы каким-нибудь шумом, и не только от выстрелов. Наверняка поднялся бы крик, а то и драка. Дом был не такой уж большой. Эти звуки наверняка услышали бы наверху.Наверху, в спальне родителей, был только один стационарный телефон; мобильников у детей Ричардсов не было. Но все же они могли попытаться добраться до телефона в спальне и вызвать полицию, а затем спрятаться или улепетнуть через окно. Но они этого не сделали.Старший, Фрэнки Ричардс, мог на такое вторжение как-то отреагировать, в отличие от своей младшей сестренки. Паренек уже знался с наркотиками и даже был мелким дилером, так что имел и опыт в криминальных разборках, и некоторую рисковость в поведении. У него на дому обнаружилась энная сумма наличности и продукция к распространению. По идее, он должен был знать, что к нему когда-нибудь может ворваться кто-то и попытаться завладеть тем, или другим, или тем и другим сразу. В те приснопамятные времена для того, чтобы нарваться на такую кражу, необязательно было иметь тысячу долларов или брикет кокса. Тебя вполне могли порешить и за полсотни баксов с пакетиком травки.Неужели бушевание непогоды скрыло те две смерти внизу?И разве дети не знали, что происходит, пока не стало слишком поздно?Под тарабанящий снаружи дождь Декер перешел к следующему вопросу. Почему Эбигейл была задушена, в то время как все остальные жертвы застрелены? Ответ на этот вопрос в целом напрашивался.Но когда глаза остановились на экране, разум внезапно наводнился таким количеством ослепительных образов, что внутри возник невольный позыв к рвоте.Мысленно он находился у себя дома в ту самую ночь, когда застал свою семью мертвой. Синие электрические сполохи обрушивались со всех сторон. Раньше ему всегда удавалось отодвинуть или, по крайней мере, уменьшить это воспоминание, загоняя и пряча его в самом дальнем углу сознания. Но сейчас, как ни странно, он этого сделать не мог. Собственный разум словно вышел из повиновения. Все это напоминало спонтанный, неконтролируемый сброс данных из компьютера.Он встал на дрожащих, ватных ногах, прикидывая, успеет ли добраться до санузла, прежде чем его вырвет. Но желудок поуспокоился, хотя разум — нет.Декер взглянул на Марса, по-прежнему объятого сном. Безотчетно захотелось растормошить, разбудить его, объяснить, что происходит, попросить о помощи. Но какую помощь может оказать ему Мелвин? Даже спрашивать об этом неловко.Вместо этого он неверным шагом вышел из комнаты, прошел по коридору и спустился по лестнице — как раз через ту заднюю дверь, о которой говорил Ланкастер. Он вышел на улицу там, где стояли мусорные баки и прессованные гофроящики из-под продуктов. Дождь хлестал с прежним ожесточением; через считаные секунды Декер промок до нитки.Наконец он приютился на корточках под металлическим навесом входа в кухонную часть гостиницы. В уме вновь и вновь проплывало, как он идет по своему старому дому, где теперь живут Хендерсоны. Шаг за шагом.Вот на кухне его шурин.Жена лежит на полу рядом с их кроватью, со входа в комнату видна лишь ее нога.И наконец Молли, привязанная в ванной к унитазу поясом от халатика. Задушена насмерть, как и Эбигейл Ричардс.И все они погибли из-за…«Меня».Обхватив голову руками, Декер сидел на холодном асфальте среди дождя, стучащего по металлической крыше.Он думал, что достиг дна, когда лишился своей семьи, работы, дома. Остался ни с чем.Но как видно по этой дикой карусели вновь и вновь с безжалостной силой и постоянством наплывающих в голове образов, начиная с шурина и заканчивая дочерью…«Это и есть дно. Нижний предел».Глава 34— Ты в порядке?Это было наутро, и Марс смотрел на Декера через стол в обеденной зоне «Резиденс Инн».— В полном, а что?— А то, что когда я проснулся, ты был в санузле. И мне показалось, унитаз пугал.— Показалось, наверное. Желудок у меня в самом деле пошаливал, но не более.— Я постучал в дверь, разве ты не помнишь? Спрашивал, все ли в порядке.— Ты-то сам в памяти был? Я тебе сказал, что все нормально, и ты тогда ушел к себе в номер. А до этого вырубился у меня на кровати. Наверное, был не совсем в себе, когда ко мне ломился.Марс некоторое время изучающе смотрел, а затем пожал плечами.— Ты все сидел, сидел. Меня и накрыло.— Я все прокручивал, пытался внести смысл в то, что вроде бы не имеет смысла.— Например?Декер вкратце изложил то, о чем думал прошлой ночью.— Хорошо, допустим, их не стало около половины девятого. А звонок поступает через час, — сказал Марс. — По опыту я знаю, что час для криминального расследования значит невероятно много.— На самом деле час и пять минут, потому что звонок на 911 поступил в девять тридцать пять. Но медэксперт не смог установить время смерти до минуты, поэтому налицо по меньшей мере часовое расползание.— А что дословно говорилось в звонке на 911?— Что из дома Ричардсов, типа, доносились подозрительные звуки. Какие-то вопли, а затем выстрел.— Но такое невозможно. Они не были убиты в девять тридцать пять.— Нам неизвестно, слышал ли тот человек действительно выстрел или что-то еще. И неизвестно, был ли это выстрел, который кого-то убил, или просто «ба-бах».— Мертвые вообще-то не вопят.— Пусть так, но кто может сказать, что в это время в доме не было еще кого-нибудь, кто кричал, и именно этот момент услышал звонивший?— Кто же это мог быть?— Без понятия. В том числе и насчет того, существует ли такой человек. Но есть еще одна мысль.— Поделись.— Эбигейл Ричардс была задушена, а не застрелена. С чего бы?— Ты имеешь в виду, почему ее не застрелили, как остальных, — ведь убить пулей вроде бы проще, чем душить?— Ну да.Марс призадумался, а затем мотнул головой:— Сдаюсь.— Когда ты стреляешь, ты не переносишь свою ДНК под чьи-то ногти. А когда душишь, такая возможность появляется.— Погоди-ка. Ты хочешь сказать, что кто-то каким-то образом взял часть ДНК с кожи Хокинса и поместил ее под ногти девчонки — так, что ли?— Выходит, да.— То есть такое вообще возможно?— Безусловно. А у Хокинса на руках наблюдались царапины. Значит, с ним что-то случилось. Я думаю, что именно тогда у него и была взята ДНК, чтобы ему ее инкриминировать.— Но если б кто-то его, скажем, поскоблил, а потом взял ту кожу и, например, кровь и волосы и поместил их потом под ногти Эбигейл, то разве часть ДНК того человека не засела бы также под ее ногтями?— Вероятно, но не обязательно. Все зависит от того, как это делалось. В любом случае анализ ДНК того времени подтвердил, что под ее ногтями оказалась ДНК именно Хокинса.— А отпечаток пальца? Его тоже можно было туда поместить?— Ну а почему нет. Вообще, случаи с подделкой отпечатков фиксируются довольно редко. Гораздо проще их сфабриковать на месте преступления.— А в чем разница? — с любопытством спросил Марс.— Представь. Коп находит стакан с отпечатками пальцев подозреваемого вне места преступления, а затем подсовывает его на то самое место и клянется, что нашел его там. Или то же самое проделывает третья сторона. Человека на месте преступления не было, но стакан с его отпечатком очутился потому, что его намеренно туда подбросили. Это фальсификация. Ну а подделка — это когда на самом деле берутся чьи-то отпечатки с одной поверхности и переносятся на другую, но уже на месте преступления.— Это сложно делать?— Ну, во-первых, нужно знать и уметь. Если пересаживать отпечаток с помощью скотча, можно повредить рисунок кожи. К тому же отпечатки по-разному взаимодействуют с разными поверхностями. Если брать их, скажем, с металла и переносить на деревянную поверхность, то, скорее всего, в изображении появятся некоторые отклонения, а это уже тревожный сигнал.— Значит, эксперт такое шулерство обязательно подловит?— К сожалению, нет. Помню, однажды у нас проводился тест именно на это. Примерно в половине случаев криминалисты сочли подделку настоящим отпечатком, а настоящий отпечаток подделкой. Лично мне такое соотношение не нравится.— Ну и ну. Тревожно, знаешь ли. Жим-жим. Особенно для такого, как я, в свое время несправедливо осужденного. А было ли что-нибудь сомнительное в отпечатках Хокинса на месте преступления?Декер покачал головой:— Я проверил его очень тщательно. К тому же у нас был еще один эксперт, которому я доверял; независимый, сделал свой анализ. Так вот и он не нашел ничего, что могло бы вызвать у него сомнения в подлинности.— Тогда получается, Хокинс и вправду был там.— Похоже на то. Но если так, то как он мог быть невиновен? Предположительно, если он там был и при этом никого не убивал, то наверняка знал, кто это сделал. Почему же он не ткнул в того человека пальцем сразу после ареста?Марс лишь пожал плечами.— Он мог наткнуться на трупы уже после того, как они были мертвы, — подвел итог Декер. — Мог позвонить на 911 в девять тридцать пять, а затем убраться оттуда к чертовой матери. Хотя это оставляет открытым вопрос, почему мы не смогли отследить звонок.— Ну а как тогда попало к нему за стенку орудие убийства?— Кто-то его туда подбросил для подставы.— О'кей.Декер покачал головой:— Нет, никакой не о'кей. Если он случайно наткнулся на трупы после ухода убийцы, то как убийца догадался подставить Хокинса?— Может, он знал, что Хокинс той ночью собирается влезть в дом? И именно потому убил их вечером, поскольку знал, что Хокинс объявится там попозже. ДНК он при этом перенес девчонке, а Хокинс потом сам нажал на выключатель, лишь добавив против себя улик. Как тебе такая версия? — спросил Марс с улыбкой.— Ты делаешь успехи, Мелвин. Исчерпывающих объяснений нет, но фабула все равно интересная; можно по ней пройтись.— Это объясняет и разброс по времени, — указал Марс, прихлебывая кофе. — А чтобы заставить копов выехать, Хокинс вынужден был придумать что-нибудь неординарное. Вероятно, он знал, что люди при стрельбе кричали, поэтому и сообщил об этом полицейскому диспетчеру, хотя на самом деле слышать криков не мог.Декер кивнул и, поддев вилкой, отправил в рот кусок омлета. Воспоминания о том, как он обнаружил свою убитую семью, наконец перестали его донимать около четырех утра. Он вернулся в номер, прошел сразу в ванную и снял с себя промокшую одежду. Именно тогда Марс и заслышал, как его там тошнит, но он соврал ему, что все в порядке.«Произойдет ли это снова?»— Так откуда у Хокинса взялись те царапины на руках?— Он должен был сознавать, что взятая с его рук ДНК попала под ногти Эбигейл. Но Хокинс никогда не упоминал об этом в качестве оправдания. Никогда не говорил, что кто-то его оцарапал и, возможно, таким образом заполучил его ДНК. Утверждал, что просто поскользнулся и поранился. Даже при том, что имя того человека могло вызвать обоснованные сомнения в умах присяжных.— Думаешь, он кого-то покрывал?— Не исключено.— У тебя есть кто-нибудь на примете?— Пожалуй, да.Глава 35При виде гостей Митци Гардинер даже не скрывала своего недовольства.— Сейчас выйду, — бросила она из приоткрытых дверей своего престижного дома.Выглядела она безукоризненно: плиссированная юбка, нейлоновые чулки и туфли-лодочки на низком каблуке. Воротничок белой блузки расстегнут, на шее нитка жемчуга. Поверх блузки темный зауженный жакет. В волосах ни единой встрепанной прядки. Макияж и помада безупречны. В целом можно смело восседать на директорском совете «Форчун 500», причем в президиуме.— В принципе, мы можем подождать или заехать в другой раз, — сказал Декер, повторно сраженный таким преображением из обглоданной, вечно под дурью наркоманки. — Хотя времени может и не занять, если вы уделите пяток минут.Она посмотрела на него, а затем на Марса, который в ответ любезно улыбнулся.Сдвинув брови, Митци Гардинер посмотрела на часы:— Пять минут, не больше.Она провела их через дом в заставленную томами библиотеку. Закрыв двери, кивком указала садиться. Гости проворно уселись на тесноватый диванчик.Митци Гардинер села напротив.— Ну так что? — спросила она, обводя их холодным взглядом.— Прежде всего спасибо, что согласились с нами встретиться.— Пять минут, — напомнила она. — У меня назначена встреча. Ответственная.Декер прочистил горло. Допрос предстоял деликатный. Не так уж просто при его обычном припирании подозреваемого к стенке рядом умело поставленных вопросов.— Мы нащупываем кое-какие зацепки. И нам пришло в голову, что вашего отца, фигурально выражаясь, могли подставить.Гардинер чуть откинулась в кресле.— Так вы уже на это намекали при прошлом визите. Я тогда сказала, что вы лаете не на то дерево. Если помните.— Кстати, когда я в тот раз уехал после разговора с вами, меня по дороге в Берлингтон пытались убить.Это явно произвело на нее впечатление.— Надеюсь, вы не думаете, что я имею к этому какое-то отношение?— Да что вы. Я просто хотел, чтобы вы знали, и призываю к осторожности.— Спасибо за предупреждение. Но я на выезде всегда ношу с собой «зиг-зауэр»[246].— В самом деле? А что так?— Потому что я богата, агент Декер. С меня есть что взять. А те, с кого нечего, не прочь на это позариться. Я знаю это лучше, чем кто-либо, потому что сама когда-то была по ту сторону витрины и заглядывала внутрь.— У вас с этим в прошлом бывали проблемы?— Не думаю, что это имеет отношение к вашему расследованию. — Она постучала наманикюренным ногтем по циферблату часов. — Ваше время течет неумолимо.Декер взял быка за рога:— В том, что произошло тринадцать лет назад, есть существенное расхождение по времени. Это изменило мое понимание дела.— Что за расхождение? И почему никто не увидел его тогда?— Вот так, просто упустили из виду. Но время смерти жертв и звонок в полицию очень сильно разнятся. Настолько, что противоречат логике.— Хорошо, — она опять откинулась на спинку кресла, — поверю вам на слово. Но почему это заставило вас прийти ко мне?— У вашего отца на руках были царапины. Полиция тогда пришла к выводу, что они вызваны сопротивлением жертвы, когда он ее душил.— Неужели мы будем снова бередить это сейчас? — раздраженно выдохнула она.— При задержании ваш отец был одет в рубашку с длинными рукавами и пиджак поверх нее.— И что?— Если он несколькими часами ранее напал в этой одежде на Эбигейл, то как она могла расцарапать ему руки так, что ей под кожу попала его ДНК? Ногти никак не могли проникнуть сквозь одежду, Так что и перенос ДНК исключен.— Я не детектив, поэтому ничего не могу сказать. Может, между тем моментом и задержанием он переоделся.— Так его же не было дома?— Откуда мне знать. Я же уже говорила: была не в адеквате.— В ту ночь шел проливной дождь. Сомневаюсь, что он бы надел рубашку с коротким рукавом.Гардинер снова посмотрела на часы.— Хорошо, но при чем здесь это? Его ДНК нашли у нее под ногтями. Это удостоверил суд.— Что подводит меня к следующему вопросу. Вам не приходит на ум, что кто-то хотел вашего отца подставить? И кто это мог быть?— Подставить? Каким образом? Через убийство четверых человек, которых он даже и не знал? Подсунув его отпечатки и ДНК на место преступления? Мой отец был не такой уж большой шишкой. Зачем кому-то тратить время, вменяя ему такие вещи?— Ваши слова воспринимать как «нет»?Отвечать она не потрудилась.— Ваш отец сказал, что царапины у него на руках были от падения, а не от ногтей Эбигейл Ричардс.— Опять-таки, его ДНК нашли у нее под ногтями. Это что, не доказательство?— Мы также считали, что если б ваш отец был невиновен, он мог бы поднять любое количество защитных механизмов, вовлечь в это дело других людей. Например, сказать, что руки ему поцарапал кто-то другой, а затем использовал ДНК из-под его ногтей для пересадки под ногти несчастной.Декер слегка отодвинулся. Это был момент истины.Митци Гардинер хватало проницательности ухватить смысл сказанного.Но ее ответ удивил.— После того как отец потерял работу, он начал слоняться по нехорошим местам, агент Декер.— На процессе это не фигурировало.— Ну так я вам скажу. Нужда в деньгах была отчаянной. Насколько мне известно, он начал совершать мелкие преступления, но до тех убийств его не ловили. Как я уже говорила, он шел на все, чтобы добыть денег на обезболивающее для моей матери. Так что не исключено, что он побывал в драке и получил таким образом травмы. Говорить он, вероятно, никому не говорил из страха, что это поставят ему в вину или, если он донесет властям, на нем потом отыграются.— Его судили за убийства, — изумленно произнес Марс. — Какая еще опасность могла это перевешивать?Гардинер на него даже не посмотрела. Ее взгляд был прикован к Декеру.— Возможно, он пытался отстоять мою мать и меня. А если б заговорил, то его «подельники» могли ему отомстить.В этот момент Декер понял, что свою собеседницу серьезно недооценивал.— Интересная гипотеза, — сказал он.— Неужели? — усмехнулась она. — Наверное, единственная, которая бы адекватно отвечала на ваш вопрос. — Она снова посмотрела на часы. — Все, время вышло.— А если у нас еще вопросы? — спросил Декер.— Можете попытать ими кого-нибудь другого.Она вышла из комнаты, оставив их одних.Через некоторое время на расстоянии негромко хлопнула дверь. Спустя минуту поднялась створка гаража и оттуда выехала машина — серебристый внедорожник «Порше». Из окна было видно, как открылись ворота и машина вскоре исчезла из виду.— Господа?Они обернулись и увидели женщину в униформе горничной.— Миссис Гардинер попросила меня вас проводить.На выходе из дома Марс спросил:— Нам дали пендель под зад, тебе не кажется?— Кажется.Глава 36Ровно в половине седьмого Декер и Марс свернули на подъездную дорожку к старому дому Ричардсов. Машину загнали на стоянку позади дома и выбрались наружу. Дождя еще не было, но судя по скопищу темно-лиловых туч, он должен был начаться с минуты на минуту.Марс посмотрел на обветшалый дом.— Значит, вот тут все это и происходило? Твое крещение как детектива-убойника?— Я бы сказал, фальстарт с продолжением, — невесело ухмыльнулся Декер.— Да перестань ты. Первый блин комом. Думаешь, когда я штопал мяч за Техас, у меня в первом матче все ладилось так же, как в последнем? На ошибках учатся, Декер, ты это сам знаешь.— Ну да, в том деле я понаделал их столько, что хватит на всю жизнь.Он подвел Марса к боковой двери. Вероятно, именно здесь Дэвид Кац вошел в дом. При Декере был ключ, который дал ему Нэтти. Отперев дверь, они вошли в подсобку. Отсюда по короткой лестнице путь вел наверх, в кухню.— Значит, мы здесь затем, чтобы типа пройтись по месту преступления? — поинтересовался Марс.Декер ответил не сразу. Он сейчас оглядывал небольшое помещение. Здесь находился кондиционер, а также муфты для подсоединения стиральной машины и сушилки.— Интересно, почему Кац решил войти в дом именно отсюда?Эту реплику Декер адресовал скорее себе, чем Марсу.— Может, он так всегда и заходил, по привычке.— В записях не упоминается, что он бывал здесь раньше.Марс оглядел комнатку.— Тогда странно. Зачем заходить отсюда, а не через переднюю?Они поднялись по лестнице в кухню.— Может, Ричардс сам сказал ему зайти отсюда?— Этого уже не узнать, — ответил Декер. — Неизвестно, кто организовал ту встречу и зачем. И вообще, была ли она по делу или так, пустая болтовня.Они подошли к тому месту, где был застрелен Дэвид Кац.— Вот здесь он упал и выронил пиво, которое пил. Бутылка упала на пол, но не разбилась.— Понятно. А затем застрелили Дона Ричардса…Декер поднял руку: он только сейчас вызвал перед мысленным взором нечто, что шло вразрез с общей картиной.— Что там? — осторожно спросил Марс, уже знакомый с этой застывшей мимикой.— Две вещи. Пивная бутылка, когда ударилась об пол, была почти пуста.— Откуда ты знаешь?— Форма разлива и объем пива на полу.— Но ведь часть могла высохнуть?— Мы это учли.— Значит, остальное он выпил.Декер покачал головой:— При вскрытии в желудке пива почти не было.— Что-то не вяжется. А второе что?Декер закрыл глаза и вызвал в уме два образа.— Кац был правшой. А отпечаток руки, найденный на пивной бутылке, был от левой.— Странно. Раньше ты этого не замечал?— Почему, замечал. Но не придавал большого значения, потому что иногда стакан держишь и в другой руке. Со всеми бывает.— А сейчас что?— А сейчас я смотрю на то, что не вполне вписывается.— И какой из этого напрашивается вывод?— Что кто-то мог прижать его руку к бутылке уже после убийства, но задействовал не ту руку.— Чтобы смотрелось, будто он пил пиво? Спрашивается: зачем?— Не знаю.Марс нервно взглянул на Декера.— А если у него в желудке пива почти не было, то это, значит, тревожный звонок?— Судя по всему, да, — признал Декер и опустил взгляд на пол. Но если пиво пил не Кац, то кто тогда? — Он посмотрел на кухонную раковину. — Может, оно ушло туда.— Чтобы выглядело так, будто он выпил почти всю бутылку?— Если расчет делался на это, то они не знают, какую картину дает вскрытие. А впрочем, разницы бы не было: я ведь это полностью упустил, потому как толком не читал протокол экспертизы.Он в сердцах саданул кулаком по стене и потер ушиб, нанесенный ударом.— Дело в том, Мелвин, что все изменилось, когда мы нашли отпечаток пальца. Мне жуть как захотелось добраться до того, кто это сделал. А тот отпечаток вел прямиком к Мерилу Хокинсу. В тот момент ничто другое не имело значения.— Я понимаю, Амос. Знаю, что ты не прочь себя за это отдубасить, и даже, возможно, ты в этом прав. Но у тебя есть шанс все исправить, так что очисти себе голову, избавься от чувства вины и сосредоточься. Я знаю, бро, у тебя это получится.Декер сделал пару глубоких успокоительных вдохов.— Ладно. Вопрос всегда был в том, как убийца или убийцы проникли сюда. Они должны были подойти по этой вот дороге, мимо других домов. Но никто их не заметил. Не было никаких следов от другой машины, хотя должны были быть.— Может, они пришли пешком?— Они должны были явиться в дом после того, как начался дождь. Но после них в доме не нашлось ни единого следа. Они могли все силы кинуть на уборку, но чтобы не оставить вообще ничего? — Декер скептически покачал головой. — Так не бывает.— А что, если они пришли до дождя? Устроили засаду на Каца, когда он пришел. Ну и всех остальных поубивали.Декер задумался.— Это значит, что они должны были приближаться к дому средь бела дня, без дождя, который мог их прикрыть. Кто-нибудь обязательно заметил бы их на дороге.— Может, они подрулили из-за дома, а не с дороги.— И ждали несколько часов, чтобы порешить всех? Зачем?— Не знаю, — сдался Марс. — Может, они пытались выжать из них какие-то сведения, а потом уже убили?— Кстати, не исключено. Вот это интрига.— Значит, здесь нашли только машину Каца?— Да. Машина там была только у Сьюзан Ричардс, а другая стояла в ремонте…Декер замер, когда из облака поверх одного изображения выпало еще одно.— В чем дело? — настороженно спросил Марс.Очнувшись от задумчивости, Декер размеренно произнес:— Дон Ричардс и его сын Фрэнки получили по одному выстрелу в грудь — и тот и другой в сердце, насмерть. А вот с Кацем обстояло по-иному. Ему выстрелили в голову, причем дважды. В висок и затылочную область черепа. — Он смотрел на Марса, но думал о чем-то своем. — С чего бы? Зачем было менять сценарий для Каца?— Может, он боролся с ними или побежал и ему пришлось стрелять вдогонку. Попали в затылок, а затем в висок.— Как раз наоборот: попадание сначала в висок, потом в затылок. Выстрел в висок, несомненно, был смертельным. Он просто рухнул на пол. Но зачем было еще раз стрелять в голову, когда ясно, что он и так мертв?— Смысла никакого, — согласился Марс.— Эбигейл была задушена, потому что, видимо, это был самый сподручный способ внести ДНК Хокинса ей под ногти. Если они были настолько скрупулезны в способе расправы, то, вероятно, эта же цель преследовалась и в том, чтобы Кацу выстрелить в голову дважды.— Что ж это за цель такая?Декер изобразил рукой пистолет и поднес его к виску.— Ба-бах. Парень падает. Они нагибаются над ним и, бац, стреляют в затылок.— Да, но зачем?Декер выпрямился и посмотрел на свою руку.— Видимо, они хотели скрыть что-то, чего не достичь выстрелом в висок.— Это что же?— Быть может, ушиб на затылке.— Ушиб? От чего?— От того, что его вырубили. Прежде чем нести сюда умирать.Глава 37Марс озадаченно поглядел на Декера.— А ну-ка постой. Ты хочешь сказать, что он сюда на своей машине не приезжал?— А что. Конечно, его машина сюда приехала, но кто сказал, что за рулем был именно он? Мы просто все время думали, что это Кац. А ведь не исключено, что он ехал в багажнике или на заднем сиденье, без сознания, а привезли его сюда убийца или убийцы. Соседи видели только машину, а не водителя. Каца они бы не отличили от Адама, поэтому не смогли бы опознать, даже если б и видели.— И это объясняет, почему машину припарковали на заднем дворе и вошли в дом оттуда, — осторожно предположил Марс.— Ну да, не могли же они заволакивать бесчувственного Каца через парадную дверь. Тем же объясняется и отпечаток на бутылке его левой руки. Они просто вжали ее ему в руку. Знать, правша он или левша, они не могли. И просто хотели, чтобы все выглядело так, будто он заглянул сюда по собственной воле и потягивал пивко, а тут его кто-то взял и грохнул.— Но ты же сказал, что у него в желудке все-таки обнаружились следы от пива.— Они могли привести его в чувство и заставить отпить или даже просто влили сколько-то в горло, пока он был без сознания. Это же объясняет отсутствие каких-либо следов от другой машины, и следов непогоды, принесенных убийцами. Они были в доме еще до начала дождя, но не потому, что дожидались здесь прихода Каца: они ведь пришли вместе с ним. А дом покинули после того, как начался дождь, и поэтому не оставили никаких следов внутри.— А если они вышли через черный ход пешком, то дождь замел все их следы.Декер кивнул:— Ну а я все это, получается, упустил. Потому что даже не рассматривал.Он провел Марса обратно в гостиную и указал на стенной выключатель.— Вот здесь мы и нашли тот отпечаток пальца. Мое внимание привлекло пятно крови прямо возле клавиши. Как будто кто-то случайно потерся об него рукой или ладонью. Ну а я, как только увидел кровь, сразу же проверил на отпечатки, а он тут как тут. И идеально соответствует Хокинсу. Гораздо больше, чем даже нужно для суда. Просто в яблочко. А Хокинс сказал, что никогда здесь не был. В таком случае как отпечаток мог появиться, если злоумышленник не был здесь этой ночью? Значит, он лжет, что в значительной степени предрешило его судьбу. Это, а также следы ДНК под ногтями Эбигейл.— Ты ведь сам сказал, что подделать отпечаток не так-то просто.— Да. Чтобы сделать действительно хорошо, нужны определенные познания в криминалистике и кое-какое оборудование, причем в многоступенчатом процессе. Но и здесь результат может выйти неоднозначным.— Черт возьми, я и не знал, что это так мудрено.— Ты, наверно, никогда не смотрел «C.S.I.»[247]. Помнишь такой сериал?— Я почти все то время мотал срок. А у зэков, по вполне очевидным причинам, криминалисты не в чести.— Понимаешь, в чем дело… Я доверяю эксперту, который сказал, что считает отпечаток Хокинса подлинным.— Тогда, значит, и Хокинс должен был побывать здесь. Ничего не попишешь.Декер явно не слушал. Он как завороженный смотрел на панель выключателя. А затем ринулся обратно на кухню и осмотрел выключатель там. Оттуда он поспешил в другую комнату и сделал то же самое. Марс всюду растерянно следовал за ним.— Декер, ты в порядке? — не скрывая замешательства, спросил он.Тот вернулся в гостиную, порылся в кармане и торопливо вынул швейцарский ножик, из которого подцепил отвертку.— Зуб даю, что это та же самая пластина выключателя, которая была в ту ночь.— И что с того?— Она отличается от тех, что в других комнатах.Декер отвинтил и снял ее со стены. Под ней обнаружился прямоугольный отпечаток размером поменьше.— Мелвин! Ты это видишь?Марс внимательно пригляделся.— Да, но что это значит?— Оригинальная пластина выключателя была мельче. Вот он, контур между покраской и тем, что было под пластиной. Тут даже краска за годы выцвела под воздействием света. Им нужна была пластина такая же или крупнее, чтобы это скрыть.— Погоди. Ты хочешь сказать, что кто-то взял отпечаток Хокинса на этой пластине, принес ее сюда и установил на место изначальной?— Да.— Блин.— Таким образом, его настоящий отпечаток сидел на изначальной поверхности. Вот почему мой эксперт поклялся, что это не подделка. — Декер вдумчиво помолчал. — Вместо этого налицо фальсификация. Они пронесли отпечаток на место преступления, но так, чтобы это не вызвало подозрений. Стакан или другой предмет, привнесенный на место преступления, может легко сыграть отведенную ему роль. Пластина выключателя? Это же часть дома. Недвижимая. Но это не так. Нужно всего-то два шурупа. Я только сейчас въехал.— Н-да. Кто-то приложил немало усилий, чтобы подставить того парня.— Значит, здесь весьма существенной была сама мотивация. Речь даже не о Хокинсе. Он был так, пешка. Им мог быть кто угодно. Но его они выбрали по целому ряду причин. Что это показывает? А то, что убийства не были результатом случайного ограбления, которое якобы пошло не так. Сейчас в центре внимания должны быть сами жертвы. Надо сфокусироваться на них. Кто мог желать им смерти?— Начать с того, что их было четверо. Детей, наверно, можно не считать. Не представляю, чтобы кто-то из восьмиклассников взбеленился настолько, чтобы сотворить такое.Декер кивнул:— Итак, Дэвид Кац и Дон Ричардс. Один или оба.— Ты говорил, у них были какие-то общие дела. Кац был при бизнесе, а Ричардс банкир.— Ну да.— Они водили дружбу?— Ничего определенного сказать нельзя. Рэйчел Кац говорит, что нет. Ричардсы были старше, с детьми, и все они были слишком загружены работой; тут не до дружб. Во всяком случае, так она говорит.— И ни одна из жен не сказала, зачем Кац в тот вечер приезжал?— Обе даже не были в курсе. Опять же, по их словам. То есть не истина в последней инстанции.— Неужели Кац заскочил просто так, ни с того ни с сего?— Почему. Накануне был зафиксирован звонок с сотового Каца на сотовый Ричардса. Возможно, тогда они и договорились встретиться.— Если звонил Кац, то, наверное, он и инициировал встречу?— Вполне вероятно, — согласился Декер. — Но даже если звонок был от него, это не значит, что он сам напросился на встречу. Может, звякнул просто так, а Ричардс сказал: давай, заскакивай.— С учетом того, что жены не будет дома, — это важное обстоятельство? — спросил Марс.— Заметное, и даже очень. Особенно если учесть, что Сьюзан Ричардс теперь тоже исчезла.— Ричардс работал в банке, — подчеркнул Марс. — Может, там были какие-то сомнительные дела и он нуждался в совете Каца?— А потом кто-то пришел и их порешил. В том числе и детей, которые могли стать свидетелями. Но это было рискованно. Почему было не расправиться с теми, с кем надо, пока они одни, а не в доме, полном людей?— Может, они уже не укладывались по времени и боялись, что кто-то их там застукает.Декер с поникшим видом посмотрел на панель выключателя.— Теперь-то уж поздно, но я должен был заметить это раньше.— Они водили вас всех за нос. Манипулировали.— Ошибка новичка. Я велся на то, что мне подсовывали. А этого нельзя было делать.— Но теперь-то ты все понял, и у тебя есть шанс все исправить. Так же, как ты тогда поступил со мной: дал мне еще один шанс.— Ты слишком меня расслабляешь.— Иногда друзьям приходится так делать. А иногда, наоборот, давать пинок для бодрости. И поверь, если до этого дойдет, то я не премину.— Иного от тебя я и не ожидал.У Декера зазвонил телефон. На трубке был капитан Миллер.— Нашлась Сьюзан Ричардс.— И где?— Через два города отсюда.— Вы везете ее сюда?— Везем, Амос. На труповозке. Она покончила с собой.Глава 38Снова морг, и снова тело.Женщина выглядела спящей, а не мертвой.— Трупы, гляди-ка, накапливаются, — качнул головой медэксперт, снова набрасывая на Сьюзан Ричардс простыню.— Причина смерти?— Первое, что приходит, — передоз. Женщины, сводя счеты с жизнью, обычно прибегают к этому. А вот мужики, те любят сносить себе черепа из стволов.Ричардс была найдена в заброшенном строении: работавший неподалеку ремонтник учуял странный запах.— Время смерти? — осведомился Декер.— Окоченение прошло, так что мертва уже давненько. Позже установим точней.— Можно сказать, что она умерла вскоре после исчезновения?Медэксперт оглядел тело и задумчиво потер подбородок.— В принципе, не исключено.Декеру уже сообщили, что чемоданы, которые она якобы укладывала в машину, вместе с телом не найдены.— А какие-нибудь пузырьки, тюбики с таблетками при ней не нашли? Может, предсмертную записку?Медэксперт твердо покачал головой:— Ни того ни другого.Дверь открылась, и вошел Блэйк Нэтти, подавленный и осунувшийся. На тело Сьюзан Ричардс он взглянул без особого интереса.— Покончила с собой? — спросил он.— Пока неизвестно, — ответил Декер.— Ну вот. Если она действительно наложила на себя руки, то мы знаем почему: это она убила Хокинса.— Если и убила, то, видимо, не того, — рассудил Декер.— Это все твои гипотезы, — поморщился Нэтти.— Теперь уже не гипотезы, — возразил Декер и рассказал про свой визит в дом Ричардсов и про пластину выключателя. — Пластину они специально заляпали пятном крови Каца, чтобы привлечь наше внимание к нему и, следовательно, к отпечатку.— А откуда, по-твоему, мог взяться этот отпечаток и сама пластина?— Проще всего, наверное, из дома Хокинса. А помещать кровь Каца на отпечаток они не стали потому, что это могло подпортить его четкость.— Ну а ДНК под ногтями девочки? — не унимался Нэтти.— Выбор пал на нее, потому что она физически меньше и слабее остальных. А им нужен был правдоподобный сценарий, как ДНК могла попасть к ней под ногти. Борьба при удушении подходила в самый раз.— Но Декер! — возмутился медэксперт. — Я поднял те отчеты и снова их просмотрел, когда узнал, что ты возобновил дело. Если бы Хокинса поцарапал кто-нибудь другой, а затем перенес его материал под ногти Эбигейл Ричардс, то ведь и ДНК переносящего там тоже можно было идентифицировать.— А если б тот, другой человек был, скажем, близким родственником преступника, разница была бы заметна? — спросил Декер, заранее зная ответ.— Конечно. ДНК всех людей на девяносто девять и девять десятых процента одинакова. Но вот одна десятая резко отличается у всех, за исключением разве что монозиготных или однояйцевых близнецов. Но анализ того, что было под ногтями девочки, не выявил бы ДНК третьей стороны, если бы тот третий был, скажем, членом семьи Хокинса. Пришлось бы делать дополнительные шаги по расшифровке. Делать пришлось бы вообще на наличие третьей стороны, неважно, родственника или нет.— О каком еще родственнике может идти речь? — вскинулся Нэтти.— В сущности, об одном: о дочери Хокинса Митци.— Да брось ты, — отмахнулся Нэтти. — Зачем бы ей было подставлять своего старика?— Не знаю. — Декер посмотрел на медэксперта. — Тот образец ДНК еще доступен для дополнительного тестирования? Надо бы проверить, не примешалась ли в него ДНК Митци или еще кого-то. Я раньше к вам уже обращался с такой просьбой.Медэксперт кивнул.— Да, я проверял. Кое-что еще осталось. У меня есть коллега в Цинциннати: там и оборудование лучше, и наборы для более углубленного анализа. Они смогут различить ДНК близких родственников, а также примесь любой третьей стороны. Но это займет чуть больше времени.— Дайте знать, как только что-нибудь появится.— Ты что, вправду думаешь, что здесь была замешана его дочь? — растерянно посмотрел Нэтти.— Если так, то это объяснило бы, как орудие убийства оказалось в панели за стеной шкафа. Я только что перечитал протокол обыска в доме Хокинса. Там написано, что Митци обратила их внимание на некоторую неровность стены. Они не спросили, откуда она об этом знает.— Ты сам собираешься ее допросить? — поинтересовался Нэтти.— Думаю, если я снова туда сунусь, меня уже будут ждать охрана с адвокатом. Если они там уже не дежурят. Сейчас она там сама себе госпожа; во всяком случае, думает, что это так.Декер снова посмотрел на тело Сьюзан Ричардс. Он закрыл глаза и мысленно вернулся к тому, что рассказал ему свидетель. В голове слой за слоем укладывались факты, с легкостью извлекаясь из облака. Пока что-то не перестало стыковаться. Как будто некий красный огонек беспокойно помаргивал.Голос Нэтти вблизи спросил:— Так ты не считаешь, что она покончила с собой?Декер открыл глаза:— Почти уверен в этом.— Это почему же?— Потому что мне думается, что при отъезде из дома она была уже мертва.Глава 39Назавтра Декер с Марсом стояли перед домом покойной Сьюзан Ричардс. Через дорогу Декер увидел Агату Бэйтс, как всегда дежурящую на своем крытом крыльце.— Ты хочешь сказать, что Ричардс выкатили в том чемодане уже мертвую? — спросил Марс.Декер рассеянно кивнул.— Тогда получается, что ее изображала другая женщина.— Агата Бэйтс видела того человека издалека. К тому же было темно, а у старушки, судя по ее окулярам, зрение отнюдь не идеальное. А на том человеке были длинный плащ и шляпа — единственное, что показалось мне несуразным: ночь была теплая, на небе ни облачка. Так что это была маскировка. Они не хотели рисковать, чтобы Бэйтс увидела, что это не ее соседка.— А почему ты вообще думаешь, что это была не Ричардс?— У ее машины неимоверно ревел глушитель. Вот почему тот человек сначала вышел и завел мотор, а уже потом вернулся обратно в дом за чемоданом.— Не понимаю.В ответ Декер указал на противоположную сторону улицы.— Подумай вот о чем: все это был продуманный спектакль, специально для Бэйтс. Этот человек хотел, чтобы она услышала, как заводится машина. Знал, что старушенция выглянет в окно и увидит, как Сьюзан Ричардс выходит с чемоданом. Если бы она вышла сразу с ним, а потом села в машину и завела мотор, Бэйтс не увидела бы, что это она. Бэйтс также сказала, что тот человек не без труда загрузил чемодан в машину. Видимо, из-за веса Ричардс. — Он сделал паузу. — Вдобавок Сьюзан не взяла с собой почти ничего из вещей — ни одежды, ни обуви. Тогда зачем такой чемоданище? А еще она сидела на лекарствах. Я их видел в аптечке. Большинство обычные, на все случаи жизни. Но вот одно она точно должна была взять с собой: препарат от давления. Его она должна была принимать каждый день.— То есть кто-то убил Ричардс для того…— Чтобы возложить на нее вину за убийство Хокинса, — завершил фразу Декер. — А потом ее нашли, якобы покончившей с собой из чувства вины. Все, дело закрыто. По крайней мере, по убийству Хокинса.Марс задумчиво кивнул.— Надо признать, эти дела идут рука об руку.— При этом оставляя множество вопросов без ответа и порождая много новых. Между тем мы так и не знаем, кто совершил те убийства тринадцать лет назад или кто на самом деле застрелил Мерила Хокинса.— Ты, кажется, думаешь, что здесь каким-то боком причастна его дочь?— Но способа это доказать у меня нет. По крайней мере пока.— И все это, по-твоему, как-то связано? То, что происходило тогда и сейчас?— У нас есть еще один неучтенный фактор.Марс секунду припоминал.— Тот крендель, что стрелял в тебя?— Да. Кто он такой? Его для этого кто-то нанял? Он или не он чуть раньше пытался меня угрохать, въехав грузовиком в мою машину?Марс потер руку в том месте, где его полоснули ножом.— Надо отдать должное: драться тот перец умеет.— Есть и другие вопросы.— Например?— Зачем кому-то понадобилось везти туда Каца и убивать его, Дона Ричардса и двоих детей?— Потому что они знали какой-то компромат. Что-то, способное крупно навредить тем убийцам.— Верно. Но если Кац что-то и знал, зачем было везти его туда, а там приканчивать еще и остальных?— Наверно, Дон Ричардс тоже кое-что знал. Пришлось устранять их обоих. А вместо того чтоб по отдельности, сделали это разом.— Молодец. Но ведь там не было Сьюзан Ричардс. Если ее муж знал что-то опасное для них, то ведь он мог поставить в известность и ее.Марс, подумав, щелкнул пальцами.— Может, она и знала, потому что сама была замешана. И именно потому там отсутствовала.— Я уже это проанализировал. Даже если б Сьюзан допустила гибель своего мужа, она бы ни за что не стала жертвовать своими детьми.— Тогда ей, может, элементарно повезло не находиться дома.— А теперь она мертва. Стала крайней в убийстве Хокинса, потому что у нее имелся мотив с ним посчитаться.— Так что же Дэвид Кац или Дон Ричардс могли знать такого, за что поплатились жизнью?— Например, Рэйчел Кац сейчас раскручивает проекты по всему городу, и за ней стоят деньги. Она явно амбициозна. Ее в ту ночь тоже там не было, потому и жива осталась.— Это не делает ее убийцей, Амос. Наоборот, она сама сейчас может сделаться мишенью, стоит кому-то замкнуть на ней свободные концы тринадцатилетней давности.— В девяти случаях из десяти при гибели одного из супругов за кулисами стоит как раз его половинка. Я не думаю, что так было со Сьюзан Ричардс, а вот с Рэйчел Кац почему бы и нет.— Достойная причина, чтобы не жениться, — съязвил Марс.— Не вздумай Харпер об этом брякнуть.— Да я же сказал, мы так, просто балуемся. Для этого свидетельства о браке не нужно.— Надо бы мне, наверное, еще разок поговорить с Рэйчел Кац.— Хочешь, я с тобой тоже пойду?Декер внимательно оглядел своего друга.— А и вправду, давай. В самом деле может пригодиться.— Интересно чем.— Ты не в пример круче и видней меня. Вдобавок ко всему ты богат. Поэтому, думаю, Рэйчел Кац с интересом бы с тобой познакомилась.Глава 40— Может, вина?В ее руке была откупоренная бутылка каберне.Гостей Рэйчел Кац встречала в черных брюках, белой блузке и туфлях на высоком каблуке; волосы заплетены в причудливую косу. Было уже около девяти вечера. Встретиться условились после работы, в ее лофте.Декер отказался, но Марс предложение принял. Она налила бокал и протянула ему, после чего взяла со стола свой.— Значит, вы с Декером коллеги по работе?— Да нет, просто оказался в городе и заехал к другу, — ответил Марс, делая глоток и присаживаясь рядом с ней на диван. Декер сел напротив.Изящно скрестив ноги, она откинулась на спинку дивана, пригубила вино и сказала:— Сожалею, что ваш визит совпал с трагичным происшествием. Так чем могу?— Вы, похоже, куда-то собирались, — сказал Декер. — Надеюсь, мы вас не задерживаем?— Собираюсь, но чуть погодя. — Она поглядела на Марса. — Новый ночной клуб, я в нем совладелец. Думаю проверить, насколько драйвовая там атмосфера. Это немаловажно. Вы ходите в клубы?— Обожаю. У нас в Вашингтоне море разливанное шикарных заведений. У себя я вкладываюсь в недвижимость. — Он покосился на Декера и добавил: — Подумываю даже открыть бар с танцполом.— Тогда, может, присоединитесь сегодня вечером ко мне? У нас, понятно, не округ Колумбия, но мы очень даже неплохо продумываем бизнес-модели и перспективы развития города. Может, вы даже присмотрите для себя что-нибудь полезное.— А что. Почему бы нет, — улыбнулся Марс, еще раз вскользь глянув на Декера.— Полагаю, вы слышали о Сьюзан Ричардс, — сказал Декер. — Уже было сегодня утром в новостях.Рэйчел Кац нахмурилась, распрямила ноги и подалась вперед.— Вот уж действительно ужасно, так взять и покончить с собой. Просто в голове не укладывается. Но поскольку она, как выясняется, убила Мерила Хокинса…— Вы думаете, что это сделала она? — переспросил Декер.— Сказать наверняка я, понятно, не могу. Но это кажется вполне очевидным.— В вечер убийства Хокинса вы находились с Эрлом Ланкастером?— Я уже говорила, что да. И уверена, что он это подтвердит.— Из-за этого его жена была вынуждена отказаться от участия в расследовании, — сказал Декер и смолк в ожидании реакции.— Это можно понять, — сказала Рэйчел Кац. — Примерно как в сериале «Закон и порядок» или типа того.— Типа того, — кивнул Декер. — В ту ночь, когда убили вашего мужа, вы сказали, что понятия не имеете, зачем он встречался с Доном Ричардсом. Или даже вообще не знали о той их встрече, верно?— Абсолютно.— Но ведь вы обычно знали распорядок вашего мужа?— В основном. Но не всегда. Особенно если что-нибудь на ходу переигрывалось. У него был свой офис, секретарша. Вот у нее должно было храниться его конкретное расписание.— Мы с ней тогда разговаривали. Но я надеялся, вы что-нибудь помните.— Здесь я, увы, ничем вам помочь не могу. И честно говоря, не знаю, что вас здесь до сих пор может волновать. Те убийства совершил Хокинс, это подтверждено в суде. У меня, понятно, нет доказательств, кто его убил, но при прочих равных это вполне может быть женщина, которая исчезла, а затем оказалась мертвой, наложив на себя руки. — Рэйчел Кац сделала еще глоток вина. — Кстати сказать, я ею восхищаюсь. По крайней мере, ей хватило смелости прикончить того типа. А мне нет.— Она или не она, это нам еще неизвестно.Кац небрежно махнула рукой.— Ой, да что угодно. Это ваша работа. Что-нибудь еще?— Вы, случайно, не знаете Митци Гардинер?— Митци Гардинер? — на лице Рэйчел Кац мелькнуло замешательство.— Вам она могла быть известна как Митци Хокинс.— Боже, вы имеете в виду его дочь?— Да.— Нет, не знаю. С какой стати мне ее знать?— Возможно, вы видели ее на суде. Она должна была давать показания.— Нет, не припоминаю. Но помню, ее упоминали некоторые другие свидетели, в том числе и вы. Я даже не знаю, как она выглядит.— Ну, с тех пор ее внешность сильно изменилась. В лучшую сторону. Свою жизнь она повернула диаметрально.— Вот и молодец. Не хватало еще слыть дочерью убийцы.— Так вы никогда с ней не общались? Может, пересекались где-нибудь?— Никогда.— Она живет в Траммеле. Очень милое местечко. Для состоятельных. У нее теперь ребенок, дошкольник.— Молодчинка. Я тоже хотела иметь детей.— Так вы все еще молоды, — сказал Марс. — Еще не поздно.Кац натянуто улыбнулась:— Очень мило с вашей стороны, но, думаю, поезд уже ушел. — Она снова подняла глаза и спросила, уже с ноткой нетерпения: — Еще что-нибудь?— Вы разговаривали с вашим мужем в день его смерти?— Не сомневаюсь. Мы ведь и спали и вставали вместе. Наверняка разговаривали утром за кофе перед тем, как разъехаться по делам.— Я имею в виду, после. В течение дня.— Точно вспомнить не могу. Времени много прошло.— Он ни слова не говорил о том, что собирается заехать к Ричардсу?— Нет. Вы меня уже об этом спрашивали.— Просто лишний раз удостовериться.— У меня такое ощущение, что вы пытаетесь залучить меня в ловушку, — мрачно сказала она. — Не очень, знаете ли, приятно, тем более что скрывать мне нечего.— Просто пытаюсь четче понять, как все складывалось.Допив вино одним большим глотком, Рэйчел Кац поставила пустой бокал на стол.— Ну что, позвольте мне вам с этим помочь. Хокинс убил моего мужа и еще троих человек. А потом Сьюзан Ричардс убила его, после чего покончила с собой. Дело закрыто. Вот так, не настолько уж и трудно.Она встала и сверху вниз, с озорным вызовом посмотрела на Марса:— Как насчет коктейля, перед тем как отправиться в клуб? Я знаю одно местечко.Марс поднялся:— Звучит неплохо.— Мелвин, нам еще нужно кое-что сделать, а потом вы можете встретиться прямо там, на месте, — предложил Декер.Марс с улыбкой обольстителя посмотрел на Кац:— Вы не возражаете?— Нисколько. — На листке бумаги она написала адрес и протянула его Марсу: — Уверена, мистер Марс, скучать вам вечером не придется.— Давайте просто «Мелвин».— Издержки профессии, — шутливо сказал Декер.— Я профессиональна всегда и во всем, — заявила хозяйка. — Ваш друг в этом сегодня удостоверится.На пути к машине Марс спросил:— Что там за дела?— Будем оснащать тебя к сегодняшнему вечеру. Ставить прослушку.— А ты где будешь?— Прямо там, снаружи, во всеоружии.— Это в интересах дела или ты следишь, чтобы я не наделал глупостей с этой бабой?— Кто знает, Мелвин, кто знает. Может, и то и другое.Глава 41Декер сидел на переднем сиденье каршерингового авто возле заведения с вывеской «10 amp; Мэйн». Это был еще и адрес на перекрестье двух улиц — Десятой и Мэйн-стрит — клуб, о котором говорила Рэйчел Кац, его совладелица.Похоже, место было весьма популярным. На входе стоял вышибала габаритами не меньше Декера и контролировал протяженную очередь преимущественно из молодых, но с виду обеспеченных мужчин и женщин, теснящихся в попытке попасть первыми.Может, родной город и в самом деле возрождается. Хотя неизвестно, является ли завышенная ценовая планка для состоятельных миллениалов мерилом оживающей экономики в глазах среднего человека.Декер активировал свой наушник, и в уши хлынул глухой шум клуба, передаваемый от устройства, прикрепленного к Марсу.Вечер обещал быть долгим.* * *Внутри «10 amp; Мэйн» сидели Марс и Кац, в огороженной вип-зоне. Музыка была громкой, бар осаден со всех сторон, а на танцполе колыхалось озерцо уже порядком затуманенных голов.— Ну как вам в целом? — полюбопытствовала Кац.— Атмосфера ничего. Энергия, флюиды, да и приток наличных в баре стремительно увеличивается прямо на глазах. Видно невооруженным глазом.— Бар мы специально так поместили, чтобы был максимальный доступ и от столиков, и с танцпола.— Все правильно. Таким образом происходит непрерывная ротация заказов. Танцы вызывают у людей голод и жажду. Также, вижу, оптимальное соотношение столик — обслуга. Людно, но без перебора — темп работы плотный, но ненавязчивый.— А вы, я вижу, знаете толк в бизнесе.— Как уже сказал, балуюсь помаленьку. Есть кое-какая недвижимость тут и там. Люблю работать по большей части с малообеспеченным контингентом, давать людям шанс. Сверхприбыли не получаю, но и нужды в деньгах не испытываю.Рэйчел Кац потягивала коктейль, ритмично покачивая головой в такт музыке.— Как великодушно с вашей стороны. У меня бизнес-модель несколько иная.— Какая же, если не секрет?— Рви по максимуму, — рассмеялась она, потряхивая лед в бокале.— Разные штрихи, — улыбнулся Марс.— Как давно вы работаете с Декером?— Мы с ним, как я уже говорил, не работаем. Я ведь не из ФБР или там еще откуда. Просто друзья-приятели. Вместе студентами играли в футбол, хотя и друг против друга. Я за техасский «Лонгхорнс», а он за «Бакайз» из Огайо. Я с мячом рвался вперед, а он пытался меня застопорить.— И получалось?— Как и у всех, кто мне противостоял. Далеко не всегда.Она рассмеялась:— Уважаю мужчин с уверенностью в себе.— На выпускном курсе сражался уже за кубок Хайсмана, но уступил квотербеку[248].— Ого, — ее глаза азартно раскрылись. — Тот самый кубок? Вы играли в НФЛ?— Рукой было подать. Но тут карьера пошла в другую сторону.— Какую?— Камеру смертников в техасской тюрьме.Кац остолбенела, но тут Марс ухмыльнулся, и тогда она ткнула в него пальцем.— Браво! Я, признаться, чуть не повелась.Марс огляделся по сторонам.— Постройка не из дешевых. Вы привлекали финансы или, так сказать, прямо на свои?— Есть партнеры со своими деньгами. Они вкладывают, а я организую местный ноу-хау. Свожу сделки воедино и вырабатываю общий план. Тут очень пригождается мой опыт дипломированного бухгалтера. Это наш восьмой совместный проект всего за последние три года. И такую же клубную концепцию мы собираемся распространить на другие города в других штатах.— Долгосрочная стратегия. Похвально. Если удастся упорядочить цепочки поставок и консолидировать закулисные и маркетинговые операции, то по мере развития бизнеса сумеете добиться некоторой экономии за счет масштаба.Она посмотрела на него с еще большим уважением.— Именно так. Итак, вы здесь как друг Декера, но помогаете ему заодно и в расследовании?— Я для него что-то вроде резонатора. Он Шерлок Холмс, а я его доктор Ватсон.— Ого. Неужто он действительно так хорош?— Так считает ФБР. Но и я видел, как он иной раз проделывает невероятные вещи. А ведь этого парня кто-то уже дважды пытался убить. Значит, здесь есть что скрывать, вам не кажется?— Боже, я этого не знала.Марс выставил свое раненое предплечье:— Этот гад и меня порезал, прежде чем сбежать.— О боже мой! Бедненький!— Да ничего страшного. Все действует.— Есть мысли, кто бы это мог быть?— Пока нет. Но поиски будут продолжаться, пока его не найдут.— Хотите еще по одной? На ход ноги.— Рэйчел, да стоит ли?— Мелвин, я настаиваю.Он ухмыльнулся.— Ну если так, то спасибо. Мне то же самое.Она встала и двинулась к барной стойке.Марс сидел, покачивая ногой и головой в такт музыке, с блаженно-равнодушным видом. Чуть шевеля губами, он как будто нашептывал слова звучащей песни. А на деле вел разговор:— Декер, как слышимость?— Громко и четко. Похоже, вы друг на дружку подзапали.— А что. Красивая сексапильная женщина, хотя не в моем вкусе.— А в чем изъян?— Эта, на мой вкус, слишком безжалостна. Ее конек — деньги. А у меня нет.— Легко тебе говорить: у тебя их пруд пруди.— Ты меня уел. Все, она идет. Конец связи.Рэйчел Кац поставила свежие порции и села рядом, на этот раз ближе.— Вы не думали когда-нибудь наведаться к нам, в округ Колумбия? Посмотреть. Может, даже начать совместный бизнес.— С превеликим удовольствием, — блеснула она улыбкой.— Можете подтянуть и своих первоначальных партнеров, я не собираюсь никого отгораживать. А если сочтете, что мне имеет смысл с ними встретиться, то просто набирайте, и мы все обсудим. Меня такой вариант устраивает.— Надо будет подумать. — Она задумчиво нянчила в ладони свой бокал. — Меня тут, знаете, Декер периодически теребит, не отпускает с вопросами. Я думаю, может, он считает, что я имею ко всему этому некое отношение? А я здесь совершенно ни при чем, клянусь.— Об этом не переживайте. Он просто расставляет те точки над «i».— У него уже есть кто-то на подозрении?— Он вообще-то думал, что Сьюзан Ричардс может быть так или иначе причастна к убийству Хокинса, но теперь уж и не знаю.— Он не делится?— Делится, но не всем. Примерно как Холмс с Ватсоном, — добавил Марс с улыбкой.Она его веселья не разделила.— Для меня это было ужасно — вот так потерять мужа.Марс коснулся ее руки, а его лицо посерьезнело.— Да-да, конечно. Никому такого не пожелаю. Никому.— Спасибо, — она благодарно сжала ему руку.Марс поглядел по сторонам.— Значит, у вас это место, а еще «Американ Гриль», так? Мне Декер рассказывал. Охват очень даже неплохой.Рэйчел Кац улыбнулась.— Первый проект Дэвида. Я с тем ресторанчиком не стала расставаться из любви к его памяти, что ли. Денег он особо не приносит. По сегодняшним меркам, я на клубе в месяц зарабатываю больше, чем на своем «Гриле» за полгода.Марс поднял свой коктейль.— Так начните продавать в ресторане стронги за пятнадцать баксов — и увидите, как прибыль сразу пойдет в гору.— Не уверена, насколько они придутся ко двору. В «Гриле» спрос больше на крылышки и пивас за пятерку.— Кстати, пока мы на теме: у вашего мужа не было деловых партнеров?Руки скрестились на груди, а веселость мгновенно испарилась.— А что?— Да так, просто разыгрываю Ватсона.— Понимаю. Отвечаю: нет, он действовал самостоятельно. Свое финансирование получал из традиционных источников.— Типа в местном банке? Через Дона Ричардса?— Ну да.— У него не было кого-то, кто мог иметь к нему счеты?— К чему такие вопросы? Его убил Мерил Хокинс.— А если все же не он?— На том лишь основании, что он объявил себя невиновным? — скептически ухмыльнулась Кац. — На месте преступления, между прочим, были найдены его отпечатки пальцев и ДНК.— Их можно сфальсифицировать.Рэйчел Кац опешила:— Я не знала. Это идея Декера?— Может быть. Так у вашего мужа были враги?— Нет, мне никто на ум не приходит. Он был… хорошим, — тихо сказала она. — Хорошо относился к людям, ко мне. Не из тех, кто кидает, а на него затаивают обиду или ненависть.— Тогда, возможно, они целились в Дона Ричардса?— Кто «они»?— Убийцы или убийца, если им не был Хокинс.— Где-нибудь есть доказательства, что отпечатки пальцев и тому подобное были сфабрикованы?— Вот здесь я достаю свой официальный гроссбух и заявляю, что это действующее полицейское расследование.— Но вы же не из ФБР?— Не имеет значения, я все равно ничего не могу разглашать. Вы ведь достаточно умны, чтобы читать между строк?Кац нервно отпила свой коктейль и после паузы сказала:— Если этого не делал Хокинс, то настоящий убийца все еще где-то существует? Есть мысли, кто он такой?— Он или она?Кац обожгла его взглядом.— У меня на тот момент было алиби.— Я не это имел в виду. «Она» — понятие относительное; может относиться к нескольким сразу.— Погодите, а как насчет той… Митци? Фамилию забыла.— Митци Гардинер.— У нее по тем убийствам были алиби?— Точно не знаю.— Может, вам стоит проверить?— Я уверен, Декер всем этим занимается.— Помню из некоторых показаний в суде, она тогда была наркоманкой?— Кажется, да, у нее были проблемы по этой части.— Тогда, может, ей нужны были деньги на наркотики и она попыталась совершить ограбление?— А что Сьюзан Ричардс?— Здесь все очевидно. Покончила с собой из-за убийства Мерила Хокинса.Марс посмотрел с сомнением.— Вы так не считаете? — спросила Кац.— Судя по описаниям Декера, Митци была тощей наркошей, почти недееспособной. Убить четверых, включая двух взрослых мужчин, ей было явно не под силу. Кроме того, ее отпечатков и ДНК на месте преступления не оказалось.— Но вы сказали, что улики можно подделать.— Добавить что-либо на место преступления значительно проще, чем забрать; особенно это касается отпечатков пальцев и следов ДНК. Стоит упустить одну мелочь, и тебе конец. Поверьте, говорю из опыта.— Так что же тогда остается?— Расследовать серию убийств.— Неужели вы думаете, что после стольких лет найдете того, кто это сделал?— Как-то мы с Амосом Декером заключили пари. И я проиграл.— Не повезло.— Напротив: он спас мне жизнь.— Серьезно?— Настолько, насколько это возможно. — Марс встал. — Ну ладно. Спасибо, что показали мне это место. Расклад реально беспроигрышный.— Вы что, торопитесь? А если по стопарику на ночь? Можем для этой цели заехать ко мне, приглашаю.— Спасибо, день выдался долгий. Может, в другой раз?— Ну как хотите, — Рэйчел Кац с плохо скрываемым разочарованием пожала плечами. — Было приятно с вами познакомиться.— Аналогично. Вы дали мне много поводов для размышлений. Возможно, и я кое-что вам подкинул.Выражение ее лица сменилось на мрачноватую отстраненность. Но спустя секунду она совладала с собой, встала и с вымученной улыбкой протянула ему руку:— До новых встреч, Мелвин.Пожимая ей ладонь, Марс учтиво склонил голову:— Буду к ним стремиться, Рэйчел.Он оставил ее за столиком одну, за созерцанием гуляющей публики, которую она вряд ли замечала.Глава 42— Ну, что скажешь? — спросил Марс на обратном пути в «Резиденс Инн».— Из тебя вышел бы отличный дознаватель.— Вот бы не хотелось, чтобы женщина подумала, будто я что-то вызнаю.— Да я не об этом. По-настоящему хорошие дознаватели вовсе не кажутся любопытными. Именно это тебе и удалось. Правда, хорошо все сделал — и в доверие вошел, и не напряжно.Марс ткнул Декера кулаком в бок.— Вот и спасибо. Что там еще? Думаешь, она в самом деле при делах?— Что-то скрывает, только не понять, что именно. Митци Гардинер тоже. Даже и Сьюзан Ричардс если на то пошло.— Что за городишко? Весь из людей, которые прячут дерьмо.— Не одни мы такие, — обиженно буркнул Декер. — Везде так.Марс поглядел на часы.— Ого, первый час. Надо бы баиньки. А то годы уже не те.— Вот уж точно, — поддакнул Декер, у которого о сне и мысли не было.* * *После того как Марс ушел к себе в номер, Декер вернулся на стоянку, сел в машину и, словно движимый лунатической силой, направился из центра к дому, который когда-то, больше десяти лет, считал своим домом.Подъехав к обочине, он опустил со своей стороны стекло, заглушил мотор и погасил фары. Теперь он сидел и смотрел на окно своего старого, погруженного во мрак дома; скупой свет сеялся лишь от уличного фонаря и луны.Зачем он здесь, Декер не имел понятия. Видеть это место было непереносимо. Воспоминания возвратились так же легко, как дыхание. Стоило закрыть глаза, как образы внезапно вышли из-под контроля, как и в прошлый раз, осаждая ум подобно стаям несущихся птиц или выпущенных пуль. Заставить их остановиться было невозможно. Сердце неистово стучало, сотрясая нутро.На лбу проступил пот, липкой сделалась кожа, от едкого запаха подмышек запершило в ноздрях.Сердце разогналось так, что невольно подумалось: сейчас хватит инфаркт. Но постепенно, очень медленно, когда руки вцепились в руль, словно это могло хоть как-то контролировать происходящее, гонка слегка поуспокоилась. Декер откинулся на спинку сиденья, совершенно изнеможенный, не в силах двинуться. Кое-как просунул в окошко голову и втянул свежий ночной воздух, чувствуя, как влага испаряется с кожи.«Все это старо. Как я».Он мотнул головой, схаркнул в окно сгусток желчи и продолжил глубоко дышать. Вспомнилось, как он вышел из комы в больнице, когда его в день открытия подмяли на футбольном поле. Над ним склонилась кучка незнакомых людей, бомбардируя вопросами. По телу ветвились провода от капельниц и мониторов. Он чувствовал себя Гулливером, только что проснувшимся в плену у лилипутов.Оказывается, на поле у него дважды отказывало сердце, но каждый раз его к жизни возвращал командный тренер. Удар был такой силы, что шлем слетел и лежал в отдалении. Толпа скандировала слепому боковому удару, пока не поняла, что игрок не встает. Когда тренер начал делать искусственное дыхание, стадион утих. Трансляция спешно переключилась на другой матч. Имиджу НФЛ вредила картинка с мертвым футболистом, распластанным на стадионной траве.Ему сказали, что у него черепно-мозговая травма. Позже обнаружилось, что его мозг вокруг поврежденных участков перестроился, открыв доступ к областям, которые раньше никогда не задействовались. С той поры эти два состояния жили в нем неразлучно — гипертимезия и синестезия.Но прошло время, прежде чем он обнаружил их в себе. Рентген такое вряд ли покажет. В первый раз, когда в голове вспыхнул сполох цвета, связанный с чем-то столь же несообразным, как число, Декер всерьез подумал, что сходит с ума.Затем, с открытием в нем способности вспоминать то, что раньше было за чертой, его когнитивные способности взялись проверять врачи. Просматривая листы с цифрами и словами, он затем свободно перечислял их все, потому что видел их перед собой так, словно они представали на странице. Тогда его направили в специальный когнитивный институт в Чикаго, который занимался исключительно такими, как он.Непонятно даже, что было более удивительным — его вновь обретенные способности или осознание того, что он отнюдь не единственный, кто ими обладает.Сейчас он бросил еще один взгляд на свой старый дом, на мгновение представив, что нет прошедших пяти лет, а Молли и Кэсси по-прежнему живы и ждут, когда он вернется домой со своей службы. Ну а он поднимет на руки Молли, поцелует Кэсси, и… они снова будут семьей.За этот образ он держался еще несколько секунд, а затем отпустил — фантом, улетающий в эфир, где он просто исчезнет, потому что перестанет быть реальным.«Ты можешь жить в прошлом или в настоящем, но жить и там, и здесь попросту нельзя».Декер завел мотор, поднял стекло и тронул свой автомобиль с места.Он был одиночкой; был им всегда после своей смерти на стадионном поле. Кэсси, однако, следила, чтобы он не скукоживался, не уходил в свой кокон, держа людей на дистанции. А после того как умерла она, делать это стало некому.Впрочем, нет. Затем в его жизни появилась Алекс Джеймисон, которая в каком-то смысле заняла ее место.Не совсем понятно, откуда в нем бралась эта жажда справедливости, торжества правды над неправдой. Чувствовалось, что они были в нем еще задолго до потери семьи.«Может, оно потому, что тот удар на поле выкрал меня у себя самого. И все эти годы я ищу, чем бы заполнить ту брешь. А поимка убийц — оно как будто единственное, что ее заполняет. Потому что они похищают самое ценное — чью-то жизнь».Совершенно непонятно, вся ли это история или нет. Просто сейчас это все, за что получается держаться.Ведя машину, он сосредоточенно размышлял над текущим. Вот бы узнать — если Кац с Ричардсом договорились встретиться, а телефонный разговор был только между ними, то как убийцы пронюхали, что они встретятся именно тем вечером?Невозможно поверить, чтобы к этому была причастна Сьюзан Ричардс, — в таком случае ей пришлось бы пожертвовать своими детьми. Декер видел эту женщину той ночью. Ланкастер сказала верно: Сьюзан билась в истерике, совершенно обезумев от неверия и ярости. Она была насквозь потрясена тем, что отлучилась куда-то, а вернувшись вечером, обнаружила, что семьи у нее больше нет.Декер замедлил ход машины, обдумывая все эти моменты.Взять, скажем, телефонный разговор между Кацем и Ричардсом.На самом деле невозможно установить, что Ричардсу звонил именно Кац. Это был всего лишь телефон Каца. А звонок мог сделать кто угодно. То же самое — никакой гарантии, что ответил именно Ричардс, по этой же причине.Вывод напрашивался следующий: никакой запланированной встречи между ними быть не могло. Скорее всего, убийца выставил все так, будто у них была встреча или же Кац просто зашел на пивко. При таком сценарии все могло обстоять именно так, что убийца или убийцы притащили туда бесчувственного Дэвида Каца. Они могли войти, взять Ричардсов в заложники, привести Каца, методично всех поубивать, а затем подбросить улики на Мерила Хокинса, выйти из дома через черный ход, а через час вызвать полицию.Теперь вопрос состоял в том, кого же именно собирались убить. Ричардса или Каца? Банкира или заемщика?И за что?И почему убийцы выбрали для своего злодеяния именно эту ночь?Понятно, что ответ на любой или на все три эти вопроса мог выдать ту мразь с головой.Но ответа пока нет. И неизвестно, предвидится ли он вообще.Путь пролегал мимо очень даже знакомого места: Берлингтонская средняя школа, где чуть больше двух лет назад состоялась ужасная, ошеломившая весь город стрельба со множеством жертв.Декер припарковал машину и направился к полуразрушенной футбольной площадке. Футбольную команду Берлингтон больше не выставлял — не было достаточно ребят, которые бы этим интересовались. Декер поднялся на места для болельщиков, когда начал накрапывать дождик.Здесь он сел и оглядел поле, на котором много лет назад блистал сам. Единственный ученик в истории Берлингтонской школы, выросший до игры в НФЛ, пусть даже в одном-единственном матче. Он поднял воротник пальто и хмуро уставился перед собой.Когда взгляд Декера сместился вправо, он вздрогнул, увидев, что к нему кто-то приближается. Оказалось, Мэри Ланкастер.Она медленно поднялась по ступенькам и села рядом.— Или мы не делали этого раньше? — спросила она.Он кивнул:— Было дело. Под дождем. После школьной перестрелки. Как ты узнала, что я здесь?— Я не узнавала. Ты же знаешь, у меня дом выходит на школу. Я здесь гуляю на ночь глядя. И вот увидела тебя.Он опять кивнул.— Но сейчас-то уже второй час ночи. Не так уж безопасно гулять одной.— А тебе?— Да я-то что, — сказал он. — Во мне и росту больше.Она приоткрыла пальто, и взгляду открылся ее всегдашний пистолет в кобуре.— Если кто-то захочет грабить, угощу пулькой.— Ну понятно. Как твои дела?— Да так, идут. Я слышала, у тебя там подвижки в деле?— Кто тебе сказал?— Удивишься: Нэтти. Он к тебе как будто поменялся, после того как убили Салли.— Ты в курсе, что они встречались? — поинтересовался Декер.— Да ты что! — удивилась она. — Нет, не знала. Он ведь женат?— Салли с ним порвала. Понимала, что делает не то.Ланкастер покачала головой.— Никогда бы не подумала. И до сих пор не могу поверить, что она мертва.Он поглядел на нее под набирающим силу дождем. На Мэри был длинный плащ и бейсболка, из-под которой лохматились седые волосы. На своих худых плечах она, казалось, несла непомерный груз.— Мэри, ты не больна? В смысле серьезно?Она, не оборачиваясь, продолжала смотреть на поле.— Тебе-то что?— Ты очень изменилась, Мэри. Стала другой, не такой, как прежде. И мне кажется, это не только из-за того, что происходит между вами с Эрлом.Она сжала, а затем разжала кулаки.— Больна не смертельно, если ты про это. Онкологии нет, несмотря на то что я курю.— А что же тогда?Ланкастер ответила не сразу.А когда все же ответила, в голосе звучала усталая покорность.— Ты когда-нибудь слышал о ранней деменции?У Декера отвисла челюсть.— Деменция? Так ты ж еще молодая, мы с тобой ровесники!Она грустно улыбнулась.— Потому и называется «ранняя», Амос.— А ты уверена? Когда тебе поставили диагноз?— С полгода назад. И они уверены. Томография, анализ крови, биопсия, прочее другое. Сижу на медикаментах, лечусь.— Ну вот, значит, все еще изменится? — воспрял он с робкой надеждой.Мэри покачала головой.— Таких лекарств нет. Можно только замедлить ухудшение.— Тогда какой прогноз? — тихо спросил он.— Трудно сказать. Случаев, как у меня, явно не миллион. И реакция у всех, понятно, разная.— Но могут же дать приблизительную оценку?Ланкастер глубоко вздохнула, и ее лицо дрогнуло от волнения.— Через год я, наверно, не смогу уже узнать ни себя, ни кого-то еще. Или же лет через пять. Но вряд ли дольше. Мне не будет еще и пятидесяти.Повисло тягостное молчание, а по ее щекам вперемешку с дождем скатывались слезы.— Мэри. Мне жаль. Очень, очень жаль.Она вытерла глаза и отмахнулась.— Декер, сочувствие мне не нужно. И уж тем более от тебя. Я знаю, что здесь ты не спец. — Она похлопала его по плечу и уже мягче добавила: — Но за участие все равно спасибо.— Как ты узнала, что с тобой что-то не так?— Как-то раз я проснулась и с минуту не могла вспомнить, как зовут Сэнди. Было даже забавно. Я отмахнулась, списав все на переутомление. Но такие казусы стали случаться все чаще. Вот тогда я и пошла к врачу.Декер задумался о той своей секундной неспособности вспомнить любимый цвет Кэсси.— Наверное, поэтому вы расстаетесь с Эрлом?— Эрл хороший парень, лучшего нельзя и пожелать. Но ему и так достается с Сэнди. Нет нужды прибавлять ему лишних хлопот.— Хороший парень не стал бы считать это обузой.Она поглядела на него.— Кэсси никогда не считала обузой тебя. Надеюсь, ты это понимаешь.Декер отвел глаза, скользя взглядом по полю, где он, бывало, носился как ветер, разметывая соперников словно камешки под одобрительные крики болельщиков, — нормальный пацан с чуточку даже ненормальным спортивным талантом. То было счастливейшее время его жизни, сошедшее к нулю на шкале счастья к тому времени, как он сделался мужем и отцом.— Я это знаю и помню, — вымолвил он. — Но не думаю, что тебе следует так легко отступаться от Эрла. «В болезни и в здравии» — это ведь не просто слова.— «Пока смерть не разлучит нас…» Такие клятвы легко давать, когда ты молод, здоров, счастлив и влюблен, а впереди у тебя вся жизнь.— Ты все еще любишь его?— Что? — Она посмотрела слегка удивленно.— Я вот все еще люблю Кэсси. И любить не перестану. Мне нет дела, что она мертва. Но Эрл-то не умер. Он существует, здесь и сейчас. Я бы отдал все, чтобы Кэсси была здесь. И ничто: ни ранняя деменция, ни что другое — не отбило бы меня у нее. Для меня любая секунда без нее была бы пустой тратой жизни.Дождь лил уже в полную силу. Декер поднялся и пошел вниз по ступенькам.Мэри Ланкастер следила за каждым его шагом.Глава 43— Что-то вид у тебя… Ты нормально спал?Марс с Декером сидели за утренним кофе в «Резиденс Инн».— Как младенец, — соврал Декер. Откинувшись на спинку стула, он принялся теребить бумажную салфетку. — К преступлению они готовились. Им надо было заполучить отпечаток, ДНК и подогнать пластину выключателя. Затем похитить Дэвида Каца, совершить сами убийства, оставить улики и скрыться с места преступления. Тут без четкого планирования не обойтись.— Согласен.— Так почему же они выбрали для преступления именно ту ночь? Это просто совпадение, что все сопоставимо по времени с единственно известным за долгое время телефонным разговором между Кацем и Ричардсом?— Может, убийцы прознали о звонке другим способом. Во сколько он был сделан?— В двенадцать десять.— Ричардсу позвонили на работу?— Ему звонили на сотовый, но исходя из времени это был…Декер сел прямо, распахнув глаза.— Что? — слегка встревожился Марс.— Это был понедельник, в октябре.— Ну и?— Это был как раз День Колумба[249].— Значит, праздник.— Что означает две вещи: школы и банки были закрыты.— А где на момент звонка находился Ричардс, если не в банке?— Он вполне мог быть дома, — рассудил Декер.— Со своими детьми. И женой. По-твоему, один из них мог что-то подслушать, а потом кому-то рассказать?— Вполне возможно. Но в любом случае им приходилось действовать быстро. Посадить отпечаток на выключатель и отнести его к Ричардсам. Затем кто-то царапает руки Хокинсу и таким образом собирает его ДНК.— И ты думаешь, что это была его дочь, Митци.— Это бы объясняло, почему он молчал: ведь он знал, кто именно его оцарапал.— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — задумчиво произнес Марс. — Его жена лежала при смерти, и он не хотел, чтобы их дочь вляпалась в беду, даже если бы это стоило ему свободы.Декер кивнул:— Я уверен: когда придут результаты ДНК, под ногтями Эбигейл обнаружится еще и примесь ДНК Митци.— Но с чего бы ей подставлять родного отца?— Она была наркоманкой, половину времени под наксом. Ее можно было легко на это подбить.— Но зачем кому-то понадобилось все это мутить, убивать Дэвида Каца и Дона Ричардса? И как это связано с визитом Каца в дом? Постой. А ты не думаешь, что те парни тоже были наркоманами?— Насколько известно, мы не… — Декер осекся. — Хотя сын Ричардса, Фрэнки, был из их числа. Мы выяснили, что он занимался дилерством.— Опять же в чем связь?Декер прикрыл глаза и обратился к своему облаку. Через несколько секунд он покачал головой.— Этого в материалах дела нет.— Нет чего?— Имени дилера Митци.Глава 44Нэтти с угрюмым видом сидел у себя за столом в помещении убойного отдела. Автономно здесь работали еще четыре детектива, включая Мэри Ланкастер.Спустя секунду сюда ворвались Декер и Марс. Даже не поздоровавшись (Ланкастер встретила такое поведение вопросительным взглядом), он остановился перед Нэтти.— Карл Стивенс, — сказал он.— Чего?— Дилер, снабжавший наркотой Фрэнки Ричардса.Из-за своего стола вышла Мэри Ланкастер.— Личность нам знакомая, но у него по тем убийствам было алиби. Мы проверяли.— Ну и что, — резко сказал Декер.— Что «что»? — огрызнулся Нэтти.— Митци Хокинс он тоже снабжал?Ланкастер с Нэтти переглянулись.— Не знаю, — ответил Нэтти. — Давно все было. А что, это может иметь значение?— Еще какое.Нэтти вздохнул.— Могу проверить. Хотя гарантий, что это где-то отражено, нет. Карл Стивенс продавал многим.— А где он сейчас? — поинтересовался Марс.— Как раз это сказать несложно, — ответила Ланкастер. — Сидит в «Трэвисе». Теперь это частная тюрьма. От десяти до двадцати лет за убийство второй степени. Укокошил одного парня на сделке с героином. Отбывает уже пять лет. Как раз я его туда и отправила.— Ну-ка, ну-ка… «Трэвис»? — Декер оживился. — Это не там, откуда освободился Мерил Хокинс?Нэтти сел за компьютер и побряцал клавишами. Добравшись до нужной страницы, он с удивлением поднял голову.— Ух ты. И в самом деле.— Они оба находились в общаке? — спросил Декер, имея в виду общую камеру.— Не знаю. Хотя это обычное дело. Для разделения заключенных там даже нет места, все переполнено.— Значит, в тюрьме они могли пересекаться, — сказала Ланкастер. — Ты как думаешь? — поглядела она на Декера.— Если они действительно общались, Стивенс мог сказать ему нечто такое, что подвигло Хокинса явиться сюда и попросить нас доказать его невиновность. Я тут прикидывал временные рамки. И подумал, может, Хокинс действительно узнал что-то, заставившее его уверовать в нашу способность его оправдать? Он хотел встретиться со мной. Может, как раз тогда и собирался выложить все, что он знает.— Должно быть, он узнал это только недавно, иначе почему ему было не поднять шум, все еще сидя в тюрьме?— А что мог ему сказать Стивенс? — спросил Нэтти.— Во-первых, что он был дилером Митци, — ответил Декер.— И что с того?— А то, что это могло означать связь между Фрэнки Ричардсом и Митци.— Какую связь? — наседал Нэтти. — Говоришь какими-то загадками.— Ты не можешь добыть нам пропуск на свидание со Стивенсом? — игнорируя вопрос, спросил Декер. — Прямо сегодня?— Могу попробовать. Но что он может такого сказать?— Этого я не узнаю, пока сам не расспрошу. — Декер помолчал. — А ты… э-э… со мной съездить не желаешь?Нэтти ответил не сразу. Подумав, он нерешительно поглядел на Ланкастер и сказал:— Вообще-то у нас сегодня с женой договорено вместе пообедать.Секунду-другую Декер пристально на него смотрел.— Вот и правильно, гораздо больше пользы. Я тебе все сообщу по возвращении. — Он кивком указал на телефон на столе Нэтти: — Позвони им и скажи, что нас будет двое.— Лучше трое, — подала голос Ланкастер.— Мэри, у тебя ж самоотвод…— Да хрен на него. С убийством Хокинса, где требовалось алиби от Эрла, это не связано.Декер посмотрел на Нэтти.— Да без проблем, — пожал тот плечами.— Тогда погнали, — сказала Мэри и первой вышла из комнаты.— Глянь-ка, — весело подмигнул Марс, — вы друг друга просто копируете.* * *Поездка длилась два часа, и Марс дремал на заднем сиденье. Декер познакомил их с Ланкастер на пути к машине.Осторожно проверив в зеркальце заднее сиденье, Мэри повернулась к Декеру.— Помнишь вчера, на футбольном поле? — тихо спросила она.Декер не сводил глаз с дороги:— Да, а что?— В том, что ты сказал, было много смысла.Декер продолжал смотреть на приближающуюся грозу.— Сегодня утром у нас был разговор с Эрлом.Теперь уже Декер поглядел на нее, мимикой давая понять, что весь внимание.— Мы, наверное… попробуем еще раз.— А та его знакомая? — спросил Декер.— Что тут говорить, это ведь я подтолкнула его к тем отношениям. Не пойми меня превратно. Нэнси очень милая, и Эрлу она нравится. Черт, она и мне симпатична.— Но это не то, чего хочет Эрл?— Да. Он ясно дал это понять сегодня утром. Он хочет…— …чтобы с ним была ты.Ланкастер коснулась своего морщинистого лица и провела рукой по жестким волосам.— Не могу понять почему. Выгляжу как чучело. А Нэнси — просто красотка.— Кто сейчас мелет ерунду?Ланкастер смутилась и опустила руки на колени.— Я удивилась, насколько ты обдумал мое положение. Настолько, что сказал именно то, в чем я нуждалась.— Означает ли это, что я зрю в корень?— Означает мое понимание, насколько такие ситуации трудны для тебя, с твоим особым складом ума…— Может, я из него уже вырастаю, — перебил Декер.— А каково оно, — Ланкастер рассеянно притронулась к виску, — когда твой мозг меняется? Какое было ощущение?Декер покосился и увидел, что она смотрит на него так глубоко и пристально, что он ощутил в себе безотчетное волнение. Чувствовалось, что Мэри мучительно рассчитывает на то, что его слова если не утешает ее, то хотя бы смягчат ожидаемый ее ужас.— На переход мне времени отведено не было. В больнице я очнулся уже другим человеком. Мой ум делал то, чего раньше не делал никогда.— Наверное, испугался?От него не укрылось, что теперь она напряженно смотрит на свои руки.— Мэри, лгать тебе не стану. Было неуютно. Но я получал профессиональную помощь и смог адаптироваться. Не скажу, что жизнь стала легче. Но я более-менее освоился, научился ею управлять. Чтобы жить по-своему.— Думаю, для меня все будет несколько иначе.— От наших с тобой бзиков никакого лекарства нет, хотя они совсем разные. Но каждый день наука движется вперед. Глядишь, лет через пяток создадут такое, что над нашими болячками впору будет посмеяться.Мэри кивнула, но тревога с ее лица не сошла.— Если я до этого доживу.Декер протянул руку и ухватил ее за плечо.Мэри от неожиданности вздрогнула. Амос Декер так никогда не поступал. И сам терпеть не мог, когда к нему прикасаются другие.— У тебя есть Эрл, есть Сэнди. И я, чтобы помогать тебе со всем этим справляться.— Ты ведь здесь больше не живешь.— Кто сказал? Вот он я, здесь и сейчас. И все так же буду бывать наездами, ты ведь знаешь.— У тебя здесь семья.— А теперь будешь еще и ты.Это заявление застало Ланкастер врасплох. Тихий всхлип сорвался с ее губ, а обе ладони, сухие и жаркие, стиснули ему предплечье; слезы безудержно катились по щекам.— Амос, какой ты замечательный друг. А я, бывает, об этом и не вспоминаю.— Ты столько лет меня терпишь, Мэри. Дольше тебя только Кэсси. Тебе за это впору вручить медаль. А я могу предложить единственно свою дружбу.— Для меня она важнее любой медали.Остаток пути они ехали молча.Глава 45Исправительный центр Трэвиса вырастал из земли Огайо, всем своим видом однозначно свидетельствуя — это тюрьма строгого режима: бетонные стены, колючая проволока, сторожевые собаки, снайперы на башнях.Оставив машину на парковке, тройка визитеров прошла через зону секьюрити, но тут хляби небесные разверзлись таким дождем, что все трое сиганули под козырек административного здания. Нэтти договорился насчет допроса Карла Стивенса, и гостей проводили в комнату для посетителей.Все трое — Декер, Ланкастер и Марс — были хорошо знакомы с тюрьмами по совершенно разным причинам. Свистки, окрики, густой телесный дух двух с лишним тысяч человек, скученных в помещениях, рассчитанных на половину этого числа, мешались с пестрыми ароматами всевозможной контрабанды, пронесенной из-за стен.Они сидели за столом и ждали появления Карла Стивенса. Его привели неожиданно быстро, через несколько минут. Декеру он помнился высоким и тощим, с собранными в пучок сальными патлами и неряшливой бородой. Этот, которого привели, был в оранжевой тюремной робе и кандалах, одутловат и с мускулами как гантели. Голова выбрита, растительность на лице исчезла. Узловатые предплечья покрыты татуировками, которые продолжались на шее и затылке до самой лысины.Сидящей за столом троице он оскалился улыбкой и уселся напротив; кандалы охранники закрепили в проушине на полу.Затем конвоиры отошли в сторону, но продолжали бдительно наблюдать за происходящим с другого конца комнаты.Стивенс с прищуром посмотрел на Декера.— А я тебя помню. Декер?Декер кивнул.Затем сиделец обратился к Ланкастер:— Ба! И тебя тоже. Блин. Твоими фокусами я тут и оказался.— Нет, Карл. Фокусы были как раз твои. Здесь ты сидишь за убийство того парня.— Фокусы-херокусы, — кривенько усмехнулся Стивенс и удостоил кислого взгляда Марса: — А тебя не знаю.— Не знаешь, — подтвердил Марс.— Тоже коп, что ли?— Он нам помогает в деле, — пояснил Декер.Стивенс продолжал глазеть на Марса.— Ты по виду как будто тоже сидел.— В Техасе не чалился, в одиночке? — поинтересовался Марс.— Не-а. А чего?— Не советую.Стивенс возвратился взглядом к Декеру:— Вам что из-под меня надо? Я в качалку шел, а меня завернули. Сказали, что гости видеть хотят.— Извини, что прервали твои занятия, — сухо сказал Декер. — Мы хотели знать, снабжал ли ты субстанциями Митци Хокинс.— Это еще кто?— Дочь Мерила Хокинса.Стивенс пожал плечами:— Да мне поровну. Я много кого снабжал. — Он хохотнул. — Паспортов, сук им в дупло, не спрашивал.Декер описал внешность Митци, чем снова вызвал у него усмешку:— Ты меня за лоха держишь? Ты же мне сейчас нарисовал портрет любой шлюхи-кайфоманки, которой я давал ширнуться, курнуть или нюхнуть.— Ну а Фрэнки Ричардс? Его ты помнишь? Ему было всего четырнадцать. Он погиб у себя дома вместе с отцом, сестренкой и человеком по имени Дэвид Кац. Все были убиты.— Не, чего-то не припоминаю. Еще что-нибудь?Декер осматривал татуировки на его предплечьях. Слова, символы.Заметив это, Стивенс убрал руки под столешницу, громыхнув кандалами.— Карл, ты здесь к каким бандам приписан? — спросил Декер.Тот лукаво осклабился:— Я тут как Швейцария. Нейтрален. Здесь щемятся в основном латиносы и цветные всех мастей. — Он кивнул на Марса: — Вот они из банд, а белые нет. Мы тут в меньшинстве.— Ты здесь не единственный белый, — заметила Ланкастер. — Вовсе нет.— Да? И все-таки мы в меньшинстве. Надо что-то с этим делать. — Он ухмыльнулся. — Вернуть страну себе.— Это как? Запереть сюда побольше белых парней? — спросил Марс.Губы Стивенса снова скривились.— Да нет. Просто умять и держать вас подальше, отдельной кучей.— Я здесь родился.— Ничего, управа найдется, — с очередной ухмылкой сказал Стивенс. — У вас все?— Карл, — обратилась к нему Ланкастер. — Если ты будешь с нами откровенен, мы ведь можем тебе помочь.Глаза из-под опущенных бровей глянули на нее с цепкой сосредоточенностью.— Чем это вы мне поможете?— Твой срок. Он ведь в определенной степени гибкий.— От десяти до двадцати, пять я уже отмотал, — вслух прикинул он. — Что с этим можно поделать?— Зависит от того, что сможешь сделать для нас ты.Стивенс закатил глаза.— Да что тут будешь с вами делать! Все одна и та же хрень. Я должен рассказать все, что знаю, если вообще чего-то знаю, а потом меня ставят перед фактом: соглашайся или иди нах. Как так вообще можно делать бизнес?— Речь не о бизнесе, — перебил Декер. — А о сбавлении твоего срока на несколько лет, хотя в принципе можешь и отказаться.— Я могу солгать и рассказать вам все, чего вы захотите, — сказал Стивенс. — А вы мне выгодную сделку. Годится?— Нет. Ложь не прокатит. Нам нужна правда, подтвержденная фактами.— Это случилось давным-давно. Как я могу что-то помнить? — едва вымолвив это, Стивенс заметно напрягся.— А что случилось давным-давно? — спросил Декер и, не дождавшись ответа, добавил: — Я думал, ты ничего не помнишь ни о Фрэнки, ни о Хокинсе.— Да это я так, для поддержания базара, — неловко буркнул Стивенс; от развязности уже не было и следа.— Карл, так ты хочешь сделку или нет? — надавила Ланкастер. — Мы можем уехать прямо сейчас, но обязательно зафиксируем в протоколе, что ты проявил несговорчивость. И будешь тогда тянуть по максимуму, всю двадцатку.Стивенс рванулся и, возможно, перемахнул бы через стол, если бы не путы. Злобно ощерясь, с вызверенными глазами он проревел:— Будешь мне яйца крутить — пожалеешь, сука, поняла? Я тебя сюда припираться не просил!— А вот пальцы гнуть не обязательно, — невозмутимо сказала Ланкастер. — Ты лучше скажи, у тебя на воле есть друзья?— У меня друзья везде!— Ну так где же они были, когда твоя задница загремела сюда? Что смолк? — Она сделала паузу. — Друзья у него. Почему ты считаешь себя им обязанным?— Кто вообще сказал, что кто-то кому-то чем-то обязан? — запальчиво рявкнул он.Охранники насторожились, готовясь принять меры, но Декер унял их упредительным взмахом ладони.— Таких долбоящеров, как ты, вагон и маленькая тележка, Карл. Мы с Мэри встречали все это сотни раз. Ты сглупил, лоханулся, и тебя поймали, а твои друзья дали деру на всех парах. И вот он, результат: ты здесь, а они нет.— Да ты понятия не имеешь, на кого дергаешься.— Ну так расскажи, — предложил Декер. — Я всегда хотел знать, кто входит в команду противника.Стивенс отмахнулся, звякнув кандалами.— Что-то я рассвистелся, приятель. Несу всякую херь.— Возвращаясь к Ричардсу и Хокинсу: бьюсь об заклад, ты снабжал их обоих. Может, от одного из них ты слышал что-нибудь, так или иначе связанное с тем делом?— Или, может, вы здесь виделись с Хокинсом, толковали о всякой всячине? — добавила Ланкастер. — А потом его отпустили.— Да ну, хрень все это. Я, между прочим, тоже болею. Печенка.— Значит, ты знал, что его отпустили из-за неизлечимой стадии рака? — спросил Декер.Когда сиделец снова огорчился своему ляпу, Декер сказал:— Карл, посмотри. В одном только этом разговоре ты прокололся уже дважды. Думаю, лучше тебе выложить все подчистую, и мы заключим с тобой сделку. Выйдешь отсюда раньше, чем если будешь юлить.— Думаешь, это легко?— Я не знаю. Наверное, проще попробовать?— Подумать надо.— А чего тут думать? — вмешалась Ланкастер. — Ты поможешь нам, мы тебе.Стивенс повел головой из стороны в сторону.— Скажи нам вот что: вы с Хокинсом общались? — спросил Декер.— Ну, может, и виделись, стены-то одни.— Тогда, может, обсуждали с ним и те убийства?— А вы бы взяли да самого его порасспросили.— Мы б так и сделали, — сказала Ланкастер, — да только его кто-то убил.Лицо Стивенса подернулось восковой бледностью, словно на него вдруг накатила тошнота.— Все, мне пора. — Он махнул охранникам: — Э, уводите! У меня тут все.— Карл, так дела не делаются, — укорил Декер.— Делается, не делается. Достали уже.Когда его уводили, Ланкастер досадливо цокнула языком:— Надо же, как я лоханулась. Не надо было говорить ему, что стало с Хокинсом.— Вряд ли бы это что-то поменяло, Мэри. И кстати, у нас появилась одна зацепка.— Какая?— Татуировки Стивенса очень похожи на те, что я видел на стрелке, убившем Салли Бриммер.— Да ты что! Уверен?— Однозначно.* * *По возвращении в Берлингтон их в отделе ждал Нэтти.— Что там у вас, черт возьми, приключилось? — напустился он с порога.— Ты о чем? — оторопела Ланкастер.— Стивенс только что найден с заточкой в шее. Убит.Глава 46Декер, Ланкастер и Марс сидели в пустом кафетерии «Резиденс Инн» за разговором, а снаружи за темными окнами шелестел дождь.— Что ж, это лишний раз подтверждает, что твоя версия, Амос, была правильной, — сказала Ланкастер. — Стивенс каким-то образом был замешан в этом деле.— А поговорив с нами, подписал себе смертный приговор, — с горечью добавил Марс. — Понятно, подонок еще тот, но такой хрени никто не заслуживает.Декер сидел сложа руки на коленях, а взгляд был сосредоточен на какой-то точке посреди потолка.— У убившего Салли Бриммер стрелка были такие же партаки. Очевидно, между ним и Стивенсом есть какая-то связь.— Ты вправду уверен, что татуировки одни и те же? — спросила Ланкастер.— Я отчетливо разглядел их и тогда в проулке, и в тюрьме у Стивенса. Думаю, он это понял, поэтому, когда поймал на себе мой взгляд, сразу спрятал руки под стол, чтобы я не смог их разглядеть.— Членство в одной банде, — произнесла Ланкастер. — А что, вполне вероятно.— Быстро же они, — хмуро усмехнулся Декер. — Пришили уже через два часа после нашей встречи.— Откуда такая оперативность? — спросила Ланкастер. — Если только она была связана с нашим визитом. Эта публика режет друг другу глотки постоянно.— Тогда это самое большое совпадение в мире.— А ты не веришь даже в самые мелкие, — ухмыльнулся Марс.— Ты видел, как Стивенс стушевался, когда узнал, что Мерил Хокинс убит? Испугался за свою безопасность. Пытался схватить себя за язык, но уже было поздно.— С его уходом как мы теперь доберемся до истины? — вздохнула Ланкастер. — Зацепки обрываются одна за другой. Черт возьми, мы даже не знаем, кто это порешил семью Ричардсов и как там оказался Дэвид Кац.— Ну почему. Я думаю, знаем, — возразил Декер.Он изложил ей свою версию о том, что Каца похитили и в дом Ричардсов доставили на его же машине. А также о подмене выключателя и ДНК, исходящих, возможно, от Митци.— Нэтти я тоже обо всем этом рассказал.— Так вот почему ты хотел разговора со Стивенсом, — догадалась Ланкастер.Декер кивнул:— Я думаю, Фрэнки Ричардс подслушал разговор своего отца с Кацем и рассказал о нем Стивенсу при встрече или же просто ему позвонил. Звонок поступил в праздничный день, и отец с сыном, по-видимому, оба были дома. Содержание телефонного разговора от Фрэнки Стивенс затем передал другим. А те все устроили и на следующий же вечер пришли и убили там всех. Именно так они выбрали и вечер, и место, поскольку Ричардс, судя по всему, все равно ожидал прихода Каца. Похоже, насчет этого они меж собой и созванивались.— А они тот вечер, наверное, выбрали потому, что знали о предстоящей отлучке Сьюзан Ричардс, — рассудил Марс. — Она же, скорей всего, о теме их предстоящего разговора ничего не знала.— Итак, если выяснить, что они планировали меж собой обсудить, — сказала Ланкастер, — то и вся эта история может распутаться.— Единственно известная привязка у них была одна — ресторан «Американ Гриль».— Которым до сих пор владеет и управляет Рэйчел Кац, — сказал Марс. — И это несколько озадачивает, поскольку мне она сказала, что за месяц в своем ночном клубе она денег поднимает едва ли не больше, чем в «Гриле» за полгода.— У нее есть еще и другие проекты. Так что удивительно, что она так привязана к этому месту, — сказал Декер.— Мне она сказала, что это, мол, была первая сделка ее мужа, отсюда такая ностальгическая привязанность. Хотя сентиментальностью эта дама, судя по всему, отнюдь не страдает.— А еще она тебе сказала, что привлекает местные ноу-хау, а ее партнеры приносят в клюве бабло, — напомнил Декер.— Ты думаешь, во всем этом могут быть задействованы ее финансовые партнеры? — спросила Ланкастер.— Не знаю. Но если так, что мешало им здесь крутиться и тринадцать лет назад? Возможно, стоит покопаться, что это за народ.— Кто бы он ни был, у него наверняка серьезные связи в «Трэвисе», — заметила Ланкастер.— Как ты, интересно, собираешься вентилировать все это у Рэйчел? — полюбопытствовал Декер. — Они уже в курсе, что мы тут вынюхиваем: наша встреча со Стивенсом тому пример. Не хотелось бы настораживать их еще сильней.— Ну а я, скажем, на что? — спросил Марс проникновенно.— Что значит «на что»? — не поняла Ланкастер.— Леди явно ко мне неравнодушна.— Леди также знает, что ты с нами из одной шайки-лейки, — предупредил Декер.— Вчера вечером она мне много чего порассказала. Может, порасскажет еще что-нибудь.— Мне это не нравится, — нахмурилась Ланкастер.— Да и мне тоже, — признался Декер. — Но, возможно, это наш лучший пристрелочный выстрел. Можно одновременно выяснить, кто ее партнеры. На все ее проекты должна быть документация.— Ладно, я этим займусь, — кивнула Ланкастер. — А ты, — она ткнула пальцем в сторону Марса, — должен понимать, что это не игры и не забавы. Эти люди — убийцы.— А как же, — согласился Марс. — Именно поэтому мы и идем по их следу.— Ты думаешь, что много знаешь об убийцах?— Я? Все эти годы я провел в камере смертников.Ланкастер укоризненно посмотрела на Декера.— Ты можешь сказать ему, чтобы он был серьезен?— Он серьезно, Мэри.Ланкастер, резко обернувшись, подозрительно уставилась на Марса.— Спокойно, — сказал он. — Выяснилось, что я был невиновен. Правда, это стоило мне двадцати лет жизни и помножило на ноль все шансы, которые у меня были для игры в НФЛ.— Надо же, — посочувствовала Ланкастер. — Полный отстой.— О, это больше чем отстой, поверь.— А как ты думаешь подступиться со всем этим к Кац? — заинтересовался Декер.— Тут такое дело. Она, видимо, полагает, что сможет меня пронять и узнать подробности расследования. Она уже пыталась подлезть прошлой ночью. Я дал ей не так уж много, но кое-где все же приоткрыл. Можно внушить ей мысль, что у нее с этим получается. Спрашивается: почему бы мне не сделать то же самое с ней? — Он сделал паузу. — И вообще, можно взять ее в разработку.— Что за разработку? — насторожилась Ланкастер.— Пока толком не знаю. Она привлекательна, образованна, при деньгах. Но мне кажется, она одиночка. Почему она так и не вышла замуж во второй раз? И почему всегда настороже? Когда я спросил у нее насчет встречи с ее деловыми партнерами, она тут же напряглась.— Возможно, ты и прав, — сказала Ланкастер.— И если окажется, что можно провести рекогносцировку, я это сделаю.— Ого, ты считаешь себя эдаким… шпионом? — улыбнулась Ланкастер.— Ну, раз моя женщина шпион, то что мешает мне?— Теперь ты меня точно разыгрываешь, нет?Марс торжественно поднял правую руку:— Чистая правда.Он перевел взгляд на Декера, который кивнул:— Военная разведка.— Вот же сукин сын! — воскликнула Ланкастер. — Амос, я замечаю, ты обрастаешь совершенно новым классом друзей.— Отсутствие роста — признак увядания, не так ли? — маслянистым взором поглядел Марс.Декер положил ему руку на плечо.— Шутки шутками, Мелвин, но это опасно. С головой туда ни в коем случае не лезь. Они знают, на чьей ты стороне. Все в одну минуту может пойти наперекосяк. Едва лишь что-то почувствуешь, вмиг бросай и уноси ноги.— Ты же знаешь, Декер, быстрота всегда была моим коньком, еще со времен нашего студенческого футбола.— Погодите, — изумилась Ланкастер, — так вы что, играли друг против друга в футбол?— «Лонгхорнс» против «Бакайз», — сказал Марс. — И угадай, кто победил?— Да ты, ты, — признал Декер. — И, надеюсь, снова одержишь верх. Потому что в отличие от футбольных матчей в колледже здесь я болею за тебя.Марс улыбнулся, но, увидев взгляд Декера, взял его за плечо и с тихой настойчивостью сказал:— Послушай, я знаю, что это не игра. Но погибли люди. Без всякой причины, только потому, что какие-то сволочи решили, что им не жить, да еще вместе с детьми. И если я сумею помочь тебе их сковырнуть, то я это сделаю.Ланкастер с Декером переглянулись.— Амос, ты серьезно улучшил качество твоих друзей.— Я знаю, — ответил он. — Поэтому тем более не хочу их лишаться.Глава 47— Какого черта он здесь делает?Декер, Марс и Ланкастер заходили утром в полицейский участок, когда в вестибюль бурей влетел Чилдресс, тараня всех взрывной волной.Декер выдержал на себе свирепый взгляд полицейского суперинтенданта, стремящегося сбить его своим напором с ног.— Я наблюдаю, — ответил он на крик. — На что меня и уполномочили. Со стороны Нэтти возражений тоже нет.— На Нэтти мне плевать! — Чилдресс уставил в Декера обличительный перст. — И я отлично, черт возьми, знаю, что ничего ты не «наблюдаешь». Ты работаешь над этим делом! Я это знаю, потому что знаю тебя.— Тогда вы знаете и то, что я хочу докопаться до истины.— Ты думаешь, что можешь вот так запросто здесь выплясывать и пытаться делать за нас нашу работу? — ядовито усмехнулся Чилдресс. — Мы, слава богу, вполне способны расследовать это дело сами. И не нуждаемся в помощи ни твоей, ни ФБР. — Он глянул на Марса: — Ты тоже из ФБР?— Не совсем. Просто верный вам союзник-волонтер.— В сотрудничестве нет ничего плохого, — поспешил добавить Декер. — Такое практикуется сплошь и рядом.Он взглянул на Ланкастер и не удивился, увидев, что та молчит. Это была ее работа, основа содержания семьи. А с ухудшением здоровья Чилдресс мог сделать ее жизнь невыносимой.Чилдресс между тем лупил прямо под дых:— К тому же не забывай, что против тебя по-прежнему выдвинуты обвинения. И на тебе висит дата суда, в которую необходимо явиться. Ты уже нанял себе адвоката? Он тебе ох как понадобится.— Нанимать Кена Фингера я в любом случае не собираюсь.— Почему нет? — вскинулся Чилдресс. — Человек с заслуженной репутацией.— Ну да, для Мерила Хокинса он постарался на славу.— Черт подери! Величайший в мире юрист и тот не смог бы помочь Хокинсу. Судебно-медицинская экспертиза была безупречной.— Вы так думаете?— Ты сам лепил это чертово дело, Декер, — бросил Чилдресс.— Ну да. Только вылепил неправильно.Чилдресс хотел что-то сказать, но как будто проглотил эти слова.— Что ты имеешь в виду?— Нас всех поимели, вот что.— Ты рехнулся? Криминалисты не лгут.— Они нет, а вот людишки да. Беспрестанно.— Ты несешь полнейшую бессмыслицу. — Чилдресс сердито поглядел на Ланкастер. — Мэри, как ты, черт возьми, можешь работать с этим типом?— Он дает результаты. Ты это знаешь так же, как и я.Чилдресс угрожающе повернулся к Декеру.— Шаг влево, шаг вправо. Один-единственный. И твоя жопа моя.— Как соблазнительно, — отреагировал Декер.Казалось, Чилдресс ему сейчас врежет, но ничего, как-то преодолел себя и зашагал прочь.— Он всегда такой кроткий? — поинтересовался Марс.— Со временем все лучше, — сказала Ланкастер. — Проделал путь от Сатаны до обыкновенного мудака.Марс призадумался.— Так ты действительно под статьей? Я думал, это просто шутка.— Да нет, не шутка. Хотя сомневаюсь, что дело дойдет до реального суда.— Если к этому имеет какое-то отношение Чилдресс, не сомневайся, — успокоила Ланкастер.— Ладно, пускай блажит. А нам нужно удерживать внимание на этом деле.— Какой следующий шаг? — спросила Ланкастер.— В день исчезновения Сьюзан Ричардс кто-то выдал себя за нее.— Ну, это еще не доказано, — заметила Ланкастер. — Пока только предположение.— Предположение или нет, но версию проверить надо.Марс предложил:— Тогда, наверное, проверьте вдвоем? А я попробую выйти на Рэйчел. Она мне оставила номер мобильного.— Нам надо быть при этом рядом, — сказал Декер.— Надо-то надо, но пасти меня вы все равно не сможете. А я дам знать, как оно все сложится.— Не мешало бы снова снабдить тебя прослушкой.Марс мотнул головой:— Еще не хватало, чтобы она увидела на мне проводки. Спалюсь в момент.— Хорошо, — неохотно согласился Декер. — Но будь осторожен.Марс, уходя, поднял большой палец.Ланкастер проводила его долгим взглядом.— Не волнуйся, Амос. Судя по виду, он может сам о себе позаботиться.— Я беспокоился бы меньше, если б он ввязался в кабацкую драку с пятью громилами. Там бы он наверняка вышел победителем.— Ну так в чем беспокойство? Драться с пятерыми он не собирается. А всего лишь встретится с одной женщиной.— Вот это меня и тревожит.— А мы чем займемся?— Тем, в чем ты мне не помощник.— Почему?— Как я уже сказал, это имеет отношение к Сьюзан Ричардс. А еще моя проверка затрагивает Рэйчел Кац. В этой части дела ты работать не можешь из-за Эрла.— Эрл обеспечивал Рэйчел алиби в убийстве Мерила Хокинса. Но не в том, что случилось с Ричардсами.— Ты думаешь, Чилдресс рассудит таким же образом?— Да кому какое дело? — отмахнулась она и с черным юморком добавила: — Через год я, может, уже и не вспомню, кто он такой.— Ну ладно, если ты так уверена.— А то. Но каким образом Кац может быть причастна к исчезновению и убийству Сьюзан Ричардс?— Кто-то за нее себя выдал, чтобы не смогла распознать Агата Бэйтс. И Рэйчел Кац, и Митци Гардинер — они обе примерно одного роста и комплекции. Издали, в длинном плаще и шляпе, их можно было принять за Сьюзан Ричардс. Особенно тем, у кого зрение не самое лучшее, как у нашей киноманки.— Ты действительно думаешь, что одна из них могла убить Ричардс и скрыться вместо нее, упихав труп в чемодан?— Мы или докажем, что это правда, или нет.— А кто первый? Рэйчел Кац или Митци Гардинер?— Кац пока оставляем Мелвину. А сами едем на разговор с Гардинер.— Рассказывать нам она ничего не обязана.— Тогда давай от нее это услышим.— Ты собираешься прямо в лоб высказать ей обвинение?— Мэри, ты всегда недооценивала тонкость моей личности.Ланкастер удивленно подняла брови.— Может, потому, что я никогда ее не видела.— Что ж, тогда держись. Потому что теперь тебе это предстоит.Глава 48— Да что это за домогательство, черт возьми?Декер с Ланкастер находились на переднем крыльце дома Митци Гардинер, которая сейчас с рассерженным лицом стояла в глубине прихожей.— Я вполне понимаю ваши чувства, миссис Гардинер. Но дело в том, что мы изо всех сил пытаемся раскрыть ряд убийств, связанных с вашим отцом. И нравится вам это или нет, но вы один из наших немногих источников информации. Поэтому у нас есть ряд вопросов, которые мы постараемся сделать для вас максимально безболезненными. Обещаю.Ланкастер смотрела на Декера не веря глазам — само собой, она никогда не видела, чтобы он вот так разговаривал с подозреваемым или интересующим лицом.Митци Гардинер посмотрела на Ланкастер:— Я вас помню. Вы вместе работали над тем делом.— Да, все верно. Но должна признаться, что вряд ли узнала бы вас. — Ланкастер окинула взглядом высокую эффектную фигуру Гардинер, элегантность ее одежды, идеально уложенные волосы и безупречность кожи.— Видимо, я значительно изменилась с тех пор, как вы видели меня в последний раз.— Вы выглядите просто великолепно.— Спасибо.— И должна признаться, никогда не думала, что мы когда-нибудь снова вернемся к этому делу. Но затем ваш отец вернулся в город и заявил о своей невиновности.Гардинер указала на Декера:— Я уже сказала ему, что это вздор. Мой отец просто хотел вас подразнить. Заставить усомниться в своей виновности.— Мы пока не выяснили, кто его убил, — сказал Декер.— Вы говорили, что наводите справки у тех двух вдов.— Да, наводил. Но одну из них убили.У Гардинер приоткрылся рот; было видно, как дрожат ее пальцы на дверном полотне.— Убили? Кого именно?— Сьюзан Ричардс. Есть мнение, что она была похищена из своего дома, а затем убита.Не дождавшись от Гардинер реакции, он добавил:— Не позволите зайти?Она без слов провела их по коридору в зимний сад и жестом пригласила сесть, сама оставшись стоять со стиснутыми перед собой ладонями.— У вас очень удивленный вид, — заметил Декер.— Что? Ах да. Как не удивиться. Сначала мой отец, теперь вот Сьюзан Ричардс.Резким движением она села напротив и уставилась на свои колени.Ланкастер обвела взглядом изящные очертания стропил зимнего сада.— Какой у вас прекрасный дом.Гардинер рассеянно кивнула, по-прежнему избегая встречаться с ними взглядом.Декер достал что-то из кармана и протянул ей.— Мне подумалось, что вы бы захотели иметь это у себя.Митци Гардинер подняла глаза, но за фотографией не потянулась.— Это вы, тогда еще маленькая. Снимок нашелся в бумажнике вашего отца. Больше там почти ничего не было. Вы говорили, что никогда не навещали его в тюрьме, но он, очевидно, хранил эту фотографию все годы.Гардинер покачала головой:— Я… Мне этого не нужно.Декер положил фото на столик, лицом вверх.— Какие у вас вопросы? — спросила Гардинер, мельком глянув по фотографию и тут же отведя глаза.— Прошу вас, не обижайтесь: мы опрашиваем всех, кто имеет отношение к этому делу. Нам нужно знать, где вы были, когда Сьюзан Ричардс видели живой в последний раз.— Неужели вы думаете, что я имею какое-то отношение к ее смерти?— Я не исхожу из того, что кто-то способен на убийство. Хотя некоторые явно подходят. Тем не менее вас я ни в чем не обвиняю, а просто ужимаю список подозреваемых прямо сейчас. Мы можем удалить из него и вас, если вы расскажете, где вы были.— О каком времени идет речь?Декер назвал ей дату и время суток.Гардинер откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Затем сунула руку в карман, извлекла телефон. Активировала свой календарь и пробежалась по нескольким скриншотам. Кажется, вздохнула с облегчением.— Ну вот. Я была на мероприятии, с моим мужем. Бизнес-ужин. С нами всего шесть человек. Здесь, в Траммеле. В ресторане. С семи вечера и до глубокой ночи.— И ваш муж может это подтвердить? — спросила Ланкастер.— С ним что, обязательно разговаривать? — спросила Митци обеспокоенно. — Он ничего не знает о… Про мою прошлую жизнь.— Ну, а если вы дадите нам имена кого-нибудь из других там присутствовавших?— Да вы что! Это все равно что сказать ему, — отрезала она. — Он создал себе отличную репутацию в своей области, люди ему доверяют. Что-нибудь подобное может его погубить.— Хорошо, ну тогда кого-нибудь другого, кто мог бы подтвердить ваше местонахождение? — не отступала Ланкастер.Гардинер внезапно оживилась.— Постойте! Я знаю хозяйку ресторана. Она могла бы подтвердить. У нас был приватный номер, и мы его оплатили кредитной картой. Вы можете проверить по квитанции.— Пойдет.Ланкастер достала блокнот и записала информацию.— Это все? — спросила Гардинер, все еще явно растерянная.— Теперь назовите нам, где вы были на момент гибели вашего отца.— Что? На меня теперь вешают убийство собственного отца? Кошмар!— Повторяю, вас ни в чем не обвиняют. Я исключаю подозреваемых, как мы только что сделали в отношении Сьюзан Ричардс.Гардинер снова сверилась со своим календарем после того, как Декер сообщил ей время убийства.— Я была дома, в кругу семьи. Более того, в этот час, наверное, уже спала. Как все нормальные люди, — добавила она.— А это ваш муж может подтвердить?— Ну, если такуж необходимо, — процедила она. — Надеюсь, это все?— Есть еще одно несоответствие, — сказал Декер. — Хотя я уверен, что вы сможете его прояснить.Гардинер посмотрела на него с усталым вздохом.— Я помню, вы и тогда не переставали задавать вопросы.— Боюсь, я совсем не изменился. Среда обитания, знаете ли.— Какое несоответствие?— Вы говорили, что никогда не залезали в шкаф вашего отца. Тот, что в спальне.Гардинер, казалось, мгновенно заняла оборонительную позицию.— Кто вам это сказал?— На самом деле вы. Когда я был здесь в первый раз и мы разговаривали.— Да? Ну ладно. Только не пойму, в чем несоответствие.— В полицейском протоколе указано, что именно вы показали криминалистам ту панель в шкафу.Гардинер нахмурилась.— Не помню, чтобы я это делала.— Так значится в протоколе.— Мало ли что значится. В протоколах ведь тоже бывают неточности.— То есть вы хотите сказать, что панель им не показывали?— Я же говорю, что не помню, как это было.— Хорошо. То есть они как бы искали и нашли ее самостоятельно.— Наверно.— Но почему они сказали, что им про нее сообщили вы? — спросила Ланкастер.Гардинер заметно побледнела.— Я… Я не знаю. Может быть, и так. Возможно, я помогала им искать или что-то в этом роде. Вполне возможно. Это было так давно. И я была не в лучшем состоянии. Память была затуманенная.— Понятно, — сказал Декер. — Ну хорошо. Спасибо, что уделили нам время.Он встал. Ланкастер машинально сделала то же самое, в недоумении, что Декер все уже закончил.— И это… это все? — спросила Гардинер сбивчиво, в таком же удивлении, что и Ланкастер.— На данный момент да.Декер придвинул ей фотографию, на которой она была ребенком.— Я же сказала, мне не нужно.— Понимаю. Но иногда, бывает, люди меняют свое мнение, разве нет?Гардинер даже не пошевелилась, чтобы взять снимок.— Не провожайте. Выход мы найдем сами, — сказал ей Декер.* * *Когда усаживались в машину, Ланкастер сказала:— Так и быть, Декер, твою новоявленную «тонкую» натуру я одобряю. Но что-то ты быстро свернул опрос. Хотя все шло как надо.— Шло и вправду на славу. Но иногда бывает полезно остановиться: как бы не переборщить.— Она напугана.— Да, действительно. Потому что она знает больше, чем говорит нам. И очень обеспокоена тем, что кто-то другой это тоже поймет.— Ты хочешь сказать, ей может грозить опасность?— Опасность может грозить всем, кто имеет отношение к этому делу, включая тебя и меня.— Мы-то копы, мы на это подписывались. А вот Митци Гардинер нет.— Разве? — спросил Декер, трогая машину с места.Глава 49«Шик-блеск». Иначе и не скажешь.Именно эти слова пришли Марсу в голову при заезде на парковку «Силвер Оук Гриль». Неизвестно, что здесь было раньше, но старый остов строения явно обрел новую жизнь. Марс окинул взглядом стоянку и увидел вокруг целую россыпь дорогих тачек последних моделей. Рядом с навесом входа кичливо стоял даже «Мазерати» кабриолет.Марс вошел и огляделся по сторонам. Место было явно не из дешевых. В ценах на строительство Марс ориентировался, поскольку сам в свое время вложился в недвижимость на рынке округа Колумбия. Балки под старину, добротный каменный пол, изящно-резная барная стойка, дорогие обои в гармоничном сочетании с модерновыми креслами.В заведении было полно обедающих; впереди Марса стояли трое в ожидании, когда их рассадят.— Мелвин!Посмотрев направо, он увидел Рэйчел Кац, которая махала ему рукой из-за углового столика. Он неторопливо подошел.Она встала; чтобы приобнять его и чмокнуть в щеку, ей пришлось встать на цыпочки. Попутно она оценила его одежду — cерый пиджак c черной водолазкой, угольно-черные брюки и мокасины в тон.— Однако. Классный прикид.— Спасибо. Еще неизвестно, кто из нас классней, — пошутил он, оценивая ее брюки, блузку, жакет и «лодочки» без каблуков.— Да я прямо с работы.Присаживаясь, он заметил, что ее коктейль почти допит.— Выпьешь? — спросила Рэйчел.Он посмотрел на ее почти пустой стакан.— А что там у тебя?— «Дьюарс»[250] с содовой. Готова к повтору.— Час пробил — переключаемся на что-нибудь покрепче?— А что. Имеем право.Марс добродушно усмехнулся:— Это по мне.Они заказали по стаканчику и расположились поудобней.— Когда ты мне позвонил, я даже удивилась, — призналась она. — Не ожидала, что ты снова захочешь встретиться.— Почему же?— Ну, мы расстались как-то… на минорной ноте.— Я мыслю на перспективу. От встречи к свиданию.— Польщена, что ты называешь это свиданием.Прибыли напитки, и Марс с Рэйчел легонько стукнулись стаканами.— И еще думаю: удивительно, что Декер позволяет тебе со мной видеться, — сказала Кац, пригубив. — Он ведь, как-никак, ведет расследование, и хотя все факты говорят об обратном, я, видимо, остаюсь для него персоной, представляющей интерес, или как это там называется.— Вижу знание лексикона, — улыбнулся Марс.— Что делать, я тоже смотрю сериалы.— Ого. И как только время остается на работу и все остальные проекты?Она заговорщицки подалась вперед:— А если я признаюсь, что почти каждый вечер, приходя домой, переодеваюсь в пижаму, делаю сэндвич с арахисовым маслом, беру чипсы и сижу, пялясь в телик на старые фильмы?— Я бы поверил, — сказал он, мягко на нее посмотрев. И тут же добавил: — Но не потому, что у тебя нет выбора. Здесь, я думаю, выбор парней как раз достаточный.— А я не хочу парней отсюда, — с горчинкой в голосе промолвила она. — В том-то и дело.— Тогда возникает вопрос: почему бы тебе просто не переехать куда-нибудь? Отсюда вон до Чикаго рукой подать.— Мы с Дэвидом подумывали туда перебраться. А потом его не стало.— Чувствуешь себя привязанной к этому месту?— В каком-то смысле пожалуй. Здесь его могила. Да и то, что он начал строить, тоже находится здесь.— Ну да.— Ты мне не веришь? — спросила она, скорбно поджав губы.— Верю, и еще как. Посмотри на Декера. Он здесь больше не живет, но по-прежнему привязан к этому месту. Возвращается, чтобы навестить могилы своей семьи. У разных людей разные мотивы. Хочешь оставаться здесь — оставайся. Это твое решение и ничье больше.Она хотела что-то сказать, но вместо этого торопливо пригубила коктейль.— Хочешь что-нибудь заказать? Здесь реально хороший лосось, но я предпочитаю тунец тартар.Марс поизучал меню.— А если вагю?[251]— Прекрасно. У нас он тут каждый день свежий.— «У нас»?Рэйчел снова улыбнулась.— Наверное, я не сказала. У меня в этом месте тоже процентовка.— Леди со множеством интересов. Заставляет мир вращаться.Они сделали заказ. Марс непринужденно огляделся, после чего снова перевел взгляд на Рэйчел Кац.— Тут у вас куча денег, и на парковке, и за этими столиками. Я там даже «Мазерати» приметил.— Это вон того господина. — Она исподтишка указала на плотного дядечку лет шестидесяти с седой шевелюрой. На нем был костюм-тройка без галстука и, несмотря на холодную погоду, крокодиловые лоферы без носков. С ним за столом сидели еще шестеро — четверо мужчин и две женщины.— Денежный мешок?— Да. Дункан Маркс.— Тоже у тебя в партнерах?— Не сказать. Хотя проектов у него по городу немало. У нас с ним была пара сделок. Но по сравнению с ним я мелкая сошка.— А по мне ты, наоборот, большая шишка.Она польщенно улыбнулась.— Как там расследование, продвигается?— Декер как раз сейчас допрашивает Митци. Проверка алиби, всякое такое.— По убийству Сьюзан Ричардс?— Да, наряду с прочим.— Возвращаясь к моей предыдущей мысли. Чего это Декер позволяет тебе якшаться со мной? Надеется, что ты выведаешь что-нибудь, позволяющее меня загрести? — последнее она произнесла якобы беззаботно, но напряженность все равно сквозила.— Я уже сказал: к законникам я отношения не имею. Мы с ним друзья. Я не говорю ему, что делать, а он не говорит мне.— Но ты же все равно хочешь ему помочь.Марс широко развел руками:— Если есть что-то для меня полезное, то скажи.Она рассмеялась.— Ты интересный. В этом городе их не так уж много, во всяком случае, мне не попадаются.— Одного из них ты потеряла с отъездом Декера, это факт.Через несколько минут принесли еду. Марс попробовал стейк и впечатленно расширил глаза:— М-м-м. Хорош настолько, что даже тянет нарушить закон. Я не курю, но после такой еды готов пойти на исключение.— С шефом нам повезло. Он из Индианаполиса. Обучался под руководством одного из тех мастеров, которых мы смотрим по телевизору.— Отдадим должное: в своем поварском деле парнище собаку съел.— Да, он такой. Ты думаешь, у Митци Хокинс будет алиби насчет убийства Сьюзан? — резко поменяла тему Рэйчел Кац.Марс поднял глаза от тарелки:— Не знаю. Декер, должно быть, его уже получил. Если оно у нее было. Теперь будет его проверять.— Как и мое.— Совершенно верно. — Марс отложил вилку и нож. — Вид у тебя обеспокоенный.— Ты ждешь от меня признания?— Нет, потому что, при всем нашем поверхностном знакомстве, ты не производишь впечатления убийцы. У меня на это хороший нюх. Но все же, мне кажется, тебя что-то тяготит.— Да нет, я в порядке. Просто, видимо, устала. Последнее время что-то уработалась. — Она потерла виски. — После твоего ухода из клуба я еще занималась кое-какими делами. Совсем не такими веселыми, как с тобой.— Это мне льстит.— Не хочу ходить вокруг да около, Мелвин, но я нахожу тебя очень привлекательным.— А ты красивая, умная, амбициозная, чувственная, вся такая-разэтакая…— Почему-то я чувствую приближение «но»?— Я нынче кое с кем встречаюсь.— Вот же везучая.— Надеюсь, что она тоже так думает. И я не стану мутить тебе голову.— Нет, ты все очень четко объяснил на самом деле. Но дама же может мечтать.Марс подался вперед:— Послушай, Рэйчел, ты мне нравишься. Правда. И хотя я формально с Декером не работаю, я помогаю ему всем, чем могу, как уже говорил.Кац чуть откинулась и взяла свой стакан.— И что?— Неоспоримый факт состоит в том, что здесь гибнет слишком уж много людей. Тринадцать лет назад четверо, включая твоего мужа. Потом к ним прибавился Мерил Хокинс. Затем Салли Бриммер, хотя целились в Декера. А теперь вот Сьюзан Ричардс.— Что ты хочешь этим сказать?— Если ты что-то знаешь, ну хоть что-нибудь, то ты должна сказать нам. Меньше всего мне хочется, чтобы что-то случилось и с тобой.У Кац чуть заметно напряглась спина.— Спасибо за заботу, Мелвин. Но я могу позаботиться о себе сама. И знать ничего такого не знаю, так что не о чем и беспокоиться.Марс медленно кивнул.— Хорошо, если ты так уверена.— Уверена, и даже очень.— Потому что произошло еще одно убийство, о котором ты, возможно, не слышала.Кац взяла вилку, затем медленно опустила, усваивая новость.— Какое? Кто?— Некто Карл Стивенс. Торговал здесь наркотой. Снабжал и Митци, и Фрэнки Ричардса. Декер считает, что он может быть замешан в этом деле.— И он мертв?— Сидел в тюрьме. Мы отправились к нему. Он тоже сказал, что ничего не знает. А к тому времени, как мы вернулись в Берлингтон, он уже был трупом с ножом в шее. — Марс сделал глоток своего «дьюарса». — Так что кому-то, по всей видимости, все равно, знают они что-либо или нет. Просто берут и убивают.— Но как… То есть он сидел в тюрьме. Но они там все время друг дружку режут?— Возразить нечем. Но есть одна особенность. У Стивенса на руках имелись татуировки.— И какие? — спросила Кац чутко дрогнувшим голосом.— Они совпадают с теми, что были у убийцы Салли Бриммер. Декер в этом реально уверен, а с его памятью не сравнится ничто.— Тебе не кажется, что это могло быть простым совпадением?— А тебе?Кац, похоже, взяла себя в руки.— Что ж. Жаль этого Стивенса, но ко мне это отношения не имеет.— Как скажешь. Если ты уверена.— Уверена.— Тогда давай вернемся к нашей чудесной трапезе.Марс доел весь свой стейк. Кац к еде едва притронулась. Хотя допила свой второй «дьюарс».На пути к выходу они миновали столик Дункана Маркса. Тот протянул ладонь и ухватил Кац за руку.— Рэйчел! Я так и знал, что там сидишь ты.— Привет, Дункан.— Место просто сказочное. Очередное твое попадание в «десятку».— Ты мне льстишь. Спасибо.Маркс скосил глаза на Марса.— Не уверен, что знаком с твоим другом.Марс протянул руку:— Мелвин Марс, сэр. Приятно познакомиться.Они обменялись рукопожатием, в то время как остальные за столом тупо на них уставились.— Рэйчел сказала, что тот «Мазерати» ваш. Красавец.— Немецкая инженерия и итальянский дизайн; обручены на небесах.Все дружно рассмеялись.Они вышли из ресторана, и Рэйчел Кац повернулась к Марсу.— Похоже, славный парень, — заметил он.— Да уж. Мелвин, я понимаю, мы только что отобедали, но… может, поужинаем сегодня вечером?— Конечно, почему бы нет. Где?Рэйчел помедлила с ответом.— Что, если у меня? Я вообще-то умею готовить.Видя, что он колеблется, она схватила его за руку.— Обещаю, что все будет… не так, как ты подумал. Я… просто хочу поесть по-домашнему и поговорить с кем-нибудь. И для этого как раз подойдешь ты.Марс сжал ей ладонь и кивнул.— Конечно, звучит неплохо.— Как насчет семи?— Буду обязательно. Что принести?— Да ничего, Мелвин. Себя. Этого будет достаточно.Глава 50Дверь в отдел открылась так резко, что сидящие за одним столом Декер и Ланкастер подняли глаза. Это был тот знакомый медэксперт, только не в белом халате, а в костюме.— Вот, — остановившись перед столом, он взялся перебирать стопку принесенных распечаток, — результаты для вас. Во-первых, у Мерила Хокинса в организме найдены следы обезболивающего. Оксикодон.— Он мог из-за этого находиться в беспомощном состоянии? — спросил Декер. — Скажем, отключка на момент выстрела?— Вполне возможно, — согласился медэксперт. — Примерно то же и у Сьюзан Ричардс. Умерла от передозировки фентанила. С таким препаратом немудрено. Штука коварная, мощная.— У нее есть какие-нибудь признаки регулярного употребления наркотиков?— Никаких. Вообще была в хорошей форме. Как говорится, жить да жить.— А время смерти? — спросил Декер.— Да уже давненько, Амос.— Я уже задавал этот вопрос. Могла ли она быть мертвой на тот момент, когда якобы покинула свой дом?— Я бы сказал, вероятное время смерти совпадает с твоей версией, — подумав, ответил он. — Ты считаешь, ее могли убить в собственном доме?— Вроде того.Медэксперт покачал головой:— Вот это да. Ход дела усложняется с каждой минутой. Хорошо, что не моя задача его распутывать.После того как он ушел, Ланкастер сказала:— Значит, если ты прав, то кто-то убил ее, вынес тело в чемодане и скинул его. Получается, что человек, уход которого видела Агата Бэйтс, был не Сьюзан Ричардс.— Высокий, худощавый, со светлыми волосами, — заученно произнес Декер.— Митци Гардинер или Рэйчел Кац, как ты уже говорил. Но я проверила алиби Митци на то время, когда предположительно была похищена Сьюзан. В ресторане подтвердили, что она находилась там безотлучно весь вечер, еще долго после исчезновения Ричардс.— Тогда что… Рэйчел Кац?— Кстати, насчет нее от твоего приятеля никаких новостей не поступало?— Скинул мне имейл. Они закончили обедать. По его словам, Кац повела себя странно. Хочет сегодня с ним ужинать у нее дома. Есть предположение, что собирается ему открыться. Он также сказал, что упомянул ей об убийстве Карла Стивенса и она сильно всполошилась, хотя пыталась это скрыть. — Декер помолчал и добавил: — В том же ресторане оказался Дункан Маркс. Мелвин с ним перемолвился. А Кац сказала, что он участвовал в некоторых ее проектах.— Правда? Я этого не знала. Но уж Маркса ты, конечно, помнишь.— Еще бы. Он меня раз нанимал, когда его дочь Дженни связалась с мошенником. Маркс приехал в Берлингтон еще давней порой и начал кое-что приобретать. В кризис его малость потрепало, но потом он отыгрался и давай скупать по дешевке недвижимость. Поднялся неимоверно. Еще когда я здесь жил, у него был самый большой домина в округе.— Он у него и сейчас, — сказала Ланкастер. — На том холме за городом. Как будто парняга смотрит на всех нас, мурашей, сверху вниз.— Чем-то мне напоминает другого парня, тоже с доходом и большим домом на холме, но в Пенсильвании. Тот, правда, оказался на мели и ни на кого свысока уже не смотрел.— Маркс-то не на мели. У него деньги сочатся из каждой поры. Я слышала, он еще до Берлингтона сделал уйму денег. Какие-то там инвестиции и иже с ними. Первичное размещение акций и прочее дерьмо, в котором я ни уха ни рыла и ни единого цента не заработаю.— А почему он выбрал Берлингтон? Никогда не мог взять в толк.— Я слышала, его отец был родом отсюда. Кажется, работал на старой обувной фабрике, а потом уехал. Маркс ее купил и превратил в роскошные кондоминиумы.— Там же сейчас живет и Рэйчел Кац.Ланкастер щелкнула пальцами:— Слушай, а ведь точно!— Стало быть, по словам Мелвина, весть об убийстве Стивенса ее сильно потрясла. Теперь она, вероятно, захочет с ним поговорить. И пригласила его вечером к себе на ужин.— Хокинс вот тоже хотел с тобой поговорить, да теперь мертв. И кто знает, может, то же самое проделано и со Сьюзан Ричардс.Они понятливо переглянулись.— Нам, наверное, следовало бы за твоим приятелем сегодня приглядеть.— Я как раз подумал об этом.Глава 51Рэйчел Кац открыла дверь, и Марс заполонил собой дверной проем ее квартиры.Поверх белой рубашки с открытым воротом на нем был темно-синий пиджак, а из-под светло-серых брюк выглядывали мокасины. В одной руке он держал бутылку красного, а в другой — букет цветов.Кац стояла босиком, в неформальных джинсах и свободной рубашке.— Что-то я расфуфырился как ряженый, — улыбнулся Марс на входе в комнату ее лофта. — А ты смотришься великолепно. Вот так и надо: ночь в джинсах и без обуви.Рэйчел поцеловала его в щеку, поблагодарила за цветы и вино.— Да зачем это, — сказала она смущенно, доставая, однако, вазу и наполняя водой. Цветы она поставила в нее, предварительно обрезав кончики стеблей.— Меня мама учила: «Всегда что-нибудь с собой приноси, из вежливости и почтения».— Мама учила тебя правильно. Вы часто с ней видитесь?— Нет, она и отец оба умерли.— Как жаль, извини.— Так уж бывает, — пожал он плечами. — Вино открыть?— Да, пожалуйста. Мой «дьюарс» уже давно выветрился. Штопор в ящике.Он налил два бокала, один подал ей, а сам принюхался.— Ух ты, вкуснятиной пахнет. Что на ужин?— Для начала капрезе[252], цыпленок пармезан под моим фирменным соусом как основное блюдо и канноли[253] на десерт. Все это можно назвать моей итальянской феерией.— И это после целого дня работы?!— Я люблю готовить. Но канноли, признаюсь, купила в магазине.— Вот это да. Впечатляет чертовски. Может, требуется какая-то помощь?— Ты свою лепту уже внес: открыл вино и принес цветы.— Мужикам, как всегда, по рукам.— Ты мудрец, мистер Марс: пришел к готовому.* * *После неспешной получасовой трапезы Марс настоял, что убирать посуду и наводить порядок будет именно он.— Ты готовила, а теперь моя очередь.Наблюдая за его стараниями, Рэйчел поглаживала ножку своего бокала. В какой-то момент она сказала:— Надеюсь, женщина, с которой ты встречаешься, ценит то, что у нее есть.— Полагаю, что да. Но в отношениях этот процесс должен быть взаимным.— Дэвид рассуждал так же.Марс сполоснул тарелки, стаканы, приборы и поставил их в посудомоечную машину.— Похоже, у вас были прекрасные отношения.— Да. Только они оказались до срока прерваны.Марс закончил приборку и подсел к ней в гостиной на диван. Рэйчел подтянула под себя ноги, протянув ему бокал для добавки.— Это больше, чем трагедия.— Я хотя бы думала, что этим все кончено. А теперь Декер снова открывает все это дело, поскольку убежден в непричастности Мерила Хокинса. Но если не он, то кто же тогда?— А у твоего мужа были враги?— Нет, даже близко. Декеру я сказала то же самое.— Возможно, враги были у Дона Ричардса. Или твоему мужу не посчастливилось оказаться не в том месте и не в то время.— Я так и считала, но при этом думала, что убийства совершил Хокинс. И это было ограбление или кража со взломом. Ведь вещи же пропали.— Это могло быть просто прикрытием.Она медленно кивнула, но без уверенности.— Рэйчел. Когда мы договаривались об этой встрече, мне показалось, что у тебя на уме что-то невысказанное. Ты сказала, что хотела поговорить.Она поставила свой бокал и пристально посмотрела на него.— Мне страшно, Мелвин. Я боюсь.— Чего, Рэйчел?— Как ты сказал за обедом, вокруг гибнут люди. Хокинс. Сьюзан Ричардс. Та женщина из полицейского управления.— Я знаю, Рэйчел. Это действительно страшно.— А кто-то убил моего мужа. И… ощущение такое, что прошлое вдруг снова возвращается. Будто меня преследуют призраки, которых я считала давно оставившими меня в покое.Она поднесла ладонь к лицу и отерла внезапно навернувшиеся слезы.Марс приобнял ее за плечи.— Позволь мне кое-что сказать. Не так давно у меня были большие неприятности. То есть плохие, реально скверные вещи. А потом появился Декер. И он добрался до истины, изменив мою жизнь. После двадцати лет, когда все считали, что ложь — это правда, а правда — ложь. Все, но не он. Не Декер. Он просто продолжает копать. И никогда не останавливается. Такой вот парень.Кац зябко повела плечами.— Похоже, он человек, с которым следует считаться.— Да, он такой. Кому-то это не нравится. Но он продолжает идти напролом, и все тут.— А… он вообще понимает, что могут существовать разные оттенки истины?Марс поглядел на нее близко и пристально, затем чуть отстранился.— Например?— Я имею в виду, бывают моменты, когда ты можешь говорить правду, но ее могут не воспринять как таковую; не в том ракурсе, в каком ее видит говорящий. И иногда людям кажется, что они должны что-то сделать по причинам, как бы это сказать… причинам, которые могут показаться…— Показаться чем?— Чем-то неверным. Ошибочным, что ли. Но не тому, кто вынужден так поступить. Он-то думает, это единственное, что можно сделать в этих обстоятельствах.Марс несколько растерялся:— Не совсем понимаю…— Да ладно. Звучит действительно невнятно.— А ты не спеши. Я же никуда не ухожу.Она сменила тему:— Значит, Декер действительно верит в то, что Хокинс был невиновен?Марс посмотрел на нее долгим взглядом, явно разочарованный переменой разговора.— Давай так: это не Хокинс пытался убить Декера дважды, потому что был уже мертв на момент тех событий.— Ты хочешь сказать, кто-то не хочет, чтобы правда вышла наружу? И теперь они пытаются остановить Декера. А Хокинса заставили замолчать потому, что он мог что-то знать?— Да, именно так мы это видим. — Марс сделал паузу. — Отсюда вопрос или просьба: ты знаешь что-нибудь, что могло бы нам помочь?— Если б я знала, то сказала бы. Рассказала бы всем еще тринадцать лет назад.— Но ведь есть и другие оттенки истины, о чем ты сама только что сказала.Она слегка отодвинулась, словно символически дистанцируясь от этого разговора.— Просто удивительно, насколько человека способна расслабить пара стаканчиков, — сказала она с усталой улыбкой.— Я просто пытаюсь дойти до истины, Рэйчел. Только и всего.— Но иногда правда не освобождает, не так ли? Бывает и такое, что она заманивает тебя в ловушку.— Неужели она заманила тебя?— Да что ты. Конечно, нет. Просто мне нравится иной раз… эдак порассуждать, поразмыслить. Спонтанно, раскованно, интуитивно.Он взял ее ладонь.— Рэйчел, я хочу тебе помочь.— Но ведь ты работаешь с Декером.— Это не должно иметь значения. Я уже сказал, что не считаю тебя способной на убийство.— Но… — проронила она и осеклась.— Что «но»?Она резко встала.— Что-то я утомилась, ужасно. Давай, наверное, на этом закончим.Марс посмотрел на Рэйчел, а затем вдруг изменился в лице. Вскочив, он схватил ее — как раз в ту секунду, когда одно из больших окон взорвалось хрустальными брызгами. Вдвоем они грянулись на пол, в то время как выстрел попал в намеченную цель.Глава 52— Сучье! — рявкнул Декер.Выхватывая пистолеты, они полуприсядью выскочили из машины, припаркованной вдоль улицы напротив дома Кац.— Вон там, — Ланкастер кивком указала на противоположное здание. — Стреляли оттуда. Я видела вспышку.— Зови подкрепление, — процедил Декер, набирая номер Марса.Телефон исходил длинными гудками, ответа не было.— Твою мать.— Ты думаешь, стрелок еще там? — спросила Ланкастер, убирая трубку после звонка. — Может, пойдем проверим Марса и Кац?— Ага, там он нас и шлепнет. — Декер с прищуром поглядел на окна. — Это может быть тот самый гад, что убил Бриммер. Ты жди здесь копов и пробуй дозвониться до Мелвина. — Он эсэмэской перекинул ей номер.— А ты что?— Я иду за стрелком.— Амос, не…Но он уже бежал, держась вплотную к зданию, откуда раздался выстрел, чтобы стрелку оттуда было труднее взять его на мушку.Возле главного входа он бегло осмотрел строение. На нижних окнах фанера, место выглядит заброшенным. Зато с верхних этажей отлично просматривалась квартира Рэйчел Кац.Декер взбежал по ступеням ко входу — большие двойные двери были заперты на цепь. Он навалился на них всем весом, но даже его габариты и сила не могли их потеснить.Он поспешил дальше, свернул на следующем перекрестке влево и помчался вдоль улицы. Одновременно он вслушивался, не заводится ли где машина и не слышна ли удаляющаяся поступь. Ночной воздух был свежим, а небо — чистым.Слышно было единственно собственное натужное дыхание.Дойдя до следующего угла, Декер осторожно за него заглянул.Никого, ничего. Ни людей, ни машины, ждущей стрелка. Мысль об участи друга Декер гнал из головы. Шепнул лишь короткую молитву, чтобы с Марсом все было в порядке. Если же нет, то как раз сейчас можно будет рискнуть жизнью, чтобы за него поквитаться.Он подбежал к заднему входу, и тут его ждала удача. Дверь была открыта. И вполне понятно почему.Именно сюда вошел стрелок.Декер осторожно открыл дверь и ступил внутрь. Собственный размер делал его завидной мишенью, и он присел на корточки, чтобы выпирать не так явно.Он быстро оценил ситуацию. Стрелявший, возможно, уже скрылся и либо уехал, либо дал деру на своих двоих.Впрочем, ни того, ни другого произойти не могло: времени прошло еще слишком мало. А значит, этот человек еще скрывается где-то внутри пустого здания; не исключено, что с мощной снайперской винтовкой. А у Декера был только его новый «глок», из которого он еще ни разу не стрелял, да и точность его на больших расстояниях оставляет желать лучшего. Стрелявший же мог прищучить его с дистанции куда большей.Впереди взгляду открылись лифты, но здание, скорее всего, обесточено. Оставалась лестница. Высвечивая себе дорогу узким лучом фонарика, Декер добрался до выхода на лестничную клетку.Как и Ланкастер, он видел ту вспышку и использовал ее зрительный образ для отсчета этажей.Шестой.Бесшумно отворив дверь, он осторожно двинулся наверх. Не исключалась встреча со спускающимся стрелком. Или же он мог ждать наверху, к себе в гости.Декер отсчитывал этажи, пока не добрался до шестого; понятно, что стрелок мог спуститься этажом ниже, пропустить его и затем беспрепятственно скрыться через заднюю дверь.Спустя мгновение послышался вой сирен. Ладно, хорошие парни спешат на подмогу. А с ними и «Скорая», в зависимости от того, что там в квартире Кац.Он приоткрыл дверь и заглянул в пространство шестого этажа.Использовать фонарик было опасно: это просто бы сделало его мишенью. Света из окон хватало, чтобы глаза быстро привыкли к темноте. Планировка этажа была открытая — какая-то рекреация, — что одновременно и хорошо и плохо. Меньше мест и закоулков для игры в прятки, но меньше и шансов укрыться при такой игре.Декер тихо прикрыл за собой дверь и юркнул за прикрытие в виде старого металлического стола.«Не спеши, сосредоточься и слушай».Между тем в уши лезло лишь завывание близящихся сирен.Это глушило всякий звук движения здесь, наверху. Приходилось удваивать усилия, чтобы расслышать хоть что-либо связанное с шевелениями стрелка.Позиция получилась удачной. При желании скрыться ему придется выходить через ту самую дверь, через которую вошел Декер.Пора было решиться сдвинуть иглу на патефоне.— Полиция! Сопротивление бесполезно! Опустить оружие и выйти на открытое место! Руки над головой, пальцы сцеплены! Пошел!Он замолчал и стал ждать.Сирены снаружи прекратились. В любой момент Декер ожидал услышать, как грохают створки парадной двери и здание наводняет перестук шагов.Все, что оставалось делать, — это удерживать позицию.«Ну давай же, давай, показывайся!»Если это тот же самый стрелок, то снова ввязываться с ним в рукопашный бой не хотелось. Разница в весе, если это он, составляет килограммов сорок. И все же есть серьезные сомнения насчет того, кто в этой схватке одержит верх.И тут Декер увидел ее.Над пространством, хищно его выискивая, пронеслась красная точка.У парня был лазерный прицел.Это давало ему преимущество над Декером, по крайней мере в некоторых отношениях. Пока точка порхала, пыль в заброшенном здании вела себя весьма своеобразно. Она скапливалась вокруг исходящего из прицела светового луча, словно вокруг кто-то выхлопывал тряпицы для стирания мела.Декер тихо скользнул влево и, мелькнув через открытое пространство, укрылся за какими-то ящиками. Выглянул поверх них, но красной точки нигде не заметил.Пригнулся он как раз вовремя: мимо прошла пуля и цокнула в стенку позади него. Судя по всему, точка прыгала у него на голове.Он продолжал двигаться, держась за случайными предметами, и так добрался до дальнего конца рекреации. Здесь он лег на бок и посмотрел из-за ножки какого-то стола. Снова стал виден красный луч.На этот раз Декер отследил его источник.Выверил линию прицела — большой деревянный короб.Он выстрелил пять раз; первые четыре выкурили стрелка из укрытия, пятый пришелся куда-то в цель.Послышался сдавленный вскрик.Попал, хорошо. Но это еще не развязка.Взглядом Декер поискал красную точку, но не нашел. Тогда он скользнул на животе вперед, сокращая дистанцию вдвое.Слух уловил приближение по лестнице шагов.Их, безусловно, расслышал и тот стрелок. В порыве отчаяния он мог выскочить из того места, где прятался.Так оно и случилось, но не как ожидалось.Едва уловимое движение где-то сбоку, и на Декера сверху упруго шлепнулся тот самый герой, отсекая возможность выстрелить.Они покатилась по полу, каждый пытаясь взять верх. Декер придавил парня, напружинив весь свой вес и мышцы. Лицо ощутило что-то горячее: брызги чужой крови.И тут сбоку в голову оглушительно саданул клин локтя.Декер схватил стрелка за подбородок, с силой оттягивая его в сторону вместе с шеей.А вот свободную руку не учел. Два коротких удара, один за другим, по силе и резкости не уступали гирям. Хватка Декера ослабла, и он невольно съехал набок.Завидев взблеск клинка, он, защищаясь, вскинул руку.Грянули два звучных выстрела.От первого стрелок дернулся, при втором выронил нож и завалился на пол.Неловко сев, в двух шагах от себя Декер увидел Ланкастер, которая опустила ствол.Глава 53И опять морг.В голове все еще плыло после драки.Декер посмотрел на тело, лежащее на каталке. «Если б не Мэри, здесь сейчас лежал бы я».Он испытал огромное облегчение, узнав, что Марс не пострадал, хотя Рэйчел Кац с ранением все еще находилась в операционной.Приподняв простыню, он оглядел труп сверху вниз. Татуировки на руках почти идентичны тем, что были у Карла Стивенса. Декер попросил тюремщиков отснять для сравнения партаки Стивенса — так, на всякий случай.Он присмотрелся повнимательней и еще раз впечатлился необычайным разнообразием изображений. Между тем у всех у них было что-то общее: символика групп ненависти. Декер проходил по ним взглядом, от правого предплечья и далее к левой руке. Многие из этих символов были ему знакомы еще по работе в полиции, а затем и в ФБР. Субъекты с этими наколками к категории законопослушных явно не принадлежали.Две восьмерки — числовой эквивалент «Heil Hitler», по восьмой букве алфавита, «H».Дальше трилистник со свастикой — вместе они символизируют «Арийское братство».Крест с каплей крови — знак принадлежности к ку-клукс-клану, его мистическая эмблема.Еще аббревиатура «K.И.» — возможно, какая-нибудь другая группа ненависти, не столь известная.Кое-что Декеру пришлось погуглить: символы Арийской Бригады Террора и «Weiss Macht» (по-немецки «белая власть»). Солнечное колесо — древний индоевропейский символ, заимствованный нацистами и переделанный в паучью свастику.Молнии SS и треугольная эмблема Клана (три треугольника один внутри другого, каждый с литерой «К»).В общем, настоящий шведский стол из чернил. Сложно даже представить, зачем было человеку выкалывать все это на себе; явно серьезные нелады с психикой.Этот тип выглядел крепким даже после смерти. Для такого лишить человека жизни раз плюнуть. Скользя взглядом по телу, Декер замечал шрамы, старые раны и другие признаки буйной жизни.Невольно вспомнилась Митци Гардинер. У нее жизнь смолоду тоже петляла по ухабам. Но потом она ее резко повернула. И опять стала в известном смысле «звездочкой» своего отца. Как на обороте фотографии, найденной у Хокинса в бумажнике. Звездочка, которая упала и покатилась. А потом родилась заново. Или все же нет?Декер бросил взгляд на стену выдвижных шкафов, где хранились трупы. Подошел к тому, что с левого края. Открыл дверцу, выдвинул стойку наружу. Приподняв простыню, посмотрел на тело Мерила Хокинса. Наклонившись, пригляделся к его руке.Татуировка со стрелой, пронзающей звезду.Символ чего? В голове словно щелкнуло.Он позвонил Ланкастер. Та все еще сидела в офисе за заполнением бланков.— Помнишь, Хокинс говорил, что тюрьма инициировала его освобождение из сострадания?— Да, помню, — сказала Ланкастер.— Так вот, мне кажется, он лгал.— Вот как? Это почему?— Дочь была для него звездой. Он даже нарисовал звездочку на обратной стороне фотки, которую носил с собой. Последней сделанной им татуировкой была стрела, пронзающая звезду. Я думаю, что в тюрьме он пересекся с Карлом Стивенсом и тот ему рассказал, почему и как дочка его подставила. Тогда Хокинс подал прошение об освобождении из сострадания, сделал себе татуировку и вышел из тюрьмы, чтобы вернуться сюда.— Но нам он сказал, что тюремщики пришли к нему сами, — напомнила Ланкастер.— Система на самом деле работает не так. Прошение о выходе подает заключенный, а не тюремная администрация.— Да, но ты считал, что Хокинс изначально подозревал свою дочь в помощи той подставе. Только сам тогда ничего против этого не предпринял.— Поскольку тогда он не знал истинной картины. О людях, стоявших за всем этим. Видимо, просто решил, что дочка была под кайфом и как-то лоханулась по наивности. Что, дескать, ограбление затеяли какие-нибудь ее дружки-наркоманы и неловко впутывать сюда его звездочку-кровиночку. А вот потом до него дошла правда.— По-твоему, он мог узнать ее через Стивенса?— Да, именно, — сказал Декер. — А Стивенс, возможно, каким-то образом прознал, что Митци нынче живет на широкую ногу. И вот тогда Хокинс решил наплевать на свою змеюку-дочь. Она здорово нажилась на подставе родного отца. Но прежде чем умереть, он захотел очистить свое имя. Пустил в свою «звездочку» стрелу, вышел из тюрьмы и явился к нам.— Ого. Если б его дочь это знала, она бы стала главной подозреваемой в убийстве отца.— Алиби на его убийство у нее, кстати, нет. Так что придется копнуть глубже. — Он сделал паузу. — Да, Мэри! И еще кое-что, важное.— Что?— Спасибо, что ты нынче спасла мою задницу.Закончив разговор, Декер еще раз посмотрел на скукоженное тело Хокинса. Этот человек попал в тюрьму за преступление, которого не совершал. А потом узнал, что его подставили, и захотел, чтобы наружу вышла правда, как его последнее предсмертное деяние.Что ж, теперь придется идти до конца.— Мне очень жаль, Мерил. Ты заслуживал лучшего. И от меня, и вообще от всех.Стойку с останками Хокинса он задвинул обратно в шкаф и закрыл дверцу.Ехать на свидание с Митци Гардинер было уже поздновато, а вот наведаться кое-куда еще было в самый раз.Глава 54Декер подъехал к месту, где этим вечером едва не лишился жизни. Но возвращаться в заброшенное здание не стал. Вместо этого он прошел в кондоминиум Рэйчел Кац и поднялся на лифте к ее лофту, предварительно показав удостоверение офицеру, дежурившему на периметре места преступления.Здесь все еще работала бригада криминалистов. Декер кивнул Келли Фейрвезер, колдующей над пятнами крови возле дивана. В углу квартиры со вторым техником разговаривал Нэтти. При виде Декера он прервал разговор и быстрым шагом направился к нему.— Парень, ну ты сегодня был на волоске, — покачал он головой.Декер кивнул:— Это Мэри спасла мне задницу, реально.— И она же прибила ублюдка, который убил Салли, — сказал Нэтти с мрачной улыбкой.— Про Рэйчел Кац что-нибудь слышно?— Она все еще в операционной. Говорят, выкарабкается. Хотя пуля чуть не задела артерию. Твой друг буквально спас ей жизнь.— Я в курсе. Мелвин там в больнице вместе с ней. Наверное, обеспечивает внешний слой защиты.— У парня была снайперская винтовка с навороченным лазерным прицелом.— Тот лазер и дал мне некоторое преимущество.— С нее он мог сделать выстрел с трехкратного расстояния и все равно легко попасть в цель. По крайней мере, так мне сказал мой спец по стволам.— Стрелка установили?— Сейчас пробиваем по базе.— У них с Карлом Стивенсом во многом одинаковые наколки.— Да, мне Мэри сбросила смс. По-твоему, тут есть какая-то связь?— А ты прикинь: мы говорим со Стивенсом, а через час его уже нет в живых. Стрелок убивает Салли, а затем он же пытается убрать Кац. Да, по-моему, связь здесь определенно есть. Наколки могут сузить круг до одной конкретной банды. На вид какая-то странная смесь из неонацизма с куклуксклановщиной.— Шикарная комбинация, — Нэтти язвительно хмыкнул. — Вопрос, однако, в том, действовала ли здесь эта банда тринадцать лет назад. Лично я не припомню, чтобы что-либо подобное орудовало здесь, в Берлингтоне.— Я вот тоже. Но их могли привлечь сюда те, кто в ту пору заправлял всей этой дрянью. Так сказать, силовой аутсорсинг.— А что, возможно.Декер внимательно на него посмотрел.— Как у тебя прошел обед с женой?Нэтти, казалось, сейчас взорвется, но видя в Декере искренность, лишь пожал плечами:— Да так, нормально.— Она… что-нибудь знала?— Нет, не думаю. Может, догадывалась… Послушай, Декер. Мы с Салли никогда, ты же знаешь. Были просто друзьями. Ну ладно, может, чуть больше, чем друзья. — Он раздраженно вздохнул. — Черт бы побрал эту работу: достает так, что… Я не пытаюсь оправдаться.Декер подумал о Мэри Ланкастер и ее небезоблачном браке.— Эта работа, Нэтти, достает многих.— Так что ж нам теперь делать? Куда деваться?— Знай я ответ на этот вопрос, я был бы уже консультантом у копов. Ходил бы весь в шоколаде. Но проводить время с женой — это уже хороший шаг. Ты не возражаешь, если я тут осмотрюсь?— Валяй, действуй. Только уж потом не держи свои «наблюдения» при себе.Декер кивнул и пошел на разведку.Он вошел в спальню и огляделся. Чего искать, он и сам толком не знал. Сомнительно, чтобы Кац держала у себя шкатулку с надписью «Секрет» специально для гостей, желающих все разведать.Но Рэйчел была бухгалтером с точным складом ума — организованная, внимательная к деталям. Это можно было сказать, уже просто оглядев ее жилье. Так что, возможно, у нее и было что-то, подлежащее сохранности. Хотя бы для защиты от кого-то.Он прошелся по всем ее ящикам, затем с такой же методичностью осмотрел шкаф. Как и у Сьюзан Ричардс, у нее было много одежды и обуви, но даже не будучи специалистом, можно было сказать, что ее вещи были намного дороже и престижней, чем у Ричардс.Декер не обошел вниманием даже самые дальние уголки, коробки и пакеты, но полчаса кропотливых поисков не привели ровно ни к чему.Поиск продолжился в ванной. Добравшись до аптечки, Декер обнаружил, что Рэйчел Кац было прописано успокоительное. В целом ничего необычного. Сейчас на этих препаратах сидят многие. И все же… Интересно, что именно могло служить причиной ее тревожности?«Сам факт покушения доказывает, что основания для беспокойства определенно были».С ночного столика он взял ее клатч. Внутри лежали портмоне, связка ключей и карточка доступа в офис. Эти вещи Декер положил в карман и вернулся в зал. Оказалось, что Нэтти уехал обратно в участок. Бригада криминалистов уже заканчивала работу; собирала свои причиндалы и Келли Фейрвезер.— Нашла что-нибудь интересное? — полюбопытствовал Декер.— Из интересного только кровь. И еще пуля. Вошла в диван. — Она приподняла пластиковый цилиндрик с крышечкой.Декер взял его и осмотрел пулю, оставшуюся целехонькой.— Семь шестьдесят два, — определил он калибр.Келли кивнула:— Точно. Зовется «натовской». В широком обиходе у военных, в том числе наших. Попади она ей в голову, а не в плечо, бедняжка была бы уже в морге, а не в больнице.Декер посмотрел на нее странным взглядом.— Ты в порядке? — обеспокоилась она.— Обязательно буду, как только распутаем это дело.Кивнув, он вышел к лифту и спустился на улицу. Оставалось еще одно место, которое можно было проверить на предмет секретов: офис Рэйчел. Он находился всего в нескольких кварталах от ее лофта, так что можно дойти пешком.Вход в офисное здание был заперт. Декер достал ключ-карту, поднес ее к кардридеру, и дверь со щелчком открылась. Номер офиса Кац он нашел в вестибюльном указателе и поднялся в лифте на этаж. Отсюда он двинулся по коридору к двери ее офиса. Все двери, мимо которых он проходил, были стандартные, металлические. Дверь офиса Кац была гораздо более приметной — дорогая, из цельного дерева с отделкой. Неудивительно, зная вкусы Рэйчел.Он поочередно попробовал несколько ключей, взятых из сумочки; один подошел. Дверь податливо открылась, и Декер попал внутрь. Свет включать не стал, решил обойтись фонариком. Справа от входа находился ресепшен, слева небольшой квадратный холл. За ним располагались два кабинета, а чуть дальше кухня с рабочим помещением, дверь которого выходила обратно на ресепшен. На стене рядом с этой дверью висел щиток сигнализации, помигивая зеленым.Декер вернулся к первому кабинету и открыл дверь. Это был явно кабинет Кац — крупнее соседнего, с большим стеллажом, гостевой зоной с шикарными креслами и начальственным письменным столом. На полках бизнес-шняжки: сувениры, фотографии Кац с различными городскими чиновниками и, по всей видимости, деловыми партнерами. Там же парадные снимки всяких объектов недвижимости и коммерческих проектов. На всех фотографиях Кац светилась торжествующей и счастливой улыбкой.Однако если приглядеться внимательней, то казалось, что эти взгляды пустоваты, улыбки натянуты, а в каждом изображении присутствует неизбывная тоска. Может, здесь невольно навязывались его нынешние ассоциации с этой женщиной. А может, и нет.В эту секунду Декер заметил на столе сетевой шнур — судя по всему, от ноутбука, которого на месте почему-то не было. В доме Кац он тоже отсутствовал. Декер открыл несколько картотечных ящиков, и подозрения усилились.Кто-то в кабинете ненавязчиво, но со знанием дела пошарился. Сразу и не заметишь. Он задвинул ящик и посмотрел на стеллаж. Он был ему знаком: в лофте у Кац был в точности такой же.Такой же, да не совсем.Он подошел ближе и между двумя открытыми полками заметил панель. Такая же была и у нее в квартире. Но с одной разницей. У той, что на квартире, была ручка. Скорее всего, панель на самом деле была дверью, а за ней находилась подсобка или кладовка.Именно так: он же там в нее заглядывал. А вот на этой панели ручки не было. Декер отступил на шаг и снова все оглядел. Вызвав в памяти образ стеллажа, что в лофте, он наложил его поверх этого, что был сейчас перед ним. Единственным отличием было отсутствие ручки.Он шагнул вперед и прощупал панель по периметру. Постучал: звук гулкий. Стоило надавить на нижнюю левую часть панели, как она распахнулась дверью. За ней оказалось пространство со стопками бумаг и папок.Их Декер вытащил и перегрузил на стол. Думая приступить к просмотру, он вдруг прервал это занятие, вышел из кабинета и направился к кухне — туда, где на стене помаргивала панель сигнализации.Почему она отключена?Декер этого не делал, у него не было даже кода. Была догадка, что у Кац здесь наверняка автономная система безопасности. Снаружи здание находилось под охраной. Дверь в офис была заперта. А сигнализация почему-то не активирована.Халатность или…Ответом был легкий свист возгорания и вязкий запах дыма, стремительно наводняющий помещение. Тут уже не до вопросов.Глава 55«Проблема, однако».Ресепшен был охвачен огнем, а значит, единственный выход отрезан.Декер набрал 911, сообщил о пожаре и сдержанно попросил пожарных приехать побыстрее, пока он тут не сгорел заживо.Из холла было видно, как помещение заволакивается дымом. Декер поднял глаза к потолку. Там были установлены головки огнетушителей. Чего же они, черт возьми, бездействуют?Он закашлялся и попятился от огня.Что ж, все это подтверждало его правоту. Здесь хранилось нечто, крайне кому-то неудобное. Помещение обыскали, но для подстраховки решили сжечь дотла, исхитрившись каким-то образом отключить систему пожаротушения.Декер вернулся в кабинет Кац и в отчаянии огляделся. Он торчал на пятом этаже, так что разбить окно и выйти было не так-то просто.Все найденное за панелью он загрузил в картонный ящик, побежал с ним в мастерскую, схватил там с полки моток пузырчатой пленки и обмотал им ящик. Бросился обратно в кабинет, подбежал к окну и выглянул наружу убедиться, что внизу на тротуаре никого нет. Подкатив к себе офисный стул, Декер стал колотить им по толстому стеклу, выламывая его по кускам. Остатки соскреб и скинул вниз спинкой стула.Снова выглянул, никого не увидел и скинул ящик. Тот шлепнулся на тротуар; слышно было, как щелкнула при ударе пузырчатая обертка. Ничего страшного: бумага не сломается. Но дул сильный ветер, и если ящик лопнул, то за бумагами потом придется гоняться по всему городу.Еще одна проблема была в том, что, разбив окно, он впустил в помещение ветер, а вместе с ним огромные порции кислорода.Между тем пламя уже подступало к двери в кабинет.Ситуация накалялась во всех смыслах.Снизу послышались сирены и визг тормозов; подъехали две пожарные машины. Декер свесился из окна и проорал:— Огонь уже подбирается! Надо отсюда выбираться, срочно!Пожарный сделал знак — дескать, потерпи, — и четверо бросились к одной из машин, откуда вытащили свою надувную штуковину, быстро накачали и поместили под окном.С высоты она казалась не больше матрасика-односпалки.«Твою мать!»— Прыгай! — рявкнул один из пожарных.— Я здоровенный! — крикнул в ответ Декер. — Эта хрень меня выдержит или есть что побольше?— Не дрейфь, выдержит! — донеслось снизу. — Прыгай, и все! Передвинемся, если что!«Если что. Утешили, блин».Интересно, когда эти парни в последний раз проходили курсы повышения по ловле здоровяков? Хорошо б, если сегодня утром.Декер обернулся и с безнадегой поглядел на пламя.«Может, рвануть сквозь завесу?»Внезапно пространство офиса словно взорвалось, а лицо опалило ошметками пепла.«Ну что — встречай, небытие».Он взгромоздился на подоконник, посмотрел вниз и затоптался, примеряясь для прыжка; вдохнул и прыгнул со словом не то мольбы, не то богохульства.Пялился в небо — так лучше, чем в сторону падения. Может быть, прямо сейчас они меняют диспозицию? Или лаются из-за того, что все испортили? Неужто вот-вот и кости хрястнут о тротуар?Мысли, понятно, неуютные, но нужно ж хоть чем-то скоротать время, потому что казалось, что падение не с пятого этажа, а с пяти миль.Когда шмякнулся не о тротуар, а все же на подушку, воздух из груди все равно вышибло начисто. Его схватили чьи-то руки и быстро вздернули на ноги.— Ты в порядке? — спросил один из пожарных.— Теперь да.— Там еще кто-нибудь?— В офисе нет. А про здание не знаю.— Не в курсе, как все произошло?— Конечно, потому и позвонил напрямую в отдел поджогов. — Декер показал растерянным огнеборцам свое удостоверение. — Кто-то отключил в здании огнетушители.Подоспел еще один пожарник, со сброшенным Декером ящиком.— Это мы нашли на улице.— Во, это я метнул, — принимая у него ношу, благодарно сказал Декер. — Спасибо.Пожарники занялись тушенем, а Декер сел через дорогу на бордюр, позвонил в пожарную часть Берлингтона и рассказал о происшедшем. Затем набрал Ланкастер и сделал то же самое.— Ты что, выпрыгнул из здания? — изумилась она.— Не по своей воле. Иначе бы поджарился не хуже цыпленка. Без спецподготовки не рекомендую ни того ни другого.— Что, черт возьми, происходит, Декер? — сердито спросила она. — Впечатление такое, будто весь город в осаде.— Наверно, потому, что так и есть.— А я тут все еще заполняю бланки. Начинаю уже жалеть, что застрелила того дуролома.— Я еду обратно с ящиком всего, чего успел набрать в офисе Кац. Свидимся в участке.Взяв ящик, Декер еще постоял, глядя на выдвижные лестницы, шланги и борьбу людей с огнем. А затем проделал путь до своей машины и поехал в полицейский участок.Ланкастер ждала в отделе. Вместе они прошли в небольшой конференц-зал, где Декер брякнул свою ношу на стол, разрезал пузырчатую пленку и вскрыл ящик. Он протянул Ланкастер стопку бумаг, а другую положил перед собой.— Ее ноутбука там не оказалось. Похоже, его забрал тот, кто шарился в ее офисе. Или же он у нее где-то в другом месте. Когда она выйдет из операционной и придет в сознание, ее можно будет опросить.Ланкастер посмотрела с сомнением.— Ты думаешь, она пойдет на сотрудничество?— Учитывая, что на нее покушались, разве у нее есть выбор?— Удивиться не боишься?— Жизнь и так полна сюрпризов. Потому мы в ней актеры.Он перевел внимание на стопку бумаг перед собой — финансовые отчеты, сметы, экселевские распечатки.— Дел у нее всегда было невпроворот, — отметила Ланкастер за просмотром своих папок.— Тебе никогда не удавалось подловить кого-нибудь из ее покровителей?— Да как-то нет. Хотя не раз выяснялось, что мы имеем дело с подставными компаниями в каких-нибудь странах, где прозрачность — дурное слово.— Интересно, почему так?— Похоже, ее финансовые покровители избегают широкой огласки. Хотя на первый взгляд бизнес у них легальный.— Ну да, так-то мы белые и пушистые, — усмехнулся Декер. — А есть ли какой-то способ выяснить, кто стоит за этими компаниями?— Как насчет твоих людей в ФБР?— Я уже не уверен, что они мои люди.— В таком случае ты застрял с ресурсами полиции мелкого городка.— Ну и отлично.Ланкастер подняла глаза:— Я слышала, как ты стреляешь, когда поднималась по лестнице. Как тебе удалось засечь того парня?— Его выдал собственный лазерный прицел: обстановочка подвела. Я отследил луч к его источнику из-за пыли в воздухе. Кац повезло, что Мелвин в решающий момент сбил ее с ног. Я видел прицел того парня. Экипировка что надо. Он мог сделать попадание с дистанции в милю…— Что с тобой? — отвлеклась от своих дел Ланкастер. — Ты в порядке?— Я сейчас.Декер на нее даже не смотрел. Он встал и порывисто вышел из конференц-зала.Он поспешил по коридору в комнату хранения вещдоков и обратился к дежурившему там офицеру. Он сказал, что ему нужно, и был допущен в решетчатую загородку, где офицер отвел его к полке у стены. С нее коп поднял винтовку с по-прежнему прикрепленным прицелом. Оружие лежало в большом пластиковом пакете с биркой департамента.Декер осмотрел винтовку и оптический прицел. А затем воссоздал в памяти момент, когда она была пущена в ход.И бросился обратно в комнату, где находилась Ланкастер.— Да что с тобой? — строго спросила она.— Мэри. В ту ночь возле парка Макартур мишенью был не я.— Ты о чем?— Салли Бриммер, вот кто.Глава 56— Эрик Тайсон. Бывший военный. Выгнан из школы рейнджеров, а потом и из армии.Ланкастер оторвалась от своего отчета. Декер сидел за ее столом напротив. Было утро.— Только что поступило из военного ведомства. Отпечатки прогнали по всем криминальным базам данных и получили совпадение. Тайсона лет десять назад арестовали за разбойное нападение, когда он служил в армии. В самовольной отлучке, на гражданское лицо. Потому мы и сумели получить доступ к его отпечаткам. Связались с армейскими, они нас ввели в курс дела и прислали этот файл.— Спецнавыки?— Готовился на снайпера. Так что ты прав. Выстрел в Салли предназначался не тебе. Он мог бы в нее попасть и с расстояния в милю. А находился всего-то в полусотне метров от цели.— Каким образом его пнули из армии? — поинтересовался Декер.— Видно, попал в плохую компанию. Заработал себе увольнение с лишением прав и привилегий.— То есть изгнан с позором. А что поделывал после своей скоропостижной армейской карьеры?Ланкастер пожала плечами.— Точно неизвестно. Сейчас ищем. Надеюсь, скоро что-нибудь всплывет. Хотя указаний на то, что он сидел в тюрьме, у нас нет.— Судя по партакам, ничем путным не занимался, несмотря на отсутствие тюремного срока.Ланкастер откинулась на спинку стула.— Ну да ладно. А зачем было убивать Салли Бриммер? Ты же об этом так и не сказал.— Даже не знаю. Хотя я завидная мишень. В меня он промахнуться точно не мог. Салли на прощание хотела меня обнять, и тут бахнул выстрел. Но я на голову выше и на порядок шире. Неважно, как близко она стояла от меня, — если бы целью был я, промах исключался. — Он досадливо хлопнул ладонью по столу. — Что ж я сразу-то не сообразил.— Я тоже. Но это не отвечает на вопрос, почему целью была она.— Она принесла мне флешку с документами, которые я просил. После того как ты отстранилась от дела.— Как ты вообще на нее вышел?— Салли меня навестила, когда я чалился в камере. Я попросил ее об этой услуге, и она согласилась. Встретиться договорились в парке. А когда уже расставались, в нее и выстрелили.— Если они знали, что она передает информацию, то почему было не грохнуть вас обоих и забрать флешку?— Не думаю, что причиной было это, — усомнился Декер.— Почему же?— Если они знали, что она дает мне информацию, то, видимо, знали и то, какую именно: полицейские бумажки. Большое дело. Разве тянет на смертный приговор? Я мог их заполучить и любым другим способом. Убийство бы этому никак не воспрепятствовало.— Ты хочешь сказать, она была в чем-то замешана?— Или знала что-нибудь, небезопасное для других.Ланкастер поглядела снизу вверх:— Других — это кого?Декер обвел взглядом пустую комнату.— Она работала здесь.Голос Ланкастер понизился до шепота:— Декер, ты хоть понимаешь, что говоришь?— Плохие люди есть везде, Мэри. Ты же знаешь, копы тоже не святые.Она покачала головой.— Само собой. Но все равно это несуразно.— Суразно, Мэри, суразно. Просто еще неясно, чем это обернется. Есть что-нибудь о пожаре в офисе Рэйчел Кац?— Получено предварительное заключение из отдела поджогов. Они нашли зажигательное устройство, приделанное к таймеру. Должно быть, его подкинули после того, как обшарили ее кабинет. А ты просто оказался там в не подходящее для визита время.Декер встал.— Ты куда?— В больницу, посмотреть, как там Кац и Мелвин.— И все?— А затем к Митци Гардинер.— Хочешь, чтобы и я с тобой?— Ты же прикована к столу после нашей стрельбы.— Ну…— Поговорим, когда вернусь.* * *— Врачи думают, что с ней будет все в порядке, — сказал Марс.Они с Декером сидели в комнате для посетителей, рядом с отделением реанимации.— Они думают?— В смысле она стабильна. Критически стабильна, но по крайней мере так.— О'кей.Марс потер глаза.— Вид у тебя не ахти, Мелвин. Может, пошел бы отдохнул?— Да нет, я в порядке. Подремал тут на кушетке. — Вытянув перед собой ручищи, он хрустнул пальцами. — У ее палаты стоят полицейские.— Да, я видел.Марс горестно покачал головой.— Почему мне кажется, что это моя вина в том, что она лежит сейчас на больничной койке?— Твоя вина? С чего ты взял?— Я о тех, кто в нее стрелял, — сказал Марс. — Они знали, что она разговаривает со мной. И боялись, что она может открыться. Поэтому решили ее убрать. Хорошо хоть, что жива осталась.— Мелвин, ты усугубляешь. К тому же ты не прав. Ты спас ей жизнь. Если бы не ты, она бы сейчас лежала не в кровати, а на каменном столе.— Я заметил ту красную точку у нее на лице. Испугался до смерти. Просто схватил ее, и мы повалились на пол, как раз под осколки стекла. В голове мелькнуло, что с ней все в порядке. А потом… Потом я уже был весь в ее крови.— Она о чем-то говорила перед тем, как в нее выстрелили? — спросил Декер.— Нервничала, сильно. Опасалась за свою жизнь.— Ну, в этом она оказалась права. А что еще?— Хотела, мне кажется, что-то сказать. Но не могла заставить себя это сделать. Что-то насчет «оттенков истины».— Оттенки истины? В каком смысле?— Толком не понял.— Может, совесть нечиста?Марса это как будто огорчило.— Всякое бывает. А еще она сказала, что иногда люди совершают поступки, на вид неправильные, но просто это единственный способ сделать что-то для кого-то. И еще что правда может загнать в ловушку.Декер вдумчиво это выслушал и сказал:— А знаешь, это ведь она могла выдать себя за Сьюзан Ричардс. Другой вариант — Митци Гардинер, но у нее есть алиби.— Если так, то Рэйчел о ее убийстве знала. Это и можно было бы истолковать нечистой совестью.— Пожалуй. Надо поговорить с ней, когда она будет в состоянии.— Ну да. Может, услышим от нее правду.— Спасение от гибели бывает отличным мотиватором, — заметил Декер. — Наверное, те же люди сожгли и ее офис после обыска. Значит, к делу относятся серьезно.Марс уставился выпученными глазами.— Сожгли ее офис?— Вместе со мной, когда меня угораздило там оказаться. Пришлось сигать из окна.У Марса приоткрылся рот.— Ты выпрыгнул в окно?— С пятого этажа. Так что у Кац выбор теперь вряд ли предвидится.— А если она в чем-то виновата?— Заключим сделку. Заговорившему первым светит по минимуму.Декер поднялся уходить:— Тебе здесь что-нибудь нужно?— Поменьше треволнений в жизни было бы неплохо.— Тогда тебе придется от меня прятаться.Глава 57Дом Гардинеров встретил Декера открытыми воротами, и он беспрепятственно через них проехал. На этот раз дверь открыл мужчина лет за сорок — высокий, широкоплечий, симпатичный и в костюме, стоящем, пожалуй, больше, чем весь гардероб Декера. Да что уж там — без всяких «пожалуй».— Слушаю? — спросил мужчина.— Я на разговор с Митци Гардинер.— Разговор? О чем? — спросил мужчина с ноткой подозрительности. — Коммивояжерам здесь не место, — предостерегающе добавил он. — Как вы вообще попали в ворота?— Они были открыты. — Декер достал свое удостоверение. — И я ничего не продаю. Она знает. Я уже бывал здесь раньше.— Бывали? Здесь? — мужчина был откровенно озадачен.— Да. Вы ее муж?— Брэд Гардинер.— А она дома?— Еще не вставала. Она… Ей нездоровится.— Ничего, я подожду.— Нет, так дело не пойдет. Человек болен.— Мистер Гардинер, я это понимаю, но разговор идет о расследовании убийства. Так что время имеет колоссальное значение.— Убийство? Что вы, черт возьми, несете?— Брэд, все в порядке, — послышалось у него за спиной.Там стояла его жена в халате и тапочках. На Декера она смотрела сердито.— Я со всем разберусь. А ты почему еще не уехал? У тебя же та встреча.— Но Митци…Она поцеловала его в щеку.— Все в порядке, милый, я справлюсь. Доверься мне.— Ты уверена?— Абсолютно.Когда муж уехал, Гардинер неприязненно посмотрела на Декера:— Вы, я вижу, никак не успокоитесь?— Просто пытаюсь делать свою работу.— У копов это что, мантра?— Не знаю. Могу говорить лишь за себя.Она снова повела его в зимний сад, где они расположились друг напротив друга.— С чем на этот раз? — спросила она утомленно.— Да вот подумалось ввести вас в курс некоторых последних событий.— Например?— Кто-то пытался убить Рэйчел Кац. Выстрелил в нее через окно ее лофта.К своей чести, Митци Гардинер отреагировала стоически:— С ней все в порядке?— Стреляли из снайперской винтовки. Сейчас она после операции, в критическом состоянии. Всего один дюйм вправо — и уже готовились бы к похоронам.— Я рада, что до этого не дошло.— Человек, который на нее покушался, ликвидирован полицией.— Его уже установили?— Да. — Больше Декер раскрывать ничего не собирался.— Какое отношение это имеет ко мне?— У вас далеко фотоснимок, который я вам оставлял?Она, казалось, вздрогнула и села прямей.— Гм. Нет. Я его, кажется, выбросила. А что?— Хорошо, что я его себе щелкнул. — Декер достал свой айфон и, полистав, нашел. — Вот.Митци посмотрела на экран.— Но это не та сторона. Она обратная.— А по моим соображениям, как раз та. — Он указал на надпись. — «Папина звездочка». Папа, видно, очень гордился.Гардинер поглядела из-под опущенных век:— Это было так давно.— Совершенно верно. Все меняется. Меняются и люди. Я хочу вам показать еще кое-что. — Он полистал. — Снимок предплечья вашего отца, сделанный во время вскрытия.— О боже, пожалуйста, не надо, — Митци брезгливо передернулась. — Я не буду.— В этом нет ничего ужасного, мисс Гардинер. Я просто хочу, чтобы вы посмотрели татуировки на предплечье.— У моего отца не было татуировок.— Появились после того, как он сел в тюрьму.— После? — переспросила она подавленно.— Да. Вот первая. Паутина. — Декер разъяснил символику.— Я уверена, у многих заключенных они потому, что при всей своей виновности они не могут принять то, что содеяли! — воскликнула она с вызовом.— А вот вторая. — Декер показал ей слезинку и выжидающе посмотрел.— А это что значит? — уныло спросила она.— Тюрьма «Трэвис» — учреждение сугубо мужское. И кое-кому из мужчин там становится… одиноко. И от этого своего одиночества они избавляются за счет других мужчин, таких как ваш отец.Митци часто заморгала, обдумывая услышанное.— Вы… вы имеете в виду…— Да, это. А вот вариант третий. И я хочу, чтобы на нем, вы сфокусировались особо. — Он показал экран со стрелой, пронзающей звезду. — Тюремных татуировок я повидал множество. Но такого прежде не видел никогда. — Он посмотрел на Митци, ожидая реакции.Та, казалось, затаила дыхание. После чего облизнула губы, промокнула глаза и отвернулась.— Вы, случайно, не знаете, что это может означать? — деликатно спросил он.— Я знаю, к чему вы клоните.— К чему же?— То фото! Надпись на обороте. — Она нетвердо махнула в сторону татуировки на экране. — И… вот это.Декер откинулся назад и внимательно на нее посмотрел.Митци Гардинер снова промокнула глаза рукавом. Наконец она подняла глаза.— Что именно вы от меня хотите?— Хорошо бы правду.— Я уже все рассказала.— А мне кажется, нет.— Это все было давным-давно. Кому теперь до этого есть дело? Каждый живет своей собственной жизнью, идет своим путем. Про себя я это могу сказать с точностью.— Скажите это Сьюзан Ричардс или Рэйчел Кац… А еще своему отцу.Она тряхнула опущенной головой.— Я здесь не для того, чтобы устраивать вам сеанс самоистязания, миссис Гардинер.— Да зовите меня уже Митци, — ожесточенно бросила она. — Мне ею, как видно, и остаться. Шизанутая Митци. Наркоша, извечное разочарование своего папаши. — Она посмотрела с холодным ожесточением. — Черного кобеля не отмоешь добела.— Кардинально изменить жизнь стоило вам больших усилий.Она досадливо отмахнулась:— Да какая теперь разница.— Я здесь еще и затем, чтобы максимально кое-что прояснить.— Что именно?— Люди, связанные с этим делом, погибают или попадают в больницу на волоске от смерти. По моим оценкам, вы остались одна.— Я уже говорила, что могу за себя постоять.— Уверен, остальные думали так же. Но парень, который застрелил Каца, был истинным профи. Бывший военный, ставший бандитом расистского толка. Тренированный снайпер. Нанятый под конкретный выстрел. Теперь он мертв, но кто сказал, что его не заменит другой? Вы вот, может, и ходите вооруженной, но пистолет не убережет от выстрела из дальнобойной винтовки, пулю от которой вы не услышите и не увидите: бац, и готово.— Вы пытаетесь меня запугать, — сказала она рассеянно, но голос дрогнул.— Именно. Я пытаюсь вас запугать, ради вашего же блага.— Не вижу, чем могу вам помочь.— Не видите или не хотите?— Насколько мне известно, тех людей убил мой отец.— А как ваш отец относился к тому, что вы употребляете наркотики?— Он это ненавидел. А что?— Насколько мне известно, он пытался отдать вас на реабилитацию.— Не единожды, но я все время съезжала. А он продолжал свои попытки.— Значит, сам он наркотики никогда не употреблял?— Да вы с ума сошли. Трезвей и представить себе никого нельзя. Он накостылял даже пацану, который пришел к нам в дом, намереваясь сбыть мне всего-то пакетик травки.— Понятно. Вашего отца взяли в скверном районе. На суде защита выдвинула версию, что он там пытался достать обезболивающее для вашей матери.— Мы это уже обсуждали. Может быть, и так. То есть я уже говорила: заботясь о ней, он шел на все. — Митци неожиданно улыбнулась. — Он действительно был мастер на все руки. В руках все горело. В детстве на день рождения, помнится, собрал мне мотоцикл, по сути, из металлолома. Батарея, мотор — и я поехала! Пусть и с черепашьей скоростью, но я рассекала на нем повсюду. — Ее улыбка погасла. — А вот для мамы смастерить ничего не сумел. Это оказалось ему не по силам.— А как он вообще проложил дорогу в тот район за наркотиками? — спросил Декер.Гардинер чуть заметно вздрогнула.— Что?— Вы только что сказали, что ваш отец не употреблял наркотики. Ненавидел их. Так откуда же он знал, куда ему идти? С кем разговаривать, чтобы купить товар? И откуда у него при задержании взялось пятьсот долларов?— Я… Откуда деньги, не знаю. А найти места для покупки наркоты в те дни было проще простого. Я уже говорила. Да вы и сами это знаете: были здесь копом.— Митци, дело в том, что для вашей матери ему нужна была не какая-нибудь дурь, а что-то вроде чистого морфия. То, что уводится из больниц и аптек, а не уличный суррогат из дерьма. По работе в отделе борьбы с наркотиками я знаю, что таких торговцев здесь было по пальцам перечесть. А клиенту надо было действительно держать нос по ветру, чтобы к ним добраться.Митци выглядела явно настороженно:— Я… Я не знаю, что сказать.— Вдобавок ко всему ваш старик все еще разгуливал через несколько часов после того, как прикончил якобы четверых. Хотя, по логике, должен был бежать черт-те куда.Она нервно облизнула губы.— Возможно, он был растерян или в шоке от того, что натворил. Или просто искал, где залечь на дно. Надеюсь, полиция разберется в том, что вы для нее собрали.— Если бы он действительно совершил те убийства, то он бы знал, что под ногтями задушенной девушки, скорее всего, осталась его ДНК. И что спустя лишь некоторое время мы постучимся в его дверь.— Я не могу этого объяснить, — на быстром выдохе сказала она. — Просто так все вышло.Декер встал.— Мне жаль.Она смотрела снизу вверх с плохо скрытой тревогой:— Жаль чего?— Должно быть, ваша жизнь действительно была в сточной клоаке, раз вы так поступили со своим отцом.— Я не знаю, что…— Хватит, — Декер решительно выставил перед собой ладонь. — У меня нет ни времени, ни терпения продолжать выслушивать от вас вздор. — Он опустил руку. — Те пятьсот долларов, по всей видимости, дали ему вы — не свои, а полученные от кого-то. Затем в какой-то момент вы его исцарапали как кошка, а ДНК прилежно сдали тому, кто вам заплатил. Отец, наверное, счел это обыкновенным вашим припадком по дури, которые ему были не в диковинку. Ну а дальше вы сказали своему старику, куда идти и у кого добыть краденые больничные ампулы. Только того дельца на месте не оказалось, потому что его не существовало. Вы же сказали отцу, чтобы он искал дальше, указали еще какие-то места, в которых тоже никого не было, да и быть не могло. Но ампулы были край как нужны его жене, и ради этого он шел. Так у него и съелось время на алиби по убийствам, а в итоге мы накрыли его в дрянной части города с пачкой купюр в кармане. А когда ночью нагрянули к вам, вы прикинулись невменяемой. Тем временем заранее отданный вам пистолет уже лежал припрятанный в нише за шкафом.Все то время, что Декер говорил, глаза Гардинер продолжали расширяться, а челюсть отвисать.— Могу лишь представить себе лицо вашего старика в тюрьме, когда он столкнулся с тем подонком Стивенсом. Который с издевкой поведал, что его «звездочка» сотворила с родным отцом.Он окинул взглядом помпезную оранжерею.— Надеюсь, Митци, оно того стоило. Только не могу представить, как такое может быть.Глава 58Дом.Дождь.Декер сидел в машине и смотрел через дорогу на свой старый дом.Вечерний сумрак был, пожалуй, ярче, чем то, что он в себе ощущал.Он внушал себе, что может уживаться либо в прошлом, либо в настоящем, но не там и здесь одновременно.«Что выбрать? Решение-то, по сути, простое. Но почему так трудно дается?»Дело зашло в тупик, каким боком ни поверни. Гардинер была ключом к разгадке, но не похоже, чтобы она собиралась сотрудничать. Если Рэйчел Кац, придя в сознание, тоже пойдет в отказ, то неизвестно, удастся ли вообще добраться до истины.И вот он явился сюда. Назад, откуда пошло многое.В передней комнате там горел свет. Время от времени кто-нибудь проходил туда и обратно. Девчушка, которую он видел. Потом ее родители.Семья Хендерсон. По сути, только еще начинают жить, как он с семьей когда-то. Созидание грез и будущих воспоминаний, которые будут неразлучно следовать за ними всю жизнь.Последнее Рождество в кругу семьи было незабываемым. Декер тогда ухватил пару выходных, и, к счастью, плебс решил никого не убивать в такой близости к празднику.Они отправились посмотреть выступление Молли в ее школьном спектакле — рождественская версия «Питера Пэна». Молли играла там Венди. Свои реплики она готовила в течение двух недель, усердно читая их любому из родителей, который подвернется (к отцу врывалась, даже когда он брился или одевался).Сценическое действо прошло без сучка без задоринки — Молли помогала еще и другим, так как заучила в том числе и их роли; вот это память так память.Не факт, что этот дар был у нее от отца. До травмы Декер в плане памяти ничем от других не отличался. И слава богу, что никак нельзя передать ребенку элементы своей черепно-мозговой травмы. Тем вечером они с Кэсси сидели в зале, наблюдая, как их девчурка отдает на сцене все свое сердечко, радуя и удивляя мелочами, крохотными нюансами, которые она, казалось, инстинктивно привносила в свое выступление. Кто знает, может, со временем из нее бы выросла великая актриса.Теперь уж никто не узнает.Да, то было замечательное Рождество. После спектакля они пошли ужинать и отпраздновали выступление Молли. Гонорар ей выдали ванильным мороженым.Декер наслаждался каждым мгновением, но, конечно же, думал, что таких вот праздников впереди еще много-много. Достаточно для заполнения всей своей жизни отрадными воспоминаниями, даже для такого, как он. Вот она вырастет, выйдет замуж, заведет детей, а он станет любящим дедушкой или кем-то максимально близким к этому почетному званию.Он опять посмотрел в окно: девчушка сидела на диване рядом с мамой; рядом открытая книга. Сейчас распахнет свои двери сказка.Декер завел машину и поехал.Дорога едва различалась из-за слез.Вообще не следовало сюда возвращаться. Сердце буквально разрывалось на части — никуда не годится, особенно сейчас, когда нужно максимально держать себя в кулаке.«Но ведь мысли всегда шли о следующем деле, разве не так?» Даже когда Кэсси и Молли были рядом. Он никогда не стремился лишний часок побыть с ними, считая это тратой времени: всегда находился какой-нибудь негодяй, которого надлежало выследить. Все те возвращения домой среди ночи, когда домашние уже спят. Или ранние подъемы, когда они еще не проснулись.«Я просто думал, что все время еще впереди. Что его непочатый край».Хотя следующий восход солнца не гарантирован никому. Оказалось, что и его семье.А уж ему и подавно.К счастью, чем дальше Декер отъезжал, тем быстрей эти мысли проходили. Во всяком случае, пока.Он поехал в центр и остановился перед зданием, где чуть не отдал концы. А на противоположной стороне улицы чуть не погибла Рэйчел Кац; такая вот жутковатая симметрия.У квартиры Декер перемолвился с дежурным офицером и, войдя, повторно оглядел разбитое окно, кровь на ковре и диване. История, уже известная.У Рэйчел Кац были таинственные покровители, а также подставные офшорные компании, через которые закачивались деньги в ее бесчисленные проекты в старом добром Берлингтоне, штат Огайо. В чем же их притягательность?Вот уж не хочешь, да задумаешься.А тут еще «Американ Гриль». По стране таких мест тысячи. Курганы гамбургеров, горы жареной картошки и куриных крылышек, фонтаны пива, плазма вполстены для просмотра матчей. Клиентура для них имеется везде и всегда, только никто на этом так не поднимается, как Кац рассказывала Марсу.Он еще раз обвел взглядом гостиную и вышел на кухню, ничего не прибавив к тем знаниям, которыми уже располагал.Оставалось просто ждать, когда она придет в чувство.Впору впасть в отчаяние, так как ни одна ухваченная нить никуда толком не вела. Митци Гардинер говорить не заставишь. Да и предъявить ей ничего нельзя: улик кот наплакал. Понятно, что она пыталась подставить своего отца, но доказать не докажешь. Новая жизнь щедро ее вознаградила. Вместе с тем, покидая дом, Декер чувствовал, что оставляет в нем женщину, определенно изводящую себя чувством вины.Но на этом дела не выстроишь. Пробивать дорогу к юридической истине придется где-нибудь в другом месте. Не через Митци Гардинер.Декер сел на кухонный стул и стал прикидывать свои возможности. Их было немного, поэтому и времени не заняло. Стрелка выбора быстро остановилась на одной из них.Салли Бриммер.Ее убили не случайно. Нужно выяснить, что было причиной.А начать можно с одного из двух мест.Он выбрал одно из них, позвонил Ланкастер насчет встречи там и двинулся в путь.Глава 59Ланкастер с Декером встретились в западной части города возле дома Салли Бриммер — невзрачной шестиэтажки, облицованной кирпичом.— Как там Кац? — первым делом осведомилась Ланкастер, когда подошла.— Все еще без сознания, но, по-видимому, вне опасности.— Уже хорошо.— Да. А здорово будет, если она, очнувшись, все нам расскажет.Они вошли в здание и поднялись в лифте на четвертый этаж. У Ланкастер был ключ от квартиры.— Ее уже осмотрели, но ничего не нашли. Правда, не уверена, насколько тщательно это было сделано. Мы ведь думали, что целью был ты.— Я и сам так думал, пока не перестал.Они вошли и огляделись. Оба знали, что жалованье у Салли было весьма скромное, но квартира оказалась с хорошей планировкой и добротно обставлена: подушки, шторы, полированная мебель и прекрасные восточные ковры на паркетном полу.Декер посмотрел на Ланкастер. Та сказала:— У нее родители при деньгах. Я как-то была здесь на вечеринке и познакомилась. Очень приятные люди. Видимо, помогали ей материально.— Понятно.— Представляю, какой это был для них удар. Останки они перевезли к себе. Их семья живет на Восточном побережье.— А как здесь оказалась Салли?— Она училась в пиар-колледже под Берлингтоном. Нашла себе подработку по специальности. Брат у нее полицейский в Бостоне. Видимо, через него у Салли и появился интерес к нашей профессии. А в отделе открылась вакансия. Она перебралась сюда и в целом хорошо справлялась. Хотя сомнительно, что она бы задержалась здесь надолго. У нее были большие перспективы, потенциал. Да еще такая молодая.— У нас у всех большой потенциал, пока из него не вырастаем, — съязвил Декер.— Так что искать?— Да все, что по делу.— О'кей, спасибо за наводку.Они методично переходили из комнаты в комнату и наконец оказались в спальне Бриммер. Декер зашел в смежную ванную, а Ланкастер пошла смотреть стенной шкаф.Через несколько минут она окликнула:— Эй, Декер!Он подошел и увидел, что Ланкастер что-то держит в руках.— Что там? — спросил он.Она подняла предмет повыше. Парик — недлинное каре.Светлый.Декер перевел взгляд на Ланкастер.— Ты думаешь, это Салли выдавала себя за Сьюзан Ричардс? — спросил он.— А что еще можно предположить? Это была не Гардинер. А если еще и не Кац, то кто тогда подходит под описание?— Рост и комплекция у Салли подходили, — признал Декер.Ланкастер потрогала парик пальцами.— Стрижка и стиль почти такие же, как у Сьюзан Ричардс. А издали, со спины, в полутьме? Старуха с ее зрением вполне могла обмануться.Декер взял парик в руки и внимательно оглядел. Воспоминания воскресли без всяких усилий. Салли в парке. На ней были плащ, перчатки и шляпа. Именно в такой одежде видели человека, выходившего из дома Ричардс.— Интересно, если она участвовала в этом деле, то знала или нет, что в том чемодане могла быть Ричардс, уже мертвая или под накачкой? — спросил он.— Сложно представить, что она была в неведении, — ответила Ланкастер. — Только возникает вопрос: зачем ей это было делать?— Вообще она вела себя странно, — призадумался Декер, — при общении со мной. До и после исчезновения Ричардс.— Что значит «странно»?— Виновато, что ли. Но я тогда увязал это с тем, что у них был роман с Нэтти.— То есть вина, но другого рода. — Ланкастер покачала головой. — Подумать только: Бриммер. Она была такой прямой стрелой в моей книге. За каким чертом ей было ввязываться во что-то подобное?— Мы точно не знаем, была ли она там. Ну нашли парик, похожий на волосы Ричардс. Ведь это может быть просто совпадением. Мало ли какие парики бывают у женщин в шкафах.— Это правда. И даже если мы найдем внутри следы волос Салли, это ничего не доказывает. Если она здесь ни при чем, то, скорее всего, купила парик для носки. Что тут такого?— Здесь нужны другие доказательства. Если бы ей, скажем, заплатили, то можно найти об этом запись в ее финансовых счетах.— А если не платили?— Тогда кто-то мог ее принудить.— Каким это образом?— Может, через то, что знал о ее отношениях с Нэтти?— Может, вполне. Они держали их в строгом секрете. Черт, я и сам того не знал.Ланкастер взяла парик и бережно положила его в пакет для вещдоков, который достала из кармана пальто.— Ты по-прежнему считаешь, что мотивом убить Ричардс было свалить на нее вину за убийство Хокинса?— Им надо было свернуть расследование, Мэри. Разбирательство в заявлениях Хокинса — прямой риск для тех, кто за всем этим стоит. А ее якобы самоубийство хороший способ спрятать концы в воду.— Только не сработало.— Они не могли этого предугадать. Им надо было попытаться. И Ричардс показалась наиболее оптимальным вариантом.— А почему не Рэйчел Кац? У нее ведь тоже были счеты к Хокинсу.— Да, были. Только убийство Кац они вряд ли могли себе позволить.— Почему же? Кто-то же в конце концов сделал такую попытку.— Это было позже.— И как они делали выбор между этими двумя женщинами?— Взгляни на это с другого ракурса: Кац после смерти своего мужа преуспела. Ричардс нет.— Значит, ты считаешь, что Кац, так или иначе, причастна к убийствам тринадцатилетней давности?— Не буду так далеко углубляться, Мэри. Но думаю, что Кац в конечном итоге могла принести какую-то пользу. А Ричардс нет, поэтому ею можно было поступиться.— Декер! Что здесь, черт возьми, творится?— Что бы ни творилось, Мэри, но длится оно уже по меньшей мере тринадцать лет.— Начиная с тех самых убийств?— Вообще-то, мне кажется, и пораньше.Ланкастер посмотрела на мешок с уликой.— Надо бы сообщить об этом Нэтти. Сейчас он руководит расследованием.— Я не думаю, что он с энтузиазмом отнесется к тому, что мы подозреваем Салли в соучастии по Сьюзан Ричардс.— Хм. Это еще мягко сказано. Если только он сам здесь не задействован, — с внезапной мыслью добавила она. — Ты не думаешь, что так может быть?— Я думаю, подозреваемые здесь все, пока не докажут обратное.Глава 60— Ну, как там твои дела? — спросила Алекс Джеймисон.Декер вечерней порой сидел у себя в «Резиденс Инн» с телефоном.— Да идут. А у тебя?— Поле непаханно. Продвижения почти ноль. Богарту не хватает твоей лошадиной силы.— Он так сказал?— Я тебе говорю.— Последний разговор у нас был уже по понятиям. Не уверен, что, когда разделаюсь здесь, мне найдется место в опергруппе.Сказал это Декер отчасти для того, чтобы снять с души камень, но и затем, чтобы услышать реакцию Джеймисон.— Это как посмотреть, Декер.Стрелка настроения скакнула. С внезапной ясностью он ощутил, что ему действительно хочется вернуться в ФБР после того, как здесь все завершится. Понятное дело, не сейчас: сейчас нереально.— Ну да, понимаю, — сказал он в трубку.— Послушай, если б все зависело от одного Богарта, то проблем бы у тебя не было. Но у него ведь тоже начальство. И оно знает, что ты до сих пор в Берлингтоне, несмотря на указание быть здесь. И им это совсем не нравится. Богарт несколько раз ради тебя подставлялся, Декер. Был громоотводом от начальников. Мы же все знаем, что ты сделал для Бюро, сколько жизней спас в прошлом. Но вечно на этом не продержаться, вот что я хочу сказать.— Спасибо за откровенность, Алекс. Душевно ценю.— На твоем месте я ожидала бы того же.— Не хочу менять тему, но ты не можешь пробить список фирм, если я тебе их скину? Найдешь время?— Декер! Ты что, издеваешься?— Да знаю, Алекс. Все понимаю. Но это действительно важно.— А то, чем я занимаюсь здесь, — нет?— Да я не об этом, перестань. Просто у нас тут нет таких ресурсов, как у ФБР.Повисла такая многозначительная пауза, что казалось, она не в эфире, а на шее. Наконец в трубке послышалось:— Скинь по имейлу, а я посмотрю, что можно сделать.— Спасибо, Алекс. Очень тебе благодарен.Он послал ей перечень с названиями фирм, после чего прилег. Снаружи разгуливался ветер — вероятно, опять к ненастью. А с холодами снова жди дождя со снежной крупкой.Декер плотней запахнулся в пальто: отопление в «Резиденс Инн» было явно не лучшим в мире. Тепло от радиаторов здесь как будто протискивалось на определенное расстояние, а там обреченно махало рукой: дальше заботьтесь сами, дорогие гости.Уж по чему скучать не приходилось, так это по зимам в Огайо. На Восточном побережье тоже бывают холода, куда ж без них. Но здесь на пути у ветра не вставало ничто, и он своим стылым дыханием безжалостно продувал все здешние равнины.Тем не менее это был его родной город в родном штате. Здесь он, Декер, играл за «Бакайз», а затем, пусть и недолго, за «Кливленд Браунз». Он был и оставался плоть от плоти Среднего Запада — по жизни ни низок ни высок, на мир смотрел глазами реалиста. Про таких говорят: «Джинсы да пиво местного розлива». В «Феррари» он бы не сел не только из-за нехватки средств, но и по убеждениям. А поступать всегда и во всем стремился правильно. Помогал по мере сил нуждающимся.И без устали выслеживал убийц.Вот оно, кредо и резюме Амоса Декера.Вытянув руки из карманов, он потер виски и крепко зажмурился. Ощущение было странное, как будто где-то в глубине души занимается острая тревога. Декер не без труда поднялся, прошел в ванную и, пустив из крана шумную струю, в попытке успокоиться выпил несколько пригоршней воды.Вернулся и снова лег.Где-то внутри пузырями взбухали вулканические массы памяти, норовя обрушиться и поглотить его, бессильного избавить собственный разум от мучений.Тяжело вздрогнув, Декер откинулся на спинку кровати и судорожно, глубоко вздохнул, словно перемогая тошноту. Удивительно: эта нехитрая физическая манипуляция сработала на успокоение; тревога унялась.«Может, йогой заняться? Стойка буквой «зю» по утрам весьма способствует».Поглядев в окно, он решил, что проголодался. И для похода на уме было только одно место.Декер сел в машину и поехал в «Американ Гриль».Внятного ответа на вопрос, почему Рэйчел Кац до сих пор владеет этим заведением, по-прежнему не было. Но не верилось, что это из-за сентиментальной памяти о бизнес-дебюте ее мужа.По прибытии Декер уселся за столик и подробно изучил меню. В семь вечера зал был заполнен примерно на три четверти. Контингент составляли в основном «синие воротнички», в том числе и супружеские пары, некоторые с детьми. Стайка подростков уписывала гамбургеры с крылышками. На большом экране — вечный спортивный канал (сейчас обсуждение грядущего воскресного футбола).Напротив окна виднелся банк — тот самый, в котором работал Дон Ричардс. По другую сторону от «Гриля» стоял многоквартирный дом; Декер одно время в нем жил, когда по окончании своей футбольной карьеры вернулся в Берлингтон.Декер окинул взглядом интерьер. Под потолком висели большие модели самолетов, кораблей и автомобилей; на стенах фотографии старых кинозвезд в рамках, с юморными афоризмами между ними. Припыленные искусственные растения по углам. По центру зала «шведский стол». Белый верх, черный низ у официантов.За распашными дверями располагалась кухня. Туалеты справа для мужчин, слева для женщин. На входе гостей встречали хостесы. Компьютер для регистрации заказов у дверей в служебное помещение, там же кучковался персонал. Барная стойка в самом конце ресторана, с несколькими настенными экранами. Ковер тускло-зеленого цвета, против грязи и пятен. Столы из тяжелого дерева. По периметру столешницы на небольшую компанию. Везде витал запах жареного, пива и десертов.Типичная американская жральня во всей своей красе.На такой не озолотишься. И тем не менее она функционировала, хотя у Кац были проекты куда более гламурные, достойные траты времени и инвесторских денег.Декер заказал еду: «рубен»[254] с картошкой фри и пинту пива «Микелоб» для запивки. Прежде чем приступить, он еще раз виновато огляделся: не выпорхнет ли вдруг откуда-нибудь Джеймисон («стой, куда! ты что делаешь!»).Сэндвич оказался очень даже ничего: в меру сочный и не крошащийся по всему столу. Картошечка поджаристая, хрусткая. Пивко холодное, в полость заливается любо-дорого.Он посмотрел на стол, за который видел Эрла Ланкастера с его «пассией». Честно сказать, не ожидал, что их с Мэри разговор на стадионе отзовется таким резонансом; просто здорово, что они дали себе еще один шанс.Но блаженная эта мысль отступила, стоило на несколько мгновений задуматься, какими могут быть следующие несколько лет их жизни в новых зреющих обстоятельствах.Мозг — самый тонкий и уникальный орган, каким лишь обладает человек. Декер сознавал это лучше, чем кто-либо. Когда выходит из строя он, это не сравнимо ни с каким другим срывом в теле. Если отказывает сердце, то с ним и ты сам оказываешься на глубине двух метров. Уходишь в надежде, что тебя за твои дела будут вспоминать с грустью и нежностью.А вот если отказывает мозг, то ты, исчезая, задерживаешься овощем на попечении тех, кто о тебе заботится. И именно это будет последним впечатлением о тебе со стороны твоих близких, хотя на самом деле это был уже не ты; во всяком случае, с минуты своего отключения.Из этих своих размышлений Декер вышел как раз в тот момент, когда поднимал глаза. И при этом через окошко двери, ведущей на кухню, заметил наблюдающего за ним — всего лишь один быстрый взгляд, а затем тот человек исчез. Единственное, что Декер реально успел разглядеть, это темные волосы и пронизывающие глаза.Декер-коп моментально насторожился. Почти всю свою сознательную жизнь он провел в полиции. Читая людские лица, отделяя плохое от хорошего, испуг от попытки что-либо скрыть. Это не тот навык, которому можно научить кого-то другого. Со временем он становится поистине инстинктивным. Миллион мелочей, обработанных вместе ради мига, когда рождается что-то близкое к полезному умозаключению.И сейчас эти коповские антеннки чутко дрожали.Непринужденным движением Декер вынул из кармана мобильник, выключил вспышку и, якобы возясь с экранчиком, сделал ряд снимков официантов, порхающих по залу. Среди прочих он узнал ту, что обслуживала его здесь в прошлый раз. За ней еще следовал молодой человек по имени Дэниел, постигающий ремесло официанта.Положив трубку на стол, Декер бросил взгляд на двойные двери кухни и вроде как снова заметил там кого-то у окна.Интересно, снова он?Декер помахал молодой женщине, которая обслуживала столик.Дэниел ушел на кухню.Та подошла:— Вам еще что-нибудь?— Нет, спасибо. Еда была отменной.— Тогда счет?— Что-то вы сегодня суетитесь не на шутку.— Да, иногда бывает, летаем как пчелки.— Вы давно здесь работаете?— Около года.— В прошлый раз, когда я заходил, за вами неотлучно следовал стажер.— Ну да, именно так мы и учимся работать.— И вы тоже?— Нет, у меня уже был опыт, несколько лет работала официанткой. Потому и взяли. Забавно, что вы спрашиваете.— Почему же?— Стажируешь тут, обучаешь весь этот народец. А он здесь никогда не задерживается. Два-три месяца, и все, уходят. Нет у людей уважения ни к тяжелому труду, ни что ты силы кладешь на их обучение.— Да, вы правы. Мало кто ценит это по достоинству.— Да мне, если честно, по барабану. Я тут тоже долго не задержусь. Предложили работу в другом месте, я и согласилась. Лучше платят, да еще и бонусы.— Отлично.— У меня мать работала здесь, лет десять назад. Она и посоветовала мне сюда обратиться. Зарплата не ахти, даже пониже, чем у других, зато чаевые неплохие, особенно по выходным, когда народ поддает и кошельки у них развязываются. Это слегка воздает за те глупости-пошлости, которые они несут, но если начинают пошаливать, ручки совать — многие тут себя проявляют, — то молоток падает мама не горюй.— Молодчина, одобряю. А мама здесь долго проработала?— Нет. В смысле, она-то хотела. Но ее через год уволили.— Это еще почему?— Даже не сказали. А потом ее подруга сюда поступила, тоже официанткой. И ее через год тоже попросили. Опять же без объяснения причин.— Ого. Вот уж действительно странно.— Ладно, не моя проблема. В общем, надо делать ноги. Если подумать, я здесь уже около года. Если не уйду сама, то могут также попросить.— Может, со времен вашей мамы руководство изменилось?— Если бы.— В смысле?— Управляющий теперь Билл Пейтон. Был менеджером, еще когда моя мама здесь работала. Он ей не нравился. Всегда так внимательно за всем наблюдал.— Менеджерам, наверное, за это и платят.— Наверное. Кухонный персонал, он тоже за все это время не поменялся.— Откуда вы знаете?— Потому что это те же люди, что и при маме. Я, когда только начинала работать, назвала ей несколько имен, и все оказались ей знакомые. Насколько мне известно, они здесь с тех самых пор, как открылось это заведение.— Вы имеете в виду поваров, помощников официантов, прочее другое?— Ну да.— Любопытно, что за народ?— В каком смысле?— Старые или молодые, мужчины или женщины, местные или приезжие?— Все мужики. И вряд ли кто-то из них здешний, из Огайо. Честно сказать, даже не знаю, из каких мест они взялись. С нами почти не общаются. А по возрасту где-то на шестом десятке.— Ух ты. Староваты для посудомоев или младших официантов.— По виду, так всем довольны. А вообще рутина, достало уже все. Потому и ухожу. Еще и на курсы записалась. Не век же официанткой тусить.— Что ж, желаю удачи на новом месте.— Спасибо. Сейчас принесу счет.Декер оставил ей хорошие чаевые и направился к выходу.По пути миновал дверь с табличкой «Билл Пейтон, менеджер».Декер оглянулся на ресторанный зал.Завсегдатаем этого места он не был. Но все же бывал здесь несколько раз до того, как рухнула его прежняя жизнь. До этой поры он никогда не считал это заведение сколь-либо приметным.Но теперь то, что он нашел в кабинете у Кац, обретало особую значимость.Глава 61— Что поделываешь?Декер сидел в конференц-зале участка, углубившись в документ, но был вынужден отвлечься.Вопрос исходил не от Ланкастер, а от Блэйка Нэтти, неожиданно растрепанного и изможденного.— Да так, болты и гайки детективной работы. Не принимай к сердцу, Нэтти, но вид у тебя дерьмовый.Нэтти поскреб небритый подбородок, провел рукой по нечесаным волосам и тщетно попытался поправить узел галстука, после чего сдался. Сел напротив Декера и сцепил на груди руки.— Фрэн меня вышвырнула.Декер откинулся на спинку стула и неторопливо обдумал услышанное.— А что такое?— Узнала.— Про вас с Салли?Нэтти кивнул.— И как?— Какой-то ублюдок прислал ей по имейлу наши фотки в моей машине.— Вы могли просто куда-то ехать.— Мы там… не ехали.— Во как. Но она должна знать, что случилось с Салли.— Знает. Но не учитывает. Тут, понимаешь… — Он замолчал, явно нервничая.— Салли была не первая? — догадался Декер.— Ну… да. Раньше я тоже, бывало, попадался. Но Фрэн принимала обратно. А вот теперь, наверно, вряд ли.— Я слышал, что семья Салли приезжала забрать ее останки.Нэтти кивнул.— Да. Я тоже хотел пойти на ее похороны. Но счел, что это будет не совсем уместно.— Да уж, конечно, — Декер ерзнул на стуле. — Мне жаль, Нэтти.Тот ничего не ответил. Просто сидел, уставясь на столешницу.— Послушай, Нэтти. Салли последнее время не вела себя, скажем так… странновато?Нэтти поднял голову.— Странновато? Что ты имеешь в виду?— Ну, как будто у нее что-то на уме?— Гм. У нас же был того, романчик. Конечно, на уме что-то было.— Я не совсем об этом. Дело в том, что, когда она согласилась мне помочь, я как-то сразу смекнул, что у нее что-то на уме. И речь не о ваших с ней отношениях. Про них я уже понял.— А что еще могло быть?— А ты повспоминай. Может, она могла тебе что-то сказать.Сейчас бы взять и спросить этого горе-ухажера напрямую, но нельзя… Пока нет четкой уверенности в том, кто и в чем мог быть замешан, а выдавать свои подозрения без необходимости рискованно.Нэтти между тем почесал затылок и, казалось, задумался над этим вопросом.— Последнее время она была слегка на нервах. Я думал, это потому, что ты нас в тот день зафиксировал вдвоем.— Эту задачу ты мне сильно облегчил. Подъехал и начал орать, когда она сидела рядом в машине.Мелькнула мысль, что Нэтти сейчас взбеленится, но этого не произошло. Возможно, смерть Салли Бриммер и то, что его выгнала жена, остужали пыл.— Я был здесь вожаком, Декер, пока не появился ты. Меня раньше, чем тебя, произвели в детективы и вообще имели на меня виды.— Ты делал свою работу, Нэтти. Корпел над своими делами, ловил плохих парней. Так же, как и я.— Да брось ты, Декер. Тут и сравнения быть не может. У тебя это врожденное.— Насчет «врожденное» — это вряд ли, но теперь это единственное, что мне осталось в жизни.Нэтти это простое прямолинейное признание, казалось, задело.— Когда убили твою семью, я в это просто не поверил. Реально не мог. Ничего подобного здесь никогда не происходило. А потом — стыдно в этом признаться — я с удовольствием наблюдал, как ты опускаешься на самое дно. Ты ведь с каждым днем опускался все ниже и ниже. И к тому же больше не был моим конкурентом в департаменте.Декер на это ничего не ответил. От такого откровенного цинизма впору было взорваться уже ему, но он воздержался.— А потом произошла забавная вещь. Обнаружилось, что мы не закрываем и части тех дел, которые удавалось закрывать раньше. Ну а затем случилась стрельба в средней школе. И никто из нас не мог найти, кто это все заварил. Но приехал ты и все дело решил просто на раз.— У меня не было особого выбора, Нэтти. Учитывая, что я был непосредственно завязан со всем этим делом. Я же в той школе учился.— Но вот ты получил работу в ФБР и опять слинял. Мы с Мэри раскрыли несколько дел, все шло гладко. Мне уже вполне светило карьерное повышение. — Нэтти смолк и печально прицокнул языком. — А потом началась эта история с Салли. Глупо, черт возьми. Мы оба знали, что это так, но не могли остановиться. — Он виновато поглядел на Декера. — Хотя и сексом-то занимались всего пару раз. Я бы не возражал больше, но Салли… стала относиться как-то неадекватно.— В такие подробности, Нэтти, меня посвящать совсем не обязательно.— И тут ты опять вернулся в город, и заново понеслось все это дерьмо с Хокинсом. Я как увидел тебя, так даже струхнул. Мне-то, если честно, казалось, что мы избавились от тебя навсегда. А ты вот он, снова здорово.— Я вернулся навестить могилы моей семьи. И не просил Хокинса подходить ко мне и утверждать, что он невиновен. Если б не это, я бы уже давно отсюда уехал, по меньшей мере еще на год.Нэтти, прочистив горло, откинулся на спинку стула.— Я в копах хожу уже дольше, чем ходил не в копах. Это стало всей моей жизнью. И по-моему, у меня это хорошо получается. Но я все равно не ты.— Никто нас никогда и не сравнивал, — ответил Декер. — И быть мной тебе бы явно не захотелось.— Но Салли теперь мертва, жены у меня больше нет. Хорошо хоть, дети уже подросли. Так что все, что у меня есть, это… вот, — он обвел рукой комнату.— Ничего, когда дело будет закончено, я уйду. И все здесь достанется тебе.Нэтти приглушенно хмыкнул.— До меня, знаешь ли, доходит, что проблемы у меня гораздо глубже, чем зависть к тебе.— Тогда встань с ними лицом к лицу и постарайся разобраться. Ты за годы повидал немало дерьма, как и я. Жизнь никогда и нигде не бывает совершенной. Так выжимай большего из того, что у тебя есть. Варианта в целом два: погрязнуть в жалости к себе или возвыситься над ней. Почему бы тебе не подняться, начав прямо сейчас? И серьезно подумай над моим вопросом насчет Салли. Ее что-то беспокоило?Нэтти посмотрел с подозрением.— А чего ты все время об этом спрашиваешь? Нашел что-нибудь такое?— У Салли волосы были рыжеватые.— Я знаю, — сказал Нэтти, слегка смутившись.— Она когда-нибудь носила парик?— Парик? Ты что, прикалываешься?— Нисколько. Светлый парик, коротко подстриженный.— Нет, а что? Зачем он ей? Сейчас женщины вообще их носят?— Не знаю. Некоторые, может, и да.— Салли к ним не относится. Во всяком случае, я ни разу не видел. У нее свои волосы загляденье. А зачем ты спрашиваешь? Вы что, нашли парик?— У нее в шкафу.— А что ты там делал, в ее шкафу?— На самом деле нашла его Ланкастер. Мы осматривали ее квартиру в поисках мотивов убийства.— Но ведь целью был ты, а не она!Декер отрицательно покачал головой.— Салли убил тот же тип, который стрелял в Кац. Недавно пришли сведения, что он был обученным снайпером. У него был лазерный прицел, способный снять меня за километр; чего уж говорить о полусотне метров. Ты глянь на меня: я же размером с амбар. Ты мог бы в меня всадить даже из своего гребаного пестика.Нэтти откинулся на спинку стула.— Но за каким чертом кому-то понадобилось убивать Салли? Она… Она была хорошей! У нее не было врагов.— Известных тебе.Нэтти посмотрел колючим взглядом:— И какое отношение к этому имеет парик?— Он почти полностью совпадает с прической Сьюзан Ричардс.Нэтти даже не сразу осмыслил:— Постой. Ты хочешь сказать…— Что Бриммер напялила парик, чтобы выдать себя за Ричардс? Да, наверное. Я думаю, что в том чемодане находилось тело Ричардс. Все это планировалось как шоу для подслеповатой соседки. Чтобы заставить нас подумать, что Сьюзан Ричардс подалась в бега. А потом покончила с собой.— Ты мне хочешь сказать, что Салли кокнула Ричардс? Да ну, полный бред. Я по работе сталкивался с тьмой убийц. Как и ты. Салли даже мухи не могла обидеть.— Я не думаю, что Ричардс убила она. Она могла даже не знать, что там в чемодане. Скорей всего, он был заперт. Но по всей видимости, ей пришлось разыграть из себя Ричардс и уехать в ее машине с чемоданом. В какой-то момент его забрали другие и оставили тело там, где потом нашли мы.— Каким боком Салли могла влезть во что-то подобное?— Может, ее кто-то шантажировал.— Чем?— А ты угадай.Растерянное недоумение на лице Нэтти сменилось тенью осознания:— Нашим… этим?— Кто-то сказал ей, что выдаст правду твоей жене, если Салли не наденет парик. Или ей порушат карьеру. Ставить в известность, что Ричардс мертва или лежит в чемодане, ее не стали. Она должна была просто отогнать машину с багажом. — Декер помолчал. — Потому я и хочу узнать, не вела ли она себя странно.— Но Салли убили еще до того, как Ричардс была найдена.— Но Салли могла уже знать, что ее нет в живых.Потребовалась минута, чтобы Нэтти все это осмыслил. Но коп в нем, похоже, взял верх, и он подался вперед:— Я думал, она просто нервничает из-за наших отношений. Но однажды вечером мы у нее выпивали, как раз вскоре после исчезновения Ричардс.Декер тоже подался вперед:— И что же?— Она стала меня пытать, что я думаю об исчезновении Ричардс. Я сказал, что, возможно, она убила Хокинса и сбежала.— И как она на это отреагировала?— Честно сказать, она на это не купилась. Я это понял и спросил, а нет ли у нее какой-то своей версии.— А она?— Она… сказала, что иногда люди смотрят на вещи с неправильной стороны. Ну скажем, как в зеркале. Она даже привела пример. В зеркале ты поднимаешь правую руку, но в отражении ум тебя обманывает, заставляя думать…— Что она левая, — докончил Декер.Нэтти кивнул.— По-твоему, что она подразумевала?Декер не ответил. Хотя в уме ясно очертилось, что именно имела в виду покойная.Глава 62У себя на кровати в отеле Декер разложил планы строительства «Американ Гриль» — детища Дэвида Каца, начатого около пятнадцати лет назад. Планы выглядели вполне нормально для здания такого типа; не узнавалось лишь имя архитектора, указанное на этих планах. Более того, адрес фирмы указывал, что она из другого штата.Декер позвонил Ланкастер, которая оказалась дома. Он попросил передать трубку Эрлу.— Амос, чем могу? — спросил тот, подойдя к телефону.— Эрл, у меня тут к тебе несколько вопросов, как к спецу по строительству.Эрл, чувствовалось, облегченно вздохнул: вопросы были не о личном.— Валяй.— Ты помнишь проект «Американ Гриль»?— Ресторан Кацев?— Он.— Ну а как. Сам я над ним не работал, но помню, как все строилось.— Разве не ты там распоряжался?— Лицензии генподрядчика у меня тогда еще не было, но уже была столярная контора. Я подал тогда заявку на выполнение ряда внутренних работ. Но не прошел.— А кто был генподрядчиком, не знаешь?— Забавно, что ты об этом упомянул. Нет, не знаю. И никто не знал, потому что Кац задействовал компанию из другого города. Да что там города — даже штата.— То есть и рабочих в том числе?— Да. Из местных, насколько я помню, в том проекте не было никого.— А зачем он так поступил? Это ж, наверное, обернулось дороже?— Надо полагать. Привозишь чужих, так их же надо где-то размещать и кормить. Это мы, местные, просто расходимся вечером по домам. Так что да, денег требуется наверняка больше.— Что, у нас здесь тогда мощностей не было? Неужто пришлось завозить из другого штата?— Представь себе, да. Это был один из самых сраных периодов, какие я только помню. Все рыскали, искали работу. Когда мне дали отбой, я даже зашел в офис Каца разузнать, нельзя ли куда еще примоститься. Мы с Мэри только поженились, налаживали семейный быт. Я пробовал строить свой бизнес. А Кац нагрянул в город с кучей денег и амбиций, ну и мне, понятно, вздумалось запрыгнуть на тот поезд.— И как у вас сложилась встреча?— Да ее как таковой и не было. Я встретился с одним из его людей. Имя уже не помню. Он не очень вежливо дал понять, что у мистера Каца есть своя команда. Ну, это меня малость разозлило. Зачем было объявлять тендер среди местных, если ты собираешься задействовать свою собственную бригаду?— А что сказал тебе тот парень?— Ты знаешь, Декер, я не мальчик-одуванчик. Я большой сильный парняга, но тот перец изрядно меня припугнул тем, как он на меня таращился.— Ты можешь его описать? Понятно, что это было давно, но все же.— Да почему, могу. Он мне тогда неплохо запомнился. Примерно моего роста и сложения. Темные волосы, темные глаза и, уж прости мне мою неполиткорректность, но, кажется, на американца не похож. Во всяком случае, в моем понимании.— Акцент, что ли, был?— Да вроде нет, хотя я в этом не спец.— Значит, на том вы и расстались?— А что еще оставалось делать? Не силком же его было принуждать.— Получается, весь объем работ был выполнен приезжими?— Насколько мне известно. Хотя стой, беру свои слова назад. Нулевку делал Фред Палмер, он местный.— Что за нулевку?— Нулевой цикл. Земляные работы, закладка фундамента, всякое такое. Тут тяжелая техника нужна. Кац, вероятно, взваливать это на себя не пожелал.— А Палмер еще здесь?— Конечно, у меня и номер его есть. Я его привлекаю в свои проекты. Хороший мужик. И делает все как надо.Эрл дал Декеру контактную информацию.— Спасибо. А сами строительные работы на «Гриле» помнишь?— Да, проезжал мимо время от времени.— Тебе там ничего не казалось необычным?— Там у них был высокий забор и охрана.— Чего же в этом необычного? Это ведь стройка. Чтоб посторонние не лазили, не растаскивали оборудование и материалы.— Да, но они их там держали с самого первого дня. До того, как вообще подвезли какие-либо материалы. К тому же как можно украсть десятитонную махину — по улице ее, что ли, уволакивать? — Он сделал паузу. — И все зачехлено.— То есть?— Укрыто брезентом. Почти вся площадка.— В смысле, чтобы никто не заглядывал внутрь?— Да. Мне это показалось немного странным.Тут голос Эрла прервался: трубку у мужа выхватила жена.— Откуда такой интерес к «Грилю»? — бдительно спросила Мэри.— Да так, просто версия.— Версия? Интересно какая.— Пока лишь формируется. Но я думаю, мы совершили ошибку.— Каким таким образом?— Начав наше расследование с момента убийства.— А с чего надо было начинать?— А вот с чего. Зачем Дэвид Кац направил стопы в Берлингтон, штат Огайо? Или, может, это решение за него принял кто-то другой?Глава 63Фред Палмер — тучный лысый мужик за семьдесят, с румяным добродушным лицом, принимал гостей у себя в конторе. Здесь было всего одно окно, один стол с креслом и два стула для визитеров. На стенах никаких картинок, никакого ковра на полу.Он неторопливо переворачивал страницы в гроссбухе у себя на столе, а Декер и Ланкастер с вежливым нетерпением ждали напротив.— Я в бизнесе скоро сорок пять лет, — сказал он.— Да-да, мы уже слышали. Там нашлось, что вы искали? — спросила Ланкастер.— Ага, вот оно, надо полагать. «Американский Гриль». Сам я туда не хожу. У меня, знаете ли, рефлюкс. Эзофагит. Все, что там подают, вызывает дикую изжогу.— Давайте о строительстве? Мой муж сказал, вы там работали.— Эрл? Славный парняга. Хороший. Повезло вам с ним, мэм.— Да, очень. Так что у вас там по документам?Толстым пальцем Палмер ткнул в середину страницы.— Вот. Прокат тяжелого оборудования.— Прокат? — опешил Декер. — А работы вы разве не осуществляли?— Я же говорю: про-кат. — Палмер рассмеялся и озорно поглядел на Ланкастер. — Сразу видно, ваш друг в строительстве ни уха ни рыла.— А что за оборудование? — спросил Декер.— Экскаватор, самосвал, фронтальный погрузчик, бульдозер. Все здесь, буква к букве.Он постучал по ведомости.— Как долго они это арендовали?Палмер поглядел поверх своего гроссбуха:— Здесь указано, две недели.— Вы обычно сдавали эту технику в аренду или сами же на ней выполняли объем работ?Палмер грузно откинулся на спинку кресла и закрыл свой фолиант.— Мы, понятное дело, работу любим выполнять сами. Но этот проект выдался очень странный.— В чем это выражалось? — спросил Декер.— Этот парень, Кац. Кажется, Даррен?— Дэвид, — поправил Декер.— Да, Дэвид Кац. Его ж потом убили. Вы что, даже не в курсе?— Расскажите нам, — попросила Ланкастер, сама чуть не закатывая глаза.— О, тут такое было дело. Убили. Его и еще нескольких. А до этого он приехал в город, получил тот кредит и захотел построить этот самый ресторан. Ладно, хорошо. Многие люди здесь для него бы в лепешку расшиблись.— А он вместо этого нанял фирму бог знает откуда, — подсказал Декер. — Мы это знаем.— А еще укрыл все брезентом и установил вокруг стройплощадки плотную охрану, — добавила Ланкастер.— Странность вот в чем. Я пробовал заключить подряд на работы, но нам отказали. Хотя мы были здесь самой крупной компанией. Теперь и вовсе выросли. Я тогда удивился, но деньги-то его. Как говорится, хозяин — барин.— И это единственное, что вам показалось странным? — спросила Ланкастер.— Нет. — Палмер постучал по гроссбуху. — Вот что.Ланкастер выглядела растерянной.— Я что-то не совсем поняла.— А я вот о чем. Зачем все это тяжелое оборудование, если вы просто готовите фундамент под харчевню? Каков здесь объем земляных работ? В большинстве подобных проектов их вообще считай что нет. Просто роете яму, трамбуете, кладете блоки и пошли возводить стены. А той техники, что они, черт возьми, понабрали у меня, хватило бы копать отсюда аж до самого Китая. — Он рассмеялся. — До Китая, вы меня слышите?— А вы когда-нибудь спрашивали, зачем им столько оборудования? — спросил Декер.Палмер изумленно на него уставился.— Вы что, серьезно? Конечно, нет. Для меня чем больше дал, тем больше денег. Чем они там занимаются, это уже не мое дело, лишь бы платили. А они платили. Но строительство, скажем так, затянулось гораздо дольше разумных сроков. Из-за этого они мне сделали несколько дополнительных выплат. Штрафняки. Иногда я, помню, проезжал мимо и гадал: да когда же они, черт возьми, закончат?— Как вы думаете, почему это заняло больше времени? — заинтересовалась Ланкастер.— Точно не знаю. Но что заняло, это точно. — Палмер опять хохотнул. — И еще кое-что припоминаю.— Что именно?— Когда возвращали оборудование, они его все помыли. Чистое как стеклышко. За все годы ни разу такого не припомню. Обычно возвращают все загаженное, самим приходится оттирать. А тут на тебе. Прямо хоть обедай на нем. — Он сердечно расхохотался. — Закусывай прямо с него. Вы улавливаете?— Да, — твердо кивнул Декер. — Улавливаем.* * *Выйдя от Палмера, Ланкастер поднял глаза на Декера:— Какие можно сделать выводы?— Что Дэвид Кац предпринял, по-видимому, самый странный строительный проект в истории Берлингтона.— И что это может значить?— А то, что пора выяснить, кем же этот Кац был на самом деле.Они шли по улице, когда мимо проехала машина и вдруг остановилась. Опустилось стекло окна.— Амос Декер?Декер бросил взгляд: авто дорогущее. На водительском сиденье сидел Дункан Маркс.— О. Мистер Маркс, как поживаете?— Я-то в порядке, а уж вы смотритесь просто великолепно. Совсем не то, что при прошлой нашей встрече.— Да, дела понемногу идут на лад.— Я слышал, вы вернулись в город.— Да, ненадолго.— Никогда не забуду, что вы сделали для моей дочери.— Надеюсь, у нее все в порядке?— Все хорошо. Думаю, Дженни наконец-то одумалась.— Отрадно слышать.— Боже мой, я слышал о происшествии с Рэйчел Кац. Какой ужас. Надеюсь, с ней все будет в порядке?— Мы тоже на это надеемся, — сказала Ланкастер.— Мы с ней вместе воплотили несколько проектов. Она настоящая бизнесвумен. Очень умна.Декер медленно кивнул.— Ничего, если мы зададим вам о ней несколько вопросов? Мы пытаемся выяснить, кто на нее покушался, и вы бы, пожалуй, могли нам помочь.— Конечно. Само собой. Знаете что? Приходите-ка ко мне сегодня на ужин, прямо домой. — Он посмотрел на Ланкастер. — Вместе с вашей спутницей.— Ой, да зачем? — куртуазно заупрямился Декер.— Нет-нет, я настаиваю. Это самое малое, что я могу сделать после вашей помощи моей Дженни. Как насчет семи?Декер кивнул, и Маркс, помахав, уехал.Ланкастер посмотрела с деликатной усмешкой.— Ужин, видимо, предстоит интересный.— Это да. Будем надеяться, что не только.Глава 64Декер и Марс смотрели на лежащую сверху вниз. Она была так оплетена трубками и проводами мониторов, что под этим медицинским балдахином живой человек едва проглядывал.Но это была Рэйчел Кац. По-прежнему живая и критически стабильная.— Что говорят врачи? — спросил Декер.— Что она в какой-то момент очнется. Просто неизвестно, когда именно.— Ты здесь уже долго. Она вообще приходила в себя? Может, издавала какие-то звуки? Разговаривала во сне?— Нет, ничего.— Тебе бы надо от всего этого отдохнуть, Мелвин. Уход за ней прекрасный. И защита неплохая.— Не знаю, не знаю, — с сомнением произнес тот.— Я знаю. И есть одно место, куда нам сегодня вечером нужно сходить вместе.— Это куда же?— В гости. Домой к Дункану Марксу. Он нас с Ланкастер пригласил на ужин. Думаю, не обеднеет, если ты с нами нагрянешь третьим. Как раз сегодня он, между прочим, спрашивал о Рэйчел.— Ну да, у них же с ней были какие-то общие дела. Надо бы побольше расспросить обо всей той истории.— Хорошо, если ты считаешь, что это чем-то поможет.— На сегодня нам впрок любая мелочь.* * *На машине Декера они по длинной, извилистой дороге подъехали к дому Маркса — точнее, не к дому, а к поместью. Возле особняка находилась мощеная площадка для автомобилей, где они припарковали свое каршеринговое авто.Отсюда Берлингтон смотрелся озерцом мерцающих огней. Что и говорить, с этой возвышенности город представал Марксу во всей своей красе.Вылезая из машины, Ланкастер смущенно оправила на себе платье и пригладила несколько выбившихся прядок.— В шкафу на такой случай ничего подходящего не нашлось, — нервно сообщила она, озирая огромный каменный дом с лепниной, словно перенесенный сюда откуда-нибудь из французских или итальянских предместий. — И на прическу времени не было.— Ты и так хороша, — сказал ей Декер.— Вы, мужики, ничего в этом не понимаете, — раздраженно бросила она.— Главное, чтобы у тебя был пистолет, — сказал он.— Все шутишь, — сказала она с нервной улыбкой.Тот в ответ даже не улыбнулся.На Декере был вельветовый пиджак лет тридцати от роду, судя по виду, штаны цвета хаки и самая чистая из рубашек, которые у него остались.Марс в роскошном джемпере с декоративным ярким карманчиком, белой рубашке и брюках со стрелками.— А вот ты у нас прямо с обложки «Джи Кью», — сказала ему Ланкастер.— Спасибо. На протяжении двадцати лет я носил одну и ту же оранжевую робу; надо ж какое-то разнообразие.Они подошли к массивным двойным парадным дверям, и Декер позвонил в звонок. Через пару минут двери открыл настоящий дворецкий в ливрее и препроводил их в библиотеку, где, по его словам, Маркс с остальными гостями собрались перед обедом на коктейль.Это была длинное, обитое деревянными панелями помещение, где книг было не так уж много, зато ревел огнем большущий камин в окружении помпезных кресел и дорогой эксклюзивной мебели, сделанной специально на заказ под этот интерьер.Маркс стоял возле камина с бокалом в руке, а вокруг него теснились еще двое мужчин и три женщины. Декер узнал его дочь Дженни. Еще молодая, года двадцать три — двадцать четыре; высокая, светловолосая и несколько китчевая, или это так кажется. За свои молодые годы романов она крутанула уже больше, чем большинство людей за всю свою жизнь. Проблема была лишь в том, что все ее партнеры деньги ее отца любили гораздо больше, чем ее саму.На Декера она поглядела с плохо скрытой неприязнью. Видимо, ее бесило, что о ней и ее неудачных отношениях ему известно больше, чем ей хотелось бы. Дженни была плодом второго брака Дункана Маркса с гораздо более молодой женщиной, которая все бросила и ушла, когда дочке было всего три года. К своей чести, Маркс ее выпестовал, но при этом дал ей гораздо больше, чем следовало, лишив ее через это большинства стремлений юности.— Декер! — радушно крикнул Маркс, взмахом подзывая к себе вновь прибывших.— Это мой друг, Мелвин Марс, — на ходу пояснил присутствующим Декер. — Вы, кажется, уже встречались. Мне показалось, еще один хороший человек компании не испортит.— Милости просим! О, я помню, вы были с Рэйчел. — Маркс скорбно покачал головой. — Какое трагичное происшествие. Надеюсь, с ней все будет в порядке?— Она держится молодцом, — ответил Марс. — Я был у нее в больнице, прогноз оптимистичный.— Вот и хорошо. — Дункан Маркс приглашающим жестом обвел остальных. — Декер, я думаю, вы помните Дженни, мою дочь.Дженни Маркс едва ему кивнула.— А это кое-кто из моих деловых партнеров.Декер обвел взглядом группку слегка напряженных импозантных персон, на которых явно не произвели впечатления ни он сам, ни его габариты. Изящно-стройные женщины в дорогих туалетах, с тяжелыми каменьями в ушах и на шеях, снисходительно поглядели на неброскую Ланкастер. Одна из них наклонилась к своей подруге и прошептала что-то, заставившее ту улыбнуться.Было видно, как Ланкастер неловко обтянула вокруг себя скромный жакет. Им подали напитки, и они подошли ближе к камину. Слышно было завывание ветра в трубе.— О эти зимы в холодном Огайо! — патетически воскликнул Дункан Маркс. — Они пробирают меня до костей.— Папа, ты все равно их проводишь в Палм-Бич или Палм-Спрингс, — ехидно заметила дочь.— Ну, хотя бы в прошлом я пробыл здесь достаточно, — с улыбкой ответил он. — Декер, вы когда-нибудь бывали в Палм-Бич?— Нет, ни разу.— Там очень красиво.— Если денег много, — вставила Дженни.— Прекрасно даже и без денег, — парировал отец. — Пейзаж и погода там совершенно бесплатны. Хотя признаю, с деньгами и вправду намного веселее. — Маркс опять обратился к Декеру: — А все-таки, у вас есть какие-нибудь зацепки насчет того, что случилось с Рэйчел? Я имею в виду, что за больной на голову ублюдок посмел вытворить такое?— Этот больной ублюдок получил по заслугам. Благодаря моей напарнице, — Декер указал на Ланкастер, — которая, рискуя жизнью, застрелила его прежде, чем он успел убить меня.Женщины теперь взирали на Ланкастер совсем по-иному. Та, что над ней, вероятно, съязвила, стушевалась и сделала шаг назад, глядя на детектива с почтительным удивлением.— Вот это да. Впечатляет, — подвел черту Маркс. — Единственные убийства, которые когда-либо совершал я, это в сфере недвижимости, — добавил он без тени юмора и приподнял бокал: — За вашу храбрость, детектив Ланкастер. Благодарим!Остальные шумно присоединились. Ланкастер зарделась и с растерянной улыбкой пригубила свой джин-тоник.Декер продолжил:— Есть основания полагать, что речь идет о наемном убийстве.— Наемное убийство! — ахнул Маркс. — Но кто, черт возьми, мог желать Рэйчел смерти?— Не знаю. — Декер оглядел притихшую стайку. — У вас с Рэйчел были деловые отношения. У нее были какие-нибудь враги?Все озадаченно повели головами.— Деловые отношения, Декер, были с ней у меня, — уточнил Маркс. — Хотя теперь мы уже мало чем связаны. У нее свои финансовые покровители, и такой, как я, ей больше не нужен. Не могу сказать, что я знал об этой женщине все. Но мне и в голову не приходило, что у нее есть враги. То есть я в курсе, что случилось с ее мужем, но это было очень давно. А он просто оказался не в том месте и не в то время, если мне не изменяет память.Вошел дворецкий и объявил, что ужин подан.На пути в столовую Маркс самодовольно ухмыльнулся.— Я знаю, это чересчур уж по-британски: иметь дворецкого. Даже, наверное, глупо. Но какого черта. Мне нравится.В длинной столовой Маркс усадил Декера рядом с собой, Марса между двумя другими женщинами, а Ланкастер между мужчинами. Дженни Маркс села напротив Декера, а ее отец занял свое место во главе стола.За едой Декер поинтересовался:— Так что вам было известно о Дэвиде Каце?— Дэвид? — Маркс отер рот салфеткой. — Ну, он приехал в город много лет назад. Молодой, умный и чертовски амбициозный.— Насколько я понимаю, он был уже при деньгах, заработанных на каком-то деле?— Совершенно верно. Я тоже это слышал.Маркс неторопливо жевал кусок стейка.— А не известно, на чем именно он создал свой капитал?— Толком неизвестно. То ли на фондовом рынке, то ли на облигациях, точно сказать не могу.Тем временем дамы рядом с Марсом интересовались его собственной персоной.— Вы выглядите как атлет, — польстила брюнетка слева. — Случайно, не профессионал?— Играл в студенческой лиге. Потом были виды на НФЛ, но так и не попал.— А внешность такая, как будто до сих пор играете.— Да куда мне против нынешних. Эти ребятки намного крупней и быстрее, чем когда играл я.Та, что справа, исподтишка кивнув на Декера, спросила:— А этого вы откуда знаете?— Этот парень когда-то спас мне жизнь.— Он детектив или что-то в этом роде? — спросила дама.— Один из лучших.— Совсем не похож.— А как они должны выглядеть?— Ну, не знаю. Наверное, как на телеэкране.— Этого я ставлю выше их всех, вместе взятых.* * *Мужчина слева от Ланкастер пожевывал хлеб, краем глаза наблюдая за ней. Притомившись этим, она повернулась к нему:— Вы давно работаете с мистером Марксом?— Какое это имеет значение, — ответил он, но под выразительным взглядом компаньона, что справа, сменил выражение лица: — Вообще да, около пятнадцати лет. Он хороший начальник.— И чем вы у него занимаетесь?— Да в целом всем, чего он от меня хочет.Мужчина улыбнулся, видимо, своей разновидностью обезоруживающей улыбки.Ланкастер на нее не ответила, а сосредоточилась на еде и попросила лакея подлить еще вина.* * *— Откуда вообще такой интерес к Дэвиду Кацу? — поинтересовался Маркс у Декера.— Вы когда-нибудь посещали «Американ Гриль»?Дункан Маркс непринужденно рассмеялся:— Я по таким местам не хожу. Гамбургеры, картошка фри, знаете ли, не по мне. И вино я люблю больше, чем пиво.— Вы правда считаете, что Рэйчел кто-то заказал? — спросила Декера Дженни, сидевшая напротив.Ее отец посерьезнел, а Декер сосредоточенно кивнул:— Совершенно верно.— Но зачем это было делать? Рэйчел ведь никогда никого не обижала.— Вы хорошо ее знаете?— Я бы назвала нас друзьями. Она меня действительно многому научила. Как себя вести, владеть собой. Работать я начинала у папы, а она вращалась в деловом мире уже давно. Для меня она все равно что наставница.— Ты тоже была молодцом, — с гордостью похвалил дочку отец.На лице Декера, должно быть, отразилось удивление, потому что Дженни саркастически улыбнулась и сказала:— С нашей последней встречи я слегка повзрослела, детектив Декер. Даже получила степень магистра.— О-о. Рад вашим успехам, мисс Маркс.— Да ладно вам, просто Дженни. Вы меня два с чем-то года назад спасли от того грязного подонка. Так что можно без фамилий.— Хорошо, Дженни. Вы когда последний раз с ней виделись, разговаривали?— Ну, где-то с неделю назад. Посидели, пообедали, для поддержания делового контакта.— Она была в порядке?— Ну да, ничего необычного.— Как вы думаете, Декер: что вообще происходит? — задал вопрос Маркс.— Толком неизвестно. Кто-то хотел ее смерти. Ее муж, кстати, тоже был убит.— Ну так это когда было. К тому же парня, который это сделал, поймали.— Нет. Он был осужден, но это не он убивал Дэвида Каца или кого-то еще. В конечном итоге он вернулся в город и сам получил пулю неизвестно от кого.— Погодите-ка, — Маркс призадумался. — Да, точно. Я помню, что слышал об этом. Как его, еще раз, звали?— Мерил Хокинс.— Совершенно верно. Это было во всех новостях. Помню, те убийства многолетней давности бросили на наш город длинную тень. Говорю это с уверенностью. А теперь вы говорите, он невиновен?Было видно, как Дженни Маркс при замечании отца вздрогнула.— В чем дело? — спросил он ее.— В тех словах Рэйчел.— Каких словах? Когда?— Последний раз, когда мы с ней разговаривали. Мы обсуждали дела, и именно тогда она это сказала.— Сказала что?— Что-то такое, реально странное. — Дженни сделала паузу, припоминая. — Насчет грехов и длинных теней. Мне даже страшновато стало.— Старые грехи отбрасывают длинные тени? — спросила Ланкастер, завороженно слушающая этот разговор.— Да, точно! — Дженни уставила в нее палец. — Именно так. Старые грехиотбрасываютдлинные тени.— Прямо-таки строки из британского детективного романа, — усмехнулась Ланкастер.Декер поймал взгляд Марса.— Оттенки истины, — произнес тот.— И что же? — переспросил Маркс.— Просто еще одна фраза, сказанная Рэйчел в общении. Вам известно о прошлом Дэвида Каца еще что-нибудь?— Я его, так сказать, слегка прошевелил, когда мы рассуждали о совместных сделках. Ничего так и не осуществилось, по причине его гибели. Хотя у него вроде все было в порядке.— А насколько вы его, выражаясь по-вашему, прошевелили?— Гм. Дай бог вспомнить. Джордж? — он посмотрел на мужчину, что сидел справа от Ланкастер, — небольшого, лысенького, с внимательным острым лицом.— Обычно мы прощупываем человека финансово, — пояснил тот. — Примерно за пять последних лет. С мистером Кацем я этого не делал, но в целом где-то так.— Пять лет, — промолвил Декер, думая о чем-то своем.— Что, недостаточно? — спросил Маркс.— Очевидно, нет.Глава 65В семь утра Декер сидел на своей гостиничной кровати, в который уже раз просматривая планы строительства «Американ Гриль». Попутно он отправил Джеймисон ряд эсэмэсок с просьбами помочь в кое-каких вопросах. Ответа пока не было ни по ним, ни по прокачке списка подставных фирм, стоявших за проектами Рэйчел Кац. Даже неизвестно, придет ли он когда-нибудь.Медленно переворачивая страницы чертежей, он вдруг замер и пристальнее вгляделся в одну из них. Затем отлистал несколько страниц назад и внимательно изучил информацию оттуда. Далее схватил еще одну пачку и пошел вниз по списку позиций. Наконец поднял телефонную трубку и набрал номер.— Это ты? — квело отозвалась Ланкастер. — Я как раз собираюсь в душ. Давай позже перезвоню? Вчера на винцо чего-то лишку налегла. Башка раскалывается.— Да мне вообще-то Эрла.— Даю.Через несколько секунд в трубке раздался его бодрый голос:— Привет, Амос! Что там у тебя?— Еще один строительный вопрос, Эрл.— Один? Давай.— Я тут смотрю планы строительства «Гриля» и сметы по строительным материалам.— Ну?— Ты же знаешь размеры того места?— Так, примерно. Типичная коробка под жральню.— Можешь поподробней?— Что «поподробней»? Четырехстенный одноэтажный прямоугольник. Из шлакоблока, с кирпичной облицовкой и битумно-щебеночной кровлей, на ней ставятся наружные кондиционеры.— А по площади?— Если сравнивать с фастфудом, то у ресторана до шестидесяти процентов площади приходится на столовую и барную зону, а сорок — на кухню, хозблок и складские помещения. «Гриль», по моей прикидке, занимает примерно полторы тысячи квадратов, а значит, девятьсот из них — это зал и бар, а остальное кухня, хозблок и склады. Да, там еще своя закрытая мусорка с баками, на заднем дворе. Внутренняя планировка допускает до четырех с половиной квадратов под одно посадочное место. Это общее правило в отрасли. Таким образом, «Гриль» может свободно вмещать пару сотен человек одновременно. Что как раз вписывается в пожарный регламент числа клиентов на момент времени.— Ладно. Тогда скажи, о каком количестве бетона можно говорить для здания таких габаритов?— Заливка фундамента. Плюс еще закладка блочных стен. — Эрл дал Декеру примерный расклад по бетону и числу блоков.Декер сверился со строкой на странице, которую рассматривал.— Количество шлакоблоков более-менее бьется. А если скажу, что бетона больше примерно вчетверо, что тогда?— Такого не может быть.— И почему?Эрл какое-то время раздумывал.— Ну, единственный способ оправдать такую трату бетона — это если делать капитальный подвал. Тогда заливка, понятно, потребует намного больше. Но зачем ресторану подвал, да еще капитальный, если достаточно просто свай с фундаментом? Вздор какой-то. Подземное хранилище, что ли?— Хороший вопрос, — согласился Декер. — Надеюсь, что ответ на него отыщется.Он поблагодарил Эрла, попросил передать, чтобы жена перезвонила, когда управится, положил трубку и снова посмотрел на чертежи.«Американ Гриль» становился строением куда более специфическим, чем казалось раньше.Капитальный подвал? Для чего?Вероятно, именно это объясняло, почему Дэвид Кац его построил, а Рэйчел все эти годы оберегала.Декер включил ноутбук, ввел имя Уильяма Пейтона и название «Американ Гриль»; с бессменным менеджером ресторана не выявилось никаких, даже отдаленных ассоциаций.Затем он взял свой мобильник и открыл сделанные фотки стажеров, включая того самого Дэниела. Стажеры, которые никогда не задерживались надолго. Постепенно воспоминания переключились на парня, что смотрел на него с кухни. В том взгляде явно читалось подозрение.Декер повторно оглядел чертежи строительства, только теперь с учетом фразы Эрла Ланкастера: «Единственный способ оправдать такую трату бетона — это если делать капитальный подвал».Спрашивается, зачем Дэвиду Кацу понадобилось расходовать дополнительное время, труды и затраты на складские помещения сверх тех, что у него были в ресторане? Опять же, если там есть подземелье, то туда должен иметься какой-то доступ. Вход с дверью. Лестница со ступенями.И что там может быть внизу?Мэри Ланкастер перезвонила через двадцать минут.— Ну ты мыться мастерица, — упрекнул он.— Должна же я была одеться, высушить волосы, и все это с бодуна, — отрезала Мэри. — Эрл рассказал мне о твоих вопросах. Куда ты со всем этим клонишь?— Я думаю, что под «Грилем» есть еще одно помещение.— Откуда?— Сам не знаю. Но Эрл не нашел никакой другой причины, по которой было потрачено столько бетона. Именно поэтому, возможно, Рэйчел Кац и прятала у себя эти документы. Там фигурировал дополнительный бетон.— То есть она знала про подземное хранилище?— Кац мне рассказывала, что их первое свидание с мужем было «слепым», по объявлению. А поженились они через полгода. Уже после того, как открылся «Американ Гриль».— То есть тогда она о существовании подземелья могла и не знать?— По крайней мере, на тот момент. Это же могло объяснять, отчего стройплощадку укрывали брезентом, использовали пришлых подрядчиков и, наконец, арендованное оборудование. Им не хотелось, чтобы кто-то знал об их затее.— А Фред Палмер обозначил, что оборудование, которое они арендовали, было гораздо мощнее того, что им требовалось. Хотя именно оно и было нужно для выгребания земли, чтобы образовать место под капитальный подвал.— Верно. Хотя, предполагаю, где-то в процессе лицензирования им пришлось светить чиновникам свои планы для утверждения. Соответствие регламентам, инспекции, всякое такое. Хотя, наверное, нет закона, который бы запрещал иметь под зданием ресторана подвал.— Да, но он же обязывал бы их предоставлять туда доступ, — заметила Ланкастер.— Мне кое-что интересное рассказала в ресторане официантка.Он вкратце поведал о стажерах и персонале, бессменном менеджере и вроде как ежегодной ротации кадров — решительно всех, кроме кухонных работников.— Вот как? Что-то все более и более странно, — отреагировала Ланкастер.— Что же может происходить в том якобы подземелье под рестораном? Может, это перевалочный пункт для наркоты? А? Или подпольная лаборатория по производству?— Если так, то действительно очень странно.— И тогда вместо невинно убиенного гражданина, оказавшегося не в том месте и не в то время, перед нами предстанет грязный преступный делец. Может, именно это и привело к тому, что Каца убили.— Вполне вероятно, если кто-то хотел убрать его с дороги.— Но зачем было убивать еще и семью Ричард?— Дон Ричардс ссудил ему на «Гриль» деньги. Может, это как-то взаимосвязано. — Декер сделал паузу. — И вот еще что меня интересует.— Что?— Был ли этот займ когда-либо возвращен.Глава 66— Привет. Есть новости плохие и плохие. С каких начать?Звонила Джеймисон, на сотовый.— Раз так, то наверно, без разницы. Озвучивай, — сказал он.— В общем, так. Колупнули подставные фирмы, которые ты дал. Не пробиваются.— Понял.— Теперь наколки на тех двух трупах. Я прогнала их по соответствующим базам данных: по нулям. То есть если по отдельности, то большинство из них хорошо известны. Но так, чтобы все разом, Бюро никогда раньше не фиксировало. Тут целое ассорти из групп ненависти. Нацики, арийцы, клановцы.— Тоже понятно, спасибо за проверку.— Декер, ты, наверное, не понял. У меня тут народ с ума сходит. Когда ФБР не может ничего выяснить, это уже новость. А тут еще страх, что, возможно, эти разные группы ненависти начинают объединяться: сплачивают ресурсы, координируют террористические действия, вместе вершат более тяжкие вещи, чем могут по отдельности.— Ты имеешь в виду, что подставухи необычайно закалены, а партаки могут отражать какую-то новую террористическую угрозу?— Гляди, включился. Когда я рассказала об этом Богарту, он очень обеспокоился.— Что ж, я это беспокойство разделяю.— Есть что-нибудь от Рэйчел Кац?— Пока не пришла в сознание. Врачи начинают тревожиться.— Ну а ты что можешь сделать?— Могу узнать, что находится в подвале «Американ Гриль».— Ты что, фильмов не смотришь? В подвал не спускается никто.— Я спускался, в Бэрронвилле.— На это я и намекаю.Декер нажал «отбой», и отправился на поиски Ланкастер и обнаружил ее за кофе в комнате отдыха.— Хочешь чашечку? — предложила она.Он с порога мотнул головой:— Поехали в банк.— Тебе что, за деньгами?— Нет, за ответами.* * *По дороге в бывший банк Дона Ричардса Декер сказал:— На момент убийства Дэвиду Кацу принадлежал «Мерседес» последней модели — тот самый, на котором, вероятно, подъехал его убийца. Кац с женой жили в шикарной квартире в центре города. Владельцем «Гриля» он стал, построив его с помощью строительного и операционного кредита. Кроме этих, у него могли быть и другие займы.— И что?— Как можно получить такой крупный кредит без выставления залога?— Может, он выставил залог.— Это значит, что у него были свои деньги.— Ну да, а как же. Он ведь приехал в город с деньгами. И ты это прекрасно знаешь. Дункан Маркс сказал об этом за ужином.— Да, мне все это твердят. Но никто не может сказать, откуда взялись эти деньги.— Может, банк сможет помочь.— Только поэтому мы туда и едем. Иначе б ноги моей там не было.— Ты не любишь банки?— Терпеть не могу, после того как они наложили арест на мой дом и забрали мою машину. Да и они с моей дрянной кредитной историей ко мне любовью не пылают, — отозвался Декер.* * *Барт Тинсдейл был вице-президентом банка. В этом учреждении он служил уже достаточно долго и Дона Ричардса помнил. Тинсдейл был сухощав и долговяз, а костюм на нем сидел плохо, предательски приоткрывая костистые конечности. Старыми и потрепанными были его ботинки, а носки из-за своего почтенного возраста слегка сползали.Однако взгляд банкира был внимателен, а рукопожатие крепким. Гостей он быстро провел в свой маленький застекленный офис, расположенный рядом с главным залом; здесь они разместились вокруг его стола.Банкир указал на окно:— Всякий раз, когда я смотрю сюда и вижу «Гриль», я думаю о Доне с Дэвидом.— Так вы знали их обоих? — спросил Декер.Тинсдейл кивнул.— Тогда я был всего лишь клерк.— Что ж, вы пробились наверх. Стали вот вице-президентом, — льстиво отметила Ланкастер.Тинсдейл поморщился.— Да что я. Большая шишка на мелком пригорке. Но своим уделом вполне доволен. Хорошее место, когда растишь детей, а у меня их пятеро.— Ничего себе. У меня один, и то мне иногда кажется, что это выше моих сил.Банкир благостно кивнул.— Жена у меня святая. И если с детьми все благополучно, то это больше ее заслуга, нежели моя. А я у нас на тренерской работе. Футбол, бейсбол. По баскетболу я вообще помощник тренера. На старших курсах усердно играл, по плотному графику.— Оно видно.— Но вы, конечно, пришли не за этим, — сказал он, нависая за столом.— В самом деле, — кивнул Декер. — У нас возобновилось расследование убийств Дэвида Каца и Дона Ричардса. А еще мы расследуем покушение на Рэйчел Кац.Тинсдейл невольно передернул плечами.— Что-то здесь стало совсем небезопасно. Убийство за убийством. — Он пристально посмотрел на Декера. — Вы были здесь, когда в школе случилась перестрелка. Моя старшая дочь тогда только начала учиться. Слава богу, с ней все обошлось.— Да, слава богу, — согласилась Ланкастер.— Так чем могу? — задал вопрос Тинсдейл.— Для начала нам бы хотелось побольше узнать о кредите, который Ричардс выдал Дэвиду Кацу. У вас есть эти записи?— Да, должны храниться в компьютере. Там все зафиксировано. Даже то, что теперь неактуально. — Он посмотрел на клавиатуру, после чего поднял осторожные глаза. — А разве для этого не требуется ордер?— Каца нет в живых. Не вижу никакого ущерба, если мы заглянем в архивные банковские записи.— А что, и вправду. — Тинсдейл постучал по клавишам и начал играться экранами. — Так, что именно вы хотели знать?— На какую сумму был выдан кредит? — спросил Декер.Тинсдейл с экрана прочел:— Два с половиной миллиона.У Ланкастер приотвисла челюсть.— Сумма довольно крупная, вы не находите?— Признаться, я выдавал и крупнее. Хотя для ресторана здесь, в Берлингтоне, действительно весьма солидная, особенно для тогдашних времен. Но и сооружение было явно не из дешевых.— А вы сами бывали в «Гриле»? — поинтересовался Декер.— Бывал пару раз.— Лично мне показалось, что таких заведений в округе миллион. Не особенно высокого пошиба.Тинсдейл кивнул еще до того, как сказал:— Должен признаться, мне подумалось о том же самом. Но что делать: кредит уже выдан.— Но по закону он должен был выставить по нему какое-то обеспечение? Залог?— Само собой, мы заложили эту недвижимость с перспективой развития. Это стандарт. И да, полагаю, что он должен был внести в это дело свои собственные средства. Полностью подобные проекты мы, как правило, не финансируем. Нужно, чтобы у заемщика был в игре какой-то свой жирок, так сказать. Он подавал на кредитование строительства, а также на операционные средства для подъема бизнеса. Это не значит, что он должен был начать погашение с первого дня, пока еще идет стройка. Проценты были завернуты в основной капитал, и выплаты исчислялись с него. Дайте-ка я тут кое-что гляну. — Он сверился еще с несколькими экранами. — Да, он действительно вложил кое-какие деньги от себя. Чуть больше пятисот тысяч. Они ушли на покупку земли. Помимо этого, он еще и предоставил под свой кредит поручительство.— Это тоже стандарт? — спросила Ланкастер.Тинсдейл бросил на нее понимающий взгляд:— О да. Особенно с ресторанами. Частота сбоев у них действительно высока. А если клиент не выполняет своих обязательств, банк его залоговое обеспечение держит не для красного словца. Не мы же, в конце концов, ведем ресторанный бизнес. И цена перепродажи неудачно работающего ресторана не всегда хороша. Цент на доллар. Люди считают, что если место провалилось, то почему вторая попытка должна увенчаться успехом?— Значит, если он лично прогарантировал кредит, у него за душой должны были иметься определенные средства, — рассудила Ланкастер.— Однозначно да. Мы бы устроили ему полную финансовую экспертизу. По которой он должен предъявить доказательства наличия залоговых средств, а мы задекларируем на эти активы свое залоговое право. Акции, облигации, денежные счета и что там еще в этот залог входит, что в случае дефолта даст банку этими активами воспользоваться в погашение.— А вы не могли бы сказать, сколько у него тогда было чистого капитала? — спросил Декер.— Давайте посмотрим. — Тинсдейл снова поиграл клавишами. — Ага. Мы выразили интерес к его депозитным сертификатам, которые покрывали восемьдесят процентов от суммы кредита. Все это говорит о том, что его собственный капитал тогда составлял около девяти миллионов долларов.— Ого, — сказала Ланкастер. — С такими деньгами почему бы просто не профинансировать строительство из собственного кармана?Тинсдейл искушенно улыбнулся:— Первое правило бизнеса: когда можешь, используй чужие деньги.— Не поспоришь.— А что было его основным источником богатства? — спросил Декер.— В основном акции и облигации. Пара аннуитетов. Все ликвидные.— Указывает ли это, откуда доход пришел изначально?— Нет. Но все активы были оформлены законно, на его имя.— А он был единственным заемщиком?— Да. На момент заключения той сделки женат он не был.— Ну а Дон Ричардс? Он все делал по инструкции? — спросила Ланкастер.— Абсолютно. У нас все делается в соответствии с требованиями кредитного отдела.— Что можно сказать о прошлом Каца? Образование? Место рождения? История?Тинсдейл поизучал экраны.— Здесь значится: в заявлении на кредит указаны степени бакалавра и магистра. Профессия — антрепренер.— И опять же, никакого другого источника богатства, кроме чистого капитала?— Ну так это были его деньги. Все проверено. Может, он их унаследовал.— А после смерти задолженность, видимо, перешла к его вдове?— Нет.— Почему же?— Это был строительный кредит, свернутый в пятилетний срок с фиксированной процентной ставкой. Но Рэйчел Кац все погасила примерно через полгода после открытия ресторана.— Как она этого добилась? — удивился Декер.Тинсдейл еще раз внимательно посмотрел на экраны.— Это не совсем ясно. Но похоже, он аккумулировал некие частные средства от инвесторов и направил их в полное погашение займа.— А еще какие-нибудь ссуды он в банке брал?— У него было две кредитные линии, на миллион каждая; обе открыты примерно в одно и то же время. По обеим полностью выплачено, взаиморасчет завершен. Затем он купил старое фабричное здание примерно за три миллиона, для переделки в торговое и жилое помещение. Здесь тоже был взят кредит. Работы завершены уже после его смерти.— По нему есть какие-то невыплаченные суммы?Тинсдейл снова проверил:— Нет. Его Кац тоже закрыла.— Когда?— Давайте глянем. Здесь указано: все полностью выплачено через год после выдачи кредита.— Но вы сказали, что здание было закончено после его убийства, — уточнил Декер.— Совершенно верно. Процесс тогда был проведен только наполовину. — Тинсдейл пожал плечами. — Вероятно, ему поступила еще одна порция инвестиционных денег, и они ими закрылись.— И со всеми этими сделками работал Дон Ричардс?— Совершенно верно. Он был у Каца своего рода доверенным лицом.— Обращалась ли в банк за какими-нибудь кредитами Рэйчел Кац?— Нет. У нас она не держит даже счета. Хотя, думаю, за ней стоит ряд весьма глубоких карманов. Таких, что в коммерческом источнике кредитования она больше не нуждается. Впечатление такое, что она теперь буквально купается в деньгах.— Кто сумел, тот и съел, — сухо заметила Ланкастер.* * *Выйдя на улицу, Декер поднял глаза к небу.— У нас складывалась картина, что единственная сделка, над которой Кац с Ричардсом работали совместно, была по «Грилю». Оказывается, это не так. Там были и кредитные линии, и старое фабричное здание.— Это так. Но что у нас в сухом остатке, кроме того, что некоторым чертовски катит и по удаче, и по деньгам? — спросила Ланкастер.— Когда кто-то из раза в раз на ранней стадии закрывает большие кредиты «инвестиционными приливами» от подставных контор, это говорит об одном. — Он поглядел на свою напарницу.Та понятливо кивнула:— Что Дэвид Кац отмывал денежки.— Именно. И думается мне, Рэйчел Кац с его смертью замкнула тот прачечный бизнес на себя.Глава 67Декер с Ланкастер сидели напротив Билла Пейтона в его тесном кабинетике в «Американ Гриле». Пейтон был мужчиной дюжим, под метр девяносто, с широкими плечами и мускулистыми руками. Седой «ежик» на висках отливал серебром. Разменяв седьмой десяток, по виду он тем не менее мог жимом лежа приподнять грузовик.— Спасибо, что согласились с нами встретиться, — поблагодарила Ланкастер.— Не проблема. Как там мисс Кац?— Еще не пришла в сознание, — ответила Ланкастер. — Но врачи не теряют надежды.Декер вытащил из файлика фото и протянул Пейтону.— Вам знаком этот человек?Пейтон пальцем прижал снимок к столешнице.— Нет, а кто это?— Человек, стрелявший в вашего босса. Ликвидирован при задержании. Звать Эрик Тайсон. Бывший военный.— Нет, никогда раньше не видел, и уж точно не здесь. Могу поспрашивать у персонала, кто что знает. Хотя надо сказать, что мисс Кац бывала здесь редко.— Тем не менее она по-прежнему владелица этого заведения, — заметила Ланкастер.— Да, конечно. Правда, в великих владениях ее империи мы здесь мелочь. — Он скупо усмехнулся. — Мне же она доверила управлять этим местом, как в свое время ее муж.— Вы здесь, я слышал, с первого дня, — сказал Декер.— Верно. Нанят еще Дэвидом Кацем.— Я так понимаю, вы и прежде заведовали ресторанами?— В этом бизнесе ориентируюсь неплохо.— Бывает ведь и непросто. Многие рестораны не удерживаются на плаву.— Тут дело такое. Да и конкуренция давит, уже новое поколение. Но ничего, держимся.— Вы были в досягаемости и тогда, когда ресторан еще строился? — спросил Декер.— Да, так и было. Дэвид привлек меня на достаточно ранней стадии, дал внести свою лепту в этот процесс.— А каков был Дэвид Кац в работе?— Я всегда считал его человеком профессиональным и верным делу. Позже я обнаружил, что и жена у него такого же склада. — Он взглянул на часы. — Еще что-нибудь?— Что будет с бизнесом, если Рэйчел Кац не поправится? — откровенно спросил Декер.— Понятия не имею, — пожал плечами Пейтон. — Думаю, это зависит от того, что у нее написано в завещании и как захотят поступить ее родственники. Но, надеюсь, что до этого дело не дойдет.— Да-да, безусловно, — горячо согласился Декер. — Ну ладно, спасибо вам за ваше время. — Из кармана он вытащил еще одно фото Эрика Тайсона и протянул его Пейтону. — Дайте нам знать, если кто-нибудь вспомнит, что видел этого парня где-то здесь.Пейтон взял снимок, даже не взглянув:— Посмотрим.Они встали и вышли из ресторана на улицу.— И что? — спросила Ланкастер с ожиданием.Декер достал файлик с фотоснимком внутри.— Скажу одно: отпечаток на снимке получился красивый. Мы проверим его и поглядим, насколько мистер Пейтон тот, за кого себя выдает.* * *Высадив Ланкастер с фото возле участка, Декер проехал в больницу, где Марс так и пребывал в палате Рэйчел Кац.— Совсем ничего? — спросил Декер, усаживаясь с ним рядом.Марс безмолвно покачал головой.— А у меня для тебя что-то есть.И Декер поведал о своей версии насчет отмывания денег.— То есть ты думаешь, что она была с этим сопричастна? — спросил Марс, задумчиво поглядев на Кац.— Точно не знаю, но можно лишь с натяжкой утверждать, что она об этом не знала. У нее есть финансовые покровители, которых не может пробить даже ФБР.Марс медленно кивнул.— Возможно, это и есть причина ее нечистой совести и всех тех странностей, которые она мне наговорила.— Вполне вероятно. Мы встретились с парнем, который заправляет «Грилем». С помощью небольшой ловкости рук мы заполучили его отпечатки, и Мэри сейчас прогоняет их по базе данных.— И что это может дать?— Я не думаю, что дело здесь только в отмывании денег. Происходит что-то еще. Для операций по отмывке нет нужды сооружать под рестораном подвал. Нужен просто законный бизнес, чтобы прокачивать плохие деньги, отмывать и превращать их в другие активы и чистый денежный поток. Это как раз то, что могли позволять все эти новаторские предприятия Кац.— Но ты не думаешь, что это все. Тогда что еще там может быть?Декер пожал плечами:— Не знаю. Но чувствую, что Дэвид Кац и Дон Ричардс могли быть убиты, потому что что-то пошло не так.— Пошло не так. Например, что?— Что-то в бизнесе. Кто-то неким образом почувствовал угрозу, исходящую от одного из них или обоих. Тогда их убили, а вину повесили на Мерила Хокинса с помощью его дочери.— А ее награда?— Полное преображение, новая жизнь, новое все. Снизу доверху, в мгновение ока.— Как Одри Хепберн в «Моей прекрасной леди»[255]. Один из моих любимых фильмов.Декер посмотрел удивленно:— Ну ты даешь. Уж чего-чего, а поклонника «Моей прекрасной леди» я в тебе точно не подозревал.— Черт возьми, Декер, кто как не я могу в это въехать. Мне приходилось переделывать себя каждую секунду каждого дня, когда я рос в Западном Техасе, а потом сидел в тюрьме. И когда из нее вышел.— Вот те раз. Почему бы просто не быть самим собой?— Легко тебе говорить.Декер отстранился:— А ведь, пожалуй, ты прав.— Еще бы! Я ведь был звездой студенческого спорта. Весь этот чертов штат признавался мне в любви. Я был героем. Но боже упаси мне было сидеть за их столом. Или встречаться с их дочерьми.Декер с внезапной остротой поглядел на неподвижную Рэйчел Кац.— Постой. Дженни Маркс говорила, что Кац была для нее настоящим наставником. Показывала ей все тонкости ведения бизнеса.— Да, я это слышал. И что?— А вот что. Кац хотя и сказала, что ее не знает, но не могла ли она проделать то же самое… с Митци Гардинер?— Опаньки. Ты думаешь, что Гардинер — это Хепберн?— В таком случае Рэйчел Кац могла выступить в роли, сыгранной Рексом Харрисоном.Глава 68— Мы… У нас, э-э-э… Кажется, у нас проблема.Декер смотрел на Брэда Гардинера — бледного, дрожащего на пороге своего дома. Дверь на стук он не открыл, а с силой размахнул наружу.— Что за проблема? — жестко спросил Декер.— Митци… Она… заперлась в спальне и не хочет открывать. И… и кажется, у нее там пистолет. Она угрожает застрелиться и убить любого, кто туда зайдет.— В полицию звонили?— Не… нет. Я не знаю, что мне делать.— С ней в комнате кто-нибудь есть? Ваш сын?— Нет, слава богу, он в школе.— Еще кто-нибудь?— Горничную я отправил, когда здесь началось.— Почему вы дома в это время дня?— Я забыл кое-что из бумаг. Вернулся за ними. И когда я попытался открыть дверь спальни, Митци на меня закричала.— Понятно. Она там на каких-то веществах? Может, пила?Гардинер, похоже, был на грани слез.— Не знаю, ничего не знаю. Что, черт возьми, происходит?— Проводите меня к спальне.Декер последовал за ним по коридору, и вместе они подошли к двери.— Дорогая, со мной здесь мистер Декер.— Гони его на хер из моего дома! — завопила из-за двери Митци.— Миссис Гардинер? — подал голос Декер.В следующее мгновение оба отскочили: она выстрелила прямо в дверное полотно. Пуля прошла мимо и застряла в дальней стене.— Господи Иисусе! — воскликнул Гардинер, упав на пол и дрожа всем телом.Декер осмотрительно подобрался к нему.— Какой у нее пистолет?— «Зиг-зауэр». Я его ей купил. А выбирала она.— Модель?— Э-э…— Живее!— P 238.— Как выглядит?— Компактный. Можно носить в сумочке.— Р 238, компакт, патрон девять на семнадцать?— Да, точно.— Магазин стандартный или увеличенный?— Стандартный.Декер кивнул:— Вызывайте полицию, ждите у входной двери.— Что вы там вдвоем делаете? — крикнула Митци, и в дверь жахнул еще один выстрел.Растерянно оглянувшись на дверь, Гардинер подчинился и, пробравшись по коридору на четвереньках, опрометью кинулся за угол. Декер выпрямился и, держась от двери в сторонке, сказал:— Митци, это Амос Декер.— Я сказала, пшел вон из моего дома, ублюдок.— Нам нужно поговорить.— Ты разрушил мне жизнь. Тебе мало? О чем еще нам можно говорить, говнюк ты сраный!— Как же я это сделал?Еще одна пуля пробила дверь и впилась в противоположную стену сантиметров на тридцать ниже двух других.— Ты прекрасно знаешь как. Ты просто… Тебе просто край как надо было разворошить все то дерьмо, да? Столько уже времени прошло. Но тебе наплевать, как это может отразиться на людях. Как может повлиять на меня! Подонок, мразь! — взвизгнула она.Снова выстрел. Удар в дерево заставил Декера поежиться, но с места не сдвинул.— Это не входило в мои намерения.— Не смей меня дурить, подлюка. Именно этого ты хотел!Она выстрелила еще раз, и в двери образовалась солидная брешь из-за куска, выщербленного несколькими отверстиями.— Послушай, если ты прекратишь стрелять, мы сможем поговорить.— Разговаривать с тобой я не буду. Я собираюсь убить себя.— Зачем все это?— Потому что жизнь моя кончена!— Твой муж так не считает. Твой сын тоже.— Не смей говорить о моем сыне, мерзавец! Он единственное хорошее, что у меня было в моей гнусной потуге на жизнь.— Значит, нам нужно поговорить о нем, если ты безжалостно задумала оставить его без матери.Послышались надсадные стенания. Митци за дверью рыдала обрывающимися, задушенными всхлипами.Декер рискнул заглянуть в одно из отверстий. Она распласталась на кровати в одной длинной футболке, вытянув длинные бледные ноги. В правой руке зажат пистолет.— Митци, я могу помочь, если ты мне это позволишь.— Никто мне не поможет. Никто.— Я смотрю на это иначе.— Тебе сказано убираться.Выстрел пришелся не в дверь, а в стену. Пуля, должно быть, попала в гвоздь под гипсокартоном, и тот вылетел в коридор под странным углом, чуть не чиркнув Декеру по лицу.Декер успел пригнуться и затих, тяжело переводя дух и гадая, где же, черт возьми, копы.— Я не могу оставить тебя в таком состоянии. Боюсь, что ты себе навредишь.— В точку, Шерлок. Я себе не только наврежу, кретин, а сделаю кое-что пострашнее.— Митци, Рэйчел Кац бы этого не одобрила. Ведь она столько сил потратила, чтобы тебе помочь, круто повернуть твою жизнь. А теперь сама борется, в шаге от смерти.В ответ тишина.Прошло с полминуты.— Да что ты вообще знаешь?— Многое, Митци, очень многое. И хотел бы знать больше.— Ты сюда приперся и… и обвинил меня в том, что я подставила собственного отца.— Тогда обоснуй, что ты этого не делала, что ты невиновна.— Ты бы мне не поверил, даже если б я это сделала.— А ты попробуй.Сдавленным голосом она произнесла:— Это… так сложно.— Поверь, я это понимаю. Но почему все происшедшее стало сюрпризом для Рэйчел Кац? И ты тоже не знала, как все обернется, разве нет? Я думаю, вас обеих использовали. И вы обе решили, что у вас нет иного выхода.— Я… не желаю об этом разговаривать.— Тем не менее настала пора это сделать.— Да пошел ты!Декер припал к полу за миг до того, как пуля вжикнула над головой. В следующую секунду он уже был на ногах и плечом высадил дверь.Изумленная Митци оцепенело уставилась, не успев воспрепятствовать. Лишь когда Декер был уже рядом, она направила на него ствол и…Щелк. Щелк.Декер выхватил у нее пистолет и сунул себе в карман.— P 238 компакт, стандартный боекомплект из семи патронов, — объявил он ей сверху вниз. — Только что был израсходован последний.Он оглянулся на изрешеченную пулями дверь и стену.Митци тем временем закрылась простыней.— Пошел вон! Прочь! — отчаянно прокричала она.— Не могу. Сюда едет полиция.— Как? Зачем? — переспросила она упавшим голосом.— Для начала, ты пыталась убить меня и своего мужа.— Ничего я не пыталась. Я просто хотела, чтобы вы оставили меня в покое.— Не думаю, что так решит суд. Ты стреляла в людей с четким намерением совершить убийство.Ее губы задрожали.— Вы хотите сказать, что я могу попасть в тюрьму? Но я невиновна.— Невиновен был твой отец. Но все равно попал. А потом кто-то всадил ему пулю в лоб. Не дали даже спокойно умереть.Декер присел на край кровати, неотрывно глядя на нее.— Вот он, тот самый момент, Митци. Перепутье. Настала минута, когда ты можешь принять правильное, а не шкурное решение. Можешь исправить множество ошибок. Ты сделаешь это? У тебя хватит на это смелости?— А что, если нет? — спросила она, подтягивая ноги и укутываясь в покрывало.— Тогда ты отправишься в тюрьму. Все очень просто.— Так мне все равно туда дорога.— Не факт. Можешь остаться болтаться здесь, пока кто-нибудь не попытается тебя убить, как поступили с Рэйчел Кац.Декер посмотрел на ее прикроватную тумбочку и вздрогнул, заметив там полупустой пузырек с таблетками.— Сколько ты их приняла? — бросил он.— Да не так уж и много, — сказала она нетвердо.— «Немного» это сколько?— Четыре, пять.Декер схватил пузырек и прочел этикетку.— Боже, Митци…Он набрал 911 и вызвал «скорую»: срочно, возможная передозировка наркотиков.Митци тем временем откинулась на спинку кровати и оглядела спальню с бессмысленным блаженством.— А знаешь, все-таки у меня завидная жизнь.— Расскажи мне о ней.— А то ты сам не видишь! Идеальный дом, идеальный муж. Идеальный ребенок. — Она обнажила свои голые ноги. — Совершенное тело. — Пальцем Митци постукала себе по зубам. — Суперская облицовка, чтобы скрыть паршивый серый цвет. — Она глубже ушла в одеяло, улыбка поблекла. — Хотя уродливая серость все равно вот она, прямо под поверхностью. Под облицовкой. Отшлифовать так и не смогли. Пристала навеки.— Но ты сама все изменила. А это огромный труд. Нужна была решимость. Нелегко было откинуть то, что откинула ты.— Да уж… Это… Это надо было либо сделать, либо умереть. — Она посмотрела с вызовом. — Я выбрала жизнь.— И хорошо, что ты это сделала. Теперь у тебя есть семья. Сын, который на тебя рассчитывает. Так что выбери жить и на этот раз.От этих слов губы Митци повело на сторону. Она потерла глаза.— Только теперь… видишь, как все посыпалось. Не знаю, что и делать…Слушая ее, Декер видел, как веки у нее обвисают, все более вялыми становятся черты лица. Стараясь говорить спокойно, он после паузы спросил:— У тебя здесь где-нибудь есть наркан?Та улыбнулась и покачала головой.— Не. Это для наркош. А я не наркоша. Уже нет. Я принцесса поместья. Эта леди — само совершенство. Все так говорят.— Ты уверена, что приняла только четыре или пять таблеток? — быстро спросил он.Она потянулась, как кошка.— Да кто знает. Может, и больше. Не помню.Она откинулась на спинку кровати и закрыла глаза.— Митци, оставайся со мной. Держись, ну!Он придвинулся и шлепнул ее по лицу. Замена наркану неважнецкая, но надо было что-то делать.— Э, — она, поморщившись, слабо отмахнулась. — Чего лезешь?— Ты подставила своего отца. Зачем?Ответа не последовало.— Зачем? — повторил он жестче, встряхивая ее квелое тело. — Ну же, говори со мной.— Для наркоты.— Ради наркотиков? Ты имеешь в виду, для себя?— Во дебил, — она повела головой. — Для мамы. Морфин. В капельницу. Чистый. Прямо из больницы. Давала ей, пока… пока не умерла. Мирно. Все, что могла. К-кое-что, правда?— Правда. А тебе кто их приносил?— Они.— Кто «они»?Чуть приоткрыв глаза, она обвела рукой комнату.— Ты же знаешь. Они.Зевнула и опять смежила веки.Он снова дал ей пощечину. На этот раз она не воспротивилась. И даже не разлепила глаз.«Вот же хрень».Издалека донесся вой сирен.Митци стала заваливаться набок. Декер ухватил ее за плечи, удерживая в сидячем положении.— Что они тебе посулили? Новую жизнь? Новое все? Тебе помогла Рэйчел Кац? Стала твоей наставницей?— Хорошая тетка, — промямлила Митци. — Помогла.— Кто бы спорил. Значит, они убили ее мужа, Дона Ричардса. И остальных тоже. И подставили твоего отца.— Под-сидели.— Как они к тебе подобрались?— Кал… Кар…— Карл Стивенс. Понятно. Он был посредник. А с кем он действовал?— Мертвяк. Ты сказал… он…Сирены приближались.— Да, он мертв. Но ты-то нет. И можешь рассказать все как было.— Уже поздняк, — она тяжело мотнула головой.— Правду знать никогда не поздно.Обмякшее тело снова стало заваливаться; очередная пощечина ничего не дала. Вой сирен становился все громче и настойчивей, а затем оборвался. Значит, машины были уже на подъездной дорожке.— Карл Стивенс мертв, это верно. Но с кем он работал? Это как-то связано с «Американ Гриль»? Билл Пейтон? Пейтон — ты его знаешь?Ее веки дрогнули.— Пей-тон.— Да. Менеджер в «Гриле». Это он к тебе приходил? Он просил тебя помочь подставить Мерила? — Декер яростно встряхнул обмякшее тело. — Он или нет?Допытываться было бесполезно.Холл заполнила торопливая поступь. В дверь ворвались трое медработников.— Амос Декер, ФБР, — встретил их он. — Она наглоталась таблеток из того пузырька. От пяти и больше. Кажется, мы ее теряем. Она без сознания.Один из санитаров ухватил пузырек и поглядел на этикетку.— Ясно. Отодвинься.Декер отошел от кровати, а врачи «скорой» обступили Митци, которую начала бить крупная дрожь, после чего она упала и затихла. Один из санитаров пшикнул ей в ноздрю наркан. Какое-то время Митци не двигалась, а потом, гляди-ка, нашла в себе силы сесть и сделать глубокий выдох и вдох.— Вот так, мэм, расслабьтесь. Сейчас мы вас в больницу, а там видно будет.— А? — диковато вскинулась она, но тут же снова обмякла и брякнулась на взбитую кровать.— Блин, — буркнул санитар и пшикнул ей наркан еще и в другую ноздрю.Митци пошевелилась, но в себя не пришла.Врачи соорудили капельницу с физраствором и нацепили ей манжету тонометра.— Давление и пульс крайне низкие, — сообщил один из них. — Можно сказать, критические. Видимо, она не ограничилась только тем, что в пузырьке. Ну что, парни, грузим? Оп!Они укладывали ее на каталку, когда Декер обнаружил еще кое-что.— Послушайте, а где ее муж?— Кто? — не понял один из санитаров.— Муж. Высокий такой. Он вас впустил.— Нас никто не впускал. Ворота и дверь были открыты. Мы сориентировались просто по шуму.Декер выбежал из комнаты, затем по коридору и через холл наружу. Там перед домом красовалась люксовая «Ауди-8». Сейчас ее там не было.Ни перед домом, ни на близлежащей дороге.Брэд Гардинер исчез. Неизвестно куда и зачем.«Да когда ж я, наконец, выберусь из этого треклятого дела?»Глава 69— Не люблю, когда мной играют, — покривился Декер.Вместе с Ланкастер и Марсом они сидели в приемном покое больницы Траммела, где Митци Гардинер поместили в интенсивную терапию. Как и в случае с Рэйчел Кац, у ее комнаты круглосуточно дежурила вооруженная охрана.Надежда на поправку соседствовала у врачей с беспокойством, каково будет ее психическое состояние после прихода в себя. Один из них сказал:— Препарат, который она приняла, при передозировке может крайне разрушительно подействовать на определенные участки мозга, связанные с памятью.— Прекрасно, — мрачно усмехнулся Декер. — Особенно учитывая, насколько для нас важно именно это свойство.Ланкастер сообщила:— Брошенную машину Брэда Гардинера мы нашли примерно в трех километрах от его дома. Вероятно, его там подхватили и повезли куда-то еще.— Мне и в голову не приходило, что ее муж может быть ко всему этому причастен! — горестно воскликнул Декер.— Все эти годы играть роль? — подивился Марс. — Вот это постоянство, скажу я вам.— Соглашусь, — отозвалась Ланкастер. — И это при общем ребенке.— Нельзя сказать, что этот парень не любил ее или не хотел на ней жениться и завести ребенка, — сказал Декер. — Но никакая другая причина исчезновения, кроме страха быть разоблаченным, мне не идет в голову.— Тут уже пахнет не просто отмыванием денег, — сказала Ланкастер.— Надо разузнать о Брэде Гардинере по максимуму.— Я уже начала копать, — сказала Ланкастер. — Получил образование в Иллинойсе. Сюда переехал лет пятнадцать назад. Сменил ряд работ, но все в финансовом секторе. Сейчас специализируется на элитном рынке размещения акций.— Митци мне об этом немного рассказывала. Она называла это хайэндовской платформой трудоустройства.— Совершенно верно, — подтвердила Ланкастер. — Очевидно, он не делает ставку на людей с низкими доходами. А фокусируется на финансах, юриспруденции, хайтеке, производстве, энергетике и тому подобных областях. Там крутятся большие деньги, а он собирает большие комиссионные.— Удивительно, как он зацепился с Митци, — сказал Декер.— Ты в самом деле полагаешь, что все это было подстроено после тех убийств тринадцать лет назад?— Тринадцать лет назад она за него замуж не вышла. Ей нужно было пройти через свой большой передел. Она призналась, что в этом ей помогла Кац. А затем появляется Гардинер, женится на Митци, у них рождается ребенок, и все в шоколаде.— Кстати, Гардинер прибыл в этот район примерно в то время, когда Дэвид Кац открывал свой «Американский Гриль», — указала Ланкастер.— Верно. Митци говорила, что о ее прошлом муж ничего не ведает. Получается, она или лгала, или не знала, что ее брак мог быть подстроен.— Если так, то зачем было идти на все эти ухищрения, давать Мици шанс на другую жизнь? — недоуменно спросила Ланкастер.— Она им помогла, обвинив своего отца в злодеяниях. И ее решили взять в обойму, а заодно и в узду.Ланкастер с сомнением покачала головой.— Если они боялись, что она может заговорить, то почему нельзя было просто от нее избавиться? Эти люди, похоже, запросто решают свои проблемы через насилие. К тому же не похоже, чтобы она была заметным игроком в том, что они делают.— Возможно, они боялись, что еще одно скорое убийство вызовет подозрение; люди почуют неладное и начнут копать. Ну а поскольку убийцей назначили Мерила, никто никуда больше не смотрел. Я знаю это лучше других.— И это, по всей видимости, до сих пор работало, — сказал Марс.Декер задумчиво отметил:— И вот теперь, с Гардинер и Кац в загоне, мы можем узнать, что же действительно происходит.— Хотя Кац, несмотря на заверения врачей, все еще не очнулась, а Гардинер до сих пор в опасности, — сказала Ланкастер. — К тому же доктор откровенно сказал о состоянии ее памяти, если она придет в себя. Неизвестно, можем ли мы положиться хотя бы на одну из них.— Согласен, — ответил Декер. — Сейчас эпицентр для нас — это «Гриль». Мы должны выяснить, что там внутри.— Это прекрасно, но к поиску этого подземелья нас никто на дух не подпустит, да и оснований никаких нет, — заметила Ланкастер.— Можно вежливо, по-доброму попросить, — предложил Марс.Декер покачал головой:— На это Билл Пейтон будет вправе сказать, что единственный человек, который может должным образом удовлетворить эту просьбу, сейчас лежит без сознания в больнице. Если же мы дадим такую наводку, он будет в курсе всех наших намерений, что крайне нежелательно. Этот парень показался мне весьма скрытным.— Так что же делать? — спросил Марс.Декер посмотрел на Ланкастер.— Ты проверила отпечатки Пейтона?— Да. Результат нулевой. В системе его нет.— То, что за ним нет криминального прошлого, еще ничего не значит. Мы можем копнуть его глубже? Попытаться выяснить его прошлое. Чем он занимался до приезда сюда.— Можем. Только не знаю, куда это нас выведет. Если его нет в системе, то составить профиль будет трудновато. По стране Биллов Пейтонов знаешь сколько?— Да, сам недавно поискал в Сети и утомился. Но мы должны как-то найти ту тайную комнату, — сказал Декер.— Согласна. Только не знаю, как это можно сделать.— Если очнется Кац, можно будет получить ее согласие.— Можно-то можно, но когда? — усмехнулась напарница.— Тогда нужно попробовать что-то еще, — упорствовал Декер.— Это понятно, но что именно?— До этого момента мы только реагировали. А нас водили за нос. Мне это порядком надоело.— Тогда что?— Давай-ка хоть раз дернем их за цепь.Глава 70Звонок поступил в час ночи — сильное задымление в «Американ Гриль»; очевидно, пожар. Выехали два пожарных расчета и машина полиции.Декер, Марс и Ланкастер прибыли к окутанному дымом ресторану буквально следом. Пожарные сообщили, что это всего лишь дым и никакого пожара.Логично, исходя из того, что помещенные на крыше и в мусорном баке дымовые шашки огня вызвать не могли.Декер посмотрел на старшего бригады Чака Уолтерса:— Все это очень подозрительно, Чак. Не мешает заглянуть внутрь в поисках исходной точки. А то вдруг какой-нибудь финт и настоящий пожар вспыхнет с нашим отъездом?Надежда была хлипкая, но Чак кивнул и сказал:— Одобряю, идея хорошая. Черт знает, что там может быть внутри.— Точно, только черт и знает, — согласился Декер.«Вот мы и поможем выяснить».Взлом входной двери тут же активировал сигнализацию. Один из пожарных поспешил ее отключить посредством спецкода, введенного в панель.— Сигнал поступит тому, кто в списке уведомления, — тихо сказала Ланкастер.— На это и расчет, — ответил Декер.Пожарные вошли первыми и минут через двадцать дали сигнал, что все чисто.— О'кей, — сказал Декер, включая освещение. — Теперь нужно обыскать это место на предмет источников возгорания. Смотреть в каждой щели! Пошли.Офицеры рассеялись по зданию.Декер тут же отправился в кухонную зону, Ланкастер и Марс за ним.Здесь было просторно, до стерильности чисто и организованно; вид такой, будто она целиком сделана из нержавеющей стали. В скрупулезных, дюйм за дюймом, поисках прошел уже целый час.Наконец Декер устало присел на один из разделочных столов и огляделся, скрестив на груди руки.— Вот же задачка, нахрапом не решишь, — пробурчала Мэри Ланкастер.— Сюда много кто заходит и выходит, прежде всего те, кто не имеет к тайнику никакого отношения. Так что на виду дверь быть не может. Но даже в этом случае к ней должен быть какой-то доступ.Ланкастер огляделась.— Не вижу ничего, хоть отдаленно на него похожего. Разве что, может, какой-нибудь люк в полу.Марс посмотрел вниз.— Пол кафельный. Сплошной. Люк сразу бы угадывался.Декер толчком встал и повторно зашел в большую морозильную камеру, примерно три на два с половиной метра. Зябко подрагивая, он прошелся вдоль полок с продуктами, внимательно их оглядывая. Затем вернулся и посмотрел на нее снаружи.— У кого-нибудь есть рулетка? — спросил он.Ни у Ланкастер, ни у Марса ее не оказалось, но у одного из копов в багажнике лежал измеритель дистанций при ДТП.Декер взял его и промерил глубину камеры, пробравшись между стеллажами до задней стенки. Затем промерил ширину.Пометив показания прибора, вышел и измерил расстояние от передней стенки морозильника до задней стены кухни. А затем от его края до дальней стены.— На шестьдесят сантиметров короче, — доложил он, сопоставив длины. — Эта стена снаружи на шестьдесят сантиметров длиннее, чем глубина морозильника внутри. А в ширине разница около полуметра.— Как такое может быть? — удивилась Ланкастер. — Может, сзади или сбоку несущая стена?— И почему только в морозилке, а не здесь? — спросил Марс.Декер заторопился обратно в камеру, прямиком к ее задней стенке. Сюда же подошли Ланкастер с Марсом.— Мелвин, помоги мне с этими полками. Раз, два, взяли!Поднатужившись, вдвоем они сдвинули тяжелый, загруженный провизией стеллаж. За ним открылась вроде как сплошная стена.Декер посветил фонариком во все углы и стены. Опустившись на четвереньки, ощупал дно, где стена соприкасалась с полом.Ланкастер знобко дрожала.— Можно поторопиться, пока у меня не началось переохлаждение?Декер встал и еще раз осмотрел стену.— Что-то ни кнопки, ни чего-нибудь еще. Хотя понятно: риск. Вдруг кто-нибудь влезет, увидит и нажмет просто так, из любопытства. И твой секрет раскрыт.— Как и с полом, не вижу в стене никаких зазоров, — заметил Марс. — Если даже дверь сокрыта здесь, то я ее просто не различаю.Декер поглядел на отодвинутый стеллаж.— С этими полками и грузом на них к стене никто не сможет даже подобраться.— И что с того?Декер уперся ладонями в стену.— А то, что, возможно, стена и есть дверь.Напружинив ноги, он толкнул. С неожиданной легкостью вся стена подалась назад. Чуть левее обнаружилась дверь. Декер открыл ее: вниз загадочно уходили узкие ступени.— Ух ты. Сезам, откройся, — растерянно пошутил Марс.Они гуськом спустились по лестнице и вошли в темное помещение, чертя лучами фонариков.Здесь громоздились столы, висели карты; везде компьютеры, телефоны, вешалки с одеждой, толстые папки и всякое оборудование. Угол помещения, примерно два на три, был задернут длинным занавесом. Внезапно зажегся свет, и Марс с Декером, сощурясь, оглянулись на Ланкастер, стоящую возле выключателя.— Не люблю темноты, — сказала она, выключая фонарик.Марс с Декером сделали то же самое и стояли, озираясь.— Ешь твою медь, это что за место? — выдохнул Марс.Декер подошел к офисному столу и посмотрел на предметы, лежащие там рядом с каким-то механизмом.— Здесь, как видно, штампуют удостоверения.Он поднял одно, с которого дерзко смотрел темноглазый молодой человек. Водительское удостоверение на имя некоего Фрэнка Сондерса, 1993 года рождения, жителя Маклина, штат Вирджиния.— Кажется, этого парня я видел. В ресторане ходил как официант-стажер. Только мне его представили как Дэниела, а не Фрэнка.Марс в одной руке держал пачку кредиток, в другой — стопку американских паспортов и свидетельств о рождении.— Хм. Я не специалист, но эти ксивы смахивают на настоящие.Ланкастер раздвинула занавес, за которым открылось что-то вроде примитивной операционной с каталкой. Мэри указала на набор хирургических инструментов, разложенных на столе. Сверху над ними сгибался штатив мощного светильника. По соседству стояли кислородные баллоны и капельница с висящими пустыми пакетами. Вдоль стены выстроились разнообразные медицинские мониторы.— Ого, — воскликнула Ланкастер, — это еще что? Они тут, в подвале, оперируют людей? — Она указала на большую раковину у стены. — А здесь дезинфицируются перед тем, как приступить к своему эскулапству?Марс смотрел на вешалки с одеждой.— У них здесь есть все, и мужское, и женское. — Он взял в руки парик. — В том числе и это.На каждом столе стояли компьютеры, а рядом топорщились стопки бумаг. С одной такой Декер взял верхний лист.К столу подступила Ланкастер:— Это, интересно, что?— Перечень из сорока городов по всей стране. Каждый город помечен крестиком. — Он указал на стенные карты. — Эти документы, видимо, соответствуют красным и зеленым значкам на тех картах. Впечатление такое, что у них охвачены районы почти всех основных мегаполисов.Он взял еще один лист.— Похоже на чьи-то анкетные данные. Дата рождения, образование. Опыт работы. Семейное положение. — Внизу листа он вслух прочел: — Гардинер и партнеры.— Брэд Гардинер? — переспросила Ланкастер.— А что, у него же фирма по кадрам.— Но то законный бизнес, — конкретизировал Марс, обводя помещение глазами. — А здесь реальная нелегальщина.— Нелегальщина или нет, это зависит от того, кого ставят на эти должности, — сказал Декер.Он посмотрел на каталку и хирургические инструменты.— Это явно для того, чтобы изменять чью-то внешность. Одежда, парики, липовые удостоверения личности, кредитные карты, паспорта, свидетельства о рождении и образовании — все это действует на создание новой личности, тоже сфабрикованной. А потом Брэд Гардинер расставляет этих людей по стране. И не какими-нибудь официантами или горничными. А в сфере финансов, высоких технологий, в госаппарате и других секторах. Вот что имела в виду Митци.— Да, но что это за люди? — ошарашенно спросила Ланкастер, оглядывая подвал. — Люди, созданные здесь?— У них же должен быть какой-то опыт, — подал голос Марс, тоже с долей растерянности. — То есть нельзя же вот так взять и влезть в «Голдман Сакс», «Гугл», «Дженерал электрик» или аппарат правительства, ничего не смысля в этих областях. Этим же надо уметь заниматься.— Заниматься, говоришь? — зло усмехнулся Декер. — Уж будь уверен, заниматься они умеют. А мы теперь знаем, что здесь идет не просто отмывка денег.— А что, по-твоему? — спросила Ланкастер.— У них на потоке отмыв людей.Глава 71— Что значит «потеряли»? Вы о чем, черт возьми?Ланкастер ела глазами двух детективов в штатском, которым было поручено следить за квартирой Билла Пейтона. В участок они вернулись после тщательного осмотра подвала в «Американ Гриль».— Он там был, детектив Ланкастер, — сказал из них тот, что повыше. — А потом исчез.Его напарник добавил:— Когда вы позвонили и велели его сюда доставить, мы к нему стучали, стучали. После чего, когда ответа не последовало, взломали дверь и обыскали все жилье сверху донизу. Но его нигде не оказалось.— Он живет в многоквартирном доме, — сказал Декер. — Вам не пришло в голову обыскать здание?— Но парадный и задний входы были у нас перекрыты.— С вашим заходом в дом он мог перейти в другую квартиру, а пока вы у него возились, спокойно уйти, — заметил Декер. — Тем более если он наблюдал за тем, как вы его ищете.— Ну да, наверно, — вздохнул один из детективов.— Не «наверно», а да! — гаркнула Ланкастер.Когда они ушли, Ланкастер рассерженно выдохнула:— Идиоты. Он был у нас в руках, Декер. Почти в руках, тепленький. А теперь вот бац, и ушел. Конечно, он был в списке оповещения. Сработавшая сигналка должна была его вспугнуть. А потом еще эти раззявы.— Исчезновение людей в этом деле крутится с завидным постоянством, — печально съязвил Декер.— Что же теперь?— У нас бездна информации для обработки.— Моя команда собирает в том подвале все улики. Процесс в самом разгаре. Но все компьютеры защищены паролем. И техник докладывает, что жесткие диски чистые. Это значит, что все хранится в каком-то облаке, куда нам не удается получить доступ.— Но там есть и другие доказательства. Удостоверения личности, документы, всякое другое.— Ты сказал, что они отмывают людей?— Взять тех же «стажеров» в «Гриле». Я думаю, они прибыли в Берлингтон для этой самой обработки. По обновлении некоторые из них, вероятно, с помощью пластической хирургии изменили внешность, а затем их отправили в мир на должности, спроворенные для них Брэдом Гардинером.— Но с какой целью?— Цель не знаю.— И почему именно Берлингтон, штат Огайо?— Я думаю, это продолжалось по ходу всего существования «Американ Гриля». Подземный бункер объяснял необходимость дополнительного расхода бетона и то, что они пытались скрыть его наличие при строительстве.— Получается, Дэвид Кац был замешан в этом деле с самого начала?— Иное сложно и представить. И кредиты он погасил досрочно притоком свежих денег.— А Билл Пейтон?— Тоже там с самого начала. И о бункере должен был знать. Потому и исчез. Парень отнюдь не глупый: сразу смекнул, что это наших рук дело: используя «пожар» как завесу, проникнуть и нашарить то место.— Это все так, но умная линия защиты может отбросить все плоды наших поисков как гниловатые. У нас не было ордера, а объяснение насчет пожара может быть судом отвергнуто.— Этот мост мы перейдем, когда к нему приблизимся. Но это, Мэри, меня заботит меньше, чем то, как нам остановить все эти нынешние навороты.— Так почему же убили Дэвида Каца? И Ричардсов?— Плохие парни, чувствуя угрозу, убивают других плохих парней. Возможно, Кац затребовал за свои дела больше денег. Или же струсил и решил пойти в полицию рассказать, что делается.— Ну а Ричардсы?— Банкир нам рассказал, что Дон Ричардс был у Каца доверенным лицом. Возможно, стоявшие за этим люди побоялись, как бы Кац не выболтал Ричардсу слишком многое. Мы уже прикидывали, что Карл Стивенс через свои сделки по наркоте с сыном Ричардса прознал о какой-то связи между Кацем и Ричардсом. Стивенс, должно быть, кому-то это передал, и тогда им пришла в голову идея повесить все на Мерила Хокинса.— Поскольку Стивенс водил знакомство с Митци.— Именно. Черт возьми: как раз Стивенс и мог предложить повесить все на Хокинса. Он, конечно, знал о наркозависимости Митци, а также, вероятно, о потребности ее матери в обезболивающих. Но Мерил был совсем не глуп. Он, наверное, догадывался, что его подставила дочь. Но не знал почему. Может, просто решил, что она попала в беду. А молчал потому, что не хотел усугублять ее горе и страдания своей жены.— Ну а потом в тюрьме он натыкается на Карла Стивенса. И тот дает волю языку: высказывает Хокинсу правду или что-то к ней близкое.— Отсюда наколка в виде стрелы, пронзающей звездочку: символическое убийство своей дочери. Сразу после тюрьмы он возвращается сюда, чтобы доказать свою невиновность.— И кто-то его убивает, — сказала Ланкастер. — Но откуда им было знать, что он задумал?— Стивенс мог упредить кого-то снаружи о том, что Мерил вышел на свободу. А когда он снова объявляется здесь, они решают, что от него нужно избавиться прежде, чем он начнет гнать волну.— К счастью, с нами он пересекся раньше, чем его успели убрать, — заметила Ланкастер.— До счастья далеко, если мы не дойдем до правды, — возразил Декер.— Значит, Гардинер и Пейтон оба в бегах. Ты думаешь, они в какой-то момент свяжутся?— Все возможно. А меня Гардинер перехитрил. Хотя был реально напуган. Только боялся не жены, хотя она стреляла в нас обоих. А людей, с которыми был связан.— Учитывая то, чем и как они занимались до сих пор, кто мог его в чем-то винить?У Декера ожил мобильник. Звонила Джеймисон.— Алекс, привет, я занят, перезво…— Команда летит в Берлингтон, — перебила она его.— То есть как? Вы же в Нью-Гэмпшире.— Были. Но на первый план внезапно вышло другое дело. Более приоритетное.— Не понял, какое?— Твое.Глава 72Росс Богарт смотрелся классическим фэбээровцем из телесериалов. Высокий, подтянутый, симпатичный, с рублеными чертами лица, внимательным взглядом и спокойной компетентностью. Но дело не только в том, как он выглядел. Этот человек был талантливым следователем и пропадал на работе, не считаясь со временем.Тодд Миллиган был почти точной копией своего шефа, только помельче и на десяток лет моложе. На заре своей карьеры они с Декером никак не сходились характерами, но теперь уже давно нашли общий язык. То, что Декер однажды спас ему жизнь, отношениям тоже не вредило.Прилетев в ближайший окружной аэропорт, вся команда направилась прямиком в Берлингтон, с дороги известив Декера, что им лучше встретиться у него в отеле, а не в полицейском участке. И вот сейчас они теснились у Декера в номере. Мелвин Марс и Мэри Ланкастер тоже были там. Агенты-мужчины носили однотипные темные костюмы, крахмальные сорочки и полосатые галстуки. Алекс Джеймисон была в черном брючном костюме с белой рубашкой и туфлях на низком каблуке. Серьезность на лице была под стать одежде.— Давно не виделись, детектив Ланкастер, — поприветствовал Богарт.— Да, давненько. Похоже, мы снова охотимся в паре с Декером. Как в добрые старые времена.— Росс, а тебя сюда каким ветром принесло? — с любопытством спросил Декер. — Ты ведь так и не сказал.Богарт стоял прислонясь к стене, со скрещенными на груди руками.— Мы пробили стену вокруг двух подставных фирм, о которых ты запрашивал Алекс.— Ты имеешь в виду покровителей Рэйчел Кац?— Да. Хотя финансовые отношения там, судя по всему, идут значительно дальше. К тем временам, когда этот бизнес еще возглавлял Дэвид Кац.— И что же вы выяснили? — спросила Ланкастер.— Обе фирмы были основаны бизнесменом, поддерживающим связи с одним русским олигархом. Вот почему мы здесь.У Ланкастер приоткрылся рот.— Русский олигарх финансирует бизнес в Берлингтоне, штат Огайо? Что к чему и в чем здесь смысл?— Смысл определенно есть, — откликнулся Богарт. — Надо лишь прояснить конкретику.Ланкастер посмотрела на Декера с удивлением.— Такого оборота я, признаться, не ожидала.— Комната под рестораном, — сказал Декер. — Мы придерживались версии насчет отмывки людей. С присвоением новых имен и дальнейшей их рассылкой по стране на теплые места при посредничестве рекрутинговой компании Брэда Гардинера.— А они на самом деле за нами фискалят? — спросила Джеймисон.— Ну а как, — пожала плечами Ланкастер. — Приходится смотреть правде в глаза: легальный бизнес не располагает спрятанными в подвале цехами по штамповке ксив. Здесь речь о явной чернухе.Декер что-то набирал у себя на айфоне, после чего, подняв глаза, сказал:— Гардинера и Пейтона нужно разыскать. И как следует покопаться во всем этом подпольном бизнесе.— О Брэде Гардинере мы ничего не знали, — сказал Богарт. — Но теперь, после выявления, займемся им вплотную. Так ты говоришь, он исчез?— Вместе с Биллом Пейтоном, управляющим «Американ Гриль». Звучит иронично, правда?— Что? — не понял Богарт.— Название. То, что ресторан назывался «Американский Гриль», хотя спонсировался русским олигархом. — Декер о чем-то подумал. — Да, а еще татуировки на тех двух молодчиках, Тайсоне и Стивенсе.— А с ними что? — спросил Богарт.— Символика. Всех этих арийцев, наци, куклуксклановцев.— Ну да.— Так вот, это не все. Там был еще один, так сказать, элемент.— Это какой же? — чуть помедлив, спросил Богарт.— «К. И.».— Я думала, это как-то связано с клановцами, — сказала Джеймисон.— Я тоже так считал. Там клановских символов полно. Но я тут покопался, после того как вы мне сообщили о русском контакте. — Он показал экран своего айфона.— И? — застыл на месте Богарт.— Еще в прошлом веке, в сороковые, «КИ» было чем-то вроде внешней разведки России. Буквы, вероятно, означают «Комитет информации»[256].— Да ты что? — удивилась Джеймисон, а Богарт заметно оживился.— Каким боком, по-твоему, здесь может быть замешана старая, наверняка уже давно не существующая разведслужба? — спросил он.— Хотелось бы об этом расспросить Билла Пейтона, или как там его настоящее имя, — ответил Декер.— Но Дэвид Кац построил свой «Гриль» пятнадцать лет назад, — напомнила Ланкастер. — Ты хочешь сказать, что русские здесь активничали все эти минувшие годы?— Существует мнение, что у русских были разные фазы активности. Всю дорогу, еще задолго до этого. И агентура с началом холодной войны действовала по всей стране.— Но чтобы в нашем Берлингтоне? — усомнилась Ланкастер.— Работа втихую, — сказал Богарт, — при ограниченной ресурсной базе. И видимо, многие из этих людей в Берлингтоне только начинают. Гардинер, наверное, расставляет их по всей стране. Здесь всего лишь стартовая площадка.— Если так, то Гардинер — государственный преступник! — воскликнула Ланкастер. — И Пейтон тоже.— Если они вообще американцы, — заметил Богарт. — Теперь остается только найти их и доказать. Я задействую более крупные силы, но действовать нужно в режиме тишины. Мы понятия не имеем, кто еще может быть здесь причастен. Поэтому я изначально и не хотел появляться в участке или управлении.Ланкастер посмотрела в замешательстве:— Погоди. Ты хочешь сказать, что…— Он говорит, Мэри, что вне подозрений не должен находиться никто, — сказал Декер. — И я с ним согласен.Ланкастер выглядела обескураженной, но промолчала.Богарт пристально посмотрел на Декера.— Ты здесь был на передовой и лучше знаешь диспозицию. Какие следует предпринять шаги?— Пейтона и Гардинера объявить в розыск. Рэйчел Кац и Митци Гардинер держать под круглосуточной охраной. Они сейчас единственные свидетели, которые у нас есть. — Декер сделал паузу. — Нам нужно получить ордер на обыск фирмы Гардинера. Надеюсь, мы сумеем выяснить, кого и куда он отправлял и внедрял.Декер посмотрел на Марса.— Боюсь, что Рэйчел с какого-то момента была уже во все посвящена.— Но она молчала и вела свою игру, — сказал Марс.— Похоже на то.— Может, у нее не было выбора, — упрямо предположил Марс.— Выбор у человека есть всегда: действовать правильно или стать предателем, — назидательно сказал Миллиган.— А Митци Гардинер? — спросила Ланкастер.— Она была наркоманкой, подставившей своего отца. Насчет возможной агентурной деятельности она, вероятно, была не в курсе, да ее и не надо было во что-либо посвящать.— Но зачем Гардинер на ней женился? — подивилась Ланкастер.— Как зачем. Это и есть наилучшая гарантия того, что твой партнер не выкинет глупостей и будет изо дня в день служить тебе прикрытием и обслуживать легенду. С этой ролью Митци справлялась блестяще: замечательная мать, заботливая жена. Для Брэда Гардинера этот вариант был, пожалуй, беспроигрышный. Он делал свое дело и, я уверен, получал за него щедрое вознаграждение. Есть куда как худшие способы проводить свою жизнь, чем быть богатым.— Я бы, наверное, предпочла холостяцкое житье, — рассудила Джеймисон.— Мы проверим все зацепки и обыщем офис Гардинера, — пообещал Богарт. — Что еще?— Собрать и пометить все, что было в подземной комнате «Гриля».— Вам повезло, что вспыхнул тот пожар и у вас получилось обыскать то место и найти подземелье, — сказал Богарт, со значением поглядев на Декера.— Я всегда полагаюсь на удачу, когда хочу ее заполучить, — ответил тот. — Даже если приходится брать ее под уздцы самому.Глава 73— Подметено все дочиста, — сообщил Богарт по телефону. — В офисе Гардинера уголка целого не осталось. Должно быть, у него уже имелся план отхода. Как только вы его спугнули, он, вероятно, успел от всего избавиться. То же самое с квартирой Пейтона. Ничего, если там вообще что-то было.— Росс, нам нужно узнать о них все, что только можно, — сказал Декер. — А в доме и офисе этого парня наверняка полно отпечатков. То же самое и с квартирой Пейтона.— Команда уже ищет. Теперь о «стажерах» из «Американ Гриль», про которых ты говорил. Помнишь?— А как же.— Сомнительно, чтобы кто-нибудь из них появился на работе. Пейтон наверняка их всех остерег. Но у меня там на всякий случай будут люди. А еще мы отследим, где они проживали, и устроим по тем местам обыски.— Давай знать, если что-нибудь обнаружится, — сказал Декер.— А ты чем займешься?— Да так, прогуляюсь по дорожкам памяти.* * *Декер сидел в доме у Ланкастер. Судя по шуму из детской, Эрл с дочкой собирались на выход.В комнату ворвалась Сэнди, бойкая и веселая, как мяч (что могло в секунду смениться приступом черной меланхолии). Пальто надето одним рукавом, а на глаза надвинута шапочка с помпоном.Подняв ее свободной рукой, девочка задорно сказала Декеру:— А я тебя знаю. Ты Амос Декер, мамин помощник.— А ты Сандра Ланкастер, — в тон ей ответил Декер.Это был своеобразный ритуал, которым они неизменно приветствовали друг друга.Торопливо вошел Эрл и ухватил дочку за руку.— Ну мы пошли, пока, — сказал он, глянув сначала на Декера, затем на свою жену.— Хорошо, солнце, спасибо, — откликнулась Ланкастер.С уходом шумной парочки Декер снова сосредоточился на своей напарнице.— У вас все нормально? — спросил он.— Заделываем трещины день за днем, час за часом. Открою тебе: Эрл прослезился, когда я рассказала ему о твоих словах тогда, ночью, на стадионе. Он очень благодарен за то, что ты меня вразумил.— Это всего лишь было мое мнение, Мэри. Не мне тебя судить, потому что у тебя своя жизнь и тебе в ней все решать.— Но ты уберег меня от большой ошибки. Когда все идет не так, тебе нужна твоя семья. И к ней нужно тянуться, а не отталкивать.— Кто б возражал.— Ну да ладно. Как идет дело?— Вроде начинает прорисовываться, но есть еще некоторые пробелы.— Пробелы?— Мы знаем, что Мерила Хокинса подставили. Обвинению его в четырех убийствах поспособствовала дочь. Точная мотивация убийств нам неизвестна, но наличие у Каца некой агентурной сети под рестораном нас к этому приближает. Он либо с кем-то рассорился, либо затребовал больше денег. Или же тот, кто убил, почувствовал с его стороны угрозу.— Понятно.— Переносимся в сегодняшний день. Хокинс узнает правду от Карла Стивенса. Выходит из тюрьмы и возвращается сюда, чтобы заручиться нашей помощью в отстаивании своей невиновности. В ту же ночь его кто-то убивает.— А мы до сих пор не знаем, кто это такой.— Теперь, когда открылось, что в Берлингтоне действует агентурная сеть или что-то там еще, наиболее вероятными исполнителями видятся ее участники. Снова в фокусе и Рэйчел Кац. Она была ключевой фигурой в консорциуме подставных фирм, которые, по информации Богарта, имеют опосредованную связь с русскими. Что-то странное вырвалось и у Рэйчел; вспомни ее разговор с Мелвином. Возможно, они боялись, что она их сдаст. Поэтому попытались ее устранить. На меня они тоже покушались. Но реально была убита Салли Бриммер.— Потому что выдала себя за Сьюзан Ричардс. Только мы до сих пор не знаем, кто и как заставил ее это сделать.— Пока да. Вопрос все еще открытый, но ее могли шантажировать, угрожая рассказать жене Нэтти про их роман. Теперь вот Митци Гардинер, охваченная чувством вины, пытается покончить с собой посредством таблеток. Но, думаю, ей повезло, что у нее был пистолет.— Это почему?— Иначе от излишних хлопот ее бы мог избавить муженек.— Ты думаешь, он бы ее прикончил?— Предположить иное сложно. Мы нашли подземную комнату и все улики, указывающие на некую агентурную сеть. Пейтон сделал ноги, сбежал и Брэд Гардинер. У нас остаются две женщины на больничных койках, и мы ждем, когда они очнутся, в надежде что-нибудь от них узнать.— Если очнутся. Но и тогда нет никакой гарантии, что они нам что-нибудь расскажут.— Зато у нас есть на них рычаги воздействия. Митци пыталась меня убить. И Рэйчел теперь не отвертеться, что ей, дескать, не было известно о том бункере под «Грилем». Если они заговорят, то смогут заключить сделку. А если нет, то надолго сядут в тюрьму. Но рассчитывать только на них я не хочу. Нужно продолжать давить дальше.— Что-нибудь полезное может нарыть ФБР.— Может быть. А может, окажутся с большим жирным нулем. У тех людей явно был план выхода, который они осуществили блестяще.— А мы, получается, можем после стольких лет вернуться в исходную точку.— Это как сказать.— Что ты имеешь в виду?— Мне пришло в голову, что все здесь гораздо глубже, чем я себе представлял. Впечатление такое, что некто, связанный с этим, прячется у всех на виду.— Да ну. А как узнать, кто это такой?— Пусть это для нас сделают они сами, — ответил Декер с загадочным видом.Глава 74Из городской больницы Траммела Митци Гардинер перевезли в Берлингтон. Обеих женщин поместили в одну палату, под усиленную охрану. Полицейские и военизированная охрана разместились по больнице и возле палаты. На противоположной стороне улицы теперь дежурили контрснайперы, чтобы исключить покушение с длинной дистанции.Декер, Ланкастер и Марс дожидались в коридоре снаружи: им сообщили, что Рэйчел Кац вроде бы приходит в себя.Вскоре подъехали Нэтти с Питом Чилдрессом и капитаном Миллером. Вид у Чилдресса был тревожно-растерянный, Миллер выглядел хмурым и сосредоточенным. Чилдресс поглядел на Ланкастер; на Декера он смотреть избегал.— Нэтти доложил мне о проделанной вами работе, Мэри. Молодец, просто молодец. Надо же, Берлингтон! Даже не верится, что такое дерьмо могло происходить у нас в городе.— Львиную долю работы, суперинтендант, проделал Декер, — сухо сказала Ланкастер. — Без него мы бы ни о чем и не догадывались.Чилдресс от ее слов, казалось, слегка поморщился.Наконец он взглянул на Декера и отрывисто кивнул:— Ну да, конечно. Похвально, Декер. Рад… э-э… убедиться, что вы помогли нашему департаменту.— Может, сподобитесь замолвить за меня словцо насчет препятствования, — заметил Декер.Чилдресса заметно покоробило.— Да-да, конечно. — Он нервно кашлянул. — Думаю, это не будет проблемой.— Еще бы, — ехидно вставил Марс. — Амос, поздравляю: с тебя снимают обвинения.— Приятно слышать.— Ну ладно, — со строгим лицом сказал Чилдресс. — Она уже готова разговаривать?— Давайте посмотрим, — сказал Декер.Они вошли в палату. Кровати здесь стояли почти впритык: Кац слева, Гардинер справа.Гардинер лежала по-прежнему без сознания. На вид она мирно спала. Кац тихо постанывала и, казалось, шевелилась как от боли.— Ну что? — нарушил тишину Чилдресс, мерным шагом расхаживая по палате. — Она собирается говорить или меня сюда привезли почем зря?— Сейчас будет врач, — сказала Ланкастер.Чилдресс продолжал расхаживать, покачивая головой. Он поднял глаза на Декера.— Мне сообщили, что в городе ФБР. У них есть какой-то прогресс в этом деле?— Насколько мне известно, нет, — ответил Декер. — Агентура накрылась, но, похоже, у них был план эвакуации.— То-то я вижу, Брэду Гардинеру удалось от вас ускользнуть, — сказал Чилдресс с ноткой злорадства.— Ему много от кого удалось ускользнуть, — строптиво заметила Ланкастер.Чилдресс ожег ее взглядом:— Не думаю, Мэри, что Декер нуждается в заступничестве.— Я совершил ошибку, — признал Декер. — Но в свое оправдание скажу, что меня как раз в те минуты пыталась застрелить Митци Гардинер.Это, похоже, Чилдресса остудило.— Да. Пожалуй, даже я потерял бы его при таких обстоятельствах. — Он посмотрел на Ланкастер: — Ну так где у нас доктор?Спустя минуту появилась врач в синем медицинском халате и поздоровалась.— Доктор, как она? — задал вопрос Декер.— Состояние стабильное. И мы постепенно отучаем ее от обезболивающих. У миссис Кац большое количество внутренних повреждений. Больше, чем мы предполагали. Она вообще находилась в шаге от… — Женщина взглянула на монитор рядом с кроватью. — Никаких гарантий насчет ее коммуникабельности я дать вам не могу. Уточню лишь, что ее физическое благополучие — наша главная забота. Так что, если я замечу у моей пациентки хоть какую-то негативную реакцию, я немедленно прерву вашу встречу. Это понятно?— Понятно, — кивнул Чилдресс, явно недовольный таким отпором. И хрипловато распорядился: — Тогда начинаем! Дело важное, время не ждет.Врач подошла к аппарату, подключенному к капельнице, и нажала какие-то кнопки. Прошла минута, но ничего не произошло. Но вот Кац пошевелилась. Все придвинулись, когда она приоткрыла глаза, но почти сразу же и закрыла.Под внимательным взглядом врача Рэйчел Кац снова открыла веки и медленно огляделась. Заметив невдалеке от себя Марса, она коротко улыбнулась:— Вы… Ты спас…Голос ее затих, а веки смежились.Марс бережно взял ее ладонь и улыбнулся в ответ:— Рэйчел, ты с каждым днем все больше идешь на улучшение. Доктор говорит, у тебя все хорошо. Правда хорошо.Декер сделал шаг вперед и встал рядом с Марсом.— Рэйчел, вы могли бы ответить на несколько вопросов?Беспомощно хмурясь, она посмотрела на него.— Вопросы?— Да. Вы знаете, что с вами случилось?Кац протянула руку и коснулась своего плеча.— Вы… выстрел.— Да. Вас кто-то пытался убить.— К-кто?— Мы не думаем, что это какое-то сведение счетов. Скорее всего, это был наемный киллер.— Н-не понимаю.— Рэйчел, — Марс снова взял ее ладонь. — Помнишь, как мы с тобой разговаривали? Ты говорила об оттенках истины. Помнишь?Она медленно кивнула.— В таком случае оттенки истины, я думаю, принесут тебе свободу.— Под рестораном «Американ Гриль» мы нашли комнату, — сказал Декер.Он хотел видеть ее реакцию, пусть даже притупленную действием медикаментов.Она с трудом сглотнула, и ее ресницы затрепетали.Рядом с Декером подошел и встал Нэтти, за ним Чилдресс.— Миссис Кац, — обратился Нэтти. — Мы знаем о Билле Пейтоне и Брэде Гардинере. Его жена лежит сейчас рядом с вами. Она чуть не умерла от передозировки наркотиков.Кац поочередно обвела их глазами, и ее губы задрожали.— М-Митци…— Да, — резко сказал Чилдресс. — Вокруг один за другим гибнут люди, и, честно говоря, нам нужны ответы, иначе смерти будут продолжаться.По лицу Кац потекли слезы, и она задрожала. Тревожно запищал монитор.Врач немедленно включила подачу препаратов, и по мере того, как Кац погружалась в беспамятство, гас и зуммер тревоги.— Пока все.— Но мы же ничего не услышали! — возмутился Чилдресс.Нэтти положил руку шефу на предплечье.— Мы еще вернемся и получим то, что нам нужно. А сейчас ей нужно отдыхать. Оставим ее в покое.Чилдресс мрачно на него покосился, поиграл желваками, глядя на Декера, и наконец пожал плечами.— Ну ладно. Только нельзя все это затягивать.— Не будем, — успокоил Нэтти.Декер задержал на нем взгляд, после чего посмотрел на Марса, который по-прежнему держал Кац за ладонь, глядя сверху вниз. Пальцем он бережно отирал с ее щек слезинки.— Все будет хорошо, Мелвин, — тихо сказал Декер.— Откуда ты знаешь?— Не знаю, но будем надеяться.— Позвоните мне, когда к ней вернется дар речи, — распорядился Чилдресс и вышел.Нэтти поглядел ему вслед.— Ишь, переживает, что это плохо на нем отразится. Сеть, получается, действовала у него прямо под носом.— Да, это может дать ему несколько бессонных ночей, — усмехнулся Декер.К нему подошла Ланкастер.— Что теперь?Декер стоял, переводя взгляд с Гардинер на Кац. Затем посмотрел за окно и неожиданно погрузился в задумчивость. Посмотрел себе на ноги, снова поднял голову.— Ответ вон там, — произнес он. — Ну а нам надо просто продолжать поиски.— Где? — растерянно спросила Ланкастер. — Вроде и так уже охватили все что можно. Что до Пейтона, Гардинера и их бригады, то они могли уже дать деру из страны, особенно если у них в распоряжении есть частный самолет.— Это не имеет значения. Я думаю, нужные нам ответы мы все еще можем найти.— Это как? — удивился Нэтти.Декер посмотрел на него.— Просто никогда не знаешь, когда всплывет полезный свидетель.— Свидетель? Какой? — спросил Нэтти недоуменно.Декер направился к двери.— Посмотрим, смогу ли я его тебе показать. Но сначала нам нужно кое-что предпринять. Сейчас же, не мешкая.Глава 75Человек в униформе поднялся по ступеням на верхний этаж здания, окна в окна Берлингтонской больницы. С собой он нес снайперскую винтовку, а позицию занял у окна, выходящего на улицу. Здесь он неторопливо огляделся. Фактически он смешался с окружавшими его контрснайперами[257].Оптическим прицелом он выверил линию огня.Стараясь держаться в тени, он навел оружие на окно, что непосредственно напротив. В уме он представлял пространство за опущенными жалюзи и проводил расчеты выстрела.Вот он подогнал оптический прицел и снова припал к нему глазом. Расчеты траектории завершились, палец лег на спусковой крючок. Сделать надо три выстрела подряд, в быстрой последовательности.Он унял свое дыхание, а вместе с ним и биение сердца. В сущности, расстояние проблемой не было. Хотя стрелял он в определенном смысле вслепую. Тем не менее он должен безошибочно поразить цель.С предельной для человека твердостью взгляда и хваткой он плавно нажал на спусковой крючок три раза, с едва заметными промежутками.Затем он бросил винтовку и побежал к задней части здания, проворно спустился по лестнице и вышел на улицу. Здесь он бросился вниз по улице, туда, где его ждала машина.Распахнуть дверь и запрыгнуть для него было делом одной секунды.— Погнали, — сам себе сказал он, поворачивая ключ в зажигании.Когда машина не тронулась с места, он огляделся.Ему в голову были направлены четыре ствола.Спецагент Алекс Джеймисон, держащая один из них, коротко объявила:— Вы арестованы.* * *Декер смотрел на осколки стекла, разбросанные по больничной палате — пустой, хотя ранее днем в ней находились Рэйчел Кац и Митци Гардинер. По просьбе Декера их перекатили в другую палату, подальше отсюда.Он коснулся ногой пола в том месте, куда попали три пули. Получалось как раз на месте кровати Кац. Находись женщина все еще здесь, она была бы мертва.А вот в Гардинер никто не целился.Ланкастер стояла в дверях, наблюдая за Декером.Когда он взглянул на нее, она покачала головой, сжав губы в щелку, — выражение скорбной суровости, такое привычное для Декера в своей старой напарнице.— Старые грехи отбрасывают длинные тени, — пробормотал он.Ланкастер кивнула подошедшему Богарту.— Все равно горькая пилюля, как ни крути, — вздохнула она.— Я тоже так ощущаю, — отозвался Декер. Он взглянул на Богарта, затем снова на Ланкастер. — Вы готовы?— Надо полагать.Они сели в каршеринговую машину Богарта и поехали в полицейский участок, где поднялись на лифте в офис убойного отдела. Отворив дверь, Ланкастер заглянула внутрь. Там над какой-то папкой в одиночестве сидел Нэтти.— Блэйк, есть минута? — спросила Ланкастер.Он быстро поднял взгляд.— Конечно, а что?— Увидишь. Только тебе надо пойти с нами. Сейчас.Нэтти отреагировал тревожной озабоченностью. Сняв со спинки стула пиджак, он торопливо его набросил и вышел в холл, где увидел Декера с Богартом.— Что тут происходит? — спросил он, глядя на Ланкастер.— Как я уже сказала, увидишь, — ответила она.— Да, и еще, Нэтти, — сказал Декер.— Что?— Мне нужен твой ствол.— Не понял. Зачем? — выпучил глаза Нэтти, ошеломленно отступая на шаг.Декер требовательно протянул руку:— Я жду.— Да как…— Именно так, — сказал Богарт, направляя на Нэтти свою «беретту».— Что здесь, черт возьми, происходит? — взъярился Нэтти. — Между прочим, ты нарушаешь закон, направляя на меня оружие!— Плата за вход на вечеринку — твой пистолет, — сказал Декер. — Никаких исключений.Нэтти неохотно вынул из наплечной кобуры свой «глок» и рукояткой подал Декеру. Тот убедился, что оружие на предохранителе, и сунул его себе за пояс.— Не знаю, в чем я, черт возьми, провинился… — начал Нэтти.— Заткнись, Блэйк, — шикнула Ланкастер. — И шагай за нами.По дороге к ним примкнул капитан Миллер, тоже мрачнее тучи.— Капитан, — озабоченно обратился к нему Нэтти, но тот упреждающе вскинул руку:— Не сейчас, Нэтти.Они поднялись этажом выше и двинулись в конец коридора. В начальственную дверь Декер вошел без стука.Питер Чилдресс сидел за массивным столом. За его спиной на стене висело множество фотографий, где он был запечатлен с местными политиками и на всевозможных мероприятиях; на отдельной полке хранились награды и грамоты, накопленные им за годы службы.Вошедших в его кабинет он встретил хмуро.— Что вы здесь делаете всей оравой? Есть какие-то подвижки?— Да, есть, — ответил Декер. — Вы не могли бы встать?— Чего? — переспросил Чилдресс.— Ты знаешь, Пит, — сказал Миллер. — По уставу положено.— За каким чертом?Ланкастер шагнула вперед с наручниками.— Питер Чилдресс, встать. Сейчас же!— Да вы что, охере…Ланкастер схватила его за подтяжки и вытянула из кресла.— Ах ты, сука, да я тебя жетона лишу! — грозно рявкнул он.— Как бы не наоборот, — произнес Декер.Ланкастер бесцеремонно защелкнула наручники у Чилдресса на запястьях.— Питер Чилдресс, вы арестованы по обвинению в сговоре с целью убийства, госизмены, а также отмывании денег и еще сотни других преступлений. Хотя и первых двух уже за глаза.Чилдресс изумленно застыл.Нэтти стоял, отвесив челюсть, и пялился на своего босса.— Вы за эту хрень все у меня полетите за решетку! — взревел Чилдресс.Декер сделал шаг вперед:— Мы взяли парня, который пытался убить Рэйчел Кац.— Пытался? — съязвил было Чилдресс, но спохватился. — О… о чем ты говоришь?— Я перевел их в другую палату сразу после нашей сегодняшней встречи, — сказал Декер. — Обе женщины в безопасности.— Как перевели? Не согласовав со мной?— Для этого, как видно, имелась веская причина.— Послушай, я не понимаю, куда ты кло…Он осекся, видя, как Декер расхаживает, словно вымеряя площадь.— Пит, мы с тобой примерно одного роста. Значит, и шагомер одинаковый. От стены до края кровати Кац шесть шагов. Еще два до уровня ее груди.Декер посмотрел на оцепеневшего Нэтти.— Блэйк, ты помнишь, как он примерно так нынче утром вышагивал?Детектив кивнул.— Он измерял расстояние от стены до кровати, чтобы потом сообщить стрелку. Иначе б тот стрелял в палату реально вслепую.— Чушь собачья! Докажи, гад! — взревел Чилдресс.Вместо ответа Декер посмотрел на Богарта.Фэбээровец достал свой телефон.— У нас есть ордер на вашу прослушку. — Он выставил трубку напоказ. — Смс с информацией вы скинули через полчаса после того, как вышли из больницы. В эсэмэске все детали прицеливания в эту женщину.— Твой парень, кстати, был молодцом, — сказал Декер. — Все три пули легли туда, куда надо.— Не знаю, о каком «парне» ты говоришь.— Забавно. Тем более что у арестованного киллера изъят телефон, в котором как раз это твое сообщение. С твоего номера. С парнем мы уже поговорили, и он указал на тебя. Так что задница под тобой, Чилдресс, уже шкварчит.— Да я… я… — запыжился Чилдресс.— Кстати, а почему на мушке не была Гардинер? — поинтересовался Декер. — Почему только Кац?Чилдресс мотнул головой и нахохленно промолчал.— Ладно, Чилдресс. Это ты навел Эрика Тайсона на Салли, указав ее местонахождение? — спросил Декер. — Когда организовывал ее убийство. Или ты просто указал ему за ней следовать?Кровь отхлынула у Чилдресса от лица. Он опасливо мелькнул взглядом на потрясенного Нэтти.— Блэйк, послушай, — заметался Чилдресс. — Это не совсем так. Я…— Ах ты тварь! — завопил Нэтти. Рука его дернулась к кобуре, но та оказалась пустой. Он кинулся на Чилдресса и успел двинуть ему в живот, согнув босса пополам, прежде чем Декер, отчего-то проявивший нерасторопность, ухватил его и оттащил в сторону.— За что, мразь? — не унимался Нэтти. — Что, сука, Салли тебе сделала?— Он ее использовал, Блэйк, — сказал Декер. — Как я тебе высказывал раньше. Заставил ее выдать себя за Сьюзан Ричардс, угрожая, видимо, рассказать о ваших отношениях твоей жене. А потом испугался, когда узнал, что Салли мне помогает. И на выходе из парка застрелил ее, руками киллера.Чилдресс медленно выпрямился, все еще хватая ртом воздух.Вперед шагнул Миллер.— За все сорок лет, что ношу свой жетон, я не видел ничего подобного. Чилдресс, ты просто позорище.— Но свою вину ты можешь загладить, — обратился Декер. — Через помощь нам.Чилдресс медленно повел головой.— Все гораздо глубже, чем ты думаешь, Декер.— Тем больше причин положить этому конец.Чилдресс затравленно поднял глаза на Ланкастер.— Мне нужна внутренняя защита. Я серьезно.— Что тебя так страшит, Чилдресс? — спросила Ланкастер.— Мы тут все должны страшиться, — ответил тот. — Все до единого.Глава 76Когда Чилдресса увели, Богарт со вздохом произнес:— Возможно, он и прав.— Ты о чем? — спросила Ланкастер.— Пришел отчет об отпечатках, которые вы взяли у Билла Пейтона.— В базах данных, к которым у нас есть доступ, о нем ничего не нашлось, — сказала Ланкастер.— Есть кое-какие еще. В том числе международные. И не совсем типичные. Но все равно было очень трудно, потому и заняло столько времени. Для получения этой информации нам пришлось обратиться к нашим друзьям из «Моссад».— Израильтяне? — воскликнул Декер. — То есть, видимо, его зовут не Билл Пейтон?— Даже близко. Настоящее имя Юрий Егоршин. И общее портретное описание от израильтян совпадает с тем, которое дали вы.— Дай-ка угадаю. Русский? — сухо спросил Декер.— Вообще-то родился в Восточной Германии, когда еще стояла Стена, но потом приехал в Штаты, учиться в колледже по спецпрограмме, их здесь тогда было пруд пруди. Так что обучался в штате Огайо, как и ты, Декер.— Какой в этом смысл? — спросила Ланкастер. — Парень из совсем другой части света мог вот так запросто приехать сюда и ходить в колледж?— Ну, он же не объявлял себя шпионом, а может, формально им и не являлся. Был студентом со всеми необходимыми документами и визами. По документам, кстати, проходило, что он не из Восточной Германии, а из Западной. Не знаю, как им это удалось, но сумели. Он закончил образование, вернулся домой. И где-то после этого, предположительно, стал связан с КГБ, во всяком случае, так считает «Моссад».— Да нет. Скорее всего, завербовали его еще до того, как он приехал сюда на учебу, просто чтобы он уже к нам приглядывался, — предположила Джеймисон.— Может, и так. Так или иначе, после падения Стены он официально вошел в структуру ФСБ, преемника КГБ. Судя по всему, он весьма тесно сотрудничал со многими тамошними игроками первого эшелона. А потом исчез. И последние лет двадцать о его местонахождении никто не знал.В конце концов он оказался в Берлингтоне, на должности менеджера ресторана, и так было все последние пятнадцать лет. Вполне увязывается с российским олигархом, финансировавшим Рэйчел Кац.— Что-то я при встрече иноземного акцента у него не заметила, — усмехнулась Ланкастер. — По мне, так типичный американец. А оно вон как, — она развела руками.— В том-то и дело, — сказал Декер. — Не все они похожи на злодеев из фильмов про Джеймса Бонда. Им же надо сливаться с толпой, быть с ней заподлицо. И время, проведенное в США, позволило ему это сделать. Что делало его еще более ценным.— Вообще-то дело не только в этом, — сказал Богарт. — Мы копнули глубже и выяснили, что мать Егоршина, как ни странно, была американкой. После Второй мировой она переметнулась, искала убежища в Москве и вышла замуж за русского, Анатолия Егоршина. Во время Второй мировой он был кадровым офицером, служил в ГСВГ — Группе советских войск в Германии.— Хм. Яблоко от яблони недалеко падает. Мать и могла его научить американским манерам и речи, — предположил Декер. — Это, вероятно, помогло ему адаптироваться, когда он приехал сюда учиться в колледже. Ну и по возвращении в Берлингтон, чтобы управлять своей агентурой.— Я уверен, все это сделало его еще более ценным для Советов, а потом и для набирающей силу России, — добавил Богарт.— У нас есть хоть какой-то прогресс по людям, которых они разместили за все эти годы? — спросила Ланкастер.— Тут не все так просто. Никаких данных о тех, кто уже прошел обработку, в подвале «Гриля» не нашлось; запеленговали только тех, кто еще здесь значится. А они все поисчезали, как и кухонный персонал. Мы допросим остальных работников, которые непричастны. Возможно, они расскажут что-нибудь, что поможет нам их отследить. Отматывать начнем с обратного конца: кто из людей поступил на новые места через контору Гардинера. Свяжемся по максимуму со всеми фирмами, до каких только сможем дотянуться, и выясним, не поступал ли к ним кто-то из его подопечных.— Это при условии, что они еще здесь, — рассудил Декер. — Может, уже всем скопом сделали ноги.— Вполне вероятно. Если так, то мы, по крайней мере, избавились от них, а это уже кое-что. Постараемся все это так или иначе купировать. Даже если не сумеем этих людей найти, то, по крайней мере, оценим ущерб, который они могли нанести на своих местах, и попытаться его нивелировать.— Все это благие помыслы, но они единственное, чем мы пока располагаем, — признал Декер.— Мне теперь хоть ясно, зачем ты забрал у меня ствол, — сказал Декеру Нэтти. — Я бы этого сволочугу точно пристрелил.— Знаю. — Декер достал «глок» и вернул его хозяину.— Зачем Чилдресс вообще пошел на это? — спросил Нэтти.— Зачем? — Декер язвительно усмехнулся. — Деньги. Я думаю, взявшись за его финансы, мы найдем не один секретный счет с кругленькой суммой.— Ты думаешь, Чилдресс был у них задействован все это время? — спросила Ланкастер.— Мэри, а ты отмотай на тринадцать лет назад.— Хорошо. Четыре убийства.— Мы были новоиспеченными следователями из убойного отдела.— Ну да.— Итак, двое новичков посылаются на место убийства с четырьмя трупами. И не дают им никакого опытного наставника, который бы возглавил и курировал это расследование.Она глянула на Нэтти.— Совершенно верно. Хотя для такого расследования имелись детективы и постарше. Включая тебя, Блэйк.— Я еще раз просмотрел записи того вечера, — сказал Декер. — Угадайте навскидку, кто взвалил на нас это дело?— Чилдресс, — с негодованием выдохнул Миллер, — когда возглавлял службу детективов.— Совершенно верно. Он хотел, чтобы это дело вели неопытные скороспелки, которые бы проглядели все сфабрикованные улики экспертизы, шли по проторенной дорожке и ни на что больше не отвлекались.Декер взглянул на Нэтти:— Ты бы смог увидеть то, чего мы тогда не разглядели.— Может, да, а может, нет. Но я бы точно не догадался обо всем этом годы спустя — так, как это сделал ты. Вот что я тебе скажу.— В ретроспективе могу сказать: отнюдь не все шло как по маслу. Проколы тоже были. Например, я не сумел вовремя сообразить, как уберечь Мерила Хокинса.— Поиски Егоршина, Гардинера и всех остальных мы продолжим, — заверил Богарт. — В то же время нам всем надо быть начеку. Из всего, что нам на сегодня известно, это что мы встряхнули широкую агентурную сеть, действующую по стране. Скорее всего, эти люди улизнут за ее пределы, но лишь до следующего этапа борьбы.— И остается неизбежная вероятность, что они так или иначе вернутся и отомстят, — заметил Декер. — Это вполне в стиле КГБ.— Точно, — кивнул Богарт. — Так что, Декер, у тебя более нет причин здесь задерживаться.— А вот и нет. Есть незаконченное дело, о котором я должен позаботиться.— Это еще какое? — удивился Богарт.— Мерил Хокинс.— Вернуть его к жизни нельзя.— Вернуть нет, но можно сделать что-то сопоставимое.Глава 77У обоих замерло дыхание, когда она, дрогнув веками, открыла глаза.Декер и Марс сидели возле кровати Рэйчел Кац в палате, где, по понятным причинам, не было окон. Митци Гардинер перевезли в другую такую же — без окон и под надежной охраной местной полиции и агентов ФБР. Рисковать больше никто не собирался.Марс, встав, нежно взял ее ладонь.— Привет, как ты себя чувствуешь? — спросил он участливо.Она медленно кивнула и выдавила слабую улыбку:— Получше.Взгляд Рэйчел упал на Декера, и ее лицо помрачнело.— Как много вы знаете? — осторожно спросила она.— Что Билл Пейтон на самом деле русский по имени Юрий Егоршин, а Брэд Гардинер уже много лет внедряет по всей стране агентуру из центра, оборудованного в «Американ Гриле» — точнее, под ним. Нам теперь известно о тайной комнате под рестораном, где изготавливались фальшивые удостоверения личности, документы об образовании и, возможно, даже изменялась внешность. Ну вот, в основном это.Кац приложила к лицу ладонь и застонала. Наконец она убрала руку и посмотрела на провода и трубки, опутывающие ее тело.— Я восстановлюсь?— Ты уже идешь на поправку, — сказал Марс. — Мы лишь ждали, когда ты окончательно придешь в себя.Ее губы дрогнули.— Я даже не знаю, что мне сказать.— Я приму и оттенок истины, — вступил в разговор Декер. — Если вы не захотите рассказать нам все.— Можно мне чуть приподнять голову?Марс для этого воспользовался кнопками управления кроватью.Устроившись поудобнее, Кац издала глубокий вздох.— Прежде всего вы должны понять, что, выходя замуж за Дэвида, я об этом ничего не знала. До сих пор еще многого не знаю.— «Гриль» он открыл еще до вашего знакомства, — напомнил Декер.— Да. И жизнь шла прекрасно. У нас был ресторан, у меня свой бизнес. А он уже работал над другими проектами. Все было на поверхности, по крайней мере, насколько мне было известно.— А потом знакомство с Доном Ричардсом?— О боже, его ведь тоже убили. — Кац начала плакать.Марс протянул салфетку, которой она промокнула глаза.— Я была полностью опустошена. Все случилось настолько внезапно. Я никак не могла взять в толк, зачем кому-то понадобилось его убивать.— А потом? — выжидательно спросил Декер.— Потом я задумала «Гриль» продать. Я устала от Берлингтона, от воспоминаний о том, что случилось с Дэвидом. Просто захотела начать все сначала.— Но что-то заставило вас передумать?— Билл Пейтон. Или, как вы его называете, Юрий. Я сказала ему, что думаю ресторан продать. Тогда он мне кое-что рассказал: не так чтобы много, но нечто, потрясшее меня до глубины души. Он сказал, что Дэвид был преступником. Членом организации, которая творила жуткие вещи. И что его смерть стала результатом этого членства. Очевидно, он сделал что-то, приведшее их в ярость. Узнав об этом, они приняли решение его уничтожить.— Зачем было убивать еще и Ричардсов?— Не знаю. Пейтон никогда мне об этом не говорил.— А почему вы не обратились в полицию? — спросил Декер.— Потому что Пейтон сказал, что другие члены этой организации по-прежнему активны и их много. И если я хочу остаться в живых, то буду делать именно то, что они мне говорят. Угрожали даже навредить моим родителям в Висконсине. И моей сестре в Калифорнии. Они знали, где они живут, и все такое.— Чего они от вас добивались?— Самое главное, я не должна была продавать «Гриль». Они почему-то хотели, чтобы он продолжал работать.— Как я уже сказал, их деятельность проходила в секретной комнате под рестораном, — сказал Декер.— Я этого не знала, — Кац закрыла себе лицо руками. — После смерти Дэвида я туда вообще не ходила.— Что еще?— Они говорили мне, что будут финансировать другие бизнес-проекты. Их они позволяли выбирать мне и предоставляли деньги. Я полагала, что нечто подобное они делали для Дэвида.— Отмывали деньги, — кивнул Декер. — Видимо, грязные деньги олигархов.Кац медленно кивнула.— Я примерно так и думала.— Вы встречались по этим вопросам с кем-нибудь кроме Билла Пейтона?— Да, были и другие. Мужчины, очень сурового вида. В Берлингтоне мы никогда не встречались. Я за их счет летала в Чикаго. Там у нас и проходили встречи.— Интересно, почему они просто не перекупили «Гриль» — и продолжали бы заниматься тем же, чем и раньше, — подивился Марс. — Не приходилось бы заморачиваться объяснениями.— Я тоже об этом думала, — призналась Кац. — Видимо, им импонировала та ширма легальности, которую им обеспечивали состоятельные добропорядочные люди. Покупка бизнеса обычно чревата вопросами, проверками, всегда что-нибудь идет не так. Установив отношения с моим мужем, они хотели, чтобы все продолжалось точно так же. Это было ясно из наших с ними разговоров. Только теперь в центре стояла я, а не Дэвид.— Как возникла Митци Гардинер?Кац призадумалась, вспоминая.— Здесь все было довольно странно. Они хотели, чтобы я ей помогла. Митци была наркоманкой. Но они заплатили за ее реабилитацию, а когда она поборола свою зависимость, то оплатили ее коррекцию внешности, образование, одежду, пластику, все прочее. От меня они потребовали стать ее наставницей. Обучить манерам держаться, работать в бизнесе, снабдить ее контактами. Словом, вылепить Митци заново.Марс посмотрел на Декера.— Зачем все это?— Сделав козлом отпущения своего отца, она отвела от них подозрение в четырех убийствах.— Это понятно, — сказал Марс. — Но почему ее просто не убили? Мы, кажется, об этом уже разговаривали. Ну никак не впечатляет объяснение, что их волновала возня полиции. Черт возьми, она же была наркоманка. Ей можно было просто устроить передоз — никто бы и не подумал, что ее умертвили.— Интересный вопрос, на который у меня нет ответа. Пока, во всяком случае.— Я не знала, что Хокинс невиновен, — сказала Кац. — После встречи с Пейтоном я думала, что его наняли убить Дэвида и остальных.— Вам не проблематично было помогать дочери человека, который, как вы полагали, убил вашего мужа? — спросил Декер.— Поначалу да. Но она не сделала ничего плохого. По крайней мере, мне так казалось. И она была такой, как бы это сказать… хрупкой. Потерянной. И я уже просто сама желала ей помочь. Сделать что-нибудь хорошее из чего-то столь ужасного. — Рэйчел замолчала и скомкала ладонью простыню. — Наверное, мне все же следовало пойти в полицию. Но мной владел такой страх. Со временем я просто убедила себя, что все это… все это более-менее законно. Я лишь строила свой бизнес, жила в достатке и со вкусом. — Она снова сделала паузу. — Хотя это была ложь самой себе. По этой же причине я больше не вышла замуж. Как я могла доверять кому-то после того, что сталось с Дэвидом?— Учитывая, что с Пейтоном и его бандой был связан высокопоставленный полицейский чин, вы, вероятно, поступили даже мудро, что не обратились в полицию, — рассудил Декер.— Что же со мной теперь будет? — спросила Рэйчел испуганно.— Не знаю.— Послушай, Декер, — отрывисто заговорил Марс, — женщина была запугана, буквально в ужасе. Ей угрожали. К тому же она не знала, что это шпионы.— Я все понимаю, Мелвин. И тоже так думаю. Только это уже вне моей компетенции.Он снова переключился на Кац.— Вместе с тем сотрудничество с ФБР будет определенно зачтено в вашу пользу. Так что тюремный срок вам, по всей видимости, не грозит. — Декер помолчал. — С гораздо большей вероятностью на вас распространяется пункт о защите свидетелей. У тех, кого мы разыскиваем, долгая память и активы в самых неожиданных местах. Им нет проблем убить на своем пути кого угодно. Они ведь снова пытались вас убить, пока вы лежали без сознания.— О боже! — Кац с испуганным вдохом стиснула руку Марса. — Честно сказать, в душе я так рада, что этот нарыв наконец лопнул. Это такое огромное облегчение. Долгие годы меня буквально разрывало на части.Марс кивнул:— Близко зная людей, навидавшихся в своей жизни обмана, я понимаю это, как никто другой. Правда всегда лучше. Даже если она реально саднит.Кац нервно взглянула на Декера:— Значит, защита свидетелей?— Да. Это лучше, чем тюрьма.— Да уж по-любому, — истово согласился Марс.Рэйчел Кац посмотрела на него с любопытством.— Ты говоришь это так, будто знаешь по опыту.— А что может быть лучше опыта?Глава 78Декер и его дом.Снова.Место, где он обнаружил тела своих родных. Оставаться в стороне никак не получалось, даже несмотря на все, что творилось вокруг. Дом был как магнит, а Декер — кусок металла.Телефон пиликнул: пришел имейл от медэкспертов. В нем сообщалось, что ДНК из-под ногтей Эбигейл подвергся более углубленному изучению. Результаты оказались любопытными. Анализ подтвердил, что под ногтями обнаружился еще один набор ДНК, а это значит, что в деле замешана третья сторона. Кровное родство с Мерилом Хокинсом при этом исключалось.«То есть не Митци Гардинер. Тогда кто? Кто еще остался?»Не отвлекаясь от размышлений, Декер вдруг выхватил пистолет и уставил его в пассажирское окно, за которым очертился чей-то силуэт. Затем ствол он опустил и разблокировал дверь.На пассажирское сиденье села Джеймисон и остро на него посмотрела.— Испугался? Извини, не хотела.— Ну ты даешь, — буркнул он. — Я ведь и пальнуть мог.— Как обычно, приходится верить на слово, — примирительно сказала она.Он снова перевел взгляд на дом, хотя пальцы нервно постукивали по рулю.— Тебе, наверное, интересно, что я здесь делаю? — спросила она.— Нет. Ты просто решила, что найдешь меня здесь, потому что в номере не застала.— А вот и нет.Он ответил вопросительным взглядом.— Я прибыла сюда до тебя. — Она указала по улице. — Моя машина вон там. Я видела, как ты подъехал. И здесь я не одна.У окна с ее стороны показалась еще одна фигура и постучала по стеклу.Раздосадованный Декер снова разблокировал двери, и на заднее сиденье водрузился Марс.— Вы что, следили за мной? — сердито спросил Декер.— Какая ж это слежка, если мы приехали первыми? — хохотнул Марс. — Лично я, например, просто хотел взглянуть на твой старый дом. Очень милый.Декер уставился в окно.— Был таким, — тихо сказал он. — Первый и, наверно, единственный дом, который у меня когда-либо будет.— Не зарекайся, — сказал Марс. — Жизнь всю дорогу шлет крученые, мы оба это знаем.Декер поглядел на него в зеркало.— Что за намек?— Никогда не говори «никогда». Поскольку не знаешь наперед. Мне вообще светил тупичок из камеры смертников. Думаешь, я когда-нибудь загадывал, что буду сидеть сегодня здесь?— Твоя ситуация была уникальная, Мелвин.— А твоя нет? — фыркнула Джеймисон.Декер умолк и снова перевел взгляд на дом.Час был поздний, но слева наверху все еще горел свет. Там была спальня Молли. Сейчас, наверное, здесь комната дочурки Хендерсонов. Неизвестно, почему там сейчас свет; может, девочка приболела и мать за ней ухаживает.Декер прикрыл глаза под внезапным и мощным наплывом образов и пятен света. Совсем как в прежние времена. Смерть близких обрушилась на него, норовя столкнуть в бездну. Тело затряслось безудержной дрожью.— Декер, ты в порядке? — как сквозь толщу воды послышался отдаленный голос.Что-то стиснуло руку и плечо. Открыв глаза, у себя на предплечье он увидел руку Джеймисон с побелевшими от напряжения костяшками, а на плече лапищу Марса. Джеймисон смотрела с нескрываемой тревогой, то же самое и Марс. Декер часто заморгал, и образы вроде как схлынули.— У меня тут… проявления.— Какие? — обеспокоенно спросила Джеймисон.Декер для успокоения глубоко вздохнул.— Воспоминания, как я нашел свою семью мертвой. Снова и снова, как лента Мебиуса. Цвета, образы… Вроде как бы уже выветрились из головы, а тут опять. — Болезненно морщась, он потер виски. — Не знаю даже, когда ждать повтора, и никак не могу это остановить.— А сейчас прекратилось? — спросил Марс, в то время как Джеймисон боязливо наблюдала за происходящим.Декер взглянул, но при виде ее сострадательного лица отвернулся.— Пока вроде да.— Когда это произошло? — тихо спросила Джеймисон.— Первый раз, это когда я сидел у себя в номере. — Декер поглядел на Марса. — Помнишь, ты тогда заснул у меня на кровати? Я кое-как добрел до туалета. Потом выбрался на улицу под дождь. Думал… Думал, что реально не вынесу. И еще раз, после. — Он крепко стукнул себе сбоку по голове.— Это случилось до твоего нынешнего приезда в город? — спросила Джеймисон.— Я знаю, что ты сейчас скажешь, Алекс. Что нельзя жить прошлым.— Знать — это одно. А что-то с этим делать — совсем другое.Декер не ответил.— Амос, — спросил Маркс, — что заставляет тебя сюда возвращаться? Я не о Берлингтоне, здесь все понятно. Но зачем возвращаться к дому, где все это произошло?Мысленно Декер увидел себя, вдребезги усталого, вылезающего из машины после изнурительного дня на работе. Было уже около полуночи. В сущности, он уже несколько часов как должен был находиться дома. Но дело, над которым он работал, должно было вот-вот серьезно продвинуться, если над ним еще немного покорпеть. Он позвонил Кэсси и все ей рассказал. Та была не в восторге: ведь был запланирован выход на ужин с ее братом, который находился в городе проездом и остановился у них. Но Кэсси сказала, что все понимает. И знает, насколько для него важна работа над делами.«Мое треклятое корпение».Кэсси сказала, что выход можно перенести и на завтра. Брат остается у них ночевать, так что возможность совместного ужина еще не потеряна.«Еще один шанс, которому не суждено было осуществиться».Это были последние слова, которые Декер когда-либо слышал и говорил своей жене. В дом он вошел с намерением незаметно проскользнуть в постель, а наутро пригласить ее, Молли и своего шурина на завтрак. Эдакий сюрприз, в компенсацию упущенного вечера.А за порогом притихшего дома его ждал кошмар.И жизнь для него навсегда перестала быть прежней. Во всех без исключения смыслах.И только суть была одна, во всей свой беспощадной ясности.«Меня не было рядом, когда моя семья действительно во мне нуждалась. Я подвел их. Подвел сам себя. И я не знаю, как мне с этим жить. Смогу ли я».— Амос? — осторожно окликнул Марс.— Сюда я, наверное, возвращаюсь затем, — вымолвил Декер, — чтобы представить, как бы оно было… если б сложилось иначе.Свет наверху, моргнув, погас. По какой-то причине это заставило Декера задвинуться еще глубже в нору, которую он себе мысленно вырыл.В голове тяжко пульсировало. Мозг словно плавился.Что-то или кто-то осторожно постучал в окно.— Кого вы там еще притащили? — раздраженно буркнул Декер.Джеймисон на своем сиденье словно застыла. В зеркальце машины ее оцепенелость словно копировал Марс.Декер медленно повернул голову влево.Там молчаливо стояла фигура.А с той стороны стекла к его голове было приткнуто пистолетное дуло.Взгляд направо открыл еще одну фигуру с пистолетом у стекла.То же самое у двух задних дверей.Водительская дверь рывком распахнулась, и от резкого удара по затылку Декер въехал лицом в руль.Это было последнее, что осталось в памяти.Глава 79Очнувшись, Декер огляделся. Место показалось смутно знакомым. Постепенно стало понятно почему.Он сидел на полу в старом доме Ричардсов. На той самой кухне, где встретили свой конец Дон Ричардс и Дэвид Кац.Запястья и лодыжки резало от пут.Рядом с собой он увидел Марса и Джеймисон, тоже связанных. Напротив них возле двери стоял человек.Билл Пейтон, или, точнее, Юрий Егоршин. С не очень радушным видом.Помимо него, в помещении находились еще трое — все крепкие, закаленные; железные надолбы с оружием. В «Американ Гриле» Декер никого из них не видел. Все как один быковатые качки.Егоршин придвинул стул и сел напротив троих связанных.— Декер, ты мне обгадил всю малину, — сказал он с тихой грозностью. — Надеюсь, ты это понимаешь?— Такая уж у меня работа.— Если б не подвела оптика и прочие… нескладухи, ты бы хрен когда проник у меня в «Гриль» со своим обыском. В обход ордера. Замаялся бы его получать.— Наверное. Но вся эта история со шпионской сетью… Не думаю, что ты с ней подпадаешь под действие Четвертой поправки[258].— Да. Тут и предел вашей плутократии, которой вы все так бахвалитесь и насаждаете где ни попадя.Декер посмотрел в темноту за окном.— Удивительно, что ты притащил нас сюда.— Что? Ты, наверно, о свидетелях? Как бы нас не заметили соседи? — Егоршин замолчал, сжав губы в нитку. — Об этом не переживай. Что бы они ни увидели, сообщить об этом они уже никому не сообщат.— Ты не должен был этого делать, — мрачно выдавил Декер, помрачнев лицом.— Знаешь, какие были последние слова Дианджело перед тем, как он получил пулю в лоб?Декер ничего не ответил.— Он сказал: единственное, о чем он мечтает, — это переехать на юг. Я избавил его от лишних расходов. К тому же мне необходимо было уединение, чтобы разобраться с тобой и твоими друзьями.От мысли про судьбу четы Дианджело в животе становилось тошно.— Ты зря потратил столько времени, болтаясь здесь. Мог бы уже убраться из страны. А теперь слишком поздно. Высшая мера тебе светит.— Насчет меня не беспокойся. У меня все схвачено. Есть завязки в таких местах, которые ты себе даже представить не можешь.— Не знаю, воображение у меня весьма хорошее. А если ты о Питере Чилдрессе, то этот актив уже сгнил. Другие надо иметь.— Этот актив меня не колеблет ни в коей мере.— По какой же причине?— По той же, что и Дианджело. Ввиду отсутствия на свете.— Вы убили Чилдресса? — вскинулась Джеймисон.Пейтон-Егоршин посмотрел на часы.— С подтверждением двадцать минут назад. Нет, активы, о которых говорю я, куда выше, чем коп-интендантишка в дыре вроде сраного Берлингтона.— Чего тебе от нас нужно?— После каждой операции следует разбор полетов. — Он усмехнулся. — Для меня разбор полетов — это вы.— Мы ничего тебе не скажем, — сказала Джеймисон с вызовом.— Цаца. Не могу даже перечислить, сколько раз мне доводилось это слышать на протяжении моей карьеры.Егоршин властно простер руку. Один из его людей что-то вытащил из-под плаща и подал ему. Предмет напоминал металлический щуп.Сбоку ручки Егоршин сместил рычажок, наклонился и концом щупа тронул Марса. Под мощным разрядом тока тот с воплем дернулся и завалился набок, прерывисто дыша.— Мелвин! — выкрикнула Джеймисон. Она попыталась до него дотянуться, но лишь упала. По кивку Егоршина ее оттащили и приткнули спиной к стене.Декер не отводил от Егоршина взгляда.— Какого рода информация тебе нужна?— Все, что ты знаешь. Планы на перспективу. Все, что представляло бы для меня интерес или пользу.— А потом ты что, нас просто отпустишь?— Врать не буду: нет. Не хочу, чтобы кто-то давал мне в такой ситуации ложные обещания. Зато в обмен на вашу информацию предлагаю вот что. — Из кармана пиджака он вынул пистолет и дунул в черный глазок ствола. — По одной пуле каждому в голову. Вы ничего не почувствуете, это я обещаю.— М-да. Безболезненная мгновенная смерть. Я про такое слышал. Но все равно не радует.— Ты даешь информацию или нет? — строго спросил Егоршин. — Или мне твоего друга еще раз щекотнуть? — Он приподнял свое орудие пытки.— Нам теперь известно очень многое, — заговорил Декер. — Рэйчел Кац дала изобличающие показания. Мы знаем о твоем тайном бункере. Успели провести обыск в офисе Брэда Гардинера.— И ничего не нашли, так как там ничего нет.— Есть и другие способы преследования. Мы знаем, что ты рассадил по всей стране своих агентов.Егоршин зловеще вынул из кармана глушитель и стал навинчивать на ствол пистолета.— Что еще?— Остальное может дополнить Митци Гардинер.— Сомнительно. Кстати, где она?— По-прежнему в больнице, под усиленной охраной.— Ты меня не понял.Декер бросил на него твердый взгляд.— Ты не пытался убить ее в больнице. Для меня удивительно, зачем ты вообще сохранял ей жизнь все эти годы.Егоршин посмотрел на одного из своих людей и указал на дверь из кухни. Подручный ушел и через несколько минут вернулся с Брэдом Гардинером. Руки у него были связаны за спиной, а вид растрепанный и измученный.Декер глянул на него снизу вверх.— Этот тоже тут ошивался? Как глупо.— Это был не его выбор, — ответил Егоршин. — Я так решил.— А его действительно зовут Брэд Гардинер? — спросила Джеймисон. — Или он тоже русский, как ты?Егоршин встал.— Нет, племенной американец. Как Дэвид Кац. Они здесь тусовались только из-за денег. И денег немалых. Одно слово, американцы: взасос с ними готовы целоваться.— Кац до своего убийства денег много не заработал, — заметила Джеймисон. — Владел всего лишь «Грилем». На империю вряд ли потянет.Егоршин утомленно покачал головой.— Как ты думаешь, откуда он взял деньги, чтобы начать свою карьеру? Еще до своего переезда сюда. Откуда у него были «Мерседес», дорогое шмотье, портфель инвестиций на миллионы долларов, первый взнос за «Гриль» и разные кредитные линии? И как ему удавалось так быстро по ним рассчитываться? Таланта и ума у него было не особо, как и желания упахиваться ради своего благосостояния.— Как вы с ним познакомились? — задал вопрос Декер.— Да какая разница. Примерно так же я познакомился и с этим, — сказал Егоршин, кивая на Гардинера. — Необходимая, хотя и неприятная часть моей работы.Гардинер ни на кого даже не глядел. Стоял с пустыми глазами и мелко подрагивал.Джеймисон посмотрела на Гардинера.— Значит, ты за деньги продал свою страну? Стал изменником.— Верно. А изменники заслуживают казни, — сказал Егоршин.Прежде чем кто-либо успел отреагировать, он приставил пистолет к виску Гардинера и нажал на спусковой крючок.Пуля, прошив голову, врезалась в дальнюю стену кухни. Брэд Гардинер рухнул замертво.Глава 80Все уставились на тело, распростертое на кухонном полу.— Вот черт, — произнес Марс, который уже оправился от электрошока и сидел, припав спиной к стене.Декер поднял взгляд на Егоршина.— Зачем было его убивать?— Для меня это уменьшает осложнения.— Ну да. При чем, кстати, вообще ресторан?— Что может быть лучше для, так сказать, «американизации»? Взаимодействие с клиентами. Узнаешь и постигаешь все: сленг, диалекты, манеры, поп-культуру, спорт. Американцы на нем помешаны. Картошка фри! Этикет соцсетей. Просто становишься завзятым американцем. В России мне б понадобились годы, чтобы сделать то, что мы здесь с оперативниками проворачиваем за какие-то месяцы. Все гениальное вполне себе просто.— А подземная комната?— В ресторане всего, что тебе требуется, все равно не сделаешь.— Да, мы видели там операционную.Егоршин пренебрежительно махнул рукой.— Некоторые из моих начальников все еще живут во времена холодной войны. К операциям мы прибегали редко. Лучше загодя формировать агентуру из людей западной внешности.— Найти в комнату вход нам удалось не сразу. Пришлось повозиться.— И все же вы это сделали. Осмелюсь спросить, каким образом?— Размеры помещения не совпадали с площадью за пределами кухни.Егоршин погрозил Декеру пальцем:— Вот я тебя. Один из моих людей в ресторане сообщил, что ты шибко увлекся разговором с одной из официанток. Ты явно был персоной, за которой стоило следить.— За что вы меня и попытались устранить? — спросил Декер. — Тогда, на обратном пути от Митци?— Уж извини. Но это вполне логичный способ справляться с трудностями.— У Эрика Тайсона и Карла Стивенса на руках были наколки «КИ».— Мой отец имел честь в нем состоять, поэтому мы ее делали кое-кому из наших новобранцев. Но при этом прятали ее среди символики групп ненависти, чтобы сложнее было обнаружить.— Ты сказал «новобранцы»?Егоршин выставил ладонь:— Впрочем, это уже за рамками того, что я могу раскрывать. Игра, которую вы тоже вовсю практикуете с нами. Никто не без греха. Только не нужно упускать из виду факт, что игра эта с весьма реальными последствиями.Егоршин поглядел на тело Гардинера, снова сел и сунул пистолет за пояс.— Одного не понимаю, — сказал Декер. — Митци говорила, что ее муж пристраивает людей на всякие престижные должности в финансовом секторе, юриспруденции, хай-теке и госаппарате.— Это ты к чему?— Даже с новой идентичностью и легендой агентам непросто выдерживать проверку бэкграунда. Можно сделать нужные документы и всякое такое, выправить аттестаты с дипломами, но проверка биографии неизбежно уходит туда, где они учились и жили, в разговоры со старыми соседями, родственниками, учителями и коллегами.— Это правда. Именно поэтому мы и выработали другой подход.— Какой же?— Начать с того, Митци не имела понятия, чем на самом деле занимается ее муж. Она рассказала вам только то, что ей полагалось знать. На самом деле никаких наших людей он на эти псевдовысокие должности не ставил. Иначе проверка, ты прав, была бы очень интенсивной.— Как же вы поступали?Егоршин улыбнулся.— Низкопробная работа для сбора разведданных годится гораздо лучше.— Что у вас, в таком случае, считается «низкопробным»? — спросила Джеймисон.— Например, повара при богатых людях. Охранники на секретных объектах. Вы и не подозреваете, насколько эти места бывают уязвимы в плане утечек. В России с этим обстоит совсем по-другому. А здесь, в Америке, все отдается на аутсорсинг. Так компании сокращают расходы. Между тем углубленные проверки обстановки стоят дорого и требуют времени. Мы используем личных шоферов руководителей и бывших госчиновников. Удивительно, насколько они болтливы у себя в машинах, как будто водитель за рулем совершенно глух. Стюардессы на частных самолетах. Домашняя прислуга, бригады уборщиков и гувернантки сильных мира сего, особенно на наших побережьях. Персональные помощники всех мастей. IT-персонал, имеющий доступ к паролям, облакам и конфиденциальным данным, которые можно ловить онлайн. Обслуживающий персонал всех типов в элитных отелях, ресторанах, спа-салонах и закрытых пансионах. Там американцы тоже щебечут столь самозабвенно, будто этих пеонов не существует. А они, эти самые пеоны, отличаются очень хорошим слухом и памятью. Скажем, я частенько езжу на ваших скоростных поездах «Асела». Просто сижу себе и слушаю, как народ громко треплется по своим телефонам: юристы и руководители корпораций, журналисты и телеведущие, и даже ваши госчиновники разбрасываются почем зря наиважнейшими сведениями. В моей стране за это бы расстреливали. Включаешь себе диктофон, потягиваешь кофеек, все идет как по маслу. Вот почему у нас есть люди, которые работают там, а также в местах, где конфиденциальная информация может подслушиваться внешне малозаметными людьми. Америка — это гигантский воздушный шар в дырках утечек, которые вы же сами и прогрызаете. Ну нам что, возражать, что ли?Джеймисон тревожно поглядела на Декера, который не сводил с Егоршина глаз.— Перечень таких занятий можно продолжать и продолжать. Возможности безграничны. Мои агенты хорошо подготовлены ко всем своим видам деятельности. Документы у них высочайшего класса — работы непочатый край, информация поступает нон-стопом. Ваша страна угробит себя без единого стороннего выстрела, единственного ракетного пуска. Ничего этого не придется делать, потому как вы сами погубите себя своей тупой беспечностью. При вашем верхоглядстве и чванливой самонадеянности вас останется лишь взять голыми руками.— Я думала, что все ваши шпионские операции теперь ведутся в киберпространстве. Хакеры с армиями ботов, чтобы влиять на общественное мнение, — сказала Джеймисон.Егоршин пожал плечами.— Общественное мнение? Блеф и сплошные фейки! Кибершпионаж? Господа американцы, уж чья б корова мычала! Безусловно, запущенная вами кибервойна имеет место. И ведется весьма интенсивно. Поэтому нам в ней приходится как-то реагировать на вас, оголтелых интриганов и наветчиков. Но никакие боты и хакеры, подтасовки и фейки не сравнятся, на мой взгляд, по эффективности с маневрами в поле. Я о человеческом интеллекте. Люди собирают информацию непосредственно из источника. И могут добиваться этого бесконечно гибкими, утонченными способами, которые нельзя сымитировать строчками кодов, тенетами которых вы опутали весь мир.— На войне как на войне, — рассудила Джеймисон.— А теперь расскажите мне о Митци, — потребовал Егоршин.— Что именно? — спросил Декер.— У меня здесь свой интерес. Так что с ней будет?— Пока неизвестно. Все зависит от степени ее вины.— Возможно, ее нет вообще.— Мы полагаем, что она подставила своего отца.— Нет, она этого не делала.— Откуда ты можешь это знать? — спросила Джеймисон.Декер неотрывно смотрел на Егоршина, но молчал. Он прикрыл глаза и в глубине своей памяти перечитал последнее письмо от медэксперта:«С Мерилом Хокинсом никаких родственных связей».Декер открыл глаза и снова сосредоточился на Егоршине.— Давай-ка еще поразбираем полеты. Мне недавно сообщили, что в ДНК под ногтями Эбигейл Ричардс присутствуют следы третьего лица. Я думал, это Мити Гардинер. Но тест показал, что третья сторона не имеет к Мерилу Хокинсу никакого отношения.— Значит, это была не Митци, — сказала Джеймисон.Декер ее как будто не слышал. Он говорил, не сводя глаз с Егоршина:— Знаешь, меня всегда интересовало это имя.— Пейтон — типично американская фамилия.— Нет, не твое фейковое имя. А настоящее имя Митци.— Что здесь удивительного? — спросил Егоршин, слегка напрягшись лицом.— Я вник в это некоторое время назад, потому что такое имя необычно для американца. Митци — это скорее уменьшительное прозвище, которое немцы дают дочерям с именем Мария. А в Германии как раз родился ты.Егоршин покачал головой.— Мой отец был русским. Егоршин фамилия не немецкая. А Восточная Германия была гораздо больше похожа на Россию, чем Западная.— Может, твой отец и был русским, но ваша семья жила все же в Восточной Германии. А твоя мать была американкой.— Я вижу, подготовлен ты хорошо. Но к чему ты клонишь? Митци Гардинер не немка. Она родилась здесь.— Да, это так. И тебе уже шестьдесят два года. А Митци сорок.— Декер, — вклинился Марс, — на что ты намекаешь?Декер не сводил глаз с Егоршина.— Во время твоей учебы мать Митци работала в кафетерии в штате Огайо. В двадцать два года ты был, наверное, студентом выпускного курса. А она была на несколько лет старше тебя.Егоршин откинулся на спинку кресла.У Джеймисон отвисла челюсть.— Постой. Ты хочешь сказать…— Под этими ногтями была ДНК Митци, — сказал Декер. — Но это не доказывает, что она Мерилу дочь. Лиза забеременела от тебя еще в колледже. Она родила ребенка, когда ты еще учился?— Проклятье, — пробормотал Марс.— На следующий день после ее рождения меня отозвали на родину, — тихо сказал Егоршин.— И ты просто уехал, не сказав ни слова?— Я любил Лизу. Я… хотел быть с ней. Воспитывать ребенка. Мы назвали ее Марией в честь моей бабушки по отцовой линии. Но я рассказал Лизе про имя Митци.— И оно, похоже, пристало. Крепче, чем ты сам.— Сложно сказать. Меня в ту пору не было.— Итак, она встретила Мерила, и они поженились. Митци он удочерил. Ей они, вероятно, ничего не сказали, и она просто думала, что Мерил — ее настоящий отец. В конце концов они перебрались в Берлингтон. — Декер сделал паузу. — А ты именно поэтому со временем выбрал этот город для своей деятельности.Егоршин посмотрел на своих людей, после чего встал и зашагал по комнате.— Я хотел… увидеть, что стало с ней. А когда приехал сюда, чтобы делать свое дело… она была…— Наркоманкой.— Для меня это было ужасно. И тут еще моя дорогая Лиза…— У которой был рак.— Да. Надежды не оставалось никакой.— Как ты поступил?— Договорился встретиться с Митци, через посредника.— Ее дилера, Карла Стивенса?— Да. Я сказал ей, что давно знаю ее мать и хочу им помочь. Я достал ее матери лекарство и передал его Митци.— Но одновременно подстроил, чтобы с ее помощью попал ее отец.Егоршин перестал расхаживать и с сердцем выкрикнул:— Ее отцом был не он, а я!Этот выплеск Декера не смутил.— Ты ушел, а он нет. Он ее вырастил — не ты. Он делал все возможное, чтобы ей помочь. Вот то, что я называю отцовством.Егоршин снова зашагал по комнате, нервно потирая скулы.Декер наблюдал за ним.— Ты пожелал избавиться от Дэвида Каца. Зачем?— Он был такой же, как этот, — Егоршин презрительным кивком указал на мертвого Гардинера. — Сколько б мы ни давали, этому подлецу все время было мало.— А Ричардсов зачем было убивать?— Ты думаешь, Дональд Ричардс тоже не грыз нам карман?— Он помогал отмывать через банк деньги и требовал прибавку?— Да. Это становилось невыносимым. Пришлось действовать.— Но как ты вовлек в это дело Митци?Егоршин пожал плечами.— Я рассказал ей кое-что о Мериле… В таком ракурсе, что она решила встать на мою сторону. И я сказал, что хочу помочь ее матери. Благодаря мне Лиза ушла из жизни мирно, без мучений.— Ой ли? Она умерла, зная, что ее муж обвиняется в убийстве. Вряд ли это можно назвать мирным.— Декер, на твое мнение мне глубоко наплевать.— Так что все шло тип-топ. Пока в город не вернулся Мерил, чтобы доказать свою невиновность. — Декер снова сделал паузу. — А ты явился в гостиницу и убил умирающего.— Добил. Иного выхода не было.— После чего ты подставил под убийство Сьюзан Ричардс, подстроив так, что она якобы покончила с собой из раскаяния. Хотя на самом деле ее убил тоже ты.— Кому-то надо было это сделать.— А мы у тебя, вероятно, следующие.Егоршин сел на место.— Вот что я тебе скажу, Декер, — помолчав, сказал он. — Способ выжить у тебя есть, но только один. Единственный. Мне нужна Митци. Нужно, чтобы она ушла со мной.Декер покачал головой.— Не вижу, как такое возможно осуществить. Она все еще без сознания в больнице, окружена охраной.Егоршин вытащил пистолет.— Тогда тебе нужно хорошенько подумать, если только ты не хочешь, чтобы я застрелил кого-то из твоих друзей. Кстати, кого именно? Выбирай, я разрешаю.Не дождавшись ответа, он указал на Марса:— Тебя. Вставай.— Стой, — бросил Декер. — Тебе нужен я. Меня и устраняй.— Нет, мистер Декер. Ты мне нужен, чтобы решить мою проблему.Он махнул стволом на Марса:— А ты давай поднимайся. Иначе стрельну в тебя сидячего.Марс выпучил глаза и покачал головой.— Блин, пахнет разрывом намертво, «номер эрсорок три», мать его.— А ну вставай! — рявкнул Егоршин. — Кому говорят!— Ослаб со страху, помощь нужна. Или не видишь, что я связан по рукам и ногам?Егоршин посмотрел на своих подручных и нетерпеливо кивнул. Те подошли к Марсу, наклонились, и каждый сбоку ухватил его под руку.Поднять Марса оказалось не так-то просто, но они справились. В ту секунду, когда его подошвы коснулись пола, он мощным ударом головы сбил того, что справа, и в резком развороте двинул плечом под подбородок второго — тот отлетел к стене и ударился об нее затылком; глаза закатились, и он сполз на пол.Не остался сидеть и Декер — со связанными за спиной руками он пружинисто оттолкнулся и прыгнул на замешкавшегося Егоршина с такой силой, что сбил его с ног. Тот отлетел назад, ударился о раковину и кульбитом врезался в оконное стекло, скрывшись где-то снаружи в фонтане осколков.Оставшийся подручный прицелился в Декера и уже нажимал на курок, когда на кухне грохнул выстрел.Пошатнувшись, подручный в изумлении посмотрел себе на грудь, где расплывалось красное пятно.Декер и Марс уставились на Джеймисон. Каким-то образом та умудрилась перекатиться вперед, ухватить связанными руками оружие одного из упавших, навести его и выстрелить — и все это за считаные секунды.Раненый упал на колени, а затем повалился вперед.Джеймисон обшарила одного из подручных, нашла у него складной нож и с его помощью освободила от пут себя, а затем Декера и Марса.Декер ухватил чей-то пистолет и бросился к входной двери, слыша, как снаружи заводится мотор. От двери ему оставалось лишь пальнуть по задним фарам машины, которая, впрочем, через несколько секунд скрылась.Джеймисон выхватила из кармана сотовый, набрала Богарта и сообщила ему о происшедшем.— Сейчас посылает сюда команду, — сообщила она, закончив разговор. — И объявляет розыск.Декер все еще смотрел в заоконную темень.— Не думаю, что этого будет достаточно.Марс стиснул Алекс в объятиях.— Ну девчонка, ну молодец! Ловко! И стрельба просто великолепная!— Спасибо. А что ты там сказал насчет «сорок три»?Декер повернулся к ней:— Разрыв намертво, «номер эрсорок три». Любимая комбинация в техасской универовской команде, когда за нее играл Мелвин. Правый тэкл помогает правому гарду[259], отбивая тэкла защиты, а затем вместе с тайт-эндом[260] запечатывает дефенсив-энда[261], пока принявший пас уводит корнербека[262]. Тем временем тайт-энд отлипает от дефенсив-энда и принимается за главного сэйфти[263]. Таким образом Мелвину оставалось только проскочить через брешь и выйти один на один с лайнбекером[264].— Которым был, язви его, Декер из «Бакайз», наших заклятых соперников, — расплылся в улыбке Марс.Декер с огорченной миной сказал:— В том решающем матче он сделал три тачдауна, и все три путем проскока через мою задницу.— Ничего, ты делал все что мог. А вы, ребята, держались железно. Сколько раз меня самого затыкали в начале игры. Но когда жизнь подкидывает кислые лимоны, то знаешь, что надо делать?Джеймисон состроила гримаску:— Лимонад, что же еще. Всем известно.Марс категорично мотнул головой:— А вот и нет, Алекс. Делать тачдауны.— Ах вон оно что! Ты этими словечками сказал Декеру, что собираешься делать? Убрать этих двоих. Чтобы он тоже включался?— Молодец, поймала.— Надо бы мне, наверное, тоже начать смотреть футбол: вдруг когда-нибудь пригодится в противостоянии вам двоим.— Жизнь иной раз вытворяет такие финты, что наперед и не догадываешься, — сказал Марс.— Никогда не знаешь наверняка, — машинально повторил Декер, снова вглядываясь в темень за окном.Глава 81Декер протянул очередную салфетку, а сам оперся на спинку стула.Сидя на больничной койке, Митци Гардинер промокнула глаза. Она наконец пришла в себя; при этом врачи сказали, что можно рассчитывать на полную поправку.Декер частично рассказал ей о том, что произошло. Не стал умалчивать и о смерти ее мужа наряду с его участием в шпионской деятельности.— Я всегда недоумевала, почему такой парень, как Брэд, клюнул на такую, как я, — шмыгнув носом, призналась она.— Не надо себя недооценивать.— Мне просто не верится, что этот Билл Пейтон был русским шпионом… как там его?— Егоршин. Такие вот дела на поверку.Раскрывать тайну отцовства Декер не стал, считая в душе, что Мерил Хокинс заслуживает зваться отцом. К тому же не было уверенности, что Митци в ее хрупком состоянии сумеет справиться с такой правдой.— Да. — Скомкав салфетку, она бросила ее в ведерко рядом с кроватью и робко посмотрела на Декера. — Но это, наверное, еще не все?— Да, не все.— Ты здесь… для чего-то другого?— Да.— Как Рэйчел? Что с ней?— Ей предъявлено обвинение, но она, вероятно, сможет заключить сделку со следствием. Поскольку Егоршин до сих пор не пойман, ее жизнь в опасности. Она может получить статус свидетеля под защитой, когда расскажет ФБР все, что знает.— Так ведь он может прийти и за мной?— Не думаю. У него к тебе, похоже, симпатия.— Он действительно нам помогал. Помню, добывал обезболивающее для мамы. Хотя я его знала как Билла Пейтона. До сих пор не могу поверить, что он был… иностранным агентом.— Да. Но к твоему отцу он не был так добр.— Он мне о нем кое-что рассказывал. Не очень лицеприятное.— Все это было выдумкой. Он сам мне в этом признался. Ему просто хотелось перетянуть тебя на свою сторону. Вот и все.— А я ему верила. И помогла упечь своего отца в тюрьму.— Ты знала, что ему грозят обвинения в убийстве?Она покачала головой.— Даже близко. Понятия не имела. Вообще не знала, что происходит на самом деле. Была все время в прострации.— Тебя, вероятно, предпочитали держать в неведении, так как не полагались на твою благонадежность. Но после того, как ему предъявили обвинение? А вслед за тем осудили?— Я не знала, что и думать. В душе я все же чувствовала вину.— Видимо, он догадывался о твоем частичном соучастии. Но не стал делать ничего, что могло бы бросить на тебя тень. Поэтому просто молчал и безропотно отправился в тюрьму. Лишь после встречи с Карлом Стивенсом его мнение изменилось. Ведь он уже фактически умирал, и тут вдруг Стивенс рассказал ему о твоем соучастии и о людях, что за этим стояли. Вероятно, в Мериле взыграла обида. И он вернулся сюда, чтобы обелить свое имя.— Вряд ли можно его в этом винить. — Митци легла на спину и закрыла глаза. — Я так устала. — Внезапно она рывком села. — Боже! Мой сын! Что с ним? Где…— С ним все в порядке. Сейчас он в интернате. И о происшедшем он ничего не знает.— Я… Поверить не могу, что только сейчас о нем вспомнила!Вид у нее был действительно ошеломленный собственным легкомыслием.— Ты же только что вышла из наркотической комы. Мысли еще не вполне прояснились.— Ты слишком ко мне добр. — Она о чем-то крепко задумалась. — Хотя у меня такое чувство, что скоро все изменится.Он встал и посмотрел на нее сверху вниз.— Ты знаешь, сколько людей влачится по жизни без шанса что-либо исправить?— Я… Что ты хочешь этим сказать?— Ты много чего понаделала, Митци. Помогла засудить своего отца. Он от этого очень страдал. Попал в тюрьму, где с ним творились ужасные вещи.— Я все это знаю. Я была… все равно что не в своем уме от наркоты.— А теперь нет. Ты чиста, трезва и, надеюсь, мыслишь ясно.— Чего ты от меня хочешь? — спросила она осторожно.— Как насчет одного праведного поступка?— Какого именно?— Ты идешь в суд и делаешь заявление, которое оправдает твоего отца, возвратив ему доброе имя. А ты приняла бы на себя ответственность за содеянное.— А оттуда в тюрьму? Ты это просишь меня сделать?— Мне кажется, я имею право на такую просьбу, учитывая твою усердную попытку снести мне башку в твоем доме.— Я… В тюрьму я не могу. Мне сына не на кого оставить.— Возможно, тебе этого удастся избежать.— Как? — умоляюще произнесла она.— Твой случай нетипичный. Пожалуй, мне удастся убедить власти заключить с тобой сделку. Ты расскажешь, как все было на самом деле, и тогда репутация твоего отца будет восстановлена, а ты продолжишь жить своей жизнью.— Ты действительно думаешь, что такое возможно?— Возможно все. Но помимо очевидных преимуществ, я полагаю, что в этом раскладе для тебя может быть и еще один существенный плюс.— Какой же?— Все эти годы, Митци, ты жила с чувством вины. Догадываясь об этом или нет. И это на тебя определенным образом воздействует. Меняет тебя. Заставляет становиться кем-то, кем ты, возможно, быть не хочешь, но неотступно к этому идешь. Пусть даже со всеми деньгами на свете. И это мало-помалу раздирает тебя на части.Она вцепилась в простыню и взирала на него с глубокой, тоскливой беспомощностью.— Ты… говоришь так, будто это происходило с тобой.— Никаких «будто». Меня не было рядом, когда моя семья так во мне нуждалась. Из-за этого они погибли. Мне никогда больше не увидеть ни жены моей, ни дочери. И для меня это теперь неизбывное покаяние. — Декер глубоко вздохнул. — Однако жить так нельзя, Митци. Поверь мне.По ее щекам катились слезы. Она протянула руку и схватила его ладонь — ощущение, от которого не так давно он бы вздрогнул.Вместе с тем, когда его в минуту упадка обнял своей лапищей Мелвин Марс, а потом в машине его руку сжала Мэри Ланкастер, просто желая в момент испуга утешительной близости другого человека, с Амосом Декером что-то произошло.Что-то очень хорошее. Потому что, несмотря на тревоги и переживания, все эти дни не покидавшие его ум, возможность ощутить объятие или пожатие чужой руки, не дрогнув и не напрягшись — простое, в сущности, действие, всеми другими воспринимаемое почти как должное, — немного приближало Декера к себе прежнему, кем он когда-то был. До того, как умер на футбольном поле и очнулся совсем другим человеком.Поэтому Декер протянул другую руку и накрыл ею ладонь Митци.— Митци, ты сделаешь это? Совершишь этот шаг? Исправишь то, что тебе посильно? Освободишься ли наконец от чувства вины?И по прошествии нескольких неуютно долгих секунд он услышал ее тихий голос:— Да. Я это сделаю.Глава 82— Похоже, помимо вмешательства в нашу демократию, Москва пытается еще и вербовать наших маргиналов, делая их своими солдатами на нашей территории в надежде породить еще больше раскола и беспорядков, — повествовал Богарт за ужином в «Пене» с Марсом, Джеймисон и Декером.— Значит, Эрик Тайсон и Карл Стивенс были частью этой сети? — спросила Джеймисон.— Несоменно.Декер доел свою жареную картошку, шпионски поглядывая на неодобрительно следящую за ним Джеймисон. Неожиданно она расцвела улыбкой и сказала:— Вот молодец. Свою норму вредной пищи ты сегодня заработал. Но уж завтра я тобой займусь.— Чилдресса нашли в камере мертвым, — сообщил Богарт. — Отравленная пища. Какой-то промышленный химический яд. Русские в этом большие специалисты. Должно быть, в полицейском управлении у них контактов больше, чем один только Чилдресс. Капитан Миллер сейчас этим занимается.— О Егоршине что-нибудь слышно? — поинтересовался Марс.Богарт покачал головой:— Наверное, он покинул страну в ту же ночь, как бежал из дома Ричардсов. Возможно, он уже в Москве. Двое его людей, взятых под стражу, ничего не говорят. Удивительно, что у них в зубных пломбах не оказалось цианида. Пробовали применять к ним меры воздействия — бесполезно. Зато мы нашли дополнительные записи о «стажерах», что работали в «Гриле». Приобщили их к другим сведениям, для выслеживания по стране агентуры Егоршина.— Надеюсь, их всех когда-нибудь переловят, — беспечно сказал Марс.— А что будет с Рэйчел Кац? — спросил Декер.— Скорее всего, подпадает под свидетельскую защиту. То же самое и Митци Гардинер со своим сыном. Гардинер предоставила суду полное оправдание, сняв со своего отца ответственность за убийства. Его уголовное дело прекращено. Теперь он совершенно невинный человек.— Ну да, на том свете, — мрачно усмехнулся Декер. — И ничего об этом не знает.— А ты верь, парнище, — подбодрил друга Марс. — Лично мне моя вера говорит, что этот человек теперь знает все. Он просил тебя доказать его невиновность. И ты это сделал.* * *— Дайте-ка мне несколько минут, — попросил Декер.Он вылез из машины, за рулем которой сидела Джеймисон, а на заднем сиденье Богарт и Марс.— Но ты же вернешься? — забеспокоился Богарт. — Больше никаких отклонений от маршрута: у нас своих дел завались.Декер кивнул:— Конечно, вернусь. Этим я уже сыт по горло, по крайней мере на данный момент.— Смотри у меня, — шутливо пригрозил Марс. — Сразу после посадки в Вашингтоне едем ужинать, за мой счет. К нам присоединится и Харпер.Декер кивнул и направился вниз по улице. Уже издалека он заприметил идущую навстречу Мэри Ланкастер. Они встретились перед старым домом Декера.— Спасибо, Мэри, что встретила меня здесь.— Я правда думала, что ты захочешь попрощаться. — Она обернулась на дом. — Только не возьму в толк, почему именно здесь.— Долго объяснять.— Иного я и не предполагала.— Я буду приезжать, чтобы видеться с тобой.— Вовсе не обязательно. — Она поглядела в сторону машины, где Декера дожидались Джеймисон, Марс и Богарт. — У тебя новая жизнь, Амос. Подальше отсюда. И это здорово. — Она бросила взгляд на дом, где Декер пережил столько горя. — Тебе нужно отрешиться от этого места раз и навсегда.— Я не собираюсь этого делать, Мэри.— Но почему?— Ты мой друг.— Это понятно. И ты мой тоже. Но…— В ближайшие годы ты можешь столкнуться кое с чем, в чем я, возможно, хоть немного смогу тебе пригодиться.Ланкастер опустила глаза, вынула из пачки сигарету, прикурила. Долго смотрела на дым, а потом ее выбросила.— Я по-прежнему боюсь.— Да перестань ты. К тому же это естественно. И у тебя есть Эрл. А еще я.Она задумчиво на него посмотрела.— Ты изменился, Амос. С тех пор как отсюда уехал.— К лучшему или к худшему?— Просто… ты… как бы… — ее голос осекся. Она, похоже, не находила слов.— Прибавил в знании жизни? — губы Декера тронула улыбка.— В каком-то смысле и это.Ее лицо несколько посуровело.— Ценю, конечно, твое предложение. И рада буду снова увидеться. — Она снова посмотрела на дом, а затем вопросительно на него: — Но почему из всех мест именно это?— Ты говорила, что не знаешь Хендерсонов?— Нет. Наверное, хорошая семья.— Уверен, что прекрасная. И место замечательное.— А ты сделал его еще лучше, избавив от шпионов.Декер отступил на шаг назад и оглядел свою старую берлогу.— Приют воспоминаний, — прокомментировала Ланкастер. — Особенно для человека с памятью вроде твоей.— Да, воспоминаний действительно множество. Самых чудесных. За вычетом несказанно жутких.— Каких же ты придерживаешься?— В моем случае выбора не дано. Хотя есть воля расставлять приоритеты.— То есть тебе это по силам?— Попробовать можно.Декеру подумалось о неизбывной сцене с его убитой семьей, что продолжала осаждать его память, разворачиваясь в голове.— Не просто попробовать, а как следует. Тем более что деваться некуда.— Желаю тебе в этом всяческих успехов. Правда, от души.Перед расставанием Декер удивил Ланкастер тем, что крепко и долго ее обнимал.— Ого! Вот уж чего точно не ожидала, — выдохнула она, когда они отстранились.— Ты знаешь, я тоже. Но… ощущение приятное.— Подтверждаю, Амос.Декер вернулся к машине и занял место рядом с Джеймисон.— Интересно, почему бордо? — задал он неожиданный вопрос.— Чего? — переспросила Джеймисон, а Богарт с Марсом озадаченно уставились.— Когда в тот день на кладбище ко мне подошел Хокинс, вокруг него было что-то вроде ореола цвета бордо. Я такого раньше никогда не испытывал.— Может, новый способ твоего мозга сигнализировать о хорошем человеке, нуждающемся в помощи? — полушутя предположила Джеймисон.— Если так, то он должен мне видеться не в пример чаще.Они сидели, глядя вслед удаляющейся спине Ланкастер, когда из дома вышли супруги Хендерсон с дочкой и сели в свой «Ниссан». Через пару минут они уехали.Джеймисон взволнованно поглядела на Декера, который провожал их взглядом.— На вид хорошая, дружная семья, — сказал с заднего сиденья Марс.— Да, — сказал Декер. — Полагаю, так и есть.Пальцы Джеймисон нервно тарабанили по рулю.— Значит, и дом счастливый, — негромко сказал Марс.Джеймисон остро глянула на него в зеркало, после чего снова посмотрела на Декера.— Счастливый дом, — тихо сказал Декер, прежде чем кивнуть Джеймисон.Та завела мотор, и они поехали дальше.Прочь от этого места.До поры.Но Амосу Декеру предстоит вернуться.По множеству причин.

ВЕРБЛЮЖИЙ КЛУБ(цикл)

Книга I. ВЕРБЛЮЖИЙ КЛУБ«Верблюжий клуб» — группа детективов-любителей, убежденных, что правительство покрывает серьезные политические преступления.В его составе — интеллектуал из библиотеки конгресса, программист, ветеран Вьетнама и бывший разведчик.А председатель — таинственный «человек без прошлого», называющий себя Оливером Стоуном.Члены «Верблюжьего клуба» годами ждали случая, чтобы подтвердить свою теорию заговоров. И теперь они стали свидетелями заказного убийства высокопоставленного вашингтонского чиновника Патрика Джонсона.Однако преступники поняли, что за ними следят.И пока «Верблюжий клуб» ведет расследование обстоятельств гибели Джонсона, убийцы начинают охоту за опасными свидетелями…Пролог«Шевроле-сабербан» несся по одной из небольших дорог в штате Виргиния. Аднан аль-Рими, сгорбившись за баранкой, внимательно вглядывался в каждый поворот: тут обитает множество оленей. Еще не хватало наткнуться в этой тьме на какую-нибудь рогатую скотину. И вообще, ему уже давно осточертели какие бы то ни было стычки. Он оторвал одну руку от руля и нащупал под пиджаком кобуру. Оружие служило Аднану не просто успокоительным средством, а было для него, в его сорок с небольшим, абсолютной необходимостью.Услышав извне какой-то странный звук, он выглянул в окно. Похоже, стрекот вертолета.За спиной Аднана сидели два пассажира. Одного, оживленно болтавшего по сотовому на фарси, звали Мухаммед аль-Завахири. Иранец прибыл в страну незадолго до событий одиннадцатого сентября. Другой, по имени Гуль Хан, лишь несколько месяцев назад прибыл в Штаты из Афганистана. Крупный, мускулистый, с гладко выбритым черепом. На нем была охотничья камуфляжная куртка, в руках он держал автомат. Гуль Хан умело вставил магазин и установил режим стрельбы короткими очередями. На окно машины упало несколько капель дождя. Хан лениво следил, как по стеклу стекают тонкие струйки.— Красивые места, — сказал Хан на пушту — языке, которым хорошо владел Мухаммед, но который Аднан знал едва-едва. — А у нас везде торчат обломки советских танков. Крестьяне вспахивают землю клочками вокруг железок. — Он сделал паузу и с явным удовольствием добавил: — Американских железок там тоже хватает.Аднан бросил взгляд в зеркало заднего вида. Не очень-то приятно слышать сзади клацанье затвора, пусть даже автомат в руках мусульманина. Иранцу он тоже доверял не до конца. Родился Аднан в Саудовской Аравии, но еще ребенком оказался в Ираке. И сражался за Ирак в этой ужасной войне, не испытывая к Ирану ничего, кроме враждебности. Кроме того, Мухаммед аль-Завахири был вовсе и не арабом, а персом. Это дополнительное обстоятельство усиливало недоверие аль-Рими.Мухаммед тем временем прекратил болтать по телефону и отколупнул комок грязи, прилипший к его ковбойскому сапогу американского производства. Взглянув на свои непомерно дорогие часы, он откинулся на спинку сиденья, улыбнулся и закурил, сказав еще что-то на фарси. Хан рассмеялся. От него разило луком.Аднан крепче стиснул баранку. Он никогда не отличался легкомыслием, и его раздражала та несерьезность, с которой иранец относится к их важному делу. И опять этот стрекот над головой! Аднан снова выглянул в окно.На этот раз Мухаммед тоже что-то услышал. Он опустил стекло, высунул голову и взглянул в темное небо. Заметив там красное пятнышко, он пролаял Аднану: «Быстрее!» Тот согласно кивнул и надавил на газ. Двое на заднем сиденье щелкнули ремнями безопасности.«Шевроле» мчался по извилистой дороге с такой скоростью, что на крутых поворотах пассажирам приходилось обеими руками цепляться за скобы над окнами. Однако даже самый скоростной автомобиль, да еще ночью, на серпантине, вряд ли способен опередить вертолет.Мухаммед — снова на фарси — приказал Аднану остановиться. Уйдя в густую тень, Аднан остановил машину. Надо было выяснить, что это за птица. Продолжая вести разговор на фарси, Мухаммед спросил:— Возможно, это дорожная авария, Аднан? Медики?Аднан в ответ лишь пожал плечами. Он неважно говорил на фарси, и многие тонкости языка от него ускользали. Но чтобы уловить тревогу в голосе попутчика, не нужно было быть лингвистом. Они вышли из машины и замерли в ожидании. Хан повернул ствол автомата в небо, Аднан извлек из кобуры пистолет.Мухаммед ограничился тем, что обратил лицо вверх, судорожно сжимая в руке мобильник. В первый момент им показалось, что геликоптер проследовал дальше, но тут же вершины деревьев над их головами прорезал луч прожектора.— Черт! — не сдержался Мухаммед, на сей раз по-английски, и кивком головы отправил Аднана в разведку.Пригнувшись, тот добежал до места, где кончалась линия деревьев, и увидел, что «вертушка» зависла приблизительно в шестидесяти футах от земли. Аднан вернулся к спутникам и доложил обстановку:— Кажется, они высматривают место для приземления!— А ручного гранатомета у нас не найдется? — быстро спросил Мухаммед. Голос его слегка дрожал — он всегда выступал в роли мозгового центра подобных операций, но ему никогда не приходилось бывать в шкуре полевых бойцов. Они, как известно, не только убивают, но и нередко гибнут сами.— Мы не думали, что этой ночью нам может понадобиться реактивный гранатомет, — отрицательно качнул головой Аднан.— Черт! — повторил Мухаммед и продолжил шипящим шепотом: — Слышите? Садится!Вершины деревьев пригнулись под потоками воздуха от винта вертолета.— Он двухместный, — сказал Аднан, — а нас трое. — Посмотрев на предводителя, он решительно продолжил: — Доставай пистолет, Мухаммед, и готовься пустить его в дело. Если нам придется уйти в мир иной, мы прихватим с собой пару американцев.— Идиот, — просипел Мухаммед. — Неужели ты надеешься, что они еще не вызвали по радио подмогу? До прибытия подкрепления эти ублюдки просто будут держать нас на месте.— Наши документы, между прочим, в полном порядке, — возразил Аднан. — Самые лучшие из всех, которые можно было купить за деньги.Иранец взглянул на него так, словно перед ним безумец.— Мы вооруженные арабы, ошивающиеся средь свиноводческих ферм Виргинии. Они мигом узнают, кто я такой, сняв отпечатки моих пальцев. Мы в ловушке. И что прикажешь делать? Что?— Да сбудется воля Аллаха, — произнес Хан и, видимо, следуя повелению каких-то высших сил, перевел автомат на бой длинными очередями.Теперь Мухаммед уставился на него.— Если нас сейчас остановят, — сказал он, — наши планы рухнут. Неужели ты считаешь, что Бог хочет этого? А? — Он замолчал, судорожно вздохнув, и продолжил: — Я хочу, чтобы вы сделали следующее… Вы должны это сделать! — Мухаммед ткнул дрожащим пальцем в направлении колеблющихся вершин: — Я хочу, чтобы вы их задержали — до тех пор пока я не успею скрыться. Примерно в полумиле отсюда есть еще одна дорога, тоже на запад. Я позвоню Марвану и попрошу, чтобы он подобрал меня там на грузовике. Вы же будете удерживать их здесь. Ясно?Аднан молча смотрел на предводителя. В его взгляде читалось: будь на его родном языке выражение «дерьмо собачье», он не упустил бы случая сейчас его употребить.— Ну, живей! — поторопил Мухаммед. — Вы их удержите, и это будет ваш вклад в победу нашего великого дела. Ваша жертва.Произнеся это, он сделал несколько шагов назад.— Если нам предстоит умереть, в то время как ты будешь скрываться, отдай мне свой пистолет, — сдавленно произнес Аднан. — Зачем он тебе?Иранец достал оружие и швырнул его аль-Рими.Хан, продолжая следить за вертолетом, с улыбкой предложил:— А что, если пальнуть сейчас по хвостовому винту? Мы это хорошо умеем. Большой опыт! Эта птичка начнет крутиться как сухая ветка, прежде чем шмякнуться о землю! Как тебе моя идея, Аднан?Пуля ударила его сзади в шею, заставив по мрачной иронии закрутиться вокруг своей оси, прежде чем он замертво рухнул на землю.Аднан мгновенно развернулся и направил дуло пистолета на Мухаммеда. Потрясенный совершаемым на его глазах предательством, тот бросился бежать. Однако его любимые ковбойские сапоги для такого способа передвижения не предназначались. Настигнуть предводителя, когда тот упал, споткнувшись о корень, Аднану труда не составило. Он даже не запыхался…Не сводя глаз с собственного пистолета, Мухаммед начал сыпать проклятиями на фарси. Через несколько секунд они сменились мольбами на скверном арабском, после чего последовал вопль отчаяния на английском:— Но почему? Почему, Аднан?Аднан ответил ему по-арабски:— Ты торгуешь наркотиками, якобы для того чтобы способствовать нашему священному делу. Однако большую часть времени ты тратишь не на дело Ислама, а на покупку ковбойских сапог и драгоценностей. Ты сбился с пути, Мухаммед! Ты превратился в американца. Но то, что я делаю, я делаю по иной причине.— Почему же?— Это будет твоя жертва великому делу. — Аднан не улыбался. Глаза же его триумфально сверкали.Он приставил пистолет к левому виску Мухаммеда и нажал на спусковой крючок. Мольбы о пощаде, на каком бы то ни было языке, оборвались. Аднан сунул в ладонь Мухаммеду пистолет и сжал вокруг рукоятки его пальцы. Потом, вскочив на ноги, устремился туда, где уже приземлился вертолет. Один из пассажиров успел открыть люк. Аднан солгал сообщникам: машина была четырехместной, и на землю теперь спустились двое мужчин — европейского типа, с мрачными выражениями лиц. Они тащили продолговатый увесистый сверток. Достав из «шевроле» помповое ружье, Аднан провел их к телу Мухаммеда.Сверток, который несли мужчины, был пластиковый мешок для транспортировки тел. Они расстегнули молнию. Человек в мешке был разительно похож на Аднана и одет точно так же. Он был без сознания, но еще дышал. Его посадили спиной к дереву, и Аднан передал одному из мужчин свой бумажник. Ловким движением тот сунул его во внутренний карман пиджака неизвестного. Второй мужчина взял у Аднана ружье, зажал его руками Мухаммеда, направив в голову бесчувственного двойника, и выстрелил, снеся ему половину лица. Шансов, что к несчастному вернется сознание, уже не было. Аднан был экспертом в такого рода делах, хоть и не по своей воле. Да и кто, кроме абсолютного безумца, может добровольно избрать для себя подобное занятие?Минуту спустя Аднан и оба мужчины торопливо шли к геликоптеру. Едва они взбежали по трапу, машина поднялась в воздух. Ни на бортах, ни на хвосте ее не было никаких опознавательных знаков, все прибывшие были в штатском. Они едва взглянули на Аднана. Усевшись на одном из задних сидений, он принялся затягивать на себе многочисленные ремни безопасности. Эти, с мрачными лицами, казалось, старались забыть о его присутствии.О мертвых своих соратниках Аднан не думал. Мысли его были обращены к той великой славе, которая ожидала его в будущем. Если все пройдет как надо, в течение многих столетий человечество будет с благоговейным трепетом говорить об этом деянии. Аднан аль-Рими с этого момента покойник, но, несмотря на это, личность столь ценная и значительная, какой он никогда не был прежде.Вертолет взял курс на север, в направлении западной Пенсильвании. Он летел в город Бреннан. Минуту спустя в небе над сельской частью Виргинии стало тихо, если не считать легкого шелеста дождя, неторопливо смывающего с земли следы крови.Глава 1Он бежал изо всех сил, а пули били во все, что его окружало. Он не видел, кто стрелял, и у него не было оружия, чтобы ответить огнем на огонь. Мчащаяся рядом с ним женщина была его женой. А бежавшая рядом с женщиной маленькая девочка — дочерью. Пуля пробила кисть руки супруги, и он услышал ее крик. Затем вторая пуля нашла цель, и зрачки жены немного увеличились. Это было мгновенное расширение, возвещавшее о смерти, которую еще не успел зафиксировать мозг. Когда жена упала, он подскочил к девочке, чтобы укрыть ее своим телом. Его рука дернулась, чтобы притянуть ребенка к себе, но он промахнулся. Он всегда промахивался…Человек проснулся и сел на краю постели. Струйки пота текли по его щекам, чтобы окончательно исчезнуть в длинной густой бороде. Он ополоснул лицо водой из бутылки, чтобы холодные капли унесли с собой огненную боль этого вечно возвращающегося кошмара.Когда он поднимался с постели, его нога слегка зацепилась за стоящий рядом с кроватью старый ящик. Немного поколебавшись, он поднял крышку. Внутри коробки находился изрядно потрепанный фотоальбом. Открыв его, он неторопливо, один за другим, просмотрел те немногие снимки, на которых была изображена его жена. Затем он обратился к фотографиям дочери — вначале к тем, где она была младенцем, а затем к тем, где она уже начала ходить. Более поздних снимков у него не было. Старик был готов пожертвовать жизнью ради того, чтобы хотя бы на миг увидеть ее молодой женщиной. Не проходило дня, чтобы он не рисовал ее в своем воображении такой, какой она могла стать.Он осмотрел скудно меблированные внутренности коттеджа. На него же со стен взирали пыльные полки, забитые книгами самого разнообразного содержания. Рядом с большим, смотрящим в темноту окном располагался старый письменный стол, на котором лежали пачки исписанных четким почерком дневников. Покрытый копотью каменный камин служил в доме главным источником тепла, а в маленькой кухне он наскоро готовил для себя какую-то еду. Крошечная ванна завершала список удобств этого убогого жилища.Старик посмотрел на часы, взял со стоящего рядом с кроватью рахитичного столика бинокль, а с письменного стола — изрядно потрепанный матерчатый рюкзак.В темноте перед ним маячили старые надгробные плиты, лунный свет едва освещал замшелые камни. Когда он ступил с веранды на траву, порыв свежего ветра прогнал из его головы остатки ночного кошмара — из головы, но не из сердца. По счастью, до того как отправиться этой ночью на встречу, у него еще оставалось время. А в тех случаях, когда у него появлялись свободные минуты, он обязательно заходил еще в одно место.Мужчина прошел сквозь металлические ворота. Железная кованая надпись на них возвещала, что это кладбище «Гора Сион». Кладбище находилось в северо-западной части Вашингтона и принадлежало расположенному рядом храму Объединенной методистской церкви. Эта старейшая церковная конгрегация, состоявшая первоначально в основном из черных, была основана в 1816 году. Основали ее люди, не желавшие посещать молитвенные дома, где царила сегрегация и предавалась забвению провозглашенная в Писании идея равенства. Этот участок земли площадью три акра был, кроме того, важным перевалочным пунктом на тайном пути, по которому во время Гражданской войны рабы южных штатов переправлялись на север, к свободе.С одной стороны кладбище примыкало к Думбартон-хаусу, штаб-квартире Национального общества колониальных дам Америки, с другой — к невысокому жилому дому из красного кирпича. В течение многих десятилетий это историческое место пребывало в небрежении. Многие памятники оказались поваленными, территория заросла сорняками почти в человеческий рост. В конце концов церковь обнесла старый некрополь изгородью и воздвигла скромный домишко для хранителя кладбища.Рядом располагался большой и более известный некрополь, именуемый кладбищем Дубового Холма. На Дубовом Холме нашли упокоение многие знаменитости. Однако старик предпочитал кладбище «Гора Сион» — именно из-за той роли, которое оно сыграло в истории США. Врата, ведущие к свободе, вот что это за кладбище.Начав несколько лет назад трудиться кладбищенским сторожем, он относился к своей работе чрезвычайно серьезно, не жалея сил на то, чтобы содержать территорию и памятники в надлежащем порядке. Коттеджик, полученный им в придачу к работе, стал его первым настоящим домом — первым за много-много лет. Церковь, дабы избежать утомительной бумажной волокиты, платила ему наличными, но плата была столь мизерной, что с нее даже не начисляли подоходный налог. Этих денег старику едва хватало. И в то же время занятия лучше, чем это, он еще не имел.Старик прошел по Двадцать седьмой улице, сел в автобус и сошел примерно в квартале от места, которое мог смело именовать своим вторым домом. Расположившись под сенью дерева, он извлек из рюкзака бинокль и принялся изучать здание на противоположной стороне улицы. Бинокль был казенный. Он украл его, после того как, честно отслужив своей стране, полностью разуверился в ее лидерах. Своим настоящим именем он не пользовался и вот уже несколько десятилетий именовал себя Оливером Стоуном,[265] что при известном желании можно было счесть неким актом сопротивления.Приняв это имя, он как бы ассоциировал себя с бунтарем-режиссером, легендарная работа которого бросила вызов официальной трактовке истории. Присвоение чужого имени выглядело для него вполне уместным, ибо этот Оливер Стоун тоже блуждал в поисках истины.С огромным интересом смотритель продолжал следить в бинокль за происходящим вблизи. Закончив наблюдение, он отправился к своей палатке, поставленной неподалеку, и, подсвечивая себе старым карманным фонариком, аккуратно занес результаты наблюдений в принесенный с собой же дневник. Старик хранил множество дневниковых тетрадей в своем жилище и еще больше — в других потайных местах. В этой палатке Оливер Стоун не оставлял ничего, ибо знал — ее регулярно обыскивают. Он постоянно держал при себе официальное разрешение на установку палатки и на право «протестовать» именно в этом месте, а к своим правам Стоун относился чрезвычайно серьезно.Выйдя из палатки, он понаблюдал за охранниками, похлопывающими по автоматам и кобурам полуавтоматических пистолетов и время от времени переговаривающимися по рации. Все они его хорошо знали и относились к нему со сдержанной вежливостью, как обычно относятся к людям, способным на неожиданные агрессивные выходки. Ценой невероятных усилий Стоуну удавалось также демонстрировать по отношению к ним знаки уважения. К людям с автоматами следует относиться почтительно. Не будучи конформистом, сумасшедшим он все же не был.Когда он встретился взглядом с одним из охранников, тот сказал:— Эй, Стоун, я слышал, Шалтай-Болтай упал со стены. Передай там по цепочке!Другие охранники, услышав шутку, рассмеялись. Губы Стоуна скривились в улыбке.— Взято на заметку, — кивнул он.Как-то ему довелось увидеть, как этот охранник застрелил человека. Справедливости ради следует заметить, что парень первым выстрелил в охранника.Стоун затянул на тонкой талии свои изрядно потрепанные штаны, пригладил длинные светлые, тронутые сединой волосы и нагнулся, чтобы перевязать бечевку, удерживающую на месте подошву правого ботинка. Он был очень высоким и худым — рубашки вечно на нем болтались, брюки же были коротки. Что касается обуви, это была его насущная проблема.— Вам следовать обновить гардероб, — раздался в темноте женский голос.Стоун оглянулся. Опершись спиной о пьедестал статуи героя революционной войны генерал-майора графа Рошамбо, рядом с ним стояла женщина. Генерал возвышался позади нее, указывая на что-то пальцем вытянутой руки. Стоун никогда не мог понять, на что именно указывает генерал. К северо-западу от графа стоял прусский барон Штойбен, а северо-восточный фланг парка Лафайет, в котором осуществлял свои наблюдения Стоун, охранял польский генерал Костюшко. Величественные монументы постоянно вызывали на лице Стоуна довольную улыбку — он обожал находиться в окружении революционеров.— Обновить одежду вы нуждаться очень сильно, Оливер, — повторила женщина, поскребывая ногтями свое темное от загара лицо. — И постригать волосы тоже. Одним словом, Оливер, надо обновить все.— Вы, вне всякого сомнения, правы, — спокойно ответил Стоун. — Гардероб входит в число приоритетов многих порядочных людей, но суетное тщеславие, к счастью, мне не присуще.Дама назвала себя Адельфией. Говорила она с сильнейшим европейским акцентом, скорее всего — славянским. Особенно безжалостно Адельфия обходилась с глаголами, находя для них в своей речи самые неподходящие места и формы. Женщина была высокой и полной, с длинными черными с проседью волосами, глубоко посаженными задумчивыми глазами и вечно кривящимся в саркастической улыбке ртом. Однако время от времени Стоун замечал, что Адельфия — особа добрая, хотя и ворчливая. Ее возраст не поддавался определению, но она была явно моложе Стоуна. Рядом с ее палаткой стоял шестифутовый плакат, на котором значилось:ЭМБРИОН — ЖИЗНЬ, И ЕСЛИ ВЫ В ЭТО НЕ ВЕРИТЕ, ТО ОТПРАВИТЕСЬ ПРЯМИКОМ В АДАдельфия не страдала от избытка гибкости, и весь мир для нее состоял из прямых линий черного или белого цвета. Все оттенки серого были для нее чужды, хотя она обитала в городе, который, судя по всему, и придумал этот колер. Небольшой плакат рядом с палаткой Оливера Стоуна гласил:Я ХОЧУ ЗНАТЬ ПРАВДУЕму после всех этих лет ожидания еще предстояло добыть истину, хотя в мире не существует города, где до правды докопаться труднее, чем в мегаполисе, подобном этому.— Я в кафе собираться, Оливер. Надо вам чего-нибудь? У меня есть деньги.— Спасибо, Адельфия. Мне необходимо кое-куда съездить.— Проходит еще одно собрание там, куда вы направляться? — презрительно скривилась она. — Какая вам от него польза? Немолоды вы уже, и в темноте ходить не следует вам. Это очень опасное место.Стоун посмотрел на вооруженных охранников.— Вообще-то мне кажется, что здесь совершенно безопасно, — ответил он.— Много людей с автоматами вы считать безопасно? Если так это, то вы есть сумасшедший, — раздраженно констатировала Адельфия.— Возможно, вы правы, и я благодарен вам за заботу, — вежливо склонил голову Оливер.Адельфия любила подискутировать и постоянно искала повод пуститься в спор. Однако Стоун уже давно научился не предоставлять этой милой даме подобной возможности.Адельфия обожгла его очередным гневным взглядом и удалилась, Стоун же обернулся на слоган, стоявший по другую сторону его палатки. Он гласил:ЖЕЛАЮ ВАМ УДАЧНОГО СУДНОГО ДНЯДжентльмена, установившего этот плакат, Оливер не видел уже давно.— Каждый из нас, бесспорно, его получит, не так ли? — прошептал он, но его внимание тут же привлекло какое-то движение на противоположной стороне улицы. Полицейские и патрульные машины начали собираться группами. На всех перекрестках заняли места сотрудники службы охраны. Стальные ворота, способные выдержать напор танка, раскрылись, и из них вылетел черный джип со сверкающими за облицовкой радиатора синими и красными огнями.Поняв, что происходит, Стоун заспешил к ближайшему перекрестку. Поднеся к глазам бинокль, он увидел, как из стальных ворот на Семнадцатую улицу выкатился самый, наверное, впечатляющий во всем мире автомобильный кортеж. В центре внушительной колонны двигался наиболее уникальный из всех построенных людьми лимузин «Кадиллак DTS», оборудованный последними достижениями в сфере навигации и телекоммуникаций. Сиденья из синей кожи с деревянной окантовкой обеспечивали в нем комфортабельное путешествие шести пассажиров. Угол наклона сидений регулировался специальными сенсорами, в скрытой от взоров нише упрятан мощный компьютер, сам же автомобиль воздухонепроницаемый, с собственным источником воздушного питания на тот случай, если бы атмосфера за бортом вдруг переставала отвечать необходимым стандартам. На спинке заднего сиденья красовалась президентская печать. Такие же печати украшали внутренние и внешние стороны задних дверей. На правом крыле машины был установлен флаг Соединенных Штатов, на левом — развевался штандарт президента, сигнализируя, что глава исполнительной власти страны находится при исполнении. Корпус этой машины из бронированных панелей, а стекла из поликарбоната толщиной с телефонную книгу — их не смогла бы пробить никакая пуля. Шасси лимузина с четырьмя самозатягивающимися шинами, и дополнительное украшение — номерной знак с двумя нулями. Показатели расхода бензина на сто миль тут, мягко говоря, вшивые, зато цена лимузина — десять миллионов баксов и включает в себя CD-проигрыватель на десять дисков с объемным звуком. Следует добавить, что те, кто надеется сэкономить при покупке этого монстра, надеются напрасно — на подобную машину дилеры, увы, скидок не предоставляют. Автомобиль любовно именуется «Зверь», и у него всего лишь два недостатка: он не умеет летать и плавать.Сейчас в салоне «Зверя» горел свет, и Стоун мог видеть человека, изучающего какие-то бумаги. Наверняка документы сумасшедшей важности. Рядом с читающим сидел еще один джентльмен. Стоун не мог сдержать улыбки. Свет в машине, вне сомнения, приводил сейчас в ярость агентов службы безопасности.Даже находясь за стальной броней и пуленепробиваемыми стеклами, не стоит превращать себя в удобную мишень!На перекрестке лимузин замедлил движение, и Стоун слегка напрягся, когда джентльмен в машине посмотрел в его направлении. На какой-то миг президент Соединенных Штатов Джеймс Бреннан и одержимый теорией заговоров гражданин США Оливер Стоун встретились глазами. На лице президента появилась недовольная гримаса, он что-то произнес. Сидевший рядом с ним человек тут же выключил свет. Стоун снова улыбнулся. «Да, я буду здесь всегда! Во всяком случае, гораздо дольше, чем любой из вас».Человека, сидевшего рядом с президентом, Стоун знал хорошо. Картер Грей по прозвищу Король разведки. Его пост был недавно повышен до министерского уровня, что обеспечило ему полный контроль над бюджетом в пятьдесят миллиардов долларов и поставило под его команду сто двадцать тысяч высокопрофессиональных агентов во всех пятнадцати американских службах, связанных с вопросами безопасности. Его империя включала в себя вращающуюся на орбите вокруг земного шара разведывательную платформу, криптографическую службу Управления национальной безопасности, военную разведку и даже такую уважаемую организацию, как ЦРУ, которое до недавнего времени возглавлял Грей. Ребята из Лэнгли, видимо, надеялись, что Грей будет испытывать по отношению к ним особое почтение и станет оказывать им всяческие преференции. Однако ничего подобного не произошло. Поскольку Грей в свое время побывал и министром обороны, некоторые эксперты предполагали, что он сохранит верность Пентагону, на долю которого приходится восемьдесят процентов всех расходов на разведку. Однако и это предположение оказалось безосновательным. Грей точно знал, в каких шкафах спрятаны скелеты, и это знание позволило ему подчинить оба ведомства своей незаурядной воле.Оливер Стоун считал, что одно лицо, одно склонное к ошибкам человеческое существо не имеет права сосредоточивать в своих руках столь огромную власть. И в первую очередь это относилось к такому человеку, как Картер Грей. Стоун несколько десятков лет назад был очень хорошо знаком с этим человеком, но сейчас Грей наверняка не узнал бы своего старого приятеля. «Много лет назад все было по-иному. Не так ли, мистер Грей?»Бинокль вдруг вырвался из его рук, и Стоун увидел перед собой сотрудника службы охраны. Агент, поигрывая автоматом, произнес:— Если ты, Стоун, не прекратишь пялиться на президента, то с биноклем можешь распрощаться. Тебе все ясно? И если бы я не знал, что с тобой все в порядке, то уже сегодня ты мог бы сказать прибору гуд-бай. — Агент сунул допотопный полевой бинокль в руки Стоуну и отошел.— Я всего лишь реализую свои конституционные права, офицер, — тихо произнес Стоун, зная, что охранник его не услышит.Торопливо спрятав бинокль, он отступил в тень. Не стоит вступать в спор с вооруженным автоматом и лишенным чувства юмора человеком. Стоун глубоко вздохнул. Его жизнь и так каждый день висит на волоске.Он вернулся в палатку, открыл рюкзак и, опять при свете карманного фонарика, перечитал серию вырезок из газет и журналов, вклеенных в его дневники. В них рассказывалось о свершениях Картера Грея и президента Бреннана. «Король разведки наносит очередной удар», — гласил один заголовок, «Бреннан и Грей образуют динамичный дуэт», — утверждал другой.Все произошло очень быстро. После нескольких проб и ошибок конгресс провел коренную реорганизацию всех разведывательных структур и целиком доверил их судьбу Картеру Грею. В качестве секретаря по вопросам безопасности Грей возглавил так называемый Национальный разведывательный центр, или НРЦ. Мандат центра предусматривал осуществление защиты США от нападений как внутри страны, так и извне. Защиты «всеми доступными средствами», что, видимо, подразумевалось в главнейшей, но не имевшей письменного воплощения части этого мандата.Однако начало правления Грея не слишком соответствовало его внушительному послужному списку. В крупных городах последовала серия взрывов, совершенных самоубийцами и повлекших за собой огромное количество жертв. Были убиты два важных государственных деятеля, находившихся в США с официальным визитом, и в довершение ко всему прямому нападению подвергся Белый дом. Несмотря на то, что многие члены конгресса требовали ликвидации центра и отставки Картера Грея, последний получил полную поддержку президента. А если вам придет в голову сравнить центры власти Вашингтона со стихийными бедствиями, то президент США являл собой ураган и землетрясение в одном флаконе.Затем шаг за шагом началось движение в обратном направлении. Приливная волна терроризма, фигурально выражаясь, начала откат. Удалось предотвратить с десяток запланированных террористических актов. Число уничтоженных и захваченных террористов увеличивалось все более быстрыми темпами. Американские правоохранительные органы долгое время не могли добраться до ядра террористических организаций, но теперь контрразведка начала взрывать их изнутри, лишая возможности нанести удар по США или их союзникам. Львиная доля всех этих успехов, естественно, приписывалась Грею.Стоун взглянул на часы. Времени до встречи оставалось всего ничего. Прогулка ему предстояла длинная, а его основное средство передвижения — ноги — за день успели налиться свинцом. Он вышел из палатки и на всякий случай заглянул в бумажник. Денег в нем, естественно, не оказалось. Стоун оглянулся в поисках какого-нибудь прохожего. Подходящий джентльмен как раз был в нескольких шагах от него. Стоун двинулся вслед за ним. Когда тот поднял руку и рядом с ним остановилось такси, Стоун резко ускорил шаг. Джентльмен уже открыл дверцу, чтобы сесть в машину, и тут Стоун, опустив глаза, протянул руку и попросил:— Не могли бы вы пожертвовать немного денег, сэр? Всего лишь несколько долларов.Заученные слова были произнесены столь почтительно, что позволяли тому, кто на них откликнется, встать в красивую позу великодушия.«Ну пожалуйста, ведь это такой длинный путь!»Человек немного поколебался, но схватил наживку. Он улыбнулся и полез за бумажником. Глаза Стоуна расширились от удивления: в его ладони оказалась хрустящая двадцатидолларовая купюра.— Да благословит вас Господь, сэр! — Стоун крепко сжал пальцы и быстро направился к стоянке такси у ближайшего отеля.В обычных условиях он сел бы в автобус, но с двадцатью-то долларами в кармане можно было для разнообразия прокатиться и на такси. Пригладив взлохмаченную шевелюру и приведя в порядок кустистую бороду, Стоун подошел к первой стоящей в очереди машине.Увидев его, таксист надавил на кнопку блокировки дверей и заорал:— Убирайся отсюда, грязный бродяга!Стоун продемонстрировал грубияну двадцатидолларовую купюру и, склонившись к полуоткрытому окну, спокойно произнес:— Лицензия, в силу которой вы совершаете перевозки, ни при каких обстоятельствах не допускает дискриминации пассажиров.По выражению лица водилы было ясно, что он готов совершать дискриминационные действия при любых обстоятельствах, но в то же время в его глазах вспыхнул алчный огонек.— Вы толкуете слишком по-ученому для бездомного бродяги, — сказал он и добавил: — Я думал, что все типы вроде вас — просто психи.— Боюсь, что я не псих и, кроме того, вовсе не бездомный. Я… ну, скажем так… от меня временно отвернулась удача.— Как от всех нас? — примирительно хмыкнул таксист и открыл дверь.Стоун быстро влез в машину и сказал, куда ехать.— А я сегодня видел президента в машине, — ответил таксист. — Крутой мужик!— Да, крутой, — без особого энтузиазма согласился Стоун.Бросив взгляд через заднее стекло на Белый дом, он откинулся на спинку сиденья и смежил веки.«Разве не забавно называть домом мою клоаку?»Глава 2Черный седан тащился по узкой дороге, вдоль которой с обеих сторон тянулась темная стена деревьев. Автомобиль вскоре свернул на отходящий от дороги проезд. Проехав еще сотню футов по гравию, машина остановилась. Тайлер Рейнке, высокий, атлетически сложенный блондин лет двадцати восьми — двадцати девяти, слез с водительского места, а Уоррен Петерс, которому недавно перевалило за тридцать, освободил пассажирское сиденье. В отличие от Тайлера Уоррен едва дотягивал до пяти футов семи дюймов, у него была бочковидная грудь и лысеющая голова. Рейнке открыл багажник. На пластиковой подстилке в позе эмбриона там лежал сравнительно молодой мужчина со связанными резиновой лентой руками и ногами, в синих джинсах и спортивной куртке команды «Вашингтонские краснокожие». Рот человека был заткнут куском ткани. Тем не менее, в отличие от большинства людей, которых заталкивали в автомобильные багажники, этот был еще жив и, судя по всему, находился под действием сильных седативных препаратов. Взявшись за края подстилки, Рейнке и Петерс вытащили пленника и положили на землю.— Я заранее облюбовал это местечко, — крякнул, отряхивая руки, Петерс. — Место подходящее, но придется пошагать по горкам. Мы потащим его на руках, и никаких следов.— Согласен, — ответил Рейнке, недовольно глядя на уходящий из-под ног крутой неровный склон. — Будем действовать аккуратно и не торопясь.Они начали осторожный спуск, стараясь держаться как можно ближе к деревьям. К счастью, дождей не было давно и почва оставалась твердой. Несмотря на это, тащить груз вдвоем оказалось делом нелегким. Склонный к полноте Петерс тяжело дышал, и им несколько раз пришлось останавливаться, чтобы передохнуть.Когда земля стала более ровной, Рейнке сказал:— Почти дошли. Надо осмотреться, а он пусть пока тут поваляется.Они достали из объемистого рюкзака на спине Рейнке бинокль ночного видения и принялись изучать округу.Увиденное, судя по всему, их вполне удовлетворило, и они снова пустились в путь. Минут через пятнадцать твердая земля закончилась, и парочка оказалась на берегу реки. Медленная в этом месте, она была неглубокой, и над поверхностью тут и там вздымались плоские валуны.— О'кей, — скомандовал Рейнке, — мы на месте.Он открыл рюкзак, извлек оттуда два объемных предмета и положил их на землю. Присев, Рейнке стал ощупывать контуры большего из предметов, и вскоре его пальцы наткнулись на то, что он искал. А еще через минуту надувная лодка наполнилась воздухом. Второй извлеченный им из мешка предмет оказался легким мотором, который он тут же приладил к лодке.— Будем держаться ближе к виргинскому берегу, — сказал Петерс. — Машина работает достаточно тихо, но над водой звук разносится очень хорошо. — Он передал приятелю джи-пи-эс-навигатор и добавил: — Возьми-ка, вдруг понадобится.— Нам надо окунуть парня, — сказал Рейнке.— Верно. Думаю, что лучше это сделать здесь, у берега.Они разулись, закатали повыше брюки, подняли пленника и, зайдя в реку примерно по колено, окунули его в теплую воду, оставив на поверхности лишь лицо. Маневр повторили трижды.— Достаточно, — сказал Рейнке, глядя на пленника, который начал тихо постанывать. Они не стали мочить ему лицо, ибо это могло привести его в чувство и тем самым затруднить транспортировку.Молодые люди выбрались на берег и положили пленного в надувную лодку. Внимательно изучив округу еще раз, они спустили небольшую лодку на воду и забрались в нее сами. Петерс запустил движок, и легкое суденышко с довольно приличной скоростью двинулось вниз по реке. Высокий Рейнке, пристроившись рядом с пленником, внимательно вглядывался в экран навигатора, а лодка тем временем шла наискосок к противоположному берегу.— Я бы предпочел сделать все это в более тихом месте, но решали другие, — сказал управлявший лодкой Петерс. — Хорошо, что надвигается туман. Я видел прогноз, и он для разнообразия оказался точным. Мы поместим его в крошечной, укрытой скалами бухточке, что в паре сотен ярдов отсюда, дождемся, когда осядет пыль, и затем продолжим.— Отличный план, — ответил Рейнке.Они замолчали. Лодчонка нырнула в густую пелену тумана.Глава 3Алекс Форд подавил зевок и протер усталые глаза.— Не теряй бдительности, Форд, — четко произнес в наушнике строгий голос.Алекс едва заметно кивнул и сосредоточился. В помещении было жарко; хорошо, что он не надел бронежилет. Броня из кевлара при такой температуре — почти то же самое, что прикрепленная к телу микроволновая печь. Провода, тянущиеся из портативной станции на поясе к наушнику и микрофону на запястье, как всегда, раздражали кожу. Но хуже всего обстояло дело с самим наушником. От постоянного трения ухо воспалилось так, что его было больно касаться.Он притронулся к пистолету в кобуре под мышкой. Пиджак, как и у всех агентов секретной службы, был чуть великоват ему в груди, что позволяло скрывать наличие оружия. Всех агентов недавно вооружили новыми пистолетами, отняв старые добрые пушки девятимиллиметрового калибра. Этот новый был хорошим оружием, с достаточной убойной силой, однако некоторые коллеги Алекса были недовольны, отдавая предпочтение старому железу. Алекс никогда не был фанатом пушки, и ему было плевать на эти изменения. За все годы службы ему редко доводилось доставать пистолет, еще реже — стрелять.Эти мысли заставили Алекса подумать о своей карьере в целом. У скольких дверей приходилось ему торчать на посту? Ответ на этот вопрос давали многочисленные морщины на его лице и усталый взгляд. Даже после того, как его перевели из отряда охраны в вашингтонский полевой офис — ВПО, где можно было заниматься детективной деятельностью, ему то и дело приходилось торчать у дверей, чтобы следить за людьми и искать в стоге сена иголку, способную причинить вред кому-то из тех, кого он охранял.Сегодня они охраняли высокопоставленного иностранного гостя, и степень опасности считалась не очень высокой. Алексу страшно не повезло. За час до окончания трудового дня, когда он уже мечтал о свободе, начальство осчастливило его сверхурочной работой, направив охранять главу правительства какого-то государства. Итак, вместо того, чтобы потягивать виски в любимом пабе, он должен сделать так, чтобы никто не стрелял в премьер-министра Латвии. Или Эстонии?…Это был прием в шикарном отеле «Времена года», но публика тут собралась определенно второсортная. Многие явились только по приказанию начальства. Среди относительно важных гостей можно было увидеть горстку представителей Белого дома весьма невысокого пошиба, нескольких политиков из округа Колумбия, рассчитывавших получить хорошую прессу, и импозантного конгрессмена — члена какого-то комитета по международным делам. Судя по виду конгрессмена, мероприятие вгоняло его в тоску даже больше, чем Алекса.За последнюю неделю ветерану секретной службы пришлось уже три раза отработать на подобного рода встречах. Несколько месяцев перед президентскими выборами являли собой бешеный круговорот приемов, мероприятий по сбору средств и приветственных митингов. Члены конгресса и члены их аппарата каждый вечер участвовали в полудюжине подобных сборищ как ради бесплатной еды и выпивки, так и для того, чтобы пожать руки электорату, собрать денежные чеки, а иногда даже и обсудить насущные проблемы. Каждый раз, когда на этих собраниях оказывались находящиеся под охраной секретной службы типы, парням вроде Алекса приходилось вкалывать после долгого рабочего дня, чтобы обеспечить их безопасность.Алекс посмотрел на своего партнера — здоровенного молодого детину с короткой стрижкой морского пехотинца. Он, как и Алекс, служил в ВПО, и его выдернули на дежурство также в последнюю минуту. До выхода в отставку и назначения федеральной пенсии Алексу оставалось совсем немного, в то время как этому пареньку предстояло по крайней мере еще два десятка лет двигаться по сильно смахивающему на «американские горки» карьерному пути службы безопасности.— Симпсон опять смогла ускользнуть, — ворчал паренек. — Второй раз подряд. Интересно, чью задницу она лижет?Алекс в ответ ограничился ничего не значащим пожатием плеч. Работа, подобная этой, дает время на размышление. Даже, пожалуй, слишком много времени. В этом отношении агенты секретной службы очень похожи на обитателей тюрем, изучающих Уголовный кодекс. У последних есть куча времени, чтобы поразмыслить и составить длиннющий список обид и совершенных по отношению к ним несправедливостей. Надо сказать, что эта сторона службы уже давно перестала волновать Алекса.Он взглянул на кнопку закрепленного на запястье микрофона и улыбнулся. Агенты частенько случайно нажимают на эту кнопку, когда стоят, скрестив руки. Бывает и так, что кнопка западает сама по какой-то неизвестной причине. И тогда радиоволны доносят до слушателей весьма яркую характеристику появившейся в поле зрения агента сексапильной бабенки. Алекс давно мог бы уйти на покой, если бы за каждую услышанную им фразу «Посмотри-ка на эту задницу!» ему выплачивали по сотне баксов. Затем кто-то обязательно орал в микрофон: «Чей-то мик включен!» — и было очень забавно наблюдать, как каждый агент, словно по команде, косился на запястье, опасаясь, что именно он невольно выдал свои желания.Алекс переместил наушник и потер шею. Эта часть его тела являла собой ряд из обломков хрящей и сплющенных межпозвоночных дисков. Его отряд сопровождал президентский кортеж, когда автомобиль, в котором он находился, перевернулся. Водитель пытался избежать столкновения с оленем. В результате этого небольшого кульбита Алекс сломал себе шею. После нескольких операций и вживления в позвоночник стержня из первоклассной нержавейки его рост уменьшился почти на дюйм. Но Алекса это не огорчало, поскольку осанка после операций значительно улучшилась — стальной стержень отказывался сгибаться. Алекс мог бы оставить службу по инвалидности, но не этим он хотел закончить свою трудовую деятельность. Агент Форд не имел ни жены, ни детей, и ему решительно некуда было податься. Несколько месяцев после травмы ему пришлось заниматься разборкой бумаг. Одновременно он тренировался до седьмого пота, и медики в конце концов снова благословили его на оперативную работу.И вот теперь, в возрасте сорока трех лет, после того как большую часть своей взрослой жизни он провел в состоянии повышенной бдительности среди всеобщей скуки — типичное состояние агента секретной службы, — он пришел к выводу, что проявил себя полным дебилом, когда решил продолжить работу. Ведь вполне можно было бы найти себе что-нибудь позабавнее. Например, жену.Алекс прикусил губу, чтобы справиться с тлеющей жаром болью в шее, стоически наблюдая за тем, как супруга премьер-министра запихивает в рот гусиную печенку.«То еще зрелище».Глава 4Оливер Стоун выбрался из такси.Прежде чем отъехать, водитель презрительно фыркнул:— Для меня ты все едино бездомный бродяга, как бы хорошо у тебя ни был подвешен язык.Стоун молча посмотрел вслед отъезжающей машине. Он уже давно перестал реагировать на замечания подобного рода. Пусть люди думают так, как хотят думать. Кроме того, он действительно выглядел как бродяга. Стоун прошел в небольшой сквер рядом с кварталом, именуемым Прибрежным комплексом, и понаблюдал за тем, как коричневатые воды Потомака лижут камни набережной. Какой-то любитель граффити, которого, видимо, не смущала близость воды под задницей, старательно разрисовал бетонную стену. Совсем недавно здесь по проходящей над берегом скоростной дороге Уайтхерст мчалась лавина машин, но к этому времени ночная жизнь переместилась в Джорджтаун. Он сулил прекрасное времяпрепровождение тем, кто имел наличные или был владельцем надежной кредитной карты. У Стоуна, увы, не было ни того, ни другого. Впрочем, большинство гуляк назвали бы это время глубокой ночью. Вашингтон — город, где люди рано отправляются в постель и рано встают.Потомак выглядел очень тихим. Полицейский катер, регулярно патрулирующий реку, видимо, ушел вниз, к мосту Вудро Вильсона. И это очень хорошо, подумал Стоун. По счастью, и на суше он не встретил ни единого полицейского. Америка — свободная страна, но она менее свободна для человека, который обитает на кладбище, носит почти лохмотья и шляется в округе, где живут зажиточные люди.Стоун прошел вдоль берега, обойдя стороной Парк имени Фрэнсиса Скотта Ки,[266] прошел под мостом Фрэнсиса Скотта Ки, затем миновал и монумент знаменитого композитора. Явный перебор, думал Оливер. Так увековечить парня, стихи которого невозможно запомнить! Небо над головой было похоже на чернильное море с мазками облаков и светлыми точками звезд. После введения запрета на ночные полеты в национальном аэропорту Рональда Рейгана выхлопные газы реактивных лайнеров уже не оскверняли волшебную красоту неба. Когда он подошел к безвкусно размалеванному зданию местного яхт-клуба, его окликнул знакомый голос:— Это ты, Оливер?— Да, Калеб. Все уже здесь?В поле зрения Стоуна появился среднего роста человек с округлым брюшком. Калеб Шоу был облачен в костюм девятнадцатого века. Его короткие седеющие волосы прикрывал котелок. Суконный жилет украшала старомодная цепочка карманных часов. Калеб Шоу носил длинные бакенбарды и аккуратно подстриженные усы.— Робин здесь, но он отошел… м-м… облегчиться. Милтона я пока не видел.— Неудивительно. Милтон — яркая индивидуальность, но, как всегда, несколько рассеян, — вздохнул Стоун.Вскоре к ним присоединился Робин. Выглядел он, надо сказать, скверно. Лет шестидесяти, шесть футов четыре дюйма ростом, он был крепко сложен, его буйную курчавую шевелюру и лохматую короткую бороду чуть тронула седина. Одет он был в грязные джинсы и фланелевую рубаху. На ногах Робина красовались поношенные мокасины. Одной рукой он держался за бок.«Почки!» — сообразил Оливер.— Тебе надо бы в клинику, Робин, — сказал Стоун.— Еще чего! Чтобы кто-то ковырялся в моих потрохах? — скривился Робин. — Я был сыт этим по горло в армии. Поэтому позвольте мне страдать в молчаливом одиночестве.Пока они чесали языками, подошел Милтон Фарб. Он три раза ковырнул землю одной ногой, два раза другой, свистнул, хрюкнул и выкрикнул несколько цифр, видимо, имевших для него какое-то исключительное значение.Все терпеливо ждали, пока Милтон закончит, прекрасно зная, что если его прервать в ходе этого ритуала, то он начнет все сначала. А время уже было позднее.— Привет, Милтон, — сказал Стоун, когда свист и хрюканье прекратились.Милтон Фарб поднял глаза и ответил улыбкой. На плече у него висел кожаный рюкзак, а одет он был в цветастый свитер и хорошо отутюженные брюки цвета хаки. Очки в тонкой проволочной оправе и светлые седоватые волосы до плеч делали его похожим на стареющего хиппи. Живые глаза проказливо поблескивали, и он казался моложе, чем был на самом деле.— Я принес кое-что ценное, Оливер, — похлопал он по рюкзаку.— Пора идти, — подал голос Робин, по-прежнему держась за бок. — Мне надо с утра на работу. Погрузочный дебаркадер ждет!Компания двинулась вперед. Робин подошел к Оливеру и сунул в нагрудный карман его рубашки немного денег.— К чему это, Робин? — запротестовал Стоун. — Церковь выплачивает мне жалованье.— Неужели?! Я знаю, какие гроши они тебе платят за то, что ты выпалываешь им сорняки и полируешь надгробья. Особенно учитывая то, что обеспечивают тебе крышу над головой.— Верно. Но у тебя самого денег не так много, чтобы делиться со мной.— А не ты ли делился со мной столько лет, пока я искал работу? — Он немного помолчал и угрюмо добавил: — Взгляни на нас. Команда оборванцев! Подонки общества. И как, черт побери, мы ухитрились превратиться в столь скорбных старцев?Калеб залился веселым хохотом; Милтон, казалось, был потрясен, но быстро сообразил, что Робин шутит.— Старость подкрадывается тайком, но когда она пришла, ее объятия вряд ли можно считать нежными, — довольно сухо заметил Стоун.Пока они шагали, он внимательно изучал своих попутчиков — людей, которых он знал много-много лет и которые оставались рядом с ним как в злые, так и в добрые времена.Робин окончил военную академию Вест-Пойнт и трижды с честью отслужил во Вьетнаме, заработав все мыслимые медали и благодарности. Затем он продолжал службу в Разведывательном управлении Министерства обороны — армейском аналоге Центрального разведывательного управления. Неожиданно оставив службу в разведке, он стал во всеуслышание выражать протест против всяких войн, и особенно войны во Вьетнаме. Когда страна стала забывать об этой «мелкой заварушке» в Юго-Восточной Азии, Робин оказался не у дел. Некоторое время он жил в Англии, но затем вернулся в Соединенные Штаты. Увлечение наркотиками и сожженные мосты не оставили ему почти никаких вариантов существования. По счастью, он встретил Оливера Стоуна, и тот помог ему радикальным образом изменить жизнь. В данный момент он подвизался грузчиком в складской фирме, уповая главным образом не на мозги, а на мускулы.Калеб Шоу был доктором политических наук и доктором филологии и специализировался в области литературы восемнадцатого века, хотя его богемная натура искала отдохновение в моде девятнадцатого столетия. Калеб, как и Робин, активно протестовал против войны во Вьетнаме, на которой погиб его брат. Голос Калеба был слышен и во время «Уотергейта», когда страна окончательно прощалась со своим политическим целомудрием. Несмотря на бесспорные научные заслуги, он, благодаря своим эксцентричным выходкам, давно выпал из академического мейнстрима и теперь трудился в Отделе редких книг и специальных фондов Библиотеки конгресса. В своем резюме он ни словом не упомянул о членстве в организации, проводившей этой ночью сходку на берегах Потомака. Федеральные учреждения обычно не жалуют любителей заговоров, собирающихся глухой ночью где-то у черта на рогах.Милтон Фарб обладал бо́льшими талантами, чем все остальные члены группы, вместе взятые, хотя вполне мог забыть элементарным образом перекусить. Он считал, что отель «Хилтон» в Париже — лучшее место во Франции, и искренне верил, что если у него есть банковская карта, то, значит, есть и деньги. Когда-то Фарб прославился как вундеркинд, обладавший даром складывать в уме огромные цифры и абсолютной, фотографической памятью. Прочитав что-то один раз, он этого уже никогда не забывал. Его родители путешествовали вместе с ярмарочным балаганом, и Милтон приобрел большую популярность, производя в уме арифметические действия быстрее, чем это делали зрители с помощью калькуляторов. Кроме того, он без единой ошибки воспроизводил только что показанный ему текст. Окончив в рекордно короткий срок школу, он поступил в Национальный институт здоровья. Единственным препятствием на его пути к успеху были прогрессирующее обсессивно-компульсивное нервное расстройство и сильный параноидальный комплекс. Оба синдрома были скорее всего следствием его, мягко говоря, не совсем обычного детства, проведенного в непрерывных путешествиях от ярмарки к ярмарке и от карнавала к карнавалу. Злые демоны его психики имели свойство вырываться на свободу в самое неподходящее время. Его многообещающая карьера в институте здоровья закончилась, после того как он направил угрожающее письмо президенту Соединенных Штатов. Это послание привлекло внимание секретной службы.Они впервые встретились в психиатрической лечебнице, где Стоун был санитаром, а Милтон — пациентом. Пока Милтон пребывал в психушке, его родители скончались, оставив сына без единого пенни. Стоун, узнав о необыкновенных интеллектуальных способностях Милтона, убедил приятеля принять участие в телевизионной викторине «Риск». Милтон благополучно прошел отбор (его психические расстройства на время были подавлены лекарствами), а затем победил всех участников, выиграв целое состояние. Теперь Милтон Фарб занимался разработкой корпоративных интернет-сайтов, и его бизнес процветал.Они пришли на место, к заброшенному кладбищу старых автомобилей у самой воды. Из тайника в подтопленных зарослях кустов четверка извлекла тронутую гнилью длинную гребную лодку. Судя по ее виду, она вряд ли могла держаться на воде. Однако, сняв обувь и носки и рассовав их по рюкзакам, они вывели лодку на глубину и по очереди забрались в нее. Лодка осела, но осталась на плаву. Гребли по очереди, дольше всех на веслах оставался Робин. Да и греб он мощнее, чем его товарищи.Над водой пролетал легкий прохладный ветерок, в темноте маняще мерцали огни Джорджтауна, а чуть дальше к югу — Вашингтона. Впрочем, и их постепенно затягивала пелена тумана. Здесь есть то, что может нравиться, думал сидящий на носу лодчонки Стоун. Но гораздо больше здесь того, что вызывает омерзение.— Полицейский катер патрулирует выше, рядом с мостом у Четырнадцатой улицы, — доложил Калеб. — Копы изменили схему. А над Капитолием и молом опять патрулирует вертолет. Каждые два часа. Сегодня в Библиотеку конгресса пришло электронное уведомление.— Уровень опасности сегодня был официально повышен, — добавил Робин. — Однако, как мне сказали, вся эта суматоха — обычная перед выборами. Президент Бреннан решил помахать флагом.Стоун повернулся к неподвижно сидящему на корме Милтону и спросил:— Ты что-то необычно тих, Милтон. Уж не случилось ли чего-нибудь?— Я завел себе друга, — застенчиво произнес тот. Все с любопытством уставились на него. — Этот друг — женщина.— Ах ты, старый пес! — хлопнул Милтона по плечу Робин.— Это замечательно, — вступил Стоун. — И где же ты ее встретил?— В психиатрической клинике, — ответил Милтон. — Она пациентка.— Понятно… — Стоун отвернулся.— Тебе, вне сомнения, повезло, — дипломатично заметил Калеб.Держась середины фарватера, они медленно прошли под мостом Ки, а затем, следуя изгибу реки, поплыли на юг. Стоун находил утешение в том, что сгущающийся туман делал их практически невидимыми с берега. Федеральные власти не выносят, когда вторгаются на их территорию. Стоун ждал, когда в поле зрения появится берег.— Держи чуть правее, Робин.— Давайте в следующий раз встретимся прямо у Мемориала Линкольна, — кряхтя, предложил Робин. — Во всяком случае, мне не придется так надрываться!Лодка обогнула западную оконечность острова и вошла в небольшую протоку, именуемую Малым каналом. Невозможно было представить, что всего несколько минут назад они могли видеть купол Капитолия, — настолько глухим и изолированным от остального мира было это место.Добравшись до берега, они выбрались из лодки, втащили ее в кусты и гуськом углубились в темноту. Походка Оливера Стоуна была, как никогда, упругой, именно этой ночью он должен был очень многое решить.Глава 5Латвийский премьер со свитой наконец убыл, и Алекс тут же рванул в расположенное неподалеку от штаб-квартиры секретной службы место вечерних сборищ агентов всех охранных ведомств. Заведение называлось «LEAP». Для штатских лиц это слово скорее всего означало «прыжок», но всем сотрудникам правоохранительных органов его истинное значение было известно хорошо. Программа LEAP предусматривала двадцать пять процентов надбавки к жалованью, если агенту в течение дня приходилось нести десятичасовую службу, требовавшую наличия значка, оружия и хотя бы минимального мужества. Для владельцев же бара название «LEAP» оказалось прекрасным рекламным ходом, и со дня открытия там было полным-полно вооруженных казенными пушками агентов обоих полов.Войдя, Алекс с ходу устремился к стойке бара. С одной стены на него смотрели десятки щитов с эмблемой федеральных правоохранительных органов, другую украшали заключенные в рамки вырезки из газет и журналов, повествующие о героических деяниях агентов Федерального бюро расследований, Администрации по контролю за применением закона о наркотиках, Федерального агентства по контролю за оборотом алкоголя, табака и огнестрельного оружия, Федеральной службы воздушных маршалов и иных учреждений подобного рода.Увидев Кейт Адамс, Алекс широко осклабился, несмотря на твердую решимость оставаться в ее обществе холодным, как лед.— Джин-мартини с тремя — не с двумя или четырьмя, а именно с тремя — жирными маслинами, — сказала она.— Классная память!— Да, запомнить было, конечно, тяжко, с учетом того, что вы постоянно заказываете одно и то же.— Как поживает Министерство юстиции? Не очень вас достает?Из всех работающих в барах девушек, с которыми был знаком Алекс, Кейт Адамс была единственной, кто занимал юридический пост в Минюсте.— Все в лучшем виде, — ответила она, передавая ему стакан. — А как обстоят дела в секретной службе?— Жалованье платят регулярно, и я пока дышу. Большего мне и не надо.— Вам пора повышать уровень своих запросов.Кейт принялась вытирать стойку. Алекс искоса следил за ней. Ее рост он оценивал в шесть футов семь дюймов. Красивое тело, длинные светлые волосы забавно завиваются вокруг изящной шейки. Высокие скулы, аккуратный прямой носик, прекрасной формы подбородок. Сплошная классика, если не считать глаз. Огромные зеленые глазищи Кейт говорили Алексу, что за ними скрывается живая и страстная натура. Выглядела Кейт Адамс гораздо моложе своих лет (что ей тридцать пять, Алекс узнал, заглянув в правительственную базу данных). Его же собственная внешность, к сожалению, точно соответствовала его возрасту — хотя темные волосы агента секретной службы по известной одному лишь Богу причине еще не начали ни седеть, ни выпадать.— Вы совсем отощали, — прервала его размышления Кейт.— На приемах я стою в охране и не имею возможности набивать брюхо деликатесами. Кроме того, мне по десять часов приходится протирать брюки в самолетах, хотя я предпочитаю здоровую работу на свежем воздухе.Вот уже больше месяца Алекс регулярно наведывался в это заведение и болтал с девушкой. Ему хотелось чего-то большего, и он старался придумать нечто такое, что могло бы привлечь ее внимание к его персоне. Алекс посмотрел на ее руки и вдруг спросил:— Как давно вы играете на фортепьяно?— Что? — изумленно переспросила Кейт.— У вас слегка огрубели пальцы. А это говорит о том, что вы музицируете.— Или стучу по клавиатуре компьютера, — изучив свои пальцы, сказала она.— Ничего подобного. От клавиатуры грубеют только самые кончики, а от клавишей фортепьяно — вся верхняя часть пальцев. Но и это еще не все. Вы грызете ногти, на ногте левого большого пальца у вас вмятина, на правом указательном шрам, левый мизинец слегка искривлен, что, судя по всему, является результатом перелома в раннем детстве.— Кто вы? — спросила Кейт, разглядывая свои ногти. — Специалист по рукам? Хиромант?— Все агенты секретной службы в некотором роде хироманты. Я провел большой кусок взрослой жизни, разглядывая руки во всех пятидесяти штатах нашей страны и множестве других стран.— Но почему?— Потому что руками люди убивают, Кейт.— О!Он намеревался еще кое-что сказать, но тут в бар ввалилась компания закончивших смену агентов ФБР. Всей толпой они потянулись к стойке, и секретная служба была вынуждена отступить перед лицом превосходящих сил противника. Алекс взял свою выпивку и устроился за маленьким столиком в углу зала, тем не менее не отрывая взгляда от Кейт. Парни из ФБР окружили ее таким повышенным вниманием, что это прямо-таки взбесило агента секретной службы.Чтобы отвлечься, Алекс попытался смотреть телевизор. С прикрепленного к стене монитора что-то рассказывали. Телевизор был настроен на канал Си-эн-эн, и несколько посетителей бара внимательно слушали, что говорит человек на экране. Чтобы лучше слышать, Алекс пересел поближе. Шло повторение пресс-конференции Картера Грея — главы Национального разведывательного центра.Внешность Картера Грея выдавала в нем человека, чрезвычайно уверенного в себе. Он не был высок ростом, но мощные плечи, крепкая шея и широкое лицо делали Короля разведки похожим на гранитную скалу. Грей носил очки, что придавало ему философский вид. И это впечатление подкреплялось тем, что Грей получал образование в лучших учебных заведениях страны. А все тонкости, что не могла ему дать школа, он усвоил за почти четыре десятка лет, проведенных на оперативной работе. Казалось, этого человека вообще невозможно запугать или застать врасплох.«Фермер из сельских районов юго-западной Виргинии, отправившись на поиски пропавшей коровы, наткнулся на трупы трех, как мы предполагаем, террористов».Король разведки произнес эти слова с абсолютно серьезным выражением лица. Алекс представил себе картину поиска коровы и едва подавил смешок: мрачное выражение физиономии Грея и его тон исключали любой намек на несерьезное отношение к сообщению.«Предварительное расследование показало, что смерть этих людей наступила неделю назад или, возможно, раньше. Обратившись к базе данных Национального разведывательного центра, мы убедились, что один из них, Мухаммед аль-Завахири, имел отношение к взрыву на Центральном вокзале, совершенному террористом-смертником. Кроме того, этот человек возглавлял преступную группировку, занимавшуюся сбытом наркотиков на всем Восточном побережье. В числе убитых и некий Аднан аль-Рими, который, по нашему мнению, являлся одним из боевиков аль-Завахири. Личность третьего пока не установлена. Используя данные, полученные Национальным разведывательным центром, Федеральное бюро расследований произвело арест пяти связанных с аль-Завахири лиц и конфисковало значительное количество наркотиков, наличных денег и множество единиц огнестрельного оружия».Этот парень виртуозно владеет искусством вашингтонских игрищ, подумал Алекс. Дал публике понять, что главная заслуга в этом деле принадлежит Национальному разведывательному центру, не забыв, впрочем, и о Федеральном бюро расследований. Успех в округе Колумбия, как известно, измеряется притоком бюджетных долларов и размерами поля деятельности. Любой забывший об этом бюрократ подвергает себя серьезной опасности. Каждое правительственное ведомство время от времени нуждается в услуге братских организаций, и Грей, прибегая к бейсбольной терминологии, умело прикрыл все свои базы.«Один из самых любопытных аспектов этого инцидента состоит в том,— продолжал Грей, –что аль-Завахири, согласно предварительному расследованию, лично застрелил своих компаньонов, а затем покончил с собой. Во всяком случае, пока мы придерживаемся этой версии, поскольку в дальнейшем может оказаться, что его смерть каким-то образом связана с нелегальной транспортировкой наркотиков. Каково бы ни было истинное положение вещей, мы не сомневаемся в том, что этот инцидент вызовет ударную волну во всем террористическом сообществе. И это произойдет в то время, когда мы — Соединенные Штаты — добились серьезных и явно видимых успехов в нашей борьбе с террором.Он помолчал немного, а потом четко произнес:— А теперь позвольте мне представить вам президента Соединенных Штатов».Это была стандартная процедура для подобного рода пресс-конференций. Грей внятно излагал фактическую сторону дела, после чего появлялся харизматический Джеймс Бреннан, который, если снова прибегнуть к бейсбольной лексике, отправлял мяч далеко за пределы стадиона. В его насыщенной гиперболами речи четко прослеживалось, кто, по его мнению, лучше других способен защитить страну.Едва Бреннан начал спич, Алекс снова обратил взор на даму за стойкой бара. Он прекрасно понимал, что к такой женщине, как Кейт Адамс, подгребают по меньшей мере десятка два парней, большинство которых скорее всего более привлекательны, нежели он, и в силу этого имеют более радужные перспективы. Она, вне всякого сомнения, разгадала, какие чувства он к ней питает, и случилось это еще до того, как он сам все осознал.Алекс расправил плечи. «А почему, собственно, я не могу оказаться одним из тех двадцати, кто способен привлечь ее внимание?»Он резко встал, однако дойти до бара не успел — его опередили. На лице Кейт расцвела улыбка, и Алекс понял, что этот парень имеет для нее особое значение. Он вернулся на свое место и продолжил наблюдение. Кейт и ее знакомый отошли к дальнему концу стойки. Было заметно, что они хотят поговорить без свидетелей.Парень был чуть ниже Алекса, но гораздо моложе, бесспорно красивее и, возможно, атлетичнее. Костюм, кстати, безупречно на нем сидевший, был очень дорогой. Скорее всего, это один из высокооплачиваемых корпоративных адвокатов или профессиональных лоббистов, подумал Алекс. Каждый раз, когда Кейт смеялась, агенту секретной службы казалось, что он получает мясным секачом по черепу.Алекс опрокинул в себя остатки спиртного и уже готов был уйти, как вдруг услышал свое имя. Подняв глаза, он увидел, что Кейт манит его пальчиком. Он неохотно откликнулся на призыв.— Алекс, познакомьтесь с Томом Хемингуэем. Том, это Алекс Форд, — сказала Кейт, когда он подошел к стойке бара.Рукопожатие Тома оказалось столь крепким, что Алекс, несмотря на свою незаурядную силу, ощутил боль. Он невольно взглянул на руку Тома. Ну и пальцы! Костяшки были такими мощными, что казались выкованными из стали. Таких сильных рук Алексу видеть еще не доводилось.— Секретная служба, — констатировал Том, бросив взгляд на красный значок на лацкане пиджака Алекса.— Точно. А вы?— Я тружусь в одной из тех контор, название которых просто нельзя произносить вслух. Если я вам ее назову, то мне сразу придется вас прикончить, — с улыбкой произнес Хемингуэй.— У меня имеются друзья в ЦРУ, армейской разведке, Национальном разведывательном центре и в Агентстве национальной безопасности, — не пытаясь скрыть неприязни, произнес Алекс. — Так с кем же вы?— Я говорю вовсе не об этих почти открытых конторах, Алекс, — ухмыльнулся Хемингуэй.— С каких это пор Министерство юстиции якшается с такими забавными типами, как этот? — спросил Алекс, обращаясь к Кейт.— Вообще-то мы ведем одно общее дело, — вместо нее ответил Том. — Моя контора и Министерство юстиции. Кейт выступает в роли ведущего юридического консультанта, а я служу своего рода связным.— Думаю, что лучшего партнера, чем Кейт, вам не найти! — Алекс решительно поставил пустой стакан на стойку. — Я, пожалуй, пойду.— Не сомневаюсь, мы скоро увидимся, — торопливо произнесла Кейт.Алекс ничего ей не ответил.— Побудьте еще здесь, Том, — обернулся он к Хемингуэю. — Только не проговоритесь случаем, где служите Дяде Сэму. Мне очень не хочется, чтобы вас понизили в должности, после того как вы прикончите бедолагу, который задавал вам слишком много вопросов.И он отошел, затылком чувствуя злобный взгляд Тома. Тревожного взгляда Кейт, которым она проводила его, он не почувствовал.Да, подумал Алекс, вдохнув свежего ночного воздуха. Дерьмовый конец дерьмового дня… Он решил пройтись немного пешком, чтобы джин и трио жирных маслин успели хорошенько замариновать его душу. Наверное, следовало взять вторую порцию…Глава 6Президентский кортеж возвращался в Белый дом, завершив очередную экспедицию по сбору средств. Машины неслись по пустынным улицам, один за другим проскакивая перекрестки. Движение на них было перекрыто. Одна только эта привилегия могла бы быть серьезным основанием выдвинуть свою кандидатуру на пост президента для вечно торчащих в пробках обитателей округа Колумбия. Грей провел вечерний брифинг и уже успел проинформировать босса о последних данных разведки. Бреннан, удобно устроившись на заднем сиденье, тщательно изучал результаты опроса общественного мнения. Грей, устремив холодный взгляд в пространство перед собой, перебирал в уме детали сложившихся обстоятельств.— При всем моем к вам уважении, сэр, — после продолжительного молчания произнес он, — должен заметить, что все эти проводимые каждые четверть часа опросы вряд ли могут повлиять на исход выборов. Ваш соперник, сенатор Дайсон, простите меня, играет в низшей лиге. Нет сомнения, что победите вы. Причем с огромным перевесом. Поэтому, — дипломатично добавил Грей, — вы можете позволить себе сосредоточиться на действительно важных предметах.Бреннан фыркнул, отложив в сторону листки с результатами опроса:— Картер, вы совсем не политик. Нельзя говорить о победе, пока не подсчитан последний голос. Однако не сомневаюсь, что своим существенным превосходством в гонке я во многом обязан вам.— А я высоко ценю, сэр, ту поддержку, которую вы оказали мне в то время, когда я так бездарно начал свою работу.К слову сказать, Бреннан не раз испытывал серьезные позывы прогнать Грея — в этот его «бездарный» период, о чем Король разведки, естественно, прекрасно знал. Вообще-то он не стремился бросаться лизать чью бы то ни было высокопоставленную задницу, но если это все же приходилось делать, то ягодицы лидера свободного мира были не самым скверным объектом.— Вы не вышли еще на каких-нибудь аль-Завахири, Картер?— Этот инцидент, мистер президент, — нечто из ряда вон выходящее.Грей никак не мог понять, почему в случае с аль-Завахири все так получилось. Шефу Национального разведывательного центра очень хотелось верить, что его тактика засылки «кротов» в террористические организации и попытки сталкивать террористов лбами начали приносить свои плоды. Однако Грей был слишком опытным разведчиком и достаточно подозрительным человеком, чтобы полностью исключать другие варианты.— Как бы то ни было, аль-Завахири принес нам отличную прессу.Грей с большим трудом подавил желание сказать, что он думает по этому поводу. За время службы ему не раз доводилось проявлять чудеса предусмотрительности. Ветеран разведки работал уже с несколькими президентами, и все они были очень похожи на Бреннана. Нельзя сказать, что люди эти были порочными от рождения, но Грей заметил, что, достигнув вершин власти, они вдруг начинали проявлять свои человеческие слабости гораздо чаще, нежели их рядовые сограждане. Грей считал, что президенты великой страны по сути своей есть эгоистичные, самовлюбленные существа, сформировавшиеся и получившие закалку в горниле политических битв. Все как один громогласно заявляли, что они заняли этот пост, дабы творить добро, воплощать в жизнь свои исключительно правильные программы, вести партию к дальнейшим успехам, хотя, по мнению Грея, конечной их целью оставался всего лишь трон в Овальном кабинете. В мире нет ничего слаще власти, а президент Соединенных Штатов — воплощение власти в ее высшей форме. По наркотическому воздействию на личность даже героин в сравнении с властью — простое плацебо.Но даже если случится так, что этой ночью Бреннан внезапно отдаст концы, его место готов занять вполне достойный вице-президент, и страна продолжит свое поступательное движение. Грей считал, что, если Бреннан проиграет выборы и трон в Овальном кабинете перейдет к его оппоненту, страна ничего не потеряет. Президенты — продукт вполне заменимый, что бы там ни думали по этому поводу сами президенты.— Не сомневайтесь, мистер президент, вы узнаете о новом аль-Завахири в тот же момент, когда о нем узнаю я.Бреннан был слишком опытным политиком, чтобы поверить в это. Согласно процветающей в Вашингтоне традиции шефы разведки утаивали часть информации от своих президентов. Тем не менее, Бреннан предпочитал держать пользующегося популярностью Грея на свободном поводке. Картер Грей был профессиональным разведчиком, а разведчики обязательно должны что-то скрывать. Стремление к тайне, очевидно, заложено в их генах. Возможно, шпионы опасаются, что, поделившись всем, что им известно, они просто станут никому не нужными.— Отдыхайте, Картер. Постарайтесь выспаться. Увидимся утром, — сказал президент, когда они покинули бронированное убежище.Свита Бреннана высыпала из автомобилей кортежа. Ведущим советникам президента и организаторам его предвыборной кампании крайне не понравилось, что босс решил прокатиться туда и обратно в обществе только Грея. Без свидетелей. Всем было ясно, что это просто кость, которую президент швырнул Королю разведки за его удачный ход с аль-Завахири. Впрочем, этот ход пошел на пользу и самому президенту. На встрече, где сегодня собирались средства, своим выступлением Грей нагнал такого страху на богатеев, что те выписали в предвыборный фонд не один жирный чек. Облаченная в смокинги толпа отвалила сегодня партии Бреннана более миллиона долларов. Куш этот, бесспорно, стоил поездки в обществе президента.Через несколько мгновений Грей уже выехал из Белого дома. Несмотря на совет президента, у него не было ни малейших намерений отправляться в постель, и сорок пять минут спустя он уже шагал по территории штаб-квартиры НРЦ, расположенной в округе Лоудоун, штат Виргиния. НРЦ охранялся ничуть не хуже, чем Управление национальной безопасности в штате Мэриленд. Две армейские роты, насчитывающие четыре сотни солдат, были призваны обеспечивать наружную охрану, и военные получали право доступа в здания центра лишь в случае серьезной катастрофы. Со стороны казалось, что главный корпус, от стен которого открывался прекрасный вид на сельскую Виргинию, был сооружен целиком из стекла. Но на самом деле окон в доме не было вовсе. За стеклянными панелями скрывались толстые бетонные стены, покрытые специальной субстанцией, не позволяющей ни человеческому, ни электронному взгляду проникнуть внутрь здания.В здании круглосуточно работали более трех тысяч мужчин и женщин. Используя наисовременнейшие методы и самую изощренную технику, они охраняли безопасность Америки, в то время как другие разведывательные ведомства ежесекундно снабжали их свежими данными.После террористического акта одиннадцатого сентября и полной неспособности ЦРУ обнаружить в Ираке оружие массового уничтожения многие политические лидеры США стали задаваться вопросом, не является ли вся американская разведывательная система раздираемым внутренними противоречиями колоссом на глиняных ногах. Попытки правительства реформировать систему провалились, лишь усилив хаос. Это произошло в то время, когда требовалась предельная ясность, а разведка в глазах публики превратилась в один из важнейших инструментов национальной политики. К бесчисленному множеству разведывательных ведомств добавились Разведывательное управление ФБР и Национальный антитеррористический центр, шеф которого получил право делать доклады непосредственно президенту. Реформа разведки ничуть не помогла справиться со старой бедой — шпионские конторы делали все, чтобы не делиться информацией друг с другом.В конечном итоге, как считал Грей, здравый смысл возобладал и один человек на уровне министра получил жизненно важный финансовый и оперативный контроль над всеми ведомствами. Само собой разумеется, человек этот стал во главе собственного агентства со своим персоналом и операционным центром. В разведывательном сообществе существует старая максима, суть которой сводится к тому, что «аналитики опускают вас в политический кипяток, а те, кто проводит секретные операции, отправляют вас в тюрьму». Если Грею и предстояло когда-нибудь пасть, то он хотел быть лично ответственным за свое падение.Грей вошел в здание, благополучно преодолел биометрическую идентификацию личности и в лифте поднялся на верхний этаж.Это была небольшая, хорошо освещенная комната. Грей уселся за стол и водрузил на голову наушники с микрофоном. Кроме него в помещении находились еще четыре человека. К одной из стен был прикреплен большой экран, на столе перед шефом разведки лежало досье на человека по имени Салем аль-Омар. Содержание папки Грей знал наизусть.— Час поздний, давайте начнем, — сказал он.Свет был тут же притушен, экран ожил, и они увидели человека, сидящего на стуле посреди камеры. На нем было синее тюремное облачение, однако руки и ноги его были свободны от оков. Черты лица пленника говорили о его ближневосточном происхождении, выражение глаз было испуганным, но в то же время в нем можно было уловить вызов. Грей давно понял, что все эти люди ведут себя нагло и вызывающе. Они напоминали ему отдельных персонажей Достоевского — маргиналов, потерявших место в жизни, запутавшихся в своих мыслях и заговорах, уповающих на анархию. Лицо аль-Омара было лицом фанатика, одержимого злыми силами. Вот такой же отнял у Грея двух самых дорогих ему людей.Благодаря спутниковой связи звук и изображение на экране были абсолютно четкими, несмотря на то, что аль-Омар находился в тысячах миль от Вашингтона, в застенке, о существовании которого знали всего несколько человек.Грей по-английски задал аль-Омару вопрос. Пленник ответил по-арабски. На лице его появилась самодовольная улыбка.— Мистер аль-Омар, — продолжил Грей на безукоризненном арабском, — я свободно говорю по-арабски, и даже лучше вас. Мне известно, что вы много лет жили в Англии и изъясняетесь по-английски лучше, чем на своем родном наречии. Поэтому я настойчиво рекомендую вам перейти на английский, дабы исключить возможное недопонимание.Улыбка сползла с лица аль-Омара, и он выпрямил спину.Грей, теперь уже по-английски, обратился к нему с предложением: араб должен был начать работать на США и внедриться в одну из самых опасных террористических организаций, действующих на Ближнем Востоке. На это предложение последовал мгновенный отказ. При этом аль-Омар добавил:— Я понятия не имею, о чем вы говорите.— По сведениям Государственного департамента США, в мире сейчас насчитывается девяносто три террористических организации, большинство которых базируются на Ближнем и Среднем Востоке, — бесстрастно пояснил Грей. — Нам точно известно, что вы состоите по меньшей мере в трех из них. Вы были задержаны с поддельным паспортом, и кроме того, у вас обнаружили подробную схему моста Вудро Вильсона плюс материалы для изготовления мощного взрывного устройства. Если вы не будете работать на нас, то рискуете оказаться в крайне неприятном положении.Аль-Омар улыбнулся и, склонившись к камере, произнес:— Много лет назад в Иордании меня допрашивали ваши цэрэушники, ваши военные и люди из так называемой «команды тигров». Они подсылали ко мне женщин в одном нижнем белье, которые мазали меня своей менструальной кровью. По крайней мере они утверждали, что это кровь. Это делалось для того, чтобы я становился нечистым и не мог возносить молитвы. Они прижимались ко мне и сулили любовные утехи, если я начну говорить. Когда я им отказывал, меня били. — Аль-Омар откинулся на спинку стула и продолжил: — Меня грозили изнасиловать и обещали заразить СПИДом, от которого я умру. Но мне на все это плевать. Истинные последователи Магомета, в отличие от вас, христиан, не страшатся смерти. Именно этот страх и является вашей величайшей слабостью, которая приведет вас к полному уничтожению. Ислам восторжествует. Так сказано в Коране. Ислам будет править миром.— Нет, Коран этого не говорит, — возразил Грей. — Ни в одной из своих ста четырнадцати сур. Магомет нигде не говорит также о мировом господстве.— Вы читали хадис?! — изумленно спросил аль-Омар, упомянув книгу, где содержалось жизнеописание пророка Магомета и приводились все его высказывания.— Я читал Коран по-арабски. Западным ученым, к сожалению, так и не удалось как следует перевести эту великую книгу. Так вот, мистер аль-Омар, вам, как никому, следует знать, что ислам на самом деле является миролюбивой, призывающей к терпимости религией, хотя, как религия, он защищает себя всеми силами. Последнее вполне объяснимо, поскольку некоторые так называемые культурные цивилизации, начиная с Крестовых походов, пытались обратить мусульман в свою веру. Вначале это делалось с помощью меча, а затем и пушек. Несмотря ни на что, в хадисе сказано, что даже во время джихада следует щадить ни в чем не повинных детей и женщин.— Как будто среди них можно найти неповинных, — парировал аль-Омар. — Мусульмане должны бороться со всеми, кто нас притесняет.— Мусульмане составляют примерно одну пятую человечества, и подавляющее большинство ваших собратьев верят в свободу слова, независимую печать и равенство перед законом, обеспечивающим защиту их прав. Более половины всех мусульман живут в странах с демократической формой правления. Я знаю, что вы обучались в медресе в Афганистане и ваше знание Корана ограничено механическим запоминанием. В силу этого я готов простить вам ваше невежество в вопросах теологии.Грей умолчал сейчас о том, что курс наук в медресе включал в себя владение оружием и тактику ведения священной войны. Благодаря подобной ориентации это учебное заведение получило сомнительный титул «исламский Вест-Пойнт».— Вы мечтали быть шахидом, однако вам не хватило ни фанатизма, ни силы духа. Не смогли вы стать и моджахедом. Для этого тоже требуется твердый характер и военная жилка. Ни тем, ни другим вы не обладаете.— Вы увидите, что у меня хватит мужества умереть за ислам.— Ваша смерть не принесет мне никакой пользы. Мне надо, чтобы вы на нас работали.— Пошли вы к дьяволу!— Этого можно достигнуть либо легким, либо тяжелым путем. — Грей посмотрел на часы. Он не спал вот уже более тридцати часов. — Ведь для достижения райского блаженства существует масса способов.— Я уйду на небо так, как мне хочется, — презрительно фыркнул аль-Омар.— Ваши жена и дети остались в Англии, — произнес Грей.Пленник снова откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и с каменным выражением лица произнес:— В иной жизни мерзавцы вроде вас станут нашими рабами.— Сын и дочь, — продолжал Грей, словно не слышал последних слов аль-Омара. — Я понимаю, что судьба женщин вас не очень заботит. Однако мальчик…— Мой сын с радостью умрет…Грей не дал ему закончить:— Я не стану убивать вашего сына. На него у меня иные планы. Насколько я знаю, ему недавно исполнилось восемнадцать месяцев.На лице аль-Омара появились признаки тревоги.— Откуда вам это известно? — спросил он.— Вы, как я понимаю, намерены воспитывать его в исламской вере?Аль-Омар молча смотрел в камеру.— Итак, если вы не согласитесь на сотрудничество с нами, — продолжал Грей, — я возьму мальчика у матери, и его усыновит любящая пара, которая станет растить его согласно своим взглядам. — Грей выдержал паузу. — Его воспитают в Америке в христианских традициях. Но этого может и не случиться. Все зависит от вас.Аль-Омар поднялся со стула и сделал несколько неверных шагов. Чьи-то руки вернули его на место.Он что-то пробормотал по-арабски, но было непонятно что. Через несколько мгновений он окончательно потерял над собой контроль. Лишь ценой невероятных усилий охране удавалось удерживать его на месте. Он продолжал изрыгать проклятия, и ему лентой заклеили рот.— За последние несколько лет от рук вам подобных погибли семь тысяч восемьсот шестнадцать американцев! — Грей отбросил от себя файл. — И это только на американской земле. А если посчитать тех, кто погиб за пределами США, число смертей составит почти десять тысяч. Некоторые из этих жертв были детьми, которым не дали возможности вырасти и обратиться вообще к какой-либо вере. На решение я даю вам сутки. И прошу максимально внимательно рассмотреть наше предложение. Если вы согласитесь с нами работать, то вы и ваша семья будете жить как вам заблагорассудится и в полном комфорте. Но если вы сделаете иной выбор… — Грей кивнул сидящему рядом с ним человеку. Экран погас.Босс разведки устало потер ладонью глаза. Перед ним на столе лежало шесть досье. Четыре из них были собраны на подобных аль-Омару обитателей Ближнего Востока, пятое — на неонациста из Арканзаса, шестое — на Ким Фонга, члена террористической группы из Юго-Восточной Азии, имевшей связи с ближневосточными группировками. Все эти люди были заключенными-«призраками» и содержались в тайных тюрьмах. О том, что они арестованы, знали лишь Картер и еще несколько избранных лиц из его окружения. Во всех «горячих точках» мира Национальный разведывательный центр по примеру ЦРУ имел тайные военизированные подразделения, задачей которых был захват опасных лиц без предоставления им каких-либо юридических прав.Грей сделал те же предложения и другим «призракам», но способы давления (или соблазнения) каждый раз зависели от данных, которые удалось собрать. Деньги действуют на террористов гораздо сильнее, чем это можно предположить. Богатые редко взрывают себя и разносят в клочья других по религиозным или иным причинам. Однако они частенько манипулируют людьми, чтобы те делали это для них. Если хотя бы трое примут сейчас его предложение, думал Грей, это будет большая удача. Да. Сейчас хватило бы и троих.Час спустя Грей вышел из здания Национального разведывательного центра. Сотрудничать согласился лишь парень-скинхед, после того как Грей пригрозил передать его в лапы базирующейся в Латинской Америке радикальной и славящейся склонностью к насилию группе антифашистов. Во всем остальном ночь принесла ему одни разочарования.Шагая к машине, Грей размышлял о стоящих перед ним проблемах. Степень насилия со стороны каждой из противоборствующих сторон неуклонно возрастала. И чем более чувствительный удар наносил один из противников, тем больнее пытался ударить в ответ другой. Пустив в ход малую толику своего ядерного арсенала, Соединенные Штаты могли бы в мгновение ока стереть с лица земли весь Ближний Восток, превратить в дым всех его обитателей, а заодно и уничтожить святые места двух главных мировых религий. Если исключить этот немыслимый сценарий, то других решений проблемы Грей просто не видел. Это не было войной профессиональных бронированных батальонов с толпой людей в тюрбанах, размахивающих автоматами и реактивными гранатометами. Суть конфликта состояла не только в религиозных противоречиях. Это была война различных образов мысли и представлений о том, как следует жить. В этой схватке сливались воедино политические, социальные и культурные воззрения, образуя таким образом бесконечно сложные сообщества испытывающих колоссальное напряжение людей. Иногда Грей думал, что борьбу следует вести не с помощью солдат и разведчиков, а при содействии психиатров и юридических советников. Однако ему не оставалось ничего иного, кроме как, проснувшись утром, приступать к своей работе.Грей сидел, откинувшись на потертую кожу «шевроле-сабербана», а сопровождавшая его машину вооруженная охрана внимательно вглядывалась в темноту вокруг. На пятнадцать минут он смежил веки и открыл глаза, когда машина сбавила ход, а под колесами послышалось знакомое шуршание гравия на подъездной аллее, ведущей к его неброскому жилищу. Оно охранялось ничуть не хуже, чем убежище вице-президента в Обсерватории военно-морского флота. Президент Бреннан не мог допустить, чтобы с шефом разведки произошли неприятности.Грей жил в одиночестве, но это вовсе не было его решением. Он вошел в дом, выпил бутылку пива и поднялся наверх. Необходимо поспать хотя бы несколько часов. Прежде чем улечься, он снял — это стало его привычкой — с каминной доски две фотографии. На одной из них была изображена его жена Барбара, рядом с которой он провел большую часть своей сознательной жизни, на второй — дочь Маргарет, их единственный ребенок. Мэгги, как все ее когда-то звали. Он так и не привык употреблять в отношении членов своей семьи прошедшее время. Но как по-иному можно обращаться к тем, кого нет в живых и кто предан земле? Грей поцеловал обе фотографии и вернул их на место.Груз привычной депрессии обычно долго не позволял ему погрузиться в сон. Сегодня же он заснул быстрее обычного, чтобы, поднявшись через пять часов, снова вступить в сражение, в ту схватку, которая, по его мнению, была единственным по-настоящему важным делом.Глава 7Ночная прогулка увела Алекса на восток, и вскоре он оказался на хорошо знакомой ему Пенсильвания-авеню, рядом с домом номер 1600. Все пространство между Белым домом и парком Лафайет украшали вязы и передвижные надолбы, между которыми торчали сторожевые будки. Служба охраны сделала все, чтобы эти сооружения не напоминали своим видом пулеметные гнезда тюремной стражи. Однако вне зависимости от числа недавно высаженных деревьев и новых цветочных клумб ключевым словом в этой округе оставалось «безопасность».— Привет, Алекс, — произнес человек в строгом костюме, выходя из служебной калитки.— Ты со службы или на службу, Бобби?— Разве ты видишь торчащие из моей задницы наушники? Я иду домой к своей малышке и ребятишкам, если они, конечно, еще не съехали оттуда. Это вполне вероятно, поскольку я там почти не бываю. А тебя-то что сюда принесло?— Ты же знаешь, что, если в тебе засел долг перед ПСОША (так агенты секретной службы величали между собой президента Соединенных Штатов Америки), ты от него не в силах избавиться.— Точно. Тем не менее, я жду не дождусь того времени, когда буду видеть семью чаще, чем раз в год.— Тебя включили в мобильную агитбригаду?— Включили, — кивнул Бобби. — Мы отправляемся послезавтра, чтобы пожать множество рук и произнести кучу речей на территории от Айовы до Миссисипи.— А сегодня Бреннан собирал средства. Лобызался ради бабок. Мне повезло, и я остался здесь.— Действительно повезло.— Не знаю, слышал ли ты, что та дыра в Пенсильвании, где он появился на свет, решила переименовать себя в город Бреннан. Он собирается побывать там во время кампании, чтобы осчастливить своим присутствием торжество. Вот и толкуй после этого о тщеславии. — Бобби склонился к Алексу и негромко сказал: — Парень он неплохой. Да что говорить, я даже голосовал за него. Но страшно скользкий. Если бы ты знал, что он вытворяет на стороне…— Не он первый.— Если бы избиратель по имени мистер Общественность знал, что мы делали…Бобби ушел, а Алекс посмотрел на парк Лафайет, где собирались «лица, протестующие против политики Белого дома», как вежливо величали этих типов сотрудники секретной службы. Плакаты, палатки и странного вида граждане всегда привлекали Алекса. Раньше их здесь было гораздо больше и вся округа пестрела броскими баннерами. Но еще до событий одиннадцатого сентября на граждан с плакатами началось наступление, а модернизация территории вокруг резиденции президента оказалась хорошим предлогом, чтобы вообще изгнать их отсюда. Но даже самые беспомощные граждане Соединенных Штатов обладают определенными правами, и кое-кто из бывших протестантов, вступив в контакт с Союзом в защиту гражданских прав, вчинил судебный иск за право вернуться. Верховный суд встал на их сторону. Однако всего лишь двое из них воспользовались этим вердиктом и вернулись на свои посты.За время своих бдений в Белом доме Алекс сумел познакомиться кое с кем из протестующих. Многие из них были официально признаны умалишенными и в силу этого обстоятельства пользовались особым вниманием секретной службы. Алекс хорошо помнил одного парня, который одевался лишь в галстуки, размещая их в стратегических частях своего тела. Но далеко не все его собратья были кандидатами в психушку. Не был таковым и тот человек, которого хотел сегодня повидать Алекс. Он остановился у нужной палатки и позвал:— Оливер, это Алекс Фокс. Вы там?— Его нет здесь, — презрительно ответил женский голос. Алекс оглянулся и увидел женщину с бумажным стаканчиком в руках. В стаканчике дымился горячий кофе.— Как дела, Адельфия?— Лишенные намека на мораль доктора безнравственно младенцев убивать! Вот как у нас идти дела.Эту женщину можно обвинить в чем угодно, только не в равнодушии, подумал Алекс. Вполне возможно, что ее одержимость где-то в других местах принимала экстремальные формы, но Алекс уважал женщину хотя бы за то, что у нее, по крайней мере, были какие-то убеждения.— Да, я об этом слышал, — сказал он и, уважительно помолчав, спросил: — А где Оливер?— Сказала я же вам, что здесь его нет. Он куда-то уйти.— Куда?Алекс прекрасно знал, где живут Стоун и Адельфия, но не хотел, чтобы женщина знала о том, что агент секретной службы располагает этой информацией. Адельфия, как он успел понять, страдала паранойей.— Я есть не его нянька, — заявила она и отвернулась.Алекс улыбнулся. Он давным-давно догадался, что дама неравнодушна к мистеру Стоуну. Большинство агентов считали Оливера Стоуна безвредным чудаком, взявшим себе по какой-то неизвестной, но явно нелепой причине имя знаменитого кинорежиссера. Алекс, не поленившись познакомиться с ним поближе, обнаружил, что Оливер Стоун эрудированный и очень вдумчивый человек, разбирающийся в хитросплетениях мировой экономики и политики гораздо лучше, чем ученые зануды с противоположной стороны улицы. Особенно хорошо Стоун знал детали всех известных политических заговоров и был настоящим докой в вопросах конспирации. За последнее он получил у агентов прозвище Кинг-Конг. Кроме того, Стоун дьявольски хорошо играл в шахматы.— Если увидите Оливера, — сказал Алекс, обращаясь к Адельфии, — скажите ему, что его хотел видеть агент Форд. Ведь вы же меня знаете, не так ли?Адельфия ничем не показала, что слышит его, но это ничего не означало. Надо было знать Адельфию.Алекс пошел к машине, но через некоторое время увидел нечто такое, что заставило его остановиться. На дальнем углу улицы двое мужчин — черный и белый — что-то делали с банкоматом, приютившимся между двумя домами. На мужчинах были комбинезоны с надписью «Техническая служба», а у тротуара стоял фургон с названием компании и телефоном.Алекс нырнул в тень, достал свой сотовый и набрал номер. Автоответчик официальным тоном сообщил ему время работы компании и прочее. Алекс быстро заглянул в фургон, достал значок сотрудника секретной службы и подошел к рабочим.— Привет, парни. Вы что, обслуживаете машину?Один из двух, бросив взгляд на значок, кивнул:— Точно. Ночная работа. Если не везет, так не везет.Алекс посмотрел на банкомат, и его опытный взгляд заметил то, что должен был заметить.— Вы разве не члены профсоюза?— Члены четыреста пятьдесят третьего низшего отделения. Утешает то, что за ночную работу идет двойная плата.«Ага, вот оно!»Алекс достал пистолет и направил на них ствол.— Откройте машину.— Вы же из секретной службы. Какое вам дело до банкомата? — злобно спросил черный.— Я вовсе не обязан вам что-то объяснять, но секретная служба, чтоб вы знали, была создана для того, чтобы охранять валюту Соединенных Штатов. — Алекс прицелился черному в голову и приказал: — Открывай!Внутри банкомата он увидел не меньше сотни кредитных карточек.Алекс зачитал парочке правило Миранды, затянул на их запястьях пластиковые наручники и позвонил в полицию. Пока они ждали прибытия копов, черный спросил:— Мы занимаемся этим давно, и никаких проблем. Как, дьявол вас побери, вы догадались?— На приемном слоте я увидел устройство, которое считывает пин-код. Это позволяет вам клонировать карты. Но и это не все. Банки отличаются особой скаредностью, и ни один из них ни за что не согласится платить паре членов профсоюза двойную плату за обслуживание банкомата среди ночи.Когда полиция увезла умельцев, Алекс продолжил путь к машине. Даже после столь успешного, хотя и несколько неожиданного предприятия он продолжал думать о Кейт Адамс. О девушке, которая днем сражалась с правонарушениями, а по вечерам разливала напитки, и, судя по всему, состояла в близкой дружбе с обладающим здоровенными кулачищами и работающим в неведомом суперсекретном ведомстве парнем по имени Том Хемингуэй.Алексу оставалось лишь надеяться, что следующий день начнется более удачно.Глава 8Стоун, Милтон, Робин и Калеб гуськом шагали по главной тропе расположенного посередине Потомака острова. Остров носил имя Теодора Рузвельта и был давно превращен в мемориальный парк бывшего президента и героического заместителя командира знаменитого кавалерийского полка «Мужественные всадники». Вскоре они добрались до открытого места, где возвышалась гигантская статуя самого Рузвельта. Тедди стоял с поднятой вверх правой рукой, и казалось, что он дает клятву верности стране — через девяносто лет после своей смерти. Территория вокруг монумента была вымощена выложенным узорами кирпичом, над окружающим скульптуру рукотворным каналом возвышались арки мостов с двумя фонтанами по обе стороны статуи.Оливер сел, скрестив ноги, перед монументом, другие последовали его примеру. Стоун был фанатом Теодора Рузвельта, и именно по этой причине они оказались именно здесь. Но, явившись сюда в столь поздний час, они невольно стали правонарушителями, ибо на ночь мемориал закрывался.Стоун торжественно произнес:— Очередное заседание Верблюжьего клуба объявляю открытым. Ввиду отсутствия формальной повестки дня я предлагаю, чтобы мы обсудили результаты наших наблюдений, которые удалось провести со времени последнего собрания. После этого мы перейдем к дискуссии на новую тему. Члены клуба меня поддерживают?— Я поддерживаю, — автоматически отреагировал Робин.— Тех, кто за, прошу сказать «да».Раздалось общее «да», и Стоун открыл принесенный в рюкзаке блокнот. Робин выудил из кармана смятые листки бумаги, Милтон извлек на свет божий ноутбук. Затем он достал из нагрудного кармана пузырек с антисептиком и тщательно протер руки. Стоун просмотрел свои записи, посветив себе фонариком, Робин ограничился вздрагивающим светом зажигалки.— Сегодня вечером Бреннан выезжал из Белого дома, — доложил Стоун. — В машине вместе с ним был Картер Грей.— Эта парочка, похоже, срослась где-то на уровне бедер! — заметил Робин.— Как Эдгар Гувер и Клайд Толсон,[267] — насмешливо добавил Калеб, чуть приподняв свой котелок.— А мне они больше напоминают пару Ленин — Троцкий, — проворчал Робин.— Выходит, ты не очень доверяешь Грею? — спросил его Стоун.— Разве можно доверять уроду, которому нравится, что его величают Король? Таким верить невозможно, — ответил Робин. — Что же до Бреннана, то он, по моему мнению, должен благодарить свою звезду за существование террористов. Если бы их не было, его задница пополнила бы ряды безработных.— Мы снова читаем газеты? — с веселым удивлением воскликнул Стоун.— Только для того, чтобы посмеяться. Как и все нормальные люди.— В одном пункте я с тобой категорически не согласен, — задумчиво произнес Стоун. — Джеймс Бреннан талантливый политик, и он умеет заставить людей ему доверять. Да, он не без червоточины, и у него есть некие собственные планы.Робин внимательно посмотрел на него:— Сдается мне, ты говоришь сейчас не столько о нашем президенте, сколько о Картере Грее.Этот обмен репликами прервал Милтон. Возбужденно размахивая руками, он заявил:— А я, сопоставив факты, обнаружил целый ряд заговоров глобального масштаба, о которых молчат буквально все средства массовой информации.— А я, — сказал Робин, вглядываясь в свои заметки, — точно знаю о трех случаях, когда действующий спикер палаты представителей изменял своей весьма привлекательной супруге.— Точно знаешь? — скептически поинтересовался Калеб, подняв глаза на приятеля. — Сам видел?— Почти что. Кое-кто держит меня в курсе. Несмотря на осложнения, которыми закончились амурные похождения некоторых его предшественников, наш почтенней конгрессмен продолжает совать свой крошечный орган туда, где ему быть не положено. Здесь у меня все записано! — Он помахал в воздухе своими бумажками.— Кое-кто — это кто? — пристал к нему Калеб.— Если тебе так хочется знать — это занимающие высокое положение источники, которые желают сохранить анонимность. Числом два, — заявил Робин, заталкивая в карман заметки с разоблачением сексуальных подвигов спикера палаты.— Все это хорошо, но позвольте мне познакомить вас с моими данными, — раздраженно прервал их Милтон. Все замолчали, и он добрых двадцать минут с энтузиазмом доказывал существование преступных связей между Великобританией и Северной Кореей, которые якобы заключили альянс в целях интенсификации всемирного терроризма и возможной атаки на евро. Обрушение евро, по его мнению, должно было стать следствием политического заговора в Йемене, за которым стоит один из ведущих членов королевской семьи Саудовской Аравии.— Я считаю, что мои теории еще раз со всей очевидностью говорят о всемирном апокалипсисе, и он уже не за горами, — закончил Милтон.Члены клуба, ошеломленные, хранили молчание. Впрочем, это была их всегдашняя реакция, после того как Милтон в очередной раз обрушивался на кого-нибудь со своими диатрибами.Первым пришел в себя Робин.— Все это очень интересно, Милтон, но не кажется ли тебе, что альянс Великобритания — Северная Корея — дело труднодостижимое? На мой взгляд, твоя гипотеза построена с большими натяжками. Я хочу сказать, что эти проклятые корейцы начисто лишены чувства юмора, а англичане, что бы ты о них ни думал, парни остроумные. Поэтому союз между ними вряд ли возможен.— А у тебя, Калеб, имеется что-то интересное? — спросил Стоун.Калеб немного подумал и сказал:— Мы страшно испугались, когда не смогли найти нашу голландскую Библию.Члены клуба смотрели на него, ожидая продолжения.— Неужели не ясно?! — воскликнул Калеб. — Это же Библия с цветными рисунками Ромейна де Хооге! Его считают лучшим голландским иллюстратором конца шестнадцатого — начала семнадцатого века. Но все, к счастью, кончилось благополучно. Библия все время оставалась в коллекции редких книг. Просто ее по ошибке поставили не на то место.— Слава Богу, — саркастически произнес Робин. — Очень не хотелось бы, чтобы почивший в бозе в семнадцатом веке Ромейн разгуливал по городу.Явно разочарованный всей информацией, Стоун вновь обратился к Робину:— Неужели, кроме шашней любвеобильного конгрессмена, у тебя нет ничего по-настоящему интересного?— Я слишком давно вышел из игры, Оливер, а люди склонны к забывчивости.— В таком случае почему бы нам не приступить к обсуждению более конкретных вопросов?Члены клуба с любопытством подняли глаза на председателя.Стоун глубоко вздохнул. Он не отмечал дни своего рождения так долго, что перестал вспоминать о том, насколько стар. «Шестьдесят один год, — сказал он себе. — Мне шестьдесят один». Давным-давно он основал Верблюжий клуб, чтобы внимательно следить за находящимися у власти людьми и поднимать шум, если дела, по мнению членов клуба, шли не туда, куда следует. Последнее, надо сказать, случалось довольно часто. Стоун стоял на посту у дома номер 1600 по Пенсильвания-авеню. Он наблюдал, записывал результаты наблюдений и боролся за те идеалы, в важность которых люди перестали верить. Оливер Стоун жаждал истины и хотел, чтобы власти несли ответственность за свои поступки.Правда, и он в последнее время стал задумываться — стоит ли игра свеч?— Вы обратили внимание на то, что происходит в стране? — спросил Стоун и обвел взглядом друзей. Те молчали. — Власть хочет заставить нас поверить в то, что мы теперь лучше защищены, — продолжал он. — Но это вовсе не значит, что мы стали более свободными.— Иногда ради безопасности, Оливер, приходится жертвовать свободой, — ответил Калеб, поигрывая своими тяжелыми карманными часами. — Мне это тоже, может быть, не нравится, но я не вижу альтернативы.— Альтернатива в том, что мы должны перестать жить в страхе, — ответил Стоун. — Особенно если этот страх порожден преувеличениями. Люди, подобные Картеру Грею, — мастера в подобного рода делах.— Глядя на Грея в первый год его работы, ты считал, что он очень скоро сойдет с рельсов, но парень каким-то образом ухитрился многое изменить, — недовольно пробурчал Робин.— Это лишь подтверждает мою точку зрения, — ответил Стоун, — поскольку я не верю в то, что кто-то может вдруг оказаться таким умным или таким удачливым. — Он помолчал, подбирая слова, и продолжил: — По моему мнению, Картер Грей наносит вред будущему страны, и я предлагаю в этой связи обсудить наши возможности.Три остальных члена клуба непонимающе взглянули на Стоуна. После довольно долгой паузы Калеб решил нарушить молчание.— Что ты хочешь этим сказать, Оливер? — осторожно спросил он.— Я интересуюсь, что может сделать Верблюжий клуб для того, чтобы Картер Грей был освобожден от должности?— Ты хочешь, чтобы мы скинули Грея?! — изумился Калеб.— Да.— Ну слава Богу! — с издевательским облегчением вздохнул Робин. — А я-то боялся, что ты поставишь перед нами действительно трудную задачу.— Имеются исторические прецеденты, когда лишенные всякой власти люди побеждали власть, — заметил Стоун.— Да, но в реальной жизни Голиаф в девяти случаях из десяти вытряхнет из Давида все дерьмо, — с мрачным видом ответил Робин.— Если все так считают, то я не вижу смысла в деятельности клуба. Мы встречаемся раз в неделю и делимся информацией. Возникает вопрос: ради чего? С какой целью?— Что ж, — сказал Калеб, — кое-какую пользу мы принесли. Мы помогли вскрыть истинные факты, стоявшие за скандалом в Пентагоне. Это удалось потому, что помощник хозяина Белого дома уловил обрывок какого-то разговора и передал его содержание тебе. Не забудь, Оливер, о «кроте» в Управлении национальной безопасности, искажавшем стенограммы заседаний. Вспомни о хитроумных уловках Разведывательного управления Пентагона, до которых докопался Робин.— Все это было сто лет назад, — ответил Стоун. — Итак, я еще раз спрашиваю: каков смысл существования клуба?— Возможно, он похож на все остальные клубы, отличие же его в том, что у нас нет помещения, не подается выпивка и нет возможности общаться с прекрасным полом, — сказал Робин. — Впрочем, чего ждать от клуба, если его члены даже не платят членских взносов? — с ухмылкой закончил он.Прежде чем Стоун успел ответить, все головы повернулись в сторону кустов. Оттуда доносились какие-то звуки. Стоун приложил палец к губам. Звуки, похожие на приглушенный шум лодочного мотора, повторились. Судя по звуку, лодка шла у самого берега острова. Четверка живо собрала рюкзаки и бесшумно слилась с зарослями.Глава 9Оливер Стоун отвел в сторону ветку и вгляделся в мощенное кирпичом пространство перед монументом Рузвельта. Взгляды его друзей также были прикованы к тому, что там происходило.На усыпанной гравием аллее появились два человека. На пластиковом полотнище они несли что-то длинное и тяжелое. Высокий худощавый блондин и низкий плотный черноволосый. Когда они опустили полотнище на землю, Стоун увидел, что пара принесла связанного по рукам и ногам человека. Выдернув из-под него пластик, они, освещая фонариками квадрат за квадратом, осмотрели близлежащее пространство. К счастью, Стоун успел сделать знак, и четверка пригнула головы.Убедившись, что они одни, мужчины вернулись к пленнику. Один из них вынул изо рта несчастного кляп и сунул его себе в карман.Пленник издал несколько звуков, ни один из которых нельзя было назвать членораздельной речью.Низенький натянул на руки резиновые перчатки и вынул из кармана пиджака револьвер. Высокий уже снимал с рук и ног пленника путы. Коротышка достал из сумки почти пустую бутылку, обхватил ее пальцами находящегося в полубессознательном состоянии человека и выплеснул остаток жидкости на его губы и подбородок. Спиртное, определили засевшие в кустах невидимые свидетели.Робин готов был тут же броситься на злодеев, но Стоун остановил его, стиснув плечо; второй, худощавый, был тоже вооружен — из прикрепленной к поясу кобуры выглядывала рукоятка пистолета. Шансов помочь несчастному не было ни малейших, а вот заработать себе смертный приговор — это наверняка.Чернявый тем временем опустился на колени и, вложив рукоятку оружия в правую руку пленника, крепко сжал его пальцы. Возможно, от прикосновения металла несчастный открыл глаза. Посмотрев на склонившегося над ним человека, он закричал:— Простите! Умоляю, не надо! Пожалуйста! Я обо всем сожалею! Простите!Все так же стоя на коленях, палач сунул ствол пистолета ему в рот. Пленный судорожно закашлялся, но коротышка нажал на спуск.Когда вздрогнувшие от выстрела «верблюжатники» открыли глаза, убийца, положив бутылку и пистолет возле правой руки покойника, доставал из сумки пластиковый мешок. Его он бросил рядом с орудием убийства, а в карман ветровки жертвы сунул вчетверо сложенный листок бумаги.Закончив работу, убийцы еще раз внимательно осмотрели все вокруг, заставив заговорщиков почти вжаться в землю, после чего двинулись прочь. Только когда звук их шагов затих, четверка, все еще молча, зашевелилась, поднимаясь на ноги. Стоун, прижав палец к губам, бросился к убитому. Остальные последовали за ним.— По крайней мере, парень умер мгновенно, — тихонько произнес Робин и, взглянув на пустую бутылку, добавил: — Виски «Дьюарз». Похоже, они его напоили, чтобы не сопротивлялся.— Интересно, есть ли у него документы? — ни к кому не обращаясь, обронил Стоун.— Это место преступления, — нетвердым голосом отозвался Калеб. — Мы ничего не должны трогать.— Калеб прав, — согласился Робин и посмотрел на Мильтона: тот выделывал руками какие-то странные движения. — Оливер, лучше побыстрее убраться отсюда, — со вздохом закончил он.Стоун присел рядом с ним на корточки и с нажимом возразил:— Это была казнь! Но ее хотят выдать за самоубийство. Мы видели профессиональных убийц, и я хочу знать, кто стал их жертвой и за что его убили.Стоун достал носовой платок и, обернув им руку, принялся обшаривать карманы неизвестного. Обнаружив бумажник, он осторожно открыл его. Так… Водительские права. Больше ничего. Что ж, это уже кое-что! Робин щелкнул зажигалкой, и Стоун прочитал:— Патрик Джонсон, место жительства — Бетесда…Вернув бумажник на место, он стал обыскивать другие карманы и наткнулся на подложенный убийцей листок бумаги. Робин снова щелкнул зажигалкой.«Прошу прощения,— начал читать Стоун, –это слишком тяжело для меня, и я не в силах жить. Смерть — единственный выход. Простите. Я очень, очень обо всем сожалею. Патрик Джонсон».Калеб медленно снял с головы котелок и зашевелил губами, произнося молитву.— Почерк вполне разборчив, — продолжил Стоун, когда он закончил. — Полиция, как я полагаю, не усомнится, что записку он писал на трезвую голову.— Он кричал, что о чем-то сожалеет, — заметил Робин.— Да, но нам неизвестно о чем, — покачал головой Стоун. — Записка — явно чтобы ввести в заблуждение. Обычные предсмертные слова.Стоун вернул листок на место. И тут его пальцы нащупали что-то твердое. Через мгновение он вытащил из кармана покойного маленький красный значок и вгляделся в него.— Что это? — поинтересовался Робин, поднося к значку зажигалку.— А что, если они сейчас вернутся? — едва слышным шепотом спросил вдруг Калеб.Стоун быстрым движением сунул значок в карман, ощупал на убитом одежду и пробормотал:— Он весь мокрый.— А это зачем? — Робин кивнул на пластиковый мешок.— Кажется, я понимаю, — чуть помолчав, ответил Стоун. — Но Калеб прав, сейчас нам надо уходить.Милтон, потрясенный, продолжал свой нескончаемый ритуал.— Великий Боже! — простонал Робин. — Давайте все сядем и начнем считать! Интересно, на какой счет они вернутся? Что-то давно мы не слышали выстрелов!Стоун легонько тронул его за плечо и придвинулся к Милтону. Тот продолжал счет и пассы над убитым. Маска смерти уже начала вытягивать неподвижное лицо молодого еще человека. Стоун встал на колени рядом с Милтоном и негромко заговорил:— Мы ничем не можем ему помочь, Милтон. И то утешение, которое ты находишь в счете, безопасность и покой, к которым ты так стремишься, окажутся под угрозой, если эти головорезы вернутся. Они вооружены, Милтон, а мы нет.Милтон прекратил свой ритуал и подавил рыдание.— Это ужасно, Оливер!— Да, Милтон, — ответил Стоун. — Это ужасно. Мы все так считаем.Оба поднялись с колен и двинулись вперед. Облегченно вздохнув, Робин и Калеб устремились за ними — туда, где они оставили лодку.Уоррен Петерс — это он застрелил Патрика Джонсона — вдруг замер на месте и прошептал:— Черт!— В чем дело? — спросил Рейнке, беспокойно оглядываясь по сторонам. — Патрульный катер?— Нет. Другое… — Он наклонился и поднял с земли горсть галечного грунта. — Ведь мы макали парня в воду! И он там лежит в чистых ботинках! А если он пришел своим ходом, как они могут быть чистыми? ФБР точно зацепится!Они заторопились назад. Тяжело дыша, Петерс склонился над башмаками покойника и, разжав ладони, плотно прижал приречный мусор к подошвам его ботинок.— Отлично!— Страшно подумать, что могло бы быть, если бы мы провалили это дело. — Петерс отряхнул руки и вскочил на ноги. Но тут же снова присел перед мертвецом. — Сукин сын! — прошипел он сквозь зубы. — Смотри! — Он указал на покойника. Из кармана куртки торчал уголок сложенного вчетверо листка. — Я же затолкал в самую глубь! Почему же вдруг бумага торчит? — Он пропихнул записку глубже и вопросительно взглянул на партнера.— Может быть, зверь? Прибегал взглянуть на жмурика…— Прямо так сразу? И почему его заинтересовала бумага, а не свежее мясо? — Петерс поднялся на ноги, достал из кармана фонарь и принялся осматривать мощеную площадку.— А ты не ошибаешься насчет записки? Может, она так и лежала?Петерс вдруг замер.— Что теперь? — нетерпеливо спросил его партнер.— Тихо! Слышишь?Рейнке тоже замер, а уже через миг у него отвисла челюсть.— Кто-то бежит. Там! — Он показал в сторону тропы, ведущей в противоположную от места их высадки сторону.Они выхватили оружие и помчались на звук.Глава 10Достигнув нужного места, Стоун и его товарищи попрыгали в лодку и оттолкнули суденышко от берега. Туман настолько сгустился, что ориентироваться на реке стало трудно. Когда двое вооруженных людей выскочили из-за деревьев и увидели лодку, та была уже примерно в десяти футах от берега.— Греби изо всех сил и отвернись, — сказал Стоун Робину.Подстегивать Робина не было никакой нужды. Он мощно работал веслами, и утлая лодчонка с каждым рывком все больше удалялась от берега.— Не показывайте им своих лиц. Калеб, сними шляпу! — прошептал Стоун.Все мгновенно пригнулись, а Калеб сорвал с головы котелок и зажал его между трясущихся коленей. Милтон, едва они забрались в лодку, возобновил свой счет. В тумане прогремело два выстрела, почти одновременно, но пули, не причинив беглецам никакого вреда, лишь подняли несколько брызг в футе от лодки.— Греби, Робин, греби, — лепетал пребывавший вне себя от ужаса Калеб, распластываясь по днищу лодчонки.— А чем я, по-твоему, занимаюсь, дьявол тебя побери?! — прорычал Робин. По его лицу катились струйки пота.Снова прогремело два выстрела. На этот раз одна пуля все же нашла цель — отколовшаяся от борта щепка попала Стоуну в руку. Кровь потекла по его пальцам и закапала на планшир. Он прижал к ранке платок — тот самый, которым обматывал пальцы, осматривая тело Патрика Джонсона.— Оливер! — раздался отчаянный вопль Милтона.— Со мной все в порядке, — спокойно ответил Стоун. — Не поднимай голову!В просветах тумана можно было различить, что стрелки, поняв бесполезность своего оружия, устремились прочь.— Они побежали к своей лодке! — предупредил Стоун.— У них там мотор! — натужно прокряхтел Робин. — А в моем баке бензина почти не осталось.Стоун тронул Калеба за рукав:— Возьми одно весло, а я сяду за другое.Робин уступил им банку, и они заработали веслами.Обычно, выйдя из залива, они двигались по реке на север, туда, где прятали лодку. Теперь им надо было достигнуть берега как можно быстрее, а это означало, что плыть надо на восток. Миновав западную оконечность острова, они повернули в направлении Джорджтауна.— Дело дерьмовое! — Напрягая слух, Робин вглядывался в сторону острова, откуда доносился звук работающего мотора. — Да гребите же сильнее! — проревел он.Увидев, что Стоун и Калеб выбиваются из сил, он столкнул их с банки и снова взялся за весла.— Похоже, они нас догоняют, — выдохнул Калеб.Пуля ударила с ним рядом, и он нырнул на дно посудины, составив там компанию Милтону.Стоун едва успел пригнуться, как над его ухом просвистела пуля. Прогремел еще один выстрел, Робин вскрикнул.Стоун чуть приподнял голову.— Все в порядке, — успокоил его Робин. — Только задело! Но, похоже, этой ночью мерзавцы будут иметь пять трупов.Стоун взглянул на едва видные в тумане огни спящего Джорджтауна. Хотя река в этом месте была достаточно узкой, с берега нельзя было бы рассмотреть, что происходит на середине. Он оглянулся на приближающуюся лодку. Там виднелись два силуэта. Перед мысленным взглядом Стоуна вновь встала картина убийства Патрика Джонсона. Как же быстро, по-деловому все было сделано! Стоун ощутил у себя во рту ствол пистолета и представил, как кто-то спускает курок.Моторка сзади вдруг изменила курс и откатилась в сторону.— Что за… — начал Робин.— Похоже на полицейский катер! — прошептал Стоун, прислушиваясь.— Полиция?! — завопил Калеб, и в его крике слышалось облегчение. — Дайте им сигнал! Ну давай же!— Нет, — твердо произнес Стоун. — Никаких сигналов. Робин, табань.Робин с любопытством взглянул на Стоуна, но грести бросил.— Нам очень повезет, если они нас не протаранят, — печально протянул он.Теперь все ясно слышали рев мощного двигателя. Через несколько секунд мимо них в тумане промелькнул зеленый огонек правого борта. Расстояние до патрульного катера едва ли превышало тридцать футов. Полицейские на борту за шумом своего мотора не могли слышать звук другого двигателя. Не могли увидеть они и гребную лодку, поскольку та плыла без опознавательных огней. «Верблюжатники» в очередной раз дружно вздохнули и устремили взгляды вслед удаляющемуся катеру. Когда звук мотора почти стих, Стоун скомандовал:— О'кей, Робин, теперь греби.— Почему ты не захотел обратиться в полицию? — Калеб принял сидячее положение.Стоун промолчал. Заговорил он, лишь когда береговая линия обрела четкие очертания.— Потому что мы находимся в лодке, которая нам не принадлежит, и в месте, где нам быть не положено. Убит человек, и его тело осталось на острове. Если мы скажем полиции, что являемся свидетелями убийства, мы признаем, что были там же. Мы, конечно, можем сказать, что видели двоих, кто хотел убить нас, но доказать этого не сможем.— Но вы с Робином ранены, — вмешался Милтон, садясь рядом с Калебом.— У меня всего лишь царапина, у Робина пуля прошла по касательной. Убедительных доказательств того, что ранения нанесены огнестрельным оружием, мы не имеем. Таким образом, полиция имеет дело со следующим фактом: имеется труп, который был доставлен на лодке на остров, где были мы. У нас есть лодка, на которой без труда можно было бы транспортировать человека, а поблизости не окажется никаких других судов, и пока то да се, моторки и след простыл. Кроме того, мы входим в круг граждан, к которым полиция никогда не испытывала доверия. Ну и к какому, по-вашему, логическому концу приведет история, которую мы им поведаем? — Стоун обвел взглядом слушателей.— Они швырнут нас за решетку и выбросят ключи, — пробормотал Робин. Оторвав от рубашки клок ткани, он перевязал свою рану на руке и добавил: — Меня очень интересует, как эти мерзавцы вдруг поняли, что мы на острове!— Скорее всего, они нас услышали, — ответил Стоун. — Или по какой-то причине вернулись и заметили что-то странное. Может быть, я положил записку и значок не так, как надо.— Ты нам так и не сказал, что это за значок, — напомнил Калеб.— Такие носят на лацкане агенты секретной службы.— Думаешь, покойник был агентом? — спросил Робин.— Агентом не агентом, но он мог быть как-то связан с этой службой.Лодка тем временем приближалась к берегу. Как только суденышко коснулось земли, друзья выскочили на сушу. Еще несколько минут — и плавсредство было спрятано в заброшенном дренажном канале.— Ну и что теперь? — спросил Робин, когда они уже шагали по тихим улицам Джорджтауна.— Во-первых, — отгибая мизинец, сказал Стоун, — нам надо выяснить, кем был убитый. Во-вторых, — он оттопырил безымянный палец, — следует узнать, почему кто-то решил его прикончить. И в-третьих, — он отогнул средний палец, — мы обязаны установить, кто его убил.Робин изобразил изумление.— А я-то наивно полагал, что низложение Картера Грея — трудная задача! Да по сравнению с тем, о чем ты сейчас толкуешь, это нам раз плюнуть. Ты хотя бы отдаешь себе отчет в том, что предлагаешь?— Прекрасно отдаю, — невозмутимо ответил Стоун.— А почему вообще мы должны что-то предпринимать? — уныло поинтересовался Калеб.Стоун поднял на него глаза и все так же спокойно произнес:— Люди, которые убивают подобным образом, как правило, заметают следы, а это, в свою очередь, означает, что они сделают все, чтобы найти нас и прикончить. Мы не можем обратиться в полицию в силу уже известных вам причин. Поэтому я настойчиво предлагаю…— Найти их прежде, чем они найдут нас, — закончил за него Робин.Стоун шел первым. Остальные один за другим шагали следом.Глава 11Когда фургон миновал поворот дороги, взору его пассажиров открылся огромный красочный плакат со светящимися словами:ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В БРЕННАН — МЕСТО, ГДЕ РОДИЛСЯ ПРЕЗИДЕНТ ДЖЕЙМС Х. БРЕННАНРядом с фосфоресцирующими строчками красовался вырезанный по дереву портрет самого Бреннана. Его сходство с оригиналом было вполне приличным. Сидящий на пассажирском сиденье фургона человек посмотрел на своих спутников и улыбнулся. Затем поднял воображаемый пистолет, направил его в голову президента и «выстрелил», всадив три пули в лоб самому могущественному на земле человеку.Фургон покатился по центральным улицам. Бреннан, с населением почти в пятьдесят тысяч человек, пребывал в статусе главного спального пригорода Питсбурга, но его обитатели с недавних пор преисполнились убеждением, что теперь городу обеспечена другая, более яркая судьба. Появление здесь одного за другим новых предприятий, энергичное строительство и, соответственно, новые рабочие места говорили о том, что мечты отнюдь не беспочвенны. И зиждились они прежде всего на факте, что именно в этом городе появился на свет президент.Даже возвышающаяся в центре давно бездействующая водонапорная башня не избежала налета величия. Вначале отцы города возжелали поместить на ней портрет президента и изображение президентской печати, но когда им сказали, что это дурной вкус и к тому же противозаконно, они разрисовали башню звездами и полосами, связав стоящего у власти великого человека со своим городом посредством национальных символов. Троих находящихся в фургоне также привлекала фигура президента, хотя и по совершенно иной причине.Все трое были высокими, худыми и, судя по их виду, не придерживались диеты западных стран, изобилующей насыщенными жирами и сахаром. Двое — арабы, третий — иранец. Дабы не подчеркивать свое ближневосточное происхождение, они сбрили бороды и приняли облик студентов, облачившись в мешковатые джинсы, свитера и кроссовки. Манеру поведения они также приняли соответствующую. Строго говоря, они и числились студентами-вечерниками местного колледжа, специализирующимися по проблемам общего машиностроения. На самом же деле каждый был большим спецом в сфере наук, связанных с атмосферным давлением, отклонением ветра и даже с такими экзотическими предметами, как сила Кориолиса и гироскопическая прецессия.Двое прибыли из Афганистана, и было им под сорок, хотя выглядели они значительно моложе. Третьему было около тридцати, и он пожаловал сюда прямиком из Ирана. Профессора колледжа и сокурсники считали их индусами или пакистанцами. Мусульмане эти, прибыв в Америку, открыли для себя забавный факт — для большинства жителей западного мира понятие «представитель Среднего или Ближнего Востока» включало в себя все три миллиарда людей разных вероисповеданий без разбору — без каких-либо этнических или национальных тонкостей и отличий. Для обывателей города Бреннана эти трое действительно не были диковиной. За последнее десятилетие в США прибыла масса эмигрантов со Среднего Востока, осевших главным образом вокруг самых крупных мегаполисов страны. Многими недавно возникшими предприятиями города Бреннана владели трудолюбивые индийцы, пакистанцы и представители Саудовской Аравии.Когда троица добралась до своего жилища, расположенного в квартале от Мейн-стрит, их там ждал еще один человек. Когда они вошли, этот человек, не обращая на них никакого внимания, продолжал смотреть в окно.Ему было лет под шестьдесят, но он казался таким же сухим и жилистым, как только что прибывшие. Человек был белым американцем и, судя по тому почтению, с каким относились к нему арабы и иранец, являлся лидером этой небольшой группы. Мусульмане величали его Капитан Джек. Этот псевдоним он позаимствовал из названия своего любимого напитка. А его подчиненным было невдомек, что они так никогда и не узнают его подлинного имени. Капитан Джек обитал в арендованном доме на дороге, ведущей из Бреннана в Питсбург. Он прибыл сюда якобы для того, чтобы подыскать подходящее место для своего нового бизнеса. Это открывало перед ним широкие возможности для поиска и осмотра свободных помещений.Сейчас Капитан Джек изучал в бинокль расположенную на противоположной стороне улицы больницу Милосердия. В архитектурном плане построенное после Второй мировой войны здание не представляло собой никакого интереса. Но это была единственная в округе больница, что, собственно, и объясняло его любопытство.В тыльной стороне здания имелся вход для приема больных, но там было слишком тесно и, кроме того, пациентов приходилось катить к стойке регистрации приемного покоя по длинному, очень узкому и к тому же идущему в гору коридору. Поэтому даже санитары «Скорой помощи» почти всегда высаживали больных у главной двери, используя для их дальнейшей транспортировки пандус, предназначенный для инвалидов-колясочников. Для Капитана Джека это обстоятельство было исключительно важным моментом — настолько важным, что он зафиксировал на пленку суточный цикл событий, происходивших у главного входа. В его распоряжении имелся также подробный поэтажный план больницы Милосердия, и члены группы знали все входы и выходы, начиная от главного и кончая самыми незаметными.В данный момент Капитан Джек наблюдал за тем, как из кареты «скорой помощи» выгружают больного и увозят на каталке через парадный вход. Какая прекрасная траектория, думал Капитан Джек. В его ремесле высота расположения рабочего места имела огромное значение.Капитан Джек присел на стул и принялся наблюдать за тем, как один из его людей возится с ноутбуком, а второй листает какие-то справочники.— Каков наш теперешний статус? — поинтересовался он.— Мы перешли на другой чат, — ответил работающий на ноутбуке иранец и, взглянув на приклеенный к экрану листок бумаги, добавил: — Сегодня это «Унесенные ветром».— В число моих любимых фильмов явно не входит, — сухо произнес руководитель группы.— А чего интересного можно ожидать от фильма, в котором говорится о ветре? — заметил один из афганцев.Они выбрали чат, посетители которого обсуждали пятьдесят лучших американских фильмов всех времен. С учетом того, что правоохранительные органы вряд ли следят за виртуальной болтовней киноманов, группа пользовалась достаточно примитивным шифром. Кроме того, фильм они меняли каждый день.— Никаких отклонений от плана? — спросил Капитан Джек, почесывая свою аккуратную бородку.Кроме них, в Бреннане работали еще несколько оперативных групп. Власти, конечно, обозвали бы их террористическими ячейками, но для Капитана Джека лингвистические тонкости значения не имели. Ведь, в конце концов, за пределами страны работают американские оперативные группы, и люди, которым американцы чинят зло, с полным основанием могут именовать их бандами террористов. Он знал это гораздо лучше других, поскольку сам не раз входил в подобные группировки. Но после того, как он стряхнул с себя патриотическое словоблудие, перед ним вдруг открылась простая истина: делать то, что делает он, следует только для тех, кто готов хорошо платить. Надо сказать, это философическое прозрение изрядно облегчило его существование.Иранец вчитывался в болтовню на экране. Ему приходилось делать это так часто, что он мог расшифровывать сообщения в уме.— Все группы на месте, и все идет по плану, — сообщил он и тут же изумленно добавил: — Даже у женщины дела идут хорошо! Очень хорошо!— Женщины на самом деле гораздо способнее, чем ты, Ахмед, думаешь, — улыбнулся американец. — Чем раньше это поймешь, тем лучше для тебя.— Еще немного, и вы скажете мне, что мужчины являются слабым полом, — насмешливо бросил Ахмед.— Наконец-то я вижу, что ты приближаешься к тому состоянию, которое называется мудростью.Капитан Джек внимательно посмотрел на афганцев. Оба были этническими таджиками и до того, как их завербовали, входили в «Северный альянс». Капитан Джек разговаривал с ними на дари — их родном языке.— Вы по-прежнему там у себя продаете дочерей в замужество?— Естественно, — ответил афганец. — А что же с ними еще делать?— Времена меняются, мой друг, — сказал Капитан Джек. — Мы живем не в четырнадцатом веке.— Мы ничего не имеем против современных женщин, пока они подчиняются своим мужьям, — резко произнес второй афганец. — Если женщины с этим согласны, никаких проблем не возникает. Они свободные личности.Капитан Джек знал, что свобода — понятие относительное.Если афганская женщина требует развода, то она теряет все, включая детей. Неверную супругу, даже если муж завел себе другую жену, казнили. Иногда это делала даже ее семья. Мужчины полностью контролировали жизнь женщин. Они решали, ходить ли ей в школу, может ли она работать вне дома и за кого ей следует выходить замуж. Этот порядок придумали не талибы и не ислам, хотя и первые, и второй в противоречия с ним не вступали. Подобный уклад уходил корнями в древние племенные обычаи.— Это касается не только женщин, — сказал первый афганец. — Я должен повиноваться отцу, даже если с ним не согласен. Последнее слово всегда за ним. Это вопрос чести и уважения.«Именно так, — подумал Капитан Джек, — и флаг в руки тем, кто пытается изменить этот существующий несколько тысячелетий образ мысли».— До прибытия первой группы, — сказал, поднимаясь, Капитан Джек, — осталось совсем немного времени.— Мы успеем, если будем работать двадцать четыре часа в сутки, — заявил Ахмед.— Не забывай, что ты еще и студент, — сказал Капитан Джек.— Всего лишь вечерник.— Бреннан, Пенсильвания, — произнес второй афганец, — а я-то думал, что только деспоты называют города своими именами.— Это сделал не Бреннан, — в очередной раз улыбнулся американец. — Это люди так назвали город в его честь. Ведь как-никак у нас демократия.— Но разве Бреннан перестает быть диктатором?— Мне на вашу философию глубоко плевать, — очень серьезно ответил Капитан Джек и добавил: — Еще раз хочу вам напомнить: это наш единственный шанс.А в это время на противоположной стороне улицы по коридору больницы Милосердия рядом с больничным администратором шагал доктор из отделения неотложной помощи. В больнице медик появился недавно, чем страшно обрадовал руководство: лечебное заведение страдало от нехватки кадров. Доктор бросил тревожный взгляд на стоящего в коридоре вооруженного охранника:— Неужели это необходимо?— Боюсь, что так, — пожал плечами администратор. — За последние полгода нашу аптеку грабили дважды. Мы не можем допустить очередного налета.— И почему мне никто об этом не сказал до того, как я сюда прибыл?— Честно говоря, это не те события, которые нам хочется предавать огласке.— Но я думал, что Бреннан — город тихий.— Так оно и есть. Но вы же знаете, какой проблемой являются наркотики. Но теперь, когда нас охраняют, можно не беспокоиться.Медик бросил взгляд через плечо на неподвижно стоящего у стены часового. Судя по выражению лица доктора, он не разделял положительных эмоций коллеги.Когда они скрылись из виду, облаченный в униформу и вооруженный до зубов Аднан аль-Рими (после «смерти» в Виргинии его внешность претерпела серьезные изменения) отправился патрулировать другие отделения больницы. По улицам Бреннана в этот час бродило множество таких же «мертвецов»…Глава 12На самой окраине Бреннана располагался находящийся при последнем издыхании торговый мол, где действовали лишь ломбард, несколько семейных лавчонок, контора охотника за несостоятельными должниками и забегаловка, в который потчевали жареными курами. Все остальные помещения стояли невостребованными. Исключением был лишь один офис. Окна в нем были наглухо заколочены, поскольку еще не закончилась наружная отделка помещения. По правде говоря, работы еще не начались, да и вряд ли должны были бы когда-либо начаться.В самой дальней комнате, за самодельной дощатой перегородкой нашли себе убежище два араба — спец по медицинскому оборудованию и химик. Были им не чужды и познания в некоторых иных областях. Третий человек — отставной национальный гвардеец — сидел на стуле и в беспокойстве поглядывал на длинный стол у стены с аккуратно разложенными на нем инструментами, среди которых были гаечные ключи, электрические отвертки, пучки проводов и иные, более сложные приборы. Гвардеец то и дело переводил взгляд на обрубок своей правой руки. Некоторое время назад с культи сделали слепок, и теперь сюда прикрепили металлический манжет с имитацией пальцев.— Расслабьтесь и успокойтесь, — сказал химик, ласково положив руку на плечо охваченного тревогой гвардейца.Второй достал из продолговатой коробки какой-то предмет, похожий на человеческую руку.— Сделано из силикона, — сказал он. — Мы воспроизвели рисунок ваших вен, подогнали цвет под цвет вашей кожи и даже попробовали учесть цвет вашего кожного волосяного покрова. Металлический манжет и внутренняя рука соединены проводами, которые при помощи электричества обеспечивают подвижность всем пяти пальцам. Старая модель позволяла двигаться лишь большому, указательному и безымянному. Кроме того, нам удалось уменьшить объем проводки, так что размер протеза почти приблизился к размеру обычной руки. — Он приложил ладонь к силиконовому чуду и добавил: — Видите, он длинней лишь на дюйм!Бывший национальный гвардеец кивнул и улыбнулся. Представить ход его мыслей было совсем не сложно. Протез действительно выглядел совсем как настоящая рука.— Нам очень поможет то, что у вас крепкий запястный сустав и на запястье сохранилось достаточно мышц, — сказал химик. — Электроды внутренней руки будут отлично связаны с мышечной тканью.— Да, значит, можно сказать, мне страшно повезло, — с горечью произнес американец.Силиконовую руку натянули на металлический протез и закрепили на манжете. Затем испытуемому предложили выполнить несколько простеньких упражнений.— Как только вы напряжете мышцы запястья, рука раскроется, — сказал специалист по медицинскому оборудованию, — когда расслабите — закроется. Попрактикуйтесь немного.Американец с десяток раз проделал упражнение, в то время как эскулапы внимательно следили за его манипуляциями.— Отлично! — удовлетворенно кивнув, сказал химик. — У вас получается. Но вы должны постоянно практиковаться. Очень скоро вы будете делать это автоматически, не думая.— Тот, кто будет пожимать вам руку, догадается, что она не настоящая — из-за низкой температуры и необычной текстуры. Во всем остальном рука ничем не отличается от естественной, — сказал спец по механизмам.Это пояснение, казалось, несколько разочаровало национального гвардейца. Он оторвал взгляд от протеза.— Рука никогда не будет такой, какой была от рождения, — без всяких экивоков рубанул химик. — Но она, во всяком случае, лучше того протеза, который вы носили до этого. Если хотите, мы можем сделать вам и другую руку.Американец покачал головой и поднял крюк, заменяющий кисть другой руки:— Нет, это я хочу сохранить. Я не желаю забывать того, что со мной произошло.— У вас сохранился мундир? — спросил механик.Гвардеец кивнул и поднялся со стула, продолжая работать новой конечностью.— Это еще одно напоминание, но в нем я, честно говоря, не нуждаюсь.— В каком вы были звании?— Сержант Национальной гвардии, — ответил инвалид, работая пальцами. — А что будет, когда все это кончится?— О вас позаботятся. Как и было обещано.— Хорошо, что по отношению ко мне кто-то наконец проявит заботу.— Свяжемся по обычным каналам, — сказал химик. Они обменялись рукопожатиями.— Как приятно, что я снова могу потрясти чью-то лапу, — сказал сержант.После того как он ушел, двое вернулись к своей работе. На столе стояла еще одна коробка — с надписью на арабском языке. Химик открыл ее и извлек оттуда завернутый в пластик цилиндр из нержавеющей стали. Внутри цилиндра оказался наполненный жидкостью флакон. Химик достал его и посмотрел на свет.По классификации ФБР тремя наиболее смертельными субстанциями являются плутоний, токсин ботулизма и рицин. Именно в таком порядке. Жидкость в стеклянном флаконе была далеко не столь опасной, как упомянутые вещества. Однако она действовала по-своему и тоже весьма эффективно. Внутри руки, которую они только что соединили с культей отставного сержанта, имелась полость. В тот момент, когда будет нажата крошечная, вделанная в ткань протеза кнопка, а кости запястья примут определенное положение, емкость откроется и находящаяся в ней жидкость выступит наружу через искусственные поры.— А этот национальный гвардеец жуть как обозлен! — заметил химик, не отрываясь от работы.— А как бы ты себя чувствовал на его месте? — отозвался второй.Глава 13Вернувшись в свою скромную квартиру возле Капитолийского холма, Том Хемингуэй первым делом сбросил костюм и влез в шорты и футболку с короткими рукавами. Несмотря на поздний час, усталости он не чувствовал. Том ощущал, как по его жилам разливается адреналин. Он только что получил сообщение: Патрик Джонсон мертв. Хемингуэй не чувствовал ни малейшего сожаления. Парню некого винить, кроме самого себя. Но имелись свидетели убийства, которым, увы, удалось скрыться, что грозило радикально изменить ситуацию.Том босиком прошлепал в спальню, где из скрытого в полу сейфа достал папку, и, пройдя в кухню, уселся за стол. В папке находились фотографии более двух десятков мужчин и женщин. Все они были мусульманами. Представители власти назвали бы их врагами Америки. На то, чтобы собрать этих людей, Том Хемингуэй потратил два года своей жизни. А для тех из группы, кто оказался не в ладах с законом, Том совершил чудо. Он сделал так, что вполне здравствующие люди стали считаться мертвецами. Отец Тома Хемингуэя, почтенный Франклин Т. Хемингуэй, был «государственным деятелем» еще в то время, когда данное словосочетание сохраняло какую-то толику своего первоначального смысла. Он был карьерным дипломатом, став в конечном итоге послом США в самых сложных для дипломатии странах мира. Перед своей безвременной кончиной посол Хемингуэй был признан величайшим миротворцем и бесконечно преданным своей стране гражданским служащим.В конце концов Том Хемингуэй свыкся с мыслью о насильственной смерти отца, но твердо знал, что никогда с ней не смирится, да и не должен смиряться. В отличие от множества других послов, «купивших» свой пост за финансовый вклад в кампанию победившего на выборах президента и не утруждавших себя изучением языка и культуры страны пребывания, Франклин Т. Хемингуэй полностью погружался сам и погружал свою семью в язык и историю тех мест, куда его направляли на службу. Благодаря этому Том Хемингуэй понимал и ценил исламский и азиатский мир гораздо глубже и больше, чем кто-либо другой в Америке. Но по дипломатической стезе своего отца Том не пошел, зная, что его темперамент не годится для подобного рода карьеры. Вместо этого он вступил в мир шпионажа, начав с Агентства национальной безопасности. Затем его перевели в ЦРУ, и вся его карьера шла по восходящей. Это была важная и даже в некотором роде почетная деятельность, и он занимался своим делом с теми этическими взглядами на труд, которые привил ему отец.Том стал выдающимся оперативником и работал во многих «горячих точках» земного шара. Он сумел выжить, иногда спасаясь от смерти буквально в последнюю секунду. И, в свою очередь, тоже убивал — от имени правительства. Он помогал организовывать путчи, в результате которых теряло власть всенародно избранное руководство, возглавлял операции, усиливающие нестабильность в и без того хрупком «третьем мире», поскольку это позволяло создать выгодную для Соединенных Штатов атмосферу. Он делал все, что ему поручали. И даже больше.А в конечном итоге оказалось, что все напрасно. Ценнейшая работа, которую он выполнял, оказалась жульничеством. За ней стояли вовсе не интересы государства, а неуемная алчность частных фирм. И это скверное положение становилось все хуже. Мир находился на краю гибели. Во всяком случае, ситуации, подобной этой, Том Хемингуэй еще не видел. А видел он очень много. Для того, чтобы создалось это катастрофическое положение, имелось множество причин, начиная с критической нехватки воды, нефти и газа, стали, угля и иных природных ресурсов. Богатые страны вроде США, Японии и Китая забирали себе львиную долю всего, оставляя бедным странам лишь жалкие крохи. Однако дело было не только в этих исторически сложившихся запутанных отношениях между «богатыми» и «бедными». В основе всех бед лежали фундаментальные проблемы невежества и нетерпимости. Том Хемингуэй считал невежество и нетерпимость чем-то вроде кавычек — они почти всегда выступали парой: наткнувшись на невежество, вы тут же можете обнаружить и ее зловредную сестрицу — нетерпимость.Когда отцу Хемингуэя было сорок лет, он помогал строить мир в странах, которые знали лишь войну. А его сын в том же возрасте помогал рушить мирную жизнь в различных частях земного шара, оставляя многие страны в руинах. И это было обескураживающее, учитывая его происхождение, открытие.Когда на него снизошло это откровение, он погрузился в раздумья, и в его мозгу постепенно стал вырисовываться некий план. Большинство из тех, кто смог бы о нем узнать, назвали бы его безнадежно наивным. «Мир работает вовсе не так, — сказали бы ему. — Ты обречен на позорный провал», — заявили бы они. И это сказали бы те, кто творит зверства под видом помощи. Они совершают эти «преступления», руководствуясь такими низменными мотивами, как стремление к наживе и к власти, и надеются добиться своего без серьезного сопротивления со стороны тех, кому они чинят зло. Итак, кто же здесь по-настоящему наивен?Таков был ход мыслей Хемингуэя.Его «официальный» статус позволял ему исколесить весь Ближний и Средний Восток вдоль и поперек. За это время он постепенно и неторопливо заполнял пустоты своего «паззла» и встречался с людьми, в помощи которых нуждался. Ему попадалось множество скептиков, но в конце концов один человек — старинный друг его отца — согласился помочь. Он не только открыл Тому доступ к полезным людям, но и обеспечил финансовые средства, необходимые для проведения сложнейшей операции. Том ни на секунду не сомневался — джентльмен оказывает ему помощь, руководствуясь какими-то собственными соображениями. Но рожденный и взращенный в Америке Том Хемингуэй прекрасно понимал: несмотря на все свои связи в регионе и глубокое понимание языка и культуры, в одиночку он ни за что не справится со своей монументальной задачей. Если он и страдал от некоторого граничащего с наивностью идеализма, то с жестоким реализмом отлично понимал, какими средствами можно воплотить в жизнь созревший в глубинах его мозга план.Ему очень часто хотелось, чтобы жив был отец и можно было бы попросить у него совета. Впрочем, он знал, что Франклин Хемингуэй сказал бы сыну: «То, что ты задумал — плохо. Не делай этого».«Каковы же мои реальные мотивы?» — все чаще спрашивал себя Том по мере развития событий. И каждый раз его ответы были разными. В конечном счете он пришел к выводу, что делает это не для своей страны и не ради блага Среднего Востока, а для всей планеты, которая вот-вот упустит свой последний шанс. Кроме того, этим он, возможно, отдает дань памяти отцу, который был носителем мира, но погиб насильственной смертью, поскольку люди не стремятся понимать друг друга.Все это было очень просто — и в то же время бесконечно сложно.Глава 14Тело Патрика Джонсона нашла на следующее утро группа пятиклашек, прибывших с учителями из Мэриленда, чтобы побольше узнать о Тедди Рузвельте. Увы — узнать им удалось гораздо больше того, на что они рассчитывали.Чуть позже тем же утром Алекс Форд катил на выделенном ему казной скрипучем «форде-краун-вик» и размышлял о том, чем ему предстоит заняться этим днем. Если его не дернут на какое-нибудь особое задание, день в штаб-квартире Вашингтонского полевого офиса открывал перед ним полный набор вариантов. Глава отделения, или, по-иному, специальный агент-руководитель (САР) полагал, что агенты, имеющие большой опыт работы во всех сферах деятельности секретной службы, являются в силу этого обстоятельства лучшими кадрами. Алекс в принципе разделял точку зрения шефа. Ему самому на этой неделе пришлось контролировать ход двух текущих расследований, транспортировать заключенных и охранять заезжих знаменитостей. На этой же неделе его один раз даже откомандировали в отряд так называемых привратников, безвылазно торчавших в дежурной части Вашингтонского полевого офиса секретной службы.Отряд «привратников», являясь частью группы охраны, вступал в дело каждый раз, когда кто-то начинал ломиться во врата Белого дома и требовать встречи с президентом без предварительной договоренности. Подобное, надо сказать, происходит гораздо чаще, чем полагает широкая публика. Был один парень — он появлялся тут раз в полгода и объявлял, что это его дом, а они все нарушают права собственника. Агенты секретной службы давно подметили, что активность подобного рода заметно усиливается каждое полнолуние. Такое неординарное поведение граждан требовало появления «привратников», за которым следовала многочасовая беседа со специалистом по «усушке» мозгов, а иногда и путешествие в тюрьму или психиатрическую лечебницу Святой Елизаветы — в зависимости от того, насколько, по мнению агентов, у визитера съехала крыша.Алекс запарковал машину, вошел в здание ВПО, кивнул охраннице — обладательнице бедер невообразимого объема, мазнул пластиковой картой по идентификационному устройству в кабине лифта и поднялся на четвертый этаж, где располагалась городская оперативная группа вашингтонского офиса секретной службы. Городская оперативная группа работала в тесном контакте с полицией Виргинии и Мэриленда, так же как и с федеральными правоохранительными органами. Сферой их общих интересов были мириады дел о разного рода финансовых махинациях. Кооперация — это хорошо, думал Алекс. Плохо то, что преступный мир развил бурную активность и оперативная группа не справляется с навалившимся на нее объемом работы.Секретная служба занимала три этажа здания, и он направился в свой, расположенный на четвертом этаже, кабинетик с прозрачными стенами. Там его ждало электронное письмо от Джерри Сайкса, имевшего официальный титул помощника специального агента-руководителя (ПСАР). В сообщении говорилось, что Алексу следует сразу по прибытии на службу подняться на шестой этаж.Интересно, подумал он, чем вызвано это отступление от привычного хода вещей? Неужели он ненароком во время ареста нарушил гражданские права манипулировавших с банкоматом жуликов?Алекс поднялся на шестой этаж и, выйдя из кабины лифта, двинулся по коридору, раскланиваясь на ходу с многочисленными знакомыми. Он прошел мимо информационного щита на стене — с помощью магнитов на нем крепились фотографии всех агентов вашингтонского офиса. Фотографии были сгруппированы в соответствии с исполнителями текущего задания. Несмотря на то, что к высоким технологиям эта система отношения явно не имела, она была очень практичной, позволяя немедленно установить местонахождение любого сотрудника. Существовал, конечно, и электронный вариант списка назначений, поскольку некоторые шутники забавлялись, меняя фотографии местами. Агент, назначенный на расследование уголовного преступления, ненароком мог обнаружить, что ему якобы предстоит зубодробительно скучное дежурство за письменным столом в отделе кадров.Некоторые фотографии были прикреплены вверх тормашками, и это означало, что агент в данный момент работает в каком-то другом месте. Некоторые снимки были помечены красными или синими точками. Это вовсе не означало, что один из агентов — республиканец, а другой — демократ, как с улыбкой объясняли сотрудники редким экскурсантам. Пятнышки лишь указывали на место жительства агента — Мэриленд или Виргинию. Когда Алекс появился в дверях, помощник поднялся из-за стола.— Присаживайся! — кивнул он на стул.Алекс сел и, расстегнув пиджак, спросил:— Должно ли это означать, что я по уши в дерьме, или наше свидание носит любовный характер?— Как же, как же, наслышан о твоих подвигах прошлой ночью. Начальство обожает агентов, готовых задарма трудиться в нерабочее время. Не стесняйся и делай это почаще.— Вообще-то я не прочь каждую ночь задерживать по грабителю, если в знак благодарности буду получать дополнительную зарплату.— Получишь, но только в сладком сне. А пока получи новую игрушку. — Джерри похлопал по лежащей перед ним на столе папке. — Дельце, в натуре, горячее! Штаб-квартира срочно направила это специальному агенту-руководителю, а тот, как из рогатки, перепулил его мне.— У меня куча дел, Джерри, — с сомнением в голосе произнес Алекс. — В то время как некоторые пытаются употребить деньги в дело, другие идут на все, чтобы их украсть или подделать.— Про деньги пока забудь. Как ты относишься к тому, чтобы поработать на убийстве?— Не знал, что это входит в круг обязанностей нашей конторы. О расследовании убийств в уставе ничего не сказано.— Посмотри на свой значок и на платежку по зарплате. Там сказано: «Департамент внутренней безопасности», а не «Казначейство», поэтому в нашем мешке куча новых игрушек, в которые придется поиграть. — Сайкс взглянул на папку и продолжил: — Этим утром на острове Тедди Рузвельта нашли парня по имени Патрик Джонсон. Он умер от выстрела в рот, рядом с ним валялись револьвер и пустая бутылка из-под виски. В кармане, естественно, нашлась предсмертная записка.— И кто же он такой? — спросил Алекс.— Работал в Национальном центре по оценке опасности, — ответил Джерри. — Иными словами — был одним из нас. Именно поэтому ты и понадобился.— Но НЦПОО уже не входит в нашу систему, — запротестовал было Алекс. — Его передали в Национальный разведывательный центр. Так же как почти все остальное!— Верно. Но мы пока не совсем отлипли от этого пирога, и Джонсон, по крайней мере формально, является совместной собственностью двух агентств — секретной службы и Национального разведывательного центра.— Выстрел в рот. Парень скорее всего был пьян, револьвер на месте, записка имеется. Чего же здесь расследовать?— Да, все признаки самоубийства налицо. Возможно, все так и окажется. Поскольку труп обнаружен на федеральной территории, а покойник был федеральным служащим, расследование ведут ФБР и парковая полиция. Но мы хотим, чтобы кто-то позаботился и о наших интересах. Если это самоубийство, то пусть все идет своим чередом. Если же окажется, что это нечто иное, нам придется копнуть поглубже. Здесь ты и вступишь в дело.— Но с какой стати остров Теодора Рузвельта? Неужели парень был фанатом Тедди?— Вот это тебе и предстоит выяснить. Но не позволяй парням из ФБР давить на тебя.— Но почему мне такая непруха, Джерри? — взмолился Алекс. — Разве подобные расследования не входят в круг обязанностей инспекционного отдела?— Входят. Но мне нравишься ты, — не без некоторого сарказма сказал Джерри. — И кроме того, после стольких часов, проведенных в охране выдающихся личностей, ты, по моему мнению, созрел для настоящего дела.— Жутко смешно. Те же самые слова я слышал, когда ты отправлял меня в отряд охраны.— Кто осмелится утверждать, что жизнь — штука справедливая?— Ни одному из тех, кто когда-либо носил значок, подобная мысль и в голову прийти не может, — ответил Алекс.— Ты видел мальчишек, которые бегают по нашим коридорам? — переходя на серьезный тон, продолжил Джерри. — Они хорошие, толковые, не жалеющие своих задниц ребята, но их средний стаж работы в нашей конторе не превышает шести лет. У тебя же опыта ровно в три раза больше. И, коль скоро речь зашла о детишках, прихвати с собой агента Симпсон. Ей надо поучаствовать в настоящем деле.— Меня интересует, нет ли у агента Симпсон мохнатой руки где-то в верхах, — сказал Алекс.— Почему ты так решил? — спросил Джерри, и Алексу показалось, что на губах помощника промелькнула улыбка.— Да потому, что унылые задания как-то не липнут к этому новобранцу.— Я могу сказать лишь то, что агент Симпсон состоит в родственных отношениях с какой-то большой шишкой, да благословит эту шишку Бог. В силу данного обстоятельства названный новобранец получает некоторые послабления. Ладно, забудь о предвзятости и хватай файл. Тебя ждет место преступления. Вперед!Алекс поднялся со стула. Сайкс добавил:— Девяностодневный цикл отчетности в данном случае не работает. Мы хотим получать детальный доклад ежедневно. Как ты понимаешь, он немедленно пойдет к шефу и в штаб-квартиру.— О'кей.— Как я сказал, Алекс, дело действительно горячее. Отнесись к нему соответственно.— Я все усек, Джерри.Алекс вернулся в свой кабинетик, повесил пиджак на спинку стула и открыл досье. Первое, что он увидел, было фото. Патрик Джонсон выглядел на нем вполне живым. Там же находился листок бумаги, где от руки было написано, что Джонсон был помолвлен и на ближайшее время намечалась свадьба. Чуть ниже было записано имя невесты и номер ее телефона. Алекс предположил, что женщину уже известили о смерти жениха. Послужной список Джонсона оказался вполне обычным.Парень состоял в штате НЦПОО, входящего составной частью в Национальный разведывательный центр. Как считали рядовые граждане, Центр по оценке опасности занимался тем, что аккумулировал информацию и разрабатывал методы предотвращения террористических действий, начиная от покушения на президента и кончая очередным нападением на среднюю школу. Надо сказать, ни один агент секретной службы никогда не мечтал об аресте преступника, ибо арест означал, что объект их охраны погиб.Алекс помнил грандиозную битву, разыгравшуюся после того, как НРЦ ясно дал понять, что желает инкорпорировать НЦПОО в свою империю. Секретная служба предприняла отчаянную контратаку, но в конце концов президент принял сторону Грея и НРЦ. Однако благодаря своим уникальным отношениям с президентом страны служба сумела сохранить часть связей с НЦПОО, и Джонсон находился в подчинении двух ведомств, пусть и номинально.Алекс пролистал оставшуюся часть досье, делая зарубки в памяти. Покончив с документами, он поднялся из-за стола и надел пиджак. По пути из здания он прихватил с собой агента Симпсон.Джеки Симпсон была черноволосой крошкой с оливковым цветом кожи, энергичными чертами лица и потрясающими голубыми глазами. Хотя в секретной службе Джеки была новобранцем, расследованием убийств заниматься ей уже приходилось — почти восемь лет она прослужила в полиции. Едва только Симпсон открывала рот, становилось ясно, что родом она с юга — в ее случае из Алабамы. Сейчас на Джеки был темный брючный костюм, а на поясе под левой рукой топорщилась кобура пистолета. Алекс удивленно вскинул брови, увидев на ногах девушки туфли на массивных трехдюймовых каблуках. Несмотря на столь внушительные подпорки, она оставалась ниже его на добрых шесть дюймов. Затем его взгляд остановился на алом носовом платочке, выглядывающем из грудного кармана ее пиджака. Любой профессионал понимал, что этот писк моды заметно облегчает задачу убийства агента. Алексу было известно, что девица вооружена нестандартным пистолетом, на что ей пришлось добиваться специального разрешения начальства. Когда дело касалось оружия агентов, секретная служба настаивала на единообразии. Часто возникали ситуации, когда во время перестрелки агентам приходилось делиться боеприпасами. Как это часто случается с неофитами, Джеки Симпсон кипела энтузиазмом. Однако полное отсутствие такта было ее индивидуальной чертой. Алекс сообщил девице о новом задании.— Чудненько! — отреагировала та.— Для Патрика Джонсона ничего чудненького в этом деле не было, — заметил Алекс.— Я вовсе не это имела в виду.— Рад это слышать. Пошли.И Алекс быстро зашагал, заставив агента Симпсон топотать каблучками сзади.Глава 15Няню звали Джамиля. Сменив памперсы самому маленькому, она принялась кормить, проявляя при этом бесконечное терпение, двух братьев малыша, одному из которых исполнился годик, другому — два. Справившись с этой нелегкой задачей, она, немного поиграв с мальчишками, уложила их в постель. Затем развернула молельный коврик, который всегда приносила с собой на работу, и приготовилась к молитве, совершив ритуальное омовение лица, головы, рук до локтей и ног до лодыжек. Оставшись босой, Джамиля обратилась лицом в сторону Мекки и совершила намаз. Этот ритуал она повторяла пять раз в день. Первая молитва возносилась за два часа до восхода солнца, а последняя — с наступлением темноты, когда угасал закат. Сейчас была ее вторая молитва, совершаемая в тот момент, когда солнце только-только начинало клониться к западу.Несколько минут спустя, после того как Джамиля кончила молиться, со второго этажа спустилась мать мальчиков, Лори Франклин. Благодушно оглядев обихоженное жилище, она проследовала к сыновьям, сладко спавшим в просторной игровой комнате. Лори еще не достигла тридцатилетия и оставалась весьма привлекательной и очень стройной. Несмотря на модную нынче худобу, ее фигура не была лишена округлости и хорошо развитой мускулатуры. Было видно, что к детям Лори заглянула мимоходом — в руках она держала небольшую сумку.— Собрались в клуб, миссис? — спросила ее Джамиля.— Да, Джамиля. Пару сетов в теннис, а потом кто знает… — Она легко рассмеялась. Это был смех молодой и весьма небедной особы. Кивнув в сторону сыновей, Лори добавила: — Вижу, вам удалось уложить всю армию!— Они хорошие мальчики. Прекрасно играют, а спят и того лучше.— Это с вами они хорошие. Со мной они совсем не такие, как и с теми тремя нянями, которые были здесь до вас. Зато теперь я снова могу жить полной жизнью, даже при том, что мой супруг трудится двадцать часов в сутки. Мужчины, Джамиля, не могут жить без работы!— В моей стране муж — глава семьи, — заметила Джамиля, собирая в коробку разбросанные игрушки. — Жена обязана помогать ему, вести хозяйство и заботиться о детях. Но выходить замуж следует за мужчину, которого уважаешь и все желания которого выполняешь охотно и с чистой совестью. Муж не владыка. Владыка только Бог.— Здесь мужчины тоже короли, — подняв взор к небу, ответила Лори. И, снова рассмеявшись, добавила: — Во всяком случае, им так кажется. Я подарила Джорджу семью, которую он так хотел иметь. Кроме того, я исполняю все его желания, когда он по-настоящему меня хочет. Думаю, что в целом мы с ним заключили очень неплохую сделку.— Значит, вы вернетесь не слишком рано, — поспешила сменить тему Джамиля. Временами ей казалось, что хозяйка позволяет себе неслыханную откровенность.— Постараюсь успеть приготовить ужин. Джордж снова куда-то уехал. Ведь вы уже можете есть днем, да? Этот ваш… как его… пост… закончился?— Да, Рамадан завершился.— Никак не могу удержать в голове все эти даты!— Это потому, что они меняются. Рамадан празднуется в девятый месяц исламского года. Именно тогда ангел Джебраиль впервые возвестил Магомету о Коране. Но мусульмане пользуются лунным календарем, и Рамадан с каждым годом наступает все раньше и раньше. Мои родители отмечали Рамадан и во время зимы, и во время лета.— Очень не хотелось бы праздновать Рождество в июле! А пост вроде вашего я даже и представить себе не могу. Боюсь, Джамиля, он вредит здоровью.— На самом деле ураза приносит здоровью огромную пользу. Кроме того, беременная или кормящая женщина не обязана поститься. Пост, являясь центральной точкой существования, очищает тело и душу от дурных мыслей. Я очень люблю это время и совсем не ощущаю голода. Кроме того, я принимаю пищу до рассвета и после заката. Так что на большие жертвы идти не приходится.Джамиля не стала уточнять, что один американский прием пищи равен, как правило, ее трем.— В самом конце Рамадана наступает праздник, — продолжила она. — Это время называется Ид-аль-Фитр. Мы наряжаемся в новые одежды и с подарками ходим в гости к друзьям и родным. Всем страшно весело.— А я все же думаю, что это вредно, — протянула Лори Франклин и выглянула в окно. — Прекрасная погода! Может быть, вам стоит вывезти мальчиков в парк, чтобы они слегка порастрясли там свою неуемную энергию? И тогда к моему возвращению в доме будет потише.— Я вывезу их, мисс. Мне очень нравится водить машину.— Ведь в вашей стране женщинам не позволяют садиться за руль?Джамиля ответила не сразу. Чуть подумав, она сказала:— Да, в Эр-Рияде женщинам не разрешают водить автомобиль. Но это местный закон, не имеющий никакого отношения к исламу.— Не надо оправдываться, — сочувственно произнесла Лори. — Я знаю, что вам там не позволяется множество вещей. Я смотрю новости по телевизору. Женщин насильно выдают замуж, а у мужчин по нескольку жен. И вы обязаны носить покрывала, скрывающие все ваше тело. Вы не получаете образования. Одним словом, у вас нет никаких прав.Чтобы хозяйка не заметила на ее лице признаков негодования, Джамиля некоторое время смотрела в пол. Успокоившись и снова подняв глаза, она заставила себя улыбнуться:— То, о чем вы говорите, не имеет отношения к исламу, который знаю я или другие мусульмане. Мусульманских женщин не выдают насильно замуж. Между мужчиной и женщиной, так же как и между их семьями, заключается своего рода соглашение. Если, не дай Бог, случается развод, жена получает значительную часть собственности мужа. Это ее право по закону. Мужчина может иметь несколько жен только в том случае, если способен материально содержать их всех в одинаковом благополучии. Если человек небогат, то он имеет лишь одну жену. И ислам говорит о том, что все должны учиться. Как мужчины, так и женщины. Я получила хорошее образование. Вы упомянули об одежде. Однако Коран вовсе не предписывает нам, что следует носить. Он призывает как мужчин, так и женщин проявлять скромность и благочестие в своих одеяниях. Бог любит всех. Он знает, что тот, кто в него верит, самостоятельно сделает правильный выбор. Одни женщины скрывают лицо и тело, другие этого не делают.— А у нас, Джамиля, все совсем по-другому. В Америке вы можете делать все, что пожелаете. Абсолютно все. Именно потому Соединенные Штаты и есть великая держава.— Да. Я об этом слышала. И вы считаете, что полная вседозволенность — это хорошо?— Совершенно верно, — улыбнулась Лори, — особенно когда вас не ловят за руку.— Ну что ж, если вы так говорите… — В душе Джамиля никак не могла согласиться ни с единым словом хозяйки.— На самом деле этой страной управляют женщины. Мы только позволяем мужчинам думать, что это делают они.— Но женщины Америки до двадцатого столетия не имели права голоса. Разве не так?Лори Франклин, казалось, была несколько обескуражена этим заявлением, но, быстро придя в себя, небрежно махнула рукой:— Все это древняя история. С тех пор мы полностью компенсировали потерянное время. И чем скорее это поймут мусульманки, тем для них лучше.Последнее замечание Джамиля решила оставить без комментариев. Ей категорически запретили обсуждать подобные темы с хозяевами, но иногда она просто ничего не могла с собой поделать!— Мне хочется, чтобы вы поскорее передумали и поселились у нас. Этот дом такой большой…— Благодарю. Но пока наша прежняя договоренность пусть остается без изменений.— О'кей, как вам угодно! Я не могу позволить себе потерять вас.И, послав воздушные поцелуи спящим деткам, Лори Франклин отбыла. Отъезжая от дома, она бросила равнодушный взгляд на стоящий у подъездной аллеи белый микроавтобус. И ей вовсе не показалось странным, что едва успевшая прибыть в США и никогда ранее не водившая машину женщина нанялась на новую работу, имея собственный автомобиль и действующее водительское удостоверение. Мысли Лори Франклин были заняты другими проблемами.Ехала она сейчас вовсе не в клуб, чтобы сразиться в теннис или перекинуться в картишки. В ее маленькой изящной сумочке, тщательно сложенное, помещалось неглиже — такое прозрачное, что захватывало дух. Трусики уже были на ней, а бюстгальтер Лори не надела, ибо для того, чем она предполагала в ближайшее время заняться, эта деталь туалета была совершенно излишней. Основная проблема состояла в том, чтобы убедить юного любовника не срывать с ее тела оставшиеся наряды.Джамиля подошла к окну. Маленький спортивный «мерседес» ее хозяйки вот-вот должен был исчезнуть за поворотом. Однажды, когда Джордж Франклин остался дома, чтобы повозиться с сыновьями, Джамиля села за руль и проследила за хозяйкой до самого клуба. Там Лори Франклин пересела в машину какого-то человека. Он вовсе не был ее мужем! Джамиля проехала за ними до мотеля, где они остановились. Наверное, сейчас история повторится. Играть в теннис без ракетки весьма затруднительно. А ракетка хозяйки висит на крючке в гараже.После нескольких недель, проведенных в этой стране, Джамиля пришла к выводу, что мужчины Америкой не управляют. Они полные дураки. А их жены — шлюхи.Когда ее подопечные пробудились, она повезла их в парк. Здесь мальчишки наигрались до полного изнеможения. Джамиля с удовольствием наблюдала, как старший описывает круги вокруг братьев, получая от этого бесконечное наслаждение. Джамиля мечтала, чтобы у нее тоже были сыновья. Много сыновей. Но ее улыбка быстро погасла. Вряд ли ей удастся дожить до того времени, когда она станет матерью…Джамиля раскрыла корзину для пикников, в которой привезла еду, и накормила мальчиков. Затем принялась гоняться за старшим, чтобы вернуть свой сотовый телефон и ключи от машины. Пострел овладевал ими всякий раз, когда она оставляла сумку в зоне его досягаемости. Джамиля не возражала: дети так любопытны! В конце концов все умаялись, и она загрузила мальчишек в микроавтобус, где они мгновенно заснули. Достав молитвенный коврик, она совершила дневную молитву тут же, возле машины. Для омовения у нее с собой была бутылка воды и небольшая миска.Пока мальчики спали, Джамиля проехалась по городу. Как и многие города в этом районе страны, своим существованием Бреннан был обязан железнодорожным богам, некогда решившим сделать здесь станцию. Пассажиров здесь было мало, поезда перевозили главным образом уголь и кокс на сталеплавильные заводы или на Восточное побережье. Правда, сейчас Бреннан стал перевоплощаться в роскошный пригород Питсбурга. В городе появились дорогие магазины, бутики и рестораны, богатые дома вычурной архитектуры и новый, не лишенный элегантности клуб.Джамиля то и дело притормаживала, чтобы щелкнуть маленькой, размером с палец, цифровой камерой. При этом она описывала в диктофон объекты, которые никоим образом не должны были бы интересовать няню-иностранку с тремя спящими в машине младенцами. Но Джамилю эти вещи интересовали. Даже очень. Закончив объезд Бреннана, она переключилась на прилегающую к городу территорию, особое внимание обращая на расположение дорог. В конце концов она остановила машину неподалеку от поразительно красивого, облицованного плиткой особняка. Дом стоял в глубине парка, и от дороги его отделяла невысокая каменная стена. Очень красивый дом, подумала она, только чересчур большой. Здесь, в Америке, все гигантских размеров, начиная от обеденных порций и машин и кончая людьми. Исключение — одежда. За последние несколько месяцев она увидела столько голых задниц, грудей и пупков, сколько не видела за все свои прожитые годы. И это было просто отвратительно.«Пусть будет хиджаб и три других жены у мужа, чем такая вот «свобода»», — подумала она.Посмотрев на детей, Джамиля нахмурилась. Богатство ее работодателей и их лишенный всякого намека на любовь брак вызывали у нее чувство гадливости. А спящие сейчас на заднем сиденье мальчики ее раздражали. Став взрослыми, в один прекрасный день они свято уверуют в свое право управлять миром — только лишь потому, что являются американцами. Она вдавила педаль газа, и машина рванулась вперед.Этим вечером ей предстояло включить компьютер и выйти на сайт с кинофильмами. В соответствии с заученной схемой контактов сегодня ей следует открыть чат поклонников фильма «Убить пересмешника». Какое странное название для кино! Впрочем, американцы, как она теперь знала, вообще чудные. Чудные, постоянно готовые к насилию и совершенно непредсказуемые. Последнее обстоятельство вызывало у нее особый страх.Глава 16Оливер Стоун вернулся в свой коттедж. Взбудораженный ночными событиями, он ни на минуту не мог сомкнуть глаз. Чтобы прогнать холод и как-то отвлечься, он разжег камин и стал читать. Однако все время, до самого рассвета, он постоянно возвращался мыслями к смерти Патрика Джонсона. Или, вернее, к убийству. Утро настало, но желанного облегчения не принесло. Он сварил себе кофе и приготовил некое подобие завтрака. Покончив с едой, он занялся своими прямыми обязанностями: удалял вокруг могил сорняки, подстригал траву, убирал мусор и отмывал надгробия. Все это время он размышлял, насколько этой ночью он и его друзья были близки к тому, чтобы расстаться с жизнью. Подобные чувства ему приходилось испытывать не раз, и он научился с ними справляться. Теперь же все было намного сложнее.Закончив труды, Оливер Стоун вернулся в свое казенное жилище и стал под душ. Ощущая на своем теле живительные водяные струи и потом, разглядывая себя в зеркале, он все продолжал размышлять и пришел к одной неплохой идее. Но для ее осуществления у него не было соответствующих инструментов. Калеб и Робин на работе. Милтон… Милтон отпадает. Стоун быстро оделся и прямиком отправился в Чайнатаун.— Адельфия? — позвал он три четверти часа спустя под окном ее квартирки, расположенной над химчисткой. — Адельфия…«Может быть, ее нет?» — подумал он. Но тут до его слуха долетел звук шагов, и через несколько секунд в распахнувшихся дверях перед ним предстала Адельфия — в черных брюках и длинном свитере. Волосы ее были стянуты на затылке в пучок. Полыхнув на него сердитым взглядом, она наступательно изумилась:— Откуда вам знать, где я жить?— Вы же сами мне сказали! — в свою очередь, удивился Стоун.— Не помнить я… — мрачно протянула Адельфия и хмуро поинтересовалась: — Как пройти собрание?— Если честно, не без сюрпризов.— И что вы хотеть, Оливер?Стоун прокашлялся и пустился во все тяжкие.— Я задумался над вашим советом о моей внешности. Я пришел… я хотел спросить, не могли бы вы меня подстричь? Конечно, я мог бы сделать это и сам, но, боюсь, это не даст желаемого результата.— Не такой уж у вас есть плохой вид, — бросилась на выручку Адельфия, прежде чем успела сообразить, что говорит. Смущенно прокашлявшись в кулак, она уточнила: — Значит, вы решить следовать моему совету?Стоун убежденно кивнул и добавил:— Еще я хочу прикупить новую одежду. Новую в том смысле, что она будет новой лишь для меня. И туфли.— А что будет с вашей бородой? — подозрительно глядя на собеседника, поинтересовалась Адельфия. — Это украшение делает вас похожим на, как говорите вы, на этого типа, как его там… Румпельштейна.— Да, я готов расстаться и с бородой. Но ее-то я могу сбрить и сам.— Ах, лучше я, — снисходительно махнув рукой, заявила женщина. — Я много раз мечтать, чтобы ваша борода исчезать. — Она поманила его пальцем: — Входите, входите! Мы заняться этим немедленно. До того как вы передумать!Поднявшись в квартиру, Стоун огляделся. К его великому изумлению, в доме было чисто и содержался он в полном порядке. Адельфия казалась ему слишком импульсивной и какой-то надломленной, для того чтобы исправно вести хозяйство.Она провела его в ванную и, указав на унитаз, распорядилась:— Садитесь.С этого удобного места ему открылся вид на книжный стеллаж в прихожей. Стоящие там книги были посвящены самым разным предметам, причем некоторые из них были на языках, определить которые он не мог — при его-то обширных межконтинентальных связях, обусловленных многолетними путешествиями.— И вы знаете все эти языки, Адельфия? — несколько наивно поинтересовался он, указывая на книги.Та перестала собирать парикмахерский инструмент, удивленно подняла на него глаза и, в свою очередь, спросила:— С какой стати держать книги буду я, которые прочитать не могу? Неужели кажется вам моя квартира такой большой, что я держать способна вещи, которыми не пользуюсь?— Ну да… В самом деле…Адельфия набросила на него простыню и завязала сзади узлом.— Как постричь вас? Насколько коротко?— Чуть выше ушей и открыть шею, если можно.— Вы уверены?— Абсолютно.Адельфия защелкала ножницами. Длилось это не слишком долго. Стоун прикрыл глаза. Закончив стрижку, она уложила его волосы, пригладив гелем несколько непокорных вихров. Затем она обратила ножницы против его густой бороды и — надо сказать, довольно быстро — с ней расправилась. После этого она взяла в руки еще один предмет, оказавшийся дамской бритвой.— Я использовать это для ног, — пояснила она. — Но для лица вашего сойдет тоже.Закончив бритье, Адельфия вручила ему небольшое зеркальце, и Стоун, взглянув в него, не узнал себя. Он потер рукой щеку. Свое лицо без растительности он не видел вот уже несколько лет. Подстриженный и побритый, он вдруг обнаружил, что является обладателем высокого, чуть тронутого морщинами лба и гладкой стройной шеи.— У вас есть хорошее лицо, — совершенно искренне сказала Адельфия, наблюдая за ним со стороны. — А шея гладкая, как на младенце. У меня шея нехорошая. Как у старой женщины. Как у индюшки.— У вас очень славное лицо, Адельфия, — ответил Оливер.Поглощенный своим отражением, он не заметил, как женщина залилась краской.— А у вас вчера вечером был гость.— Гость? — Стоун отложил зеркало. — Кто именно?— Человек в костюме. Его звать Форт или что-то в этом роде. Вы его знать, Оливер. Секретный человек.— Секретная служба, — поправил он ее. — Вы хотите сказать, Форд? Агент Алекс Форд?— Да. Очень большой человек. Больше, чем есть вы.— Он не сказал, что ему надо?— Чтобы сказать «хэлло».— В какое время он заходил?— Разве я за временем слежу? Я говорить вам, что он только «хэлло» сказал. — Чуть подумав, Адельфия добавила: — Наверное, в полночь заходил он. Больше ничего не знать я.Мысли в голове Стоуна перемешались. Он поднялся с унитаза и стянул с себя простыню.— Мне хотелось бы заплатить вам… — Но, увидев протестующий жест, он закончил по-другому: — Надеюсь, когда-нибудь я сумею ответить на вашу доброту.— Да, есть одна вещь, которую вы могли бы для меня сделать, — глядя ему в глаза, заявила Адельфия. Стоун устремил на нее вопросительный взгляд. — Мы могли бы как-нибудь вместе сидеть в кафе. В то время, когда у вас нет таинственных собраний посередине ночи.Стоун несказанно изумился. А впрочем, идея эта, кажется, не таит в себе ничего опасного.— Хорошо, — улыбнулся он. — Мне думается, нам давно пора сделать нечто подобное.— Тогда все есть хорошо! — И Адельфия протянула ладонь для рукопожатия.Стоун сжал ее пальцы, удивившись тому, какие они у нее сильные.Спустя несколько минут он шагал по улицам и размышлял о ночном визитере. С Алексом Фордом Стоун был знаком ближе, чем с любым другим агентом секретной службы, поэтому его ночное посещение могло быть никак не связанным с тем, свидетелями чего они стали минувшей ночью. Простое совпадение.Убедив себя, что это именно так, он свернул в ближайший магазинчик, торгующий уцененными товарами. На деньги, ссуженные ему Робином, он приобрел две пары хлопчатобумажных брюк, пару крепких рабочих ботинок, носки, рубашки, свитер и некогда темно-синий, а ныне изрядно выцветший блейзер. Продавец, его давний знакомец, выложил на прилавок два комплекта абсолютно нового нижнего белья.— Вы сегодня выглядите намного моложе, Оливер, — сказал ему продавец.— Я и сам это чувствую, — ответил Стоун.Он вернулся в парк Лафайет, чтобы переодеться в своей палатке. Но, когда он уже готов был укрыться в своем крошечном убежище, чей-то голос остановил его:— Э-эй… Ты куда, приятель? — Стоун оглянулся и увидел облаченного в темный костюм сотрудника секретной службы. Взгляд его был суровым. — Это место занято, так что сваливай отсюда.— Это же моя палатка, офицер, — попытался возразить Стоун.— Стоун? — подойдя ближе, изумился страж порядка. — Так это вы?— За вычетом части волосяного покрова — я, — улыбнулся Стоун.— И где же это вы так преобразились? В салоне Элизабет Арден?— Кто такая есть эта Элизабет?! — выкрикнул женский голос.Они оглянулись. К ним приближалась Адельфия. На Стоуна она смотрела явно осуждающе. Одета она была все так же, но ее волосы теперь свободно ниспадали на плечи.— Оставь свою теорию заговоров, — весело бросил охранник. — Это всего лишь салон, где делают красоток. Там однажды побывала моя жена, и стоит это удовольствие, доложу я тебе, ой-ой-ой. Пусть баба лучше остается такой, какая есть, — фыркнул он и отошел.— Вы не хотите в кафе пойти прямо сейчас? — без предисловий спросила Адельфия.— С удовольствием. Но у меня назначена встреча. А вот как только вернусь…— Тогда и посмотрим, — разочарованно протянула Адельфия. — Но у меня тоже есть дела делать. Я ждать не могу вас все время. У меня работа имеется.— Нет-нет, не надо меня ждать! — заволновался Стоун, но та уже решительно зашагала прочь.Он скользнул в палатку, переоделся, сложив остальные обновки в рюкзак. Потом он долго бродил по парку, обшаривая мусорные урны, пока не нашел в одной то, что хотел: утреннюю газету. Об обнаружении тела на острове Теодора Рузвельта там ничего не говорилось — видимо, это случилось слишком поздно, для того чтобы новость попала в утренний выпуск. Найдя таксофон, Стоун позвонил Калебу, в Библиотеку конгресса.— Ты слышал что-нибудь? — даже не поздоровавшись, спросил он. — В газетах ничего.— Я все утро не выключал радио. Сообщили лишь, что остров Теодора Рузвельта закрыт для посещений из-за проведения там неких следственных действий. Не мог бы ты заглянуть сюда около часу дня? Потолкуем.Стоун выразил согласие, спросив при этом:— Ты принял какие-нибудь меры предосторожности?— Да, разумеется, как и все. Робин на работе, но успел заскочить ко мне в перерыв. Я говорил с Милтоном. Он дома, носа не высовывает, весь, конечно, в страхе.— Страх — естественная реакция на то, что мы увидели, — сказал Стоун и тут же, спохватившись, добавил: — Да, Калеб! Может получиться так, что ты меня не сразу узнаешь. Я слегка изменил свой облик. Я решил, что это необходимо, ибо убийцы, скорее всего, засекли меня.— Понимаю, Оливер.После недолгого колебания Стоун продолжил:— Поскольку у меня теперь вполне презентабельный вид, не могли бы мы встретиться не на улице, а в читальном зале? Я давно мечтал увидеть библиотеку, но не хотел тебя… м-м… смущать.— Оливер, ну мог ли я подозревать? Конечно, заходи.Направляясь к Библиотеке конгресса, Оливер Стоун думал об убийцах Патрика Джонсона. Они очень скоро поймут, что свидетели преступления в полицию не обратились. И это позволит им перейти к действиям, способным привести к тотальной ликвидации Верблюжьего клуба.Глава 17Свернув со скоростной дороги Джорджа Вашингтона перед крутым подъемом, идущим вдоль Потомака, Алекс Форд запарковал машину на стоянке, принадлежащей мемориалу Рузвельта. Добраться отсюда до острова можно было лишь по длинному пешеходному мосту. На стоянке было полно не только полицейских автомобилей, но и не имеющих опознавательных знаков машин различных федеральных ведомств. Были там автомобили и Управления судмедэкспертизы, и следственного отдела ФБР. Алекс понимал, что, прежде чем закончится его визит, ему придется пройти сквозь строй мундиров и темных строгих костюмов.— Жизнь кипит! — заметила Симпсон.— Да. Будет очень забавно взглянуть на драчку между ФБР и парковой полицией за первенство в этом дельце. А драчки не миновать. Что касается полиции округа Колумбия, той светит лишь третье место, и то с огромным разрывом.Они взошли на мост и сразу же продемонстрировали свои значки стоящему там постовому.— Секретная служба? — испытывая некоторое замешательство, спросил коп.— Нас направил президент. Дело проходит под грифом «совершенно секретно», — ответил Алекс, и они пошли дальше.Следуя указателям для туристов, они довольно быстро дошли до того места, где было совершено преступление. Еще на подходе Алекс услышал обрывки разговоров и какофонию чуть приглушенных мелодий сотовых телефонов. Из-за какого-то чувства протеста Алекс запрограммировал на своем сотовом обычный звонок.Выйдя на мощеную площадку перед монументом, Алекс огляделся, пытаясь определить, какие команды ведут игру.Представителей парковой полиции и копов из округа Колумбия вычислить можно было сразу — по их мундирам и несколько скованной манере поведения. Установить технических экспертов также не составляло никакого труда. Обладатели темных пиджаков, которые стояли и смотрели на место преступления с таким видом, словно оно принадлежит только им, несомненно, были из ФБР. Впрочем, следует признать, что служебную принадлежность некоторых костюмов Алекс идентифицировать так и не сумел.Он подошел к стоящему чуть поодаль человеку — по всей видимости, это был высокий полицейский чин. «Будет неплохо, если мундиры в случае конфликта с пиджаками выступят на нашей стороне», — подумал Алекс.— Алекс Форд из секретной службы, — представился он. — А это агент Симпсон.Полицейский пожал им руки.— Что вам известно? — спросил Алекс, кивком указав на тело.— Вероятно, самоубийство, — пожал плечами коп. — Похоже, что парень выстрелил себе в рот. Но мы ничего определенного утверждать не можем, пока судмедэксперт не проведет вскрытие. Жертва в данный момент находится в состоянии полного трупного окоченения. Мы даже не можем открыть ему рот, без того чтобы не испортить фронт работ для патологоанатома.— А эти люди откуда? Из ФБР? — спросил Алекс, кивнув в направлении двух мужчин в темных костюмах.— И как вы только догадались? — с ухмылкой спросил полицейский.— Да у них из-под пиджаков торчат плащи суперменов! — криво улыбнулся Алекс. Коп хохотнул. — А кто вон те ребята? — Алекс указал на негромко беседующих между собой мужчин (на этих типов он сразу обратил внимание).— Это парни Картера Грея из Национального разведывательного центра, — ответил полицейский чин. — Видимо, они пытаются выяснить, что «Аль-Каида» имеет против Тедди Рузвельта.Алекс ухмыльнулся:— А вы не могли бы прислать нам то, что накопаете? Мой босс обожает совать нос в любую задницу.— Конечно, но, честно говоря, дело пока не представляет для нас большого интереса. Его бумажник при нем. Имеется предсмертная записка и оружие, из которого произведен один выстрел. Кроме того, парень, перед тем как шлепнуть себя, похоже, высосал по меньшей мере кварту виски. Запах до сих пор стоит. На бутылке и оружии имеются отпечатки пальцев. Револьвер зарегистрирован на его имя. Когда мы проверим отпечатки, наверняка окажется, что они принадлежат покойному.— А как насчет пороховых следов на руке? — спросила Симпсон.— Видимых следов не имеется. Оружие выглядит новым, содержалось в полном порядке. В таких случаях даже на револьвере может не остаться следов.— И, конечно, никаких следов борьбы? — уточнил Алекс.Коп отрицательно покачал головой.— И еще один вопрос, — вмешалась Симпсон. — Чтобы застрелиться, он приехал на машине?— Машин на парковке не было.— Что ж… Кто-то мог застрелить его и укатить прочь, — продолжала девушка. — Но если это самоубийство, то как, кроме как на машине, он мог сюда добраться?— В северной части автостоянки есть пешеходный мост, пересекающий скоростное шоссе Джорджа Вашингтона и связывающий Тропу Наследия с подвесным, цепным мостом, — ответил полицейский. — По подвесному мосту проходит заканчивающаяся на парковке велосипедная дорожка. Но мы не думаем, что он попал сюда тем путем: его бы обязательно заметили. У нас есть другая версия, — продолжил коп, немного подумав. — Его одежда так сильно промокла, что это не мог быть только туман.— Что? Неужели вы хотите сказать, что он сюда приплыл?— Похоже на то.— Но зачем? Если парень уже был в воде и хотел покончить с собой, то почему бы ему не залить себе в нутро изрядную часть Потомака?— Если он плыл с виргинского берега через Малый канал, это не такой уж большой путь, — не согласился полицейский.— Все так, — возразил ему Алекс. — Но если вы направляетесь на остров с той стороны, то почему бы не воспользоваться пешеходным мостом через Малый канал, вместо того чтобы в него нырять? И почему он не утонул, если был в доску пьян?— Он вполне мог надраться уже здесь, — пожал плечами коп. — Кроме того, есть еще кое-что!Полицейский дал команду одному из прочесывавших территорию технических экспертов, и тот принес начальнику какой-то предмет.— Вот что мы обнаружили, — сказал коп, потрясая принесенной вещью.Это был прозрачный пластиковый пакет для хранения вещдоков. Из него коп извлек еще один пластмассовый мешок.Алекс и Симпсон принялись внимательно изучать находку. Первым о ее назначении догадался Алекс.— Чтобы не замочить револьвер и патроны во время заплыва!— Вы попали в точку. Это был револьвер двадцать второго калибра с оболочечными пулями.— Насколько я понял, есть предсмертная записка? — спросил Алекс.— Я переписал ее слово в слово. — Полицейский извлек блокнот и прочитал агентам секретной службы текст записки.Симпсон скопировала ее содержание в свою записную книжку.— Оригинал в вашем распоряжении? — поинтересовался Алекс.— А кто вы, собственно, такие? — произнес у него над ухом чей-то скрипучий голос.Алекс обернулся и увидел перед собой невысокого плотного мужчину в двойке от «Братьев Брукс», с невзрачным галстуком и сверкающими штиблетами на ногах.Алекс показал свой значок, представился и назвал партнершу.Мужчина бросил короткий взгляд на значок и объявил:— Я специальный агент Ллойд из ФБР. Интересы секретной службы уже представлены здесь агентами Национального разведывательного центра.Алекс, приняв позу ответственного сотрудника правоохранительных органов федерального уровня, заявил:— Я выполняю приказ, агент Ллойд. Но в то же время не стану скрывать, что секретная служба хочет сама защищать собственные интересы. Я не сомневаюсь, что ФБР понимает: потеря сотрудника НЦПОО — событие незаурядное. Вы, конечно, знаете, что мы теперь входим в состав Департамента внутренней безопасности и делами казначейства занимаемся постольку-поскольку.Алекс знал, что в системе правозащитных органов Департамент внутренней безопасности обладает несравнимо большим весом, чем имело казначейство за всю свою долгую историю. Одним словом, восьмисотфунтовая горилла из ФБР должна была отступить перед гориллой в девятьсот фунтов, какой с недавних пор стала внутренняя безопасность.Ллойд, судя по всему, хотел выступить с язвительным комментарием, но в последний момент передумал. Пожав плечами, он сказал:— Что ж, если вам так хочется, можете поиграть в Шерлока Холмса. Труп к вашим услугам. Только постарайтесь не изгадить место преступления.— Я высоко ценю вашу готовность к сотрудничеству, агент Ллойд. Я только что упоминал о предсмертной записке…Ллойд поманил к себе кого-то, и на свет появилась искомая записка.— Они хотят окурить одежду и все остальное для поиска скрытых отпечатков, но я не уверен, что им удастся что-нибудь найти. Это самоубийство.— Одежда, как правило, плохо хранит отпечатки, но куртка, в которую он одет, имеет обширную ровную поверхность, — сказала Симпсон, — так что у экспертов есть хорошие шансы на успех, особенно учитывая то, что куртка была мокрой, а погода способствовала сохранению прикосновений. Думаю, в запасе у ваших технических экспертов сыщется палочка «Суперфьюм». Ничто не выявляет скрытые отпечатки на подобной поверхности лучше, чем эта штука.— Не знаю, есть ли у парней то, о чем вы говорите, — ответил Ллойд.— Но лучше всего доставить одежду в лабораторию. Там вы можете окурить ее в особой печи или поместить в так называемый мегаокуриватель. Я знаю, что ФБР имеет все необходимое оборудование. — Указав на записку, Симпсон добавила: — Поместите это в нагревательную камеру с нингидрином или ДФО-спреем, и они вытянут все, что находится на куртке.— Спасибо за совет, — кисло произнес Ллойд, хотя познания Симпсон в дактилоскопии явно произвели на него впечатление.Алекс с уважением посмотрел на сотрудницу и, переведя взгляд на мрачно уставившегося на девушку Ллойда, добавил:— Следует провести экспертизу почерка.— Само собой, — буркнул Ллойд.— Если хотите, мы сделаем это в лаборатории секретной службы. И заодно попробуем поискать отпечатки.— Лаборатория ФБР не имеет себе равных, — ответил Ллойд.— Но наша не так завалена работой. Поймите, агент Ллойд, мы трудимся здесь единой командой.Замечание Алекса, видимо, задело струнку сотрудничества, скрытую в глубинах души упертого парня из ФБР, и манера его поведения самым радикальным образом изменилась.— Я высоко ценю ваше предложение, агент Форд.— Называйте меня Алекс. А она — Джеки, — произнес Алекс, кивнув в сторону Симпсон.— Хорошо. Меня зовут Дон. Мы охотно принимаем ваше предложение. ФБР по горло занято связанными с терроризмом делами. Но вам придется дать расписку в том, что вы принимаете на себя всю ответственность. Наш медэксперт по этой части жуткий формалист.Алекс поставил требуемую подпись и, прежде чем передать пакет Симпсон, внимательно изучил листок бумаги через прозрачный пластик.— Имеем ли мы соображения о мотиве самоубийства? Я слышал, что он собирался жениться.— Одного этого вполне достаточно, чтобы покончить с собой, — мрачно сказал полицейский.Все рассмеялись, лишь у агента Симпсон был такой вид, будто она готова выхватить пушку и одарить мир еще несколькими мужскими трупами.— Пока трудно сказать что-то определенное. Мы, конечно, проведем тщательное расследование, но создается впечатление, что Патрик Джонсон покончил с собой.— И никаких следов пребывания тут других людей? — спросила Симпсон.— Следы могли быть, — ответил полицейский. — Но по острову прошли маршем полсотни школяров. С утра был туман, и они чуть ли не споткнулись о тело. Испугались до смерти. А на мощенной камнем площадке следов не остается.— По какой тропе он сюда пришел? — спросил Алекс.— Скорее всего по этой, — показал налево коп. — Если он переплыл Малый канал, то, пробравшись через береговой мусор и кусты, должен был идти здесь.— Мы ищем его машину вдоль всего берега, — добавил Ллойд. — Патрик Джонсон жил в Бетесде, штат Мэриленд. Прежде чем переплыть канал, он должен был подъехать к реке на достаточно близкое расстояние. Если мы найдем машину, то сможем точно установить, где он вошел в реку.Алекс посмотрел на виргинский берег:— Послушайте, парни, если Джонсон переплыл через канал, оставить автомобиль он мог только на парковке.— Тем не менее он этого не сделал, — ответил полицейский. — Впрочем, кто-то мог его сюда доставить, а затем уехать. Но это полная бессмыслица.— Здесь регулярно патрулирует полицейский катер, — заметила Симпсон.— Верно, — кивнул Ллойд. — Катер действительно проходил здесь прошлой ночью, но был сильный туман, так что полиция ничего не видела. Одинокого пловца заметить было просто невозможно.— Когда наступила смерть? — сухо поинтересовался Алекс.— Медэксперт думает, что около двенадцати часов назад. Плюс-минус, естественно.— Есть ли какие-нибудь соображения, почему он выбрал остров Рузвельта?— Уединенное тихое место, к тому же недалеко от центра. Не исключено, что Патрик был поклонником Тедди Рузвельта, — добавил Ллойд. Бросив взгляд через плечо, он нахмурился: — Мы собираемся задать несколько вопросов ребятам из Национального разведывательного центра. Хотелось бы знать, почему Джонсон решил лишить себя жизни. То, что мы узнаем, может сделать этих парней, — он кивнул в сторону агентов НРЦ, — еще большими параноиками.— Вы полагаете, что Джонсон сделал в НРЦ нечто такое, чего делать не следовало? — уточнил Алекс.— Не могу ничего сказать. Я вообще слабо представляю, чем они там занимаются, — задержался на секунду Ллойд и отошел.— И ты, значит, входишь в клуб незнающих… — пробормотал ему вслед Алекс и знаком подозвал к себе агента Симпсон. — А вас, случаем, наизнанку не вывернет? — спросил он, глазами указав на труп.— В Алабаме я была детективом убойного отдела и видела несчетное число огнестрельных ран и мертвых тел.— А я и не знал, что штат Бама — такое поле смерти.— Шутите? Да в Алабаме огнестрельного оружия больше, чем во всей армии Соединенных Штатов!Алекс присел на корточки возле трупа, потрогал застывшую руку покойника. Рукав куртки был насквозь мокрым.Возле ушей, под носом и вокруг рта Джонсона темнели потеки крови.— Базилярный перелом, — заключила Симпсон. — Кровь течет из основания разбитого черепа. Патологоанатом скорее всего найдет пулю у свода черепа или в его затылочной части. Поскольку это двадцать второй калибр, прямой траектории может и не быть.— На рукаве явные следы крови, а на правой руке всего лишь одно пятнышко, — сказал Алекс, — и это немного странно.— Да. Но когда пуля застревает в черепе, кровотечение может быть слабым, — ответила девушка.— Где обнаружили револьвер и записку? — не поворачивая головы, спросил Алекс.На этот вопрос ответил коп:— Оружие обнаружили примерно в шести дюймах справа от тела, а записка лежала в правом кармане ветровки.Алекс поднялся и тут же ощутил жгучую боль в шее. Так случалось почти всегда, когда он резко вскакивал на ноги.— С вами все в порядке? — спросила, внимательно глядя на него, Симпсон.— Старая травма, перезанимался йогой. Что говорит вам опыт детектива убойного отдела полиции штата Алабама?— Я узнала там, что предварительное заключение о причине смерти, как правило, оказывается верным, — пожала плечами девушка.— Я не об этом. Меня интересует, что подсказывает вам чутье. Что вы чувствуете нутром?— То, что, прежде чем окончательно закрыть дело, необходимо узнать значительно больше. Есть немало примеров и тому, когда первоначальные данные уводят расследование в сторону. — Кивнув в сторону пиджаков из НРЦ, она добавила: — Не думаю, что эти типы пойдут на сотрудничество.Алекс посмотрел в сторону сотрудников НРЦ. Если и имелось в стране учреждение, окутанное большей завесой секретности, нежели Центральное разведывательное управление и Управление национальной безопасности, то это, вне всякого сомнения, был Национальный разведывательный центр. Алекс не мог не ощущать сложностей в своей работе, возникших после того, как интересы национальной безопасности были поставлены во главу угла национальной политики и все остальные проблемы отодвинулись на второй план. Впрочем, справедливости ради следовало признать, что и секретная служба иногда прибегала к тем же методам. В то же время Алекс не сомневался, что его ведомство употребляет власть более осмотрительно. И то обстоятельство, что НРЦ имеет в своем арсенале «серебряную пулю», вынуждало его испытывать легкий трепет.— А что думаете вы? — спросила Симпсон.Алекс некоторое время уныло изучал землю под своими ногами.— Может быть, мои слова прозвучат чересчур эгоистично, — заговорил он спустя минуту, — но боюсь, что это расследование окажется занозой в моей заднице, занозой, которая на данном этапе карьеры мне совершенно не нужна.Алекс и Симпсон уже приготовились покинуть остров, когда к ним подошли двое.— Вы, насколько я понимаю, работаете в секретной службе, — сказал один — высокий, светловолосый.— Вы понимаете верно, — ответил Алекс и представился: — Агент Симпсон и агент Форд из Вашингтонского управления.— Я Тайлер Рейнке. А это — Уоррен Петерс. Мы оба — агенты НРЦ. Поскольку Джонсон трудился на обе наших конторы, будет лучше, если и мы станем работать в сотрудничестве.— Пока рано что-либо говорить, но я готов делиться сведениями, если сам буду получать кое-что взамен, — сказал Алекс.— Мы играем по тем же правилам, — улыбнулся Рейнке.— О'кей. Не могли бы вы устроить для нас встречу с коллегами Джонсона?— Думаю, сможем, — ответил Петерс. — Вы в нашей конторе кого-нибудь знаете?— Вы, честно говоря, первые, кто вообще признался в том, что работает в НРЦ.Это невинное замечание вызвало у Петерса и Рейнке некое неудовольствие.— Вот моя карточка, — продолжил Алекс. — Дайте нам знать о времени встречи. — Указав на пластиковый пакет в руках Симпсон, он добавил: — Чтобы быть до конца уверенными, мы хотим сравнить почерк на записке с рукой Джонсона.— Я как раз хотел потолковать с вами об этой записке, — сказал Петерс. — У нас хорошие эксперты-графологи. Заключение они сделают довольно быстро.— Секретная служба также сделает это в самые короткие сроки, — заявил Алекс.— У нас под рукой сотни образцов почерка Джонсона. И я предлагаю это лишь для того, чтобы ускорить процесс. «Сотрудничество» сейчас — ключевое слово, разве я не прав?— Эта записка является важным вещественным доказательством в расследовании смерти человека, — вступила в разговор Симпсон. — После передачи ее вам могут возникнуть проблемы. В частности с экспертами. Одно дело — передать записку в ФБР или секретную службу, другое дело — вам. Мы, как и ФБР, являемся приведенным к присяге правоохранительным органом.— Мы тоже, — сказал Рейнке. — Я уже переговорил с экспертами и указал на то, что в данном случае затронуты вопросы национальной безопасности. Главный эксперт сказал, что не возражает против передачи записки нам при условии, что цепочка передачи вещественных доказательств будет должным образом оформлена.— Уверен, что ваше заявление его до смерти напугало, — сказал Алекс, помолчал немного и, пожав плечами, закончил: — О'кей. Но сообщите нам результаты как можно скорее. И проверьте записку на отпечатки пальцев.Оформив все необходимые бумаги у экспертов и получив пластиковый пакет, Петерс весело заявил:— Картер Грей вступает на тропу войны. Впрочем, он с нее никогда не сходил.— Это заметно, — сказал Алекс.После того как агенты НРЦ ушли, Симпсон спросила:— И что же вы обо всем этом думаете?— Я думаю, что эти люди — засранцы, которые выбросят мою карточку в первую попавшуюся урну.— В таком случае с какой стати вы отдали им записку?— Да потому, что теперь, когда в их руках все вещественные доказательства, связанные с расследованием насильственной смерти, у нас появляется законный повод навестить Национальный разведывательный центр и взглянуть на все своими глазами.Глава 18Поднявшись с постели в шесть тридцать, сорок пять минут спустя Картер Грей уже входил в Национальный разведывательный центр. В вестибюле, как всегда, он прошел мимо выставленных здесь крупноформатных фотографий. Являясь на службу, их ежедневно видели и все сотрудники НРЦ. Фотографии были посвящены актам нападения и насилия. На одной из них было изображено пылающее здание Всемирного торгового центра. Фото рядом впечатляюще демонстрировало груду развалин на том месте, где совсем недавно тянулись к небу башни центра. На третьей фотографии можно было увидеть стену Пентагона, пробитую реактивным лайнером компании «Американ эйрлайнз». На четвертом снимке был запечатлен кратер на месте падения самолета «Юнайтед эйрлайнз». На следующем фото чернели обожженные стены Белого дома после взрыва двух реактивных гранат в Восточной комнате резиденции президента. Следующий снимок напоминал о страшных последствиях взрыва в Оклахома-Сити. Эти шокирующие кадры чередовались вдоль одной из стен вестибюля, частично переходя на противоположную. И самой страшной среди них была последняя фотография. Запечатленным на ней жертвам не исполнилось и шестнадцати. Жизнь детей оборвал взрыв четырех бомб, приведенных в действие фанатиками-самоубийцами. Взрывные устройства сработали во время церемонии награждения самых лучших и самых талантливых американских школьников, заслуживших своими успехами экскурсию во Францию. Домой они возвратились в цинковых гробах.— Помните об этом всегда, — наставлял Грей своих сотрудников. — И делайте все, чтобы это никогда не повторилось.В Национальном разведывательном центре велся подсчет числа жертв и учет материальных потерь, которые могли бы понести Соединенные Штаты и их зарубежные друзья в результате потенциальных террористических актов, предотвращенных усилиями центра. По самым скромным оценкам, сотрудники НРЦ спасли жизнь девяносто трем тысячам американцев и тридцати одной тысяче иностранцев. Объем же сохраненной собственности оценивался примерно в сто миллиардов долларов. Эти цифры были известны только в самых высших эшелонах разведывательного сообщества, и американская общественность, по вполне понятным причинам, ничего о них не знала. Если бы американцы знали, сколько раз оказывались на волосок от гибели, то большая их часть просто отказалась бы выходить из дома.Грей поднялся в лифте на тот же этаж, где был вчера, но теперь зашел в другой кабинет. За прямоугольным столом там сидели пятеро мужчин и две женщины. Грей занял свое место и открыл стоящий перед ним ноутбук.— Доложите о результатах прошлого вечера, — начал он.— Аль-Омар от сотрудничества отказался, — сказал один из его помощников.— Меня, по правде говоря, это не удивляет.— Как поступить с его сыном, господин министр? Вы хотите, чтобы мы его забрали?— Нет. Мальчик пусть останется с матерью. Ребенку необходим хотя бы один из родителей.— Ясно, сэр, — сказал помощник, давая понять, что вынесенный шефом смертный приговор отцу будет приведен в исполнение.— В вашем распоряжении — одна неделя, в течение которой вы должны выжать из мистера аль-Омара максимальный объем информации.— Будет сделано, сэр, — бросила одна из женщин.— Как дела с Рональдом Тиросом — нашим доморощенным неонацистом? — далее спросил Грей.— Мы уже начали снимать с него информацию.— Как другие?— Ким Фонг проинформировал нас о предстоящей доставке взрывчатки, которая не идентифицируется контрольной аппаратурой аэропортов. По сообщению Фонга, курьер прибудет в аэропорт Лос-Анджелеса через неделю.— Проследите продвижение товара вплоть до получателя. Я хочу знать имена ученых, имена их спонсоров и набор оборудования, необходимого для производства этого вещества… Одним словом, весь спектр. Как остальные?— Все остальные от сотрудничества отказались, — ответил помощник. — Должны ли мы прибегнуть к обычной стратегии отхода?Тем, кто находился здесь, и раньше доводилось работать с Греем, и все они благоговели перед шефом. Они принимали совместные решения, многие из которых были незаконны, а зачастую аморальны. Вот уже много лет эти специально натренированные и высокообразованные мужчины и женщины выполняли приказ отыскивать и уничтожать людей, которые, по чьему-то мнению, представляют собой опасность для Соединенных Штатов. Без колебаний сидящие тут сотрудники повиновались приказаниям, ибо в этом и состояла их работа. В лишении человека жизни не было для этих людей чего-то нового и необычного, однако окончательное решение об уничтожении «врага» должен был принять кто-то один. Все почтительно вслушивались в то, что говорит шеф.— Нет, — произнес он. — Отпустите их. Но так, чтобы за ними потянулся след. Дайте знать, где надо, что эти люди во время бесед с нами оказались излишне разговорчивыми.— Пусть их прикончат свои же, — заметила вторая дама.— Именно. Постарайтесь, чтобы каждый акт был зафиксирован на пленку. И даже в том случае, если они окончательно откажутся нам помогать, сюжет о том, как террористы убивают террористов, обязательно окажется в вечерних «Новостях». Теперь перейдем к самым последним событиям.Тот, кому предстояло сейчас взять слово, был самым молодым из сидящих за столом. Однако несмотря на свой возраст, он был весьма опытным оперативником и разбирался в тонкостях полевой работы значительно лучше, чем большинство его старших коллег. Том Хемингуэй и на службе выглядел безупречно. В рабочее время он был одет столь же продуманно, как и в баре «LEAP». Восходящая звезда НРЦ и ведущий эксперт Центра по Ближнему и Среднему Востоку. Кроме того, Том был отлично знаком с проблемами Дальнего Востока, поскольку первые двадцать лет жизни провел в этом регионе вместе со отцом. Старший Хемингуэй был послом в Китае, а затем в Иордании. Прослужив некоторое время в Саудовской Аравии, он снова вернулся послом в Китай.Благодаря странствиям отца младший Хемингуэй оказался чуть ли не единственным оперативником, владеющим арабским, ивритом, мандаринским диалектом китайского языка и фарси. Коран он читал в оригинале и мир ислама знал лучше, чем кто бы то ни было из американцев, — старший Хемингуэй, разумеется, в счет не шел. Именно эти качества наряду с физической и умственной выносливостью (не считая особой одаренности в искусстве шпионажа как такового) обеспечили ему головокружительный взлет по карьерной лестнице. В итоге Том, несмотря на свою молодость, вошел в узкий кружок наиболее доверенных людей Грея.Хемингуэй нажал на кнопку клавиатуры компьютера. На дальней стене кабинета на экране засветилась переданная со спутника карта Ближнего Востока.— Как явствует из этого изображения, оперативным работникам ЦРУ и НРЦ удалось добиться заметных успехов в Иране, Ливии, Сирии, Ираке, Объединенных Арабских Эмиратах, Бахрейне и Йемене. Так же как и в недавно образованной Курдской республике, — добавил Том. — Нам удалось внедриться более чем в два десятка известных террористических организаций и в несколько отколовшихся от них групп. Мы твердо следуем путем, который, по нашим расчетам, вскоре будет приносить нам крупные дивиденды.— Да, будет. Но только в том случае, если ваши оперативные работники случайно не окажутся голубоглазыми блондинами, ни слова не знающими по-арабски, — сухо произнес кто-то из присутствующих.— Что делать? Других людей у нас не было вот уже несколько десятилетий, — вмешался Грей. — Вынужден признать, сейчас действительно ощущается острая нехватка полевых агентов, владеющих арабским.— Кабул и Тикрит как место продолжения карьеры не слишком популярны среди наших людей, — заметил кто-то с дальнего конца стола.— Потери? — пропустив мимо ушей замечание, кратко спросил Грей.— В среднем каждый месяц мы теряем двух оперативников, — ответил Хемингуэй. — Потери пока на прежнем уровне, но чем крупнее выигрыш, тем выше степень риска.— Я хочу, чтобы все поняли — безопасность агентов и их своевременная эвакуация из страны являются для нас делом первостепенной важности. — Грей обвел взглядом присутствующих.Все каким-то образом выразили свое согласие — хотя и без особого энтузиазма. С теми, кто подозревался в шпионаже, террористы кончали без всяких проволочек. Сцены обезглавливания они запечатлевали на пленке и распространяли картинку по всему свету, дабы убедить других не вставать на место казненного. Следовало признать, что подобный метод убеждения действовал весьма эффективно.— Потери армии в этом регионе составляют десять человек ежедневно, — продолжил Хемингуэй. — А после открытия нового фронта на сирийской границе потери, вне всякого сомнения, возрастут. В то же время движение за исламскую независимость в Чечне, Кашмире, Таиланде и Минданао ведет к тому, что влияние радикального ислама постоянно растет, не встречая на своем пути серьезного сопротивления. Африка также являет собой целый букет проблем. Большая часть северной Нигерии живет строго по законам шариата. Там до смерти забивают камнями неверных жен и отрубают конечности мелким воришкам. Должен отметить, что вербовка и обучение террористов осуществляются главным образом через Интернет. Для тайного передвижения используются фальсификация личности и ряд иных приемов, финансирование осуществляется по неофициальным каналам. Какого-то центрального командования, по сигналу которого наши войска могли бы нанести удар, не существует. Поэтому единственной действенной стратегией для нас остается проведение тайных операций.— Но в Ираке существует законно избранное народом демократическое правительство, — заметил один из участников совещания. — Несмотря на взрывы и свист пуль, люди пришли на выборы и отдали свои голоса. Посмотрите, каких успехов сумели добиться Ливан, Кувейт, Афганистан и Марокко. Все же, как мне кажется, демократия пусть и медленно, но распространяется по региону. Это настоящее чудо, которым как мы, так и мусульмане можем законно гордиться.— Чтобы добраться до выборов в Ираке, нашей стране пришлось выложить более пятисот миллиардов долларов, — взглянув на Грея, веско произнес Хемингуэй. — Если дела пойдут такими темпами, мы через пять лет станем банкротами. Не надо забывать, что Багдад, мягко говоря, был вне себя от ярости, когда курды объявили о своей независимости. А сунниты вот-вот начнут бунт против господства шиитов. Тем временем отстраненные от дел баасисты и иностранные инсургенты продолжают усиливать насильственные действия. Но и это еще не все. Поговаривают о том, что правительство Ирака вскоре попросит США покинуть страну, поскольку заключило тайную сделку с баасистами о бескровной смене власти. После этого мирного переворота бывшие сторонники партии Баас начнут последнюю схватку с инсургентами, выступающими за создание проталибского правительства. В конечном итоге Ирак окажется менее стабильным, чем когда-либо, и легион свежеиспеченных террористов будет готов к нападению на нас. Вот за что мы в конечном итоге заплатили жизнями наших солдат, не говоря о том, что потратили огромные деньги.— Мне это известно, — кивнул Грей. — Мы знаем, что такой день неизбежно наступит. Но сейчас, к нашему величайшему сожалению, мы уйти не можем. Положение слишком нестабильное.— Так бывает, — с нажимом произнес Хемингуэй, — когда имеешь дело со страной, искусственно созданной колониальной державой, соединившей в единых границах три совершенно несовместимых между собой группы людей. Внедрение одномасштабной, если можно так выразиться, демократии — никуда не годная политика, когда имеешь дело с различными культурами. Западный тип демократии основан на разделении Церкви и государства. Продать или подарить эту фундаментальную идею мусульманам практически невозможно. В силу этого обстоятельства только две мусульманских страны считаются подлинно свободными. Это Мали и Сенегал.— Не мы, Том, формируем внешнюю политику Соединенных Штатов. Мы всего-навсего пытаемся немного разгрести навоз и максимально снизить ущерб, — спокойно произнес Грей. — А как поживают Индия с Пакистаном?Том Хемингуэй глубоко вздохнул и продолжил:— Положение продолжает ухудшаться. Согласно текущим оценкам, потери в случае ядерного конфликта между этими странами в первый день войны составят двадцать пять миллионов человек и еще двадцать получат смертельные ранения. Для решения этой проблемы у остального мира нет никаких возможностей. Индия и Китай с каждым днем становятся все ближе и ближе друг к другу — как в экономическом, так и в военном плане. Это не может не вызывать самой серьезной озабоченности.— А как Египет? — спросил Грей.— На грани взрыва. Так же как Индонезия и Саудовская Аравия, — ответил Хемингуэй. — После бойни у храма Царицы Хатшепсут туристическая индустрия Египта отправилась в помойку. А экономические трудности, как известно, открывают дорогу для переворота.— С туризмом в Египте все ясно. — Грей откинулся на спинку стула. — У находящихся на отдыхе людей нет ни малейшего желания быть застреленными или забитыми насмерть.— Теперь Северная Корея… — начал Хемингуэй, но Грей не дал ему закончить.— Безумец у власти, третья по численности армия в мире, ракеты с ядерным зарядом, способные поразить Сиэтл. Основной статьей экспорта этой страны являются фальшивые американские доллары. Я хочу, чтобы самые свежие прогнозы дальнейшего развития событий оказались на моем столе через двадцать четыре часа. Что можешь сказать о наркотерроре?Хемингуэй щелкнул клавишей, и изображение на экране сменилось.— В выделенных на карте районах наркобароны Ближнего Востока вступили в формальный альянс с дальневосточными наркокартелями и в ряде случае взяли под контроль все операции с наркотиками. В центральноазиатских республиках мы имеем дело с подлинным взрывом. Производство наркотиков — наиболее быстро развивающаяся отрасль их экономик. А поскольку эти республики во времена Советского Союза служили свалкой радиоактивных отходов, мы скоро будем иметь дело с ближневосточными террористами, торгующими в Соединенных Штатах радиоактивным героином и крэком.— Забавный вывод, — заметил один из присутствующих. — Мусульмане не притрагиваются даже к алкоголю, а к крэку — тем более.— Мне приходилось летать в одном самолете с саудитами, — покачав головой, сказал Хемингуэй. — Они начинали прикладываться к бутылке, как только лайнер убирал шасси.— Благодарю за доклад, Том, — произнес Грей и, обращаясь к другому сотруднику, спросил: — Скажите, список лиц на уничтожение действительно обоснован?— Да, сэр. Он составлен на весьма вероятных предположениях.— Как подсказывает мой опыт, термин «вероятные» иногда путают с понятием «невероятные», — заметил Грей. — Однако наши полевые агенты имеют полное право реагировать на поступки «врага» любым доступным им способом. Там, где, возможно, мы должны поощрять превентивные действия. В любом случае следует действовать без промедления. Прошу вас обратить на это особое внимание.Все участники совещания прекрасно поняли шефа. В переводе на обычный человеческий язык его слова означали: «Убивайте, и пусть юридические или политические тонкости вас не тревожат».Затем Грей попросил проинформировать его о том, как обстоят дела на внутреннем террористическом фронте, включая действия так называемых милицейских отрядов и представителей неортодоксальных религиозных культов. Получив исчерпывающий доклад на эту тему, Грей сказал:— А теперь потолкуем о самых свежих и горячих новостях.Совещание продолжилось. Его участники еще два часа тщательно препарировали и анализировали возможности возникновения потенциальных кризисных ситуаций. Однако они прекрасно знали, что их анализ каждый раз теряет всякий смысл, если в воздухе вдруг взрывается очередной лайнер или погибает насильственной смертью кто-нибудь из мировых лидеров.Картер Грей уже готов был закончить совещание, как одна из женщин, покинувшая кабинет по срочному вызову, вернулась и вручила шефу еще один файл.Чтобы пробежать глазами четыре страницы, Грею потребовалось не более двух минут. Когда он оторвал взгляд от текста, все сразу поняли, что шеф недоволен.— Ночное происшествие. Полиция и ФБР ведут расследование с восьми сорока пяти. А я об этом узнаю только что!— Думаю, до того, чтобы раскрыть истинный смысл этого происшествия, еще далеко, — ответила женщина.— Патрик Джонсон? — спросил Грей.— Он работал аналитиком в…— Мне это известно, — раздраженно бросил Грей. — Все это изложено в докладе, который вы только принесли. Вне зависимости от того, как он умер, могла ли эта смерть иметь связь с его работой?— ФБР ведет расследование.— Это меня не утешает, — резко произнес Грей. — Наши люди там есть? В докладе об этом ничего не сказано.— Да, есть.— Я хочу, чтобы вся история жизни Патрика Джонсона через час была на моем столе.Женщина стрелой вылетела из кабинета. После того как дама исчезла, Грей поднялся из-за стола. В соседнем кабинете его ждали представители Федерального бюро расследований, Управления национальной безопасности и Департамента внутренней безопасности. В течение следующего часа Грей продолжал получать информацию и задавать вопросы — добрая половина присутствующих тут же начинала испытывать от них дискомфорт, иные откровенно пугались.Завершив совещание, Грей прошел в свой кабинет — скромную, зажатую между двумя залами кризисного ситуационного анализа комнату. В этих кризисных центрах все время кипела жизнь. В кабинете же Грея была тишина. Здесь он не держал никаких личных вещей. Не было тут и увешанной фотографиями «стены славы». Хозяин офиса не имел времени созерцать свидетельства былых триумфов. Усевшись за стол, Грей устремил взгляд туда, где в нормальных помещениях должно было бы находиться окно. Однако еще на стадии проектирования здания он лично запретил делать окна — они не только служили бы обычной лазейкой для шпионов, но и отвлекали бы сотрудников от работы. Принять это решение Картеру Грею, рьяному стороннику жизни на природе, было нелегко. И вот теперь, чтобы спасти мир от гибели, он вынужден был проводить лучшие годы своей жизни в застенке — без окон, солнечного света и звуков внешнего мира… «Какая ирония! Управлять самой могущественной разведывательной организацией в мире — и не иметь возможности даже взглянуть на то, что происходит за пределами здания!» — невесело размышлял Грей.Компьютер пискнул, он надавил на клавишу и уже через секунду полностью погрузился в жизнеописание Патрика Джонсона.Глава 19Находящийся в Джефферсон-билдинг отдел редких книг Библиотеки конгресса насчитывает более восьмисот тысяч единиц хранения. Все эти тома бесценны, но для большинства библиофилов главной жемчужиной этой литературной сокровищницы является коллекция старинных книг и гравюр Лессинга Розенвальда. Многие тома коллекции являются «инкунабулами». Это означает, что они появились на свет до 1501 года и при их создании не пользовались изобретенным Гутенбергом печатным прессом. Коллекция Розенвальда, так же как и многие другие собрания книг, хранилась в сейфах, неподалеку от читального зала отдела. Только в святилище читального зала посетители могли познакомиться (а иногда и дотронуться до изданий) не просто с книгами, а произведениями искусства.Зал был открыт для широкой публики, и систему безопасности там довели до совершенства. Помещение круглые сутки просматривалось фиксирующими время камерами внутреннего наблюдения. Библиотекари не сводили глаз с посетителей. Ни один том не мог покинуть пределов помещения! Исключения делались лишь по согласованию с другими крупными библиотеками или по письменному разрешению главного библиотекаря конгресса. Наиболее ценные тома извлекались из сейфов только в чрезвычайных обстоятельствах. Но и в этих — весьма редких — случаях книгу в руках держал библиотекарь, а посетителю позволялось лишь прочитывать вызывающие священный трепет страницы с безопасного расстояния в несколько дюймов.В зал не позволялось вносить сумки или ноутбуки, ничего, куда можно было бы спрятать драгоценный том. Пользоваться ручками было также запрещено, дабы ненароком не запачкать древние страницы. Писать здесь разрешалось лишь карандашами, на отдельных листах бумаги. Да и в этих случаях служащие каждый раз нервно вздрагивали, если карандаш вдруг оказывался в непосредственной близости от их обожаемой «единицы хранения».Оливер Стоун поднялся на второй этаж, в читальный зал. Отделанные кожей и медью внутренние двери зала имели довольно сильно смахивающие на бойницы окна. Другие гигантские двери — из бронзы — стояли широко распахнутыми, так что их створки касались стен. Каждая створка состояла из трех панелей, по некоторым свидетельствам, символизировавших важнейшие вехи в истории книгопечатания. В конце рабочего дня эти двери закрывались, и тот, кто сумел бы проникнуть сюда, невзирая на электронную систему защиты и вооруженных охранников, оказался бы в западне. Этот зал был одним из самых красивых помещений Библиотеки конгресса. Интерьер его был оформлен в духе времен короля Георга и сдержанностью очень напоминал знаменитый зал Независимости в Филадельфии. Архитекторы стремились создать здесь все условия для занятия наукой и для размышлений. Их старания увенчались успехом: Стоун, войдя, сразу же ощутил удивительный покой и умиротворение.Калеб Шоу трудился за своим рабочим столом в дальнем конце зала. Служащий справочного отдела, он был знатоком истории и частенько помогал ученым мужам в некоторых важных исследованиях. Увидев друга, Калеб встал ему навстречу, на ходу застегивая пуговицы кардигана. В зале было довольно прохладно.— Ну, Оливер! Действительно — тебя не узнать! — воскликнул он, оценивающе глядя на Стоуна. В его взгляде читалось одобрение.— По правде говоря, мне и самому это нравится, — сказал Стоун, косясь на камеру внутреннего наблюдения. — Похоже, зал нешуточно охраняется?— А как же! Такой фонд! Других таких в мире нет. Ты не поверишь, но хранители сейфов каждый день проверяют, все ли тома на месте. Если случайно книга стоит не там, то никто не уйдет домой, пока не приведут все в порядок. И знаешь, те, кто закупает книги для библиотеки, не имеют доступа к базе данных и не могут вносить изменения в каталоги. А те, кто имеет доступ к базе, не имеют права закупать книги. Предусмотрительно?— В противном случае лицо, купившее книгу, может сделать так, что она исчезнет из базы данных. От продажи можно выручить хорошие деньги! И никто об этом не узнает.— Именно. Ты не представляешь, какое утречко у нас сегодня выдалось! — оживился Калеб. — Явился некий джентльмен — и не какой-нибудь там ученый, а просто с улицы. И дайте ему Блейка. Уильяма Блейка! «Сойдет любой Блейк», — сказал старикашка. Все всполошились. Это же почти то же, что и «мормонская Библия»! Никто не может получить Блейка без разрешения на высшем уровне. А они, уж поверь, выдаются крайне редко.— Настолько редок Блейк?— «Редок» не то слово. Божествен!— И как же вы поступили?— Очень просто. Поговорили с ним. Есть основания полагать, что он потомок одного из отпрысков Блейка. Ну, принесли мы ему книгу. С иллюстрациями, с гравюрами, как ты понимаешь. Прикасаться, естественно, не позволили: мало кто знает, как надо обращаться со старинными книгами. Старикан расчувствовался — вот-вот разрыдается! В общем — все у нас тут особенное…По всему было видно — Калеб счастлив работать здесь.Они спустились на служебном лифте в цокольный этаж и по соединяющему все три здания комплекса («Джефферсон», «Адамс» и «Медисон») тоннелю прошли в кафетерий на нижнем этаже Медисон-билдинг. Взяв по сандвичу, они вышли на воздух и уселись за столик. Отсюда открывался прекрасный вид на Индепенденс-авеню. Джефферсон-билдинг оказался на противоположной стороне улицы, прямо за ним возвышалась громада Капитолия.— Очень неплохой вид! — заметил Стоун.— Только не все это замечают…Стоун молча дожевал сандвич, затем склонился к другу и негромко произнес:— Итак, Патрик Джонсон.— Я заглянул в правительственную базу данных. Там ничего. Для других баз у меня нет допуска. Ты полагаешь, он работал в секретной службе? Если так, то это явно за пределами моей весовой категории. Кто я такой? Простой библиотекарь.— Тут вот какая новость. Вчера вечером ко мне приходил с визитом один агент из секретной службы. Ну я говорил вам о нем. Мы приятельствуем.— Вчера! Ты полагаешь, тут есть какая-то связь?— Я не вижу никакой связи. Он явился еще до убийства. Но меня это все же тревожит.Прозвучал сигнал телефона. Калеб достал мобильник и ответил на вызов. По мере того как он слушал, его лицо все более оживлялось.— Милтон, — сказал он, закончив разговор. — Он ухитрился взломать базу данных секретной службы.— Ка-а-ак?! Так быстро? — изумленно переспросил Стоун.— Милтон может сделать с компьютером все, что захочет. Парень мог бы, работая через Интернет, сколотить себе приличное состояние. Три года назад он влез в базу данных Пентагона, чтобы, как он объяснил, убедиться в том, что армия не планирует учинить ядерный взрыв в одном из наших городов и обвинить в этом террористов. Эта схема, как полагает Милтон, позволила бы нашим воякам развязать тотальную войну против ислама.— Да, это определенно похоже на одну из теорий Милтона. И что же он обнаружил?— Джонсон работал в Национальном разведывательном центре. Контролировал поступающую информацию.— НРЦ? Картер Грей?— Именно.— Я хочу, — Стоун поднялся из-за стола, — чтобы ты немедленно позвонил Робину и Милтону. Пусть подготовятся к выезду сегодня вечером. И нам понадобится твоя машина. Ты подберешь меня там, где всегда, а с Робином мы встретимся в доме Милтона. Это самое близкое место к точке назначения.— И куда же мы поедем?— В Бетесду. К дому ныне покойного Патрика Джонсона.— Но, Оливер… Там же будет полно полиции! Расследуется убийство!— Ничего подобного. Идет расследование в связи со смертью человека, и полиция, вне всякого сомнения, склоняется к версии самоубийства. Кроме того, если там работают полицейские, мы сможем получить ценную информацию. И еще, Калеб! Прихвати с собой Гаффа.Калеб с недоумением уставился в спину удаляющемуся Стоуну. Взять с собой пса? Однако Калеб давно привык к странным просьбам приятеля. Отправив оставшийся от ленча мусор в бачок, он отправился к своим фолиантам.Глава 20Покинув остров Рузвельта, Тайлер Рейнке и Уоррен Петерс прямиком отправились в НРЦ. Они забросили «предсмертную записку» экспертам, чтобы те сопоставили почерк на записке с рукой Патрика Джонсона и проверили бумагу на отпечатки пальцев. Мотивировка: на записке могут оказаться следы, ставящие версию самоубийства под сомнение. Однако парочка преследовала совсем иные цели. Если кто-то из вчерашних свидетелей прикасался к записке и его отпечатки окажутся в одной из баз данных, перед ними открывалась блестящая возможность выйти на треклятых свидетелей.Покончив с этим делом, Рейнке и Петерс проехали в Джорджтаун и, запарковав машину, прошли к реке.— Они не обращались в полицию, — сказал Петерс. — Если бы они это сделали, мы бы об этом узнали.— Что дает нам возможность для маневра, — ответил Рейнке.— Что они, по-твоему, могли увидеть?— Возьмем за основу самый скверный сценарий, согласно которому они видели достаточно, чтобы ткнуть в нас пальцем при опознании.— Эти парни не обратились к копам скорее всего потому, что сами занимались на острове чем-то противозаконным, — немного подумав, сказал Петерс. — Впрочем, нельзя исключать и того, что они опасаются чего-то другого.— Ты был на носу лодки. Что ты оттуда сумел увидеть?— Был жуткий туман, и я мало что смог рассмотреть. Если бы видимость была приличной, то никаких бы проблем у нас сейчас не было.— Как выглядела их лодка?— Старая деревянная посудина, способная вместить по меньшей мере четверых.— И ты видел четверых?— Нет, только двоих. Может быть, троих. Не уверен. Вполне возможно, что одного из них я зацепил. Мне показалось, что кто-то вскрикнул. Один из них старик. Я рассмотрел седую бороду. И сильно потрепанную одежду.— Бродяги?— Не исключено. Более того, вполне вероятно.— Помимо всего прочего, нам следует не забывать о действиях ФБР, секретной службы и полиции.— Пока нам точно известно, что происходит, — ответил Петерс. — Проводятся следственные действия в связи со смертью человека.— Но наш план не предусматривал наличия свидетелей. Что, по-твоему, представляет собой этот тип Форд?— Он не мальчик, и поэтому знает, как подстраховаться. О нем и его партнерше мы все узнаем позже. Лично меня больше заботит ФБР.Когда они подошли к реке, Рейнке сказал:— Мы знаем, что они гребли в этом направлении. Я побродил тут сегодня утром, никакой лодки не нашел. Однако она должна быть где-то здесь. Я пойду на север, а ты двигай на юг. Позвонишь, если что-то обнаружится.И они двинулись вдоль берега — каждый в свою сторону.Невеста Патрика Джонсона перестала рыдать и наконец смогла ответить на вопросы Алекса Форда и Джеки Симпсон. Вопросы были стандартные. Оба агента сидели напротив убитой горем девушки в ее гостиной. ФБР уже провело допрос, и Алекс, сомневаясь в том, что агент Ллойд продемонстрировал в ходе этого процесса утонченные манеры, решил прибегнуть к иной, более мягкой тактике.Энн Джефриз обитала в небольшой квартирке в городе Спрингфилд, штат Виргиния. За квартиру Энн платила тысячу восемьсот баксов в месяц, имея за это вовсе не тысячу квадратных футов, а всего лишь кухню, спальню, гостиную и туалет. Невеста Джонсона была невысокой, полноватой, с мелкими чертами лица, длинными черными волосами и зубами ослепительной белизны.— Наша свадьба назначена на первое мая будущего года, — сказала Джефриз.Она была одета в несколько помятый спортивный костюм, ее волосы были распущены, макияж на лице отсутствовал, а у ног возвышалась горка использованных бумажных салфеток «Клинекс».— И вы даже не подозревали, что у Патрика были какие-то проблемы? — спросил Алекс.— Нет, — ответила она. — Мы были очень счастливы… И на работе мои дела шли отлично…Все эти фразы Энн произнесла с какой-то вопросительной интонацией.— И чем же вы занимаетесь? — поинтересовалась Симпсон.— Я возглавляю службу развития некоммерческой медицинской группы в Старом Городе Александрия. Работаю там уже два года. Это замечательный пост. И Патрику его работа очень нравилась.— Выходит, он рассказывал вам о своей служебной деятельности? — спросил Алекс.Джефриз отняла от лица руку с зажатой в ней салфеткой и тихо сказала:— Собственно, нет. Я, конечно, знала, что он работает в секретной службе или что-то в этом роде. Но он не был агентом, как вы оба. Патрик никогда не рассказывал, что он делает и где именно. Я привыкла к старой шутке, которую он не уставал повторять: «Если бы я сказал тебе все, то мне пришлось бы тебя убить». Боже, какая глупая фраза! — Рука с салфеткой поднялась к глазам, чтобы остановить новый поток слез.— Ужасно глупая, — согласился Алекс. — Вам, конечно, известно, что вашего жениха нашли на острове Рузвельта?Джефриз судорожно вздохнула:— Там было наше первое свидание. Это был пикник. Я до сих пор помню, что мы ели. А я тогда принесла вино.— Что ж, возможно, он решил свести счеты с жизнью именно на месте первого свидания, — вмешалась Симпсон. — Не исключено, что это был чисто символический поступок.— Но между нами не было никаких проблем! — воскликнула Энн, уловив в словах Симпсон нотки подозрения.— Возможно, вам казалось, что их не было, — довольно резко произнесла Симпсон. — Иногда случается, что мы совсем не знаем близких, хотя нам кажется, что мы знаем их лучше всех остальных. Но факт остается фактом. На обнаруженной рядом с ним пустой бутылке виски и револьвере были отпечатки его пальцев.Джефриз поднялась со стула и начала расхаживать по комнате. Через некоторое время она сказала:— Очень непохоже, чтобы Пат вел какую-то двойную жизнь.— У каждого есть свои секреты, — стояла на своем Симпсон. — Покончить с собой на месте первого свидания. Что ж… Это может и не быть простым совпадением.Энн Джефриз обернулась и, пристально посмотрев на Симпсон, бросила:— Только не Пат! У него не было тайн, которые могли бы толкнуть на самоубийство.— Если бы вы о них знали, то они не были бы тайнами. Разве не так? — возразила Симпсон.— В его предсмертной записке сказано, что он о чем-то сожалеет, — вмешался Алекс, сердито покосившись на Джеки. — Вы не знаете, что бы это могло быть?Джефриз снова опустилась на стул.— А люди из ФБР мне о записке ничего не сообщили.— Они и не обязаны, но я считаю, что вам следует это знать. Итак, вам известно, что может стоять за этими словами?— Нет.— Не выглядел ли он в последнее время подавленным? Не был ли подвержен частой смене настроений?— Ничего подобного с ним не происходило.— Смерть наступила в результате выстрела из револьвера «смит-и-вессон» двадцать второго калибра. Оружие зарегистрировано на его имя. Вы видели это оружие?— Нет. Но мне было известно, что он приобрел револьвер. Здесь по соседству в последнее время случилось несколько ограблений. Пат купил револьвер для защиты. Лично я ненавижу оружие и думала, что после женитьбы смогу убедить Пата от него избавиться.— Когда вы говорили с ним последний раз? — спросил Алекс.— Вчера во второй половине дня. Он сказал, что позвонит позже, если представится возможность. Но так и не позвонил.Судя по виду, Джефриз вот-вот разрыдается. Чтобы предотвратить новый взрыв эмоций, Алекс поспешно спросил:— Он не говорил вам, чем конкретно занимался в последнее время? Может быть, он что-то упоминал? Хотя бы вскользь…— Я уже сказала: он никогда не говорил со мной о своей работе.— Финансовые сложности? Конфликты с бывшими подружками? Или что-то иное в этом роде…Джефриз отрицательно покачала головой.— Что вы делали вчера между одиннадцатью часами вечера и двумя часами ночи? — спросила Симпсон.Джефриз ошеломленно посмотрела на нее:— Этот вопрос должен что-то означать?— Мне кажется, что он не требует комментариев.— Вы же говорите, что Пат покончил с собой. Какое значение в этом случае может иметь мое местопребывание?Алекс снова был вынужден вмешаться. Манера, в которой Симпсон вела допрос, выводила его из себя.— Если подходить строго юридически, то ведется расследование смерти человека, что может означать как убийство, так и самоубийство. Мы просто пытаемся установить местопребывание всех тех, кто так или иначе связан с делом. Этот вопрос мы задаем множеству людей. Не пытайтесь увидеть в нем нечто такое, чего он не содержит.Воинственное выражение лица, с которым Энн Джефриз встретила вопрос Симпсон, постепенно исчезло, и она ответила:— Значит, так… Я ушла с работы примерно в половине седьмого. Уличное движение, как всегда, было сущим мучением. Чтобы добраться до дома, я потратила час десять минут. Приехав, я сделала несколько звонков, перекусила и отправилась в Старый Город на встречу с портнихой, которая шьет свадебное платье. — Она замолчала и всхлипнула. Алекс подал девушке свежую салфетку и придвинул поближе к ней стакан с заранее налитой водой. Джефриз залпом опустошила стакан и продолжила: — Дела с портнихой я закончила примерно в девять тридцать. После того как мне позвонила живущая в Старом Городе подруга, мы встретились с ней в пабе на Юнион-стрит. Мы пробыли там с час. В основном просто болтали. Затем я поехала домой и в полночь уже была в постели.— Имя вашей подруги? — спросила Симпсон и, получив ответ, сделала запись в блокноте.Когда они поднялись, чтобы уйти, Джефриз их остановила:— Могу ли я… Я хочу спросить: можно ли его увидеть?— Вы не обязаны этого делать, — ответила Симпсон. — Формальное опознание проведено, личность покойного установлена.— Но я не это имела в виду… Я просто хочу его увидеть. — Джефриз помолчала и добавила: — Он очень обезображен?— Нет, — ответил Алекс. — Посмотрим, что можно придумать. Да, кстати, его родственники обитают где-нибудь поблизости?— Нет. Родители живут в Калифорнии. Я с ними говорила, и они сюда прилетают вместе с братом Пата. — Энн Джефриз сделала паузу и, глядя Алексу в глаза, тихо сказала: — Мы с ним были счастливы… Правда.— Не сомневаюсь, — ответил Алекс.Когда они оказались на улице, он резко повернулся к Симпсон:— И это вы, черт побери, называете эффективным методом ведения допроса?— Я выступала в роли «плохого копа», а вы — «хорошего», — пожала плечами Симпсон. — И эта тактика прекрасно сработала. Она скорее всего не врет. И ей абсолютно ничего не известно.Алекс хотел ответить, но в этот миг зазвонил его телефон. Послушав примерно с минуту, он скомандовал:— Вперед!— Куда? — спросила она, семеня за ускорившим шаг партнером.— Звонил Ллойд. Из ФБР. Похоже, удалось выяснить, о чем пожалел Патрик Джонсон.Глава 21Подъехав к дому Джонсона в Бетесде, Алекс и Симпсон испытали чувство недоумения. На это было две причины. Во-первых, возле дома не было заметно никаких признаков присутствия полиции. Они не увидели не только полицейских машин, но и обычной желтой ленты ограждения. На то, что в доме кто-то есть, указывала лишь пара скромных «универсалов» у подъезда.Во-вторых, их потряс вид самого дома.Алекс остановился на тротуаре и, скрестив руки на груди, принялся внимательно изучать строение. Дом не был очень большим, однако стоял на некотором отдалении от соседних зданий. Этот район считался очень престижным, был заселен состоятельными людьми и находился недалеко от центра города.— А я-то рассчитывал увидеть квартирку вроде норки его невесты, — присвистнул Алекс. — А тут, дьявол его побери, не только дом, но и зеленая лужайка!— Когда я только пришла в Вашингтонский полевой офис, я по наивности, еще не зная, что почем, пыталась присмотреть себе домик в этой округе. Тот, что мы видим перед собой, тянет больше чем на миллион баксов.В доме их ждал агент Ллойд.— Где он наскреб денег на такое жилье? — с ходу спросил Алекс.— Если бы только на жилье! — отозвался Ллойд. — В гараже стоит «Инфинити QX-56». Тянет штук на пятьдесят. Кроме того, мы наши его вторую машину. Он бросил ее на берегу реки, прежде чем отправиться в последний заплыв. «Лексус»-седан. Еще сорок тысяч.— Торговал государственными секретами?— Нет. Мы считаем, что он имел более надежный источник поступления нелегального нала.— Наркотики! — мгновенно выпалил Алекс.— Можете взглянуть собственными глазами.Когда Ллойд повел их наверх, Алекс спросил:— Неужели теперь ФБР изменило систему обеспечения безопасности мест преступления?— Нет. Но на сей раз мы получили особое распоряжение.— Попробую догадаться. Поскольку следствие касается НРЦ, на первое место выходит задача сохранения тайны.Ллойд в ответ лишь улыбнулся.В стенном шкафу хозяйской спальни оказалась складная лестница, ведущая к чердачному люку, а на полу шкафа были сложены штабелем какие-то пластиковые свертки.— Кокаин? — спросила Симпсон.— Героин, — покачал головой Ллойд. — В десять раз прибыльнее кокаина.— И его невеста ничего не знала? И не поинтересовалась, где, по ее мнению, он зашибал такое бабло?— Я не спросил, поскольку мы беседовали до обнаружения героина. Но спрошу обязательно, — сказал Ллойд.— Как вам удалось так быстро выйти на наркотики? — поинтересовался Алекс.— Увидев домик, мы прогнали его имя через базу данных о сделках с недвижимостью и получили данные о покупке дома. Джонсон приобрел его в прошлом году за один миллион четыреста тысяч долларов. Пятьсот тысяч он выложил наличными, источник получения которых нам установить не удалось. Поразмыслив, я пришел к выводу, что это могло быть: а) наследство, б) торговля секретами и в) наркотики. Наиболее вероятной версией казались наркотики. Контора по контролю за оборотом наркотиков одолжила нам собачку. Войдя в стенной шкаф, песик едва не захлебнулся от лая. Вначале мы ничего не нашли, но потом заметили лаз на чердак. Мы подняли собаку наверх, и — бинго! Парень хранил героин между стропилами, прикрыв изоляцией.— При прочих равных условиях я считаю, что торговать наркотиками все же лучше, нежели сплавлять государственные тайны своей страны, — сухо заметила Симпсон.— Я не уверен, что он имел доступ к секретам, которые можно было бы продать, — сказал Ллойд. — Хорошо, что нам теперь нет нужды раскручивать эту версию. Но и без того заварушка получилась что надо. Я уже сегодня вижу статью в «Вашингтон пост» — «Картер Грей! Кто он — Король разведки или наркотиков?».Алексу показалось, что его коллега из ФБР только и ждет, чтобы НРЦ — единственный среди всех правоохранительных органов соперник Бюро по части бюджета и влияния — вляпался в дерьмо.— Возникает вопрос, — сказал Алекс, — убил ли Джонсон себя сам, не выдержав мук совести, осознав, что он, наркоторговец, сочетается браком с добропорядочной женщиной, или его прикончили коллеги по бизнесу, подав это как самоубийство.— Я бы проголосовал за первый вариант, — ответил Ллойд. — Он умер на месте первого свидания со своей будущей невестой. Наркоторговцы предпочли бы просверлить ему дырку в башке в тот момент, когда он сидел бы в собственной машине. Или лежал бы в постели. Для подобных типов все эти тонкости с самоубийством — слишком сложная игра.Алекс помолчал, обдумывая слова Ллойда, а затем спросил:— Вы наши что-то еще, что могло иметь отношение к торговле наркотиками? Я имею в виду журнал учета поставок, перечень тайников, компьютерные файлы и так далее.— Ищем. Но не думаю, что парень был настолько глуп, чтобы хранить подобные улики дома. Обо всех своих находках мы обязательно сообщим вам, чтобы вы смогли закрыть дело.Когда они шли к машине, Симпсон взглянула на партнера:— Поздравляю. Наркотики — еще одна, совершенно лишняя, заноза в вашей заднице.— Спасибо, — бросил Алекс.— Но наркоторговец служил в НРЦ, и отдуваться придется им.— Это зависит от того, как лягут карты.— Итак, обратно на службу?— Да. Я просмотрю почту, добавлю подробности в досье, а когда друг Ллойд закончит раскопки, мы вернемся к ловле фальшивомонетчиков и дежурству в дверях, чтобы вовремя поймать зубами пулю.— Звучит захватывающе.— Надеюсь, у вас нет в этом сомнений — ведь вы знали, на что шли.— Я не жалуюсь. Я добровольно поступила в секретную службу. Никто меня туда не толкал. — Слова Симпсон прозвучали как-то не слишком убедительно, хотя говорила она бодрым голосом.— Послушайте, Джеки, я, как правило, стараюсь не совать нос в чужие дела, но позвольте мне дать вам совет, как добиться успехов по службе. Учтите, совет дает человек, который видел все.— Слушаю.— Тяните лямку и не отказывайтесь от самых вшивых заданий вне зависимости от того, какая лапа у вас там, наверху… Во-первых, это поможет вам стать хорошим агентом. И во-вторых, у вас в нашей конторе появится хотя бы один друг.— Ах вот даже как? — напружинилась Симпсон. — И кто же это?— Я.Глава 22Грей вышел на вертолетную площадку НРЦ и поднялся на борт «Сикорского VH-60N». Точно такой же моделью пользовался президент, и его вертушка именовалась «Морская пехота-один». Впрочем, в ближайшее время ее собирались заменить машиной фирмы «Локхид-Мартин». На встречу с Бреннаном в Белом доме Грей часто летал на геликоптере, в результате чего с легкой руки какого-то анонимного остряка его вертолет стали именовать «Морская пехота-полтора». Но между воздушными путешествиями Бреннана и Грея имелись существенные различия. Когда президент летел с военно-воздушной базы Эндрюс, возвращался из Кэмп-Дэвида или еще откуда-то, в воздухе одновременно находились три таких же «VH-60N». Две машины служили ложными целями, и шансы террористов поразить переносной ракетой нужную цель составляли всего тридцать процентов. Картер Грей в этом отношении оставался один на один с потенциальным террористом. Но он не жаловался. Членов кабинета много, президент — один, и согласно традиции лишь его вертолет имел право совершать посадку на лужайке у Белого дома.Однако Бреннан, вопреки отчаянным протестам секретной службы, лично разрешил Грею пользоваться этим видом транспорта. Это избавляло Грея от мучительных ежедневных поездок из графства Лаудаун. Несмотря на то, что время Короля разведки действительно ценилось очень высоко, секретная служба не переставала ворчать. Ей крайне не нравились полеты любых летательных аппаратов у дома номер 1600 по Пенсильвания-авеню, если на борту этого аппарата находился не президент Соединенных Штатов.Полет на скорости в сто пятьдесят узлов прошел гладко и без каких-либо происшествий. По правде говоря, Грей его даже не заметил. Он пересек лужайку, ничуть не сомневаясь, что снайперы на крышах домов сейчас практикуются, ловя его крупную голову в перекрестье оптических прицелов. Проходя по Западному крылу, Грей раскланивался со знакомыми сотрудниками Белого дома. До 1902 года на месте нынешнего Западного крыла стояла оранжерея. Однако Теодор Рузвельт решил, что ему требуется уединенное место, куда можно было бы сбежать от многочисленных отпрысков и их зоосада, чтобы получить возможность в полной мере осуществлять функции национального лидера. Его похожий на шар преемник Уильям Тафт расширил Западное крыло, превратив Овальный кабинет в неотъемлемый атрибут жизни всех будущих президентов.Распорядок дня президента предусматривал ежедневные визиты Грея в Белый дом. Ни один человек, включая первую леди, не имел права появляться в Овальном кабинете без предварительного уведомления. Бреннан всегда принимал Грея в Овальном кабинете, а не в примыкающей к нему комнате Рузвельта, где обычно встречался с другими посетителями и подчиненными.Бреннан сидел за письменным столом, который весил, как всем было известно, тысячу триста фунтов. Стол был сделан из дерева корабля ее величества «Непоколебимый». Это затертое льдами судно (команда успела его покинуть) нашли американские китобои. Оно было отремонтировано за счет правительства США и возвращено Великобритании как знак доброй воли. Королева Виктория ответила тем, что преподнесла президенту Хейзу письменный стол, сделанный из древесины корабля. С той поры «непоколебимый стол» (так стали величать сей предмет) верой и правдой служил всем президентам США. Исключением стал лишь короткий период, когда «непоколебимый» хранился в Смитсоновском институте.Входя в Белый дом, Грей сфокусировал сознание на картине происшествия. В Интернете он видел информацию о смерти Патрика Джонсона. Кое-какие новые сведения появились в сети и нынешним утром. Самую свежую распечатку он взял с собой в вертолет. Кроме того, ФБР представило Грею отчет, где сообщалось об обнаруженном в доме Джонсона героине. Ему было известно также и то, что в расследовании принимают участие агенты секретной службы — Форд и Симпсон. При упоминании имени Симпсон Грей позволил себе слегка улыбнуться, что случалось с ним крайне редко. Девушка могла стать тузом в рукаве, если таковой ему вдруг потребуется.Как и полагалось опытному и уважаемому мастеру шпионажа, Грей имел в Белом доме свои глаза и уши, и ему уже успели сообщить, что Бреннан озабочен делом Джонсона в связи с его возможным влиянием на ход кампании. Поэтому Грей не дал возможности боссу начать диалог.Едва они уселись друг против друга, он сказал:— Мистер президент, прежде чем перейти к ежедневному докладу, я хотел бы обсудить с вами то печальное событие с Патриком Джонсоном на острове Рузвельта.— Я удивлен, что вы не сообщили мне об этом по телефону, Картер. — В голосе шефа Грей уловил напряженность, причину которой он понимал и которая ему не очень нравилась.— Прежде чем сделать это, сэр, я должен был собрать все факты. Меньше всего мне хотелось тратить ваше драгоценное время впустую.— Вы были бы отнюдь не первым, кто сегодня отнимал у меня время, — раздраженно бросил Бреннан.«Передо мной президент, и я нахожусь у него на службе», — напомнил себе Грей.Коротко вздохнув, он бегло обрисовал президенту ситуацию, с которой тот, конечно же, был уже знаком. Когда Грей заговорил о героине, Бреннан поднял руку и резко спросил:— Кто-нибудь еще замешан в этом деле?— Хороший вопрос, мистер президент, но у меня пока нет на него сколько-нибудь вразумительного ответа. Я лично займусь внутренним расследованием. Кроме того, я попросил ФБР оказать мне в этом деле помощь.Участие Федерального бюро расследований вызывало у Грея попросту отвращение, но он понимал, что лучше предложить кооперацию самому, чем ждать, когда тебе ее навяжут другие.— Картер, если ФБР займется этим делом, вы должны предоставить ему полную свободу действий. Не смейте ничего заметать под ковер.— Ни при каких обстоятельствах я бы так не поступил. Но создается впечатление, что дело не получит дальнейшего хода. Иными словами, если Джонсон и подторговывал героином, это не имело никакого отношения к его работе в НРЦ.— Пока мы не можем это утверждать, — покачал головой президент. — Чем он у вас занимался?— Контролировал электронные файлы о лицах, подозреваемых в терроризме, и интересующих нас организациях. Часть подозреваемых пока остается на свободе, другие задержаны или ликвидированы. Джонсон, кстати, помогал разработать систему.— Ему было что продать?— Сказать пока трудно. Часть сведений содержится на нашем открытом для посещения сайте. В распоряжении Патрика Джонсона, конечно, имелась и конфиденциальная информация… банк отпечатков пальцев, коды ДНК и все такое. Но те файлы, к которым он имел доступ, не содержали специфической информации о нашей агентуре и методах захвата противников.Президент кивнул, откинулся на спинку кресла и принялся обеими руками растирать затылок. Он сел за письменный стол в семь утра и за восемь часов успел сделать столько дел, на которые обычный человек затратил бы по меньшей мере часов четырнадцать. Ближе к вечеру ему предстояло принять участие в формальном обеде, а утром следующего дня он уже отбывал на Средний Запад для личного участия в избирательной кампании. Вся секретная служба уже пребывала в параноидальном состоянии.— Если говорить прямо, Картер, то все это мне крайне не нравится. Скандал нам сейчас совсем не нужен.— Я сделаю все, чтобы не допустить скандала, сэр.— Было бы неплохо, если бы вы изучали своих работников чуть лучше.— Абсолютно с вами согласен, сэр, — ответил Грей и, выдержав паузу, добавил: — Совершенно очевидно, сэр, мы не можем допустить, чтобы эти печальные обстоятельства отрицательно отразились на нашей основной деятельности.— Простите? — недоумевающе произнес Бреннан.— Как вам хорошо известно, сэр, средства массовой информации имеют склонность делать из мухи слона. Это хорошо для тиража, но не всегда отвечает интересам национальной безопасности.— Мы, Картер, вступаем здесь в сферу действия Первой поправки, а это, как говорится, священная корова, — пожал плечами президент.— Разве можно против этого возражать? — чуть наклонившись вперед, сказал Грей. — Но мы способны кое-что сделать, чтобы предотвратить утечки и регулировать как время, так и объем информационного потока. В данный момент средствам массовой информации известно столько же, сколько и нам. Все это, безусловно, станет достоянием публики, а НРЦ со своей стороны выступит с официальным заявлением. Я думаю, что на данном этапе этого будет достаточно, однако если кому-то удастся вынудить НРЦ свернуть с главного пути, то нашим национальным интересам будет нанесен серьезный ущерб. — Он выдержал очередную паузу, а затем произнес слова, которые тщательно продумал во время полета на вертолете: — Существует очень мало областей, где вы политически уязвимы, сэр. И поскольку ваши оппоненты находятся в отчаянном положении, они ухватятся за что угодно, лишь бы причинить вам вред. Они могут попытаться извлечь для себя пользу и из этого печального события. Если оглянуться в прошлое, то подобная стратегия иногда приносила успех. А если оставить в стороне дипломатию и говорить прямо, то мы не имеем права позволить им победить вас в ноябре, воспользовавшись смертью Джонсона. Какой бы ни оказалась истина, грош ей цена, если она помешает вам одержать победу.Бреннан некоторое время молчал, обдумывая слова Грея.— О'кей, — наконец сказал он. — Вдвоем мы сможем удержать прессу на коротком поводке. Ведь речь прежде всего идет о национальной безопасности. И если вам станет известно о каких-то контактах с прессой со стороны ФБР или кого-то еще, немедленно дайте мне знать. — Помолчав, президент безукоризненным баритоном крупного политика подвел итог: — Вы абсолютно правы, безопасность страны не может быть поставлена под угрозу из-за какого-то типа, вздумавшего приторговывать наркотиками.— Абсолютно верно, сэр, — улыбнулся Грей.«Слава Богу, что у нас сейчас год выборов!»Бреннан вернулся к письменному столу и нажал на кнопку внутренней связи:— Пригласите Деккера.— Деккера? — удивленно переспросил Грей.— Да. Нам надо потолковать об Ираке.Через минуту в Овальном кабинете появился Джо Деккер. Ему перевалило за пятьдесят, у него были тронутые сединой, коротко подстриженные волосы, красивое лицо и очень стройная фигура — результат ежедневной пятимильной пробежки: он бегал каждое утро, что бы ни происходило в мире. Деккер был вдовцом и считался одним из самых завидных женихов Вашингтона. Он никогда не служил в армии и, начав свою карьеру в военной промышленности, сколотил весьма приличное состояние. К публичной политике Деккер обратился уже в зрелом возрасте. Здесь его карьера тоже развивалась весьма успешно. Прежде чем достичь самых вершин, он побывал секретарем по делам ВМФ и заместителем министра обороны. Деккер являлся подлинным продуктом округа Колумбия. Он был умен и хитер, красноречив, безжалостен и честолюбив. Грей его ненавидел. Как министр обороны он возглавлял Пентагон — ведомство, использующее львиную долю отпущенных на разведку и формально контролируемых Греем средств. На людях Деккер сотрудничал с Греем и всегда говорил правильные слова, но Грей знал, что за кулисами политической жизни министр обороны при первой возможности был готов вонзить нож в спину Короля разведки. Кроме того, он был главным противником Грея в борьбе за внимание президента.Деккер начал беседу в присущей ему энергичной манере.— Руководство Ирака ясно дает понять, что желает нашего ухода. И как можно быстрее. Однако там остается масса громадных проблем, число которых только возросло, после того как курды образовали свою республику.Армия Ирака и его служба безопасности пока не готовы к выполнению своих функций. А в ряде критических областей они никогда не будут к этому готовы. Страна в целом постепенно устает от нашего присутствия. Кроме того, следуя в фарватере своего нового союзника — Сирии, Ирак официально провозгласил, что Израиль должен быть уничтожен. Ситуация нетерпимая, но мы не можем ее игнорировать, поскольку имеем дело с демократически избранным правительством.— Все это нам известно, Джо, — нетерпеливо произнес Грей. — Более того, мы знаем, что баасисты ведут переговоры с целью вернуться к власти в обмен на обещание положить конец насилию, — добавил он и посмотрел на президента.— Но как мы можем уйти из Ирака? Ведь мы же не хотим, чтобы Ирак и Сирия, объединившись, снова привели к власти дружков Хусейна. Штаб-квартиры «Хезболлы» и «Группы шариата» пока находятся в Сирии, но скоро они могут приступить к активным действиям как в Ираке, так и за его пределами, — сказал Бреннан, имея в виду две антиизраильские террористические организации. — В двадцатых годах Франция отхватила у Сирии береговую линию и создала Ливан. Сирия всегда мечтала вернуть побережье и ради этой цели готова объединиться с Ираком. Кроме того, они могут попытаться вернуть Голанские высоты, развязав войну с Израилем. Это дестабилизирует регион еще сильнее.— Если бы какая-нибудь страна явилась сюда, оттяпала бы у нас Новую Англию и создала на ее месте новое государство, мы тоже были бы сильно огорчены. Не так ли, мистер президент?— Кроме баасистов, — вмешался Деккер, — в законодательных органах Ирака имеются и другие экстремистские фракции исламистского толка. Если они возобладают, ситуация для США окажется опаснее, чем даже во времена Хусейна. Но мы обещали Ираку покинуть страну, когда там появятся адекватные ситуации силы безопасности и после формального обращения правительства. Этот момент вот-вот наступит.— Куда вы гнете, Джо? — спросил Грей.— Я пока не обсуждал эту проблему с президентом, — ответил Деккер, глядя на Бреннана. Он откашлялся и продолжил: — Изъяв из законодательных органов часть экстремистских фракций, мы сможем сместить центр тяжести власти в сторону демократического правительства Ирака и предотвратить возвращение баасистов к власти. Кроме того, нам, сэр, следует учитывать и нефтяной фактор. Цена бензина приближается к трем долларам за галлон. Нам надо удержать контроль за нефтяными запасами Ирака.— Изъять? Каким образом? Убийство?! — недовольно скривился Бреннан. — Мы этим больше не занимаемся. Это же незаконно.— Незаконно убивать глав государств или премьеров, мистер президент, — внес поправку Грей.— Именно, — согласился Деккер. — Люди, о которых я говорю, в указанную категорию не входят. Это то же самое, что назначить цену за голову Бен Ладена.— Но объекты, о которых вы говорите, являются законно избранными членами иракской легислатуры, — возразил Бреннан.— Инсургенты в данный момент безнаказанно уничтожают умеренных членов законодательного собрания. Это их игровое поле, сэр, — сказал Деккер. — Если мы ничего не предпримем, сэр, то там скоро не останется умеренных законодателей.— Но если мы это сделаем, Джо, — вмешался Грей, — то просто развяжем гражданскую войну.— Надо сделать это так, чтобы все выглядело законной местью умеренных фракций и что мы здесь ни при чем. Я уже обещал умеренным полную поддержку.— Но вспыхнувшая в результате наших акций гражданская война… — протянул Бреннан.— Даст нам законное основание держать в обозримом будущем в Ираке вооруженные силы, — поспешно заявил явно довольный собой Деккер. — В то же время, если мы позволим баасистам вернуться к власти, они уничтожат любую оппозицию и Ирак вернется к диктатуре типа Хусейна. Мы не можем этого допустить. Огромные средства и множество жизней окажутся напрасно погубленными. А если это случится в Ираке, то у нас нет никаких оснований надеяться, что в Афганистане к власти не вернутся талибы.— А что думаете вы, Картер? — спросил президент, глядя на Грея.Грей злился на себя за то, что не предложил эту идею первым. На сей раз этому сукину сыну явно удалось его обскакать!— Вы будете не первым президентом США, давшим добро на подобные акции, — неохотно произнес он.Однако Бреннан, видимо, еще не был убежден до конца.— Я должен подумать, — сказал он.— Естественно, мистер президент, — согласился Деккер. — Но следует учесть, что мы очень ограничены во времени. И вы, конечно, знаете, что, если Ирак и Афганистан попадут под контроль враждебных нам правительств, в нашей стране разверзнется сущий ад. — Он выдержал паузу и добавил: — Это ведь не то историческое наследие, мистер президент, которого вы могли бы себе пожелать и которого вы заслуживаете, не так ли?Несмотря на свою, мягко говоря, нелюбовь к министру обороны, Грей, глядя на президента, вынужден был признать: Деккер безукоризненно разыграл свои карты.Когда Деккер ушел, Бреннан снова занял свое место за столом и снял очки.— Прежде чем вы приступите к брифингу, Картер, я хотел бы кое-что прояснить для себя. Одиннадцатого сентября я собираюсь в Нью-Йорк, чтобы произнести речь на мемориале. — Грей знал о планах босса, но предпочел хранить молчание. — Не составите ли вы мне компанию? Ведь вы же сделали больше, чем кто-либо иной, чтобы подобное никогда не повторилось.Отказ от приглашения президента сопровождать его в поездке был делом неслыханным, но традиции или соображения протокола никогда не волновали Грея.— Благодарю вас за лестное предложение, сэр, но я предпочел бы присутствовать на церковной службе здесь, в Вашингтоне.— Я знаю, Картер, что это для вас очень больной вопрос, но спросить я был обязан. Вы уверены, что хотите остаться?— Абсолютно уверен, мистер президент. Благодарю вас.— О'кей. Вы знаете, что мой родной город переименовали в мою честь?— Да, конечно. Примите мои поздравления.— Это одно из тех событий, — улыбнулся Бреннан, — которые льстят и в то же время вгоняют в краску. Мое эго не настолько велико, чтобы я не видел стремление руководства этого города погреть на моем имени руки. Это стремление по меньшей мере равно желанию оказать честь местному парнишке, ставшему президентом страны. Я намерен выступить на торжестве и подарить там пару-тройку улыбок. Почему бы вам ко мне не присоединиться?Если первое, наиболее важное правило гласит: «Никогда не отклоняйте предложений президента», — то второе важнейшее правило требует: «Ни в коем случае не отвергайте предложения президента дважды».— Благодарю вас. Я сделаю это с огромным удовольствием.Президент легонько постучал очками по столу.— Вполне вероятно, что я задержусь здесь еще на четыре года.— Я бы сказал, это более чем вероятно!— Я хочу, чтобы вы со мной были абсолютно откровенны, Картер. Все, что вы скажете, останется между нами. Вы верите, что в результате всех ваших достижений в деле защиты страны мир стал более безопасным по сравнению с тем временем, когда я занял этот офис?Картер задумался, пытаясь определить, какого ответа ждет шеф. Однако лицо Бреннана оставалось неподвижным и прочитать что-то по нему было совершенно невозможно. Грей решил сказать правду.— Нет, не верю. На самом деле положение сейчас даже более неустойчивое, чем тогда.— Мои эксперты утверждают, что при сохранении текущего уровня потребления энергетические ресурсы планеты полностью истощатся через пятьдесят лет. Прекратятся полеты самолетов, сохранятся лишь автомобили с электрическими двигателями, города от недостатка энергии начнут приходить в полный упадок. Система связи, работа, путешествия, способы добывания пищи претерпят радикальные изменения. А в этой стране не останется средств, чтобы сохранить должный уровень как ядерного, так и иного вооружения.— Да, такое вполне возможно.— Но как мы сохраним свою безопасность, не имея оснащенной должным образом армии?— Боюсь, у меня нет ответа на этот вопрос, сэр, — не без колебаний ответил Грей.— Я считаю, что все различие между хорошим и не очень хорошим президентом состоит в способности использовать возможности.— Вы отлично поработали, мистер президент. Вам есть чем гордиться.Вообще-то Грей считал, Бреннан не совершил ничего выдающегося.Час спустя, выходя из Белого дома, Грей думал уже не о том, как бороться с врагами Америки или каким образом лучше ублажить своего главнокомандующего. Поднимаясь на борт вертолета, он думал о дочери. Шестилетней, ей очень нравился красный цвет. А потом вдруг ее любимым цветом стал оранжевый. Он спросил ее, почему она сменила свои предпочтения. Уперев ручонки в тощие бедра, дочь заявила, что оранжевый — цвет более взрослый. Даже сейчас, по прошествии стольких лет, он, припоминая эту картину, не мог сдержать улыбки.Уоррену Петерсу повезло. Его поиски увенчались успехом. Он нашел-таки исчезнувшую в тумане лодку и сразу же позвонил Тайлеру Рейнке, чтобы сообщить о находке. Через несколько минут тот уже стоял рядом с Петерсом.— Ты уверен, что это именно та лодка? — спросил Рейнке, ткнув носком ботинка в облезлый борт.— Она самая. И на планшире следы крови. Я все же попал в одного!— Они могли засветиться, когда садились в лодку и когда прятали ее тут. Если б найти тех, кто мог их видеть…Петерс согласно кивнул, затем в задумчивости поскреб подбородок.— А ведь есть более простой способ выйти на них! В кармане-то Джонсона было удостоверение личности!— Ну и что из того?— А то. На нем адрес! Соображаешь? И они туда непременно заявятся. Причем не откладывая.— Тогда у нас есть шанс их перехватить! — согласился Рейнке. — Вечером мы туда и отправимся.Глава 23Тщательно подбирая слова и максимально перестраховываясь (но так, чтобы не вызвать раздражения начальства), Алекс сочинил доклад и отправил его по электронной почте Джерри Сайксу. Затем, поработав немного с бумагами, он решил на сегодня завязать с работой, пока его не поставили дежурить у каких-нибудь дверей. Страшно не хотелось в очередной раз наблюдать, как какой-то королек или премьер-министр пачкают рожу крабовым соусом.Направляясь к выходу, он прошел мимо одного из агентов. Тот прятал в стенной шкафчик пистолет, перед тем как идти допрашивать подозреваемого.— Привет, Алекс! Взломщики банкоматов тебе больше не попадались? — поприветствовал его товарищ по службе. Новости тут распространяются с той скоростью, которую может обеспечить лишь устное радио со студией в виде аппарата для охлаждения воды.— Увы… Такие умники попадаются не часто!— Слышал, вы с Симпсон образовали классную команду!— Да, в наших отношениях иногда возникают приятные моменты. — Алекс проигнорировал ухмылку, с которой был задан вопрос.— Ты ведь слышал о Джей-Ло?[268]— Кто не слышал!— Так вот, Симпсон — настоящая Джей-Гало. Неужели ты в неведении?— Джей-Гало? Что это должно означать?— Как? Ты не замечаешь ореол вокруг ее головы? Впрочем, от него даже можно ослепнуть. Удивляюсь, Алекс, что ты еще не потерял зрение!Произнеся этот спич, агент, посмеиваясь, удалился.Алекс продолжил путь, но ему снова «повезло» — не доходя до парадных дверей, он нос к носу столкнулся со своей партнершей.— Домой? — спросил он.— Иду искать себе друзей. Здесь скорее всего мне их не найти.Девушка хотела идти дальше, но Алекс остановил ее, положив руку на плечо.— Послушайте, мои слова были всего лишь конструктивной критикой. Не больше и не меньше. В то время, когда я начинал службу и ни черта не смыслил, я заплатил бы большие деньги за подобные советы.Алексу на миг показалось, что девица готова двинуть его в челюсть, но, видимо, ценой невероятных усилий она смогла взять себя в руки.— Я высоко ценю вашу заботу. Но для женщин здесь все по-иному. Секретная служба — царство мужчин, — сказала она.— Не стану этого отрицать, Джеки. Но вашей карьере не идет на пользу то, что вы позволяете, чтобы к вам относились не так, как ко всем остальным.— Я ничего не могу поделать с тем, что коллеги относятся ко мне как к ребенку, — залившись краской, сказала Симпсон.— Плохой ответ, — покачал головой Алекс. — Вы можете сделать многое. На самом деле вы можете положить этому конец. — Он помолчал немного, будто взвешивая все «за» и «против», потом все же спросил: — Так кто же ваш ангел-хранитель? — Симпсон вызывающе стиснула зубы, царапнув его взглядом. — Выкладывайте, выкладывайте! — усмехнулся Алекс. — Ведь я все равно могу это узнать.— Отлично! — почти выплюнула она. — Мой отец — сенатор Роджер Симпсон.— Председатель Комитета по делам разведки, — с нарочитым почтением произнес Алекс. — Весьма влиятельный ангел!Лицо Симпсон тут же оказалось в дюйме от физиономии Алекса — при этом она едва не наступила на его ботинок тринадцатого размера.— Отец никогда не пользовался своим влиянием, чтобы мне помочь! Ясно? И то, что я его единственный ребенок, вовсе не делает мою жизнь легче. Все, чего я достигла, далось мне с боем! Я могла бы показать вам все свои шишки и мозоли.Алекс на всякий случай отступил на шаг и поднял руку, дабы удержать между собой и рассвирепевшей валькирией безопасное расстояние.— Этот город строит свою жизнь не на фактах, а на понятиях, — заметил он. — И парням нашей конторы почему-то кажется, что всякие вшивые задания обходят вас стороной. Вы получаете их меньше, чем положено. Но и это еще не все!— Неужели?— Что это за платочек у вас в нагрудном кармане? — Алекс ткнул пальцем в красный язычок.— А что?— А то! Для агента секретной службы это табу. Яркое пятно привлекает внимание — а люди нашей профессии гордятся тем, что их замечают лишь тогда, когда они стоят в охране. Кроме того, это говорит, что вы одиночка и к тому же глупая одиночка.Симпсон опустила глаза на свой темно-красный платок — словно это был не платок, а начертанные багровым огнем письмена.— А посмотрите на свой револьвер! — продолжил Алекс. — Пушка особой работы. Таким оружием вы заявляете, что находитесь на особом положении. А именно — лучше других. Почему-то это не всем нравится.— Револьвер подарил мне папа, когда я поступила в полицию.Алекс обратил внимание на то, что чем сильнее злилась Симпсон, тем заметнее становился ее южный акцент.— Так повесьте его на стену! А на службе обходитесь чем положено.— И что? После этого все мои проблемы исчезнут? — Это было сказано таким тоном, что Алексу захотелось ее отшлепать.— Нет, просто у вас будут такие же проблемы, как у всех. Вы могли бы поместить их в один файл с названием «Жизнь — большая сука!»«Так же как, между прочим, и ты!»Алекс повернулся и зашагал прочь. За день совместной работы он был сыт этой девицей по горло. Его жутко потянуло в бар «LEAP».Когда Алекс вошел в заведение, Кейт Адамс только что вернулась с дневного дежурства в Министерстве юстиции. Час был сравнительно ранний, и людей в зале было совсем немного. Алекс с решительным видом двинулся к стойке. Кейт сразу же его увидела, и когда он опустился на табурет у стойки, мартини с тремя огромными оливками уже был готов.— Мне показалось, или вы действительно чем-то немного расстроены? — спросила она.Это было сказано таким тоном, что его внутреннее напряжение тут же исчезло. Через широкую стойку из черного дерева до него доносился аромат кокоса и жимолости. «Интересно, откуда этот запах? Это духи? Или она мыла голову перед приходом на работу?» Каково бы ни было происхождение аромата, он сделал свое дело.— Просто работа. Это пройдет. — Алекс отпил мартини, кинул в рот одну оливку и захватил пригоршню арахиса из стоящей перед ним вазочки. — А как ваши дела? Дает ли о себе знать ваш друг — супершпион Томми?— Хемингуэй? — удивленно вскинула брови Кейт. — Я не стала бы называть его своим другом.Он одарил девушку таким скептическим взглядом, что та, отставив в сторону бокал, который протирала, наклонилась над стойкой и спросила:— А у вас на этот счет другое мнение, агент Форд?— Это совершенно не мое дело, — пожал он плечами.— Девушка может флиртовать, и это, агент Форд, не обязательно имеет какое-то значение.— Рад слышать. — Алекс сделал глоток мартини.— Но вы должны признать, что он остроумен, умен и к тому же объехал чуть ли не весь мир. Этот человек имеет множество достоинств.Алекс уже готов был высказать все, что думает по этому поводу, и дать ей гневную отповедь, но до него вдруг дошло, что девушка над ним просто посмеивается, получая от этого громадное удовольствие.— Бесспорно. Парень настолько хорош, что я и сам готов пригласить его на свидание.Кейт снова наклонилась над стойкой, захватила его галстук и потянула к себе так сильно, что он расплескал напиток.— Коль скоро вы не в силах этого произнести, беру инициативу в свои руки. Не соблаговолите ли вы назначить мне свидание?Алекс почувствовал, как у него отваливается нижняя челюсть. Лишь напряжением воли он не дал себе застыть с открытым ртом.— Вы просите меня о встрече?— Нет, я прошу вот того парня, который стоит за вашей спиной.Алекс не смог удержаться и оглянулся, слегка опасаясь, что увидит позади себя готовую взорваться хохотом зрительскую аудиторию.— Вы серьезно?Она сильнее потянула его за галстук:— Когда я флиртую, то флиртую. А когда прошу, то это совсем другая игра.— Да, я согласен встретиться с вами.— Вот видите? Все оказалось не так страшно, как вы думали. Теперь, когда главная проблема решена, почему бы нам не договориться о дате? Поскольку вы, как мне кажется, туго соображаете, когда речь заходит о личном общении, то первый шаг снова сделаю я. Почему-то мне представляется, что вы не принадлежите к числу принципиальных противников еды и выпивки. Как насчет ужина?— Вот это да! А я-то думал, что вы из осторожности предложите ленч.— У меня как раз сейчас самые безопасные дни. — Кейт ослабила хватку. Галстук, скользнув по всей длине между ее пальцами, свободно повис. Алекс чуть откинулся назад, ничего не имея против того, что добрая половина мартини оказалась на рукаве его пиджака.— Ужин вполне сгодится, — промямлил он, ухитрившись при этом не полностью проглотить слова.— О'кей. Остается договориться о точной дате и часе. Я настроена получить удовлетворение как можно скорее. Завтра вечером вы свободны?Алекс подумал, что если завтра получит задание охранять президента на его смертном одре, то все равно найдет способ отказаться.— Свободен.— Тогда примерно в шесть тридцать. Я зарезервирую столик, если вы не настаиваете на том, чтобы сделать это самостоятельно.— Не настаиваю. Действуйте.— Вы предпочитаете встретиться прямо в ресторане или заедете ко мне?— Последнее меня вполне устроит.— Вы очень покладистый, агент Форд. Вы не представляете, насколько это приятно после дня, проведенного в среде юристов. Юристы не соглашаются ни с чем.— Да, я это слышал.— Так почему бы вам не приехать около шести?Она записала номер телефона и адрес на листке бумаги и передвинула его ближе к Алексу. Тот, в свою очередь, дал ей карточку, на обратной стороне которой карандашом были записаны его домашний телефон и адрес.— Вам нравится жить в Манассе? — спросила Кейт, разглядывая визитку.— Это очень нравится моему бумажнику, — ответил он, посмотрел на ее адрес и присвистнул: — Эр-стрит? Джорджтаун!— И не надейтесь, мистер. Я не богатая наследница, прикидывающаяся сотрудницей Министерства юстиции. А живу я, как говорится, в старой карете или, вернее, в каретном дворе, что находится на заднем дворе особняка. Домом владеет вдова, которая желает, чтобы хоть кто-то был рядом с ней. Очень милая особа.— Вы ничего не обязаны объяснять мне, — сказал он.— Но это вовсе не означает, что вы не ждете от меня объяснений. — Кейт пододвинула ему свежий мартини: — За счет заведения. Первый вам пришлось пролить.Она передала ему салфетку.— Поскольку в данный момент вы, как мне кажется, склонны к сотрудничеству, то позвольте спросить: где работает это ваше «созвездие достоинств»?— Вам известно понятие «конфиденциальность юриста»? — приложив к губам палец, произнесла Кейт. — Но, не боясь выдать государственную тайну, я могу сказать, что прорабатываю совместно с его агентством (по просьбе последнего) вопросы повторного использования некоего старого здания. Но мне почему-то кажется, что достигнуть соглашения по данному вопросу нам не удастся. Итак, что вас так огорчило по службе?— Боюсь, что вы утомились от подобных душещипательных историй.— Нам предстоит официальное свидание, поэтому все едино, как вам влипнуть: что на цент, что на доллар. Выкладывайте.— О'кей, — улыбнулся Алекс. — У нас появился новичок, которого на время расследования сделали моим партнером. Или партнершей, если хотите. Ее папочка — большая шишка, и он жмет ради нее на все рычаги. Я пытаюсь ей объяснить, что если так будет продолжаться, то друзей в секретной службе ей не видать.— И вашу концепцию она, естественно, не разделяет?— Если Симпсон так ничего и не поймет, то на нее скоро обрушится по меньшей мере тонна кирпичей.— И какое же расследование вы с ней ведете?— Настал мой черед поиграть в конфиденциальность… — начал Алекс, но в этот момент взгляд его упал на плазменный телевизор, упрятанный в нишу за стойкой бара.На экране проплывали виды острова Рузвельта, а специализирующаяся на сенсациях телеведущая самозабвенно толковала о таинственном самоубийстве. Алекс обратил внимание на то, что о каких-либо секретных службах не было произнесено ни слова. Однако факт находки героина в доме Патрика Джонсона освещался довольно подробно.— То самое дело, которым вы занимаетесь? — полуутвердительно осведомилась Кейт.— Что?— Я надеюсь, что это единственная причина, в силу которой вы вдруг перестали меня замечать.— Простите, пожалуйста, — растерянно пробормотал он. — Да, это так. Но больше никаких подробностей.Услыхав знакомый обоим голос, они одновременно повернулись к телевизору.Представитель НРЦ выражал официальное мнение организации в связи с освещаемым фактом. Но делал это не Картер Грей. Он, видимо, не хотел своим политическим весом придать событию общенациональное значение. Однако Том Хемингуэй, говоря о проколе, случившемся в НРЦ, был красноречив и весьма убедителен.Алекс триумфально посмотрел на девушку — она, кажется, впервые за весь вечер не могла найти нужных слов.— Маски сорваны! — подвел итог агент секретной службы.Глава 24Калеб подобрал Оливера Стоуна неподалеку от Белого дома, подъехав на древнем свинцово-сером «шевроле-малибу» с трясущейся от ветхости выхлопной трубой. Милтон Фарб, к дому которого они ехали, жил на границе округа Колумбия и штата Мэриленд. Здесь же их должен был ждать Робин. Стоун сел рядом с водителем, пристроив себе на колени собаку, до этого момента уютно свернувшуюся клубком на переднем сиденье подле шофера. Пес носил имя Гофф. Был он причудливой помесью каких-то неизвестных науке пород, а имя свое получил в честь Фредерика Гоффа — первого заведующего отделом редких книг. Поездка прошла благополучно, и они остановились перед скромным, но вполне ухоженным домом Милтона. Здесь, на ступеньках у входа, их уже поджидал Робин. На нем были его обычные джинсы, мокасины и мятая фланелевая ковбойка в красную клетку. Из заднего кармана джинсов торчала пара рабочих перчаток, в руках он держал защитную каску.— Поработал немного сверхурочно на погрузке, — пояснил он, забираясь в машину. — Не успел заскочить домой и… — Он с изумлением оборвал фразу, уставившись на новую прическу Стоуна и гладко выбритую физиономию. — Только не говори мне, что ты возвращаешься в общество стопроцентных американцев!— Нет, не скажу. Я всего-навсего пытаюсь остаться инкогнито и сохранить жизнь. Милтон готов?— Он немного задержится. — Робин хитро подмигнул приятелям.— А в чем дело?— Наш друг развлекается. Помнишь, он говорил о новой пассии?— Ты ее видел? — радостно оживился Калеб. — Нет ли у нее подружки? На мою долю…Калеб хоть и был убежденным холостяком, но стремился не упускать ни одну из открывающихся перед ним возможностей.— Только мельком. Она намного моложе Милтона и красотка что надо, — ответил Робин. — Надеюсь, у него хватит ума не связывать себя обязательствами. Мне пришлось трижды прошагать к алтарю, и четвертого раза не будет, если я не буду в доску пьян. Чертовы бабы! Не могу с ними жить, а они, дьявол бы их побрал, не могут сосуществовать со мной.— Твоя третья жена была очень милой, — заметил Стоун.— Я вовсе не утверждаю, Оливер, что от дам нет никакой пользы. Я лишь хочу сказать, что длительные отношения не должны быть продуктом каких-то обязательств. Брачный контракт лишил меня такого количества прекрасных моментов, что мне за всю оставшуюся жизнь не сосчитать.— Следуя твоей логике, можно сделать вывод, что количество разводов резко сократится, если запретить браки.— И это тоже, — буркнул Робин.Дверь дома открылась, и они с любопытством вытянули шеи.— И в самом деле хороша… — прошептал Калеб, выглядывая из-за плеча Стоуна.Милтон и его дама легонько поцеловались в губы, и она пошагала к запаркованной рядом с «малибу» Калеба машине. Это был желтый «порше».— Интересно, неужели на нее не действует обсессивно-компульсивный синдром Милтона? — задумчиво произнес Калеб.Им пришлось потерять сотни часов, наблюдая за ритуалами Милтона, но они воспринимали их просто как одну из особенностей его натуры. Каждый из них имел и некую свою особенность, которую можно было считать странной, Милтон же, помимо всего прочего, старательно пытался облегчить течение своей болезни. Сейчас, после многолетнего приема лекарств, множества консультаций и нескольких пребываний в больнице, синдром не слишком его беспокоил — разве что в моменты сильного стресса.— Не думаю, что это может стать для нее проблемой, — сказал Робин, кивнув на женщину.Прежде чем открыть дверцу, она несколько раз шаркнула ножкой и побарабанила пальцами по стеклу. Ее губы шевелились. Судя по артикуляции, она что-то подсчитывала в уме! Перед тем как сесть, она снова повторила ритуал. Дверца захлопнулась, и машина рванула с места, оставив на асфальте существенную часть протектора. Через шесть секунд «порше» мчался со скоростью шестьдесят миль в час. На ближайшем перекрестке дама ударила по тормозам, а как только зажегся зеленый свет, машина с визгом и ревом рванулась дальше. Шум был такой, что Калеб поморщился.— Где, черт побери, Милтон подцепил эту бабу? На гонках? — с округлившимися глазами спросил он, глядя на дымящиеся следы шин на асфальте.— Он сказал, что встретил ее в психушке, — напомнил Робин. — Она там лечилась от обсессивно-компульсивного синдрома.Милтон запер дверь, совершил краткий вариант ритуала и, с рюкзаком в руках, подошел к машине. Когда он уселся на заднем сиденье рядом с Робином, тот сказал:— А она у тебя красавица. Как ее зовут?— Частити.— Частити? — фыркнул Робин. — «Целомудрие», значит. Остается надеяться, что в жизни она не всегда следует программе, заключенной в значении ее имени.Дороги были загружены. К тому времени, когда они добрались до дома Патрика Джонсона, уже стемнело. Это вполне устраивало Стоуна. Лучше всего он чувствовал себя в ночное время. Сейчас он внимательно вглядывался в номера домов.— Калеб, — начал Стоун, — дом, который нам нужен, будет в следующем квартале на левой стороне улицы. Остановись здесь.Калеб подвел машину к тротуару и, глядя на друга, спросил:— Что дальше?— Пока подождем. Надо осмотреть окрестности и, кроме того, стоит проследить, кто входит в дом и кто из него выходит. — С этими словами он достал бинокль и осмотрел улицу. — Если допустить, что пара запаркованных у тротуара «универсалов» приписана к ФБР, то третий дом слева принадлежал Джонсону.— Неплохое обиталище, — сказал Робин, проследив за взглядом друга.Милтон открыл ноутбук и, пощелкав клавишами, объявил:— Было сообщение, что в доме Джонсона обнаружен героин, а остров Рузвельта оказался тем местом, где когда-то произошло его первое свидание с будущей невестой. Журналисты считают, что его самоубийство носило символический характер. Ввиду приближающегося бракосочетания он якобы был не в силах продолжать жить двойной жизнью.— Как ты сумел забраться в Интернет, находясь в машине? — спросил Калеб.— Потому что я абсолютно беспроводной, — ответил Милтон. — Мне не нужны внешние источники питания. Послушай, Калеб, позволь мне как-нибудь вернуть тебя в двадцать первый век.— На работе я пользуюсь компьютером!— Только как пишущей машинкой. У тебя даже нет личной почты. Ты вечно пользуешься адресом библиотеки.— Для своих писем я пользуюсь пером, бумагой и обычными почтовыми марками.— Ты уверен, брат Калеб, что, говоря о пере и бумаге, ты не имеешь в виду гусиное перо и пергамент? — ухмыльнулся Робин.— В отличие от сидящих в Интернете неандертальцев я пользуюсь законченными фразами и, да поможет нам Бог, правильно расставляю знаки препинания. Разве это преступление?— Конечно, нет, Калеб, — спокойно ответил Стоун. — Но будет лучше, если мы переведем нашу дискуссию в русло, имеющее отношение к нашей миссии.— Слушайте, уму непостижимо — сотрудника НРЦ не проверили на вшивость! Не заметить под носом наркобизнеса! — сказал Робин.— Можно допустить, что, когда его принимали на службу, он был чист как ангел, а замарался позже, — ответил Милтон. — Взгляните на Олдриджа Эймса. Тот купил огромный дом, водил «ягуар», а ЦРУ даже не догадалось спросить, на какие средства он их приобрел.— Но Джонсон, судя по всему, торговал не государственными тайнами, а всего лишь наркотиками. Для меня совершенно ясно, что парень закусил удила и компаньоны по бизнесу его прикончили, — сказал Калеб.— Неужели те два джентльмена были, по-твоему, похожи на торговцев наркотиками? — спросил Стоун.— Поскольку я не знаком ни с одним из наркоторговцев, у меня нет возможности ответить на этот вопрос, — заявил Калеб.— Зато я кое-кого знаю, — вмешался Робин. — И, что бы ни толковали фанатики расовой чистоты, Оливер, наркодельцы вовсе не всегда выглядят черными бандитами с пушкой за поясом тюремных порток.— Я вовсе не утверждаю, что они все чернокожие. Но давай обратимся к фактам. Парня привезли на место, где прошло его первое свидание. Из этого следует, что была проведена определенная разведывательная работа, если, конечно, он не имел привычки делиться романтическими подробностями со своими коллегами-преступниками. Его доставили на моторной лодке, и ее двигатель был настолько бесшумным, что мы его не слышали, пока лодка практически не достигла острова. Возможно, подобной техникой пользуются наркодельцы Южной Америки, где гораздо больше воды, но чтобы в столице Соединенных Штатов…— Кто, черт побери, знает, в какие высокотехнологичные игрушки эти типы играют в наше время? — заметил Робин.— Кроме того, — проигнорировав вопрос, продолжил Стоун, — техника убийства говорит о том, что мы имеем дело с профессионалами. Они оставили все компрометирующие Джонсона следы и приняли необходимые меры предосторожности. Они даже предусмотрительно доставили на остров пластиковый мешок, который якобы использовал Джонсон во время своего последнего заплыва, чтобы не намочить револьвер.— Верно, — согласился Калеб, — но даже торговцы наркотиками делают все, чтобы избежать тюрьмы.И на эту реплику Стоун не обратил ни малейшего внимания.— Обнаружив, что на острове были свидетели преступления, они без малейших колебаний решили их уничтожить. Эти люди — профессиональные убийцы, однако я очень сомневаюсь, что они имеют отношение к торговле наркотиками.Пока все молчали, осмысливая сказанное, Стоун снова поднес бинокль к глазам.Первым нарушил тишину Калеб.— Чем занимается Частити? — спросил он у Милтона.— Она бухгалтер. Одно время работала в крупной фирме, но из-за болезни ее уволили. Теперь у нее свой бизнес. Частити помогает мне в моем деле. Я совершенно беспомощен во всем, что касается денег. Она же ведет всю бухгалтерию и занимается маркетингом. Это потрясающая женщина!— Я и не сомневаюсь, что потрясающая, — сказал Робин. — Однако именно такие тихони должны настораживать. Как только ты решаешь, что имеешь дело с мягким, хорошо воспитанным созданием, она тут же на тебя прыгает! Встречался я как-то с одной такой. Порядочная, куда ни глянь. Юбка ниже колен. Но клянусь Богом, эта леди выделывала ротиком такие штучки, что ей могла бы позавидовать любая…Стоун прервал его.— Увольнение из-за болезни не является законным, если болезнь не мешает выполнять служебные обязанности, — быстро произнес он.— Частити могла работать, но боссы заявляли, что она компрометирует фирму в глазах клиентов. Полная чушь! Двое из хозяев фирмы просто ее не любили. Один из них, кстати, за то, что она не легла к нему в постель. Частити подала на фирму в суд и выиграла кучу денег.— Это страна, которую мы все знаем и любим, — заявил Робин. — Соединенные Штаты Крючкотворов. Послушай, друг Милтон! Никогда не позволяй богатым и красивым от тебя смыться. Я вовсе не призываю на ней жениться. Боже упаси! Но если в наше просвещенное время мужчина может содержать женщину, то нет ничего плохого и в том, когда женщина содержит мужчину.— Она мне кое-что покупает, — невозмутимо произнес Милтон.— Неужели? И что же именно? — проявил неожиданный интерес Робин.— Программное обеспечение для компьютера, одежду, вино.— Одежду? Какую? — не унимался Робин.— Личные вещи, — залился краской Милтон.Уткнувшись в компьютер, он принялся машинально тыкать пальцем в клавиши.Робин вознамерился продолжить, но суровый взгляд Стоуна остановил его.— Ну хорошо, — сказал Стоун, — я предлагаю следующее.Изложив свой план, он достал из рюкзака старую шляпу, нахлобучил ее на голову, взял на поводок Гоффа и выбрался из машины. В его кармане лежал запасной сотовый телефон Милтона. Робин и Калеб должны были вести наблюдение из машины, а Милтону предстояла прогулка по противоположной стороне улицы до дома Джонсона. Он должен был проследить, не уделяет ли кто-нибудь слишком пристального внимания Стоуну. На эту роль Милтон был избран потому, что во время преследования оставался на дне лодки и убийцы не могли его увидеть. Если Милтон заметит что-то подозрительное, он должен немедленно позвонить Стоуну.Стоун медленно шагал по улице, задержавшись лишь раз, чтобы собрать в пластиковый пакет кучку, которую Гофф оставил рядом с деревом.— Гофф — хорошая собачка! — Он ласково потрепал пса по загривку. — Ты замечательная крыша!Когда они поравнялись с домом Джонсона, оттуда вышел человек в ветровке. На спине красовались буквы «ФБР». Человек нес в руках заклеенную лентой большую коробку.— Ужасная трагедия, офицер! — воскликнул Оливер, но в этом утверждении можно было уловить и вопросительные обертоны.Человек молча прошел мимо Стоуна и передал коробку какой-то женщине. Стоун позволил Гоффу хорошенько обнюхать стоящее перед домом Джонсона дерево. Пока пес занимался этим неотложным делом, Стоун поедал глазами дом и прилегающую к нему территорию. Наконец оба — человек и животное — получили всю возможную информацию и продолжили путь. У кромки тротуара стоял припаркованный седан. Его двигатель работал. Проходя мимо, Стоун бросил взгляд на водителя. То, что он увидел, заставило его на мгновение зажмуриться.Тайлер Рейнке скользнул взглядом по проходящему мимо джентльмену с собакой и продолжил наблюдать за жилищем Патрика Джонсона. Стоун же мысленно воздал себе хвалу — за то, что не поленился радикально поменять имидж. Итак, один убийца здесь. Где второй?Дойдя до угла, Стоун свернул налево. Достав телефон, он не замедлил сообщить друзьям о своем открытии. Через минуту Милтон был рядом с ним.— Ты уверен, что это он? — спросил Милтон.— Вне всякого сомнения. Но где второй?Телефон подал сигнал. Стоун нажал кнопку соединения.— Робин только что заметил второго парня, — доложил Калеб.— Где он?— Беседует с агентом ФБР у дома Джонсона.— Подъезжай, чтобы забрать нас! — И Стоун объяснил, как подъехать к ним с другой стороны квартала.Пока они ждали друзей в условленном месте, Оливер наблюдал, как Милтон ловил газету, подхваченную порывом ветра. Едва он ее настигал, ветер добавлял силы и газета летела вдоль тротуара. Наконец он успешно справился с этой задачей, аккуратно свернул бумагу и запихал ее в урну.— Скажи, Милтон, а ты прикасался к записке в кармане Джонсона? — спросил у него Стоун.Милтон ответил не сразу, но его обескураженный вид сказал Стоуну то, что он опасался услышать.— Как ты узнал, Оливер?— Эти люди догадались, что мы где-то рядом. Не думаю, что тогда они нас видели. Скорее всего, по какой-то неизвестной нам причине эти парни возвратились к телу и заметили, что записка лежит не так, как прежде, или вообще оказалась в другом месте.— Я… я…— Ты лишь хотел взглянуть на нее, я знаю. — Стоун не подал виду, что обеспокоен.Он знал, что мокрая бумага прекрасно хранит на себе отпечатки пальцев. Интересно, есть ли его отпечатки в какой-нибудь базе данных? Но не спрашивать же об этом Милтона.К ним подкатил «малибу», и они забрались в машину. Проехав чуть-чуть вперед, Калеб нашел свободное местечко на заставленной автомобилями улице и припарковался.— Может быть, рискнем и последим за ними? — спросил Робин.— На нашей-то машине? Слишком она бросается в глаза, — вздохнул Стоун. — Если они заметят слежку, то по номеру им ничего не стоит оказаться у Калеба раньше, чем мы туда вернемся.— О Боже! — прошептал Калеб. Он сидел, вцепившись в руль, и вид у него был такой, словно у него разболелся живот.— Что же теперь делать? — растерянно спросил Робин.— Ты сказал, что второй беседовал с агентом ФБР, — сказал Стоун. — Но люди из ФБР не общаются вот так запросто с обычными прохожими. А это означает…— Что он работает там, — вмешался Милтон, — где работал и Джонсон!— Ну да! — кивнул Стоун. — Картер Грей…— Не тот человек, к которому стоит относиться легкомысленно, — заметил Робин.— Черт! — прошептал смотревший в зеркало заднего вида Калеб. — Похоже, они едут в нашу сторону!— Не смотри туда! — приказал Стоун. — Сделай глубокий вдох и успокойся. Робин, опустись ниже! — Сам Стоун снял шляпу и сполз с сиденья на пол. — Калеб, они смогут разглядеть твой номерной знак?— Вряд ли. Машины стоят очень тесно.— Отлично! Когда они проедут, выжди десять секунд, затем отъезжай и двигайся в противоположном направлении. Милтон, а ты выгляни и проверь, не посмотрят ли они в нашу сторону. Только осторожно и внимательно.Калеб сделал глубокий вдох и не выдыхал до тех пор, пока машина не проехала мимо.— Не смотри на них, Калеб! — прошептал с пола Стоун. — Милтон? — позвал он через несколько секунд.— Не оглянулись!— Превосходно! Давай, Калеб, жми!Калеб неспешно вывел машину и на ближайшем перекрестке повернул направо.— Давайте посмотрим, не вернулись ли они, — сказал Стоун. — Что ты видел, Милтон?Милтон достаточно подробно описал внешность обоих мужчин и назвал номер машины. Автомобиль был зарегистрирован в Виргинии.— А теперь я предлагаю обратиться к копам, — заявил Робин. — Нам есть что сказать. Нам поверят и…— Нет! — резко оборвал его Стоун. — Мы должны прихватить их до того, как они прихватят нас.— Как? — изумился Робин. — Особенно учитывая то, что сами убийцы — представители власти.— При помощи того, что Верблюжьему клубу удается лучше всего, — поиска истины.— Начнем с проверки номера. Он явно не правительственный, и мы, по-видимому, имеем дело с личной машиной.— Разве у тебя есть знакомые в Управлении автомобильного транспорта, способные все нам растолковать? — спросил Робин.— Я сумел влезть в базу данных Пентагона, — с оскорбленным видом произнес Милтон. — Взломать же базу данных Управления автомобильного транспорта для меня раз плюнуть.Глава 25В цокольном этаже здания НРЦ находился наисовременнейший спортивный зал, которым из-за недостатка времени практически никто из сотрудников не пользовался. Но в этот момент в небольшом помещении за основным залом тренировался человек, на котором были лишь широкие свободные шорты и майка.Это был Том Хемингуэй.Смежив веки, он сидел на полу в позе лотоса. Затем поднялся и занял боевую позицию. Большинство из тех, кто мог бы увидеть его в данный момент, решили бы, что Хемингуэй намеревается выполнять упражнения кунг-фу или карате. Эти люди безмерно удивились бы, узнав, что «кунг-фу» в буквальном переводе означает «высокое искусство, достигнутое упорным трудом». Таким образом, и тот, кто первоклассно играет в бейсбол, также обладает «кунг-фу».Существует четыре сотни боевых искусств, родившихся за пределами Китая, в то время как только три имеют корни в самом Китае. Это синъицюань, па куа и тайцзицюань. Коренная разница между четырьмя сотнями и этими тремя состоит в мощи удара. В китайских единоборствах (имеющих название «духовные»), чтобы полнее обрушить энергию движения на цель, используется все тело. Силу удара в этих случаях можно сравнить с силой удара быстро движущегося автомобиля. Полновесный удар, нанесенный опытным мастером любого из этих трех боевых искусств, смертелен, так как приводит к разрыву внутренних органов.Во время своего пребывания в Китае Хемингуэй увлекся этими боевыми искусствами, чтобы полнее слиться с окружением — слиться больше, чем позволяли его светлые волосы и голубые глаза. Хотя он практиковался и в других видах «духовных» единоборств, наибольшего совершенства он достиг в шанси — одной из разновидностей синъицюань.Прежде чем приступить к тренировке, Хемингуэй должен был провести час в медитации, что позволяло интуитивно почувствовать все окружающее и даже ощутить присутствие другого существа задолго до того, как увидеть. Эта способность очень помогала Хемингуэю в оперативной работе. Умение почувствовать присутствие врага, когда этого не могли сделать все пять чувств, несколько раз спасало жизнь Тому в бытность его агентом ЦРУ.Благодаря многолетним упражнениям мышцы, сухожилия, суставы и связки Тома приобрели громадную силу и прочность. Специальные упражнения на растяжение позвоночника, повороты и наклоны привели к тому, что каждый позвонок находился в полной гармонии со своими соседями. Чувство равновесия, которым обладал Том Хемингуэй, выходило за рамки человеческих представлений. Однажды ему пришлось провести шесть часов на уровне двадцать первого этажа, стоя под дождем и ветром на выступе шириной всего в один дюйм. Все это время внизу рыскали колумбийские отряды смерти. Пальцы Тома были настолько мощными, что во время рукопожатия ему приходилось сдерживаться, но люди все же частенько жаловались на сокрушительную силу его захвата.Он принял позу бамбука — одну из важнейших позиций в системе синъи. Техника бамбука была чисто силовой, и именно она рождала знаменитую мощь синъи. Хемингуэй убил немало людей одним точно направленным ударом из позы бамбука.Закончив очередную серию упражнений, Том взял пару кривых мечей — традиционного оружия бойцов па куа. Это было и его любимым оружием. Он буквально летал по залу, сопровождая замысловатые движения обеих рук потрясающей работой ног и стремительным вращением, характерным для системы па куа.Покончив с тренировкой, Хемингуэй принял душ и переоделся в городской костюм. Одеваясь, он машинально нащупал татуировку на внутренней стороне предплечья правой руки: четыре слова по-китайски. В переводе они означали: «Бесконечная верность в служении своей стране». За этой фразой стояла история, когда-то притянувшая к себе Хемингуэя.Знаменитый воин императорской династии Сун по имени Ю Фей служил под предводительством военачальника, который в ходе военных действий переметнулся к врагу. Это отвратительное предательство заставило Ю Фея вернуться домой. Встретившая его мать сказала сыну, что служение стране — первейшая обязанность солдата. Она отослала его назад, а эти четыре слова остались на его теле в виде татуировки, как вечное напоминание. Хемингуэй услышал эту легенду еще маленьким мальчиком, и она навсегда запечатлелась в его душе. Он сделал эту татуировку после одного особенно сложного задания. Задание было таким неприятным, что ему захотелось оставить службу в ЦРУ. В конечном итоге он так и не ушел, но на его руке появилась эта сакраментальная надпись.Хемингуэй без каких-либо приключений добрался до своего скромного жилища вблизи Капитолийского холма и сразу прошел в кухню, чтобы приготовить свой любимый черный чай «Вулонг». Он заварил чай, поставил на поднос две чашки и отнес поднос в небольшую гостиную.Разлив напиток по чашкам, Хемингуэй сказал:— Холодный «Вулонг» очень проигрывает в качестве.В соседней комнате послышалось какое-то движение, и оттуда вышел человек.— О'кей, что же меня выдало? У меня нет ничего пахнущего. Я разулся и сидел не дыша добрых тридцать минут. Как ты узнал?— У вас очень мощная аура, и скрыть ее вы не в состоянии, — улыбнулся Хемингуэй.— Ты меня иногда просто пугаешь, Том, — сказал Капитан Джек. — По-настоящему пугаешь. — Он рассмеялся, а отсмеявшись, принял чашку из рук Хемингуэя. Отпив немного чаю и кивнув в сторону рисунка с китайским пейзажем, он произнес: — Очень мило.— А я ведь был в том месте, которое изображено на картине. Мой отец коллекционировал картины и скульптуры династии Шан.— Посол Хемингуэй был удивительным человеком. Я не был с ним знаком, но очень много о нем слышал.— Он был подлинным государственным деятелем, — сказал Том, глотнув чаю. — В наше время эта раса людей, к сожалению, почти вымерла.Капитан Джек некоторое время молчал, внимательно глядя на Тома. Затем сказал:— Я попытался прочитать стихи, которые ты мне рекомендовал.— Сборник «Красный перец»? — поднял на него взгляд Хемингуэй. — Что скажете?— Скажу, что мне следует поработать над своим китайским.— Это прекрасное средство общения, если вы им владеете, — улыбнулся Том.Капитан Джек поставил чашку на стол и спросил:— Итак, что же это за важное дело, которое требует твоего личного участия?— Картер Грей отправляется на торжество в Бреннан.— Черт побери! Лицом к лицу, как говорится. И как же ты намерен разыграть наши карты?— Самой сложной проблемой для нас является стратегия отхода. Как бы мы ее ни отрабатывали, степень неопределенности оставалась слишком высокой. Теперь же, с приездом Грея, уверенность в благополучном исходе повышается.— Почему ты так решил?Хемингуэй изложил свой план, и тот, похоже, произвел на Капитана Джека впечатление.— Да. Думаю, это может сработать. А если по правде, это просто гениально. Гениально и нагло.— Все будет зависеть от того, насколько успешно этот план будет реализован.— Не скромничай, Том. Будем реалистами. Этот план всколыхнет весь мир. — Капитан Джек выдержал паузу и продолжил: — Но старика нельзя недооценивать. В искусстве шпионажа Картер Грей успел забыть больше, чем мы с тобой смогли выучить за всю жизнь.Хемингуэй открыл свой атташе-кейс и достал оттуда DVD-диск. Бросив его собеседнику, он сказал:— Полагаю, вы найдете эту запись полезной.Капитан Джек повертел диск в руках и, глядя в глаза Хемингуэю, сказал:— Я проработал в фирме более двадцати лет, и несколько из них — под руководством Грея. А ты сколько лет трудишься?— Мой общий стаж двенадцать лет, и большую часть времени я работал в поле. Два года я провел в Управлении национальной безопасности, а в НРЦ перешел через год после того, как Грей получил пост министра.— Я слышал, что тебя готовят на его место. Оно тебя интересует?— Насколько я понимаю, там у меня нет большого будущего, — покачал головой Хемингуэй.— Значит, назад в ЦРУ?— А эта контора вообще никчемный анахронизм.— Вот, значит, как?! ЦРУ пребудет вовеки. Даже после скандала с иракским оружием массового уничтожения, которого, как выяснилось, никогда не существовало.— Вы так полагаете? — не скрывая любопытства, спросил Хемингуэй.— Когда я помогал мерзким диктаторам, которых наши лидеры считали «приемлемой альтернативой» коммунизму, или поставлял наркотики черным, чтобы финансировать нелегальные операции за рубежом, или свергал демократические правительства, отказывавшиеся потакать экономическим интересам Америки, я тоже считал, что добиться тех же целей можно более пристойными способами. Но от этих идей я давным-давно отказался.— Но мы не можем выиграть эту конкретную войну лишь с помощью солдат и шпионов, — сказал Хемингуэй. — Все не так просто.— В таком случае ее просто невозможно выиграть, — резко бросил Капитан Джек. — Поскольку известен лишь один способ, с помощью которого страны могут разрешить свои противоречия.— Достоевский писал — не ручаюсь за точность цитаты: «Нет ничего легче, чем осудить злодея, и нет ничего труднее, чем понять его».— Ты и я провели на Ближнем Востоке много лет, но неужели ты до сих пор веришь, что мы можем понять разбойничий менталитет ближневосточных террористов?— Почему вы считаете, что термин «злодеи» я отношу только к ним? Когда речь идет об операциях за рубежом, у нас тоже далеко не чистые руки. На самом деле мы сами создали множество тех завалов, которые вынуждены сейчас разгребать.— Поэтому в наши дни существует лишь одна имеющая смысл мотивация. И эта мотивация — деньги. Как я тебе уже говорил, на все остальное мне плевать. Я вернусь на свой прекрасный крошечный остров и больше никогда не пошевелю пальцем. Таково мое кредо.— Какая горькая откровенность, — заметил Хемингуэй.— А ты хочешь, чтобы я заявил, будто мое мировоззрение требует сделать мир чище?— Нет. Я предпочитаю горькую правду.— А ты ради чего на это пошел?— Ради того, чтобы сделать мир чуть лучше.— Опять идеализм? Повторяю, Том, ты об этом глубоко пожалеешь. Или погибнешь.— Действовать меня заставляет не идеализм или фатализм, а просто идея.— Я боролся как за правое дело, так и против правых дел, — покачал головой Капитан Джек. — В мире всегда будет вестись какая-нибудь война. Вначале люди сражались за плодородные земли и пресную воду, затем за благородные металлы. Но самым популярным пунктом несогласия стало: «Мой Бог лучше, чем твой Бог». И не важно, в кого ты веришь — в Иеремию или Иисуса, в Аллаха или Магомета, в Будду или Брахму. Кто-то обязательно скажет тебе, что ты заблуждаешься, и начнет сражаться за Истинную веру. Что касается меня, то я верю в пришельцев, а все земные боги могут валить в преисподнюю. Во Вселенной триллион планет, и наша не самая главная. А что касается человечества, то оно прогнило до самого нутра.— Будда возвысился над материализмом. Иисус говорил, что врагов следует заключить в объятия. Это же говорил и Ганди.— Иисуса предали, и он умер на кресте; Ганди был убит индуистом, которому пришлась не по нраву терпимость Ганди по отношению к исламу, — наставительно заметил Капитан Джек.— Я помню рассказ отца о том, — меряя шагами комнату, сказал Хемингуэй, — как англичане перекраивали границы после обретения Индией самостоятельности. Они хотели отделить мусульман от индуистов, но использовали при этом устаревшие карты. Двенадцать миллионов человек были вынуждены сменить место жительства только потому, что англичане провалили дело. Возникший при этом хаос привел к гибели полумиллиона человек. А еще раньше из разных кусков на скорую руку был создан Ирак, что породило кучу конфликтов, с которыми нам и сейчас приходится иметь дело. Можно привести десятки подобных примеров. Сильные страны подавляют более слабых, а позже делают все, чтобы не нести ответственность за проблемы, которые сами же и создали.— Все это лишь доказывает, что мы прогнили насквозь.— Я хочу сказать, что мы никогда ничему не учимся.— И каким, по-твоему, должно быть решение? — спросил Капитан Джек и, не дождавшись ответа, двинулся к дверям. На пороге он задержался: — Сомневаюсь, что мы с тобой когда-нибудь снова встретимся, если ты вдруг не решишь посетить островок в южной части Тихого океана. Если решишь, то я приму тебя с радостью. Если ты, конечно, не будешь в то время бегать от властей. Если же окажешься в бегах, то прости, дружище. Я предоставлю тебя судьбе.Глава 26Выйдя из бара, Алекс Форд заскочил в близлежащую закусочную. Втиснувшись между двумя сидящими за стойкой здоровенными копами, он взахлеб обсудил с двоюродными братьями по оружию животрепещущие служебные проблемы и обменялся устаревшими слухами. Жизнь была настолько прекрасна, что Алексу хотелось вскочить на стойку и громогласно возвестить о предстоящем свидании с самой красивой женщиной округа Колумбия, которая сама пригласила его. Но вместо этого он молча пропихнул в себя поочередно чизбургер, картофель фри и здоровенный кус черничного пирога, залив все черным кофе. И отправился на службу — просмотреть рабочую почту.Сайкс еще не откликнулся, хотя Алекс получил подтверждение, что шеф открыл отправленный по электронной почте доклад. Он побродил по коридорам офиса со слабой надеждой наткнуться на Сайкса и узнать что-нибудь о ходе расследования. За годы службы Алекс написал тысячи докладов, но этот прямиком отправился на самый верх, что не часто случалось с сочинениями тех, кто трудился на земле и кого не готовили к продвижению по служебной лестнице. Когда вы узнаете, что глаза начальника обращены на ваши жалкие попытки логически изложить события, волосы на вашей голове встают дыбом и вы не можете удержать дрожь.Проходя мимо доски с назначениями, он обратил внимание на то, что его фото и фото Симпсон помещены в рубрике «Специальные задания».— Джей-Гало, — прошептал он, взглянув на взирающую со снимка смуглую леди.Было бы гораздо лучше, если бы она вернулась в Алабаму, подумал он. И папочке бы это очень понравилось.Алекс убил еще немного времени за своим письменным столом, но потом решил, что, если он понадобится Сайксу, тот найдет его.Оказавшись на улице, Алекс полной грудью вдохнул свежий ночной воздух и улыбнулся, вспомнив о Кейт Адамс. И зашагал по тротуару — легкой походкой, о существовании которой почти успел забыть. Ему хотелось вернуться домой, но еще больше хотелось с кем-нибудь поговорить. Однако все его лучшие друзья были женаты, а это означало, что свои редкие свободные от дежурства часы они проводили в кругу семьи. А с молодой порослью секретной службы у Алекса было очень мало общего.Подумав об этом, он снова вспомнил, что через три года ему предстоит принять кардинальное решение. Он должен будет решить, выходить ли ему в чистую отставку или поступить на службу в другую контору. Если продолжить трудовую деятельность, жить он смог бы в основном на свою пенсию, откладывая зарплату. Это именовалось «двойной кормушкой» и нисколько не противоречило закону. Многие федеральные служащие поступали так, чтобы создать подстилку для пенсионного фонда. Это был хороший способ улучшить финансовое положение после многих лет работы в госсекторе, где доходы, как известно, ниже, чем в коммерческих организациях. Большая часть сознательной жизни Алекса являла собой одно расплывчатое пятно, состоявшее из ловли плохих парней в восьми полевых офисах и работы в отряде охраны, где все часы бодрствования он проводил, перепрыгивая из самолета в самолет и переезжая из одного города в другой. Помимо всего прочего ему постоянно приходилось держать в поле зрения все тайные пружины, приводившие в действие секретную службу. Алекс тратил столько времени на обеспечение безопасности других, что у него не оставалось сил беспокоиться о безопасности собственной. И вот теперь, когда настало время подумать о будущем, Алекс вдруг понял, что абсолютно ничего не знает. Что делать? С чего начинать? Он чувствовал, что им то и дело овладевает паника. И это был не тот вид паники, от которого можно было избавиться с помощью лишней порции мартини.Когда зазвонил мобильный телефон, Алекс, словно разбитый параличом, стоял на углу, размышляя о том, как лучше распорядиться остатком жизни. Некоторое время экран оставался чистым, затем на нем возникло имя — Энн Джефриз. Невеста покойного Патрика Джонсона?!— Алло?— Неужели вы считаете, что я не знала бы, что человек, за которого я собиралась выйти замуж, чтобы пробыть с ним всю жизнь, торгует наркотиками?! — сразу выкрикнула она так громко, что ему пришлось отвести трубку от уха.— Мисс Джефриз…— Я намерена подать в суд! Я вчиню иск ФБР и секретной службе. И вам лично. И этой вашей сучке-партнерше!— Потише, потише. Я понимаю ваше огорчение…— Огорчение?! Это слово не имеет ничего общего с тем, что я чувствую. Вам мало было убить Пата, вам надо еще и замарать его репутацию!— Мисс Джефриз, я всего лишь выполняю свою работу…— Приберегите свои жалкие оправдания для моего адвоката! — прокричала она и отключилась.Алекс спрятал телефон и глубоко вздохнул. Куда теперь позвонит эта женщина? — думал он. В «Вашингтон пост»? В программу «60 минут»? Всем его боссам, прошлым и настоящим? Он набрал личный номер Джерри Сайкса и в режиме звуковой почты доложил о краткой, но взрывоопасной беседе с невестой Патрика Джонсона. Итак, он сделал все, что мог. Однако дальнейшего разлета дерьма, видимо, не избежать… Желание идти домой куда-то исчезло. Теперь ему хотелось немного пройтись и хорошенько подумать. Бесцельная прогулка привела Алекса, как это часто с ним случалось, к Белому дому. Кивнув знакомым агентам секретной службы, он остановился поболтать со старым приятелем — тот сидел в черном «шевроле» и лениво потягивал кофе. Вместе с этим парнем Алекс начинал службу в Луисвилле, но потом их пути разошлись.Приятель сообщил ему, что президент этим вечером дает обед, а завтра отправляется в предвыборный вояж на Средний Запад. Вернувшись, он посетит церемонию в Нью-Йорке в память одинадцатого сентября.— Мне нравится, как вкалывает наш босс, — заметил Алекс.Большинство президентов США натирали мозоли на заднице, сидя двенадцать часов в день за письменным столом, а затем, облачившись в смокинг, отправлялись на одно из вашингтонских сборищ. Покончив с этим столичным тустепом и вернувшись в свои резиденции, они почти до рассвета сидели на телефоне. Впрочем, в истории страны бывали и такие президенты, которые целый день прогуливались по парку и отходили ко сну вместе с птицами. Алекс считал, что пост главы исполнительной власти создан вовсе не для прогулок.Проходя через парк Лафайет, он страшно удивился, увидев свет в палатке Стоуна. Неужели он нашел наконец существо, с которым можно поговорить?— Оливер? — негромко позвал он, остановившись возле палатки.Полог откинулся. Но это был вовсе не Оливер Стоун.— Простите, — сказал Алекс, — я ищу…— Агент Форд? — Незнакомец вышел из палатки.— Оливер!Стоун улыбнулся и потер ладонью гладко выбритый подбородок:— Каждому человеку время от времени надо начинать новую жизнь.— Я к вам заглядывал вчера вечером.— Адельфия мне говорила. Мне очень не хватает наших шахматных матчей.— Боюсь, я вам не соперник.— С годами вы играете все лучше, — великодушно откликнулся Стоун.В то время, когда Алекс нес службу в отряде охраны президента, он, если позволяло расписание, каждый раз навещал Стоуна. Поначалу он это делал, чтобы предотвратить возможное возникновение проблем вблизи Белого дома, поскольку считал врагом каждого, кто находился на расстоянии мили от резиденции, не имея на лацкане значка агента секретной службы. Оливер Стоун в этом отношении исключением не был. Самым интригующим было то, что он, похоже, являлся человеком из прошлого. До Алекса доходили слухи, что Стоун когда-то находился на государственной службе, и Алекс изучил все доступные ему базы данных, чтобы почерпнуть хоть какие-нибудь сведения о нем. Но никаких сведений там не оказалось. Он не искал под именем «Оливер Стоун», понимая, что это всего лишь псевдоним. Вместо этого Алекс незаметно снял отпечатки пальцев этого таинственного типа и прокрутил их через электронные идентификационные системы Федерального бюро расследований и вооруженных сил. Не обнаружив ничего, он обратился к другим военным банкам данных, к компьютерным файлам секретной службы и всем иным известным ему хранилищам информации. Результат оставался по-прежнему нулевым. Выходило, что, с точки зрения правительства Соединенных Штатов Америки, Оливера Стоуна просто не существовало.Проследив как-то за ним до самого его коттеджа на кладбище, Алекс обратился в церковь, которая выделила Стоуну это жилье, но и там ему толком ничего не смогли рассказать, а на то, чтобы делать какие бы то ни было официальные запросы, у Алекса не было законных оснований. Тем не менее он не раз наблюдал, как Стоун работает на кладбище, а однажды, когда тот ушел, даже вознамерился тайком обыскать коттедж. Но, вспомнив, каким Оливер Стоун обладал внутренним достоинством и насколько искренне держался, Алекс от этой затеи отказался.— Итак, зачем я вам понадобился? — спросил Стоун.— Да я просто проходил мимо. Адельфия сказала, что вы на каком-то собрании.— Она обожает сгущать краски. Я всего лишь встречался на Эспланаде с друзьями. Мы любим побродить вечером. — Он немного помолчал. — Как идут дела в Вашингтонском офисе?— Рад, что снова могу заниматься расследованием.— Я слышал, что погиб один из ваших коллег.— Да, — кивнул Алекс. — Патрик Джонсон. Он работал в Национальном центре по оценке опасности, но я вовлечен в это дело, поскольку Джонсон находился в двойном подчинении, включая нашу службу.— Вы вовлечены в дело? Означают ли эти слова, что вы участвуете в следствии?Алекс не знал, что ответить. Причин отрицать свое участие у него не было никаких. Строго говоря, расследование не считалось секретным.— Да, меня попросили слегка покопаться, но, похоже, дело раскрыто.— А вот это для меня новость!— В доме Джонсона нашли героин. ФБР считает, что парня прикончили сообщники. — О звонке Энн Джефриз Алекс решил не говорить, поскольку публично об этом не объявлялось.— А что по этому вопросу думаете вы?— А что мы? — пожал плечами Алекс. — Мы лишь подпорка для ФБР.— Но ведь это все же убийство.— Да, мне это известно! — Агент вопросительно взглянул на Стоуна.— Вот уже несколько лет я внимательно слежу за вами, агент Форд. Вы наблюдательный и очень упорный человек. У вас превосходное чутье. Мне кажется, сейчас вам следует пустить в ход свои таланты. Если человек работал в сфере, жизненно важной для безопасности государства, то лишняя пара внимательных глаз во всем этом деле определенно не помешает.— Я сделал все, что мог, Оливер. Но если это не наркотики, тогда что?— В этом-то и суть! Что это может быть, если наркотики отпадают? Я считаю, что тут надо покопать. Не исключено, что разгадка таится в его работе. Наркотики могли быть подброшены с целью скрыть нечто иное.— Маловероятно, — с сомнением произнес Алекс. — А если быть до конца откровенным, Центр национальной безопасности не тот мешок с дерьмом, в который следует запускать лапы за три года до почетной отставки.— Три года — срок короткий, агент Форд. Он не идет ни в какое сравнение с теми годами, которые вы посвятили служению своей стране. Но, как это ни печально, человека обычно запоминают по тому, как шла его служба, а не по тому, как она закончилась.— Но если я сделаю хоть один неверный шаг, может получиться, что продолжения карьеры у меня просто не будет.— Вам, Алекс, следует понять одну очень простую вещь. Наиболее ярко в вашей памяти останутся именно последние годы работы. Сожалеть же о них вам, возможно, придется несколько десятилетий. А это, поверьте, очень большой срок!Покинув Стоуна, Алекс медленно побрел к своей машине. В словах этого человека было много смысла. В смерти Патрика Джонсона действительно много неясного. Наркотики в его доме, как казалось Алексу, пришлись как-то слишком кстати. Были и еще кое-какие детали, не укладывающиеся в официальную версию. А если быть до конца честным с самим собой, то он занимался расследованием спустя рукава, охотно отдав бразды правления ФБР.Кроме того, Стоун был прав еще в одном. После автомобильной аварии Алекс не ушел из секретной службы, ибо не хотел, чтобы все запомнили, что он вышел в отставку инвалидом. Вот и сейчас он не имеет права вести важное расследование кое-как. Неужели он утратил профессиональную гордость? И коль скоро президенты США, находясь у власти, не должны бесцельно слоняться по парку, агентам секретной службы это и вовсе не пристало.Когда Алекс Форд скрылся из вида, Оливер Стоун вернулся в свой кладбищенский коттедж и по подаренному Милтоном мобильнику позвонил Калебу, чтобы рассказать о последних событиях.— Это был дар судьбы, которым я не мог не воспользоваться, — сказал он.— Но ты ведь ничего не сказал ему о том, что мы своими глазами видели убийство? — спросил Калеб.— Агент Форд — федеральный служащий. Если бы я ему все рассказал, то его дальнейшие действия предугадать было бы не сложно. А теперь я надеюсь, что он сможет найти в Национальном разведывательном центре нечто такое, о чем мы сами никогда не узнали бы.— Но он сильно рискует. Если парни из НРЦ прикончили коллегу, то они точно не остановятся перед тем, чтобы убить агента секретной службы.— Агент Форд очень толковый человек. Но и мы должны выступить в роли его ангелов-хранителей. Разве не так?Стоун отключил телефон и вспомнил, что еще не ужинал. Он прошел в кухню, сварил суп и съел его, сидя перед камином: на кладбищах холодно вне зависимости от сезона.Затем Стоун уселся в старое кресло и открыл книгу из своей весьма разнообразной по тематике библиотеки, собранной с помощью Калеба. Друзья, книги, некоторые теории и кое-какие воспоминания — это все, что у него осталось.На глаза Стоуну попалась коробка с фотоальбомом, и он, понимая, что поступает глупо, отложил книгу в сторону и следующий час провел в путешествии по своему прошлому. Особенно внимательно он рассматривал фотографии дочери. На одной из них девчушка стояла с букетиком маргариток — ее любимых цветов. Стоун улыбнулся, вспомнив, как забавно она его называла: «малгалитка». На другом снимке девочка задувала свечи на торте. Нет, это не был ее день рождения. Ей тогда наложили швы на руку, после того как она упала на стекло, и торт был наградой за ее храбрость. На ее левой ладошке остался шрам в виде полумесяца. Стоун целовал его каждый раз, когда брал дочку на руки. Он бережно хранил в сердце воспоминания — их у него осталось так мало…Затем его память обратилась к последней ночи, когда он был отцом и мужем. На том, чтобы приобрести дом на некотором отдалении, если не сказать на отшибе, настоял его работодатель. То, что стояло за этим требованием, Стоун понял слишком поздно.Он припомнил, как скрипнула дверь. Когда прозвучали приглушенные выстрелы, они с женой едва успели выскользнуть в открытое окно. Стоун успел заметить глушители на концах стволов. Пах-пах-пах! Жена вскрикнула. Это был конец. Двух подосланных к нему убийц Стоун прикончил из их же оружия. И бежал — что ему еще оставалось? Да, той ночью он видел жену и дочь в последний раз. На следующий день дом был полностью очищен, следы смертельного нападения были устранены. Создавалось впечатление, что в доме уже давно никто не жил. Все его попытки найти дочь ни к чему не привели. Бетти. Ее полное имя было Элизабет, но он звал ее Бетти. Девочка была очень красивым ребенком, отец ею очень гордился. Он потерял ее навсегда много лет назад — той поистине дьявольской ночью.Вызнав всю правду о той ночи, он стал вынашивать план мести. Но затем произошло нечто, заставившее его отказаться от этой мысли. Он вычитал в газете о насильственной смерти одной весьма важной персоны. Человек этот был убит за границей, а его убийц так и не нашли. У этого человека остались жена и дочь. В этом убийстве Стоун узнал почерк своего бывшего работодателя. Ведь и ему самому приходилось устранять людей.Тогда Стоун окончательно понял, что он не имеет права на месть, несмотря на то что его жену убили, а дочь похитили. Ведь он сам когда-то, завернувшись в тогу патриотизма, взял на душу множество тяжких грехов, и это отвратило его от мести тем, кто совершил зло по отношению к его семье.Он исчез и долго странствовал по миру под вымышленными именами. Скрываться было сравнительно несложно, поскольку делать это его обучило родное правительство. После многих лет бродяжничества он, использовав единственную имевшуюся у него возможность, превратился в безобидного чудака по имени Оливер Стоун. И теперь этот Оливер Стоун внимательно следил за теми важными событиями в Америке, на которые другие, похоже, просто не обращали внимания. Но это занятие не могло приглушить ту боль, которую он испытывал от потери двух самых любимых существ.Когда Стоун уснул в кресле, огонь в камине почти погас, но на гладких страницах фотоальбома еще можно было рассмотреть следы слез.Глава 27Джамиля проснулась в пять утра в своей маленькой квартирке на окраине города Бреннан, штат Пенсильвания. Когда рассвело, она совершила свою первую молитву. Закончив омовение, разувшись и накрыв голову, она проделала весь мусульманский ритуал. Девушка стояла, сидела, кланялась и падала ниц на своем молельном коврике. Вначале она произнесла главное кредо ислама: «Нет Бога кроме Аллаха», — а затем прочитала первую суру Корана. Молилась Джамиля молча, и ее губы лишь слегка шевелились, когда она мысленно произносила слова. Закончив намаз, она переоделась и, прежде чем отправиться на работу, позавтракала.Обозревая свою крохотную кухню, Джамиля вспомнила недавний разговор с Лори Франклин. Джамиля тогда солгала хозяйке, но американке никогда не удастся открыть этот обман. Согласно документам она была подданной Саудовской Аравии, что позволило ей даже после одиннадцатого сентября без особого труда въехать в Соединенные Штаты. На самом деле Джамиля родилась в Ираке и исповедовала суннизм. В Ираке сунниты были в меньшинстве. Первоначально сунниты расходились с шиитами по вопросу о наследнике пророка Магомета, однако позже список разделяющих их противоречий существенно возрос, а конфликт стал значительно острее.Шииты считали, что наследником пророка по крови является его зять и двоюродный брат Али ибн Аби Талиб. И для них местом поклонения был Мазари-Шариф, где в «Голубой мечети» покоился Али. Сунниты же, утверждая, что Магомет не назначал наследника, образовали халифаты, дабы продолжить его дело. Сунниты и шииты были согласны в том, что ни один из халифов не возвысился до уровня пророка, однако то, что трое из четырех халифов погибли насильственной смертью, говорило о глубине раскола между мусульманами по этому вопросу.При секулярном режиме Саддама Хусейна Джамиле разрешалось водить машину, что было совершенно невозможно в Саудовской Аравии. Саудиты руководствуются законами шариата в их самом строгом виде. Согласно этим законам женщины должны постоянно скрывать лицо и руки, они лишены права голоса и могут выходить из дома, лишь имея письменное разрешение своих мужей. За соблюдением этих правил жестко следит религиозная полиция.В Эр-Рияде получила печальную славу площадь, где каждую пятницу публично наказывали тех, кто нарушил законы шариата. Джамиля однажды с ужасом наблюдала, как пять человек лишились обеих рук, а двое — голов. Более мягким наказанием было битье палкой по пяткам, после которого не оставалось следов, но жертвы, как правило, долго не могли ходить от боли.Остальной мир предпочитал этого не замечать, после того как король Ибн Сауд, захвативший Аравию и давший стране свое имя, пригласил геологов, чтобы те нашли для него воду. Геологи вместо воды обнаружили нефть. Имея в своих недрах четвертую часть мировых запасов черного золота, правители Саудовской Аравии могли, не опасаясь возмездия, творить все, что им заблагорассудится.Но Джамиля не до конца соврала своим работодателям. Живя в Багдаде и будучи, как Саддам Хусейн, сунниткой, она не только одевалась как сама того хотела, но и получила хорошее образование. Несмотря на это, Джамиля ненавидела жизнь в условиях диктатуры. Ее друзья и родственники «исчезли», после того как выступили с критикой диктатора. После вторжения американцев в Ирак она молилась о свержении Хусейна, и ее молитвы были услышаны. Она и оставшиеся в живых члены ее семьи поначалу встретили американцев и их союзников как героев, вернувших народу свободу. Но вскоре все начало меняться, и меняться очень быстро.Однажды, вернувшись с базара, Джамиля увидела, что в результате ошибочного воздушного удара ее дом превратился в развалины. Вся семья, включая двух младших братишек, погибла. После этой трагедии Джамиля перебралась к родственникам в Мосул. Но и те скоро стали жертвами взрыва заминированного автомобиля. Взрыв, естественно, был направлен против оккупировавших Ирак американцев.После этого Джамиля отправилась в Тикрит, где жил ее двоюродный брат, но война очень скоро заставила ее бежать и оттуда. С тех пор она стала бездомной, пополнив постоянно растущую армию невольных кочевников, то и дело оказывавшихся на линии огня. В одной из этих перебиравшихся с места на место групп она встретила молодого человека, который все твердил, что американцы — всего-навсего империалисты, явившиеся в Ирак только ради драгоценной нефти, и все мусульмане обязаны выступить единым фронтом против этого врага ислама.Как и большинство приверженцев ислама, Джамиля постоянно принимала участие лишь в одной форме джихада, а именно в «Великом джихаде» — внутренней борьбе, которую каждый человек должен вести с самим собой, чтобы стать хорошим мусульманином. Молодой пропагандист, вне всякого сомнения, говорил о «малом джихаде». Концепция «малого джихада», или «священной войны», появилась чуть ли не одновременно с исламом еще в седьмом веке. Поначалу Джамиля воспринимала слова этого человека как безумный бред, но по мере того, как ее положение ухудшалось, она вдруг заметила, что стала прислушиваться к подобным речам. Слова молодого человека, подкрепленные теми ужасами, которые ей пришлось пережить, начали обретать для нее смысл. Довольно скоро на смену владевшим ею отчаянию и безнадежности пришло совсем иное чувство — гнев.Прошло совсем немного времени, и Джамиля оказалась в Пакистане, а затем в Афганистане, где ее научили делать такие вещи, о которых она ранее и помыслить не могла. Находясь в Афганистане, она носила паранджу, держала язык за зубами и во всем повиновалась мужчинам. Когда она возвращалась с базара, её фигура распухала, ибо все покупки приходилось держать под одеждой. Ее лицо закрывала резко ограничивающая боковое зрение сетка, и для того чтобы взглянуть в сторону, ей приходилось вертеть головой. Как ей объяснили, покрывало было специально сшито так, чтобы муж мог видеть, что привлекло внимание супруги. Даже после того как талибы ушли, паранджа осталась. Но, как заметила Джамиля, даже те женщины, которые решились сбросить покрывала, не обрели полной свободы, поскольку их мужья, братья и даже сыновья продолжали контролировать их жизнь.После нескольких месяцев усиленных тренировок она вместе с десятками других, подобных ей, отправилась в Соединенные Штаты. Все ехали с поддельными документами, и всех обуревало страстное желание нанести удар тем, кто разрушил их жизнь. Джамиле внушили, что Америка является олицетворением зла и что все западные ценности и образ жизни полностью противоречат мусульманской вере. Главная цель Запада, говорили ей, — полное уничтожение ислама. Неужели она не обязана сражаться с подобным чудовищем?Первые недели пребывания за океаном, несмотря на их монотонность, открыли ей глаза на многое. Первое время она работала связной и смогла поближе познакомиться с главным врагом ислама — Америкой. Впервые зайдя в магазин, она испытала потрясение, увидев на упаковке товаров изображение людей. Во времена талибов подобные картинки тщательны вымарывались.Американцы отличались громадным ростом и столь же громадным аппетитом. Водили большие автомобили. Таких огромных машин Джамиля никогда не видела. Лавки ломились от товаров, а люди чего только на себя не надевали! Мужчины и женщины обнимались на улицах и даже целовались на глазах у посторонних — таких, как она, например. Жизнь протекала настолько быстро, что девушка за ней едва успевала. Создавалось впечатление, что она перенеслась в будущее. Джамиля была одновременно и напугана, и заинтригована.Затем ее отделили от группы, в составе которой она приехала в США, и перевели в другой город, где она прошла дополнительный курс обучения. Там же Джамиля получила новые документы и рекомендательные письма, чтобы стать гувернанткой. На ее имя зарегистрировали микроавтобус особой конструкции и отправили в Бреннан, где она стала няней в семействе Франклин. Работа Джамиле нравилась, девушка любила мальчишек, но со временем к ней пришла тоска по дому. Америка была не по ней.Джамиля с нетерпением ждала времени, когда сможет совершить хадж — паломничество в священный для мусульман город Мекку, и в Хиджаз, где родился Магомет. Еще ребенком она слышала рассказы своих близких, совершивших это самое важное для каждого мусульманина путешествие. Она часто рисовала в своем воображении, как возносит молитву в Мекке, в величайшей в мире мечети Аль-Масжид аль-Харам.Джамиля знала, что затем паломники направляются в долину Муздалифа для ночной молитвы на горе Арафат. Там они собирали камни, чтобы позже совершить в Мине символический ритуал побивания шайтана. Прежде чем вернуться в Мекку, паломники два или три дня проводили в Мине. Те, кто побывал в Мекке, имели право присовокупить к своему имени почетный титул хаджи.Но больше всего Джамилю, когда она была девочкой, привлекал праздник жертвоприношения — Ид аль-Адаха. Юная Джамиля с нетерпением ждала момента, когда сможет отразить на дверях своего дома то, как она добиралась до Мекки. Это был старинный египетский обычай, которому иногда подражали и другие мусульмане. Но Джамиля так и не смогла попасть в Мекку до того, как в ее стране разразилась война, и теперь слабо верила в то, что когда-либо сможет это сделать. Джамиля почти не сомневалась, что на родину вернется только в гробу.Она собрала все нужное для работы и спустилась к микроавтобусу. В его конструкции имелась одна особенность, до которой автостроители просто не додумались.Капитан Джек успешно завершил покупку автомобильной мастерской, расположенной почти в самом центре города Бреннана, штат Пенсильвания. Облаченный в элегантный костюм-двойку, «предприниматель» выглядел весьма импозантно. Приняв из рук продавца ключи от новой собственности, он поблагодарил своего агента и отбыл на спортивном «ауди» с открытым верхом. За минуту до этого бывший владелец и агент пересчитали деньги, улыбнулись и пожелали ему удачи. «Желаю и вам удачи, — хотел сказать он. — Так же, как и городу Бреннану. Боюсь, что она ему скоро очень понадобится».Несколько минут спустя Капитан Джек остановил машину у кромки тротуара, достал карманный компьютер и вошел в чат. Сегодня обсуждался фильм «Волшебник страны Оз». Он вспомнил, как смотрел его ребенком. В отличие от большинства юных зрителей будущий Капитан Джек всегда сочувствовал попавшим в рабство летучим обезьянам. Сейчас же он послал сообщение, назначив встречу в парке.Автомастерская — один из наиболее важных элементов всей операции, поскольку именно туда должна прибыть женщина. Если ей не удастся прорваться, вся работа пойдет насмарку. Капитан Джек знал, что некоторые вещи невозможно сделать при помощи безличного письма. Через электронную почту, например, нельзя узнать, хватит ли у исполнителя решимости и силы воли совершить задуманное.В этом можно убедиться только при личной встрече.День был сумеречным и довольно прохладным, так что парк оставался почти безлюдным. Капитан Джек сидел на скамье, читал газету и потягивал кофе. Прежде чем выйти из машины, он примерно полчаса вел наблюдение за парком. Шансы на то, что за ним следят, ничтожны, но тот, кто при его работе пренебрегал мелочами, долго не жил.Первые полосы газет пестрели новостями. Биржевой курс после позавчерашнего падения вчера сделал грандиозный рывок вверх. Дальше — футбол. «Бойня на поле» — так называли его журналисты, главным образом те, кто никогда не бывал в настоящей бойне. Капитан Джек узнал и пару грандиозных новостей: один звездный киноактер бросил свою звездную супругу ради другой кинозвезды. А известный рок-музыкант в своих концертах поет под «фанеру». В бесконечной войне от взрыва заминированного автомобиля погибли три израильтянина, а израильские власти заявили, что возмездие будет быстрым и беспощадным. Капитан Джек знал, что именно так и произойдет. С Израилем шутки плохи. Уж на что отважным и закаленным бойцом был Капитан Джек, но и он избегал восстанавливать израильтян против себя.Где-то в середине газеты он наткнулся на материал о том, как СПИД продолжает косить миллионы африканцев. Затем пробежал глазами статью о том, как гражданские войны на Африканском континенте забрали жизни очередных миллионов. Половина человечества живет в тотальной нищете, возвещала следующая публикация. Тысячи детей умирают ежедневно только потому, что им нечего есть.Капитан Джек отложил газету. Уж кого-кого, а его нельзя было назвать моралистом. За свою жизнь он лишил жизни немало себе подобных. И точно знал, где уготовано ему вечное пребывание, если рай и ад действительно существуют. «Но помещать на первой полосе статью о пении под «фанеру»… Это явный перебор».До него долетел гомон детей, но смотреть в направлении источника звука он не стал. Затем рядом с ним началась какая-то шумная суета, и он не мог не улыбнуться, слушая восторженные вопли малышей.Наконец дети утихомирились. Прошло еще несколько минут, и он услышал, как открылись и закрылись дверцы машины. После этого Капитан Джек услышал приближающиеся размеренные шаги, и кто-то опустился на скамью за его спиной. Он сразу поднял свою газету.— Я думаю, что «Сталевары» выиграют чемпионат, — сказал Капитан Джек.— А я ставлю на «Патриотов», — прозвучал ответ.— Вы уверены?— Совершенно уверена. Если бы это было не так, то я ничего бы не сказала.После обмена паролями Капитан Джек перешел к делу.— Насколько хорошо складываются ваши отношения с Франклинами? — спросил он.— Очень хорошо, — ответила Джамиля.— Все нормально? Никаких подводных течений?— Никаких. Они ведут очень простой образ жизни. Муж постоянно работает. Жена все время развлекается.— Вы так думаете? — спросил он, уловив нотку раздражения в ее голосе.— Я это знаю, — ответила Джамиля и, немного помолчав, добавила: — Американцы мне отвратительны.— Неужели?— Они свиньи! Все американцы — воплощение зла!Он произнес по-арабски одно слово, и Джамиля окаменела.— Послушайте, — жестким тоном продолжил Капитан Джек. — Некоторые американцы — плохие люди, так же как и некоторые мусульмане. Однако подавляющее большинство тех и других стремятся к мирной и относительно счастливой жизни. Они хотят иметь дом и семью. Они желают молиться своему Богу и умереть достойной смертью.— Они губят мою страну! Говорят, что Ирак объединился с «Аль-Каидой» и талибами! Но это же нелепо. Мы все знаем, что Хусейн и Бен Ладен были смертельными врагами. А пятнадцать человек из тех девятнадцати, которые угнали самолеты одиннадцатого сентября, были саудитами. Но на улицах Эр-Рияда почему-то нет американских танков, я вижу их лишь в Багдаде.— Я понимаю, что американцы свергли человека, которому помогали держаться у власти. Но дело в том, что Ирак, в отличие от Саудовской Аравии, не владеет ни единым кусочком Америки. Кроме того, все «великие» цивилизации уничтожают тех, кто встает на их пути. В этой связи полезно вспомнить об американских индейцах. Но если вам хочется услышать о фактах жестокости мусульман в отношении собратьев по вере, взгляните на курдов.— И вы все это мне говорите! Говорите сейчас? Почему? Почему?— Потому что гнев, который вы ошибочно принимаете за жажду справедливости, может уничтожить все, ради чего мы упорно работали, — негромко, но по-прежнему твердо произнес Капитан Джек. — Мне нужна не ваша ненависть, а ваше умение сосредоточиться. Ненависть часто толкает людей на иррациональные мысли и поступки, а я не терплю ничего иррационального. Вы меня поняли?Ответом ему было молчание.— Вы поняли?!— Да, — наконец сказала Джамиля.— План немного изменился. Он стал яснее. Я хочу, чтобы вы выслушали меня очень внимательно. А затем вы приступите к тренировкам по новой программе и будете повторять все действия до тех пор, пока не доведете их до автоматизма.Когда Капитан Джек закончил инструктировать Джамилю о новых деталях операции, она сказала:— Да, этот план действительно проще. Так я смогу без труда добраться до дома Франклинов.— Совершенно верно. Но нам следует предусмотреть все. На тот случай, если обычный распорядок дня Франклинов претерпит изменения, а он может измениться, поскольку президенты США нечасто приезжают в их город, наготове будет один человек. Вы помните, что должны ему сказать?— «Гроза приближается», — ответила Джамиля. — Но думаю, что в этом не будет необходимости.— Но если такая необходимость возникнет, это будет сделано, — жестко произнес он по-арабски.— А если «гроза начнется»? — после некоторого колебания спросила Джамиля.— Тогда вы сделаете то, ради чего сюда приехали. А если вас схватят… — Он выдержал паузу и добавил: — Вас ждет награда. Как федаина.[269]Джамиля улыбнулась и взглянула в небо, в то место, где сквозь облака пробивались лучи солнца. Еще никто никогда не называл ее федаином.Когда Капитан Джек ушел, она все еще смотрела в небо. Капитан Джек узнал все, что хотел узнать.Глава 28— А я думала, что дело закрыто, — сказала Джеки Симпсон, когда они на машине Алекса отъехали от вашингтонского офиса секретной службы.— Я никогда этого не говорил, — ответил Алекс.— Но Федеральное бюро нашло наркотики, вы отправили доклад, сказав при этом, что снова собираетесь ловить фальшивомонетчиков и торчать на посту. Я это прекрасно помню, потому что вы тогда же дали мне сказочный совет по поводу моей карьеры.— Вчера вечером мне позвонила Энн Джефриз и сказала, что сообщение о торговле наркотиками — бред и полное дерьмо. Да, кстати, она угрожала подать на нас в суд.— Сама она дерьмо. А вчинить иск за нашу работу она не сможет. Ведь мы не подбрасывали наркоту в дом Джонсона, не так ли?— А что, если это сделал кто-то другой? — покосился на нее Алекс.— Подбросил наркотики? — ответив ему скептическим взглядом, переспросила Джеки. — С какой стати?— Это нам и предстоит выяснить. Как раз в этой части дело утрачивает смысл.— Напротив, оно обретает смысл, если согласиться, что Патрик Джонсон сделал тонну бабок, торгуя наркотиками. Поскольку он должен был жениться, у него не оставалось никакого выхода, кроме самоубийства.— Тогда возникает вопрос: если у парня не было выхода, то почему он намеревался вступить в брак?— Может быть, наша маленькая Энн, несмотря на свой довольно убогий вид, в постели тигрица. И эта супервамп могла заявить, что он от нее больше ничего не получит, пока не наденет на пальчик кольцо. Сгоряча Джонсон согласился, а потом передумал. Поняв, что попал в ловушку, он пустил пулю себе в рот.— Это шутка, не так ли?— Похоже, вы не очень разбираетесь в женщинах. Я не ошиблась?— Что вы имеете в виду?— А то, что женщине через некоторое время приедается быть объектом мужской похоти и средством ее удовлетворения. Женщины хотят крепких, как алмаз, устойчивых отношений. Мужчины же хотят лишь побед.— Поздравляю. Вам удалось загнать всю человеческую расу в рамки двух стереотипов. Весьма поучительно.— А вот вам еще одна теория: Джонсон торговал наркотиками, но в преддверии женитьбы решил выйти из бизнеса. Но это не тот бизнес, с которым можно расстаться за здорово живешь. И его друзья подарили ему на свадьбу не тостер, а пулю.— На острове, где прошло его первое свидание? Откуда убийцам это стало известно?— Возможно, от самой Энн Джефриз — дамы, которая сейчас так горячо заявляет, что ее милый не имел никакого отношения к наркотикам.— Вы считаете, что она врет?— Она либо безнадежно глупа, либо ей было известно о побочном занятии дружка.— Если торговля наркотиками ее не беспокоила, то почему он себя убил?— Возможно, потому, что жаждал завязать с наркобизнесом, а она этого не хотела.— Итак, по-вашему, она вступила в сговор с дружками своего суженого и они все кучей его прикончили? Здорово!— Вполне приемлемая гипотеза. Ничем не хуже вашей.— Думаю, что Энн Джефриз не смогла бы отличить героин от сахара даже в том случае, если бы их запихали ей в глотку.— Все эти рассуждения не имеют значения, — сказала Симпсон, скрестив руки на груди. — Скажите лучше, чем мы теперь займемся.— Помните двух парней, которых мы встретили на острове Рузвельта? Рейнке и Петерса? Я им звонил. Они закончили анализ почерка, и я думаю, мы могли бы проехаться к ним, чтобы познакомиться с результатами, взять предсмертную записку и немного поразнюхать, что творится в их конторе.— Поразнюхать?! — воскликнула она. — Известно ли вам, что, когда президент Соединенных Штатов Америки посещает Национальный разведывательный центр, агенты нашей службы не допускаются на некоторые этажи?— Мне это давно известно, и до сих пор выводит из себя, — ответил Алекс.— И что же вы рассчитываете там найти?— В целях следствия нам надо узнать, чем занимался в НРЦ Джонсон.— Интересно, куда подевался человек, опасавшийся поставить под удар три последних года своей безупречной до сей поры службы?Алекс остановился перед светофором, повернулся лицом к спутнице и сказал:— Если бы я этого опасался, то мне следовало бы немедленно отдать свой значок. А поскольку я не хочу этого делать…— И когда же наступило у вас это патриотическое прозрение? Только что?— Нет. Один старый друг открыл мне глаза прошлым вечером.Загорелся зеленый свет, и машина двинулась дальше. Алекс искоса поглядывал на девушку, и когда та расстегнула пиджак, сказал:— Что я вижу?— Мой прежний револьвер был слишком тяжелым, — не глядя на него, ответила Симпсон.Алекс обратил внимание и на то, что из нагрудного кармана ее пиджака исчез яркий платок.Когда Симпсон снова заговорила, они уже катили по округу Фэрфакс.— Вчера я ужинала с отцом, — сказала она.— И как чувствует себя наш добрый сенатор?— Он чувствует себя весьма информированным человеком, — довольно резко ответила она.Алекс, проявив мудрость, предпочел воздержаться от комментариев.Когда они подъезжали к хорошо охраняемому главному входу в НРЦ, Алекс с восхищением оглядел огромное длинное здание.— Каким же у них, черт побери, может быть бюджет?— Их бюджет, так же как и наш, является государственной тайной.На то, чтобы получить допуск, ушел целый час, но даже и после этого они, несмотря на протест, были вынуждены сдать оружие. По коридорам их сопровождали два вооруженных охранника и один весьма любознательный доберман, постоянно принюхивавшийся к штанине Алекса.— Не забывай, парень, что мы с тобой в одной команде, — шутливо произнес Алекс, обращаясь к псу.Охранники даже не улыбнулись.Агентов секретной службы привели в небольшую комнату и велели ждать. Ждали они очень долго.— У меня разыгралось воображение, или мы действительно очутились во враждебном стане? — с горечью поинтересовался Алекс, после того как в очередной раз не попал бумажным шариком в мусорную корзину.— Это была ваша идея, — бросила Симпсон. — У меня же осталась куча дел в офисе, которые требуют внимания ради успешного продолжения моей карьеры.Алекс не успел ответить, поскольку дверь открылась и в комнату вошел Тайлер Рейнке в сопровождении Уоррена Петерса.— Давно не виделись… — сказал Алекс, демонстративно глядя на часы. — Рад, что вам в конце концов удалось выкроить время.— Простите, что заставили вас ждать, — небрежно проговорил Рейнке, достал листок бумаги, и они уселись за небольшим столом посреди комнаты. — Почерк в записке идентичен почерку Джонсона, — сказал Рейнке и передал агентам секретной службы доклад экспертов.— Неудивительно, — ответил Алекс. — А где сама записка?— В лаборатории.— О'кей. — Алекс сделал паузу, ожидая пояснения. Не получив оного, агент секретной службы заявил: — Я хочу получить ее назад.— Хорошо, — ответил Петерс.— Правда, это займет немного времени, — добавил Рейнке.— Я как раз на это рассчитывал, поскольку нам хотелось бы взглянуть на рабочее место Джонсона и потолковать с его коллегами. Желательно понять, чем он занимался.— Боюсь, это невозможно, — с непроницаемым выражением лица произнес Петерс.— Мы, парни, расследуем смерть человека, и нам нужна помощь.— Что касается сотрудничества в расследовании, то мы провели для вас анализ почерка. Кроме того, совершенно очевидно, что Джонсон покончил с собой. К такому же выводу пришло и Федеральное бюро расследований.— Очевидные обстоятельства иногда оказываются обманчивыми, — сказал Алекс. — А осмотр рабочего места входит в стандартную процедуру любого связанного со смертью расследования.— Знакомиться с характером работы Патрика Джонсона могут лишь лица, имеющие высшую форму допуска к секретным материалам, — жестко произнес Рейнке. — Ваша степень допуска не годится. Я проверил.Алекс наклонился вперед и, глядя в зрачки Рейнке, сказал:— Я пять лет охранял президента Соединенных Штатов. Я работал в Объединенной оперативной группе по борьбе с терроризмом тогда, когда вы еще лапали девчонок в колледже. Я охранял заседания Объединенного комитета начальников штабов, когда там обсуждались такие вещи, услышав которые вы от страху наложили бы в свои портки от «Братьев Брукс».— Степень вашего доступа недостаточна, и исключений быть не может, — упрямо повторил Рейнке.— В таком случае мы имеем серьезную проблему, — сказал Алекс. — Мне поручили вести расследование, и я буду его вести — либо без сложностей, либо с большими сложностями, для вас.— Это как же? — спросил Петерс.— А так, что я могу получить судебный ордер на обыск рабочего места Джонсона и допрос его коллег вне зависимости от уровня моего допуска к гостайнам.— В стране нет такого суда, который мог бы выдать ордер на обыск в этом помещении, — с улыбкой произнес Рейнке.— Значит, вы решили разыграть карту «национальной безопасности»?— Секретная служба этим занимается постоянно, — парировал Петерс.— Но только не в подобных случаях. И позвольте напомнить, что моим боссом является Управление национальной безопасности, а не вонючее казначейство.— Все верно. Однако директор Управления национальной безопасности подотчетен Картеру Грею.— Чушь. Они оба на уровне министров.— Может быть, вы, парни, прекратите спор, чей пенис длиннее? — вмешалась Симпсон. — Все это начинает выглядеть довольно глупо.Дверь открылась. Рейнке и Петерс мгновенно вскочили на ноги. С порога на них смотрел Картер Грей. Алекс с изумлением наблюдал затем, как Король разведки подошел к Симпсон, обнял ее за плечи и клюнул в щеку.— Ты, как всегда, очаровательна, Джеки. Как идут дела?— Я знавала и лучшие дни, — бросила она, покосилась на Алекса и сказала: — Это мой партнер Алекс Форд.— Рад знакомству, Алекс, — кивнул Грей.— Благодарю вас, сэр.— Вчера я ужинала с папой, — сообщила Грею Симпсон.— Сенатор должен выкроить время, чтобы поохотиться со мной на оленей. Прошлый раз, когда мы охотились вместе, я уложил вожака. С тех пор мне катастрофически не везло.— Хорошо, я ему скажу.— Чем я могу вам помочь?Симпсон пояснила, что им хотелось бы осмотреть рабочее место Патрика Джонсона.— Я сказал, что у них для этого слишком низкая форма допуска, — вмешался Рейнке.— Не сомневаюсь, — сказал Грей и, обращаясь к Симпсон, продолжил: — Пойдем, Джеки. Я сам провожу тебя. Это все! — бросил Король разведки таким тоном, что Рейнке и Петерс мгновенно выскочили из комнаты.Грей шел по коридору чуть впереди, и Алекс ухитрился прошептать на ухо Симпсон:— Боже, вы никогда не говорили, что знакомы с Картером Греем.— А вы никогда не спрашивали.— Откуда вы его знаете?— Он мой крестный.Глава 29Пока Алекс и Симпсон торпедировали НРЦ, Оливер Стоун следил за шахматной доской в парке у Белого дома. Его противником был Томас Джефферсон Уатт, больше известный как Ти-Джи. Он был старинным другом Стоуна и вот уже почти сорок лет работал на кухне Белого дома.Кроме того, Ти-Джи был членом конгрегации методистской церкви, которой принадлежало кладбище «Гора Сион». Именно он помог Оливеру получить там работу.Когда позволяла погода и у Томаса Джефферсона был выходной, они любили разыграть партию-другую. По правде говоря, и подружились-то они из-за шахмат.Сегодня Стоун, вопреки обыкновению, сделал какой-то ход не подумав. В результате Уатт довольно быстро выиграл у него ферзя.— С вами все в порядке, Оливер? — озабоченно спросил он.— Так, кое-какие мысли… — Стоун откинулся на спинку скамьи. — Похоже, ваш босс останется на посту еще четыре года?— Да… Из кухни, знаете ли, все президенты похожи один на другого. Республиканцы и демократы едят одинаково. У этого парня тоже неплохой аппетит. Он прекрасно справляется и с работой, и к персоналу относится с уважением. Секретную службу тоже искренне уважает. Вопреки стереотипам. Публика-то уверена, что любой босс покровительствует тем, кто готов принять в себя предназначенную ему пулю. Ошибается! Я уж тут повидал всякого… От иного просто воротит… — покачал головой Уатт.— К вопросу о секретной службе. Вчера вечером я встречался с агентом Фордом.Лицо Ти-Джи просветлело.— Хороший человек! Я вам говорил, что, когда умерла Кити, а у меня была пневмония, он приходил ко мне почти каждый день. Конечно, в те дни, когда бывал в городе.— Я помню. — Стоун двинул вперед слона. — Я видел, как вертолет Картера Грея приземлился вчера у Белого дома…— Секретной службе это здорово не по нутру. Единственная вертушка, которая должна там садиться, — это «Морская пехота-один» с президентом на борту.— Статус Картера Грея позволяет ему устанавливать свои правила.Уатт ухмыльнулся.— До меня дошли кое-какие слухи об этом типе, — произнес он заговорщицким тоном, наклонившись к Стоуну. — Думаю, они вас позабавят!Стоун весь обратился в слух. Их шахматные матчи иногда сопровождались невинными сплетнями. Обслуживающий персонал Белого дома трудился там долгие годы и славился не только скрупулезным выполнением своих прямых обязанностей, но и своей скрытностью — во всем, что касалось жизни первого семейства. Для президентов и их супруг это было гораздо важнее, чем просто хорошее обслуживание. Стоун несколько лет приручал Уатта, прежде чем они начали обсуждать события в Белом доме, пусть даже самые тривиальные.— Президент попросил Грея слетать с ним в Нью-Йорк на годовщину одиннадцатого сентября. Как вы понимаете, босс намерен произнести на мемориале большую речь. — Уатт замолчал и повертел головой, оглядываясь, нет ли прохожих.— И?…— И Грей с ходу ему отказал.— Это, пожалуй, даже для Грея неслыханная наглость!— Вы же знаете, что случилось с его женой и дочерью?— Да.С Барбарой Грей Стоун познакомился много лет назад. Она была замечательной женщиной, обладающей такими чертами характера, которых начисто был лишен ее муж. В отличие от своего супруга она любила людей и умела им сочувствовать. Стоун испытывал к ней большое уважение, ставя ей в вину лишь то, что она ошиблась в выборе.— Затем президент попросил Грея сопровождать его в Пенсильванию, в Бреннан.— И он?— Ну, дважды отвергнуть предложение президента — на это не пойдет даже он!— Ну да… — согласился Стоун.Некоторое время они сидели молча. Уатт, тщательно изучив позицию, сделал ход, угрожая ладьей слону.Продумывая варианты дальнейшей игры, Стоун сказал:— Мне кажется, у Грея полно своих проблем. Этот парень… которого нашли на острове Рузвельта… как его… Патрик Джонсон! Он работал в НРЦ…— Да, это отозвалось в «большом доме».— Президент озабочен?— Они с Греем очень близки, и грязь, которая летит в Грея, попадает на президента. Наш президент не дурак. Он очень лояльно относится к своим сотрудникам, но… — Ти-Джи снова огляделся. — Думаю, я не выношу мусор из избы. Это всем известно.— Похоже, что Белый дом и НРЦ хорошо поработали с журналистской братией. В утренних «Новостях» об этом почти ничего не прозвучало.— Я знаю лишь то, что президент заказывал себе ночью еду и кофе. Он буквально из кожи вон лезет перед выборами и, естественно, не хочет, чтобы его автомобиль в последний момент угодил в кювет. Одно мертвое тело может натворить много бед.Когда партия закончилась и Уатт отправился нести свою кулинарную службу, Стоун провел несколько минут в глубоком раздумье. Итак, Грей едет в Бреннан, штат Пенсильвания. Любопытно! Трюк, который выкинул городок, был, мягко говоря, тот еще, но для его обитателей игра, кажется, стоила свеч.Стоун уже собрался было уйти, но передумал, увидев, что к нему приближается Адельфия — с двумя стаканчиками кофе в руках. Присев рядом, она протянула ему один.— Теперь у нас есть кафэ, и мы поболтать можем, — твердо заявила она и с легкой издевкой добавила: — Если вам на собрание идти надо нет.— Нет, не надо. Благодарю за кофе, Адельфия. — Он немного помолчал, отхлебывая. — Как вы узнали, что я здесь?— Как будто это секрет есть. Куда вы идти, когда у вас игра в шахматы? С этим черным человеком, который работать в Белом дом.— Не представлял, что каждый мой шаг предсказуем, — произнес Оливер, и внимательный слушатель мог бы уловить в его тоне нотки раздражения.— Мужчины вообще есть предсказуем. Как вам нравиться кафэ?— Очень вкусный. — Он отпил еще. — Кофе недешев, Адельфия.— Я не пить кафэ сто раз каждый день.— У вас есть деньги?— И что? — Она оглядела его новую одежду. — А у вас есть деньги?— У меня есть работа. И мне помогают друзья.— Мне нет, кто помогать. Я зарабатывать все деньги.Стоун вдруг удивился тому, что ни разу не задал ей ни одного вопроса на эту тему. Ликвидируя пробел, он спросил:— Чем вы занимаетесь?— Я швея в прачечной. Я работать, когда хочу. Они хорошо мне платить. И я покупать кафэ, когда хотеть.— Весьма полезное искусство, — произнес Стоун.Они молча пили кофе, рассеянно разглядывая посетителей этого небольшого парка.Первой молчание нарушила Адельфия.— Как ваш шахматный матч? Вы есть победить?— Нет. Мое поражение явилось результатом недостатка внимания и высокого искусства противника.— Мой отец был очень превосходным в шахматы. Он был… как вы это называть? — Адельфия умолкла, подыскивая нужное английское слово. — Я знать, как это на польски.— Чемпионом? Или вы хотите сказать — гроссмейстером? Это впечатляет.— Вы говорить польски?— Немного.— Вы быть в Польша?— Очень, очень давно! — Потягивая кофе, он наблюдал, как легкий ветерок играет листьями деревьев. — Так, значит, вы из Польши? — спросил он. Адельфия никогда не говорила ему, откуда приехала в Америку.— Я была Краков, когда родиться, но потом моя семья двинуться в Белосток. Я была ребенок, поэтому тоже ехать.Стоун побывал в обоих городах, но у него не было ни малейшего намерения сообщать об этом Адельфии.— Я знаю только Варшаву, но и там я был давным-давно, — думаю, что еще до вашего появления на свет.— Это есть очень мило сказать с вашей стороны, Оливер. Хоть это и не есть правда! — Она поставила кофе на скамью и сказала, глядя ему в глаза: — Вы теперь очень моложе выглядите, Оливер.— Только благодаря тем чудесам, которые вы сотворили при помощи ножниц и бритвы.— А ваши друзья об этом думать что?— Мои друзья? — переспросил он.— Я их видела!— Что ж, они действительно иногда заглядывают в парк Лафайет.— Нет, я иметь в виду ваши собрания. Я их там видеть.Стараясь ничем не выдать своего потрясения, Стоун сказал:— Значит, вы следовали за мной на наши собрания? Надеюсь, они не показались вам слишком скучными?«Интересно, что она там видела или слышала?»— Были такие вещи, которые я видеть и слышать, а были и такие, которые только видеть.— Когда это было?— Итак, я все же суметь завладеть вашим вниманием, Оливер. — Она придвинулась к нему и, погладив его руку, ответила: — Не беспокойтесь, Оливер. Я не есть шпион. Я видеть, но не слышать. А то, что я видеть, останется навсегда со мной. Навсегда.— Боюсь, что все то, что вы видели, не стоило вашего внимания.— Ведь вы искать истину, Оливер? — улыбнулась она. — Так, как сказано на плакате. И я вижу, что вы такой человек, который это делать.— Боюсь, что, по мере того как летят годы, мои шансы на успех в этом деле становятся все ничтожнее.Адельфия резко повернулась. По дорожке ковылял инвалид. Те, кому за последние десять лет довелось побывать на улицах Вашингтона, почти наверняка встречали его. Без рук, на искалеченных и покрытых язвами ногах, он являл собой зрелище жутковатое. Даже зимой несчастный оставался босым и полуголым. Взгляд его был устремлен в пустоту. Из уголков рта капала слюна. Все знали, что он немой. На его груди висела небольшая сумка и картонка. Детскими каракулями на картонке было выведено: «Помогите!»Стоун знал, что человек этот ночует на уличной решетке рядом с казначейством, он много раз давал ему денег. Как-то он даже предпринимал попытки помочь бедняге более существенно, но разрушение сознания калеки зашло слишком далеко. Было неизвестно, принимают ли участие в его судьбе какие-либо органы опеки или просто люди.— Боже мой! Опять этот человек. Этот несчастный человек. Мое сердце разрываться от его страдания, — сказала Адельфия.Достав несколько долларов, она подбежала к уроду и сунула деньги в сумку на его груди. Тот пробулькал что-то нечленораздельное и двинулся к расположившейся неподалеку группе людей. Мужчины при его приближении немедленно полезли за бумажниками, женщины открыли сумочки.Адельфии же путь преградил какой-то здоровенный детина.— У меня, конечно, не такой отпадный вид, как у него, но мне охота жрать и нужны бабки на выпивку, — прохрипел он.Сальные спутанные волосы почти закрывали ему лицо. Его одежду нельзя было назвать лохмотьями, однако вонь давно не мытого тела ощутимо била в нос.— У меня больше ничего не остаться! — испуганно пролепетала Адельфия.— Врешь! — Он схватил женщину за руку и, притянув к себе, прохрипел: — Гони бабки!Адельфия не успела вскрикнуть, как Стоун оказался рядом с ней.— А ну отпусти! — рявкнул он.Детина был лет на двадцать моложе Стоуна и значительно выше.— Вали отсюда, старик. Тебя это не касается!— Эта женщина… Она мне не чужая, и ты…— Я же сказал, отвали! — И детина сопроводил свои слова мощным свингом.Удар пришелся Стоуну точно в челюсть. Он упал, схватившись за лицо.— Оливер! — вскрикнула Адельфия.Собравшиеся вокруг них гуляющие подняли крик, кто-то побежал за полицией.Пока Стоун поднимался с земли, бандит вытащил из кармана нож.— Гони бабки, сука! — стал он наступать на Адельфию.Стоун сделал мгновенный выпад. Верзила опешил и выронил нож. Неожиданно он упал на колени, потом на спину и забился в конвульсиях.Стоун схватил нож — но не обычным образом, а как-то странно: наклонившись, он рванул ворот рубашки бродяги, обнажив его шею и пульсирующие артерии. На какую-то долю секунды показалось, что он намерен вспороть ему горло. Острие клинка уже почти касалось кожи. Таким Оливера Стоуна не видел никто — из тех, кто знал его последние тридцать лет. Однако через миг Стоун замер и поднял взгляд на Адельфию. Тяжело дыша, она не сводила с него глаз. Взгляд ее говорил — ей непонятно, кого из двух мужчин она боится больше.— Оливер… — тихо прошептала она. — Оливер…Стоун выронил нож, выпрямился и отряхнул с брюк грязь.— Боже мой, у вас кровь! — воскликнула Адельфия. — Вы в крови!— Пустяки. Я в полном порядке, — нетвердым голосом произнес он и приложил рукав к кровоточащему рту.То, что он сказал, было неправдой. Удар был силен — Стоуна слегка подташнивало, кружилась голова. Языком он нащупал во рту что-то твердое и выплюнул. Зуб!— Нет, вы не есть в порядке! — с тревогой возразила Адельфия.— Сейчас прибудет полиция! — подбежала к ним женщина. — С вами все хорошо?Стоун оглянулся. Сверкая проблесковыми маячками, у тротуара затормозил полицейский автомобиль. Повернувшись к Адельфии, он торопливо проговорил:— Вы поможете им все объяснить?Слова эти он не произнес, а прошамкал: его губа распухала прямо на глазах.Стоун зашагал прочь. Адельфия его окликнула, но он не оглянулся.Машинально отвечая на вопросы полиции, она думала только о том, что сейчас видела. Оливер Стоун указательным пальцем ткнул бродяге куда-то под ребра. Это короткое и точное движение заставило здоровенного злобного верзилу без чувств рухнуть на землю.И то, как Оливер держал нож… Однажды она уже видела, как один человек держал нож вот таким же образом. Это было очень давно, еще в Польше. Человек этот служил в КГБ и явился для того, чтобы силой увести ее выступавшего против Советов дядю. Живым она дядю больше не видела. Его изуродованное тело нашли в заброшенном деревенском колодце, в двадцати милях от города…Адельфия оглянулась.Оливер Стоун уже успел исчезнуть.Глава 30— Вот здесь и работал Патрик Джонсон, — сказал Картер Грей, обводя широким движением руки помещение.Алекс неторопливо огляделся. Размером зал был приблизительно в половину футбольного поля. Центр его был свободен, а по периметру размещались кубики кабинетов. На каждом рабочем месте стоял компьютер с жидкокристаллическим монитором, а звуковым фоном в помещении было легкое гудение системных блоков. За прозрачными стенами крошечных кабинетов сидели мужчины и женщины в строгой, деловой одежде. Они были полностью погружены в свою работу. А до этого, еще в коридорах, Алекс видел сотрудников с закрепленными на головах приборами связи. Эти люди говорили в микрофон на таинственном жаргоне, которого Алекс не понимал, несмотря на многие годы, проведенные на федеральной службе. Во всем здесь ощущалось огромное напряжение.Когда Грей вел их к угловым кабинетам, на некоторых мониторах Алекс успел заметить лица с явно восточными чертами. Вернее, ближневосточными. Рядом с портретами на боковой вертикальной полосе размещались какие-то данные, видимо, имеющие отношение к изображенной личности. Во всем помещении Алекс не увидел ни единого листка бумаги.— Мы безбумажники, — шутливо произнес Грей, и это замечание повергло Алекса в шок.«Неужели этот человек, помимо всего прочего, может читать мысли?»— По крайней мере те, что здесь служат, — продолжил Грей. — Лично я по-прежнему люблю заносить свои мысли на бумагу. — Остановившись у более просторного, чем другие, кабинета с прозрачными стенами высотой не менее шести футов (в остальных они едва достигали уровня груди), Грей сказал: — Вот тут работал Патрик Джонсон.— Как я понимаю, он не был рядовым сотрудником, — заметила Симпсон.— Да. Он осуществлял контроль за ходом обработки данных обо всех подозреваемых в терроризме лицах. После того, как НЦПОО вошел в нашу структуру, мы объединили их сотрудников, также как и файлы, с нашими. Это идеальное сочетание. Но мы, естественно, никоим образом не хотели ущемлять интересы секретной службы, поэтому Джонсон и ему подобные остались в двойном подчинении.Грей произнес эти слова величественным тоном, а Алекс подумал, оглядывая кабинет: «Великодушный, но абсолютно бесполезный жест, поскольку мы не можем контролировать работу этих служащих двойного подчинения».Его взгляд задержался на единственной оставшейся в кабинете личной вещи Патрика Джонсона — небольшой, заключенной в рамку фотографии невесты. Алекс обратил внимание на то, как она красива — при полном макияже, веселая. Через секунду к ним присоединился еще один человек.Протягивая руку Алексу, Том Хемингуэй широко улыбнулся:— Вам все же удалось разоблачить меня, агент Форд! Теперь вы знаете место моей службы.— Боюсь, что так. — Алекс чуть скривился: ну и рукопожатие у этого Хемингуэя!— Выходит, вы знакомы? — вскинул брови Грей.— Через Кейт Адамс, сэр, — юриста из Министерства юстиции, с которой мы работаем над совместным проектом.— Я Джеки Симпсон, секретная служба, — выступила вперед партнерша Алекса.— Том Хемингуэй.— Рада познакомиться, Том. — Джеки явно любовалась мускулистым красавцем.И продолжала это делать, пока не поймала на себе насмешливый взгляд Алекса.— Я как раз показывал им кабинет Патрика Джонсона и объяснял, чем он у нас занимался, — сказал Грей. — Они по поручению своего начальства ведут расследование причин его смерти.— Если не возражаете, сэр, то я мог бы продолжить экскурсию. Мне известно, что у вас намечено совещание.— Том знает о компьютерах гораздо больше, чем я, — улыбнулся Грей.Это было не совсем так, однако Грей никогда не хвастал своими сильными сторонами: чрезмерное бахвальство легко могло превратить их в слабости.— Не забудь передать папе мои слова, Джеки, — напомнил Грей, перед тем как выйти из кабинета.— Итак, что же вас интересует? — спросил Хемингуэй.— В основном нам хочется понять, чем занимался Джонсон, — ответил Алекс. — Секретарь Грей сказал, что Джонсон контролировал обработку баз данных на лиц, подозреваемых в терроризме.— Верно. Впрочем, он занимался и еще кое-чем. Если попытаться кратко обрисовать характер его работы, то Джонсон и другие контролеры очень похожи на главных авиадиспетчеров, обеспечивающих бесперебойную и четкую деятельность рядовых подчиненных. Базы данных постоянно пополняются новыми сведениями. И мы направляем всю эту информацию по нужным руслам. ФБР, Федеральное агентство по контролю за оборотом наркотиков, Министерство внутренней безопасности, Бюро по контролю соблюдения законов об алкоголе, табаке и огнестрельном оружии, ЦРУ, Разведывательное управление Министерства обороны и ряд других контор располагают собственными базами данных. Происходит неоправданное дублирование, есть случаи искажения информации, и все названные мною ведомства не имеют доступа к файлам других агентств. Это одна из проблем, которые привели к событиям одиннадцатого сентября. Теперь вся информация стекается в одно место — то есть к нам, и все ведомства имеют к ней доступ двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю.— Но помещать все яйца в одну корзину представляется мне делом весьма рискованным, — заметил Алекс.— У нас, естественно, имеется дублирующий центр.— И где же он? — спросил Алекс.— Боюсь, что это секрет.«Я так и знал!»— При этом, заметьте, наша база данных не подменяет знаменитую службу ФБР, — сказал Том, имея в виду систему дактилоскопической идентификации Федерального бюро расследований. — Объект нашей охоты — террористы, а не педофилы или грабители банков. Кроме того, мы опираемся на помощь некоторых частных компаний, специализирующихся на получении разведывательных данных или проведении сложных технических экспертиз.— НРЦ прибегает к услугам частных фирм?! — изумился Алекс.— Да, — кивнул Хемингуэй. — Правительство не должно изобретать велосипед, давно изобретенный в частном секторе. Наши программы перерабатывают триллионы битов информации из множества баз данных, чтобы выявить типичную манеру действий подозреваемых, проверить сомнительные подписи или создать поведенческие модели, которые могли бы помочь в расследовании. Наши агенты имеют карманные компьютеры, открывающие им мгновенный доступ к этим базам данных. Одним запросом они могут получить исчерпывающую информацию об интересующем их субъекте. То есть мы располагаем, без преувеличения, фантастической информационной системой!— Но как вы можете достаточно эффективно контролировать эту лавину информации? — не удержался Алекс.— Когда другие ведомства вывалили на нас все свои данные, создались определенные завалы. Не скрою, возникали и более серьезные проблемы. Пару раз система вообще рушилась. Но сейчас она работает без сбоев. Джонсон, как и ряд других сотрудников, должен был следить за точностью поступающих извне данных. Работа очень трудоемкая.— Но отнюдь не ускоряющая общий процесс, — заметил Алекс.— Скорость не только бесполезна, но и вредна, если исходная информация оказывается ложной, — возразил Хемингуэй. — Хотя мы и пытаемся по возможности обновлять и проверять сведения, полного совершенства, как вы понимаете, достигнуть невозможно.— Не могли бы вы показать нам образцы некоторых файлов? — подала голос Симпсон.— Конечно! — Хемингуэй, усевшись за стол, положил ладонь на считчик биометрических данных. Затем он постучал по клавиатуре, и на экране появилось лицо человека, снимок отпечатков его пальцев и биографические данные.Алекс с изумлением смотрел на собственное изображение и перечень всех своих деяний, совершенных, видимо, с момента появления на свет из материнской утробы.— «Подвергался обвинению в употреблении алкоголя до достижения совершеннолетия», — прочитала Симпсон с экрана.— Но это должны были вычеркнуть из всех моих файлов! — возмутился Алекс.— Не сомневаюсь, что во всех официальных файлах этих сведений нет, — сказал Хемингуэй. — Да, кстати, как ваша шея? Ведь вам, кажется, пришлось перенести очень серьезную травму.— У вас имеются мои медицинские данные?! Что, черт побери, случилось с правом на конфиденциальность?— Вы, похоже, поленились прочитать то, что напечатано в «Законе о патриотизме» мелким шрифтом, — сказал Хемингуэй, делая очередной запрос. И, получив ответ, продолжил: — Вы частенько посещаете бар «LEAP», о чем свидетельствует список оплат, произведенных вами по кредитной карте. Причина столь частых визитов, как я полагаю, — Кейт Адамс.— Выходит, когда я расплачиваюсь по кредитке, это вам становится известно?— Именно поэтому я всегда плачу наличными, — улыбнулся Хемингуэй.Он постучал по кнопкам клавиатуры, и на экране появилась фотография Джеки Симпсон, ее отпечатки пальцев и основные сведения о ней.— Здесь ошибка! — Она ткнула пальцем в одну из строк. — Я родилась не в Атланте, а в Бирмингеме.— Вот видите, даже НРЦ небезгрешен. Я позабочусь, чтобы ошибка была исправлена.— А у вас есть в запасе «плохие парни»? — спросил Алекс. — Или вы шпионите только за копами?Хемингуэй постучал по клавишам, и на экране появилось новое лицо.— Пожалуйста. Его звали Аднан аль-Рими. Он был убит в Виргинии другим террористом. Смерть получила официальное подтверждение. Об этом свидетельствуют маленький череп и две скрещенные кости в правом верхнем углу экрана. Символ, конечно, устаревший, и мне неизвестно, кто предложил его использовать. Но как бы то ни было, он точно отражает текущее состояние объекта. — Хемингуэй открыл еще одно окно и, показывая на рисунок папиллярных линий, сказал: — Отпечатки пальцев — еще одно подтверждение того, что убит был аль-Рими.— Располагал ли Джонсон информацией, которая могла интересовать других?— Если говорить в широком смысле, агент Форд, то все сотрудники НРЦ располагают сведениями, которые могут оказаться полезными для врагов нашей страны. Именно поэтому мы тщательно проверяем прошлое наших работников. Можно сказать, что мы постоянно просвечиваем их насквозь.— Видимо, ничего другого вам не остается, — заметила Симпсон.— Но почему в таком случае неожиданно свалившееся на Патрика Джонсона богатство ни у кого не вызвало подозрений? — спросил Алекс.— Должно было вызвать, — согласился Хемингуэй, — и я не сомневаюсь, что вскоре здесь полетят чьи-то головы.— Надеюсь, не ваша? — улыбнулся Алекс.— Нет. Контроль персонала не входит в сферу моей ответственности.— Вам, выходит, повезло. Итак, вы считаете, что он не мог торговать секретами, если допустить, что источником богатства Джонсона все же были не наркотики?— Маловероятно, хотя и не невозможно. Но наркотики были найдены в его доме.— Вы не возражаете, если я поговорю с его коллегами?— Я могу это организовать, однако боюсь, что за вашими беседами будет установлено наблюдение.— Вот это да! — восхитился Алекс. — Совсем как в тюрьме. Но ведь мы вроде как «хорошие парни».— Мы тоже «хорошие парни», — парировал Хемингуэй.Час спустя, поговорив с тремя коллегами Джонсона, Алекс и Симпсон узнали, что ни один из их собеседников не знал Джонсона лично.После того, как они получили назад свои револьверы, Хемингуэй проводил их до выхода.— Желаю удачи, — сказал он, прежде чем за их спинами успели захлопнуться автоматические двери.— Постараемся. Спасибо за помощь, — проворчал в ответ Алекс.До самой машины их сопровождали двое солдат с автоматами.— Может быть, вы, парни, возьмете меня за руки — на тот случай, если я вдруг впаду в неистовство? — спросил у них Алекс.Однако воины не удостоили его ответом.— Полная потеря времени, — подытожила Симпсон.— Что составляет девяносто процентов любого расследования. Вам это следовало бы знать, — раздраженно буркнул Алекс.— Что вы так злитесь?— Неужели вы хотите сказать, что все увиденное нами не вгоняет вас в дрожь? Я ждал, что он вот-вот выставит на обозрение фотографию того момента, когда я теряю невинность.— Мне лично скрывать нечего. А почему вы так свински держались с Томом?— Я держался с Томом по-свински, потому что терпеть не могу этого сукина сына.— Понятно. Это, кстати, объясняет ваше отношение и ко мне.Он не удостоил ее ответом. Вместо этого вдавил педаль газа в пол и, оставляя на асфальте следы резины, рванул прочь из «Города Большого Брата».Глава 31Проводив гостей, Хемингуэй отправился по служебным делам. Проходя мимо томящихся от безделья Рейнке и Петерса, он едва заметно кивнул им. Спустя пятнадцать минут он уже отъезжал от здания НРЦ, а еще через десять минут Рейнке и Петерс последовали его примеру.Встретившись в большом торговом моле «Галерея Тайсона», троица взяла себе кофе и двинулась по центральному проходу. При помощи своих приборов они успели убедиться, что их не прослушивают, а по пути к молу тщательно проверили, нет ли за ними слежки. Главное правило в жизни шпиона можно сформулировать следующим образом: «Прежде всего убедись в том, что за тобой не следит твоя собственная контора».— Мы пытались не пустить их в кабинет Джонсона, — сказал Петерс, — но вдруг возник Грей.— Знаю, — ответил Хемингуэй. — Именно поэтому я туда и спустился. Меньше всего мне хочется, чтобы Картер Грей влез в наши дела.— А как же Форд и Симпсон?— Если эти ребята что-то пронюхают, нам придется заняться ими, — сказал Хемингуэй. И добавил: — На предсмертной записке мы нашли отпечатки пальцев и провели их через базу данных.— Кому же они принадлежат? — спросил Рейнке.— Да, кто же это? — в унисон поинтересовался Петерс.— Имя в кармане твоего пиджака! — Хемингуэй допил кофе и бросил бумажный стаканчик в урну.Петерс полез в нагрудный карман пиджака и вынул клочок бумаги, который незаметно сунул туда Хемингуэй.— «Милтон Фарб», — прочитал он.— Несколько лет назад он работал компьютерщиком в Национальном институте здоровья, но потом у него поехала крыша и он очутился в психушке. Поскольку его имя значится в телефонной книге, установить адрес труда не составило. Я направил вам его досье. Естественно, в зашифрованном виде. Проследите за ним, и он, возможно, выведет нас на остальных. Но ничего не предпринимайте без согласования со мной. Убивать без острой на то необходимости мы никого не будем.С этими словами Том двинулся вперед, а получившие новый заряд энергии Рейнке и Петерс бодро зашагали в противоположном направлении.Вернувшись в свой кабинет, Картер Грей сделал несколько телефонных звонков (один из них в Белый дом) и провел три коротких совещания. После этого Грей принялся за работу, занявшую несколько часов. В тех случаях, когда Грей не мог сопровождать президента в пути его следования, хозяин Белого дома ежедневно получал от Картера полную информацию по хорошо защищенной линии видеосвязи. К сеансу связи Грей, как правило, готовился целый день, одновременно понимая, что всю ситуацию можно было бы изложить весьма кратко. Примерно так: «Мистер президент, наш мир катится в тартарары, что во многом является следствием наших действий. Остановить этот процесс мы не в силах. Тем не менее, пока мы продолжаем тратить на национальную безопасность миллиарды долларов, я с достаточной долей уверенности могу гарантировать американцам относительный покой. Но наши усилия могут потерпеть крах, если небольшая группа удачливых, решительных и волевых людей получит в свои руки достаточное количество плутония. Если это произойдет, то все наши расчеты полетят кувырком, ставки будут биты, а мы сами скорее всего станем покойниками. Имеются ли у вас вопросы, сэр?»Готовиться к брифингу Грею страшно не хотелось. Ему хотелось сесть за руль и с ветерком покататься за городом. К сожалению, это было ему категорически запрещено. Главе разведки, так же как и президенту страны, запрещалось водить машину. Эти люди слишком много значили для безопасности страны, чтобы садиться за руль. Но больше всего Грей мечтай о рыбалке. Не имея в данный момент возможности забросить удочку с блесной, Грей занялся иной ловлей, в которой, надо сказать, тоже был весьма искусен.Он набрал запрос на своем ноутбуке и уже через пять минут получил всю желаемую информацию. В чем, в чем, а в недостатке эффективности персонал НРЦ не упрекнуть.Сосредоточение всей информации о террористах под крышей НРЦ было, по мнению Грея, одним из самых его блестящих ходов. Помимо того что информация становилась более надежной, НРЦ получал преимущество перед всеми другими разведывательными службами. Если ЦРУ, к примеру, требовались какие-то сведения и оно входило в базу данных, Грей тут же узнавал, что желает знать «братская» организация. Система работала безукоризненно, позволяя шпионить за собратьями под благовидным предлогом достижения эффективности.Он вывел фотографии на разные окна, чтобы получить возможность изучать их одновременно. С экрана на него взирали несколько мужских физиономий. Почти все они были арабами, их жизнеописание было занесено в базу данных, а там, где это было возможно, фотографии сопровождались отпечатками пальцев. Все эти люди были мертвы, и большинство из них погибли от рук других террористов. Участь несчастных подтверждали череп и скрещенные кости в правом верхнем углу изображения. Один убитый был инженером, другой — дипломированным химиком, изготовлявшим взрывные устройства. Был на экране и снимок Аднана аль-Рими — отважного бойца, сохранявшего хладнокровие даже в разгар самой горячей схватки. Шестеро других погибли при взрыве микроавтобуса. Был ли взрыв случайным или преднамеренным, установить так и не удалось. Сцена преступления являла собой ужасное зрелище. На месте взрыва собирали не тела, а их фрагменты. Из всех шестерых в списке подозреваемых в терроризме находился лишь человек по имени Мухаммед аль-Завахири, но Америке так или иначе повезло, что погибли все шестеро.Грей не мог знать, что фотографии аль-Рими и остальных были несколько изменены. Но это не были и снимки тех людей, которые действительно умерли. Одно фото, к примеру, было комбинированным — на нем был изображен настоящий аль-Рими и покойник, идентифицированный как аль-Рими. Это было сделано для того, чтобы «живые мертвецы» на более «ранних» снимках, будучи похожими на убитых, не вызывали подозрения. Трансформация изображений требовала массу времени, и проводить ее могли только очень квалифицированные специалисты. Однако игра стоила свеч. И этих арабов можно было идентифицировать по их фотографиям в базе данных НРЦ.Еще одна блестящая находка заключалась в том, что у покойников не оставалось лиц, по которым можно было бы идентифицировать труп. Единственное, что пришлось заменить полностью, — это отпечатки пальцев, позволяющие, как известно, безошибочно устанавливать личность. Отпечатки никогда не лгали. Впрочем, в наш цифровой век ничего невозможного нет.И несмотря на то, что Грей Картер ничего этого не знал, чутье подсказывало ему, что здесь что-то не так.Он выключил компьютер и решил пройтись. Уж это-то ему дозволяется.Выйдя на воздух, Грей посмотрел в небо и понаблюдал за тем, как в аэропорту Даллеса заходит на посадку «Боинг-747» компании «Люфтганза». Затем его мысли обратились к прошлому.В начале своей карьеры в Центральном разведывательном управлении он получил назначение в сверхсекретный, а ныне совершенно заброшенный тренировочный центр ЦРУ в штате Виргиния, всего в двух часах езды от округа Колумбия. На языке ЦРУ это укрытое в лесу здание именовалось «Район 51А», что, конечно, говорило о высокоразвитом чувстве юмора руководства ЦРУ. Однако неофициально его очень скоро стали называть «Убийственной горкой».Центр был давно закрыт, и вот теперь НРЦ решил вернуть его к жизни — в качестве места содержания и допроса лиц, подозреваемых в терроризме. Но против этого восстало Министерство юстиции, и процесс возрождения «Убийственной горки» безбожно затянулся. А после скандала в тюремном лагере на базе Гуантанамо, позора в тюрьме Абу-Грейб в Ираке и фиаско в «Соляной тюрьме» Афганистана на новое использование бывшего учебного центра вообще собирались наложить вето.Однако Грея все это не очень заботило. Ведь террористов с тем же успехом можно допрашивать и за пределами страны. И таких мест полно. Американское законодательство и международное право запрещают пытки, и Грею не раз приходилось отметать перед различными комитетами конгресса обвинения в нарушении разведкой этих гуманных законов. Почти каждое его слово в этих показаниях было ложью. Но неужели эти напыщенные ханжи законодатели, не знающие ни слова по-арабски и не способные назвать без подсказки своих помощников столицы Омана или Туркменистана, действительно считают, что мир существует по их правилам?Разведка — грязный бизнес, где люди постоянно лгут и часто гибнут. О том, насколько изощренным делом является геополитика, говорит хотя бы тот факт, что президент США в данный момент размышляет о том, следует ли убивать законно избранных руководителей других стран.Грей вернулся в свой кабинет. Ему хотелось еще раз взглянуть на лица «мертвецов», которым, возможно, предстояло заметно повлиять на его будущее. Боже, храни Америку, если это действительно случится! Но сам Грей об этом пока ничего не знал.Глава 32Вернувшись в офис, Алекс направил Джерри Сайксу новый доклад. Реакция начальства на сей раз была мгновенной. Из телефонного звонка следовало, что агенту Форду следует незамедлительно прибыть не к Джерри и даже не к помощнику, а к самому директору секретной службы в головной офис.К директору так к директору, подумал Алекс, хотя это был явно недобрый знак. Штаб-квартира находилась недалеко от вашингтонского офиса, и Алекс решил идти пешком. Прогулка по свежему воздуху давала возможность поразмышлять о том, чем он займется после отставки, — она могла произойти гораздо раньше намеченной. На три года раньше.Лицом к лицу с действующим директором он встречался лишь пару раз. Это было на каких-то неофициальных вечеринках, и несколько минут болтовни на общие темы оказались довольно приятными. Однако на сей раз у Алекса было предчувствие, что встреча вряд ли окажется дружеской.Несколько минут спустя он уже входил в просторный кабинет директора. Оказавшийся там Джерри Сайкс, как показалось Алексу, был готов зарыться в диван, на котором пристроился. К своему великому удивлению, он увидел, что рядом с Джерри сидит Джеки Симпсон.— Вы не могли бы закрыть дверь, Форд? — попросил Алекса шеф секретной службы Уэйн Мартин.«Закрыть дверь!» Определенно скверный знак…Алекс выполнил указание, уселся и принялся ждать, когда Мартин заговорит. Директор секретной службы был крупным мужчиной. Он любил полосатые рубашки с большими запонками на манжетах. Уэйн Мартин достиг своего положения, прошагав по всем ступеням карьерной лестницы. Мартин был одним из агентов, захвативших Джона Хинкли во время покушения на Рональда Рейгана. Сейчас он внимательно изучал лежащее перед ним на столе досье. Бросив короткий взгляд на папку, Алекс решил, что это его личный файл, летопись всей его службы. Да, дело, похоже, действительно принимает скверный оборот!Мартин закрыл папку и присел на край своего стола.— Агент Форд, я сразу перехожу к сути, поскольку, хотите — верьте, хотите — нет, меня ждет еще масса других дел.— Слушаю, сэр, — напрягся Алекс.— Недавно мне звонил президент. С борта своего самолета. Он летит, чтобы провести несколько предвыборных митингов, и звонит только для того, чтобы поговорить со мной о вас. Именно поэтому вы здесь.Алексу показалось, что кровь в его жилах мгновенно испарилась.— Президент звонил, чтобы поговорить обо мне, сэр? — переспросил Алекс.— Попробуйте догадаться с первого раза, по какому поводу.Алекс покосился на внимательно изучающего пол Сайкса. Симпсон смотрела на него, но подсказывать определенно не собиралась.— В связи с делом Патрика Джонсона, сэр, — произнес Алекс так тихо, что сам едва расслышал свои слова.— Бинго! — проревел Уэйн Мартин и стукнул кулаком по столу — с такой силой, что все поскакали со своих мест. — Поскольку вы попали в точку, Форд, попробуйте напрячь воображение и ответить, что вы сотворили для того, чтобы заставить президента Соединенных Штатов Америки позвонить мне с борта номер один?У Алекса пересохло в глотке. Он почти не мог говорить, но босс непременно желал услышать ответ.— Я расследовал смерть Патрика Джонсона, сэр, я делал то, что мне было поручено.Мартин затряс головой, не дослушав ответа.— Ведущая роль в расследовании принадлежит ФБР, — сказал он. — Насколько я понимаю, вам было поручено наблюдать за ходом следствия, чтобы в случае необходимости защитить интересы нашей службы. С покойным нас связывает лишь то, что он находился в двойном подчинении — считался сотрудником как нашего агентства, так и НРЦ. Но если быть совсем точным, Джонсон находился в юрисдикции Национального разведывательного центра и работал под его полным контролем. Вы согласны с моими оценками?— Да, сэр, — ответил Алекс, даже не взглянув в сторону Сайкса.— Отлично. Я рад, что нам удалось согласовать наши позиции. Идем дальше. В доме, где жил мистер Джонсон, ФБР обнаружило наркотики и теперь расследует версию, согласно которой мистер Джонсон занимался наркобизнесом, приносившим ему изрядный доход. Смерть мистера Джонсона, как полагает следствие, не имела никакой связи с его службой в НРЦ. Вам об этом известно?— Так точно, сэр.— Очень хорошо. — Мартин поднялся.Алекс ждал, что за этим последует. Кажется, оправдались его худшие ожидания!— В таком случае не мог бы ты объяснить мне, какого дьявола поперся в НРЦ и учинил допрос самому Картеру Грею?! — взревел Мартин тоном сержанта, дрессирующего тупоголовых новобранцев в искусстве строевой подготовки.— Я думал, сэр, что следствие надо вести всесторонне, и поэтому счел уместным посещение НРЦ, — ответил Алекс, после того как к нему вернулся дар речи. — Они провели для нас анализ предсмертной записки и…— Так ты допрашивал Картера Грея или нет?— Нет, сэр. Он пришел и сказал, что может сопроводить нас в кабинет Джонсона. До этого момента я беседовал с мелкими чинами, которые практически не шли на сотрудничество.— Ты угрожал получить ордер на обыск в помещении НРЦ?Алекс вдруг ощутил перебои в сердце.— Это был всего лишь обычный ход…— Угрожал?! — снова хлопнул кулаком по столу директор.— Да, сэр. — Теперь Алекс почувствовал, что по его лбу поползли струйки пота.— Удалось ли тебе в результате пребывания в НРЦ узнать что-либо полезное? Сумел ли ты увидеть дымящийся револьвер? Нашел ли ты факты, подтверждающие участие Картера Грея в каком-нибудь гнусном заговоре?Прекрасно понимая, что все эти вопросы являются риторическими, Алекс тем не менее чувствовал, что должен на них ответить.— Мы не узнали ничего такого, сэр, что могло бы оказать существенную помощь в расследовании. Однако повторяю, сэр, что помещение мы осматривали по инициативе мистера Грея. Да и беседа наша продолжалась не более пары минут.— Позволь, Форд, ознакомить тебя с азами политики нашего бизнеса. Секретарь Грей вовсе не случайно наткнулся на вас в здании НРЦ. Когда Грея поставили в известность о вашем визите и о его цели, он спустился вниз, чтобы взглянуть на вас. Грей сказал президенту, что считал себя обязанным так поступить, поскольку слухи о том, что НРЦ отказывается помогать в расследовании, могли просочиться в прессу, а это, в свою очередь, могло нанести вред его ведомству и ему лично. А тебе, надеюсь, хорошо известно, как близки президент и Картер Грей. В силу этого обстоятельства президент не одобряет ничего, что может бросить тень на НРЦ или шефа разведки. Ты следишь за ходом моих рассуждений?— Так точно, сэр.— Тебе известно, что по инициативе Картера Грея в НРЦ проводится всестороннее внутреннее расследование, в котором ему помогает ФБР?— Я ничего об этом не знаю, сэр.Но Мартин его уже не слушал. Он взял со стола листок бумаги и сказал:— Согласно твоему первому докладу, ты пришел к выводу, что мистер Джонсон, вероятно, был наркоторговцем и ФБР, по твоему мнению, должно сосредоточить внимание именно на этой версии. Все! Ты представил этот доклад вчера вечером. Сегодня утром ты являешься в НРЦ и задаешь кучу вопросов, полностью противоречащих твоему же вчерашнему заключению! Я хочу спросить, что произошло в период между отправкой вечернего доклада и твоим посещением НРЦ нынешним утром.По тому, как смотрит на него босс, Алекс вдруг понял, что тот уже знает ответ. Он взглянул на Симпсон. Она смотрела вниз, на свои туфли-лодочки. Так вот почему она здесь! Черт!Он снова перевел взгляд на директора.— Я жду ответа, — сказал Мартин.Алекс откашлялся, чтобы выиграть время.— Сэр, они анализировали почерк записки, и я пошел в НРЦ, чтобы получить результаты.Мартин одарил его таким уничтожающим взглядом, что Алекс почувствовал, как у него вспотела спина.— Никогда не пытайся кормить меня дерьмом, сынок, — произнес шеф службы ровным тихим голосом, который, однако, звучал более угрожающе, чем его недавний сержантский рев. Посмотрев на Симпсон, он продолжил: — Агент Симпсон сообщила, что поднять пары и вновь взяться за следствие тебя убедил некий старый друг. Ты ей сам это сказал. — Мартин выдержал паузу и спросил: — И кто же он такой, этот самый «друг»?Алекс получил возможность убедиться в справедливости поговорки «Каждое случайно брошенное слово возвращается, чтобы укоротить тебе жизнь». В его мозгу крутились беспорядочные мысли о том, как он будет расплачиваться по ипотеке, после того как его с позором вышибут со службы, и как убить Джеки Симпсон, избежав после этого смертного приговора.— Я не помню такого разговора с агентом Симпсон, сэр, — единственное, что смог выдавить Алекс.— Он состоялся этим утром. Боюсь, нашей службе не нужны агенты со столь слабой памятью. Поэтому напрягись и постарайся припомнить. Имей в виду, что на карту поставлены две карьеры, одна из которых только начинается. — Он снова взглянул на Симпсон.— Личность этого человека не имеет значения, сэр. Я и до разговора с ним пришел к заключению, что следствие необходимо продолжить, поскольку некоторые факты не укладываются в общую картину. Вся ответственность за последующие действия целиком лежит на мне. Агент Симпсон не имеет никакого отношения к решению посетить НРЦ. Она сделала то, что ей сказал я. И сделала это крайне неохотно. Я готов нести ответственность за свои действия.— Ты не ответил на мой вопрос.— Если бы я был уверен, что это имеет хотя бы малейшее отношение к делу, то я дал бы ответ, сэр.— Позволь мне судить, имеет это отношение к делу или нет.По целому ряду причин Алекс не имел намерения сообщать шефу, что этим «старым другом», по совету которого он возобновил расследование, был человек, именующий себя Оливером Стоуном, который жил в палатке напротив Белого дома и являлся специалистом в «теории заговоров». Алексу почему-то казалось, что признание подобного рода никому не пойдет на пользу. Нервно облизав губы, он сказал:— При всем моем уважении к вам, сэр, я не стану называть имени этого человека. Все то, что он мне говорил, было сказано конфиденциально, а я никогда не обманываю чье-либо доверие. — Поборов искушение покоситься на Симпсон, он закончил: — Поэтому решайте, сэр, что делать со мной.Мартин сел за стол и, откинувшись на спинку стула, произнес:— У вас отличный послужной список, агент Форд.— Смею надеяться, что так, — сказал Алекс, чувствуя, что над его шеей уже занесен топор.— Но люди запоминают лишь конец карьеры.Алекс едва не захохотал. Именно эти слова, хотя и совсем по иной причине, он совсем недавно слышал от Стоуна.— Мне уже это говорили, сэр! — Алекс немного помолчал и спросил: — Полагаю, меня переводят в другую точку?Когда служба была недовольна агентом, его отправляли в какую-нибудь глушь. Впрочем, Алекс понимал, что в его деле это могло быть лишь благим пожеланием. Отказ подчиняться требованию директора вполне мог грозить немедленным увольнением.— Сегодня на работу можешь не являться. Начиная с завтрашнего дня ты оставляешь службу в вашингтонском офисе и возвращаешься в отряд охраны президента. Надеюсь, после того как ты поторчишь в дверях, здравый смысл к тебе вернется. Честно говоря, еще не знаю, что с тобой делать. Какая-то часть моей души требует дать тебе под зад, чтобы ты вообще вылетел со службы, но после многих лет хорошей работы кончить так позорно было бы несправедливо. — Джек Мартин поднял указующий перст и назидательно изрек: — И чтобы между нами не было взаимонепонимания, агент Форд, вы не должны возвращаться к делу Патрика Джонсона, даже если вас об этом будет просить «старый друг». Вам все ясно?— Так точно, сэр!— А теперь убирайся отсюда…Глава 33Джамиля искупала младенца, пока Лори Франклин веселилась со старшими сыновьями на игровой площадке позади дома. Одевая малыша, Джамиля наблюдала за ними из окна детской. Она считала, что Лора Франклин посвящает слишком мало времени своим чадам. Но даже и иракская женщина была вынуждена признать, что, когда она все же играет с детьми, им вчетвером замечательно. Лори читала мальчикам книги, рисовала, порой проявляя ангельское терпение. Было видно, что мальчишек своих она обожает. Сейчас она раскачивала среднего на качелях, посадив себе на плечи старшего. Затем все трое принялись с хохотом гоняться друг за другом. До Джамили доносились взрывы смеха, и девушка, несмотря на все усилия оставаться серьезной, не смогла не рассмеяться при виде этой греющей душу картины. Сыновья. Ей тоже хотелось иметь нескольких сыновей. Став большими и сильными, они заботились бы о своей постаревшей матери.Резко оборвав смех, Джамиля отвернулась от окна. Людям не следует считать вечным то, что они в данный момент имеют. Особенно американцам, которые имеют все.Позже, когда Джамиля вместе с хозяйкой готовила ленч, Лори, закрыв холодильник, удивленно спросила:— Джамиля, почему у нас в холодильнике кошерная пища?Девушка вытерла руки полотенцем и сказала:— Да, мадам. Я купила ее для себя в лавке. На свои деньги. Чтобы есть здесь, в вашем доме.— Меня это совершенно не трогает, Джамиля. Мы платим за вашу еду. Но вам следует знать, что кошерный продукт… еврейская пища.— Да, мадам, мне это известно.— Может быть, я чего-то не понимаю? — смутившись, сказала Лора. — Мусульманка ест еврейскую пищу?— Евреи упоминаются в Книге. Я имею в виду Коран. Так же как и христиане. Иисус в исламе считается очень важным пророком, но не Богом. Есть только один Бог, и лишь Магомет принес правдивое Божье Слово людям. Но Давид и Ибрагим, которого вы называете Авраамом, весьма важные пророки ислама. Мы уважаем этих пророков за их деяния. Ведь это Ибрагим и его сын Измаил воздвигли Каабу и создали обычай хаджа — паломничества в Мекку.— Благодарю за лекцию по теологии, — нетерпеливо оборвала ее Лори, — но какое отношение это имеет к пище?— Мусульмане должны принимать пищу, которая считается чистой и называется «халяль», и избегать нечистой, именуемой «харам». Это правило пришло из Корана, фетв и других исламских сводов. Мы не должны употреблять алкоголь, свинину, мясо собак, обезьян или иных животных, умерших не от руки человека. Мы должны есть мясо парнокопытных жвачных, а рыбу только ту, у которой имеются плавники и чешуя. Так же как и евреи. Евреи готовят продукты приемлемым для мусульман способом. Они, например, освобождают мясо от крови. Мы, мусульмане, не пьем кровь и не имеем дело с кровью в нашей пище. Кроме того, евреи не убивают животных кипятком или электричеством, хотя и не произносят при забое троекратное «Аллах акбар». Мы, мусульмане, воздаем хвалу Богу, прежде чем приступить к еде. И Бог не допустит, чтобы люди умерли от голода, если они употребляют халяльную пищу. Не все последователи ислама пользуются еврейскими продуктами, но если у меня нет халяльной пищи, я ем кошерную.— Боюсь, я все же чего-то не понимаю, — глядя на няньку, проговорила Лора Франклин. — Когда я беру газету, то в ней встречается по меньшей мере одна статья о том, как мусульмане и евреи убивают друг друга. Я понимаю, что все не так просто, но почему бы вам не жить в мире, если вы едите их пищу, а они присутствуют в вашей Библии?— Мы спорим с ними не по вопросам пищи, — мгновенно напрягшись, сказала Джамиля. — Я могла бы вам много рассказать…— Честно говоря, у меня нет ни желания, ни времени во все это вникать. После ленча мне надо встретиться с Джорджем. Он забыл дома билеты на самолет. Этот человек буквально ничего не помнит! Мне кажется, банкир все же должен иметь более приличную память!..Сразу после ленча Лори отбыла, а Джамиля загрузила детей в микроавтобус, и они двинулись в парк. В дороге ее мысли обратились к недавнему прошлому.Джамиля вспомнила молодого человека, с которым познакомилась в тренировочном лагере в Пакистане. Он вел дневник, который именовался «записями жертвенности» — их жертвенности. На Западе такие документы называли «дневниками самоубийц». Она читала сообщения об этих дневниках в газетах. Их находили после того, как человек умирал во имя ислама. Джамиля размышляла о том, каким мог бы стать последний день ее жизни. Интересно, о чем она будет думать, когда наступит решающий час? Как она себя поведет? Хватит ли ей мужества? Она считает себя существом благородным и стойким, но так ли это на самом деле? Окажется ли она сразу в раю? Станет ли кто-нибудь оплакивать ее смерть? Все эти вопросы заставляли Джамилю чувствовать себя виноватой, ибо, вне всякого сомнения, ее любви к Богу должно хватить, чтобы совершить задуманное. Также как и у всех мусульман.В обычных обстоятельствах невозможно было представить, чтобы мусульманские женщины находились в одной террористической ячейке с мужчинами, поскольку весьма жесткие правила и племенные обычаи запрещали не состоящим в родстве мужчинам и женщинам быть рядом. Однако очень скоро стало ясно, что мусульмане-мужчины попадали в Америке под тщательное наблюдение, в то время как женщины-мусульманки имели большую свободу. Одним словом, в террористические группы теперь стали рекрутировать все больше и больше женщин.Джамиля подружилась с молодым человеком, вместе с которым проходила тренировочный курс. Он был иранцем, что вначале вызывало у девушки подозрение, поскольку отношения между Ираном и ее страной всегда были, мягко говоря, далеки от гармонии. Впрочем, жизнь в Тегеране он описывал совсем не так, как говорилось о ней в Ираке.— Люди хотят счастья, — говорил он Джамиле. — Но они не могут быть счастливы, если не свободны. Можно любить Бога и преклоняться перед ним и без того, чтобы другие указывали, как следует жить.Молодой человек говорил о том, что иранские женщины могут водить машину, имеют право голоса и даже занимают места в парламенте. Они закрывают лишь голову и тело, и их не вынуждают скрывать лицо. Они даже пользуются косметикой. Этот юноша сказал, что в страну контрабандой ввозится множество антенн спутникового телевидения и, что даже более удивительно, мужчины и женщины сидят бок о бок в машинах, слушая музыку. Если знаешь, куда пойти и что сказать, то можно обойти многие правила. Нужно жить полной жизнью, пусть хоть и недолго, говорил он, и Джамиля внимательно вслушивалась в его слова.Он сказал Джамиле, что ее имя, по-арабски означающее «красивая», очень ей подходит. «Очень подходит» он произнес с уважением и восхищением, глядя в сторону. Услыхав эти слова, Джамиля ощутила себя счастливой. Они открывали ей будущее, хотя она и считала свои мечты нереалистичными. В то же время молодой человек часто говорил о своей близкой смерти и даже записал в дневнике точные день и час, когда отправится на свидание с Аллахом. Но он так и не показал девушке избранную им дату.Джамиля не знала, исполнил ли он свое желание. Ей было неизвестно, куда его направили. Она могла бы прочитать в газетах о его гибели или увидеть его фотографию, но пока этого не случилось. Интересно, думала Джамиля, читает ли он газеты, чтобы узнать о ее гибели?Молодой человек был начинающим поэтом, мечтавшим о том, чтобы его произведения вышли в свет и стали доступны другим арабам. Его стихи были исполнены трагизма, который, как понимала Джамиля, проистекал из долгих лет царившего в Иране насилия и страданий. Перед расставанием он сказал ей: «Когда теряешь все, кроме жизни, это вовсе не означает, что жизнь становится более ценной. Более действенной становится лишь твоя жертва, когда ты отдаешь свою жизнь». Она никогда не забудет эти слова. Они придавали ей силы и наполняли ее жизнь смыслом.В Коране сказано, что каждый мужчина и каждая женщина попадают в рай, если они верили в Бога и вели правильную жизнь. Но Джамиля узнала, что единственным средством, гарантирующим немедленный пропуск в рай, служит мученическая смерть во время «священной войны». Если так — а Джамиля каждый день молилась о том, чтобы это было правдой, — то она охотно пойдет на жертву. Жизнь после смерти должна быть намного лучше существования на земле. Бог ни за что не допустил бы, чтобы было иначе.Иногда Джамиля представляла, как воссоединится в раю со своим поэтом и они будут жить там — в вечном мире. Это была единственная мысль, которая все еще могла вызвать у нее улыбку. Да, Джамиле хотелось снова увидеть его! Очень хотелось. Не важно когда — в жизни или после смерти. Это не имело ни малейшего значения.Глава 34Стоун вернулся в свой коттедж, почистил одежду, приложил к лицу лед и уселся ждать, когда спадет отек. Затем, воспользовавшись взятым взаймы сотовым телефоном, позвонил Робину и Калебу. Договорившись о встрече этим же вечером, он попробовал связаться с Милтоном, но из этого ничего не получилось.После этого он подмел кладбище и показал каким-то людям могилу, которую те искали. Много лет назад церковь переписала всех, кто нашел здесь последний приют, но список с тех пор успели потерять. Последние два года Стоун занимался тем, что проверял каждый надгробный камень и работал в местном архиве, чтобы восстановить список. Он изучил историю кладбища «Гора Сион» и выступал в качестве неофициального гида, рассказывая о некрополе изредка появляющимся там группам.Показав посетителям могилу, Стоун вернулся к работе. Его лицо горело. И горело оно не столько от удара, сколько от смущения. Он повел себя как последний дурак. И сделал это в присутствии Адельфии! Стоун все еще ощущал тяжесть ножа в ладони. «Какая глупость!»Затем он решил проехаться к Милтону на метро. Стоуну не терпелось узнать, удалось ли другу определить владельца машины по номеру. Кроме того, он хотел убедиться, что с Милтоном все в порядке. Люди, с которыми они имели дело, могли без всяких проблем идентифицировать его по отпечаткам пальцев.Шагая к станции подземки, Стоун услыхал за спиной сигнал клаксона. Обернувшись, он увидел агента Форда. Тот остановил свой «краун-вик» у тротуара и опустил стекло.— Вас подвезти? — поинтересовался Алекс и тут же изменился в лице: — Что, черт побери, с вами случилось?!— Я упал.— Вы в порядке?— Мое эго пострадало гораздо сильнее, чем лицо, — сказал Стоун, забираясь в машину.Алекс нажал на газ.Выждав, как ему показалось, достаточно приличное время, Стоун сказал:— Я думал о нашем вчерашнем разговоре. Как продвигается расследование?— Продвигается настолько хорошо, что меня вышибли в группу охраны.— Агент Форд…— Знаете, Оливер, после всех этих лет вы вполне можете обращаться ко мне по имени.— Надеюсь, Алекс, что не мой совет доставил вам неприятности?— Я уже большой мальчик. А вы оказались правы. Но я не принял во внимание все факты, и теперь за это расплачиваюсь.— Какие факты?— Боюсь, что я не вправе этого говорить. Скажите лучше, куда вы направляетесь?— На встречу с друзьями.— Надеюсь, что они важные шишки. Чем больше в друзьях шишек, тем лучше.— Боюсь, что среди моих друзей таковых нет.— Так же как и у меня. Но оказалось, что мой партнер, или, скорее, партнерша — термин «партнер» я использую тут с большой натяжкой, — имеет именно таких друзей. В частности, не далее как сегодня утром она сообщила мне, что ее крестным отцом является Картер Грей.— Как зовут вашу партнершу? — поднял на него глаза Стоун.— Джеки Симпсон.— Дочь Роджера Симпсона? — напрягшись всем телом, спросил Стоун.— Как вы догадались?— Вы упомянули о высокопоставленных друзьях, и вряд ли кто-то из них может сидеть выше, нежели Роджер Симпсон. Он работал в ЦРУ, но это было несколько десятков лет назад.— Я этого не знал, но это объясняет его интерес к разведке.— Сколько лет этой женщине?— Джеки Симпсон? Лет тридцать пять.— И она только что начала работать в секретной службе?— Прежде чем поступить к нам, она была копом в Алабаме.— Что она собой представляет?— В моем списке говнюков отныне она занимает одно из первых мест. Именно эта леди спустила меня в канализацию сегодня утром.— Я хотел спросить, как она выглядит.— Почему вас это вдруг заинтересовало?— Простое любопытство, — ответил Стоун.— Она невысокая, у нее черные волосы, голубые глаза и сильнейший южный акцент, когда она по-настоящему выходит из себя. Девица всегда прет на рожон и говорит то, что у нее на уме. Застенчивым цветочком ее никак не назовешь.— Понимаю. Привлекательная?— Почему вы так ею заинтересовались? — ухмыльнулся Алекс.— Старики всегда интересуются молодыми женщинами.— Она хорошенькая, — пожал плечами Форд, — если не обращать внимания на ее резкие манеры.«Тридцать пять, — подумал Стоун. — Черные волосы. Голубые глаза. Резкие манеры».— Вы когда-нибудь встречали Картера Грея? — спросил Стоун.— Я встретился с ним этим утром.— Ну и каково ваше мнение?— Чертовски впечатляющий тип.— Значит, из-за этого у вас начались неприятности? Вы столкнулись с Греем?— Я попросил пару агентов НРЦ проверить почерк на предсмертной записке, решив, что это откроет мне доступ в центр. Идея поначалу показалась мне просто замечательной. Но получилось так, что я схлопотал по роже. Надо сказать, что я даже не увидел удара.Но Стоун не слышал последней фразы. Его внимание привлекли слова о том, что записка попала в руки НРЦ. Были ли на ней отпечатки пальцев Милтона?— Ну и как? Пошли агенты НРЦ на сотрудничество?— Не очень. Я, должен признаться, терпеть не могу этих пугал, как бы они себя ни называли — Национальным разведывательным центром, Центральным разведывательным управлением или Разведывательным управлением Министерства обороны. Эти мерзавцы не скажут правды, даже если от этого зависит жизнь чьей-то из их матерей.— Ни за что не скажут, — едва слышно пробормотал Стоун.Когда до дома Милтона осталось примерно полпути, Стоун попросил остановить машину.— Я могу доставить вас до места, Оливер, — сказал агент секретной службы. — Директор освободил меня от работы до конца дня, чтобы я смог поразмыслить о своих грехах.— Мне надо пройтись.— Покажите вашу челюсть доктору.— Сделаю.Как только Алекс отъехал, Стоун достал мобильный телефон и позвонил Милтону. С одной стороны, его огорчило, что агента секретной службы отстранили от расследования, с другой — радовало, что Алекс окажется вне опасности. Что касается остальных, то в их безопасности он вовсе не был уверен.Голос Милтона прервал эти невеселые размышления.— Алло?— Ты где, Милтон?— У Частити.— Давно?— С утра. Почему это тебя интересует?— Ты ничего не заметил, когда выходил из дома?— Нет.— Домой не возвращайся. Встретимся где-нибудь в другом месте. Ну… скажем, на «Юнион-стейшн». Ты сможешь быть там через полчаса или около того?— Думаю, смогу.— Я буду стоять у книжной лавки. Ты смог проверить номер?— Без проблем. У меня есть его имя и адрес. Слушай…— Все скажешь при встрече. А теперь послушай меня! Ты должен убедиться, что за тобой нет слежки.— Что ты узнал? — испуганно спросил Милтон.— Расскажу при встрече. Да, и вот что еще! Не мог бы ты навести справки о Джеки Симпсон — дочери сенатора Симпсона? Она агент секретной службы.Стоун отключился и тут же, позвонив Робину и Калебу, поставил их в известность о последних событиях. После этого он прошел к ближайшей станции метро и вскоре уже стоял в книжном магазине, отхватившем изрядный кусок массивного здания вокзала. Лениво перелистывая книги, он то и дело поглядывал в сторону выхода из метро, откуда, по его расчетам, вот-вот должен был появиться Милтон.Когда Милтон появился совершенно с другой стороны, Стоун удивленно вскинул брови.— Меня подвезла Частити, — пояснил Милтон. — Что у тебя с лицом? Ты так часто меняешь внешность в последнее время…— Не имеет значения. Частити здесь? — Стоун не отреагировал на шутку.— Нет. Я сказал, чтобы она ехала домой.— Милтон, ты уверен, что за вами не было «хвоста»?— Учитывая, как водит машину Частити, такое просто невозможно.Они прошли к кофейне, расположенной на противоположной стороне вокзала, взяли кофе и уселись за столик в дальнем углу.Милтон достал сотовой телефон и нажал на какую-то кнопку.— Кому ты звонишь? — поинтересовался Стоун.— Никому. В моем мобильнике есть диктофон. Я должен позже позвонить Частити и включил функцию напоминания. Тот аппарат, который я отдал тебе, обладает теми же возможностями. Кроме того, он и фотокамера.Милтон произнес в трубку несколько слов и убрал аппарат.— Итак, как зовут этого человека? — спросил Стоун.— Тайлер Рейнке. Живет неподалеку от Пурсевилля. У меня есть его точный адрес.— Я знаю это место? Удалось узнать, где он работает?— Я влез во все, во что было можно, но ничего не нашел. А влезть, как тебе известно, я могу во множество мест.— Это может означать, что он трудится в НРЦ. Думаю, что даже ты туда влезть не можешь.— При желании и это возможно.— А о Джеки Симпсон ты что-нибудь узнал?— Довольно много. Вот тебе распечатка. — Он передал Стоуну небольшую папку.Стоун открыл ее. Алекс прав, подумал он, уставившись на распечатанную на лазерном принтере фотографию женщины. Характер ее и в самом деле проявляется в чертах лица. Был в папке и ее домашний адрес. Джеки Симпсон жила неподалеку от вашингтонского офиса секретной службы. На работу она скорее всего ходит пешком, подумал Стоун. Закрыв папку, он спрятал ее в свой рюкзак и объявил Милтону, что предсмертная записка попала в руки НРЦ, не забыв при этом упомянуть, что на ней могли остаться отпечатки его пальцев.— Я знал, что мне не следовало к ней прикасаться! — глубоко вздохнув, произнес Милтон.— Как ты считаешь, твоя персона все еще фигурирует в базе данных Национального института здоровья?— Скорее всего да. Кроме того, секретная служба брала мои отпечатки, когда я послал это глупое письмо относительно Рейгана. Тогда я был страшно разозлен тем, что были урезаны статьи бюджета, направленные на поддержание психического здоровья.— Я хотел провести собрание сегодня вечером у Калеба, но, боюсь, теперь это небезопасно.— Где же мы тогда встретимся?В этот момент у Стоуна зазвонил телефон. Это был Робин. Судя по голосу — в сильном волнении.— Встретился я тут с одним своим старым дружком — мы вместе дрались во Вьетнаме, потом поступили в военную разведку. До меня дошли слухи, что из разведки он ушел, вот я и решил посидеть с ним, выпить и по возможности узнать новости. Он сказал мне, что НРЦ довел всех до белого каления своим требованием передать файлы на террористов в центр. Даже база данных ЦРУ подверглась чистке. Грей понимает, что если будет контролировать информацию, то будет контролировать все.— Выходит, все разведывательные службы должны делиться сведениями с НРЦ?— Точно. И НРЦ знает, чем занимаются все остальные.— Но согласно закону, Робин, НРЦ обязан контролировать другие ведомства.— Кого интересуют твои законы?! Неужели ты думаешь, что ЦРУ станет сообщать всю правду?— Нет, не думаю, — ответил Стоун. — Передача правдивой информации контрпродуктивна и вдобавок не имеет исторических прецедентов. Шпионы всегда врут.— Мы встречаемся сегодня у Калеба? — спросил Робин.— Я не уверен, что Калеб… — Конец фразы повис в воздухе. — Калеб… — протянул он.— Оливер! Ты все еще там?— С тобой все в порядке, Оливер? — в свою очередь, участливо поинтересовался Милтон.— Робин, где ты сейчас? — торопливо спросил Стоун.— В своей жалкой развалюхе. А что?— Не мог бы ты прихватить меня на «Юнион-стейшн» и отвезти в мое хранилище?— Конечно, могу. Но ты не ответил на мой вопрос. Мы собираемся сегодня у Калеба или нет?— Нет. Мы встретимся здесь, на «Юнион-стейшн».— «Юнион-стейшн»? — переспросил Робин. — Не самое уединенное место!— Я же не сказал, что мы проведем там собрание.— Что-то ты говоришь загадками… — проворчал Робин.— Все объясню позже. А пока забирай меня отсюда, и как можно быстрее. Буду ждать тебя у главного входа!И Стоун закрыл телефон.— А зачем тебе в хранилище? — спросил Милтон.— Мне надо там взять кое-что. Нечто такое, что, возможно, прольет свет на кое-какие факты.Глава 35— Похоже, никого нет дома, — сказал Тайлер Рейнке; они с Петерсом следили за жилищем Милтона, не выходя из машин. Заглянув в досье Милтона Фарба, Рейнке сухо продолжил: — Угроза подсыпать яду в любимое драже президента Рейгана скверно отражается на карьере! Может быть, потому они и не пошли в полицию?— Какая разница! Я всего лишь хочу узнать, почему они той ночью оказались на острове Рузвельта, — хмуро отозвался Петерс.— Я предлагаю немного выждать, а затем порыться в его норе. Если парень прячется, то в его доме мы сможем найти указания на то, где он может быть.— А тем временем давай еще раз махнем в Джорджтаун, — предложил Петерс. — Возможно, той ночью кто-нибудь что-нибудь видел…— И заодно будет совсем не вредно еще разок осмотреть лодку, — добавил Рейнке.Капитан Джек поправил шляпу, погладил желтую розу на лацкане пиджака и с удовольствием оглядел свою новую собственность. Обширный гараж имел три просторных рабочих станции. Однако два рабочих места были свободны и лишь один автомобиль проходил полное «техническое обслуживание». Из смотровой ямы в полу появился иранец Ахмед и вытер ладонью лоб.— Как дела? — спросил Капитан Джек.— Все идет по плану. Вы говорили с женщиной?— Эта деталь стоит на нужном месте и готова к действию. Но больше никогда не задавай подобных вопросов, Ахмед, — произнес Капитан Джек ледяным тоном.Иранец коротко кивнул и исчез в своей яме. Через пару секунд помещение гаража заполнил шум электроинструментов. Капитан Джек вышел на солнечный свет.Ахмед выждал еще несколько минут, затем выбрался из ямы, подошел к верстаку и извлек из-под промасленной одежды длинный нож, заранее припрятанный им среди инструментов. После этого он открыл заднюю дверцу автомобиля и спрятал под коврик нож.А Капитан Джек влез в свой «ауди» и двинулся к дому напротив больницы Милосердия. Один из афганцев впустил его в квартиру.— Оружие здесь? — спросил он.— Как вы сказали, мы переносили его по частям в фирменных бумажных пакетах местного супермаркета.— Покажи!Афганец подвел его к большому телевизору в углу комнаты. Вместе они отодвинули телевизор в сторону, и афганец при помощи отвертки поднял ковер, обнажив мягкую подложку и пол. Доски пола в этом месте были заменены листом фанеры. Под фанерой Капитан Джек увидел две снайперские винтовки с мощными оптическими прицелами.— Я слышал об «М-50», — заметил Капитан Джек, — но пользоваться ими мне не доводилось.— Калибр винтовки двадцать один миллиметр, а прицел имеет цифровую оптику. Патрон снабжен анализатором внешней среды и тепловым локатором. Оружие обладает способностью нейтрализовывать непроизвольное подергивание мышц.— Мне такие хитрые приборы никогда не требовались, — деловым тоном произнес Капитан Джек.— Кроме того, винтовка покрыта камуфлексом и после нажатия вот этой кнопки сливается по цвету с окружающей средой. Ствол изготовлен методом нанотехнологий, и угол отклонения на расстоянии тысячи метров составляет одну стотысячную минуты. Все это, конечно, перебор, но делу не вредит. У нас есть пара «МР-5» и примерно две тысячи патронов к ним.Когда-то Капитан Джек совершил непростительную ошибку, введя барометрическое давление после поправки на высоту и использовав при этом данные бюро погоды. Снайпер должен вводить фактическое давление безотносительно к поправке на высоту. Это и было основной ошибкой, поскольку плотность холодного воздуха выше, чем теплого, и звук распространяется медленнее. Последнее особенно важно, если используешь сверхзвуковые боеприпасы. Поэтому объект не был убит, а получил лишь ранение, что совершенно недопустимо, когда речь идет о жизни главы государства.— А где боевое обеспечение? — спросил Капитан Джек.Афганец, повернувшись к телевизору, снял заднюю панель.Капитан Джек увидел несколько дюжин полностью снаряженных магазинов для «М-50» и аккуратно уложенные коробки с патронами.— Как видите, мы нечасто смотрим телевизор, — без всякой на то необходимости сказал афганец.— А как насчет двух других винтовок и боеприпасов, которые вам предстоит использовать?— Они под полом в другом месте и готовы к бою. Мы тренировались с ними более пятидесяти часов. Не волнуйтесь, мы не промахнемся.— На день игры предсказывают хорошую погоду, но в этих краях она меняется быстро.— На такой дистанции стрельба не представляет трудности, — пожал плечами афганец. — Я без всякого труда поражал цель на расстоянии, в три раза большем, причем противоположная сторона вела ответный огонь.Капитан Джек знал, что это не пустое бахвальство. И именно в силу этого обстоятельства афганец появился здесь.— Но ты никогда не делал этого так, как предстоит это сделать теперь. Расстояние и маршрут полета будут несколько иными.— Я все учел, поверьте.Капитан Джек прошел в ванную комнату и с отвращением посмотрел в зеркало. Сняв шляпу, он внимательно изучил свои густые, чуть тронутые сединой волосы, а также усы и бороду. Затем снял темные очки, и из зеркала на него глянули голубые глаза. На одном крыле его длинного толстого носа виднелся небольшой шрам. Как и борода, волосы его тоже были фальшивыми. На самом деле он был лыс и гладко выбрит. У него были карие глаза, на носу — длинном и тонком — не было никакого шрама.Он надел шляпу и вернул на место очки. В своей жизни ему приходилось исчезать множество раз, порой находясь на чьей-либо службе, включая правительство Соединенных Штатов. Иногда он выступал самостоятельно, продавая свое снайперское искусство и железные нервы тем, кто готов был платить больше. Хемингуэю же Капитан Джек сказал, что его следующее исчезновение будет последним.Капитан проехался к тому месту, где должна была состояться церемония. Находилось оно примерно в десяти минутах езды от центра города, но Капитан Джек знал, что за десять минут может случиться очень многое.Выходить из машины он не стал. Вместо этого медленно объехал территорию, фиксируя внимание на некоторых важных точках, которые давно и прочно осели в его памяти. Все пространство будущего торжества было обнесено металлической оградой вроде той, что окружают свои владения фермеры. Входов для тех, кто явился пешком, было несколько, но автомобили могли въехать только через одни ворота. Въезд обрамляли шестифутовые кирпичные колонны, и именно между ними должен был проследовать кортеж. «Зверю» этот проезд мог показаться узковатым.Капитан Джек обвел взглядом линию деревьев, пытаясь представить, где по периметру площадки могут разместиться снайперы. Сколько их может быть? Десяток? Два? Трудно сказать, даже располагая отличной разведкой. Они будут стоять в своих камуфляжных костюмах, сливаясь с окружением так хорошо, что, прежде чем их увидеть, вы на них наступите. Да, многим его людям скорее всего придется умереть на этой святой земле. Но их смерть будет быстрой и безболезненной. Сверхзвуковой мощный заряд убивает быстрее, чем мозг успевает среагировать. Смерть федаинов, увы, окажется не столь легкой.Капитан Джек представил, как кортеж останавливается и из «Зверя» вылезает президент. Вот он приветственно машет толпе, пожимает руки, хлопает кого-то по спине, кого-то даже прижимает к груди, а затем под звуки гимна «Салют командиру» его поведут на пуленепробиваемый и бомбоустойчивый подиум.Впервые эта песня прозвучала в качестве гимна в 1845 году, во время инаугурации президента Джеймса Полка. Супруга президента была глубоко возмущена тем, что появления ее крошечного и к тому же застенчивого муженька частенько никто не замечал. Одним словом, Сара Полк потребовала, чтобы каждый раз, когда ее супруг входит в комнату, исполнялся этот гимн. Каприз дамы с имперскими замашками выполняется до сих пор, и все президенты ему подчиняются.Еще более забавной была история появления песни. Во всяком случае, так считал Капитан Джек. Ее словами послужил отрывок из поэмы сэра Вальтера Скотта «Леди озера», где описывалась гибель шотландского вождя, казненного после предательства друзей его заклятым врагом королем Карлом V. Разве не смешно, что песня, возвещающая о появлении президента, на самом деле посвящена убийству главы государства? Песнь пятая поэмы заканчивалась вопросом, над которым, по мнению Капитана Джека, должен серьезно задуматься каждый потенциальный политик:О, кто же возжелает стать королем?— Только не я, — пробормотал себе под нос Капитан Джек. — Только не я.Бывший национальный гвардеец поудобнее уселся в кресле и взглянул на свою руку. За ним наблюдали двое мужчин.— Теперь, когда установлена емкость, можно приступать к тренировкам, — сказал инженер.Американец, следуя полученным инструкциям, подвигал кистью руки и запястьем. Ничего не произошло.— Требуется практика. Очень скоро вы станете экспертом.Два часа спустя они добились существенных успехов. Во время очередного перерыва оба мужчины уселись на стулья и химик спросил:— Значит, вы были водителем грузовика?Бывший солдат утвердительно кивнул и, вытянув вперед обе руки — одну с металлическим крюком, другую с протезом, — сказал:— Не та работа, которую можно делать с такими клешнями, учитывая то, что я должен был помогать при разгрузке.— Сколько времени вы пробыли в Ираке, до того как это случилось?— Восемнадцать месяцев. Мне оставалось еще четыре месяца службы. Во всяком случае, я так считал. Но затем поступил приказ, продлевающий наше пребывание еще на двадцать два месяца. Четыре года! До того, как все это произошло, у меня была жена, дети и хорошая работа в Детройте. Мне пришлось копить деньги, чтобы купить себе бронежилет и навигационный приемник, поскольку у Дяди Сэма на это не было средств. Затем взрыв мины оторвал мне обе руки и вырвал часть груди. Мне пришлось четыре месяца проваляться в госпитале Уолтера Рида. Вернувшись домой, я узнал, что жена со мной разводится, что работы у меня нет и фактически я остался бездомным. — Он помолчал немного, а затем продолжил: — Я участвовал в первой войне в Заливе и принял на себя все дерьмо, которое вылил на нас Саддам. Уволившись из армии, я поступил в Национальную гвардию, чтобы иметь кусок хлеба, до того как снова встану на ноги. Выйдя в отставку, я стал водить грузовики. И вот однажды армия постучала в мои двери и заявила, что отставка не была «официально» принята. Я вежливо послал их к дьяволу. Но они уволокли меня, несмотря на то что я визжал и отбивался. И вот полтора года спустя — бах! — и у меня нет ни рук, ни нормальной жизни. Так со мной обошлась моя страна!— Теперь вы сможете отплатить всем сполна.— Да, смогу, — согласился бывший национальный гвардеец и согнул руку в запястье.Аднан аль-Рими брел по коридорам больницы Милосердия, закрепляя в памяти малейшие детали интерьера. Через пару минут он вышел из здания через главный вход. Как раз в этот момент в больницу ввозили пожилую пациентку. Над каталкой покачивалась капельница.Аднан отступил в сторону и набрал полную грудь теплого воздуха. Слева от ведущих к двери ступеней находился пандус для больных на креслах-каталках. Аль-Рими спустился на тротуар. Ступеней было четырнадцать. Он повернулся и начал подъем, считая в уме секунды. При нормальном темпе путь занимал семь секунд. Если придется бежать, то на подъем уйдет три-четыре секунды.Он вернулся в помещение, положив руку на кобуру револьвера тридцать восьмого калибра. Дешевая американская игрушка, с презрением подумал аль-Рими. Однако это было единственное оружие, которое могла предложить ему частная охранная контора. Аднан понимал, что это не имеет никакого значения, но оружие играло важную роль. Всю свою сознательную жизнь он нуждался в нем, для того чтобы просто выжить.Аль-Рими подошел к медицинскому посту и наступил на четвертую от середины стойки плитку пола. Затем повернулся вокруг своей оси и снова двинулся к выходу. Тот, кто мог наблюдать за его действиями, несомненно, решил бы, что охранник просто совершает обход. Аль-Рими шел, подсчитывая шаги и кивая на ходу знакомым медсестрам. Неподалеку от выхода он свернул направо, просчитал шагами длину коридора, открыл дверь запасного выхода, посчитал количество ступеней двух пролетов лестницы и оказался в коридоре цокольного этажа западного крыла здания. Этот коридор соединялся с другим, ведущим на север и заканчивающимся широкими дверями коридором. Снаружи за дверью была обширная асфальтированная площадка с подъездной аллеей, идущей круто вверх к главной дороге. Из-за этой крутизны и скверного дренажа — даже после небольшого дождя здесь появлялись лужи — все машины «скорой помощи» заезжали в больницу с главного входа.Стоя у дверей, Аднан еще раз проиграл в уме основной маневр. Покончив с этим делом, он открыл замок, вошел в здание и запер за собой двери. Теперь Аднан оказался в помещении, где находился генератор, снабжавший больницу электричеством в случае отключения внешних источников тока. Он имел весьма общее представление об оборудовании этой комнаты, поскольку в охранной фирме им лишь читали лекции, как следует вести себя в чрезвычайных обстоятельствах. Эти поверхностные знания он существенно углубил, изучив справочники о каждом элементе установленных здесь приборов. Но по-настоящему его интересовал лишь один, который располагался на противоположной от генератора стене. Выбрав из связки нужный ключ, Аднан открыл металлическую коробку и вгляделся в панель управления. Вывести ее из строя не составит никакого труда, подумал он.Он вышел из генераторной, запер за собой дверь, вернулся в больницу и продолжил обход.Когда его дежурство закончилось, он переоделся и, оставив униформу в личном шкафчике, отправился на велосипеде домой. Проехать ему предстояло примерно две мили. Затем он поел. Обед его состоял из лепешки, фиников, бобов и куска халяльного мяса, который Аднан запек на конфорке плиты.Семья Аднана разводила скот и выращивала финики в Саудовской Аравии. Неплохое занятие для страны, где лишь один процент территории считается пригодным для земледелия. Однако на семейство обрушились несчастья, и после смерти отца им пришлось бежать в Ирак. Там они стали разводить коз и выращивать пшеницу. Аднан, как старший сын, превратился в главу семьи — ее патриарха. Он научился забивать скот в соответствии с законами ислама, и производство халяльного мяса стало для него дополнительным источником дохода, что было совсем неплохо.Аднан стоял у окна с чашкой чая в руках, а все его мысли оставались в прошлом. Козы, ягнята, куры и крупный рогатый скот находили свой конец под его острым ножом. Он резал им горло, повторяя при этом имя Господа. Во время забоя Аднан никогда не перерезал спинной хребет. Не делал он этого по двум причинам. Во-первых, это уменьшало боль и, во-вторых, позволяло животному биться в конвульсиях, что ускоряло освобождение тела от крови. Согласно законам ислама ни одно животное не должно быть свидетелем смерти своего собрата, а перед смертью их следовало хорошо накормить и дать возможность отдохнуть. Все это было очень далеко от метода массового убоя «оглуши и режь», принятого на американских бойнях. Американцам всегда лучше удается массовое и быстрое убийство, думал Аднан.Он пил чай и вспоминал свое прошлое. Он сражался в тянувшейся десять лет войне между Ираком и Ираном, когда мусульмане тысячами истребляли мусульман в жесточайших рукопашных схватках. Столь яростных сражений ему больше нигде не доводилось видеть. Когда война закончилась, его жизнь вернулась в нормальное русло. Он женился, у него появились дети, и он делал все, чтобы не дать повода одержимому манией величия Саддаму Хусейну или его подручным испортить жизнь себе или своей семье.Затем наступило одиннадцатое сентября, произошло вторжение в Афганистан, и талибы быстро потеряли власть. Лично Аднана это никак не задевало. На Америку напали, и та нанесла ответный удар. Аднан, как и большинство иракцев, не был сторонником талибов. В Ираке продолжалась относительно спокойная жизнь. И даже после того, как страна попала под международное эмбарго, Аднан мог зарабатывать на жизнь. А затем США объявили Ираку войну. Аднан и все его соотечественники с ужасом ждали, когда на их дома начнут сыпаться бомбы и ракеты. Он отослал семью в безопасное место, а сам остался в Ираке, поскольку усыновившая его страна должна была вот-вот подвергнуться нападению другой страны.Когда появились американские бомбардировщики, Аднан в молчаливом ужасе наблюдал, как Багдад превращается в сплошной огненный котел. Американцы называли это побочным и незначительным ущербом, однако для Аднана это были мужчины, женщины и дети, разорванные на куски в собственных домах. А затем пришли американские танки и пехота. Аднан ни на секунду не сомневался в исходе. Американцы были слишком сильны. Они могли убивать, находясь в тысяче миль от врага. Аднан же не знал иного оружия, кроме автомата, ножа и своих рук. Он слышал, что у американцев есть ракеты, которые, стартуя из-за океана, могут уже через несколько минут обратить в пепел весь Ближний Восток. Это приводило Аднана в ужас. Такого дьявола победить невозможно.Тем не менее, после того как сбросили Хусейна, в нем еще теплилась надежда. Однако по мере того, как в стране воцарялись насилие и смерть, надежда сменилась отчаянием. А когда американское присутствие превратилось в оккупацию, Аднан ясно осознал свой долг. Он начал бороться с оккупантами, убивая заодно и своих соплеменников. Это занятие вызывало у него отвращение, и он пытался найти для него рациональное объяснение. Он убивает американцев и арабов в Ираке. До этого ему приходилось убивать иранцев во время войны между двумя странами. И всю жизнь он с помощью своего ножа забивал животных. Аднану казалось, что смысл его жизни состоял в том, чтобы отнимать жизнь у других.А теперь и у него самого осталась только его жизнь. Его жена и дети мертвы. Родители, братья и сестры тоже ушли из жизни. На земле остался он один, в то время как вся его семья пребывает в раю.И вот теперь он в Соединенных Штатах — в самом сердце своего врага. Это будет его последняя битва, в которой он отдаст свою жизнь, нападая и защищаясь от нападения. Аднан устал. Ведь он прожил жизнь длиной в восемьдесят лет за календарный срок, вдвое меньший. Его мозг и тело отказывались терпеть дальше.Он допил чай, но продолжал стоять у окна, наблюдая за оравой резвящихся на игровой площадке детишек. Белые, черные и коричневые ребятишки играли одной командой. В этом возрасте различия в цвете кожи и культурном наследии не играли для них никакой роли. Но Аднан знал, что, когда они повзрослеют, все это, к сожалению, изменится. Так случалось всегда.Глава 36— Вы хотели меня видеть, сэр? — спросил Хемингуэй, входя в кабинет Грея.По слухам, это был единственный квадратный дюйм на территории НРЦ, не находящийся под электронным наблюдением.— Входи, Том, и не забудь закрыть за собой дверь, — ответил, не вставая из-за стола, Грей.За первые полчаса они обсудили ряд геополитических проблем и возможное развитие некоторых кризисных ситуаций. Затем Хемингуэй познакомил шефа с ходом нескольких разведывательных операций как на Ближнем, так и на Дальнем Востоке. После этого они переключились на другие темы.— Чем закончился визит двух агентов секретной службы? — спросил Грей.— Я продемонстрировал полное сотрудничество с ними, сэр. Полное сотрудничество по версии НРЦ, если быть точным. Надеюсь, что поступил правильно, освободив вас от дальнейшего общения с ними?— Совершенно правильно. А кто те агенты, с которыми они говорили до моего появления?— Уоррен Петерс и Тайлер Рейнке. Оба превосходные сотрудники. Они в этом расследовании представляют интересы нашего ведомства. Насколько мне известно, Петерс и Рейнке провели для секретной службы экспертизу ряда предметов, обнаруженных на острове Рузвельта.— Я говорил с президентом о Форде и Симпсон. Полагаю, что они к нам не вернутся.— Насколько я понял, Симпсон — ваша крестная дочь?— Да. Джеки — единственный ребенок Роджера Симпсона. Я был польщен, когда он попросил меня стать ее крестным отцом, однако боюсь, что не очень хорошо справляюсь с этой ролью.— Создается впечатление, что она сама способна постоять за себя.— Я не возражал бы против того, чтобы она была моей дочерью, — сказал Грей и явно смутился — настолько неожиданно прозвучала эта фраза. Немного помолчав, он откашлялся и продолжил: — В связи со смертью Патрика Джонсона в НРЦ будет проведен внутренний аудит. К аудиту будет привлечено и ФБР.— Думаю, что это правильный шаг. Не думаю, что за этой смертью что-то стоит, но мы должны прикрыть все базы.— А почему ты полагаешь, что за этим ничего нет, Том? — внимательно глядя в глаза собеседнику, спросил Грей.— Парк дорогих машин? Дом? Наркотики под крышей? Все совершенно ясно. Подобное уже случалось, и не раз.— Но здесь это произошло впервые, — сказал Грей. — Ты хорошо знал Джонсона?— Не больше, чем его коллег-контролеров. По всем отчетам он был великолепным работником.— Какое впечатление он на тебя производил?Хемингуэй немного подумал, а затем ответил:— Мой ограниченный опыт общения с ним говорит, что у парня было больше амбиций, нежели амуниции.— Тонкое наблюдение, если учесть, что ты плохо знал этого человека.— Подобную оценку можно дать половине работающих здесь людей. Если быть честным, то они все хотят стать вами. Но они знают, что не станут, и это их раздражает.— Я внимательно ознакомился с личным делом Джонсона, — продолжил, откинувшись на спинку кресла, Грей. — В нем нет ничего указывающего на то, что он может стать оборотнем. Ты согласен?Хемингуэй утвердительно кивнул, а Грей произнес:— Но это можно сказать практически обо всех тех, кто выступил против своей страны. Это скорее зависит не от размера счета в банке, а от психологии.— Есть другие, кто знал Джонсона лучше меня, — заметил Хемингуэй.— Я с ними беседовал, — ответил Грей. — Кроме того, я говорил с его невестой. Она считает, что дело с наркотиками — полная чушь.— Что ж… Я вовсе не удивлен, что она его защищает, — пожал плечами Хемингуэй.— Насколько я помню, Том, сведение всех разведывательных данных в единую базу завершилось четыре месяца назад. Я не ошибаюсь?— Да, это так. Единственным исключением являются файлы Управления безопасности на транспорте. Их мы включили совсем недавно. Это было вызвано главным образом кое-какими юридическими разногласиями между нами и Министерством национальной безопасности.— Имеются ли в системе иные существенные пробелы?— Нет. Вы, в чем я не сомневаюсь, помните, что база данных УБТ имеет существенное значение. Она содержит сведения о системе обеспечения безопасности полетов, листы регистрации пассажиров и программы посещения США. Последние для нас наиболее важны: в них содержатся краткие биографии, отпечатки пальцев и фотографии прибывающих в США иностранцев. Однако Американский союз защиты гражданских свобод поднял страшный шум. Во всех согласившихся заняться этим делом судах правдолюбцы вопили о «тотальной слежке» и «большом брате». Но эта база данных должна была принадлежать нам, и в итоге мы ее получили. Раньше, когда все базы оставались рассеянными по десятку разных ведомств, без какой-либо системы координации и с невероятным дублированием, все они были практически бесполезны.— Да, отсутствие координации послужило одной из главных причин событий одиннадцатого сентября, — заметил Грей.— Насколько я понимаю, президент пригласил вас сопровождать его завтра в Нью-Йорк?— Вижу, что система передачи информации от уха к уху у нас, на зависть всем шпионам, отлажена прекрасно. Да — он приглашал, и да — я отказался. Я, как всегда, буду оплакивать память тех, кто в тот день потерял свою жизнь, в приватной обстановке.— Я слышал также, что вы намерены поехать в Бреннан, штат Пенсильвания.Грей утвердительно кивнул, выдвинул ящик стола и достал оттуда книгу.— Насколько хорошо ты знаешь Библию, Том?Хемингуэй давно привык к тому, что шеф часто резко меняет тему разговора.— Я читал Библию короля Якова. Так же как Коран, Талмуд и «Книгу Мормона».— Превосходно! И что, по-твоему, их объединяет? Какие общие темы ты в них нашел?— Насилие, — мгновенно ответил Том. — Люди утверждают, что Коран призывает к насилию. Но они ничего не говорят о христианстве. Если я не запамятовал, то Второзаконие полно огня и пропахло серой. «Ты покараешь тех и этих смертью». Или что-то в этом роде.— По крайней мере здесь прослеживается какая-то последовательность. Что же касается Корана, то он учит своих последователей не отнимать у себя жизнь, что, как ты понимаешь, противоречит образу шахида-самоубийцы. Более того, Коран вовсе не обещает таким людям рая. Коран угрожает самоубийцам адом.— Коран осуждает лишь тех, кто отнял у себя жизнь не ради Аллаха. К тем, кто принес себя в жертву ради торжества Бога, это не относится. В Коране достаточно мест, где говорится об убийстве неверных. Поэтому можно допустить, что местные законы и обычаи, основывающиеся на Коране, разрешают одновременное убийство самого себя и неверных. А те, кто умер во имя Аллаха, на самом деле не умерли, и близкие не должны их оплакивать. В этом, кстати, состоит одно из существенных различий между христианством и исламом.— Верно. Но в этом же заключается еще одно большое сходство между двумя религиями.— Какое именно, сэр?— Воскрешение из мертвых, — ответил Грей, пряча Библию в стол.Глава 37Арендованный Капитаном Джеком просторный дом стоял в стороне от главной дороги, и рядом с ним не было других жилых строений. Кроме того, в доме имелся домашний кинотеатр, которым и собирался в данный момент воспользоваться Капитан Джек.Он вставил полученный от Хемингуэя диск в DVD-проигрыватель, но аппарат не включил, поскольку не все явившиеся на сеанс мужчины успели занять свои места. Ни один из зрителей не жевал поп-корн, и никто не разносил для них прохладительные напитки. Это был совсем иной просмотр.Капитан Джек выждал еще минуту, чтобы осмотреть свою команду. Хорошие одаренные люди, которых закалила судьба и на долю которых крайне редко выпадали моменты счастья. У них частенько не бывало еды, чистой воды и постели, то есть тех вещей, которые другие воспринимают как нечто естественное. Они непрерывно подвергались преследованию, грозившему им немедленной смертью. В кинозале собрались подчиненные ему мастера взрывного дела, инженеры, стрелки, снайперы, федаины, механики, информаторы и водители. Однако Джамили среди них не было. Ей предстояла иная миссия. Но если уж на то пошло, Капитан Джек не знал, как отреагируют мужчины на то, что самая важная, можно даже сказать, критическая часть операции возложена на женщину. Лишь малая толика его людей знала о ее участии, и американец считал, что распространяться об этом не следует.Внешность всех мужчин претерпела радикальные изменения. Волосы были коротко подстрижены или, напротив, отращены. Бороды были сбриты. Полные похудели, тощие набрали вес. Все были облачены в одежду западного покроя. Некоторые нацепили очки, другие перекрасили волосы. Хотя в базе данных НРЦ не осталось их «реальных» портретов, необходимо было предусмотреть все, даже самые мелкие детали — настолько важной была операция. Несмотря на то, что портреты в НРЦ были сильно изменены, этих людей могли узнать оперативники американской разведки, видевшие их во плоти несколько лет назад.Капитан Джек выступил вперед и обратился к каждому по имени, демонстрируя тем самым свое уважение. Он попросил их рассказать о последних достижениях, и каждый доложил четко и со знанием дела.Капитан Джек, Том Хемингуэй и еще один человек, которому они полностью доверяли, тщательно выбирали людей из составленного именно этим человеком списка. Самые воинственные или фанатичные мусульмане в число избранных не попали. Как ни странно, наиболее важным критерием при выборе была способность держать свои эмоции и поступки под полным контролем.Участники акции одиннадцатого сентября имели разное прошлое. Впрочем, четырнадцать из пятнадцати сопровождавших пилотов-угонщиков были выходцами из Саудовской Аравии. Они происходили из семей среднего класса, не отличавшихся заметной активностью как в политической жизни, так и в борьбе за веру. Тем не менее эти молодые люди покинули вполне благополучные семьи, прошли подготовку в лагерях «Аль-Каиды» и, став адептами радикального ислама, исполнили полученный приказ с военной точностью, веря, что, отправляясь в последний полет, они летят прямиком в рай. Угонщики самолетов одиннадцатого сентября не принимали никаких решений; для них все было расписано заранее. Запланированное в Бреннане мероприятие коренным образом отличалось от той ставшей знаменитой операции. Каждому его участнику предстояло внести личный вклад в успех акции.В силу этого Хемингуэй и Капитан Джек остановили свой выбор на более зрелых и сравнительно образованных людях, которые в прошлом вели нормальный образ жизни. Эти люди не обучались в лагерях «Аль-Каиды», не посвящали свою жизнь джихаду. Несмотря на то, что некоторые из них имели конфликты с правоохранительными органами Америки или Европы, в результате чего их фотографировали и брали у них отпечатки пальцев, ни один из их проступков не был настолько серьезным, чтобы фото этих людей появлялись на первых полосах всех газет. Тем не менее они присутствовали в файлах НРЦ, и именно в эти файлы пришлось вносить коррективы. Самому молодому в группе было тридцать, самому старому — пятьдесят два, а средний возраст участников составлял сорок один год. Эти люди, обладая некоторым опытом в деле убийства, вовсе не горели желанием отнимать чьи-то жизни. Каждый из них за годы противостояния потерял по меньшей мере трех близких родственников. А некоторые из собравшихся мужчин утратили в этой бесконечной череде насилия всю свою семью. Все они добровольно согласились участвовать в этой миссии, но вовсе не по тем причинам, которые лежат в основе мышления типичного ближневосточного террориста. Эти люди считали себя не террористами, а солдатами. Таков был совокупный облик «священного воителя», на создании которого настаивал Хемингуэй.— Поймите, — сказал, обращаясь к своим соратникам, Капитан Джек, — когда мы здесь планируем наши действия, где-то в ином месте значительно больше людей думают о том, как нас остановить. Они прекрасные специалисты своего дела, а это означает, что мы должны быть более чем превосходными. Наши действия должны быть безукоризненными. — Капитан Джек обвел аудиторию взглядом и закончил: — Единственная ошибка в одном звене приведет к краху всего нашего плана.Присутствующие, выражая согласие с этими словами, молча закивали.Капитан Джек в который уже раз рассказал обо всех деталях предстоящей церемонии. Армия агентов секретной службы и каждый полицейский имели подробнейшие письменные инструкции о том, как надо готовиться к визиту президента. Капитан Джек и его люди не могли позволить себе подобной роскоши. Потеря единственной странички могла привести к катастрофе. Поэтому все детали операции следовало держать в памяти. Чтобы полностью избежать недопонимания, Капитан Джек в зависимости от темы переходил с арабского на английский и с английского опять на арабский.— Прежде чем здесь появится президент, в Бреннан прибудет передовой отряд агентов секретной службы, чтобы обеспечить безопасность как самого праздника, так и передвижения кортежа автомобилей. Поверьте, что более защищенного кортежа в мире не существует. Кортеж, как правило, состоит из двадцати семи транспортных средств, включая местный полицейский эскорт, микроавтобус так называемой полевой связи, автобус для VIP-персон, карету «скорой помощи», машину отряда особого назначения с командой бойцов. В кортеже будут находиться два «Зверя». В одном из них прибудет президент, а в другом — агенты секретной службы. Все дороги от аэропорта к месту празднования будут заранее тщательно проверены, а в день торжества закрыты.Во время открытия церемонии президент появится справа от подиума, после завершения удалится в том же направлении, откуда пришел. Во время речи он будет находиться за пуленепробиваемым и взрывоустойчивым стеклом. Оборудованная подобной защитой трибуна почему-то получила название «Синий гусь». На линии деревьев по всему периметру разместятся снайперы. Во время передвижения президента за его спиной постоянно будет находиться один из агентов секретной службы. Зона, где в данный находится президент, именуется «зоной смерти», и агенты охраны воспринимают этот термин весьма и весьма серьезно. Ожидается масса зрителей, и на всех входах для публики будут установлены металлоискатели. В нашем распоряжении имеются те же приборы, которые использует секретная служба, и мы предварительно пройдем контрольную проверку на самом высоком уровне их чувствительности. — Он выдержал паузу и добавил: — Стрелки смогут проходить через детекторы без всякого опасения.Вы должны иметь в виду, что агенты охраны прежде всего обращают внимание на поведении присутствующих. В первую очередь их интересуют те, кто каким-то образом выделяется из толпы или демонстрирует равнодушие к происходящему. Поскольку у всех вас восточная внешность, вы окажетесь под особым контролем. Они располагают базой данной, куда занесены все убийцы, с подробнейшим описанием и характеристиками. Как известно, ваших фотографий в базе данных уже нет, а ваша внешность претерпела серьезные изменения. Таким образом, риск идентификации ничтожен, но это вовсе не значит, что вы не должны проявлять осторожность. В этой связи вы получите дополнительные инструкции, как вести себя во время презентации и во что одеться. Этим инструкциям необходимо следовать неукоснительно. На этом праздновании вы будете выглядеть как врачи, адвокаты, учителя, торговцы, служащие банков или иные добропорядочные граждане усыновившей вас страны. — Капитан Джек умолк и посмотрел в глаза каждому из присутствующих. — Видео, которое я вам покажу, говорит о том, насколько серьезно относятся к своим обязанностям агенты секретной службы, — сказал он и нажал на кнопку на пульте дистанционного управления. Экран ожил.Том Хемингуэй снабдил своего коллегу диском, на котором, помимо доступного широкой публике рекламного ролика секретной службы, имелась редкая запись покушений и еще более редкие кадры тренировок агентов на базе секретной службы в городе Белтсвилле, штат Мэриленд. В Белтсвилле агенты обучались экстремальному вождению, точной стрельбе из личного оружия, разучивали приемы защиты объекта. Последние упражнения повторялись снова и снова — до тех пор пока их сознательное выполнение полностью не вытеснялось мышечным рефлексом.Зрители завороженно следили за покушениями на жизнь Джеральда Форда и Рональда Рейгана. Сцены убийства Кеннеди на DVD не было. Президенты с тех пор перестали раскатывать в открытых машинах, а ошибки, совершенные тогда охраной и чрезмерно усердными политиканами, были давно изучены и устранены.— Видите, — комментировал Капитан Джек, — агенты в каждом случае действуют одинаково. Президента прикрывают телами и максимально быстро буквально утаскивают в безопасное место. В случае с Рейганом президента заталкивают в лимузин, который мгновенно отъезжает. Одиннадцатого сентября, когда казалось, что самолет направляется к Белому дому, агенты секретной службы эвакуировали вице-президента из его кабинета. Говорят, что его ноги ни разу не коснулись пола до тех пор, пока он не оказался в полной безопасности. Скорость. Имейте это в виду. Они вырабатывают ее на тренировке, и быстрота действий становится частью их психики. Агенты выполняют все необходимые действия, не тратя времени на раздумья. Ничто не способно повлиять на их рефлексы, самым важным из которых является стремление спасти жизнь президенту. Ради этого они готовы пожертвовать всем, включая собственную жизнь. Во всех наших действиях мы должны исходить из этого. Мы не можем равняться с ними в огневой мощи, в людских ресурсах, уровне подготовки или техническом обеспечении. Но мы понимаем их психологию, знаем, кто они и что собой представляют. Мы обязаны поставить эти знания себе на пользу. И это, не учитывая фактора неожиданности, наше единственное преимущество. И этого будет достаточно, если мы будем действовать безукоризненно.Он повторил эту часть видео медленно, кадр за кадром, чтобы его люди могли все запечатлеть в своей памяти. После завершения показа последовало множество вопросов, что, по мнению американца, было добрым знаком.На экране возник план места, где должно было состояться торжество. При помощи лазерной указки Капитан Джек показал все стратегические точки территории — вход и выход, место остановки «Зверя» и других важных машин кортежа.— Обратите внимание: автомобиль президента всегда стоит так, что перед ним остается свободный выезд. И это важнейший элемент нашего плана.После этого он присвоил каждому присутствующему номер и показал соответствующий номер на плане. Теперь все знали точки, где стоять во время церемонии. Обратив указку на карету «скорой помощи», он сказал:— Этот автомобиль необходимо вывести из строя любой ценой. И те, кому это поручено, должны сделать все, чтобы «скорая» не могла тронуться с места.На экране возник стройный седовласый человек в очках.— Президент всегда путешествует в сопровождении личного врача, — сказал Капитан Джек. — Познакомьтесь с доктором Эдвардом Беллами. Он будет находиться на подиуме рядом с президентом. С ним надо разделаться в первую очередь. Ошибки быть не должно.На следующем кадре оказалось компьютерное изображение каната, отделяющего публику от сцены.Капитан Джек аккуратно, с видом совершающего первый надрез хирурга, провел указательным пальцем вдоль всего изображения и сказал:— Перед вами — самый страшный кошмар секретной службы. Будь их воля, они бы этого никогда не допустили. Но политик не может существовать без того, чтобы не пожимать рук и не целовать младенцев. Здесь, у этого каната, президент наиболее уязвим. Но в то же время это обоюдоострая позиция, поскольку здесь телохранители находятся на пике внимания.На экране появился бывший национальный гвардеец, получивший от людей Капитана Джека новую руку и облаченный в полный парадный мундир. Фото было не новым, и на нем гвардеец стоял с крюками на месте кистей обеих рук.— Поскольку все пространство будет под защитой электронных детекторов секретной службы, воспользоваться современными средствами связи мы не сможем и нам придется общаться рутинным способом — при помощи глаз и ушей, — сказал Капитан Джек. — Перед вами — ключевая фигура всей операции. Он будет в этом мундире. Поскольку там могут оказаться и другие люди в униформе, вы не должны ошибиться. Каждый из вас получит копию этого ди-ви-ди и миниатюрный плейер. Вы должны изучать картинки по меньшей мере четыре часа в день, чтобы запомнить в малейших деталях то, что я вам сегодня продемонстрировал. Как бы то ни было, вы должны как можно раньше отыскать в толпе этого человека и в дальнейшем не сводить с него глаз. Организаторы торжества окажут честь солдатам-инвалидам, разместив их сразу за разделительным канатом. Отцы города совершают хороший поступок. Особенно он хорош тем, что идет нам на пользу. — Он взглянул на инженера и химика, снабдивших национального гвардейца новой рукой, и сказал: — Мы получили подтверждение, что желаемый результат наступает через две минуты. — Инженер и химик согласно кивнули, а Капитан Джек продолжил: — Сразу после этого стрелок номер один открывает огонь. Затем вступают в дело федаины А и Б. После этого стреляет стрелок номер два. После него работают федаины В и Г. Третий стрелок ведет огонь, за ним следом действуют последние федаины. Завершает стрельбу стрелок номер четыре. Как вам известно, каждый имеет свои цели. Если какая-то группа не сможет поразить цель, ответственность за нее ложится на следующую группу. Каждая цель должна быть поражена. Охрана будет в бронежилетах, поэтому цельтесь соответственно. Все понятно?Капитан Джек замолчал и снова обвел взглядом своих подопечных. Затем он еще дважды изложил схему нападения, после чего каждый член группы вслух повторил последовательность действий.— Поскольку дальность стрельбы вашего оружия ограничена, необходимо сделать так, чтобы каждый стрелок находился не далее чем в третьем ряду от разделительного каната. Но предпочтительнее будет второй ряд. На место вас доставят заблаговременно, группами, чтобы каждый сумел занять нужную позицию.Капитан Джек умолк и целую минуту молчал, вглядываясь в лица сидящих перед ним людей. Сейчас ему предстояло сказать самое главное.— Каждый из вас, — начал он, — должен четко понимать: едва вы сделаете первый выстрел, снайперы откроют ответный огонь. Зрители, конечно, могут служить щитом, но это скорее всего вас не спасет. По нашей информации, стрелки охраны вооружены стандартными снайперскими винтовками «ремингтон» семисотой серии. А американские снайперы попадают в десятидюймовую мишень с дистанции в тысячу ярдов.Виртуозное искусство противника вызвало восхищенный шепот аудитории. Реакция парадоксальная — с учетом темпа и контекста разговора! Капитан Джек не мог позволить своим волонтерам выбирать между жизнью и смертью. Они должны действовать, как натасканные агенты секретной службы. И чтобы каждый понимал — жизнь станет платой за обретенную в этой исторической для ислама операции славу.— Вы знаете, что снайперские пули отправят вас прямиком в рай. И вы более чем заслужили такую награду! — Эти заключительные слова он произнес по-арабски.И снова оглядел сидящих. Федаины… Первоначально на арабском языке это означало «искатели приключений», однако теперь так стали называть арабских партизан — «людей жертвы». Все сидящие тут скорее всего погибнут, став, таким образом, «людьми жертвы», или федаинами. Так почему бы не наградить их этим титулом сейчас, во время подготовке к миссии? Надо полагать, иные их соратники не будут на них в обиде.Закончив брифинг, Капитан Джек провел команду вниз, в бывшую студию звукозаписи. Ее наличие послужило одной из причин того, что Капитан Джек остановил свой выбор именно на этом здании. Впрочем, оружие, которое им предстояло пустить в дело, было достаточно бесшумным. Тем не менее в студии звукозаписи был оборудован тир, и следующие два часа все практиковались в стрельбе. Капитан в это время был озабочен созданием всевозможных помех — музыки, видеоклипов. Следовало максимально приблизить обстановку к реальной.Аднан аль-Рими хотя и не должен был появляться на церемонии, все же присутствовал: ему хотелось знать все, что имеет отношение к операции. Капитан Джек не возражал. Аднану он доверял, как никому другому, — они были старыми боевыми товарищами.Сейчас Аднан стоял за спиной иранца по имени Ахмед. Тот вместе с двумя афганцами жил в доме напротив больницы Милосердия и работал в гараже Капитана Джека. Как и Аднан, он не должен был присутствовать на церемонии, однако изъявил желание явиться на брифинг.Ахмед что-то бормотал себе под нос. И было в этом нечто такое, что насторожило внимание Аднана. Не выказывая своего удивления, он заговорил с персом по-арабски.— Мой язык — фарси, Аднан, — ответил ему Ахмед, — и если хочешь говорить со мной, говори на фарси.Аль-Рими промолчал. Но тон Ахмеда ему не понравился. Он давным-давно пришел к выводу, что персы являют собой особую породу мусульман. Аднан отошел в сторону, но взгляд его то и дело обращался на иранца, а уши пытались уловить, что он там бормочет…Прошло всего лишь полчаса после ухода последнего из его людей, а Капитан Джек уже катил в центр Питсбурга. Человек, с которым ему предстояло встретиться, ждал его в холле одного из самых дорогих отелей города. После длительного перелета этот джентльмен выглядел несколько утомленным и слегка помятым. Обменявшись рукопожатиями, они поднялись на лифте в роскошные апартаменты, из окон которых открывался вид на город — вид, надо сказать, изумительный.Несмотря на то, что человек свободно владел английским, беседу он начал на родном корейском. Капитан Джек отвечал ему тоже по-корейски.Болтая со своим северокорейским коллегой, Капитан Джек повторял в уме слова человека, который всегда вызывал у него восхищение. «Узнав своего врага и узнав себя, ты не испытаешь поражения и в сотне сражений». Китайский полководец Сунь Цзу сформулировал эту мысль в трактире под названием «Искусство войны». Этот данный десятки сотен лет назад совет полностью остается в силе и в наши дни.Глава 38Стоун и Милтон не сразу обратили внимание на остановившийся перед ними мотоцикл. Робин поднял на лоб мотоциклетные очки и протер глаза.— Что случилось с твоим пикапом? — изумленно спросил Стоун.— Ты не поверишь, но я нашел эту крошку на свалке, — сказал Робин. — На восстановление ушел год.— А что это? — заинтересовался Стоун.— Мотоцикл с коляской, называется «Индейский Вождь». Выпуск 1928 года, — ответил вместо Робина Милтон.— Откуда, черт побери, тебе это известно? — уставился на него Робин.— Я прочитал о нем шесть лет назад, когда я сидел в очереди к дантисту. Статья была опубликована в «Журнале антикварных мотоциклов». Я тогда готовился поставить коронку.— Готовился поставить коронку? — переспросил Робин.— Именно. Эта процедура требует обтачивания зуба, чтобы снять эмаль. В результате обнажается дентин по окружности примерно в два миллиметра. Нерв при этом не затрагивается. Постоянная коронка изготавливается из фарфора и выглядит очень мило. Можете взглянуть. — С этими словами Милтон открыл рот и продемонстрировал коронку.— Благодарю за леденящие кровь подробности из области зубоврачебной практики, доктор Фарб, — бросил Робин.— Крови почти не было, Робин, — не уловив сарказма, ответил Милтон.Робин вздохнул и горделиво взглянул на своего «коня».— Объем цилиндра — тысяча кубических сантиметров. Коробка передач и магнето новые. Коляска, к сожалению, не оригинал, но точная копия. Большую часть деталей я выписал по каталогу, а один приятель дал мне кусок кожи, — щелкнул он пальцем по обивке сиденья. — Хороша колясочка? Левосторонняя! Большая, между прочим, редкость! Я могу толкнуть ее за двадцать штук, хотя вложил в нее лишь десятую часть этой суммы. Но пока продавать красотку я не планирую, а там кто знает…С этими словами он протянул Стоуну шлем с прикрепленными к нему мотоциклетными очками.— И где же я поеду? — опешил Стоун.— В коляске, естественно! Что это, по-твоему, цветочный горшок?Стоун покорно надел шлем, опустил на глаза очки и, открыв маленькую дверцу, забрался в коляску. Места там для него явно было мало.— Тронулись! — возвестил Робин.— Постой! — взмолился Стоун. — Может быть, у этой красотки есть какие-нибудь тайны, о которых мне следовало бы знать?— Есть. Если ее колесо вдруг оторвется от земли, начинай молиться! — хохотнул Робин.Робин надавил ногой на стартер, и мотор закашлял. Водитель прибавил оборотов, махнул рукой Милтону, и мотоцикл покатил прочь от «Юнион-стейшн».Они ехали на запад, по Конститюшн-авеню. Проезжая мимо мемориала ветеранов Вьетнама, Робин — сам ветеран Вьетнама — отдал честь каменной стене. Затем они сделали петлю вокруг мемориала Линкольна и, проехав по Мемориальному мосту, оказались в Виргинии, сопровождаемые изумленными взглядами, и, можно сказать, полетели по дороге имени Джорджа Вашингтона.Стоун нашел наконец позу, в которой ему почти удалось вытянуть ноги. Откинувшись на спинку сиденья, он посмотрел на Потомак. Мощный катер почти на середине реки обгонял две соревнующиеся между собой гребные лодки. День был теплым, дул легкий, освежающий ветерок, и Стоун на несколько секунд позволил себе забыть многочисленные опасности, грозившие Верблюжьему клубу.Робин, указав рукой на дорожный знак и перекрывая шум двигателя, прокричал:— Помнишь, как на нем было написано: «Мемориальный парк леди Берд Джонсон»?— Еще бы! Дама-то оказалась жива! — крикнул в ответ Стоун. — И парк переименовали в честь Линдона В. Джонсона! Он успел-таки умереть.— Какая эффективность в работе правительства! — не унимался Робин. — Не прошло и десяти лет, как ему удалось исправить ошибку! Хорошо, что я не плачу́ налоги! А то полез бы на стену!Оторвавшись от взлетной полосы аэропорта имени Рейгана, реактивный лайнер, сделав крутой вираж, полетел на юг, в том же направлении, что и они. Мотоцикл тем временем пересек границу местечка под названием Старый Город Александрия, имевшего славную историю. Оно могло похвастать даже не одним, а двумя домами, в которых провел свои мальчишеские годы предводитель южан генерал Роберт Ли. Предметом особой гордости горожан была и церковь Христа, скамьям которой выпала честь ощутить на себе ягодицы самого Джорджа Вашингтона. Город был просто отягощен богатством. Здесь преобладали старинные, прекрасно отреставрированные здания, улицы были вымощены великолепного качества брусчаткой с шероховатой поверхностью. А какие он являл возможности для шопинга! А какие тут были рестораны! На любой, даже самый изысканный, вкус. Жизнь кипела на улицах этого города, а береговая линия манила к себе любителей свежего воздуха и водных развлечений. Помимо всего прочего, в городе размещался Федеральный суд по делам о банкротстве.— Проклятое место! — выкрикнул Робин, когда они проезжали мимо здания суда. — Я был тут дважды.— Калеб знает людей, которые могли бы помочь тебе в денежных делах. Да и Частити, думаю, не отказалась бы.— Не сомневаюсь, что прекрасная Частити способна оказать мне услуги, однако, боюсь, Милтон после этого будет рвать и метать, — игриво подмигнул Робин. — И кроме того, Оливер, мне не нужна помощь в отношении денег, которые у меня есть. Вот если бы кто сделал так, чтобы их стало больше…Робин свернул налево, в боковую улицу, ведущую к реке. На Юнион-стрит мотоцикл остановился, и Стоун не без труда выбрался из коляски.— А что у тебя с рожей? — спросил вдруг Робин.— Упал.— Где?— В парке. Играл в шахматы с Ти-Джи и пил кофе с Адельфией. А потом споткнулся о какой-то корень.— Адельфия?! — Робин схватил его за плечо. — Оливер, у этой бабы съехала крыша. Тебе повезло, что она не подсыпала отравы в ту бурду, которую вы пили! Попомни мои слова: в один прекрасный день она проследит за тобой до самого коттеджа и перережет тебе глотку. — Робин помолчал и, понизив голос, зловеще произнес: — Или хуже того — соблазнит тебя. — Он содрогнулся всем телом, видимо, представив Адельфию в роли соблазнительницы.Миновав паб под названием «Юнион-стрит», они перешли на другую сторону улицы и направились к стоящему почти на углу магазину. Над его дверью красовалась вывеска — «Libri Quattuor Sententiarum».— Откуда, черт побери, взялось это? — Робин смотрел на вывеску. — Я, конечно, здесь давно не был, но разве лавка называлась не «Книги Дуга»?— Дуг решил сменить название. Надо же как-то заинтересовать тех, кто побогаче!— «Li-bri Quat-tuor Senten-tiarum»? Потрясающе! И что же это должно означать?— Это латынь. Название рукописи Петра Ломбардского — «Четыре книги сентенций»; она вплетена в лекции святого Фомы Аквинского о посланиях апостола Павла, изданные в 1526 году. Некоторые ученые считают ее самой редкой в мире книгой с учетом этого более раннего сочинения. Для магазина редких книг такое название отлично подходит.— Потрясен твоей эрудицией, Оливер… Я и понятия не имел, что ты знаешь латынь!— А я ее не знаю. Мне все это Калеб рассказал. Между прочим, идея переименовать лавку — его! Я просто познакомил его с владельцем книжного магазина. Я подумал, что раз Калеб — дока по части редких изданий, то… В общем, сначала он был просто платным экспертом, а теперь имеет долю в бизнесе.Они открыли дверь, звякнул колокольчик. Внутренние стены помещения были отделаны наполовину под кирпич, наполовину под старинный камень. Деревянные стропила крыши покрывала червоточина. На стенах висели подобранные с большим вкусом картины маслом, а украшенные резьбой полки и могучие шкафы ломились от книг. Из-за толстых стекол на посетителей смотрели корешки старинных фолиантов, к каждому из которых был аккуратно прикреплен ярлычок.Миловидная женщина за небольшой стойкой готовила кофе для страдающих от жажды библиофилов. Объявление на стене призывало покупателей не входить с напитками в торговый зал.Откуда-то из глубины возник лысоватый человек — в синем блейзере, белой водолазке и свободных брюках. Раскинув руки, он спешил им навстречу. На его загорелом лице играла радушная улыбка.— Добро пожаловать в «Libri Quattuor Sententiarum», — объявил он, не споткнувшись ни на одном слове.Посмотрев на Робина, он перевел взгляд на Стоуна.— Оливер?… — вопросительно произнес он.— Привет, Дуглас! — Стоун протянул ему руку. — Ты помнишь Робина Родоса?— Дуглас… — пробормотал Робин. — Интересно, куда делся Дуг?Дуглас крепко обнял Стоуна и протянул руку Робину.— Оливер, ты выглядишь превосходно, хотя на себя совсем не похож. Потрясающе! Мне твой стиль нравится. Более того, я его уже люблю. Шик! Bellissimo!— Спасибо. Калеб говорит, твои дела идут превосходно?Дуглас взял Стоуна под локоть, и они все трое прошли в тихий угол.— Калеб — жемчужина! Драгоценность! Чудо!— А я-то думал, что он всего лишь помешанное на книгах чучело, — с ухмылкой заявил Робин.— Благодарю, — воодушевленно продолжил Дуглас, — за то, что ты, Оливер, познакомил меня с Калебом! Бизнес процветает. Процветает! Я начал с продажи порнографических комиксов из багажника машины, а теперь — ты только взгляни на меня! У меня кондоминиум в Старом Городе и тридцатифутовая парусная яхта. Бунгало на Дьюи-бич!— И все это благодаря могуществу печатного слова, — заметил Стоун. — Поразительно!— А порнографией вы все еще торгуете? — сунулся Робин.— Дуглас, мне надо взглянуть на те вещи, которые хранятся в том месте, что выделил для меня Калеб, — негромко произнес Стоун.Дуглас побледнел и нервно сглотнул слюну.— Да-да. Конечно, конечно. Пошли. И если тебе что-то надо, говори, не стесняйся. Кстати, у нас сегодня превосходный капуччино и замечательное овсяное печенье. Как всегда, за счет заведения.— Спасибо. Огромное спасибо.Дуглас еще раз обнял Стоуна и поспешил на помощь входящей в магазин даме. На даме, несмотря на чудесный теплый день, было длиннющее меховое манто.— Многие из авторов этих книг померли в нищете, — оглядывая шкафы и полки, произнес Робин, — а он на их поте и крови покупает яхты, кондоминиумы и загородные дома.Стоун не ответил. Он открыл едва заметную дверь, спустился по узкой лестнице в подвал и прошел по короткому коридору до деревянной двери, на которой значилось: «Только для персонала». Робин молча следовал за ним. Пройдя через эту дверь, они зашагали налево по другому коридору, в конце которого оказалась еще одна дверь. Стоун достал из кармана большой старинный ключ, и через несколько мгновений они оказались в небольшой комнате с облицованными старым деревом стенами. Стоун включил свет и подошел к камину. Опустившись на колени, он сунул руку в трубу и потянул за небольшую, прикрепленную проволокой металлическую пластину. Послышался щелчок, и Робин вдруг увидел, как деревянная панель на стене рядом с камином приоткрылась.— Обожаю эти жреческие штучки, — сказал он, помогая панели отойти до конца.За панелью оказалась комнатушка длиной примерно восемь и шириной около шести футов. Потолок клетушки был довольно высок — Робин мог бы стоять там, выпрямившись в полный рост. Стоун вынул из кармана фонарь и осветил стену с книжными стеллажами. На них аккуратными стопками лежали какие-то блокноты. На некоторых полках стояли металлические ящики и картонные, заклеенные скотчем коробки.Стоун начал быстро просматривать блокноты.— Почему ты не хранишь все это добро в своем коттедже? — спросил Робин.— А кто его будет охранять? Покойники?— Но почему ты так уверен, что в твое отсутствие старик Дуглас не спустится сюда и не сунет нос в твои вещички?— Я сказал ему, что заминировал тут все и что никто, кроме меня, не может открыть эту дверь, не рискуя умереть на месте, — как ни в чем не бывало ответил Стоун, не переставая просматривать записные книжки.— И ты полагаешь, он поверил?— Это не имеет значения. У него не хватит духу проверить. Кроме того, Калеб намекнул ему, что до того, как меня по чисто формальным причинам выпустили из заведения для душевнобольных преступников, я якобы был маньяком. Думаю, именно поэтому он так радушно обнимает меня при каждой встрече. Он или хочет, чтобы я был к нему благосклонен, или щупает, нет ли на мне оружия. Ага, вот оно!Стоун начал листать переплетенный в кожу альбом. К его страницам были аккуратно приклеены какие-то газетные вырезки. Робин, которому пребывание в подвале изрядно поднадоело, нетерпеливо топтался на месте. Наконец Стоун захлопнул альбом и снял с полки две здоровенные книжищи, за которыми оказался небольшой кожаный кейс. Стоун приоткрыл его, убедился в наличии там какого-то журнала и сунул кейс в свой рюкзак.На обратном пути Робин получил от привлекательной дамы в черном три овсяных печенья.— Меня зовут Робин, — сказал он, склонившись к ней и поглаживая свое обширное брюхо.— Очень мило! — ответила дама и заторопилась прочь.— Думаю, она от меня без ума! — гордо заявил Робин, когда они со Стоуном шли к мотоциклу.— Наверняка. А умчалась она потому, что ей не терпелось поделиться своим счастьем с подругами, — улыбнулся Оливер.Глава 39На то, чтобы решить, как одеться для свидания с Кейт Адамс, Алексу Форду потребовался час. За эти тяжкие и даже в чем-то унизительные шестьдесят минут он до конца осознал, как долго у него не было настоящих свиданий. В конце концов он остановился на синем блейзере, рубашке с отложным воротником, брюках цвета хаки и мокасинах. Затем причесался, сбрил вечернюю щетину, оделся, прожевал несколько мятных таблеток, дабы освежить дыхание, и немного поразмышлял о том, какой прекрасный вечер ждет пялящегося на него из зеркала верзилу со слегка помятой рожей.Автомобильное движение в округе Колумбия достигло пика, о выборе более удобного маршрута не могло быть и речи (такового просто не существовало), и Алекс боялся опоздать. Однако ему повезло. На Шестьдесят шестой дороге произошла авария, и он, благополучно объехав только что столкнувшиеся машины, оказался на свободной от движения трассе. Съехав с Шестьдесят Шестой на Ки-Бридж и переехав на другой берег Потомака, он свернул направо, на Эм-стрит, и скоро уже катил по Тридцать первой улице, расположенной в одном из самых роскошных районов Джорджтауна. Этот пригород Вашингтона получил свое название в честь английского короля, и некоторые его кварталы все еще несли на себе печать королевского величия, или, как говорили некоторые недоброжелатели, откровенного снобизма. Однако в главном торговом районе на Эм-стрит и Висконсин-авеню обстановка была более приземленной и современной. Толпившиеся на узких тротуарах полуголые тинейджеры трепались по мобильникам, что-то орали и обнимались. Но в верхнем Джорджтауне — там, куда держал путь Алекс, — обитали знаменитые семейства, обладавшие баснословными состояниями, не увлекавшиеся ни татуировкой, ни пирсингом.Проезжая мимо величественных особняков, Алекс нервничал все сильнее. Много лет он охранял самых могущественных людей земли, но, как и все агенты секретной службы, гордился тем, что, работая в элитном ведомстве, сохранил психологию и привычки простого труженика. Обычный ленч за стойкой бара какой-нибудь близлежащей забегаловки был для него милее яств трехзвездочного парижского ресторана. «Что ж, — сказал он себе, проклиная снобизм окрестных обитателей, — обратного хода нет…»Улица, по которой он ехал, уткнулась в Эр-стрит рядом с массивным зданием «Думбартон-Окс». Алекс свернул налево и по Эр-стрит доехал до нужного места.— Так, значит, она не шутила, когда говорила о собственном особняке! — присвистнул Алекс, разглядывая могучее кирпичное сооружение со сланцевой крышей. Затормозив на кольцевой подъездной аллее, он выбрался из машины и огляделся.Пространство вокруг дома было выдержано в весьма строгом стиле: кусты ровно подстрижены, цветы в симметрично расположенных рабатках и клумбах сияют всеми красками позднего лета. К ведущим на задний двор массивным деревянным воротам шла каменная, поросшая густым мхом дорожка. Впрочем, в подобных дворцах задний двор более уместно называть внутренней территорией, подумалось Алексу.Взглянув на часы, он увидел, что прибыл на десять минут раньше. Чтобы убить время, он решил объехать вокруг квартала, но его остановил веселый женский голос:— Значит, вы и есть тот самый человек из секретной службы?Он обернулся. По дорожке к нему семенила маленькая согбенная женщина. На ее согнутой в локте руке висела корзинка со свежесрезанными цветами. Из-под широкополой шляпы выглядывали светлые букольки. На даме были бежевые полотняные брюки и свободная джинсовая рубаха. Солнцезащитные очки закрывали почти половину ее лица. От возраста женщина сильно усохла, и Алекс дал бы ей лет этак восемьдесят пять.— Мадам?— А вы и вправду большой и симпатичный! Надеюсь, вы вооружены? Имея дело с Кейт, надо быть во всеоружии.Алекс огляделся, опасаясь, что Кейт его разыгрывает и что старушка нанята, дабы разыграть водевиль. Никого не увидев, он посмотрел на даму:— Я Алекс Форд.— Один из тех самых Фордов?— Нет, мэм. И мое будущее, увы, не обеспечено крупным банковским вкладом.Дама сняла перчатку, сунула ее в карман брюк и протянула Алексу сухонькую ладонь. После рукопожатия она, не отпустив руки, потянула его к дому.— Кейт пока не готова. Входите, Алекс, мы немного выпьем и поболтаем!Алекс позволил втащить себя в дом. Собственно, у него и не было других вариантов. Старушка благоухала какими-то пряностями, но более всего — лаком для волос.Едва они вошли в дом, она отпустила его руку и сокрушенно воскликнула:— Что случилось с моими манерами? Я даже не представилась! Люсиль Уитни-Хаусмен…— Одна из тех самых Уитни-Хаусменов? — с широкой улыбкой спросил Алекс.Дама сняла очки и кокетливо улыбнулась:— Мой папа, Айра Уитни, вовсе не основал промышленную упаковку мяса. Он всего лишь сколотил на этом деле состояние. Мой дорогой супруг Берни, царство ему небесное, — она посмотрела в потолок и перекрестилась, — родом из семьи, разбогатевшей на виски. Увы, не всегда законным путем. Мой дорогой Берни, прежде чем стать федеральным судьей, работал прокурором, и наши семейные встречи, уверяю вас, иногда оказывались довольно забавными.Люсиль Уитни-Хаусмен провела Алекса в большую гостиную и жестом пригласила присесть на стоящую у стены широкую софу. Поставив цветы в хрустальную вазу, она обернулась к нему:— Поскольку речь зашла о виски, назовите вашу любимую отраву!Люсиль подошла к невысокому шкафчику и открыла дверцу. За дверцей оказался прекрасно укомплектованный бар.— М-м… миссис… какое обращение вы предпочитаете? С обеими фамилиями?— Зовите меня просто Лаки. Меня все так называют — и, знаете, мне всю жизнь везло!— Я бы предпочел стакан содовой, Лаки.Она одарила его суровым взглядом и нравоучительно произнесла:— Я знаю рецепты множества коктейлей, молодой человек, но среди них нет напитка под названием «Содовая».— Ну, в таком случае ром с кока-колой, пожалуйста.— Я сварганю вам бурбон с кока-колой, дорогуша. С акцентом бурбона.Лаки принесла выпивку и уселась рядом. Подняв свой стакан, она посмотрела его на свет:— Коктейль «Гибсон». Я его полюбила, увидев, как Кери Грант заказал его себе в поезде. Помните фильм «Север, к северо-западу»? Ваше здоровье!Их стаканы легонько соприкоснулись краями, издав тонкий хрустальный звук. Алекс отпил немного приготовленной дамой смеси и закашлял. Силы небесные, да это чистое виски! Ну и вкус у старушки!Агент секретной службы оглядел гостиную. Размером она лишь ненамного превосходила площадь всей его квартиры, но мебель здесь была значительно лучше, чем у него.— Вы давно знакомы с Кейт? — спросил Алекс.— Почти семь лет. Но здесь она живет лишь три года. Кейт — замечательная девочка. Красивая, остроумная, находчивая. Впрочем, я не говорю ничего такого, чего бы вы уже не знали. А какие у нее маслянистые соски! Таких сосков мне нигде не доводилось пробовать.— Простите? — чуть не подавился напитком Алекс.— О, спокойнее, дорогуша! «Маслянистые соски» — это всего лишь коктейль. «Бейлиз», водка плюс жженый сахар. Ведь как-никак она в этом деле профессионал!— О да.— Итак, вы один из агентов, которые охраняют нашего президента?— Начиная с завтрашнего дня, — ответил Алекс.— Я была знакома со всеми президентами, начиная с Гарри Трумэна, — мечтательно произнесла она. — Лет тридцать я голосовала за республиканцев, затем лет двадцать за демократов. Но теперь, постарев и поняв, что к чему, я стала сторонницей независимых. Но мне очень нравился Ронни Рейган. Такой очаровашка! Мы с ним как-то танцевали на балу. Но, должна признаться, из всех знакомых президентов я больше всего любила Джимми Картера. Хороший, достойный человек и настоящий джентльмен, пусть даже и похотливый где-то в глубине души. Не всех наших президентов можно назвать джентльменами. Вы согласны?— Думаю, что вы правы. Выходит, вы знакомы и с президентом Бреннаном?— Мы встречались. Но думаю, он не сумеет отличить меня от прародительницы Евы. Я давно исчерпала свои возможности на политической арене и не могу принести никакой пользы. Хотя в свои лучшие годы я имела кое-какое влияние. Джорджтаун был весьма подходящим для политических игр местом. Здесь подвизались такие яркие особы, как Кейт Грэхем, Эванджелин Брюс, Памела Харрингтон, Лорен Купер. Я знала их всех. Какие званые ужины здесь закатывали! Важнейшие политические вопросы решались за столом или с сигарой после ужина. Впрочем, дамы частенько оставляли джентльменов допивать в одиночестве. Часто, но не всегда. — Она понизила голос, вскинула тонкие, словно вычерченные карандашом брови и доверительно сообщила: — А какой у нас был секс! Но никаких оргий или чего-то в таком роде, дорогуша! Ведь мы же говорим о джентльменах, слугах общества, а после оргий, согласитесь, трудно встать рано и трудиться на благо страны с полной отдачей. Ведь секс отнимает все силы, не так ли?Алекс вдруг заметил, что его нижняя челюсть по мере повествования отваливается все ниже и ниже. Захлопнув рот и немного помолчав, он спросил:— Значит, Кейт живет в каретном дворе?— Я хотела, чтобы она перебралась сюда — здесь восемь спален, — но она осталась там. Ей, как и большинству женщин, нравится иметь свое жилье. Там она чувствует себя независимой и может приходить и уходить, когда ей вздумается. Итак, это ваше первое свидание! — Она потрепала его по колену и улыбнулась: — Как мило! И куда же вы направляетесь?— Пока не знаю. Выбирает Кейт.Она схватила его за руку и, глядя в глаза, проникновенно заговорила:— Дорогуша, позвольте мне дать вам совет! Даже современным женщинам нравятся мужчины, которые время от времени берут бразды правления в свои руки. Поэтому в следующий раз место выбирайте вы. И действуйте решительно. Женщины терпеть не могут тех, кто колеблется.— Но… я же не знаю, когда она захочет, чтобы я взял бразды правления в свои руки!— Не знаете? В таком случае вас ждет участь всех ее поклонников.— Она встречается с другими? И часто? — прокашлявшись, спросил Алекс.— Итак, дорогуша, вы хотите, чтобы я выступила в роли справочной службы. О'кей. Раз в несколько месяцев она кого-нибудь к себе приводит. Но пока девочка ни к кому не прикипела. Но вы не должны терять надежду. Обычно здесь появляется какой-нибудь адвокат в модных штанах, лоббист или шишка из правительственных чиновников. Вы — первый мужчина с оружием, которого она пригласила в этот дом. Ведь у вас есть с собой пушка. Я права? — В голосе Лаки звучала надежда.— А это хорошо? — вопросом на вопрос ответил Алекс.— Дорогуша, все цивилизованные женщины швыряют свое нижнее белье под ноги самым опасным мужчинам! Мы просто ничего не можем с собой поделать!..Алекс широко улыбнулся, распахнул пиджак и продемонстрировал ей свой револьвер.— Это так волнительно! — всплеснула она руками.— Эй, Лаки, поосторожнее! Это мой мужчина!Они обернулись. В дверном проеме стояла Кейт Адамс. На ней была доходящая до середины бедер черная юбка, открытая на шее белая блузка и сандалии. Алекс вдруг осознал, что никогда прежде не видел ее ног. В баре она всегда была в брюках. Подойдя, Кейт приобняла Лаки за плечи и чмокнула в щеку.— Я всего лишь развлекала твоего кавалера, пока ты наводила марафет, дорогая, — сказала Лаки, — хотя это особых усилий с твоей стороны не требует. Это несправедливо, Кейт: даже лучший в мире пластический хирург не смог придать моим скулам форму как у тебя.— Вот и неправда. Мужчины всегда кудахтали вокруг Лаки Уитни. Да и сейчас продолжают.Лаки посмотрела на Алекса и сказала игривым тоном:— Должна признаться, твой молодой человек продемонстрировал мне кое-что из своих принадлежностей. Держу пари, Кейт, что ты пока такого не видала.— Своих принадлежностей? — недоуменно переспросила Кейт. — Нет, пока я не имела возможности что-либо видеть!Алекс вскочил на ноги, на его лице отразился ужас. От резкого движения весь его напиток пролился на софу.— Револьвер! Я показал ей свой револьвер!— Да-да! Именно так он и называет эту штуку. Револьвер, — с проказливой улыбкой пропела Лаки. — И где же вы собираетесь ужинать?— У Натана, — ответила Кейт.— У Натана? — вскинула брови Лаки. И, посмотрев на Алекса, подняла большой палец: — К Натану Кейт приглашает только тех, перед кем открываются реальные перспективы…Глава 40— Робин, у нас еще есть время. Не могли бы мы заскочить на Арлингтонское кладбище? — попросил сидевший в мотоциклетной коляске Стоун.Робин посмотрел в сторону священного некрополя, где страна хоронит своих солдат, и утвердительно кивнул.Через несколько минут они уже были на территории кладбища. Пройдя мимо монумента, посвященного женщинам, они задержались у могилы Кеннеди. Могила убитого президента была здесь самым популярным среди туристов объектом. Второе место по посещаемости, с очень малым отрывом, занимала Могила Неизвестного Солдата, где проходила регулярная смена караула.Робин задержал взгляд на зеленой лужайке перед «Арлингтон-Хаус». Этот дом когда-то принадлежал генералу Роберту Ли, но был конфискован федеральным правительством, после того как Ли встал во главе вооруженных сил Конфедерации.— Вот здесь ты и нашел меня, когда у меня совсем съехала крыша, — заметил Робин.— Да… давно это было… Ты сумел снова встать на ноги. Смог изгнать демонов.— Я не смог бы без твоей помощи, Оливер. — Робин помолчал, глядя на белые памятники. — Я был тогда сам не свой. Половина моей роты погибла во Вьетнаме от «оранжевого агента», а армия отказалась признать свою вину. То же самое — в Персидском заливе. Я просто хотел прийти сюда и кричать до тех пор, пока меня кто-нибудь не услышит.— Наверное, хорошо, что ты тогда потерял сознание. Тогда тут был министр обороны, и кто знает, как все могло обернуться…— А ты-то как здесь оказался? — с любопытством глядя на друга, спросил Робин. — Я тебя почему-то никогда об этом не спрашивал.— Так же, как и все остальные. Пришел отдать дань уважения…Стоун замедлил шаг и молча принялся считать надгробные камни. Найдя где-то в середине ряда нужный памятник, он подошел к белому камню и остановился, скрестив на груди руки. Солнце медленно склонялось к горизонту. Робин посмотрел на часы, но не решился поторопить Стоуна.К действительности его вернула группа людей, проследовавшая к мемориалу погибшим одиннадцатого сентября.— Картер Грей! — прошептал Робин, вглядевшись в группу.— Пришел поклониться праху жены, насколько я понимаю, — негромко произнес Стоун. — Завтра здесь будет не протолкнуться.Картер Грей остановился у могилы жены. Барбара. Он преклонил колени и положил букетик цветов на слегка осевшую землю. Годовщина смерти наступала завтра, но завтра здесь будет масса народу и ему не хотелось делиться своим горем с толпой.Грей поднялся и еще раз взглянул на то место, где покоились останки супруги. Охранники, уважая чувства шефа, держались на почтительном расстоянии.Барбара Грей вышла в отставку в чине бригадного генерала, установив за время службы несколько женских рекордов. Она боролась за то, чтобы женщины-пилоты Второй мировой войны получили право быть похороненными на Арлингтонском кладбище со всеми воинскими почестями. Им отказывали в этом праве, потому что все они сразу после окончания войны были уволены с действительной службы. В июне 2002-го было издано распоряжение, согласно которому члены всех женских воинских подразделений, включая летчиц, получили это право, хотя воинские почести, оказываемые им при этом, были сильно урезаны. Барбара Грей не дожила до этого момента.Утром одиннадцатого сентября она — к тому времени штатский консультант Министерства обороны — встречалась с двумя армейскими чинами, чтобы обсудить очередной проект. Врезавшийся в здание Пентагона лайнер «Американ эйрлайнз» полностью уничтожил помещение, где проходило совещание. И надо же было случиться так, что их дочь Мэгги, работавшая правительственным юристом, как раз в этот час приехала в Пентагон, чтобы встретиться с матерью.Картер Грей стоял у могилы жены, и события того утра всплывали в его памяти. Его постоянно преследовало невыносимое чувство вины — ведь тем утром и он тоже должен был быть в Пентагоне. Он должен был встретиться там с женой и дочерью, чтобы сразу отправиться в давно запланированный отпуск. Но, попав по дороге в пробку, он опоздал на двадцать минут. К тому времени, когда он добрался до Пентагона, семьи у него уже не было.Оторвав взгляд от священной земли, Грей огляделся. Несколько поодаль стояли двое мужчин. Оба смотрели на него. В облике одного, что пониже, ему почудилось что-то знакомое. Пока Грей размышлял, кто они, мужчины развернулись и ушли. Он постоял еще немного у могилы жены и, повинуясь непреодолимому чувству, направился к тому месту, где только что стояли мужчины. Только сейчас он понял, что этот участок кладбища ему хорошо знаком. Он обежал взглядом ровный ряд белых надгробий…В следующий миг охранники рванулись вслед за неожиданно сорвавшимся с места Греем. У самого выхода с кладбища шеф разведки остановился, хватая ртом воздух. Догнавшие его охранники подлетели с вопросами, все ли с ним в порядке. Грей не отвечал. Он их даже не слышал!Надпись на камне вызвала у него ураган самых разных эмоций. Под этим камнем не было гроба. И Грей знал это. Могила была фальшивой, хотя имя на камне было подлинным. Этот человек действительно существовал и умер, как считалось, защищая свою страну.— Джон Карр, — пробормотал Грей.Джон Карр. Самый удачливый, самый умелый и самый изощренный убийца из всех, кого доводилось когда-либо встречать Грею.Посетителей было пока немного, и они, заняв уютный столик в углу, неподалеку от бара, заказали себе аперитив.— Лаки — классная старушенция! — сказал Алекс. — Как вы с ней сошлись?— До поступления в Министерство юстиции у меня была частная практика. После смерти ее мужа я занималась их недвижимостью и разного рода фондами. Мы подружились, и она пригласила меня перебраться к ней. Вначале я отказалась, но она продолжала настаивать. Тем временем прекрасный принц не спешил появляться у моих дверей. Одним словом, я согласилась. Не сомневайтесь, — поспешно добавила она, — я исправно вношу плату за проживание в каретном дворе. Лаки — потрясающе интересная личность. Она принадлежит к числу тех людей, которые были везде и знают всех. Но она тоже одинока. Старость и Лаки не слишком хорошо уживаются друг с другом. Лаки полна жизни и пытается делать все, что делала раньше, но это, увы, у нее уже не получается.— Из того, что я успел заметить, ей удается все, — улыбнулся Алекс. — Но почему вы вдруг решили пополнить ряды правительственных чиновников?— В этом нет ничего оригинального. Я обожглась на коммерческом праве и поняла, что мир при его посредстве изменить не удастся.— А каким же образом ваша деятельность в Министерстве юстиции способна усовершенствовать наш мир?— Сказать по правде, я занимаюсь сравнительно новыми проектами. После скандала в Гуантанамо и фактов издевательства над военнопленными в Абу-Грейбе, Солт-Пите и других местах Минюст сформировал группу юристов, призванных обеспечить соблюдение прав человека в отношении политических заключенных и пленных участников иностранных военных группировок. Кроме того, группе поручено расследовать все преступления по отношению к этим лицам.— Судя по тому, что я вижу в газетах, работы у вас навалом.— В целом у США неплохая репутация в отношении военнопленных, но чем больше затягивается борьба с терроризмом, тем сильнее у нас искушение вести себя так, как ведет себя по отношению к нам противник. Ведь все мы, в конце концов, люди, и нам трудно бороться с убеждением, что сидящий напротив нас захваченный в плен негодяй не заслуживает никаких прав.— Это не может служить оправданием для нарушения закона.— Да, не может. Именно поэтому я и мне подобные занимаемся тем, чем занимаемся. За последние два года я шесть раз побывала в разных зонах боевых действий. Но положение, к сожалению, существенно не улучшается.— Создается впечатление, что Картеру Грею наконец стали удаваться контрудары.Кейт откинулась на спинку стула, отпила немного красного вина и сказала:— У меня в отношении его двойственное чувство. Как человеку я ему очень сочувствую. Его утрата одиннадцатого сентября невосполнима. Думаю, что это единственная причина, в силу которой он согласился вернуться в правительство. Но я не уверена, что это хорошо.— Что вы хотите этим сказать?— Мне известно, что он действительно добился экстраординарных результатов. Однако я задаю себе вопрос: не использует ли он при этом и экстраординарные средства? У нас, например, возникают проблемы с незаконным переводом задержанных.— Я слышал, что это своего рода политический футбол.— Иначе и не назовешь, особенно если взглянуть поближе. Подозреваемые в терроризме перемещаются из США в другие страны или обратно без каких-либо юридических правил или контактов с Красным Крестом. Когда мы перевозим заключенных в другую страну, то верим на слово, что их там не подвергнут пыткам. Проблема в том, что у нас нет никакой возможности проверить это. Нет сомнений, что пытки, несмотря на все заверения, применяются. Более того! Поскольку в США пытки вне закона, есть мнение, что НРЦ и ЦРУ сами передают пленных в другие страны, чтобы там от них под пытками получили нужную информацию. НРЦ и ЦРУ даже позволяют принимающей стороне предъявить пленному обвинения, чтобы он мог быть заключен в тюрьму, допрошен и подвергнут пыткам, против которых публично выступают США.— О, я, побывав в НРЦ, убедился, что эта контора вполне способна на такие штучки!— Насколько я поняла, ваше расследование смерти того человека не слишком продвигается?Алекс не знал, что сказать. Но, решив, что правда в данном случае не повредит, поведал ей о малоприятной «беседе» с директором секретной службы и о том, что его снова вышибли в группу охраны.— Сочувствую, Алекс, — сказала Кейт и погладила его по руке.— Я к этому был готов. Что сделаешь, если Картер Грей играет в другой, высшей лиге, а партнер тебя с ходу продает. Одним словом, меня переиграли. — Он отпил коктейля и сказал с улыбкой: — А ваш гораздо лучше.— Очень рада. Вы мне тоже нравитесь, — сказала Кейт, прикоснувшись краем своей рюмки к его бокалу.— Мне следовало придерживаться своего плана, — став вдруг серьезным, продолжил Алекс. — На три оставшихся до пенсии года надо было включить автопилот и перестать раскачивать лодку.— Вы не кажетесь человеком, способным жить на автопилоте, — ответила Кейт.Алекс пожал плечами:— Хватит толковать на производственные темы. Расскажите мне о себе. Ведь именно для этого и придуманы первые свидания.Она уселась поудобнее и машинально взяла в руки лежавший перед ней кусочек хлеба.— Ну, если вы так хотите… Я единственный в семье ребенок. Родители мои живут в Колорадо. Они утверждают, что мы ведем род от массачусетских Адамсов, но я вовсе в этом не уверена. В детстве я мечтала стать гимнасткой мирового класса и ради этого тренировалась как безумная. Но за год вымахала на шесть дюймов, и мечта на этом умерла. Окончив школу, я решила стать крупье в Вегасе. Не спрашивайте почему. Решила, и все. Поступила на курсы, с блеском сдала экзамены и двинулась в Город Греха. Но проработала недолго. У меня возникли небольшие проблемы с пьяными игроками, которые решили, что могут хватать меня за задницу, когда им вздумается. После того как некоторые из них лишились зубов, казино посоветовало мне вернуться на восток. Я вернулась и начала учиться в колледже, а чтобы платить за обучение, стала работать за стойкой бара. Затем поступила на юридический факультет, продолжая разливать напитки. По крайней мере, на этой работе от проживающих в этом городе похотливых животных вас отделяет массивная деревянная стойка. Ваша дедукция не подвела: я действительно играю на фортепиано. И даже обучала детишек — нужно было платить за учебу. Теперь у меня нет нужды стоять за стойкой, но мне это нравится. Своего рода отдушина! Столько людей интересных встретишь…— Гимнастка, крупье, пианистка, поборница справедливости — набор впечатляет…— Иногда я думаю, что он не столько впечатляющ, сколько бесполезен. Ну а как насчет вас?— Ничего столь яркого. Вырос в Огайо. Младший из четверых детей и единственный сын. Днем отец торговал автомобильными запчастями, а вечерами перевоплощался в Джонни Кэша.— Неужели?— Во всяком случае, хотел перевоплотиться. Думаю, что за пределами Нашвилла у него самая большая коллекция связанных с Джонни артефактов. Постоянно одевается в черное. Играет на безумной акустической гитаре. Отличный волынщик. Я учился игре на гитаре и выступал с ним в паре. Мы даже совершали турне, играя в лучших забегаловках долины Огайо. Мы не были великими, просто на хорошем счету. Все было классно! Но затем привычка смолить четыре пачки сигарет в день дала о себе знать. Рак легких сжег его за полгода. Мама живет в пансионе для престарелых во Флориде. Сестры разбросаны по стране.— Что заставило вас начать выступать в роли щита великих и знаменитых?Алекс отпил из бокала и мрачно произнес:— Мне было двенадцать, когда я увидел отрывок документального фильма Запрудера об убийстве Кеннеди. Никогда не забуду ту сцену, где агент Клинт Хилл прыгает в лимузин и опрокидывает миссис Кеннеди назад, на ее место. Многие тогда думали, что она тоже участница заговора. Обсуждали ее поведение: пыталась ли она отшатнуться от брызнувшей на нее крови… Разве человек контролирует себя в состоянии шока? Выстрелы, ранение. — Он допил коктейль и продолжил: — Я потом встретил Клинта Хилла. Он был уже стариком. Я сказал, что встреча с ним для меня огромная честь. Он же единственный тогда не растерялся, бросился заслонить миссис Кеннеди. Я в порыве чувств сказал ему, что, если наступит мой час, я смогу держаться так же, как держался он. И знаете, что он мне ответил?Он поднял глаза и увидел, что Кейт неотрывно смотрит на него. Даже, кажется, затаила дыхание.— И что же он сказал?— Буквально следующее: «Сынок, ты не должен стремиться быть похожим на меня! Ведь я тогда потерял своего президента».Они долго не произносили ни слова. Алекс первым нарушил молчание.— Не могу поверить, что я сижу здесь с вами и несу всю эту мрачную чушь.— Я удивлена, что после всего, что вам пришлось сегодня пережить, вы остались в твердом разуме.— Пережить этот день, Кейт, мне помогла мысль о том, что сегодня я встречаюсь с вами.Собственная искренность повергла его в смущение, и, опустив глаза, ветеран секретной службы принялся изучать оставшуюся в бокале оливку.— А я хочу еще сильнее смутить вас, — сказала Кейт, прикасаясь к его руке. — Ничего более приятного мне никогда никто не говорил.Беседа потекла по более безопасному руслу, и ход времени заметно ускорился. Наконец настал момент, когда они решили уйти. Алекс встал. И вдруг замер, выдавив тихое проклятие.В дверях ресторана стояли сенатор Роджер Симпсон с супругой и их дочь Джеки.Алекс попытался увернуться от встречи, но Джеки была бы не Джеки, если бы позволила ему это сделать.— Привет, Алекс!— Добрый вечер, агент Симпсон, — произнес он в ответ.— Это мои родители.Роджер Симпсон и его супруга были похожи на близнецов — оба очень высокие и белокурые. Их темноволосая дочь казалась рядом с ними крохой.— Здравствуйте, сенатор, здравствуйте, миссис Симпсон!Сенатор ответил ему грозным взглядом, и Алексу стало ясно, что дочка преподнесла папаше все события со своей, весьма предвзятой, точки зрения.— Познакомьтесь с Кейт Адамс, — сказал Алекс.— Чрезвычайно рада встрече с вами обоими, — ответила Джеки.— Берегите себя, агент Симпсон. Думаю, теперь мы будем видеться нечасто.Алекс вышел на улицу, Кейт — за ним.— Представляете, из всех ресторанов в этом чертовом городе… — злобно начал он и осекся. Из дверей заведения выскочила Джеки.— Алекс, не могли бы мы перекинуться парой слов? — Она с беспокойством покосилась в сторону Кейт. — Наедине.— Я уверен, что нам нечего сказать друг другу, — резко ответил он.— Ну пожалуйста! Всего одна минута.Алекс посмотрел на Кейт. Та пожала плечами и неторопливо двинулась по улице, разглядывая выставленные в витрине магазина платья.— Послушайте, я знаю, как вы злы на меня, — подходя к нему ближе, сказала Джеки. — И уверены, что вас продала я.— Пока вы попадаете в точку.— Все было совсем не так! Расставшись с нами, Картер Грей сразу позвонил папе. Еще до того, как связался с президентом. Отец позвонил мне и сказал, что он обо всем этом думает, добавив, что я не могу позволить какому-то ущербному типу сломать мне карьеру еще до того, как та успела начаться.— Ну а как же директор узнал о моем «старом друге»?— Я знаю, что повела себя глупо, — с несчастным видом ответила Джеки. — Но отец способен подавить кого угодно! Он просто вытянул из меня признание, — вздохнула агент Симпсон. — С его-то силой воли и честолюбием… Мама, знаете ли, в свое время была «Мисс Алабама», — без всякой связи поведала Джеки, — и ей до сих пор там поклоняются как святой. Родителей не устраивало, что их дочь — рядовой детектив. Они хотели, чтобы я пошла в бизнес или политику. Но я уперлась рогом и заявила, что останусь копом. Тогда они стали искать для своей рыбки пруд поглубже. Я и перешла в секретную службу — только для того, чтобы они от меня отстали. Папа дернул нужные ниточки, и вот я в вашингтонском отделении. Но теперь он мечтает о том, чтобы его дочь стала первой женщиной — директором службы. А я хочу всего лишь быть просто хорошим копом. Но им этого недостаточно!— Значит, вы всю жизнь собираетесь делать то, чего хотят от вас родители?— От их опеки не так-то легко освободиться. Отец привык к тому, что все ему повинуются. — Она сделала паузу, подняла на него глаза и добавила: — Впрочем, это моя проблема. Я просто хотела, чтобы вы знали: я страшно сожалею о том, что случилось. И надеюсь, что когда-нибудь смогу загладить свою вину.Она резко повернулась и исчезла в дверях, прежде чем он успел что-либо ей ответить.Догнав Кейт, Алекс передал ей суть разговора. Закончив рассказ, он добавил:— Если, пригвоздив мерзавца к позорному столбу и решив, что имеешь право всеми печенками его ненавидеть, ты выслушиваешь про его же страдания, ситуация снова осложняется!Он посмотрел на противоположную сторону улицы, и его лицо просветлело.— Умоляю, Кейт, скажите, что вам очень хочется мороженого!Кейт бросила взгляд на кафе-мороженое.— О'кей! Но должна предупредить: я всегда съедаю минимум две порции и при этом ни с кем не делюсь.— Именно такие женщины в моем вкусе! — рассмеялся Алекс.Глава 41Возвратившись на «Юнион-стейшн», Стоун и Робин обнаружили Калеба и Милтона в «Книжной лавке Б. Далтона». Калеб по уши увяз в каком-то шедевре Диккенса, Милтон прочно окопался в секции литературы о компьютерах. Воссоединившись, все четверо сели в метро и, доехав до станции «Смитсоновский институт», поднялись на Эспланаду.— Глядите в оба! — предупредил Стоун.Они проследовали мимо главных национальных монументов. Вокруг толпились обвешанные фотоаппаратами и видеокамерами туристы. В парке Франклина Делано Рузвельта друзья дошагали до мемориала президенту — сравнительно нового пополнения достопримечательностей Эспланады. Мемориал занимал довольно большую территорию и представлял собой группу скульптур, символизирующих вехи правления Рузвельта — единственного президента США, избиравшегося четыре срока подряд. Стоун привел друзей в уединенное место за увековеченной в бронзе хлебной очередью времен Великой депрессии. Здесь он огляделся и, недовольно покачав головой, сделал знак идти назад к метро. На сей раз команда вышла из подземки на станции «Фогги-Боттом», рядом с Госдепом, и двинулась дальше пешим ходом. На пересечении Двадцать седьмой улицы с Ку-авеню Стоун остановился перед кладбищенскими воротами «Горы Сион».— О нет, Оливер, — взмолился Робин, — только не погост!— Мертвые не подслушивают, — бросил в ответ Стоун и открыл ворота.Уже в коттедже, когда все расселись, Стоун открыл собрание:— Я тут провел кое-какие наблюдения, и их результаты, как мне представляется, имеют решающее значение для разгадки нашей головоломки. Первый вопрос, на который мы должны найти ответ: почему с недавнего времени террористы начали столь активно истреблять друг друга? Нет возражений начать именно с этого?— Я за, — автоматически ответил Калеб, посмотрев на приятелей. Слова Стоуна, похоже, его удивили.— Все, кто за, скажите «да».Все, переглянувшись, произнесли «да». И тогда Стоун открыл большой альбом — тот самый, что принес из магазина редких изданий.— За последние восемнадцать месяцев их было убито немало. Предположительно — себе подобными. Я нашел это явление весьма любопытным и начал собирать публикации, так или иначе связанные с такими убийствами. Самый последний инцидент произошел с неким Аднаном аль-Рими.— Я об этом читал! — сказал Милтон. — Но почему ты говоришь — предположительно?— Во всех случаях лицо жертвы было либо полностью, либо частично уничтожено выстрелами или взрывом и опознание трупов проводилось по отпечаткам пальцев, анализу ДНК или иными способами.— Но это же нормальная процедура, Оливер, — вмешался Робин. — Когда я работал в военной разведке, мы прибегали к таким же процедурам, хотя анализ ДНК в то время еще не проводился.— От Робина нам стало известно, что всю связанную с терроризмом информацию контролирует НРЦ, — продолжил Стоун. — Для идентификации убитых использовались базы данных, за которые отвечал Патрик Джонсон. — Он помолчал немного и закончил: — А что, если мистер Джонсон слегка искажал данные?Воцарилось продолжительное молчание. Первым заговорил Милтон.— Ты хочешь сказать, что Джонсон каким-то образом манипулировал данными?— Позвольте я доведу мысль до конца, — ответил Стоун. — А что, если мистер Джонсон замещал в базе данных отпечатки пальцев известных террористов «пальчиками» каких-то других людей, уже убитых?— Ты предполагаешь, что типы, подобные этому аль-Рими, живы-здоровы, хотя с точки зрения разведывательных служб… — с ужасом начал Калеб.— …аль-Рими мертв, — закончил за него Стоун. — У него больше нет прошлого! Он может отправляться куда захочет и делать все, что ему заблагорассудится.— Это похоже на стерильное оружие, — вставил Робин.— Именно!— Минуточку, Оливер, — продолжил Робин. — Эта система имеет защиту! В военной разведке вмешаться в базу данных было не так-то просто. Для этого существовала особая процедура.— Такая же существует в отделе редких книг Библиотеки конгресса, — глядя на Калеба, сказал Стоун. — По вполне понятной причине лицо, приобретающее редкое издание, не имеет права вносить его в базу данных. И наоборот — тот, кто работает с базой, не приобретает книги. Именно это и позволило мне сделать удивившее вас предположение. Что, если в нашем случае оба этих человека сидят в одном кармане: тот, кто собирает информацию, и тот, кто вносит ее в базу данных? И что, если один из них занимает руководящий пост? Возможно, весьма высокий.— Постой-постой! — не выдержал Робин. — Неужели ты полагаешь, что в это дело вовлечен Картер Грей? Перестань. Что бы ты ни думал о Грее, ты не можешь ставить под сомнение его лояльность этой стране.— Я вовсе не утверждаю, что все именно так, — сказал Стоун. — Но если оборотень не Грей, то наверняка один из близких к нему людей.— Вот это более вероятно, — согласился Робин.В разговор вступил Милтон:— Если это так, то почему убили Джонсона?— Если прикончившая Джонсона парочка связана с НРЦ, то, учитывая экстравагантность его образа жизни при скромном жалованье госчиновника, могло случиться следующее. Те, кто нанял его, чтобы тот вносил по их указке изменения в файлы, испугались, что неожиданное богатство Джонсона может вызвать подозрение. Начнется расследование… Поэтому его и кокнули, подкинув наркотики, чтобы картина приобрела законченность. Однако нельзя исключать и то, что в Джонсоне пробудилась алчность, он стал требовать все больше и больше — его и прикончили.— Ну и что же мы предпримем? — спросил Милтон.— Что касается меня, то моя первостепенная задача — остаться в живых, — сказал Робин. — Если Оливер прав, то кое-кто сейчас очень хочет видеть нас покойниками.— Личность Милтона и адрес они уже наверняка установили, — произнес Стоун. — И поскольку на нас объявлена охота, предлагаю изменить ситуацию на противоположную.— Каким образом? — поинтересовался Калеб.— Мы знаем адрес Тайлера Рейнке! — Стоун захлопнул альбом. — Так что…— Ты хочешь, чтобы мы по своей воле полезли под дуло пистолета?! — воскликнул Робин.— Вовсе нет. Но я не вижу причины, почему мы не могли бы сами взять его на прицел.С мороженым в руках Алекс и Кейт брели по набережной Джорджтауна неподалеку от того места, где сто лет назад Джордж Мейсон держал паромную переправу.— Остров Трех Сестер, — сказала Кейт, указав на три едва заметные скалы на середине реки. — Говорят, здесь когда-то утонули три монахини. Лодка опрокинулась, и на этом месте образовались три скалы…— Да это с виду Потомак такой спокойный, — отозвался Алекс. — Но здесь все равно никто не купается — выше по течению канализационный сток, вода грязная, особенно после сильных дождей.— А ведь тут хотели строить мост Трех Сестер для связи с Шестьдесят шестой дорогой. Но после начала строительства произошло столько несчастных случаев и от этой идеи отказались. Говорят, там появлялись призраки монахинь!— И вы во все это верите? — скосил на нее глаза Алекс.— Знаете, кругом столько странного… Да хоть, к примеру, заговоры! Сколько их в этом городе! Некоторые — просто чистое безумие. Но ведь срабатывают!— Я знаю тут одного… заговорщика. Оливер Стоун. Блестящая личность! Правда, бредет несколько в стороне от мейнстрима.— Оливер Стоун? Вы, наверное, шутите.— Это, конечно, не его настоящее имя. Я думаю, взяв это имя, он решил посмеяться над теми, кто считает его психом. Самое интересное в этом парне то, что у него нет прошлого. Во всяком случае, я не смог его отыскать. Не исключено, что он многие годы находится в бегах, — с улыбкой закончил Алекс.— Почему-то мне кажется, что Лаки была бы рада с ним познакомиться.— Неужели она продолжает швырять свое нижнее белье в опасных мужчин?— Что?! — изумленно спросила Кейт.— Не обращайте внимания. — Алекс съел ложечку мороженого и посмотрел в сторону острова Рузвельта.— А может, вы согласитесь обсудить со мной эту тему? — спросила Кейт. — Люди, работающие за стойкой бара, — отличные слушатели.Алекс жестом пригласил девушку занять место рядом с ним на скамье и сказал:— О'кей. Больше всего меня беспокоит следующее: по существующей версии парень, чтобы застрелиться, добирается до острова вплавь, и мне это кажется неправдоподобным.— Но это тот самый остров, на котором произошло его первое свидание с будущей невестой.— Верно. Но зачем к нему плыть? Почему не приехать на машине или не дойти пешком? Над скоростной дорогой проходит пешеходный мост, заканчивающийся у парковки на острове. Так же как и велосипедная тропа. После этого остается лишь перелезть через забор, надраться до умопомрачения и вышибить себе мозги. И нет никакой нужды плескаться в Потомаке. Его машину нашли довольно далеко вверх по реке, а это означает, что ему пришлось совершить заплыв на длинную дистанцию в одежде и ботинках, буксируя при этом за собой пластиковый пакет с револьвером. Парень не был ни Марком Спитцем, ни Майклом Фелпсом.[270]— Но на револьвере-то отпечатки пальцев его! — заметила Кейт.— Заставить человека, которого вы хотите убить, взять оружие в руки и нажать на спусковой крючок — дело, конечно, непростое, — согласился Алекс. — Но что, если прежде хорошенько напоить жертву? Кроме того, мне не дают покоя его ботинки!— Почему?— Да к его подошвам прилипла земля, и это говорит о том, что ему пришлось пробираться сквозь кусты. Но почему не осталось следов этой земли рядом с телом? Часть красной глины должна была обязательно оказаться на мощеной поверхности. И это еще не все: его одежда также осталась чистой. Если бы он карабкался на остров, то к ней обязательно прилипли бы веточки и листья. Ничего подобного! А если он добирался вплавь, то ему, чтобы дойти до главной тропы, обязательно пришлось бы продираться сквозь заросли.— Да, здесь какая-то неувязка, — согласилась Кейт.— А что вы скажете о предсмертной записке в кармане? Она была не мокрой, а слегка влажной, и чернила на ней не расплылись!— Возможно, она была в том же пластиковом пакете?— В таком случае почему бы ее там и не оставить? Зачем вынимать ее из сухого пакета и класть в совершенно мокрый карман, где чернила могли бы расплыться, а текст стать нечитаемым? Да, одежда Джонсона вымокла, но если он совершил столь продолжительный заплыв, она должна была бы находиться в более плачевном состоянии. Да и сам он бы выглядел совсем не так. В воде Потомака масса всякой гадости.— Но что бы ни говорили, одежда Джонсона была мокрой.— Да. Но что бы вы сделали, если бы захотели убедить кого-то, что этот человек добрался до острова вплавь?— Окунула бы его в воду, — немного подумав, ответила Кейт.— Именно. Вы окунули бы его в воду. Кроме того, возникает вопрос о мотиве самоубийства. Никто из тех, с кем я говорил, и понятия не имеет, что Джонсон как-то был связан с наркотиками. Более того, его невеста так возмутилась, что угрожала возбудить против меня дело — лишь за то, что я посмел предположить, что это может быть правдой.— Я всегда утверждала, что секретная служба не пропускает ни единой детали, — сказала Кейт.— Перестаньте. Это вовсе не означает, что мы по природе своей лучше, чем ФБР. Они все эти неувязки тоже должны были увидеть. Думаю, что на бюро сильно давят, чтобы оно оставило дело покоиться с миром.— Если его доставили на остров не на машине, опасаясь, что их могут заметить, то как они это сделали?В этот миг на реке появился патрульный полицейский катер.— Лодка! — в унисон произнесли оба.— Да, но лодка не та вещь, которую легко укрыть, — задумчиво протянул Алекс.— Я готова поохотиться, если вы согласны, — глядя на береговую линию, сказала Кейт.Они выбросили стаканчики от мороженого в урну и стали быстро спускаться к воде.Поиски продолжались чуть больше часа, прежде чем Кейт показала на чуть выступающий из дренажного стока нос лодки.— Орлиный взгляд! — не удержался от комплимента Алекс.Кейт сбросила сандалии, Алекс освободился от ботинок и носков. Он закатал брюки, и парочка под взорами пары любопытствующих прохожих зашлепала по мелководью к устью стока. Алекс осмотрел видавшую виды деревянную гребную лодку. В одном месте он нагнулся к самому борту.— Похоже на пулевое отверстие, — сказал он.— А вот это может быть кровью, — добавила Кейт, указав на темный мазок рядом с планширом.— Во всем этом я вижу мало смысла, если, конечно, они не прикончили Джонсона в лодке, а затем не перетащили его на остров. Той ночью стоял туман, и это можно было сделать, оставаясь незамеченным.— Итак, что же все это должно означать? — задумчиво спросила Кейт.Алекс выпрямился:— Я хочу проверить, чья эта кровь: Патрика Джонсона или кого-то другого. Но если директор узнает, что агент Форд снова сует нос в расследование, то я мгновенно окажусь в сибирском офисе секретной службы. Это если он не придушит меня на месте собственными руками.— Я тоже могла бы кое-что разведать, — предложила Кейт.— Нет. Я не хочу, чтобы вы прикасались к этому делу. Кое-какие из приходящих на ум мыслей вселяют в меня настоящий ужас. А пока нам надо постараться обо всем забыть.Глава 42Капитан Джек читал только что доставленное с курьером послание. Текст был закодирован, но он помнил ключ, и расшифровка не заняла сколько-нибудь времени. То, что он прочитал, его не обрадовало.«Сегодня со мной встречался Грей. Просмотрел ряд файлов; каких именно, я не установил, ибо он ликвидировал следы.Упомянул о воскрешении из мертвых. Как мне известно, подобные фразы он произносил и в разговоре с другими людьми.Закидывает крючок, чтобы посмотреть, кто первым схватит наживку? Продолжайте действовать в соответствии с планом. За собой оставляю контроль над происходящим здесь. Связь со мной впредь держите через «Чарли-1»».Да, связь в наши дни — большая проблема. Если вы пользуетесь современными средствами коммуникации, то ни одно ваше сообщение не может остаться в тайне. Над землей кружат спутники-шпионы, будьте уверены: факсы, компьютеры, сотовые телефоны, так же как и электронные сообщения, доступны для распознавания заключенной в них информации. Наисовременнейшая техника слежения, как это ни парадоксально, загнала желающих конфиденциальности снова в каменный век. Система же связи «Чарли-1» была чрезвычайно простой — написанные от руки шифровки доставлялись с надежным человеком и сразу по прочтении сжигались. Капитан Джек щелкнул зажигалкой, и язычок пламени лизнул край бумажного листка.В Бреннане вот-вот должен был появиться передовой отряд секретной службы. Вскоре после этого в Питсбурге приземлится самолет с президентом на борту и самый охраняемый в мире автомобильный кортеж двинется в город. Там его встретит армия численностью в четыре десятка солдат. Точнее, их будет сорок один — еще к ним добавится женщина. Кто-то назвал эту армию сбродом… Однако на своих людей Капитан Джек готов был поставить любую сумму. Он еще раз щелкнул зажигалкой и сдул с ладони горстку пепла.Совершив вечерний намаз, Джамиля задержалась перед зеркалом. Сегодня ей исполнилось двадцать четыре года, но ей казалось, что она выглядит значительно старше. Последние годы дались ей нелегко. Часто не хватало еды, чистой воды, много дней и ночей она была лишена крова. Разрыв бомб и свист пуль рядом старят сильнее, чем что-либо другое. Зато сейчас у нее достаточно пищи. Про Америку говорят: «Страна изобилия». Да, здесь много всего, так много, что, по мнению Джамили, это просто несправедливо. Еще говорят, что здесь есть бездомные. И есть голодные дети. Но только она в это не верит. Это всего лишь американская пропаганда. Американцы внушают эту чушь всем, чтобы к ним прониклись сочувствием! Джамиля мысленно выругалась. Сочувствовать им?!Ей двадцать четыре. Она совершенно одна, от родной земли ее отделяет половина земного шара. Вся ее семья погибла. Убита! Джамиля почувствовала, как в горле набух комок. Через несколько мгновений она захлебнулась в рыданиях. Наплакавшись, она намочила полотенце и прижала к лицу. Нечего ходить тут с распухшими глазами…Успокоившись, она взяла сумочку, ключи от машины и, плотно закрыв за собой дверь, вышла на улицу.Хоть ей и сказали, что во время ее отсутствия за микроавтобусом постоянно наблюдает кто-то из людей Капитана Джека, она волновалась: нельзя допустить, чтобы машину украли. Времени на замену нет.Странный человек этот Капитан Джек, подумала Джамиля, усаживаясь в автомобиль. Нечасто встретишь американца, свободно говорящего по-арабски! А обычаи и историю исламского мира он знает лучше иного мусульманина. Джамиле объяснили, что она должна повиноваться этому человеку, что бы он ей ни приказал. Ей казалось, что не дело это — подчиняться приказам американца, но от Капитана Джека исходила такая сила (Джамиля почувствовала это при первой же встрече), что противиться ему даже внутренне было невозможно.Вечерние поездки стали для нее своего рода ритуалом. За рулем она могла слегка расслабиться после дня, проведенного с тремя кипящими энергией сорванцами, да и надо было запомнить все дороги и проезды — этого требовала возложенная на нее миссия.Оказавшись в центре Бреннана, она проехала мимо больницы Милосердия. Аднан аль-Рими в этот день не дежурил, но Джамиля не показала бы, что его знает, если бы и увидела. По той же причине она не стала смотреть и направо, на ту квартиру, из окон которой на больницу были направлены стволы двух снайперских винтовок «М-50». Там в это время проходила ежедневная тренировка.Привычный путь привел Джамилю к автомобильной мастерской. Она проехала мимо больших ворот и затемненных окон и двинулась к южным кварталам центральной части города. Там она свернула на главную, ведущую из города дорогу. Через тридцать минут та роль, ради которой она здесь, будет сыграна. Она молила Бога, чтобы во время операции ее вели его мудрость и его отвага.Продолжая движение, она довольно скоро миновала место, где должна была состояться церемония. Джамиля знала лишь то, что здесь перед массой людей выступит американский президент. Во всем остальном этот покрытый зеленой травой участок для нее мало что значил.Маршрут Джамили проходил мимо дома Джорджа и Лори Франклин. Это было очень симпатичное строение, если вам по вкусу традиционная американская архитектура. Но больше всего в доме хозяев Джамиле нравился задний двор. Там было множество мест, где дети укрывались при игре в прятки, там зеленели лужайки, по которым можно было бегать, и там стояли деревья, на которые можно было залезать. Одним словом, задний двор дома Франклинов служил прекрасным местом для игр с мальчишками. Выросшая в пустынном климате, Джамиля признала, что Америка очень красивая страна. По крайней мере внешне.На обратном пути Джамиля еще раз оказалась возле дома Франклинов. Когда автомобиль проезжал мимо здания, она инстинктивно взглянула на окна мансарды, где в двух комнатах сейчас спали трое ее мальчуганов. К немалому своему удивлению, она чувствовала, что все больше и больше привязывается к ним. Эти славные ребятишки, повзрослев, несомненно, станут ненавистниками ислама, то есть того, во что она так свято верит. Если бы мальчики по-настоящему были ее, она обратила бы их в истинную веру, открыла бы им глаза на сверкающий мир ислама. Они узнали бы, что в двух великих религиях гораздо больше сходства, чем различий. Джамиля даже остановила машину, чтобы как следует поразмыслить на эту тему. Ей все время твердили, что примирение между Америкой и исламом невозможно. И это действительно было так. «Ведь они уничтожают мою страну, — напомнила себе Джамиля. — Америка — страна насилия, обладающая непобедимой армией. Американцы без колебаний отнимают у других то, что хотят отнять, — будь то нефть или человеческие жизни». Однако, глядя на мирные дома, в это трудно поверить. Очень трудно.* * *Алекс обежал взглядом интерьер, и увиденное ему очень понравилось. Квартира вовсе не являла собой образец порядка — тут и там были заметны следы небрежности. Алекс никогда не был педантичным аккуратистом и сомневался, что смог бы длительное время водить компанию с поборником абсолютной чистоты. В комнате повсюду валялись книги, что само по себе служило хорошим знаком. Небольшой любитель чтения в школьные годы, он компенсировал этот пробел за время работы в секретной службе. Долгие перелеты оставляли массу времени для поглощения книг. Но высоколобым литературным снобом Алекс не стал. Потому испытал сейчас некоторое облегчение, увидев на книжных полках не только классику, но и приличную порцию популярных современных романов. В углу большой, занимавшей почти весь первый этаж комнаты стоял маленький кабинетный рояль.На стенах были развешаны семейные фотографии, и Алекс мог наблюдать процесс трансформации Кейт Адамс из нескладного застенчивого подростка в красивую, уверенную в себе женщину. Процесс наблюдения доставил ему удовольствие.Наконец реальная Кейт спустилась из спальни — босиком, в джинсах и свитере, оторвав его от приятного занятия.— Прощу простить, — сказала она, — после целого дня в платье и туфлях я готова взорваться!— Выбросьте из головы всякие костюмы и салонные прически. Я бы тоже не вылезал из джинсов и футболок, — улыбнулся Алекс.— Пива? — рассмеялась Кейт.— Пиво, как известно, — лучший спутник мятного мороженого!Кейт достала из холодильника две бутылки «Короны», нарезала лайм, и они уселись на кушетку, с которой открывался вид на внутренний двор имения.Она поджала под себя ноги, угнездилась поудобнее и спросила:— Итак, что вы намерены предпринять? Каков будет ваш следующий шаг?— Не знаю, — пожал плечами Алекс. — Официально я переведен в охрану Белого дома, и должен за это благодарить небо. Но это вовсе не значит, что в ходе расследования я ошибался. Дело в том, что я отказался подчиняться прямому приказу начальства и не назвал имя одного человека. До сих пор не верю, что смог так поступить.— Речь идет о вашем старом друге, о котором вы говорили? Об Оливере Стоуне?Он выразительно посмотрел на Кейт. Другого ответа и не требовалось.— Как, черт побери, вы догадались?— Вы не единственный, кто обладает дедуктивными талантами.— Видимо, так. — Он сделал большой глоток пива, откинулся на подушки кушетки и продолжил: — Как я уже сказал, в данный момент руки у меня связаны. Я даже не могу сообщить об обнаружении лодки, не сказав при этом, что вел расследование, вопреки категорическому приказу директора службы не совать нос не в свое дело. Если он узнает об этой выходке, я превращусь в историю. Рисковать я не имею права.— Я понимаю вашу дилемму… — Ставя на кофейный столик стакан с пивом, Кейт слегка прикоснулась к его плечу, и Алексу показалось, что его тело пробил электрический разряд.Кейт села за рояль, и Алекс сразу узнал пьесу, которую она начала наигрывать. Рапсодия на тему Паганини. Он подсел рядом и включился в игру.— Это же Рей Чарльз! — сказала Кейт. — А я думала, вы гитарист.— Мой старик любил говорить, что если начать с фортепиано, то будешь играть практически на всем.— Насколько я помню, Клинт Иствуд выступал в роли играющего на фортепиано агента секретной службы. Фильм, кажется, назывался «На линии огня».— Совершенно верно. А рядом с ним за инструментом сидела Рене Руссо.— Жаль, что я не Рене Руссо.— А я не Клинт Иствуд. А Рене Руссо, чтобы вы знали, вам и в подметки не годится.— Лжец.— А я, увы, не тот парень, который, подобно Иствуду, сбрасывает одежды уже на первом свидании, — добавил он с улыбкой.— Очень жаль, — фыркнула она.— Но это правило не действует при второй встрече.— Почему вы так уверены, что вторая встреча состоится?— Перестаньте. Я же динамит. И даже еще круче, если верить Лаки!Он пробежал пальцами по клавишам, и их руки сомкнулись.За этим последовал поцелуй, и Алекс испытал потрясение, в сравнении с которым недавно полученный электрический разряд показался легкой щекоткой.Кейт поцеловала его еще раз и поднялась из-за инструмента.— Понимаю, что веду себя с вами не совсем честно, но ваше правило первого свидания — дело хорошее, — сказала она без всякого энтузиазма и, глядя в сторону, продолжила: — Я тоже считаю, что лучше не делать этого сейчас. Поскольку второго раза может не быть.— Я явлюсь по первому вашему зову, Кейт.— А что, если это случится завтра? — спросила она и добавила: — Если я смогу дотерпеть…С ликованием в душе Алекс завел свой «чероки» и отъехал от дома Лаки. Вскоре он свернул на Тридцать первую улицу и начал длинный зигзагообразный спуск к центру Джорджтауна. Первый тревожный сигнал прозвучал, когда Алекс нажал на тормоза, а те никак не среагировали. Второй сигнал о грядущей катастрофе прогремел на крутом спуске, как раз в тот момент, когда Алекс вдавил педаль тормоза в пол, а машина продолжила ускорять ход. Положение осложнялось тем, что по обеим сторонам улицы стояли машины, а сама улица извивалась как змея.Алекс, бешено крутя баранку, перешел на самую низкую передачу. Спуск становился все круче, скорость же возрастала. Внезапно темноту прорезал свет фар приближающегося автомобиля.— Черт! — прошипел он, вывернул руль резко вправо, и «чероки», скользнув меж двумя запаркованными машинами, врезался в ствол дерева — оно сделало то, с чем не справились тормоза.Удар привел в действие мешки безопасности, и те, мгновенно раздувшись, на какой-то миг оглушили его. Оттолкнув в сторону спасительные пузыри, Алекс расстегнул ремни и выбрался из машины. На губах он ощущал вкус крови. Лицо его горело — видимо, от соприкосновения с надутыми горячим газом спасительными мешками.Агент секретной службы присел на край тротуара, стараясь восстановить дыхание и делая все, чтобы удержать в себе подступающие к горлу мятное мороженое и пиво.Затем он почувствовал, что над ним кто-то склонился. Алекс хотел сказать, что все в порядке, но в этот миг в его шею уперся какой-то твердый, холодный предмет. Повинуясь рефлексу, Алекс сделал удар локтем, попав по колену стоящего рядом человека. Тот, вскрикнув от боли, отступил на шаг. Алекс попытался подняться, но сильнейший удар по голове не позволил ему это сделать. До его слуха донесся топот, за ним раздался визг шин сорвавшейся с места машины. Через несколько мгновений он понял, чем вызвано это поспешное отступление. Рядом с ним затормозил еще один автомобиль, и участливый голос спросил:— С вами все в порядке?Этот вопрос звучал снова и снова, но Алекс молчал, по-прежнему ощущая леденящее прикосновение ствола к своей шее. Затем в его мозгу молнией высветилась мысль: «Тормоза!»Расталкивая толпящихся вокруг него людей и не обращая внимания на боль в голове, он схватил валяющийся в машине фонарь и направил луч света за левое переднее колесо. С внутренней стороны оно было залито тормозной жидкостью. Кто-то повредил шланг! Это могли сделать только в то время, пока он был у Кейт. Кейт!Алекс полез в карман за мобильным телефоном. Но его там не оказалось. Он распахнул дверцу искалеченного «чероки». Телефон валялся на полу. Только от удара аппарат разломился надвое. В приступе бессильной ярости Алекс закричал. Те, кто успел побежать к нему на помощь, потихоньку начали пятиться: странное поведение жертвы аварии не на шутку испугало их.Алекс резко повернулся, его пиджак распахнулся, и один из доброхотов, заметив пистолет, заорал:— Он вооружен!Соболезнующие разлетелись, словно вспугнутые воробьи.Алекс помчался следом с криком:— Мне нужен телефон! Дайте мне телефон!Но поблизости никого не осталось.Алекс развернулся и побежал назад, к Тридцать первой улице. Кровь из раны на голове капала на рубашку, ему казалось, что его руки и ноги каким-то непостижимым образом отделились от тела, но он мчался в гору, чувствуя, что его легкие от напряжения вот-вот лопнут. Добежав до Эр-стрит, он свернул налево и с удвоенной скоростью понесся дальше. Алекс никогда не подозревал, что обладает таким запасом энергии и что его движок может работать на таких оборотах. Когда дом появился в поле зрения, он достал пистолет.Оказавшись во дворе, Алекс пригнулся, резко замедлив бег. С одной стороны в окнах особняка света не было. Он осторожно прошел к калитке, ведущей к каретному двору. Калитка была закрыта, и ему пришлось лезть через ограду. Едва его ноги коснулись травы, он присел на корточки, чтобы осмотреться и перевести дыхание. В голове стучали тяжелые молоты, а в ушах стоял такой звон, что он засомневался, вернется ли к нему слух. Алекс пригнулся и под прикрытием кустов начал передвигаться в сторону каретного двора. В окнах второго этажа горел свет. Чтобы успокоиться, он несколько раз глубоко вздохнул. Пистолет он все время держал в руке.Он продвигался сквозь кусты вперед, дюйм за дюймом, сканируя взглядом лежащее перед ним пространство. «Если там скрывается кто-то вооруженный…» На первом этаже дома вспыхнул свет. Через окно Алекс заметил Кейт. Волосы она стянула на затылке в конский хвост, на ней была надета только майка. Он продвинулся еще на дюйм, перебегая глазами с Кейт на дом, а с дома — на линию разросшихся кипарисов в дальнем конце двора. Если бы ему надо было стрелять, он бы занял позицию именно там.Агент секретной службы еще раз глубоко вздохнул и стал действовать как профессионал из охраны президента. Мысленно разбив территорию на квадраты, он определил зону охраны. В ее центре находилась Кейт. Взгляд методично ощупывал пространство, теперь ничто не могло ускользнуть от внимания.Говорят, что, находясь в подобном состоянии, хорошие агенты секретной службы способны подсчитать число движений крыльев колибри. Это, конечно, полная чушь, Алекс хотел лишь уберечь от опасности свою девушку. Разве напрасно все эти годы он тренировался? «Боже, — молил он, — пусть сейчас ничего не случится!»Справа от него в кипарисах что-то блеснуло. Блеск был едва заметен, но Алекс понял: оптический прицел! Не колеблясь ни секунды, он вскинул пистолет и выстрелил. Дистанция для такого рода оружия была великовата, но ему было наплевать, попадет он или нет. Он просто хотел прогнать стрелка.Алекс целился в точку чуть позади оптического прицела. Сразу после выстрела он заметил ствол винтовки. Ствол дернулся вверх, и прогремел выстрел. За какую-то долю секунды он всадил в ту же точку еще шесть пуль. Затем до него донесся крик. Это кричала Кейт. Ствол винтовки исчез, и Алекс услышал звук удаляющихся шагов. Пусть он промахнулся, но цели своей добился. Однако мерзавец все же успел сделать выстрел!Алекс бросился к дому. Ворвавшись в помещение, он снова услыхал крик Кейт. Увидев его, та окаменела. Подскочив к ней, Алекс обнял ее за талию и повалил на пол, прикрывая собой.— Лежать! Там снайпер! — шепотом бросил Алекс и, подобравшись ползком к выключателю, вырубил свет. После этого снова подполз к Кейт. — С тобой все в порядке? — тревожно спросил он. — Ты не ранена?— Нет, — также шепотом ответила она и, ощупывая его лицо, испуганно произнесла: — Боже, ты весь в крови!— В меня не стреляли. Просто кто-то использовал мою голову в качестве наковальни.— Кто?— Не знаю… — Он прислонился спиной к плите и уставился на дверь, сжимая в руке пистолет.Кейт подползла к кухонной стойке, чуть приподнялась и схватила рулон бумажных полотенец.— Не поднимайся! Он еще может быть там!— У тебя кровь! — Кейт снова приподнялась, открыла кран и сунула под струю смятую бумажную ленту. Обтерев Алексу физиономию и ощупав шишку на голове, Кейт сказала: — Не могу понять, как ты после этого не вырубился!— Страх — сильнейшее лекарство от потери сознания.— Я не слышала, как ты подъехал.— «Чероки» вышел из строя. Кто-то повредил тормоза, и я катился по Тридцать первой как на «американских горках».— Как же ты сюда добрался?— Бегом.— Бегом?! — изумилась она. — Всю дорогу?— Я решил, что повредить тормоза могли только тут. Я… я должен был сюда добраться! Мне… мне надо было убедиться, что с тобой все в порядке! — Все это он произнес, как в бреду.Кейт прекратила стирать кровь, ее губы дрожали. Она прижала Алекса к себе и уткнулась лицом ему в шею. Он заключил ее в объятия.«Черт с ним, с этим правилом первого свидания!»Глава 43Члены Верблюжьего клуба тем временем покончили с едой и разговорами и приготовились покинуть вокзал. Транспортные средства ждали их в гараже вокзала. Стоун решил продолжить путь в коляске мотоцикла. Повернувшись к садящимся в «малибу» Калебу и Милтону, он сказал:— Ты можешь ехать в свой кондоминиум, Калеб. Думаю, что ты будешь там в безопасности. Только не теряй бдительности.— Постой, — довольно резко произнес Калеб. — А куда собираетесь вы с Робином?— Я хочу, чтобы Робин подбросил меня до коттеджа, — не очень уверенно ответил Стоун.— А вот и врешь! — внимательно глядя на друга, сказал Калеб. — Вы намылились в Персвилл, где обитает этот парень.— Тайлер Рейнке, — вмешался Милтон, обжигая взглядом Стоуна.— Вы точно собираетесь туда! — подхватил Калеб. — И не берете нас! Боитесь, мы будем помехой.— Послушай, Калеб, ни у тебя, ни у Милтона нет никакого опыта в подобного рода делах. В то время как Робин и я…— Плевать! — выпалил Калеб. — Мы едем.— Боюсь, что не могу этого допустить, — ровным голосом ответил Стоун. — Если нас обнаружат, то погибнут не двое, а четверо.— Он этого не может допустить! — возмущенно произнес Калеб. — Мы взрослые люди, Оливер. И полноправные члены клуба. И если ты не согласишься на то, чтобы мы поехали, я буду двигаться у вас в хвосте и сигналить. А звук у моей тачки, как тебе известно, что твоя сирена…— Я, кстати, определил местоположение дома. Есть одна программа — «Мэпквест»! — сказал Милтон. — Дом не так-то просто найти без учета деталей. А они сейчас у меня в кармане. Ну как?Стоун внимательно посмотрел на возмущенного Калеба и шантажиста Милтона, затем перевел взгляд на Робина. Тот в ответ на немой вопрос друга пожал плечами и произнес:— Один за всех, все за одного.Стоун немного помолчал и с видимой неохотой кивнул.— Может быть, в таком случае все сядем в мою машину? — спросил Калеб.— Нет, — ответил Стоун. — Во-первых, мне понравилось ездить на этом сооружении! Во-вторых, мотоцикл сегодня может оказаться особенно полезным.Вначале они поехали на запад, а оказавшись в Виргинии, продолжили путь по Седьмой дороге на северо-запад. Проезжая Лисбург, они оказались рядом со штаб-квартирой НРЦ. Знак на одной из развилок указывал направление к центру и примерное расстояние. Стоун не переставал удивляться тому, что имеются дорожные знаки, указывающие путь к ЦРУ, Управлению национальной безопасности и иным учреждениям подобного рода. Не подрывает ли это их секретность? Впрочем, подумал он, туда тоже наведываются посетители.Рейнке жил в сельской местности. Съехав с Седьмой дороги, они еще добрых полчаса петляли по проселкам, прежде чем Милтон заметил нужный им дорожный указатель. Он дал сигнал Калебу остановиться на обочине. Робин остановил мотоцикл в хвосте «малибу», после чего они со Стоуном забрались в машину.— Ехать надо вот по этой дороге. Дом стоит на отшибе, соседей у него нет, — доложил Милтон.— В строгой изоляции, — саркастически произнес Робин, нервно оглядываясь по сторонам.— Убийцы тем и известны, что предпочитают обитать в изоляции, — назидательно отозвался Стоун.— Ну и какими же будут наши дальнейшие планы? — поинтересовался Калеб.— Я хочу, чтобы ты и Милтон остались пока в машине…— Оливер! — не дал ему закончить Калеб.— Выслушай до конца, Калеб. Я хочу, чтобы вы остались пока в машине. Но сначала надо съездить и узнать, есть ли кто-нибудь дома. Если окажется, что дом пуст, то возвращайтесь сюда и наблюдайте. Если не ошибаюсь, Милтон, к дому ведет только эта дорога?— Не ошибаешься.— Что вы собираетесь сделать? — спросил Калеб. — Влезть в дом?— Послушай, Оливер, — вмешался Робин. — Дом наверняка охраняется.— Я очень бы удивился, если бы это было не так.— И как же мы туда попадем? — поинтересовался Робин.— Это моя забота.Света в доме не было, и, скорее всего, он был пуст, поскольку машин рядом тоже не было. Милтон и Калеб остались на страже у въезда на дорогу, а Робин со Стоуном, поставив мотоцикл в тени деревьев, осторожно проследовали к двухэтажному, обшитому досками и выкрашенному в белый цвет дому.Стоун сразу направился к черному ходу. Рядом с внушительной по виду дверью они обнаружили маленькое окошко. Стоун приник к стеклу и тут же пальцем поманил к себе Робина.На противоположной от двери стене источал зеленоватое сияние какой-то прибор.— Сигнализация, — прошептал Робин. — И что теперь?Стоун не ответил. Внимательно вглядываясь в стекло, он сказал:— Скорее всего, мы имеем дело с детектором движения, что осложняет дело.Неожиданно из темноты на них прыгнуло какое-то существо с парой сверкающих изумрудов на месте глаз и, ударившись изнутри о стекло, шлепнулось на пол. Стоун и Робин отпрянули от окна. Робин готов был удариться в бегство, но Стоун остановил его:— Все в порядке, Робин! Это кошка!Робин, тяжело дыша, подошел к окну и уткнулся носом в стекло. Из темноты на него взирала черная животина с белой грудью и огромными, полыхающими зеленым огнем глазами.— Проклятая скотина, — недовольно скривился Робин. — Спорим, что тварь женского пола?— Это почему?— Да потому что бабы постоянно хотят довести меня до инфаркта!— Не выдумывай. Тут другое важно: наличие животного как раз облегчает нам жизнь, — сказал Стоун.— А именно?— А не догадываешься? Детекторы движения не… Их нет! А значит…— Коридоры для домашних животных! — восхищенно щелкнул пальцами Робин.— Вот! — Стоун извлек из кармана какой-то предмет.Это оказалась кожаная коробка. Стоун открыл застежку-молнию, и Робин увидел полный набор профессионального взломщика. Вдоволь налюбовавшись преступными орудиями, он поднял глаза на друга и произнес:— Ничего не хочу знать. Ничего не видел.На то, чтобы открыть кухонное окно, Стоуну потребовалось десять секунд.— Как ты вычислил, что окно не стоит на охране? — спросил Робин.— Детектор движения плюс охрана окон — это уже перебор, — ответил Стоун. — Кроме того, стены в таких домах оштукатурены, и сквозь них сложно тянуть провода. Не думаю, что мистер Рейнке посчитал подобные расходы оправданными. Но и это еще не все. Прежде чем открыть окно, я проверил, не стоит ли на нем беспроводное охранное устройство.— О'кей, — сказал Робин. — А вот теперь я хочу знать. Я хочу услышать, откуда ты, черт побери, узнал о стенах и беспроводном устройстве!— Библиотеки, Робин, доступны для всех, — глядя на него невинными глазами, ответил Стоун.Они влезли в дом, и кошка, требуя ласки, принялась тереться об их ноги.— Теперь, прежде чем войти в любую комнату, мы ищем детектор движения. Затем я запускаю туда кошку, и мы идем по ее следу. Будь готов ползти на брюхе, — закончил Стоун.— Здорово! У меня такое ощущения, что я снова во Вьетнаме.Получасом раньше Уоррен Петерс и Тайлер Рейнке, взломав дверь, забрались в дом Милтона. Сделать это было совсем не просто: Милтон поставил на каждую из дверей по шесть замков и наглухо заколотил окна, что наверняка не получило одобрения со стороны пожарного надзора. Не обнаружив никаких следов сигнализации, Уоррен и Тайлер стали действовать без опаски.Рейнке слегка прихрамывал. Колено, по которому его ударил Алекс, еще побаливало. В рукаве пиджака Уоррена Петерса зияла дыра. Одна из пуль, выпущенных проклятым агентом секретной службы, едва не нашла цель. Рейнке и Петерс случайно наткнулись на парочку, когда те приехали в Джорджтаун, чтобы еще раз взглянуть на лодку.Теперь они были вне себя от ярости из-за того, что им не удалось прикончить Форда и Адамс. Милтону Фарбу очень повезло, что в этот момент его не оказалось дома.Сотрудники НРЦ достали карманные фонари и приступили к обыску. Жилище Фарба было небольшим, но в нем находилось полным-полно книг и дорогой электроники, необходимой для бизнеса хозяина. Кроме того, в доме находился еще один прибор, существования которого Рейнке и Петерс не заметили. Это была инфракрасная система наблюдения, внешне ничем не отличающаяся от ламп освещения. Подобные приборы стояли в каждой комнате. Они следили за перемещением всех незваных гостей, передавая беззвучный сигнал в частную охранную фирму. Милтон решился на столь серьезные затраты после того, как его дом несколько раз грабили. Питалась система охраны от обычной проводки, а если электричество отключалось, в дело вступал аккумулятор. Милтон перестал пользоваться звуковой сигнализацией, поскольку в его округе полиция действовала неторопливо и вспугнутые шумом грабители успевали смыться задолго до появления копов.Каждое новое сделанное в ходе обыска открытие приводило Рейнке и Петерса во все большее изумление.— Этот парень — просто долбаный псих, — заметил Петерс, когда они осматривали кухню.К каждой консервной банке в кладовой был приклеен ярлычок, а сами банки стояли, будто солдаты в парадном строю. Кухонные принадлежности висели на прикрепленной к стене металлической скобе строго по размеру, от самого большого до самого малого. И что говорить о посуде в буфете, если даже стеганые рукавицы были разложены «по росту». Кухня являла собой олицетворение порядка в его высшем проявлении.В спальне наверху и в стенном шкафу царил такой же нездоровый порядок.Выйдя из ванной комнаты, Рейнке недоуменно затряс головой:— Ты не поверишь!.. Этот урод оторвал каждый листок от рулона туалетной бумаги и сложил их в стоящую рядом с унитазом плетеную коробку. К коробке прилеплена инструкция по уничтожению использованной бумаги.Заглянув в стенной шкаф спальни, Петерс спросил:— Ты когда-нибудь видел, чтобы носки размещали на вешалках?Некоторое время они изумленно взирали на нижнее белье и рубашки, развешанные на плечиках. Рубашки были застегнуты на все пуговицы — включая манжеты, естественно. Более того, они были рассортированы по сезонам. Чтобы не ошибиться, Милтон прикрепил к ним соответствующие картинки, изображающие зиму, весну, лето и осень.Не найдя ничего интересного в спальне, Рейнке и Петерс поднялись на этаж выше — в комнату, оборудованную под рабочий кабинет. Не сговариваясь, они сразу подошли к рабочему столу, на котором все предметы находились в абсолютном порядке и располагались под правильным углом друг к другу.И вот наконец в этой обители упорядоченности обнаружилось нечто такое, что могло принести людям из НРЦ некоторую пользу. Это была стоящая на полке рядом с письменным столом картонная коробка с надписью «Чеки». Заглянув в нее, Рейнке и Петерс увидели, что чеки разложены по месяцам и видам покупок. Рейнке выудил из коробки слип кредитной карты и прочитал имя на нем.— Частити Хейз! Держу пари, это его подружка.— Если у такого урода может быть подружка!Действуя синхронно — видимо, их осенила одна и та же мысль, — они направили лучи фонариков на стену кабинета. Фотографии на ней были развешаны замысловатым образом. Первым эту систему расшифровал Петерс.— Это двойная спираль ДНК. Парень — полный псих.Рейнке скользнул лучом по одной из фотографий. Но тут же к ней вернулся.— «С любовью от Частити», — прочитал он надпись на нижней кромке снимка. Одетая в весьма лаконичное бикини Частити посылала воздушный поцелуй фотографу, каковым, очевидно, был Милтон. — Это его подружка? — спросил потрясенный Рейнке, разглядывая другую фотографию, где, обнявшись, стояли Милтон и Частити в своем мини-бикини. — Как этот чокнутый смог подцепить такой цветочек?— Материнский инстинкт, — не задумываясь ответил Петерс. — Некоторые бабы обожают играть роль матери.Петерс извлек из кармана какой-то электронный прибор и набрал на нем имя: «Частити Хейз». Минуту спустя прибор выдал ему три варианта. Ограничив поиск округом Колумбия, Петерс вышел на бухгалтера Частити Хейз, владеющую домом в Чеви-Чейз, штат Мэриленд. Вдобавок к этому карманный компьютер выдал сведения о ее образовании, состоянии здоровья, месте работы и финансовом положении. Пока Петерс впитывал эту информацию, Рейнке ткнул пальцем в одну строчку:— Смотри-ка! Она лечилась в психушке! Держу пари, и она и Фарб страдают обсессивно-компульсивным синдромом.— И что с того? Мы знаем, где она живет. И поскольку Фарба здесь нет, — Петерс еще раз взглянул на фото красавицы, — то скорее всего он у нее. На его месте я проводил бы ночи только там.Какой-то шум в глубине дома заставил их окаменеть. Вначале это был звук шагов. Затем раздался стон и послышался глухой удар.Выхватив пистолеты, они осторожно двинулись в направлении источника шума.На полу возле кухни лежал человек в униформе.— Частный охранник, — прошептал Рейнке. — Наверняка сработала какая-то система тревоги.— Да, но кто же послал его в нокаут? — нервно оглядываясь по сторонам, спросил Петерс.— Сваливаем, — едва слышно произнес Рейнке.Они выскользнули на улицу и скоро оказались рядом с машиной, оставленной ими примерно в квартале от дома Милтона.— На свидание с красоткой? — воскликнул Петерс, облегченно вздохнув.— Никуда вы не поедете, — произнес чей-то голос рядом.Агенты НРЦ чуть не подпрыгнули на месте.С заднего сиденья машины поднялся Том Хемингуэй. Судя его виду, радости при виде подчиненных он не испытывал.— Вы за нами следили? — Голос Петерса слегка дрожал.— А что мне оставалось делать, после того как я получил от вас сообщение, из которого следовало, что вы позорно облажались?— Значит, это вы уложили охранника?Игнорируя вопрос, Хемингуэй продолжил:— Позвольте мне еще раз попытаться внушить вам значение того, чем мы занимаемся и чего хотим достичь. К северу отсюда армия моих людей льет реки пота, делая значительно больше того, чего я жду от вас. И, в отличие от них, вам очень хорошо платят. Несмотря на это, они пока не совершили ни единой ошибки. — Последние слова Хемингуэй сопроводил таким взглядом, что у лазутчиков перехватило дыхание. — Все то, что произошло с вами сегодня, может быть просто цепью досадных неудач. Но впредь подобного невезения я допустить не могу.— И что же нам сейчас делать? — беспокойно осведомился Рейнке.— Отправляйтесь домой и отдохните. Вам необходим отдых. — Хемингуэй протянул руку: — Отдайте мне записку с именем женщины.— Как вы… — начал было Рейнке, но Хемингуэй осадил его взглядом. Бедняга мгновенно умолк и протянул боссу листок бумаги.Хемингуэй растворился в темноте. Усевшись в машину, Рейнке и Петерс переглянулись.— Я чуть в штаны не наложил! — кротко поведал Петерс.— Когда он служил в ЦРУ, о нем складывали легенды, — вздохнул Рейнке. — Даже колумбийские наркобароны до смерти его боялись. Он откуда ни возьмись появлялся и так же исчезал. Однажды я наблюдал его в спортзале. — Рейнке немного помолчал. — И не поверишь — он весь будто из гранита. И при этом ловкий, как кошка. Тренировочные мешки рвет с одного удара. А? Каков?… А ты про какие-то штаны…— И что теперь? — едва слышно пробормотал Петерс.— Как сказано! Едем отдыхать. Нынче вечером нас неплохо умыли. Уже трижды! Четвертого раза ждать не будем. Можешь переночевать у меня.Глава 44С кладбища Грей прямиком проследовал в штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли. В недрах здания была одна хитрая комнатка. Доступ в нее имели лишь бывшие директора ЦРУ и действующий шеф. Каждый мог пользоваться материалами только тех операций, к которым — сейчас или прежде — имел непосредственное отношение. Все файлы хранились в металлических ячейках наподобие банковских, а ячейки, в свою очередь, скрывались за бронированными дверями огромных хранилищ. В Лэнгли эта нашпигованная тайнами комнатка была самым охраняемым помещением.Подойдя к бронированной двери, на которой значилось его имя, Грей положил ладонь на биометрический сканер. Дверь отошла в сторону, и он проскользнул в хранилище, держа наготове связку ключей. Он точно знал, какая ячейка ему сейчас нужна. Номер десять.Открыв ящик, он извлек из него документы и разложил на стоящем в углу небольшом письменном столе.Файл был обозначен инициалами «Дж. К.». Расшифровать эти буквы можно было как угодно, вплоть до того, чтобы видеть в них инициалы Спасителя.[271] Однако к Сыну Божьему они никакого отношения не имели. За этими буквами скрывался человек из плоти и крови по имени Джон Карр. Правда, человек выдающийся.Перечитывая сагу о подвигах Джона Карра в ЦРУ, Грей качал головой: гений шпионажа проводил прямо-таки фантастические операции. И при этом ему удалось выжить! Но мир сейчас вряд ли стал опаснее по сравнению с тем временем, когда Карр работал на ЦРУ. Если и, как кое-кто считает, опаснее, то всего лишь на какую-то микроскопическую величину, подумал Грей, двигаясь к концу великого жизнеописания.На последних страницах он прочитал о том, как закончилась эта некогда знаменитая карьера. Жизненный путь Карра, как того требовала логика, завершился похоронами на Арлингтонском кладбище. Похороны прошли со всеми воинскими почестями, хотя Карр уже много лет не служил и умер, как говорится, без мундира. После торжественного погребения все прошлое этой блистательно яркой фигуры было стерто со всех документов Соединенных Штатов — даже с тех, где упоминание Карра было косвенным. Уничтожение даже малейшей памяти о нем проводилось по приказу высших руководителей ЦРУ, и Грей лично проследил за точным выполнением распоряжения. И хотя в той могиле, у которой Грей остановился на кладбище, тела Джона Карра не было, он считался мертвым. В результате первого покушения погибла лишь его жена. Но вторая попытка, судя по всему, оказалась успешной — однако тела Карра так и не обнаружили. Предположительно оно исчезло в чреве акулы посреди океана. Предположительно… Не исключено, что Грей сейчас поспешил со своими выводами. Человек, которого он только что видел у могилы! Тонкий и хрупкий. Можно сказать, неприметный. А что, если это тот самый всемогущий Джон Карр? Годы, конечно, берут свое, даже от такого, как Карр, они должны просто отлетать… Человек этот стоял возле могилы, где значилось «Джон Карр». И скрылся так же молниеносно и внезапно, как мог только Карр — во время своей легендарной карьеры в ЦРУ.Пульс Грея резко участился — неужели он стоял совсем рядом с тем, кого предала их страна? И не с каким-нибудь там сомнительным выскочкой, а с выдающейся личностью, в свое время служившей правительству до того момента, пока не стала обузой, как это часто случается с подобными ему людьми.Грей спрятал коробку в ячейку и покинул помещение — хранилище скелетов — с каким-то странным чувством. Выходило — он опасается покойника, который самым непостижимым образом может снова оказаться среди живых?Вернувшись домой, он зажег на каминной доске свечи возле фотографий жены и дочери. Через несколько минут наступит полночь, и он снова окажется в одиннадцатом сентября. Грей опустился на стул рядом с кроватью и открыл Библию.Картер Грей был католиком. В девять лет он впервые причастился, в тринадцать прошел конфирмацию, а некоторое время даже был мальчиком-прислужником. Однако, став взрослым, он перестал регулярно бывать в церкви и появлялся там, только когда того требовали его политические или служебные обязанности. То, чем он занимался, к религии не имело никакого отношения. Но жена его была ревностной католичкой, и их дочь Мэгги воспитывалась в той же вере.После того как их не стало, Грей вернулся к чтению Библии. Делал он это не ради спасения души. Книга служила ему — если можно так сказать — знаменем, которое он подхватил из рук павших. Но в то же время он чувствовал, что слова Священного Писания несут ему некоторое успокоение. Этой ночью он прочитал вслух отрывки из посланий к коринфянам и книги Левита. Он даже отважился пропеть некоторые псалмы. Потом он опустился перед фотографиями на колени и прочитал молитву. Только она больше походила на тихий задушевный разговор — с теми, кого уже нет рядом с ним. Бормоча слова молитвы, он то и дело вытирал слезы. И не стыдился ни их, ни своих слов. Слезы и слова исцеляли его душу, немного ослабляя боль невосполнимой утраты. Закончив молитву, он судорожно вздохнул, и мысли его внезапно переметнулись к пустому гробу на Арлингтонском кладбище… «Джон Карр… Жив он или умер?»Вернувшись домой, Том Хемингуэй приготовил свой обычный чай и неторопливо выпил его, стоя босиком у окна, из которого открывался вид на Капитолий. За последние двадцать четыре часа случилось очень много всего, и ни в одном из событий, с его точки зрения, не было ничего хорошего.Эта жалкая парочка, Рейнке и Петерс. Они упустили две цели, и теперь Алекс Форд и Кейт Адамс наверняка потребуют от своего руководства, чтобы было проведено всестороннее расследование неудавшихся покушений. Картер Грей. Этот вдруг заговорил о воскрешении из мертвых. Хемингуэй и не сомневался, что шеф намекает на террористов, предположительно убитых своими же. Слова Грея и заставили Хемингуэя поторопиться с письмом Капитану Джеку.Он отвернулся от окна и посмотрел на портрет отца — достопочтенного посла Франклина Т. Хемингуэя. Отец защищал страну на ниве дипломатии в самых «горячих точках» земного шара. Одна из них, а именно Китай, оказалась слишком опасной даже для него. Пуля оборвала карьеру человека, посвятившего свою жизнь достижению мира в тех частях планеты, где это казалось абсолютно невозможным.Том не пошел по стопам отца, ибо считал, что не обладает знаниями и качествами, необходимыми политику и государственному мужу. В то время он входил в число так называемых сердитых молодых людей. С течением времени его ярость заметно уменьшилась, но полностью не исчезла. Да и с какой стати она должна была исчезнуть? На похоронах отца многие достойные люди говорили, что человечеству будет не хватать такого миротворца, как Франклин Т. Хемингуэй. Том ничего не мог сказать насчет человечества, но ему и сейчас не хватало друга и наставника. Он страдал почти так же, как и в тот день, когда пуля убийцы оборвала жизнь его отца. Время не стало для него лекарством — напротив, оно лишь обостряло боль, которую он носил в себе с того момента, как узнал, что перестало биться благородное и отважное сердце самого дорогого для него человека.Глава 45Мебели в доме Тайлера Рейнке было, надо сказать, не много. В надежде обнаружить что-то полезное, Робин и Стоун заползали на брюхе во все комнаты первого этажа, но каждый раз их постигало полное разочарование. Они проползли мимо парадной двери, рядом с которой находился еще один щиток системы охраны, и вскарабкались следом за жирной кошкой на второй этаж.Когда разведчики добрались до спальни хозяина дома, что-то наконец привлекло внимание Робина.— Оказывается, наш мистер Рейнке пилотирует вертолеты! — доложил он, снимая с прикроватной тумбочки единственный стоявший на ней снимок.На фотографии за штурвалом черного блестящего вертолета сидел Тайлер Рейнке.— Какие-нибудь опознавательные знаки на машине есть? — спросил из другого конца спальни Стоун.— Никаких, — ответил Робин и вернул фото на место, предварительно стерев отпечатки пальцев краем постельного покрывала.Стоун, покопавшись в стенном шкафу, извлек оттуда небольшую коробку.— Финансовые отчеты, — пояснил он, поймав на себе вопросительный взгляд Робина.Достав из коробки пачку листков, он стал их перебирать.— Что-нибудь интересное? — спросил Робин.Стоун потряс в воздухе листком бумаги:— Вот этот, похоже, выписан на фальшивое имя. Хотя адрес совпадает. Однако боюсь, что не обладаю достаточным опытом анализа финансовых документов.— А ну дай-ка!Робин несколько минут изучал документы. Банковские отчеты. Какие-то написанные от руки заметки…— Кажется, — задумчиво сказал он, — наш Рейнке, если, конечно, это его банковский отчет, сделал огромную ставку на прибыль в будущем, прикупив себе крупный пут-опцион.— Что еще за пут-опцион?— Побудительным мотивом покупки пут-опциона является надежда получить прибыль от падения цен базового актива. Покупатель получает право продать актив по фиксированной цене. По мере падения цен на базовый актив ценность этого права возрастает и опцион перепродается. Максимальная прибыль может быть получена при падении цен до нуля. Наш друг, судя по его рукописным заметкам, ждет резкого падения цен на всем рынке. Надо сказать, риск операции очень велик. Парень залез в долги, и в случае пролета погасить кредит с его зарплатой ему не удастся.— Надо же! Я и не подозревал, что ты обладаешь столь глубокими познаниями в области финансов!— Каждому время от времени хочется нырнуть в биржевую игру. Кроме того, чтоб ты знал, я не намерен вкалывать грузчиком до тех пор, пока не откину копыта.— Но почему он вдруг решил, что цены должны упасть? Одно дело иметь инсайдерскую информацию по какому-то виду акций, и совсем другое — строить догадки обо всем рынке. — Стоун помолчал. — Но с другой стороны, финансовый рынок в случае непредвиденной катастрофы почти всегда рушится!..— В случае землетрясения например, — заметил Робин.— А также в случае катастроф, причиной которых выступает человеческий фактор. Насколько я помню, после одиннадцатого сентября биржи были закрыты до тех пор, пока не уляжется пыль. Кое-кто, имея предварительную информацию, мог бы наварить немалые деньги!— Может быть, Рейнке известно о какой-то грозящей нам катастрофе? — испуганно произнес Робин.— Или он помогает таковой разразиться, — ответил Стоун.Едва завидев приближающуюся машину, Милтон включил сотовый телефон и позвонил Робину. Вернее, попытался позвонить, ибо связь не состоялась. Он посмотрел на аппарат, и сердце его оборвалось.— Звони же! — бросил Калеб, глядя на быстро приближающиеся огни.— Сигнал не проходит.— Что?!— Мы, наверное, в мертвой зоне.— Весьма вероятно, что в машине — убийцы, — мрачно констатировал Калеб.— Калеб, я ничего не могу поделать!..— Что за дерьмо эти высокие технологии! — взорвался Калеб. — Они отказывают именно в тот момент, когда больше всего нужны!Машина тем временем свернула с дороги и теперь ехала по направлению к дому Рейнке.— Это его машина, — обреченно прошептал Калеб. — Я узнал ее!— Я тоже, — пролепетал мгновенно впавший в панику Милтон. — Что же делать?— Что делать, спрашиваешь? Чертова эта техника! — Калеб запустил двигатель. — Держись! — крикнул он.Милтон проворно застегнул ремень безопасности. Калеб надавил на газ, и «малибу» резво прыгнул вперед.Они выскочили из укрытия на дорогу, и Калеб, почти вдавив педаль газа в пол, резко свернул на ведущую к дому Рейнке дорогу, едва удержавшись при этом на четырех колесах.«Малибу» летел вперед, причем Калеб не снимал руки с кнопки клаксона. Он не шутил, когда говорил Стоуну о мощи сигнала. Звук был действительно громким, почти душераздирающим, в нем воедино слились пронзительный поросячий визг и свисток локомотива.Рейнке взглянул через плечо на мчащийся на полной скорости и безумно орущий «малибу».— Школяры-идиоты развлекаются, — пробормотал он, покосившись на Петерса. — Здесь это обычное дело.Услыхав сумасшедшие звуки, Стоун и Робин бросились к окну. По подъездной аллее ехал автомобиль, просвечивая фарами ночной сумрак.— Черт побери! — воскликнул Робин. — Рейнке!— И его дружок, — добавил Стоун, увидев, что из остановившейся машины выбрались два человека. Взглянув вслед удаляющемуся «малибу», он сердито добавил: — Я, кажется, просил их дать сигнал по телефону.Они скатились по ступеням вниз, и Стоун, в последний миг вспомнив об охранной системе, схватил Робина за ворот, прежде чем тот успел оказаться в зоне действия инфракрасных лучей у входной двери. Подползая к кухне, они услышали щелчок замка парадного входа. И уже в кухне их настиг звук открывающейся двери. За ним последовали короткие и громкие сигналы тревоги. После нескольких щелчков — кто-то набрал на панели код — сигналы прекратились.— О'кей, — прошептал Стоун, поднимаясь с пола.Робин медленно и осторожно открыл дверь, едва сдерживаясь, чтобы не сделать это быстро: кто-то явно направлялся в кухню. Выскользнув в темноту, они сразу рванули за угол. И тут же столкнулись с Петерсом. Он шел прямо им навстречу, волоча за собой мусорный бак.— Что за… — только и успел произнести Уоррен Петерс. Мощный удар Робина отправил агента НРЦ в нокаут. Расчистив путь, Стоун и Робин бросились к своему мотоциклу.Рейнке выбежал на шум, уже когда Робин давил на стартер. Увидев беглецов, он на бегу выхватил пистолет. Линия огня свободна. Но, готовясь сделать выстрел, Рейнке не учел присутствия на сцене дряхлого «малибу», за рулем которого сидел умирающий от страха специалист по редким изданиям, а на пассажирском сиденье корчился от ужаса страдающий обсессивно-компульсивным синдромом гений кибернетики.— Матерь Божья! — вскрикнул Милтон, когда Рейнке, перелетев через ветровое стекло, скользнул по крыше и приземлился позади автомобиля на траве. Помянув Святую Деву, Милтон впал в ритуальное оцепенение.Петерс к этому моменту сумел встать на ноги. Однако Калеб, разумом и телом которого овладел дух бесстрашной юности, врубил задний ход, вдавив в пол педаль газа. «Малибу» дернулся назад, выплевывая из-под колес песок и гравий.Увидев движущийся на него автомобиль, Петерс выстрелил и сделал бросок в сторону. Когда он поднимался, чтобы выстрелить еще раз, мимо него пронесся мотоцикл, и сидящий в коляске Стоун, ухватив шлем за подбородочный ремень, угодил им Петерсу в висок. Рефери мог снова открывать счет…Прежде чем Тайлер Рейнке и Уоррен Петерс начали подавать признаки жизни, прошло добрых десять минут. А к тому времени, когда они окончательно пришли в себя, Верблюжий клуб был уже очень далеко.Глава 46Реакция начальства на случившееся, мягко говоря, не вдохновляла Алекса Форда и Кейт Адамс. По мнению полиции, разрыв тормозной системы произошел без постороннего вмешательства. Обычное явление для таких старых автомобилей, заявили копы. Никаких следов стрелка во дворе дома Кейт не обнаружили, и единственным свидетельством его появления были слова Алекса. Две пули агента секретной службы засели в изгороди, а следов каких-либо других выстрелов не нашли.На следующее утро Алекс сидел в кабинете Джерри Сайкса и выслушивал официальную версию событий прошлой ночи.Сайкс, перестав расхаживать по комнате, внимательно посмотрел на Алекса:— Видишь ли, люди, которые хотели оказать тебе помощь после «аварии», утверждают, что ты вел себя крайне странно, а затем куда-то умчался. Алекс, на тебя все это очень не похоже. Может быть, с тобой случилось нечто такое, о чем ты не хочешь говорить?— Абсолютно ничего не произошло, если не считать, что кто-то хочет меня убить, — с каменным выражением лица ответил Алекс.Сайкс плюхнулся в кресло и взял в руки кружку с кофе.— Кому, к дьяволу, понадобилась твоя смерть?— Тому парню, который приставил пистолет к моему черепу, Джерри. У меня не было времени спросить, зачем он это делает.— Этого парня, кроме тебя, никто не видел! Итак, я еще раз спрашиваю: что произошло в последние часы, чтобы кто-то возжаждал тебя убить?Алекс не знал, как себя вести. Ему очень хотелось рассказать Сайксу об обнаруженной лодке, но он понимал, что, сделав это, признается в прямом нарушении приказа директора службы и положит тем самым конец своей карьере.— За моими плечами много лет безупречной службы, — осторожно сказал он. — С какой стати я стал бы вдруг нести всякую чушь?— Замечание в точку, Алекс! В твою пользу говорит твоя многолетняя служба. Поэтому директор и дал тебе возможность начать все сызнова. А ведь мог бы и коленом под зад! На его месте я скорее всего так бы и поступил. Так что не отвергай дара Небес, Алекс! Другого подарка не будет.— Хорошо. Но не мог бы ты хотя бы выставить охрану у дома Кейт Адамс? Блеск прицела не был плодом моего воображения.— Я позвоню в полицию округа Колумбия и попрошу, чтобы их патрульные машины совершали дополнительный объезд. Все. Считай это еще одним подарком! — Сайкс взглянул на часы: — У меня сейчас совещание, а тебе пора на пост.— Верно. В Белом доме… — устало произнес Алекс.— Не там, Алекс, не там. Ты будешь в наружной охране. Чтобы вернуть себе право войти в Белый дом, ты должен хорошенько потрудиться.Ранним утром того же дня состоялась короткая встреча членов Верблюжьего клуба. Собрались у Калеба. Первым пунктом повестки дня значился вопрос о вынесении благодарности почтенному библиотекарю и отважному водителю — за храбрость и находчивость. С пожиманием руки им пришлось немного подождать: Калеб не вылезал из ванной комнаты. Сразу после того, как он осознал, что стоял на краю гибели, его начало тошнить, и тошнота не прекращалась.Когда Калеб наконец появился, Стоун встал:— Я хочу, чтобы в официальном протоколе заседания клуба было сказано, что Калеб Шоу заслужил глубочайшую благодарность всех членов Верблюжьего клуба за свою выдающуюся храбрость и беспримерную находчивость.Бледный, но тем не менее улыбающийся Калеб пожал всем руки.— Я не знаю, что это на меня нашло. Я понимал, что надо что-то делать, но что? Такого ужаса я не переживал с того момента, как мне выпала великая честь редактировать «О демократии в Америке» Токвилла в оригинальной бумажной обложке.— Действительно ужас! — весьма достоверно изобразив дрожь в голосе, произнес Робин. — Обрабатывать самого Токвилла! Я готов описаться от страха при одной только мысли об этом!— Теперь у нас не должно оставаться сомнений, что Рейнке и Петерс нас уже вычислили, — предупредил Стоун.— Не уверен, — возразил Калеб. — Я же снял номера! В этот момент подал сигнал телефон Милтона.— Да? — Некоторое время он молча слушал. Затем обвел взглядом товарищей. — Кто-то проник в мой дом и вырубил явившегося по сигналу тревоги частного охранника.— Что-то пропало?— Сказать трудно. Но у меня стоят приборы наблюдения, которые фиксируют все передвижения по дому. Охранной компании об их существовании неизвестно.— Интересно будет взглянуть, кто тебя навещал, — заметил Стоун.— Для этого надо туда поехать. Ди-ви-ди-рекордер спрятан за холодильником.— Надо рискнуть! — сказал Стоун. — Если это Рейнке и Петерс, у нас появится рычаг воздействия.Робин здоровенной ручищей обхватил Калеба за плечи:— Если эта парочка снова появится, то мы их опять уложим, не так ли, Убийца?* * *Весь первый день в отряде охраны Алекс испытывал некоторое смущение. Ему казалось, что все считают это понижением по службе. Но коллеги вели себя по отношению к нему вполне дружелюбно и профессионально. А в том, что ему пришлось работать в наружной охране, был один плюс — в зоне его патрулирования находился парк Лафайет.Стоуна в парке не было, зато Адельфия оказалась на месте.— Привет, Адельфия, — вежливо произнес Алекс. — Я ищу Оливера.Она в ответ прикрыла лицо ладонями.— В чем дело? — приблизившись к ней, спросил Алекс. — Вас обидели? Или, может быть, вы больны?Она потрясла головой, открыла лицо и прошептала:— Все есть в порядок. Все хорошо.Алекс сказал, отведя ее к садовой скамейке:— Совершенно ясно, что не все в порядке. А теперь скажите, что именно не так.Адельфия несколько раз коротко вздохнула и посмотрела на палатку Стоуна.— Я не лгать вам. Я в порядке, агент Форт.— Меня зовут Форд, но это не имеет значения. Если с вами все в порядке… — Проследив за ее взглядом, он быстро спросил: — Что-то случилось с Оливером?— Я этого не знать.— Не понимаю. Почему же вы в таком случае плачете?Она посмотрела на него так, как никогда не смотрела до этого. В ее взгляде не было обычной угрюмости и недоверчивости. На смену им пришло выражение полной безнадежности.— Он вам доверяет. Оливер мне сказать, что агент Форт — хороший человек.— Я тоже люблю и очень уважаю Оливера. — Он выдержал паузу и добавил: — Когда я видел Оливера в последний раз, его лицо было повреждено. Это каким-то образом связано с вашим настроением?Адельфия утвердительно кивнула и поведала ему о столкновении в парке.— Он вот этим пальцем, — она показала средний палец, — ткнуть его в бок, и великан упасть как малое дитя. — Адельфия глубоко вздохнула и, собравшись с силами, продолжила: — А потом Оливер поднять нож, — она содрогнулась всем телом, — и держать его так, как будто хорошо уметь обращаться с ножом. И мне казаться, что он хотеть перерезать ему горло. Вот так! — Адельфия сделала рубящее движение рукой и посмотрела на Алекса — печально и в то же время с каким-то облегчением. — Но Оливер этого не сделать. Он не резать человека. Он ушел, когда появилась полиция. Оливер не любить полицию.— И вы с тех пор его не видели?Она покачала головой. Алекс опустился рядом ней на скамью, чтобы осмыслить услышанное.— Эй, Форд! — услышал вдруг он.Алекс оглянулся. К ним шел старший по группе.— Может быть, ты вернешься в нашу компанию? Если, конечно, это не слишком для тебя затруднительно? — довольно резко произнес командир.Алекс вскочил на ноги. Прежде чем уйти, он повернулся к Адельфии:— Я не передам ему ничего из того, что вы мне сказали. Обещаю. Но мне обязательно надо его увидеть.Она в ответ молча кивнула, и Алекс удалился.Работу по встрече президента следовало ускорить, и Капитан Джек был страшно занят. Переделка автомобиля шла по графику, и все участники операции, вне зависимости от их роли, были готовы. От очередного посещения гнезда снайперов Капитан Джек воздержался — кто-то мог заметить, что он захаживает в эту квартиру. Всякий риск следовало свести к минимуму. Однако Капитан провел некоторое время в больнице в обществе аль-Рими и его коллеги, когда те были свободны от дежурства. В больнице также не было никаких проблем. Прошлой ночью он встретился с Джамилей, после того как та завершила ежевечерний объезд города. Эмоциональное состояние девушки по-прежнему вызывало у него некоторое опасение, но времени на то, чтобы найти ей замену, не оставалось. Капитан Джек постарался еще раз внушить Джамиле, насколько важна ее роль для успеха всей операции. Американец делал упор на то, что множество людей готовы пожертвовать жизнью ради общего дела, но их жертва окажется напрасной, если Джамиля не сможет выполнить свой долг.До наступления решающего дня ему предстояло провести еще две встречи. Одну — сегодня вечером, до приезда передового отряда секретной службы. Затем он должен был встретиться со своим северокорейским партнером, чтобы обсудить с ним некоторые важные детали.Следовало учитывать и то, что Картер Грей начал что-то вынюхивать. Впрочем, Капитан Джек был несколько удивлен. Подозрения у старого лиса появились поздновато. Для организации операции они пустили вход все свои связи в мусульманском мире, однако Капитан считал, что весь план Хемингуэя — затея бесполезная. Его автор, увы, категорически отказывался это замечать. Капитальное заблуждение Тома Хемингуэя состояло в том, что он продолжал верить в людей. В их добрые качества. Капитан Джек знал, что это фундаментальная ошибка, поскольку был уверен в том, что во всех людях, которые имеют хоть какой-нибудь вес, не осталось ничего хорошего. Во всех смертельно опасных миссиях, которые ему приходилось когда-либо выполнять, он всегда прорабатывал запасные варианты, и эта операция не являлась исключением. Капитан Джек и на сей раз не изменил своей старой максиме — главнейшим элементом в любом деле являются деньги.А тем временем в съемной квартире на окраине города инженер и химик продолжали учить бывшего национального гвардейца пользоваться протезом.Надо сказать, что американец весьма преуспел в этом деле. Под наблюдением двух пар глаз он несколько раз сжал пальцы своей новой руки, помахал ею и проделал еще несколько манипуляций. После этого специалисты проверили, как работает наполненная жидкостью емкость. Все работало безупречно. Прежде чем уйти, бывший национальный гвардеец горячо поблагодарил инженера и химика.Последние тоже вскоре покинули квартиру, прихватив с собой объемистую спортивную сумку. Они отправились в центр города, где, посетив полдюжины небольших фирм, оставили в каждой маленький подарок. Эти дары должны были обеспечить Бреннану место в истории. Но это было совсем не то место, которое могли бы пожелать для города его обитатели.Глава 47Тем же днем, только чуть позже, Алекс узнал, что назначен в отряд охраны, которому предстояло первым отправиться в Бреннан. Это известие вывело его из себя, поскольку здесь оставалась Кейт. Однако протестовать Алекс не мог: его пенсия за многолетнюю работу в секретной службе и без того висела на волоске. Он прекрасно понимал, что ему предстоит ощутить на себе все ухабы пути, по которому в ходе своей избирательной кампании вздумается прокатиться Бреннану. К тому времени, когда выборы завершатся, он, вне сомнения, превратится в зомби.Алекс встретился с Кейт в ресторане. Она успела оправиться от устрашающих событий прошлой ночи и была полна решимости узнать правду. Ее настрой вызывал у Алекса одновременно восхищение и тревогу.— Я понимаю твои чувства, Кейт, но постарайся держать их под контролем. У этих парней, знаешь ли, имеются пистолеты, и они, как мы видим, готовы без малейшего колебания пустить их в ход.— Из этого следует, что их надо убрать, и как можно скорее, — не колеблясь, заявила Кейт. — Итак, когда ты отправляешься в Бреннан?— На рассвете. Перелет короткий, но дел предстоит масса. На плечи передового отряда ложится основная тяжесть забот об охране президента. Но меня убивает мысль, что я не смогу быть рядом с тобой, если в этом вдруг возникнет необходимость.Она положила ладонь на его руку:— Прошлой ночью ты был потрясающе хорош.Когда она произносила эти слова, рядом с их столом остановился официант с заказанными блюдами. Истолковав ее слова по-своему, он улыбнулся и весело подмигнул Алексу.— Есть что-нибудь новенькое? — спросила Кейт, взяв в руки нож и вилку.— Кое-что, — ответил он и передал Кейт свой разговор с Адельфией.— Ты сказал, что ничего не мог найти о прошлом Стоуна! А судя по рассказу Адельфии, у него было прошлое, и, возможно, весьма любопытное.Алекс задумчиво кивнул и, помолчав немного, произнес:— Что скажешь, если я предложу тебе немного прогуляться после ленча по Шестнадцатой улице и Пенсильвания-авеню?— Я слышала, это прекрасный район. Ты думаешь, они позволят мне войти в дом?— В данный момент я сильно сомневаюсь, что это позволят сделать даже мне. Но я толкую о противоположной стороне улицы.Сорок пять минут спустя они вошли в парк Лафайет.— Похоже, его здесь нет. — Алекс оглядел темную палатку Стоуна. Это предположение получило подтверждение, после того как они откинули клапан входа и заглянули внутрь.— Может быть, у тебя есть другой его адрес? — спросила Кейт.— Вообще-то есть.Через двадцать минут Алекс остановил машину у тротуара рядом со входом на кладбище «Гора Сион». В коттедже смотрителя горел свет.— Он здесь живет? — изумилась Кейт. — На кладбище?— А ты что ожидала? Пентхаус?Калитка была заперта, но Алекс помог Кейт перебраться через ограду и перелез сам.Открыв на их стук дверь, Стоун не смог скрыть изумления.— Алекс? — произнес он и с любопытством взглянул на девушку.— Привет, Оливер. Познакомьтесь с моим большим другом Кейт Адамс. Она работает в Министерстве юстиции и является лучшим в мире мастером по изготовлению коктейлей.— Рад знакомству, мисс Адамс. — Стоун пожал ей руку и вопросительно взглянул на Алекса.— Мы просто решили заскочить к вам, — безмятежно произнес тот.— Понимаю. Входите. — Стоун и не подумал спросить, каким образом Алекс раздобыл его адрес.Пока гости осматривались, он приготовил кофе. Кейт сняла с полки книгу, полистала ее и спросила:— И вы все это прочитали, Оливер?— Да, — ответил он, — и боюсь, что большинство из них — более двух раз. К сожалению, времени на чтение меньше, чем того бы хотелось.— Солженицын. — Кейт подняла взгляд на Алекса. — Не самое легкое чтение!— Насколько мне помнится, в колледже я читал работу Клифса Нуотса о творчестве Солженицына.— Да. Но это издание на русском.Стоун вышел из кухни с двумя чашками кофе в руках.— Мне нравится ваше жилище, Оливер, — сказала Кейт. — Именно таким я и представляла себе дом профессора колледжа.— Совершенно верно: беспорядок, пыль и всюду книги… — Стоун взглянул на Алекса: — Как я понял, вы отправляетесь в Бреннан?— Откуда вам известно? — изумился Алекс.— Охрана Белого дома — занятие рутинное, и агенты, патрулируя парк, частенько обсуждают служебные проблемы. А слышимость там изумительная, если кто-то действительно хочет и умеет слушать. Эта способность, увы, присуща в наше время лишь очень немногим.Они расселись у камина.— Алекс сказал мне, что вы, Оливер, выдающийся человек, — сказала Кейт, улыбнувшись. — Теперь я убедилась, что он прекрасно разбирается в людях, а значит, на его суждения можно положиться.— Должен сказать, мисс Адамс, что по-настоящему выдающейся личностью является Алекс.— Пожалуйста, зовите меня Кейт.— Да, конечно, — вступил в разговор Алекс. — Если я стану еще чуть более выдающимся, то для того, чтобы заработать себе на хлеб, мне придется качать бензин. — Он посмотрел на Стоуна и добавил: — Ваше лицо сегодня выглядит значительно лучше.— Начать с того, что с ним ничего особенного не произошло. Немного льда, и все в порядке. В жизни мне доставалось значительно сильнее.— Неужели? Не могли бы вы рассказать нам о тех временах?— Боюсь, что это будет смертельно скучно.— А вы попытайтесь, — с нажимом произнес Алекс.С улицы до них долетел чей-то голос. Оливер пошел открывать дверь, Кейт и Алекс встали. За калиткой оказалась Адельфия.— Адельфия? — изумился Стоун, пропуская ее в калитку.Все снова расселись у камина, и Стоун представил Адельфию Кейт Адамс.Кейт протянула руку, но Адельфия ограничилась кивком: она, видимо, не ожидала, что у Оливера окажутся гости.— А я и не знал, что вам известен мой адрес, Адельфия, — сказал Стоун.— Если вы знать мой, то почему бы мне не знать ваш? — ответила та.Получив достойный отпор, Стоун принялся изучать свои руки.— Оливер только что сказал нам, что состояние его лица значительно улучшилось, — сказал Алекс, давая женщине понять, что не обманул ее доверия.Адельфия промолчала, и в комнате снова повисло неловкое молчание. Первой его нарушила Кейт.— Я знакома с адвокатом из Американского союза защиты гражданских свобод, боровшимся с вашим выдворением из парка Лафайет. Он говорит, что битва была жесткой.— Боюсь, секретная служба шла на все, чтобы мы не вернулись, — заметил Стоун.— Но существовать права человека! — неожиданно вмешалась Адельфия. — Люди иметь здесь хорошие права. Поэтому Америка — великая страна.Стоун поддержал ее утвердительным кивком.— Да, — продолжала Адельфия. — Мой друг Оливер написал слова: «Я хочу знать правду».— Как и все мы, — улыбнулась Кейт.— Но иногда правда должна выходить изнутри, — с нажимом произнесла Адельфия и прикоснулась к своей груди. — Тот, кто искать правды, должен быть правдив. Разве не так? — Она обвела взглядом сидящих.Ход беседы явно пришелся Стоуну не по душе.— Правда принимает разные обличья, — медленно сказал он. — Но иногда человек ее не замечает даже тогда, когда она смотрит ему прямо в глаза. — Резко поднявшись со стула, Стоун бросил: — А теперь прошу извинить меня. Я должен уйти.— Час довольно поздний, Оливер, — сказал Алекс.— Да, время позднее, но, должен признаться, я не ждал гостей.Намек был более чем прозрачным. Все дружно поднялись со своих мест и, на ходу бормоча слова прощания, покинули домик кладбищенского смотрителя.Алекс и Кейт вызвались подвезти Адельфию.— У него неприятности, — сказала она, усевшись сзади. — Я это точно знать!— Почему вы так считаете? — спросил Алекс, разворачиваясь на парковке.— Он проезжал сегодня мимо парк со своим другом. Гигантом. На мотоцикле. В коляске!Последние слова она произнесла так, словно изобличала Стоуна в страшном преступлении.— Гигантом? Вы, наверное, имеете в виду Робина?— Да, Робин. Я его не очень любить. У него, как вы это говорить… Нечестные штаны.— Вы, видимо, хотите сказать «нечестные глаза»? — уточнил Алекс.— Нет, я хочу сказать «нечестные штаны»!— Не волнуйтесь, Адельфия, — вмешалась Кейт. — Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду.Адельфия ответила ей благодарным взглядом.— Но вы так и не сказали, почему считаете, что у Оливера неприятности.— Да по всему. Он есть сам не свой. Есть не такой, как всегда. Его что-то очень сильно беспокоить. Я хотела с ним говорить, но он не отвечать. Не отвечать!Она сказала это с таким чувством, что Алекс изумился. Его вдруг охватили новые подозрения.— Адельфия, вы хотите сообщить нам нечто очень важное, но никак не решаетесь, — сказал он. — Не бойтесь, говорите!Она с ужасом посмотрела на него, но, приняв оскорбленный вид, выпалила:— Что вы говорить?! Что я лгать?— Нет, этого я как раз не говорю.— Я не лгунья. Я просто хотеть сделать доброй дело.— Я вовсе…Она не позволила ему закончить.— Я больше не говорить. Я больше вам не врать!Когда они остановились перед светофором, она распахнула дверь, выскочила из машины и быстро зашагала прочь.— Адельфия! — позвал Алекс. Безрезультатно. Она даже не оглянулась.— Будет лучше, если дать ей немного остыть, — сказала Кейт. — Она скоро придет в себя.— Но у меня нет времени ждать!— А у меня как раз завтра начинаются отгулы.— Как? Что случилось?— Ничего особенного. Просто я почувствовала, что после вчерашнего… мне нужен отдых. Вот и взяла неделю отпуска. Может быть, заеду к тебе в Бреннан. Я слыхала, это замечательное место.— Скорее всего, это коровий выпас, где ухитрился появиться на свет наш президент.— А может быть, я останусь здесь, чтобы поплотнее заняться мистером Стоуном и его друзьями.— Кейт, сдается мне, что это не самая лучшая идея, — глядя на нее с тревогой, сказал Алекс.— В таком случае я могла бы заняться теми, кто хотел нас прикончить. Выбирай.— Сдаюсь, — на секунду поднял руки он. — Бери в разработку Оливера Стоуна и компанию. Это меньшее из двух зол.— Есть, сэр! — Кейт бодро вскинула руку к воображаемому козырьку.Глава 48Передовой отряд секретной службы приземлился в Питсбурге в семь утра, и вся эта маленькая армия незамедлительно двинулась в Бреннан. В течение года президенту приходилось совершать сотни поездок. И каждый раз за несколько дней до его отъезда служба высылала авангардный полк агентов, которые тратили тысячи человеко-часов на то, чтобы путешествие шефа, с точки зрения безопасности, не имело никаких проблем. Для этого следовало проработать все мыслимые и даже немыслимые детали и самые невероятные варианты.Поскольку президенту во время выборной кампании приходилось перелетать из одного штата в другой, в деле постоянно находилось несколько передовых отрядов, что создавало существенную брешь в людских ресурсах секретной службы. На работу авангарда, как правило, отводилась неделя, но поскольку президент предусмотрел несколько поездок, секретной службе пришлось разработать систему приоритетов. На мероприятия, считавшиеся менее рискованными, передовая команда получала меньше времени, а на подготовку более опасных встреч авангард имел неделю. Благодаря целому ряду факторов поездка в Бреннан, штат Пенсильвания, считалась событием с невысокой степенью риска. Однако для Алекса и его коллег из передового отряда это означало только то, что недельный объем работы им следовало впихнуть в несколько дней.Секретная служба открыла свой штаб в самом большом отеле города, заняв при этом целый этаж. Остряки-агенты немедленно переименовали этаж в «отель «Сэр Джеймс»», в честь первого имени, полученного президентом при крещении. Сотрудники секретной службы упражнялись в остроумии минут десять, или, вернее, до тех пор, пока эта забава не надоела их начальству. Один из номеров был преобразован в узел связи. Из него вынесли мебель и тщательно проверили на наличие разного рода «жучков». С этого момента и до отбытия агентов любое обслуживание на этаже было запрещено и горничные туда не допускались.Во второй половине дня состоялась рабочая встреча агентов секретной службы с местными полицейскими силами.Алекс уныло слушал, как руководитель их группы, раздавая буклеты с инструкциями местным копам, говорил:— Помните, что пока мы здесь готовимся охранять нашего президента, где-то неподалеку могут находиться люди, планирующие обратное.Алекс слышал эту сентенцию сотни раз, и его каждый раз удивляло, насколько серьезно относятся к ней представители местных полицейских сил. Впрочем, и сам Алекс, со всем своим опытом, не сбрасывал со счетов такую возможность. Агенты секретной службы по своей природе — параноики. Хотя город Бреннан и не представлялся потенциально опасным местом, кто, к примеру, мог предположить, что Бобби Кеннеди застрелят в кухне отеля? Джеймс Гарфильд поймал пулю на железнодорожной станции; Уильям Мак-Кинли отправился в могилу, после того как в него выстрелил человек, спрятавший револьвер под медицинской повязкой. Линкольна прикончили в театре, а Джона Кеннеди в открытом лимузине. «Только не в мое дежурство, — не уставал повторять Алекс. — Только не в мое дежурство».Они тщательно обсудили маршрут кортежа от аэропорта до места торжества и отметили таящие потенциальную опасность точки. Агенты разбились на небольшие группы, и Алекс принялся задавать обычные вопросы представителям местных правоохранительных органов. Не возросла ли в последнее время продажа огнестрельного оружия? Не имели ли места случаи пропажи полицейской формы? Не выступал ли кто-нибудь из местных жителей с угрозами в адрес президента? Где находятся ближайшие больницы и места возможных укрытий?После этого все отправились туда, где будет находиться президент. Алекс прошел на место церемонии и помог выбрать точки для снайперов. Он осмотрел территорию, пытаясь определить подходы, которыми мог бы воспользоваться убийца. Для этого надо было влезть в его шкуру и начать думать как он. Где, как и когда можно нанести удар?Сооружение подиума уже закончилось. Команда строителей вносила последние штрихи, монтируя освещение, звуковое оборудование и пару гигантских экранов, позволявших публике увидеть любимого президента крупным планом, пусть и в цифровом воплощении.Территория с точки зрения безопасности представлялась Алексу вполне приемлемой. А опыт в этом отношении у него был огромный. Наличие единственного въезда и выезда являлось, по вполне понятным причинам, как достоинством, так и недостатком. Впрочем, президенту предстояло пробыть здесь совсем недолго. Максимум пару часов.По дороге с места будущего торжества в отель Алекс решил познакомиться с городком поближе. В секретной службе был популярен миф, суть которого сводилась к тому, что городской банк лучше всего грабить во время пребывания в этом городе президента, поскольку все копы в радиусе двадцати миль будут в это время сторожить национального лидера, а не городские деньги. Алексу казалось, что в случае с городом Бреннаном данное утверждение целиком и полностью справедливо. По пути в отель он не увидел ни одного копа.Сразу после возвращения в свой номер Алекс решил совершить пробежку. Колледж он смог окончить лишь благодаря тому, что получал стипендию за легкоатлетические успехи, и даже сейчас, несмотря на повреждение шеи, бегал при первой возможности. Пробежав по главной улице, Алекс затрусил на восток, миновал больницу и, повернув налево, чуть увеличил темп. Теперь он бежал на север. Вскоре его обогнал микроавтобус. Не имея никакой причины вглядываться в машину, он оставил ее без внимания. Впрочем, он все равно не узнал бы сидевшую за рулем женщину. Джамиля также не взглянула в его направлении. Она везла домой трех мальчишек.Алекс пробежал мимо авторемонтной мастерской с закрашенными черной краской окнами. За окнами шла интенсивная работа, объектом которой был совершенно новый автомобиль. Если бы Алекс знал о заговоре, он бы, вне всякого сомнения, ворвался в гараж и арестовал всех, кто там находился. Но ему ничего не было известно, и он спокойно продолжал бег. По правде говоря, центральные кварталы города мало интересовали Алекса, поскольку президент не собирался туда заглядывать. Вся программа его пребывания ограничивалась местом проведения торжества.Вернувшись в номер, Алекс принял душ и вызвался идти добровольцем на ночное дежурство. Своим усердием он надеялся вернуть расположение секретной службы.Пока Алекс в поте лица трудился в Бреннане, Кейт тоже не сидела сложа руки. Поднявшись ни свет ни заря и позавтракав в компании Лаки, она попросила престарелую даму об одной услуге. Лаки, естественно, согласилась.Затем Кейт вернулась в каретный двор, села за небольшой письменный стол и стала готовить план атаки на Оливера Стоуна. Алекс ей сказал, что, пропустив отпечатки пальцев Стоуна через все доступные базы данных, он так ничего и не нашел. Для Кейт это означало: либо этот человек никогда не занимал постов, требующих снятия отпечатков, либо все упоминания о его личности были стерты во всех базах данных настолько тщательно, что реальная личность, стоящая за именем Оливер Стоун, кем бы он ни был в действительности, просто перестала существовать. Она написала для памяти несколько возможных направлений расследования и проработала стратегию дальнейших действий так, как прорабатывала линию поведения в судебном расследовании. Покончив с этим, Кейт быстро приняла душ и вышла из дома.Припарковавшись вблизи кладбища «Гора Сион», она стала ждать. Вскоре из знакомого домика появился Стоун (хотя была всего лишь половина восьмого) и двинулся по улице. Кейт пригнулась, чтобы он ее не заметил. Когда Стоун почти скрылся из виду, произошло нечто совершенно неожиданное: из-за припаркованных на Ку-стрит машин вышла Адельфия и пошла вслед за Стоуном. Кейт немного подумала, включила двигатель и, поравнявшись с Адельфией, опустила стекло.Вначале Адельфия сделала вид, что не узнала Кейт, но та не отставала. В конце концов Адельфия неохотно произнесла:— Ах, это есть вы. Я вас узнавать. — С этими словами она устремила полный отчаяния взгляд в ту сторону, где скрылся Стоун.— Вам куда-нибудь надо? — спросила Кейт, проследив за ее взглядом.— Мне никуда не надо! — бросила Адельфия. — Я свободна ничего не делать.— В таком случае я хочу угостить вас кофе. Что скажете? Алекс сказал мне, что вы любите кофе.— Я могу себе кафэ купить. Я зарабатывать на жизнь и не нуждаться в благотворительность.— Я предложила это вам просто по-дружески. Так поступают друзья. Оливер же помог вам в парке, когда на вас напал тот человек!— Как вы это узнать? — с подозрением глядя на Кейт, спросила Адельфия.— Адельфия, вы не единственная, кто тревожится за Оливера. Алекс тоже за него беспокоится. И я пытаюсь ему помочь, пока его нет в городе. Прошу вас, выпьем по чашечке кофе. Пожалуйста!— Почему вы помогать агент Форт? — все с тем же подозрением спросила Адельфия.— Только как женщина женщине: Алекс мне небезразличен. Также как вам, насколько я понимаю, небезразличен Оливер.Услыхав эти слова, Адельфия еще раз взглянула в ту сторону, куда удалился Стоун, шмыгнула носом, влезла в машину и позволила Кейт купить ей в ближайшем кафетерии кофе.— А чем вы заниматься? — спросила Адельфия, взяв чашку в руки.— Я работаю в Министерстве юстиции.— Значит, вы работать для справедливость?— Мне хочется в это верить. Во всяком случае, пытаюсь.— В моей стране много лет — нет, десятилетий — не иметься справедливость. Советы говорить нам, что надо делать. Можем мы дышать или нет. Это быть ад.— Не сомневаюсь, это было ужасно.— Затем я приехать в эту страна, найти работу и получить хорошую жизнь.Кейт не знала, что сказать, но все же не смогла противостоять соблазну.— Как же так получилось, что вы очутились в парке Лафайет?Адельфия вначале насупилась, но тут же успокоилась и чуть дрожащим голосом ответила:— Никто меня об этом никогда не спрашивать. Только вы сейчас. А все эти годы никто этим совсем не интересоваться.— Я понимаю, что вы меня почти не знаете, и поэтому отвечать не обязательно.— Это хорошо. Я не хотеть говорить на эту тему. Не хотеть.Некоторое время они пили кофе молча. Затем Адельфия сказала:— Вы правы. Я до смерти беспокоиться за Оливера. Его что-то очень тревожить. Я это вижу.— Почему вы так решили?Адельфия вытянула из рукава носовой платок, вытерла глаза и сказала:— Я смотреть позапрошлой ночью телевизор. Я никогда его не смотреть. Я не читать газет. Вы знаете, почему я это не делать? — Кейт в ответ отрицательно покачала головой, и Адельфия закончила: — Потому что они все врать! Они наполнены ложью.— Но вы сказали, что недавно смотрели телевизор.— Да, там были «Новости». И я их смотреть.— И что же вы увидели?На лице Адельфии вдруг появилось выражение испуга, словно она поняла, что сболтнула что-то лишнее.— Нет, это я сказать не могу. Это неправильно, если я сказать. Вы есть юрист и работать на правительство. Я не хочу, чтобы Оливер иметь новые неприятность.— Адельфия, вы считаете, что Оливер совершил какой-то неправильный поступок?— Нет! Я так вовсе не думать! Я вам повторить — он хороший человек.— В таком случае у вас нет никаких оснований опасаться правительства. И тем более меня.Адельфия продолжала хранить молчание.— Адельфия, — взмолилась Кейт, — если вы действительно тревожитесь за Оливера, то должны мне все сказать. Вы же не можете ходить за ним все время, чтобы обеспечивать его безопасность!Адельфия вздохнула и, потрепав Кейт по руке, сказала:— Вы говорить правильно. Я вам скажу. По телевизору я видеть, что на острове нашли тело человека.— На острове Рузвельта? — уточнила Кейт.— На нем.— Но какое отношение это имеет к Оливеру?— Понимаете… Я хотела пить кафэ с Оливер, но он должен был на собрание идти.— Собрание? Что за собрание?— Вот и я это говорить. Что за собрание среди ночь? Но он уходить, и я сердиться. Собрание, и никакого кафэ. Поэтому я притвориться, что уходить, но посмотрела, как он садится в кеб. И я тоже села в кеб. У меня есть деньги, для того чтобы ехать в кеб.— Да-да, конечно, — согласилась Кейт. — Что произошло потом?— Я проехать за ним до Джорджтаун. Он выйти из кеб, и я тоже. Он идти к реке, и я тоже идти к реке. А потом я видеть, как он встретиться с друзья. Я видеть, что они делали.— Что, что?! — почти крикнула Кейт.Адельфия вздрогнула.— Они сесть на очень старый лодка и грести на остров. Вот они что сделать.— А что сделали вы?— Я сесть в кеб и ехать назад. Я выпила кафэ и видеть агента Форта, когда он приходить к Оливеру. А затем я видеть по телевизору мертвеца.— Вы уверены, что это было именно той ночью?— Да.— Адельфия, вы не верите, что Оливер мог совершить что-то злое, но в то же время вы видели, как они отплыли на остров, где был убит человек.— По телевизору сказать, что его убили из пистолет. Оливер пистолет не иметь.— Доподлинно вам это неизвестно. А как насчет других? Я имею в виду его друзей.— Я знать этих людей. За исключением самого большого из них, они все есть пуганые мыши. Один работать в библиотеке и очень любить книги. Он приносить мне их. А второй все считать.— Все считает? Как это понимать?— Когда он считать, он мычит, свистит и ворчит. Я не знать, что это такое, но Оливер мне говорить. Он называть это ОС, или что-то такое.— ОКС — обсессивно-компульсивный синдром?— Точно.— Вы знаете их имена? Я говорю о его друзьях.— О да. Знаю. Книжного звать Калеб Шоу. Иногда он одеваться в старинную одежду. Оливер говорить, что это есть его хобби. Я говорить, что книжник есть немного сумасшедший.— А как зовут других?— Тот, который считает, — Милтон Фарб. Очень умный. Рассказывать мне о мире вещи, которые я не знать.— Вы еще упоминали о самом большом.— Да. Нечестные Штаны. Его зовут Робин. Робин Родос, как в Греции, насколько я помнить.— Что, по вашему мнению, случилось на острове? Если ни один из них не убивал того человека.— А вы разве не догадываться? Они видеть, кто это сделал! Они видеть убийцу! — едва слышным шепотом произнесла Адельфия.Кейт откинулась на спинку стула. Вначале она решила, что обо всем следует рассказать Алексу. Но, немного подумав, отказалась от этой идеи. Алекс, вне всякого сомнения, тут же захочет вернуться в Вашингтон, что грозит ему новыми серьезными осложнениями по службе. Кроме того, она не знала, насколько все то, что рассказала Адельфия, соответствует истине. И тут ее вдруг осенило.— Адельфия, не могли бы вы проехать со мной, чтобы взглянуть на кое-что?— Куда это? — не скрывая подозрения, поинтересовалась Адельфия.— Недалеко. Обещаю, что это не займет много времени.Адельфия неохотно согласилась, и они проехали на парковку неподалеку от реки.— Не могли бы вы описать эту самую лодку? — спросила Кейт.— Длинная. Примерно двенадцать футов, может быть. И старая. Вся гнилая. Они взять ее на свалке. Вон там, — закончила она, указав на юг.Кейт подвела ее к набережной и сказала:— Оставайтесь здесь.Воспользовавшись сложенной уступами кучей камней, она спустилась вниз к урезу воды и подошла к устью дренажного канала.— Если вы наклонитесь, то все увидите, — сказала Кейт и, отведя ветви кустов в сторону, открыла нос лодки.Адельфия наклонилась вперед.— Это та самая лодка, которую вы видели?— Да. Это есть та лодка.«Великий Боже!»Глава 49Оливер Стоун стоял перед многоэтажным зданием и наблюдал за тем, как из него выходят хорошо одетые люди и отправляются — если судить по количеству кейсов и портфелей в их руках — на работу. Вскоре появилась и она. В руках Джеки Симпсон была лишь маленькая сумочка, точнее — на плече. Проходя мимо, Джеки на него не взглянула. Немного выждав, Стоун двинулся следом за ней. Он шагал широко, и, чтобы сохранить дистанцию, ему то и дело приходилось замедлять ход. Несколько раз он хотел подойти к ней, но ему не хватало решимости — ранее с ним никогда не случалось подобного. Видимо, ему отказывали нервы. Остановившись купить в автомате газету, Джеки уронила несколько монеток. Упустить представившийся ему шанс Стоун не мог. Он подбежал, собрал монеты и сложил их в протянутую ладонь. Когда он увидел то, что ожидал увидеть, его дыхание участилось, но, овладев собой, он всего лишь улыбнулся. Джеки Симпсон, поблагодарив пожилого мужчину, продолжила путь.Когда она дошагала до здания вашингтонского офиса секретной службы, он задержался, чтобы проследить, как она войдет в дверь.Небольшого роста, со смуглым цветом лица и независимой манерой поведения. Давным-давно он хорошо знал точно такую же женщину.Стоун развернулся и направился к станции метро. Ему предстояла весьма важная встреча. Выйдя из подземки в заранее условленном месте, он увидел ожидающих его остальных членов клуба.Посовещавшись, они решили, что извлечь записи из дома Милтона будет проще всего, если отправиться туда в сопровождении работников частной фирмы, отвечающих на вызов охранной системы. Соответствующей договоренности удалось достигнуть без труда, и Милтон встретился с двумя охранниками у входа в свой дом. Друзья следили за ним с почтительного расстояния.Минут через тридцать Милтон присоединился к ним, и все забрались в машину Калеба.— Ну? — нетерпеливо спросил Стоун.Милтон кивнул и извлек из своего рюкзачка ди-ви-ди.— Диск активизирован, так что скорее всего на нем что-то имеется, — доложил он.Гений кибернетики вставил диск в ноутбук, и через минуту они увидели затемненный интерьер.— Есть! — воскликнул Стоун, когда из угла комнаты появился человек.— Рейнке! — констатировал Калеб.— А вот и второй, — произнес Робин. — Тот, которого ты уложил шлемом, Оливер.Они увидели, как пара воровато перебирается из комнаты в комнату.— Великий Боже! — саркастически простонал Робин. — Что у тебя за бедлам! Ну ты и грязнуля!— А что они вынули из той корзины? — задал вопрос Калеб.Милтон еще раз прокрутил требуемую сцену.— Похоже на коробку, где я храню чеки. Но я не вижу, что именно они достали.— А вот вам и охранник! — сказал Стоун.Человек в униформе неторопливо шел вперед, но вдруг за его спиной метнулась чья-то тень и он рухнул на пол.— Что, черт побери, это было? — спросил Робин.— Это был человек в маске — единственный, кому хватило ума, отправляясь на взлом, скрыть лицо, — сказал Стоун.— Но это не Рейнке и не второй парень, — заметил Милтон.— Что должно означать присутствие третьего лица? — протянул Стоун. — И эта запись дает нам рычаг, который мы…Телефон Милтона подал сигнал, и Стоуну не удалось закончить фразу.— Привет, Частити, — весело начал Милтон, но выражение его лица тут же изменилось. — Что? Боже мой! О чем ты гово… — воскликнул он, но Стоун выхватил у него аппарат.— Частити!Ему ответил мужской голос:— Полагаю, что на данном этапе мы имеем полное право считать, что наше противостояние закончилось ничейным результатом. Обещаю, что мы не предпримем никаких новых действий, если этого не сделаете вы.Телефон умолк.Стоун взглянул на друга, из глаз которого лились слезы, и сказал:— Мне очень жаль, Милтон.Все следующее утро и часть второй половины дня Кейт собирала сведения о Милтоне Фарбе, Робине Родосе и Калебе Шоу. Она заглянула в «Гугл» и просмотрела кое-какой материал об успехах Милтона в телевикторине «Риск». Теперь только Оливер Стоун оставался для нее загадкой. Кейт не сомневалась лишь в одном — эти люди были свидетелями убийства Патрика Джонсона. Пулевое отверстие в лодке и следы крови говорили о том, что и они едва не расстались с жизнью.Вооружившись только что обретенными знаниями, Кейт отправилась на кладбище, и на сей раз ей сопутствовала удача. Стоун был при исполнении.— Привет, Оливер! Я Кейт Адамс. Мы недавно познакомились.— Помню, — коротко бросил Стоун.— С вами все в порядке? Вы выглядите встревоженным.— Ничего серьезного.— Как вам известно, Алекса нет в городе, а обо мне, как я полагаю, вы не вспоминали. Но тем не менее я хочу пригласить вас на ужин.— На ужин? — переспросил Стоун таким тоном, словно они беседовали на малознакомом языке.— В моем доме. Впрочем, строго говоря, дом не мой. Он принадлежит Люсиль Уитни-Хаусмен и находится в Джорджтауне. Вы с ней, случаем, не знакомы?— Боюсь, что мне не пришлось испытать подобного счастья, — несколько растерянно произнес он.— Я также хочу пригласить на ужин Адельфию и ваших друзей.Стоун запихнул в мешок какие-то сорняки и сказал:— Это очень мило, но боюсь, что… — Вдруг умолк, обжег ее взглядом и резко спросил: — Каких еще друзей?— Вы знаете. Робина Родоса, Калеба Шоу и Милтона Фарба. Я начала собирать библиотеку и горю желанием поговорить с Калебом. Меня очень интересует то, что произошло между Милтоном и Рейганом. Подробности мне, увы, неизвестны. А разве не интересно обсудить те годы, когда Робин трудился в военной разведке? Это наверняка было потрясающее время. Ну и, наконец, вы… — Она намеренно выдержала длительную паузу, прежде чем продолжить: — Нам предстоит увлекательнейший ужин. В старые добрые времена подобные мероприятия были для Джорджтауна обычным делом. Так, во всяком случае, утверждает Лаки… м-м… простите миссис Уитни-Хаусмен.Она произнесла все это единым залпом в надежде, что Стоун примет ее приглашение хотя бы из любопытства. Он молчал примерно с минуту, оставаясь на корточках и, очевидно, препарируя в уме услышанное.— Весь мой прошлый опыт подсказывает, — наконец сказал он, — что если кто-то готов тратить время на то, чтобы узнать как можно больше о каких-то людях, то подлинная причина этого интереса другим, как правило, неизвестна.— Не могу не согласиться, — ответила Кейт.— Тем не менее, я не уверен, что сегодняшний вечер для нас подходит. Недавно мы получили, как бы это лучше выразиться… дурную весть.— Мне очень жаль. У нас с Алексом тоже были серьезные неприятности. Кто-то пытался нас убить. По забавному совпадению это произошло сразу после того, как мы нашли старую лодку в дождевом стоке в Джорджтауне. На лодке, кстати, мы обнаружили след от пули и пятно крови.— Понимаю…Спокойная реакция Стоуна на столь сногсшибательное заявление еще больше усилила как уважение Кейт к этому человеку, так и ее любопытство.— В таком случае, — продолжил он, — нам, пожалуй, стоит принять ваше приглашение. Я попытаюсь связаться со своими друзьями.— Тогда в семь вечера, если вас это устроит. Дать вам адрес?— Да, если можно. Миссис Люсиль Уитни-Хаусмен, вне всякого сомнения, обитает в местах, которые нечасто посещают широкие массы.Кейт сообщила ему адрес и сказала:— А сейчас я заскочу к Адельфии, чтобы ее пригласить. Думаю, что она сможет подъехать вместе со всеми.— Кейт, я все же продолжаю считать вашу идею с ужином не очень удачной.— А я, Оливер, думаю, что это замечательная идея.— Почему?— Да потому, Оливер, что вы представляетесь мне человеком, которому в данный момент требуется помощь всех его друзей.Калеб, Милтон и Адельфия прибыли на «малибу». После героической эскапады у дома Рейнке выхлопная труба старой развалины начала дымить, а амортизаторы — надсадно скрипеть. Робин и Стоун подъехали на «индиане».— Классный байк! — сказала Кейт Робину, облаченному в изрядно потертую кожаную куртку, рубашку с расстегнутым воротом, мятые штаны цвета хаки и его обычные мокасины.Надо сказать, во время ужина он, будучи человеком светским, обвязал шею носовым платком — наподобие мягкого галстука.Кейт облачилась в черные брюки и белую блузку. На ее ногах были черные туфли-лодочки, а изящную шею украшала тонкая нитка жемчуга. Бросив оценивающий взгляд на ее фигуру, Робин пообещал:— Как-нибудь я вас прокачу! Коляска моей машины видела славные дела, поверьте!Адельфия, поприветствовав хозяйку коротким кивком, сразу прошла в дом. За ней последовал Милтон. На нем был безукоризненный зеленый блейзер и дорогая рубашка с галстуком в косую полоску. Брюки, в отличие от широких штанов Робина, были отлично выглажены. В руках он держал купленный по дороге букетик цветов.— Ведь вы Милтон, не так ли? — сказала Кейт. — Благодарю, цветы очень красивы. — Она не могла не заметить, что при этих словах на глазах Милтона появились слезы.После этого к ней подошел Калеб, отказавшийся от своего обычного прикида времен Авраама Линкольна. Сделал он это скрепя сердце после беседы со Стоуном, который сказал, что хозяйка дома может счесть его опасным психом. Однако в знак молчаливого протеста он прихватил свои толстенные карманные часы, о чем свидетельствовала болтающаяся на животе цепочка.— Счастлива познакомиться, Калеб, — приятным голосом приветствовала его Кейт. — Проходите, пожалуйста.Оливер Стоун, облаченный в предметы из своего нового гардероба, шел в арьергарде. В руках он нес мотоциклетный шлем.— Не могли бы вы заранее сообщить повестку дня нашего собрания? — осведомился он.— Но это же лишит нас половины удовольствия! — подмигнула ему Кейт.— Подозреваю, мы собрались здесь не ради развлечения!— Согласна. Однако не сомневаюсь, что вечер окажется для всех нас весьма полезным.Лаки встретила их с графином сангрии. По тому, как мило она беседовала, переходя от гостя к гостю, как подливала им напиток, было ясно, что пожилая дама оказалась в своей стихии. Одним словом, прежде чем был подан ужин, они провели прекрасный час.Робин и Калеб ели с большим аппетитом, а Стоун, Милтон и Адельфия к пище едва притронулись. Кофе подали в библиотеку. Лаки предложила сигары, но закурить согласился лишь Робин.— Мне нравится, когда мужчины курят, — заявила Лаки, уселась рядом с гигантом и, потрепав его по плечу, добавила: — Вы сейчас похожи на мужчину, в котором кипит лава.Пока Робин думал, как следует отреагировать на подобное заявление, Кейт помогла ему, упомянув о разведке.— Должен сказать, — ухватился за тему Робин, — что голодное брюхо способно разрушить лучшую в мире систему секретности.— Это каким же образом? — поддержала беседу Кейт.— Очень просто. Я, например, всегда заранее знал точное время начала бомбежек в Афганистане и Ираке.— В то время, когда вы работали в военной разведке.— Нет. Я давным-давно получил в разведке коленом под зад, но время бомбежки все едино знал. А знал я его потому, что работал диспетчером в системе пиццерий «Домино». Перед тем, как начинали падать бомбы, в Пентагоне каждый раз резко возрастало число заказов на пиццу. Поэтому ваш покорный слуга узнавал об этом прежде Дана Разера, Тома Брокау[272] и, возможно, даже президента.Пока Робин травил свои байки, Калеб осматривал ряды массивных, сплошь заставленных книгами полок. Лаки выступала гидом.С каждым новым открытием лицо Калеба все более прояснялось.— О, какой прекрасный экземпляр «Моби Дика»! А вот первое английское издание «Собаки Баскервилей». Очень мило. А здесь, если не ошибаюсь, «Заметки о штате Виргиния» Джефферсона. Опубликованы в 1783 году? Да, я не ошибся. В нашей коллекции есть это издание. Лаки, вы должны мне позволить преподнести вам бескислотные коробки, выкроенные компьютером по размерам каждой ценной книги.Лаки не оставляла без внимания ни единого произнесенного Калебом слова.— О, бескислотные, скроенные компьютером коробки! Как волнительно! Вы не забудете, Калеб?— Приняв их, вы окажете мне честь, Лаки.Робин налил себе еще кофе, сдобрил его из фляжки, которую извлек из кармана куртки, и сказал:— Оказывается, братец Калеб — настоящее динамо по части развлечений дам.— Лаки, — наконец решилась Кейт, — мы сейчас пойдем в каретный двор. Мне надо обсудить с друзьями кое-какие вопросы.— Ну конечно, дорогая, — ответила Лаки, поглаживая руку Калеба. — Но прежде твои друзья должны дать обещание, что еще заглянут ко мне.Робин тут же поднял свой бокал и заявил:— Лаки, вам не сдержать меня даже с помощью взвода спецназа!Кейт провела их всех в свое жилище, где они расселись на большой софе и в двух креслах.— Полагаю, вы рассказали им о нашем разговоре и о том, что мы нашли лодку? — деловым тоном произнесла Кейт, обращаясь к Стоуну.— Да, — ответил тот, бросив взгляд в сторону Адельфии. — И по какой-то причине вы полагаете, что мы были в этой лодке и плавали на остров. Не так ли?— Я не полагаю. Я знаю это точно. И теперь мне надо узнать, что вы там видели.— Нет никаких доказательств того, что мы там что-то видели. Даже если Адельфия и уверяет вас, будто проследила за нами до реки и наблюдала, как мы гребем к острову. Это вовсе не означает, что мы были свидетелями смерти этого человека.— Но я думаю, что вы видели все. Тот, кто убил Патрика Джонсона, обнаружил ваше присутствие, и вы были вынуждены бежать. Это объясняет происхождение следа от пули и крови. Я не могу понять лишь одного — почему вы сразу не обратились в полицию!— Вам легко так говорить, — вмешался Робин. — Вам копы поверили бы. Но взгляните на нас. Для них мы вшивый сброд.— Значит, вы признаете, что видели убийство?Калеб попытался что-то сказать, но Стоун не позволил.— Мы ничего не признаем, — с нажимом произнес он.— Оливер, я всего лишь хочу вам помочь. Не забывайте, что нас с Алексом хотели убить, после того как мы нашли эту лодку!Бросив на Стоуна удивленный взгляд, Робин сказал:— А ты нам об этом ничего не говорил.— А как быть с Частити?! — не выдержал Милтон. — Ведь они похитили Частити!Все посмотрели на беднягу, по его щекам катились слезы.— О похищении человека, — нравоучительно сказала Кейт, — необходимо немедленно сообщать в полицию.— Все не так просто, — покосившись на смотревшего в пол Стоуна, произнес Калеб. — Мы действительно не можем идти в полицию.— Оливер, — глядя на Стоуна, негромко сказала Кейт, — если мы будем действовать одной командой, то сможем многого добиться.— Кейт права, — неожиданно согласился Робин. — Она лицо официальное, работает в Министерстве юстиции, а мы, как последние задницы, способны получать информацию лишь из вторых или даже третьих рук.— Пора начать работать вместе, — сказал свое слово Калеб.Стоун продолжал молчать.— О'кей, — начал Робин, поднимая руку с сигарой. — Поскольку наш высокочтимый вождь хранит столь несвойственное ему молчание, я беру на себя смелость объявить экстренное заседание Верблюжьего клуба открытым. Я вношу предложение рассказать Кейт все. Вы поддерживаете мое предложение?— Поддерживаю, — не задумываясь ответил Калеб.— Все — за? — сказал Робин, глядя на Стоуна. Последовало общее «да».— Верблюжий клуб сказал свое слово, — объявил Робин.— Что такое «Верблюжий клуб»? — спросила Кейт.— Позвольте мне, — наконец заговорил Стоун.Глава 50— Ты сделала что?! — проревел в сотовый телефон Алекс. Он сидел в своем номере и, когда позвонила Кейт, пристегивал наплечную кобуру.— Теперь ты понимаешь, почему я не стала звонить вчера вечером, — сказала она. — Я знала, что ты рассердишься.— А чего другого, черт возьми, ты могла ждать? Ты хотела, чтобы я сказал: «Отличная работа, Кейт, и я страшно рад, что ты еще не труп»?— Я сказала, что хочу поработать с Оливером Стоуном и его друзьями, и ты на это ответил «О'кей».— Но я не знал, что они были свидетелями убийства Патрика Джонсона! Если бы мне это было известно, я посоветовал бы тебе держаться от них подальше.— Но я тоже не знала, что они как-то связаны с этим делом! Поэтому выслушай меня. Мне есть что сказать.Несколько следующих минут Кейт пересказывала Алексу то, что услышала прошлым вечером от Стоуна. Когда она закончила, Алекс покачал головой с таким видом, словно не поверил своим ушам.— Постой-постой! Они были свидетелями убийства и не пошли в полицию, поскольку опасались, что им не поверят. Так?— Мне кажется, Оливер не очень любит копов. Возможно, это связано с его прошлым.— Вдобавок к этому они выследили одного из убийц, забрались в его дом и сами едва не сыграли в ящик. Так?— Да.— И в то время, когда они обыскивали дом убийцы, эти самые убийцы влезли в дом Милтона Фарба и были запечатлены на пленку. Так?— Но эти люди похитили подружку Милтона, и сообщить об этом в полицию они тоже не могли.— Они не назвали тебе имен убийц?— Мне кажется, что им известно только одно имя.— Но их изображения имеются на диске. Могли бы они их опознать?— Фильм мне не показали.— Почему, дьявол их побери?— Прежде они хотели показать его тебе.— Замечательно. Но я торчу в четырех часах езды от них, сижу по горло в работе, а завтра сюда прибывает президент.— Они не идут на уступки, Алекс. Я настаивала. Они говорят, что покажут запись только тебе. И я их понимаю. Меня они плохо знают. Я работаю в Министерстве юстиции, и потребовались огромные усилия, чтобы убедить их рассказать все, что они знают. Оливер доверяет тебе — а вовсе не мне.Алекс пригладил волосы, подбородком прижал телефон к груди, окончательно пристегнул кобуру и спросил:— Ну и что ты намерена предпринять?— Я хотела навестить тебя. Завтра.— Завтра?! Завтра здесь будет президент, а он для нас всегда стоит на первом месте. Надеюсь, ты меня понимаешь, Кейт.— Знаю. Но мне хотелось бы, чтобы ты встретился с Верблюжьим клубом…— С чем?— Ой, прости. Оливер и его друзья называют себя Верблюжьим клубом. Это своего рода тайная организация, которая вот уже много лет следит за разного рода политическими заговорами. Ты наверняка не знаешь, что скандал с министром обороны несколько лет назад инициировали они. Помнишь? Министр получал откаты за то, что размещал военные заказы на фирмах своих друзей. Верблюжий клуб узнал об этом из обрывков информации, полученной от помощника шеф-повара Белого дома. Это просто потрясающе, Алекс!Алекс прилег на кровать, смежил веки и сказал:— Выходит, что помощник шеф-повара Белого дома шпионит за министром обороны в интересах какого-то Верблюжьего клуба… Это действительно потрясающе. Ведь это шутка? Скажи, Кейт, что ты пошутила.— Забудь. Это не имеет значения.— Что значит «не имеет значения»?! — От возмущения он сел.— Алекс, прошу, выслушай меня. Убийство Патрика Джонсона они расследовали очень хорошо. Можно сказать, просто замечательно.Алекс, ухитрившись взять себя в руки, спросил более или менее спокойно:— Ну хорошо, вы всем кагалом приезжаете сюда, и что потом?— Мы присутствуем на церемонии, после чего собираемся в одном месте, где они демонстрируют тебе фильм и называют имя убийцы. Затем мы едем домой.— Имеется в виду, что я передам все в секретную службу?— Да. Зная имя убийцы, мы имеем отличную базу для продолжения расследования. Кроме того, нам необходимо вернуть Частити. Милтон вне себя от горя.— Кто, черт побери, эта самая Частити?— О, прости. Частити — подруга Милтона. Ее похитили.— Расследованием похищений занимается ФБР. И с каждой потерянной секундой шансов найти ее живой становится все меньше.— Мы имеем дело не с обычными похитителями. У этих людей ставки гораздо выше. Каждые два часа они звонят Милтону и позволяют ему перекинуться с Частити парой слов, чтобы показать, что она жива. Думаю, что вреда Частити они не принесут. Во всяком случае, пока. Ситуация поистине патовая.— И как со всем этим связан Патрик Джонсон?— На этот вопрос мне ответили как-то туманно. Не сомневаюсь, что тебе они объяснят более четко. Из того немногого, что мне сказали, я поняла, что ответ у них есть.Алекс глубоко вздохнул. Весь этот день будет посвящен завершению подготовки к визиту президента, и ему следовало целиком сосредоточиться на своих функциях агента секретной службы. И вот теперь он знал, что вместо этого его мысли в основном будут крутиться вокруг Верблюжьего клуба. «Да поможет мне Бог».— Алекс, ты все еще там?— Здесь, здесь, — буркнул он.— Итак, что скажешь? Стоит нам приезжать?Алекс покосился на пистолет, и у него мелькнула мысль: «Не будет ли проще закончить все сразу и немедленно?»— Алекс!— Да, о'кей. Приезжайте.— А не могли бы мы привезти с собой и Адельфию? Она очень тревожится за Оливера.И тут Алекс не выдержал:— Что за вопрос, Кейт? Тащи сюда весь этот долбаный Обезьяний или как его там… Жирафий клуб. И когда будете собираться, то почему бы вам не заскочить в Белый дом и не прихватить президента? Уверен, что он получит от этого громадное удовольствие. И возможно, подбросит вас сюда на своем самолете. Только не забудь сообщить ему мое имя, чтобы парень знал, чью задницу ему следует надрать по прибытии сюда.— О'кей, — с возмутительным спокойствием ответила Кейт. — Я кончаю беседу. Увидимся завтра.Телефон умолк, и Алекс снова рухнул в постель. Но в этот миг раздался стук в дверь.— За дело, Форд. Пошли, — послышался голос командира. — Ты готов? — Вопрос прозвучал чуть громче, нежели первая фраза.Алекс вскочил с кровати и распахнул дверь.— С тобой все в порядке? — внимательно глядя на него, поинтересовался командир.— Никогда не чувствовал себя так хорошо! — бодро отрапортовал Алекс.Когда Том Хемингуэй шел по улочкам крошечного городка в часе езды от Франкфурта, уже начинало смеркаться. Пройдя через очаровательный торговый квартал рядом с готическим собором, он нырнул в переулок и вошел в жилой дом. Том поднялся на лифте на третий этаж, постучал в дверь четвертой по коридору квартиры и услышал приглашение войти.В квартире было темно, но он мгновенно сосредоточил все внимание на дальнем углу комнаты, где вообще царила полная тьма.— Я вижу, что твое шестое чувство, Том, тебя по-прежнему не подводит, — сказал с улыбкой появившийся из темноты человек.Араб, облаченный не в национальное одеяние, за исключением тюрбана, а в деловой костюм европейского кроя. Араб предложил Хемингуэю сесть в кресло рядом с небольшим столом, а сам занял место напротив. Том чувствовал, что в квартире еще кто-то есть, но почел за благо умолчать об этом.Араб устроился поудобнее и, положив руки на подлокотники кресла, сказал:— Твой отец был замечательным человеком, и наша тесная дружба продолжалась почти тридцать лет. Твой отец хорошо знал нас, Том. Он не поленился изучить наш язык, религию и культуру. В наше время его примеру, увы, никто не следует.— Он не был похож на других, — согласился Хемингуэй. — Совсем не похож.Араб отпил воды из стоявшей между ними на столе чашки и предложил выпить Тому. После того, как тот отклонил предложение, араб протянул ему листок бумаги.— Как договорились, — сказал он, и Том, не глядя в документ, положил его в карман.— Думаю, что вы вложили в него массу замечательных мыслей, — сказал Хемингуэй.— Я размышлял об этих материях всю свою жизнь.— Вы сможете сделать так, чтобы никто другой не взял ответственность на себя?— Это уже сделано. Надеюсь, что тебе было приятно работать с моими людьми.— Об их лояльности к вам красноречиво говорит то, что они выполняли все мои требования, не задавая никаких вопросов.— То, что мы делаем, мы делаем не только ради вас. Аль-Завахири и ему подобных ваша страна сумела совратить. Они утратили связь с исламом. Вы уверены в завтрашнем успехе? — немного помолчав, спросил араб.— Да.— Нападение на сверхдержаву никогда не проходит легко.— Даже сверхдержавы состоят из людей.— Мы другие люди, — покачал головой араб. — Совсем другие. Но эти различия ваша страна признать отказывается.— Чем больше возрастают наши отличия, тем больше мы становимся похожими друг на друга. И вы и мы жаждем мира.— Простите за грубость, но это полная чушь. В вас заговорила ваша буддистская сущность. — Араб сделал глоток воды и продолжил: — Америка тратит на армию больше, чем все остальные страны, вместе взятые. Ни одна страна не станет делать это ради достижения мира или самообороны. На такие затраты идут только в целях агрессии. Стоит вашему президенту нажать на кнопку, и весь арабский мир исчезнет в грибовидном облаке.— У нас нет никаких причин поступать так. Наши усилия на Ближнем Востоке направлены на достижение иных целей. Там на смену диктаторским режимам приходит демократия.— Диктаторским режимам, становлению и укреплению которых так содействовала Америка. А приходящие к власти демократы ненавидят Америку гораздо больше, чем диктаторы, которых они заменили. Вы пришли в Ирак, не разбираясь ни в истории, ни в культуре этой страны. Америку, похоже, несказанно изумил тот факт, что Великобритания, захватив район, именуемый Месопотамией, создала искусственную страну, назвав ее Ираком. Население этой, с позволения сказать, страны состоит из суннитов, шиитов, курдов и множества этнических групп, которые никогда не могли ужиться друг с другом. Неужели вы действительно полагали, что, войдя в Ирак ради его «спасения», вы добьетесь мира? Нельзя бомбами загнать народ в демократию! Демократия возрастает из почвы, а не падает с неба. Отправляясь к избирательным урнам, мусульмане проходят мимо воронок от взрывов, унесших жизни их родных и близких. Неужели вы верите в то, что возможность получить демократию американского толка заставит их забыть, кто убил их мужей, жен и детей?— Моей стране следует признать, что к свободе ведут множество путей. Я боюсь, что мы пока видим единственный путь для решения проблем. Это наш путь.— Прекрасные слова, Том, — сказал араб, сделал очередной глоток воды и добавил: — Но боюсь, что ваши вожди не разделяют твоих чувств. Господь всемогущий мог бы уничтожить всю вашу армию одним мановением руки. Но мы, простые смертные арабы, не можем победить вас военным путем, принимая во внимание ваше оружие и ваши деньги. Мы видим, как следом за великим американским войском маршируют американский бизнес и американские нефтепроводы. Вы утверждаете, что вашей целью является свободный мир. Но взгляни! В Африке диктаторских режимов больше, чем на Ближнем Востоке, и геноцид там лютует значительно сильнее. Но я не вижу там американских танков, пролагающих огнем орудий путь к демократии. На это есть простой ответ. На Ближнем Востоке значительно больше нефти. Окажи нам честь, Том, и откажись от мысли, что мы, дикие дети пустынь, не понимаем, насколько далеки от альтруизма американские цели.— Свобода — великолепная вещь, мой друг. А Америка — самая свободная в мире страна.— Неужели? Страна, в которой двести пятьдесят лет царило рабство и которая еще сто лет де-факто относилась к людям с черным цветом кожи как к рабам? Мне довелось лично познакомиться с вашей свободой. Пятьдесят лет назад в Ираке был демократически избранный премьер-министр, который имел наглость национализировать нефтяную промышленность. Американским нефтяным компаниям подобное вряд ли могло понравиться. Поэтому ваше ЦРУ помогло свергнуть законное правительство и вернуло на трон марионетку-шаха. Его вызывающее жалость обожание западного образа жизни привело к народной революции, и всем надеждам на подлинную демократию был положен конец. Америка играет в подобные игры по всему земному шару, от Чили до Пакистана. Политика западного мира привела к тому, что на земле погибли несчетные миллионы невинных людей. — Он внимательно посмотрел на Хемингуэя и после короткой паузы спросил: — А что, если новое иракское правительство придется Америке не по вкусу?— Несмотря ни на что, я продолжаю думать, что вы верите в свободу, — спокойно ответил Хемингуэй. — Еще мальчишкой я сидел и слушал, как вы обсуждали эти проблемы с моим отцом.— Да, всю свою жизнь я сражался за те свободы, которые соответствуют Слову Божьему. Я свято верю в то, что люди должны иметь голос, выбирая образ жизни. Я не согласен с тем, как в некоторых арабских странах относятся к женщинам. Меня буквально воротит, когда рядом с глиняными хижинами возводятся роскошные дворцы. Мир ислама сталкивается с множеством проблем, которые нам необходимо решать. Но разве можно назвать свободой такое положение, когда вам кто-то со стороны указывает, к чему вы должны стремиться? И почему это работает только в одну сторону, Том? Америка с населением в пять процентов от общего числа всех жителей Земли потребляет четверть всей энергии земного шара! Бедные страны не могут получить необходимой им энергии, и их жители страдают и умирают только потому, что Америка так много забирает себе. Так почему эти бедные страны не могут вторгнуться в Америку, чтобы заставить эту энергетическую диктатуру уменьшить потребление нефти и газа? Интересно, понравилось бы это Америке?— Почему же вы мне помогаете, если у вас такие настроения?— Все очень просто, — пожал плечами араб. — За одного убитого американца умирают сотни арабов. Самоубийцы-бомбисты уничтожают своих братьев-арабов тысячами. С каждым новым взрывом мы становимся все слабее и тем самым играем на руку американцам. — Он помолчал, отпил воды и продолжил: — Западная пресса просто зациклилась на террористах, взрывающих себя, чтобы скорее оказаться на небесах. Но Бог говорит, что величайшей заслугой является спасение жизней. Спасение одной жизни означает спасение многих. Неужели для того, чтобы мы оказались в раю, нас обязательно следует убить? Почему мы, мусульмане, не можем наслаждаться мирной жизнью, верить в Бога, верно служить ему и таким образом открыть себе путь на небеса? В странах Запада дети растут в мире. Неужели наши дети не заслуживают такого права?— Конечно, заслуживают, — согласился Хемингуэй.— Ваша страна хочет невозможного, и вы это знаете. До энергетического кризиса семидесятых Америку на Ближнем Востоке волновало лишь противостояние арабов и Израиля. После одиннадцатого сентября вы обрушились на талибов. Это не вызывает у меня возражений. На вашем месте я поступил бы точно так же. Однако цель, которую вы поставили перед собой — в одночасье превратить Ближний Восток в край демократии, — сущее безумие. Вы хотите, чтобы мы за какие-то годы сделали то, на что у вас ушли столетия. — Он выдержал паузу и продолжил: — И вопрос вовсе не сводится к формуле «Ислам против Запада». За несколько тысяч лет у арабов появились обычаи и культура, неразрывно связанные с пустынным климатом и нехваткой жизненных ресурсов. В основе нашей культуры часто лежат племенные законы, с вождями во главе племен. В течение многих-многих лет Америка не видела в этом никаких проблем. Но сейчас проблемы возникли, и мы, как полагаете вы, должны измениться. Измениться немедленно. Но пока, Том, погибли сотни тысяч иракцев, а страна погрузилась в хаос. Я не в силах рукоплескать подобному прогрессу.— Лично я стараюсь как могу. Если мой план не сработает, хуже не будет. Мы ничего не потеряем.— Многие хорошие люди потеряют жизнь, Том, — жестко произнес араб.— Но ничего не изменится по сравнению с тем, что происходит сейчас, — ответил Хемингуэй.— У тебя на все готов ответ. Как в свое время и у твоего отца. Ведь его, кажется, убили в Пекине, не так ли?Хемингуэй кивнул.— Но это наверняка сделали не китайцы. Они, конечно, злодеи, но отнюдь не глупцы.— У меня имеются на этот счет кое-какие подозрения, — пожал плечами Хемингуэй. — Но официальное следствие не дало результатов. Преступление раскрыто не было.— Китайцы вызывают у меня огромный интерес, Том. Наступит день, когда по экономической мощи они выйдут на первое место в мире, потеснив Америку. Численность их армии в десять раз превосходит вашу. Мощь китайской армии день ото дня возрастает, и она становится все более оснащенной технически. Китайцы обладают возможностью нанести ядерный удар Соединенным Штатам. Они могут уничтожить или обратить в рабство миллионы собственных граждан, а вы по-прежнему будете величать их своими друзьями. В то же время Америка крушит арабский мир под предлогом его освобождения. Ты знаешь, что говорим мы, арабы? Мы говорим: «Идите освобождать своих друзей китайцев». Но Америка этого не делает. Почему? Отвечаю: китайцы станут сражаться против вас не с помощью автоматов и начиненных взрывчаткой автомобилей, как вынуждены это делать мы, мусульмане. Поэтому вы оставляете их в покое и называете своими друзьями.— Отец, кстати, относился к ним не столь дружелюбно.— Мудрый человек. Но он, увы, удалился в лучший мир.— Я атеист. Поэтому не могу точно сказать, куда он удалился.Араб одарил его скорбным взглядом и произнес:— Не веря в Бога, ты наносишь оскорбление самому себе, Том.— Я верю только в себя.— Но что останется, когда прекратится твое физическое существование? — спросил араб и сам себе ответил: — Ничего.— Я полностью свободен для того, чтобы сделать свой выбор, — твердо ответил Хемингуэй.— Прощай, Том, — поднимаясь, сказал араб. — Желаю успеха. Думаю, что мы никогда больше не встретимся.Несколько минут спустя Том Хемингуэй уже шагал по тротуару к оставленному неподалеку арендованному автомобилю. Он внимательно вглядывался в переданный ему арабом листок, переводя в уме на английский начертанные на нем арабские слова. Похоже, старый друг отца сумел досконально продумать все детали.Ночью Хемингуэй вылетел из Франкфурта, чтобы через восемь часов приземлиться в Нью-Йорке. Он глядел в ясное небо и размышлял о том, может ли быть столько богов, сколько на небосводе звезд. Согласно некоторым верованиям, подобное возможно. Ответ, впрочем, не имел для него никакого значения. Ни один бог никогда не отвечал на его молитвы. И для Хемингуэя это было более чем убедительным доказательством того, что явлений, подобных высшей силе, не существует.А в тысячах миль от него, на противоположном берегу Атлантического океана, Капитан Джек тоже смотрел в небо, размышляя о событиях грядущего дня. Все было готово; оставалось лишь ждать прибытия Джеймса Бреннана и компании. Последним актом подготовки было уничтожение ноутбуков, которыми пользовались участники операции. Все обсуждения на киночатах закончились. По правде говоря, ему будет их не хватать.Вечером того же дня Капитан Джек прибыл на автомобильную стоянку международного аэропорта Питсбурга. Оставив там машину, он проследовал в терминал. Его официальный маршрут не вызывал никаких подозрений: аэропорт Питсбурга — международный аэропорт О'Хара в Чикаго — аэропорт в Гонолулу. Из Гонолулу его путь лежал на Американское Самоа, откуда маленький самолет должен был доставить его на прекрасный, словно жемчужина, остров.Его работа в городе Бреннане, штат Пенсильвания, завершена, и на операцию он оставаться не хотел. Она будет несколько тягостной даже для него. И хотя его работа здесь завершилась, в некоторых аспектах она только начиналась. Пришло время приступить к реализации тайного плана. Его партнерские отношения с Хемингуэем закончились, хотя последний об этом не догадывался. «Было забавно работать с тобой, Том». Теперь он поступил в распоряжение северных корейцев.Капитан Джек зарегистрировался на рейс. Его дорожная сумка была небольшой, и он мог везде носить ее с собой. Вначале он зашел в бар и немного выпил, потом заскочил в туалет, затем немного побродил по аэровокзалу, затем направился к линии контроля. Но вместо того, чтобы пройти контроль, он вышел из аэропорта, прошел на другую стоянку и нашел предназначавшийся ему автомобиль. Капитан Джек сел в машину и двинулся на юг.Джамиля, сидя в своем доме за кухонным столом, записала в дневник предполагаемые день и час своей смерти. Интересно, думала она, насколько точным окажется ее прогноз? Если она завтра умрет, то дневник найдут. Не исключено, что его опубликуют в газете и ее настоящее имя, которое она написала рядом с датой смерти, появится в печати. Повинуясь внезапному внутреннему импульсу, она стерла имя. Какова вероятность того, что она завтра выживет? И существует ли вообще такая вероятность?Джамиля поднялась со стула, открыла окно и посмотрела на улицу, позволив легкому ветерку гладить ее лицо. Воздух полнился запахом недавно скошенной травы. Это был новый, практически не знакомый ей аромат. В округе царили покой и тишина. Ни бомб, ни автоматного огня. Какой-то старик сидел на ступенях дома, попыхивая сигаретой и потягивая пиво. С расположенной неподалеку игровой площадки до нее доносились взрывы детского смеха. Джамиля была еще молода, и ее ждали долгие годы жизни. Девушка медленно затворила окно и исчезла в темноте квартиры.— Помоги мне исполнить мой долг! — обратилась она к Богу. — Не дай мне обмануть тебя!* * *А в каких-то двадцати минутах ходьбы от дома Джамили Аднан аль-Рими только что завершил последний, вечерний намаз. Он тоже, подобно Джамиле, обращался к Богу.Затем он свернул и убрал молитвенный коврик. Аднан молился только дважды в день — на рассвете и вечером. Правилам Рамадана он следовал крайне неохотно. Ему так долго приходилось существовать впроголодь, что для строгого поста сил уже не осталось. В течение всех этих лет он иногда позволял себе выкурить сигарету или принять немного алкоголя. Аднан не совершал паломничества в Мекку, поскольку денег на дорогу у него никогда не было. Однако он считал себя правоверным мусульманином, ибо много и хорошо трудился, помогал тем, кто жил в нужде, и никогда не лгал. Но ему приходилось убивать. Он убивал во имя Бога, дабы защитить ислам и свой образ жизни. Иногда ему казалось, что вся его жизнь состоит их трех элементов: работы, молитв и борьбы. Он трудился, не покладая рук, ради того, чтобы его детям не надо было сражаться, чтобы им не надо было взрывать себя для доказательства своей правоты. Но все его дети умерли. Насилие достало малолеток, несмотря на все усилия отца обеспечить им безопасную жизнь.Теперь ему оставалось выполнить еще одно, последнее задание.Закрыв глаза, Аднан мысленно шагал по коридорам больницы. Он спустился в зал, свернул направо, сделал четырнадцать шагов и, снова повернув направо, открыл дверь. После этого он представил, что спустился на восемь ступеней. Достигнув площадки, Аднан повернулся и спустился еще на восемь ступеней. Пройдя по коридору, он добрался до выхода. После этого он мысленно снова повторил весь путь. Затем он проделал его еще раз.Покончив с тренировкой, Аднан снял рубашку и изучил в зеркале ванной комнаты свое тело. Хотя его сложение по-прежнему производило впечатление, в мышцах появились признаки дряблости, свойственные пожилому человеку, а не мужчине в расцвете сил. Многочисленные телесные раны, полученные им за годы борьбы, давно затянулись, но шрамы в душе остались навсегда.Он присел на край кровати, достал из бумажника десять фотографий и разложил их перед собой в особом, одному ему известном порядке. Это было помятое и потерявшее первоначальный цвет напоминание о его семье. Аднан в который раз печально разглядывал снимки, вспоминая то время, когда семья жила в мире и любви. Не забыл он и того ужаса, который ему не раз пришлось испытать. Отец Аднана был обезглавлен в Саудовской Аравии за проступок, заслуживавший лишь административного наказания. Для того, чтобы отрубить голову, обычно требуется два удара меча. У отца Аднана была очень толстая шея, и, чтобы отделить его голову от туловища, потребовалось рубить трижды. Аднана, тогда еще восьмилетнего мальчишку, заставили наблюдать за экзекуцией. Мало кто может, предаваясь подобным воспоминаниям, не пролить слезу. Но глаза Аднана оставались сухими. Однако когда он покрывал поцелуями блеклые образы своих мертвых детей на снимках, его пальцы дрожали.Несколько минут спустя Аднан надел куртку и вышел из дома. Езда на велосипеде до центра города много времени не заняла. Прикрепив машину цепью к стойке на велосипедной стоянке, путь он продолжил пешком. Аднан дошагал до больницы Милосердия и посмотрел на то место, где работал — работал, по крайней мере, до завтра. Затем его взгляд переметнулся на стоящее через дорогу здание, где, как он знал, двое афганцев проверяли и перепроверяли свое оружие. Они были методичными и преданными своему делу людьми, каковыми, собственно, и должны быть все хорошие снайперы.Продолжая путь, Аднан свернул в одну улицу, потом в другую, после чего, скользнув в довольно узкий проулок, дважды стукнул в дверь. Ответа не последовало. Аднан позвал на фарси. За дверью послышались шаги, и он услышал голос Ахмеда:— Что ты хочешь, Аднан?Вопрос был задан также на фарси.— Надо поговорить.— Я занят.— Все должно быть сделано, как надо. У тебя есть проблемы?Дверь открылась, и Ахмед произнес с кислым видом:— Никаких проблем.Он отступил назад, давая Аднану войти в гараж.— Я решил, что будет не вредно проверить все еще разок, — сказал Аднан и, присев на стоящий рядом с верстаком табурет, посмотрел на автомобиль, которому предстояло сыграть завтра столь важную роль. Удовлетворив свое любопытство, он одобрительно кивнул и добавил: — Выглядит прекрасно! Ты хорошо потрудился, Ахмед!— Вот завтра и посмотрим — хорошо или плохо, — ответил Ахмед.Следующие двадцать минут они посвятили обсуждению поставленных перед ними задач.— За нас с тобой я не беспокоюсь, — угрюмо произнес Ахмед. — Меня тревожит женщина. Кто она? Как ее готовили?— Это не твоя забота, — ответил Аднан. — Если ее выбрали на это дело, она, вне сомнения, прекрасно справится с работой.— Женщины годятся лишь для того, чтобы рожать детей, готовить пищу и вести уборку.— Ты живешь в прошлом, мой друг, — возразил Аднан.— У ислама славное прошлое. Нам в свое время принадлежало все самое лучшее.— Весь мир прошел мимо нас, Ахмед. Чтобы вернуть мусульманам подлинное величие, нам следует двигаться вместе с ним. Надо показать миру, на что мы способны. А способны мы на многое.Ахмед смачно плюнул в пол и сказал:— Вот что я думаю о мире. Этот самый мир должен оставить нас в покое.— Завтрашний день покажет, кто из нас прав.— Ты слишком доверчив, — покачал головой Ахмед. — Ты, например, доверяешь американцу, который с удовольствием играет роль нашего лидера.— Пусть он американец, — глядя в глаза иранцу, жестко произнес Аднан, — но он отважный человек, который знает, что делает.— Я сделаю то, что обязан сделать, — сказал Ахмед.— Да, сделаешь, — поднимаясь, чтобы уйти, ответил Аднан. — Потому что я буду рядом и прослежу, чтобы все прошло как надо.— Ты полагаешь, что мне требуется иракская нянька? — дрожа от ярости, усмехнулся Ахмед.— Завтра мы все будем не иранцами, иракцами или афганцами, — спокойно ответил Аднан. — Мы все будем мусульманами, слугами Бога.— Не смей ставить под сомнение мою веру, Аднан, — с угрозой в голосе предупредил Ахмед.— Я ничего не ставлю под сомнение. Только Богу известно, что творится в душах его чад. — Подойдя к дверям, Аднан повернулся и добавил: — Увидимся завтра, Ахмед.— Увидимся в раю, — ответил тот.Глава 51Ровно в час дня шасси самолета «борт номер 1» коснулось посадочной полосы международного аэропорта города Питсбурга. Все воздушное движение в небе над регионом было запрещено. Такой же запрет будет наложен и тогда, когда борт номер один станет готовиться к взлету. Длиннющая колонна автомобилей была готова начать движение. В президентском кортеже существовало одно незыблемое правило, которое никто не смел нарушить: как только задница президента касалась сиденья «Зверя», все машины начинали движение. И если кто-то не успевал занять место в своем автомобиле, на бал его не брали.Секретная служба заранее перекрыла дорогу, по которой предстояло следовать президенту, и остальные автомобилисты, пребывая, мягко говоря, не в самом лучшем расположении духа, следили за тем, как мимо них проносится «Зверь» и еще двадцать шесть машин кортежа. В лимузине президента, помимо хозяина, следовали его супруга, шеф кабинета, губернатор штата Пенсильвания и Картер Грей.Когда колонна подъехала к месту проведения торжества, там уже собралось около десяти тысяч человек. Зрители размахивали плакатами, дабы продемонстрировать поддержку городу и человеку, который подарил ему свое славное имя. Автобусы журналистской братии были запаркованы за оградой, а элегантно одетые и безукоризненно причесанные ведущие из национальных телевизионных сетей стояли рядом со столь же хорошо причесанными, но слегка небрежно одетыми юнцами с продвинутых кабельных каналов. Всем гуртом они готовились поведать об историческом событии стране и миру, хотя и в несколько разной тональности. Молодые голоса, как можно заранее предположить, будут развязнее и циничнее, нежели тщательно отшлифованные фразы дам и джентльменов из числа работающих в национальных СМИ.Алекса Форда вначале поставили рядом с трибуной, но затем перевели в огороженное канатом пространство, неподалеку от машин кортежа. Он замер, увидав, как из середины толпы в первые ряды зрителей пробиваются Кейт, Адельфия и Верблюжий клуб в полном составе. Кейт, желая показать, что заметила его, помахала ему рукой. Алекс махать ей в ответ не стал. Ограничившись едва заметным кивком, он вернулся к своим прямым обязанностям и попытался взглядом определить потенциально опасные точки и объекты. Но в кипящей толпе это было практически невозможно. Агентов секретной службы слегка утешало лишь то, что на всех проходах были установлены металлодетекторы. Алекс взглянул на линию деревьев, где, как он знал, разместились снайперы. Однако стрелков он не увидел.— Если дело дойдет до пальбы, не промахнитесь, — пробурчал он себе под нос.Президент шагал в окружении ребят из команды «А». Это была стена из кевлара и плоти. Алекс знал парней из команды — непробиваемый монолит.Президент выступил вперед и пожал несколько важных рук, а его супруга, шеф кабинета, губернатор и Грей заняли места позади подиума. Через минуту к ним присоединился Бреннан.Торжество началось точно по графику. Мэр и несколько местных знаменитостей выступили со спичами, в которых изо всех сил пытались превзойти один другого в восхвалении президента и одноименного города. Губернатор болтал несколько дольше, чем предусматривало расписание. Шеф кабинета нахмурилась и нетерпеливо застучала высоким каблучком по земле. Следующей остановкой борта номер один должен был стать Лос-Анджелес. Президент летел туда в целях сбора средств, что было важнее — по крайней мере, с ее точки зрения, — чем переименование крошечного, но честолюбивого городка в честь ее босса.Алекс продолжал вглядываться в толпу. В первом ряду за канатом он увидел группу военных. На большинстве из них были обычные армейские мундиры, а на двоих — униформа национальной гвардии. У некоторых из воинов не было руки или ноги, у одного из национальных гвардейцев вместо левой руки был металлический крюк. В знак участия к их судьбе Алекс печально покачал головой. Сказав речь, Бреннан обязательно подойдет к ним. Он никогда не забывал это сделать.Вглядываясь в толпу, Алекс увидел довольно много восточных лиц. Костюмы этих людей ничем не отличались от одежды других зрителей. На лацканах их пиджаков и курток красовались значки с изображением президента, в руках они держали плакаты с призывом «Бреннана — на очередной срок!». Одним словом, вели они себя так же, как и все, — радостно и патриотично.Люди Капитана Джека рассредоточились в толпе группами так, чтобы их огонь захватил максимальную площадь перед подиумом. Все их внимание было сосредоточено на одноруком национальном гвардейце. Сделать это было нетрудно: инвалид, ожидая встречи с президентом, стоял в первом ряду, сразу за канатом ограждения.Примерно в то же время, когда борт номер один заходил на посадку в Питсбурге, блестящая черная вертушка, оторвавшись от взлетной площадки в центре Нью-Йорка, полетела на юг. Рядом с пилотом сидел еще один человек в летном костюме. На одном из задних сидений расположился Том Хемингуэй. Он не отрывал глаз от карманного телевизора. На торжество собралась масса народу, и вся отведенная для этой цели территория уже была забита людьми. Это больше всего тревожило Хемингуэя. Толпа.Он посмотрел на часы и приказал пилоту прибавить скорость. Приказ был выполнен, и черная машина понеслась над небоскребами Манхэттена.Последние два часа Джамиля провела на воздухе с детьми. Она рассчитывала быстренько покормить мальчишек, после чего наступало время уезжать. Она вошла в дом с младенцем на руках, в то время как двое старших топали следом. То, что она увидела, вызвало у нее такой шок, что она едва не уронила ребенка.Лори Франклин разговаривала в холле по телефону. На ней был костюм для игры в теннис, хотя ноги оставались босыми. Она улыбнулась Джамиле и жестом показала, что скоро закончит разговор.Как только Лори положила трубку, Джамиля сказала:— Мисс, я не ожидала увидеть вас дома. Вы сказали, что, поиграв в теннис, останетесь в клубе на ленч.Лори упала на колени и крепко обняла подбежавших к ней сыновей. Поднявшись на ноги, она взяла из рук Джамили младшего и сказала:— Знаю, Джамиля, но мои планы изменились. Я поговорила с друзьями из клуба, и они сказали, что отправляются на сегодняшнее торжество. Я решила составить им компанию.— И вы берете с собой детей? — холодея, спросила Джамиля.— Включая и этого. — Лори помахала сжатой в кулачок ручонкой малыша. Склонившись к младенцу, она спросила: — Ты хочешь увидеть президента? Хочешь? — Переведя взгляд на няньку, Лори добавила: — Будет интересно. Ведь не каждый день президенты посещают наш город!— Вы едете на торжество? — словно не поверив своим ушам, негромко переспросила Джамиля.— Да. Я голосовала за него, хотя Джордж и считает этого человека круглым идиотом. Но это строго между нами, — улыбнулась Лори.— Но, мисс, там будет масса народу! Я читала газеты. Вы думаете, это хорошо для детей? Они ведь такие маленькие и…— Знаю. Я об этом думала. Но в конце концов решила, что это будет громадным событием в их жизни, даже если они его и не запомнят. Став большими, они могут сказать, что были на этом торжестве. А пока я хочу принять душ. А если мы пораньше поедим, то…— Мы? — изумилась Джамиля. — Вы хотите, чтобы я поехала с вами?— Естественно. Мне потребуется помощь с их прогулочными колясками и прочим барахлом. Ты совершенно права насчет толпы, и еще одна пара глаз будет совсем не лишней. Еще не хватало потерять в толпе ребенка!— Но у меня здесь масса дел, — тупо произнесла Джамиля, хотя работа по дому в данный момент заботила ее меньше всего.— Не глупи. Для тебя это тоже будет незабываемым событием. Ты своими глазами увидишь то, что делает нашу страну такой великой. Ты знаешь, ведь у нас с тобой даже появится шанс лично познакомиться с президентом. Джордж просто помрет от зависти, хотя и утверждает, что терпеть не может Бреннана.Лори поднялась наверх, чтобы принять душ и переодеться. Джамиля плюхнулась в кресло, чтобы привести в порядок мысли. Старший из детей потянул ее за блузку, требуя, чтобы она отвела их в игровую комнату. Вначале Джамиля сопротивлялась, но в конечном итоге уступила. Услышав шум воды, она поняла, что ей следует хорошенько подумать. Поместив малыша в манеж, она немного поиграла со старшими. Затем прошла в туалет и плеснула себе в лицо холодной воды. Душ наверху все еще шумел. Джамиля знала, что хозяйка не любит коротких омовений.В конце концов девушка поняла, что иных путей у нее нет. Она вышла из туалета, чтобы взять свою сумку.— Идет шторм, — произнесла она вслух для себя, прежде чем сказать эти слова в мобильный телефон. Всего два коротких слова, и ее проблема будет решена. Возможно, решение окажется не очень приятным для Лори Франклин, выбравшей по воле случая именно этот день для того, чтобы заняться детьми.Когда она взглянула на сумку, у нее замерло сердце. Все ее содержимое было разбросано по полу. Она по глупости оставила ее в кресле, вместо того, чтобы положить в недоступное для детей место. Джамиля упала на колени и стала подбирать разбросанные по полу предметы. Мобильный телефон! Где ее мобильный телефон?!Она прибежала в игровую комнату и нашла старшего сорванца Тимми, у которого в последнее время вошло в привычку таскать вещи няни, если ее сумка оставалась в зоне его досягаемости. Обняв мальчугана за плечи, она как можно спокойнее сказала:— Тимми, шалун, куда ты дел телефон няни? Ты опять взял ее телефон?Мальчишка радостно улыбнулся и закивал. Судя по его виду, он был страшно собой доволен.— А теперь, негодник, отведи няню к ее телефону. Ведь ты мне его покажешь? О'кей?Однако малыш успел забыть, куда положил аппарат. Мальчик переводил ее от места к месту, и они искали телефон добрых десять минут. После каждой неудачной попытки Джамиля теряла присутствие духа. Шум воды этажом выше прекратился. Девушка взглянула на часы. Наступало время отъезда. Если она чуть задержится, то выбьется из графика. Что делать? И тут ее осенила спасительная мысль. Позвонить по городскому телефону себе на мобильный. Она набрала номер, но сигнала не последовало — Тимми, видимо, случайно выключил звук. Тут ей пришла в голову другая мысль. Нужный звонок сделать с телефона Франклинов. Начав набирать номер, она вдруг сообразила, что идея не сработает. Человек на другом конце линии не ответит. Как ей сказали, он возьмет трубку только в том случае, если на дисплее высветится ее имя и номер телефона. Она подбежала к выходящему на улицу окну. Может быть, ей удастся его увидеть и подать сигнал? Но Джамиля никого не увидела. Ни единой живой души. Она осталась совсем одна.С верхнего этажа донесся какой-то шум. Она примчалась в кухню, открыла один из выдвижных ящиков, взяла нож для разделки мяса, тихонько поднялась на второй этаж и постучала в дверь.— Да?— Мисс?— Можешь войти.Джамиля вошла в комнату и закрыла за собой дверь на замок. Лори, завернувшись в большое банное полотенце, рассматривала разложенные на кровати наряды. Она подняла глаза на Джамилю:— Мне следовало бы поторопиться с душем, чтобы на выбор одежды осталось больше времени. Мальчики готовы?— Мисс…— Слушаю?— Нет, я правда думаю, что будет лучше, если вы поедете без нас.— Что за чушь, Джамиля! Мы едем все. А теперь скажи: зеленое или голубое? — Лори поочередно подняла каждый из названных нарядов.— Голубое, — машинально ответила Джамиля.— Я тоже так думала. А теперь туфли.Лори открыла стенной шкаф и стала выбирать обувь.— Мисс, я настаиваю на том, чтобы вы ехали одна, — сказала Джамиля.Лори подняла голову и с легким раздражением произнесла:— Джамиля, я не вправе заставлять тебя ехать, но я с детьми поеду. — Она скрестила на груди руки и, глядя няньке в глаза, довольно резко спросила: — А в чем проблема? Ты не хочешь увидеть президента?— Дело не в этом…— Я знаю, что между Америкой и миром, где ты выросла, отношения очень напряженные, но это вовсе не означает, что ты не можешь выразить уважение нашему лидеру. Ведь, в конце концов, ты приехала к нам. Перед тобой здесь открылись огромные возможности. Больше всего меня злит то, что приезжающие сюда люди, заработав хорошие деньги, начинают кричать и визжать о том, какие мы скверные. Если они нас так ненавидят, то почему бы им не убраться туда, откуда они явились?— Мисс, у меня нет ненависти к этой стране, несмотря на то, что она сделала с моим народом, — сказала Джамиля и тут же поняла, что совершила грубую ошибку.— Чего плохого, дьявол тебя побери, мы сделали Саудовской Аравии?! Моя страна затратила массу времени и горы денег, пытаясь сделать Ближний Восток свободным! И что мы получаем взамен? Боль, нищету и рост налогов. — Лори сделал глубокий вдох и, немного успокоившись, продолжила: — Послушай, Джамиля, мне не хочется спорить на эту тему. Очень не хочется. Я просто решила, что будет здорово, если мы все после хорошего ленча отправимся на праздник. Если мы увидим, что толпа доставляет нам неудобство, просто вернемся домой. О'кей? А теперь, прошу тебя, собери мальчиков. Я буду готова минут через двадцать.С этими словами Лори Франклин нырнула в стенной шкаф, чтобы продолжить выбор туфель.Джамиля, собрав все свое мужество, извлекла из кармана нож и шагнула вперед. Следовало исполнить свой долг. Но Лори неожиданно обернулась и взглянула на Джамилю. Выражение лица последней сказало Лори все, что она хотела знать.— Джамиля… — с ужасом прошептала она, переведя взгляд на клинок в ее руке. — Боже мой… — Она попыталась рвануться прочь.Но Джамиля оказалась проворнее. Она схватила Лори за волосы и приставила нож к ее горлу.— Но почему? — с истерическими рыданиями выдавила Лори. — Почему ты это делаешь?! — Теперь она перешла на визг. — Ты хочешь навредить моим детям?! Я убью тебя, если ты к ним притронешься!!— Я не сделаю ничего плохого вашим детям. Клянусь!— Тогда почему ты так поступаешь?— Ты не поедешь на встречу со своим президентом! — крикнула в ответ Джамиля. — Ложись на пол! Или ты больше не увидишь, как растут твои дети.Она снова приставила лезвие к шее Лори.Дрожащая от ужаса Лори Франклин плюхнулась на живот.— Только не трогай детей!Сорвав со стены телефонный провод вместе с розеткой, Джамиля связала хозяйку. Она прикрутила руки Лори к ногам так, что та не могла пошевелиться. После этого Джамиля разорвала простыню и заткнула комком ткани рот жертвы.В этот момент раздался стук в дверь.— Мамочка? Няня?Лори что-то мычала сквозь кляп, а Джамиля как можно спокойнее сказала:— Все в порядке, Тимми. Я сейчас приду, а ты пока иди к братикам.Когда стих шум удаляющихся шагов, Джамиля вынула из кармана небольшой флакон, вылила часть содержимого на угол полотенца и прижала пропитанную жидкостью ткань к носу и рту Лори. Американка судорожно вздохнула, дернулась всем телом и впала в беспамятство.Джамиля с трудом затолкала неподвижное тело в стенной шкаф и закрыла дверцу.Затем спустилась вниз, одела мальчиков и посадила в автомобиль. Теперь, когда началась операция, Джамиля о ней не думала. Она просто делала то, к чему так долго готовилась.Через минуту после того, как микроавтобус отъехал от дома, на первом этаже жилища Франклинов зазвонил телефон. Звонил он долго и настойчиво.Сидевший в своем кабинете Джордж Франклин бросил трубку и попытался связаться с супругой по мобильнику. Не получив ответа, Джордж набрал номер Джамили. Лежавший в одном из кухонных ящиков аппарат отчаянно замигал, но не издал ни звука. Тимми действительно нечаянно нажал на кнопку, когда прятал телефон в ящик.Джордж Франклин убрал свой сотовый телефон. Он не волновался. Он был всего лишь немного раздосадован. Вот уже в который раз он не мог установить связь с супругой. Хотя телефон Джамили, как правило, отвечал. Он хотел, чтобы жена привезла ему одну вещь, которую он оставил дома и которая ему вдруг понадобилась. Если никто не сможет ее привезти, ему придется ехать домой. Печально вздохнув, Джордж переключил внимание на лежащие перед ним документы.Глава 52Бреннан закончил свою речь и под восторженный рев толпы принял из рук мэра символический ключ от города. Пару минут спустя президент, приветственно помахивая рукой, спустился по ступеням, и его тут же стеной обступили агенты секретной службы.Алекс стоял рядом со «Зверем» — приблизительно в двадцати ярдах от шефа — и цепко вглядывался в толпу. Такого скопления людей эти края явно не знали.Прежде чем президент подошел к первому ряду зрителей, старший из агентов, поставленных в этом месте у каната, предупредил:— О'кей, ребята, не забудьте об уговоре. Я все время должен видеть ваши руки!Первым делом Бреннан направился к бывшим солдатам. Двое из них, судя по мундирам, когда-то служили в морской пехоте. Единственная здесь женщина была в голубой униформе. Нескольких национальных гвардейцев притерли к самому канату. Президент тряс всем руки, произносил слова благодарности и улыбался, на ходу позируя фотографам. Он склонился, чтобы пожать руку инвалиду в кресле-каталке, и охранники, чуть ли не вцепившись в фалды его пиджака, обшаривали глазами людское море на расстоянии выстрела. И вот президент оказался перед национальным гвардейцем.Он радушно протянул руку, и инвалид крепко сжал ее своим протезом. Бреннан, не заметивший искусственной руки, тем не менее испытал мимолетное удивление. Ладонь его почему-то стала влажной, и он незаметно для окружающих потер руку об руку. Затем он поблагодарил инвалида за службу стране, и гвардеец с готовностью откозырял главнокомандующему левой рукой — точнее, заменяющим ее металлическим крюком. Президент вновь испытал легкое удивление, но как ни в чем не бывало двинулся дальше, чтобы сказать приятные слова и пожать руку второму национальному гвардейцу, за ним — двум старцам, молодой женщине и пожилой даме — эта даже клюнула его в щеку.Первая леди, пока ее супруг трудился, в прямом смысле не покладая рук, в сопровождении губернатора и шефа кабинета спускалась по деревянным ступеням, чуть ли не на каждом шагу останавливаясь, чтобы послать приветствие или перекинуться с кем-нибудь парой слов.Картер Грей, поднявшись со стула, рассеянно оглядывал толпу, и весь его вид словно говорил: он предпочел бы сейчас быть где угодно, но только не в городе Бреннане, штат Пенсильвания… Когда его рассеянный взгляд выхватил из толпы Оливера Стоуна, он замер. Впрочем, Стоун не мог этого заметить.Грей начал что-то говорить, но фраза так и осталась незаконченной.Первым заметил неладное агент, шагавший слева от президента. С лидером нации явно что-то случилось! Кажется, ему стало плохо. На лбу Бреннана выступили крупные капли пота. Он сжал руками виски, потом схватился за сердце.— Сэр? — озабоченно воскликнул агент.— Мне… — начал было Бреннан, но потом речь его оборвалась.Дыхание президента резко участилось. Казалось, он вот-вот потеряет сознание.Агент мгновенно поднес к губам закрепленный на запястье микрофон и произнес:— Коготь Ворона болен! Повторяю, Коготь…Фразу он не закончил — оказавшись распростертым на земле. Шесть других агентов и пять полисменов, окружавших президента, рухнули на землю рядом с ним после первой серии выстрелов.— Оружие! — вскрикнули одновременно несколько десятков рассредоточенных по территории агентов, и вся секретная служба тут же переключилась на режим работы в чрезвычайной ситуации!В толпе возникла паника. Люди бросились прочь от того места, где началась пальба.Четыре арабских стрелка тут же пали под пулями скрывавшихся у линии деревьев снайперов. Это были великолепные выстрелы, учитывая тот хаос, который творился в визирах телескопических прицелов.Вместе с толпой по направлению к машинам кортежа побежали три федаина. Каждый из них, щелкнув зажигалкой, прижал язычок пламени к скрытому под одеждой небольшому пакету. Через миг все трое превратились в пылающие живые факелы. Один из них бросился под карету «скорой помощи», и машину тут же охватил огонь. Люди, ожидая неминуемого взрыва топливного бака, кинулись в разные стороны.С десяток примчавшихся со скоростью хороших спринтеров агентов образовали живую цепь вокруг лежащего на траве смертельно бледного президента. Пятеро погибли от очередной серии выстрелов. Оставшиеся в живых подхватили Бреннана и бегом понеслись к «Зверю». Они действовали все вместе слаженно, без раздумий и напоминали какое-то сложное механическое насекомое. Снова раздались выстрелы. Еще два агента упали, рухнув рядом с распростертым на земле телом личного доктора президента Эдварда Беллами — он погиб еще от первых пуль.До «Зверя» добрались лишь двое. На помощь им бросились полицейские. Однако третья волна выстрелов вывела из строя почти всех. Копы пытались утихомирить толпу. Люди лезли через изгородь и давили друг друга в узких проходах металлоискателей. Отовсюду слышались вопли ужаса. Мужья поднимали упавших жен, родители бежали, прижимая к груди детей. Апокалипсис творился невообразимый…Еще три стрелка-араба упали с пробитыми пулями правительственных снайперов головами. Снайперы начали перемещаться ближе к президенту, но их продвижение замедляла бушующая вокруг толпа.Вторая волна федаинов бросилась в атаку, и пламя охватило еще несколько автомобилей президентского кортежа.Картера Грея, казалось, разбил паралич. Он застыл на подиуме, и на смену изумлению, которое Король разведки испытал при виде Оливера Стоуна, пришел ужас. Супруга президента выкрикивала имя мужа, но ее вопли глохли в реве толпы. Первую леди и шефа кабинета охраняли три агента. Бедняга губернатор сошел со сцены, и его тут же смела толпа, ставшая почти столь же опасной, как стрелки и живые факелы. Множество людей оказались прижатыми к подиуму, и поддерживающие его столбы под этим совокупным напором начали угрожающе потрескивать.Во время речи президента Кейт, Адельфия и члены Верблюжьего клуба, постепенно протискиваясь вперед, к окончанию спича оказались в третьем от ограждения ряду зрителей. Робин по чистой случайности оказался рядом с одним из стрелков первой волны. До того, как над его ухом прогремел выстрел, он ничего не замечал, внимательно следя за тем, как на гигантском экране президент пожимает руки ветеранам. Поняв, что происходит, он инстинктивно гаркнул: «Оружие!» — и, схватив стрелка, вывернул ему руку. Через миг голову стрелка пробила пуля, выпущенная из длинноствольной снайперской винтовки. Робин выронил бездыханное тело, крепко подцепил Адельфию и Кейт под руки и потащил их прочь, в сторону изгороди. Остальные члены Верблюжьего клуба отчаянно проталкивались через толпу следом.— Давайте! — кричал Стоун. — Еще чуть-чуть!Кейт обернулась и бросила взгляд в сторону «Зверя». «Господи Иисусе, что там с Алексом?» Но толпа несла ее вперед, и увидеть она не смогла ничего.На первые выстрелы Алекс отреагировал автоматически и начал действовать, руководствуясь лишь мышечной памятью. Выхватив пистолет, принялся проталкиваться сквозь толпу в направлении машины президента и как раз успел подхватить его обмякшее тело, когда, сраженный пулей, упал один из охранников, спасающих висевшую на волоске жизнь первого лица государства. Они успели добежать до машины и запихнуть в нее бесценную ношу. Два охранника вскочили в автомобиль. Третий, едва распахнув дверцу водителя, упал на траву, как подкошенный: пуля настигла его.Алекс, ни секунды не мешкая, вбросил свое тело в кресло шофера и, схватив лежащий на переднем сиденье ключ зажигания, запустил двигатель, давя на клаксон. По счастью, большая часть толпы в этом месте рассосалась — все ринулись к противоположной стороне заграждения, где было больше выходов. Тем не менее, мечущихся в беспамятстве людей оставалось еще предостаточно. На миг перед ним открылся свободный путь, и Алекс, ударив по педали газа, бросил «Зверя» в этот чудом образовавшийся проход. Когда ботинок сорок пятого размера вдавил педаль газа в пол, сверхмощный двигатель отреагировал так, как и должен был отреагировать, — уже через несколько мгновений «Зверь» оказался в зоне парковки. Отчаянно вращая баранку, Алекс лавировал в постепенно редеющей толпе несчастных, бегущих к своим автомобилям. Какой-то пикап он все же зацепил, но, не снизив скорости, продолжил рваться к шоссе.Машины кортежа, придя в движение, рванулись в том же направлении. Однако за миг до того, как следовавшая первой полицейская машина достигла выхода, очередной федаин, обратив себя в живой факел, кинулся на ее ветровое стекло. Прежде чем автомобиль поглотило пламя, полицейским, по счастью, удалось выскочить наружу. Огненный шар закрыл путь. В иной ситуации машины просто проломили бы изгородь, но сейчас им мешали тысячи мечущихся в панике людей.«Зверь», упрятав в своем чреве президента, одиноко мчался по шоссе…* * *Два охранника на заднем сиденье осматривали Бреннана.— Гони в госпиталь! — прокричал один. — Похоже, это инфаркт!Бреннан дышал, преодолевая боль и держась рукой за сердце.— Где доктор Беллами? — отрывисто спросил Алекс, не оборачиваясь.— Убит… А машину «скорой помощи» взорвали.Алекс бросил короткий взгляд в зеркало заднего вида. За ними никто не ехал. Кортеж из двадцати семи автомобилей сократился до одной-единственной машины. Алекс впился глазами в ленту шоссе. До больницы Милосердия десять минут езды. Надо быть там через пять! Он молил Всевышнего, чтобы президент продержался это время…Глава 53Черный вертолет висел над землями Пенсильвании. Том Хемингуэй сообщил пилоту координаты места посадки, продолжая следить по спутниковому телевизору за тем, что происходит в Бреннане. И хоть все шло по плану, Том чувствовал громадное напряжение. Он тысячи раз проигрывал эти события в уме. Но то, что происходило сейчас внизу, было неподвластно никакому воображению. Сил наблюдать за происходящим у него не осталось, и он выключил телевизор.Джамиля, промчавшись по центральным улицам Бреннана, свернула налево и тут же направо. Снизив скорость, она въехала в узкую улочку. Детишки беспечно возились на заднем сиденье, и она непроизвольно повернула голову, чтобы взглянуть на них. В результате ей пришлось резко ударить по тормозам — отвлекшись, она едва не проскочила мимо нужного места.Механическая дверь поднялась, и какой-то мужчина жестом пригласил ее въехать в гараж. Она проехала, и дверь тут же закрылась.* * *Примерно в половине квартала от больницы Милосердия из проезда между домами выехал трактор-тягач. На повороте его мотор по какой-то причине вдруг заглох. Водитель вылез из кабины и открыл капот. Здоровенная машина полностью блокировала движение в обоих направлениях.А в нескольких кварталах от тягача, едва удержавшись на двух колесах, на ту же улицу из-за угла вылетел «Зверь». Алекс резко затормозил, выравнивая ход. Хорошо бы для расчистки дороги у него была сейчас хоть одна полицейская машина. Но таковой в его распоряжении, увы, не имелось…Сразу за углом возвышалась старинная водонапорная башня, расписанная по случаю празднества полосами и звездами. Примерно за полчаса до появления «Зверя» на улице рядом с башней начались дорожные работы. Два человека в коричневых комбинезонах работников городской коммунальной службы поставили запретительные знаки и растянули ограничительные ленты, вынуждая пешеходов выбирать другой путь. Никто не знал, какого рода работы велись тут, но немногие оставшиеся в городе жители точно следовали полученным директивам. Как только «Зверь» промчался мимо башни, сработали два заложенных под ее опоры заряда. Башня, накренившись, рухнула поперек дороги. Крышка бака отвалилась, и на мостовую выплеснулось двенадцать тысяч галлонов протухшей воды. Теперь улица была надежно заблокирована с обоих концов.Через несколько секунд из окон офисов повалил дым, заставляя людей разбегаться. На разные голоса заверещали сигналы пожарной тревоги. Это был результат действия дымовых шашек, заранее заложенных инженером и химиком в помещениях расположенных вдоль улицы контор. Те немногие, кто решил не идти на празднество, тоже теперь повыбегали из домов. Ими тоже овладела паника.Пять минут истекло. Алекс вдавил педаль тормоза в пол, и «Зверь», с визгом проскользив по мостовой, замер перед главным входом в больницу. Задняя дверца распахнулась, и из машины, неся на руках президента, торопливо вылезли два агента секретной службы. Но, не успев сделать и нескольких шагов, оба тут же рухнули на камни, оставив президента лежать на тротуаре возле машины.— Сукин сын! — взревел Алекс в микрофон, выбираясь наружу через переднее пассажирское место. — Снайперов к госпиталю! Снайперов к госпиталю! Мы попали в засаду! Повторяю: мы попали в засаду! Два агента погибли! Погибли два агента! Коготь Ворона… — Алекс на миг умолк. — Коготь Ворона… — повторил он, но снова замолчал — ничего сказать об этом самом Когте он не мог.Но он обязан втащить Бреннана в больницу! Оглядев тротуар, он метнул взгляд вверх и увидел то, что хотел увидеть. Шестой этаж. Жилой дом напротив больницы. Никакой оптики! Всего два ствола. Пара снайперов. Выхватив пистолет, Алекс услышал удары пуль в колеса машины. Впрочем, это не имело значения. Шины бронированной чудо-техники устроены так, что отверстия мгновенно затягивались. Пули ударили в переднюю часть машины, затем в хвост, а потом в бок. Одна попала в стекло, но оно осталось целым. «Зверь» мог выдержать и гораздо более мощное оружие, нежели то, что использовалось против него сейчас. Однако президент Соединенных Штатов Америки лежал на тротуаре и, судя по всему, умирал. «Защитить его!» Алекс Форд остался единственным, кто был способен в данный момент осуществить эту главную заповедь. Он прекрасно понимал, что с президентом на руках он станет роскошной мишенью засевших на верхнем этаже снайперов. Но Бреннан еще дышал, сердце его продолжало биться. И это было единственное, что в данный момент заботило Алекса Форда, агента секретной службы. «Только не в мое дежурство, сэр. Только не в мое дежурство».Свесившись из машины, он взял президента за плечи, собрал все свои силы и подтянул его ближе к автомобилю. Теперь глава государства был полностью скрыт стеной из брони и поликарбоната.— Все будет в порядке, сэр, — произнес Алекс, как ему казалось, спокойно.— Я… умираю, — смог между стонами прошептать президент.Несмотря на то, что их надежно скрывал «Зверь», Алекс сел так, чтобы занять позицию между Бреннаном и снайперами. Осторожно, миллиметр за миллиметром, он высунул голову и тут же дернулся назад, успев избежать пули. Он сделал в ответ несколько выстрелов, но все же решил не тратить патроны. Убить или хотя бы зацепить мерзавца с такой дистанции и под таким углом можно было лишь чудом.Увидев в дверях больницы охранника, он закричал:— Ложись! Ложись! В доме напротив снайперы!Охранник отпрянул, но через две секунды снова выскочил из дверей. Непрерывно паля из револьвера по верхнему этажу дома напротив, он скатился по ступеням с больничной лестницы и оказался рядом с Алексом. В тротуар вокруг них били пули.— Ты с ума сошел?! — крикнул Алекс. — Какого черта лезешь под пули?!— Это президент? — шепотом спросил Аднан аль-Рими, кивая в сторону распростертого на земле Бреннана.— Да. И нам следует как можно скорее переправить его туда, — ткнул стволом пистолета в сторону больницы Алекс. — Ближайший госпиталь в Питсбурге! А помощь ему нужна немедленно.— И вы его единственная охрана? — изумленно спросил Аднан.— Похоже на то, — мрачно кивнул Алекс.— Я видел по телевизору, что произошло.— А вы здесь единственный охранник? — взглянув на аль-Рими, в свою очередь, спросил Алекс. — Какое у вас оружие?— Дерьмо тридцать восьмого калибра.— Классно! — Президент застонал, и Алекс поспешно спросил: — Как вас зовут?— Фарид Шах, — ответил Аднан.— О'кей, Фарид! Формально назначаю тебя помощником агента секретной службы, со всеми вытекающими отсюда полномочиями.Алекс открыл заднюю дверь «Зверя», нажал какую-то кнопку на тыльной стороне спинки пассажирского сиденья, и деревянная панель скользнула вниз. За ней скрывался целый арсенал, включающий помповое ружье, автомат «МР-5» и снайперскую винтовку. Алекс достал из тайника «МР-5», не забыв прихватить запасной магазин. Повернувшись к своему подчиненному, он сказал:— Фарид, на вид ты парень крепкий…— Да, я очень сильный.— Отлично. Как, по-твоему, сможешь ты поднять президента и донести его по лестнице до дверей?— Без проблем, — кивнул Аднан.— О'кей. Как только я досчитаю до трех, начинай действовать. Я поставлю автомат на серийную стрельбу из двух выстрелов. У тебя будет примерно десять секунд. Успеешь? И еще, Фарид…— Да?— Еще кое-что…— Что?— Я буду прикрывать вас. Чтобы добраться до тебя, они должны будут вначале прикончить меня. — Алекс замолчал, сглотнул слюну и продолжил: — Если я упаду, что скорее всего и произойдет, ты должен нести его, прикрывая своим телом. Ты понял? — Аднан промолчал. Алекс рявкнул: — Ты меня понял?!— Да! — очнулся тот.— Удачи тебе! — Дождавшись, когда партнер займет исходное положение, Алекс обратился лицом к злосчастному дому: — О'кей. Раз… два… три!С криком «Три!» он вскочил на ноги и открыл огонь из «МР-5» по окнам, в которых заметил стволы.Ему отчаянно хотелось оглянуться, но сделать этого он не мог. Расстреляв магазин, Алекс выхватил пистолет и продолжил огонь. Под свист пуль он бросился на землю, вогнал в рукоятку пистолета новую обойму и только тут оглянулся. Он был уверен, что те, кого он защищает, уже вне опасности. Но то, что он увидел, заставило его содрогнуться. Его новоиспеченный помощник неторопливо поднимался по ступеням. Более того, он почти демонстрировал, что спешить ему некуда!— Скотина! — Алекс направил ствол в широкую наглую спину охранника и неистово заорал: — Стой!На его крик охранник повернулся — с Бреннаном на руках. Президент оказался на линии огня, если бы Алекс вздумал открыть пальбу по предателю. И тот неспешно пятился вверх по ступеням, пока Алекс судорожно выискивал место, куда можно было бы выстрелить, не задев при этом ношу ублюдка. Такого места, к сожалению, не оказалось, и мерзавец скрылся за дверями больницы, сделав президента заложником на глазах его телохранителя.— Они его захватили! — обреченно крикнул Алекс в микрофон. — Его затащили в госпиталь! Срочно блокировать, к черту, весь этот вшивый город!Он готов был вскочить и броситься вслед за ублюдком. В том, что его самого тут же прикончат, он ни секунды не сомневался. Он стиснул зубы, и в этот миг удача все же повернулась к нему лицом — прибыло полицейское подкрепление. Выждав минуту, пока стражи порядка не начнут расправу со снайперами, он взлетел по злополучным ступеням. Под звуки выстрелов он проскочил в вестибюль, шарахнув стеклянной перегородкой так, что она разлетелась вдребезги.Через какую-то долю секунды в здании больницы прогремел взрыв.Глава 54Робин помог Кейт и Адельфии перебраться через ограду, и вместе они догнали остальных. Мимо них с криками неслись люди, но бежать уже не было сил и они остановились перевести дыхание и собраться мыслями.— Боже мой! — выдохнула Кейт, отчаянно пытаясь отыскать взглядом Алекса.— Это ужасно! — простонала Адельфия. — Совсем как в Польше при Советах!Стоун всматривался в кошмар, творившийся вокруг. Трава была красной от крови стрелков-террористов. Правительственные снайперы, взяв наконец ситуацию под контроль, вели зачистку территории. Они методично расстреливали тело за телом, дабы убедиться в смерти каждого араба. Однако даже со своего места за пределами поля битвы Стоун видел, что в раскиданной на траве плоти нет ни грана жизни.Все люди Капитана Джека погибли. Большую часть поджегших себя федаинов идентифицировать было невозможно.Откуда-то издалека донесся вой сирен. Через несколько минут на место трагедии влетел пожарный автомобиль, следом за ним — еще несколько. Пожарные, не теряя ни секунды, начали тушить горящие автомобили кортежа, небо заволокли клубы черного дыма.Стоун наблюдал, как с дороги убирали останки полицейской машины, чтобы президентский кортеж, или, вернее, то, что от него осталось, мог покинуть территорию. Миссис Бреннан и шефа кабинета препроводили ко второму «Зверю» и увезли. Изрядно помятого губернатора Пенсильвании эвакуировали на каком-то микроавтобусе.Почувствовав на своем плече чью-то руку, Стоун обернулся. Это был Робин.— Думаю, нам надо отсюда сваливать. И поскорее, — сказал гигант. — Эти чертовы копы скоро примутся хватать всех подряд.— Робин, а тебе не показалось, что оружие у них какое-то странное? — задумчиво спросил Стоун вместо ответа.Робин на секунду задумался.— Мне хотелось поскорее бросить его, чтобы не получить пулю в лоб, — усмехнулся он. — Но теперь — да, кажется, я припоминаю! Оно и в самом деле показалось мне каким-то чудным. Гораздо легче, чем я ожидал. Почему ты спросил?Стоун не ответил. Он лишь снова посмотрел на мертвых арабов.Аднан сгрузил стонущего Бреннана на заранее приготовленную у входных дверей каталку. Стрельба на улице заставила весь персонал лечебницы спрятаться подальше от входа, и сейчас врачи и медсестры, собравшись тесной стайкой, со страхом взирали на охранника с противоположного конца коридора.— Что происходит? — крикнул один из докторов, когда Аднан толкнул перед собой каталку.Аднан не стал удовлетворять его любопытство и деловито кивнул возникшему рядом с ним медику. Этот врач был здесь новичком, однако за время своей непродолжительной работы успел поднять вопрос об усилении охраны медицинского учреждения.— Раненый мужчина! — крикнул он коллеге. — Я о нем позабочусь.— Держитесь подальше от входных дверей! — предупредил всех Аднан. — На улице стреляют.Врач достал из кармана халата шприц, снял с иглы колпачок, и после инъекции в руку президент погрузился в бессознательное состояние. Затем доктор накрыл его простыней, пристегнул ремнями к каталке и повез в боковой коридор. Воспользовавшись транспортным лифтом, он спустился вместе с пациентом в цокольный этаж. Дождавшись этого момента, Аднан двинулся в сторону по-прежнему топчущихся в конце коридора медиков.— Эй! — заорал другой врач. — Кто на каталке?!Всей толпой медики двигались на охранника.Аднан сунул руку под куртку, достал противогаз и, натянув его на голову, пошел навстречу врачам. Вынув из кармана брюк газовую гранату, он поднял руку.— Что это? — взвизгнула медсестра, и персонал больницы кинулся врассыпную.— Вызовите полицию! — крикнул, спотыкаясь на бегу, какой-то доктор.Поймав глазами нужную точку в стене напротив поста медицинских сестер, Аднан метнул туда гранату. Прозвучал взрыв, коридор заполнился едким дымом. Вентиляционная система больницы мгновенно разнесла его повсюду. За секунду до взрыва Аднан услышал звук разбившегося стекла, но установить его причину был не в состоянии. Ему и в голову не могло прийти, что это телохранитель президента крушит своим телом стеклянную дверь. Зато Аднан точно знал, что ему следует торопиться. Он повернул назад и, считая шаги, двинулся по коридору. Многочисленные тренировки не прошли даром — густой дым ему не мешал. Когда Аднан подходил к входной двери, что-то ткнулось ему в ногу, но он не остановился.Через несколько секунд сработало взрывное устройство, установленное им в трансформаторной будке. Свет в больнице погас.Аднан повернул направо, спустился по длинному коридору и вышел из больницы. Закрыв за собой дверь, он достал припрятанный за трубой паропровода металлический прут и использовал его в качестве засова. После этого он бросился бежать.* * *Как только прогремел взрыв, Алекс упал на пол и продолжил путь ползком на животе. Ему казалось, над его головой толща воды, а он прижат ею к самому дну. Дым не позволял дышать. Продвигаясь на ощупь, он во что-то уткнулся и понял, что объект состоит из мяса и костей. Он попытался схватить человека, но тот ускользнул. Алекс развернулся на брюхе и пополз в другом направлении, ориентируясь на звук шагов. Звук был, словно в насмешку, размеренным. Неужели кто-то, дьявол его побери, смог сохранить спокойствие в таком бардаке? И тут его осенило. Этот тип спокоен потому, что надел противогаз. А откуда эта размеренность? Скорее всего он находит дорогу, считая шаги. Алекс и сам упражнялся в подобном ориентировании в тренировочном лагере секретной службы в Белтсвилле.Он старался ползти как можно быстрее. Звук шагов стал вдруг тише, и Алекс удвоил усилия. Он извивался на полу, словно змея перед прыжком. Но тут, по счастью, шаги снова зазвучали громче. Алекс добрался до пересечения с другим коридором, повернул на звук и пополз дальше. Затем он услышал, как открылась и захлопнулась какая-то дверь. Он пополз быстрее, и после того как сдвинулся чуть вправо, коснулся рукой стены. Рука уперлась в металлическую поверхность. Он поднялся и нащупал дверную ручку, однако дверь открываться не пожелала. Алекс достал пистолет и сделал несколько выстрелов в панель на уровне пояса. Видимо, одна из пуль попала в запор: дверь чуть скрипнула. Алекс толкнул ее и шагнул в проем. Воздух за дверью был значительно чище, но там царила полная тьма. Пока продолжалась вся эта заваруха, наступил вечер, а электричество в больнице, видимо, вырубили.Алекс, поводив в темноте руками, нащупал перила лестницы и побежал вниз. Он то и дело спотыкался, а в конце лестничного марша, пропустив ступеньку, рухнул на площадку. Падение оказалось довольно болезненным, но Алекс сумел подняться и продолжить спуск, держась за перила. Оказавшись внизу, он побежал по коридору, а выскочив из дверей, успел увидеть, как Аднан садится в карету «скорой помощи». Алекс не сомневался, что президент находится в этой машине. Выстрелив без предупреждения, он попал арабу в руку. Аднан выстрелил в ответ. Алекс упал и скатился по бетонным ступеням вниз. Вскочив на ноги, он выстрелил еще раз, но сам получил удар по ребрам. Теперь с места водителя в него стрелял Ахмед. По счастью, пистолет у Ахмеда был малого калибра и выпущенная из него пуля не имела никаких шансов пробить бронежилет охранника секретной службы. Тем не менее Алексу показалось, что удар ему нанес сам Мухаммед Али. От боли Алекс сложился пополам, и в этот момент пуля Аднана вырвала клок кожи на его руке.Карета «скорой помощи» с ревом умчалась, Алекс заковылял в том же направлении на отказывающихся повиноваться ногах. Грудная клетка невыносимо болела, из руки потоком лилась кровь, легкие саднило от дыма. Он упал на колени и разрядил вслед машине весь магазин, но остановить так и не смог. Алекс попытался что-то сказать в наручный микрофон, но тот не работал. Попавшая в руку пуля, судя по всему, повредила его. Последнее, что он увидел перед тем, как впасть в беспамятство, был хвост «скорой помощи». Но и тот сразу же исчез.Так же как и президент.И это случилось в его дежурство.Глава 55Джордж Франклин остановил машину на подъездной аллее перед домом. Он приехал с другого, противоположного месту торжества, конца города. Кроме того, радио он не включал.— Лори! — позвал он. — Джамиля!Бросив ключи на кухонную стойку, он прошел дальше, призывая домочадцев. Открыв дверь гаража, он был очень удивлен, увидев там кабриолет Лори и большой семейный джип.Неужели все уехали на микроавтобусе няньки?— Лори! Парни!Уже начиная тревожиться, Джордж поднялся на второй этаж. Когда он открыл дверь в спальню и увидел на полу телефонный аппарат, а рядом с ним разодранную в клочья простыню, тревога его превратилась в самую настоящую панику.— Лори, детка?Из стенного шкафа послышался какой-то звук. Подскочив к шкафу, он распахнул дверцы.— Боже мой, Лори! Что произошло? Кто это сделал? — бормотал он, трясущимися руками высвобождая жену.Лори, когда муж освободил ее рот, набитый тряпьем, пробормотала чье-то имя, но Джордж не расслышал.— Кто? — дрожащим голосом переспросил он.— Джамиля… — едва слышно ответила Лори. — Она захватила… мальчиков.Лори зарыдала. Франклин схватил ее в объятия и прижал к себе.Карета «скорой помощи» влетела в гараж, и его двери тут же закрылись. Аднан и Ахмед выскочили из машины, открыли заднюю дверцу и выгрузили президента.Джамиля заранее распахнула дверь микроавтобуса и теперь стояла рядом с задней боковой дверцей, пытаясь успокоить мальчишек. Они все пребывали в дурном расположении духа, но, по счастью, были слишком малы, чтобы самостоятельно освободиться от ремней безопасности.Как только «скорая помощь» въехала в гараж, Джамиля подошла к хвостовой части микроавтобуса и нажала скрытую внутри машины кнопку. Пол автомобиля поднялся, открыв находившуюся под ним нишу, стены которой были выложены медью и свинцом, а сама она была разделена на две неравные части. В одну из них можно было поместить человека в позе эмбриона, вторая предназначалась для какого-то предмета цилиндрической формы. Первая была сделана по размерам президента Бреннана с допуском по периметру в один дюйм.Джамиля с изумлением посмотрела на молодого человека, который отступил на шаг, чтобы позволить врачу, Аднану и другим людям снять президента с каталки.— Ахмед? — изумленно воскликнула она.Молодой человек обратил на нее взгляд.— Ахмед… Это я, Джамиля.Это был Ахмед, поэт из Ирана, тот, кто записал точную дату и час своей смерти; это был человек, давший ей так много добрых советов; человек, рядом с которым она надеялась провести вечность на небесах.Но сейчас у него был такой взгляд, которого Джамиле никогда раньше видеть не приходилось. Таких глаз у него не было даже в те моменты, когда он пребывал в обличительном экстазе. Джамиля испугалась.— Я тебя не знаю, — каким-то ожесточенным тоном произнес он. — Не обращайся ко мне, женщина!Джамиля с болью в сердце отошла.Когда Бреннана стали переносить с каталки в микроавтобус, Ахмед шагнул в сторону «скорой помощи». Джамиля заметила, как его рука скользнула в открытую дверь машины, но что он оттуда достал, она не увидела.Когда Ахмед присоединился к остальным, Джамиля сделала еще одну попытку.— Мы с тобой были в одном тренировочном лагере в Пакистане, ты должен меня помнить.На сей раз Ахмед даже не удосужился ответить.Джамиля вскрикнула, увидев в его руке нож. Острие клинка было направлено в шею президента.Но Аднан оказался проворнее. Бросившись на Ахмеда, он повалил его на пол.— Идиот! — крикнул Ахмед, вскакивая на ноги. — Неужели ты не видишь, кто попал в наши руки?! — Он указал на Бреннана. — Это же американский президент! Повелитель зла! Он уничтожил все, что у нас было.— Ты его не убьешь, — ответил Аднан.— Послушай! — вскричал Ахмед. — Нам никогда больше не представится такой возможности! Неужели ты этого не понимаешь? Американцы не перестанут убивать. Они прикончат нас всех при помощи своих танков и самолетов. Но мы можем убить его. Это погубит Америку.— Нет! — яростно бросил Аднан.— Но почему? — выкрикнул Ахмед. — Из-за этого плана? — Он презрительно скривил губы. — Этот план придумал американец! Разве ты не видишь, что мы действуем по их указке? Это заговор против нас! Чтобы всех нас убить. Я знал это с самого начала! Но сейчас у нас появилась возможность отомстить…— У меня нет желания убивать тебя, Ахмед, но я сделаю это.— Тогда убей!Ахмед поднял руку с ножом, и Аднан выстрелил.Ахмед сполз на землю. Пуля попала ему в грудь. Джамиля закричала. Аднан вернул пистолет в кобуру и, освобождая путь, ногой оттолкнул мертвое тело. Джамиля не сводила глаз с бездыханного тела поэта, и по ее щекам ручьем катились слезы.Все продолжали спокойно заниматься своими делами, словно перед их глазами не человека убили, а прихлопнули поганого таракана. Бреннана погрузили в большой отсек, а в меньший поместили кислородный баллон. Доктор закрепил на лице президента кислородную маску и включил подачу газа.Аднан вернул на место пол микроавтобуса и повернулся к рыдающей Джамиле.— Он знал меня! — выдавила она между приступами рыданий. — Это мой Ахмед…В ответ Аднан хлестнул ее по щеке. Это привело ее в чувство. Она перестала плакать, потрясенная.— Садись в машину, — приказал Аднан, — и делай свое дело!Джамиля, не произнеся ни слова, выполнила распоряжение.Гаражная дверь открылась, и микроавтобус выехал на улицу.Взглянув на мужчин, Аднан кивком показал на тело Ахмеда. Те подняли тело и сбросили в смотровую яму. Аднан тем временем перевязал руку, в которую угодила пуля — старания Алекса не прошли даром.Аднан с самого начала подозревал, что Ахмед так просто дела не оставит, и не спускал с него глаз с того момента, как они погрузили президента в карету «скорой помощи». Тем не менее, дело едва не закончилось крахом.Через несколько секунд трое оставшихся в гараже мужчин влезли в машину «скорой помощи». Аднан выступал в роли пациента. Рядом с ним сел доктор, третий из мужчин уселся за руль. Таков был план бегства, но первоначально он включал в себя и Ахмеда.Аднан понимал, что их видели в больнице, и, вдобавок к этому, он получил огнестрельную рану. Велика вероятность того, что им не удастся проскочить посты на дорогах. Но зато они могут послужить прекрасной приманкой. После этого все быстро закончится. Аднан взглянул на доктора и по его виду понял, что его одолевают те же невеселые мысли. Аднан закрыл глаза и погладил раненую руку. Боль была вполне терпимой. Бывало и хуже. К его шрамам теперь добавится еще один. Но Аднан чувствовал, что этот шрам станет последним. У него не было ни малейшего намерения гнить в американской тюрьме или позволить проклятым американцам убить его электричеством, как какое-нибудь животное.После того, как жилой дом покинули все обитатели за исключением засевших там снайперов, силы правопорядка дали массированный залп из гранатометов по окнам шестого этажа. Оба снайпера прекратили огонь, и самая серьезная перестрелка, имевшая место в Пенсильвании после великого сражения под Геттисбергом, завершилась. Стражи закона, вломившись в квартиру, обнаружили два тела. Надо сказать, что снайперы погибли лишь после того, как расстреляли все патроны к «М-50» и тысячи зарядов к ручным пулеметам. Оба их пулемета раскалились так, что к ним было невозможно притронуться.Пациентов больницы эвакуировали, а агента Алекса Форда обнаружили лежащим без сознания на асфальте. После того, как его привели в чувство, он рассказал обо всем увиденном и сообщил, что президента увезли в машине «скорой помощи».В пяти минутах езды от Бреннана Джамиля наткнулась на первый блокпост. Перед ней хвост в хвост стояли три машины, и полиция приказала всем, кто в них находился, выйти.Она повернула голову и посмотрела на мальчиков. Младший уснул, а двое других не переставали реветь. Джамиля вдруг почувствовала, что по ее щекам снова потекли слезы.Ахмед сказал, что не знает ее, и велел с ним не разговаривать. Его убили на ее глазах. Он попытался зарезать президента. Ахмед нарушил план, и был за это убит. Но больше всего ее потрясли его слова: «Я тебя не знаю». Ненависть сожрала его целиком, раздавив в своем безжалостном кулаке сердце поэта. Только так Джамиля могла объяснить то, что произошло.К реальной жизни ее вернуло постукивание в окно. Стучал полицейский. Джамиля опустила стекло, и вой ребятишек достиг ушей копа.— Боже, леди, с вашими детьми все в порядке?— Они напуганы, — ответила нянька, начав заранее подготовленную речь. — Я тоже. Сирены ревут, кругом полицейские, люди кричат… куда-то бегут… Это какое-то безумие! Мир сошел с ума! Я везу детей домой, — сказала она. И без особой необходимости добавила: — Я их няня.И Джамиля принялась рыдать, отчего детишки заревели еще громче. Шум разбудил малыша, и он, включив в дело могучие легкие, внес свой вклад в общий хор.— О'кей, о'кей, — торопливо произнес коп. — Мы вас надолго не задержим.Он кивнул своим людям, те быстро осмотрели машину, не забыв заглянуть и под нее. Там, в каких-то дюймах от них, находился президент. Однако он так и остался необнаруженным. Судя по благоуханию, исходившему от заднего сиденья, мальчишки успели не раз сходить под себя, и копам не терпелось приступить к досмотру следующего автомобиля.— Всего доброго, — сказал полицейский и, захлопнув дверцу, милостиво махнул рукой.Минуту спустя Джордж Франклин после множества неудачных попыток сумел дозвониться по номеру 911 и сообщить о том, что случилось в его доме. Он дал подробное описание Джамили, детей и транспортного средства. Но когда это сообщение достигло всех постов, Джамиля уже приближалась к точке назначенного ей рандеву.Черный вертолет, развернувшись над местом проведения торжеств, совершил посадку там, где незадолго до этого стояли машины президентского кортежа. Одна из дверей вертушки распахнулась, из нее появился Том Хемингуэй и сразу заспешил к Картеру Грею, обсуждавшему какой-то вопрос с федеральными агентами.— Боже мой, сэр! Мы узнали обо всем, когда возвращались из Нью-Йорка. Президент жив?Судя по сосредоточенному взгляду Короля разведки, он уже успел составить план действий и установить необходимые приоритеты.— Мы узнали, что президент похищен, — сказал Грей. — А мне надо как можно скорее быть в Вашингтоне.Минуту спустя геликоптер взмыл в воздух и взял курс на юг.Глава 56Джамиля медленно возвращалась к дому Франклинов. Пересадка президента в другое транспортное средство заняла не более минуты, и вывоз прошел гладко. Она включила радио, чтобы узнать последние новости и заглушить нытье мальчишек на заднем сиденье. Эфир гремел сенсациями, однако в сопровождающих их комментариях было очень мало смысла. Сообщалось о множестве убитых, и вся страна, затаив дыхание, следила по радио и телевидению за тем, как президента доставляли в больницу. Скоро они узнают, что дело обстоит совсем не так, думала Джамиля.Она настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила догонявшего полицейского автомобиля. Она взглянула в зеркало заднего вида лишь после того, как в нем засверкали проблесковые маячки. До нее донесся многократно усиленный динамиком голос:— Остановите машину и немедленно выходите!Она не стала слушать, поскольку не имела ни малейшего желания выходить из нее. Тем более немедленно. Вместо этого она прибавила газу.— Похоже, детишки по-прежнему с ней, — обращаясь к напарнику, сказал полицейский.— Мы можем блокировать ее машину и попробовать потолковать, — ответил ему другой.— Верно. Но что, если она откажется выходить? Ну-ка давай вызывай сюда снайпера. И скажи, что это срочно.— Думаю, что ни одного снайпера не осталось. Ну и дела. Четыре года у нас здесь не было ни единого убийства, и вот в течение одного дня на нашем участке похищают президента, а какая-то ополоумевшая нянька крадет детей своих хозяев.Далее по дороге, примерно в полумиле от них, другая полицейская машина заблокировала проезд. Заметив преграду, Джамиля съехала с асфальта и повела микроавтобус по траве. Копы были готовы возобновить преследование, но этого не потребовалось, поскольку Джамиля затормозила, поставив машину носом к дороге. После этого она расстегнула ремень безопасности и перебралась на заднее сиденье.— Что, дьявол ее побери, она творит? — сказал один из колов. — Думаешь, она собирается что-то сделать с детишками?— Кто знает? Как обстоят дела со снайпером?— Как только я об этом заикнулся, диспетчер заржал. Думаю, что это скверный знак.— Пока там дети, стрелять мы не сможем.— Ну и что же нам делать?— Взгляни! Дверца открывается.Они увидели, как из открытой двери появились руки, и младенец оказался на траве. За ним последовали и двое старших.— Ничего не понимаю, — сказал коп.— Если она попытается их переехать, стреляй по шинам, а я попытаюсь достать ее через ветровое стекло.Они вылезли из машины. Один из них держал в руке пистолет, второй вооружился помповым ружьем.Однако у Джамили не было никаких намерений причинять вред детям. Бросив прощальный взгляд на каждого, она вернулась на водительское место. Старшему мальчику няня даже помахала рукой.— Прощай, Тимми! — сказала она через стекло. — Прощай, противный шалун.— Няня… — пролепетал, заливаясь слезами, мальчуган и помахал в ответ.Джамиля терпеть не могла Лори Франклин, но тем не менее испытывала облегчение оттого, что ей не пришлось убивать американку. Детям нужна мать.Дальше она потратила некоторое время на то, чтобы достать из сумочки листок бумаги и что-то на нем написать. Аккуратно свернув листок, она сжала его в руке. После этого Джамиля запустила двигатель и вновь выехала на дорогу.К охоте присоединился еще один полицейский автомобиль. Джамиля же повела машину в направлении полицейских, стоящих неподалеку от своей машины.— Остановитесь! — крикнул один из них через портативный усилитель.Джамиля не подчинилась — лишь сильнее вдавила педаль газа.— Немедленно остановите машину, или мы стреляем!Оба копа подняли оружие. Одна полицейская машина шла следом за микроавтобусом, вторая остановилась, чтобы подобрать детей.— Стреляем по шинам, — сказал полицейский.Два одновременно прогремевших выстрела пробили резину передних колес, но микроавтобус продолжал движение. Джамиля до отказа выжала педаль газа, и машина катилась практически на дисках, колотя обрывками покрышек по асфальту.— Стой! — орал в микрофон полицейский.Копы открыли стрельбу по задним колесам, но Джамиля не остановилась. Микроавтобус, подпрыгивая и виляя, катился на стражей порядка.— Она психопатка и собирается нас задавить! — выкрикнул коп.— Стой! — проорал другой. — Или мы стреляем!Но Джамиля их даже не слышала. Она во все горло распевала на арабском: «Нет Бога кроме Аллаха». На какой-то миг мысли ее обратились к молодому человеку по имени Ахмед, который завладел ее сердцем. Ее поэт умер и наверняка пребывал на небесах.Джамиля вспомнила о пророке Магомете, поднимавшемся по лестнице той судьбоносной ночью, чтобы достичь Далекой Мечети — благословенного «седьмого неба». Это был обещанный ей рай. Ничего столь же прекрасного на земле существовать не могло.Она вдавила педаль газа в пол, и микроавтобус прыгнул вперед.Помповое ружье и пистолет прогремели одновременно, и ветровое стекло ее машины брызнуло в салон.Машина вильнула с асфальта на траву и, врезавшись в дерево, остановилась. В тот же миг раздался рев клаксона.Полицейские подбежали к микроавтобусу и опасливо открыли дверцу со стороны водителя. Окровавленная голова девушки лежала на рулевом колесе. Она смотрела на копов широко открытыми, но уж ничего не видящими глазами. Когда один из полицейских отступил на шаг, из кабины на траву упал сложенный листок бумаги. Полицейский наклонился за ним.— Что там? — поинтересовался напарник. — Записка самоубийцы?Первый взглянул на листок, пожал плечами и передал бумагу коллеге:— Я не читаю по-китайски.Но это был не китайский, а арабский. Джамиля записала день и час своей смерти.Глава 57Во время полета в Вашингтон Картер Грей не произнес ни слова. Хемингуэй не пытался прервать размышления шефа, у него и своих мыслей было более чем достаточно.Когда они приземлились рядом с Национальным разведывательным центром, Грей сразу выбрался из вертолета.— Вы желаете, чтобы вас доставили домой, сэр? — спросил Хемингуэй.Грей взглянул на него так, словно ослышался.— Президента похитили, — сказал он. — Мне надо работать.Он вошел в здание, вертолет снова взмыл в воздух. Хемингуэй, обращаясь к пилоту, что-то сказал в микрофон.Тот в ответ кивнул, и геликоптер полетел на запад.Хемингуэй обратил взор на пол кабины. В грузовом отсеке под его ногами мирным сном почивал президент Соединенных Штатов Америки Джеймс Бреннан.Через несколько часов даже в самых отдаленных уголках мира знали во всех деталях то, что произошло в городке Бреннане, штат Пенсильвания.Секретная служба немедленно привела в действие план обеспечения безопасности всех руководителей страны, начиная от вице-президента и кончая государственным секретарем. В соответствии с Двадцать пятой поправкой Конституции США обязанности президента временно взял на себя вице-президент Бен Гамильтон, и причиной этого, впервые за всю историю Соединенных Штатов, стало похищение президента.И.о. президента чувствовал себя несчастным.Гамильтон сделал устный выговор директору секретной службы и после разговора с ним пригласил в Белый дом руководителей всех разведывательных учреждений. Вице-президент высказал свое недовольство тем, что они уделили недостаточное внимание мероприятию, требовавшему чрезвычайно тщательного планирования и привлечения более значительных людских ресурсов. Гамильтон понимал, что похищение не только наносит ущерб государству, но и не будет способствовать его победе на выборах, если он в данный момент получит пост таким вот образом. Все давно знали о честолюбивых устремлениях вице-президента.Грею он приказал явиться в Овальный кабинет поздним вечером.Выслушав длиннющую гневную тираду в свой адрес и дождавшись, когда Гамильтон выдохнется, Грей спросил, не может ли он отбыть, дабы заняться поисками президента.Как утверждают те, кто слышал из-за закрытых дверей ответ нового босса, его слова не могли быть напечатаны ни в одной из газет.После возвращения из Бреннана Кейт пригласила Адельфию и всех членов Верблюжьего клуба вновь собраться у нее. На лице Адельфии все еще сохранилась печать смертельного ужаса. Кейт дала ей воды, но женщина продолжала сидеть, опустив взгляд на сложенные на коленях руки и медленно покачивая головой.— Алекс в порядке, — сказала Кейт. — Но увидеть его мне не удалось. Я смогла лишь поговорить с ним по телефону. Да и то всего лишь пару минут.— Не сомневаюсь, что в данный момент с него снимают показания, — произнес Робин. — Он оказался в центре заварухи и мог видеть нечто такое, что может помочь в поисках.— А чего полезного увидели мы? — спросил Стоун.— Много стрельбы, много умирающих людей и горящие машины, — ответил Милтон.— Но перед этим явно что-то произошло, — вмешался Калеб. — Я увидел это на большом экране. Он схватился за сердце.— Инфаркт? — высказал предположение Робин.— Возможно.— Стреляли арабы. — продолжил Робин. — А прежде чем моего соседа застрелили, я вырвал у него оружие.— Нападение было хорошо скоординировано, — сказал Стоун. — Это было заметно, несмотря на хаос. Вначале стрельба. Затем живые факелы. А затем снова стрельба. При этом направление огня синхронно менялось.— По крайней мере, лимузину президента удалось уехать, — заметила Кейт. — Пусть даже президента после этого похитили.— Да. Но отъезд президента, вероятно, входил в планы преступников, — возразил Стоун. — После изоляции машины от кортежа. — Он взглянул на Милтона, ожесточенно стучащего пальцами по клавиатуре ноутбука. — Есть что-то новое, Милтон?— Всего лишь подтверждение об исчезновении президента и сообщение о перестрелке в Бреннане рядом с больницей Милосердия.— Больница Милосердия… — задумчиво произнес Стоун. — Если президенту стало плохо, то его должны были доставить именно туда. Такова стандартная процедура.— И они сожгли «скорую помощь», — вставила Кейт.— Это также входило в план, — ответил Стоун.— Ну и что теперь? — обведя всех взглядом, поинтересовался Калеб.— Нам необходимо поговорить с Алексом, — сказала Кейт. — Он должен просмотреть фильм.— Боюсь, что парень сейчас очень занят, — заметил Робин.— Я встречусь с ним, как только он будет дома. Я знаю, что он хочет помочь.Что касается Стоуна, то он был в этом не очень уверен.В комнате ситуационного анализа штаб-квартиры секретной службы кипела бурная жизнь. Несмотря на то, что расследование было формально возложено на ФБР, секретная служба не могла остаться в стороне от этого дела.Ушибленные ребра Алекса Форда были плотно обмотаны эластичной лентой, на руке красовалась повязка. Ему казалось, что его легкие обуглились. Несмотря на это, с него раз десять снимали показания, не забывая при этом вводить в курс последних событий.— К нам в руки попал охранник больницы, — сказал директор секретной службы Уэйн Мартин. — Двое других погибли в перестрелке, но этого мерзавца мы взяли живьем.— А как президент? — спросил Алекс.— Никаких следов, — ответил Мартин. — Мы считаем, что его переместили в другое транспортное средство. И в это могла быть вовлечена женщина по имени Джамиля Салем, работавшая няней в семействе Франклин. Она связала миссис Франклин и увезла детей. Позже женщина отпустила детей, но была застрелена полицейскими, когда попыталась совершить на них наезд.— А какая здесь связь с президентом? — спросил один из агентов.— Думаю, что она пользовалась детьми, чтобы миновать блокпосты. Нянька с тремя ревущими ребятишками вряд ли может входить в число подозреваемых.— Видимо, я что-то не улавливаю… — сказал тот же агент.— Полицейские, тщательно осмотрев микроавтобус, обнаружили в его хвостовой части потайное отделение. Оно имело форму человеческого тела и изнутри было изолировано свинцом и медью. Позже было обнаружено место для кислородного баллона. Миссис Франклин показала, что нянька была крайне раздражена, узнав, что ее хозяйка поменяла планы и намерена поехать на празднество вместе с сыновьями. Это ставило под серьезный удар успех всей операции, и миссис Франклин подлежала устранению.— Он что-нибудь сказал? — спросил Алекс. — Я имею в виду охранника.— Этим занимается ФБР, — не скрывая горечи, ответил Мартин. — Но нам известно, что проверка его отпечатков в базе данных не дала никакого результата.— Этот парень не новичок, сэр, — сказал Алекс. — Я не верю, что это была его первая операция.— Согласен, — ответил Мартин. — И это может означать, что он раньше не попадался.Алекс наконец задал вопрос, на который долго не решался:— Сколько человек погибло, сэр?Мартин посмотрел на него как-то странно и сказал:— Точный подсчет показал, что на месте торжества и в городе был убит двадцать один террорист.— Я имел в виду наших парней, сэр.Мартин обвел глазами всех присутствующих и произнес:— Это не для разглашения. Публика не должна знать ничего, пока мы не поймем, что происходит. — Директор секретной службы выдержал паузу и закончил: — С нашей стороны потерь нет.Алекс от изумления вскочил со стула.— Что вы несете? — резко спросил он, глядя в глаза начальства. — Наши люди валились, как подкошенные. Я там был и видел все собственными глазами. Или это очередной политический трюк? Если это так, то от него сильно разит.— Уймись, Форд, — ответил Мартин. — Я знаю, что тебя, сынок, накачали болеутоляющими лекарствами, но это не дает тебе права разговаривать со мной таким тоном.Алекс глубоко вздохнул, опустился на стул и сказал:— У нас имелись потери, сэр.— В наших ребят были попадания. Двадцать пять, если быть точным. Плюс пятнадцать в полицейских. Да, и еще в доктора Беллами. — Мартин помолчал немного, а затем продолжил: — Но в них стреляли дротиками с транквилизатором. Все, с позволения сказать, «убитые» пришли в себя. Именно поэтому стрелки смогли пронести оружие через металлоискатели. Оружие и дротики были изготовлены из композиционных материалов без содержания металла. — Он снова выдержал паузу и закончил: — Все, что я вам сказал, должно остаться в этом помещении.Все находящиеся в комнате агенты обменялись недоуменными взглядами, а Алекс медленно произнес:— Транквилизаторы? Но у больницы эти парни палили вовсе не усыпляющими дротиками. Там были самые настоящие пули.— Два агента, которых мы там обнаружили, были поражены дротиками. Прибывшее подкрепление террористы держали на расстоянии настоящим огнем. Но свидетели утверждают, что снайперы целились не в наших ребят. Они образовали стену огня на подходе к больнице, чтобы не допустить туда наших людей. Теперь нам это окончательно ясно. Террористы не сделали ни одного смертельного выстрела, хотя, как говорят агенты, у них для этого имелась масса возможностей. Я вовсе не хочу сказать, что все это понимаю, но таковы факты.— Но меня ранили настоящей пулей, — сказал Алекс, прикоснувшись к повязке.— Поздравляю. Ты единственный. Я думаю, они не ожидали, что ты проникнешь в больницу и попытаешься им помешать.— Боюсь, что помешать им до конца мне не удалось.— Ты сделал все. Больше не смог бы сделать ни один агент, — глядя на него, заметил Мартин.Алекс совершенно безучастно отнесся к этому комплименту.— Их план состоял в том, чтобы доставить президента в больницу без обычного сопровождения. Они были прекрасно осведомлены о порядке и методике наших действий и использовали их против нас. То, что они не убили ни одного из наших людей, является, по нашему мнению, добрым знаком для президента. Ведь они без всяких помех могли с ним разделаться.— Значит, они могут потребовать выкуп? И это, видимо, будут не только деньги, — сказал один из агентов.— Да, подобный сценарий вполне возможен, — согласился Мартин.— Но с какой стати они позаботились о том, чтобы не убивать нас, сэр? — раздраженно спросил Алекс. — Я хочу сказать, что эти парни убивают без колебаний. Вспомните одиннадцатое сентября, эсминец «Коул», Центральный вокзал. В ходе операции в Бреннане мы их убивали. Это полная бессмыслица.— Согласен. Смысла в этом нет. Похоже, что мы вступаем на какую-то совершенно новую для нас территорию. — Мартин взял со стола пульт дистанционного управления и направил его на экран прикрепленного к стене большого плазменного телевизора. — Мы получили это видео. Я хочу, чтобы каждый его внимательно просмотрел. Если кому-то покажется, что он видит нечто странное, пусть немедленно подаст голос.Экран ожил, и Алекс стал следить за ходом ужасных событий, имевших место в городе Бреннане, штат Пенсильвания.Они просмотрели ролик трижды. Некоторые агенты сделали кое-какие замечания, но ничего существенного никто не заметил. Было ясно, что террористы были прекрасно организованы и всех их отличала великолепная дисциплина.— Они вывели из строя карету «скорой помощи» и обездвижили доктора Беллами, чтобы нам не осталось иного выбора, кроме как отправить президента прямиком в больницу, — сказал Мартин. — Для того, чтобы помешать прибытию подкрепления, они перегородили улицу тягачом и взорвали водонапорную башню. Очень толковый ход. Нам повезло, что не они стреляли в Рейгана. В госпиталь его сопровождали всего несколько агентов. И если бы их кто-то там поджидал, то все они, включая Рональда, могли стать легкой мишенью для плохих парней. Это означает, что отныне нам следует изменить тактику.— Но президент действительно выглядел больным, — вмешался Алекс. — Я видел, как он схватился за грудь. Когда мы добрались до больницы, он сказал, что умирает. Я проверил его пульс. Мне он показался нормальным, но я не доктор.— Работники больницы показали, что врач сделал президенту инъекцию, после чего тот потерял сознание, — добавил Мартин.— Но они не могли просто так рассчитывать на то, что ему вдруг станет плохо и его повезут в больницу Милосердия, — сказал Алекс. — Они должны были устроить так, чтобы это произошло во время церемонии.— Именно. Но мы не знаем, как они это сделали.— Может быть, в него выстрелили дротиком с вызывающей приступ субстанцией? — высказал предположение один из агентов.— И это возможно. Стреляющее транквилизатором оружие довольно бесшумно, но никто не видел ни единого ствола до того момента, как начался первый шквал огня. Мы просмотрели ролик раз сто. Президент ни разу не вздрогнул и не продемонстрировал каким-либо иным способом, что в него чем-то выстрелили. Даже на удар крошечного дротика человек должен как-то среагировать.В этот момент в помещение вошел Джерри Сайкс. В руках он держал какой-то документ.— Мы только что получили это, сэр.Мартин ознакомился с бумагой, поднял взгляд на подчиненных и сказал:— Из Бреннана сообщают, что в местную больницу обратились пять человек с жалобами на сердечный приступ. Нам прислали описание этих людей, симптомы их болезни и некоторые иные подробности. С ними проведен курс лечения, но полный анализ показал, что ничего серьезного у этих пациентов не наблюдается.— Какой-то биологический агент мог быть выпущен в воздух, — высказал предположение Сайкс.— И при этом подействовать лишь на шестерых, включая президента? Весьма неэффективная субстанция, избирательного действия, — не скрывая своего скептицизма, произнес Мартин.Алекс взглянул на телевизионный экран и спросил:— Эта пятерка состоит из национального гвардейца, двух пожилых мужчин, молодой женщины и старушки. Я не ошибся?— Как, дьявол тебя побери, ты догадался?! — изумился Мартин, сверившись с документом.— Вернитесь чуть назад и покажите этот кусок в замедленном темпе, — не отвечая на вопрос шефа, сказал Алекс.Все принялись в очередной раз смотреть на то, как Бреннан трясет руки своим потенциальным избирателям.— О'кей, задержитесь здесь! — распорядился Алекс. Мартин нажал на кнопку пульта, и кадр замер.— Взгляните на руку этого человека! — Алекс указал на протез национального гвардейца.— Это искусственная рука, Форд, — заметил Сайкс, — и пара агентов ее заметили еще до начала торжества.— Я тоже видел этого парня, — ответил Алекс. — Он пожимает президенту руку правой, искусственной, лапой. И вы увидите, что, прежде чем почувствовать себя плохо, Бреннан успеет пожать еще пять рук. А теперь продолжим просмотр.Национальный гвардеец на экране отдал честь президенту.— Остановите, — сказал Алекс. — Обратите внимание, что он салютовал верховному главнокомандующему левой рукой. Или левым крюком. У него один протез и один крюк.— Может быть, он просто ждет, когда ему сделают второй, — нетерпеливо бросил Мартин.— Но почему он пожимает руку президента протезом, а салютует крюком? — не унимался Алекс.— Что из того? — сказал Сайкс. — Я, например, левша, но всегда при рукопожатии пользуюсь правой. Салютую же я иногда левой.Алекс продолжал изучать кадр.— Не могли бы вы увеличить изображение руки? — спросил он.Мартин нажал на кнопку зума, и протез заполнил почти весь экран.— Взгляните, — показал на картинку Алекс.— Взгляните на что?! — воскликнул Мартин.— У парня влажная ладонь.— Это пот, — недоуменно вскинул брови Сайкс. — День, Алекс, был жарким.— Верно. День был не по сезону жарким. Но я, Сайкс, никогда не слышал, чтобы протезы в жару потели.— Черт побери! — взревел, уставившись на экран, Мартин.Когда все расходились, Мартин задержал Алекса.— Тебе нечего стыдиться, Форд. Ты вел себя, как герой.— Вы же не верите в это, сэр, — сказал Алекс. — Я и сам в это не верю.Глава 58Прошло двадцать четыре часа, и охваченная паникой Америка продолжала ждать хоть какого-нибудь известия об исчезнувшем президенте. Адрес национального гвардейца удалось установить, но когда туда прибыли представители правопорядка, его там уже давным-давно не было. Недомогание пятерых человек, как оказалось, было вызвано мощным, проникающим через кожу синтетическим галлюциногеном. Испытания показали, что препарат вызывает симптомы, схожие с симптомами инфаркта миокарда, приводит к частичному параличу и порождает чувство обреченности. Чтобы идентифицировать субстанцию, врачи обратились за помощью в ЦРУ. ЦРУ мгновенно заявило, что никогда ни на ком не использовало данное вещество, но враги Америки — законченные негодяи — наверняка это делали. Хорошая новость состояла в том, что препарат не приводил к летальному исходу и его действие могло быть нейтрализовано с помощью доступных средств. Пять стоявших в первом ряду человек получили отравление, пожимая руку своему кумиру.В центре города в гараже было обнаружено еще одно тело. Алекс узнал в нем водителя стоявшей у больницы кареты «скорой помощи». Гараж принадлежал какому-то американскому бизнесмену. Напасть на след этого бизнесмена не удалось. Баллистическая экспертиза показала, что пуля, обнаруженная в теле убитого, была выпущена из того же ствола, из которого стреляли в Алекса. Пуля, скользнув по руке агента секретной службы, засела в деревянных перилах. Гараж находился неподалеку от больницы, и это говорило о том, что перегрузили президента в микроавтобус Джамили Салем именно там. Затем президента, видимо, переместили в другое транспортное средство, которому удалось незамеченным покинуть район происшествия.Действующий президент Гамильтон несколько раз выступил перед нацией. Он заверил сограждан в том, что положение в стране стабильно, управление находится в надежных руках, а похитители, кем бы они ни были, будут жестоко наказаны. Гамильтон требовал, чтобы террористы немедленно вернули президента Джеймса Бреннана невредимым, или Соединенные Штаты, в знак возмездия, не остановятся перед тем, чтобы уничтожить как самих преступников, так и те страны, которые им помогают.Похищение президента потрясло страну: финансовые рынки рухнули; люди боялись покидать свои жилища; нацию практически разбил паралич. Положение усугублялось тем, что некоторые мусульманские радикалы требовали немедленно убить президента Бреннана (если он еще жив), а тело предъявить миру.Стратегическое авиационное командование во второй раз в своей истории было переведено на второй уровень готовности. В первый раз это было сделано во время Кубинского кризиса 1962 года. Даже после событий одиннадцатого сентября был установлен лишь третий уровень готовности. Военные эксперты утверждали, что в случае неблагоприятного развития событий уровень может быть повышен до первого. После этого разговаривать будет уже не о чем.Все службы разведки выбивались из сил, чтобы обнаружить похитителей. Во все страны мира полетели дипломатические запросы. А Пентагон изыскивал цели, против которых можно было бы использовать самое современное оружие.В разговоре с одним из сенаторов украшенный тремя звездами армейский генерал заявил: «Мы больше не будем чикаться с этими типами. Ни один солдат не ступит под пули на их землю. Только ракеты по воздуху. И пусть они на прощание целуют свою задницу».Сенатор целиком и полностью разделял позицию вояки.И без того напряженные отношения между исламским миром и Америкой ухудшились еще больше. Несмотря на то, что ни одна из террористических групп не взяла на себя ответственность за содеянное, убитые в Бреннане террористы оказались арабами. Всех поразил тот факт, что отпечатков их пальцев не оказалось в огромной и максимально полной базе данных НРЦ. Невозможно было представить, что все разведывательное сообщество Америки не имело ни единого байта информации о двух десятках преступников. Но, судя по всему, дело обстояло именно так.Но большинство американцев не обратило внимания на эту аномалию. Они просто хотели вернуть своего президента. Они требовали ответа на вопрос: «Как это вообще могло произойти?».Поздним вечером следующего дня Кейт Адамс постучала в дверь дома Алекса Форда в Манассасе. До этого она несколько раз безуспешно пыталась связаться с ним по телефону.Откуда-то из глубины дома до нее доносились грустные аккорды гитары. Звук струн стих, и она услышала приближающиеся шаги.— Да?— Алекс, это я, Кейт.Алекс открыл дверь. Он был небрит, а его шевелюра пребывала в полном беспорядке. На агенте секретной службы были только драные джинсы и грязная майка с короткими рукавами. В правой руке он держал черную гитару.— Ты не отвечал на мои звонки, и я начала волноваться, — сказала Кейт.— Прости. Я был очень занят, — коротко бросил он.Она посмотрела на гитару и перевела взгляд на забинтованную руку.— Как ты можешь играть раненой рукой? — спросила Кейт.— Перевязь не нужна, если имеются неограниченные запасы виски! В моем случае это «Джек Дэниелс».— Я могу войти?Алекс пожал плечами, отступил в сторону и, пропустив Кейт, запер дверь.— Странно, что твой дом не окружен машинами прессы, — сказала Кейт.— Начальство не сообщило моего имени. Я безымянный агент секретной службы, который облажался и допустил похищение президента.Алекс провел ее в небольшую гостиную. В комнате было очень мало мебели, и она подумала, что помещение бывает таким пустым, когда кто-то в него или въезжает, или уже оставляет.Ее внимание привлекли сотни стоящих на одной из полок лафитников.Проследив за ее взглядом, Алекс сказал:— Я прихватывал на память стаканчик во всех тех местах, где мне приходилось охранять президента. Это все, что я накопил за годы службы. Больше мне нечем похвастаться.В комнате повисло неловкое молчание.— Может, что-нибудь выпьешь? — первым нарушил его Алекс.— Ничего крепкого, — ответила Кейт.Алекс молча поднялся и через минуту вернулся со стаканом кока-колы со льдом.— Может быть, не надо больше «Джека»? — осторожно спросила она.— Не надо. По правде говоря, я только что оклемался. Это, конечно, смешно, но вчера я усидел целую бутылку.— Итак, каковы наши дальнейшие планы? Остаться здесь и упиться до смерти под баллады Джонни Кэша в твоем исполнении?— Что ж, это выход, — вяло произнес он.— Правда, не очень хороший.— А у тебя есть другие идеи?— Ты обещал, что встретишься с Оливером и остальными.— Ах да. Вербный клуб.— Верблюжий.— Какая разница. — Он взял аккорд.Кейт оглядела комнату. Ее внимание привлекла одна из фотографий, и она взяла снимок в руки. На нем был изображен очень высокий худой человек с обветренным лицом и черными блестящими волосами, уложенными в стиле Помпадур. С губы мужчины свисала сигарета, в руках он держал гитару.Кейт посмотрела на внимательно наблюдающего за ней Алекса и спросила:— Твой отец?— Единственный и неповторимый Фредди Форд по прозвищу Раскаленное Железо, — ответил Алекс.— Но он вовсе не похож на Джонни Кэша.— Знаю. Внешне он скорее напоминает Хэнка Уильямса-старшего.Кейт вернула фото на место и осмотрелась по сторонам.— Довольно убогая жизнь, не так ли? — сказал он.Кейт обернулась и увидела, что Алекс внимательно за ней следит.— Работа секретного агента не сильно способствует поддержанию домашнего уюта, — сказал он.— Не волнуйся, я вовсе не охочусь за твоим домом или за твоими деньгами.— Вот и хорошо.Кейт уселась, отпила кока-колы и сказала:— Тебе необходимо встретиться с Оливером, Алекс. Припомни, была похищена женщина.— В таком случае пусть обращаются в ФБР, хотя те сейчас по уши заняты другим похищением.— Они хотят тебя.— Взгляни на меня, Кейт. — Он ткнул пальцем себя в грудь. — Если бы твою сестру вдруг похитили, ты доверила бы мне ее поиски?— Конечно.— Вздор!— Прошу, Алекс, поговори с ними.— Нет! Не буду!— Почему?!— Я никому ничего не обязан объяснять!Кейт поставила стакан на столик и поднялась.— Очень жаль, — бросила она и направилась к выходу.Но Алекс не позволил ей уйти. Положив руку на ее плечо, он сказал:— Я провалил дело, Кейт. Не сделал того, что должен был сделать.— Это не твоя вина. Тебя самого едва не убили.— Нет, они облапошили меня, как последнего вонючего новичка. Разве этот охранник восточного вида вышел из больницы случайно? Случайно решил рискнуть жизнью ради того, чтобы мне помочь? Я, лично я, позволил этому сукину сыну умыкнуть президента Соединенных Штатов!— Ты ничего никому не позволил. Ты обо всем догадался.— Да. Но на шестьдесят секунд позже, чем следовало, а это при моей работе непозволительно. — Алекс прислонился спиной к стене и спросил: — Ты помнишь, что сказал мне Клинт Хилл — парень, который охранял президента Кеннеди?— Что тебе не следует быть таким, как он. Поскольку он потерял своего президента.— Точно, — ответил Алекс. — Только теперь я окончательно понял, что имел в виду Клинт.Глава 59С момента похищения президента Картер Грей практически не смыкал глаз, но все усилия шефа Национального разведывательного центра не привели к сколь-нибудь заметным результатам. Через тридцать шесть часов после похищения президента он восседал за столом в конференц-зале вверенного ему учреждения. Напротив него сидел прикованный к стулу человек, за спиной которого маячили два здоровенных охранника. Человек отзывался на имя Фарид Шах, что полностью соответствовало имеющимся у него официальным документам. Грей знал, что все документы поддельные, а получить пленного из рук ФБР ему удалось только потому, что он располагал серьезным компроматом на директора бюро.— Фарид Шах из Индии, — сказал Грей. — Но вы не индус.— Мой отец был индусом, а мать происходит из Саудовской Аравии. Я пошел в нее, — спокойно ответил пленник.Его раненая рука была закреплена на теле клейкой лентой. Носить перевязь ему не позволили, поскольку та могла послужить орудием самоубийства.— Индус сочетался браком с мусульманкой?— Вы будете потрясены, узнав, насколько часто это случается.— Каким образом вы попали из Индии в Америку?— Америка — страна великих возможностей, — туманно ответил пленник.— Неужели мусульмане начали вербовать индуистов в качестве террористов? — спросил Грей.— Я правоверный мусульманин. Надеюсь, вы заметили, как я совершал в камере намаз?— Ваше лицо, мистер Шах, как это ни странно, кажется мне знакомым.— Нам тоже большинство американцев представляются на одно лицо.— Я не большинство американцев. Скажите, каким образом вы получили место охранника в больнице?Фарид Шах в ответ лишь посмотрел вниз, на свои руки.— Кто эти люди? — спросил Грей, веером рассыпая по столу фотографии. — Ваша семья?Но и на этот вопрос ответа тоже не последовало.— Снимки обнаружены в вашем жилье, из чего можно заключить, что вам известно, кто на них изображен. Весьма любопытно. На обратной стороне каждого фото стоят даты, написанные по-арабски. Судя по всему, там записаны даты рождения и смерти и приводится еще кое-какая информация. — Грей поднял снимок мальчика-подростка. — Как видно из надписи, он умер в возрасте шестнадцати лет и убит во время ирако-иранской войны. Это ваш брат? На чьей стороне он воевал? На чьей стороне воевали вы?Грей не стал ждать ответа, поскольку был уверен, что такового не последует. Он выбрал еще один снимок — на сей раз с изображением женщины.— Здесь сказано, что ее убили во время первого американского вторжения в Ирак. Я полагаю, что вы имеете в виду войну в Заливе, когда Ирак вторгся в Кувейт, а Соединенные Штаты пришли на помощь этой стране. Это ваша жена? Вы сражались за Саддама Хусейна?Пленник молчал.Грей поднял со стола очередную фотографию. Это был снимок молодой девушки — почти девочки. Он повернул его тыльной стороной к себе и прочитал:— «Убита во время второго американского вторжения в Ирак». Это ваша дочь? — Шах продолжал изучать свои руки. — Вы потеряли в войне и мятежах всех этих людей. Потеряли семью и друзей. Это случилось во время междоусобных войн между мусульманами и в ходе борьбы с Америкой. И ради чего потребовались эти жертвы? — Грей склонился к пленнику. — Ради мести? — Шеф разведки неторопливо поднялся из-за стола, кивнул охранникам и сказал, обращаясь к Шаху: — Я скоро вернусь, и тогда вы все мне расскажете.На следующее утро, когда стали распространяться какие-то странные слухи, нации было объявлено, что во время похищения президента Бреннана террористы употребляли не пули, а дротики с транквилизатором. Поэтому среди американцев убитых не было, хотя множество людей пострадало во время разразившейся паники. Сообщение о том, что в ходе операции был убит двадцать один араб, заставило весь мир сокрушаться. «Нью-Йорк таймс» откликнулась на это вынесенным на первую полосу заголовком: «Террористы-убийцы убили лишь себя». А «Вашингтон пост» в своих комментариях высказала предположение, что транквилизатор использовался потому, что настоящие боеприпасы нельзя было пронести через металлоискатели. Однако никто не мог объяснить, почему засевшие рядом с больницей снайперы тоже не пустили в дело боевые патроны.Наиболее ясно выразилась «Нью-Йорк пост». «Что, черт побери, происходит?!» — кричал заголовок на первой полосе.На улицах Америки, так же как и по всему миру, все чаще и чаще происходили стычки. Насилие расползалось по планете, и всем было ясно, что вот-вот должно случиться нечто очень серьезное.Тем же утром Белый дом ждало еще одно ошеломляющее известие. Все ведущие телевизионные сети Соединенных Штатов получили от агентства Аль-Джазира уведомление о том, что в самое ближайшее время в эфир будут переданы условия похитителей. Представители агентства утверждали, что сообщение произведет умопомрачительный эффект и что ни один человек, включая действующего президента, не будет поставлен заранее в известность о характере требований. Похитители, видимо, хотели, чтобы правительство США узнало обо всем одновременно с согражданами.Действующий президент Гамильтон распорядился подготовить средства глушения на тот случай, если в эфире прозвучат оскорбительные или нецензурные выражения, и дал соответствующие указания на этот счет Федеральной комиссии связи. А что еще ему оставалось делать? Затем он собрал всех министров, советников и военное руководство, дабы коллективно прослушать объявление.— Но откуда нам знать, что именно эти люди удерживают Бреннана? Все это может быть всего лишь большим мешком дерьма, — предупредил советник президента по национальной безопасности.— Именно, — поддержал коллегу министр обороны Джо Деккер.Деккер был весьма уважаемым членом кабинета; он тщательно продумывал все свои ходы и всегда разыгрывал политическую колоду до конца. Кроме того, он слыл человеком, который не побоится нажать на спуск, и Гамильтон в ходе развернувшегося кризиса во многом полагался на него.Гамильтон извлек из кармана небольшой листок бумаги и сказал:— Это было направлено в Белый дом ведущими сетями несколько минут назад. Сопровождение требованиям террористов.— Что же это такое, сэр? — поинтересовался Деккер.— Здесь сказано, что при Бреннане находился ядерный код, и нам следует подтвердить, насколько он точен. Как вы понимаете, этот код уже недействителен.Через пару минут, после краткой консультации и подтверждающего звонка, министр обороны, мрачно оглядев присутствующих, сказал:— Президент действительно у них.Все собравшиеся в помещении словно по команде уставились в пол, избегая встречаться взглядами. Их обуревала одна и та же мысль: требования террористов почти наверняка окажутся неприемлемыми для Соединенных Штатов и в судьбе Джеймса Бреннана будет поставлена точка.На прикрепленном к стене плазменном экране возник седовласый ведущий, а действующий президент Гамильтон обнародовал одолевающие всех мысли:— Клянусь Богом, если эти выродки продемонстрируют нам, как рубят голову Джиму Бреннану, в их логове не останется ни одного целого дома.Умудренный опытом телеведущий выглядел немного подавленным, но быстро взял себя в руки и приступил к чтению:«Во-первых, Америка и весь остальной мир должны признать ислам великой религией и оказывать ему то почтение, которого он заслуживает. Во-вторых, Соединенные Штаты Америки должны выделять на экономическое развитие Палестины точно такие же суммы, какие они выделяют Египту и Израилю. В-третьих, все союзнические силы должны быть выведены из Ирака и Афганистана, однако войска ООН имеют право там оставаться. В-четвертых, все союзнические базы в Ираке и Афганистане должны быть ликвидированы. В-пятых, все частные иностранные нефтяные активы должны быть переданы странам, где данные активы находятся, включая нефтепровод на территории Афганистана. В-шестых, контрольный пакет всех частных коммерческих предприятий и организаций на Ближнем Востоке должен находиться в руках арабов, а прибыль в течение двух ближайших десятилетий должна реинвестироваться в регионе на развитие инфраструктуры и создание новых рабочих мест. В-седьмых, между Соединенными Штатами и их союзниками должно быть заключено соглашение о том, что они не совершат вторжения в любую суверенную страну, если не подвергаются прямому вооруженному нападению со стороны данной страны и при отсутствии достоверных свидетельств того, что данная страна открыто поддерживает атаки террористов на Соединенные Штаты или их союзников. В-восьмых, Соединенные Штаты должны воздержаться от попыток использовать вооруженные силы формирования мира по своему образу и подобию, обязуясь при этом уважать разнообразие культурных традиций Ближнего Востока. В-девятых, западный мир должен признать, что многие проблемы Ближнего Востока являются результатом ошибочной внешней политики Запада и следствием колониальной эксплуатации, и для преодоления негативных последствий этого Западу и Востоку следует вести постоянный и углубленный диалог…»По мере того, как оглашался список требований, лица собравшихся в Белом доме вождей нации становились все более и более мрачными.— Все та же старая чушь! — подал голос генерал. — Никакого творческого подхода. Должен признаться, я даже разочарован.— Мы не можем поддаваться шантажу, — сказал Гамильтон и, ожидая поддержки, обвел взглядом собравшихся.— Ни в коем случае, — согласился с действующим президентом советник по вопросам национальной безопасности.— Конечно, не можем, — с нажимом произнес министр обороны Деккер.Сидящие за столом принялись делать заметки, а генералы и адмиралы, собравшись в кучку, обсуждать разные сценарии военного ответа на наглые требования террористов.Слово взяла государственный секретарь США Андреа Мейс.— Подождите, коллеги. Давайте не будем окончательно списывать со счетов Джима Бреннана. — Мейс была близким другом похищенного президента.Представители Пентагона посмотрели на нее так, словно не верили своим ушам.— Неужели вы считаете, что они готовы нам его вернуть?! — вырвалось у кого-то.За столом поднялся всеобщий гомон, но уже через секунду чей-то громкий голос заставил всех умолкнуть. Этот голос принадлежал сидевшему в торце стола Картеру Грею.— Может быть, нам все же стоит дослушать до конца? — спросил он, показывая на экран телевизора.В помещении наступила тишина.— Перехожу к другому разделу, — сказал ведущий и, прокашлявшись, приступил к чтению:«Так называемые цивилизованные страны, навязывающие свою волю с помощью пуль и бомб, являются террористами, и в силу этого не имеют ни малейшего права лишать другие страны тех привилегий, которыми обладают сами. Тот, кто поднимает меч, часто от меча и погибает».Седовласый ведущий выдержал короткую паузу, а затем произнес:— Теперь я перехожу к наиболее странной части послания, хотя, если быть до конца честным, за всю свою тридцатитрехлетнюю карьеру журналиста я не видел ничего более удивительного и непонятного, чем недавняя цепь событий. — Он снова умолк, словно давая аудитории возможность прочувствовать значительность события.— Чтоб ты сдох! — взревел Деккер. — Да телись ты, ради всего святого!Телеведущий приступил к чтению:«Вне зависимости от того, будут или не будут приняты наши требования, мы ровно через неделю доставим президента Бреннана невредимым в безопасное месте, и правительство США будет своевременно проинформировано, чтобы иметь возможность его забрать. Тем не менее, мы просим весь мир воспринять эти требования максимально серьезно, хотя мы искренне стремимся только к Salaam».— «Salaam» по-арабски «мир», — поспешно пояснил ведущий.Потрясенные вожди нации в немом изумлении смотрели на экран.— Что, дьявол его побери, он сказал? — спросил Гамильтон.— Он сказал, — ясным голосом ответил Грей, — что даже в том случае, если их требования мы не примем, президент Бреннан будет отпущен целым и невредимым.— Дерьмо! — взревел Деккер. — Они держат нас всех за идиотов!«Нет, я не считаю, что они считают вас всех идиотами», — подумал Грей.— Это же нелепо, — продолжал Деккер. — Интересно, как они смогли навербовать людей для такого представления?Грей бросил на министра обороны полный сожаления взгляд и сказал:— На Земле более миллиарда мусульман. Мусульмане веруют искренне и горячо. Они, не задавая вопросов, делают все, что от них требуют. Неужели вы полагаете, что среди этого миллиарда верующих трудно найти менее пары дюжин человек, способных пожертвовать своей жизнью? Неужели вы в это не верите? — повторил он. — Мы воюем с этими людьми, Джо, и если вы не знаете своего врага, то я, при всем уважении к вам, смею предположить, что Министерство обороны не есть лучшее место для приложения ваших незаурядных способностей.— А вы-то откуда взялись, чтобы… — начал было Деккер, но Грей не дал ему закончить.— Нам следует себя спросить, кто спланировал данную операцию. Я весьма серьезно сомневаюсь, что это сделала какая-либо из известных мне террористических организаций. За ней стоит кто-то еще. И чтобы получить шанс увидеть нашего президента живым, мы должны узнать, кто именно.Глава 60Выслушав эти умопомрачительные требования, Картер Грей вернулся на службу. В файлах Национального разведывательного центра не имелось никаких упоминаний о Фариде Шахе, и Грей размышлял о том, где можно отыскать нужные сведения. База данных ФБР содержала информацию обо всех известных преступниках, но Грей был почти уверен, что имени Фарид Шах там нет. Люди не берут себе вымышленное имя, за которым тянется шлейф преступлений. Как и предполагал Грей, поиск в базе данных ФБР не дал никаких результатов.После этого он слетал на вертолете в Бреннан. В городе был открыт временный морг, и Грей осмотрел все находящиеся в нем тела. Врач из больницы Милосердия показался ему знакомым, но никого больше он не узнал. Сложность состояла в том, что большинство фотографий в файлах НРЦ были сделаны от пяти до пятнадцати лет назад и люди за это время могли сильно измениться. Грей посетил место торжества, гараж, больницу и закончил объезд жилым домом, в котором находились снайперы, не позволявшие полиции приблизиться к госпиталю. Никаких новых мыслей в голове шефа НРЦ не родилось, но зато он еще раз как профессионал восхитился тем, с какой точностью была спланирована и выполнена операция. Кто привел этот сложный механизм в движение? Кто?На обратном пути в Вашингтон Грей внимательно изучал фотографии, найденные в жилище Шаха. И к нему вдруг пришло прозрение. Грей отдал команду лететь не в НРЦ, а в Лэнгли.По прибытии в ЦРУ он передал все фотографии, включая изображение Фарида Шаха, в отдел регистрации преступлений с просьбой как можно быстрее идентифицировать хотя бы одну из них.Поздним вечером того же дня, когда он все еще сидел в своем кабинете, ему позвонили из Лэнгли.Оказалось, что какой-то информатор ФБР (араб по национальности) опознал в изображенной на одном из снимков девушке дочь человека, с которым он вместе сражался вначале против режима Саддама Хусейна, а затем и против американских оккупантов. Когда ему продемонстрировали фото Фарида Шаха, он его сразу узнал, несмотря на изменившуюся внешность. Это был отец девочки.— Как его зовут? — нетерпеливо спросил Грей.— Аднан аль-Рими, — ответил директор ЦРУ. — Но это невозможно, поскольку аль-Рими мертв.Грей выразил согласие с последним утверждением, поблагодарил коллегу, повесил трубку и немедленно вошел в базу данных своей конторы. Найдя фотографию аль-Рими, он сравнил ее со сделанным после задержания снимком человека, именующего себя Фаридом Шахом. Несмотря на некоторую схожесть, даже с учетом наличия бороды и гладко выбритого черепа, это был совсем другой человек.Грей откинулся на спинку стула и бросил фотографии на стол. База данных НРЦ была сфальсифицирована, а фотографии и отпечатки пальцев искажены. Патрику Джонсону заплатили за эту работу, а затем убили. Теперь многие события обретали смысл, но что это оставляло ему, Картеру Грею? Он вел свою треклятую войну, основываясь на ложной информации. То, что произошло, было больше чем катастрофа. Это был страшный удар по его профессиональной гордости. Такого афронта он никогда не испытывал.Грей вышел на воздух и сел на скамью у фонтана. Прислушиваясь к успокоительному журчанию воды и глядя на здание НРЦ (величайшего разведывательного агентства в мире), он думал, что от этого монстра в данный момент нет никакой пользы. Идея террористической операции родилась в недрах его конторы. Подозрения, вызванные тем, что террористы вдруг стали убивать террористов, полностью подтвердились. Но кто оказался предателем? И насколько глубоко это предательство проникло? Несмотря на все имеющиеся в его распоряжении ресурсы, Картер Грей остался один.Том Хемингуэй сидел на бетонном полу, скрестив свои длинные ноги. Глаза его были закрыты, а пульс и дыхание — такими медленными, что с первого взгляда он казался неживым. Поднявшись, он быстро прошагал по коридору и вошел в другую комнату. Для этого ему пришлось отпереть тяжелую дверь. Переступив через порог, он оказался в небольшом тамбуре. Том закрыл и запер за собой дверь и, тут же открыв другую, вошел в помещение.В небольшой камере на складной армейской кровати лежала Частити Хейз. Ее ноги были прикованы цепью к стене. Судя по тихому ровному дыханию, женщина спала. Хемингуэй оставил Частити в покое и перешел в соседнюю комнату, где так же спокойно спал гораздо более важный пленник. Хемингуэй остановился в дверях и некоторое время смотрел на президента Бреннана, размышляя о случившемся.В то время, как все ждали насилия, он, Хемингуэй, продемонстрировал миру сдержанность. Когда все ждали, что фанатики-мусульмане в очередной раз будут вести себя в соответствии со сложившимися стереотипами, он открыл перед миром поистине исторические перспективы. Впрочем, мир был знаком с явлениями подобного рода. Ганди, не прибегая к насилию, смог изменить лицо целого континента. Мирные марши и сидячие демонстрации положили конец жестокой сегрегации на американском Юге. Теория «подставь другую щеку» была для самого Хемингуэя чем-то совершенно новым, и он не знал, сработает ли она на практике. Но попытаться, во всяком случае, стоило, ибо без этого оба мира, которые он так любил, ждало неизбежное уничтожение. Судя по всему, он не учел, что события в Пенсильвании повергнут в ужас многие тысячи людей, а сотни покалечатся — некоторые смертельно.Хемингуэй с самого начало мучительно раздумывал, что сказать арабам о предстоящей им миссии. Станут ли они выполнять приказы, зная, что их враги не погибнут? В конце концов он решил, что, если им суждено умереть во имя правого дела, они должны знать все. Поэтому те, кто пожертвовал своей жизнью в городе Бреннане, понимали, что их враги останутся целыми и невредимыми. Подобной отваги Хемингуэю видеть никогда не приходилось.Том взглянул на часы. Вскоре мир получит еще одно послание. Там будет сказано, в каком месте возвратят президента. И это сообщение окажется столь же потрясающим, как и предыдущее.Кейт, встретившись с членами Верблюжьего клуба в коттедже Оливера Стоуна на кладбище, рассказала им о своей неудаче с Алексом Фордом.— Алекс винит себя в случившемся с президентом, — сказала она.— Зная его много лет, я нисколько этому не удивлен, — ответил Стоун. — Он человек гордый и весьма серьезно относится к своей работе.— Чрезмерная гордость не всегда является достоинством, — заметила Кейт.— У нас почти не осталось времени, — вмешался Милтон. Он включил компьютер и, показывая на экран, продолжил: — События принимают крайне неприятный оборот. — Все, сгрудившись вокруг него, принялись читать появляющиеся на экране сообщения, а Милтон продолжил: — Несмотря на заявление о том, что Бреннан будет возвращен целым и невредимым, насилие постоянно распространяется и выходит из-под контроля. Разъяренные толпы калечат и убивают мусульман по всему миру, те тоже не остаются в долгу. В Кувейте захвачены и обезглавлены пять американцев. Ирак снова полностью дестабилизирован.— И даже наиболее умеренные исламские элементы требуют, чтобы те, кто захватил президента Бреннана, ужесточили свои требования к Америке, — дополнил друга Оливер Стоун.— Одна группа в обмен на возвращение требует доступ к ядерному оружию, — сказал Калеб. — Боже! Весь мир рушится. Ну почему же люди не способны просто сидеть, читать книги и любить друг друга?!Услыхав столь наивное заявление, Робин вскинул лохматые брови и произнес:— Наши вояки, ожидая приказа к выступлению, от нетерпения роют копытами землю.— Это может вызвать тотальную войну со всем исламским миром, — сказал Калеб.— Кое-кто хочет такой войны, — вставил Стоун и подумал: «Картер Грей, например».— А что, если президента отпустят… — начала Кейт.— Скорее всего, это не будет иметь какого-либо значения, — не дал ей закончить Оливер Стоун. — Когда мир так расколот, для начала финальной схватки достаточно единственного катализатора.— А что, если мы узнаем, чьих рук это дело? — неуверенно спросила Кейт.— Мы? — изумился Робин. — Да у нас на это нет никаких шансов!— Ошибаешься, Робин. — Стоун ответил так жестко, что все посмотрели на него с удивлением. — Алекс Форд как-то нанес мне визит, и вот настало время ответить ему тем же.Картер Грей прошел по длинному коридору в ту часть здания НРЦ, где в отдельных камерах содержались заключенные. Он кивнул стражнику, и металлическая дверь скользнула в сторону.— Мистер аль-Рими, — не скрывая триумфа, произнес он, — не могли бы мы поговорить?Ответа от укрывшегося с головой спящего пленника не последовало, и Грей дал знак охране.Двое стражников взяли аль-Рими за плечи и попытались его посадить.— О, черт!Они отпустили аль-Рими, и тот мешком свалился на бетонный пол. Из его рта торчали концы клейкой медицинской ленты. Он сумел содрать ленту с руки, скомкать и под одеялом запихнуть в дыхательное горло. Тело уже успело остыть.Грей глянул на прикрепленную к потолку в углу комнаты видеокамеру и завопил:— Человек задушил себя медицинской лентой, а вы ничего не видели! Идиоты!Он швырнул на пол принесенную с собой папку, и фотографии веером посыпались на тело аль-Рими. Когда Грей двинулся к выходу, создалось впечатление, что покойник смотрит вслед разъяренному Королю разведки. Если бы труп мог, то наверняка бы улыбнулся.Полчаса спустя вертолет Картера Грея приземлился на лужайке Белого дома. Грей не жаждал встречи с действующим президентом Гамильтоном, однако был полон решимости встретить самое худшее с открытым забралом. Грей и Гамильтон никогда не были близки. Гамильтон был старинным другом Бреннана на политическом поприще и не пытался скрывать, что ему совсем не по нраву теплые отношения, сложившиеся между президентом и шефом разведки. Кроме того, Гамильтон весьма кисло отнесся к тому, что на празднование в город Бреннан президент пригласил с собой не его, а Грея. Однако именно это событие, вознеся Гамильтона на вершину, самым радикальным образом изменило характер их профессиональных отношений. Грей, понимая, что новый босс будет искать любой предлог для увольнения его со службы, не хотел предоставлять ему такой возможности.Он рассказал Гамильтону о самоубийстве пленника, но информировать о его подлинном имени не стал. Грей был намерен унести эту тайну с собой в могилу.— Тем не менее, я полагаю, что нам удалось достигнуть определенного прогресса, сэр, — добавил он.— Что вы скажете на это, Грей?! — сказал Гамильтон. Он взял со стола какую-то исламскую газету и спросил: — Ведь вы читаете по-арабски, не так ли?Грей вслух перевел заголовок:— «Наконец-то они платят за свои грехи».Гамильтон поднял другую газету и сказал:— Здесь написано: «Может быть, ислам сможет подставить и другую щеку?» Это одно из ведущих итальянских ежедневных изданий. И подобная мерзость публикуется в то время, когда наш президент находится бог знает где. Международная пресса не стыдится намекать на то, что мы сами каким-то образом в этом виноваты. — Взяв телетайпную ленту с напечатанным на ней текстом, Гамильтон продолжил: — За последние двадцать минут я получил несколько сообщений. В одном из них сказано, что в центре Нью-Йорка средь бела дня вытащили из такси и забили до смерти водителя-мусульманина. И самое ужасное, что парень шесть лет прослужил в армии. В нашей армии! Два сотрудника фирмы «Холлибертон» были похищены из отеля в Рияде. Их трупы со вспоротыми животами позже нашли в полумиле от гостиницы. На телах несчастных было написано: «Смерть Америке». И это всего лишь два инцидента из десятка, о которых мне сообщили сегодня. Пентагон ждет, когда я дам приказ сбросить атомную бомбу. Моя разведка состоит из кого угодно, но только не из тех людей, которых можно назвать разведчиками. У нас нет даже малейшего предположения, где может находиться Джим Бреннан. — Он посмотрел на Грея так, словно горел нетерпением услышать его жалкие оправдания, прежде чем снова обрушиться на него.Казалось, что за прошедшие с момента похищения дни Бен Гамильтон постарел года на четыре. Грею не доводилось видеть президента, который, придя в Белый дом с темной шевелюрой, не уходил оттуда седым. Это была самая тяжелая в мире работа и, как ни странно, самая желаемая.— Как бы это ни произошло и что бы по этому поводу ни писала мировая пресса, мы должны оставаться самими собой. Сейчас не время менять кожу. Когда случается катастрофа, нам следует использовать все возможности, которыми мы располагаем. Я хочу, чтобы Джим Бреннан вернулся к нам живым! — Для вящей убедительности Гамильтон стукнул кулаком по столу. — Ваши прежние заслуги для меня гроша ломаного не стоят. Президента похитили во время вашей вахты, и я считаю, что в этом полностью виноваты вы. Соединенные Штаты были унижены шайкой каких-то треклятых арабов. Если президент не вернется живым и здоровым, вы перестанете быть главой разведывательного сообщества нашей страны. Вам все ясно?— Абсолютно, — невозмутимо ответил Грей, понимая, что это всего лишь пустая риторика. Ни один находящийся в здравом уме человек, временно исполняющий обязанности президента, не может, оказавшись в кризисной ситуации, позволить себе уволить главу разведки. — Однако хочу заметить, что наша страна, исходя из постулатов ее внешней политики, не может сколько-нибудь серьезно рассматривать ни одно из условий похитителей. И мы не можем ждать его освобождения целую неделю, если таковое вообще последует. Лично я в этом очень сомневаюсь. Наш народ этого не потерпит, и акты насилия существенно участятся.— В таком случае вы сами должны его найти! — воскликнул Гамильтон.Грей внимательно смотрел на него. Он точно знал, о чем тот думает. Мысли всех политиканов на удивление прозрачны. Бен Гамильтон спал и видел себя в президентском кресле. Он терпеливо и честно тянул лямку, чтобы возложить на свою голову корону, после того как Бреннан отработает два положенных по конституции срока. И вот он совершенно неожиданно взобрался на трон. Но годится ли Гамильтон для подобной работы? Грей считал, что не годится. Ведь даже вице-президентом он был практически никаким.В кабинет неожиданно влетела дама — шеф секретариата. За ней следом вошел агент секретной службы.— Сэр! — воскликнула она. — Мы только что получили известие от Аль-Джазиры. Похитители сообщили о месте, где будет отпущен президент.— Где?! — рявкнул Грей.— В Медине.— Медина?! — вмешался Гамильтон. — Каким образом они, черт побери, вывезли Бреннана из страны и доставили в Саудовскую Аравию?— Частный самолет и частный аэропорт, — ответил Грей. — Это довольно несложно.Физиономия Гамильтона залилась краской.— Мы тратим миллиарды на обеспечение безопасности аэропортов, а они ухитряются тайком вывезти президента Соединенных Штатов на Ближний Восток. — Он обжег Грея таким взглядом, словно был готов немедленно его уволить.— В этом есть смысл, — поспешно ответил Грей. — Медина у мусульман — второй по святости город после Мекки.— Немедленно свяжитесь с Саудовской Аравией, — сказал Гамильтон, обращаясь к шефу секретариата. — Передайте им, что США временно аннексируют Медину. Мы останемся там, пока не вернем своего президента. — Взглянув на Грея, он добавил: — Я хочу, чтобы были задействованы все наши военные и разведывательные ресурсы, находящиеся в регионе.— Будет исполнено, сэр, — ответил Грей, поднимаясь с кресла. Ему хотелось как можно быстрее покинуть помещение.«Сделаю все, как ты хочешь, недоумок», — подумал Король разведки, выходя из Овального кабинета.Глава 61Капитан Джек сидел, откинувшись на спинку кресла, и улыбался. Для этого у него была вполне весомая причина. В его распоряжении был пароль, с помощью которого он мог привести механизм в действие. Пленным пришлось выдержать пыток больше, чем он предполагал, несмотря на то, что его северокорейские друзья были весьма искусны в делах подобного рода. В конце концов один из пленников сломался — они все ломались в конечном итоге. Капитан Джек прочитал арабские слова и снова улыбнулся.Используя клонированный телефон, который невозможно было связать с ним, он на беглом арабском с хорошо поставленной интонацией сказал все, что нужно было сказать, а затем произнес бесценный пароль. Пароль подтвердил подлинность слов Капитана Джека, и скоро их должен был услышать весь мир.Капитан Джек закрыл сотовый телефон и с помощью зажигалки сжег небольшой листок бумаги. Если Том Хемингуэй решил, что смог потрясти мир, пусть выслушает то, что должен сказать его старый друг.Министр обороны Деккер сидел за столом напротив действующего президента Гамильтона. Им только что сообщили о последнем заявлении Аль-Джазиры, и оба государственных мужа пребывали в ярости.— У нас нет выбора, сэр, — сказал Деккер. — У нас просто нет войск. Но даже если бы они и были, то, разместив их там, мы получили бы второй Ирак. Нам следует всеми силами этого избегать. Мы не можем себе позволить подобного.К ним подошла маячившая в глубине Овального кабинета Андреа Мейс. Государственный секретарь США была высокой, широкой в кости дамой с седеющими волосами.— То, что предлагает секретарь Деккер, является прямым нарушением Договора о нераспространении. Мы не можем допустить этого, сэр.— Можем, — стоял на своем Деккер.— Каким образом? — жестким тоном спросил Гамильтон.— Наша страна давно дала понять, что использование против нее оружия массового уничтожения — биологического, химического или ядерного — делает Договор о нераспространении недействительным в отношении страны-агрессора.— Но Сирия на нас не нападала! — воскликнула Мейс.— «Группа шариата» только что взяла на себя ответственность за похищение президента Бреннана. Эта организация базируется в Сирии и ею же финансируется. Согласно ранее объявленной внешнеполитической доктрине нашей страны, Сирия посредством «Группы шариата» напала на США, использовав при похищении президента некую химическую субстанцию. Мы располагаем свидетельствами того, что Сирия недавно приступила к производству оружия массового уничтожения. В силу этого обстоятельства у Соединенных Штатов нет никаких оснований ждать сложа руки, когда они подвергнутся новому нападению. С учетом того, что они похитили нашего президента (и теперь швыряют данный факт нам в лицо), наши действия будут полностью оправданными.— У Сирии нет программ производства оружия массового уничтожения, — покачала головой Мейс. — Кроме того, она расколота противостоянием курдов, шиитов и ряда религиозных меньшинств.— Но она не является дружественной нам страной! — возразил Деккер.— Сирия не желает, чтобы на ее территории воцарились те хаос и насилие, которые сейчас в Ираке. А кто бы на их месте хотел этого? Да, она не принимает наших демократических целей. Но с другой стороны, Ливия — по-прежнему диктатура, однако мы даем ей деньги за то, что она отказалась от своей ядерной программы. Саудовская Аравия чудовищно нарушает права человека. Правовое положение женщин там просто ужасающее. Но мы, тем не менее, наградили ее статусом своего ближайшего союзника. Скажите, какая из арабских стран может принимать нас серьезно, замечая вопиющую непоследовательность нашей внешней политики?Государственный секретарь коротко вздохнула и продолжила:— Общественность Сирии видит недостатки своего правительства, и оппозиционные группировки набирают силу. Правительство уже отменило смертный приговор членам «Мусульманского братства». Имеются и другие признаки возрастания в стране степени свободы и без нашего вторжения. Характер правления там неизбежно изменится, но на это потребуется некоторое время. — Мейс замолчала, взглянула на Гамильтона и продолжила: — Это я твердила Джиму Бреннану целых четыре года. Переход к демократии требует времени. Нельзя в одночасье радикально поменять тысячелетнюю культуру.— Многие из оппозиционных групп в Сирии придерживаются либо левой, либо коммунистической ориентации. А это мы уже проходили и повторять не хотим, — заявил Деккер.Гамильтон посмотрел на сидящего у камина директора ЦРУ и спросил:— Ты согласен с мнением Джо, Аллен?— Сирия пока еще не выгребная яма, но что-то очень близкое к этому.— И у нас нет никакой необходимости тратить время на то, чтобы обращаться в ООН или сколачивать коалицию, — поспешно вставил Деккер. — Они захватили нашего президента, и надо браться за руль. Следует действовать быстро. Мы все сможем сделать самостоятельно. Ведь мы же, черт побери, единственная сверхдержава! — с победоносным блеском в глазах заключил Деккер.— А что будет с Джимом Бреннаном? — спросил Гамильтон.— Если президент жив — а мы все молимся об этом, — то потребуется всего лишь один залп, чтобы его вернуть.Гамильтон немного подумал и сказал:— О'кей, джентльмены. Свяжитесь с основными телевизионными сетями и скажите, чтобы они немедленно предоставили мне эфирное время. Я хочу сообщить людям о наших намерениях. — Обращаясь к Деккеру, он добавил: — И да поможет нам Бог, Джо, если мы ошиблись.Когда Алекс Форд открыл дверь, перед ним оказались Кейт Адамс и все члены Верблюжьего клуба.— Что за черт… — начал он, но Кейт не дала ему закончить.— Умоляю, Алекс, нам надо с тобой поговорить.— Дело плохо, агент Форд, — сказал Робин. — А если быть точным, то очень плохо.— О чем это вы? — спросил Алекс.— Дело получило продолжение, и произошли весьма важные события, — ответил Стоун.— Какие события, Оливер?В разговор вмешалась Кейт.— Какая-то террористическая организация взяла на себя ответственность за похищение президента, — пояснила она. — Мы узнали об этом по пути к тебе.— «Группа шариата», — вставил Стоун.— Где телевизор? — спросила Кейт. — Президент выйдет в эфир через две минуты.Алекс впустил их в дом и включил телевизор. Через несколько минут на экране появился Бен Гамильтон. Вид у него был ужасно мрачный. Он кратко охарактеризовал сложившуюся ситуацию и сказал:— Америка — открытая и щедрая страна. Мы всегда были народом, который протягивал руку помощи тем, кто в ней нуждался. Мы приходили на помощь нашим друзьям во время двух мировых войн. Эти войны велись ради того, чтобы мир оставался свободным. Никто не имеет права сомневаться в том, что мы являемся доброй и благородной нацией, пользующейся своей силой лишь для того, чтобы сеять свободу в мире. Но мы в то же время и та нация, которая в случае нападения на нее способна защищать себя и может нанести ответный удар. «Группа шариата» неразрывно связана с Сирией — страной, многие годы предоставляющей убежище террористам, которые действуют против нас и наших союзников. — Выдержав многозначительную паузу, Гамильтон продолжил: — Весь персонал посольства США и других официальных учреждений уже эвакуирован из Сирии по воздуху. Всем остальным находящимся там американцам предложено немедленно покинуть страну. Из выдвинутых «Группой шариата» требований совершенно ясно следует, что Соединенные Штаты имеют полное право на самооборону как государство, подвергшееся нападению. США имеют право нанести удар по любой стране, способствовавшей этому нападению. Америка никогда не будет жить под диктовку террористов. — Гамильтон выдержал довольно продолжительную паузу, а затем произнес: — Соотечественники, американцы! После консультаций с Пентагоном и министром обороны, я, как ваш Верховный главнокомандующий, принял решение.— Ну и дерьмо! — одновременно произнесли Кейт и Алекс, понимая, куда гнет Гамильтон.— Теперь мы предъявляем требования к похитителям… — Гамильтон выпятил грудь, расправил плечи и продолжил: — Если президент Джеймс Бреннан не будет возвращен в целости и сохранности через восемь часов, начиная с этого момента, военное командование США, следуя моему приказу, нанесет ограниченный ядерный удар по Дамаску. Избежать этого можно лишь вернув нашего президента его соотечественникам невредимым в указанный мною промежуток времени. Если президент Бреннан находится в Медине, его следует передать в посольство Соединенных Штатов в Саудовской Аравии. В этом случае приказ о ядерном ударе будет отменен. Я молю Бога о том, чтобы похитители безотлагательно согласились с нашими требованиями. Если они откажутся сделать это, то судьба жителей Дамаска окажется в Божьих руках. Никаких переговоров или переноса сроков не будет. А теперь я обращаюсь к членам «Группы шариата»: вы заявили, что вернете нашего президента невредимым. Сделайте это в указанные сроки, или Дамаск заплатит за ваше гнусное преступление. — Гамильтон выдержал очередную паузу и закончил: — Да благословит вас Господь, мои дорогие сограждане! Да благословит Господь Соединенные Штаты!Президент исчез с экрана, однако все собравшиеся в гостиной Алекса продолжали сидеть, затаив дыхание. То же самое, вне всякого сомнения, происходило в миллионах домов не только в США, но и по всему земному шару.— Это может быть началом конца, — несчастным голосом произнесла Кейт, глядя на Алекса.— Пусть так, — спокойно сказал Стоун, — но это вовсе не означает, что мы должны сложа руки ждать появления атомного гриба над Дамаском.— Но что мы можем сделать, Оливер? — спросил Алекс.— Найти президента! — объявил Стоун.— Как?! — раздраженно поинтересовался Алекс. — Ведь он же в Медине.— Я в это не верю, и вы, надеюсь, тоже. — Повернувшись к Милтону, он добавил: — Покажи им ди-ви-ди.— Это фильм, который был снят во время вторжения в мой дом, агент Форд, — сказал Милтон, открывая ноутбук.— Какое отношение он имеет к происходящему?! — возмутился Алекс. — Через восемь часов мы наносим ядерный удар. Неужели вы этого не понимаете?— Посмотри фильм, Алекс, — умоляющим тоном произнесла Кейт.Алекс, демонстрируя полное отчаяние, вскинул руки и плюхнулся на пол перед ноутбуком.— Будь я проклят, — минутой позже произнес он. — Ведь это же Тайлер Рейнке и Уоррен Петерс. Оба из Национального разведывательного центра.— Я так и думал, что они работают в НРЦ, — вставил Стоун.— Почему вы так решили?— Потому что именно они убили Патрика Джонсона.— Но с какой стати им понадобилось убивать Джонсона? — изумился Алекс.— Да потому, что он вносил изменения в файлы НРЦ. Делал мертвецами тех, кто на самом деле был жив. За это кто-то платил ему хорошие деньги. А когда Джонсона одолела жадность, его убили. Впрочем, не исключено, что он стал проявлять непростительную небрежность.— Вы хотите сказать, что Джонсон менял файлы НРЦ, дабы представить в них живых людей покойниками?— Мы считаем, что этих людей использовали в Бреннане. В газетах сказано, что ни одного из убитых арабов в файлах НРЦ не оказалось. Это невозможно представить. Я думаю, что эти люди чем-то похожи на оружие, происхождение которого невозможно установить. И именно их использовали для похищения президента. Обыскивая дом Рейнке, мы установили, что он инвестировал значительную взятую в кредит сумму с расчетом на то, что биржа обрушится. Что, собственно, и произошло.— Неужели вы хотите сказать, что вся эта затея была ради того, чтобы зашибить бабки на бирже? — воскликнул Алекс.— Нет. Причина гораздо глубже, — ответил Стоун.— И кто же за этим стоял? — спросил Алекс.— Кто-то занимающий высокий пост в Национальном разведывательном центре. Пост наверняка более высокий, чем у Рейнке или Петерса.— Позвольте мне взглянуть еще раз, — сказал Алекс.Он внимательно просмотрел кадры, на которых появились Рейнке и Петерс. Затем, показав на человека в черной маске, уложившего одним ударом охранника, Алекс заметил:— У парня отлично поставленный удар. Ему даже пришлось проверить пульс, чтобы убедиться, не убил ли он охранника невзначай.Робин вдруг приложил палец к губам и кивнул в сторону окна. Жалюзи были опущены, но окно оставалось открытым. Теперь и они все услышали звук шагов.Алекс и Стоун переглянулись и мгновенно пришли к молчаливому согласию. Стоун кивком дал знак Робину составить компанию агенту секретной службы. Разговор возобновился, создавая впечатление, что все остались на месте. Алекс достал пистолет, тихо открыл входную дверь и двинулся налево. Робин пошел направо вокруг дома.Минутой позже оставшиеся в помещении услыхали крики и звуки борьбы. Затем наступила тишина. Вскоре дверь открылась, и в дом вошел Алекс. После него через порог переступил Робин, держа за плечи какого-то человека.Это была Джеки Симпсон, с очень несчастным видом.Глава 62— Какого черта вы здесь делаете, Джеки? — спросил Алекс.— Я несколько раз звонила вам домой, чтобы узнать, как дела, но вы мне не ответили. Поэтому я пришла, чтобы повидать вас, и, похоже, наткнулась на какой-то заговор. Что происходит, Алекс?— Вообще-то мы пытаемся установить, что случилось в НРЦ, — не сводя с девушки глаз, ответил Стоун.— Знаю. Эту часть я слышала. Слышала я и о том, как Рейнке и Петерс забрались в чей-то дом. Если вам что-то известно о похищении президента, — глядя на Алекса, сказала Симпсон, — то об этом следует немедленно сообщить в секретную службу. Алекс, вас ждут серьезные неприятности, если вы не поделитесь этой информацией.— Не думаю, что это хорошая мысль, — вмешался Стоун.— А вы-то кто такой? — презрительно глядя на него, поинтересовалась Джеки.— Меня зовут Оливер Стоун, — сказал он, протягивая руку.— Как это прикажете понимать? — произнесла она так, словно не поверила своим ушам.— Его зовут Оливер Стоун, — вмешался Алекс. — А это его друзья: Робин, Милтон и Калеб. С Кейт Адамс вы уже знакомы.— А вы Джеки Симпсон, единственная дочь сенатора от Алабамы Роджера Симпсона и крестная дочь Картера Грея, руководителя всей нашей разведки.— Вы видите в этом проблему? — ледяным тоном спросила девушка.— Абсолютно никакой. Но обращение к властям на этой стадии было бы чудовищной ошибкой, агент Симпсон.— Послушайте, Оливер Стоун, или как там ваше настоящее имя, я могу делать то, что хочу. Я коп, и я…— …очень умный коп, как я надеюсь, — оборвал ее Стоун. — И поскольку это действительно так, то вы, не сомневаюсь, уже успели оценить возможные последствия подобного поступка.Она закатила было глаза, но Стоун смотрел на нее так, что ей не оставалось ничего иного, кроме как спросить:— И каковы же, по-вашему, возможные последствия этого поступка?— Если мы правы и файлы НРЦ искажены, то именно это позволило армии террористов проникнуть в Бреннан и похитить президента. Это не сулит ничего хорошего как вашему крестному, который возглавляет агентство, так и вашему отцу, стоящего во главе сенатского Комитета по разведке. Я не сомневаюсь в том, что вы не сделаете ничего, что могло бы нанести им серьезный профессиональный урон. Обратившись сейчас к властям, вы положите конец их карьере.Все взоры обратились на Джеки, смотревшую в глаза Стоуну. Тот, в свою очередь, не сводил взгляда с ее лица. Первой не выдержала Джеки. Она отвела взгляд и в поисках помощи посмотрела на Алекса.— Алекс, что здесь, черт побери, происходит? И какова моя роль в этом деле?— Мы пытаемся осмыслить ситуацию, Джеки. До тех пор, пока мы не поймем все до конца, мы ничего никому сказать не можем.Калеб бросил взгляд на часы и сказал:— У нас ровно семь часов и сорок одна минута, чтобы найти Бреннана и предотвратить армагеддон.— В таком случае, нам всем остается лишь скрестить пальцы на руках и на ногах, — заметил Робин.— Великий Боже! — воскликнул Алекс. — Пальцы!— Что?! — изумилась Кейт.Алекс схватил ноутбук Милтона и начал просмотр DVD.— Вот здесь, — сказал он, показывая на экран. — Видите?Никто ничего не мог понять, поскольку Алекс показывал не на Рейнке или Петерса, а на нокаутировавшего охранника человека в маске.— Я вижу какого-то типа в маске, — недоуменно глядя на агента секретной службы, произнес Стоун. — Что еще там можно увидеть?— Вот это, — сказал Алекс и, остановив изображение, ткнул пальцем в монитор.Все молча пялились в экран.— Ты говоришь о шее охранника?— Нет, — ответил Алекс, — я говорю о правой руке, которая прикасается к этой шее. Парень снял перчатку, чтобы проверить пульс.— Ну и что из этого? — пожал плечами Робин.— Посмотри на руку, Кейт, — взволнованно произнес Алекс. — Ты ее не узнаешь?— Не узнаю ли я руку? Ты серьезно?— Как я тебе говорил, Кейт, руки — моя специальность. И эту руку я узнаю. Она очень специфична из-за размера костяшек и толщины пальцев. Таких мощных пальцев мне видеть не доводилось. — Он нажал на другую кнопку, и рука увеличилась, заняв чуть ли не весь экран. — Кроме того, в левом верхнем углу ногтя большого пальца имеется темное треугольное пятно. Увидев пятно в первый раз, я решил, что это какая-то необычная татуировка.— Увидев раньше? Где ты мог это увидеть?— В твоем баре, когда ты представила меня Тому Хемингуэю. Вторично я обратил внимание на пятно во время встречи с ним в НРЦ.Кейт недоуменно посмотрела на Алекса, затем перевела взгляд на экран.— Неужели ты хочешь сказать, что это рука Тома Хемингуэя?— Вне всякого сомнения, Кейт. Для меня рука то же, что для других отпечатки пальцев.— Думаю, Алекс прав, — вмешалась Симпсон. — Я думаю, что это рука Хемингуэя.— Выходит, Хемингуэй похитил президента? Спрашивается: почему?— Это известно одному дьяволу! — воскликнул Алекс. — Но мне кажется, что мы можем вычислить место, где он его прячет. И сказать нам об этом сможет Кейт.— Я?! — в очередной раз изумилась Кейт. — Каким образом?— Ты упоминала о том, что у вас с Хемингуэем имеется какое-то общее дело.— Это так.— И если я не ошибаюсь, речь идет о каком-то старом здании.— Да, поблизости от городка Вашингтон, — протянула Кейт, — того, что в штате Виргиния. Когда-то здание принадлежало ЦРУ, но его давным-давно забросили. Национальный разведывательный центр хочет использовать помещение для содержания задержанных за рубежом террористов и для их допросов. Но после всех скандалов, связанных с Гуантаномо, Абу-Грейб и Соль-Пит, Министерство юстиции резко выступает против. Но почему ты это спрашиваешь?— Потому что, по моему мнению, они именно там держат президента Бреннана. Расскажи мне все, что знаешь об этом здании.— В этом нет необходимости, — вмешался Стоун.Все посмотрели на него, а Алекс спросил:— Почему?— Потому что я очень хорошо знаком с этим зданием.— Кто этот тип?! — воскликнула Симпсон.— Заткнись, Джеки! — рявкнул Алекс. — Оливер, вы и вправду знаете, где находится это место?— В той части Виргинии это было единственной принадлежавшей ЦРУ территорией.— Алекс, — запротестовала Симпсон, — надеюсь, ты не принимаешь всю эту чушь на веру?— Вы сможете доставить меня туда, Оливер? — не обращая внимания на Джеки, спросил Алекс.— А вы уверены, что хотите туда попасть? — вопросом на вопрос ответил Стоун.— Президент был похищен во время моей вахты, поэтому я обязан сделать все, чтобы вернуть его живым и здоровым.— Сделать это будет нелегко. И не только потому, что база прекрасно укрыта, но и потому, что она выстроена таким образом, что засевший там небольшой отряд может неопределенно долго отбивать атаки очень крупных сил.— И что же это за дьявольское место? — поинтересовался Робин.— Это был тренировочный центр ЦРУ для подготовки к… м-м… весьма специфическим операциям.— Итак, город Вашингтон, штат Виргиния. — Алекс взглянул на часы. — Если выехать немедленно, то примерно через два часа мы будем на месте.— Путь займет чуть больше времени, — сказал Стоун, — здание стоит в стороне от нахоженных троп.— Но почему мы не можем просто позвонить в ФБР? — спросил Милтон.— Мы не знаем, насколько глубоко зашло предательство, — покачал головой Стоун. — У этого парня, Хемингуэя, повсюду могут быть глаза и уши.— И мы даже не знаем точно, там ли президент, — подхватил Алекс. — Это всего лишь наши догадки. Мы не имеем права тратить их драгоценное время на то, что может оказаться погоней за призраками. Не надо забывать, что уже пошел финальный отсчет. До запуска ядерных ракет остается совсем мало времени.— У меня есть микроавтобус, — сказала Кейт. — Там поместимся мы все.— Забудь, — бросил Алекс. — Ты никуда не едешь.— В таком случае ты тоже не едешь, — взвилась она.— Вам туда нельзя ехать, Кейт, — вмешался Стоун. — Так же как Калебу и Милтону. — Все названные им лица громко запротестовали, но Стоун поднял руку и решительно произнес: — Это заведение неофициально именовали «Убийственной горкой». — Он обвел глазами всех присутствующих и сказал: — Я беру с собой лишь Алекса и Робина. Остальные остаются здесь.— Троим легче пробраться туда незамеченными, — добавил Алекс.— Четверым, — произнесла Джеки, и все головы повернулись в ее сторону. — Нас будет четверо, Алекс, — воинственно продолжила она. — Ведь я как-никак тоже агент секретной службы.Глава 63Атомная субмарина «Теннесси» получила незавидный приказ нанести ядерный удар по Дамаску. Подлодка длиной пятьсот шестьдесят футов и водоизмещением семнадцать тысяч тонн принадлежала к подводным судам класса «Огайо» и базировалась, как и все ядерные подлодки Атлантического театра военных действий, на базе Кингс-Бей в штате Джорджия. Субмарины класса «Огайо» считались в арсенале Соединенных Штатов самым мощным оружием. Единственная лодка, использовав весь боекомплект ракет с разделяющимися боеголовками, могла одним залпом стереть с лица земли любую страну.«Теннесси» в данный момент находилась на глубине ста футов где-то в центре Атлантического океана, хотя могла поразить Дамаск ракетой «Трайдент II D-5» последнего поколения, не покидая родного порта на Восточном побережье. Каждая ракета «D-5» имела сорок пять футов в длину, весила более шестидесяти тонн и стоила около тридцати миллионов долларов. Ее максимальный радиус действия с неполной загрузкой составлял двенадцать тысяч километров. Развивая бешеную скорость, она летела в десять раз быстрее сверхзвукового лайнера «Конкорд», и ни один военный самолет не мог сравниться с ней в быстроте передвижения.Удар по Дамаску следовало нанести одной ракетой, но простого обывателя эта цифра вводила в заблуждение. Дело в том, что баллистическая ракета «D-5» несла шесть разделяющихся ядерных боеголовок с тротиловым эквивалентом в четыреста семьдесят пять килотонн каждая. Взрывная сила одной такой боеголовки превосходила силу всех взрывов всех войн в истории человечества, включая взрыв двух ядерных бомб в Японии во время Второй мировой войны.Несмотря на то, что «Теннесси» находилась в патрулировании вот уже более четырех недель, команда подлодки знала о происходящих событиях. Всех моряков ознакомили с поступившим приказом, и каждый готов был исполнить его до последней буквы с максимальной четкостью, хотя в глубине души они и тревожились о будущем мира. Вглядываясь в экраны своих компьютеров, они прокручивали снова и снова программы запуска, способного ввергнуть мир в пучину гигантской войны. Это было воистину тяжкое испытание для горстки людей, средний возраст которых не превышал двадцати двух лет.После появления Гамильтона на экране телевизора прошло лишь несколько часов, но весь арабский мир успел встать стеной на защиту братской страны. Дипломаты Саудовской Аравии, Иордании, Кувейта и Пакистана отчаянно пытались убедить Соединенные Штаты изменить позицию. Началась эвакуация Дамаска, а военные и политические лидеры мусульманских стран тем временем решали, как поступить, если США действительно нанесут ядерный удар по Сирии.Все террористические организации Ближнего Востока призвали к тотальному джихаду против Соединенных Штатов, если по Дамаску будет нанесен ядерный удар. Руководители этих групп немедленно приступили к детальному планированию многочисленных операций.Такого опустошения и такого числа жертв, к которым мог привести ядерный удар США по Сирии, мир никогда не видел. Плотность населения в Дамаске была одной из самых высоких среди всех городов планеты, и за отведенное ультиматумом время эвакуировать можно было лишь крошечную долю шестимиллионного населения столицы. Всем остальным предстояло исчезнуть в ядерном аду под грибовидным облаком. А то место, где когда-то стоял Дамаск, на много-много лет должно будет стать самым необитаемым в мире.Сирия и «Группа шариата» мгновенно и весьма энергично отвергли все обвинения в похищении президента. Но в политических кругах Запада этим протестам не поверили, поскольку «Группа шариата» в последний год заметно усилила террористическую активность. Кроме того, человек, позвонивший в Аль-Джазира, воспользовался весьма сложным паролем, подтверждающим аутентичность информации. Об этом пароле заранее условились агентство и «Группа шариата». Пароль постоянно менялся и был известен лишь немногим высокопоставленным лидерам этой террористической организации. Заявление «Группы шариата», что один из знавших ее пароль предводителей исчез две недели назад, никто не пожелал услышать.Организация Объединенных Наций призвала Соединенные Штаты отказаться от идеи нанесения ядерного удара по Дамаску, и все члены Совбеза ООН по дипломатическим каналам поддержали это требование.На все эти просьбы, требования и заявления Соединенные Штаты давали один и тот же ответ: все зависит от поведения похитителей. Если они вернут Бреннана целым и невредимым (что, собственно, они и собираются сделать), то обитатели Дамаска останутся в живых. Единственное различие состояло лишь в том, что условия и время возвращения президента стали диктовать США.Вооруженные силы Израиля были приведены в состояние высшей готовности. Руководство страны хорошо понимало, что Израиль станет первой жертвой ответного удара мусульманского мира. Угроза выпадения радиоактивных осадков на территории Израиля вынудила премьер-министра этой страны обратиться к действующему президенту США Гамильтону за разъяснением. Жизненно важные для страны источники водоснабжения на Голанских высотах находились в опасной близости к зоне предполагаемого взрыва. Поскольку Бейрут расположен недалеко от Дамаска, правительство Ливана также выступило с обращением к Соединенным Штатам. Ответ для обеих стран был одним: «Примите все меры предосторожности, которые считаете необходимыми».Президент Гамильтон сидел за своим столом в Овальном кабинете. Вместе с ним в кабинете находились министр обороны Деккер, высшие военные чины, советник по вопросам национальной безопасности, государственный секретарь Мейс и ряд членов кабинета. Бросалось в глаза лишь отсутствие Картера Грея.Историческое решение применить ядерное оружие тяжело отразилось на Гамильтоне. Он был бледен, чрезвычайно мрачен и вообще производил впечатление смертельно больного человека. Чтобы побороть сильнейшую изжогу, он потягивал из бутылки воду, в то время как генералы и адмиралы вели между собой негромкую беседу. Оставив свою группу, к Гамильтону подошел Деккер.— Сэр, я в полной мере осознаю масштабность вашего решения и хочу заверить вас: мы располагаем более чем достаточными возможностями для его реализации.— Меня тревожит не то, что вы шарахнете по этому проклятому городу. Меня беспокоит то, что произойдет после.— Сирия давно помогает террористам. В Дамаске полным-полно бывших баасистов-тяжеловесов, выжидающих подходящего момента для того, чтобы совершить переворот в Ираке. Хорошо известно, что мечети в этом городе стали вербовочными пунктами для моджахедов. Сирийская милиция практически оккупировала Суннитский треугольник в Ираке. Настало время воздвигнуть перед ними жесткий заслон. В этом случае работает та же теория домино. Мы строим демократию на Ближнем Востоке, начав с Ирака. А когда накажем Сирию, в качестве примера, все остальные пойдут правильным путем.— Возможно. Но как быть с радиоактивными осадками? — спросил Гамильтон.— Да, осадки, конечно, будут. Но с учетом географических особенностей расположения Дамаска, мы полагаем, радиоактивное загрязнение будет ограниченным.Гамильтон допил воду и бросил пластиковую бутылку в корзину для бумаг.— Ограниченным, говорите? Я рад, что вы в это верите, Джо!— Мистер президент, вы приняли верное решение. Мы не можем оставить преступление без возмездия. Наше бездействие только подтолкнет этих людей к новым преступлениям. Терроризму должен быть положен конец. Дополнительное размещение войск лишь приведет к чрезмерному разбросу наших сил и позволит сирийцам вести против нас партизанскую войну так, как сейчас ее ведут иракцы. Кроме того, осознав, что мы не блефуем, они тут же освободят президента. Нам не придется осуществлять запуск.— Надеюсь, что вы правы. — Гамильтон поднялся с кресла и посмотрел в окно. — Сколько времени у нас остается?Деккер взглянул на своего адъютанта.— Шесть часов одиннадцать минут тридцать шесть секунд, — ответил адъютант, глядя на экран стоящего перед ним ноутбука.— Что слышно от «Группы шариата»? — спросил Гамильтон.— Лишь то, что президент не у них, — ответила, подойдя к своему боссу, Андреа Мейс. — А что, если они не лгут, мистер президент? И если у них действительно нет президента? А что, если кто-то сознательно пытается возложить вину на Сирию, чтобы мы сделали то, что намерены сделать?— Я, как и вы, допускаю, что кто-то мог получить несанкционированный доступ к паролю, подтверждающему истинность информации, — вмешался Деккер. — Но звонивший упомянул такие связанные с похищением детали, о которых могли знать только преступники. Любая террористическая группа, сумевшая провести подобную операцию, должна горячо желать, чтобы об этом узнал весь мир. Ни одна из совершивших акцию групп никогда не пыталась возложить ответственность на другую организацию. Но отличие сегодняшней ситуации в том, что «Группа Шариата» не предполагала возможности ядерного возмездия. Именно в силу этого обстоятельства они проявляют малодушие и отрицают свою виновность. Бреннан, вне всякого сомнения, в руках этих мерзавцев!— А что, если это все же не так? — глядя Деккеру в глаза, спросил Гамильтон. — А мы сровняем Дамаск с землей…Действующий президент покачал головой и посмотрел сквозь окно в летнюю ночь, которую в иных обстоятельствах можно было бы назвать прекрасной. С улицы до него доносился многотысячный хор протестующих голосов. Выкрики «Бомбе нет!» проникали даже за стены Белого дома. Граждане Соединенных Штатов весьма недвусмысленно выражали свое мнение о правителях страны. Но Гамильтон понимал: коль скоро было заявлено о применении ядерного оружия, отказаться от его выполнения уже невозможно. Если отступить от своих угроз, ядерный арсенал страны стоимостью в миллиарды долларов мгновенно обесценится.Вместо того, чтобы отправиться в Белый дом и присоединиться к группе тех, кого он, имея в виду стоящих на краю гибели шесть миллионов сирийцев, про себя называл «командой смерти», Картер Грей остался в здании Национального разведывательного центра. Зайдя в крошечный кабинет Патрика Джонсона, он посмотрел на темный экран компьютера. «Немного работы с этой штуковиной — и пожалуйста: вполне живые, способные к активной деятельности террористы аккуратненько отправляются в виртуальные могилы», — подумал он. Усевшись в рабочее кресло Джонсона, Грей осмотрелся. Фотография невесты Джонсона все еще стояла на письменном столе. Он взял снимок в руки и вгляделся в лицо девушки. Очень милая особа, подумал Грей, возвращая фото на место. Она наверняка найдет себе другого, с кем сможет разделить жизнь. Джонсон как работник был, конечно, исключительно компетентным, но как человек — полное дерьмо. Схему обмана наверняка разработал не он. Хотя подобное трудно было и вообразить, но весь этот план зародился в сознании кого-то из высокопоставленных руководителей главного разведывательного ведомства страны. Именно он использовал отряд считавшихся мертвыми мусульман для похищения президента. В результате человечество оказалось перед лицом глобального джихада.Грей сразу же дал команду тщательно проверить базу данных. Никаких электронных следов, указывающих на то, кто мог внести изменения в файлы, там не обнаружилось. Что, впрочем, было неудивительно, учитывая знания и опыт Джонсона. Не кто иной, как он, помогал создавать эту базу и потратил бездну времени на устранение разных неполадок в системе. Иными словами, Джонсон прекрасно знал, как замести следы. Но оставался вопрос: кто поручил ему это сделать и кто оплачивал услуги? Оплата, учитывая его машины и его дом, должна была быть очень и очень немалой. Кроме того, Грея тревожил еще один вопрос: где президент? Наверняка где-то недалеко от Вашингтона. Несмотря на то, что он там говорил Гамильтону, он ни на миг не поверил, что Джеймс Бреннан в Саудовской Аравии, в Медине: ни один мусульманин не может позволить себе допустить христианина в этот священный город!Он вспомнил день, когда Джеки Симпсон с каким-то агентом пришла в НРЦ. Их сопровождали двое сотрудников. Как их там? Рейнольдз? Нет, Рейнке. Высокий, худой. Второй пониже и поплотнее. Петерс. Точно — Рейнке и Петерс. Хемингуэй сказал тогда, что им поручено заниматься расследованием убийства Джонсона. Грей схватился за телефонную трубку. Он хотел немедленно знать — где сейчас эти двое? Ответ привел его в изумление. Надо же! Сегодня они не явились на службу! Сделав еще один запрос, Грей изумился еще больше. Как жаль, что раньше ему не пришло в голову спросить об этом!..Оказывается, расследовать смерть Патрика Джонсона этим агентам поручил Том Хемингуэй! Где сейчас Хемингуэй, Грей, по счастью, знал. Сразу после похищения его под чужим именем отправили на Ближний Восток с целью сбора полезных сведений. Причем это было сделано по его собственной инициативе. И возможностей установить с ним связь в данный момент нет. Что ж… Остается ждать, когда Хемингуэй соизволит выйти на контакт с центром.Грей положил ладонь на биометрический сканер и мгновенно получил доступ к компьютеру покойного. Не теряя времени, он набрал команду. А вот и еще одна новость: Том Хемингуэй входил в компьютер Патрика Джонсона! Взглянув на время, когда это было, Грей сообразил: это произошло в процессе его встречи с агентами Фордом и Симпсон. Но странно было не это. Том Хемингуэй не имел никакого права влезать в компьютер Джонсона, равно как и в компьютеры других сотрудников, контролирующих базы данных!Грей медленно встал со стула. Кажется, он слишком стар для такой работы, силы уже не те… До сих пор он не решался взглянуть правде в глаза, хотя эта правда уже давно корчила перед ним рожи. Но как бы то ни было, вопрос сейчас оставался один: где? И ответ на него пришел почти мгновенно.Он снова поднял телефонную трубку и приказал подготовить к вылету геликоптер. После этого Король разведки связался с группой особо преданных ему оперативников. Сделав все необходимые распоряжения, он выскочил из кабинета Джонсона и пустился рысцой по гулким коридорам НРЦ.Чтобы докопаться до истины, Грей не нуждался ни в каких базах данных. Интуитивно, всем своим существом он знал ответ. А интуиция обманывала его очень редко.Глава 64Старенькая «краун-вик» Алекса Форда катила на юго-запад по Двадцать девятой дороге. Алекс и Стоун сидели спереди, Симпсон и Робин разместились на заднем сиденье. Алекс то и дело искоса поглядывал на соседа. Ситуация казалась ему совершенно нелепой. Он, агент секретной службы, едет, чтобы схватиться с человеком, который замыслил и осуществил захват президента страны. В его «спасательную команду» входят салага секретной службы и разменявший шестой десяток амбал по прозвищу какие-то там штаны… «Нечестные Штаны»! Еще в команде смотритель кладбища, который ведет их всех на некую, прости, Господи, «Убийственную горку». Но и это еще не все! Если их придурковатая миссия провалится — весь мир может превратиться в гигантскую огненную печь. «Мы все умрем», — обреченно простонал про себя Алекс.Примерно через сорок пять минут, после того как «спасатели» съехали с дороги на шоссе, они оказались в городке Вашингтоне — административном центре округа Раппаханок, штат Виргиния. С этого места, следуя замысловатым указаниям Стоуна, они начали подниматься в гору. Асфальт вначале плачевно сменился гравием, но потом исчез и тот, дорога превратилась в едва заметную колею. За окнами машины не осталось никаких признаков цивилизации, и было трудно поверить, что в каких-то двух часах езды отсюда бурлит столичная жизнь, а чуть к востоку на скоростных шоссе ревет поток машин.— А что такое эта ваша «Убийственная горка»? — спросила с заднего сиденья Симпсон.Стоун взглянул на нее с легким изумлением и, посмотрев сквозь ветровое стекло, сказал:— Берите чуть правее, Алекс, и на первом повороте съезжайте с дороги.— С дороги?! — тоном, в котором звучала полная безнадежность, переспросил Алекс. — С какой такой еще дороги? Вот уже миль двадцать я не вижу никаких дорог. Вся подвеска, наверное, уже полетела…Они забрались в самые горы, и со всех сторон их окружали лишь темнота да густой лес.Стоун оглянулся к Джеки Симпсон:— Как я уже говорил, «Убийственная горка» служила тренировочным лагерем для оперативников из весьма специализированного подразделения ЦРУ.— Я помню, что вы это говорили. Меня интересует, почему вы называете это место «Убийственной горкой».— Если совсем кратко — там учили не слишком вежливому обращению с людьми.— Вы хотите сказать, что правительственное учреждение США готовило убийц? — фыркнула Джеки. — Вы на это намекаете?— Остановите машину вон там, Алекс, — указав куда-то вперед, скомандовал Стоун. — Отсюда мы пойдем пешком.Алекс выполнил команду, снял с оконной стойки висящий на магните фонарь, обошел машину и, открыв багажник, стал передавать спутникам необходимые принадлежности, включая оружие и приборы ночного видения.Стоун и Робин показали, что могут весьма умело обращаться с оружием.— Три командировки во Вьетнам и служба в военной разведке, — пояснил Робин в ответ на вопросительный взгляд Алекса. — Мне известно, каким концом стрелять из пистолета.— Отлично. — Алекс взглянул на проверявшего свое оружие Стоуна: — А вы разбираетесь в этом, Оливер?— И вполне неплохо, — ответил Стоун спокойно, давя в себе чувство ужаса от того, что в его руках снова пистолет.— Скажите, телефоны у всех при себе? — спросил Алекс.— Боюсь, сигнал здесь не проходит, — высказал предположение Робин.— А когда мы попадем в здание, всякая связь будет вообще невозможна, — добавил Стоун. — Там везде свинцовые и медные прокладки.— Здорово! — восхитился Алекс. — Ну ведите же нас, Оливер!Группа углубилась в лес.— Нет ли у кого-нибудь психологических проблем с замкнутым пространством? — спросил Стоун. — С пребыванием в пещере, например?— У меня однажды была, — подал голос Алекс. — Я едва не умер, заблудившись в пещере.— Подобное не случится, но кое-где нам попадутся узкие места.— Что за узкие места? — встревожился Робин. — Я, как вы, наверное, заметили, не самое изящное создание.— Проберешься, — заверил Стоун друга.— А это вход? — спросил Алекс, вглядываясь в тьму узкого коридора.— Не главный, — ответил Стоун. — Ведь главный вход, наверное, охраняется, не так ли? О'кей! Держитесь рядом со мной! — И он, направив луч фонаря перед собой, шагнул в тоннель.Последней в темноту вступила Джеки, и вид ее говорил о том, что вся затея ей крайне не нравится. Боязливо поведя плечиками, она оглянулась и замкнула шествие.Некоторое время они молча брели по извивающемуся тоннелю. В двух местах им пришлось расчищать каменные завалы, а еще в ряде мест передвигаться ползком. Потолок над ними зловеще потрескивал, что значительно ускоряло темп передвижения.Через некоторое время они добрались до уходящего вертикально вверх ствола шахты с вмурованными в стену металлическими скобами. Первым по стволу поднялся Стоун. Оказавшись наверху, он направил луч фонаря на стену из черного блестящего камня и постучал по ней. Раздался глухой звук — за стеной явно была пустота. Пройдя чуть дальше вдоль стены, Стоун осторожно надавил на нее, и давил до тех пор, пока стена не начала поддаваться. На помощь к нему подоспел Алекс. Через несколько мгновений потайная панель повернулась, и они прошли в образовавшийся проход.С внешней стороны деревянная панель была выкрашена под камень. На обращенной внутрь стороне имелась полка. Как только все оказались вместе, Стоун вернул панель на место.— Думаю, настало время держать пистолеты наготове, — прошептал Стоун. — Насколько близко мы от них оказались, я сказать не могу.Все двинулись вперед, изумляясь грандиозности подземного сооружения. Создавалось впечатление, что они шагнули назад во времени лет примерно на сорок. На стене из нержавеющей стали прекрасно сохранились вделанные в нее пепельницы.Еще через несколько мгновений в подземелье раздался оглушительный шум — все, кроме Стоуна, подняли пистолеты, заняв круговую оборону.— Птицы, — пояснил Стоун. — Такое и в наше время случалось нередко.Произнеся это, Стоун окаменел. «В наше время». Это прозвучало столь невинно, будто он говорит о горячо любимой альма-матер. Это подземелье служило ему домом двенадцать месяцев. В течение года — семь дней в неделю сутки напролет — он обучался здесь самым изощренным способам убийства людей. Следовало признать, что он, в то время еще совсем молодой человек, оказался прекрасным учеником. Для солдата частей специального назначения переход в команду ЦРУ оказался совсем не сложным. Он просто сменил одно оружие на другое, а его противниками стали штатские лица, которые даже не подозревали, что подвергаются нападению. Успехи на этом поприще привели к тому, что уже в молодые годы среди своих коллег он стал личностью легендарной. И вот теперь, на склоне лет, воспоминания о том времени ввергли Стоуна в настоящий ужас. Неужели в одном теле могут ужиться две столь непохожие одна на другую личности?Они продолжали идти вперед, но воспоминания никак не желали оставлять Стоуна. Каждый новый поворот, неуловимые и едва различимые звуки и запахи возвращали его к прошлому кошмару. Другие, возможно, и видят в нем сейчас вождя, ведущего всех к спасению. Но его никогда не учили спасать. На лбу Стоуна выступили капельки пота. Он привел трех человек, судьба которых ему небезразлична, чуть ли не на верную смерть. Привел их на «Убийственную горку».Рейнке и Петерс отправились к «Горке» после того, как узнали о признании «Группы шариата» в похищении Бреннана и просмотрели по телевизору выступление Гамильтона. Оставив машину на поляне, они рысью припустили в лес. Пройдя через узкий проход между двумя скрытыми среди деревьев скалами, друзья снова оказались на безлесном, поросшем густыми кустами и сплошь усыпанном обломками камней пространстве. Обойдя каменный завал, они очутились рядом с почти отвесной скалой. Рейнке отвел в сторону завесу из кудзу,[273] и перед ним оказалась металлическая дверь. Огромное помещение «Убийственной горки» было вырублено в недрах гигантской скалы.Петерс приподнял прикрепленную к двери металлическую пластинку, под которой скрывалась кнопка вызова и переговорное устройство.— Это я и Тайлер, — произнес он в микрофон. — Ситуация вышла из-под контроля. Поторопитесь!Рейнке опустил пластинку и отступил на шаг. Когда щелкнул замок и массивная дверь отворилась, из-за груды камней возникли три темные фигуры. Еще через миг Тайлер Рейнке и Уоррен Петерс рухнули на землю с перерезанными глотками. Из-за края скалы выступил Капитан Джек. Подойдя к недвижным телам, он одобрительно кивнул. Эти двое покинули сей мир, не издав ни звука и не сумев предупредить об опасности остальных.К Капитану Джеку присоединились еще несколько человек, и он повел свою команду в глубь горы.Глава 65Капитан Джек привел с собой одиннадцать северокорейцев, имевших репутацию опытных и безжалостных убийц. В США они прибыли под видом технических экспертов из Южной Кореи: доставка киллеров не составила никакого труда. Лица, прибывающие в США из Азии, не подвергаются такой тщательной проверке, как выходцы с Ближнего Востока.Несмотря на все их таланты в деле умерщвления себе подобных, Капитан, действуя, как всегда, мудро и предусмотрительно, разделил группу, оставив при себе лишь пару наиболее опытных бойцов. Он прекрасно знал о возможностях Тома Хемингуэя и лично мог наблюдать за тем, какие чудеса творил тот в рукопашной схватке. Как-то он стал свидетелем, как восемь человек из йеменской команды смертников имели несчастье встретиться с Томом Хемингуэем. Все восемь — закаленных в боях и до зубов вооруженных — лишились жизни за какие-то пять минут, Хемингуэю даже не пришлось доставать пистолет. Перемещался он с такой скоростью, которой Капитан Джек никогда не видывал у людей, а повидал он, объехав весь мир, очень и очень много.Сейчас Хемингуэй, вероятно, уже понял, что здесь что-то не так, и двигается в их сторону. Разделив своих людей, Капитан Джек получил возможность зайти Тому с тыла и в конечном счете окружить. Рукопашной схватки не будет. Его просто застрелят.Старые люминесцентные лампы над головой непрерывно мигали, и это слегка раздражало. Но вдруг коридор залил ослепительный свет, заставив Капитана Джека зажать ладонями глаза. Когда он оторвал руку от лица, первое, что он увидел, была нога, наносящая удар из-за края стены. Послышался глухой стук, за ним стон, и один из его желтокожих телохранителей рухнул на пол. В следующий миг второй кореец, отброшенный мощным напором, сшиб Капитана Джека с ног и оба они, сплетясь конечностями, распластались на бетонном полу. К Капитану мгновенно вернулись его былые навыки. Выхватив пистолет и перекатившись, он послал веер пуль в том направлении, где мог находиться нападавший. Не прекращая пальбы, свободной рукой он извлек второй пистолет. Расстреляв первую обойму, начал палить из второго ствола в том же направлении. Но пули лишь отскакивали от стен.Капитан вскочил, загоняя в рукоятки стволов новые обоймы и пытаясь восстановить дыхание. Несмотря на весь свой огромный опыт в деле убийства, стремительность и эффективность, с которой на них напали, его потрясла. Оба его телохранителя по-прежнему лежали недвижно.Он перевернул одного ногой. Трахея бедняги была сплющена так, что под кожей выступали выпуклости позвоночника. Капитан инстинктивно схватился за свое горло, понимая, что Хемингуэй мог без труда прикончить и его. У второго корейца был раздавлен нос, и его хрящи вдавились в мозг. Казалось, что в лицо ему угодило пушечное ядро.— Великий Боже! — прошептал Капитан Джек. — Том? — нервно крикнул он в пустоту. Не дождавшись ответа, он продолжил: — Том, должен признать, что ты умеешь произвести впечатление. Так разделаться с двумя классными бойцами! — Ответа не последовало, и Капитану Джеку не оставалось ничего, кроме как снова продолжать: — Том, думаю, ты знаешь, почему мы здесь. Отдай его нам, и мы спокойно уйдем. Если ты ждешь помощи от Рейнке и Петерса, то зря тратишь время. Ты найдешь их с перерезанными глотками рядом с дверью. Подумай, ты один против нас! Со всеми тебе не совладать.«Во всяком случае, я на это надеюсь».Так и не дождавшись ответа, Капитан Джек побежал к своим. Он рассчитывал на то, что божество по имени Хемингуэй еще не успело их покарать. Несмотря на то, что речь его была самоуверенной, Капитан Джек сильно сожалел, что привел с собой так мало корейского подкрепления.А тем временем в комнатушке, расположенной чуть в стороне от главного коридора, Хемингуэй выбирал себе оружие. Взяв в руки по кривому мечу, он глубоко вздохнул, развернулся и выбежал наружу. Этой ночью «Убийственная горка» должна была полностью оправдать свое название.* * *Когда до них долетели крики людей, Алекс и все, кто с ним был, скрылись в примыкающей к коридору нише.— Это не голос Хемингуэя, — заметила Джеки.— Да. Но кем бы ни был этот человек, он знает, что Хемингуэй здесь. Том, видимо, только что убил двух спутников этого парня, — сказал Алекс. — Если Хемингуэй действительно здесь, то и президент скорее всего где-то рядом.— На то, чтобы наверняка узнать, здесь ли президент, у нас остается чуть более четырех часов, — сказал Стоун и, оглядев свой отряд, добавил: — Пожалуй, нам следует разделиться. Если на нас нападут из засады, то они не смогут разделаться со всеми одним махом. — С этими словами Стоун отвел Алекса чуть в сторону и тихо сказал: — Здесь есть несколько тренировочных залов, о которых вам следует кое-что знать.— Тренировочных залов? — тревожно переспросил Алекс.— Здесь есть тир, ситуационная комната наподобие аллеи Хогана в ФБР, лабиринт и помещения, именуемыми залами истины и выдержки.— Истина и выдержка? А это, часом, не монастырь?Стоун не стал вдаваться в подробности, а лишь пояснил, что завалов пять — три с одной стороны коридора и два с другой.— Попасть в следующий зал можно лишь пройдя через предыдущий. Таким образом вы достигнете лестницы, ведущей на нижний уровень, где, собственно, и находятся камеры. Там скорее всего и томится президент. Дойдя до первого тренировочного зала, вам придется пройти и все остальные, другого выхода у вас нет.— Мне почему-то кажется, что у нас вообще нет никакого выхода, — мрачно пошутил Алекс.— Мы вошли сюда через склады. — Оливер махнул рукой за спину. — Они рядом с тренировочными залами, и мы скорее всего обогнали тех, кто прошел сюда через главный вход.Алекс прикоснулся к очкам ночного видения, от которых в освещенном помещении не было никакого толку.— Робин и я возьмем три зала слева, а вы с Симпсон два, которые справа. Двери открываются только в одну сторону. Едва вы войдете, они закроются. Выйти назад будет нельзя.— Само собой, — саркастически заметил Алекс.— Да, Алекс. С вами агент Симпсон… она в вашем деле новичок… хм… а я считаю себя ответственным за вас всех…— Я присмотрю за ней, Оливер. — Алекс с любопытством взглянул на друга.— Благодарю. И еще кое-что. То, что я сейчас скажу, следует выполнять буквально. Вы меня понимаете?— Вы здесь босс, Оливер. Выкладывайте, и все будет исполнено.Закончив инструктировать Алекса, Стоун провел Робина по коридору, и они скрылись за массивной дверью.— Это тир, — шепотом пояснил Стоун. В пояснении не было никакой необходимости, поскольку Робин видел кабинки стрелков рядом со входом и изрешеченные пулями бумажные мишени в дальнем конце зала. Мишени были прикреплены к подвижным щитам. — Ты иди справа, а я пойду слева. Встретимся в центре. Когда покончим с этим залом, перейдем к следующему. Дверь вон там.Они расстались, и Стоун начал осторожно продвигаться вдоль левой стены. Не успел он пройти и десяти футов, как дверь в тир открылась.Стоун выключил фонарь, пригнулся и поднял пистолет, приказав себе сохранять спокойствие. С тех пор, когда он последний раз попадал в подобную ситуацию, прошло без малого тридцать лет. Стоун чуть приподнялся, и ему показалось, что он на миг увидел какой-то темный силуэт. Освещение было настолько слабым, что определить, кто это, было абсолютно невозможно. Больше всего Стоун боялся по ошибке пристрелить Робина. Света в помещении хватало только на то, чтобы сделать бесполезным прибор ночного видения.Шаги приближались. Стоун отполз на животе в глубину тира и оказался рядом с мишенями. Им овладело странное чувство. Ему казалось, что его тело и ум претерпели радикальную трансформацию. Его конечности обрели былую подвижность, а сам он думал лишь о том, как выжить. Весь его мир сузился до размеров плохо освещенного тира пятьдесят на пятьдесят футов, оборудованного местами для скрытного ведения огня под необычным углом, макетами окон и идущими изгибами коридорами. Он пополз чуть быстрее, и вскоре его рука прикоснулась к какому-то предмету.Теперь Стоун знал, как следует поступить.Кореец пригнулся и двинулся вправо, сжимая в одной руке пистолет, а в другой — метательный нож. Ему показалось, что он что-то услышал, но полной уверенности у него не было. Вскоре он оказался на линии огня подземного тира.Прошло еще несколько мгновений, и до него донесся громкий крик. Он оглянулся и, увидев, что в его сторону движется какая-то тень, выстрелил.Стоун целился на дюйм выше вспышки от этого выстрела. Послышался стон, и кореец рухнул на пол. Двигавшаяся на него тень была одной из картонных мишеней. Стоун потянул за приводящий ее в движение шнур и одновременно с этим крикнул, заставив противника обнаружить себя выстрелом.За этим наступила тишина, которую нарушил голос Робина.— С тобой все в порядке, Оливер? — спросил он.Через несколько секунд Стоун, предварительно убедившись, что в помещении больше никого нет, склонился над телом убитого, осветив его фонарем. В самом центре груди мертвеца были видны два входных пулевых отверстия, расстояние между которыми не превышало половины дюйма. Изучив одежду покойника и вглядевшись в черты его лица, Стоун сказал:— Северокореец.— А чем ты занимался в ЦРУ? — спросил Робин, глядя на пулевые входные отверстия.— Формально я именовался дестабилизатором, что звучит значительно невиннее того, чем я был на самом деле.Длинная автоматная очередь в дверь тира заставила Стоуна и Робина броситься ничком на пол.Дверь распахнулась, и в помещение, не прекращая стрельбы, ворвался еще один человек. Стоун резко вытянул ногу, и стрелок, потеряв равновесие, выронил автомат.Робин схватил значительно уступающего ему в росте корейца.— Я его держу, Оливер! — крикнул он, крепко обхватив своими ручищами противника. — Посмотрим, что ты такое без своего автомата… — начал он, но тут же не смог сдержать крика, получив удар каблуком в ногу, и невольно ослабил захват, но корейцу этого было более чем достаточно. Он нанес Робину удар в челюсть, за которым последовали еще два молниеносных удара — в грудь и солнечное сплетение. Робин упал на колени, отплевываясь кровью. Кореец занес руку над его головой, но ударить не успел — пуля размозжила ему череп. Он упал на колени, а потом его тело рухнуло на пол.Стоун сунул пистолет за пояс и склонился к другу.— Робин? — неуверенно позвал он. — Робин!— Будь я проклят, Оливер, — выдавил Робин и попытался встать на ноги. Когда ему это удалось, он, глядя на Стоуна, спросил: — Что мы здесь делаем, Оливер? Как мы здесь оказались? Боюсь, с этими парнями мы в разных весовых категориях.Стоун посмотрел на его трясущиеся руки и ощутил боль в своей ноге, в том месте, о которое споткнулся кореец. Сегодня он убил двоих, после того как никого не убивал вот уже почти тридцать лет. Да, к нему вернулись навыки прошлых лет, но это было совсем не то, что навык езды на велосипеде. И разница здесь была не в уровне тренированности или состоянии здоровья, а в образе мышления, которое перестало твердить, что все о'кей и он может убивать своего ближнего любым способом и по любой причине. В молодости Стоун был профессиональным убийцей, но теперь перестал быть таковым. Однако он оказался в здании, которое может стать могилой для него и его друзей, если ему не удастся вернуть себе свой старый инстинкт.— Прости меня, Робин, за то, что я притащил тебя сюда, — дрогнувшим голосом ответил Стоун.— Что ж, Оливер, — обнимая его за плечи, сказал Робин, — если нам предстоит умереть, то я предпочел бы умереть вместе с тобой, а не с кем-то другим. Но мы обязаны вернуться. Что будут делать без нас Милтон и Калеб?Алекс и Симпсон оказались в большом, темном и пропитанном запахом гнили помещении. Выстрелов они не слышали: стены тира были звуконепроницаемы. В свете прибора ночного видения Алекс увидел приподнятые над полом узкие мостки, к которым вела металлическая лестница.— Я пойду первым, а вы держитесь за мной. Будете прикрывать тыл, — шепнул он на ухо девушке.— Почему вы всегда стремитесь изображать героя? — спросила она.— Кто сказал, что я изображаю героя? Если со мной что-нибудь произойдет, вы вытащите меня из беды, даже если ради этого вам придется подставить под выстрелы свою задницу. А теперь запомните: выйдя на мостки, шагайте строго посередине. Не наступайте на края. О'кей?— Это почему?— Не знаю, и выяснять это мне почему-то не хочется. Оливер так сказал, и мы будем точно следовать его указаниям.С этими словами Алекс поднялся по ступеням и, слегка пригнувшись, двинулся по решетчатым металлическим мосткам. Добравшись до противоположной стороны зала и увидев следующую дверь, он позвал:— Теперь вы!Джеки быстро зашагала в его сторону. Когда она оказалась рядом, дверь, через которую они только что вошли, открылась и тут же закрылась. Алекс и Симпсон мгновенно пригнулись.Оценив обстановку, Алекс тронул Симпсон за плечо и показал ей на вход за их спинами. Симпсон осторожно двинулась туда, Алекс же встал на одно колено, держа перед собой пистолет и дожидаясь, пока Джеки откроет дверь и покинет помещение. Однако сделать это бесшумно ей не удалось, и тот, кто вошел в зал, быстро поднявшись по ступеням, пошел по переходу. Алекс сделал шаг вперед, но он пришелся на край мостков. В тот же миг раздался щелчок, и пол под его ногами ушел вниз. Алекс оказался по колено в илистой жиже. Через секунду он услышал всплеск. Вошедший тоже, видимо, упал в бак. Было слишком темно, чтобы Алекс мог что-нибудь разглядеть. Очки ночного видения благополучно шлепнулись в грязь. Алекс молил Бога, чтобы у противника не оказалось такого же прибора, иначе неминуема гибель.Прогремел выстрел, и пуля ударила в стенку металлического бака в опасной близости от его головы. Алекс пригнулся и выстрелил, пытаясь не дышать тем вонючим дерьмом, в которое упал.Рана на руке ныла, ушибленные ребра болели, шея пылала, словно в огне. В остальном он пребывал в отличной форме.Алекс мучился не только физически. Находясь по колено в вонючей жиже, он не мог даже шевельнуться, не выдав тем самым свое местонахождение. Он замер. Противник тоже не двигался. Это была битва характеров. Тот, кто не выдержит и шагнет первым, неизбежно умрет. И до него вдруг дошло — это и есть зал выдержки!Простояв некоторое время без движения, Алекс понял, что надо разработать новую стратегию. Он вытянул руку и осторожно тянул ее до тех пор, пока не коснулся стенки бака. Затем достал фонарик.В этот миг рядом с ним в стенку бака ударил метательный нож. Алекс дернулся в сторону, но стрелять не стал. Враг, судя по всему, очень рассчитывал на его выстрел. Вместо этого он, взвесив фонарь на руке, осторожно приложил его намагниченной пластинкой к металлической стенке. Затея удалась, фонарь держался надежно. Затем он пригнулся и, вытянув руку как можно дальше, положил указательный палец на кнопку фонаря.Приготовив пистолет, он прочитал короткую молитву, нажал на кнопку и резко отдернул руку. Вспыхнул свет, два выстрела почти слились в один, и обе пули угодили прямо по фонарю. Алекс выстрелил по звуку и облегченно вздохнул, услыхав тяжелый плеск. Чье-то тело упало в воду. Но над его головой послышались шаги. Это невозможно! Откуда там пол? Как бы то ни было, над ним явно кто-то пробежал.Алекс подпрыгнул, стараясь зацепиться за поручни. Две его попытки закончились падением в смердящую жижу. Третья оказалась удачной. Он ухватился за то, за что можно было держаться, и, перебирая руками, добрался до двери. Открыть ее и перейти в следующий зал труда уже не составило.Глава 66Оглядевшись по сторонам, Стоун и Робин увидели, что оказались в помещении, бывшем точной копией знаменитой аллеи Хогана в Квонтико, где агенты ФБР тренируются в соответствии со сценариями реальной жизни. Секретная служба тоже имела копию аллеи Хогана в своем учебном центре в Бетсвилле. В обширном зале высились макеты зданий, стояла телефонная будка. Вдоль улицы тянулись тротуары, перекресток был оборудован светофором. На улице был запаркован старый черный седан со спущенными и подгнившими шинами. Стоуну и Робину показалось, что они попали в машину времени.На улице стояли манекены — двое мужчин, три женщины и несколько детишек. Краска на их лицах выцвела, и это придавало им жутковатый вид, но фигуры по-прежнему выглядели весьма реально. Робин заметил, что у них у всех в головах имеются пулевые отверстия.Стоун повел Робина в обход одного из зданий. С тыльной стороны сооружения находилась деревянная лестница, ведущая к площадкам у каждого из прорезанных в передней стене окон.— Здесь мы тренировались в снайперской стрельбе, — пояснил Стоун.— Кого вы учились убивать?— Тебе лучше этого не знать, — сухо произнес Стоун и приложил палец к губам.Робин услышал приближающиеся шаги. Стоун молча показал на окно. Они тихо поднялись по ступеням и осторожно выглянули.В помещение вошли три корейца. Они двигались слаженно, как очень хорошо подготовленный и сработавшийся отряд. Каждый поочередно прикрывал перемещение двух других.Пальцы Робина и Стоуна лежали на спусковых крючках пистолетов. Стоун чуть подался вперед, приготовившись к стрельбе. Однако их положение осложнялось тем, что корейцы были вооружены автоматами «МР-5». Если Робин и Стоун с одного выстрела уложат двоих, останется еще один, которому будет известно их местонахождение. И даже два пистолета не могут составить конкуренцию находящемуся в умелых руках автомату.— Великий Боже! — прошептал Робин.Один из корейцев рухнул на пол с торчащей из шеи рукояткой ножа. Двое других мгновенно открыли огонь в том направлении, откуда прилетел нож. После этого наступила тишина, и корейцы, сделав короткую перебежку, укрылись за автомобилем.Теперь они оказались спиной к членам Верблюжьего клуба, и их без труда можно было взять на мушку. Робин вопросительно взглянул на Стоуна, но тот отрицательно покачал головой. Прежде чем каким-то образом ввязаться в дело, он хотел посмотреть, как будут развиваться события.Один из корейцев вытащил из кармана какой-то предмет. Граната? Кореец выдернул чеку и бросил туда, где, как он полагал, находился метнувший нож.Хоть граната летела не в их направлении, Стоун схватил Робина и прижал его к деревянному полу площадки.Грохот от взрыва в сравнительно небольшом пространстве казался ужасным. Когда шум стих, а дым слегка рассеялся, Стоун и Робин выглянули в окно. Корейцы двинулись вперед. На их месте Стоун немного бы выждал, пока дым хоть немного рассеется.Через миг из душной мглы возник человек, с ног до головы облаченный в черное. Человек передвигался так быстро и энергично, что казалось, будто на него не распространяется закон всемирного тяготения. Два кривых меча в его руках были похожи на сверкающие крылья.Ударами своего оружия он выбил автоматы из рук корейцев. Когда те потянулись к кобурам пистолетов, мечи перерубили их ремни, кобуры упали на пол, и человек в черном ногой отбросил их в сторону. Серия ударов практически слилась в одно плавное движение.Затем человек встал между нападавшими, откинул с головы черный капюшон и положил кривые, в виде полумесяца, мечи на пол.Том Хемингуэй внимательно посмотрел на своих противников и заговорил с ними по-корейски.— Что он сказал?— «Сдавайтесь или умрете», — ответил Стоун, завороженный развертывающейся перед его взором картиной.— Думаешь, они сдадутся? — прошептал Робин.— Нет. Это парни из Северной Кореи — их способность переносить боль и страдания выходит за рамки понимания обычных людей.Стоун взглянул на Хемингуэя.«Да, им сейчас потребуются все их способности переносить страдания».Корейцы заняли боевую позицию тхеквондо. Один сделал короткое движение ногой, на которое Хемингуэй даже не счел нужным отреагировать. Он снова заговорил с ними по-корейски. Противники отрицательно покачали головами, а один даже попытался нанести удар ногой. Хемингуэй схватил его за щиколотку и с разворотом швырнул себе за спину. И снова произнес несколько слов по-корейски.Робин бросил на Стоуна вопросительный взгляд, и тот перевел:— «Я очень сожалею, что мне приходится это делать».Стоун и Робин еще не успели перевести дыхание, как Том Хемингуэй пошел в атаку. Он без труда пробил хилую защиту, и его удар пришелся корейцу точно в грудь. Удар оказался настолько быстрым, что трудно было уловить взглядом. Следующим был сокрушительный удар ногой в голову второго нападавшего.Даже со своего места Стоун и Робин слышали, как хрустнула его шея.Оставшийся в живых кореец бросился бежать через улицу в сторону автомобиля. Хемингуэй кинулся за ним. Когда кореец обернулся, Том, увидев в его руке нож, прыгнул. Кореец успел метнуть оружие, и клинок распорол Тому руку, но его это не остановило. Удар ногой в челюсть — и кореец грохнулся спиной на автомобиль. Хемингуэй неторопливо осмотрел свою рану и снова обратил внимание на врага.— Боюсь, зрелище будет не из приятных, — заметил Стоун.Хемингуэй покончил с противником одним ударом. Стоуну никогда не доводилось видеть удара такой силы, нанесенного человеком. Это походило скорее на удар медведя-гризли.Хемингуэй не позволил корейцу упасть. Прижав его к машине, он продолжал наносить удары свободной рукой — в голову, в грудь, в живот. И бил с такой силой, что дверца машины оказалась помятой. Робин и Стоун увидели это уже после того, как превратившееся в мешок тело корейца сползло на пол.Хемингуэй отступил назад, вздохнул и задержал взгляд поочередно на каждом из трех покойников. Когда он наклонился, чтобы поднять мечи, Стоун поднял пистолет и прицелился ему в затылок. Неожиданно Хемингуэй напрягся, выпрямился и посмотрел туда, где скрывались Стоун и Робин.Видеть их Хемингуэй не мог, но Стоун не сомневался: он знает о присутствии в помещении других людей.Хемингуэй стоял, очевидно, ожидая пули, но Стоун опустил пистолет. Хемингуэй выждал еще несколько секунд и исчез.Полностью утратив ориентировку, Джеки мчалась, сама не зная куда. В конце концов она остановилась и огляделась. Кажется, она в лабиринте.— Алекс? — крикнула Симпсон.— Джеки! — услышала она в ответ. И побежала на голос.— Джеки, они где-то здесь, будь внимательна.Симпсон мгновенно остановилась, упала на колени и прислушалась. Вначале она слышала лишь свое дыхание, затем до нее долетел звук шагов, шагов очень осторожных. Она отползла назад по коридору, подальше от источника звука, и подняла пистолет, готовясь выстрелить.— Джеки?— Я здесь, — откликнулась она.Из-за угла появилась голова Алекса, и вскоре он уже был рядом с ней.— Что с вами случилось? — спросила она, глядя на его брюки.— Не спрашивайте, — ответил он, пытаясь соскрести со штанин вонючий ил. — И если вы когда-нибудь осмелитесь сказать, что мне не хватает терпения, я вас поколочу. Мимо меня там пробежали два парня. Вы их, случайно, не встречали?Джеки отрицательно покачала головой.— И как же нам отсюда выбраться?— Очень просто. Надо лишь смотреть в пол.— Что?Алекс не ответил. Агент секретной службы прошел по коридору и остановился в том месте, где коридор пересекался с другим. Затем он опустился на колени и, уставившись в пол, спросил:— Что скажешь на это?Симпсон подбежала к нему и тоже опустилась на колени.— Видишь? — Он указал на едва заметное пятнышко, скрытое в углублении пола.— Красная точка, — сказала Джеки. — И что же это должно означать?— Это указывает на то, куда нам следует повернуть.— Каким образом?— Вы, видимо, сухопутная крыса.— А что должны означать эти слова?— Будь вы морячкой, сразу бы догадались, что красный цвет указывает на левый борт корабля.Алекс пошел налево и остановился лишь на следующем пересечении. Там они обнаружили еще одну точку. На сей раз зеленую.— Зеленый цвет обозначает правый борт, и, следовательно, нам надо идти…— …направо, — закончила за него Симпсон.Пройдя немного в нужном направлении, они оказались в конце коридора.— Как вы узнали о точках? — спросила Симпсон.— Мне сказал Оливер.— Выходит, он действительно бывал здесь? — недоверчиво протянула Джеки.— А я в этом никогда и не сомневался, — глядя на нее, ответил Алекс. Он перевел взгляд на дверь. — Оливер сказал, что с нашей стороны всего два зала. Это означает, что за этой дверью…— …президент, — снова закончила за него Джеки.— И Том Хемингуэй, — мрачно добавил Алекс.— Но он же федеральный агент, Алекс! Значит, он на нашей стороне!— Послушай меня, Джеки. Этот парень — предатель и способен убить тебя одним мизинцем. Если у тебя появится возможность выстрелить в него, сделай это немедленно.— Алекс!— И никаких соплей, Джеки. Просто стреляй. А теперь вперед!Пока Алекс и Симпсон бегали по лабиринту, Стоун и Робин вошли в помещение, где с потолка свисала железная клетка. Стены были увешаны цепями, а возле одной из стен стояли медицинские каталки и столы с кюветами, полными хирургических инструментов. Кроме того, в зале находился предмет, сильно смахивающий на электрический стул.Стоун посмотрел на него и со вздохом произнес:— Они называли это место залом истины. Здесь ломали волю. А истина заключалась в том, что им удавалось сломать всех. Включая меня. — Стоун показал на кресло и добавил: — Однажды они перебрали с вольтажом, и у парня, в паре с которым я тренировался, остановилось сердце. Семье сообщили, что он пропал без вести, находясь на задании за границей. Думаю, он похоронен где-то здесь.— Не исключено, что и нас ждет та же участь, — мрачно заметил Робин.— Пошли дальше, — сказал Стоун. — Здесь меня тошнит.Не успели они сделать и шага, как дверь резко распахнулась.— Беги! — рявкнул Стоун и выстрелил в сторону ворвавшегося в зал корейца. Тот ответил огнем, и Стоун укрылся за электрическим стулом.Теперь стрельба шла по всему залу. Минуту спустя до Стоуна — он в этот момент перезаряжал пистолет — донесся вопль Робина:— Я ранен, Оливер! Я ранен!— Робин! — крикнул Стоун, и в тот же миг над его головой просвистели две пули.Стоун выстрелил в ответ и нырнул на пол. Слева от него раздался звон, будто кто-то опрокинул кювету с медицинскими инструментами, а затем стал разбрасывать их в разные стороны. Под стук и грохот Стоун направил ствол на потолок и несколькими выстрелами разбил все находившиеся там источники света.В наступившей тьме он опустил на глаза очки ночного видения и стал вглядываться в окружающий его зеленый мир.Где Робин? И где он сам? В конце концов он понял, что тот лежит, держась за бок, за опрокинутой медицинской каталкой. Корейца Стоун не увидел. Он продолжал осматривать помещение, и его взгляд задержался на дальнем углу зала. Хранившиеся там каталки и иное медицинское оборудование образовывали своего рода стену, и кореец мог скрываться только за этой баррикадой. Подняв взгляд к потолку, Стоун сразу понял, что следует делать. Он лег на спину, согнул колени и зажал между ними пистолет. Затем чуть развернулся на полу, чтобы цель оказалась точно на линии огня. После этого сделал выдох и полностью расслабил все мышцы. К нему без всяких усилий с его стороны вдруг вернулись навыки, некогда полученные в этом месте. Вернулись именно в тот момент, когда он в них так нуждался. «Кого благодарить за это: Бога или сатану?»В дневном свете этот выстрел не составил бы для него ни малейших усилий. Однако в зеленоватом туманном мире, созданном прибором ночного видения, задача эта значительно усложнилась. Кроме того, Стоун понимал, что второй попытки у него не будет, и это усугубляло положение.Он нажал на спусковой крючок. Цепь, которая удерживала металлическую клетку, висевшую над тем местом, где скрывался кореец, была перебита точно посередине. Весившая не менее тонны конструкция рухнула вниз.Стоун продолжал наблюдать, держа пистолет наготове. То, что он вскоре увидел, не могло не вызвать у него приступа тошноты, но зрелище было предсказуемым. Из-под каталок потекла кровь, и вскоре на полу образовалась довольно большая лужа.Кореец даже не успел вскрикнуть. В том мире, где Стоун всему этому научился, сделанное наверняка назвали бы артистическим убийством.— Оливер! — позвал Робин.Стоун обернулся и побежал через зал к сидящему у стены и державшемуся за бок другу. Нож все еще торчал в его теле, и кровь, просочившись через рубашку, капала на пол.— Мерзавцу удался бросок. Но со мной все будет в полном порядке. Бывало гораздо хуже, — сказал Робин, лицо которого приобрело пепельный оттенок.Оливер подбежал к шкафу у стены и распахнул дверцу. Шкаф все еще хранил разного рода мази, бинты и марлю. Стоун не был уверен, что мази и бальзамы сохранили целебную силу, но бинты и марля по-прежнему были в стерильной упаковке. В любом случае эти перевязочные материалы были чище, нежели рубаха Робина. Взяв все необходимое, Стоун вернулся к раненому.Закончив с перевязкой, они двинулись дальше.Едва они вышли, дверь открылась и в зал истины вошел Капитан Джек. Он осторожно обошел помещение и вскоре обнаружил своего раздавленного клеткой соратника.— О'кей, — сказал Капитан Джек. — Будем жить, чтобы сражаться. Остается надеяться, что эти вшивые корейцы меня поймут. — С этими словами он попытался выйти назад через стальные двери, но те не захотели открываться. — Черт… Совсем забыл… Надо что-то придумать. — Он посмотрел на часы и добавил: — Впрочем, очень скоро это не будет иметь никакого значения.Глава 67Стоун и Робин добрались до нижнего уровня тренировочного центра приблизительно в одно время с Алексом и Джеки.— Это означает, что девять китайцев мертвы, — заметил Алекс после того, как обе группы обменялись впечатлениями.— Это северокорейцы, — поправил Стоун.— Северокорейцы?! Какого дьявола им здесь понадобилось? Какое отношение они к этому имеют? — изумилась Симпсон.— Понятия не имею, — ответил Стоун. — Но зато я точно знаю, что там, — он указал в конец коридора своим пистолетом, — камеры, где в мое время содержали и допрашивали «пленных». Думаю, что президент там.Алекс посмотрел на часы:— У нас осталось три часа. За это время мы должны добыть президента, выбраться отсюда, найти место, где работает сотовый телефон, и позвонить в секретную службу. Служба свяжется с Белым домом, и тот отменит запуск.— Как вы считаете, остался ли кто-то из корейцев в живых? — спросила Симпсон.— Когда я торчал в этой жиже, мимо меня пробежали двое, поэтому… Внимание! Граната! — неожиданно крикнул он.По направлению к ним, подпрыгивая на ступенях, катился какой-то предмет. Но это была не боевая граната. Это было светозвуковое устройство, которое при взрыве производит ослепляющую вспышку, сопровождаемую разрывающим барабанные перепонки грохотом. Эксперты по освобождению заложников утверждали, что светозвуковое устройство — весьма действенное средство. Эксперты не ошибались. Когда прогремел взрыв, все, кто находился в зоне его действия, оказались совершенно беспомощными.Вниз по ступеням бежали два корейца. Грохот взрыва на них не подействовал — они заранее обезопасили свои уши. Полностью утративший ориентировку Стоун безуспешно пытался встать. Симпсон стояла, приложив ладони к ушам. Казалось, она вот-вот потеряет сознание. Робин скорчился в углу, держась за бок и едва дыша.Один из корейцев крикнул по-английски:— Умрите! — и перевел селектор «МР-5» на автоматическое ведение огня; его рука скользнула к спусковому крючку. Весь вмещающий тридцать зарядов магазин он мог опустошить за несколько секунд.Он так бы и сделал, если бы остался в живых. Через мгновение его позвоночник треснул от удара ногой сзади. Кореец рухнул на пол. Падая, он надавил пальцем на спусковой крючок, и несколько пуль ударили в бетонный пол. Пули срикошетировали в него же, но он этого уже не почувствовал.Второй кореец хотел выстрелить в Тома, но тот, вырвав у него автомат, обрушил приклад на его череп, одновременно нанося удар ногой в область печени. Оба удара были смертельными. Кореец осел на пол.После этого Хемингуэй исчез.Когда действие светозвукового устройства начало сходить на нет, Алекс поднялся на ноги и помог Симпсон принять вертикальное положение. Стоун совершил ту же процедуру с Робином.— Куда скрылся Хемингуэй? — спросил Стоун.— Туда! — указал Алекс вдоль коридора. — Через ту дверь! Я и сам не пойму, как смог это заметить.Некоторое время они молча смотрели на убитых. Первым нарушил молчание Алекс:— Этот долбаный Том Хемингуэй — исчадие ада…— Но он только что спас нам жизнь! — заметила Джеки.— Ах вот как? Скорее всего, он сделал это для того, чтобы не лишиться возможности прикончить нас собственными руками, — ответил Алекс. — Поэтому мой приказ действует. Увидишь мерзавца — стреляй на поражение.— У нас почти не остается времени, — взглянув на часы, произнес Стоун.Хемингуэй стоял в одиночестве в конце коридора. За его спиной находились две камеры: в одной был президент, в другой — Частити. Пленники пребывали в бессознательном состоянии: он подложил им в еду сильные психотропные препараты, которые, помимо всего прочего, вызывали амнезию. Тому почему-то казалось, что они не захотят помнить того, что с ними случилось в последние дни.Когда в противоположном конце коридора открылась дверь, Том отступил в тень.Первым появился Алекс, вслед за ним и все остальные.— Хемингуэй, — громко сказал он, — мы пришли за президентом.Ответа не было, и он продолжил:— Возможно, ты еще не слышал, но «Группа шариата» взяла на себя ответственность за похищение. И Соединенные Штаты готовят ядерный удар по Дамаску. Если президент не вернется в целости и сохранности, запуск будет произведен менее чем через три часа. Думаю, Рейнке и Петерс хотели сообщить тебе именно об этом.Хемингуэй коротко вздохнул, но снова ничего не сказал.— Том, — продолжил Алекс, — пойми, весь мир вот-вот погибнет! Все исламские армии, все террористические группировки готовят удар по США. Мы находимся в готовности номер один. Ты понимаешь, что это значит? Все вот-вот взорвется! У нас всего три часа, черт тебя побери! — заорал он. — Если мы опоздаем, погибнут шесть миллионов человек!Том Хемингуэй вышел наконец из тени и осторожно спросил:— Но почему «Группа шариата» взяла на себя ответственность?— Они этого не делали. За них это сделал я, — произнес Капитан Джек, выскочив из дверей и приставив пистолет к голове Симпсон. Свободной рукой он взял ее пистолет и направил ствол на группу во главе с Алексом. — А теперь бросьте оружие, или вы увидите, как выглядят мозги этой юной леди.После некоторого колебания Алекс, Стоун и Робин положили оружие на пол.— Проклятие! — прошептал Робин. — Это тот самый парень, голос которого мы слышали.Реплику Робина Стоун оставил без внимания. Он напряженно вглядывался в лицо Капитана Джека.Тот, в свою очередь, разглядывал незваных гостей. Дольше, чем на других, его взгляд задержался на Стоуне. Он смотрел на него и сосредоточенно хмурил брови. От этого занятия его отвлек Хемингуэй:— А я-то думал, что у нас договор!— У нас был договор, Том, — дружески отреагировал Капитан Джек. — Но северокорейцы сделали мне более выгодное предложение. Я же говорил тебе, что сотрудничаю с тобой только ради денег. Я предупреждал тебя, приятель, и не вини меня за то, что ты не уловил сигнала.— Но почему? Зачем начинать войну между Америкой и миром ислама? Какая польза от этого Северной Корее?— А мне плевать. Свои деньги я получил.— Мы готовы бросить атомную бомбу на Дамаск, — вклинился Алекс.Капитан Джек бросил на агента секретной службы взгляд, полный презрения.— Мне пришлось некоторое время работать на сирийцев. Они не менее кровожадны, чем все остальные. Поэтому не могу сказать, что они этого не заслуживают.— Шесть миллионов человек, — продолжал давить Алекс. — Включая детей и женщин.— Похоже, до вас не совсем дошло то, что я хотел выразить, — печально покачал Головой Капитан Джек, — не так ли?— Здесь все усыпано мертвыми корейцами, — вмешался Хемингуэй. — Вы по-прежнему считаете, что ваш план сработает?— У меня достаточно времени на уборку помещения, Том. Здесь неподалеку есть старая шахта. Лучшего места для трупов не найти. Для всех, кроме одного. Это тело должен увидеть мир.— Бреннан?— Я обязан закончить работу.— Значит, вы намерены убить нас всех? — спросил Стоун.— А ваше лицо кажется мне знакомым, — посмотрев на Оливера, сказал Капитан Джек.— Вы не ответили на мой вопрос.— Да, я намерен убить вас всех. — Он перевел взгляд на Хемингуэя. — Я отлично поработал на тебя, Том. Операция в Бреннане была настоящим шедевром.— Она окажется абсолютно провальной, если президент умрет, — решительно произнес Хемингуэй. — Я должен вернуть его в целости и сохранности. И мы об этом договаривались.— Если вам нужны деньги, то у правительства США их гораздо больше, чем у Северной Кореи, — вмешалась Симпсон.— Даже я не настолько алчен, — покачал головой Капитан Джек. — Кроме того, я очень сомневаюсь, что мне заплатят. Ведь ваша страна — самый большой в мире должник.С этими словами Капитан Джек выстрелил в Хемингуэя. Пуля скользнула по левой ноге. Том сморщился и опустился на одно колено. Капитан Джек сделал еще выстрел и прострелил ему правую руку.— Перестаньте! — крикнула Джеки.— Прости, Том, что мне приходится делать это постепенно, — сказал Капитан Джек. — Но мне не хочется, чтобы ты сломал мне шею.— Возможно, тебе придется пересмотреть свой план, — выдавил сквозь стиснутые зубы Хемингуэй.— Это почему же?— Да потому что двери камер заминированы.— В таком случае отключи взрыватели и открой двери.Хемингуэй в ответ молча покрутил головой.— Если ты этого не сделаешь, то я начну отстреливать их по одному до тех пор, пока ты не выполнишь мою скромную просьбу.— Поскольку ты и так намерен всех убить, это не имеет значения.Стоун ухитрился поймать взгляд Хемингуэя и движением зрачков показал ему на какой-то предмет. Тот ответил ему едва заметным кивком.Капитан Джек приставил ствол пистолета к виску Джеки:— Прощай, красавица, кем бы ты ни была!— Я Джон Карр, — сделав шаг вперед, спокойно сказал Стоун. — И ты прав, мы отлично знаем друг друга.— Джон Карр… — повторил Капитан Джек и чуть опустил пистолет. Внимательно посмотрев на Стоуна, он воскликнул: — Боже мой, Джон, как жестоко обошлось с тобой время!— А ты как был негодяем и предателем, так им и остался. Время над тобой бессильно.— Зато я всегда работал на своих условиях, — ухмыльнулся Капитан Джек. — Боюсь, что ты не можешь этим похвастать. — Полностью переключив внимание на Стоуна, он не заметил, что Хемингуэй постепенно перемещается к стене.Стоун сделал еще один шаг вперед, чтобы Капитан Джек не мог следить за действиями Хемингуэя.— Почему бы тебе не убить меня? Ведь ты же всегда был вторым, поэтому почему бы тебе не прикончить лучшего и не испытать радость от того, что наконец стал первым?— А ты, похоже, остался все тем же хвастливым мерзавцем! — прорычал Капитан Джек.— В отличие от тебя, я заслужил это право. Помнишь, как ты второй раз провалил дело? Конечно, помнишь… Ты не учел атмосферное давление, и пуля ушла в молоко. Чтобы закончить дело, им на следующий год пришлось командировать меня. Смотри правде в глаза. Ты всегда был изрядным растяпой.— На сей раз мне не придется делать поправку на атмосферное давление, — сказал Капитан Джек, направив ствол в лоб Стоуна.В этот миг Хемингуэй, взметнувшись, ударил неповрежденной рукой по электрическому выключателю, и помещение погрузилось во тьму. Капитан Джек выстрелил. В темноте раздались крики и звуки борьбы. Возня закончилась воплем, за которым последовал звук упавшего на пол тела.Когда снова вспыхнул свет, все увидели, что Капитан Джек лежит на полу, а над ним с окровавленным ножом в руке стоит Оливер Стоун. Нож он прихватил в зале истины.— Мерзавец! — стонал Капитан Джек, держась за подрезанные Стоуном подколенные сухожилия. — Почему ты просто не убил меня?!— Да потому что в этом не было необходимости, — ответил Оливер.— Послушайте, — хрипел Капитан Джек, — десять миллионов каждому из вас, если вы прикончите Бреннана. — Все смотрели на него с отвращением. — Он всего лишь человек!— Если ты не заткнешься, я тебя убью, — сказал Алекс.Хемингуэй, держась за стену, ухитрился подняться на ноги.— Вам надо взять президента Бреннана и доставить в определенное место. Тогда все закончится так, как надо, — сказал он.Алекс просто не поверил своим ушам.— Я не знаю, какими безумными мотивами ты руководствовался, и, честно говоря, мне на это плевать, — произнес агент секретной службы. — Ты поставил мир на грань войны. Поэтому я хочу доставить президента туда, где ему положено быть. По пути мы сделаем звонок и тем самым избавим шесть миллионов людей от смерти, на которую ты обрек их своим безумством. — Он направил ствол на Хемингуэя и закончил: — А теперь открывай дверь, или я тебя убью.— Я не предавал свою страну, что бы ты ни думал. Я сделал это ради своей страны. Ради своего мира.— Открывай двери! — заорал Алекс. — Немедленно!Хемингуэй достал связку ключей и открыл первую дверь.— Мне показалось, ты толковал о каких-то минах… — буркнул Капитан Джек.— Толковал… — спокойно ответил Хемингуэй.Стоун и Алекс вынесли из камеры находящегося без сознания президента и осторожно усадили у стены. Обнаружив Частите, они уложили ее на пол рядом с главой государства.Алекс достал сотовый телефон, открыл его и тут же закрыл.— Черт, здесь же нет сигнала! Давайте скорее выбираться отсюда…— Думаю, в этом нет необходимости, — прервал его мужской голос.Все обернулись. Позади них стоял Картер Грей — с шестеркой сопровождающих его автоматчиков.Глава 68— Слава Богу! — бросилась к Грею Джеки. Однако тот смотрел на Хемингуэя.— Президент был в том вертолете, на котором ты доставил меня домой, так? — Получить ответ на свой вопрос Грей не рассчитывал, и Хемингуэй не обманул его ожиданий. — Ты фальсифицировал мои файлы, собрал армию из мертвецов и похитил президента.— С президентом все в порядке, Картер, — вмешалась Джеки. — Его просто накачали наркотиками!— Замечательно, — сказал Грей. — Мы его отсюда и заберем. — Он дал знак телохранителям.— Постойте! — закричал Хемингуэй. — Его следует вернуть так, как задумал я! Мы не можем позволить, чтобы гибель людей в Пенсильвании оказалась напрасной. Они пожертвовали собой ради того, чтобы мир стал лучше.— Ты сумасшедший, — презрительно скривившись, бросил Грей и переключил свое внимание на Стоуна. — Привет, Джон. Не могу передать словами то потрясение, которое я испытал, узнав, что ты жив. — Взглянув на лежащего на полу Капитана Джека, по-прежнему державшегося за коленки, он продолжил: — Два старых дружка, которых я считал покойниками. Воскрешение из мертвых, похоже, становится главным сюжетом двадцать первого века.— Я не был готов умереть согласно выработанному тобой расписанию, Картер.— О чем, дьявол их побери, они говорят? — изумленно глядя на Стоуна и Грея, спросила Джеки.— Послушайте! — вмешался Алекс. — У нас нет времени. Надо известить Белый дом о том, что президент вне опасности. Они отменят запуск.Не обращая на него внимания, Грей приказным тоном произнес:— Подойди ко мне, Джеки. Я хочу, чтобы ты оставалась рядом со мной.— Что?… Разве ты не слышал, что сказал Алекс? Мы должны остановить запуск.— После того, как мы отсюда выйдем, ты никогда никому не скажешь о том, что здесь видела и слышала. Ты меня поняла?Джеки обвела взглядом присутствующих.— Не сомневаюсь, что ты можешь полностью доверять нам всем. Никто никогда не скажет ничего, что может нанести вред стране.— Другие меня не беспокоят, Джеки. Я говорю лишь о тебе.— Вы, агент Симпсон, единственная, кто выйдет отсюда живой, — глядя в глаза Джеки, произнес Стоун. Переведя взгляд на Грея, он добавил: — Это полностью относится и к президенту, Картер, не так ли?— Что вы несете?! — В поисках поддержки Джеки посмотрела на крестного, но вид его говорил о том, что Стоун сказал правду. Джеки показала на лежащего без чувств Бреннана: — Это же президент Соединенных Штатов!— Мне это известно, — ответил Грей. — Но в настоящее время Овальный кабинет занимает человек, который может не хуже его управлять страной. Что, увы, не говорит о его талантах.— Он собирается убить президента! — бросилась Джеки к автоматчикам, все это время безмолвно стоявшим у входа. — Вы должны его остановить!— Эти парни мне бесконечно преданы, — сказал Грей. — Иначе их бы здесь не было.— Картер, если мы не сообщим в Белый дом, погибнут шесть миллионов человек, — умоляющим тоном произнесла Джеки.— Шесть миллионов сирийцев, — поправил крестницу Грей. — Тебе известно, как Сирия поддерживает террористов? Эта страна является базой практически для всех взрывников-самоубийц, направляющихся в Ирак. Нам давно следовало бросить атомную бомбу на эту треклятую страну.— Ты безумец! — глядя в глаза крестному, произнесла Джеки.— Ставки здесь, Джеки, гораздо выше, чем жизнь одного человека, — с ледяным спокойствием ответил Грей. — Добро и зло вступили в смертельную битву, и мы все должны четко видеть границу между белым и черным. Ради блага всех отдельные личности могут быть принесены в жертву. Даже президент не может оставаться вне этого. Чтобы добиться своих целей, мы должны убедить мир в том, что похитители убили его. — Он помолчал немного и добавил: — Не сомневаюсь, что у твоего отца в этой связи не возникло бы никаких проблем.— Полное дерьмо! — крикнула Симпсон. — Папа был бы первым, кто отправил тебя за решетку!— Подойди ко мне, Джеки, — жестко произнес Грей. — Немедленно!Симпсон не сдвинулась с места.— Ни за что. Тебе просто придется убить и меня.— Прошу, не вынуждай меня принимать столь трудное решение.— Оружие! — неожиданно выкрикнул Алекс и ринулся к Бреннану.Но кто-то успел его опередить.Прогремел выстрел. Послышались крики, звуки борьбы и удар металла о бетон. Все происходило как в замедленной съемке. Затем наступила тишина.Джеки Симпсон опустилась на колени, но тут же упала вниз лицом на холодный бетонный пол. Предназначенная Бреннану пуля ударила ее в сердце. Грей вскрикнул и склонился над Капитаном Джеком, ухитрившимся выхватить маленький пистолет из прикрепленной к лодыжке кобуры. Он сумел выстрелить в президента, но агент секретной службы Симпсон предотвратила убийство.Алекс опустился на колени рядом с Джеки, приложил пальцы к ее шее и, подняв глаза, молча покачал головой.— Джеки! — выкрикнул Грей, глядя на бездыханную крестницу.— Бетти… — прошептал Стоун, не отрывая взгляда от лица молодой женщины.Бетти? Алекс был единственным, кто расслышал это.Грей направил ствол в голову Капитана Джека, но выстрела не последовало. Короля разведки остановил громовый голос Джона Карра:— Если ты сейчас убьешь его, Картер, то у тебя не останется никаких доказательств о заговоре Северной Кореи с целью убийства президента.Палец Грея остался на спусковом крючке, но нажимать на него он не спешил.— Мы должны доставить президента в Медину. В то место, которое укажет мистер Хемингуэй, — произнес Стоун; его руки дрожали, в глазах стояли слезы.— Я этого не сделаю, — ответил Грей.— У тебя нет выбора, Картер. Ты не посмеешь допустить гибели шести миллионов невинных людей.— Невинных?! — Грей резко повернулся лицом к Стоуну. — Эти дьяволы отняли у меня семью! Они отняли у меня все, что я больше всего любил!— А со мной точно также обошлась моя собственная страна, — ответил Стоун.Грей и Стоун смотрели друг на друга, а все остальные, затаив дыхание, наблюдали за их дуэлью. Стоун перевел взгляд на тело Джеки.— Я, подобно тебе, потерял все.Грей тоже посмотрел на Джеки.— Боюсь, что я не смогу доставить президента в Медину. У нас на это просто нет времени.— Думаю, что Медина, о которой говорил мистер Хемингуэй, находится значительно ближе.Все взоры обратились на Хемингуэя.— У вас есть вертолет? — спросил Том у Грея, и тот утвердительно кивнул. — В таком случае вы окажетесь в моей Медине меньше чем через два часа. Что вполне укладывается в сроки ультиматума.— Если я соглашусь, то почему бы мне прямо из вертолета не сообщить им, что я нашел его в той самой Медине, о которой ты толкуешь?— Если вы не побываете на месте, то не сможете рассказать, как и где он был обнаружен, — сказал Хемингуэй. — Пресса и страна пожелают узнать это во всех подробностях.— Тебе даже достанется вся честь спасения президента, Картер, — глядя на Грея, сказал Стоун. — Ты станешь национальным героем.— Как я это смогу объяснить?! — неожиданно выпалил Грей.— Ты сообразительный парень, Картер, — ответил Стоун. — Придумаешь что-нибудь во время перелета.— Но этот человек останется со мной, — сказал Грей, показывая на Капитана Джека.— Не сомневаюсь, что ты сможешь вытянуть из него всю информацию, которая тебе потребуется, — без тени сомнения в голосе произнес Стоун.— И Хемингуэй — тоже, — спохватился Грей.— Пошли! — рявкнул Алекс.Все направились к выходу. Стоун опустился на колени рядом с Джеки. Грей остановился рядом. Стоун прикоснулся к волосам женщины и взял ее все еще теплую руку в свою. Он повернул ее ладонью вверх и посмотрел на знакомый шрам, который почти не изменился с тех пор, как она в детстве порезала руку. Шрам в виде полумесяца. Стоун заметил его несколько дней назад, когда собирал для нее с земли монеты. По его щекам текли слезы. До этого он рыдал много раз, видя в ночном кошмаре, как теряет свою дочь. Наяву все оказалось гораздо страшнее. Боль потери была несравнимо сильнее. Стоун склонился и поцеловал Джеки в щеку.И поднял глаза на Грея. Тот стоял, бессильно опустив плечи.— Организуй ей достойные похороны, — суровым тоном произнес Стоун.Грей ответил ему печальным кивком. Стоун поднялся и прошел мимо него, не проронив ни слова.Выйдя наружу, они прошли следом за людьми Грея на поляну, где стоял вертолет.— Куда направляемся? — спросил пилот, высунувшись из кабины.— В Медину, — ответил Хемингуэй.— Что?!— Адрес в нагрудном кармане моей рубахи.Один из телохранителей Грея достал из кармана Тома листок и прочитал записку. Покончив с чтением, телохранитель метнул взгляд в сторону Хемингуэя. Стоун ухитрился прочитать текст через плечо парня.Хемингуэй, казалось, удобно примостился на месте в хвосте машины. Но как только все уселись, он ударил головой сидящего рядом с ним телохранителя, сломав ему нос и правую скулу. После этого он нанес удар ногой по стоящему перед ним креслу. Удар был такой силы, что кресло оторвалось от пола и сидящий в нем телохранитель полетел головой вперед. Через секунду Хемингуэй уже мчался к лесу, припадая на раненую ногу.Алекс рванул следом за ним — так быстро, как только мог, лавируя между деревьев и продираясь сквозь кусты. Парень ранен в ногу, а он не может его догнать? Услыхав впереди себя крик, Алекс побежал быстрее. Однако почти тут же ему пришлось резко затормозить. Он оказался на самом краю обрыва. Точнее, пропасти. Что находится на ее дне, он видеть не мог, но ему показалось, что до него долетел всплеск. Когда к нему подбежал один из телохранителей, Алекс указал вниз и покачал головой.Тома Хемингуэя не стало. Он опять ушел.Глава 69Действующий президент Бен Гамильтон сидел в Овальном кабинете и следил за тем, как на большом экране перед ним мечутся обезумевшие от ужаса люди. Изображение было зернистым и подергивающимся, поскольку все профессиональные новостные сети уже сбежали из Дамаска. Дороги были забиты машинами, а улицы — смертельно напуганными сирийцами. В ряде донесений говорилось, что некоторые отчаявшиеся и, видимо, утратившие разум люди бежали по взлетной полосе вслед за самолетами в надежде покинуть страну. О каком-либо законе и порядке не могло быть и речи. Люди просто хотели бежать, а по мере того, как шло время и надежда исчезала, события стали приобретать все более и более отвратительный оборот.Гамильтон и его команда следили за тем, как родители с детьми на руках бегут по улицам, а полиция, раздвигая бронемашинами паникующую толпу, через громкоговорители призывает всех к немедленной эвакуации. До истечения срока ультиматума оставалось менее часа, и все эти люди должны были умереть. Те, кто собрался в Овальном кабинете, увидели леденящие душу кадры, на которых разъяренная толпа забивает насмерть каких-то мародеров. Гамильтон смотрел до тех пор, пока не увидел, как людская толпа затоптала группу потерявших родителей ребятишек.— Выключите этот проклятый ящик! — приказал Гамильтон, и экран тут же погас.Стол президента Соединенных Штатов был завален обращениями, в которых руководители всех стран мира молили его не нажимать на спуск. На улицы американских городов от Атлантического до Тихого океана вышли миллионы людей. Некоторые поддерживали Гамильтона, но подавляющее большинство выступало против бомбежки. Коммутатор Белого дома не успевал принимать звонки.Министр обороны Деккер сидел рядом с главнокомандующим. Гамильтон бросал на него умоляющие взгляды, и Деккер, почувствовав, что босс начинает колебаться, сказал:— Сэр, я понимаю, что вы испытываете напряжение, которое простому человеку выдержать не дано. И мне известно, чего от вас требует мир. Но если мы сейчас отступим, мы полностью утратим доверие к себе. Уступить — значит проиграть.— Я все понимаю, Джо, — протянул Гамильтон.— У меня есть для вас новость, сэр.— Какая?— Над Атлантикой в настоящее время возникают весьма необычные атмосферные аномалии, и уже через несколько минут связь с «Теннесси» посредством телекоммуникационных спутников будет очень затруднена.— И это означает, что мы не сможем произвести запуск?— На запуск атмосферные условия никак не влияют, — ответил Деккер. — Ракеты «D-5» имеют независимую систему наведения. После отделения последней ступени достаточно двух звезд в поле зрения, чтобы ракета совершила нужный маневр и самостоятельно направила на цель пару боеголовок. Проблема состоит в том, что мы не сможем выходить на связь с субмариной.— И что же вы предлагаете, Джо? — спросил Гамильтон.— Я предлагаю, чтобы мы покончили с этим делом еще до того, как утратим контакт с подлодкой.— Что? Произвести запуск немедленно? — Гамильтон взглянул на часы и добавил: — До истечения срока ультиматума пятьдесят две минуты.— А какая разница, господин президент? Если они действительно собирались его освободить, то к этому времени Бреннан уже был бы свободен. Выдерживая срок, мы просто предоставляем врагу дополнительное время для планирования ответного удара. Если мы не произведем запуск немедленно, «Теннесси» может оказаться для нас недоступной.— Не могли бы мы использовать другую ядерную лодку?— «Теннесси» находится в оптимальном районе для удара по Дамаску и несет на себе все нужное вооружение. Кроме того, экипаж лодки уже готов к операции. Следует учесть, что связь будет затруднена со всеми патрулирующими в Атлантике субмаринами.— В таком случае прикажите «Теннесси» произвести запуск только после истечения срока ультиматума. На тот случай, если связь будет утрачена.— С ядерными запусками так не получится, сэр. В силу целого ряда причин они производят запуск только после того, как получают прямой приказ. На часы там не смотрят. Мы, конечно, могли бы попытаться использовать иные средства, но на подготовку уйдет много времени. Мы не уложимся в срок, и это подорвет доверие к нам.— Ну и чего же теперь нам ждать? Мы наносим удар по ним, они наносят удар по нам? И так будет продолжаться до тех пор, пока мы все не погибнем.— При всем моем уважении к вашим словам, сэр, должен сказать, что мы ударим их гораздо сильнее, чем они смогут ударить нас. И я полностью уверен в том, что в конечном итоге победа будет за нами.Гамильтон поднял глаза и увидел, что взоры всех присутствующих в Овальном кабинете обращены на него. «Великий Боже, спаси меня и помилуй», — подумал он, а вслух произнес:— Вначале свяжитесь с сирийцами. Предоставьте им еще один, последний, шанс. — Он склонил голову на ладони, и все уставились в пол.В этот момент неожиданно подала голос Андреа Мейс:— Подождите! Скажите, сэр, если он действительно у них, то почему они его до сих пор не освободили? Почему они обрекают на смерть миллионы своих граждан?— Да потому что они террористы! — вскипел Деккер. — Потому что таков их образ мышления. Согласно их верованиям все эти люди попадут в рай. И не надо забывать, что они первыми на нас напали. Они захватили нашего президента. Сейчас он почти наверняка мертв. У нас нет выбора. Мы должны ударить так сильно, чтобы никто не сомневался в решимости нашей страны постоять за себя. Все другое лишь вдохновит их на усиление атак против нас. И против этого нет лучшего средства, чем ядерное оружие. Япония капитулировала лишь после того, как на них сбросили две бомбы. В конечном итоге это спасло миллионы жизней.Деккер забыл упомянуть, что бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки, убили и искалечили сотни тысяч гражданских лиц, на десятки лет превратив эти города в радиоактивные руины.Гамильтон отвел глаза, и государственный секретарь США опустилась на стул.Деккер поднял трубку телефона и приказал обратиться к Сирии и «Группе шариата» с последним требованием. Ответ последовал через несколько минут.— Итак? — спросил Гамильтон.— В хорошо отредактированном виде ответ звучит так: «Бог поразит вас за то зло, которое вы несете людям», — ответил Деккер. — Итак, сэр, теперь вы позволите мне войти в контакт с нашими военными?Гамильтон снова заколебался. Этим в очередной раз попыталась воспользоваться Мейс.— Мистер президент, прошу вас еще раз подумать о последствиях того, что мы готовимся совершить. Если мы уничтожим Дамаск, на земле после этого никогда не будет мира. Никогда.— Мистер президент, — сказал Деккер, становясь между Гамильтоном и государственным секретарем. — Никакого мира уже не существует. И если мы не отреагируем должным образом, мы утратим все свое могущество и превратимся в посмешище. Я знаю, что вы не тот лидер, который может допустить подобное. — Деккер выдержал паузу и закончил: — Мы обязаны сделать это.Гамильтон потер глаза, взглянул на Мейс и кивнул Деккеру:— Звоните.Гамильтон отошел к окну. Деккер взял другую трубку и отдал приказ Верховному командованию США. Приказ был немедленно передан на «Теннесси». Вскоре после этого могучие «трайденты» в окружении защитной стены из газа должны были вырваться из морских глубин. Газовая оболочка будет такой плотной, что ни одна капля воды не коснется металлической поверхности. Помчавшись со скоростью четырнадцать тысяч миль в час, ракета поразит Дамаск менее чем через тридцать минут после запуска. Удар будет равен сконцентрированной в одной точке суммарной силе удара пяти ураганов в пять баллов. После этой катастрофы не останется ничего.Вначале на телефонный звонок никто не обратил внимания. Затем Гамильтон медленно повернул голову. Сигнал подал тот самый телефон. Действующий президент подбежал к аппарату и взял трубку.— Да? — произнес он и, тут же побледнев, схватился за сердце. — Он у них! — воскликнул Гамильтон. — Бреннан свободен! — Временный хозяин Овального кабинета развернулся и взвизгнул, обращаясь к Деккеру: — Отмените запуск! Отмените немедленно!!Деккер снял трубку с другого аппарата и отдал приказ «Теннесси» отменить пуск. Но через миг его лицо залила смертельная бледность.— Что? Это невозможно.Все смотрели на министра обороны.Деккер — его лицо стало пепельно-серым — сказал:— Атмосферные помехи над Атлантикой нарушили связь через спутник. «Теннесси» подтвердила получение приказа о запуске, но в данный момент Верховное командование не может установить связь с субмариной.— Боже мой! — едва слышно прошептала Андреа Мейс.Гамильтон, грубо оттолкнув Деккера в сторону, вырвал из его рук трубку и произнес:— Говорит исполняющий обязанности президента Гамильтон. Вы должны вступить в контакт с этой треклятой подлодкой и отменить приказ о запуске, и мне плевать, как вы это сделаете! Выполняйте! — На его лбу выступили капельки пота, колени подогнулись, и он едва удержался на ногах, схватившись за край знаменитого письменного стола.Потрясенный, Деккер стоял чуть в стороне, держась за плечо, которое ушиб о стену, после того как Гамильтон оттолкнул его от телефона.Гамильтон, обретя равновесие, снова проревел в трубку:— Если потребуется, взорвите эту проклятую лодку к чертовой матери! Но остановите запуск! Остановите!Секунды мчались одна за другой, а в Овальном кабинете царила абсолютная тишина. Все напряженно ждали, затаив дыхание. Наконец Гамильтон положил трубку на место и опустился на колени. Казалось, что он вот-вот потеряет сознание.С трудом подняв глаза на подчиненных, исполняющий обязанности президента прошептал:— Они остановили… ровно… за секунду до пуска.Криков радости в Овальном кабинете не было. Все словно окаменели.Но в глубинах Атлантического океана сто пятьдесят пять американских моряков, испытав невообразимое облегчение, разразились восторженными воплями.Обнаружение президента Бреннана живым и здоровым на заброшенном складе в городе Медине, штат Огайо, повергло человечество в новый шок. Четырнадцать тысяч американских морских пехотинцев и бойцов спецназа, размещенных в той Медине, что в Саудовской Аравии, были без всякого шума возвращены на свои базы. В кармане президента была обнаружена записка, в которой было сказано:«Великие жертвы открывают великие возможности».Франклин Хемингуэй начертал эти слова тридцать лет назад, и его сын решил напомнить об этой заповеди лидерам всего свободного мира.Картера Грея славили как национального героя за то, что он сумел правильно определить место, где должен быть освобожден Бреннан. Не вдаваясь в детали, Грей скромно пояснил, что его успех был результатом упорного труда, надежной информации и простого везения.— Как бы то ни было, — сказал он, — но похитители сдержали слово, поскольку президент оказался в Медине, в семи тысячах миль от того места, где он, как все думали, находился.Грей провел весьма эмоциональную ночь, пытаясь утешить сенатора Симпсона и его супругу, потерявших свое единственное дитя. Согласно официальной версии (это была та версия, которую услышали родители) Джеки погибла глубокой ночью в своей машине во время ограбления на скоростной трассе. Подозреваемых в преступлении на данный момент не было, но Картер Грей был уверен, что и в будущем арестов не последует. Никто не знал, куда пропали три агента Национального разведывательного центра, и Грей обещал взять расследование под личный контроль.Одно из немногих позитивных событий заключалось в том, что Капитан Джек начал давать показания и Картер Грей получил в свои руки мощное оружие против Северной Кореи.Джеймс Бреннан под восторженный рев толпы триумфально вернулся в Белый дом. Обратившись по телевизору к стране, он поблагодарил Картера Грея за его поистине выдающуюся работу, не ведая о том, что этот человек вполне серьезно намеревался его убить, возложив вину за это преступление на сирийцев. Бреннан выразил благодарность вице-президенту за успешное руководство страной в непростой обстановке. Заканчивая выступление, он поблагодарил американский народ за доблесть и силу духа, проявленные им во время кризиса.Народу не дано было узнать, что всего лишь секунда отделяла человечество от всемирного апокалипсиса. Шеф президентского кабинета, стоя рядом с боссом, лучилась улыбкой. После благополучного завершения кризиса она вновь сосредоточила внимание на предстоящих выборах. Последние опросы общественного мнения показывали, что Бреннан пользуется поддержкой восьмидесяти шести процентов электората. Столь высокого рейтинга действующего президента история США еще не знала.Если не случится ничего катастрофического, ее кандидат без труда выиграет выборы и еще на четыре года останется в Белом доме.Бреннан получил полную информацию обо всех событиях, но никто так и не смог пролить свет на личность похитителей. К этому времени было совершенно ясно, что ни Сирия, ни «Группа шариата» не имели к данному событию никакого отношения. При более хладнокровном анализе оказалось, что «Группа шариата» не имеет в США достаточной базы для того, чтобы организовать операцию подобных масштабов. Было обнаружено тело одного из лидеров «Группы шариата». Экспертиза показала, что он умер от пыток. Никто не мог объяснить, почему все разведывательные службы страны остались в полном неведении относительно того, как в США сумело проникнуть такое количество подготовленных боевиков-арабов.Дамаск по-прежнему оставался в разрухе, но эта разруха не шла ни в какое сравнение с тем, во что мог бы превратиться город, если бы его поразила ядерная ракета. Сирийцы и весь Ближний Восток по понятным причинам все еще оставались в шоке, но в целом создавалось впечатление, что, оказавшись на краю пропасти, люди стали смотреть друг на друга чуть более дружелюбно. Но было неясно, насколько устойчивым окажется это настроение.Вице-президент Гамильтон взял несколько дней отдыха. Перспектива стать вторым после Гарри Трумэна президентом, приказавшим использовать ядерное оружие, могла потрясти психику любого человека. Не избежал этой участи и Гамильтон. Тем не менее, все искренне надеялись, что вице-президент быстро восстановит свое здоровье.Бреннан был потрясен тем, что все похитители погибли, сознательно не лишив при этом жизни ни одного гражданина Соединенных Штатов. Размышляя об этом странном факте, он смотрел запись своего любимого политического ток-шоу, которое вышло в эфир во время его отсутствия. Все участвовавшие в представлении ученые мужи пришли к выводу, что это какой-то хитроумный трюк.— А что, если президент будет возвращен живым и здоровым? — спросил ведущий.Яйцеголовые в ответ заявили, что это тоже будет еще одним хитрым трюком.— С какой целью? — поинтересовался ведущий. — Они пожертвовали более чем двадцатью людьми. Они в любой момент без труда могли убить президента. Но что они выиграют, вернув его целым и невредимым?— Надо понять, что эти люди не останавливаются ни перед чем, — заявил один из ученых мужей. — Вначале они пытались нас убивать. Эта тактика не сработала. Мы дали им отпор и уже выигрываем битву с терроризмом. Теперь террористы вынуждены менять тактику.— По-вашему, теперь они вступили в гнусный заговор, цель которого — не убивать врагов, то есть нас? — спросил потрясенный логикой эксперта ведущий.— Именно, — ответил щеголеватый профессор.Бреннан, получив экземпляр предъявленных похитителями условий, внимательно изучил их в домашней обстановке. Он испытал подлинный ужас, узнав во всех деталях, как Соединенные Штаты едва не нанесли ядерный удар по стране, которая не была причастна к тому, в чем ее обвиняли. Несмотря на то, что публично он хвалил вице-президента, Бреннан был потрясен тем, с какой легкостью Гамильтон позволил уговорить себя применить ядерное оружие и насколько близко подошел к нанесению ядерного удара. Бреннан начал серьезно подумывать о других кандидатах в вице-президенты.Бреннан провел несколько длительных совещаний с экспертами по исламу и многократно советовался с другими лидерами западного мира. Также он стал проводить гораздо больше времени с женой и детьми. В течение одной недели он несколько раз побывал в церкви, надеясь, видимо, получить небесный совет о земных проблемах человечества.После благополучного возвращения американского президента мировая пресса продолжала анализировать требования похитителей. В столицах Европы, Южной Америки и Азии общественность стала больше думать о сути требований, поскольку груда мертвых тел и угроза ядерной бойни уже не могли затемнить эту суть.В конце концов Бреннан созвал на совещание всех членов кабинета, членов Совета национальной безопасности и ведущих военных советников. На совещании он зачитал требования похитителей.Первым подал голос советник президента по вопросам национальной безопасности.— Сэр, — сказал он, — это же полный абсурд. Мы не можем выполнить ни одного из условий. Они выходят за все разумные рамки!— Мистер президент, — вступил в разговор министр обороны Деккер, — даже тот факт, что мы рассматриваем эти предложения, может быть знаком нашей слабости.Никто не ожидал от Бреннана столь жесткого ответа.— Мы находились лишь в секунде от того, чтобы на основе ложных свидетельств погубить шесть миллионов душ.— Не мы все это начали. А риск ошибки существует всегда.— Мы единственная оставшаяся на земном шаре сверхдержава, — глядя в глаза министру, сказал Бреннан. — Нашего ядерного арсенала хватит на то, чтобы уничтожить весь мир. И даже в том случае, когда другие не проявляют сдержанности, мы обязаны это делать!Бреннан смотрел на Деккера так, что всем стало ясно — после выборов в правительстве США к новому вице-президенту присоединится и новый министр обороны.Бреннан вынул из кармана листок бумаги. Это была записка, которую у него нашли после возвращения. Он прочитал про себя: «Великие жертвы открывают великие возможности». Бреннан знал, что великие жертвы часто порождают и великих президентов.Отвернувшись от Деккера и других представителей Пентагона, он взглянул на государственного секретаря Андреа Мейс и сказал:— Думаю, нам пора заняться делом.Глава 70Жаклин Симпсон нашла упокоение на кладбище в северной части Виргинии. На закрытой церковной службе присутствовали убитые горем родители, самые близкие друзья семьи, некоторые политические тяжеловесы, представители секретной службы и ее крестный отец Картер Грей.Неподалеку, невидимый за деревьями, стоял Оливер Стоун. На нем был совершенно новый, купленный друзьями черный костюм и галстук. Священник произносил слова религиозной мудрости и утешения, но Стоун его не слышал. Он не мог отвести глаз от гроба, в котором покоилась его дочь Бетти. Стоун не плакал. Он сам толком не знал, какие чувства должен в данный момент испытывать. Да, он ее отец, но в то же время таковым не является. Бетти провела с ним три года, а с Симпсонами — всю остальную жизнь. С учетом всех этих лет он имел на нее очень мало прав. И в то же время он не мог не прийти на похороны.Когда церемония закончилась и все разошлись, Стоун покинул свое убежище и подошел к могиле. Могильщики уже готовились опустить гроб в землю, но Стоун попросил их подождать.— Вы член семьи? — спросил один из них.— Да, — ответил Стоун, — я член семьи.Двадцать долгих минут он стоял на коленях перед гробом, положив ладонь на его гладкую полированную поверхность.Наконец, поднявшись на непослушных ногах, Стоун поцеловал гроб и положил на крышку один цветок. Маргаритку.— Прощай, Бетти, — сказал он, — я тебя люблю.На следующий день в коттедже Стоуна состоялась встреча членов Верблюжьего клуба, Алекса и Кейт. Врачи уже позаботились о ранах Робина, а заодно и о постоянно тревоживших его камнях в почках. Частити успела полностью оправиться от пережитого, хотя, по правде говоря, ей вообще мало что запомнилось.Алекс принес газету, в которой сообщалось о гибели Джеки Симпсон.— Она была настоящей героиней, а запомнится всего лишь как жертва ограбления, — с горечью произнес он.— Вы ошибаетесь, — уверенно произнес сидящий за письменным столом Стоун. — Ее будут помнить не только как жертву.— Меня бесит то, что Картер Грей объявлен национальным героем, в то время как на самом деле он собирался убить президента, — сменил тему Алекс. — Нам необходимо что-то сделать.— Но если мы об этом объявим, все остальное также вылезет наружу. Не уверен, что после всего случившегося страна сможет это выдержать, — заметил Робин.— О Картере Грее позаботятся, — спокойно сказал Стоун. — Я сам за этим прослежу.Все с любопытством взглянули на Стоуна, однако выражение лица последнего вовсе не располагало к вопросам.— О'кей, — сказал Робин, поднимаясь, — настало время перейти к официальной части. — Он откашлялся и торжественным тоном произнес: — Я объявляю специальное собрание Верблюжьего клуба открытым. Учитывая выдающийся вклад в благосостояние Соединенных Штатов и неоценимую помощь, которую эти люди оказали Верблюжьему клубу, я предлагаю принять в качестве полноправных членов клуба агента Алекса Форда и Кейт Адамс. Поддерживают ли меня члены клуба?— Поддерживают, — одновременно сказали Милтон и Калеб.— Все, кто за, крикните «да».Последовало дружное «да!».— О'кей, — сказал Алекс. — Но я должен кое-что для себя прояснить. Почему «Верблюжий»?— Потому что верблюды обладают бесконечной выносливостью. Они никогда не отступают, — ответил Стоун.— Так утверждает Оливер, — вмешался Робин, — но настоящий источник названия не в этом. В двадцатых годах прошлого века существовал другой Верблюжий клуб. На каждом собрании того клуба его члены поднимали стаканы и клялись бороться с «сухим законом» до последней капли виски. Да, вот это по-настоящему мой клуб.Когда собрание закончилось, Алекс задержался, чтобы поговорить со Стоуном наедине.— Итак, Оливер Стоун на самом деле — Джон Карр, — начал он.— Был Джоном Карром. Джон Карр давно умер, — заявил Стоун.— Оливер, вы сказали, что Картер Грей и страна отняли у вас семью. Что вы имели в виду?Стоун уселся за письменный стол и сказал, машинально теребя листок бумаги:— Скажем так. Мне в то время показалось, что я выполнил долг перед страной, но страна решила, что моя работа не такова, чтобы ее можно было оставить просто так, за здорово живешь. — Он помолчал и закончил: — До сих пор не могу простить себе, что моя семья так пострадала из-за меня.— Вашу дочь звали Элизабет? — осторожно поинтересовался Алекс. — И она родилась в Атланте?— Откуда вам это известно? — в свою очередь, спросил Стоун.Алекс вспомнил о том, как Джеки указала Хемингуэю на ошибку в базе данных о месте ее рождения. На самом деле никакой ошибки не было. Она появилась на свет в Атланте, а не в Бирмингеме, откуда родом были Симпсоны. Алекс вновь представил себе двух высоких белокурых родителей и их невысокую черноволосую дочь. Теперь он знал, как когда-то выглядела жена Стоуна. Теперь он не сомневался, что Джеки Симпсон и Бетти Карр — одно и то же лицо.— Это было в ее официальном файле, — ответил он.Стоун рассеянно кивнул в ответ.— Я очень вам сочувствую, Оливер, — сказал Алекс, положив руку на плечо друга.— Не надо меня жалеть. В течение жизни мне пришлось совершить множество поступков, за которые я себя ненавижу. Я, конечно, мог бы найти себе утешение в словах «я служил стране». Но разве это меня извиняет?Картер Грей, закончив очередную встречу с президентом, направлялся к стоящему на лужайке перед Белым домом вертолету. Это была очень полезная встреча, хотя Бреннан и сделал в ее ходе несколько любопытных, но тревожных, с точки зрения Грея, замечаний о необходимости решительного изменения ближневосточной политики США. Грей перестал раздумывать на эту тему, увидев возле изгороди человека с внимательным взглядом. Оливер Стоун махнул рукой в ту сторону, где восседал на своем мотоцикле Робин, а затем показал на запад. Грей сразу догадался, чего хочет от него этот человек.Несколько минут спустя Грей уже сидел в следующем за мотоциклом лимузине. Как он и ожидал, мотоцикл свернул на Арлингтонское кладбище, и через несколько секунд Король разведки стоял у могилы Джона Карра рядом со Стоуном. Охранники Грея держались чуть поодаль.— Я могу уделить тебе максимум десять минут, Джон, — сказал Грей.— Меня зовут Оливер Стоун.— Как пожелаешь, — раздраженно бросил Грей.— И пяти минут будет более чем достаточно.— Тогда выкладывай.— Как моя дочь оказалась у Симпсонов?Этот вопрос, похоже, слегка смутил Грея, но он все же на него ответил:— Как тебе известно, Роджер Симпсон в то время работал, как и я, в ЦРУ. Мы с ним были хорошими друзьями. У них не могло быть детей, и это выглядело отличным решением проблемы. Ни у тебя, ни у твоей жены не было родственников, а я не хотел бросать ребенка, хотя в ЦРУ были и такие, кто полагал, что девочку тоже следует застрелить. Я, Джон, не имел понятия, что ты остался в живых.— Думаю, что поверить в мою смерть тебе было несложно.— Я не имел никакого отношения к тому, что с тобой случилось. Я не отдавал приказа и не способствовал его появлению. На самом деле я спас твою дочь от гибели.— Но ты не сделал ничего, чтобы предотвратить нападение на меня и на мою жену, не так ли?— Неужели ты действительно считал, что можешь просто отойти от дел?— Я никогда бы не предал свою страну.— Дело вовсе не в этом.— Так в чем же тогда дело?!— Теперь это — древняя история, — ответил Грей.— Часть твоей истории покоится здесь. — Стоун показал налево. — Там, где могила твоей жены. Ты об этом не забыл?— Не смей говорить о ней! — взорвался Грей. — Итак, что еще?— Совсем немного, — ответил Стоун. — Я хочу, чтобы ты подал в отставку.— Прости, не понял, — недоуменно глядя на Стоуна, произнес Грей.— Я хочу, чтобы ты немедленно подал в отставку с поста руководителя разведки. Ты не годишься для этой работы.— Мне жаль тебя, — покачивая головой, ответил Грей. — Нет, правда, очень жаль. Ты достойно служил своей стране, и если хочешь, я мог бы сделать твою старость более комфортной. Я действительно позабочусь об этом.— Я обращусь к прессе и сообщу обо всем, что мне известно.— И тебе, ты полагаешь, поверят, — с жалостью глядя на Стоуна, сказал Грей. — Поверят человеку, который даже не существует? Взгляни на своего дружка Робина. Я просмотрел его досье. Он даже более безнадежен, нежели ты. А если ты полагаешь, что с разоблачениями выступит Алекс Форд, ты глубоко заблуждаешься. Он не рискнет своей карьерой. Кроме того, у него хватит ума не будоражить страну дурацкими заявлениями. Поэтому уползай в свою нору, Джон. Уползай навсегда.— Мне всего лишь надо, чтобы ты подал в отставку, — повторил Стоун. Грей покачал головой и повернулся, чтобы уйти, но Стоун добавил: — Прежде чем удалиться, ты мог бы захотеть прослушать вот это.Грей обернулся и увидел в руках Стоуна маленький магнитофон. Стоун нажал кнопку воспроизведения, и Грей услышал свои спокойные рассуждения о целесообразности убийства президента Соединенных Штатов.Грей взорвался, как только аппарат умолк.— Как, дьявол тебя побери, ты исхитрился… — начал было он, но тут же умолк, когда Стоун показал ему сотовый телефон.— Один из друзей одолжил мне телефон, который одновременно является и рекордером. Будучи старым шпионом, я использовал его самым лучшим образом. — Стоун вручил Грею пленку и добавил: — Буду счастлив услышать о твоей отставке завтра утром. — Он повернулся, чтобы уйти, но немного задержался и сказал: — Мы оба достойно служили своей стране, Картер. Но для того, как мы это делали, места больше не осталось. И благодарю за это Бога.Лицо Грея налилось кровью, он выпятил грудь и вскричал:— Я не какой-нибудь слепой фанатик, чтоб ты сдох! Я патриот!— По правде говоря, Картер, ты ни тот, ни другой.— В таком случае кто же я? Скажи мне, кто я такой?— Ты человек, который не прав.На следующий день Кейт и Алекс встретились за ленчем. Весь Вашингтон говорил о неожиданной отставке Картера Грея.— Как ты считаешь, наш Оливер не мог иметь к этому какого-либо отношения? — спросила Кейт.— Я полагаю, что Оливер Стоун способен на такие вещи, о которых ни ты, ни я даже не подозреваем.Закончив ленч, они прошлись, взявшись за руки, по знакомым местам.— Я никак не могу выкинуть это здание из головы, — показывая на Белый дом, сказал Алекс.— Что ж, мне, видимо, придется напрячься еще сильнее, чтобы направить твои мысли на иной путь. Но вообще-то через каких-то три года вы станете свободным человеком, агент Форд.— По правде говоря, я уже не вижу себя свободным человеком! — глядя на нее с улыбкой, сказал Алекс.— Ты полагаешь, что я должна рассматривать эти слова как предложение?Алекс поцеловал Кейт.— Это ответ на твой вопрос.Они остановились и посмотрели, как с лужайки перед Белым домом поднялся вертолет. Увидев на хвосте машины опознавательный знак НРЦ, Алекс заметил:— Картер Грей, видимо, совершил свой последний полет в Белый дом.— Счастливого пути, — сказала Кейт.— Тот, кто его заменит, может оказаться таким же жестоким, — произнес Алекс.— Ход твоих мыслей меня пугает, — сказала Кейт.— Все будет в порядке, — ответил Алекс, показал на парк Лафайет и добавил: — Пока он здесь.На садовой скамье сидели Стоун и Адельфия и пили кофе.Адельфия что-то оживленно рассказывала, но было заметно, что все внимание Стоуна сосредоточено на здании на противоположной стороне улицы.Алекс и Кейт продолжили прогулку, оставив страну в надежных руках гражданина Оливера Стоуна и других членов Верблюжьего клуба.

Книга II. КОЛЛЕКЦИОНЕРЫНовое дело «Верблюжьего клуба» — расследование серии загадочных убийств высокопоставленных чиновников.Полиция и ФБР считают, что преступник выбирает жертву исключительно по социальному статусу и между убитыми нет никакой связи.Однако Оливер Стоун и его команда уверены: связь существует.И ключом к разгадке преступлений может послужить редкая старинная книга, обнаруженная в доме одного из погибших…Глава 1Роджер Сигрейвз вышел из Капитолия после весьма интересной встречи, которая, на удивление, имела мало общего с политикой. В тот вечер он, сидя в гостиной своего скромного пригородного дома, принял важное решение убить одну весьма значительную фигуру. И Сигрейвз рассматривал предстоящее дело не как сомнительное предложение, а как достойный вызов ему самому и его способностям.На следующее утро Сигрейвз поехал в свой офис на севере штата Виргиния. Там, за столом в тесном и заваленном барахлом кабинете, который как две капли воды был похож на все остальные по обе стороны коридора, он обдумывал важнейшие детали стоящей перед ним задачи. В конечном итоге Сигрейвз пришел к выводу, что займется этим делом лично. Ему не хотелось доверяться третьей стороне. Он убивал и прежде, по правде сказать — много раз; единственное отличие предыдущих убийств от предстоящего заключалось в том, что сейчас это нужно не правительству, а ему самому.Следующие два дня он посвятил тщательной и последовательной подготовке, успешно осуществляя ее параллельно со своими обычными занятиями. Во всех своих операциях он всегда придерживался трех непременных условий: а) обеспечивать максимальную простоту; б) быть готовым к любым неожиданностям и осложнениям; в) никогда не паниковать, даже если все пошло наперекосяк, как это иногда случалось. Помимо этого, было и дополнительное, четвертое условие, оно состояло в следующем: используй тот факт, что большинство людей — идиоты, когда дело доходит до вещей, которые действительно имеют значение, — например, их собственное спасение и выживание. Самого себя он к таковым не относил.Роджеру Сигрейвзу исполнилось сорок два, он был одинок и бездетен. Жена и дети несомненно осложнили бы его не вполне ортодоксальный образ жизни. На протяжении своей карьеры на федеральной службе он постоянно менял маски и путешествовал по всему миру. К счастью, менять маски в компьютерный век поразительно легко. Несколько щелчков по клавиатуре, тихий шум сервера где-то в Индии, и из лазерного принтера уже выползают новые документы со всеми официальными прибамбасами и действующим кредитом.Сигрейвз мог без труда купить все, что ему было необходимо, через некий сайт в Интернете, доступ к которому ему давал тщательно оберегаемый пароль. Сайт этот был своего рода универмагом «Мейси» для уголовников — преступная клиентура иногда называла его «Лавкой зла». Здесь можно было купить все, что угодно, от первоклассных документов и краденых номеров кредитных карт до услуг профессиональных киллеров или «чистого» оружия, если у вас имеется склонность осуществлять убийства лично. Обычно он приобретал все нужные ему материалы у дилера, имевшего у своих покупателей отличную репутацию и к тому же гарантировавшего в случае чего полный возврат уплаченных денег. Даже убийцы предпочитают высокое качество обслуживания.Роджер Сигрейвз был высок, хорошо сложен и даже красив — с густыми светлыми вьющимися волосами, внешне он казался совершенно беззаботным и очень заразительно улыбался. Практически любая женщина, попавшая в поле его зрения, обязательно обращала на него внимание, равно как и некоторые завистливые мужчины. Он часто пользовался этим себе во благо. Когда человеку требуется кого-то убить или обмануть, он использует любые средства, имеющиеся в его распоряжении, причем с максимальной эффективностью. Государственная служба научила его этому. Хотя с чисто технической точки зрения он по-прежнему трудился на Соединенные Штаты, теперь он работал и на самого себя. Его «официальный» пенсионный план далеко не соответствовал потребностям достойного выхода в отставку и комфортабельной жизни после нее, чего он, по его собственному убеждению, был вполне достоин после стольких операций с риском для жизни во имя красно-сине-белого звездно-полосатого знамени. Для него, впрочем, почти всегда преобладал красный цвет.На третий день после полудня, после весьма интересного визита в Капитолий, Сигрейвз слегка изменил свою внешность и напялил несколько слоев одежды. Когда стемнело, он поехал в дорогой район в северо-западной части округа Колумбия, где все посольства и частные особняки охранялись параноидально бдительными охранниками, постоянно патрулирующими вверенные им территории.Он поставил машину в маленьком дворике позади здания, расположенного через улицу от весьма эксклюзивного клуба, размещавшегося во внушительном кирпичном доме в георгианском стиле, где обслуживали богатых и политически одержимых персон, которых в Вашингтоне было больше, чем в любом другом городе мира. Эти люди любили собраться вместе и за нехитрой выпивкой и закуской до посинения обсуждать выборы, политику и проблемы раздачи должностей.На Сигрейвзе был синий рабочий комбинезон с надписью «Сервис» на спине. Изготовленный заранее ключ легко открыл простой замок на двери пустующего здания, ожидающего капитального ремонта. Держа в одной руке ящик с «инструментами», а в другой — фонарик, он, шагая через ступеньку, поднялся на верхний этаж и оказался в комнате с единственным окном, выходящим на улицу. В предыдущий визит сюда он оставил его открытым и хорошенько смазал петли.Открыв ящик, Сигрейвз быстро собрал снайперскую винтовку. Потом навинтил на дуло глушитель и загнал в ствол единственный патрон — настолько был уверен в себе. Потом подошел к окну и открыл створку буквально на пару дюймов, чтобы только просунуть в щель глушитель. Посмотрел на часы, потом в оба конца улицы. Роджер ничуть не беспокоился, что его кто-то заметит, ведь здание было совершенно безлюдным. Кроме того, его винтовка была отделана по технологии «камофлекс», то есть меняла цвет в зависимости от окружающей обстановки, а оптика не давала бликов.Подумать только — человеку подсказали это какие-то жалкие мотыльки!Когда лимузин и машина охраны подкатили к дверям клуба, он навел лазерный прицел на одного из пассажиров длинной машины, но стрелять пока не стал. Еще не время. Человек вошел внутрь, сопровождаемый телохранителями с толстенными шеями, торчащими из накрахмаленных воротничков. Он смотрел, как отъезжают лимузин и машина охраны.Сигрейвз еще раз взглянул на часы: ждать еще два часа. Он продолжал осматривать улицу внизу, а автобусы и такси все подвозили женщин с серьезным выражением на лицах, но одетых не в роскошные тряпки от Версаче и бриллианты от «Де Бирс», а в строгие деловые костюмы и со вкусом подобранную бижутерию, с правильно настроенными политическими антеннами. Сопровождавшие их мужчины с такими же серьезными лицами были одеты в костюмы в тонкую полоску, убогие галстуки и, кажется, пребывали в скверном настроении.«А лучше и не будет, джентльмены, можете мне поверить».Сто двадцать минут тянулись и тянулись, а Роджер неотрывно следил за кирпичным фасадом клуба. Сквозь огромные, хорошо освещенные окна он видел постоянное перемещение народа внутри — люди с бокалами в руках чинно беседовали тихими голосами — как настоящие конспираторы.«О'кей, настало время действовать».Он еще раз быстро осмотрел улицу: ни души. Сигрейвз терпеливо дождался, пока его жертва оказалась в перекрестье прицела, и тогда указательным пальцем нажал на спуск. Ему не нравилось, что приходится стрелять сквозь оконное стекло, хотя подобная преграда не могла повлиять на полет пули, которую он выпустил.Бах! Сразу за этим последовали звон стекла и тяжелый удар — пухлый человек уже мертвым рухнул на до блеска натертый дубовый паркет. Достопочтенный Роберт Брэдли не почувствовал никакой боли — по правде говоря, не самый скверный способ покинуть сей мир.Сигрейвз спокойно положил винтовку и стянул комбинезон, оставшись в форме полицейского округа Колумбия. Надел на голову соответствующую фуражку, которую принес с собой, и пошел вниз по лестнице к заднему выходу. Покинув здание, он услышал крики на другой стороне улицы. С момента выстрела прошло всего девятнадцать секунд. Он знал это точно, потому что отсчитывал время в уме. Потом он быстро пошел по улице, продолжая отслеживать время операции. И в следующий миг услышал рев мощного автомобильного мотора — тщательно разработанный сценарий продолжал осуществляться. Теперь он уже бежал во всю мочь, на ходу вытаскивая из кобуры револьвер. Ему требовалось пять секунд, чтобы успеть на место. Завернул за угол — как раз вовремя, чтобы оказаться почти сбитым машиной: седан на дикой скорости пронесся мимо. В последний момент Роджер отпрыгнул в сторону, упал, перекатился и вскочил на ноги уже посреди мостовой.Люди, столпившиеся на улице, что-то кричали ему, указывая вслед машине. Он повернулся, ухватился за рукоять револьвера обеими руками и стал стрелять по стремительно уносящемуся седану. Звук от выстрелов холостыми патронами был просто прекрасный, прямо как от настоящих. Он выстрелил пять раз, а затем помчался вперед по асфальтовой мостовой, пробежал с полквартала и ввалился в припаркованную там машину — на первый взгляд обычный полицейский патрульный автомобиль. Машина рванула за седаном, мигая проблесковыми маячками и ревя сиреной.Седан, который они «преследовали», на следующем перекрестке свернул влево, потом вправо, проехал немного по переулку и остановился. Водитель выскочил из машины, подбежал к желто-зеленому «фольсксвагену-жуку», стоявшему чуть впереди, плюхнулся в него и умчался прочь.Полицейская машина, отъехав подальше, выключила сирену и маячки, развернулась и поехала в противоположном направлении. Человек, сидевший за рулем, даже не взглянул на Сигрейвза, когда тот ввалился на заднее сиденье, снимая полицейский мундир. Под формой оказался облегающий спортивный костюм для пробежек; черные кроссовки уже были у него на ногах. На полу машины лежал шестимесячный черный Лабрадор в наморднике. Машина пронеслась по узкой боковой улочке, свернула налево и остановилась напротив парка, безлюдного в этот поздний час. Задняя дверь распахнулась, Сигрейвз вылез, и машина умчалась в темноту.Сигрейвз взял поводок, и они с его «домашним любимцем» начали свою «ежевечернюю пробежку». Когда они повернули направо, мимо них пронеслись четыре полицейские патрульные машины. И никто не обратил на него внимания.Минуту спустя совсем в другом районе города в небо рванул огненный шар — над взятым в аренду и, к счастью, пустым в тот момент домом уже мертвого человека. Сначала все решат, что это утечка газа с последующим возгоранием. Но потом, состыковав пожар с убийством Брэдли, федеральные власти начнут искать иные причины — правда, сделать это будет очень нелегко.Пробежав три квартала, Сигрейвз бросил своего «любимца», забрался в поджидавшую его машину и менее чем через час уже был дома. А между тем правительству Соединенных Штатов уже требовалось срочно найти нового спикера Палаты представителей вместо скончавшегося Роберта Брэдли. Ну, это будет совсем нетрудно, думал Сигрейвз, добираясь следующим утром на службу, после того как прочел в утренней газете о вчерашнем убийстве Брэдли. В конце концов, этот проклятый город просто кишит битыми-перебитыми политиками. Битые политики? Очень подходящий термин! Он подогнал машину к охраняемым воротам, предъявил удостоверение вооруженному охраннику, который его прекрасно знал.Он прошел через парадный вход широко раскинувшегося здания в Лэнгли, штат Виргиния, миновал все дополнительные посты охраны и затем направился в свой захламленный кабинет размером восемь на десять футов, очень напоминающий спичечный коробок. Сейчас он всего лишь обычный бюрократ среднего звена, основная работа которого заключается в поддержании связей между его агентством и этими некомпетентными недоумками с Капитолийского холма, которых каким-то непонятным образом избрали на занимаемые ими высокие должности. Теперешняя его работа отнюдь не такая напряженная, как его прежняя служба в этой конторе. В сущности, это кость, которую ему швырнули за его достойные наград заслуги. В нынешние времена ЦРУ, в отличие от того, что было пару десятков лет назад, разрешало своим агентам «вернуться с холода», когда они достигали того возраста, когда рефлексы уже притупились, а энтузиазм в отношении работы уменьшился.Просматривая накопившиеся бумаги, Сигрейвз вдруг осознал, как ему не хватает ставших привычными убийств. Скорее всего людям, которые хоть раз убивали за деньги, уже очень трудно остановиться. Прошлая ночь дала ему возможность окунуться в прежнюю жизнь.Проблема решена, но вместо нее, весьма вероятно, вскоре возникнет другая — все же Роджер Сигрейвз очень творческий сотрудник и отличный специалист по улаживанию проблем. Такова уж была его природа.Глава 2Огромные клубы черного дыма — вероятно, насыщенные таким количеством канцерогенов, что оно могло бы уничтожить целое поколение людей, — поднимались из древних кирпичных заводских труб в небо, и без того темное от дождевых туч. В узком переулке промышленного городка, постепенно вымирающего в результате мизерных зарплат, какие платят разве что только в гораздо более промышленно загрязненных городах Китая, вокруг одного человека собралась небольшая толпа. Тут не произошло преступления, не было трупов, даже не выступал местный уличный «Шекспир» или бродячий проповедник с чрезмерно развитыми легкими, разглагольствующий об Иисусе и раскаянии в надежде на скромные пожертвования. Человек этот был известен в своих кругах как крутой катала, и сейчас он старался изо всех сил облегчить кошельки собравшихся для азартной игры под названием «три листика».Подходные, помогающие катале, работали вполне профессионально — время от времени делали ставки и выигрывали, поддерживая среди простаков надежду, что Фортуна может повернуться лицом и к ним. Стоявший на стреме разводящий, который должен предупреждать об опасности, был несколько апатичным и сонным. По крайней мере, таким он показался женщине, наблюдавшей за всем этим с противоположной стороны улицы, — вялые телодвижения, безразличный взгляд. Она не знала, кто в этой команде мошенников выступает в роли качка или вышибалы и обеспечивает силовую защиту, однако и этот не выглядел слишком уж крутым: просто мощный флегматичный малый. Двое подходных, задача которых состояла в «разогреве лохов», то есть завлекании публики, были молоды и энергичны и, как им и положено по «должности», обеспечивали стабильный приток обывателей, выразивших желание сыграть в карточную игру, в которой им никогда не выиграть.Она подошла ближе, продолжая наблюдать за возбужденной толпой, разражавшейся то аплодисментами, то стонами разочарования, по мере того как очередной игрок срывал кон или проигрывал. Когда-то она сама начинала свою карьеру в качестве подходного в команде одного из лучших в стране катал. Такой шулер мог крутить свои делишки практически в любом городе и через час после начала уйти по меньшей мере с двумя «кусками» в кармане, причем лохи оставались бы в уверенности, что им просто не повезло. Этот катала работал отлично, и по вполне понятной причине: его готовил тот же самый специалист, который в свое время тренировал и ее. Опытным взглядом она сразу же определила, что он пользуется хорошо известной ей техникой передергивания, подкладывая одну карту под другую и закрывая необходимую ему для выигрыша даму другой картой в самый критический момент раздачи, — в этом и заключалась основная идея этого шулерского приема.Главная задача в игре в «три листика», как и в игре в наперстки, на которой она основана, — найти и вытащить даму из трех лежащих на столе карт после того, как катала перемешал их с умопомрачительной быстротой. Проделать это было невозможно, поскольку дамы уже не было на столе в момент, когда лох пытался догадаться, какую карту открыть. А затем, за секунду до того, как выяснялось «истинное» местоположение дамы, катала незаметно подменял одну из карт на столе дамой из рукава и демонстрировал всем, где она якобы находилась все это время. Этот простой трюк позволял кидать любых лохов, от маркизов до моряков, во все времена, с тех пор как люди стали играть в карты.Женщина встала позади мусорного бака, встретилась глазами с кем-то в толпе и надела большие солнцезащитные очки. Минуту спустя внимание стоявшего на стреме разводящего было полностью поглощено симпатичной девицей в мини-юбке. Она наклонилась прямо напротив него, собирая с тротуара рассыпанную мелочь и демонстрируя при этом свою аппетитную попку и красные трусики, которые нисколько не прикрывали ее ягодицы. Разводящий, несомненно, решил, что ему здорово повезло. Однако, как и в случае с лохами-прохожими, везением тут и не пахло. Женщина заранее заплатила девице в мини-юбке, чтобы та начала собирать специально рассыпанную мелочь, когда она подаст ей сигнал, надев очки. Эта примитивная техника отвлечения внимания срабатывала на мужчинах с тех пор, как женщины стали носить одежду.Четыре быстрых шага вперед — и женщина оказалась в самом центре толпы, энергично и небрежно раздвигая собравшихся, а пораженному качку оставалось лишь наблюдать за ней.— Так! — рявкнула она, доставая удостоверение. — Предъявите документы! — И ткнула длинным пальцем в грудь катале, низенькому и толстенькому мужчине средних лет, с небольшой черной бородкой, яркими зелеными глазками и довольно проворными ручонками. Он не отрываясь смотрел на нее из-под козырька своей бейсболки, пока медленно доставал бумажник из кармана пиджака. — Ну, ребята, игра окончена, — объявила женщина, распахивая свою куртку, чтобы всем был виден серебряный жетон, прицепленный к поясному ремню. Многие из собравшихся тут же начали сдавать назад. Нарушившей спокойствие женщине было на вид лет тридцать пять. Высокая, широкоплечая и узкобедрая, с длинными рыжими волосами, она была одета в черные джинсы, зеленый свитер с высоким воротом и короткую кожаную куртку. Когда она говорила, у нее на шее напрягалась тонкая жилка. Небольшой и почти незаметный красный шрам, по форме напоминающий рыболовный крючок, красовался под ее правым глазом, но сейчас был спрятан под темными очками. — Я сказала, игра закончена! Забирайте свои ставки и исчезайте! — Голос ее стал на октаву ниже.Она уже успела заметить, что ставки исчезли со стола в тот момент, когда она только начала говорить. И прекрасно знала, куда они делись. Катала и впрямь был настоящим профессионалом — он среагировал на изменение ситуации мгновенно и тут же взял под контроль то, что только и имело сейчас какое-то значение: деньги. Толпа отхлынула, даже не озаботившись своими пропавшими ставками.Качок-вышибала нерешительно шагнул вперед, к нарушительнице спокойствия, но тут же замер на месте, словно пригвожденный ее взглядом.— Даже и не думай, — сказала она. — Таких жирных просто обожают в федеральных тюрягах. — Она смерила его похотливым взглядом. — На сей раз они заполучат и впрямь аппетитную «телку».Нижняя губа качка начала подрагивать, и он отступил назад, как будто пытаясь раствориться в стене. Она приблизилась к нему:— Вот-вот, мальчик. Когда я говорю — исчезни, я именно это и имею в виду!Вышибала бросил нервный взгляд на напарника.— Проваливай, — сказал тот. — Я потом тебя найду.Когда качок смылся, женщина проверила документы каталы и ухмыльнулась, возвращая их, а потом поставила его к стене и обшарила. Взяла со стола карту, повернула ее, чтобы он мог видеть даму пик.— Кажется, я выиграла.Катала пораженно смотрел на карту.— С каких это пор федералы занимаются азартными играми? У нас тут никакого надувательства, это ж просто игра случая…Она положила карту обратно на стол.— Хорошо еще, что эти лохи не подозревают обо всех «случаях» вашей игры. Может, мне следует пойти и просветить кое-кого из них — тех, что поздоровее, и им, возможно, захочется вернуться и свернуть тебе шею.Он посмотрел на даму пик.— Ладно, ты выиграла. Давай говори, сколько с меня причитается. — И он вытащил из заднего кармана брюк пачку купюр.В ответ она достала свое удостоверение, сняла с пояса жетон и бросила все это на стол. Он всмотрелся в них повнимательнее.— Давай, давай, — подбодрила она. — У меня нет от тебя секретов.Он поднял брошенные вещи. «Удостоверение» отнюдь не удостоверяло ее принадлежность к правоохранительным органам. Под пластиковой обложкой была членская карточка клуба «Костко». Жетон был жестяным и оказался значком с рекламой немецкого пива.Его глаза расширились, когда она сняла с себя темные очки, — он сразу узнал ее.— Аннабель?!— Лео, какого черта ты тут делаешь? — спросила Аннабель Конрой. — Крутишь «три листика» в этом сраном подобии города, да еще с компанией тупых неудачников?Лео Рихтер пожал плечами и широко улыбнулся:— Времена нынче тяжелые. А ребята вполне приличные; немного, конечно, зеленые, но быстро учатся. А «три листика» никогда нас не подводили, ведь так? — Он помахал пачкой денег, прежде чем сунуть их обратно в задний карман. Потом недовольно нахмурился: — Это рискованная затея — выдавать себя за копа.— Я вовсе и не заявляла, что я коп. Это они сами доперли. Вот поэтому-то мы и остаемся на плаву, Лео. Если у тебя хватает нахальства, люди сами додумывают все, что нам нужно. Кстати, с чего это ты решился дать взятку копу?— Потому что знаю по собственному скромному опыту, что это достаточно часто помогает, — ответил Лео, выуживая сигарету из пачки, которую достал из нагрудного кармана рубашки, и предлагая ей тоже закурить.Она отказалась и деловито осведомилась:— И сколько ты сшибаешь с этого представления?Лео глянул на нее подозрительно, прикуривая «Винстон», затем затянулся и выпустил дым через ноздри двумя струйками, немного напоминавшими ядовитые выбросы из заводских труб, поднимающиеся у них над головами.— Это все еще надо поделить. У меня ведь сотрудники имеются, следует и о них заботиться.— Сотрудники! Скажи еще, что ты им и пособие по безработице выплачиваешь! — И прежде чем он успел ответить, добавила: — Я теперь такой мелочевкой не занимаюсь, Лео. Так сколько? У меня есть причина этим интересоваться, хорошая причина. — Она скрестила руки на груди и прислонилась спиной к стене, ожидая ответа.Он пожал плечами.— Обычно мы обрабатываем по пять городишек за один заезд, работаем по шесть часов в день. В приличном месте имеем чистыми три-четыре штуки. Тут полно всяких членов профсоюза — они прилично зарабатывают, и у них вечно чешутся руки от желания спустить свои денежки. Но отсюда мы скоро сматываемся. Тут у них готовятся большие увольнения, а нам вовсе не нужно, чтобы слишком многие нас помнили в лицо. Да что мне тебе все это объяснять, сама ведь знаешь. Мне остается шестьдесят процентов от чистого дохода, но расходы нынче тоже немалые. У меня отложено около тридцати «кусков». До зимы надо удвоить эту сумму. Это поможет продержаться некоторое время.— Только некоторое, насколько я тебя знаю. — Аннабель Конрой взяла со стола свой пивной значок и карточку «Костко». — А тебя не интересуют настоящие деньги?— В последний раз, когда ты задала мне такой вопрос, в меня стреляли.— В нас стреляли. Потому что ты оказался слишком жадным.Теперь уже они не улыбались.— И что ты предлагаешь? — спросил Лео.— Расскажу, когда провернем пару мелких дел. Надо немного потренироваться, перед тем как браться за крупное.— Крупное дело! Да кто теперь за такие берется?Она склонила голову набок и уставилась на него сверху вниз — высокие сапоги на шпильках увеличили ее рост до пяти футов одиннадцати дюймов.— Я берусь. А по правде сказать, никогда от них и не отказывалась.Тут он заметил ее длинные рыжие волосы.— В последний раз, когда я тебя видел, ты, кажется, была брюнеткой, а?— Я меняю внешность по собственному усмотрению.По его лицу скользнула улыбка:— Ты все та же, прежняя Аннабель.Ее взгляд потяжелел.— Не та, прежняя. Лучше. Так ты в деле?— А риск высокий?— Высокий, но и выигрыш тоже.Невдалеке вдруг разрывающими уши децибелами заорала автомобильная сигнализация. Ни Лео, ни Аннабель и бровью не повели. Мошенники такого уровня, если теряют контроль над собой в подобных обстоятельствах, находят пристанище либо в пенитенциарных заведениях, либо в могиле.Лео наконец моргнул.— О'кей, я в деле. Что теперь?— Теперь надо подобрать еще парочку людей.— Набираем сплошных звезд? — Глаза его заблестели.— Крупное дело стоит того, чтобы набрать самых лучших. — Она взяла со стола даму пик. — За то, что я вытащила даму из твоей «чудесной» колоды, ты оплатишь наш сегодняшний ужин.— Боюсь, тут поблизости нет приличных ресторанов.— Не здесь. Мы летим в Лос-Анджелес. Через три часа.— Через три часа! Я еще и вещи не собирал! И билета у меня нет.— Он в левом кармане твоего пиджака. Я его туда сунула, когда тебя обыскивала. — Она изучающе осмотрела среднюю часть его туловища, чуть подняв бровь: — А ты поднабрал вес, Лео.Она повернулась и пошла прочь. А Лео проверил содержимое своего кармана и обнаружил там билет на самолет. Потом собрал карты и побежал за ней.«Три листика» пока что отправились на каникулы. Впереди — крупное дело.Глава 3За ужином в тот же вечер в Лос-Анджелесе Аннабель выложила Лео все подробности своего плана, включая роли двух помощников, которых предстояло привлечь.— Звучит неплохо, но разве это действительно крупное дело? Об этом ты ничего не говорила.— Всему свое время, — ответила она, вертя в руках бокал и скользя взглядом по шикарному залу, автоматически выискивая потенциальных лохов.Расслабься и выбери себе болвана. Она отбросила с лица прядь выкрашенных в рыжий цвет волос и на миг встретилась глазами с парнем, сидевшим через три столика от них. Этот тип весь последний час бросал страстные взгляды в сторону Аннабель в маленьком черном платье и вообще подавал ей всяческие сигналы, в то время как его подружка, униженная и обиженная, молча исходила злобой. Вот и сейчас он медленно провел языком по губам и подмигнул ей.Ну что, умница, пороху не хватает?Лео прервал ее мысли:— Слушай, Аннабель, я ведь не проболтаюсь. Черт побери, я ж притащился сюда за тобой!— Точно, но за мой счет.— Так мы ж партнеры. Можешь мне все рассказать.Ее взгляд скользнул ему за спину, и она допила свой бокал каберне.— Лео, не волнуйся. Даже ты не самый ловкий лжец.К ним подошел официант и передал ей визитную карточку.— Это вон от того джентльмена, — сказал он, показывая на парня, строившего ей глазки.Аннабель взяла карточку. На ней было написано, что этот человек — продюсер. На обороте было указано, какую именно сексуальную фантазию он хотел бы воплотить в жизнь вместе с ней.Отлично, мистер продюсер! Ты сам на это напросился.На пути к выходу она задержалась у стола, за которым сидели пятеро жирных типов в костюмах в полоску. Сказала им что-то, и они все засмеялись. Она погладила одного по голове, а другого, человека лет сорока с седыми висками и жирными плечами, чуть ущипнула за щеку. Они снова засмеялись, когда Аннабель сказала им еще что-то. Потом она села за их стол и минут пять поболтала. Лео с любопытством наблюдал за ней, а Аннабель уже встала из-за стола и проследовала мимо него к выходу.Когда она проходила мимо стола продюсера, тот заулыбался:— Эй, бэби, обязательно позвони мне. Да-да, я буду ждать. Ты такая аппетитная, я весь горю!Аннабель подхватила стакан воды с подноса пробегавшего мимо официанта и сказала:— Ну, раз ты горишь, надо тебя остудить, жеребчик!И выплеснула воду ему на низ живота. Он вскочил.— Черт тебя побери! Ты мне за это заплатишь, сука!Его подружка прикрыла рот ладошкой, сдерживая смех.Прежде чем продюсер дотянулся до нее, Аннабель резко выбросила вперед руку и цапнула его за запястье.— Видишь тех ребят, вон там? — спросила она, кивком указывая на пять «костюмов в полоску», которые бросали в их сторону враждебные взгляды. Один из них сжал кулаки. Другой сунул руку под пиджак, но пока ничего оттуда не достал.Аннабель сохраняла полное спокойствие.— Уверена, что ты видел, как я с ними разговаривала, раз уж ты весь вечер на меня пялишься. Они из семьи Москарелли. А тот, что сидит сбоку, это мой бывший, Джоуи-младший. И хотя я теперь вроде как уже не член семьи, с этим кланом Москарелли никогда не знаешь, чего от них ждать.— Москарелли? — дерзко переспросил мужчина. — Да кто это такие, черт их дери?!— Они были третьей по значимости семьей в организованном криминальном бизнесе в Лас-Вегасе, пока ФБР не выперло их оттуда вместе со всеми остальными. И теперь они вернулись к тому, что умеют делать лучше всего: контролируют профсоюзы мусорщиков в Нью-Йорке и Ньюарке. — Она сжала его руку. — Так что если у тебя проблемы с мокрыми штанами, думаю, Джоуи мог бы тебе помочь.— И ты думаешь, я в это дерьмо поверю? — не сдавался продюсер.— Ну, если не веришь мне, сходи к этим парням и побеседуй с ними.Мужчина бросил еще один взгляд на столик «полосатых». Джоуи-младший сжимал в мясистой руке нож для бифштексов, а один из его приятелей пытался удержать его на месте.Аннабель еще крепче вцепилась в руку продюсера.— Или хочешь, чтоб я позвала Джоуи сюда вместе с его приятелями? Не беспокойся: он сейчас условно-досрочно освобожденный, так что особенно сильно бить не будет, а то федералы… сам понимаешь.— Нет-нет! — воскликнул испуганный мужчина, с трудом отрывая взгляд от явно рассерженного Джоуи-младшего и его ножа для бифштексов. И тихо добавил: — Не стоит того, подумаешь, какое дело! Чуть-чуть водички… — Он откинулся на спинку стула и стал промокать залитую водой промежность салфеткой.Аннабель повернулась к его подружке, которая безуспешно пыталась подавить приступ смеха.— Ты полагаешь, что это смешно, милочка? И не видишь, что мы тут все смеемся над тобой, а не вместе с тобой. И почему бы тебе не попробовать отыскать в себе хоть немного самоуважения? Ведь в противном случае тебе придется каждое утро просыпаться рядом с таким вот дерьмецом или ему подобными слизняками, пока ты не станешь старухой и никому уже на хрен не будешь нужна. Даже самой себе.Подружке стало не до смеха.Выходя из ресторана, Лео сказал:— Ну вот, а я-то тратил время на чтение Дейла Карнеги! А все, что мне было нужно, — это всего лишь торчать рядом с тобой.— Да ладно тебе, Лео.— О'кей, о'кей. А откуда взялась семья Москарелли? Кто были эти типы на самом деле?— Бухгалтеры из Цинциннати, кажется, настроенные подклеить каких-нибудь телок.— Тебе повезло: на вид они крутые ребята.— Везение тут ни при чем. Я им сказала, что вместе с приятелем репетирую на публике сцену из фильма. И еще сказала им, что в Лос-Анджелесе такое случается сплошь и рядом. И попросила помочь — притвориться, что они гангстеры; ну понимаешь, создать соответствующую атмосферу. И добавила, что если они все сделают правильно, то могут даже остаться в кадрах фильма. Это, видимо, самое большое развлечение, какое они видели в жизни.— Ага, но откуда ты знала, что этот хмырь вцепится в тебя, когда ты будешь выходить?— Ну, не знаю, Лео. Наверное, все дело в том, что торчало у него из брюк. Или ты думаешь, что я ему воду туда просто так вылила?На следующий день Аннабель и Лео ехали по бульвару Уилшир в Беверли-Хиллз во взятом напрокат темно-синем «линкольне». Лео внимательно изучал магазины, мимо которых они проезжали.— Как тебе удалось выйти на его след?— Обычные источники информации. Он молод, опыта у него маловато, но его специальность — вот, что меня сюда привело.Аннабель свернула на парковку и ткнула пальцем в вывеску впереди:— Вот где этот технический гений дурит несчастного розничного покупателя!— И что он собой представляет?— Настоящий метросексуал.Лео уставился на нее, пораженный.— Метросексуал?! Это еще что за хренотень? Новый вид геев?— Ох, Лео, тебе следует побольше общаться с народом и почаще залезать в Интернет.Через минуту Аннабель завела Лео в роскошный бутик модной одежды. Их приветствовал худощавый и симпатичный молодой человек, со вкусом одетый во все черное, с зализанными назад светлыми волосами и модной нынче суточной щетиной на лице.— Вы сегодня в полном одиночестве? — спросила Аннабель, оглядываясь по сторонам и присматриваясь к остальным, явно денежным, посетителям магазина. Они все должны быть богатенькими, это она знала точно, поскольку минимальная цена на обувь была тысяча баксов за пару, предоставляющую ее счастливому обладателю реальную возможность порвать себе ахиллесово сухожилие, подвернув ногу на первой же лунке ближайшего гольф-клуба.Тот кивнул в ответ:— А мне это нравится. Я рад услужить клиенту.— Не сомневаюсь, — тихонько заметила Аннабель.Дождавшись, когда остальные покупатели покинут магазин, Аннабель повесила на входную дверь табличку «Закрыто». Лео принес к кассе женскую блузку, пока Аннабель бродила по всему пространству бутика. Лео передал продавцу свою кредитную карточку, но она выскользнула у того из руки и он нагнулся ее поднять. А когда выпрямился, обнаружил, что Аннабель стоит прямо позади него.— Ух, какая тут у вас отличная игрушка имеется, — сказала она, разглядывая небольшой аппарат, где продавец только что просканировал карточку Лео.— Мадам, вход за прилавок клиентам воспрещен, — нахмурился продавец.Аннабель проигнорировала его замечание.— Вы сами эту штуку сделали?— Это аппарат против мошенников, — твердо ответил продавец. — Он проверяет подлинность кредитной карточки, считывает шифрованные коды. Было уже много случаев, когда нам предъявляли краденые карточки, поэтому владелец установил эту штуку и велел ею пользоваться. Я всегда стараюсь это проделать как можно незаметнее, чтобы покупатель не обижался. Ну, вы понимаете…— Конечно, я все понимаю! — Аннабель протянула руку и вытащила аппарат. — Что эта штука делает, Тони, так это считывает имя и номер счета владельца и переносит код подтверждения на магнитный носитель, чтобы ты потом мог изготовить поддельную карточку.— Или, что гораздо более вероятно, продать номера профессиональным мошенникам, которые это сами проделают, — добавил Лео. — Таким образом тебе и удается сохранять в чистоте собственные метросексуальные ручонки.Тони ошарашенно посмотрел на них:— Откуда вы знаете, как меня зовут? Вы копы?— Ну что ты, мы гораздо лучше, — ответила Аннабель, обнимая его за тощие плечи. — Мы такие же, как ты.Два часа спустя Аннабель и Лео шагали по набережной в Санта-Монике. День был яркий и безоблачный, свежий бриз с океана нес на берег волны теплого воздуха. Лео вытер платком лоб, снял пиджак и перебросил его через руку.— Черт побери, я уж и забыл, как здесь здорово!— Прекрасная погода и самые лучшие в мире лохи, — согласилась с ним Аннабель. — Поэтому мы здесь. Ибо туда, где лучшие лохи…— …едут лучшие кидалы и каталы, — закончил за нее Лео.Она кивнула:— О'кей, вот он. Фредди Дрискол, король контрафакта.Лео посмотрел вперед, щурясь на солнце, и прочитал надпись на небольшой вывеске над киоском.— «Рай дизайнера»?— Именно. Делай все как я сказала.— Можно подумать, есть другой способ, кроме того, что ты предложила, — проворчал Лео.Они приблизились к витрине киоска, где были аккуратно развешаны джинсы, сумки от именитых дизайнеров, часы и прочие аксессуары. Пожилой человек, стоявший за прилавком, вежливо их поприветствовал. Он был маленького роста, толстый, с приятным выражением лица. Из-под надвинутой на глаза соломенной шляпы клоками выбивались седые волосы.— Ух ты, какие тут цены! — прокомментировал увиденное на витрине Лео.Продавец расцвел гордой улыбкой:— У меня нет роскошной крыши над головой, как в модных магазинах; только солнце, песок и океан.Они внимательно осмотрели витрину, выбрали себе несколько вещей, и Аннабель вручила продавцу стодолларовую купюру.Он взял у нее деньги, нацепил очки с толстыми стеклами, поднял купюру, держа ее под определенным углом, и быстро вернул ее Аннабель.— Извините, мадам, боюсь, это подделка.— Вы правы, так оно и есть, — спокойно ответила она. — Но я подумала, что это будет справедливо — заплатить поддельными деньгами за поддельный товар.Мужчина и глазом не моргнул — лишь улыбнулся. Аннабель посмотрела на купюру точно таким же образом, как это только что проделал хозяин киоска, и сказала:— Проблема в том, что даже самый лучший фальшивомонетчик не в состоянии точно скопировать голографический портрет Бенни Франклина — это очевидно, когда смотришь на банкноту под таким вот углом. Для этого нужно печатное оборудование, которое стоит пару сотен миллионов долларов. Такое имеется только в одном месте во всех Штатах, и ни один мошенник не имеет к нему доступа.Тут в разговор вступил Лео:— Стало быть, вы просто берете косметический карандаш и ловко рисуете портретик старика Бенни. И любой клиент, у которого хватает ума проверить эту бумажку, думает, что это голограмма, которой на самом деле и в помине нет.— Но вы-то знаете, в чем разница, — вновь включилась Аннабель. — Потому что сами делаете фальшивку. — Она взяла в руки джинсы. — Однако же я бы все-таки посоветовала вашему поставщику не экономить и ставить штамп с названием бренда и на «молнии», как это делают настоящие производители. — Она положила джинсы на место и взяла сумочку. — И двойной шов на ремешке. Это ведь тоже явная подделка!А Лео уже держал в руке часы с витрины.— У настоящего «Ролекса» стрелка двигается плавно, и они не тикают.— Я просто в шоке! — заявил продавец. — Видимо, я стал жертвой поставщика подделок! Я тут полицейского видел всего пару минут назад, вон там, дальше по причалу. Сейчас пойду и приведу его. Пожалуйста, не уходите: ему наверняка потребуются ваши показания.Аннабель сжала его руку своими длинными тонкими пальцами.— Не надо нам пудрить мозги всякими россказнями. Давайте лучше побеседуем.— О чем? — устало выдохнул Фредди.— О паре мелких дел и одном крупном, — ответил Лео, и в глазах пожилого продавца появился блеск.Глава 4Роджер Сигрейвз посмотрел через стол для заседаний на напоминающего мышь человечка с жалкой прической типа «внутренний заем», состоявшей из нескольких прядей сальных черных волос, которыми тот тщетно пытался прикрыть лысину. Человечек был тощий, узкий в плечах, с тонкими ножками, но с животиком и выдающейся задницей. Хотя ему не было еще и пятидесяти, он наверняка свалился бы замертво, пробежав лишь пару десятков ярдов. Поднять сумку с продуктами было, несомненно, пределом его физических возможностей. В таком виде он вполне мог бы выступать главным персонажем в клипах, посвященных физической деградации всего мужского населения в двадцать первом веке. Роджера это раздражало, потому что физическая подготовка и фитнес всегда играли важнейшую роль в его жизни.Он пробегал пять миль каждый день, заканчивая пробежку еще до того, как солнце полностью поднимется над горизонтом. Он все еще мог одной рукой поднять двойной собственный вес и выжать лежа столько же. Он мог четыре минуты задерживать дыхание под водой и иногда тренировался в составе футбольной команды средней школы, расположенной возле его дома в западной части округа Фэрфакс. После сорока никто не в состоянии тягаться с семнадцатилетними, однако он пока еще от них не отставал. Жизнь научила его тому, что все эти умения отлично служат одной цели: помогают оставаться в живых.Внимание Сигрейвза вновь обратилось к человеку, сидевшему через стол от него. Всякий раз, когда он видел это создание, он жаждал всадить ему пулю меж глаз, чтобы прервать его никчемное существование. Но ведь ни один нормальный человек не станет резать курицу, несущую золотые яйца, или, как в данном случае, истреблять мышку, таскающую в норку золото. Сигрейвз, возможно, и считал своего партнера физически недоразвитым, но этот человек был ему нужен, несмотря ни на что.Человека звали Альберт Трент. Под его жалкой внешностью таился незаурядный ум, это Сигрейвз вынужден был признать. Важный элемент их плана — наверное, наиважнейшая его деталь — был, по сути дела, идеей Трента. И именно по этой причине Сигрейвз согласился во всем этом участвовать.Двое мужчин некоторое время беседовали о предстоящих слушаниях в постоянной комиссии Палаты представителей по разведке, влиятельным членом которой и являлся Альберт Трент, где должны были выступать руководители ЦРУ. Потом они обсудили ключевые моменты совещания по проблемам разведки, проводившегося представителями из Лэнгли и других агентств, входивших в обширный шпионский арсенал американского правительства. Эти ребята следят за тобой и из космоса, и через твой телефон, факс, электронную почту, а иной раз прямо из-за спины.Покончив с этим, они уселись поудобнее и допили уже остывший кофе. Сигрейвз никогда в жизни не встречал бюрократа, способного угостить приличным кофе. Может, все дело в воде…— Ветер, кажется, и впрямь усиливается, — заметил Трент, не отрывая глаз от лежащего перед ним блокнота с записями. Он поправил красный галстук, разгладив его на противном брюшке, и почесал нос.Сигрейвз глянул в окно. Ну конечно, кодовое слово на случай, если кто-то их прослушивает. В нынешние времена нигде не спрятаться от подслушки, и уж тем более — на Капитолийском холме.— Погодный фронт подходит, я видел в программе новостей. Может, потом и дождик пойдет, а может, и нет.— Я слышал, возможна даже гроза.Сигрейвз зацепился за это слово. Упоминание о грозе всегда привлекало его внимание. Спикер палаты Роберт Брэдли тоже был «грозой». А теперь он лежит в сырой земле в своем родном Канзасе, заваленный кучей увядших и заплесневелых цветов.Сигрейвз хмыкнул:— Вы же знаете, что всегда говорят по поводу погоды. Все об этом говорят, но никто и пальцем не пошевелит, чтобы хоть что-то исправить.Трент засмеялся:— Здесь все в порядке. Мы высоко ценим готовность Центрального разведывательного управления к сотрудничеству. Как всегда.— А вы разве не знаете, что буква «С» в названии нашего управления[4] означает также «сотрудничество»?— Мы по-прежнему рассчитываем услышать отчет зама в пятницу? — спросил Трент, имея в виду заместителя директора ЦРУ — начальника оперативного управления.— Ага. И за закрытыми дверями мы можем говорить вполне откровенно.Трент кивнул.— Новый председатель комиссии знает, как играть по правилам. Они там уже провели поименное голосование, чтобы отменить эти слушания.— Мы находимся в состоянии войны с террористами, так что игра теперь пошла совсем другая. Враги нашей страны повсюду. И нам следует действовать соответственно. Расправляться с ними, пока они не добрались до нас.— Совершенно верно, — согласно кивнул Трент. — Настала новая эпоха, и воевать приходится совсем иначе. Но совершенно легально.— Ну, это и так понятно. — Сигрейвз подавил зевок. Если кто-то их прослушивает, есть надежда, что их порадует вся эта патриотическая чушь. Он уже давно перестал думать о своей стране — или о любой другой стране, если уж на то пошло. Теперь его занимали заботы только о самом себе: о Независимом Государстве по имени Роджер Сигрейвз. И у него были опыт и умение, хладнокровие и доступ к средствам, невообразимо ценным для достижения его целей. — О'кей, если у вас больше ничего для меня нет, я, пожалуй, тронусь. На дорогах в это время дня пробки.— А когда их нет? — Говоря это, Трент постучал пальцем по блокноту.Сигрейвз взглянул на блокнот, который сам подал Тренту, когда тот толкнул в его сторону по столу папку с очередным делом. В папке содержались подробные запросы на дополнительную информацию и пояснения насчет практики ведения наблюдения силами ЦРУ. В толстом блокноте, который он оставлял Тренту, не было ничего особо интересного. Это был обычный, скучный как тундра и перегруженный подробностями анализ, который ЦРУ регулярно скармливало наблюдавшей за его деятельностью комиссии. Это был шедевр с точки зрения не сообщить абсолютно ничего, причем самым запутанным из всех возможных способов и весьма многословно.Однако если читать между строк — а Трент, насколько Сигрейвзу было известно, прекрасно умел это делать, — страницы блокнота могли представить читателю кое-что еще: имена четверых весьма активных нелегальных американских агентов и их нынешнее местопребывание за рубежом. Все это — в закодированном виде. Право использования этих имен и адресов уже было продано хорошо финансируемой террористической организации, боевики которой очень скоро постучатся в двери этих людей в трех странах Ближнего Востока и снесут им всем головы. По два миллиона американских долларов за каждую такую голову уже было перечислено телеграфом на счет, который ни один из американских законов о банковской деятельности никогда не предпишет проверять. Теперь дело за Трентом — передать украденные имена дальше по «пищевой цепочке».Бизнес Сигрейвза переживал настоящий бум. По мере того, как продолжало расти число глобальных противников Америки, он продавал все больше секретных сведений мусульманским государствам, коммунистам в Южной Америке, диктаторам в Азии и даже членам Европейского союза.— Желаю увлекательного чтения, — сказал Трент, имея в виду папку, которую только что ему передал. Именно в этой папке Сигрейвз должен был найти зашифрованное имя «грозы» вместе со всеми «почему» и «с какой целью».Позже вечером, уже у себя дома, Сигрейвз уставился на это имя и начал планировать операцию — как обычно, весьма тщательно. Только на этот раз придется действовать гораздо осторожнее и тише, без винтовки с оптическим прицелом. Но тут Трент сделал ему настоящий ценный подарок в смысле данных о предполагаемой жертве, и это здорово упрощало задачу. Сигрейвз уже знал, кому следует позвонить.Глава 5Точно в шесть тридцать в прохладное и чистое утро, встававшее над Вашингтоном, округ Колумбия, передняя дверь трехэтажного особняка Джонатана де Хейвна открылась, и он вышел на улицу, одетый в серый твидовый пиджак, черные брюки и бледно-синий галстук. Высокий поджарый мужчина чуть за пятьдесят, седые волосы тщательно причесаны — де Хейвн глубоко вдохнул прохладный воздух и несколько минут любовался рядом великолепных зданий, выстроившихся вдоль улицы.Де Хейвн был далеко не самым богатым в этом районе, где средняя цена высокого кирпичного строения облегчала кошелек покупателя сразу на несколько миллионов долларов. К счастью, он унаследовал дом от родителей, проявивших в свое время достаточную смекалку, чтобы войти в число первых инвесторов в самую престижную недвижимость. Хотя большая часть состояния покойных де Хейвнов пошла на благотворительность, единственному их наследнику досталась очень приличная сумма, которая неплохо дополняла его жалованье государственного служащего и позволяла удовлетворять некоторые капризы.Эта свалившаяся с неба сумма помогла де Хейвну вести благополучную жизнь, не беспокоясь о завтрашнем дне. Другие обитатели Гуд-Феллоу-стрит зарабатывали на жизнь как могли: один из его соседей, например, был продавцом смерти, хотя, как считал сам де Хейвн, «политически корректно» его следовало бы называть поставщиком вооружений.Этот человек — его звали Корнелиус Бин, и он любил, чтобы его называли Си-Би, — проживал в похожем на дворец сооружении, которое объединяло два жилых дома в чудовищный монстр общей площадью пятнадцать тысяч квадратных футов. До де Хейвна доходили слухи, что он добился разрешения на такое нарушение правил в строго охраняемом историческом районе, своевременно дав кому надо взятки. Этот огромный конгломерат мог похвастаться не только лифтом на четверых, но также и отдельными квартирами для прислуги.Бин, кроме всего прочего, славился тем, что привозил в свою обитель великое множество красивейших женщин всех цветов кожи, причем в любое время, хотя у него хватало ума соблюдать приличия и делать это, когда жены не было в городе, чаще всего, когда она отправлялась в очередной шопинг по Европе. Де Хейвн полагал, что обманутая женщина и сама пускалась во всякие сомнительные приключения, пребывая по ту сторону Атлантики. И перед его мысленным взором тут же возникал образ привлекательной леди, совершенно голой и распростертой на столе в стиле Людовика XVI, с забравшимся на нее юным французом-любовником — и все это под аккомпанемент «Болеро» Равеля. «Браво, моя милая, так и надо», — думал в таких случаях де Хейвн.Он отбросил в сторону посторонние мысли о странных выходках своих соседей и настроился на деловые размышления, легко и быстро шагая по улице. Джонатан де Хейвн чрезвычайно гордился своим статусом заведующего отделом редких книг и коллекций библиотеки конгресса, по сути дела, шефа самой лучшей коллекции редчайших книг в мире. Конечно, французы, итальянцы и бритты могли оспорить подобное утверждение, но настроенный явно предвзято де Хейвн был уверен, что американское собрание — лучшее в мире.Он прошел примерно четверть мили по разбитым тротуарам, мощенным кирпичом, четкой и размеренной походкой, которой научился от матери, всю свою долгую жизнь тщательнейшим образом выверявшей каждый шаг. За день до ее смерти де Хейвн все еще не был полностью уверен, что его властная и деспотичная мамочка не удерет с собственных похорон и не зашагает прямиком на небеса, где потребует, чтобы ее немедленно впустили, дабы она тут же начала наводить там порядок. Потом он вошел в переполненный столичный автобус, где сел рядом с молодым человеком, перепачканным побелкой, с зажатой между ног потрепанной сумкой-холодильником. Двадцать пять минут спустя автобус исторг де Хейвна на забитом людьми и транспортом перекрестке.Он перешел улицу и направился к небольшому кафе, где обычно выпивал по утрам чашку чая и съедал круассан, просматривая «Нью-Йорк таймс». Заголовки, как обычно, вызывали тоску. Войны, ураганы, возможность эпидемии гриппа, терроризм — всего этого было вполне достаточно, чтобы уползти в свою нору и наглухо заколотить входную дверь. В одной из статей рассказывалось о попытке выявить причины некоторых несуразностей в сфере контрактов на поставку вооружений. Были там и ничем не подтвержденные обвинения во взяточничестве и коррупции среди политиков и производителей оружия. Подумаешь, шокирующее открытие! Скандал, связанный с взятками в обмен на покровительство, уже спровоцировал отставку бывшего спикера палаты представителей. А потом его преемник, Роберт Брэдли, был застрелен у клуба «Федералист». Преступление пока еще не было раскрыто, хотя одна из местных террористических групп, до той поры никому не известная и именующая себя «Американцы против 1984» — аллюзия на блестящий роман Джорджа Оруэлла о тоталитаризме и фашизме, — уже взяла на себя ответственность за него. Расследование полиции шло не слишком успешно — по крайней мере, так считали средства массовой информации.Де Хейвн изредка бросал взгляд сквозь окно кафе на правительственных чиновников, торопливо и весьма целеустремленно шагавших по улице, готовых взять на себя все проблемы мира или по крайней мере парочку тупоумных сенаторов. Да, это весьма необычное место, думал он. Здесь можно встретить сущих эпических героев, этаких подвижников-крестоносцев, а рядом будут сновать скользкие спекулянты вместе с толпой разнообразных идиотов и интеллектуалов, причем первые, к несчастью, как обычно, занимают во властных структурах высшие посты. Это единственный город в Соединенных Штатах, который может объявить войну, повысить ставку федеральных налогов или сократить выплаты по твоей карточке социального страхования. Решения, принимаемые на площади всего в несколько квадратных миль со всеми местными монументами и издевательскими пародиями на службу нации, приводили миллионы людей либо в бешенство, либо в состояние эйфории, и эти люди частенько менялись местами в зависимости от того, кто в данный момент контролирует правительство. А уж схватки, перебежки и заговоры, состряпанные, а затем и осуществленные с целью удержать или перехватить власть, поглощали всю энергию, которую чрезвычайно яркие и талантливые люди могли в эту власть вложить. Все время меняющаяся мозаика состояла из слишком большого количества хаотически движущихся деталей, чтобы посторонний мог хотя бы чуть-чуть приблизиться к пониманию того, что здесь происходит на самом деле. Все это напоминало увлекательную, но смертельно опасную детскую забаву.Через несколько минут де Хейвн уже торопливо поднимался по широким ступеням увенчанного массивным куполом здания Джефферсон-билдинг, в котором размещалась библиотека конгресса. Расписавшись в получении от полицейской охраны ключей от оснащенной системой сигнализации двери, он направился на второй этаж, в комнату LJ239. Здесь располагался читальный зал отдела редких книг и похожие на пчелиные соты хранилища, в которых размещались многие из бумажных сокровищ его страны. Этот Клондайк библиофила включал в себя первый печатный экземпляр Декларации независимости, которую отцы-основатели выработали в Филадельфии в стремлении добиться свободы от Англии. Интересно, что бы они сейчас сказали об этом городе?Он открыл тяжелую массивную первую дверь читального зала и толкнул ее в проем стены. Потом выполнил сложную операцию с набором кода на замке, чтобы попасть за вторую дверь. Де Хейвн всегда самым первым приходил сюда каждое утро. Хотя он вовсе не обязан был посещать читальный зал, у него сложилась своего рода символическая связь с этими старинными книгами, которую невозможно объяснить постороннему, но которая понятна любому библиофилу.По уик-эндам читальный зал был закрыт, и де Хейвн совершал велосипедные прогулки, выискивая редкие книги для собственной коллекции, и играл на фортепьяно. Этому искусству он учился под бдительным руководством отца, который в свое время мечтал стать пианистом-концертмейстером, но был недостаточно одаренным для этого. К сожалению, точно таким же оказался и его сын. И тем не менее даже после смерти отца де Хейвн продолжал наслаждаться игрой на фортепьяно. Несмотря на то, что в юности он нередко восставал против строгих правил поведения, навязываемых ему родителями, в целом он всегда им подчинялся.По правде сказать, он лишь однажды поступил им наперекор, однако это было весьма серьезное преступление. Он женился на женщине почти на двадцать лет моложе, совершенно из другого круга — во всяком случае, так говорила ему мать, раз за разом внушая одно и то же, пока не вынудила его расторгнуть этот брак год спустя. Однако матерям не следует заставлять своих сыновей расставаться с женщинами, которых те действительно любят, угрожая урезать им финансовое содержание. Его же мать дошла даже до такой низости, что пригрозила продать все свои редкие книги, которые раньше обещала оставить ему в наследство. И все же ему надо было бы устоять, заявить ей, чтобы отстала ко всем чертям. Но это теперь он так думал, когда было уже слишком поздно. Эх, если бы у него хватило пороху тогда, много лет назад…Де Хейвн тоскливо вздохнул, расстегивая пиджак и поправляя галстук. Это, вероятно, были самые счастливые двенадцать месяцев в его жизни. Он никогда раньше не встречал таких женщин, и был уверен, что не встретит уже никогда. И все же позволил ей уйти, потому что мать заставила. Потом он много лет писал этой женщине, моля о прощении, посылал ей деньги, драгоценности, всякие экзотические безделушки, собранные по время поездок по всему миру, но никогда не просил вернуться назад. Нет, никогда. Она ему ответила несколько раз, но потом его письма и посылки стали приходить назад нераспечатанными. После смерти матери он хотел отыскать ее, но в итоге решил, что уже слишком поздно. Говоря по правде, он теперь был ее недостоин.Де Хейвн глубоко вздохнул, сунул в карман ключи и осмотрел читальный зал. Оформленное в том же роскошном георгианском стиле, что и Зал независимости, это помещение действовало успокаивающе на всякого пришедшего сюда. Де Хейвну особенно нравились лампы с медными сферическими абажурами, установленные на каждом столе. Он с любовью провел по одной из них ладонью, и ощущение горечи от потери единственной женщины, которая когда-либо дарила ему всю полноту счастья, начало понемногу исчезать.Де Хейвн прошел через зал и достал свою пластиковую карточку-ключ. Провел ею перед управляемым компьютером электронным замком, кивнул в камеру наблюдения, прикрепленную к стене над дверью, и вошел в хранилище. Это было ежедневным ритуалом — заглянуть сюда; помогало ему «подзарядить батареи», подкрепить собственную убежденность в том, что в его жизни книги теперь были всем.Он провел некоторое время в священных пределах Зала Джефферсона, листая том Тацита, этого древнего римлянина, которого так обожал третий президент США. Потом снова воспользовался электронным ключом, чтобы пройти в хранилище фонда Лессинга Розенвальда, где на металлических полках рядом стояли инкунабулы и древние кодексы, подаренные библиотеке Розенвальдом, некогда главой фирмы «Сиэрс-Роубак». Температура и влажность в помещении контролировались автоматически двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, и это стоило немалых денег. И хотя библиотека существовала и работала в жестких рамках скудного бюджета, постоянная температура шестьдесят градусов по Фаренгейту при шестидесяти восьми процентах влажности могла позволить сохранить редкие книги по крайней мере еще на несколько столетий.По мнению де Хейвна, это стоило дополнительных расходов из федерального бюджета, который всегда выбрасывал больше денег на войну, нежели на мирные цели. За ничтожную часть стоимости одной ракеты он мог приобрести на легальном рынке любое издание, какое было нужно библиотеке, чтобы дополнить собрание редких книг. А вот политики считают, что только ракеты способны обеспечить нашу безопасность, хотя на самом деле ее сохраняют и поддерживают именно книги — по одной простой причине: невежество ведет к войнам, а люди, которые много читают, редко остаются невеждами. Конечно, это, вероятно, слишком упрощенная философия, но де Хейвн придерживался именно таких взглядов.Осматривая книги на полках, де Хейвн размышлял о собственной коллекции редких изданий, спрятанной в специальное хранилище в подвале дома. Коллекция была не слишком большая, но весьма впечатляющая. Каждый человек должен что-то коллекционировать, считал де Хейвн; это помогает чувствовать себя более уверенным и энергичным и ощущать свою связь с остальным миром.Проверив пару книг, только что вернувшихся от реставраторов, он поднялся по лестнице в хранилища, располагавшиеся над читальным залом. Именно здесь располагалась коллекция первых американских книг по медицине. А еще выше, в мезонине, было собрано огромное множество детских книг. Он подошел ближе к полкам и любовно погладил небольшой бюст человека, стоявший на столике в углу так давно, что никто и не помнил, когда он здесь появился.А еще мгновение спустя де Хейвн упал в кресло и стал умирать. Это была отнюдь не быстрая и безболезненная смерть, если судить по конвульсиям и беззвучным вскрикам, сопровождавшим истечение жизни из его тела. Когда все кончилось — всего через тридцать секунд, — он лежал, распростершись на полу, в добрых двадцати футах от того места, где это началось. Казалось, он пристально всматривается в коллекцию книг, на обложках которых красовались девушки в легких платьях и соломенных шляпках.Он умер, даже не подозревая о том, что его убило. Это не тело предало его: у него было отличное здоровье. Никто не наносил ему никаких ранений, его губ не касался яд; он был здесь совершенно один.И тем не менее де Хейвн был мертв.Примерно в двадцати пяти милях от него, в доме Роджера Сигрейвза, зазвонил телефон. Это было сообщение о погоде: солнечно, небо ясное на весь обозримый период. Сигрейвз покончил с завтраком, взял свой портфель и отправился на службу. Он любил, когда день начинался на позитивной ноте.Глава 6Калеб Шоу вошел в читальный зал отдела редких книг и направился к своему столу, стоявшему у стены в дальнем конце помещения. Там он положил рюкзачок и велосипедный шлем. Секунда — и он отстегнул ремешок, крепивший на лодыжке брючину, чтобы она не попадала в велосипедную цепь и не пачкалась в смазке. Потом он опустился на стул. Этим утром ему предстояло много поработать. Накануне один видный американский ученый затребовал более шестисот книг для подготовки обширного библиографического справочника, и обязанностью Калеба как специалиста-исследователя было подготовить для него эту подборку. Он уже нашел все нужное в каталоге библиотеки, теперь предстояла трудоемкая операция по отысканию этих книг на полках.Он пригладил взъерошенные седые волосы и чуть ослабил брючный ремень. Калеб был довольно худощавый, хрупкой конституции, но в последнее время ощущал определенное неудобство от набора веса в области живота. Он надеялся, что езда на работу на велосипеде поможет решить эту проблему. Он не заклинивался на здоровой пище, предпочитая наслаждаться вином и деликатесами. Калеб также гордился тем, что его никогда не видели в спортивном зале, после того как он окончил среднюю школу.Он приблизился ко входу в хранилище, приложил свою карточку к электронному замку и потянул за ручку, открывая дверь. Его не очень удивило, что он не встретил Джонатана де Хейвна, когда пришел на работу. Тот всегда приходил раньше всех остальных, да и дверь в читальный зал была уже отперта. И Калеб решил, что заведующий либо у себя в кабинете, либо в хранилище.— Джонатан! — позвал он, но ответа не получил. Сверился со списком, который держал в руке. Подбор книг, видимо, займет весь день, если не больше. Он снял со стены каталог нужных изданий и принялся за работу, методично обследуя одно хранилище за другим в поисках нужных книг. Через полчаса он вышел из хранилища, чтобы взять следующий список, и тут в читальный зал вошла одна из сотрудниц отдела.Они обменялись обычными приветствиями, и он ушел обратно в хранилище. Внутри было весьма прохладно, и он припомнил, что вчера оставил свой свитер на четвертом этаже. Он уже хотел было подняться наверх на лифте, но тут глянул вниз, на свой выдающийся животик, и решил идти по лестнице.Быстро взбежав по ступеням, миновав собрание книг по медицине, он поднялся в мезонин и прошел по главному коридору к тому месту, где оставил свитер.Когда Калеб увидел тело Джонатана де Хейвна, распростертое на полу, он охнул, поперхнулся и упал в обморок.Высокий жилистый человек покинул невзрачный коттедж и прошел на маленькое кладбище, где служил смотрителем, поддерживая последние прибежища мертвых в надлежащем состоянии. По иронии судьбы сам он официально пребывал в могиле на Арлингтонском национальном кладбище, а большинство его бывших коллег по государственной службе были бы весьма удивлены, если бы узнали, что он жив. По правде говоря, его и самого немало удивлял сей факт. Управление, в котором он служил, приложило все усилия, чтобы его уничтожить, не имея на то иных причин, кроме нежелания человека и дальше убивать по приказу государства.Краем глаза он следил за движениями мерзкой твари, осматриваясь при этом, чтобы убедиться, что за ним никто не наблюдает из ближайшего многоквартирного дома. Затем одним быстрым движением он выхватил из ножен на поясе нож и обернулся. Чуть пригнувшись, человек прицелился и метнул оружие. И понаблюдал за тем, как дрожит латунная головка рукояти, когда клинок пригвоздил голову змеи к земле. За последнюю неделю эта проклятая тварь дважды пыталась его цапнуть и почти преуспела, выскочив из высокой травы. Убедившись, что змея сдохла, человек выдернул нож, вытер лезвие и забросил дохлую тварь в мусорный бак.Он нечасто пользовался своими былыми навыками, но иной раз они оказывались очень даже кстати. К счастью, время, когда он лежал в засаде, дожидаясь, пока намеченная жертва окажется в зоне поражения, давно в прошлом, хотя его нынешняя жизнь все равно оставалась под влиянием этого прошлого — взять хотя бы его сегодняшнее имя и фамилию.Он не пользовался своим настоящим именем, Джон Карр, уже более тридцати лет. Последние два десятка лет он был Оливером Стоуном. Он сменил имя, чтобы пресечь любые попытки агентства выследить его, и таким образом бросил вызов государству, которое, по убеждению Джона Карра, более чем нечестно вело себя по отношению к своим гражданам. Много лет его палатка стояла в парке Лафайет, прямо напротив Белого дома, где он стал одним из «вечно протестующих». Неподалеку от его палатки стоял транспарант с надписью «Я хочу знать правду!». Добиваясь этой цели, он возглавил маленькую неформальную организацию — «Верблюжий клуб», которая поставила своей задачей заставить американское правительство отчитываться перед народом. И еще он был известен тем, что время от времени выдавал очередную теорию заговора.Другие члены его клуба — Милтон Фарб, Робин Родос и Калеб Шоу — не занимали никаких постов во властных структурах и не имели никакого влияния, однако всегда держали глаза и уши открытыми. Удивительно, сколь многого можно добиться, если ты наблюдателен и действуешь с учетом своих наблюдений, причем смело и изобретательно.Он посмотрел на небо, обещавшее скорый дождь. Ветер, вызванный приближающимся погодным фронтом, растрепал его коротко подстриженные, почти белые волосы, которые когда-то были до самых плеч, взъерошил густую бороду, раньше закрывавшую ему грудь. Теперь он допускал максимум двухдневную щетину. И от длинных волос, и от бороды пришлось избавиться, чтобы остаться в живых во время последнего авантюрного предприятия, затеянного «Верблюжьим клубом».Стоун сгреб в кучу собранную траву и опавшую листву, а затем потратил некоторое время на укрепление подпорками старого могильного камня над местом последнего успокоения некоего выдающегося афро-американского проповедника, положившего жизнь в борьбе за свободу. Странно, думал Стоун, что в самой свободной стране на свете кому-то приходится бороться за свободу. Оглядывая кладбище «Гора Сион», где когда-то располагалась станция «подземной железной дороги», тайной тропы, по которой бывшие рабы из рабовладельческих штатов бежали к свободе, на Север, он мысленно восхищался теми замечательными людьми, которые были здесь похоронены.Работая, он слушал программу новостей по портативному радиоприемнику, который поставил на землю рядом. Диктор вещал о гибели четырех американцев из групп связи Государственного департамента в Ираке, Индии и Пакистане. Все они погибли в различных происшествиях.Группы связи Госдепа? Стоун прекрасно знал, что это такое. Стало быть, там были разоблачены и убиты сотрудники американской разведки. Официальная словесная шелуха скроет этот факт от широкой публики — так было всегда. А Стоун гордился своим умением всегда быть в курсе последних событий в сфере геополитики. В качестве частичной оплаты нанимавшая его церковь снабжала Стоуна тремя ежедневными газетами. Да, он умел отделять зерна от плевел.Звонок мобильного телефона прервал его размышления. Он ответил, выслушал короткое сообщение и не задал ни единого вопроса. И бросился бежать. Его друг и член «Верблюжьего клуба» оказался в больнице, а еще один, служащий библиотеки конгресса, — мертв. В спешке выбежав из ворот кладбища, Стоун не запер их за собой.Мертвые, несомненно, его поймут — прежде надо позаботиться о живых.Глава 7Калеб Шоу лежал на больничной койке и медленно покачивал головой. Вокруг него собрались остальные члены «Верблюжьего клуба». Робину Родосу было около шестидесяти; рост более шести футов, телосложение — как у нападающего в американском футболе. Вьющиеся черные волосы касались плеч, а грустные, задумчивые глаза и неопрятная борода делали его похожим на сумасшедшего, что иногда было весьма близко к истинному положению дел. Милтон Фарб был ростом пять футов одиннадцать дюймов, с поредевшими длинными волосами и розовым лицом без морщин, отчего выглядел гораздо моложе своих сорока девяти лет.Робин был ветераном вьетнамской войны и имел за нее множество наград. Раньше он служил в военной разведке, а теперь, после того как выпивка, разные пилюли и яростное презрение по отношению к этой войне, которое он не стеснялся выказывать, пустили под откос его военную карьеру, работал грузчиком на железнодорожной станции. Он сумел завязать со спиртным с помощью Оливера Стоуна, который однажды набрел на него на Арлингтонском кладбище, обнаружив бесцеремонно развалившимся под кленом и в стельку пьяным.Милтон рос ребенком-вундеркиндом и обладал поистине исключительными интеллектуальными способностями. Его родители работали в передвижном парке аттракционов, где умственные способности их ребенка нещадно эксплуатировались в атмосфере убогих представлений и шоу. Несмотря на это, он сумел поступить в колледж, а затем устроиться на работу в Национальный институт здравоохранения. Но при этом продолжал страдать маниакально-депрессивными психозами, и в итоге его мир однажды рухнул и развалился. Он превратился в бездомного бродягу и впал в такое умственное расстройство, что суд направил его на принудительное лечение в психушку.Тут на помощь ему пришел Оливер Стоун. Он работал санитаром в том психиатрическом заведении, куда поместили Милтона. Поняв, что перед ним человек с выдающимися способностями, которые включали в себя совершенную фотографическую память, Стоун умудрился засунуть накачанного седативами Милтона на съемки телеигры, где тот переиграл всех профессионалов и даже заработал небольшое состояние. Годы непрерывного лечения и хорошие лекарства позволили ему вести вполне нормальную жизнь. Теперь у него был весьма доходный бизнес — он разрабатывал веб-сайты для корпораций.Стоун вытянулся во весь свой немаленький рост — шесть футов два дюйма! — прислонился к стене и скрестил на груди руки, глядя сверху вниз на своего друга.Имея две докторские степени: в области политических наук и по литературе восемнадцатого века, — Калеб Шоу уже десять лет работал в читальном зале отдела редких книг библиотеки конгресса. Неженатый и бездетный, он имел одну лишь страсть в жизни, если не считать друзей, — библиотеку.У Калеба тоже были в свое время трудные периоды. Он потерял старшего брата во Вьетнаме, а его родители пятнадцать лет назад трагически погибли в авиакатастрофе. Стоун повстречал Калеба, когда тот был полностью погружен в свои несчастья и, кажется, утратил само желание жить. Стоун подружился с ним, познакомил с владельцем книжного магазина, который отчаянно нуждался в квалифицированной помощи, и Калеб постепенно выбрался из депрессии благодаря любви к книгам. «Я, кажется, коллекционирую разные безнадежные случаи», — думал Стоун. Хотя и сам когда-то был таким же. И в самом деле, Стоун многим был обязан своим друзьям, как и они ему, если не больше. Если бы не Калеб, Робин и Милтон — Стоун был в этом совершенно уверен, — он бы тоже ни за что не выжил. После многолетней деятельности в сфере одного лишь разрушения и уничтожения Стоун последние тридцать лет искал какой-нибудь способ искупить грехи прошлого. По его собственным прикидкам, ему еще многое предстояло в этом плане сделать.Размышления Стоуна были прерваны приходом Алекса Форда, ветерана секретной службы, который сыграл решающую роль в организации «Верблюжьего клуба» и за свои героические заслуги был принят в него в качестве почетного члена.Форд просидел с ними полчаса, пока, к большому своему облегчению, не узнал, что с Калебом скоро все будет в порядке.— Не волнуйся и не напрягайся, Калеб, — сказал он. — Если что понадобится, сразу звони.— Как дела в ВО? — спросил Стоун, имея в виду вашингтонское отделение службы, к которой принадлежал Форд.— Несколько напряженно. Криминал что-то перевозбудился.— Ну, я надеюсь, ты уже отошел после нашего маленького приключения?— Для меня потенциальный глобальный апокалипсис вовсе не «маленькое приключение». И не думаю, что когда-нибудь полностью «отойду».После ухода Алекса Форда Калеб повернулся лицом к оставшимся.— Это было совершенно ужасно, — сказал он. — Он там просто валялся на полу…— И ты потерял сознание? — спросил Стоун, не сводя глаз с друга.— Видимо, да. Я помню, как свернул за угол — хотел забрать свой свитер, а он там лежит… Господи, я чуть об него не споткнулся! У меня в глазах потемнело. Дышать стало трудно. И мне вдруг стало ужасно холодно. Я уж подумал, что это сердечный приступ. А потом просто отключился.Робин положил руку Калебу на плечо:— Многие на твоем месте потеряли бы сознание.— Национальный психиатрический фонд считает, что обнаружение мертвого тела по травматическим последствиям занимает второе место среди всех иных событий в жизни человека.Робин удивленно поднял брови и прокомментировал:— А что занимает первое место по травматическим последствиям? Обнаружение собственной супруги в постели с обезьяной, размахивающей банкой просроченного плавленого сыра «Чиз-Уиз»!— Ты хорошо знал де Хейвна? — спросил у Калеба Стоун.— Да. Очень трагическая история, право слово. Он же был в отличной форме! Только что прошел полное обследование в больнице Джонса Хопкинса. Но, думаю, инфаркт может случиться у каждого.— Так это был инфаркт? — уточнил Стоун.— А что еще это могло быть? — Калеб явно был не очень в этом уверен. — Может, инсульт?— Согласно статистике это, вероятно, был инфаркт, — заметил Милтон. — Самая частая причина так называемой мгновенной смерти в нашей стране. По сути дела, каждый может в любой момент свалиться и умереть, даже не успев удариться о пол.— Черт бы тебя побрал, Милтон, — буркнул Робин. — Это не смешно.— Пока не придут результаты вскрытия, мы можем только гадать, — заметил Стоун. — Но ты точно никого больше в хранилище не видел?Калеб удивленно уставился на друга:— Нет…— Но ты прошел через все помещения достаточно быстро, так что вполне мог и не заметить человека на четвертом этаже.— Оливер, в хранилище нельзя попасть без специальной электронной карточки. И там есть камера наблюдения, над входной дверью.Стоун глубоко задумался.— Сначала убивают спикера палаты представителей, а теперь заведующий отделом редких книг умирает при несколько загадочных обстоятельствах…Робин внимательно посмотрел на него:— Сомневаюсь, чтобы в наше время террористы охотились на всяких книголюбов, так что не надо все это превращать в очередной гнусный заговор, от которого зависят судьбы мира. С меня вполне хватает одного Армагеддона в месяц, спасибо вам огромное и за это!Стоун моргнул.— Что ж, отложим этот разговор, пока не узнаем больше.— Могу подбросить тебя домой, Калеб, — сказал Робин. — Я на мотоцикле.Робин очень гордился своим транспортом — полностью восстановленным мотоциклом «Индейский вождь» 1928 года выпуска с очень редко встречающейся коляской с левой стороны.— Не думаю, что я к этому готов, Робин, — ответил Калеб и после паузы добавил: — Откровенно говоря, этот твой драндулет меня просто в ужас приводит.В палату пошла медсестра, записала показания всех приборов и поставила Калебу градусник.— Когда мне можно будет домой? — спросил тот.Она вынула градусник.— Температура у вас повысилась до нормы. Да, кажется, у доктора уже готовы ваши документы на выписку.Пока Калеба готовили к выписке, Стоун отвел Робина в сторону.— Давай-ка некоторое время понаблюдаем за Калебом.— Зачем? Думаешь, он действительно заболел?— Я не хочу, чтобы он вдруг снова заболел.— Да этот парень умер от коронарной недостаточности, Оливер! Такое каждый день случается.— Но вероятно, не с теми, кто только что прошел полную диспансеризацию в больнице Джонса Хопкинса.— О'кей, а если у него просто лопнул какой-нибудь сосудик или он упал и расшиб себе голову? Ты же слышал, что сказал Калеб: парень был там совершенно один.— Но Калеб не уверен в этом на все сто.— Но там же есть камера наблюдения, и потом, эта электронная карточка… — не сдавался Робин.— Все правильно, и все это может прекрасно свидетельствовать, что Джонатан де Хейвн был один, когда его настигла смерть. Но все же не доказывает, что смерть эта была ненасильственной.— Да ладно тебе, кому нужен библиотекарь?!— Враги есть у всех. Но некоторые об этом даже не догадываются.Глава 8— Ну как, проверил? — сказал Лео Рихтер в хедсет[275] телефона, набрав номер на клавиатуре. Он сидел в своей машине напротив подъездной дорожки к банкомату для автомобилистов в Беверли-Хиллз. В машине, припаркованной через улицу, Тони Уоллес, до недавнего времени мошенник, работавший в бутике, просматривал видеозапись на светившемся перед ним экране.— Отлично. Прекрасная картинка: я вижу, как твои пальцы набирают пин-код. И четкое изображение лицевой стороны карточки, когда ее вводят. Если дать «зум» и поставить на «паузу», легко можно прочитать все, что на ней написано.Накануне вечером они заменили металлический контейнер с банковскими рекламными брошюрами, привинченный сбоку к банкомату, на другой ящик, изготовленный Тони. Еще раньше он свинтил ящик с другого банкомата и изготовил его точную копию в гараже дома, взятого Аннабель в аренду. Здесь они и жили. Внутри «ящика для рекламы» Тони установил работающую от батарей видеокамеру и радиопередатчик. Камера была направлена на клавиатуру и приемник для карточек банкомата. Передатчик мог посылать сигнал на двести метров, так что их машина легко попадала в зону его действия.В качестве дополнительной подстраховки они установили над щелью приемника для карточек еще и скиммер (считывающее устройство, также изготовленное Тони). Сделано все было так, что даже Аннабель не нашла к чему придраться. Сканировались все номера с карточек, включая записанные на магнитную полоску коды подтверждения, и передатчик посылал их на приемник, установленный в машине.Аннабель сидела рядом с Тони. За ней маячил Фредди Дрискол, еще несколько дней назад продававший контрафактные «гуччи» и «ролексы» на набережной в Санта-Монике, пока на него не наехали Аннабель и Лео. Фредди возился с еще одной видеокамерой, объектив которой смотрел наружу сквозь тонированное окно машины.— У меня четкая картинка — вижу все подъезжающие автомобили и их номерные знаки, — доложил он.— О'кей, Лео, — произнесла наконец Аннабель в хедсет. — Выбирайся оттуда, не мешай людям, и начнем…— Вы знаете, — заметил Тони, — камера на банкомате нам, в сущности, не нужна, раз уж мы там установили скиммер. Она явно лишняя.— Сигнал со скиммера иногда поступает искаженным, — возразила Аннабель, глядя на экран перед собой. — Пропустишь один номер, и от карточки уже никакого проку. Кроме того, камера дает нам информацию, которую не получишь со скиммера. Нам надо все проделать за один раз. Ошибок быть не должно.В течение следующих двух дней они сидели в машине рядом с банкоматом, а камера и скиммер снимали информацию с дебитных и кредитных карт. Аннабель методически сводила полученную информацию воедино с номерными знаками автомобилей, подъезжавших к банкомату, набивая все это в ноутбук в виде электронной таблицы. И тут же выделяла приоритетные цели.— «Бугатти-вейроны», «салины», «пагани», «кенигсеггзы», «майбахи», «Порше-Каррера GT», и «Мерседесы SLR Макларены» — это пять звездочек. «Бугатти» продаются за миллион с четвертью долларов, а цена на остальные — от четырех до семи сотен тысяч. «Роллс-ройсы», «бентли» и «астон-мартины» получают четыре звездочки. «Ягуары», «БМВ» и обычные «мерседесы» — три, — заявила она.— А как насчет «КИА», «сатурнов» и «хенде»? — пошутил Лео.К концу второго дня они собрались в арендованном доме и наметили планы на будущее.— Берем количеством за счет качества, — сказала Аннабель. — Тридцать карт. Все, что нам нужно.Лео просмотрел полученную таблицу.— Отлично. Двадцать одна позиция по пять звездочек, девять позиций по четыре. И по всем у нас есть номера карточек.— Только в Лос-Анджелесе можно увидеть сразу два «бугатти-вейрона» возле одного и того же банкомата, — заметил Тони. — Тысяча лошадиных сил, максимальная скорость двести пятьдесят миль и горючка дороже трех баксов за галлон. И откуда у людей такие деньги?!— Оттуда же, откуда и у нас, — грабят народ, — ответил Лео. — Только вот закон утверждает, что способ, которым они это делают, по каким-то причинам считается совершенно легальным.— Ага, я уже сталкивался с этим законом, и закон выиграл, — пробурчал Тони. Он обратился к Аннабель и Лео: — А вы хоть раз срок тянули?Лео стал тасовать колоду карт.— Он и впрямь занятный малый, правда?— Эй, а зачем вы записали их номерные знаки? — не унимался Тони.— Может, и они пригодятся — заранее трудно сказать, — туманно ответила Аннабель.Она обернулась к Фредди, который проверял оборудование, расставленное на большом столе в соседней комнате. Там же лежала пачка чистых бланков кредитных карт и стоял специальный принтер.— У тебя есть все, что нам нужно? — спросила она.Он кивнул, удовлетворенно оглядывая свою аппаратуру, и запустил пятерню в свалявшиеся волосы.— Аннабель, ты просто блестяще провела эту операцию. Супер!Три дня спустя Фредди изготовил тридцать поддельных кредитных карт, совершенно не отличимых от настоящих, с цветной графикой и магнитными полосками на обороте с кодами подтверждения, с именами их настоящих владельцев и номерами их счетов на лицевой стороне. Завершающим штрихом были голограммы — мера безопасности, которую банки стали использовать с начала 1980-х годов. Единственная разница между настоящей голограммой и подделкой заключается в том, что настоящая «вбивается» в пластик карты, тогда как в подделке она лишь наложена на поверхность, но банкомат не в состоянии это определить.— Да можно же купить любые номера кредитных карт в Интернете, — сказал Тони. — Настоящие профессионалы всегда так делают.— А я тебе гарантирую, — ответила Аннабель, — что ни один из этих легкодоступных номеров не принадлежит людям, владеющим «бугатти», разве что он им случайно достался.Лео перестал тасовать карты и закурил сигарету.— Это тебе, по всей видимости, настоящий профессионал и сообщил, малыш. Чтобы ты не начал это делать более умным способом и не стал ему конкурентом. Правильно определить лоха — правило номер один для любого профессионала.— Черт подери! — воскликнул Тони. — Неужели я так глуп?!— Именно так, — подтвердила Аннабель. — Ну ладно, вот какой у меня план. — Она присела на подлокотник кресла. — Я арендовала каждому из нас по машине, по фальшивым документам, естественно. Вы трое берете по восемь карточек, я возьму шесть, что в сумме составляет тридцать. Все мы, по отдельности, должны отметиться в сорока банкоматах по всему городу и везде снять деньги по два раза. В банкомате использовать только одну карту, так что в итоге получится, что каждый счет ободрали десять раз. Вот список банкоматов. Здесь отмечено, кому какие. Они все для автомобилистов — ими можно пользоваться не выходя из машины, и расположены они поблизости друг от друга. Работать будем в париках и гриме — там везде стоят камеры наблюдения. У меня уже все приготовлено.— Но существуют же ограничения, устанавливающие максимальную сумму, которую разрешено снять со счета за один день, — заметил Фредди. — Это мера защиты от использования краденых карточек.— У лохов, чьи карты мы пустим в дело, эти самые максимальные суммы весьма значительные. Люди, которые разъезжают на машинах стоимостью в семь сотен тысяч долларов, не любят, когда им выдают карточку с установленным лимитом в три сотни в день. Мои знакомые из банковской сферы говорят, что обычно изначально устанавливается предел в двадцать пять сотен. Но помимо этого, поддельные карты дают нам доступ ко всем счетам лоха — к сберегательным, к текущим. Если мы будем переводить деньги со сберегательного счета на чековый, текущий, и он будет перекрывать снятую сумму, тогда банкомат будет считать это пополнением счета и проигнорирует установленный для банкомата лимит, каким бы он ни был.— Значит, если мы переводим со сберегательного счета на текущий, скажем, пять тысяч, а потом снимаем четыре тысячи, это даже не будет регистрироваться как снятие денег с текущего счета, — добавил Лео.— Точно.— Вы уверены? — недоверчиво спросил Тони.— Я месяц назад проделала пробный эксперимент в десяти банках, и всякий раз отлично срабатывало. Это сбой в программном обеспечении, на который пока что никто не обратил внимания. А значит, плакали их денежки.Лео улыбнулся и снова начал тасовать карты.— После нашего набега уж точно обратят.— А почему не сделать по восемь переводов на каждом банкомате, по одному на каждую карту? — предложил Тони. — Тогда не понадобится бомбить столько банков.— Потому что это подозрительно — ты пихаешь в банкомат восемь карточек подряд, а люди тем временем ждут в очереди! — взорвалась Аннабель. — А если у тебя всего две карты, это выглядит так, словно в первый раз у тебя что-то не получилось и ты вставляешь ту же карту еще раз.— Ох уж эти мне юные уголовнички! — пробормотал Лео. — Ни мозгов, ни соображалки.Аннабель раздала каждому по блокноту.— Здесь записаны пин-коды для каждой карточки и точные суммы, которые вы должны перевести в каждом банкомате с одного счета на другой, а потом снять с каждого счета. После того как закончим, блокноты сжечь! — Она встала, подошла к шкафу и стала доставать оттуда и швырять каждому мешки из тонкого брезента. — Здесь ваш камуфляж. В мешки потом будете складывать деньги. — Аннабель снова села. — На каждый банкомат — по десять минут. Все время поддерживаем связь друг с другом. Если где-то вдруг запахнет жареным — сразу уезжайте и бомбите следующий.Фредди просмотрел суммы, записанные в его блокноте.— А как быть, если окажется, что у нашего клиента нет на счету таких денег? Я хочу сказать, что и богатые иногда бывают на мели…— Есть у них эти деньги, — сказала Аннабель. — Я уже проверила.— Каким образом? — спросил Тони.— Позвонила в банки, сказала, что я продавец, и спросила, достаточно ли у них денег на счете, чтобы заплатить пятьдесят тысяч, что с них причитаются.— И они сказали? — не поверил Тони.— Они это всегда говорят, малыш, — ответил Лео. — Надо просто знать, как спрашивать.— Кроме того, в течение последних двух дней я навестила дома всех наших лохов, — продолжала Аннабель. — И каждый, на мой взгляд, стоит по меньшей мере пять миллионов. У одного дома стоят аж два «макларена»! Так что все в порядке.— Вы видели их дома? — изумился Тони.— Леди ведь уже говорила тебе, что номерные знаки — вещь очень удобная, — заметил Лео.— Общая сумма хапка составит девятьсот тысяч, в среднем по тридцать штук с каждой карты, — продолжила Аннабель. — Банки, которые мы будем бомбить, сводят свои счета по банкоматам в полдень. — Она посмотрела на Тони. — На тот случай, если кому-то взбредет в голову сорваться и сделать ноги, информирую, что наше следующее маленькое дело удвоит сумму, которую мы снимем в этот раз.— Ух ты! — Тони в восторге схватился за голову. — Звучит здорово!— Будет здорово, только если не попадешься, — заметила Аннабель.— Так вы уже попадались? — ужаснулся Тони.Уходя от прямого ответа, Аннабель сказала:— А почему бы тебе еще раз не просмотреть свой блокнот? Тогда будет меньше шансов ошибиться.— Да с этими банкоматами все просто. Все будет нормально.— Это не просьба, — жестко сказала она и вышла из комнаты.— Слышал, малыш? — Лео улыбался.Тони пробормотал что-то себе под нос и тоже вышел из комнаты.— А она все карты не раскрывает, да? — заметил Фредди.— А ты разве стал бы работать с кидалой, который не соблюдает осторожность? — возразил Лео.— А кто она?— Аннабель.— Это я и сам знаю. А фамилия ее как? Удивляюсь, как это наши пути до сих пор не пересекались. Мирок профессиональных кидал такого класса достаточно тесен.— Если б она хотела, чтобы ты это знал, она бы тебе сама сказала.— Да ладно тебе, Лео, ты ж все про нас знаешь! — воскликнул Фредди. — Вот он я, весь тут! И дальше меня это никуда не пойдет.Лео некоторое время размышлял, потом тихо сказал:— О'кей, только поклянись, что будешь молчать как могила. Если проболтаешься, я ото всего отопрусь, а потом прикончу тебя. Я не шучу. — Фредди поклялся. — Ее зовут Аннабель Конрой.— Родня Пэдди Конроя? — тут же среагировал Фредди. — Вот о нем я слыхал! Родственнички, значит?— Она его дочь, — кивнул Лео. — Но это секрет. Большинство даже не знает, что у Пэдди был ребенок. Он иногда выдавал Аннабель за свою жену. Странная причуда, только ведь Пэдди всегда отличался странностями.— Никогда не имел удовольствия с ним работать, — заметил Фредди.— Ага, а я вот имел такое удовольствие — работать со стариной Пэдди Конроем. Он в свое время был одним из лучших кидал. Но также и одним из распоследних идиотов. — Лео бросил взгляд на дверь, куда вышли Аннабель и Тони, и еще больше понизил голос: — Видел шрам у нее под правым глазом? Ну так вот, это ее папаша постарался. А получила она его за то, что провалила очередной их «скок», когда они чистили казино в Вегасе, играя в рулетку. Ей было всего пятнадцать, но смотрелась она на все двадцать один. Старику провал обошелся в три куска, а она получила крутую выволочку с поркой. И такое было не один раз, можешь мне поверить.— Черт возьми! — сказал Фредди. — Бить собственную дочь?!Лео кивнул.— Аннабель никогда об этом вслух не вспоминает. Я узнал от других.— Стало быть, ты с ним тогда вместе работал?— Ну да. С Пэдди и его женой, Тэмми. У них было чему поучиться. Пэдди научил меня игре в «три листика». Только Аннабель гораздо круче своего старика.— Это как?— А вот так. У нее есть одно качество, которого всегда не хватало Пэдди. Честность. Она это от матери унаследовала. Тэмми Конрой была женщина честная, открытая и прямая, по крайней мере для человека, промышлявшего мошенничеством.— Честность?! Странное качество для людей вроде нас, — усмехнулся Фредди.— Пэдди всегда запугивал своих, — сказал Лео. — А его дочь имеет авторитет за счет блестящей подготовки операций и высокого профессионализма. И еще — она никогда тебя не кинет. Я не упомню всех случаев, когда Пэдди делал ноги, прихватив весь улов. Потому и кончил тем, что работал в одиночку. Никто больше не желал с ним связываться. Черт побери, даже Тэмми в конце концов его бросила.Фредди некоторое время молчал, переваривая услышанное.— А ты в курсе, какое крупное дело она замышляет? — спросил он чуть погодя.Лео помотал головой.— Это ее игра, она и диктует правила. А я просто на нее работаю.Когда Фредди и Лео вышли на кухню приготовить себе кофе, в наружную дверь просунулся Тони. Он оставил свой блокнот на столе, когда выходил, и теперь вернулся за ним — как раз вовремя, чтобы подслушать весь разговор. Он улыбался. Тони нравилось знать разные подробности о людях, но так, чтобы они об этом и не подозревали.Глава 9Хапок принес девятьсот десять тысяч долларов чистыми, потому что Тони пожадничал в одном из банкоматов.— Да что с ним сделается, с этим козлом?! «Пагани» свой побежит продавать, что ли?! — злобно-язвительно вопил он.— Никогда больше так не делай, — твердо сказала Аннабель.Они сидели за столом и завтракали в новом арендованном доме, в пяти милях от прежнего, который был весь тщательно отдраен на случай, если туда заявится полиция. Все машины, взятые напрокат в фирме «Херц» и использовавшиеся при проведении «операции», были возвращены владельцу. Одежду, в которой они были, распихали по мусорным бакам по всему городу. Деньги уже лежали в четырех банковских ячейках, которые Аннабель арендовала заранее. Видеосъемка и компьютерные файлы были стерты, а ноутбук уничтожен.— Ну что такое лишние десять штук? — продолжал стенать Тони. — Черт побери, да мы могли обуть их еще больше!Аннабель сильно ткнула его пальцем в грудь:— Дело не в деньгах! Когда я разрабатываю план, твое дело — ему следовать! В противном случае тебе просто нельзя доверять. А если тебе нельзя доверять, тебе не место в моей команде. Не заставляй меня сожалеть о том, что ты в нее вошел. — Она смерила его жестким взглядом, потом обернулась к остальным: — Ну ладно, переходим к следующему мелкому делу. — Потом снова повернулась к Тони: — Тут с клиентом придется работать лицом к лицу! И если ты не будешь выполнять мои инструкции и обрабатывать лохов так, как я скажу, твоя задница окажется на нарах, потому что здесь допуск на ошибку равен нулю!Тони отпрянул. Взгляд его потух, плечи поникли.— Знаешь, Тони, — продолжала она, — нет на свете ничего лучше, чем смотреть лоху прямо в глаза. Можно оценить его на все сто. И себя тоже…— Вообще-то я в себе уверен.— Точно? Если у тебя проблемы, мне лучше знать об этом заранее, прямо сейчас.Он нервно оглянулся на остальных:— Да нету у меня никаких проблем!— Вот и хорошо. А теперь — Фриско.[276]— И что там? — спросил Фредди.— Почта, — ответила Аннабель.Шестичасовой путь до Сан-Франциско они проделали на двух машинах: Лео и Аннабель в одной, Тони и Фредди — в другой. Там на две недели сняли у какой-то компании кондоминиум на окраине города с видом на часть моста «Золотые Ворота». Следующие четыре дня они по очереди наблюдали за комплексом офисных помещений в роскошном предместье. Следили за тем, как почтальон вынимает отправляемую корреспонденцию из наружных почтовых ящиков, которые все эти дни были так набиты конвертами и пакетами, что те из них вываливались и новые пакеты приходилось складывать стопками на земле рядом с заполненными до отказа ящиками. В каждый из этих четырех дней почтальон приезжал в пятнадцатиминутный промежуток времени, между пятью и пятью пятнадцатью.На пятый день, точно в половине пятого пополудни, Лео, одетый как почтальон, подъехал к этим ящикам на почтовой машине, которую Аннабель достала у одного знакомого, жившего в часе езды отсюда. Этот джентльмен специализировался на поставках всего, что могло понадобиться людям в не совсем честных целях, — от бронированных машин до автомобилей «скорой помощи». Сидя в машине, припаркованной через улицу от почтовых ящиков, Аннабель смотрела, как Лео подъехал в своем грузовичке. Тони и Фредди уже были на местах у входа в комплекс. Они предупредят Лео (у того в ухе уже торчал наушник), если настоящий почтальон объявится раньше, чем обычно. Лео должен был забрать только те пакеты и конверты, что стопками были сложены на земле, поскольку ключей от самих ящиков у него не было. Конечно, он легко мог бы вскрыть любой замок, но Аннабель запретила, считая это дело ненужным и потенциально опасным.— Нам вполне хватит того, что лежит на земле или торчит из ящиков, — заявила она.Когда Лео складывал украденную почту в свой грузовичок, у него в наушнике раздался голос Аннабель:— Там к тебе тащится вроде как секретарша какая-то — несет почту.— Понял, — спокойно ответил Лео. Он обернулся и увидел перед собой женщину с удивленным выражением на лице.— Ой, а где же Чарли? — спросила она. Чарли, настоящий почтальон, был высоким и симпатичным малым.— Я тут помогаю Чарли, почты слишком много, — вежливо объяснил Лео. — Я потому и приехал пораньше. — Он бросил взгляд на стопку писем у нее в руках и протянул ей свой раскрытый почтовый мешок. — Бросайте прямо сюда.— Спасибо. Тут чеки. Зарплата. Все нужно отправить сегодня.— Правда? Ну я за ними особо присмотрю. — Он улыбнулся и стал снова собирать пачки конвертов и пакетов. Женщина пошла обратно в свой офис.Вернувшись к себе, они быстро просмотрели корреспонденцию, отсортировали только нужное. Письма, которые оказались бесполезными, Аннабель велела Тони снести вниз и опустить в почтовый ящик на углу. Остальные они с Фредди принялись тщательно изучать.Вернувшись, Тони заявил:— Ребята, вы ж отправили кучу конвертов с зарплатными чеками. Чего это ради?— А того ради, что эти зарплатные чеки, а также чеки, выписанные на конкретные счета, для нас бесполезны, — ответил Фредди с уверенностью эксперта, набившего руку на подобных делах. — На бумагу лазером нанесены тональные чернила, и используются защитные номерные шрифты, так что изменить указанную на них сумму невозможно.— Никогда не мог это понять, — признался Лео. — Это же чеки, выписанные людям, которых они знают!Фредди поднял ладонь с зажатым в ней чеком:— Вот то, что нам нужно: чеки на возвращаемые суммы!— Но их-то как раз посылают совершенно незнакомым людям! — заметил Тони.— Именно это и лишает все дело какого-либо смысла, малыш, — отвечал Лео. — Ведь они ставят всю эту защиту на чеки, отправляемые людям, которые на них работают или с которыми они ведут бизнес. И совсем не заботятся о защите тех чеков, которые отправляют черт знает кому.— Я выбрала этот офисный комплекс, — добавила Аннабель, — потому что тут размещаются региональные представительства крупных компаний, входящих в первую сотню журнала «Форчун». Из таких офисов ежедневно отправляют тысячи чеков, а их счета просто ломятся от денег.Четыре часа спустя у Фредди было восемьдесят чеков.— Все совершенно чистые. Никаких водяных знаков, никаких защитных полосок или еще каких-нибудь заморочек. — Он перенес чеки на свое рабочее место, устроенное в отдельной комнате. С помощью остальных заклеил скотчем место для подписи на лицевой и оборотной сторонах каждого чека, сложил их в большую кастрюлю и облил растворителем для снятия лака с ногтей. Ацетоновый состав быстро растворил на чеках все, что не было напечатано на них изначально. После того, как с них сняли полоски скотча, закрывавшие подписи, перед ними предстали восемьдесят чистых чеков, подписанных руководителями и главными бухгалтерами крупных компаний.— Однажды один паскудник вот так же обналичил фальшивый чек с моего счета, — заметил Лео.— И что ты сделал?— Выследил подонка. Он был непрофессионал, баловался просто. Но я все равно взбесился. И устроил ему перемену почтового адреса, так что все направляемые ему счета пошли черт знает куда, и он потом года два отбивался от осаждавших его кредиторов. Я хочу сказать, что такие дела только для профессионалов. — Лео пожал плечами. — Черт побери, я же мог его по-крупному ободрать — на всю катушку, даже его личность себе присвоить!— И почему ты этого не сделал? — поинтересовался Тони.— Да жалко его стало, — буркнул Лео.— После того как просушим чеки, — сказал Фредди, — мне надо будет переправить все региональные номера Федерального резервного банка.— А это что такое? — не успокаивался Тони.— Ты уверен в том, что ты профессиональный кидала? — засомневался в нем Лео.— Я работаю с компьютерами и Интернетом! — воскликнул Тони. — А вовсе не с лаком для ногтей! Я кидала двадцать первого века! У меня безбумажные технологии!— Ишь ты, какой умненький! — усмехнулся Лео.— Вот они, региональные номера Федерального резервного банка. — Аннабель взяла один из чеков и указала на две первые цифры в серии номеров в нижней части чека. — Они означают, что чек был принят в том расчетном учреждении, куда этот чек и должен был попасть. Номер Нью-Йоркской расчетной палаты — ноль два. Для Фриско — двенадцать. Компания, имеющая, например, штаб-квартиру в Нью-Йорке и пользующаяся чеками, выпущенными любым нью-йоркским банком, обычно имеет на своих чеках нью-йоркский региональный номер. А поскольку мы пустим свои чеки в ход здесь, Фредди переадресует имеющиеся региональные номера на Нью-Йорк. Таким образом, компании потребуется больше времени, чтобы получить чек назад и понять, что он фальшивый. И что еще более важно, — добавила Аннабель, — это все крупные компании, в которых бухгалтерские книги учета подлежащих уплате счетов ведутся без контроля конкретных денежных операций. Так что у нас большие шансы на то, что, даже получив назад поддельный чек, они и не заметят его до самого конца месяца, пока не получат из банка ежемесячный балансовый отчет. Сегодня только пятое — значит, у нас почти месяц, прежде чем они поймут, что тут что-то не так. А к тому времени нас здесь уже не будет.— А что, если банковский клерк посмотрит на чек и заметит, что региональный номер неправильный? — спросил Тони.— Видать, ты никогда не смотришь эту телепрограмму, да? — спросил Лео. — Ну ту, в которой занимающиеся журналистскими расследованиями репортеры лезут в банк с чеком, на котором черным по белому написано: «Не обналичивай меня! Я — поддельный чек, ты, тупица!» А тупица все равно его обналичивает.— Никогда не слышала, чтобы кассир заметил неправильный региональный номер на чеке, — добавила Аннабель. — Если, конечно, не дать ему повод тебя в чем-то заподозрить.После того как чеки просохли, Фредди отсканировал их и ввел в свой ноутбук. Шесть часов спустя он сложил на столе стопкой восемьдесят чеков — их общая сумма составляла два миллиона сто тысяч долларов.Аннабель провела пальцем по перфорированному краю одного из чеков — это был обычный индикатор того, что чек правильный, даже если указанная в нем сумма и получатель платежа таковыми не являются. Потом оглядела свою команду и сказала:— А теперь дело за человеческим фактором. Проводка поддельных чеков.— Самая моя любимая часть представления, — живо заметил Лео, приканчивая сандвич с ветчиной и запивая его огромным глотком пива.Глава 10Было решено, что Аннабель и Лео начнут операцию с обналичиванием первой партии поддельных чеков, а Тони будет наблюдать за Лео и учиться, как это нужно делать. Аннабель, Лео и Тони имели каждый по комплекту фальшивых документов, изготовленных Фредди. Эти комплекты соответствовали либо конкретному получателю платежа, указанному на чеке, либо содержали указания на то, что данный клиент работает на компанию, на которую выписан чек. Аннабель проинструктировала Лео и Тони, чтобы те имели на каждый «заход» только один комплект документов. В случае их задержания будет горячо, если у них в карманах окажутся все восемь таких комплектов.Суммы на чеках, выписанных на отдельных людей, не превышали десять тысяч, иначе потребовалось бы посылать уведомление в налоговую службу. По причине такого ограничения им придется обналичить массу таких чеков, чтобы выполнить поставленную задачу — заполучить два миллиона сто тысяч долларов. Поэтому остальными получателями платежей значились разные компании, на имя которых Аннабель уже открыла счета в разных банках. Сумма чека, выписанного на компанию, может превышать десять тысяч, не вызывая интереса со стороны налоговиков. Затруднение состояло лишь в том, что ни один банк не станет обналичивать чек, выписанный на компанию. Эти деньги нужно было положить на депозит. Поэтому Аннабель уже несколько месяцев занималась еще и тем, что вносила деньги на открытые ею счета и снимала с них различные суммы, чтобы у банка имелась кредитная история на каждый такой счет. Она знала, что банки склонны проявлять нервозность, когда с только что открытого счета вдруг начинают снимать кучу наличных, — тут явно пахнет отмыванием денег.В течение двух дней Аннабель и Лео натаскивали Тони, готовя ко всем мыслимым проблемам, которые только могут возникнуть при обналичке фальшивых чеков. Они менялись местами, исполняя роли кассиров, менеджеров, охранников и клиентов банков. Тони обучался быстро, так что к концу второго дня они объявили его готовым к первым шагам в деле реализации фальшивых чеков, после того как он понаблюдал за Лео, осуществившим несколько таких реальных операций.Первые десять заходов прошли очень гладко. Аннабель была рыжей в первом банке, блондинкой во втором и брюнеткой — в третьем. В задней части своего микроавтобуса они устроили гримерку — там стоял маленький столик с необходимыми принадлежностями и зеркалом. После нескольких заходов они быстренько меняли внешность, пока машина ехала к следующему банку. Где-то Аннабель надевала очки, где-то повязывала на голову шарф, все время меняла брюки, майки и бейсболки. Умело пользуясь гримом, одеждой, всякими подкладками и париками, она кардинально меняла свой внешний вид и возраст. Туфли она подобрала только на низких каблуках, потому что рост в пять футов девять дюймов менее заметен, чем шесть футов, когда у тебя на ногах шпильки. И еще Аннабель все время чувствовала на себе объективы камер наблюдения, хотя ни разу и не оглядывалась на них.Лео, в свою очередь, был то бизнесменом, то курьером какой-нибудь компании, то отставником, то адвокатом.Аннабель вела себя с кассирами естественно, без малейших признаков осторожности или опасения. Она немедленно устанавливала с ними доверительные отношения, трепалась о платьях и прическах или о том, как ей нравится этот замечательный город у моря, даже в дождливую погоду.Одиннадцатой кассирше она сказала:— Я этим консалтингом уже четыре года занимаюсь, но это самая крупная выплата, какую я когда-либо получала! Правда, пришлось над этим заказом попотеть!— Поздравляю, — ответила та, оформляя выдачу денег. — Сорок тысяч и впрямь крупная выплата. — Кассирша, кажется, слишком внимательно изучала чек и прекрасно подделанные документы Аннабель — удостоверение личности и все бумаги из компании.Аннабель заметила, что у женщины нет на пальце обручального кольца, но оно недавно там явно было: кожа на этом месте была более светлой.— Мой бывший муженек бросил меня ради какой-то девчонки и при этом вычистил все наши счета до последнего цента, — горько пожаловалась Аннабель. — Мне всю жизнь пришлось строить заново. И это оказалось совсем непросто. Но мне вовсе не хотелось, чтобы он чувствовал свое превосходство. Да, я получаю алименты, но только потому, что я это заработала. А вот в мою жизнь он больше вмешиваться не будет!Поведение женщины тут же изменилось, и она тихонько прошептала в ответ:— Я вас прекрасно понимаю. Сама была замужем двенадцать лет, а потом мой бывший променял меня на какую-то модель. — И она завершила перевод денег.— Неплохо было бы дать им какую-нибудь пилюлю, чтобы научить их правильно себя вести, верно?— Ох, я бы своему бывшему дала пилюлю! Цианистого калия! — заявила кассирша.Аннабель бросила взгляд на лежащие на стойке документы и небрежно спросила:— Наверное, мне нельзя будет сразу взять наличные, так ведь? Дело в том, что мне сейчас надо оплатить кое-какие покупки… Хотелось бы, конечно, сохранить всю эту сумму, но мне обычно удается сэкономить не больше десяти процентов от заработанного, да и то если повезет.Кассирша заколебалась.— Понимаете, обычно по чекам на такие суммы мы наличные сразу не выдаем. — Она посмотрела на Аннабель, улыбнулась и снова уткнулась в компьютер. — Но на счете, на который выписан чек, достаточно денег, чтобы его покрыть. И со счетом вашей компании тоже все в порядке. Так что я вам сейчас переведу всю сумму.— Отлично! Очень вам признательна!— Таким, как мы, надо держаться вместе и помогать друг другу.— Ага, точно, — ответила Аннабель, повернулась и вышла из банка, держа в руке квитанцию, на которой было указано, что ее «компания» стала на сорок тысяч долларов богаче.А Лео между тем отрабатывал свою пачку чеков, задерживаясь в каждом банке не более чем на десять минут. Он прекрасно понимал, что быстрота тут основной фактор. Но, конечно, без огрехов и ошибок. Специфика его метода заключалась в отпускании разных шуточек, обычно на свой собственный счет, чтобы сразу же сломать лед в отношениях с кассиром.— Вот было бы здорово, если б все эти деньги перевести на мой личный счет, — заявил он одному кассиру, представ перед ним в роли курьера. — Я бы тогда за квартиру наконец заплатил. Есть в этом проклятом городе хоть один дом, где не требовали бы отдать им своего первенца в качестве задатка за квартирку с одной спальней?!— Я о таком никогда не слышал, — сочувственно ответил клерк.— Я хочу сказать, — продолжал Лео, — у меня даже и такой квартирки нету! Все, что есть, — это комната, где помещается только диван!— Вам еще повезло. На то, что мне платит этот банк, я могу жить только у родителей.— Да, но я ж вас лет на тридцать старше. Если у меня и дальше так пойдет, то к тому времени, когда вы тут станете начальником, уже я буду жить у своих родителей!Кассир рассмеялся и выдал Лео квитанцию о переводе тридцати восьми тысяч.— Не тратьте все сразу, — пошутил он.— Можете не беспокоиться, — ответил Лео, засовывая бумажку в карман и выходя из банка.Ближе к вечеру они отработали семьдесят семь из восьмидесяти чеков. Тони провел десять, действуя все увереннее и увереннее.— Да это совсем легко, — заявил он в машине, переодеваясь вместе с Лео. Аннабель за занавеской, натянутой поперек салона, занималась тем же самым. — Эти идиоты, — продолжал Тони, — просто глотают все, что ты им скармливаешь. А на бумажки даже не смотрят. Не понимаю, зачем кто-то все еще занимается налетами и грабежами банков!Аннабель высунула голову из-за занавески:— У нас еще три чека осталось. Каждому по одному.— И смотри не стукнись башкой, когда будешь выходить из машины, Тони, — предупредил Лео.— Башкой? Обо что? О чем это ты?— Я хочу сказать, что она у тебя от гордости так раздулась, что может не пройти в дверь.— Какого черта ты меня все время подначиваешь, Лео?!— Он тебя подначивает, Тони, потому что проводить поддельные чеки дело не самое легкое, — заметила Аннабель.— Ну, для меня это легко!— Это потому, — сказал Лео, — что мудрая Аннабель дала тебе самые легкие чеки из всех.Тони резко повернулся к ней:— Это правда?— Да, — просто ответила она. Из-за простыни показались ее голые плечи.— Да я и сам в состоянии о себе позаботиться! — разозлился Тони. — И нечего со мной как с ребенком…— Я это не для тебя делаю! — резко бросила Аннабель. — Если ты пойдешь на дно, то утянешь за собой и нас. — Она сверкнула на него глазами, потом немного сбавила тон: — Кроме того, не имеет никакого смысла запускать в дело даже самого талантливого мошенника, если оно ему пока что не по силам. От этого больше вреда, чем пользы.И она нырнула обратно за занавеску. Внутрь микроавтобуса сквозь тонированные окна проникало мало света, так что занавеска была почти прозрачной. Тони не отрываясь смотрел на силуэт Аннабель, пока она снимала с себя одну одежду и надевала другую.Лео ткнул его под ребра и проворчал:— Поимей немного уважения, малыш!Тони медленно обернулся к нему.— Черт возьми! — тихо произнес он.— Ты что, никогда прежде не видел, как раздевается красивая женщина?— Нет. То есть да! Видел, конечно. — И он опустил глаза и уставился на свои ладони.— Тогда в чем дело? — спросил Лео.— Кажется, она только что назвала меня талантливым.Глава 11Это был последний чек. Тони стоял напротив кассирши, молодой и симпатичной азиатки с черными волосами до плеч, безупречной кожей и щечками орехового оттенка. Явно заинтригованный, он склонился ближе и положил локти на стойку.— Вы давно здесь живете? — спросил он.— Несколько месяцев. Перебралась сюда из Сиэтла.— Здесь такой же климат, — заметил Тони.— Да. — Кассирша улыбнулась и продолжила свои операции.— А я только что из Вегаса, — сообщил Тони. — Вот это веселый город!— Никогда там не бывала.— Ох как там здорово! Обязательно туда съездите! Как они говорят, то, что происходит в Вегасе, случается только в Вегасе! — Он выжидающе посмотрел на нее. — Я с удовольствием все вам там покажу.Она посмотрела на него с негодованием:— Да я вас совсем не знаю!— О'кей, нам вовсе не обязательно начинать с Вегаса. Как насчет ленча?— А с чего вы взяли, что у меня нет бойфренда? — с некоторым вызовом спросила она.— У такой красавицы наверняка есть. Но это всего лишь означает, что мне придется как следует постараться, чтоб вы его позабыли.Девушка вспыхнула и опустила глаза, но потом снова улыбнулась:— Вы просто сумасшедший! — Она щелкнула несколько раз по клавишам компьютера. — О'кей, можно ваши документы?— Только с тем условием, что вы не скажете «нет», когда я официально приглашу вас на свидание.Она взяла у него удостоверение личности и чуть потерла его пальцем. Он снова ей улыбнулся.Кассирша вновь посмотрела на удостоверение и удивленно произнесла:— Вы, кажется, сказали, что приехали сюда из Вегаса?— Точно.— А в вашем удостоверении написано «Аризона». — Она протянула ему документ. — И на фото вроде бы не вы…Ох, дерьмо! Он дал ей не то удостоверение! Несмотря на четкое указание Аннабель иметь с собой только один комплект документов на каждый заход, он упрямо носил их с собой все сразу. На этом фото он был блондином с небольшой «козлиной» бородкой и в очках а-ля Бен Франклин.— Я жил в Аризоне, но работал в Вегасе. Так дешевле, — быстро сказал он. — И вообще решил изменить свой стиль — новый цвет волос, контактные линзы, ну вы понимаете.Но еще не закончив свою речь, он уже понял, что все пропало.Кассирша уставилась на чек, и ее взгляд стал ледяным.— Это же чек калифорнийского банка и от калифорнийской компании, но региональный номер — нью-йоркский. Как это?— Региональный номер? Я и понятия об этом не имею, — ответил Тони, и голос его при этом дрогнул. — По выражению ее лица он понял, что кассирша уже вынесла ему приговор: «Виновен в подделке банковского документа!» Она бросила взгляд в сторону охранника и положила чек и фальшивое удостоверение личности Тони на стол перед собой. — Я сейчас позову менеджера… — начала было она.— Чем это вы тут занимаетесь? — резко прозвучал рядом чей-то голос. — Извините! — Женщина отодвинула Тони с дороги и встала перед кассиршей. — Она была высокого роста, толстая, с блондинистыми волосами, черными у корней. Очки у нее были узкие, от дорогого дизайнера, и висели на цепочке, а одета она была в пурпурного цвета блузку и черные брюки.Говорила она тихо, но твердо, обращаясь к молодой женщине, стоявшей по ту сторону стойки.— Я тут уже десять минут торчу, пока вы строите друг другу глазки. Ваш банк и такие услуги предлагает? Может, следует вызвать сюда вашего менеджера, чтобы он тоже посмотрел?Кассирша даже отступила на шаг, широко открыв глаза:— Извините, мадам, я всего лишь…— Я знаю, чем вы всего лишь занимались, — перебила ее женщина. — Я все слышала, да и все вокруг тоже слышали, как вы тут флиртовали и обсуждали свои любовные делишки.Кассирша покраснела.— Мадам, мы ничего такого не делали…Женщина положила руки на стойку и наклонилась вперед:— Ну да, конечно, а когда вы толковали про бойфрендов и о Вегасе, а он болтал, какая вы красавица, это что было — обычный банковский разговор? Вы и с другими клиентами так разговариваете? Может, и со мной поговорите о том, с кем я сплю?— Пожалуйста, мадам, я…— Все! Хватит! Больше я сюда — ни ногой! — Женщина повернулась и пошла к выходу.Тони к этому моменту уже исчез. Лео вывел его наружу через пару секунд после того, как эта женщина возникла возле окошка кассирши.Через минуту Аннабель присоединилась к ним, уже сидевшим в задней части микроавтобуса.— Поехали, Фредди, — распорядилась она.Машина тут же отъехала от тротуара.Аннабель стянула с себя светлый парик, бросила очки в сумку. Потом сняла жакет и содрала с талии толстую подкладку. И швырнула Тони его удостоверение личности. Он поймал его, пристыженный, и тут же схватился за голову:— Черт побери, у них же чек остался!..И тут же заткнулся, когда Аннабель показала ему этот чек, аккуратно сложенный.— Извините, Аннабель. Я ужасно виноват…Она наклонилась ближе к нему:— Один маленький совет, Тони. Никогда не заигрывай с лохом, особенно если представляешься не тем, кто ты есть на самом деле.— Хорошо еще, что мы решили подстраховать тебя на этом заходе, — добавил Лео.— Почему вы так решили? — мрачно спросил Тони.— А потому, — ответила Аннабель, — что ты отправился на дело, слишком гордясь собой. И держался нагло. Это фраера и сгубило. Вот тебе еще одно правило, которое всегда надо помнить.— Я могу обратиться в другой банк и провести чек там, — быстро предложил Тони.— Нет, — ответила она. — У нас уже достаточно денег, чтобы начать крупное дело. Да и рисковать не стоит.Тони хотел было возразить, но не стал и забился в угол.Лео обменялся взглядами с Аннабель, и оба с облегчением вздохнули.Через два дня Лео постучал в дверь спальни Аннабель.— Да? — отозвалась она.— Я на минутку.Он присел к ней на постель, пока она складывала в сумку какие-то вещи.— Три лимона, — с придыханием произнес он. — Знаешь, ты это называешь мелкими делами, но для большинства профи это самые что ни на есть крупные. Красиво сработано, Аннабель!— Любой кидала с приличным опытом и умением мог бы это проделать не хуже. Я просто немного повысила ставки.— Немного? Три лимона на четверых — это вовсе не немного!Она резко повернулась к нему.— Да знаю я, знаю, — быстро сказал он. — Твоя доля больше, потому что это твоя игра, ты ее придумала. Но все равно моей доли мне хватило бы на несколько лет приличной жизни. Может, я даже устроил бы себе настоящий отпуск.— Пока рано. У нас впереди по-настоящему крупное дело, Лео. Мы ведь договорились.— Правильно. Но все равно стоит об этом подумать.Она сложила в сумку стопку одежды.— Я уже об этом думала. На очереди у нас крупное дело.Лео встал, вертя в пальцах незакуренную сигарету.— О'кей, а как насчет нашего малыша?— А что с ним?— Ты сама говорила, что на это дело собираешь команду из одних звезд. С Фредди никаких проблем не будет, он работает первоклассно. Но этот парень чуть нас всех не угробил. Если бы ты не подсуетилась…— Если бы я не подсуетилась, он бы сам что-нибудь придумал.— Чушь собачья. Эта кассирша его уже раскусила. Он же дал ей не то удостоверение, мать его! Тупой неумеха!— А ты-то сам, Лео, разве никогда не допускал ошибок в своих аферах? Давай-ка припомним! Как насчет Феникса? Или Джексон-Хоул?— Да, конечно, но там речь не шла о нескольких миллионах! И мне ничего и никогда не преподносили на блюдечке с голубой каемочкой, когда я еще в подгузниках ходил, как Тони!— Ревность не приносит дополнительных очков, Лео. Что до Тони, он вполне может работать.— Как знать… Все дело в том, что мне, черт побери, вовсе не хочется лично убедиться в том, что он не может.— Оставь эти заботы мне.Лео поднял руки, сдаваясь.— Хорошо, тогда заботься об этом за нас обоих.— Вот и отлично. Рада, что мы договорились.Лео побродил по комнате, засунув руки в карманы.— Что-то еще? — спросила она.— Ну да. Что это за крупное дело?— Все расскажу, когда время придет. А сейчас тебе это знать не обязательно.Лео сел на постель.— Я ж не из ЦРУ! Я такой же кидала и аферист, как ты. И тоже никому не доверяю. — Он поизучал ее сумку. — Если тебе неохота мне все рассказать, тогда я никуда и не поеду, куда бы тебя черт ни понес.— Ты же сам понимаешь, что наша договоренность остается в силе, Лео. Если свалишь сейчас, получишь фигу. Два мелких дела и одно крупное. Так мы с тобой договорились.— Да, конечно, только это вовсе не предусматривало уход за малышом, который чуть не упек нас в тюрягу. Так что, дорогая леди, может, следует несколько изменить условия договора?Она возмущенно уставилась на него:— Что такое?! Ты намерен теперь заниматься вымогательством? И это после того, как я устроила тебе самую блестящую аферу за всю твою жизнь?— Мне не нужно больше денег, Аннабель. Я просто хочу знать, что это за крупное дело. Или я в нем не участвую.Аннабель перестала складывать вещи и внимательно посмотрела на него.— Если я скажу, куда именно мы отправляемся, этого будет достаточно?— Ну… зависит от того, что это за место.— Атлантик-Сити.У Лео, казалось, отлила от лица вся кровь.— Ты что, совсем с ума спятила?! Тебе что, прошлого раза мало?!— Это было давно, Лео.— Для меня не так уж и давно! И чего бы нам не взяться за что-нибудь попроще, например, за мафию?— Ат-лан-тик-Си-ти! — прошипела она по слогам.— Да почему?! Это все из-за твоего старика?Она не ответила.Лео встал и ткнул пальцем в ее сторону:— Тебя надо бы в психушку поместить, Аннабель. Если ты думаешь, что я снова полезу вместе с тобой в эту чертову мышеловку просто потому, что тебе хочется что-то доказать, то ты не знаешь Лео Рихтера!— Самолет в семь утра.Лео еще пару минут стоял, нервно переминаясь с ноги на ногу, и смотрел, как она собирает вещи.— По крайней мере, мы первым классом летим? — спросил он наконец.— Да. А что?— А то! Это, скорее всего, мой последний перелет. И мне хотелось бы, чтобы он прошел на высшем уровне.— Как тебе будет угодно, Лео.Он вышел из комнаты, и Аннабель продолжила складывать свои вещи.Глава 12Калеб Шоу сидел в читальном зале отдела редких книг и работал. Поступило несколько заявок от постоянных читателей на материалы из фонда Розенвальда. Это требовало разрешения заведующего. Потом он провел много времени у телефона, консультируясь с одним университетским профессором, готовившим к публикации книгу о личной библиотеке Джефферсона, которую тот продал государству, после того как англичане сожгли город во время войны 1812 года. Это его собрание книг и легло в основу нынешней библиотеки конгресса. Потом Джуэлл Инглиш, пожилая женщина и постоянная посетительница читального зала, попросила принести ей один из «десятицентовых романов» Билла.[277] Ее очень интересовали серийные издания Бидла, и у нее самой, как она сообщила Калебу, была неплохая их коллекция. Стройная женщина с редкими седыми волосами, очень улыбчивая, она, как догадывался Калеб, тоже была одинока. Ее муж умер десять лет назад — это она тоже ему сообщила, — а семья разъехалась по всей стране. Именно по этой причине он всегда затевал с ней разговор, когда она приходила в библиотеку.— Вам здорово повезло, Джуэлл, — сказал ей Калеб. — Эту книгу только что вернули из реставрации. Она здорово растрепалась, надо было ее подновить.Он подал ей книгу, поболтал с посетительницей еще пару минут по поводу безвременной кончины Джонатана де Хейвна, а затем вернулся за свой стол. Некоторое время он еще смотрел, как эта пожилая женщина медленно надевает свои толстые очки и перелистывает старое издание, делая какие-то записи на принесенных с собой листах бумаги. Здесь по вполне понятным причинам было разрешено пользоваться только карандашами и отдельными листами бумаги, и посетители были обязаны, покидая читальный зал, предъявлять для осмотра содержимое своих сумок и портфелей.Дверь в читальный зал открылась, Калеб поднял глаза и увидел, что вошла женщина из административного отдела. Он встал и вышел из-за стола, чтобы поздороваться с ней.— Привет, Калеб. У меня для вас записка от Кевина.Кевин Филипс исполнял теперь обязанности заведующего, заняв место де Хейвна после его смерти.— От Кевина? Почему он не позвонил или не послал ее по электронной почте?— Кажется, он пытался, но либо у вас было занято, либо вы не отвечали. А электронной почтой он почему-то не захотел воспользоваться.— Да, я сегодня был здорово занят.— По-моему, это что-то срочное. — Она вручила ему конверт и вышла. Калеб повернулся к столу, но тут споткнулся о завернувшийся коврик под стулом, взмахом руки сбил свои очки со стола на пол и тут же наступил на них, с хрустом раздавив стекла.— Господи помилуй, какой же я неловкий! — Он посмотрел на конверт, потом поднял с пола пришедшие в негодность очки. Да, теперь он не в состоянии что-либо прочитать. Без очков он практически слеп. А дело, судя по всему, срочное.— Вы и раньше спотыкались об этот коврик, Калеб, — сочувственно напомнила ему Джуэлл.— Спасибо за напоминание, — произнес он сквозь стиснутые зубы. И вдруг повернулся к ней: — Джуэлл, можно ваши очки на минутку? Мне надо прочитать эту записку.— Да я же слепая как крот. Они вам могут не подойти.— Не беспокойтесь, я такой же, по крайней мере, когда дело касается чтения.— Может, будет проще, если я вам сама ее прочитаю?— Нет-нет. Понимаете, там всякое может оказаться…Она захлопала в ладоши и прошептала:— Вы полагаете, что там секретная информация? Как волнительно!Он снова посмотрел на записку, а Джуэлл с готовностью протянула ему свои очки. Он надел их, сел за стол и прочел, что Кевин Филипс просит его немедленно зайти в административный отдел, который размещался на закрытом для посторонних этаже здания. Его никогда раньше не вызывали туда, по крайней мере таким вот способом. Он медленно сложил записку и сунул в карман.— Спасибо, Джуэлл, кажется, у нас с вами одинаковое зрение. Я все отлично прочитал. — Он отдал очки назад, собрался с духом и пошел к выходу.В административном отделе он обнаружил Кевина Филипса с каким-то человеком в темном костюме. Кевин представил того Калебу как адвоката Джонатана де Хейвна.— По условиям завещания мистера де Хейвна, вы назначены литературным поверенным по отношению к его коллекции книг, Мистер Шоу, — сообщил ему адвокат, доставая лист бумаги и протягивая его Калебу. Потом вручил ему два ключа и еще один листок. — Большой ключ — от дома мистера де Хейвна. Тот, что поменьше, — от хранилища в его доме, где он держал свои книги. Первый номер на листке — это код доступа к системе охранной сигнализации в доме мистера де Хейвна. Второй номер — код замка в хранилище. Оно запирается и на ключ, и на номерной замок.Калеб тупо смотрел на все эти предметы.— Я его литературный поверенный? — переспросил он.— Да, Калеб, — вступил в разговор Филипс. — Насколько мне известно, вы помогали ему в приобретении некоторых книг для его коллекции.— Да, помогал, — признался Калеб. — У него было довольно много денег, и он обладал хорошим вкусом и знаниями, чтобы собрать весьма неплохую коллекцию.— Ну вот. Он, видимо, достаточно высоко ценил вашу помощь, — сказал адвокат. — По условиям завещания, вам предоставляется полный и неограниченный доступ к его коллекции. Вам полагается соответствующим образом подготовить полный ее каталог, оценить ее, разделить на части, как это покажется вам наиболее уместным, и продать. Все поступления от продажи пойдут в различные благотворительные учреждения, перечисленные в завещании.— Он хотел, чтобы я продал книги? А как же его семья?— Моя фирма много лет представляла интересы семейства де Хейвн. У него не осталось в живых ни одного родственника, — ответил адвокат. — Я еще помню, как один из партнеров фирмы — он теперь на пенсии — говорил мне, что когда-то де Хейвн был женат, много лет назад. По-видимому, брак был недолгим. — Он помолчал, пытаясь что-то припомнить. — Брак был расторгнут, вот что. Кажется, он мне именно так и говорил. В любом случае детей там не было, так что претензий никто предъявлять не будет. Вам будет выплачен процент от продажной цены коллекции.— Это может вылиться в весьма значительную сумму, — добавил Филипс.— Я бы и бесплатно это сделал, — быстро сказал Калеб.Адвокат хмыкнул.— Я сделаю вид, что не слышал этого. Там может оказаться больше работы, чем выдумаете. Так что, вы принимаете это поручение?Калеб еще колебался. Но потом все же сказал:— Да, я берусь за это. Ради Джонатана.— Хорошо. Распишитесь вот здесь, чтобы подтвердить свое согласие и то, что вы получили ключи и коды доступа. — Он подал Калебу одностраничный документ, который тот подписал с некоторым трудом, поскольку у него не было очков.— Ну что же, — сказал в заключение адвокат, — книги вас уже ждут.Калеб вернулся к себе в отдел, сел и уставился на ключи. Несколько минут спустя он наконец принял решение. Он позвонил Милтону, Робину и Стоуну. Ему не хотелось идти в дом Джонатана одному, сказал он им. И все они согласились составить ему компанию в тот же вечер.Глава 13Вечером Робин и Стоун подъехали к дому де Хейвна на своем старом мотоцикле «Индейский вождь». Высокий Стоун едва сумел втиснуться в коляску. Калеб и Милтон прибыли следом за ними в древней, еле передвигающейся темно-серой «шеви-нова» Калеба с насквозь прогнившими глушителем и выхлопной трубой. Калеб нацепил запасные очки — он предполагал, что сегодня ему придется много читать.— Неплохая берлога, — заметил Робин, снимая шлем и очки и осматривая огромный дом. — Несколько, правда, роскошная для государственного служащего.— Джонатан происходил из богатой семьи, — пояснил Калеб.— Оно и видно, — съязвил Робин. — А вот я из бедной, да еще и с вечными бедами и проблемами; и с вами, ребята, мне, кажется, ничего другого не светит, кроме бед и проблем.Калеб отпер парадную дверь, отключил сигнализацию, и они вошли внутрь.— Я уже бывал у него в хранилище, в подвале, — сказал он. — Туда можно спуститься на лифте.— На лифте! — воскликнул Милтон. — Не люблю я лифты!— Тогда можешь спуститься по лестнице, — сказал Калеб, ткнув пальцем влево. — Вон там.Робин огляделся по сторонам, осмотрел антикварную мебель, со вкусом подобранные произведения искусства на стенах и скульптуры, установленные в классически оформленных стенных нишах. Потёр носком ботинка великолепный восточный ковер на полу гостиной.— А им тут не нужен сторож, пока все не уладится?— Полагаю, что не нужен, — ответил Калеб.Они спустились на лифте в подвал и встретили Милтона в небольшой передней комнате.Дверь в хранилище оказалась настоящим монстром: стальная, толщиной в два фута, с компьютерным номерным замком и щелью для специальной электронной карточки-ключа. Обычный ключ и карточку, как сообщил остальным Калеб, следовало вставлять одновременно.— Джонатан приводил меня сюда несколько раз, — добавил он.Дверь медленно отворилась, бесшумно повернувшись на мощных петлях, и они вошли в хранилище. Помещение было около десяти футов в ширину, девяти в высоту и футов тридцати в длину. Как только они вошли внутрь, загорелось особое слабое освещение, позволявшее тем не менее довольно хорошо все видеть.— Помещение защищено от пожара и безопасно даже при бомбежке. Климат искусственный — температура и влажность контролируются постоянно, — объяснял Калеб. — Это обязательно в хранилище для редких книг, особенно если оно в подвале, где влажность может значительно меняться.Помещение было уставлено стеллажами. На полках стояли книги, брошюры и другие вещи, которые, даже на взгляд непрофессионала, выглядели редкими и ценными.— И к чему тут можно прикасаться? — спросил Милтон.— Лучше я сам, — ответил Калеб. — Некоторые из этих вещей очень хрупкие. Многие не видели естественного света больше сотни лет.— Черт возьми! — воскликнул Робин, осторожно проведя пальцем по корешку одной из книг. — Напоминает небольшую тюрьму с узниками, получившими пожизненное заключение.— Ну, это несправедливо по отношению к ним, Робин, — проворчал Калеб. — Все эти меры для того, чтобы сохранить книги для будущих поколений. Джонатан пошел на значительные расходы, чтобы его коллекция содержалась в идеальных условиях.— И что она собой представляет? — спросил Стоун. Он рассматривал один очень древний том, переплет которого вроде бы был изготовлен из дерева.Калеб осторожно достал книгу, о которой говорил Стоун.— У Джонатана была хорошая коллекция, но не выдающаяся. Он бы и сам так сказал. Все великие коллекционеры имели в своем распоряжении неограниченные средства, но у них было четкое представление о том, какая именно коллекция им нужна, и они следовали к своей цели с упорством и целеустремленностью, которые можно назвать разве что одержимостью. Это увлечение называют библиоманией, и оно считается самым безвредным из всех других видов одержимости. Но этим были больны все великие коллекционеры.Он осмотрелся по сторонам.— На свете есть много таких изданий, которые просто обязательны для любой хорошей коллекции, но Джонатан никогда не смог бы их заиметь.— Какие, к примеру? — спросил Стоун.— Фолио Шекспира. Первое фолио[278] — в первую очередь, это очевидно. В нем девятьсот страниц, тридцать шесть пьес. Оригинальных манускриптов Барда не сохранилось, поэтому все фолио пользуются чрезвычайным спросом и популярностью. Первое фолио было несколько лет назад продано в Англии за три с половиной миллиона фунтов.Милтон тихо присвистнул и покачал головой:— Примерно по шесть тысяч долларов за страницу!— Далее следуют известные авторы: Уильям Блейк, «Математические начала натуральной философии» Ньютона, кое-что из изданий Кэкстона, английского первопечатника. Джон Пирпойнт Морган имел в своей коллекции, если я не ошибаюсь, более шестидесяти изданий Кэкстона. «Майнцская Псальтырь» тысяча четыреста пятьдесят седьмого года издания, английский трактат о геральдике тысяча четыреста восемьдесят шестого года и, конечно же, Библия Гутенберга. В мире есть только три известных издания Гутенберга, отпечатанные на пергаменте и находящиеся в хорошем состоянии. Одно хранится в библиотеке конгресса. Они просто бесценны.Калеб пробежал взглядом по полке.— У Джонатана есть «Божественная комедия» Данте 1472 года издания, которая стала бы настоящим украшением любой первоклассной коллекции редких книг. Еще есть «Тамерлан» Эдгара По, книга крайне редкая, ее очень трудно достать. Одну такую некоторое время назад продали почти за двести тысяч долларов. Но По недавно снова вошел в моду, так что сегодня она стоит намного дороже. В коллекцию входит очень достойная подборка инкунабул,[279] по большей части немецких, но есть и итальянские, а также солидная серия первых изданий более современных романов, причем многие — с автографами авторов. Он был весьма хорошо знаком со всем, что было издано в Америке, и у него имеется большая коллекция собственноручных работ Вашингтона, Адамса, Джефферсона, Франклина, Мэдисона, Гамильтона, Линкольна и других отцов-основателей. Как я уже говорил, это очень хорошая коллекция, но все же не выдающаяся.— А это что? — спросил Робин, указывая в скудно освещенный угол в дальней части хранилища.Остальные подошли поближе и столпились возле небольшого портрета мужчины в средневековом костюме.— Я что-то не помню, чтобы я его здесь раньше видел, — озадаченно сказал Калеб.— И зачем вешать портрет в подвальном хранилище? — добавил Милтон.— К тому же только один портрет, — уточнил Стоун. — Маловато для настоящей коллекции. — Он рассмотрел портрет с разных сторон, потом взялся за раму и потянул к себе. Картина легко повернулась на петлях, открыв их глазам дверцу небольшого сейфа с цифровым замком, встроенного в стену.— Сейф внутри сейфа, — прокомментировал Стоун. — Попробуй ту же комбинацию цифр, что и для входной двери в хранилище.Калеб попробовал, но безрезультатно. Он попытался пустить в ход разные другие сочетания цифр, но тоже безуспешно.— Люди обычно используют такую комбинацию, которую ни за что не забудут, чтобы не было нужды ее записывать, — заметил Стоун. — Это могут быть и цифры, и буквы или и то и другое.— Зачем передавать Калебу ключ и шифр от входной двери и не сообщить шифр внутреннего сейфа? — спросил Милтон.— Может быть, он решил, что Калеб сам догадается, — предположил Робин.— Я согласен с Робином, — кивнул Стоун. — Думай, Калеб, думай. Это может иметь какое-то отношение к читальному залу отдела редких книг.— Почему? — спросил Милтон.— Потому что вот это — тоже своего рода читальный зал, только в собственной коллекции редких книг де Хейвна.Калеб задумался.— Ну… Джонатан каждый день отпирал дверь читального зала, примерно за час до прихода остальных. Дверь отпирается специальным ключом, но при этом надо ввести еще и код допуска. А я этот код не знаю.— Нет, тут, наверное, должно быть что-то попроще. Совсем простое, что лежит буквально на поверхности.Калеб вдруг прищелкнул пальцами:— Да, конечно! Лежит на поверхности и каждый день смотрит прямо на меня! — Его пальцы уже набирали код на клавиатуре замка. Дверца со щелчком отворилась.— Какой код ты набрал? — спросил Стоун.— LJ239. Это номер нашего помещения — читального зала отдела редких книг. Я же вижу его каждый день, когда прихожу на работу.В сейфе лежал только один предмет — коробка. Калеб осторожно вытащил ее и медленно открыл.— Здорово истрепана! — заметил Робин.Там находилась книга. Обложка была черной и порванной, переплет почти развалился. Калеб осторожно открыл первую страницу. Потом следующую, потом еще одну.И вдруг шумно выдохнул:— О Господи!— Что это, Калеб? — спросил Стоун.У Калеба дрожали руки. Отвечал он очень медленно, срывающимся голосом:— Мне кажется… То есть я полагаю, что это первое издание «Массачусетской книги псалмов».— Редкое?Калеб поднял на него широко открытые глаза и произнес:— Это самый старый из всех существующих текстов, напечатанных в стране, которая теперь называется Соединенные Штаты Америки. Во всем мире известно всего одиннадцать экземпляров «Массачусетской книги псалмов», и только пять из них полные. Они никогда не появляются на аукционах. В библиотеке конгресса имеется один, и он был передан нам несколько десятков лет назад. Полагаю, никаким иным образом мы бы его ни за что не заполучили.— Тогда как еще один оказался у Джонатана де Хейвна?Калеб с огромной осторожностью и благоговением уложил книгу обратно в коробку, закрыл ее, поставил в сейф и захлопнул дверцу.— Не знаю, — наконец ответил он. — В последний раз экземпляр этой книги появлялся на рынке более шестидесяти лет назад и был приобретен за рекордную для того времени сумму, которая в нынешних деньгах составляет миллионы долларов. Теперь он в Йельском университете. — Он покачал головой. — Для коллекционеров это все равно что обнаружить утерянного Рембрандта или Гойю.— Так, значит, если в мире существует только одиннадцать экземпляров, определить их местонахождение очень просто, — предположил Милтон. — Я все их в Интернете могу отыскать.Калеб презрительно посмотрел на него. Если Милтон всегда с распростертыми объятиями воспринимал любые новшества в области компьютерных технологий, Калеб был решительным технофобом.— Это еще далеко не все, Милтон, найти «Книгу псалмов» в Интернете. Кроме того, насколько я знаю, они все находятся в солидных учреждениях — в Гарварде, Йеле, в библиотеке конгресса.— Ты уверен, что это аутентичный экземпляр? — уточнил Стоун.— «Массачусетская книга псалмов» переиздавалась много раз, но я почти уверен, что это первое издание, тысяча шестьсот сорокового года. Это указано на титульном листе; есть и другие известные мне указания на то, что это оригинал, — не переводя дыхания, ответил Калеб.— А что это такое на самом деле? — спросил Робин. — Там с трудом можно прочесть отдельные слова.— Это сборник гимнов. Пуритане из колонии Массачусетс-Бей[280] поручили нескольким своим священникам собрать их в одну книгу для ежедневного религиозного просвещения паствы. Процесс печатания в те времена был очень примитивным, а тогдашнее написание слов и старинный шрифт крайне затрудняют чтение.— Значит, все экземпляры этой «Книги псалмов» хранятся в солидных учреждениях? — спросил Стоун.Калеб взглянул на него с выражением тревоги на лице:— Думаю, есть возможность, хотя и крайне незначительная, что существуют и никому не известные ее экземпляры. Были такие случаи. Например кто-то нашел у себя на чердаке половину рукописи «Гекльберри Финна». А еще один тип обнаружил оригинальный экземпляр Декларации независимости позади картины, висевшей в раме у него дома. Потом был еще случай, когда в старой книге нашли черновики Байрона. За столько столетий многое могло произойти…Хотя в помещении было прохладно, Калеб вытер вспотевший лоб.— Вы понимаете, какая на нас свалилась огромная ответственность? Мы столкнулись с коллекцией, в которой имеется настоящая «Массачусетская книга псалмов», черт побери!Стоун успокаивающе положил ладонь на плечо друга.— Не знаю ни одного человека, имеющего более соответствующую квалификацию для этого, чем ты, Калеб. А если что-то требуется от нас, мы тебе поможем.— Точно, — сказал Робин. — У меня осталось несколько долларов, так что могу посодействовать, если тебе придет в голову вынести отсюда пару книжек, пока в дело не вступили настоящие тяжеловесы. Сколько тебе дадут за эту «Божественную комедию»? Я не прочь немного повеселиться.— Робин, ни один из нас не может себе позволить купить даже каталог, в котором будут перечислены все книги из этой коллекции, — вступил в разговор Милтон.— Ну вот, это уж совсем ни к черту! — воскликнул Робин с деланным возмущением. — А теперь вы мне еще скажете, что я не смогу наконец бросить эту свою сволочную работенку на железной дороге!— Какого это черта вы все тут делаете? — раздался вдруг чей-то голос.Все обернулись к новопришедшим, стоявшим по ту сторону входа в хранилище. Двое крупных мужчин были в форме частной охранной организации, а их револьверы были направлены на членов «Верблюжьего клуба». Третий незнакомец, стоявший впереди, был тощий коротышка с хохолком рыжих волос, тонкой бородкой того же цвета и парой настырных синих глаз.— Я спрашиваю, что вы тут делаете? — повторил рыжий.— А может, это нам следует спросить, что вы тут делаете? — рявкнул Робин в ответ.Калеб выступил вперед:— Меня зовут Калеб Шоу. Я работаю в библиотеке конгресса и был коллегой Джонатана де Хейвна. Он в своем завещании назначил меня своим литературным поверенным. — Он показал нежданным посетителям ключи от дома и хранилища. — Адвокат Джонатана дал мне разрешение прийти сюда и осмотреть коллекцию. Мои друзья пришли со мной, чтобы помочь. — Он сунул руку в карман и, достав удостоверение сотрудника библиотеки, продемонстрировал его охранникам. Их поведение тут же изменилось.— Да-да, конечно. Извините, — сказал рыжий, ознакомившись с удостоверением и протягивая его назад. — Просто я увидел, что дверь открыта, в дом Джонатана входят посторонние, и, видимо, несколько поспешил с выводами. — Он кивнул своим людям, чтоб те убрали оружие.— Вы так и не представились, — заметил Робин, подозрительно изучая незнакомца.Но прежде чем тот успел ответить, Стоун произнес:— Полагаю, мы находимся в обществе Корнелиуса Бина, генерального директора «Пэрадайм текнолоджиз», третьей по величине корпорации, выполняющей оборонные заказы.Бин улыбнулся:— Скоро мы будем первыми по величине, если все сложится, как я того хочу. Обычно оно именно так и складывается.— Итак, мистер Бин… — заговорил было Калеб.— Зовите меня Си-Би. Меня все так зовут. — Он сделал шаг вперед и оглядел комнату. — Значит, это и есть коллекция де Хейвна!— Вы были знакомы с Джонатаном? — удивился Калеб.— Ну, не сказал бы, что мы были друзьями. Это не совсем так. Я его пару раз приглашал к себе на вечеринки и знал, что он работает в библиотеке и сам собирает редкие книги. Мы иногда встречались на улице и перебрасывались парой слов. Я был просто поражен, узнав о его смерти.— Мы тоже, — заметил Калеб мрачно.— Стало быть, вы его литературный поверенный, — еще раз отметил Бин. — И что это означает?— Это означает, что мне поручено подготовить каталог и провести оценку коллекции, а затем продать ее.— А здесь есть что-то стоящее? — спросил Бин.— А вы разве коллекционер? — осведомился Стоун.— Ох, всем известно, что я многое коллекционирую, — туманно ответил Си-Би.— Ну что же, это очень хорошая коллекция. Она будет выставлена на аукцион, — пояснил Калеб. — По крайней мере, наиболее ценная ее часть.— Ну ладно, — отмахнулся Бин. — Насчет его смерти ничего нового не выяснили?Калеб покачал головой:— Пока что все считают, что это был инфаркт.— А он выглядел таким здоровым… Наверное, это хороший повод раздать все свое имущество сегодня же, потому что завтра… А? — Он повернулся на каблуках и пошел к выходу. Охранники поплелись следом за ним.Когда их шаги стихли, Стоун повернулся к Калебу:— Весьма заботливо с его стороны прийти и проверить дом человека, с которым он всего лишь перебрасывался парой слов.— Он же сосед, Оливер, — заметил Калеб. — Вполне естественно, что он проявил озабоченность.— Мне он не понравился, — сказал Милтон. — И вообще, он производит то, чем людей убивают.— Множество людей, — добавил Робин. — Насколько можно судить, этот Си-Би просто старый ловкий проныра.Они провели несколько часов, осматривая книги и другие вещи, пока Калеб не составил полный их список. Милтон тут же ввел его в свой ноутбук.— Ну, что теперь? — спросил он, когда они закрыли последнюю книгу.— Обычно в таких случаях приглашают оценщика из «Сотбис» или «Кристи», — ответил Калеб. — Но у меня на примете есть кое-кто другой. И, по моему мнению, он самый лучший, когда дело касается редких книг. И еще я хочу выяснить, знает ли он, что у Джонатана имелся экземпляр «Книги псалмов».— Он в Нью-Йорке? — оживился Стоун.— Нет, прямо здесь, в округе Колумбия. Двадцать минут на машине.— Кто это? — спросил Робин.— Винсент Перл.Стоун посмотрел на часы.— Значит, придется с ним завтра связаться. Уже одиннадцать.Калеб помотал головой:— Нет-нет, можно прямо сейчас. Магазин редких книг Винсента Перла открыт только по вечерам.Глава 14Когда члены «Верблюжьего клуба» покидали дом де Хейвна, на них были направлены два бинокля. Один из верхнего окна дома напротив, а второй держал в руках мужчина, сидевший на заднем сиденье микроавтобуса, припаркованного дальше по улице и имевшего на бортах надпись «Округ Колумбия. Департамент общественных работ».Когда мотоцикл и «нова» отъехали, микроавтобус тронулся следом за ними.После того как все они исчезли вдали, бинокль, следивший за ними из верхнего окна дома по Гуд-Феллоу-стрит, продолжал обозревать окрестности.Им действительно потребовалось двадцать минут, чтобы добраться до магазина редких книг Винсента Перла. На фасаде не было никакой вывески, только табличка с надписью: «Открыто с 8 вечера до полуночи, с понедельника по субботу». Калеб подошел к двери и позвонил.Робин огляделся вокруг, осмотрел мощную дверь и зарешеченные окна.— Да, за рекламой он не гонится, — заметил он.— Любой, кто серьезно занимается коллекционированием книг, прекрасно знает, где искать Винсента Перла, — ответил Калеб.— Ты хорошо его знаешь? — спросил Стоун.— О нет. Куда мне, это не мой уровень. Собственно говоря, за последние десять лет я с ним встречался всего дважды. И оба раза здесь, в его магазине. Правда, я ходил раньше на его лекции. Это трудно забыть.На западе виднелся подсвеченный снизу купол Капитолия. Район, в котором они находились, был застроен рядами древних кирпичных и каменных жилых домов и других зданий — когда-то здесь располагался самый центр развивающегося столичного города.— Ты уверен, что он на месте? — спросил Милтон, и словно в ответ изнутри магазина раздался требовательный низкий голос:— Кто там?Милтон аж подпрыгнул, а Калеб ответил в небольшой динамик, едва заметный под пышной ветвью плюща, вьющегося рядом с дверью:— Мистер Перл, это Калеб Шоу из библиотеки конгресса.— Кто?Калеб был явно несколько озадачен, но быстро повторил еще раз:— Калеб Шоу. Я работаю в отделе редких книг. Мы встречались с вами несколько лет назад, когда к нам обратился сотрудник мемориала Линкольна, а я привел его к вам.— Мы с вами на сегодня не договаривались. — В голосе из-за двери явно звучало некоторое неудовольствие.— Да, но у нас возникла срочная необходимость… Если бы вы могли уделить нам пару минут…Несколько секунд спустя замок щелкнул и дверь отворилась. Когда они входили, Стоун заметил лучик света, падавшего сверху. Прямо на них оттуда смотрела миниатюрная камера наблюдения, изобретательно закамуфлированная под птичье гнездо. Лучик был отражением света уличного фонаря, попавшего в объектив. Люди по большей части не заметили бы этого устройства, но Стоун к этой большей части, конечно, не принадлежал, особенно когда речь шла о шпионских приспособлениях.Когда вошли в магазин, Стоун отметил еще две вещи. Дверь, на вид старая и деревянная, на самом деле была изготовлена из закаленной стали и установлена в стальную же коробку, а замок — как Стоун сразу же определил опытным взглядом — был способен устоять перед любым медвежатником. Стекло в защищенном решеткой окне было трехдюймовым поликарбонатным.Интерьер магазина удивил Стоуна. Он ожидал увидеть забитое книгами помещение, все в пыли и заставленное покосившимися полками, где изо всех углов торчат древние свитки пергамента и старинные тома, готовые к продаже. А вместо этого перед ним предстала чистая комната, где все было расставлено в безукоризненном порядке. Само здание было двухэтажным. Высокие резные книжные шкафы закрывали все четыре стены, а книги, размещенные в них, стояли за запертыми на замки сдвигающимися стеклянными панелями. Установленная на колесики лестница свободно передвигалась вдоль шкафов высотой футов девять, скользя по длинной трубе, закрепленной вверху. Посреди помещения, в узком пространстве между шкафами, располагались овальные читательские столики из вишневого дерева и кресла. Сверху свисали три бронзовые люстры, дававшие на удивление слабый свет. Там, видимо, есть регуляторы напряжения, решил Стоун. Винтовая лестница шести футов в ширину вела на верхний уровень, частично доступный взгляду снизу, из помещения, где они находились. Там виднелись такие же шкафы и полки и деревянная решетка в стиле Чиппендейла, огораживавшая проем, ведущий с первого этажа на второй.В задней части помещения располагался длинный деревянный прилавок, а за ним тоже книжные полки. Стоуна удивило отсутствие не только компьютеров, но даже кассового аппарата.— В таком месте хочется закурить сигару и выпить парочку бокалов виски, — заметил Робин.— Ну нет, Робин! — зашикал на него Калеб. — Дым для старинных книг смертельно опасен! А одна случайная капля может безнадежно испортить бесценное сокровище!Робин хотел было что-то ответить, но высокая и тяжелая резная дверь позади прилавка отворилась и оттуда появился высокий, с выпирающим животом старик. Все, за исключением Калеба, вздрогнули, увидев его, потому что серебристая борода старика была настолько длинной, что закрывала ему всю грудь, а седые волосы свисали ниже плеч. Его костюм был не менее импозантен — длинный, до пят, лиловый халат с золотистыми полосками на рукавах. Овальные стекла очков без оправы торчали на высоком морщинистом лбу, на который падали пряди неопрятных, всклокоченных волос. А глаза черные, решил Стоун, если, конечно, его не обманывает зрение при таком слабом освещении.— Он что, монах? — шепотом спросил Стоуна Робин.— Ш-ш-ш! — прошипел Стоун.Старик приблизился к ним.— Ну? — спросил он, выжидающе глядя на Калеба. — Это вы Шоу?— Да.— Ну и что у вас за срочная необходимость? — Перл вдруг уставился на остальных. — И кто все эти люди?Калеб быстро представил всех, называя только имена.Взгляд Перла дольше всех задержался на Стоуне.— Я вас видел в парке Лафайет, не так ли? В палатке. Правильно, сэр? — спросил он подчеркнуто официально.— Да. Правильно, — ответил Стоун.— Рядом с вами был плакат: «Я хочу знать правду!» — если я правильно запомнил, — продолжал Перл. — Вам удалось ее узнать?— Пока нет.— Если бы я вознамерился искать правду, — заметил Перл, — не думаю, что начал бы свои поиски напротив Белого дома. — Он обернулся к Калебу и резко спросил: — Итак, какое у вас ко мне дело, сэр?Калеб поспешно рассказал о своем назначении литературным поверенным де Хейвна и высказал пожелание, чтобы Перл провел оценку коллекции покойного.— Да, это настоящая трагедия — то, что случилось с де Хейвном, — печально заметил тот. И удивленно добавил: — И он, стало быть, именно вас назначил своим литературным поверенным, так?— Я помогал Джонатану разбирать его коллекцию, и мы вместе работали в библиотеке, — поспешно объяснил Калеб.— Понятно, — заключил Перл. — Но вам все же необходимо получить заключение эксперта.Калеб чуть покраснел.— Э-э… да, конечно. У Милтона в компьютере имеется каталог коллекции.— Я бы предпочел иметь дело с напечатанным списком, — довольно резко заметил Перл.— Если у вас есть здесь принтер, я могу сделать печатный экземпляр, — сказал Милтон.Перл покачал головой:— У меня есть печатное оборудование, но оно шестнадцатого века, так что я сомневаюсь, что оно совместимо с этой вашей штуковиной.— Это точно, — пробормотал явно шокированный Милтон. Будучи сам большим поклонником всяких технических новшеств, он был заметно обескуражен прямо противоположным к ним отношением Перла.— Что ж, мы можем сделать распечатку и привезти ее вам завтра, — предложил Калеб. Он помолчал, потом добавил: — Мистер Перл, я буду с вами откровенен и скажу прямо: у Джонатана в коллекции имеется первое издание «Массачусетской книги псалмов». Вам об этом известно?Перл опустил очки на нос:— Простите, что вы сказали?!— У Джонатана имеется издание «Книги псалмов» 1640 года.— Это невозможно!— Я держал его в руках.— Не может быть!— Может, — твердо сказал Калеб.Перл только отмахнулся:— Значит, это более позднее издание. И едва ли представляет интерес.— Там нет записи нот. Их начали добавлять с девятого издания, с 1698 года.Перл теперь буквально сверлил Калеба взглядом.— Вы, несомненно, знаете, что мне это прекрасно известно. И, как вы изволили отметить, таких изданий без нот было еще семь!— Это издание 1640 года. На титуле указана дата выхода в свет.— Тогда, мой дорогой сэр, это либо факсимильная копия, либо подделка. Народ нынче пошел весьма предприимчивый. Один умник умудрился изготовить поддельную «Клятву свободного человека», которая была издана на целый год раньше «Книги псалмов».— Мне всегда казалось, — вмешался Стоун, — что эта «Массачусетская книга псалмов» — самая первая из напечатанных в Америке.— Так оно и есть, — ответил Перл. — «Клятва» не книга, а одностраничный документ, большой лист с отпечатанным на одной стороне текстом. Как явствует из его названия, это клятва, обет верности, если угодно, которую каждый пуританин мужского пола обязан был принести, чтобы иметь право голоса и все остальные привилегии члена колонии Массачусетс-Бей.— И она была подделана? — спросил Стоун.— По иронии судьбы этот умник использовал тот же набор, с помощью которого была отпечатана «Книга псалмов». Он так поступил, потому что последняя была изготовлена в типографии того же самого печатника, который выпустил «Клятву», и, таким образом, он использовал тот же шрифт. — Тут Перл постучал пальцем по груди Калеба. — Весьма изобретательно для уголовника, в результате чего ему почти удалось надуть библиотеку конгресса, которая чуть не купила эту подделку. Только когда эксперт по печати и шрифтам заметил некоторые несоответствия, подделка была разоблачена.— Я работаю в отделе редких книг уже более десяти лет, — с достоинством сказал Калеб. — И хорошо знаю тот экземпляр «Книги псалмов», который у нас имеется. По моему мнению, книга Джонатана настоящая.Перл некоторое время подозрительно смотрел на Калеба.— Как, вы сказали, вас зовут? — спросил он наконец.Калеб вспыхнул:— Калеб Шоу!— Ладно, Шоу, а вы провели стандартные тесты по установлению подлинности этой книги?— Нет, но я видел ее, держал в руках, даже нюхал!— Господи помилуй, такой поверхностный осмотр не дает оснований что-либо утверждать! Коллекция де Хейвна отнюдь не такого высокого класса. «Тамерлан», несколько инкунабул, даже Данте, которого, кстати, я ему продал, — вот и все, чем он мог гордиться. В ней никогда не было никакой «Книги псалмов».— Тогда откуда у Джонатана эта книга? — спросил Калеб.Перл покачал головой:— Откуда мне знать? — Он оглянулся на остальных. — Ваш друг, вероятно, говорил вам, что уцелело всего одиннадцать экземпляров «Массачусетской книги псалмов» из всего оригинального тиража. Сами подумайте, джентльмены. Сравните: в мире сохранилось 228 экземпляров Первого фолио Шекспира, но всего одиннадцать — «Книги псалмов». И это во всем мире! И из этого количества только пять экземпляров полных, в хорошем состоянии. — Он выставил вперед правую руку, растопырив пальцы, и торжественно повторил: — Только пять!Глядя в сияющие черные глаза Винсента Перла, которые, казалось, вытекают из глубоких глазниц, как нефть вытекает из недр земли, Стоун вдруг понял, что, если поставить этому типу клинический диагноз, станет ясно, что он также страдает библиоманией.Книготорговец между тем обернулся к Калебу:— А поскольку все одиннадцать экземпляров состоят на строгом учете, я едва ли могу предположить, что один из них попал в коллекцию Джонатана де Хейвна.— Тогда зачем держать подделку в сейфе? — не сдавался Калеб.— Может, он думал, что она настоящая.— Чтобы глава отдела редких книг мог обмануться при виде фальшивки?! — ядовито осведомился Калеб. — Я в этом сильно сомневаюсь.Но на Перла это не произвело никакого впечатления.— Как я уже говорил, ваша библиотека однажды чуть не купила поддельную «Клятву». Люди верят в то, во что хотят верить, и библиофилы не меньше подвержены такому искушению. Знаю по собственному опыту: самообман не знает пределов.— Может быть, вам лучше съездить в дом Джонатана и лично убедиться в том, что эта «Книга псалмов» — подлинник? — упрямо гнул свою линию Калеб.Перл длинными тонкими пальцами правой руки пригладил растрепанную бороду, не сводя с Калеба испепеляющего взгляда.— И конечно, я был бы рад выслушать ваше компетентное мнение относительно остальной части коллекции, — добавил Калеб более спокойным тоном.— Полагаю, у меня найдется время завтра вечером, — ответил Перл с совершенно незаинтересованным видом.— Вот и отлично, — сказал Калеб, протягивая ему свою визитную карточку. — Здесь указан номер моего телефона в библиотеке. Будьте любезны, позвоните, чтобы подтвердить, что приедете. У вас есть адрес Джонатана?— Да, есть.— Полагаю, будет лучше никому не сообщать о существовании этой «Книги псалмов», мистер Перл, — во всяком случае, пока.— Я вообще редко кому-либо что-то сообщаю, — заметил Перл. — Особенно то, что не соответствует действительности.Лицо у Калеба было совершенно пунцовым, когда Перл проводил их к выходу.— О'кей, — сказал Робин на улице, надевая мотоциклетный шлем. — Кажется, мы только что беседовали с настоящим профессором Дамблдором.— С кем? — переспросил Калеб, все еще злившийся из-за последнего выпада Перла.— С Дамблдором. Помнишь, из «Гарри Поттера».— Нет, не помню! — рявкнул Калеб.— Дубина стоеросовая! — пробормотал Робин, опуская на глаза защитные очки.— Ну понятно, — сказан Калеб. — Перл не верит, что «Книга псалмов» подлинная. — Он помолчал, потом продолжал уже менее уверенно: — Может, он и прав. Я хочу сказать, что только подержал ее в руках…— Ну, если судить по тому, как ты там нападал на него, — встрял Робин, — было бы лучше, чтобы прав оказался ты.У Калеба вспыхнуло лицо.— Да вовсе я на него не нападал! Он же известный человек в книжном мире! А я всего лишь библиотекарь в государственном учреждении.— Первоклассный библиотекарь в крупнейшем в мире книжном заведении, — заметил Стоун.— Он, может, и впрямь большой специалист в своей области, но ему просто необходимо завести компьютер. И принтер, но не шестнадцатого века, — добавил Милтон.«Нова» отъехала от тротуара. Робин ударил ногой по кик-стартеру мотоцикла. Стоун, делая вид, что поудобнее усаживается в коляске, оглянулся назад.Когда они тронулись с места, микроавтобус двинулся за ними.А когда мотоцикл и «шеви-нова» разделились, он последовал за мотоциклом.Глава 15Несмотря на поздний час, Стоун попросил Робина высадить его возле Белого дома, а не везти до домика смотрителя на кладбище «Гора Сион». Он заметил преследующий их микроавтобус и решил кое-что предпринять в этой связи.Он тихо объяснил ситуацию Робину, пока вылезал из коляски.— Держи ушки на макушке, — сказал Стоун. — Если они продолжат слежку, я тебя предупрежу по мобильнику.— Может, лучше позвонить Алексу Форду, чтобы прислал подкрепление? В конце концов, мы не за просто так приняли его почетным членом в «Верблюжий клуб».— Алекс больше не связан с Белым домом. К тому же я не хочу ему звонить по поводу того, что может оказаться пустышкой. Тут есть и другие сотрудники секретной службы, которые могут мне помочь.Когда Робин отъехал, Стоун медленно прошел мимо своей палатки с плакатом «Я хочу знать правду!» по соседству. Других протестующих сегодня вечером здесь не было, даже его приятельницы Адельфии. Потом он быстро прошел к установленной в парке статуе некоего польского генерала, который помогал американцам во время революции и войны с англичанами. Наградой за эти услуги стал огромный мемориал, на который ежедневно гадили сотни птиц. Забравшись на постамент, Стоун увидел, что микроавтобус по-прежнему стоит на Пятнадцатой улице напротив дома 1600 по Пенсильвания-авеню, закрытой для транспорта.Стоун спустился обратно и подошел к одному из охранников, расставленных по периметру Белого дома.— Что сегодня стряслось, Оливер? — спросил тот. Он охранял Белый дом уже лет десять и хорошо знал Стоуна. Стоун всегда был вежлив с охраной и соблюдал все правила, записанные в разрешении на проведение демонстраций протеста, которое он постоянно носил в кармане.— Привет, Джо. Я хотел бы обратить ваше внимание на одну штуку. Это может оказаться ерундой, но я же знаю, что секретная служба не любит рисковать. — Он быстро рассказал про микроавтобус, не указывая на него. — Я просто подумал, что вам следует об этом знать на тот случай, если захотите его проверить.— Спасибо, Оливер. За мной должок.Стоун благодаря многолетнему пребыванию здесь хорошо знал, что для секретной службы не существовало мелочей, когда речь шла об охране президента. И вот пару минут спустя он уже наблюдал, как Джо с еще одним вооруженным охранником подошел к микроавтобусу с надписью «Округ Колумбия. Департамент общественных работ» на борту. Стоун пожалел, что не прихватил с собой бинокль, а оставил его на столе в коттедже. Он напрягся, когда стекло водительской дверцы машины начало опускаться.То, что произошло потом, поразило его: двое охранников развернулись на месте и быстро пошли прочь, а стекло дверцы поползло обратно вверх. Охранники не пошли в сторону Оливера, они двинулись в прямо противоположном направлении, причем очень быстро, разве что не побежали. А микроавтобус остался там, где стоял.— Черт! — пробормотал Стоун.Теперь он понял. Люди, сидевшие в микроавтобусе, явно состояли на службе в каком-то государственном учреждении, достаточно серьезном, чтобы послать сотрудников секретной службы куда подальше. Вот те и убрались, как парочка перепуганных детишек. Теперь дело за ним самим. Пора сматываться. Или нужно сначала предупредить Робина? Ему очень не хотелось втягивать друга в эти дела. И тут его осенило: а что, если это его прошлое идет за ним по пятам?Он быстро принял решение и поспешно двинулся через парк, добрался до Эйч-стрит и повернул налево. Станция метро «Фаррагат-Вест» была всего в двух кварталах впереди. Он посмотрел на часы. Черт! Подземка уже закрыта. Он изменил направление, все время оглядываясь через плечо и пытаясь высмотреть преследователей. Он решил идти прямо по улице — может, удастся сесть на припозднившийся автобус.Когда он достиг следующего перекрестка, машина Департамента общественных работ со скрежетом затормозила прямо перед ним, дверь отъехала в сторону, но тут кто-то его окликнул.Оливер глянул вправо. На тротуар въехал Робин и замедлил ход, чтобы дать Стоуну возможность плюхнуться в коляску. Потом перевалил через бордюрный камень обратно на мостовую и погнал мотоцикл по улице. Ноги Стоуна торчали из коляски почти вертикально.Робин не хуже Стоуна знал географию улиц округа Колумбия; он несколько раз свернул направо и налево, потом сбросил скорость, въехал в темный переулок и остановился позади мусорного бака. К этому времени Стоун уже успел нормально устроиться в коляске. Он поднял глаза на друга.— Очень ты вовремя подъехал, Робин. Спасибо.— Я не дождался твоего звонка и сделал круг назад. Тут они тронулись, и я за ними.— Удивительно, что они тебя не заметили. Мотоцикл все же не машина, которых вокруг тьма тьмущая.— Ну и кто эти парни?Стоун рассказал другу о своем разговоре с охранниками из секретной службы.— Не так уж много агентств, способных заставить секретную службу поджать хвост, да еще на своей собственной территории, — заметил Робин.— Либо это ЦРУ, либо Агентство национальной безопасности. Другого ничего в голову не приходит. Но ни от того ни от другого ничего хорошего ждать не приходится.— Как думаешь, что им было нужно?— В первый раз я заметил их возле магазина редких книг. Но они могли следить за нами и раньше.— От дома де Хейвна? — Робин прищелкнул пальцами. — Думаешь, они как-то связаны с этим вонючкой Корнелиусом Бином? Он, наверное, по уши в этих шпионских игрищах.— Вполне возможно, если учесть, когда они сели нам на хвост.«Может, это вовсе и не связано с моим прошлым», — подумал Стоун.Робин заметно нервничал.— Оливер, если они следят за нами, то наверняка пустили «хвост» и за Калебом и Милтоном, а?Стоун связался с Калебом по мобильному, сообщил ему вкратце, что с ними произошло, и убрал трубку.— Он уже высадил Милтона возле его дома. Они никого не заметили, но могли просто не обратить внимания.— Да что мы такого сделали, что за нами шпики увязались?! Мы же сказали Бину, зачем туда приходили. У него-то какой может быть интерес к дому де Хейвна?— У него может возникнуть определенный интерес, если он узнал, как умер де Хейвн. Или, если быть более точным, как его убили.— Ты хочешь сказать, что Бин мог быть заинтересован в убийстве своего соседа? С какой стати?— Ты сам только что это сказал: это был его сосед. Возможно, де Хейвн увидел то, что ему видеть было не положено.— На Гуд-Феллоу-стрит? — фыркнул Робин. — Где живут одни поганые богачи?— Это все гадания на кофейной гуще, но факт остается фактом: если бы ты не подъехал, не знаю, что бы со мной случилось.— Ну и что теперь?— Поскольку ясно, что мы никого не интересовали до тех пор, пока не заявились в дом Джонатана де Хейвна, начинать надо именно оттуда. Нужно выяснить, своей ли смертью он умер.— Именно этого я и боялся.Стоун поудобнее устроился в коляске, Робин завел мотоцикл, и они тронулись с места.Прямо как в старые добрые времена, думал Стоун. И это ему совсем не нравилось.Люди из микроавтобуса между тем докладывали разозленному Роджеру Сигрейвзу:— Мы могли бы прихватить этого парня, пусть даже его приятель там оказался, но решили, что это слишком рискованно, — сообщил один из них по телефону.Сигрейвз секунду смотрел на свой засекреченный телефон, раздумывая, что следует предпринять дальше.— Сколько времени они пробыли у де Хейвна?— Больше пяти часов.— И потом поехали в магазин редких книг, а дальше вы проследили за ними до Белого дома?— Ага. У одного из них имеется палатка в парке Лафайет. По данным секретной службы, его зовут Оливер Стоун. Вот такая шуточка!— Он засек вашу слежку, так что я уж и не знаю, шуточка ли! — рявкнул Сигрейвз. — И мне не нравится, что вы там размахиваете своими удостоверениями и всем их показываете, особенно секретной службе!— Дак мы ж попали под колпак, вот и пришлось… Мы ж все-таки сотрудники агентства… — протестующе сказал один из преследователей.— Но в данной операции — строго неофициально, — парировал Сигрейвз.— Ну и что нам теперь делать?— Ничего. Мне нужно проверить этого мистера Стоуна более тщательно. Ладно, свяжусь с вами позже. — И Сигрейвз положил трубку.«Итак, мужчина, именующий себя Оливером Стоуном, имеет палатку прямо напротив Белого дома, способен вычислить профессиональную слежку и был в доме человека, которого я убил». Сигрейвз уже чувствовал, что приближается гроза.Глава 16Когда самолет приземлился в Ньюарке, там было холодно и шел дождь. Аннабель красовалась в каштановом парике, губы накрашены вишнево-красной помадой, на носу зеркальные очки, одета в неброские шмотки, в туфлях на низких широких каблуках. Ее трое сотоварищей надели костюмы-двойки, без галстуков. Аэропорт они покинули порознь. Поехали к югу и встретились на съемной квартире в Атлантик-Сити.Вновь попав в этот город после многолетнего перерыва, Аннабель чувствовала сильное волнение. В последний приезд сюда она была на волосок от гибели. Вот и теперь излишнее напряжение легко может ее погубить. Ей нужно контролировать себя, она вполне в состоянии справиться с тем, что им предстоит. Аннабель готовилась к этому моменту почти двадцать лет. И вовсе не собиралась проигрывать.На прошлой неделе она перевела все средства с переделанных чеков на липовые корпоративные счета. Эти суммы плюс поступления от захода на банкоматы были переведены на зарубежный счет, который не подпадал ни под одно установление, обязательное для банковских учреждений США. Заполучив три миллиона шальных денег, сообщники теперь горели желанием узнать, что за крупное дело задумала Аннабель.Но пока она явно не собиралась им ничего рассказывать. Большую часть первого дня она гуляла по городу, заглядывала в казино, где что-то обсуждала с некими неизвестными людьми. Мужчины же убивали свободное время игрой в карты и болтовней о том о сем. Лео и Фредди развлекали Тони разными историями о давних «скоках» и «хапках», приукрашенными до такой степени, какую могли позволить только очень давние воспоминания.В конце концов она собрала их всех вместе.— Мой план состоит в том, чтобы превратить наши три миллиона в гораздо большую сумму за относительно короткий отрезок времени, — сообщила она.— Я просто в восторге от твоего стиля изложения, Аннабель, — заметил Лео.— А конкретно я намерена превратить наши три миллиона по меньшей мере в тридцать три. Моя доля — тринадцать с половиной, остальное можете разделить между собой. По шесть с половиной на рыло. Есть возражения по этому пункту?Мужчины целую минуту сидели словно громом пораженные. Потом Лео ответил за всех:— Не-а, какие тут возражения…Она подняла руку, требуя внимания:— Если дело не выгорит, мы можем потерять часть стартового капитала, но не все деньги. Согласны с таким раскладом? — Все закивали. — Сумма, о которой идет речь, может привести к определенным рискам впоследствии.— Перевод: тот, кого мы сейчас обдерем, будет потом нас неустанно разыскивать, — сказал Лео, закуривая сигарету. — А теперь, как мне кажется, настало время сообщить нам, кого именно мы собираемся раздевать.Аннабель откинулась на спинку стула и сунула руки в карманы. Она не отводила взгляда от Лео, а тот неотрывно смотрел на нее. В конце концов он нервно спросил:— Он что, и впрямь такой крутой?— Мы устраиваем налет на Джерри Бэггера и казино «Помпеи», — с вызовом выдала она.— Срань господня! — заорал Лео. Сигарета вывалилась у него изо рта, упала ему на ногу и прожгла дырку в брючине. Он сердито затушил тлеющую материю и уставил дрожащий палец в лицо Аннабель: — Так я и знал! Так я и знал, что мы полезем в это дерьмо!Тони посмотрел на всех по очереди:— Кто это — Джерри Бэггер?— Самый паскудный сукин сын, мой мальчик, вот он кто! Чтоб тебе никогда не попадаться ему на пути!— Да ладно тебе, Лео, — попыталась успокоить его Аннабель. — Это моя работа — облапошить его и выдоить. А будешь стенать в том же духе, он, чего доброго, захочет сам этого Джерри обработать.— Ну уж нет, я не собираюсь наваливаться на Джерри Бэггера всего с тремя миллионами, сколько бы нам ни светило — тридцать три лимона или даже триста тридцать три. Потому что мы не успеем даже порадоваться такой добыче.— Но ты же приехал сюда вместе с нами. И вроде бы сам признался, что заранее знал, какова наша цель. Ты знал это, Лео! — Она встала, обошла стол и обняла его за плечи. — А если честно, то ты все последние двадцать лет только и ждал такой возможности — обуть этого проныру. Ну-ка признавайся!Лео вдруг смутился, закурил другую сигарету и выпустил в потолок подрагивающую струю дыма.— Да любой, кто хоть когда-нибудь имел дело с этим ублюдком, хочет его убить. И что с того?— Я вовсе не хочу его убивать, Лео. Я просто намерена свинтить у Джерри столько денег, что мало ему не покажется. Сам знаешь, можно уничтожить все его семейство, но это не произведет на него такого впечатления, как осознание факта, что некто прикарманил денежки, которые он копил и собирал, обдирая бедных простачков, ежедневно и ежеминутно забегающих к нему в казино.— Звучит здорово, — вступил Тони, тогда как Фредди по-прежнему сидел с неуверенным видом.Лео в бешенстве уставился на молодого человека:— Здорово?! Ты думаешь, это здорово? Позволь тебе кое-что пояснить, мой маленький, ни хрена не понимающий сопляк. Если ты напортачишь в деле с Джерри Бэггером, как напортачил в банке, от тебя не останется даже кусочка, чтобы засунуть в конверт и послать твоей мамочке для похорон! — Лео повернулся и ткнул пальцем в Аннабель. — Давайте-ка внесем полную ясность, прямо сейчас. Я не намерен участвовать в налете на Джерри Бэггера. Тем более в одной компании вот с этим засранцем!— Эй, я всего один раз допустил ошибку! — протестующее завопил Тони. — Ты что, сам никогда не ошибался?Лео не ответил ему. Он смотрел на Аннабель.— Роль Тони сводится к тому, что он знает лучше всего, — спокойно произнесла она. — С Джерри напрямую ему сталкиваться не придется. — Она обернулась к Фредди: — Что до Фредди, то за ним, как всегда, закулисная работа. Ему нужно всего лишь изготовить одну надежную на вид бумагу. Успех операции зависит от тебя. И от меня. Стало быть, если ты не считаешь, что мы недостаточно хороши для этого, я не вижу других достойных возражений.— Они же нас знают, Аннабель. Мы уже здесь бывали.Она обошла вокруг столика и открыла картонную папку, что лежала на столе перед ее стулом. Достала из нее две глянцевые фотографии — мужчины и женщины.— Кто это? — удивленно спросил Фредди.— Я и Аннабель, — ворчливо ответил Лео, взглянув на фотографии. — Давно снято. В Ат-лан-тик-Си-ти. — Последнее он презрительно произнес по слогам.— А где ты их взяла? — спросил Тони.— В каждом казино имеется свой банк фотографий, лица некоторых посетителей, — пояснила Аннабель. — Они его называют «книга учета». Там хранятся фото всех, кто когда-либо пробовал их обжулить. И еще — они делятся этой информацией с другими казино. Ты ведь никогда не пытался надуть казино, Тони, да и ты, Фредди, тоже, и именно по этой причине я остановила выбор на вас. У меня еще сохранились кое-какие связи в этом городе, через них я и достала эти снимки. Вообще-то им так и не удалось нас поймать и сфотографировать. Эти портреты сделаны как фотороботы — на основании описаний, полученных от свидетелей. Если бы у них были наши настоящие фото, я бы сюда не сунулась.— Но вы совсем не похожи на этих с фотографий, — сказал Тони и хихикнул: — Из вас теперь так и прет интеллигентность!Аннабель вытащила из папки еще два снимка, на которых они с Лео выглядели гораздо более похожими на нынешних себя.— Точно так, как полиция поступает, когда разыскивает пропавших детей, казино нанимают специалистов, которые переводят фото в цифровой формат и обрабатывают на компьютерах, чтобы внести изменения, вызванные естественным старением. Эти данные потом вводятся в «книгу учета» и в электронную систему наблюдения, которая оснащена программным обеспечением, позволяющим выявлять нужные лица. Вот поэтому мы будем выглядеть совершенно иначе, когда пойдем к Джерри.— Я не пойду! — прорычал Лео.— Да брось ты, Лео. Это ж будет отличное дельце! — сказал Тони.— Только не надо меня злить, малыш! — огрызнулся Лео. — Как будто у меня и без того мало причин тебя недолюбливать!— Пойдем пройдемся, Лео, — предложила Аннабель. И подняла руку, останавливая Тони и Фредди, которые тоже поднялись со своих мест. — Сидите тут. Мы скоро вернемся.На улице посветлело — солнце выбиралось из завалов темных туч. Аннабель накинула на голову капюшон и надела темные очки. Лео надвинул бейсболку на самые глаза и тоже нацепил очки.Они шли по Борд-Уок: с одной стороны — казино, с другой — широкий пляж. На скамейках сидели парочки и мечтательно глазели на океан.— А они тут неплохо все перестроили, с тех пор как мы сюда заскакивали в последний раз, — заметила Аннабель.Казино вломились в жизнь города в конце семидесятых, воздвигая дворцы для азартных игр стоимостью в миллиарды долларов прямо посреди жуткой убогости загнивающего приморского курорта. Но еще долгие годы после начала этого бума человек осторожный старался держаться к казино поближе, потому что окружающие районы города были гораздо опаснее. Власти предержащие не раз обещали очистить эту территорию.А поскольку казино швырялись деньгами и создавали новые рабочие места, то обещания эти, кажется, начинали выполняться.Они остановились, наблюдая за огромным строительным краном, который поднимал стальные конструкции на вершину строящегося здания. Оно, как сообщал висевший на заборе плакат, скоро превратится в роскошный кондоминиум. Повсюду, куда ни кинь взгляд, виднелись строительные площадки, где вовсю воздвигались новые дома или обновлялись и перестраивались старые.Лео повернулся в сторону пляжа, снял туфли и носки, а Аннабель скинула шлепанцы и закатала брюки. Они пошли дальше по песчаному пляжу, держась ближе к воде. Потом Лео остановился, нагнулся, поднял с песка ракушку и швырнул в набегающую волну.— Ну, готов продолжить разговор? — спросила она, глядя на него в упор.— Зачем тебе это?— Что именно? Афера? Я этим всю жизнь занимаюсь. Уж тебе-то, Лео, это известно лучше, чем кому-либо.— Нет, я хотел спросить, зачем ты прихватила меня, Фредди и этого малыша. У тебя ж был широкий выбор, ты кого хочешь могла взять на это дело.— А мне абы кто не нужен. Мы с тобой уже давно знакомы, Лео. И мне казалось, что ты не прочь еще раз попробовать обуть Джерри. Или я ошиблась?Лео швырнул в воду еще одну ракушку и посмотрел, как она исчезла в воде.— Вот она, вся моя жизнь, Аннабель. Я швыряю ракушки в воду, а они все возвращаются ко мне и возвращаются…— Кончай со своей философией.Он искоса посмотрел на нее:— Это все из-за твоего старика?— И соль мне на раны сыпать тоже не надо.Она отошла немного в сторону, скрестила руки на груди и уставилась на море, где у самого горизонта виднелся корабль, медленно уплывающий вдаль.— Имея тринадцать миллионов, я смогу купить себе корабль, достаточно большой, чтобы пересечь океан, так ведь? — спросила она.Он пожал плечами:— Не знаю. Думаю, да. Мне как-то не приходилось прицениваться к кораблям. — Он посмотрел на свои босые ноги, подвигал пальцами, стряхивая песок. — Аннабель, ты всегда с умом распоряжалась своими деньгами, не то что я. Ведь после всех дел, что ты провернула, у тебя нет недостатка в средствах.— Денег никогда не бывает слишком много. — Она все еще наблюдала за кораблем.Он поднял еще одну ракушку и бросил в воду.— Ты и впрямь очень хочешь провернуть это дело, да?— Какая-то часть меня не хочет. Но другая часть, к которой я обычно прислушиваюсь, знает, что я должна это сделать.— Малыш никому не скажет?— Малыш никому не скажет.— Если все окончится скверно, я даже не хочу думать о том, что с нами будет.— Значит, все нужно сделать в лучшем виде.— У тебя что, совсем нервов не осталось?— Если и остались, я их не ощущаю. — Она подняла ракушку и метнула в волну, а потом стояла и смотрела, как океанская вода омывает ее ступни. — Разве мы не профессионалы?— Мы отличные профессионалы.— Больше не будешь стрелять по мне баллистическими ракетами?Он выдавил улыбку.— Этого я не могу обещать ни одной женщине.На обратном пути он сказал:— Я давненько ничего не слышал о твоей мамаше. Как Тэмми?— Не очень.— А твой старикан, он еще жив?— Да откуда мне знать? — ответила Аннабель. — Понятия не имею.Глава 17Подготовка заняла целую неделю. Частью ее было составление списка необходимых документов и удостоверений, который Аннабель потом передала Фредди. Он перечитал его дважды.— Четыре загранпаспорта?Тони тоже поднял голову из-за своего компьютера:— Паспорта? Зачем?Лео уставился на него с презрительной миной:— Не знаешь? Думаешь, можно перейти дорогу этой сволочи Джерри Бэггеру и после этого остаться в стране? Ох, когда ж ты, наконец, поумнеешь? Ваш покорный слуга, например, намерен отправиться в Монголию и постричься в монахи. Уж лучше носить буддийский балахон и ездить верхом на яке, чем дать Бэггеру возможность отрезать от тебя по маленькому кусочку, пока не вернешь его «капусту». — Он отвернулся и вновь принялся гримироваться.— Паспорта нужны нам, чтобы на некоторое время убраться из страны, пока тут все не утихнет, — объяснила Аннабель.— Из страны? — воскликнул Тони, приподнимаясь со стула.— Джерри не самый умный, но и нам нет смысла валять дурака. Сможешь мир посмотреть, парень. Выучить итальянский, — сказала она.— А как же родители? — спросил Тони.— Посылай им открытки, — буркнул Лео через плечо, пытаясь одновременно натянуть себе на голову парик. — Беда с этими новичками, да и только!— Загранпаспорта изготовить трудно, Аннабель, — заметил Фредди. — На рынке они идут по десять штук за каждый.— А тебе платят шесть с половиной миллионов, чтобы ты их сделал, Фредди.Тот нервно сглотнул.— Хорошо, я все понял. Будут тебе паспорта. — Фредди углубился в список.— А я никогда не был за границей, — сообщил Тони.— Мир лучше посмотреть, пока молодой, — сказала Аннабель, присаживаясь за стол напротив него.— А вы были за границей? — спросил он.— Ты что, издеваешься? — встрял Лео. — Думаешь, Штаты — единственное место на свете, где можно крутить наши делишки? Ха!— Да, была, — кивнула Аннабель.— Тогда мы могли бы поехать вместе. — Тони неуверенно посмотрел на нее. — И вы бы мне все там показали. Вы и Лео, — быстро добавил он. — Готов спорить, что и Фредди захочет поехать вместе с нами.— Нет, нам нужно будет разбежаться в разные стороны. Четверых гораздо труднее поймать по одному.— Да, точно. Правильно, — согласился Тони.— У тебя будет полно денег, чтобы поразвлечься, — добавила Аннабель.Тони засиял:— Сниму виллу где-нибудь в Европе, с целым штатом обслуги!— Не надо швырять деньги направо и налево. Это как красная тряпка для быка. Лучше потихоньку, помаленьку. Я тебя вывезу из страны, а уж дальше ты сам себе хозяин. — Она наклонилась к нему: — А теперь слушай, что от тебя потребуется. — И Аннабель со всеми подробностями объяснила Тони его задачу. — Справишься?— Нет проблем, — тут же заявил он и, поймав недоверчивый взгляд, добавил: — Я же в Массачусетском технологическом учился, целых два года! Потом бросил, скучно стало.— Знаю. Это еще одна причина, по которой я выбрала тебя.Тони опустил глаза, и его пальцы быстро забегали по клавиатуре.— Вообще-то я такое уже делал. И взломал лучшую в мире систему безопасности!— Это где же? В Пентагоне? — спросил Лео.— Не-а. В «Уол-марте».Лео бросил на него быстрый взгляд:— Шутишь? В «Уол-марте»? Ведь с «Уол-мартом» шутки плохи.— И как быстро ты можешь это проделать? — спросила Аннабель.— Ну дайте мне пару дней.— Не больше двух. Я хочу успеть проверить.— У меня с такими делами никаких проблем, — уверенно заявил он.Лео закатил глаза, произнес про себя молитву, перекрестился и вернулся к своему парику.Пока Фредди и Тони занимались своими делами, Лео и Аннабель загримировались, переоделись и отправились в казино «Помпеи». Самое большое казино на Борд-Уок и одно из самых новых, выросшее на руинах старого игорного притона, оно, в полном соответствии со своим названием, имело даже собственный вулкан, который извергался дважды в день: в полдень и в шесть вечера. Из жерла вулкана истекала не лава — это были сертификаты, которыми расплачивались в баре. Поскольку казино обычно предоставляют напитки и еду практически бесплатно, чтобы привлечь побольше игроков, это не было очень уж накладно для Бэггера. Однако народ обожает халяву. Таким образом, эти извержения дважды в день были беспроигрышным ходом для привлечения публики: толпы желающих собирались заранее и затем просаживали в казино гораздо больше денег, чем сэкономили на баре, собирая «отрыжку» фальшивого вулкана.— Да, Бэггер продолжает заманивать идиотов. Они выстраиваются в очередь за этим дерьмом, а потом спускают всю зарплату в его казино, нажираясь при этом и напиваясь в стельку! — прорычал Лео.— Джерри нравится коллекционировать идиотов; впрочем, в этом суть всех игорных заведений.— Я помню, когда здесь открылось первое казино. В семьдесят восьмом, — сказал Лео.— «Рисортс интернэшнл», — кивнула Аннабель. — В то время оно было больше любого казино в Вегасе, если не считать «Эм-джи-эм». Вначале Пэдди здесь работал со своими ребятами.— Вот-вот! Твоему старику не следовало снова сюда являться с тобой и со мной. — Лео закурил сигарету и ткнул пальцем в шеренгу казино. — Я начинал вон там. Работали в казино тогда в основном местные. Разные бывшие медсестры, водители мусоровозов, слесари-газовики вдруг начинали сдавать карты, крутить рулетку, бросать кости. Такие недоумки, что с ними можно было что угодно делать. Черт, даже мухлевать не требовалось! А делать деньги просто на их ошибках. Это года четыре продолжалось. Я обоих своих ребят в колледж послал на те деньги, что тогда здесь заработал.Она повернулась к нему:— Ты никогда не рассказывал о своей семье.— Ага. Можно подумать, что ты много рассказывала о своей.— Ну ты же знал моих родителей. Что еще можно к этому добавить?— Я рано завел детей. Они выросли и уехали. И старуха моя тоже.— Она знала, чем ты зарабатываешь на жизнь?— Да разве ж такое скроешь? Ей нравились деньги, но не оттуда, откуда они появлялись у меня. Ребятам мы никогда ничего не рассказывали. Мне не хотелось и близко их подпускать к этому… бизнесу.— Умница.— Ага. Только они все равно меня бросили.— Не оглядывайся назад, Лео. Не надо.Он пожал плечами, но потом улыбнулся:— А мы тогда тут здорово наживались на рулетке! Любой ловкач катала может мухлевать в кости или в блэкджек, но только настоящий профи может долго крутить кидалово в рулетку. И это самое выгодное из всего, что можно назвать крупным делом при игре в казино. — Он с восхищением уставился на нее. — Ты самый лучший катала из всех, кого я когда-либо встречал, Аннабель. Ты умеешь любого обдурить. Менеджеры в казино перед тобой прямо-таки как дети. И ты чувствуешь опасность раньше любого из нас, — добавил он, имея в виду подозрительность сотрудников казино.— А ты самый ловкий шулер из всех, с кем я работала, Лео. Даже когда какой-нибудь глазастый умник что-то умудряется заметить, ты все равно успеваешь передернуть, пока крупье не обернулся в твою сторону.— Да, я неплохо умел передергивать, но факт остается фактом: ты всегда была ничуть не хуже меня. Мне иногда кажется, что твой старикан держал меня только потому, что ты на этом настаивала.— Ну, ты мне слишком многое приписываешь. Пэдди Конрой всегда делал только то, что хотел сам. И в конечном итоге он нам обоим дал пинка под зад.— Ну да, и оставил нас Бэггеру, чтоб тот порезвился. И если б ты тогда не продемонстрировала кошачью ловкость и быстроту реакции, он бы не промазал! — Он посмотрел в сторону океана. — Может, нам куда-нибудь туда отправиться?Она вытащила у него изо рта сигарету.— Ну вот, согрели друг другу душу теплыми воспоминаниями, а теперь пора и за работу.Они направились было ко входу в казино, но вдруг резко остановились.— Пусть скотовозы умотают, — сказал Лео.У каждого казино имеется отдельный подъезд для автобусов, где чартерные машины начинают выстраиваться с одиннадцати утра. Обычно в них приезжают пожилые пассажиры, которые потом весь день проведут в казино, спуская денежки, полученные по соцстрахованию, и поглощая бесплатные закуски. Потом они рассаживаются по автобусам и едут домой, а остаток месяца им жить уже практически не на что, но они ждут не дождутся, когда вернутся сюда, получив очередной платежный чек от правительства.Лео и Аннабель некоторое время наблюдали, как толпы престарелых граждан штурмуют вход в «Помпеи», чтобы успеть к моменту первого на сегодня извержения вулкана, а затем неспешно последовали за ними. Несколько часов они бродили по заведению и даже пару раз сыграли: Лео — весьма недурно в кости, Аннабель же предпочла блэкджек, выиграв больше, чем проиграла.Потом они выпили в одном из баров. Лео наблюдал за крутобедрой официанткой со множеством косичек, которая несла поднос с напитками к третьему столу, где бросали кости и где собралось полно игроков, нетерпеливо ожидавших улыбки Фортуны и огромной прибыли. Аннабель тихонько спросила:— Итак?Он прожевал орешки и запил их виски с кока-колой.— Стол блэк-джека номер пять. Такое впечатление, что «ботинок» там при сдаче выделывает кое-какие фокусы, — сказал он, имея в виду устройство для хранения колод и раздачи карт.— Крупье в деле?— Ну конечно! А у тебя что?Аннабель отпила глоток вина, прежде чем ответить:— Рулеточный стол рядом с вертящейся рекламной машинкой. Там работает команда из четырех шулеров — они неплохо крутят паст-постинг.[281]— Мне казалось, что крупье теперь учат по-настоящему следить за сделанными ставками. И как насчет всех этих всевидящих глаз на потолке и прочих микрокамер, которых нынче везде полно?— Да ты сам знаешь, какая у рулетки сумасшедшая обстановка. Вот поэтому пастпостеров сюда так и тянет, как мусульманина в Мекку. А если ты хороший профи, тут все возможно, несмотря на все новшества.Он чуть дотронулся своим стаканом до ее бокала:— Нам ли этого не знать?!— Как тебе их служба безопасности?— Ничего особенного. Подумаешь, зал защищен сотнями тонн железобетона и окружен миллионом парней с автоматами.— Хорошо, что мы пошли не этим путем, — сухо заметила она.— Ага. Стоит ли портить маникюр? — Он поставил стакан на стол. — Сколько теперь лет Джерри?— Шестьдесят шесть.— Держу пари, с возрастом он не утратил хватку, — сварливо заметил Лео.— Не утратил.Она ответила так уверенно, что он поднял на нее подозрительный взгляд.— Я всегда все проверяю заранее, Лео. Ты не забыл об этом?— Проклятие, да вот он и сам, старая задница! — прошипел Лео и тут же отвернулся.Шестеро мужчин, все молодые, высокие и крупные, прошли мимо них. Они окружали человека пониже ростом, но в хорошей форме, широкоплечего, с густой седой шевелюрой. Он был одет в дорогой синий костюм с желтым галстуком. Лицо у Джерри Бэггера было очень загорелое, на щеке красовался шрам, а нос выглядел так, словно его не раз ломали. Из-под густых седых бровей смотрели хитрые глаза. Их взгляд быстро перемещался по всему казино, замечая все и вся, ну или почти все, в этой империи игральных автоматов, карточных столов и раздавленных надежд.Как только они прошли мимо, Лео развернулся, пытаясь выровнять дыхание. Аннабель разозлилась:— Твои приступы перевозбуждения, когда этот парень появляется поблизости, в мои планы не очень-то вписываются, Лео.Он сделал рукой протестующий жест:— Не волнуйся. Все уже прошло. — И еще раз глубоко вздохнул.— Мы ж никогда с ним лицом к лицу не встречались. Это его головорезы пытались тогда нас прикончить. Он просто не может тебя узнать.— Да знаю я, знаю. — Лео одним махом допил виски с колой. — Ну, что теперь?— Когда настанет время уходить, мы уйдем. А пока мы работаем над сценарием и отрабатываем все ходы, а также стараемся предусмотреть любые критические ситуации, которые могут возникнуть. Джерри Бэггер чертовски непредсказуем, и даже если мы профессионалы высшего класса, этого может оказаться недостаточно.— Знаешь, ты меня здорово успокоила, — хмыкнул Лео.— Нельзя недооценивать соперника. Если он выкинет какой-нибудь фортель, мы должны правильно на него среагировать. В противном случае…— Да-да, мы все прекрасно знаем, что будет в противном случае, не так ли?Потом они с Аннабель долго молча наблюдали за Джерри Бэггером и его свитой, пока те не покинули заведение. Рассевшись по машинам, они тронулись небольшим кортежем — вполне возможно, дробить кому-то коленные чашечки за попытку надуть короля казино баксов на тридцать. А что уж говорить о тридцати миллионах?!Глава 18К концу недели они были готовы. Аннабель надела темную юбку, туфли на высоких каблуках, минимум украшений. Волосы ее теперь приобрели блондинистый вид и торчали во все стороны. Ничего общего с фото, имевшимся в распоряжении казино. Внешний вид Лео изменился еще более радикально. Седой парик, обширная лысина. Подбородок украшала узкая эспаньолка, на носу очки в тонкой оправе. Одет Лео был в костюм-тройку.— Знаешь, — заметил он, — единственное, что меня сейчас тревожит, так это как бы нам вышвырнуть оттуда других шулеров.— Думаешь, они не проделали бы то же самое с нами, если бы имели шанс уйти оттуда с миллионами в кармане? Кроме того, те, кого мы уже засекли, не слишком ловки. Рано или поздно их все равно загребут. А теперь все не так, как раньше. Никаких трупов, зарытых в пустыне или утопленных в океане. Паст-постинг считается сговором с целью ограбления путем мошенничества — это уголовное дело, Что-то вроде преступления средней тяжести. Им придется заплатить штраф либо тянуть срок, а потом они отправятся на Средний Запад и попытают счастья там или станут гоняться за индейцами в Новой Англии, где их давно нету, пока не пройдет много-много времени и их внешность изменится достаточно для того, чтобы вернуться сюда и начать все сначала.— Да, верно, но все равно это нечестно…Она пожала плечами:— Если тебе от этого станет легче, я узнаю их фамилии и потом пошлю им по двадцать штук каждому — в качестве компенсации за все их беды и несчастья.Лео посветлел лицом, но потом заметил:— О'кей, только не из моей доли.Они оставили Фредди и Тони в арендованном доме, а сами поселились в одном из лучших отелей на Борд-Уок. С этого времени все прямые контакты с Фредди и Тони были прекращены. Перед тем как съехать, Аннабель еще раз предупредила обоих, особенно Тони, что шпионы в этом городе кишмя кишат.— Не швыряйся деньгами, не болтай лишнего, не говори ничего, что могло бы навести кого-то на мысль, что в город приехал шулер. Потому что любой жлоб тут же помчится куда надо и настучит, чтоб заработать себе на молочишко. Один неверный шаг, и все кончено для всех нас. — Она посмотрела Тони прямо в глаза, потом добавила: — Это настоящее серьезное дело, Тони. Так что никаких фокусов!— Да я все понял, Богом клянусь! — заверил ее тот.Лео и Аннабель подъехали к казино «Помпеи» на такси и тут же принялись каждый за свое дело. Аннабель наблюдала за командой шулеров, которых засекла в прошлый раз, — они все еще резвились на рулеточных столах во всех заведения Борд-Уок. Паст-постинг разыгрывался ими в разных вариантах. Название это было заимствовано из практики жучков, мошенников на скачках, когда ставки делаются после того, как результаты заезда становятся известны игрокам. При игре в рулетку этот метод заключался в том, чтобы незаметно передвинуть чипы с крупным номиналом на выигравшие номера после того, как шарик остановился, и затем собрать урожай. Некоторые команды пользуются несколько иной техникой. Игрок прячет крупные чипы под более дешевыми до того, как шарик остановится. Потом он либо сдвигает, либо убирает крупные чипы со стола, если номера, на которые он их поставил, не выпали, или же ничего не предпринимает, а только вопит от радости, если нужные номера выиграли, — и все это прямо под носом у крупье. Последний метод имеет явное преимущество, поскольку выводит из игры мощные всевидящие «глаза на потолке»: те вступают в игру только в случае, если данная ставка выиграла. А потом видеозапись продемонстрирует всем, что этот игрок не делал с чипами ничего, поскольку он передвигал чипы только тогда, когда данный номер проиграл. Паст-постинг на рулеточном столе предполагает наличие огромной практики, четкого чувства времени, терпение, природную ловкость и более всего — железные нервы, а также слаженную работу команды.Аннабель и Лео когда-то были настоящими мастерами такой игры. Однако используемые сегодня в казино системы наблюдения в весьма значительной степени сократили шансы любого шулера, исключая, возможно, асов, в течение достаточно долгого времени успешно проделывающих этот фокус. А суть шулерского приема такова, что его можно использовать в одном казино лишь несколько раз, прежде чем тебя выведут на чистую воду; стало быть, ставки и шансы на успех должны быть достаточно высоки, чтобы оправдать риск.Лео присматривал за столом, где играли в блэкджек, и за джентльменом, который ставил и выигрывал уже довольно долго. Выигрыши были не слишком крупные, чтобы возбудить подозрение, но в сумме, как прикинул Лео, этот парень делал гораздо больше, чем составляет минимальная зарплата за сидение на собственной заднице. К тому же он при этом потягивал бесплатные напитки. Лео достал мобильник и связался с Аннабель.— Ты готова?— Тут ситуация такая, что мои пастпостеры уже вроде как готовы сделать свой ход, так что давай, вперед.Аннабель подошла к толстому коренастому мужчине, в котором легко вычислила менеджера зала, и зашептала ему на ухо, наклонив голову в сторону рулетки, где работали шулера.— Третья секция, стол номер шесть, «крутят панаму». Две женщины на правой стороне стола делают ставки. Шулер сидит с ближнего края стола. Еще один торчит за левым плечом крупье, это «счетчик», тощий малый в очках. Предупредите «глаза на потолке» и скажите ребятам на камере общего вида, чтоб дали «зум» на этот стол и снимали, пока номер не закончится.Рулеточные столы настолько велики, что каждый обычно обслуживают две потолочные камеры: одна нацелена на колесо рулетки, вторая на сам стол. Проблема же заключается в том, что наблюдатель не может следить за обеими одновременно. Менеджер секунду смотрел на нее, но подробное описание ситуации, данное Аннабель, игнорировать было невозможно. И он незаметно заговорил в нагрудный микрофон, передавая распоряжения.Лео между тем оттащил в сторону менеджера в своей части зала и прошептал ему:— Стол блэкджека номер пять, там крупье очень хитро сдает. У игрока под номером три имеется компьютерный счетчик — распознаватель карт, он у него на правом бедре прикреплен. Если подойти достаточно близко, его можно разглядеть у него под штаниной. А в правом ухе у него наушник, который принимает сигналы с компьютера. «Глаз на потолке» не может видеть, как снимается колода, потому что ее закрывают руки крупье, но если сюда притащить ручную камеру, то можно все это легко записать прямо отсюда.Менеджеру было достаточно нескольких секунд, чтобы связаться с руководством, и тут же вниз был послан человек с камерой, чтобы все заснять на пленку.Пять минут спустя ошеломленных мошенников уже выводили из зала. Вызвали полицию.А еще через десять минут Аннабель и Лео находились в той части казино, куда никогда не приглашали бабушек и дедушек, готовых продуть всю свою пенсию.Джерри Бэггер поднялся из-за своего огромного стола в роскошном кабинете, не вынимая рук из карманов. На его запястье сверкнули массивные золотые часы, на мускулистой загорелой шее болталась внушительная «голда».— Прошу извинить, что не благодарю вас за сэкономленные несколько паршивых тысчонок, — произнес он лающим голосом, выдававшим бруклинское происхождение. — Вся штука в том, что я не привык, чтоб мне делали одолжения. У меня от такого волосы дыбом встают. А мне это не нравится. Единственное, что должно вовремя вставать, так это штука за ширинкой.Шестеро амбалов, находившихся в кабинете, все в очень дорогих костюмах, с мощными плечами и шеями, что явно не было результатом использования ватных подкладок, уставились на Лео и Аннабель, скрестив руки на груди.Аннабель шагнула вперед:— Мы сделали это отнюдь не как одолжение, а лишь для того, чтобы оказаться здесь и увидеться с вами.Бэггер широко развел руки:— Ну, вот вы здесь. И увиделись со мной. И что теперь?— Предложение.Бэггер закатил глаза.— Ох, ну вот, приехали! — Он сел на кожаный диван, выбрал из стоявшего на столе блюда фундук и раздавил скорлупу пальцами правой руки. — Вы типа заработаете мне тонну денег, хотя она у меня уже есть? — Он бросил в рот ядрышко ореха.— Да. И одновременно вы можете послужить своей стране.— Моей стране?! — прорычал Бэггер. — Это той самой стране, которая только и хочет, чтобы засунуть мою задницу за решетку за то, что я занимаюсь совершенно легальным бизнесом?!— Ну, тут мы можем вам помочь, — заявила Аннабель.— Ох, так вы, значит, из федералов? — Он обернулся к своим коллегам. — Эй, ребята, у нас федералы в казино! Вызывайте «скорую помощь»!Качки дружно заржали.Аннабель присела на диван рядом с Бэггером и протянула ему визитную карточку. Он посмотрел на нее.— Памела Янг, «Интернэшнл менеджмент инкорпорейтед», — прочел он. — Ни хрена это мне не говорит. — И он швырнул карточку обратно. — Ребята утверждают, что вы и впрямь здорово сечете в шулерских штучках. Значит, федералов нынче и этому учат? Я, правда, что-то не верю, что вы из федералов.— Сколько у вас тут крутится в день? — спросил Лео ворчливо. — Лимонов тридцать? Сорок? А вам надо держать некоторое количество в резерве, чтоб соблюдать принятые в штате правила для игорных заведений. В результате чего большая часть наличности просто зависает в воздухе. Ну и как же вы поступаете с этими излишками? Давайте, давайте, колитесь, я никому не скажу.Владелец казино смотрел на него в полном изумлении.— Да я стены оклеиваю ими вместо обоев, ты, засранец! — Он обернулся к своим качкам: — А ну выкиньте его отсюда!Те двинулись вперед, двое даже успели поднять Лео, оторвав его от пола, когда Аннабель произнесла:— Как бы вы отнеслись к десяти процентам прибыли на эти деньги?— Сказал бы, что мне это подходит. — Бэггер встал с дивана и вернулся за свой стол.— Я имела в виду десять процентов каждые два дня. — Он замер на месте, повернулся и уставился на нее. — Что вы думаете по этому поводу?— Слишком заманчиво, чтоб оказаться правдой. — Он вытащил из ящика стола серо-стальной чип на пять тысяч долларов и бросил его ей. — Ступайте порезвитесь. Благодарить не нужно. Считайте, что это подарок от Господа Бога. И смотрите, чтоб дверь не поддала вам под вашу чудную попку, когда будете выходить. — И он дал качкам знак отпустить Лео.— Вы все же подумайте над нашим предложением, мистер Бэггер, — сказала Аннабель. — Мы зайдем еще раз завтра и зададим вам этот же вопрос. Согласно полученным распоряжениям, мы должны спросить вас дважды. Если вы и после этого не согласитесь, Дядя Сэм просто предложит это первому попавшемуся из ваших конкурентов на Борд-Уок.— Желаю ему удачи!— Это сработало в Вегасе, — уверенно продолжала она. — Это сработает и здесь.— Ага, точно. Хотел бы я курить ту же дурь, что и вы.— Доходы от игорных заведений начали падать еще пять лет назад, мистер Бэггер. И как, по-вашему, эти ребята из Вегаса умудряются и нынче строить новые заведения на миллиарды долларов? Видимо, они печатают деньги. — Она сделала паузу. — А они и в самом деле их печатают. И помогают при этом своей стране.Он уселся за свой стол и вытаращился на нее — впервые за все это время — с некоторым намеком на интерес во взгляде. Это было все, чего Аннабель добивалась на данном этапе.— Вас никогда не удивляло, что за последние десять лет ни по одному из этих вегасских ребят не велось никакого федерального расследования? Я не говорю о делах против мафии, это все быльем поросло. Но мы-то с вами знаем, что там происходит. С другой стороны, как вы сами выразились, департамент юстиции все время старается ухватить вас за задницу. — Она опять сделала паузу. — А я не верю, что такой умный человек, как Джерри Бэггер, думает, будто ему просто везет. — Она положила свою визитку ему на стол. — Можете мне звонить в любое время. У людей в нашем бизнесе рабочий день ненормированный. — Она оглядела амбалов, ждавших команды Лео. — Спасибо, ребятки, мы и сами можем найти выход.И они с Лео вышли.Когда дверь за парочкой захлопнулась, Бэггер отрывисто бросил:— Пустить за ними «хвост»!Глава 19Аннабель и Лео ехали в такси. Она все время смотрела в заднее окно.— Висят? — шепотом спросил Лео.— Конечно. А как же?— Я уж было подумал, что эти проклятые головорезы меня сейчас в окно выкинут. И как это получается, что я все время играю роль злого копа, а ты — доброго?— Потому что роль злого ты исполняешь необыкновенно хорошо.Лео передернулся:— А этот парень все такой же кошмар, каким я его помню с тех времен. Видела, как он орех раздавил пальцами?— Да брось ты, он же просто ходячее клише из скверных гангстерских фильмов.Такси подъехало к отелю, и они вышли. Аннабель прошла дальше по улице, потом перешла на другую сторону и постучала в окно припаркованного там «хаммера». Стекло опустилось, и изнутри показалась физиономия одного из качков Бэггера.— Можете передать мистеру Бэггеру, что я живу в номере четырнадцать-двенадцать, — приятным тоном сообщила она. — Да, вот вам еще одна визитка — на случай, если он предыдущую выбросил. — Она повернулась и вместе с Лео вошла в отель. Тут зазвонил ее телефон. Это был Тони — он сообщал, что уже занял свой пост. Она купила ему очень дорогой бинокль для наблюдения и велела снять номер в отеле прямо через улицу от казино «Помпеи», из которого открывался прекрасный вид на окна кабинета Бэггера.Звонок, которого она ждала, раздался через десять минут. Она сделала знак Лео, который стоял у окна, и тот быстро набрал на своем мобильнике текст сообщения для Тони.Аннабель опустила руку на трубку телефона, а другой махнула Лео.— Ну давай, давай!Телефон прозвонил пять раз, шесть, семь. На девятом звонке Лео получил подтверждение и кивнул ей. Аннабель подняла трубку:— Алло?— Как это вы умудрились так быстро засечь моих парней? — проорал Бэггер.— Когда речь заходит о слежке, моего… работодателя никто не переиграет, мистер Бэггер. Дело всего лишь в тысячах сотрудников на территории и в неограниченных средствах. — Правда же заключалась в том, что она знала, что он организует за ними слежку, и поэтому неотрывно смотрела в заднее стекло такси. Из предварительных наблюдений за казино ей было известно, что персональная охрана Бэггера ездит на желтых «хаммерах». А их трудно не заметить.— Это означает, что я под колпаком? — рявкнул он.— За нами всеми наблюдают, мистер Бэггер. Не следует думать, что вы один такой.— Бросьте вы эту херню! Мистер Бэггер, мистер Бэггер! Откуда вам столько известно о шулерстве в казино, что вы сподобились сразу же вычислить целых две команды катал в моем заведении? Это наводит на мысль, что вы сами достаточно близки к миру шулеров.— Лично я их не вычисляла. В вашем казино было сегодня три наших группы. Они выискивали какую-нибудь зацепку, чтобы я могла ее потом использовать в качестве приманки для вас. Члены этих групп — эксперты по всем видам мошенничества в казино. Они передали нам результаты своих наблюдений, а мы сообщили их вашим менеджерам. Все очень просто.— О'кей, пока оставим это. И чего вы на самом деле добиваетесь?— Мне кажется, я четко объяснила это у вас в кабинете…— Да, да! Я помню, что вы сказали! Но я хочу знать, что действительно за этим кроется!— А вот это я не хотела бы обсуждать по телефону. АН… — начала было она, но потом быстро поправилась: — Обычные телефоны не самое безопасное средство связи.— Вы хотели сказать АНБ? Агентство национальной безопасности? Так, что ли? — снова заорал Бэггер. — Шпионы эти? Да я все про них знаю!— При всем моем уважении, никто не знает всего про АНБ, даже ПОТУС,[282] — заявила она, пуская в ход еще одну тщательно подобранную аббревиатуру.На том конце провода некоторое время царило молчание.— Вы где? — спросила она.— Тут я, тут! — рявкнул Бэггер в ответ.— Может быть, встретимся у вас в кабинете?— Нет, не пойдет. Я… э-э… уже выезжаю из города.— Ничего подобного. Вы сейчас сидите у себя в кабинете. — Это была информация, полученная от Тони через эсэмэску.Связь тут же оборвалась.Аннабель положила трубку, посмотрела на Лео и успокаивающе подмигнула ему.Он испустил протяжный вздох.— Глубоко мы залезли, Анни.Она удивилась:— Ты называл меня Анни только тогда, когда действительно сильно нервничал.Он стер со лба струйку пота и закурил.— Точно. Привычки редко меняются, так ведь?Телефон снова зазвонил. Она взяла трубку.— Это мой город! — угрожающе начал Бэггер. — И я никому не позволю за мной следить в моем городе!— Мистер Бэггер, — спокойно отвечала Аннабель, — поскольку эта история, кажется, очень вас расстраивает, я намерена упростить дело. Я просто сообщу наверх, что вы отклонили наше второе, и последнее, предложение. И вам, таким образом, не придется больше волноваться. И, как я уже говорила, я просто обращусь с этим предложением к другим.— Тут не найдется ни единого заведения, где поверят вашей идиотской истории!— Это не просто история. Мы и не рассчитывали, что те, кто понимает в казино, примут все это на веру. Поэтому мы предлагаем пробные демонстрации. Дадим им возможность быстро сделать кучу денег, а потом уж пусть решают. Или да, или нет. Доход остается у них вне зависимости от решения.— Куча денег — это сколько?— А сколько вы хотели бы?— И почему это правительство предлагает мне такую сделку?— Правительство существует в разных формах. И если одна его форма не слишком заботится о вас, это не значит, что другие его формы не видят преимуществ подобной сделки. У нас же сам факт, что за вами охотится юстиция, вызывает определенный интерес.— И каким образом это становится для вас преимуществом?— А кто поверит, что правительство США своим партнером избрало вас? — просто ответила она.— Так вы из АНБ?— Нет.— Из ЦРУ?— На все вопросы подобного рода я буду отвечать неизменным «нет». Кроме того, в подобных ситуациях я никогда не ношу с собой ни значок, ни удостоверение.— У меня есть «карманные» политики в Вашингтоне. Один звонок, и я все буду знать.— Вы ничего не узнаете, потому что о делах, которыми я занимаюсь, политики не знают. Но вы звоните, звоните. Звоните в ЦРУ. Они находятся в Лэнгли, это в округе Маклейн, штат Виргиния, если вы не знаете. Многие считают, что их штаб-квартира в округе Колумбия. Вы мне можете не поверить, но их даже в телефонной книге легко найти. Вам нужно связаться с Национальной секретной службой — раньше этот отдел назывался Оперативный директорат. Но, чтобы избавить вас от такой необходимости, я могу сразу сказать, что они вам ответят: что они никогда не слыхали ни о Памеле Янг, ни об «Интернэшнл менеджмент инкорпорейтед».— Тогда откуда мне знать, что это не какая-нибудь ловушка, устроенная федералами?— Я не юрист, но могу сказать, что это было бы очевидно. А если вы хотите обыскать нас на предмет наличия спрятанных микрофонов, сделайте одолжение.— В чем заключается пробная демонстрация? — спросил Бэггер.— В нескольких щелчках по клавиатуре компьютера.— Объясните.— Не по телефону. Только лицом к лицу.Она услышала, как он вздохнул.— Вы уже ужинали? — спросил он.— Нет.— Тогда жду вас в «Помпеях» через десять минут. У входа вас встретят.И его телефон отключился.Она тоже повесила трубку и взглянула на Лео:— Все. Дело сделано.— А теперь — в атаку! — провозгласил Лео.— А теперь — в атаку, — повторила за ним Аннабель.Глава 20Час спустя они заканчивали великолепный ужин, приготовленный личным шеф-поваром Бэггера. Бэггер взял стакан с бурбоном, а Аннабель и Лео свои бокалы с вином, и они расселись в удобных кожаных креслах возле газового камина, отбрасывающего вокруг отблески пламени.Бэггер воспользовался предложением Аннабель, и их обоих проверили на наличие подслушивающих устройств.— О'кей, желудок набили, печень отравили, теперь поговорим, — сказал Бэггер и поднял указательный палец. — Первое: на что вы, ребята, нацелились? А потом расскажете подробнее про деньги.Аннабель откинулась назад, покачивая в ладонях бокал с вином, бросила взгляд на Лео и сказала:— Помните дело «Иран-контрас»?[283]— Смутно.— Бывают обстоятельства, когда интересам Америки лучше всего служит политика оказания помощи некоторым странам и организациям, которые не могут рассчитывать на особую любовь и популярность в США.— Что-то вроде поставок оружия Усаме бен-Ладену, чтоб он воевал с русскими? — хмыкнул он.— Это выбор меньшего из двух зол.— Ну и какое это имеет отношение ко мне?— У нас есть деньги, полученные из определенных источников, некоторые из них частные, но их требуется облагородить, — сказала она, потягивая вино.— Хотите сказать «отмыть», — заметил Бэггер.Она скромно улыбнулась:— Нет, я хотела сказать «облагородить».— Я все еще не вижу связи…— «Эль-Банко дель Карибе». Слыхали о таком?— А что, должен был?Тут вступил Лео:— А разве не в этом банке вы прячете часть своих доходов от казино? Это их специализация — они умеют сделать так, что деньги исчезнут. За определенную плату, разумеется. И никаких налогов.Бэггер даже привстал с кресла.— Это входит в нашу работу — знать подобные детали, — заметила Аннабель. — Ничего личного. Вы не единственный, на кого у нас имеются досье.Бэггер уселся обратно и уставился на ее взлохмаченную прическу.— Вы не тянете на шпионку.— Ну, это вопрос спорный, верно? — дружелюбно ответила она, встала и снова наполнила свой бокал.— Черт возьми, да откуда мне знать, что вы ведете честную игру? Я звонил многим, но они о вас и слыхом не слыхали. И что мне остается?— Деньги, деньги и еще раз деньги, — ответила она, устраиваясь в кресле.— И что это означает?— Это означает, что надо вызвать сюда парня, который у вас отвечает за деньги.Бэггер бросил на нее подозрительный взгляд, потом поднял трубку телефона.Минуту спустя вошел мужчина:— Да, сэр?Аннабель извлекла из кармана листок бумаги и протянула ему:— Проверьте этот счет по вашему компьютеру. Это в «Эль-Банко дель Карибе». Там указан одноразовый пароль, вместе с номером счета. Потом возвращайтесь и сообщите мистеру Бэггеру, сколько денег на этом счете.Мужчина посмотрел на Бэггера. Тот кивнул. Мужчина вышел и через несколько минут вернулся.— Ну? — нетерпеливо спросил Бэггер.— Три миллиона двенадцать тысяч долларов шестнадцать центов, сэр.Бэггер так и вперился в Аннабель. В глазах его явно читалось глубокое уважение. Он махнул своему бухгалтеру, давая ему знак удалиться. Когда дверь за ним захлопнулась, он произнес:— О'кей. Я вас внимательно слушаю.— Для того, чтобы еще больше успокоить людей, мы обычно устраиваем пробную демонстрацию. Или, если понадобится, демонстрацию демонстраций.— Вы уже это говорили. В чем она заключается?— Вы переводите деньги в «Банко» на два дня, на счет, который мы вам укажем; потом вы забираете свой навар, после чего деньги возвращаются на ваш счет в вашем «домашнем» банке.— О какой сумме идет речь?— Обычно миллион. Деньги, что вы переводите, перемешиваются с другими поступлениями. Через два дня вы забираете навар в размере ста штук. Если хотите, можете это делать каждые два дня.— Перемешиваются? Вы, кажется, говорили про «облагородить»? — сказал Бэггер.Она подняла свой бокал:— Вы быстро соображаете.Но Бэггер все еще сердито хмурился.— Вы хотите, чтобы я перевел миллион собственных денег на счет, который вы мне укажете, и ждал, пока мои деньги плюс навар не приплывут обратно ко мне? У меня что, по-вашему, между ушей коровий навоз?Аннабель села рядом с ним и чуть коснулась его руки:— Что я тебе скажу, Джерри… Я ведь могу называть тебя Джерри, да?— Ну можешь… Пока что.— На те два дня, что твои деньги будут торчать там, в этом банке, я и мой партнер будем оставаться здесь, в твоем отеле, и твои ребята будут за нами следить день и ночь. Если твои деньги не вернутся обратно на твой счет вместе с наваром, как я обещала, мы в вашем полном распоряжении. Не знаю, как ты, но я — кем бы я ни была: государственной служащей или нет — слишком дорожу свой шкурой, чтобы променять ее на пачку денег, которую никогда не увижу.Он посмотрел на потолок, потом на пол, потом помотал головой, встал, подошел к окну и посмотрел на улицу сквозь пуленепробиваемое стекло.— Это самая бредовая затея, с которой я когда-либо встречался. Я заслуживаю титул полного кретина — хотя бы за то, что согласился вас слушать.— Не такая уж она бредовая, особенно если попристальнее посмотреть на сегодняшний мир. Чтобы обеспечить безопасность нашей страны, приходится изыскивать самые разные способы, предпринимать самые разные действия. И эти действия не всегда оказываются совершенно легальными или способными снискать одобрение общественности. Что было бы, если бы американский народ узнал о них? — Она пожала плечами. — Это вне моей компетенции. Моя работа заключается в том, чтобы обеспечить поступление денег туда, куда они должны поступить. В обмен на ваше содействие вы получаете весьма значительное вознаграждение — вот и все.— Но эти деньги сплошь виртуальные! Зачем вам нужно их отмывать?— Доллары даже в киберпространстве можно отследить, Джерри. Более того: гораздо легче, чем реальные наличные. Эти средства должны перемешаться со средствами из других источников, которые не являются государственными. И все это отмывается в виртуальном пространстве — как с пистолета смываются отпечатки пальцев. После чего средства могут идти туда, куда надо.— И ты говоришь, что ребята в Вегасе уже этим занимаются? Значит, если я позвоню и спрошу…— …они тебе ничего не скажут, потому что получили именно такие инструкции, — перебила она. Потом встала, нависнув над ним. — В этом деле есть чрезвычайно светлая, привлекательная сторона, Джерри, но есть и оборотная, скверная. И тебе следует об этом знать.Она подвела его обратно к дивану.— Если до сведения определенных людей когда-нибудь дойдет, что ты кому-то рассказал об этом деле…Бэггер рассмеялся:— Не грози мне, девочка. Это же я придумал искусство запугивать людей!— Это не запугивание, Джерри, — спокойно сказала она, глядя на него в упор. — Если ты хоть кому-то проболтаешься про это дело, к тебе придут наши люди, где бы ты ни был. Эти люди не боятся никого из тех, кого ты можешь нанять в качестве охраны. Они не связаны никакими законами никакой страны, и они убьют любого, кто связан с тобой, пусть даже отдаленно, — мужчину, женщину, ребенка. А потом заберут тебя с собой. — Она сделала паузу, давая ему возможность впитать полученную информацию. — Я в этом бизнесе уже давно, и за мной числятся некоторые дела, которые удивят даже тебя, но с этими людьми я ни за что не хотела бы встречаться, пусть меня защищает хоть взвод «морских котиков».[284] Это не лучшие из лучших, Джерри. Это худшие из самых последних мерзавцев и подонков. И последним твоим воспоминанием будет то, какая это была страшная боль.— И эти подонки состоят на службе вашего правительства! — взорвался Бэггер. — Чего ж тут удивляться, что мы сидим в такой заднице! — Когда он делал глоток бурбона, и Аннабель, и Лео заметили, что рука его чуть дрогнула. — Так какого черта я буду…Предваряя его следующий взрыв, она перебила:— Как я уже сообщила своему начальству, Джерри Бэггер не из тех, кто может протрепаться. Он просто заберет свою прибыль и будет держать рот на замке. Я просто так словами не бросаюсь, Джерри. Парни вроде тебя — идеальные партнеры для наших целей. У тебя есть мозги, характер, деньги, и ты не прочь походить по лезвию бритвы. — Она изучающе посмотрела на Бэггера и добавила: — Мне бы очень не хотелось передавать это дело одному из других казино, Джерри, но у меня четкий и ясный приказ.Еще через минуту он улыбнулся и хлопнул ее по бедру:— Я такой же патриот, как и любой другой сукин сын. Ну и какого черта, давайте возьмемся за это дело!Глава 21«Верблюжий клуб» собрался на срочно организованную встречу в коттедже Стоуна возле кладбища на следующее утро после их визита в дом де Хейвна. Стоун со всеми подробностями рассказал Милтону и Калебу о ночном происшествии.— Они и сейчас могут следить за нами! — Калеб испуганно глянул в окно.— Я бы удивился, не делай они этого, — спокойно ответил Стоун.Коттедж его был невелик и скудно обставлен: старая кровать, большой раздолбанный письменный стол, заваленный газетами и журналами, полки с книгами на разных языках (всеми ими Стоун владел), маленькая кухонька с поцарапанным столом, крошечная ванная и целая коллекция разнокалиберных стульев и кресел, расставленных вокруг большого камина — единственного источника тепла в доме.— И тебя это не беспокоит? — осведомился Милтон.— Я бы гораздо больше обеспокоился, если бы они пытались меня убить, а они легко могли это сделать, несмотря на героические подвиги Робина.— Ну и что теперь? — спросил Робин, стоявший возле камина. Он посмотрел на часы: — Мне уже на работу пора.— И мне тоже, — вздохнул Калеб.— Калеб, — сказал Стоун, — мне нужно попасть в хранилище библиотеки. Это возможно?Калеб пожал плечами:— Ну, при обычных условиях это возможно. То есть я имею право приводить людей в хранилище, но меня потом непременно спросят зачем. У нас не очень любят, чтобы туда приводили разных там друзей и родственников просто так, без предварительного уведомления. А после смерти Джонатана ограничения стали еще более жесткими.— А что, если посетитель — ученый из-за границы? — спросил Стоун.— Ну, тогда конечно. Это совсем другое дело. — Калеб наморщил лоб. — А ты что, знаешь какого-нибудь иностранного ученого?— Думаю, — вступил в разговор Робин, — он имеет в виду себя.Калеб сердито посмотрел на друга:— Оливер! Я же не могу в самом деле помогать в подобном мошенничестве, да еще в библиотеке конгресса! Упаси Господь!— В отчаянном положении годятся только отчаянные меры. Я считаю, что мы попали на крючок весьма опасным людям, поскольку связались с наследством Джонатана де Хейвна. Значит, нам необходимо выяснить, отчего он умер: своей смертью или нет? А осмотр места, где он умер, наверняка нам поможет.— Но мы уже знаем, как он умер, — возразил Калеб. Остальные буквально впились в него глазами. — Я узнал только сегодня утром. Коллега из библиотеки позвонил мне домой. Джонатан умер в результате сердечно-легочной недостаточности — таков результат вскрытия.— От этого все умирают, — заметил Милтон. — Это просто означает, что сердце остановилось.Стоун добавил задумчиво:— Милтон прав. А еще это означает, что патологоанатом точно не знает, что именно убило де Хейвна. — Он решительно встал. — Я хочу посетить хранилище нынче же утром.— Оливер, ты не можешь там просто так появиться под видом какого-то ученого.— Почему?— Так не делают. Существует определенный протокол, необходимые правила, которые следует выполнять.— Я скажу, что приехал в город навестить друзей, и мне захотелось посетить крупнейшее в мире собрание книг; просто возникло вдруг такое желание, вот и все.— Ну может, это и пройдет, — неохотно согласился Калеб. — Но что, если тебе станут задавать вопросы, на которые ты не знаешь ответов?— Ученых изображать легче всего, Калеб, — уверил его Стоун. Калебу это замечание показалось оскорбительным, но Стоун проигнорировал раздражение друга и добавил: — Я буду в библиотеке к одиннадцати. — Он написал что-то на клочке бумаги и протянул его Калебу: — Вот кем я представлюсь.Калеб взглянул на листок и поднял удивленные глаза.На этом заседание «Верблюжьего клуба» было закончено. Стоун отвел Милтона в сторону и стал что-то тихо ему объяснять.Через несколько часов, уже в библиотеке, Калеб выдавал книгу Норману Дженклоу, пожилому читателю, регулярному посетителю читального зала.— Держите, Норман. — Он протянул ему книгу Эрнеста Хемингуэя «Прощай, оружие!». Дженклоу был большим почитателем Хемингуэя. Книга, которую он сейчас держал в руках, являлась первым изданием, с автографом самого автора.— Я готов умереть, лишь бы заполучить такую книгу! — с чувством воскликнул Дженклоу.— Знаю, Норман, знаю. — Первое издание книги, да еще с автографом автора, как было известно Калебу, могло потянуть на тридцать пять тысяч долларов. Это было за гранью его собственных финансовых возможностей, да и Дженклоу тоже. — Но по крайней мере вы можете подержать ее в руках.— Я уже начал работать над биографией Эрнеста.— Здорово!Дженклоу на самом деле последние два года все пытался начать работать над собственным вариантом биографии Хемингуэя. Поэтому такой «сценарий» ему весьма нравился, и Калеб подыгрывал ему с большой охотой.Дженклоу осторожно взял томик.— А обложку-то чинили, — раздраженно заметил он.— Точно. Многие из первых американских изданий раньше хранились в условиях, далеких от идеальных, прежде чем за дело взялся отдел редких книг. Столько подобной работы накопилось, что мы последние годы только этим и занимаемся. Экземпляр, который вы держите в руках, давно уже ждал реставрации. Видимо, администрация о нем забыла. Такое иногда случается, когда под одной крышей собирается больше миллиона томов.— Хотелось бы, чтобы книги сохраняли оригинальный вид.— Ну, наша главная цель — их сохранность. Поэтому вы и можете сейчас наслаждаться этим изданием — мы его сохранили.— Я однажды встречался с Хемингуэем.— Да, я помню, вы говорили. — «Раз сто уже говорил!» — подумал Калеб.— Он был тот еще мужик! Мы с ним здорово надрались в одном кафе, на Кубе.— Точно. Я хорошо помню эту историю. Ну ладно, можете приниматься за свои исследования.Дженклоу опустил на глаза очки для чтения, забрал свои листы с заметками и карандаш, после чего с головой ушел в мир приключений, созданный богатым воображением Эрнеста Хемингуэя.Точно в одиннадцать в читальный зал отдела редких книг прибыл, опираясь на трость, Оливер Стоун, одетый в помятую твидовую тройку. Его седые волосы были тщательно причесаны, и он гордо демонстрировал всем весьма ухоженную бородку, а также большие темные очки, отчего казалось, что у него глаза навыкате. Вместе с шаркающей походкой и сгорбленной спиной все это делало его лет на двадцать старше. Калеб поднялся из-за своего стола в дальнем конце зала, едва узнавая своего друга.Одна из сотрудниц, сидевшая ближе ко входу, направилась к Стоуну, но Калеб поспешил ее опередить.— Я сам им займусь, Дороти. Я… я знаю этого джентльмена.Стоун устроил настоящее шоу, предъявив белоснежную визитную карточку:— Как я и обещал, герр Шоу, я явился сюда, чтобы посмотреть ваши книги. — Он говорил с сильным немецким акцентом, очень хорошо его имитируя.Дороти, сидевшая за библиотечной стойкой, с любопытством смотрела на него. Калеб сказал:— Это доктор Ауст. Мы встречались несколько лет назад на конферендии библиотечных работников в… во Франкфурте, да?— Нет, в Майнце, — поправил его Стоун. — Я очень хорошо помню, потому что тогда был сезон белой спаржи, а я всегда езжу на конференции в Майнц, чтобы заодно полакомиться белой спаржей. — Он одарил Дороти сияющей улыбкой, она тоже улыбнулась ему и вернулась к своей работе.В зал вошел еще один человек и остановился на пороге:— Калеб, мне надо с тобой поговорить. Можно тебя на минутку?Калеб чуть побледнел.— О, привет, Кевин. Кстати, это… э-э… доктор Ауст из Германии. Доктор Ауст, познакомьтесь с Кевином Филипсом. Он исполняет обязанности заведующего отделом редких книг. После того как Джонатан…— О да, герр де Хейвн! Весьма неожиданная смерть, — сказал Стоун. — Очень прискорбно. Очень прискорбно.— Вы знали Джонатана? — спросил Филипс.— Только заочно. По моему убеждению, его доклад о переводе Джеймса Логана «Нравственных двустиший» Катона метрическим стихом явился окончательным решением данной проблемы, как вам кажется?— Должен признаться, я его не читал. — Филипс выглядел огорченным.— Анализ первого перевода Логаном классической поэзии, опубликованный в Северной Америке, весьма заслуживает изучения, — доброжелательно заметил Стоун.— Да, конечно, я непременно включу его в свой список, — ответил Филипс. — По иронии судьбы, библиотекарям часто не хватает времени для чтения.— Тогда я не стану обременять вас лишними экземплярами моих книг, — с улыбкой заявил Стоун. — Тем более что они остались в Германии. — Он захохотал.— Я пригласил доктора Ауста посетить хранилище, когда он окажется в нашем городе, — пояснил Калеб. — В некотором роде это было спонтанное решение.— Что ж, отлично, — ответил Филипс. — Это большая честь для нас. — И добавил, понизив голос: — Калеб, тебе уже сообщили о заключении патологоанатома?— Да, сообщили.— Стало быть, у него просто случился инфаркт?Калеб глянул на Стоуна, который незаметно для Филипса чуть кивнул.— Да, полагаю, именно так оно и было.Филипс покачал головой:— Господи, он же был моложе меня! Ладно, давайте сделаем перерыв. — Он взглянул на Стоуна: — Герр Ауст, не желаете ли, чтобы я провел вас по хранилищу и прочел небольшую лекцию, центов на пятьдесят?Стоун улыбнулся и тяжело налег на свою трость:— Нет, герр Филипс. Я предпочел бы, чтобы вы использовали это время для ознакомления с докладом вашего друга о «Нравственных двустишиях».Филипс рассмеялся.— Отрадно видеть, что у выдающихся ученых сохраняется еще чувство юмора.— Я прилагаю к этому все усилия, — поклонившись, отвечал Стоун.После того как Филипс ушел, Калеб и Стоун направились в хранилище.— Откуда ты узнал об исследованиях Джонатана? — спросил Калеб, когда они остались одни.— Попросил Милтона разузнать. Он обнаружил этот доклад в Интернете и притащил мне распечатку. И я просмотрел его на случай, если появится кто-нибудь вроде Филипса, — чтоб подтвердить свой научный авторитет. — Калеб выглядел обескураженным. — В чем дело? — осведомился Стоун.— Знаешь, это несколько выбивает из колеи, когда видишь, как легко можно выдать себя за настоящего ученого.— Уверен, что главную роль здесь сыграло то, что ты подтвердил мой статус перед своим боссом.Калеб слегка оживился.— Да, думаю, это внесло свой вклад в успех нашего предприятия, — скромно заметил он.— Ну ладно, а теперь расскажи мне подробно обо всех своих передвижениях в тот день.Калеб рассказал, закончив повествование на верхнем этаже.— Вот здесь лежало тело. — Он передернулся. — Господи, это было ужасно!Стоун осмотрелся, потом указал на нечто, торчавшее из стены:— Что это такое?Калеб посмотрел туда.— А-а, это наконечник распылителя системы пожаротушения.— Вы разве используете здесь воду? Где столько книг?— О нет. Это «Халон-1301».— «Халон-1301»? — переспросил Стоун.— Газ, вернее, он сжиженный, но когда выходит из распылителя, то превращается в газ. И гасит огонь, лишая его кислорода, но не повреждая при этом книги.Стоун вдруг заволновался:— Гасит, лишая кислорода! Господи! — Калеб удивленно воззрился на него. — Калеб, ты что, ничего не понимаешь?Тут до Калеба внезапно дошло, что имел в виду Стоун.— Да нет, Оливер, не может быть! Это не могло стать причиной смерти Джонатана!— Почему не могло?— Потому что у человека есть в распоряжении несколько минут, чтобы убраться из этой зоны, прежде чем подействует газ. Там, где работают люди и используется именно такой газ, перед его подачей раздается сигнал тревоги. Мы сейчас меняем эту систему, но вовсе не потому, что она опасна.— А почему тогда?— «Халон» значительно снижает содержание в воздухе озона. По сути дела, его еще можно использовать у нас в стране и даже повторно заряжать им новые изделия, но новое производство «халона» в США запрещено еще с середины девяностых. Хотя федеральное правительство до сих пор остается самым крупным его потребителем.— Ты, кажется, неплохо знаешь эту проблему.— Все наши сотрудники имели возможность подробно ознакомиться с этой системой, когда ее только установили. А я еще кое-что о ней почитал.— Зачем?— Затем, что я много времени провожу в хранилище и не желаю погибнуть страшной смертью от удушья! — выпалил в ответ Калеб. — Сам ведь знаешь, какой я трус!Стоун осмотрел наконечник.— А где хранится газ?— Где-то в подвальном этаже здания. Сюда он поступает по трубопроводу.— Так, говоришь, он хранится в жидком состоянии, а сюда поступает как газ?— Да. При той скорости, с какой выходит из распылителя, он сразу превращается в газ.— Должно быть, он очень холодный.— Если встать напротив распылителя, можно даже обморозиться.— Еще что?— Ну, если оставаться в помещении достаточно долго, надо думать, можно задохнуться. Тут все просто: если недостаточно кислорода для огня, его недостаточно и для поддержания жизни.— А может этот газ вызвать сердечный приступ?— Не знаю. Но это не имеет значения. Система ни разу не включалась. Сигнал тревоги слышен по всему зданию. Джонатан просто не мог бы не услышать его, разве что он уже был мертв.— А что, если сигнал был отключен?— Да кто бы стал это делать? — скептически спросил Калеб.— Ну не знаю.Пока они разговаривали, Стоун смотрел на большую решетку, вмонтированную в одну из колонн, к которым крепились книжные полки.— Это решетка системы вентиляции и кондиционирования воздуха? — спросил он. Калеб кивнул. — Что-то, видимо, на нее упало, — добавил Стоун, указывая на две погнутые секции решетки.— Такое бывает, когда кто-то возит книги на тележке.— Я попрошу Милтона заняться этими халоновыми системами, — сказал Стоун. — Может, он что-то выяснит. А у Робина есть кое-какие приятели в уголовном отделе полиции округа Колумбия и в ФБР — еще с тех времен, когда он служил в военной разведке. Я уже просил его связаться с ними и выяснить, не выплыло ли там что-нибудь интересное при расследовании.— У нас нынче вечером встреча с Винсентом Перлом в доме Джонатана. В свете всех этих событий, может быть, лучше ее отменить?Стоун покачал головой:— Нет. Эти люди могут нас найти повсюду, где бы мы ни были. Если мы в опасности, я бы скорее хотел выяснить, что за всем этим кроется, чем сидеть и ждать, пока нам что-нибудь свалится на голову например.Когда они выходили из хранилища, Калеб пробормотал:— И почему это я просто не вступил в обычный, скучный клуб книголюбов?!Глава 22В тот вечер они все поехали в дом де Хейвна на «нове» Калеба. До этого Милтон выяснил многое насчет систем пожаротушения. Он сообщил, что «Халон-1301» — это газ без цвета и запаха, который гасит огонь, подавляя процесс горения, в частности понижая содержание кислорода в воздухе. Он быстро испаряется, не оставляя никаких следов. Как только система введена в действие, она выбрасывает в помещение весь запас газа приблизительно за десять секунд.— Смертельным он может оказаться? — спросил Стоун.— Если торчать поблизости достаточно долго, в зависимости от концентрации газа, то можно почувствовать удушье. Это также может вызвать сердечный приступ.Стоун с торжествующим видом посмотрел на Калеба.— Однако, согласно результатам вскрытия, он умер от сердечно-легочной недостаточности, — напомнил Милтон. — Если бы у него был сердечный приступ, причиной смерти был бы назван инфаркт миокарда. Сердечный приступ, или инфаркт, оставляет четкие физиологические следы. Эксперт-патологоанатом такое не может не увидеть.Стоун кивнул:— Хорошо. Но приступ удушья все же мог случиться, как ты сказал.— Я, право же, так не думаю, — вздохнул Милтон. — Во всяком случае, после разговора с Калебом.— Я еще раз осмотрел халоновую систему в библиотеке, — пояснил Калеб. — Она полностью соответствует стандартам. В инструкции указано, что она не имеет «негативного воздействия на человека». Это норма, принятая для всех систем пожаротушения. Имеется в виду уровень чувствительности сердечно-сосудистой системы по отношению к количеству противопожарного реагента, необходимого для тушения пожара. При нижних значениях этой нормы у вас есть время, чтобы покинуть опасную зону до того, как почувствуете удушье. И даже если сигнал тревоги был по какой-то причине отключен, а газ начал поступать из распылителя, Джонатан почувствовал бы его. Это просто невозможно, чтобы газ успел так быстро его обездвижить!— Хорошо, получается, моя версия не проходит, — признал Стоун. Он смотрел вперед — они как раз свернули на Гуд-Феллоу-стрит. — Это Винсент Перл? — спросил он.Калеб кивнул и раздраженно заметил:— Раненько он приехал — видимо, ему очень хочется доказать, что ваш покорный слуга ошибся насчет «Книги псалмов».Робин хмыкнул:— Халат свой он все же оставил дома.— Держите ушки на макушке, — предупредил Стоун, когда они вылезали из машины. — За нами следят.И действительно, тот же самый бинокль из окна в доме через улицу уже был направлен на всю группу, когда они поздоровались с Перлом и направились в дом. У наблюдателя имелся также и фотоаппарат, он даже успел сделать несколько снимков.Когда все вошли в дом, Стоун предложил книготорговцу проследовать с Калебом прямо в подвальное хранилище.— Там маловато места, а только вы двое эксперты в этой области, — объяснил он. — А мы здесь вас подождем.Калеб недовольно посмотрел на Стоуна, не слишком радуясь предстоящему пребыванию один на один с Перлом. Перл секунду смотрел на Стоуна подозрительно, но потом пожал плечами:— Сомневаюсь, что у меня уйдет много времени на то, чтобы доказать, что это не первое издание «Книги псалмов».— Вы там не торопитесь, — сказал Стоун им вслед, когда они вошли в лифт.— И не позволяйте книжным жучкам вас кусать, — добавил Робин.Как только дверь лифта закрылась, Стоун приказал:— О'кей, а теперь давайте быстро все здесь обыщем.— А почему не подождать, когда Перл уедет? — спросил Милтон. — Тогда нам и спешить не придется, да и Калеб поможет с осмотром.— Перл меня не волнует. Я не хочу, чтобы Калеб знал об этом, потому что он непременно станет возражать.Они разделились и в течение следующих тридцати минут осмотрели и обыскали все, что успели. Потом Стоун разочарованно заявил:— Ничего. Ни дневника, ни писем.— Я вот что нашел на полке в стенном шкафу его спальни, — сказал Робин, демонстрируя фотографию мужчины и женщины, вставленную в небольшую рамку. — Это де Хейвн с какой-то женщиной. Я его узнал по портрету в газете.Стоун посмотрел на фото, потом перевернул его.— Ни имен, ни даты. Но, судя по внешнему виду де Хейвна, снимок сделан много лет назад.— Калеб говорил, что де Хейвн был когда-то женат, — заметил Милтон. — Может, это и есть его жена?— Если это она, ему здорово повезло, — прокомментировал свои впечатления Робин. — Они тут выглядят счастливыми, что означает раннюю стадию брака. Со временем все меняется, можете мне поверить.Стоун сунул фото в карман.— Что ж, пока удовлетворимся этим. — Тут он вдруг остановился и посмотрел вверх. — А ведь в этом доме высокая и крутая крыша!— И что? — спросил Робин.— А то, что под такой крышей в подобном древнем здании наверняка имеется чердак.— Я ничего похожего там не видел, — сообщил Милтон.— И немудрено, если люк скрытый, — ответил Стоун.Робин посмотрел на часы:— И чего эти книжные черви там застряли? Может, подрались?— Трудно вообразить, что эти двое швыряются друг в друга первыми изданиями, — сказал Милтон.— Чтобы они там ни делали, будем надеяться, побудут там еще некоторое время, — сказал Стоун. — Милтон, оставайся здесь и смотри в оба. Если услышишь лифт, предупреди нас.Это заняло несколько минут, но Стоун все же обнаружил люк на чердак позади вешалки в стенном шкафу де Хейвна. Люк был заперт, но у Стоуна были с собой отмычки, так что с замком он справился быстро.— Этот шкаф, должно быть, пристроили позже, — заметил Робин.Стоун кивнул:— Стенные шкафы не были популярны в девятнадцатом столетии.Они пошли вверх по лестнице. По пути Стоун обнаружил выключатель и включил свет; лампочка лишь чуть-чуть осветила им дорогу. Они поднялись наверх и осмотрели довольно просторный чердак. Ничего особенного — несколько коробок и старых чемоданов. Беглый осмотр показал, что они пусты или забиты старым барахлом.Робин первым заметил телескоп, установленный перед полукруглым окошком со свинцовым переплетом.— Интересно, а это тут зачем? — спросил он.— Ну не устанавливать же его в подвале, не так ли?Робин посмотрел в окуляр:— О Господи!— Что такое? — осведомился Стоун.— Он направлен на соседний дом!— Чей это дом?— Откуда мне… — Робин замолк и поправил фокус телескопа. — Черт!— Да в чем дело? Дай-ка я сам посмотрю.— Погоди, погоди минутку, Оливер, — быстро произнес Робин. — Дай мне как следует понаблюдать, как в разведке.Стоун ждал несколько минут, а потом отодвинул друга в сторону. Протерев окуляр, он уставился на окно здания рядом с домом де Хейвна. Занавеси там были задернуты, но над ними имелось еще полукруглое стекло, которое они не закрывали. Через него только и можно было видеть, что происходит в комнате. И теперь Стоун увидел, что именно так завладело вниманием Робина. Комната была спальней. И там сидел Корнелиус Бин, голый, на огромной кровати с балдахином, а симпатичная брюнетка исполняла перед ним медленный стриптиз. Ее платье уже упало на натертый до блеска пол, равно как и черная накидка. Теперь она расстегивала лифчик. Когда и он упал, она осталась голой, если не считать туфли на высоченных шпильках и узкие трусики.— Хватит, Оливер, теперь моя очередь! — потребовал Робин, опуская тяжелую ладонь на плечо Стоуна. Стоун не двинулся с места. — Эй, так нечестно! Я первый заметил этот чертов телескоп!Стоун продолжал смотреть. Трусики между тем соскользнули вниз по длинным ногам брюнетки. Она вышла из них, ступив в сторону, и бросила их Бину, который тут же пристроил их на свое причинное место. Она засмеялась, ухватилась за одну из подпорок балдахина и стала извиваться вокруг нее. Когда она сбросила туфли и скользнула, босая и голая, к нетерпеливо ожидавшему ее Бину, Стоун уступил другу место у телескопа.— Я видел фото миссис Бин в газете, — сказал он. — Это не она.Робин подрегулировал окуляр.— Черт тебя возьми, ты весь фокус сбил! — проворчал он.— А ты все стекло задышал.Робин снова принялся наблюдать.— Маленький такой мужчинка, домашний такой — и вдруг эта роскошная женщина! И как только такое может случиться?!— Ну, я тебе целый миллиард причин могу привести, — сказал Стоун и добавил задумчиво: — Стало быть, де Хейвн был у нас Подглядывающим Томом.[285]— Черт возьми, можно ли его за это винить? — воскликнул Робин. — Ой, кажется, он ей сделал больно… Нет, все о'кей. А выглядело довольно небезобидно… Ух ты, а девочка-то тоже не промах! А еще говорят, что вверх ногами это невозможно…Стоун вскинул голову:— Что там такое?Но Робин был слишком занят увлекательным зрелищем, подробно комментируя происходящее.— Так, теперь они на полу… Ух ты, ну надо же, как она его!..— Робин, нас Милтон зовет. Видимо, Калеб и Перл уже поднимаются.Но Робин не сдавался:— Ну и какого черта? Никогда такого не видел, разве что в зоопарке, у обезьян… Эта люстра у них, видать, крепко приделана к потолку!— Робин! Идем же!Стоун ухватил друга за плечо и потащил к двери.— Да идем же!Ему удалось дотащить друга до лестницы, хотя Робин сопротивлялся и все время стенал. Они спустились на первый этаж в тот момент, когда Калеб и Перл выходили из лифта.Милтон метал в Стоуна и Робина разъяренные взгляды за то, что они спустились в самый последний момент, а книготорговец выглядел подавленным, тогда как Калеб весь лучился торжеством.— Я, конечно, понимаю, какой это был шок, — сказал он, похлопывая Перла по плечу. — Но я ведь предупреждал вас, что это оригинал!— Значит, это действительно издание 1640 года? — спросил Стоун.Перл тупо кивнул:— И я держал его в собственных руках, вот в этих самых руках я его держал. — Он рухнул на стул. — Я там чуть сознание не потерял. Шоу пришлось мне водички принести.— Все мы делаем ошибки, — заметил Калеб сочувственным тоном, который, правда, совершенно не соответствовал его широкой ухмылке.— Нынче утром я звонил во все учреждения и организации, у которых имеется это издание «Книги псалмов», — сказал Перл. — В Йель, в библиотеку конгресса, в церковь Олд-Саут в Бостоне — повсюду. И все они подтвердили, что их экземпляры на месте. — Он вытер лицо платком.Калеб стал рассказывать:— Мы проверяли книгу по всем параметрам аутентичности, поэтому так и задержались.— Я пришел сюда, уверенный в том, что это подделка, — признался Перл. — И хотя мы проверяли всю книгу, я с первых же страниц понял, что она настоящая. Я уверен в этом, хотя бы по качеству печати. Печатник иногда разбавлял краску, иначе на печатных элементах образовывались бы ее сгустки. Во всех первых изданиях можно увидеть кляксы и мазки засохшей краски между отдельными буквами, что делает их трудными для прочтения. Тогда еще не было принято смывать краску с печатных литер. И другие признаки, характерные для первого издания, — все тут, на месте. Все на месте, — повторил он.— Конечно, аутентичность этого экземпляра должна быть подтверждена группой экспертов, которые проведут стилистический, исторический и научный анализ, — заметил Калеб.— Совершенно верно, — согласился с ним Перл. — И все же я уже знаю, каково будет их заключение.— Что существует двенадцатый уцелевший экземпляр «Книги псалмов»? — уточнил Стоун.— Именно, — тихо подтвердил Перл. — И что он находится в собрании Джонатана де Хейвна. — Он покачал головой: — Невозможно поверить, но он мне никогда об этом не говорил. Иметь одну из редчайших книг в мире, которую не могли заполучить самые выдающиеся коллекционеры! И держать это в тайне. Почему? — Он безнадежно посмотрел на Калеба. — Почему, Шоу?— Не знаю, — признался Калеб.— И на сколько нечто в этом роде может потянуть? — осведомился Робин.— Потянуть?! — воскликнул Перл. — Потянуть? Да она бесценна!— Ну если ее захотят продать, то кто-то должен будет предложить за нее какую-то цену…Перл встал и принялся расхаживать взад-вперед.— Цена будет такая, какой окажется самое высокое предложение на аукционе. А оно взлетит до многих, многих миллионов долларов. На свете немало коллекционеров и учреждений, у которых полно денег, а интерес к этому изданию будет чрезвычайный. «Книга псалмов» не поступала на рынок уже добрых шесть десятков лет! Для некоторых это будет буквально последний шанс заполучить ее в свою коллекцию. — Он перестал расхаживать и взглянул на Калеба: — Я почел бы за честь организовать такой аукцион. Это можно сделать совместно с «Сотбис» или «Кристи».Калеб глубоко вздохнул.— Да, видимо, так и будет, мистер Перл. Дайте мне пару дней, чтобы все продумать, я вам потом позвоню.Перл был явно разочарован, но через силу улыбнулся:— Я буду с нетерпением ждать вашего звонка.После того как Перл уехал, Стоун сказал:— Калеб, пока вы были внизу, мы обыскали дом.— Что вы сделали?! — воскликнул Калеб. — Оливер, это переходит все границы! Мне открыт доступ в этот дом только в качестве литературного поверенного Джонатана! У меня нет никакого права осматривать другое его имущество. И у тебя тоже!— Скажи ему про телескоп. — Робин хитро улыбнулся.Стоун рассказал, и негодование Калеба тут же сменилось удивлением.— Джонатан подсматривал, как люди занимаются сексом? — не поверил он. — Отвратительно!— Ну, я бы так не сказал, — честно ответил Робин. — На самом деле это весьма стимулирующее зрелище. Хочешь, пойдем туда и ты сам в этом убедишься?— Нет уж, Робин! — твердо сказал Стоун и показал Калебу фото молодой женщины, снятой вместе с де Хейвном.— Если это жена Джонатана, то это было до того, как я с ним познакомился, — заметил тот.— Если он хранил фото, то, вероятно, поддерживал с ней связь, — предположил Милтон.— Если это так, — сказал Стоун, — то нам, наверное, нужно ее разыскать. — Он посмотрел на Калеба и на книгу, которую тот держал в руках: — Что это?— Это книга из коллекции Джонатана — над ней надо бы поработать. Она пострадала от воды. Я этого и не заметил, когда был тут в прошлый раз. Заберу ее с собой, отдам в реставрационный отдел библиотеки. У нас лучшие в мире специалисты. Один выполняет и частные заказы. Я уверен — он сможет ее восстановить.Стоун кивнул и подвел итог:— У Джонатана де Хейвна в коллекции оказалась одна из редчайших в мире книг. Он шпионил за адюльтерами своего соседа, известного подрядчика в сфере оборонных контрактов, и, вполне возможно, видел кое-что помимо секса. И никто не знает, отчего он на самом деле умер. — Он сделал паузу: — Полагаю, что перед нами нарисовалась новая задача.— С какой стати? — возмутился Робин.Стоун холодно взглянул на него:— Джонатана де Хейвна вполне могли убить. За нами кто-то следил. Калеб работает в библиотеке и назначен литературным поверенным де Хейвна. Если Корнелиус Бин как-то замешан в смерти де Хейвна, он теперь может заподозрить, что Калебу что-то известно. Тогда Калеб в опасности. Стало быть, чем скорее мы выясним правду, тем лучше.— Превосходно! — саркастически заметил Калеб. — Надеюсь, мне все же удастся это пережить.Глава 23— Вы получите электронное письмо от наших людей. — Аннабель стояла в операционном центре казино «Помпеи» под присмотром нескольких людей Бэггера. — Из него вы узнаете подробные инструкции.Один из них заметил:— Мы не любим открывать электронную почту, если не знаем, от кого она.Аннабель согласно кивнула:— Проверьте на вирусы. Полагаю, у вас имеются самые новейшие программы.— Имеются, — буркнул тот в ответ.— Тогда делай, как говорит эта леди, и побыстрее! — нетерпеливо рявкнул Бэггер.Лео сидел в углу, не сводя глаз со всех участников представления. Его задача заключалась в том, чтобы замечать любые признаки подозрительности или озабоченности, пока Аннабель разыгрывала свою роль. Она была в весьма облегающей короткой юбке, без колготок, а две верхние пуговицы на блузке расстегнула. Мужчины как завороженные ловили каждое движение ее бедер и каждый поворот полуобнаженной груди. И поскольку они были поглощены этим, то соображали недостаточно четко, все время отвлекались. Аннабель Конрой — Лео понял это уже много лет назад — использовала все средства, имеющиеся в ее арсенале.— Единственный приемлемый способ связи — через безопасный портал в Сети, он будет указан в письме. Вы ни при каких обстоятельствах не будете пользоваться телефоном или факсом — и тот и другой могут быть под наблюдением. Поправка! — тут же добавила она, бросив взгляд на Бэггера. — И тот и другой уже под наблюдением.Бэггер изумленно поднял брови, но все же поддакнул:— Все слышали? Только через Сеть!Бэггер, несомненно, потерял бдительность, поскольку был уверен, что у него туз в рукаве, или, точнее, два туза: Аннабель и Лео находились в полном его распоряжении, пока деньги не вернутся.— Из сообщения по электронной почте вы узнаете, куда и как перевести деньги. Через два дня эти деньги плюс навар автоматически вернутся на ваш счет.— И один миллион через два дня превратится в миллион сто тысяч, так? — уточнил Бэггер.Аннабель кивнула:— Да, Джерри. Это будет неплохая прибыль.— Если она будет, — угрожающе сказал он. — Когда можем начать?Аннабель посмотрела на часы.— Почта должна вот-вот прийти.Бэггер щелкнул пальцами, и один из его людей проверил компьютер.— Есть! — сказал он. И щелкнул несколькими клавишами. — Я прогоню ее через некоторые дополнительные системы сканирования, чтобы убедиться, что там нет вирусов.Прошло две минуты, потом он поднял глаза от экрана:— О'кей, все в порядке.— Открой сообщение, — приказал Бэггер.— У вас ведь есть собственная система перевода киберденег, верно? — спросила Аннабель, хотя ее предварительные изыскания уже дали положительный ответ.— Наша система, — ответил Бэггер, — напрямую связана с банковской. Меня не устраивает, когда какая-то третья сторона контролирует мои деньги или знает, куда они переводятся. Средства поступают к нам из банка напрямую, и отсюда мы их переводим тоже сами. Мне так больше нравится.«Мне тоже так больше нравится», — подумала Аннабель.Десять минут спустя один миллион из денег Джерри Бэггера был уже в пути, направляясь на специальный счет. Выходя из кабинета, Бэггер заявил Аннабель:— Итак, вы мои гости на следующие сорок восемь часов. Используем этот шанс, чтобы познакомиться поближе. — Он улыбнулся и скользнул взглядом по ее стройной фигуре.— Звучит заманчиво, — заметила Аннабель.— Точно, — согласился Лео.Бэггер посмотрел на Лео так, словно уже забыл, что тот тоже участвует в сделке.— Ну ладно, — пробормотал он.В последующие два дня они завтракали, обедали и ужинали вместе с Бэггером. Все остальное время его люди охраняли «гостевые» номера в «Помпеях» и сопровождали Аннабель и Лео, куда бы они ни отправились. Аннабель засиживалась допоздна, попивая коктейли с королем казино и искусно отражая все его попытки сближения, но оставляя ему все же некоторую надежду на успех. При этом она вроде как мимоходом открывала некоторые факты из «своего прошлого», умалчивая, однако, достаточно о многом, чтобы поддерживать к своей персоне повышенный интерес. А он много болтал о себе, причем с достаточной долей бравады и хитрости, чего и следовало ожидать от короля.— Думаю, из тебя бы вышел неплохой шпион, Джерри, — польстила она, когда они слегка расслабились, выпив по паре мартини. — Мозги у тебя есть, да и нервы неплохие, а это редкое сочетание.— От тебя это вдвойне приятно слышать, — ответил он, придвигаясь ближе и кладя руку на бедро Аннабель. Потом попытался ее поцеловать, но она отвернулась.— Джерри, у меня могут быть неприятности.— Да кто узнает?! Мы тут одни! Знаю, знаю, я не юный красавчик, но я ж работаю с утра до ночи. К тому же мне кажется, я смогу тебя удивить — если мы окажемся в постели.— Дай мне время. Дело вовсе не в том, что меня не тянет к тебе, просто сейчас у меня голова другим занята. О'кей? — Она чмокнула его в щеку, и он в конце концов успокоился.К концу второго дня Бэггер стал богаче на сто тысяч долларов.— Хочешь, попробуем запустить пять миллионов, Джерри? Это даст тебе полмиллиона прибыли за сорок восемь часов. — Аннабель стояла, небрежно облокотившись на стол Бэггера, скрестив длинные ноги, а Лео сидел на диване.— Только если ты поторчишь здесь, пока они не вернутся, — ответил Бэггер.Она подмигнула ему:— Это входит в условия сделки, Джерри. Я полностью в твоем распоряжении.— Ты мне все время про это твердишь. Кстати, а куда идут мои денежки?— Я же тебе уже говорила. В «Эль-Банко дель Карибе».— Да нет, я имел в виду, какая операция за рубежом финансируется за счет этого?Тут вступил Лео:— Она, конечно, может тебе сказать, но после этого мне придется убить вас обоих.Несколько секунд царило неловкое молчание, потом Аннабель засмеялась. Лео и Бэггер присоединились к ней, последний несколько менее охотно.Два дня спустя пятимиллионный перевод вернулся, разбухнув на пятьсот тысяч.— Черт побери! — заметил Бэггер. — Это лучше, чем печатать деньги! — Он снова сидел у себя в кабинете вместе с Аннабель и Лео. — Я, конечно, знаю, что у Дяди Сэма денег куры не клюют, но как правительство может позволить себе такое?!Аннабель пожала плечами:— Правительство не может. Именно поэтому у нас триллионный дефицит платежного баланса. Если нам нужны еще деньги, мы просто продаем саудитам и китайцам больше казначейских векселей. Вечно это работать не будет, но пока действует. — Она посмотрела на Бэггера и положила ему ладонь на плечо: — Но если тебе жалко Дядю Сэма, Джерри, можешь отдать эти деньги нам. Просто так.Он рассмеялся.— Мой девиз за сорок лет ничуть не изменился: каждый сам кузнец своего несчастья!«И к тебе этот девиз сейчас относится больше, чем к кому бы то ни было», — подумала Аннабель, восхищенно улыбаясь при этом.Бэггер наклонился вперед и посмотрел на Лео. Потом спросил у нее:— Ты хоть когда-нибудь избавляешься от этой тени?— Ну, это зависит…— От чего?— От того, насколько добрыми друзьями мы с тобой станем.— Я знаю способ стать по-настоящему добрыми друзьями.— Какой?— Мы запустим в дело десять миллионов, и я получу ровно миллион за все свои треволнения. Дядя Сэм может пойти на такие расходы?— Просто переводи деньги, Джерри.— И ты останешься здесь, пока я их не получу назад?— Мы оба останемся.Бэггер наморщил лоб и произнес так тихо, что Лео не мог расслышать:— Надо думать, я окажусь по уши в дерьме, если выкину его отсюда, а?— Помнишь, что я тебе говорила о самых худших из самых последних мерзавцев и подонков? Сделаешь ему плохо, и они тут же появятся у тебя на пороге. Так что не советую.— А жаль, черт возьми!— Не такая уж большая потеря, Джерри. Ты за два дня делаешь миллион баксов, не пошевелив и пальцем. Разве что ешь и пьешь со мной.— Но мне-то хочется большего. Сама понимаешь, не так ли?— Джерри, я знаю это с самого первого раза, когда ты попытался залезть мне под юбку.Бэггер взорвался хохотом.— Мне нравится твой стиль, леди! Ты слишком хороша, чтобы работать на правительство. Ты должна работать у меня. И мы поднимем этот город на новый уровень.— Я всегда открыта для новых предложений. Но пока что почему бы нам не заняться зарабатыванием для тебя еще нескольких миллионов? Я желаю, чтобы ты был в состоянии позволить себе содержать меня на таком уровне, к которому я уже привыкла. — Она пошлепала его по руке, вонзив при этом длинный ноготь ему в ладонь. И ощутила, как его всего передернуло от желания.— Ты меня просто убиваешь, детка, — жалобно простонал он.«Ну нет, это произойдет несколько позже», — мысленно усмехнулась Аннабель.Глава 24Через два дня Бэггер стал богаче еще на миллион шестьсот тысяч долларов, не подозревая, конечно, что эти деньги он получил из тех трех миллионов, которые они собрали в ходе двух мелких дел. Тони оформил перевод этих процентов с их счета на счет Бэггера. Идея этого предприятия была всего лишь обычной финансовой пирамидой, которая почти всегда приводит в итоге к полной катастрофе. Но Аннабель вовсе не собиралась на сей раз доводить дело до такого результата.Радость Бэггера можно было чуть ли не руками пощупать, особенно после того, как он окончательно уверовал, что счета оплачивает его вечный враг — правительство. Сидя в роскошном номере отеля, доведенном по личному указанию Бэггера до уровня президентских апартаментов после прихода последнего платежа и утопающем в цветах, присланных королем казино, Аннабель изучала газеты, отыскивая подходящей сюжет, и наконец нашла то, что нужно. Они с Лео в этом казино не могли свободно разговаривать. Разумеется, любое произнесенное ими здесь слово будет подслушано либо электроникой, либо одним из шпионов Бэггера. Единственным способом общения для них стали незаметные сигналы и жесты, которые они отработали за годы совместной работы и которые никто, кроме них, не поймет.Встретившись утром в коридоре, Аннабель поздоровалась с Лео и подала ему сигнал, поправив кольцо на указательном пальце правой руки. Он тоже поприветствовал ее и коснулся узла галстука, а потом потер нос, подтверждая получение ее сигнала и указывая на действие, которое сейчас предпримет.Прежде чем войти в лифт, который доставит ее к кабинету Бэггера, Аннабель глубоко вздохнула. Несмотря на все уверения Лео, нервы у нее все-таки имелись. Последний шаг, который она должна была сделать, являлся решающим. Если она допустит малейшую оплошность, все, чего они добились за последние несколько недель, пойдет прахом. Она потеряет не только все деньги, которые уже перевела Бэггеру, но и саму жизнь, даже не насладившись оставшимися у нее деньгами.Аннабель вышла из лифта, и ее тут же проводили в кабинет — люди Бэггера уже привыкли к ее присутствию. Король казино приветствовал ее приобняв, и она позволила его руке скользнуть чуть ниже допустимого — к попке, прежде чем отвела руку Бэггера в сторону. Аннабель всякий раз позволяла ему чуть больше, прекрасно понимая, что это все, что ему пока нужно. Улыбнувшись, он отступил назад.— Ну, что я могу сделать сегодня для моего финансового гения?— Скверные новости, Джерри. — Она нахмурилась. — Меня вызывают в штаб-квартиру.— Что? И что это должно означать?— Это означает, что мне предстоит другое задание.— Какое? — Он глянул ей в лицо и добавил: — Да-да, знаю, ты не можешь об этом говорить.Она показала ему сообщение в газете, которую принесла с собой:— Прочти.Он взял у нее газету и просмотрел статью, которую она ему указала. В ней шла речь об очередном коррупционном скандале в правительстве, связанном с иностранным подрядчиком из России.Бэггер, пораженный, уставился на нее:— Ты что, всем этим занимаешься? Начиная от казино и кончая вороватыми подрядчиками в Москве?Она забрала у него газету:— Но не всеми иностранными подрядчиками.— Так ты их знаешь?— Я могу тебе лишь сказать, что в интересах Соединенных Штатов это дело никогда не должно дойти до суда. Вот в чем заключается моя роль.— Сколько ты будешь отсутствовать?— Трудно сказать. Да и после России меня могут послать еще куда-нибудь. — Она потерла виски. — У тебя есть что-нибудь от головной боли?Он выдвинул ящик стола, достал пузырек и протянул ей. Она проглотила три таблетки, запив водой, которую он налил ей в стакан.— Ты неважно выглядишь, — заметил он, садясь в кресло.Она оперлась на край стола и устало произнесла:— Джерри, я в этом году столько моталась по всему свету, что счет местам потеряла. Если бы я пользовалась обычным паспортом, мне бы его уже раз двадцать пришлось сменить. Иногда это здорово достает. Ладно, не волнуйся, со мной все будет в порядке.— А почему бы тебе оттуда вообще не убраться в таком случае? — предложил он.Она горько рассмеялась:— Убраться? И плюнуть на пенсию? Нет уж, я слишком много лет на это угробила. Даже гражданским служащим надо что-то есть.— Так переходи ко мне. Я тебе за один год столько заплачу, сколько ты за двадцать не заработаешь у этих клоунов.— Это точно.— Я серьезно. Ты мне нравишься. Ты здорово работаешь.— Тебе просто по вкусу тот факт, что я сделала тебя богаче больше чем на полтора миллиона баксов.— Да я этого и не отрицаю. Но я тебя успел хорошо узнать. И мне нравится то, что я вижу, Пам.— Меня ведь на самом деле зовут вовсе не Пам. Ты и сам, наверное, догадываешься.— Так еще интереснее. Ты подумай над этим, ладно?Она немного поколебалась, потом ответила:— Я и впрямь думала в последнее время над своим будущим. Я не замужем. Моя жизнь — это моя работа, и наоборот. И я уже не юная красавица.Он встал и обнял ее за плечи:— Ты что, дразнишь меня? Да ты просто роскошная женщина! Любой будет рад до смерти заполучить такую!Аннабель похлопала его по руке:— Ты же не видишь меня по утрам, до того как я выпью кофе и наведу марафет.— Ох, детка, тебе стоит сказать только слово, и у тебя не будет никаких проблем. — Его рука опять опустилась к ее ягодицам и осталась там, нежно поглаживая их. Он наклонился, нажал кнопку на тумбочке стола, и жалюзи на окне опустились.— А это зачем? — спросила она, приподняв брови.— Мне нравится уют и интим. — Рука скользнула еще ниже.Тут зазвонил ее телефон. Она посмотрела на дисплей:— Ох, черт… — Встала и отошла в сторону, не отрываясь от экрана.— Кто это? — спросил Бэггер.— Шеф моего отдела. Его номер — сплошные нули.Она наконец собралась с духом и ответила на звонок:— Да, сэр? — Несколько минут она не произносила ни слова, только слушала. Потом выключила аппарат. — Сукин сын! Тупая скотина!— Что стряслось, детка?Она нервно покружила по кабинету, потом остановилась, крайне раздраженная.— Мой уважаемый шеф только что счел необходимым поменять мне задание. И вместо России я еду — можешь себе представить? — в Портленд, штат Орегон.— В Орегон? Им нужны шпионы в Орегоне?— Это наше кладбище, Джерри. Именно туда тебя отсылают, если ты перестаешь нравиться начальникам нашего агентства.— И как это тебя в один и тот же день переправляют из России в Орегон?— Ехать в Россию приказал мой оператор. А в Орегон — начальник отдела, это уровнем выше.— И что твой начальник отдела имеет против тебя?— Не знаю. Может, я слишком хорошо работаю. — Она хотела было добавить что-то еще, но замолчала.Бэггер тут же ухватился за это:— Давай колись. Давай-давай — может, я смогу чем-то помочь.Она вздохнула.— Знаешь, этот парень хочет спать со мной. Только он женат и я послала его.Бэггер кивнул:— Вот ублюдок! Везде одно и то же дерьмо! Если женщина не дает, ее гонят в шею.Аннабель опустила глаза.— Это конец моей карьеры, Джерри. Портленд, черт бы его побрал! — Она швырнула мобильник о стену, и он от удара раскололся надвое. Потом она рухнула в кресло. — Может, и впрямь надо было переспать с этим паскудником…Бэггер стал гладить ее по плечу.— Это не помогло бы. С такими парнями вечно одно и то же: переспишь с ним один раз, и он потом от тебя не отстанет. Потом ты ему надоешь, или он найдет себе другую. И все, конец — тот же самый Портленд в любом случае.— Как бы мне его прищучить, сукина сына, как следует прищучить!Бэггер задумался. Потом сказал:— Ну, это, наверное, можно устроить.Она внимательно на него посмотрела:— Джерри, тебе не дотянуться до этого парня, понятно?— Да я не о том, детка. Ты говоришь, что он, видимо, бесится, потому что ты слишком хорошо делаешь свое дело. В чем это заключается?— Я приношу слишком много денег. И все вокруг начинают думать, что я вот-вот получу повышение. И я получаю повышение, а потом вдруг это начинает угрожать его положению. Веришь или нет, Джерри, у нас там не так много женщин, занимающихся теми же делами, что и я. Есть такие, кто очень хотел бы видеть женщину на месте начальника отдела. Если я буду продолжать привлекать таких людей, как ты, и завалю наши зарубежные операции «облагороженными» деньгами, это повредит ему и поможет мне.— Черт побери, это только на госслужбе такое возможно, когда тебя бьют по башке за то, что ты перевыполняешь задание. — Он с минуту раздумывал. — О'кей, я уже понял, как можно переиграть этого козла.— О чем это ты?— О нашем следующем заходе в «Эль-Банко дель Карибе».— Джерри, у меня уже другое задание. Мы с коллегой сегодня вечером улетаем.— О'кей, о'кей. Предложение вот какое: прежде чем улететь, ты делаешь еще один заход, ладно?Аннабель, казалось, задумалась.— Ну хорошо, то есть у меня есть на это право. Но даже миллион баксов навара тут не поможет.— Я и не говорю о каком-то жалком миллионе. — Он посмотрел прямо на нее. — Какая у тебя была самая крупная сумма, которую ты «облагородила»?Она задумалась лишь на секунду.— Переводы обычно варьируют от одного до пяти миллионов. Но в Вегасе я один раз запустила пятнадцать. И двадцать в Нью-Йорке, но это было два года назад.— Чушь собачья. Мелочь.— Мелочь? Скажешь тоже!— Скажи-ка, какая сумма будет действительно ножом в горло этому парню?— Джерри, я даже и не знаю. Может, миллионов тридцать.— Пусть будет сорок. И пусть это займет четыре дня, а не два. — Он быстро прикинул в уме. — Значит, прибыль в двадцать процентов вместо десяти. И это принесет восемь лимонов вашему покорному слуге. Отличный пример «облагораживания» денег.— У тебя есть сорок миллионов свободных денег?!— А с кем ты, по-твоему, разговариваешь? У нас тут на прошлой неделе проходили подряд два чемпионата по боксу. Я просто купаюсь в «зелени»!— Но зачем тебе это?— Восемь лимонов за четыре дня — это вам не кошка начихала, даже для такого парня, как я! — Он потрепал ее по шее. — Плюс к этому, как я уже сказал, ты мне все больше нравишься, детка.— Но мне все равно надо лететь в Орегон. Я не могу не выполнить приказ.— О'кей, лети себе в свой Орегон. А сама подумай о том, чтобы уйти из своей конторы и вернуться сюда. Я даже отдам тебе десять процентов от тех восьми лимонов и отлично тебя здесь устрою.— Я вовсе не намерена стать твоей содержанкой, Джерри. У меня мозги имеются.— Я об этом помню и потому использую их по прямому назначению. Наряду со всем остальным, что у тебя имеется. — Он погладил ее по спине. — Сейчас ребят вызову…— Ты же знаешь, что сегодня вечером я лечу в Орегон на частном самолете.— Я понял.— Джерри, ты ведь не получишь обратно свои деньги до того, как я уеду.Он рассмеялся:— А-а, ты про заложников… Ну это мы, кажется, уже проехали, девочка моя. Ты сделала для меня миллион шестьсот тысяч, и еще сделаешь, так что, думаю, с этим все в порядке.— Ну, если ты так уверен… Сорок миллионов — большие деньги.— Слушай, это ж была моя идея. Уж справлюсь как-нибудь.Она встала.— Я много таких операций провела, Джерри, и для меня это просто работа. — Она помолчала. — Все остальные всегда просто желали знать, сколько они получат и когда. Жадные уроды все они. — Она сделала паузу, будто бы в поисках нужных слов, хотя на самом деле эту речь она репетировала долго и упорно. — Ты первый, кто захотел что-то сделать для меня лично. И я это очень ценю. Больше, чем ты можешь подумать. — Это было, вероятно, единственное правдивое заявление, которое она сделала Бэггеру.Они посмотрели друг на друга, а потом Аннабель медленно протянула к нему руки и раскрыла объятия. Он тут же бросился в них. Она еле выдержала его напор. Его мерзкие руки немедленно нашли дорогу ей под юбку, и она позволила им там оставаться, стоически перенося его грубое лапанье. А ей так хотелось врезать ему коленом в пах. «Держись, Аннабель, осталось совсем немного. Надо продержаться до конца».— Ох, детка! — со стоном выдохнул Бэггер ей в ухо. — Давай иди ко мне. Хоть разок, пока ты не уехала. Прямо здесь, на диване… Я просто умираю, так тебя хочу, просто умираю…— Я это чувствую, Джерри, чувствую собственным бедром, — сказала она, умудрившись все же выскользнуть. Поправила трусики, опустила юбку. — О'кей, племенной жеребец, вижу, мне недолго удастся тебе сопротивляться. Скажи-ка, ты в Риме бывал?— Нет, — удивленно ответил он. — А что?— Я там каждый год снимаю виллу на время отпуска. Я тебе позвоню и скажу, как туда добраться. И через две недели мы там с тобой встретимся.— Через две недели? А почему не сейчас?— Мне сейчас дорога каждая минута — чтобы выполнить новый приказ, а потом, может быть, использовать этот перевод в сорок миллионов, чтобы выбить себе что-нибудь получше, чем Портленд.— Но мое предложение вернуться сюда остается в силе. А я могу быть очень и очень настойчивым и убедительным.Она медленно провела пальцем по его губам.— Вот в Риме ты и докажешь мне это.Сорок миллионов покинули казино «Помпеи» через два часа. Сообщение, которое Тони послал по электронной почте в операционный центр «Помпей», несло в себе некий специальный компонент: это был хакерский набор команд, который позволил Тони, находящемуся на безопасном расстоянии от казино, получить полный контроль над компьютерной системой заведения. Имея доступ в эту сеть, он вписал новый код в программу пересылки виртуальных денег.Еще три сообщения ушли в «Эль-Банко дель Карибе», и когда туда поступили сорок миллионов, они были тут же автоматически переадресованы на другой иностранный банк — на счет, контролируемый Аннабель Конрой. И если для Бэггера и его людей все выглядело так, словно деньги действительно пришли в «Эль-Банко» — липовое электронное подтверждение их поступления было автоматически направлено в «Помпеи», — обратно к ним никогда не вернется ни цента. Схема, придуманная Аннабель, имела одну только цель: запустить нужные команды в компьютерную систему Бэггера. И когда это было сделано, она уже выиграла свою игру. Оставалось только до конца доиграть свою роль и дать Бэггеру возможность утопиться в собственной жадности и похоти, потому что лучший способ надуть лоха — это позволить лоху самому предложить какую-нибудь аферу.Ровно через четыре дня, минута в минуту, Бэггер начнет нервничать, когда обнаружит, что деньги все не возвращаются и не возвращаются. Через час у него в животе возникнет нехорошее ощущение. Еще час спустя он будет готов убить первого встречного. А Аннабель и ее команда будут уже далеко, увозя с собой сорок один миллион долларов, не подлежащих никакому налоговому обложению.Аннабель Конрой будет иметь возможность купить себе корабль и бороздить всю оставшуюся жизнь моря и океаны, оставив позади бесконечные аферы. И все же этого наказания ему мало, решила она, выходя из кабинета Бэггера и собираясь упаковывать свои вещи. В первую очередь, правда, она мечтала смыть с себя следы его прикосновений.В душе она по-прежнему думала о том, что потеря денег явно недостаточное наказание для человека, который убил ее мать из-за десяти тысяч баксов, на которые его надул Пэдди Конрой. За такое любого наказания мало. И тем не менее сорок миллионов долларов — неплохое начало.Глава 25Роджер Сигрейвз выяснил, где живет Оливер Стоун, и послал людей в его коттедж, когда там никого не было. Они тщательно обследовали дом, не оставив никаких следов своего посещения. И самое главное — они сняли отпечатки пальцев Стоуна со стакана и с кухонного стола.Сигрейвз прогнал отпечатки через общую базу данных ЦРУ и ничего не обнаружил. Используя известный ему код доступа, украденный у коллеги по службе, он попытался забраться в другую, еще более засекреченную, базу данных. Доступ он получил и немедленно ввел туда соответствующий запрос. Минуту спустя это привело его в субдиректорию 666, с которой он был, безусловно, хорошо знаком, хотя его запрос на поиск отпечатков пальцев Стоуна вернулся с сообщением: «Доступ закрыт». Сигрейвзу была известна субдиректория 666 потому что именно там содержалось его личное досье, или по крайней мере досье той «личности», которой он был раньше. Он частенько посмеивался над ярлыком «три шестерки», считая его слишком нахальным, но тем не менее точным.Сигрейвз вышел из этой базы данных и задумался над полученными сведениями. Стоун явно работал когда-то на ЦРУ и, судя по его возрасту, давно. Он, по всей вероятности, был «ликвидатором», или «чистильщиком», потому что классификация 666 никогда не присваивалась тем, кто в этой конторе водил карандашом по бумаге или стучал по клавишам компьютера. Пока что Сигрейвз еще не знал, как относиться к этому открытию. Он уже успел выяснить, что библиотекарь, друг Стоуна, получил задание продать коллекцию книг де Хейвна. К сожалению, слежка его людей за Стоуном привлекла внимание последнего. А человек с индексом 666 — это очень осторожный и осмотрительный человек. Это качество является одним из самых главных при приеме на такую работу.Может, убить его прямо сейчас? Или это приведет к еще большим осложнениям? В конце концов Сигрейвз решил отказаться от столь радикального предприятия. У него всегда будет такая возможность. «Черт побери, да я и сам могу это сделать. Один «три шестерки» против другого. Молодой против старого. А молодые всегда выигрывают. Ну, живи пока, Оливер Стоун. Пока что».Но все равно с ним что-то надо делать, с этим Стоуном. И на потом это откладывать никак нельзя.Через два дня после последнего визита в дом де Хейвна Стоун и Робин ехали на мотоцикле в магазин редких книг в старый город Александрию, штат Виргиния. Название магазина было написано на латинском и переводилось как «Книга четырех предложений». Калеб имел долю в этом предприятии, которое когда-то именовалось «Книги Дага», пока ему не пришла в голову отличная мысль перейти в самую высшую категорию и перебраться в другой район, населенный весьма зажиточными людьми. Стоун приехал сюда вовсе не для того, чтобы полюбоваться еще одной коллекцией старинных книг. Здесь у него хранились некоторые материалы, которые могли ему помочь.Владелец магазина, Даг, который теперь фигурировал под более солидным именем Даглас, предоставил Стоуну неограниченный доступ к устроенному им тайнику. Это произошло потому, что Даглас страшно боялся Оливера Стоуна, человека, которого Калеб (по подсказке Стоуна) описал ему как маньяка, склонного к убийствам, пребывающего на свободе исключительно в силу юридических недоработок.Тайник Стоуна находился в подвальном этаже, за фальшивой стеной. Его можно было открыть, потянув за проволоку, торчавшую в соседнем шкафу с противопожарными принадлежностями. Здание было очень старое, и когда-то в этой комнатке местный священник выслушивал исповеди. Теперь же здесь хранились многие вещи из прошлого Стоуна плюс коллекция папок с вырезками из газет и журналов.С помощью Робина он выбрал и извлек оттуда несколько таких папок и забрал их с собой. Робин высадил его у коттеджа на кладбище.— Смотри в оба, Оливер, — предупредил Робин. — Если наш маленький засранец Бин действительно связан с этим делом, у него достаточно влияния и связей наверху.Стоун уверил его, что будет соблюдать осторожность, попрощался и пошел в коттедж. Сварил кофе, уселся за стол и начал просматривать папки с вырезками. Публикации, на которые он обращал внимание, были связаны с убийством спикера палаты представителей Роберта Брэдли. А также с почти одновременным пожаром в его доме, который лишь совершенно наивный человек мог счесть простым совпадением. И все-таки на первый взгляд казалось, что не существует никакой связи между явным убийством Брэдли, приписываемым местной террористической группе, именующей себя «Американцы против 1984» и вроде бы совершенно не вызывающей подозрений смерти Джонатана де Хейвна. ФБР получило от этой группы послание, в котором говорилось, что убийство Брэдли — первый шаг в войне против федерального правительства. Террористы обещали новые нападения, так что все системы безопасности в Вашингтоне были приведены в полную боевую готовность.Пока Стоун просматривал вырезки, его все время что-то беспокоило, какая-то мысль, но он никак не мог понять, что именно. Брэдли пробыл спикером недолго, он стал им после скандала с предыдущими спикером и лидером большинства в конгрессе, обвиненными во взятках, за которые они лоббировали интересы определенных групп, а также в отмывании средств, полученных на их избирательную кампанию. Обычно пост спикера получал один из лидеров победившей на последних выборах партии, но поскольку двое таких лидеров сидели за решеткой, необходимы были чрезвычайные меры. И Брэдли, влиятельный председатель одной из комиссий палаты, с незапятнанной репутацией и достаточно далекий от проштрафившихся партийных лидеров, стал этаким политическим Моисеем, призванным вывести свой народ из мерзкой пустыни недостойного поведения.Он начал с обещаний провести полную этическую чистку Палаты представителей и покончить с групповщиной и политиканством. Подобное обещали многие, но до дела никогда не доходило. И все же все вокруг были уверены, что если кто-то и способен совершить подобное, то только Брэдли.Стоун взял еще одну папку и прочитал еще одну статью. В ней рассказывалось о Корнелиусе Бине, о том, как он приехал в эту страну без гроша в кармане и с нуля создал международный конгломерат компаний исключительно собственным потом и кровью. Подрядчики в оборонной сфере часто имеют вполне заслуженную репутацию людей, весьма свободно относящихся к этическим нормам и правилам. Выплата круглых сумм конгрессменам в обмен на политические блага — одна из самых древних политических игр в Вашингтоне, и поставщики танков и самолетов играют в эту игру просто самозабвенно.Стоун дочитал до конца статью о Бине, в которой отмечались два успешных и огромных по масштабам контракта, недавно полученных его компаниями. Один был заключен с Пентагоном на поставку обычных ракетных систем нового поколения, а второй — на строительство нового мощного бункера для конгресса за пределами Вашингтона — для использования в случае нападения противника. И хотя некоторые циники стали бы утверждать, что при подобной катастрофе самое худшее, что может случиться со страной, — это всего лишь уничтожение сего высокоуважаемого собрания, Стоун полагал, что стране необходима определенная стабильность в руководстве.Каждый из этих контрактов стоил миллиарды, и Бин выиграл оба тендера. Он обошел своих оппонентов по всем важным пунктам. «Выглядело это так, словно он читает их мысли», — отмечал репортер. Стоун не верил в телепатию, но, достаточно долго проработав в шпионской организации, очень даже верил в украденные тайны и секреты.Он откинулся на спинку стула и отпил глоток кофе. Если предшественник Брэдли был карманным политиком Бина, а Брэдли обещал покончить с коррупцией, вероятно, кому-то было выгодно убрать со сцены этого новоявленного крестоносца. Но ведь никто не мог гарантировать, что преемник Брэдли окажется более склонным сотрудничать с такими, как Бин. Существовал также и такой фактор, как предупреждение. Будет ли новый спикер на всю катушку претворять в жизнь обещание Брэдли восстановить в палате этику поведения, когда именно это обещание, по всей видимости, и привело к насильственной смерти его коллеги? Террористическая группа вполне могла оказаться просто дымовой завесой; к тому же ее причастность к убийству доказать невозможно.Вначале Стоун взялся за анализ обстоятельств смерти Брэдли, потому что существовала единственная очевидная для него связь между его убийством и смертью де Хейвна. И этой связью был Корнелиус Бин — человек, который заработал миллиарды, продавая оружие, а оно тысячами убивало людей. И все «во имя мира»…Может, в том микроавтобусе Департамента общественных работ были именно люди Бина? Могли они каким-то образом повлиять на сотрудников секретной службы? Или это какая-то другая контора, действующая вместе с Бином, которая взяла на себя роль посредника в его делах? В стране десятилетиями обсуждается проблема существования военно-промышленного комплекса. Стоун же никогда в его существовании не сомневался — он много лет участвовал в его деятельности. И если этот комплекс и сейчас все тот же, каким он был тридцать лет назад, то это мощная сила, с которой следует считаться. Кроме того, она не колеблясь ликвидирует любого, кто окажется у нее на дороге. Стоун знал это по собственному опыту: он был одним из таких «ликвидаторов».Надо будет дать Милтону задание выяснить все, что можно, относительно Брэдли и Бина. Милтон может забраться в любую базу данных, которые не имеют к нему никакого отношения; тем не менее они всегда оказываются наиболее интересными. Сам Стоун отправится к разрушенному дому Брэдли — может, удастся там что-то обнаружить. И еще ему нужно еще раз побывать в доме де Хейвна, чтобы понаблюдать в тот телескоп, но отнюдь не потому, что он горел желанием пощекотать себе нервы очередным секс-шоу в доме Бина. Нет, там было что-то, несомненно, важное, что он в первый раз проглядел.Тут ему вдруг стало холодно, и он поднялся, чтобы развести огонь в камине. Потом выпрямился и начал растираться. Ему было холодно, очень холодно. Что тогда говорили в больнице? Он попытался вспомнить: «Температура у вас повышается обратно до нормы». Да, именно так она сказала, эта медсестра, что обихаживала Калеба. Ему это тогда показалось странным, потому что в больнице пациенту обычно говорят, что он поправляется, если температура у него падает. А она сказала, что у Калеба она повысилась почти до нормы, в этом он был совершенно уверен.Стоун вдруг забеспокоился. Какая-то давно не дававшая ему покоя мысль наконец стала проясняться. Он схватил было свой сотовый телефон, чтобы обзвонить всех остальных, но потом остановился, уставившись в окно. Отсюда ему открывался прямой вид на улицу, проходившую вдоль ограды кладбища. И там… стоял белый микроавтобус Департамента общественных работ округа Колумбия. Его было хорошо видно в свете уличных фонарей.Стоун немедленно отошел от окна. Позвонил Робину, но тот не брал трубку. Посмотрел на свой мобильник. На дисплее не было указателя зарядки. Но в этом районе сигнал всегда был отменный. Он снова посмотрел в окно. Значит, они глушат его сигнал. Он схватил трубку домашнего телефона. Тот молчал.Стоун сдернул пальто с вешалки и бросился к задней двери. Придется перелезть через забор и дальше выбираться через лабиринты улочек Джорджтауна, а потом — в заброшенный дом, которым он иногда пользовался как запасным убежищем. Он осторожно открыл дверь и вышел. Впереди виднелся забор, совсем близко.Выстрел в грудь остановил его и бросил на колени. Уже теряя сознание, Стоун поднял взгляд на человека в черном колпаке, обеими руками держащего пистолет. И ему показалось, что тот улыбнулся, когда его жертва упала на землю и замерла.Глава 26Было темно — темнота допроса. Стоун узнал ее сразу, как только пришел в себя. Он не только не видел ни единой части собственного тела, но ему даже казалось, что у него вообще нет никакого тела. Он был бос и стоял на самых кончиках пальцев ног, а руки были связаны над головой и подтянуты кверху. В помещении, где он находился, было холодно. В таких местах царил холод, потому что холод выматывает человека быстрее, чем жара. Он также понял, что не только бос, но и совершенно гол.Из темноты раздался голос:— Очнулся?Стоун кивнул.— Скажи это! — потребовал голос.— Очнулся, — ответил Стоун. Он будет им отвечать односложно, только так и никак иначе. Он уже проходил через подобное три десятка лет назад, когда их задание провалилось и он попал в плен в стране, где ни один американец не желал бы оказаться на его месте.— Имя?Это было именно то, чего он больше всего опасался.— Оливер Стоун.Что-то твердое ударило его по затылку, на момент лишив сознания.— Имя?— Оливер Стоун, — медленно повторил он, ожидая, что следующий удар разнесет ему череп.— Ладно, пока и это сойдет, Оливер. Де Хейвн?Теперь Стоун почувствовал, как что-то вцепилось ему в ногу. Он попытался отбросить это, но тут же понял, что ноги его к чему-то привязаны. Это нечто продолжало взбираться по его правой ноге как змея. Он набрал полную грудь воздуха и попытался унять панический страх. Нет, это не может быть змея, они просто имитируют ее, наверняка. Потом эта штука начала тыкаться ему в ногу и не кусать, а давить, и это давление все возрастало. Черт, такое ощущение, что это действительно змея! Может, боа-констриктор? В полном мраке даже железные нервы Стоуна начали сдавать.— Де Хейвн? — снова сказал голос.Давление чуть ослабло, но по-прежнему чувствовалось — как вполне ощутимое предупреждение и угроза.— Отчего он умер?— Я не знаю.Давление тут же усилилось. Теперь оно сжимало живот Стоуна. Ему стало трудно дышать. Ноги и руки болели, а его ахилловы сухожилия были готовы разорваться от столь долгого стояния на цыпочках.— Думаю, его убили, — выдохнул Стоун.Давление немного уменьшилось. Он быстро перевел дыхание, легкие болезненно втягивали воздух.— Каким образом?Стоун отчаянно пытался придумать, что ответить. Он не имел представления, кто эти люди, и не хотел говорить им слишком много. Он ничего не ответил, и давление прекратилось. Пораженный, он немного расслабился. И совершенно напрасно.Он упал на пол — то, что держало его за руки, внезапно отпустило его. Он почувствовал, как его хватают сильные руки в перчатках. Когда он инстинктивно выбросил вперед руку, она попала во что-то твердое. Это было стекло и металл — достаточно высоко, там, где должно было находится лицо его мучителя. У них есть приборы ночного видения.Стоуна подняли и куда-то понесли. Секунду спустя его швырнули вниз, на какую-то твердую поверхность, напоминающую длинную доску, и привязали к ней. Потом снова подняли, теперь вверх ногами, и затянули лицо целлофаном. Струя воды мощно ударила в лицо, вжимая целлофан в глазницы, нос и рот. Он задыхался. Ему устроили «водный помост», очень эффективный вид пытки. Страшно осознавать, что тебя топят — особенно если висишь вниз головой в полном мраке, привязанным к доске.Струя вдруг перестала в него бить, и целлофан с лица сорвали. Но лишь только он успел выдохнуть, его голову сунули в холодную воду. Стоун снова задохнулся и напрягся, стараясь высвободиться. Сердце билось так быстро, что казалось, он вот-вот умрет от сердечного приступа, еще не успев захлебнуться.Потом его голову выдернули из воды. Его вырвало, и рвота забрызгала ему все лицо.— Каким образом? — спокойно повторил голос.«Ну да, конечно, парень, что задает вопросы, всегда спокоен, — подумал Стоун моргая, чтобы очистить глаза от рвотных масс. — Сидит себе небось в уютной теплой комнате с чашкой кофе, пока из меня тут все дерьмо выбивают».— Задохнулся, — выплюнул он. — Точно так же, как я по твоей милости, скотина!За это Стоун заработал еще одно погружение головой в воду. Но сделал он это намеренно, чтобы смыть с лица остатки рвоты. Он успел перевести дыхание, прежде чем его сунули в воду, и вынырнул во вполне приличном виде.— Каким образом? — снова спросил голос.— Не от «Халона», от чего-то еще.— От чего?— Пока не знаю.Тут Стоун почувствовал, что его нагибают, чтобы снова опустить лицом в воду. И закричал отчаянно:— Но я могу узнать!Голос ответил не сразу. Стоун воспринял это как хороший знак. Допрашивающие обычно не лезут за словом в карман.— Мы просмотрели твои папки, — сказал голос. — Ты читал материалы по Брэдли. Зачем?— Мне кажется, что это слишком очевидное совпадение. Его смерть, а затем смерть де Хейвна.— Между ними ничего общего.— Ты так думаешь?Стоуну удалось глубоко вдохнуть, но на сей раз его держали под водой так долго, что он почти захлебнулся. Когда же вытащили, его мозг чуть не лопался от недостатка кислорода, руки и ноги тряслись, все тело совершенно онемело и отказывалось повиноваться.— И что между ними, по-твоему, общего? — требовательно спросил голос.— Еще раз меня макнешь, и я захлебнусь, так что, если ты именно этого добиваешься, почему бы тебе сразу со мной не покончить? — слабым голосом произнес Стоун и напрягся, ожидая очередного погружения. Но его не последовало.— Что между ними, по-твоему, общего? — повторил голос.Стоун чуть перевел дыхание, он сейчас только на это и был способен, и подумал, отвечать или нет. Если это окажется не то, что они хотят услышать, он умрет. Но он уже и так почти умер.Он собрал все силы и сказал:— Корнелиус Бин.Мысленно приготовился к самому худшему, но голос произнес:— Почему Бин?— Брэдли выступал против коррупции. А Бин выиграл два крупных контракта при прежнем режиме. Может, Брэдли что-то обнаружил, а Бин не желал, чтобы об этом узнали все. Вот он и убил его, сжег его дом, а вину за это повесил на фиктивную террористическую группу.Воцарилось длительное молчание. Стоун слышал лишь отчаянные толчки своего измученного сердца. Это пугало, но по крайней мере он был еще жив.— Де Хейвн?— Он сосед Бина.— И в этом все дело? — спросил голос, явно разочарованный.Стоун почувствовал, что его снова наклоняют.— Да нет, это еще не все! У него там был телескоп, мы его обнаружили у де Хейвна на чердаке, и он был наведен на дом Бина. Де Хейвн мог увидеть что-то, что ему видеть не следовало. И тоже был убит, но не так, как Брэдли.— Почему?— Когда стреляют в спикера палаты, это не вызывает особого удивления. А де Хейвн — библиотекарь, Бин — его сосед. Это должно было выглядеть как несчастный случай подальше от их домов. В противном случае кто-нибудь начал бы тыкать пальцем в Бина.Стоун ждал в полной тишине, гадая, правильный он дал ответ или нет.Он весь изогнулся, когда почувствовал болезненный укол в руку. Секунду спустя глаза его закрылись, Оливер Стоун испустил длинный выдох и неподвижно вытянулся.Роджер Сигрейвз наблюдал за тем, как выносили Стоуна. А для старика он еще очень даже неплох. Сигрейвз представил себе, что тридцать лет назад Стоун был ничуть не хуже его самого. Теперь он по крайней мере знал, что Стоун чуть ли не во всех смертных грехах подозревает Корнелиуса Бина. И по этой причине Оливер Стоун получит возможность еще немного пожить.Глава 27Окна гостиничного номера Аннабель выходили на Центральный парк, и она вдруг решила прогуляться. Ее прическа и цвет волос снова кардинально изменились. Теперь она стала брюнеткой с короткой стрижкой с боковым пробором — ее внешний вид соответствовал и фотографии в паспорте, изготовленном для нее Фредди. Одежда была типично нью-йоркская, то есть черная и стильная. Она побродила по парку, прикрываясь широкополой шляпой и темными очками. Несколько прохожих уставились на нее, кажется, вообразив, что она какая-то знаменитость. Ирония заключалась в том, что Аннабель никогда не стремилась к узнаваемости. Всю свою жизнь она держалась в тени, жизненно необходимой для любого талантливого шулера и кидалы.Она купила у уличного торговца соленый кренделек, принесла его в номер, уселась на кровать и стала просматривать свои дорожные документы. С Лео они расстались в аэропорту Ньюарка. Фредди уже был в пути за границу. Она не стала их спрашивать, куда они направляются. Просто не хотела это знать.Прибыв в Нью-Йорк, она связалась с Тони. Как и обещала, Аннабель организовала для него перелет в Париж. После чего он остался сам по себе, но с превосходными, хотя и фальшивыми, паспортом и прочими документами, а также с миллионами, лежащими на доступном в любое время банковском счете. На прощание она его еще раз предупредила:— Пусть даже Бэггер в лицо тебя никогда не видел, он все равно поймет, что у меня был помощник — хакер, а у тебя ведь именно такая репутация. Так что заляг на дно на год или больше, за границей. И не швыряйся деньгами! Найди себе тихое уютное местечко, выучи местный язык и вообще — исчезни!Тони обещал все сделать так, как она сказала.— Я позвоню и сообщу, где осел.— Нет, ни в коем случае! — отрезала Аннабель.У нее было еще три дня до того, как настанет срок возврата денег Бэггера и он обнаружит, что его надули. Она бы отдала половину этих денег, лишь бы видеть его реакцию. Он, наверное, первым делом убьет всех своих компьютерных специалистов и половину бухгалтерии. А потом будет шататься по казино с пистолетом в руке и постреливать в пожилых граждан, приникших к игровым автоматам. Потом, может быть, СВАТ[286] штата Нью-Джерси ворвется туда и сделает миру большое одолжение, укокошив этого подонка со всеми его бедами и несчастьями. Нереально, видимо, но почему бы не пофантазировать?Ее собственный путь отхода лежал через Восточную Европу, а затем Азию. После чего — в южную часть Тихого океана, на прекрасный островок, который она открыла для себя много лет назад и никогда еще не возвращалась туда, опасаясь разочарования. Но теперь это не имело никакого значения.Ее доля в хапке размещена на нескольких оффшорных счетах. Всю оставшуюся жизнь она будет жить на проценты и доходы с инвестиций, ну, может быть, лишь иногда тревожа основной капитал. Она обязательно купит себе кораблик, пусть небольшой, и научится им управлять. Кругосветное путешествие ей ни к чему — ее вполне устроят океанские прогулки в тропиках.Она подумала было, а не послать ли Бэггеру свои поздравления, но в конце концов решила, что подобное поведение, во-первых, недостойно ее, а во-вторых, не соответствует уровню прокрученной аферы. Пусть себе теряется в догадках всю оставшуюся жизнь. Дочка Пэдди Конроя вряд ли окажется в его списке подозреваемых, в этом она была уверена, потому что он и понятия не имеет, что у Пэдди есть дочь. Отношения Аннабель с отцом и в самом деле были уникальными, и в мире кидал и шулеров никто не знал, что она его дочь. Лео и несколько других парней, с которыми они когда-то вместе работали, в конце концов докопались до истины.И все же на этот раз многочисленные камеры слежения в казино «Помпеи» сделали свое дело. И она знала, что Бэггер с этими фото поднимет весь мир аферистов и шулеров, чтобы подкупом или даже пытками выяснить, кто она такая. Любой мошенник запляшет от радости, узнав, как она надула Бэггера. И между ними может оказаться некто, кто лишь взглянет на фото и тут же выдаст ее имя, особенно если Бэггер станет угрожать. Ну что же, думала она, пусть явится. По всей видимости, он сразу поймет, что убить ее будет потруднее, чем он думал. Дело ведь не в величине собаки, вышедшей на бой. Дело в ее боевых качествах. По иронии судьбы эту мудрость поведал ей вовсе не отец, а мать.Тэмми Конрой, несмотря на свои криминальные занятия, была хорошей и доброй женщиной и многострадальной женой Пэдди. До встречи с этим очаровательным ирландцем она была официанткой в коктейль-баре. А он обладал неиссякаемым запасом веселых историй и мог подхватить любую песенку, да таким голосом, что заслушаешься. Пэдди Конрой доминировал в любой компании. Может, именно поэтому его потенциал как мошенника и шулера так до конца и не был никем раскрыт. Лучшие шулера и кидалы те, о чьем существовании никто даже не догадывается. Пэдди, видимо, на это было наплевать, он верил в свою звезду, считал, что отвага и улыбка выручат его в любой ситуации. Так оно по большей части и случалось. Но это не спасло Тэмми Конрой…Джерри Бэггер лично всадил ей пулю в голову, когда она отказалась предать своего мужа. Пэдди, несомненно, не был жене столь же предан. Он удрал, когда Бэггер повис у него на хвосте. Аннабель не смогла даже присутствовать на похоронах матери, потому что Бэггер и его люди были на кладбище и ждали, что появится Пэдди. Это было много лет назад, но Бэггер, вероятно, все еще надеется разыскать ее отца. И все из-за паршивых десяти штук! Да он на свои костюмы тратит больше! Но Аннабель понимала, что по большому счету все это было вовсе не из-за денег. Дело было в репутации. А в мире Бэггера единственный способ поддерживать соответствующую репутацию заключается в том, чтобы на каждый удар отвечать пятью. И не важно, украл у него кто-то десять штук или десять лимонов, Бэггер в любом случае отомстит этому человеку, если сумеет до него дотянуться. Вот почему в казино «Помпеи», разоблачив шулеров-неудачников, Аннабель тут же вызвала полицию. Когда в помещении копы, Бэггер не отважится кому бы то ни было дробить коленные чашечки. Если у этих ребят хватит ума, они смоются из города сразу же, как только их освободят после уплаты штрафов.Пусть Бэггер и выглядел как карикатура на казиношного босса из скверного гангстерского фильма, но одно в нем не было ни показным, ни шуточным — его манера всегда прибегать к силе, к насилию. Если ты промышляешь шулерством в других казино, отправляйся в тюрьму. Но с Бэггером это не проходило. Он был своего рода реликтом, сохранившимся с тех времен, когда единственным способом расправы с надоедливым шулером в Лас-Вегасе было сначала разбить ему коленные чашечки, а потом и голову. Его неспособность отказаться от подобных методов в современном игорном мире привела к его изгнанию из Города Греха. И хотя в Атлантик-Сити он так и не смог полностью избавиться от этой дурной привычки, он все же стал делать это не напоказ, а скрытно.Тем не менее в случае с Тэмми Конрой кидалово на десять тысяч долларов при обычных обстоятельствах могло закончиться не так трагично. Но к тому времени Пэдди и Бэггер уже давно находились в состоянии войны. Сам Пэдди держался подальше ото всех казино Бэггера, но посылал туда группы шулеров, которые работали на него, включая его собственную дочь, тогда еще тинейджера, и еще более юного Лео. Они чуть было не стали кормом для рыб в океане в тот последний раз, когда они посетили Атлантик-Сити. И все-таки даже годы спустя Бэггер в итоге увидел связь между Пэдди и неприятностями в своих казино. И однажды лично появился на пороге дома Пэдди, далеко от Джерси. Но Пэдди там не было. Говорили, что его кто-то предупредил и он вовремя смылся… «забыв» посвятить в это свою жену.Никаких улик, что Тэмми убил Бэггер, конечно же, не осталось. У него всегда было миллион алиби, так что никаких обвинений ему даже не предъявляли. Однако ветераны-шулера, располагавшие «внутренней» информацией, с которыми беседовала Аннабель, догадывались, как это произошло. Но даже если бы они все видели своими глазами, ни один из них не выступил бы свидетелем против Бэггера.Общаясь с ним столь близко в течение последней недели, Аннабель не раз хотела приставить к его башке пистолет и нажать на курок. Так она свела бы с ним давние счеты, но расплачиваться пришлось бы собственной жизнью или свободой. Нет, то, что она проделала, было гораздо лучше. Ее отец никогда не любил связываться с крупными делами, утверждая, что на них уходит слишком много времени и они чреваты многими опасностями. А вот Тэмми Конрой могла бы по достоинству оценить артистизм исполнения данной аферы. И если мать каким-то образом все же оказалась на небе, Аннабель надеялась, что сейчас она видит оттуда, как Джерри Бэггер обнаружил, что его ловко втянули в суперзаезд, входной билет на который стоит сорок миллионов баксов.Она взяла со столика пульт от телевизора и прошлась по каналам, хрустя крендельком. Новости были такие же, как всегда, — скверные. Погибли еще несколько солдат, умерли от голода еще больше людей, очередные смертники взорвали себя и тех, кто оказался поблизости, во имя своего «идола». Покончив с телевизором, она взялась за газету. От старых привычек избавиться крайне трудно, поэтому Аннабель опять поймала себя на том, что вчитывается в статьи и заметки, думая, каким образом лучше использовать все эти детали в очередной блестящей афере. Нет, теперь с этим покончено, сказала она себе. Надуть Бэггера — венец ее карьеры. Выше уже некуда — разве только вниз.Но последняя заметка, которая попалась ей на глаза, заставила ее резко сесть, да так, что она уронила крендель с горчицей на одеяло. Широко раскрыв глаза, она уставилась на маленькое фото, сопровождавшее заметку на последней полосе. Это был короткий некролог, посвященный выдающемуся ученому и автору многих публикаций. Причина смерти Джонатана де Хейвна не указывалась, сообщалось только, что он умер внезапно, на работе, в библиотеке конгресса. Хотя он умер уже некоторое время назад, приготовления к похоронам завершились только сейчас, а сами похороны состоятся завтра, в округе Колумбия. Аннабель, конечно, не знала, что задержка с похоронами была вызвана неспособностью патологоанатома точно установить причину смерти. Однако, поскольку никаких подозрительных обстоятельств вскрыто не было, смерть признали естественной, а тело передано в похоронное бюро.Аннабель схватила сумку и начала запихивать в нее свои вещи. Планы только что радикально изменились. Теперь она полетит в Вашингтон. Сказать последнее «прости» своему бывшему мужу Джонатану де Хейвну — единственному человеку, сумевшему действительно завоевать ее сердце.Глава 28— Оливер! Оливер!Стоун приходил в себя очень медленно. Наконец ему удалось сесть, с большим трудом. Он оказался на полу в своем коттедже, полностью одетый, волосы все еще были мокрые.— Оливер! — Кто продолжал барабанить в наружную дверь.Стоун поднялся, доковылял до двери и открыл ее.На него удивленно пялился Робин.— Какого черта с тобой стряслось? Опять взялся за текилу? — Однако обратив наконец внимание на явно угнетенное состояние друга, он стал серьезным: — Оливер, с тобой все в порядке?— Я не умер. Вот это уж точно.Он знаком пригласил Робина войти, а потом десять минут рассказывал ему о произошедшем.— Черт побери! Кто они такие, ты не понял?— Кто бы они ни были, они хорошо знакомы с техникой пыток, — сухо ответил Стоун, ощупывая шишку на голове. — Кажется, я больше никогда не смогу пить воду.— Значит, они теперь знают насчет Бина?Стоун кивнул:— Не думаю, что это явилось для них полным сюрпризом. Но полагаю, что то, что я им сообщил насчет Брэдли и де Хейвна, определенно было для них совершенно новой информацией.— Кстати, о де Хейвне. Похороны сегодня. Мы тебе поэтому и звонили. Там будет Калеб, вместе с большинством сотрудников библиотеки конгресса. Милтон тоже приедет, а я поменялся сменами у себя на работе, чтобы туда попасть. Мы подумали, что это может оказаться важным.Стоун встал, но тут же пошатнулся.Робин схватил его за руку:— Оливер, тебе, наверное, лучше пока побыть дома и не рыпаться.— Еще один такой сеанс пыток, и я отправлюсь на собственные похороны. Но сегодняшняя служба может и вправду оказаться важной для нас. Хотя бы из-за тех, кто там обязательно появится.На заупокойную службу в церкви Сент-Джон рядом с парком Лафайет явилось множество людей из библиотеки и государственных учреждений. Присутствовал там и Корнелиус Бин с супругой — высокой, стройной и очень привлекательной женщиной чуть старше пятидесяти, с роскошными светлыми волосами. Ее несколько высокомерный вид довольно забавно сочетался с нервно-настороженной манерой поведения. Корнелиуса Бина в Вашингтоне хорошо знали, люди постоянно подходили к нему, пожимали руку, выказывали почтение. Он принимал все это вполне добродушно, но Стоун заметил, что он все время держит жену под руку, словно она могла упасть без его поддержки.По настоянию Стоуна члены «Верблюжьего клуба» рассыпались по всей церкви, чтобы наблюдать за разными группами людей. Хотя было понятно, что те, кто его похитил, осведомлены о его связи с остальными, Стоун не хотел напоминать им — если они, конечно, здесь, — что у него имеются три друга.Стоун сидел в задней части церкви, и его опытный взгляд привычно сканировал все пространство перед ним, пока не остановился на женщине, что сидела сбоку невдалеке. Когда она повернулась и отбросила с лица прядь волос, Стоун впился в нее взглядом. Его подготовка и опыт дали ему отличные навыки запоминания лиц, и он сразу понял, что уже видел этот профиль, хотя женщина, на которую он смотрел, сейчас выглядела гораздо старше.После окончания службы члены «Верблюжьего клуба» вышли из церкви вместе, шагая позади Бина и его жены. Бин что-то шепнул жене, прежде чем обернуться и заговорить с Калебом.— Грустный день, — сказал он.— Да уж, — выдавил Калеб. Он смотрел на миссис Бин.— Ох, — спохватился Бин, — это моя жена Мэрилин. А это… э-э…— Калеб Шоу. Я работал с Джонатаном в библиотеке.Он представил ей и остальных членов «Верблюжьего клуба». Бин оглянулся на церковь, откуда служащие уже выносили гроб.— И кто бы только мог подумать! Он таким здоровяком всегда казался!— Многие выглядят здоровяками прямо накануне смерти, — рассеянно отозвался Стоун. Он не сводил взгляда с женщины, которую заметил ранее. На ней были черная шляпка, темные очки, длинная черная юбка и сапоги. Высокая и стройная, она резко выделялась среди остальной публики.Бин попытался проследить за взглядом Стоуна, но тот отвернулся, прежде чем Бин успел засечь, куда он смотрит.— Надеюсь, они уверены в причине его смерти, — заметил Бин. Потом быстро добавил: — Я хочу сказать, что иногда возможны ошибки…— Думаю, если они и ошиблись, мы об этом со временем узнаем. Пресса обычно вытаскивает подобные факты на свет божий.— Да уж, журналисты мастера по этой части, — с неудовольствием заметил Бин.— Мой муж многое знает о внезапных смертях! — выпалила вдруг Мэрилин Бин. А когда все уставились на нее, поспешно добавила: — Я имею в виду продукцию, которую выпускает его компания.Бин улыбнулся Калебу и остальным и сказал:— Извините нас. — И, твердо взяв жену под руку, повел ее прочь. Стоуну показалось, что в глазах женщины мелькнула веселая искорка.Робин некоторое время смотрел им вслед.— Я теперь смотрю на этого парня и представляю его с женскими трусами на убогом члене, развевающимися как флаг. Мне пришлось себе кулак в рот засунуть, чтоб не расхохотаться во время службы в церкви.— Очень мило с его стороны, что он сюда пришел, — съязвил Стоун. — Он же просто знакомый.— А его мадам весьма непростая штучка, — добавил Калеб.— Да, она производит впечатление достаточно умной, чтобы все знать об изменах мужа, — сказал Стоун. — Не верится мне, что у них любовь.— И все же они вместе, — ехидно добавил Милтон.— Из любви к деньгам, власти и положению в обществе, — скривился Калеб.— Что ж, я бы не возражал против такого хотя бы в одном из моих браков, — отпарировал Робин. — Любовь у меня была, хотя и недолго, но ничего другого точно не было.Стоун снова уставился на леди в черном.— Вон та женщина, она тебе не кажется знакомой?— Да их разве поймешь? — сказал Калеб. — Она же в шляпке и в темных очках.Стоун достал фото.— Думаю, это та самая.Они столпились вокруг него, рассматривая фотографию, потом Калеб и Милтон стали пялиться на женщину, указывая на нее пальцами.— Может, вы оба будете вести себя поскромнее? — прошипел Стоун.Похоронная процессия наконец добралась до кладбища. После окончания службы над могилой все побрели к своим машинам. Дама в черном припала к гробу, пока двое могильщиков в джинсах и синих рубашках ждали в сторонке. Стоун оглянулся по сторонам и заметил, что Бин и его жена уже уселись в свой лимузин. Он осторожно осмотрелся вокруг, выискивая тех, для кого применение пыток водой — обычное дело. Таких людей легко можно вычислить, если знаешь, кого именно ищешь, а Стоун это знал. Однако все его наблюдения ничего не дали.Он махнул остальным, чтобы следовали за ним, и направился к женщине в черном. Она все еще стояла, положив ладонь на гроб розового дерева, и, кажется, что-то бормотала — видимо, молитву.Они дождались, пока она отойдет от гроба. И когда она повернулась к ним, Стоун сказал:— Джонатан умер в расцвете сил. Очень грустно.Глядя на него сквозь темные очки, она спросила:— Откуда вы его знаете?— Я работал с ним в библиотеке, — ответил Калеб. — Он был моим шефом. Нам его будет очень не хватать.Женщина кивнула:— Да, наверное.— А вы откуда его знали? — небрежно спросил Стоун.— Это было очень давно, — туманно ответила она.— Давняя дружба — редкое явление в наше время.— Это уж точно. Извините. — Она прошла мимо них, направляясь к выходу.— И вот что любопытно, — громко произнес Стоун, чтобы она услышала. — Медики так и не сумели выяснить причину его смерти. — Замечание произвело надлежащий эффект. Женщина остановилась и обернулась.— В газете было написано, что это сердечный приступ.Калеб помотал головой:— Он умер оттого, что сердце остановилось, но приступа у него не было. Газетчики поспешили с выводами, я так думаю.Она сделала несколько шагов к нему:— Я не знаю, кто вы.— Калеб Шоу. Я работаю в читальном зале отдела редких книг библиотеки конгресса. А это мой друг…Стоун протянул ей руку:— Сэм Биллингс. Рад с вами познакомиться. — Он мотнул головой в сторону двух остальных членов «Верблюжьего клуба»: — Тот, что покрупнее, — Робин, а другой — Милтон. А вас как зовут?Но она не обращала никакого внимания на Стоуна, а смотрела только на Калеба.— Если вы работаете в библиотеке, то, наверное, любите книги, как любил их Джонатан.Калеб просветлел лицом, как только разговор зашел о его любимом деле.— О, конечно! Дело еще и в том, что Джонатан в своем завещании назначил меня своим литературным поверенным. И я сейчас как раз занимаюсь инвентаризацией его коллекции. Ее нужно оценить, а потом продать. Деньги пойдут на благотворительность.Тут он замолчал: Стоун сделал ему знак заткнуться.— Это вполне в духе Джонатана, — заметила она. — Его родители, я полагаю, уже умерли?— О да. Отец уже много лет как умер. А мать — два года назад. Джонатан унаследовал их дом.Стоуну показалось, что женщине потребовались немалые усилия, чтобы не улыбнуться при последнем сообщении. Что этот адвокат говорил Калебу? Кажется, что брак был расторгнут. И видимо, не женой, а мужем, но по настоянию его родителей…— Я бы хотела взглянуть на его дом, — сказала она Калебу. — И на его коллекцию. Наверное, она здорово увеличилась.— Вы знали про его коллекцию? — спросил Калеб.— У нас с Джонатаном было очень много общего. Долго я здесь не пробуду. Это можно сделать сегодня вечером?— А мы как раз и собирались туда сегодня вечером, — ответил Стоун. — Если вы остановились в отеле, можем вас захватить по дороге.Женщина покачала головой:— Нет, встретимся прямо на Гуд-Феллоу-стрит. — И быстро пошла к ожидавшему ее такси.— Думаешь, это ничего, что мы ее пригласили в дом Джонатана? — спросил Милтон. — Мы ж ее совершенно не знаем…Стоун снова вытащил из кармана фотографию и поднял ее повыше:— Думаю, что все-таки знаем. По крайней мере скоро это выяснится. На Гуд-Феллоу-стрит, — задумчиво добавил он.Глава 29После того как завершились проводившиеся за закрытыми дверями слушания в комиссии по разведке палаты представителей, Сигрейвз и Трент выпили по чашечке кофе в кафетерии, а потом вышли на улицу и стали медленно прогуливаться по дорожкам вокруг Капитолия. Поскольку по службе они обязаны были много времени проводить в обществе друг друга, это не могло вызвать никаких подозрений.Сигрейвз остановился, чтобы распечатать пачку жевательной резинки, а Трент нагнулся завязать шнурок на ботинке.— Стало быть, вы считаете, что этот парень раньше служил в конторе? — спросил Трент.Сигрейвз кивнул:— Три шестерки; вы ведь знаете, что это за категория, Альберт?— Только в общих чертах. Мой допуск не слишком высокого класса. Контора наняла меня для аналитической работы, а вовсе не для оперативной. У меня не те способности. Кроме того, после десяти лет ковыряния в этом дерьме с меня вполне довольно.Сигрейвз улыбнулся:— Перепрыгнули в политики, да? Конечно, это намного лучше, не так ли?— Для нас обоих.Сигрейвз понаблюдал, как его коллега причесывает оставшиеся на голове несколько жидких прядей, каким-то образом умудряясь без зеркала отлично пристраивать одну рядом с другой.— А почему бы вам просто не завязать со всем этим? — ухмыльнулся он. — Вокруг полно дамочек, готовых запасть на таких мачо. А пока что можете заняться собственной персоной.— После того как мы завершим свои карьеры, у меня будет столько денег, что в той стране, где я осяду, дамочки будут счастливы видеть меня таким, какой я есть.— Ну как угодно.— Этот малый с тремя шестерками может осложнить нам дело. Возможно, это уже грозовое предупреждение.Сигрейвз покачал головой:— Если им заняться, можно и впрямь осложнить ситуацию. Насколько я понимаю, у него сохранились кое-какие связи. Если бы я его убрал, пришлось бы убрать и его друзей. А при таком раскладе можно наломать дров и вызвать подозрения ненужных людей. Пока что он считает, что это работа Бина. Если он изменит свое мнение, тогда прогноз погоды будет звучать совершенно по-иному.— Вы действительно считаете, что это наилучшая стратегия?Сигрейвз чуть помрачнел.— Ну давайте посмотрим в глаза реальности, Альберт. Пока вы спокойно сидели за своим жалким столом в тихом уютном Вашингтоне, я совал башку в такие гнусные дыры, на которые вы даже по телевизору боитесь смотреть. Так что продолжайте заниматься тем, чем занимаетесь, а заботы о наших стратегических планах уж оставьте мне. Если, конечно, не считаете, что у вас это получится лучше, чем у меня.Трент попытался улыбнуться, но от страха не смог.— Да я и не сомневаюсь в вас…— А впечатление такое, что сомневаетесь, черт бы вас побрал! — Сигрейвз вдруг улыбнулся и обнял Трента за тщедушные плечи. — Не стоит нам сейчас ссориться, Альберт. Все идет слишком хорошо, не так ли? — Он стиснул его еще крепче и отпустил только тогда, когда почувствовал, что тому больно. Это было приятное ощущение — чувствовать, как ему больно. — Я правильно говорю?— Абсолютно, — подтвердил Трент, потирая плечи с таким видом, словно вот-вот заплачет.«Ты, видимо, в гимнастическом зале перекачался, сукин сын», — подумал он.Сигрейвз между тем сменил тему беседы:— Четверо связных Государственного департамента мертвы. Как и было задумано вначале. — Он лично знал одного из убитых; они даже служили когда-то вместе. Отличный агент, но миллионы долларов, выплаченные за него, легко перевесили дружеские отношения.— Полагаете, что правительство вдруг проявит изобретательность? Что у нас дальше по списку?Сигрейвз бросил сигарету и посмотрел на своего компаньона.— Увидите, когда до этого дойдет дело, Альберт. — Ему уже несколько поднадоел этот его младший партнер. Их нынешний джем-сейшн был отчасти посвящен именно этому — показать Тренту, что он был и навсегда останется только подчиненным. А если положение станет рискованным и карточный домик накренится, Трента нужно будет убрать первым, и по весьма простой причине: слабаки под давлением всегда раскалываются.Они расстались, и он пошел к своей машине, стоявшей в закрытой зоне. Помахал охраннику, который знал его в лицо.— Охраняешь мои колеса? — улыбаясь, спросил Сигрейвз.— Ваши и все остальные, — ответил охранник, покусывая зубочистку. — А вы все охраняете безопасность страны?— Делаю все, что могу. — На самом деле следующим документом, который Сигрейвз вскоре передаст Тренту, был перечень основных положений новейшего стратегического плана Агентства национальной безопасности по отслеживанию международных террористов. Средства массовой информации всегда полагают, что АНБ работает, не считаясь с законами. Но они не знают и половины всего. Не знает и близорукая толпа на Капитолийском холме. А вот некоторые хорошо оснащенные оружием деятели, ненавидящие Америку и проживающие тысяч за семь миль от нее и по меньшей мере на восемь столетий в прошлом, готовы платить миллионы долларов, чтобы узнать об этом. А деньги всегда решают все — и наплевать на патриотизм. По убеждению Сигрейвза, единственное, что в итоге получают эти патриоты за все свои старания, — национальный флаг на свой гроб. И самая главная проблема в том, что надо быть мертвым, чтоб его удостоиться.Сигрейвз поехал обратно, к себе в офис, закончил там кое-какие дела и отправился домой. Дом его представлял собой построенное на участке в четверть акра тридцать лет назад двухэтажное ранчо с тремя спальнями и двумя туалетами. Земля нуждалась в основательном осушении и обходилась ему почти в половину зарплаты, улетавшей на выплаты по закладной и налоги на собственность. Он быстро, но очень внимательно осмотрел все помещения, а потом открыл дверцу маленького шкафчика в подвале, который всегда держал запертым и под охраной мощной системы сигнализации.Внутри, расставленные в строгом порядке, на полках хранились памятные сувениры, оставшиеся от его прошлого. Среди всего прочего там были коричневая перчатка, отороченная мехом, пуговица от пиджака в маленькой коробочке для ювелирного украшения, очки в пластмассовом футляре, ботинок, висевший на крючке на стене, наручные часы, два женских браслета, маленькая чистая записная книжка с монограммой «АФВ», шляпка-тюрбан на полке и экземпляр Корана под стеклом, меховая шапка и детский слюнявчик. Этот слюнявчик иногда вызывал у него приступ сожаления. Но когда убиваешь родителей, часто приходится и ребенка приносить в жертву необходимости. Заложенная в машину бомба ведь не разбирается, кого она уничтожает. Каждый предмет имел свой номер — от единицы до пятидесяти пяти, и за каждым скрывалась история, известная только ему самому и немногим другим в ЦРУ.Сигрейвз потратил немало сил и часто шел на огромный риск, собирая все эти предметы. Это была его коллекция. По его мнению, каждый человек является своего рода коллекционером. Одни с детства и до самой старости коллекционируют марки, монеты и книги. Другие собирают коллекции разбитых сердец или сексуальных побед. А находятся и такие, кто получает удовольствие от коллекционирования пропавших душ. И Роджер Сигрейвз собирал личные вещи людей, которых он убил, или, лучше сказать, уничтожил, поскольку сделал он это под флагом и в интересах своей страны. Его жертвам не было до этого никакого дела — они все равно в конечном итоге оказывались мертвы.Сегодня вечером он спустился сюда, чтобы добавить к коллекции еще два предмета: ручку, принадлежавшую Роберту Брэдли, и кожаную закладку для книг Джонатана де Хейвна. Они разместились на почетных местах на полке и в коробке. Уложив их, он приклеил к ним номера. Количество предметов в коллекции приближалось к шестидесяти. Много лет назад он рассчитывал довести их число до сотни и даже довольно резво взял старт, поскольку в те годы у его страны было в мире множество врагов, которым следовало умереть. Но в последние годы число поступлений в коллекцию значительно сократилось; причиной этого стала бесхребетная администрация и еще более слабое руководство ЦРУ. И он уже давно отказался от первоначально поставленной цели. И вместо количества сосредоточился на качестве.Любой здравомыслящий человек, узнав историю этих предметов, мог бы назвать Сигрейвза психопатом, коллекционирующим личные вещи убитых им людей. Но заключение было бы ошибочным, это уж он-то знал точно. В сущности, лишь дань уважения тем, кого он лишил самого дорогого. Если кому-нибудь удастся убить его самого, Сигрейвз был уверен, что тот окажется достаточно достойным противником. Он запер свою коллекцию и пошел обратно наверх, чтобы заняться разработкой плана следующего предприятия. Ему нужно было кое-что заполучить, и теперь, когда де Хейвн мертв и похоронен, настало время заняться этим.Аннабель Конрой сидела во взятой напрокат машине на углу Гуд-Феллоу-стрит. Прошло много лет с тех пор, как она была здесь в последний раз, но место не слишком изменилось. Здесь по-прежнему ощущался заплесневелый запах старых денег, хотя теперь он перемешивался с такой же гнусной вонью новых. У Аннабель, конечно же, не было тогда ни тех ни других — факт, за который Элизабет, мать Джонатана де Хейвна, немедленно с радостью и ухватилась. Ни денег, ни хороших манер — именно это она, видимо, снова и снова повторяла своему сыну, пока ее слова не отпечатались в его весьма впечатлительном мозгу. В итоге их брак был расторгнут. Аннабель тогда не стала оспаривать его решение. Да и какой в этом был смысл?И все-таки она не испытывала неприязни к бывшему мужу. Он во многом оставался ребенком — эрудированным, добрым, щедрым и любящим. Но в то же время у него не было ни капли собственной воли, он всегда бежал от любой конфронтации как черт от ладана. Ему было далеко до властной и острой на язычок матери; да и много ли найдется сыновей, способных устоять перед такими мамочками? После развода он писал Аннабель трогательные письма, осыпал ее подарками, повторял, что все время думает только о ней. Она в этом никогда и не сомневалась. Он по природе своей не был склонен к обманам; для нее же подобное стало совершенно новой концепцией. Противоположности и в самом деле притягиваются.И все же он ни разу не просил ее вернуться. Тем не менее в сравнении со всеми другими мужчинами, которых она узнала за свою жизнь, — все они, как и она сама, были вне закона, — он просто светился чистотой и невинностью. Он всегда брал ее под руку и бросался открыть дверь своей леди. Он говорил с ней о вещах, играющих важную роль в мире нормальных людей, в мире, который казался ей недосягаемым, как космос. И все-таки Джонатан сумел приблизить ее к этому миру.Аннабель знала, что здорово изменилась за то время, что жила рядом с Джонатаном де Хейвном, а он, хотя и был ужасно консервативным, все же проникался и ее жизнью, о которой никогда раньше и не подозревал. Да, он был добрым человеком. И она очень жалела, что он умер.Она сердито смахнула слезу, которая вдруг скатилась по щеке. Подобных эмоций она не признавала, они были чужды ей и вообще недопустимы. Она больше не плачет. Она ни с кем не сближается настолько, чтобы оплакивать его смерть. Даже смерть собственной матери. Правда, она отомстила за смерть Тэмми Конрой, но ведь это принесло ей и неплохие деньги. Пошла бы она на месть бескорыстно? В этом Аннабель не была полностью уверена. Да и какая разница? В итоге у нее было почти семнадцать миллионов «причин», размещенных на счетах за границей, которые свидетельствовали о том, что разницы никакой нет и в помине.Тут она увидела, как серая «нова», тарахтя, вывернула из-за угла напротив дома де Хейвна. Из нее вышли четверо мужчин: этот странный тип, уверявший ее на кладбище, что причина смерти Джонатана официально не подтверждена. Ну, с Джонатаном она уже попрощалась. Теперь она пройдется по его дому, в кои-то веки не под бдительным надзором мамаши де Хейвн, которая пристально следила за каждым «неприличным» движением бедер своей невестки. А потом — на самолет, и прочь отсюда. Аннабель не хотела оставаться на том же континенте, где торчит Джерри Бэггер, только что обнаруживший, что стал на сорок миллионов беднее, и начавший, вероятно, извергаться с такой мощью, до которой вулкану в его казино ох как далеко.Ведь бэггеровская кипящая лава вполне может достичь и округа Колумбия.Она выскользнула из машины и направилась к дому — к той жизни, которая когда-то вполне могла стать ее, если бы все не сложилось иначе.Глава 30Они спустились в книжное хранилище, после того как быстро провели Аннабель по помещениям первого этажа. Калеб не стал открывать маленький сейф, спрятанный за картиной. Он не собирался ни с кем больше делиться информацией о «Книге псалмов». Когда она осмотрела коллекцию, все поднялись обратно наверх, и Аннабель еще раз прошлась по всем элегантно обставленным комнатам с явно заинтересованным видом.— Вы здесь бывали раньше? — напрягся Стоун.Она посмотрела на него ничего не выражающим взглядом:— Я что-то не припомню, что говорила вам об этом.— Ну вы же знаете, что Джонатан жил на Гуд-Феллоу-стрит. Вот я и предположил…— Не стоит слишком много предполагать — так будет лучше. — Она продолжала осматриваться по сторонам. — А дом не слишком изменился. Но, по крайней мере, избавился от самых уродливых предметов меблировки. Вероятно, после того, как умерла его мать. Не думаю, что это было возможно до того, как Элизабет испустила последний вздох.— А где вы познакомились с Джонатаном? — спросил Калеб. Она проигнорировала его вопрос. — Он ведь мог упомянуть ваше имя в разговоре, хотя вы так и не представились, — настаивал он, не обращая внимания на предостерегающий взгляд Стоуна.— Сьюзен Фармер. Мы познакомились на Западе.— И поженились тоже там? — встрял Стоун.Она произвела на него отличное впечатление, потому что даже не вздрогнула. Но и не ответила. И Стоун решил выложить туза:— Джонатан был разведен. Судя по тону вашего замечания по поводу Элизабет де Хейвн, вы считаете ее инициатором расторжения брака. А он сохранил вот эту фотографию. Женщина весьма похожа на вас. Мужчины подобные фото просто так не хранят. Надо думать, тут особый случай.Он протянул ей фотографию. На этот раз он заметил ее реакцию. Протянутая рука, твердая и сильная, чуть дрогнула, а глаза открылись чуть шире и, кажется, немного повлажнели.— Джонатан был очень красивый мужчина, — печально произнесла она. — Высокий, с роскошной каштановой шевелюрой, а глаза такие, что одного его взгляда было достаточно, чтобы забыть о неприятностях.— Знаете, а вы и сейчас также прелестны, — великодушно добавил Робин, подходя к ней поближе.Аннабель, кажется, и не слышала его слов. Она вдруг сделала то, чего не делала уже очень давно: улыбнулась — сердечно, от всей души.— Это фото было сделано в день нашей свадьбы. Мой первый и единственный брак…— И где вы поженились? — спросил Калеб.— В Вегасе, где ж еще, — ответила она, не отрывая взгляда от фотографии. — Джонатан приехал туда на конференцию библиофилов. Там мы встретились, познакомились, полюбили друг друга и поженились. И все за одну неделю. Сущее сумасшествие, я прекрасно понимаю. По крайней мере, так считала его мать. — Она провела пальцем по лицу Джонатана. — Но мы были счастливы — правда, недолго. Даже некоторое время жили здесь, с его родителями, пока не нашли себе другое жилье.— Ну, это достаточно большой дом, — заметил Калеб.— Странно, а тогда он казался слишком маленьким, — сухо ответила она.— А вы в Вегасе тоже были на конференции этих книжников? — вежливо осведомился Стоун.Она отдала ему фото, и Стоун сунул его обратно в карман пиджака.— Я обязана отвечать?— Ну хорошо. У вас с Джонатаном были какие-нибудь контакты за все эти годы?— А почему это я должна вам об этом сообщать, даже если они и были?— Конечно, не должны, — вмешался Робин. — В сущности, это ваше личное дело.Стоуна явно озадачило предательское замечание друга, но он продолжил:— Мы очень хотим выяснить, что на самом деле произошло с Джонатаном, и нам нужна любая помощь, чтобы довести это дело до конца.— Его сердце остановилось, и он умер. Что тут необычного?— Патологоанатом, по всей видимости, так и не смог установить причину его смерти, — пояснил Милтон. — А Джонатан только что прошел полную диспансеризацию в медцентре Джонса Хопкинса. Кроме того, у него, видимо, не было сердечного приступа.— И вы, значит, думаете, что его убили? Да у кого могли возникнуть проблемы с Джонатаном? Он же был библиотекарем!— И у библиотекарей бывают враги, — заметил Калеб, словно оправдываясь. — У меня есть несколько коллег, которые могут стать весьма агрессивными после нескольких бокалов мерло.Она недоверчиво посмотрела на него:— Да, и в самом деле… Но никто же не станет убивать человека только потому, что тот оштрафовал его за просроченную книгу.— Давайте-ка я вам кое-что покажу, — предложил Стоун. — Это наверху, на чердаке.Когда они поднялись туда, Стоун сказал:— Этот телескоп направлен на соседний дом.— Ага, прямо на постель владельца, — добавил Робин.— Я сам все объясню, Робин, если ты не возражаешь, — прервал его Стоун. Он поднял брови и посмотрел на Аннабель.— Ну хорошо, хорошо, — отозвался Робин. — Давай объясняй, Олив… То есть я хотел сказать, Фрэнк… Или Стив?— Ну спасибо, Робин! — рявкнул Стоун. — Как я уже сказал, телескоп направлен на соседний дом. Его владелец — глава «Парадайм текнолоджиз», одной из крупнейших оборонных корпораций в стране. Его зовут Корнелиус Бин.— Он любит, чтоб его называли Си-Би, — дополнил Калеб.— О'кей, — медленно произнесла Аннабель.Стоун посмотрел в телескоп, проведя объективом по всему фасаду дома Бина, который отделяла от дома де Хейвна узкая полоска газона.— Ну вот, так я и думал. — И он сделал знак Аннабель занять его место. Она навела объектив на то место, которое он только что изучал.— Это офис или кабинет, — сообщила она.— Правильно.— Вы думаете, Джонатан шпионил за этим парнем?— Возможно. Или он мог ненароком увидеть нечто такое, за что его и отправили на тот свет.— Значит, этот Корнелиус Бин убил Джонатана?— Доказательств у нас нет. Но тут много странного.— Что именно?Стоун заколебался. У него не было намерения рассказывать ей о том, как его похитили.— Ну, скажем, тут возникло множество вопросов, что и заставляет нас копнуть поглубже. Полагаю, что Джонатан де Хейвн этого заслуживает.Аннабель минуту изучающе смотрела на него, потом еще раз посмотрела в телескоп:— А расскажите-ка мне об этом парне — Си-Би.Стоун вкратце обрисовал ей Бина и рассказал о его корпорации. Потом упомянул об убийстве спикера палаты представителей Роберта Брэдли.Аннабель восприняла это крайне скептически:— Вы же не считаете, что это связано с Джонатаном? Тогда, кажется, ответственность взяли на себя какие-то террористы?Стоун рассказал ей про оборонные контракты, тендер на которые Бин выиграл при прежнем спикере.— Предшественник Брэдли на посту спикера был обвинен в неэтичном поведении, так что не будет большой натяжкой считать, что он сидел у Бина в кармане. И тут появляется Брэдли и обещает чистку, а Бину, вероятно, вовсе не хочется, чтобы началось расследование некоторых его делишек. В результате Брэдли обречен…— И вы думаете, что Джонатан узнал об этом заговоре и им пришлось убить его, прежде чем он успел что-то рассказать? — Она все еще сомневалась, но скептицизма явно поубавилось.— Что у нас имеется, так это две неожиданные смерти государственных чиновников с Корнелиусом Бином в качестве общего знаменателя и соседа одного из умерших.— Бин был сегодня на похоронах, — добавил Калеб.— Это который из них? — резко спросила Аннабель.— Маленький такой, рыжий…— …который слишком высокого о себе мнения, а высокая блондинистая жена его презирает, — закончила за него Аннабель.На Стоуна это произвело должное впечатление:— А вы неплохо разбираетесь в людях.— Всегда считала это большим достоинством. О'кей, и каков будет наш следующий шаг?— Наш следующий шаг? — Стоун был потрясен.— Ну да. Раз уж вы быстренько ввели меня в курс дела, сообщив столь конфиденциальную информацию, может, мы объединим усилия?— Мисс Фармер… — забормотал было Стоун.— Зовите меня просто Сьюзен.— Но ведь вы вовсе не собирались здесь задерживаться.— Планы изменились.— Могу я спросить почему?— Спросить можете. Давайте встретимся завтра утром?— Да, — кивнул Робин. — И если вам нужно где-то переночевать…— Не нужно, — сказала она.— Можем встретиться у меня дома, — предложил Стоун.— А где это? — спросила она.— На кладбище, — пришел другу на помощь Милтон.Аннабель даже глазом не моргнула.Стоун записал для нее адрес и как проехать. Сделав шаг, чтобы взять листок, она споткнулась и упала прямо на него, ухватившись за его пиджак, чтобы удержаться на ногах.— Извините, — пробормотала она, и фото, лежавшее у него в кармане, оказалось в ее руках. И тут случилось нечто, чего с ней никогда еще не бывало: рука Стоуна сомкнулась у нее на запястье.— Все, что вам следовало сделать, — это попросить, — сказал он так тихо, что слышала только она. Потом отпустил ее руку, и она быстро сунула фото себе в карман, не отводя удивленных глаз от мрачного лица Стоуна. Придя в себя, Аннабель посмотрела на остальных:— Что ж, тогда до завтра.Робин взял ее руку и нежно поцеловал — в лучших традициях французского дворянина.— Было очень приятно познакомиться с вами, Сьюзен!Она улыбнулась:— Спасибо, Робин. А знаете, отсюда отличный вид на спальню Бина. Он там сейчас развлекается с какой-то горячей курочкой. Может, вам стоит посмотреть…Робин резко повернулся:— Оливер, а ты мне ничего про это не сказал!..Аннабель перевела понимающий взгляд на удрученного болтливостью Робина Стоуна:— Все в порядке, Оливер. Сьюзен тоже не мое настоящее имя. Так что все в порядке.Минуту спустя они услышали, как открылась, а потом захлопнулась входная дверь. Робин быстро занял пост у телескопа, но тут же страдальчески простонал:— Черт, они уже закончили! — Он повернулся к Стоуну и сказал совсем другим тоном: — Господи, какая женщина!«Действительно, — подумал Стоун, — какая женщина!»Аннабель села в машину, завела мотор, а потом достала фотографию, потирая запястье. Этот парень, Оливер, в сущности, поймал ее на воровстве. А ведь она даже ребенком, посланная собственным папашей шарить по карманам туристов в Лос-Анджелесе, ни разу не была поймана за этим занятием. Завтрашний день обещает быть очень интересным!Она внимательно посмотрела на снимок. Удивительно, как какая-то картинка может вызвать так много воспоминаний! Тот год, с Джонатаном, был единственным действительно нормальным за всю ее жизнь. Некоторые сочли бы его скучным, во всяком случае, не богатым событиями. Она же считала его чудесным. Она встретила человека, который в нее искренне влюбился. Никаких скрытых мотивов, никаких тайных планов, никаких попыток обмануть или использовать. Он просто влюбился, влюбился в нее. Хороша парочка — книжник и мошенница! Никаких шансов на выигрыш в подобной игре, она это прекрасно понимала. Только дурак делает ставку при таких мизерных шансах.И тем не менее этот добрейший человек, который коллекционировал книги, покорил ее сердце, каким бы оно ни было закаменевшим. В самом начале их знакомства Джонатан спросил ее, не увлекается ли она тоже каким-нибудь коллекционированием. Аннабель тогда ответила ему «нет», но это, наверное, было неправдой, как ей казалось теперь. Наверное, она тоже кое-что коллекционировала — упущенные возможности, например.Она подняла глаза на большой старый дом. В другой жизни они с Джонатаном могли бы жить здесь, с выводком детей… Кто знает? Может, и к лучшему, что у них до этого не дошло. Вряд ли из нее получилась бы приличная мать.Тут ее мысли обратились к более насущной теме. Джерри Бэггер через два дня начнет выходить из себя. Лучше было бы покинуть страну прямо сейчас, несмотря на обещание встретиться завтра с этими парнями. Но тем не менее она останется, чтобы узнать все до конца. Может, это ее долг перед Джонатаном или даже перед самой собой. Потому что сейчас, кажется, наступило самое подходящее время завязать со своей «коллекцией».Глава 31Аннабель встретилась с членами «Верблюжьего клуба» в семь утра в коттедже Стоуна.— Отличная нора, — заметила она, обводя взглядом интерьер. — И соседи такие тихие, — махнула она, рукой в сторону окна, из которого были видны надгробные плиты.— Есть мертвецы, чью компанию я предпочел бы обществу некоторых еще живых своих знакомых, — ядовитым тоном ответил Стоун.— Могу вас понять, — живо отреагировала Аннабель, присаживаясь напротив пустого камина. — Ну, давайте к делу, ребята.Робин уселся рядом с ней с видом щенка, ожидающего, что его сейчас почешут за ухом. Калеб, Милтон и Стоун сели напротив.— Вот какой у меня план, — начал Стоун. — Милтон раскопает все, что можно, о Брэдли. Мы обязательно за что-нибудь зацепимся. Я съезжу в дом Брэдли — вернее, осмотрю то, что от него осталось. Может, что-то и откопаю. Робин когда-то служил в Пентагоне. Он использует свои контакты там, чтобы выяснить все о военных подрядах Бина, к которым приложил руку свергнутый предшественник Брэдли.— Пентагон? — Аннабель с интересом посмотрела на Робина.Тот попытался принять скромный вид:— Плюс три командировки во Вьетнам. И столько медалей, что хватит украсить чертову новогоднюю елку. И все это — на службе родной стране.— Ну, это не для меня, — сказала Аннабель, поворачиваясь к Стоуну: — А что насчет смерти Джонатана? Каковы наши дальнейшие действия?— У меня есть соображения на этот счет, но сначала мне нужно съездить в библиотеку конгресса и проверить систему пожаротушения. Тут возникает одна проблема: мы не знаем, в какой части здания находится газохранилище, потому что это по какой-то причине засекречено. Полагаю, для того, чтобы в эту систему не могли залезть посторонние, хотя почти уверен, что именно это и произошло. Здание такое огромное, что даже если бы мы имели возможность обойти его все, комнату за комнатой, это заняло бы целую вечность. И еще нам необходимо проверить систему вентиляции и ее местонахождение в комнате, где обнаружили мертвого Джонатана.— А какое отношение к его смерти имеет система пожаротушения? — спросила она.— Я пытаюсь это понять, — сухо ответил Стоун.— Может, у архитектора остались планы помещений, на которых указана система пожаротушения, и вентиляционные шахты и короба? — предположила Аннабель.— Вполне возможно, — ответил Стоун. — Только вот Джефферсон-билдинг был построен в конце девятнадцатого века, а примерно пятнадцать лет назад его здорово реконструировали. У главного архитектора Капитолия есть эти планы, но мы вряд ли их получим.— А при реконструкции не пользовались услугами частных архитектурных фирм? — спросила она.Калеб прищелкнул пальцами:— А вы знаете, пользовались! Одна фирма местная, из округа Колумбия… Я припоминаю, что правительство тогда пыталось стимулировать подъем местной экономики и поощряло партнерство государственных организаций с частными.— Вот вам и ответ, — сказала Аннабель.— Не вижу связи, — заметил Стоун. — Нам эти планы никто не даст.Она повернулась к Калебу:— Вы можете узнать название этой фирмы?— Думаю, да.— Тогда единственная проблема в том, разрешат ли они нам переснять эти планы. Сомневаюсь, что разрешат, а скопировать их, видимо, тоже не удастся. — Пока она рассуждала вслух, члены «Верблюжьего клуба» смотрели на нее как завороженные. Она в конце концов заметила это и сказала: — В эту архитектурную фирму я вас проведу, но ведь нам нужны копии всех планов, если мы хотим выяснить, где находится пульт управления системой пожаротушения и как устроена система вентиляции.— У меня фотографическая память, — сообщил Милтон. — Если я разок взгляну на планы, то смогу все запомнить.— Я не раз слышала подобные заявления, — ухмыльнулась Аннабель. — Но обычно это никогда не срабатывало.— Смею вас уверить, что на меня вы можете положиться, — негодующе возразил Милтон.Она взяла с полки книгу, открыла ее на первой попавшейся странице и сунула под нос Милтону:— О'кей, прочтите эту страницу про себя. — Он сделал, как она велела, и кивнул ей. Аннабель повернула книгу открытой страницей к себе и сказала: — Ну хорошо, мистер Фотографическая Память, начинайте!Милтон пробубнил всю страницу, включая знаки препинания. И не сделал ни единой ошибки.Впервые за все время знакомства с этой компанией Аннабель была поражена.— Вы в Вегасе когда-нибудь были? — спросила она. Он покачал головой. — А зря. Вам надо как-нибудь попробовать.— А разве подсчет карт не запрещенное занятие? — спросил Стоун, сразу поняв, на что она намекает.— Нет, — отвечала она, — если вы не используете для этого механических или компьютерных приспособлений.— Ух ты! — воскликнул Милтон. — Я ж там состояние себе сделаю!— Прежде чем взяться за осуществление вашей мечты, — заметила Аннабель, — вам следует знать, что, конечно, использовать собственные мозги можно, однако в случае, если вас поймают, вам их просто вышибут.— Ох! — ужаснулся Милтон. — Ну тогда ладно…Она обернулась к Стоуну:— Итак, что вы думаете по поводу того, как был убит Джонатан? Только хватит уже всяких околичностей, а то мне все это надоело.Стоун некоторое время смотрел на нее, потом наконец решился:— Тело Джонатана обнаружил Калеб. И сразу упал в обморок. А в больнице медсестра сказала, что ему становится лучше и что температура у него повышается, а вовсе не падает.— Это вы к чему ведете? — наморщила лоб Аннабель.— В системе пожаротушения в библиотеке используется реагент «Халон-1301», — принялся объяснять Калеб. — Он поступает по трубкам в жидком виде, но когда выходит из распылителя, превращается в газ. Он гасит огонь отчасти потому, что поглощает кислород.— Значит, Джонатан задохнулся и умер! Господи помилуй, вы хотите сказать, что полиция даже не рассматривала такую версию и не проверила, остался ли еще этот газ в баллонах? — возмутилась Аннабель.— Все было шито-крыто, — сказал Стоун. — Сигнал тревоги не включался, а Калеб выяснил, что он в рабочем состоянии, хотя мог быть отсоединен, а потом подключен обратно. А газ, сами знаете, не оставляет никаких следов.— И к тому же «халон» не мог убить Джонатана при той его концентрации, которая необходима, чтобы погасить пожар в библиотеке, — добавил Калеб. — Я это проверил. Именно поэтому он и используется в помещениях, где работают люди.— И что это нам дает? — нахмурилась Аннабель. — Вас послушать, так это то газ, то не газ. Так что там было на самом деле?— Одна из особенностей этого газа в том, что он понижает температуру в помещении, — снова включился в дискуссию Стоун. — Калеб говорил, что, когда он дошел до Джонатана, ему стало очень холодно и он потерял сознание. Я считаю, что холод — результат использования газа, и именно это вызвало реплику медсестры в больнице о том, что температура у Калеба поднимается. И еще я думаю, что Калеб потерял сознание, потому что уровень кислорода в комнате был низким, но не настолько, чтобы убить, ведь он вошел туда через полчаса после Джонатана.— Значит, это был явно не «халон», а что-то еще.— Точно. Нам остается только выяснить, что именно.Аннабель встала:— О'кей, мне пора заняться серьезной подготовительной работой.Стоун тоже вскочил и уставился на нее:— Сьюзен, прежде чем вы действительно включитесь в наше расследование, вам следует знать, что со всем этим связаны некие весьма опасные люди. Я уже лично стал тому свидетелем. Это может оказаться для вас рискованным предприятием.— Вот что я вам скажу, Оливер. Если бы это было хоть чуть-чуть более рискованным, чем то, чем я занималась неделю назад, я бы отказалась.Стоун был так поражен этим откровением, что даже отступил на шаг назад.Аннабель подхватила под руку Милтона:— Ну, Милтон, нам предстоит некоторое время провести вместе.Робин был сражен:— А почему Милтон?— А потому что он будет моим личным ксероксом. — Она ущипнула Милтона за щеку, и та тут же заалела. — Но сперва его надо приодеть, изменить его имидж.— А что с моей одеждой не так? — оскорбился Милтон, оглядывая себя с головы до ног — красный свитер и джинсы, все безукоризненно чистое и отутюженное.— Да все нормально, — ответила Аннабель. — За исключением одного: она совершенно не подходит для того, что я задумала. — Она ткнула пальцем в Калеба: — Позвоните Милтону, как только узнаете название той фирмы. — И прищелкнула пальцами. — Пошли, Милти.И вышла из дому. Пораженный Милтон оглядел остальных и безнадежным тоном переспросил:— Милти?!— Милтон! — позвала Аннабель с улицы. — Пошли же!Милтон выскочил в дверь. Робин тут же напустился на Стоуна:— И ты позволишь ей вот так его увести?— А что ты предлагаешь, Робин? — просто ответил Стоун. — Эта женщина — сущий ураган пополам с землетрясением, и все в одном флаконе.— Ну не знаю… Ты мог бы… То есть я… — Он рухнул в кресло и проворчал: — Черт побери, почему у меня нет фотографической памяти?!— Благодари Бога, что у тебя ее нет, — заметил Калеб с отвращением.— Почему ты так говоришь? — требовательно спросил разгорячившийся Робин.— Потому что в таком случае она стала бы называть тебя Робби и меня бы стошнило.Глава 32Позже в тот же день, приехав в библиотеку, Калеб отправил по электронной почте сообщение в административный отдел. Час спустя он уже знал название частной архитектурной фирмы, которая участвовала в реконструкции Джефферсон-билдинга. И передал эту информацию по телефону Милтону.— Ну и как ты там с этой женщиной? — спросил он приглушенным голосом.— Она только что купила мне черный костюм и жутко яркий галстук, — шепотом ответил Милтон. — И еще хочет поменять мне прическу. Ну, понимаешь, чтоб я смотрелся более современно.— А она сказала зачем?— Пока нет. — Он помолчал, потом добавил: — Калеб, она меня что-то пугает. Она такая… уверенная в себе… — Милтон и не подозревал, как он был близок к истине.— Ну тогда держись, Милти. — И Калеб, посмеиваясь, повесил трубку.Потом он позвонил Винсенту Перлу, зная, что услышит автоответчик, поскольку магазин редких книг открывался только вечером. Дело было в том, что он не хотел разговаривать с самим Перлом, так как еще не решил судьбу коллекции Джонатана, тем более «Книги псалмов». Когда о ее существовании станет известно широкой публике, это вызовет настоящую бурю среди коллекционеров редких книг. И он окажется в самом центре водоворота. Эта мысль одновременно и ужасала, и привлекала его. Побыть некоторое время в центре всеобщего внимания — совсем не плохо, особенно для ничем не примечательного человека.Единственное, почему он никак не мог заняться наконец делом, так это мысль о том, что, возможно, Джонатан приобрел уникальную книгу каким-то незаконным образом. Поэтому и скрывал ее в своем сейфе. А Калебу вовсе не хотелось делать ничего такого, что могло бы бросить тень на память о друге.Отрешившись от беспокойных мыслей, он отправился поговорить с Джуэлл Инглиш, которая, как и поклонник Хемингуэя Норман Дженклоу, была в последние несколько лет постоянным посетителем читального зала.Когда он подошел к ней, Джуэлл сняла очки, засунула пачку аккуратно исписанных заметками листов в небольшую папку и пригласила его присесть рядом. Он сел, и она взяла его за руку и сообщила возбужденно:— Калеб, я получила информацию об отлично сохранившемся экземпляре издания Бидла. «Малеска, индейская жена белого охотника». Здорово, правда?— Кажется, у нас есть один экземпляр, — задумчиво ответил он. — Надо убедиться, что книга действительно в хорошем состоянии, Джуэлл. Бидл всегда выпускал дешевые издания, плохо сброшюрованные.Джуэлл захлопала в ладоши.— Ох, Калеб, но это же замечательно, не правда ли? Просто здорово!— Да, замечательно. Если хотите, чтобы я на нее взглянул, буду рад.— Ох, вы прямо душка! Надо как-нибудь пригласить вас вместе выпить. У нас так много общего! — Она погладила его по руке и вопросительно подняла свои выщипанные и подведенные брови.Захваченный врасплох, Калеб торопливо ответил:— Да-да, конечно, отличная идея. Как-нибудь, может быть… Потом. Возможно. — Он еле сдерживался, чтоб не броситься обратно к своему столу. Стать объектом внимания семидесятилетней старушенции вовсе не льстило его самолюбию. Но к нему быстро вернулось хорошее настроение и он оглядел зал. Это было успокаивающее зрелище — лицезреть библиофилов, таких как Джуэлл или Норман Дженклоу, углубившихся в старинные книги за красивыми столами. Весь окружающий мир начинал казаться более нормальным и разумным, чем он был на самом деле. Калеб любил предаваться подобным иллюзиям — пусть всего на несколько часов, но зато каждый день. Да-да, вернуться в мир пергамента и гусиных перьев, хотя бы ненадолго, — это замечательно.Он просидел за своим столом минут двадцать, погруженный в работу, когда услышал, как отворилась входная дверь читального зала. Он поднял взгляд и замер. К стойке выдачи книг направлялся Корнелиус Бин. Он спросил что-то у женщины, выдававшей книги, и та указала на Калеба. Когда Бин приблизился, Калеб встал из-за стола и протянул руку. Охранников с Бином не было — вероятно, служба безопасности не пропустила их внутрь с оружием.— Мистер Бин? — спросил он и тут же вспомнил Бина голым, с женскими трусиками, повисшими на члене. Ему пришлось подавить приступ смеха. — Извините. Поперхнулся.— Пожалуйста, зовите меня просто Си-Би. — Они пожали друг другу руки. Бин оглядел читальный зал. — А я и не подозревал о существовании такого места. Реклама бы вам не помешала.— Мы могли бы шире информировать публику, — признал Калеб, — но при сокращении бюджетных ассигнований трудно найти на это средства.— Верно, верно. Мне хорошо известно обо всех недостатках финансирования государственных учреждений.— Ну вы-то с Вашингтоном сумели договориться, — заметил Калеб и тут же пожалел о сказанном, поскольку Бин непонимающе вытаращился на него.— Похороны были отлично организованы, — сказал Бин, внезапно меняя тему разговора. — Насколько похороны вообще могут быть отличными.— Да, вы правы. Я был рад познакомиться с вашей женой.— Ага. Я тут, знаете, был в центре, встречался кое с кем на Холме, вот и решил заглянуть к вам. Столько лет был соседом Джонатана, а так никогда и не видел, где он работает.— Что ж, лучше поздно, чем никогда.— Полагаю, Джонатану действительно нравилось работать здесь?— Нравилось. И он всегда приходил на работу первым.— У него, как я понял, здесь осталось множество друзей. Уверен, тут все его любили. — И он вопросительно уставился на Калеба.— Думаю, что у Джонатана со всеми здесь были хорошие отношения.— Я заметил, вы вчера приезжали в дом Джонатана с женщиной.Калеб ничуть не растерялся от такого поворота.— Вот и зашли бы к нам.— Да нет, я был занят.Ну еще бы, подумал Калеб.— Но мои люди вас засекли. Они всегда наблюдают за окрестностями. Так кто она?— Специалист по редким книгам. Я попросил ее взглянуть на некоторые книги Джонатана. Мы уже начали проводить оценку коллекции. — Калеб очень гордился, что так быстро придумал эту отмазку.— А что будет с домом Джонатана?— Полагаю, его тоже продадут. Но мне поручена только коллекция.— Я вот подумываю, не купить ли мне его для гостей.— А разве ваш недостаточно большой? — выпалил Калеб.К счастью, Бин в ответ лишь рассмеялся.— Да, я знаю. Все так думают. Но у меня бывает очень много гостей. Так вы не знаете, что станет с домом? Может, вы его весь успели осмотреть? — добавил он небрежно.— Нет. Я ограничился только хранилищем для книг.Бин долго изучающе смотрел на Калеба, потом сказал:— Тогда мне придется позвонить своим адвокатам. Пусть отрабатывают гонорары. А вы мне можете все тут показать, раз уж я приехал? Насколько я знаю, здесь хранятся действительно редкие книги.— Отсюда и название — читальный зал отдела редких книг. — Тут Калебу вдруг пришла в голову одна мысль. Это было, конечно, нарушением некоторых библиотечных правил, но какого черта! Вдруг окажется важным в выяснении личности убийцы Джонатана? И он предложил: — Хотите, я покажу вам хранилище?— Да! — немедленно согласился Бин.Калеб провел его по обычному экскурсионному маршруту, который закончился возле того места, где погиб Джонатан де Хейвн. То ли это была игра воображения Калеба, то ли взгляд Бина действительно чуть дольше ожидаемого задержался на распылителе системы пожаротушения, торчавшем из стены. Подозрения Калеба еще больше усилились, когда его гость ткнул пальцем в этот самый распылитель:— А это что?Калеб рассказал ему про систему тушения пожаров.— Мы вообще-то собираемся заменить газ, который в ней сейчас используется, и пустить в дело другой, менее негативно воздействующий на озоновый слой.Бин кивнул:— Ладно. Спасибо за экскурсию.После того как Бин уехал, Калеб позвонил Стоуну и рассказал об этой встрече.— Окольный способ, с помощью которого он пытался узнать, были ли у Джонатана враги, вызывает любопытство, — заметил Стоун. — Если, конечно, он не ищет возможности пришить это убийство кому-то еще. А тот факт, что он пожелал узнать, все ли помещения в доме Джонатана ты осматривал, весьма показателен. Интересно, а он знал о вуайеристских наклонностях своего соседа?Закончив разговор со Стоуном и положив трубку, Калеб взял книгу, которую принес из хранилища де Хейвна, и через сеть подземных тоннелей прошел в Медисон-билдинг, где располагался отдел реставрации. Отдел размещался в двух больших комнатах — одной для книг, а второй для всего остального. Здесь над восстановлением редких и не слишком предметов и доведением их до более-менее приличного состояния трудились около ста реставраторов. Калеб вошел в помещение для книг и направился к столу, за которым сидел тощий мужчина в зеленом фартуке и осторожно переворачивал страницы инкунабулы, поступившей из Германии. Перед ним лежали самые разнообразные инструменты и стояли приборы — и ультразвуковые сварочные аппараты, и тефлоновые шпатели, и старомодные винтовые прессы, и скальпели.— Хелло, Монти, — поздоровался Калеб.Монти Чемберс поднял глаза, прикрытые толстыми темными очками, и почесал лысую голову рукой в перчатке. Он был чисто выбрит, и его слабая нижняя челюсть как бы стекала под лицо. Он ничего не сказал, лишь кивнул Калебу. Перешагнувший порог шестидесятилетия, Монти давным-давно считался в библиотеке лучшим специалистом по консервации и реставрации книг. Ему доверяли самые сложные задания, и он никогда не подводил, всегда выполнял поставленную задачу. Говорили, что он может вернуть к жизни даже самую безнадежную книгу. Его ценили за точность движений и чувствительность пальцев, за ум и творческий подход к восстановлению старых книг и за огромные познания в области книжной реставрации и способов хранения старых изданий.— У меня частный заказ, если у тебя есть время. — Калеб протянул книгу. — Фолкнер. «Шум и ярость». Обложка водой повреждена. Она принадлежала Джонатану де Хейвну. Мне поручили заниматься продажей его коллекции.Монти осмотрел книгу и произнес высоким голосом:— Насколько это срочно?— Ох, у тебя масса времени. Мы еще только начали…Реставраторы уровня Монти обычно работают над несколькими крупными и мелкими заказами одновременно. Они задерживаются допоздна, да еще и по выходным сюда приходят, чтобы им никто не мешал. Калеб также знал, что у Монти дома имеется полностью оборудованная мастерская, где он выполняет сторонние заказы, когда представляется такой случай.— Вернуть оригинальный вид? — спросил Монти.Стандартные требования сегодня гласят, чтобы любые восстановительные работы возвращали книгам их исходный вид, а в конце девятнадцатого — начале двадцатого века реставрация проводилась неизменно под девизом: «Лучше, чем прежде». К сожалению, из-за этого многие старые книги навсегда теряли свой первозданный вид, лишались оригинальных обложек и выходили из мастерских переплетенными в новую, блестящую и прекрасно выделанную кожу, иногда даже с роскошными, сделанными на заказ застежками. Выглядели они превосходно, но реставрация полностью разрушала историческую целостность вещи, а вернуть ее было уже невозможно.— Да, — ответил Калеб. — И будь любезен, напиши, какие работы ты намерен проделать. Мы этот документ приложим к книге, когда будем ее продавать.Монти кивнул и вернулся к прерванному занятию.А Калеб пошел обратно в читальный зал. Проходя по тоннелю, он усмехнулся.— Милти! — тихонько произнес он и фыркнул. — И новая прическа! — Он рассмеялся.Глава 33— Риджайна Коллинз, — коротко представилась Аннабель, протягивая секретарше визитную карточку. — Я вам звонила насчет встречи с мистером Келлером. — Они с Милтоном находились в приемной фирмы «Келлер энд Махони. Архитекторы», расположенной в высоком старом здании из красно-коричневого песчаника недалеко от Белого дома. Она была одета в блестящий черный брючный костюм, который чудесно оттенял ее теперь красновато-рыжие локоны. Милтон стоял позади нее, то и дело невольно поправляя узел оранжевого галстука и ощупывая аккуратный конский хвост, в который Аннабель убрала его длинные пряди.Минуту спустя к ним вышел высокий человек с копной кудрявых седых волос. На нем была рубашка в полоску с монограммой. Рукава засучены. Брюки поддерживали зеленые подтяжки.— Мисс Коллинз? — Они пожали друг другу руки, и она протянула ему еще одну визитную карточку.— Мистер Келлер, я очень рада. Спасибо, что незамедлительно уделили нам время. Мой секретарь должен был позвонить вам до того, как мы вылетели из Франции. Ну, видимо, теперь мне придется взять нового помощника. — Она кивнула в сторону Милтона: — Мой партнер, Лесли Хэйнс.Милтон пробубнил приветствие и пожал Келлеру руку. Чувствовал он себя при этом весьма неуютно.— Извините его, это все из-за перелета, — объяснила Аннабель его странноватое поведение. — Мы обычно пользуемся дневным рейсом сюда, но не оказалось свободных мест. Так что пришлось нам в Париже вставать еще до рассвета. А это кошмар!— Не беспокойтесь, я все понимаю, — улыбнулся Келлер. — Прошу вас, пойдемте.В его кабинете они уселись у небольшого стола для совещаний.— Знаю, вы человек занятой, так что сразу перейду к делу. Как я уже говорила по телефону, я ответственный секретарь архитектурного журнала, который мы начинаем издавать для продажи в Европе.Келлер глянул на визитную карточку, одну из тех, что Аннабель напечатала утром:— «La Balustrade.» Недурно.— Спасибо. Рекламное агентство угробило кучу времени и наших денег, придумывая его. Уверена, что вам это хорошо знакомо.Келлер рассмеялся:— О да. Мы вначале тоже пошли по такому пути, но потом решили назвать фирму просто собственными фамилиями.— Жаль, что у нас не было такой возможности.— Но вы не француженка?— Это старая история. Я американка, но влюбилась в Париж, когда еще училась в колледже и попала в программу студенческих обменов. По-французски могу лишь заказать обед, бутылку хорошего вина и, при случае, впутаться в неприятность. — И она произнесла несколько слов по-французски.Келлер расхохотался.— Боюсь, я и этого не могу, — признался он.А она открыла кожаный портфель, с которым пришла, и достала блокнот.— Итак, для пилотного номера мы хотели бы получить статью о реконструкции Джефферсон-билдинга, которую проводила ваша фирма при участии главного архитектора Капитолия.Келлер кивнул:— Это была для нас большая честь.— И долгосрочная работа. С восемьдесят пятого по девяносто пятый, правильно?— Вы отлично подготовились. Заказ включал в себя перестройку Адамс-билдинга через улицу, а также очистку и консервацию стенных росписей в Джефферсон-билдинге. Честно могу сказать: это отняло у меня десять лет жизни.— И вы проделали отличную работу! Насколько я понимаю, это был настоящий подвиг Геракла — не только реконструировать все помещения для читателей, но и решить множество проблем с несущими конструкциями, особенно с куполом. Я слышала, что изначально установленные стропила и фермы оставляли желать лучшего, так? — Все это Милтон вытащил из Интернета сегодня утром. Она сумела извлечь главное из сотни страниц информации, и весьма эффективно, а теперь выдавала это столь гладко, что Милтону только оставалось на нее пораженно таращиться.— Да, проблем было предостаточно — ведь мы имели дело со зданием, построенным больше ста лет назад. Но даже при всем при этом они тогда проделали черт знает какую работу!— Да, и повторное золочение факела Знания в верхней части купола — двадцать три с половиной карата[287] — это весьма достойное завершение работы настоящего вдохновенного мастера!— Ну, эту идею не следует приписывать мне, хотя на фоне покрытой патиной медной крыши он и впрямь смотрится потрясающе.— Но именно вам принадлежат все идеи применения современных технологий и конструкций, которые сделали это здание еще лучше, — сказала она.— Да, мы их широко использовали. И здание теперь простоит еще сто лет или даже больше. И немудрено: стоимость работ зашкалила за восемьдесят миллионов, так что оно просто обязано стоять и стоять.— А мы можем переснять некоторые рабочие чертежи?— Боюсь, что нет. Безопасность и все такое…— Я понимаю, но все же решила спросить. Но можно нам по крайней мере взглянуть на них? Когда мы начнем готовить статью, я хотела бы отдать должное вашей фирме за потрясающие творческие решения, которые вы применили в ходе осуществления данного проекта. И еще — если вы будете сами давать при этом пояснения, это тоже окажет нам большую помощь. Наш журнал будет распространяться в восьми странах. Не то чтобы ваша фирма нуждалась в дополнительной рекламе, но это вам точно не повредит.Келлер улыбнулся:— Ну что же, все это, вероятно, будет неплохо для нашего бизнеса. По правде говоря, мы подумываем об открытии филиала за границей.— Тогда, я думаю, наша встреча была предопределена на небесах, — развела руками Аннабель.— Какой конкретно этап работ вас интересует?— Все этапы. Но особенно цокольный этаж и второй, который, насколько мне известно, тоже был довольно проблематичным.— Проблем хватало повсюду, мисс Коллинз.— Пожалуйста, зовите меня просто Риджайна. А как насчет переделки системы вентиляции и кондиционирования воздуха?— А вот это действительно было сложно!— Я уверена, что у нас получится просто отличная статья! — продолжала наступление Аннабель.Келлер поднял трубку телефона, и через несколько минут они уже изучали строительные чертежи. Милтон занял такую позицию, что ему был виден каждый квадратный дюйм синек, и принялся заполнять ячейки своей памяти, загоняя все детали и подробности в столь глубокие ее уголки, какие большинство человеческих существ совсем не используют. Келлер давал пространные пояснения по различным вопросам, а Аннабель быстро перебирала чертежи, обращая его внимание и на систему пожаротушения в цокольном этаже, и на шахты и короба системы вентиляции и кондиционирования, а также на книжные хранилища читального зала.— Так, значит, все основное оборудование системы тушения пожара сосредоточено в одном месте и реагент поступает по трубкам через плиты перекрытий? — спрашивала она, проводя пальцем по этой части чертежа.— Совершенно верно. Мы установили все в одном месте, поскольку имели в своем распоряжении разветвленную систему трубопроводов. Но они сейчас намерены поменять реагент.— «Халон-1301», — вступил в беседу Милтон, и Аннабель благодарно ему улыбнулась. — Сущее чудовище, которое пожирает озон. Это глобальная проблема.— Именно так, — согласно кивнул Келлер.— Система трубопроводов тянется прямо в хранилища, размещенные вокруг читальных залов, верно? — уточнила Аннабель.— Да, и это оказалось довольно сложной задачей по причине недостатка места, но мы сумели врезать основные трубопроводы прямо в несущие колонны.— Что еще больше усилило их устойчивость к нагрузкам. Очень умное решение, — похвалила Аннабель.Они еще полчаса изучали планы и чертежи, пока Аннабель наконец не сообщила, что теперь вполне удовлетворена.— Лесли, — обратилась она к Милтону, — тебе еще что-нибудь нужно?Он покачал головой и, улыбаясь, приложил палец к виску:— У меня все уже вот тут.Аннабель рассмеялась, Келлер тоже.Потом она сфотографировала Келлера и его партнера Махони и пообещала им прислать экземпляр журнала, когда он выйдет. «Только не слишком надейтесь, ребята», — думала она при этом.Когда они собрались уходить, Келлер сказал:— Если у вас возникнут еще какие-то вопросы, не стесняйтесь, звоните.— Вы были чрезвычайно любезны, даже представить себе не можете, как нам помогли! — вполне правдиво ответила Аннабель.Когда они садились во взятый Аннабель напрокат «форд», Милтон заметил:— Слава Богу, с этим покончено. У меня даже ладони вспотели, я едва дверь сумел открыть.— Милтон, все прошло отлично. Твоя реплика про «халон» была очень вовремя и облегчила общение с этим лох… с Келлером.— Вообще-то все прошло довольно легко. Хотя пару раз меня чуть не стошнило.— Забудь, ты переволновался. А ты тоже показал высокий стиль работы — этим своим «У меня все уже вот тут».Милтон просиял:— Тебе и впрямь понравилось? Как-то само собой получилось…— Должна признать, получилось просто здорово.— Ты, кажется, тоже очень неплохо справляешься с подобной работой.Она включила первую скорость.— Новичкам, как известно, всегда везет.Глава 34Пока Аннабель с Милтоном были в архитектурной фирме, Стоун прогуливался по району, где раньше жил Брэдли. Он был одет в пальто огромных размеров, шляпу с обвисшими полями и в мешковатые штаны, а на поводке вел Гоффа, дворнягу Калеба. Этой уловкой он пользовался и раньше, а научился еще на государственной службе. Человек, выгуливающий домашнее животное, не вызывает никаких подозрений. Стоун, разумеется, не имел понятия о том, что Роджер Сигрейвз использовал точно такой же подход, когда уходил после убийства Брэдли.Прогуливаясь по улице, он отлично видел, что осталось от дома Брэдли, — почерневшая груда обрушившихся балок да закопченная кирпичная труба камина. Два дома по соседству с резиденцией Брэдли тоже сильно пострадали. Стоун оглядел окрестности. Это была не самая зажиточная часть города. Конгрессмен вовсе не обязательно богач, как полагают некоторые. Член конгресса обязан содержать две резиденции: одну в родном штате и вторую в столице, — а стоимость жилья в округе Колумбия чертовски высока. Некоторые конгрессмены, в особенности новички, по этой причине частенько селились в Вашингтоне вместе или даже ночевали в своих кабинетах. Но ветеран парламента Брэдли жил один.Милтон сумел раздобыть для Стоуна массу информации об этом человеке, а Стоун еще и перечитал журнальные статьи, которые держал у себя в тайнике. Все это вместе давало общее представление о Брэдли. Родился в Канзасе, сделал типичную политическую карьеру, если такое можно назвать типичным, двенадцать раз подряд избирался в палату представителей и поднялся по иерархической лестнице до поста председателя Комиссии по разведке, который занимал более десяти лет, прежде чем стать спикером. Погибнув в возрасте пятидесяти девяти лет, оставил после себя вдову и двоих взрослых детей — все они жили в Канзасе. Из этого Стоун сделал вывод, что Брэдли оставался всегда честен и в его карьере никогда не было никаких скандалов. Его заявления о намерении очистить конгресс от скверны вполне могли создать ему множество могущественных врагов и привести к смерти. Кое-кто может подумать, что убийство человека, стоящего на третьем месте в случае замены президента страны, дело слишком рискованное. Но Стоун-то знал, что это всего лишь заблуждение: уж если убить президента реально, кто тогда может считать себя в полной безопасности?По официальным данным, убийство Брэдли все еще находилось на стадии расследования, хотя средства массовой информации, выдав целый поток статей по этому поводу, вдруг одновременно замолчали, что было для них крайне нехарактерно. Может быть, полиция решила наконец, что эта террористическая группа на самом деле просто не существует, а смерть Брэдли явилась результатом чего-то гораздо более сложного, нежели заговор фанатичных и склонных к насилию идиотов.Стоун остановился возле дерева, чтобы Гофф имел возможность задрать лапу. Вокруг почти физически ощущалось присутствие власти. Он достаточно долго занимался шпионскими делами, чтобы понимать, что вон тот грузовик, припаркованный в дальнем конце улицы, на самом деле убежище для наблюдателей, а двое сидящих в нем людей обязаны высматривать и вынюхивать все, что может оказаться полезным, наблюдая за домом погибшего. Один из домов поблизости, по всей вероятности, был оккупирован следователями из ФБР, функционирующими круглые сутки семь дней в неделю. Несомненно, на дом нацелены и бинокли, и видеокамеры, и на него сейчас тоже. Он натянул шляпу еще ниже, словно защищаясь от ветра.Оглядываясь по сторонам, Стоун вдруг заметил то, что заставило его развернулся и пойти в обратном направлении, увлекая за собой Гоффа. Белый микроавтобус Департамента общественных работ округа Колумбия вывернул из-за угла и направился в его сторону. Ему вовсе не хотелось выяснять, кто в этой машине — представители департамента или люди, специализирующиеся на причинении другим чудовищной боли.Он свернул направо на следующем углу и помолился про себя, чтобы погони не было. Хотя район кишел представителями федеральных служб, он не мог рассчитывать на их защиту. Фэбээровцы вполне могут просто зашвырнуть его в машину к преследователям, да еще сердечно помахать им вслед. Он прошел два квартала, прежде чем замедлил шаг и позволил Гоффу обнюхать куст, а сам осторожно оглянулся. Никого. Тем не менее, это мог быть просто хитрый маневр, отвлекающий внимание Стоуна, чтобы перехватить его с другой стороны. Он позвонил Робину по сотовому телефону. Его друг как раз закончил смену.— Я подъеду через пять минут, Оливер, — сообщил он. — Там есть полицейский участок, в двух кварталах от того места, где ты находишься. Иди туда. Если эти уроды станут приставать, ори во всю глотку, словно тебя режут.Стоун пошел в указанном направлении. Робин, при всех его недостатках, был преданным и смелым другом, и он сейчас очень был нужен Стоуну.Робин подъехал в пикапе через пять минут, и Стоун с Гоффом забрались внутрь.— А где мотоцикл? — спросил Стоун.— Эти паскуды его видели. И я решил его пока спрятать.Когда они отъехали достаточно далеко, Робин сбавил скорость, а затем остановился:— Оливер, я все время проверялся в боковое зеркало, — доложил он. — И ничего не заметил.Но Стоуна это ничуть не успокоило:— Они, должно быть, видели меня там, на улице.— Да ты так замаскировался — любого обманешь.Стоун покачал головой:— Таких людей сложно обмануть.— Ну, может быть, они просто держат тебя на коротком поводке, рассчитывая, что ты их приведешь к горшку с золотом.— Боюсь, им в таком случае придется долго ждать.— Да, вот что я тебе хотел сообщить. Этот мой приятель из Пентагона наконец позвонил. Он не слишком много нарыл по поводу Бина и военных контрактов, но кое-что интересное все же сообщил. Я помню, в прессе писали, что кто-то раскрывает государственные тайны и про утечку секретной информации. Но дело, оказывается, обстоит гораздо хуже. Из того, что сообщил мой приятель, ясно: у нас действуют «кроты», которые распродают страну направо и налево, в частности нашим врагам на Ближнем Востоке и в Азии.Стоун повертел поводок Гоффа и сказал:— А твои приятели из уголовного отдела округа и из ФБР тебе не отзвонили?— Понимаешь, какая странная штука… Ни один из них не звонил. Ничего не понимаю.«Зато я понимаю, — подумал Стоун. — Очень даже хорошо понимаю».Глава 35Они встретились в коттедже Стоуна вечером. Аннабель и Милтон доложили о своей беседе с архитекторами. Полагаясь на свою фантастическую память, Милтон нарисовал подробный план размещения противопожарной системы и вентиляционных каналов в здании.Калеб уставился на чертеж.— Теперь я точно знаю, где все это находится. Я раньше думал, что это просто склад.— Он заперт? — спросил Стоун.— Надо полагать, да.— Думаю, у меня найдутся подходящие ключи.— Ключи? — Калеб был поражен. — И что это должно означать?— Полагаю, это означает, что он намерен туда проникнуть, — ответила Аннабель.— Оливер, это несерьезно. Я уже пошел наперекор собственной совести, позволив тебе попасть в хранилище под видом немецкого ученого, но я категорически против взлома для проникновения в библиотеку конгресса!Аннабель с уважением посмотрела на Стоуна:— Вы сыграли роль немецкого ученого? Впечатляет!— Пожалуйста, не нужно его к этому подталкивать, — нахмурился Калеб. — Оливер, я все-таки федеральный служащий!— А разве мы когда-нибудь ставили это тебе в упрек? — язвительно спросил Робин.— Калеб, — вздохнул Стоун, — если мы не попадем в эту комнату, весь риск, связанный с получением этих планов, окажется ни к чему. — Он показал на чертежи. — Ты сам видишь, что вентиляционная шахта, ведущая в хранилище, начинается в комнате, где стоит система пожаротушения. Мы можем одним махом проверить и то и другое.Калеб замотал головой.— Эта комната расположена возле главного коридора цокольного этажа. Там всегда много народу. Нас поймают.— Если мы будем себя вести так, словно у нас есть право туда соваться, никто на нас и внимания не обратит.— Он прав, Калеб, — заметила Аннабель.— Я тоже пойду, — вступил Робин. — Мне надоело, что все удовольствия достаются другим.— А как насчет нас? — встрял Милтон.— Да не могу же я туда явиться с целой толпой народу! — простонал Калеб.— Мы можем прикрывать их снаружи, Милтон, — предложила Аннабель. — Любой план должен предусматривать меры на случай осложнений.Стоун бросил на нее странный взгляд:— Хорошо, вы будете нас прикрывать. Отправимся сегодня вечером.— Сегодня! — воскликнул Калеб. — Да мне нужна по крайней мере неделя, чтобы набраться духу! Я же трус! Я еще в младших классах решил стать просто библиотекарем, мое сердце такого напряжения наверняка не выдержит!— Выдержит, — сказал Милтон. — Я тоже нынче себя чувствовал примерно так же, но дурить людей оказалось нетрудно. Если это можно сделать с архитектором, то можно и там, где ты работаешь. Что такого могут спросить, на что у тебя не найдется ответа?— Ну, я не знаю… К примеру, где были мои мозги, когда я согласился на такое! — выпалил в ответ Калеб. — Кроме того, библиотека уже будет закрываться, когда мы туда доберемся.— Но ты же сможешь провести нас внутрь, пользуясь своим пропуском?— Не знаю. Может, смогу, а может, и нет, — ушел он от прямого ответа.— Калеб, — спокойно и тихо произнес Стоун. — Нам необходимо туда попасть.Калеб тяжко вздохнул:— Знаю. Все знаю. — Потом резко добавил: — По крайней мере, дайте мне получить удовлетворение хотя бы оттого, что я притворяюсь, будто сопротивляюсь изо всех сил!Аннабель положила ему руку на плечо и улыбнулась:— Калеб, вы мне напоминаете одного моего знакомого. Его зовут Лео. Он любит покочевряжиться и поныть, ведет себя прямо как последний глупец и трус, но в итоге всегда идет и делает то, что надо.— Полагаю, это следует воспринимать как комплимент, — смутился Калеб.Стоун прокашлялся и открыл одну из своих папок, которую прихватил с собой.— Кажется, я нашел…Все взоры тут же обратились на него. Прежде чем начать рассказывать, он включил свой портативный радиоприемник, и комната наполнилась звуками классической музыки.— На тот случай, если сюда уже напихали «жучков», — пояснил он. Потом снова прокашлялся и рассказал о своей поездке к сгоревшему дому Брэдли. — Они убили его и взорвали его дом. Сначала я решил, что это для того, чтобы лишний раз подкрепить версию насчет террористической организации. Но теперь я считаю, что могла быть и другая причина, а именно: несмотря на свою репутацию честного человека, Боб Брэдли был замешан в коррупции. И свидетельства его коррумпированности исчезли при взрыве.— Это невозможно, — возразил Калеб. — Его предшественник был мошенник, но не Брэдли. Его и выдвинули на этот высокий пост, чтобы все там расчистить.Стоун покачал головой.— Знаю по опыту, что в Вашингтоне невозможно занять пост спикера только под лозунгом борьбы с коррупцией. Человек сумеет туда попасть, лишь заручившись мошной поддержкой и годами создавая и культивируя альянсы. И все же взлет Брэдли был необычным. Если бы лидер большинства в палате не был обвинен в коррупции вместе с предыдущим спикером, место досталось бы ему. А после него — партийному «кнуту». Но руководство партии оказалось столь замаранным, что Брэдли буквально протащили на этот пост, прямо как деревенского шерифа из ковбойских фильмов, которого приглашают, чтобы он очистил город от бандитов. Но тут речь шла отнюдь не о бандитах.Роль Брэдли в качестве спикера прикрывает от нас другую значительную должность, которую он занимал: председателя Комиссии по разведке. Будучи на этом посту, Брэдли получал информацию практически по всем тайным операциям, проводимым американскими разведывательными организациями включая ЦРУ, АНБ и Пентагон. Он и его сотрудники знали все тайны, все засекреченные данные, за которые наши недруги готовы в любой момент заплатить огромные деньги. — Стоун полистал документы в своей папке. — В течение нескольких последних лет имели место многочисленные случаи шпионских операций и иных действий против американских разведывательных служб, погибли несколько наших тайных агентов, из них четверо — совсем недавно, а пресса окрестила их связными Государственного департамента. Судя по информации, полученной от источников Робина, положение даже серьезнее, чем об этом пишут в СМИ.— То есть ты хочешь сказать, что Брэдли был шпионом? — спросил Милтон.— Я хочу сказать, что это не исключено.— Но если Брэдли сотрудничал с врагами Америки, — сказал Калеб, — то зачем они его убили?— Тут два варианта, — задумался Стоун. — Первый: он мог потребовать больше денег в обмен на свою измену, и они решили его убить. Или…— Или это мы убили его, — сказала Аннабель.Стоун посмотрел на нее и слегка кивнул. Остальные были поражены.— Мы?! — воскликнул Калеб. — То есть наше правительство?!— А зачем его убивать? Почему бы просто не отдать под суд? — подключился Милтон.— Потому что тогда все выплывет наружу, — ответил Стоун.— К тому же ЦРУ и Пентагон, вероятно, вовсе не желают, чтобы народ узнал о нанесенных им противником поражениях, — добавил Робин.— А ЦРУ никогда не отличалось особым пиететом по отношению к человеческой жизни, — сухо заключил Стоун. — Даже спикер палаты представителей вполне может оказаться в списках их жертв.— Да, но если за всем этим стоит наше правительство, кто были те люди, что захватили и пытали тебя, Оливер? — спросил Милтон.Аннабель бросила на Стоуна быстрый взгляд:— Так вас пытали?— Я был очень основательно допрошен некими весьма опытными людьми, — уклончиво ответил Стоун.— Основательно допрошен? Да они тебя чуть не утопили! — выкрикнул Калеб. — Макали тебя… в воду макали!Робин в ярости хлопнул себя по ноге.— Макали в воду! Господи помилуй, Калеб, макают клоунов на ярмарке! То, что они делали с Оливером, называется «водный помост», а это, черт побери, совсем другое дело!— Отвечая на твой вопрос, Милтон, — продолжил Стоун, — должен сказать, что пока не знаю, каким образом с этим связаны мои похитители. Если за убийством Брэдли стоит правительство, они вряд ли заинтересовались бы тем, что нам удалось выяснить. Это просто не имеет смысла. Они бы и так знали.— Это имело бы смысл, если бы контора, которая убила Брэдли, провела операцию на свой страх и риск, а какая-то другая контора теперь пыталась бы поиграть с ними в кошки-мышки, — предложила свой вариант Аннабель. — Очень может быть, что одна контора ополчилась против другой.Стоун посмотрел на нее с еще большим уважением.— Интересная версия. И как вражда отразится на нас, пока сказать затруднительно.— А вы по-прежнему считаете, что это связано со смертью Джонатана? — спросила Аннабель.— Общим знаменателем был и остается Корнелиус Бин, — ответил Стоун. — Его появление в библиотеке и интерес к системе пожаротушения делают наши подозрения еще более обоснованными. Вот вам и связь со смертью Джонатана — Корнелиус Бин. А чтобы до конца выяснить это, нам необходимо узнать, как Джонатан умер.— Стало быть, необходимо со взломом проникнуть в библиотеку конгресса, — простонал Калеб.Стоун положил ладонь на плечо друга:— Если тебе станет легче, могу сообщить, что это не первое правительственное здание, в которое я проникаю со взломом.Глава 36Калебу удалось провести Стоуна и Робина внутрь библиотеки, воспользовавшись своим пропуском и солгав, что это важные гости, пришедшие осмотреть кое-какие экспонаты в нерабочее время, хотя проделал все это неохотно и потому несколько неуклюже.Когда они спустились на лифте в цокольный этаж, он сообщил жалостным тоном:— По-моему, все это мало чем отличается от уголовного преступления!— Да брось ты, настоящее уголовное преступление еще впереди, — успокоил его Стоун, демонстрируя связку специальных отмычек. — То, что ты совершил там, наверху, едва потянет, наверное, на должностной проступок.Калеб молча уставился на него.Они подошли к большой двустворчатой двери. Стоун быстро нашел в своей связке подходящую отмычку, и минуту спустя они оказались в просторном помещении. Возле стены было установлено противопожарное оборудование.— Теперь понятно, для чего тут двустворчатые двери, — заметил Стоун.Газовые баллоны были огромные — каждый, вероятно, весом с тонну. Они бы не прошли в обычную дверь. Некоторые из них были подсоединены к трубопроводу, что тянулся к потолку и дальше вверх.Надписи на всех баллонах были одинаковы: «Халон-1301».— «Файр контрол инк.», — прочитал Стоун название фирмы, устанавливавшей оборудование. То же было намалевано краской на всех баллонах. Потом он обследовал соединительные патрубки. — Тут имеется ручной вентиль, чтобы пускать газ. А трубы ведут в некоторые комнаты помимо книжных хранилищ. Только непонятно, из какого именно баллона газ поступает в твое помещение, Калеб.Робин осмотрел оборудование, заглядывая Стоуну через плечо.— И нельзя определить, пусты эти баллоны или нет, — высказал он свое мнение.Стоун перешел к системе вентиляции и кондиционирования и достал чертеж, сделанный Милтоном. Осмотрел часть вентиляционной шахты, что уходила прямо в потолок.— А почему ты так заинтересовался вентиляцией, Оливер? — спросил Робин.— Если для убийства Джонатана использовали какой-то газ, то киллер должен был знать, что жертва находится в определенном месте, прежде чем пустить отсюда этот газ.— Правильно, — сказал Калеб. — Я об этом как-то не подумал. Поскольку не было никакого пожара, чтобы включить систему, баллон нужно было открыть вручную. Но для этого следовало находиться в этой комнате. Так каким образом киллер мог узнать, когда Джонатан оказался в нужной части хранилища?— Думаю, ему был известен обычный ежедневный маршрут Джонатана. Он всегда первым появлялся в хранилище и, оказавшись внутри, регулярно посещал определенные отсеки, включая то место, где умер.Робин покачал головой:— Все так, но ведь Калеб говорил, что обнаружил тело Джонатана в двадцати фугах от ближайшего распылителя, а это значит, что он находился в идеальном месте, чтобы этот газ его убил. Но как это стало известно человеку, который в тот момент сидел здесь, внизу?Стоун сверился с чертежом Милтона и указал на вентиляционную шахту:— Она ведет отсюда прямо в хранилище, проходя через все этажи.— И что?Стоун продолжал обходить и осматривать систему вентиляции, но вдруг остановился и указал на что-то на той стороне вентиляционного короба, который не был виден от входа. Калеб и Робин подошли поближе.— А зачем на шахте поставлена съемная панель? — спросил Робин.Стоун открыл панель и заглянул внутрь.— Калеб, помнишь вентиляционное отверстие рядом с тем местом, где лежало тело Джонатана? Там решетка была погнута.— Да, помню, ты мне это показал. А что?— Если кто-то установил внутри шахты камеру с длинным кабелем, нацеленную внутрь книжного хранилища, и для этого погнул решетку, то ему было отлично видно ту часть помещения, где в то утро проходил Джонатан. А если этот кто-то сидел тогда здесь с монитором, подсоединенным к камере, полагаю, он мог видеть все, что происходило наверху, включая передвижения Джонатана.— Черт! — воскликнул Робин. — И они использовали эту шахту…— Это был единственный способ протянуть кабель наверх. Беспроводной сигнал мог не пройти через железобетонные перекрытия и другие преграды, — пояснил Стоун. — Думаю, что, если осмотреть шахту изнутри в том месте хранилища, куда выходит погнутая решетка, мы найдем какие-нибудь следы крепежа этой камеры. Итак, убийца сидит здесь и ждет, потом видит Джонатана на мониторе и открывает вентиль, предварительно отключив сигнализацию, и через десять секунд газ заполняет все помещение и Джонатан умирает.— Но тот, кто это сделал, потом должен был обязательно подняться наверх, чтобы забрать камеру, верно? Тогда почему он не выправил погнутую решетку? — спросил Робин.— Может, он и пытался, но с этими погнутыми решетками вечно одна и та же проблема: их очень трудно выправлять. — Он посмотрел на Калеба: — С тобой все в порядке?Калеб был бледен как полотно.— Если то, что вы говорите, правда, Джонатана убил кто-то из сотрудников библиотеки. Никто другой не мог бы попасть в хранилище без сопровождающего.— А это еще что такое, черт побери?! — прошипел вдруг Робин.Стоун встревоженно оглянулся на дверь:— Кто-то сюда идет. Быстро лезьте за эту штуку!Они спрятались за вентиляционным оборудованием. Робину пришлось почти втащить туда перепуганного Калеба. Двустворчатые двери распахнулись. Вошли четверо мужчин, все в рабочих комбинезонах. Следом за ними в помещение въехал вилочный автопогрузчик. Один из вошедших, очевидно бригадир, держал в руках блокнот. Остальные сгрудились позади него.— О'кей, значит, мы забираем вот этот, этот и этот, — сказал бригадир, указывая на три баллона, два из которых были подсоединены патрубками к трубопроводу. — И заменяем их новыми.Люди принялись за работу, аккуратно отсоединяя патрубки и вытаскивая огромные баллоны. Стоун и остальные наблюдали за ними из своего укрытия.Робин бросил на Стоуна взгляд, но тот покачал головой и приложил палец к губам. Калеб так дрожал, что Стоуну пришлось взять его за одну руку, а Робину — за другую, чтобы успокоить.Полчаса спустя все три баллона были подняты автопогрузчиком и закреплены на нем специальными ремнями. После чего три привезенных баллона были установлены на место и подсоединены к трубопроводу. Потом автопогрузчик выкатился из помещения, а за ним последовали и рабочие. Как только двери за ними закрылись, Стоун подошел к только что установленным баллонам и прочитал этикетки на них.— «ФМ-200». Калеб, ты говорил, что библиотека собирается избавиться от «халона». Видимо, его решили наконец заменить новым реагентом.— Наверное, — ответил Калеб.— О'кей, давайте за ними, — сказал Стоун.— Оливер, ради Бога, не надо… — простонал Калеб.— Калеб, это очень нужно!— Но я… не хочу умирать!Стоун покачал головой:— Возьми себя в руки! Стыдно!Калеб посмотрел на Стоуна, пораженный и обиженный:— Мне не нравится, что ты и на меня нападаешь.Стоун проигнорировал его реплику.— Так, где у вас тут погрузочная платформа?Калеб сказал, и они пошли к выходу. Тут зазвонил мобильник Стоуна. Это был Милтон. Стоун кратко изложил ситуацию.— Мы сейчас отправляемся туда, куда повезли баллоны. Я буду держать вас в курсе.Милтон выключил телефон и взглянул на Аннабель. Они сидели в ее номере в отеле. Он передал ей все, что сообщил ему Стоун.— Это опасно, — нахмурилась она. — Они сами не знают, куда лезут.— А мы-то что можем сделать?— Мы должны их прикрывать и поддерживать, забыл?Она подбежала к стенному шкафу, вытащила оттуда сумку и извлекла из нее небольшую коробочку.Милтон смутился — это была упаковка тампонов. Она заметила его смущение.— Ничего особенного, Милтон. Женщины всегда прячут в такие коробочки то, что никому не следует видеть. — Она быстро извлекла оттуда что-то и сунула себе в карман. — Стоун сказал, что эта компания называется «Файр контрол». Надо думать, они сейчас поедут на свой склад. Где это?— В отеле есть беспроводная связь — значит, я могу порыться в Сети, — ответил Милтон, усаживаясь за компьютер.— Отлично. А есть тут поблизости галантерейная лавка?Он на секунду задумался.— Ага. Там еще и парфюмерией торгуют. И открыта она допоздна.— Прекрасно.Глава 37«Нова» следовала за грузовиком фирмы «Файр контрол», держась в отдалении. Калеб вел машину, Стоун сидел рядом с ним, Робин — сзади.— Почему бы нам просто не вызвать полицию? Пусть сами со всем этим разбираются, — предложил Калеб.— И что мы им скажем? — занервничал Стоун. — Ты же сам говорил, что старую систему пожаротушения в библиотеке заменяют другой. Насколько нам известно, именно этим ребята, за которыми мы следим, и занимаются. А вызов полиции может насторожить кого не следует, и они поймут, что мы что-то пронюхали. Так что копы нам ни к чему.— Прекрасно! — взорвался Калеб. — Значит, я должен заниматься еще и этим? За каким чертом я тогда плачу налоги?!Грузовик повернул налево, потом сдал вправо. Они миновали Капитолийский холм и скоро оказались на окраине.— Сбрось скорость, — велел Стоун. — Грузовик сейчас остановится.Калеб подвел машину к тротуару. Грузовик остановился перед въездом, запертым на цепь, которую уже снимал охранник.— Это склад, — констатировал Стоун.Грузовик заехал внутрь, и ворота за ним закрылись.— Вот и все, — с облегчением сказал Калеб. — Господи, мне бы сейчас капуччино без кофеина! Это ж был сплошной кошмар!— Надо попасть внутрь, — озабоченно сказал Стоун.— Точно, — согласно кивнул Робин.— Да вы оба с ума сошли! — заорал Калеб.— Ты можешь подождать в машине, — успокоил его Оливер. — Нужно проверить, что там происходит.— А если нас поймают?— Поймают так поймают. Думаю, рискнуть все же стоит.— А мне, значит, сидеть в машине? — промямлил Калеб. — Но это вроде как нечестно — вы будете рисковать…— Если нам придется по-быстрому отсюда удирать, — перебил его Стоун, — ты будешь уже за рулем, готовый тронуться в любой момент.— Точно, — поддержал друга Робин.— Ну если вы так считаете… — Калеб намертво вцепился в рулевое колесо и принял решительный вид. — Я уже как-то пробовал резко брать с места, так что резина дымилась!Стоун и Робин направились к забору. Прячась за штабелем старых досок, сложенных рядом со зданием склада, они наблюдали за грузовиком, который остановился в углу складской территории. Рабочие зашли в главное здание комплекса. Несколько минут спустя, уже в обычной одежде, они вышли, расселись по своим машинам и разъехались кто куда. Охранник запер за ними ворота и вернулся в главное здание.— Лучше всего, видимо, перелезть через забор на противоположной стороне — там, где стоит грузовик, — предложил Робин. — Грузовик нас прикроет, если охранник вдруг выйдет зачем-нибудь.— Хорошо придумано, — согласился Стоун.Они перебежали на другую сторону комплекса, и Стоун бросил в ограду, поднятую по пути палку.— Хотел убедиться, что она не под напряжением, — пояснил он.— Правильно.Они осторожно перелезли через забор и, спрыгнув на запретную территорию, почти что на четвереньках стали продвигаться к грузовику. На полпути Стоун остановился и сделал Робину знак лечь на живот. Они осмотрели двор — никого. Подождали еще с минуту, потом снова двинулись вперед. Тут Стоун вдруг резко свернул в сторону от грузовика и направился к небольшому домику из бетонных блоков, стоявшему в самой задней части территории у забора. Робин поспешно последовал за ним.Дверь была заперта на замок, но одна из отмычек Стоуна сделала свое дело.Помещение было заставлено большими баллонами. Стоун достал маленький фонарик, предусмотрительно прихваченный с собой, и при его свете они осмотрели все вокруг. Тут был верстак, заваленный инструментами, в углу стоял небольшой краскопульт, а рядом с ним — банки с краской и растворителем. На стене висел небольшой баллон с кислородом и защитная маска. Стоун провел лучом фонарика по баллонам: «ФМ-200», «Инерджен», «Халон-1301», «CO2», «ФЕ-25». Он бросился к баллону с углекислым газом и внимательно осмотрел маркировку.Тут Робин толкнул его в бок.— Смотри-ка, — сказал он, указывая на надпись на стене.— «Файр контрол инк.». Мы уже это знаем, — буркнул Стоун.— Ты прочти, что написано ниже!Стоун резко выдохнул:— «Файр контрол» — дочерняя компания «Парадайм текнолоджис инк.»!— Фирма Корнелиуса Бина, — кивнул Робин.Калеб сидел в своей «нове» и нервничал, не сводя глаз с забора.— Ну давайте же, — бормотал он. — Что вы так долго возитесь?И тут он резко упал на соседнее сиденье — мимо проехала машина, направляясь к складскому комплексу. Когда она миновала «нову», он сел, чувствуя, что сердце сейчас выскочит из груди. Это был джип частной охранной фирмы. На заднем сиденье маячила здоровенная немецкая овчарка.Калеб трясущимися руками достал сотовый телефон, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие Стоуну, но он разрядился. Вечно он забывает подзарядить эту проклятую штуковину! А все потому, что просто не слишком любит всякие новомодные фишки.— Господи помилуй! — простонал Калеб. Потом набрал полную грудь воздуху, сосредоточился и начал мелодраматическим тоном декламировать отрывок из своей любимой поэмы, дабы набраться мужества:Еще пол-лиги, еще пол-лиги,Вперед, вперед, еще пол-лиги!Вперед, в Долину Смерти!Шесть сотен храбрецов, вперед!Бригада легкой кавалерии,Вперед, на пушки, на врага!Вперед, в Долину Смерти!Шесть сотен храбрецов, вперед![288]Он сделал паузу и посмотрел туда, где разворачивались сейчас реальные драматические события с участием сторожевой собаки и вооруженных людей, и его воинственный дух начал таять. Последние его остатки испарились, когда он припомнил, что проклятая бригада легкой кавалерии в том бою была практически уничтожена.— Да этот Теннисон и понятия не имел, что такое настоящая опасность! — пробормотал он.Потом вылез из машины и скрепя сердце поплелся к забору.А Стоун и Робин между тем уже направлялись к грузовику.— Смотри по сторонам, пока я тут все проверю, — сказал Стоун.Он забрался в кузов грузовика; сзади кузов был открытый, вдоль бортов тянулись планки для крепления груза. Он включил фонарик и осмотрел этикетки на баллонах. На всех, кроме одного, была одна и та же надпись: «Халон-1301». На последнем — «ФМ-200». Стоун достал из кармана пиджака маленький флакон со скипидаром и тряпку — все это он прихватил из бетонного домика — и начал стирать надпись «ФМ-200».— Давай, давай же, — подгонял его Робин, сканируя взглядом все вокруг.Когда краска начала наконец сходить, Стоун посветил фонариком на предыдущую надпись, проступившую на баллоне. Потом потер еще и прочел.— «CO2». Концентрация — пять тысяч на миллион.— Ох черт! — зашипел Робин. — Прячься, Оливер!Стоун выглянул наружу. Из джипа охраны, остановившегося возле ворот, выпрыгнула овчарка.Стоун перемахнул борт грузовика, и, держась за ним как за прикрытием, они с Робином побежали к забору. Но грузовик не мог скрыть от собаки их запах. Стоун и Робин услышали, как она зарычала, а затем застучала когтями по земле вслед за ними. За псом бросились и двое охранников.Стоун и Робин полезли на забор, но собака оказалась проворнее и вцепилась зубами в штанину Робина.Калеб беспомощно наблюдал за всем этим, не зная, что предпринять, и судорожно пытаясь придумать хоть что-нибудь.— Не двигаться! — рявкнул охранник.Робин отчаянно дергал ногой, но собака держала его крепко. Стоун обернулся и увидел нацеленные на них револьверы.— Слезайте оттуда, не то собака ногу отгрызет, — приказал охранник. — Ну, быстро!Стоун и Робин медленно спустились на землю. Охранник отозвал овчарку. Та отступила немного назад, все еще скаля клыки.— Кажется, у нас тут небольшое недоразумение, — начал было Стоун.— Ага, точно, так и скажешь копам, — ухмыльнулся второй охранник.— А теперь мы сами ими займемся, ребята, — раздался вдруг женский голос.Все разом обернулись. За воротами возле черного седана стояла Аннабель, рядом с ней — Милтон, в синей ветровке и кепке с надписью «ФБР».— А вы кто такие, черт возьми? — спросил один из охранников.— Агенты ФБР Маккалистер и Дюпре. — Она показала свое удостоверение и распахнула куртку, демонстрируя значок и револьвер в кобуре. — Открывайте ворота, да придержите свою псину.— А что это ФБР тут понадобилось? — недовольно осведомился охранник, но все-таки открыл ворота.Аннабель и Милтон вошли во двор.— Зачитай им их права и надень наручники, — велела она Милтону. Тот достал две пары наручников и направился к Стоуну и Робину.— Погодите, — сказал другой охранник. — Мы в таких случаях обязаны вызывать полицию.Аннабель глянула в толстощекое лицо молодого охранника, смерила его взглядом с головы до ног и спросила:— И давно ты тут, в… охране, а, мальчик?— Тринадцать месяцев. У меня есть разрешение на оружие, — вызывающе ответил тот.— Несомненно, есть. Только ты лучше убери это свое оружие подальше, а то еще подстрелишь кого-нибудь ненароком — меня, например. — Он убрал револьвер в кобуру, а Аннабель сунула ему под нос свое удостоверение. — Вот это самый весомый аргумент для копов в любое время дня и ночи, ясно? — Удостоверение выглядело как настоящее — оно входило в пакет документов, которые она велела изготовить Фредди на всякий случай. Именно его она и достала из коробки с тампонами.Охранник нервно сглотнул.— Но у нас же приказ… — Он ткнул в сторону Стоуна и Робина, которым Милтон надевал наручники. На спине ветровки Милтона также красовалась аббревиатура «ФБР». Они купили ее в галантерейной лавке вместе с парой игрушечных револьверов, значками и наручниками.Аннабель рассмеялась:— Да ты хоть знаешь, кого ты тут заловил? А?Охранники переглянулись.— Двух старых бродяг? — наморщил лоб один из них.— Ты, сопливый сукин сын! — заорал уже скованный наручниками Робин, имитируя ярость, и рванулся вперед.Милтон тут же выдернул из кобуры револьвер и приставил к виску Робина, заорав:— Заткнись ты, жирная задница! А не то я тебе башку разнесу!Робин тут же замер на месте.— Вот этот здоровенный и приятный на вид дядя — Рэндал Уидерс; у него целый «букет» — наркоторговля, отмывание денег, два предумышленных убийства и взрыв дома федерального судьи в Джорджии. А второй — Пол Мэйсон, он же Питер Доусон плюс еще шестнадцать фальшивых фамилий. Этот говнюк имеет прямую связь с террористами с Ближнего Востока, которые сейчас затеяли возню прямо в тени Капитолия. Мы уже давно прослушиваем его мобильник и перехватываем электронную почту. Вчера мы вышли на его след, и он привел нас вот сюда. Скорее всего они сюда явились на разведку в надежде украсть какой-нибудь взрывчатый газ. Мы предполагаем, что на сей раз их цель — Верховный суд. Подгонят туда грузовик с газом, поставят перед входом, включат таймер — и все девять судей взлетят на воздух! — Она с отвращением посмотрела на Стоуна и Робина. — На этот раз, ребята, вы получите по полной программе. По полной! — угрожающе добавила она.— Черт возьми, Эрл! — возбужденно сказал один охранник другому. — Террористы!Аннабель достала блокнот.— Давайте ваши фамилии. Они понадобятся Бюро, чтобы знать, кому объявить благодарность за помощь в их захвате. — Она улыбнулась. — Думаю, вас также ждет скорое повышение по службе.Охранники с улыбкой переглянулись.— Черт побери!Они продиктовали ей свои фамилии, после чего она повернулась к Милтону:— Давай их в машину, Дюпре. Чем раньше мы этих засранцев привезем в местное отделение ФБР, тем лучше. — Она повернулась к охранникам: — Мы сами сообщим копам, но сперва мы их слегка потрясем. — Она подмигнула охранникам. — Но этого вы от меня не слышали!Оба понимающе кивнули.— Выбейте из них всю душу вместе с дерьмом, — посоветовал Эрл.— Ладно, до связи, — ответила она.Они запихали Стоуна и Робина на заднее сиденье седана и отъехали.Калеб дождался, когда охранники уйдут, потом на своей «нове» последовал за машиной Аннабель.В седане Милтон снял со Стоуна и Робина наручники.— Милтон, а ты здорово вошел в роль! — похвалил друга Робин.Тот просиял, снял «фэбээровскую» кепку, и его длинные волосы рассыпались по плечам.Стоун обратился к Аннабель:— Вот это прикрытие так прикрытие! Спасибо.— Да ладно, — ответила она. — Куда теперь?— Ко мне домой, — ответил Стоун. — Нам надо многое обсудить.Глава 38Роджер Сигрейвз медленно вел свою взятую напрокат машину по тихим улицам одного из богатых районов округа Колумбия. Свернув направо, он оказался на Гуд-Феллоу-стрит. В этот час большая часть больших здешних домов уже была погружена во мрак. Проезжая мимо дома покойного Джонатана де Хейвна, он даже не обернулся в его сторону. На его горизонте вновь появилось грозовое предупреждение. Ему уже несколько надоела такая погода. Но сейчас ситуация складывалась просто отлично — такую он ни за что не мог пропустить. Он ехал не спеша, словно просто наслаждался красотой старинных домов. Обогнул следующий квартал и миновал параллельную улицу, тщательно запоминая все вокруг.Но одно дело — осмотреть окрестности, и совсем другое — выработать четкий план действий. Ему требовалось время, чтобы все обдумать. Одна деталь привлекла его особое внимание: дом через дорогу от владения Бина. Там сидел человек с биноклем и наблюдал за окрестностями. Что он там высматривал? Вне зависимости от ответа на этот вопрос ему придется учитывать это обстоятельство. Есть только один способ избавиться от слежки — убить и быстренько смыться.Закончив с разведкой, Сигрейвз припарковал машину у отеля. С портфелем в руке, он прошел в бар, выпил немного, а затем направился в свой номер. Провел час наверху, потом спустился по лестнице. Выйдя из здания через черный ход, он сел уже в другую машину, которая ждала его неподалеку. Сегодня ночью ему предстояло сделать еще кое-что, помимо разработки плана очередного убийства.Он поехал в мотель и поднялся в номер на втором этаже, окна которого выходили на автостоянку. Открыл дверь, но свет включать не стал. Быстро подошел к двери, ведущей в соседний номер, отпер ее и прошел внутрь. Сигрейвз тотчас ощутил присутствие еще одного человека, но не произнес ни слова. Молча разделся и забрался в постель, где она уже ждала его. Женщина была вся такая разнежившаяся, теплая, пышная, но самое главное — она тоже работала в АНБ.Час спустя, оба вполне удовлетворенные, они вылезли из постели. Он оделся и закурил, она пошла в душ. Он знал, что женщина предприняла такие же меры предосторожности, чтобы избежать слежки, как и он. К тому же она никогда не давала никому ни малейшего повода заинтересоваться ею, и именно поэтому Сигрейвз ее и завербовал для этой операции. Они оба были одинокими, так что даже если об их свидании станет известно, это будет выглядеть как обычные сексуальные отношения двух вполне взрослых людей, а это пока что не является в Америке противозаконным.Шум воды в душе прекратился. Он постучал в дверь ванной и вошел. Помог ей выйти из душевой кабинки, погладил по голой попке и поцеловал.— Люблю тебя, — сказала она, чуть куснув его за ухо.— Ты денежки любишь, — поправил он ее.— И это тоже, — проворковала она, прикоснувшись к его промежности.— На сегодня хватит. Мне уже не восемнадцать.Она обняла его за мускулистые плечи:— Ну перестань…— В следующий раз, — твердо сказал он и больно шлепнул ее по ягодице, оставив на ней красный след.— Давай, будь снова грубым, — простонала она, дыша ему в ухо. — Сделай мне больно.— А я по-другому и не умею, ты же знаешь.Она толкнула его к стене, ее мокрые груди припечатались к его рубашке. Схватив его за волосы, женщина попыталась засунуть язык ему в рот так глубоко, как будто хотела достать до самой глотки.— Господи, какой ты сексуальный! — прошептала она.— Знаю.Он попытался вырваться из ее объятий, но не тут-то было.— Деньги придут как всегда? — спросила она, продолжая свои манипуляции.— Как только я получу свои, и ты получишь свои, милочка. — Она снова заворковала, но как только он еще раз больно шлепнул ее по попке, оставив красный след на другой ягодице, оставила его в покое.«Да, дурочка, тут действительно речь идет только о деньгах».Пока она одевалась, он вернулся в комнату, включил свет, взял ее сумочку, лежавшую на прикроватной тумбочке, и достал из его внутреннего кармашка цифровую камеру. Затем извлек флэшку на двадцать гигабит и ногтем снял крохотную черную панельку с задней ее части. Несколько секунд он смотрел на миниатюрную панельку. Такая мелочь, а стоит десять миллионов долларов! А может, обойдется даже еще дороже одному очень жаждущему ее заполучить покупателю на Ближнем Востоке, которому не нравилось, что Америке стало известно о его планах убийств и разрушений в отношении тех, кто ему противостоит.Информация на этом черном носителе уравновесит шансы обеих сторон, по крайней мере на некоторое время, пока в АНБ не поймут, что их новая программа отслеживания террористов засвечена. Тогда они заменят ее другой, а Сигрейвзу поступит еще один телефонный звонок, и он, в свою очередь, тоже кое-кому позвонит. Затем через несколько дней он поедет в другой мотель, снова переспит с этой дамочкой, снимет информацию и получит еще одну восьмизначную сумму. Он всегда проворачивал свой бизнес по одной и той же схеме — в этом была суть его работы. Он будет заниматься этим до тех пор, пока в АНБ не сообразят, что у них завелся «крот». Тогда Сигрейвз заморозит свои операции в АНБ — на некоторое время, поскольку у чиновников обычно короткая память. И временно займется чем-нибудь другим.Он воспользовался жевательной резинкой, чтобы прикрепить носитель с информацией о новой системе АНБ к тыльной стороне переднего зуба. Потом перешел в другую комнату — там в шкафу висел наготове еще один полный комплект одежды. Он принял душ, переоделся и вышел на улицу. Через несколько кварталов сел в автобус, доехал до бюро аренды автомобилей, взял напрокат машину и поехал домой.Час он потратил на извлечение информации с миниатюрного носителя, еще час — на перенос ее на более подходящий для дальнейшей передачи носитель. Будучи профессиональным шпионом, Сигрейвз всегда с энтузиазмом занимался всевозможными секретными кодами в частности и историей криптографии вообще. Компьютеры легко зашифровывают и расшифровывают любые сообщения в автоматическом режиме. В более сложных системах шифровки используются комплексные ключи, состоящие из сотен, даже тысяч знаков — они гораздо длиннее, чем сами зашифрованные сообщения. Взлом их возможен лишь с помощью компьютеров огромной мощности и при наличии массы времени. И все потому, что современные специалисты по криптографии знают, что любое сообщение может быть перехвачено, поэтому разрабатывают и свои системы шифровки для подобного неизбежного финала. Их кредо: ты можешь это перехватить, но почти наверняка не сможешь прочитать.Сигрейвз предпочитал более старый и проверенный метод шифровки — такой, который по причине самого способа передачи может оказаться еще более недоступным, чем современные, разработанные на компьютере монстры. Все очень просто: если ты не можешь перехватить сообщение, у тебя ноль шансов его прочесть. Да, в этих старых способах кое-что есть, думал он. Даже парни из АНБ, при всех их мощных технологических штучках, могли бы извлечь для себя неплохой урок.Покончив с этой работой, он рухнул в постель.Но вместо того чтобы уснуть, Сигрейвз думал только о своем следующем убийстве, которое обогатит его коллекцию еще на один экспонат…Вернувшись в коттедж, Стоун быстро посвятил остальных в свои последние открытия. Когда он рассказал о закрашенной маркировке на баллоне «CO2, пять тысяч на миллион», Милтон тут же открыл ноутбук, в котором хранились все файлы, имеющие отношение к этому делу, скачанные из Интернета. После того как Стоун закончил, Милтон сообщил:— CO2 почти никогда не используется в помещениях, где работают люди, потому что он почти мгновенно забирает из воздуха весь кислород, в результате чего огонь гаснет. При концентрации пять тысяч на миллион этот газ мгновенно становится смертельно опасным для любого оказавшегося рядом. Человек задохнется до того, как успеет убежать. И это не самый легкий способ умереть.Аннабель покашляла, встала и подошла к окну, осторожно выглянув наружу.— И еще, надо полагать, он резко понижает температуру воздуха, — поспешно добавил Стоун.Милтон кивнул, не отрываясь от компьютера.— При высоком давлении из распылителя могут вылетать даже частицы сухого льда. Это называется «снежный эффект», потому что быстро поглощается тепло, понижается температура окружающей среды, что помогает избежать вспышек огня и повторного возгорания. Этот «снег» при нормальной температуре быстро испаряется и не оставляет никаких следов.— К тому времени, когда Калеба и де Хейвна обнаружили, — добавил Стоун, — содержание кислорода в воздухе, видимо, уже почти нормализовалось, а холод списали на систему кондиционирования воздуха в хранилище.— Но если де Хейвна убил именно CO2, и он умер от асфиксии, разве это не должно было обнаружиться при вскрытии? — спросил Робин.Все это время пальцы Милтона не переставали бегать по клавиатуре.— Не обязательно, — сказал он. — Вот информация, которую я скачал раньше с сайта, открытого Национальной ассоциацией патологоанатомов. Если отравление окисью углерода можно обнаружить при аутопсии по покраснению кожи, то смерть от двуокиси углерода не оставляет таких явных следов. — Читая прямо с экрана, Милтон продолжил: — «Единственный метод обнаружить пониженное содержание кислорода в тканях погибшего — это анализ крови на содержание газов, при котором определяется соотношение уровня кислорода и двуокиси углерода в крови человека. Но такой анализ проводится только с кровью живого человека, чтобы определить необходимость в увеличении содержания кислорода. И никогда не делается посмертно по той простой причине, что человек уже мертв».— Мне сообщили, — вставил Калеб, — что Джонатана признали умершим еще в хранилище. Его даже не доставляли в реанимацию.— Баллон, который они увезли из библиотеки, — добавил Стоун, — имел маркировку «ФМ-200», и именно на него я обратил внимание — по вполне понятным причинам.— Не понял, что ты имеешь в виду, — сказал Робин.— Библиотека избавляется от халоновой системы. Если я прав и они действительно привезли баллон, полный смертельно опасного газа, но с другой маркировкой, чтобы скрыть его настоящее содержимое, тогда они не стали бы возвращать в библиотеку «халон» — это могло вызвать подозрения.— Правильно. Они должны были привезти газ, которым намеревались заменить его. То есть «ФМ-200», — сказал Калеб. — И они вывезли его сегодня вместе с баллонами из-под «халона». Если бы мы там не оказались, никто бы ничего и не заметил.Стоун кивнул:— И я уверен, что баллон, подсоединенный сегодня к трубопроводу, наполнен «халоном». Пустой баллон, в котором был CO2, отсоединили от системы сразу после того, как выпустили газ. Чтобы в случае полицейской проверки не обнаружилось ничего необычного. Да и не стали бы копы возиться с баллонами, это уж точно. Да даже если бы и стали — им тогда пришлось бы направить их в «Файр контрол инк.». А я сомневаюсь, что они получили бы правдивый ответ, потому что тот, кто все это организовал, явно служит в этой компании.— Идеальное убийство, — мрачно заключила Аннабель, садясь обратно на стул. — Остается только один вопрос: зачем? Зачем кому-то понадобилось убивать Джонатана, да еще столь гнусным способом?— Это приводит нас обратно к Корнелиусу Бину, — ответил Стоун. — Мы теперь знаем, что баллон с окисью углерода, которая убила де Хейвна, был заменен на баллон с «халоном». И еще мы знаем, что «Файр контрол» принадлежит Бину. Понятно, что именно он организовал убийство де Хейвна. И он явился в читальный зал к Калебу в тот же самый день, когда баллоны вывезли из библиотеки. Уверен, что он пытался выяснить, заинтересовался ли кто-нибудь наконечником-распылителем. И еще должна существовать какая-то связь между Бином и Робертом Брэдли.— Может, Брэдли и Бин входили в шпионскую группу, которая, как мы полагаем, здесь орудует? — предложил свою версию Робин. — Брэдли приехал к Бину домой, а Джонатан увидел или услышал нечто для него не предназначенное. Или он мог выяснить, что привязывало Бина к убийству Брэдли. Бин узнал об этом и организовал убийство де Хейвна, прежде чем тот успел сообщить кому-либо информацию и натравить на него копов.— Возможно, — сказал Стоун. — Нам еще очень многое нужно узнать, так что следует разделиться. Калеб, ты завтра утром первым делом пойдешь в книгохранилище и проверишь, есть ли там в вентиляционной шахте следы крепления камеры. Потом проверишь кассеты системы видеонаблюдения — кого они засняли входящими в хранилище.— Что? — воскликнул Калеб. — Зачем?— Ты же сам сказал, что тот, кто убил Джонатана, должен иметь доступ и в библиотеку вообще, и в хранилище в частности. Я хочу узнать, кто входил туда за несколько дней до смерти де Хейвна и после того, как он был убит.— Да не могу я так вот запросто заявиться к охранникам и потребовать показать мне эти записи! Что я им скажу?— Я помогу вам придумать причину, Калеб, — предложила Аннабель.— Ну отлично! — пробормотал Робин. — Сначала Милтон имеет возможность играть в одной связке с леди, теперь Калеб… А я? Ну не-е-ет!— Робин, а ты сделаешь анонимный звонок в полицию округа и сообщишь им про баллон с окисью углерода, — продолжал Стоун. — Звонить будешь из автомата, чтоб твой звонок не отследили. Не знаю, серьезно они к этому отнесутся или нет. Кроме того, к тому времени, когда они прибудут на место, видимо, будет уже поздно. Но попробовать все равно нужно.— Но это же позволит кое-кому узнать, что мы охотимся за ними, не так ли? — спросил Калеб.— Может быть, — ответил Стоун. — Но пока что это единственная улика, подтверждающая, что де Хейвн был убит. После звонка, Робин, ты ночью будешь наблюдать за происходящим на Гуд-Феллоу-стрит.— Это не самое удобное место, там негде спрятаться, Оливер.— Калеб может дать тебе ключи и сообщить шифр замка в доме де Хейвна. Ты можешь пробраться туда через заднюю дверь незамеченным.— А мне что делать? — спросил Милтон.— Твоя задача — выяснить все, что возможно, о любых связях между покойным Робертом Брэдли и Корнелиусом Бином. Не пропуская никаких мелочей.— А вы что намерены делать, Оливер? — спросила Аннабель.— Я намерен думать.Пока остальные шли к выходу, Аннабель отвела Калеба в сторону:— Насколько вы доверяете своему приятелю Оливеру?Калеб побледнел.— Я готов доверить ему собственную жизнь. А если точнее, я уже доверил ему свою жизнь.— Должна признать, что он, кажется, хорошо знает, что делает.— Несомненно и безусловно, — подтвердил Калеб. — Так вы говорили, что поможете мне заполучить эти видеоматериалы. Каким образом?— Вы будете первым, кто об этом узнает. Когда я придумаю.Глава 39В четверть одиннадцатого по местному времени штат Нью-Джерси пережил первое за последние годы «землетрясение». Эпицентр его находился в Атлантик-Сити, прямо там, где над Борд-Уок возвышалось казино «Помпеи». Джерри Бэггер закипал медленно. Выход газов и повышение температуры почвы, предупреждающие об извержении, начали появляться, когда его сорок восемь миллионов долларов не пришли к десяти часам утра. В половине одиннадцатого, когда ему доложили, что у них нет никаких данных о том, где находятся эти деньги, даже качки охранники начали избегать его. Пять минут спустя главный финансист, связавшись предварительно с «Эль-Банко дель Карибе», сообщил королю казино, что никто не собирается переводить ему не только восемь миллионов процентов, но и сорок миллионов основного капитала, поскольку банк никогда их не получал.Первое, что сделал Бэггер, — это попытался убить того, кто принес ему это известие. Он впал в такую ярость, что, несомненно, забил бы своего бухгалтера до смерти, если бы его не оттащили охранники, твердя о том, что это убийство будет слишком затруднительно скрыть. Затем Бэггер ринулся к телефону и начал угрожать, что сейчас на своем личном самолете прилетит прямо в «Банко» и выпустит им всем кишки. Президент банка вызывающе ответил, что он, конечно, может попробовать, только банк уже принял все меры предосторожности и находится под охраной целой армии с танками и артиллерией.Банк все же любезно прислал ему копии счетов, из которых стало понятно, что первые три перевода действительно были получены. И что средства с другого счета были в соответствии с распоряжениями направлены на счет Бэггера в суммах, составлявших за каждые два дня десять процентов от исходно полученных. После этого все полученные суммы были возвращены Бэггеру, все три раза. Четвертый же перевод в банк никогда не поступал. Когда же электронное подтверждение о его поступлении, полученное компьютерщиками Бэггера, было исследовано более тщательно, выяснилось, что код банковского удостоверения приведен не полностью, хотя потребовалось действительно очень тщательное его изучение, чтобы обнаружить это малозаметное расхождение.Услышав это, Бэггер напал на несчастного начальника компьютерного отдела, используя в качестве орудия один из стульев из собственного кабинета бедняги. Впоследствии, через два часа интенсивных расследований, выяснилось, что в компьютерную систему «Помпеев» был запущен чрезвычайно сложный вирус, позволяющий посторонней, третьей, стороне контролировать все денежные переводы казино. Осознав это, Бэггер потребовал пистолет и приказал шефу компьютерного отдела явиться к нему в кабинет. Однако у обреченного компьютерщика хватило ума вместо этого удариться в бега. Люди Бэггера поймали его в Трентоне. После допроса, который сделал бы честь ЦРУ, стало понятно, что он к этой афере непричастен. Его просто обвели вокруг пальца. Тем не менее бедолага получил от Бэггера пулю в лоб. Той же ночью тело закопали. Однако, несмотря на расход некоторого количества выпущенной на свободу убийственной энергии, «землетрясение» продолжало набирать силу.— Я убью эту суку, слышите, убью! — орал Бэггер, стоя у окна своего кабинета и обращаясь ко всем прохожим, оказавшимся в этот момент на Борд-Уок.Потом он бросился к столу и схватил визитную карточку Аннабель. Памела Янг, «Интернэшнл менеджмент инк.». Он разорвал карточку на мелкие клочки и диким взглядом уставился на начальника своей службы безопасности.— Мне надо кого-нибудь убить! Убить прямо сейчас, черт побери!— Босс, пожалуйста, возьмите себя в руки. Бухгалтер уже в больнице, связист тоже. Компьютерщика вы замочили. Слишком много для одного дня. Адвокаты беспокоятся, что будет крайне затруднительно все это скрыть от полиции.— Я ее найду! — заявил Бэггер, снова выглядывая в окно. — Из-под земли достану. И буду ее убивать, очень медленно.— Правильно, босс, — поддержал его качок.— Сорок миллионов моих денег! Сорок миллионов! — снова заорал Бэггер в такой ярости, что шеф охраны невольно отступил к двери.— Мы ее найдем, босс. Клянусь, найдем!В конце концов Бэггер немного успокоился.— Я требую, чтобы вы нарыли все, что только можно, об этой суке и ее помощничке. Просмотрите все видеозаписи с камер слежения, опросите всех, попытайтесь выяснить их личности. Это не какая-то там уличная аферистка. Напрягите тех копов, которым мы платим, пускай осмотрят их номера, снимут отпечатки пальцев. Привлеките всех, кого только можно.— Будет сделано. — Шеф охраны быстро направился к выходу.— Погоди! — крикнул Бэггер. Охранник нерешительно обернулся. — Никто не должен знать, что меня кинули. Понятно? Джерри Бэггер никогда не был лохом. Ты понял?!— Так точно, босс. Все понял.— Ну давай, за дело!Охранник выскочил из кабинета.Бэггер сел за стол и посмотрел на обрывки визитной карточки Аннабель, валявшиеся на столешнице и на ковре. «Она будет выглядеть точно так же, — думал он. — После того как я ее найду».Глава 40— Вы что-то нынче необычно радостны и довольны, Альберт, — сообщил Сигрейвз Тренту. Они сидели в кабинете Трента на Холме и пили кофе из пластмассовых стаканчиков.— Рынок ценных бумаг вчера хорошо встряхнуло. И мои акции сегодня выглядят просто замечательно.Сигрейвз подвинул стопку бумаг по столу:— Ну и отлично. Тут последние данные из Центрального разведывательного. У нас намечены выступления двоих ребят из начальства — они будут проводить официальный брифинг. Ваши парни могут с неделю переваривать их доклад, после чего назначим встречу тет-а-тет.Трент взял бумаги и кивнул:— Я справлюсь насчет расписания членов комиссии, позвоню и сообщу время. Тут есть какие-нибудь сюрпризы?— Сами прочтите.— Не беспокойтесь, именно так я всегда и делаю.Трент заберет эти бумаги домой, и вскоре после этого в его распоряжении будет все, что нужно, чтобы передать украденные тайны АНБ далее по цепочке.Выйдя из здания, Сигрейвз бегом спустился по ступеням Капитолия. Подумать только, а ведь раньше шпионы просто оставляли сообщения в разных тайниках, например в парках, и получали свои денежки наличными тоже через тайники или абонированные почтовые ящики. Там их обычно и ловили. Сигрейвз покачал головой. Ну нет, уж он-то никогда не сядет в лужу и не окажется в ЦРУ, как это случилось с Олдричем Эймсом[289] и другими разоблаченными идиотами, пытавшимися играть в шпионские игры. Будучи убийцей на государственной службе, Сигрейвз всегда тщательнейшим образом прорабатывал свои планы до мельчайших деталей. А будучи шпионом, он не видел причин менять способ своей работы.Сигрейвз и сейчас отрабатывал детали плана своих будущих действий. Его агент в «Файр контрол» позвонил ему и сообщил весьма неприятные новости. Вчера вечером поймали двух парней, которые туда забрались, но местная охрана была вынуждена передать их агентам ФБР. Сигрейвз справился у своих людей в Бюро. По их данным, никакого такого ареста не было. Еще агент сказал, что охранники заметили одного парня, когда тот убегал от забора склада. Он сел в старый раздолбанный драндулет, «шеви-нова». Описание как машины, так и человека соответствовало одному знакомому Сигрейвза, с которым он, правда, лично не встречался. Ну вот, решил он, теперь настало время это исправить. В мире Сигрейвза, где все в поте лица всегда отрабатывали малейшие детали своих акций, никогда нельзя было заранее сказать, в какой момент встреча лицом к лицу может оказаться полезной на будущее.Калеб приехал на работу рано и обнаружил, что Кевин Филипс, исполняющий обязанности заведующего отделом, уже открывает дверь читального зала. Они немного поговорили о Джонатане и предстоящих работах в библиотеке. Калеб спросил Филипса, что тому известно о новой системе пожаротушения, но Филипс ничего не знал. «Я не уверен, что они даже Джонатану об этом сообщили, — заметил он. — Сомневаюсь, что он знал, какой газ там используется».— Это уж точно, — пробормотал Калеб себе под нос.После ухода Филипса, пока не пришли остальные сотрудники, Калеб порылся у себя в столе и достал отвертку и фонарик-карандаш. Держась спиной к камере видеонаблюдения, он сунул их в карманы и пошел в книгохранилище. Быстро пройдя по верхнему уровню, он остановился перед вентиляционной решеткой, стараясь не смотреть на то место, где умер его друг. С помощью отвертки отвинтил решетку, удовлетворенно отметив, что шурупы выкручиваются легко, словно недавно их кто-то уже вынимал. Сняв решетку, прислонил ее к поддерживающей полки колонне и посветил внутрь вентиляционной шахты. Сначала не заметил ничего необычного, но проведя лучом фонарика три раза по всей внутренней поверхности шахты, увидел небольшое отверстие от винта на ее задней стене. Здесь вполне могла крепиться камера. Поставил решетку назад и внимательно ее осмотрел. Судя по положению отверстия относительно погнутой решетки, камера могла обозревать все помещение.Калеб привинтил решетку обратно, покинул хранилище, позвонил Стоуну и сообщил о своей находке. Он принялся было за работу, когда в зал кто-то вошел. Это был Чемберс.— Хелло, Монти. Ты зачем явился?Монти Чемберс, лучший специалист по реставрации книг, остановился перед стойкой. В руках он держал два свертка. На нем, как обычно, был его зеленый фартук, рукава рубашки закатаны.— Принес «Доктрину» и «Карманный справочник констебля», — четко ответил он.— А ты успел неплохо поработать! Я и не знал, что «Доктрину» отдали на реставрацию.Эта книга, написанная Хуаном де Сумаррагой, первым епископом Мехико, датировалась 1544 годом и считалась самой старой полной книгой в Западном полушарии. «Справочник констебля» относился к 1710 году.— Кевин Филипс распорядился, — сказал Чемберс. — Три месяца назад. И «Констебля» тоже велел подновить. Работы там было немного, но я несколько подзадержался. Сам отнесешь в хранилище или мне сходить?— Что? Нет, я сам отнесу. Спасибо. — Калеб осторожно принял от коллеги завернутые в бумагу тома и положил на стол. Он пытался не думать о том, что между «Доктриной» и «Констеблем» — огромный исторический промежуток, стоящий многих миллионов, которыми он сейчас вроде как обладает.— Твоим Фолкнером я скоро займусь, — буркнул Чемберс. — Это может занять некоторое время. С такими повреждениями от воды много возни.— Ладно, это не важно. Спасибо. — И когда Чемберс повернулся, чтобы уйти, снова его окликнул:— Монти!Чемберс развернулся, он был уже слегка раздражен:— Да?— Ты в последнее время видел наш экземпляр «Книги псалмов»? — Когда Калеб был в хранилище, ему вдруг пришла в голову некая совершенно ужасающая мысль, и, принимая от Чемберса редкие издания, он с трудом заставил себя облечь эту кошмарную мысль в форму неловкого вопроса.Чемберс подозрительно посмотрел на него.— «Книгу псалмов»? Зачем? Что-то случилось?— О нет, нет. Я просто хотел… ну, я ее давно не видел. Да-да, не видел.— Да и я тоже не видел. Мне некогда тут шататься и проверять, на месте ли «Книга псалмов». Она же в фонде достояний национального значения. Спаси Господь!Калеб кивнул. Он имел право проверить наличие практически любой книги в хранилище, но «Книга псалмов» и некоторые другие издания считались национальным достоянием — это была самая ценная категория сокровищ библиотеки. Издания были пронумерованы и располагались в специальной секции хранилища. В случае войны или природной катастрофы они будут вывезены в специально предназначенные для этого безопасные места, чтобы последующие поколения имели возможность насладиться ими в будущем.А Чемберс между тем продолжал с необычной для него словоохотливостью:— Я уже давно им говорил, что там надо подреставрировать обложку и заново ее сшить, да еще и корешок усилить — естественно, приведя все к исходному виду. Но они так палец о палец и не ударили. Не знаю почему. Но если ничего не предпринимать, «Книга псалмов» долго не продержится. Ты бы тоже им сказал, а?— Скажу. Спасибо, Монти.После того как Чемберс ушел, Калеб задумался — что делать дальше. Что, если библиотечный экземпляр «Книги псалмов» отсутствует? Господи, да этого просто не может быть! Он не видел эту книгу уже… Сколько? По крайней мере, года три. Она, конечно же, была очень похожа на ту, которую он обнаружил в коллекции Джонатана. Шесть из одиннадцати существующих экземпляров «Книги псалмов» были неполными и в разной степени сохранности. Издание Джонатана было полное, хотя и в потрепанном состоянии — таком же, как то, что хранилось в библиотеке. Единственный способ точно все выяснить напрашивался сам: проверить «Книгу псалмов», имеющуюся в библиотеке. Кевин Филипс, по-видимому, разрешит ему это сделать. Он придумает какую-нибудь причину — может, сошлется на то, что говорил ему Монти. Да, это вполне подойдет.Он вернул в хранилище книги, которое принес Чемберс, и внес соответствующие данные в каталог. Потом позвонил Филипсу. Тот, хотя и удивился, дал Калебу разрешение проверить состояние «Книги псалмов». В целях безопасности, а также чтобы предотвратить в будущем любые обвинения, будто он повредил эту редкую книгу, Калеб прихватил с собой еще одного сотрудника библиотеки. После проверки тот сможет подтвердить, что Чемберс говорил правду и книга нуждается в реставрации. Но он не сможет определить, та ли это книга, что была здесь три года назад. На первый взгляд это была точно она. Но также она очень походила на издание из коллекции Джонатана. Если Джонатан каким-то образом забрал библиотечную «Книгу псалмов» и подменил ее поддельной, то книга, которую Калеб видел три года назад, вполне могла тоже оказаться фальшивкой.Минуточку! Глупости все это! Библиотека использовала для своих редких книг секретную маркировку, и этот код всегда наносили на одну и ту же страницу, чтобы указать принадлежность каждого издания. Он раскрыл нужную страницу и внимательно ее изучил. Секретный код был на месте! Он с облегчением выдохнул, но радовался недолго. Ведь секретный код тоже можно подделать. Особенно человеку вроде де Хейвна. А есть ли такой код в издании из коллекции Джонатана? Надо будет проверить. Если есть, значит, книга украдена из библиотеки. И что тогда делать? Он проклял тот день, когда его назначили литературным поверенным покойного. «А я-то думал, что ты мне друг, Джонатан!»Остаток дня он работал над несколькими научными запросами и справкой для крупного коллекционера, отвечал на международные звонки из университетов Англии и Швейцарии и помогал посетителям в читальном зале.Джуэлл Инглиш и Норман Дженклоу сидели в зале. Хотя они и были одного возраста и считались активными коллекционерами, но никогда не разговаривали, избегая общества друг друга. Калеб знал, как началась их вражда; это был один из самых болезненных моментов за всю его службу здесь. Инглиш однажды высказала Дженклоу свой энтузиазм по поводу «десятицентовых романов» Бидла. Ответ старика стал для нее некоторой неожиданностью, мягко говоря. Калеб хорошо помнил реакцию Дженклоу: «Книги Бидла — чушь, и годятся они только на фантики для дешевых конфет, которые потребляют безмозглые идиоты, питающиеся одними отбросами. Да и фантики-то паршивые!»Вполне понятно, что Джуэлл Инглиш не слишком хорошо отнеслась к столь сокрушительному определению в адрес страсти всей ее жизни. И отнюдь не собиралась оставлять сей выпад без ответа. Прекрасно зная любимого автора Дженклоу, она сообщила старичку, что Хемингуэй просто второсортная пьянь, а не писатель, и его язык прост потому, что Хемингуэй не был способен набольшее. А тот факт, что он получил Нобелевскую премию за все это дерьмо, лишь навеки уронил в ее глазах значимость самой премии. И, добавляя к этому оскорблению еще одно, также заявила, что Хемингуэй недостоин даже лизать подметки фирменных ботинок Ф. Скотта Фицджеральда и — Калеб всегда болезненно морщился, когда вспоминал об этом, — намекнула, что Эрнест Хемингуэй, этот мужественный охотник и рыбак, предпочитал женщинам мужчин, причем чем моложе, тем лучше.Лицо Дженклоу при этом сделалось багрового цвета, и Калеб был почти уверен, что старичок вот-вот свалится от сердечного приступа. Это был первый и единственный раз, насколько Калеб мог припомнить, когда ему пришлось разнимать посетителей читального зала отдела редких книг, причем обоим было далеко за семьдесят. Дело почти дошло до драки, и Калебу пришлось схватить редкие книги, лежавшие у них на столах, чтобы предотвратить попытку использовать их в качестве оружия. Он долго потом наставлял их обоих на предмет соблюдения правил поведения в библиотеке, своего рода этикета, и даже угрожал лишить их доступа в зал, если они не прекратят. У Дженклоу был такой вид, словно он вот-вот ударит Калеба, но он все же сдержался. Калебу не составило бы труда одолеть этого усохшего старичка.Калеб то и дело поднимал глаза от своей работы, чтобы убедиться, что все спокойно. Но Дженклоу был вполне доволен, перечитывая свою книгу и лениво водя огромным карандашом по листу линованной бумаги, останавливаясь лишь иногда, чтобы протереть толстые линзы очков. Джуэлл Инглиш тоже погрузилась в свою книгу, но, подняв взгляд, заметила, что он смотрит на нее, закрыла книгу и поманила его к себе.Когда он сел рядом, она прошептала:— Помните, я говорила вам о том издании Билла?— Да-да, которое в отличном состоянии.— Я заполучила его! Заполучила! — И она тихонько захлопала в ладоши.— Поздравляю, это просто здорово. Оно действительно в хорошем состоянии?— О да, иначе я бы не стала вас звать. Я хочу сказать, вы же эксперт.— Ну вы скажете, — скромно потупился Калеб.Она ухватила его за руку своими скрюченными шишковатыми пальцами, которые оказались на удивление сильными.— Вы не хотите как-нибудь ко мне заехать посмотреть?Он попытался деликатно высвободиться из ее захвата, но Джуэлл держала его довольно крепко.— Ну, понимаете, надо проверить, там у меня намечено… Вот что: в следующий раз, когда вы сюда придете, назовите конкретные дни, когда вы свободны, и я посмотрю, свободен ли я.— Ох, Калеб, — кокетливо произнесла Джуэлл, — я всегда свободна! — Она состроила ему глазки, хлопая накладными ресницами.— Ну что ж, отлично. — Калеб в ужасе попытался вырваться, но не тут-то было.— Давайте назначим день прямо сейчас, — проворковала она.Калеб в отчаянии обернулся в сторону Дженклоу, который уже подозрительно на них посматривал. Они с Джуэлл вечно конкурировали, кто завладеет вниманием Калеба — прямо как волки, сцепившиеся над тушей бычка. Ему придется провести несколько минут с Дженклоу, прежде чем тот уйдет, чтобы сохранить равновесие, иначе старикашка неделями потом будет жаловаться на несправедливость. И тут при взгляде на старого джентльмена Калеба осенило.— Джуэлл, готов спорить, что, если вы попросите Нормана, он будет просто счастлив взглянуть на вашего нового Бидла. Уверен, он ужасно сожалеет о своей несдержанности.Она немедленно выпустила его руку.— Я не разговариваю с неандертальцами! — ядовито сказала она, открыла свою сумку для проверки и вышла из зала.Калеб, улыбаясь, потер руки, а затем провел некоторое время с Дженклоу, словно вознося ему благодарности за идею, как отделаться от Джуэлл. Потом он вернулся к своей работе.И все же его мысли продолжали перескакивать с «Книги псалмов» на смерть Джонатана, потом на так же внезапно погибшего спикера палаты Боба Брэдли и, наконец, на Корнелиуса Бина, богатого, склонного к адюльтеру подрядчика, который, судя по всему, убил своего соседа.Подумать только, ведь он стал библиотекарем отчасти потому, что ненавидел стрессовые ситуации. Может, ему следует попробовать устроиться на службу в ЦРУ — просто чтобы сменить обстановку?Глава 41Аннабель заказала обед в номер, приняла душ, завернулась в полотенце и принялась расчесывать волосы. Сидя перед трюмо, она стала обдумывать сложившуюся ситуацию. Четвертый день уже настал, так что Джерри Бэггер теперь знает, что стал на сорок миллионов долларов беднее. Ей бы следовало сейчас находиться как можно дальше от этого человека, а она торчит всего в часе лёта от него. Раньше она никогда не позволяла себе отступать от намеченного плана, но ведь раньше у нее никогда не убивали мужа, пусть и бывшего.Ее крайне заинтересовали Оливер и Милтон, Калеб казался несколько странным, а Робин забавлял своими щенячьими попытками ее подклеить. И еще Аннабель вроде как даже нравилось, что она связалась с этой чугунной компанией. Несмотря на склонность к одиночеству, Аннабель всегда была частью команды и даже нуждалась в этом. Сначала она была в команде с родителями, а потом повзрослела и начала собирать уже собственные. Оливер и его друзья помогли ей заполнить образовавшуюся в ее жизни пустоту, хотя и совершенно иным образом. И все же ей не следовало здесь оставаться.Она перестала расчесывать волосы, сбросила полотенце и натянула длинную майку с короткими рукавами. Подошла к окну и выглянула вниз, на оживленную улицу. Глядя на потоки машин и спешащих пешеходов, она мысленно пробежалась по тому, что уже сделано: выступила в роли редактора журнала, со знанием дела помогла Оливеру проникнуть в библиотеку конгресса, совершила уголовно наказуемое преступление, представившись агентом ФБР, а теперь еще и намеревалась придумать для Калеба способ заполучить видеозаписи с камер слежения и попытаться выяснить, что произошло с Джонатаном. И если Оливер прав, против них могут сыграть люди, гораздо более опасные, чем Джерри Бэггер.Она отошла от окна, села на постель и принялась мазать ноги кремом. «Это все сплошное сумасшествие, Аннабель, — твердила она себе. — Бэггер будет землю рыть, чтобы тебя найти и прикончить, а ты сидишь здесь, даже за границу не убралась». Но она ведь обещала помочь этим ребятам. Более того: сама напросилась к ним в компанию. «Стоит ли мне продолжать торчать здесь и надеяться, что радары Джерри не достанут до округа Колумбия?» Джонатана кто-то убил. И она желала отомстить, пусть даже по той единственной причине, что некто принял решение покончить с ним задолго до того, как его жизнь подошла к естественному концу.Тут ей внезапно пришла в голову одна мысль, и она глянула на часы. Аннабель понятия не имела, в каком часовом поясе сейчас находится Лео, а ей нужно было кое-что знать. Она подбежала к столу и схватила мобильный телефон. Набрала номер и стала нетерпеливо ждать ответа. Она сама дала Лео свой номер и трубку с оплаченным международным роумингом, чтобы поддерживать связь еще некоторое время после их «панамы». Узнав что-то про Джерри, каждый из них должен был позвонить и сообщить другому.— Ну? — в конце концов отозвался Лео.— Что «ну»? Я уж думала, ты никогда трубку не возьмешь.— Я в бассейне был.— Ах, в бассейне! Здорово! И где находится этот бассейн?— В глубоком месте.— Да нет, я имела в виду, в какой части света?— Не скажу. Что, если Бэггер стоит рядом с тобой?— Понятно. От остальных что-нибудь слышно?— Ни звука.— А что насчет Бэггера?— Ничего, — сухо ответил он. — Я его из своей записной книжки вычеркнул.— Я хотела узнать, ты что-нибудь слышал про его ответные меры?— Только слухи. Не хотелось слишком в это ввязываться, сама понимаешь. И так понятно, что наш приятель на взводе.— Конечно. Сам знаешь, он не прекратит поиски, пока жив.— Тогда будем молиться, чтоб его хватил инфаркт. — Лео немного помолчал, потом сказал: — Тут есть кое-что, о чем я тебе еще раньше должен был сказать, Аннабель. Ты только не заводись.Аннабель резко выпрямилась:— Что ты натворил?— Я вроде как немного проболтался Фредди о твоей прошлой жизни.Она встала:— И много ты ему наболтал?— Он знает твою фамилию. И про историю с Пэдди.— Ты что, совсем с ума спятил?! — заорала она в трубку.— Да знаю я, знаю. Глупость с моей стороны. Я просто хотел ему сказать, что ты не такая, как твой старик. Но Тони я ничего не рассказывал. Не настолько я туп.— Ну спасибо, Лео, чертовски тебе благодарна!Она отключилась и встала посредине комнаты. Так. Фредди знает ее фамилию и что ее отцом был Пэдди, смертельный враг Джерри Бэггера. Если Джерри доберется до Фредди, то заставит его говорить. А потом доберется и до нее, и Аннабель легко могла предсказать свою дальнейшую судьбу: Джерри просто порвет ее на части.И Аннабель принялась упаковывать вещи. «Прости, Джонатан».Возвращаясь тем же вечером домой, Калеб обнаружил, что его ждут на автомобильной стоянке.— Мистер Перл, что вы здесь делаете?Нынче вечером Винсент уже ничем не напоминал профессора Дамблдора, главным образом потому, что на нем был не длинный лиловый халат: костюм-двойка, рубашка с открытым воротом и начищенные до блеска ботинки; длинные волосы и борода были тщательно причесаны. В костюме он выглядел стройнее, чем в халате. Склонный к полноте Калеб тут же принял решение никогда не носить халат. Очки Перла съехали на нос, и он смотрел на Калеба таким изучающим взглядом, что библиотекарь несколько заволновался.— Ну? — снова спросил Калеб.Перл ответил весьма обиженным тоном:— Вы так и не перезвонили мне. Вот я и решил явиться лично, чтобы напомнить о своем интересе к «Книге псалмов».— Да-да, понятно.Перл оглянулся по сторонам:— Автомобильная стоянка не самое подходящее место для беседы об одной из редчайших книг в мире.Калеб вздохнул.— Хорошо, идемте ко мне.Они поднялись на лифте в квартиру Калеба и сели друг напротив друга в маленькой гостиной.— Я опасался, что вы отправитесь прямо в «Сотбис» или «Кристи».— Нет, ничего подобного. Я даже не возвращался в дом Джонатана с тех пор, как вы были там. А не звонил я потому, что пока еще не пришел ни к какому решению.Услышав это, Перл явно испытал облегчение.— По меньшей мере, нам бы следовало получить окончательное заключение по «Книге псалмов». Я знаю несколько фирм с исключительно высокой репутацией, которые могут это сделать. И не вижу необходимости откладывать это дело на потом.— Ну-у-у… — неопределенно протянул Калеб.— Чем дольше вы медлите, тем меньше у вас будет оставаться шансов не допустить, чтобы общественность узнала о существовании двенадцатого экземпляра «Книги псалмов».— Что вы хотите этим сказать? — воскликнул Калеб, резко наклоняясь вперед.— Я не уверен, что вы до конца осознаете значение этого открытия, Шоу.— Напротив, я очень хорошо себе представляю его чрезвычайную важность.— Я хочу сказать, что может произойти утечка информации.— Каким образом? Я точно никому об этом не говорил.— А ваши друзья?— Им можно полностью доверять.— Понимаю. Прошу простить, если я не разделяю вашей уверенности. Но если случится утечка, люди начнут выступать с обвинениями. И репутация Джонатана может серьезно пострадать.— С какими обвинениями?— Ох, Господи помилуй, да очень простыми: что книга была украдена.Калеб тут же вспомнил собственную версию о том, что «Книга псалмов», хранящаяся в библиотеке, — подделка. И все же ответил, взяв себя в руки:— Украдена? Да кто в это поверит?Перл глубоко вздохнул.— Ни один из владельцев этих сокровищ за всю многолетнюю и славную историю коллекционирования никогда не держал подобного в тайне. До сегодняшнего дня.— И вы полагаете, это потому, что Джонатан ее украл? Абсурд! Из него такой же вор, как из меня.Господи, хорошо бы это было так!— Однако он мог приобрести ее у кого-то, кто ее украл, может быть и не зная об этом, а может, и наоборот. По крайней мере, у него должны были возникнуть подозрения, что объясняло бы тайну, в которой он держал факт обладания этой книгой.— Да откуда ее могли украсть, такую книгу? Вы сами говорили, что проверили все организации, у которых имеется ее экземпляр.— А какого еще ответа, черт побери, можно было от них ожидать? — возразил Перл. — Вы что же, думаете, они так сразу мне и признались бы, что их «Книга псалмов» украдена? А может, они об этом еще и не знают. Что, если на ее месте теперь очень хорошая, подделка? В этих организациях вовсе не в порядке вещей ежедневно проверять наличие своих литературных сокровищ, чтобы убедиться в их подлинности. — Он помолчал, потом добавил: — Вы никаких документов, относящихся к этой книге, там не обнаружили? Может, квитанция или счет? Что-нибудь, что указывало бы, откуда она у него взялась?— Нет, — признался Калеб, и у него упало сердце. — Но я не просматривал личные бумаги Джонатана. Моя работа связана исключительно с коллекцией книг.— Ну нет. Ваша работа включает в себя также и все свидетельства на право владения книгами. Неужели вы полагаете, что «Кристи» или «Сотбис» выставят «Книгу псалмов» на аукцион, не будучи полностью уверенными как в ее подлинности, так и в подлинности юридических документов, на основании которых наследники де Хейвна продают эту книгу?— Конечно, я знаю, что они потребуют такие документы.— Так вот, Шоу, на вашем месте я бы немедленно занялся их поиском. И если вы их не обнаружите, это будет явным свидетельством того, что Джонатан вступил во владение ею путем, который невозможно проверить. А в мире редких книг это означает, что он либо сам ее украл, либо сознательно приобрел ее у вора.— Полагаю, следует узнать у его адвокатов, имею ли я право рыться в бумагах. Или, возможно, они могли бы сделать это сами, если сказать им, что мы ищем.— В таком случае они захотят знать, зачем вам это. А когда вы им сообщите, то почти наверняка ситуация выйдет из-под контроля.— Вы полагаете, я сам должен поискать?— Да! Вы его литературный поверенный, вот и действуйте в этом качестве.— Мне не нравится, когда со мной разговаривают в таком тоне! — недовольно буркнул Калеб.— Вам должны выплатить процент от общей стоимости продажи книг на аукционе?— Я не стану отвечать на подобные вопросы, — резко сказал Калеб.— Это надо понимать как «да». Так знайте, если попытаетесь выставить «Книгу псалмов» на аукцион, не обнаружив железных доказательств приобретения ее честным путем, а впоследствии обнаружится, что это не так, это не только репутацию де Хейвна пустит коту под хвост, не так ли? Когда в деле замешаны деньги, люди всегда верят самому худшему.Калеб ничего не ответил, медленно переваривая полученную информацию. И хотя утверждения Перла казались ему отвратительными, в них несомненно содержалась доля истины. Ему было неприятно даже думать о том, что репутация его покойного друга может рассыпаться в прах, но сам Калеб уж точно не собирался идти на дно вместе с ней.— Хорошо, я, наверное, займусь просмотром личных бумаг Джонатана. — Он понимал, что Оливер и остальные уже осмотрели дом, но они не искали документы на владение книгами из коллекции.— Сегодня займетесь?— Сегодня уже поздно. — Калеб вспомнил, что отдал ключи Робину.— Значит, завтра?— Да, завтра.— Очень хорошо. Пожалуйста, дайте мне знать, если что-то обнаружите. Или не обнаружите.Когда Перл уехал, Калеб налил себе стакан шерри и открыл пакет с картофельными чипсами, своей любимой закуской. Он сейчас был в слишком большом напряжении, чтобы беспокоиться о диетическом питании. Потягивая шерри, он пробегал взглядом по собственной маленькой коллекции книг, которую хранил на полках в своей берлоге.И кто бы мог подумать, что коллекционирование книг может быть связано с такими дьявольскими сложностями?!Глава 42Ранним утром Робин доложил Стоуну, что за прошедшую ночь в доме де Хейвна ничего не произошло. Рапорт был точно такой же, как и за предыдущую ночь.— Совсем ничего? — скептически спросил Стоун.— Никакой активности в спальне напротив, если ты это имеешь в виду. Я видел, как Бин с женой вернулись домой около полуночи. Но они, кажется, не пользуются этой спальней, потому что там ни разу не включали свет. Может, он зарезервировал это помещение специально для своих стриптизерок.— А еще что-нибудь ты заметил? Белый микроавтобус, к примеру?— Нет, и думаю, никто меня не видел. Оба раза. Ведь вокруг всей задней части владения тянется живая изгородь футов десять высотой. Там есть кодовый замок на задней двери, так что мне это было нетрудно.— Ты уверен, что не заметил ничего такого, что могло бы нам помочь?Робин заколебался:— Знаешь, возможно, это пустяки, но около часу ночи мне показалось, что я видел какой-то отблеск в окне дома напротив, через улицу.— Может, владелец рано поднялся?— В том-то и дело. У дома такой вид, словно в нем давно никто не живет. Ни машин перед ним, ни мусорных баков. А нынче как раз день вывоза мусора, потому что у всех других домов баки вечером были выставлены на тротуар.Стоун удивился:— Как интересно! Может, это отблеск оптического прицела?— Нет, это было не оружие, мне кажется. Может, бинокль.— Тогда держи и его под наблюдением. Как насчет звонка в полицию?— Я им позвонил, из автомата, как ты велел. Но мне ответили, чтобы я перестал звонить в полицию по всяким идиотским поводам.— О'кей, позвони мне завтра утром. Расскажешь, что было потом.— Вот здорово! А когда это, интересно, я буду спать? Прямо сейчас мне надо на работу, а я всю ночь провел на ногах.— Когда ты освободишься?— В два.— Вот тогда и поспишь. До десяти вечера тебе у де Хейвна делать нечего.— Ну спасибо! А могу я по крайней мере попользоваться его запасами?— Можешь, если только потом все восполнишь.Робин недовольно засопел:— Черт возьми, оказывается, жить в роскошном особняке вовсе не так и здорово, как об этом болтают.— Смотри ничего там не проворонь.— А пока я там отсиживаю себе задницу, чем, интересно, занимается ваше высочество?— Наше высочество все еще думает.— От Сьюзен что-нибудь было?— Ни слова.Полчаса спустя, когда Стоун уже работал на кладбище, к воротам подъехало такси и из него вылез Милтон. Стоун выпрямился, отряхнул руки, и они вместе пошли в коттедж. Пока хозяин наливал по стакану лимонада, Милтон раскрыл ноутбук и картонную папку, которую принес с собой.— Я довольно много накопал по Корнелиусу Бину и Роберту Брэдли, — сообщил он. — Не знаю, правда, насколько это окажется полезным.Стоун сел за письменный стол и взял папку. Через двадцать минут он поднял глаза.— Такое впечатление, что Бин и Брэдли вовсе не были друзьями.— Лучше сказать, они были врагами. Хотя компания Бина выиграла эти два тендера на крупные госзаказы, Брэдли не дал ему заполучить три других, отчасти на основании обвинений, что Бин прокладывает себе дорогу взятками. Эту информацию сообщили двое моих знакомых, которые работают на Холме. Они, конечно, не станут утверждать это публично, но было совершенно ясно, что Брэдли просто лез из кожи, нападая на Бина. И еще понятно, что он считал Бина насквозь коррумпированным типом. Так что, выходит, они не были членами этой шпионской группы.— Да, видимо, не были; если, конечно, это не прикрытие. Но я готов согласиться с покойным спикером. Я тоже считаю, что Бин погряз в коррупции. Но достаточно ли глубоко, чтобы дойти до убийства? В случае с де Хейвном я бы сказал, что слишком глубоко.— Значит, вполне возможно, Брэдли убили по приказу Бина. У него был серьезный мотив, если тот действительно мешал его бизнесу.— Мы установили, — сказал Стоун, — что де Хейвн был убит с помощью CO2 и что баллон с этим газом поступил из одной из компаний Бина. Вчера звонил Калеб. Он был в хранилище, проверил шахту за вентиляционной решеткой и обнаружил небольшое отверстие от винта в стене шахты, которое могло быть использовано для крепления камеры. Еще он сообщил, что шурупы вывинчивались очень легко, словно их недавно уже вынимали. Но этого недостаточно, чтобы утверждать, что там была камера.— Значит, если Брэдли и Бин не были связаны никаким заговором, Джонатан не мог их видеть в доме Бина. Тогда зачем было его убивать?Стоун покачал головой:— Я просто не знаю, Милтон.После того как Милтон уехал, Стоун вернулся к работе на кладбище. Вытащил из небольшого сарая газонокосилку, запустил и подстриг траву слева от коттеджа. Когда он закончил работу и выключил мотор, то повернулся и обнаружил, что невдалеке стоит Аннабель и наблюдает за ним. На ней была широкополая шляпа, темные очки и коричневое кожаное полупальто, из-под которого виднелась короткая юбка. Позади нее он заметил машину, припаркованную у самых ворот.Он вытер платком лицо и подтолкнул косилку к дверям коттеджа, где стояла Аннабель. Она сняла очки.— Как дела, Оливер?Он некоторое время ничего не отвечал, потом сказал:— Вы выглядите так, словно куда-то собрались.— Именно поэтому я и заехала. Чтобы сказать, что у меня изменились планы. Мне нужно срочно уехать. Самолет через два часа. И я не вернусь.— Вот так?— Именно так, — подтвердила она.— Что ж, не могу вас винить: обстановка и впрямь становится несколько опасной.Она посмотрела ему прямо в глаза:— Если вы полагаете, что я сматываюсь именно по этой причине, то не так уж умны, как мне казалось.Он некоторое время смотрел на нее изучающим взглядом.— Тот, кто за вами охотится, видимо, тоже достаточно опасен.— Вы тоже производите впечатление человека, у которого хватает врагов.— Я их не ищу. Они сами меня находят.— Жаль, что со мной все не так. Я склонна лично наживать себе врагов.— Остальным сами скажете?Она покачала головой:— Полагаю, вы могли бы это сделать за меня.— Они будут расстроены. Особенно Робин. Да и Милтона я таким счастливым уже много лет не видел. Что до Калеба, то он, конечно, никогда не признается, как ему нравится, когда вы с нами, но он еще долго будет дуться.— А как насчет вас? — спросила она, опуская глаза.Он ботинком сбросил остатки травы с колес газонокосилки.— У вас, несомненно, есть кое-какие выдающиеся способности.— Кстати, о способностях. Вы прихватили меня, когда я залезла в ваш карман. Такого не случалось с тех пор, как мне исполнилось восемь…— Уверен, что вы были весьма развитым для своих лет ребенком, — заметил он.Она усмехнулась:— Как бы то ни было, а мне с вами было весело. Вы, ребята, уж соблюдайте осторожность. Вы сами говорили, что враг не дремлет.Она повернулась, чтобы уйти.— Сьюзен, если мы тут действительно все раскопаем, вы не хотите, чтобы мы связались с вами и сообщили про Джонатана?Она обернулась:— Думаю, мне следует забыть о прошлом. Пусть себе остается там, где пребывает. В прошлом.— А я было подумал, что вы захотите узнать… Когда теряешь мужа таким вот образом, это обычно трудно забыть.— Вы говорите так, словно у вас тоже было нечто подобное.— Было. С моей женой, много лет назад.— Вы были в разводе?— Нет.— А у нас с Джонатаном все иначе. Он решил покончить с нашим браком. И я даже не совсем понимаю, зачем теперь сюда приехала.— Понимаю. Тогда, может, вы мне вернете ту фотографию?— Что? — спросила она, явно пораженная.— Фото Джонатана. Я хотел вернуть ее в дом.— Ох… у меня ее с собой нет.— Что ж, когда доберетесь туда, куда направляетесь, можете переслать ее сюда.— Вы слишком доверчивы, Оливер. Что может меня заставить вернуть ее вам?— Вы правы. Ничто.Она некоторое время с любопытством его рассматривала.— Вы один из самых необыкновенных людей, какие мне когда-либо встречались. Должна заметить, это кое-что значит.— Вам, наверное, пора ехать. Мне бы не хотелось, чтобы вы опоздали на свой рейс.Она посмотрела на ближайшие надгробия.— Вас тут одна смерть окружает. Такое должно подавляюще действовать на человека. Вам, наверное, не мешало бы подумать о другом месте работы.— Вы в этих просевших могильных холмиках видите смерть и грусть, я же вижу в них жизни, прожитые на полную катушку, и добрые дела прошлых поколений, что оказывают влияние на поколения будущие.— Ну, это для меня чересчур альтруистично.— Когда-то я тоже так считал.— Ладно, желаю вам удачи. — И она пошла к выходу.— Если вам понадобится помощь друга, вы знаете, как меня найти.Ее плечи на секунду напряглись, когда она это услышала. Но она не обернулась.Стоун убрал газонокосилку и сел на ступеньку крыльца, грустно глядя на могилы, по которым гулял холодный ветер.Глава 43Калеб поднялся со стула, чтобы поздороваться с вошедшим в читальный зал посетителем.— Чем могу вам помочь?Роджер Сигрейвз предъявил читательский билет, который без труда можно было получить в Медисон-билдинге через улицу, представив водительские права или паспорт — хоть настоящий, хоть фальшивый. На билете стояло имя Уильяма Фоксуорта, а фото вполне соответствовало лицу предъявителя. Эта же информация уже была введена в компьютерную систему библиотеки.Сигрейвз осмотрел столы, за которыми сидели несколько человек.— Я разыскиваю одну книгу, — сказал он и назвал то, что ему было нужно.— Отлично. Вы особенно интересуетесь этой эпохой?— У меня множество интересов, — ответил Сигрейвз. — Это лишь один из них. — Он некоторое время рассматривал Калеба, словно раздумывая, что сказать дальше. На самом же деле его план был разработан детально, он всегда отлично выполнял свои домашние задания, вот и теперь хорошо отработал весь порядок действий по Калебу Шоу. — Я также коллекционирую книги; правда, в этой области, боюсь, пока что новичок. У меня есть несколько недавних приобретений — из английской литературы, — и я желал бы, чтобы кто-то опытный оценил их. Наверное, это следовало бы сделать до покупки, но, как я уже сказал, я только начинаю заниматься коллекционированием. Некоторое время назад я получил хорошие деньги, а моя мать много лет проработала в библиотеке. Я всегда интересовался книгами, но серьезное коллекционирование, как теперь понял, — это совсем другое дело.— Это, несомненно, так. И оно может оказаться весьма небезопасным, — заметил Калеб и тут же торопливо добавил: — Шучу, разумеется. Лично меня больше интересует английская литература восемнадцатого века.— Ух ты, вот здорово! — воскликнул Сигрейвз. — Мне повезло!— Так какие книги вы приобрели, мистер Фоксуорт?— Зовите меня просто Билл. Первое издание Дефо.— «Робинзон Крузо»? Или «Молль Флендерс»?— «Молль Флендерс», — ответил Сигрейвз.— Отлично. Что еще?— «Жизнь Ричарда Нэша» Голдсмита. И Хораса Уолпола.— «Замок Отранто» тысяча семьсот шестьдесят пятого года издания?— Он самый. И кстати, в очень хорошем состоянии.— Да, такое нечасто встречается. Я был бы рад взглянуть на них. Вам, наверное, известно, что разные издания иногда сильно отличаются друг от друга. Люди покупают книги, полагая их первыми изданиями, а это оказывается далеко не так. Такое случается даже с самыми опытными дилерами. — И он поспешно добавил: — Конечно, не по злому умыслу.— Я мог бы принести их сюда, когда приду в следующий раз.— Ну я не уверен, что это будет правильно, Билл. Вам придется здорово постараться, чтобы пронести их через охрану; конечно, если не договориться заранее. Они, чего доброго, еще подумают, что вы украли эти книги у нас, понимаете? Вы же не хотите, чтобы вас арестовали?Сигрейвз побледнел.— Да-да, верно, я об этом и не подумал. Господи, попасть в полицию! У меня даже штрафов за неправильную парковку никогда не было!— Успокойтесь, все в порядке. — И Калеб добавил несколько претенциозно: — Хотя мир редких книг может оказаться довольно интригующим и загадочным. Но если вы намерены всерьез заняться собиранием книг восемнадцатого века, тогда вам следует озаботиться тем, чтобы в вашей коллекции были представлены определенные авторы. Вот лишь некоторые, что сразу приходят на ум: Джонатан Свифт и Александр Поуп — они считаются самыми выдающимися мастерами первой половины этого столетия; затем, конечно, «Том Джонс» Генри Филдинга, затем Дэвид Хьюм, Тобайас Смоллетт, Эдуард Гиббон, Фэнни Берни, Анна Радклиф и Эдмунд Берк. Это не самое дешевое хобби.— Я тоже прихожу к такому заключению, — мрачно сказал Сигрейвз.— Это не то что коллекционировать крышечки от бутылок, не правда ли? — Калеб рассмеялся над собственной шуткой. — Ох, и, конечно же, нельзя забывать об этом монстре столетия, который тянул на добрые восемь сотен фунтов, — о Сэмюэле Джонсоне. Это мастер второй половины восемнадцатого века. В общем, список отнюдь не исчерпывающий, можете мне поверить, хотя для начала сойдет.— Вы, несомненно, хорошо знаете восемнадцатый век.— Да я просто обязан. У меня докторская степень по этому предмету. Что же касается оценки ваших книг, мы можем встретиться где-нибудь в удобное для вас время. — Он порылся в кармане, протянул Сигрейвзу карточку с номером своего служебного телефона, похлопал Сигрейвза по плечу и добавил: — Сейчас я принесу вам книгу.Вернувшись с томиком в руке, Калеб протянул его Сигрейвзу и сказал:— Вот. Наслаждайтесь.Сигрейвз улыбнулся в ответ:— Ну конечно, мистер Шоу, непременно.Как они и договорились, Калеб встретился с Робином, и они отправились в дом де Хейвна, когда Калеб вернулся с работы. Поиски заняли два часа. В письменном столе они обнаружили квитанции и счета за приобретение всех других книг, но не нашли ничего подтверждающего права покойного библиотекаря на владение «Книгой псалмов».Потом Калеб спустился в хранилище проверить наличие библиотечного секретного кода в «Книге псалмов». Это докажет, что Джонатан ее украл. У дверей Калеб заколебался. Что, если этот код окажется там? Он был не в силах смириться с такой перспективой. И Калеб сделал то, что делал всегда, когда попадал в подобные ситуации: он сбежал. Книга может подождать, твердил он себе.— Я просто ничего не могу понять, — сказал он потом Робину. — Ведь Джонатан был честным человеком!Робин пожал плечами:— Ну да, но как ты сам говорил, с этим коллекционированием человек может забыть обо всем на свете. А подобная книга вполне могла заставить его пойти на подлог. Что объясняет, почему он держал все в тайне.— Но в конечном итоге все равно это выплыло бы наружу, — возразил Калеб. — Он же в любом случае когда-нибудь умер бы!— Да, но он не ожидал, что умрет так внезапно! Может, у него были какие-то планы в отношении этой книги, но он так и не успел их осуществить.— И как же мне теперь выставить ее на аукцион, если на нее нет никаких документов?— Калеб, я помню, что он был твоим другом, но ведь правду все равно не утаишь, — спокойно заметил Робин.— И разразится скандал.— Он тебя не коснется. Ты просто держись подальше от всего этого, не дай себя в него втянуть.— Думаю, ты прав, Робин. Спасибо за помощь. Ты остаешься здесь?Робин посмотрел на часы.— Еще рановато. Ладно, я сейчас уйду и проберусь сюда попозже. Я нынче успел немного поспать после обеда.И они покинули дом. А три часа спустя Робин вернулся, проскользнув через заднюю дверь. Приготовил себе на кухне немудреную закуску и поднялся наверх. Помимо «комнаты любви» в доме Корнелиуса Бина из другого полукруглого окошка в противоположной стене чердака была отлично видна вся Гуд-Феллоу-стрит. И Робин попеременно наблюдал в телескоп за особняком Бина и в недавно купленный бинокль — за домом через улицу.Около часу ночи к особняку подъехала машина, и Робин разглядел Бина, молодую женщину, одетую в черное кожаное пальто до пят, и парочку телохранителей. Компания вылезла из темно-зеленого «кадиллака» и направилась в дом. Супруги, видимо, нет дома, подумал Робин, занимая позицию у окна.Долго ждать ему не пришлось. В спальне вспыхнул свет, и нарисовались оборонный подрядчик и его дама.Бин уселся в кресло, хлопнул в ладоши, и юная леди тут же принялась за дело: расстегнула кожаное пальто, пуговицу за пуговицей. Когда она его распахнула, Робин, хотя и знал, что за этим последует, невольно ахнул, глядя на разворачивающуюся сцену в объектив телескопа: ажурные чулки до бедер, прозрачный лифчик и трусики, больше походившие на узкий тряпичный лоскутик.А секундой позже Робин уловил красноватый отблеск, мелькнувший в окне, выходившем на улицу. Он посмотрел туда. Решив, что это отражение тормозных огней проехавшей машины, он пожал плечами и снова уставился в телескоп. Юная леди уже сбросила лифчик на пол и теперь сидела в кресле и не спеша стягивала со своих длинных ног чулки. При этом ее силиконовая грудь нависала над плоским животом.«Зачем нужны какие-то там подкладки, если можно закачать силикон?» — подумал Робин и сладострастно вздохнул. Он бросил еще один взгляд на темное окно… и увидел яркое красное пламя. Нет, это не отблески фар. Он пересек чердак, подошел к другому окошку и уставился на дом, стоявший через улицу прямо напротив. Черт побери, пожар там, что ли? Он прислушался. Где-то выли пожарные сирены. Кто-то уже вызвал пожарных?Удар, нанесенный сзади, свалил его на пол. Роджер Сигрейвз обошел упавшее тело и приблизился к окну, выходящему на дом Бина, где даже без помощи телескопа можно было видеть, как юная красавица в чем мать родила с вульгарной улыбочкой медленно опускается на колени перед крайне довольным Бином.Ну, долго это не продлится.Когда Робин пришел в себя, он сначала не понял, где находится. Медленно сел, потом сфокусировал зрение на окружающем. Он по-прежнему на чердаке. Шатаясь, поднялся на ноги, вспомнил, что произошло, и на всякий случаи схватил с пола обрезок доски. Осмотрев помещение, Робин ничего подозрительного не обнаружил. Но ведь кто-то, черт возьми, врезал ему сзади по черепу, да так здорово, что он потерял сознание!С улицы донесся шум, и он выглянул в окошко. Перед домом напротив выстроились пожарные машины, их команды уже заливали огонь. Робин заметил также несколько полицейских автомобилей.Потирая затылок, он оглянулся на дом Бина. Во всех окнах горел свет. Заметив полицейских, входивших в дом, Робин ощутил некоторую тошноту. Перешел на другую сторону чердака и глянул в телескоп. Свет в спальне по-прежнему горел, но теперь разворачивались совсем иные события.Корнелиус Бин лежал на полу лицом вниз, все еще полностью одетый. Его волосы были абсолютно красными, а в затылке зияла дырка. Молодая женщина сидела на полу, прислонившись спиной к кровати. Робин видел алые пятнышки, покрывавшие все ее лицо и грудь. Выглядело это так, словно смертельная пуля угодила ей прямо в голову. Полицейские в форме и парочка в штатском осматривали место происшествия. «Сколько же я провалялся без сознания?» Тут он заметил нечто такое, отчего все остальные мысли вылетели из головы.В окне спальни были хорошо видны два пулевых отверстия и еще два точно таких же — в окошке, из которого он смотрел. «Вот ведь дерьмо какое!» — воскликнул Робин и бросился к двери, но споткнулся и упал. А когда поднялся, в руках у него оказалась винтовка — та самая, он был совершенно уверен, из которой и убили тех двоих. Он тут же бросил ее и рванул вниз по лестнице, прыгая через ступеньки. Пробегая через кухню, заметил на столе свою закуску и осознал, что отпечатками его пальцев покрыт весь этот проклятый дом. Времени думать об этом не было, и он выскочил в заднюю дверь.Яркий свет ударил прямо в лицо, и он закрылся рукой.— Стоять! — рявкнул кто-то. — Полиция!Глава 44— Я успел найти ему адвоката, — сообщил Калеб. — Правда, такого молодого и такого дешевого, что трудно сказать, насколько эффективным он окажется. Но я ему немного соврал — сказал, что Робин сидел в доме по моей просьбе, чтобы охранять коллекцию книг, поэтому у него были и ключи от дома, и код от электронного замка. То же самое я заявил полиции. И еще сообщил имя адвоката Джонатана, чтобы тот мог подтвердить мое назначение поверенным в книжных делах.Милтон и Калеб сидели в коттедже у Стоуна. Кошмарная новость об аресте Робина по обвинению в убийстве Корнелиуса Бина и его подружки явно сказалась на настроении всей группы.— Его выпустят под залог? — спросил Милтон.Стоун покачал головой:— Сомнительно, если принять во внимание все обстоятельства дела. Но возможно, получив от Калеба эти сведения, они пересмотрят обвинение.— Я видел Робина сегодня утром, — сказал Калеб. — Он наблюдал за домом Бина, когда заметил пожар, а потом кто-то ударил его по голове и он отключился. Когда пришел в себя, то увидел, что Бин и его приятельница мертвы. А когда попытался покинуть дом, был арестован.— У газет сегодня настоящий праздник — Бина обнаружили мертвым с голой любовницей. Миссис Бин, кажется, вчера вечером была в Нью-Йорке.— Что нам надо сделать, так это найти настоящего убийцу, — сказал Стоун.— И каким именно образом ты собираешься его искать? — спросил Милтон.— Будем продолжать наше расследование. — Он резко обернулся к Калебу. — Нам непременно нужно посмотреть те видеозаписи службы безопасности библиотеки.— Сьюзен обещала помочь с этим делом. И больше я от нее ничего не слышал.— Тогда тебе придется самому что-то придумать.Калеб удивился, но не стал оспаривать решение Стоуна.— Полагаю, мы можем уверенно считать, — продолжал Стоун, — что Бин и Брэдли друзьями не были. Вначале я думал, что Бин организовал убийство Брэдли, и это все еще может оказаться правдой, но тогда кто убил Бина? И почему?— Месть за убийство Брэдли? — предположил Милтон.— Если так, нам следует изучить возможных подозреваемых под этим углом зрения. — Стоун повернулся к Милтону. — Мне нужна информация обо всех штатных сотрудниках аппарата Брэдли, обо всех его известных знакомых, может, даже о приятелях из военной и разведывательной среды, у кого есть соответствующие навыки и прочие средства для убийства Бина.Милтон кивнул:— Есть справочник, где собраны сведения о сотрудниках аппарата, назначенных, а не избранных на свои должности. Он может пригодиться. А вот раскопать что-то среди военных или разведчиков… понадобится время.— Тот, кто убил Бина, знал, что Робин сидел в доме, и сумел его подставить. Значит, они тоже следили за домом и окрестностями.— А как насчет людей из дома напротив, о котором говорил Робин? — озадачил остальных Калеб.Стоун покачал головой:— Нет. Дом, вероятно, поджег соучастник убийцы. Им, должно быть, стало известно, что ведется наблюдение. Пожар был отвлекающим маневром — он дал им возможность попасть внутрь особняка, убить Бина и смыться.— Очень умно, — заметил Калеб.— Я собираюсь в город, повидать Робина, — сказал Стоун.— А если они у тебя документы потребуют или еще что? — спросил Милтон.— Потребовать они, конечно, могут, только отсутствие каких-либо документов преступлением не является.— Готов спорить, что Сьюзен может раздобыть тебе любое удостоверение, — предположил Милтон. — У нее было удостоверение агента ФБР, и оно выглядело совсем как настоящее.— А где, кстати, эта наша бесстрашная коллега? — поинтересовался Калеб.— У нее изменились планы, — ответил Стоун.Джерри Бэггер сидел у себя в кабинете с очень редким для него видом человека, понесшего полное поражение. Фото Аннабель и Лео были скрытно распространены по всем закоулкам мира кидал и катал, но никто не спешил сообщать их имена. Это было неудивительно, принимая во внимание то, что у Джерри не было ни единого четкого снимка этой парочки — словно они точно знали расположение всех камер слежения. И хотя люди Джерри сделали все от них зависящее, чтобы предотвратить утечку информации, новость о том, что Джерри Бэггера крупно кинули, все же просочилась мало-помалу наружу, что, вероятно, было еще хуже, чем если бы посторонние узнали всю правду, поскольку противоречивая информация давала повод для разнообразных спекуляций. Король казино стал всеобщим посмешищем. И это только подогрело его стремление найти эту парочку и сунуть их под циркулярную пилу, записывая на видеопленку последние страшные минуты их пребывания на этой земле.Номера, в которых они жили, были тщательно осмотрены, но там не нашлось ни единого отпечатка пальца. Все стаканы, к которым прикасались эта женщина и ее приятель, были чисты. Сотовый телефон, который она грохнула об стену, давно улетел в мусорный бак и теперь мирно покоился на свалке, куда из Нью-Джерси отправлялся весь мусор.За четыре дня их следы полностью исчезли.Бэггер уронил голову на руки. А ведь это он сам предложил расширить временные рамки. По сути дела, сам себя кинул.«В этом и заключался план той суки, с самого начала! Она меня заманила, стерва, а я, болван, пошел у нее на поводу и сам голову в петлю засунул».Он встал и подошел к окну. Джерри всегда гордился своим умением учуять любого кидалу задолго до того, как тот успеет причинить ему хоть какой-то ущерб. Однако факт оставался фактом: это было первое кидалово, напрямую направленное против него лично. Все предыдущие имели целью его казино.Все это были мелкие аферы, осуществлявшиеся за игорными столами — в кости, в блэкджек, в рулетку. Последняя же «панама» была разработана и осуществлена женщиной, которая точно знала, что делает, причем использовала все средства, имевшиеся в ее распоряжении, включая самый древний и самый надежный — сексуальность.И все же она была чертовски убедительна. Он снова и снова прокручивал в уме то, что она ему наплела. Да, она умела убеждать, она отпускала и натягивала поводья как раз вовремя. Да, она сумела убедить его, что шпионит в пользу правительства, но в нынешние времена, когда федералы то и дело оказывались замешаны в дерьмо, не поверить даже в самую невероятную историю.Он рассеянно смотрел в окно, мысленно возвращаясь к тому телефонному звонку, когда она потребовала встречи с ним, заметив за собой слежку. Он тогда соврал ей, что уже покинул казино и направляется за город. А она ему прямым текстом заявила, что он все еще у себя в кабинете. И одно это сообщение заставило его поверить, что она действительно «в законе» и что за ним и впрямь следит ее агентура. Следит за ним!Он уставился на отель на противоположной стороне улицы. Здание было точно такое же, как его казино, — в двадцать три этажа, чуть в стороне от Борд-Уок. Ряд окон смотрел прямо на его кабинет. Дубина, вот же оно! И он заорал, требуя к себе шефа службы безопасности.После множества задержек и подробных расспросов, а также, в самую последнюю очередь, звонка адвокату Робина Оливер Стоун смог посетить своего друга в камере. Когда дверь за ним с грохотом закрылась, Стоун даже чуть подпрыгнул. Он сиживал в тюрьме, хотя и не в американской. Нет, тут он не совсем прав, поправил он себя: недавнюю пытку над ним учинили его соотечественники и явно на земле Америки.Понимая, что камера находится под наблюдением, друзья тихо обменялись короткими репликами. А потом Стоун начал еще и притопывать по бетонному полу.Робин сразу просек, для чего.— Думаешь, это забьет их электронную прослушку? — шепотом спросил он со скептическим выражением на лице.— Ну не совсем, просто так спокойнее.Робин улыбнулся и тоже стал отбивать чечетку.— Про пожар знаешь? — тихо спросил он.— Да, знаю, — ответил Стоун. — Ты сам-то в порядке?— Да это был просто удар по башке. Мой адвокат намерен использовать это при защите.— Отпечатки на винтовке?— Случайно схватил.— Калеб все объяснил полиции. Ты там охранял книги. — Робин кивнул. — Что-нибудь еще?Тот лишь покачал головой:— Ничего, кроме этой порнухи. Вот и не услышал никого сзади.— Мы продолжаем рыть землю.— С кем-нибудь еще связались?Стоун едва заметно кивнул.— Тебе что-нибудь нужно?— Ага. Старина Джонни Кокрэн.[290] Жаль, что он уже в большом зале Небесного суда. — Робин помолчал. — Сьюзен?— Занята.Покидая тюрьму, Стоун заметил, что за ним с безопасного расстояния следят двое мужчин, видимо, полиция.— Я дам вам возможность потаскаться за мной, но не очень долго, — пробормотал он себе под нос. Он думал уже о следующем человеке, с которым нужно было переговорить.Глава 45Роджер Сигрейвз ознакомился с последней версией убийства по компьютеру на работе. Подозреваемый в убийстве был идентифицирован как Робин Родос. Бывший сотрудник военной разведки, имел проблемы с алкоголем, полностью отошел от дел и сжег за собой все мосты. Работает в фирме, занимающейся грузовыми перевозками в округе Колумбия, живет в настоящей трущобе в отдаленном углу на севере штата Виргиния. В сущности, ходячая бомба замедленного действия, явно намекал автор статьи. И вот этот тип, ненавидящий войну, убил человека, который нажил себе состояние поставками смертельных игрушек всем армиям, желавшим воевать. Нет, это даже слишком здорово, чтобы быть правдой.Когда Сигрейвз впервые увидел этого здоровенного типа входящим в дом де Хейвна через заднюю дверь, он еще не знал, как обратить это себе на пользу. Взломщик, решил он сначала, но система сигнализации не сработала, а этот тип вышел из дома на следующее утро с пустыми руками. Когда он вернулся вечером следующего дня, Сигрейвз понял, что у него теперь есть блестящая возможность поставить просто замечательный буфер между собой и полицией.Он кое-как дотянул до конца рабочего дня в своем государственном учреждении, потом отметился на выходе. Теперь настало его собственное, личное, время. Ему предстояло сделать еще одно маленькое дельце, получить еще кое-какую информацию. Дельце будет не таким приятным, как кувыркание в койке с дамой из АНБ, но деловые отношения не всегда кончаются подобным образом. Важно было, чтобы его источники оставались довольны и продолжали функционировать, обеспечивая при этом полную секретность. К счастью, его положение в ЦРУ давало ему неофициальный доступ к расследуемым делам по шпионажу внутри страны. Правда, ФБР тоже играло немалую роль в подобных делах и у него были контакты и там, тем не менее это было большим преимуществом — знать, кого именно его агентство считает «представляющими определенный интерес».Это свидетельство его профессионализма — то, что опасное острие никогда не было направлено в его сторону. Создавалось такое впечатление, что ЦРУ даже не предполагает, что один из его бывших сотрудников вдруг вздумает вести собственные дела. Неужели они действительно считают, что мир устроен именно так? Если да, то он имеет право откровенно усомниться в безопасности собственной страны, коли ведущую разведывательную организацию столь легко обвести вокруг пальца. Правда, в свое время в ЦРУ все же работал Олдрич Эймс, но Сигрейвз был совсем не таким, как этот шпион.Сигрейвз убивал людей — по приказу правительства, и потому обычные правила поведения — закон и правопорядок — к нему были неприменимы. Он как профессиональный спортсмен, имеющий возможность всегда уйти в сторону с крупной суммой денег, потому что многого умел добиться «на поле». Тем не менее те же самые качества, что делали подобных людей почти незаменимыми на корте или беговой дорожке, превращали их в опасных и агрессивных вне спортивных залов. И если Сигрейвзу удавалось все эти годы не попадаться на убийствах, то теперь он считал, что на свете не существует ничего такого, с чем он не мог бы справиться. Ведь даже тогда, когда он нажимал на спусковой крючок, зарабатывая себе на жизнь, он, в сущности, никогда не считал, что работает на кого-то. Это его задница подвергается риску хоть на Ближнем, хоть на Дальнем Востоке или в любом другом месте, куда его направляли, чтобы лишить кого-то жизни. Он всегда был волком-одиночкой, и его психологический портрет лишь подтверждал это, и в первую очередь именно по этой причине он в свое время был завербован в качестве киллера.Он поехал в фитнес-центр Маклейна, штат Виргиния, — короткая поездка по Чейн-Бридж-роуд от штаб-квартиры ЦРУ. Он играл в теннис с начальником отдела — человеком, который очень гордился своим патриотизмом, эффективной работой и отличной подачей слева.Первые два сета они сыграли вничью, и Сигрейвз подумал, не следует ли дать боссу выиграть третий. Но в конечном итоге возобладал его спортивный дух, хотя он сделал вид, что победа досталась ему с трудом. В конце концов, он же был на пятнадцать лет старше.— Ну, ты меня разнес, Роджер.— Я сейчас в хорошей форме. Но справиться с тобой было нелегко. Если б мы были одного возраста, не думаю, что стал бы с тобой связываться на корте.Этот парень в Лэнгли просиживал штаны в собственном кабинете. С реальными опасностями он имел дело только когда читал триллеры, которые страшно любил. Он крайне мало знал о прошлой работе Сигрейвза в агентстве. Сообщество людей с кодовым индексом «три шестерки» было по вполне понятным причинам строго охраняемой тайной. Однако босс знал, что Сигрейвз много лет был задействован в полевых операциях в таких местах, которые принято называть «горячими точками». По этой причине к Сигрейвзу относились с гораздо большим уважением и почтением, чем к какому-нибудь рядовому сотруднику офиса.В раздевалке, пока его босс принимал душ, Сигрейвз открыл свой шкафчик и достал полотенце. Вытер лицо, высушил волосы. Потом они с боссом поехали Центр Рестона и пообедали в ресторане «Клайд», устроившись возле газового камина в центре элегантно оформленного обеденного зала. Когда шеф уехал, Сигрейвз прогулялся по Мейн-стрит и остановился напротив кинотеатра.Именно в таких местах, в небольших парках, шпионы в прошлом устраивали свои тайники, где оставляли добытую информацию или получали деньги. Сигрейвз представил себе, как некто незаметно передает кому-то ведерко попкорна, в котором имеется кое-что помимо дополнительной порции масла. Малозаметная, но в конечном итоге все же неуклюжая метода в тонком искусстве шпионажа. Он уже получил нужную ему информацию, проведя вечер с начальником собственного отдела, и при этом однозначно никто не заметил, как это было проделано.ЦРУ практически никогда не вело наблюдение за двумя своими сотрудниками, отправившимися куда-то вместе, особенно на теннис или на обед. То, как в агентстве воспринимали традиционного шпиона, подразумевало, что это занятие для одиночки. Именно поэтому он и предложил своему ничего не подозревающему шефу поиграть в теннис и пообедать.Он поехал домой, там достал полотенце, которое захватил из раздевалки, и прошел в небольшую комнату в подвале, бетонированную и с особой облицовкой — свой маленький «сейф», недостижимый для чужих любопытных глаз. Разложил полотенце на столе, рядом поставил утюг с отпаривателем. На полотенце имелся ярлычок с логотипом фитнес-центра, но не пришитый, как если бы полотенце действительно принадлежало фитнес-центру, а едва державшийся на ворсинках ткани. Такие легко удаляемые с помощью утюга картинки дети любят ляпать себе на одежду. Он быстро снял ярлычок и на обратной его стороне увидел, ради чего потел три сета теннисного матча: четыре кусочка пленки по два дюйма длиной каждый.С помощью сложного увеличительного устройства, которое по каким-то причинам его работодатели разрешали иметь своим работникам определенного уровня в личном пользовании, он прочитал и расшифровал информацию, записанную на пленке. Затем перешифровал текст и перевел в формат, необходимый для передачи Альберту Тренту. Он занимался всем этим до полуночи, но совсем не устал. Когда Сигрейвз был киллером, то часто работал по ночам, а от старых привычек избавиться крайне трудно.Покончив с этим, он перешел еще к одному делу, после выполнения которого можно будет считать день завершенным. Сигрейвз отпер особый шкаф и отключил сигнализацию. Потом вошел внутрь. Он заходил сюда по крайней мере раз в день, чтобы взглянуть на свою коллекцию. А сегодня собирался добавить в нее еще один экспонат, хотя его и раздражало, что только один, в то время как их должно быть два. Он достал из кармана запонку Корнелиуса Бина, которую добыл партнер Сигрейвза из фирмы «Файр контрол инк.». Бин, видимо, обронил ее, когда приезжал туда; этот визит в конечном счете стоил ему жизни. Бин, по всей вероятности, догадался о причине смерти Джонатана де Хейвна, и нельзя было допустить, чтобы он этой информацией с кем-то поделился.Сигрейвз положил запонку на полочку рядом с детским слюнявчиком. От женщины, которую он застрелил вместе с Бином, у него не было ничего. Он, конечно, выяснит ее имя и обязательно заполучит что-нибудь из ее вещей. Бина он застрелил первым. Тот свалился мешком, полностью открыв девицу. Она как раз собиралась приступить к оральному сексу. Стоя на коленях, она обернулась к окну, откуда прилетела первая пуля. Сигрейвз не имел понятия, видит она его или нет, да это и не имело никакого значения. Он не дал ей возможности даже закричать. Пуля разнесла ее красивое личико. Хоронить точно будут в закрытом гробу — так же как и Бина. Выходное отверстие от пули всегда гораздо больше входного.Уставившись на пустое пространство рядом с запонкой, Сигрейвз дал себе слово, что непременно раздобудет что-то из ее вещей и его коллекция будет на сто процентов соответствовать состоянию дел на сегодняшний день. Именно к этому он всегда и стремился.Глава 46Это заняло у Стоуна некоторое время, но он все же сумел отделаться от тащившегося за ним «хвоста». Он тут же направился в заброшенный дом возле кладбища, который использовал в качестве запасного убежища. Там переоделся и поехал на Гуд-Феллоу-стрит. Прошел мимо дома де Хейвна, потом мимо особняка Бина. Там окопались репортеры, явно поджидая выхода несчастной и безутешной вдовы. Поврежденный пожаром дом через улицу казался пустым.Пока он вел наблюдение, делая вид, что изучает карту, к дому подъехал большой фургон для перевозки мебели, и из него вылезли два здоровенных грузчика. Горничная открыла им дверь, и репортеры напряглись. Громилы зашли внутрь и через несколько минут выволокли большой деревянный сундук. И хотя было видно, что это очень сильные парни, груз явно был тяжелым. Стоун буквально ощущал, что сейчас думают репортеры: миссис Бин спряталась в сундук, чтобы избежать встречи с журналистами. Какой мог бы получиться эксклюзивный репортаж!Многие тут же повыхватывали сотовые телефоны, несколько журналистов бросились по своим машинам и последовали за фургоном, который уже отъехал от дома. Две машины с репортерами, караулившими у задней двери дома, вылетели из соседнего переулка. Но некоторые остались на месте, по всей видимости подозревая, что это всего лишь хитрый трюк. Кое-кто сделал вид, что уезжает, но на самом деле просто заняли новые позиции вне видимости из дома Бина. Минуту спустя парадная дверь снова отворилась, и на крыльце появилась женщина в форме горничной и в большой шляпе с обвисшими полями. Она села в машину, припаркованную во дворике перед домом, и отъехала.И опять Стоун ощутил общую мысль всех репортеров. Мебельный фургон был отвлекающим маневром, а мадам вырядилась горничной. Остававшиеся на месте журналисты рванули к своим машинам и бросились в погоню. Еще двое репортеров появились с соседней улицы, несомненно проинформированные коллегами о развитии событий.Стоун быстро свернул за угол и пошел вдоль соседнего дома, который примыкал к владениям Бина сзади. Здесь тянулся узкий переулок. Стоун притаился за высокой живой изгородью. Ждать пришлось недолго. Мэрилин Бин появилась через несколько минут — в брюках, в длинном черном пальто и низко надвинутой широкополой шляпе. Добравшись до конца переулка, она осторожно огляделась.Стоун вышел из-за живой изгороди:— Миссис Бин?Она вздрогнула и обернулась к нему.— Кто вы? Очередной репортер? — раздраженно спросила она.— Нет, я приятель Калеба Шоу. Он работает в библиотеке конгресса. Мы с вами встречались на похоронах Джонатана де Хейвна.Она явно пыталась его припомнить. Судя по поведению, она, кажется, немного под градусом, подумал он. Впрочем, алкоголем от нее не пахло. Может, наркотик?— О да, я вспомнила. Я еще тогда неудачно пошутила, что Си-Би знает толк в мгновенной смерти. — Она внезапно закашлялась и полезла в сумочку за платком.— Я хотел бы выразить свои соболезнования, — сказал Стоун, надеясь, что она не вспомнит, что Робин, предполагаемый убийца ее мужа, также был в той группе.— Спасибо. — Она бросила взгляд вдоль переулка. — Вообще-то ситуация довольно странная, да?— Я видел репортеров, миссис Бин. Ситуация для вас сложилась просто кошмарная. Но вам удалось их провести. А это нелегко.— Когда ты замужем за очень богатым человеком, который вызывает массу противоречивых слухов, невольно учишься избегать прессы.— Не могли бы вы уделить мне несколько минут для беседы? Может, выпьем кофе?— Не знаю… — Она выглядела растерянной. — Мне сейчас очень тяжело. — Ее лицо скривилось. — Я только что потеряла мужа, черт побери!Стоун оставался непреклонен:— Это касается смерти вашего мужа. Я хотел спросить вас кое о чем, он упоминал об этом на похоронах.Она замерла на месте и спросила, подозрительно глядя на него:— А что вам известно о его смерти?— Ну, далеко не столько, сколько хотелось бы знать. Но мне кажется, она имеет какое-то отношение к смерти Джонатана де Хейвна. Очень уж подозрительное совпадение, когда двое соседей погибают при столь… необычных обстоятельствах.Ее лицо вдруг приняло озабоченное выражение, словно она что-то взвешивала в уме:— Так вы тоже считаете, что де Хейвн умер вовсе не от сердечного приступа?«Тоже»?!— Миссис Бин, не могли бы вы уделить мне несколько минут? Пожалуйста, это очень важно!Они зашли выпить кофе в ближайший магазинчик деликатесов. Устроившись за столиком в задней части зала, Стоун спросил напрямую:— Ваш муж что-то говорил о смерти де Хейвна, не так ли?Она отпила кофе, еще ниже надвинула шляпу и спокойно ответила:— Си-Би не верил в сердечный приступ, это я могу вам точно сказать.— Почему? Он что-то знал?— Не уверена. Мне он на самом деле ничего напрямую не говорил.— Тогда откуда вам известно, что у него были какие-то сомнения?Мэрилин Бин явно колебалась.— Я сомневаюсь, что мне следует вам что-то рассказывать.— Вот что: я буду с вами абсолютно откровенен — в надежде, что и вы мне ответите тем же. — И он рассказал ей о Робине — почему тот находился в доме, — хотя тактично не упомянул о телескопе. — Он не убивал вашего мужа, миссис Бин. Он был в доме только потому, что я велел ему его охранять. На этой вашей Гуд-Феллоу-стрит происходит очень много странного.— Например?— Например, человек в доме через улицу.— Я об этом ничего не знаю, — нервно сказала она. — И Си-Би никогда об этом не говорил. Хотя я знаю, он подозревал, что за ним шпионят. ФБР, например, пытается нарыть каких-нибудь гнусностей про него. Может, это были они, а может, и нет, только врагов у него было полно.— Вы сказали, что он ничего не говорил вам напрямую о смерти Джонатана, но на похоронах, как мне кажется, он хотел получить подтверждение, что причиной смерти действительно был сердечный приступ. Он еще сказал, что вскрытие иногда не отражает истинную картину.Она поставила свою чашку и нервным движением стерла следы губной помады с ее края.— Я однажды подслушала телефонный разговор Си-Би. Нет, не специально, — быстро добавила она, — я искала книгу, а он был в библиотеке, и тут ему позвонили. Дверь была приоткрыта.— Уверен, так и было, — кивнул Стоун.— Ну вот, он кому-то говорил, что де Хейвн буквально на днях прошел обследование у кардиолога в центре Джонса Хопкинса и был в отличной форме. А потом добавил, что уже нажал на определенных людей в полиции округа, и, оказалось, результаты аутопсии де Хейвна никого не осчастливили. Они просто не соответствовали действительности. Его это очень расстроило, и он намеревался продолжить проверку.— И продолжил?— Ну обычно я его не спрашиваю, куда он идет, но в тот день он мне почему-то сказал. Я что имею в виду: обстоятельства его смерти говорят сами за себя — я имею в виду женщин. Я тогда собиралась в Нью-Йорк, времени у меня было в обрез, но почему-то, не знаю почему — может, он выглядел слишком озабоченным, — я спросила у него, куда он и что вообще случилось. Я ведь, сказать по правде, даже не знала, что эта проклятая компания принадлежит ему.— Компания? Какая компания?— «Файр контрол инк.» — кажется, так. Или что-то в этом роде.— Он поехал в «Файр контрол»?— Да.— Он сказал зачем?— Чтобы кое-что проверить. Да, он еще упомянул про библиотеку или, по крайней мере, то место, где работал Джонатан. Что-то насчет контракта на противопожарное оснащение и все такое прочее. Он узнал, что недавно оттуда вывезли какие-то баллоны. И еще сказал про какую-то путаницу в инвентарных описях.— Не знаете, он что-нибудь обнаружил?— Нет. Как я уже сказала, я улетела в Нью-Йорк. Он мне не звонил. А когда я сама ему позвонила, мы об этом не говорили, не вспоминали даже.— Может, он был взволнован или расстроен?— Не более чем обычно. — Она помолчала. — Ох да, он еще сказал, что хочет проверить газовые трубы у нас в доме. Я подумала, что он шутит.— Трубы? Что он имел в виду?— Не знаю. Насколько я поняла, наши газовые трубы. Что там может быть утечка, а это чревато взрывом.Как это случилось в доме спикера палаты Боба Брэдли, сразу же подумал Стоун. Но потом ему пришла в голову еще одна мысль:— Миссис Бин, у вас в доме есть огнетушители?— У нас большая коллекция произведений искусства, так что о воде не могло быть и речи. Но Си-Би действительно позаботился о противопожарной безопасности. Я что хочу сказать: сами знаете, что случилось в доме напротив. Он установил другую систему, которая гасит огонь без применения воды. Я, правда, не знаю, как она работает.— И не надо. Кажется, я знаю.— Значит, вы считаете, что тот, кто убил Джонатана, убил и Си-Би?Стоун кивнул:— Да, я так считаю. И на вашем месте я бы сейчас уехал и отсиделся какое-то время как можно дальше отсюда.У нее широко распахнулись глаза:— Вы думаете, мне грозит опасность?— Не исключено.— Тогда я вернусь в Нью-Йорк. Прямо сегодня после обеда.— Думаю, это будет самым лучшим решением.— Надеюсь, полиция не станет мне препятствовать. Мне, правда, пришлось отдать им свой паспорт. Полагаю, они и меня подозревают. Я ведь жена в конце концов. Алиби у меня железное, но можно ведь предположить, что я кого-то наняла убить его, пока сама в отъезде.— Такое случается, — согласился Стоун.Они с минуту сидели в молчании.— Вы знаете, Си-Би действительно меня любил, — вдруг сказала она.— Не сомневаюсь, — вежливо ответил Стоун.— Нет, я знаю, о чем вы думаете. Но он действительно любил меня! Другие женщины были просто игрушками. Приходили и уходили. Я была единственная, кого он повел в церковь. И он все завещал мне. — Она сделала глоток кофе. — Понимаете, это довольно злая ирония судьбы — он нажил огромное состояние на производстве орудий войны, но на самом деле Си-Би ненавидел все эти пушки и пистолеты. У него никогда не было личного оружия. Его сильная сторона — прекрасный ум инженера. Он был человек блестящих способностей и работал больше и упорнее, чем кто-либо другой. — Она сделала паузу. — Он любил меня. Женщина всегда чувствует это. И я любила его. Несмотря на все его недостатки. Я все еще не верю, что его нет. Часть меня самой умерла вместе с ним. — И она утерла слезу, выкатившуюся из уголка правого глаза.— Миссис Бин, зачем вы мне лжете?— Что?!— Зачем вы мне лжете? Вы ведь меня совершенно не знаете, я для вас посторонний. К чему эти ухищрения?— Какого черта, о чем вы?! Вовсе я не лгу! Я действительно его любила!— Если бы вы действительно его любили, вы бы не стали нанимать частного детектива, чтоб он следил за вашим особняком из дома напротив. Он что, фотографировал всех входящих и выходящих женщин, с которыми развлекался ваш муж?— Да как вы смеете! Я никакого касательства к этому не имею! Это, наверное, были люди из ФБР, они шпионили за Си-Би.— Ну нет. У ФБР хватило бы ума прислать туда целую команду или по крайней мере мужчину и женщину, чтобы они выглядели как обычная семья. Они и мусор бы выносили, и вообще вели бы себя как обычные обыватели, и не допустили бы, чтобы кто-то обнаружил, что они занимаются слежкой. Да и зачем ФБР наблюдать за вашим домом? Разве ваш муж стал бы встречаться с кем-то, кто может его скомпрометировать, у себя дома? Кроме того, даже у ФБР бюджет ограниченный, они не в состоянии держать под наблюдением все точки, какими бы подозрительными они ни казались. — Он покачал головой. — Надеюсь, вы не слишком много заплатили этой фирме, потому что они едва ли этого стоили.Она даже привстала со своего стула:— Ты, скотина!— Вы могли бы просто с ним развестись. Получили бы половину его денег и стали свободной женщиной.— После такого унижения?! После того как водил в мой дом орды этих шлюх? Нет, я хотела, чтобы он за все заплатил! Вы правы: я наняла частного детектива и устроила его в доме напротив. Ну и что? А фото, которые он сделал, фото моего мужа и этих платных сучек? Так вот, с помощью этих снимков я намеревалась выдоить Си-Би начисто, заставить его отдать мне все! В противном случае все это вылезло бы наружу, а позвольте вам заметить, что федеральное правительство совсем не любит, когда работающие с ним крупные подрядчики оказываются скомпрометированными. У Си-Би были допуски к важнейшим государственным тайнам. Может, он их не получил бы, если бы в правительстве стало известно, что он погряз в делишках, которыми его можно шантажировать. А после того, как он все переписал бы на меня, я намеревалась его угробить. Он был не единственный, кто ходил налево. Я тоже имела кучу любовников, и среди них нашелся один, с которым я готова провести весь остаток жизни. Но теперь мне и так все достанется, без всякого шантажа. Отличная месть!— Вам бы не помешало говорить немного тише. Вы сами обмолвились, что полиция все еще держит вас в списке подозреваемых. И нет никакой необходимости снабжать их дополнительными боеприпасами.Мэрилин Бин оглянулась по сторонам и, увидев, что все люди в кафе смотрят в ее сторону, побледнела, сгорбилась.Стоун встал.— Спасибо, что уделили мне время. Ваша информация имеет большое значение. — И добавил совершенно искренне: — Соболезную вам.— Убирайтесь к черту! — прошипела она.— Ну если я туда отправлюсь, то, без сомнения, буду не одинок, не так ли?Глава 47Аннабель дожидалась рейса, который унесет ее из Атланты довольно далеко. Обдумывая сложившееся положение, она не могла не злиться по поводу того, как глупо Лео проговорился. Если бы она пожелала сообщить Фредди, кто она такая на самом деле, она бы сделала это и сама.Объявили ее рейс, но она не двигалась с места, наблюдая, как пассажиры выстраиваются в очередь на посадку. Хотя билет у нее был в первый класс и она могла попасть на борт в числе первых, она по старой привычке предпочла сначала посмотреть, кто садится в самолет вместе с ней. Когда очередь заметно поредела, она подняла свою сумку. Большую часть одежды она выбросила еще в округе Колумбия. В полетах она никогда не сдавала вещи в багаж, дабы не искушать особо любопытных. А одежду она себе купит, когда доберется до места назначения.Вставая в очередь на посадку, она бросила взгляд на висевший в зале ожидания телевизор, настроенный на канал Си-эн-эн, и замерла на месте. С экрана на нее смотрел Робин. Она подбежала ближе и прочитала титры. Ветеран Вьетнама Робин Родос арестован. Крупный оборонный подрядчик и магнат Корнелиус Бин и его любовница убиты выстрелами из соседнего дома. Подозреваемого содержат…— Господи помилуй! — тихо произнесла Аннабель.Из динамика донеслось:— Заканчивается регистрация пассажиров на прямой рейс 3457 на Гонолулу. Повторяю. Заканчивается регистрация…Аннабель посмотрела на людей, спешивших к выходу на посадку. Выход вот-вот закроется. Она обернулась к экрану.«Выстрелы из соседнего дома? Нет, это совершенно не твоя забота, Аннабель. Тебе надо убираться отсюда. Тебя разыскивает Джерри Бэггер. Пусть эти ребята сами справляются. Робин, конечно, не мог убить Бина, с этим в конце концов разберутся. А даже если нет, это не твоя проблема. Не твоя!»И тем не менее она не сдвинулась с места. Никогда раньше с ней такого не случалось — чтобы она пребывала в нерешительности.— Вниманию пассажиров рейса 3457. Регистрация заканчивается.«Иди же, Аннабель, — приказала она себе в отчаянии, — иди же, черт бы тебя побрал! Тебе это совсем не нужно. Это не твоя война. Ты этим людям ничего не должна. И Джонатану тоже».Она стояла и смотрела, как закрыли выход на посадку на рейс, который должен был унести ее подальше от Джерри Бэггера. Контролер, проверявший билеты, пошел к другому выходу. Десять минут спустя она видела, как «Боинг-747» отрулил от терминала. Когда он взмыл в небо — точно по расписанию, — Аннабель уже покупала билет на другой рейс, на север. Он доставит ее обратно — в зону досягаемости Джерри Бэггера и его дробильной машины. И она даже не могла сказать, почему так поступает. Хотя где-то в глубине души, наверное, знала почему.Альберт Трент заканчивал дела в кабинете. Он поздно встал после вчерашней почти бессонной ночи — работал, а сейчас решил кое-что доделать, прежде чем ехать на Холм. Все эти дела были связаны с его высоким постом в Комиссии по разведке Палаты представителей. Он уже многие годы пребывал на этом посту и прекрасно разбирался практически во всех вопросах, связанных с разведкой, по крайней мере в тех, о которых разведывательные организации информировали своих надзирателей из конгресса. Он пригладил свои жидкие волосы, выпил кофе, съел бутерброд с датским сыром, собрал портфель и через несколько минут выехал на работу в своей «хонде». Еще через пять лет он будет раскатывать на чем-нибудь подороже, скажем в Аргентине. Или в южной части Тихого океана. Говорят, там настоящий рай.На его тайном счете уже скопились миллионы. В следующие пять лет он удвоит эту сумму. Тайны, которые продавал Роджер Сигрейвз, стояли в самой верхней части прайс-листа. Теперь дела обстоят совсем не так, как в годы «холодной войны», когда ты сбрасывал противнику секретную информацию и получал за нее двадцать тысяч баксов. Люди, с которыми имел дело Сигрейвз, оперировали только семизначными суммами, но за свои деньги требовали многого. Трент никогда не задавался вопросами ни об источниках информации Сигрейвза, ни о людях, которым он ее продавал. Да тот и не стал бы ничего ему рассказывать, а Трент, по правде говоря, и знать этого не желал. Он должен был лишь четко передавать информацию, которой его снабжал Сигрейвз, дальше по цепочке. Его метод осуществления этих передач был уникален и, вероятно, безупречен. По сути дела, это была основная причина, из-за которой вся разведывательная система Америки сегодня давала сбой.«На поле» действовало множество энергичных и опытных контрразведчиков, пытавшихся выяснить, каким образом происходит утечка информации. В своем официальном качестве Трент имел доступ ко всем этим расследованиям. Агенты, общавшиеся с ним, не имели никаких оснований подозревать, что рядовой член комитета со скверной прической, который ездит на восьмилетней «хонде», живет в убогом доме и вкалывает за то же ничтожное жалованье, что и любой другой гражданский служащий, на самом деле является звеном мощной шпионской цепи, которая парализует все действия американских разведывательных служб.Властям к настоящему времени, видимо, уже было известно, что где-то глубоко в недрах этих служб завелся «крот», но при наличии пятнадцати разведывательных организаций, сжирающих пятьдесят миллиардов бюджетных денег в год и держащих в штате более ста двадцати тысяч сотрудников, стог сена слишком велик, а иголки менее чем микроскопические. А Роджер Сигрейвз, как Трент успел убедиться, работал чудовищно эффективно и никогда не упускал из виду никаких деталей, сколь бы мелкими и тривиальными они ни казались.Трент попытался выяснить хоть что-нибудь о его прошлом, когда они беседовали в первый раз, но тщетно. Будучи опытным человеком, давно связанным с делами разведки, Трент понял, что это означает: Сигрейвз в прошлом профессионально занимался исключительно тайными операциями. Значит, этому человеку никогда не следует переходить дорогу. Правда, Трент и не собирался. Он предпочел бы умереть старым и богатым и подальше от здешних мест.Он тащился в своей раздолбанной «хонде» и пытался представить себе, как будет выглядеть его новая жизнь. Она будет весьма отличной от теперешней, это уж точно. Трент, правда, никогда не задумывался о том, сколько жизней было принесено в жертву его жадности. Предателей редко мучают подобные приступы совестливости.Стоун только что вернулся со встречи с Мэрилин Бин, когда кто-то постучал в дверь его коттеджа.— Хелло, Оливер, — раздался голос Аннабель, когда он выглянул наружу.Он не выказал никакого удивления по поводу ее возвращения — просто пригласил войти. Они уселись в шаткие кресла напротив камина.— Как прошло ваше путешествие? — вежливо осведомился он.— Бросьте. Никуда я не уехала.— Да неужели?— Вы сказали остальным, что я уехала?— Нет.— А почему?— Потому что знал: вы вернетесь.— Да ладно вам, не морочьте мне голову, — раздраженно сказала она. — Вы же меня совсем не знаете!— Стало быть, знаю. Потому что вы опять здесь.Она покачала головой:— Вы, наверное, самый необычный из всех кладбищенских служащих, какие мне только встречались.— А много вам их встречалось?— Я случайно узнала, что произошло с Робином.— Полиция ошибается, конечно, но пока она еще этого не знает.— Надо вытащить его из тюряги.— Мы работаем над этим, а с Робином все в порядке. Не думаю, что ему там кто-нибудь попытается создать неприятности. Я сам видел, как он уделал пятерых в драке в одном баре. Не говоря уж о приличной физической силе, он в драке совершенно безжалостен и знает кучу всяких специальных приемов. Мне такое в человеке страшно нравится.— Но кто-то же врезал ему там, у Джонатана?— Да уж.— Зачем? И зачем было убивать Бина?— Затем, что Бин, скорее всего, узнал, от чего умер Джонатан. Вполне достаточная причина. — И Стоун рассказал ей о своей беседе с Мэрилин Бин.— Значит, они убирают Бина и сваливают вину на Робина, раз уж он так удачно оказался на этом месте?— Они, видимо, засекли его, когда он входил в дом или выходил оттуда, пришли к выводу, что стрелять с чердака будет очень удобно, и привели этот план в исполнение. Должно быть, они уже успели удостовериться, что Бин часто приводит домой женщин и при этом всегда пользуется одной и той же спальней.— Крутая против нас подобралась компания. И что нам теперь делать?— Для начала нужно просмотреть пленки всех камер наблюдения из книжного хранилища.— Пока я до вас добиралась, как раз придумала, как это сделать.— Я и не сомневался, что вы придумаете. — Он помолчал. — Вряд ли нам удастся довести это дело до конца без вашей помощи. Да что там, я просто уверен, что не удастся.— Смотрите не перехвалите меня. До конца еще далеко.Некоторое время они сидели молча. Потом Аннабель выглянула в окно:— А знаете, здесь очень тихо и мирно.— С мертвыми-то? Нет, я в последнее время начинаю ощущать некоторый дискомфорт. Угнетает такое соседство, знаете ли…Она улыбнулась и встала.— Я позвоню Калебу, расскажу, что придумала.Стоун тоже поднялся, распрямляя мускулистое шестифутовое тело.— Боюсь, я уже достиг того возраста, когда даже стрижка газонов вызывает болевые ощущения в суставах.— Примите обезболивающее. Я вам позвоню, как только устроюсь.Когда она проходила мимо него, направляясь к двери, он тихо сказал:— Я рад, что вы вернулись.Если она и услышала, то не подала виду. А он стоял и смотрел, как она села в машину и уехала.Глава 48Когда его осенило, Джерри Бэггер тут же вызвал к себе администратора отеля, возвышавшегося напротив окон его офиса, и потребовал подробной информации обо всех постояльцах, что в определенный день снимали номера на двадцать третьем этаже с окнами, выходящими на его казино. В Атлантик-Сити все приказы Джерри Бэггера исполнялись мгновенно. Как обычно, несколько людей Бэггера вертелись поблизости.Администратор отеля, молодой и симпатичный, явно с немалыми амбициями и настроенный на выполнение своих обязанностей наилучшим образом, вовсе не собирался давать королю казино подобную информацию.— Чтобы вы до конца поняли свое положение, сообщаю, что если вы не предоставите мне эти данные, то умрете, — заявил Бэггер.Администратор подскочил:— Вы мне угрожаете?!— Нет. Угроза — это когда есть шанс, что это не случится. У вас нет никаких шансов.Администратор побледнел, но продолжать стоять на своем:— То, что вы требуете, конфиденциальные сведения. И я не могу вам их передать. Наши гости полагаются на наше умение хранить их частные секреты. А у нас самые высокие требования к…— Ну да, ну да, — перебил его Бэггер. — Только лучше выбрать более приятный способ договориться. Сколько вы хотите за эти сведения?— Вы хотите дать мне взятку?— Вот-вот, это уже теплее.— Неужели вы серьезно рассчитываете…— Сто тысяч.— Сто тысяч долларов?!Бэггер обернулся к своим людям:— А этот мальчик быстро соображает, правда? Может, переманить его к нам? Да, сто тысяч долларов, переведенных прямо на ваш личный счет, если вы дадите мне заглянуть в книгу регистрации.Молодой человек некоторое время пребывал в раздумье, но Бэггер не мог ждать.— В противном случае я не стану вас убивать. Вам переломают все кости и размажут мозги по стенке, чтоб вы никому не могли рассказать, что произошло, так что все оставшуюся жизнь вы проведете в приюте для слабоумных. Там будете мочиться под себя, да еще какие-нибудь озабоченные психи будут вас каждую ночь насиловать. У меня, по сути дела, нет выбора, но я человек разумный, так что решение вам следует принять самому. У вас есть пять секунд.Час спустя в распоряжении Бэггера была вся информация, которая ему требовалась, и он быстро набросал список возможных подозреваемых. Затем он опросил персонал отеля, интересуясь некоторыми постояльцами. Ему не понадобилось много времени, чтобы добраться до своего джек-пота, по причине некоторых дополнительных услуг, что оказывались одному из проживавших в отеле.— Да, я передала ему сообщение, — сказала молодая женщина по имени Синди, миниатюрная, темноволосая. Миленькое личико, аккуратная фигурка и манеры уличного мальчишки. Разговаривая с Бэггером в отдельном номере роскошной фитнес-зоны отеля, она то и дело выдувала пузыри жевательной резинки и теребила волосы.Он посмотрел на нее в упор:— Ты знаешь, кто я?Синди кивнула:— Джерри Бэггер. Моя мамаша, ее зовут Долорес, работает у вас крупье, в «Помпеях», за столом для игры в кости.— Ага, старуха Долорес. Помню. Тебе нравится работать в этом дерьмовом фитнес-центре?— Платят паршиво, но чаевые приличные. Старички любят ощущать на своих телесах руки молодой женщины. У некоторых даже член встает, пока я делаю массаж. Отвратительно такое видеть у восьмидесятилетнего хрыча, но, как я уже говорила, чаевые приличные.— Этот парень, — Бэггер заглянул в свой список, — этот Робби Томас. Расскажи-ка мне о нем поподробнее. Начиная с того, как он выглядел.Синди описала своего клиента:— Симпатичный такой, только слишком нос дерет. Очень много о себе воображает. Мне такое в мужиках не нравится. И еще — слишком тощий такой красавчик; понимаете, о чем я? Я бы его точно одолела в армрестлинге. Я-то люблю ребят поздоровее и помощнее.— Ну еще бы. Так значит, этому симпатичному малому ты только сообщение передала? Или еще что-то было?Синди скрестила руки на груди и перестала выдувать пузыри.— Я ведь профессиональная массажистка, мистер Бэггер. У меня и лицензия есть.В ответ он достал из бумажника десять стодолларовых купюр:— Этого хватит?Синди уставилась на деньги.— А что я делаю в свободное время — мое личное дело.— Конечно. — Он протянул ей деньги. — Ну давай рассказывай.Но она все еще колебалась, не решаясь взять купюры.— Я, может, из-за этого работу потеряю…— Синди, мне плевать, даже если ты в этой своей дерьмовой лавочке с трупами трахаешься, понятно? — Он сунул деньги ей за шиворот. — Давай говори! Только не врать! Кто мне врет, плохо кончает.И она быстро заговорила:— О'кей, он с самого начала вроде как глаз на меня положил. Я ему массаж делала, и вдруг он меня за ногу сцапал. А потом полез выше…— Вот скотина! А что потом?— Ну и он стал на меня наседать, совсем разошелся. Я сперва его отпихнула. А он начал изображать из себя такого крутого босса — мол, делает тут большой хапок, и чтоб я с ним была посговорчивее.— Большой хапок? Так, а дальше?— Размахивал деньгами, потом сказал, что там, откуда он их взял, имеется еще много. Когда я закончила работу, он меня ждал. Ну мы выпили, и я чуток окосела. Я не очень хорошо переношу спиртное.— Да-да, давай дальше, Син, — нетерпеливо подбодрил ее Бэггер. — У меня еще куча дел.Она быстро продолжила:— Ну вот, а потом мы оказались у него в номере. Я хотела сделать ему минет, чтоб побыстрее завести, а этот засранец тут же и кончил. Я прямо взбесилась, точно вам говорю! Черт бы его побрал, я ведь его даже и не знаю совсем! А он так расстроился, сопли распустил как маленький. Дал мне сотню. Жалкие сто баксов! И пошел в ванную, минуть десять там блевал. А когда вышел, сказал, что у него давно не было секса и поэтому так все получилось. Как будто мне это интересно!— Ну и говнюк! А что потом было?— Так на этом все и кончилось. Чего мне было еще-то с ним возиться после такого?! Я ж с ним не встречалась, на свидания не бегала.— А он ничего больше не говорил? Откуда он? Куда собирается? Где был этот его большой хапок? — Она отрицательно помотала головой. Он внимательно посмотрел на нее, потом добавил: — О'кей, ты вроде как девочка умная и предприимчивая. Наличность у него из бумажника не выгребла, пока он блевал в сортире?— Я вам не какая-нибудь дешевка! — окрысилась она. — За кого вы меня принимаете, что шьете такие дела?— Вот что, Син, давай-ка немного разберемся. — Он ткнул пальцем себя в грудь. — Я — Джерри Бэггер. А ты — ничтожество, которое позволяет первому встречному совать себе в рот, да еще и глотать. Я тебя последний раз спрашиваю: ты у него выгребла наличность в качестве компенсации за моральный ущерб?— Ну, не помню… Может, и взяла что-то. И расхотелось мне что-то с вами трепаться.Бэггер схватил ее за щеку и притянул к себе, так что они оказались лицом к лицу.— Тебе твоя старуха говорила что-нибудь обо мне?Испуганная Синди нервно сглотнула:— Говорила. Что на вас хорошо работать.— А что еще?— Сказала, что тот, кто перейдет вам дорогу, будет настоящий тупой сукин сын.— Вот это правильно. Умница твоя мамаша. — Он сильнее сжал ее щеку, и Синди вскрикнула от боли. — Так что если хочешь снова с ней увидеться, вдохни поглубже, как следует, и расскажи, что было в бумажнике этого красавчика.— О'кей, о'кей. Странная штука, потому что у него там были разные удостоверения личности.— И?..— И одно было на то имя, каким он мне назвался в фитнес-центре, Робби Томас, из Мичигана. А еще там были водительские права из Калифорнии.— Имя?— Тони. Тони Уоллес.Бэггер отпустил ее щеку:— Ну видишь, совсем нетрудно было. А теперь можешь отправляться и дальше массировать яйца старым пердунам.Она поднялась на дрожащих ногах. Повернулась, чтобы уйти, и тут Бэггер спросил:— Эй, Синди, а ты ничего не забыла?Она медленно развернулась.— О чем вы, мистер Бэггер? — Синди нервно дернулась.— Я заплатил тебе тысячу баксов. Этот красавчик дал тебе в сто раз меньше, и ты ему минет сделала. А меня даже не спросила — может, я то же самое хочу. Не очень хорошо с твоей стороны, Синди. Парни вроде меня такое не забывают. — Он пристально смотрел на нее.Дрожащим голосом она предложила:— Хотите, я у вас отсосу, мистер Бэггер? — И поспешно добавила: — Для меня это будет большая честь…— Нет, не хочу.Глава 49Аннабель и Калеб шли по коридору Джефферсон-билдинга. На Аннабель была красная юбка до колен, черный жакет и бежевая блузка. Выглядела она стильно, держалась уверенно и даже вдохновенно, а Калеб был готов вскрыть себе вены.— Все, что от вас требуется, — говорила она на ходу, — так это выглядеть грустным и подавленным.— Ну это будет нетрудно, поскольку я и вправду грустен и подавлен.Перед тем как войти в помещение службы безопасности библиотеки, Аннабель остановилась и надела очки, болтавшиеся у нее на груди на цепочке.— Вы уверены, что это сработает? — прошептал Калеб срывающимся от волнения голосом.— Трудно сказать, пока дело не сделано.— Ну это просто грандиозно!Несколько минут спустя они уже сидели перед начальником службы безопасности в его кабинете. Калеб, опустив голову, разглядывал свои ботинки, а Аннабель тараторила не умолкая.— Так вот, как я уже объясняла, Калеб нанял меня в качестве психолога, чтобы помочь ему справиться с этой проблемой.Шеф безопасности был явно поражен:— Вы хотите сказать, что у него возникли проблемы с пребыванием в книгохранилище?— Да. Как вам известно, именно там он обнаружил тело своего дорогого друга и коллеги. Обычно Калеб любил посещать хранилище. Это было частью его жизни многие годы. — Она обернулась в сторону Калеба, который, приняв подсказку, глубоко вздохнул и промокнул глаза салфеткой.— И вот теперь помещение, которое ранее будило в его душе одни лишь приятные воспоминания, стало местом, вызывающим у него глубокую печаль, даже ужас.Шеф повернулся к Калебу:— Я все понимаю, мистер Шоу; видимо, это произвело на вас ужасное впечатление.У Калеба столь сильно дрожали руки, что Аннабель в итоге схватила его за запястье.— Пожалуйста, зовите его просто Калеб, мы ж все тут друзья. — Она подмигнула шефу, но так, чтобы этого не видел Калеб, и одновременно до боли сжала руку последнего.— О'кей, конечно, мы все тут друзья, — неуклюже произнес шеф службы безопасности. — Но какое отношение это имеет к моему отделу?— Мой план заключается в том, чтобы дать Калебу возможность просмотреть пленки с камер видеонаблюдения за читальным залом, увидеть, кто входил в хранилище и выходил из него, все в обычном повседневном режиме, все, как обычно и бывает, — это способ дать ему возможность и силы, чтобы пережить сложный для него период и, как прежде, спокойно относиться к своей работе и в читальном зале, и в книгохранилище.— Ну я не знаю, можно ли вам смотреть эти записи… — неуверенно сказал шеф. — Это очень необычная просьба…Калеб начал было уже подниматься со стула, приняв окончательно безнадежный вид, но яростный взгляд Аннабель заставил его замереть в этой позе.— Так ведь и ситуация необычная, — сказала она. — И я уверена, что вы сделаете все, что в ваших силах, чтобы помочь коллеге вернуться к нормальной жизни и работе.— Да, конечно, только…— А удобно будет посмотреть эти записи прямо сейчас? — Она бросила на Калеба убийственный взгляд — тот все еще стоял, наполовину поднявшись со своего стула. — Вы же сами видите, в каком он состоянии.Калеб рухнул на стул, свесив голову чуть ли не до колен. Аннабель взглянула на начальника службы безопасности, обратив внимание на бейджик у него на груди.— Дэйл, можно мне называть вас Дэйл?— Да, конечно.— Дэйл, вы видите, во что я одета?Дэйл бросил взгляд на ее привлекательную фигуру и промямлила:— Ага, вижу.— Обратите внимание, моя юбка красного цвета. Этот цвет придает сил, он воздействует на человека положительно. А вот жакет черный. Это негативный оттенок. Блузка бежевая, цвет нейтральный. Это означает, что я на полпути к намеченной цели, которая заключается в том, чтобы помочь этому человеку. Но мне, в свою очередь, нужна ваша помощь, Дэйл, чтобы сделать это. Я хотела бы надеть все красное — для блага Калеба. И я уверена, что вы тоже этого хотите. Ну так давайте действовать сообща, Дэйл! — Она окинула его оценивающим взглядом. — Я знаю, вы полностью со мной согласны, не так ли?Дэйл взглянул на совершенно несчастного Калеба и сказал:— Ну ладно, о'кей, дам я вам эти пленки.— Спасибо, — коротко поблагодарила она.Поскольку она ничего к этому не добавила, Калеб решил сделать это за нее:— Кажется, я все сделал более-менее правильно.Она метнула в него молнию и, повернувшись к начальнику службы безопасности, словно в недоумении пожала плечами.— Да неужто?!Через несколько часов Аннабель и Калеб уже просматривали пленки с записью всех перемещений в читальном зале до и после смерти де Хейвна.— Совершенно обычная картина, — сказал Калеб. — Ничего особенного.Аннабель еще раз прокрутила последнюю запись:— А это кто?— Кевин Филипс. После смерти Джонатана он исполняет обязанности заведующего отделом. Он пришел расспросить меня об обстоятельствах смерти де Хейвна. А это Оливер под видом немецкого профессора.— Великолепно! — с восхищением произнесла Аннабель. — Он очень неплохо держится.Они просмотрели еще некоторые записи. Калеб остановился на одном месте:— А это момент, когда мне принесли завещание, в котором Джонатан назначил меня литературным поверенным. — Он повнимательнее вгляделся в экран. — Неужели я и впрямь такой толстый? — И он прижал ладонь к животу.— Кто передал вам завещание?— Кевин Филипс.Аннабель просмотрела запись дальше, где Калеб споткнулся и разбил свои очки.— Я обычно вовсе не такой неловкий, — смутился он. — А если бы Джуэлл Инглиш не дала мне свои очки, я был бы не в состоянии прочитать, что в этом проклятом документе.— Да, только зачем она подсунула вам другие очки?— Что?— Она дала вам не те очки, которые были на ней, а другие, которые достала из сумки. — Аннабель отмотала пленку назад. — Видите? Отлично проделанная подмена, из нее вышел бы неплохой шулер… я хочу сказать, у нее весьма проворные пальчики.Калеб, пораженный, смотрел, как Джуэлл Инглиш сняла те очки, которые обычно носила, и вытащила из своей сумки другие. Именно их она и дала Калебу.— Ну я не знаю… может быть, это какие-то особые очки. Те, что она мне дала, вполне подошли. И я смог прочитать записку.— А кто она, эта Джуэлл Инглиш?— Да просто пожилая дама, книжный фанатик… регулярная посетительница читального зала.— А руки у нее работают как у крупье из Лас-Вегаса при игре в блэкджек, — заметила Аннабель. — Интересно, зачем ей это? — добавила она задумчиво.Глава 50Стоун сидел у себя в коттедже и думал о разговоре с Мэрилин Бин. Если она говорила правду, а у него не было причин считать, что оскорбленная женщина ему лгала, значит, он ошибался. Корнелиус Бин не убивал ни Джонатана де Хейвна, ни Роберта Брэдли. Тем не менее он, видимо, понял, как убили несчастного библиотекаря, поэтому убили и его самого. Итак, кому же на руку смерть де Хейвна? Или смерть Брэдли, если на то пошло? Какая связь между ними?— Оливер?Он поднял взгляд. В дверях стоял Милтон.— Я стучал, но ты не слышал.— Извини, я, наверное, задумался.У Милтона, как всегда, с собой был ноутбук и небольшой портфель. Он положил их на письменный стол и достал из портфеля папку.— Тут все, что я нашел о сотрудниках Брэдли.Стоун взял папку и начал внимательно изучать ее содержимое. Там было множество документов, освещающих политическую карьеру Брэдли, включая работу в Комиссии по разведке, которую он многие годы возглавлял.— Брэдли был очень способным политиком, инициировал множество полезных реформ в сфере разведки, — сказал Милтон.— Что, вероятно, его и погубило, — заметил Стоун. — Неплохая награда.Стоун углубился в изучение биографий и фото сотрудников аппарата Брэдли в конгрессе и его подчиненных в Комиссии по разведке. Когда он с этим покончил, приехали Аннабель и Калеб. И Стоун рассказал им и Милтону о своей встрече с Мэрилин Бин.— Значит, версия о причастности Бина к смерти Джонатана не проходит, — сказал Калеб.— Видимо, да, — согласился с ним Стоун. — А что вы обнаружили на этих пленках?— Ну у нас была вначале надежда, что мы можем заметить кого-нибудь, кто входил в книгохранилище или выходил из него. Но она не оправдалась. Однако мы обнаружили кое-что интересное, что может оказаться важным. — И Аннабель рассказала о ловкости рук, продемонстрированной Джуэлл Инглиш.— Вы в этом уверены? — недоверчиво спросил Стоун.— Можете мне поверить, я видела подобное миллионы раз.И сама такое проделывала не менее часто, подумал Стоун.И спросил, повернувшись к Калебу:— Что тебе известно об этой женщине?— Только то, что это пожилая вдова и постоянная посетительница, любительница старинных книг, очень милая, очень увлекающаяся… — Он покраснел.— И что еще? — спросил Стоун.— И она всегда пристает ко мне, — очень тихо и смущенно добавил Калеб.Аннабель с трудом подавила смех.— Однако, надо полагать, все, что ты о ней знаешь, она сообщила тебе сама, — заметил Стоун. — Информация непроверенная и никак не подтвержденная.— Да, правильно, — согласно кивнул Калеб.— Итак, зачем ей было подменять очки?— Оливер, может, это просто потому, что она не хотела давать мне те, что были на ней. Может, они какие-нибудь особенные. Специальные. Она достала мне другие, и я бы не стал придавать этому слишком большого значения.— Я бы тоже не стал, Калеб, однако для меня это достаточно неожиданное открытие — пожилая женщина, постоянная посетительница читального зала отдела редких книг обладает столь исключительной ловкостью рук. Если она не хотела отдавать тебе свои очки, почему просто не сказала, что дает тебе запасные?Калеб хотел было возразить, но сказал лишь:— У меня нет ответа на этот вопрос.— У меня тоже, но я начинаю подозревать, что нам необходимо будет найти этот ответ, если мы намерены выяснить, что же все-таки произошло с Джонатаном де Хейвном.— Уж не думаешь ли ты, что старая милая Джуэлл Инглиш имеет какое-то отношение к смерти Джонатана? — удивился Калеб.— Пока что и это не исключено. А Бина убили потому, что он скорее всего догадался, как погиб Джонатан. Думаю, он обнаружил, что на газовых баллонах в библиотеке были сделаны фальшивые надписи. Вероятно, он именно поэтому и заявился в читальный зал, задавал там всякие вопросы, а потом пожелал осмотреть хранилище. Он хотел понять, почему убили де Хейвна. Вспомни, он спрашивал, с кем из сотрудников Джонатан был в дружеских отношениях. Он вовсе не пытался кому-то пришить это убийство, а просто хотел выяснить, были ли у Джонатана враги.— Иными словами, плясать надо не от Бина, а от де Хейвна и, может быть, от чего-то, находящегося в библиотеке? — уточнила Аннабель.— Вероятно, — ответил Стоун. — Или от чего-то в его личной жизни.Калеб поморщился при этих словах, но ничего не сказал.— Но каким образом в эту картину вписывается Роберт Брэдли? — продолжала Аннабель. — Вы ведь сказали, что эти убийства как-то связаны?— Нам известно, что Брэдли застрелили из окна дома напротив. Бин погиб точно так же. Это не может быть простым совпадением. Наоборот, лишь подтверждает, что убийца — один и тот же. Профессиональные киллеры убивают тем способом, которым лучше всего владеют. Это уменьшает риск провалить задание.— Вы говорите так, словно очень хорошо разбираетесь в делах подобного рода, — заметила Аннабель.Он невинно улыбнулся:— Калеб знает, что я увлекаюсь чтением триллеров. Просто глотаю их. Это не только развлечение, но еще и источник информации. — Он посмотрел на Шоу. — Мы можем каким-нибудь образом поближе взглянуть на очки этой женщины, но так, чтобы она об этом не догадалась?— Конечно, — саркастически усмехаясь, ответил тот. — Давайте заберемся к ней в дом посреди ночи и выкрадем их.— Хорошая мысль, — сказал Стоун. — Где она живет?— Ты что, серьезно? — завопил Калеб.— Я, вероятно, могла бы проделать это иным способом, — сказала Аннабель. Все обернулись к ней. — Она ведь регулярно посещает читальный зал?— Очень даже регулярно.— Когда она там будет в следующий раз?Калеб быстро прикинул:— Наверное, завтра.— Вот и отлично. Завтра я поеду в библиотеку вместе с вами. Вы мне ее покажете, а дальше я справлюсь сама.— Что вы собираетесь предпринять? — требовательным тоном поинтересовался Калеб.Аннабель встала.— Дам ей отведать ее же собственной стряпни.Когда Аннабель уехала, Калеб сказал:— При ней я, конечно, не мог об этом говорить, Оливер, однако что, если все это как-то связано с «Массачусетской книгой псалмов»? Она же жутко ценная, а мы так и не выяснили, как она попала к Джонатану. Может, она краденая и кто-то ее уже разыскивает. И они могли убить Джонатана, чтобы заполучить книгу.— Но они ее не заполучили, Калеб, — возразил Стоун. — Тот, кто отправил в нокаут Робина, находился в доме. Он вполне мог вскрыть хранилище. И зачем было убивать Корнелиуса Бина? Или Брэдли? Нет, я тут не вижу никакой связи с «Книгой псалмов». Бин даже не знал, что Джонатан коллекционирует редкие книги. И у нас нет доказательств того, что Брэдли хотя бы был знаком с твоим покойным коллегой.После того, как подавленный и расстроенный Калеб тоже уехал домой, Милтон и Стоун продолжили беседу, а Стоун просматривал информацию о сотрудниках Брэдли.— Майкл Эйври учился в Йеле, потом работал клерком в аппарате Верховного суда, затем, внештатно, в Комиссии по разведке, прежде чем стать ее штатным сотрудником. И перешел в аппарат конгресса вместе с Брэдли, когда тот стал спикером. — Он просмотрел еще несколько фотографий и биоданных. — Деннис Уоррен, еще один выпускник Йеля, в начале своей карьеры работал в Департаменте юстиции. Был руководителем аппарата Брэдли и сохранил этот пост, когда Брэдли стал спикером. Альберт Трент многие годы был членом Комиссии по разведке; окончил Гарвард, юрист, некоторое время служил в ЦРУ. Все из «Лиги плюща», все опытные ребята. У Брэдли, видимо, была неплохая команда.— Хороший конгрессмен — это прежде всего хороший аппарат; так, кажется, говорят?Стоун задумался.— А знаешь, мы кое-что совершенно упустили из виду: так и не выяснили обстоятельства убийства Брэдли.— И как нам это исправить? — спросил Милтон.— Одна наша хорошая знакомая очень неплохо умеет перевоплощаться.— Да уж, это точно.— А как насчет еще одного выхода на сцену вместе со мной?— Я готов.Глава 51Альберт Трент и Роджер Сигрейвз сидели в кабинете Трента на Капитолийском холме. Сигрейвз только что передал Тренту компьютерный файл с секретными материалами. Трент снимет с него копию и введет ее в компьютерную систему Комиссии по разведке. В оригинальный файл были введены крайне важные данные, полученные из Пентагона, в деталях раскрывающие стратегические планы американских военных в отношении Афганистана, Ирака и Ирана. Трент использует заранее согласованный метод дешифровки для считывания секретной информации. Когда с этим делом было покончено, Сигрейвз спросил:— У вас найдется еще минута?Они вышли на улицу.— Роджер, мальчик мой, вам здорово повезло с Бином — все подозрения падают на совершенно постороннего человека, — сказал Трент.— Поймите наконец один простой факт, Альберт: то, что я делаю, с везением не имеет ничего общего. Просто я получил уникальную возможность и воспользовался ею.— О'кей, о'кей, я вовсе не хотел вас обидеть. Думаете, его осудят?— Сомнительно. Интересно, зачем он следил за домом Бина?.. К тому же он приятель Калеба Шоу, того библиотекаря из читального зала. Помимо всего прочего, тот малый, которого я тогда прихватил и с которым конкретно «побеседовал», Оливер Стоун, тоже из их компании.— Шоу — литературный поверенный де Хейвна. Потому он и имеет доступ в дом.Сигрейвз презрительно посмотрел на коллегу:— Я знаю, Альберт. Я лично встречался с Шоу, чтобы подготовить свой следующий ход, если он понадобится. Но они интересуются не только книгами. Стоун, которого я допрашивал, бывший сотрудник ЦРУ, причем действовал в весьма особом качестве.— Вы мне этого не говорили! — воскликнул Трент.— Тогда не было нужно. А теперь ситуация изменилась.— Почему?— Потому что я так считаю. — Сигрейвз оглянулся на Джефферсон-билдинг, где располагался отдел редких книг со своим читальным залом. — Эти ребята к тому же что-то вынюхивали вокруг компании «Файр контрол». Мой человек в этой фирме сообщил, что надпись на одном из баллонов, вывезенных из библиотеки, была смыта. Они, вероятно, уже знают про окись углерода.Трент побледнел.— А вот это уже скверно, Роджер.— Дергаться пока еще не стоит, Альберт. У меня есть план. Всегда хорошо иметь запасной вариант. Деньги нам уже перевели. Насколько быстро вы можете передать последние данные?Трент посмотрел на часы:— Самое раннее — завтра, но это довольно сложно.— Постарайтесь.— Роджер, может, нам лучше покончить с этим?— У нас слишком много клиентов, и всех надо обслужить. Это будет отличный бизнес.— Скверный бизнес — если угодить в тюрьму по обвинению в измене.— Я в тюрьму не собираюсь, Альберт.— Не зарекайтесь.— Покойников не сажают.— О'кей, но нам вовсе не обязательно выбирать именно такой путь. Может, нам следует подумать о том, чтобы по крайней мере чуть затормозить этот процесс. Пока напряжение не спадет.— Напряжение редко спадает после того, как оно достигло апогея. Нет, мы просто будет продолжать делать то, что делали. Как я уже сказал, у меня есть план.— Может, поделитесь?Сигрейвз проигнорировал вопрос.— Вечером я получу еще кое-какие данные. И они могут принести десять лимонов, если это именно то, на что я рассчитываю. Но держите ушки на макушке и смотрите в оба. Если что-то пойдет не так, вы знаете, где меня найти.— Думаете, вам придется… опять убивать?— Надеюсь на это всей душой. — И Сигрейвз пошел прочь.Вечером того же дня Сигрейвз поехал в Центр Кеннеди на концерт Национального симфонического оркестра. Воздвигнутое на берегу Потомака, простое блочное здание Центра Кеннеди часто называют самым бездарным мемориалом, построенным в честь президента. Сигрейвзу было наплевать на эстетику архитектуры. Наплевать ему было и на Национальный симфонический оркестр. Его красивое лицо и высокая мускулистая фигура привлекали взгляды многих женщин, мимо которых он проходил, направляясь к концертному залу. Он не обращал на них внимания. Вечер сегодня был посвящен только работе.Позднее, во время короткого антракта, Сигрейвз вышел вместе с другими в фойе — чего-нибудь выпить и поглазеть на сувениры в киосках. И еще зашел на минутку в туалет. Когда освещение в фойе чуть приглушили, давая сигнал к началу второй части программы, он вместе с плотным потоком людей двинулся обратно в зал.Час спустя он заехал выпить в допоздна работавший бар недалеко от Центра Кеннеди. Достал из бокового кармана пиджака программку концерта и углубился в ее изучение. Это была, конечно, не его программка — ее незаметно засунули ему в карман в толпе возвращавшихся в зал людей. Заметить что-либо было невозможно. Шпионов, которые избегают скоплений людей, всегда ловят. По этой причине Сигрейвз всегда лез в самую гущу народа, рассчитывая, что та обеспечивает прикрытие.Вернувшись домой, Сигрейвз выудил все данные из программки, чтобы потом передать Альберту Тренту при следующем свидании. Он улыбался. Теперь он может поставить последнюю точку и получить ключи к шифрованной дипломатической корреспонденции, уходящей из Государственного департамента в его зарубежные представительства. Стало ясно, что десять миллионов — это маловато. Скорее это стоит миллионов двадцать. Подумав, Сигрейвз решил, что для начала заломит двадцать пять, чтобы иметь некоторый простор для маневра. Все свои переговоры он вел через чаты в Интернете, а секретная информация передавалась только после того, как деньги поступали на его счет в банке. Он обеспечил себе весьма выгодную и верную позицию, не доверяя никому из тех, с кем вел дела. К тому же он всегда честно выполнял свои обязательства, соблюдая все условия свободного рынка. Стоит взять деньги, не поставив взамен товар, как он тут же вылетит из этого бизнеса. И скорее всего мертвым.Единственное, что могло сорвать его планы, — это вмешательство неких довольно престарелых ребят, имеющих привычку подглядывать и подслушивать. Если бы библиотекарь действовал один, Сигрейвз не стал бы особо беспокоиться. Но в игру влез еще один клиент, имеющий кодовый индекс «три шестерки», а такого нельзя недооценивать. Сигрейвз чувствовал, что надвигается очередная гроза. Поэтому, увозя Стоуна на допрос с пристрастием, Роджер захватил из коттеджа одну из его рубашек — чтобы пополнить свою коллекцию, если это понадобится.Глава 52Стоун и Милтон приехали в клуб «Федералист» около десяти утра на следующий день.Заявили о цели своего посещения и были препровождены в кабинет менеджера. Тот посмотрел на их безукоризненные, весьма официального вида удостоверения, которые Милтон напечатал на лазерном принтере накануне вечером.— Вас наняли родственники Брэдли, проживающие в Канзасе, чтобы расследовать обстоятельства его смерти? Но этим здесь занимается полиция. И ФБР. Все они у нас были, много раз, — недовольным тоном сообщил менеджер.— Семья хочет провести собственное расследование, — сказал Стоун. — Надеюсь, вы понимаете. — Они с Милтоном были одеты в темные костюмы с галстуками. Длинные волосы Милтона были упрятаны под мягкую фетровую шляпу, снять которую он отказался. — Они полагают, что этим делом никто не занимается.— Ну, поскольку полиция никого не задержала, с таким мнением трудно спорить.— Вы можете им позвонить, если желаете проверить наши полномочия представлять их интересы. Миссис Брэдли сейчас за границей, поэтому вам лучше переговорить с адвокатом семьи в Мэриленде. — На визитной карточке был напечатан номер телефона Милтона. А тот уже записал на автоответчик соответствующий ответ, выступая в роли этого адвоката — на тот случай, если менеджер последует совету.— Да нет, все в порядке. Что бы вы хотели узнать?— Почему Брэдли оказался в тот вечер в вашем клубе?— У них тут была частная вечеринка — праздновали его избрание спикером палаты.— Понятно. Кто ее организовал?— Его аппарат, я полагаю.— Кто конкретно?— Да я и не помню. Мы получили заказ по факсу. Я так понимаю, это был своего рода сюрприз.— И он был убит в зале, выходящем окнами на улицу?— Мы его называем залом Джеймса Мэдисона.[291] Это еще с тех времен. Могу вам его показать, если хотите.Менеджер провел их в большой зал. Стоун выглянул в широкое окно и присмотрелся к верхнему этажу дома, стоящего через улицу. Идеальное место для выстрела, что явно указывало не только на предварительную информированность киллера, но и на наличие его сообщника в окружении жертвы.Следуя этой догадке, Стоун спросил:— А в этом зале он как оказался?Менеджер в этот момент стряхивал какую-то пылинку с полки мраморного камина.— А-а, это был тост в его честь. — Он передернулся. — Ужасно! Сенатор Пирс только кончил говорить, и тут выстрел. Кошмар! Кровь тут была повсюду… Персидский ковер, очень дорогой, совершенно испорчен, даже дерево кое-где кровью пропиталось. Бешеных денег стоило все это потом отмыть и восстановить. Полиция только недавно разрешила нам это сделать. Нам запретили даже закрыть помещение, потому что, как они сказали, это может повредить улики. И люди вынуждены были на все это смотреть, проходя мимо. Посещаемость резко сократилась, даже членами клуба, точно вам могу сказать.— Кому принадлежит дом через улицу? — спросил Милтон.— Не знаю. Думаю, полиция это уже выяснила. Раньше это был частный дом, потом картинная галерея. Торчит тут вот так уже, наверное, лет пять, как бельмо на глазу, но что мы можем сделать? Я, правда, слышал, что его собираются перестраивать. В кондоминиум переделают, я думаю. Они еще просто не начали работу.— Итак, кто позвал Брэдли в этот зал, обещая особый тост? — спросил Стоун.Менеджер с минуту раздумывал.— Тут так много было народу, не припомню… Я вообще-то не принимал непосредственного участия в этой части празднества, стоял у окна, когда раздался выстрел. Кажется, я даже слышал, как просвистела пуля. Потом несколько дней был не в себе…— Надо думать. Может, кто-то еще нам что-нибудь расскажет?— Один из официантов и бармен, который гостей обслуживал. Они оба сейчас здесь, если хотите с ними поговорить.Бармен не знал ничего. А вот официант Том сообщил:— Это был один из его свиты. Мне кажется, именно он пригласил всех гостей сюда для этого тоста. По крайней мере, так мне запомнилось. Я помогал собрать гостей из других помещений, и они все пошли сюда, и конгрессмен Брэдли тоже.— Вы запомнили, кто это был? Он из аппарата Брэдли?— Тут так много народу было, я и не помню, чтоб кто-то называл его по имени.— Значит, это был мужчина? — Том кивнул. Стоун достал копии фотографий сотрудников аппарата Брэдли: — Узнаете кого-нибудь? Как насчет вот этого? — И он указал на фото Денниса Уоррена. — Он был руководителем аппарата Брэдли. Было бы логично, если б тост принадлежал ему.— Нет, не он.— А этот? — Стоун показал фото Альберта Трента. — Он тоже занимал высокое положение в штате Брэдли.— Не-а. — Официант пробежал глазами по всем фотографиям и наконец остановился на одной. — Вот этот. Теперь я вспомнил. Очень деловой.Стоун посмотрел на фото Майкла Эйври, который был сотрудником Брэдли в Комиссии по разведке.Когда они выходили из клуба «Федералист», Милтон спросил:— Что теперь?— Теперь побеседуем с людьми, которые работали с Брэдли.— Но не с Эйври? Это может его спугнуть.— Нет, с Трентом или Уорреном.— Но мы же не можем им соврать, что ведем расследование по поручению семьи Брэдли; они, наверное, тут же поймут, что это неправда.— Нет, мы скажем им правду.— Что?!— Мы скажем им, что расследуем обстоятельства смерти Джонатана де Хейвна.Деннис Уоррен был дома, когда Стоун ему позвонил, найдя его фамилию в телефонном справочнике. Он сразу согласился на встречу. По телефону он сообщил, что хотя и слышал о смерти де Хейвна, лично знаком с ним не был. И добавил:— У меня даже читательского билета нет. Стыдно признаться, но это так.Милтон и Стоун доехали подземкой до дома Уоррена в Фоллз-Черч, штат Виргиния. Это было скромное жилище в старом районе. С первого взгляда становилось понятно, что Уоррен не любитель свежего воздуха и вообще не любит возиться с хозяйством. Газон перед домом зарос высокой травой, дом нуждался в ремонте.Внутри, однако, было уютно и удобно. И, несмотря на признание Уоррена, что у него нет читательского билета, полки были заставлены книгами. Валявшиеся повсюду теннисные туфли, спортивные куртки и всякие молодежные прибамбасы указывали на то, что у него есть дети.Уоррен оказался высоким плотным человеком с редеющими каштановыми волосами и широким лицом, изрытым оспинами. Его бледная прозрачная кожа свидетельствовала о многих годах службы на благо страны под светом люминесцентных ламп. Он провел их через холл в гостиную.— Не обращайте внимания на беспорядок. Трое сыновей, от четырнадцати до восемнадцати. Никакой жизни, и дом словно тебе не принадлежит. Я вполне способен выдержать длительное заседание да еще представить Комитету начальников штабов или министру обороны комплексный геополитический анализ разведывательных стратегий, но, кажется, совершенно не в состоянии заставить собственных детей регулярно мыться или питаться чем-нибудь, кроме чизбургеров.— Мы знаем, что вы были в штате Комиссии по разведке, — начал Стоун.— Точно. Я перешел вместе с Брэдли в конгресс, когда он стал спикером. А теперь вот безработный.— Потому что его убили? — уточнил Милтон.Уоррен кивнул.— Я работал с полной отдачей, и это было здорово — работать с ним. Он был великий человек! Такой, какой нам сейчас и нужен: надежный как скала и честный.— А вы не могли остаться в Комиссии по разведке? — спросил Стоун.— Да нет, такого выбора у меня не было. Брэдли хотел, чтобы я перешел вместе с ним, вот я и перебрался в конгресс. Спикер палаты только один. И шеф его аппарата тоже только один. Дел полно, и каждый тебе звонит и перезванивает. Плюс к этому у нового главы Комиссии по разведке был свой штат, и он хотел всех их пристроить. На Холме это обычное явление. Ты накрепко привязан к хвосту собственного шефа. И когда этот хвост идет на повышение или понижение… вот так и получилось, что я сижу дома посреди рабочего дня. Хорошо еще, что у меня жена адвокат, а то мы оказались бы в финансовой пропасти. Сказать по правде, у меня еще до сих пор не прошел шок от того, что тогда случилось. И новую работу я еще и искать не начинал. — Он помолчал, внимательно их разглядывая. — Но вы сказали, что расследуете смерть того парня, де Хейвна, да? Какое это имеет отношение к Брэдли?— Может, никакого, а может, и весьма значительное, — туманно ответил Стоун. — А вы слышали про смерть Корнелиуса Бина?— Да кто не слышал? Ужасная трагедия для его жены, верно?— Да, наверное… Де Хейвн жил по соседству с Бином, и киллер стрелял в Бина из дома де Хейвна.— Черт, этого я не знал! Но все равно пока не вижу связи с конгрессменом Брэдли.— Если откровенно, я как раз пытаюсь выявить такую связь, — признался Стоун. — Вы в тот вечер были в клубе «Федералист»?Уоррен кивнул.— Предполагалось, что это будет праздником для старика, а превратилось в кошмар.— Вы своими глазами видели, что там произошло? — спросил Милтон.— Да, я имел такое «удовольствие». Я стоял рядом с Майком, Майком Эйври. Сенатор Пирс как раз закончил свой замечательный тост, и тут бах! — выстрел. Все так быстро произошло… Я только поднес к губам бокал с шампанским. И тут меня всего кровью забрызгало. Ужасно! Меня даже затошнило. Да и не только меня.— Вы хорошо знаете Эйври?— Конечно, мы ж десять лет вместе работали, день и ночь.— А где он сейчас?— Перешел вместе со мной, когда Брэдли стал спикером. И теперь тоже без работы.— Насколько нам известно, именно он собирал всех в зал на общий тост.— И я тоже. Мы вместе помогали.— Кому?— Альберту. Альберту Тренту. Это он предложил тост. Альберт всегда занимается подобными вещами. Я по сравнению с ним всего лишь жалкий приготовишка с недоразвитыми навыками поведения в обществе.— Альберт Трент? Он организовывал мероприятие?— Не знаю. Но точно он собирал народ в этот зал.— Он теперь тоже безработный?— О нет. Альберт так и остался в Комиссии по разведке.— Но вы же сказали, что все последовали за своим конгрессменом? — удивился Стоун.— Обычно так оно и бывает, да. Но Альберт не захотел уходить из комиссии. Брэдли это не понравилось, точно могу вам сказать. Трент сумел как-то договориться с новым председателем комиссии и стал его приближенным. Альберт вообще умеет быть незаменимым. А в офисе спикера всегда полно дел, так что отсутствие Альберта поставило нас в затруднительное положение. Я вам ничего нового не открываю: это всем известно.— Но Брэдли все же позволил ему там остаться?Уоррен улыбнулся:— Вы, по-видимому, совсем не знали Роберта Брэдли. Как я уже сказал, он был человек необыкновенно добрый и честный. Труженик. Конечно, на такой высокий пост не заберешься, если тебе не хватает жесткости и последовательности. И еще он не любил, когда его подчиненные поступают против его воли. Могу спорить, что в итоге Альберт все равно оказался бы в аппарате спикера, причем довольно скоро.— Но теперь, когда Брэдли погиб, вопрос так уже не стоит?— Конечно. Мы с Майком старались все сделать как надо, и вот теперь мы безработные. А Трент поступил наперекор старику — сидит себе сейчас и в ус не дует. А у Майка четверо детей и жена-домохозяйка. Трент одинок, детей у него нет. Вот и говори после этого, что судьба со всеми играет по-честному.Выйдя из дома Уоррена, Милтон заметил:— Я уже понял. Надо раскопать все, что можно, про Альберта Трента.Стоун кивнул.— Мне, однако, кажется, что это вполне очевидный мотив для убийства. Странно, что полиция упустила это из виду. Да и Уоррену, видимо, такое в голову не приходило.— Какой мотив? — насторожился Стоун.— Оливер, да это ж ясно! Если Брэдли остается в живых, Трент вынужден оставить свой пост в Комиссии по разведке. Если же он умирает, Трент остается там, где сейчас сидит.— Ты, стало быть, считаешь, что он убил спикера палаты, чтобы избежать перемены места службы? И это не он нажимал на спусковой крючок, потому что он в это время был в клубе. Значит, ему пришлось нанять бойца, чтобы тот сделал для него эту работу. Это уж слишком, чтобы всего лишь сохранить за собой пост среднего уровня. И, как сказал Уоррен, место в аппарате спикера гораздо более престижное.— Значит, тут должно быть еще что-то.— Согласен. Но мы пока не знаем, что именно.А Деннис Уоррен в это время поднял телефонную трубку и переговорил со своим другом и бывшим коллегой Майком Эйври. Потом набрал другой номер.— Альберт? Привет, это Деннис. Извини, что отрываю от работы, но ко мне тут приходили и задавали разные странные вопросы. Майку Эйври я уже позвонил, чтоб предупредить. Скорее всего ерунда, но я все же решил тебе сообщить.— Спасибо, очень тебе признателен, — ответил Трент. — А что именно они хотели узнать?Уоррен пересказал ему весь разговор, а потом добавил:— Я сообщил им, что ты собрал народ в зале, чтобы все слышали тост в честь Брэдли, и что ты остался на своей должности в комиссии.— Какие они из себя?Уоррен описал внешность Стоуна и Милтона.— Ты их что, знаешь?— Да нет, откуда… Но это и впрямь странно.— Ну вот, я просто хотел тебя проинформировать. Надеюсь, я не сказал им ничего такого, чего не следовало.— Мне нечего скрывать, — ответил Трент.— Слушай, Альберт, если у тебя там будет вакансия в комиссии, дай мне знать, ладно? Уже надоело лодырничать.— Непременно. Спасибо за информацию.Едва положив трубку, Трент выскочил из кабинета и позвонил Сигрейвзу из телефона-автомата, назначив ему встречу рядом с Капитолием.Когда тот прибыл, Трент сказал:— У нас проблема.Сигрейвз выслушал его и ответил:— Что ж, мне все ясно.— Вы позаботитесь об этом?— Я всегда об этом забочусь.Глава 53Пока Милтон и Стоун проводили расследования, Калеб сидел за своим рабочим столом. Подняв глаза, он увидел, как в зал вошла Аннабель. На ней была черная плиссированная юбка и черный жакет, белая блузка и лодочки без каблуков. Через плечо был перекинут ремешок дорожной сумки, а в руке она держала только что отпечатанный читательский билет со своей фотографией. Калеб поднялся ей навстречу.— Чем могу вам помочь, мисс?..— Шарлотта Абруццо. Мне нужна одна книга…— Что ж, вы пришли по адресу. Это ж библиотека в конце концов. — И Калеб рассмеялся.Аннабель даже не улыбнулась. Она ведь велела ему разговаривать как можно меньше и не пытаться отпускать свои плоские шуточки, но он все равно нес чепуху, недоумок. Она назвала нужную книгу. Он сам предложил именно эту вчера вечером, когда они разрабатывали план действий.Калеб принес книгу из хранилища, и Аннабель села с ней за стол, лицом к двери, откуда библиотекарь был хорошо виден.Час спустя Калеб вскочил:— Ох, Джуэлл, как вы себя чувствуете? Очень рад вас видеть, — быстро сказал он, направившись навстречу пожилой даме и бросив на Аннабель многозначительный взгляд: «Это она!»Аннабель скрипнула зубами. Ну и сокровище! Вот ведь идиот! Он бы еще достал пару наручников! К счастью, дама вроде бы ничего не заметила, поскольку рылась в своей сумке.Через несколько минут Калеб вручил Джуэлл книгу из хранилища, и она уселась за стол. Калеб часто подходил к ней и бросал при этом взгляд в сторону Аннабель, как будто та могла каким-то образом пропустить нужный момент. Разозлившись, Аннабель так сверкнула глазами, что он тут же ретировался к своему столу.Час спустя Джуэлл встала, взяла сумку, попрощалась с Калебом и покинула читальный зал. Аннабель последовала за ней минуту спустя и догнала пожилую даму уже на улице, где та высматривала такси. Аннабель успела повязать голову шарфом и накинуть плащ, который принесла с собой. Когда такси подъехало к тротуару, Аннабель сделала свой ход. Она налетела на Джуэлл, толкнув ее. Ее рука быстро скользнула в сумку и тут же вынырнула обратно, столь быстро, что даже если кто-то и стоял бы рядом, он ничего бы не заметил.— Ой Г-о-о-споди! — воскликнула Аннабель, умело имитируя протяжный южный говор. — Ми-и-лочка моя, извините. Не так уж пло-о-хо меня мамочка воспитала, что-о-бы я на приличных людей налета-а-ала!— Ничего, все в порядке, — пробормотала Джуэлл, у которой от волнения чуть сбилось дыхание.— Всего до-о-оброго! — улыбнулась Аннабель.— И вам тоже, — вежливо ответила Джуэлл и полезла в такси.Медленно идя по улице, Аннабель ощупывала у себя в кармане украшенный цветочками футляр для очков. Через несколько минут она уже вернулась в читальный зал. За стойкой на выдаче книг сидела женщина. Калеб поспешил навстречу Аннабель из глубины зала.— Дона, — сказал он женщине за стойкой, — я быстренько проведу мисс Абруццо по хранилищу. Она нездешняя. Я… э-э-э… уже уладил этот вопрос с начальством, — соврал он. Подобное нарушение правил внутреннего распорядка всего пару недель назад было бы немыслимым для него, но после всего случившегося Калеб считал, что найти убийцу Джонатана важнее, чем соблюдать библиотечные порядки.Они прошли в хранилище. Калеб проводил Аннабель в зал Джефферсона, где они могли спокойно поговорить. Она достала очки.— Наденьте. Я пробовала и ничего в них не разглядела.Калеб надел очки и тут же снял.— Господи, вот странно: как будто смотришь сквозь несколько слоев разноцветного стекла, да еще солнечные зайчики мелькают. Не понимаю… В тех ее очках я все отлично видел.— Вот поэтому она и дала вам те, а не эти. Иначе у вас возникли бы подозрения. Где книга, которую она читала?Он подал ей издание Бидла.— Я сделал вид, что сам понес ее в хранилище.Аннабель взяла книгу:— Вроде как дешевая.— В этом-то все и дело! Это «десятицентовое издание» девятнадцатого века.— На первый взгляд она вроде бы действительно читала книгу и именно в этих очках. Я хочу сказать, что она при этом делала заметки.— Да-да, все время что-то записывала. — Калеб медленно надел очки, прищурился и открыл книгу.— Можете что-нибудь прочесть? — спросила Аннабель.— Все какое-то смазанное. — Переворачивая страницы, он вдруг остановился. — Минутку, минутку, а это что такое?!Он указал на слово на открытой странице:— Эта буква выделена! Посмотрите, она светится желтым, ярко-желтым!Аннабель посмотрела туда, куда он указывал:— Не вижу ничего подобного.— Да вот же! — воскликнул он, тыкая пальцем в букву «е» в первой строке.— По-моему, она вовсе не светится, и… — Она замолчала. — Калеб, дайте-ка мне эти очки! — Аннабель надела очки и посмотрела на страницу. Буква теперь светилась ярко-желтым, буквально выпячиваясь со страницы. Она медленно сняла очки. — Да, здесь действительно какие-то особые очки!Калеб теперь уставился на страницу невооруженным глазом. Никакого свечения. Он снова надел очки, и буква «е» опять засветилась.— А тут еще так же выделены и другие буквы. — Он перевернул страницу. — А тут еще. И еще много таких. И все выделены. — Он снял очки. — Бред какой-то.— Нет, Калеб, это код, — сказала Аннабель. — Эти буквы составляют тайный код, и чтобы их увидеть, нужны специальные очки.Калеб был потрясен.— Тайный код?..— Вам известно, какие книги она брала в последнее время?— Сплошь издания Бидла, я могу проверить по формулярам.Несколько минут спустя он притащил шесть книг и начал их просматривать, страницу за страницей, надев очки. Но здесь никаких светящихся букв не было.— Не понимаю. Они что, только в одной книжке были?— Не может быть, — ответила разочарованная Аннабель и взяла в руки ту, где обнаружились светящиеся буквы. — Можно я возьму ее с собой?— Нет, мы книги на дом не выдаем.— Даже вы не можете взять?— Ну я, конечно, могу. Но тогда придется заполнить специальное требование.— И тогда кто-то в библиотеке может узнать, что вы их брали?— Ну да, конечно, может.— Тогда это не годится. Эдак мы кого-то можем насторожить.— Что вы хотите этим сказать?— Калеб, кто-то выделил буквы. Если вы возьмете домой одну из книг, вы всполошите людей, что стоят за этим делом, в чем бы оно ни заключалось.— Вы хотите сказать, что некто в библиотеке конгресса вводит в редкие книги тайные коды?— Да! — раздраженно ответила она. — Дайте мне эту книгу. Я ее вынесу отсюда. Она маленькая и тонкая, не проблема. Погодите-ка, а в них не вставлены электронные маячки на случай кражи?Он был почти оскорблен таким предположением:— Господи, дорогая моя, это же редчайшие книги! Какие там маячки?! Это же почти святотатство!— Да неужели? Тем не менее, кто-то взял и выделил некоторые буквы. Так что я все-таки возьму эту книжку, ненадолго.— Возьмете? Эта книга — собственность библиотеки конгресса!— Калеб, не злите меня, а то ударю! Я забираю книгу!Он начал было снова протестовать, но Аннабель оборвала его:— Возможно, тут есть связь со смертью Джонатана. И если так, мне плевать, какие у вас тут правила — мне нужна правда. Вы же с ним были друзья! Вам разве не хочется узнать правду?Калеб, уже успокоившись, ответил:— Да, хочется. Но вынести отсюда книгу нелегко. По правилам мы обязаны проверять все сумки, когда читатель покидает зал. Я могу сделать вид, что проверяю вашу, но охранники на выходе тоже заглядывают в каждую сумку, прежде чем человек покинет здание, и они всех проверяют очень тщательно.— Я уже сказала, что это не проблема. Я привезу ее вечером к Оливеру. Вы тоже туда отправляйтесь, когда закончите работу. Он производит впечатление человека, способного разобраться в таком деле.— Что вы имеете в виду? Да, безусловно, у него есть определенные навыки и умения, некоторым образом выходящие за рамки обычного, но тайные коды? Это же шпионские дела!— Знаете, для человека, который все свое время проводит среди книг, вы редкостный недотепа. Я таких, пожалуй, еще не встречала.— Это в высшей степени оскорбительное и грубое замечание! — вспылил он.— Вот и отлично. Именно таким оно и должно было быть, — резко бросила она. — А теперь дайте мне скотч.— Скотч? Зачем?— Нужно!Он неохотно достал рулончик клейкой ленты из шкафа, стоявшего в главном помещении хранилища.— А теперь отвернитесь.— Что?Повернув его спиной к себе, Аннабель задрала юбку до талии, прижала книгу в бумажной обложке к внутренней стороне левого бедра и закрепила клейкой лентой.— Вот и все, так она не вывалится. Хотя снимать потом удовольствие небольшое.— Пожалуйста, не повредите ее! — строго сказал он. — Это часть истории!— Можете повернуться.Он обернулся, посмотрел на книгу, а также на обнаженные белые бедра и узенькие трусики, и охнул.— Думаю, эта книжка просто счастлива оказаться здесь. Как вы полагаете, Калеб? — спросила она с придыханием.— Ни разу за все годы, проведенные в качестве библиотекаря в этом достопочтенном учреждении… — начал было он дрожащим от обиды и шока голосом, но так и не закончил. При этом он не отрывал взгляда от ее ног, а сердце в его груди бешено колотилось.Она медленно опустила юбку, кокетливо улыбаясь:— И вам это чрезвычайно понравилось. — Она нарочно задела его бедром, проходя мимо. — Увидимся у Оливера, жеребеночек!Глава 54После шоу, устроенного Аннабель, Калеб с трудом пришел в себя, чтоб хотя бы сделать вид, что работает. Некоторое время спустя это его занятие было прервано появлением Кевина Филипса, который вошел в читальный зал и подошел к столу Калеба.— Можешь выйти на минутку? — тихо спросил он.— Конечно, Кевин. Что случилось? — Калеб встал со стула. Филипс, очень озабоченный, тихо сказал:— Там полиция приехала. Хотят поговорить с тобой.Калеб ощутил, как желудок падает куда-то вниз, а мысли начинают бешено крутиться, выискивая возможные причины, зачем он понадобился копам. Неужели эта женщина попалась охране с книгой, примотанной почти у самой промежности, и тут же раскололась, выдав его как сообщника? Или Джуэлл Инглиш догадалась о том, что произошло, и заявила в полицию, что у нее украли очки, причем все улики указывают прямо на него? И теперь его, Калеба Шоу, поджарят на электрическом стуле?!— Э-э-э, Калеб, ты можешь встать и пройти со мной? — спросил Филипс.Калеб пришел в себя и обнаружил, что сел мимо стула и сейчас пытается встать с пола. Он с трудом поднялся на ноги, весь белый, и спросил, стараясь придать себе такой изумленный вид, на какой только был способен:— Интересно, а чего им, собственно, от меня нужно, а, Кевин?«Господи помилуй, пусть это хотя бы будет тюрьма с самым легким режимом…»Выведя Калеба из зала, Филипс передал его полиции, которую в данный момент представляли два детектива в мешковатых костюмах и с незапоминающимися лицами, а сам быстренько скрылся с глаз, хотя Калеб все время бросал на него жалостливые взгляды. Полицейские провели библиотекаря в пустой кабинет. Шли они медленно, поскольку Калеб еле передвигал ноги, и все его попытки заговорить были заранее обречены на провал по причине полного отсутствия слюны во рту. «А в тюрьме есть библиотека? А меня там не «опустят»?!» — думал он.Тот детектив, что покрупнее, пристроил свой могучий зад на стол, а Калеб неподвижно замер возле стены, ожидая, когда ему зачитают его права, на запястьях замкнутся холодные наручники и его респектабельное существование закончится. Переход из библиотекарей в преступники, все это падение произошло на удивление быстро. Второй детектив порылся в кармане и достал связку ключей.— Это от дома де Хейвна, мистер Шоу. — Калеб протянул дрожащую руку и взял ключи. — Их изъяли у вашего друга Робина Родоса.— Я бы не стал называть его другом! — выпалил Калеб. — Просто случайный знакомый.Детективы обменялись взглядами. Тот, что покрупнее, сказал:— Мы хотели также сообщить вам, что его освободили под подписку о невыезде.— Означает ли это, что вы его больше не считаете подозреваемым?— Нет. Однако мы проверили его показания, и ваши тоже. И решили пока оставить все как есть.Калеб уставился на ключи:— Мне можно посещать дом, или это по-прежнему запрещено?— Мы закончили обследование дома де Хейвна, так что можете его посещать. Однако… э-э-э… на всякий случай не залезайте на чердак.— Я хотел проверить коллекцию книг. Я его литературный поверенный.— Да, адвокаты нам сообщили об этом.Калеб оглянулся по сторонам:— Значит, я могу идти?— Если вам нечего больше нам рассказать, — с вопросительным выражением произнес мощный детектив.Калеб посмотрел на него, потом на второго:— Разве что пожелать вам удачи в расследованиях.— Ладно. — Детектив сполз со стола, и оба они направились к выходу.Калеб некоторое время как вкопанный стоял в пустом кабинете. Он никак не мог поверить, что все так хорошо закончилось. Потом на его лице появилось озадаченное выражение. Почему это они отпустили Робина? И почему вернули ключи от дома Джонатана? Устроили ловушку? Может, они сейчас ждут возле выхода, чтобы схватить его, да еще и заявят при этом, что он украл эти ключи или пытается сбежать? Калеб знал, что такое случается, — он постоянно смотрел кабельное телевидение.Крайне медленно он приоткрыл дверь и выглянул наружу. Коридор оказался пуст. В библиотеке все было как обычно. Калеб подождал еще пару минут. Ничего не понимая, он тем не менее мог думать только об одном деле. Пораньше ушел с работы и со всех ног помчался к дому де Хейвна. Войдя в хранилище, он тут же устремился к сейфу, спрятанному за картиной, чтобы проверить наличие в книге библиотечного кода. Набрав код на замке, он распахнул дверцу. «Книги псалмов» в сейфе не было…Вечером все собрались у Стоуна, в том числе и Робин. После того, как все поздравили друга с освобождением, Стоун написал на клочке бумаги: «Я бы предпочел ничего здесь не обсуждать». К этому он прибавил еще кое-какие указания, пока остальные продолжали невинную болтовню.Полчаса спустя Милтон и Калеб покинули коттедж. Еще через двадцать минут уехали Робин и Аннабель. Через час после наступления темноты огни в доме Стоуна погасли, а еще через тридцать минут сам Стоун уже полз на животе сквозь заросли высокой кладбищенской травы. Он выбрался через дыру в кованой железной ограде — там, где она уходила в глубокий овраг позади высокого надгробия.Проделав зигзагообразный путь через старые районы Джорджтауна, Стоун встретился с остальными в темном переулке. Он открыл ключом деревянную дверь, незаметную позади мусорного бака, и знаком пригласил всех внутрь. Войдя последним, запер дверь изнутри и включил слабую лампочку под потолком. Окон здесь не было, так что свет не мог привлечь внимание. В сыром и грязном помещении оказалось несколько скрипучих стульев и деревянных ящиков, на которые все и расселись. Аннабель осмотрелась и ухмыльнулась:— Да, вы знаете, как угодить даме. А вечеринку здесь можно устроить?— Сначала послушаем ваш отчет, — сухо сказал Стоун.Ей понадобилось несколько минут, чтобы сообщить об их с Калебом открытии. Она передала очки и книгу Стоуну, и тот просмотрел книгу сквозь очки.— Да, вы правы: похоже на код.— Кто бы это мог сделать? — задала вопрос Аннабель.Стоун положил очки и книгу на стол. Теперь ими занялся Милтон.Робин почесал щеку.— Может, все это как-то связано с убийством Бина? Он же оборонными заказами занимался да и с разведкой был связан. Сами знаете, в этих сферах шпионов предостаточно.Стоун кивнул:— Согласен, но мне кажется, что тут нечто гораздо более серьезное, чем шпионы. — И рассказал, что им с Милтоном удалось выяснить в клубе «Федералист» и из беседы с Деннисом Уорреном.— Стало быть, Альберт Трент остался работать в Комиссии по разведке, — заключила Аннабель. — И что?Тут в разговор вступил Робин:— Это означает, что у него есть доступ к тайнам, которые можно продать, вот что я вам скажу. Когда я служил в военной разведке, нам все время устраивали брифинги. У членов Комиссии по разведке и у людей из их штата имеется допуск к материалам высшей степени секретности.— Но ведь наши шпионы, как известно, далеко не все сообщают конгрессу, — заметил Милтон, отрываясь от книги. — Неужели этому Тренту доступна действительно ценная информация, и ее можно продать?— Вспомни, — заметил Стоун, — ведь Трент не всегда был в штате комиссии — раньше он служил в ЦРУ!— И значит, у него остались там связи. Черт, и не только там — а еще и в АНБ, в Комиссии по разведке, и так далее, со всеми остановками, — добавил Робин. — Он же мог организовать настоящий мини-маркет секретной информации!— Но какая связь между «кротом» вроде Трента и тайным кодом в редкой книге? — спросила Аннабель, ерзая на расшатанном стуле и потирая нежную кожу на бедре, откуда ей пришлось отдирать скотч, которым была примотана книга.— Не знаю, — признал Стоун. — Необходимо побольше разузнать об этой Джуэлл Инглиш. Если удастся ее расколоть, мы не только разгадаем код, но и узнаем, кто все это придумал. Она, должно быть, уже обнаружила пропажу.— Удастся ее расколоть?! — воскликнул Робин. — Оливер, мы же не можем поднять ее на дыбу и пороть кнутом, пока не заговорит!— Но мы можем пойти в ФБР, показать им книгу и очки, ознакомить с нашими предположениями, и пусть они дальше сами пляшут от этой печки, — предложил Стоун.— Вот теперь ты дело говоришь, — заметил Робин. — Чем дальше мы от них — кто бы они ни были, — тем лучше.Стоун повернулся в сторону Калеба, который молчал как рыба и с самым несчастным видом сидел в углу.— Калеб, что стряслось?Несчастный библиотекарь судорожно вздохнул, но так и не поднял взгляд.Аннабель озабоченно сказала:— Калеб, извините меня за грубость. Вы сегодня на самом деле отлично справились. — И она прикусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться.Он помотал головой:— Дело не в этом. Я знаю, что совершенно бездарен, когда дело доходит до представлений, которые вы устраиваете.— Тогда в чем дело? — нетерпеливо спросил Стоун.Калеб глубоко вздохнул и поднял глаза:— В библиотеку сегодня приходила полиция. Они отдали мне ключи от дома Джонатана. И первое, что я сделал, это проверил коллекцию. — Он помолчал, бросил взгляд на Аннабель, наклонился вперед и прошептал на ухо Стоуну: — «Книгу псалмов» украли.Оливер остолбенел, Милтон и Робин как по команде уставились на Калеба.— Ту книгу?! — прошептал Милтон, и Калеб кивнул с жалким видом.— Эй, если это такой секрет, я могу и уйти, — заявила Аннабель. — Я ведь в книгах не разбираюсь.— Как ее могли оттуда вынести? — спросил Стоун, поднимая руку в знак протеста.— Не знаю. Надо ведь знать код замка, чтобы попасть в хранилище и открыть сейф.— У кого еще есть эти коды? — просил Робин.— Не знаю.— Так, у адвоката они точно есть, — сказал Стоун. — Он передал ключи и код от самого хранилища, а значит, вполне мог списать этот код для себя. И сделать дубликат ключа.— Правильно. Я об этом не подумал. Но как тогда насчет маленького сейфа? От него у адвоката кода не было.— Ты же догадался, мог догадаться и он, — пожал плечами Стоун. — Не такая уж трудная задача. Если адвокат был хорошо знаком с Джонатаном и навещал его в читальном зале, это не составило для него большого труда. Или, возможно, Джонатан сам дал ему этот шифр, а вот тебе по каким-то причинам не сообщил.— Но если он собирался ее украсть, — возразил Калеб, — то почему не сделал этого до встречи со мной? Я бы тогда вообще ничего не узнал!Стоун пребывал в растерянности.— Да, правильно. Хотя я все равно не верю, что это как-то связано с убийствами.Калеб застонал.— Господи! Винсент Перл убьет меня, когда узнает о краже. Это ж должно было стать настоящим венцом его карьеры! Уверен, он именно меня обвинит в краже!— А может, он и украл? — предположил Милтон, поднимая глаза от книги.— Как? Он не мог попасть в дом, у него не было ключей от хранилища и шифров от замков, — возразил Калеб. — И ему прекрасно известно, что эту книгу невозможно продать без соответствующих документов. Ему на ней никаких денег не заработать. А если попытается, его арестуют.Они сидели некоторое время молча, пока Робин не сказал:— Это скверная новость, насчет книги, только давайте не будем забывать о главном. Завтра идем в ФБР. По крайней мере, хоть что-то.— А как насчет Джуэлл Инглиш? — спросил Милтон.Калеб выпрямился, видимо радуясь тому, что разговор ушел в сторону от пропавшей «Книги псалмов».— Если она снова придет в библиотеку, я могу ей сказать, что непременно проверю, нет ли ее очков на складе забытых вещей.— Черт побери, — вмешался Робин, — если она шпионка, то уже, наверное, убралась из страны.— Возможно, она еще не знает, что очки пропали, — сказал Стоун. — Она же пользуется ими только когда выискивает эти буквы. А значит, может и не вспомнить о них, пока снова не придет в читальный зал.— Стало быть, — предположил Калеб, — если мы вернем ей очки до того, как она обнаружит пропажу, у нее может и не возникнуть никаких подозрений.— Они нам понадобятся в ФБР, но если мы объясним им наш план, они могут разрешить отдать ей очки и сами установят за ней наблюдение, — успокоил всех Робин. — Она будет продолжать свою шпионскую деятельность и передаст информацию кому следует, вот тут-то ФБР их и прихватит.— Хороший план, — одобрил Стоун.— А на самом деле вовсе и нет, — вдруг возразил Милтон. — Мы не можем отнести эту книжку в ФБР.Все повернулись к нему. Пока друзья обменивались мнениями, он вернулся к изучению тоненькой книжки, все быстрее и быстрее переворачивая страницы. Наконец он снял очки и протянул им книгу. Руки у него дрожали.— Почему не можем? — недовольно спросил Калеб.— А сам погляди.Калеб надел очки и открыл книгу. Перевернул страницу, другую, еще одну. Потом его пальцы начали судорожно перелистывать последние страницы. Он захлопнул книгу, и на его лице отразилось недоумение.Стоун, озабоченно прищурившись, спросил:— Ну, в чем дело?— Все желтые отметки исчезли, — медленно проговорил Калеб.Глава 55Стоун надел очки и просмотрел книгу от корки до корки. Провел пальцем по одной из букв, которая, он точно помнил, раньше была выделена желтым. Буква теперь ничем не отличалась от остальных. Он закрыл книжку, снял очки и вздохнул.— Химический раствор, который был использован для выделения букв, видимо, имеет определенный срок действия. Когда он истекает, пометки исчезают.— Как симпатические чернила? — спросил Милтон.— Нет, тут что-то покруче, — ответил Стоун. Потом раздраженно добавил: — Я должен был подобное предусмотреть!— Оливер, тебе что-нибудь известно о таких растворах? — спросил Калеб.— Именно об этом — ничего. А ведь несложно было догадаться! Если очки случайно попадут в чужие руки, это никому ничего не даст. Фактор времени! — Он посмотрел на Калеба. — Кто бы ни внес эти отметки, он должен был знать, что Джуэлл Инглиш получит доступ к книжке еще до того, как раствор испарится. Как ты себе это представляешь?Калеб с минуту раздумывал. Потом сказал:— Этот некто должен был проникнуть в хранилище и нанести все эти отметки. Потом связаться с Джуэлл и сказать, какую книгу взять. Ей же следует явиться в библиотеку именно за этой книгой.Стоун изучающим взглядом посмотрел на обложку.— Мне кажется, довольно затруднительно — отмечать каждую нужную букву. Это должно занять довольно много времени, не говоря уж обо всем прочем.— Ну, народ входит в хранилище и выходит оттуда достаточно часто. А вот некоторые уголки не слишком посещаемы. Однако если бы кто-то из сотрудников библиотеки засел там на несколько часов, это, несомненно, было бы замечено.— Может, тот, кто это сделал, мастер своего дела и умеет проделывать подобные действия очень быстро. Или пользовался каким-нибудь шаблоном.— А если в нерабочее время? — спросил Стоун.Калеб пожал плечами:— В хранилище? Таких людей очень немного, директор и главный библиотекарь — вот двое, которых могу назвать сразу. Компьютер запрограммирован таким образом, чтобы не допускать в хранилище в нерабочие часы никого, если только не оформить пропуск заранее. И конечно, такое случается не каждый день.— Значит, у де Хейвна мог быть допуск в хранилище в нерабочее время? — спросил Стоун.Калеб медленно кивнул:— Да, мог быть. Думаешь, он был с ними заодно? И поэтому его убили?Аннабель хотела было возразить, но воздержалась.— Я не знаю. — Стоун встал. — Что нам сейчас нужно сделать, так это начать действовать. Калеб, позвони Джуэлл Инглиш и скажи, что ты нашел ее очки в читальном зале — там, где она их выронила. И предложи ей завезти их по дороге.— Нынче вечером? Ведь уже девять часов, — сказал Калеб.— Надо попытаться! Мне совершенно ясно, что у нас теперь почти не остается времени, события разворачиваются слишком быстро. И если она ударилась в бега, мы должны об этом знать.— Оливер, это может оказаться опасным, — заметила Аннабель. — Что, если она еще здесь и подозревает, что против нее что-то затевается?— Калеб наденет на себя подслушку. У Милтона дома имеются такие штучки. Милтон отправится с ним к Инглиш, но спрячется где-нибудь снаружи. Если что-то случится, он вызовет полицию.— А что, если это что-то обернется телесными повреждениями для меня? — возмутился Калеб.— Судя по твоему же, Калеб, описанию, это пожилая дама, — напомнил ему Стоун. — Думаю, ты справишься. Однако мне кажется, что дома ее уже нет. Тогда попытайся проникнуть в помещение и поищи там — может, что и обнаружишь.Калеб нервно сжал руки:— А что, если она еще там? И что, если у нее там есть какой-нибудь крутой головорез? Он же нападет на меня!Стоун пожал плечами:— Да, конечно, риск есть.Библиотекарь побагровел.— Риск? Тебе легко так говорить. А скажи-ка мне, пожалуйста, ты сам-то что будешь делать, пока я буду рисковать жизнью?— Я отправляюсь к Альберту Тренту. — Он посмотрел на Аннабель: — Вы со мной?— О, несомненно! — широко улыбаясь, ответила Аннабель.— А мне что делать, Оливер? — жалобно спросил Робин. — Я-то думал, это я твой верный оруженосец.Стоун покачал головой.— Тебя уже арестовывали, Робин. И ты все еще под подозрением. Не стоит рисковать. Боюсь, на сей раз тебе придется просто ждать.— Ну совсем здорово! — проворчал Робин и обиженно хлопнул себя по ляжке. — Все веселье достанется другим!Калеб, кажется, был готов задушить друга.Глава 56Калеб загнал свою «нову» с неисправным глушителем в тихий тупик, выключил двигатель и нервно посмотрел на Милтона. Друг был одет сплошь в черное, длинные волосы убраны под вязаную лыжную шапочку, а лицо вымазано чем-то черным.— Господи, Милтон, ты прямо как с плаката «Преступники среди нас»!— Стандартный прикид для слежки и наблюдения. Как там электроника?Калеб потер ладонью под мышкой, где Милтон прикрепил подслушку. Сзади за брючный ремень у него был засунут еще и блок питания.— Чешется как не знаю что, а из-за этого аккумулятора ремень так жмет, что я с трудом могу дышать.— На самом деле это просто нервы, — заметил Милтон.Калеб разозлился:— Ты так считаешь?! — Он вылез из машины. — Проверь свой телефон: пусть номер девять-один-один будет у тебя в автонаборе, мой дорогой взломщик!— Вас понял, — ответил Милтон, доставая прибор ночного видения и осматривая окрестности. Он прихватил с собой еще и видеокамеру и газовый пистолет «тейзер».Джуэлл Инглиш взяла трубку после первого же звонка. Она, кажется, очень обрадовалась, узнав, что Калеб нашел ее очки. Да, можно их завезти прямо сейчас, и ничего не поздно.— Я еще не легла, — сообщила она при этом, — но уже в ночной рубашке.— Ну и отлично, — тупо ответил Калеб.Подходя к ее дому, он рассмотрел соседние здания. Все они были старые — небольшие кирпичные строения типа ранчо с микроскопическими двориками. Везде было темно. По газону проскользнула кошка, напугав его. Он несколько раз глубоко вздохнул и пробормотал: «Это просто старая леди, которая потеряла свои очки. Просто старая леди, которая потеряла очки. Просто старая леди, которая может оказаться шпионкой, а в ее доме засел головорез, готовый распороть мне глотку». Он оглянулся на машину. Милтона он не разглядел, но решил, что приятель сейчас кадр за кадром снимает подозрительного дрозда, скачущего по веткам.Дом Джуэлл был ярко освещен. Он разглядел кружевные занавески на окнах, а сквозь огромное окно гостиной виднелись разнообразные безделушки и сувениры, расставленные на крашеной каминной полке. Под ржавым навесом машины не было. Калеб решил, что она либо уже навсегда покончила с вождением, либо ее транспортное средство отдано в ремонт. Газон был тщательно подстрижен, а перед входом в дом росли две шеренги розовых кустов. Он позвонил и стал ждать. Никто к нему не вышел. Он позвонил еще раз. Никаких шагов. Калеб оглянулся по сторонам. Улица была тиха и пуста. Может, даже слишком тиха, как говорят в фильмах-страшилках незадолго до того, как кого-то застрелить, зарезать или сожрать…Прождав больше часа, он еще раз позвонил в дверь. Что могло случиться за это время? Он слышал, как звенит звонок, — неужели старушка не слышит? Он постучал в дверь и громко позвал Джуэлл. Где-то залаяла собака, он даже подскочил. Нет, это не внутри дома, вероятно, соседская шавка. Он постучал еще, на этот раз ногой, и дверь распахнулась.Он повернулся, готовый убежать: страшно входить в дом, когда дверь вот так сама распахивается. Раздавшийся вслед за этим голос чуть не довел его до инфаркта.— Калеб?Он вскрикнул и схватился за перила крыльца, чтобы не свалиться с испугу в кусты роз.— Калеб! — снова раздался тот же голос.— Что?! Кто это?! Господи помилуй! — Он суетливо затоптался, озираясь по сторонам и пытаясь разглядеть, кто его зовет. Ноги скользили и подкашивались на мокром бетоне крыльца. Его вдруг затошнило и чуть не вырвало.— Да это я, Милтон.Калеб замер, присев на корточки от страха.— Милтон?!— Да!— Где ты?— По-прежнему в машине. И говорю с тобой через подслушку. Она снабжена переговорным устройством.— Какого ж черта ты мне это раньше не сказал?!— Да говорил я тебе! Ты просто забыл. Слишком волнуешься.— Ты меня хорошо слышишь? — спросил Калеб сквозь сжатые зубы.— Да, очень хорошо.Последующие слова, которыми разразился библиотечный работник, несомненно, заставили бы самого выдающегося матерщинника мира немедленно передать свой похабный титул мистеру Калебу Шоу.После взрыва эмоций воцарилось долгое молчание. В конечном итоге пораженный Милтон сказал:— Ты, кажется, несколько расстроен…— Еще бы! — Калеб глубоко вдохнул и усилием воли заставил свой ужин остаться в желудке. Потом медленно выпрямился и расслабил напряженную спину, но его бедное сердце продолжало бешено колотиться. Если он свалится прямо сейчас с сердечным приступом, то обязательно — Калеб даже поклялся себе в этом — вернется и прикончит этого помешанного на всяких технических штучках электронного гения.— О'кей, она не отвечает. Я стучал в дверь, и она сама вдруг распахнулась. Как думаешь, что мне теперь делать?— Я бы уехал отсюда прямо сейчас, — ответил Милтон.— Именно на такой ответ я и надеялся. — Калеб начал было задом наперед спускаться с крыльца, опасаясь поворачиваться спиной к дому — вдруг кто-то или что-то выскочит оттуда и набросится на него, — но вдруг остановился. А что, если она валяется там, на полу в ванной, со сломанным бедром или с сердечным приступом? Дело было в том, что, несмотря на все улики, частью сознания Калеб все же не мог поверить, что эта милая пожилая дама, страстная любительница книг, может быть замешана в шпионских делах. Или, даже если и так, может, ее просто используют, а она ни о чем не догадывается.— Калеб? Ты идешь?— Нет! — резко бросил он. — Я думаю.— Думаешь о чем?— О том, чтобы зайти внутрь и проверить, что там.— Хочешь, я пойду с тобой?Калеб колебался. У Милтона все же есть оружие. Если Джуэлл и в самом деле шпионка и встретит их с резаком для мяса, они вполне справятся с этой старой развалиной.— Нет, Милтон, сиди лучше там. Я уверен, что ничего не случится.Калеб толчком отворил дверь и вошел внутрь. Гостиная пуста, маленькая кухонька тоже. На плите сковорода с кусочками лука и чем-то вроде говяжьего фарша — это подтверждали соответствующие ароматы, исходящие оттуда. В раковине — одна тарелка, чашка и вилка, все невымытое. Возвращаясь назад через гостиную, он взял со столика тяжелый бронзовый подсвечник в качестве оружия и медленно двинулся по коридору. Дошел до ванной комнаты и заглянул внутрь. Сиденье на унитазе было опущено, занавеска душа отдернута, но никакого окровавленного тела в ванне нет. Он не стал проверять шкафчик с аптечкой, в первую очередь потому, что не хотел увидеть в зеркале свое искаженное ужасом лицо.Первая спальня была пуста, маленький шкаф забит полотенцами и простынями.Оставалась последняя комната. Он поднял канделябр над головой и ногой чуть приоткрыл дверь. Внутри было темно, и ему потребовалось несколько секунд, чтобы глаза привыкли. И тут у него перехватило дыхание. На постели под покрывалом кто-то лежал.Он прошептал:— Тут кто-то лежит на кровати. Лицо закрыто покрывалом.— Она мертва? — спросил Милтон.— Не знаю. Только зачем ей спать, накрывшись с головой?— Может, вызвать полицию?— Подожди.В спальне стоял небольшой шкаф, его дверца была приоткрыта. Калеб встал сбоку, держа канделябр наготове. Он пнул дверцу и отпрыгнул назад. Вешалки с одеждой и никакого убийцы.Он повернулся к кровати. Сердце колотилось так сильно, что он даже подумал попросить Милтона вызвать «скорую помощь» для него самого. Калеб посмотрел на свои дрожащие руки. «О'кей, о'кей, мертвое тело тебя не укусит». И все же очень не хотелось на нее смотреть, вот на такую. Тут его вдруг осенило: если они действительно убили ее, часть ответственности за это лежит и на нем — за то, что он взял ее очки и тем самым подставил старуху. Эта мысль привела его в отчаяние, но в то же время странным образом и немного успокоила.— Простите меня, Джуэлл, даже если вы шпионка, — пробормотал он.Взявшись за край покрывала, он рывком отдернул его.И на него уставился мертвец. Мертвый мужчина. Это был Норман Дженклоу, большой поклонник Хемингуэя и враг Джуэлл Инглиш в читальном зале отдела редких книг.Глава 57Альберт Трент проживал в старом доме с широким передним крыльцом, отстоявшем довольно далеко от сельской дороги в западной части округа Фэрфакс.— Далековато ему каждый день таскаться отсюда в округ Колумбия, — заметил Стоун, внимательно изучая дом в бинокль из-за мощного ствола березы. Аннабель, в черных джинсах, темных теннисных туфлях и черной куртке с капюшоном, присела рядом с ним. У Стоуна на спине был небольшой рюкзак.— Там кто-нибудь есть, не видно? — спросила она.Он покачал головой:— Никаких огней отсюда не видно, но гараж закрыт, так что нельзя сказать, есть там машина или нет.— Этот парень связан с разведкой, и у него там наверняка сигнализация.Стоун кивнул.— Было бы удивительно, если бы ее там не было. Мы ее первым делом обезвредим, прежде чем лезть внутрь.— Вы знаете, как это сделать?— Как я однажды сказал Робину, когда он задал мне аналогичный вопрос, библиотеки открыты для всех.На их пути не было никаких других домов, но они все равно подходили к особняку Трента с тыла, чтобы не быть никем замеченными. Для этого потребовалось некоторое время ползти на животе, потом передвигаться на коленях, а затем, согнувшись, по-крабьи, взбираться на небольшой склон в двадцати ярдах от дома. Здесь они остановились, и Стоун еще раз внимательно осмотрелся. Дом стоял на высоком цоколе. Отдельный вход в подвал и открытая веранда с одной стороны. Сзади дом был также темен, как спереди. Уличных фонарей здесь не было, небо уже почернело, так что прибор ночного видения очень пригодился. С помощью этой оптики Стоун мог видеть все, что ему требовалось.— Никакого движения не видно, но вы все-таки позвоните ему, — велел он Аннабель.Милтон добыл номер домашнего телефона Трента, порывшись в Интернете, который уже стал гораздо большей угрозой частной жизни американцев, чем когда-либо могло предположить Агентство национальной безопасности. Аннабель набрала номер на своем сотовом телефоне. После четырех гудков сработал автоответчик, и они выслушали пожелание оставить сообщение.— Одни шпионы вылезают на улицу в такое время, — заметила она. — Вы вооружены?— У меня нет оружия. А вы?Она покачала головой:— Не мой стиль. Предпочитаю работать мозгами, а не пулями.— Вот и хорошо. Так спокойнее.— Вы так говорите, словно у вас в этом деле большой опыт.— Сейчас не время предаваться воспоминаниям.— Знаю. Я просто предвкушаю тот момент, когда это время настанет.— Я и не думал, что вы останетесь с нами после всего этого.— А я не думала, что останусь с вами для всего этого. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь…— О'кей, разводная коробка телефонной линии висит на цокольной стене под верандой. Пошли. Только медленно и тихо.Когда они двинулись вперед, где-то вдалеке заржала лошадь. По здешней округе были разбросаны небольшие семейные фермы, хотя сюда уже быстро надвигалась гигантская строительная машина северной Виргинии, возводя с поразительной быстротой то там то сям кондоминиумы, таунхаусы, скромные домики на одну семью и роскошные особняки. Они миновали несколько таких ферм на пути к дому Трента — все они были окружены конюшнями, кипами прессованного сена, огороженными пастбищами, где лошади мирно пощипывали траву. Огромные кучи конского навоза на улицах служили своего рода восклицательными знаками, подтверждающими присутствие здесь многочисленных представителей семейства лошадиных. Стоун чуть не вляпался в одну, вылезая из машины Аннабель.Стоун потратил минут пять на то, чтобы разобраться с системой сигнализации, и еще столько же, чтобы ее отключить. Покончив с последним контактом, он сказал:— Попробуем вот через это окно. Двери, наверное, на мощных запорах. Я захватил инструменты, чтоб открывать такие, но сперва давайте попробуем пойти по линии наименьшего сопротивления.Но линия эта, как оказалось, пролегала не через окно — оно оказалось наглухо забитым.Они двинулись дальше вдоль задней стены дома и в конце концов нашли другое окно, запертое только на шпингалеты. Стоун вырезал часть оконного стекла, сунул в отверстие руку, вытащил шпингалеты и открыл створку. Минуту спустя они уже крались по коридору к кухне. Стоун шел впереди, освещая дорогу фонариком.— Неплохой домик, только хозяин, кажется, минималист, — заметила Аннабель. Что касалось внутреннего убранства, то вкусы Трента и впрямь имели склонность к спартанской простоте: кресло там, стол здесь, и больше ничего. Кухня вообще казалась пустой.— Он же холостяк, — сказал Стоун. — Видимо, питается в основном в городе.— Откуда хотите начать?— Посмотрим, нет ли у него тут какого-нибудь кабинета. Большинство чиновников округа Колумбия склонны брать работу на дом.Они нашли кабинет, но и там было почти так же пусто, как и в других помещениях. Ни бумаг, ни папок. На тумбочке позади письменного стола стояло несколько фотографий. Стоун указал на одну из них. На ней был изображен крупный, похожий на медведя мужчина с добродушным честным лицом, седыми волосами и густыми седоватыми бровями, стоявший рядом с маленьким, явно хилым человечком со скверной прической типа «внутренний заем», с воровато-хитрым, даже злобным взглядом карих глазок.— Этот здоровенный малый — Роберт Брэдли, — сказал Стоун. — Рядом с ним — Трент.— Трент на вид сущий проныра. — Аннабель вдруг насторожилась. — Что это за вибрирующий звук?— Черт, это ж мой телефон! — сказал Стоун. Он открыл свой мобильник, взглянул на экран. — Это Калеб. Интересно, что они там нашли?Узнать это он не успел.Тяжелый удар, нанесенный сзади, сбил его с ног и лишил сознания.Аннабель вскрикнула за секунду до того, как влажная тряпка, прижатая сильной рукой, закрыла ей рот и нос. Вдохнув какую-то гадость, она начала терять сознание, и тут ее взгляд случайно упал на зеркало, висевшее на противоположной стене. В нем отражались двое мужчин в черных масках. Один держал ее, второй склонился над Стоуном. А позади них она заметила третьего. Это был тот хилый человек с фотографии, Альберт Трент. Он скверно улыбался, не подозревая, что она видит его отражение. Через мгновение ее глаза закатились, потом закрылись, и она осела на пол.В соответствии с распоряжениями Роджера Сигрейвза один из нападавших снял с запястья Аннабель часы. У Сигрейвза уже была рубашка Стоуна. Хотя он не убил их лично, он подготовил и «оркестровал» их смерть, что вполне соответствовало требованиям его коллекции. Он будет особенно гордиться прибавлением к ней человека с индексом «три шестерки», первого в его собрании. Сигрейвз намеревался предоставить этому экспонату самое почетное место.Глава 58Аннабель пришла в себя первой. Когда взгляд сфокусировался, она увидела двоих нападавших. Один стоял на лестнице, а второй что-то подавал ему снизу. Она лежала на холодном бетонном полу, связанная по рукам и ногам. Прямо напротив и лицом к ней лежал Стоун с закрытыми глазами.Тут его веки несколько раз дернулись, потом открылись окончательно. Он увидел ее, потом ее взгляд заставил его перевести глаза на головорезов. Кляпов во рту не было, но они не произнесли ни звука, не желая привлекать к себе внимание.Стоун осмотрел помещение и напрягся. Они находились на складе компании «Файр контрол Инк.». Он прищурился, стараясь разглядеть надпись на баллоне, с которым возились те двое. Баллон был подвешен на цепях к потолку, поэтому им и пришлось воспользоваться лестницей, чтобы дотянуться до него.— Двуокись углерода, плотность пять тысяч на миллион, — прошептал он. Аннабель пыталась его понять, но безуспешно.Эти люди намерены их убить точно таким же образом, как и Джонатана де Хейвна.Стоун лихорадочно искал взглядом хоть что-нибудь, чтобы освободиться от пут. У них, видимо, будет не слишком много времени, после того как эти двое уйдут отсюда, пустив газ из баллона. Тот поглотит из воздуха весь кислород, и они задохнутся. Он заметил кое-что, когда те двое наконец закончили свою возню.— Ну вот, теперь все, — сказал один, спускаясь с лестницы.Когда он ступил в круг света, отбрасываемый потолочной лампочкой, Стоун узнал его. Это был бригадир тех рабочих, что вывозили баллоны из библиотеки.Громилы еще раз осмотрели помещение. Стоун тотчас же прикрыл глаза. Уловив подсказку, Аннабель последовала его примеру.— О'кей, — сказал бригадир, — не будем терять время. Газ начнет поступать через три минуты. А когда выветрится, мы их отсюда заберем.— Где мы их выкинем? — спросил второй.— Где-нибудь подальше. Какая разница. Копам ни за что не догадаться, отчего они сдохли. И это самое замечательное во всем нашем деле.Они забрали лестницу и ушли. Едва закрылась дверь, Стоун сел и пополз на ягодицах к верстаку. Поднялся на ноги, ухватил с верстака нож для вскрытия картонных коробок, сел обратно на пол и подобрался к Аннабель.— Быстро возьмите нож и перережьте мою веревку. В темпе! У нас меньше трех минут.Они лежали спиной к спине. Аннабель водила лезвием вверх-вниз, так быстро, как могла. Один раз она задела ему руку, и Стоун сморщился от боли, но прошептал:— Давайте, давайте, не обращайте внимания. Быстрее! — Он не отводил взгляда от подвешенного баллона. Ему было видно то, чего не видела Аннабель. На баллоне был прикреплен таймер, и он быстро отсчитывал секунды.Аннабель уже чувствовала, что руки вот-вот вывернутся из плечевых суставов. Пот заливал ей глаза.Наконец Стоун ощутил, что веревка поддается. У них осталась всего минута. Он напряг руки и раздвинул, облегчая ей работу. Она еще несколько раз резанула по веревке, и та отвалилась. Стоун сел, быстро развязал веревку на ногах и вскочил. Он и не пытался дотянуться до баллона — тот висел слишком высоко. Да даже если бы он добрался туда и отключил таймер, убийцы тут же поняли бы, что здесь что-то не так, поскольку не слышали бы шипения выходящего газа. Вместо этого он схватил баллон с кислородом и газовую маску, которую заметил еще в прошлый свой визит сюда, и бросился к Аннабель. У них оставалось тридцать секунд.Он ухватил ее за связанные руки и втащил за сваленные в кучу инструменты и какое-то оборудование. Накрыл сверху куском брезента, прижался головой к Аннабель, приложил маску к их лицам и открыл вентиль баллона. Тихое шипение и ощущение легкого дуновения на лицах — сработало!Минуту спустя раздался хлопок, за которым последовал рев, похожий на грохот водопада. Он продолжался десять долгих секунд, пока CO2 под мощным давлением не вышел из баллона и не заполнил все помещение. При этом имел место и «снежный эффект» — температура здорово упала, и Стоун с Аннабель начали дрожать от холода. Они изо всех сил вжимали лица в кислородную маску, но Стоун буквально ощущал, как газ из баллона, нависавшего над ними, вытягивает из него жизнь. Он, как спрут, тянул к ним свои щупальца, жадно поглощая молекулы кислорода. Аннабель в панике все теснее и теснее прижималась к Оливеру.Несмотря на приток кислорода, мысли Стоуна начали путаться. Он чувствовал себя так, словно находится в реактивном истребителе, устремляющемся ввысь, — сила ускорения тянет голову куда-то назад и вверх, угрожая и вовсе оторвать. Оливер мог теперь представить себе тот ужас, который испытал Джонатан де Хейвн в последние мгновения жизни, когда не мог вдохнуть.Рев прекратился почти так же мгновенно, как начался. Аннабель отодвинулась, отталкивая от лица маску, но Стоун остановил ее, прошептав:— Содержание кислорода еще слишком низкое. Надо подождать.Потом он услышал, как включился вентилятор. Время тянулось и тянулось, а Стоун уже не сводил глаз с двери. Потом он отодвинул маску, прижав ее к лицу Аннабель. Осторожно вдохнул, потом еще раз. Отбросил брезент, поднял ее, взвалил себе на плечо и отнес туда, где она лежала раньше. Двигаясь как можно тише, он поднял почти опустевший кислородный баллон и встал за дверь.Долго ему ждать не пришлось. Минуту спустя дверь открылась, и первый из головорезов вошел внутрь. Стоун ждал. Когда появился и второй, Оливер с силой обрушил баллон ему на голову, разбив череп и уложив его на месте. Тот упал как подкошенный.Первый в панике обернулся, хватаясь за пистолет. Баллон угодил ему в лицо, отшвырнув к верстаку, прямо на закрепленные на нем тиски. Он вскрикнул от боли и схватился за лицо, залитое кровью. Стоун еще раз с силой опустил баллон — прямо ему на голову. Тот рухнул на пол, а Стоун бросился к Аннабель и развязал ее. Она, пошатываясь, встала.— Напомни потом, чтобы я никогда тебя не злила…Лицо ее было белым как полотно.— Пошли отсюда, а то еще кто-нибудь притащится.Они выскочили за дверь, перелезли через ограду и побежали по улице. Три минуты спустя им пришлось остановиться, чтобы передохнуть. Пот грязными ручейками стекал по лицам обоих. Они судорожно хватали ртом воздух. Потом они пробежали еще с четверть мили и наконец присели у кирпичной стены какого-то склада.— Они мой телефон забрали, — сказал Стоун, пытаясь восстановить дыхание. — Кстати, я уже слишком стар для такого дерьма. Серьезно.— Мой тоже… Да и я не девочка… — ответила она, задыхаясь. — Оливер, Трент был в доме, я видела его отражение в зеркале.— Ты уверена?— Точно, это был он.Стоун огляделся.— Надо связаться с Калебом и Милтоном.— После того что случилось с нами, думаешь, у них все в порядке?— Не знаю. — Он с трудом встал, протянул ей руку и помог подняться.Когда они двинулись дальше, она вдруг чуть замедлила шаг и спросила:— Именно так и погиб Джонатан?Он остановился и повернулся к ней:— Да. Мне очень жаль…Она вытерла скатившуюся по щеке слезу.— Господи!— Да уж! — кивнул Стоун. — Послушай, Сьюзен, мне не следовало вовлекать тебя во все эти дела.— Во-первых, меня зовут вовсе не Сьюзен.— О'кей.— Во-вторых… скажи мне свое настоящее имя, и я тебе скажу свое.Стоун колебался лишь долю секунды:— Франклин, но друзья зовут меня Фрэнк. А тебя?— Элинор, но друзья зовут меня Элли.— Значит, Франклин и Элинор? — Вид у него был довольно озадаченный.— Ты сам начал. — Она улыбнулась, но глаза ее были полны слез, и сама она вся дрожала. — Ох, бедный Джонатан!Стоун притянул ее к себе, пытаясь приободрить.— Не могу поверить. Я его сто лет не видела.— Ничего, все в порядке, раз он тебе по-прежнему небезразличен.— Я и сама этого не знала до последней минуты.— Не страшно.— Ладно, это сейчас пройдет. Можешь поверить, со мной бывало и похуже. — Сказав это, Аннабель вдруг безутешно зарыдала. Стоун прижал ее к себе, так что ее ноги оторвались от земли и они оба свалились на землю, но Стоун продолжал прижимать ее к себе, а ее пальцы прямо-таки впились ему в спину. Рубашка на его груди промокла от ее слез.Пару минут спустя она перестала плакать, лишь еще пару раз судорожно всхлипнула. Оттолкнув его, Аннабель вытерла рукавом опухшие глаза и мокрый нос.— Извини, я еще никогда — честно! — никогда так не теряла над собой контроль, — с трудом проговорила она.— Плакать, когда теряешь по-настоящему близкого человека, вовсе не преступление.— Дело не только… Словом… Никогда…Стоун закрыл ей ладонью рот и тихо сказал:— На самом деле меня зовут Джон. Джон Карр.Аннабель на секунду напряглась, но сразу расслабилась.— А я Аннабель Конрой. Рада познакомиться, Джон. — Она резко выдохнула. — Вот ведь какая штука, со мной такое крайне редко случается!— Что ты представляешься своим настоящим именем? Могу только посочувствовать. Последний, кому я назвал свое настоящее имя, пытался меня убить.Он встал и помог ей подняться. Хотел было идти дальше, но она не отпускала его руку.— Спасибо тебе, Джон, за… за все!Он был явно ошеломлен ее внезапной благодарностью, но она сама пришла ему на помощь:— Идем, надо выяснить, не следует ли нам поспешить, чтобы спасти Калеба и Милтона. О'кей?И они снова побежали по улице.Глава 59Стоун позвонил Калебу с первой попавшейся заправочной станции. Тот еще не до конца оправился от шока, вызванного обнаружением мертвого тела Нормана Дженклоу, но был в состоянии рассказать вкратце, что произошло. Потом он дозвонился до Робина и договорился о встрече в своем запасном убежище. Через час все собрались там, и Стоун с Аннабель первыми доложили о своих злоключениях.— Черт! — выругался Робин. — Хорошо, что ты вспомнил про кислород, Оливер.Потом Калеб и Милтон рассказали, что было с ними.— Мы позвонили в полицию из автомата, — добавил Калеб. — Нам чуть ли не час понадобился, чтобы разыскать его, — с телефонами-автоматами в нашем переполненном мобильниками мире стало совсем худо. Хорошо еще, что я прихватил с собой канделябр: на нем сплошь отпечатки моих пальцев.— Больше ты там ни к чему не прикасался? — спросил Стоун.Калеб забеспокоился:— Я хватался за перила на крыльце. — Он взглянул на Милтона. — Потому что этот технический гений вдруг решил напугать меня до полусмерти. Может, и еще к чему-то в доме притрагивался — не помню. Вообще-то я изо всех сил стараюсь все это забыть.— Твои отпечатки могут быть в федеральной базе данных? — спросил Стоун.— Конечно. — Калеб безнадежно вздохнул. — Что ж, это будет не в первый раз, если копы явятся по мою душу, и сомневаюсь, что в последний.— А какое отношение Норман Дженклоу мог иметь ко всему этому делу? — спросил Робин.— Дженклоу мог быть шпионом, таким же как Инглиш, — ответил Стоун. — Это значит, что книги, которые он брал, тоже могли хранить кодированные сообщения.— Они, должно быть, только притворялись, что терпеть не могут друг друга, — сказал Калеб. — Чтоб никто ничего не заподозрил.— О'кей, но зачем было убивать Дженклоу?— Если он был шпионом, — предположила Аннабель, — и узнал, что мы разоблачили Инглиш, то вся игра оказалась на грани срыва и им пришлось подчищать концы. Они могли убрать Инглиш и оставить у нее в доме мертвого Дженклоу, чтобы запутать следы.— В таком случае, должен сказать, они своего добились, — заметил Калеб.— Надо идти в полицию, — озабоченно предложил Милтон.— И что мы им скажем? — возразил Стоун. — Отметки в книге исчезли. И если мы начнем рассказывать, что нас чуть не убили сегодня вечером, нам придется признаться в незаконном проникновении в дом Альберта Трента. Уверен, он уже вызвал полицию и заявил о взломе и ограблении. — Он посмотрел на Аннабель: — И даже если ты его видела, все равно это только слова. А я не стал звонить в полицию по поводу произошедшего в «Файр контрол инк.», потому как уверен, что к тому времени, когда они туда явятся, те двое, которых я уложил, уже исчезнут. — Он перевел взгляд на Калеба. — А поскольку Калеб был в доме Джуэлл Инглиш и там можно найти его отпечатки пальцев, он тут же станет подозреваемым. Добавьте к этому то, что Калеба и Робина власти уже взяли на заметку. В общем, полиция нам не поверит.— Да уж, черт побери! — Это был единственный комментарий Робина к услышанному анализу сложившегося положения.— Ну и что же нам делать? — спросила Аннабель. — Ждать, пока они опять за нами явятся?Стоун помотал головой:— Нет. Калеб завтра отправится на работу, как будто ничего и не случилось. В библиотеке наверняка поднимется шум — сразу после смерти заведующего отделом еще и смерть одного из постоянных посетителей. Калеб, постарайся выяснить все, что удастся. Тогда можно будет прикинуть, что думает по этому поводу полиция. А если Инглиш тоже убили, вероятно, обнаружат и ее тело.— Я пошарю в Сети — может, тоже на что наткнусь, — сказал Милтон. — Там это наверняка появится в первую очередь.— Роберт Брэдли, Джонатан де Хейвн, Корнелиус Бин, а теперь еще и Норман Дженклоу, — продолжал Стоун. — Все убиты. Я считаю, что Брэдли погиб потому, что настаивал на том, чтобы Альберт Трент ушел с поста в Комиссии по разведке. Трент не мог на это пойти, потому что, если я прав, ему это было необходимо для передачи секретной информации. Де Хейвн был убит либо потому, что работал в читальном зале, который использовался для передачи информации, либо потому, что случайно узнал об этих делах и его нужно было заставить молчать. То же самое могло случиться и с Норманом Дженклоу, или, может быть, он тоже был шпионом, как Инглиш. Бин был убит, поскольку догадался, что оборудование из принадлежащей ему компании было использовано для убийства де Хейвна, и, несомненно, стал бы копать еще глубже. У Трента был свой человек в «Файр контрол», который и предупредил его о подозрениях Бина, и того тоже пришлось ликвидировать.— Но как они все — и Джонатан, и Джуэлл Инглиш, и Норман Дженклоу — оказались втянутыми в шпионские дела? — спросил Калеб. — И кому вообще могло прийти в голову использовать читальный зал Отдела редких книг для передачи краденых секретов с помощью маркировки букв?— Ну, — задумчиво сказал Стоун, — например, именно потому, что такое никому не могло бы прийти в голову. Чем не причина? И еще, шпионы обычно сдают информацию в людном месте. И вот вам — вместо этого мы имеем помеченные буквы в редких книгах. Пожилые люди читают старые книги и идут домой. Ни у кого и мысли не возникнет их в чем-то подозревать.— Но тут еще остается вопрос, как Трент доставлял в библиотеку секретные сведения, которые он якобы где-то крал, — сказал Калеб. — Это же не Альберт Трент помечал буквы в редких книгах. И Джонатан де Хейвн тоже не мог этого проделать с книжкой Билла, которую мы вынесли из читального зала. Он к тому времени уже был мертв.— Согласен. Это нам еще предстоит узнать. По сути, это самая важная деталь, потому что только она в состоянии помочь нам распутать дело. Если Дженклоу, Инглиш или де Хейвн были шпионами, должны остаться какие-то улики, доказывающие это.— Мы уже обыскали дом де Хейвна, — заметил Милтон. — И ничего не нашли.— А я осмотрел дом Джуэлл, — сообщил Калеб. — И нашел только мертвое тело.Стоун кивнул:— Может быть, что-то нам даст осмотр дома Нормана Дженклоу.— Единственная проблема, — вмешался Робин, — что там сейчас уже полно полиции. И в доме Инглиш тоже.— Положение становится очень опасным, — сказал Стоун, — и нам следует действовать чрезвычайно осторожно. Предлагаю разделиться. Милтон и Калеб, вы сидите дома у Милтона — там отличная система сигнализации. Робин, мы с тобой можем пока пожить у тебя, поскольку некоторым уже известно, где я обитаю. — Он повернулся к Аннабель: — И ты с нами.Робин сразу воспрянул духом:— Моя развалина на вид не слишком роскошная, зато у меня в запасе полно пива, чипсов и еще есть телик с широким плазменным экраном. И я умею готовить мясо под соусом чили. А в смысле безопасности — у меня имеется питбуль с гнусным характером, ее зовут Дельта-Дон, и она с радостью сожрет любого, на кого я ей укажу.— Думаю, мне лучше сидеть у себя в отеле, — сказала Аннабель. — Но я буду осторожна, не беспокойтесь.— Ты уверена, что так будет лучше? — спросил Стоун.— Уверена. Однако все равно спасибо за предложение. Я ведь, в сущности, одиночка. И мне так больше нравится, — добавила она, отводя взгляд от Стоуна.Когда они начали расходиться, Оливер остановил Аннабель на пороге:— С тобой все в порядке?— Все отлично, а что? Ну был трудный денек, подумаешь…— Тебя чуть не убили. Вряд ли это можно назвать просто трудным деньком.— Может, и так. А может, и нет.— О'кей, ты остаешься в игре для еще одного наезда на Альберта Трента? — Она явно колебалась. — Мы не будем больше вламываться к нему в дом. Лучше за ним последить.— Думаешь, он еще здесь? — спросила она.Стоун кивнул.— Они не знают, что именно нам известно. Думаю, они будут поддерживать статус-кво, пока ситуация не начнет им диктовать иное. Если он теперь смоется из города, все кончено. Если это шпионская группа, они попробуют исправить свои ошибки. По всей видимости, этим людям пришлось немало потрудиться.— Эти люди не станут заниматься всякой ерундой, не так ли?— Я тоже не стану, — ответил Стоун.Роджер Сигрейвз чувствовал себя очень скверно. Ну хорошо, Дженклоу как потенциальный свидетель был принесен в жертву, а Инглиш переправлена в надежное место подальше от округа Колумбия. Тем не менее, поскольку она допустила, что у нее украли очки и операция таким образом была провалена, Сигрейвз не хотел оставлять ее в живых. Плохо и то, что Оливер Стоун и его сообщница сбежали, прикончив двух агентов. Этот тип как-то умудрился выбраться из газовой камеры и проломить им черепа. Впечатляло, особенно если учесть, что парню, должно быть, уже за шестьдесят. Сигрейвз уже ругал себя, что не убил его, когда была такая возможность. Он убрал трупы со склада «Файр контрол», но полиция заявилась в дом Джуэлл Инглиш. К счастью для него, она ничего инкриминирующего дома не держала, также как и Дженклоу. Однако превосходная система Сигрейвза дала сбой.Теперь ему оставалось только одно: покончить с источником всех этих неприятностей, раз и навсегда.Он взял рубашку Стоуна и часы Аннабель с соседнего столика и дал себе твердое обещание, что эти вещи еще займут место в его коллекции.Глава 60Он проснулся, потянулся, перевернулся на другой бок и посмотрел в окно. Погода сегодня была точно такая же, как вчера. Солнечная и приятная, а легкий бриз с океана был, видимо, предназначен исключительно для того, чтобы вселять спокойствие во все, чего он касался. Он встал, завернулся в простыню и подошел к окну. Вилла, расположенная на нескольких акрах земли, включая песчаный пляж, окруженный океаном, была в его полном распоряжении по крайней мере на год, что подтверждалось договором об аренде, но он уже думал о том, чтобы купить ее. Местечко было изолировано от остального мира, здесь имелся великолепный бассейн с морской водой — сущий рай для купальщика, — винный подвал, теннисный корт и купальня с шезлонгами и топчанами, пригодными не только для того, чтобы сохнуть и греться после заплыва, поскольку он редко плавал в одиночестве или надевал плавки… В гараже на две машины стояли «мазерати» и могучий мотоцикл. Повар, горничная и садовник входили в стоимость аренды, которая была меньше, чем он платил за кондо в Лос-Анджелесе. Он полной грудью вдохнул соленый воздух. Он мог бы прожить здесь всю оставшуюся жизнь.Он не стал точно следовать инструкциям Аннабель, советовавшей не светиться и не швыряться деньгами. Но эту виллу могли сдать немедленно любому, у кого есть деньги. Вообще-то он просматривал в Интернете список предлагаемых в аренду вилл еще до того, как они провернули свое кидалово, но уже после того как Аннабель сказала, что им могут обломиться миллионы. Планировать подобную дорогую покупку никогда не помешает. А как только он снял этот дом, ему захотелось заполучить и соответствующие игрушки. Он не опасался, что Бэггер его найдет. Он его даже не видел. А в этой части света болталось полно богатых молодых людей. Он тут был в полном порядке. Больше того, ему тут ужасно нравилось.Тони услышал легкие шаги по каменным ступеням и вернулся в постель, позволив простыне сползти на пол. Когда Кармела отворила дверь, он увидел, что она принесла на подносе завтрак для него одного. Это было странно: она легла к нему в постель уже на второй день, но никогда не завтракала с ним вместе. Видимо, потому, что она была горничной.— Яичница из двух яиц, апельсиновый сок, тосты и кофе с молоком, — сказала она. Ее голос звучал как музыка.— И ты. — Он улыбнулся и привлек Кармелу к себе, когда она поставила поднос на столик возле кровати.Она поцеловала его в губы и позволила своей ночнушке без бретелек упасть на пол — это была вся ее одежда. Он провел пальцем по хорошо развитым мышцам ее длинной загорелой шеи, сжал ее большие груди, потом провел ладонью по плоскому животу и двинулся еще ниже.— Ты разве не голоден? — проворковала она, потирая своей голой ногой его ногу и проводя губами по его шее.— Да, я проголодался, — ответил он, покусывая ее ухо.Он подвинулся и уложил Кармелу рядом на спину. Взял в руки ее роскошные ноги и навис над ней, раздвинув ей бедра. Кармела провела языком по кончикам пальцев и приподняла ими свои груди.— Черт бы тебя побрал, Кармела, я от тебя совсем с ума схожу!Она страстно схватила его за плечи и опрокинула на себя.С треском распахнувшаяся и врезавшаяся в стену дверь прервала их обычное занятие перед завтраком.В спальню ввалились четверо здоровяков, за ними вошел широкоплечий мужчина поменьше, в костюме-двойке и рубашке с открытым воротом. На лице его застыло дьявольское выражение триумфа.— Эй, Тони, какое у тебя тут отличное местечко! — сказал Джерри Бэггер. — Мне нравится. Просто здорово, какие роскошные вещи можно прикупить на чужие денежки, а?Он сел на кровать. Перепуганная Кармела попыталась прикрыться простыней.— Эй, девочка, не надо! — сказал Бэггер. — Ты ж такая красавица. Как это у вас говорят? Бонита? Точно, бонита, сука! — Он махнул одному из своих людей. Тот схватил Кармелу, подтащил к открытому окну и вышвырнул наружу.И все услышали сначала пронзительный крик, а потом глухой удар.Бэггер взял с подноса стакан с апельсиновым соком и залпом опустошил. Вытер рот салфеткой и сказал:— Каждый день пью апельсиновый сок. Знаешь зачем? В нем полно кальция. Мне шестьдесят шесть, а разве я выгляжу на этот возраст? Черта с два! Пощупай мои мышцы, Тони, давай-давай, не стесняйся! — Бэггер напряг бицепс правой руки. Тони, однако, лежал словно парализованный. Бэггер изобразил на лице искреннее удивление: — И чего это ты так расстроился? А-а, потому что эту сучку выкинули из окна? Не стоит о ней волноваться. — Он повернулся к тому, кто это сделал: — Эй, Майк, ты же в плавательный бассейн целился, правда? Как этот Джеймс Бонд в кино, да? Как фильм-то назывался?— «Бриллианты вечны», мистер Бэггер, — подсказал Майк.— Точно! — Бэггер улыбнулся. — «Бриллианты навсегда». Черт побери, а мне нравится все это дерьмо с Джеймсом Бондом. Особенно фильм с этой, как ее там, которая в мини-бикини — таком, что вся задница наружу. Стефани Пауэрс?— Джилл Сент-Джон, мистер Бэггер, — вежливо поправил босса Майк.— Точно, точно. Вечно я путаю этих двух шлюх. Суки всегда все на одно лицо, когда на них ничего не надето. Зато фигура…— Я, правда, промахнулся, мистер Бэггер, — признался Майк.— Но ты же пытался, Майк, ты старался попасть, а это самое главное. — Он повернулся обратно к Тони. — Это самое главное, не так ли, Тони?Тони был слишком испуган, чтобы произнести хоть слово.— А кроме того, так оно будет лучше, потому что там, внизу, были еще два старичка. Ты не поверишь, Тони, но они тут же свалились и подохли, едва мы успели войти. А этой миленькой малютке, этой красивой суке, одной с таким огромным домом не управиться. Так что, я считаю, мы тебе только одолжение сделали, Тони, да?Тони через силу кивнул.— А теперь пощупай мои мышцы. Я хочу, чтоб ты понял, какое у меня сильное тело.Не дожидаясь, когда Тони проявит инициативу, Бэггер схватил его руку и притянул к своему напряженному бицепсу.— Чувствуешь, какой он твердый? Понимаешь, какой я сильный? До самого конца понимаешь?— Пожалуйста, не убивайте меня, мистер Бэггер! — проблеял Тони. — Пожалуйста! Мне очень жаль, что все так получилось. Очень!Бэггер с хрустом сжал пальцы Тони и отпустил его руку.— Да ладно тебе, кончай ты с этим. Извинения делают мужчину слабаком. Кроме того, это было отличное кидалово, правда, высший класс. И теперь все в игорном мире знают, что вы здорово меня обули, аж на сорок лимонов. — Бэггер отвернулся и глубоко вздохнул, стараясь успокоиться и, по всей видимости, удержаться от того, чтобы тут же, немедленно, не разорвать юного мошенника голыми руками.— Но сперва договоримся о самом главном. Можешь меня спросить, как я тебя нашел. Хочу, чтобы ты знал, какой я умный и догадливый и какой ты тупой, твою мать! Так что спрашивай, Тони, как это я тебя выследил, несмотря на то, что ты мог отправиться куда угодно, в любой уголок мира, после того как ободрал меня. — Бэггер ухватил Тони за тонкую шею и рывком притянул к себе. — Спрашивай же, ты, мелкая сволочь! — На виске у Бэггера уже пульсировала вена.— Как вы меня нашли, мистер Бэггер? — запинаясь, спросил Тони.Бэггер врезал Тони кулаком в тошую грудь, швырнув его обратно на постель. Потом встал и заходил по спальне.— Хорошо, что ты меня об этом спросил. Видишь ли, та сука, что провернула все это кидалово, поставила тебя наблюдать за мной в тот первый день, чтоб все выглядело так, будто я под колпаком. А единственный способ увидеть мой кабинет — это снять номер на двадцать третьем этаже отеля, что напротив моего казино. Ну и вот, я иду туда и расспрашиваю людей о том, кто в тот день снимал номера на этом этаже — что выходят на мое казино. А потом я проверил всех, кто попал в этот список.Он перестал ходить и оскалился на Тони:— Пока не нашел тебя! У тебя хватило ума не светить собственную фамилию, когда ты снимал этот номер, но ты допустил промашку там, где эта твоя сука и ее напарник сработали чисто. Поэтому их я отследить так и не смог, они не оставили после себя никаких следов. — Бэггер погрозил Тони пальцем. — А ты, ты отправился на массаж — это я тоже проверил. И снял там эту шлюшку, которая с радостью согласилась подзаработать. Но надолго тебя с ней не хватило, и ты рванул в ванную — поблевать. А пока ты там выворачивался наизнанку, эта сучка прихватила твой бумажник и свинтила оттуда кое-какие денежки в довесок к той похабной сотне, что ты ей отслюнявил за то, что так быстро кончил. И там она обнаружила водительское удостоверение на твое настоящее имя. Сущее идиотство с твоей стороны, Тони, там его держать! Так что если ты думал, что дельце с Джерри Бэггером обошлось тебе всего в сотню баксов, то теперь можешь удостовериться, что на ценнике стоит совсем другая цифра, во много раз больше. Эта убогая шлюха рассказала все, что мне было нужно, — и всего за жалкую тыщу баксов. Никогда не доверяй сукам, Тони, они тебя в любой момент надуют, уж я-то их знаю!Он снова сел на постель рядом с Тони, который теперь тихонько плакал.— У тебя уже есть кое-какой авторитет, мой юный друг. Технический гений, можешь что угодно сделать с компьютером. Например, засунуть шпионский вирус в мою систему связи с банком и свинтить у меня сорок лимонов. Настоящий талант, мой мальчик! Мне пришлось позолотить немало ручек, проверить всех твоих друзей, твою семью, отследить твои звонки домой, пришить некоторых людишек, не желавших со мной сотрудничать, и вот я сижу здесь, рядом с тобой, на этом солнечном берегу Испании, или Португалии, или где мы там еще очутились. — Он шлепнул Тони по голой ноге. — О'кей, отлично, теперь я снял этот груз с души. Мне стало легче, и мы можем двигаться дальше.Он кивнул одному из своих людей, который тут же достал из подмышечной кобуры компактный пистолет, навинтил на дуло глушитель, загнал в ствол патрон и передал оружие Бэггеру.— Нет, пожалуйста, не надо… — взмолился Тони, но Бэггер не дал ему договорить, ударив глушителем по губам и сломав ему при этом два передних зуба.Бэггер надавил локтем на кадык Тони, прижав его к постели, и положил палец на спусковой крючок.— О'кей, Тони, мой мальчик, теперь приступим к делу. У тебя есть один-единственный шанс. Один-единственный, — повторил он. — И только потому, что я сегодня добрый. Сам не знаю почему. Может, это возрастное. — Он помолчал, облизнул губы и продолжил: — Эта сука. Мне нужно знать, как ее зовут, и вообще все-все. Расскажешь — будешь жить. — Он оглянулся по сторонам, осмотрел всю огромную спальню. — Хотя и не здесь, не в этом доме, снятом на мои денежки, но жить будешь. А вот если не расскажешь… — Бэггер внезапно выдернул пистолет изо рта Тони — дуло было все в крови, к нему пристали даже осколки зубов. — О-о, да ты, кажется, решил, что я тебя просто застрелю? — Бэггер рассмеялся. — Нет-нет, это будет совсем не так. Так оно слишком быстро.Он отдал пистолет своему подручному и протянул руку ладонью вверх. Майк тут же вложил в нее нож с зубчатым лезвием.— Мы такие штучки делаем медленно, у нас в этом деле большая практика. — Бэггер вытянул вторую руку, и другой его головорез натянул на нее хирургическую перчатку. — Ты и понятия не имеешь, как можно использовать такие перчатки, — продолжал Бэггер. — Ну разве что не оставлять отпечатков пальцев. А ведь сегодня, когда вокруг столько всяких похабных болезней и прочей дряни, разве можно рисковать? Взять хотя бы вот эту сучку — откуда ты знаешь, что она не трахалась со всеми подряд в этом городишке, до того как ты прихватил ее за сочную попку? Надеюсь, ты хоть резинку-то надевал?Бэггер протянул обтянутую перчаткой руку, ухватил Тони за гениталии и резко дернул.Тони вскрикнул от боли, дернулся, но один из головорезов прижал его к постели. Бэггер некоторое время рассматривал «богатство» Тони, потом сказал:— Откровенно говоря, я не понимаю, что она в тебе нашла. — Он поднял нож острием вверх. — О'кей, так как зовут эту суку и куда ушли мои деньги? Скажешь — будешь жить. В противном случае я начну с твоих яиц, а потом тебе станет еще больнее. Так что, Тони? У тебя есть пять секунд. А если я начну, меня уже никто не остановит.Тони издал какой-то звук.— Что? Я что-то не расслышал.— Анн…— Да говори ж ты, засранец! Громче, у меня со слухом проблемы.— Аннабель! — заорал Тони.— Аннабель? Аннабель, а дальше? — рявкнул Бэггер, так что изо рта у него полетели брызги слюны.— Аннабель… Конрой. Дочь Пэдди Конроя.Бэггер медленно отвел нож и отпустил гениталии Тони. Отдал нож одному из своих людей и стянул с руки перчатку. Потом встал и отошел к окну. Выглянул наружу. Его взгляд даже не задержался на мертвом теле Кармелы, которое плашмя лежало на резном каменном льве, установленном у задней двери. Вместо этого он уставился в сторону океана.Аннабель Конрой? А он и не знал, что у Пэдди есть дочь. Теперь все встало на свои места. Маленькая девочка Пэдди Конроя была у него в казино, у него в кабинете, провела его как последнего идиота и наколола так, как никогда в жизни не накалывал ее папаша.«О'кей, Аннабель, я пришил твою мамашу, теперь твоя очередь».Он хрустнул пальцами, повернулся назад и посмотрел на Тони, так и лежавшего на постели, с окровавленным лицом, рыдающего, зажимая рукой гениталии.— Что еще можешь сказать? Давай все выкладывай. Тогда еще подышишь.И Тони рассказал ему все, закончив указаниями Аннабель не светиться и не тратить все деньги в одном месте.— Ну что же, — заметил Бэггер, — надо было ее слушаться. — Он прищелкнул пальцами. — О'кей, ребята, за дело. У нас не так много времени.Один из его людей открыл черную сумку, которую принес с собой. Внутри лежали четыре бейсбольные биты. Три он раздал остальным, одну оставил себе.Когда они подняли биты, Тони заорал:— Вы же сказали, что я буду жить! Вы же сами сказали!Бэггер пожал плечами:— Правильно, сказал. Когда мои парни покончат с тобой, ты еще будешь живой. Правда, еле-еле. Джерри Бэггер всегда держит свое слово.Выходя, он успел услышать первый удар, раздробивший Тони правое колено. Бэггер что-то насвистывая, прикрыл за собой дверь, чтобы приглушить крики, и пошел вниз, намереваясь выпить чашечку кофе.Глава 61На следующее утро в библиотеке и впрямь поднялся жуткий переполох. Убийство Нормана Дженклоу вскоре после смерти де Хейвна шокировало весь Джефферсон-билдинг. Когда Калеб приехал на работу, полиция и ФБР уже допрашивали всех и вся. Калеб старался очень кратко отвечать на вопросы. Не помогло ему и то, что те самые детективы из отдела по расследованию убийств, что отдали ему ключи от дома де Хейвна, тоже были здесь. Он чувствовал, что они не сводят с него глаз. Может, кто-то видел его возле дома Джуэлл? Или они нашли там его отпечатки пальцев? Робин также освободился очень вовремя, чтобы успеть совершить это убийство. Может, его тоже подозревают? Ответов на все эти вопросы не было.Потом его мысли перескочили на книжку Бидла, которую вынесла Аннабель. Он сегодня принес ее назад. Это было относительно нетрудно, хотя Калеб все еще пребывал в нервном расстройстве. Последние события превратили его в сущую развалину. Охрана не проверяла сумки у служащих, входивших в здание, только у выходивших, и лишь посторонние визитеры должны были представить свои портфели для проверки на рентгеновском аппарате. И тем не менее присутствие здесь полиции лишь усилило его напряженное состояние. Он с облегчением вздохнул, когда вполне благополучно прошел мимо охранников, как сквозь строй, и положил книгу на свой письменный стол.Когда в читальном зале появился реставратор с несколькими восстановленными книгами, которые следовало отнести в хранилище, Калеб вызвался это сделать лично. Это давало ему прекрасную возможность поставить Бидла на место. Он устроил десятицентовую книжку поверх стопки других книг и пошел в хранилище. Там отложил отреставрированные тома и направился к тем полкам, где хранились все издания Бидла. Однако когда он собирался поставить книгу на полку, заметил, что скотч, с помощью которого Аннабель прикрепила томик к своему бедру, испортил уголок обложки.— Ну отлично, — пробормотал он. — Могла бы и поаккуратнее обращаться с этой проклятой книгой! Теперь придется отдавать на реставрацию.Он покинул хранилище, заполнил соответствующее требование и ввел заявку на реставрацию в компьютер. Потом прошел по туннелю в Медисон-билдинг, едва глянув в сторону комнаты, где в свое время был спрятан баллон с газом, убившим Джонатана де Хейвна. Добравшись до реставрационного отдела, он передал книжку Рейчел Джеффрис, которая всегда очень тщательно и быстро выполняла все работы.Немного поболтав с ней о последних ужасных событиях, Калеб вернулся в читальный зал и сел за свой стол. Потом осмотрел помещение — такое прекрасное, столь идеально подходящее для размышлений и такое пустое сейчас, после смерти людей, которых он хорошо знал.Он вздрогнул, когда дверь открылась и вошел Кевин Филипс, бледный и подавленный. Они поговорили несколько минут. Филипс сказал, что хочет подать в отставку.— Слишком большая нагрузка для моих нервов, — пояснил он. — Джонатан умер. Потом его соседа убили. А теперь, после смерти Дженклоу, полиция считает, что со смертью Джонатана тоже не все чисто.— Может, они и правы.— Как ты думаешь, Калеб, что тут вообще происходит? Это же библиотека! Тут такое просто не должно случаться!— Я и сам хотел бы это знать, Кевин.Потом Калеб переговорил с Милтоном, большим специалистом выуживать новости из любых средств массовой информации. Тот сообщил, что по поводу смерти Дженклоу появилось множество версий и спекуляций, но официально о ее причинах ничего не сообщалось. Джуэлл Инглиш сняла дом два года назад. Единственное, что связывало ее с убитым, — это регулярные визиты в читальный зал. Инглиш числится пропавшей без вести. Изучение ее прошлого привело в тупик. По всей видимости, она совсем не тот человек, за которого себя выдавала. Дженклоу, вероятно, тоже.Вот вам и сюрприз, думал Калеб после разговора с Милтоном. Он вздрагивал теперь всякий раз, как открывалась дверь в читальный зал. Это помещение, столь долго остававшееся для него сущим раем, царством мира и покоя, теперь превратилось в какой-то непрекращающийся кошмар. Ему страшно хотелось выбраться наконец из его удушающих глубин. Удушающих! Господи, ну и словечко! Но он оставался на месте, потому что это была его работа, и даже если он проявлял слабость и импульсивность в других жизненных ситуациях, к работе он относился очень серьезно. Сегодня в читальном зале посетителей не было — ничего удивительного после всего случившегося, — что давало Калебу возможность подогнать кое-какую запущенную работу. Увы, этому не суждено было сбыться. Он вдруг понял, что здорово проголодался, и решил сходить за сандвичем.— Мистер Фоксуорт? — вопросительно произнес он, когда высокий симпатичный мужчина подошел к нему на улице недалеко от Джефферсон-билдинга.Сигрейвз кивнул и улыбнулся:— Вы уже начали меня звать Биллом, помните? Я как раз собирался к вам зайти. — На самом деле Сигрейвз давно дожидался, когда Калеб выйдет на улицу.— Я тут за сандвичем выскочил. Но там есть народ, вас обслужат, найдут нужную книгу…— Понимаете, я вообще-то думал пригласить вас взглянуть на мои книги.— Что?— На мою коллекцию. Она у меня в офисе. Это всего в двух шагах отсюда. Я лоббист в конгрессе, специализируюсь на нефтяном бизнесе. Это приносит неплохие доходы, когда сидишь поблизости от Капитолийского холма.— Не сомневаюсь.— Так вы можете уделить мне несколько минут? Я, конечно, знаю, что вы очень заняты…— Да нет, не особенно. Не возражаете, если я перехвачу по дороге сандвич? У меня нынче ленча не было.— Конечно, конечно! Я еще хотел вам сообщить, что у меня на временном хранении находятся несколько произведений Анны Радклиф и Генри Филдинга. На пять дней, чтоб я мог прицениться.— Отлично! Какие именно книги?— «Лесной романс» Радклиф и «История приключений Джозефа Эндрюса» Филдинга.— Прекрасный выбор, Билл. Радклиф была настоящим гением готического романа. А ведь многие считают, что нынешние авторы страшилок и ужастиков здорово пишут! Почитали бы они Радклиф! От ее произведений такой ужас пробирает, что душа уходит в пятки! А «Джозеф Эндрюс» — великолепная пародия на роман Ричардсона «Памела». Филдинг иронизирует над тем, что в сердце он был истинным поэтом, но самую большую славу ему принесли романы и пьесы. Говорят, что его самая популярная пьеса «Мальчик-с-пальчик» заставила Джонатана Свифта рассмеяться во второй раз за всю его жизнь. — Калеб хихикнул. — Не знаю, что его заставило смеяться в первый раз, но у меня есть на сей счет кое-какие соображения.— Потрясающе! — воскликнул Сигрейвз. Они уже шагали по улице. — Дело в том, что один дилер из Филадельфии, от которого я получил книги, уверяет, что это первые издания; в своем письме он утверждает, что там есть все типичные признаки и прочее, но мне все же нужно мнение эксперта. Это ведь не дешевые книги.— Да уж, надо полагать! Хорошо, я взгляну на них, и если не смогу точно сказать сразу — что вообще-то сомнительно, хотя мне не хотелось бы слишком хвастаться, но если действительно не смогу, — то помогу вам связаться с людьми, которые в состоянии это сделать.— Мистер Шоу, не могу выразить, как я вам признателен!— Пожалуйста, зовите меня Калеб.Калеб купил себе сандвич в магазинчике деликатесов на Индепенденс-авеню в квартале от Медисон-билдинга и последовал за Сигрейвзом в его офис.Офис, как сказал Сигрейвз, располагался в старом доме из красно-коричневого известняка, но входить туда нужно было из переулка.— Там идет ремонт в вестибюле и очень грязно. Но здесь есть лифт, так что мы сможем подняться из подвального этажа прямо к моему офису.Пока они шли по переулку, Сигрейвз все время болтал о старых книгах и своих надеждах собрать приличную коллекцию.— Это потребует времени, — заметил Калеб. — У меня есть доля в магазине редких книг в Александрии. Вам бы надо туда как-нибудь наведаться.— Непременно наведаюсь.Сигрейвз остановился перед дверью, отпер ее и пропустил Калеба вперед.Закрыв за собой дверь, он сказал:— Лифт за углом.— Отлично. Мне кажется…Больше Калеб ничего сказать не успел: он без сознания упал на пол. Сигрейвз встал над ним, сжимая в руке маленькую дубинку, которую заранее спрятал в трещине внутренней стены. Он не солгал: в вестибюле и в самом деле шли ремонтные работы; более того, они велись во всем здании, откуда недавно выселили всех жильцов.Сигрейвз связал Калеба и сунул ему в рот кляп, потом уложил его в ящик, который стоял открытым у стены. При этом он снял со среднего пальца жертвы кольцо. Закрыл ящик крышкой, забил гвоздями и сделал телефонный звонок. Через пять минут в переулок въехал микроавтобус. С помощью водителя Сигрейвз погрузил ящик в кузов, и они уехали.Глава 62Аннабель заехала за Стоуном еще до рассвета, и они отправились к дому Трента. Там они расположились так, чтобы видеть подъездную дорожку. В этот раз они воспользовались раздолбанным пикапом Робина, а ему оставили арендованную машину Аннабель. Пикап гораздо больше подходил для сельской местности, где ездят на лошадях, нежели ее «крайслер-барон», на котором они заявились сюда вчера. Поскольку их увезли отсюда силой, эта машина так и стояла тут, припаркованная на грунтовой дорожке в пяти сотнях ярдов от того места, где они сейчас остановились. Но Аннабель взяла в аэропорту Даллеса напрокат еще одну машину.Стоун смотрел в бинокль. Было еще темно, холодно и сыро, а поскольку мотор пикапа он выключил, в кабине быстро стало очень холодно. Аннабель вся скрючилась, кутаясь в пальто. Стоун как будто не замечал капризов природы. Пока они видели всего одну машину, проехавшую мимо, — огни ее фар прорезали туман, висевший в паре футов над землей. Оливеру и Аннабель пришлось пригнуться, пока машина не проехала. Сонный водитель говорил по мобильнику, одновременно прихлебывая кофе и читая газету, разложенную прямо на рулевом колесе.Час спустя, как раз когда начала разгораться утренняя заря, Стоун вдруг напрягся:— О'кей. Кто-то едет.На подъездной дорожке показалась машина. Когда она замедлила ход, чтобы повернуть на местное шоссе, Стоун навел бинокль на водительское место.— Это Трент.Аннабель огляделась: вокруг было совершенно пустынно.— Если мы поедем за ним, боюсь, это будет слишком заметно.— Все равно рискнем.К счастью для них, мимо проехала еще одна машина, «универсал», с мамашей и тремя малышами на заднем сиденье. Трент проскочил вперед, обогнав их.— Вот и хорошо, — сказал Стоун. — Эта тачка послужит нам вроде прикрытия. Если он посмотрит в зеркало заднего вида, то увидит эту семейку, и не более того. Вперед.Аннабель включила скорость и вывела пикап на дорогу.Они добрались до шоссе через двадцать минут, проехав по нескольким боковым дорогам. При этом к ним присоединилось еще несколько машин, но Аннабель сумела удержаться на хвосте «универсала», который, в свою очередь, ехал сразу за Трентом. Когда они достигли шоссе, основной магистрали, ведущей в городишко Тайсонз-Корнер, штат Виргиния, и в Вашингтон, округ Колумбия, движение стало заметно интенсивнее. В округе Колумбия на работу приезжают рано, так что основные дороги обычно забиты уже к половине шестого утра.— Смотри не потеряй его, — предупредил Стоун.— Не беспокойся, я его держу. — Она уверенно вела пикап в потоке машин, держа седан Трента в поле видимости. Стало светлее, и это облегчало ей задачу.Стоун быстро глянул на нее:— Такое впечатление, что ты не впервые занимаешься таким вот преследованием.— Как я уже говорила Милтону, когда он задал мне аналогичный вопрос, новичкам везет. Как думаешь, куда он направляется?— Надеюсь, на работу.Сорок минут спустя выяснилось, что Стоун был прав. Трент притащил их за собой на Капитолийский холм. Когда он свернул на закрытую для посторонних парковку, им пришлось прервать слежку, но они успели заметить, как шлагбаум автоматически опустился и ушел в землю, а охранник махнул Тренту, приглашая заезжать внутрь.— Знал бы этот малый, что пропускает шпиона и убийцу, — сказала Аннабель.— Нам предстоит это доказать; в противном случае он ни тот ни другой. Демократия…— Хочется стать фашистом, не правда ли?— Нет, нисколько, — твердо ответил Стоун.— Ну, что теперь?— Ждать и наблюдать.Даже до событий 11 сентября следить за кем-то вблизи Капитолия было непростым делом. Теперь же это стало почти невозможно, если не соблюдать особую осторожность. Аннабель приходилось все время переезжать с места на место, пока они не припарковались достаточно близко от выезда, чтобы заметить Трента, и достаточно далеко, чтобы не бросаться в глаза копам. Стоуну дважды пришлось бегать через улицу — брать кофе и что-нибудь перекусить. Они слушали радио и болтали о жизни, а также делали прогнозы на будущее.Один раз позвонил Милтон — на мобильник, который сам же одолжил Стоуну. Докладывать ему было почти не о чем. Полиция хранила полное молчание по поводу своих расследований, и, следовательно, СМИ гнали все ту же информацию, пережевывая ее снова и снова. Стоун убрал телефон и откинулся на спинку сиденья, отпил кофе и посмотрел на свою напарницу.— Что удивительно, ты совсем не жалуешься на скуку. Сидеть в засаде — нелегкое дело.— Золото всегда достается самым терпеливым.Стоун осмотрелся по сторонам.— Надо полагать, Трент просидит там весь рабочий день, но рисковать все равно не стоит.— А ведь библиотека конгресса где-то рядом?Стоун ткнул пальцем вперед:— Через квартал в ту сторону. Там Джефферсон-билдинг, где Калеб работает. Интересно, как там у него дела? Уверен, у них нынче была полиция.— А почему бы ему не позвонить? — предложила она.Стоун позвонил другу на сотовый, но тот не отвечал. Тогда он набрал номер читального зала. Трубку сняла женщина, и Оливер попросил позвать Калеба.— Он вышел, чтобы купить чего-нибудь на ленч.— Он не сказал, когда вернется?— Можно узнать, по какому вопросу вы звоните? — осведомилась женщина.Стоун отключился и убрал телефон.— Что-то не так? — спросила Аннабель.— Не думаю. Калеб просто отправился перекусить.Тут телефон сам зазвонил. Стоун узнал номер, появившийся на экране.— А вот и он сам. Калеб, ты где?И вдруг застыл, напрягшись. Минуту спустя он опустил телефон.— Что стряслось? — спросила Аннабель. — Что он тебе сказал?— Это не Калеб. Это люди, которые его захватили.— Что?!— Его выкрали. Увезли.— Господи! Чего они хотят? И почему позвонили тебе?— Они раздобыли номер телефона Милтона. И хотят встретиться, чтобы кое-что обсудить. Если заметят полицию, они его убьют.— Что это может значить?— Они хотят, чтобы ты, я, Милтон и Робин приехали на встречу с ними.— Чтоб они нас там убили?— Да, чтоб они нас убили. Но если мы не приедем, они убьют Калеба.— Откуда нам знать — может, он уже мертв.— В десять вечера они позвонят и дадут нам с ним поговорить. И тогда же скажут, куда мы должны приехать.Аннабель побарабанила пальцами по старенькому рулевому колесу.— Ну и что будем делать?Стоун некоторое время смотрел на купол Капитолия, видневшийся вдали.— Ты в покер играешь? — наконец спросил он.— Не люблю я азартные игры, — ответила она, сделав честное лицо.— Так вот, Калеб — это их «фулл-хаус».[292] Так что нам нужно по меньшей мере иметь такие же карты или даже лучше, чтобы играть против них. И я уже знаю, где нам взять карты, которые нам так нужны.Стоун, конечно, отдавал себе отчет в том, что его план будет очень серьезным, почти критическим испытанием для их дружбы. Но выбора у него не оставалось. Он набрал на трубке номер, который помнил наизусть.— Алекс, это Оливер. Мне нужна твоя помощь. Очень нужна.Алекс Форд сидел в своем офисе в вашингтонском бюро секретной службы.— Что случилось, Оливер?— Долго рассказывать, а тебе нужно знать все.Когда Стоун завершил свой рассказ, Форд откинулся на спинку стула и испустил долгий вздох:— Черт побери!— Ты можешь нам помочь?— Сделаю все, что в моих силах.— У меня есть план.— Надеюсь, что так. Вообще-то ситуация такая, что у нас, видимо, почти нет времени, чтобы как следует подготовиться.Альберт Трент в тот вечер покинул Капитолийский холм и отправился домой. Проехав по шоссе, он проследовал по извилистым боковым дорогам до своего отдаленного района. Приближаясь к последнему повороту на подъездную дорожку, он сбавил скорость и увидел пикап, съехавший в кювет и врезавшийся во что-то. Рядом стояли машины «скорой помощи», полиции и грузовик коммунальной службы. Посреди дороги торчал коп в мундире. Трент медленно и осторожно проехал мимо и остановился, когда полицейский шагнул вперед и поднял руку. Трент опустил стекло, и коп просунулся внутрь:— Мне придется попросить вас, сэр, развернуться. Пикап вынесло с дороги, и он повредил надземный газовый вентиль, а из-за этого в газопроводе возникла мощная ударная волна. Ему еще здорово повезло, что он сам не взорвался и не поднял на воздух окрестности.— Но я живу вон затем поворотом. И у меня в доме нет газа.— О'кей, покажите мне какие-нибудь документы, где есть ваш адрес.Трент полез в карман и предъявил копу свои водительские права. Тот осветил их фонариком и отдал назад.— Все в порядке, мистер Трент.— Скоро они тут все починят?— Ну, это надо спросить у газовой компании. Да, еще одно, мистер Трент…Он просунул руку в салон и брызнул в лицо Тренту чем-то из небольшого баллончика. Тот разок кашлянул и отключился.Тут же из машины «скорой помощи» выскочили Стоун, Милтон и Робин. С помощью полицейского Робин вытащил Трента из машины и уложил в другую подъехавшую машину, за рулем которой сидела Аннабель. Потом из «скорой» выбрался Алекс Форд и передал Стоуну брезентовый рюкзак с кожаными ремнями.— Может, тебе еще раз показать, как этим пользоваться?Стоун качнул головой:— Я помню, Алекс. Знаю-знаю, для тебя это большой напряг, и очень ценю твою помощь. Мне ведь больше не к кому было обратиться.— Оливер, не волнуйся, Калеба мы вытащим. И если это действительно шпионская группа, о которой все вокруг только и шепчутся, и мы сумеем ее обезвредить, вам, ребята, положены медали. Когда они позвонят, сразу сообщи нам все детали. Я уже договорился о помощи со всеми нашими агентствами. Чтоб ты знал, мне даже не пришлось никого особенно упрашивать: ребята просто землю роют — так им не терпится прихватить этих ублюдков.Стоун залез в машину, где уже сидели все остальные.— А теперь сделаем наш ход! — сказала Аннабель.— Да, теперь наш ход, — кивнул Стоун.Глава 63Звонок раздался точно в десять вечера. Стоун и компания сидели в номере отеля в центре города. Позвонивший начал было диктовать время и место встречи, но Стоун перебил его:— Мы туда не приедем. Мы взяли Альберта Трента. Если хотите получить его назад, обмен будем производить на наших условиях.— Это неприемлемо, — ответил голос в трубке.— Отлично. Тогда мы передаем вашего дружка в ЦРУ, а уж они вышибут из него всю правду о ваших делишках, включая все имена, и можете мне поверить, я уже вполне успел оценить этого вашего Трента, так что много времени это у них не займет. Вы и глазом моргнуть не успеете, как ФБР уже будет стучаться к вам в дверь.— Хотите, чтоб ваш приятель умер? — рявкнул голос.— Я вам объясняю, каким образом они оба могут остаться в живых, а вы сами избежите тюремного заключения на всю оставшуюся жизнь.— Откуда мне знать — может, вы блефуете?— А мне откуда знать, может, вы намерены всадить мне пулю в голову? Все очень просто: нам обоим придется довериться друг другу.Последовала долгая пауза.— Где? — спросил наконец голос.Стоун сказал где и когда.— Вы хоть представляете, что там будет завтра?— Именно поэтому я и назначил вам это место. Увидимся в полдень. И еще одно: если с Калебом что-то случится, я убью вас собственными руками. — Стоун выключил телефон и повернулся к остальным.Лицо Милтона было немного испуганное, но решительное. Робин исследовал содержимое рюкзака, который им дал Алекс Форд. Аннабель смотрела прямо на Стоуна.Оливер взглянул на Робина:— Ну и как тебе все это?Тот вытащил два шприца и два пузырька, наполненных жидкостью.— Поразительные штуки, Оливер! И чего только люди не придумывают!Стоун прошел в соседнюю комнату, где к кровати был привязан Альберт Трент — он все еще был без сознания. Оливер постоял над ним, борясь с желанием как следует врезать этому типу, причинившему им столько бед.Минуту спустя он вернулся к остальным.— Завтра будет длинный день, так что нам надо поспать. Сторожить Трента будем по очереди, по два часа. Я первый.Милтон тут же улегся на диван, а Робин расположился на одной из двуспальных кроватей. Через несколько минут оба они уже спали. Стоун перебрался в соседнюю комнату, сел на стул рядом с кроватью Трента и уставился в пол. Он вздрогнул, когда Аннабель пододвинула к нему свой стул и протянула ему чашку свежесваренного кофе. Она была все еще в свитере и джинсах, но босиком. Поджав под себя ногу, она села.Он поблагодарил ее за кофе, потом добавил:— Тебе тоже надо поспать.— Я по большей части веду ночной образ жизни. — Она посмотрела на Трента. — Ну и каковы, по-твоему, шансы, что завтра все пройдет нормально?— Нулевые, — ответил Стоун. — Они всегда нулевые. А потом делаешь все, что только можно, чтобы повысить их, но это не всегда получается.— Знаешь это по собственному опыту?— Откуда же еще?— Я тебе верю.Он отпил кофе и уставился в стену.— Алекс Форд — отличный мужик. С таким можно идти в бой. По правде сказать, я с ним уже ходил. Вообще-то мы вполне можем сработать быстро и чисто.— Очень хочется придавить этого червя, — задумчиво сказала Аннабель, глядя на Трента.Стоун кивнул и тоже посмотрел на лежащего без сознания «крота».— На вид — сущий мышонок, канцелярская крыса, чем он, в сущности, для большинства людей и является. Вроде бы и муху не способен обидеть. Но может заставлять других делать за него всю грязную работу, и его жестокость не имеет границ, потому что самому ему не приходится даже смотреть на это, даже руки себе пачкать. Вот из-за таких подонков страна и попадает в опасные ситуации.— И все из-за денег?— Я встречал таких, кто утверждал, что это все во имя высоких идеалов, во имя того, во что они верят, даже просто для развлечения и удовольствия, но в конечном итоге все всегда сводится именно к деньгам.Она с любопытством подняла брови:— Тебе, значит, приходилось иметь дело с предателями?Он искоса посмотрел на нее:— Неужели тебе это и впрямь интересно?— Мне ты интересен. — И когда он ничего на это не сказал, добавила: — Так как насчет предателей?Он пожал плечами:— Мне их попадалось гораздо больше, чем хотелось бы. Но это все были недолгие знакомства. — Он встал и подошел к окну. — Откровенно говоря, эти знакомства продолжались всего по несколько секунд перед тем, как люди отправлялись на тот свет. — Последние слова он произнес почти шепотом.— Так вот, значит, чем ты занимался? Убивал предателей Америки? — Стоун чуть приподнял вдруг напрягшиеся плечи, и она поспешно добавила: — Извини, Джон, мне не следовало это говорить.Он повернулся к ней лицом:— Кажется, я забыл сказать, что Джон Карр умер. И лучше тебе впредь называть меня просто Оливер. — Он снова уселся на стул, не глядя в ее сторону. — И тебе нужно поспать.Она встала и пошла к двери, но по пути оглянулась. Стоун в напряженной позе сидел на стуле и вроде бы не сводил глаз с Трента, но Аннабель была уверена, что он смотрит не на связанного шпиона в наручниках. Его мысли наверняка были где-то в прошлом — может быть, в не самых радужных воспоминаниях.Недалеко от них Роджер Сигрейвз готовил собственную команду, стараясь предусмотреть любые ходы, которые может сделать противник. Он не был дома, так как подозревал, что с Трентом что-то случилось. Они с партнером давно уже разработали целую систему предупреждений, в соответствии с которой каждый должен был звонить другому в определенное время по вечерам, если все шло как надо. Но сегодня такого звонка не последовало. То, что они захватили Трента, осложняло дело, но отнюдь не превращало его в неразрешимую проблему. Следовало полагать, что Оливер Стоун и его приятели уже обратились к властям, — стало быть, ему придется преодолеть несколько уровней сопротивления, чтобы вывезти Трента, если, конечно, тот уже не раскололся и не заложил его. Однако, вместо того, чтобы бояться завтрашнего дня, Сигрейвз с нетерпением ждал его наступления. Настоящий человек живет именно ради таких вот моментов. Когда выживает именно сильнейший. Сигрейвз был совершенно уверен, что сильнейшим завтра окажется он сам, а Оливер Стоун и его друзья умрут.Глава 64Утро следующего дня было безоблачным и теплым. Стоун и остальные покинули отель, забрав с собой большой сундук, который они погрузили в машину. В него был засунут Трент. Стоун присел возле Трента и сделал ему инъекцию в руку. Минуту спустя у того задрожали веки. Придя в себя, Трент дико осмотрелся и попытался сесть.Стоун надавил ладонью ему на грудь, потом вынул нож из висевших на поясе ножен. Прижав острие к трясущемуся лицу Трента, он ввел его между повязкой, закрывавшей тому рот, и губами и разрезал тряпку.— Что вы делаете? — произнес Трент дрожащим голосом. — Я федеральный служащий. Вы в тюрьму пойдете!— Кончайте, Трент. Нам все известно. И если вы не сделаете какую-нибудь глупость, мы обменяем вас на Калеба Шоу. Тихо и мило, очень просто. Но если не станете выполнять то, что вам скажут, я вас убью, собственными руками. Или вы предпочли бы пожизненное тюремное заключение за государственную измену?— Да я понятия не имею…— Вот вы уже проявляете строптивость. — Стоун поднял лезвие повыше. — Книга с кодированной информацией у нас, а еще улики, указывающие на то, что это вы организовали убийство Брэдли. Мы все знаем и про Джонатана де Хейвна и Корнелиуса Бина. Кроме того, вы хотели прибавить и нас к этому списку покойников, но мы решили, что нам пока еще рановато убираться на тот свет. — Он мотнул головой в сторону Аннабель.— Когда собираетесь напустить своих бандитов на людей, Ал, — добавила та улыбаясь, — не надо вставать так, чтобы в зеркале было видно ваше отражение. Что до меня, то я бы прямо сейчас распорола вам глотку и вышвырнула ваше дохлое тело на свалку. Туда, куда свозят мусор и всякие отходы. Понятно?Стоун снял наручники с рук и ног Трента.— Это будет обмен. Мы получим Калеба, вы получите свободу.— А какие гарантии?— Такие же, как у Калеба. Придется верить мне на слово. Вставайте!Трент поднялся на подкашивающихся ногах, и все сгрудились вокруг него.— Только вы об этом знаете? Если вы сообщили полиции…— Заткнитесь! — окрысился на него Стоун. — Надеюсь, у вас уже готов фальшивый паспорт и куплены билеты на самолет.Робин открыл дверцы, и они вылезли, держа Трента в середине.— Господи! — воскликнул Трент, глядя на море людей перед собой. — Что за черт? Что тут происходит?!— Вы что, газет не читаете? — ответил Стоун. — Это Национальный книжный фестиваль на Молле.— И марш против бедности, — добавил Милтон.— Две сотни тысяч народу, — вставил Робин. — Замечательный праздник, прямо в столице. Читайте книги и боритесь с бедностью. — Он толкнул Трента в бок. — Пошли, вонючка, нам не следует опаздывать.Молл протянулся почти на две мили, ограниченный с запада мемориалом Линкольна, а с востока Капитолием и окруженный огромными музеями и впечатляющими правительственными зданиями.Национальный книжный фестиваль, ежегодное празднество, собрал более ста тысяч участников. Здесь были установлены огромные шатры размером с цирк-шапито, украшенные флагами и транспарантами с надписями: «Художественная литература», «История», «Детская литература», «Триллеры», «Поэзия» и так далее. В этих шатрах писатели, художники-иллюстраторы, сказочники и все прочие собирали огромные толпы людей.По Конститьюшн-авеню к Капитолию двигался марш протеста против бедности. После него участники всех прочих маршей тоже присоединятся к книжному фестивалю, доступ на который был открыт для публики.Стоун тщательно спланировал обмен, назначив встречу в месте, подсказанном ему Алексом Фордом. Оно было выбрано возле Смитсоновского института на Джефферсон-стрит. Когда вокруг толпы людей, убийце почти невозможно получить хороший обзор цели и произвести точный выстрел, тем более с приличного расстояния. В рюкзаке у Стоуна было некое устройство, которое должно было помочь ему завершить дело так, как ему было необходимо, поскольку, добившись возврата Калеба, Оливер вовсе не желал позволить Альберту Тренту и его приятелям-шпионам сбежать.— Впереди и чуть правее, возле стоянки мотоциклов, — сказал Робин.Стоун кивнул: он уже заметил Калеба, стоявшего на небольшом газоне и до пояса закрытого живой изгородью. За ним виднелся огромный фонтан. Он давал некоторое прикрытие от толп людей. Позади Калеба стояли двое мужчин в темных очках и натянутых на головы капюшонах. Стоун был уверен, что они вооружены, но он также знал, что на крыше Смитсоновского института уже сидят снайперы, и они уже навели прицелы на этих людей. Но стрелять они будут только в случае крайней необходимости. И еще он знал, что Алекс Форд где-то поблизости, координирует операцию.Стоун пристально смотрел на Калеба, а тот, кажется, уже запаниковал, что вообще-то было для него обычно, но Стоун заметил в глазах друга кое-что еще, что ему очень не понравилось: выражение полной безнадежности.И только тут он увидел, что надето Калебу на шею.— Господи! — пробормотал он. — Робин, ты видишь?— Вот ублюдки! — Гигант выглядел совершенно пораженным.Стоун обернулся к Милтону и Аннабель, шедшим позади:— Стойте здесь!— Что такое? — спросила Аннабель.— Но, Оливер… — запротестовал Милтон.— Стойте здесь! — резко повторил Стоун.Милтон и Аннабель замерли на месте. Аннабель выглядела обиженной, а Милтона приказ Стоуна вообще словно парализовал. Робин, Стоун и Трент продолжали продвигаться вперед, пока не оказались лицом к лицу с Калебом и его похитителями.Калеб издал стон, слышимый даже на фоне шума воды в фонтане, и показал на то, что напоминало собачий ошейнику него на шее.— Оливер…— Я знаю, Калеб, знаю. — Он ткнул пальцем в устройство и бросил людям в капюшонах: — Снимите это с него. Немедленно!Те лишь покачали головами в ответ. Один показал Стоуну маленькую черную коробочку с двумя кнопками, торчащими из крышки:— Только когда будем в безопасности.— Полагаете, я дам вам уйти, оставив мину на шее моего друга?— Как только мы окажемся достаточно далеко, мы ее дезактивируем.— И, по вашему мнению, я должен в это поверить?!— Именно.— Тогда вы отсюда никуда не уйдете, и если взорвете мину, то погибнете вместе с нами.— Это не мина, — сказал похититель и снова показал Стоуну коробочку. — Если я нажму красную кнопку, он получит такую дозу токсина, что слона хватит убить. Он будет мертв еще до того, как я сниму палец с кнопки. А если нажать черную кнопку, вся система выключится и вы сможете снять ошейник, не опасаясь утечки яда. Только не пытайтесь силой отнять у меня это устройство. Даже если начнут стрелять снайперы, я все равно успею нажать кнопку. — Он так и держал палец над красной кнопкой и улыбался Стоуну, оказавшемуся перед неразрешимой дилеммой.— Наслаждаешься своим преимуществом, скотина? — словно выплюнул Робин.Человек не отводил взгляда от Стоуна.— Мы полагаем, что вы тут собрали кучу полицейских, готовых схватить нас, как только ваш приятель окажется в безопасности. Так что извините — мы просто приняли некоторые меры предосторожности.— А что помешает вам включить эту штуку, когда вы уйдете? — возразил Стоун. — Только не надо мне снова твердить о доверии. Это меня из себя выводит.— У меня приказ: не убивать его, если у нас будет свободный путь для отхода. Если вы дадите нам уйти, он останется в живых.— Куда именно вы хотите попасть, прежде чем отключите это устройство?— Не так уж и далеко. Через три минуты нас здесь не будет. Но если придется ждать слишком долго, я нажму на красную кнопку.Стоун посмотрел на Калеба, потом на разъяренного Робина и обратно на Калеба.— Калеб, послушай меня. Нам придется им поверить.— О Боже, Оливер! Спаси меня. Пожалуйста. — Калеб явно не доверял вообще никому.— Я тебя спасу, точно спасу, — произнес Стоун в полном отчаянии. — Сколько отравленных игл в этой проклятой штуке?— Что?! — Похититель, кажется, был очень удивлен.— Сколько?— Две. Одна справа, другая слева.Стоун повернулся к Робину и отдал ему свой рюкзак. И сказал шепотом:— Если я погибну, постарайся, чтобы это было не напрасно.Робин взял рюкзак и кивнул. Лицо его было бледным, но движения четкими и решительными.Стоун повернулся назад и поднял левую руку:— Дайте мне пощупать под этим ошейником. Тогда левая игла попадет в меня, а не в моего друга.— Но ведь тогда вы оба погибнете! — Похититель совершенно ничего не понимал.— Именно. Мы погибнем вместе!Калеб перестал трястись и уставился на друга:— Оливер, ты с ума сошел!— Калеб, заткнись, — велел Стоун и посмотрел на противника: — Куда нужно засунуть руку?— Ну я не знаю, следует ли…— Говори! — рявкнул Оливер.Похититель показал ему место, и Стоун протиснул ладонь в узкое пространство и прижал к шее Калеба.— О'кей, — сказал он. — Как я узнаю, что вы ее отключили?— Красный сигнал на боку ошейника погаснет, зеленый загорится, — ответил похититель, указывая на маленький алый светодиод. — После этого достаточно открыть застежку и он сам свалится. Но если попытаетесь силой снять его раньше, он сработает автоматически.— Понял. — Стоун взглянул на Трента: — А теперь забирайте это дерьмо и проваливайте отсюда.Альберт Трент вырвался из рук Робина и пошел к человеку в капюшоне. Когда они тронулись прочь, Трент обернулся и непотребно оскалился:— Адью!Стоун не отводил взгляда от лица Калеба. И непрестанно твердил ему что-то тихим голосом. Прохожие невольно замедляли шаг и удивленно смотрели на весьма необычное зрелище: один мужчина засунул руку под нечто вроде собачьего ошейника на шее другого.— Дыши глубже, Калеб. Они нас не убьют. Даже и не собираются. Дыши глубже. — Он глянул на часы: прошло шестьдесят секунд, как похитители и Трент исчезли в толпе. — Еще две минуты, и мы поедем домой. Все в порядке, все идет просто отлично. Уже почти все. Держись за меня. За меня держись, Калеб.Калеб вцепился в руку Стоуна окоченевшими пальцами. Лицо его было багровым, дышал он с большим трудом, но на ногах стоял твердо и даже сумел сказать:— Со мной все в порядке, Оливер.Какой-то не в меру ретивый полицейский направился было в их сторону, но двое людей в белых комбинезонах, собиравшие мусор из урн, перехватили его и отправили прочь. Они уже сообщили о создавшемся положении снайперам, и те опустили оружие.Милтон и Аннабель между тем протиснулись вперед, и Робин шепотом сообщил им, что произошло. У побледневшего Милтона на глазах выступили слезы, Аннабель закрыла рот дрожащей рукой, глядя, как Стоун и Калеб стоят прижавшись друг к другу.— Еще тридцать секунд, Калеб, мы уже почти приехали. — Глаза Стоуна теперь не отрывались от красного маячка на ошейнике, и он продолжал отсчитывать секунды. — Так, еще десять секунд, и мы свободны.Они вместе отсчитали последние секунды. Но огонек не погас и не сменился зеленым. Калеб этого не видел и сказал:— Оливер, его уже можно снять?Теперь и у Стоуна начали сдавать нервы, но он и не думал вытаскивать ладонь из-под ошейника. Закрыл на секунду глаза, ожидая в любой момент укола отравленной иглы и смерти.— Оливер! — крикнула Аннабель. — Посмотри!Стоун открыл глаза и уставился на зеленый огонек, вспыхнувший на ошейнике.— Робин! Помоги-ка мне.Робин прыгнул вперед, и они вместе расстегнули застежку ошейника и сняли его с шеи Калеба. Библиотекарь упал на колени, остальные сгрудились вокруг. Когда он наконец поднял глаза, то тут же ухватил Стоуна за руку:— Это был самый мужественный поступок, на какой способен человек! Спасибо, Оливер!Стоун оглянулся на остальных, и тут его вдруг осенило. На ответную реакцию ему понадобилась лишь доля секунды.— Все на землю! — заорал он.Схватив ошейник, он швырнул его через живую изгородь в огромный фонтан.Через две секунды ошейник взорвался, подняв в воздух настоящие гейзеры воды и осколки бетона. Началась паника — люди бросились врассыпную. Когда все поднялись на ноги, Калеб сказал:— Господи, Оливер, как ты догадался?..— Это старая уловка, Калеб, — собрать нас всех вместе и усыпить нашу бдительность. Он сказал мне, где в ошейнике расположены иглы, потому что знал, что нас убьют не иглы, а взрыв. Если там вообще был этот яд. — Стоун взял у Робина рюкзак и достал оттуда плоский прибор с небольшим экраном. По экрану быстро двигалась красная точка.— А теперь давайте со всем этим покончим, — сказал он.Глава 65— Они пошли к станции подземки «Смитсоновский институт», — сказал Робин, вглядываясь в маленький экран прибора, который держал Стоун. Вся их группа пробиралась через Молл, протискиваясь сквозь объятую паникой толпу и посты полиции.— Именно поэтому мы и выбрали это место для обмена, — пояснил Стоун.— Но в подземке будет не протолкнуться, — сказал Милтон. — Как мы их там найдем?— Мы получаем сигнал от Трента и всей их компании. Помнишь тот химический состав, которым они маркировали буквы, чтоб те светились?— Конечно. И что?— Я сделал то же самое. Всадил Тренту инъекцию некоего вещества, которое получил от Алекса Форда; оно подает постоянный сигнал вот на этот приемник. Человек буквально светится, как те буквы. С его помощью мы можем выявить его в тысячной толпе. У Алекса тоже есть такой приемник. Так что мы их все равно прихватим.— Надеюсь, это сработает, — заметил Калеб, с трудом пробираясь сквозь толпы людей. Он потер себе шею. — Пусть они сгниют в тюрьме! И никаких книг для чтения! Ни одной, ни за что! Вот это будет справедливо!Тут снизу, с перрона станции, донеслись крики.— Быстрее! — закричал Стоун, и они бросились вниз по эскалатору.Пока Трент и сопровождавшая его парочка ждали следующего поезда, два агента, переодетых в форму обслуживающего персонала метро, приблизились к ним сзади. Но прежде чем они успели достать оружие, оба рухнули головой вперед с зияющими пулевыми отверстиями в спинах. Позади них стоял Роджер Сигрейвз в широком плаще, засовывая два пистолета с глушителями в кобуры на поясе. Шум толпы перекрыл и без того едва слышимые выстрелы, но когда оба агента упали и люди увидели кровь, граждане дружно заорали и в панике шарахнулись во все стороны. За секунду до того, как потерять сознание, один из агентов успел обернуться, выхватить пистолет и выстрелить типу в капюшоне в голову. Когда тот упал, маленький черный пульт управления, который он все еще держал в руке, со стуком отлетел в сторону по каменному полу.Поезд, идущий в западном направлении, с грохотом ворвался на станцию и выбросил на перрон еще одну партию пассажиров, которые тут же присоединились к царящему на станции хаосу.Трент и его второй охранник воспользовались паникой и заскочили в один из вагонов. Сигрейвз сделал то же самое, но в толчее сумел попасть только в следующий вагон.Прямо перед тем как закрылись двери поезда, Стоун и его группа пробились сквозь массы людей и бросились вперед. Вагон был набит битком, но Стоун по экрану приемника определил, что Трент где-то рядом. Он осмотрелся и обнаружил того в другом конце. И еще заметил, что с ним остался только один человек в капюшоне. Проблема была в том, что Трент и его охранник могут в любой момент заметить своих преследователей.Несколько секунд спустя через толпу пробились Алекс Форд и несколько его людей, но поезд уже тронулся. Алекс что-то крикнул своим агентам, и те рванули к выходу со станции.Уже в вагоне Стоун приказал:— Робин, немедленно сядь!Огромный Робин возвышался над всеми пассажирами, и его без труда могли заметить преследуемые. Робин отпихнул в сторону нескольких тинейджеров и сел на пол. Стоун пригнулся, не отводя взгляда от Трента. Тот что-то говорил своему охраннику и почему-то держал ладони прижатыми к ушам. Поскольку Стоун смотрел только в сторону Трента, он не мог видеть Роджера Сигрейвза, едущего в следующем вагоне и наблюдающего за ним сквозь стекло. Сигрейвз был крайне удивлен, увидев, что Калеб и все остальные живы. Он уже подумывал выстрелить Стоуну в голову, когда поезд влетел на следующую станцию и остановился. Люди рванули с мест, покидая жуткий вагон, который тут же заполнился другими, и Сигрейвза отнесло в сторону от выгодной для выстрела позиции.Поезд снова тронулся и быстро набрал скорость. Стоун уже пробирался сквозь толпу поближе к Тренту. Он нащупал свой нож и прижал лезвие к руке, пряча его в рукаве. Он представлял себе, как всадит клинок Тренту в грудь по самую рукоятку, но на самом деле план его был иной. Он убьет охранника, а вот Трента не стоит обижать, лишая его удовольствия провести остаток жизни в тюрьме.Стоун был уже близко к цели, когда его план неожиданно рухнул. Поезд влетел на станцию «Метро-Центр» и остановился. Двери открылись. «Метро-Центр» — самая перегруженная станция. Трент и его охранник выскочили наружу. Сигрейвз тоже выпрыгнул из следующего вагона. Стоун и остальные выбрались на перрон и оказались в самой гуще толп пассажиров, устремившихся из поездов и к поездам, прибывающим и уходящим сразу с нескольких направлений от перронов, расположенных на двух уровнях.Стоун не отрывал взгляда от Трента и фигуры в капюшоне рядом с ним. Краем глаза он заметил двух людей в белых комбинезонах, продвигающихся к Тренту. Чего он не видел, так это Роджера Сигрейвза, который достал из кармана небольшой металлический предмет, выдернул зубами запал и бросил цилиндрик вперед, а сам повернулся спиной и закрыл уши ладонями.Стоун заметил что-то блестящее, пролетевшее мимо него, и тут же понял, что это такое. Он развернулся на месте и заорал Робину и остальным:— Ложись! Уши закрыть!Пару секунд спустя светошумовая граната взорвалась, и люди вокруг дюжинами повалились на пол, зажимая уши и закрывая руками глаза, вопя при этом от ужаса и боли.Трента и его охранника взрыв и вспышка не коснулись. Они успели вставить в уши защитные пробки и не смотрели в сторону слепящей вспышки, с которой взорвалась граната.Стоун, оглушенный и одуревший, несмотря на то, что прижался лицом к полу и закрыл уши рукавами, посмотрел вверх и увидел промелькнувшие рядом чьи-то ботинки и ноги. Когда же он попытался встать, огромный мужчина, в панике мчавшийся мимо, налетел на него и сбил с ног. Приемник вылетел у него из руки, и Стоун с досадой наблюдал, как тот пролетел по полу и упал с платформы под колеса поезду, как раз когда тот тронулся с места. Когда последний вагон исчез в тоннеле, он бросился к краю и глянул вниз. Приемник разбился вдребезги.Он обернулся и увидел, что Робин навалился на человека в капюшоне. Стоун бросился на помощь другу, но гигант в ней вовсе не нуждался. Он уже провел захват, оторвал противника от пола и бросил головой вперед прямо в стальной столб. Потом отшвырнул его прочь, и тот отлетел по скользкому полу в сторону, а перепуганные люди шарахнулись назад, чтоб он в них не врезался. Робин рванул было за ним, но тут Стоун ударил друга сзади, сбив его с ног.— Какого черта?! — рявкнул Робин, но тут раздался выстрел и над ними просвистела пуля. Стоун успел заметить пистолет и очень вовремя убрал Робина с линии огня.Человек в капюшоне поднялся на одно колено и прицелился, готовый выстрелить в упор, но упал — в грудь ему попали сразу три пули, выпушенные федеральными агентами, которые уже бежали на выручку. За ними следовали полицейские.Стоун помог Робину подняться и оглянулся на остальных.Аннабель махнула ему рукой. Калеб и Милтон стояли рядом с ней.— Где Трент? — крикнул Стоун.Аннабель помотала головой и с сожалением развела руками.Стоун беспомощно огляделся. Платформа была забита людьми. Трента они упустили. И вдруг Калеб вскрикнул:— Вон он, едет вверх по эскалатору! Это он, он меня похитил! Фоксуорт!— И Трент! — добавил Милтон.Все посмотрели вверх. Услышав, как кто-то выкрикивает его вымышленное имя, Сигрейвз посмотрел через плечо назад, и его капюшон упал, давая всем возможность рассмотреть и его, и Трента, стоявшего рядом.— Черт побери! — пробормотал Сигрейвз и потащил Трента дальше сквозь толпу к выходу со станции.Выбравшись на улицу, Сигрейвз впихнул Трента в такси и назвал водителю адрес.— Встретимся там несколько позже, — шепнул он Тренту. — У меня наготове частный самолет, на нем уберемся из страны. Вот ваши документы, новое удостоверение личности и все остальное. Потом поменяем вам внешность. — Он сунул Тренту в руки толстую пачку документов и паспорт.Сигрейвз уже готов был захлопнуть дверцу такси, но вдруг остановился:— Альберт, дайте мне ваши часы.— Что?!Сигрейвз не стал повторять. Он просто сорвал часы с запястья Трента и закрыл дверцу. Сигрейвз планировал убить Трента позднее и желал заранее заполучить что-то из его личных вещей. Его очень злило то, что коллекцию придется бросить — он уже не мог вернуться домой, это было слишком рискованно. И еще Сигрейвз злился, что не смог заполучить никаких вещей, принадлежавших тем двоим агентам, которых он убил в метро.Ну ладно, коллекцию можно начать собирать и снова.Он перебежал через улицу, свернул в переулок, влез в микроавтобус, который поставил там заранее, и быстро переоделся. Потом стал ждать, когда появится погоня. На этот раз он уж не промахнется.Глава 66Стоун и остальные поднялись на эскалаторе и выскочили из подземки вместе с сотнями других охваченных паникой людей. Вокруг вопили сирены, небольшая армия полицейских огораживала и очищала территорию, чтобы начать расследование инцидента. А они бесцельно побрели по улице.— Слава Богу, с Калебом все в порядке, — сказал Милтон.— В полном порядке! — завопил Робин и обхватил Калеба за плечи. — И что бы мы стали делать, если б тебя с нами не было, над кем тогда нам подшучивать?— Калеб, как это ты умудрился попасть в заложники? — с любопытством осведомился Стоун.Калеб быстро рассказал о человеке, назвавшемся Уильямом Фоксуортом.— Он сказал, что у него есть книги и он хотел бы, чтоб я на них взглянул, а потом я сразу потерял сознание.— Фоксуорт, так он назвался? — уточнил Стоун.— Да, так было написано в его читательском билете, а стало быть, он предъявил какое-то удостоверение личности, чтобы его получить.— Несомненно, вымышленное имя. Но, по крайней мере, мы его видели.— Что теперь будем делать? — спросила Аннабель.— По правде говоря, я все еще не понимаю, как действует эта химия, которой метили книги, — сказал Милтон. — Альберт Трент работает в Комиссии по разведке. Он каким-то образом получает секретную информацию и потом передает кому-то. Кому? И как они ее помещают в книги в читальном зале, где Джуэлл Инглиш и, видимо, Норман Дженклоу находят ее и считывают с помощью специальных очков?Пока они раздумывали над этими вопросами, Стоун набрал номер на мобильнике, связавшись с Алексом Фордом. Тот все еще искал Трента, но порекомендовал Стоуну и остальным не ввязываться в погоню.— Нет смысла и дальше подставляться. Слишком опасно. Вы и так достаточно сделали.Когда Стоун сообщил это остальным, Калеб спросил:— И что дальше? Домой?— Нет. — Стоун покачал головой. — В библиотеку конгресса, она рядом. Мне туда нужно.Калеб захотел узнать зачем.— Да затем, что все началось именно там, а библиотека всегда хорошее место, чтобы найти ответы на возникшие вопросы.Калеб сумел провести всех в библиотеку, но не в читальный зал — тот по субботам не работал. Побродив по коридорам, Стоун сказал остальным:— Что меня больше всего смущает, так это последовательность событий. — Он немного помолчал, приводя мысли в порядок. — Джуэлл Инглиш пришла в читальный зал два дня назад, и в книге Бидла уже были помеченные буквы. В тот же вечер, когда мы изучали книгу, пометки исчезли. Что-то уж очень плотный график.— И правда, — сказал Калеб, — это просто удивительно, потому что большая часть книг стоит в хранилище, никем не востребованная, годами, даже десятилетиями. А ведь кому-то нужно было пометить все эти буквы, и потом связаться с Джуэлл, чтоб та явилась в читальный зал, и сообщить ей название книги, которую следует затребовать. К тому же, как ты сказал, в тот же самый день пометки исчезают.Стоун остановился и прислонился к мраморной балюстраде.— И как они могли быть столь уверены, что все сработает? Они ведь должны были понимать, что пометки не станут держаться на страницах слишком долго — на тот случай, если их прихватит полиция. Вот если бы мы сработали несколько раньше, то могли бы отнести книгу в ФБР, прежде чем эта химия исчезла. А из этого логически вытекает, что пометки должны были быть нанесены незадолго до того, как Инглиш пришла в библиотеку.— Я все время заходил в хранилище, перед тем как Джуэлл приходила в читальный зал, — напомнил Калеб. — И не видел там никого, кроме нескольких сотрудников, и никто там не оставался дольше десяти-пятнадцати минут. Этого совершенно недостаточно, чтобы пометить все буквы. И они не могли это сделать в каком-нибудь другом месте, потому что тогда нужно было взять книгу домой. — Он вдруг дернулся. — Погодите! Если кто-то из штатных сотрудников брал книгу домой, это можно выяснить! Они ж должны были заполнить соответствующее требование! Пошли! Читальный зал закрыт, но я могу это проверить не заходя туда.Он отвел их в справочную службу библиотеки, поговорил там с женщиной-сотрудницей, потом зашел за стойку, включил в компьютер и застучал по клавиатуре. Минуту спустя он разочарованно поднял голову:— Биллов из зала не выносили. В сущности, никто из персонала в течение более четырех месяцев ни одну книгу отсюда не брал.Они все еще стояли там, когда мимо прошла Рейчел Джеффрис. Она отреставрировала книгу, которую Калеб отдал сегодня в ремонт — десятицентовую книжку Бидла с маркированными буквами.— Ой, Калеб, — удивилась она. — А я уж думала, что вы по уик-эндам в библиотеку больше не приходите.— Привет, Рейчел. Я тут просто кое-что выяснить зашел.— А я решила доделать несколько книг, с которыми задержалась, и сюда зашла по поводу одного проекта. Да, кстати, раз уж вы здесь, я как раз хотела вам сказать, что Бидл, которого вы мне отдали сегодня, совсем недавно был возвращен в хранилище после ремонта.— Что? — спросил Калеб, пораженный.— У него была немного повреждена задняя обложка и несколько страниц вывалились. Когда я заглянула в журнал регистрации, то очень удивилась, потому что, как я уже сказала, ее только что вернули в хранилище. Вы не знаете, каким образом ее опять повредили?— А когда ее вернули в хранилище? — спросил Калеб, не отвечая на ее вопрос.— Да за день до того, как вы мне ее отдали.— Рейчел, подождите минутку. — Калеб опять принялся что-то набирать на клавиатуре компьютера. Он хотел выяснить, сколько изданий Бидла было направлено в отдел реставрации в последнее время. Ответ был получен довольно быстро. — Тридцать шесть книг Бидла были отреставрированы за последние два года, — сообщил он остальным.После этого он проверил регистрационные данные на книги, которые запрашивали Джуэлл Инглиш и Норман Дженклоу, и сравнил их со списком книг, направленных на реставрацию в последние шесть месяцев. И обнаружил, что Джуэлл Инглиш затребовала семьдесят процентов из всех книг Бидла, что побывали в реставрации за эти последние полгода. И брала она их точно в тот день, когда они возвращались из реставрационного отдела. Та же картина обнаружилась и в отношении Нормана Дженклоу. Он тут же сообщил остальным результаты своих поисков.— Книжки Бидла очень часто нуждаются в реставрации, потому что это дешевые издания, — пояснил он.Стоун, чьи мысли были далеко, повернулся к Рейчел Джеффрис:— Вы не могли бы нам сказать, кто из реставраторов занимался этой книжкой Бидла?— Конечно. Монти Чемберс.Стоун и остальные бегом бросились по коридору.— Рейчел, я тебя люблю! — крикнул Калеб, обернувшись на ходу.Она покраснела, но все же успела ответить:— Калеб, вы же знаете, я замужем. Но мы, может быть, как-нибудь вместе выпьем.— Ты знаешь, где Чемберс живет? — просил Калеба Стоун, когда они выскочили на улицу.Калеб кивнул:— Вообще-то совсем недалеко отсюда.Они остановили два такси и поехали. Пятнадцать минут спустя машины замедлили ход и свернули на тихую улицу в жилом районе. По обе стороны от нее выстроились в ряд старые, но хорошо отремонтированные дома. Перед каждым был небольшой квадратный дворик, огороженный двухфутовой кованой железной изгородью.— Что-то мне этот район кажется знакомым, — заметил Стоун.— Да тут в округе полно таких кварталов, — сказал Калеб.Они вылезли из такси, и Калеб повел их к одному из домов. Кирпичная кладка была выкрашена в синий цвет, ставни — в угольно-черный. На подоконнике — цветы в горшках.— Ты, видимо, здесь уже бывал, — сказал Стоун, и Калеб утвердительно кивнул.— У Монти имеется дома мастерская, где он реставрирует книги по частным заказам. Он даже мне пару книг восстанавливал. Не могу поверить, что он замешан в нечто подобное. Он же лучший реставратор библиотеки конгресса, он там несколько десятков лет проработал.— У каждого своя цена, а реставратор — самый подходящий человек, чтобы заносить в книги тайные знаки, — заметил Стоун, осторожно осматривая фасад дома. — Сомневаюсь, что он дома, но как знать… Мы с Робином пойдем постучимся, а вы ждите здесь.На стук никто не отозвался. Стоун огляделся по сторонам. На улице было пусто.— Прикрой меня, Робин, — сказал он.Робин повернулся лицом к улице и закрыл Стоуна от посторонних взглядов своим мощным телом. Через минуту замок со щелчком открылся. Стоун вошел первым, Робин — за ним. На первом этаже не обнаружилось ничего интересного. Мебель была старая, но вряд ли антикварная, картины на стенах — дешевые эстампы, в холодильнике завалялась какая-то готовая еда, мойка была пуста. Две спальни наверху тоже мало что дали. Брюки, рубашки, пиджаки в стенном шкафу, белье и носки в небольшом комоде. В ванной — самые обычные вещи, хотя Стоун с удивленным выражением лица все же взял с полки пару предметов. В аптечке хранился обычный набор лекарств и туалетных принадлежностей. Ничего, что могло бы указать, куда делся Чемберс.Когда они спустились вниз, остальные уже ждали их в прихожей.— Есть что-нибудь? — озабоченно спросил Калеб.— Ты ведь говорил о мастерской? — вместо ответа спросил Стоун.— Она внизу.Подвальный этаж имел отдельный вход снаружи, и Стоун сначала осмотрел окно.— Оно выходит в переулок, и на другой стороне сплошной ряд домов.— И что? — раздраженно спросил Робин. — Сомневаюсь, чтобы ударившийся в бега предатель прятался в переулке, дожидаясь, когда появятся федералы.Стоун отворил дверь, вышел наружу и посмотрел в обе стороны:— Подождите здесь!Он бегом пересек переулок, завернул за угол и пропал из виду. Когда Стоун через несколько минут вернулся, глаза у него сверкали.Робин в упор посмотрел на друга:— Ты вспомнил, почему это место показалось тебе знакомым. Так ты здесь уже бывал?— Мы все здесь уже бывали, Робин.Глава 67Стоун провел их за угол и вниз по улице, мимо ряда домов, что возвышались по другую сторону переулка, напротив дома Чемберса. В середине квартала он остановился и махнул остальным, чтоб стояли на месте, а сам уставился куда-то вверх, на что-то на доме, напротив которого они находились.— Господи помилуй! — сказал Калеб, оглядываясь по сторонам и наконец понимая, куда он попал. — А днем ничего тут и не узнать!— Калеб, позвони, — велел Стоун.Тот нажал на кнопку звонка, и низкий голос спросил из-за двери:— Кто там?Стоун сделал знак Калебу.— Это я, мистер Перл, Калеб Шоу. Я… э-э-э… хотел бы поговорить с вами. Насчет «Книги псалмов».— Магазин закрыт. Часы работы ясно указаны на табличке.— Это очень срочно! — настаивал Калеб. — Много времени это не займет. Пожалуйста!Прошло довольно много времени, прежде чем они услышали щелчок замка. Калеб распахнул дверь, и они все вошли внутрь. Когда секунду спустя в холле появился Винсент Перл, он был не в длинном халате, а в черных брюках и белой рубашке, с зеленым рабочим фартуком поверх них. Его длинные волосы были взъерошены, борода непричесанная. Увидев всех вошедших, он крайне поразился и сердито заявил:— Я сейчас очень занят. И не могу бросить работу только потому, что вы явились без приглашения.Стоун шагнул вперед:— Где Альберт Трент? В задней комнате?— Простите, кто? — Перл разинул от удивления рот.Стоун оттолкнул его, ударом ноги отворил дверь в заднюю комнату и прошел туда. Минуту спустя появился вновь.— Значит, наверху?— Какого черта вам здесь нужно? — завопил Перл. — Я сейчас полицию вызову!Стоун проскочил мимо него и бросился вверх по винтовой лестнице, дав знак Робину следовать за ним.— Смотри осторожнее, с ним там может быть Фоксуорт! — крикнул им вслед Калеб.Они исчезли на втором этаже, и через минуту остальные услышали оттуда крики и шум борьбы. Потом шум внезапно стих, и Стоун с Робином стащили вниз Альберта Трента, крепко держа его за руки.Они швырнули его в кресло, и Робин встал рядом. Член Комиссии по разведке выглядел совершенно подавленным, но Робин все же буркнул:— Только дернись, я тебе тут же твою цыплячью шею сверну!Стоун повернулся лицом к Перлу, который в отличие от Трента ни на йоту не потерял самообладания.— Не имею представления, кто вы такой. И вообще — что вы себе позволяете?! — возмутился Перл, пытаясь снять фартук. — Этот человек — мой друг, он находится здесь по моему приглашению.— Где Чемберс? — выкрикнул Калеб. — Он тоже здесь по вашему приглашению?— Кто? — переспросил Перл.Калеб повторил в отчаянии:— Монти Чемберс.— Он здесь, Калеб, — сказал Стоун. Он вытянул вперед руку и резко дернул Перла за бороду. И та стала отваливаться. Другой рукой Стоун потянулся к его густой шевелюре, но Перл остановил его:— Позвольте, я сам.Он избавился от бороды, потом от парика, открыв гладкую лысую голову.— Если хотите как следует замаскироваться, — сказал Стоун, — никогда не оставляйте в ванной щетку для волос и шампунь. Лысым подобные вещи ни к чему.Перл тяжело опустился на стул и провел ладонью по парику.— Я его помою в раковине, и бороду тоже, а потом расчешу… Мне очень больно, но так уж получилось… Жизнь вообще сплошная боль…Калеб все еще таращился на Винсента Перла, который оказался Монти Чемберсом.— Не могу поверить! Никогда бы не подумал, что эти двое на самом деле один и тот же человек!— Волосы, борода, другой тип очков, добавочный вес, необычная одежда. Все вместе создает весьма уникальный внешний вид. И, как ты сам признавал, видел Перла вблизи здесь, в магазине, только два раза. И только вечером, при не слишком хорошем освещении, — сказал Стоун.Калеб кивнул:— А в библиотеке он обычно говорил очень мало. А когда и говорил, голос был высокий и скрипучий. Так кто из вас главный: Винсент Перл или Монти Чемберс?Перл слабо улыбнулся:— Монти Чемберс — мое настоящее имя. Винсент Перл — всего лишь альтер эго.— А зачем он вообще?Сначала Чемберс, кажется, не хотел отвечать. Но потом пожал плечами и сказал:— Теперь это, видимо, уже не имеет значения. Я раньше был актером, в молодости. Любил переодеваться, играть разные роли… Но мои таланты, можно сказать, перевешивали мои возможности. Другой моей страстью были книги. В юности я работал учеником у превосходного реставратора и многому у него научился. Потом поступил на службу в библиотеку, начал делать неплохую карьеру. Но я хотел также коллекционировать книги. А зарплата в библиотеке этого не позволяла. И я стал дилером, занялся перепродажей редких книг. Для этого у меня были и знания и опыт. Только кто же будет иметь дело с жалким реставратором из библиотеки? Конечно, небогатые, а я нацеливался на состоятельную клиентуру. Вот я и придумал новую фигуру, за которой все будут просто гоняться, — Винсента Перла, несколько театральную, таинственную и надежную в качестве прикрытия.— Чей магазин открыт только по вечерам, когда он свободен от основной работы, — добавил Стоун.— Я купил этот магазин, потому что он расположен через улицу от моего дома. И я имел возможность переодеваться и менять внешность, а потом выходить из дома и идти в магазин уже совсем другим человеком. Это прекрасно срабатывало. За эти годы я стал известен как один из ведущих дилеров в сфере редких книг.— Как же вы из дилера превратились в шпиона? — спросил Калеб дрожащим голосом. — Как реставратор книг стал убийцей?— Ничего им не говорите! — вмешался Трент. — У них ничего против нас нет!— У нас есть ваши кодированные сообщения, — заметил Милтон.— Ничего подобного! — насмешливо сказал Трент. — Если б они у вас были, вы бы обратились в полицию!Милтон назвал несколько из выделенных букв и вежливо осведомился:— Продолжить?Все повернулись к нему, пораженные.— Милтон, что ж ты раньше молчал? — воскликнул Калеб.— Не думаю, чтобы это имело какое-то значение, потому что метки в книге исчезли. Но я их все прочитал еще до того. Увидев что-то один раз, я это никогда не забываю, — добавил он, видя замешательство Трента. — Как бы то ни было, мне вдруг пришло в голову, что раз уж я помню все эти буквы, кто-то может их расшифровать.Чемберс посмотрел на Трента и пожал плечами:— Отец Альберта был моим другом, я имею в виду другом Монти Чемберса. Когда он умер, я стал для Альберта чем-то вроде отца или по крайней мере наставника. Это было много лет назад. Альберт после окончания университета вернулся в Вашингтон и поступил на службу в ЦРУ. Мы с ним много тогда разговаривали о шпионах и шпионаже. А потом он перебрался на Холм. И мы еще чаще стали обсуждать эти вопросы. К тому времени он уже знал мою тайну. Ему до книг никакого дела не было. Такой вот у него недостаток, который я, к сожалению, никогда не ставил ему в вину.— Так что насчет шпионажа? — подсказал Стоун.— Заткнись, старый дурак! — завизжал Трент.— Ладно, хватит, малыш, пора спать. — Робин ударил Трента в челюсть, отправив его в нокаут. Выпрямившись, он ободряюще сказал Чемберсу: — Продолжай!Чемберс посмотрел на лежащего без сознания Трента.— Да, он, видимо, прав — я просто старый дурак. Альберт мне мало-помалу все больше рассказывал о том, как можно делать деньги, продавая то, что он называл мелкими секретами. Он объяснил мне, что это даже не шпионаж, а просто обычный бизнес. Сказал, что его пост в комиссии дал ему возможность познакомиться с человеком, у которого есть все нужные связи и контакты во всех разведывательных организациях и который заинтересован в том, чтобы вести этот бизнес совместно с ним. Позднее выяснилось, что этот человек очень опасен. А Альберт заявил, что секретными сведениями торгуют множество людей и на нашей стороне, и на стороне противника. И что так оно и должно быть.— И вы этому поверили? — спросил Стоун.— Частью сознания я понимал, что это не так. Но другая его часть толкала меня на это, ведь коллекционирование книг весьма дорогое удовольствие, и лишние деньги никогда не помешают. Теперь-то я понимаю, что это было неправильное решение, но тогда мне так не казалось. Альберт говорил, будто вся проблема в том, что всех шпионов в конечном итоге ловят, когда они передают информацию. И добавил, что придумал способ этого избежать и тут я могу быть ему полезен.— Ага, ваш опыт реставратора редких книг и доступ к библиотечным фондам, — сказал Калеб.— Да. Мы с Альбертом были старыми друзьями, поэтому ничего подозрительного в том, что он носит мне книги, не было. В конце концов, это же моя специальность. А в этих книгах некоторые буквы были помечены точками. Так я получал от него кодированные сообщения и переносил их в библиотечные книги химическим красителем. Мне всегда очень нравились великолепно оформленные заглавные буквы в инкунабулах. Мастера и художники любили их всячески украшать еще на заре книгопечатания, да и позже. Для меня это были настоящие произведения искусства в миниатюре — древние, с историей в несколько веков, но при надлежащем уходе способные выглядеть такими же яркими и свежими, какими были в тот день, когда их нарисовали. Я и сам тоже многие годы экспериментировал с разными материалами и химикалиями — это было нечто вроде хобби. Такие вещи нынче уже не пользуются спросом. Вообще-то это было совсем нетрудно — подобрать химический реактив, которым можно метить буквы и который виден только с помощью определенного типа линз. Их я тоже сам придумал. Помимо старинных книг, меня также всегда привлекали различные способы использования света и разных химических составов. Мне так нравится моя работа в библиотеке. — Он тяжко вздохнул. — А Альберт и его люди устроили так, чтобы в читальный зал приходили нужные им люди и снимали информацию с помощью специальных очков. Как я понимаю, они приходили регулярно, но не всегда именно для этого, а просто чтобы не вызывать подозрений.— Старушки и старички, приходящие в читальный зал ради редких книг, никогда не вызывают подозрений, — согласно кивнул Стоун. — Они могут забирать секретные сведения, потом помещать их в самые обычные письма к «родственникам», живущим за границей, и даже могущественное АНБ со всеми его суперкомпьютерами и спутниками-шпионами никогда ничего не узнает. Отличный план.— Я сообщал Альберту, какие книги готовы к использованию, и он помещал кодированные сообщения на определенные сайты в Интернете, которые информировали его людей, когда прийти и какую книгу спросить. Я возвращал эту книгу в читальный зал утром в день их посещения. У меня был бесконечный поток книг, поступающих на реставрацию, и их можно было свободно получить в читальном зале, так что проблем не возникало. Они приходили, копировали сообщение, оформленное в виде выделенных букв, и отправлялись дальше по своим делам. А через несколько часов после этого реактив испарялся, а с ним и все улики.— И вам очень хорошо за это платили, переводя денежки на ваш зарубежный счет, — сказала Аннабель.— Да, — признал Чемберс.— Но, как вы говорили, Винсент Перл стал крупным и успешным дилером. Почему вы не превратились в него окончательно? — спросил Стоун.— Как я уже сказал, мне очень нравилась работа, которой я занимался в библиотеке. Плюс к этому — удовольствие, что я всех дурачу. Полагаю, мне хотелось снимать сливки и с того и с другого занятия.— Шпионаж — гнусное занятие, — вмешался Калеб, — но убийства!.. Роберт Брэдли, Корнелиус Бин, Норман Дженклоу, видимо, и Джуэлл Инглиш! И Джонатан! Вы и Джонатана убили!— Никого я не убивал! — протестующе воскликнул Чемберс. И ткнул пальцем в Трента: — Это все он! Он и тот, с кем он работает!— Мистер Фоксуорт, — сказал Стоун.— Но при чем тут Джонатан? — горько воскликнул Калеб. — Его-то почему убили?Чемберс нервно потер ладони:— Он однажды неожиданно пришел в реставрационный отдел, уже после закрытия библиотеки, и увидел, что я делаю с книгой. А я как раз помечал реактивом буквы. Я пытался ему это как-то объяснить, но не был уверен, что он мне поверил. Я тут же сообщил о случившемся Альберту и вскоре узнал о смерти Джонатана. Альберт мне потом сказал, мол, читальный зал стал нашей обменной базой, и смерть должна выглядеть естественной. Лишившись возможности пользоваться читальным залом, мы бы вылетели из этого бизнеса.— Но вы знали, как это на самом деле случилось, и тем не менее ничего никому не сказали! — обвиняющим тоном заявил Калеб.— Да как я мог? Меня ж тогда в тюрьму бы упекли! — воскликнул Чемберс.— Еще упекут, — пообещал Стоун. — И его тоже, — добавил он, глядя на скрючившегося в кресле Трента.— А может, и нет! — раздался голос сзади.Все резко обернулись. В комнату вошел Роджер Сигрейвз, держа в каждой руке по пистолету.— Мистер Фоксуорт? — произнес Калеб.— Заткнись! — нетерпеливо рявкнул Сигрейвз. Он смотрел на Трента, который как раз начал приходить в себя.Открыв глаза, он увидел Сигрейвза и произнес с облегчением:— Слава Богу, Роджер, ты уже здесь!Сигрейвз улыбнулся:— Не тому богу молишься, Альберт. — И выстрелил ему прямо в грудь. Трент широко разинул рот и сполз с кресла на пол. Сигрейвз навел пистолет на Стоуна и Робина, которые уже хотели броситься на него. — Не двигаться! — Второй пистолет он навел на Чемберса: — В ваших услугах я тоже больше не нуждаюсь. — Тот напрягся, ожидая выстрела, но тут Стоун встал между ним и Сигрейвзом.— Я уже вызвал полицию, они едут сюда. Если вы планируете спастись бегством, то сейчас самое время.— Очень трогательно. Один «три шестерки» охотится за другим?Стоун чуть напрягся.— Значит, так и есть. — Сигрейвз улыбнулся. — Тогда вы знаете первое правило в нашем бизнесе: никогда не оставлять свидетелей. Однако мне любопытно: как это вы докатились до работы на кладбище? Как же низко вы пали!— А вот я считаю это повышением.Сигрейвз покачал головой:— Я, наверное, избавил бы себя от многих хлопот, попросту убив вас, когда у меня была такая возможность. Вы развалили прекрасно организованную операцию. Но у меня осталось достаточно денег, чтобы еще пожить в свое удовольствие.— Если вам удастся уйти, — заметила Аннабель.— Ну конечно, удастся!— Я не совсем в этом уверен, — сказал Стоун, потихоньку перемещая правую ладонь поближе к карману пиджака. — В дело уже вмешались секретная служба и ФБР.— Ой как вы меня напугали! А мне всего-то и надо, что лишь забрать некоторые вещи для своей коллекции. Стоять! — крикнул он, и Стоун замер на месте. Пальцы его были уже возле кармана. — Руки вверх, старичок!— Что?! — удивленно спросил Стоун.— Руки вверх, «три шестерки»! Чтоб я их видел. Давай!Стоун резко вздернул руки вверх.Сигрейвз охнул и пошатнулся. Выронив пистолеты, он попытался выдернуть из горла вонзившийся туда нож. Но лезвие, которое Стоун метнул, резко подняв вверх руки, перерезало ему сонную артерию. Кровь хлынула потоком, и Сигрейвз упал на колени. Потом он рухнул на пол лицом вниз и медленно перевернулся на спину. Остальные в оцепенении наблюдали за всем этим. Стоун спокойно подошел к упавшему и выдернул нож из раны.— Последний, кого я убил, метнув нож вот так же, из-под руки, был очень похож на этого мерзавца. И тоже вполне это заслужил.Милтон отвернулся. Калеб побледнел и, кажется, был готов упасть. Аннабель и Робин не отрывали взгляда от смертельно раненного.Стоун посмотрел на него. На лице его не было и тени жалости.— Когда собираешься кого-то убить, убивай сразу, не болтай, — пробормотал он.Роджер Сигрейвз тихо испустил дух. Вдали уже слышались завывания полицейских сирен.— Я позвонил Алексу Форду, когда понял, что дом Чемберса соседствует с книжным магазином Перла, — пояснил Стоун.— Я все это делал из-за них, из-за книг, — сказал Чемберс, отводя наконец взгляд от уже мертвого Сигрейвза. — Хотел приобретать их, чтобы сохранить для будущих поколений. С теми деньгами, которые я получал, я мог покупать замечательные издания. Правда-правда! — Он поднял глаза и увидел, что все смотрят на него с отвращением.Чемберс медленно поднялся:— Калеб, мне надо тебе кое-что отдать.Подозревая подвох, Стоун двинулся вслед за ним к стойке и, когда Чемберс потянулся к ящику, перехватил его руку:— Я сам открою.— Это не оружие, — запротестовал Чемберс.— Вот и поглядим. — Стоун вытащил ящик, извлек оттуда небольшую коробку, открыл ее и заглянул внутрь. И тут же ее закрыл и передал Калебу. Внутри лежало первое издание «Книги псалмов».— Слаба тебе Господи! — воскликнул Калеб с облегчением. И удивленно уставился на Чемберса. — Как вы ее заполучили? У вас же не было кода и ключа от хранилища!— Если припомните, мне стало плохо, когда мы собирались уходить оттуда, и вы предложили принести воды из ванной. Вспомнили? И как только вы вышли, я открыл этот маленький сейф. Я же видел, как вы его открывали, и запомнил шифр — номер помещения читального зала. Я забрал книгу и сунул в карман. Вы вернулись с водой, потом заперли хранилище, и мы ушли.Робин возмущенно крякнул:— Вот придурок, ты оставил его в хранилище одного?— Но я же не ожидал, что он украдет эту проклятую книгу! — огрызнулся Калеб.Чемберс опустил глаза.— Это было чисто импульсивное действие. А как только я ее взял, то сразу и испугался, и возрадовался. До этого я никогда в жизни ничего подобного не делал! Я был предельно честен со всеми клиентами. Но эта книга… Одно только прикосновение к ней!.. — Его глаза на секунду засверкали, но тут же снова погасли. — Но, по крайней мере, я теперь могу сказать, что держал ее в руках, пусть даже недолго. Я же все время настаивал, чтобы вы поскорее произвели оценку этой книги. Я считал, что это отведет подозрения от меня, когда пропажа обнаружится.— Ага, — выдохнула вдруг Аннабель. — Вот она, эта книга! Стало быть, он ее все же сохранил!Калеб в полном недоумении уставился на нее:— Что? Так вы знаете об этом?— Знаю. Только это очень длинная история, — поспешно ответила она.Глава 68Алекс Форд с небольшой армией агентов прибыл несколько минут спустя. Альберт Трент, ко всеобщему удивлению, был еще жив, хотя и серьезно ранен. Пачка документов, засунутая во внутренний карман пиджака, отчасти защитила его от пули. Его увезли на машине «скорой помощи». Чемберс сделал подробное заявление для полиции, пересказав все еще раз. Когда его уводили, он повернулся к Калебу и сказал:— Пожалуйста, позаботьтесь как следует о «Книге псалмов».Ответ Калеба поразил всех, и в первую очередь, вероятно, его самого:— Это проклятая книга, Монти — или Винсент? Черт его знает, как тебя надо называть! Я бы предпочел, чтобы Джонатан остался в живых, чем возиться с этой пачкой старой бумаги! — Он приподнял бесценную «Книгу псалмов» и бесцеремонно швырнул обратно в коробку.Как выяснилось со временем, догадки Стоуна и остальных по большей части оказались верными. Брэдли действительно был убит потому, что намеревался заставить Трента уйти с поста в Комиссии по разведке, после чего тот и его сообщник Сигрейвз уже не могли бы продолжать свои невинные на первый взгляд отношения. А Бина убили из-за того, что он выяснил, как был убит Джонатан — с помощью газа, выкраденного со склада его компании.От Чемберса они также узнали, что один из людей Трента, устроившийся на работу в компанию «Файр контрол», проник в книгохранилище читального зала и установил миниатюрную камеру слежения в воздуховоде под предлогом необходимости отрегулировать клапан распылителя системы пожаротушения. Аннабель и Калеб не могли увидеть это на пленке видеозаписи, поскольку все происходило в субботу, когда камеры слежения были отключены. Тем не менее им все же удалось зафиксировать кое-что весьма важное: ловкость рук Джуэлл Инглиш при подмене очков, что в конечном итоге привело к раскрытию истинного положения дел.В цокольном этаже, где стояли баллоны с «халоном», находился еще один агент, дожидаясь, когда де Хейвн войдет в зону поражения. На второй день де Хейвн, к несчастью, вошел туда, и его жизнь оборвалась до того, как он успел кому-нибудь сообщить о том, что он видел. Чемберс признался, что позднее зашел в книгохранилище и забрал оттуда камеру.Милтон передал считанные из книги Бидла помеченные буквы соответствующим службам АНБ, там все расшифровали. Из того немногого, что Стоуну и остальным удалось узнать, шифр был основан на системе столетней давности. Его легко можно было прочесть с помощью компьютерных систем дешифровки, однако Сигрейвз, несомненно, был уверен в том, что никто ни за что не заподозрит, что Монти Чемберс, Норман Дженклоу и Джуэлл Инглиш — шпионы. Все современные системы шифровки текста основаны на электронном наборе, требующем для расшифровки ключей, состоящих из длиннейших рядов цифр, что делает их неуязвимыми для любых попыток их вскрыть хоть с помощью грубых методов, хоть иными средствами. В древних редких книгах такое осуществить невозможно.Трент выздоровел, рана его зажила, и теперь он был крайне занят, давая показания на допросах. Особенно активен он стал, когда узнал, что власти прилагают колоссальные усилия, чтобы подвести его под смертный приговор. То, что ему пришлось рассказать, выявило ведущую роль Роджера Сигрейвза в этой шпионской группе. ФБР начало изучать все связи и контакты Сигрейвза, даже самые незначительные, так что вот-вот должны были последовать новые аресты.Федералы обыскали дом Сигрейвза и обнаружили в подвале его «коллекцию». И хотя сразу они не поняли, что это за предметы, в конце концов до них дойдет, и тогда положение их станет весьма затруднительным, поскольку многие из этих вещей когда-то принадлежали людям, которых Сигрейвз убил во время службы в ЦРУ.Стоун наконец встретился с Фордом, агентами ФБР и теми двумя полицейскими, которые приходили в библиотеку к Калебу.Агент ФБР сказал ему:— Мы знали, что в городе действует шпионская группа, но никак не могли выйти на источник информации. И уж конечно, никак не могли подумать, что тут замешана библиотека конгресса.— Что ж, — ответил Стоун, — у нас было преимущество, которым вы не располагали.Агент удивленно посмотрел на него:— Какое именно?— Высококлассный библиотекарь, — ответил Алекс Форд. — Калеб Шоу, вот кто.Один из полицейских заморгал глазами:— Точно, Шоу. Отличный малый, правда? Мне он, правда, показался немного нервным.— Ну, скажем, некоторое отсутствие личной смелости, — ответил Стоун, — с лихвой компенсируется…— …слепой Фортуной? — предположил полисмен.— Вниманием к деталям.Они поблагодарили Стоуна за помощь и выразили надежду на дальнейшее сотрудничество.— Если вам самому потребуется любая помощь, только дайте нам знать, — заявил один из агентов ФБР, протягивая Стоуну свою визитную карточку.«Дай Бог, чтобы она никогда мне не потребовалась», — подумал Стоун.Когда все немного улеглось, компания снова собралась в коттедже Стоуна. Вот тогда-то Калеб и достал «Книгу псалмов» и потребовал, чтобы Аннабель рассказала все, что ей про нее известно.Она глубоко вздохнула и начала свой рассказ:— Я знала, как Джонатан любит книги, и однажды спросила его: если бы он был в состоянии достать любую книгу из имеющихся в мире, то какую он предпочел бы в первую очередь? И он ответил: «Книгу псалмов». Ну вот, я прочитала о ней все, что можно, и обнаружила, что все экземпляры хранятся в разных учреждениях и организациях, но одну из них украсть не составит никакого труда.— Кажется, я догадываюсь! — воскликнул Калеб. — Ту, что в церкви Олд-Саут в Бостоне?— Как вы догадались?— Туда легче залезть, чем в библиотеку конгресса или Йельский университет. По крайней мере, я надеюсь на это.— Как бы то ни было, я отправилась туда с одним своим приятелем. Мы представились студентами колледжа, которые готовят доклад об этой знаменитой книге.— И они вам ее дали? — удивился Калеб.— Да. И даже позволили сфотографировать и все такое прочее. А у меня был еще один приятель, очень хороший специалист по изготовлению разных поддель… ну… всяких вещей.— И вы подделали «Массачусетскую книгу псалмов»?! — возопил Калеб.— Отличная работа, одну от другой невозможно отличить. — Возбуждение Аннабель тут же сошло на нет, едва она заметила разъяренное выражение его лица. — Ну вот, а потом мы пошли туда и совершили небольшой обмен.— Небольшой обмен?! — уже орал Калеб. Лицо его побагровело. — Вы произвели небольшой обмен с одной из редчайших книг в истории нашей страны?!— Почему бы вам было не сделать для де Хейвна просто хорошую копию? — спросил Стоун.— Подарить поддельную книгу человеку, которого я любила?! Да ни за что на свете!Калеб без сил рухнул в кресло.— Не верю собственным ушам!Пока он не успел вконец расстроиться, она поспешила рассказать, что было дальше:— Когда я преподнесла ему книгу, Джонатан был просто ошарашен. Конечно, я сказала, что это всего лишь копия, которую я заказала специально для него. Не знаю, поверил он мне или нет. Он вполне мог позвонить в эти учреждения и проверить. И, думаю, в конце концов пришел к заключению, что я зарабатываю на хлеб не совсем законными способами.— Да неужто? Какой же он был сообразительный человек! — буркнул Калеб.Она не обратила на это внимания.— А поскольку в этой церкви так и не поняли, что их экземпляр — подделка, и никто не поднял шум по поводу пропавшей «Книги псалмов», полагаю, Джонатан в итоге решил, что я говорю правду. Он был так счастлив! А это всего лишь старая книжка…— Всего лишь старая книжка! — Калеб явно был на грани нервного срыва, но Стоун положил ему руку на плечо:— Калеб, хватит пинать дохлую лошадь.— Дохлую лошадь?! — возмутился Калеб.— Я могу ее назад положить, — предложила Аннабель.— Простите? — не понял Калеб.— Я возьму эту книгу, пойду в церковь и поменяю на ту, что сейчас у них.— Вы серьезно?!— Абсолютно серьезно. Один раз я их поменяла и могу сделать это снова.— А если вас поймают?Она посмотрела на него с жалостью:— Я теперь проделываю такие штуки еще лучше, чем тогда. — Она обратилась к Милтону: — Поможете мне?— Конечно! — с энтузиазмом отозвался тот.У Калеба был такой вид, словно его вот-вот хватит апоплексический удар.— Я тебе категорически запрещаю! Это же соучастие в преступлении!— Ты когда-нибудь успокоишься, Калеб? — воскликнул Милтон. — И вовсе это не преступление. Мы возвращаем на место настоящий экземпляр, ведь так?Калеб хотел было сказать еще что-то, но передумал.— Да, наверное, ты прав.— Я все детально продумаю и подготовлю, — заверила Аннабель. — Только мне нужна сама книга, Калеб. — И она протянула руку, чтобы взять ее.Но он тут же прижал ее к груди:— Может, она пока побудет у меня? Пока она вам действительно не понадобится, а? — спросил он, трепетно поглаживая рукой обложку.— Ты же сам сказал Монти Чемберсу, что книга проклятая, — напомнил ему Робин.У Калеба был очень жалкий вид.— Я помню. Я не спал целую ночь после того, как это у меня вырвалось. Наверное, это книжные феи постарались.— О'кей, — сказала Аннабель. — Пусть она пока побудет у вас.Робин с надеждой посмотрел на нее:— Ну ладно, дело сделано. А не хотите ли вы составить мне компанию? Завалимся куда-нибудь, а? Может, прямо сегодня вечером?Она улыбнулась:— Давайте пока это отложим, Робин. Но все равно спасибо за приглашение.— Оно не последнее, мадам. — И Робин поцеловал ей руку.Когда все разъехались, Аннабель пошла к Стоуну, который занялся уборкой кладбища. Пока он мыл надгробия, она собирала в пластиковый пакет скошенную траву.— Вам вовсе не обязательно здесь торчать да еще и помогать мне, — заметил он. — Работа на кладбище — не для вас.Она выпрямилась и уперла руки в бока.— А что в таком случае для меня?— Муж, дети, хороший дом где-нибудь в богатом пригороде, родительский комитет в школе, собака.— Шутите, да?— Шучу. Итак, что теперь?— Мне нужно вернуть книгу на место, чтоб Калеб был спокоен.— А потом?Она пожала плечами:— Я не из тех, кто любит заглядывать далеко вперед. — Она схватила губку и принялась за соседнюю надгробную плиту.После обеда они уселись на крыльце.— Я рада, что вернулась, — сказала Аннабель, посмотрев на Стоуна.— Я тоже рад, Аннабель, — ответил тот.Она улыбнулась, услышав свое настоящее имя.— Этот парень, Сигрейвз, назвал тебя «три шестерки». Это он о чем?— О том, что было тридцать лет назад.— Ну что ж… У всех есть тайны. А ты никогда не хотел уехать куда-нибудь подальше?— Да нет, я словно прирос к этому месту, — ответил он, покачав головой.Да, наверное, так и есть, подумала Аннабель.Потом они еще долго сидели молча, глядя на полную луну.В четырех часах езды к северу от них Джерри Бэггер стоял у окна и смотрел на эту же луну. Он уже задействовал все имевшиеся в его распоряжении каналы и связи, застращал всех, кого только можно, приказал избить стольких, что всех и не припомнишь, и все это ему страшно нравилось. В результате он все ближе и ближе подбирался к ней, к этой суке. Оставленные ею ложные следы отметались, а оборонительные сооружения мало-помалу рассыпались как карточные домики. То, что его люди сделали с Тони Уоллесом, было лишь прелюдией к веселью, которое он запланировал в отношении этой дамочки. Его губы постоянно кривились в хищном оскале, когда он представлял сцены расправы с Аннабель, что он с ней сделает. Теперь он снова контролировал ситуацию. Бэггер удовлетворенно пыхнул сигарой и отпил глоток бурбона.«Готовься, Аннабель Конрой! К тебе идет большой плохой мальчик Джерри!»

Книга III. ХОЛОДНЫЙ, КАК КАМЕНЬ«Верблюжий клуб» никогда не защищал правительство и спецслужбы. Но теперь его члены вынуждены отступить от заведенного правила, потому что кто-то убивает старых друзей и коллег Оливера Стоуна. Кто-то, кому до тонкостей известны методы работы самых лучших спец-агентов ЦРУ. Этот человек не знает ни страха, ни жалости — и умеет обставить каждое убийство как невинный «несчастный случай».Четверка детективов начинает распутывать дело, располагая крайне скудной информацией: все убитые принимали участие в некоей сверхсекретной операции, которую ЦРУ проводило тридцать лет назад.Глава 1Гарри Финн встал, как обычно, в половине седьмого, сделал кофе, выпустил пса на лужайку по утренним надобностям, принял душ, побрился, поднял детей в школу и лично контролировал их сложные приготовления в течение следующих тридцати минут, пока поглощался завтрак и расхватывались портфели и кроссовки. К нему присоединилась жена — сонливая, тем не менее готовая встретить очередной день в качестве матери и шофера троих детей, включая не по годам развитого и независимого мальчишку-тинейджера.Гарри Финну было за тридцать, но он до сих пор сохранил юношеские черты и блеск ясно-синих глаз, которые ничего не упускали из виду. Женился он рано, любил свою супругу и детишек и даже питал серьезную привязанность к семейному псу, вислоухому золотистому лабрадудлю по имени Джордж. Ростом шесть футов и один дюйм, Финн отличался длинными конечностями и жилистым телосложением. Как всегда, на нем были выцветшие джинсы и рубашка навыпуск. В круглых очках и с интеллигентным задумчивым лицом, он напоминал бухгалтера, которому нравится слушать «Аэросмит» после рабочего дня, проведенного за разгрызанием цифири. Хотя Финн был на удивление спортивен, хлеб на семейный стол и «айподы» для детей обеспечивались его умственными усилиями — и работу свою он делал умело. Можно было по пальцам пересчитать тех, кто мог посостязаться с Финном в его профессии. И выжить при этом.Он поцеловал жену, обнял детей (даже ехидного тинейджера), взял спортивную сумку, которую заранее поставил у выхода накануне вечером, сел в «тойоту» и направился в аэропорт, что расположен на реке Потомак сразу за границей Вашингтона, — Вашингтонский национальный аэропорт имени Рональда Рейгана, хотя местные жители предпочитали называть его просто «наш национальный». Финн припарковался на одной из стоянок неподалеку от главного терминала, чья важнейшая архитектурная особенность заключалась в комплексе куполов, скопированных с Монтичелло, любимого имения Томаса Джефферсона. С сумкой в руке Финн пересек крытый переход и попал в прилизанный интерьер аэропорта. Зайдя в туалетную кабинку, он открыл сумку, натянул на себя куртку из плотной синей ткани со светоотражающими полосками на рукавах и рабочие брюки той же расцветки, надел на шею оранжевые шумозащитные наушники, а к нагрудному карману прицепил ламинированный бейджик.Ловко перемахнув рогатки турникета, он влился в поток аэропортовских служащих, стоявших в очереди к линии спецконтроля. Как ни удивительно, здесь и намека не было на общепринятые процедуры безопасности, которые распространялись на обычных авиапассажиров. Очутившись по ту сторону барьера, Финн купил себе стаканчик кофе и пристроился за одним из служащих, вальяжным шагом направлявшимся к выходу на летное поле. Мужчина даже придержал для него дверь.— Вы в какую смену? — спросил его Финн.Тот охотно ответил:— А я только-только приступаю. И все бы ничего, да засиделся за телевизором. Вчерашний матч смотрели?— А как же!Финн сбежал по металлическим ступенькам и направился к «Боингу-737», который готовили к короткому перелету в Сиэтл через Детройт. По дороге ему встретилось несколько человек, в том числе инженер-топливозаправщик, двое багажных рабочих и механик, инспектировавший переднее шасси. Никто Финна не остановил, потому что он выглядел и вел себя так, словно имел все права здесь находиться. Допивая кофе, он обошел самолет кругом.Затем приблизился к аэробусу А320, который через час должен вылетать во Флориду. Возле фюзеляжа стоял багажный автопоезд. Финн выдернул из-за пазухи небольшой сверток и наработанным, мгновенным движением сунул его в боковой карман одной из сумок, затем шагнул к заднему шасси и припал на колено, якобы осматривая колесную пневматику. И вновь окружающие ничего не заподозрили, потому что Гарри Финн расточал вокруг себя флюиды человека, который занят своим профессиональным делом. Через минуту он уже болтал с одним из рабочих обслуживающей бригады, обсуждая предстоящую игру вашингтонских «Краснокожих» и попутно сетуя на заработную плату и условия труда в гражданской авиации.— Держат нас за рабов, ей-богу! А эти шишки наверху как сыр в масле катаются.— Вот-вот, — согласился рабочий, и они шлепнули друг друга по ладони, выражая тем самым негодование в адрес возмутительной жадности и бесчеловечной жестокости тех, кто заправляет полетами в не столь уж и добродушных небесах.Уголком глаза Финн заметил, как начал распахиваться задний грузовой люк детройтского рейса. Он дождался момента, когда автопоезд вместе с грузчиками отправился к терминалу за очередной порцией багажа, взобрался на подъемник, а оттуда перешагнул на погрузочную аппарель самолета. Парой секунд позже он уже прятался в укромном месте. Его он подобрал заранее, внимательно изучив чертежи грузового отсека 737-й серии, которые доступны любому — если знать, где искать. А Финн свое дело знал туго. Кроме того, из открытого веб-ресурса в ходе интернет-поиска он выяснил, что конкретно данный рейс вылетит загруженным наполовину, так что вес его тела в задней части фюзеляжа на приборах балансировки не скажется.Пока он, свернувшись калачиком, лежал в укромном закутке, самолет заполнился багажом и взвинченными пассажирами, а затем поднялся в небо и взял курс на Детройт. Финн с комфортом путешествовал в герметизированном карго-отсеке, хотя здесь было значительно холоднее, чем в салоне, и он был рад, что на нем плотная куртка. По прошествии часа самолет приземлился и подкатил к терминалу. Через несколько минут распахнулся и грузовой люк; началась выемка багажа. После полной очистки отсека Финн терпеливо выждал еще пару минут, вылез из укрытия и осторожно выглянул наружу. Люди есть, но в его сторону никто не смотрит. Он спрыгнул с кормовой аппарели. Когда к самолету направилась пара сотрудников охраны, отхлебывающих кофе и занятых болтовней, Финн сунул руку в карман, извлек бумажный сверток с ленчем и, на ходу жуя сандвич с ветчиной, зашагал им навстречу.Поравнявшись с охранниками, он им кивнул.— Кофе прямо из столовой, или вы опять плеснули в него на четыре пальца кой-чего покрепче? — с набитым ртом спросил он и подмигнул. Охранники фыркнули ему в спину.Финн вошел в здание терминала, затем в туалет, а там в кабинке снял куртку, оранжевые наушники и ламинированную карточку с груди, после чего сделал краткий звонок по мобильнику и направился в службу безопасности аэропорта.— Я подложил бомбу в одну из сумок, которая этим утром была погружена на борт 737-го в Вашингтоне, — сообщил он дежурному. — А сюда я прилетел в грузовом отсеке того же самолета. Мог взорвать его в любую секунду.Ошарашенный полицейский не носил табельного оружия, поэтому просто выпрыгнул из-за стола, чтобы свалить Финна на пол. Тот легко отступил в сторону, и парень разлегся на линолеуме, зовя на помощь. Из соседней комнаты посыпались его коллеги и окружили Финна, наставив стволы, но тот уже успел вынуть из кармана свои документы.В ту же секунду распахнулась дверь, и в офисе возникла троица мужчин.— Управление национальной безопасности! — рявкнул один из них. Он ткнул пальцем в сторону Гарри Финна. — Этот человек работает на нас. И кое-кому светит купание в дерьме.Глава 2— Отлично сработано, Гарри. Как и всегда, — сказал куратор от Управления национальной безопасности, похлопывая Финна по спине.После того как о выявленных Финном дырах в системе аэропортовской охраны были поставлены в известность компетентные органы, разразился ливень из рапортов, электронных сообщений и звонков по мобильным телефонам, в результате чего целому ряду местных сотрудников намылили шею. По идее Финну не должны были поручать только что выполненное задание от имени Управления национальной безопасности — сокращенно УНБ, — потому что этой сферой единолично занималось Федеральное управление гражданской авиации. Скорее всего ребята из ФУГА и сами знали о сбоях в своей системе и не хотели, чтобы об этом пронюхали сторонние лица. Тем не менее УНБ удалось-таки выбить разрешение на операцию, и Финна назначили основным действующим лицом.Финн не являлся сотрудником УНБ. Фирма, на которую он работал, выполняла контрактные поручения, направленные на проверку уровня обеспечения безопасности как государственных, так и частных учреждений по всей стране. Для этого применялся прямой и бесхитростный подход: допускается что угодно, лишь бы проникнуть в запретные зоны. Подобные контракты были в УНБ далеко не редкость. Федеральной службе выделялся 40-миллиардный годовой бюджет, и деньги требовалось куда-то тратить. Компания Финна извлекала из этого бизнеса мизерную долю, однако даже незначительный процент от миллиардных сумм означал неплохой приток выручки.В принципе Финн мог бы попросту уйти из аэропорта незамеченным, а там пусть фишки ложатся как угодно. Однако руководству УНБ, судя по всему, надоело взирать со стороны на текущее состояние дел; им хотелось выступить с жестким заявлением. Финну приказали объявить о себе, чтобы федеральные агенты могли потом картинно ворваться в офис аэропортовской охраны и устроить громкий скандал. СМИ зайдутся слюной, индустрия гражданской авиации содрогнется от удара, а УНБ на этом фоне проявит себя героически и эффектно.Сам Финн никогда не лез в политические игры. Он не раздавал интервью, и его имя не попадало в газеты. Он просто делал свою невидимую работу.С другой стороны, ему все же поручили выступить на брифинге с участием охранного персонала, который он только что обвел вокруг пальца. Финн дипломатично отозвался об уровне подготовки кадров и дал рекомендации на будущее. Подобные брифинги порой превращались в самые опасные мероприятия. Людей сильно раздражал тот факт, что их облапошили и унизили. Однажды Финну пришлось с боем прорываться из конференц-зала.Куратор добавил:— Этих олухов давно пора привести в чувство.— Не уверен, что доживу до такого момента, сэр, — сказал Финн.— Кстати, — продолжал куратор, — если хочешь, можешь вернуться в Вашингтон с нами. На летном поле поджидает «фалькон».— Спасибо, но мне тут надо кое с кем встретиться. Вернусь завтра.— Ладно. Тогда до встречи.Мужчина ушел, а Финн арендовал автомобиль и направился в пригород Детройта, остановившись по дороге у торгового центра. Вынул из сумки карту и папку для бумаг с вложенным фото. Изображенный на снимке шестидесятитрехлетний человек был лыс, имел несколько выразительных татуировок и откликался на имя Дан Росс.Именно откликался, потому что в действительности его звали совсем иначе. Как и Гарри Финна.Глава 3Артрит плюс волчанка — милая парочка, сообща взявшаяся превратить его жизнь в ад. Каждый сустав потрескивает, каждое сухожилие вопит от боли. Любое движение отзывается муками, словно осел лягнул под дых, — и все же он не позволял себе остановиться, иначе это означало бы остановку навсегда. Он проглотил пару мощных пилюль, употреблять которые не имел права, нахлобучил бейсболку на лысую бледнокожую макушку, натянув козырек на глаза, и надел очки — не хотелось бы, чтобы люди замечали, куда он смотрит. Или как сам выглядит.Дан Росс уселся за руль и доехал до магазина. По дороге подействовали пилюли, и он вновь стал самим собой, хотя бы на пару часов.— Благодарю вас, мистер Росс, — сказал продавец, возвращая кредитную карточку вместе с покупками. — Удачного дня.— Кончился мой запас удачных дней, — ответил Дан Росс. — Осталось дожить последки.Парень уставился на его лысую, прикрытую бейсболкой голову.— Да нет, не рак, — сказал Росс, словно читал мысли продавца. — К сожалению. Не пришлось бы так долго мучиться, если вы в курсе.Продавец, который считал себя бессмертным — конечно, чуть больше двадцати! — явно понятия не имел, о чем говорит покупатель. Он неловко кивнул и повернулся к следующему.Росс покинул магазинчик и задался вопросом, что делать дальше. Деньги его не беспокоили. Пенсия первоклассная, медицинское обслуживание по высшему разряду; такие вещи федералы делать научились. Чего не сказать о многом другом. Сейчас у него просто есть свободное время, в этом-то и заключалась главная загвоздка. Чем заняться? Вернуться и тупо сидеть дома? Или съездить пообедать в местный ресторанчик, где можно набить живот, посмотреть спортивный канал и пофлиртовать с хорошенькими официантками, которые в его сторону и глянуть-то не пожелают? Но ведь имеет человек право помечтать? Погрезить о тех деньках, когда леди дарили ему нечто большее, чем пару минут на разговоры…Да, жизнь покатилась под откос… Размышляя, Росс незаметно прочесывал глазами окрестности. Даже сейчас он не мог преодолеть инстинктивный позыв проверить, нет ли за ним «хвоста». Поневоле наработаешь такую привычку, когда тебя на протяжении многих лет пытались убить. Господи, какое славное времечко было… Уж куда лучше, чем повседневные дебаты с самим собой, куда направиться: в ресторан или домой… И это еще называют «золотой порой жизни»! Вот три десятилетия назад он ежемесячно оказывался в какой-то новой стране. Во всяком случае, если стояла горячая рабочая пора. Как он любил говаривать, «знакомился с миром на честном слове и одном крыле — с любимой пушкой в кобуре». Росс позволил себе удрученную ностальгическую полуулыбку. Воспоминания… Вот все, что ему осталось. И проклятая волчанка.К несчастью для Дана, былые навыки подмечать за собой «хвост» сейчас подкачали. В квартале от него в арендованной машине сидел Гарри Финн и разглядывал неподражаемого мистера Росса. «Ну, Данни, куда сейчас? Домой или в ресторан? В ресторан или домой? Ох, и низко же ты пал…»За период наблюдений, когда Финн становился свидетелем этого внутреннего спора, Дан выбирал ресторанчик в семидесяти пяти процентах случаев. Та же пропорция была соблюдена и сегодня, потому что Росс повернулся и зашагал по улице в направлении «Эдсел дели», который, если верить вывеске над дверью, уверенно завоевывал сердца людей с 1954 года, чего никак нельзя было сказать про модель автомобиля, в чью честь ресторанчик был назван.Росс проведет там не менее часа, склонившись над тарелкой и украдкой следя за каждым движением симпатичной официантки. Потом у него уйдет минут двадцать на возвращение домой. После этого он усядется на заднем дворе, углубившись в чтение газеты, а там уже наступит время зайти в дом, немножко прикорнуть, состряпать себе скромный ужин, посмотреть телевизор, разложить пасьянс на крошечном столе с лампой возле окна, а затем Дан сам себе пожелает спокойной ночи. К девяти часам свет в небольшом коттедже погаснет, и Росс отойдет ко сну, чтобы завтра заняться тем же самым. Финн методично отщелкнул косточки на ментальных счетах, подсчитывая вехи повседневной и пустой жизни своего подопечного.После того как Финн наконец вычислил место его проживания, он несколько раз приезжал в этот город ради изучения повадок объекта. Результаты наблюдений позволили ему сформулировать идеальный план осуществления поставленной задачи.За пять минут до выхода Росса из дверей «Эдсел» Финн покинул машину, перешел на ту сторону улицы, бросил взгляд в окно ресторанчика и обнаружил старика на обычном месте, за столиком ближе к задней стене, где он изучал только что полученный счет. Финн неторопливо дошел до припаркованного автомобиля, сделал свое дело и уже через пару минут сидел за рулем арендованной машины. Еще через три минуты Росс вышел из ресторана, нехотя доплелся до своего автомобиля, залез внутрь и уехал.Финн повел машину в противоположную сторону.Тем вечером Росс выполнил все пункты скучнейшего списка повседневных дел и закончил день стаканчиком, куда на три пальца плеснул «Джонни Уокера» из бутылки с черной этикеткой, после чего, не обращая внимания на предостережения, нанесенные на аптечную баночку, сыпанул в рот несколько мощных пилюль от боли. Он едва успел добраться до кровати, когда нагрянул паралич. Поначалу Дан решил, что дело в капсулах, и даже с радостью приветствовал подкатившее чувство онемения в конечностях, но затем, уже лежа в постели, вдруг с беспокойством подумал, уж не виновата ли волчанка, решившая перейти на более высокий уровень атаки? А когда и дышать стало трудно, Росс понял, что тут совсем иной расклад. Может, сердечный приступ? Да, но где тогда пресловутый слон, давящий на грудную клетку, где стреляющая боль в левой руке? А если это инсульт?.. Он произнес на пробу несколько слов — речь по-прежнему оставалась внятной. Лицо тоже не казалось наполовину парализованным. Никаких новых, непривычных болей не ощущалось. В том-то и проблема: сейчас он вообще не чувствовал тела. Скосив глаза, Росс остановил взгляд на левой ладони. Попытался сжать кулак, однако команда проходить отказывалась.Постой-ка… А ведь раньше ему почудилось, будто рука в чем-то вымазана. В чем-то жирном, как вазелин; это вещество можно было растирать и растирать подушечками пальцев, а ощущение осклизлости не пропадало. Он сунул руку под кран, и все вроде бы прошло. Кожа больше не казалась испачканной, хотя сейчас и не понять, помогло ли мыло с горячей водой, или это вещество попросту испарилось.И тут правда ударила в него как пуля: оно могло впитаться. Проникнуть внутрь организма.Так, и где он умудрился это подцепить? Росс напряг память. Во всяком случае, не утром. И не в магазине… и не в ресторане. То есть уже потом? Не исключено. Он садился в машину, чтобы ехать домой… Ага, ручка на дверце! Если бы он мог шевельнуться, то вскочил бы с воплем «Эврика!», но сейчас едва-едва удавалось дышать; только изо рта донесся короткий хрип. Вот оно: ручка на дверце машины была обмазана каким-то веществом, которое его в данную минуту убивало. Он бросил взгляд на телефон, стоявший на ночном столике. Расстояние два фута — но с таким же успехом он мог находиться в Китае.В полумраке к постели скользнула чья-то тень. Незнакомец не носил маску: даже в слабом свете удавалось различить его лицо. Молодой и внешне вполне обычный. За свою жизнь Россу довелось увидеть тысячи подобных лиц, и он никогда не обращал на них внимания. Его работа не касалась обычных людей. Он и вообразить не мог, как столь обыденно выглядящий человек сумел его прикончить.Незваный гость извлек что-то из кармана и поднес руку к изголовью. Фотоснимок… Росс не мог разглядеть, что именно на нем изображено. Незнакомец, по-видимому, это понял, потому что достал фонарик-карандаш и посветил на фотографию. Глаза старика скользнули вверх-вниз, однако он так и не вспомнил — пока Финн не произнес имя вслух.— Теперь ты знаешь. Теперь ты знаешь…Он убрал фото и просто стоял, разглядывая Росса, в котором все активнее развивался паралич. Финн не сводил с него взгляда, пока грудная клетка не дернулась в последнем спазме.Через две минуты Гарри Финн уже пробирался сквозь заросли на заднем дворе Росса. Следующее утро застало его на борту самолета, на сей раз в салоне. Он приехал домой, расцеловал жену, приласкал собаку и съездил за детишками в школу. Тем вечером они все отправились ужинать в ресторан, чтобы отметить достижения младшей дочери, восьмилетней Сузи, которой поручили играть роль говорящего дерева в школьной постановке.В полночь Гарри Финн вышел на кухню, где верный Лабрадудель Джордж поднялся с мягкой подстилки, чтобы поприветствовать хозяина. Сидя за столом и почесывая пса за ухом, Гарри вычеркнул имя Дана Росса из своего ментального списка.Теперь все внимание он перенес на следующего «клиента»: человека по имени Картер Грей, бывшего шефа разведывательной империи Соединенных Штатов Америки.Глава 4Вытянув длинные ноги, Аннабель Конрой следила за тем, как летит пейзаж за окном экспресса. Она почти никогда не пользовалась железными дорогами; ее типичное путешествие проходило на высоте 39 тысяч футов, где она жевала арахис, попивала разбавленные водой семидолларовые коктейли и замышляла очередную аферу. Сегодня она очутилась на поезде лишь оттого, что ее напарник Милтон Фарб категорически отказывался вступать на борт любого транспортного средства, обладавшего способностью и намерением покинуть твердую землю.— Милтон, безопасней всего как раз самолет, — внушала ему Аннабель.— Только не в том случае, когда он, к примеру, срывается в штопор. Потому что шансы выжить равны примерно нулю. И мне такой расклад против шерсти.Трудно спорить с гениями. Впрочем, Милтон — человек с фотографической памятью и проклюнувшимся талантом вдохновенно врать — обязанности свои знал туго. Вот и сейчас они покинули Бостон после отлично сработанного дельца. Все вновь вернули на место, так что никто и не подумал тормошить копов. В мире Аннабель, где царили очень высокие ставки, это означало практически идеальный результат.Тридцать минут спустя, когда амтраковский суперэкспресс одолел наконец очередной перегон вдоль восточного побережья и остановился у станционной платформы, Аннабель выглянула в окно и невольно передернула плечами, услышав объявление кондуктора: поезд прибыл в Ньюарк, штат Нью-Джерси. Дело в том, что здешняя территория была вотчиной Джерри Бэггера; хорошо еще, что экспресс не останавливался в Атлантик-Сити, откуда маниакальный босс игорного бизнеса управлял своей империей. В противном случае Аннабель никогда бы и не села на такой поезд.С другой стороны, она понимала, что у Джерри Бэггера имелись все причины выбраться из Атлантик-Сити и попытаться разыскать ее в любом ином месте. После того как ты успешно нагреваешь человека вроде Джерри на сорок миллионов, мысль о том, что он жаждет сделать из тебя фарш, вряд ли безосновательна.Аннабель бросила взгляд на Милтона; благодаря гладкому лицу и длинным волосам он походил на восемнадцатилетнего юнца, а на самом деле ему скоро полтинник стукнет. Он опять углубился в компьютер, занимаясь делами, которые не доступны человеку с показателем интеллекта ниже гениального.Утомившись от скуки, Аннабель перешла в вагон-ресторан, где купила пива и пакет чипсов. На обратном пути она увидела выпуск «Нью-Йорк таймс», который кто-то оставил на кофейном столике, присела и, попивая пиво вприкуску с чипсами, принялась лениво пролистывать страницы — вдруг какое-нибудь сообщение высечет в ней очередную искру вдохновения и станет началом новой авантюры. В Вашингтоне придется решать, лечь на дно или покинуть страну. Сама-то она знала, каким следует быть ответу. Сейчас безопаснее всего оказаться на каком-нибудь безымянном островке в южной части Тихого океана, где и переждать цунами с кодовым названием «Джерри».Джерри Бэггеру было за шестьдесят, а ее ловко провернутая махинация наверняка загнала кровяное давление казиношного босса за красную черту. Если повезет, он скоро окочурится от сердечного приступа — и тогда Аннабель выйдет сухой из воды. Впрочем, рассчитывать на такую удачу не следует. Когда речь заходит о Джерри, надо иметь в виду, что очень возможен худший вариант.Да, выбор был очевиден, однако она все еще испытывала сомнения. За последнее время Аннабель привязалась — если, конечно, такое можно сказать про людей ее склада — к необычной группе джентльменов, именовавших себя «Верблюжьим клубом». Она невольно усмехнулась, припомнив одного из этой четверки: мужчину по имени Калеб Шоу, который участвовал в деле Библиотеки конгресса. В ее глазах он сильно смахивал на трусливого льва из «Волшебника Изумрудного города». В следующий миг улыбка Аннабель погасла. Потому что Оливер Стоун, шеф этой небольшой команды, был полной противоположностью Калебу. Не исключено, что по части экстраординарности и необычности биография Оливера давала ей самой сто очков вперед, и это о многом говорит. Аннабель никак не могла решиться сказать Стоуну прости-прощай; очень сомнительно, что ей повезет еще хотя бы раз встретить подобного мужчину.Тут она заметила молодого человека, который шел по проходу, не пытаясь спрятать восхищение ее стройной соблазнительной фигурой, длинными светлыми волосами и тридцатишестилетним лицом, которое хоть и не соответствовало уровню восклицания «Ничего себе!», тем не менее находилось от него в непосредственной близости — и это при том, что под глазом Аннабель навечно остался подарок папаши — крючковидный шрам. Пэдди Конрой был лучшим аферистом своего поколения и худшим отцом на свете. По крайней мере так считала его единственная дочь.— Привет, — сказал юноша. Телосложением, взъерошенностью и дорогостоящей одеждой, которая намеренно создавала впечатление дешевизны и небрежности, он походил на рекламу «Аберкромби и Фитч». Аннабель немедленно вынесла вердикт: нагловатый юнец из привилегированного колледжа.— До свидания, — буркнула она и демонстративно уставилась в газету.— А куда вы едете? — спросил он, усаживаясь рядом.— В другую сторону.— Но вы же не знаете, куда еду я, — игривым тоном продолжал парень.— И очень хорошо.Он либо недопонял намек, либо решил пропустить его мимо ушей.— Я еду в Гарвард.— В жизни бы не догадалась.— На самом деле я из Фили. Знаете, пригород такой есть: Мэйнлайн. Там у моих предков особняк.— С ума сойти. Приятно иметь родителей с особняками, — бросила она подчеркнуто безразличным тоном.— Особенно когда такие родители шесть месяцев в году разъезжают по заграницам… А сегодня, кстати, я устраиваю улетную вечеринку. Не хотите заглянуть?Аннабель прямо чувствовала, как по ней шарят его глаза. «Ну ты у меня сейчас полетаешь, сукин сын». Конечно, она знала, что не надо бы, но ведь типчики вроде этого сопляка сами напрашиваются…Она сложила газету.— Хм. Не знаю… Улетная вечеринка? Насколько же улетная?— А насколько захочешь.Парня, видимо, так и подмывало ляпнуть что-нибудь вроде «цыпочка», но он не осмелился. Еще рано.— Мне бы очень не хотелось остаться разочарованной.Он коснулся ее руки.— Не думаю, что ты уйдешь недовольной.Аннабель улыбнулась и тоже похлопала его по руке.— И что же ты можешь предложить? Выпивку и секс?— Заметано. — Он сжал ей предплечье. — Слушай, у меня место в первом классе. Перебирайся ко мне!— Так я не поняла… Кроме выпивки и секса, что-то еще будет?— А, хочешь заранее знать все подробности?— Вся жизнь состоит из подробностей… э-э…— Стив. Стив Бринкман. — Парень лукаво хмыкнул. — Слышала поди? Да-да, мой папаша вице-президент одного из крупнейших банков страны.— Знаешь, Стив, если у тебя на вечер припасен только кокс, и я не имею в виду уголек для камина, я в самом деле буду разочарована.— А чего ж ты хочешь? Скажи, я все сделаю. Связей навалом.— Ну-у, «почтовые марки» или что-нибудь посолиднее… Только не надо «лимонадного порошка», у меня от него изжога. — Аннабель пожала плечами, перечисляя уличные названия наркотиков класса крэк.— Ого, да я смотрю, ты в теме, — сказал Стив, нервно озираясь на других пассажиров.— А ты никогда не пробовал ухватить дракона за хвост? — спросила она.— Н-нет… А что это?— А так герыч вдыхают. Марафон на неделю. Если, конечно, не окочуришься.Он убрал руку.— Не знал…— Тебе лет-то сколько?— Двадцать. А что?— Да так. Я лично люблю кого помоложе. А то парни как разменяют восемнадцать, считай, настоящий запал уже прошел. Ну, малолетки-то будут, я не поняла?Он поднялся.— Знаешь, я, наверное, пас…— Да ты подожди, я не из привередливых. Мне что мальчик, что девочка. Я к тому, когда заторчишь, то какая разница?— Ладно-ладно, понял уже. Пошел я, — поспешно выпалил Стив.— Говорю, не торопись. Глянь-ка вот сюда. — Аннабель достала бумажник, показала Стиву свой поддельный федеральный жетон и добавила, понизив голос: — Ну что, парнишка, узнаешь герб Управления по борьбе с наркотиками? Продолжим знакомство?— Мама!..— Вот-вот. Раз уж ты сам упомянул маму с папой, да еще и примерный адресок дал — филадельфийский пригород Мэйнлайн, я правильно запомнила? — моя команда в два счета найдет там особняк Бринкманов. Как раз поспеем к твоей улетной вечеринке. Если, конечно, ты не передумал.— Господи… умоляю… я же просто так… я… — Он вцепился в спинку кресла.Аннабель накрыла его ладонь рукой и до боли сжала пальцы.— Возвращайся в Гарвард, Стив. Когда выпустишься, тогда и ломай себе жизнь как вздумается. Но на будущее имей в виду: далеко не всегда безопасно подкатывать к незнакомкам в поездах.Она провожала его взглядом, пока потрясенный студент не укрылся в вагоне первого класса.Аннабель допила пиво и мельком проглядела последнюю пару газетных страниц. Тут-то и настала ее очередь бледнеть.Американца по имени Энтони Уоллес обнаружили забитым до полусмерти на территории одного из прибрежных португальских поместий. В доме нашли три трупа. По-видимому, ограбление. Хотя Уоллес жив, он до сих пор не вышел из комы вследствие тяжелых черепно-мозговых травм, и врачи не питают надежд на благоприятный исход.Аннабель вырвала страницу и, с трудом переставляя ноги, вернулась на свое место.Итак, Джерри Бэггер добрался-таки до Тони, одного из ее партнеров. Португальское поместье? Она сто раз говорила ему лечь на дно и ни в коем случае не светить деньгами. Он к ее советам не прислушался и теперь валяется с отключенным мозгом. Хотя Джерри обычно не оставляет после себя свидетелей…Но что ему удалось вытащить из Тони? Ответ Аннабель знала и так. Все.Милтон перестал отбивать чечетку на клавиатуре и повернулся к ней.— Ты в порядке?Она не ответила. Экспресс мчался в Вашингтон, за окном проносилась местность, где хозяйничал Джерри, но Аннабель ничего из этого не замечала. Ее уверенность испарилась; перед собой она видела лишь картинки своей неминуемой смерти по милости Джерри Бэггера.Глава 5Поднатужившись, Оливер Стоун наконец установил на попа замшелую могильную плиту и утрамбовал грунт у основания. Затем, присев на корточки, устало смахнул с бровей пот.Неподалеку стоял переносной радиоприемник, настроенный на местную новостную станцию. Стоун постоянно нуждался в притоке информации, подобно тому как другие люди нуждаются в кислороде для дыхания. Одно из сообщений заставило его дернуться. Сегодня в Белом доме пройдет церемония вручения государственных наград, на которой президентскую «Медаль свободы», высший знак отличия для гражданских лиц, должен получить не кто иной, как Картер Грей, недавно вышедший в отставку шеф разведывательной службы. Грей трудился на благо родины в течение четырех десятилетий, объявил радиокомментатор; говоря о Картере Грее, президент сказал, что таким человеком Америка должна по праву гордиться. Истинный, дескать, патриот и слуга народа.Стоун придерживался другого мнения. Говоря точнее, именно он был той причиной, по которой Грей внезапно покинул свой царственный пост.«Если бы только президент знал, что человек, которого он собрался наградить, в свое время планировал пустить ему пулю в голову…» Нет, страна не готова принять такую новость.Он взглянул на часы. Мертвые никуда не денутся. Часом позже, приняв душ и надев свой лучший костюм, который представлял собой подержанную двойку из магазина «Гудвилл», Стоун вышел из коттеджа, где обитал, выполняя обязанности смотрителя при кладбище «Гора Сион» — месте последнего упокоения знаменитых афроамериканцев девятнадцатого столетия. Дорога из Джорджтауна до Белого дома оказалась не столь уж долгой благодаря размашистому шагу — Стоун был ростом шесть футов два дюйма и худощав.К шестидесяти одному году он утратил лишь небольшую толику присущей ему энергии и бодрости. Коротко подстриженная седая шевелюра придавала Стоуну вид отставного сержанта-инструктора из корпуса морской пехоты. Впрочем, он до сих пор являлся своего рода командиром, хотя его разношерстное подразделение, именуемое «Верблюжьим клубом», было предельно неофициальным. В состав клуба входило еще три человека: Калеб Шоу, Рубен Родос и Милтон Фарб.С другой стороны, Стоун вполне мог бы добавить к списку еще одно имя: Аннабель Конрой. Прошлый раз она едва вместе с ними не погибла. Положа руку на сердце, Аннабель ничуть не уступала соратникам по части ловкости, сообразительности и хладнокровия. И все же некий внутренний голос говорил Стоуну, что женщина, которая сейчас занималась одним незаконченным делом под надзором и руководством Милтона Фарба, собирается их вскоре покинуть. Кто-то охотился на Аннабель, и этот кто-то внушал ей серьезный страх. В подобных обстоятельствах умнее всего сделать ноги. С этой концепцией Стоун был знаком очень близко.А вот и Белый дом. Оливеру никогда не позволили бы пройти в парадные ворота; да он вообще не обладал никакими правами хотя бы постоять по ту сторону ограды на Пенсильвания-авеню. Все, что ему доступно, — это подождать в парке Лафайет через дорогу. В свое время он держал здесь даже небольшую брезентовую палатку, но не так давно молодцы из Секретной службы заставили ее убрать. И все же свобода слова в Америке была еще жива, а посему его плакат остался на месте. Транспарант, натянутый между двумя воткнутыми в землю арматурными прутьями, гласил: «Я хочу знать правду!» Так же как и небольшое число других людей в этом городе — если верить слухам. Пока что Стоун так и не встретил хотя бы одного человека, которому действительно удалось бы добиться заявленной цели в этой всемирной столице интриг и обмана.В ожидании он убивал время, болтая с парой знакомых агентов Секретной службы. Когда ворота Белого дома начали распахиваться, Стоун оборвал разговор и все внимание устремил на выезжавший черный седан. Сквозь тонированное стекло ничего не было видно, однако какое-то чувство подсказало ему, что внутри лимузина сидит именно Картер Грей. Может, все дело в запахе, исходившем от этого человека?Он понял, что интуиция его не подвела, когда стекло поехало вниз и он оказался лицом к лицу с бывшим шефом разведки, свежеиспеченным обладателем «Медали свободы» и заклятым врагом Оливера Стоуна.Перед поворотом на проспект машина притормозила, и широкая очкастая физиономия Грея бесстрастно повернулась в его сторону. Затем губы раздвинулись в улыбке, и Грей поднял большую сверкающую медаль, чтобы Стоун мог ее получше разглядеть.Не имея никаких собственных наград, Стоун решил парировать демонстрацией выставленного среднего пальца. Улыбка Грея превратилась в хмурый оскал, и стекло немедленно поднялось.Стоун развернулся и зашагал обратно на кладбище, искренне считая, что поход на Вашингтон удался.Когда лимузин Картера Грея свернул на Семнадцатую улицу, за ним последовала еще одна автомашина.Этим утром в Вашингтон прибыл Гарри Финн. Он тоже слышал о знаменательном для Грея дне и подобно Оливеру поджидал возле Белого дома, однако в отличие от Стоуна, которому хотелось показать свое презрение в адрес виновника торжества, Финн появился здесь ради составления плана покушения на Грея.Из Вашингтона он направился в Мэриленд, точнее говоря, в Аннаполис, расположенный в устье Чесапикского залива. Среди прочего город славился пирогами с начинкой из крабьего мяса, а также тем, что именно здесь находилась Академия ВМС США. Грей недавно сменил свою отдаленную виргинскую ферму на малодоступный участок на вершине прибрежного утеса. Поскольку он уже не работал в правительстве, его охрана сильно уменьшилась в численности. И все же раз Грей в свое время был директором ЦРУ, он до сих пор получал ежедневные доклады. Кроме того, его постоянно сопровождали два охранника, так как в ходе былой работы он привел в бешенство целый ряд врагов Америки.Убийство Грея — дело куда более тонкое, чем ликвидация человека вроде Дана Росса. Именно вследствие таких сложностей Финн был вынужден многократно совершать подобные поездки — для сбора сведений. Всякий раз он пользовался разными автопрокатными агентствами, арендуемые машины оформлял на фиктивные имена, а сам менял внешность. Словом, даже если бы он и потерял лимузин в городском трафике, он знал, куда надо ехать. Финн сошел с «хвоста» только после того, как черный седан свернул на частную грунтовку в направлении утесов и особняка Грея, который выходил на тридцатифутовую пропасть над водами залива, грохотавшими о неподатливые скалы.Позднее, вооружившись мощным биноклем и вскарабкавшись на дерево, Финн увидел наконец ту особенность в тыльной части дома, которая поможет ему совершить успешное покушение. Он даже улыбнулся, когда элементы плана действий начали бодро складываться в общую картину.Тем же вечером он отвез свою дочь Сузи на очередную тренировку в бассейне. Сидя на скамейке и гордо наблюдая за ее результатами на плавательной дорожке, он попутно воображал себе последние секунды жизни Картера Грея. Овчинка стоит выделки — многократно.Он вернулся с дочерью домой, помог уложить ее и десятилетнего Патрика в постель, обменялся пылкими аргументами с тинейджером, а затем играл с ним в баскетбол на площадке у дома, пока оба не вспотели и не утомились от смеха. Еще позднее позанимался любовью со своей женой Амандой, которую все звали Мэнди, а в районе полуночи, не в силах заснуть, встал и подготовил школьные завтраки детям. Кроме того, он подписал бумажку для старшего сына, Дэвида, разрешая ему отправиться на экскурсию в Капитолий и познакомиться с другими столичными достопримечательностями. В следующем году Дэвид перейдет в девятый класс, и Финн с Мэнди уже возили его в несколько соседних школ на День открытых дверей. Дэвиду нравились математика и точные науки. Наверное, из него выйдет инженер, считал Финн. Он и сам, питая склонность к технике, в свое время чуть не последовал этой же дорогой, однако свернул на несколько иную жизненную стезю. Финн пошел служить в ВМС и очень быстро поднялся до элитного статуса.Финн являлся бывшим пловцом-диверсантом, имел опыт участия в спецоперациях, в том числе боевых. Обладал уникальными лингвистическими навыками благодаря калифорнийской учебке, где он провел существенную часть своей жизни, изучая арабский, после чего овладел и рядом диалектов, которые в школе не преподавали. Текущая работа вынуждала его активно путешествовать, однако он достаточно много времени уделял дому и семье. Например, почти никогда не пропускал важные спортивные и прочие школьные мероприятия — ходил туда ради детей, питая надежду, что потом всегда сможет рассчитывать на их помощь.Финн закончил паковать бутерброды, зашел в свою «нору», запер дверь и принялся составлять окончательный план покушения на Картера Грея. Из чисто практических соображений он не будет зеркально отражать дело Дана Росса. Впрочем, Гарри Финн не принадлежал к тем людям, которые вечно пытаются засунуть круглую палку в квадратную дырку. Даже киллеры должны быть гибкими; если на то пошло, самыми гибкими специалистами на свете.Взгляд Финна остановился на снимке троих детей, стоявшем в рамке по центру стола. Рождение и смерть. Один и тот же путь, которым идет каждый человек. На старте ты начинаешь, а в конце дистанции прекращаешь дышать. А вот то, что и как ты делаешь посредине, определяет твою суть. Впрочем, подспудно Гарри Финн чувствовал, что его самого было бы очень нелегко классифицировать. Бывали такие дни, когда он и сам толком не понимал, кем является.Глава 6Прокатный автомобиль остановился возле кладбищенских ворот, когда Оливер Стоун еще не успел закончить кое-какую работу. Аннабель Конрой вылезла из машины и прошла сквозь незапертые ворота. Полы ее длинного черного плаща развевались на ветру, открывая взгляду коричневую юбку до колен и высокие сапоги; волосы Аннабель прятались под мягкой широкополой шляпой. Стоун прикрыл дверь в сарай, стоявший рядом с коттеджем, и запер его на висячий замок.Он сказал:— Милтон уверяет, что ваша поездка в Бостон увенчалась великим успехом. Не думаю, что в своей жизни мне доводилось слышать слова «гениально», «мастерски» и «безупречно», столь много раз повторенными в адрес одного человека. Надеюсь, в этом описании вы узнали саму себя.— Из Милтона выйдет отличный аферист. Хотя я не взялась бы рекомендовать такую жизнь людям, чья судьба меня заботит.— А еще он сказал, что по пути домой вас одолела некая мрачная дума. Случилось чего?Она глянула на коттедж.— Не возражаете, если мы поговорим там?Употребить выражение «спартанская обстановка» к интерьеру жилища Стоуна было бы весьма щедрым жестом. Несколько стульев, парочка обшарпанных столов, книжные полки, прогибающиеся под изданиями на нескольких языках, изрядно тронутый древоточцами секретер, а также крохотная кухонька, спальня и ванная комната — вот, собственно, и всех начинка домика, чья общая площадь едва ли составляла шестьсот квадратных футов.[293]Они уселись возле пустого камина на самых комфортабельных стульях, то есть на тех, где еще сохранилась мягкая обивка.— Я приехала сообщить вам, что ухожу. После всего, что случилось, мне кажется, что вы заслуживаете подробного объяснения, — призналась она.— Аннабель, вы мне ничего не должны. Совсем.— Не надо так говорить! — отрезала она. — И без того тошно. В общем, просто выслушайте меня.Он откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и принял выжидающий вид.Из кармана плаща Аннабель извлекла газетную заметку и протянула ее Оливеру:— Для начала прочтите.— И кто же этот Энтони Уоллес? — спросил он, ознакомившись с текстом.— Знакомый. Работали вместе, — туманно ответила она.— Над какой-нибудь аферой? — уточнил Оливер.Она рассеянно кивнула.— Хм. Убито три человека…Аннабель встала и принялась мерить шагами комнату.— В том-то и дело. Я просто с ума схожу. Я просила Тони сидеть тихо и не светить деньгами. А он что сделал? Ровно противоположное… И вот теперь три ни в чем не повинных человека мертвы…Стоун постучал пальцем по бумаге.— Судя по всему, ваш мистер Уоллес вскоре станет четвертым.— Да, но как раз его-то невинным назвать никак нельзя. Он с самого начала знал, в какое дело лезет.— А поконкретнее?Она помолчала.— Оливер, вы мне нравитесь, и я вас уважаю, но здесь… как бы это выразиться…— А, нечто противозаконное?— И вас это совсем не беспокоит?— Я в жизни всякое видел.Она заинтересованно склонила голову набок.— Видели? Или все же сами делали?— Кто вас преследует и почему?— Это вас уж точно не касается.— Напротив. Если, конечно, вы хотите заручиться моей помощью.— Мне не требуется помощь. Я просто хотела объяснить, почему должна уехать.— Вы в самом деле полагаете, что в одиночку вам будет безопасней?— Скорее, безопасней будет вам, да и всем остальным.— Я не это спросил.— Мне уже приходилось попадать в переделки, и я всегда выбиралась из них сама.— Даже из переделок такого уровня? — Он посмотрел на газетную вырезку. — Похоже, этот тип не шутит.— Тони просчитался. Крупно. Я такой ошибки делать не собираюсь. Лягу на дно. И как можно дальше отсюда.— Но вы же не знаете, что мог рассказать Тони… А он владел какой-нибудь информацией, которая способна навести на ваш след?Аннабель прислонилась к каминной полке.— Может быть, — сухо ответила она, затем поправилась: — Пожалуй…— Тем более вам не стоит оставаться в одиночестве. Мы могли бы помочь. Защитить.— Оливер, я высоко ценю ваше отношение, но вы и понятия не имеете, чем это грозит. Тот тип — подонок из подонков, с кучей денег и чужими мускулами за спиной, да и я совершила кое-что незаконное. Мало того что вы из-за меня подставите свою голову, вы еще и будете укрывать преступницу.— Мне не впервой. Как в одном случае, так и в другом.— Так кто же вы на самом деле? — без обиняков спросила она.— Вы уже знаете все, что вам нужно.— А я-то думала, что по части вранья со мной никто не сравнится.— Мы теряем время. Давайте выкладывайте.Она зябко потерла узкие длинные ладони и тяжело вздохнула.— Его зовут Джерри Бэггер. Он владеет казино «Помпеи», самым крупным в Атлантик-Сити. Из Вегаса его турнули несколько лет назад, потому что он питает склонность к мокрым делишкам. В буквальном смысле готов вырвать кишки у любого, кто осмелится стащить хотя бы пятидолларовую фишку из его заведения.— И на какую же сумму вы его… мм… облегчили?— Какая разница?— Когда на тебя кто-то охотится, очень важно знать степень его мотивации.— Сорок миллионов долларов. Как вы думаете, это достаточная для него мотивация?— Я впечатлен. Потому что ваш Бэггер не очень-то похож на человека, которого легко обвести вокруг пальца.Аннабель позволила себе бледную улыбку.— Я и сама готова признать, что дельце вышло на редкость удачное. Но Джерри очень опасен и не вполне в своем уме. Если он решит, что мне кто-то помогает, то конец для бедолаги будет тот же самый: смерть под пыткой.— Ему известно, что вы находитесь в Нью-Йорке?— Нет. Тони не знал, что я буду здесь. Этого вообще никто не знал.— Вот как? То есть у вас целая команда? Бэггер мог и до них добраться.— Мог. Но, как я и сказала, они не знают, что я здесь.Стоун неторопливо кивнул.— Полагаю, что дошедшие до широкой общественности подробности приключения, где фигурировала Библиотека конгресса, не содержали ни вашего имени, ни фотографии. С другой стороны, мы не имеем права считать, что не имеется абсолютно никаких обстоятельств, которые помогут ему выйти на ваш след.— Мой первоначальный план предполагал побег на южные тихоокеанские острова.Стоун покачал головой.— Беглецы всегда устремляются в ту сторону. Именно оттуда Бэггер и начнет свои поиски.— Вы шутите?— В каждой шутке есть доля шутки.— Выходит, мне лучше не дергаться?— Точно. Надеюсь, вы хорошо замаскировали собственные следы. Сюда не ведут никакие имена, билеты, телефонные звонки? Друзья, наконец?Она помотала головой.— Я приехала чисто импульсивно, решившись в последний момент. И все оформляла на вымышленное имя.Стоун задумчиво помолчал.— Умнее всего было бы узнать втихую, что Бэггеру удалось раскопать…— Оливер, к нему нельзя приближаться ни под каким видом. Это чистое самоубийство.— О, положитесь на меня.— Никогда и никого я не просила о помощи!— А я полжизни не мог решиться попросить о помощи.— Но в конце концов все-таки попросили?— И только поэтому до сих пор жив… Словом, так: перебирайтесь в другой мотель. Деньги-то у вас есть, как я понимаю?— Наличность не проблема. — Она шагнула на выход, но в последний момент обернулась. — Оливер, спасибо.— Надеюсь, то же самое вы сможете сказать, когда все закончится.Глава 7— Ты меня за придурка держишь?! — взревел Джерри Бэггер.Игорный магнат стиснул глотку мужчины, приложив того затылком о стену роскошного офиса на двадцать третьем этаже казино «Помпеи». Шторы были задернуты. Бэггер всегда задергивал шторы, когда собирался ублажить какую-нибудь дамочку или выбить душу из того, кто это заслужил. Такие дела носят сугубо интимный характер.Бедолага не мог ответить на вопрос Бэггера главным образом потому, что потерял способность дышать. Впрочем, Бэггер и не ждал ответа. Его первый удар пришелся в переносицу и размозжил хрящики. Второе попадание выбило мужчине передний зуб. Всхлипывая, он повалился на пол. Бэггер от души врезал ему по ребрам, и жертва зашлась рвотой. При виде пахучей лужи на драгоценном ковре пришлось вмешаться личной охране босса, чтобы оторвать его от упавшего человека, пока не произошло чего посерьезнее.Мужчина ползал в собственной блевотине, рыдая и вымаливая прощение. Стоя у письменного стола и потирая занывшие костяшки, Бэггер метнул свирепый взгляд в начальника охраны.— Бобби, если ты еще раз приведешь такого ссыкуна, который хочет развести меня на бабки под видом, будто он что-то знает про Аннабель Конрой, я — клянусь Богом! — прикончу твою мамашу. Она славная старушка, но я ее удавлю. Ты меня понял?!Черный верзила отшатнулся, нервно дернув кадыком.— Этого больше не случится, мистер Бэггер! Виноват, недоглядел я. Простите…— А, все вы так говорите, только ни хрена не делаете!.. Где эта сука?! Где, я тебя спрашиваю!— Да мы думали, что напали на след, все вроде сходилось…— Это кто же так думал? Ты, что ли? Может, хватит думать и пора наконец делать?!Бэггер ударил по кнопке на столе, и шторы раздернулись.— Сорок лимонов! Она забрала у меня сорок лимонов! Да у меня весь бизнес от этого может перекосить, ты понимаешь?! У меня же не хватит средств для резервов, как того требуют законы штата. В любую минуту может прийти счетовод из комиссии! Заглянет в мои книги, и что тогда? Крышка? Это мне — мне! — крышка?! Да я этих уродов раньше с ладони кормил… А теперь придумали антикоррупционные нормы какие-то, этические принципы… Ты слушай и мотай на ус: вся эта прозрачная отчетность погубит великую страну!— Босс, мы ее разыщем. И вернем все деньги, — заверил его начальник охраны.Бэггер, похоже, не слышал; уставившись на улицу за окном, далеко внизу, он произнес:— Эта тварь так и стоит перед глазами. То во сне появится, то в тарелке… Когда бреюсь, она торчит в зеркале. В сортир нельзя зайти, чтобы она не выглянула из унитаза! Я скоро свихнусь!Он присел на диван и понемногу успокоился.— Что нового про нашего мальчугана Тони?— Удалось кое с кем договориться из персонала той португальской больницы. Уоллес по-прежнему в коме, а если и выйдет из нее, то, по словам нашего источника, навсегда останется слабоумным.— Сдается мне, он был слабоумным еще до того, как мы до него добрались.— Знаете, босс, мне все равно кажется, что его надо было замочить, как всех прочих.— Я дал ему слово. «Выложишь все, что знаешь, — будешь жить», так мы договорились. И по-моему, ты все равно жив, даже если у тебя мозги отключились. Да куча людей живет в таком состоянии лет сорок, а то и пятьдесят! Кормят тебя через трубочку, каждый день жопу подтирают, а ты сидишь себе, играешь в кубики. Согласен, яркой такую жизнь не назовешь, но я от своего слова не отступаю. Пусть люди говорят, что я вспыльчивый или что у меня плохой характер и всякое такое, но они никогда не смогут ткнуть в мою сторону пальцем и заявить: «А он слова не держит!» И знаешь почему?Начальник охраны опасливо покачал головой, не в состоянии решить, какой именно ответ хочет услышать босс.— Да потому что я знаю, что такое честь!.. А теперь пошел вон отсюда.Оставшись в одиночестве, Бэггер уселся за стол и обхватил голову руками. Он ни за что в этом не признался бы, но к ненависти, которую он испытывал в отношении Аннабель Конрой, примешивалось искреннее уважение.— Аннабель, ты, конечно, самая крутая разводчица на всем белом свете. Я бы с радостью с тобой бок о бок поработал. И завалить тебя на диван было бы одно удовольствие… Жаль, однако, что ты, тупая корова, решила меня развести — потому что теперь я должен тебя грохнуть. Пусть всем будет наука. Очень жаль, но иначе нельзя.Бэггер бесился не только из-за потери сорока миллионов долларов. Стоило поползти слухам, что его успешно облапошили, как жулье в игорном зале тут же обнаглело. Размер выручки резко упал. Да и конкуренты вкупе с бизнес-партнерами стали менее вежливы, почуяв, что Бэггер уже не царь горы, что он стал уязвим. Люди перестали немедленно перезванивать. Дела, в успехе которых он раньше не сомневался, уже не всегда получались.— Показательный урок, — сказал Бэггер. — Вот именно. Чтобы все эти козлы видели, что я по-прежнему наверху и крепчаю с каждым днем.Глава 8«Контакт» Оливера Стоуна являлся почетным членом «Верблюжьего клуба», и звали его Алекс Форд. Форд был агентом Секретной службы. Мужчины полностью доверяли друг другу, и Стоун отлично знал, что за тайным сбором сведений следует обращаться именно сюда.— Это имеет какое-нибудь отношение к той женщине, с которой ты работал? Сьюзен, если не ошибаюсь? — спросил Алекс, когда ему позвонил Стоун и изложил свою просьбу.— Ничего общего, — соврал Стоун. — Просто надо кое-кому помочь.— Для кладбищенского смотрителя ты слишком прыткий.— Бодрый — значит молодой.— Можно было бы и в Бюро обратиться — за ними должок… Ладно, когда тебе нужны эти сведения?— Как только, так сразу.— Кстати, я про этого Джерри Бэггера наслышан. Департамент юстиции уже давно хочет на него чего-нибудь нарыть.— Уверен, что такое внимание к его персоне вполне заслужено. Спасибо, Алекс.Позднее тем же вечером Рубен Родос и Калеб Шоу пришли к Стоуну в его коттедж. Калеб пребывал в состоянии мучительной нерешительности.— Они меня спрашивают, а я даже и не знаю, соглашаться или нет. Не знаю я… — плакался он.— Итак, Библиотека конгресса хочет, чтобы ты стал директором отдела редких книг и коллекций, — подытожил Стоун. — Отличный карьерный шаг! О чем тут думать?Калеб сдавленным голосом ответил:— Ну, если принять во внимание, что должность освободилась лишь потому, что бывшего директора убили, а его заместитель свалился в нервном припадке, тут есть о чем думать.Рубен простонал:— Черт возьми, Калеб, соглашайся! Кому взбредет в голову связываться с таким дюжим молодцем, как ты?Калеб, разменявший пятый десяток и при среднем росте обладавший заметным животиком, полным отсутствием спортивной подтянутости и личной храбрости, не счел это замечание забавным.— Ты упомянул, что и монет будет больше, — напомнил ему Стоун. — Мягко говоря…— Да, смогу позволить себе похороны попышнее!Рубен заметил:— Зато помирать будешь с мыслью, что отписал верным друзьям приличные деньги. И если уж такое обстоятельство тебя не радует, то я просто не знаю…— И зачем я только решил спросить вашего мнения?! — воскликнул Калеб.Рубен переключил свое внимание на Стоуна:— Ты в последнее время видел Сьюзен?Только Стоун знал ее настоящее имя.— Да забегала давеча на пару минут. Они с Милтоном успешно закончили дело. Все вернули на место, как и полагается.— Надо отдать ей должное, — кивнул Калеб. — Что пообещала, то и выполнила.Рубен сказал:— Эх, уговорить бы ее провести вечерок вместе… В толк не возьму, чего ей надо? Ирония судьбы. Ну взгляните на меня! Чем не хорош?Пышная борода и темные, с проседью, волосы до плеч Рубена только красили. Хотя ему было под шестьдесят, ростом и телосложением он не уступал блокирующему полузащитнику из Национальный футбольной лиги. Вьетнамский ветеран с множеством наград и бывший сотрудник разведки, он сжег за собой немало карьерных мостов и едва не стал жертвой пилюль и бутылки, пока Оливер Стоун не оттащил его от края пропасти. Сейчас он работал грузчиком.— Я видел, из чьих рук твой «дружок» Картер Грей получил «Медаль свободы», — сказал Калеб, кидая на Рубена недоуменный взгляд. — А ты говоришь, «ирония судьбы». Дали б ему волю, вы бы оба были уже трупами, а мы бы отфыркивались после очередного купания в пыточной камере ЦРУ.Рубен взревел:— В сотый раз повторяю: у них есть методы поэффективнее!— Все равно он гнусный мужик.— Вообще-то он искренне верит, что поступает правильно, и, уж конечно, в своем мнении далеко не одинок, — заметил Стоун. — Я сам сходил к Белому дому и видел его морду после награждения.— Ты ходил к Белому дому?! — воскликнул Калеб.— Ну, он показал мне медаль, а я… я, типа, ему помахал.— Так вы теперь друзья неразлейвода? — фыркнул Рубен. — Это с человеком-то, который несколько раз пытался тебя прикончить?— Он также кое-кого для меня спас, — негромко ответил Оливер.— С этого места поподробнее, пожалуйста, — заинтересованно вскинул голову Рубен.— Черта с два!В дверь постучали, и Стоун пошел открывать, полагая, что это Милтон или, возможно, Аннабель.Стоявший у порога мужчина был одет в черный костюм и, как заметил Оливер, под пиджаком прятал пистолет. Он протянул Стоуну какую-то бумагу и столь же молча отправился восвояси. Стоун развернул послание.Картер Грей вызывал Стоуна к себе в особняк. Дата визита: послезавтра. За ним пришлют машину…Когда он сообщил о вызове остальным, Калеб воскликнул:— Ты что, намерен идти?!— Ясное дело, — ответил Стоун.Глава 9Гарри Финн посасывал кислород и смотрел по сторонам сквозь стекло специально сконструированного шлема. Они неслись так стремительно, что было на что взглянуть. Ярился шторм, и люди на палубе наверняка вымокли до нитки. Впрочем, Финну было ничуть не лучше. В который раз демонстрируя свою склонность к необычным способам передвижения, он, сжавшись в тугой комок, прилип к корме судна, пользуясь для этого устройством, недоступным для широкой общественности. Не так давно он обнаружил «слепое пятно» в системе наружного видеонаблюдения за охранным периметром объекта и сейчас сам представлял собой незаметный бугорок на сером металле военного катера. Сегодняшняя поездка оказалась куда менее комфортабельной, нежели перелет в грузовом отсеке самолета. Если на то пошло, несмотря на крепежное спецприспособление, Финн уже дважды чуть было не сорвался со своего насеста; тогда его жизнь завершилась бы под ударами лопастей сдвоенных гребных винтов, которые гнали катер вперед.Отправным пунктом текущего маршрута послужил вроде бы наглухо закрытый док на базе ВМС Норфолк. Впрочем, якобы безупречная охрана базы на поверку оказалась дырявой, когда за дело взялся Финн, применивший свой богатый камуфляжный арсенал и умение совершенно естественно вести себя в любой обстановке.Катер замедлил ход и наконец мягко привалил к левому борту куда более солидного корабля. Финн дождался момента, когда инерция полностью погасла, после чего погрузился в воду, оттолкнувшись от кормы. На его спине был закреплен герметичный мешок со снаряжением, а электронный помехогенератор делал его невидимкой для любого следящего устройства. Опустившись на еще большую глубину, он проплыл под килем второго корабля, который, впрочем, обладал незначительной осадкой, и на это имелась особая причина. Этот корабль водоизмещением восемьдесят тысяч тонн нес на своих палубах почти сотню самолетов и шесть тысяч офицеров и матросов, не говоря уже про главную энергетическую установку из двух ядерных реакторов, и обошелся американским налогоплательщикам в три миллиарда долларов.Добравшись до нужной точки под днищем, Финн потратил менее двух минут на установку необходимого устройства, а затем, держась подальше от двух колоссальных винтов, доплыл до катера, вновь занял свое место за кормой и в таком положении вернулся на базу.На задание он согласился для того, чтобы получить возможность еще раз попрактиковаться перед выполнением дела, носившего гораздо более личный характер. Финн и на обратном пути непрерывно шлифовал в уме детали предстоящей миссии, пока катер перескакивал с волны на волну, держа курс на базу. После швартовки «диверсант» доплыл до отдаленного места на пирсе, вылез и снял подводное снаряжение. Затем сделал полагающийся телефонный звонок и чуть позднее прибыл с рапортом в кабинет дежурного офицера — правда, в сопровождении вооруженного конвоя, члены которого заключили между собой пари, что утверждения Финна на сто процентов являются голословными: никто не может установить подрывной заряд на днище гордости военно-морского флота, ударном авианосце класса «Нимиц», который стоял на рейде виргинской базы. «Диверсант» к тому же уверял, будто у его мины хватит мощности, чтобы потопить «Джорджа Вашингтона» вместе со всеми людьми на борту, включая авиатехнику на сумму в парочку миллиардов.На этот раз адмирал, командовавший Атлантическим флотом, и все его подчиненные получили десятимегатонный разнос от председателя Объединенного комитета начальников штабов, который в довершение всего носил звание четырехзвездочного армейского генерала. Этот представитель сухопутной ветви вооруженных сил не таясь демонстрировал ликование при виде того позора, который обрушился на голову его флотского коллеги и конкурента. Процесс методичного облаивания проходил на столь повышенных нотах, что поплыли слухи, будто вопли главного штабиста долетели до ушей Пентагона, расположенного в двух сотнях миль от базы. Эта публичная порка проходила на глазах министра обороны; тот заранее приказал подготовить личный вертолет, дабы на месте убедиться, что Гарри Финн сумеет выполнить порученное задание. Тот факт, что этот парень продемонстрировал триумфальную победу в невероятно сложном деле, заставил министра немедленно предложить Финну должность личного референта.Впрочем, руководитель Управления национальной безопасности принял в штыки попытку переманить столь ценного, пусть и наемного сотрудника. Два государственных мужа устроили чуть ли не школьную перепалку, пока не был вынужден вмешаться сам президент, присутствовавший на видеоконференции. Глава государства вынес вердикт, что Гарри Финну предписывается оставаться на своем прежнем месте, играя роль независимого подрядчика УНБ. Потерпев поражение, министр обороны обиженно взобрался на борт вертолета и улетел в Вашингтон.Гарри Финн провел в Норфолке еще некоторое время, выступив на брифинге для сильно огорченного персонала службы охраны базы. Хотя он ни разу не изменил своему правилу вести себя вежливо и уважительно, его замечания не стали от этого менее серьезными. «Проколы случаются; вот как я это сделал; а вот что вам требуется предпринять, чтобы не дать настоящему террористу совершить нечто подобное на самом деле».То, чем занимался Финн, в среде военных было известно под названием «красная ячейка». Термин был пущен в оборот одним из бывших боевых пловцов, который помог организовать всю программу. Проект «красных ячеек» начал работу после вьетнамской войны по приказу вице-адмирала, который хотел таким образом проверить надежность охраны военных баз. После событий 11 сентября он был распространен также на гражданские службы в целях тестирования их защищенности против террористов и прочих преступных организаций.Люди вроде Гарри Финна, обладавшие специальными навыками и почти полностью представленные выходцами из военных кругов, получали задания принять на себя роль террористических ячеек и проникнуть в ту или иную запретную зону. Зачастую такие проникновения осуществлялись нетрадиционными путями с учетом правил социальной инженерии. На практике это означало, что Финн и члены его группы имитировали тот уровень навыков, которым обладали реальные террористы. В настоящий момент мусульмане считались недостаточно продвинутыми в данном направлении. Даже после 11 сентября в американских контрразведывательных кругах наблюдалось неверие в то, что подобные террористические ячейки действительно способны захватить крупный охраняемый объект или выполнить нечто в духе той операции, которую проделал Финн с авианосцем. Да, у них получается подрывать самих себя в толпе или направлять самолеты в небоскребы, однако взять под контроль АЭС или военную базу… Тут совсем иной коленкор.С другой стороны, как высшее военное командование, так и гражданские политики понимали, что в мире имеются и другие потенциальные угрозы помимо мусульман. Китай, Россия и прочие страны бывшего советского блока, так же как и ряд государств в Западном полушарии под боком Америки, вполне могли бы решиться подгадить Соединенным Штатам. И вот эти-то страны обладали нужной инфраструктурой, кадрами и доступом к разведывательным ресурсам, которые позволили бы им провести целенаправленные и потенциально успешные атаки на закрытые американские объекты. Словом, Финну поручили выложиться по полной, задействовать все имеющиеся навыки и наиболее передовое оборудование, чтобы преодолеть охранные рубежи военно-морской базы. Что он и проделал.Его товарищи по диверсионной группе вполне могли бы провести всю ночь, празднуя столь эффектную победу, однако Финн отличался от большинства коллег. Он провел в Норфолке один дополнительный день по очень важной причине. Его старший сын Дэвид состоял в футбольной команде, которая приехала на дружеский матч в Виргинию, и на следующее утро он присутствовал на игре, после чего отвез торжествующего сына домой. По дороге они болтали про школу, девчонок и спорт. А затем Дэвид — который в возрасте тринадцати лет почти успел сравняться с отцом по росту — спросил его:— А ты-то чем здесь занимался? Что-то в связи с работой?Финн кивнул:— Возникли кое-какие вопросы насчет обеспечения безопасности, вот меня и пригласили разобраться.— Получилось?— А как же. Теперь все в порядке. Да и дело-то оказалось несложным, стоило только выявить слабые места.— В системе безопасности? А где именно?— Да так, ничего из ряда вон выходящего.— Рассказать-то можешь?— Вряд ли тебе это будет интересно. Тут всегда одно и то же, как и везде. Главное, мне не приходится протирать штаны за столом.— Я как-то раз у мамы спросил, а она ответила, что сама толком не знает, чем ты занимаешься.— Она так шутит.— Ты ведь не шпион, правда?Финн усмехнулся:— Ну, в этом случае я бы тебе точно ничего не рассказывал.— Потому что потом пришлось бы меня убить, да? — заливаясь смехом, спросил Дэвид.— Я всего-то помогаю людям нащупать сомнительные места в их системах.— Это как у программистов, которые вылавливают ошибки? То есть ты как бы компьютерный отладчик?— Вот-вот. Как я и говорил, довольно скучное занятие, но платят хорошо, и семью прокормить можно… Кстати, ты последнее время только и делаешь, что ешь.— Я же расту!.. Слушай, а ты знаешь, что отец Барри Уоллера недавно нагнал на своей патрульной машине какого-то парня в темном переулке, сшиб его на землю и поборол, а у того был с собой пистолет, потому что он только что ограбил банк! Барри говорит, что отца чуть не застрелили.— Работа полицейского может быть очень опасна. У Барри храбрый отец.— А я рад, что ты такими делами не занимаешься.— Я тоже.— Ну и продолжай тогда возиться со своей компьютерной отладкой. — Дэвид шутливо пихнул отца в плечо. — И не лезь в неприятности, ладно?— Договорились, сынок. Договорились, — ответил Гарри Финн.Глава 10Стоун и Алекс Форд встретились в месте, которое было хорошо знакомо им обоим: в парке Лафайет, напротив Белого дома, где Алекс на протяжении многих лет охранял владельца Овального кабинета, в то время как Оливер выражал свой уважительный протест против того же самого человека — как, впрочем, и его предшественников. Мужчины сидели на скамейке возле статуи польского генерала, которого история запомнила в образе надежного друга американцев в их Войне за независимость. С другой стороны, вряд ли кто-либо из живущих ныне американцев помнит об этом генерале или хотя бы задается вопросом, кого именно чествует сей памятник.— Итак, что ты для меня припас? — спросил Стоун, с интересом поглядывая на плотный желтый конверт, который Алекс извлек из черной кожаной папки.— Я не был уверен, что именно тебе нужно, поэтому раскинул сеть пошире.— Отличная мысль, спасибо.Пока Стоун просматривал материалы, Алекс, в свою очередь, задумчиво смотрел на старого товарища.— Как я и говорил тебе по телефону, департамент юстиции уже давно примеривается к этому Бэггеру, однако ничего не может накопать. Я побеседовал с Кейт, так она считает, что интерес к нему не пропал до сих пор, но если опять ничего не выйдет, им в скором времени придется бросить это дело. Даже у Дядюшки Сэма ресурсы небезграничны.— Как она поживает, кстати? — спросил Стоун, имея в виду Кейт Адаме, за которой Алекс приударял.— Да не знаю. Нашла себе кого-то другого.— Извини. Жаль. Девушка хорошая, — сочувственно сказал Оливер.— Так-то оно так, только мне не подошла. Или я ей… И раз уж речь идет о женщинах, где Адельфия?Адельфия, загадочная дама неясного происхождения и обладательница занятного акцента, была последней из демонстрантов, оставшихся в парке Лафайет, если не считать Стоуна. Алекс давно подозревал, что она неровно дышит к Оливеру.— Давненько не видел, — пожал плечами Стоун. — Вон и плаката ее нет на месте.— Странная она птица.— Да мы все странные, Алекс. — Он сложил бумаги и встал. — Еще раз тебе спасибо.— Джерри Бэггер, владелец казино… Решил немножко развлечься?— Все может быть, хотя ты и не представляешь, каким именно образом.— Из того, что долетело до моих ушей, я вынес одно: Бэггер полный псих и садист. С такими, друг мой, играть в одной песочнице не рекомендуется.— Я и не собираюсь.Алекс тоже поднялся.— И тем не менее… Скажи честно, мне ждать очередного звонка в последнюю минуту, чтобы спасти твою задницу?— Будем надеяться, что до вызова кавалерии дело не дойдет.— Я тут смотрю, наш общий друг Картер Грей обзавелся новой медалькой. Знаешь, еле сдержался, чтобы не звякнуть ему и послать к такой-то матери.— У тебя сила воли покрепче моей будет, — отозвался Стоун и рассказал, что именно сделал в адрес Грея.Алекс просветлел лицом.— Да ну? Серьезно?!— Вот тебе и ну. А знаешь, что самое смешное? Грей пригласил меня к себе домой. Сегодня вечером.— И ты пойдешь?— Не пропущу ни за какие коврижки.— Но почему? Тебе от него чего-то надо?— Да есть кое-какие вопросы насчет… моей дочери…У Алекса потеплели глаза, и он похлопал Стоуна по плечу:— Прости, старина. Извини, ладно?— Жизнь есть жизнь, Алекс. Ее надо принимать. Потому что иного выбора нет.Глава 11Катер, к борту которого Финн прилип на сей раз, не был столь быстроходным, как у военных, но все же с задачей своей справлялся на славу. Как и раньше, экипаж понятия не имел, что с ними путешествует «заяц». Финн выбрал это судно потому, что оно шло в нужном ему направлении. Возвращаться придется другим способом, который он также успел продумать. Финн захронометрировал операцию и теперь периодически посматривал на часы с подсветкой, дожидаясь момента, когда надо отстегиваться и плыть к берегу самостоятельно. Наверху кипел шторм, и это было ему на руку, хотя в то же время осложняло ряд аспектов плана.Пока катер все ближе подходил к нужной точке, Финн вспоминал разговор, что состоялся у него с женой. Он едва успел закончить возню с газонокосилкой и хотел идти в душ, когда Мэнди остановила его в спальне:— По словам Дэвида, он спрашивал тебя насчет твоей работы.— Да. Мне он сказал, что ты толком и не знаешь, чем я занимаюсь.— Вот именно.— Ну, я же тебе говорил, что работаю по контракту на УНБ.— Да, но почему Дэвиду об этом нельзя знать? И почему ты мне ничего нового не рассказываешь?— Так оно лучше. Не сердись, просто поверь на слово.— Когда ты служил на флоте, я по крайней мере знала, что меня ждет. А сейчас? Чем тебя заставляют заниматься?Он обнял ее за талию.— Я помогаю сделать нашу страну безопасной. Существует множество дырок в системе. Моя работа в том и состоит, чтобы все их залатать, чтобы мы стали еще сильнее. И ничего опасного тут нет.Тем не менее беспокойство ясно отражалось на ее лице.— Если это так, почему ты ничего мне не рассказываешь?— Просто не могу.— Да уж, ты никогда много не болтал.— И мне всегда казалось, что тебе это нравится.На том разговор и завершился. Мэнди никогда не узнает, что он в нарушение всех правил и законов летал в багажных отсеках самолетов и цеплялся к днищам военных кораблей — зачем жене быть в курсе таких событий? И еще она никогда не узнает про всевозможных данов россов и их судьбы. Или про картеров греев, которые некогда владели всеми тузами, но сейчас вышли из игры.И все же Финна беспокоил сам факт беседы. Ему не нравилось вести себя скрытно по отношению к женщине, в которую он влюбился с того самого момента, когда увидел ее прогуливающейся по университетскому студгородку лет пятнадцать назад. В тот день ему выпала увольнительная, и он зашел проведать друга, который только что вернулся после службы за границей. Финн всегда отличался скромностью и был, пожалуй, интровертом, то есть обладал теми качествами, которые и сыграли положительную роль в его военной карьере. Дело в том, что работа требовала от него длительной, порой многомесячной и вдумчивой подготовки, за которой следовали быстротечные секунды пропитанного адреналином хаоса, в гуще которого надлежало действовать с ледяным спокойствием.В тот день, когда Аманда Грехем пересекала лужайку в джинсовых шортах и сандалиях на босу ногу, ее светлые волосы до пояса и невероятно привлекательное лицо заставили Финна не раздумывая шагнуть ближе и пригласить на свидание. Поначалу она решительно отказалась и даже несколько обиделась — с какой стати этот молодой моряк вообразил себе, будто ей нечего делать и она совершенно свободна?! — однако уж чего-чего, а упорства Финну было не занимать. Словом, он добился свидания, а потом и согласия стать его женой. Не прошло и года, как на свет появился Дэвид, а за ним последовали Патрик и Сузи.Финн и сам не понимал, почему его одолевают глубокие раздумья, когда он занят каким-нибудь безумным делом вроде катания на глиссирующих катерах с внешней стороны борта, но факт есть факт.Он сверился с часами, плотнее затянул штерт на горловине водонепроницаемого заплечного мешка и мысленно подготовился к следующему шагу. Предстояло совершить весьма хитрый маневр: на полном ходу отпустить корму катера и при этом не попасть под винты, потому что имелась очень даже ненулевая вероятность, что энергии толчка ногами не хватит для достаточного погашения импульса движения с уходом на приемлемую глубину, и тогда последним чувством, которое он испытает в жизни, будет боль, с которой лопасти рассекут его тело пополам.Он сжался в тугую пружину, на счете «три» изо всех сил оттолкнулся от борта и, прогнувшись, нырнул вглубь, явственно ощущая силу притяжения бешено вращающихся винтов. Через несколько секунд он выплыл на поверхность и проследил за исчезающими ходовыми огнями катера. Затем осмотрелся, определил пеленг на цель и двинулся к берегу, мощно работая ластами.Глава 12Джерри Бэггер уже давно не покидал пределы Атлантик-Сити и редко пользовался собственным «лирджетом». Последний раз Бэггер был на борту самолета в связи с необходимостью попасть в Португалию и нанести визит злополучному Тони Уоллесу. В свое время у него имелась и яхта, однако ее он продал, потому что был подвержен морской болезни, а подобная слабость не вписывалась в заботливо культивируемый образ крутого бизнесмена. Если на то пошло, Джерри почти не выходил из своего казино; в последнее время только здесь он чувствовал себя более-менее комфортабельно.По иронии судьбы хитрый и изворотливый Бэггер впервые увидел свет не в крупном городе, а на ранчо в Вайоминге, где его отец за нищенскую плату подвизался чернорабочим. Мать лишилась жизни из-за послеродовых осложнений, с которыми справились бы в любой больнице. Но он родился в месте, где в радиусе полутора сотен миль больниц не было, — и мать умерла. Отец Бэггера присоединился к ней года через полтора из-за инцидента, где фигурировали немалая доза виски и брыкливая лошадь.Хозяин вайомингского ранчо меньше всего желал взращивать незаконнорожденного сопляка — родители Джерри не удосужились заключить брак, — и мальца сбагрили с рук, отправив его в Бруклин, к родителям матери. Именно здесь, в плавильном котле бетонных джунглей Нью-Йорка, а не на просторных лугах Вайоминга, Бэггер нашел свое жизненное призвание, к которому проявил недюжинный талант.В конечном итоге он все же мигрировал на запад. По прошествии пятнадцати лет напряженного, чуть ли не круглосуточного заколачивания бабок, после поражений, когда он добрый десяток раз стоял на самом краю, Джерри наконец обзавелся собственным казино. И бизнес пошел до того успешно, что он, можно сказать, начал печатать деньги. А потом в дело вмешался его же горячий темперамент, и Джерри погнали из Вегаса, настоятельно посоветовав больше там не показываться. Каковой совет он добросовестно исполнял, хотя всякий раз, пролетая над вражеской территорией, устраивал небольшую церемонию, из иллюминатора показывая средний палец всему штату Невада.Бэггер спустился из пентхауса на частном лифте, вышел на игорном этаже и пересек зал, набитый «однорукими бандитами», игровыми столами и тотализаторными кабинками, где любители азарта — от новичков до профессионалов — спускали денег больше, чем могли рассчитывать выиграть. Всякий раз, когда Бэггер замечал какого-нибудь ребенка, заскучавшего в ожидании, пока родители просаживают последний запас монет, он обязательно заказывал ему сандвичи, книжки или видеоигры, а в довершение всего совал в детскую ладонь двадцатидолларовую банкноту. После этого он бросал пару слов в мобильник, и кто-то из сотрудников тут же подскакивал к недобросовестным родителям, напоминая им, что хоть казино «Помпеи» и разрешает посещение с детьми, их полагается оставлять в специально отведенных помещениях, а не разрешать свободно разгуливать по игорному залу.Бэггер с ходу был готов раздавить любого заартачившегося родителя, но с детьми так обращаться себе не позволял. Все изменится, когда им стукнет восемнадцать — по достижении этой вехи он не делал различий между людьми, — но от детей руки прочь. Жизнь взрослого человека и без того дерьмовая, считал он, пусть пока мелюзга порезвится. Такое отношение можно, пожалуй, объяснить тем, что сам Бэггер не ведал настоящего детства. Выходец из нищей семьи, свой первый рэкет он — девятилетний пацан! — организовал прямо в стенах многоквартирного дома, где обитал, и уже никогда не оглядывался назад. Трудное детство было главной причиной его успеха, хотя и оставило после себя глубокие шрамы. До того глубокие, что он о них даже не вспоминал.Вот и сегодня в процессе обхода казино Бэггер трижды отвлекся на детей, которых без присмотра бросили родители, и всякий раз удрученно качал головой. «Лузеры», — бормотал он. Сам Джерри ни разу в своей жизни не ставил хотя бы дайм на удачу. Это занятие для лохов. Идиоты визжат и прыгают от счастья, выиграв сотню баксов, — и забывают, что успели просадить пару сотен. И все же сей психологический, присущий людям выверт и делал Джерри богатым.Он остановился возле одного из баров, вскинул бровь на официантку, и та бегом доставила ему традиционный стакан содовой воды с лаймом. Он никогда не потреблял алкоголь в игорном зале и того же требовал от сотрудников. Сидя на табурете у стойки, Джерри наблюдал, как казино «Помпеи» с максимальным КПД делает ему деньги. Здесь собрались люди всех возрастов. И, как показали прошедшие десятилетия, шулера всевозможных мастей и направлений. Не было на свете такой категории жулья, представитель которой в тот или иной момент не решил бы попытать счастья в его казино. И если честно, Бэггер относился к ним с большей теплотой, чем к «нормальным» людишкам.Он заметил свежеиспеченную семейную парочку, которая до сих пор не переменила свадебные наряды. Для тех, кто решил связать себя брачными узами, казино «Помпеи» предоставляло спецпакет «все включено», да еще со скидкой (хотя и с расчетом на щедрые чаевые), а именно: стандартный гостиничный номер с новехоньким плотным матрацем; дешевый букет цветов; услуги священника; праздничный ужин; выпивку и утренний массаж для разминания всех тех подвывихов и потянутых сухожилий, которые возникают после энергичного кувыркания на брачном ложе. Но самое главное, вместе с услугами давалась и горсть фишек на полсотни баксов. Бэггер плевать хотел на любовь; он по опыту знал, что к концу длинного уик-энда эта жалкая подачка принесет его конторе пару тысяч навара, даже если учесть мелкие подарки и прочие халявные жесты внимания.Парочка, за которой он наблюдал, забыв обо всем, страстно целовалась. Джерри брезгливо поморщился на столь беззастенчивую публичную демонстрацию. «Валите-ка лучше в номер, — пробормотал он. — В этом городе вам все равно не найти ничего дешевле».Сам Бэггер так и не женился, главным образом потому, что не встретил ни одной юбки, которая смогла бы надолго привлечь его внимание. Хотя… Вот Аннабель Конрой сумела-таки надолго остановить на себе его заинтересованный взгляд. Женщина несравненных гипнотических качеств. Он бы с удовольствием не отходил от нее ни на шаг. Если на то пошло, вплоть до наглого обмана с ее стороны он даже задумывался, уж не встретил ли и впрямь ту единственную, с которой был бы готов прогуляться к алтарю. Сейчас, после всего случившегося, эта мысль казалось дикой, но Бэггер не смог удержаться от ухмылки. Эх, как бы они с ней смотрелись… Джерри и Аннабель, муж и жена. Картинка? Или все-таки карикатура?..И тут, как оно частенько бывало, Джерри Бэггера осенила спонтанная, но гениальная мысль.Он прикончил содовую и направился обратно в кабинет, чтобы сделать несколько звонков. Когда Аннабель его окучивала, то заявила, будто никогда не была замужем и не имела детей. А если все ровно наоборот? Потому что слова «да, согласна» могли стать той золотой нитью, которая приведет его к этой дамочке.Глава 13Стоун отклонил предложенную Картером выпивку. Мужчины устроились в уютном кабинете Грея, который вмещал в себя столь же много книг на столько же большом количестве языков, как и дом Оливера, хотя здесь библиотека содержалась в куда более образцовом порядке.Оливер стоял возле панорамного окна, выходившего на беснующееся море.— Вам наскучила деревенская прозаичность фермы в Виргинии? — спросил он, глядя за стекло.— В молодости я хотел стать моряком, посмотреть мир с палубы, — ответил Картер, рассеянно подогревая ладонью бокал с порцией скотча. На его широком лице странно смотрелась пара близко посаженных глаз. Стоун отлично знал, что в этой голове таится очень много разных мыслей. Грей принадлежал к тем людям, которых крайне сложно переоценить.— А, юношеские амбиции… поверхностные и преходящие, — отозвался Стоун. За окном окончательно стемнело. Ни луны, ни звезд; близившийся шторм спрятал небо.— Никогда бы не подумал, что Джон Kapp проявит склонность к философствованию.— Что свидетельствует о скудности ваших знаний о моей истинной натуре. Кстати, я больше не отзываюсь на это имя. Джон Kapp мертв.Грей невозмутимо продолжал:— В свое время этот особняк принадлежал бывшему директору ЦРУ, который затем стал вице-президентом. Здесь есть все, что требуется для моего старческого комфорта и безопасности.— Рад за вас, — усмехнулся Стоун.— Признаться, я несколько удивлен, что вы согласились прийти. Особенно если вспомнить вашу вульгарную жестикуляцию за оградой Белого дома.— Кстати, как там поживает президент?— Ничего, бодрится.— Вы не испытали желания его задушить, когда он кинул вам ту медальку?— Не сочтите мои слова ответом на ваш смехотворный вопрос, но обстоятельства изменились. В делах нет ничего личного. Это-то вы должны понимать хорошо, как, впрочем, и любой другой здравомыслящий человек.— Дай вам волю, и я давно уже утратил бы способность мыслить. — Не успел Грей отреагировать, как Стоун добавил: — У меня есть к вам несколько вопросов, и я очень рассчитываю на честные, правдивые ответы.Грей опустил бокал.— Хорошо.Стоун повернулся к нему, оторвав взгляд от окна:— Вы с такой легкостью соглашаетесь?— Зачем тратить оставшееся нам время, играя в игры, которые больше ничего не значат? Очевидно, вы хотите навести справки об Элизабет?— О Бетти, моей дочери.— Отвечу, если смогу.Стоун присел напротив хозяина кабинета и минут двадцать задавал один вопрос за другим. Последний из них был задан слегка дрожащим голосом, выдававшим крайнюю тревогу:— Она хоть когда-нибудь спрашивала про меня? Про своего настоящего отца?— Как вам прекрасно известно, после удочерения ее воспитывали сенатор Симпсон со своей супругой.— Да, но ведь вы сами сказали, что передали ее Симпсону, когда он еще работал в ЦРУ…Грей вскинул ладонь.— Да-да. Впрочем, в тот момент Симпсон уже покинул ЦРУ и начал свою политическую карьеру. Они рассказали ей о том времени, которое предшествовало ее удочерению. Похоже, Бетти не очень расположена об этом распространяться. Да и вообще, по-моему, она мало с кем делится.Стоун подался вперед.— Так что она говорила про своих настоящих родителей?— Справедливости ради следует отметить, что первым делом она спросила о матери. Девочки, понимаете ли, хотят знать такие детали.— Господи, конечно, она хотела узнать про родную мать!— Симпсонам пришлось вести себя очень деликатно, учитывая… мм… обстоятельства ее кончины.— Ее убийства, хотите вы сказать. Руками людей, которые охотились за мной.— Как я не раз повторял, я к этому непричастен. Ваша супруга мне импонировала, искренне говорю. И если уж выкладывать всю правду, она бы и по сей день была жива, если бы вы…Стоун вскочил и подарил Грею такой взгляд, от которого хозяин особняка вздрогнул, — он отлично знал, сколькими способами Джон Kapp способен умертвить человека. В этом деле никто из сотрудников Грея не мог с ним сравниться.— Простите, Джон… то есть Оливер. Признаю, что в этом вашей вины нет. — Грей помолчал, давая собеседнику время усесться на место. — В общем, они рассказали ей то немногое, что могли. Уверяю вас, исключительно положительные и безобидные моменты. Например, что она погибла в результате несчастного случая.— А обо мне?— Дали понять, что ее отец был военнослужащим и погиб при исполнении своего воинского долга. Кажется, они даже свозили ее на вашу арлингтонскую «могилу». В глазах дочери вы умерли смертью героя. — Грей сделал паузу и добавил: — Вы удовлетворены?Тон этих слов заставил Стоуна призадуматься.— Это настоящая правда, или же «правда» в стиле Картера Грея, иными словами, кучка лживого дерьма, которым вы хотите меня ублажить?— С какой стати я должен вас сейчас обманывать? Мы оба выбыли из игры.— А зачем тогда вы меня вызвали?Грей поднялся, обогнул письменный стол и взял в руки папку с документами. Открыл ее и достал три цветных фото, на которых были запечатлены мужчины в возрасте примерно шестидесяти лет. Он выложил их в ряд перед Стоуном.— Вот это Джоел Уолкер. Это — Даглас Беннетт. И наконец, Дан Росс.— Их имена ничего для меня не значат. Так же как и снимки.Грей извлек из папки еще три фотографии, черно-белые и гораздо более ранние.— Зато, полагаю, вот эти фото будут вам куда более знакомы. А заодно и имена: Джадд Бингем, Боб Коул и Лу Чинчетти.Стоун едва обращал внимание на его голос. Он не отрывал глаз от лиц людей, с которыми жил, работал и оказывался на грани смерти на протяжении доброго десятилетия.— Почему вы это мне показываете?— Потому что за последние два месяца все эти ваши бывшие коллеги отправились в мир иной.— Каким образом?— Росса нашли мертвым в постели. Он страдал туберкулезом кожи, в просторечии именуемым волчанкой. Коул повесился; по крайней мере полиция официально закрыла дело. А Чинчетти умудрился так напиться, что свалился в собственный бассейн и благополучно утонул.— То есть естественная смерть Росса, самоубийство Коула и несчастный случай с Чинчетти…— Я вижу, вы верите в это не больше моего. Три бывших члена одного и того же подразделения нашли собственную кончину практически одновременно. Любопытно, да?— Мир велик и опасен.— Уж кто-кто, а мы с вами это знаем получше многих.— Считаете, их ликвидировали?— Безусловно.— И вы… пригласили меня из желания по-дружески предупредить, что ли?— Признаюсь, эта мысль приходила мне в голову.— Но, как я уже говорил, Джон Kapp мертв. Кого интересует мертвец?— Вся эта троица обладала превосходным прикрытием. В особенности Чинчетти, он забурился на редкость глубоко. Уж если его сумели разыскать, таким людям не составит большого труда выяснить, что ваш ящик на Арлингтонском кладбище пуст. И что на свете до сих пор живет человек, ныне именующий себя Оливером Стоуном.— А как насчет вас? Картер Грей был ведущим стратегом нашей группы. Причем вы-то вообще не имели никакого прикрытия.— Тут вы заблуждаетесь. У меня охрана — в отличие от вас.— Что ж, спасибо за откровенность и предупреждение.Стоун поднялся.— Мне жаль, что дела так обернулись. Во всех отношениях. Вы заслужили куда более достойную судьбу.— Ну конечно. Не так давно вы сами были готовы принести меня и моих товарищей на алтарь отечества.— Все, что я делал и делаю, направлено на благо родины.— В вашем личном понимании, разумеется. Не в моем.— Что ж, предлагаю согласиться хотя бы на том, что в этом вопросе мы друг с другом не согласны.Стоун молча развернулся и пошел на выход.Глава 14Почту Картера Грея проверяли в отдельно расположенном центре, где хозяйничало ФБР, после чего, уже к вечеру, доставляли адресату. К усадьбе подъезжал курьер и передавал мешок одному из людей, приставленных следить за благополучием vip-персоны. Охрана проживала в коттедже, отстоящем примерно на сотню ярдов от основного дома. Сам Грей ни с кем не соглашался делить кров, и поэтому особняк постоянно находился под контролем новейшей охранной системы.Грей вскрывал письма и бандероли, рассеянно проглядывая содержимое, пока наконец не добрался до пакета в красном конверте с вашингтонским штемпелем. Внутри находилась одна-единственная фотография. Он посмотрел на снимок, затем перевел взгляд на папку, что лежала у него на столе. Похоже, пришла его очередь.Он выключил освещение в кабинете и направился в спальню. Поцеловал фотографии жены и дочери, занимавшие почетное место на каминной полке. Из-за гротескной выходки судьбы обе женщины погибли в трагедии 11 сентября в Пентагоне. Грей встал на колени, прочитал привычную молитву и погасил свет.Снаружи, на расстоянии полутысячи ярдов от дома, Гарри Финн опустил прибор ночного видения. Он видел, как Грей распечатал конверт, и не упустил ни малейшего движения на его лице, когда тот смотрел на фотоснимок. Грей все понял. Преодоление отвесного утеса было делом нелегким даже для Финна, однако его усилия увенчались успехом. Он попал в нужное место, и сейчас оставалось сделать еще один небольшой шаг.Финн выждал примерно с час, давая хозяину особняка время заснуть, после чего скользнул к регулировочному вентилю газовой магистрали. Этот трубопровод протянули к дому потому, что Грей предпочитал отапливать свое жилище и готовить именно на природном газе. Через десять минут давление в подводящей трубе возросло настолько, что вышибло прокладки всех запальных горелок и разрушило встроенные датчики. В следующие несколько секунд дом наполнился смертельным газом. Если бы Грей не спал, то наверняка смог бы почувствовать запах — газовая компания добавляла в магистраль резко пахнущее вещество на случай утечки. Впрочем, сколько бы он ни принюхивался, уже ничего сделать бы не смог.Финн зарядил винтовку одним патроном, который ничем не отличался от обычного, за исключением зеленого ободка у кончика пули. Прицелился и выстрелил в панорамное окно, расположенное в тыльной части дома. Дальше все было очень просто. Зажигательная пуля пробила стекло, воспламенив чувствительный состав, и крыша дома взлетела в воздух, а ударная волна разметала стены здания на добрую дюжину футов. Остатки кровли посыпались вниз, прямиком в бушующее пламя. Через долю секунды с трудом уже верилось, что здесь когда-то стоял дом.Финн собирался покинуть место запланированным отходным маршрутом, когда за спиной раздался дикий вопль. Кто-то из охранников, выбежавший из коттеджа, угодил под дождь посыпавшихся обломков, от которых занялась его одежда. Его напарника нигде не было видно. Чисто рефлекторно, не отдавая себе отчета в том, что делает, Финн кинулся к мужчине, сшиб его на землю и принялся катать, сбивая пламя. Затем вскочил и бросился к газорегуляторному шкафу, возле которого оставил свое снаряжение. Он заранее вернул вентиль в нормальное положение и запер дверцу. Финн схватил мешок с винтовкой, добежал до обрыва и швырнул вещи за край. Отлив в самом скором времени унесет улики в море.Затем, отступив на десяток шагов, с разбега прыгнул сам. В падении его тело приняло классическую форму для вхождения в воду с большой высоты. После глубокого погружения Финн вновь поднялся к поверхности и размашистыми, сильными гребками преодолел полмили вдоль побережья, чтобы выйти в районе кустарниковых зарослей, где заблаговременно оставил небольшой мотоцикл, замаскировав его ворохом веток. Пропетляв несколько минут в зарослях, он наконец добрался до пустынного перекрестка, где стоял микроавтобус. Загнав мотоцикл внутрь, Финн сел за руль и, не теряя времени, поехал прочь. Машину с мотоциклом он затем оставил в арендованном гараже в десяти милях от собственного жилища. К семье Финн вернулся на обычной «тойоте». Прежде чем войти в дом, переоделся у себя в гараже, а грязную одежду кинул в стиральную машину, не позабыв ее включить.Через пару минут он был уже на втором этаже, где проверил детскую комнату. Спят. Мэнди тоже успела задремать, уронив на грудь недочитанный роман. Финн переложил книгу на прикроватный столик, погасил ночник и забрался в кровать. Вычеркнул Картера Грея из своей ментальной описи и переключился на следующее имя.Несмотря на перчатки, кожа на ладонях получила ожоги, когда он сбивал пламя с пострадавшего охранника. Пришлось встать и спуститься на кухню, где он сначала приложил лед к рукам, а затем помазал поврежденные участки лечебной мазью. Вернувшись в спальню, Финн пробормотал себе под нос: «Гарри, не смей так больше делать». Голос его прозвучал тихо, но жена все же пошевелилась и простонала. Он положил руку ей на лоб и принялся гладить волосы. Покрасневшая, распухшая ладонь — и роскошная светлая шевелюра Мэнди… Это дикое сочетание вызвало в нем прилив неудержимого желания кинуться наутек, словно от таких проблем можно спастись бегством. Чудесная супруга и троица замечательных детишек. Отличный дом и любимая работа, которую он умел делать как никто другой. Спокойная, приятная, наполненная любовью жизнь. Если б не одно обстоятельство… Ну разве это справедливо? А с другой стороны, как остановиться? Все было вбито в его голову с самых ранних пор. Стало частью его натуры, причем даже в большей степени, нежели роль мужа и отца. Единственное, чего он в самом деле боялся.Финн спрятал руки под одеяло и попытался заснуть.Глава 15— Бэггер добрался до Тони, — сказала Аннабель. Она не спала всю ночь и с первыми лучами рассвета позвонила своему бывшему партнеру Лео Рихтеру. Аннабель понятия не имела, в каком именно часовом поясе он в этот момент находился, — и ей это было до лампочки.На том конце провода Лео подскочил как ужаленный и почувствовал, как запросилось наружу содержимое желудка.— Что-что?!— Тони облажался. Стал размахивать деньгами, и Бэггер его вычислил. Результат: три трупа, а самого Тони он оставил подыхать, превратив ему мозги в пюре.— Да? Значит, этот хорек нас точно продал. Ты мне лучше скажи, почему до сих пор никто Бэггера не грохнул? Неужели это так трудно сделать?Аннабель продолжала:— А что, если Тони каким-то образом узнал мое настоящее имя? Ты рассказал Фредди, а Фредди мог проболтаться Тони…— Не исключено, что мы по-любому под прицелом. В нашем бизнесе не так уж много найдется людей по имени Аннабель и Лео, которые работают на таком уровне.— Если тебе известно, где находится Фредди, ты мог бы его предупредить.— Постараюсь… А ты не хочешь объединиться? Может, лучше выбираться сообща?— Ага. То-то Джерри обрадуется, когда получит тебя и меня в одном флаконе… Нет, Лео, сиди где сидишь и постарайся закопаться поглубже.Она нажала кнопку отбоя и замерла на краю постели. Может, заставить те миллионы долларов начать работать? Дать деру, в какие бы деньги это ни встало. Частный самолет, собственный островок, толпа телохранителей… Соблазнительно — однако шестое чувство подсказало ей, что с таким же успехом она могла бы размахивать красной тряпкой перед быком.Аннабель еще раздумывала над своим следующим шагом, когда раздался телефонный звонок. Это был Оливер Стоун.— Надеюсь, не разбудил вас? — поинтересовался он.— Я всегда рано встаю, — соврала Аннабель.— Есть новости. Давайте чуть позднее встретимся у меня в коттедже.— Оливер, почему бы вам самому не приехать ко мне? — предложила она. — Позавтракаем вместе. Тут неподалеку есть одна забегаловка…Аннабель продиктовала адрес. Минут через тридцать они сидели за угловым столиком. Сделав заказ, Оливер сообщил Аннабель полученные сведения.— Не знаю, стоит ли, — покачала она головой, насыпая сахар в кофе.— Лучшая защита — это нападение. Власти прищучили бы его с огромным удовольствием, а если мы им поможем, то я очень сомневаюсь, что у Бэггера найдется на вас время. Да и вообще вполне может хватить простого отвлекающего маневра: угрозы федерального расследования.Аннабель с сомнением поджала губы.— Джерри не такой. У него сорок миллионов причин посвятить каждую секунду своего оставшегося времени моим поискам.Стоун понимающе кивнул:— Да, я знаю таких людей. Конечно, далеко не все объясняется деньгами. Речь идет о потери лица, уважения. В глазах окружающих он обязан выглядеть неуязвимым. В противном случае он перестанет быть Джерри Бэггером.— Тут вы правы на все сто.— Как я и говорил, мне довелось пересечься со множеством субчиков типа Бэггера. Даже работал на кое-кого из них.Она осторожно поинтересовалась:— А если мы и впрямь попробуем атаковать Джерри, то… каким конкретно образом?— Надо найти его слабое место. Некую незащищенную болевую точку. К примеру, он только что убил трех человек в Португалии, а четвертого загнал в кому. Если удастся это на него повесить, он исчезнет с нашего горизонта навечно.— Я-то знаю, что это его рук дело, но у меня нет доказательств. И если я обращусь к копам, им придется все объяснить; очень сомневаюсь, что после этого они захотят наградить меня медалью.— Вы могли бы вернуть Бэггеру вашу долю и надеяться, что он оставит вас в покое.— Я заработала эти деньги, до последнего цента. И, как вы сами говорили, дело не в них. Он все равно будет за мной охотиться.— А если нам удастся связать Бэггера с этими преступлениями, не вынуждая вас давать показания и вообще не указывая на факт вашей причастности?— Что ж, такой ход решит мою проблему. Только я понятия не имею, как это провернуть.— Тут есть над чем поразмыслить.Стоун собирался сказать что-то еще, когда зазвонил его мобильник. В голосе Алекса Форда звучали напряженные нотки.— Оливер, ты встречался с Картером Греем прошлым вечером?— Да.— В каком часу это было и когда конкретно ты от него ушел?Стоун ответил на вопрос и добавил:— Уверен, что и шофер подтвердит мои слова. А в чем, собственно, дело?— Так ты ничего не слышал?— То есть?— Прошлой ночью кто-то взорвал особняк Грея вместе с хозяином. ФБР как пить дать захочет побеседовать с тобой на предмет вчерашней встречи.Стоун отложил мобильник. Со мной хочет поговорить ФБР. Насчет Грея…Аннабель остро взглянула на Оливера:— Проблемы?— Так, кое-что… — медленно ответил он, на полном ходу раскручивая спираль мыслей. — Пожалуй, это еще слабо сказано…Она чокнулась с его кофейной чашкой.— Добро пожаловать в клуб!Глава 16Оливер не сводил взгляда со стены напротив, а над ним — подобно стервятникам над сбитым на шоссе животным — нависала пара мужчин без пиджаков, но с кобурами и федеральными жетонами на поясах. Добровольное появление в вашингтонском региональном управлении не принесло ему бойскаутских очков, хотя он и пришел сюда в сопровождении Алекса Форда из секретной службы. Алекс рассказал агентам, которым поручили расследование взрыва в доме Картера Грея, о недавнем героическом прошлом Стоуна, когда тот занимался разоблачением шпионской ячейки. Агенты от этих сведений небрежно отмахнулись.Один из них сказал Алексу:— Я работаю не в контрразведке, а в убойном отделе, и прямо сейчас на мою шею повесили серьезный груз, а сверху еще и подгоняют: давай, дескать, немедленные результаты.Он плюхнулся на стул напротив Оливера.— Ладно, попробуем еще раз. Итак, ваше имя?— Оливер Стоун. Я вам четыре раза повторял.— Документы предъявите.— Я уже говорил, что никаких удостоверений и прочего у меня нет.Второй сотрудник недоуменно потряс головой.— Человек живет в двадцать первом веке и не имеет документов!..Стоун бросил на него насмешливый взгляд.— Я знаю, кто я такой, а все остальное меня не волнует.— Иными словами, вы пришли сюда, чтобы рассказать нам, будто представляете собой… ну, знаменитого кинорежиссера, который смеха ради вырядился бомжом?— На самом деле я пришел к вам, чтобы рассказать, что вчера вечером был в доме Картера Грея — по его собственной просьбе. В особняк я прибыл в районе девяти часов и уехал минут через сорок пять. Он прислал за мной машину. И водитель наверняка подтвердит, что на момент нашего отъезда дом стоял на месте и его хозяин был еще жив.Алекс счел нужным вмешаться:— Вы уже опрашивали шофера?Агенты переглянулись. Затем один из них обратился к Стоуну:— Так о чем вы с ним болтали?— Обсуждали сугубо личные вопросы. Наша беседа никакого отношения к случившемуся не имеет.Разумеется, Стоун не сомневался, что рассказ Грея о злосчастной судьбе троих мужчин напрямую был связан с его собственной смертью.— Сдается мне, тут попахивает нежеланием сотрудничать с органами, — покачал головой тот же агент.Его напарник кивнул.— А мне сдается, что попахивает прямыми помехами отправлению правосудия. Мистер Стоун, хотите посидеть за решеткой, пока мы пробьем вас по всем базам данных?Оливер невозмутимо ответил:— Если считаете, что у вас достаточно оснований для моего задержания, тогда валяйте, пихайте меня в каталажку. А если нет, то у меня найдутся дела поважнее.— А, так вы очень занятой человек, мистер Стоун или как вас там? — язвительно процедил один из агентов.— Баклуши не бью. И потому готов договариваться.— Мы на сделки с клиентурой не идем.— Я съезжу с вами на место преступления. Если замечу что-нибудь любопытное, тут же сообщу.— «Что-нибудь любопытное»? Это как прикажете понимать?— А как хотите, так и понимайте.— Никаких поездок вам не видать.— Потому что если это вы грохнули того мужика, не исключено, что вы попытаетесь подпортить нам улики, — добавил второй сотрудник.Стоун вздохнул.— Пожалуйста, позвоните директору ФБР.— Пардон, не расслышал? — резко бросил один из федералов, даря Оливеру ошалелый взгляд.— Позвоните руководителю ФБР. Он сам недавно подписал благодарственное письмо в мой адрес. Я совершенно случайно захватил его с собой. А перед приходом сюда позвонил в его офис. И предупредил, что в случае возникновения проблем сошлюсь на него.Стоун передал упомянутое письмо агенту напротив. Мужчины внимательно прочитали текст, не упустив ни единого слова, после чего синхронно повернулись к Алексу. Тот просто пожал плечами.Стоун продолжил:— Ну так как, будете звонить или все же решите не беспокоить директора, а просто отвезете меня к месту преступления? Время не терпит.— Ладно, вроде нет причин отрывать важного человека отдел, — наконец буркнул федерал.Оливер поднялся.— Рад это слышать.Глава 17Стоун совершал обход пожарища в сопровождении Алекса Форда и одного из сотрудников ФБР.— Взрыв газа? — обратился Алекс к агенту.— Похоже на то, хотя я и не понимаю, как такое возможно. Дом вовсе не старый. К тому же стояла новейшая охранная система…Стоун не отрываясь разглядывал то, что осталось от особняка, в котором он сам сидел не далее как прошлым вечером.— Где обнаружили тело?— Увы, на этот вопрос ответа не будет. В спальне нашли не тело, а обугленные останки.— Так вы разыскали шофера, который мог бы подтвердить слова Оливера? — продолжал выяснять Алекс.Агент покачал головой:— Нет, пропал куда-то. Он был прикомандирован от ЦРУ, хотя я точно не знаю, по какому поводу… Придется теперь верить вам на слово, — добавил агент, сверля Стоуна взглядом.— Если бы я собирался его взорвать, то уж не стал бы болтать о нашей встрече, особенно сотруднику Секретной службы Соединенных Штатов. И ни за что не провел бы операцию в ту же ночь.— Тот самый факт, что дом взлетел на воздух сразу после вашей встречи, и наводит на вас подозрения, — парировал агент.— И заодно является причиной, почему я сейчас нахожусь здесь, — кивнул Стоун. — Чем быстрее вы разыщете настоящего киллера, тем быстрее меня вычеркнут из вашего списка.— Как насчет свидетелей? — спросил Алекс.Агент кивнул, по-прежнему не сводя глаз со Стоуна:— Один из охранников выскочил вон из того коттеджа и попал под дождь обломков. На нем даже одежда загорелась… Говорит, что кто-то вроде бы сшиб его на землю и стал сбивать пламя, но потом он потерял сознание и пришел в себя только в карете «скорой помощи». Сейчас лежит в ожоговом отделении одной из больниц Аннаполиса. Ничего, выживет.Алекс сказал:— Выходит, прошлой ночью здесь действительно кто-то был.Агент до сих пор пристально смотрел на Стоуна, и тот вытянул вперед ладони.— Можете проверить меня на ожоги, если хотите.— А если пламя сбивал тот шофер? — быстро вмешался Алекс, взглядом прося Стоуна не нагнетать обстановку.— Охранник почти ничего не мог разглядеть и утверждает, что речь просто идет о каком-то мужчине, — признал агент. — С другой стороны, зачем шоферу делать ноги, если это и вправду был он?— Например, он мог иметь какое-то отношение к взрыву, — заметил Стоун. — Да и вообще, сам факт его исчезновения… Не хотел бы вас поучать, но здесь есть над чем призадуматься.— Ничего, уже призадумались, — ворчливо бросил агент.— В доме нашли что-нибудь любопытное?— Даже если б и нашли, вашего имени нет в списке допущенных к такой информации.Стоун улыбнулся, повернул голову — и тут кое-что увидел. Неторопливо подбирая слова, он сказал:— Что ж, коль скоро меня таким правом обнесли, пойду-ка я лучше прогуляюсь у утеса, если вы, конечно, не против. Да, и не спускайте с меня глаз — вдруг надумаю удрать!Глядя ему в спину, агент сказал Алексу:— Чисто между нами, как федерал федералу… Что это за гусь такой, а?— Человек, которому я готов доверить собственную жизнь. К слову сказать, и доверял.— Не поделитесь подробностями?— Нет. Речь идет о национальной безопасности, да и вы все равно мне не поверите.Агент уставился на помятый пиджак Стоуна.— Нацбезопасность! Да он просто бомж и бездельник.— Вовсе нет, человек работает. На кладбище, — пояснил Алекс.Агент удрученно покачал головой и пошел к обрыву вслед за Стоуном.Выяснилось, что его вниманием завладел шкафчик газового вентиля. Агент крикнул ему в спину:— Да мы уже проверяли! В первую очередь.— И?— Ничего особенного не нашли. Все нормально работает, следов взлома дверцы нет.— И не будет, если человек знает свое ремесло. Лучше ответьте на такой вопрос: отсюда можно регулировать давление газа?— Наверное. Мы проверили: настройка регулятора осталась прежней.Стоун припомнил пейзаж, на который он смотрел из панорамного окна в кабинете Грея. Что-то царапнуло память…— Знаете, если можно изменить настройку в одну сторону, то вернуть ее на место ничуть не сложнее.— Ладно, ладно. Что-нибудь еще «любопытное» обнаружили?— Положим, вы резко увеличили подачу газа в магистрали. Что произойдет? Чрезмерное давление испортит датчики и защитную блокировку. В несколько секунд весь дом будет заполнен взрывоопасной смесью.— Так ведь нужен огонь, чтобы она взорвалась.— Достаточно включить светильник в комнате, чтобы проскочила искра.— Что ж, верно… Скоро должна прибыть бригада с собаками, попробуем проверить место на следы динамита или С-4. Если ничего не найдем, придется повнимательнее взглянуть на вашу газовую теорию.Стоун оставил агента и подошел к Алексу.— Нашел что-нибудь? — спросил тот.— Я могу наполнить дом газом, манипулируя регулятором давления. Искра в выключателе подожжет смесь, но если Грей лег спать… К тому же я не хочу, чтобы жертва учуяла запах и выскочила. Поэтому я занимаю позицию где-нибудь в паре сотен ярдов от дома, скажем, вон на том обрыве, а потом стреляю в окно зажигательной пулей. Пуля пробивает стекло, при ударе вспыхивает — и раздается взрыв. Полагаю, копы найдут в доме окрашенный кусочек металла, то есть ту самую пулю. А окрашенный он потому, что на спецбоеприпасы принято наносить цветную маркировку.Алекс задумчиво кивнул:— Да. Но каким образом убийца скрылся? Фронтальная часть территории блокирована. Правда, охранник потерял сознание и мог не заметить…Стоун с Алексом подошли к агенту.— Нашли следы вон в тех зарослях? — спросил Стоун федерального сотрудника.Тот помотал головой.— Обшарили все, что можно. Ничего нет, хотя следы обязательно должны были остаться. Отсюда к шоссе не так просто выбраться.— Но ведь преступник мог уйти прямо по автотрассе?— Вряд ли. Кстати, забыл сказать: обгоревший охранник уверяет, что его спаситель побежал в ту сторону, а вовсе не к шоссе.Стоун вернулся к обрыву, на сей раз в сопровождении агента.— Значит, он ушел этим путем. Да и попал сюда точно так же.Агент посмотрел вниз.— Отвесная стенка, футов тридцать, не меньше.— Не такая уж она и отвесная. При желании всегда можно найти, за что зацепиться, и вскарабкаться.— Положим, наверх взобраться можно. Но спуск — совсем иное дело.— Ну, раз уж я нигде не вижу предметов, за которые можно привязать веревку, остается предположить, что он просто спрыгнул.Федерал задумчиво смотрел на вихрящуюся полосу прибоя.— Невозможно.— Отнюдь, — отозвался Стоун, а про себя подумал: «Да я сам такие штуки проделывал лет тридцать назад. С той только разницей, что скала была высотой полсотни футов и в меня при этом стреляли».Стоун вместе с Алексом возвращался в Вашингтон.— Неплохо сработано, — уважительно заметил его друг.— Понять, как дело сделано, и найти виновного — две разные вещи. У Картера Грея врагов не счесть.— Согласен. Какие у тебя идеи? Я к тому, что свое приглашение он ведь не так просто выслал?Стоун помялся. Ему не хотелось держать Алекса в неведении, однако порой честное признание, сделанное из лучших побуждений, оборачивается тяжелыми последствиями.— Я не думаю, что тут имеется связь.Алекс крайне скептически воспринял его слова, хотя и воздержался от комментариев.По пути в город Стоун задумчиво посматривал по сторонам. Итак, трое мужчин, с которыми он работал бок о бок несколько десятилетий назад, внезапно ушли из жизни. Картер Грей встретился с ним, чтобы предупредить о столь странной цепочке совпадений; той же ночью его взорвали. Человек, проделавший все это, разыскал трех глубоко законспирированных, крайне квалифицированных бывших киллеров — и всех прикончил. Затем успешно повторил то же самое в отношении Картера Грея, с которым по части хитрых игр мало кто мог потягаться.Личность, обладающая умом и навыками, позволившими все это осуществить, вполне способна выяснить, кем на самом деле является Оливер Стоун. После чего прийти и убить его за компанию.«Не исключено, этого-то я и заслужил», — подумал Стоун.Глава 18Аннабель подошла к воротам кладбища, где Стоун работал смотрителем. После разговора с Лео, а затем и со Стоуном она наконец приняла решение. Оливер не имеет отношения к этой разборке. Она не вправе к нему обращаться. Если Бэггер его убьет, угрызения совести не дадут ей жить.Замок на воротах не смог устоять перед стандартным набором отмычек, и через пару минут Аннабель оказалась на веранде коттеджа. Под дверь она сунула записку, на составление которой у нее ушел добрый час, хотя текст был чрезвычайно простой. Еще через минуту она сидела в своей машине. Через три часа Аннабель поднялась в небо на борту реактивного самолета «Юнайтед эрлайнс». Пока авиалайнер набирал высоту, следуя вдоль Потомака, она не отрываясь смотрела в иллюминатор. В эту минуту Джорджтаун находился прямо под ними. Ей почудилось, будто она и впрямь видит крошечное кладбище, его кладбище. Не исключено, что сейчас он там: работает на перекопанной земле, ухаживает за могильными надгробиями, заботится о мертвых и погребенных, искупая прошлые грехи.— Прощай, Оливер Стоун, — пробормотала она вслух. «Прощай, Джон Kapp».— Обожаю Интернет, — хмыкнул Бэггер, разглядывая распечатку, которую только что получил от одного из своих ИТ-экспертов.— Мы очень эффективны, — тут же подхватил молодой очкарик, не скрывая самодовольства. — Если уж откровенно…— Пшел вон! — рявкнул Бэггер, и перепуганный компьютерщик прикусил язык, вылетая из кабинета.Бэггер сел за стол и вновь просмотрел бумаги. Он правильно сделал, что в свое время нанял специалистов по интернет-поиску. Джерри понятия не имел, какими именно источниками информации они пользуются, да и плевать. Главное, чтобы был результат. Итак, Аннабель Конрой действительно прогулялась к алтарю с парнем по имени Джонатан Де Хейвн, и произошло это более пятнадцати лет назад, причем по иронии судьбы в Лас-Вегасе. Жаль, что нет фотоснимков счастливой парочки, только имена. Наверняка речь идет про ту самую Аннабель Конрой, вряд ли в Городе греха много женщин с таким именем. Впрочем, лишний раз проверить не мешает. Бэггер поднял телефонную трубку и позвонил в частную сыскную фирму, к чьим услугам не раз прибегал в прошлом. Эти ребята функционировали на самом краю серой зоны и порой не стеснялись переходить границу дозволенного. Он любил их за дерзость духа и, разумеется, за умение добиваться результатов. Джерри давно пустил бы их по следу Аннабель, но ему хотелось, чтобы они начали работу не на пустом месте; теперь есть, что им дать, появились кое-какие зацепки. Когда люди вступают в брак, они подписывают массу бумажек. Им надо где-то жить, страховать имущество, оплачивать счета, регистрировать машину…Бэггер прищелкнул языком. Аннабель выдавала себя за оперативника ЦРУ. Что ж, он ей покажет, что такое настоящая разведка.Джерри сказал в трубку:— Эй, Джо, это Джерри Бэггер. Есть работенка. Очень, очень ответственная. Хочу разыскать давнюю подругу. Да побыстрее, потому что не терпится ее обнять — плотно и со вкусом.Глава 19Вернувшись домой, Стоун увидел записку. Заранее зная, что в ней содержится, он все же не торопясь прочитал текст. Потом сел в кресло, глубоко вздохнул, а через секунду испытал прилив гнева и взялся за телефон. Рубену, Милтону и Калебу Стоун сообщил, что сегодня вечером в его коттедже объявляется сбор «Верблюжьего клуба». Калеб немедленно взвыл, уверяя, что ему и так приходится сидеть допоздна над одним важным проектом, однако Стоун оборвал его на полуслове.— Калеб, дело крайне серьезное. И касается нашей общей знакомой.— Какой именно? — подозрительно поинтересовался тот.— Сьюзен.— У нее что, неприятности?— Да.— Тогда приеду, — решительно сказал Калеб.Стоун потратил несколько часов, укрепляя кое-какие старые надгробия на кладбище, которые вечно норовили покоситься после очередного ливня. Впрочем, он не просто так занимался этой грязной и тяжелой работой, ему хотелось прикоснуться к одной вещи, которая была давным-давно погребена — причем не только в земле, но и в его собственном прошлом.На ветхом постаменте была установлена скульптура орла. На случай если за ним кто-то наблюдает, Стоун преднамеренно сделал неловкое движение, и вертикально стоявшая плита упала на землю. Открылось небольшое углубление, в котором находился герметично запечатанный металлический контейнер. Стоун извлек его и поместил в мусорное ведро, куда собирал сухую траву и сорняки, затем отряхнул руки и вместе с ведром вошел в коттедж.Он открыл контейнер, воспользовавшись ключом, который был изолентой прикреплен позади накладки выключателя в крошечной ванной комнате, и разложил содержимое на столе. Это был его «страховой полис», подготовленный на случай, если возникнут серьезные неприятности. Стоун отлично понимал, что та работа, которую ему поручали ради вящего блага отечества, под иным углом зрения могла бы смотреться попросту серией преступлений, совершенных под жалким предлогом контрразведывательной деятельности. Он бесчисленное количество раз слышал недвусмысленные предупреждения, что если его сцапают в ходе той или иной операции, Дядюшка Сэм не придет на помощь. Конечно, когда ты молод, владеешь спецнавыками и до безумия уверен в собственных силах, такие слова только разжигают аппетит.Со своими коллегами типа Лу Чинчетти и Боба Коула он частенько обменивался шуточками из категории черного юмора: дескать, в случае угрозы неминуемого захвата они попросту застрелят друг друга, покинув этот мир сообща, в составе все той же тесно сплоченной команды. И все же, по мере того как шли годы и продолжались заказные ликвидации, Стоун взял себе за правило собирать сведения и документы, полученные в ходе таких миссий. Дядюшка Сэм может говорить все, что ему вздумается, однако есть резон заручиться средствами, которые заставят Контору нести ответственность за свои приказы. Хотя, если честно, все это по большому счету не помогло. Жена погибла, дочь, можно сказать, потеряна, зато те люди, которые потребовали ликвидировать его самого за отказ продолжать убийства, не пострадали ничуточки.Стоун долго смотрел на одну из фотографий, сделанную во Вьетнаме, где он был простым солдатом, пусть даже и обладающим особыми навыками. Ему поручили устранить вьетконговского политика, который успешно организовывал вражеское сопротивление. Согласно принятым правилам, снайперы не действуют в одиночку. Организуется наблюдение, выделяются люди, следящие за ветром и прочими климатическими факторами, и так далее. Стоуна, однако, направили без напарника, хотя поставленная задача даже ему самому казалась невыполнимой. Предстояло десантироваться с вертолета во вражеские джунгли, затем на своих двоих преодолеть пять миль предельно опасной, почти непроходимой местности, чтобы в итоге застрелить человека, окруженного десятитысячной армией солдат, не говоря уже про мощную военную охрану. После этого надлежало вернуться обратным ходом и к сумеркам выйти в установленный квадрат, который и днем-то разыскать едва возможно. Вертушка появится ровно через четыре часа после исходного десантирования. Облет будет совершен только один раз. Если Стоун не поспеет ко времени, с этого момента он будет играть роль ходячей мишени для вьетнамцев.На первый взгляд его выбрали на это самоубийственное задание по той простой причине, что он был лучшим из лучших. В ту пору он был машиной. Мог передвигаться бегом круглые сутки. Однажды Стоуна десантировали непосредственно в Южно-Китайское море, после чего ему пришлось преодолеть мили водной пучины в ненастную погоду — лишь оттого, что кому-то из штабистов показалось, будто некий человек вреден для Соединенных Штатов. Стоун пустил объекту пулю в голову, когда тот сидел за кухонным столом, проглядывая газету. Сделав дело, он поплыл обратно и в конечном итоге был подобран специально присланной подводной лодкой.И все же по мере выполнения заданий во Вьетнаме Стоуну все чаще казалось, что начальство начинает серьезно раздражать его растущее неприятие всей этой войны. Кое-кто из вышестоящих наверняка спал и видел, как он терпит неудачу. И разумеется, гибнет. Впрочем, Стоун не оправдал тайных надежд. Тем вечером он поразил цель с большого расстояния, используя оптический прицел, при взгляде на который сегодняшние снайперы только рассмеются. В предписанный квадрат он попал в тот самый момент, когда вертолет, успевший сделать облет, уже ложился на обратный курс. Стоун знал, что пилот его заметил — и не собирался возвращаться. Тогда он пустил снайперскую пулю сквозь распахнутую карго-дверь, чтобы показать всю ошибочность такого поведения.Вертолет, конечно же, после этого сразу сел, пусть и на краткий миг. Стоуну вполне хватило секунды, чтобы запрыгнуть на полозковое шасси. Когда вертушка стала набирать высоту, с земли на них обрушился град пуль. Да уж, ему еще никогда не приходилось удирать с такой прытью от батальона рассвирепевших вьетконговцев… Успех задания привлек к себе внимание ЦРУ, и в конечном итоге его взяли в элитную спецгруппу правительственных киллеров под кодовым названием «Три шестерки».Подразделение «666» было настолько засекреченным, что подавляющее число сотрудников ЦРУ даже не подозревало о его существовании. Да оно и к лучшему: меньше знаешь, лучше спишь. Как ни крути, каждая «цивилизованная» страна обладает командой специалистов по убийствам, которые призваны защищать национальные интересы, — и Америка, конечно же, имела полное право обзавестись подобной структурой. Во всяком случае, так гласила доктрина ЦРУ.Стоун переключил внимание на следующий листок бумаги, где, помимо списка из нескольких имен, имелся очередной снимок. Вот они все: Стоун, Боб Коул, Лу Чинчетти, Роджер Симпсон, Джадд Бингем и Картер Грей. Оливер не слышал, чтобы на свете имелась какая-либо другая фотография, где группу запечатлели в полном составе. Этот снимок своим существованием был обязан тому факту, что после одного особенно тяжелого задания они вшестером напились, едва их самолет коснулся родной американской почвы. Сейчас, разглядывая юношески гладкое, уверенное лицо солдата, Стоун чувствовал неприятное стеснение в груди. Этот парень и понятия не имел, какие жизненные бури и утраты обрушатся на его голову.Он с прищуром взглянул на изображение высокого, элегантного человека, которым в ту пору был Роджер Симпсон. Роджеру никогда не доводилось работать на поле боя; напротив, подобно Картеру Грею, он руководил деятельностью Стоуна и других его коллег с относительно безопасного расстояния. На политику он переключился, когда еще был высоким и симпатичным. Увы, амбициозность, которая смотрелась очень позитивным качеством в молодости, по истечении трех десятков лет превратила его в лживого интригана, злопамятного до невозможности, пусть даже проявленное к нему неуважение носило предельно тривиальный характер. Ему было мало оказаться в числе сотни сенаторов; нет, он видел себя президентом и работал на эту цель долго и упорно. Возникало впечатление, что с окончанием текущего президентского срока Симпсон и в самом деле окажется фаворитом среди кандидатов на эту должность. Супруга Роджера, бывшая «Мисс Алабама», обеспечивала ему необходимый глянец. Витали, впрочем, неизвестно кем распускаемые слухи, что миссис Симпсон вовсе не так уж рада иметь в мужьях Роджера, однако желание стать первой леди явно перевешивало прочие соображения.Стоун всегда считал Симпсона бесхребетным слизняком, который тем не менее не упустит возможность вонзить тебе нож в спину. Сам факт, что через несколько быстротечных лет подобная личность приберет к рукам высший пост страны, лишь подкреплял и без того пренебрежительные взгляды Стоуна на американскую политику.Он убрал бумаги обратно в контейнер и вернул его в тайник. Да, есть шансы, что прямо сейчас к нему кто-то подбирается, но, пока он жив, надо предпринять все меры, чтобы Аннабель Конрой тоже продолжала оставаться среди живых, пусть даже сама она не хотела его помощи.Стоун уже лишился дочери. Он не намерен так просто отказываться от Аннабель.Глава 20Тем же вечером, в восемь часов, члены «Верблюжьего клуба» собрались в коттедже Стоуна. Как и всегда, Милтон пришел с ноутбуком и сразу прилип к клавиатуре, пока Калеб встревоженно ерзал на расшатанном стуле, а Рубен просто стоял, привалившись плечом к стене.Стоун рассказал им о дилемме Сьюзен, не забыв объявить, что сама она покинула город.— Черт возьми, — покрутил головой Рубен. — Я с ней даже выпить не успел как следует.Стоун пояснил:— Скорее всего Джерри Бэггер убил тех людей в Португалии, а ее бывшего напарника оставил при издыхании. Она нуждается в нашей помощи, хотя считает, что мы влипнем из-за нее в серьезную переделку.Калеб молодецки расправил плечи.— Она явно понятия не имеет, что наша группа тащится от чувства опасности!Стоун выразительно откашлялся.— Да-да, конечно… Словом, мой исходный план предполагал, что начать надо с расследования делишек этой личности по имени Джерри Бэггер. Принять меры, чтобы его упекли за решетку.— Теоретически план хороший, но как его осуществить на практике? — спросил Рубен.— Например, можно было бы отправиться в Атлантик-Сити и там покопаться в фактах.Милтон подал голос:— А вот и его фото. У казино «Помпеи» есть свой сайт.Калеб уставился на компьютерный экран и испуганно взвыл:— Господи, да вы только взгляните на этот оскал! А глаза-то какие! Да он точно из мафии, Оливер! Ходить про него вынюхивать? Не-ет, я на такое не подписываюсь!Рубен остро взглянул на Стоуна.— Калеб прав. Соваться на территорию, где хозяйничает такой тип, — предложение довольно стремное.— Так ведь мы лишь будем собирать сведения, — возразил Стоун. — Никакой конфронтации. Просто понаблюдаем за ним да найдем пару-другую человек, которые могут оказаться полезными.— А если этот Бэггер что-то такое учует? Да он сам тогда пожалует по наши души! — горячо воскликнул Калеб.— Ты же тащишься от чувства опасности, Калеб. Не забыл еще собственные слова? — напомнил ему Рубен.— Этот тип грохает кого ни попадя, да еще, наверное, смеха ради!— Уймись, Калеб. Как раз тебе ехать не обязательно, — сказал Стоун. Он повернулся к двум другим мужчинам. — Думаю, что первую разведку могут провести Милтон и Рубен. В смысле, если Рубену удастся договориться со своим бригадиром.— Да я всегда подыщу причину, чтобы не таскать неподъемное тягло за нулевое бабло, — отмахнулся грузчик.Милтон ответил кратко:— Годится.— Годится?! — подскочил Калеб. — Милтон, этот тип опасен! Он всамделишный владелец казино. Жирует на больных людях, прости Господи! И я не имею в виду только игроманов! Бьюсь об заклад, он и дурью приторговывает!— Будьте предельно осторожны, — предупредил Стоун. — Никаких неоправданных рисков, слышите?— Слышим-слышим, — отозвался Рубен. — Готов заехать за Милтоном завтра с утра.— А пока вы будете там, я займусь поисками Сьюзен. Она выписалась из мотеля, но у меня есть кое-какие мыслишки.— А я? — обиделся Калеб. — Мне-то чем заниматься?— Вам, мистер Супермен, роль поручается прежняя, — сказал Рубен. — Приглядывать за столицей и не давать ей сворачивать с пути правды, справедливости и американского образа жизни.Стоун добавил:— Ах да, Калеб, мне придется одолжить твою машину. Вряд ли Сьюзен сидит в городе, наверное, понадобится разъезжать.Тот с беспокойством уставился на Оливера:— Ты хочешь взять… мой автомобиль?! Исключено!Калеб владел древним темно-серым «шеви-нова» с вечно стреляющей выхлопной трубой. Машина состояла скорее из ржавчины, чем из металла. Из подушек сидений торчало больше пружин, чем на них осталось обивки, печка не работала, а кондиционер и подавно, — но Калеб относился к ней как к винтажному «бентли».— Отдай ему ключи, и все! — прорычал Рубен.— А как же я домой доберусь?!— Так и быть, подброшу тебя на мотоцикле.— Я решительно отказываюсь разъезжать верхом на самокате для суицидальных маньяков!Рубен смерил его до того свирепым взглядом, что Калеб тут же сунул руку в карман и отдал ключи Стоуну, торопливо приговаривая:— А я что, я ничего… — Он вдруг замер. — Оливер, у тебя есть права?— Есть, конечно. Только просроченные.Калеб побледнел.— Тебе нельзя садиться за руль!— Верно. Однако с учетом всей серьезности текущей ситуации я надеюсь на твое понимание.Стоун отвернулся от потерявшего дар речи Калеба и подошел к Рубену, который подзывал его жестом, стоя в дверях.Рубен негромко промолвил:— Говорят, Картера Грея взорвали.— Да, знаю.— Надеюсь, не в деталях?— На этот предмет у меня уже состоялась беседа с ФБР. Я ходил к особняку Грея — вернее, к той груде обломков, которая от него осталась, — в сопровождении пары агентов и Алекса Форда. Им известно мое мнение.— Считаешь, покушение?— Безусловно.— Тут никак не замешано твое… э-э… прошлое?Рубен был единственным членом «Верблюжьего клуба», который имел хотя бы смутные представления о былых делах Стоуна.— Надеюсь, нет. Ладно, увидимся после вашего возвращения из Атлантик-Сити. Помни: без надобности не высовываться.— Кстати, пока я там, не хочешь, чтобы я от твоего имени что-нибудь поставил в кости?— Рубен, я никогда не играю в азартные игры.— С чего вдруг?— Во-первых, нет денег, а во-вторых, я терпеть не могу проигрывать.Глава 21Следующим утром Бэггер встретился с частным сыщиком Джо — подтянутым сухощавым человеком со спокойными серыми глазами. Хотя сам Джо редко повышал голос, он ничуть не боялся хозяина игорной империи, и это очень импонировало Бэггеру.Джо сел напротив Джерри и раскрыл папку для бумаг.— Итак, мистер Бэггер, нам удалось добиться результатов в поставленной задаче. — Он на мгновение окинул текст глазами, затем поднял лицо. — Я подготовил для вас письменный отчет, но, с вашего разрешения, хотел бы лично доложить суть выявленных фактов.Джо передал Бэггеру фото.— Один из наших людей побывал в свадебной часовне, где происходила церемония бракосочетания Конрой и Де Хейвна. После небольшой финансовой стимуляции нам позволили взглянуть на регистрационную книгу, и так мы получили фотографию. По выражению вашего лица, мистер Бэггер, я рискну сделать вывод, что эта женщина и является искомым объектом.Джерри улыбнулся и покивал, не сводя глаз с изображения молоденькой Аннабель Конрой и ее свежеиспеченного супруга по имени Джонатан Де Хейвн.— Да-да, вот моя маленькая подружка. Отличная работа, Джо. Что еще?— Вскрылось одно обстоятельство, которое может упростить дело. Впрочем, пока не берусь судить с полной уверенностью.Бэггер вскинул глаза:— Вот как? И что же это такое?Прежде чем ответить, Джо передал Бэггеру газетную вырезку.— Фамилия Де Хейвн показалась мне смутно знакомой, хотя я не сразу вспомнил, в связи с чем. Пришлось немножко покопать…— Смотри-ка, его грохнули! — воскликнул Бэггер, прочитав заголовок.— Причем совсем недавно. Ниточка тянется к какой-то шпионской организации в Вашингтоне.— Но вы уверены, что речь идет о том же самом Де Хейвне?Джо показал ему копию снимка из газетной заметки, где излагались некоторые подробности гибели мужчины.— Как видите, это он, только постарше.— Выходит, муженек Аннабель был шпионом, и его потом пристукнули?— Бывший муженек. Мы также выяснили, что их брак был объявлен недействительным через год после свадьбы.— «Объявлен недействительным»? По причине нехватки секса? — Бэггер уставился на свадебную фотографию Аннабель. Красавица, да и только. Разумеется, он ненавидел проклятую воровку, но — Бог свидетель! — нормальный мужик тут же бы навалился на эту телочку, едва с ее уст слетели бы слова «да, согласна». — Этот Де Хейвн… он педик, что ли?— Подробные причины мне неизвестны, тем не менее факт развода зарегистрирован в муниципальном архиве Вашингтона, где, судя по всему, юная пара обосновалась. И кстати, Де Хейвн не состоял ни в какой шпионской организации. Далеко не все сведения до сих пор поступили в полном объеме, к тому же речь идет о нацбезопасности, однако возникает впечатление, что он был просто ни в чем не повинным гражданином, который на свою голову нарвался на нечто эдакое.Бэггер задумчиво откинулся на спинку кресла. Аннабель обманула его, выдав себя за оперативника ЦРУ, и он отдал ей деньги, чтобы по правительственным каналам отмыть их за границей. Но что, если она и впрямь работала на Контору? Что, если на самом деле его обули власти? Попробуй предъяви им иск. Попробуй грохни Дядюшку Сэма.Он уставился на Джо:— Что ж, вы отлично потрудились. Продолжайте копать и держите меня в курсе.Джо поднялся.— Работаем, мистер Бэггер.После ухода детектива хозяин кабинета еще долго рассматривал снимок юной Аннабель. Она выглядела счастливой, хотя ее муж, если честно, смахивал на библиотекаря.Бэггер встал и подошел к окну, откуда окинул взглядом свою империю, которая занимала чуть ли не целый квартал. Приняв наконец решение, он взялся за телефон и вызвал начальника охраны.— Разогревай самолет, мы отправляемся в путь.— Куда, мистер Бэггер?— В мой любимый городишко. Вашингтон, округ Колумбия.Глава 22Следующим утром, пока Рубен и Милтон ехали в Атлантик-Сити, Гарри Финн тоже не сидел сложа руки, а в компании двух коллег проводил геодезическую съемку земельного участка неподалеку от Капитолия.Их спецодежда была идеальной копией настоящей, новехонькое оборудование сияло, но, самое главное, от геодезистов исходила уверенность людей, обладавших всеми правами здесь находиться. Когда к ним подошла пара полицейских, Финн преспокойно извлек из кармана лист бумаги с печатями и предъявил патрульным этот вполне официально выглядящий наряд на работу.— Ребята, я просто делаю свое дело, — извиняющимся тоном добавил он. — Скоро уже свернемся. Это все суета вокруг экскурсионного центра…— Скорее, центра по разбазариванию денег налогоплательщиков, — проворчал один из полицейских. Действительно, этот проект успел стать вашингтонской версией Бостонского тоннеля, который в народе прозвали «Большой дырой».Финн кивнул.— В нашем городе невозможно разобраться, где проходят границы юрисдикции, вот и приходится все переделывать по десять раз, потому что кому-то померещилось, будто что-то где-то не так.— Это точно, — кивнул второй полицейский. — Ладно, валяйте, только побыстрее.— Вас понял, — сказал Финн, возвращаясь к прерванному делу.Их теодолит на самом деле представлял собой видеокамеру, в данный момент снимавшую фасад здания — другими словами, оба его входа со всеми подробностями смены охраны и прочими важными элементами, которые требовалось знать для успешного проникновения в Капитолий. После того случая, когда один парень без особых усилий прорвался сквозь охранный периметр, несколько высокопоставленных политиков пришли в бешенство. Они втихомолку привлекли фирму Финна, чтобы убедиться, насколько оправданы заявления о высоком качестве новых, якобы модернизированных защитных мер. Пока что Финн мог сказать одно: дырки остались на месте.Вернувшись в офис, он потратил два часа, занимаясь «телефонным фрикингом». Речь шла о сложном упражнении, в ходе которого полагалось обзванивать разных людей, потихоньку собирая информацию от одного звонка к другому на основе только что полученных сведений. Этой методикой Финн однажды пользовался, чтобы выяснить местонахождение центрального пункта хранения вакцины против одного серьезного вируса. Он представился студентом, готовящим курсовую работу по маркетингу и освещающим различные подходы к распределению промышленной продукции. В общей сложности он поговорил с восемью специалистами, закончив опрос вице-президентом компании — изготовителя вакцины, который, сам того не подозревая, подтвердил местонахождение склада, ответив на ряд вопросов, казавшихся ему вполне безобидными и никакого отношения не имеющими к стратегическому лекарству.Сегодня Финн собирал сведения под два намеченных проекта: рейд на Капитолий и атаку на Пентагон. В то время как, к всеобщему прискорбию, была на практике доказана осуществимость захвата аэробуса с последующим тараном военной штаб-квартиры Америки, теоретически имелись иные изощренные ходы, которые обладали потенциалом причинения более значительного ущерба. В частности, среди возможных сценариев рассматривалась операция по размещению подрывных зарядов-ловушек непосредственно на оборудовании командного управления или диверсия в системе воздушного кондиционирования и фильтрации с расчетом на уничтожение или одновременное выведение из строя десятков тысяч ключевых сотрудников.Выполняя свою работу, Финн не забывал сканировать Интернет на предмет возможных новостей, связанных со смертью Картера Грея. Как и ожидалось, власти окружили это событие плотным цензурным коконом. Пока что никаких утечек информации не наблюдалось, и большинство публикаций ограничивались пересказом славной и самоотверженной карьеры мертвеца по имени Картер Роберт Грей. Наконец Финн не выдержал и отправился подышать воздухом.На улице ему внезапно пришло в голову навестить собственную мать. Сесть на самолет можно хотя бы сегодняшней ночью, когда улягутся дети. Он мог бы повидаться с ней и вернуться домой к вечеру того же дня. В конце концов, прошлая военно-морская операция дала ему право на небольшой отпуск. Да и сам характер его деятельности не предполагал сидение на месте с девяти до пяти. Сейчас, когда несколько проектов уже достигли стадии предварительной проработки, очень уместно взять причитающийся отгул.Мысль о свидании с матерью вызвала в нем смешанные чувства. Заведенный порядок никогда не менялся; если на то пошло, это было вообще невозможно. И тем не менее, коль скоро все началось именно с нее, Финну приходилось время от времени возвращаться к исходной точке. Ему не то чтобы предписывалось являться к ней с отчетом… хотя, если приглядеться, в какой-то степени так оно и было.Он через Интернет забронировал билет на самолет, затем позвонил Мэнди. С работы ушел пораньше, отвез младших детей в секцию плавания и на бейсбольную тренировку соответственно, а потом забрал их после окончания занятий. Когда семья легла спать, он отправился в аэропорт, чтобы совершить краткую поездку, в конце которой Финна ждал один из самых длинных дней в его жизни.Глава 23Стоун набрал номер Аннабель. После четырех длинных гудков, когда он уже решил, что трубку никто не поднимет, ее голос произнес:— Алло?— Вы где?— Оливер, я оставляла записку.— Чушь собачья. Так где вы?— Я не хочу втягивать вас в это дело, забудьте обо мне.— Я направил Рубена и Милтона в Атлантик-Сити. Разведмиссия, сбор данных про Бэггера.— Что?! — взвизгнула она. — Да вы спятили?!— Ну наконец-то я слышу всамделишную Аннабель Конрой, которой привык восхищаться.— Да это же чистой воды самоубийство — посылать людей на подконтрольную Бэггеру территорию!— Они не дети и знают, как себя вести.— Оливер, я покинула город специально с таким расчетом, чтобы вы сюда не лезли.— Тогда предлагаю вернуться, потому как мы уже влезли.— Не могу я вернуться. Ни за что.— В таком случае прошу хотя бы ответить на один вопрос.— Какой именно? — опасливо спросила она.— Чем вас обидел Джерри Бэггер? Вы же не так просто решили облегчить его на несколько десятков миллионов?— Таково мое ремесло. Я профессиональная разведчица.— Если будете упорствовать во лжи, я сильно огорчусь.— Да какое вам, собственно, дело?— Вы помогли нам, сейчас наша очередь сделать ответный жест.— Я помогла самой себе, вы же просто подвернулись по пути.— Пусть так, но вы по-прежнему в нас нуждаетесь. И мы теряем время. Если Бэггер действительно настолько сообразителен, как вы утверждаете, время работает не на вас.— Спасибо большое за столь высокую оценку моих способностей.— Я всего лишь подхожу к делу прагматически. Итак, где вы сейчас находитесь?— Забудьте об этом.— Тогда рискну сделать предположение. Если я окажусь прав, вы мне ответите прямо. Договорились?— Да рискуйте сколько вам угодно.— Но мы договорились?— Ладно, давайте.— О'кей, положим, вы вняли моему предостережению и хотите что-то повесить на Бэггера. Причем ту самую вещь, из-за которой вы и решили его развести на деньги. Вот почему вы находитесь сейчас в том месте, где он сделал нечто мерзкое либо вам лично, либо дорогим для вас людям. Вот отчего вы решили нанести ему ответный удар, да еще со всей силы. Я прав?Аннабель не проронила ни слова.Он продолжал:— Раз я выиграл наш спор, вы должны мне открыться.— Вы не назвали мое местоположение.— А этого я и не обещал. Мало того, моя логика оказалась гораздо тоньше, нежели просто определение конкретного города. Но я вижу, вы просто хотите увильнуть.— Я всегда держу слово!— Тогда выкладывайте.Длинная пауза.— Я в Мэне.— Конкретнее?— На взморье к югу от Кеннебанка.— Стало быть, там все и случилось?Стоуну вновь пришлось дожидаться окончания длительной паузы.— Да.— И о чем идет речь?— Это мое дело! — взвилась она.— По-моему, я успел доказать, что мне доверять можно.— Сомневаюсь.— Ладно, как вам будет угодно. Я отправляюсь в Атлантик-Сити и лично займусь Бэггером.— Оливер, не смейте! Он вас убьет. Ну почему вы не можете этого понять?!— Значит, моя кровь будет на ваших руках, — насмешливо заявил он.— Вы шантажист. А у меня и без того забот полон рот.— В самую точку, — сказал Стоун, вновь переходя на предельно серьезный тон. — Вам меньше всего нужны сейчас мои шуточки. Напротив, требуется план увода вас с линии огня. А вот к реализации этого плана нужно подключить меня.— Вы считаете, это вам по силам?— О, такими делами я занимался всю свою жизнь. Понятно, что Бэггер — отъявленный мерзавец, но ведь и я не в куличики играю.В трубке повисло глубокое молчание. Стоуну даже показалось, что Аннабель решила разорвать соединение.— Алло? Вы меня слышите?— Он убил мою мать… Что, добились своего?— Что же она такого сделала Бэггеру?— Ничего. Во всем виноват мой папаша Пэдди. Он обул Джерри на десять тысяч, и за это моя мать заплатила собственной жизнью.— А вашего отца он тоже убил?— Нет. Папаша каким-то образом ускользнул из его лап, а по ходу дела забыл предупредить мою мать, что в город вот-вот пожалует кровожадная сволочь.Стоун издал протяжный вздох.— Да-а, такой багаж оттягивает руки… Мне очень жаль, Аннабель.— Оливер, мне ваши соболезнования ни к чему. Я просто должна усыпить это животное раз и навсегда, потому что, если быть откровенным, сорок миллионов баксов ни в какое сравнение не идут с тем, что я на самом деле должна с ним проделать.— Отвечайте прямо: вы где? Я могу прибыть сегодня же вечером.— Каким образом? Сядете на самолет?— У меня нет на это денег.— Я могла бы купить вам билет.— К сожалению, я также не располагаю удостоверениями личности, а без документов не пустят на борт.— Эх, что ж вы мне раньше не сказали! Я могла бы достать вам такую ксиву, что и ФБР носа не подточит, не говоря уже про тупиц из транспортной безопасности.— Спасибо за предложение, как-нибудь им обязательно воспользуюсь. Ну а сейчас я просто за рулем.Аннабель рассказала ему, как проехать.— Вы точно решились? Потому что еще есть время уйти без лишних вопросов. Я пойму. Сама так делала сплошь и рядом.— До встречи в Мэне, Аннабель.Глава 24Милтон стоял за спинами игроков у стола для блэкджека и следил за ходом игры. Его глаза словно лазеры сканировали выпадавшие карты.Рядом возник Рубен.— Ну, как дела?Милтон улыбнулся:— Любопытное занятие…— Да? Только не забывай, зачем мы сюда пришли. Наша задача раствориться в толпе и сделать несколько заходов за игровым столом, а не потерять последнюю рубашку. На обратную дорогу еще бензин придется покупать.Рубен вальяжно проследовал дальше, посматривая по сторонам, выискивая что-нибудь полезное… Что-нибудь или кого-нибудь. После Вьетнама он несколько лет провел при разведуправлении Минобороны, военном эквиваленте ЦРУ. Хотя с той поры утекло немало времени, ему не составило большого труда припомнить наработанные навыки. Применительно к Рубену это означало поход в бар за выпивкой.Он присел на высокий стул, заказал джин-тоник, глянул на часы, затем дал мысленную оценку барменше, привлекательной женщине средних лет, которая, увы, успела изрядно поблекнуть от многолетнего стояния под беспощадными лампами и предельно строгих правил казино.— Как тут у вас, последнее время много интересного творится? — поинтересовался он, грызя орешки и попивая коктейль.Она машинально вытерла стойку полотенцем и безразлично ответила:— Смотря что вас интересует.— Что-нибудь помимо «одноруких бандитов», игры в кости и прочих штучек, которые стоят денег.— Тогда вы пришли не по адресу.Рубен рассмеялся:— История моей жизни. Я — Рой.Он выставил ладонь.Барменша обменялась с ним рукопожатием.— А я Анжи. Вы откуда?— Из местечка чуть южнее Атлантик-Сити. Вы местная, да?— Трудно поверить, но я родилась в Миннесоте. Хотя здесь пробыла так долго, что вполне могу претендовать на статус коренной жительницы. Когда в город хлынули казино, кто вообще может сказать, что он местный? Я к тому, что сюда больше народу приезжает, чем уезжает.Рубен поднял стакан.— За ваше красноречие. — Он обвел выразительным взглядом роскошный интерьер. — Так посмотреть, здесь прямо какая-то супер-пупер корпорация заправляет. «Белладжио» и в подметки не годятся.Анжи покачала головой:— Если бы корпорация… Хозяин-единоличник.— Да бросьте! Я-то всегда считал, что игорными домами владеют жирные корпоративные коты.— Только не у нас. Казино принадлежит Джерри Бэггеру.— Бэггер? Что-то смутно знакомое.— Сомневаюсь. Такого один раз встретишь, потом всю жизнь помнить будешь.— Судя по вашему тону, его нельзя причислить к любвеобильным гуманистам?— Такую империю могут построить только те, кто успел потерять все человеческое. — Барменша спохватилась и взглянула на Рубена с откровенным подозрением. — А вы почему расспрашиваете? Уж не работаете ли на мистера Бэггера? Я про него ничего плохого никогда не говорила. А что, он нормальный хозяин…— Анжи, не напрягайтесь. Я тот, на кого и смахиваю: злосчастный лох из провинции, который с ходу просадил все монеты в кости. Завтра потащусь домой с поджатым хвостом, а последний вечерок решил потратить в поисках чего-нибудь веселого. — Он бросил взгляд через плечо. — Но все равно спасибо, что просветили. Не хотелось бы нарваться на этого типа и сгоряча что-нибудь ляпнуть. Похоже, он шутить не любит.— Ничего, он как раз уехал. Еще вчера.— О, мистер Бэггер любит путешествовать?— Я бы не сказала. Хотя у него есть личный реактивный самолет.— Наверное, решил заглянуть в Лас-Вегас, узнать, как там конкуренты поживают.— Из Вегаса его погнали… Я знаю, куда он улетел, потому что за моей лучшей подругой приударяет личный пилот хозяина.— Ничего себе связи. И куда же бугор подался? — скучным голосом спросил Рубен, кидая в рот горсть орешков.— В Вашингтон.Рубен начал до того отчаянно кашлять, что Анжи пришлось постучать его по спине.Придя в себя, он заявил:— Проклятый арахис, чуть не подавился…— Господи, я прямо перепугалась. У меня на глазах еще никто не помирал… — Осмотревшись по сторонам, она понизила голос. — Хотя у нас тут есть такие субчики, про которых этого не скажешь.Рубен тоже перешел на заговорщицкий шепот:— А что, кто-то недавно тапочки отбросил?— В общем, пара старших сотрудников оказалась в больнице. Нам сообщили, будто у них серьезный грипп, но у меня есть подруга, которая в той больнице работает. Вот я и спрашиваю: с каких таких пор гриппозные осложнения стали напоминать синяки и резаные раны, а?— По крайней мере они живы.— Так-то оно так, но был у нас еще один парнишка, компьютерный вундеркинд. Тот вообще исчез. Начальство заявляет, что он уволился, нашел себе работу в другом городе — только позабыл сказать об этом семье или вывезти вещи из квартиры.— Ого! И что с ним могло приключиться?Анжи одобрительно скользнула взглядом по широченным плечам Рубена.— Рой, я заканчиваю в девять. Могу рассказать подробности за ужином. Идет?Покинув бар, Рубен с мобильника позвонил Стоуну и выдал ему новость: Бэггер в Вашингтоне.— Молодцом, Рубен, — сказал Стоун. — А я сейчас еду к Сьюзен.— Так она вроде смылась?— Я убедил ее дать нам еще один шанс. Кстати, ты не узнал, за каким делом Бэггер отправился в Вашингтон?— Думаю, это мне удастся прояснить сегодня вечером. Сам понимаешь, сразу наваливаться с расспросами я не могу.— Все правильно. Ладно, держи меня в курсе.— А ты передай Сьюзен, что я до сих пор рассчитываю на свидание.Глава 25Рубен делал обход казино, стараясь запомнить как можно больше подробностей. Он понятия не имел, в какого рода сведениях Стоун нуждался, а посему решил, что лучше переборщить с деталями, чем кусать потом локти. Как бы то ни было, здесь куда приятнее, чем на погрузо-разгрузочных работах.Наконец он решил проверить, как дела у Милтона за столиком для блэкджека. Подойдя ближе, он увидел картину, от которой у него отвисла челюсть. Милтон сидел за целой шеренгой высоких стопок из фишек.— Милтон, что за черт?!— Вот и я так думаю, — кисло сказал игрок, сидевший рядом с его другом. — Этот парень отхватил себе почти четыре тысячи.Рубен уставился на словоохотливого мужчину, затем перевел взгляд на мясистого распорядителя, который уже стоял поблизости и злобно буравил глазками Милтона и его выигрыш.— Ни хрена себе, Бэтмен! — изумился Рубен. — Четыре тонны наскирдовал!Распорядитель чуть ли не уперся носом в физиономию Милтона.— Мухлюем?— Да как вы смеете?! — возмутился тот.— Картишки подсчитываем, а? Счетовод ты сучий! Бабу себе найти не можешь, так, значит, к нам решил заглянуть? Чтоб потом завалиться домой и гуся подергать на радостях? Так, нет?Кровь бросилась Мартину в лицо:— Да я вообще первый раз в казино!— Ты меня за кретина держишь?! — взревел распорядитель.Рубен решил вежливо вмешаться:— Послушайте, я уверен, что ничего на самом де…Его оборвал Милтон:— Ну и пусть я считаю карты, что с того? У вас в Нью-Джерси это под запретом? Я так не думаю, потому что заранее проверил. Вы можете применять против меня контрмеры, но только в том случае, если я «опытный игрок», а это вовсе не так, к тому же контрмеры ваши ограничены законом. В Вегасе, к примеру, вы могли бы заявить, что я без разрешения проник на частную территорию, после чего запретили бы мне на год появляться в казино. Но здесь вам не Вегас, верно?— Ты наизусть знаешь такие детали и при этом говоришь, будто первый раз попал за игорный стол? — глумливо спросил распорядитель.— Подумаешь… Я все это вчерашней ночью нашел в Интернете. Короче, предлагаю отвалить и дать мне спокойно сыграть в картишки.У распорядителя побагровела могучая шея, и он был готов броситься на Милтона, однако между ними вклинился Рубен.— Мой товарищ уже уходит.— Но, Рубен! — возмутился Милтон. — Я в полосе удачи!— Все, я сказал. Давай обналичивай фишки.Чуть позднее Милтон пристал к другу:— Ты почему не дал мне доиграть?— Зато я дал тебе шанс жить дальше.— Да брось, на дворе двадцать первый век. Таких вещей уже никто не делает.— Серьезно? Ты на закон-то особо не рассчитывай, казино может тебя вышвырнуть под любым предлогом. Тебе еще сильно повезло, что тот толстозадый медленно среагировал. Ставлю пончик против капусты, что прямо сейчас за нами «хвост».Милтон мигом обернулся:— Где?!— Ага, так они тебе и покажутся. — Рубен помолчал. — Ты лучше расскажи, каким таким образом столько бабла себе срубил?Милтон негромко ответил:— Я применил многоуровневую систему «высокий-низкий» с параллельным подсчетом по дзен-алгоритму. Ну и, разумеется, в ход пошла усредняющая методология для фиксации нескольких колод, одновременно используемых в игре. На следующей стадии я повысил фактор риска за счет метода расширенной дедукции Астона, особое внимание уделив стратегической оптимизации ставок в рамках трехцветного сценария.У Рубена отвисла челюсть.— Милтон, ну откуда ты все это знаешь?!— Вчера вечером прочел двенадцать статей в Интернете. Я тебе уже говорил, что занятие это очень любопытное. А стоит мне что-то хотя бы раз прочитать…— Да-да, знаю. Ты никогда ничего не забываешь. — Рубен вздохнул. Похоже, его друг обладал безграничными интеллектуальными талантами. — Короче, толстозадый был прав: ты и впрямь подсчитывал карты. Хорошо еще, что без компьютера обошелся, в казино на это смотрят косо.— Как раз компьютер у меня всегда с собой. Он называется «Мозг».— Ладно, умник, вот тебе еще одно информсообщение на обработку: в оперативно-тактических кругах принято все делить пополам.— Так-таки пополам?— Ага. То есть я разбогател на две штуки. Попрошу выкашлять.Милтон протянул деньги.— Ты только не забудь заплатить налог.— Я этому не обучен.— Рубен, говорю тебе, ты обязан заплатить подоходный налог.— Пусть Дядюшка Сэм обстрижет себе какого-нибудь другого барана. Кстати, пока ты отнимал деньги у казино, я занимался настоящей разведработой.Он вкратце передал Милтону содержание разговора с Анжи.— Хм, многообещающая информация. Молодец, Рубен.— А если вспомнить выражение ее лица, когда она меня разглядывала, поход в ресторан может мне вывернуть карманы.— Вот это вряд ли. Раз уж ты минуту назад разбогател на две тысячи.Рубен ошалело уставился на своего друга и только покачал головой.Глава 26Картер Грей медленно шел вдоль длинного коридора, который по какой-то причине был выкрашен в оранжево-розовый, «семужий» цвет. «Наверное, для внушения чувства умиротворенности и спокойствия», — подумал он. Впрочем, в стенах этого здания умиротворенных мыслей не возникало, только кризисные. В конце подземной галереи находилась ни с чем не смежная комната, отделенная от внешнего мира дверью, годившейся для банковского подвала. Картер набрал свой код, затем подождал, пока биометрические датчики проверят его параметры. Дверь бесшумно распахнулась. Эта защитная мера в духе Джеймса Бонда влетела налогоплательщикам в несколько миллионов, хотя на что еще, спрашивается, годятся налогоплательщики? Они слишком много потребляют и, разумеется, слишком много платят государству, которое, в свою очередь, расходует не в пример больше средств, чем следовало бы. И если это не баланс, то тогда непонятно, где его можно найти.Грей подошел к стене, сплошь состоящей из запертых банковских ячеек, и провел электронной карточкой вдоль прорези считывающего устройства, которое одновременно с этим определяло рисунок папиллярных линий на большом пальце владельца ключа. Дверца отомкнулась, Картер взял из ячейки папку с бумагами, сел в удобное кресло и принялся читать.Через полчаса он закончил просматривать документы и, достав полученный с сегодняшней почтой снимок, сравнил его с имевшейся в досье фотографией. Да, один и тот же человек. Он знал его очень хорошо. Во многих смыслах его можно было назвать наиболее доверенным лицом Грея. Десятилетиями он с опаской поджидал, что злосчастная история с Рейфилдом Соломоном обязательно аукнется. Так оно и случилось.Коул, Чинчетти, Бингем… Все мертвы. И Картер Грей едва к ним не присоединился. Спасибо бывшему директору ЦРУ, а впоследствии вице-президенту, который занимал этот особняк до него и приказал построить подземное убежище — огнестойкое и бомбоупорное. Когда Грей заявил Оливеру Стоуну, что, дескать, здесь есть все, что требуется для комфорта и безопасности, он имел это в виду в самом буквальном смысле. В данном особняке находился укрепленный тоннель, который, собственно, и вывел Картера в безопасное место, по ту сторону шоссе, где уже поджидала машина, за рулем которой сидел один из его телохранителей. К моменту, когда дом взлетел на воздух, Картер пребывал вне его стен уже почти час. Вообще говоря, он ушел через несколько минут после получения той фотографии. С другой стороны, снаряд, если можно так выразиться, упал довольно близко. ФБР открыло расследование, публично признав, что среди обломков обнаружено тело. Грей самолично из-за кулис организовал такой ход событий: ему хотелось, чтобы люди считали его мертвым.А ведь он и в самом деле мог умереть. Если бы покушавшийся не прислал свое фото… Какой невероятный риск. Какая тактическая оплошность. И все же этому человеку отчего-то было нужно, чтобы Грей перед смертью понял причину… Отсюда многое становилось ясно о киллере. Вне всякого сомнения, Рейфилд Соломон очень много значил для него, и в глазах Грея это свидетельствовало о семейных или иных очень близких связях.Сейчас вполне очевидны и другие мишени, думал Картер, сидя в комфортабельном кресле в одном из кабинетов штаб-квартиры ЦРУ — этого монстра, которым он некогда командовал. В данную комнату имели право входить лишь действующий директор ЦРУ или его предшественники. Тайны, здесь хранившиеся, никогда не станут известны широкой американской публике. Если на то пошло, в архивах можно было найти сведения об обстоятельствах, которые неведомы даже президентам, причем под «архивами» следует понимать не только документы, но и другие материальные свидетельства, например, человеческие останки, кровь и так далее. Как, например, в деле Рея Соломона. Грей не знал о приказе ликвидировать Соломона, в противном случае он обязательно вмешался бы. Все прошедшие годы он сожалел о гибели своего друга. Впрочем, его сожаление выеденного яйца не стоит. Печалься не печалься, а человек мертв.Грей вернул досье на место и запер ячейку. Многие важные персоны не хотели бы, чтобы выплыло дело Рея Соломона. Они привлекут любые ресурсы и средства, лишь бы достать неудачливого убийцу, пока он не нанес новый удар. И сейчас Грей был полностью на их стороне. Его друг мертв уже несколько десятилетий, нет смысла ворошить давно потухшие угли.Да, он правильно сделал, предупредив Джона Kappa. Но на большее пусть не рассчитывает. И если уж умрет, то умрет.Глава 27Пересекая Вашингтон, Джерри Бэггер из окна лимузина увидел здание министерства юстиции. При первом же взгляде на оплот федералов он выставил средний палец.— Отличное местечко для нанесения ядерного удара. И если на то пошло, можно прихватить и ФБР. Какая вообще польза от копов и законников, а? Уж мне-то они точно как телеге пятое колесо. — Он бросил взгляд на одного из сопровождавших его людей. — Майк, они тебе нужны?— Нет, сэр.— Молодец.После прибытия в Вашингтон Бэггер получил очередной отчет от сыскной фирмы и сейчас ехал в библиотеку. Для многих эрудитов это слово всегда звучало с большой буквы: как-никак, а речь шла о Библиотеке конгресса.Его люди навели необходимые справки, и через несколько минут Бэггер со своей свитой проследовал в читальный зал отдела редких книг и коллекций, которым в свое время заведовал Джонатан Де Хейвн, бывший супруг Аннабель. Именно здесь сейчас трудился Калеб Шоу. Нынешний директор как раз выходил из хранилища, когда пожаловал Джерри.Следует отдать должное Калебу: он не подавился рвотой при виде Бэггера, чья физиономия была ему знакома по снимку, который Милтон вывел на экран своего компьютера. Впрочем, его желудок все же намекнул на такую возможность. Калеб замер на месте, растягивая губы в деланной улыбке.— Могу ли я чем-то помочь, джентльмены? — выдавил он, шагнув к группе молодых людей в темных костюмах, которые окружали шестидесятишестилетнего, но подтянутого и широкоплечего мужчину с седой шевелюрой и глубоким загаром, чье лицо к тому же отличалось сломанным носом и уродливым шрамом на щеке.«Господи, вылитый пират», — подумал Калеб.— Будьте так любезны, — вежливо ответил Бэггер. — Это здесь древние книги стоят? — Он демонстративно огляделся.— Да, вы в читальном зале особого отдела.— И насколько же они особые?— Они очень редкие. Причем тут не только книги, у нас есть рукописные фолианты, инкунабулы, гуттенберговская Библия, Декларация независимости, личная библиотека Джефферсона и множество иных замечательных вещей. Некоторые из них существуют в единственном экземпляре. В буквальном смысле редкости из редкостей.— Ах, даже так? — беспечно отозвался Бэггер. — А вот у меня есть нечто куда более редкостное.— Неужели?— Единственная книжка, которую я лично прочел за всю свою жизнь, — ответил Бэггер и засмеялся. Веселье босса тут же передалось сопровождавшим.Калеб издал вежливый смешок и оперся на спинку стула, чтобы не упасть.Бэггер доверительным жестом положил руку ему на плечо.— Сдается мне, вы как раз тот человек, который может помочь в нашем деле, — заявил он. — Как вас зовут?Калеб отчаянно хотел придумать некий псевдоним, однако с языка сорвалось все-таки «Калеб Шоу…».— Калеб? Ого, такое не каждый день услышишь. Вы что, сектант?— Нет, я республиканец, — невпопад ответил Калеб, робко ежась под мускулистой лапищей Бэггера. «Вот этой рукой-то он, наверное, и убивает…»— О'кей, мистер республиканец, здесь найдется местечко, где мы могли бы потолковать без помех? Здание-то у вас, я смотрю, большое. Наверняка сыщется комнатка, чтобы нам кой-чего перетереть.Этого Калеб и опасался. По крайней мере здесь, в читальном зале, находились потенциальные свидетели, если его сейчас изрубят на куски вот эти мафиози.— А-а… я… это… занят… — Ладонь Бэггера тут же прищемила ему плечо. — Но разумеется, смогу уделить вам пару минут!Калеб отвел посетителей в небольшой офис, коридором соединявшийся с читальным залом.— Садись, — жестко приказал Бэггер, и Калеб немедленно плюхнулся на единственный стул в комнатушке. — Короче, так. Я правильно понимаю, что парень, который раньше здесь заправлял, успел ласты склеить?— А-а… да, директор отдела редких книг и коллекций погиб.— Его звали Джонатан Де Хейвн?— Совершенно верно. — Калеб помолчал, а потом тихо добавил: — Его убили. Прямо в этом здании.— Ой-ой-ой. — Бэггер искоса зыркнул на своих людей. — Это же надо, в библиотеке замочили… Нет, куда катится мир, а? — Он повернулся к Калебу. — Я чего, собственно, пришел? У меня есть подружка, так она хорошо знала этого Де Хейвна. Даже была за ним замужем.— О? Я и не знал, что Джонатан был семейным человеком.Ложь далась Калебу довольно легко.— Ну, что было, то было. Правда, не очень продолжительное время. Все-таки «ботаник», как ни крути. Это я не в упрек. Да, а женщина… ну, она-то была совсем другой. Как бы половчее объяснить…— Торнадо и ураган в одном лице? — предложил Калеб.Бэггер подозрительно прищурился:— Та-ак, и с чего ты это взял?Сообразив, что ступил на слишком тонкий лед и чуть было не дал Бэггеру повод прибегнуть к пыткам, Калеб не моргнув глазом ответил:— У меня тоже была когда-то жена, но она ушла через четыре месяца. Торнадо и ураган в одном лице, а как вы правильно изволили подметить, я тоже… э-э… книжный червь.Он и сам удивился, с какой легкостью соврал.— Вот-вот, ты понял правильно. Короче, я ее давным-давно не видел, и мне хочется возобновить знакомство. Я и подумал, а что, если она услышала про смерть бывшего муженька и решила приехать на похороны?Он выжидательно уставился на Калеба.— Я был на церемонии, но не заметил никаких незнакомых лиц. А как она выглядит? Могу ли я узнать ее имя?— Высокая, фигуристая, одним словом, конфетка. Маленький шрамик под правым глазом. Цвет волос и стиль зависят от дня недели, если ты, конечно, понимаешь. А зовут ее Аннабель Конрой, хотя это тоже зависит от дня недели.— Не-ет, что-то не припомню… — Имя точно оказалось незнакомым, поскольку Калебу Аннабель представилась как Сьюзен Фармер, однако приметы попали в точку. — Я бы наверняка заметил такую женщину, потому что на похоронах присутствовали совсем обычные люди. Ну, вроде меня…— Охотно верю, — проворчал Бэггер. Он щелкнул пальцами, и один из его людей тут же подал боссу визитку, которую он протянул Калебу. — Припомнишь что-нибудь стоящее, позвони. Я плачу хорошо. На редкость хорошо. Пятизначными суммами.У Калеба округлились глаза, и он ухватил визитку.— Наверное, вы очень хотите ее увидеть.— Ты даже понятия не имеешь, до какой степени, мистер республиканец.Глава 28Гарри Финн беззвучно вошел в комнату, сел в кресло и внимательно посмотрел на пожилую женщину. Она, в свою очередь, смотрела на него — а может, и сквозь него. В свое время она говорила по-английски без малейшего акцента, однако затем, несмотря на свои лингвистические способности, решила четыре языка слить воедино. Возможно, виной тому была паранойя, однако в результате все равно получилась ошеломляющая смесь хаотически подобранных слов. Финн и сам не знал, каким образом ему удается ее понимать.Женщина что-то пробормотала в его сторону, и он ответил на ее ворчливое приветствие. Это, похоже, ей понравилось, потому что она одобрительно кивнула, и между ввалившимися щеками обозначилось подобие улыбки. Вообще говоря, о его появлении она узнала еще до того, как он успел войти в комнату. Когда-то она объяснила, что чувствует его присутствие. По ее словам, Финн обладал ярко выраженной аурой — приятной, но в то же время очень специфической. Для человека, который не любит оставлять за собой никаких следов, сей факт представлял собой опасность. Хотя что тут попишешь, разве можно стереть собственную ауру?По детским воспоминаниям его мать обладала высоким ростом, крепким телосложением и ладонями пианистки. Сейчас она выглядела сморщенной, скукоженной, высохшей. Он присмотрелся к ее лицу. Некогда оно было воплощением редкой, хрупкой красоты, которая лишь росла по мере его возмужания. В глазах Финна лицо матери напоминало цветок лилейника, а все потому, что с наступлением ночи эта красота исчезала, и мать становилась угрюмой, порой даже ожесточенной. Нет, не в его адрес, такого никогда не было. Она негодовала на саму себя. И Финну приходилось вмешиваться, брать ситуацию под контроль. Первый раз он это проделал уже в возрасте семи лет. Такой жизненный опыт заставил его быстро повзрослеть — быстрее, чем следовало бы. А сейчас от былой красоты не осталось и следа: тело иссохло, некогда восхитительные руки лежали на коленях словно морщинистые плети.Вместе с тем материнское негодование по-прежнему имело над ним власть, а требование исправить совершенную ошибку звучало непререкаемым приказом. Несмотря на внешние признаки физического распада, ее слова сохранили в себе ту силу, которая заставляла Финна проецировать на себя скорбь матери и те муки, которые она вынесла по несправедливости.— До меня дошли новости, — сказала она на своем странном языке. — Что ж, дело сделано. Дело правое и священное. Ты поступил как должно.Финн поднялся и бросил взгляд за окно, на лужайку заведения, которое люди до сих пор называют пансионатом. На подоконнике аккуратной стопкой лежали четыре сегодняшние газеты, потому что мать взяла себе за правило прочитывать ежедневные выпуски с первой страницы до последней, не упуская ни единого слова. Покончив с этим, она слушала радио или смотрела телевизор, пока наконец не наступала ночь. Утро приносило с собой очередные новости, которые мать жадно поглощала. Возникало впечатление, что на свете не происходило ничего, что бы не становилось ей известным.— А сейчас ты переключился на следующего, — продолжала она звенящим от напряжения голосом, словно боялась, что ее слова не долетят до него через комнату.Он кивнул и сказал:— Да.— Ты хороший сын.Гарри вернулся в кресло.— Как твое здоровье?— Какое там здоровье… — ответила она, улыбаясь и покачивая головой. Мать всегда так делала. Всегда. Будто слышала песню, которая доступна только ей. Эту ее особенность он любил с детства; таинственная способность, которую дети всегда хотят видеть в своих родителях. Сейчас, впрочем, такое качество навевало печальные мысли.— Нет у меня здоровья. Ты знаешь, что они со мной сделали. Разве можно поверить, что это произошло естественным путем, я ведь не так уж и стара… Сижу здесь и с каждым новым днем гнию все больше.Мать утверждала, что ее отравили — давным-давно. Каким-то образом вышли на нее, но вот как именно, она не знала. Яд должен был ее убить, однако она выжила. Все же отрава продолжала пожирать мать изнутри, отбирая один орган за другим, пока наконец ничего не останется. Наверное, ей казалось, что наступит такой день, когда она просто исчезнет с лица земли.— Ты можешь уйти отсюда. Ты не такая, как остальные.— И куда же я пойду? Куда? Здесь я в безопасности. Так что буду просто ждать дня, когда меня вынесут отсюда в мешке и сожгут. Такова моя воля.Финн вскинул ладони, имитируя сдачу в плен. Один и тот же разговор повторялся всякое его посещение, с одним и тем же результатом. Мать чахнет, ей страшно, здесь она и умрет. Финн мог бы наизусть продекламировать обе стороны этой беседы, настолько хорошо слова врезались в память.— Как жена и детишки?— В порядке. Скучают по тебе.— От меня мало чего осталось… Маленькая твоя, Сузи… она еще не потеряла того медведя, что я ей подарила?— Это ее любимая игрушка. Она с ней не расстается.— Вот и скажи ей, пусть не теряет. Пусть никогда ее не теряет. Мне не удалось стать настоящей бабушкой, я знаю. Но я умру, если она когда-нибудь потеряет медведя. Умру.— Я знаю. И она тоже знает.Мать поднялась на трясущихся ногах, приблизилась к комоду и достала оттуда фото. Стиснув узловатые пальцы, подержала снимок несколько секунд, прежде чем передать его Финну.— На, — сказала она. — Заслужил.Он осторожно вытянул фотографию из ее руки и поднял к глазам. Та же самая фотография, которую видели Джадд Бингем, Боб Коул и Лу Чинчетти перед своей смертью. Картер Грей тоже бросил на нее взгляд, прежде чем его разорвало на куски.Финн указательным пальцем провел вдоль контура изящного подбородка Рейфилда Соломона. Перед глазами понеслось былое: расставание, весть о гибели отца, стирание прошлого «я» и педантичное создание нового; ошеломляющие откровения, которыми на протяжении многих лет мать его потрясала.— А сейчас Роджер Симпсон, — приказала она.— Да. Последний, — ответил Финн, не скрывая ноток облегчения в голосе.У него ушло несколько лет на розыски Бингема, Чинчетти и Коула. И все же он в конечном итоге всех их вычислил; вот тогда-то — несколько месяцев назад — и начались убийства. Он знал о местонахождении Грея и сенатора Роджера Симпсона, те являлись публичными фигурами. С другой стороны, как раз к ним подобраться было сложнее. Финн начал с точек наименьшего сопротивления. Конечно, такая тактика могла означать, что Грей и Симпсон заподозрят неладное, но и этот фактор был встроен в его уравнение. А когда Грей оставил правительственный пост, его охрана существенно оскудела. Сейчас на очереди Симпсон. У сенаторов тоже имеются телохранители, однако Финн не питал никаких сомнений, что в конце концов сумеет подобраться и к этой мишени.При сопоставлении текущей жизни — в составе семьи из пяти человек, обитавшей во вполне обычном виргинском пригороде, в доме с собакой и фортепьянными уроками — и той жизни, которую он вел ребенком, Финн получал результат, близкий к апокалиптическому. Вот почему он редко задумывался о таких вещах. Вот почему он был Гарри Финном, королем принципа «разделяй и властвуй». Он умел возводить в собственной психике стены, за которые ничто не могло проникнуть.— Давай-ка, Гарри, я расскажу тебе одну историю.Он сел обратно в кресло и принялся слушать, хотя делал это уже множество раз; если на то пошло, Финн мог не хуже матери изложить все события. И тем не менее он слушал поток нестройных, противоречивых слов. Ее воспоминания вырезали картину, чье красноречие свидетельствовало о безусловной истине. Чудесное и ужасающее чувство: быть свидетелем способности воссоздать мир, исчезнувший десятилетия назад, да еще с такой силой, что он, казалось, занял собой всю комнату и вновь разбивал сердца скорбью, возникающей вместе с погребальным костром. Когда же мать заканчивала рассказ, Гарри целовал ее на прощание и продолжал свой путь — путь, по которому шел ради нее. А может быть, и ради себя.Глава 29— Успокойся, Калеб, — приказал Стоун. — И расскажи мне все в деталях.Он находился в дороге, на пути в штат Мэн, когда позвонил истеричный Калеб, и ему пришлось минут десять внимать задыхающемуся другу, которого потрясла встреча с Джерри Бэггером.— Калеб, ты уверен, что он принял твои слова за чистую монету?— Оливер, я врал как гений, ты бы мной гордился. Он дал мне свою визитку. Велел позвонить, если у меня появятся новые сведения. Предложил пятизначную сумму. — Калеб помолчал. — И еще я узнал, что ее на самом деле зовут Аннабель Конрой.— Не вздумай проболтаться!— Сейчас-то мне что делать?— Ничего. С Бэггером не связывайся. Я тебе позже позвоню.Стоун нажал кнопку отбоя, после чего набрал номер Рубена в Атлантик-Сити и передал ему рассказ Калеба.— Что ж, Рубен, твоя информация оказалась верной: Бэггер действительно сейчас в Вашингтоне.— Надеюсь, сегодня вечером Анжи станет словоохотливей. Кстати, Оливер, ты где сейчас?— Еду в Мэн.— В Мэн? Получается, она там?— Да.— А почему?— Ну, скажем так: у нашей общей знакомой здесь есть кое-какие незаконченные дела.— Имеющие отношение к Бэггеру?— Да.Стоун убрал мобильник и продолжил путь. Машина Калеба, пусть старая и прогнившая, вела себя бодро, хотя напрочь отказывалась идти выше шестидесяти. Через несколько часов, когда ночь плотно опустилась на землю, Стоун пересек границу Нью-Гэмпшира и Мэна. Сверившись по карте, он съехал с федеральной трассы и направился на восток, в сторону Атлантического океана. Минут через двадцать он сбросил скорость, въехав в пределы поселка, где находилась Аннабель. Здесь было полно лавочек, где торговали всякой всячиной, от сувениров до яхтенного оборудования, как это принято во многих городишках Новой Англии. Впрочем, стоял мертвый сезон, и большинство приезжих успели убраться прочь, не желая подставлять голову надвигавшейся мэнской зиме.Стоун разыскал пансионат, где остановилась Аннабель, припарковался на небольшой стоянке, подхватил свою спортивную сумку и зашел внутрь.Она ждала его в холле, встав перед камином, чье пламя весело трещало у нее за спиной. Дверные петли и половицы скрипели, в пряном от океанской соли воздухе витал запах недавнего ужина, смешанный с ароматом старинного дерева.— Я договорилась с хозяевами, нам оставили кое-что поесть, — сказала Аннабель. Они устроились в крошечной столовой, и голодный Стоун мигом проглотил густую похлебку, густо намазанный маслом хлеб и зажаренную до хрустящей корочки треску, в то время как Аннабель лишь вяло ковырялась в своей тарелке.Закончив, он спросил:— Где мы можем поговорить?— Я забронировала для вас комнату рядом с моей.— Мм… я… слегка поиздержался.— Оливер, да бросьте вы… Пойдемте.Она поднялась, взяла на кухне полный кофейник и две чашки, провела Стоуна на второй этаж, сначала в его номер, где он бросил свою сумку, а потом к себе, где рядом со спальней оказалась вторая комнатушка. Здесь тоже горел огонь в камине. Они уселись и стали пить горячий кофе.Аннабель покопалась в сумочке, извлекла оттуда удостоверение личности, тугой валик денежных купюр и кинула их Стоуну. На удостоверении обнаружилась его фотография и прочая необходимая информация, которая делала его жителем округа Колумбия.— В аэропорту сойдет, но не вздумайте размахивать этим перед дорожными патрульными.— Спасибо. А деньги-то зачем?— Вы опять?Аннабель молча смотрела в огонь, пока Стоун внимательно разглядывал ее, мучаясь вопросом: рассказать или нет?— Аннабель, поставьте, пожалуйста, чашку.— А что такое?— Хочу вам кое-что сказать… вы можете ошпариться.На ее лице отразилось редкостное выражение: страх. Она медленно отставила чашку.— Рубен? Милтон? Черт возьми, я же просила вас не посылать их в Атлантик-Сити!— С ними все нормально. Дело касается Калеба, но он тоже в порядке. С другой стороны, сегодня к нему в библиотеку пожаловал неожиданный посетитель.Аннабель замерла.— Джерри?Стоун кивнул.— Судя по всему, Калеб свою роль сыграл умело. Бэггер предложил ему кучу денег за информацию о вашей персоне.— Как он догадался прийти именно в библиотеку?— Выяснил, что вы были замужем за Де Хейвном. Этот факт зарегистрирован и в наши дни легко доступен в Интернете.Аннабель обмякла на кушетке.— Выходит, мне надо было просто следовать своему плану. Господи, какая же я дура…— О нет, вы просто человек. Вы пришли почтить память мужчины, за которым были замужем. Это нормально.— Только не после того, как ты разведешь маньяка типа Джерри Бэггера на сорок лимонов… Тогда это превращается в идиотизм чистой воды, — горько добавила она.— Ладно, пусть так, но вы не уехали на свой остров, ваш партнер облажался, Бэггер сел вам на хвост и резко сократил отрыв. Таковы факты, с которыми мы вынуждены иметь дело. Сейчас вы не можете бежать, поскольку независимо от вашей скорости позади обязательно останется след. И Бэггер слишком близко, чтобы не учуять его запах. Если вы отправитесь на остров, то всего лишь гарантированно умрете в одиночку, когда он возникнет у вас на пороге.— Спасибо, Оливер. Сразу настроение поднялось.— Все правильно. Потому что вы окружены людьми, которые ради вас готовы рискнуть жизнью!— Да, я знаю. Извините, я не хотела…Стоун бросил взгляд за окно.— Какой сонный городишко. Трудно поверить, что здесь могут кого-то убить… А где это произошло?— На окраине. Я как раз собиралась туда съездить завтра утром… У вас была долгая, утомительная дорога. И к тому же я не хочу об этом сейчас вспоминать. Раз уж завтра предстоит такой день, мне лучше выспаться. Спокойной ночи.Глава 30На выпивку и ужин с Анжи Рубен потратил больше ста долларов, впрочем, такое капиталовложение обернулось неплохими дивидендами. Удалось выяснить кое-какие любопытные подробности. Похоже, те два менеджера, которые загремели в больницу, чем-то разочаровали босса. То же самое относилось и к пропавшему парню. Каким образом они умудрились досадить Джерри Бэггеру, Анжи не знала, но дело, судя по всему, касалось денег. К сожалению, она также не могла сказать, почему Бэггер отправился в Вашингтон; главное, это случилось внезапно.«Еще бы», — подумал Рубен.Принявшись за третий стакан «Темной бури», невероятной смеси рома с имбирным пивом, от первого же глотка которой Рубена едва не вырвало, Анжи сказала:— Странные дела творятся у нас в последнее время. У меня есть один знакомый, работает в финансовом отделе казино, так он говорит, будто ему строго-настрого приказали хоть из шкуры вылезти, но застопорить очередную проверку бухотчетности.— То есть ваш Бэггер вляпался в денежные проблемы?Она помотала головой:— Вот уж не думаю. Казино «Помпеи» чем-то напоминает Монетный двор. Золотая жила, а мистер Бэггер — умнейший оператор в городе. Цента не упустит, а про бакс и говорить нечего.— Стало быть, что-то произошло, — заявил Рубен. — Может, эти ребята, которые попали в больницу или вообще исчезли, каким-то образом начудили с выручкой. А может, они у него подворовывали, а он это обнаружил и полез за молотком.— Мистер Бэггер не дурак, к тому же нынче уже не разбивают коленные чашечки. Надо просто свистнуть копам, натравить адвокатов… Выходит, случилось что-то в самом деле крупное, причем затронувшее лично его.— Полиция уже этим занимается?Анжи изобразила неподдельное изумление.— Мистер Бэггер знает, какую ладошку намаслить. Вы хоть представляете, сколько налогов казино «Помпеи» приносит штату Нью-Джерси?Рубен задумчиво покивал.— Должно быть, той парочке в больнице он заткнул рот деньгами. Да и третий парнишка не намерен стать канарейкой.— Мертвецы не болтают, тут вы совершенно правы. — Анжи подвинулась к Рубену поближе, затем похлопала его по бедру и не стала убирать руку. — Может, хватит о работе? Лучше расскажите-ка о себе. Вы, наверное, были профессиональным футболистом? Уж очень богатырского вида… — Она пожала ему ляжку.— Да, немного поигрывал в колледже. Потом два раза посылали во Вьетнам. Получил кое-какие медали и горсть шрапнели.— Правда? А куда? Сюда? — Она игриво ткнула пальцем ему в грудь.— Ну, скажем так: у меня никогда не будет детей.Рубен и сам бы не поверил, что способен так наврать женщине, которая явно не прочь разделить с ним постель, но у него на уме были вещи поважнее.Челюсть Анжи отвалилась настолько, что едва не ударилась о столешницу.— Счет, пожалуйста! — окликнул Рубен проходившего мимо официанта.Глава 31Пока Рубен огорчал Анжи, Милтон пытался опробовать недавно изученную систему игры в крэпс. Пока что все шло по плану. Восемь тысяч долларов дались ему уже в начале игры, но критерии Милтона превосходили нормы, принятые среди обычных людей. Впрочем, вокруг уже кучковались другие игроки, уверявшие, что он попал в колею, что от него прямо разит везением. Свыше двух дюжин посетителей норовили прокатиться следом на его удаче, надеясь, что Милтон приведет их к богатству — или по меньшей мере даст отыграть хоть что-нибудь из тех монет, что они успели просадить Джерри Бэггеру.Со спины на Милтона пышными грудями напирали дамы, они возбужденно отхлебывали коктейли, заодно проливая спиртное ему на сорочку. В довершение всего народ забрасывал Милтона идиотскими вопросами насчет его системы. Наверняка среди обступивших были подставные сотрудники казино, которым поручалось отвлекать удачливого игрока, не давать ему сосредоточиться. И черт с ними! Требуется нечто большее, чем пара надувных сисек и поток тупых вопросов, чтобы помешать Милтону Фарбу.В тени, разумеется, уже маячил дежурный распорядитель с каменной физиономией. Он представлял собой последнюю инстанцию на случай возникновения каких-либо проблем, и его должностные обязанности предписывали ставить благосостояние казино выше справедливости в отношении игроков. Мир игорного бизнеса не ведает жалости, здесь царит лишь один бог, имя которому Деньги. В конце дня в казино должно оказаться больше наличности, чем было выплачено клиентуре. И сейчас этому распорядителю было не по себе, потому что многолетний опыт научил его распознавать по-настоящему удачливого игрока. «Сегодня «Помпеи» получат в челюсть», — говорило ему неприятное чувство.За столом действовало правило минимальной пятидесятидолларовой ставки при максимуме в десять штук. Милтон делал заходы с хирургической точностью. Он давным-давно рассчитал статистические вероятности и сейчас применял эту информацию с великой для себя пользой. Он выкинул семерку при первом броске, то есть в единственно возможной ситуации, когда это число считается безусловно выигрышным. За счет агрессивной первоначальной ставки поднялся на пятьсот долларов и после этого уже не оглядывался назад. Он умело балансировал одновременно заключаемые проходные и побочные пари, максимизируя на пятерках, шестерках и восьмерках, которым уделял высший приоритет, затем на девятках с пятерками и, наконец, на самых лакомых, но и наиболее редких сочетаниях из десяток с четверками, разыгрывая комбинации с изяществом импресарио, который занимается этим десятилетиями. Милтон прищучил — дважды! — увертливую четверку и по одному разу выкинул по восьмерке и десятке. В результате к настоящему моменту он побил свои очки шесть раз подряд, и напряжение лишь нарастало.Наконец взвинченный распорядитель не выдержал и приказал заменить крупье и дилеров. Понятное дело, текущей команде такой расклад не понравился, и их кислые физиономии не скрывали неудовольствия. Дело в том, что игрок-победитель выкладывает чаевые по окончании серии, и это означало, что им не видать денежек из выигрыша Милтона. И все же приказы распорядителя не обсуждаются. Он делает свою работу, остужая обстановку вокруг стола. С другой стороны, подобные ходы, допустимые с точки зрения правил, всегда крайне непопулярны среди игроков. Из толпы раздались негодующие выкрики.Распорядитель бросил пару слов в гарнитуру мобильника, и тут же к столу мягко, но целеустремленно шагнули два мощных охранника. Народ немедленно присмирел.Увы, задумка распорядителя не удалась, потому что Милтон еще трижды набирал выигрышные очки за счет хитроумно сплетенной сети из ставок. Сейчас он поднялся на двадцать одну тысячу. До тех пор, пока хотя бы один из кубиков не скатится с фетра, их запрещено менять, и на данный момент у распорядителя оставался очень скудный набор ходов. Он просто стоял и смотрел, как Милтон продолжает состригать зелень.Милтон поставил пять сотен на тройку, и вокруг стола воцарилась ошеломленная тишина. Когда это редкое сочетание из единицы и двойки действительно выпало, оно принесло ему выигрыш пятнадцать к одному, превратив пятьсот долларов в семь с половиной тысяч. Теперь Милтон был впереди на тридцать пять штук.Распорядителя пробил пот, он решил прибегнуть к последнему средству и едва заметно кивнул головой одному из подставных игроков, приписанному к этому столику. Тот немедленно поставил на семерку, другими словами, против Милтона, поскольку теперь метатель проигрывал не только при выпадении любого очка типа крэпс,[294] но и семерки. В мире азартных игр существует поверье, что ставка против удачливого игрока генерирует дурную карму, высасывает энергию из игрового стола и заставляет везунчика сойти с дистанции. Зрители тут же неодобрительно стали ворчать в адрес подставного, какой-то мужчина даже пихнул его плечом, однако в дело немедленно встрял один из охранников и притушил этот мини-бунт.Милтон и глазом не моргнул при явно недружественной попытке казино сбить его с курса. На глазах изумленной толпы он хладнокровно положил горку фишек на штуку баксов в поле с «вагончиками», то есть двумя шестерками. Вместе со «змеиными глазками», или двойкой, это было самое агрессивное из сочетаний, которые только возможны за столом в крэпс — ибо подобная ставка приносила тридцать к одному. Впрочем, коль скоро ее разрешалось делать лишь один раз, Милтон гарантированно терял почти все деньги, если его следующий ход не принесет обе шестерки. Иными словами, штука баксов на «вагончике» выглядела сущим безумием.Воцарилась абсолютная тишина. У края столешницы не было и квадратного дюйма свободного места, а зеваки толпились в шесть рядов за спинами игроков, жаждая увидеть происходящее. Ничто не проносится по казино быстрее, чем слух о метателе в крэпс, который попал в колею удачи.Милтон бросил взгляд на распорядителя и сказал:— Вы как, чувствуете себя везунчиком? Таким, как я?Прежде чем ошарашенный мужчина смог ответить, Милтон кинул кубики. Они покатились по фетру, ловко оставив в стороне башенки из фишек, и наконец отскочили от дальнего борта.Секунда напряженной тишины — и всеобщий вопль, слышный и за стенами казино, сотряс воздух. Кубики остановились шестерками вверх. Милтон Фарб только что выиграл тридцать штук баксов, практически удвоив ставку до шестидесяти пяти тысяч. Какой-то мужчина по соседству ликующе гикнул и от души хлопнул его по спине, но слова, слетевшие из уст Милтона в следующую секунду, заставили одобрительные возгласы перерасти в стон разочарования.— Я выхожу из игры, — сказал он, обернувшись к крупье.Море лиц вокруг стола скорее подошло бы к похоронам или месту падения пассажирского самолета.— Давай катай! — взвизгнул какой-то мужчина. — Раз попал в колею, катай до конца!— Да тут хватит на колледж для моих детей! — крикнул кто-то еще.Мил тон сообщил:— Я скорее умен, чем удачлив. Знаю, когда остановиться.Такого рода правда, изреченная в игорном доме, всегда бывает не к месту.— Ах ты, сука! — взревел какой-то здоровяк, протискиваясь к Милтону и придавливая его плечо мясистой лапой. — Будешь стоять здесь и катать свои кубики до конца! Ты меня понял, панк вонючий? Да я тут всю ночь бабки терял, пока ты не заявился. Катай, говорю! Ты по…— Он понял, понял, — произнес новый голос, и куда более могучая рука легла на плечо недовольного.— Эй! Какого хрена! — Мужчина развернулся со вскинутыми кулаками и замер, уставившись в лицо человека-горы по имени Рубен Родос, который успел уже схватить со стола лопатку для сгребания фишек.Рубен промолвил:— Парень закончил игру, так что советую не мешать ему обналичиться — пока я не запихал вот эту штуку в твою жирную жопу.Глава 32Позднее, сидя в баре за выпивкой, Рубен всерьез отчитал Милтона.— Черт знает что! Сначала блэкджек, потом крэпс… Милтон, я велел тебе слиться с толпой, а не торчать из нее. Ты сильно осложняешь нам задачу, строя из себя акулу игорного мира.Милтон понуро свесил голову.— Извини, Рубен, ты прав. Наверное, меня просто занесло. Больше не повторится, обещаю.— Кстати, ты как вообще собирался обналичиться, не раскрыв себя? Ведь при крупном выигрыше в казино надо заполнять бумажки, указывать имя, адрес, номер соцстрахования… Ты хочешь своими руками дать Бэггеру информацию?— Рубен, конечно же, я читал про это требование, но собирался использовать фальшивое удостоверение личности. Неужели они могут разбираться в таких делах?— Да? А если они его пробьют по какой-нибудь базе данных?— По удостоверению я подданный Великобритании. Власти США не имеют права облагать меня налогом. И я очень сомневаюсь, что казино подключено хоть к какой-нибудь английской базе данных.Заметно смягчившись, Рубен затем пересказал Милтону, что узнал от Анжи.— Стало быть, если нам удастся повесить эти преступления на Бэггера, Сьюзен выйдет из-под удара, — кивнул Милтон.— Легко сказать «повесить»… Тип вроде Бэггера знает, как заметать следы.— Может, самое время начать их восстанавливать?— Каким образом?— Помнишь, Оливер рассказывал нам про некоего Энтони Уоллеса? Бэггер его вычислил и едва не убил в Португалии. Вот и спрашивается: каким же образом он на него вышел?— Без понятия.— Сейчас уже довольно поздно, но ты все равно позвони Оливеру и Сьюзен. Пусть она даст тебе всю информацию на Уоллеса. Где он находился, чем занимался… такого рода детали.Рубен переговорил по телефону, затем повернулся к другу.— Оливер ее разбудил и задал все эти вопросы. Уоллес жил в гостинице ровно напротив казино «Помпеи». Под вымышленным именем — Робби Томас из Мичигана. Пять футов восемь дюймов, худощавый, темноволосый, смазливый. Его номер выходил на окно офиса Бэггера.— Вот этого-то я и ждал.Милтон поднялся.— Ты куда? — спросил Рубен.— Через улицу. Есть вероятность, что Бэггер засек за собой слежку из гостиницы Уоллеса. Если так, он решил бы проверить. Именно этим я и собираюсь заняться.— Каким образом?— Я не так просто околачивался вокруг Сьюзен. Сиди тихо, я все сделаю.Гибкий ум Милтона успел выработать детали плана по пути через улицу.Подойдя к регистрационной стойке, он заявил:— Я ищу мистера Роберта Томаса. Он должен был остановиться в вашей гостинице. Вы не могли бы позвонить в его номер?После быстрой проверки по компьютеру дежурный регистратор помотал головой:— У нас нет гостя с таким именем.Милтон состроил озадаченную гримасу.— Странно… Он вместе с моим сыном учился в Мичиганском университете. Мы сегодня ждем его к ужину.— Мне очень жаль, сэр.— Может, я ошибся с датой? Номер бронировала секретарша, а за ней такое водится, вечно все путает… Какой ужас, я, наверное, его подвел…Клерк пощелкал клавишами.— А вы знаете, у нас действительно останавливался некий Роберт Томас из Мичигана, но это было довольно давно.— Боже, да я ее уволю, как только вернусь! Почему же он мне не позвонил?— А кто давал ему ваш контактный телефон?Милтон судорожно всхлипнул:— Моя секретарша! Не та дата… наверное, и не тот номер… если она вообще удосужилась его продиктовать.Клерк бросил на Милтона сочувственный взгляд.— Надеюсь, Робби хотя бы приятно провел здесь время.Клерк посмотрел на компьютерный экран.— Записи показывают, что ему делали массаж. Даже если вы и пропустили с ним ужин, он по крайней мере был доволен.Милтон рассмеялся.— Господи, массаж! Я и не припомню, когда у меня был последний сеанс.— У нас отличный салон.— А обязательно надо быть вашим постояльцем?— Да нет. Если хотите, я прямо сейчас для вас договорюсь.— Мм… знаете что? Пусть будет та же самая массажистка, которая занималась Робертом. Мы с ней поболтаем. Он вообще забавный парень, и я уверен, что она его хорошо запомнила.Дежурный регистратор улыбнулся:— Конечно, сэр.Он набрал номер спа-салона, с кем-то переговорил, и его лицо омрачилось.— Вот как… А я-то сразу не сообразил, что это она. Хорошо, спасибо.Он повесил трубку и повернулся к Милтону:— Боюсь, с той же массажисткой ничего не получится, сэр.— О, она уволилась?— Нет-нет. — Клерк понизил голос. — Видите ли… она… скончалась.— Боже мой! Несчастный случай?— Извините, сэр, я не могу…— Понимаю. Какая жалость. Молодая?— Да. И характер у Синди был очень славный.— Ужас, ужас…— Что ж, сэр, вас устроит другая массажистка? Потому что прямо сейчас есть свободное место…— Ах да, да. С удовольствием… Так вы говорите, ее звали Синди?— Да. Синди Джонсон.Часом позже Милтон постанывал под энергичными руками бойкой массажистки по имени Хелен. Впрочем, стоило ему заикнуться про смерть Синди, как Хелен заметно помрачнела.— Нынче здесь, а завтра, как говорится, там…— Я слышал, какой-то несчастный случай? — намекнул Милтон позже, сидя в шезлонге, закутавшись в халат и попивая родниковую воду.Хелен пренебрежительно фыркнула:— Да как же!— А вы думаете…— Я и не собираюсь ничего думать. Не моего это ума дело. Зато ее мать чуть с ума не сошла.— Ее мать? Несчастная женщина… Ей что же, пришлось приехать в город?— Чего? А, да нет, Долорес живет здесь. Работает за столом в крэпс, в казино «Помпеи».— Ого! А ведь я прямо оттуда!— Мир тесен, — дернула плечом Хелен.— Несчастная миссис Джонсон, — покачал головой Милтон. — Потерять родную дочь…— Да уж. Кстати, она теперь миссис Раднор. Синди вроде бы любила своего отчима.Милтон допил воду.— Что ж, спасибо за массаж. Будто заново родился.— Заходите еще, сэр.Глава 33Вернувшись в «Помпеи», Милтон поделился сведениями с Рубеном.Его друг уважительно присвистнул.— Черт возьми, Милтон, ты действительно кое-чего набрался от Сьюзен!Потратив несколько минут и парочку умело размещенных двадцаток, мужчины попали наконец к столику, где работала Долорес. Милтон дал ей мысленную оценку, пока делал вид, что увлечен игрой в крэпс. Худая, с морщинистым лицом и перманентной аурой печали. Через час ее сменили, и Милтон проследовал за ней к столику возле барной секции, где она уселась, рассеянно попивая кофе. Сигарета так и осталась незажженной в ее руке.— Миссис Раднор?Женщина вздрогнула.— Откуда вы знаете мое имя? И в чем дело?— Извините, — смущенно начал Милтон, — просто несколько месяцев назад я был в городе, и ваша дочь сделала мне самый замечательный массаж.Губы женщины дрогнули.— Моя Синди была лучшей из лучших! Она ходила на специальные курсы, ей дали диплом и…— Да-да, я знаю. Она молодец. И я пообещал, что в свой следующий приезд обращусь именно к ней. Но я туда сходил, и мне сказали, что произошло… А потом любезно назвали ваше имя и где вы работаете…— А зачем вам все это? — подозрительно спросила женщина.— Она была настолько мила, что я обещал Синди в следующий раз поставить ей на удачу за столиком в крэпс.Тут Долорес прищурилась.— Эй, мистер, уж не вы ли тот самый метатель, который раздел столик номер семь? У меня в тот момент как раз выпал перекур, я и сходила посмотреть. Все только об этом и жужжали.— Да, тот самый. — Он достал бумажник. — Так что хотел бы теперь вернуть вам долю Синди.— Сэр, вы совершенно не обязаны…— Я дал ей слово.Милтон протянул женщине двадцать сотенных купюр.— Боже мой… — прошептала Долорес и попыталась оттолкнуть его руку, но Милтон продолжал настаивать, пока она не убрала деньги себе в кармашек.— Ваше появление и вот эти деньги — единственная хорошая вещь, которая случилась со мной за очень долгое время…Милтон поспешил протянуть салфетку из вазы на столике. Долорес промокнула глаза и высморкалась.— Спасибо, — сказала она.— Могу ли я вам чем-то еще помочь, миссис Раднор?— Зовите меня просто Долорес. Вы и так сделали чудо.— Хелен из спа-салона упомянула, что произошел несчастный случай. Автомобильная катастрофа, да?У женщины окаменело лицо.— Якобы случайная передозировка… Бред! Моя девочка в жизни не прикасалась к наркотикам! Я-то знаю, потому что сама в молодости грешила. Торчок торчка за версту видит. Синди никогда не употребляла.— А отчего же они так решили?— Нашли какие-то следы в организме. И пакетик крэка за кроватью. Бац — она для них сразу наркоманка. Но я-то знаю Синди! И она видела, что эта дурь со мной в свое время сделала. Я потом завязала, нашла себе работу… а теперь вот оно что… Нет теперь моей девочки… — Долорес вновь принялась шмыгать носом.— Мне очень, очень жаль…Милтон оставил ее и заторопился назад к Рубену.— Смотри: Синди делает массаж Тони Уоллесу, он же Робби Томас. Уоллеса чуть ли не до смерти забивает Бэггер, а сама Синди умирает от случайной передозировки, хотя возникает впечатление, что сама она наркотики никогда не употребляла.— Вряд ли это совпадение, — изрек Рубен.— Полагаю, ее убил Бэггер. Порыскаю-ка я на веб-сайте этого казино. Может, сыщется задняя дверь, через которую удастся пролезть.Он покинули «Помпеи», так и не заметив человека в строгом костюме, который наблюдал за беседой Милтона и Долорес. Мужчина бросил в портативную рацию: «У нас проблемы. Соедините меня с мистером Бэггером».Глава 34Ранним утром следующего дня Гарри Финн вновь стоял в толпе, на сей раз в связи с порученным официальными заданием. Вполуха прислушиваясь к экскурсоводу, он то и дело мысленно возвращался к своей матери, хрупкой женщине с несгибаемой волей. История, которую она ему рассказала — в сотый раз! — касалась Рейфилда Соломона, отца Гарри Финна. Соломон отличался неистощимой любознательностью и непоколебимым кодексом чести. Он десятилетиями трудился ради вящего блага отечества, заслужив себе репутацию не только истинного патриота, но и человека, умевшего добиваться результатов и находить ответы там, где все остальные ничего не видели. Потом он полюбил будущую мать Гарри Финна, они поженились. Родился сын — и тут дела пошли по-другому.Отец погиб якобы от собственной руки, в приступе невыносимых угрызений совести. Мать считала иначе.— Все это ложь, — повторяла она вновь и вновь. — Ни крошки правды. Ни обо мне, ни о нем. Они убили его по каким-то своим причинам.Финн знал суть этих причин, потому что мать буквально вбила их ему в голову. Служба Рейфилда Соломона на благо страны была позабыта, его честное имя облито грязью. Но больше всего мать Финна мучил не позор, несправедливо обрушившийся на семью, а тот факт, что любимого человека она потеряла много раньше, чем следовало бы.— Отец этого не заслужил, — говорила она Финну. — И виновные должны ответить.Впервые рассказ матери он услышал в возрасте семи лет, вскоре после смерти отца. Мальчик был ошеломлен, его еще формировавшееся чувство справедливости получило сильнейший удар. Вплоть до сегодняшнего дня он продолжал внутренне изумляться, как можно уничтожить человека, за которым нет никакой вины.Финн усилием воли отогнал от себя эти мысли и сосредоточился на поставленной задаче. В толпу экскурсантов затесались еще три участника группы. Двое из них были курсантами-стажерами, которых выдернули из-за письменного стола для полевой практики. Третьей была женщина, почти столь же квалифицированная в этом деле, как и сам Финн.Благодаря ожесточенным спорам, шантажу и прочим фокусам своей профессии они сумели-таки получить билеты на экскурсию в почти законченный Туристический центр Капитолия. Собственно комплекс, занимавший три этажа и чуть ли не шестьсот тысяч квадратных футов площади, располагался под восточным сектором территории. Размеры Туристического центра превышали сам Капитолий, и архитекторы не хотели, чтобы современная постройка подавляла историческое здание своими масштабами. Центр включал в себя магазины сувениров, зону общепита, главный холл, выставочную площадку, зрительный зал и прочие атрибуты, носившие как чисто функциональный, так и символический характер, не говоря уже о давно ожидаемом дополнительном пространстве для работы палаты представителей и сената. После его открытия сюда будут ежегодно наведываться миллионы туристов со всего света. К тому же в полном соответствии со звездной репутацией Вашингтона по части эффективности график проекта оказался просрочен лишь на один год, да и за строительство переплатили всего-то несколько сотен миллионов долларов.Больше всего Финна заинтриговали два элемента: во-первых, соединительный туннель между турцентром и собственно Капитолием, а во-вторых, служебный въезд для грузовиков.У каждого члена группы была с собой цифровая камера, встроенная в пуговицу, и они методично, байт за байтом снимали информацию о подземном комплексе. Незаконченные туннели и коридоры вели в разных интересных направлениях, которые позднее очень даже пригодятся Финну и его команде.Он задал экскурсоводу несколько невинных вопросов. На самом деле, как и в случае телефонного фрикинга, эти вопросы были специально подобраны с целью извлечения информации, которую экскурсовод ни за что бы не выдал сознательно. Следуя подсказке, другие оперативники продолжили цепочку, выуживая еще больше сведений. Если соединить все вместе, то экскурсия, проведенная ничего не подозревающим сотрудником, дала почти всю необходимую информацию для захвата Капитолия и находящихся в нем людей.«Да ты же лучший друг террористов!» — сказал про себя Финн в адрес незадачливого экскурсовода.Выйдя на улицу, он бросил внимательный взгляд на бронзовую Статую вооруженной свободы, которой увенчивался купол Капитолия. Ничего так идея, симпатичная. С другой стороны, Финн не был уверен, заслуживают ли работающие здесь люди столь замечательной эмблемы, потому что — по крайней мере в его глазах — они меньше всего думали о таких понятиях, как свобода, правда и честь.Затем группа собралась в малолюдной закусочной на проспекте Независимости, чтобы обсудить результаты и сделать новые добавления к своему плану атаки на Капитолий.— Похоже, конгрессмены предпочитают перестраховаться, — заметил один из членов команды. — Потому что наша операция обойдется Дядюшке Сэму в приличную сумму.— Очередная капля из федерального бюджета, — бросила оперативница. — Ладно, Гарри, пора в офис. Мне еще надо фрикингом заниматься для Пентагона.— Тогда возвращайся, — сказал Финн. — А мне нужно кое-что доделать.Он оставил их сидеть за столиком, а сам направился в Сенаторский корпус имени Харта, самый крупный и новый из трех комплексов, которые заботились о нуждах сотни американских сенаторов и их сотрудников. Финн только головой крутил, не понимая, каким образом сто человек не могут найти себе достаточно места на двух миллионах квадратных футов административных корпусов имени Харта, Расселла и Дирксена. В конце концов получалось по двадцать тысяч футов на каждого сенатора. И тем не менее политики настаивали на новых, еще более дорогостоящих проектах, которые потребуют еще больше налоговых долларов.Сенаторский корпус, расположенный на перекрестке Второй улицы и проспекта Конституции, был назван в честь Филипа Алоизия Харта, сенатора от Мичигана, который скончался в 1976 году. Покойный Харт, как о том свидетельствовала мемориальная табличка над главным входом, был человеком «неподкупной честности».«Наверное, сегодня ему было бы очень одиноко в Капитолии», — невольно подумал Финн.Он прошелся взглядом по интерьеру здания, восхищаясь девяностофутовым центральным атриумом с его важнейшим элементом: кинетической композицией «Горы и облака» прославленного Александра Колдера. Скульптор прибыл в Вашингтон в 1976 году, чтобы внести последние штрихи в свое детище, которое поражало исполинскими масштабами — наиболее высокий горный пик достигал отметки пятьдесят один фут, — и той же самой ночью умер. Прекрасная, хоть и мрачная иллюстрация старой поговорки: «Вашингтон вреден для здоровья».Хотя в корпусе имени Харта размещались кабинеты более чем полусотни сенаторов, Финна интересовал только один: Роджер Симпсон из замечательного штата Алабама.Местная охранная система — даже после событий 11 сентября — была, надо полагать, чьей-то неумной шуткой. Стоило пройти сквозь рамку металлоискателя, как тебе предоставлялась практически неограниченная свобода передвижения. Финн вышел из лифта на этаже, где располагался оплот сенатора Симпсона. Пропустить его было сложно: возле входа в офис стоял флаг Алабамы. Не заходя за стеклянную дверь, он сделал микрокамерой несколько снимков внутреннего устройства помещения, уделив особое внимание молоденькой секретарше. Гарри не упустил из виду и прочие особенности на этом этаже и уже собирался уходить, когда дверь распахнулась и из кабинета вышел сам сенатор в сопровождении немалочисленной свиты.Роджер Симпсон был высоким — почти шесть футов пять дюймов — и подтянутым мужчиной. Его светлые волосы были тронуты сединой, и в целом от него исходила невозмутимая рассеянность человека, который привык к беспрекословному повиновению и знает, что другие люди будут соблюдать границы его личного пространства.Двери лифта распахнулись, из кабинки вышла высокая блондинка. Завидев ее, Симпсон улыбнулся и шагнул вперед, на секунду обняв женщину, а та, в свою очередь, клюнула его в щеку, дав Финну понять, что все эти жесты пусты и рассчитаны лишь на показной эффект. Перед ним стояла миссис Симпсон, бывшая «Мисс Алабама» с дипломом от одного из колледжей «Лиги плюща».Тут рядом с Симпсоном Финн заприметил двух мужчин. Они носили по наушнику, были вооружены и, по-видимому, относились к Секретной службе. Симпсон наверняка принял и другие меры предосторожности, в особенности после безвременной кончины бывших сотрудников «Трех шестерок» и Картера Грея. Впрочем, план Финна и не предусматривал прямую атаку на Симпсона. Единственной проблемой была фотография Рейфилда Соломона. Симпсон должен был узнать, по какой причине его жизнь подошла к концу. Ну да ничего, Финн что-нибудь придумает, не в первый раз.Не привлекая к себе внимания, он покинул Сенаторский корпус.Глава 35Стоун поднялся рано, однако Аннабель уже сидела внизу перед камином, попивая горячий чай. Войдя в комнату, он ей кивнул, затем осмотрелся, ожидая увидеть других постояльцев.— Здесь только мы, — сухо сказала она. — Завтракать будете?Они поели в застуженной комнатке рядом с крохотной кухней. Аннабель едва смотрела в тарелку, в то время как Стоун вовсю поглощал яичницу и тосты.— После вчерашнего звонка от Милтона и Рубена были какие-то весточки? Что-нибудь еще им удалось обнаружить?— Пока нет, но я уверен, что они будут держать нас в курсе.Едва он допил кофе, как Аннабель поднялась.— Готовы?— Мы едем к тому дому?— Нет. Его снесли, выстроив взамен какое-то чудовище. Впрочем, ознакомиться с местностью не помешает.Ее щеки горели лихорадочным румянцем, взгляд гулял. «Уж не заболела ли?» — подумал Стоун.Словно в ответ на его мысли, Аннабель промолвила:— Я в порядке. Просто не выспалась.Полчаса спустя они стояли возле того места, где некогда убили мать Аннабель.— Ну вот, здесь все и случилось. Точнее, не здесь конкретно, а… Мама жила в маленьком коттедже…Нынешний дом никак нельзя было назвать маленьким. Он словно сошел с обложки журнала «Архитектурный дайджест»: десять тысяч квадратных футов, черепичная кровля, кокетливые башенки — и вид из окон прямо на океан.— Как давно коттедж снесли? — спросил Стоун.— Шесть лет назад. Почти сразу после ее гибели. Земельный участок возле моря однозначно побивает любые истории насчет жестоких убийств.— Ясно. Итак, как именно вы собираетесь осуществить ваш план?— Предлагаю прикинуться отцом и дочерью… Вы только не обижайтесь, но пусть все считают, что вы пенсионер и подыскиваете себе приличный дом. Найдем местного риелтора и начнем задавать вопросы.Аннабель и Стоун шли за невысокой темноволосой женщиной, телосложением напоминавшей пивную бочку, и разглядывали фасад одного из выставленных на продажу коттеджей. Лишь три дома отделяли его от того места, где мать Аннабель по милости Джерри Бэггера получила пулю в голову.— Ой, папочка, как здесь здорово! — ворковала Аннабель, пока они осматривали большое, но сильно запущенное строение. — Даже не понимаю, почему никто его до сих пор не купил!— Во-первых, уж слишком он здоровенный. А во-вторых, здесь требуется куча ремонтных работ, — твердо ответил Стоун.— Ну, папа, — продолжала гнуть свое Аннабель. — Смотри, окна прямо на море. Ты ведь давно мечтал подыскать себе такой домик, только он все никак не попадался… А вид-то какой!Оливер обернулся к риелторше.— Я заметил, что на том конце улицы стоит отличный коттедж в прекрасном состоянии. Вы не знаете, они согласятся его продать?— А, Макинтоши? Да нет, не думаю.Вмешалась Аннабель:— Как-как вы сказали? Макинтоши? Что-то знакомое… Знаете, я даже помню ту семью, которая раньше там жила. Ну, знакомство не близкое, конечно, а так… друзья друзей. Хотя однажды я к ним заходила. Мы даже поэтому-то сюда и заехали. До сих помню, как там все уютно выглядело.— Я здесь очень давно работаю. Вы их имена не припомните?Аннабель нацепила задумчивую маску.— То ли Коннор, то ли Конуэй. Хотя нет… Конрой. Точно. Конрой!— Неужели Тэмми Конрой? — нахмурилась риелторша.— Пожалуй… да. Теперь вспомнила. Высокая, сухощавая женщина с рыжими волосами.Лицо толстушки перекосилось.— Тэмми Конрой, Господи Боже… Вы уверены?— Да, конечно, а что? — вздернула бровь Аннабель.— И вы хорошо ее знали?— Да нет, я же говорю: друзья друзей. А что случилось-то?— Ну, вы все равно наверняка узнали бы… В общем, несколько лет назад Тэмми Конрой погибла в том маленьком коттедже, который стоял в конце улицы, пока его не снесли.— Погибла?! — Аннабель вцепилась Стоуну в руку.Оливер сказал:— В каком смысле «погибла»? Из-за несчастного случая?— В том-то и дело, что ее убили. — Женщина поперхнулась и тут же поспешила добавить: — Но с той поры у нас никаких новых убийств не было! Здесь очень безопасный район!— А убийц поймали? — опасливо поинтересовалась Аннабель.Риелторша смутилась еще больше.— Да нет… никого так и не нашли.Стоун заявил:— Черт возьми, да этот тип, может, до сих пор там, только поджидает нового шанса. Может, его заклинило на этот район, может, он против него что-то имеет. На свете встречаются вещи куда более странные.— Нет-нет, вряд ли дело в этом, — запротестовала риелторша. — До той женщины, которую убили, здесь жила одна старушка вдова. Когда она скончалась, ее сын продал дом мистеру Конрою. Я сама и выступала от имени продавца.— А может, это ее муж сделал? — предположила Аннабель. — В смысле, она была замужем, а сколько мы слышим про преступления на бытовой почве! Ужас!— Да, муж-то имелся, вот только имени его сразу не вспомню… Но мне кажется, он к моменту убийства сам куда-то делся. Да и полиция по крайней мере никогда не называла его среди подозреваемых. Тэмми была довольно скрытной. Кажется, у нее и детей-то не было. Но все это случилось очень давно, как я уже говорила, район у нас очень безопасный. Ну, будете смотреть дом изнутри?После непродолжительной экскурсии по коттеджу они взяли визитку риелторши и пообещали перезвонить.По дороге Аннабель извлекла из кармана пальто коричневый шарф и сидела, теребя его в ладонях.— Что это?— Подарок от матери. На мой день рождения. Последняя вещь, которую я от нее получила.— Аннабель, я искренне вам сочувствую.Она откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.— Я ведь даже на похороны попасть не смогла. Донеслись слухи, что к этому причастен Бэггер и что мой отец, как обычно, умудрился унести ноги. Поэтому я знала, что Бэггер будет следить… До сих пор не могу сходить на ее могилку…— Думаете, ваш отец умер?— Скажем так: мечтаю об этом.Впереди на светофоре переключился сигнал, и Стоун остановил машину. Аннабель бросила рассеянный взгляд за окно на какого-то высокого мужчину, вышедшего из бара, — и тут ее лицо окаменело.— Что такое? — встревожился Стоун.— Тот человек… который вышел из бара через дорогу… — прошептала она.Стоун бросил туда взгляд.— Так, и что?— Это мой отец, Пэдди Конрой…Глава 36— Оливер, давайте к тротуару! — скомандовала Аннабель.— Вы что затеяли?— Пока ничего, просто стараюсь, чтобы не вырвало… — Она прильнула к «торпеде», не сводя глаз с отца. — Господи, ну точь-в-точь как привидение увидела!Она медленно выпрямилась и смахнула пот с влажного лба.— Что будем делать? — спросил Оливер.— Не знаю. Меня словно контузило…— Ладно, тогда беру дело в свои руки. Я за ним прослежу. Может, извлечем что-нибудь полезное.— Из-за этой скотины умерла моя мать…Аннабель до того сильно стиснула подлокотники, что у нее побелели пальцы. Оливер успокоительно похлопал ее по плечу.— Я все понимаю. Конечно, вы пережили огромное потрясение, узнав, что, во-первых, ваш отец до сих пор жив, а во-вторых, находится прямо здесь. Но надо держать себя в руках. К тому же я не верю, что он тут оказался по чистой случайности. А вы как считаете?Она молча помотала головой.— Стало быть, предлагаю за ним проследить. Вы как, готовы к такой работе? Или предпочитаете пока что вылезти из машины? Я вполне способен справиться в одиночку.— Нет-нет, я тоже приму участие, — отрывисто бросила Аннабель. После чего добавила, на сей раз более спокойным тоном: — Я уже в порядке, Оливер. Спасибо. — Она благодарно пожала ему локоть.Из окна машины они наблюдали за тем, как Пэдди Конрой залезает в обшарпанный пикап, припаркованный на улице.Поездка заняла едва ли десяток минут. В пригородном районе пикап свернул с шоссе и миновал кованые въездные ворота.Стоун выждал некоторое время, затем тоже въехал на территорию кладбища «Святая гора». Через несколько минут они вышли из машины и крадучись пробрались к небольшой куще деревьев. Из этого укрытия хорошо было видно, как Пэдди, обойдя несколько участков, остановился возле невысокого могильного холмика. Расстегнув пальто и вынув несколько цветков, он встал на колено и положил их на землю.Затем снял шляпу, обнажив плотную седую шевелюру, и переплел пальцы, как в молитве. Один раз со стороны коленопреклоненного мужчины донесся протяжный, громкий стон.— Могила вашей матушки? — спросил Стоун.Аннабель сухо кивнула.— Мне не довелось самой здесь постоять, но местонахождение я заранее узнала.— Он, похоже, очень страдает.— Для очистки совести за содеянное. Ублюдок проклятый! Ни капли не изменился.— Всякое бывает, — возразил Стоун и шагнул вперед.Аннабель схватила его за руку.— Вы куда собрались?— Хочу проверить вашу теорию.Не успела она вымолвить и слово, как Оливер вышел на открытое место и направился в сторону Пэдди. По пути он несколько раз останавливался и читал надписи на надгробиях, пока не оказался неподалеку от пожилого мужчины, который к этому времени успел разрыдаться, так и не поднявшись с колен.Стоун мягко промолвил:— Извините, я не хотел вам мешать. Просто уже несколько лет не был на могиле тетушки и пришел сегодня почтить ее память…Пэдди вскинул глаза, обтер широкое лицо носовым платком.— Ничего, приятель, тут вход свободный.Стоун тоже встал на колени перед выбранным надгробием, не забывая держать Пэдди в поле своего периферийного зрения.— Такое впечатление, что кладбища забирают у тебя энергию, правда? — негромко спросил он.Пэдди кивнул.— Как наказание, накладываемое на живых. И предупреждение.— Предупреждение? — Оливер повернулся к нему.Пэдди Конрой, похоже, доживал последние дни. Это было заметно по серому оттенку кожи, ввалившимся щекам, изможденному виду, дрожащим ладоням…Пэдди еще раз кивнул.— Вы только взгляните на могилы. — Он поднял слабую руку. — Они ждут, когда Всевышний сойдет к ним и каждому скажет, куда идти. Они ждут…— В рай или ад, — кивая, подхватил Стоун.— Вы игрок?Стоун молча помотал головой.— А я вот всю жизнь провел, ставя то на одно, то на другое. Как по-вашему, много игроков попадет на небеса?— Надеюсь, больше, чем тех, кто пойдет вниз, — пожал плечами Стоун.— Вот и проиграли бы, это уж точно.— Хотите сказать, плохих людей больше, чем хороших?— Взять хотя бы меня. Прямо сейчас мог бы выбрать местечко поближе к углям. Тут и вопроса нет, куда мне лежит дорога…— Натворили дел, о которых сожалеете?— Сожалею? Эх, мистер, если б за каждое мое сожаление давали по доллару, я потягался бы с самим Биллом Гейтсом.Пэдди потянулся вперед и поцеловал надгробие.— Прощай, моя дорогая Тэмми. Спи спокойно.Он встал на дрожащие ноги и надел шляпу.— А вот она попадет в рай. И знаете почему? — Стоун помотал головой. — Потому что она святая. Потому что терпела меня. Петр-ключник встретит ее с распростертыми объятиями. Жаль только, я этого не увижу.Глава 37Джерри Бэггер стоял у окна номера-люкс фешенебельного отеля, всерьез подумывая о том, что следовало бы поднять гостиничные расценки в «Помпеях». С его точки зрения, вид на Белый дом не стоил штуки баксов за ночь. Пока он разглядывал жилище президента, один из команды телохранителей, Майк, вошел в комнату.— Мистер Бэггер, мы не решились вас будить, но поздней ночью поступил звонок из казино. Какой-то тип разговаривал с Долорес.Бэггер развернулся к нему всем корпусом:— Разговаривал? О чем?!— По крайней мере имя ее дочери пару раз прозвучало.— Синди… — медленно процедил Бэггер. — Должно быть, Долорес еще не утихомирилась… И кто этот тип? Коп? Федерал?— Мы его сейчас пробиваем. Да, и еще с ним был какой-то здоровяк. За ними отправили «хвост». Эти двое остановились в сарае неподалеку от нашего квартала.— Выяснить все, да поживее.— А если он все-таки коп?— Дашь мне знать, и уж тогда решим. Замочить копа — дурная карма. Хлопнешь одного, а на его месте вырастет целая кучка. То же самое с федералами. Короче, не спускать глаз. Пошныряйте кругом, может, он еще куда-то наведывался. — Бэггер сел за стол, провожая охранника взглядом. — Постой. Скажи-ка, Майк, тот сектант-республиканец перезванивал?— Нет, сэр.— Не могу отделаться от мысли, что он врал мне напропалую.— Сэр, я не знаю ни одного человека, у которого была бы столь же тонкая интуиция, как у вас.«И все же недостаточно тонкая. Аннабель Конрой взяла меня за яйца и выжала досуха».— Сэр, нам следует с ним побеседовать?Бэггер покачал головой:— Не сейчас. Только выставить наблюдение. Хочу знать, куда ходит любитель редких книжек по ночам.— Получается, мы в Вашингтоне проведем еще некоторое время?Бэггер бросил взгляд за окно.— Отчего бы и нет? Я как-то даже полюбил этот городишко, что ли… — Он показал на Белый дом. — Взгляни, Майк. Там живет президент, самый могучий сукин сын на белом свете. Один его кивок — и целая страна получает горсть ядерных пилюль. Как-то не так ему отрыгнется — и фондовый рынок обрушивается на тысячу пунктов. Его окружает целая армия. Чего пожелает, то и получает. — Бэггер щелкнул пальцами. — Раз, и готово. Превратить вам Овальный кабинет в отсосочную? Пожалуйста. Желаете налоговых поблажек для богачей? Тянет вторгнуться в чужую страну? Пощипать чью-нибудь королеву за ляжку? Ради Бога, все для вас… Потому как он — Хозяин. И я это уважаю. Чувак делает всего-то четыре сотни штук в год, но его соцпакет дико хорош, а личный самолет раз в десять больше моего. И все же когда он оставит президентский пост… Знаешь, что с ним будет, Майк?— Что, сэр?— Едва он покинет свое место, как превратится в ничто. А я по-прежнему останусь Джерри Бэггером.Глава 38Младшенький, Патрик, размахнулся — и промазал по мячу, который летел на уровне глаз.[295] Вокруг Финна простонали другие родители. Третий страйк, игра окончена. До этого сам же Патрик свел вничью на втором иннинге и выиграл очко на домашней базе, а теперь… Десятилетний парнишка уныло брел к скамейке, волоча биту по траве, пока противник торжествовал победу. Тренер команды Патрика выступил с ободряющей речью, ребята перекусили захваченными из дома бутербродами, что для многих из них означало кульминацию всей игры, и родители принялись отлавливать своих будущих чемпионов для поездки домой.Патрик до сих пор сидел на скамейке, не сняв ни шлема, ни перчаток, словно поджидал очередного вызова, чтобы на этот раз уж точно послать отбитый мяч над ограждением. Финн рискнул присесть рядом.— Ты отлично выступил, Пат, — сказал он, протягивая сыну пакет с чипсами и оранжевую банку газировки. — Я тобой горжусь.— Отец, я получил страйк-аут… вся игра коту под хвост. Подвел команду…— Но до этого ты дважды делал удачные вылазки, плюс три отбива. И ты что, забыл, как сумел украсть базу? Да одно это трех пробежек стоит! — Он пожал парнишке плечо. — Нет, ты показал хорошую игру. Просто не все подряд удается выигрывать, вот так.— Ага, и сейчас ты мне скажешь, дескать, проигрыш только закаляет характер…— Ну, положим, так оно и есть. Хотя успокаиваться нельзя. Никто не любит вечного неудачника. — Гарри шутливо хлопнул сына по шлему. — Если не хочешь чипсов, я их у тебя заберу. — Он потянул пакет к себе.— Эй, это мое! Я их заработал.— О-о? А как насчет «подвел свою команду»?— Да если б не я, счет вообще был бы разгромным!— Ну наконец-то! Сообразил-таки. Я знал, что где-то у тебя есть мозги, которыми славится наша фамилия. — Он постучал костяшками по шлему. — Давай-ка снимай, а то ты и так уже вполне «твердоголовый».— Отец, спасибо за поддержку…— Перекусим по пути домой?Патрик удивился:— То есть только мы с тобой?— Ну да.— А Дэвид не обидится?— Твоему брату тринадцать. Сейчас ему не так уж и хочется ходить с папой за ручку. Я для него перестал быть славным… или как там, клевым? Да-а… Лет через десять его отношение резко переменится, — когда наступит пора платить по студенческим займам. Не сможет найти себе работу, — и я снова стану замечательным, гениальным отцом.— А я и так знаю, что ты гениальный. И клевый.— Вот это-то мне в тебе и нравится.Направившись в сторону припаркованного автомобиля, Финн посадил сына себе на плечи и перешел на бег. Добравшись до стоянки, он спустил парнишку на асфальт и с трудом перевел дух.Заливаясь смехом, Патрик спросил:— Зачем ты меня все время на себе таскаешь?Улыбка сползла с лица Финна, а глаза слегка увлажнились.— Потому что довольно скоро уже этого не смогу. Ты вырастешь.— А что, это так важно? — спросил Патрик, хрупая чипсами.Финн тем временем открыл дверцу и швырнул в салон спортивную сумку сына.— Да. Хотя в полной мере ты это поймешь, когда сам станешь отцом.Они сидели в бургерной в миле от дома.Патрик восторженно заявил:— Обожаю такую еду. Сплошной жир!— Вот и радуйся, пока можешь. Доживешь до моих лет, увидишь, что это не так уж и хорошо.Патрик кинул в рот очередную горсть жареной картошки.— Как там бабушка? Мама говорит, ты к ней только что ездил.— Нормально. Ну-у… может, чуть похуже.— А почему мы к ней перестали ездить вместе?— Не уверен, что тебе захочется видеть ее в нынешнем состоянии.— С ней было весело, даже когда она разговаривала немного странно.— Да, с ней было весело… — негромко повторил Финн, уставившись на недоеденный чизбургер. Его аппетит внезапно улетучился. — Может быть, мы ее скоро увидим.— А знаешь, она не очень-то похожа на ирландку.Финн подумал про высокую широкоплечую женщину с резко очерченными скулами и ввалившимися щеками, которые были характерны для того поколения выходцев из Восточной Европы. С трудом верилось, что эта женщина и стала той сморщенной старушкой. Сын прав, она мало похожа на ирландку. Потому что никогда ею и не была. Да и Финн скорее пошел в мать, чем в отца.— Из Ирландии вовсе не она, а твой дедушка. — Ему не нравилось врать собственному сыну, однако в некоторых обстоятельствах правду раскрывать нельзя. К тому же отец был настоящим ирландским евреем.— Тоже клевый, да?— Очень.— Хм. Жаль, что я его не знал.«И мне жаль», — подумал Финн.— Так откуда там бабушка, ты говоришь?— Ну, вроде как отовсюду, — туманно ответил Финн, крутя руками в воздухе.Мэнди встретила их на пороге. Отправив Патрика переодеваться, она сказала:— Гарри, ты не забыл, что завтра тебе надо прийти к Сузи в класс? У них урок по профессии родителей.— Мэнди, я уже говорил, что мне эта идея поперек горла.— Да, но родители других детей не отказываются. Мы не можем допустить, чтобы Сузи так выделялась. Я бы сама сходила, но возня на кухне, уборка квартиры и поездки туда-сюда мало смахивают на настоящую профессию.Он поцеловал жену.— Только не в моих глазах. Твоя работа труднее всех прочих.— Гарри, придется идти. Иначе Сузи сильно расстроится.— Радость моя, я тебя прошу… Сходи сама, а?— Ладно. Вот сам сейчас ей об этом и скажешь. Иди-иди. Она ждет в постели.С этими словами Мэнди вышла из прихожей, оставив Финна стоять возле входной двери. Мучительно простонав, он стал подниматься по лестнице.Сузи сидела в кровати, окружив себя забором из мягких игрушек — общим числом одиннадцать штук, — без которых она категорически отказывалась засыпать. Девочка называла их «ангелы-хранители». Еще десяток выстроился на полу, и эти игрушки носили звание «рыцари Круглого стола».Ее крупные голубые глаза не отрывались от лица Гарри, когда она перешла прямиком к нужному вопросу:— Папочка, ты завтра придешь?— Я только что разговаривал об этом с мамой…— Сегодня к нам приходила мама Джимми Поттса. Она морской би… биолог. — Девочка медленно произнесла трудное слово, почесывая щеку. — Я не совсем поняла, как это, но… Знаешь, она принесла с собой живую рыбку!— Здорово.— Ты тоже что-нибудь принеси, ладно? Я им всем-всем уже рассказывала про тебя.— Постой. Что ты рассказывала?Сузи понятия не имела, чем занимается ее отец…— Ну, что ты солдат.— А, да… правильно. Я был военным моряком.— Вот я всем и говорила, что ты был моряком. И еще моржом, — добавила она, важно надув щеки.Финн едва не рассмеялся, пока терпеливо разъяснял, что он никакой не «морж», а скорее «морской котик» или даже «тюлень», хотя на самом деле это означает «боевой пловец-диверсант».— Кстати, малыш, в нашем районе очень много бывших военных, так что эта профессия вовсе не такая интересная…— Зато ты будешь интереснее всех! Папочка, я знаю! Приходи, пожалуйста! — Дочь подергала отца за рукав, затем повисла на шее.Какой отец способен сказать «нет» в таких обстоятельствах?— Хорошо, детка, я приду.Когда он выключил свет и уже стоял в дверях, Сузи сказала:— Папочка, а можно кое-что спросить?— Да?— Когда ты был солдатом, ты кого-нибудь убивал?Финн оперся спиной о дверной косяк.Сузи тем временем добавила:— Потому что Джои Менкель говорит, будто его папа убил много-много плохих людей в Ираке. И он работает солдатом. Значит, ты тоже?Финн присел к дочери на постель, взял ладонь девочки в свою руку и медленно произнес:— Малыш, когда идет война, люди страдают, и это очень плохо. Но солдаты делают больно только потому, что стараются защитить себя и свою страну, где живут их семьи.— Значит, ты тоже? — упорно настаивала она.— Увидимся завтра в школе. Засыпай поскорей.Он поцеловал ее в лоб и чуть ли не бегом кинулся из комнаты.Минутой позже Финн был уже в гараже. Здесь у него стоял оружейный сейф, весивший почти тысячу фунтов и оборудованный обычным запорным механизмом, комбинационным замком, а также биометрической блокировочной системой, которая позволяла открывать дверь только ему. Финн отпер сейф и достал из него небольшой ящик, также снабженный механическим и комбинационным замками. Открыв крышку, он вынул папку с бумагами и перенес ее на верстак. Досье содержало фотографии и различные отчеты, которые всякий раз вызывали в нем приступ почти неконтролируемой ярости. Он прочитал вслух: «Подозреваемый в предательстве Рейфилд Соломон совершает самоубийство в Южной Америке».Вспоминая, как опозорили отца, Финн и сегодня испытывал ярость, однако на сей раз она была иной, а все благодаря вопросу маленькой девочки: «Папа, ты кого-нибудь убивал?»Он убрал досье на место, запер дверь и погасил свет. Однако в дом не вернулся, а пошел на улицу и пробыл там до полуночи. К моменту его возвращения все уже утихомирились и глубоко спали. Жена давно успела привыкнуть к его ночным прогулкам вокруг квартала. Он скользнул в комнату Сузи, присел рядом на кровать и молча смотрел, как у нее вздымается и опускается грудь, пока она прижимает к себе одного из «ангелов-хранителей».С приходом рассвета Финн покинул комнату дочери, принял душ, побрился и морально подготовился к походу в школу, чтобы рассказывать там, что такое солдат.Пока он шел по коридору к тому помещению, где сидела его дочь-третьеклассница, в ментальной стене, что отделяла Гарри Финна от профессионального убийцы, появилась крошечная трещинка. Вряд ли он сам это почувствовал. Гарри открыл дверь и чуть не упал под напором восторженной дочери, бросившейся к нему через всю комнату.— Это мой папа! — гордо объявила она одноклассникам. — И он тюлень, а вовсе не морж. И еще он очень хороший человек.«Ой ли?» — подумал Гарри Финн.Глава 39Стоун вкратце пересказал Аннабель свой разговор с ее отцом и добавил:— Боюсь, он одной ногой стоит в могиле.— Рада слышать.— И, сдается мне, испытывает искренние угрызения совести за то, что случилось с вашей матушкой.— Вот уж сомневаюсь!— Хотите, мы за ним проследим?— Меня тянет его убить.— Ладно, что теперь? Очередная шпионская вылазка в город?— Нет, лучше просто вернуться в гостиницу. Мне надо выпить.Стоун высадил ее возле пансионата, а сам поехал назад. Он катил по немногочисленным улочкам городка, пока не увидел знакомый пикап, припаркованный возле тротуара. По-видимому, отца и дочь осенила одна и та же идея. Стоун вылез из машины и зашел внутрь.В баре было грязно и темно, за стойкой сидел только один посетитель с кувшином пива. Стоун пристроился возле Пэдди, который едва удосужился поднять на него глаза.— Похоже, после кладбищ разыгрывается жажда.Пэдди бросил в его сторону косой взгляд и отхлебнул пива. Его веки были полуприкрыты, кожа в сумрачном баре казалась еще более серой, чем на дневном свете.— Никогда не выискивал повода принять пинту-другую, — буркнул он слегка заплетающимся языком.— Меня зовут Оливер, — сказал Стоун, протягивая ладонь.Пэдди не стал пожимать руку, а вместо этого подозрительно уставился на Стоуна.— Один раз пообщаться с незнакомцем — нет проблем. Но когда это происходит дважды в течение часа, поневоле начнешь задумываться.— Городишко не очень и велик.— Но в нем достаточно места, чтобы тебе не дышали через плечо.— Могу подвинуться.Пэдди пару долгих секунд прожигал его взглядом, затем махнул рукой:— Ладно, не важно. Чего пьете? Я угощаю.— Да не надо.— Вот именно. Угостить выпивкой — вовсе не обязанность, а привилегия. Так что советую не отказываться. Я ирландец. За такие вещи могу и глотку перерезать.Через пару часов они сообща покинули бар.— Ты нормальный мужик, — лепетал Пэдди, повиснув на Стоуне. — Дру… дружбан.— Рад это слышать. Кстати, не думаю, что тебе в таком состоянии следует садиться за руль. Назови мне адресок, и я тебя туда подброшу.Пэдди заснул в машине Стоуна. Оно и к лучшему, поскольку Оливер вез его на встречу с дочерью.Аннабель добрый час смотрела на бутылку с джином, но так и не выпила ни капли. Она вообще потребляла алкоголь лишь в том случае, когда этого требовала текущая афера. Ей хватало воспоминаний о пьяном отце и его невероятно глупых словах и поступках.Стук в дверь заставил ее очнуться.— Чего надо?— Это Оливер.— Не заперто.Дверь распахнулась. Аннабель не поднимала взгляд, пока не поняла, что слышит шарканье четырех, а не двух ног.— Вы что надумали?! — вскрикнула она.Стоун тем временем сбросил обмякшего Пэдди на диван.Впрочем, звук голоса дочери явно подействовал не хуже мощного отрезвляющего. Пэдди самостоятельно приподнялся:— Аннабель?Та отреагировала столь стремительно, что Стоун не успел ее остановить. Она прыгнула на Пэдди, пленом угодила ему в живот, и отец с дочерью повалились на пол. Аннабель пришпилила старика к половицам и принялась хлестать по лицу.Стоун насилу ее оттащил и прижал к стене. Аннабель бесновалась и пыталась достать отца то рукой, то ногой.Когда выяснилось, что она не желает успокаиваться, Стоун дал ей пощечину. Аннабель ошеломленно замерла, после чего перевела взгляд на отца. Лицо Пэдди белело на глазах, затем его вырвало.Секундой позже она оттолкнула Стоуна и вылетела из комнаты.Часа через два Пэдди разлепил веки и осмотрелся. Потом сел — и сразу же ощутил на плече тяжелую руку Стоуна.— Поспокойней. У тебя был серьезный шок.— Анни? Анни? — завертел головой Пэдди, озираясь по сторонам.— Вернется еще, — заверил его Стоун. — Ей надо было… э-э… отлучиться.Он уже успел прибрать рвоту Пэдди и теперь поджидал, когда старик окончательно придет в себя.— Но это была она, да? Это была Анни? — спросил Пэдди, цепляясь дрожащей рукой за нового друга.— Да, Анни.Когда Стоун заслышал на лестнице шаги Аннабель, он на всякий случай занял позицию между ней и отцом. Дверь распахнулась, и женщина встала на пороге — лицо белое, выражение отсутствующее. На пугающий миг Стоуну почудилось, что она ходила покупать оружие.Аннабель прикрыла за собой дверь, поставила на середину комнаты стул и уселась напротив обоих мужчин.Первые секунды ее взгляд был направлен куда-то между ними, затем она перевела глаза на Пэдди:— Блевать закончил?Он тупо кивнул.— Анни?..Аннабель вскинула ладонь.— Заткнись. Я что, разрешала тебе пасть открывать?Старик помотал головой и обмяк на диване, держась за впалый живот.Она переключила внимание на Стоуна:— Какого черта вы его сюда притащили?— Решил, что настало время вам побеседовать.— Плохо решили, значит.— Я не успел объяснить, как вы уже умчались из номера. Когда погибла ваша матушка, Пэдди сидел в следственном изоляторе бостонской федеральной тюрьмы по делу о фальшивых банковских чеках.Стоун внимательно посмотрел на Аннабель. «Да, эта женщина и вправду величайшая аферистка своего поколения», — подумал он, потому что на ее лице не отразилось никаких переживаний.— Откуда вам это известно? — наконец спросила она, ни на мгновение не отводя глаза.— Проверил с помощью моего друга Алекса, пока сюда ехал. Все эти сведения давно занесены в компьютеры.— А с какой стати вы вообще решили проверять? — скучным голосом поинтересовалась она.— Да потому что он спросил насчет смерти твоей матери, пока мы сидели с ним в баре, — вмешался Пэдди. — Я ему рассказал. Меня там чуть ли не месяц мариновали — на адвоката денег не было. А когда наконец выпустили, твою мать уже успели похоронить.— Это ничуть не меняет причину, по которой она попала в могилу.— А разве я говорил, что меняет? Да я каждую минуту твержу себе, что мне самому надо было оказаться на ее месте.Аннабель перевела тяжелый взгляд на Стоуна:— И вы поверили в эту сопливую историю? От вас я такого не ожидала.— Да нет же, тут чистая правда, и плевать, верят мне или нет! — воскликнул Пэдди, силясь подняться.— Он постоянно ходит к ней на могилу, — добавил Стоун.— Кого это волнует? — рявкнула Аннабель. — Если бы не те жалкие десять тысяч, на которые он нагрел Бэггера, моя мать была бы сейчас жива!— Я же не думал, что он решит ее разыскать… И не знаю, кто ему стукнул, где она живет, потому что, если б знал, давно бы уже убил эту сволочь.— Побереги силы для особо наивных.— Дня не проходит, чтобы я не мечтал, как вот этими руками стисну глотку Джерри Бэггера.— Вот как? Отчего же до сих пор так не сделал? Ты что, не знаешь, где его найти? На тебя это не похоже.— Да вокруг него целая армия накачанных псов…— Расскажи мне что-нибудь новое.Пэдди уставился на нее с задумчивым любопытством.— Слышал я, будто Бэггер совсем недавно нарвался на какие-то неприятности. Такие ходят слухи… Твоих рук дело?Аннабель шагнула к порогу и резко распахнула дверь:— Убирайся!— Анни…— Вон пошел!Пэдди поплелся наружу, придерживаясь за стену. Аннабель обернулась к Стоуну:— Этого я вам никогда не прощу.— А мне прощения и не требуются.Он тоже поднялся.— Тогда зачем сюда его притащили?— Отчего бы вам самой не поразмыслить над своим вопросом? Не исключено, что пойдет на пользу.Стоун вышел из номера, и Аннабель в сердцах захлопнула дверь, наподдав ее ногой.Глава 40Двое из людей Бэггера выяснили, что Милтон побывал в гостинице, расположенной напротив казино «Помпеи». Они переговорили с дежурным регистратором, а также с Хелен, той массажисткой, которая занималась Милтоном. Столкнувшись с угрюмыми «пехотинцами» Бэггера, никто из сотрудников гостиницы не решился скрытничать. Итак, Милтон явно не из копов. Эту информацию тут же доложили по телефону Бэггеру.— Взять их обоих, — последовал приказ. — Вытряхнуть все, что они знают, и убрать. Затем сделать так, чтобы об этом услышала Долорес. Если она и тогда не заткнется раз и навсегда, я знаю способ, который сработает без осечки.Группа слежения Бэггера уже выяснила местонахождение мотеля, в котором остановились Милтон и Рубен; по этому адресу тут же выехала машина с людьми.Они остановились напротив мотеля, вышли на улицу. Милтон с Рубеном проживали на втором этаже, в номере 214.Проникновение было совершено мгновенно и решительно. Милтон стоял возле своей кровати, упаковывая вещи в сумку.Один из людей Бэггера заявил:— Ну вот что, сука, сейчас…На этом его речь завершилась, потому что кулачище Рубена сломал ему челюсть и заодно без сознания уложил на коврик. В следующий миг Рубен схватил второго парня за грудки, влепил затылком в стену и отпустил. Тот кулем рухнул на пол.Рубен быстро проверил их карманы, не забыв захватить патроны из пистолетов и ключи от машины. Повертел в руках удостоверения личности. Казино «Помпеи». Стало быть, подручные Бэггера. Он заметил их подъезжавший «хаммер», укрылся в ванной и атаковал, едва они ворвались в номер.— Откуда ты знал, что они к нам пожалуют? — спросил Милтон, не сводя ошеломленного взгляда с двух распростертых тел.— Ну, я подумал, коль скоро они убили ту девчонку по имени Синди, то наверняка будут приглядывать за ее матерью. Надо думать, вчерашним вечером они заметили, что ты с ней разговариваешь, потратили какое-то время на ход по обратному следу, узнали о твоем интересе к Робби Томасу… и тогда уже Бэггер приказал нанести нам необъявленный визит.— Неплохая дедуктивная цепочка.— Десять лет в военной разведке не прошли для меня даром. Ладно, уносим ноги.Они пошвыряли вещи в машину Рубена, а еще через пять минут мчались на юг с максимальной скоростью, которую Рубену удалось выжать из своего старенького пикапа.— Слушай, мне страшно, — признался Милтон, когда они выехали на федеральную трассу.— Не удивляюсь. Потому что даже у меня штаны стали липкими.Глава 41Картер Грей делал краткий доклад текущему директору ЦРУ по поводу Рейфилда Соломона.— Мне представляется, что здесь действуют люди из его ближайшего окружения. Ведь они прислали снимок, стало быть, явно хотели, чтобы я понял причину, по которой меня убивают.— А у Соломона была семья? — спросил директор. — Я, разумеется, слышал об этом деле.— Он жил с какой-то русской. В общем-то с этого все и началось. Нам было известно только ее имя — Леся.— И что произошло после гибели Соломона?— Она исчезла. Точнее, еще до его смерти. Мы тогда и подумали, что это было сделано специально. Видимо, они почувствовали, что кольцо сжимается. Его удалось прищучить, а она ускользнула.— И когда это все случилось?— Более тридцати лет назад, — ответил Грей.— Что ж, по крайней мере если она и жива, то вряд ли бодро скачет от одной мишени к другой.— Я тоже так думаю, но это не значит, что она ни при чем. Она всегда умело манипулировала людьми.— Вам известны даже такие факты, и в то же время вы не знаете ее полного имени?— Вообще говоря, имен-то у нее три, поскольку у русских существует еще и так называемое отчество, — надменно заметил Грей, демонстрируя знание предмета. Похоже, ему хотелось закончить лекцию фразой «ты, идиот», но он мудро воздержался от такого шага.— А, хлам времен «холодной войны», — пренебрежительно отмахнулся директор. — Сейчас у нас иные приоритеты.— Не исключено, что приоритеты придется пересмотреть. Пока в центре вашего внимания исламский терроризм, Путин с Чавесом и Ху вовсю этим пользуются. Причем по части глобальных возможностей аль-каидовцы по сравнению с ними выглядят детсадовскими карапузами.Директор откашлялся, прочищая горло.— Кхм… ну… А почему же вы в то время не попытались разыскать эту Лесю?— У нас были иные приоритеты!.. Соломон устранен. Леся слишком глубоко запряталась. Вот мы и приняли тактическое решение не тратить дополнительные ресурсы, искренне полагая, что сумели полностью вывести ее из игры. Так оно и было на протяжении трех десятилетий.— Так, а что конкретно вы знаете об этой женщине?— Она была одной из лучших разведчиц во всем Советском Союзе. Я видел ее только на снимке. Высокая, красивая… слишком яркая для типичного портрета шпионки. Хладнокровия и выдержки у нее было больше, чем у любого другого оперативника. Кстати, ее полное имя, Александра, означает «защитница людей». Она не работала на КГБ напрямую, ее статус был выше. Мы считали, что ее курировал кто-то непосредственно в советском руководстве. Некоторое время она работала здесь, в Штатах, потом в Англии, Франции, Японии, Китае и прочих местах, типичных для агента высокого уровня. Ее подлинный талант заключался в вербовке. В частности, она женила на себе Соломона и заставила работать против своей страны. Его измена обошлась Америке очень дорого.— Откуда вам стало известно, что они поженились?— Позвольте оговориться: мы полагали, что они заключили брак. Мнение основывалось на сопутствующих обстоятельствах, установленных на тот момент, — по большей части косвенных, но они складывались в цельную картину.— И Соломон с собой покончил?— Так зафиксировано в его досье. Думаю, свою роль сыграли угрызения совести… ну и сам факт, что мы уже стягивали кольцо.— Пару минут назад вы сказали: его, мол, «удалось прищучить». Так что получилось? Мы его прикончили, а самоубийство пришлось инсценировать? Или он действительно наложил на себя руки?— Сам ли он себя убил или нет, не имеет значения: его все равно ждала смертная казнь за государственную измену.Грей не хотел углубляться в эту тему даже по настоянию директора ЦРУ.— Да, я просмотрел досье. Должен заметить, кое-что не стыкуется.— В ту пору у нас не было надежных вычислительных машин, а в бумажных документах пробелы и лакуны неизбежны, — ответил Грей не моргнув глазом.Директор, видимо, счел бесполезным продолжать расспросы. Вообще говоря, в свое время он работал под руководством Грея, был менее сообразителен и сам это знал.— Хорошо, Картер, я понял. Вы уведомили сенатора Симпсона?— Разумеется. Он хорошо подготовлен.— А другие?— В ту группу входил еще один человек, некто Джон Kapp, однако он давно умер.На этом беседа завершилась. Грей не раскрыл всей правды. Он прозорливо счел, что так оно лучше, поскольку никто и не хотел знать истину. Сейчас перед страной стояло слишком много проблем, чтобы заниматься делом тридцатилетней давности, да еще в связи с человеком, который остался в памяти как предатель.Чисто по-человечески Грей понимал всю гнусность совершенного в отношении Соломона. Но что попишешь! Надо смотреть вперед, а не в прошлое. Надо поймать убийцу до того, как он нанесет очередной удар. Да и Лесю надо бы наконец выудить на свет божий.В результате встречи Грея с директором ЦРУ целому ряду оперативников было официально поручено «заняться этим вопросом». Хотя формулировка звучала довольно невинно, на практике она выражалась в том, что в ход были пущены все ресурсы на выявление лиц, причастных к убийству бывших агентов. Приказ предписывал их ликвидировать. Кому нужны судебные процессы?..Глава 42Гарри Финн выскочил из лап третьеклассников относительно непострадавшим. Когда он закончил свое выступление, Сузи обняла его и заявила:— Папочка, ты и вправду скрасил мне остаток дня.Это прозвучало очень по-взрослому, и от нахлынувших чувств Финну на мгновение показалось, что вот-вот лопнет грудь. Бывшие коллеги по диверсионно-разведывательному подразделению изумились бы, узнав, что под панцирем из нержавеющей стали прячется уязвимое и подверженное эмоциям сердце. Его единственной защитой, единственным способом заставить себя делать дело было умение держать чувства на расстоянии. Финн вел две параллельные жизни и не позволял им смешиваться между собой. То, что он делал ради матери, никогда и ни за что не должно просочиться в семью. И напротив, семейные дела Гарри никоим образом не должны стать частью его второго способа существования. По крайней мере он молил об этом Бога.Финн вернулся в офис, где провел совещание с подчиненными на тему запланированного набега на Капитолий. Обсуждение затянулось: надо было тщательно проработать стратегию, после чего провести дополнительную подготовку. К концу работы Финн — чей ум функционировал лучше всего как раз в многозадачном режиме — нашел даже повод улыбнуться. Дело в том, что он только что догадался, каким образом можно убить Симпсона.Затем он на скорую руку перекусил и направился в арендованный гараж. Здесь ему предстояло изготовить бомбу.Джерри Бэггер орал в трубку:— Просто супер! Молодцы! Сейчас я приеду и лично всех поздравлю! Раз и навсегда!Успокоился он лишь после того, как услышал следующую порцию новостей. Выяснилось, что тот парень урвал неплохой куш, а в мире казино это означает одну вещь, которая своей неумолимостью не уступает самой смерти: чтобы получить денежки, необходимо заполнить нечто вроде декларации по форме 1099; Дядюшка Сэм должен узнать о твоем выигрыше — на случай если ты случайно позабудешь заплатить налоги.Бэггер обдумал услышанное и сказал:— Постой-ка… Ты говоришь, он из Англии?— Да, так у него в документах написано.— Как насчет акцента?— Не знаю…— Не знаешь! А хоть кто-нибудь знает?!— Спрошу, — нервно ответил мужчина.— Да? Так вот, когда ты спросишь, а потом и выяснишь, что его документы — полное фуфло, звякни мне… напомнить, чтобы я тебя задушил!Он в бешенстве бросил трубку.Глава 43Когда Стоун вышел к парковке, Аннабель угрюмо сидела на подножке машины.— Что вы от меня хотите? — горько спросила она.— Ничего. А что вы хотите от себя самой?— Не надо изображать из себя психотерапевта.— Во время убийства вашей матери Пэдди сидел в тюрьме.— Все равно она погибла из-за него.— Пусть так. Однако существует презумпция невиновности. Почему вы с ходу решили, будто он сознательно подставил ее под удар Бэггера?— Да мой папаша — врун, который никогда в жизни не заботился о других людях!— Получается, он и к вашей матушке плохо относился? Бил ее? Морил голодом?— Не надо паясничать!— Я лишь пытаюсь полнее осмыслить ситуацию.— Нет, он ее не обижал…— То есть мог ее действительно любить.— Ну что вы ко мне привязались? И почему встали на его сторону?— Аннабель, я не встаю на чью-либо сторону… Он умирает. Он пришел к могиле вашей матери, чтобы почтить ее память. Похоже, он не виноват. — Стоун развел руки в стороны. — Может… может, вам следует пересмотреть свое отношение. Жизнь коротка. Семья не вечна. Я это знаю как никто другой.Аннабель навалилась спиной на дверцу машины, по-прежнему не вынимая рук из карманов.— Я два года готовилась к атаке на Бэггера. Все деньги вложила в этот план, до последнего цента. Пошла на риск, равного которому еще не было. Одна-единственная оплошность — и я труп… Да я упивалась каждой минутой мести! А знаете почему?Стоун помотал головой.— Вот и расскажите.— Да потому что я наконец-то взялась за этого сукина сына, который убил мою мать! И у меня получилось. Я выиграла, раскрутила его на сумму, которая никому и не снилась. Сделала ему больно-пребольно.— И?..— И после этого сообразила, что все было зря. Джерри поступил так попросту оттого, что он Джерри. «С паршивой овцы хоть шерсти клок» — таков закон улицы, на которой мы все живем… Поймите меня правильно, я ничуть не оправдываю этого ублюдка, но в том-то и дело, что больше всего на свете я возненавидела собственного отца.— А сегодня вдруг выяснили, что он невиновен… по крайней мере в этой части.Аннабель показала на шрам под глазом.— Сущий ангел!.. Я еще совсем девчонкой была, когда получила от него этот подарочек. А все из-за моей промашки в казино, когда он пытался провернуть там одно дельце. Сказал мне, дескать, только так можно научиться на своих ошибках… Мать погибла, а ему хоть бы что. Как с гуся вода.— Во-первых, совсем непохоже, чтобы жизнь была к нему благосклонна. Кроме того, он скорбит по вашей матери. Как хотите, но по-моему, выражение «как с гуся вода» здесь не подходит.— Оливер, я не в состоянии забыть, что он натворил.— Я и не прошу забыть. Задумайтесь о прощении. Люди совершают дурные поступки постоянно, но это не значит, что они насквозь плохие.— Да? И что мне теперь делать? С рыданиями броситься ему на шею?— Вам нужно кое-что изменить в себе самой. Прежде чем оно вас же и уничтожит. Потому что даже если вы сумеете прищучить Бэггера, легче вам не станет, пока горит ненависть к Пэдди. Если хотите зажить нормальной жизнью, вам придется с этим разбираться.Аннабель извлекла автомобильные ключи из кармана.— А знаете… не хочу я с этим разбираться!Она уехала.Едва машина Аннабель скрылась из виду, ожил мобильник. Звонил Рубен с докладом о событиях в Атлантик-Сити, включая выигрыш Милтона и нападение людей Бэггера. Стоун посоветовал ему не отвозить Милтона домой, а вместо этого остановиться у Рубена.— Оливер, он ведь не использовал свое настоящее удостоверение, когда обналичивал выигранные фишки, — заметил Рубен.— Это роли не играет. Я не хочу идти на риск. Ты не так давно переехал, к тому же твой дом даже не успел получить официальный адрес. Бэггеру будет крайне сложно тебя отыскать.— Как там Сьюзен?— Лучше всех.Стоун нажал кнопку отбоя и уставился в ту сторону, куда уехала Аннабель.«Семья. Нет на свете ничего более запутанного…»Глава 44Грей разговаривал по защищенной линии из бункера, который предоставило ему ЦРУ. Президенту успели доложить о происшествии, и он своей властью наделил Грея полномочиями — пусть даже не оформленными официально — и предоставил все ресурсы правительства Соединенных Штатов, которые могут потребоваться для выправления ситуации. Грей, разумеется, передал президенту и его ближайшему окружению лишь одну, свою собственную версию событий, однако даже эта «правда» оказалась достаточной для получения карт-бланша, необходимого под реализацию намеченной миссии.Бункер, хотя и погруженный в землю на добрые пятьдесят футов, обладал всеми удобствами пятизвездочного отеля, включая личного денщика и повара. В разведывательных кругах Грея всегда принимали как рок-звезду.Он произнес в трубку:— Если Леся и Рейфилд Соломон вступили в брак, то где-то этот факт должен быть зафиксирован. В ту пору разыскать такую запись было практически невозможно, однако времена изменились. Русские теперь наши союзники, по крайней мере так они заявляют публично. Я поручаю вам проверить все зацепки. В новой реинкарнации КГБ до сих пор должны работать какие-нибудь старикашки, которые могут нам помочь. Но везите с собой евро: нынче они любят их больше, чем доллары. — Грей кивнул в ответ на вопрос, заданный на том конце провода. — Да, бывший посол в США, Григорий Тупиков, мой старый приятель. Возможно, есть смысл позвонить и ему. Напирайте, что занимаетесь этим делом в связи с моим убийством. Ведро водки, двухфунтовые омары, натуральная рыженькая — и старина Григорий наш с потрохами.Грей положил трубку и продолжил изучать досье, пока денщик накрывал на стол. Хотя в наши дни повсеместно властвовали компьютеры и серверы, бывалый солдат «холодной войны» любил держать бумагу в руках. Ужин из четырех блюд он съел в полном одиночестве, сидя возле газового камина, который окутывал комнату завораживающим сиянием. Грей всегда отличался от других людей. Даже будучи мертвым, он находился в пятидесяти футах под землей вместо обычных шести, а его «гроб» был куда роскошнее, чем тот ящик, на который мог рассчитывать обыватель.Захватив с собой бренди в пузатом бокале, Грей перешел в обшитую деревом библиотеку и уселся за резной стол, где продолжил размышлять над текущим делом. Эта часть игры ему особенно нравилась: битва умов, нескончаемая шахматная партия — одна сторона пытается перехитрить другую, использовать более искусную тактику… И Соединенные Штаты не знали человека опытнее в таких делах, чем Картер Грей. Его решения спасли столь много американских жизней, что он давно потерял счет. «Медаль свободы» была наименьшей наградой, которую могла дать ему страна. Вот в Британии, к примеру, его бы уже давно произвели в рыцари. И подумать только, его вынудили подать в отставку в самом расцвете сил. А все из-за вмешательства проклятого Джона Kappa…Чем больше Грей над этим думал, тем сильнее вскипал его гнев, но даже в бурлящем море ярости потихоньку формировалась идея, сделавшая бы честь и самому хладнокровному человеку. Кто бы ни стоял за убийствами бывших профессиональных ликвидаторов, они, вероятно, поверили в давнюю «смерть» Джона Kappa. Но зачем лишать Kappa удовольствия от притока адреналина?Грей поднял трубку телефона.— Надо распространить кое-какую информацию по обычным каналам: мол, по поводу смерти Джона Kappa возникли некоторые сомнения…Глава 45Финн поднес готовую вещицу поближе к глазам и внимательно ее осмотрел. Размером она едва ли превосходила его ладонь, однако запросто могла уничтожить все живое в радиусе тридцати футов. Впрочем, на деле она убьет лишь одного человека. Уж об этом Финн позаботится.Подгоняя парик и прочие средства для изменения внешности, он продолжал прокручивать в уме шаги, которые предстоит сделать для проникновения в Сенаторский корпус имени Харта.Когда Финн взял след Роджера Симпсона и принялся целенаправленно копаться в его прошлом, он обнаружил, что достопочтенный сенатор из Алабамы в молодости имел сомнительную репутацию и не интересовался никем и ничем, кроме собственной персоны. Хотя его сущность с той поры ничуть не изменилась, сей недостаток был искусно спрятан под слоями пиара, которые накапливались с самого начала его политической карьеры. Все это осуществлялось при полной, но невидимой глазу поддержке со стороны ЦРУ, где Симпсон в свое время играл особенную и тщательно скрываемую роль. Его биография разбухла от похвал и официальных благодарностей, однако по части фактов была весьма скудной. Причем в глазах страны он был героем. А еще, похоже, этот человек твердо решил стать хозяином Белого дома.«Вот уж вряд ли», — подумал Финн.Симпсон не позабыл ту поддержку, которую ему оказывал бывший работодатель. Являясь председателем сенатского комитета по разведке, он принимал все усилия, чтобы ЦРУ без ограничений получало требуемое. Возникало впечатление, что Симпсон вообще не видел границ там, где речь заходила о национальной безопасности. Он многие годы был защитником Картера Грея — или его марионеткой. Только справедливо, считал Финн, что оба эти человека попадут в одно и то же место одним и тем же способом.Тем вечером он вернулся домой весьма поздно, однако Мэнди упорно не ложилась спать, поджидая мужа. За чаем с тыквенным пирогом она сказала:— Сегодня в школе ты произвел настоящий фурор. Сузи все хотела тебя дождаться и рассказать, но так и уснула, бедняжка.— Извини, что припозднился…— Надеюсь, ничего страшного? В последнее время ты какой-то взвинченный.— Да все из-за работы. Приходится много ломать голову.— Как там Лили?Лилей звали мать Финна. Имя было вымышленным, как и у сына. Гарри вообще не мог вообразить себе, что испытывают люди, когда называют свое настоящее имя.— Все по-старому. Точнее, чуть похуже.Он не решился повторить слова матери, что она «гниет».— Конечно, у нас тут много суеты, но если хочешь, пусть твоя мать живет с нами. Я не против. Как-нибудь справимся.— По-моему, ей лучше там.— Ладно, пусть так. Однако имей в виду: может наступить момент, когда решение принимать придется.— Давай не будем тревожиться раньше времени. И так забот хватает.— Ты уверен, что все в порядке?Он кивнул, не глядя жене в глаза.Мэнди коснулась его руки.— Гарри, мне кажется, ты стал как-то отдаляться от нас.Его реакция оказалась неожиданно резкой, он даже сам этому удивился.— Я сходил в класс Сузи. Почти никогда не пропускаю бейсбольные и футбольные матчи мальчишек. На дворе ты не найдешь и былинки сорняка. От работы по дому не отлыниваю, когда надо, помогаю детям с уроками. Извозчиком для них работаю так же часто, как и ты. Чего еще ты от меня хочешь, а?Она убрала руку.— Да ничего…Пирог они доели в полном молчании. Мэнди пошла наверх, Финн остался сидеть, уставившись в пустоту.— Ты спать-то идешь? — спросила она.— Кое-что надо доделать.— Гарри, не ходи сегодня на улицу, ладно?— Разве что чуть-чуть прогуляюсь… Ну, ты знаешь.— Знаю, — проворчала жена, поднимаясь по лестнице.— Мэнди…Она обернулась.— Все наладится, обещаю. Очень-очень скоро.«Я почти закончил».— Конечно, Гарри. Конечно.Глава 46Аннабель оставила арендованную машину у ворот и направилась в глубь лабиринта сумрачных аллей. Местонахождение могилы было давно заучено наизусть. Оказавшись на месте, она увидела, что здесь уже есть один посетитель.Мужчина лежал ничком возле надгробия и напевал мертвой женщине ирландскую песенку. Ту же самую песенку Аннабель слышала от отца еще совсем малышкой — что-то о мечтах и изумрудной стране, где Он и Она любят друг друга. Прислушиваясь к словам, Аннабель вдруг почувствовала, что по щекам — вопреки ее воле — катятся слезы. Потом звуки стихли, и она поняла, что отец сам себя убаюкал и заснул возле могилы своей жены — и матери Аннабель.Она тихо приблизилась к могильному холмику, встала на колени с противоположной стороны от отца, который сейчас мирно посапывал, а потом сделала то, что последний разделала в детстве при посещении мессы: перекрестилась и прочитала молитву. Слезы струились по ее лицу, пока она обращалась к Богу и пыталась объяснить матери, как сильно по ней тоскует.Аннабель молилась и причитала, пока не заболело сердце. Тогда она встала, перекрестилась в последний раз и, глядя на спящего, приняла решение.Отец оказался на удивление легким. Он был как в полусне, поэтому к машине его пришлось нести чуть ли не на руках. Прибыв в гостиницу, Аннабель уложила его в собственном номере, а сама примостилась в соседней комнате на диванчике и так сидела, пока не раздался стук в дверь.Пришел Стоун. Выглядел он встревоженно, и было отчего. Милтон с Рубеном попали в серьезную переделку. Закончив рассказ, Оливер бросил взгляд в сторону спальни, откуда сейчас доносился отчетливый мужской храп. Выражение лица Аннабель ясно давало понять, что любые вопросы будут крайне неуместны.— Вы не собираетесь сегодня вернуться домой? — вместо этого поинтересовался Оливер.— У меня нет дома, — ответила она. — А завтра мы могли бы остановиться у вас.Следующим утром Аннабель заказала завтрак в номер. Когда ее отец вышел из спальни, его уже ждали тосты, горячий кофе и разложенная по тарелкам яичница.— Тебе не помешает перекусить, — сухо заметила Аннабель.Пэдди оглянулся по сторонам:— Как я сюда попал?— Я вчера нашла тебя возле могилы.Он медленно кивнул, приглаживая шевелюру пятерней.— Ясно.— Садись и ешь.— Анни, тебе не нужно…— Сама знаю. Ешь давай.Он присел за столик и под несколько глотков кофе сумел прожевать тост.— Ну, и насколько это серьезно? — спросила Аннабель, рассматривая его изможденное серое лицо.— Серьезней некуда. Шесть месяцев, если без терапии. Или год в стационаре. Но кому хочется лежать до самой смерти под капельницей?— Что-нибудь надо? Деньги? Жилье?Он откинулся на спинку стула и вытер губы салфеткой.— Анни, ты ничего мне не должна. И я ничего у тебя брать не собираюсь.— А зачем страдать от боли или спать в машине? Деньги найдутся, не волнуйся.— Против боли у меня есть виски, да и грузовичок мой вполне можно назвать малобюджетным кемпером, так что я в порядке.— Вот уж не думаю.Пэдди нахмурился.— Анни, я не прошу твоей жалости. Лучше продолжай меня ненавидеть, мне так проще.— Так вот почему ты и не пытался меня разыскать?— Разве что-то могло измениться?— Вряд ли, — признала она.— Вот тебе и все ответы. Напрасная трата времени.Он поднялся и пошарил в кармане, откуда выудил пачку сигарет и зажигалку.— Не возражаешь, надеюсь? Эти штуки уже и так успели меня прикончить.Она помотала головой, Пэдди подошел к окну, открыл его и принялся курить, выпуская дым на улицу.— Так что, это ты нагрела Бэггера в Атлантик-Сити?— Я.— Сильно?— На миллионы.— Место на небесах теперь тебе обеспечено, потому что нет на свете большего мерзавца.— Все равно этого мало, — тихо сказала Аннабель.Пэдди мрачно смотрел за окно.— То-то и оно. Как раз денег у этой сволочи навалом. Можно выжать его досуха, а он все равно опять разжиреет, обстригая лохов, которые валом валят к нему в казино.— Каким образом я могла бы сделать ему по-настоящему больно?Отец повернулся к ней лицом.— Одно из двух: надо отнять либо жизнь, либо свободу. Только так и не иначе.— Между прочим, на убийства при отягчающих обстоятельствах не распространяется закон о давности уголовного преследования.— У тебя есть доказательства, что он убил твою мать?— Для суда они не годятся. Хотя я знаю, что это его рук дело.— Я тоже.Отец с дочерью долго смотрели друг на друга, не проронив ни слова. Наконец Пэдди сказал:— В мире есть только два человека, которые обвели его вокруг пальца и умудрились выжить. Причем оба находятся в этой комнате.— Ты предлагаешь заняться им сообща?— Я хочу, чтобы он поплатился.— Думаешь, я этого не хочу?— Подожди, не кипятись. Ты нанесла ему удар, а вот у меня кишка оказалась тонка.— Что-то изменилось?— Одной ногой я уже в могиле. Другими словами, какая мне разница. Лучше получить пулю от Джерри, чем тихонечко гнить изнутри.— Ты что предлагаешь конкретно?— Я последнее время много об этом думал. Только об этом. И знаешь, сдается мне, твоя афера как раз предоставила нам удачный шанс.— Потому что теперь он сам придет за мной?— Вот именно. К тому же у тебя, по-моему, есть команда, да?— Была. Двоих ты знаешь… или по крайней мере слышал про них. Еще один тебе не знаком.Пэдди щелчком послал окурок на улицу и вновь присел за столик.— Джерри им тоже успел насолить?— Одному уж точно. Превратил его в «овощ».— А если тот парень тебя сдал? Может такое быть?— Да какое там «может»… Точно сдал. Джерри сейчас в Вашингтоне, вынюхивает мой след.— А этот Стоун… Ему верить можно?— Он ни разу меня не подводил.— Хорошо иметь надежного друга.Пэдди умолк, рассеянно уставившись на недоеденный завтрак.— У тебя силы-то найдутся? Я сама унесла ноги только потому, что продумала все до мелочей. Я не намерена лезть на рожон, чтобы мне отстрелили башку, если ты вдруг облажаешься.— Меня всегда восхищала твоя туповатая прямота.— Догадайся, от кого наследство, — парировала она.— Короче: да, я готов. И у меня есть план.— Какой же?— Заставим Джерри признаться в убийстве твоей матери.— О, гениально!— А что тебе не нравится? Сама идея?— Идея-то хороша, да вот реализация… Увы, вынудить кого-то признаться в убийстве можно, лишь когда ты окажешься рядом с ним.— Разумеется. Нос к носу.— Тогда можешь забыть про свою идею. Я уже достаточно намозолила ему глаза.— В том-то и дело, что мой план сводит риск до минимума.— А поконкретней?— Анни, просто доверься мне.— Ты, должно быть, спятил.— Нет, я всего лишь умирающий человек, который хочет примириться с собственной совестью и Богом. А для этого мне надо довести дело до конца.Последние сентенции отца были настолько ему не свойственны, что Аннабель не нашлась с ответом.— Хотя тут есть маленькая закавыка, — признался он.— Насколько маленькая?— Нужно законтачить с копами. А я в этом деле не специалист. — Он бросил взгляд на дочь. — Есть какие-нибудь мыслишки?Аннабель откинулась на спинку стула, поджав губы.— Ты понимаешь, что это для меня самоубийство?— Я никогда не позволю, чтобы Джерри причинил тебе вред. Но я обязан с ним поквитаться. Клянусь могилой твоей матери.Последние слова вызвали в Аннабель чувство, которое не сумели бы пробудить любые уговоры. Она и сама не понимала, что это такое: то ли сострадание, то ли жалость, а может, что-то еще большее.Глава 47Аннабель оставила отца и пришла в номер к Стоуну. — Он хочет собрать группу, чтобы заставить Джерри признаться в убийстве моей матери, — без обиняков сообщила она и в изнеможении плюхнулась на кушетку.— Считаете, ему можно верить?— Черт бы вас побрал, Оливер! Кто меня учил прощать, а?— Прощать — да, но я ничего не говорил насчет слепого доверия.— У меня и нет причин ему верить!Стоун нахмурился.— Что-то мне подсказывает, что сейчас я услышу «но…».— Но в этом деле я действительно ему верю! Сама не знаю почему. Интуиция?..— Возможно, я и сумею вам помочь… Кстати, что вы планируете для своего отца?— Ну… я как бы рассчитывала, что он вернется с нами в Вашингтон…— Чтобы остановиться у вас? Не очень складно получается, если учесть, что в городе Бэггер.— Я была бы признательна за любое содействие.— Ладно. Передайте отцу: пусть собирает вещи.Как выяснилось, Пэдди и собирать-то было нечего. Все его пожитки размещались в стареньком грузовичке. Он наотрез отказался бросать машину, просто хотел ехать следом.— Это мой дом. Даже не уговаривайте.С Пэдди в кильватере Стоун и Аннабель ехали на юг, к дому Рубена, затерянному в малолюдной сельской глуши северной Виргинии. К моменту их прибытия успело стемнеть, но Стоун заранее оповестил хозяина.Грунтовка скорее смахивала на тропу, нежели на проезжую дорогу, и была усажена кустарником. С каждой милей все отчетливее становились свидетельства бедности и запустения: покосившиеся сараи, ржавеющие остовы автомобилей… Несколькими минутами позже фары «шеви-нова» выхватили из темноты поросший бурьяном пустырь перед гаражом с распахнутыми воротами. Внутри царило засилье инструментов и автомобильных запчастей. Напротив гаража стояли шесть легковушек, два пикапа, три мотоцикла и некий агрегат, смахивавший на багги; все находилось на разных этапах восстановления. У гаража стоял и жилой автоприцеп, который, правда, уже не мог стронуться с места, потому что вместо колес был посажен на подпорные шлакоблоки.— Рубен сюда недавно переехал.Аннабель бросила взгляд на гараж.— Он что, занимается разборкой угнанных машин?— Нет, просто гений по части механики. Мне вообще кажется, что машины ему ближе, чем люди. Вот, кстати, почему Рубен так обожает свой мотоцикл. Говорит, что он в сто раз надежней, чем три его бывшие жены, вместе взятые.— Оливер, а нормальные друзья у вас есть?— Посмотрите в зеркало.— Значит, вас ждут серьезные неприятности.Стоун показал ей пикап Рубена и свет, горевший в окне фургона.— Нас ждут.Хозяин встретил их в дверях и тут же перевел взгляд на незнакомый грузовичок, за рулем которого сидел Пэдди.— Это кто?— Друг, — кратко ответила Аннабель.— Позволь ему тут остановиться, хотя бы на одну ночь, — попросил Стоун.— Ладно, одним больше, одним меньше… Пусть занимает президентский люкс — это рядом с сортиром.— А где Милтон? — спросил Стоун.— Спать завалился. Серьезный выигрыш в казино отбирает все силы.— Сейчас я верну Калебу его машину, а завтра все встретимся у меня, обмозгуем, что к чему, и решим, как быть дальше… Да, хочу позвонить Алексу, нам понадобится его помощь. — Он остро взглянул на Аннабель. — Дело принимает интересный оборот.Рубен посмотрел на Стоуна, затем на его спутницу.— Ну хорошо, — медленно сказал он.— Спасибо, Рубен.Часом позже Стоун и Аннабель поставили автомобиль возле многоквартирного дома, где жил Калеб, и поднялись к нему на лифте. Оливер постучал, в коридоре раздались шаги. Дверь отворилась.Увы, встретил их далеко не хозяин.Глава 48— Причем, как назло, именно сейчас! — в сердцах воскликнул сенатор Роджер Симпсон.Мужчины сидели в бункере ЦРУ, расположившись в удобных кожаных креслах и потягивая каберне.— Ты только подумай, какое невезение! Ведь если все пойдет по плану, через несколько лет я буду сидеть в Белом доме.— Роджер, если что-то просочится наружу, сидеть тебе придется за решеткой.Щеки Симпсона вспыхнули гневным румянцем, но он все же ответил не сразу, а продолжал несколько секунд смотреть в бокал с вином.— Рей Соломон… Кто бы мог подумать, что за нами станет охотиться его призрак?— Этого стоило ожидать. Мы пошли на сознательный риск. Порой все складывается удачно, а порой… В общем, я уверен, что твой поступок — в то время и в тех обстоятельствах — был не лишен оснований.— Тебя послушать, так ты вообще тут ни при чем!Грей резко бросил:— Не я приказывал убить Рея! Он был мне другом. Это по твоей милости он мертв!— Мертв, потому что совершил самоубийство. В Бразилии.— Э-э, нет! Ты послал группу Джона Kappa, потому что боялся разоблачения, если Соломон вдруг раскопает правду.Симпсон уставился на Грея.— Боялись разоблачения, Картер. На пару, ты да я. Не забывай.— Рей Соломон был хорошим парнем и отличным агентом. А ему прилепили ярлык предателя. Очернили его имя.— Высокая цель порой требует жертв.— Что-то собой ты жертвовать не стремился.— Картер, провидение всегда найдет способ сохранить тех, кто важен для истории.— Тогда давай, взывай к провидению, потому что кое-кто всерьез хочет отправить тебя на тот свет.— И тебя. Не забыл еще?— Мне легче — киллер считает меня мертвым… В каком-то смысле его даже можно понять. То, что ты натворил, непростительно в любом контексте.Симпсон побагровел.— Это было очень давно. В ту пору мир был совсем другим. Я сам был совсем другим.— Уж так ли сильно мы изменились? Да и обсуждаем мы не прошлое, а настоящее. Вот тебе урок: никогда не жги за собой мосты и не делай глупостей.Симпсон закусил губу.— Если хоть что-то всплывет, Донна на рога встанет…— И кто ее осудит? Видишь, ты сам понимаешь, что даже твоя жена поежится от омерзения.— На себя взгляни! Ты же убивал людей. Убивал!— Мы, Роджер, руководили не сельским кружком для желающих записаться в шпионы, а боевым подразделением «Три шестерки». И каждая порученная нам мишень была утверждена на самом верху. Наш долг в том и состоял, чтобы выполнить приказ. Любое уклонение или хотя бы сомнение считалось сродни предательству.— Картер, ты и сам знаешь, что далеко не все задания были завизированы по адресу Пенсильвания-авеню, 1600.Грей смерил сенатора ледяным взглядом.— Политикам лучше не совать нос во все дыры подряд… И все-таки, Роджер, зря ты приказал устранить Соломона. Он такого не заслужил.— Легко быть умным задним числом! К тому же это вообще было один-единственный раз.— Неужели? Ты забыл про Джона Kappa?— Этот гад был хуже всех. Захотел выйти из «Трех шестерок»!.. Сам подумай, что он потом бы сделал.— Как всегда, логика железная… Да ведь Kapp был лучшим из лучших!— Это твое личное мнение.— Так вот, значит, почему ты распорядился его ликвидировать? Потому что он решил выйти из команды киллеров?Симпсон надменно выпрямил спину.— Не понимаю, о чем ты. Ликвидировать одного из своих? Возмутительно!— Роджер, врать надо убедительнее. Если ты в самом деле нацелился на кресло в Белом доме, учись играть в покер.— Его убили не по моей инициативе.— Года четыре тому назад у нас с Джаддом Бингемом состоялась продолжительная беседа. Он мне все рассказал. Собственная команда Kappa взялась на него охотиться — согласно твоему приказу!— Клевета. Я не обладал властью давать подобные распоряжения.— Властью? Когда, в ту пору? Ты забыл, какими людьми мы руководили? Если не считать Kappa, они все, наслаждались своей работой. Бингем заявил мне, что ни он, ни два его товарища ничуть не возражали — сами оскорбились, узнав, что Kapp намерен покинуть их «клуб».— Положим, доказательств твоим словам нет, коль скоро Бингем и те двое мертвы.— Так же как и Kapp. В настоящее время он прописан на Арлингтонском кладбище.Симпсон сделал глоток из бокала.— Это мне известно.— По крайней мере так гласят официальные бумаги.Сенатор бросил на него острый взгляд:— Ты к чему клонишь?— Kapp жив.Симпсон подавился вином.— Но ведь Бингем сказал…Он осекся слишком поздно.— Спасибо, что подтвердил мои подозрения. Бингем не хотел признаваться, что Kapp той ночью сумел-таки улизнуть. Плюс к тому по ходу дела убил трех наших оперативников. Бингем, Коул и Чинчетти сами едва унесли ноги. Вся эта миссия, Роджер, обошлась нам очень дорого. По идее тебе следовало бы за нее намылить шею. Твое счастье, что Бингем с дружками держали язык за зубами. Если бы хоть что-то просочилось наружу, они на пару с тобой оказались бы в серьезном переплете.— И опять я вынужден сообщить, что не понимаю, о чем ты.Грей подождал, пока сенатор отопьет вина.— А я тебя предупреждал, что отцом Джеки на самом деле является Kapp? Видишь, кого ты удочерил?Симпсон медленно отставил бокал. Грей отметил про себя, что у сенатора дрожит рука.— Нет, ты даже не намекнул… — выдавил Симпсон. — Ты говорил, что она круглая сирота, но про родителей не сказал ни слова. Я понятия не имел, что у Kappa была дочь…— Странно. Потому что перед ликвидацией человека полагается все о нем выяснить. Или я ошибаюсь?— Если ты подозревал, что в деле замешан я, то почему отдал ребенка в нашу семью?— С ней все равно надо было что-то делать, верно? А у вас с Донной своих детей как-то не получилось завести… Роджер, несмотря на разные слухи, которые обо мне распускают кое-какие людишки, у меня все-таки есть совесть. Во всем повинен ты — в компании с Бингемом, Коулом и Чинчетти. Ну, сейчас доходит потихоньку?Симпсон резко выпрямился.— Ты хочешь сказать, их убрал Карр?!— И пытался прикончить меня. Вполне естественно предположить, что он решил, будто я тоже приложил руку к гибели его семьи.— Да, но отчего он так долго выжидал?— Здесь я могу только пускаться в догадки. Однако все указывает на него.— Если он и в самом деле жив.— Людей вроде Kappa чрезвычайно трудно убрать, как ты сам отлично знаешь. Вся команда «Трех шестерок» не смогла это сделать.— Я все же не понимаю, при чем тут Соломон.— Возможно, связи действительно никакой нет. Не исключено, что Карр решил воспользоваться его делом в качестве прикрытия, для отвода глаз. Это-то и придется нам установить. Однако если он объединил усилия с кем-то из бывшего окружения Соломона, этих людей надо разыскать. У меня найдутся ресурсы. Нынешний директор видит ситуацию под моим углом зрения. Да и как иначе? Я же сам его обучал.— И ты сумеешь разобраться? Сумеешь вычислить всех причастных?— Да, причем, надеюсь, прежде, чем он доберется до тебя. Раз уж ты совершенно точно числишься в их списке… к тому же мишень из тебя как на стрельбище.— Не вижу здесь ничего смешного.— Я и не смеюсь. Уже мертвы три человека, которые были законспирированы гораздо лучше тебя, да и навыков у них было побольше… С практической точки зрения ты представляешь собой куда более уязвимую цель.— Ладно, я на некоторое время покину страну. Прямо завтрашним утром, — резко бросил Симпсон. — Я не собираюсь ждать, пока по мою душу пожалует какой-то психопат.— Да-да, американские налогоплательщики с пониманием отнесутся к тому, что ты решил пустить свои сенаторские обязанности побоку.— Картер, мне не нравится твой тон.Вместо ответа Грей взял со столика «Медаль свободы» и потряс ею, как погремушкой.— Вот мне дали кусочек металла в обмен на сорок лет служения родной стране. Если честно, я удивлен. Как ни крути, а ушел я с поста руководителя разведслужбы.— Кстати, не понимаю, почему ты это сделал.— Здесь тебе придется довольствоваться догадками, Роджер. Эта информация исключительно для моего личного пользования.Симпсон презрительно окинул взглядом обстановку бункера.— В результате сидишь сейчас в крысиной норе.— Не следует недооценивать человека, сумевшего убрать трех бывших членов «Трех шестерок» и почти прикончившего меня. Так что на текущий момент здесь мне вполне уютно.— А я, стало быть, должен торчать на виду. Просто блеск, — раздраженно отреагировал Симпсон.— Ничего, Роджер, не переживай. Насколько мне известно, «Медаль свободы» вручают и посмертно.Глава 49Гарри Финн доехал до жилого комплекса в Арлингтоне. Все места на парковке оказались пронумерованы и забронированы за конкретными владельцами, так что отыскать нужную машину не составило труда. Он подошел к черному, как антрацит, «линкольну-навигатору» и приложил некий аппаратик из своего профессионального арсенала под задний бампер с левой стороны. Мигающий красный глазок на приборной доске внедорожника тут же погас. Финн извлек из кармана отмычку, и через пару секунд дверца распахнулась. Он снял спецпропуск хозяина с зеркала заднего вида и заменил его на внешне идентичный, но неработающий: в нем не было встроенного электронного ответчика для выработки нужных шифрованных кодов, которые Финн не мог подделать — вот почему пришлось пойти на хищение. Бедолага-владелец решит, что его пропуск испортился, и попросит выписать новый. Интересный нюанс заключался в том, что данное федеральное агентство, известное своей расхлябанностью, спустя рукава относилось к отмене аннулированных кодов. Старый пропуск или новый — разжиревшим бюрократам было все равно. Чего не скажешь про Финна.Он закрыл дверцу, вновь приложил приборчик к бамперу, и охранная система ожила. Никаких следов проникновения не осталось. О, если б широкая общественность знала, какие имеются устройства у специалистов!.. Но пусть лучше спят спокойно, считая себя в безопасности…По дороге домой он внимательно осмотрел похищенный пропуск. Хорошо еще, что Гарри принадлежал к числу хороших парней, в противном случае он без труда сумел бы при желании вывести из игры законодательную ветвь правительства, всех его членов в количестве 355 человек. Но его целью была лишь одна конкретная личность. Одна-единственная.Стоуна, Аннабель и Калеба загнали в салон микроавтобуса. Туда же залез и Майк Менсон, один из людей Бэггера. Именно он со своим пистолетом и встретил гостей на пороге квартиры. Стоун не предположил, что за Калебом устроят слежку; ошибка, за которую придется расплачиваться собственной жизнью.— Ну, как там Джерри? — невозмутимо спросила Аннабель. — Не нарвался на очередную разводку?— Ты о чем лепечешь-то? — насмешливо спросил Майк.— Сомневаюсь, что мы едем к нему в гостиницу, — заметил Стоун. — Слишком на виду.На сей раз Майк промолчал.Бледный как смерть Калеб жался к дверце и, судя по всему, старался не упасть в обморок.— Я так понимаю, откупиться не получится, а? — спросила Аннабель.Калеб отлепился от окна и взвизгнул:— Вы хоть знаете, что вас за это посадят?!Майк ткнул дулом ему в голову.— Заткнись на хрен!Микроавтобус резко вильнул, когда его подрезала какая-то машина, и Майк невольно бросил взгляд за окно — на крошечный миг… однако Стоуну было достаточно.— Да чтоб те… — В следующую секунду Менсона по инерции бросило на дверцу. Стоун вырвал пистолет и развернул ствол на бывшего владельца.Майк охнул от боли, когда дуло впилось ему под ребро.— Эй, дедуля, брось шутить, отстрелишь себе что-нибудь!.. — заявил он, но вылетевшая пуля отхватила ему кусок уха. Стоун навел пистолет на голову водителя.— Тормози! Или я тебе мозги выбью!Машина клюнула носом, свернув на обочину.Стоун пристально взглянул на окровавленного и ошарашенного Майка.— Запомни на будущее, внучок: похитил человека — свяжи его, потом не будешь выглядеть полным идиотом.— Да кто ты такой вообще?! — выкрикнул тот.— Молись, чтобы никогда этого не узнать.Руки и ноги гангстеров стянули веревками, которые все же нашлись в микроавтобусе, после чего уложили их рядком в придорожной канаве. Пошарили в карманах в поисках каких-нибудь удостоверений, однако ничего обнаружить не удалось.Стоун сел на место водителя, и они тронулись в путь — на сей раз только втроем.Аннабель посмотрела на Калеба:— Вы в порядке?Он повернул к ней красную от злости физиономию.— Ну а как же! За последний час в мой дом вломились, похитили меня и чуть не убили. К тому же Бэггер сейчас знает, где я живу и работаю. Конечно, я в полном порядке!— Ну, по крайней мере мы пока живы, — заметил Стоун.— «Пока»?! — взвился Калеб.Стоун передал ему мобильник:— Звони на домашний Алексу Форду. Его номер на кнопке ускоренного набора. Доложи о случившемся и сообщи место, где он может подобрать подручных Бэггера. — Оливер бросил взгляд на Аннабель. — Джерри совершил крупную ошибку. Теперь его можно посадить, причем без неприятностей со стороны закона для вас лично.За одним из поворотов дорогу вдруг перегородил какой-то автомобиль, выскочивший с грунтовки, и Стоун попытался его обогнуть, но Аннабель воскликнула:— Там мой отец! И Рубен!В самом деле, за рулем сидел Пэдди Конрой, а рядом, на пассажирском сиденье — Рубен. Пэдди подогнал машину ближе и опустил стекло.Аннабель потянулась к дверце, навалившись на Стоуна.— Вы как тут очутились?!Рубен ответил:— Да я вот прикинул… Раз Бэггер нанес визит Калебу на работе, то не исключено, что его ребята проследовали за ним до самого дома. В общем, когда вы уехали, мы с Пэдди решили на всякий случай изобразить из себя подкрепление.— Мы поспели как раз вовремя и увидели вас в сопровождении двух молодчиков, — подхватил Пэдди. — Насколько я понял со слов Рубена, вам, — он показал на Стоуна, — хватило бы любого отвлекающего момента, чтобы взять ситуацию под контроль. — Пэдди повернулся к Аннабель. — Теперь я вижу, почему моя дочь вам доверяет.Стоун вопросительно взглянул на Рубена.— Мы по дороге поболтали о том о сем, — хлопнул тот ирландца по спине. — И уж поверьте моему слову: чувак умеет водить.— Так я с шоферов и начинал… Еще в армии, — торопливо добавил Пэдди.Стоун вновь сел за руль, а Пэдди с Рубеном следовали за ними. Вся команда пребывала на подъеме — им ловко удалось натянуть нос Бэггеру с его холуями.Впрочем, радость оказалась преждевременной.Отзвонился Алекс: он послал людей в указанную точку, но связанной парочки головорезов там не обнаружилось. Затем новости лишь ухудшились. Пистолет, отнятый у Майка, оказался «стерилизован», микроавтобус угнан. Сами похитители вообще не называли имени Бэггера, поэтому не имелось повода даже вызвать Джерри для снятия показаний. Улов оказался пустым, и власти были крайне раздосадованы: Стоуну дали понять, что в будущем «кавалерия» не выйдет в поход по первому же звонку.Сухой остаток: противостояние с Бэггером вернулось на исходную точку.И все же больше всего был обеспокоен именно Оливер Стоун. «Чистое» оружие, угнанный микроавтобус, полное отсутствие документов, связанные люди растворяются в ночи, не оставляя следов… А что, если похитители вообще не имеют отношения к Бэггеру? Что, если подлинной мишенью является не Аннабель, а он сам?Глава 50Когда Майк с пленниками не прибыл в условленное место, Бэггер не стал швырять тяжелые предметы или заходиться угрожающими воплями. Он вообще был куда более здравомыслящим человеком, нежели считали окружающие. Да оно и понятно: на такую высоту нельзя взлететь, если не умеешь соображать.Владелец казино понимал, что потеря Майка — серьезный удар. Мало того, он понятия не имел, в чьи руки Майк попал и что может выболтать. Вашингтон кишит федералами: куда ни плюнь, обязательно угодишь. Инстинкты Бэггера позволили ему выжить во многих опасных ситуациях, и сейчас он явственно ощущал, что дело пахнет жареным. Нет ничего проще прыгнуть в собственный самолет и унести ноги куда-нибудь подальше, но такой поступок шел вразрез всем его принципам. Джерри Бэггер никогда не убегал от сложностей.Он сделал несколько звонков, первым делом вызвав подкрепление из Атлантик-Сити. Затем набрал номер Джои, частного сыщика-эксперта, и приказал тому копать поглубже, потому что сейчас каша заварилась очень круто, и Бэггер нутром чувствовал, что нуждается в массе информации. Под конец он позвонил личному адвокату — тот знал о Джерри все на свете. Ловкий сутяга тут же принялся сочинять возможные алиби и юридические стратегии на случай, если федералы постучатся в дверь его клиента.Покончив с неотложными делами, Бэггер решил прогуляться до гостиницы пешком. В отличие от Атлантик-Сити развлекательные заведения в Вашингтоне сворачивали лавочку довольно рано. В этот час почти не осталось открытых ресторанов, баров или клубов. Впрочем, отмахав кварталов десять, Джерри увидел неоновую вывеску, нырнул внутрь, занял стул за барной стойкой и заказал себе виски с прицепом из пива. Внимание сидевшего рядом толстяка было полностью приковано к стакану; из помятого музыкального автомата, за долгие десятилетия покрывшегося налетом из высохшего пива и пьяных слез, доносилась песня Элвиса Костелло.Бэггер вырос как раз в таких местах; шестьдесят лет спустя он был занят прежним делом, хотя нынче счет шел на миллионы. Все же порой ему хотелось вновь стать тем чумазым пареньком с заразительной улыбкой, умевшим врать со скорострельностью пулемета и разводить наивных простаков, которые потом только хлопали глазами, не понимая, как так вышло, что они остались без денег, — когда Джерри был уже далеко, планируя новую аферу.— Чем тут у вас народ развлекается? — спросил он бармена.Тот перестал тереть тряпкой столешницу и заявил:— Этот город построили не для развлечений. По крайней мере мне так кажется.— В смысле, для серьезных дел?Бармен ухмыльнулся.— Единственное место, хозяева которого могут тебя разбомбить, а потом и обложить за это налогом.— Кое-кто спит и видит, как бы на них самих скинуть ядерную бомбочку.— А и хрен с ними, лишь бы меня предупредили за двадцать четыре часа.— Я из Атлантик-Сити.— Клевое местечко. Жаль только, я там почти все свои денежки просадил.— Казино «Помпеи» знаете?— А то! Говорят, хозяин там больно крут. Хотя, если подумать, в таком бизнесе иначе нельзя. Короче, флаг ему в руки.— Давно здесь работаете?— И не упомнить. В свое время хотел стать питчером, да силенок не хватило. А с тремя детьми куда денешься…— А жена на что?— Померла года три назад. Рак. Только-только вроде развиднелось на горизонте, жизнь — бац! — и вилы в бок. Верно говорю?— Да уж… Ладно. — Бэггер положил десять «Франклинов» на стойку и поднялся, собираясь идти на выход.Ошарашенный бармен только и сумел пролепетать:— Эй, мистер, вы чего?— И среди крутых хозяев не все уроды.Бэггер пешком вернулся в гостиницу. Его мобильник надрывался — наверняка охрана всполошилась и пыталась выяснить, все ли с ним в порядке. У Джерри было много врагов, и ребятам не нравилось оставлять босса в одиночестве. Не от большой любви, разумеется; просто если его уберут, они потеряют работу. В мире Бэггера лояльность добывают только двумя способами: или дулом револьвера, или пачкой долларов. Словом, он и не удосужился отвечать на звонки.Джерри миновал мемориал Вашингтона и остановился. Его внимание привлек к себе вовсе не 555-футовый обелиск, а мужчина и женщина, которые, взявшись за руки, шли по дорожке возле основания.У Бэггера никогда не было серьезных отношений с женщинами, он одержимо сколачивал состояние. Все женщины в его жизни либо с самого начала получали плату, либо пытались что-то урвать в обмен на свои услуги. Старина Джерри знал, что по-настоящему он их не интересует, да и сам никогда не был к ним привязан.Так все и шло, пока на пути Бэггера не повстречалась Аннабель Конрой и не вывернула его наизнанку. Было в ней что-то такое, что ударило его в то место, о существовании которого он и не подозревал. Джерри позволил себе поверить, будто он ей небезразличен, и вовсе не из-за тех возможностей, которыми обладал.А затем у него словно выбили землю из-под ног — и вот, пожалуйста, он очутился в городе, который ненавидел почти столь же сильно, как Лас-Вегас. Чем же он сейчас занят? Ищет эту женщину, чтобы убить, хотя мог бы любить ее вечно. Его подсекла отнюдь не утрата сорока миллионов долларов; он может сделать себе еще больше денег. Нет, Аннабель Конрой похитила у него нечто куда более важное, даже немыслимое: его сердце.Это предательство до такой степени вывело Бэггера из себя, что, будь у него с собой пистолет, он бы пристрелил эту парочку, которая, ничего не подозревая, шла в нескольких шагах поодаль.Бэггер развернулся и торопливо зашагал к своей гостинице, где его ждал очередной сюрприз. Только что вернулся Майк Менсон со своим напарником, оба были окровавлены и взъерошены.Прежде чем завести разговор с этими идиотами, он подозвал к себе одного из охранников и одними губами, не подавая голоса, спросил:— Чисто?— Мы их обыскали, — ответил тот. — Микрофонов нет.Бэггер перевел взгляд на Майка:— Ну и что за хрень с вами приключилась?— Босс, мы облажались, — признался тот. — Уже сунули их в машину, но тот старик выбил у меня пушку и потом нас связал. Пока развязывались, добирались сюда… время ушло…— Пешком пять миль отмахали, — пожаловался второй.— Да мне плевать! Хоть на карачках ползите! — взревел Бэггер. — Вы что, не смогли справиться с бабой и долбаным библиотекарем?!— Дело вовсе не в библиотекаре, — удрученно сказал Майк. — Там был этот старик… серьезная штучка. Он как-то хитро ткнул меня в ребра, у меня аж все тело свело судорогой. А потом, — Майк показала на раненое ухо, — он мне мочку отстрелил и даже не моргнул при этом. Мистер Бэггер, он явно профи. Мы не ожидали, что наткнемся на такого мастера…— Майк, если бы я не знал тебя по прошлым делам, то прямо сейчас отстрелил бы тебе не то что ухо, а всю башку!Мужчина нервозно переступил с ноги на ногу.— Да, сэр. Я понимаю, мистер Бэггер. Джо нашел кусок стекла, и мы разрезали веревки. И только-только успели убраться, как заявились копы. Их наверняка вызвали эти люди. Но нас они не заметили!— Уверен?— Так точно, сэр!— И ты говоришь, тот старик был профи? Ну и как он выглядел?Майк дал приметы Стоуна.— Думаешь, федерал?— По одежде непохоже. И слишком старый, хотя навыки не утратил. Да, и еще: он с этой Аннабель Конрой явно тесно связан.Бэггер медленно сел в кресло. Та-ак… И с кем же Аннабель, интересно, спуталась?Глава 51Сенатор, как выяснилось, сегодня уехал из города по очень ответственному и внезапному делу, забрав с собой почти всю команду. Эту информацию Финн обнаружил на веб-сайте Симпсона, где внезапная поездка подавалась как некое важное мероприятие, которое принесет пользу жителям Алабамы, да и всей Америки. Каким образом перелет в первом классе на Каймановы острова может дать подобные результаты, оставалось загадкой. Финн решил, что Симпсона предупредили насчет недавних успешных покушений и он решил унести ноги. Ничего, сенатору рано или поздно придется-таки вернуться в Вашингтон. Как ни крути, а положение обязывает. Конгрессмены не могут манкировать своими обязанностями до бесконечности, хотя кое-кто из них упорно к этому стремится.На Финне была стандартная униформа работника правительственного комплекса. На шее висел ламинированный пропуск, в руке он держал чемоданчик с инструментами. Уверенные манеры, безукоризненные документы и отполированная легенда насчет некоего ремонта позволили Гарри беспрепятственно проникнуть за кордоны охранной службы.Выйдя из лифта, он бросил взгляд на стеклянную перегородку офиса Роджера Симпсона, где рядом с дверью стоял флаг штата Алабама. На полотнище был изображен темно-красный Андреевский крест по белому полю, напоминая боевой штандарт Конфедерации. Со времен Гражданской войны минуло чуть ли не полторы сотни лет, но и сегодня этот флаг сыграл роль отличного ориентира. Финн подошел к двери и сквозь стекло увидел молоденькую куколку, сидевшую за регистрационным столом.Готовясь к делу, он увеличил снимки офиса, которые сделал при разведке, а потому уже знал имя секретарши, написанное на табличке перед девушкой.Он просунул голову в приоткрытую дверь и показал умело подделанный бланк наряда на производство работ.— Здравствуйте, Черил, это Бобби из хозотдела. Мне звонили насчет дверного замка. Извините, что задержался на несколько дней, но у нас тут запарка была, столько заказов… Вы не в курсе, что случилось с этими замками? А то из других офисов тоже жалуются…Задерганная секретарша, отражавшая лавину телефонных звонков, прикрыла трубку рукой и коротко бросила в сторону Финна:— Без понятия.— Ну тогда я быстренько проверю. Вы сидите, сидите… я сам все сделаю…Секретарша улыбнулась и кивнула.Финн присел на корточки, осмотрел замок и сунул в него крошечный кусочек металла. Несколько минут делал вид, будто возится с механизмом, а затем поднялся и сказал:— Ну, теперь все в порядке, Черил.Она помахала в ответ, Финн собрал инструменты и по ходу дела бросил взгляд внутрь кабинета. Он уже знал, что здесь нет пульта охранной системы с датчиками движения, но лично перепроверить никогда не вредно.В коридоре, впрочем, имелась видеокамера, установленная на потолке в районе пересечения двух проходов. Финн заранее захронометрировал ее работу. Камера автоматически поворачивалась каждые две минуты, чтобы получать картинку в обоих направлениях. Финн прошел по коридору, краем глаза примечая движение объектива и засекая время. Все осталось по-прежнему: две минуты ровно. Более чем достаточно. По ночам здание патрулировали охранники; четные этажи они проверяли по нечетным часам, и наоборот. Финн подгадал момент, когда камера развернулась в противоположную сторону, и отмычкой быстро открыл дверь в кладовку, где, как ему было известно, хранили праздничную мишуру. Затем спрятался в тыльной части помещения, улегся на пол и заснул.В ноль часов две минуты он просунул под дверную щель гибкий шнур с видеоголовкой, убедился, что коридор чист, и вышел из кладовки. Охранная камера как раз успела повернуться к нему «спиной».Не теряя ни секунды, он подскочил к офису Симпсона. Ранее вставленный кусочек металла служил одной-единственной цели, зато выполнял свою функцию безукоризненно. Замок выглядел вполне исправным, дверь была как будто закрыта, но только не для людей вроде Финна, который имел в своем арсенале специальный прибор. Он вставил намагниченный щуп в цилиндр замка, извлек металлическую прокладку — и замок открылся.Финн бодрой рысцой пересек приемную и проник в величественный кабинет сенатора. Присев у письменного стола, он подтянул к себе системный блок компьютера, отвернул заднюю крышку и запрятал там свою самодельную «адскую машинку».Ему удалось пронести ее через охранные детекторы на входе по одной простой причине: устройство не содержало в себе взрывчатки. Напротив, аппарат был создан специально для вызывания определенной химической реакции среди начинки системного блока, превращавшей невинный компьютер в настоящую бомбу. Машинка была подсоединена к микрорадиоприемнику с радиусом действия порядка полутора тысяч ярдов. Финн вернул заднюю крышку на место и сунул системный блок обратно под стол.Затем он сел за стол и включил компьютер. Экран ожил, операционная система затребовала пароль. Что ж, тут все просто: у вечно занятых сенаторов не имелось ни времени, ни сил запоминать сложные сочетания букв и цифр. С третьей попытки, когда Финн впечатал слово «Монтгомери» — название столицы штата Алабама, — он получил доступ, ввел последовательность необходимых команд, затем выключил компьютер.Настала очередь последнего штриха: в кадке с пальмой он пристроил миниатюрную камеру на батарейном питании.Финн вернулся к стеклянной перегородке и проверил часы, выжидая момент, когда коридорная камера повернется в противоположную сторону, выскользнул за дверь и вернулся в кладовку. Извлек из вороха инструментов коробочку, внешне напоминавшую смартфон «блэкберри», включил ее и увидел на экране четкое изображение. Все правильно, он выбрал удачное место для подглядывающего и подслушивающего «жучка» — весь офис сенатора был как на ладони. Финн выключил питание, лег на пол и заснул.Утром он вышел из своего убежища и некоторое время катался вверх и вниз на лифте, делая вид, будто направляется куда-то для выполнения заказов. Закончив заметать следы, Финн покинул Сенаторский корпус, пристроившись к компании других людей, сел на электричку до Виргинии, затем на своей машине добрался до работы.Оставалось дождаться возвращения Роджера Симпсона — и устроить ему встречу, которую тот заслужил за помощь в убийстве отца Финна.Но самое главное, гибель Симпсона будет означать конец трудного пути. Хватит смертей, уже не придется слушать одну и ту же историю из уст матери. Что-то ему подсказывало, что она цепляется за жизнь лишь по одной причине, дожидаясь окончательной развязки. Финн подозревал, что как только сенатор исчезнет с лица земли, за ним последует и мать. Месть — могучая сила, которая способна даже Костлявую продержать в отдалении.Выполнив кое-какую текущую работу и обдумав дополнительные детали плана атаки на Капитолий, он покинул офис и забрал детей из школы. Затем где-то с час помогал Патрику отрабатывать отбивы на бейсбольной площадке, проверил у Сузи домашнее задание и обсудил с Дэвидом возможные варианты школ. Когда из магазина вернулась Мэнди, он оказал ей посильную помощь в приготовлении ужина.— Смотри-ка, ты сегодня в приподнятом настроении, — заметила она, глядя, как Финн чистит картошку.— Вчера выпал удачный денек на работе.— Все равно я бы предпочла, чтобы тебя больше не заставляли дежурить в ночную смену. Ты и так совсем измучился за последнее время.— Да нет, я на самом деле полон сил! — Он покончил с последней картофелиной, вытер руки и обнял жену. — Знаешь, что мне пришло в голову? Хорошо бы куда-нибудь съездить. Может, за границу, а? Дети еще не видели Европу.— Конечно, Гарри, я только «за». Но ведь это страшно дорого…— Ничего, у нас был хороший год, удалось кое-что отложить. Как насчет следующего лета? Я уже начал кое-что прикидывать, вырисовывается отпуск.— Слушай, ну почему я узнаю о таких планах в последнюю очередь? Это нечестно!— Ты пойми: я просто хочу выстроить своих уток в шеренгу и в таком виде представить их командиру. Да, мэм, у нас во флоте так заведено.— Эй, мистер, ваше настроение больно уж прыгает, — укоризненно заметила Мэнди.— Повторяю, буквально недавно я узрел свет в конце туннеля.Она рассмеялась.— Будем надеяться, это не прожектор локомотива, который мчится по твою душу.Стоило ей отвернуться к плите, как с лица Финна мигом сползла вся веселость.«Локомотив по мою душу… — мрачно подумал он. — Еще накличет…»Глава 52Калеб и Пэдди остановились в коттедже Стоуна, а Аннабель вернулась к себе в гостиницу, выписалась и немедленно переехала в другой отель, расположенный в дальнем конце города. Новый адрес она сообщила Стоуну в телефонном разговоре.Следующим утром, в ранний час, его разбудил звонок раздраженного Рубена.— Оливер, этот Милтон меня с ума сведет, ей-богу! Ведь он что наделал, подлец? Весь дом мне вычистил! Наводил, видите ли, порядок. А теперь я ничего найти не могу! Даже Дельта-Дон боится зайти внутрь, потому что Милтон который час кряду орудует пылесосом!Собака по кличке Дельта-Дон принадлежала Рубену, он выдавал ее за питбуля, хотя на самом деле пес был попросту безродной дворняжкой.Голос Рубена опустился до шепота.— И ты не поверишь, что он сотворил с моим сортиром. Его будто из женского журнала перенесли. Я даже стесняюсь забежать туда по делам.Стоун устало промолвил:— Рубен, у меня не осталось для Милтона места. Дом и так переполнен.— Так я же понимаю, потому и звоню! Слушай, пусть ко мне переедет Пэдди, а ты Милтона заберешь к себе, а? Пэдди как-то больше смахивает на соседа по общаге.— Поиск идеальных соседей сейчас не является нашим приоритетом, — сухо заявил Стоун. — И чем меньше Пэдди высовывает нос на улицу, тем лучше.Рубен тяжко вздохнул:— Видно, придется мне потерпеть мистера главврача… Только ты учти, что с Бэггером тянуть нельзя. Милтон уже заикнулся, что хочет провести меня по магазинам, обновить мне гардероб… Тут я буду стоять как скала!Через пару часов проснулся Калеб. Стоун увидел его выходящим из ванной. Он был одет в помятый вчерашний костюм и выглядел крайне раздосадованным.— Калеб, когда к тебе пришли эти молодчики, они что-нибудь упоминали интересное?Тот нахмурился:— А как же. Заявили, что отрежут мне голову, если я хотя бы пикну! Только я запер дверь на три оборота и собирался перечитать начальные главы «Дон Кихота»… а тут эти уроды!— Да нет, я имею в виду, не говорили ли они, что работают на Джерри Бэггера?— Они вообще почти все время молчали. А чего им болтать?— Имя «Аннабель» не всплывало?— Вроде нет. А что?— А про некоего Джона Kappa тоже ничего не говорили?— Это еще кто?— Не важно. Так упоминали они его или нет?— Нет!Стоун так и не мог решить, за кем пожаловали похитители: за Аннабель или Джоном Карром? Например, они могли вычислить его через Калеба. Ведь Стоун и раньше забегал к нему на работу, в библиотеку… Сначала он решил, что этих людей прислал Бэггер. Но что, если на самом деле они — та команда, которая взялась устранять бывших членов «Трех шестерок»? Убили перед этим Картера Грея… С другой стороны, если они и впрямь охотятся за ним, то наверняка успели бы выяснить, кто есть кто, и даже узнать его адрес…— Ну и что мне теперь делать? — потребовал Калеб, нарушая ход мыслей Стоуна. — Я и так уже опоздал на работу! Ни одежды нормальной, ни одеколона, вообще ничего нет…Стоун, недовольный помехой, резко бросил:— Позвони да скажи, что заболел.— Это на сегодня. А завтра? А потом?!— Отпуск тебе причитается?— Я ведь работаю на федеральное правительство! Нельзя так запросто объявить, что ты ушел в отпуск. Надо планировать, писать заявление…— Ладно, завтра разберемся. Пока сиди и расслабляйся.— Тебе легко говорить! Меня вон похитили и едва не убили! «Расслабляйся»! В собственную квартиру уже ступить нельзя, на работе носа показать не могу — а все из-за какого-то маньяка, который взялся на меня охотиться! Сам расслабляйся!— Ну тогда вскрой себе вены. Все в твоих руках, я мешать не буду.С этими словами Стоун демонстративно направился на выход.— Ты куда?!— Надо заглянуть к одной подружке.— Супер! Передай Аннабель, что подружки вроде нее мне нужны, как ректальное обследование без анестезии.В этот момент из ванной вышел и Пэдди, на ходу пятерней зачесывая влажные волосы.— Об чем сыр-бор?Стоун сказал:— Да вот Калеб очень хочет приготовить для вас завтрак, только не знает, чем порадовать. Правда, Калеб?— А?!Пэдди усмехнулся, переводя взгляд с одного мужчины на другого.— Ого, вот это славно! Спасибо.Калеб надменно вскинул голову, но быстро увял. Прошлой ночью, пока Пэдди спал, Стоун рассказал все, что знал про этого старика, не утаив и тот факт, что он умирает.— Что ж, я ведь слуга народа…— Ну и чудненько. Домашние хлопоты вверяю вашим надежным рукам, — улыбнулся Стоун.Выйдя из ворот кладбища, он понял, что с самого утра испытывает беспокойство, не исчезла ли вновь Аннабель. И все же полчаса спустя он нашел ее в только что снятом гостиничном номере по новому адресу. Аннабель едва успела покончить с завтраком. Она налила ему чашку кофе, а сама уселась на краю постели.— Как там Пэдди?— Сегодня утром он выглядит даже посвежевшим. Походка такая упругая, и вообще…— Это из-за вчерашнего. Он живет на адреналине сколько его помню.— Здорово повезло, что он подоспел вовремя. Спас нам жизнь.— Да… — кисло буркнула Аннабель. — Мне лично это против шерсти. Я теперь ему как бы должна…Тщательно подбирая слова, Стоун спросил:— Вы из вчерашних головорезов никого не узнали? В смысле, они точно были от Бэггера?— Да нет вроде, никого знакомого не приметила… У вас какие-то сомнения на этот счет?— Помните, я как-то раз говорил про свои личные осложнения?— Да.— Так вот, не исключена возможность, что вчерашние бандосы заявились как раз по мою душу.— Что?! На вас охотятся?— Одевайтесь. Надо кое-куда проехать и открыть вам небольшой секрет.— И куда же мы отправимся?— На Арлингтонское кладбище.Глава 53— Оливер, вас еще не тошнит от кладбищ? Впечатление возникает уж очень… мм… подозрительное… — заметила Аннабель, идя со Стоуном по асфальтовым дорожкам Арлингтона, где нашли последнее упокоение военные герои. Большинство могил были отмечены простенькими белыми крестами, хотя кое-где возле усыпальниц знаменитостей — или попросту очень богатых людей — стояли и статуи, порой претенциозные и в довольно плохом вкусе. Стоун уже давно подметил, что чем больше человек сделал для своей страны, тем скромнее у него надгробие.— Пойдемте, здесь недалеко.Он вел ее знакомым путем, мысленно отсчитывая ряды крестов. Эта секция кладбища была особенно тихой, и он часто приходил сюда в поисках умиротворения.Мгновением позже Стоун неожиданно для себя споткнулся, колени словно сделались ватными. А все потому, что сегодня на этом участке было непривычно людно и вовсе не так уж спокойно. Возле тридцать девятого кресла в четвертом ряду царило оживление. Велась эксгумация. На глазах Аннабель и Стоуна рабочие извлекли из раскопанной могилы гроб и перенесли его в микроавтобус, который поджидал свой груз на дорожке.— Оливер? — встревоженно спросила Аннабель. — Что происходит? Вам плохо?Она обняла его за плечи, пока Стоун пытался обрести самообладание, придерживаясь за ствол дерева.Наконец он нашел в себе силы для ответа:— Уходите самостоятельно, за мной ни в коем случае не следуйте. Встретимся в моем коттедже.— Но…— Выполняйте!Оливер зашагал вслед за отъезжавшим микроавтобусом.Когда рабочие принялись зарывать яму, Аннабель подошла ближе к могиле и как бы из чистого любопытства заметила:— А я-то думала, на кладбищах принято хоронить, а не выкапывать.Один из гробовщиков вскинул на нее угрюмый взгляд, но ничего не ответил и через секунду вернулся к работе.Аннабель придвинулась к могиле, чтобы прочитать имя на кресте.— Извините, вы не подскажете, где здесь можно посмотреть церемонию смены почетного караула? — невинным голосом спросила она, с каждым словом ступая все ближе.Пока рабочий объяснял ей, как пройти, она рассеянно поглядывала ему за плечо, и наконец ее усилия увенчались успехом.«Джон Kapp…» — мысленно повторила Аннабель имя, высеченное на перекладине креста.Стоун пешком следовал за микроавтобусом, пока тот не выкатился за пределы кладбища и, разом набрав скорость на главной автотрассе, скрылся из виду. Машина не стала заезжать на Мемориальный мост, ведущий в Вашингтон; напротив, она уехала на запад, в глубинку Виргинии. Стоун догадывался, куда везут его гроб: в Лэнгли, вотчину ЦРУ.Он позвонил Рубену на мобильник.— Слушай, свяжись со всеми своими друзьями в разведупре и выясни, почему сегодня была раскопана одна из могил на Арлингтонском кладбище.— А чья могила-то? — поинтересовался Рубен.— Некто по имени Джон Kapp.— Я его знаю?— Мы с ним оба знакомы, причем на редкость близко. Давай, Рубен, не тяни. Это очень важно.Стоун сделал еще один звонок, на сей раз Алексу Форду, единственному человеку на земле — если не считать Аннабель Конрой, — который знал подлинное имя Стоуна.— Так ты что, сам видел, как гроб выкопали? — спросил Алекс.— Да-да, сам. Выясни все, что можно. Очень прошу.Стоун вернулся к себе, заранее зная, что Аннабель, довезшая их обоих до Арлингтона, уже на месте.Когда он вошел в коттедж, она поджидала его, стоя возле письменного стола.— Для мертвеца вы отлично выглядите.Он поморщился.— Где Пэдди и Калеб?— Отправились за продуктами. Дома почти нет еды. Калеб был неприятно поражен. — Она показала на бумаги, разложенные на столе. — Я смотрю, у вас набралось неплохое досье на Джерри.— И на вас, — заметил он, к удивлению Аннабель.— Копаете компромат на старых друзей?— Нет, один мой знакомый добыл материал на Джерри. Что касается вас лично, то здесь только догадки.Стоун присел за стол.— Как я понимаю, события на кладбище вас огорчили?— Достаточно сказать, что когда гроб откроют, их ждет сюрприз.— Там есть чье-то тело?Он пожал плечами.— Я не участвовал в принятии решения. Был слишком занят — старался в самом деле не угодить в ящик.— А почему эксгумацию провели только сейчас?— Не знаю.— Вы упоминали о какой-то личной проблеме… В чем же она заключается?— Я не готов обсуждать эту тему.— Это вы мне говорите?! — воскликнула Аннабель. — После того, как я вам все открыла?.. Давайте выкладывайте. Я хочу знать правду!Стоун мысленно поежился. Он годами держал в парке Лафайет плакат с точно таким же лозунгом.— Аннабель, поймите, я не могу…— Стоп! Не надо изобретать оправдания. Я сама такие штуки довела до уровня искусства.Стоун молча сидел, пока Аннабель нетерпеливо постукивала каблучком по половице.— Послушайте, Оливер… или Джон, или как вас там…— Я называл вам свое настоящее имя. Меня зовут Джон Kapp.— Отлично, начало положено. Продолжайте.Он встал.— Нет. Ничего продолжать я не собираюсь. И с этого момента помогать вам с Джерри Бэггером уже не смогу. Если на то пошло, чем быстрее вы от меня удалитесь, тем для вас же будет лучше. Забирайте отца и пускайте все свои деньги на побег. На максимальной скорости и как можно дальше… Мне очень жаль, Аннабель. Очень. Но если вы будете держаться рядом со мной, вы погибнете. Этого моя совесть не перенесет.Он взял Аннабель за локоть, подвел к выходу и, не говоря больше ни слова, закрыл за ней дверь.Глава 54Мать Гарри Финна встала рано. Боль, глодавшая ее кости, всегда заставляла подниматься до рассвета.Она сходила в уборную, вернулась в постель и принялась читать газеты с прилежанием, за которым стояли десятилетия самодисциплины. Затем к ритуалу безостановочного поиска фактов подключились радио и телевидение. И вот тут перед ее глазами возникло знакомое лицо. Неловкими пальцами она ухватилась за пульт, и усмехающаяся, самодовольная физиономия исчезла с экрана.Еле справляясь с нервной одышкой, пожилая женщина бросила взгляд на сотовый телефон, который оставил для нее сын. До сих пор она ни разу не звонила ему, мобильник был предназначен исключительно для экстренных случаев. Впрочем, трубку она постоянно носила с собой, подвесив ее на шею на ремешке, и снимала, только когда принимала душ. Но сейчас ситуация иная: сыну надо позвонить. Она должна знать правду о человеке с телеэкрана. Неужели все так и есть, неужели журналисты не ошиблись?Заслышав чьи-то шаги, она быстро укрылась в постели. Дверь распахнулась, и, мурлыча себе под нос какую-то песенку, в палату вошла санитарка.— Ну, как у нас дела сегодня, «ваше величество»? — спросила она. Это прозвище мать Финна заслужила за высокомерную манеру держаться.Пациентка рассеянно буркнула несколько слов на загадочном языке, который использовала при общении с Финном. Для любого другого человека ее речь напоминала бессмысленное бормотание, что ей и было нужно. Санитарка давно успела привыкнуть к подобным ответам.— Вот и отлично. Вы пока тут поболтайте сами с собой, а я соберу грязное бельишко да вымою санузел. Все для вас, «ваше величество», все для вас.Санитарка оглянулась на разворошенные газеты и позволила себе насмешливую ухмылку. Хитрит старушка, ой хитрит. Видать, не такая уж она выжившая из ума.Закончив свои дела, санитарка покинула палату. Лишь тогда мать Финна приподнялась на кровати и вновь посмотрела на телефон. Странно, что чем сильнее стареешь, тем больше начинаешь раздумывать над простыми, казалось бы, решениями, которые в молодости принимались мгновенно. Итак, звонить или не звонить?Не успела она прийти к окончательному выводу, как ее пальцы самостоятельно принялись нажимать кнопки.Трубку сняли мгновенно, когда еще не завершился первый гудок. По-видимому, у сына был включен определитель номера.Голос Финна прозвучал негромко, но отчетливо.— Что случилось? Тебя кто-то обидел?— Нет. Я в порядке.— Тогда почему позвонила?— Я узнала в новостях, что он покинул страну. Этот негодяй отправился в отпуск. Неужели ему все позволено? Ответь мне.— Ничего, я обо всем позабочусь. Вешай трубку.— Но ведь он…— Не надо вслух. Вешай трубку. Немедленно!— Все равно никто не поймет, что мы говорим…— Немедленно, я сказал!Она нажала кнопку отбоя и вновь повесила телефон на шею. Гарри недоволен ее поведением. Не надо было звонить. Но она ничего не могла с собой поделать. День и ночь приходится сидеть здесь, в этом аду, гнить заживо и думать только об одном. А потом взять и увидеть этого человека на телеэкране.Мелкими, шаркающими шажками мать Финна приблизилась к окну и выглянула наружу. Стояло великолепное утро, а ей было все равно. Она жила в прошлом, которое само по себе успело почти полностью исчезнуть. Ее семья, друзья, муж — все мертвы. Остался лишь Гарри. И сейчас он на нее сердится. Ну да ничего, отойдет. Успокоится. Славный мальчик, о лучшем сыне не может мечтать ни одна мать.Она открыла тумбочку и достала оттуда единственный снимок, оставшийся от мужа. Затем легла на кровать, пристроив фото у сердца, и принялась мечтать о смерти Роджера Симпсона.Гарри Финн сунул мобильник в карман и вернулся на кухню, где встретил встревоженные взгляды Мэнди и детей. Когда раздался звонок и Финн увидел номер, он даже позабыл, что у него есть семья, — выскочил из комнаты, ни секунды не сомневаясь: мать сообщит, что ее разыскали. Что она вот-вот умрет.У Сузи к нижней губе прилип комочек овсяной каши. Патрик уронил вилку на пол, и теперь Лабрадудель Джордж слизывал с нее яичницу. Дэвид перестал набивать школьную сумку учебниками и обеспокоенно смотрел на отца. Мэнди стояла у плиты, вскинув лопатку, пока горели оладья на сковородке.Жена испуганно спросила:— Гарри, все в порядке?Он попытался улыбнуться, но губы не слушались.— Ложная тревога. Я-то подумал, на работе кое-какие осложнения… виноват, ошибся.Сузи — то ли из-за выражения его лица, то ли от непривычных обертонов в голосе — принялась плакать. Он взял ее на руки и прижался нос к носу.— Эй, крошка, ты чего? Папа ошибся, вот и все.Она обняла его лицо своими мягкими ладонями и подарила внимательный взгляд, на который способны только дети.— Точно? — спросила она слабым голосом. Подтекст страха, запрятанного в этом простом вопросе, резанул Финну сердце.Он поцеловал ее в щеку, отчасти потому, что не мог найти в себе сил взглянуть в умоляющие глаза.— Честное слово. Даже папы иногда ошибаются. — Он оглянулся на жену, которая успела немного прийти в себя. — Зато мамы всегда правы, верно? — Финн пощекотал дочь, а свободной рукой сжал худенькое плечо Патрика. — Правильно я говорю?— Да, папочка… — кивнула Сузи.— Да, — согласился и Патрик.Финн отвез детей в школу. Последним из машины вылез Дэвид. Сын заговорщицки наклонил голову, делая вид, что проверяет шнурки на кроссовках, пока младшие брат с сестрой заходят в здание.— Пап, ты уверен, что все путем?— Абсолютно. Не волнуйся, дружище.— Со мной-то ты можешь быть откровенным.Финн улыбнулся:— Я думал, что такие слова — прерогатива отца.— Я серьезно. Потому что сам знаю, что с матерью порой трудно обсуждать те или иные проблемы. Иногда для этого подходит только мужская компания.Финн протянул руку и пожал подростку руку.— Спасибо, Дэвид. Ценю такую помощь. Даже больше, чем ты думаешь.«Эх, сынок, хотел бы я тебе все рассказать, да не могу. И никогда не смогу. Извини». Мысль продолжала крутиться в голове, пока его невероятно крепкие пальцы сжимали руку Дэвида. В эту минуту он особенно не хотел расставаться с сыном.— Ладно, отец, задай им жару.Дэвид захлопнул дверцу и зашел в школу вслед за Патриком и Сузи.Финн медленно тронулся с места, объезжая автомобили других родителей, которые, как он имел все основания считать, ни за что не согласились бы поменяться с ним местами.По отражению в зеркале заднего вида он проследил, как Дэвид скрылся за входной дверью.«Если я проиграю, сынок, помни меня как отца, которым я был, а не как человека, которым мне пришлось стать».В одной из палат на том же этаже, где находилась мать Финна, мужчина по имени Херб Дэшл зевнул и потянулся, неприязненным взглядом окинув лежавшего без сознания пациента. Дэшл заступил на дежурство в полночь, и до конца его смены оставалось добрых четыре часа. Он молча кивнул медсестре, которая вошла в палату, желая проверить состояние больного. В тот же миг мужчина на койке вдруг застонал и прошептал пару фраз. Дэшл подскочил на стуле, схватил медсестру за локоть и бесцеремонно выставил в коридор, захлопнув за ней дверь. Затем он пригнулся к больному и стал напряженно вслушиваться в шепот. Когда мужчина затих, Дэшл извлек мобильник, набрал нужный номер и слово в слово повторил услышанное. Закончив доклад, он приоткрыл дверь и вызвал медсестру. Та немедленно повиновалась, хотя и выглядела более чем раздосадованной. Впрочем, не в первый раз.— Извините, — вежливо сказал Дэшл, вновь занимая свой пост.— У меня из-за вас когда-нибудь сердечный припадок будет… — буркнула женщина, хотя и не решилась повысить голос.Да и немудрено. Попробуй накричи на таких людей.Глава 55— Я рад, что Григорий оказался столь полезен, — заметил Картер Грей директору ЦРУ.Мужчины сидели в кабинете бункера. Грею начинало даже нравиться его нынешнее местопребывание. Что-то такое есть в жизни под землей. Никаких тебе дорожных пробок, и от капризов погоды не зависишь…Григорий Тупиков, бывший советский посол в США в конце эпохи «холодной войны», уже не стоял на страже интересов российского народа. Сейчас он служил самому себе, причем с большим успехом — не так давно покинув родную землю, превратился в растолстевшего и довольного капиталиста. Тупиков вошел в инвестиционную группу, которая прибрала к рукам угольную промышленность, ранее находившуюся под контролем государства, и продала ее другой группе российских бизнесменов. Григорию достало сообразительности покинуть страну, прежде чем правительственный молот опустился на головы нуворишей. Подавляющую часть года он жил в Швейцарии, хотя при этом владел несколькими квартирами в Париже и Нью-Йорке, заодно поручив «Голдман Сакс» заботиться о вложенных миллионах.Грей закончил читать докладную записку, составленную по материалам встречи с Тупиковым.— Итак, Леся и Рейфилд Соломон заключили брак в Волгограде, после этого умудрились сообща выбраться из Советского Союза.Директор кивнул.— Судя по воспоминаниям Григория и сообщениям его старых коллег, молодожены сначала выехали в Польшу, оттуда перебрались во Францию, а затем и в Гренландию. Кстати, вы не знаете, Леся — еврейка?— Затрудняюсь ответить… Соломон-то точно был евреем, хотя и не ортодоксальным. Профессия шпиона зачастую сильно мешает религиозным чувствам.— Зато я каждое воскресенье хожу в местную пресвитерианскую церковь, — сказал директор.— Что ж, поздравляю… Но если Григорий так много знал, то почему не предпринял никаких мер? — Грей помолчал и затем ответил на свой собственный вопрос: — Надо полагать, он считал, что Леся по-прежнему работает на Советы.— А разве не так? — удивленно спросил директор.— Разумеется, — невозмутимо и туманно ответил Грей. — Ну хорошо. И что же случилось после Гренландии?— К сожалению, здесь след обрывается. Есть все основания считать, что концов мы уже не найдем. Как-никак дела давно минувших дней…— Концы обязательно где-то есть, — возразил Грей.— А где конкретно обнаружили труп Соломона? Эта часть досье тоже отсутствует.Грей оторвал взгляд от документов, делая вид, что силится припомнить подробности, хотя в действительности все факты были словно выжжены у него в голове.— В бразильском Сан-Паулу.— Что же его привело туда?— Трудно сказать. Конечно, в ту пору он на нас уже не работал. Леся его перевербовала.— Значит, он умер в Сан-Паулу?Грей кивнул.— Об этом факте нас поставили в известность южноамериканские «корреспонденты». Мы предприняли расследование, хотя по всему выходило, что он покончил с собой.Директор посмотрел на Грея, и тот не отвел взгляда.— И Леся оказалась предоставлена самой себе?— Похоже на то… У вас есть какая-то дополнительная информация?— Все может быть.Грей отметил про себя самодовольную улыбку директора. Он припомнил, что еще молодым оперативником нынешний хозяин ЦРУ отличался полным неумением скрывать свои эмоции. Кроме того, он обладал до чрезвычайности раздражающей манерой демонстрировать превосходство, причем в большинстве случаев неоправданное. До сих пор Грей считал, что сумел вытравить из него эти слабости. Однако сейчас, когда бывший подчиненный вознесся до поста главы ЦРУ, его личные качества вновь вышли на передний план.— Слушаю вас.— Похоже, на Григория снизошла словоохотливость. Как вы и советовали, наш человек в Париже скормил ему тонну омаров.— Про «Московскую» не забыли?— Водка лилась галлонами. И еще мы запаслись парочкой рыженьких чертовок.— Так-так…— По его словам, в свое время ходили слухи, что Леся была вынуждена выйти замуж.— Вынуждена? — повторил Грей, надломив бровь.Вместо словесного ответа директор потряс рукой перед животом.— Забеременела? — сообразил Грей.— По крайней мере так считает Григорий.Грей откинулся на спинку кресла. Так вот кто убийца! Их сын!— Если следовать логике, ребенку сейчас должно быть где-то тридцать с небольшим?Директор кивнул.— Хотя я крайне сомневаюсь, что он носит фамилию «Соломон».— Если беременная Леся вышла замуж в России, то где тогда она рожала? В Польше? С таким же успехом это могло произойти во Франции, Гренландии… или скорее всего в Канаде…— В Канаде? Последнее известное их местопребывание — Гренландия. При чем тут Канада?Грей задумчиво посмотрел на человека, который возглавлял высший разведорган страны. Он начинал простым агентом, затем ушел из Конторы и занялся политикой, пока наконец президент не принял сомнительное решение — бросил своему другу косточку, сделав того директором ЦРУ. Господи, не дай стране погибнуть…— Посудите сами: зачем двигаться на запад через Гренландию, если не хочешь перебраться в Канаду? Даже в ту пору имелись многочисленные прямые рейсы в Штаты. Кстати, остров был излюбленным пересадочным местом для шпионов. Когда я сам работал оперативником, то всегда останавливался в Гренландии, прежде чем вернуться домой. Знаете почему? Там легко выявить слежку. Попробуй укройся в промороженной тундре!— Пусть так, но может, они все же прибыли сюда? Именно из-за ребенка? Роды здесь автоматически дали бы ему американское гражданство. Так проще по всем статьям.— Не думаю. Вряд ли этот фактор сыграл какую-либо роль. Лесе было бы куда проще проникнуть в Канаду и рожать там, чем в Штатах. А регистрационные записи всегда можно подменить позже.— Получается, мы все равно не знаем, куда двигаться дальше…— Не согласен. Точки въезда в Канаду из Гренландии не так уж многочисленны, а в то время их было еще меньше. Монреаль? Торонто? Оттава? Новая Шотландия и Ньюфаундленд? Мы могли бы начать отсюда.— А конкретнее?— Ограничимся двенадцатимесячным периодом. — Грей прикинул и назвал год. — Покопаемся в свидетельствах о рождении в тех городах. Пока что будем считать, что родился мальчик.— Почему?— На первых порах искать будем только среди мальчиков, — твердо повторил Грей.— Все равно объем работы колоссальный. А тут еще министерство национальной безопасности требует план мероприятий на случай чрезвычайной ситуации… и заставляет тащить на себе львиную долю всех хлопот. У нас сейчас попросту не хватает времени на такие вещи.— Записи о рождениях наверняка давно внесли в компьютеры. Это значительно облегчит задачу.— Потребуется выделить определенные ресурсы…Грей подался вперед и безжалостным взглядом заставил собеседника умолкнуть.— Последствия проволочки могут оказаться катастрофическими для нашей страны.Глава 56Аннабель ждала на улице, пока отец с Калебом не вернулись из магазина. Ничего не объясняя, она приказала Пэдди следовать за ней на своем пикапе. Когда они добрались до гостиницы, она отвела отца в его номер.Мысли Аннабель крутились полным ходом. Стоун отказал ей в поддержке и буквально хлопнул дверью. Нет, нельзя было ему верить. Пора уж наконец усвоить, что полагаться имеет смысл только на себя.— Анни? — наконец подал голос Пэдди. — Девочка, поговори со мной. Что, черт возьми, происходит?Она посмотрела на отца с таким видом, словно напрочь позабыла о его существовании.— Что происходит? Нас только что поимели, причем капитально. Помощь, на которую я рассчитывала, чтобы добраться до Бэггера, к нам не придет.— Не будет «кавалерии»?— Не-а.— Тот тип по имени Оливер… Рубен мне кое-что о нем рассказал. Это на его помощь ты надеялась?— Да, но теперь все пошло прахом. Судя по всему, у него нашлись занятия поважнее.Пэдди досадливо хлопнул по подлокотнику кресла.— И что будем делать?— Уносить ноги. Бэггер совершенно точно уже обложил аэропорты и вокзалы, но у него не найдется такого количества людей, чтобы выставить кордоны на дорогах. Твой пикап придется бросить. И вперед.— «Вперед» куда?— Какая разница?! Лишь бы не торчать здесь!— И что, мы позволим Джерри вот так запросто уйти?— Теперь проблема, чтобы он нам дал уйти… Ничего-ничего. Как говорится, выживем сегодня, чтобы вновь подраться завтра. — Аннабель спохватилась и бросила взгляд на Пэдди. — Извини, я…— Вот именно. У меня может не быть «завтра». Или сейчас, или другого шанса у меня не появится.— Говорю тебе, никакая «кавалерия» к нам на помощь не прискачет.— Значит, придумаю что-нибудь другое.— Ты не можешь свалить Джерри в одиночку.— А ты на что? Ты-то у меня есть, или как?Она посмотрела за окно, мрачно качая головой.— Ты хоть представляешь, сколько времени я готовила разводку Бэггера?— Полагаю, мне столько не отпущено… Но я это так просто оставлять не собираюсь.— Вчера ты вообще не собирался охотиться на Джерри. Что случилось?Он встал и схватил ее за плечо.— Ты. Ты случилась в моей жизни. Теперь ты хотя бы знаешь, что я сидел за решеткой, когда убивали твою мать. Пусть я и сукин сын, но не законченная сволочь, как тебе некогда представлялось.— Ты что хочешь сказать? Дескать, делаешь это ради меня?— Да нет же… То есть не только. И ради Тэмми, потому что она не заслужила такой смерти. И ради себя самого, потому что Бэггер отнял у меня единственного человека, которого я по-настоящему любил.Повернув голову, Пэдди встретил немигающий взгляд Аннабель.— Извини, я не то имел в виду…Она показала на собственный шрам под глазом.— Да я и раньше не питала никаких иллюзий.Пэдди протянул было руку, чтобы коснуться ее щеки, но дочь резко отпрянула.— Я виноват, — сказал он. — Я лишь хотел преподать тебе урок, урок на всю жизнь. Помнишь свою ошибку в казино? Да, конечно, ты была еще совсем подросток… И все же я готов поспорить, что ты никогда уже не допускала таких проколов.— Нет, не допускала… Так получается, этот шрам — просто иллюстрация к поговорке «Бьет — значит, любит»?— Твоя мать никак не соглашалась, чтобы привлечь тебя к делу. Но тем летом нам не хватало людей, вот я и решил тебя поднатаскать. Ты схватывала быстро, даже быстрее, чем я в твоем возрасте. А еще через десять лет вообще меня обставила. Вышла в элиту, пока я, если можно так выразиться, катал наперстки по подворотням. За мизерный навар.— Ты сам выбрал себе дорогу.— Я бы так не сказал. Просто у меня не хватало квалификации на серьезную аферу. Говорят, эта способность врожденная, ее нельзя приобрести, как ни тужься. Я, во всяком случае, не сумел.— Ладно, и какой отсюда вывод? Ты не можешь просчитать хитроумную разводку и подобраться к Джерри.— Значит, мне нужна ты, Аннабель. Впрочем, я займусь этим даже без твоей помощи.— Он тебя убьет.— Я и так уже мертв. Вряд ли Джерри найдет способ причинить мне больше боли, чем и так меня ожидает.— Ты серьезно осложняешь мне жизнь.— Короче: будешь помогать или нет?Аннабель отмолчалась.— Послушай, а нельзя ли еще разок поговорить с твоим приятелем? Может, он передумает, а?Аннабель уже собиралась сказать «нет», но в последний миг заколебалась. Ей пришла в голову мысль наведаться к Стоуну в коттедж. Если он на месте, она попробует воззвать к его джентльменской натуре, а если его нет дома — что скорее всего, — она просто заберет с собой те материалы, которые Стоун накопал на нее и Бэггера. А то попадутся еще на глаза копам…— Ладно, попробую.Возвращаясь к машине, она вдруг поняла, что ни за что не оставит отца в одиночку воевать с Джерри. Выходит, умирать им предстояло вдвоем.«Из огня да в полымя…»Глава 57Когда Аннабель с Пэдди уехали, Стоун усадил Калеба в такси, дал ему кое-что из своей старой одежды, а шоферу назвал адрес одной из близлежащих гостиниц.— Оливер, но почему я не могу здесь остаться? — пролепетал не на шутку напуганный Калеб.— Потому что такое решение было бы неумным. Езжай, я потом позвоню.Лишь после того, как такси скрылось из глаз и Стоун оказался в одиночестве, он позволил себе задуматься над тем, какую свинью подложил Аннабель.— Я ее бросил, — сказал он вслух. — После того как пообещал помочь. Уговорил остаться в городе.Да, но что он мог поделать? К тому же она наверняка сядет на самолет в течение ближайших часов, помчится на свой тихоокеанский остров. И там будет в безопасности.А если она все же не пустится в бега? Взыграет упрямство, и она решит взяться за Бэггера? Без поддержки? Аннабель говорила, что ей потребуется «кавалерия». Сможет ли он сдержать свое обещание?В следующий миг зазвонил мобильник. На проводе был Рубен.— Оливер, от моих старых контактов в разведупре ничего нет. Ни про какие кладбища они не знают. Впрочем, Милтон кое-что разыскал в Сети. Вот, передаю ему трубку.Зазвучал голос Милтона:— Многого найти не удалось, но все же в прессе проскочило сообщение об эксгумации в Арлингтоне. Никаких официальных комментариев.— Имя называли?— Некто Джон Kapp, — ответил Милтон. — Что-то серьезное?Стоун не стал отвечать, а просто нажал кнопку отбоя.Итак, после всех этих долгих лет Джон Kapp внезапно вернулся к жизни. Ирония судьбы. Стоун еще никогда не чувствовал себя настолько близко к смерти.Почему сейчас? Что случилось? Догадка пронзила его раскаленной иглой, пока он брел сквозь кладбищенские ворота, чтобы усесться на крылечке своего дома.Подстава.Если Джон Kapp жив, то тип, который методично убирал бывших членов «Трех шестерок», внесет его в свой список.«Я наживка, — сам себя проинформировал Стоун. — Они этого парня на живца ловят. А если он успеет меня прикончить, то и ладно. Даже если мне удастся выжить, это будет ненадолго…» Сейчас Джон Kapp для властей только заноза. Его родная страна имела целую кучу причин радоваться смерти Стоуна — и ни одного повода желать обратного. Задумка гениальная в своей простоте. Его приговорили к высшей мере.И на свете есть лишь один человек, способный придумать такой дьявольский план.Картер Грей! Значит, он жив!Оливер упаковал небольшую дорожную сумку, запер коттедж и покинул кладбище через заросли в тыльной стороне.Гарри Финн рассеянно поставил столовый нож на лезвие. Несмотря на внешнюю незамысловатость трюка, он мало кому удавался — кроме Финна, который без осечки мог проделать его всякий раз и в течение пары секунд. Так он поступал в минуты неуверенности, когда пытался обрести душевное равновесие. Если получится с ножом, то получится и с его жизнью. По крайней мере так он думал. Реальность-то, конечно, куда сложнее.— Гарри?..Он поднял глаза на коллегу по команде. Они только что обсуждали план атаки на Капитолий, сидя в офисе за обедом.— Ты уже просмотрел схемы вентиляции? — спросила женщина.Он кивнул. Чертежи они достали посредством гениального тактического хода, который предполагал проникновение в автомашину одного из архитекторов, работавших над проектом Туристического центра. Оперативники скопировали всю нужную информацию и затем воспользовались ею для еще более близкого знакомства со всяческими деталями строительства.— На схемах указано, что вентиляционные короба действительно должны подключаться к системе Капитолия, но это надо перепроверить. Прямо сегодня вечером. Думаю, добраться до них можно через служебный туннель, но и это надо подтвердить. — Гарри взглянул на сидевшего рядом мужчину, который был занят изучением комплекта строительной документации. — Как у нас с транспортом?— Все готово.Гарри посмотрел на пропуск, который он недавно похитил из внедорожника одного из чиновников. Эта карточка предоставила ему массу возможностей. Сохраняя встроенные электронные коды, он мог теперь всего лишь заменить внешнюю информацию — фотографию, имя и так далее, — и пропуск позволит попасть в самые разные места, куда раньше вход ему был заказан. Поговаривали, что власти уже обратили внимание на аналогичные дырки в системе безопасности, однако конгресс славился тем, что на подобные огрехи реагировал со скоростью глетчера. Пожалуй, ошибки устранят — к тому времени, когда сам Финн будет получать пенсионное пособие.Совещание закончилось, и он вернулся к себе в кабинет, где проработал до конца дня. Затем он переоделся в униформу охранника Капитолия, «подредактировал» пропуск и направился в Вашингтон, где встретился с коллегой, тоже переодетым аналогичным образом. Полицейский корпус Капитолия насчитывал тысячу шестьсот сотрудников, охранявших приблизительно одну квадратную милю территории. Такая насыщенность силами безопасности заставляла прочие города кусать локти от зависти, но конгрессу нравилось чувствовать себя защищенным, к тому же именно здесь заправляли финансами.И тем не менее деньги мало способствовали созданию действительно безопасной обстановки — по крайней мере так думал Финн, когда со своим товарищем ступил на территорию Капитолия. Прямо сейчас он собирался доказать справедливость подобного утверждения.Они добрались до стройплощадки Туристического центра и вошли внутрь, делая вид, что совершают обычный патрульный обход. По пути им встретился местный полицейский; с ним они поболтали, обменявшись обычными шуточками и подначками. Финн мельком отметил, что его недавно перевели сюда из Сан-Франциско, где он состоял в корпусе охраны национальных парков.— Жилье там дешевле, — сказал Финн, — причем намного. Мы с женой купили целый дом, а здесь за эту же сумму удалось приобрести только квартиру в кондоминиуме.— Повезло, значит, — кивнул полицейский. — Я вот лет пять назад охранял почту, да еще в Арканзасе. До сих пор торчу в трехкомнатной квартирке в Манассасе, а ведь у нас четверо детей.Финн со своим товарищем направились дальше и наконец достигли того места, которое и было единственной причиной их визита.Чертежи оказались точны. К вентиляции действительно имелся прямой доступ из служебного туннеля, и, судя по всему, система уже была введена в эксплуатацию. Это было им на руку. Финн вскрыл замок отмычкой, внимательно осмотрел настенные щиты управления, сделал несколько фотографий мнемографических пультов, затем перерисовал схему компоновки в блокнот, подробно отмечая все лючки, точки доступа и прочие контрольные позиции, которые встретились по пути. Пройдя лабиринт коридоров, разведчики в конечном итоге достигли небольшой венткамеры, в потолке которой имелся выход воздушного короба. Слишком узкий для Финна, но его партнер был менее мощного сложения, и, подсаженный Финном, парень исчез в воздухопроводе. Минут через тридцать он вернулся.— Да, Гарри, все как мы и думали. Вентиляция ведет прямиком в Капитолий.Он дал подробное описание маршрута, и Финн отметил данные на бумаге.Затем они вышли на улицу, покинули территорию Капитолия и свернули к Сенаторскому корпусу имени Харта. Финн пошел налево, его партнер — направо. Гарри миновал здание, на девятом этаже которого находился офис Роджера Симпсона. Отсчитав окна, он нашел нужное, направил на него указательный палец и прошептал: «Бабах!»Скорей бы уже…Финн сел в свой припаркованный автомобиль и уехал. Настроив магнитолу на местную новостную станцию, он услышал голос диктора, который рассказывал об утренней эксгумации на Арлингтонском национальном кладбище. Пока что никто не мог взять в толк, почему это случилось.— Джон Kapp, — раздалось тут из динамика. — Так звали солдата, чей гроб был извлечен из могилы.— Джон Kapp… — повторил Финн, едва веря собственным ушам. Мать, которая вечно следила за новостями, наверняка уже в курсе.Его охватило предчувствие, что этот кошмар никогда не кончится.Глава 58Алекс Форд сидел дома, охваченный беспокойством. Он пытался дозвониться до Стоуна, однако тот упорно не поднимал трубку. История с эксгумацией в Арлингтоне не вышла на первые полосы газет, но вместе с тем заставила людей пуститься в догадки. Алекс не знал, что именно нашли в извлеченном гробу, хотя был точно уверен, что это не останки Джона Kappa. Многое из прошлого Стоуна стало ему ведомо в тот день, когда они оба едва не погибли в месте, именуемом «Убийственной горкой», неподалеку от Вашингтона. И все же Алекс чувствовал, что у Стоуна-Карра имеется сторона, о которой ни ему, ни кому-либо другому никогда не станет известно.Он набрал номер Оливера еще раз — вновь безуспешно, и тут зазвонил его собственный телефон. Алекс поднял трубку. На ловца и зверь бежит.— Оливер, какого черта?! Что происходит?— Нет времени болтать. Алекс, ты слышал насчет могилы?— Да.— Это дело рук Картера Грея.— Но ведь он…— Ничего подобного. Грей жив и пытается подставить меня за серию убийств, связанных с моим же прошлым.— Ты о чем гово…— Да подожди! Короче, о себе я могу позаботиться и сам. Рубен с Милтоном легли на дно. Как и Калеб. Но мне нужно от тебя одно одолжение.— Ну?— Это насчет моей подружки, Сьюзен Хантер. Помнишь ее?— Высокая, длинноногая и за словом в карман не лезет.— Именно. Так вот: она попала в беду, и я вызвался помочь… А сейчас оказался бессилен. Ты не мог бы как-то поучаствовать?— Это с ее подачи был вчерашний выезд?— Я виноват, не она. Но если и вправду возьмешься помогать, тебе придется дать мне одно обещание.— Чего еще? — подозрительно спросил Алекс.— Ее прошлое… как бы это выразиться… в общем, небезоблачное. Но она — хороший человек, и мотивы ее тоже достойные. Ты там особенно глубоко не копай, ладно?— Оливер, если она преступила закон…— Алекс, мы с тобой много чего пережили вместе. Этой женщине я готов доверить собственную жизнь. Надеюсь, такие слова для тебя тоже кое-что значат.Алекс откинулся на спинку стула и тяжко вздохнул.— Короче, чего ты хочешь?— Съезди ко мне в коттедж. Там на письменном столе есть кое-какие заметки. Они помогут тебе получше разобраться в ситуации. Я дам телефонный номер Сьюзен, позвони ей и скажи, что это я просил тебя ей помочь.— То есть для тебя это все очень важно, я правильно понимаю?— Иначе я бы не стал тебя просить.— Ладно, Оливер, сделаю.— Спасибо, Алекс. Огромное…— Кстати, ты уверен, что лично тебе моя помощь не требуется?— Уверен. Тут я сам должен разбираться.Алекс доехал до коттеджа Стоуна. Дом выглядел пустым, однако он все же достал пистолет, прежде чем открыл дверь ключом, который некогда получил из рук Стоуна. Следуя указаниям друга, Алекс сел за письменный стол и принялся просматривать документы, вернее сказать, записи, сделанные аккуратным почерком Оливера.Первым делом в глаза бросились имена: Джерри Бэггер, Аннабель Конрой (обведена кружком), Пэдди Конрой, Тэмми Конрой и некий Энтони Уоллес. Кроме того, встретились пометки, касавшиеся недавней поездки Стоуна в Мэн; краткие изложения телефонных разговоров с Рубеном, Милтоном и Калебом. Возникало впечатление, что первые двое только что побывали в Атлантик-Сити, где ходили в казино «Помпеи».Хозяйство Бэггера…Алекс запихал бумаги в карман, встал и устало потянулся, правой рукой разминая мускулы шеи. Однажды — много лет назад, когда Алекс работал еще в сопровождении президента — он умудрился сломать себе шею, и хирургически вставленный кусок металла порой причинял сильное беспокойство. Итак, что дальше? Пришло время позвонить этой Сьюзен Хантер, если, конечно, ее на самом деле так зовут…В следующий миг Алекс замер. Кто-то поднимался на крыльцо. Он скользнул за дверь ванной комнаты и стал ждать.Нарушитель проник внутрь, не теряя времени, подошел к письменному столу и, похоже, сильно расстроился, не найдя искомого.Алекс вышел из укрытия и приставил пистолетное дуло к голове незваного гостя.Верная своему закаленному характеру, Аннабель Конрой не принялась визжать, а просто заметила:— Надеюсь, вы не снимали пушку с предохранителя?Алекс опустил оружие и сделал шаг назад. На Аннабель была короткая юбка, сандалии и джинсовая куртка, ее длинные светлые волосы были стянуты в конский хвост и частично скрывались под бейсболкой. Она сняла солнечные очки и уставилась на высокого и мужественного федерального агента.— Вы из Секретной службы, верно?Он кивнул.— Алекс Форд. Кажется, я вас знаю. Вы…— Безработная. — Она осмотрелась кругом. — Его нет дома?Алекс тем временем разглядывал небольшой крючковидный шрам под правым глазом Аннабель. Спохватившись, он ответил:— Нет, он ушел.— Не знаете куда?— Без понятия.— Тогда всего доброго.Алекс резко бросил ей в спину:— Аннабель!Она дернулась и тут же развернулась к нему лицом.Мужчина усмехнулся:— Аннабель Конрой, рад нашей встрече. Позвольте-ка высказать догадку: ваш отец Пэдди, а матушку… или, возможно, сестру… зовут Тэмми? — Он извлек бумаги из кармана. — Вы не это, случаем, разыскивали?Она бросила взгляд на записи и сказала:— Я-то надеялась, что Оливер умеет держать язык за зубами.— Все так и есть. Просто я сам обо всем догадался.— Рада за вас. Что ж, не смею докучать своим присутствием.— Не хотите что-нибудь передать Оливеру, на случай если я с ним увижусь? — спросил Алекс.— Нет. Вряд ли у меня найдется для него хотя бы парочка слов. Во всяком случае, с недавних пор.— Однако вы все же пришли сюда…— И что? Вы-то сами чем здесь занимаетесь?— Мы с ним друзья, я просто беспокоюсь за него.— Он сам способен о себе позаботиться.— Не знаете, отчего он вдруг решил исчезнуть? — спросил Алекс, отлично зная ответ.— Из-за эксгумации на Арлингтонском кладбище. Его собственной могилы, судя по всему. — Девушка не сводила с Алекса глаз, желая определить его реакцию. — Ну как, я выдержала вашу маленькую проверку?Он кивнул.— Должно быть, Оливер в самом деле вам доверяет, коль скоро решился открыть такие подробности.— Скажем, я именно так и полагала, пока на деле не обнаружилось нечто совсем иное.— Ходят слухи, что Бэггер иногда пускается на крайние жестокости.Если ремарка Алекса и застала Аннабель врасплох, внешне это ничем не проявилось.— Какой такой Бэггер? Кто-то из ваших знакомых?Алекс вручил ей свою визитку.— Оливер позвонил и попросил оказать вам содействие, пока сам он занят другими неотложными делами.А вот эта новость оказалась для нее неожиданной.— Он сам так сказал?— Не просто сказал, а категорически настаивал.— И вы всегда ему подчиняетесь?— Он дал мне понять, что готов вверить вашим рукам собственную жизнь. Должен признаться, на свете не много людей, способных этим похвастаться. Так вот я — один из них. Мы как бы присматриваем друг за другом.Она поколебалась, затем все же убрала визитную карточку в сумку.— Что ж, спасибо.Алекс молча следил за Аннабель взглядом, пока та шла к своей машине.Глава 59Кэмп-Дэвид, зачастую служивший в качестве рабочей резиденции президента, позволял ему также на время укрыться от того стресса, который несла с собой самая непосильная работа на свете. Пресс-служба Белого дома выпустила коммюнике, в котором сообщила журналистам, что нынешняя загородная поездка распространяется исключительно на президента и членов его семьи. Вранье, разумеется… или по меньшей мере прикрытие. Глава страны принимал гостя — особенного гостя, а посему требовалось обеспечить полную тайну.— Благодарю, господин президент, что вы согласились принять меня, несмотря на занятость, — сказал Картер Грей, сидя напротив высшего руководителя в его кабинете. Сколь бы приятной ни казалась Грею жизнь в бункере, в выходе на поверхность тоже была своя изюминка.— Я рад, что с вами все в порядке, — кивнул президент. — Жаркое вам выпало время.— Не в первый раз, хотя искренне надеюсь, что в последний. Я также высоко ценю ту свободу действий, которую вы мне предоставили — неофициально, разумеется, — чтобы я смог заняться этим делом.— Да, я подметил нетерпеливые нотки в вашем голосе, когда мы говорили по телефону. Впрочем, мне бы хотелось знать более полную картину происходящего.— Слушаюсь, господин президент. — Картер вкратце изложил факты, связанные с Лесей, предательством Рейфилда Соломона и недавней гибелью сотрудников «Трех шестерок». — Сейчас настал момент вплотную заняться последним членом этого подразделения, а именно неким Джоном Карром.— Это его могилу только что раскопали в Арлингтоне? Мне уже подавали докладную записку.— Так точно, но в гробу оказались вовсе не его останки.— А чьи же?— Сэр, это не так важно. Главное, что Джон Kapp тридцать лет назад умудрился сбежать.— Сбежать? Он что, был в заключении?— Нет, сэр. Он предатель. В свое время работал на нас, однако из-за его поведения ЦРУ было вынуждено оборвать с ним все связи.— Оборвать связи, говорите? Отчего же его тогда не привлекли к ответственности?— Имелись и другие обстоятельства. Публичный судебный процесс шел бы вразрез интересам страны. Пришлось брать дело в свои руки. Разумеется, с полного одобрения вашего предшественника.Президент откинулся на спинку кресла и рассеянно повертел в руках чайную чашку.— Да, времена были другие. Грязный бизнес, как говорится…— Конечно, сэр, такого рода вещи уже давно не делаются, — быстро сказал Грей. — К сожалению, попытка ликвидации не увенчалась успехом. И, как мне кажется, сейчас это дело вернулось нам бумерангом.— В каком смысле?— Похоже, что за гибелью трех бывших сотрудников ЦРУ стоит именно Kapp.— Почему вы так считаете?— Именно они в свое время сообщили о его махинациях. Так что сейчас он мстит.— Зачем же ждать три десятилетия?— Здесь я могу только пускаться в догадки, вряд ли стоит тратить ваше время, сэр… Как бы то ни было, лишь один человек питал злобу в отношении всех трех членов группы — Джон Kapp.— Он пытался убить и вас. Почему?— Я был руководителем команды. Если на то пошло, именно я по материалам внутреннего расследования подписал обвинительное заключение.— Другими словами, вы приказали его устранить?— Как я и говорил, сэр, это мероприятие было завизировано самым надлежащим образом.Грей с легкостью выдал ложь. Пожалуй, он и сам в это искренне верил.— Завизировано? Кем именно? Эти люди до сих пор работают?— Нет, сэр, все они умерли. Включая и тогдашнего президента, как вы знаете.— И при чем тут Соломон с этой Лесей?— Сэр, именно из-за них Карру указали на дверь. Мы считаем, что они его перевербовали.— Но Соломона тоже давно нет. Кажется, самоубийство?— Да, однако Леся, по-видимому, до сих пор жива. Кстати, я припоминаю, что они с Карром как-то особенно тесно общались. Не исключено, что сейчас эта парочка работает вместе.— В связи с чем Леся решилась бы помочь Карру устранить «Три шестерки»?Грей про себя простонал. Нынешний президент оказался не таким уж простаком — в отличие от своих предшественников.— Сэр, позвольте пояснить… Официальная версия гласит, что Рейфилд Соломон покончил с собой. Но, как я и сказал, такова лишь официальная версия. На деле не исключено, что ему помогли.— Помогли? Мы?— Сэр, он был предателем. За его измену многие американцы поплатились головой. Его бы казнили в любом случае. Его фото висит на «Стене позора» в Лэнгли, рядом с Олдричем Эймсом и ему подобными. Цена в человеческих жизнях, которую пришлось заплатить нашей стране, неисчислима. — Даже мозолистая совесть Грея поежилась, когда он произносил эти слова о своем покойном друге. Впрочем, в том-то и дело, что Соломон уже мертв, в то время как Картеру очень хотелось остаться в живых.— Получается, мы и его убрали!— Сэр, как вы и сказали, времена были другие. Я сам аплодирую более открытому и публичному лицу ЦРУ и других правительственных ведомств, которые мы наблюдаем нынче. Но ведь в ту пору мы противостояли угрозе возможного уничтожения всего мира.— Итак, Kapp и Леся могут сейчас работать вместе… Кто-нибудь еще есть в их ликвидационном списке?— Только один человек: Роджер Симпсон.— Да-да, верно, он с давних пор связан с ЦРУ… и был причастен к этим событиям?— Только косвенно. Мы предприняли все необходимые меры для обеспечения его безопасности.— Очень надеюсь. У нас в сенате и без того не такое уж мощное большинство. Каждый наш сторонник на вес золота.Лицо Грея осталось непроницаемым, однако про себя он отметил, что проблема перевеса голосов беспокоит президента больше, чем судьба индивидуального сенатора.— Конечно, сэр. Я отлично понимаю, почему это для вас так важно.— Разумеется, жизнь человека превыше всего, — торопливо вставил президент.— В этом я никогда не сомневался, — сказал Грей. В нем вдруг зародилось сомнение: а нет ли в кабинете микрофонов и не вещает ли глава государства специально для потомства?— Ну хорошо, Картер, что конкретно вы предлагаете? Имя Джона Kappa уже прозвучало во всех новостях. Он к этому моменту должен был все понять. Между прочим, лично я бы поступил иначе. Не стал бы широковещательно заявлять о своих намерениях, открывая охоту.Президент и не догадывался, что Грей знал точное местожительство Джона Kappa и его новое имя. Надо полагать, что Стоун уже в курсе эксгумации собственной могилы и раскрытия тайны. Наверняка он уже в бегах. Умный и проницательный, Оливер Стоун, вероятно, успел прийти к выводу, что Грей жив и активно против него работает. Конечно, Грей мог бы втихую организовать рейд на коттедж Оливера и арестовать его. Или вообще убить. Но на это он не пошел, поскольку у Стоуна имелась некая улика против Грея. Необходимо ее получить. В этом и заключалась его игра: улика в обмен на жизнь. Он хотел, чтобы Kapp об этом знал. Хотел выкурить его из убежища, пристроив за ним целый «хвост» из своих людей. Такая тактика сделает Kappa более уступчивым.Грей сказал:— Да, сэр, задним числом этот подход кажется более верным. С другой стороны, очень глубоко копаться в наносах эпохи «холодной войны» тоже не следует. Россия сейчас балансирует в хрупком равновесии, и нам меньше всего хотелось бы поднимать тему насчет разных соломонов, лесей и так далее. Если честно, сэр, то в ту пору обе стороны вели грязную игру, и лишний раз напоминать об этом возмущенной общественности не с руки ни нам, ни Москве. Мы вступили в контакт с русскими, и те пообещали свою помощь в устранении проблемы.— Разумеется. Что ж, Картер, можете рассчитывать и на мою поддержку. Рад вновь видеть вас в седле. Признаться, я до сих пор не понимаю, зачем вы решили подать в отставку.— Пожалуй, я и сам не понимаю. (Если бы не этот растреклятый Джон Kapp…)Обратно в бункер Грея доставили на вертолете. Грей смотрел из иллюминатора на проплывавший внизу Мэриленд. Где-то там бегает Джон Kapp, а за ним по пятам идут люди Грея. Сыночек Леси тоже не бездействует: сидит, наверное, разрабатывает свою атаку на все того же Джона Kappa. Вот почему Грей хотел сделать это дело широко известным: Kapp должен превратиться в мишень.Сейчас надо лишь первым до него добраться — и предложить помощь в сохранении жизни в обмен на улику… А там пусть отпрыск Леси им занимается. После чего можно будет убрать бойкого сыночка вместе с его мамашей, наконец-то поставив окончательную точку. Что же касается Роджера Симпсона, то Грею было решительно плевать, выживет тот или нет.Не поспоришь, план сложный; впрочем, в мире Картера Грея все было непростым.Глава 60Когда Аннабель вернулась в гостиницу, Пэдди сидел в ее номере.Она потянула воздух носом.— Ты не курил.— Выбросил всю пачку, пока сюда ехали.— Почему?— Мне надо быть в форме, когда дело дойдет до драки с Бэггером.Он выглядел целеустремленным и в то же время хрупким — прямо школьник, решивший дать отпор драчуну. У Аннабель заныло сердце. Сама не осознавая, что делает, она протянула руку и коснулась отцовского плеча. Затем этот душещипательный миг прошел, и девушка отдернула пальцы.Да, он умирал. Да, формально говоря, он не отдавал мать на растерзание. Но при всем при этом не был и самым замечательным отцом на свете. Аннабель не собиралась распускать нюни и двигаться по знакомой дороге: скорбь по матери была длительной и болезненной. Отец на это может не рассчитывать.— Ну как, удалось заручиться помощью? — спросил он.— Не исключено.— Поделись.— Агент Секретной службы по имени Алекс Форд. Оливер попросил его вмешаться.— Я смотрю, у Оливера неплохие связи. Что он за птица вообще? Живет на кладбище…— Да я и сама не очень-то понимаю, — не кривя душой ответила Аннабель.— Хотя заявляешь, будто веришь ему.— И это правда.В глазах Пэдди заиграла надежда.— Секретная служба… недурно. Может, они ФБР подключат.Аннабель сбросила сандалии и присела в кресло напротив отца.— Не думала, что когда-нибудь услышу, как ты радуешься, упоминая федералов.— Обстоятельства меняются. Прямо сейчас я не прочь, чтобы каждый проклятущий коп в этой стране маршировал с нами в ногу.— Возможно, в деле Бэггера без этого не обойтись… Короче: если я все-таки выпишу «кавалерию» на подмогу, как именно мы ее будем использовать? Мне нужны конкретные подробности, а не общая идея.— Ты занималась его разводкой.— Допустим. И что?— Значит, у тебя должен иметься его телефонный номер.— Положим. И опять-таки, что с того?— Я ему позвоню и сделаю предложение, от которого он не сможет отказаться. Аннабель, я ему намекну, что готов тебя продать. Он, конечно, посулит тонны «зелени», но я ему отвечу, что хочу вовсе не этого.— А чего?— Я ему заявлю, будто после смерти твоей матери ты принялась поливать меня грязью, распускать слухи… В результате все меня сторонятся, который год кряду не могу провернуть достойное дело.— Впаривать такую идею надо на все сто процентов.Пэдди кинул на дочь острый взгляд.— Не проблема, ведь так оно и есть.— Ну, положим, ты меня ему сдашь… Что потом?— А вот здесь и должна появиться «кавалерия». — Он помолчал, затем добавил: — Самый критический пункт моего плана.Аннабель настороженно уставилась на отца.— Это я и так понимаю. Ты давай выкладывай подробности. Чтобы я смогла сказать тебе, что ничего не выйдет.— Не забывай, я в свое время тоже кое-чего добился.Когда отец закончил объяснять, она откинулась на спинку кресла и уважительно присвистнула. Конечно, имелись прорехи, как и всегда на начальном этапе планирования, однако при известном старании их все можно было залатать.— Я бы кое-что добавила, — сказала Аннабель. — Но фундамент прочный.— Спасибо.— Джерри предпримет все меры, чтобы в пункте передачи ему не сели на «хвост».— Разумеется.— Ну а раз наживкой являюсь я, то у меня есть все стимулы желать обратного.— За тобой он пришлет своих людей, сам не покажется, — вдруг подстава, — заметил Пэдди.— Нам это только на руку.— Ну-ка, ну-ка?..Решение, секунду назад возникшее в голове Аннабель, даже заставило ее улыбнуться.— Мы первыми до него доберемся.— То есть?— Это сделаешь ты.— Я? — Пэдди задумался, затем щелкнул пальцами. — Телефонным звонком?— Телефонным звонком.— Но нам все равно потребуется «кавалерия», иначе все коту под хвост, — присовокупил он.Аннабель сунула ноги в сандалии и взяла ключи от машины.— Стало быть, поеду заручаться поддержкой.Глава 61Они сидели за столиком кофейни неподалеку от Эм-стрит и Висконсин-авеню, едва ли на расстоянии мили от опустевшего коттеджа Стоуна. Аннабель смотрела в окно, в то время как Алекс не спускал с нее глаз. Он был обучен читать язык телодвижений и выражения лиц. Эта дамочка отличалась порядочной скрытностью, однако Алекс ясно видел, что она находится во взвинченном состоянии.— Итак, почему столь внезапный вызов? — спросил он. — Мне казалось, что мы с вами больше не увидимся.— Ну что я могу сказать? Может, я западаю на рослых копов?— Прикажете понимать это как мольбу о помощи?— Не исключено. Как много вам известно?— Оливер просил меня накопать материал на Бэггера, что я и сделал. Возникает впечатление, что Милтон с Рубеном побывали в Атлантик-Сити ради посещения казино «Помпеи». Оливер утверждает, что сейчас они легли на дно. Эти ребята тоже мои друзья, и коли так, я хотел бы знать, в какой переплет они угодили; помогая вам, я смогу помочь им.— Вы только этим и занимаетесь: бегаете туда-сюда, спасая то одного, то другого?— Именно так звучит описание моих должностных обязанностей… Словом, попрошу рассказать подробнее, в чем загвоздка ваших отношений с Бэггером. Кстати, а зачем Оливер ездил в Мэн?— Я смотрю, от вас ничего не утаишь.— Если вы в самом деле желаете заручиться моей поддержкой, вам придется мне довериться. — Он выжидательно склонил голову к плечу, пока Аннабель угрюмо смотрела в окно. — Похоже, вы не очень-то склонны верить людям.— Что на протяжении многих лет меня неоднократно выручало.— Не сомневаюсь. Однако — чисто в качестве справки — я тоже прикрывал Оливера не раз и не два. И ему я верю как себе.— Да, я знаю, он говорил, что готов в любую минуту пойти с вами в бой.Алекс откинулся на спинку стула.— Именно. Вот и получается, что я могу помочь вам только в том случае, если вы решите мне поверить.Аннабель глубоко вздохнула. Привлечение Алекса было критически важным пунктом для успешной реализации отцовского плана. И все же ей нелегко было с этим смириться. Подумать только: она сидит напротив копа… да нет, не просто копа, а федерального агента! Да ведь этот человек может упечь ее за решетку за одно-единственное необдуманное слово! По дороге на встречу все казалось таким простым, зато сейчас…Ну же, Аннабель, решайся!Она быстро обрисовала ключевые моменты. Бэггер убил ее мать, сейчас он находится в Вашингтоне. Аннабель на пару с отцом решила ему отомстить. Алекс уже знал, что люди Бэггера недавно пытались их похитить и едва не убили. Она добавила: «К сожалению, никаких доказательств у меня нет. Во всяком случае, с точки зрения уголовного судопроизводства».— Я вам верю. Должен отметить, впрочем, что мои друзья из полиции были крайне раздосадованы — их вызвали арестовать ваших похитителей, а тех и след простыл.— Вы думаете, я в восторге?— Ладно. Ответьте лучше, с какой стати Бэггер сейчас за вами охотится?Аннабель машинально переключилась в «режим вранья».— Он выяснил, что я ездила в Мэн, на то место, где убили мою мать. Понятное дело, ему не с руки позволить мне рыскать дальше, иначе я могу обнаружить нечто такое, что отправит его за решетку раз и навсегда.Алекс отпил кофе и вновь внимательно пригляделся к своей собеседнице. Или она умеет врать как никто другой, или ее слова на самом деле искренни.— Значит, решили объединиться со стариком отцом? Ну и каким образом вы собираетесь прищучить Бэггера?— Отец сделает вид, будто хочет меня сдать. Я попадаю в лапы Бэггера, в разговоре со мной он во всем признается, а копы сидят в засаде и становятся свидетелями.— И все? Это и есть ваш пресловутый план?— Ну да… А что?— Да ведь здесь миллион дырок, вот что! И каждая — ваша могила.— Да нет же, я обрисовала лишь общую концепцию. Хитрость в деталях. Как и всегда.— Вы всерьез полагаете, что это сработает?— У меня врожденные способности к таким делам. Да и отцу палец в рот не клади.— Угу… Мне, знаете ли, потребуется нечто более весомое, чтобы организовать полицейскую поддержку.— Тогда давайте так: мы все подготовим, вы на блюдечке принесете план своим людям и уже тогда решите, что и как. Отметим, правда, что если вы скажете «нет», я умру. Ну, такой расклад вас устроит?— Эй, я всего-то стараюсь быть реалистом!— Нет, вы ведете себя как заправский бюрократ: вместо того чтобы искать пути решения задачи, выискиваете причины для отказа.Алекс выдавил усмешку.— Между прочим, у нас в Секретной службе принято как раз находить выход из любой ситуации.— Супер. Вот и докажите.— Не надо язвить… Я и так оказываю вам большую услугу. Можно сказать, иду по скользкому льду.Аннабель нервно затеребила салфетку.— Извините… Я знаю. Просто…— По счастью, Минюст всерьез хочет получить компромат на Бэггера. Если я смогу показать им достаточно сочную морковку, то мы заручимся поддержкой ФБР. Бэггера давно уже подозревают в разных сомнительных делишках. В нескольких убийствах, к примеру, хотя улик по-прежнему никаких.— Насчет числа убийств я могла бы их поправить, но факт остается фактом: пока он сам не допустит прокол, вы ничего не найдете.— Раз ужу нас такой откровенный разговор, должен сказать, что я не верю и половине из того, что от вас услышал.Она собиралась что-то возразить, но Алекс ее остановил:— Впрочем, на это обстоятельство я напирать не намерен.Аннабель с любопытством уставилась ему в лицо.— Отчего же?— Оливер просил меня не задавать слишком много вопросов. Он сказал, что вы — хороший человек с небезоблачным прошлым.Аннабель прищурилась.— А кто такой Джон Kapp?— Он трудился на правительство США, выполняя кое-какую узкоспециализированную работу.— То есть убийствами промышлял?Алекс огляделся по сторонам; в кофейне было безлюдно, девушка за стойкой увлеченно читала статью в журнале «Пипл» про недавнее возвращение Бритни Спирс на сцену.— Он этим больше не занимается. Если только его не заставляют обстоятельства. Скажем, кто-то вдруг решил убить его самого… или кого-то из его друзей.— Он однажды сделал это на моих глазах, — сообщила Аннабель. — Ножом. Просто махнул рукой — и в следующую секунду тот, кто хотел нас убить, был мертв… — Она рассеянно покрутила кофейную чашку. — Что-нибудь еще о нем можете рассказать?— Вы слышали о взрыве особняка Картера Грея? Несколько дней назад?— Да, что-то такое читала.— Короче, Оливер с Греем были знакомы очень давно, и их отношения нельзя назвать дружескими. Так вот, Оливер недавно побывал у Грея — не по своей инициативе, кстати, — и той же ночью дом взлетел на воздух. Вероятность несчастного случая нулевая, однако Оливер не имел к этому никакого отношения. Кто-то еще занес его в список мишеней.— Получается, на Стоуна тоже открыт охотничий сезон?— Вероятно. Вот почему он не хочет маячить у всех на виду.— А я-то обиделась, что он бросил меня на произвол судьбы.— Эй, не забывайте, что Оливер обратился ко мне. Может, я и не самый крутой, но и на моем счету найдется парочка-другая удачных дел.— Я обозвала вас бюрократом…— Причем «заправским».— Ну да… В общем, беру свои слова обратно. И очень признательна за помощь.— Ладно. Мне надо будет сделать несколько звонков, а потом мы с вами разберем кое-какие детали, раз уж концепция окончательно утверждена.— Мне еще не доводилось встречать таких федералов, как вы, Алекс Форд.— Ничего-ничего, в моей записной книжке вы тоже одна такая.Глава 62Уже спускалась ночь, но «хвост» упорно держался следом. Что ж, самое время сделать теням ручкой. Оливер Стоун вышел на трассу, остановил такси и дал шоферу адрес в Александрии.Он вышел у входа в букинистический магазин на Юнион-стрит, в квартале от Потомака, скользнул внутрь и приветливо кивнул Дугласу, местному хозяину. Давным-давно того звали просто Дуг, и зарабатывал он на жизнь тем, что из багажника своего «кадиллака» торговал порнографическими комиксами — при этом питая тайную страсть к редким изданиям и стремясь к богатству. Эта мечта оставалась неосуществленной, пока Стоун не свел его с Калебом. Сейчас Дуглас владел успешным бизнесом и занимался по-настоящему ценными книгами. А Стоун получил право в любой момент приходить сюда, причем не просто в магазин, а в подвальную каморку, где он держал кое-что из наиболее ценных своих вещей. Такая договоренность предусматривала также одно обстоятельство, которым Стоун и собирался сейчас воспользоваться.Он спустился в подвал, отомкнул дверь и вошел в комнатку с древним, давно не использовавшимся камином. Стоун сунул руку в дымоход и потянул за проволочку рядом с задвижкой. Открылась потайная дверца, в незапамятные времена устроенная в келье священника. Здесь было полно картонных коробок, аккуратно расставленных на стеллажах, причем на достаточной высоте, чтобы не пострадали в случае наводнения.Стоун распечатал одну из коробок и извлек оттуда блокнот, который и сунул себе в сумку. Из другой коробки он достал комплект одежды, включая шляпу с мягкими низкими полями, и переоделся. А из небольшого металлического контейнера взял предмет, который был сейчас для него дороже золота, а именно сотовый телефон — с весьма особенной записью, хранящейся в памяти.Покинув подвал, Стоун не стал возвращаться, а пошел наверх. Спустился по другой лестнице, миновал коридор, уходивший в сторону реки, отомкнул еще одну дверь, потянул за чугунное, вделанное в пол кольцо — и каменная плита поднялась на дыбы. Стоун нырнул вниз, прошел по темному, пропахшему речной тиной и гнилой рыбой туннелю, поднялся по шаткой деревянной лестнице, открыл замок очередной запертой двери и очутился в куще деревьев. Тропинка привела его к реке, где он сел в небольшую моторную лодку, которую Дуглас держал возле местной ремонтной верфи.Стоун дернул за рукоятку, затарахтел двигатель, и лодка пошла на юг, выдавая свое местоположение лишь крошечным белым огнем на кормовом транце. В паре милей к северу от Маунт-Вернона, родового имения Джорджа Вашингтона, Стоун пристал к берегу, где в качестве швартовного пала использовал ствол дерева, после чего на своих двоих добрался до автозаправки и с телефона-автомата заказал себе такси.На обратном пути в город Стоун внимательно перечитал блокнот. Эти записи представляли собой существенную часть его далекого прошлого. Он завел сей своеобразный дневник практически сразу после назначения в команду «Трех шестерок» ЦРУ. Он понятия не имел, существовало ли это подразделение до сих пор, и не был уверен, что его нынешние преследователи туда входили. Главное, что этим людям поручили его убить, и они собирались выполнить приказ со всей присущей им сноровкой.Стоун сосредоточился на нескольких фотоснимках, которые были приклеены к одной из страниц, испещренной рукописными пометками.Его глаза смотрели на лица былых — и ныне мертвых — товарищей по «шестерке»: Джадд Бингем, Боб Коул и Лу Чинчетти. Затем он перевел взгляд на более пожилого мужчину в очках, чье фото находилось в самом низу страницы.Рейфилд Соломон… Операцию, одну из самых необычных в карьере Стоуна, провели быстро и эффективно. Дело было в Сан-Паулу. Приказ звучал недвусмысленно и категорически. Соломон предатель: его перевербовала легендарная русская разведчица Леся, фамилия которой, увы, неизвестна. Арест и судебный процесс не предусмотрены; для американского народа будет слишком мучительно узнать все неприятные подробности.Стоун до сих пор помнил выражение его лица, когда они ворвались внутрь. Никакого страха, в лучшем случае легкое недоумение. Он вежливо поинтересовался, кто отдал приказ на ликвидацию. Бингем было хохотнул, но Оливер, командир группы, вмешался и ответил на вопрос Соломона. Официальный протокол подобных мероприятий этого не требовал, просто Стоун считал, что каждый приговоренный имеет право знать.Среднего роста и сложения, Рейфилд Соломон внешне напоминал скорее профессора, чем оперативника. Однако его вопрошающие глаза навечно отпечатались в душе Стоуна. Соломон не испугался смерти, только сказал, что он не предатель. И добавил: «Вы, разумеется, меня убьете, но знайте: на ваших руках кровь невинной жертвы». Стоуна поразило, с каким спокойствием говорил Соломон, несмотря на окружавшую его четверку вооруженных мужчин.— Вам наверняка поручили все обставить как самоубийство, — сказал Соломон. Это удивило Стоуна, поскольку именно так и звучал приказ. — Так вот, я правша. Сами видите, моя правая ладонь больше и сильнее, значит, я не лгу. Отсюда вывод: стреляйте мне в правый висок. Если хотите, я готов взять свой пистолет и положить палец на спусковой крючок, чтобы на оружии остались мои отпечатки. — Здесь он обернулся к Стоуну, подарив тому взгляд, который заставил оцепенеть даже закаленного киллера-ветерана. — Но сам нажимать на спуск я не буду. Это придется делать вам. Невинные люди с собой не кончают.Они ушли так же тихо, как и появились. На следующий день грузовой самолет, которым владела одна из подставных компаний ЦРУ, доставил группу обратно в Майами. Бингем, Чинчетти и Коул оправились пьянствовать, получив несколько выходных дней за отлично выполненное задание, однако Стоун к ним не присоединился. Заведя жену и ребенка, он вообще прекратил разгульный образ жизни. Стоун остался в гостинице и просидел всю ночь без сна. Перед глазами стояло лицо Рейфилда Соломона. Всякий раз, когда Оливер смыкал веки, взгляд убитого человека резал ему сердце, а произнесенные им слова терзали душу: «Я невиновен».Минувшие годы убедили его, что Соломон говорил правду. Наверное, Оливер уже в ту пору заподозрил, что эта смерть вернется к нему безжалостным мстителем. Он и группу-то покинул в том числе из-за этого дела. За принятое решение пришлось расплатиться семьей.Его назвали предателем, как в свое время Соломона. И, подобно Соломону, Оливер был невиновен. Сколько еще рейфилдов погибло от его руки?Через несколько минут такси прибыло в пункт назначения. Стоун позвонил Рубену. Если Грей не сумеет его достать сразу, то попытается «выкурить», например, похитив кого-то из друзей.— Человек, которого мы рассчитывали никогда больше не увидеть, вновь объявился. Этот телефонный номер зарегистрирован на твое имя?Впрочем, он был почти уверен в ответе, потому что знал Рубена очень хорошо.— Нет, конечно. На одного из моих знакомых.— Удачно, что ты недавно переехал и до сих пор не имеешь официального адреса. В противном случае пришлось бы тебя переместить куда-нибудь в другое место.— Меня и так отовсюду погнали. Прошлый раз пришлось убираться среди ночи, а все потому, что не хотелось вступать в дебаты по поводу каких-то там арендных платежей.— Так вот слушай. С этого момента всем сидеть тихо — мои друзья этому типу очень бы пригодились. Я буду на связи.Стоун отчаянно нуждался в информации, а человека, который мог ее достать, он не видел лет тридцать. Настал момент возобновить знакомство. Причем это надо было сделать еще десятилетия назад…Глава 63Макс Химмерлинг захлопнул книгу и зевнул. С тех пор как два года назад скончалась его жена Китти, распорядок дня Макса практически не менялся. Он работал, возвращался домой, скромно ужинал, прочитывал одну главу из очередной книги и ложился спать. Словом, повседневный быт его был однообразным и серым. Чего нельзя сказать про его работу. В процессе служения родине Макс полысел и растолстел. Ветеран ЦРУ с почти сорокалетним стажем — он пришел туда сразу по окончании колледжа, — Химмерлинг занимался совершенно уникальным делом. Одаренный самым дисциплинированным умом на свете, он выполнял функции аналитического центра. Как отразится инспирированный Америкой переворот в Боливии или Венесуэле на интересах Запада в Китае или на Ближнем Востоке? Что, если цена на нефть упадет на доллар за баррель? Не понадобится ли Пентагону в таком случае открыть военную базу в такой-то стране? В эпоху суперкомпьютеров и серверов и спутников-шпионов, которые воруют секреты прямо из космоса, Макс испытывал приятную гордость за тот факт, что в работе его ведомства до сих пор присутствовал существенный человеческий фактор.За стенами коридоров Лэнгли его никто не знал; он считался мелкой бюрократической сошкой, а посему не получал ни приличных денег, ни наград. И все же для действительно серьезных людей Макс Химмерлинг был незаменимым активом в штате наиболее элитного агентства по сбору информации. Для Макса, тем более после кончины жены, этого было достаточно, — ничего иного в жизни не оставалось.О его важности в глазах Конторы свидетельствовал тот факт, что жилище Химмерлинга находилось под постоянным наблюдением со стороны двух вооруженных оперативников. Через пару лет Максу предстояло выйти на пенсию, и он подумывал наконец-то лично посетить кое-какие страны, анализом которых занимался все эти десятилетия. Если, конечно, позволят средства. Правительство обеспечило его неплохим соцпакетом, однако сам он не сумел много накопить, а проживание в том районе, который ему очень нравился, было делом весьма недешевым.Макс оторвал грузное тело от кресла и решил было подняться в спальню. Тут-то оно и случилось.Человек возник словно из ниоткуда. При виде незнакомой фигуры, стоявшей в гостиной, Макс едва не свалился от сердечного приступа. Но настоящее потрясение он испытал, когда незваный гость заговорил.— Сколько лет, сколько зим, Макс.Хозяин дома оперся рукой о стену, чтобы не упасть. Едва слышно он ответил:— Кто вы? Как вы прошли мимо охраны?!Стоун вышел в круг света от настольной лампы.— Ты помнишь «Три шестерки», Макс? Как насчет Джона Kappa? Не забыл еще такого? Если да, то не удивляйся, что два идиота, которых ты почему-то именуешь «охраной», сейчас валяются без сознания.Макс испуганно вглядывался в высокого худощавого человека, стоявшего в противоположном конце комнаты.— Джон Kapp? Быть не может! Ты мертв!Стоун приблизился.— Ты в курсе всего, что творится в ЦРУ. Стало быть, знаешь, что в раскопанной могиле никакого Джона Kappa не обнаружили.Макс упал в кресло и жалобно уставился на Стоуна.— Какого черта ты здесь делаешь?— У тебя первоклассный ум. Ты всегда блестяще разрабатывал обеспечение оперативных заданий, и почти всякий раз они проходили без сучка, без задоринки. А в случае неудачи ты находился на расстоянии в тысячи миль… Чего волноваться? Это такие, как я, подставляли свои шеи. Вот и ответь мне, великий умник, с какой стати я здесь появился?Макс резко втянул воздух сквозь зубы.— Тебе нужна информация…Стоун скользнул ближе и словно клещами сжал Максу плечо.— Я хочу знать правду.Лицо Химмерлинга исказилось от боли, но вся его сила заключалась в уме, а не в теле.— Правду о чем?— О Рейфилде Соломоне. Картере Грее. И любом другом человеке, который приложил руку к этому фиаско.При упоминании о Рейфилде Соломоне пожилого толстяка передернуло.— Грей мертв! — выпалил он.Длинные пальцы Стоуна надавили сильнее; лоб Макса покрылся капельками пота.— Правду!— Да ведь его дом взлетел на воздух, черт побери!— Дом-то взлетел… а сам он где-то сидит, раскидывает свою паутину. Как всегда. С той только разницей, что сейчас мишенью являюсь я. Причем не в первый раз. И мне это очень не нравится. Одного инцидента хватило за глаза.Стоун сжал пальцы еще крепче.— Ты хоть плечо мне раздави, я не могу рассказать тебе о делах, которых не знаю!— Думаешь, дело кончится плечом?Из рукава Стоуна выскользнул стилет.Макс взвыл:— Джон, ты давно уже не киллер! Ты ушел из системы! Ты всегда был другим. Мы все это знали.— И что? За свое желание уйти я чуть было не поплатился жизнью.— Тогда все было иначе.— Это я уже слышал от других. Но если стал киллером, обратной дороги нет. Вот и недавно… Самооборона, разумеется. Хотя смерть есть смерть. Перерезал одному глотку. Проще простого. А ведь он тоже входил в «Три шестерки». Сдается мне, нынешнее поколение пожиже.— Я беззащитен! — взмолился Макс.— Я убью тебя, Макс, опять-таки из самообороны. Потому что если ты не поможешь, я труп.Он упер лезвие в пульсирующую сонную артерию Химмерлинга.— Господи, Джон, подумай, что ты делаешь! К тому же я недавно потерял жену. Мою Китти.— Я тоже лишился жены. Да и прожили мы с ней куда меньше, чем ты со своей Китти. Причем наверняка именно ты разработал план атаки на меня, а? Сидя в мягком, уютном кресле за удобным столом?— Я не имею к этому никакого отношения. Мне вообще рассказали только постфактум.— И все же ты не побежал к властям, так ведь?— А чего ты хочешь? Меня бы убили!Стоун плотнее упер нож в шею толстяка.— Ты хоть и гений, но порой лепечешь сущие глупости. Давай выкладывай все про Рейфилда Соломона, пока у меня не лопнуло терпение. Все ведь произошло из-за него, я прав?— Он предал, и ты убил его согласно приказу.— О да, мы его и впрямь убили по приказу начальства. Роджер Симпсон заявил, что распоряжение пришло с самого верха. Но здесь явно есть что-то еще. Много чего еще. Отвечай: Соломон был невиновен? И если так, почему нам приказали его ликвидировать?— Черт возьми, Джон, не лезь ты в это дело! Оставь прошлое мертвецам.Нож Стоуна пропорол кожу Макса в миллиметре от артерии, и по лезвию скользнула кровавая бусинка.— Я спросил: Соломон был невиновен?Химмерлинг молчал. Просто сидел с закрытыми глазами и тяжело дышал.— Макс, если я вскрою артерию, тебе останется жить менее пяти минут. И я буду стоять здесь, смотреть, как ты издыхаешь.Наконец Химмерлинг поднял веки.— Я хранил тайны почти сорок лет и не собираюсь раскрывать рот сейчас.Взгляд Стоуна обежал гостиную и остановился на фотографии, выставленной на каминной полке. Мальчик-подросток и девочка.— Внуки? — спросил он, и в его голосе звякнул лед. — Хорошо быть дедушкой, да?Дрожащий Макс ошеломленно пробормотал:— Ты… ты не посмеешь!..— Твои люди умертвили всех, кого я любил. С какой стати ты заслуживаешь лучшего отношения? Впрочем, ты будешь первым. — Стоун показал на снимок. — А вот они отправятся за тобой. Безболезненной смерти не обещаю.— Сволочь!— Вот-вот. Сволочь-марионетка, созданная и направляемая руками ЦРУ. Да что тебе рассказывать? Ты и так все знаешь. — Стоун еще раз бросил взгляд на выставленные снимки. — Твой последний шанс. Больше я ничего предлагать не буду.И впервые за сорок лет Макс Химмерлинг позволил себе выдать один из секретов.— Соломон никого не предавал. Просто ему кое-что было известно… В общем, кое-кто стал опасаться, что он начнет болтать, когда вскроются остальные детали.— «Кое-кто»? А конкретней? Грей? Симпсон?— Не знаю.Стоун вновь кольнул Химмерлинга в шею.— Макс, мое терпение на пределе.— Ну да, Грей или Симпсон. Я так и не узнал, кто именно.— И что же было известно Соломону?— Понятия не имею. Нечто очень серьезное. Что-то такое насчет задания, которым занимался Соломон в отношении Советского Союза. Я больше ничего не знаю. Клянусь!— Ладно, последний вопрос. Легкий. Кто приказал меня убрать?— Джон, прошу тебя…Стоун схватил Химмерлинга за глотку.— Кто? Ну?!— Мой ответ будет прежним: либо тот, либо другой… — прохрипел Макс.Оливер убрал нож и заявил:— Гляди не проболтайся обо мне. Если Грей пронюхает, то решит, что ты много чего рассказал. Он умеет вытаскивать правду из самых закаленных людей, не говоря уже о таких, как ты. А когда он все от тебя услышит, то… — Стоун приставил воображаемый пистолет к виску Химмерлинга и дернул указательным пальцем. — Приятно провести тебе остаток вечера.— А ты бы действительно убил моих внуков? — дрожащим голосом спросил Макс.— Скажи спасибо Богу, что им не придется узнать ответ на практике.Глава 64После ухода Стоуна Макс Химмерлинг облегченно выдохнул — и поперхнулся от комка в горле. Охрана… Они-то знают, что кто-то пожаловал с визитом. Сообщат по инстанции… Макс бросился паковать сумку. Он давно разработал сценарий действий на случай Судного дня. Через десять минут он уже открывал входную дверь, успев забронировать рейс и сунув в карман фальшивое удостоверение личности. Телефонный звонок застал его на пороге. Следует ли отвечать? Что-то подсказало ему, что сделать это необходимо.Макс поднял трубку. Голос на том конце провода был знаком до боли.— Привет, Макс. Ты что ему рассказал?— Понятия не имею, о чем ты.— Ах, Макс, ты такой умный человек, но врать совсем не умеешь. Я тебя не виню. Конечно же, он тебе пригрозил, и мы оба знаем, какой это опасный тип. Итак, что ты ему рассказал?Во второй раз за вечер Химмерлинг выложил правду.— Спасибо, Макс, ты все сделал правильно.Раздались короткие гудки.Макс уронил трубку на аппарат, и в эту секунду распахнулась задняя дверь.— Я прошу вас… — пролепетал он. — Пожалуйста…Пистолет с глушителем фыркнул, и пуля угодила ему в середину лба. Труп упаковали в черный пластиковый мешок. Спустя минуту тело уже лежало в отъезжающем грузовике. Официальная версия будут гласить, что Химмерлинга внезапно перевели за рубеж, а как только произойдет крушение какого-нибудь американского вертолета — где угодно в мире, — в сводке о происшествии будет указано, что Макс Химмерлинг находился на борту и что его останки обгорели до неузнаваемости. Так закончатся сорок лет служения родной стране.По крайней мере ему не придется беспокоиться, хватит ли пенсии на жизнь…Сидя в бункере, Картер Грей раздраженно ударил кулаком по ладони. Потеря Химмерлинга — тяжелый урон, но, как выяснилось, неизбежный.Грей вновь взглянул на компьютерный экран. Итак, получены сведения из родильных домов крупнейших городов Канады за интересуемый год. Даже в электронном виде информации на редкость много, придется попотеть, отделяя зерна от плевел. К счастью, он неплохо знал характер Рейфилда Соломона. Они были добрыми приятелями и дружелюбными соперниками. Если на то пошло, Соломона вообще можно было считать единственным представителем своего поколения, который практически не уступал Картеру Грею по части профессиональных способностей. Другими словами, поиск следов этого человека будет нелегким.Картер сосредоточил свое внимание на отцах, перечисленных в списке. Леся, понятное дело, ни за что бы не назвала свое настоящее имя. Точно так же вряд ли следует питать большие надежды в отношении имен рожденных мальчиков, поскольку сегодня этот парень наверняка называет себя по-другому. Словом, все сходится клином на отце. Рейфилд Соломон очень гордился своим еврейским происхождением. Хотя характер профессии не позволял ему практиковать религиозные отправления в традиционном смысле — коль скоро выполнение заданий не допускало никаких задержек на те или иные обряды, — Соломон был глубоко верующим человеком. Они с Греем частенько обсуждали теологические вопросы. Скажем, супруга Картера принадлежала к ревностным католикам. Сам Грей не питал к религии особого интереса, но все изменилось после событий 11 сентября, когда погибли его дочь и жена. Помнится, Соломон частенько повторял: «Картер, помимо работы, нужна вера. Потому что когда придется покинуть этот мир, работа останется позади — и если это все, что у тебя есть, ты останешься ни с чем. А вечность — слишком долгое время для пустоты».Пальцы порхали над клавиатурой, опробовая то одну, то другую комбинацию поисковых критериев. Список имен понемногу сокращался. Грей продолжал сканировать текст, пока не натолкнулся наконец на одного из свежеиспеченных и гордых отцов.Дэвид П. Джедидая-второй.Он улыбнулся. Вот где ты прокололся, Рей. Ты позволил личному одержать верх над профессиональным. За годы, минувшие после потери семьи, Грей тоже стал знатоком Библии, так что имя этого отца носило для него особый смысл.Царь Соломон был вторым сыном Давида и Вирсавии, к тому же получил прозвище Иедидия от своего будущего учителя Нафана. Далее, на иврите «Соломон» означает «мир» или «покой», отсюда появилась и буква «П» в том имени, которым Рейфилд Соломон нарек своего первенца.Картер перевел взгляд на сведения о матери, затем вновь вернулся к имени новорожденного. Поднял телефонную трубку и сообщил все необходимые данные. «Найдите его», — приказал он.Грей вернул трубку на аппарат.— Где ты сейчас, отпрыск Соломона?Глава 65Стояло раннее морозное утро. Сунув руки в карманы, Гарри Финн в полном одиночестве разглядывал находку, сделанную на территории Арлингтонского кладбища: пустую яму на месте могилы, где Джону Карру по идее полагалось провести остаток вечности. Выходит, это была ложь. И ничего удивительного. Правительство всегда врет о важном.Хотя сам он искренне полагал Kappa мертвым, Финн все же покопался в его истории, тем более что в период службы боевым пловцом он частенько выполнял разведзадания совместно с ЦРУ. Пользуясь теми же навыками, которыми он сейчас зарабатывал себе на жизнь, Гарри понемногу извлек на свет основную суть последних дней существования отца, так же как и прошлое тех людей, которые были причастны к его гибели.Биографии Джадда Бингема, Боба Коула и Лу Чинчетти практически совпадали. Все трое с удовольствием работали на ЦРУ и благополучно вышли на пенсию, полную комфорта и свободного времени, — пока наконец Финн не поставил здесь жирную и окончательную точку.Только судьба Kappa сложилась иначе. По официальной версии, он погиб в составе одного из военных подразделений в переделке, которые время от времени возникают в мире и на которые США обязаны реагировать хотя бы с формальной позиции. Прежде чем стать членом «Трех шестерок» ЦРУ, Джон Kapp проявил себя настоящим героем: он принадлежал к числу наиболее заслуженных ветеранов вьетнамской войны. Четыре «Пурпурных сердца», и отнюдь не за сломанный ноготь. Поговаривали даже, что ему светит Почетная медаль конгресса, выше которой среди военных наград нет вообще ничего. Каждый такой ветеран немедленно становился чуть ли не небожителем в глазах товарищей по оружию, хотя очень и очень многие удостоенные ею солдаты были награждены лишь посмертно. Вот откуда эта медаль получила прозвище «награда, которую тебе не видать».Официальный отчет Финн прочитал со смешанным чувством восхищения и ужаса. Kapp в одиночку спас свой взвод, когда тот попал в засаду, устроенную куда более многочисленной группой северных вьетнамцев, которые к тому же заручились артиллерийской поддержкой. Сержант Джон Kapp на собственной спине вынес четырех раненых товарищей, неоднократно рискуя жизнью. Был дважды ранен, тем не менее сумел уничтожить дюжину вьетконговцев — троих из них в рукопашной, а остальных снял с деревьев до того точным огнем, что рапорт назвал его снайперские способности «сверхъестественными».И наконец, засевший за пулеметом Kapp отразил многочисленные атаки врага, выжил под минометным обстрелом, после чего вызвал воздушный налет своей авиации, что и позволило ему с людьми отойти на безопасную позицию. С поля боя он выбрался самостоятельно, хотя его униформа была насквозь пропитана кровью.Читая о таких делах, Финн не мог не испытывать уважения к этому человеку. Себя он всегда считал солдатом с большой буквы, однако создавалось впечатление, что Джон Kapp все же превосходил его по очкам, которые любой военнослужащий-профессионал обязательно подсчитывает как в отношении себя, так и применительно к коллегам.И все-таки Kapp не получил медаль конгресса. Финн не знал, что все объяснялось политическими причинами. Он не знал, что растущее неприятие войны в психике Kappa восстановило против него военное начальство. К примеру, командир части отказался подписать наградное представление, пока оно не будет согласовано с другими «шишками». Тут выяснилось, что и на более высоких ступенях военной иерархии нашлись люди, которые не посчитали нужным отметить безусловные заслуги Kappa высшей наградой американской армии.Дело кончилось тем, что Kapp исчез с военного горизонта, а вновь объявился лишь несколько лет спустя — и лишь для того, чтобы погибнуть в одной из малозначимых стычек и быть похороненным на Арлингтонском кладбище. Зато Финн понял, чем занимался Kapp все это время: он стал киллером, выполнявшим приказы правительства, и в конечном итоге сам попал под удар.Жена Kappa погибла от рук вооруженных грабителей, а дочь бесследно исчезла. Финн умел читать между строк. От пресловутого «ограбления» за версту разило церэушниками. Должно быть, Kapp окончательно допек свое начальство.Поначалу Финн был даже рад, что этот человек мертв. Ему не хотелось уничтожать ветеранов войны, которые так и не получили заслуженное признание, — не говоря уже о человеке, которому достало отваги пойти против самого могучего разведывательного ведомства в мире.Сейчас, однако же, возникало впечатление, что Kapp отнюдь не мертв. И если так, то Финн знал, что именно следует делать. Вернее, чего именно хочет мать, нравится ему это или нет. Каким бы героем ни был Джон Kapp, он все-таки убил его отца.Финн покинул кладбище. Работа ждет.Подождет и Джон Kapp.Глава 66Задача стояла нетрадиционная, поэтому Гарри прихватил с собой пару ребят из своего офиса, которые обычно протирали штаны, анализируя собранные сведения. В данном случае, однако, заказчик миссии потребовал использовать менее квалифицированных людей, но под руководством подлинного эксперта, то есть Финна. Это объяснялось тем, что предприятие по выработке вакцины против некоторых искусственных вирусов не имело высокого приоритета в глазах потенциальных террористов. Надлежало просто проверить качество местной системы безопасности, а посему на сцену попросили выйти Финна со товарищи.Они с легкостью преодолели неохраняемый забор в тыльной части завода, хотя один из «кабинетчиков», неповоротливый парень по имени Сэм, с трудом сумел перевалить собственную тушу через ограду, и то лишь благодаря помощи Финна.Внутрь удалось проникнуть через незапертую дверь. Казалось бы: немыслимо! Разве могут иметься незапертые входы на объектах, где хранятся чрезвычайно ценные антидоты? И тем не менее подобные вещи случаются в мире сплошь и рядом. Взять хотя бы нашумевший случай, когда один оболтус захватил с работы ноутбук, набитый персональными данными военных ветеранов, после чего этот компьютер у него благополучно сперли какие-то воры-домушники.Группа рассредоточилась согласно заранее разработанному сценарию. Финн напялил белый лабораторный халат, который принес с собой. Бейджик-пропуск на ленточке он надел на шею, в руку взял электронную записную книжку. Экипировавшись таким образом, Финн невозмутимо подошел к КПП и стоявшему там охраннику назвал фамилию одного из работавших в здании ученых. Имя биофизика он разыскал в Интернете и заранее знал, что тот сейчас в отпуске, — «гений» беспечно выбросил подробный план турпоездки своей семьи в мусорную корзину. Выслушав ответ охранника, что, дескать, этого ученого нет на месте, Финн кивнул: «А ведь верно, Билл как-то упомянул, что собирается с домочадцами во Флориду». Затем он назвал еще одну фамилию, которую узнал из телефонного справочника предприятия. Все эти шаги требовались для того, чтобы усыпить бдительность охраны и заручиться их доверием. И того и другого обычно добиваются, сочиняя легенду о неких персональных связях с работниками, которые действительно трудятся на объекте-мишени.— Пожалуй, забегу к нему на минутку, узнаю, как дела, — сказал он дежурному сотруднику охраны. — Заодно обсудим результаты эксперимента со штаммами новой вакцины. Вы ведь в курсе, да?Охранник, едва вышедший из подросткового возраста, равнодушно дернул плечом, после чего повернулся к компьютерному экрану, где, как успел заметить Финн, сияли объявления одного из интернет-клубов для одиноких сердец.Финн терпеливо стоял в открытом лифте, пока наконец в кабинку не вошел кто-то из местного персонала. Финн с расстроенным видом показал ему пластиковую карточку для электронного замка.— Чертова карточка опять засбоила, — пожаловался он, имея в виду смарт-карту с шифрованным кодом доступа, который был нужен для разблокировки наборной панели лифта. — Третий раз за месяц. А эти ребята заявляют, мол, теперь все будет в порядке, мы все починили!..— Да уж, знакомо, — кивнул ученый, пропуская пластиковый ключ сквозь считывающую щель. Двери наконец закрылись. — Вам на какой?— Пятый, — благодарно улыбнулся Финн, пряча в карман сыновью карточку-абонемент из школьной библиотеки.Он вышел на пятом этаже и рядом с лифтовым холлом обнаружил искомую дверь. Здесь тоже требовался электронный пропуск. Финн скользнул в соседний туалет и брызнул водой на штанины. Заслышав мелодичный звон со стороны лифта, он распахнул дверь и сделал вид, что обдувает руки потоком горячего воздуха из сушилки. Из лифта вышла женщина и провела карточкой по приемному пазу. Финн поспешно встал у нее за спиной, держа на виду библиотечный абонемент.Женщина бросила на него взгляд и усмехнулась:— Опаздываем?Финн убрал карточку.— Утро какое-то неудачное выпало. Пока ехал на работу, умудрился пролить кофе на брюки…С этими словами он показал на влажное пятно.Женщина вновь улыбнулась:— Зато разгоняет сон.— Это верно, — согласился Финн, заходя в помещение следом.— Вы здесь кого-то ищите? — спросила она.Финн помотал головой и показал фальшивое, но внешне безупречно выглядящее удостоверение сотрудника Управления национальной безопасности.— Выборочная проверка. Федеральные органы пожелали узнать, как расходуются деньги налогоплательщиков.— Ясно. Что ж, желаю успехов, — отозвалась женщина, направляясь по своим делам.Финн прошел по лаборатории, тайком делая снимки пуговичной микрокамерой и приветливо кивая встречным людям, пока сам заносил те или иные сведения в электронный блокнот. Не в первый раз он удивлялся происходящему. Если ведешь себя так, словно имеешь все права здесь находиться, тебя никто не остановит, не потребует объяснений. Мало того, ему охотно рассказывали о свойствах определенных вакцин. Наконец он покинул лабораторию и спустился к главному входу — благодаря помощи очередного доброго самаритянина-попутчика. Впрочем, оказавшись в нижнем вестибюле, Финн замер на месте.Сэм, неповоротливый парень из офиса, стоял лицом к стене, пока охранник проводил весьма непрофессиональный обыск. Любой мало-мальски подготовленный оперативник за секунду сумел бы завладеть его табельным оружием.— Эй, что тут у вас происходит? — бросил Финн, подходя ближе.— Шпиона поймали! — заявил охранник. — С поличным! Сейчас полицию вызову.Финну пришлось вытащить свои подлинные документы с официальным приказом, после чего сообщить ответственному сотруднику местной службы безопасности, что его группу обнаружили. Конечно, ему очень не хотелось звонить с такими новостями, но когда у тебя в команде зеленые новички, проколы практически неизбежны.Все бы на этом и закончилось, если бы Сэм не совершил дурацкой ошибки. Запаниковав при виде пистолета, он оттолкнул охранника и пустился наутек.Тот прицелился в его широкую спину и заорал:— Стоять!— Не стреляй! — в свою очередь, крикнул Финн, бросаясь вперед.Пистолет выстрелил в тот момент, когда он сбил охранника с ног. Через мгновение оружие полетело на пол, а удостоверение Финна торчало у парня перед носом.— Звони старшему! Ваш Джон Риверс в курсе…Финн на полуслове замолчал, уставившись на распростертого Сэма. У того из дырки в спине хлестала кровь.— Твою мать! — выкрикнул Финн, подлетая к злосчастному дурню.Глава 67Карета «скорой помощи» отъехала минут через тридцать. Финн сумел остановить кровотечение, но затем был вынужден делать Сэму искусственное дыхание и непрямой массаж сердца, когда у подстреленного коллеги пропал пульс — возможно, от болевого шока. С появлением реанимационный бригады он передал дело в их опытные руки. Сэм выживет, однако ему предстоит длительный курс реабилитации, — пуля, судя по всему, повредила внутренние органы.Финн следил за удалявшимся красным проблесковым маячком, пока реанимобиль окончательно не скрылся из виду. Рядом стоял Джон Риверс, глава местной службы безопасности, многословно извиняясь за то, что его сотрудник выстрелил Сэму в спину, когда тот не представлял непосредственной угрозы.— Слава Богу, что здесь был ты, Гарри, — сказал затем Риверс. — Иначе парня точно прикончили бы.— Да, но я сам его сюда и притащил…— Ты войди в мое положение: нам не дают ни денег, ни времени на обучение людей, — жаловался Риверс. — Миллиарды тратят на завод и охранную технику, но готовы сунуть пистолет в руки юнца, который к тому же зарабатывает десять баксов в час. В чем тут смысл, убей не пойму…Финн почти не слушал. Такого прокола с ним еще не случалось. Он не любил брать с собой неопытных людей на подобные задания и много раз заявлял решительный протест. Что ж, не исключено, что теперь к нему прислушаются.Финн вернулся домой, после чего отвез Патрика на бейсбольную тренировку и там молча сидел, наблюдая, как его средний сын один за другим отбивает мячи: сначала на поле, а затем и в проволочном закутке с автоматической подающей пушкой. По дороге обратно он тоже был малоразговорчив, позволив оживленному Патрику в красках описать события школьного дня. За ужином Сузи прочла вслух свою роль из намеченной любительской постановки — хотя было не совсем понятно, что именно могут сказать деревья, и этот факт ее старшие братья не преминули отметить. Девочка с достоинством приняла насмешки, а под конец заявила: «Уймитесь, дураки. Вы ничего не понимаете». Это замечание вызвало недовольство Мэнди; она уже выбивалась из сил, потому что последние дни Финн практически полностью пропадал на работе.Затем Дэвид спросил:— Эй, пап, а ты придешь к нам на футбольный матч в воскресенье? Тренер обещал, что поставит меня в ворота!Финн рассеянно отозвался:— Извини, сынок. У меня, наверное, будут дела в тот день.И действительно, он собирался навестить мать.Мэнди дала Дэвиду немного карманной мелочи, потому что их класс следующим утром собирался поехать на школьную экскурсию в Капитолий. Сегодня за ужином она ела очень мало и все поглядывала на мужа, который явно витал где-то в облаках.— Гарри, все в порядке?Он вздрогнул, отрываясь от собственных мыслей.— Да так, просто навалилось на работе…О сегодняшнем инциденте новостные каналы умолчали, хотя на место происшествия выезжала полиция. Ясно: серьезные органы наложили свое цензурное вето. В противном случае пострадали бы условия для выполнения контракта той «красной ячейки», в которой работал Финн по заданиям Управления нацбезопасности, а ведь эта деятельность была жизненно важной для интересов страны. Кстати, стрелявшему охраннику не предъявили никаких обвинений, если не считать выговора за нарушение служебной инструкции, после чего лишили права носить табельное оружие.После ужина Финн съездил в больницу проведать Сэма. Тот все еще находился в блоке интенсивной терапии, однако его состояние стабилизировалось. Напичканный мощными препаратами, он даже не заметил появления Финна. Родители Сэма успели прилететь из Нью-Йорка и сейчас сидели в коридоре у палаты. Финн провел с ними около часа, объясняя случившееся и старательно умалчивая о том, что виноват-то, по сути, их сын, которому хватило глупости кинуться наутек от нервного юнца с большой пушкой.Затем он покинул больницу и некоторое время кружил по городу, настроив магнитолу на волну, где в круглосуточном режиме передавали новости. Наконец, когда ему надоело слушать сообщения, чей тон постепенно сменился с мрачного на подавленный, а затем и вовсе на безысходный, он выключил радиоприемник. Господи, что за мир они оставят своим детям…Финн поехал в центр — не хотел пока возвращаться домой, в тихий виргинский пригород. Еще за ужином он по выражению лица Мэнди понял, что ее подмывает поговорить с ним о разных разностях, однако на это у него попросту не было сил. Мало того, Финн никак не мог решить, в каком ключе подать жене новость, что он опять хочет проведать мать. У детей сейчас очень плотное расписание, сам он все время пропадает на службе… не мудрено, что Мэнди на взводе. Но тут ничего не попишешь — особенно после новости о воскрешении Джона Kappa.Вскоре машина выехала на проспект Конституции, который мог претендовать на звание второй по счету самой знаменитой улицы американской столицы после Пенсильвания-авеню. Свернув здесь налево, Финн направился в сторону Белого дома, а затем после правого поворота попал на Эф-стрит, откуда добрался до торгового и делового квартала, где царило оживление ночной жизни. Справа высился железобетонный каркас недостроенного здания, — хозяин-девелопер обанкротился. Поджидая на красном светофоре, Финн рассматривал в левое окно новый жилой кондоминиум. Его взгляд скользнул вверх, на седьмой этаж, потом на угловое окно этого роскошного небоскреба… Нет, здесь он оказался вовсе не случайно. Поездка была вполне преднамеренной.Свет в квартире горел, и за шторой мелькнул темный силуэт.Сенатор Роджер Симпсон из великого штата Алабама был дома.Глава 68Аннабель встала возле Пэдди, который сидел в кресле ее гостиничного номера. Она молча кивнула, и старик поднял телефонную трубку.Впрочем, прежде чем Пэдди набрал нужный номер, дочь положила руку ему на плечо.— Ты уверен, что готов к этому?— К этому я уже много лет готов, — отважно заявил он, хотя голос его слегка дрогнул.«Ничего ты не готов…» — подумала она. Отец и в самом деле выглядел усталым и испуганным.— Ладно, с Богом, — кивнула Аннабель.Как только номер был набран, она подняла трубку спаренного телефона и принялась слушать.— Привет, Джерри… Это я, Пэдди Конрой. Сколько лет, сколько зим — и все без добычи, а? С другой стороны, я могу ошибаться. Ходят слухи, ты был сильно занят последнее время.Аннабель уважительно взглянула на отца. Тот словно преобразился: широкая улыбка, уверенный голос. Сейчас в кресле вальяжно развалился человек, которому море по колено.Услышав знакомый голос, Бэггер почувствовал, как ослабли ноги. Следующая по счету его эмоция была куда более привычной. Он чуть не раздавил телефонную трубку в своей мощной лапе и рявкнул:— Ты! Сука! Кто тебе дал мой номер?!— Полистал телефонный справочник на букву «жэ».От этой ремарки Аннабель едва не прыснула со смеху.— Где твоя поганая дочь?— А, стало быть, люди верно говорят: она тебя кинула на кучу бабок. Наверное, слушок долетел и до Комиссии игорных заведений, да? Я ею горжусь. Талантливая у меня дочурка, все схватывала на лету.— Ты, наверное, и сам в этом замешан. Если так, гарантирую тебе сеанс сдирания кожи, который продлится двое суток.— Джерри, Джерри…— Какого хрена тебе надо?— Да вот, хочу кое в чем подсобить.— Мне не нужна твоя помощь!— А ты не торопись. Ведь я что предлагаю-то?— Короче!— Сам догадаться не можешь?— Я тебя раньше кастрирую!— Ладно, слушай. Аннабель у меня. Она тебе нужна, или ты успел переболеть ее чарами, от которых стал самым крупным олухом на свете?— Готов ее мне сдать?— Уж не оглох ли ты? Я ведь только что это и сказал.— Откуда такой широкий жест? От сердечной доброты?— Джерри, уж ты-то должен бы знать меня получше.— Ну и сколько ты за нее хочешь?— Ни цента.— А?.. — изумленно выдохнул Бэггер.— Деньги мне больше не нужны.— Тогда что?— Ты дашь мне слово, что когда получишь Аннабель, уже не станешь за мной охотиться. Мне и так-то осталось не много времени, и я не желаю провести его, вечно оборачиваясь через плечо.— Ага… Давай-ка подытожим. Ты дашь мне Аннабель в обмен на то, что я оставлю тебя в покое?— Именно. Я знаю, что ты не переставал меня разыскивать с тех самых пор, как я обул тебя на вшивые десять штук. И знаешь что? Я устал от этого.— Ты устал?! — в бешенстве выпалил Бэггер.— Короче, мы договорились или нет? Мне нужно от тебя честное слово. Я знаю, что ты на многое способен, но слово свое держишь железно. Ты получишь Аннабель, а меня оставишь в покое. Навсегда.Бэггер уставился на пол. На его шее вздулись пульсирующие вены.— Давай, Джерри…— Я тебе отстегну лимон.— Ну давай, не тяни. Пообещай, что я прошу, или про сделку можешь забыть.Пэдди взглянул на Аннабель, которая, затаив дыхание, нервно сжимала телефонную трубку.— Почему ты ее так ненавидишь? — наконец спросил Бэггер.— Все эти годы она обвиняла меня в смерти матери. Убил-то ее ты, но расплачиваться пришлось мне. С тех пор никто не хочет иметь со мной дела. Да она мне всю жизнь испортила!.. Короче, пришло время свести счеты. В мою пользу. Только в мою.Пэдди вновь посмотрел на дочь и жалобно улыбнулся.— Ну и как ты хочешь это обставить? Она не дура. Я ведь знаю, что она тебе не верит.— Это уж мое личное дело.— Я пока что ни на что согласия не давал.— Вопрос времени. Ты слишком умен, чтобы пустить мое предложение побоку.— Да я и сам могу ее отловить. С тобой на пару, если повезет.— Тогда флаг тебе в руки. А когда через пару недель ты наконец просечешь, что ее тебе не видать как своих ушей, не вини старину Пэдди. Чем дольше ты тянешь, тем больше у нее времени поглубже забуриться, и мы оба знаем, что эта девка не промах. Ладно, я тебя не подгоняю, обмозгуй мое предложение на досуге. Я еще перезвоню.— Когда?— Когда захочу.Пэдди и Аннабель синхронно положили трубки.Она похлопала его по плечу:— У тебя здорово получилось. Он клюнул.Пэдди погладил ее ладонь.— Подождем. Пусть потомится в собственном соку. К тому же это даст время твоему другу найти какие-нибудь зацепки. Должен признаться, я был удивлен, когда он так запросто согласился помочь, не задавая никаких вопросов.— Я тебе уже говорила: он человек необычный. Кстати… — Она обеспокоенно замолчала. — Надеюсь, ты и близко не подходил к тому месту, где мог остановиться Джерри?Пэдди взглянул ей в глаза и улыбнулся:— Нет, Анни, я не растерял былые навыки. Есть правило: не дергай слишком резко, когда рыбешка только-только клюнула. При следующем звонке начну его аккуратно вываживать… а потом — раз! — и подсеку.— Прости, я спросила не потому, что сомневаюсь…— Десять процентов любого дела в нашей профессии — это подготовка. Остальные девяносто требуют терпения, чтобы в нужный момент отреагировать без осечки.— Но без первых десяти процентов все прочее не стоит и выеденного яйца.— В точку.— Когда ты разговаривал с Бэггером… Ну, что я, дескать, всю жизнь тебе испортила…— Нет, Анни, я сам себе жизнь испортил. Сейчас я просто пытаюсь вернуть себе хотя бы ее кусочек.Он крепко сжал ладонь дочери. В эту минуту Пэдди выглядел сильно постаревшим, больным и испуганным; он устало обмяк в кресле.— Думаешь, мы сумеем вытянуть это дело?— Безусловно, — солгала она.Глава 69В спецодежде работника инженерно-технической службы Капитолия Гарри Финн с дистанционным детонатором в руке стоял напротив Сенаторского корпуса имени Харта. Его взгляд скользил по фасаду здания, пока наконец не остановился на окнах офиса Симпсона. Во второй руке Финн держал небольшой прибор, похожий на «айпод». На самом же деле это был телеприемник для беспроводной микровидеокамеры, которую Гарри заранее спрятал в кабинете сенатора. В настоящий момент сенатор говорил что-то нескольким своим сотрудникам, излагая, вероятно, основные события своей «категорически необходимой» поездки на Карибы.Наконец помощники сенатора поднялись и покинули кабинет. Симпсон посмотрел на себя в настенное зеркало, пригладил волосы, поправил галстук и сел за письменный стол.Наступил момент долгожданного конца. Палец Финна замер над смартфоном. Сначала надо послать мейл. По выражению лица Симпсона станет ясно, когда именно тот увидит фотографию Рейфилда Соломона на экране компьютера.Большой палец Финна начал опускаться. Прощай, Роджер.— Отец!Финн вскинул голову на звук знакомого голоса.К нему подбежал улыбающийся Дэвид.— Отец, ты что здесь делаешь?!Финн быстро спрятал все инкриминирующие устройства в наплечную сумку.— Дэйв, это я тебя хотел спросить.Сын закатил глаза.— Я надеюсь, ты не впадаешь в старческое слабоумие? Успел забыть про нашу школьную экскурсию в Капитолий? Ты же сам подписывал разрешение от родителей. И мама вчера за ужином дала мне денег…Финн побледнел. Это ж надо, а…— Извини, сынок, столько дел навалилось, всего и не упомнишь…Тут мальчик обратил внимание на отцовскую одежду.— А ты почему так странно одет?— Работаю, — негромко ответил Гарри.У Дэвида загорелись глаза.— Так ты, значит, сейчас под прикрытием?! Спецоперация?— Сынок, пойми, я не могу говорить на такие темы. Тебе лучше вернуться к группе. А то как бы чего не вышло…Сердце Финна колотилось так громко, что лишь благодаря какому-то чуду сын этого не услышал.Подросток расстроенно проворчал:— Ну да, ну да. Ясное дело, секрет…— Прости, Дэвид. Мне и самому порой хочется заниматься нормальной работой.Мальчик торопливо пошел к своим друзьям.Когда Финн вновь взглянул на экран, Симпсона в кабинете не было.Сын с одноклассниками уже шли по тротуару в сторону Капитолия.Финн направился в противоположную сторону. Придется это дело отложить, сейчас надо проведать мать. Жаль, что так получилось; надеялся ведь порадовать…Финн до того был занят своими мыслями, что не заметил, как из-за дерева неподалеку вышел худощавый мужчина и двинулся за ним следом.После беседы с Максом Химмерлингом прошлой ночью Оливер Стоун решил разведать обстановку в районе офиса Роджера Симпсона.Приказ на ликвидацию Соломона, а затем и самого Оливера исходил либо от Грея, либо от сенатора. Поскольку до Грея сейчас не добраться… Но тут возник интересный нюанс: Стоун не пропустил мимо ушей разговор Гарри с сыном, и поведение этого человека показалось ему очень любопытным. В многоопытных глазах Стоуна Финн выглядел очень неплохо. Никто из прохожих, включая офицеров полиции, не уловил бы ничего необычного, однако Стоун отличался от других людей. В своей жизни ему довелось проработать немало зацепок, которые на поверку оказались пустышками. Сейчас его интуиция свидетельствовала о совсем ином раскладе.Когда на станции «Кэпитол-саут» Финн сел в вагон метро, Стоун последовал за ним. Так они доехали до Национального аэропорта. Финн скрылся в туалете и вышел уже в обычной гражданской одежде, по-прежнему с сумкой через плечо. Теперь Стоун всерьез поверил, что его инстинкты позволили натолкнуться на золотую жилу.Финн купил авиабилет в оба конца до одного из городишек в северной части штата Нью-Йорк. Пристроившийся в пределах слышимости Стоун разобрал название пункта назначения и поступил точно так же, воспользовавшись поддельным удостоверением личности и теми деньгами, которые ему дала Аннабель. Он миновал линию контроля, чувствуя, как учащенно забилось сердце, когда агенты Управления транспортной безопасности проверяли фальшивый документ. Впрочем, все обошлось, его пропустили дальше, и здесь Стоун позволил Финну выйти из поля зрения. В конце концов, он и так знал, через какой выход объект слежения пройдет в самолет.Стоун купил себе кофе и журнал. Наконец объявили посадку. Финн занял кресло в носовой части полностью заполненного салона, Стоун сел ближе к хвосту. Через сорок минут колеса авиалайнера оторвались от ВПП. Еще через час шасси коснулись бетона на аэродроме назначения. Аэровокзал оказался маленьким, народу было не много. Финн выглядел полностью погруженным в себя, но Стоун не привык полагаться на внешние признаки. Если этот человек занимается ликвидацией высокопрофессиональных киллеров, то недооценивать его категорически нельзя.Стоун еще задавался вопросом, что делать дальше, когда Финн сделал нечто неожиданное: он без внимания оставил пункт проката автомобилей, прошел мимо стоянки такси перед входом в аэровокзал и на своих двоих направился вдоль шоссе.Не выпуская его из поля зрения, Стоун подошел к такси и пригнулся к окну:— У меня тут пересадка не скоро. Что-нибудь рядом есть интересное?— Жилой поселок, магазины, дом престарелых, — безразлично ответил таксист, не отрывая глаз от газеты.— Дом престарелых?— Ну, вроде частной лечебницы. Не знаю, правда, насколько это интересно, — насмешливо фыркнул мужчина.Стоун скользнул на заднее сиденье.— Тогда давайте просто покатаемся. Только ме-едленно.Таксист пожал плечами, отложил газету, и машина тронулась с места.Глава 70Ветеран ЦРУ Херб Дэшл за годы оперативной работы успел повидать мир, потом на десятилетие застрял за столом, а теперь подвернулась новая должность. Хотя в ней не было никакой романтики, а широкая публика вообще не догадывалась о ее существовании, текущие обязанности Херба были жизненно важны для благополучия ЦРУ, а значит, и всей страны. По крайней мере так гласил внутренний устав ведомства.Два месяца кряду Дэшл трижды в неделю приходил в эту лечебницу, чтобы сидеть в кресле частной палаты рядом с коматозным пациентом. Предмет его заботы в свое время занимал чрезвычайно высокую ступеньку иерархической лестницы ЦРУ и был напичкан секретами, которые никогда не должны стать достоянием широкой общественности. К сожалению, в последнее время этот человек был, мягко выражаясь, не в себе. Выходя из забытья, он, сам того не замечая, мог сказать нечто такое, что поставило бы сохранность государственных тайн под угрозу.Именно поэтому в штате Конторы предусматривались люди, которым поручали дежурить возле выведенных из строя сотрудников, имевших доступ к подобным секретам. Даже когда хирурги производили инвазивное вмешательство для снятия излишнего кровяного давления в головном мозге, в операционной находился один из работников ЦРУ. В частной лечебнице, где, как ожидалось, успешно пройдет реабилитация больного, было организовано круглосуточное дежурство. Дело дошло до того, что даже его собственной семье не разрешили оставаться с ним наедине. Тут следует отметить, что подобные обстоятельства свалились на несчастных родственников как снег на голову — до сих пор никто из них и не подозревал, что любимый супруг, отец и дедушка трудится на ЦРУ.В полдень Дэшл встал с кресла и уступил место агенту, пришедшему ему на смену. Они обменялись любезностями, и Дэшл упомянул несколько событий, произошедших за его дежурство. Впрочем, ничего важного в них не было. Он покинул палату, умирая от желания покурить, и купил в буфете банку газировки и пакетик печенья. Уже по пути к выходу он остановился возле одной из дверей, привлеченный доносившимся из палаты голосом. Похоже на русский, который Дэшл хорошо понимал, потому что почти девять лет проработал в Москве. Но вот что странно: хотя человек говорил явно на русском, речь была на редкость путаной, напоминая невообразимую смесь из нескольких славянских языков. Дэшл, проведший также некоторое время в Польше и Болгарии, прильнул к щели чуть приоткрытой двери и замер. Услышанное поразило его настолько, что он пулей вылетел из здания. И отнюдь не из желания закурить.Едва Дэшл заторопился прочь, как из-за угла коридора вышел Оливер Стоун, который и сам несколько минут провел рядом, напряженно прислушиваясь. Он взглядом проследил за убегавшим агентом.Дело принимает интересный оборот…Финн сидел на стуле, терпеливо слушая мать.— Получается, Джон Kapp восстал из мертвых, как птица Феникс, — произнесла она на своем фирменном мультиславянском наречии.— Да, из пепла, — кивнул Финн. — Хотя я на сто процентов не уверен.— И сенатор по сию пору жив.— Пока.— Как насчет Kappa?— Работа идет, я тебе уже говорил. С другой стороны, я понятия не имею, где он, да и жив ли вообще. Пока что известно только, что его могилу раскопали.Мать зашлась в приступе кашля.— Времени все меньше и меньше.«Для тебя или для меня? — подумал Финн. Его до сих пор не отпускало беспокойство из-за неожиданной встречи с сыном. — Близко. Слишком близко…»— Но ты все выяснишь. Я помогу.— Мне лучше в одиночку.— Я расскажу тебе все, что знаю об этом человеке.— Мне и так уже многое известно… Он не похож на остальных.Мать бросила на него острый взгляд.— Как прикажешь понимать?— Мне кажется, Контора пытается его ликвидировать. И еще мне кажется, что они убили его жену. И, вполне вероятно, дочь. Он много страдал. К тому же был военным героем.— Он такой же, как все. Зло во плоти. Душегуб!— Потому что просто выполнил приказ, убив моего отца и твоего мужа?— Гарри, ты сам не понимаешь, что говоришь.— Понимаешь, сегодня утром, когда я собирался покончить с Симпсоном, рядом вдруг объявился Дэвид. Он едва не застал меня с поличным.— Дэвид? Твой сын? — Финн кивнул, и мать всплеснула руками. — Господи! Он догадался?— Нет, но в свое время я дал себе слово, что эта сторона моей жизни никогда и ни за что не скажется на моей семье. А теперь видишь, что вышло?!Леся села поближе к сыну, взяв его ладонь в свою иссохшую руку. Сейчас этот жест был ему довольно неприятен.— Гарри, сынок, мой любимый сынок, все скоро закончится.— Откуда ты знаешь? К тому же чем именно оно закончится? Моей смертью?Старушка медленно убрала руку.— Хорошо. Что сейчас?— Симпсон. Потом Kapp.— Но ты это сделаешь? Клянешься?Финн кивнул.Мать еще некоторое время пытала его взглядом, затем просеменила к комоду, потянула один из ящиков и достала оттуда фотоснимок. Передала его сыну.— Это для Kappa, — сказала она и сплюнула на пол. — Я расскажу тебе одну историю, Гарри.Он откинулся на спинку кресла.Когда распахнулась дверь в палату, они разом повернули головы на вошедшего.— Вам что надо? — резко спросила Леся по-английски.Когда мужчина ответил по-русски, у нее перехватило дыхание.— Вы кто такой? — требовательно спросил Финн.— В свое время меня звали Джон Kapp, — промолвил Оливер Стоун. — Вы правы, я не похож на остальных. И вам обоим надо уносить отсюда ноги. Как можно быстрее.Глава 71Когда Пэдди набрал номер Бэггера, тот ответил на втором гудке.— Ну?— Тебе как, хватило времени понять, что я прав? — поинтересовался Пэдди.— Ты хоть знаешь, сколько раз я тебя мысленно вкатал в асфальт после нашего разговора?— Люблю популярность!.. Впрочем, меня интересует твой ответ.— Как ты предлагаешь это проделать? — без обиняков спросил Бэггер.— Ничего проделывать я не собираюсь, пока не услышу «да».— А ты приходи ко мне в гостиницу, и я выскажусь.Пэдди улыбнулся:— И заодно пустишь мне пулю в голову? Нет уж. А потом, я по трущобам не слоняюсь, Джерри. Твоих холуев вечно тянет на что повонючей да подешевле.— Вот как? Да я в секунду делаю больше бабла, чем ты за всю свою долбаную жизнь!— Не все меряется деньгами, Джерри. Нельзя купить себе класс, нельзя купить себе стиль… Ладно, меня на самом деле не волнует, где ты остановился. Хоть в Белом доме… впрочем, таких, как ты, туда и на порог не пускают.— Все решают только деньги, когда ты хочешь номер с видом на Белый дом, как у меня. По штуке за ночь, между прочим.Пэдди улыбнулся и многозначительно подмигнул дочери, которая в ответ показала ему большой палец.— Такты скажешь мне «да», или повесить трубку? Больше я перезванивать не буду.Бэггер вполголоса выругался, затем произнес, медленно цедя слова:— Да. Если ты доставишь мне Аннабель, я обещаю никогда тебя не преследовать.— Включая твоих людей! И еще ты должен специально сказать, мол, даю слово!— Считай, договорились.— Джерри, ты должен сказать это полностью.— Почему?— Только тогда я буду знать, что действительно окажусь в безопасности.— Ну хорошо. «И включая моих людей. Даю тебе слово».Это дополнение оказалось настолько болезненным, что Бэггер в сердцах хватил кулаком по столу.— Спасибо.— Ты до сих пор не объяснил, как я ее получу.— Джерри, она придет прямиком в твои объятия. Обещаю.Пэдди повесил трубку и уставился на Аннабель. На его губах играла тонкая улыбка.— Номер с видом на Белый дом по штуке за ночь. Выбор-то невелик, а?— Невелик, — согласилась Аннабель.Глава 72— Вы могли бы подготовить для меня список вашингтонских гостиниц, которые окнами выходят на Белый дом и где номер стоит по тысяче долларов за ночь? — спросила Аннабель у Алекса, когда они вновь встретились в прежней кофейне.— Зачем?— Это часть тех деталей плана, о которых я вам уже говорила.— Хорошо, подготовлю. Я могу помочь еще чем-нибудь?Аннабель собралась было ответить «нет», но потом передумала.— Как у вас с головой?— Что-что? — не понял Алекс.— Я говорю, вы быстро соображаете?— Я агент Секретной службы. Это наш хлеб.— Тогда помочь сможете.Позднее тем же днем Аннабель заглянула во второй отель из списка, который передал ей Алекс. Она подошла к дежурному регистратору и тайком от всех показала ему свое фальшивое удостоверение сотрудника ФБР.— Что случилось? — встревожился парень.— Потенциально крупная проблема для вашего заведения, но мы могли бы ее избежать, если вы, конечно, согласитесь сотрудничать. Моя группа уже поджидает у входа.Ошеломленный клерк тут же вытянул шею, заглядывая ей за плечо.— Ну нет, отсюда их не видно, — усмехнулась Аннабель. — Иначе можно угробить всю операцию.— Наверное, лучше вызвать менеджера… — занервничал регистратор.— А я думаю, вам лучше стоять где стоите и просто отвечать на мои вопросы. Вильям, — негромко добавила Аннабель, разглядывая пришпиленную к пиджаку карточку.— Какие вопросы?— У вас остановился клиент по имени Джерри Бэггер?— Я не имею права разглашать такую информацию. Она конфиденциальна.— Ладно. Не хотите по-хорошему, придется делать по-нашему. — Аннабель извлекла из кармана мини-рацию, которую незадолго до этого купила в магазине спортивных товаров. — «Браво-один» группе «Икс-рэй». Перекрыть все выходы. Командирам отделений действовать строго по инструкции. Огонь открывать только в случае крайней необходимости. Повторяю, только в случае крайней необходимости. В вестибюле гражданские лица.— Вы что, издеваетесь? — вскинулся клерк.Получив сигнал от Аннабель, к ним тут же подошел Алекс, который до этого скрывался за одной из колонн неподалеку. Рослый, крепкий мужчина свысока смерил взглядом коротышку-регистратора и извлек свое собственное удостоверение агента Секретной службы, заодно демонстрируя жетон и пистолет на поясе.— Проблемы?Клерк показал на Аннабель:— Вот эта дамочка уверяет, будто она из ФБР и ищет здесь какого-то человека. И еще она собирается натравить на нас какую-то «икс-группу».Алекс нагнул голову, едва не уткнувшись носом регистратору в лицо.— Во-первых, не «икс-группа», а «Икс-рэй», а во-вторых, я ее возглавляю. У нас совместная контртеррористическая операция. Двадцать пять агентов в кевларовых бронежилетах и с автоматами МР-5 готовы занять вашу гостиницу — здесь может укрываться вторая по важности птица после Осамы. Я за ним охочусь уже третий год и не позволю какому-то растяпе вроде вас ставить мне палки в колеса. Короче: или вы немедленно заглянете в свой компьютер, или я вас арестую за учинение помех действиям правоохранительных органов.— Да вы что?! — воскликнул клерк. — Я-то тут при чем?!— А вот мы и разберемся, кто при чем.Алекс взглянул на Аннабель и кивнул:— Продолжайте, агент Хантер.Та вытащила из кармана лист бумаги.— У нас с собой ордер на обыск и арест некоего мистера Бэггера и сопровождающих его лиц. — Она холодно уставилась клерку в глаза. — Вильям, мы обычно прилагаем все силы, чтобы не допустить жертв среди невинных граждан, но этот человек — убийца, наркодилер, незаконный торговец оружием и так далее. Выбирайте любой грех, не ошибетесь. Однако если вы окажете нам помощь, мы посадим ему на «хвост» наших людей и возьмем его за пределами гостиницы. Что-то мне подсказывает, что ваше начальство горячо одобрило бы такие действия.Вильям дрогнул и принялся стучать по клавиатуре.— Нет у нас никакого Бэггера… — через несколько секунд пролепетал клерк.— Я бы сильно удивилась, если бы он пользовался своим настоящим именем, — заметила Аннабель. — Подсказка: с ним постоянно ходит целая толпа телохранителей.Алекс подхватил:— Такого типа трудно не заметить, а?Вильям кивнул:— Да, есть тут один такой, Фрэнк Уолтерс. Занимает лучший номер в гостинице. С прекрасным видом на Белый дом.— Ладно, спасибо за помощь. Только учтите: об этом — молчок. Я понятно излагаю, Вильям?— Совершенно. Всех вам благ, — слабо выдавил тот.Алекс кивнул, подарил парню энергичный хлопок по плечу, затем вышел из отеля вместе с Аннабель.Уже с улицы он вызвал свою группу, чтобы та на самом деле следила за гостиницей. Как только Бэггер из нее выйдет, они тут же сядут ему на «хвост».По дороге к машине Алекса его спутница заметила:— Я смотрю, вы и в самом деле умеете быстро ориентироваться. Ловко у вас получилось.— Из ваших уст, да такие слова… Я польщен. Что ж, какие будут указания?— Осталось подсечь рыбку.Глава 73Долгое время Финн, Леся и Стоун просто молча смотрели друг на друга. Затем старушка без стеснения выругалась.— Джон Kapp? Ты? Здесь?.. Убийца!Оливер обернулся к Финну.— Только что я видел, как какой-то мужчина стоял у вас под дверью и подслушивал. Судя по выражению его лица, он отлично понял, о чем вы говорили. Кстати, я знаю, из какой палаты он перед этим вышел. И я «случайно» в нее заглянул. Там возле пациента дежурит еще один мужчина.Финн даже не шевельнулся.— И кто он такой?— В мою бытность в ЦРУ их называли «хранителями склепов». Если ответственный сотрудник получал серьезную травму головного мозга, за ним устраивали круглосуточное наблюдение, чтобы он не выдал тот или иной секрет.— ЦРУ здесь? — изумилась Леся.— По-вашему, мужчина, который вышел из палаты, — «хранитель склепа», закончивший смену?.. Причем он услышал нашу беседу и все понял? — медленно спросил Финн.— Язык, которым вы пользовались, дает неплохое прикрытие. Почти никто не сумел бы разобрать ни слова.— Кроме вас, то есть? — прищурился Финн.Стоун кивнул.— Без языковых навыков в нашей работе никуда… Надо уходить. Немедленно.Финн бросил взгляд на мать, которая до сих пор с ненавистью взирала на Стоуна.— А с какой стати мы должны вам верить? Может, вы нарочно тащите нас в западню?— Вот именно, — кивнула Леся. — В западню. Как проделали с твоим отцом.— Если бы таковы были мои намерения, я бы просто дождался, когда вы уйдете, — ответил Стоун, обращаясь к Финну, — и застрелил бы вас по пути в аэропорт; там как раз есть подходящий лесок… А что касается вашей матушки, то данное место охраняется из рук вон плохо. Отпертая дверь, подушка… — Он пожал плечами. — К тому же если бы я работал на ЦРУ, то разве стал бы заходить в палату и предупреждать об угрозе? Я бы просто их на вас навел, и все.— Откуда вы вообще узнали, куда приходить? — поинтересовался Финн.— Проследил за вами от Вашингтона. Сегодня утром я заметил вас у Сенаторского корпуса. Вы производили подозрительное впечатление.— Не думал я, что настолько выделяюсь…— И не выделялись. Просто я знаю, как и куда смотреть.— А зачем вы приходили к офису Симпсона?— Кое-кто сказал мне — не по своей воле, впрочем, — что дело Рейфилда Соломона вновь стало приоритетным для ЦРУ.— С чего вдруг? — настороженно спросил Финн.Стоун смерил его взглядом. «И я в ту пору был таким же…»— Когда убиваешь из мести, то хочешь, чтобы жертва знала «почему». То есть надо предварительно падать знак. Думаю, вы предупредили Чинчетти, Бингема и Коула. Так же, как и Картера Грея. И он понял, что все завязано на Рейфилда Соломона. Впрочем, Грей, конечно, не погиб.— Что?! — взвизгнула Леся и с упреком уставилась на сына.— Картер Грей жив? — даже не моргнув, переспросил он.Стоун кивнул.— Без сомнения, подслушивавший мужчина кинулся…— …докладывать Грею, — закончил Финн. Он выдернул дорожную сумку матери из-под кровати и принялся запихивать туда ее вещи.— Что ты делаешь? — спросила старушка.Финн схватил ее за руку:— Идем.— Куда?— Отсюда, — сказал Стоун.Финн бросил на него взгляд.— Самолет?Стоун помотал головой.— Поздно, рейсы уже наверняка под колпаком. Про меня они не знают, во всяком случае, пока. В аэропорту я арендую машину. Помните тот лесистый участок дороги, о котором я упоминал? Встретимся там через двадцать минут.— Гарри, не верь ему! Он убил твоего отца, — сказала Леся на чистом русском языке.На том же языке ей ответил и Стоун:— Вы правы. Это я возглавлял группу, которая расправилась с вашим супругом. Сейчас я знаю, что он был невиновен. Я же потерял и жену, и дочь, служа моей стране. Тридцать лет я пытаюсь искупить вину, но вряд ли оставшегося времени хватит, чтобы заплатить по счетам. Да, у вас нет причин мне верить. Однако я готов пожертвовать собственной жизнью, чтобы спасти вас обоих.— Но почему? Что вас заставляет так делать? — спросила Леся более спокойным тоном, на сей раз по-английски.— Потому что я следовал приказам, не задаваясь вопросами. Потому что я отнял жизнь у другого человека, хотя не имел на то никакого права. И еще потому, что вы успели достаточно настрадаться.Пять минут спустя они покинули частную лечебницу через черный ход. Даже с палочкой Леся демонстрировала довольно бодрый шаг; она была не столь уж беспомощна, как пыталась внушить окружающим.Стоун оставил их поджидать в лесу, а сам бросился в аэропорт, где арендовал машину. Наметанным глазом он уже приметил кое-какую скрытую суету вокруг, которая не предвещала ничего хорошего. Все же старые навыки включились автоматически, и он приступил к методичной реализации плана побега. Стоун вернулся к лесу на автомобиле, и с помощью Финна, который, вооружившись картой, выполнял функции штурмана, им удалось по полузаброшенным сельским грунтовкам выбраться на федеральную трассу.— Куда теперь? — спросил Финн.— На Вашингтон, — последовал ответ.Глава 74Джерри едва не протоптал тропинку в ковре номера.Когда зазвонил телефон, он буквально прыгнул к нему — и тут же взял себя в руки. Он — Джерри Бэггер, а Конрой — всего лишь пыль под ногами. Впрочем, придется довольствоваться только дочуркой, потому как сам папаша Пэдди сейчас вне игры. От этой мысли ему захотелось вырвать собственное сердце. Что ж, тем хуже для Аннабель; будет мучиться за двоих.— Привет, Джерри, — сказал Пэдди. — Готов потанцевать с принцессой?— Она у тебя? Докажи, — вместо ответа потребовал Бэггер.— Ты ее сам скоро увидишь.— Дай ей трубку.— Ну, она… как бы это выразиться… короче, недосуг ей. Прямо-таки связана по рукам и ногам. Да и рот у нее заклеен.— А ты расклей, — решительно приказал Бэггер. — Я хочу услышать ее голос.Минутой позже в трубке раздался унылый женский вздох:— Похоже, твоя взяла. Сначала Тони, теперь вот я…Джерри довольно осклабился и сел за стол.— Аннабель, не надо становиться на одну доску с тем тупым козлом. Я очень-очень хочу тебя увидеть.— Да пошел ты!— Ах, мы будем трепыхаться до самого конца… Жаль. Жаль, что так вышло. Мы с тобой могли составить отличную команду.— Нет, Джерри, тут ты ошибаешься. Ты убил мою мать.— А ты, сука, сперла у меня сорок лимонов! — проорал он. — Я из-за тебя уважение стал терять!— И все равно мне этого мало. Тебя и на кол насадить мало.Невероятным усилием воли Джерри заставил себя остыть.— Ну тогда слушай. Эту твою ремарку я пущу побоку: когда человек смотрит в лицо смерти, его часто тянет ляпнуть что-нибудь эдакое. Зато мои слова стоят куда большего. Так вот, раньше я планировал заставить тебя испытать такую муку, равной которой ты еще не знала. А сейчас решил, что оприходую тебя быстро, без проволочек. После того, как ты скажешь, где мои денежки. И знаешь почему? Из уважения. К твоему таланту. Бездарно растраченному.— Ответь-ка мне, Джерри. Сколько ты отстегнул моему папаше, чтобы он меня подставил?— А, это-то я приберегал на сладкое. Ни цента мне это не стоило. Дешевка ты, получается.— Прощай, Джерри.— Э, нет, крошка. Мы только-только начали.Трубку взял Пэдди.— Ладно, Джерри, обменялись вежливостями, и хватит. Время дела делать.— Где и когда? Только не говори, что напротив Белого дома, у мемориала Вашингтона или прочий голливудский бред. Иначе все по нулям, ясно? Если хочешь, чтобы я не трогал твой зад, мне нужно местечко уединенное.Пэдди сказал:— В районе Анакостии, возле реки, собираются строить новый бейсбольный стадион.— Слышал, слышал. И что дальше?— Там сейчас расчищают площадку, сносят массу строений. Куча выселенных домов. Короче, сегодня вечером, в одиннадцать я перезвоню и назову адрес одной брошенной парковки. На втором ярусе будет стоять белый микроавтобус. И в нем ты найдешь Аннабель. Ключи оставлю в машине.Бэггер повесил трубку и уставился на своих людей.Первым голос подал Майк Менсон:— Босс, там может быть ловушка.— Не то чтобы я хоть на минуту поверил, что Пэдди Конрой работает на кого-то помимо себя, но он знает, что я не дурак. Думаю, он серьезно взъелся на дочь и готов отдать ее мне, чтобы я оставил его самого в покое. Впрочем, когда дело касается этой крысы, ни в чем нельзя быть уверенным.— И как нам теперь быть?— Подождем его звонка, узнаем адрес. А потом ты с ребятами заберешь эту девку и доставишь ее туда, где буду ждать я. Туда, где свободы действий еще больше, чем на заброшенной парковке.— То есть мы просто заберем ее и уедем? А если за нами хвост увяжется?Бэггер улыбнулся и взял со стола газету.— Тут написано, что сегодня открывается конференция Всемирного банка. Слетаются большие тузы. По всему городу начнутся всякие торжественные ужины, речи и так далее.— И?.. — насторожился Майк.— Значит, при правильной стратегии нас ждет полный успех.Глава 75Картер Грей в очередной раз вышел из своего бункера, задаваясь мыслью, уж не одряхлело ли его любимое ЦРУ. Не придется ли ему самому нажимать на спусковой крючок, чтобы убрать эту Лесю с ее отпрыском? После бесплодного общенационального поиска им вдруг чудесным образом выпал золотой шанс с домом престарелых — и где?! под боком, в штате Нью-Йорк! — а в результате все обернулось пшиком. Палата оказалась пустой, мамаша с великовозрастным сыночком успели дать деру. К тому же в их компании был замечен некий неизвестный мужчина. Что-то подсказывало Картеру, что Джон Kapp, стряхнув со следа людей Грея и пообщавшись с Химмерлингом, вновь пересек ему дорогу. Придется теперь изменить первоначальный план, чтобы взять всю троицу.Описание внешности старушки не оставляло и тени сомнений. Время не пощадило Лесю Соломон; она уже не была той умопомрачительной русской красавицей шпионкой. Но все равно речь шла именно о ней, наверняка.Вот только что делал рядом с людьми, которые хотели его прикончить, Джон Kapp? Может, он выдал себя за другого? Или взял их в плен? Или же они спелись и теперь стали одной командой? Это облегчило бы мою задачу…Грей выглянул в окно вертолета, летевшего над виргинским захолустьем в сторону Лэнгли. Лежавший в его кармане мандат, подписанный лично президентом, можно сказать, прожигал дырку в костюме. Отныне Грей лично возглавит поиски. И никто не осмелится задать ни единого вопроса. С другой стороны, задача по-прежнему требовала осмотрительности и, после обнаружения и блокировки целевых объектов, непреодолимой грубой силы. Он еще покажет военным, что на самом деле означает выражение «Шок и трепет».[296]Картер внимательно разглядывал лежащую под «вертушкой» местность. Где-то здесь прячутся Kapp и Леся с ее сыном. Ему противостоят три человека, считая семидесятилетнюю старушку. А в его распоряжении неограниченные кадровые ресурсы, техника и финансы. Так что это лишь вопрос времени. На поиски сына Дэвида П. Джедидая брошена вся совокупная мощь разведывательной империи Америки.Был и еще один способ ускорить процесс… Как только вертолет приземлился в штаб-квартире ЦРУ, Грей приступил к подготовке атаки.Финн сменил Стоуна за рулем; через некоторое время они пересекли границу Мэриленда. Леся, усталая и испуганная, сидела на заднем сиденье. До Стоуна порой доносились ее причитания на русском: «Нас всех убьют…»Финн внимательно следил за дорогой, не забывая, как отметил Стоун, поглядывать на зеркало заднего вида.— У вас есть семья? — спросил Оливер.Финн поколебался, затем буркнул:— Давайте пока не будем отвлекаться от текущей задачи.Леся подалась вперед.— И что это за задача? Что мы должны сейчас делать?— Остаться в живых, — ответил Стоун. — А с учетом того, что за нами охотится Грей, это будет не так-то просто.— Они раскопали вашу могилу, — заметил Финн, когда машина выехала на кольцевую столичную дорогу.— С подачи Грея — он хочет меня выманить.— Ему известно, что вы живы?— Да. Хотя я думал, что в последнее время мы достигли взаимопонимания. В смысле, он меня не трогает, и я к нему не лезу.Леся тут же выставила обвиняющий перст.— Вот видишь?! А я что говорила? Сынок, они снюхались. Работают заодно. Мы угодили в лапы врага.На сей раз Стоун обернулся к женщине всем корпусом.— Леся, в свое время вы входили в число величайших разведчиков Советского Союза. Поговаривали, что вы способны перевербовать любого иностранного агента, без исключений.— Я русская и люблю свою родину. Ты прав. Я действительно была лучшей из лучших!Стоун промолчал, глядя, как на ее изможденном лице сверкнула гордость. Он позволил ей ощутить это чувство лишь на несколько секунд, после чего резко бросил:— Тогда и ведите себя сообразно! Хватит истерик и дурацких комментариев, потому что нам потребуется от вас вся посильная помощь… если мы собираемся-таки выжить. Или вы решили просто тупо сидеть и смотреть, как гибнет ваш сын?Старушка холодно посмотрела на него прищуренными от гнева глазами. Затем ее лицо прояснилось. Она бросила взгляд на Финна, потом вновь на Стоуна.— Да, вы правы, — сменила она тон, бесстрастно констатируя неоспоримый факт. — Я и в самом деле вела себя нелепо. Нам нужно разработать план, имея в виду, что в распоряжении Картера Грея колоссальные возможности. Но в том-то и дело, что порой гигантские ресурсы теряют подвижность, чего не скажешь про нас. Не исключено, что мы еще удивим их парочкой неожиданных фокусов.Финн посмотрел на мать в зеркало заднего вида. Ему не доводилось слышать подобные нотки в ее голосе, видеть столь уверенное хладнокровие. Она словно помолодела лет на тридцать. Даже сидела с прямой спиной!Леся тем временем продолжала:— Возможно, они пока не знают, что в дело вовлечен мой сын, однако скоро им все станет ясно.— Почему? — спросил Финн.— Потому что они проверят все сегодняшние авиарейсы. Совместят приметы. Места здесь малолюдные, времени много не займет.— Так ведь я не пользовался настоящим именем. Удостоверение поддельное.— А видеокамеры в здании аэровокзала? — напомнил Стоун. — Они прогонят ваше лицо по какой-нибудь базе данных. Думаю, что уж хотя бы в одной из них ваше фото обязательно есть. — Финн кивнул. — И это значит, что под удар может попасть ваша семья.— Звони им, немедленно! — напористо велела Леся.Стоун отчетливо видел, какое нервное напряжение охватило молодого мужчину, когда он полез за мобильником.Прерывающимся голосом Финн произнес в трубку:— Радость моя, я тебя прошу, прямо сейчас никаких вопросов. Хватай детей и немедленно перебирайтесь куда-нибудь в мотель. В ящике моего письменного стола есть еще один мобильник. Звони мне только с него. Запасись наличными из банкомата. Ни в коем случае не пользуйся кредиткой и не называй в мотеле своего настоящего имени. Сидите там. Никуда не выходить. Ни в школу, ни в спортивные секции. И никому ничего не говори. Пожалуйста, сделай, как я прошу. Потом я все объясню.До Стоуна и Леси донеслись возмущенные крики Мэнди.Лоб Финна пробило каплями пота. Голос его стал еще более мрачным и настойчивым, и наконец мать семейства успокоилась.— Я люблю тебя, моя сладкая. И все исправлю. Обещаю.Он нажал кнопку отбоя и откинулся на сиденье. Леся протянула руку вперед, пожала сыну плечо.— Прости, Гарри. Все из-за меня… Я… я…Она замолчала. Убрала руку и взглянула на Стоуна:— Kapp, если Грею известно, что вы живы… В вашем окружении есть кто-то, кого он мог бы использовать против вас? Наверняка в лечебнице уже заметили наш побег и успели сообщить приметы. Он узнает, что вы с нами. И поймет, что самый простой способ добраться до нас — взяться за Джона Kappa. Итак, что скажете?— Да, есть такие люди, которых он мог бы использовать, но их я предупредил заранее, еще до того, как пришел к вам в лечебницу.Она покачала головой.— Любое предупреждение теряет смысл, если им пренебрегают. Эти люди, ваши друзья… они способны позаботиться о себе? Они умеют выполнять приказы? — продолжала она, пристально глядя на Стоуна. — Только не приукрашивайте, выкладывайте правду.— За одного из них точно беспокоиться не надо, и с ним же еще находится второй мой друг. Но есть еще и третий…(Калеб, Бога ради, не выкинь какой-нибудь дурацкий фортель!)— Значит, с этого фланга Грей и зайдет. Ответьте, насколько этот друг вам дорог?— Очень!— В таком случае мне вас жаль. Обоих.Стоун откинулся на спинку сиденья, чувствуя, как тяжело бьется в груди сердце. Ему категорически не нравились слова этой женщины, но с абсолютной правотой не поспоришь.Она добавила:— И если дело дойдет до крайности, вы согласитесь обменять нас на своего друга? — Стоун обернулся и увидел ее глаза: такого пронзительного взгляда он в жизни не встречал. Хотя нет, встречал. У Рейфилда Соломона, непосредственно перед тем, как Стоун его застрелил.— Нет. Не соглашусь.— В таком случае, Джон Kapp, давайте стремиться, чтобы до выбора не дошло. И не исключено, что вы сможете обелить себя.Леся бросила взгляд за окно и добавила:— Я действительно была лучшей разведчицей за всю историю Советского Союза. Однако Рейфилд был еще лучше.— Почему? — спросил Стоун.— Потому что я в него влюбилась. И он перевербовал меня.— Что?! — поразился Стоун.— А вы не знали? Я работала на американцев, когда вы его убили.Глава 76После звонка Пэдди телефон Джерри Бэггера не знал передышки. Шеф казино обдумывал ситуацию в течение многих часов и наконец принял решение. Хотя инстинкт говорил ему, что при любой конфронтации надо обмениваться ударами до тех пор, пока один из сражающихся не упадет, на сей раз он пойдет иным путем — по нескольким причинам. Во-первых, Бэггер уже видел Аннабель в действии и знал, насколько она может быть убедительной и ловкой. А во-вторых, где-то на задворках сознания периодически всплывала отрезвляющая мысль: серия легких тычков служит отличной подготовкой для завершающего хука слева. Поэтому он не собирался высовывать голову.И все же Бэггер не мог не пойти до конца в этом деле; его увлекла перспектива добраться до Аннабель — если, конечно, Пэдди и сейчас его не кинет. Впрочем, запасной план обязан быть всегда, поскольку первая попытка редко оказывается удачной — а порой оборачивается полным фиаско. Этот урок Аннабель вбила в него прочно, однажды разведя на огромную сумму. Непредсказуемость — великая сила.Первым делом Бэггер позвонил своему финансовому помощнику, приказав «припарковать» тонну наличности где-нибудь в офшоре, но так, чтобы иметь к ней мгновенный доступ. Деньги позволяют делать все. Потом он отправил свой самолет в Атлантик-Сити за кое-какими вещами, включая паспорт, причем по возвращении посадка должна была быть сделана на одном из частных аэродромов в Мэриленде.Затем последовал звонок одному из коллег, которому Бэггер весьма доверял и который обладал одним уникальным талантом. Этот человек мог устроить большой «бабах» в любом месте по выбору. Бэггер сказал ему, чего хочет, и получил ответ, что доставка произойдет в течение двух часов. Настаивая на обязательном выполнении, Бэггер обещал оплатить любую запрошенную цену и даже добавил пять штук сверху в качестве премиальных.— Похоже, вас сильно допекло, — заметил мужчина.Бэггер действительно нуждался в такой вещице. По иронии судьбы подобные штучки убивают кучу людей, но на этот раз бомбочка требовалась специально для того, чтобы в живых остался один человек.«Я».— Ладно, — сказала Аннабель, обращаясь к Алексу и своему отцу. — Пора запихивать меня в микроавтобус.Пэдди поднялся и взял ее за руку.— Анни, перестань.— Что?! — вскинулась она, заодно бросая острый взгляд на Алекса. Тот, в свою очередь, удивленно вздернул брови.— Там мое место, — ответил Пэдди.— Э, нет, такого в нашем плане не было. Джерри хочет заполучить меня, а не тебя.— Я скажу ему, что ты ухитрилась сбежать. Он поверит. Джерри отлично знает, насколько ты сообразительна.— Я не позволю тебе подходить к нему ни на шаг.— Анни, у тебя вся жизнь впереди. А мне уже все равно.— Ты почему раньше не говорил, что затеял?— Потому что заранее знал, что ты не согласишься. А сейчас слишком поздно поворачивать оглобли.— Алекс, поговорите с ним!— Ну… видите ли, Аннабель… он прав.— Словом, вы сунете меня в машину, — продолжал Пэдди. — Я дам вам выиграть время, пичкая Джерри баснями о том, как ты меня перехитрила, но при этом скажу ему, что все равно могу до тебя добраться, если только он даст мне еще один шанс.— Да он убьет тебя, едва увидит!— Я знаком с Бэггером гораздо дольше, чем ты. И знаю, как именно следует с ним играть; здесь ты мне просто должна поверить.— Я не собираюсь допус…— Все равно придется так сделать. На то есть масса причин.Она перевела взгляд на Алекса, затем вновь на Пэдди.— А если не сложится?— Что будет, то будет, — ответил Пэдди. — Пора начинать. Я не молодею. — Он выставил палец в сторону Алекса. — Учтите: никакой «кавалерии», пока ублюдок не признается в убийстве Тэмми.Звонок с указанием адреса поступил в одиннадцать вечера. С наступлением полуночи люди Бэггера вошли в многоуровневую парковку и обнаружили белый микроавтобус на втором ярусе. В салоне лежал человек, аккуратно завернутый в ковер.— Блин! — воскликнул Майк Менсон, подсветив фонариком физиономию пленника. — Это какой-то старикан!Они развернули рулон, и в нем действительно оказался Пэдди Конрой. По всей видимости, он настолько утомился от этой переделки, что не мог самостоятельно встать на ноги.Менсон сунул дуло пистолета в его потное лицо.— Какого хрена?! Ты кто такой?— Родная дочь меня подставила…На лице Менсона расползлась улыбка.— Так ты Пэдди Конрой?— Нет, я король Ирландии, ты, козел воню…Менсон сделал легкое движение, и Пэдди улетел в стену, после чего сполз на пол. Майк достал телефон и передал новости Бэггеру.Босс пришел в восторг от того, что старый враг попался, однако его сильно раздосадовали изменения в исходном плане. Аннабель опять улизнула.— Тащи его сюда, — приказал он Майку.Тот нажал кнопку отбоя.— Что ж, давай покатаемся. Но перед этим…Два парня умело ощупали Пэдди на предмет микрофонов и так далее.Минутой позже белый микроавтобус с ревом выкатился с парковки, заложил крутой левый поворот, промчался по переулку, свернул направо и встал позади трех черных внедорожников.Майк запихал Пэдди в среднюю машину, и колонна автомобилей выехала к перекрестку, где разделилась: один автомобиль ушел налево, второй направо, а третий поехал прямо.Вскоре суть плана Бэггера стала очевидной. Город был полон эскортными кортежами из черных внедорожников, перевозивших участников конференции Всемирного банка. Машины Бэггера тут же затерялись.В половине одиннадцатого вечера Джерри покинул гостиницу в сопровождении своих людей. Они доехали до заброшенного склада, который подручные Бэггера заранее присмотрели в одной из промзон, и дождались появления черного внедорожника с Пэдди Конроем и Майком Менсоном.Как только Бэггер завидел Пэдди, он подошел к нему и без лишних слов врезал в челюсть.— Ты спер у меня десять штук. Я долго ждал возвращения долга.Пэдди сплюнул кровью.— Моя лучшая проделка…— Посмотрим, что ты скажешь минут через десять. Ты даже не догадываешься, как я рад. Видишь ли, раз Аннабель нет, то мое обещание не брать тебя за задницу считается теперь недействительным. Потерявшим силу, как выражаются гребаные крючкотворы.Он внимательным взглядом окинул серое изможденное лицо Пэдди и его ветхую одежонку.— Я смотрю, жизнь на тебя расщедрилась… Ты что, бедный? Или больной? Или все в одном флаконе?— Тебе-то какое дело?— А вот оскорблений не надо. Я к тому, что даже в лучшие свои годы ты едва ли годился на что-то серьезное. От избытка ума решил меня провести: заявиться ко мне в тряпье и с таким видом, словно ты одной ногой стоишь в могиле?Пэдди оглянулся на вооруженных мужчин, которые кружком оцепили место беседы.— Ну, прямо сейчас эта идея уже не кажется такой правильной.Бэггер присел на какой-то ящик, не сводя с Пэдди глаз.— Выходит, Аннабель тебя перехитрила? Как же это ей удалось, а, Пэдди?— Я уже говорил: она девочка смышленая. Я сам ее учил.— Уверен?— В смысле?— Может, папаша с дочуркой сговорились меня надуть. Как тебе эта теория?— Да она меня на дух не переносит.— Это все слова.— Я точно знаю. Но если ты сомневаешься, зачем согласился на сделку?— Ты сам знаешь зачем. Однако ты здесь, а Аннабель нет. Ну и где она?— Джерри, я правда понятия не имею.Бэггер неторопливо поднялся.— Думаю, ты способен на большее… Стало быть, настало время нам с тобой плотно поговорить.— Мне сейчас не хочется трепать языком.Из кармана пиджака Бэггер достал нож с волновой заточкой и натянул резиновую перчатку.— Ничего, я обладаю даром убеждения.Он оглянулся на своих подручных и коротко кивнул. Через минуту Пэдди оказался без штанов и нижнего белья, в то время как Бэггер примеривался, где бы отхватить кусочек.— Этот приемчик я опробовал в Португалии на одном сукином сыне по имени Тони Уоллес. После того как побеседовал с людишками, которых он нанял на мои деньги. И знаешь, его как прорвало: болтал не переставая, пока ему мозги не выбили. Так я сумел выйти на след Аннабель. А сейчас, старик, ты сделаешь для меня то же самое. Ты знаешь, где она прячется, вот и расскажи. Тогда я убью тебя быстро и безболезненно.Пэдди силился вырваться из рук тюремщиков, но те были слишком сильны. Когда нож вплотную приблизился к тому месту, рядом с которым ни один мужчина не пожелал бы видеть острый предмет, Пэдди выкрикнул:— Господи Боже, стой! Лучше пулю в лоб!— Отвечай, где Аннабель, и я гарантирую легкую смерть. Иная сделка тебе сейчас недоступна. Если ты действительно ненавидишь свою дочь, то без труда сможешь ответить на мой вопрос, разве не так?— Да если б я знал, разве я здесь оказался бы? Идиот!Бэггер хлестнул старика по лицу.— Не груби. Проявляй уважение.— Вот тебе мое уважение! — Пэдди плюнул ему в лицо. — Это за Тэмми!— Ага, которую ты специально для меня оставил.— Сволочь! Я в ту ночь сидел за решеткой! Иначе ты бы имел дело со мной. Единственный человек на свете, которого я любил… Я Богом поклялся, что всажу тебе в мозги пулю! Как ты ей, так и я тебе!— До или после того, как я убью твою дочь?— Я решил заплатить любую цену, лишь бы получилось! — выкрикнул Пэдди.— Но Аннабель перебежала тебе дорожку, да? Верно, старик?— Я не могу ее за это винить.— Что ж, раз уж ты собрался отомстить за жену, то отчего бы тебе не услышать о ее последних минутах? Хочешь?— Ничего, Джерри, я еще придумаю, как тебя вогнать на три фута под землю.— Будем считать, ты сказал «да». Так вот, мы выбили дверь в дом, и она меня тут же узнала. Знаешь, что сказала твоя жена? Она сказала: «Джерри, как ты можешь? За что? Я ведь ничего тебе не сделала». А я ей ответил, мол, твой вонючий муженек меня ограбил, а отвечать оставил тебя. И добавил, дескать, вот как сильно он тебя любил, дура ты набитая. И потом уже влепил ей пулю между глаз. Ну, что еще тебе хочется узнать, пока я не начал тебя разделывать?— Достаточно, — прозвучал женский голос.Из-за горы ящиков вышли Аннабель и Алекс. Агент Секретной службы направил пистолет на Бэггера, хотя при этом и сам, и Аннабель оказались под прицелом восьми вооруженных человек.— Вы как сюда попали? — удивился Бэггер.— А мы приехали на шум. Вместе с ФБР, — ответила Аннабель.— Чушь. Никто не мог проследить за моими парнями.— Да зачем они нам? Мы сели на «хвост» тебе, Джерри. Кстати, склад окружен.— Вот как? Значит, уже на ФБР стала работать? Слушай, детка, ты меня один разок кинула, но хрен я тебе дам это повторить.Голос его звучал уверенно, но в глазах проглядывала растерянность.— Ты, придурок! Она не врет! — крикнул Алекс. — Короче, оружие на пол!— Мочи их! — приказал Бэггер.Мигом позже все двери в стенах склада распахнулись, и внутрь ввалилась пара дюжин агентов в бронежилетах и с автоматами в руках.— ФБР! Всем стоять! Оружие на пол!Бэггер выронил нож; его люди последовали примеру босса.Бэггер перевел взгляд с Аннабель на Пэдди.— Это что такое? С каких пор урки с федералами снюхались?— Жизнь есть жизнь, — рассудительно заметил Пэдди, торопливо натягивая брюки.Джерри оглянулся на агентов ФБР и немедленно вернул себе прежнюю вальяжность.— Эта тварь кинула меня на сорок миллионов. Она, случаем, не забыла об этом упомянуть, когда вызвалась к вам в стукачки?— Не мое дело, — ответил главный от ФБР.— Да-а? Ну и в чем же меня тогда обвиняют?— В убийстве Тэмми Конрой, трех человек в Португалии, а также Тони Уоллеса, который скончался вчера вследствие травм, полученных от вашей руки и рук ваших людей.Бэггер фыркнул.— Дюжина свидетелей под присягой заявят, что я был в другом месте, когда все эти людишки окочурились!Аннабель показала ему видеокамеру:— Джерри, твое признание успешно записано вот здесь. Должна заметить, у тебя внятный, прямо-таки дикторский голос. Молодец.С этими словами она передала камеру руководителю группы ФБР.Бэггер уставился на агентов, потом на Пэдди, Алекса и, наконец, все свое внимание устремил на Аннабель.— Ну, значит, не судьба, — сказал он и сунул руку в карман.— Стоять! — приказал один из федералов. — Руку наружу, медленно!Бэггер повиновался. В его ладони лежала какая-то вещица.— Народ, это детонатор. Учтите, если мой палец соскользнет с кнопки, то брикет С-4 в багажнике прямо за мной разнесет все и вся на сто ярдов в округе. — Он кивнул старшему группы. — Можете проверить.Мужчина посмотрел на одного из своих людей. Тот полез в багажник, и через секунду его взгляд сообщил командиру горькую правду.Бэггер продолжал:— Короче, делаем так. — Он свободной рукой показал на Пэдди с Аннабель. — Этих двоих я забираю.— Вы не выйдете из здания, — ответил офицер ФБР.— Значит, мы все хором из него вылетим. Прямо на небеса.— Блеф, — заявил федерал.— А на что мне надеяться? В лучшем случае на летальную инъекцию. Я в одиночку на тот свет отправляться не согласен. Если думаете, что у меня кишка тонка, значит, вы не знаете Джерри Бэггера. — Он мельком взглянул на двух снайперов, которые успели раскрасить его лоб парочкой красных точек. — И если твои ребятки в меня выстрелят, мой палец точно сойдет с кнопки. Ты меня понял, урод?Командир группы встревоженно переглянулся с Алексом, а затем и с Аннабель.Она ступила вперед.— Ладно, Джерри, твоя взяла. Поехали.Вперед вышел и Алекс.— Меня не забудьте прихватить.— Ну уж нет, Алекс! — отрезала она.Бэггер зловеще ухмыльнулся.— Алекс? О-о! Алекс, значит? Похоже, Аннабель, ты наконец-то подыскала себе милого дружка. А я, конечно, не могу вас разлучать… — Он посмотрел на Алекса. — Поздравляю, олух гребаный. Ты едешь с нами.Затем Джерри прищурился на командира группы.— Чисто для справки. Я человек справедливый, так что можете взять себе парочку моих ребят, чтобы на вас начальство не орало. — Он показал на Майка. — Включая вот этого тупицу.— Шеф!.. — начал было тот.— Заткнись! — рявкнул Бэггер, затем обратился к Аннабель и остальным заложникам: — Быстро в машину.Несколько оставшихся человек из его команды подняли оружие с пола, и народ полез в салон.Алекс, Аннабель и Пэдди оказались в самой середине. Бэггер с водителем сели на передние сиденья, еще три человека пристроились в задней части внедорожника.Бэггер опустил окошко.— Увижу за нами хотя бы одну машину или услышу вертолет, начну поочередный отстрел, ясно?С этими словами он сделал ручкой агентам ФБР, и машина выкатилась со склада.— Куда, мистер Бэггер? — спросил водитель.— Частный аэродром в западной части Мэриленда. Там меня поджидает реактивный самолет. Я заранее подозревал, что может понадобиться уносить ноги. Сейчас позвоню, пусть прогревают двигатель. — Он бросил взгляд на Аннабель. — Извините, вас троих я с собой не приглашаю.Глава 77Картер Грей был замечательным рыбаком. Да только не получалось у него поймать самую ценную рыбку, а все потому, что он не мог найти подходящую наживку. Картер потратил тысячи человеко-часов и просмотрел горы цифровых файлов. И все усилия дали ему лишь одно-единственное имя: Гарри Джедидая, сын Леси и Рейфилда Соломона, он же Дэвид П. Джедидая-второй.Грей попытался разыскать банду, которую Оливер Стоун сколотил вокруг себя: военного ветерана Рубена Родоса, которого Грей помнил по инциденту с «Убийственной горкой»; робкого как мышь библиотекаря по имени Калеб Шоу, который вот уже несколько дней не появлялся ни дома, ни на работе в Библиотеке конгресса; и Милтона Фарба, гения с ангельской внешностью, работавшего на Управление гражданской обороны. Все как сквозь землю канули. Ни Фарб, ни Шоу ни разу не использовали свои мобильники, а за Родосом вообще не числилось ни одной СИМ-карты. К тому же он не так давно переехал неизвестно куда, не оставив адреса для пересылки почты, а имя его не появилось ни в одном из агентств недвижимости, — люди Картера проверили и этот аспект. С другой стороны, если учесть ресурсы Картера Грея, никто по идее не мог запросто исчезнуть. Неудивительно, что так трудно выявить террористические ячейки. Уж очень Америка широка и слишком свободна. В каком-то смысле Советы были правы: шпионить надо за каждым: друг всегда может обернуться врагом.Картер поднялся с кресла в своем комфортабельном подземном бункере и включил телевизор. Затем нажал на одну из кнопок пульта дистанционного управления.На экране зажглась картинка, передаваемая из Сенаторского корпуса имени Харта. Роджер Симпсон практически наверняка был мишенью для сына Леси. Если так, атака на сенатора могла быть произведена либо у него дома, либо в офисе. Грей уже успел проверить записи охранных видеокамер в кондоминиуме Симпсона, но не обнаружил ничего полезного. Сейчас он переключился на рабочее место сенатора.Час за часом он наблюдал за тем, как народ входит и выходит из здания. Насмотревшись, Картер подумал об ином подходе. Он вставил другой диск и принялся смотреть записи, сделанные камерой слежения в коридоре рядом с офисом Симпсона. Три часа кряду он занимался этим делом, методично проверяя каждого, кто попадал в поле зрения камеры.И наконец… Он пригнулся к монитору и вновь прогнал запись подозрительного момента. Да, незнакомец что-то такое делает с дверью в кабинет Симпсона. Картер «наехал» на его лицо. Он был обучен распознавать характерные признаки, даже когда их пытались спрятать. Вот скулы — нет ли в них чего-то от Соломона? И подбородок… и глаза… уж не проглядывают ли в них черты Леси, ведь он хорошо знал ее в свое время…После многочисленных звонков суть дела стала обретать четкие очертания. Никто из офиса Симпсона не вызывал слесаря чинить кабинетную дверь. Секретарша сенатора тем не менее категорически настаивала, что именно так этот человек ей и заявил: прислали-де по заявке. Причем видеозаписи, которыми располагал Грей, не содержали в себе указаний, что «слесарь» проникал собственно в кабинет сенатора. Просмотр видеоархивов с других камер также не дал результатов. Вызвали специалиста с собакой, натасканной на взрывчатку, но псина ни разу не залаяла. Насчет подслушивающих или подглядывающих «жучков» никто не стал беспокоиться, потому что такие устройства не убивают.Следующий шаг был очевиден: надо взять изображение лица «слесаря», описать его в терминах физиогномических параметров и прогнать полученные характеристики по всем базам данных. То же самое проделали с записями камер слежения в аэропорту, прибавив сюда список примет, переданных из частной лечебницы. Хотя компьютерная эпоха невообразимо ускорила такой процесс, на него требовалось определенное время, обилием которого Картер похвастать не мог. Кроме того, нельзя допустить, чтобы Леся попала в руки властей. Уж слишком много ненужного она могла разболтать. Вне всякого сомнения, эту информацию она передала сыну. И если Kapp находится с ними рядом, то всех этих людей нельзя оставлять в живых. Иначе настоящий катаклизм грозит стране и даже целому миру. А уж Картеру Грею и подавно.Глава 78Бэггер приказал своему человеку ехать через центр города, а не выходить на кольцевую. По дороге они остановились и поменяли номерные знаки, затем продолжили путь, слившись с десятками похожих машин.С довольным видом откинувшись на спинку сиденья, Бэггер щелкнул тумблером, отключая детонатор.Пэдди сидел очень тихо, не сводя глаз с врага. Аннабель упорно смотрела вперед, на дорогу. Алекс же, подобно Пэдди, следил за Бэггером, а точнее, за его большим пальцем.Неожиданно Аннабель сказала:— Бомба, Джерри? Что-то не очень похоже на твой стиль.— Ты сама этому меня научила, — улыбнулся он. — Непредсказуемости. Порой уму-разуму набираешься, как раз когда тебе дерут задницу, а не во время победы. Джерри Бэггер не сдается, он всегда встает и продолжает драку. Увы, детка, на этот раз не твоя взяла. А как при этом на душе хорошо, если бы ты знала…— Ты что задумал? — спросил Алекс. — Хочешь бросить нас в лесу по дороге к самолету?— Тебе-то какое дело? Вы все будете уже трупы.— Не боишься остаться без заложников? Думаешь, тебе так запросто дадут улететь?— Они понятия не имеют, что у меня под рукой самолет. Да я уже через пару часов выйду из-под их федеральной юрисдикции.— У нас есть договоры об экстрадиции практически с любой страной.— Ничего, я знаю лазейки.— А казино «Помпеи» спустят в канализацию.Бэггер обернулся всем корпусом и продемонстрировал яркую улыбку:— Полагаешь, у людей вроде меня не припасено наличности на черный день?— Ну, это-то понято. Но тебе все равно не дадут унести ноги.— Ага, конечно. С чего ты взял?— Просто знаю.— Если ты так много знаешь, то почему здесь оказался, а? — Бэггер бросил взгляд на Аннабель и постучал себя по виску. — Милая, людей надо подбирать внимательнее.— Джерри, ты бы хотел понять, почему не сможешь унести ноги? — спросил Алекс.— Ну давай, скажи мне. А то прямо помираю от любопытства.Алекс бросил взгляд за окно. Внедорожник пересекал мост над Потомаком.— Потому что ФБР точно известно, куда ты направляешься.— Ах вот как? Они что, телепаты?Алекс с Пэдди переглянулись, и ирландец незаметно сжался в пружину.Расстегнув несколько пуговиц, Алекс распахнул рубашку. Под ней обнаружился микрофон с проволочной антенной.— Тебе никогда не говорили, что заложников надо обыскивать на предмет «жучков»?— Блин! — взвизгнул Бэггер.Алекс бросился вперед и впечатал его в шофера, который от неожиданного удара в спину заехал головой в стекло дверцы. Пэдди тоже не отставал: он прыгнул на Бэггера и выкрутил из его руки коробочку с детонатором. Потерявший сознание шофер обмяк за рулем, непроизвольно выжав педаль газа. Внедорожник, завихляв, выехал на встречку.Алекс ударом ноги распахнул пассажирскую дверцу и выпрыгнул, дернув за собой Аннабель. Выпадая из машины, она все же ухватила отца за локоть, но тот, неизвестно где найдя силы, стряхнул ее руку.Последнее, что увидела Аннабель перед падением, было лицо отца, который смотрел на нее, сжимая в кулаке детонатор.В следующий миг они с Алексом уже катились по асфальту, а внедорожник, пробив бетонное ограждение, вылетел с моста.Воздух сотряс мощный взрыв.Алекс прикрыл женщину своим телом, пока вокруг падал дождь из обломков. Через тридцать секунд они встали, пошатываясь и не замечая кровоподтеков, подошли к ограждению и заглянули вниз. Все, что осталось от внедорожника и сидевших в нем мужчин, уже тонуло в Потомаке.Когда на воде ничего не осталось, Аннабель отвернулась и побрела прочь.Кругом царила паника; люди останавливали машины и бежали к краю моста, чтобы посмотреть на место происшествия. Кому-то достало ума поспешить к Алексу с Аннабель.Один из мужчин спросил:— Мистер, вы ранены?— Леди, что случилось, черт возьми?! — воскликнул другой.Алекс показал им свой жетон.— Секретная служба. Возвращайтесь в машины и уезжайте. Немедленно!Он схватил Аннабель за руку и потянул ее за собой, быстро прокладывая дорогу в толпе с помощью все того же жетона.Глава 79Они втроем сидели в подвале давным-давно заброшенного дома. Кругом шныряли крысы, в воздухе стояла вонь, однако иного убежища у них не было. Освещение обеспечивал аккумуляторный фонарь, вместо стульев пришлось довольствоваться кучами мусора. Это место Оливер Стоун присмотрел себе на самый крайний случай.Откинувшись на влажную кирпичную стену, он смотрел на Лесю. Та сидела на свернутом в рулон ковре, погрузившись в свои думы и ничего вокруг не замечая. Финн маячил возле двери, насторожив все органы чувств. Стоун перевел на него взгляд.— Вы убили Чинчетти, Бингема и Коула и предприняли попытку покушения на Картера Грея, взорвав его особняк зажигательной пулей, когда дом заполнился бытовым газом. Чтобы добраться до него, вы поднялись по стенке утеса, а при отходе просто прыгнули в воду.— Не отвечай! — скомандовала Леся, кинув на Стоуна подозрительный взгляд. — Я согласилась работать с этим человеком только ради того, чтобы нам с тобой остаться в живых, но это не означает, что мы должны ему верить.— Да я и не рассчитывал получить ответ, — пожал плечами Стоун. — Просто выражал свое восхищение. Не так-то легко устранять профессиональных киллеров.— Получается, и вы заслуживаете смерти? — без обиняков спросила Леся. — Вы ведь тоже киллер.— Честно говоря, я мертв уже с давних пор.— Они убили вашу жену, так? — спросил Финн.— И едва не прикончили меня — потому что я захотел выйти из системы. Хуже того, Роджер Симпсон, оказывается, удочерил моего ребенка. Она даже не знает, кто ее отец.— Симпсон! — Леся сплюнула на пол. — Вот что я думаю про Роджера Симпсона!— Вы сказали, что работали на ЦРУ, — напомнил ей Стоун. — Нас уверяли в обратном: дескать, вы перевербовали Соломона и на пару с ним шпионили в пользу Советов. Вот почему его наметили к ликвидации. Он считался предателем.— Вам наврали, — бесхитростно ответила Леся.— Сейчас-то я понимаю… Однако если вы оба работали на Америку, почему вас решили убрать?— Из-за одного опасного и конфиденциального задания, которые получили мы с Рейфилдом. Оно было успешно выполнено с помощью группы русских, которые были мне верны.— И в чем же заключалось задание?— Об этом я никогда и никому не рассказывала, даже собственному сыну.— Почему?— Потому что я разведчица.— Если хотите заручиться моей помощью, я должен знать правду.— Вы, убийца моего мужа, смеете диктовать мне условия?— По части ресурсов Картер Грей выше нас на голову, и все же, действуя сообща, мы сумеем его перехитрить. Еще раз повторяю: если хотите, чтобы я помогал, вам придется сказать мне правду. Всю правду.Леся тем не менее колебалась.Финн шагнул к матери.— Я напугал свою семью до смерти и все равно не уверен, что они в безопасности. А при попытке связаться с ними скорее всего наведу Картера Грея.— Я предупреждала тебя о риске.— Можно подумать, у меня был шанс отказаться! — гневно выпалил Финн. — Сколько себя помню, ты всегда меня готовила: мой долг, единственный, кто сможет…— Выбор есть у каждого. — Леся указала на Стоуна. — Вот и у него был выбор. Он решил слепо выполнять приказания и в результате убил невинного человека.— Он был солдатом. Его специально натаскали.— Так же как Бингема, Коула и Чинчетти, — напомнила его мать. — Отчего же мы должны считать его другим?— Он сам пришел к нам. Пришел, чтобы предупредить. Если бы не он, мы с тобой были бы уже покойниками. Вот чем он отличается. И я считаю, что он заслужил наше доверие. Твое доверие.— Я в жизни никому не верила, кроме твоего отца.— И меня, — поправил ее Финн.— И тебя, — признала она.— Что ж, если ты веришь мне, тогда прислушайся к моим словам! Нельзя идти по жизни, считая, что каждый встречный настроен против тебя!— Ты заблуждаешься. Именно эта философия служила мне верой и правдой многие годы.— А если бы ты не поверила Рейфилду Соломону?Леся отмолчалась, пристально рассматривая сына. Затем она медленно перевела взгляд на Стоуна.— Насколько хорошо вы знаете советскую историю?— Я провел там немало времени.— Вы помните, кто возглавлял КПСС до прихода Горбачева?Стоун кивнул.— Юрий Андропов и Константин Черненко.— Советские руководители славились своим долгожительством. И тем не менее Андропов едва протянул тринадцать месяцев, да и Черненко примерно столько же.— Это были старые, больные люди, — ответил Стоун. — Ими просто заполнили место после смерти Брежнева. Никто и не ждал от них долгой жизни.Леся хлопнула в ладоши.— Именно. Никто не ждал, — и их смерть ни у кого не вызвала удивления.— Так вы к чему клоните? Что их убрали? — спросил Стоун.— Не так уж и сложно убивать больных стариков.— Но кто мог отдать такой приказ?— Ваше правительство.Изумленный Финн уставился на мать.— Исключено. Законы США в явном виде запрещают заказные убийства глав других государств.Она насмешливо фыркнула.— Какое это имеет значение, когда ты стремишься предотвратить ядерную войну, способную стереть жизнь с лица планеты? Да, Андропов и Черненко были стариками, но при этом и бескомпромиссными коммунистами. И стояли у всех на дороге. При их режиме ни о каких реформах не могло быть и речи. К тому же Советский Союз разваливался. Все чаще и чаще поговаривали, будто руководство КПСС намерено предпринять все меры, чтобы вернуть стране статус сверхдержавы. Этого нельзя было допускать. Требовалось расчистить площадку для Горбачева. Потому что хотя он и выглядел поначалу как все прочие партийные лидеры, мы знали, что он совсем другой. Мы знали, что при его власти произойдут изменения. Он был коммунистом и, как мы понимали, не пойдет на роспуск Советского Союза, однако угроза войны ослабнет очень значительно. А затем на смену Горбачеву пришел Ельцин. Никто не сумел этого предсказать, но именно при Ельцине СССР окончательно распался. Итак, мы обязаны были избавиться от старого коммунистического руководства! И такое свое мнение передали американцам. Они с нами согласились. Но мы не планировали заказных убийств. Тут руку приложили ваши. — Она пристально взглянула на Стоуна: — Ведь и вы так считаете, верно?— Истории известны примеры убийств глав правительств, — кивнул тот. — Выходит, Горбачев был в курсе?— Разумеется, нет! О наших планах знали очень немногие.— Каким образом вы получали такие приказы? — спросил Стоун.— Через контакт на американской стороне.— Через кого именно?— А что, разве не понятно? Через Роджера Симпсона, разумеется.— То есть ваша группа и стала ликвидатором Андропова с Черненко?— Скажем, мы помогли им раньше времени переместиться в могилу.— И Рейфилд Соломон был причастен к этому делу?— В самой полной мере. Советы полагали, что он работает на них.— Откуда вам известно, что этот план был утвержден правительством США?— Да я только что вам сказала. Мы получили указания от Симпсона. Он был нашим куратором и отчитывался непосредственно перед Картером Греем. А Грей был главой ЦРУ.— Стало быть, вы тоже беспрекословно следовали приказам.— Да.— И убили Андропова с Черненко? Двух невинных людей?Леся и Стоун обменялись продолжительным взглядом.— Да, — медленно ответила она.Вмешался Финн:— Но почему американцы ликвидировали моего отца и пытались убить тебя, если вы успешно выполнили задание? Зачем подавать вас в образе предателей?На этот вопрос ответил уже Стоун:— Потому что американское правительство не заказывало эти убийства! Вероятно, план разработало ЦРУ, или вообще Симпсон с Греем по собственной инициативе… Как только дело было сделано, им пришлось избавляться от всех, кто что-то знал. — Он посмотрел на Лесю. — Я прав?— Да, — нехотя кивнула она. — Как вы думаете, на что они готовы пойти сейчас, чтобы не дать правде выйти наружу? Да ведь такие откровения могут вызвать войну между Россией и Соединенными Штатами. Ну, что им теперь делать?— Убить всех, кого надо, — ответил Финн.— К сожалению, мы оказались в положении Давида и Голиафа, — добавила Леся. — Американцы всегда играют роль Голиафа.— И все же Давид сумел победить. И мы сумеем, если будем действовать без проволочек, — сказал Стоун.— Всего лишь втроем? — скептически отозвалась Леся.— Мы не одни, — заявил Стоун. — У меня есть друзья.Если они еще живы.Глава 80Алекс взмахом руки остановил такси, и они с Аннабель сели в машину. Он позвонил командиру группы ФБР и дал ему знать, что произошло и как так вышло, что в живых остались лишь они с Аннабель.— На случай если понадоблюсь, я буду дома.Тот было запротестовал, однако Алекс оборвал возражения:— Хватит уже событий на один день. Езжайте туда, соберите ошметки, а с нами вы поговорить еще успеете. В конце концов, спешить с процессом над Бэггером уже ни к чему. Сейчас его ждет судья более высокой инстанции.Таксист высадил их возле дома Алекса в Манассасе. Он жил в одноэтажном загородном коттедже с гаражом на одну машину, и добраться до него можно было только по щебеночной грунтовке. Внутри гаража стоял полностью восстановленный огненно-красный «корвет» 69-го года, единственная экстравагантная причуда, которую позволил себе агент Секретной службы.— Вы голодны? — спросил он у Аннабель.Та лишь помотала головой.— Наверное, задавать сейчас вопрос, как вы, было бы глупо, да?— Ничего, справлюсь.— Мне очень жаль, Аннабель.Она присела на стул.— Долгие годы я ненавидела отца: считала, что он предал мать. А потом выяснилось, что это не так…Ее голос становился все тише, пока совсем не умолк.— А теперь потеряли и его, — закончил Алекс. — По крайней мере он успел узнать, что вы изменили свое мнение.— Он ведь мог выпрыгнуть… Был бы сейчас жив…— Чтобы еще шесть месяцев его пожирал рак?Аннабель взглянула ему в лицо.— Чтобы шесть месяцев пробыть со мной. Я бы позаботилась о нем. А он решил взорвать себя…— Или жаждал отомстить Бэггеру еще более страстно, чем вы. Может, он был готов умереть, чтобы поквитаться с ним за свою жену и вашу мать. По крайней мере в смелости ему не откажешь.— Я все равно считаю, что не надо было…— А еще он оставил вам шрам на память. Пэдди не был лучшим отцом на свете.— И все-таки он мой отец, — тихо сказала Аннабель.— И преступник.— Алекс, я сама преступница.— Только не для меня. — После неловкой паузы Алекс поспешил добавить: — Пойду приготовлю кофе. И что-нибудь поесть. А когда будете готовы поговорить, я всегда к вашим услугам. Как вам такой план?— Могу ли я сходить в душ? Чувствую себя ужасно грязной…Алекс показал ей ванную комнату, которая соседствовала со спальней, а сам отправился на кухню, поставил кофейник на огонь и сделал несколько бутербродов. К моменту, когда он накрыл на стол, Аннабель успела выйти из душа. Она прошла на кухню в накинутом на плечи банном халате Алекса.— Надеюсь, не возражаете?Мокрые волосы свешивались вниз длинными прядями.— После душа лучше?— Да куда там…Они перекусили почти в полном молчании. Затем Алекс развел в камине гостиной огонь, и Аннабель уселась прямо на пол, протянув ладони к пламени.— ФБР, наверное, жаждет задать мне кучу вопросов.— Так, кое-что. Но, если хотите, я готов помочь от них отбиться.— Спасибо вам за все…— Вы тоже не отсиживались за чужими спинами.Она взглянула ему в лицо.— Вы не могли бы посидеть со мной рядом? Недолго?Алекс устроился возле нее на полу, и они сидели перед камином, пока в нем медленно умирал огонь.Когда никого из людей Kappa обнаружить не удалось, Грею пришла в голову еще одна возможность: Алекс Форд, агент Секретной службы. Они со Стоуном были близкими друзьями и вместе принимали участие в событиях, связанных с «Убийственной горкой». Этот человек знал про Грея столько же правды, как и сам Стоун. Что, если взять этого Форда и использовать его в качестве наживки? Тут, правда, имелась одна сложность: федерального агента нельзя просто так похитить. Или все-таки можно? Скажем, сначала дискредитировать под каким-то предлогом, а потом… Это была излюбленная тактика Грея: уничтожь репутацию жертвы, преврати в преступника — и бери его тогда голыми руками. Причем проделывается такое куда легче, чем представляет себе большинство людей. А когда народ разберется, что к чему, будет уже поздно. Словом, Грей сделал пару звонков.Вскоре ему перезвонил один из «кротов» при ФБР. К ним поступили любопытные новости. «Крот» передал Грею подробности ночного происшествия с Фордом и Джерри Бэггером. Кроме того, с Фордом была какая-то женщина, по-видимому, с весьма сомнительным прошлым. Парочка покинула место взрыва, после чего Форд заявил сотруднику ФБР, что, дескать, побеседует с ними завтра. Сейчас он предположительно находится у себя дома в компании упомянутой дамочки.Грей поблагодарил шпиона и повесил трубку.Эта новая доза информации радикально меняла расклад.В карьерной колее Алекса Форда образовалась пропасть.Глава 81После того как Аннабель пошла спать, Алекс остался на кухне, допивая кофе. Захваченный своими мыслями, он нет-нет да и поглядывал в сторону спальни. А впрочем, что тут думать? Дело закончено, плохие парни разбиты наголову. Здесь кино обычно заканчивается, по экрану начинают ползти титры, порой проигрываются какие-нибудь забракованные, но любопытные или смешные кадры. В реальном мире, разумеется, все далеко не так просто. Еще предстоит корпеть над отчетами, под бумагу для которых истребят целую рощу. Затем проведут внутреннее расследование для выяснения роли Алекса: не допустил ли он какой-нибудь оплошности, в результате чего нескольких человек разнесло на клочки над Потомаком? Придется давать объяснения, их станут проверять и перепроверять, но Алекс был уверен, что относительно скоро, может, даже через несколько месяцев, все наконец закончится.И все же ему не хотелось так просто заканчивать. Отнюдь. Потому что такой сценарий означает, что Аннабель уйдет из его жизни. Он вздохнул. Пожалуй, оно и к лучшему, по меньшей мере с формальной точки зрения. Как ни крути, у нее большие нелады с законом, а Алекс работает в правоохранительных органах…Он вновь кинул взгляд в сторону спальни. Проснется Аннабель завтра, и что прикажете делать? Умолять остаться? Можно попробовать изобрести некий предлог. «Мадам, вы обязаны неотлучно находиться рядом со мной до окончания официального расследования!» Да она в два счета его раскусит…В следующий миг все эти мысли исчезли: пожаловали гости, причем, если верить признакам, на редкость непрошеные.Алекс низко пригнулся, скользнул к окну и выглянул наружу. На щебеночной подъездной дороге, практически сливаясь с фоном, стояла незнакомая машина: внешне ничем не примечательный черный минивэн. Алекс ненавидел непримечательные черные минивэны. В них слишком часто ездили непримечательные мужчины с большими пушками и недобрым отношением к людям. Опасение подтвердилось, когда он схватил с полки ночной бинокль. Более внимательное рассмотрение показало, что на крыше машины находится миниатюрный спутниковый приемник. И даже если бы у Алекса оставались сомнения, шевеление в зарослях напротив дома окончательно их стерло бы. Итак, народ сидит в кустах, рядом стоят минивэны со спутниковым оборудованием, а там в лунном свете блеснул оптический прицел… Ничто из этого антуража не поднимало Алексу настроение. А он-то считал, что на сегодня приключений более чем достаточно…И все же ситуация отличалась от стычки с Джерри Бэггером. Сейчас от нее так и несло душком спецназа. Отсюда вопрос: с какой стати власти решили побеспокоить одного из своих? Впрочем, Алекс практически мгновенно ответил на собственный вопрос.Картер Грей не сумел разыскать Стоуна и поэтому решил раскинуть сеть пошире. Так оно на самом деле или нет, Алексу было решительно наплевать: он не собирался сидеть и ждать откровений. Был однажды в его жизни случай, когда он поцапался с Картером Греем в связи с «Убийственной горкой»; принимать участие во втором раунде ему не улыбалось.Он схватил связку ключей, висевших над кухонным телефоном, и помчался в спальню. Зажав рот Аннабель ладонью, на случай если она — успев погрузиться в глубокий сон — невольно взвизгнет, он прошептал: «Кто-то шарится возле дома. Одевайтесь. Уносим ноги».Аннабель едва успела накинуть одежду и схватить сумку, когда в парадную дверь влетели двое мужчин, а еще одна парочка проникла в дом через черный ход. На них были бронежилеты, в руках МР-5, и пистолет Алекса на их фоне смотрелся бы очень бледно. Вот он и решил удалиться через дверь на кухне, которая вела в гараж.— Стоять! — рявкнул один из «броненосцев» со стороны прихожей.Но эта команда шла вразрез с текущими намерениями Алекса. Он не стал дожидаться, пока гаражная дверь откроется полностью, а вдавил педаль газа, и «корвет» вылетел наружу, едва не чиркнув крышей по нижнему обрезу подъемной створки. Алекс переключил передачу, и они промчались по щебенке мимо черного минивэна. Секундой позже на парадное крыльцо выскочили незваные гости и принялись строчить от бедра; пули так и свистели над «корветом», который, в свою очередь, плевался фонтаном гравия из-под визжавших колес.— Черт! — крикнул Алекс.— Что, задело?! — всполошилась Аннабель.— Да не меня, машину!Он вылетел на трассу, не отрывая ступню от вдавленной в пол педали. Бросил взгляд в зеркало заднего вида и облегченно выдохнул. За ними никто не гнался.— Алекс, что случилось?— Господи, Аннабель, я и сам бы хотел знать!— А куда мы едем?— И это хотел бы знать! Обождите-ка…Он ткнул в кнопку скоростного набора на мобильнике, и трубку поднял один из его сослуживцев по ВПО, то есть вашингтонскому полевому офису.— Бобби, это Алекс. Слушай, тут что-то неладное творится.— Конкретней?Алекс вкратце изложил суть дела.— Не знаю, кто эти парни, но у них с собой серьезное железо. Порыскай там у себя и перезвони, когда выяснишь.Он нажал «отбой» и взглянул на Аннабель.— Бобби — ловкий парнишка, он обязательно чего-нибудь нароет.— А почему вы сами не хотите обратиться в штаб-квартиру или как там это называется?— Есть небольшая закавыка.— Поясните.— Эту униформу я уже видел.— Где?— На объединенных учениях, которые Секретная служба проводила на базе Пири.— И что, это плохо? — опасливо спросила она.— Говорю же! Это один из главных учебных центров ЦРУ, так называемая «ферма».— ЦРУ?!— Их ведомственный спецназ носит именно такую форму.— Спецназ ЦРУ?!— Слушайте, не делайте вид, будто слышите о таких вещах впервые.— Другими словами, за нами охотятся власти?— Вот именно.— Мы только-только избавились от психопата — владельца казино, мой родной отец сам себя взорвал, а теперь за нашими задницами пожаловало ЦРУ?— Примерно такой расклад, да.— Должна заметить, Алекс, что вы как-то чересчур невозмутимо относитесь к этому делу.— Я недаром ем свой хлеб. Слава Богу, Секретная служба научила меня сохранять спокойствие. Впрочем, готов признать, что с каждой минутой ситуация усложняется.— И что теперь?— Ужасно не хочется, но придется расстаться с «корветом» и подыскать нору. Там мы дождемся новостей от Бобби; очень надеюсь, что они окажутся благоприятными. Хотя сильно в этом сомневаюсь.Глава 82Они бросили «корвет», сели в такси до Александрии, а там уже остановились в одном из мотелей. Пока Алекс прятался на улице, Аннабель заплатила наличными, зарегистрировавшись по фальшивому удостоверению. Беглецы укрылись в номере, заперев дверь на все имевшиеся замки и запоры.Через час перезвонил Бобби. Его произнесенные шепотом слова сообщили Алексу все, что тому требовалось знать.— К нам только что поступило официальное сообщение: дескать, ты открыл огонь по агентам, которые пришли тебя арестовывать на дому. И еще: ты якобы укрывал у себя какую-то безымянную беглянку, объявленную в розыск. Никто из нас, разумеется, в это не верит, но… Алекс, шеф рвет и мечет. Ходят слухи, что они с директором ЦРУ только что очень серьезно поцапались по телефону.— Бобби, федеральные агенты пытались либо похитить меня, либо вообще укокошить! А насчет укрывания… Единственная вещь, которую я прячу от окружающих, так это жуткая тяга дать кому-нибудь по рогам, чтобы получить наконец ответы!— Эй, ты не заводись, я же на твоей стороне… Ясно, что ты не стал вдруг в одночасье преступником, выйдя сегодня с работы. Но тебе все равно лучше прийти и изложить свою точку зрения. — Бобби помолчал. — Алекс, ты действительно с кем-то на пару сейчас прячешься?Алекс посмотрел на Аннабель, которая не отводила от его лица встревоженных глаз.— Спасибо, Бобби. Я еще позвоню.Он с отвращением швырнул мобильник подальше на кровать.— Похоже, нас телепортировали в параллельную вселенную, где хороших парней мажут дерьмом.Аннабель присела рядом.— Спасибо вам…— Эй, мне ваш сарказм сейчас ни к чему!— Я совершенно искренне: спасибо. За то, что вы спасли мне жизнь. Дважды за одну ночь!— Простите, Аннабель… Просто я не заметил, как вокруг расставляют силки. А потом было слишком поздно.— Но почему ЦРУ нас преследует?— Единственное объяснение, которое приходит на ум, связано с Оливером Стоуном.— А к нему-то они зачем цепляются?— Как-то раз был случай, когда похитили нашего президента, и Америка уже замахнулась ядерной дубиной…— Оливер был замешан в таком деле?!— На пару со мной… К операции был тесно причастен Картер Грей, причем отнюдь не с позитивной стороны. В общем, своей отставкой он обязан именно Оливеру Стоуну.— То есть Оливер держал некий компромат на Картера Грея и воспользовался им, чтобы убрать с должности?— В точку.— Но ведь Грей мертв?— Его тело так и не нашли.— Ну, значит, он дергает за ниточки из загробного мира.— Похоже на то…— Нужно найти Оливера.— О-о, легко сказать «найти»… Если в деле замешано ЦРУ, можно гарантировать, что они уже нагнули все остальные ведомства — и те либо активно сотрудничают, либо предпочитают не вмешиваться.— Но ведь мы только что помогли ФБР! — обиженно воскликнула Аннабель.— Не имеет значения. Нацбезопасность превыше всего. Короче, на практике это означает, что у нас связаны руки. Причем, что бы там ни показывали в сериалах, от полиции убежать практически невозможно. Кругом миллионы внимательных глаз, кто-нибудь обязательно что-нибудь заметит — и привет. К тому же моя внешность отлично известна кому надо.Аннабель потянулась к своей сумочке.— А вот здесь я, пожалуй, смогла бы помочь. Прошу пройти в гримерочную.Она заставила Алекса сесть на унитаз, достала из сумки небольшую коробку и принялась в ней копаться. На все про все ушло где-то минут шестьдесят, но к окончанию часа сидящий перед ней мужчина уже ничем не походил на Алекса Форда.Он уставился в зеркало.— А у вас неплохо получается…— Да, полезный навык. Завтра утром забежим в магазин париков, прикупим новой одежды и прочих штучек. Дали бы мне побольше времени, сама миссис Форд не сумела бы признать своего мужа.— Тем более что никакой миссис Форд на свете и в помине нет.Аннабель упаковала гримерный набор.— Как-то вдруг есть захотелось…— Я тут неподалеку заметил «Макдоналдс».— Двойную порцию всего, — распорядилась Аннабель.Пока Алекс шел за фаст-фудом, ему позвонил Стоун.— С Бэггером покончено, зато нас едва не сцапал Грей, — сказал Алекс Оливеру. — Пэдди погиб. Аннабель как-то держится, но ей сейчас нелегко.— Жаль, что так вышло, очень жаль… Но знаешь, теперь и мне нужна твоя помощь, в который раз.Алекс в течение нескольких минут слушал рассказ Стоуна, затем сказал ему, что завтра вместе с Аннабель с ним встретится.Закончив разговор, он заторопился в «Макдоналдс», откуда вышел с полными руками. По пути в мотель Алексу не раз и не два приходила в голову мысль, что эта еда может оказаться для него последней.Глава 83Узнав, что Алексу Форду удалось скрыться, Картер Грей повел себя очень необычно: он накричал на подчиненных.Грей с отвращением махнул рукой, отсылая прочь людей, вытянувшихся перед ним с окаменевшими лицами. Kappa, Лесю и ее сыночка упустили! Раньше такое было бы немыслимо. Когда с ним работали такие специалисты, как Джон Kapp…Три глубоких вдоха спустя Грей вновь стал самим собой: деловитость и профессионализм во плоти. Получил щелчок по носу? Ничего, не страшно! Зато не далее как полчаса назад сумел добиться серьезного прорыва. Многолетний опыт работы свидетельствовал, что подобные удачи идут полосой.В одной из баз данных нашлись приметы «слесаря». Это Гарри Финн, бывший боевой пловец, а ныне частный консультант при Управлении нацбезопасности. Вернее говоря, бывший консультант — Грей не мог представить себе обстоятельств, при которых Финну позволят продолжить карьеру. Более того, его необходимо ликвидировать, так как судебный процесс над ним противопоказан.Грей уже направил группу в дом Финна. Парень жил в уютном пригородном местечке, имел хорошенькую жену и трех милых детишек, в свободное время учил сыновей бейсболу и футболу и по всем статьям был образцовым гражданином. При всем при этом Грей не сомневался, что группа захвата найдет дом пустым. Через десять минут телефонный звонок доказал верность его интуиции.С другой стороны, оперативники все же вернулись не с пустыми руками. В сейфе, который отыскался в гараже, были обнаружены кое-какие любопытные вещи. Кроме того, среди бумаг нашли документы на некий арендованный склад. Попав туда, агенты поняли, что наткнулись на подлинный кладезь: досье на Бингема, Коула и Чинчетти. А также на Картера Грея и Роджера Симпсона. И наконец, на Джона Kappa. Вот только где сейчас Гарри Финн? Его жена и дети? Прячутся, конечно. Надо выманить их на свет божий. Хорошо бы поскорее…Похоже, Стоун, Леся и Финн каким-то образом объединились. Следовательно, в какой-то момент они все станут жертвой прокола. Причем не обязательно собственного. Стоит лишь взяться за еще одну переменную в этом уравнении: самую обычную и ничего не подозревающую семью Финна.Грей поднял телефонную трубку.— Установить слежение за любыми транзакциями по кредитным и дебитным карточкам, зарегистрированными на семью Финна. То же самое относится к сотовым и стационарным телефонам. Вы знаете, где он работает; возьмите его сослуживцев и весь офис под наблюдение. Не забудьте про школу, куда ходят дети, книжный клуб, где записана мамаша… Если они объявятся, забирайте всех. Переверните небо и землю, но добудьте мне эту семейку!Глава 84Они высидели в подвале еще один день. Сгущались сумерки, однако до окончательного сбора группы Стоуна оставалось добрых три часа. Впрочем, оно и к лучшему, — Стоуну требовалось время обдумать план действий.Финн, который обеспокоенно мерил помещение шагами, вдруг сказал:— Мне надо повидать семью. Срочно.Леся принялась было возражать, однако Стоун спросил:— А где они сейчас?Финн ответил.Стоун повернулся к Лесе.— Сидите здесь. Я пойду с ним.— Вы хотите оставить меня одну? — спросила та.— Ненадолго. Не волнуйтесь, здесь вы в безопасности.Мужчины покинули убежище.— Как ваша жена восприняла такие новости? — поинтересовался Стоун, когда они вышли наружу.— В штыки! И немудрено.— Ладно. Мы могли бы добраться до них на электричке, а там уже пешком.— Я смотрел ваше досье… — сменил тему Финн. — Так вы, значит, служили во Вьетнаме спецназовцем?— А вы?— С чего вы взяли, что я чем-то похожим занимался?— Птицу видно по полету.— Я из боевых пловцов… Послушайте, нам нужно оружие. Мой дом наверняка обыскали. Есть, правда, небольшой складик, но они, полагаю, и туда успели наведаться.— Ничего, у меня кое-что найдется, — ответил Стоун.Полчаса спустя, пока Оливер поджидал снаружи, Финн вошел в мотель, расположенный в запущенном квартале на юге Александрии.Дети немедленно бросились к отцу, вдавив его в стену. Лабрадудель Джордж тоже принял посильное участие в пытке, радостно лая и напрыгивая на хозяина. Финн горячо обнял детей, и все четверо залились слезами. Сквозь просвет между плечами Дэвида и Сузи Финн увидел Мэнди. Та тоже плакала, но к мужу не приближалась.После нескольких минут обниманий и восклицаний Финн заставил-таки детей усесться на кровать. Сузи прижимала к себе плюшевого медведя, бабушкин подарок, и даже не пыталась утереть слезы, катившиеся по пухлым щекам. Патрик нервно грыз ногти, которые и так уже успел обкорнать до крови.Дэвид встревоженно смотрел на отца.— Пап, что происходит?Финн сделал глубокий вдох. Сказать им правду — все равно что одним махом подпрыгнуть до луны. По дороге сюда он пытался что-нибудь придумать, но теперь все его объяснения казались высосанными из пальца. И все-таки нельзя заявить: «Дети, ваш папа убийца, и за ним гонятся копы». Нет, ни в коем случае, ведь он их отец. Все, что у него осталось, — это Мэнди с ребятишками. Никаких оправданий не хватит, чтобы загладить то, что он натворил.— Дэйв, у меня на работе случилась неприятность, — сказал он, искоса наблюдая за Мэнди, которая не сводила с мужа глаз. В них он отчетливо видел страх, а к тому же — и это было особенно больно — недоверие. Финн протянул к ней руку, однако Мэнди отшатнулась.Он решил больше не таиться. Будь что будет.Финн поднялся с кровати и оперся спиной о стену. Когда он заговорил, то уже не прятал глаз.— Все, что вы знаете о дедушке с бабушкой, то есть о моих родителях, все это ложь. Ваш дедушка не был выходцем из Ирландии… и погиб вовсе не в автомобильной катастрофе. Ваша бабушка тоже не из Канады. И в пансионате она находилась отнюдь не потому, что так требовало ее здоровье.Он вновь глубоко вздохнул, пытаясь не обращать внимания на всеобщее изумление членов семьи.Финн рассказал им правду. Что дедушку в действительности звали Рейфилд Соломон и что он был американским разведчиком. Бабушку звали Леся, и она была русской шпионкой — пока не перешла на сторону американцев.— Их подставили кое-какие негодяи из ЦРУ. Фотография Рейфилда Соломона сейчас висит в Лэнгли на «Стене позора», как они выражаются. Его убили те же самые люди, на которых он работал… чтобы правда не вышла наружу. Вашей бабушке удалось выжить, но с тех пор она постоянно прячется.К чести семьи и великому облегчению Финна, дети с готовностью приняли объяснение и даже были увлечены такой историей.— А какая это правда? — немедленно спросил Дэвид. — За что их подставили?Финн покачал головой:— Не могу я тебе сказать, сынок. Хотел бы, да не могу. Я сам лишь недавно все узнал.— А где сейчас бабуля? — спросил Патрик.— В укромном месте. Скоро я к ней поеду.Сузи обняла отца за ногу.— Папочка, не уходи! Не бросай нас! — Она расплакалась.У Финна разрывалось сердце. Слезы, струившиеся по лицу дочери, лишали сил.Он поднял ее на руки.— Прости, крошка, но я могу точно обещать… Ты слушаешь? Можешь послушать папу хотя бы минуточку? Ну пожалуйста, детка, прошу тебя…Наконец Сузи перестала рыдать и вместе с братьями уставилась отцу в глаза. Дети вели себя настолько тихо, что казалось, не дышали.— Вот что я вам обещаю: папа все исправит. Потом я приду за вами, мы вместе вернемся домой, и все-все будет как прежде. Клянусь, что так все и будет!— Каким образом, хотела бы я знать?На мужа надвигалась Мэнди.— Как, а? — повторила она, повысив голос. — Как ты можешь все исправить? Ты что… ты… Какими такими силами ты можешь вытащить нас из этого… кошмара?!— Мэнди, пожалуйста… — Финн оглянулся на детей.— Нет, Гарри. Нет! Ты меня обманывал, и детей тоже обманывал… Сколько? Как долго это продолжалось? А, Гарри?— Слишком долго, — тихо признался он. И тут же добавил: — Прости. Если бы ты только знала…— Ничего я знать не желаю! — Не обращая внимания на сопротивление дочери, Мэнди вырвала Сузи из объятий отца. — Я позвонила Дорис, соседке. Так она говорит, что в наш дом приехали какие-то люди, устроили там обыск. А когда она попыталась узнать, что происходит, ей ответили, что ищут тебя. Тебя, Гарри! Ты преступник!— НЕТ! НЕТ! — завизжала Сузи. — Папочка не преступник!Девочка принялась бить кулачками по матери. Финн тут же оттащил ее прочь и прижал к себе.— Сузи, никогда так больше не делай, нельзя обижать маму. Она любит тебя больше всех на свете. Никогда так не делай. Обещаешь?Заплаканная Сузи пролепетала:— Но ты ведь не плохой человек, правда?Финн в отчаянии оглянулся на Мэнди, затем на сыновей, которые, побелев, перепуганно смотрели на отца.— Ни в коем случае, Сузи. Твой папа действительно хороший человек.Все разом обернулись к Оливеру Стоуну, секунду назад возникшему на пороге. Лабрадудель Джордж даже не зарычал; пес подошел к Стоуну и уселся у его ног, задрав морду.— Вы кто такой? — испуганно потребовала Мэнди.— Вместе с вашим супругом я пытаюсь исправить давнюю несправедливость. И он — хороший человек.— Мамочка, я же тебе говорила! — воскликнула Сузи.— И как вас зовут? — спросила мать семейства.— Не важно. Главное, что Гарри сказал вам правду… насколько это возможно, чтобы уберечь вас от беды. Он пошел на чудовищный риск, чтобы вас проведать. Даже оставил родную мать, хрупкую старушку, потому что места себе не находил от беспокойства. — Стоун пристально взглянул на Мэнди. — Вот такой он человек.Мэнди то и дело переводила глаза с мужа на Стоуна и обратно. Финн медленно протянул к ней руку. Поколебавшись, она подала свою. Их пальцы сплелись.— И вы правда все исправите? — спросила Мэнди, умоляюще глядя на Стоуна.— Сделаем все, что в наших силах, — ответил тот.— Но вы не можете обратиться в полицию…— Увы, пока что не можем.Финн опустил Сузи на пол и поднял игрушечного медведя, которого девочка уронила.— Я передал бабушке, как сильно ты любишь ее подарок.Сузи крепко прижала к себе игрушку, а свободной рукой уцепилась за отцовскую ногу.Минут через двадцать Стоун напомнил Финну, что пора уходить. Возле двери Мэнди обняла Финна за шею, и они молча стояли, пока Стоун и дети хранили уважительное молчание.— Я люблю тебя, Мэнди. Больше всего на свете, — прошептал ей Финн на ухо.— Гарри, возвращайся с победой. Только обязательно возвращайся. Ради нас, слышишь?Когда они ушли, Финн обернулся к Стоуну.— Спасибо.— Нет ничего важнее семьи.— У меня такое чувство, что вы знаете это из собственного опыта.— Эх, Гарри, если бы… Если бы…Глава 85Дэвид Финн был очень расстроен событиями предыдущего вечера, а посему с удовольствием воспользовался шансом выйти из мотеля, чтобы купить продуктов. Номер, в котором остановилась семья, имел крохотный кухонный закуток, где мать готовила всем поесть.Пока мальчик стоял в очереди в кассу, он вдруг подумал, что наличности может не хватить, и вытащил карточку, которую на хранение дала ему мать, хотя и предупредила, что пользоваться ею нельзя. «Да ладно, — решил Дэвид. — Что такого страшного случится, если один разок заплатить карточкой?»Как оказалось, случилось много чего.Едва карта прошла сквозь считыватель, в двух тысячах милях от терминала сработала электроника, и в штаб-квартиру ЦРУ поступил сигнал. Через две минуты в выявленную точку была направлена опергруппа в составе четырех сотрудников.Дэвид едва успел пройти половину обратного пути, когда к нему подкатила машина, откуда выскочили два здоровяка. Парнишку сгребли в охапку, швырнули в салон, и менее чем через пять секунд похитители уже скрылись с места. Полчаса спустя Дэвид сидел в двадцати милях от мотеля, в темном помещении, прикованный к подлокотникам кресла. Сердце мальчика колотилось с такой силой, что он еле дышал.— Отец, пожалуйста, приди и помоги. Пожалуйста… — прошептал Дэвид.Из сумрака донесся мужской голос:— Нет, Дэвид, папа не придет. Никогда уже не придет.Стоун, Финн, Леся, а также остальные члены «Верблюжьего клуба», не говоря уже про Алекса и Аннабель, собрались наконец в погребе. Встав в центре, Стоун представил своих новых знакомых, после чего изложил суть происходящего. Аудитория внимала ему без единого звука. Периодически друзья Оливера бросали на Лесю с Финном заинтригованные взгляды.— Итак, я со своей бывшей группой убил Рейфилда Соломона, — подытожил Стоун. — Невинного человека.— Оливер, ты этого не знал, — возразил Милтон, и его поддержали Рубен с Калебом.Стоун с благодарностью отметил про себя, что товарищи по «Верблюжьему клубу» без особого удивления восприняли известие, что прежде он «работал» киллером в составе «Тройной шестерки» ЦРУ.Калеб все же не удержался:— Мы и так понимали, что ты не библиотекарь на пенсии, Оливер.— Почему они называют вас «Оливер»? — спросила Леся. — Ваше имя Джон Kapp.Милтон, Рубен и Калеб переглянулись. Стоун посмотрел на Лесю и сказал:— А вы все эти годы пользовались своим настоящим именем? — Старушка молча покачала головой. — Вот и я тоже. По вполне очевидным причинам.Затем Стоун обратился к Алексу Форду:— Алекс, ты среди нас единственный представитель правоохранительных органов. И поскольку то, что я собираюсь предложить, не очень-то законно, ты прямо сейчас можешь выйти из игры.Алекс пожал плечами.— Я заинтересован в правде так же, как и все. — Он кинул на Лесю острый взгляд. — Но если на минуточку стать «адвокатом дьявола», то возникает вопрос: откуда мы знаем, что ее история правдива? Ведь все строится лишь на ее словах. А если Соломон в самом деле был шпионом? А если она никогда не переходила на американскую сторону?Все дружно воззрились на Лесю.Стоун решил вмешаться:— У меня есть свои причины ей верить, включая те данные, которые я получил от одного человека из ЦРУ. Уж он-то точно знает.— Хорошо, пусть так, — кивнул Алекс. — И все-таки мы идем на огромный риск. Вот мне и хочется быть уверенным, что я ставлю на правильную карту. Посудите сами: если она была ловкой шпионкой, то умеет врать как никто другой.Стоун хотел вновь что-то возразить, однако Леся остановила его рукой и встала.— Если не возражаете, я сама за себя заступлюсь. Честно говоря, даже удивительно, что этот вопрос подняли только сейчас.Она взяла в руки тросточку, на которую опиралась при ходьбе, перевернула ее, сняла резиновый наконечник и затем вывернула еще одну пробку. Из стальной трубки выпали два скрученных листка бумаги.— Вот приказы, которые нам прислали из ЦРУ. Так как речь шла о деле колоссального масштаба, мы настояли, чтобы это было сделало в письменной форме.Документы предназначались для Леси и Рейфилда и были напечатаны на официальном бланке с эмблемой ЦРУ. Первый приказывал совершить покушение на Юрия Андропова; второй — на его преемника, Константина Черненко. В обоих случаях под распоряжениями стояла подпись Роджера Симпсона.Собравшиеся были ошеломлены.— Похоже, вы не доверяете Симпсону, — улыбнулся Стоун.— Мы с сыном верим только друг другу, — ответила Леся.— А ведь подписи настоящие, — сказал Стоун. — Я с ними отлично знаком.— Странно, приказы не завизированы президентом… — задумчиво произнес Алекс. — То есть вы пытаетесь убедить нас, что два высших руководителя Советского Союза были ликвидированы простым распоряжением какого-то… э-э… бюрократа?— Неужели вы всерьез верите, что президент Соединенных Штатов решится поставить свою подпись на таких документах? — парировала Леся. — Мы работали по обычному каналу. Если от вышестоящего поступает тот или иной приказ, мы вынуждены считать, что он одобрен на самом верху.— Она права, — кивнул Стоун. — В «Трех шестерках» действовал тот же принцип.Он посмотрел один из листков на просвет, затем обернулся к Лесе.— Тут возле водяного знака какой-то код…Она кивнула:— Спецбланк. Они используются только руководителями минимум на один уровень выше Симпсона.— Картер Грей?— Да. Мы и раньше знали, что приказы идут через Грея. И, судя по нашему опыту, это означает, что исходят от самого верха.— Однако Грей мог использовать вас втемную. Что, если президент вообще не визировал эти покушения? — заметил Стоун.Леся дернула плечом.— Да, не исключено. Вы уж извините, у меня не было возможности забежать в Белый дом и лично проверить у президента, вправду ли он хочет, чтобы я убрала двух советских генсеков.— Отчего же вы еще в ту пору не пришли с этим письмом к властям? — спросил Алекс.— Так ведь не было причин! По крайней мере вплоть до гибели Рейфилда… Впрочем, о том, что его убили свои же американцы, я узнала лишь много позже. Когда Гарри был еще ребенком, на меня тоже организовали покушение. И я поняла, что нас предали. Пришлось пуститься в бега. Я потратила десятилетия на поиски правды и тех людей, которые несли ответственность за совершенное. Но пусть даже у меня нашлись бы доказательства, как могла бы я ими воспользоваться? Ведь я считалась русской шпионкой. Только Рейфилд, Симпсон и Картер Грей знали, что на самом деле я двойной агент. Ну пришла бы я с улицы с такими уликами — и что? Никто бы мне не поверил. Просто взяли бы да прикончили на месте. — Она помолчала, разглядывая ошеломленных людей. — Вы что, всерьез верите, будто ваши люди не пошли бы на такой шаг? — Она обернулась к Стоуну. — А вы вот его спросите.— Леся, я вам верю, — сказал Стоун. — Потому что знаю, что все случилось бы именно так.— Мы с Рейфилдом женились еще в Советском Союзе. Я в тот момент уже ждала Гарри. Сказать о нашем браке мы никому не могли — ни русским, ни американцам. И вынуждены были начать вторую жизнь, под новыми именами… пока наконец не осели в Америке. Рейфилд старался быть рядом, однако потом, когда Гарри был еще маленьким, ему пришлось оборвать с нами все связи: кто-то начал охоту. Рейфилд работал на свою родину, на американцев. А они взяли и убили его.— Разве не проводили расследования? — поинтересовался Алекс.— Какое мне дело до расследований, которые ни к чему не ведут? И какое мне дело до правды, если она погребена? Я просто хотела отомстить! — Леся взяла Финна за руку. — Мы оба хотели.— А если пойти с этими уликами к властям? — предложил Алекс.— Да, в самом деле, — поддержала Аннабель.Стоун покачал головой:— У нас нет стопроцентной гарантии, что руководство ЦРУ и тогдашний президент не подписывали этих приказов. Если все же подписали, то другие люди, которые до сих пор работают в правительстве, могут об этом знать.— То есть нам надо пригласить их на танец… — медленно произнес Алекс.— И больше нас никто не увидит, — хмуро прокомментировала Леся. — Посмотрите, что сталось с моим несчастным мужем.— Если правда выйдет на свет, то не исключена и Третья мировая, — сказал Стоун. — С учетом состояния, в котором сейчас находится Россия, и подпорченного имиджа США в глазах всего света… Вряд ли русские снисходительно воспримут новость, что мы убили двух их руководителей, пусть даже это и привело к распаду Советского Союза.— Что ты предлагаешь? — спросил Алекс.— Надо добраться до Картера Грея, — ответил Оливер. — И сдается мне, я знаю один способ.Стоун едва приступил к изложению плана, как проснулся мобильник Финна. Гарри выслушал, нажал кнопку отбоя и посмотрел на остальных. Лицо его побледнело.— Это Мэнди. Дэвид не вернулся из магазина.Леся негромко сказала:— Его забрал Картер Грей. Для приманки.Финн встал.— Значит, всему конец. Пойду обмениваться на сына.— С единственным возможным результатом: умрете вы оба, — возразил Стоун. — Грей никогда не оставляет свидетелей.— Я обязан спасти сына! — отрезал Финн.— Мы вернем его, Гарри, обещаю, — сказал Стоун.— Каким образом?! — воскликнула Леся. — Мальчик уже у него в руках. Вы сами только что заявили: свидетелей он не оставляет!— Придется, значит, на кого-то менять.— И на кого же? — прищурился Рубен.— Человека, потерю которого Картер Грей ни за что не допустит.Леся подхватила мгновенно:— Роджер Симпсон!Финн тут же развернулся к Стоуну.— И я знаю, как добраться до этой падали.Глава 86Роджер Симпсон работал за письменным столом в своем кабинете, когда экран компьютера внезапно погас, а через секунду вернулся к жизни — на сей раз с фотоснимком.Симпсон задохнулся от изумления. На экране возникло изображение Рейфилда Соломона. Как такое возможно?Под снимком побежала строчка слов: «Надеюсь, ты узнал старого друга?»— Что за?.. — выдавил Симпсон, озираясь кругом. — Что за хрень?!— Что за хрень, что за хрень… — подхватил голос человека-невидимки, едва не заставив Симпсона свалиться со стула. Сенатор не знал, что звук исходит из беспроводного устройства, которое Финн спрятал, когда проник в его кабинет.— Ты кто? Ты что?! — перепуганно залепетал Симпсон.— Главное, что у тебя в компьютере заложена бомбочка.— А?! — взвизгнул Симпсон, отрывая седалище от стула.— И если ты сунешься на выход, она взорвется.Сенатор немедленно плюхнулся на место.— Мой кабинет совсем недавно проверяли…— А ты сними заднюю крышку компьютера. У тебя ведь есть отвертка? Она в столе лежит, я специально проверил, когда здесь был.— Ноя…— Снимай, тебе говорят!Трясущимися руками Симпсон достал отвертку, отвернул винты и, сняв крышку, выпучил глаза на установленную Финном коробочку.— Эта штука создает в электронной начинке системного блока цепную реакцию, которая заканчивается взрывом. Кстати говоря, я вижу все, что ты сейчас делаешь, так что даже не пытайся обезвредить бомбу, не то я тебя разнесу на куски. Ты понял?Симпсон медленно кивнул.— Не клюй подбородком, а скажи вслух. Итак, ты понял?— Да. Господи Боже, понял я, понял.— Сейчас к тебе в офис заглянет один человек. Ты пойдешь с ним. Если вздумаешь привлечь внимание, я подорву устройство, и твой кабинет попросту исчезнет с лица земли. Попытаешься выкинуть какой-нибудь фокус на улице, рискнешь кого-то предупредить — умрет твоя жена. Это понятно?— Вы похитили Донну?— Твоя бывшая «Мисс Алабама» в полном порядке. На данный момент. Ситуация будет меняться в зависимости от уровня твоей покладистости. Понял?— Да… — потерянно ответил Симпсон.— Вот и славно. А сейчас возьми себя в руки и жди гостя. Он скажет твоим сотрудникам, что отвезет тебя в Лэнгли на совещание из-за какой-то экстренной ситуации, которая требует присутствия председателя Комитета по разведке. Ты подтвердишь, что так оно и есть. Ясно?— Да…Спустя несколько минут в дверь кабинета постучали. Еще через минуту бледный сенатор уже спускался на лифте в компании с одетым в черный костюм Стоуном. За рулем машины сидел Рубен. Когда автомобиль тронулся с места, Стоун снял солнцезащитные очки и посмотрел Симпсону в лицо.— Привет, Роджер. Давненько не виделись.— Разве мы знако… — Симпсон поперхнулся, не в силах вынести буравящий взгляд.— Похоже, что я изменился все-таки не так сильно, как мне думалось, — кивнул Стоун. — По сути, все мои седые волосы и морщины появились в то время, когда я работал на тебя с Греем.Запинаясь, Симпсон выдавил:— Джон, умоляю, ты должен мне поверить! Я ничего общего не имел с тем, что случилось с тобой и твоей женой!.. А Джеки, — торопливо добавил он, — мы вообще взяли к себе! Мы очень ее любим!Стоун локтем врезал сенатору под ребра.— Мою дочь зовут Элизабет, а не Джеки!— Девочку передал нам Грей. Он даже не сказал, что она твоя дочь… упомянул об этом совсем недавно!— Короче, кто приказал меня ликвидировать?— Не знаю, хотя есть кое-какие подозрения…— Грей?Симпсон медленно произнес:— Возможно… Он напирал на то, что ты захотел выйти из «Трех шестерок». Ему это крайне не понравилось.— Судя по всему, это мало кому понравилось… Отвечай: ты приказал убрать Андропова и Черненко?Симпсон чуть не поперхнулся.— Кто тебе…— Отвечай!— Так ведь это когда было! И потом, даже если бы я признал свое участие — а я не признаю! — все равно такой приказ был бы утвержден на самом высоком уровне.— Да уж, конечно, ты не забывал прикрыть себе задницу. Между прочим, я разговаривал с Максом Химмерлингом незадолго до его смерти.На левом виске сенатора запульсировала жилка.— С Химмерлингом?— Думаю, Грей его убрал, сообразив, что Макс все мне выложил. А Химмерлинг знал, в чьем чулане спрятаны скелеты.— Он что, все-все тебе рассказал?! — заерзал Симпсон.— Все, что мне требовалось, — негромко ответил Стоун. — Например, что приказ покончить со мной исходил либо от тебя, либо от Грея.Симпсон почти утратил дар речи.— И ты намерен сейчас меня убить?— А вот это зависит от твоего поведения. — Стоун вновь надел очки и откинулся на спинку сиденья. — И от того, насколько Картер Грей ценит твою дружбу. Если он не клюнет на эту наживку, то ты потеряешь для меня всю свою пользу.— Я же вот-вот стану президентом Америки! — выпалил Симпсон.— Тем более.Глава 87Симпсон медленно говорил в телефонную трубку. Его слова были заранее написаны на бумаге. На случай малейшего отклонении от сценария Стоун приставил к его виску пистолет.— Картер, они требуют встречи, — сказал Симпсон натянутым голосом.— Ты о чем? — раздраженно отозвался Грей. — Кто требует? Почему?— Ты сам знаешь «кто»!— Тогда скажи им, что если этот разговор записывается, я желаю им всяческих успехов при попытке его использовать.— Чтоб тебе провалиться, Картер! Меня похитили!— Ну хочешь, я наберу девять один один? Кстати, ты не подскажешь, где тебя держат?— Они говорят, будто у них есть то, чего ты хочешь.— Ах даже так?— Им известно про Дэвида.— И опять-таки я с грустью вынужден констатировать, что ни черта не понимаю из того, что ты говоришь.— У них приказы за моей подписью! Те самые! Это-то ты понимаешь?!— Не-а.Симпсон гневно заявил:— Картер, приказы утверждал ты!— Я вновь не понимаю, о чем идет речь, но готов пойти на обмен.— Да! Да! Меня на мальчишку!— Нет. Мальчишку на бумажки.— А я?!— В смысле?— Они мне голову свинтят!— Печально слышать. Впрочем, ты и так уже прожил долгую и насыщенную жизнь. Итак, где пройдет обмен?— Сукин сын!Стоун отобрал трубку у Симпсона.— Мы перезвоним и укажем место и время. А Симпсона добавим сверху в качестве бонуса. На кой ляд он мне сдался?— Джон, я рад слышать твой голос. Ты хоть представляешь, как сильно ты начал мне мешать?— Похоже, это я сделал целью своей жизни.— Надеюсь, ты не устроишь там засаду?— Тебе придется пойти на риск… также как и мне, между прочим.— А если я не приеду?— Тогда приказы на устранение Андропова и Черненко попадут в руки пяти человек из Вашингтона, ни одного из которых ты не можешь назвать своим другом. А потом мы отойдем в сторонку, пока уважаемый сенатор будет сдавать тебя с потрохами, чтобы спасти самого себя. Думаю, он прекрасно проявит себя в кресле свидетеля.— Ты веришь, что кого-то сейчас интересует такая древность?— Ладно. Если считаешь, что это все быльем поросло, можешь вообще не приезжать. Я разошлю документы кому надо, и мы посмотрим, как лягут фишки. Будь здоров, Картер, не кашляй.— Стой!Прошло несколько секунд полного молчания.Наконец Стоун сказал:— Кажется, я оглох. Ни черта не слышу.— Ты где достал эти приказы?— Какая тебе разница? Роджер их видел. И, судя по выразительной бледности его задумчивой морды, я бы сказал, что эти бумажки весят очень и очень много.— Он всегда был склонен возбуждаться по пустякам. В отличие от нас с тобой. Ну да ладно, Джон, если ты действительно готов пойти на сделку, тебе придется подбросить мяса в суп. Я хочу исходник той записи, что ты сделал в инциденте с «Убийственной горкой».— Руки прочь.— О, нет-нет, дружок. Ты мне всю карьеру изгадил. Выкладывай оригинал. И не утруждайся копиями. Наша технология тут же определит, что к чему.— А если я не соглашусь?— Мне ведь не нужно озвучивать последствия?Стоун бросил взгляд на Финна.— Ладно. Я еще перезвоню и назову место и время. Приедешь туда лично, или все по нулям.— В таком случае я хотел бы сам выбрать место встречи.— Именно поэтому решать буду я. И еще: если с Дэвидом Финном что-то случится, ты живым оттуда не уйдешь.— Джон, ты уже одряхлел. Зато со мной будет полсотни человек, которые столь же ловки, как и ты в свое время.— Вычеркни одного. Месяц назад я пересекся с одним из твоих «ловких» подручных. Бывший «трехшестерочник», переквалифицировавшийся в шпиона.Грей молча положил трубку и смахнул со лба каплю пота.Глава 88Той же ночью Рубен, Калеб и Алекс перевезли Мэнди и детей в другое место, но лишь после того, как приняли самые строгие меры против «хвоста». Кроме того, они доставили туда и Лесю. Калебу поручили их оберегать и звонить в случае возникновения любых подозрительных обстоятельств. Затем Рубен с Алексом отправились готовиться к обмену Дэвида.Когда они вернулись в подвал, Стоун тут же заявил, что непосредственное участие в обмене будут принимать лишь он да Гарри Финн.— Оливер, — сказал Алекс, — не забыл «Убийственную горку»? Сколько там было ребят с автоматами?— Сейчас преимущество на нашей стороне. — Стоун повернулся к Аннабель. — Впрочем, кто-то должен вывести Дэвида. Вы, мне кажется, вполне подходите для такой роли. По целому ряду причин. Как вам эта идея?Между ними встал Алекс.— Секундочку. Если нужен еще один человек, то им буду я, а вовсе не Аннабель.— Она только выведет Дэвида из здания. Есть способ сделать это без стычки с Греем и его людьми. — Он вновь посмотрел на Аннабель: — Я знаю, что вы очень отважны. Но должен сказать, я бы никогда не стал просить вас об этом, если бы был иной путь. — Помолчав, он негромко добавил: — К тому же у вас нет причин мне помогать. Ведь я-то оставил вас в ту минуту, когда требовалась моя помощь.Аннабель пару секунд смотрела на него, затем перевела взгляд на Алекса.— Ничего страшного, вы подыскали отличную замену. Словом, я согласна. Где строим обмен?За Стоуна ответил Финн:— В Туристическом центре при Капитолии.— Так ведь он еще не достроен! — вмешался Милтон.— Поэтому нам и подходит, — сказал Стоун.Финн решил объяснить подробнее:— Компания, где я работаю, уже давно наметила этот центр в качестве мишени для попытки проникновения в Капитолий. Такие вещи мы выполняем по заказам Управления нацбезопасности, когда им надо протестировать качество охраны на том или ином объекте: в аэропортах, морских портах, на атомных электростанциях… В общем, в особо ответственных, стратегических точках.— Но ведь Турцентр еще не открыт, — возразил Рубен. — Зачем службе нацбезопасности понадобилось проверить нефункционирующий объект?— Да потому, что именно эта идея может прийти в голову террористам: атаковать сейчас, еще до полного ввода в строй. Туристический центр соединен туннелем с Капитолием и Библиотекой конгресса. Террористы могли бы попробовать нанести удар по этим объектам из-под земли. Я уже выполнил разведку и выяснил, что гарантированно могу попасть внутрь, а стало быть, и вывести оттуда сына.— Когда? — вновь спросила Аннабель.— Завтра вечером, — ответил Стоун.Алекс покачал головой.— Именно на завтра намечена учебная тревога — отработка мер гражданской обороны на случай террористический атаки. К нам в управление уже поступила заявка. Оливер, там будет дым стоять коромыслом. Машины «скорой помощи», полиция, пожарные, носилки с ранеными… Полный бедлам.— Чем больше паники, тем легче уносить ноги, — заметил Стоун.— Если вам дадут их унести. — Аннабель покачала головой. — По сути дела, вы вдвоем намерены идти на встречу с вооруженной до зубов бандой правительственных киллеров под началом безжалостного субчика, который сто очков вперед даст любому злому гению.— Аннабель, у вас настоящий талант подводить итоги, — сказал Оливер.— Откуда нам известно, что Грей не шлепнет Симпсона? Сделает вид, будто согласен на обмен, а потом выскочат его люди и положат вас всех без исключения, — заявил Милтон и, видя обращенные на себя глаза, пояснил: — Покрутишься возле Оливера, невольно станешь параноиком.Стоун улыбнулся:— Милтон, ты совершенно прав. Я охотно верю, что Грей мог бы убить Симпсона и потом свалил бы все на нас. Однако у меня есть вещица, которую он очень хочет получить. Он обязательно про нее спросит.— Та улика, которой ты заставил его подать в отставку, — кивнул Алекс.— И единственная подлинная причина, из-за которой он придет на «стрелку». Потому что те бланки с приказами напрямую компрометируют лишь Симпсона.— То есть Грей заявится с кучей агентов, и обмен пройдет под дулами пушек. Отсюда вопрос: каким образом вы вытащите Дэвида и самих себя из переделки, когда Грей наконец получит то, чего добивается? — поинтересовалась Аннабель.— Есть такой способ, — ответил Стоун. — И для этого нам понадобится ваша помощь.Глава 89Для проникновения в Туристический центр «красная ячейка» Финна изначально собиралась использовать мощный тягач с прицепом, но от планов пришлось отказаться из-за инцидента с бестолковым Сэмом. С другой стороны, машина была полностью подготовлена, и когда Финн сообщил Стоуну ее технические характеристики, бывший оперативник из «Трех шестерок» кратко приказал:— Забирайте. Эта штука нам сгодится.Что Финн и выполнил без особого труда, коль скоро у него были ключи и беспрепятственный доступ к охраняемому складу технической базы.Сейчас он вел машину по столице. Чем ближе подъезжал Финн к Туристическому центру, тем очевиднее становились меры подготовки к запланированной учебной тревоге по сценарию террористической атаки.Он остановил грузовик у въезда на погрузочно-разгрузочный пандус и вылез из кабины. У него была подходящая форма и фальшивые, но убедительные на вид документы, которые не вызовут подозрений скучающего охранника. На КПП Финн показал накладную и распахнул заднюю дверь прицепа. Охранник бдительно осмотрел груз и даже снял сверху несколько коробок.Финн прибыл на место в половине шестого, зная, что строители покинут площадку через полчаса из-за намеченной учебной тревоги; следующая смена придет на работу лишь утром. Обмен с Греем должен состояться ровно в полночь, о чем Стоун ему сообщит по телефону через два часа. Это позволит подготовить все необходимое для плана отхода и в то же время не даст Грею развернуть масштабные действия.На соседней улице в припаркованной легковушке сидел Милтон с мобильником в руке. Если дело пойдет худо, ему полагалось вызвать полицию, ФБР, пожарных и вообще всех, кого можно. Поскольку эти службы сейчас находились в непосредственной близости, время их отклика должно быть минимальным. Рубен и Алекс также заняли позицию неподалеку и ждали сигнала от Стоуна.— Ох, боюсь, придется мне повозиться, — сказал Финн охраннику. — Я должен не только разгрузить оборудование, но и распаковать его. А напарник как назло заболел.— И сколько это займет времени? — спросил парень.— Да, наверное, управлюсь не раньше полуночи.— Тогда не теряй время без толку, — буркнул охранник. Он отвернулся и пошел прочь, не удосужившись предложить помощь.Финн погрузил ящики с оборудованием на ручную тележку с электроприводом и покатил ее внутрь Туристического центра. В четырех ящиках имелись ловко замаскированные полости, откуда через несколько минут вылезли Стоун и Аннабель. Из третьего ящика они извлекли связанного Симпсона с кляпом во рту. Из четвертого Стоун и Финн достали оружие, в том числе снайперские винтовки, которыми Оливер пользовался еще в свою бытность членом «Трех шестерок». Финн бросил на них скептический взгляд.— Вещицы вполне надежные, — заверил Стоун. — Несмотря на их… э-э… зрелость.— Приборов ночного видения нет?— Увы.— А у людей Грея они точно будут, причем самые современные, — сказал Финн.— Очень на это рассчитываю.— Плюс бронежилеты последнего поколения.— Я лично всегда целюсь в голову.Связанного Симпсона сунули за ящик с потолочными панелями, и Финн повел Стоуна с Аннабель по лабиринту коридоров и внутренних комнат, большинство из которых еще не имели никакой отделки.В одном из помещений Стоун остановился и взглянул вверх:— Балкон?Финн кивнул.— Отсюда открывается вид на так называемый главный холл. Еще есть атриум, конгрессионный конференц-зал, выставочная галерея, театры и закусочные.— Мне здесь нравится, — решительно заявил Стоун, разглядывая бетонный опоясок в половину человеческого роста, который выполнял роль балконного ограждения. — На местности всегда следует занимать доминирующие высоты. Ладно, теперь покажите мне, где тут ближайшая розетка.Выполнив пожелание Стоуна, Финн провел товарищей сквозь серию дверей, которые выходили в длинный коридор.— Вот это и есть пресловутый подземный туннель, ведущий в Капитолий. Сейчас, конечно, он наглухо закрыт.— Тогда каким образом мы с Дэвидом сможем отсюда выбраться? — спросила Аннабель.Финн понимающе кивнул и показал вверх:— По вентиляционному коробу. Мы сами планировали им воспользоваться. Он выводит прямо в Капитолий. Я сейчас нарисую схему.Финн вручил ей чертеж и обратил внимание Аннабель на другие точки, включая место выхода в крохотной кладовой.— Совсем немного пройдете пешком и там увидите дверь наружу. Охраны нет, потому что сама дверь открывается только изнутри. Я уже пользовался этим путем, когда мы с напарником проводили разведку. Он еле-еле протиснулся, но у вас с Дэвидом габариты куда меньше, так что проблем не ожидаю.Стоун посмотрел на Аннабель.— Кстати, в частности, поэтому я вас и выбрал. Ни Рубен, ни Алекс ни за что бы там не пролезли. Конечно, Калеб и Милтон в этом смысле вполне годятся, но…— Да поняла уже, — отмахнулась Аннабель. — Если мы влипнем в какую-то неприятность, то я хотя бы попытаюсь заговорить людям зубы.— Алекс с Рубеном будут поблизости от того выхода. Если возникнет необходимость, Алекс сможет помахать своим удостоверением Секретной службы, чтобы провести вас с мальчиком через любые контрольно-пропускные пункты.— Хорошо, Оливер, где конкретно мне надо ждать? — спросила Аннабель.— Рядом с лазом в венткороб. Мы вам доставим Дэвида.Она оглядела высоких и широкоплечих мужчин.— Все это хорошо, но я не понимаю, как вы с Гарри сумеете пролезть внутрь вентиляции. Короче, каков ваш план отхода?— Это уже наша забота, Аннабель, — улыбнулся Стоун.Глава 90В течение следующих двух часов Стоун и Финн режиссировали будущие события этой ночи. Финн, настоящий эксперт по таким делам, в итоге был вынужден признать, что когда речь заходит о ликвидации тех или иных людей без необходимости сильно высовывать голову, Стоун побивает его по всем статьям.Словом, они сделали все, чтобы подготовиться как можно лучше. Стоун позвонил Грею, затем они с Финном заняли позиции и принялись ждать. Стоун не сомневался, что Грей пришлет авангард с заданием разведать обстановку. Ну и, конечно же, через два часа появилась группа мужчин, которые принялись шарить по углам и вынюхивать, что к чему. Охранников у входа наверняка связали, а может, просто припугнули внушительными «корочками».Затем пожаловал сам босс. Картер Грей выглядел более объемистым, чем обычно, и Стоун со своей снайперской позиции тут же понял почему: на Грее был бронежилет. Это ничуть не обескуражило Стоуна, — он действительно привык целиться в голову. Трудно выжить, когда у тебя выбиты мозги. Хотя кое-кто в Вашингтоне обходился прекрасно…Грея сопровождал мужчина, кативший тележку с мешком. Он расстегнул «молнию» и помог мальчику вылезти. У Дэвида Финна были завязаны глаза, на голову ему надели шумозащитные наушники. Пошатываясь, паренек встал возле Грея, который с интересом изучал недоделанный интерьер главного холла.— Что ж, — заявил Грей в пустоту. — Мы прибыли.В помещение вошел Гарри Финн, тяня за собой лишенного дара речи Симпсона.— Давайте сюда мальчика, быстро!Грей жестом выразил легкое раздражение.— Гарри Финн, отпрыск Леси и Рейфилда… Я смотрю, вы куда больше смахиваете на мать, чем на отца.— Верните мне сына!— А где бланки с приказами? Где моя запись?Из кармана куртки Финн извлек документы и мобильник. Показал их на открытой ладони.— Дэвид, иди ко мне.Он подтолкнул Симпсона в сторону Грея, и сенатор рысцой одолел последние шаги. Когда он оказался на той стороне, его тут же развязали и освободили от кляпа.Один из людей Грея толкнул мальчика к отцу. Финн обнял сына.— Все в порядке, Дэвид, ты теперь со мной.Он снял с ребенка наглазную повязку и наушники.Грей вытянул руку:— Ну, я жду. Быстрее.Не сходя с места, Финн швырнул предметы торга к ногам Грея. Тот внимательно осмотрел документы.— Трудно поверить, что они сохранились с той поры…— Много чего сохранилось, включая мою мать, — заявил Финн, отводя Дэвида себе за спину. Он нутром чуял, что пальцы стрелков лежат на спусковых крючках.Грей прослушал запись, сохраненную в памяти мобильника, затем отдал телефон помощнику. Тот вставил его в какое-то небольшое устройство, вновь включил воспроизведение и, прочитав результаты диагностики на жидкокристаллическом экране, сообщил:— Это оригинал, с которого была сделана одна копия.Грей с улыбкой убрал мобильник к себе в карман и взглянул на Финна:— Как поживает ваша матушка?— Вдовствует. Все благодаря вам.Грей демонстративно осмотрелся.— Джон, я знаю, что ты здесь! Не исключено, что ты притащил и свою разношерстную команду. Имей в виду: это место окружено и наглухо закрыто. Выдан строжайший приказ не вмешиваться ни полиции, ни ФБР, ни Секретной службе, ни кому бы то ни было еще. Так что на подмогу можешь не рассчитывать. Уверен, ты слышал, что снаружи сейчас проводят учебную тревогу; наверное, поэтому и решил устроить встречу здесь. Надеешься под шумок улизнуть… На самом деле ты просто гарантировал, что в случае стрельбы никто за пределами этого здания ничего не услышит. А если и услышит, то не придаст никакого значения.И действительно, с улицы уже доносились завывания сирен, хлопки холостых выстрелов и взрывпакетов, как и полагается на учениях.Грей взглянул на Финна.— Да, Джон, ты можешь поблагодарить своего человека. Он убрал Бингема, Чинчетти и Коула. Между прочим, они входили в состав группы, высланной для твоей ликвидации. Ну да, они потерпели неудачу, однако все же сумели добраться до твоей жены. Коул уверял, что она получила именно его пулю, хотя Бингем был с этим не согласен. А ты знаешь, они ведь добровольцами вызвались. Похоже, не жалуют тебя люди, ох не жалуют…Лишь тишина была ответом на язвительные колкости Грея.Он выждал еще несколько секунд, затем присовокупил:— А еще у меня есть для тебя сюрприз. Ты только посмотри, на кого я наткнулся по дороге сюда.Глава 91У Финна больно сжалось сердце, когда он увидел двух подручных Грея, между которыми плелся Милтон.Стоун, скрывавшийся за бетонным ограждением балкона, снял палец со спускового крючка. Обоих агентов он мог бы уложить за секунду, но беда в том, что он не знал, где находятся остальные члены группы Грея. Придется их как-то выманивать.Финн негромко сказал:— Дело сделано, все свободны.Грей помотал головой:— Э, нет, Гарри, все только начинается.Он кивнул своим людям, сам при этом пятясь задом вместе с Симпсоном. Когда они достигли безопасной позиции, сенатор отважился выкрикнуть:— Кстати, Джон, а ведь это я приказал тебя ликвидировать! Никто не смеет покидать «Тройную шестерку» по собственному желанию. Жаль только, в тот день не получилось тебя прищучить. Ну да ничего, терпение и труд все перетрут, а?С балкона Стоун смотрел на то место, откуда вещал Симпсон. Сенатору хватило ума укрыться за толстой стеной. На секунду в сознании Стоуна образовалась одна сплошная лакуна… затем все как бы щелкнуло и встало на свои места. Его ждет работа, и ничто из слов Симпсона не может этому помешать. Он кинулся к электролебедке, которую они с Финном заранее установили.Синхронно с ним Гарри толкнул сына вниз, выхватывая из-за поясного ремня пистолет и закрывая Дэвида своим телом. В следующий миг с потолка опустилась какая-то громадина — бетонный разграничительный барьер, который можно видеть на автострадах и который был заранее поднят под несущие балки.Барьер точно встал на подготовленное место, в каком-то футе от Гарри с Дэвидом. От удара о пол тяжеленный кусок бетона едва не раскололся пополам, но отец с сыном немедленно за ним укрылись.Оба подручных Грея нацелились было на Милтона, самую близкую и легкодоступную мишень, однако две пули из винтовки Стоуна поразили их насмерть.От Оливера к распределительному щиту тянулся длинный электрошнур. Он нажал кнопку, и помещение погрузилось в темноту.Стоун бегом поспешил с балкона. Он заранее запомнил число ступенек и места поворотов, поэтому мрак был ему не помеха. Он упал ничком на доску на шарикоподшипниках, найденную в кладовке, — такими досками пользуются автомеханики, чтобы забраться под днище, — и заскользил по полу главного зала в сторону Милтона. В принципе так они изначально собирались вытаскивать Финна с его сыном, но сейчас в непосредственной опасности оказался Милтон.— Финн! Прикрой!Тот немедленно открыл огонь.Катясь по полу, Стоун несколько раз зажмурился, заставляя глаза привыкнуть к темноте. Он наткнулся на один из трупов и сдернул прибор ночного видения с пояса мужчины.— Милтон!— Здесь я… — слабым голосом отозвался тот.Стоун включил ПНВ и бросил взгляд вправо. Действительно, там лежал Милтон, прикрывая макушку руками. На нем лежал второй убитый мужчина.— Ты ранен?— Нет.Стоун стащил труп со спины друга и, взвалив Милтона на себя, покатился к лестнице на балкон, пока Финн доканчивал уже второй магазин, прикрывая их отступление.Милтону Оливер сказал:— Я отведу тебя к Аннабель. Вы с ней и Дэвидом будете выбираться по вентиляционному коробу, который тянется до Капитолия. Тесновато, но как-нибудь проскочите.— Оливер, я не могу!— Это еще почему?— Да потому что я страдаю клаустрофобией!Стоун вздохнул.— Ладно, тогда пойдешь со мной.— Только не по узким местам, — обеспокоенно предупредил Милтон.— Да здесь все места уже узкие, — отрезал Стоун. — Ты видел, сколько народу притащил с собой Грей?— Ну, дюжину…— Значит, осталось только десять.Следующий этап требовал небольшой пробежки по открытому пространству. Конечно, люди Грея сейчас следят за помещением по приборам ночного видения, однако Стоуну это было только на руку. ПНВ — отличная штука, но у него есть ахиллесова пята.Стоун снял свои очки, замер на мгновение, затем вновь нажал кнопку на пульте. Повсюду вспыхнули ослепительные люстры, раздались болезненные выкрики и ругань. Когда на тебе прибор ночного видения, и вдруг в него попадает яркий свет, ты целую минуту не будешь видеть ничего, кроме горячих звезд.Они с Милтоном бросились бежать.Едва они успели укрыться, как люди Грея пришли в себя и открыли огонь многократно превосходящими силами. Финн с Дэвидом не могли высунуть нос из-за барьера. Быстро оценив ситуацию, Стоун схватился за электротележку с наваленным оборудованием для системы воздушного кондиционирования и, прячась за ней, добрался до Гарри с мальчиком. Пули агентов Грея рикошетом отлетали от металла.Прикрываясь ящиками как щитом, беглецы переместились на относительно безопасную позицию и забрали Милтона, после чего вихрем пролетели коридор с целой серией дверей и, наконец, передали испуганного Дэвида в руки Аннабель.Та увидела Милтона и воскликнула:— Господи Боже, вы-то здесь что делаете?!— Длинная история, а времени в обрез, — бросил Стоун. — Выбирайтесь с Дэвидом по вентиляции. Милтон пойдет с нами.Финн обнял плачущего сына, и тот крепко-накрепко прижался к отцу.Наконец Гарри мягко высвободился из объятий и приказал Дэвиду следовать за Аннабель.— Ты должен помогать матери. Я вернусь, как только смогу.— Отец, они же тебя убьют! Точно убьют!— Сынок, мне доводилось бывать в переделках и похлеще, — ответил Финн, сумев выдавить улыбку.Аннабель взглянула на Стоуна и, взяв его за руку, крепко пожала.— Не вздумайте погибнуть, Оливер. Очень прошу.Ей и Дэвиду помогли забраться внутрь вентиляционного короба. Затем Финн повел Стоуна и Милтона в другой туннель, проходивший параллельно первому. Он был предусмотрен на случай, если рабочим придется срочно эвакуироваться со стройплощадки, а выход через Туристический центр окажется по какой-то причине перекрыт.Мужчины остановились перед запертой дверью. Стоун отстрелил замок, и Финн распахнул створки, открыв взгляду длинный коридор.— Прямой путь до корпуса имени Джефферсона.[297]Стоун кивнул.— Калеб уже рассказал мне, как можно оттуда незаметно выбраться. Давайте, Гарри, вы первый, Милтон посредине, а я пойду в арьергарде.Милтон подозрительно уставился в длинный сумрачный коридор.— Оливер, ты уверен, что там безопасно?— Ничуть не опасней, чем…Он не понял, откуда вылетела пуля. Почти не услышал выстрела. Не увидел, как Финн вскинул пистолет и нажал на спуск. Даже не заметил падения снайпера.Он видел только одно: выражение, застывшее на лице Милтона. Глаза его чуть расширились, словно от легкого удивления — и в следующую секунду Милтон упал на колени, не отрывая взгляда от Стоуна. Из его рта заструилась кровь. Он успел лишь выдохнуть одно слово:— Оливер?..Потом Милтон Фарб повалился ничком, с размаху ударившись лицом о бетонный пол. Тело пару раз вздрогнуло, и он замер; вокруг широкого отверстия в спине начало расплываться темно-красное пятно.Стоун множество раз видел подобные раны, и все они были смертельны.Милтон погиб.— Господи…Стоун опустился на колени, поднял тело друга на руки, перенес в угол и бережно положил на пол. Он прикрыл веки слепых глаз и скрестил маленькие, худые руки на груди. Поднялся, побелевшими пальцами стиснул оружие и зашагал мимо Финна, не бросив ни слова. Но шел он отнюдь не к безопасности. Стоун направлялся обратно в Туристический центр.В дальнем конце коридора Гарри Финн видел дверь в корпус имени Джефферсона, за которой лежала свобода. Сын уже спасен. Если сейчас уйти, то очень скоро они встретятся. Его часть драки закончена. Джон Kapp убил его отца, разве он ему чем-то обязан?Да всем обязан. Он спас меня, мать и моего сына. Я обязан ему всем.Финн перехватил винтовку поудобнее и бросился догонять Оливера Стоуна.Глава 92Той ночью в битву отправился уже не тихий и пожилой кладбищенский сторож по имени Оливер Стоун, а машина для убийств, именуемая «Джон Kapp» — лет на тридцать моложе, с полным комплектом тех навыков и запасов ярости, которые появляются, когда целая жизнь посвящена уничтожению других людей, да еще способами, которые большинству простых граждан и в голову прийти не могут. И той ночью он применил каждый из этих навыков. Казалось, впрочем, что делом заправляет некая высшая сила. Пули, которые не раз должны были оборвать его жизнь, пролетали мимо. Возможно, действительно пришло время для справедливости. Конечно, обо всех этих вещах он задумался много позже. В ту ночь он просто убивал. Недостроенный Туристический центр стал красным от крови. Финн уложил еще только одного человека, зато Стоун снял шестерых, причем в двух случаях его выстрелы были сделаны с таких неимоверных позиций, что у Финна челюсть отвалилась. Он никогда не слышал о подобном и не мог взять в толк, каким образом Стоуну это удалось. Создавалось впечатление, что он управлял пулями силой воли.Что касается самого Стоуна, то у него имелось совсем иное объяснение, как и почему они живы. Разумеется, люди Грея были моложе, физически крепче, быстрее и натренированнее. К тому же в нынешние времена у них было принято начинать атаку лишь в том случае, когда гарантировано многократное численное превосходство над противником. Каждый из этих людей успел убить тысячи человек — вернее, поразил соответствующие мишени. В ходе учебных занятий.Но все меняется, когда дело доходит до реальной ситуации. Если присовокупить Вьетнам, Стоун, вероятно, убил больше врагов, нежели все люди Грея, вместе взятые. А когда действуешь в меньшинстве или вообще в одиночку, твои навыки лишь полируются.Когда упал последний агент, Финн и Стоун покинули поле битвы через аварийный выход, достигли корпуса имени Джефферсона и вышли наружу. Тело Милтона его старый друг нес на своих плечах. Пока Стоун таился в кустах, Финн ухитрился стащить запасной комплект униформы санитара из кареты «скорой помощи», которая стояла возле эпицентра учебной террористической атаки. Затем неподалеку от библиотеки ему посчастливилось увидеть санитарную машину, где из замка зажигания торчала связка ключей. Через несколько минут Стоун и Финн положили тело Милтона на каталку, накрыв лицо простыней. Благодаря царившему вокруг хаосу никто не смог бы отличить настоящий труп от учебного. Словом, еще через несколько секунд Стоун сел в заднюю часть салона, и Финн, включив проблесковый маячок на крыше, повел машину прочь.Финн посмотрел в зеркало заднего вида. Свесив голову, Стоун сидел возле тела своего товарища. Он и сам вышел из битвы не без некоторых потерь. Пуля пробила ему правую руку, оставив по себе кровоточащую рану. Еще одно попадание, пришедшееся, правда, вскользь, сорвало кусок кожи с левого виска. Оливер, кажется, этого даже не заметил. Финну пришлось остановиться и сделать ему перевязку из запасов, которые находились в санитарном автомобиле… а Стоун не отрываясь смотрел на тело своего друга.Он откинул простыню, взял в руку еще теплую ладонь Милтона и сжал ее. Потом начал что-то бормотать, и Финн, даже не разбирая слов, инстинктивно понял:— Прости, Милтон, прости…По обветренному лицу Оливера покатилась слеза и упала на простыню.Финн не хотел мешать в такой очень личный момент, однако выбора не оставалось.— Куда нам его везти?— Домой. Мы доставим его домой, Гарри.Бросив машину примерно в трех кварталах поодаль, они перенесли тело Милтона по задним дворам и наконец попали в дом. Стоун бережно уложил Милтона в постель и обернулся к Финну.— Оставьте меня…Тот уважительно кивнул и вышел в коридор.На долю Стоуна выпало больше душераздирающих потерь, чем того заслуживает человек. Он принимал их стоически, пытаясь не замыкаться в прошлом. И все же сейчас, когда он смотрел на тело товарища, из темноты на него хлынула волна воспоминаний о каждой личной трагедии.Очень редко Оливер Стоун позволял себе плакать без стеснения. Скорбь его была так велика, что колени сделались ватными, и он лег на пол, свернувшись в тугой клубок, как маленький ребенок. Легионы кошмаров, которые скопились в нем за прошедшие десятилетия, внезапно нашли себе выход подобно воде, обрушившейся из разбитой плотины.Минут через тридцать в нем уже не осталось слез. Стоун поднялся и погладил щеку мертвого друга.— Прощай, Милтон…Глава 93После обмена Грей и Симпсон быстро покинули территорию Капитолия.Симпсон спросил:— Как скоро ты рассчитываешь узнать, что Kapp и сын Леси мертвы?— Думаю, вот-вот… А я, честно говоря, не ожидал, что у тебя хватит нахальства признаться Карру, что именно ты отдал приказ на его ликвидацию.— Хотелось, чтобы он сдох, зная, что к чему.— И все же я не стал бы такое делать, — покачал головой Грей.Симпсон попросил его показать бланки старых приказов. Разглядывая их, он заявил:— Мир стал много лучше благодаря нам.— Согласен. Два мертвых советских лидера. Мы расчистили путь для мирной жизни.— Хотя так и не получили заслуженного признания.Грей пожал плечами.— Потому что эти распоряжения не были завизированы наверху. Мы взяли ситуацию в свои руки.— Таково бремя любого патриота… Ладно, что сейчас?— Документы и сотовый телефон будут уничтожены.Грей забрал бумаги у Симпсона.— А что там записано на этом мобильнике? Я даже ничего не услышал.— Вот и радуйся, Роджер. В противном случае мне пришлось бы и тебя ликвидировать.Симпсон ошеломленно застыл.— Да ты шутишь…— Разумеется, — соврал Грей.В четыре часа утра Картеру наконец доложили новости: все его люди погибли, Kapp и Финн скрылись. Судя по всему, смертоносная машина по имени Kapp не потеряла былых навыков. Грей немедленно позвонил Симпсону.— Итак? — вальяжно спросил сенатор.— Да, Роджер, все получилось согласно нашей задумке. Kapp и Финн мертвы. В новостях об этом никто и не заикнется. Мы примем нужные меры.— Великолепно. Что ж, наконец-то мы можем оставить прошлое прошлому.Грей повесил трубку. «Ну-ну…»В тот же день он встретился с президентом, перед этим отдав распоряжение «простерилизовать» Туристический центр.Главнокомандующий не был приятно удивлен минувшими событиями.— Что за чертовщину вы устроили прошлой ночью? Мне доложили, что там обнаружены многочисленные следы крови и все признаки масштабной перестрелки.— Сэр, нам удалось обнаружить Джона Kappa и сына Леси в Туристическом центре.— Господи, так ведь это в центре Капитолия!— Я не знаю, как им удалось туда просочиться, но таковы факты. Мы получили сообщение от осведомителя, направили туда подразделение спецназа, и в результате произошло крайне напряженное боестолкновение.— И что в итоге?— Все угрозы сняты, — туманно ответил Грей.— А у нас? Есть потери в личном составе?— К сожалению, да. Семьи уже поставлены в известность.— Где тела?— Переправлены за пределы США для последующего тайного захоронения. Сэр, мы вынуждены держать этот инцидент в строгом секрете, иначе пресса поднимет жуткий вой.— Послушайте, Картер, я все-таки президент. И хочу знать, что все это значит. Немедленно!Грей откинулся на спинку кресла. Конечно, он этого ожидал и заранее положил бланки с приказами в карман. Сотовый телефон уже уничтожен, однако эти документы слишком важны. И в первую очередь потому, что на них не стоит его подпись.Президент ознакомился с приказами.— Роджер Симпсон?Грей кивнул.— Разрешите доложить вам всю историю этого дела, сэр.Его слова представляли собой почти полную ложь, однако Грей излагал ее с таким апломбом и убежденностью, что когда президент, в свою очередь, откинулся на спинку кресла, было ясно, что он принял все изложенное за чистую правду.— И что же получается насчет роли Леси и Рейфилда Соломона? — спросил он. — Ведь его выставили изменником. Так ли оно на самом деле? Если нет, мы должны его реабилитировать.Грей поколебался пару секунд.— Я не могу со стопроцентной уверенностью утверждать, что он предал свою страну, сэр.— Тем не менее вы доложили мне, что он был ликвидирован. Вы сами назвали его предателем!— В ту пору мы в этом не сомневались. Сейчас, однако, в свете открывшихся обстоятельств… Мне придется организовать дополнительное расследование.— Да, Картер, считайте, что таков мой приказ. Если выяснится, что этот человек был невиновен, мы исправим ошибку, вы меня понимаете?— Так точно, сэр. К тому же Рей Соломон был мне другом.— Господи Боже, два советских премьера умерщвлены нашей страной… Поверить невозможно!— Да, сэр. Как снег на голову.— Вы что, хотите сказать, что сами об этом не знали? — резко отреагировал президент.Грею пришлось тщательно подбирать слова:— В ту пору главенствовал совсем другой подход. У нас имелись доказательства, что Советы время от времени замышляли покушения на американских президентов, однако наши контрмеры свели их попытки на нет. Правду нельзя было разглашать, поскольку она могла привести к ядерной войне. У нас никогда не было официальных планов по устранению членов советского руководства, однако в остальных аспектах «холодная война» велась по всем фронтам.— Так кто же, черт побери, все-таки приказал ликвидировать Андропова и Черненко?— Приказы проходили не через меня.— И что получается? Роджер Симпсон, который, как я понимаю, в то время был всего лишь куратором оперативных разработок, принял подобное решение самостоятельно?!— Нет, сэр, ни в коем случае. Он никогда бы не осмелился пойти на подобный шаг по собственной инициативе. Должно быть, он получил соответствующие указания по другим каналам, которые шли на самый верх.— И эти каналы каким-то образом обходили вас? Почему? Ведь он был вашим подчиненным, верно?— Не во всех случаях, сэр. Более того, я не скрывал моих личных убеждений по поводу устранения глав иностранных правительств. Существовал президентский указ, который ставил все такие мероприятия вне закона, и я здесь проводил жесткую границу.— Что ж, пожалуй, мне следует побеседовать с Роджером напрямую.— Сэр, я не уверен, что такой шаг полностью обоснован. Ведь он сам нацелился занять высший пост в Белом доме. Если вы начнете расследование, информация просочится в прессу. В наши дни мало что удается сохранить в полном секрете.— Чертовы правдолюбцы! Да, это мне хорошо известно…— И что может ответить сенатор Симпсон? На этих документах стоят его подписи. Он заявит, будто покушения были затребованы кем-то сверху. Не исключено даже, что он решит заодно инкриминировать и вашего покорного слугу. Вряд ли возможно его за это винить. Впрочем, дело прошлое. Да, были убиты два человека. В нарушение законов? Не исключено. Но вот вопрос: оправдывает ли результат примененные средства? По-моему, в данном случае человечество согласится, что так оно и есть. Предлагаю не будить спящую собаку. Господин президент, как говорится, не буди лихо…— Я обдумаю ваши слова, Картер. Меж тем прошу держать меня в курсе дальнейших событий.— Есть еще одно, сэр…— Да?— Я хотел бы вернуться к прежней работе. На пост руководителя разведслужбы. Чтобы вновь служить родной стране.— Что ж, как вам известно, должность в настоящее время вакантна. Можете занять ее, если таково ваше желание. Вряд ли сенат будет сильно возражать против кандидата, награжденного «Медалью свободы».Они обменялись рукопожатием.— Я ценю вашу сегодняшнюю откровенность, Картер. Вы — настоящий патриот. Побольше бы таких людей, как вы.— Я лишь исполняю свой долг, сэр.На самом деле, коль скоро Kapp по-прежнему представлял собой угрозу, Грею хотелось окружить себя как можно большим числом вооруженных людей.— А знаете, Картер, по-моему, из вас вышел бы отличный президент.Грей рассмеялся.— Благодарю вас, сэр, но я не думаю, что обладаю для этого нужной квалификацией.Он умолчал о том, что в глубине души считал себя слишком квалифицированным для такой работы. Кроме того, его больше влекла должность, дающая реальную власть. Все, на что способны президенты, — это объявить кому-нибудь войну, а такое происходит слишком редко. В остальном они беспомощны — так по крайней мере полагал Грей.Он покинул Белый дом и сел в вертолет. Когда машина поднялась в воздух, Грей подумал, что ему следовало бы испытывать радость, возбуждение от чувства победы. Увы. Если на то пошло, он с трудом мог припомнить, когда в последний раз переживал столь глубокую депрессию.Глава 94Оливер Стоун не присутствовал на похоронах Милтона. Калеб был потрясен настолько, что Алексу и Аннабель пришлось поддерживать его под руки. Что же касается Гарри Финна, то он, несмотря на все свое желание, был вынужден до сих пор прятаться вместе с семьей.Алекс позвонил начальству и узнал, что его неприятности словно ветром сдуло.— Понятия не имею, что произошло, — признался шеф. — И, если честно, не хочу выяснять.Неделей позже все собрались в квартире Калеба, чтобы почтить память Милтона. Пришел и Финн вместе с Лесей.— Слушайте, я сам себе не верю, что Оливер не появился на похоронах, — сетовал Рубен, уставившись в стакан с пивом. — Сам себе не верю, — горько повторил он.Аннабель повернулась к Алексу.— Вестей от него до сих пор нет?Тот помотал головой.— Гарри, вы были последним, кто его видел. Он хоть что-нибудь сказал, где собирается укрыться? Или что планирует делать дальше?Финн пожал плечами.— Мне известно только, что в смерти Милтона он винит себя одного.Калеб гневно вмешался:— А газеты пишут, что Картер Грей вновь станет главой разведслужбы! Нет, как вам это нравится?! Мы отлично знаем, что он натворил. Знаем, да только доказательств у нас нет…Калеб обмяк в кресле и уставился на фотографию Милтона, которую поставил на каминную полку. Слезы текли по его щекам.— Мне с семьей каким-то образом придется покинуть страну, — сообщил Финн. — Грей не остановится, пока всех нас не сцапает.— Не думаю. Пришло время раз и навсегда покончить с этой глупостью.Глаза всех присутствующих синхронно повернулись к Лесе, которая сидела в углу.Из своей сумочки она извлекла предмет, непривычно выглядящий в руках пожилой женщины. Это был плюшевый медвежонок.— Любимая игрушка моей внучки. Я подарила ее, когда Сузи была еще совсем крохотной.Все молча смотрели на старушку, явно задаваясь вопросом, в порядке ли у нее с головой.— Сузи разрешила мне сделать вот это… — Леся достала из кошелька крохотный перочинный ножик, перерезала нитки на шве медвежонка и из образовавшейся полости извлекла небольшую коробочку. — Эту шкатулку мне сделал один мастер, еще в России. — Она вынула ключ, открыла замок, и все увидели электронное устройство размером с ноготь большого пальца. В нем имелся USB-разъем. — Компьютер найдется?На экране возникло изображение маленькой, скудно обставленной комнаты. За деревянным столом сидели четыре человека. Гораздо более юные Леся и Рейфилд Соломон находились по одну сторону, а напротив сидели молодой Роджер Симпсон и еще один мужчина, который с тех пор почти не изменился.— Картер Грей… — пробормотал Алекс.Леся кивнула.— Рею пришла в голову мысль тайком записать встречу. Как вы понимаете, нам поручали исключительно серьезное дело.За столом шло обсуждение деталей покушения. Очевидно, Андропова уже не было в живых, поскольку говорили только про Константина Черненко — последнее препятствие на пути Горбачева к власти.— Рей и Леся, в прошлый раз вы великолепно справились с задачей, — сказал Грей. — Никому и в голову не пришло, что Андропов скончался не по естественным причинам.— Есть яды, которые не оставляют после себя следов, — заметила Леся. — К тому же в руководстве Советского Союза нашлись и такие, кто не был опечален уходом злосчастного Юрия.— Думаю, по Черненко тоже плакать не станут, — кивнул Симпсон.Вмешался Грей:— Но торопиться не надо. Следует повременить не менее года. Это даст нам возможность подготовиться и уменьшит вероятность возникновения подозрений.— Кстати, если подождать, яд может и не понадобиться. Вероятно, Константин самостоятельно оправдает наши надежды, — заметил Соломон. — У него плохо со здоровьем.— Тем более. В общем, ждем год, — распорядился Грей. — А если к тому времени он будет еще жив, вы с Лесей примете меры…— Директор и президент точно в курсе? — спросил Соломон.Ответил Симпсон:— На все сто. Они убеждены, что развал Советского Союза принципиально важен для судеб мира. Ну и, как вы знаете, с советской стороны найдется немало людей, которые хотят того же самого.Грей расцвел в улыбке.— Вы настоящие герои! — Обращаясь к Лесе, он добавил: — Ваш переход на нашу сторону стал поворотным пунктом. Если между США и тем, что останется от Советского Союза, когда-либо возникнет подлинный мир, он в значительной степени будет обусловлен именно вашим участием. И хотя этот факт никогда не удастся предать огласке, вы достойны вечной благодарности вашей новой родины. Мне поручено передать вам слова президента, в которых он выражает свою искреннюю благодарность за все то, что вы сделали для Америки.Кадры шли еще несколько секунд, после чего запись кончилась.Леся сказала:— В жизни не видела других людей, которые могли бы врать так ловко, как ваши Картер Грей и Роджер Симпсон. Я в сравнении с ними просто жалкий любитель.— Почему вы нам раньше этого не показывали? — потребовал Алекс.— Например, в тот день, когда мы узнали про те письменные приказы? — добавил Финн.— Только глупец раскрывает карты при первом заходе. Всегда надо иметь что-то про запас. Пленку я спрятала, а потом перенесла запись на это устройство, вложила его в медвежонка и дала Сузи.— Господи, сколько людей погибло! Милтон убит… — вновь стал причитать Калеб.— Тут я ничего поделать не могла, — без обиняков отрезала она. — Если бы мы отдали им все без исключения, то что бы сейчас было с нами?— Как вы намерены поступить с записью? — спросил Алекс.— Хочу встретиться с Картером Греем.— Что?! — подскочил Финн.— Потолкую с ним лицом к лицу.— А если он не согласится? — прищурился Алекс.Леся усмехнулась:— Вы только дайте мне поговорить с ним по телефону…Глава 95— Давненько мы не виделись, Леся, — промолвил Грей, сидя по ту сторону стола. Они с Лесей находились в одном из мотелей Фридериксбурга. — Должен признаться, вы изменились.— Чего не скажешь про вас, если присмотреться к последним событиям.— По телефону вы упомянули, что владеете некой важной для меня вещью.— Я знаю, что ваши холуи поджидают за этой дверью. Ваши привычки мне давно известны.— Ну разумеется, в моей работе приходится принимать меры предосторожности… И все же, что именно вы хотели мне показать? Учтите, я человек занятой.Леся открыла крышку ноутбука, который принесла с собой. Грей смотрел не шевелясь, пока не погас экран, затем перевел взгляд на Лесю.— Запись была идеей Рейфилда?— Да.— Но если он подозревал правду, то почему пошел на выполнение приказа?— Он был предан своей стране. В отличие от вас. А еще им двигало стремление защитить меня. Он знал, насколько я уязвима. У него по крайней мере имелась защита, ведь он был американцем.— Леся, то, что случилось с вами и Рейфилдом, всегда вызывало у меня самое глубокое сожаление. Во многих смыслах он был моим лучшим другом.— Он верил вам, Картер. Я-то, конечно, нет, но вот он… Лишь этот ваш Симпсон вызывал у него отторжение.— Да, Рейфилд хорошо разбирался в людях. — Грей подался вперед, желая наконец выложить правду. — Леся, приказ о его ликвидации исходил не от меня. Это дело рук Роджера. Я бы никогда не пошел на такое в отношении Рейфилда. Никогда. Когда мне сообщили о его смерти, я был в бешенстве… но ничего не мог изменить. Все усилия приложил, чтобы убрать имя Рея со «Стены позора» в Лэнгли, однако Роджер сумел и здесь все очень ловко обставить. Он сочинил весьма убедительную историю о предательстве Рея. И коль скоро сам Рей был уже мертв и не мог выступить в свою защиту, у меня были связаны руки.— Мне не нужны ваши объяснения, Картер. Что сделано, то сделано. Мужа не вернуть.— Зато результат был достигнут. Уж вам-то это должно быть понятно как никому другому. Рей бы тоже с этим согласился.— Ну конечно. Только он мертв. И его имя в родной стране стало синонимом изменника. Он умер ради нее, а его называют предателем.— Я бы без колебаний воспользовался любой возможностью… Увы, меня загнали в угол. Если бы я указал на Роджера, то тем самым подставил бы и себя. Может, он и бесчестен, но отнюдь не глуп.— То есть вы не решились подставиться ради спасения репутации «лучшего друга»? Не рискнули ради него карьерой? Возможно, Рейфилд был вашим лучшим другом, но вот вы явно не были другом ему.— Да, я признаю, что был слаб: мой эгоизм не позволил мне сдаться властям ради Рея.— Вот именно, — сухо кивнула она. — Ваше политическое руководство не давало «добро» на убийства. Все натворили вы с Симпсоном и еще горсткой каких-то прихвостней. Я понимаю, что вы не станете отвечать, но такова правда. У меня было несколько долгих десятилетий на обдумывание.Леся откинулась на спинку кресла, не сводя с него глаз. Обычно столь уверенный в себе, Грей сейчас заметно поблек.— Роджер опасался, что если Рей узнает о его самоуправстве, то не станет его покрывать. В том-то и дело, что Рей на это пошел бы. Независимо от того, насколько сам бы при этом пострадал.— Так оно и есть. Мой муж был честным человеком. И тем не менее его убили, а Роджер Симпсон сделал неплохую карьеру — стал сенатором.— Леся, вы сами знаете, какая в ту пору была обстановка.Она заставила его замолчать, пренебрежительно отмахнувшись.— Да ничем она не отличается от сегодняшнего дня! Ничто не изменилось, кроме имен. И люди, которые играют в такие игры, всегда одни и те же. Трезвонят о благих намерениях, о том, что мир надо улучшать… Чушь собачья! У них в головах только власть и желание защитить свои собственные интересы. Так всегда было и так всегда будет!Грей откинулся на спинку кресла.— А чего вы хотите? Думаю, за эти, как вы выразились, «долгие десятилетия обдумывания» у вас уже созрел ответ?— О, разумеется, я точно знаю, чего хочу… Сукин ты сын, этого момента я ждала тридцать лет! Так что теперь заткнись и слушай. А потом ты сделаешь все именно так, как я тебе прикажу!Когда она закончила, Грей встал.— Могу ли я надеяться, что получу оригинал пленки и все существующие копии в обмен на то, что вы от меня требуете?— Ни в коем случае. Получишь лишь мое слово, что записи я заберу с собой в могилу. Вы с Симпсоном вообще должны радоваться, что так легко отделались. Я могла бы уничтожить вас обоих — и была бы только счастлива. С другой стороны, я человек, который думает и о других вещах помимо собственного счастья. Вот что спасает вашу с Симпсоном шею. А сейчас уходи. Не желаю тебя больше видеть… Кстати, можешь передать от меня кое-какую весточку нашему славному сенатору.— Что конкретно я должен ему сказать?— Поговаривают, что он планирует стать президентом…— Да, он действительно намерен выдвигаться на выборах.— Так вот скажешь ему: пусть меняет планы. Если, конечно, ему не хочется объяснять содержание этой записи американскому народу. Так и передай.— Хорошо, передам. Прощайте, Леся. Я знаю, сейчас уже поздно так говорить, но мне действительно очень жаль…Небрежным взмахом руки она отослала прочь человека, который в самом скором времени вновь собирался стать главой разведывательной империи Америки.Фотографию Рейфилда Соломона сняли со «Стены позора» в Лэнгли под надуманным предлогом в духе рубрики «Появились новые факты». А в ЦРУ, как известно, все факты принято засекречивать. Не исключено, что лет через сто академические ученые смогут с ними поработать.Соломон посмертно получил высшую награду ЦРУ за оперативную деятельность, и уже никогда впредь его имя не будет упоминаться в одном предложении со словом «предатель».Леся Соломон была награждена «Медалью свободы»: единственный случай в истории, когда такой чести удостоилась бывшая русская шпионка. Причины опять-таки были засекречены, хотя на сей раз новость облетела всю нацию. У нее даже взяли интервью, в котором Леся превозносила прогресс в российско-американских отношениях. Свою речь она завершила словами, что жалеет лишь об одном: что ее героический супруг, столь много сделавший для окончания «холодной войны», не дожил до этого счастливого дня. Затем она наотрез отказалась от всех прочих выступлений и вновь исчезла с горизонта.Ничего удивительного, что кандидатура Грея на пост шефа разведки под фанфары была утверждена сенатом. Теперь он ежедневно прибывал на работу в виргинский офис на борту вертолета, который забирал его из крайне уединенного, охраняемого особняка в штате Мэриленд. Его жизнь опять оказалась заполнена тайными операциями и сложными решениями, которые определяли судьбы мира. Одно слово из уст Картера Грея, и народ начинал трепетать — так, во всяком случае, поговаривали в коридорах власти.Вместе с тем люди, знавшие его хорошо, видели, что Грей изменился. Уже не было того невероятного апломба, той ошеломляющей самоуверенности и абсолютной нетерпимости к просчетам, которые он выпячивал на первый план все предшествующие годы. Теперь он время от времени отрывался от работы и просто сидел, уставившись взглядом в стену кабинета, держа в руках старую фотографию. Никто из подчиненных не мог сказать, что на ней изображено, потому что Грей всегда запирал этот снимок в личный сейф.На потертой карточке он видел самого себя в компании с Лесей и Рейфилдом Соломоном: молодых, счастливых и полных энергии. Они увлеченно работали и зачастую шли на страшный риск, чтобы миллиарды обитателей планеты могли жить в мире и спокойствии. Чувствовалось, что этих людей связывает дружба, если не сказать — любовь. Иногда Картер Грей, глядя на снимок, ронял слезы.Глава 96Минуло полгода; от Оливера Стоуна так и не пришло ни одной весточки. Калеб вернулся к библиотечной работе, однако книжные раритеты уже не приносили ему прежнего удовлетворения. Рубен опять стал грузчиком и, приходя домой, сидел вечерами с банкой пива в руке, хотя никогда не позволял себя сделать и глотка. Потом он выливал содержимое в раковину и ложился спать.После гибели одного из членов и исчезновения лидера «Верблюжий клуб» казался де-факто распущенным.Гарри Финн вновь занялся операциями по заказам Управления национальной безопасности. Благодаря ультимативному требованию Леси и тем уликам, которые находились в ее руках, было очевидно, что Картер Грей уже не осмелится сделать хоть что-нибудь против его семьи или самого Финна. Кроме того, все понимали, что Гарри никогда не окажется на скамье подсудимых за убийство трех мужчин и покушение на Картера Грея.При всем при этом Финн не обладал характером прожженного убийцы, а посему мучился угрызениями совести. В конечном итоге он написал рапорт с просьбой предоставить ему шестимесячный отпуск. Все это время он не расставался с семьей, всякий раз вызывался отвезти детей в школу или спортивные секции, а по ночам не выпускал жену из объятий. Связь с матерью он поддерживал, однако она наотрез отказалась переехать жить к ним в дом. Ему-то хотелось поближе узнать ее, но так, чтобы не было никаких секретов и смертоубийственных планов; увы, Леся, судя по всему, этого не желала. Если Финн и страдал от таких отношений, внешне он ничего не показывал.Аннабель имела все возможности покинуть Вашингтон и до конца своих дней прожигать миллионы Бэггера, однако этого она делать не стала. Они с Алексом дали исчерпывающие объяснения насчет Бэггера и Пэдди Конроя, хотя Аннабель и забыла упомянуть про многомиллионный куш. Удовлетворив любопытство следователей, бойкая леди организовала очередную аферу. На сей раз ее мишенью стала церковь, которая владела домиком Стоуна. Аннабель убедила их, что является его дочерью, и предложила свои услуги по содержанию кладбища в образцовом порядке на время отсутствия отца, который, как она заверила, нуждался в отпуске.Аннабель привела коттедж в презентабельный вид и обставила его новой мебелью, при этом старательно сохранив вещи Стоуна. Затем она переключилась на могильные участки. К ней часто наведывался Алекс, в меру сил помогая. После работы они взяли себе в обычай сидеть на крылечке коттеджа и болтать.— Поразительно, что ты сотворила с этим местом.— Хороший костяк — залог красоты.— Ты про людей или про кладбища? Слушай, ты как долго вообще собираешься здесь жить?— У меня никогда не было настоящего дома. Помнится, я не раз подшучивала над Оливером, что он, дескать, обитает на кладбище, но знаешь, мне тут нравится.— А давай махнем в город? Покатаемся, всякое такое… Если, конечно, ты не против…— Сначала ты меня спасаешь, а потом зовешь на свидание? Личный коп с полным набором услуг.— Работа такая.— Ага… Если ты не забыл, я и закон находимся по разные стороны баррикады. Вот мой жизненный лозунг.— А давай считать, что ты вышла на пенсию?— Давай, коли хочешь…Редкий случай, когда в словах Аннабель не звучало полнейшей уверенности.Они еще посидели на крыльце, молча разглядывая могильные надгробия.— Как ты думаешь, он жив? — наконец спросила она.— Не знаю. Надеюсь, да.— Алекс, он вернется?Форд не ответил, потому что такое решение мог принять лишь сам Оливер Стоун. Конечно, Алекс очень бы этого хотел, но с каждым новым днем в нем крепла уверенность, что вряд ли им доведется встретиться.Глава 97Когда Картер Грей проинформировал Роджера Симпсона об ультиматуме Леси, первоначальная реакция сенатора была вполне предсказуема.— Но ведь что-то же можно сделать! — взвыл он. — Я всю жизнь положил, чтобы стать хозяином Белого дома!Он с надеждой воззрился на Грея.— Я не вижу здесь выхода, — ответил тот.— Тебе известно, где она? Если мы…— Нет, Роджер. Леся достаточно настрадалась. Пусть хотя бы остаток дней доживет в мире.По выражению лица Симпсона было ясно, что такой подход ему против шерсти. Грей еще раз посоветовал сидеть тихо, после чего удалился.Прошли месяцы. Симпсон никак не мог утихомириться. Имя Соломона отбелено, Леся получила медаль, Грей опять держит бразды власти… Все это не давало сенатору покоя, сделав его еще более угрюмым и вконец невыносимым. Жена все чаще стала отсиживаться в Алабаме; друзья и коллеги предпочитали не показываться ему на глаза.Одним ранним утром, в предрассветный час, Симпсон, как обычно, сходил за свежей газетой, которую бросили ему под входную дверь, и теперь мрачно сидел, по-прежнему в пижаме. Супруга удрала в Бирмингем, якобы проведать кого-то из знакомых. Кстати, насчет жены. Вот что его особенно бесило. Как выяснилось, ее и не думали похищать. То есть Финн и Kapp попросту пошли на блеф, чтобы без осложнений вывести его из Сенаторского корпуса. Если б только он знал! Очутившись на улице, вдали от заложенный бомбы, он мог бы немедленно кликнуть полицию, и Kapp был бы тут же арестован…Впрочем, ему все-таки удалось посмеяться последним. И Финн, и Джон Kapp мертвы. Насчет Финна он вообще не стал утруждаться проверками, зато Kapp совершенно точно испарился. И все же сейчас стало ясно, что ему суждено так и оставаться простым сенатором, шансы занять Овальный кабинет тоже испарились. При мысли, что мечта всей жизни угодила коту под хвост, Симпсон не выдержал и швырнул чашку с кофе в стену.И обмяк за кухонным столом, невидящими глазами уставившись в темноту за окном: солнце лишь через несколько часов начнет свой парад по восточному побережью.— Должен отыскаться способ, должен… — пробормотал себе под нос Симпсон. Он не позволит какой-то бывшей русской шпионке, по которой давно могила плачет, встать на его пути к высшему посту страны: как-никак, а это ему на роду написано.Он вздохнул, развернул газету и застыл.К странице скотчем была прикреплена фотография, с которой на него смотрела женщина. Еще мгновение — и он узнал это лицо.В следующий миг ее голова исчезла, оставив лишь рваную дыру. Симпсон судорожно глотнул воздух и уставился себе на грудь, откуда толчками била кровь. Выстрел был более чем снайперский: пуля не только попала в цель, но и практически уничтожила фотоснимок, так что теперь личность женщины на фотоснимке уже нельзя было определить.Веки Симпсона мелко задрожали, однако он еще нашел в себе силы посмотреть на треснувшее оконное стекло, за которым, на той стороне улицы, стояла пустая скорлупа недостроенного здания. Заваливаясь вперед, падая лицом на кухонный стол, сенатор успел понять, кто именно его убил.Глава 98Несмотря на торопливость, с какой проходило восстановление жилища Картера Грея на скалистом взморье у Чесапикского залива, были предприняты все шаги к тому, чтобы шеф разведки чувствовал себя здесь в полной безопасности. Такая задача, разумеется, предполагала полный комплекс контрмер, которые не позволят злоумышленникам снова взорвать дом. Принимая во внимание такие требования и с учетом способностей Оливера Стоуна, в окнах поставили пуленепробиваемые стекла, а газовый регулятор уже не был доступен снаружи. Охрана по-прежнему жила в коттедже рядом с особняком, подземный бункер и туннель прошли модернизацию.Грей вставал рано, много летал на личном вертолете, который в любое время суток был в его полном распоряжении, поджидая шефа на площадке в тыльной части усадебной территории. Кроме того, к услугам Грея был и персональный реактивный самолет, доставлявший его в различные «горячие точки» по всему миру. Он знал, что через несколько лет выйдет на пенсию, сохранив за собой репутацию одного из самых выдающихся слуг американского народа.Со стороны залива надвигался шторм — до одевавшегося в спальне Грея доносились раскаты грома. Он взглянул на часы: шесть утра. Надо поторопиться. Сегодня на вертолет рассчитывать нельзя; ветер слишком сильный и непредсказуемый, в небе уже полыхали зарницы.Грей сел в средний «кадиллак», спереди и сзади ехало еще по одной машине. С ним, помимо водителя, находился один охранник, шесть вооруженных человек заняли места в других автомобилях.Когда автоколонна вышла на трассу, зарядил дождь. Грей рассеянно листал рабочий еженедельник, проглядывая записи к сегодняшнему совещанию, но на самом деле мысли его витали в стороне отдел.Джон Kapp по-прежнему где-то ходит…Машины притормозили на одном из поворотов — и тут внимание Грея привлекла непривычная деталь. Он опустил стекло, чтобы рассмотреть ее получше.На обочине стоял белый крест, перед которым в траву был воткнут небольшой американский флаг — точь-в-точь как на Арлингтонском национальном кладбище.Мгновением позже Грей осознал, что натворил, но не успел издать и звука — пуля из дальнобойной винтовки врезалась в висок, поставив точку в его жизни.Из машин посыпалась вооруженная охрана, тыча во все стороны пистолетами. Несколько агентов кинулись искать стрелявшего, еще один охранник распахнул дверцу «кадиллака», откуда мешком повалился окровавленный труп Картера Грея, привязанный ремнем безопасности.— Ну ты подумай, а… — растерянно пробормотал телохранитель и принялся вбивать номер в мобильник.Глава 99Оливер Стоун застрелил Картера Грея со столь большого расстояния, что в спешке уносить ноги не требовалось. Вообще говоря, за свою карьеру ему довелось поработать снайпером в куда более сложных условиях, но ни один из предыдущих выстрелов не значил для него больше, чем этот. Он неторопливо вернулся через лес к особняку убитого. К этому моменту успел пойти дождь, а промежутки между вспышками молний и раскатами грома с каждым разом становились все короче.Симпсона Стоун застрелил из недостроенного здания через улицу, в качестве опоры для снайперской винтовки приспособив бочку из-под солярки. Скотчем к газете он прикрепил снимок своей жены, Клэр, — хотел, чтобы Симпсон знал причину. Пуля уничтожила все следы.Сразу после убийства Симпсона Стоун отправился к дому Грея, поскольку должен был убрать его еще до момента обнаружения смерти сенатора. Он заранее выяснил метеопрогноз. Надвигавшийся шторм играл ключевую роль: поскольку в такую погоду вертолеты не летают, у Грея оставался лишь один способ передвижения — автомобиль. Стоун поставил у обочины намогильный крест с флагом, отлично зная, что даже такой осторожный человек, как Грей, обязательно опустит стекло.Он обогнул территорию усадьбы с тыла, сохраняя бодрый, но неспешный шаг. Вскоре сюда вернется охрана, однако ему не хотелось смазать впечатление от долгожданного момента суетливой торопливостью.Стоун достиг края утеса и посмотрел на темную воду у подножия. Перед его мысленным взором неслись кадры былой жизни: молодой мужчина, влюбленный и счастливый, одной рукой обнимает жену, а второй прижимает к себе крошку-дочурку. Казалось, им в ту пору принадлежал весь мир. И все же каким скудным получился результат… Потому что в голове немедленно возник образ Джона Kappa, на протяжении десятилетия носившегося от одного убийства к другому.Он построил свою жизнь на лжи, обмане и жестокой смерти по «правительственному мандату», который был его единственным оправданием. В итоге за это пришлось расплатиться всем, что у него было.Стоун солгал Гарри Финну, когда беседовал с ним в палате частной лечебницы. Сказал, что он, Джон Kapp, отличается от типов вроде Бингема, Чинчетти и Коула. Увы, во многих аспектах они братья-близнецы…Он пошел прочь от края утеса — а в следующий миг вихрем обернулся, в несколько прыжков достиг обрыва и прыгнул в бездну, широко раскинув руки и ноги. Как и тридцать лет назад, сразу после убийства еще одного человека. Выстрел вышел удачным, да вот беда: по его следу шли десятки опытных охотников. Он несся как ветер, быстрее лани, никто не мог его остановить. Выбежал на край скалы, которая была раза в три выше этого утеса, — и не раздумывая кинулся в пустоту, когда сверху на него уже полил град пуль. Он вошел в воду чисто, вынырнул и в результате смог выжить, чтобы снова убивать.Поверхность моря стремительно приближалась. Kapp сгруппировался. Есть вещи, которые не забываются. Мозгу не нужно рассылать команды, тело само понимает, что и как выполнять. И подавляющую часть своей жизни он знал, что именно следует делать.За миг до погружения Оливер Стоун улыбнулся — а затем Джон Kapp исчез под волнами.

Книга IV. БОЖЕСТВЕННОЕ ПРАВОСУДИЕНо на этот раз прошлое возвращается — и Оливеру Стоуну предстоит встретиться с ним лицом к лицу.Он отомстил за смерть своих старых товарищей — и невольно вышел из тени. Теперь его разыскивают люди из высшего эшелона спецслужб.Опытный агент ЦРУ Джо Нокс отправляется на поиски Стоуна с приказом взять его — живым или мертвым. И лучше мертвым. Шаг за шагом Нокс идет по следу. Однако, чем больше он узнает об Оливере Стоуне, тем чаще задает себе вопрос — а почему, собственно, этого человека хотят заставить умолкнуть навеки?Глава 1Чесапикский залив — величайший эстуарий Америки. На целых двести миль протянулось с севера на юг затопленное водами Атлантики воронкообразное устье Саскуэханны. Вместе со ста пятьюдесятью впадающими сюда реками, речками и ручьями обширный бассейн залива охватывает площадь в шестьдесят пять тысяч квадратных миль. Это естественная среда обитания бессчетного количества птиц, настоящий рай любителей рыбной ловли и отдыха под парусом.Чесапикский залив — поразительной красоты создание природы.Если только вас не угораздило, спаси Господи, в предрассветной темноте оказаться посреди его просторов в самый разгар шторма.Оливер Стоун вынырнул на поверхность, жадно хватая ртом густой соленый воздух. Впрочем, когда бросаешься в холодный океан с тридцатифутового обрыва, радуйся уже тому, что не остановилось сердце. Стоун осмотрелся, но поначалу ничего не увидел. Затем, при вспышках молнии, сумел разглядеть высокий, с трехэтажный дом, утес, на котором стоял перед прыжком. Оливер пробыл в воде не больше минуты, но холод уже успел пробрать его до костей, несмотря на гидрокостюм под одеждой. Стоун стащил тяжелые от воды рубашку и брюки, сбросил обувь и брассом поплыл на восток. Времени оставалось не так уж много.Через четверть часа он думал только о том, как бы добраться до берега. Когда-то Стоун мог находиться в воде хоть целый день, но ему уже не двадцать лет. Кой черт, двадцать — давно не пятьдесят! Скорее на сушу — хватит изображать «морского котика».Направившись прямо на скалы, Стоун проник в малозаметную расселину. С трудом преодолев прибой, выбрался на берег и побежал к большому валуну, где был спрятан холщовый мешок. Стянув гидрокостюм, насухо вытерся полотенцем, надел чистую одежду и теннисные туфли. Промокшие вещи побросал в мешок, добавил туда булыжник и швырнул все в охваченный штормом залив, на дне которого уже покоились видавшие виды снайперская винтовка и оптический прицел. Он давно устранился от убойной профессии и мог надеяться только на то, что растерял не все навыки. Теперь наконец старый долг был погашен.Аккуратно, чтобы не оставлять следов, Стоун поднялся по каменистой тропинке. Через десять минут прошел лесополосу: причудливо искривленные морскими ветрами сосенки крепко вцепились в скальный грунт. Еще двадцать минут быстрым шагом — и, когда приглушенный тучами рассвет только-только начал разгонять темноту, Стоун вышел к группе ветхих, каким-то чудом до сих пор не развалившихся домишек и проскользнул в окно крайней, самой крохотной хибары. Впрочем, это был не более чем навес, хотя здесь имелись предметы роскоши: дверь и дощатый пол.Стоун сверился с часами. Оставалось от силы минут десять. Смертельно уставший, он в очередной раз стащил с себя одежду и проскользнул в крохотную кабинку с проржавевшими трубами. Душ без лейки, словно умирающий фонтан, из последних сил выдал исчезающе тоненькую струйку тепловатой воды. Тем не менее Стоун усердно тер себя мочалкой, смывая зловоние и соль штормового залива — фактически смывая улики. Он действовал на автомате — мозг оцепенел.Пора приходить в себя. Скоро за ним притопают.И как раз одеваясь, он услышал стук в дверь.— Эй, чувак! Собрался?Через фанерную филенку слышимость такая, будто никакой двери и нет.В ответ обувавшийся Стоун громко потопал по щербатому полу, влез в потертую куртку, надел очки с толстыми стеклами и надвинул пониже бейсболку. Напоследок пригладил пятерней отросшую за полгода жесткую седую бороду.Открыв дверь, он кивком поздоровался с коренастым, похожим на пивной бочонок коротышкой в трикотажной спортивной шапочке. На том были линялые фермерские брюки с нагрудником, замызганные рабочие ботинки и старая, вся в масляных пятнах, куртка. Правый глаз посетителя был затянут бельмом, а зубы пожелтели от никотина и крепкого кофе. Коротышка улыбался.— Ну с утра и дубарь, — объявил он, вынув изо рта сигарету и потирая короткий нос.«А то я не знаю».— Ничего, потом потеплеет. — Коротышка отхлебнул из пивной кружки с логотипом НАСКАР — по подбородку потекла струйка кофе.Стоун вновь кивнул и уныло повесил голову; глаза за грязными стеклами очков приобрели пустое выражение. Идя следом за коротышкой, он странно выворачивал в колене левую ногу и хромал. При этом сутулился и в результате казался на несколько дюймов ниже ростом.Они грузили дрова на старенький потрепанный пикап, когда на подъездной дорожке вдруг появились и понеслись к ним полицейская машина и пара черных седанов. Из-под колес во все стороны веером брызнул галечник.Из седанов посыпались вооруженные ребята в темно-синих куртках с золотыми буквами «ФБР» на спине. Трое из них направились к Стоуну и коротышке. Из полицейской машины выгрузился одетый в форму полнощекий шериф в начищенных до блеска ботинках и ковбойской шляпе и заспешил следом за федералами.— Что стряслось, Вирджил? — обратился к нему коротышка. — Очередной сукин сын сбежал из тюряги? А я так скажу вам, ребята: давно пора послать подальше всех этих либерастов и снова стрелять на поражение!Шериф, озабоченно наморщив лоб, отрицательно покачал головой:— Никто не сбегал, Лерой. У нас убийство.— Это кого это?— Ваши документы, — потребовал у Лероя один из агентов.— Где вы и ваш приятель находились час назад? — подхватил второй.Лерой перевел взгляд с агента на другого и снова обратился к шерифу:— Вирджил, что за хрень тут происходит?— Я же сказал — убийство. Очень влиятельный человек. Это…Движением руки агент прервал его:— Документы. Ну!Лерой быстро достал из кармана нагрудника тонкий бумажник и передал фэбээровцу удостоверение. Пока тот вбивал номер в свой КПК, второй агент требовательно протянул руку к Стоуну.Стоун никак не среагировал. Только пялился на агента пустым взглядом, шлепая губами и дергая выгнутой в колене хромой ногой.— Да нет у него документов, — подал голос Лерой. — У него вообще ни фига нет. Он даже не говорит — только хрюкает.Фэбээровцы сгрудились перед Стоуном, внимательно разглядывая эту ошибку природы.— Он работает у вас?— Ну да. Уже четыре месяца. Ничего себе работник, выносливый. И просит немного — полный пансион, да, в общем, и все. Вот только хромой, по лестницам ему трудно. Обычно таких считают нетрудоспособными.Мельком взглянув на искривленную увечную ногу, агенты уставились на очкастое лицо Стоуна, заросшее клочковатой бородой.Один из федералов потребовал:— Ваше имя?Стоун то ли простонал, то ли правда хрюкнул что-то и сделал несколько резких и бестолковых движений рукой, будто пародируя приемы карате.— Язык глухонемых вроде как, — устало пояснил Лерой. — Я в нем не секу, потому и не знаю его имени. Просто зову: «Эй, чувак», — и показываю, что делать. Для работы хватает. Мы ж не кардиохирурги — нам все больше дерьмо грузить.— Объясните ему, чтобы поднял штанину на этой своей… ходуле, — потребовал агент.— Это еще на кой?— Объясните!Лерой объяснил: закатал свою собственную штанину.Стоун кое-как изогнулся и с явным усилием повторил действия Лероя.При виде уродливого шрама через все колено мужчины смущенно отвели глаза.— Ну и ну! — вырвалось у Лероя. — Так вот почему…Фэбээровец махнул Стоуну.— Хватит, все ясно.Стоун и не предполагал, что когда-нибудь скажет вьетнамцам спасибо за рваную штыковую рану. Выглядела она намного страшнее, чем была на самом деле, — полевой хирург оперировал его в джунглях прямо на земле под минометным обстрелом. Там трудно ждать от врача твердости руки и четких движений.— Мы с Лероем здесь выросли, — нарушил молчание шериф. — Я был центровым, а он куортербеком, когда футбольная команда нашей школы стала чемпионом округа. Сорок лет назад… Да… Так вот, Лерой и мухи не обидит, не то что человека. Ну, а этот… сами видите, — кивнул он на Стоуна, — винтовку в руках просто не удержит.Фэбээровец вернул Лерою удостоверение.— Чисто, — разочарованно бросил он, взглянув на коллег.— Куда направляетесь? — спросил другой агент, указывая на загруженный наполовину пикап.— В это время дня и в это время года я всегда направляюсь в одно и то же место. Сейчас мы развезем дрова тем, у кого нет времени заготавливать их самостоятельно. Затем спустимся на пристань. На лодке тоже есть чем заняться. Может, даже выйдем в море, если погода наладится.— Так у вас и лодка есть?Лерой комически подмигнул шерифу.— Ага, крутая яхта. Мы с приятелем, — он ткнул пальцем в Стоуна, — обожаем раскатывать на ней по заливу и на ходу ловить крабов за задницу. Все знают, что этого дерьма здесь как грязи.— Кончай молоть, Лерой, пока не доигрался, — осадил его шериф. — Дело серьезное.— Охотно верю, — сменил тон Лерой. — А раз у вас, парни, убийство, не тратьте зря время. Мы ровным счетом ничегошеньки не знаем.— Не видели, кто-нибудь проезжал здесь утром?— Ни одной машины, пока вы, родимые, не свалились. А мы встали еще затемно.Хромая, Стоун заковылял к пикапу укладывать дрова.Агенты переглянулись.— Поехали…Через минуту их и след простыл.Лерой зашел с другой стороны машины и тоже стал грузить. «Кого там еще грохнули? — бормотал он себе под нос. — Важная шишка, говорят. Да этих шишек по жизни как собак… Все под Богом ходим».Оливер издал протяжный звучный стон.— Чувак, — осклабился Лерой, — ничего разумнее за все утро не слышал.Когда они к вечеру закончили работу, Стоун жестами объяснил, что уходит. Лерой, похоже, воспринял это с облегчением.— Удивительно, что ты вообще так долго продержался, чувак, — сказал он и отсчитал несколько замусоленных двадцаток.Взяв деньги, Стоун похлопал Лероя по спине и захромал прочь.Собрав рюкзак, он вышел на шоссе и автостопом поехал до Вашингтона в кузове пикапа — водитель не захотел пускать грязного пассажира в теплую кабину. Стоун не возражал. Это давало возможность спокойно все обдумать. А поразмыслить было над чем. Сегодня утром, всего лишь за час, он убил двух известнейших в стране людей. Заметая следы, швырнул в океан винтовку, а затем и сам прыгнул туда с обрыва…Водитель грузовика высадил его в районе госдепартамента, откуда Стоун отправился к своему коттеджу на кладбище «Гора Сион».Ему надо было оставить письмо.Еще надо было кое-что забрать.А затем предстояло отправиться в путь. Его «альтер эго» — Джон Карр — теперь уже окончательно умер.И очень высока вероятность того, что Оливер Стоун последует сразу за ним.Глава 2Мрак, окутавший коттедж, надежно скрывал могилы; виднелся лишь пар от дыхания, медленно растворявшийся в холодном воздухе. Пристальный взгляд Стоуна обшаривал каждый закоулок кладбища. Он не мог позволить себе сейчас ни малейшего прокола. Конечно, глупо было здесь появляться — но верность, по его убеждению, не предмет выбора, а долг. Таков уж он есть. Хоть это у него не отнимешь.С полчаса Стоун стоял у ограды, пытаясь определить, нет ли здесь чего необычного. Первые два месяца после его исчезновения дом проверяли. Он это точно знал, поскольку выследил проверяльщиков. После четырех месяцев отсутствия хозяина они могли и оставить свое бесполезное занятие, но это вовсе не означает, что они сюда больше не вернутся. После утренних событий вернутся наверняка. Чем выше общественный статус жертвы, тем усерднее ведется сыск. В скором времени явится целая армия копов.Удовлетворенный наконец результатами наблюдения, Стоун, пригнувшись, медленно двинулся вдоль задней ограды кладбища. Подкрался к большому надгробию и рывком сдвинул его с места. Под постаментом обнаружился вырытый в земле тайничок. Достав оттуда небольшой контейнер, Стоун спрятал его в рюкзак и вернул камень на место. Затем почти нежно беззвучно похлопал по надгробию. Имя лежащего под ним давным-давно стерлось. Стоун, изучая списки захоронений, выяснил, что здесь место упокоения некоего Сэмюеля Вашингтона, бывшего раба, отдавшего жизнь за освобождение своих собратьев. Он чувствовал некоторое духовное родство с этим героем Гражданской войны. Кто-кто, а Стоун, в определенном смысле, хорошо знал, что значит потерять свободу.В коттедже, окутанном стремительно сгущающимися сумерками, по-прежнему обитала Аннабель Конрой. Ее прокатный автомобиль был припаркован перед главными воротами.Как-то Стоун даже заходил в коттедж в ее отсутствие. Под женскими руками дом преобразился, стал намного светлее и уютнее. Только зря все это. Стоун если и вернется сюда, то лишь ногами вперед. С сегодняшнего утра, после двух нажатий на спусковой крючок, он стал самым опасным преступником Америки.Интересно, куда она уехала сегодня вечером? Будем надеяться, наслаждаться жизнью, хотя после сообщения в новостях о двух убийствах его друзья наверняка вычислили, что произошло на самом деле. Стоун мог лишь уповать на то, что они не думают о нем плохо. Собственно, именно поэтому он и появился здесь.Нельзя держать друзей в бесконечном ожидании, и нельзя допустить, чтобы они стали его разыскивать. Федералы — ребята компетентные: рано или поздно отработают все варианты. Но он не оставит им легких зацепок.Его письмо было тщательно сформулировано. Не признание, нет — зачем ставить друзей в затруднительное положение. Разумеется, оставляя письмо, Стоун действовал себе во вред, но этого требовал долг. Следовало раньше просчитать подобную ситуацию. Он должен был знать, что при его образе жизни есть только один закономерный итог.«Сейчас».Достав из одного кармана письмо, а из другого — нож, Стоун обмотал листок вокруг рукояти и обвязал шнурком. Прицелившись в темноте, метнул. Лезвие вонзилось в столбик крыльца.— Прощайте…Осталось посетить еще одно место.Через минуту он уже крался вдоль ограды к выходу. Дойдя до станции «Фогги-Боттом», сел на метро. Затем еще полчаса ходьбы, и Стоун оказался на другом кладбище.Почему с мертвыми ему легче, чем с живыми? Ответ достаточно прост: мертвые не задают вопросов.Даже в темноте он быстро нашел нужную могилу. Опустился на колени, убрал с плиты опавшие листья и застыл, глядя на надгробие.Здесь покоился Милтон Фарб, безвременно ушедший член «Верблюжьего клуба». Милтон даже мертвый навсегда останется частью их неформальной группы любителей теории заговоров, которым нужно было лишь одно — правда.Очень жаль, что их лидер не исповедовал этот принцип.Он и был единственным виновником гибели любимого друга.«Моя вина».Из-за него выдающийся, пусть и странный, Милтон нашел здесь вечное упокоение — крупнокалиберная пуля оборвала его жизнь в подвалах Капитолия. Горе Стоуна сейчас было таким же сильным, как после смерти жены много лет назад.При воспоминании о последнем ужасном вечере в туристическом центре защемило сердце. Как смотрел на него смертельно раненный Милтон — широко открытыми глазами несправедливо обиженного ребенка. Память о последних мгновениях жизни друга останется со Стоуном до конца. Он ничего уже не мог тогда изменить — только отомстить. И отомстил. Той ночью в туристическом центре он уничтожил с десяток хорошо вооруженных, специально подготовленных бойцов. Он едва помнил свои действия — все было затенено той единственной, оглушающе неправдоподобной смертью. Однако месть ничуть не облегчила боль утраты. Вот, в частности, из-за чего произошли сегодняшние два убийства. И ни одно из них не возместит ни потери Милтона, ни потери жены и дочери.Очень аккуратно Стоун вырезал в голове могилы прямоугольник дерна и положил в образовавшуюся ямку контейнер. Затем вернул дерн на место, плотно притоптал его и уничтожил все следы. Вскоре травинки стояли, вытянувшись в струнку, словно отдавали почести его погибшему другу.Минуту спустя Стоун медленно побрел прочь. Сев на метро, доехал до «Юнион-стейшн», где, истратив почти всю наличность, купил билет в южном направлении. На вокзале несла службу полиция и крутились агенты в штатском. Стоун, как положено, запомнил позицию каждого. Основные силы, без сомнения, брошены сейчас на три ближайших аэропорта, где парни делают все возможное и невозможное, чтобы схватить убийц известного американского сенатора и шефа разведывательной службы. Непритязательный железнодорожный транспорт Америки с его обветшавшим путевым парком такого уровня наблюдения не удостоился. Как будто из-за неблагополучного состояния железных дорог убийцы не соизволят скрыться, уехав по рельсам.Через полчаса он сел на амтраковский «Кресент»[298] до Нового Орлеана. Решение взять билет именно на этот поезд было спонтанным, принятым после того, как Стоун взглянул на бегущую строку объявлений. Поезд отправлялся с опозданием на несколько часов, иначе он бы на него не попадал. Не будучи суеверным, Стоун тем не менее посчитал это знамением. Войдя в вагон, он первым делом проскользнул в туалет, где сбрил бороду и избавился от очков, и только потом прошел на свое место.После «Катрины»[299] в Новом Орлеане по-прежнему полным ходом шли строительные работы. Фирмы, которым отчаянно не хватало рабочих рук, не интересовали всякие глупости вроде номера социального страхования и постоянного места жительства. Стоун очень не любил подобных вопросов, поскольку в конечном итоге они могли привести к выяснению, кем он является на самом деле. Его план заключался в том, чтобы затеряться в массе людей, занятых восстановлением жизни после кошмара катастрофы. У него бы это получилось — уже много лет он, в сущности, занимался тем же самым. За исключением двух выстрелов, предназначенных тем, кто не считал его человеком, способным на праведный гнев.Пока поезд набирал ход, уносясь в темноту ночи, Стоун, глядя в окно, изучал в отражении свою соседку — молодую женщину с младенцем на руках. Оба спали. Мать положила ноги на видавший виды рюкзак с наволочкой поверх него, набитой, по всей видимости, бутылочками, распашонками, подгузниками и прочим малышовым имуществом. Младенец посапывал, прижавшись к мягкой материнской груди. Взгляд Стоуна задержался на ребенке: складочки под подбородком, пухлые кулачки… Неожиданно малыш открыл глаза и серьезно воззрился на Стоуна. Что удивительно, он не только не заплакал — вообще не издал ни звука.Через проход от них тощий как жердь мужчина жевал купленный на вокзале чизбургер. Между мосластыми коленями, обтянутыми заплатанными джинсами, покоилась бутылка «Хайнекена». Рядом сидел высокий симпатичный молодой человек с каштановыми волосами и трехдневной щетиной на чистом юношеском лице. Худощавая фигура, уверенные движения бывшего куортербека школьной команды, школьная спортивная куртка, увешанная медалями, значками и ленточками. Вышитый на куртке год указывал, что парень уже несколько лет как закончил школу. Слишком давно, чтобы таскать память о «днях славы»… Впрочем, подумал Стоун, возможно, это все его имущество.У парня был вид человека, который пока уверен — ему принадлежит весь мир и время платить по счетам наступит не скоро. В этот момент он поднялся, перелез через ноги поедающего чизбургер соседа и ушел в соседний вагон.Стоун легонько тронул пальцем кулачок малыша и получил в ответ еле слышное довольное «гу». Глядя на эту новую, пока еще безмятежную жизнь, Стоун остро почувствовал, насколько близко его собственная подошла к последней черте.Этим положением вещей он обязан властям, бессердечным к тем, кто преданно служил стране, принося величайшие жертвы.Стоун откинулся на спинку кресла, глядя под перестук колес, как за окном уплывают огни Вашингтона.Глава 3Звонок раздался, когда Джо Нокс читал в уютной библиотеке своего таунхауса в северной Виргинии. Хотя звонивший был немногословен, Нокс не стал переспрашивать. Нажав кнопку отбоя, он отложил книгу в сторону и пошел одеваться. Обувшись и натянув плащ, взял ключи от старенького «ровера» и по отвратной погоде отправился выполнять в равной степени отвратную работу.На дюйм выше шести футов, плотного мускулистого сложения футбольного защитника, Нокс на шестом десятке сохранил, хоть и поредевшие, волосы, которые пока еще стриг в парикмахерской и зачесывал назад. Его зеленоватые глаза были проницательны, как рентген: они ничего не упускали.Нокс крепко сжал баранку длинными пальцами — за годы службы они больше привыкли к оружию. Из своего стоящего островком зеленого района он повернул на Чейн-Бридж-роуд в Маклине.[300] Движение на Белтвэе[301] было еще плотное. Фактически асфальтовая удавка на шее столицы круглосуточно сжимала ее потоком машин. Нокс направил внедорожник прочь от Вашингтона и поехал в обратном направлении через восточный Мэриленд.Через три часа он уже ходил под частым дождем вокруг «кадиллака». Мертвый Картер Грей с пробитой головой все еще сидел на своем месте, пристегнутый ремнем безопасности. И без вскрытия было ясно, что смерть наступила в результате выстрела из дальнобойной винтовки. Пока полиция, ФБР и криминалисты, густо облепив прилегающий скалистый берег, с деловитостью мух разыскивали место высадки и отхода снайпера, Джо Нокс присел на корточки перед белым крестом и воткнутым в землю американским флагом. Они стояли у обочины, как раз на повороте. Здесь кортеж должен был притормозить. Увидев непривычную здесь композицию, заинтригованный Грей и опустил стекло… Роковая ошибка.«Могильный крест и американский флаг. Точь-в-точь как на Арлингтонском кладбище. Любопытная и, видимо, многозначительная деталь».Стекла «кадиллака» опускались, значит, машина не была бронирована; бронированные стекла толщиной с телефонную книгу крепятся намертво. Еще одна ошибка Грея.«Надо было требовать себе броневик, Картер. Ты был достаточно важной персоной».Это вам не бейсбол. Здесь достаточно не более двух страйков, чтобы навечно выбыть из игры.Нокс вгляделся в даль, мысленно вычерчивая траекторию смертельной пули. Ни одно из видимых укрытий не имело явных признаков того, что там могла находиться лежка снайпера. Тогда Нокс стал высчитывать возможную траекторию с расстояния подальше, где ни блеск оптики, ни черную точку дульного среза нельзя заметить невооруженным глазом.Тысяча ярдов? Или все же пятьсот? Мишень открылась снайперу на секунду. В темноте и под дождем. А он сумел всадить пулю в голову.«Как бы то ни было, выдающийся выстрел. Никакой случайности. Все просчитано».Поднявшись на ноги, Нокс кивком подозвал ближайшего полицейского. Свой личный значок он носил на шнурке на шее. Увидев, что это за галстук, к Ноксу сразу начинали относиться с подчеркнутым уважением и старались держаться на почтительном расстоянии, будто у него была неизлечимая заразная болезнь.«Возможно, так оно и есть».Полицейский открыл дверь «кадиллака», и Нокс заглянул в салон. Пуля вошла точнехонько в висок. Выходного отверстия не было.Застрявшую в мозге пулю извлекут при вскрытии; впрочем, патологоанатомическое заключение о причинах смерти Грея фурора не произведет. Салон машины забрызган кровью, и вряд ли «кадиллак» решат использовать дальше. Скорее всего его ждет судьба лимузина Джона Кеннеди.[302] Невезение, плохая карма… называй как хочешь, но никто из VIP-персон не согласится причалить свою корму к креслу, где сидел убитый.Грей не казался спящим. Он просто выглядел трупом. Никому не пришло в голову закрыть ему глаза. Очки слетели при ударе пули. В результате Грей неотрывно пялился на каждого, кто бросал на него взгляд.Рукой в перчатке Нокс опустил ему веки. Из уважения к покойному, так сказать. Он хорошо его знал. Далеко не всегда соглашался с ним и его методами, но самого Грея уважал. Если бы они сейчас поменялись местами, то Грей, надо полагать, сделал бы для Нокса то же самое.Материалы к совещанию, которые Картер Грей просматривал перед смертью, уже изъяли цэрэушники. Даже в случае убийства национальная безопасность превыше всего. Нокс очень сильно сомневался, что то, что прочитал шеф ЦРУ к моменту своей гибели, хоть каким-то боком связано с этим убийством. Но об этом никто никогда не узнает.«Интересно, о чем думал Грей в последние мгновения жизни? Почему его привели в замешательство этот крест и этот флаг?»Нокс нутром чувствовал: Грей совершенно точно знал, кто его убил. Возможно, знает об этом и кто-то еще в управлении. Если так, ему будут препятствовать в выяснении мотивов. Нокс на секунду задумался — почему? — и сам себя остановил. Нелегкое это дело — пытаться выяснить, что, черт возьми, творится за закрытыми дверями Лэнгли. Наверняка истина окажется запутанной похлеще, чем в беллетристике.Он отошел от «кадиллака» и, пристально вглядываясь в океан, прокрутил в уме известные ему обстоятельства дела.Чуть более полугода назад дом Грея взорвали, а сам он лишь чудом остался жив. На подъезде сюда Нокса инструктировали по спецсвязи. Было подчеркнуто, что ни один из подозреваемых по тому делу не должен рассматриваться как замешанный в убийстве Грея. Директива исходила с самых верхов, ему оставалось лишь подчиниться. И все же он сохранил информацию в дальнем уголке памяти. На всякий случай, если вдруг придется использовать ее для собственной защиты.Он проехал к дому Грея, бегло изучил комнаты, не нашел там ничего достойного внимания и направился к утесу на задней стороне участка. Посмотрев вниз с обрыва на взбаламученный залив, Нокс оглядел горизонт, весь охваченный штормом, который только усложнит расследование убийства по горячим следам. Внимание Нокса переключилось на ряд деревьев, растущих вдоль правой стороны участка. Пройдя за них, он быстро прикинул, что протоптанная здесь тропинка — кратчайший путь к гравийной дороге, по которой обычно и ездил кортеж Грея.Он обернулся к утесу.Возможно ли?На этот вопрос у специалиста нашелся лишь единственный возможный ответ.«Конечно».Он вернулся к «роверу» и поехал на место другого убийства.Роджер Симпсон…Великий штат Алабама внезапно лишился половины своих сенаторов.И даже без рассмотрения обстоятельств смерти Симпсона Нокс инстинктивно почувствовал, что в обоих случаях искать следует одного и того же киллера.Всего лишь одного…Глава 4Аннабель сразу увидела вонзившийся в столбик крыльца нож. Увидел его и Алекс Форд. Они только что вернулись из Джорджтауна, где ужинали «У Натана».Аннабель выдернула нож, развернула письмо и стала оглядываться по сторонам, будто ожидала, что оставивший послание все еще где-то поблизости.Сидя у камина, Аннабель прочитала письмо и передала листок Алексу.— Он советует тебе все бросить и уезжать. Потому что к тебе явятся с вопросами. Если хочешь, можешь остановиться у меня.— Я так понимаю, мы оба уверены, что это сделал он? — сказала Аннабель.Алекс прочитал:— «В своей жизни я совершил много достойного сожаления. Но смерть Милтона целиком на моей совести. Я сделал то, что должен был сделать. Наказал тех, кого было необходимо. Вот только в полной мере наказать самого себя мне никогда не удастся. По крайней мере теперь Джон Карр окончательно умер. Туда ему и дорога». — Алекс поднял глаза. — Пишет как человек, который наконец выполнил свой долг.— Он просит сообщить Рубену и Калебу.— Сделаю.— Знаешь, они это заслужили. За все, что, как рассказывал Финн, случилось той ночью.— Ни у кого нет права на убийство, Аннабель, — решительно заявил Алекс. — Самосуд недопустим.— Ни при каких обстоятельствах?— Малейшее исключение раз и навсегда уничтожает правило.— Ты уверен?— Сожги это письмо, Аннабель, — вдруг попросил Алекс.— Не поняла.— Немедленно сожги, пока я не передумал.— Но почему?— Пусть это и не признание, но все же улика. Ч-черт, самому не верится, что даю такие советы… Сожги, говорю. Ну же!Она схватила с каминной полки спички, подожгла листок и бросила в топку. Бумага почернела и рассыпалась в пепел.— Оливер спас мне жизнь, и не раз, — нарушил тишину Алекс. — Это достойнейший и самый надежный человек из всех, кого я знаю.— Как жалко, что он нас не застал.— Слава Богу, что не застал.— Это почему? — резко спросила Аннабель.— Потому что тогда мне пришлось бы его арестовать.— Ты шутишь? Сам же только сказал, что он достойнейший человек.— Я служу закону. Я приносил присягу и должен быть верен ей, даже если речь идет о лучшем друге.— Но ты и раньше знал, что ему приходилось убивать. Не помню, чтобы ты делал из этого проблему.— Раньше он действовал по распоряжению правительства США.— И это для тебя есть оправдание всего и вся? Потому что какой-то политикан сказал «так надо»?— Оливер был солдатом. Солдат обязан выполнять приказы.— Но он испытывал от этого чувство вины. Потому что среди тех, кого приказывали убивать, были и невиновные.— Я уважаю его нравственные принципы. Однако так поступать он права не имел.Аннабель встала и теперь смотрела на Алекса сверху вниз.— Значит, раз он убил двоих с лихвой заслуживших это негодяев, но без санкции сверху, ты готов не задумываясь его арестовать?— Все не так просто, Аннабель.Она гневно отбросила с лица длинные волосы.— Да уж конечно!— Послушай…Она прошла через комнату и распахнула дверь.— Давай закончим, пока не наговорили такого, о чем будем потом жалеть. Во всяком случае, я. Кроме того, мне нужно собирать вещи.— Куда ты поедешь?— Я сообщу.Алекс хотел что-то сказать, но вместо этого поднялся и вышел. Мрачный, с упрямо сжатыми губами.Аннабель захлопнула за ним дверь и села нога на ногу у камина, глядя на почерневшие клочки прощального послания Стоуна.Слезы текли по щекам, пока она мысленно повторяла содержание письма.Аннабель посмотрела на дверь. Они с Алексом очень сблизились за последние полгода. Узнав об убийствах Грея и Симпсона, оба одновременно заподозрили правду, но не стали говорить об этом друг другу, возможно, боясь, что произнесенное вслух подозрение станет тяжелой правдой. А теперь их диаметрально противоположное отношение к случившемуся мгновенно воздвигло между ними стену.Аннабель собрала немногочисленные пожитки, заперла коттедж с чувством, что делает это в последний раз, добрела до машины и поехала в ближайший мотель.В номере залезла в постель и свернулась калачиком под одеялом. Теперь она снова перекати-поле. Здесь ее больше ничто не держит. Оливер никогда не вернется, отец погиб, а Алекс на поверку оказался совсем не тем, за кого она его принимала… Аннабель опять одна-одинешенька на всем белом свете.Похоже, ей так на роду написано.«Удачи тебе, Оливер Стоун».В чем, в чем, а в этом Аннабель была твердо уверена — удача Оливеру понадобится, как никому.Возможно, им всем понадобится. И очень скоро…Глава 5Больше всего Джо Ноксу хотелось вернуться домой, уютно устроиться перед камином и, потягивая пиво, а то и плеснув на два пальца доброго виски, дочитать роман. А он все еще был здесь: в напряженном ожидании на неудобном стуле в холодной полуосвещенной комнате. Нокс смотрел на противоположную стену, но мыслями был далеко отсюда.Осмотр места убийства Роджера Симпсона был недолог. Как и его бывший босс по ЦРУ, мертвый Симпсон сидел, только не в кресле лимузина, а на стуле с высокой спинкой на забрызганной кровью кухне. Выстрел произвели из недостроенного здания через улицу. Свидетельских показаний было чертовски мало, однако Нокс не сомневался, что преступление совершено часом раньше убийства Грея.Единственной деталью, представлявшей интерес, оказалась газета. Пуля, убившая Симпсона, прошила экземпляр утреннего выпуска уважаемой «Вашингтон пост» и вошла глубоко в грудь. Как в случае с тем же Греем, большинство снайперов целятся в голову, это своего рода «золотой стандарт» смертельного выстрела. Конечно, при правильно подобранном оружии и попадание в тело может быть смертельным. Тем не менее выстрел в голову — это «верный пес» профессионального киллера, потому что никогда не подведет «хозяина».«Итак, Грея в голову, а Симпсона в грудь. Почему?.. И почему через газету?»Эта мысль не давала Ноксу покоя. Не то чтобы несколько газетных листов могли отклонить пулю, но стрелку пришлось бы так или иначе гадать, куда он все-таки попадет. Будь у Симпсона в нагрудном кармане толстая записная книжка или на худой конец зажигалка, газета бы ее скрыла, и что? Тогда выстрел мог быть испорчен.Уже обследуя газету, Нокс понял, почему выстрел произвели именно в грудь. К одной из внутренних страниц скотчем был прикреплен чей-то снимок. Пуля прошла точнехонько через голову человека на фото. Присмотревшись внимательнее, Нокс по остаткам снимка определил, что это была женщина. Больше ничего. Никаких следов пометок или надписей, по которым можно было бы вычислить, кто она. Он опросил почтальона — тот ничего подозрительного не заметил. Консьержа в доме Симпсона не было. Значит, фото в газету вложил убийца.А это могло означать только одно: здесь произошло сведение личных счетов. Убийца хотел, чтобы Симпсон четко понял, кто и за что его убивает. Точно такую же роль выполняли крест и флаг для Грея. Нокс даже испытал ревнивое восхищение убийцей. Точный расчет выстрела, уничтожившего снимок, требовал такого выдающегося мастерства, меткости и просто самообладания, каких еще надо поискать даже у лучших снайперов.Он дал указание медэксперту связаться с ним сразу же, если в ране обнаружится что-то необычное. Вне всякого сомнения, обожженные кусочки фотографии, вплавленные в грудину сенатора винтовочной пулей, уже не восстановить. Но как знать… Большинство преступников засыпались именно на какой-нибудь ерунде.Заслышав приближающиеся по узкому холлу шаги, Нокс выпрямился и отбросил мысли о киллерах и их жертвах. В комнату вошли двое в костюмах, с одинаково суровым выражением на лицах. Один из вошедших нес что-то наподобие банковской ячейки. С громким стуком он поставил металлический ящик на стол. Это еще добавило происходящему серьезности, которой, по мнению Нокса, и так хватало.Мужчина постарше, с шапкой седых волос, был очень высок, однако за много лет достаточно потрепан. В разведке нет «зон безопасности»; неуверенная походка, морщины на лице, согнутые плечи — все говорило о бесчисленных кризисных ситуациях. Это был Маклин Хейес, отставной генерал-лейтенант, лет сто уже прослуживший в ЦРУ, но тем не менее, насколько знал Нокс, сохранивший крепкие связи с армейской разведкой. И еще Нокс не слышал, чтобы кто-то обращался к нему по имени. А такие вещи нельзя не учитывать.Хейес кивнул.— Нокс, спасибо, что пришли.— Разве у меня был выбор, генерал?— А у нас он есть?Нокс решил не отвечать.— Прояснили ситуацию? — спросил Хейес.— Насколько возможно при том минимуме времени, что у меня был.Хейес постучал пальцем по ящику:— Все остальное здесь. Читайте, разбирайтесь, запоминайте. Когда все закончится, вам придется забыть все до последней мелочи. Это понятно?Нокс медленно кивнул.«Это как раз я всегда хорошо понимал».— Есть предварительные соображения? — спросил тот, что помоложе.Нокс знать не знал, кто этот тип и с какой стати он вообще здесь находится. Возможно, просто донес Хейесу его замечательный ящичек. Тем не менее он задал вопрос и, видимо, ожидает ответа.— Оба выстрела произвел один и тот же снайпер, который отлично знает свое дело. Вероятно, кто-то из бывших военных, мстящий за давнюю обиду. Он хотел, чтобы и Грей, и Симпсон об этом знали. Убийца поставил могильный крест и флаг для Грея, а в газету Симпсона вклеил фотографию женщины. Сначала он застрелил сенатора, затем перебрался в Мэриленд, чтобы перехватить Грея раньше, чем появится информация об убийстве Симпсона и Грей успеет что-либо предпринять.— Вы уверены, что не два стрелка? — с сомнением спросил младший. — И не сомневаетесь в очередности?— Я ни в чем до конца не уверен. Вы спросили о предварительной версии, я ее озвучил.— Пути отхода? На машине он не мог. Его бы заметили.Помедлив, Нокс все-таки сказал:— Нырнул с обрыва.— Очевидно, вы не единственный, кто так считает, — громко заявил Хейес.— А кто еще?— Читайте досье.Внутри у Нокса все вспыхнуло от приказного тона, но он сдержался и спросил:— Грей упоминал о чем-либо, что могло привести его к смерти?— Примерно за полгода до своей гибели он был кое в чем замешан. В чем именно, засекречено настолько, что даже я не смог получить полную сводку. Грей, как вам отлично известно, никогда и ни за что не раскрывал свои карты. К тому же в то время он жил как частное лицо, что ограничивает нашу осведомленность. Мягко говоря, все несколько запутанно.Нокс кивнул — Грей и секретность всегда были неразлучны.— Дело связано с подозреваемыми, которых теперь вычеркнули из списка? — спросил он. — Должен сказать, что тогда чуть было не последовало разоблачение.— Не все из нас согласны с этим решением, — вставил тот, что помоложе.Нокс перевел взгляд на Хейеса.— Так что же все-таки, эти люди — запретная тема или нет?Хейес выдавил непроницаемую улыбку. Старик мог бы с успехом подрабатывать в Лас-Вегасе, подумал Нокс.— Трудно сказать. Как уже заметил мой коллега, в «коридорах власти» насчет этого нет единого мнения.— Ну а мне-то как быть?— Продвигаться осмотрительно, Нокс, чертовски осмотрительно. — Хейес снова постучал по ящику. — Здесь собрано все, что мне удалось подобрать. Включая и кое-что конфиденциальное.— То есть формально я не обязан в это влезать? — Нокс еще больше затосковал по своей книге и уютному кабинету.— Предположим, что дело обстоит именно так.— Я вовсе не жажду получить пулю в затылок.— Я бы добавил, что я тоже.— Это меня мало утешает, сэр, — когда вы только начнете рисковать, я, вероятно, уже буду трупом.— Пожалуйста, не выходя отсюда, все прочитайте, а вернувшись домой, обдумайте. Затем свяжитесь со мной.— С вопросами или с ответами?— Желательно и с тем и с другим.— Этот парень, вероятно, уже очень далеко.«Настоящий профи выполняет отход так же хорошо, как и убивает».Хейес легонько побарабанил по столу длинными костлявыми пальцами. В тусклом свете они напоминали Ноксу медуз.— Вероятно.— Послушайте, я могу зря потерять время и выдать никому не нужный отчет. Обозначьте хоть какие-то параметры, генерал. Я слишком долго играл в эту игру, чтобы зеленым новичком бесцельно носиться взад-вперед по полю.Хейес поднялся; тут же встал и тот, что помоложе. Кукловод и марионетка…— Читайте, думайте, звоните. Спокойной ночи, Нокс. И желаю успеха.Нокс сердито смотрел вслед парочке, пока те не вышли за дверь; авианосец и эсминец сопровождения, упорно идущие по штормовому морю американской разведки.Он поднял крышку сейфовой ячейки, достал пачку документов и принялся за чтение.««Желаю успеха», — сказала кобра перед броском».В такие дни Нокс жалел, что не пошел по стопам отца в водопроводный бизнес.Глава 6Короткий сон Стоуна был нарушен какими-то звуками, больше всего похожими на шум драки. Мгновенно проснувшись, он быстро огляделся по сторонам. Женщина рядом с ним успокаивала разоравшегося малыша. Несколькими рядами впереди Стоун с удивлением увидел источник шума.По всем признакам сошлись трое на одного. Всем по двадцать с небольшим, когда тестостерон мгновенно ударяет в голову. Двое держали противника, а третий, этакий толстый ломоть, изо всех сил бил. Кое-где по вагону раздавались несмелые призывы прекратить безобразие, но никто из пассажиров не встал.Избивали того самого бывшего куортербека школьной команды. Сейчас он получил хук справа по и так уже раздувшейся левой щеке. Из носа хлынула кровь. Парень отбивался ногами, плевался в противников, но никак не мог освободиться. Толстый с хохотом всадил ему ногой в живот, отчего мистер Куортербек сложился пополам.«Ну все, хватит».Стоун вскочил и, когда Толстый размахнулся для нового удара, схватил его за запястье. Тот резко повернулся и уставился на Стоуна; выражение злобы на лице сменилось изумлением.Парень был дюймов на пять ниже высокого Стоуна, но почти на сорок лет моложе и фунтов на пятьдесят тяжелее.— Тебе что, старый, тоже захотелось? — Толстый со смехом занес кулак. — Могу навалять, раз просишь.Он запрыгал с поднятыми кулаками перед Стоуном, тряся животом и звеня цацками на толстых руках. Глядя на него, Стоун едва удержался от смеха.— Отпустите его, и мы в расчете.— Он карточный шулер! — завопил один из хулиганов, схватив куортербека за волосы и задирая ему лицо кверху. — Он мухлевал в покер.— Думаю, вы уже преподали ему хороший урок. Почему бы теперь не отпустить?— Ты кто такой, чтобы командовать? — возмутился Толстый.— На сегодня хватит, парни. Он уже здорово избит.— Ес-тес-ть-на. Но ты-то еще нет.— Давайте сначала успокоимся. — Стоун бросил взгляд на пассажиров, среди которых было много пожилых. — Вы и так здесь всех перепугали.— Думаешь, нас это колышет? — Толстый уставил на Стоуна палец. — А потому, старичок, если ты не совсем из ума выжил, быстро извинился за свою глупость, развернулся на сто восемьдесят и протопал на место. Иначе я и тебе задницу надеру. Двигай быстрее. Ну?У Стоуна был долгий и трудный день, а тут и десяти минут поспать не дали. Он был ужасно зол и потому спросил:— Надирать будешь один? Или дружки помогут?Парень осклабился.— Да меня одного за глаза хватит, дедушка. И вот еще что. От моего пендаля ты будешь слишком долго лечиться, поэтому я, так и быть, накажу тебя левой.С этими словами он выбросил вперед руку. Стоун уклонился.— Да вы гляньте, папашка заплясал! Хорошо танцуешь, папочка?Внезапно парень попытался ударить ногой, но Стоун перехватил ее и сжал железной хваткой.С побагровевшим лицом Толстый неловко запрыгал на одной ноге.— Отпусти, или я тебя изуродую! А ну отпусти!— Попробуй еще разок, — предложил Стоун, отпуская.Парень с силой ударил кулаком. И промахнулся.Зато не промахнулся Стоун. Удар локтем в челюсть, затем в нос. Хрустнула переносица… Подонок всей тушей осел на пол, завывая и дергаясь от боли.Двое дружков отпустили куортербека и бросились на подмогу. Одному показалось, что его как полено раскололи пополам, когда он получил ногой в промежность и следом в голову. Второй даже не понял, как это кулак врезался ему в солнечное сплетение и тут же в подбородок. Он улегся в проходе рядом с дружками, обхватив одной рукой живот, а второй — лицо.— Что здесь, черт возьми, происходит?По проходу, с рацией в одной руке и компостером в другой, несся пухлый проводник. Форменная фуражка на голове подпрыгивала при каждом шаге.Стоун и слова не успел сказать, как один из хулиганов завопил с пола:— Он на нас набросился!Тут же загалдели пассажиры, сообщая свои версии случившегося, причем ни одна не соответствовала действительности.Запыхавшийся проводник, оглядев поле боя, обратился к Стоуну:— Вы единственный, кто остался на ногах. Вы что, их всех избили?— Лишь после того, как они напали на меня. Утверждали, что поймали карточного шулера и мстят ему за проигрыш. — Стоун указал на куортербека, который сидел на полу, держась за разбитый нос. — Они не прекратили избиение по моей просьбе, а взялись за меня.Указав на груду тел на полу, Стоун закончил:— Как видите, зря.— Допустим… Ваши документы, — потребовал проводник.— А почему не их документы? Я всего лишь добрый самаритянин. Спросите любого из пассажиров.— Все может быть. Но я все-таки начну с вас, а затем продолжу с ними. Как вам такой вариант?Стоун не был расположен предъявлять удостоверение — появись оно в официальных протоколах, те, кто идет по следу, смогут легко его вычислить. Кроме того, удостоверение фальшивое и не пройдет проверку по базе.— Лучше начните с них и ими же закончите, а я сяду на место. По большому счету я не имею к этой истории никакого отношения.— Или вы предъявляете документы, или я радирую полиции, и вас примут на ближайшей станции. — Проводник показал пальцем на молодого человека. — Вас это тоже касается.Куортербек застонал и сплюнул кровью.— Ему требуется медицинская помощь.Стоун присел перед юношей и участливо положил руку ему на плечо, но тот ее сразу же сбросил.— Мне не нужна помощь от таких, как вы!Стоун поднялся.— Полагаю, нужно вызвать врача, — сказал он проводнику.Тот упрямо стоял на своем:— Если его надо подлечить — подлечим, а пока что я жду ваши документы, сэр.«Похоже, он просто так не отвяжется».— Я сойду с этого долбаного поезда на следующей станции, — заявил куортербек, поднимаясь на нетвердых ногах.— Очень хорошо. Можете все сойти. Мне только спокойнее, — объявил проводник.— А какая следующая станция? — спросил Стоун.Не отвечая, проводник гнул свое:— Или вы предъявляете документы, или я сообщаю полиции.Стоун на секунду задумался.— А если я тоже сойду на ближайшей станции?— Сделайте одолжение, — ответил проводник, окинув его подозрительным взглядом. Затем он обратился к трем дружкам, все еще лежавшим на полу: — Сейчас вы займете свои места и будете сидеть тихо как мыши, в противном случае вам придется сидеть в каталажке. Это я вам обещаю.Толстый ломоть, которого Стоун уложил первым, встрепенулся.— А я возьму и выдвину обвинение против этого сукина сына, — загнусавил он, указывая на Стоуна.— Отлично, а затем вот этот парень, — проводник показал на куортербека, — выдвинет обвинение против вас троих. И этот мистер, — кивнул он на Стоуна, — тоже выдвинет обвинение против тебя и твоих дружков, потому что, как утверждают пассажиры, вы начали первыми. И что тогда, мистер Расквашенный Нос?Толстый весь затрясся.— Да м-мать вашу… Я, собственно, ничего…— И правильно. В следующий раз, когда потянет почесать кулаки, на мой рейс садиться не смей. Ты ведь не хочешь иметь неприятности с «Амтраком», сынок?Сказав это, проводник развернулся и ушел в другой вагон.Внутренне кипя, Стоун вернулся на место. Какого черта он влез? Теперь придется сойти с поезда…Соседка склонилась к нему со словами:— Вы так мужественно держались. А где вы научились драться?— В бойскаутах, — рассеянно бросил он.Глаза женщины округлились.— В бойска-аутах? Вы шутите?— Скауты в наше время были гораздо круче, мэм, — сказал Стоун на полном серьезе, но, не выдержав, улыбнулся.Мамашка прыснула со смеху.— Отличная шутка!Улыбка сбежала с его лица.«Да не очень. Иначе б не пришлось отсюда сваливать».Глава 7Калеб Шоу и Рубен Родос и так хандрили последние полгода, а когда в квартире Калеба в многоэтажке появился Алекс Форд с последними новостями, их настроение вообще опустилось ниже плинтуса.Калеб налил себе хереса и со страшной скоростью захрустел чипсами.— Сколько же еще несчастий суждено нам пережить?— Значит, он грохнул Симпсона и Грея? — уточнил Рубен.— В письме об этом прямо не говорится, но похоже, что так, — ответил Алекс.— Оба заслужили, — непререкаемо заявил Рубен.— Тем не менее это убийство, Рубен, — сказал Алекс с нажимом.— А вспомни, как они с ним обошлись? Любой другой за такое мигом бы угодил в тюрягу.Алекс, казалось, готов был поспорить, но передумал.— Как думаешь, где он сейчас? — спросил Калеб.— В бегах. Не удивлюсь, если к тебе явятся фэбээровцы и начнут задавать вопросы.— Я лично знать ничего не знаю.— С этим осторожней, — предупредил Алекс. — За лжесвидетельство можно схлопотать несколько лет.— Я не скажу ничего, чтоб ненароком не помочь этим ублюдкам добраться до Оливера. И надеюсь, Алекс, что ты поступишь так же.— У меня другое положение.— Разве ты не друг Оливеру? Разве он не спас тебе жизнь?— Все так. И я отплатил тем же, если ты не забыл.— И разве не с его помощью ты заслужил особую благодарность за ликвидацию той агентурной сети?— Я прекрасно все понимаю, Рубен.— А по-моему, нет. — Великан Рубен поднялся и теперь стоял лицом к лицу с высоким агентом секретной службы. — Запомни, если ты проговоришься и поможешь им схватить Оливера, то окажешься предателем. Все ясно и просто.— Все совсем не просто, Рубен. Я федеральный агент. Я присягал служить закону.— А что об этом думает Аннабель? — спросил Рубен.— Какая разница?— Ее от этого тоже тошнит, я прав?— Лю-ди! — взмолился Калеб. — Оливер наверняка не стремился вбить клин между нами.— Никаких клиньев, Калеб. Просто есть друзья искренние, а есть заклятые, — спокойно возразил Рубен. — Я лишь хочу, чтобы присутствующий здесь суперкоп четко ответил, на чьей стороне он намерен оставаться.Алекс встретился глазами с Рубеном.— Это что, угроза?— Оливер прошел все муки ада по милости Симпсона и Грея. Рад, что их не стало. Я бы и сам всадил каждому по пуле в башку.— И угодил бы в тюрьму.— Следуя твоей логике, с Гитлером тоже нельзя было воевать без решения суда.— Да что за чушь? Ты ведешь себя так, будто я против Оливера.— Потому что я вижу, что против!— Алекс, может, тебе лучше уйти, пока ситуация не вышла из-под контроля? — предложил Калеб. — Прошу тебя.Алекс перевел взгляд с разъяренного Рубена на огорченного Калеба и демонстративно ушел.Обречен «Верблюжий клуб», подумал он. Весь вышел. Готов.И ему стало ясно, что он больше никогда не увидит Аннабель.Алекс был настолько поглощен собственными мыслями, что не заметил двух типов, следивших за ним из припаркованной неподалеку машины. Когда он отъехал, те двинулись за ним. Тем временем еще двое агентов взяли под наблюдение квартиру Калеба.Охота началась.Глава 8Поезд отошел от станции, оказавшейся на поверку плохо освещенным крохотным полустанком. Вся так называемая платформа состояла из нескольких тесаных досок, брошенных прямо на землю.Стоун внимательно посмотрел на куортербека, затем перевел взгляд на троих ублюдков. Те стояли, угрюмо пялясь в ответ, и на лицах у них было ясно написано, что дело еще не закончено и решить его надо прямо сейчас.Закинув за плечи рюкзак, Стоун схватил юношу под руку.— Пошли.Тот отдернул руку.— Никуда я с вами не пойду.— Ну, тогда оставайся, и пусть они заканчивают свое дело. — Стоун кивнул в сторону троих дружков.— С вами им хочется поквитаться даже больше, чем со мной. Это же вы надрали им задницы.— С другой стороны, надрать тебе задницу им будет гораздо легче. Как думаешь, какой вариант они выберут? — Впервые Стоун увидел что-то разумное в глазах юноши. — Ладно, раз уж я удостоен твоего внимания, почему бы тебе для начала не сказать мне, откуда ты едешь?— Из дому. Просто уехал. Хочу жить своей жизнью.— Мне это знакомо. Но в силу сложившихся обстоятельств, может, имеет смысл сейчас вернуться домой, подлечиться и тогда уже повторить попытку? Родители есть?— Мама.— Где она живет?Парень гневно посмотрел на шайку хулиганов, застывших на месте.— Я не хочу возвращаться. Я только-только вырвался из этой дыры.Стоун оглядел его куртку.— Полагаю, ты был спортсменом?— Лучшим из всех, кто когда-либо появлялся в том вонючем болоте, да только ничего хорошего не вышло: травма колена — и больше никакого спорта.— Мало кто добивается успеха в профессиональном спорте. Но это вовсе не значит, что не стоит пробовать или что ты неудачник.— Благодарю за ободряющую речь, круто изменившую всю мою жизнь, — презрительно бросил парень.Стоун тяжело вздохнул.— Послушай, сынок, у меня и своих проблем выше крыши, поэтому, если мы сейчас не согласуем наши позиции, то я тебя, умника, оставляю этим гиенам. Даю пять секунд.— Что вам от меня надо? — выпалил юноша.— Скажи хотя бы, кто ты и откуда.— Дэнни… Дэнни Райкер, — нехотя выдавил он. — Довольны? А ваше имя?— Бен, — ни секунды не колеблясь, ответил Стоун. Так звали его отца. — Так откуда ты, Дэнни Райкер?— Дивайн, штат Виргиния. Маленький шахтерский городишко почти у самых врат ада.— Далеко отсюда?— До фига и больше.Стоун снова вздохнул.— И там твоя мама?— Совершенно верно.— Ты оставил ее в этой дыре совсем одну?— Уж будьте уверены, она не одна.— У тебя есть деньги добраться до дому?— Возможно.— Или все спустил в покер? Утверждали ведь, что ты мухлевал.— Потому что совершенно играть не умеют! — С дерзкой ухмылкой парень глянул на Главаря. — Правда, толстун?— Куда ты ехал на этом поезде? — спросил Стоун.— Туда, где нет угольных шахт.— А ты работал на шахте?Не отвечая, Дэнни огляделся.— Есть хочу.Он двинулся в сторону дешевой закусочной, видневшейся в квартале от станции. На фасаде красовалась гордая вывеска «РЕСТОРАН», составленная из неоновых букв. Светилась только последняя, и Стоун про себя окрестил забегаловку «У одинокой Эн».Он оглянулся на Толстого и его побитое войско. Главарь держал в руке нож. Если оставить Дэнни одного, эти подонки наверняка с ним покончат. В свое время Стоун многих лишил жизни. Возможно, теперь стоит отойти от личных планов, чтобы спасти ее хоть одному.Пока они ели за стойкой, Стоун периодически оглядывался через плечо на Толстого с дружками. Те сидели возле сортира, жрали гамбургеры с картошкой фри и бросали на них злобные взгляды поверх пивных кружек.Когда Стоун собрался заплатить по счету, Дэнни, опередив его, бросил деньги на стойку и поднялся.— Спасибо, что выручили. — Сейчас в голосе не было и следа рисовки.— Ради Бога.— Для старикана вы прекрасно деретесь.Как ни странно, прозвучало это совсем не обидно.— Может, я и не так стар, как ты думаешь. Просто у меня была трудная жизнь.— Вам не позавидуешь.— И что же делать?— Продолжай катиться или помирай, как говаривал кто-то из великих.«Неплохой жизненный совет. Сейчас я как раз перекати-поле».Выйдя от «Одинокой Эн», они за дверью столкнулись с загородившим дорогу Толстым. За ним стояли двое подручных.— И куда это мы намылились?— Слушай, если хочешь, могу вправить тебе нос на место, — дружелюбно предложил Стоун.— Еще раз подними на меня руку, сукин ты сын, и я тебя зарежу, — угрожающе махнул тот ножом.Формально это был нож, но такой маленький, а парень обращался с ним так неловко, что Стоун с тревогой подумал: хорошо, что это ненастоящее оружие.— Ладно. Тогда удачи.Они с Дэнни двинулись мимо Толстого, когда тот замахнулся ножом.И мгновение спустя рухнул на колени, держась за живот. Дэнни потер кулак и сверху вниз посмотрел на упавшего.— Ну что, невкусно один на один, а, Толстый?Толстый нанес Дэнни слабый удар ножом, лишь слегка задев колено. Дэнни собрался ударить еще раз, но передумал и просто оттолкнул от себя подонка.— Лежачих не бьют, — улыбнулся он Стоуну. — Неспортивно.Стоун остро глянул на двух приятелей Толстого, которые, похоже, никак не могли решить: драться им или драпать.— Вы меня уже знаете, — сказал им Стоун. — Если через минуту не заберете своего дружка и не исчезнете раз и навсегда из моей жизни, я вас, уродов, отправлю в реанимацию.Он нагнулся, поднял нож и незаметным движением кисти легко метнул его на десять футов. Нож глубоко вонзился в деревянный фасад закусочной. Секунду спустя закадычные дружки, подхватив Толстого под руки, во всю прыть улепетывали прочь.Раскрыв рот, Дэнни глядел на нож, вошедший в доску по самую рукоять. Затем, расшатав, вытащил его и бросил в урну.— Где вы так научились?— В летнем лагере. Ну и что ты надумал, Дэнни? Домой подлечиться или дальше играть в салочки с ублюдками?— Домой. Дня на два… не больше.— Отличная идея.— А вы?— Приземлюсь где-нибудь на ночь. Дождусь следующего поезда на юг. Устал я от этого холода.«И просто устал».Они зашагали по улице.— Я не мухлевал в карты.— Верю.— С чего бы это?— По-моему, ты не настолько глуп, чтобы жульничать, играя один против троих… А как ты доберешься до Дивайна? Поезда туда ходят?Дэнни расхохотался.— В наш замечательный Дивайн, черт возьми, ничего не ходит! Далеко в стороне есть автобусный маршрут. Оттуда пешком или автостопом. Ну да мне не впервой.И тут краем глаза Стоун заметил черный седан, медленно кативший по улице. Вот он остановился рядом с полицейской машиной, водитель опустил стекло и стал о чем-то беседовать с копом. Взгляд Стоуна упал на государственный номерной знак.«Машина ФБР? Здесь? Проводник что-то заподозрил и сообщил куда следует?»Стоун обратился к Дэнни:— Дивайн ведь довольно изолированное место?Дэнни перевел взгляд с машин на Стоуна.— Изолированное? Мягко сказано! Дивайн такое место, в которое трудно попасть, но из которого еще труднее вырваться.— Вот и отлично.— Не понял…— Поехали.— Вы шутите? Говорю же — это чертова дыра.— Да вряд ли, Дэнни.— А вы что, специалист по всяким адским местам?«Конечно. Я побывал в настоящем аду, сынок. Правда, не виргинском».Глава 9Джо Нокс сел в «ровер» и, погруженный в раздумья, потихоньку поехал домой. Он изучил все, до последнего клочка, документы из металлического ящика, и буквально в каждом из них содержались потрясающие открытия. Но хотя общая сумма данных была значительной, следственных версий, вытекающих из сведений секретного характера, оказалось не так уж и много. ЦРУ всегда умело мастерски скрывать свои операции, а в данном случае вообще превзошло само себя. И все-таки Нокс сумел собрать разрозненные кусочки в единое целое.Мотив, по которому дом Грея полгода назад взорвали, скорее всего был обусловлен несанкционированной операцией ЦРУ в Советском Союзе еще в восьмидесятых годах прошлого столетия. Взаимосвязь просматривалась вполне четко. Одна страничка из ящика ошеломила даже видавшего виды ветерана Нокса. Совершенно очевидно, что в недостроенном туристическом центре Капитолия примерно в то время, когда взорвали дом Грея, произошла интенсивная вооруженная перестрелка. Погибло энное число спецназовцев ЦРУ, а истинные причины их смерти были скрыты от общественности очень эффективной машиной дезинформации. Похоже, за операцией стоял Грей, в то время формально уволенный с государственной службы. Кто перебил агентов и в первую очередь почему они все там оказались, осталось загадкой.«Перестрелка внутри Капитолия? Грей, должно быть, сошел с ума».В досье было указание на то, что у Грея состоялась встреча с действующим директором ЦРУ. Этого человека Нокс считал бесполезным политическим назначенцем, который хоть и начинал свою карьеру в управлении, но в последующие годы трудился на благо страны в конгрессе. Ноксу вряд ли удастся с ним встретиться. Маклин Хейес дал понять, что в управлении нет единого мнения на то, как продолжать расследование этого дела. Или не продолжать…Грей был удостоен и тайной аудиенции у президента в Кемп-Дэвиде. Скорее всего эту информацию Маклин Хейес получил, сам того не ожидая. Нокс отдавал себе отчет, что вероятность опросить президента Соединенных Штатов равна вероятности самопроизвольного возгорания во время проливного дождя.Одна из наиболее интересных порций информации, которую он выудил из досье, касалась расформированного подразделения ЦРУ «Тройная шестерка», или «войск политической дестабилизации», как неофициально прозвали его рядовые цэрэушники. Менее изящный термин: «правительственные киллеры». Подразделение «Тройная шестерка» было одной из самых оберегаемых тайн ЦРУ. Ведь официально ЦРУ никого не убивало и не лишало свободы. Вдобавок к этому не лгало, не мошенничало и не крало.К сожалению, ополчившаяся на управление пресса все чаще стала публиковать возмущающие общественность разоблачения. Нокса никогда не прельщала эта сторона деятельности ЦРУ. Что греха таить, в интересах США действительно лучше бы видеть некоторых деятелей в гробу. Тем не менее Нокс был убежден, что разведке следует заниматься сбором информации, а не санкционированными ликвидациями и пытками.Грей, очевидно, пришел к выводу, что несколько отставных киллеров из «Тройной шестерки» были убиты. Были ли эти смерти связаны с несанкционированной операцией в бывшем Советском Союзе, выяснить не удалось. Согласно показаниям одного из телохранителей Грея, в тот самый вечер, когда взорвали дом, бывший шеф разведки встречался там с одним человеком. Этот мужчина работал на одном из вашингтонских кладбищ и был допрошен ФБР в связи с предполагаемым убийством Грея. Именно он первым — как намекнул Маклин Хейес — предположил, что диверсант, взорвавший дом Грея, мог прыгнуть с обрыва в Чесапикский залив.Нокс мрачно улыбнулся, вспомнив, как этот человек представился агентам ФБР.«Оливер Стоун».Сумасшедший, или здесь что-то другое? Так как Картер Грей не был замечен в привычке приглашать к себе людей с неустойчивой психикой, очевидно последнее. Во время последующего визита в уже разрушенный дом Грея Оливера Стоуна сопровождал агент секретной службы. Тоже любопытно. Нужно будет познакомиться с этим Алексом Фордом.Последний кусочек интересной информации касался недавней эксгумации на Арлингтонском национальном кладбище. По распоряжению Грея вскрыли могилу некоего Джона Карра, а гроб доставили в штаб-квартиру ЦРУ. Результаты акции остались неизвестны. Нокс видел секретное армейское досье Карра — оно было образцовым.Чутье подсказывало Ноксу, что такой, как Карр, с его отработанными смертоносными навыками, был бы эффективной боевой единицей «Тройной шестерки». Большинство ее членов попали туда из армии. Карр исчезает из документов публичного характера как раз в то время, когда «Тройная шестерка» находится на пике своей активности. Это вызывало больше вопросов, чем давало ответов.Нокс добрался до дома и заехал в гараж. Через минуту дверь на кухню открыла дочь Мелани. Днем она звонила ему сказать, что приедет и приготовит ужин. Но после вызова к Маклину Нокс попросил, чтобы она не беспокоилась с готовкой — он вернется очень поздно. Поэтому, увидев дочь, был приятно удивлен.Из кухни разносились вкусные запахи. Сняв с Нокса пальто и повесив на вешалку, дочь крепко обняла отца.— Никогда бы не подумал, — сказал он, — что у загруженных работой частнопрактикующих юристов есть время готовить себе еду, а уж тем более стряпать еще для кого-то.— Рассуждать будешь, когда поешь. Я не заглядываю на сайт кулинарных рецептов, но готовить не боюсь.Мелани пошла в мать, покойную Патти. Высокая, гибкая, с рыжеватыми волосами, которые она собирала в «конский хвост». Окончив юридический факультет Виргинского университета, Мелани очень быстро стала восходящей звездой лучшей в Вашингтоне юридической фирмы. Старший из его двоих детей, сын Кенни, служил в морской пехоте и сейчас находился в Ираке. Мелани взяла на себя обязанность заботиться о том, чтобы отец не голодал и не впадал в уныние после недавней смерти матери, с которой прожил тридцать лет.Они ужинали на застекленной террасе; открыли бутылку «Амароне», и Мелани рассказывала о судебном деле, которое вела. Еще в раннем возрасте дети быстро уяснили, что отец никогда не обсуждает свою работу. Он ездил по всему миру — часто о внезапных командировках семья узнавала из скупых записок — и мог пропадать надолго. Нелегко служить стране, работая в госдепартаменте.Как-то Нокс сказал дочери:— У меня довольно скромная должность, поэтому могут вызвать в любое время.Уловка срабатывала, пока Мелани училась в начальных и средних классах. Когда же его развитая не по годам дочь стала старшеклассницей, Нокс был вынужден отметить, что она больше не верит в легенду, хотя и старалась этого не показывать. Сын же воспринимал частые отлучки отца просто как жизненную данность. Сейчас младший капрал морской пехоты и сам служил за границей, ежедневно рискуя головой. У Кенни Нокса хватает собственных забот, надеялся отец; вряд ли он тревожится о том, как зарабатывает его старик.— Когда ты позвонил отменить нашу встречу, — пояснила Мелани, — я думала, что ты куда-то улетаешь. Но когда ты сказал, что вернешься поздно вечером, я решила все-таки приехать.Нокс только кивнул в ответ, потягивая хорошее вино и глядя на деревья на заднем дворе, начавшие стонать перед очередной грозой.— На работе все в порядке? — осторожно спросила дочь.— Разбирал старые бумаги. Ничего интересного.Конечно, Мелани не очень-то легко. Большинство ее сверстников четко представляли, чем их родители зарабатывают на жизнь, и соответственно меньше переживали. Он же, пока дети росли, вежливо отклонял все приглашения в школу на открытые уроки «Бизнес твоих родителей». В конце концов, о чем бы он им рассказывал?— Предложили подумать об отставке?— Я и так без пяти минут отставник. Давно уже одной ногой в профессиональной могиле.— Удивительно, как это госдепартамент решил обойтись без тебя?Отец и дочь обменялись быстрыми взглядами и одновременно отвели глаза, сосредоточившись на вине и остатках ростбифа с картошкой.Прощаясь, Мелани не сразу выпустила из объятий широкие отцовские плечи.— Береги себя, па. Не лезь лишний раз куда не надо. Сейчас опасные времена.Она села в такси, которое вызвала, чтобы добраться до вашингтонской квартиры, и помахала ему в окно.Нокс помахал в ответ. Вспомнился Маклин Хейес, советующий продвигаться осмотрительно.Его замечательная дочь совершенно права. Сейчас опасные времена.Рано утром он позвонит Хейесу. Генерал был ранней пташкой, скорее даже петухом. И как петух считал, что солнце встает потому, что это он прокукарекал. А у Нокса ни одного ответа, зато множество вопросов. Реакцию генерала предсказать невозможно. В войсках Хейес славился тем, что добивался выполнения приказа всеми мыслимыми силами и средствами, а это очень часто влекло за собой избыточные потери. Как полагал Нокс, после Вьетнама, где Хейес командовал батальоном, он оставался абсолютным рекордсменом среди старших офицеров — участников той войны по количеству потерь личного состава. Пусть эти потери и приносили победы, но победы-то заключались во взятии второстепенных высот, чуть ли не болотных кочек, причем часто на считанные часы. Тем не менее Хейес стремительно поднимался по карьерной лестнице.Однако Нокс не намерен становиться статистической единицей потерь на пути генерала к очередному триумфу. Надо пройти по минному полю, не упустив цель и в то же время не подставив собственную спину. Маклин был великолепным инфайтером — приверженцем ближнего боя и мастером ловко прикрывать собственные фланги. Как поговаривают, в прошлом он завалил не одного конкурента в лабиринтах Пентагона, проведя полжизни в подковерной борьбе. Недостаток быстроты и выносливости генерал с лихвой восполнял беспринципностью, коварством и несравненной прозорливостью.Нокс запер дверь, подбросил в камин дров и взялся за роман с намерением вечером его дочитать. Возможно, ему долго не представится такая возможность. В его сфере деятельности если уж шестеренки раскручивают, то вращаются они неимоверно быстро.А из сегодняшнего ящика с секретами Нокс вынес заключение, что при сложившихся обстоятельствах их вращение легко может выйти из-под контроля.Глава 10Нокс смотрел в иллюминатор, как исчезает земля, — «Дассо-Фалькон» стремительно набирал высоту, громадной иглой пронзая небо. Не считая двух летчиков в кабине, в роскошном, отделанном деревянными панелями салоне находились всего три человека: Нокс, Маклин Хейес и стюард. Самолет выровнялся и лег на курс; стюард принес кофе и легкий завтрак и бесшумно исчез.Когда Нокс в семь утра позвонил Хейесу и сказал, что никаких перспектив в этом деле не видит, тот вызвал его для доклада на частный аэродром в Виргинии неподалеку от Фронт-Роял. Через пять минут после того, как Нокс вышел из своего «ровера», самолет взмыл в небо.Ноксу было известно, что у Хейеса есть офис в одном из зданий в тихом уголке Вашингтона, но генерал предпочитал проводить встречи на высоте тридцати пяти тысяч футов, будто высота способствовала наилучшему принятию решений или по крайней мере уменьшала возможность прослушки. Только топлива в полете сожгут на сумму, равную стоимости прекрасной квартиры в центре столицы. Впрочем, ни для кого уже не секрет, что некоторые правительственные шишки обращаются с казначейством США так, будто деньги там никогда и ни при каких условиях не иссякнут. Заодно они обеспечивают высокооплачиваемой работой чиновников от финансов, продававших казначейские векселя китайцам и саудитам, чтобы поддерживать Америку на плаву.Отставной генерал был одет как заурядный гражданский: скучный костюм, под стать ему галстук, такая же дурацкая обувь. Слишком короткие носки открывали бледные безволосые лодыжки. Определенно Хейес взбирался по карьерной лестнице отнюдь не благодаря чувству стиля. Он брал, и Ноксу это было хорошо известно, умом и бесстыдством. Только одна деталь одежды свидетельствовала об армейском прошлом — три звездочки на зажиме галстука.Некоторое время они вели ни к чему не обязывающую беседу, а затем наконец седовласый Хейес, сделав последний глоток кофе, откинулся в кожаном кресле.— Впечатления от прочитанного?— Масса. Но все какие-то расплывчатые. Вынужден заметить, документы выглядят чуть ли не сфальсифицированными. Дыры такие, что самолет просвистит и крылом не зацепит.Хейес одобрительно кивнул:— Моя первая реакция была точно такой же.Нокс не стал уточнять, чем важно такое выделение слова. По опыту прошлых отношений с Маклином он уже знал, что только заработает себе неприятности.— Должен признаться, мне пока не ясна цель расследования. Что мы предполагаем в конечном итоге выяснить?Хейес развел длинными костлявыми руками.— Что выяснить? Правду, разумеется.— Вы говорите так, будто не уверены в этом, — осторожно заметил Нокс.— Смотря что вы нароете. Сами знаете, как у нас бывает.— Грей и Симпсон мертвы. Стоит ли будить спящую собаку?— Нам нужна информация, а что делать с ней потом… На данный момент это совершенно отдельный вопрос, который вас не касается.«Да уж, он умеет тактично ставить подчиненных на место!»— Значит, я провожу полное расследование дела? Вы именно это мне поручаете, сэр?Хейес молча кивнул. Нокса поразило, что отставной генерал может подозревать его в попытке каким-то образом вести запись беседы.«Если бы только я отважился…»Нокс решил не давить на генерала, чтобы тот обязательно озвучил свой ответ. Вдруг где-то в самолете скрыта некая «руководящая сила», которая поможет ему выйти из салона на высоте восьми миль, если он слишком сильно прижмет Маклина? Притянуто за уши? Возможно. Но судьбу лучше не испытывать.— Расскажите, как вы планируете вести расследование.— Есть следственные версии… Полагаю, что директор — вне моей досягаемости? — спросил Нокс, намекая на шефа ЦРУ.— Вряд ли он будет вам полезен. Разведка начинается с того, что в голову приходят нужные мысли, а в случае директора дома никогда никого нет.«Маклин определенно знает, что запись я не веду».— А агенты ФБР, расследовавшие взрыв дома Грея? А агент секретной службы Алекс Форд? А что вы можете сказать о «Тройной шестерке»?— А что она? Официально ее никогда не существовало.Ноксу надоела словесная игра.— В бумагах есть расплывчатое указание на то, что кого-то внезапно вывели из подразделения и что Грей был об этом осведомлен.— Можете порыться, если хотите, но упретесь в тупик.— А как насчет несанкционированной операции в Советском Союзе много лет назад?— Не стоит там копаться. Всем будет только хуже.— Вы усложняете мне задачу, генерал.Хейес в ответ улыбнулся:— Если бы все было просто, разве мы стали бы вам звонить, Нокс?— Я не фокусник. Я не могу заставить вещи появляться и исчезать.— Ну, исчезновение мы прикроем. То, что необходимо найти, затем должно навсегда исчезнуть. Как насчет того человека, с которым Грей встречался в тот вечер, когда его взорвали?— Известный кинорежиссер Оливер Стоун? — не смог сдержать улыбку Нокс.— В свое время этот тип разбил палатку в парке Лафайет и, насколько я помню, вывесил плакат «Хочу знать правду!».— Искать правды прямо напротив Белого дома? Все равно что нацистов в синагоге. Считаете, этим ненормальным стоит заняться?— Исходя из того, что он больше не появляется там, где ошивался постоянно, считаю, что заняться им стоит.— Что еще о нем известно?— Практически ничего. Вот вам еще одна причина, почему его нужно взять в разработку.— А что это за вскрытие могилы на Арлингтонском кладбище?— Как ни странно, в тот день, когда Грей распорядился произвести эксгумацию, я был у него в кабинете.— Он говорил, зачем ему это понадобилось?— Отдавать приказы он умел лучше, чем объяснять их.— Чье же тело обнаружили в гробу? Джона Карра или кого-то другого?— Ни то ни другое. На поверку гроб оказался пустым.— Получается, Карр жив?— Не исключено.— Он входил в состав «Тройной шестерки»? Я читал выборку из его армейского досье. Он отвечал всем требованиям.— Примите это в качестве рабочей гипотезы.— У вас есть основания считать, что Карр и Стоун — один и тот же человек?— У меня нет оснований считать иначе.— Тогда по какой причине Карр застрелил Грея и предположительно Симпсона?— Не все из «Тройной шестерки» заканчивали службу по-хорошему. Возможно, Карра кинули.— Если так, то он слишком долго не нажимал на спусковой крючок. И потом, он ведь лично был с визитом в доме Грея. Зачем устраивать взрыв? Он вполне мог убить Грея во время встречи.— Возможно, тогда не было для этого причин.— А что изменилось?— Вот и выясните! Флаг и могильный крест — недвусмысленный знак.Нокс восхитился, как за несколько коротких минут Хейес от позволения нащупывать свой путь расследования перешел к тому, чтобы направить его по нужному генералу пути.— Итак, регулярная отчетность, каналы связи обычные. Если понадобится помощь, не медлите. Сделаем все возможное. В определенных пределах, естественно. Как я уже говорил, не все разделяют наши взгляды на проблему. Консенсус в разведкругах так же труднодостижим, как конфессиональный мир в Ираке.«Правая рука подталкивает в атаку, а левая держит у горла нож».Хейес нажал кнопку на подлокотнике кресла, и самолет начал крутой вираж. Очевидно, и полет, и разговор закончились.Как бы подтверждая этот логический вывод, генерал встал и направился по проходу к двери в хвосте самолета. Дверь, щелкнув, захлопнулась за ним.Нокс стал смотреть на облака, появившиеся, когда самолет начал снижаться.Через полчаса он уже мчался в своем «ровере» на восток.Он начнет с Алекса Форда, а дальше пойдет по списку подозреваемых. Но из того, что Хейес говорил, равно как и оставил недосказанным, складывалось впечатление, что все дороги ведут к так называемому Оливеру Стоуну.Если Стоун входил в состав «Тройной шестерки» и спустя три десятка лет смог уничтожить Симпсона и Грея, то Нокс вовсе не был уверен, что ему так уж хочется схлестнуться с этим джентльменом.«Действительно, опасные времена».Отставка становилась все привлекательнее. Главное теперь — до нее дожить.Глава 11Автобусы «Грейхаунд» не ходили в окрестности Дивайна, что в штате Виргиния. Однако в ту сторону нашелся ржавый драндулет на вихляющихся колесах со звучным названием «Междугородние рейсы», грубо намалеванным на борту по самодельному трафарету. Стоун и Дэнни сели на заднее сиденье, за пассажиром, державшим на голых опухших коленях клетку с цыплятами, и женщиной, оказывавшей Стоуну намного больше, чем тому хотелось, знаков внимания, включая пересказ истории своей жизни за все семьдесят с чем-то лет. К счастью, она вскоре сошла; ее встречал мужчина на древнем «универсале» без двух дверей.Наконец высадились и они — в таком месте, которое Стоун мог описать только как обочину дороги где-то у черта на рогах. Захолустная станция, где пришлось сойти с поезда, по всем показателям выглядела блестящей столицей.— И что теперь? — Стоун закинул рюкзак за спину.Дэнни подхватил чемоданчик.— Теперь пойдем пешком и попробуем голосовать. Может, повезет.Хотя был уже второй час ночи, им повезло, и они отправились в Дивайн в кузове грузовичка, где с ними ехал, по словам хозяина, боров-рекордсмен Лютер. Рекордсмен все норовил засунуть розовый пятак в промежность Стоуну.Вдалеке Стоун увидел контуры какого-то массивного сооружения. На темном небе вырисовывались узкие башни и трехэтажные здания. В неясном лунном свете по периметру строений что-то сверкало.— А это что такое?— «Мертвая скала». Федеральная тюрьма особого режима.— Откуда такое название?— Так народ прозвал. Она стоит на месте заброшенной шахты. Лет тридцать назад двадцать восемь горняков погибли под обвалом, и шахту замуровали. Ну а в тюрьме содержат отбросы из отбросов. То еще местечко.— Ты кого-нибудь там знаешь?Дэнни молча отвернулся.Стоун продолжал рассматривать тюремный комплекс, пока тот не скрылся за поворотом. Он понял, что в темноте сверкала отражавшая лунный свет колючая проволока.Они высадились из грузовичка и дальше пошли пешком. Дивайн по большей части был погружен во тьму, но пока они тащились по улице, то тут, то там стали появляться огни фар. Мимо них в восточном направлении проехал пикап. Затем еще один. И еще… Сквозь грязные стекла Стоун наблюдал за странно похожими друг на друга водителями: худая фигура низко склонилась к баранке, между пальцами зажата сигарета. Стекла машин были затянуты осевшим в морозном воздухе инеем. Городок накрывали тени окружавших его близких гор, которые казались темнее самой ночи.Он посмотрел на часы. Всего два ночи.— Куда это народ в такую рань? — спросил Стоун, кивая на мини-караван «фордов» и «шевроле».— Шахтеры.— Едут на смену?— Что вы! Следующая смена в семь утра. Эти ребята чешут в клинику за дозой метадона по тринадцать баксов. Потом уже можно и на смену.— Метадон?— Кому-то овсянка на завтрак, а шахтерам — метадон и стакан апельсинового сока. Гораздо дешевле, чем нюхать или колоться между пальцев ног. При таком способе анализ мочи ничего не покажет, и шахтерскую лицензию не отберут.Дэнни показал вперед на небольшую витрину между магазином одежды и скобяной лавкой. Вероятно, «Хоум депо» и «Уол-март» считали изолированный от мира городишко абсолютно неперспективным.— Вон заведение моей матушки.Стоун увидел вывеску: РЕСТОРАН И БАР «У РИТЫ».— Стало быть, твою маму зовут Рита?Дэнни с усмешкой покачал головой:— Не-а. Рита управлялась здесь до нее. У мамы вечно не хватает денег на регистрацию новой вывески. Да и так все знают, что это ее заведение. А она Абигайль, Аби.Дэнни отпер ключом дверь и кивком пригласил Стоуна войти.— Твоя мама здесь и живет?— Нет, но над рестораном есть комната. Остаток ночи можете поспать там.— А ты?— Нужно кое-что сделать. Кое-кого увидеть. — Дэнни дотронулся до лица. — Заодно подлататься.— К врачу? Ночью?— Врач мне не нужен. Подумаешь, как в пятницу после матча!.. Главное, не раскисать. На мне заживает как на собаке.— Думаешь, нормально, если я останусь здесь на ночь?— Конечно. Я вернусь к тому времени, когда мама открывает ресторан на завтрак. Сам ей все и объясню.Войдя внутрь, Стоун огляделся. Длинная барная стойка красного дерева с высокими стульями перед ней, по одну сторону — пара бильярдных столов, по другую — музыкальный автомат середины двадцатого века. Между ними застеленные клетчатыми скатертями столики с перевернутыми на них стульями. Стоял запах лимона и свежего воздуха. Судя по всему, Абигайль Райкер содержала свой ресторан в чистоте и порядке.— Дэнни, мне удастся найти в городе разовую работу? А то я несколько поиздержался.— Постараюсь узнать.Дэнни проводил его наверх, и уже через пару минут измочаленный Стоун крепко спал на маленькой кровати.Проснулся он от того, что в щеку уперся твердый предмет.Охотничий дробовик двенадцатого калибра.Глава 12— Вы кто такой, черт возьми?!Стоун не двигался. Резкие движения под приставленным к физиономии стволом не рекомендуются.— А вы Абигайль Райкер?— Вопросы здесь задаю я.— Меня зовут Бен. Дэнни Райкер разрешил мне здесь поспать.Стоун видел, как ее палец лег на спусковой крючок. Женщина свела брови.— Вы лжете. Дэнни давно уехал.— Ну да, только сегодня он вернулся. Мы познакомились в поезде. Он ввязался в драку. Я его выручил. Его избили, и он решил пока вернуться домой. Я его только проводил.На вид женщине было сорок с небольшим. Миниатюрная — пять футов три дюйма, — с узкими бедрами, худенькая — явно не любительница поесть. В длинных, заплетенных в косы темных волосах проглядывали серебряные нити. У нее было миловидное лицо с высокими гладкими скулами и большими изумрудными глазами, вспыхнувшими, когда она резко спросила:— Его сильно избили?— Не так чтобы очень. Обойдется синяками. Не могли бы вы отвести дробовик от моего лица? При случайном выстреле я одними синяками не отделаюсь.Она отступила на шаг и чуть опустила дробовик; теперь он был нацелен куда-то под кровать.— Говорите, помогли ему? С чего это?— Их было трое на одного. Мне показалось, что это нечестно. Вы не возражаете, если я встану? А то спина затекла.Она отступила еще на шаг. Стоун встал и распрямился. На лестнице послышались шаги, и в комнату вошел Дэнни. Красивое лицо с распухшей щекой озарилось радостной улыбкой, когда Дэнни оценил ситуацию.— Вижу, вы уже познакомились.— Ага. — Стоун покосился на дробовик. — Отличный способ — мертвого разбудит.Мать Дэнни будто онемела. Обретя же дар речи, обрушилась на сына:— Что ты вытворяешь, Дэнни?! Изводил-изводил меня, что уедешь, уехал, разбил мое сердце, я все глаза себе выплакала, а вернулся весь избитый, лица нет… А этот мистер, — она указала дробовиком на Стоуна, — видите ли, утверждает, что не о-очень.— Ну, сделал крюк, ма. Ничего же не случилось.— Конечно! Тебе все «ничего». — Абигайль опустила наконец дробовик и посмотрела на Стоуна. — Он утверждает, что помогал тебе в драке.— Представляешь, один уложил всех троих! А как он ножи кидает — мне такое и не снилось.Женщина, похоже, оценивала Стоуна в новом свете.— По-моему, староват для Рэмбо.— Вы не поверите, сегодня утром я сам это понял, — ответил Стоун. — Я так полагаю, вы Абигайль Райкер?— А я так полагаю, что вы оба голодные. Пойдемте, горячий кофе и яичница для вас найдутся.Они сошли вниз. В ресторане уже было полно народу. Большинство клиентов — мужчины средних лет с черными кругами въевшейся угольной пыли под глазами, одетые в рабочие комбинезоны со светоотражающими полосами.— Шахтеры после ночной смены, — пояснил Дэнни.Если бы Стоун не знал, где находится, решил бы, что попал в больничное отделение. Многие сидели, согнувшись явно от боли. Иссеченные узловатые пальцы крепко обхватывали кружки с кофе. Растрескавшиеся защитные каски валялись на полу под ногами, обутыми в рабочие ботинки со стальными вставками. По залу разносился надрывный кашель.— Адский способ зарабатывать на жизнь, — понизив голос, сказала Аби, направляясь к свободному столику рядом с кассой. Очевидно, заметила изумленный взгляд Стоуна.Она сама принесла им завтрак, и за следующие десять минут голодный Стоун проглотил две порции и выпил три чашки обжигающего кофе.Аби пододвинула стул и села рядом. Смотрела на сына и, когда тот принялся за четвертый тост, легонько ткнула кулаком ему в ухо.— Это еще за что?— Уезжаешь — не уезжаешь…— Уеду-уеду. Раньше, чем ты думаешь. Напрягаться никому не придется.— Я не говорила, что меня это напрягает.— Не говорила?— Нет!Чтобы разрядить обстановку, Стоун спросил:— В какие края направишься?— Понятия не имею. Куда потянет.— И куда должно потянуть?Дэнни пожал плечами:— У каждого есть мечта. Возможно, осяду в Калифорнии, где-нибудь на киностудии. А что, я рослый и вроде не урод. Может, стану каскадером.Аби покачала головой.— А как же университет? Такая мечта не посещала твою умную головушку?— Ма, мы об этом уже говорили.— И вовсе нет. Это я говорила, а ты сказал, что не хочешь ничего обсуждать.— Если б не мое колено, я играл бы сейчас за Виргинский политех. Но не сложилось. И что хорошего тогда в университете? Ясно, что студент из меня никакой.— Ты ведь не дурак!— Никто и не говорит. Только я не книжный червь.Аби посмотрела на Стоуна:— Вы учились в университете?Он покачал головой.— Хотел, но вместо этого пришлось воевать.— Вьетнам?Стоун кивнул.— Вот почему вы так классно деретесь… А вы не из тех чокнутых ветеранов с осколками в башке? — криво усмехаясь, спросил Дэнни. — Ходячая мина замедленного действия, нет?— Человек сражался за свою страну, Дэнни, это не повод для шуток, — отругала его мать.— Я вернулся домой без осколков, — сказал Стоун.— Стрелять-то хоть довелось? — запальчиво спросил Дэнни.— Я согласен с твоей мамой. Надо учиться.— Да хоть сейчас запишусь. Выдай мне чек на сотню тысяч, ма, и я уже в Гарварде.Аби начала что-то отвечать, но в этот момент открылась дверь. Стоун почувствовал, как болтовня в ресторане постепенно стихла. Когда он поднял глаза, то увидел стоящего в дверях крупного мужчину в отутюженной форме и ковбойской шляпе набекрень. Огрубевшее от солнца и ветра лицо было покрыто морщинами — красивое лицо, с выступающей наподобие рыцарского подбородника квадратной челюстью. Непослушные волнистые волосы выбивались из-под шляпы. Правая рука, лежавшая на пистолете, держала его цепко, как когтистая лапа орла добычу.Шериф внимательно осматривал зал и посетителей, пока не заметил Аби Райкер. Тогда он улыбнулся. Затем увидел рядом с ней Стоуна. И сразу перестал улыбаться.Глава 13Алекс Форд побежал перехватить что-нибудь на ленч, когда на выходе из Вашингтонского управления секретной службы к нему подошел какой-то мужчина.— Минутка найдется? — спросил он, показав удостоверение.Алекс вздрогнул, увидев значок ЦРУ.«Ну вот, началось».— В чем дело, агент Нокс? — спросил он, хотя, конечно же, все понял.— Нам нужно переговорить.— Прямо сейчас?— Прямо сейчас.Минут через пять мужчины дошли до небольшого парка. Нокс опустился на скамейку и жестом пригласил Алекса присесть рядом.Несколько минут говорил только Нокс. Все, о чем он сообщил, уже было известно Алексу.— Вашего друга нет дома.— В самом деле? В последнее время я к нему не заходил.— По моим сведениям, вы заходили к леди, которая там жила. Как ни странно, она тоже уехала. Что вы можете о ней рассказать?— Не так уж и много.— Давайте начнем с имени.У Алекса участилось дыхание.«Это только сильнее все усложнит».— При чем тут она? Или мой друг?— В этом мы как раз и пытаемся разобраться. Итак, ее имя?— Сьюзен. Сьюзен Хантер.— Вам известно, где она сейчас?— Нет.«По крайней мере это правда».— В каких вы отношениях?— Просто друзья.— А почему она уехала?— Кто знает! Нынче здесь, завтра там. Таков склад ее характера.— Другой ваш друг Оливер Стоун получил благодарность не от кого-нибудь, а от самого директора ФБР за содействие в ликвидации агентурной шпионской сети здесь, в Вашингтоне.— Верно. Под конец операции привлекли и меня. Он вполне заслуживает доверия.— Еще он протестовал перед Белым домом. Работал смотрителем на кладбище. И помогал ликвидировать агентурную сеть. Интересные зигзаги карьеры.— Он вообще интересный человек.— Что еще вы можете сказать об этом интересном человеке? Например, о его отношениях с Картером Греем?— С Картером Греем?Алекс изо всех сил пытался показать, как он сбит с толку. Солгав федеральному агенту, он уже совершил несколько уголовных преступлений. И с каждым словом все больше углублял свою профессиональную могилу.— Ага. С Картером Греем. Стоун приезжал к нему в тот самый вечер, когда взорвали дом. На следующий день вы со Стоуном появились на месте преступления. Я уже переговорил с агентами ФБР, которые были там вместе с вами.— Да, все верно. Я знал, что Оливер приезжал на встречу с Греем, потому что он сам мне об этом сказал. Но зачем они встречались, понятия не имею. Он попросил меня съездить с ним на встречу с агентами ФБР, что я и сделал.— Как вы познакомились?— Все, кто работал в Белом доме в службе сопровождения, знали Оливера Стоуна. В течение долгого времени он был непременной фигурой парка Лафайет.— Вам, часом, не известно его настоящее имя? Или он работает по совместительству и кинорежиссером?— Мне не известно его настоящее имя.— Я считал, что агенты секретной службы более любознательны. Человек годами торчал напротив Белого дома, а вы даже не знаете его настоящего имени.— У нас свободная страна. Он не представлял опасности. Просто реализовал свое право на протест. Безобидный чудик.— Ну а имя Джон Карр вы не припоминаете?Алекс был готов.— Что-то знакомое…— Так звали солдата, чья могила была вскрыта на Арлингтонском кладбище. По указанию Грея.— Точно. Я читал об этом в сводках. Подумал еще, что бы все это значило?Нокс внимательно смотрел на него.— Я не знаю, что вам сказать, агент Нокс.— Лучше всего — правду.— Я говорю правду.Нокс отвел взгляд и медленно покачал головой. Когда он снова посмотрел на Алекса, в его глазах застыла печаль.— Вы хотите погубить свою карьеру, Форд?— Он известен мне как Оливер Стоун. Вот и все.— Вы знакомы с его приятелями Рубеном Родосом и Калебом Шоу?— Конечно. Они и мои друзья.— Еще один не так давно погиб. — Нокс заглянул в записную книжку. — Милтон Фарб. Убит в своем доме полгода назад.— Да. Для нас это стало настоящим горем.— Конечно. Полиция так и не раскрыла преступление?— Нет, не раскрыла.— Еще вы совместно с ФБР проводили операцию по поимке владельца казино Джерри Бэггера. Только вот его разнесло на кусочки на мосту через Потомак.— Я сам там чуть не погиб.— Вы очень занятой человек. И ваша подруга тоже. Как вы ее назвали, Сьюзен Хантер?— Я так назвал, потому что это ее имя. Она тоже была там.— И как вас угораздило связаться с таким типом, как Бэггер? Из-за этой девушки?— История запутанная, и я не волен раскрывать обстоятельства того, что произошло. Но в ФБР, наверное, вам все расскажут. В данном случае я выручал друзей.— А у вас их много, как я вижу.— Все лучше, чем много врагов, — парировал Алекс.— Ну, этих, я думаю, вы тоже нажили. — Нокс встал и протянул Алексу визитку. — Если надумаете рассказать мне еще какую-нибудь бредятину, звоните. А я пока за следующую неделю проверю все, что вы мне наговорили. И чтобы доказать свои честные намерения, обещаю предупредить за две минуты до того, как к вам явятся с ордером на арест за препятствование отправлению правосудия. Желаю приятно провести оставшееся время.С этими словами Нокс ушел.Алекс остался сидеть. На него вдруг накатила ужасная слабость.«Спасибо, Оливер. Огромное тебе спасибо».Глава 14Следующим по списку был читальный зал отдела редких книг и коллекций библиотеки конгресса. Там Нокс и нашел Калеба Шоу, укладывающего бесценные тома на тележку. Через пять минут они сидели в той самой комнатке, где в свое время Калеба расспрашивал владелец казино Джерри Бэггер.Едва взглянув на удостоверение Нокса, Калеб равнодушно спросил:— О чем вы хотите получить справку?— О вашем друге Оливере Стоуне.— Вы назвали его моим другом. Я же считаю его знакомым.— Это всего лишь игра словами.— Я библиотекарь. Игра, как вы выразились, словами — моя работа. Кроме того, я давно не видел Стоуна. Боюсь, что ничем не смогу вам помочь.— Ну, зачастую мы знаем больше, чем нам кажется.— Если бы я знал больше, чем мне кажется, я бы об этом знал.Терпение Нокса иссякло.— Ладно, Шоу, я не могу сидеть здесь целый день и рассуждать на отвлеченные темы. Поэтому просто отвечайте на мои вопросы. Итак, кем в действительности является так называемый Оливер Стоун? И где он сейчас?— Оливер он и есть Оливер. Он работает смотрителем на кладбище «Гора Сион». А вот где он сейчас, я не знаю. Я не видел его больше полугода. Можете подвергнуть меня пристрастному допросу, и я отвечу вам то же самое.— Вы хотели сказать «допросу с пристрастием»? Мы не применяем пытки, — твердо заявил Нокс.— Да неужели? — Калеб приподнял брови. — Пожалуйста, сообщите об этом своим друзьям в правительстве. А то там полная неразбериха с этим щепетильным вопросом.— Имя Джон Карр вам о чем-нибудь говорит?— Безусловно.Нокс вскинул голову.— Расскажите о нем.— Джон Диксон Карр — известный детективный писатель. Правда, его уже нет в живых. Я мог бы предложить вам на выбор несколько его произведений.— Я говорю о Джоне Карре — солдате, а не писателе, — резко сказал Нокс.— Никто с этим именем мне не известен. Есть, конечно, еще Джон ле Карре, но он тоже писатель, хотя одно время служил в британской разведке. Но Джон ле Карре это только nom de plume — литературный псевдоним. Настоящее его имя Дэвид Корнуэлл. Если желаете, подберу вам и его произведения.Нокс стиснул зубы, напомнив себе, что нанесение побоев государственному служащему не в лучших интересах ни следствия, ни его грядущей отставки.— Этот солдат был американцем. Прекрасно показал себя во Вьетнаме. Он погиб и был похоронен тридцать лет назад. Позже его могилу на Арлингтонском кладбище вскрыли, но никакого тела там не оказалось.— Господи Боже! Терпеть не могу чернить работодателя, однако федеральное правительство в последнее время стало проявлять непростительную небрежность. Не сохранить погребенное тело? Это уже ни в какие ворота!Нокс с минуту ошалело смотрел на него, затем сказал:— Возможно, тело и не опускали в могилу, Шоу. Как вам нравится такое предположение?— Любопытно, но какое это имеет отношение ко мне?— Я подозреваю, что Джон Карр и Оливер Стоун — один и тот же человек.— Допустим, хотя не могу представить, как такое возможно. С другой стороны, Оливер никогда не рассказывал о своем прошлом, а я с уважением отношусь к праву на неприкосновенность частной жизни. Так или иначе, он замечательный человек и преданный друг.— Вы так усердно хвалите человека, который только что был вашим знакомым.— Я быстро и точно оцениваю людей.— А что ваш приятель Милтон Фарб? Стоун и ему был очень предан?— Милтон погиб, — сухо сказал Калеб.— Я знаю. Но мне хотелось бы также знать, как он погиб.— Его убили.— Это мне тоже известно. Есть предположения, кто мог его убить?— Если бы они у меня были, я, смею вас уверить, высказал бы их полиции.— Он погибает, а следом исчезает ваш знакомый Оливер?— Если вы считаете, что Оливер приложил к этому руку, то жестоко ошибаетесь. Он относился к Милтону как к брату.— Хорошо. Что-нибудь еще можете мне рассказать?— Ничего, если только это не связано с редкими книгами.Нокс протянул визитку.— Позвоните, если вам вдруг что-нибудь покажется.И вышел из комнаты.Второй раз в жизни Калеб чуть было не хлопнулся в обморок после такой схватки. Однако теперь он был другим человеком, особенно после гибели Милтона.Поэтому Калеб просто сунул визитку в карман и вернулся к работе.Нокс приехал на товарный склад, где работал Рубен Родос, но великан не появлялся там уже несколько дней, а его адреса никто не знал.— Как же вы платите человеку, не зная его домашнего адреса? — спросил Нокс у заведующего складом.— Я никогда не посылаю чек по почте. Родос получает его на руки.— А налоговое уведомление по итогам года?— Выдаю точно так же. На руки.— Похоже, Рубен просто не желает, чтобы кому-то стал известен его адрес?— Хотя он ничего такого не говорил, я бы назвал это правильным предположением.— Что вы можете о нем сказать?— Отличный работник. С хорошим чувством юмора. Не слишком любит правила и нормы. Правительство любит еще меньше.— Вы знали, что он много лет прослужил в военной разведке?— Он никогда об этом не упоминал. Знаю только, что служил в армии. Думаю, солдат был что надо. Силища — как у медведя. Не хотел бы я столкнуться с таким на узенькой дорожке.— Постараюсь запомнить.— Да уж, мистер, постарайтесь. Как-то вечером его пытались грабануть четверо парней. Так трое из них попали в больницу. И четвертый там бы оказался, только он так лихо чесанул, что Рубен его догнать не смог.Нокс сел в машину и выезжал с территории склада, когда получил эсэмэску от Маклина Хейеса.Выследили женщину, жившую в коттедже Стоуна. Она поселилась в мотеле в пригороде Вашингтона.Нокс немедленно помчался туда. Пока он «накопал» лгущего агента секретной службы, федерального библиотекаря, прикинувшегося полной бестолочью, и прогуливающего работу грузчика, который, судя по рассказам, легко мог свернуть ему шею.Оставалось надеяться, что хотя бы дама проболтается. Впрочем, теперь он сомневался, что все так легко получится. О личности Стоуна удалось выяснить лишь то, что друзья ему беззаветно преданы.Ну ничего, посмотрим, насколько этой преданности хватит…Глава 15Здоровяк-шериф сбросил шляпу и легким шагом направился к столику, за которым сидели Стоун, Дэнни и Аби. У него была ровная походка и безупречное телосложение настоящего атлета. По пути он пожимал загрубелые руки завтракавших шахтеров и похлопывал их по спинам, как собирающий голоса политик.— Привет, Аби, — сказал шериф, останавливаясь перед столиком. Посмотрел на Дэнни. — Ты вроде уехал жить своей жизнью, а, молодой человек?— Малость заблудился. Вы же знаете, я рассеянный.— И по рассеянности где-то… упал? Кто это тебя: девушка или парень?— Если б девушка, я был бы еще и в помаде.— Он скоро опять уедет, — вставила Аби.Шериф перевел взгляд на Стоуна:— А вы у нас кто?— Мой новый друг, — быстро пояснил Дэнни. — Бен, это шериф Линкольн Тайри.Тайри протянул огромную лапищу.— Зовите меня просто Тайри, как и все. А то у нас в роду полным-полно Линкольнов. Как и большинство здешних, Тайри сражались за северян.[303] Рад познакомиться.Стоун пожал ему руку. Хватка шерифа была уверенной и сильной, но не агрессивной.Пододвинув свободный стул, Тайри сел, положил шляпу на стол и знаком попросил принести кофе.— Когда ты вернулся, Дэнни?— Сегодня поздно ночью или рано утром, кому как больше нравится. В поезде произошла небольшая потасовка. На меня набросились несколько парней. А Бен выручил. По сути, он всех троих и уложил.Тайри с уважением глянул на Стоуна.— Спасибо вам. Мы тут переживали, когда Дэнни объявил, что уезжает. Ведь живем достаточно изолированно. Внешний мир не похож на наш городишко.— Города различны и в то же время похожи, — сказал Стоун. — Везде есть и хорошее, и плохое.— Точно! Надеюсь, у нас в Дивайне хорошего больше, правда, Аби? — усмехнулся Тайри.Та отпила кофе и рассеянно кивнула:— Приятный городок. Хорошее место, чтобы растить детей.— Да, черт возьми! — вскричал Дэнни. — Посмотрите, что из меня выросло!Аби покраснела, а Тайри молча принялся за кофе, который поставила перед ним официантка.— Вы к нам надолго, Бен? — заговорил наконец шериф. — Сюда не часто приезжают. Большинство местных живут здесь всю жизнь. И умирать собираются здесь же. В отличие вот от Дэнни.Дэнни только фыркнул.Стоун покачал головой.— Я лишь хотел убедиться, что Дэнни нормально добрался. А так в ближайшее время я уеду.— Я приглашаю вас остаться, — сказал вдруг Дэнни.Стоун заметил, как Аби и Тайри с тревогой посмотрели на парня.— Сомневаюсь, что его здесь что-то удержит, — возразила Аби.— Как знать, ма. Может, Бен найдет здесь тишину и покой.Стоун с удивлением взглянул на Дэнни. Парень что, мысли читает?— Благодарю. И все же я скоро двинусь дальше.Стоун не собирался оставаться. И ему не нравилось сидеть рядом со служителем закона. Ни в маленьком городке, ни в мегаполисе.— Спасибо за Дэнни. Оставайтесь на ночь в той комнате наверху, если хотите, — предложила Аби.— Вы достаточно для меня сделали, — ответил ей Стоун. — Постель и вкусный завтрак…— Бену нужна разовая работа, — вставил Дэнни. — Получить чуток наличных — ему вместе со мной пришлось сойти с поезда.— Думаю, у меня для вас что-нибудь найдется, — сказала Аби.— Спасибо.— А знаете, — подал голос шериф, — приглашаю вас переночевать у меня в тюрьме.— За решеткой?! — расхохотался Дэнни.— На раскладушке в задней комнате, — с легкой досадой пояснил Тайри. — Сейчас ни одного заключенного.— Ну да, они же все в нашей славной «Мертвой скале», — насмешливо произнес Дэнни. — Мы как раз проезжали мимо. Ночью выглядит просто очаровательно.Тайри кивнул.— Стоит на вершине горы в безлюдном месте, по понятным причинам. Зачем федеральной тюрьме мозолить глаза?.. Зато она дает людям работу, а, видит Бог, это нам нужно.Он жестом указал на дверь, в которую только что вошли двое крепких молодых людей в синей форме.— Вот, как раз парочка оттуда. Набьют брюхо и потопают к себе в тюрягу.— Кроме шахт и тюрьмы, здесь больше нигде не заработаешь, — пояснил Дэнни. — Потому что все остальное — полное дерьмо.Тайри бросил на него сердитый взгляд.— Дэнни, ты ведь знаешь, что это неправда. У нас одних магазинов на целую улицу! В Дивайне люди зарабатывают прилично, высоко держат голову и заботятся друг о друге. В большинстве мест такого не встретишь.— Согласен, — поддержал его Стоун.В разговоре возникла пауза — всеобщее внимание привлек новостной сюжет по висящему на стене телевизору. Речь шла о громких убийствах в Вашингтоне. В ФБР отрабатывают предварительные версии. Идут опросы подозреваемых. Не исключено, что между убийствами Симпсона и Грея есть связь.— Скорей бы навели порядок. Наверняка это террористический заговор, — сказал Тайри.— Полотенцеголовые дадут деру, — усмехнулся Дэнни. — Ну если они заявятся к нам, их тут быстро вычислят.— Ничего смешного, Дэнни. Эти сумасшедшие мечтают захватить весь мир. — Шериф положил руку на пистолет. — А я вот что скажу. Если они вздумают появиться у нас в Дивайне — столкнутся с доброй американской юстицией!Стоун повернулся к Аби:— Что у вас за работа?Тайри поднялся, скрипнув портупеей.— Дэнни, зайдешь ко мне позже.Кивнув, Дэнни занялся яичницей и сочным жареным беконом.— Из задней комнаты нужно внести припасы, — начала перечислять Аби. — Прибрать кладовую, протереть окна, вымыть пол. Одна из судомоек сегодня заболела, так что надо и на мойке помочь.Стоун кивнул, вытер рот салфеткой и встал.— Вы только вкратце меня проинструктируйте, и я примусь за дело.— Про оплату узнать не хотите?— Оставляю на ваше усмотрение.— Да вы доверчивый человек, — хохотнул, уходя, Тайри.«Вовсе нет».Когда Аби увела Стоуна в заднюю комнату, с лица Дэнни сбежала улыбка — он увидел глядящего на него в упор усталого долговязого парня. Дэнни закончил завтрак, вскочил и направился к двери. Долговязый вышел из-за столика и загородил ему дорогу. У парня были грязные сальные волосы, трехдневная щетина и взгляд, не обещавший ничего хорошего.— Привет, Лонни. Хреново выглядишь. Впрочем, как и всегда.— Что ты здесь делаешь? Ты же по горло сыт этим городом. Разве не так, дружок? Мы же тебя достали?— Ты разве не слышал? ФБР села мне на хвост после ограбления долбаного поезда. Ты меня не спрячешь, а?— Очень смешно. — Лонни положил в рот жевательную резинку, засунув пальцы так глубоко, будто хотел вызвать рвоту.— Во всем надо видеть смешную сторону, Лонни. Так жизнь краше.— На этот раз ты остаешься, или как?— А что, не пустишь? Ты поосторожней, братан. А то народ подумает, что ты сватаешь мне свою тощую популярность.В зале послышались смешки. Лонни сжал кулаки, но Дэнни крепко схватил его за костлявое плечо.— Шучу, чувак. Просто не надо решать за меня, оставаться мне или нет. Как только надумаю, ты узнаешь одним из первых. А теперь дай пройти. Пока мы тут с тобой клювами щелкаем, я, может, теряю миллионы баксов в этом славном городе Дивайне.Он обогнул Лонни, до которого наконец дошло, что на него все смотрят. Когда дверь за Дэнни захлопнулась, Лонни вернулся на место и с дерзким видом плюнул жвачкой в стоящую на полу старую жестянку из-под кофе.За стойкой Стоун опустил коробки на пол. Он слышал большую часть перепалки. Дивайн начинал казаться ему весьма специфическим городком.«Получу деньги — и в путь. Пока скорый на расправу патриот Тайри не увидел во мне тайного полотенцеголового».Глава 16Шесть часов спустя Стоун закончил работу, и Аби искренне его похвалила:— Вы работали с усердием. Мне такие нравятся.Она улыбнулась, и Стоун впервые заметил, какая она красивая.— Что еще нужно сделать?— Еще много чего. Но не здесь — у меня в доме. Всё на воздухе. Возьметесь? Работа грязная.— Объясните, как туда добраться. И что нужно сделать.Через несколько минут, захватив рюкзак, он вышел из ресторана. Наконец Стоун увидел Дивайн при дневном свете. Городок его приятно удивил.Прямо как Мэйберри у Энди Гриффита,[304] только с голливудской показухой, будто собрали в одно место декорации к диснеевским мультикам. Витрины недавно обновлены, все деревянные детали свежевыкрашены, окна сияли чистотой, мощенные кирпичом тротуары ровные и без выбоин, а проезжая часть радовала глаз недавно положенным асфальтом. Прохожие махали друг другу, повсюду слышались дружелюбные «приветы». Не здоровались только со Стоуном — по всей видимости, единственным чужаком.Он прошел мимо нового кирпичного здания городской библиотеки и через стеклянную дверь увидел полки с книгами и светящиеся мониторы компьютеров. Стоуну вдруг пришло в голову, что у него нет даже библиотечного формуляра.Он внимательно рассмотрел двухэтажное здание тюрьмы из красного кирпича. У входа — белые колонны и бетонные вазы с анютиными глазками, у стены — торговые автоматы с колой и легкими закусками. Приветливый вход в узилище!.. Рядом стояло здание побольше, тоже из красного кирпича, с часами и надписью «СУД» на фасаде.«Тюрьма и суд в глухой деревне? А рядом еще и тюрьма усиленного режима? Правда, та тюрьма для самых отпетых, не для местной шпаны, снимающей с машин аккумуляторы и чистящей карманы у своих же набравшихся собутыльников».Из суда вышел седой коротышка, надвинул на глаза козырек бейсболки и засеменил мимо Стоуна.— Хотите, познакомлю вас с судьей?Тайри, должно быть, вышел из своего офиса в здании тюрьмы. Огромный шериф двигался совершенно бесшумно. Стоуну это совсем не понравилось.— С судьей?..«Шериф и судья. Как раз их и не хватало. Вполне достаточно, чтобы арестовать меня за убийство и провести судебное расследование».Поздоровавшись, Тайри крикнул:— Дуайт, вернись, с тобой хотят познакомиться!Коротышка оглянулся и, увидев Тайри, заулыбался. Повернув назад, подошел к ним.— Это Бен, — представил Стоуна Тайри. — А фамилия?— Томас, — без задержки ответил Оливер.— Замечательно, а это достопочтенный Дуайт Мосли.Вблизи Стоуну показалось, что он беседует с уменьшенной копией Санта-Клауса, только не с длинной бородой, а аккуратно подстриженной бородкой.— Ну уж, насколько почтенный, не знаю, — хихикнул Мосли, — но так и вправду обращаются к судьям.— Бен заступился за Дэнни Райкера, когда тот умудрился вляпаться в историю в поезде.— Да, я слышал, что Дэнни вернулся. Спасибо вам, Бен. Дэнни порой, как бы выразиться…— Вспыльчив? — подсказал Стоун.— Импульсивен.— Ученое слово, а означает то же самое, — рассмеялся Тайри.— Солидное здесь здание суда, — сделал комплимент Стоун. — Видимо, работы у вас хватает?— Удивляетесь, что в маленьком городке такая потребность в судопроизводстве? — Мосли словно прочитал мысли Стоуна. — Дело в том, что мои полномочия, кроме самого Дивайна, распространяются на довольно обширную территорию. Это в основном не тяжбы, хотя у нас и такого предостаточно, а права на разработку недр и аналогичные вопросы, а также несчастные случаи на шахтах, повлекшие за собой травматизм работников. К тому же не так давно внесены изменения в федеральное законодательство, в соответствии с которыми угледобывающим компаниям необходимо подать пакет документов для перерегистрации их права собственности и основных средств. К несчастью, именно мне, как судье, приходится все это перепроверять.Он указал на грузовой фургон, въезжающий в переулок, который вел к автостоянке за зданием суда.— Если не ошибаюсь, прибыла очередная партия коробов с так называемой перерегистрацией. У юристов горных компаний это считается пустопорожним занятием, но я все равно подхожу к нему ответственно.— Монотонная работа, я так думаю, — заметил Стоун.— Вы совершенно правильно думаете. А еще здесь хранилище документов на земельные участки, недвижимость, на права проезда и прохода через частные владения и всего прочего. Кроме того, время от времени ко мне обращаются в частном порядке за консультацией по правовым вопросам, и я в меру сил стараюсь оказать содействие.— По-дружески, так сказать, — вставил Тайри.— Совершенно верно. В конце концов, городок у нас маленький. Например, я помогал Аби Райкер оформить ресторан и другую собственность после смерти Сэма.— В общем, работы у вас выше крыши.— Да, но я все же нахожу время для охоты и рыбной ловли. Еще мне нравятся пешие прогулки. Хожу повсюду — здесь изумительные места.Он сделал паузу — мимо шла мамаша с двумя детьми. Тайри, здороваясь с ней, приподнял шляпу и потрепал по головкам ребятишек, а судья одарил всех троих снисходительной улыбкой.Когда семейство прошло мимо, Стоун сказал:— Пожалуй, я тоже пойду.И тут Мосли спросил:— А вы сами откуда, Бен?Стоун внутренне сжался. Не оттого, что Мосли спросил, а оттого, как он спросил. Или это уже паранойя?— Да отовсюду. Не имею склонности засиживаться на одном месте.— А я, наоборот, задерживаюсь надолго. Первые тридцать лет я прожил в Бруклине. Потом долго находился в Южной Америке, затем в Техасе у самой границы. Но нигде не встречал я места чудеснее этого.— Как же вы здесь оказались? — спросил Стоун, подчинившись необходимости вести ничего не значащую беседу, чтобы не возбуждать у судьи подозрений.— По чистой случайности. Проезжал здесь, возвращаясь в Нью-Йорк после смерти жены, и у меня сломалась машина. К тому времени, когда ее через пару дней починили, я уже успел влюбиться в этот городок.— К счастью для нас, — вставил Тайри.— И город ответил мне взаимностью, — продолжал Мосли, — помог пережить кончину жены… А вы тоже на пешую прогулку?— В настоящее время я к Аби. У нее там есть кое-какая работа.— Прекрасное место, ферма «Летняя ночь».— Это она ее так называет?Мосли кивнул.— По Шекспиру. «Сон в летнюю ночь». Наверное, в некотором смысле мы все здесь живем, как во сне, оторванные от остального общества.— И хорошо, — кивнул Тайри. — Для меня, во всяком случае.Мосли оставил их и отправился по своим делам.Тайри снял шляпу и взъерошил волосы.— Ну ладно, удачного дня, Бен. Вы уж чересчур не надрывайтесь.Шериф ушел в здание тюрьмы, а Стоун зашагал дальше. Его ждал дом Аби.Ферма «Летняя ночь».Иначе сон…Или кошмар…Глава 17Идя по главной улице, Стоун на ходу заглядывал в витрины тех магазинов, которые казались ему преуспевающими. Вид выходивших из них довольных покупателей плохо вязался с воспоминанием о согнутых шахтерах с заскорузлыми руками и темными от въевшейся угольной пыли лицами, которых он видел во время завтрака «У Риты». Затем его мысли вернулись к теленовостям.«Предварительные версии. Подозреваемые. Связь между двумя убийствами».Заглянув в одну из витрин, Стоун наконец увидел что искал. Дивайн все же пока отставал от остальной страны.Войдя в магазинчик, Стоун взглянул на таксофон на стене, затем на надпись над прилавком: «АППАЛАЧСКИЕ СУВЕНИРЫ». Полки были заставлены скульптурами из дерева, камня и глины, на стенах висели картины и фотографии с видами гор, долин и сельских домиков на склонах холмов. За прилавком крупная розовощекая женщина стучала по клавишам компьютера.Она подняла глаза и улыбнулась:— Могу я вам чем-нибудь помочь?— Мне нужно позвонить. Пятерку разменяете?Она разменяла деньги, Стоун отошел к дальней стене и опустил четвертак в прорезь автомата. Он звонил единственному человеку, чей номер невозможно было засечь, — Рубену. Тот не оплачивал звонки со своего счета, а откусывал бонусные минуты у сотен других абонентов. Стоун поверил в такую возможность, когда Милтон объяснил, как это делается.Великан ответил после второго гудка и чуть не взревел, услышав голос Стоуна. Ответив Рубену, что он в порядке, хотя в силу обстоятельств не может сказать, где находится, Стоун задал вопрос о расследовании.— Некий тип из ЦРУ по имени Джо Нокс опросил всех, кроме меня. Парень, похоже, въедливый и хваткий. Он уже знает, что ты и Карр — одно лицо. Знает, что ты скрываешься. Если до тебя доберутся, Оливер, ты не доживешь до суда.— Ничего, Рубен, не впервой. Как держится народ?— Замечательно. Алекс, правда, весь на нервах.— Алекс — федеральный агент. Он оказался между двух огней.— Впрочем, надо отдать ему должное, он заставил Аннабель сжечь письмо.— Передай, что я признателен ему за это. Правда.Наступила короткая пауза.— Оливер… — нерешительно начал Рубен.— Я не стану говорить, что это сделал я. Я только хотел бы сказать, что вы лучшие друзья на свете. Вы все. Я таких не заслужил. А за новостями я слежу. И если мне только покажется, что у кого-то из вас неприятности, я сдамся.— Послушай, мы в состоянии сами о себе позаботиться. Им нас не зацепить. А если ты сдашься копам, ЦРУ вырвет тебя у них, вопя о национальной безопасности, и ты бесследно исчезнешь.— Это уже моя забота. Спасибо за все.Рубен начал что-то возражать, но Стоун отключился, бросив трубку на рычаг.«Будто правую руку себе отсек. Прощай, Рубен».Стоун взглянул на сгоравшую от любопытства хозяйку.— Поговорили? — вежливо спросила она.— Все отлично. Благодарю.Она продолжала смотреть на него, и Стоун сказал:— У вас есть удачные работы. — И, показав на одну из картин, спросил: — Вот эта чья?Женщина побледнела.— Дебби Рэндольф.— Она талантлива.— Да-да, — согласилась хозяйка и быстро добавила: — Меня зовут Ванда. Не встречала вас раньше.— Я приехал поздно ночью с Дэнни Райкером.— С Дэнни? — вздрогнула Ванда. — Он ведь уехал из города…— А сейчас вернулся, хотя, думаю, ненадолго. А как ваш бизнес?— Продажи неплохие, особенно через сайт. Аппалачские сувениры нравятся многим. Полагаю, напоминают о старых добрых временах.— Нам всем их чуточку не хватает.— Надеюсь, вы к нам еще вернетесь. Смотрите, какой чудный медвежонок из цельного куска угля. Просто замечательное пресс-папье!— Не сомневаюсь.Стоун вышел из «старого доброго» магазина, чувствуя себя так, будто до смерти ему осталось всего несколько ярдов.Глава 18Через полмили асфальт сменился гравием. За каменной церковью с колоколенкой и каменным заборчиком безрастворной кладки пошли ряды надгробий. Как бывший смотритель кладбища, Стоун решил осмотреть захоронения.Среди прочих ему попалась могила Сэмюэля Райкера — бедняга умер пять лет назад в возрасте сорока одного года.Бросилось в глаза множество захоронений семейства Тайри. Потемневшее от времени надгробие стояло на могиле Линкольна К. Тайри, скончавшегося более века назад, в девятьсот первом. Стоун подумал, что, должно быть, невозможно без замешательства видеть на кладбище собственное имя; впрочем, вряд ли бравый шериф часто сюда заходит.На двух могилах были свежие холмики и еще сохранились живые цветы. Рори Петерсон умер неделю назад. Имя на второй могиле заставило Стоуна остановиться. Дебби Рэндольф скончалась на следующий день после Петерсона. Вот почему хозяйка магазина вела себя несколько странно. Петерсону было сорок восемь, а Дебби всего двадцать три.Стоун пошел дальше и у старого дуба повернул налево. Раскинувший во все стороны толстые узловатые ветви дуб больше походил на держащего небесную твердь Атласа, чем на обычное дерево. К одной из ветвей был подвешен указатель: ФЕРМА «ЛЕТНЯЯ НОЧЬ». Стрелка указывала налево. Пройдя еще с сотню ярдов по засыпанной гравием дороге, Стоун вышел к дому, хотя назвать его домом было бы неверно. Трудно сказать, что Стоун ожидал увидеть, но уж точно не это.«Довоенный».[305] Дом был огромный, с четырьмя дымовыми трубами. Белая обшивочная доска делила на секции сложенные из камня стены с черными дверями и оконными ставнями. Фасадный свес поддерживали тщательно отшлифованные колонны, образуя замечательную веранду с креслами-качалками, прочными столиками и вьющейся по стене пышной растительностью. Перед домом широко раскинулся заросший зеленью двор, ограниченный лишь каменным забором по периметру. На мощенной крупным булыжником площадке стояли запыленный пикап и чистенькая зеленая «мини» с белой крышей.«И все это на доходы от ресторанчика с десятью столиками, парой бильярдных столов и древним музыкальным автоматом?»Работать Стоуну предстояло в конюшне, которую от дома почти не было видно. Следующие часы он под радостное ржание чистил стойла, разбирал и развешивал по стенам уздечки, хомуты и прочую упряжь.Стоун разогнулся, потер ноющую спину и услышал со стороны дороги перестук копыт. Вскоре рядом с ним натянул поводья высокий гнедой, и на землю спрыгнул Дэнни. Вынув из карманов куртки две банки пива, он протянул одну Стоуну:— Ма сказала, что вы пошли сюда.Дэнни с хлопком открыл банку, показалась пена.— Что может быть лучше холодного пива после прогулки верхом?— Значит, колено уже в порядке, — отметил Стоун.— На мне заживает как на собаке. Чем занимаетесь?— В основном чищу стойла, а так — всего понемногу.— Я вам помогу.— Думаешь?— Все равно пока нечего делать.Они зашли в конюшню, и Дэнни, привязав коня к железному кольцу, тоже взялся за лопату.Стоун заметил на лице парня свежий синяк.— Вроде бы в поезде тебе украсили другую щеку?— Это я сегодня прозевал. Герцог приласкал, когда я полез к нему с уздечкой. Норовистый черт.— Но хоро-ош…— Вы ездите верхом?— Нет, и никогда не умел. Ты назвал это место чертовой дырой. Какую именно часть: бассейн, этот дворец или целый автопарк перед ним?— Я всегда все преувеличиваю.— Если серьезно, почему ты хочешь отсюда уехать?— Это все ее. — Дэнни бросил в тачку лопату конского навоза.— А ты сын. И наследник.Дэнни снял рубашку, обнажив худощавое мускулистое тело.— А кто сказал, что мне все это нужно?— Ладно, вполне доходчиво. Ты единственный ребенок?— Точно так.— Я видел могилу твоего отца, когда шел сюда.— Так мы и получили все это богатство.— То есть?— По иску к долбаной угледобывающей компании. Понимаете, угольные компании почти всегда эти тяжбы выигрывают или в лучшем случае выплачивают крохи. У них все схвачено, юристы пляшут под их дудку. Только мама проявила твердость и выиграла дело. Компания подавала апелляцию, но в конечном счете они сломались, и мама получила компенсацию за потерю кормильца. И стоило это ей всего лишь мужа, а мне отца.Дэнни уложил на кучу в тачке еще лопату навоза и воткнул ее сверху, как восклицательный знак.— И твоя мама продолжает держать ресторан?— Не может без дела. Да и людям надо есть.— Город выглядит процветающим.— Цены на уголь выросли как никогда, а шахтеров не хватает. Когда спрос выше предложения, зарплаты растут. Почти в два раза за последние пять лет. Высокая зарплата и низкая стоимость жизни способствуют процветанию «простого человека».— Говоришь, как завзятый экономист.— Я всего лишь тупой бывший спортсмен, но у меня есть глаза, уши и капля здравого смысла. Где вы собираетесь сегодня ночевать?— Думаю, где-нибудь в мотеле.— Там, в городе, в двух кварталах от ресторана, за углом здания суда стоит дом, где сдаются меблированные комнаты. Недорогие, но чистые. Его держит Берни Сандаски. — Дэнни хмыкнул. — Скажете старому Берни, что вас прислал я.— Он что, сделает мне скидку?— Не-а, скорее выгонит вас пинками за дверь.— Почему это вдруг?— У Берни есть клевая внучка, Дотти. Несколько лет назад он застукал нас с Дотти в одной из своих меблирашек, когда мы делали домашнее задание по биологии. — Дэнни весело рассмеялся и бросил в тачку лопату побольше. — Ну вот, с навозом я покончил. Дальше, старик, без меня.Стоун проводил взглядом ускакавшего Дэнни, закончил работу и лениво пошел по тропинке, которая вилась вокруг невысокого холма, заросшего низкорослыми соснами. Усадьбе Аби, казалось, нет ни конца ни края.Дорожка вывела его к старому коровнику, готовому, казалось, завалиться от первого же чиха. Внутри хранились валки сопревшего сена, старый пикап, заржавевшие трактора и другая сельхозтехника.Стоун уселся на бампер пикапа и пересчитал свою скудную наличность. Доброе дело в отношении Дэнни в буквальном смысле дорого ему обошлось. Железнодорожный билет был не дешевым, да и поездка в автобусе чувствительно сократила драгоценную наличность. На автостанции Дэнни предлагал заплатить за него, но Стоун отказался. А еще предстоит снять меблированную комнату. Надо молиться, что богатая Аби проявит щедрость, оплачивая сегодняшнюю работу, и тогда он сможет двинуться дальше.Неужели он все еще думает о бегстве? Может, когда прыгнул с обрыва, стоило наглотаться воды, захлебнуться и утонуть? Зачем он остался в живых?«Для чего вообще дальше жить?»Снаружи затормозил автомобиль. Стоун слез с бампера и увидел выходящую из пикапа Аби.— Прогуливаемся по усадьбе? — спросила она без улыбки.— На конюшне я все сделал. А усадьба у вас красивая.— Хорошо, — сказала она с непроницаемым видом.— Не похоже, чтобы это строение часто использовали. — Стоун бросил взгляд на коровник.— Это строение целых полвека принадлежало моим родителям. У них была здесь ферма. Последние лет тридцать мы и вправду здесь ничего не делаем. А дом стоял вон там. — Она показала налево. — Сгорел давным-давно. Осталась только дымовая труба. Надо бы все это снести, но рука не поднимается. Я хочу сказать, это в общем-то все, что от них осталось.— Понимаю.— Понимаете что?— Что трудно расставаться с прошлым, особенно когда будущее не очень ясно.— Вам бы не конюшни чистить, Бен, а философию преподавать.— Ну, тогда я возвращаюсь в город.— Сейчас рассчитаемся. Давайте проедем со мной к дому. Там вы поужинаете и получите деньги.— Вы не обязаны.— Знаю, что не обязана, — оборвала она не терпящим возражений тоном.Через несколько минут они въехали на подъездную дорожку.— Красивый дом.— Только достался дьявольски дорого.— Дэнни мне вкратце рассказал.— Думаю, вам не мешает принять душ и переодеться. Уборка конюшен не самая чистая работа.— Спасибо. Мне очень жаль, что так случилось с вашим мужем.— Угу.Аби захлопнула водительскую дверь и стала подниматься по ступеням.Стоун вылез из пикапа и потащился за ней.Он мог приехать в любой город страны. А его занесло в Дивайн, штат Виргиния.«Черт, это был правильный выбор».Глава 19Нокс перехватил Аннабель Конрой, когда та выходила из мотеля, и, махнув перед ней удостоверением, предложил пройти с ним.— И не подумаю, — фыркнула она.— Не понял…— Откуда мне знать, может, удостоверение поддельное, а вы просто насильник. Давайте, зовите копа, и, если он решит, что вы тот, за кого себя выдаете, я пройду — но только с вами обоими. Иначе валите отсюда.— Как насчет чашечки кофе вон в том ресторане? Если вдруг полезу к вам под юбку, вы всегда сможете поднять крик и дать мне по яйцам.— Предупреждаю, бью я больно.— Кто бы сомневался.— Надолго это удовольствие? У меня дела.— Как пойдет.После второй чашки крепкого кофе Нокс объяснил, что ему от нее надо.— Я не знаю, где Оливер, — ответила она искренне. — Мы с ним крепко подружились, я даже жила в его коттедже. Но он уехал, а куда, никому не сказал.— Как вы подружились, и почему вы жили в его коттедже?— Все очень просто. Он помог мне разрешить одну проблему. Ну а после его отъезда мне хотелось поддерживать в доме порядок — на тот случай если он вдруг вернется.— Вы хотите сказать, проблемы с Джерри Бэггером закончились?— Вижу, вы хорошо подготовились.— А какие именно претензии были у вас к Бэггеру, мисс Хантер?Нокс ни минуты не верил, что это ее настоящее имя, но решил подыграть. Пока.— Вам-то что за дело?— И все-таки.— Я не обязана…Он показал на чашку кофе у нее в руках:— А что, если я сниму с нее отпечатки и пробью их по базе данных? Высветится имя Сьюзен Хантер?— Закон не запрещает менять имя.— Верно, но причина смены имени может оказаться и противозаконной.— Бэггер причинил страдания тем, кто был мне дорог. Я хотела подвести его под арест и добилась этого.— С помощью Алекса Форда и Оливера Стоуна?— Ну да. Бэггер был мошенником и психопатом. ФБР и министерство юстиции давно уже за ним охотились. Он получил по заслугам. И что в том плохого?— Мне, собственно, наплевать на Джерри Бэггера. Меня интересует Оливер Стоун. Или Джон Карр. Не знаю, каким именем вы его называете.— Я знаю Оливера Стоуна. А кто такой Джон Карр, понятия не имею.— Когда вы видели его в последний раз?— Около полугода назад.— Вы слышали об убийствах Картера Грея и сенатора Симпсона?— Я слежу за новостями.— У Стоуна были кое-какие отношения с Греем.— Вот как?— Алекс Форд вам не говорил? Ему ведь известно все.— Мы с ним всего лишь друзья, а друзья делятся далеко не всем.— Почему вы съехали из коттеджа?— Надоело жить рядом с мертвецами.— А может, получили весточку от Стоуна? Он и посоветовал вам затаиться?— С чего бы это вдруг?— Вот вы мне и расскажите.— Как можно рассказывать о том, чего не было?— Полагаю, ваш приятель в бегах.— С какой стати?Нокс поднялся.— Ну, хватит. Вы мне уже столько лапши навешали, что уши отваливаются. Постарайтесь пока не выезжать из города.И он зашагал к выходу.Глава 20Маклин Хейес был разочарован. Они с Ноксом сидели перед камином в библиотеке городского особняка девятнадцатого века. Этот старинный дом в самом центре Вашингтона Хейес мог круглосуточно использовать по своему усмотрению. Очевидно, у короля разведки и привилегии должны быть королевскими.— Итак, сегодня вы провели опрос всех подозреваемых по списку — и никакого видимого прогресса.— Я сделал это не просто ради галочки, генерал. Я устроил маленькое цирковое представление с каждым из них, за исключением Рубена Родоса, и нашел кое-какие зацепки. Во-первых, все они лгут. А во-вторых, все они что-то знают, но не сознаются. Насколько мне представляется, это все-таки прогресс. Где-то они обязательно ошибутся, и тогда мы сможем атаковать.— Я сильно сомневаюсь, что Карр оставил им копию путевой карты.— Я тоже сомневаюсь, но Карр верный товарищ. Если удастся подловить его друзей на чем-то, что потянет на тюремный срок, мы выманим его из укрытия.— Думаете, он примчится на помощь друзьям? Вы серьезно верите в такую возможность, Нокс?— Я достаточно изучил его. Полагаю, это вполне вероятно. Но вот как быть, если это не сработает?Хейес допил вино и уставился на огонь.— Давайте начистоту, Нокс. Надеюсь, мой рассказ будет поучителен и не слишком вам наскучит.— Вряд ли ваш рассказ вызовет у меня скуку. Вы же знаете, я стремлюсь получать правдивую информацию.Хейес пропустил колкость мимо ушей.— Карр, несомненно, убийца. Это он был в туристическом центре в ту ночь. Мы уверены, что именно он убил Грея и Симпсона. С этим все просто, вот с остальным…— А я услышу и остальное?Хейес поднялся и снова наполнил бокал, на этот раз виски, отхлебнул, стоя перед камином и не сводя глаз с огня. Глядя на этого высокого аристократа, одетого в костюм-тройку, с роскошными седыми волосами, квадратной челюстью и не потерявшими молодой блеск глазами, Нокс представил себе, что играет в голливудском шпионском триллере.«Ну-ка, прикинем, как там будет развиваться сюжет? Конечно, благородные патриоты неустанно стоят на страже своей страны. Набранные из учебных заведений Лиги плюща, аккуратные ребятки в костюмах от «Брукс бразерс», задумчиво посасывая дорогие трубки, денно и нощно пекутся о государственных интересах. Попутно они не забывают заваливать в постель всех подряд красивых женщин и отдавать должное лучшим напиткам, свысока взирая на человеческий мусор. Вроде меня. Или Джона Карра. Мы для них — человеческий мусор».Разведслужба — отвратительное грязное занятие, и каждый новый аспект его такой же мерзкий, как и остальные. Ни одно правило, ни одна норма не соблюдаются. Хотя нет, есть один закон: публика, подобная Хейесу, выше всех норм и правил. Неприкосновенные. Однако и этот закон не абсолютен. Вот вам пример Картера Грея: Джон Карр сбросил его с сияющих высот в сточную канаву.«Молодец, Джон».Размышления Нокса прервал голос генерала:— К несчастью, Карр, вероятно, владеет определенной информацией, возможно, даже доказательствами проведения некоторых операций, предпринятых нашей страной в период активности. Засветка этих данных поставит нас в неловкую ситуацию. Очевидно, Грей это также сознавал. Думаю, он пытался добраться до Карра, пока тот не устроил какую-нибудь пакость, но тот достал его первым.— Другими словами, у Карра есть против нас уличающий материал, который ни в коем случае не должен всплыть на суде.Хейес улыбнулся:— Мне всегда нравилась ваша проницательность, Нокс. Экономит массу времени.— Я не наемный убийца, сэр. Вы приказали мне найти его. И я приложу все усилия. Но это все.— Больше ничего от вас и не требуется. Остальное не ваша забота.— Если Карр настолько умен, как мне представляется, он должен все это понимать. Вероятнее всего, он просчитал вариант, при котором его насильственная смерть приведет в действие крайне нежелательные для вас разоблачения. Например, вброс информации в «Нью-Йорк таймс» в случае, если он получит пулю в голову.— Найдите этого типа, Нокс, и я верю, что мы сможем убедить его, насколько подобная акция нецелесообразна.— Какое средство вы намерены применить?— Как вы сами сказали, он очень преданный друг.— Значит, друзья-приятели и есть его ахиллесова пята? Только, по вашей версии, вместо явки с повинной и дальнейшей посадки, он отказывается от борьбы и получает пулю ради того, чтобы друзья… что? Остались живы?— Да, таков один из сценариев.— Один? Или единственный?— Найдите его, Нокс. Это все, что от вас требуется. Есть наметки по подозреваемым?— От его друзей я получил ровным счетом ноль. А раз нам теперь придется действовать в обход закона, нужно исходить из вещественных доказательств.— Хотите вернуться на место преступления?— Да.— Время работает против нас.— Как всегда. Скажу вам со всей прямотой, сэр: только что полученные сведения могли бы помочь больше, узнай я их раньше.— Согласен. Но ничего не поделаешь.— Значит, мне придется соперничать с полицией? Как быть, если копы окажутся первыми?— Мы уже предприняли определенные действия, исключающие эту возможность.— Ну а если кому-то из детективов все-таки повезет?— Это маловероятно, поскольку полиции ничего не известно о Джоне Карре и его связях с Греем и Симпсоном. Здесь у вас огромное преимущество. Но если все же полиция доберется до него первой, у них он не задержится. Национальная безопасность превыше всего, Нокс.— Несомненно. Позвольте осведомиться о субординации в этом деле, сэр?— Докладывать будете лично мне, и никому другому, — отрубил Хейес.— Нет, я имею в виду, кому докладываете лично вы, генерал?Хейес допил виски и осторожно поставил бокал на антикварный приставной столик.— Я сделаю вид, что ничего не слышал… Удачи. Докладывать регулярно.— Безусловно, — ответил Нокс с большей резкостью, чем собирался. Лишь слегка надавив на Маклина Хейеса, он уже испытывал мучительный соблазн прижать генерала как следует. И будь что будет.— И вот еще что. Джон Карр, пожалуй, величайший киллер из всех, которых когда-либо порождала эта страна. Тот факт, что он через тридцать лет после ухода из «Тройной шестерки» сумел один, без посторонней помощи уничтожить добрый десяток наших лучших спецназовцев, говорит красноречивее всяких слов. Боже, как же великолепен он, наверное, был в свои лучшие годы! И как славно командовать подобной смертоносной машиной! Грею повезло. Головокружительный взлет его карьеры был связан не в последнюю очередь со способностью Карра из раза в раз бить точно в «яблочко».— Для чего вы мне это рассказываете?— Хочу, чтобы вы уяснили себе правила игры. Он нужен нам живым, Нокс. Надо выяснить, что у него там есть, до того, как он будет ликвидирован. Конечно, не обойтись и без жертв.Не успел Хейес выйти из библиотеки, а Нокс уже вполне уяснил себе правила игры.«Жертвы?» То есть у них нет настоятельной потребности в том, чтобы по завершении дела Джо Нокс продолжал дышать, так, что ли?Нокс вышел из особняка, сел в «ровер» и отправился в погоню за величайшим киллером из всех, которых когда-либо порождала эта страна. Ну а хитрый отставной генерал, который ради личных целей не моргнув глазом посылал солдат на смерть, будет подталкивать в спину теперь уже его, Нокса.«Ур-ра!»Глава 21На следующий день Нокс принялся за осмотр коттеджа смотрителя кладбища «Гора Сион». Он излазил там каждый дюйм, поднял каждую неприбитую половицу, перерыл все ящики, проверил чуть ли не каждый кирпич в камине и добросовестно пролистал все книги, добрая половина которых была на иностранных языках.«Если парень говорит на всех этих языках, то мог уже и выехать из страны», — подумал Нокс.На кладбище ему повезло чуть больше. Его острый глаз разглядел, что одно из надгробий недавно сдвигали. Нокс сдернул его с места и обнаружил вырытый в земле тайничок. Пустой.«Пакость», на которую намекал Маклин Хейес?Через два часа он стоял на участке позади дома покойного Картера Грея; на место убийства Симпсона Нокс решил не ездить. При первичном осмотре на опустевшей строительной площадке никаких зацепок не обнаружилось; вряд ли стоит рассчитывать, что они там появятся.Стоун сказал агентам ФБР, что преступник, взорвавший дом Грея, вполне мог уйти, прыгнув в воду с прибрежного утеса. Нокс подошел к краю обрыва и посмотрел вниз. Дьявольски непростой нырок, но, видимо, вполне осуществимый для такого человека, как Оливер Стоун, то есть Джон Карр.«Ладно, он швыряет винтовку в воду и прыгает… И куда же он потом направляется?»Нокс ни на секунду не допускал мысли о том, что Стоун покончил с собой. Никто бы не стал так тщательно планировать преступление, чтобы завершить его суицидом.С ранцем за спиной Нокс отправился вдоль края обрыва, идя по суше параллельно предполагаемому маршруту Стоуна по воде. Он миновал лесополосу, пересек открытое пространство и снова углубился в лесок, все время стараясь не упускать из виду береговую линию внизу. Наконец он остановился. Перед ним был отлогий морской берег. Стоун застрелил Грея до семи утра. Нокс изучил карту приливов — в утренние часы этот галечный пляж находился под водой. Нокс заметил расселину в скалах и поднимающуюся от берега тропинку. Через полчаса он подошел к скоплению каких-то хибар.— Вам что-нибудь подсказать?Нокс оглянулся и увидел кругленького коротышку в трикотажной спортивной шапочке и замасленной куртке, который вышел из-за древнего трактора со спустившим колесом.— Я приехал в дом Картера Грея. — Он показал удостоверение. — Агент Нокс.— Рад за вас. А меня здесь все зовут Лерой, потому что это мое имя. Грей, говорите? Та шишка, что схлопотала пулю?— Совершенно верно. Очевидно, с вами уже беседовали.— Да уж. Но, как я показывал, мне ровным счетом ничего не известно.— Вы здесь живете один?— Один. Уже четыре года. С тех пор, как преставилась моя Лотти.— Соболезную. И никто вам здесь не помогает? Кстати, чем вы занимаетесь?— Да так, по мелочи. Чтоб на жизнь подзаработать. Был тут помощник, так он ушел.— И давно это случилось?— Как раз в тот день, когда грохнули начальничка.В глазах Нокса промелькнула тревога, но Лерой выставил ладонь.— Не заморачивайтесь. Парни из ФБР его видели, можете у них спросить. Старый, хромой, со слабыми глазами. Бедолага даже не говорил, только хрюкал.— Высокий, низкий? Толстый, худой?— Тощий, а какого роста — с его увечной ногой и не поймешь. Точно выше меня. Густая борода и толстые очки.— Почему он ушел?— Да кто ж его разберет? Почти четыре месяца со мной тут ковырялся. Потом взял и двинул куда-то. Мы контракт со штрафами на миллион не подписывали. — Лерой захохотал и сплюнул на землю.Нокс огляделся.— Он жил в одной из этих построек?Лерой кивнул и показал на ближнюю к тропинке хибару.— Нет возражений, если я ее осмотрю?— Еще раз: вы из какого агентства?— Из федерального.— Которого из них?Нокс поднес свое «публичное» удостоверение к самому носу Лероя.— Тогда вперед.Обследование хибары дало только один, зато существенный результат: там не оказалось никаких отпечатков пальцев. Этот факт подсказывал Ноксу, что он на правильном пути. Большинство людей, в том числе хромые, полуслепые и немые, не замечены в пристрастии к педантичному и тщательному уничтожению меток-идентификаторов.Он вышел из хибары и окликнул болтавшегося неподалеку Лероя.— Я пришлю сюда художника, пусть составит словесный портрет вашего помощника.— Да пожалуйста.Глава 22Ужин получился восхитительным. Аби готовила, Стоун помогал накрывать. За столом были только они. Перед этим Стоун принял наверху душ в ванной, будто сошедшей со страниц журнала. Угольная компания, должно быть, заплатила за нее бешеные деньги.— Значит, вы любите Шекспира? — спросил Стоун.— Читала его пьесы еще в старших классах. Только раньше я их не понимала.— А сейчас понимаете?— По-моему, да. Он показывает жизнь такой, как она есть, особенно ее отрицательные стороны…Дэнни появился в середине ужина, бросил взгляд на мать и Стоуна за обеденным столом с изысканной посудой и льняными салфетками, не сказав ни слова, развернулся и вышел. Громко хлопнула входная дверь.Стоун глянул ему вслед и повернулся к Аби.— Парень проблемный…— Такой способ самовыражения. У вас есть дети?— Была дочь. Ее уже нет в живых.— Простите… Дэнни истратил, наверное, уже семь из девяти своих жизней, и у меня такое чувство, что одновременно он забрал и большую часть моей.— Вы были против его отъезда?— Какая мать хочет расставаться с единственным ребенком?— Так, значит, вы рады, что он вернулся?— Пока не поняла. К тому же не пройдет и нескольких дней, как Дэнни снова уедет. Но он больше не разобьет мое сердце. Во всяком случае, я стану себе это повторять.— Он уже так уезжал?— Грозился много раз. Полагаю, я про себя решила, что это так и останется болтовней. А он меня перехитрил.При последних словах ее голос дрогнул.— Сейчас на его решение повлияли какие-то особые причины?— Никто не знает, почему Дэнни поступает так или иначе. Безрассудный, как и его отец.— Дэнни говорил, что он погиб в шахте.Аби положила в рот кусочек пирога. Прожевав, ответила:— Да, в шахте. Вы сказали, что потеряли дочь. А ваша жена?— Тоже умерла. Очень давно.— И как же вы с тех пор?— По-всякому. Подолгу нигде не задерживался.— Из армии уволились сразу после Вьетнама?— Болтался там еще какое-то время. Потом надоело.— Никакой пенсии от Дяди Сэма?— Выслуги не хватило.Разговор постепенно сошел на нет, и Стоун начал собираться, отказавшись от предложения довезти его до города. В доме, несмотря на роскошь и дизайнерские изыски, витала скорбь, ибо источником этого богатства была смерть.— Полагаю, вы скоро уедете, — сказала Аби, стоя в дверях.— Я намного старше Дэнни, а все еще не решил, что делать с остатком своей жизни. Поэтому лучше двину куда-нибудь.— Спасибо, что помогли моему сыну.— Он хороший парень. Им нужно только чуточку руководить.— Хорошо бы руководитель увез его отсюда и удержал от возвращения.Абигайль закрыла дверь. Стоун постоял, озадаченный, затем вновь повторил про себя, что его это не касается, вышел на шоссе и отправился назад в город.Небо было усеяно звездами, единственным сейчас источником света. Ближе к городу Стоун услышал неясные звуки. Поначалу казалось, что шумит какое-то животное, и на ум пришла мысль, что в этой части страны, наверное, еще вполне можно столкнуться с барибалом или даже пумой.Стоун ускорил шаг. Прямо впереди виднелись церковь и кладбище.Он пересек дорогу, вошел в церковный двор и встал как вкопанный, увидев это. Или, точнее, его.Рыдающий Дэнни, раскинув руки, лежал ничком на свежей могиле Дебби Рэндольф.Глава 23Высокий мужчина незаметно скользнул в здание, спустился на лифте вниз, тоннелем, проложенным под вашингтонскими улицами, дошел до другого здания и попал в длинный коридор. Когда он проходил мимо одной из дверей, та чуть приоткрылась, огромная рука схватила его за шиворот и быстро втащила внутрь. Дверь закрылась.Рубен Родос отпустил Алекса Форда. Агент поправил воротник куртки и сердитым взглядом обвел остальных, расположившихся на отслужившей свое мебели и кипах упаковочных материалов.— Ты сказал, вторая дверь слева, — прошипел Алекс.— Братец Калеб малость ошибся, — пояснил Рубен. — Он имел в виду, что первая дверь — та, которая справа. Мы не стали звонить на мобильник, чтобы тебя не засекли.— Требуется решение суда, — заметила Аннабель.— Черта с два их это остановит, — возразил Рубен.Алекс посмотрел на Аннабель.— Он прав. Раз я федеральный агент, то мой мобильник и моя жизнь мне не принадлежат.— Извини за путаницу, Алекс, — сконфуженно сказал Калеб. — Я немного нервничал. Сам не знаю почему. — Он бросил злобный взгляд на Рубена. — А, вспомнил! Это после того, как Рубен позвонил и начал орать, чтобы я подыскал место для встречи, причем как можно скорее, иначе мы все погибнем, и это будет целиком на моей совести!Рубен пожал плечами.— Я говорил не «погибнем», а «проведем в тюрьме остаток жизни». И я сказал всего лишь «по большей части твоя вина».— Почему ты так решил? — спросила Аннабель.— Потому что тот тип, Джо Нокс, к тому времени уже пообщался с нашим Калебом.— А с чего ты взял, что я ему все выложил?— Калеб, ты бы раскололся, даже если б на тебя наехала девчушка-скаут!— Ладно, у нас мало времени, — повысила голос Аннабель. — Получается, Нокс допросил меня, Алекса и Калеба.— Он был и на товарном складе, но, к счастью, я взял отгулы.— Рубен, я так понял, что тебе звонил Оливер, — сказал Алекс. — Он сказал, где находится?— Он не признался, откуда звонит. — Рубен пересказал им содержание разговора со Стоуном. — Еще он просил поблагодарить тебя за то, что сожгли письмо.Алекс медленно кивнул.— Есть вероятность, что звонок засекли? — спросил Калеб.Рубен покачал головой.— У меня не совсем обычный телефон. Конструктивно доработанный.— То есть он крадет минуты у других, — пояснил Калеб.— У меня есть приятель, которому я доверяю, настоящий профи. Он-то и сделал для меня эту штуку.— Ладно, давайте сравним, что говорил Нокс, и посмотрим, где мы находимся, — предложила Аннабель.Первым рассказывал Алекс, затем Аннабель и последним Калеб.Когда он закончил, Рубен произнес:— Калеб, я приношу официальные извинения. По всему видать, ты замечательно держался.— Извинения принимаются, — сменил гнев на милость федеральный библиотекарь.Алекс подвел итог:— Итак, Нокс считает, что Оливер — это Джон Карр. Ему известно, чем тот занимался в ЦРУ. Он подозревает, что именно Оливер застрелил Симпсона и Грея. И теперь усиленно его разыскивает.— И рассчитывает выйти на Оливера через нас, — добавил Калеб. — Но мы, слава Богу, не знаем, где он.— Не спеши благодарить Господа, Калеб. Нас и наши отношения с Оливером могут использовать и иначе.— То есть?Ответила Аннабель:— Как средство, чтобы выманить Оливера.— Ты хочешь сказать, нас используют как наживку? — возмутился Калеб. — Полный бред! Мы граждане Соединенных Штатов, а Нокс — государственный служащий.— На это перестали обращать внимание еще в пятидесятые, — усмехнулся Алекс. — Нокс — государственный служащий с определенными задачами. Сейчас его задача — схватить Оливера. И пока тот в бегах, мы будем оставаться мишенями.— Так что же, надо прятаться по щелям? — спросила Аннабель.— Для меня этот вариант совершенно невозможен, — ответил Алекс. — Но тебе, Аннабель, определенно есть смысл зарыться поглубже. Рубену тоже. Не знаю, как с Калебом…— Оливер поставил нас в безвыходное положение, — проворчал Калеб.— У него не было выбора, — ответил Рубен. — Если мы правильно догадались, он хлопнул двух супер VIP-персон. После такого кофе не успеешь глотнуть, как к тебе вломится спецназ.Калеб покачал головой.— Даже если это Оливер их убил, я уверен, что он не оставил ни одной улики, ни одной зацепки.— Черт возьми, о чем ты говоришь, Калеб? — взорвался Рубен. — Его и не собираются преследовать по закону! Им нужно только его найти. Из него выжмут всю возможную информацию, а затем пустят пулю в голову. Он бывший правительственный киллер, который скрывался, потому что Грей и Симпсон его жестоко подставили и пытались убить. — Последние слова Рубен произнес, пристально глядя на Алекса. — Оливер целых тридцать лет находился в бегах. А потом убили Милтона. И не забывайте, Гарри Финн рассказывал, как Симпсон сознался, что это он отдал приказ убить Оливера со всей семьей много лет назад. Если у кого-то и были основания для убийства, так это у Оливера. И плевать на законы.— То есть они боятся, что Оливер в курсе давних секретных операций правительства, — сказал Калеб. — И его хотят заставить замолчать.— Ты рассуждаешь, как… библиотекарь, — с иронией заметил Рубен.— Должен же быть и другой вариант, — вступила Аннабель. — Я хочу сказать — вместо того, чтобы лечь на дно.Алекс распрямился, прислонившись к стене.— Что ты задумала?— Мы разыщем Оливера и поможем ему выпутаться.— Чушь! Только выведем на него ищеек, — возразил Алекс.— К тому же, — добавил Рубен, — Оливер наверняка придумал искусный план спасения.— Неужели? Без документов? Без денег? Я дала ему кредитную карточку. Так вот, ею не пользовались много месяцев. Ему даже на самолет не сесть. Остается только бежать.— Пока не поймают, — тихо добавил Рубен.— Может, он как раз этого и хочет, — заявил Алекс. Остальные с удивлением уставились на него. — Оливер грохнул Симпсона и Грея, испытывая чувство вины перед Милтоном. А теперь он считает, что больше жить незачем. Он бежит, но не сильно старается. Он знает, что его все равно схватят, и приготовился к концу.— Я не позволю ему уйти из жизни таким способом, — возмутилась Аннабель.— Аннабель, одно дело саботировать расследование ЦРУ, и совсем другое — активно путать им карты. Тогда тебе самой светит срок.— Плевать. Вспомни, что он сделал для меня. Помогая мне, он рисковал всем.— То же самое можно сказать про каждого из нас, — добавил Рубен.— А ты, Алекс? — Аннабель обожгла его взглядом. — Если бы не Оливер…Алекс уселся на старый стол.— Ребята, я все понимаю, но я федеральный агент. Я засыплюсь, и больше ничего.— Мы не станем подвергать тебя такому риску, так что больше ничего тебе делать не придется, — сказала Аннабель.Вежливости в ее тоне было еще меньше, чем в словах.— Снимаю рассмотрение второго варианта, — добавил Рубен.— Давайте хотя бы обсудим, как его можно разыскать? — спросил Алекс.— Это уже наше дело, — холодно ответил Рубен и взглянул на Калеба. — Ты у нас тоже федеральный служащий. Ты с нами?— Я с вами.Алекс, помрачнев, поднялся.— Ну все, хватит. Пора прекращать наши отношения. Счастливо оставаться.— Алекс…Аннабель хотела что-то сказать, но дверь за Алексом закрылась.Трое оставшихся членов «Верблюжьего клуба» молча переглянулись.— Да пошел он! — разозлился Рубен. — Ладно, как мы разыщем Оливера?Глядя ему в глаза, Аннабель спросила:— Старый лис вынюхивает след, так?— Ну, так. И что?— А то, что мы сядем ему на хвост.— Есть план?— У меня всегда есть план.— Девочка моя, я тебя люблю.Глава 24Стоун уже хотел подойти к Дэнни, когда с другой стороны кладбища появился еще кто-то. Стоун успел отскочить и пригнуться за каменным заборчиком, когда из тени под свет восходящей луны вышел высокий крупный мужчина. Тайри. Стоуну показалось, что шериф намерен напасть на Дэнни, настолько бесшумно тот приближался. Он уже приготовился выскочить из укрытия, когда шериф осторожно тронул Дэнни за плечо.— Вставай, вставай, парень. Ничего хорошего ты здесь не вылежишь.Дэнни поднял голову и в упор посмотрел на Тайри.— Несправедливо. Это несправедливо, — бормотал Дэнни, уткнувшись огромному шерифу в плечо.— В жизни много несправедливостей, Дэнни. Нельзя сдаваться.— Я не хочу больше жить.Тайри влепил ему пощечину.— Чтоб я больше этого не слышал!.. Девушка мертва. Ее не вернуть.— Скажете, это справедливо? — Дэнни указал на могилу.— Возьми себя в руки. У нее был выбор. Она покончила с собой. Ничего уже не изменишь. Давай-ка я отвезу тебя домой.Дэнни вытер лицо и покачал головой.— Дурак вы, раз так думаете.Тайри изучающе посмотрел на него.— Ты знаешь что-то, чего не знаю я?— Я много чего знаю, а вы нет. Ну и что? Все это дерьмо ничего не стоит.— Я имею в виду, о Дебби.Дэнни опустил голову.— Нет. Ничего я не знаю. Одни разговоры. Болтовня и пересуды ничего не значат.— Значит, «дурак вы, раз так думаете». О чем думаю? Что она покончила с собой?— Ничего подобного я не говорил, шериф, — пробормотал Дэнни.— Так что же ты хотел сказать?Вместо ответа Дэнни повернулся и пошел прочь.— Дэнни, вернись сейчас же.— Не орите, шериф, мертвых разбудите.— Быстро ко мне!— Я не пацан, Тайри, на всякий случай, если вы не заметили. — Дэнни повернулся и глянул на шерифа. — Да хоть стреляйте, я все равно пойду домой.Тайри положил руку на пистолет, и Стоун пригнулся как можно ниже. Он не хотел, чтобы его заметили.Когда Дэнни скрылся из виду, Тайри прошагал к стоявшей неподалеку патрульной машине и уехал в город.«Может, стоит уйти прямо сейчас? Зачем ждать до утра?»Тем не менее Стоун отправился в город и снял комнату в крошечном домике, что посоветовал ему Дэнни. Поднялся наверх, бросил на пол рюкзак и, сев на постель, стал смотреть в окно, выходящее на главную улицу.Увиденное на кладбище его озадачило. Дэнни любил Дебби Рэндольф? Она покончила с собой? Почему Дэнни уехал, а потом снова вернулся?— Это меня не касается, — в конце концов произнес вслух Оливер.Глянул на часы. Около десяти вечера. Он извлек из рюкзака портативный приемник и включил его. Помучившись с настройкой, все-таки поймал радиостанцию, которая передавала сводку новостей. Сюжет об убийствах шел уже не первым номером, его давали после сообщения об очередной вспышке сальмонеллеза.Диктору, казалось, не хватало воздуха, когда он зачитывал сюжет об убийствах высокопоставленных чиновников в столице.— «ФБР и Управление национальной безопасности проводят совместное расследование. Оба убийства — сенатора Роджера Симпсона и руководителя разведуправления Картера Грея — определенно связаны между собой и предположительно — с событиями многолетней давности, когда оба погибших работали в ЦРУ. Как сообщают, убийца — их бывший сослуживец, много лет числившийся погибшим. Под наблюдение взяты все аэропорты, железнодорожные вокзалы, автостанции и дорожные развязки. Мы будем информировать вас о том, как проходит крупнейшая полицейская облава десятилетия».Стоун выключил радио и вновь уставился в окно. Имя убийцы названо не было, но оно им, естественно, известно.«Установили, что это Джон Карр, составили мой словесный портрет, перекрыли все пути отхода».До сих пор Стоун не рассматривал всерьез свой возможный захват. Даже вообразил, что сможет добраться до Нового Орлеана и, никому не известный, мирно дожить остаток дней. Очевидно, не суждено. Единственное, что беспокоило, — его будут считать преступником. Всегда ли отмщение несправедливо? А несправедливость, совершенная вне закона, простительна? Он знал ответы на эти вопросы. Ему никогда не позволят такой роскоши — предстать перед судом присяжных, ведь тогда он поведает свою часть истории.Стоун надел куртку. Надо на свежий воздух, пройтись по темному мирному городу. И все обдумать.Он вышел на главную улицу и повернул направо. Вскоре центр остался за спиной. Лесополоса вдоль дороги сгустилась, а огоньки домиков, обозначающие границы города, наконец исчезли.Через пять минут, когда Стоун уже решил возвращаться, до него долетел крик. Где-то дальше по дороге кричал мужчина. И в этом крике слышался запредельный ужас.Стоун бросился вперед.Глава 25После разговора с Лероем Нокс домой не поехал. Хотелось прояснить не дававший покоя вопрос. Но отправился он не в Лэнгли, а в неказистый особняк в центре Вашингтона, где без проблем получил допуск — благодаря армейскому прошлому и нынешним полномочиям.Нокс вошел в огромный зал, заставленный длинными исцарапанными столами, за которыми седовласые мужчины, видимо, ветераны прошедших войн, и ученые-историки изучали груды пожелтевших документов. Помещение было без окон и, казалось, без воздуха. Оглядевшись, Нокс ощутил лишь одно чувство — страдание. Здесь хранили записи о слишком короткой жизни и насильственной смерти такого количества людей, что даже думать об этом не хотелось.Главный военный архив США находится в Сент-Луисе. Получить туда доступ для изучения личного дела военнослужащего можно только с его разрешения — или по распоряжению суда. Однако в Сент-Луисе хранят далеко не все документы; некоторые находятся в Вашингтоне. Здесь можно найти летописи всех войн, которые когда-либо вели США. Вот почему сюда стремились историки — многие с решением суда на руках в соответствии с законом о свободе информации, так как вооруженные силы с большой неохотой раскрывали свои архивы.Большинство бумаг, которые Нокс собирался просмотреть, еще не были оцифрованы. Тем не менее, после того как он предъявил удостоверение, служащий умудрился очень быстро притащить ему запрошенные архивные коробки и показать, как работать с электронными документами.Устроившись перед компьютером, Нокс начал с электронных документов, быстро просматривая файл за файлом. Ему не давало покоя, почему это Маклин Хейес так жаждал добраться до Джона Карра. Если Карр застрелил Симпсона и Грея, он сейчас скрывается. Он не будет устраивать пресс-конференции и не станет выбалтывать секреты прошлого. Нокс еще мог понять, почему Хейес стремится схватить Карра раньше полиции: если Карра задержат копы, тот может пойти на сделку со следствием и начнет давать показания. Но Хейес также сказал, что полицию посадили на короткий поводок, по существу, предоставив Ноксу полную свободу действий. Даже если копы каким-то образом первыми настигнут Карра, ЦРУ вмешается и выведет его из-под опеки полиции. В этом случае Карр не только не дойдет до пресс-конференции, он даже своему адвокату позвонить не успеет.Так откуда такая всепоглощающая потребность схватить этого парня? Помимо моральной проблемы — позволить убийце избежать правосудия, даже в некотором смысле позволить ему скрыться и мирно дожить свои дни, — возникала проблема стратегическая. Вывод: Хейес действует глупо, а он не глупец. Здесь должна быть какая-то иная причина.Вглядываясь в экран монитора, Нокс просматривал личные дела воевавших во Вьетнаме. После консультации с другим служащим архива, который подсказал, как сузить зону поисков, закончил с электронными документами и взялся за коробки. Изучив безрезультатно три десятка папок, он решил, что пора уже прекращать это дело, когда ему попалась связка бумаг, верхний лист которой сразу же привлек внимание.Нокс забыл обо всем. Перед ним было личное дело военнослужащего по имени Джон Карр, солдата, который очень быстро дослужился до сержантского звания. Рапорт касался героических действий Карра во время пятичасового боя, произошедшего почти сорок лет назад.При двенадцатикратном численном превосходстве противника Карр практически в одиночку отбил атаку и тем самым спас от смерти раненых товарищей, которых затем вынес с поля боя. В общей сложности он уничтожил десять солдат противника, многих — в рукопашной схватке. Потом засел в пулеметном гнезде и сдерживал северовьетнамцев под плотным минометным и ружейным огнем, вызвал по рации поддержку авиации, позволившую его товарищам отступить без новых потерь, и только тогда оставил поле боя, пропитанное его собственной кровью.Нокс знал, что такое воевать в джунглях, помнил неразбериху и ужас, сам был ранен. Он знал, что такое беспорядочное отступление, когда думаешь, что наступил твой последний день. И участвовал в победных наступлениях последних дней этой войны в Юго-Восточной Азии. Правда, к тому времени незначительные победы в боях уже не имели никакого смысла. Если вся эта война вообще имела смысл.Тем не менее Нокс не слышал, чтобы кто-нибудь отличился так, как Джон Карр в тот день. Это было что-то сверхъестественное. Его уважение к этому человеку и одновременно страх перед ним возросли еще больше.За проявленный героизм Карра наверняка представили к награде. Во многом другом в армии могут долго раскачиваться, но с награждением отличившихся не тянут. Это поднимает боевой дух в войсках. А подобные истории служат созданию героического образа армии в глазах общественности. По мнению Нокса, за беспримерный героизм и мужество, проявленные тогда Карром, его должны были наградить даже не крестом «За выдающиеся заслуги», второй по значимости наградой США, а высшей боевой наградой — «Почетной медалью Конгресса». Джон Карр награжден «Почетной медалью»? Хейес не упоминал об этом в инструктаже. И ни слова в биографических данных, приведенных в служебной сводке, когда вскрыли его могилу на Арлингтоне.Нокс листал страницу за страницей, пока кусочки мозаики не начали складываться в картину.Отказать в награждении «Пурпурным сердцем» ему не могли — ранение само по себе является достаточным основанием. В общей сложности Карр был награжден четырьмя «Пурпурными сердцами» — по количеству полученных в разное время боевых ранений. Затем шла переписка о награждении его «Бронзовой звездой», но документ был датирован гораздо позже того боя, в котором Карр проявил беспримерный героизм. Да и «Бронзовая звезда», несмотря на свою престижность, не в полной мере соответствовала подвигу Карра. «Бронзовая звезда» в понимании Нокса была своего рода помесью; ею награждали не только за отвагу и мужество во время боевых действий, но и за другие заслуги или безупречную службу. «Серебряная звезда», крест «За выдающиеся заслуги» и Почетная медаль конгресса — вот общеизвестные награды, которые вручали за героизм, проявленный в бою.Наконец ему попалась связка документов, подтверждающих, что непосредственный начальник Карра подал представление на награждение его «Почетной медалью». Офицер заполнил все необходимые документы и приложил требуемые свидетельства очевидцев. Затем, как положено, отправил представление по команде. Даты на документах свидетельствовали о том, что их оформили вскоре после тех боевых действий, в которых отличился Карр, и намного раньше переписки о награждении его «Бронзовой звездой». Что за чертовщина?А дальше ничего. Все заглохло. Нокс не нашел больше ни одного документа, касающегося этого вопроса. Не получив заслуженной награды, Карр попросту исчезает из списков личного состава. Нокс понял почему. Как раз в то время Карр был завербован в подразделение «Тройная шестерка». Цэрэушники частенько подбирали в тайные киллеры лучших из лучших военнослужащих.Он стал складывать документы в коробку. И тут увидел… Два сколотых вместе листка запали между последним разделителем страниц и картонной крышкой. Нокс даже не хотел их читать — его уже тошнило от вопиющей несправедливости в отношении солдата, который по идее должен был стать легендарным героем.Это был приказ, самый обычный приказ. Об остановке процедуры награждения Джона Карра «Почетной медалью Конгресса». Сухой документ, полный обычного канцелярского словоблудия о недостаточности доказательств, противоречивых свидетельствах очевидцев и нелогично составленном представлении. Все это казалось полным бредом, пока Нокс не дошел до подписи. Рядом с ней стояли имя и звание офицера: майор Маклин Д. Хейес.Глава 26Нокс медленно заехал в гараж и, прежде чем нажать кнопку на пульте и опустить гаражную дверь, внимательно осмотрел улицу в зеркало заднего вида. Они наверняка там, следят за ним.«Отставной генерал доверяет мне не больше, чем я ему».Простым гражданам показалось бы неестественным, что федеральный агент Нокс вселял в своего работодателя страх, не меньший, чем в него самого преследуемый им зверь. Обычно Нокса привлекали в тех случаях, когда дело с треском проваливалось, а исполнители лишь кивали друг на друга и занимались поисками виновных. Порой он сравнивал свою работу с той, что ведется в отделе служебных расследований департамента полиции. Не имеет значения, что ты сделал или не сделал, обязательно найдется тот, кто готов тебе нагадить. Обгаживание и убийство из мести не требовали особого умственного напряжения. Порой достаточно лишь перейти улицу, вовремя нажать на спусковой крючок и выбрать правильную стратегию отхода.Судя по тому, что Нокс выяснил об армейском прошлом Джона Карра, в этом деле Хейес определенно разыгрывал собственную партию. Он солгал: он сам удостоился чести быть командиром такой «смертоносной машины», как Джон Карр.Итак, Хейес сперва отдавал приказы на убийства, а затем отказал исполнителю в заслуженной награде. Чем же Карр вывел из себя командира?Нокс провел в архиве не один час, пытаясь найти ответ, но не вынес оттуда ничего, кроме догадок.В голове роились мрачные мысли, почти такие же тревожные, как те, что мучили его по ночам во вьетнамских джунглях. Батальон Нокса был одним из последних, отправленных в Юго-Восточную Азию. Одиннадцать месяцев, проведенных там, показались Ноксу одиннадцатью годами. Домой он вернулся с осколком в левом бедре и тяжелым грузом ночных кошмаров. В те дни Нокс окончательно пришел к выводу, что война отнюдь не самый разумный способ решения мировых проблем, особенно когда подавать команды начинают политики, которым больше пристало бы мирно хрюкать. Как раз тогда он начал службу в военной разведке, а оттуда перешел в гражданский сегмент ЦРУ.Теперь он работал в специализированном подразделении, о котором средний американец никогда не слышал и не услышит. Нокс имел два удостоверения. Одно, «публичное», для общественности: он значился сотрудником министерства национальной безопасности, что соответствующим образом общественность пугало. Второе удостоверение могло быть предъявлено строго определенному кругу федеральных агентов. В нем подтверждалась его принадлежность к Управлению по особым делам. В это управление входили представители пяти основных разведагентств США, тем не менее контролировалось оно горсткой чинов из Лэнгли. Нокс был причастен ко всем крупным операциям ЦРУ уже десять лет, последние шесть из которых провел на Ближнем Востоке.Он находился в тысячах миль от дома, когда жена скончалась от инсульта. Нокс прилетел на похороны и едва успел сказать торопливое «прощай» своей спутнице жизни, единственной женщине, которую любил. У него так и осталось чувство, что он ей изменил.Через сутки после похорон Нокс снова был в Ираке, пытался вычислить место очередного теракта смертников, и щедро платил в американской валюте вчерашним врагам, чтобы те уничтожали экстремистов, а не американских солдат. Когда наличные в конце концов закончились, закончилась и его миссия, и Нокс понял, что больше не хочет находиться в пяти часовых поясах от дома. Он вернулся в безопасную Зеленую зону[306] и оплакал любовь своей жизни в уединении ночных кошмаров.Кошмары усугубились, и в прошлом году, после вывода с Ближнего Востока, Нокс всерьез задумался об отставке. Фактически он был в творческом отпуске, когда позвонил Хейес.И вновь возник старый неприглядный вопрос: «А приедет ли сын, если завтра случатся мои похороны?»Нокс прошел из гаража в кухню, взял из холодильника пиво, устроился в своем кабинетике и извлек из кармана двухстраничный приказ за подписью Маклина Хейеса. Вероятно, это тяжкое преступление — кража государственной собственности; ну и пусть. Нокс смотрел на аккуратную подпись майора — ныне отставного генерала.«О чем же ты думал, Хейес, подписывая этот приказ?»Теперь связь между Хейесом и Карром установлена. Это меняло суть расследования.Он получил задание разыскать Карра, потому что бывший боец «Тройной шестерки» обладает секретной информацией, которая поставит в затруднительное положение американское правительство или как минимум ЦРУ — порой трудно отличить одно от другого. Хейес сказал, что Картер Грей тоже был этим озабочен. Именно поэтому он охотился на Карра, но тот, очевидно, добрался до него первым.И все это было полной бессмыслицей. Карр посетил Грея тем вечером, когда дом взорвали. Следовательно, Грей знал, где искать Карра. А кроме того, Карр тридцать лет держал рот на замке. С какой бы стати Грею, Хейесу либо ЦРУ волноваться, что он откроет его сейчас?Зачем Грей приказал вскрыть могилу? Пытался вспугнуть Карра, заставить скрыться? У Нокса было предчувствие, что ответ находится в той области, куда ему запретили совать нос.У Хейеса свой резон убрать Карра. Все эти годы он считал Карра мертвым и, должно быть, чувствовал себя в безопасности. А тут вдруг гроб оказывается пустым… Теперь он использует Нокса, чтобы тот решил за него проблему.И что все-таки произошло в туристическом центре Капитолия? Действительно ли Карр перестрелял всех этих парней? И если да, то почему? Его пытались убить? Нокс вспомнил служебную сводку: кто-то одного за другим убивал вышедших на пенсию бойцов «Тройной шестерки». Значился ли в этом списке и Карр? Напали ли и на него по той же причине? Это был фрагмент той головоломки, к которой Нокса определенно не собирались допускать. Значит, придется самому позаботиться.Имеет ли Карр что-нибудь против Хейеса? Что-нибудь личное? Любопытное направление поисков, если, конечно, вовремя прикрыть фланги. Придется занять уклончивую позицию. Если Хейес догадается…Продолжая размышлять, Нокс включил радио. Внимание привлек выпуск новостей. Властям известно, кто убийца. Круг сужается. Все пути отхода перекрыты.«Что за хрень?»Он потянулся к телефону. Хейес ответил сразу же.— Только что слушал выпуск новостей, — сказал Нокс. — Я считал, что ФБР приостанавливает расследование дела. Если у меня над душой будет стоять ватага федералов, то хотелось бы знать об этом заранее.— Не переживайте, Нокс, я сам подбросил эту информацию. Наверняка Карр отслеживает новости. Нужно, чтобы он считал себя в ловушке. Попавшие в западню совершают необдуманные поступки.Хейес отключился.— Жди, как же, — сказал Нокс в пустую трубку.Телефонный вызов прервал его размышления над откровением Хейеса. Номер был неизвестен.— Да?— Мистер Нокс, это Сьюзен Хантер. Хотела бы встретиться с вами по поводу Оливера.— По телефону не получится?— Нет. Неизвестно, кто может подслушать.Тут не поспоришь. Кто-нибудь наверняка подслушивает.— Резонно. Когда бы вы хотели?— Немедленно.Глава 27Нокс распахнул дверцу, и Аннабель села на пассажирское место. Лицо молодой женщины пылало, глаза покраснели — благодаря румянам и паре капель раздражающего средства. Машина тронулась.— С вами все в порядке?— Нет, конечно.— Ладно, я вас слушаю.— Не хочу лишних неприятностей.— Разумеется. Но если станете водить меня за нос — а я пойму это сразу, — то можете отправляться восвояси.У Аннабель задрожали пальцы.— Все… очень сложно.— Моя работа и не связана с простыми случаями, уж поверьте.— А что у вас за работа? — резко спросила она.Он подъехал к тротуару и заглушил двигатель.— Давайте сразу проясним: у нас здесь не обмен информацией. Вы говорите, я слушаю. Если все будет в порядке, я вам помогу. Если попытаетесь меня обмануть…Послышался долгий вздох.— Оливер очень скрытен. О его прошлом никому ничего толком не известно. Но мы понимали, что он особенный, не такой, как все. Вы наверняка видели книги в его коттедже. Он знает иностранные языки, он даже держится иначе!— О его прошлом я немного осведомлен. Меня больше интересует, где он сейчас находится.— Понятия не имею.— Тогда зачем вы мне звонили?— У Оливера была информация на Картера Грея. Именно поэтому Грей подал в отставку.— Что за информация?Аннабель покачала головой.— Оливер был у Грея, и на следующий день Грей подал в отставку; наверное, компромат.— Но потом Грей вернулся на свою должность.— Потому что получил улики, которые передал ему Оливер.— В туристическом центре Капитолия? — резко спросил Нокс.— Я так поняла из нашего последнего разговора, а потом Оливер исчез.— Что еще он говорил?— Что правды лучше не доискиваться, это станет потрясением для страны.Нокс улыбнулся:— Из вас бы вышел замечательный свидетель защиты.— Вам известно о его службе в армии?— Да, он был отличным солдатом… Ну а что там с сенатором Симпсоном? Они поддерживали отношения?— Оливер говорил, что до прихода в политику тот работал в ЦРУ.— Верно, работал. Значит, Оливер знаком с ним давно?— Вероятно. То есть в том случае, если он тоже работал на ЦРУ. У меня нет доказательств, что Оливер был их агентом.— Доказательства — моя забота. Название «Тройная шестерка» вам о чем-нибудь говорит?— Как-то раз Оливер его упомянул, но не стал объяснять, что это такое.— Не сомневаюсь.— Он достойный человек. Помогал ликвидировать шпионскую сеть. Даже получил благодарственное письмо от директора ФБР.— Рад за него. Так почему он застрелил Грея и Симпсона?— У меня нет никаких оснований считать, что это его рук дело.— Сьюзен, или как вас там на самом деле, вы прекрасно знаете, что Карр и Стоун — один и тот же человек. И что он скрывается уже тридцать лет.— Даже если и так, почему вы решили, что он скрывается?— А вы как думаете?— Возможно, за ним охотятся.— Кто охотится?— Видимо, те, кто намерен его убить.— Убить?— Оливер как-то сказал, что с этими агентствами так: даже захочешь уйти — не отпустят. Тебя скорее отправят на тот свет, чем позволят выйти из игры.Нокс внутренне вздрогнул, как от пощечины.«Вот этому я верю».— Хорошо, представим на минуту, что он состоял в «Тройной шестерке» и решил оттуда уйти. И что? Его не отпускали?— У Оливера были жена и дочь. Он говорил, что их давно нет в живых.Нокс забарабанил пальцами по рулевому колесу.— Полагаете, их убили те, кто за ним охотился?— Не знаю. Возможно.Нокс оставил баранку в покое и вперился взглядом в поток машин на Пенсильвания-авеню, машинально подумав о своих детях. Не исключено, что сын в Ираке сейчас находится в большей безопасности, чем дочь в Вашингтоне. Это была жестокая, ошеломляющая мысль.— У вас есть семья? — послышался голос Аннабель.Вместо ответа Нокс резко спросил:— Что еще вы можете рассказать? Например, о последних днях, что вы его видели? Есть какие-нибудь соображения, куда он мог подеваться?— Если он и убил Грея и Симпсона, то они это заслужили.— Я спрашивал совсем о другом; подобные речи, между прочим, могут и до тюрьмы довести.— Я обязана Оливеру жизнью.— Вы, но не я.— Значит, если вы его отыщете, то убьете?— Я федеральный служащий, а не наемный убийца.— Вы ручаетесь, что если задержите Оливера, его будут судить в установленном законом порядке?Нокс на секунду замялся.— Это не в моей компетенции. Многое будет зависеть от него самого. В конце концов, мы говорим об убийце, мисс Хантер.— Вовсе нет. Мы говорим о моем друге, на долю которого выпали нечеловеческие страдания. Я знаю его. Знаю, что он за человек. Способен он на крайние меры? Бесспорно. Но является ли он хладнокровным убийцей? Ни в коем случае.— Моя информация свидетельствует об обратном.— Значит, у вас ложная информация.— Откуда такая уверенность?— От сердца.— От сердца? И только?— Конечно. От того самого сердца, которое подсказывает мне, что у вас душа не лежит к этой работе. Что у вас есть семья и вы ждете не дождетесь отставки. Что вас втравили в дерьмо и вы пока не поняли, кто там держит вас за дурака.Только благодаря железным нервам Нокс сохранил самообладание, услышав убийственно верные догадки.— Если вам нечего больше добавить, я отвезу вас назад.— Значит, я все-таки нажила неприятности?— В свое время узнаете.Когда она уже выходила из машины, Нокс сказал:— С такими способностями, мисс Хантер, следует жить с большой оглядкой.И уехал.Аннабель лишь плотнее запахнула пальто, глядя, как мимо проехал внедорожник Рубена и пристроился за Джо Ноксом.Охота на старого лиса началась.Еще через минуту у тротуара притормозил «шевроле» с прогоревшим глушителем. За рулем был Калеб. Аннабель села к нему, и они направились в противоположную сторону.Глава 28Ориентируясь на крики, Стоун свернул на дорожку шириной не более автомобильной колеи. В темноте виднелся трейлер — дом-прицеп, который уже не был передвижным, поскольку стоял на шлакобетонных блоках. Остовы старых легковушек и пикапов, как скелеты павших воинов на поле древнего сражения, мелькали по сторонам, пока Стоун бежал к трейлеру. Фургончик был обит виниловым сайдингом, кое-где уже оторванным, а ступени лесенки перед входной дверью чернели, как секция железнодорожного полотна.Услышав очередной вопль, Стоун одним прыжком вскочил на верхнюю площадку и заколотил по запертой двери.— Эй, вам нужна помощь?Он вдруг подумал, что безумные вопли могли раздаваться из включенного на полную громкость телевизора.Через минуту дверь распахнулась. В проеме, согнувшись, стоял старик, дрожа всем телом, будто в приступе болезни Паркинсона.— Что случилось?В следующую секунду и Стоуна, и старика отбросило в сторону. Неожиданно появившийся из трейлера юноша пулей вылетел на улицу, шлепнулся, вскочил и без оглядки рванул дальше. Еле устоявший на ногах Стоун с удивлением посмотрел ему вслед.Парень был совершенно голый. Он резко остановился у останков одной из машин, застонал и рухнул на землю, корчась, как пораженный электрошоком.Старик вцепился Стоуну в руку.— Помогите ему, прошу вас!— Что с ним?— Он проглотил ДДТ. У него была ломка. Ополоумел. Стал срывать одежду, громить все подряд…Стоун подбежал к упавшему. Закатив глаза, парень судорожно дышал. Кожа на ощупь была влажной и холодной.Стоун крикнул через плечо:— Вызывайте «скорую».— У нас их нет.— Больница где?— В часе езды.— А врач поблизости?.. — Стоун пытался удержать бьющееся в судорогах тело.— Док Уорнер. На другом конце города.— У вас есть машина?— Вон тот пикап. — Старик указал на старый побитый «додж». — Он оклемается?— Не знаю. Вы ему кто?— Дед. Заехал проведать, как он. Тут и началось…— Сможем перенести его в машину?Вдвоем они подняли и перенесли молодого человека в машину. Стоун укрыл его одеялом. Деда все еще колотило, поэтому за руль сел Стоун, и они поехали к врачу. Старик показывал дорогу.— Как зовут вашего внука?— Вилли Кумс. А я Боб Кумс.— Где его родители?— Мой сын — его отец — погиб. А невестка — что она есть, что ее нет…Стоун взглянул в зеркало на Вилли. Тот перестал вскрикивать и метаться и лежал теперь совершенно тихо. Протянув назад руку, Стоун нащупал пульс и резко нажал на тормоз. Схватив с торпеды ручной фонарик, посветил парню в лицо. Зрачки были сужены.— Ч-черт!— Что такое?— У него не ломка. У него передоз. Сердце не выдержало.Стоун выволок Вилли из машины, уложил на обочину и начал непрямой массаж сердца. Проверил пульс и, продолжая делать массаж, безнадежно огляделся. Кругом был только лес — и ни одного, даже отдаленного огонька.— Ну же, Вилли, давай! Не вздумай здесь умирать! Дыши!Стоун снова пощупал пульс.Боб Кумс смотрел на него.— Получилось?— Нет. У нас есть максимум минута, пока мозг еще жив.Стоун подскочил к пикапу и поднял капот. Одного аккумулятора не хватит, но можно помочь ему двигателем. Он бросился к кузову и стал быстро перекидывать лежащее там барахло. На ощупь нашел комплект проводов с зажимами, изоленту и гвоздь.Обернувшись, он увидел тревожный взгляд Боба.— Что ты собрался делать?— Попробую запустить ему сердце.Стоун подключил провода с зажимами к клеммам аккумулятора. Затем выдернул провод, идущий от крышки распределителя к свече зажигания, вставил в контакт гвоздь и прихватил его изолентой. К гвоздю подвел плюс, а отрицательную клемму аккумулятора заземлил на кожух двигателя. Затем упал на колени рядом с Вилли и зажимы проводов надел ему на пальцы левой и правой руки.— Боб, заводи мотор!— Ты ж его поджаришь!— У нас нет времени. Делай, что говорят! Ну! Или он умрет.Боб вскочил в кабину.Юноша начал синеть. Оставались считанные секунды.Стоун однажды проделал это во Вьетнаме с товарищем-солдатом, у которого остановилось сердце после попадания крупнокалиберной пули. Стоун сумел запустить его сердце, но парень умер от потери крови по пути в полевой госпиталь.Заработал двигатель.— Газу! — крикнул Стоун.Боб вдавил педаль в пол. Двигатель взревел.Даже не притрагиваясь к Вилли, Стоун чувствовал пульсацию электрического тока. Эффект превзошел ожидания.Руки и ноги парня подбросило вверх, и Вилли сделал глубокий вдох. Потом сел и тут же завалился на спину, кашляя и задыхаясь.— Глуши!Боб выключил зажигание. Остался лишь один сверхъестественный звук: мертвец дышал.Отсоединив провода, Стоун проверил пульс — достаточно сильный и устойчивый.Вновь погрузив парня в машину, Стоун поставил провода на место и прыгнул за руль. Через пять минут они подъехали к дому доктора Уорнера и занесли Вилли внутрь. Врач спросил, какие действия были предприняты, затем взялся за Вилли.Стоун не таким представлял себе сельского врача, каким оказался док Уорнер: около сорока, аккуратно подстрижен и гладко выбрит; внимательные умные глаза за стеклами очков в тонкой металлической оправе. Он сделал Вилли укол и кому-то позвонил.— Инъекция на некоторое время стабилизирует его состояние, но пострадавшего нужно как можно скорее доставить в больницу. Я уже созвонился с ними и поеду за вами на своей машине.Стоун кивнул.— А если сердце опять остановится? Не хотелось бы еще раз полагаться на двигатель.Уорнер отпер шкаф и достал портативный дефибриллятор.— В случае рецидива съезжайте на обочину.Когда они снова укладывали Вилли в пикап, врач сказал:— Вы спасли ему жизнь.Боб положил руку Стоуну на плечо.— Даже и не знаю, как вас благодарить, мистер…— Зовите меня просто Бен. Но наши испытания еще не закончились. Поехали.До больницы добрались меньше чем за час. Когда Вилли зарегистрировали, Стоун вышел на стоянку и прислонился к пикапу, глубоко вдыхая морозный горный воздух.Рядом с больницей — большой, вероятно, единственной на несколько сотен квадратных миль — стояло приземистое одноэтажное здание из шлакоблоков.Подойдя ближе и прочитав табличку, Стоун понял, что это и есть метадоновая клиника, куда каждую ночь под утро отправляется мини-караван пикапов. Затем он увидел перед зданием вооруженного охранника. Когда тот его заметил, Стоун улыбнулся и помахал рукой. Охранник не улыбнулся и не помахал в ответ. Вместо этого он положил руку на пистолет в кобуре. Стоун развернулся и пошел назад к больничному корпусу. Присутствие вооруженного охранника может означать повышенный интерес к клинике со стороны наркоторговцев либо наркоманов. Стоун знал, что жидкий метадон сам по себе не дает кайфа, вот почему его используют для лечения наркозависимости. Но в сочетании с другими лекарствами, например, с седативными таблетками, он может создавать убийственный коктейль.Примерно через час вышел Боб и сообщил, что жизнь Вилли вне опасности.— Какой диагноз? — спросил Стоун.— Сказали, что передозировка.— Это понятно. А не знаете чем?— Доктор в отделении экстренной помощи спрашивал то же самое. Войдя в трейлер, я видел, что Вилли держит трубку для крэка. Он быстро ее спрятал, но я успел заметить.Стоун покачал головой.— Крэк[307] — стимулятор. От стимуляторов зрачки расширяются, а не сужаются с булавочную головку. У Вилли передозировка депрессантом.— Ну да, я могу и ошибаться, — охотно согласился Боб.Старик порывался заплатить за помощь, но Стоун отказался.Боб высадил уставшего как собака Стоуна у меблированных комнат. Медленно поднимаясь по лестнице, Стоун подумал, что, невзирая на полицейскую облаву, из Дивайна нужно скорее уезжать. Вот только поспит немного…Глава 29Утром уже весь город знал о подвиге приезжего. О чудесном спасении внука Боб Кумс рассказывал каждому встречному, в результате новость распространилась мгновенно.— Таких хладнокровных парней я еще не встречал, — повторял он без устали, характеризуя Стоуна.— Говорят, он воевал во Вьетнаме, — заметил один из его собеседников. — Такой не растеряется в трудную минуту.— Настоящий герой, — восхищенно вздохнула какая-то леди и тихонько добавила, обращаясь к подруге: — Как жаль, что он тратил свои силы на какого-то Вилли Кумса.Утром шериф Тайри явился к Стоуну прямо в комнату с поздравлениями и выражением благодарности.— Вилли, по сути, хороший парень. Вот только гробит себя наркотой.— Он ведь забойщик? — спросил Стоун.— Откуда вы знаете?— Рубцы и синяки на руках. И угольная пыль, въевшаяся в кожу. Его мать в курсе?— Ширли-то? Вряд ли ее это волнует.— Боб Кумс говорил, что его сын, отец Вилли, погиб.— Так точно. Несчастный случай на охоте. Не стал надевать оранжевый плащ, и его приняли за оленя… Кстати, Аби просила передать, что у нее есть для вас работа. Оплата прежняя.— Спасибо.После вчерашних новостей по радио общаться со служителем закона стало еще неуютнее.Когда Стоун появился в заведении «У Риты», его ждал приготовленный Аби завтрак. Посетители улыбались и приветственно махали руками; несколько шахтеров, подойдя, хлопали по спине, благодаря за спасение товарища.— Ну, каково чувствовать себя героем? — спросила Аби, наливая кофе.— Главное, парень жив. Хотя до излечения ему далеко. Я имею в виду его зависимость.— Как у большинства шахтеров. В общем-то Вилли Кумс неплохой юноша. В школе они с Дэнни играли в одной команде. Лучшие друзья, только рассорились.— Из-за чего?— Когда мы были все одинаково бедными, все было в порядке. Когда же мы получили компенсацию, Вилли вдруг решил, что Дэнни ему что-то должен. Мы, конечно, давали ему деньги, но он спускал их на наркотики.К ним подошел высокий худощавый мужчина, единственный из присутствующих в зале в костюме и с галстуком. Седые волосы были модно острижены и аккуратно расчесаны на пробор, серые глаза смотрели внимательно и серьезно.— Чарли Тримбл, — представила его Аби. — Издатель и редактор «Дивайн игл», нашей местной газеты.Сердце Стоуна вздрогнуло и болезненно сжалось.Улыбаясь, Тримбл сказал:— Бен, мне бы очень хотелось взять у вас интервью о происшествии с Вилли. Не только из-за того, что это увлекательнейшая история, но и потому, что нам пора возрождать здесь движение спасателей-добровольцев.Аби посмотрела на Стоуна:— Вы не против?Тщательно подбирая слова, Стоун медленно ответил:— По большому счету я не совершил ничего особенного. И не стремлюсь к известности только лишь потому, что кому-то помог.Улыбка Тримбла стала еще шире.— Еще и скромный! Отличный материал. Лишь несколько вопросов, Бен. Можем сделать это прямо сейчас, а можем у меня в редакции.— Аби, если у вас есть для меня работа, это было бы замечательно. — Стоун перевел взгляд на Тримбла. — Простите, мистер Тримбл, лучше побеседуйте с Бобом. Он сделал не меньше моего. А то и больше.— Всего парочка вопросов, а?— Извините.Тримбл вернулся за свой столик и с явным раздражением взял кофе.Полдня Стоун трудился в ресторане, остальные полдня — в доме Аби, каждую минуту тщетно пытаясь найти выход из положения. Если уехать из города, его, вероятнее всего, схватят; если остаться — кто-нибудь догадается, и федералы устроят здесь большой шмон. Всего несколько раз в жизни Стоун, как сейчас, не знал, что предпринять.Возвращаясь в меблированные комнаты, он увидел стоящего перед домом Боба Кумса. Старик заметно нервничал: покачивался с пятки на носок, сунув руки в карманы, и созерцал тротуар.Стоун пересек улицу.— Привет, Боб. Как там Вилли?— Мы можем где-нибудь поговорить без лишних глаз и ушей?Боб нервно оглянулся по сторонам.Стоун провел его к себе.— Что случилось?— Утром в больнице я говорил с Вилли, потом с докторами. И некоторые вещи мне непонятны.— Например?— Это типа того, что вы мне говорили. Наркотик, который, как Вилли утверждает, он принял, не приводит к таким последствиям.— Это был крэк?— Так сказал Вилли.— Он мог перепутать.Боб покачал головой.— Я знаю, некоторые считают его конченым наркоманом, но это не так. Он толковый мальчик, только гробит себя в забое. Пошел в шахту сразу после школы и сейчас выглядит так, будто проработал под землей лет тридцать — такие уж там условия. Но если он говорит, что принял крэк, значит, принял крэк, можете не сомневаться.Стоун внимательно смотрел на него, толком не понимая, что старик хочет этим сказать.— Боб, если что-то кажется вам подозрительным, то стоит поставить в известность шерифа.— Я вот тут вроде как думаю… вам бы вмешаться.— Мне? Вмешаться во что? — осторожно спросил Стоун.— Вы спасли Вилли жизнь. Ясно, что вы много повидали, разбираетесь в лекарствах. Я и подумал, что если вы потолкуете с Вилли, посмотрите на дело, так сказать, его глазами, то, может, что и обнаружите.— Я не частный детектив.— Я потерял сына. Поймите, кроме Вилли, у меня никого нет… В общем, хотел сказать… Если вы поговорите с Вилли, я буду вам благодарен. Если нет, все равно спасибо за то, что вы для нас сделали.— Этот тип из газеты, Тримбл, встречался с вами?— Да. Задавал вопросы. Я рассказал ему про вас. Говорит, что напишет статью. Сказал, что вы не захотели с ним разговаривать.— Я не больно-то люблю рекламу. А Тримбл местный?— Нет, он здесь на пенсии. Купил небольшую усадьбу прямо у реки и принял руководство здешней газетой.— Он раньше занимался журналистикой?— Еще как.— И где же?— Мне говорили… А, в «Вашингтон пост»!«Проклятие!»— Послушайте, Бен, я заплачу, займись вы нашим вопросом.— Боб, обратитесь к шерифу. Это его работа. Не моя.— Но…— Простите, Боб. Не могу.Глава 30Позже Стоун пошел в магазин сувениров и сделал то, чего делать совсем не хотелось. Он позвонил Рубену.— Оливер, объясни, где ты находишься, — сразу же сказал тот.— Рубен, слушай и не перебивай. Мне нужно кое-что узнать.В разговор вклинился еще голос: Аннабель.— Оливер, мы хотим тебе помочь. Где ты?— Я не собираюсь вас впутывать. Поэтому не пытайтесь меня разыскать. В любом случае я этого не заслуживаю.— Меня не волнует, убивал ты тех двоих или нет. Меня волнуешь ты.Стоун глубоко вздохнул.— Спасибо, Аннабель.Он бросил взгляд на Ванду, хозяйку магазина, смотревшую на него через зал, и улыбнулся ей.— Оливер, ты слышишь?!— Для меня много значит, что вы готовы мне помочь, правда, много. Но если суждено пойти ко дну, то пойду я один.— Но…Он оборвал ее:— Если действительно хочешь помочь, верни трубку Рубену.Несколько секунд в трубке слышалось ее учащенное дыхание, затем донесся голос Рубена:— Говори.— Нокс и ему подобные больше не объявлялись?— Нет.В принципе Рубен не кривил душой. С тех пор как Аннабель встретилась с Ноксом, все было именно так. На самом деле сейчас они сидели в машине, припаркованной на улице Нокса, и ждали, что тот предпримет.— В новостях передали, что под наблюдение взяты все аэропорты, вокзалы и автостанции.— Я тоже слышал.— Задача трудная даже для ФБР.— Они работают в связке с Управлением национальной безопасности, а те привлекли все местные силы. Включая патрульных.— Значит, Нокс установил, что виновен Джон Карр, и что он — это я.— Именно. Хотя в прессе не было ни слова о том, что Джон Карр скрывается под именем Оливера Стоуна.— Мое фото не разослали?— Насколько мне известно, нет. По крайней мере публично не заявлялось. Но кто знает, что происходит за кулисами?Прислонясь к стене, Стоун разглядывал фигурку медвежонка из цельного куска угля.«Просто замечательное надгробие».— Высказывались предположения, что я все еще в ближней зоне?— А ты все еще?..— Рубен!— Ну убей меня, убей! Нет, но учти, что в радиусе сотни миль от Вашингтона все будет плотно перекрыто.— Спасибо за информацию, Рубен. Надеюсь, больше звонить не придется.— Подожди, Оливер…Стоун повесил трубку и направился к двери. Проходя мимо прилавка, улыбнулся Ванде.— Слышала про Вилли. Все благодаря вашей смекалке.— Рад, что сумел ему помочь.— Я рассказала мужу. Он служил в армии. Я сказала, что вы вроде тоже. Муж просил узнать, в каких частях.— В частях, воевавших во Вьетнаме, — ответил Стоун, закрывая за собой дверь.Автобус, проходящий в окрестностях Дивайна, добирался сюда от станции три часа. Стоун помнил общее направление, в котором они ехали, однако серпантины горной дороги не давали сориентироваться точно. Он мысленно вернулся в ту ночь, когда грузовичок с боровом въезжал в город. Вспомнились башни тюрьмы. Главная улица Дивайна. Теплая постель в комнате над рестораном. Дробовик, приставленный к лицу. Аби Райкер, когда она вдруг улыбнулась.Стоун дождался, пока стемнеет, и вышел из города. Путь пролегал мимо съезда к трейлеру Вилли. Через несколько минут он увидел свет фар встречного автомобиля и быстро сошел с шоссе на проселок, ведущий к трейлеру. Отступив в кусты, растущие вдоль грунтовки, дождался, пока не проедет машина. Бросив лишь беглый взгляд на водителя в проносящемся автомобиле, продолжал стоять на месте, пока задние габаритные огни не скрылись за поворотом.Стоило ему продолжить свой путь, как еще один автомобиль заставил сбежать на съезд к трейлеру. Ясно, что ждать более позднего времени бессмысленно. За рулем любой машины может оказаться полицейский с его фотороботом в ноутбуке.Стоун быстро прошел по грунтовой дорожке. Внутри домика-прицепа горел свет, рядом стоял автомобиль — красный двухдверный «инфинити». Стоун заглянул в салон. На переднем сиденье лежала дамская сумочка; внутри все пропахло табачным дымом. Входная сетчатая дверь трейлера была приоткрыта, изнутри доносился неясный шум.Стоун взбежал по ступеням.— У вас все в порядке?— Кто? Кто там?Голос дрожал. Это была женщина.Через мгновение вышла она сама: высокая блондинка в узких джинсах и туфлях на шпильках. На вид ей было под пятьдесят; впрочем, из-за обилия косметики определить возраст было сложно.— Я Бен, тот самый, что помог Вилли вчера вечером. — Ее лицо показалось знакомым. — А вы Ширли Кумс — мать Вилли?Она рассеянно кивнула, однако подозрительное выражение на лице только усилилось.— Как вы догадались?— Вы с ним похожи.Стоун поверх ее плеча заглянул в трейлер. Она поспешно объяснила:— Я приехала проверить, все ли цело, когда услышала про Вилли. Здесь есть такие, кто может воспользоваться тем, что он в больнице. Порыться в вещах…Стоуну пришло на ум, что мамаша уже сама порылась в вещах сына.— Вы были в больнице?— Собираюсь в ближайшее время. Туда далеко, а у меня машина ненадежная.Стоун оглянулся.— Выглядит как новая.— Именно, что выглядит, а на самом деле кусок дерьма. Глохнет постоянно.— Ну и как, здесь все в порядке? — спросил Стоун.— Вилли не самый большой чистюля, поэтому сказать сложно. Вроде бы все.— Вам помочь?— Нет, — поспешно ответила Ширли. — Вы и так достаточно помогли. Если бы не вы, Вилли бы умер.— Рад, что оказался рядом. Но Боб сделал для Вилли не меньше.На ее лицо набежала тень.— Конечно, старый Боб всегда готов прийти на помощь. По крайней мере тем, кто ему нравится.— Вас он в их число не включает?— Можно сказать, что весь город меня не включает…«Вот те на».— Слышал о вашем муже. Примите мои соболезнования.— Кто вам о нем рассказал? — жестко спросила она. — Боб?— Нет, шериф Тайри. Он упомянул про несчастный случай на охоте. Это ужасно.— Еще как ужасно.Стоун глянул на нее с недоумением.— Надеюсь, Вилли поправится, — произнес он после неловкого молчания.— Куда он денется. У него четыре дробовика, карабин, два арбалета, домик-трейлер, пикап, спутниковое ТВ, газовое отопление, походная кухня и огромные заработки на шахте. Чего ж домой не вернуться? Мой сын метит в высшее общество. — Она улыбнулась, но быстро стерла с лица улыбку. — Послушайте, мне нужно ехать. Еще раз спасибо, что спасли моего ребенка.Она закрыла за собой дверь, села в машину и уехала.Стоун поднял рюкзак и вернулся на шоссе.Через пять минут его чуть не сбил пролетевший мимо пикап. Он успел увернуться, упал и, поднимаясь, увидел, как на ходу из кабины вывалился человек и лицом вниз плашмя впечатался в асфальт. Стоун подбежал к нему и перевернул.Это был Дэнни. Жестоко избитый, но еще дышал. Затем Стоун посмотрел вперед. Пикап затормозил, развернулся и подъехал к ним. Из него вышли трое с бейсбольными битами.Глава 31Джо Нокс сидел дома за чашкой кофе и обдумывал следующий шаг. Их идиот художник, которому он сделал заявку на изготовление портрета по словесному описанию, по дороге к Лерою умудрился заблудиться. А когда все-таки добрался до места, Лерой уже вышел в море на своей долбаной лодке. Телефона у Лероя не было, поэтому оставалось лишь послать туда еще одного агента, чтобы тот постарался его отловить. Пока нет портрета, у Нокса вынужденный перерыв в расследовании.«Такую примитивную ошибку нелегко будет объяснить Хейесу».Он решил еще раз прокрутить в голове то, что удалось выяснить в военном архиве, — вдруг наведет на нужную мысль. И за полчаса не продвинулся ни на шаг. Снова съездить в архив и просмотреть еще какие-нибудь документы? Служащий довольно быстро нашел для него запрошенные коробки. Вероятно, и в этот раз…Нокс медленно отставил чашку с кофе, а в следующую секунду бросился к телефону. Набрал номер архива и нажал вызов. Буквально через минуту он услышал голос того самого служащего. Нокс представился и задал свой вопрос:— Как вам удалось тогда так быстро найти то, что мне требовалось? Такое впечатление, будто эти коробки уже для кого-то подбирали.— Да, в самом деле, — ответил служащий. — То есть их выдавали несколько месяцев назад, примерно с полгода. К сожалению, с тех пор их так и не вернули на места постоянного хранения. В последнее время у нас хроническая нехватка персонала, — быстро добавил он, будто заподозрив, что Нокс проверяющий и пытается поймать их на нарушениях.— Значит, эти документы смотрел кто-то еще? — медленно произнес Нокс. — Не подскажете кто?Извинившись, служащий отошел от телефона. Вернувшись, сообщил:— Некто по имени Гарри Финн. В журнале регистрации указано, что он служил в спецназе ВМС. У него был допуск к тем сверхсекретным документам, с которыми вы работали. Это вам как-то поможет?— Это мне здорово поможет, благодарю.Следующий час Нокс провел, разыскивая Гарри Финна, бывшего «морского котика» — боевого пловца-диверсанта.Еще через час он заглушил двигатель, вышел из машины, поднялся по ступеням и позвонил. Не прошло и минуты, как дверь открылась, и он увидел высокого молодого мужчину, с характерным пристальным взглядом.— Гарри Финн?Финн не ответил. Его взгляд инстинктивно переместился за спину Нокса.— Я один. Насколько это возможно в подобной ситуации.— В какой такой ситуации?— Разрешите войти?— Кто вы, черт вас возьми?Нокс махнул удостоверением.— Мне нужно поговорить с вами об Оливере Стоуне. Возможно, он вам известен как Джон Карр.— Мне нечего сказать.— Я точно не знаю, зачем вы искали документы об армейском прошлом этого парня или состоите ли вы с ним в дружбе. Он скрылся, однако рано или поздно его схватят. И вот когда это случится… — Нокс пожал плечами.Финн открыл было рот, но тут у Нокса зазвонил мобильник. Он уже догадался, ибо, оглянувшись через плечо, увидел остановившийся на улице черный седан. Впрочем, его опытный глаз не заметил ничем не примечательный белый фургон, припаркованный чуть дальше. Звонил, конечно же, Маклин Хейес и, как всегда, сразу перешел к главному:— Какого черта вы там делаете, Нокс?— Где?— Гарри Финн — запретная тема.Нокс сошел со ступеней и повернулся спиной к Финну.— Мне об этом никто не говорил.— Ну так я вам говорю. Как вы до него добрались? После визита в военный архив?— А почему вы сочли необходимым следить за мной, сэр?Нокс повернулся и помахал агентам в черном седане.— Что вы раскопали?— Не так уж и много. Воевал во Вьетнаме. Был отличным солдатом. Затем вдруг исчез. Вероятно, был мобилизован, — Нокс с улыбкой оглянулся на Финна, — в подразделение, которого не существовало.— Немедленно покиньте этот дом и никогда там больше не появляйтесь.Телефон замолк. Нокс положил его в карман и повернулся к Финну.— А вы, оказывается, вне зоны досягаемости, как сказал мой босс. Просто учтите: что-то весьма странное происходит вокруг Карра. Я уже пообщался с его друзьями, включая леди, которая назвалась Сьюзен Хантер. Она и сообщила мне, что у Карра были материалы, уличающие Картера Грея, но только Грей вернул их себе, по всей видимости, в туристическом центре Капитолия. Судя по отсутствующему выражению лица, вам, вероятно, это уже известно. Возможно, вы там даже присутствовали. Я только хотел сказать, что мне поручили выследить Карра. Вот и все. Но когда я его поймаю — не сомневайтесь, так и будет, — его у меня примут совсем другие люди. И в глубине души я сомневаюсь, что так ему будет лучше. До лампочки вам все это или нет, я знать не знаю и знать не желаю.Он протянул Финну руку. Пожав ее, тот почувствовал в ладони визитную карточку.— Всего хорошего, мистер Финн.Пока Нокс шел к своему внедорожнику, Финн смотрел ему вслед.В белом фургоне Аннабель набрала номер. Через секунду Гарри Финн ей ответил. Он передал содержание разговора с Ноксом, Аннабель рассказала о своей встрече с ним.— Ему можно доверять, Аннабель?— Поначалу я считала, что нет, а сейчас даже не знаю. Видимо, где-то посередине.— Наши действия?— Сиди пока тихо. Возможно, чуть позже мне потребуется твоя помощь. Точнее, Оливеру.— Оливеру я обязан всем. Буду по первому зову.Глава 32Стоун снял поясной ремень и намотал на руку. Пряжка повисла в нескольких дюймах над асфальтом.Трое окружали его, держа биты наготове.— Вряд ли тебе это поможет, отец, — заметил один.Мгновение — и он уже на земле с окровавленным лицом. Пряжка угодила ему в глаз.Пока он корчился и кричал, закрыв лицо руками, один из его приятелей шагнул к Стоуну и наотмашь ударил битой. Стоун нырнул под удар и с силой выбросил ремень, вдолбив пряжку в лицо нападавшему. Парень дико заорал и снова бросился на Стоуна, молотя битой. Хотя Стоун уворачивался, один страшный удар пришелся ему по руке. Он отбросил ремень, крутанулся и целой рукой подхватил биту упавшего. Хлесткий удар по коленям сбил парня на землю, второй — в основание шеи — уложил окончательно.Третий нападавший бросил свое оружие и дал деру. Стоун швырнул ему вслед биту. Прошелестев по воздуху, она концом врезалась парню меж лопаток. Вскрикнув, тот упал на дорогу, кое-как поднялся и рванул дальше. Стоун бросился следом, но остановился, услышав, как застонал Дэнни. Он бегом вернулся, не обращая внимания на отъезжающую машину.— Дэнни, Дэнни, слышишь меня? Встать сможешь?Стоун осмотрелся. Один из нападавших лежал без сознания. Второй катался по земле, воя от боли. Третий, не исключено, понесся за подкреплением.— Сможешь идти?Дэнни наконец кивнул, и Стоун поднял его на ноги, сморщившись от дикой боли в руке. Но он еще мог поддерживать парня, и они заковыляли по дороге. Добравшись до жилища Вилли, Стоун уложил Дэнни в пикап и кинулся в трейлер. Найдя ключи от машины, бегом вернулся и завел двигатель.Сначала он поехал к доктору Уорнеру, там никого не оказалось. Тогда он повез Дэнни в больницу.Дэнни лежал рядом на переднем сиденье. Лицо было залито кровью, одна рука висела как плеть.— Держись, мы едем в больницу.Дэнни что-то пробормотал.— Что?— Позвоните маме.Очень медленно Дэнни сунул руку в карман и с трудом достал мобильник. Зажав руль коленями, Стоун открыл телефон, нашел номер на кнопках быстрого набора и нажал вызов.После серии долгих гудков она наконец взяла трубку.— Алло?— Аби, это Бен. Я с Дэнни. На него напали. Мы едем в больницу. Встретимся там.Надо отдать ей должное, женщина не закричала и не ударилась в слезы. Ответила лишь:— Выезжаю.Меньше чем через час Стоун во второй раз поставил машину на стоянку у больницы. Затем дотащил Дэнни до отделения. Парню еще оказывали первую помощь, когда на стоянке послышался визг тормозов. Аби выскочила из «мини» и бросилась к отделению. Стоун встретил ее у входа и провел к Дэнни, лежавшему на каталке в приемной, пока решали, куда его определить.Слезы собрались в уголках ее глаз, когда она взяла сына за руку.— Дэнни, ну что опять случилось? Кто тебя так?— Несчастный случай, ма, — еле слышно прошептал Дэнни. — Не переживай. Я быстро поправлюсь. После матча бывало и круче.Аби посмотрела на Стоуна.— Несчастный случай?Тот отрицательно мотнул головой.К ним подошел врач.— Его необходимо госпитализировать и провести полное обследование. Внешне состояние стабильно, но я не исключаю поражений внутренних органов.— Он поправится? — с тревогой спросила Аби.— Мэм, необходимо провести обследование. Мы обеспечим ему хороший уход. И сообщим вам о его состоянии.Через минуту Дэнни увезли.Стоун приобнял Аби за плечи и проводил к креслу.— Он сказал «несчастный случай».— Это не несчастный случай. Трое парней. Здоровенных, с бейсбольными битами.— Откуда вы знаете?Стоун ответил не сразу. На ум вдруг пришла одна мысль. Один из парней, тот, что его ранил, показался знакомым. Он пытался вспомнить, где мог его видеть, но мысль ускользала.— Бен?— Что? Ах да. Они бросились на меня, когда разделались с Дэнни.— Как же вы вышли из положения?Стоун положил руку на пояс.— Это стоило мне ремня, но двоих я наказал как следует. Третий сбежал. Нужно позвонить Тайри и поставить его в известность. У вас есть его номер?Аби передала ему свой мобильник, и Стоун нажал кнопку вызова.После того как он изложил суть происшествия, описал нападавших и их машину, Тайри коротко сказал:— Понял. Выезжаем.— Он подъедет снять показания. — Стоун вернул ей мобильник. — Только сначала осмотрит место происшествия.— В голове не укладывается, как такое могло случиться.— А мне показалось, вы нисколько не удивились, узнав, что на Дэнни напали.Она отвела глаза.— Аби, понимаю, я здесь чужак… Но если бы Дэнни не ухитрился выброситься из машины, он был бы уже мертв. И они могут вернуться, чтобы довести начатое до конца.Она смахнула слезы.— Странные случаи стали происходить в Дивайне…— Какие же? Дэнни из-за этого уехал? А теперь кому-то очень не нравится, что вернулся?— Я не знаю, почему Дэнни уехал. Он не объяснял.— Аби, я видел, как Дэнни рыдал на могиле Дебби Рэндольф.Она кинула на него странный взгляд.— Дебби Рэндольф?— Да. Они дружили? Он любил ее?— Они встречались когда-то, еще в школе. Но она была девушкой Вилли.— Как она умерла?— Самоубийство. Застрелилась из дробовика в сарайчике за домом.— Почему она покончила с собой?— Не знаю. Думаю, была в угнетенном состоянии. Тайри еще не закончил расследование.— Сразу после ее смерти Дэнни и уехал?Аби, комкая бумажный носовой платок, медленно кивнула.— В последнее время он упоминал при вас Дебби?— Нет. — Она снова вытерла глаза.— А что это за странные случаи, о которых вы говорите?— Ну, случаи и случаи.— Аби, нельзя ли точнее?— Незадолго до отъезда Дэнни произошло убийство.— Убийство? Кого?— Парня по имени Рори Петерсон.— Кто его убил?— Не знаю. Расследование не закончено.— Кем был этот Петерсон?— Бухгалтером. Еще помогал вести городской фонд.— Городской фонд?— Дела в Дивайне шли то вверх, то вниз, и мы решили попробовать различные подходы. Создали фонд; я внесла больше других, потому что у меня было больше средств. Всю сумму пустили на инвестиции, и это действительно пошло на пользу. Рори вел бухгалтерию. Бизнес не останавливался, а ведь без фонда многие не смогли бы добиться успеха. Он позволил людям содержать дома, выплачивать долги, короче, пережить не лучшие времена.— Вы сказали, Петерсон вел бухгалтерию. Возможно, он приворовывал и кому-то это не понравилось?— Не знаю. Зато знаю, что у него были деловые связи в Нью-Йорке, потому что он сам родом оттуда. Часть наших средств Рори вкладывал там понемногу в различные операции. Во всяком случае, так он объяснял. Претензий к нему по дивидендам никогда не было.— Дэнни не мог быть каким-то образом в этом замешан? Или Дебби?— Нет. У Дэнни никогда не было, как говорится, финансовой хватки, у него совсем другие интересы. А Дебби вообще художник, она не имела к фонду никакого отношения.— Да, те трое с битами совсем не походили на парней с Уолл-стрит.У Аби зажужжал телефон. Ответив, она передала трубку Стоуну.— Это Тайри.— Бен, я съездил на то место, — сообщил шериф. — Там никого. И я ничего не нашел: ни бит, ни ремня, ни следов крови.— Должно быть, они вернулись и все подчистили.— Как там Дэнни?— Его обследуют.— Вы его спрашивали, кто это был?— Отвечает, несчастный случай.— А вы уверены, что это не так?— Если не считать несчастным случаем троих парней с бейсбольными битами.— Я еду в больницу опросить Дэнни. Как там Аби?— Держится.Стоун вернул ей телефон.— Я собираюсь выпить кофе. Вы не хотите?Она покачала головой и попыталась улыбнуться.— Нет, спасибо. Я никуда отсюда не пойду, пока не скажут, что Дэнни лучше.Стоун отправился искать торговый автомат, стараясь не размахивать ушибленной рукой, когда вспомнил, что здесь, в больнице, лежит Вилли Кумс.Крэк и суженные зрачки. Избитый до полусмерти Дэнни. И мертвая девушка.Кофе подождет. Надо поговорить с Вилли.Глава 33Зазвонил мобильник. Входящий номер был скрыт. Поколебавшись, Нокс все-таки ответил:— Да?И сразу узнал звонившего.— Финн?— Я тут подумал и решил вам кое-что рассказать.Нокс схватил с кухонного стола блок для заметок и снял колпачок с ручки.— Слушаю.— Я был в туристическом центре вместе со Стоуном. Это не стало сюрпризом для людей из ЦРУ. Картер Грей тоже был там, равно как и сенатор Симпсон.— И что вы там все делали? Репетировали церемонию открытия?— Производили обмен. Моего сына на сенатора Симпсона.У Нокса перехватило дыхание.— Ваш ребенок был похищен ЦРУ?— А в ответ мы захватили американского сенатора.— Почему именно Симпсона?— У Стоуна, Грея и Симпсона были давние отношения. Отнюдь не теплые.— Я и не считал их лучшими друзьями.— В общем, мы произвели обмен и передали Грею все, что он требовал, включая мобильный телефон с записью, который хранился у Стоуна.— Что это за запись?— Не знаю. Однако именно она стала причиной внезапного ухода Грея со своего царственного поста.— Что-то скандальное?— Скорее всего.— Очевидно, они не намеревались отпускать вас подобру-поздорову после произведенного обмена.— Скажем, у Грея было иное понимание того, как нам следует покинуть место встречи.Нокс торопливо записывал, помечая на полях вопросы.— Позвольте кое-что уточнить. Милтон Фарб стал жертвой этой перестрелки?— Стоун выводил нас по заранее подготовленному пути отхода. Он понимал, что Грей попытается его надуть, поэтому разработал резервный план. Но когда мы уже выходили оттуда, один из людей Грея застрелил Милтона. После этого Стоун остался… — Финн сделал паузу и закончил: — Я остался с ним.— Почему?— Он спас моего сына. Он спас меня и всех, кто мне дорог. Я был обязан ему.— Понимаю. — Нокс зажал зубами кончик ручки.— И еще. Перед тем как покинуть здание, Симпсон кое-что прокричал Стоуну.— Что именно?— Что это он отдал приказ уничтожить Стоуна и его семью в те времена, когда Стоун служил в «Тройной шестерке», а Симпсон — в ЦРУ. Жена Стоуна погибла, дочь исчезла. Стоун сумел уцелеть и с тех пор скрывался. Его лишили всего, Нокс. Буквально всего.— Почему они стремились уничтожить одного из своих?— Он хотел выйти из игры. Был сыт по горло. Только они не собирались его отпускать, — коротко пояснил Финн.Нокс опустился в кресло и стал смотреть в окно на небольшой передний двор, переваривая услышанное.— Зачем вы мне все это рассказываете?— По двум причинам. Из-за одного очень давнего события, в котором замешаны Грей и Симпсон, моя семья и я сам стали пуленепробиваемыми, поскольку это в интересах правительства США. Нас не будут преследовать независимо от того, скажу я что-либо или нет.— Впечатляет. А вторая причина?— У меня остался допуск к секретной информации, и я вас «пробил». Вы хороший человек в трудном положении. Вам, как никому другому, очень скоро может понадобиться спасательный круг.— Хочу надеяться, что вы ошибаетесь, но признателен за содействие.— И еще одна деталь. Раз вы пытаетесь разыскать Оливера Стоуна, то я не стану желать вам удачи.— Понимаю.— Нет. Причина совсем не та, что вы думаете.— То есть?— Той ночью в туристическом центре у него была старенькая, тридцатилетней давности, снайперская винтовка и паршивый прицел. Против нас было по шестеро на одного — опытных, рвущихся в бой спецназовцев ЦРУ. Мы вышли оттуда, они нет. Я никогда не видел ничего подобного, Нокс, а ведь я служил в «морских котиках», которых бросают чуть ли не в каждую заваруху. Оливер Стоун — самый надежный товарищ на свете. Он никогда не подведет. Он человек слова, он не колеблясь отдаст жизнь за своих друзей. И он знает такие способы убийства, о которых я даже не слышал. Так что если вам суждено с ним столкнуться, шансы, что вы уцелеете, ничтожно малы.Финн отключился. Нокс остался сидеть, глядя в окно и непроизвольно выводя на бумаге бессмысленные каракули.Секретные сведения, полученные от Финна, пусть интересные и ошеломляющие, не должны были бы так уж сильно задеть его за живое.Однако задели.Не то чтобы Нокс был шокирован тем, что у ЦРУ отнюдь не «чистые руки». В конце концов, такова специфика их профессии. Но хотя Нокс был ветераном разведки, в глубине души он в отвращении скривился, когда Финн представил ему факты из жизни Карра и когда он узнал, как его страна рвала в клочья жизнь этого человека.Добро и зло неразрывно переплетены. Справедливость и несправедливость часто творятся одновременно. И не просто понять на распутье, приведет выбранный путь к хорошему или к плохому. Одни будут ненавидеть результат твоих действий, другие — приветствовать. Причем и те и другие — на полном основании.И все-таки независимо от того, что совершил неким дождливым серым утром Джон Карр, он заслуживает того, чтобы дожить остаток дней на свободе. Впрочем, решать это не Ноксу. Сперва надо проверить полученные факты. Ну а там видно будет.Глава 34Часы посещения больных еще не начались, но Стоун познакомился с симпатичной медсестрой, и та пропустила его в отделение, когда он назвал ей свое имя.— Док Уорнер о вас рассказывал, — улыбнулась медсестра. — Кто бы мог подумать, что автомобильным двигателем можно запустить сердце?«Тот, кто воевал».Вилли, обвешанный трубками, лежал под капельницей. Целый жгут кабелей тянулся от него к монитору, на котором бежали синусоиды и строчки цифр.Когда Стоун вошел в палату, Вилли открыл глаза.— Вы кто такой?— Бен. Я помог твоему деду тебя сюда привезти.Вилли протянул ему руку.— Дедуля рассказывал. Получается, я обязан вам жизнью.— Похоже, тебе уже лучше.— Пока не очень.— Не говорили, сколько тебя здесь продержат?— Нет. Я даже не знаю, что за хрень со мной приключилась.— Передозировка.— Это-то ясно. Вот только я понятия не имею, как у меня это получилось.— Ну а что обнаружили в крови?— Врачи говорят, оксикодон и еще какая-то дрянь.— Значит, это ты и принимал.— У меня ничего такого не было. Это ж дорогущее дерьмо, если без рецепта. Считай, две сотни за таблетку.Стоун взял стул и сел рядом с койкой. У Вилли Кумса были довольно длинные каштановые волосы и приятное лицо с мелкими морщинками у глаз и губ. Он был похож на Дэнни Райкера, только изнуренного.— Что ж у тебя было, и что ты закинул?— Эй, а вы не полицейский под прикрытием?— Ну, можно придумать и не такую экстравагантную подставу.Вилли протяжно вздохнул.— Хотя мне уже до лампочки… Обычно я делаю так: беру два кусочка фентанилового пластыря, склеиваю вместе, выжимаю, готовлю раствор и колю в ногу. Кайф отличный, как от героина.— Фентанил? «Свинцовые белила»? — уточнил Стоун.— Вы сами-то не употребляете?— Ты сказал, что так ты делаешь обычно…— Закончился срок действия рецепта. Поэтому я взял самый простецкий крэк. Не бывало с ним никогда подобных ужасов.— Боб и сказал, что это был крэк.— Так если он вам сказал, на кой меня тогда спрашивать? — удивился Вилли.— Люблю перепроверять данные по первоисточнику.— А вы точно не коп?— И близко не стоял. Как же ты умудряешься принимать крэк, а потом идти в шахту на смену?— Взял пару дней больничного. Отпуск по болезни, — не подумав, брякнул Вилли.— Ты точно не принимал оксикодон в тот вечер?— Даже если бы он у меня был, я бы не стал такое глотать.— Почему?— Док Уорнер его выписывал, когда пару лет назад мне в шахте придавило руку. Было так от него хреново, что я больше не прикасаюсь к этой дряни.— А что-то еще ты принимал? Что-нибудь ел или пил?— Ну, пару пива. Еще «У Риты» взял кой-чего на вынос.Стоун вскинул голову.— Что именно?— Гамбургер с картошкой и порцию кукурузных чипсов.— Значит, ты поел, выпил пива, а потом пыхнул крэк?— Ну да. Окосел, начал нести всякий бред, но мне это было по кайфу. А перед сном принял тайленол. Я каждый вечер принимаю тайленол. Мне только двадцать третий пошел, а такое чувство, будто на днях стукнет шестьдесят.— Тайленол?..— Помню, еще дедуля заявился. А потом все вдруг стало расплываться…— Кто знает, что ты каждый вечер принимаешь тайленол?— Да я и не делал из этого тайны. Здесь туча народа глотает колеса.— Уже заметил, — сухо произнес Стоун. — Так мог кто-нибудь знать точно?— Куда вы, черт возьми, клоните, мистер?— Твой тайленол подменили на таблетки оксикодона, и так он оказался у тебя в организме. Сколько таблеток ты выпил?— Пару, не меньше.— В пузырьке что-нибудь осталось?— Несколько штук… — Вилли сел в постели, натянув трубки капельницы. — Вы хотите сказать, кто-то хотел меня отравить? Да кому я, на хрен, сдался?— Тебе лучше знать, Вилли.— Сомневаюсь, что кому-то понадобился мой трейлер, охотничьи ружья и арбалеты. А больше у меня ничего и нет.— Забудь про материальный фактор. Может, кто-то затаил на тебя обиду?— За что?— Может, разозлил кого? Девушку увел?— У меня была девушка, — выпалил Вилли. — Она погибла!— Дебби Рэндольф?— Как вы узнали?— Городок небольшой. Она покончила с собой?— Да, так говорят.— Ты с этим не согласен?— С какой такой стати ей кончать с собой?— Я видел ее работы в магазине сувениров. Она была талантлива.Лицо Вилли засветилось от гордости.— Она писала красками, лепила из глины. У нее была мастерская в сарайчике за домом. Как раз там и нашла ее мама, — добавил он тихо. — Вот почему я взял больничный. Я вышел на работу после похорон, но башка у меня была совершенно не на месте.— Я тебя понимаю, Вилли. Как же я тебя понимаю.— Хотите, я покажу ее фотографию?Стоун кивнул, и Вилли достал из тумбочки бумажник.Они стояли рядышком, высоченный Вилли и миниатюрная Дебби. У нее были светло-русые волосы, добрые глаза и заразительная улыбка.Когда Стоун взглянул на фотографию, в голове у него что-то щелкнуло.— Она вовсе не похожа на самоубийцу.— Я попросил ее стать моей женой, и она ответила «да». Я был самым счастливым человеком на свете. А потом вдруг узнаю, что ее больше нет.Скулы Вилли задрожали, по худым бледным щекам потекли слезы.— Когда ее не стало, я снова взялся за наркоту. Мне уже нечего терять.— Ты или она говорили кому-нибудь, что решили пожениться?— Нет, я попросил не говорить, пока не куплю ей кольцо. Мне хотелось показать ее родителям, что у меня серьезные намерения. Потом, когда узнал, я просто ушел со смены. До сих пор не могу поверить.— В какое время ее обнаружили?— Рано утром.— И что, никто не слышал выстрела?— Они живут в небольшой лощине. Поблизости никого.— Но, по твоим словам, строение сразу за домом.— Ее мама ничего не слышала, потому что она практически глухая без своего аппарата. А Тоби, ее отец, дальнобойщик. Он был в Канзасе, когда Дебби не стало. Так и он, пока свои лопухи не наденет, тоже ни черта не слышит.— Что это было за ружье?— Отцовское, десятого калибра.— Ты говорил шерифу Тайри о своих сомнениях?— До посинения. А он все твердит: «Где улики, сынок?» Отпечатки на ружье только ее и отца. И ни у кого никаких причин для убийства… Вот и решили, мол, значит, сама. Охрененные умники.— Почему ты считаешь, что никто не мог желать ей смерти?— Дебби в жизни никого не обидела!— Не была ли она угнетена или, наоборот, чересчур раздражительна перед смертью?Вилли пожал плечами:— Нет, ничего такого.— Когда ты разговаривал с ней в последний раз?— В тот самый вечер. Около одиннадцати. Голос был радостный.— Ты удивишься, если я скажу тебе, что Дэнни Райкер очень сильно переживал ее смерть?Вилли вытер глаза бумажным носовым платком, скомкал его и бросил в корзину.— Не удивлюсь. Они с Дэнни встречались, еще до меня. Ничего серьезного. В школе Дэнни назначал свидания всем девчонкам подряд.— Дэнни тоже положили сюда в больницу.— Как?! Что случилось?— Несколько парней жестоко его отделали. Есть догадки?— Нет. Мы с Дэнни уже не настолько близки.— Но вы были друзьями.— Лучшими друзьями. — Вилли помедлил. — Он приходил сюда ко мне.— Когда?— Вчера днем. Мы отлично потрепались. Школа, футбол, все такое.— Ну да, вы ведь играли в одной команде.Вилли усмехнулся, и под угольным налетом Стоун вдруг увидел совсем еще молодого человека.— В выпускном классе он положил тридцать семь мячей, и двадцать восемь из них — с моей подачи. Мы оба могли бы выступать за Виргинский политех. Но я попался на вождении в нетрезвом виде, и меня лишили стипендии, а Дэнни травмировал колено. Вот и кончилось лето.Улыбка погасла, и юноша тут же пропал.— Значит, Дэнни не говорил ничего такого, что объясняло бы, почему его могли избить?— Нет. Говорил, что потрясен смертью Дебби. Просил воздержаться от наркоты. Сказал, что снова собирается уехать и хочет, чтобы я поехал с ним. Мы бы подались на запад и начали новую жизнь.— Ты согласишься?— Возможно. Здесь меня ничто не держит.— Я так понял, что ваши отношения изменились после того, как Райкерам присудили компенсацию?— У меня тогда крыша поехала. Решил, что у них теперь есть все, а у меня вроде как ничего. Ну и надо, значит, теперь с них получить… Они ничего мне не были должны. Дэнни ведь потерял отца, и все такое. Теперь-то я знаю, каково это.— Говорят, твой отец погиб на охоте. Он тоже работал на шахте?— Нет, он был охранником в тюрьме «Голубая ель». Отца случайно подстрелил один из его лучших друзей.— Кто же?— Рори Петерсон.— Петерсон? А потом и его убили?— Да, совсем недавно. А мой отец погиб больше двух лет назад.Стоун глянул на часы и поднялся.— Мне пора.— Дэнни уже лучше?— Не знаю. Его здорово избили. Впрочем, ты о себе беспокойся.— Это о чем вы?— Если тебя хотели отравить, подменив таблетки, то попытку скорее всего повторят.Глава 35Поздно вечером Нокс съездил в Лэнгли поговорить с коллегами, которых знал очень давно. Им он верил, насколько сейчас можно было кому-то верить; главное, эти люди не испытывали теплых чувств к Маклину Хейесу. Он задал им свои вопросы. Некоторые ответы его удивили, другие ничуть.Примерно в то же самое время, как исчезает Джон Карр, в ЦРУ случается крупная кадровая потеря. Макс Химмерлинг, прозванный коллегами «Эйнштейн», буквально за несколько дней до своей отставки вдруг погибает за границей в вертолетной катастрофе. Обгоревший до неузнаваемости труп удалось идентифицировать лишь по зубам. Нокса этот случай заинтересовал потому, что очень уж напоминал типичную комбинацию Грея, когда тот хотел избавиться от агента, совершившего непростительный поступок. Почти семидесятилетний Химмерлинг последние тридцать лет безвылазно обретался в Лэнгли, поэтому факт его смерти в охваченном пламенем вертолете, да еще где-то на Ближнем Востоке, представал немыслимым бредом. Химмерлинг должен был совершить что-то невообразимо вопиющее, потому что он был в высшей степени ценным активом и в целом для ЦРУ, и для Картера Грея в частности. И хотя никто не говорил об этом вслух, на основании того, что Ноксу уже удалось установить, он понял, что этот случай может иметь отношение к Джону Карру. Выяснил он и еще кое-что: архивы, касающиеся «Тройной шестерки», не уничтожены. ЦРУ, не склонное расставаться со своим задокументированным прошлым, даже самым взрывоопасным, просто определило их куда-то на хранение.А это выводило Нокса на следующий этап его «параллельного» расследования.И хотя за ним наверняка неотступно следовали ребятки Хейеса, прикрытие у него было лучше некуда — поручение генерала. Как следует попетляв, Нокс прибыл к цели своего замысловатого путешествия.Довольно новый сверхсекретный архивный комплекс ЦРУ находился в Виргинии, посреди поместья в триста акров, в двадцати милях западнее Монтичелло, усадьбы Томаса Джефферсона близ Шарлотсвилля. ЦРУ приобрело этот участок лет двадцать назад по исключительно выгодной цене, что обошлось американскому налогоплательщику всего в одиннадцать миллионов долларов. Правда, это была самая дешевая статья проекта.На территории усадьбы имелись коровники, конюшни, выгулы для скота и даже величавый особняк в колониальном стиле. Все это якобы принадлежало одной транснациональной корпорации со штаб-квартирой в Бельгии и служило местом проведения выездных семинаров для сотрудников. ЦРУ тратило миллион долларов в год на поддержание этого мифа, и считалось, что каждый доллар потрачен с выгодой. Действительно, несколько раз в год в поместье со всеми мерами предосторожности прибывал длиннющий караван лимузинов и внедорожников.Высокоскоростные лифты внутри особняка и двух коровников позволяли попасть в тщательно сконструированный подземный лабиринт бетонных тоннелей, бункеров и служебных помещений, защищенных от любых видов прослушивания. Все это очень смахивало на декорации к бондиаде, однако в стране существовало еще несколько подобных сооружений. Дважды не в меру любознательным гражданам удавалось проникнуть на эти объекты — на Тихоокеанском Северо-Западе и в Неваде. Ноксу не было известно о дальнейшей судьбе этих несчастных. Не исключено, что случаи похищения людей пришельцами — миф, состряпанный службами дезинформации ЦРУ. Таковы издержки обеспечения национальной безопасности Соединенных Штатов.По завершении строительства подземных лабиринтов выяснилось, что американский народ истратил на них миллиард долларов, ни цента из которых не прошло ни по одной строке госбюджета. Строителей на вахту привозили и увозили так, что те даже не поняли, где именно находились. Обеспечение режима секретности само по себе занятие дорогостоящее, а у ЦРУ этих секретов больше, чем у кого-либо еще. И правительству приходилось тратить сотни миллиардов на подобные проекты — бетонные города под ветхими коровниками.Спускаясь в лифте, Нокс в сотый раз обдумывал в деталях свой следующий шаг. У него была высшая форма допуска, однако и она не давала ему права просмотра некоторой части секретной информации без специального разрешения. И лишь Маклин Хейес мог дать такое разрешение. Под мышками противно потело даже внизу, где поддерживалась постоянная температура в шестьдесят один градус по Фаренгейту.Выйдя из лифта, Нокс направился длинными однообразными коридорами к нужному ему сектору, по пути ловя на себе внимательные взгляды сотрудников. Определенно работавшие здесь агенты не приветствовали, чтобы чужаки — даже коллеги — вторгались в их владения. Впрочем, тут работал друг Нокса, Маршалл Сондерс. Через полчаса, пройдя сквозь серию проверок, Нокс вошел в его кабинет.— Быстро ты, Джо.Сондерс поднялся из-за стола и пожал руку гостю. Здесь все сидели в теплых свитерах — и точно, Нокс начал мерзнуть даже в куртке.— С тех пор как я был у тебя в последний раз, кабинет, смотрю, пообставили, — заметил Нокс.— Урезание бюджета нам еще предстоит.— Не стану отнимать твое время. Я выполняю одну тихую работенку для Маклина Хейеса.— Я в курсе. Кстати, как там генерал?— По-прежнему.Нокс оставил другу возможность трактовать ответ, как тому захочется. Маршалл, которого все звали Марш, целых три года прослужил под непосредственным началом Хейеса; если после смерти ему суждено попасть в ад, его душа сочтет это не худшим вариантом.Нокс объяснил, на что хотел бы взглянуть, и увидел, насколько неуютно стало другу.— Придется звонить непосредственно Хейесу.— Я знаю. Знаю даже, что это может взбесить его, как ничто другое. Но почему-то мне кажется, что особых проблем не будет. — Нокс широко улыбнулся. — С другой стороны, если я вдруг исчезну, ты поймешь, что я ошибся.Марш даже не улыбнулся, и Нокс почувствовал, как внутри его все сжалось.Сондерс набрал номер и доложил. Генерал потребовал Нокса.Предвестником близкой грозы в трубке раздался рык Хейеса:— Что происходит, Нокс?!— Возник новый аспект, сэр, но мне нужно просмотреть еще пару бумажек.— Объясните, что это за новый аспект. Только Марш пусть выйдет.Нокс взглянул на друга. Тот, поняв намек, поднялся и вышел.Нокс присел на корточки у стола, крепко сжав трубку.— Меня интересует кое-что в прошлом Карра.— Что именно в его прошлом?— Служба в «Тройной шестерке», — без запинки ответил он.— Но-окс!— Я прекрасно помню ваши указания, но у меня появилась версия. Раз Карр находился в составе «Тройной шестерки», а его тогдашние сослуживцы были убиты…— Запрещено.Нокс продолжал:— Я понимаю, Финн и его прошлые дела — запретная тема, но чтобы выследить и схватить Карра, я должен понимать, откуда взялся этот парень.— Не думаю, что это имеет существенное…Нокс предчувствовал такой ответ и потому перебил Хейеса:— При всем к вам уважении, сэр, если вы единолично станете решать, что здесь существенно, а что нет, тогда пусть на вас вкалывает кто-нибудь другой.— Я не стремлюсь…— Вам нужен результат, генерал, а мне — контроль над моим расследованием. Вы приказали мне выполнить работу. Так дайте мне это сделать!Стараясь дышать ровно, Нокс ждал ответа. Он готов был поставить на кон всю эту усадьбу, что по поводу версии Хейес должен среагировать правильно, но беда в том, что Нокс так легко совершил серьезный проступок — проявил неповиновение начальству. Очень серьезный проступок. И теперь его так же легко могут зашвырнуть в Афганистан, где он и проведет недолгий остаток дней в горах на пакистанской границе, гоняясь за боевиками Усамы бен Ладена.— Я слушаю.Нокс продолжал уже на автопилоте:— Карр понимает, что рано или поздно мы все равно его настигнем. Как верный друг, он будет держаться от них подальше так долго, насколько возможно. Но он по-прежнему нуждается в помощи.Нокс остановился, чтобы наживку заглотили. Пусть Хейес сам это скажет.— Вы считаете, что он обратится к кому-то из бывших сослуживцев по «Тройной шестерке»?«Ну, слава тебе, Господи».— Совершенно верно, генерал. Карр застрелил Грея и Симпсона и скрылся. Он не может приближаться к своим гражданским друзьям. Он понимает, что вся полиция гонится за ним по пятам, поэтому вынужден искать убежище. Парни из «Тройной шестерки» сейчас уже все в отставке и глубоко законспирированы. Если принять за рабочую версию, что кто-то из них готов его укрывать и Карр рванул к нему, то мы можем выгнать его из норы. Вы не хуже меня понимаете: чем дольше Карр вне нашей досягаемости, тем больше вероятность, что он как-то нам навредит.Говоря «нам», Нокс, конечно же, имел в виду исключительно Хейеса.Он буквально слышал, как в голове генерала идет виртуальный обстрел по секторам, которые обрисовал ему Нокс.Виртуальный обстрел. Счастье, что не реальный.— Пожалуй, стоит проверить, — произнес в конце концов Хейес.— Чтобы внести полную ясность, я должен подчеркнуть, что это будет лишь азимутом нашего расследования. — Нокс решил под конец бросить старому хищнику кость. — В первую очередь я по-прежнему руководствуюсь вашими указаниями.— Попросите к телефону Марша, я дам ему необходимую санкцию.— Благодарю, генерал.«Сукин ты сын».Хейес отдал Маршаллу распоряжение, и через двадцать минут Нокса провели в одну из самых охраняемых зон одного из самых секретных объектов в истории Соединенных Штатов Америки.Глава 36Стоун вернулся к Аби, и тут в отделение экстренной помощи ввалился Тайри.— Как Дэнни? — спросил он, увидев их.— Недавно выходил врач и сказал, что на рентгене все в порядке. — Голос Аби дрожал. — Они полагают, что внутренних кровотечений нет.— Слава Богу. — Тайри присел рядом и взял ее за руку. — Ты с ним больше не говорила?— Нет.Шериф посмотрел на Стоуна.— Вы постоянно оказываетесь в нужном месте в нужное время, Бен. Сначала Вилли, теперь вот Дэнни…— Есть какие-то соображения, что за парни его избили?— Я уже взялся за дело, и, надеюсь, Дэнни мне поможет. У меня будет возможность с ним побеседовать?Стоун показал на врача в белом халате:— Вон доктор.Тайри поспешил к врачу, а Стоун повернулся к Аби:— Отвезти вас домой?— Нет. Я с ума сойду, если уеду.— Тогда я останусь с вами.— Вы и так уже сделали предостаточно. Спасли Дэнни жизнь. Опять. Даже не знаю, как вас благодарить.— Аби, пять минут назад я разговаривал с Вилли. Он сказал, что Дэнни навещал его вчера. Они собираются вместе уехать.— Вилли не знает, кто и почему избил Дэнни?— Нет. Я спрашивал его о Дебби Рэндольф. Он сказал, что у нее с Дэнни было несколько свиданий в школе, но так, ничего серьезного.— Мне уже не верится, что у Дэнни может быть что-то серьезное с девушками. Один ветер в голове!— Вилли не верит, что Дебби покончила с собой. Он сделал ей предложение, и она его приняла. Около одиннадцати вечера они говорили по телефону. Дебби была в прекрасном настроении.— Я не знала, что он сделал ей предложение.— Не хотели пока распространяться. Теперь получается, что Вилли в больнице от передозировки наркотика, который он не принимал. Дебби покончила с собой без всякой причины. А сегодня и Дэнни чуть не убили. Здесь должна быть какая-то связь.— Не думаю.— Еще Вилли сказал, что его отца случайно застрелил Рори Петерсон.— Два с лишним года назад!— Это все еще может иметь значение.— Давайте минут на пять выйдем на воздух. Здесь душно.Когда они вышли, в небе послышался характерный звук винтов. Стоун посмотрел вверх:— Вертолет?Аби кивнула.— Пошел к тюрьме. Перевозка заключенных.— Почему не автотранспортом?— Большинство заключенных в «Мертвой скале» осуждены пожизненно, и терять им нечего. Вокруг горы почти полное бездорожье, а в лесу легко устроить засаду. Зато из вертолета дружка выручить нелегко.— Понятно.Она повернулась и посмотрела ему в глаза.— Что вы делали на шоссе, когда натолкнулись на Дэнни?Стоун глянул на пикап Вилли, в кузове которого лежал его рюкзак.— Я уходил из города, — произнес он с виноватым видом.— Случайно не потому, что Тримбл хочет написать о вас статью?Стоун с трудом изобразил удивление.— О чем вы?— По словам Дэнни, вы отправились с ним, потому что в том городке, где вы сошли с поезда, появилась машина федералов.— Он ошибается.— Если у вас какие-то неприятности…— Аби, у меня все хорошо.— Я только хотела сказать, что если вы в беде, я готова помочь.— С какой стати? Вы едва со мной знакомы.— Вы спасли моего сына. И… мне трудно объяснить, но у меня такое чувство, будто я знаю вас всю жизнь.Стоун опустил глаза, ковыряя ботинком бордюрный камень.— Я признателен вам за предложение, Аби, правда, очень признателен.— Но вы все равно уедете?Он бросил на нее короткий взгляд.— Я этого не говорил.— Вы и другого ничего не говорили. У всех есть проблемы. Вы ничуть не обязаны торчать здесь и без конца нас выручать.— Почему бы вам самой отсюда не уехать? Денег у вас достаточно.— Бежать из родного города? Нет уж, спасибо, я не тот человек.— Дэнни ведь уехал.— Не по своей инициативе. Его заставила я.Стоун опешил:— Как? Почему?— Этот город не для него. Что ему здесь светит? Работа на шахте либо в тюрьме?— Дело только в этом? А происходящие здесь странные случаи, о которых вы упоминали?— Повторяю, у всех свои проблемы, Бен. Если вам нужно уезжать, уезжайте.Аби колебалась, явно желая сказать что-то еще. Потом вздохнула и бросила:— Лучше мне вернуться в отделение, узнать, как там Дэнни. К Вилли я тоже зайду.Она ушла, а Стоун присел на низкий кирпичный заборчик. Через час он все еще сидел на том же месте, отчаянно пытаясь понять, как поступить.За своей инъекцией метадона начала подтягиваться шахтерская бригада. Стоун посмотрел на часы. Нет еще даже пяти. Вскоре он увидел, как изможденные тощие мужчины выбираются из пикапов и тащатся к метадоновой клинике. Получат укол перед тем, как следующие двенадцать часов проведут в преисподней. Затем боли усилятся, понадобится больше лекарств… Цикл повторится.«И все это, чтобы в стране горел свет».Через полчаса живые мертвецы на своих грязных «шевроле» и «фордах» потянулись в обратный путь.«Скоро я буду сидеть при свечах и готовить на огне».Вышел Тайри: Дэнни отказался назвать тех, кто его избил.— Шериф, по-моему, одного из них я где-то встречал. Вот только не могу вспомнить где.— Если вспомните, сразу звоните.После отъезда Тайри, еще через час, вернулась Аби, осунувшаяся, с запавшими глазами.— Дэнни лучше. Его положили в соседнюю с Вилли палату.— Это здорово, Аби.— Дэнни сказал, что вы им всыпали по первое число.— Мне просто повезло.— Один раз повезло, я еще могу согласиться. Но два раза подряд? Вряд ли это везение.— Армия научила меня парочке полезных вещей. Ну так как, отвезти вас домой?— Лучше давайте ко мне. Я приготовлю нам завтрак.— Аби, вы ночь не спали. Зачем вам еще эти заботы?— Тогда хотя бы проводите меня, Бен, — если, конечно, вы не уезжаете из города прямо сейчас.Их глаза встретились.— Я пока остаюсь.Глава 37Закончив в Шарлотсвилле, Нокс поспешно вернулся домой. Мысли вертелись вокруг того, что ему удалось выяснить. Джон Карр действительно служил в «Тройной шестерке». Трое из этой команды были убиты полгода назад. Дело осталось не только не раскрытым, но, совершенно очевидно, еще и было прекращено по команде сверху. Интересно, неприкосновенность Гарри Финна каким-то образом связана с этим решением?В рапорте ни слова не сказали о желании Карра уйти из «Тройной шестерки». И неудивительно, личные чувства никогда не отражают в официальных бумагах. Тем не менее должным образом зафиксировали, что у Карра была семья, а также то, что после некоего боя тридцать лет назад Карр считается пропавшим без вести. Проведя перекрестную сверку, Нокс сумел установить, что всего через несколько дней сержант Джон Карр каким-то чудесным образом вновь появился в списках личного состава вооруженных сил, затем срочно вышел в отставку и скоропостижно умер, после чего обрел покой на Арлингтонском кладбище. Замечательный пример того, как кардинальным образом переписывается история государства и биография человека.Стоун и Карр один и тот же человек. Давнее подозрение достаточным образом подтверждалось. Стоун покинул «Тройную шестерку», вскоре пустой гроб опустили в могилу на Арлингтоне, и на белом кресте появилось имя Карра.* * *Пока Нокс пил кофе, его взгляд блуждал по находящимся на кухне личным вещам жены. Он почти ничего не изменил здесь после ее смерти. Дом принадлежал им обоим, однако фактически в доме жила Патти. Нокс больше времени проводил за границей, чем у семейного очага. Специфика работы. А тут была ее территория. В некотором смысле после кончины жены Нокс чувствовал себя арендатором в собственном доме.Судя по архивным материалам, под конец службы в «Тройной шестерке» Карр был переведен в Брунсвик, штат Джорджия, официально — на должность инструктора в недавно созданном Федеральном учебном центре правоохранительных органов. По ежедневным отчетам Нокс установил, что Карр довольно часто отсутствовал на работе; и в то же время в каком-то из уголков земного шара погибал очередной деятель, вызывающий подозрение у правительства Соединенных Штатов.Нокс добросовестно листал подшивки, ища нужные сообщения. И после многочасовых поисков, зная, за какую неделю нужно просматривать газеты, все-таки нашел. Невнятная заметка в брунсвикской газете была посвящена исчезновению местной супружеской пары и их двухлетней дочери. Под нечетким газетным снимком пропавшей женщины значилось: Клэр Майклз. Ее муж Джон и их дочь Элизабет тоже пропали. Джон Майклз работал инструктором в Федеральном учебном центре, говорилось в статье. Дальше пересказывались какие-то слухи о том, что преступников следует искать среди неких местных маньяков, ненавидящих полицейских.Нокс попробовал найти еще материалы по этому делу, однако успеха не достиг. ЦРУ надежно спрятало все концы, перенаправив подозрения на вполне правдоподобный, но совершенно фальшивый объект.Глядя на фотографию Клэр Майклз, Нокс подумал о том, что в пулевом отверстии в груди сенатора от Алабамы находятся кусочки копии этой или же другой фотографии женщины.Значит, Финн сказал правду. Семью Джона Карра уничтожили за то, что тот решил выйти из игры. Нокс не хотел верить, что его правительство способно так обойтись с человеком, который много лет служил ему верой и правдой, но действительность доказывала обратное.Да, улики указывают на то, что именно Карр застрелил Грея и Симпсона. А как бы он, Нокс, поступил, отыскав убийц своей Патти?Мало этого? Вот еще: во Вьетнаме Карр был обманут тем самым типом, на которого Нокс сейчас работает. Герой войны так и не получил то, что причиталось ему по праву. Как бывший военный, Нокс почувствовал острую обиду. В той кошмарной войне нелегко было уцелеть. Нокс до сих пор не понял, почему Хейес лишил Карра боевой награды. Однако если бы ему пришлось судить, он скорее решил бы, что вина лежит на Хейесе, а не на герое-сержанте.Возникал естественный вопрос: как теперь поступить? Безусловно, надо продолжить поиски Карра. А вот когда он его найдет, то, возможно, сделает не то, что от него ожидают. Выходит, Нокс, по существу, станет предателем родного управления. Вражеским пособником. Это перечеркнет все годы службы, лишит его пенсии, возможно, будет стоить ему свободы или даже самой жизни.И все ради человека, которого он в глаза не видел, но которого он знал уже, наверное, лучше многих других.Стоит ли этого Джон Карр?Ответа у Нокса не было. Во всяком случае, пока.Глава 38Стоун был голоден как волк, Аби едва притронулась к пище.Он посмотрел на ее нетронутую тарелку.— Не расстраивайтесь, Дэнни уже пошел на поправку.— Ему не следовало возвращаться.— Вы заставили сына уехать лишь потому, что для него здесь нет достойной работы? У вас достаточно денег.— Дело не в деньгах. Ему все равно ненавистно, как они нам достались.— А кто виноват в смерти вашего мужа, Аби? Как еще было добиться справедливости? Предприятие в тюрьму не отправишь.— За то, что сотворили с моим мужем, кое-кому действительно следовало сидеть в тюрьме. — Она встала, налила еще по чашке кофе. — Вы знаете, как рубят уголь в этих горах?— Знаю только одно: не хотел бы я так зарабатывать на жизнь.— Мой муж работал на шахте в «собачьей конуре». Поместиться в таком закутке может лишь мастер и один-два рабочих. За вырубку «собачьей конуры» платят намного меньше, чем на основной выработке, и не оформляют медицинскую страховку. Но когда не проходишь несколько наркотестов подряд, соглашаешься и на «собачью конуру». Компромиссный вариант.— Значит, у вашего мужа тоже была проблема с наркотиками?— Все шахтеры страшно травмированы от работы под землей на четвереньках. К сорока годам Сэм перенес три операции на позвоночнике. Тут еще рука попала в комбайн, который отбивает уголь от пласта. С ума сходил от боли, а то, что выписывали врачи, почти не помогало. Он стал нюхать толченый оксикодон.— Неужели нет никакого лечения? Помимо метадона?— Я очень долго умоляла его, и он сделал попытку. Сердце разрывалось смотреть, как он ползает после отказа от приема наркотиков. Он так и не смог это выдержать.— Простите, Аби.— Угольная компания не будет ждать, пока ты пройдешь все обследования и появишься на работе. Америке нужно тепло, и они спешат делать деньги.— Аби, как погиб ваш муж?Она поставила чашку и долго молча глядела сквозь Стоуна, видимо, вспоминая события тех дней, когда внезапно оборвалась жизнь мужа.— Когда находишься под скалой на глубине в тысячу футов, нужно помнить о множестве опасностей. О двух, не считая обвалов, нельзя забывать никогда. Одна — это углекислый газ, а вторая — метан. От первого наступает удушье, от второго случаются взрывы. Сэм погиб во время взрыва метана из-за датчика, который ему выдали. В новом приборе был заводской брак. Взрыв вызвал обвал. Вот и все.Стоун не знал, что сказать, и сидел, опустив глаза.— Странная все-таки ситуация.— Вы о чем?— Большинство наших жителей для отопления и готовки покупают пропан или дрова, только не уголь и не природный газ. Наверное, никто лучше нас не знает реальную стоимость этих ископаемых, но мы все равно стоим на своем, ясно?— Да.— Сразу после школы совершенно здоровый юноша приходит на шахту и вкалывает за двадцать долларов в час, потому что больше работать негде. К тридцати пяти у него изувечена спина, а легкие забиты угольной пылью; он совершенно изношен и выглядит как семидесятилетний старик.Аби внимательно посмотрела на Стоуна; большая слеза покатилась по щеке.— Так вы уходите или все-таки остаетесь?— Я не могу вас оставить.Если Стоун и поразился собственным словам, то не подал виду.Она наклонилась вперед и через стол пожала его руку. Стоун непроизвольно вздрогнул от боли.— В чем дело? — встревожилась Аби.— Ничего, просто… Нет, ничего.— Бен, что с вами?— Один из тех, с битами, слегка меня задел.— Господи, так что же вы молчите?— Ничего страшного.— Ну-ка, снимайте майку.— Что?— Снимайте, говорю.Он осторожно стащил через голову майку.— О Боже!Черный, размером с грецкий орех кровоподтек на левом плече уже начал расползаться на предплечье.Аби метнулась к холодильнику, достала из морозилки пакет со льдом и стала пристраивать его к ушибу.— Вы, конечно, герой, — ворчала она, — но нельзя же быть таким ребенком. А если…И запнулась, увидев на его груди следы ранений.— Вьетнам? — спросила она, подняв глаза.— Не только у шахтеров бывают шрамы, — ответил он чуть слышно.Через полчаса она вернулась в комнату. Стоун заметил, что Аби переоделась, и почувствовал аромат шампуня. Осматривая руку, она одарила его загадочным взглядом.— Уже лучше?— Да, все отлично.— Вот и хорошо.Она нагнулась и поцеловала его.Ее рука огладила грудь, скользнула назад, и ногти легонько царапнули спину. В следующую секунду Стоун понял, что целует Аби. Ее губы были сладкими.Стоун обнял ее, сжал и… убрал руки.— Аби, я не думаю…Она закрыла ему рот ладошкой.— Вот и правильно. Не надо думать. Пойдем.Взяв за руку, Аби повела его наверх. Заперла дверь и усадила на постель. Стоя перед ним, сбросила одежду.Она была стройная и ладная, все при ней — у Стоуна вырвался вздох восхищения. Аби прижалась к нему; теплые мягкие груди встретились с мускулистой грудью. Она сладко постанывала ему в ухо, лаская его плечи и спину, затем проворно освободила его от брюк. Он опустился рядом с ней на постель…Они лежали рядом на спине; она нежно трепала его волосы.— После Сэма у меня ни с кем ничего не было. — Аби перевернулась на живот и подперла щеку рукой. — Ни разу.— Наверняка были желающие… Ты красивая.Рассмеявшись, она чмокнула его в щеку.— Желающие были — у меня желания не было.— А Тайри?— Это другое. Мы знакомы с самого детства. У нас с ним было всего одно свидание — в выпускном классе, мы даже толком не поцеловались. Думаю, сейчас Тайри хотел бы большего. Он так и не женился. Только у меня нет к нему ответного чувства.— У меня тоже давно ничего не было. Очень давно.Стоун вдруг подумал: осудила бы его Клэр за сегодняшний поступок? Нет, после стольких лет одиночества наверняка бы поняла.— Не было возможностей или желания?— Ни того ни другого.Он перевернулся на бок и погладил Аби. Она вытянулась и улыбнулась, он улыбнулся в ответ. Ее волосы растрепались и упали на глаза. Она отвела их назад, неотрывно глядя на него изумрудными глазами.— Ты никогда не думала уехать из Дивайна?— Думаю постоянно.— Почему же до сих пор не уехала?— Боюсь, наверное. Дивайн — маленький пруд, но он мне знаком от и до. Знаешь, как трудно решиться переехать на новое, совершенно незнакомое место?— Догадываюсь.— А ты никогда не думал осесть и обустроиться?— Много раз. На самом деле я считал, что обустроился… Увы.— Что произошло?— Да так, ерунда.Зазвонил телефон. Аби глянула на часы:— Кто еще в такую рань?— Из больницы?— Я разговаривала с ними до завтрака… И с Дэнни — ему лучше. Может, из ресторана? Туда я тоже звонила. Велела открывать без меня…Она перелезла через Стоуна и схватила трубку. Стоун нежно погладил ее сзади. Аби улыбнулась, схватила его руку и с силой шлепнула себя по ягодицам.— Что? Гм. — Она взглянула на Стоуна. — Нет, его здесь нет… Ладно. Если увижу, конечно, передам… Ладно, хорошо.Она положила трубку на рычаги, подушку — на колени и села по-турецки.— Кто это?— Чарли Тримбл. Прослышал о вас с Дэнни и жаждет задать тебе несколько вопросов. Настроен очень решительно.— Моя позиция не изменилась. Я не хочу отвечать на вопросы.— Послушай, Бен, не хочешь — не надо, дело твое. Но если ты и дальше будешь отказывать Чарли, он начнет копать. Даже если у тебя нет причин волноваться по этому поводу, то разумнее все-таки с ним побеседовать. Тогда он скорее от тебя отстанет и переключится на наши местные события.Стоун сменил тему:— Даром что красавица, так еще и умница. Когда такое встретишь?— Считай, тебе повезло.— У тебя есть его телефон?— Есть. Или иди прямо в редакцию. Она в квартале от ресторана. Смотри не заблудись.— Позвони. Скажи, что днем я к нему зайду.Он начал одеваться.— Днем? Значит, у нас уйма времени, чтобы заняться делом.— Предложение заманчивое, но мне обязательно нужно кое-что проверить.— Это что же? — надулась она.— Расскажу, когда выясню.На пикапе Вилли Стоун доехал до трейлера и после нескольких минут тщательных поисков нашел пузырек тайленола. Тот был пуст. Вилли выпил последние таблетки? И были ли это таблетки оксикодона? Но зачем оставлять пустой пузырек в комоде?Окинув взглядом свалку, которую Вилли называл домом, Стоун пришел к заключению, что в этом свинарнике пустой пузырек в комоде вряд ли кому покажется неопровержимой уликой. Хотя, возможно, именно его Ширли Кумс и искала.Он сунул пузырек в карман, вышел из трейлера, открыл водительскую дверь…И рухнул без сознания на землю.Глава 39Стоун медленно сел: руки и ноги дрожали, голова раскалывалась, подкатывала тошнота. Он потрогал шишку на голове. Кровь запеклась, рана покрылась коркой.Наконец Стоун, пошатываясь, встал и огляделся. Во всяком случае, попытался. Он смог вытянуть руку вперед, но по-прежнему ничего не видел. Затем поднял руку вверх — и нащупал твердый низкий потолок.Пещера. Стоун вздохнул и чуть не поперхнулся. Нет, шахта. Угольная шахта. Он сделал несколько неуверенных шагов и застыл как вкопанный, услышав шелестящий треск.«Гремучка?!»Стоун осторожно шагнул назад. Судя по звуку, там не одна змея. Большинство людей осталось бы стоять на месте, дожидаясь укуса и смерти. Стоун замер, тоже испугавшись — но не настолько, чтобы оцепенеть от страха. Он развел руки в стороны: правая задела стену, левая повисла в пустоте. Он чуть подался влево, и пальцы коснулись стены. Стоун знал, что хотя гремучие змеи не видят в темноте, у них есть специальный орган — термолокатор, улавливающий тепло тела, а еще они чувствуют вибрацию, передающуюся по земле при движении.Готовая могила — неширокая горная выработка, полная ядовитых змей, и без всякой возможности выбраться. Сколько пройдет времени, прежде чем найдут его тело? Или уже кости? Так вот почему его не стали убивать — чтобы труп случайно не нашли. А затем пустят слух, что он ушел из города; не надо ничего объяснять и ничего прятать.И все же во всем этом было что-то еще. Его могли просто оставить в штреке, не имеющем выхода на поверхность. Или могли застрелить, а сюда скинуть труп. Нет, здесь сквозила жажда страшной смерти. Хотели, чтобы он умер от ужаса, в темноте и одиночестве.Тут им овладела паника — по совсем иной причине.«Аби».Могут расправиться и с ней. На всякий случай.Стоун стал ощупывать потолок, пока его пальцы не коснулись опорной балки. Крепь удерживала многотонные массы горных пород от обвала, за что Стоун, понятное дело, мог только благодарить установивших ее когда-то шахтеров. Но что еще важнее, к балке был прочно прикручен светильник с защитной проволочной сеткой. Освещение, конечно, не работало, однако пока ему нужен не свет, а только светильник.Он двинулся назад, подальше от треска змеиных погремушек, перебирая руками по потолку. Примерно через четыре фута пальцы коснулись следующей балки со светильником, через четыре фута — еще одной.Решив, что змеи находятся между ним и выходом на поверхность, Стоун медленно двинулся на звук погремушек, с каждым нерешительным шагом рискуя получить ядовитый укус в ногу. Дойдя до первой обнаруженной им балки, поднял руки и крепко вцепился в металлический светильник. Молясь, чтобы он выдержал его вес, Стоун повис на нем, подтянув колени к груди. Ушибленная рука страшно болела, но он заставил себя сосредоточиться и заставил боль отступить. В «Тройной шестерке» он отработал эту технику на тренировочном комплексе «Убийственная горка». Обучали их непревзойденные спецы в причинении всех видов мучений — и физических, и моральных.Стоун качнулся взад-вперед и, вытянув руку, сделал выпад в воздухе, как на рукоходе в период начальной подготовки. Пальцы схватились за сетку следующего светильника. Он отпустил первый светильник и повис на двух руках уже на втором. Он понятия не имел, способны ли гремучие змеи бросаться вертикально вверх и не укусят ли его снизу за зад, но задерживаться не стал и продолжил движение.Через четыре балки, промахнувшись по одному светильнику и чуть не свалившись, Стоун остановился и прислушался, продолжая висеть с подтянутыми к груди коленями. Треск прекратился. Однако он не стал пока спрыгивать на пол, а, раскачиваясь и цепляясь за светильники, двигался вперед, пока вытянутая вперед рука не коснулась скальной породы.«Черт побери!»Он двигался не в том направлении? А может, змеи, пока он лежал без сознания, проползли мимо него? Или те, кто сбросил его в шахту, вытряхнули змей со стороны, противоположной выходу? А вдруг это в самом деле кошмарный сон и через минуту он проснется?Руки налились свинцом; Стоун осторожно опустил ноги и встал на плотный грунт. Снова развел руки в стороны, пытаясь определить ширину выработки. Коснулся одной рукой стены того, что посчитал тупиком; с противоположной стороны стены не было. Стоун еще продвинулся в ту сторону — ничего. С минуту стоял, пытаясь разгадать головоломку, потом до него вдруг дошло.«Болван!»Поворот выработки! Стоун сориентировался и, касаясь пальцами стены, двинулся вперед, внимательно прислушиваясь, нет ли где гремучек. Через десять минут он врезался в стену. Деревянную.Выход на поверхность, должно быть, забили досками — внизу виднелась узкая полоска света. Стоун прикинул возможные варианты действий. Собственно, вариантов-то и не было. Отступив на несколько шагов, он с разбегу врезался в деревянный щит. Все, чего он добился, — шлепнулся задом на землю, еще и задев больную руку. Зато пальцы наткнулись на полузасыпанный породой металлический предмет, длинный и узкий. Откопав его, Стоун на ощупь определил: монтировка.Он вставил плоский конец инструмента в щель между брусом деревянной коробки и краем щита и резко дернул. Визгливо скрипнули гвозди, щель чуть увеличилась. Он переместил инструмент и дернул еще раз. Снова переместил рычаг… Через двадцать минут в расширившуюся щель хлынул дневной свет. Ободренный удачей, Стоун стал бить плечом, высаживая щит. Еще через четверть часа, ударив в очередной раз, он вылетел наружу и, не удержавшись на ногах, упал на землю.«Свободен!»Из груди вырвался вздох облегчения. Местность была незнакомой. От заколоченной шахты тянулась грунтовая дорога густо-черного цвета. Годами самосвалы вывозили отсюда уголь, и колеса вминали угольную пыль и крошку породы в рыжую глину. Стоун осмотрел одежду. Она вся была покрыта угольной пылью. Отряхнувшись, он пошел по грунтовке, незаметно поглядывая по сторонам на случай, если тот, кто нанес удар исподтишка, все еще следит, не сбежал ли покойник со змеиной вечеринки.Через милю лес закончился, и Стоун свернул на покрытую гравием дорогу. Захрустевшие под ногами камешки вывели его из усталой задумчивости, и он сунул руку в карман куртки. Пузырек из-под тайленола исчез. Замечательно. Голова раскалывается, а единственная найденная им улика пропала!На попутке он доехал до ресторана. Аби там не появлялась. Тогда он стал звонить ей домой. Никто не отвечал.Стоун бегом бросился к трейлеру Вилли, взял пикап, сломя голову помчался на ферму и поймал Аби, когда та шла к своей машине.— Ну и где тебя черти носят? — возмутилась она.Ответа она уже не слышала, с ужасом глядя на Стоуна.— Б-боже, — наконец смогла выдавить, заикаясь, Аби. — Что… что ж такое творится?— Ты когда говорила с Дэнни?— Только что. Я как раз собиралась к нему.— Я звонил тебе от «Риты».— Я думала, мне показалось, — я сушила волосы. Что ты намерен делать?Стоун задумался.— Сначала к Тримблу. Потом надо пересечься с Тайри, узнать, не удалось ли чего выяснить. — Он взял ее под руку. — Аби, пожалуйста, будь осторожней. Помню, у тебя есть ружье. А как насчет пистолета?— У Сэма было, по-моему, два. Они наверху в стенном шкафу.— Умеешь обращаться?— Ты спрашиваешь выросшую в горах девчонку, умеет ли она стрелять?— Ладно, будем считать, что это «да». Говоришь, два? Не возражаешь, если я возьму один на время?— Я даже не знаю, кому он сейчас нужнее, чем тебе.Они зашли в дом, и Стоун проверил пистолеты. Зарядил оба, и один передал Аби.— Хотелось бы иметь с тобой постоянную связь, но у меня нет мобильника.— Можешь взять телефон Дэнни. — Аби критически посмотрела на его грязную одежду. — Не стоит идти к Чарли в таком виде. Прими душ и переоденься.Стоун повернулся к пикапу и бросил взгляд на грузовую платформу. Его рюкзак пропал.— Я, гм… Мне уже не во что переодеваться.— Пошли. У вас с Дэнни размер почти одинаковый.Аби привела его в комнату Дэнни и быстро набрала целый комплект. Когда он вышел из душа, все было аккуратно уложено в сумку, кроме пары брюк, рубашки, белья и носков.Приодетый, с мобильником и пистолетом, Стоун крепко обнял Аби.— Спасибо. Встретимся у Дэнни.Проводив взглядом ее машину, он быстро направился в противоположную сторону на условленную встречу с Тримблом. Потом нужно заехать к Тайри. И как следует просчитать свои действия. Иначе его ближайшее будущее — шесть футов под землей или календарь, нацарапанный на стене камеры.Глава 40К дому Нокса подлетел внедорожник. Оттуда выскочил человек и бросился к входной двери. Вручив Ноксу пакет, агент так же быстро умчался.Нокс прошел в кабинет, включил компьютер, запустил диск DVD, и по экрану рассыпались изображения. Художник и Лерой наконец-то пересеклись. С экрана на него смотрели цифровые эскизы предположительно бородатого Джона Карра. Также, в соответствии с инструкциями Нокса, художник сделал изображения без бороды и очков. Нокс сравнил их со старыми фото Джона Карра времен военной службы и с более поздними снимками, которые он получил из архивов ЦРУ. Похоже. Он распечатал пачку цветных копий, вышел за дверь и сел за руль «ровера».Дальше по улице Калеб завел фургон и двинул следом.Сначала Нокс приехал в Национальный аэропорт,[308] куда Аннабель зашла следом за ним. Через час он сел в свой внедорожник и отъехал.Аннабель запрыгнула в «крайслер».— Очевидно, ни шиша он в аэропорту не выяснил.Следующим пунктом Нокса был вокзал Юнион-стейшн. По правилам следовало наводнить весь регион изображениями Джона Карра, поместить его в базу данных метрополитена, всех авиалиний и правоприменительных органов, но сейчас Нокс так сделать не мог. Если фэбээровцы признают в бородатом типе того чудака, которого они проворонили, их непременно заинтересует внимание к нему ЦРУ. И несмотря на все гарантии Хейеса, что может утаить припертое к стене ФБР, не знает никто.На вокзале Нокс сорвал банк. Билетный кассир признала в портрете Стоуна с бородой и в очках одного из пассажиров. Он заплатил наличными за билет в туристическом классе, но она никак не могла вспомнить, что за имя было в его удостоверении.— А не помните, на какой поезд?— Не так много народу платит наличными. Он взял на «Кресент». До Нового Орлеана.— Как связаться с кем-нибудь из поездной бригады? С проводником, например?Женщина сняла трубку. Через считанные минуты Нокс общался с ревизором. Тот сделал несколько звонков и сообщил, что один из проводников того поезда как раз вернулся из поездки. Вскоре подъехал проводник. Ему предъявили портрет Стоуна, однако он его не опознал. Тогда Нокс достал следующий — без бороды и очков.— Похоже, это тот тип, который влез в драку.— В драку?— Уложил в вагоне трех парней намного моложе себя.— Да ну?Проводник доложил об инциденте, закончившемся тем, что Стоун и остальные участники драки сошли на следующей станции.— Не захотел предъявлять документы. Я предложил ему сойти. Подозрительный тип.— А имена остальных вам известны?— Нет. Они заявили, что тоже сойдут, и сошли. Какое мне дело? Избавили меня от составления отчета полиции. Шпана паршивая.— Тогда опишите мне каждого из них.Закончив записывать, Нокс глянул на ревизора.— Вы можете распечатать списки пассажиров, купивших билеты на этот поезд?— Да, конечно.Ревизор распечатал списки и отдал их Ноксу.— Неужели дело настолько серьезное? — спросил проводник.— Чрезвычайно серьезное. И настоятельно вам советую, джентльмены, забыть, что я вообще здесь был.Нокс быстро вышел из здания вокзала.Внедорожник рванул со стоянки, фургон последовал за ним.«Ровер» прибавил скорость. Когда Калеб, чтобы не отстать, начал выписывать слалом, совершая обгоны в плотном потоке машин, Аннабель его остановила.— Но он оторвется!— Не оторвется. — Она достала из сумочки небольшой прибор. — Пока я каталась с ним по Джорджтауну, прикрепила под креслом радиомаячок. Дальность действия двадцать миль.— А почему раньше мне не сказала?— Прости. Голова забита.Калеб немного поворчал, затем кивнул:— Здорово с маячком получилось.— Ну да, теперь нам можно приотстать, чтобы он нас не засек в зеркале заднего вида.— Выходит, Оливер сел на поезд?— Выходит, что так.«Ровер» Нокса повернул на Шестьдесят шестое шоссе и направился на запад. Миновав Гейнсвилл, Нокс съехал с автострады.— Вряд ли где-то рядом проходит железная дорога, — засомневался Калеб.— Посмотрим, куда его несет.Через двадцать минут Аннабель возмутилась:— Вот гад! Плакал мой радиомаячок.Они смотрели, как Нокс садится в вертолет и тот взлетает, беря курс на юго-запад.— Что теперь? — спросил Калеб.— Назад, на Юнион-стейшн, и как можно быстрее. — Аннабель насмешливо посмотрела на Калеба. — Минутку. — Она схватила камеру. — Снимай свою дурацкую шапочку и свитер.— С какого перепугу?— Мне нужно твое фото.Она щелкнула Калеба.— По дороге заедем в фотоателье. Потом надо найти ламинатор и еще кое-какие устройства.— Что ты там опять придумала? — спросил Калеб, заводя мотор.— Ты меняешь профессию.Глава 41Вертолет, предоставленный Хейесом, высадил Нокса в тридцати милях от городка, где Стоун сошел с поезда. Там ему приготовили пикап. Генерал чрезвычайно воодушевился, когда Нокс наконец взял четкий след.Его инструкции были предельно ясны. Определить местонахождение Карра, но к нему не приближаться.— Звоните, дальше уже моя забота.«Не сомневаюсь, генерал».Когда Нокс приехал в городок, он решил сначала найти примечательное место. Его чаяниям суждено было сбыться практически сразу: впереди маячила вывеска ресторана. Он припарковался, вошел внутрь, сел у стойки и сделал заказ. Если Карр, сойдя с поезда, заходил перекусить, то кто-нибудь может его вспомнить. Нокс показывал портрет и задавал вопросы, однако, выйдя через полчаса на улицу, знал ничуть не больше, чем по приезде.Ни персонал за стойкой, ни посетители наблюдательностью не отличались, а может, просто никогда и ни с кем никакими сведениями добровольно не делились. Не помогло и предъявление служебного удостоверения. Наоборот, только все портило. Надо будет учесть, что в здешних краях федеральное правительство любят лишь чуточку больше, чем Усаму бен Ладена.Местная автостанция оказалась временно закрыта. Очевидно, аборигены не испытывали тяги к автобусным поездкам.Нокс сел в машину и внимательно изучил карту. Редкие, далеко отстоящие друг от друга небольшие населенные пункты соединялись извилистыми двухрядными шоссе. Он решил подыскать себе место для ночлега, а с утра начать по новой. Придется еще раз съездить на автостанцию, провести опрос персонала; они работают по сменам и не каждый день появляются в городе. Тем не менее Нокс не терял надежды. Возможностей скрыться из этой дыры не так уж и много; Карр, сойдя с поезда, мог сесть на автобус.В захудалом, выкрашенном в желтый цвет мотеле расценки были столь низкими, что легко покрывались даже официальными суточными. Крекеры и газировка из торгового автомата возле крохотной конторки — вот и весь гостиничный сервис. Нокс предъявил портрет управляющему, но тот лишь молча покачал головой и вернулся к своему телевизору и своему «Будвайзеру». Еще с час Нокс пошатался по улицам, приставая к прохожим и владельцам магазинчиков. Никто чужака не видел — либо не хотел в этом сознаваться.В номере Нокс уселся на постель, запивая диетической колой миниатюрные сандвичи с сыром и арахисовой пастой. Пощелкал телеканалы — война, стихийное бедствие, коррупционный скандал, автогонки — и в результате на местном телевидении — с ума сойти! — нашел тридцатилетней давности серию «Счастливых дней».Карр был дичью, а Нокс охотником. Во всяком случае, по официальной версии. В жизни они могли в любое время поменяться ролями, а при квалификации Карра это чем дальше, тем вероятнее. С учетом всего ныне известного Ноксу ему нельзя было забывать и о своих незащищенных тылах, где сидел в засаде великий и ужасный мастер подстав Маклин Хейес.Он достал мобильник и нажал кнопку быстрого набора.— Алло?— Мелани, это папа.— Привет, а я только тебя вспоминала. Не хочешь провести вместе завтрашний вечер? Я взяла места в партере, у самого оркестра. Идет «Злая».[309]— Извини, лапочка, не смогу. Я не в городе.— А где ты? В Париже? В Амстердаме? В Кабуле? В Тикрите?[310] — Голос звучал игриво, но, зная свою дочь, Нокс понял, что она встревожилась.— Немного западнее тебя. Практически в деревне.— Террористы разбегаются как тараканы, да, пап?— Никогда не знаешь, что они выкинут, солнце. С братом давно общались?— Утром пришло письмо по электронке. Он не унывает. Прислал фотки. Правда, есть и плохая новость. Предполагалось, что через месяц их уже выведут оттуда, но вместо этого пришел приказ о продлении режима повышенной боевой готовности еще на полгода. По всей видимости, талибы со страшной скоростью восстанавливают утраченные позиции. Кенни пишет, что двухсоттысячный контингент выводят из Ирака в Афганистан.Нокс выругался про себя.— Как там у него дела?— Утверждает, что старается не высовываться.Нокс снова шлепнулся на постель.— Помнишь, ты говорила про наши общие планы после его возвращения? Ну, куда-нибудь съездить. К примеру, на Средиземноморье. Втроем. Расслабиться, подышать воздухом. Пусть это будет за мой счет.— Клево. Только там дорого, а я зарабатываю, наверное, больше тебя. Так что я в доле. С Кенни, естественно, не берем. Служба родине не обеспечивает даже прожиточный минимум.— Нет, я настаиваю, все за мой счет. Побереги свои деньги.— Для чего?— Будешь заботиться обо мне в старости. Не вечно же копаться в этом дерьме.Его голос лишь чуточку изменился, но дочь сразу почувствовала.— Папа, у тебя все в порядке?— Все отлично, лапочка. И мой тебе совет: не переводи театральные билеты на старых пердунов вроде меня. Лучше пригласи на «Злую» приятного молодого человека. Я уже созрел для внуков, понимаешь?— Хорошо.— Скоро еще позвоню.— Пока, папа. И… береги себя.— Обязательно.— Пап?— Да?— У тебя правда все в порядке?— Все хорошо, Мел.Нокс отключился и бросил телефон на кровать. На душе стало еще хуже, чем до звонка. Напугал дочь… Возможно, он и хотел ее напугать. Подготовить к тому, что может не вернуться, — или к тому, что ее пригласят на опознание.Он оглядел унылую обстановку номера. Сколько ж в его жизни было паршивых забегаловок, долбаных городишек, дерьмовых стран!..Нокс лег на постель, чувствуя себя одиноким как никогда.««Злая»… Я сам могу порассказать про злых и безнравственных, лапочка. Боюсь только, ты возненавидишь своего отца».Зажужжал мобильник.Хейес. Он понял это, даже не глядя.— Джо Нокс.— Вы где? — тут же выпалил Хейес.— В упорных поисках.— Где конкретно вы упорно ищете?— На юго-западе Виргинии.— Конкретно!— Сказать по правде, я и сам толком не знаю, где нахожусь, а прием здесь такой отвратительный, сэр, что вас почти не слышно.Хейес повысил голос:— Вы его уже засекли?— Если бы засек, я бы вам позвонил. Пока что пытаюсь найти зацепки и сузить район поисков.— Почему вы не взяли вертолет, чтобы облететь весь район?«Потому что тогда бы ты совсем точно знал, где я нахожусь».— Вертушка, высаживающая федерала в центре городка, вызвала бы у местных подозрения. И Карр, если он где-то рядом, сразу бы скрылся. Я здесь еще порою и тогда перезвоню.— Мне не очень нравятся темпы расследования, Нокс.— Ношусь как угорелый, сэр. Делаю все возможное — с учетом указаний туда не ходить, а сюда не смотреть.— Как что-то прояснится, Нокс, сразу звоните. В ту же минуту!Он отключился.И вовремя. Нокс успел досмотреть серию, где Фонз[311] опять выдал свою фирменную посылалку.— А шел бы ты лесом, козел, — заявил Нокс следом за Артуром Фонзарелли.Глава 42Аннабель и Калеб вошли в зал Юнион-стейшн и плечом к плечу решительно направились прямо к билетному кассиру. Аннабель махнула фальшивым значком ФБР.— Агенты Хантер и Келсо. У вас здесь был мужчина, который показывал фото и задавал разные вопросы? Он мог представиться как Джо Нокс из министерства национальной безопасности.— Да, был такой, — занервничала женщина.Аннабель шумно вздохнула.— Значит, у нас будут большие проблемы.Женщина посмотрела на нее с беспокойством.— Какие еще проблемы? Мы наилучшим образом оказали содействие агенту Ноксу.— Проблема в том, — чеканя слова, заявил Калеб, — что он вовсе не Нокс и к министерству национальной безопасности отношения не имеет.— Только этого не хватало, — побледнела женщина.— Совершенно верно, — холодно согласилась Аннабель. — Мне придется опросить каждого, с кем он тут… беседовал. Немедленно!Уже через несколько минут они расположились в кабинете ревизора. Проводник тоже стоял здесь, поскольку задержался на вокзале оформлять какие-то бумажки и был срочно вызван по требованию Аннабель.— Мы считали, что он из ФБР…— Естественно. И наверное, велел вам хранить молчание, так? — спросила Аннабель.— Именно так.— Обычный прием мошенников.— Но его документы были в полном порядке, — начал оправдываться ревизор.Калеб поднес свое, еще не остывшее после ламинатора удостоверение поближе к его глазам.— Смотрите, это я из министерства национальной безопасности. Вы не помните, а у него вот в этом слове буковка «е» тоже была напечатана в перевернутом виде?Железнодорожники переглянулись и дружно покачали головами.— Я не знал, что нужно проверять именно здесь, — сказал ревизор.— Потому что такие вещи не афишируются, — вступила в разговор Аннабель. — Это палка о двух концах. Конечно, нужно поставить заслон мошенникам с поддельными документами. С другой стороны, такого рода информацию широкой общественности знать не полагается. Однако я считала, что циркулярка была доведена до федеральных служащих соответствующего уровня. Вы ведь, если не ошибаюсь, федеральная корпорация?— Частично государственная, — уточнил ревизор и быстро добавил: — Должен заметить, что ни один правительственный чиновник не удосужился намекнуть о существовании такого циркулярного письма. Многие из них, черт возьми, вообще делают вид, что не понимают, зачем стране нужны железные дороги. При развитой сети автомагистралей и бурном развитии авиаперевозок во всем цивилизованном мире строительство и ремонт железных дорог ведутся рекордными темпами. Никто ведь не скажет, что там деньги считать не умеют.— Мы замолвим за вас словечко при ближайшем обсуждении бюджета, — саркастически резюмировал Калеб. — А сейчас нам нужно остановить преступника, и как можно скорее.— Секундочку, а разве ваши агенты не обязаны ходить в куртках с надписью «ФБР» на спине? — вдруг засомневался подозрительный проводник.— Конечно, обязаны, — с раздражением ответила Аннабель. — Когда мы вламываемся к кому-то с ордером на арест! Но не в тех случаях, когда нам нужно тихо, без огласки схватить шпиона.Калеб бросил на нее якобы незаметный предостерегающий взгляд и осуждающе дернул головой.— Так он шпион?! — в ужасе воскликнул ревизор.— Да. И поэтому мне нужно знать дословно все, что вы ему наболтали.Двое служащих выложили все, Калеб только успевал записывать. Когда они закончили, Аннабель их слегка приободрила:— Я не виню вас за случившееся. Будем надеяться, мы схватим его благодаря полученной от вас информации.— И пожелайте нам удачи, — кисло добавил Калеб. — Она тем более нужна, раз уж благодаря вам он получил фору.Парочка быстро ретировалась и вернулась в фургон.— Отличная работа, Калеб, — с восхищением сказала Аннабель.— В университете я занимался в театральном кружке. Видишь ли, у меня была мечта… Нет-нет, не Голливуд, Боже упаси! Сцена.— Значит, ты стремился на Бродвей, а попал в библиотеку? Почему?— Я обожал актерскую профессию, но не смог побороть в себе боязнь сцены. За несколько часов до спектакля меня начинало колотить, как в лихорадке. Я худел, буквально усыхал от неврастении и в результате, поменяв кучу костюмов на все меньший и меньший размер, я решил отказаться от своей мечты.— Зато сегодня ты с успехом сыграл главную роль.Глава 43Беседа с Чарли Тримблом складывалась лучше, чем ожидал Стоун. Подготовленные заранее вопросы были любезными. А потом все стало меняться. Во взгляде репортера, сидящего в старом вращающемся кресле, появилось колючее выражение, от которого Стоуну стало крайне неуютно.— Ваше лицо мне кажется знакомым, Бен. Мы раньше не встречались?— Вряд ли.— Вам не доводилось бывать в Вашингтоне?— Никогда.Тримбл, откинувшись на спинку кресла, побарабанил пальцами по столу.— Зачем вы сюда приехали?— Просто хотел убедиться, что Дэнни попал домой без новых приключений.— Только за этим?— Почему бы нет?Не давая Тримблу задать следующий неудобный вопрос, Стоун вбросил свой:— Что вам известно о смерти Дебби Рэндольф и Рори Петерсона?На лице Тримбла появилось озадаченное выражение.— А вам зачем?— Дэнни пытались убить. Полагаю, что и передозировка Вилли подстроена.— Мы уже обсуждали это с Бобом Кумсом. У вас есть доказательства?— Только рассказ Вилли и результат анализов.— Вилли наркоман, а наркоманы не самая надежная публика.— Вы с ним об этом беседовали? — резко спросил Стоун.Тримбл отрицательно покачал головой.— Значит, вы не можете судить о его надежности, верно?Тримбл вспыхнул, затем улыбнулся.— Вы совершенно правы. Мне следует с ним поговорить.— Тогда вернемся к моему вопросу. Дэнни и Вилли — оба стали мишенями. Оба знакомы с Дебби. Вилли даже был с ней помолвлен.— Не знал…— Никто не знал. Дебби, по общему мнению, кончает жизнь самоубийством. Но Вилли созванивался с ней поздно вечером накануне. Она была в отличном настроении.— Шериф Тайри провел расследование. Согласен, не верится, что Дебби могла это сделать, но все улики указывают на суицид.— Обставить убийство как суицид совсем несложно, когда знаешь, что делать.Тримбл кинул на Стоуна пронизывающий взгляд.— И вам известны подобные случаи?— Я лишь пытаюсь выяснить правду, мистер Тримбл.— Зовите меня Чарли. А почему вас это так волнует? Вы ведь у нас всего ничего.Стоун потер раненое плечо, затем голову.— Ну, скажем, не люблю, когда мною командуют.«И потом есть Аби».— Как был убит Петерсон? — спросил он Тримбла.— Застрелен. Предположительно во время ограбления. В его офисе стоял сейф, который и взломали. Вынесли наличные, папки с документами и компьютер. Это дело тоже вел Тайри, но расследование почти не продвинулось, во всяком случае, он так мне признался по дружбе. Видите ли, он здесь вся полиция.— Он мог вызвать полицию штата.— Конечно, мог. — Тримбл улыбнулся. — Мог и его брат.— Его брат?— Говард Тайри. Начальник тюрьмы «Голубая ель».— Шериф о нем даже не упоминал.— Честно говоря, братья не очень друг с другом ладят. Так что мое предположение о том, что брат мог бы помочь шерифу, было неудачной шуткой. Тайри действует без посторонней помощи.Вскоре Стоун покинул редакцию «Дивайн игл» и отправился к шерифу.Когда он рассказал Тайри, что случилось с ним в штольне, шериф чуть со стула не упал. А во время объяснений Стоуна сидел, задумчиво кивая.Когда Стоун закончил, он сказал:— В больнице подтвердили наличие оксикодона в организме Вилли. А у парня на него аллергия. Сам бы он его ни за что не выпил. К тому же без рецепта он страшно дорогой.— Выходит, кто-то пытался Вилли убить.— Причем весьма хитрым способом. Неправильное использование лекарственных средств расцвело здесь пышным цветом. Это черное пятно на нашем городе. Но не посадишь же всех наркоманов — на шахтах некому будет работать. Им пытаются устраивать реабилитацию, делают ежедневные метадоновые инъекции… увы, без особого успеха. Любой коп в Аппалачском угольном бассейне понимает, что мы ведем бесплодную борьбу. Не хватает ни сил, ни средств.— Ваш район довольно изолирован. Откуда берутся наркотики? Вряд ли здесь по лаборатории на каждом углу.— Их могут получать из множества источников. Фальшивые аптеки в Интернете, наркотрафик от мексиканской границы. Многие шахтеры спустили все свои сбережения и лишились семьи через это дерьмо. У нас есть старая поговорка: «Метамфетамин бодрит, а оксикодон веселит».— Шериф, я считаю, что случаи с Дэнни и Вилли и смерть Дебби Рэндольф связаны между собой.Стоун рассказал о предположении Вилли и о его разговоре с Дебби вечером накануне ее смерти.— Об их помолвке мне неизвестно, однако о том, что Вилли не верит в ее суицид, я знаю. Все уши мне прожужжал. Тем не менее улики указывают на самоубийство.— Кто производил вскрытие?— Док Уорнер. Он у нас по совместительству патологоанатом. И потом все было предельно ясно: она вставила дуло в рот и нажала на спусковой крючок.Произнося последнюю фразу, Тайри отвел глаза. Стоун это заметил и спросил:— Я вовсе не пытаюсь учить, как вам выполнять свою работу, но женщинам несвойственно стреляться. При таком обилии наркотиков легче было бы просто закинуть таблеток и тихо уйти из жизни.— Знаю. Мне это тоже не дает покоя.— Я видел, как Дэнни рыдал на могиле Дебби Рэндольф, — произнес Стоун.Тайри удивился:— Где ж вы там были?— За каменным заборчиком. Услышал странные звуки и решил выяснить. Хотел уже подойти к Дэнни, но заметил вас.Тайри смутился.— Глупейший случай. Я даже не понял, что он там делал. Сунулся туда, потому что Дэнни есть Дэнни.— То есть?— То есть непредсказуемый.— Уехать из города его заставила Аби.Тайри откинулся в кресле и сердито посмотрел на Стоуна.— Она мне такого не говорила, — объявил он обиженным тоном. — А вам, значит, сказала?— Она очень боится за него. Причем, судя по тому, что случилось, стоило ему только вернуться, боится не зря. А говорить об этом с вами тоже, видимо, боится.— Почему?— Вы блюститель закона. Не исключено, что Дэнни вляпался во что-то криминальное.Раздражение Тайри улетучилось.— Понимаю… Кстати, описания тех молодцев, что вы мне дали, я разослал в полицию штата и шерифам других городов. Потому что мне они никого не напоминают, а я знаю здесь буквально всех и каждого.— Было уже темно, и все случилось очень быстро. Я не мог их как следует рассмотреть, потому мое описание не из лучших. Но я застал Ширли Кумс, шныряющую в трейлере Вилли, как раз перед тем, как избили Дэнни. Мне кажется, она что-то искала.— Что?Стоун рассказал ему о пузырьке из-под тайленола.— А Джоша Кумса застрелил его друг Рори Петерсон.Тайри молча кивнул.— Так что осталось достаточно неспрятанных концов, — заметил Стоун.— Только как их увязать друг с другом? Вот вопрос.Стоун поднялся.— Я еду в больницу навестить Дэнни и Вилли.— Тогда передайте Дэнни, что ему пора рассказать мне правду. С его помощью мы все это распутаем до конца.— Я передам.Выходя, Стоун заметил лежащее на столе длинноствольное ружье с привязанной к нему бирочкой.— А это что?— Ружье, из которого застрелилась Дебби.— Не возражаете?— Валяйте.Стоун поднял ружье, подержал его за шейку приклада, затем за ствол и с недоуменным видом положил назад.— Ну что? — с любопытством спросил Тайри.— Пока не ясно. Потом скажу.На самом деле ему все было ясно. У него рост шесть футов два дюйма и исключительно длинные руки. Если он вставит дуло в рот, то сможет нажать на спусковой крючок. С трудом. Вспомнилась фотография, которую ему показывал Вилли. Миниатюрная Дебби физически не могла это сделать.Ее убили.Стоун вышел на улицу. И тут заметил вывеску на одноэтажном здании:РОРИ ПЕТЕРСОН. УСЛУГИ ПО БУХУЧЕТУОн перешел через дорогу и заглянул в окно. Увидел письменный стол, шкафы, полки для документов и засохший фикус. Очевидно, в помещении убрались. Не было видно ни компьютера, ни принтера с факсом.Какие-то прохожие обратили на него внимание. Стоун улыбнулся им и неспешно отошел от окна, притворяясь, что разглядывает витрины. Проходя мимо булочной, решил зайти. У прилавка стоял Боб Кумс.— Привет, Боб! Как там Вилли?Боб улыбнулся:— Доктора говорят, что скоро выпишут.— Хочу его навестить сегодня. Я взял попользоваться его пикап. Ничего?— После того что вы для нас сделали, можете брать там все, что хотите.Пока Боб покупал кофе и пончики, Стоун любовался незаконченной росписью на стене за кассой. Картина изображала сценку на деревенском лугу. Боб предложил купить кофе и Стоуну, но тот вежливо отказался.Мужчины вышли на улицу, и Стоун спросил:— Вчера вечером я наткнулся на вашу невестку. Сказала, что весь город ее за что-то осуждает. Не знаете, в чем тут дело?Боб помрачнел.— Это из-за смерти Джоша. Он и не думал ехать на охоту в тот проклятый день. Ширли стала его пилить: мол, за сезон не подстрелил ни одного оленя. Джош был хорошим охотником, но правда и то, что Ширли было плевать на эту оленину. Она ее совершенно не умела готовить, получалась какая-то вонючая. Просто Джоша доставала. Ну вот, она все не унималась; Джош в конце концов психанул и сорвался в лес. Он был просто сам не свой.— Как вы все это узнали?— Он позвонил мне, когда отправился на охоту, и рассказал, что у них там произошло. А через час моего мальчика не стало.Когда они с Бобом расстались, Стоун глянул на здание суда. Там стоял белый «кадиллак» с персональным номерным знаком: четыре буквы — ЗЕОС.И замер, увидев ее.Зачем Ширли Кумс понадобилось в суд?Глава 44Аннабель и Калеб наконец прибыли в городок, где Стоун и Дэнни сошли с поезда. Аннабель провела стремительную рекогносцировку крошечного городского центра и затем нашла себе место за стойкой ресторана. В зальчике уместилось еще несколько человек, все мужчины. Аннабель доброжелательно им улыбнулась — могут пригодиться.— Откуда вы приехали? — спросила ее официантка, наливая кофе.— Из Винчестера, штат Виргиния.Ответа Аннабель было вполне достаточно, чтобы вызвать к себе доверие официантки.— У меня в тех краях родственник живет. Коневодческая ферма.— Прелестные места, — согласилась Аннабель, потягивая кофе и делая заказ. — Похожи на здешние, только не такие гористые.Тихо засмеялся сидящий рядом мужчина — рослый и широкоплечий, в клетчатой рубашке, джинсовой куртке с изображением Дейла Эрнхардта-старшего «Устрашителя»[312] и до дыр изношенных ботинках.— Разве где-то может быть гористее, чем у нас?— А вы бывали в Скалистых горах? — спросила Аннабель.— Нет, мэм, увы.— Они много выше здешних, однако далеко не такие красивые. Серые и мрачные, с ледниками на вершинах. Деревьев почти нет. А ваши горы лесистые и зеленые.— Вы здесь проездом или подыскиваете участок? — спросила вернувшаяся официантка, ставя перед Аннабель заказ.— Ни то ни другое. Я кое-кого ищу. Может, вы его видели?Официантка и сосед Аннабель переглянулись.— А кого? — осторожно спросил мужчина.— Моего бывшего мужа. Сукин сын соскочил из города, зажав алименты на двоих детей за целый год.— Сволочь, — процедил мужчина. — Как он выглядит?Аннабель описала внешность Нокса.— Похоже, именно он приставал тут вчера с вопросами, как раз под конец моей смены, — сказала официантка. — Федерал. По крайней мере так представился. Мне он не понравился.— Он и есть федерал, — подтвердила Аннабель. — И я точно знаю, что Дядя Сэм ему платит достаточно, чтобы дети были одеты, обуты и накормлены. Вроде он на каком-то задании в этих краях. Вот почему я здесь. Устала от мужа, который приезжает и уезжает, когда ему заблагорассудится. Представляете, ему настолько на нас наплевать, что я даже не в состоянии купить приличное лекарство сыну!.. У мальчика тяжелая форма астмы.— Сволочь, — повторил мужчина в джинсовой куртке, сосредоточенно жуя печенье.— Если он вам встретится, ничего не говорите, — предупредила Аннабель. — Он вооружен и не задумываясь начнет стрелять. Совершенно себя не контролирует. Поверьте, уж я настрадалась.— Он вас бил? — спросил джинсовый, приподнимаясь с табурета, слишком маленького для его обширного зада.— Только осторожнее с ним, — повторила Аннабель.— И как вы намерены действовать? — спросила официантка, проявляя жадный интерес к этой человеческой драме.— Найду гада и выставлю счет. — Аннабель передала ей клочок бумаги. — Увидите, пожалуйста, звякните мне по этому номеру.Официантка кивнула.— Мой бывший устроил мне такую же подлянку. Я потратила восемь лет, но выгрызла у него свои деньги.— Надеюсь, и мне повезет. Где здесь можно остановиться?— Главное, не селитесь в мотеле «У Скипа» чуть дальше по улице, — ответила официантка с неясной улыбкой.— Почему?— Он как раз там и остановился, милочка. Во всяком случае, когда он спрашивал, я его туда направила. Попробуйте «У Люси» на другом конце города. У нее всегда найдется чистая комната.— Спасибо. «У Скипа», говорите?— Совершенно верно, милочка.Официантка взяла заказ из окна выдачи и поставила перед Аннабель.— И как вы собираетесь прижучить этого скунса?— Захватила с собой приятеля, — понизив голос, сообщила Аннабель. — Он тоже работает на правительство: выводит на чистую воду федералов, которые, как мой, делают гадости.— Черт! — не выдержал сосед в джинсовке. — И для этого держат целую службу? Неудивительно, что у нас охрененные налоги.— Помолчи, Герки, — остановила его официантка. — Не видишь, у молодой леди несчастье?— Извиняюсь, мэм.Герки потупил взор и вгрызся в пирожок.— Значит, вы точно собираетесь прижать этого хорька? — страстно спросила официантка.— Ну. Просто позвоните, если увидите.Аннабель доела и заказала с собой для Калеба.Она вышла из закусочной, осторожно осматриваясь, нет ли поблизости Нокса. Добралась до микроавтобуса и рассказала Калебу, как все прошло.— По всей видимости, он остановился в мотеле «У Скипа». Мы осторожно туда подъедем и попробуем проверить, там ли он. Так или иначе, я завела себе здесь влиятельных друзей.Калеб с беспокойством глянул на блюдо с едой.— Все жареное.— Извини, Калеб, там больше ничего нет.— Что, даже йогуртов? Или фруктов? Знаешь, какой у меня холестерин? И сахар частенько выше нормы. Да я буквально в любую минуту могу упасть замертво!— Это закусочная, Калеб. Туда ходят огромные мужчины пожирать огромные ростбифы, и никаких фруктовых салатов, понял? Разве это для тебя новость, старина Калеб? Злой Голодный Страшный Калеб?Калеб мрачно воззрился на нее.— Ладно, какая теперь разница. Все равно мы едем на верную смерть.Он скорчил гримасу и с хрустом вгрызся в сочный жареный окорок.Глава 45В приемной суда было пусто. Стоун с минуту подождал, рассматривая коробки у стены, затем снял одну сверху и заглянул внутрь. Коробка была набита юридическими документами. Видимо, это была та партия документов по перерегистрации угледобывающих компаний, о которой упоминал судья Мосли. В лежавшей на штабеле грузовой декларации значилось восемьдесят коробок.Услышав шаги, Стоун быстро вернулся к большому столу посреди комнаты. Буквально через минуту из внутренней двери вышла Ширли Кумс, уткнув глаза в ворох бумаг у себя в руках. Она оторвалась от документов и вскрикнула, увидев неподвижно стоящего Стоуна.— Вы меня напугали!— Вы секретарь суда?— Помощник судьи, — ответила она с презрительной холодностью. — Вот уже четыре года. Что? Не похожа?— Я был у Вилли. Он идет на поправку.Ширли стала раскладывать бумажки у себя на столе.— В ближайшее время я к нему съезжу.«Свежо предание».— Перед зданием стоит «кадиллак» с престижным номерным знаком.— ЗЕОС?— Да.— Это машина судьи Мосли.— А что значит ЗЕОС?— «Здесь едет окружной судья».Сказала она это таким тоном, будто Стоун полный идиот, раз сам не догадался.— Кстати, вы нашли что хотели в трейлере Вилли?— Простите?Стоун пояснил:— Думаю, вы оставили там пузырек тайленола. Я захватил его с собой, но потом потерял.Он с минуту остро смотрел на нее, затем потер затылок.«Почему же она хитрит?»Ширли распахнула глаза.— Я там ничего не оставляла.— Точно?— Точнее некуда. Я принимаю ибупрофен. С тех пор, как случился этот ужас с тайленолом.[313]— Вилли считал, что в пузырьке еще оставались таблетки, но когда я этот пузырек нашел, он был пуст. А теперь еще и пропал. Кому-то понадобился.— Понадобился пустой пузырек? Для чего?— Ну, там мог быть остаток…— Остаток чего?Стоун не сомневался, что Ширли лжет. Ее выдавали нервная мимика и дрожь в голосе. Наверняка это она. Мать пыталась отравить родного сына.«Ну, или тот, кто бросил меня в змеиную яму, — что явно не под силу Помощнице Судьи на высоченных шпильках и с «Пэлл-Мэллом» в дрожащих пальцах».— Не стоит верить всему, что говорит Вилли. Мальчик вечно под кайфом.— Он кайфовал от стимулятора, а не от депрессанта. Врачи обнаружили у него в крови оксикодон. А это депрессант.— Вилли частенько несет всякий бред. Забыл, чем закинулся.— Или кто-то хотел создать такую видимость.— Как вас следует понимать? — вскинулась Ширли.— Возможно, кто-то хотел, чтобы убийство приняли за передозировку.— Кому ж понадобилось убивать Вилли? — спросила она с издевкой. — Какой смысл? Непохоже, чтобы у него водились деньги.— Для убийства бывают и другие мотивы.— Например? — Она уже чуть не рычала.— Вилли сказал, что сделал предложение Дебби Рэндольф. Вам об этом известно?От такой новости лицо Ширли вспыхнуло. Она полезла в сумочку за сигаретами и зажигалкой.— Нет. Вилли не считал нужным делиться с родной матерью.— Но Дебби, я полагаю, вы знали?— В Дивайне все знают всех, — пробормотала Ширли, закуривая.— Кого-то в городе могла не устраивать их помолвка?Она глубоко затянулась и выпустила клуб дыма.— Вам-то какое дело? Вы вообще нездешний. Вы нас знать не знаете. И то, что вы помогли Вилли, вовсе не значит, что я должна отвечать на ваши идиотские вопросы.— Я думал, вы поможете мне, поскольку кто-то пытается убить вашего сына.— Мистер, никто не пытается убить Вилли.— Хотя он едва не умер и категорически отрицает, что принимал ту гадость, которую обнаружили у него в организме? Вы даже не удивлены.Она глянула на стену, у которой были сложены короба: десять в ряд, шесть рядов в высоту.— У меня много работы.— Отлично. Помощь нужна? Беру недорого.— Уходите. Немедленно.Стоун повернулся и вышел.Как только он ушел, открылась внутренняя дверь и в комнату вплыл судья Дуайт Мосли. Без галстука, с засученными рукавами.— Ширли, здесь кто-то был? Мне показалось, ты с кем-то разговаривала.— Сама с собой, судья. Сама с собой. Знаете, на меня иногда находит.— Да знаю, знаю.Улыбнувшись, он скрылся за дверью.Ширли нервно курила, глядя в одну точку.Глава 46Джо Нокс в одном белье лежал на тоненьком прямоугольнике поролона, выдаваемом здесь за матрац, и в сотый раз пытался распутать клубок событий.Карр ускользнул от федералов, прикинувшись хромым деревенским дурачком, и смылся. Ему пришлось сойти с поезда, и он оказался в этой глуши. Наводя справки, Нокс выяснил, что в тот самый вечер отсюда как раз ушел автобус. Карру весьма и весьма повезло. Где он сейчас, Нокс не имел ни малейшего представления. К этому времени он может быть уже черт знает как далеко.Нокс сел, рывком натянул брюки, надел носки и сунул ноги в мокасины. Затем умылся, пальцем почистил зубы и пригладил пятерней волосы. Если бы мог он предположить, что преследование затянется, захватил бы смену одежды и туалетные принадлежности в небольшом чемодане, с которым обычно ездил в командировки.Нокс влез в рубашку и проверил мобильник. Никаких сообщений. Впрочем, в этих горах индикатор антенны показывал всего одно деление.Хейес — режиссер-постановщик этой драмы, а Нокс — его верный служебный пес. Впрочем, определение «верный» сейчас уже под большим сомнением. Жуя резинку, Нокс глазел в окно мотеля «У Скипа». Регистрируясь вчера вечером, он, как ни странно, столкнулся с самим Скипом — немногословным старцем, который так стремительно схватил наличные со стойки, что скорости рук позавидовал бы боксер полусреднего веса. Старый Скип определенно не верил в преимущества пластиковых карт.У Хейеса огромный зуб на Карра по причинам, о которых он и не думал ставить Нокса в известность. Тем не менее они понемногу прояснялись. Если генерал добьется своего, то когда он настигнет Карра, тому не станут зачитывать права, не дадут позвонить адвокату и не предоставят возможности высказаться на суде. Все-таки почему ему зарубили Почетную медаль конгресса? Такой был бы плюс для карьеры Маклина Хейеса — иметь среди подчиненных героя. Карр, несомненно, чем-то взбесил своего командира. Судя по архивным документам, в нижнем командном звене не было никаких сомнений в том, что сержант приколет на грудь высшую боевую награду страны. Все остановилось на Хейесе. Чем же Карр заслужил ненависть, которая не утихла за три десятка лет?Сейчас стоящая перед Ноксом дилемма стала совершенно очевидной. В нем боролись два разных человека. Если он успешно завершит работу и разыщет Карра, то, по существу, отдаст его в руки палача. Одна половина Нокса шептала, что не нужно никаких заморочек, никаких войн за справедливость. Сдавай его, кончай со службой и начинай получать пенсию. А летом Рим, дети, прогулки на яхте по Средиземному морю, вино, деликатесы…Второй Нокс обрушился сверху, как четырехсотфунтовый монстр рестлинга, оттолкнувшийся от канатов ринга. Если Карр убил этих людей, он будет признан виновным и ему определят наказание. Но если отдать его на растерзание мнящему себя императором карьерному проходимцу Хейесу, это будет конец всему. С таким же успехом можно вызывать дух Иосифа Сталина — старые добрые Соединенные Штаты все вышли.Лет двадцать назад ответ был бы для него очевиден. Однако сейчас… Как ни смешно, Нокс искренне верил, что великие принципы, создавшие Америку, сегодня даже крепче, чем когда он начинал этот вид деятельности. Неопытный сопливый мальчишка, только-только из солдат, воевавших во Вьетнаме, страстно желал добиться надежной репутации в разведсообществе. Он делал все возможное и невозможное, чтобы достичь поставленной цели, порой выходя за рамки дозволенного. Вспоминая те события, Нокс понимал, что поводов для гордости нет. Оставалось утешать себя тем, что его работа сохранила многие жизни и что в конце концов он изменился в лучшую сторону. Многие, он знал, так и не совершили этот последний шаг. Как, например, Хейес.Нокс надел куртку, проверил, на месте ли бумажник, взял ключи от выданного напрокат внедорожника. По правде говоря, он чувствовал воодушевление: круг поисков Карра сужался тем сильнее, чем больше он узнавал об этом человеке и чем увереннее приближался к разгадке возможных причин жуткого желания Хейеса расправиться с героем войны.Нокс спустился к машине. Берясь за это дело, он искренне хотел выполнить поручение. Теперь один из его внутренних двойников тешил себя надеждой, что найти Джона Карра не удастся. И не потому, что тогда предстоит схватка с лучшим правительственным киллером, которая, очевидно, для Нокса добром не кончится. Существовала еще справедливость, понятие, о котором Нокс никогда не забывал, даже если его босс не имел о ней ни малейшего понятия.Глава 47— Вон, едет, — сказала Аннабель.Из стоящего за углом фургона они с Калебом следили за отъезжающим Ноксом.— Наши действия?— Следуем за ним. — Она показала приборчик. — Я поставила на его пикап новый радиомаячок.Калеб включил передачу.— Ну ты и подготовилась!— Погоди, вот Рубен привезет…Нокс сначала прочесал весь город, а потом остановился у закусочной и зашел внутрь.— Сейчас что-то будет, — усмехнулась Аннабель.Нокс сел за стойку. Через два стула от него Герки, расправившись с третьей порцией, поднял глаза, нахмурился и пересел поближе к Ноксу.Принимать заказ вышла та же официантка.— Опять вы к нам?— Вдруг ночь освежила вашу память, — учтиво произнес Нокс.— Конечно, освежила! Желание заявить, чтобы вы убирались отсюда подальше.Нокс сдержал естественный гнев и попытался сгладить ситуацию.— Пожалуйста, окажите человеку Дяди Сэма чуть больше уважения.Герки слегка сдвинулся в его сторону и стукнул Нокса по плечу. Тот с удивлением глянул на здоровяка.— Какие-то проблемы?— Никаких проблем, — ответил Герки, грозный вид которого свидетельствовал об обратном.Официантка кинулась звонить.— Дети есть? — начал Герки.Нокс удивился, но ответил:— Есть, двое. И что?— Почему вы о них не заботитесь? — спросил Герки, поглощая печенье.— О чем вы? Мои дети выросли и живут самостоятельно. Это им уже пора обо мне заботиться.— Козел, — сказал Герки с набитым ртом.— Что?— Вы бросили жену и детей без средств. Козел.— Герки! — вмешалась вернувшаяся официантка. — Замолчи!— Дорис, этот тип заставил жену и детей голодать.— Жену?! Моя жена умерла. С какого…Герки еще раз стукнул его по плечу.— Так и тянет вывести вас отсюда и малость поучить хорошим манерам, мистер.— Не советую.— Ему посоветуй!..Герки замахнулся огромным кулаком. Нокс перехватил его, заломил руку за спину и впечатал Герки мордой в тарелку с кукурузной кашей и яичницей.— Ой! — вскрикнула официантка, когда посетители вскочили с мест.Нокс выхватил значок и пистолет.— Приклеили зады к стульям и отдыхаем, если не хотим отдохнуть в федеральной тюрьме!Все, кроме Герки, застыли. Здоровяк собирал с лица ошметки каши.Нокс сурово глянул на официантку.— Кто, черт возьми, наплел, что я…Та совершила ошибку, глянув на дверь.Нокс рванул наружу и зашарил взглядом вдоль улицы.Отпрянув от лобового стекла, Аннабель нырнула в салон фургона, все еще сжимая в руке телефон после звонка официантки.— Проклятие, они каким-то образом дали ему наводку… Калеб, медленно-медленно сдавай назад.Калеб так и сделал, сдав за угол на стоянку. Оказавшись вне поля зрения Нокса, они тут же развернулись и рванули подальше от закусочной.— Еле пронесло… — Аннабель взглянула на маленький приборчик у нее на коленях. — Куда-то едет. Давай, только не спеши.Нокс понял, что ему сели на хвост, но не знал, кто именно. Хейес скорее всего приказал отслеживать только связь. Тогда кто-то из друзей Карра? Цыпочка с хорошо подвешенным языком? Агент секретной службы? Но как им удалось его проследить? Он часто поглядывал в зеркало заднего вида по дороге на автостанцию. Она открывалась только на следующий день, однако терпение у Нокса кончилось. Чувство, что кто-то следует за ним по пятам, действовало на нервы. Он разнесет весь город, но найдет того, кто сможет ему хоть что-то сказать о Карре.Нокс долго и громко колотил в дверь автостанции, пока в поле зрения не появился средних лет мужчина. По лицу было видно, что ему сильно помешали. Нокс прижал удостоверение к стеклу. Мужчина побледнел и быстро отпер дверь.— Я м-могу вам чем-то п-помочь? — спросил он дрожащим голосом.— Ваше счастье, если сможете.Через двадцать минут, получив ответ на свой вопрос, Нокс торопливо вернулся к машине.Служащий автостанции опознал Карра. Тот ехал вдвоем с молодым человеком. Они сели на автобус, идущий дальше на юго-запад. Служащий дозвонился до водителя. Тот вспомнил, где сошли эти двое — в совершенно безлюдной глуши, а оттуда двинулись куда-то еще.Это поставило Нокса в тупик.У него просто нет другого выхода, кроме как отыскать Карра.Глава 48Нокс гнал по шоссе, пытаясь понять, как его могли проследить до этого городка. Они словно точно знали, где…Он чуть не слетел с дороги, когда, резко вывернув руль, съехал на неприметную грунтовку. Остановившись, стал методично исследовать салон. Ничего. Зато в арке заднего колеса обнаружился миниатюрный радиомаячок. Держа в руке передатчик, Нокс насмешливо улыбнулся.* * *Аннабель сидела за рулем, а Калеб следил за крохотным дисплеем.— Как там у нас? — спросила Аннабель.— Идет впереди, на расстоянии мили.С одной стороны дороги был горный склон, с другой — обрыв чуть ли не в полмили и никакого ограждения.— Похоже, Оливер отправился дальше на автобусе, — сказал Калеб.— Судя по тому, как Нокс рванул с автостанции, именно так.— Что слышно от Рубена?— Недавно с ним говорила. Он уже заканчивает там все дела и нагонит нас, когда Нокс сделает следующую остановку на ночлег.Калеб оглядел расстилающийся впереди пейзаж:— Глухомань какая-то…— А ты ждал, что Оливер поселится в пригороде Вашингтона?— Иногда лучше прятаться там, где полно народу.— А иногда нет.— Рано или поздно его здесь схватят.— Возможно, но…— Вот черт!— Что?Калеб уставился на дисплей, отмечавший перемещение внедорожника Нокса.— Он развернулся. Идет прямо на нас. Быстро съезжай куда-нибудь!— Куда? С обрыва в пропасть?— Туда!Калеб показал на полоску земли между деревьев, где горный склон чуть отступал от дороги.Фургон заскочил в узкую щель. Минутой позже мимо промчался экссоновский бензовоз.Калеб посмотрел на дисплей.— Мы в пролете.Аннабель взглянула туда же.— Он нашел передатчик и поставил его на бензовоз. Гад!Калеб бросил бесполезный приборчик на заднее сиденье.— И что будем делать?Аннабель выехала на шоссе.— Ехать и смотреть. И если повезет, снова его поймаем.— Вряд ли я такой везунчик.— Зато я такая.— С чего вдруг?— Я ирландка. А мы готовы драться даже после поражения.Глава 49Впервые за последнее время у Джо Нокса было отличное настроение. Он избавился от хвоста и теперь мог спокойно двигаться дальше. Служащий на автостанции дал ему довольно четкие указания, как добраться до места, где Карр с товарищем высадились из автобуса.Там он сбросил газ и огляделся. Полная глухомань. Или нет? Нокс нажал несколько кнопок на панели навигатора, и дисплей высветил названия населенных пунктов, находящихся в непосредственной близости: Тазберг, Майз, Дивайн, Саут-Ридж. Все в разных направлениях. Какой же выбрать? И с чего начать? Опыт первого городка оказался скорее негативным. Нокс зарекся показывать свой значок федерала. Раз ты чужак, к тебе все равно будут относиться с подозрением. Если Карр в одном из этих городишек, он, не исключено, уже успел завоевать расположение местных; тогда можно влипнуть в довольно неприятную историю. Водитель автобуса говорил, что у Карра был попутчик, молодой парень. Местный из этих городков? Из какого?Нокс съехал на обочину и, не глуша двигатель, уставился на дисплей навигатора. Черт, даже ветеранам разведки иногда приходится решать задачи методом тыка.Он зажмурился и ткнул пальцем в дисплей. Открыв глаза, прочитал высветившееся название. Двадцать пять процентов вероятности, что угадал правильно.«Стало быть, едем в Тазберг, штат Виргиния».Он включил передачу и выехал на дорогу.Пока Джо Нокс пребывал в отличном настроении, Аннабель в сердцах стучала кулачками по баранке. Они носились по округе, пытаясь напасть на след, но когда уже в третий раз проехали мимо одной и той же бензоколонки, она поставила фургон на стоянку и теперь сидела, сердито глядя на лохматого пса. Тот грелся на солнышке, время от времени ожесточенно выгрызая блох.— Совсем ничего не выходит? — участливо спросил Калеб.— Угадай!— Других идей нет?Она сверкнула на него глазами.— Почему всегда я должна рожать идеи, господин ученый библиотекарь?Калеб невозмутимо ответил:— Я как раз родил. В смысле идею.Аннабель выжидательно воззрилась на него, барабаня пальцами по рулю.— Поделиться? — кротко спросил Калеб.— Да-а!— Вот только я не люблю, когда на меня кричат.— Может, тебе больше понравится… — ласково начала Аннабель, — если я выкину тебя из кабины, надаю пинков и буду орать, орать, орать?!Калеб схватился за ручку двери, будто и вправду собрался дать дёру.— Так поделиться мне своей идеей, мисс?Аннабель стиснула баранку так, что побелели костяшки пальцев.— Будьте любезны, — процедила она сквозь зубы.— Вот видишь, быть вежливой совсем не трудно.Она одарила его таким взглядом, что Калеб не стал больше тянуть.— Итак, мы возвращаемся в город, где вместо сердечной встречи нам скорее всего устроят сердечный приступ. Ты идешь на автостанцию, выливаешь им на голову три ведра небылиц, если нужно, ненароком демонстрируешь ножки, покупаешь билет и просишь водителя высадить тебя в том самом месте, где сошел Оливер. Водитель, может, нечаянно слышал, куда они направлялись. Я на фургоне еду следом и там тебя подбираю. Худо-бедно, это приведет нас ближе к району, где находится Оливер. Ну, как план?Аннабель пришлось согласиться, что план подходящий. Они выехали со стоянки и направились назад в город.У Калеба зажужжал мобильник — звонил Рубен. Поговорив с ним пару минут, Калеб дал отбой.— Что? — потребовала Аннабель.— Он в двух часах езды. Я изложил ему план — Рубен подъедет прямо туда.— Хорошо.— То есть тебе понравился мой план?— Раз я начала его выполнять, значит, считаю, что в нем есть некоторые достоинства, — резко ответила она.— Аннабель, могу я высказать свое личное мнение?— Ох… Давай.— Тебе надо что-то делать с приступами ярости.Она скептически смотрела на него.— Я в этом фургоне уже столько, сколько себя помню. Я устала, я хочу в душ, я вся издергалась, я переживаю… Понятно?!Калеб понимающе улыбнулся.— Желание поделиться чувствами — первый шаг на пути отказа от вредных привычек. Только так можно достичь реальных результатов.— А можно, я тогда еще поделюсь? — обрадовалась Аннабель.— Валяй.— Если ты, возомнивший о себе мачо, не станешь снова мягким, интеллигентным Калебом… то уноси свою задницу назад в Вашингтон!Как и следовало ожидать, в машине надолго повисло гробовое молчание.Глава 50Примчавшись в Тазберг, Нокс проехал мимо полицейского участка. Остановил машину и какое-то время наблюдал, как снуют туда-сюда полицейские в форме: одни приходили и поспешно уходили пешком, другие мчались куда-то в старых, забрызганных грязью «фордах». Городской центр состоял из покосившихся кирпичных и обшитых вагонкой строений, к которым тянулись старые провисшие телефонные линии; приткнувшись к домам, стояли вкривь и вкось припаркованные машины. По пути сюда он проехал через длинный, прорезанный через горный отрог тоннель — съезд на Тазберг с главной дороги.«В какой стране я сейчас нахожусь?»Нокс вытащил фотографии Карра и еще разок их просмотрел. Включил передачу и медленно тронулся. Он объедет центр улица за улицей. Судя по внешнему виду городка, на все про все уйдет минут пять. Потом зайдет куда-нибудь перекусить. Ни значок, ни фотографии Карра показывать никому не станет. Будет только наблюдать. У него есть одно важное преимущество. Он относительно хорошо представляет себе, как выглядит Карр, а вот тот понятия не имеет, кто его преследует. Только если наблюдение ничего не даст, тогда уже он отправится в полицейский участок и привлечет к работе копов. Такой вот план.Через три часа, отсидев зад в четырех забегаловках и выпив кофе больше, чем могли выдержать желудок и мочевой пузырь, Нокс пришел к выводу, что пора с этим завязывать.Подъехав к участку, он вошел внутрь, махнул удостоверением, в пределах возможного объяснил свою миссию — и ничего… Служителей закона, понятно, взволновал тот факт, что опасный головорез может находиться чуть ли не среди них, но помочь они ничем не могли. Никто из полицейских не видел никого, даже отдаленно напоминающего человека на фото. Хотя молоденький помощник шерифа упомянул, что тип на снимке как две капли воды похож на живущего в Тазберге вот уже шестьдесят три года его родного папочку. Нокс вежливо всех поблагодарил и чуть не бегом вернулся к машине.Не успел он и дверь закрыть, как зазвонил мобильник.Хейес был недоволен. Правда, Нокс и не помнил, когда тот был хоть чем-то по-настоящему доволен. Нокс находился одновременно с ним в Германии, когда пала Берлинская стена. Пока коллеги поднимали бокалы с шампанским и произносили победные тосты, Хейес потягивал содовую и жаловался на «проклятые времена».— Да, сэр?— Я когда-нибудь отдавал команды, необязательные к исполнению?— Не припомню такого.— Когда я приказывал делать регулярные отчеты, — заорал Хейес, — я вовсе не имел в виду столь длительные промежутки между ними!Нокс надавил на акселератор и скорей покинул добропорядочную деревушку Тазберг. Нельзя допустить, чтобы ее снесло взрывной волной генеральского гнева.— Если бы у меня было что-то существенное, вы бы узнали об этом тотчас же. — Не дав Хейесу выпустить новый залп, он быстро добавил: — На самом деле я как раз собирался вам звонить. Я сузил район поисков до четырех населенных пунктов. Только что отработал первый и направляюсь в следующий.— Доложите местоположение.Нокс был к этому готов.— Со всем должным к вам уважением, сэр, позвольте спросить, для чего?— Для чего мне нужно знать, где вы проводите оперативно-разыскные мероприятия? Вы что, Нокс, под кайфом?— Я трезв как стеклышко, могу вас заверить. Если вы планируете наводнить весь район агентами, то, по моему мнению, это будет плохой ход. На нас и так тут смотрят с подозрением. К тому же, насколько мне известно, Карр уже вступил в сговор с кем-то из местных и те готовы предоставить ему убежище.— С чего вдруг?— Злое Страшное Правительство подвергает гонениям заслуженного ветерана Вьетнама. Он мог измыслить о себе и своем прошлом любую ложь. Не поверите, сэр, здесь полно пикапов с вооруженными дробовиками типами и с наклейками на бамперах: «Мы вам так рады — убирайтесь к черту!» На проходящем товарняке была надпись десятифутовыми буквами: «Федералы — отстой!» Я нисколько не ошибусь, если скажу, что надпись уже выцвела от времени, но стереть ее никто не пытался. Всего этого вполне достаточно, чтобы понять здешние враждебные настроения.— Где вы находитесь, Нокс? Ну!«Ладно, действуем по плану Б».Нокс дал газу, опустил стекло и высунул мобильник под встречный воздушный поток. Склонившись к окну, начал бормотать в телефон:— Генерал… милях… рядом… в часе…— Нокс! — взревел Хейес. — Я вас отстраняю!Нокс притворился, что не слышит. Семь бед — один ответ. Может, дочь-адвокат выступит его защитником в уголовном суде по делу о должностном неподчинении. Впрочем, Хейес вряд ли станет возиться с судебной тяжбой. Его враги просто тихо исчезают.— Дальше… доложено… разыскные… западном… указаниям…Это было настолько абсурдно, что он с трудом удерживался от хохота. Однако продолжал серьезным тоном нести эту бредятину.— Черт побери, Нокс!Нокс отключил телефон, поднял стекло и пригладил растрепавшиеся волосы. Если повезет, склонного к апоплексии Хейеса найдут в кабинете уткнувшимся в стол. Несчастная жертва Джо Нокса — доведенный до инсульта генерал.И Джо Нокс направился в следующий по списку город.Глава 51Идя больничным коридором, Стоун услышал взрыв смеха, а войдя в палату Вилли, понял, в чем дело. На соседней койке лежал Дэнни; между двумя друзьями сидела Аби.Все дружно посмотрели на вошедшего.Голова Дэнни была забинтована, один глаз заплыл. Однако, увидев Стоуна, он, как обычно, самоуверенно ухмыльнулся.— Гля, кто к нам пришел! Дадли справедливый.[314] Спаситель человечества или по крайней мере двух придурковатых мальчуганов с гор.Аби улыбнулась:— «Мальчуганы» явно пошли на поправку, когда их положили в одну палату.— Вижу. — Стоун взял себе стул и сел рядом с ней. — Как самочувствие, Дэнни?— Лучше не бывает. Похоже, пара ударов по башке приводят мозги в порядок.Вилли подхватил в унисон:— Жалко, такого не случалось, когда мы в футбол играли. Помнишь тот ужасный матч в седьмом классе? Я был совершенно открыт, а ты взял и засветил в ограждение. Чуть весь матч не запорол.— Матч был отличный. Единственную проблему создавала их группа поддержки. Постоянно меня отвлекали, когда я был без мяча. А одна вообще все время так изгибалась…— Некоторые вещи неизменны, — покачала головой Аби. — Мальчишки никогда не взрослеют — они просто растут, начинают бриться, и их называют мужчинами.Стоун повернулся к Дэнни.— Тайри просил передать, что заглянет к тебе.Взгляд Дэнни потух.— Дэнни, эти типы чуть тебя не убили. И чуть не убили меня.— Мне очень жаль, Бен. Тем более вы тут совершенно ни при чем.— Кто они такие?— Да я толком ничего не помню. Врачи говорят, у меня сотряс. — Лицо Дэнни повеселело. — У меня их и в школе хватало. Помнишь, Вилли?— Еще бы. Ты всегда мяч передерживал.— Все ждал, когда ты, тормоз, наконец откроешься. Двигался бы чуточку быстрее, тогда б и я лучше соображал.Вилли только весело ухмылялся.— Когда нас выпишут, мы с Вилли уедем в Калифорнию. Правда, Вилли?Вилли кивнул.— Мы обсудили это вчера вечером. Все проработали. Этот город слишком тесен для нас, скажи?— Однозначно.— Он бросит свою шахту, а я стану кинозвездой. Вилли будет моим агентом.— Вот так запросто, — скептически заметила Аби.— Актеры просто платные трепачи. Ма, ты же сама всегда говорила, что никто, кроме меня, не в состоянии нести столько всякого вздора.— Точно-точно, миссис Райкер, — вставил Вилли.— Калифорния очень далеко, — неуверенно произнесла она.Дэнни внимательно посмотрел на нее.— Ты хочешь, чтобы я остался?— Нет, я желаю тебе счастья, сынок. И безопасности. Калифорния так Калифорния. Может, погостить приеду.— Черт, да когда я добьюсь успеха, куплю тебе виллу по соседству с Брэдом Питтом! Только, чур, ты мне тоже разрешишь там бывать, чтоб я мог бросить взгляд-другой на миссис Питт.— Конечно-конечно, Дэнни, — с несчастным видом быстро согласилась Аби.Дэнни выпростал руку из-под одеяла и накрыл ею ладонь матери.— Все будет хорошо. Я обещаю.— Ты что-нибудь помнишь про вчерашний вечер? — настойчиво спросил Стоун.— Нет, — отрезал Дэнни. — Если вспомню, вам первому скажу.Стоун хотел ответить, но тут в палате появилась медсестра.— Вилли, доктор тебя выписывает. Уже оформляем документы. Тебе есть на чем добраться домой?— Я на твоем пикапе, — сказал Стоун. — Могу отвезти.— Ладно, но я все равно дедуле позвоню. Он хотел встретить меня дома.— Эй, Вилли, не забудь, едем в Калифорнию!— Я уже там, чувак.Они легонько стукнулись кулаками, скрепляя уговор.Стоун спросил Аби:— Ты долго здесь будешь?— Еще пару часов. Почему бы тебе не заглянуть на ужин?— Оп-па, вы чего там, роман закрутили? — ухмыльнулся Дэнни.— Видишь ли, мистер Кинозвезда, мечта не у тебя одного, — зарделась от смущения Аби.По пути в город Стоун спросил Вилли о том, что его озадачивало уже некоторое время:— Ты говорил, что Дебби звонила тебе вечером накануне того, как ее нашли. Откуда она звонила?— Из булочной. Она там работала. После закрытия. Чтоб покупателей выпечки не смущал запах краски.Стоун сразу вспомнил незаконченную картину на стене.— Булочная через улицу от офиса Рори Петерсона?— Ну да. А что?— А то, что его тоже убили.— Только в городе. И накануне вечером. Дебби тогда не было дома.— Не так. Тело Дебби обнаружили на следующее утро. Убить ее могли и накануне вечером. В тот же вечер, что и Петерсона. Его тело, вероятно, обнаружили тоже утром.— Ясно, только ее дом в добрых пятнадцати милях от города.— Но в одиннадцать вечера вы созванивались, и она была в отличном настроении. Скажем, Петерсон был убит около одиннадцати или чуть позже. Стена, которую расписывала Дебби, как раз напротив витрины, оттуда хорошо видны улица и здания на той стороне.Вилли напрягся.— Вы хотите сказать, она могла видеть, кто убил Петерсона?— Как минимум она могла видеть того или тех, кто заходил в офис. Могла, уходя, заглянуть проверить, или убийцы увидели ее и захватили, посчитав потенциальным свидетелем. Затем привезли ее домой, убили, обставили все как суицид, и никому не пришло в голову связывать эти два убийства.— Блин… — медленно проговорил Вилли. — А логично… Нужно рассказать Тайри!— Я так и хочу.Въезжая во двор жилища Вилли, они увидели там пикап Боба Кумса. Когда Вилли вышел из машины, открылась входная дверь. На пороге стоял улыбающийся Боб и приветственно махал рукой. Вилли взбежал по ступенькам, чтобы обнять деда, а шедший следом Стоун вспомнил про вещи и вернулся к пикапу за сумкой Вилли.Едва он закрыл машину, как, сбитый страшным взрывом, упал лицом в землю. Оглушенный Стоун с трудом поднял голову. На месте трейлера осталось пустое место. Стали видны росшие за домом деревья. Вокруг дождем сыпались осколки и обломки. Один крупный фрагмент шмякнулся прямо перед ним — в лицо пахнуло сладковатой гарью.Это было то немногое, что осталось от Вилли Кумса.Стоун уронил голову и остался неподвижно лежать.Глава 52Аннабель с Калебом вернулись на автостанцию и обнаружили, что пассажиров по маршруту, которым уехал Стоун, несколько раньше графика повезет тот же самый водитель. Аннабель заняла место сразу за ним и стала приставать с вопросами. Калеб двинул следом на фургоне. Через полчаса Аннабель увидела, что их обгоняет древний мотоцикл «индиан» с коляской. Мотоциклист сбавил ход, отстал и пристроился за фургоном.Она облегченно вздохнула. Прибыл великан Рубен Родос. Физическая сила им определенно понадобится. Еще она просила Рубена захватить довольно много вещей — на всякий случай. И сейчас Аннабель с удовлетворением отметила, что коляска мотоцикла нагружена доверху.Через пару часов Аннабель вышла из автобуса посреди извилистой дороги, зажатой между крутым горным склоном и отвесным обрывом. Именно здесь, как пояснил ей водитель, сошли Стоун с приятелем.Когда она выходила, водитель спросил:— К ним такой повышенный интерес… Что происходит?— Не имею права говорить. Вопрос национальной безопасности.— Национальной безопасности? Н-да… А смахивали на парочку обычных бродяг.— Если бы вот вы скрывались от ФБР…— Все ясно.— Не помните, говорили они о том, куда направляются?— Парень просто встал и попросил остановиться. Тот, что постарше, вышел с ним. — Водитель помолчал. — На парне была студенческая куртка. Ну, знаете, такая спортивная.— Вы не заметили название университета? Колледжа? Школы?— Не обратил внимания.Аннабель показала ему листок бумаги, на котором она делала пометки во время разговора.— Здесь у меня ближайшие города. Точно больше нет?— Леди, их тут всего ничего. Точно. Удачных поисков.Он закрыл дверь, и автобус покатил дальше.Аннабель дождалась Калеба и Рубена и рассказала, что ей удалось выяснить.— Нокс делает в точности то же, что и мы, только у него преимущество во времени.— Зато нас трое, — возразил Рубен. — Мы можем разделиться. Два города возьму я, два — вы.— Отличная идея, — кивнул Калеб.— Рубен, ты привез, что я просила?— Всё. Чувствую себя главным бутафором Голливуда.— Никогда не знаешь, что может пригодиться. Давайте перегрузим все в фургон.Когда они закончили, Аннабель заглянула в бумажку.— Мы с Калебом возьмем Майз и Тазберг, а ты пробьешь Саут-Ридж и Дивайн. — Она достала из сумочки карты и отдала их Рубену. — Я получила их на автостанции. Города, по всей видимости, расположены в двух-трех часах друг от друга. По прямой не слишком далеко, но все дороги здесь местного значения и петляют по горам.— Извилистые дороги — отличный ипподром для моего мустанга. — Рубен любовно похлопал по бензобаку мотоцикла.— А у меня они вызывают тошноту, — возразил Калеб. — Я не жалуюсь, — быстро добавил он, увидев выразительный взгляд Аннабель.— Связь держим по мобильникам. В случае необходимости за считанные часы сможем собраться вместе.Она вручила Рубену фотографию:— Это Нокс, вдруг столкнетесь.— Благодарю.Рубен оседлал мотоцикл, надел шлем и опустил на глаза старомодные очки.— А если мы и Нокс отыщем Оливера одновременно? — задал вопрос Калеб.— Тогда мы объясним Ноксу, что Оливер остается с нами, — ответил Рубен.— Он ни за что на это не пойдет.— А куда он денется, если ему реально объяснить?— Мы не можем применять насилие к федералу, — возразил Калеб. — Здесь даже возомнивший о себе мачо Калеб знает границы дозволенного.— Калеб, — вступила в разговор Аннабель, — давай не будем делить шкуру неубитого медведя. В данный момент надо всего лишь отыскать Оливера. Чем дольше мы здесь чешем языками, тем больше вероятность, что Нокс нас опередит.Рубен нажал ногой на кикстартер, мотоцикл ожил. Глянув в карту, великан отдал честь и, вздыбив железного коня, с места в карьер помчался в восточном направлении.Аннабель хотела сесть за руль, но ее остановил Калеб.— Я поведу, — сказал он, усаживаясь на водительское место и вставляя ключ в замок зажигания.— Это почему?— Ты не умеешь проходить повороты. Никакой плавности. От твоей манеры езды я весь больной.— Правда? А что же с тобой будет, когда и вправду придется гнать, а, Калеб?— А ну садись!Он включил зажигание, и Аннабель ничего не оставалось, как спешно прыгнуть на пассажирское место. Калеб так резко взял с места, что ее опрокинуло на заднее сиденье.— Что ты вытворяешь?! — завопила она.— Придет время, и я стану твоим личным водителем.Ей удалось вернуться на переднее сиденье и даже пристегнуться, когда он проходил поворот, а потом Калеб разогнал машину до шестидесяти миль в час. Бросив на него беглый взгляд, она вдруг заметила, как профессионально он управляется с рулевым колесом, как устойчиво держит дорогу объемистый фургон, сконструированный для городских условий.— Калеб!..— Ну, умею водить? Мой «шеви-нова» летал как ракета.— Я поняла, что ты умеешь водить. Но как?..Он вздохнул.— Как ты думаешь, почему я столько лет езжу на дерьмовеньком «шевроле»?— Не знаю. Помню, решила, что ты либо скупердяй, либо у тебя совсем нет вкуса. Либо то и другое вместе.— Ладно, допустим, я скупой, но вкус-то у меня есть. Нет, это все из-за отца.— Из-за отца?— Он был гонщиком.— Не может быть!— А когда закончил выступать, стал механиком в команде Ричарда Петти.— Короля Ричарда?[315]Калеб кивнул:— Я был его учеником.— Что?— Что слышала.— Ты был учеником Ричарда Петти? Да ладно!..— Аннабель, я начал участвовать в соревнованиях картингистов, когда мне было шесть лет. Затем продвинулся до гонок по грунтовым, а потом — до полулюбительских гонок на сток-карах, где стал лучшим из молодых спортсменов. Я первым финишировал на гонках молодежного дивизиона НАСКАР и уже собрался переходить по протекции Петти в высшую лигу. После гонок в Шарлотте меня прочили вторым номером в команду «Шевроле» Билли Нельсона. Три года подряд они выигрывали «Кубок Винстона». Бобби Маллард, их лучший пилот, четырехкратный победитель «Дайтона-500», должен был стать моим наставником. Все было так хорошо спланировано… и все так лихо полетело к чертям.— Что же произошло?— Я выполнял квалификационный заезд на трассе Дарлингтона. Из-за уникальной формы овала ее прозвали «Яйцом». Некоторые же гонщики зовут трассу «Леди в черном». Именно такой она для меня и оказалась.— Что? Что там произошло?Калеб помрачнел.— «Леди в черном» неумолима. На выходе из четвертого поворота я тиранулся правым задним крылом о стальные рельсы ограждения, чтобы использовать их как катапульту для скоростного рывка на прямой. Этот прием назывался «прыжок тигра». «Тигровые» полосы стертой краски — «шрамы Дарлингтона» — были в то время отличительной чертой машин лучших гонщиков. Ну так вот, на выходе из поворота, на скорости сто восемьдесят пять миль, у меня взрывается правая передняя шина, и я полностью теряю управление. Тогда еще не ставили передние спойлеры, поэтому машина взлетела и перевернулась. В том месте стояло два ограждения — трассы и ограждение пит-лейн. Я перелетел через оба и грохнулся прямо в команду механиков.— Боже!— Мою команду, — торжественно и мрачно добавил Калеб. — Мою собственную команду.Аннабель судорожно вздохнула.— Отец?— Я отделался синяками да шишками, а он лежал в больнице долгие месяцы. С тех пор я автоспортом не занимаюсь. Долгое время не мог воткнуть передачу, надавить на акселератор, не мог даже сесть в машину. Совсем все забросил. И вместо гонщика вышел библиотекарь. Но я сохранил «шеви-нова», один из первых своих гоночных автомобилей. Я крашу его в дерьмовый серый цвет, чтобы скрыть номера и полосы-шрамы. Номер двадцать два. Дубль-два, как меня называли. Глядя на это старье, никто не скажет, что под невзрачной внешностью скрывается мощный суперкар. Двухдиффузорный карбюратор, форсированный двигатель в четыреста с лишним лошадок и педаль газа, которая никогда не подведет. Как-то мне пришлось гнать поздно ночью в Сентрвиль. Так на прямой моя старушка легко выдавала сто пятьдесят. Да, были дни…— Калеб, прости меня. — Она нежно коснулась его плеча.Несколько минут прошли в молчании.— Ну что, купил я тебя, а?Она глянула на Калеба — тот широко ухмылялся.— Ой, да неужели ученик Ричарда Петти? Кто? Я?— Так ты все это сочинил?! Гад! — Она шлепнула его по плечу, но во взгляде было восхищение.— Что, съела? Думала, одна ты умеешь правдоподобно врать? Я всю свою жизнь провел среди книг, Аннабель. Я сочиняю не хуже всех этих писателей.— Но это все равно не объясняет, где ты научился так водить.— Я вырос в центральной, гористой части Пенсильвании. Моей первой машиной был мини-погрузчик, на котором я засыпал гравием дорогу. А с восемнадцати лет я стал участвовать в гонках на сток-карах. В основном на всяком металлоломе по грунтовкам. После трех тяжелых аварий, едва уцелев, я посвятил себя библиотечному делу, но остался большим фанатом НАСКАР.— Калеб, я увидела тебя совершенно с другой стороны.— У каждого есть свои тайны.— А у членов «Верблюжьего клуба», как я вижу, их больше, чем у остальных.Глава 53— Бен?Стоун открыл глаза, повернулся на голос и увидел державшую его за руку Аби. Он глянул повыше ее плеча и понял, что находится в больничной палате.— Что тут происходит? — спросил он, силясь подняться.Аби и еще кто-то осторожно уложили его назад.— Тише, тише, вставать нельзя.Это был Тайри, стоявший по другую сторону больничной койки.Стоун откинулся на подушку.— Так что произошло? — спросил он опять.— А что ты помнишь? — вопросом на вопрос ответила Аби.— Везу Вилли домой, потом просыпаюсь здесь.— Он взорвался, — тихо сказал Тайри. — Я имею в виду, его трейлер взорвался.— А Вилли? А Боб? Они тоже там были.Аби сжала его руку.— Они оба погибли.— Что случилось?— Предположительно баллон с пропаном. Только он мог так рвануть, — ответил Тайри. — Еще два-три фута, и вам бы тоже конец. Повезло, что вы стояли за пикапом, он частично погасил ударную волну.Стоун задумался.— Помню, что-то сыпалось сверху прямо на меня.Аби с Тайри переглянулись.— Разный мусор, — наконец сказала она.— Почему взорвался газ?— Надо выяснить, — мрачно произнес Тайри. — Вероятно, у него в трейлере, где кухонная плита и баллоны с пропаном, хранились и охотничьи боеприпасы.— Это не может быть несчастным случаем. Не может.— Готов согласиться с вами, — сказал шериф. — Но мне нужны доказательства.Стоун сумел устроиться полусидя.— Постойте. Я вспомнил. По дороге мы с Вилли говорили о Дебби.Он изложил им свою версию о том, что Дебби могла видеть убийц Петерсона.Тайри потер челюсть.— Вилли мне не говорил, что она была в тот вечер в булочной. Впрочем, я и не считал, что Дебби покончила с собой.— Как? — в один голос воскликнули Стоун с Аби.— У нее не такие длинные руки, чтобы, вставив дуло в рот, дотянуться до спускового крючка.Стоун посмотрел на него с уважением:— Как раз об этом я и подумал, когда осматривал ружье. Вилли показывал мне ее фотографию. Дебби была невеличка.— Тайри, ты никогда не намекал, что Дебби убили, — сказала Аби.— Потому что не знаю, кто ее убил. И зачем. Полагаю, кто-то из местных. Пусть лучше убийца считает меня дураком-деревенщиной. Тогда он может допустить ошибку, что позволит его вычислить.— Вы отнюдь не деревенщина, — сказал Стоун, и Тайри посмотрел на него с благодарностью.— Дэнни уже знает про Вилли?Аби кивнула.— Его это так потрясло, что пришлось давать успокоительное. Он ревел, как ребенок.— Кончилась калифорнийская мечта, — вздохнул Стоун.— О чем вы? — удивился Тайри.— Долго рассказывать, — ответила Аби.— Надо скорее браться за дело, Тайри, пока не убили кого-нибудь еще.Стоун попытался встать.Тайри уложил его назад.— Тпр-ру, лежать. Доктор сказал, что на день-два вам нужен покой.— У нас нет одного-двух дней.— Я пока один поковыряюсь. После того, что вы рассказали, в деле появились новые аспекты.— Дэнни и Аби нуждаются в защите.— Я? — удивилась Аби.— Вспомни Боба. Им все равно, кого убивать.— Согласен, — кивнул Тайри. — У меня есть пара человек, я назначал их помощниками шерифа. Одного приставлю к Дэнни, второго к Аби.— Тайри, это совершенно ни к чему.— Не спорь, Аби. Случись что с тобой, как мне дальше жить? Ну, то есть этого ни в коем случае не должно случиться. Понимаешь?Страстная сила этих слов, похоже, удивила самого шерифа. Он даже слегка покраснел.— Хорошо, — кротко промолвила Аби.— Что вы намерены предпринять? — спросил Стоун.Тайри сел и пододвинулся вместе со стулом.— Вы сказали, что Дэнни избили трое парней. Он по-прежнему не хочет со мной об этом говорить, но я думаю, что по крайней мере один из них — шахтер.— Почему?— Когда я приехал к Дэнни в больницу, он молчал как рыба. Что не помешало мне осмотреть его одежду. Так вот, я обнаружил на ней угольную пыль. Наверняка она попала туда от одного из нападавших. Сам-то он, насколько я знаю, в шахте никогда не бывал.— Ни разу, — подтвердила Аби. — Но с какой стати шахтеру набрасываться на Дэнни?— Черт, я точно видел его раньше! — воскликнул Стоун. — В первый день, когда возился у тебя в ресторане. Тайри ушел, а ты, Аби, была в подсобке. Дэнни закончил завтрак и собрался уходить, когда какой-то высокий парень загородил ему дорогу. Требовал ответить, остается ли Дэнни или снова их бросит. Он-то и был среди тех троих.— У этого парня есть имя?Стоун на минуту задумался:— Лонни.— Лонни Брубэк?! — воскликнула Аби.— Опишите его, — попросил Тайри.— И так узнаете. У него на лице должен быть след от ременной пряжки.— Лонни работает по плавающему графику на шахте «Кинч-Вэлли». Я и понятия не имел, что Дэнни с ним водится, — удивился Тайри.— Раньше не водился. Лонни никогда у нас не бывал. Он… ну… в общем…— Аби слишком вежлива и не может сказать, что Лонни определенно «белая шваль», — закончил за нее Тайри. — Он попадался мне несколько раз по мелочи: воровство газовых баллонов, браконьерство, пагубные привычки, само собой. Спасибо за подсказку, Бен. Пожалуй, я это сразу и проверю.— Ширли уже сообщили о Вилли и Бобе? — спросила Аби.— Я не сообщал, думаю, и так уже знает. А вот проверить я ее проверю.— Ее бы, шериф, я проверил особо тщательно, — заметил Стоун.— Считаете, Ширли каким-то образом замешана?— Не станет жена ни с того ни с сего так пилить мужа, чтобы он после этого психанул, умчался на охоту и его там застрелили. Или есть более очевидные варианты?— Предумышленное убийство?— Ни в коем случае не стал бы исключать, особенно с учетом того, что стрелял Рори Петерсон, которого самого недавно застрелили.— Понятно. — Тайри постучал большим пальцем по кобуре. — Кто бы мог подумать, что когда-нибудь в нашем городе станет совсем как на Диком Западе?Он ушел, и Аби придвинулась ближе к Стоуну.— Я привезла тебе сумку с вещами. Она здесь, в шкафу.— Спасибо.— Мобильник в тумбочке.— А Дэнни он разве не нужен?— Вряд ли он захочет сейчас с кем-нибудь разговаривать.— Прости, что принес тебе столько несчастий.— Ты пострадал намного больше меня. Господи, все так запутано!.. Узнаем ли мы когда-нибудь правду до конца?При последних словах она не смотрела на него, и Стоун, кажется, понял почему.— Аби, если Дэнни и замешан в чем-то не совсем законном, я уверен, что ни в коем случае не в убийстве.— Ты читаешь мои мысли? Немного тревожно. — Она вздохнула. — Я знаю своего сына, ну, или думаю, что знаю. Не могу поверить, что он замешан в тяжком преступлении.— Скажу тебе одну вещь. Когда эти парни из поезда снова к нам полезли, Дэнни свалил их Главаря и мог добить его окончательно, однако не стал. Заявил, что лежачих бить неспортивно. Такое не свойственно жестокому убийце.— Я потеряла Сэма. Я не могу потерять еще и Дэнни.Он притянул ее к себе.— Не потеряешь. Обещаю.Глава 54Рубену не везло. Въезжая в Саут-Ридж, он чуть не столкнулся с Джо Ноксом, обходившим улицы маленького бесцветного городка. Примерно через час Нокс сел в машину и двинулся дальше. Возбужденный Рубен позвонил Аннабель и сообщил, что происходит. Затем, на выезде из города, боясь потерять внедорожник Нокса из виду, Рубен проколол шину. Съехав на обочину, он опять стал звонить Аннабель.— Оставайся на месте, — ответила она. — Мы скоро закончим со вторым городом и заедем за тобой.— Почему не сразу? Сядем на хвост Ноксу.— Пока мы до тебя доберемся, он все равно уйдет. А раз он не нашел Оливера в Саут-Ридже, у нас есть шанс опередить его. В какой город, по-твоему, он направился?Рубен глянул в карту.— На его месте я выбрал бы Дивайн.— Ладно, если что-то еще возникнет, звони.Рубен отключился, кисло взглянул на спущенное колесо и пнул его ногой. Впервые за много лет «индиан» все-таки подвел. Обиднее всего, что Рубен, постоянно возивший с собой запаску, на этот раз не взял ее, чтобы все барахло, которое велела привезти Аннабель, уместилось в коляске.Он сел на обочине и прикинул возможные варианты. Если Саут-Ридж был первым проверенным Ноксом городом, то остается еще три. Значит, вероятность, что Оливер находится в Дивайне, — один к трем. Не больно здорово, но и не слишком ужасно. Он будет держать пальцы скрещенными, чтобы город Дивайн не стал крупным успехом агента Нокса и вероятным смертным приговором Оливеру Стоуну.Мелани Нокс несколько раз пыталась дозвониться до отца. То, что Джо Нокс не отвечал на звонки и сам не звонил, его близких давно не удивляло. Однако их последний разговор оставил у Мелани тревожное ощущение. В замечаниях отца сквозила какая-то обреченность. Будто он улучил минутку для звонка, потому что совсем не уверен, встретит ли завтрашний день.Подчиняясь неосознанному порыву, она взяла такси и приехала к отцу домой. Попросив таксиста подождать, пошла к дому. Отперев дверь, Мелани удивилась: не сработала охранная сигнализация. Отец, уезжая, всегда тщательно проверял, поставил ли дом на охрану. Включив свет, она еле сдержалась, чтобы не закричать.В доме царил полный разгром. Она тут же решила, что сюда залезли грабители, и бросилась вон из страха, что те еще в доме. Мелани подбежала к машине и объяснила таксисту, что случилось. Договорились: если через пять минут она не вернется, он звонит в полицию. Войдя в прихожую, Мелани взяла тяжелую узкую вазу и осторожно двинулась в глубь дома, на всякий случай оставив входную дверь открытой.Через пять минут стало ясно: в доме никого нет. Она высунулась из окна второго этажа и помахала водителю, что с ней все в порядке, затем принялась уже тщательно все осматривать. Она знала, что у отца в доме есть два сейфа: один в спальне, а второй в гараже, скрытый стенной панелью. Оба оказались нетронутыми. Никаких признаков того, что пропали ценности, она тоже не нашла.Оставалось одно объяснение. В дом вломились за чем-то конкретным. Ценности преступника не интересовали. И он знал код охранной сигнализации.Мелани вошла в отцовский кабинет и, включив свет, стала собирать и просматривать вываленные на пол бумаги. Через полчаса она обнаружила один представляющий интерес документ. Список имен. Все они были ей незнакомы, но одно привлекло внимание.Агент секретной службы Алекс Форд, работавший в Вашингтонском отделении. Нужно позвонить этому агенту и узнать, известно ли ему, над чем работает ее отец.Заперев дверь и поставив дом на охрану, Мелани бегом вернулась к машине и обессиленная упала на заднее сиденье. В голове засела мучительная мысль: «работа» отца в конце концов ударила по нему самому. И очень сильно.Глава 55Алекс Форд сидел на кухне, рассеянно склонясь над горячим супом и холодным пивом. Он не находил себе места со времени последнего заседания «Верблюжьего клуба». Даже проехал мимо коттеджа смотрителя кладбища «Гора Сион» — вдруг Аннабель туда вернулась. Рубен на звонки не отвечал, Калеб в библиотеке не появлялся — непредвиденные личные обстоятельства, ответили ему по телефону.Он знал, куда они все исчезли: пытались выручить из беды Оливера.Он очень надеялся, что им это удастся.Раздался звонок — наверняка босс, жаждущий отправить его на какое-нибудь сверхурочное дежурство. Нет, сегодня вечером он занят. Ему еще надо записать фильм по кабельному каналу, доесть томатный суп и допить пиво.— Да?Это и в самом деле был босс, но не по поводу сверхурочных. Он сообщил Алексу, чтобы тот с минуты на минуту ждал гостей. И чтобы оказал им полное содействие.— Кто они такие?Но начальник уже дал отбой.Стук в дверь раздался чуть ли не через полминуты, значит, босс держал с «гостями» связь и дал им «добро». Алекс Форд вылил остатки пива в мойку, заправил рубашку и открыл дверь.Он и сам был ростом шесть футов три дюма, но стоящий на пороге седовласый мужчина с худым, даже костлявым лицом был выше его дюйма на два.— Агент Форд, я Маклин Хейес. Надо поговорить.Алекс отступил на шаг, жестом приглашая войти и не забыв глянуть, сколько у него «гостей». Больше никого не было, но Алекс был достаточно наслышан о Хейесе, чтобы понимать: без сопровождения тот нигде не появляется. Он закрыл дверь и указал посетителю на кресло.— Благодарю.Алекс сел в кресло напротив, стараясь выглядеть бесстрастным.— Чем могу служить, сэр?— Я полагаю, один из моих подчиненных, Джо Нокс, уже встречался с вами по определенному вопросу?Алекс кивнул.— Да. Спрашивал об одном известном мне человеке.— О Джоне Карре?— Он спрашивал и о Карре, но мне такой неизвестен.— Значит, об Оливере Стоуне? Вам доводилось знать человека, называющего себя Оливером Стоуном?— Его знало большинство агентов секретной службы, дежуривших в Белом доме.— Но вы знали его лучше других?Алекс пожал плечами:— Шапочное знакомство.— Вы были больше чем знакомые. И сейчас расскажете мне все, что вам известно о его планах убийства Картера Грея и сенатора Симпсона. И не вы ли помогли ему скрыться. В худшем случае вы участник преступного заговора. В лучшем — соучастник до и после преступления. В столь серьезном деле, как это, оба варианта ведут к пожизненному заключению.— Понятия не имею, о чем вы говорите.Хейес достал из кармана листок бумаги и заглянул в него.— Почти двадцать лет в секретной службе, хорошая репутация. В Пенсильвании входили в охрану президента, когда его похитили.— Я был единственным, кто остался в строю.— То есть вы были там, когда президент пропал. Какие же действия вы предпринимали для его возвращения? И что более существенно, какие действия предпринимал ваш друг Стоун?— Я еще раз…Хейес не дал ему договорить.— Вы когда-нибудь слышали об «Убийственной горке»? О бесследно пропавшем агенте ЦРУ Томе Хемингуэе? Об уликах, которые Стоун собрал против Картера Грея? Или о бывшей русской шпионке по имени Леся?Обо всем этом Алексу, естественно, было хорошо известно, но он промолчал — любой ответ мог оказаться не на пользу.— Молчание — знак согласия.— Оливер помог ликвидировать шпионскую сеть, действовавшую в Вашингтоне. В нее был втянут один из ваших сотрудников. Стоун получил благодарность от директора ФБР.— Вряд ли это будет иметь большое значение, когда его схватят и предъявят обвинение в двух убийствах.— Что конкретно вы от меня хотите?— Мне надо знать, какие вопросы задавал вам Нокс и какие ответы он от вас получил.— Почему бы вам не выяснить у него самого? Уверен, что он все ясно и четко изложил в своем рапорте и… — Алекс запнулся. — Вам неизвестно, где сейчас агент Нокс?— Я здесь не отвечаю на вопросы, а исключительно их задаю. Ваш непосредственный начальник в секретной службе дал вам указание оказывать мне полное содействие.Следующие две минуты Алекс пересказывал содержание их с Ноксом беседы.— Это все? — Хейес был явно разочарован. — Я ведь утвердил Ноксу новое направление в расследовании.— Он обещал вернуться к нашему разговору, чтобы задать дополнительные вопросы. В этом случае я обязательно передам, что вы его разыскиваете, — провел Алекс изящный удар.Хейес поднялся.— Небольшое примечание. Если выяснится, что вы мне солгали либо утаили существенную информацию, вы сможете наверстать отсутствие опыта одиночного заключения в «Замке».— В «Замке»? Это же военная тюрьма в Левенуэрте. Я не военнослужащий.— На самом деле туда отправляют обвиненных в преступлениях против национальной безопасности. Но чтобы вам совсем все стало ясно, сообщаю: по мне, лучше б вас вообще не было.Когда дверь за Хейесом закрылась, Алекс с шумом выдохнул и встал, пошатнувшись на ватных ногах. С таким же успехом он мог вместе с «Верблюжьим клубом» искать Оливера — похоже, ему все равно светит тюрьма.Снова зазвонил телефон. Очевидно, босс сейчас скажет, что он не очень-то содействовал гостю, и красноречиво положит трубку.Но он ошибся. Определившийся номер был незнаком.— Агент Форд? Это Мелани Нокс, дочь Джо Нокса. Кто-то вломился в его дом, а я не могу до него дозвониться. В бумагах отца я обнаружила список, в котором значится ваше имя.— Когда вы говорили с ним последний раз? — спросил Алекс. Услышав ответ, сказал: — Да, я встречался с ним раньше. Думаю, это ограбление. Обратитесь в полицию.— Ценности не пропали. У него там два сейфа, к ним даже не прикасались.— Вряд ли я могу вам помочь.— О чем вы с ним беседовали?— К сожалению, я не вправе…— Агент Форд, я действительно боюсь за отца. Когда мы с ним разговаривали, у него был такой голос… ну, словно он говорит со мной в последний раз.«Возможно, с этим и связан визит Хейеса. Его верный пес бросил след, и теперь старик работает вслепую».— Ваш отец не намекал, где он может находиться?— Сказал, что он «немного западнее, практически в деревне». Я еще пошутила, что террористы попрятались по щелям.— Это действительно не в моей компетенции, мисс Нокс.— Я частнопрактикующий адвокат, у меня обширные связи. Отец никогда не упоминал, где именно он работает, но ясно, что не в государственном департаменте, — госдеп только прикрытие. Хотя бы это вы можете подтвердить? Прошу вас.В голосе было столько мольбы, что Алекс нехотя решился.— Насколько я понял, он проводит разыскные мероприятия для ЦРУ: пытается разыскать того, кто вовсе не хочет быть обнаруженным.— Этот человек может представлять опасность?— Большинство тех, кто скрывается, представляют опасность.Ему почудилось, что она застонала.— Что же мне делать? Мама умерла, брат, морской пехотинец, сейчас в Ираке. Что мне делать, агент Форд? Мне даже позвонить больше некому!Алекс смотрел перед собой невидящим взором. Он будто забыл все без малого двадцать лет в секретной службе. Если Хейес своего добьется, с ними все равно не посчитаются. Так зачем сидеть и ждать, пока его грохнут?— Дайте мне телефон, по которому можно с вами связаться. Попробую навести справки.— Господи, огромное вам спасибо!— Не факт, что вы обрадуетесь тому, что я узнаю.— Агент Форд, я понимаю, что вы не знакомы с моим отцом, но если вы окажетесь в беде, то в первую очередь позовите на помощь Джо Нокса. Он очень надежный человек. Надеюсь, это вам о чем-то говорит.— Да, — тихо ответил Алекс.Глава 56Вечером Стоун сидел в больничной постели, уставившись в одну точку. Посмотрев на часы, открыл прикроватную тумбочку и достал телефон Дэнни. Сначала позвонил Аби, потом шерифу. Аби была занята в ресторане, а Тайри был не в духе — безуспешно пытался отыскать Лонни Брубэка, который, по всей видимости, скрылся. В трейлере Вилли ничего не нашли, кроме пары разорванных баллонов из-под пропана и остатков кухонной плиты, сообщил он Стоуну.— Я вызвал эксперта-подрывника из полиции штата. Хоть вы этого и не приемлете, но здесь, возможно, действительно несчастный случай. Вилли увезли, произошла утечка пропана, а Боб закурил. Ну и бабахнуло.— Если была утечка пропана, рвануть должно было намного раньше. Я вам говорил, что застал там Ширли, и она в тот момент курила. И потом, вы считаете, что Боб не почувствовал бы запах газа? У присадки, которую добавляют на случай утечки, он довольно пикантен.— Да знаю я. Но зачем так упорно стремились убить Вилли? — задался вопросом Тайри. — Сначала передозировка, теперь бомба?— Вилли был уверен, что Дебби не убивала себя, и поднял шум. И не успокоился бы, пока правда не вышла бы наружу. Кому-то это явно не понравилось.— Теперь, когда его убили, мы точно знаем, что у нас действует преступная группа, — подчеркнул Тайри.— Только эти люди вне подозрений, а у нас — ни одного доказательства. Что их очень устраивает.— Я не отступлюсь, пока не докопаюсь до сути происходящего.— Тайри, всем нужно быть предельно осторожными, включая и вас.— Я понял.Стоун нажал отбой и уставился на телефон. У Дэнни был мобильник последней модели со всеми наворотами, включая электронную почту. Стоун стал просматривать список контактов. В основном там были женские имена. Дэнни даже прицепил пояснения и фото ко всем номерам женщин. Некоторые снимки можно было расценить как порнографию, во всяком случае, по мнению Стоуна.Он покачал головой. Дэнни пора серьезно пересмотреть круг своих приятельниц.За окном темнело. Стоун медленно выбрался из постели. Он был слаб и измочален, но ему хотелось подвигаться. Все тело затекло от многочасового лежания.Он вышел из палаты и направился к сестринскому посту. Получив нагоняй за нарушение режима, спросил, где находится палата Дэнни.У палаты Дэнни сидел мужчина. Когда Стоун подошел к нему, тот встал.— Чем могу служить?— Вы помощник шерифа Тайри, приставленный к Дэнни?— Так точно. А вы… постойте-ка, тот самый Бен, да?— Да. Позволите зайти к Дэнни?— Раз вы спасли ему жизнь, конечно, входите.Когда Стоун заглянул в дверь, Дэнни с красным лицом и опухшими глазами сидел на койке.— Дэнни, можно войти?Тот, не глядя, лишь слабо махнул рукой.Стоун взял стул и сел.— Как это ужасно, что Вилли погиб.Уставясь в подушку, которую держал на коленях, Дэнни говорил медленно и с трудом. Успокоительное, подумал Стоун.— Он не заслужил такой смерти.— Никто не заслужил.— Некоторые еще как заслужили, — сверкнул глазами Дэнни.— Думаю, ты прав. Кое-кто, видимо, заслужил.— Он в жизни никого не обидел.— Знаю.— А Боб? Он вообще старик. За что они его взорвали?— Кто взорвал, Дэнни? О ком ты говоришь?— Почему вы спрашиваете меня?— Почему ты уехал из Дивайна?— Начать с нуля. Я ведь объяснял.— А почему тогда вернулся?— Это мое дело.— Ты не хочешь рассказать о Дебби Рэндольф?— А что тут рассказывать? Она была девушкой Вилли. Он любил ее. Они хотели пожениться.— Так ты знал об этом?Дэнни рассеянно кивнул.— Я был рад, что он решил отказаться от наркотиков. Работа в шахте его губила. Мучили боли. Я помню, что происходило с моим отцом. И не хотел, чтобы это повторилось с Вилли. Дебби ему помогла, сумела вернуть на правильный путь. Понимаете, о чем я? Он неожиданно мне позвонил, сказал, что хочет сделать предложение, спросил, что я об этом думаю. Меня подмывало сказать: «Чувак, ты еще слишком молод. Нам есть чем заняться. Столько доступных девчонок кругом. Мы еще не нагулялись». В глубине души я просто завидовал, Бен. У меня от девчонок отбоя не было. У него была одна — любимая.— И что ты ему ответил?— Посоветовал не упускать такую возможность. Я прекрасно знал Дебби. Она была классная девчонка. Просто счастье для Вилли. Он попросил меня быть его шафером.— Получается, вы с ним уладили разногласия.— У нас никогда и не было серьезных разногласий. Так, чушь собачья.Дэнни замолчал, а Стоун наблюдал за ним какое-то время. За окном уже совсем стемнело.— Я видел, как ты рыдал на могиле Дебби. Ты ничего мне не расскажешь?Дэнни резко вскинул голову.— Нечего рассказывать! Я переживал, что ее не стало… А Вилли это совсем подкосило.— Ты ведь знаешь, кто ее убил?— Если б знал, сказал бы шерифу, неужели нет?— Сказал бы?— Извини, Бен, нет сил. Пора на боковую.Стоун вернулся к себе в палату, но ложиться не стал.Что-то его беспокоило. Что-то, что он видел или слышал, а может, и то и другое вместе. Какое-то несоответствие.Он рассеянно вытащил телефон Дэнни и стал нажимать кнопки, заходя в расширенное меню телефонной записной книжки. Замер, когда в подменю высветилось всего одно имя с номером телефона: Тайри. Стоун звонил шерифу по совсем другому номеру.Он нажал кнопку вызова. Через несколько гудков ответили.— Дэнни? — раздался мужской голос.Стоун немедленно дал отбой. Почему Дэнни упрятал этот номер подальше?А в списке контактов — домашний телефон Аби, телефон ресторана… номера, которые Дэнни должен помнить наизусть.Подчиняясь внезапному порыву, Стоун позвонил Аби и рассказал о своем разговоре с Дэнни, не стал только говорить о спрятанном номере Тайри.— Аби, у Дэнни были нарушения в запоминании чисел?— Еще со старших классов, после сотрясения, которое он получил во время матча. Я просила его бросить футбол, но он ни в какую. Для него было ударом, что из-за травмы колена он не может играть за Политех. А почему ты спрашиваешь?— У меня сейчас слишком много свободного времени.Он закончил разговор и услышал грохотание из коридора. Выглянув из палаты, Стоун увидел санитара с тележкой, доверху нагруженной упаковками лекарств. Это обычное здесь зрелище вызвало у него необычную реакцию.«Шестьдесят, а не восемьдесят архивных коробок. Черная грязь вместо красной глины. И шахтеры, выезжающие в клинику задолго до утра».Все это уже давно подсознательно не давало ему покоя. И наконец себя обнаружило.Стоун достал из шкафа вещи и быстро переоделся.— Ну где же ты, — ворчал он себе под нос, перерывая сумку.Наконец он нашел пистолет, который дала ему Аби, заткнул за пояс и прикрыл рубашкой. Осторожно выглянул из палаты. Когда сестринский пост опустел, Стоун быстро пересек холл. Вечером медсестры придут с лекарствами и с удивлением увидят, что палата пуста.Он не мог знать, что палата Дэнни тоже опустела. Часом раньше молодой человек, нагло одурачив охранника, совершил побег.Глава 57Нокс катил в Дивайн, совершенно не представляя, чего ожидать. Было уже поздно, стемнело, а главная улица едва освещалась. Он ехал, поглядывая по сторонам, хотя, естественно, не рассчитывал увидеть здесь Карра, торчащего на углу в ожидании его приезда. Миновал ресторанчик «У Риты», дальше увидел здание суда. Поднять местную полицию, чтобы помогли в поисках? Нет, как он убедился в Тазберге, копы будут в лучшем случае бесполезными. На этот раз он изберет другую тактику.Нокс свернул с главной улицы и поехал на восток, ориентируясь по курсовому компасу. Его внутренний курсоуказатель давно отказался определять направление после бесконечных петляний по приземистым аппалачским горам.Увидев развалины, похожие на остатки передвижного домика-прицепа, Нокс сбросил газ. Поначалу он решил, что перед ним следы прошедшего торнадо, однако деревья и земля вокруг были не тронуты разгулом стихии. Он остановился и вышел из машины.Почерневшие зазубренные обломки и площадь разброса говорили о том, что здесь произошел какой-то взрыв. Конечно же, это не означало, что где-то поблизости Джон Карр, но случай был по меньшей мере экстраординарный.Объезжая центральную часть города, Нокс заметил небольшой дом с меблированными комнатами. Он поставил машину дальше по улице и вернулся к дому медленным шагом, бдительно осматриваясь в поисках признаков возможного пребывания Карра.Минут пять Нокс с перерывами стучал в дверь, пока не услышал звук неторопливых шагов.Дверь отворилась. На пороге стоял сухонький старичок с хохолком седых волос на макушке.— Вы знаете, который час, молодой человек?Нокса не называли молодым человеком последние лет двадцать. Он улыбнулся.— Прошу прощения, я прибыл намного позже, чем рассчитывал.— Вы хотите сказать, что ехали в Дивайн? — недоверчиво спросил старик.— Разве это запрещено?Нокс улыбался широко и, как он надеялся, обезоруживающе.— Что вам нужно? — Старик отнюдь не стал приветливее.— В данную минуту — место для ночлега, мистер…— Зовите просто Берни. Извините, свободных комнат нет.Нокс оглянулся через плечо.— В Дивайне разгар сезона?— Я сдаю всего две комнаты.— Понимаю. Дело в том, что я хотел повидаться здесь с моим приятелем. Возможно, вы его встречали.— А, так вы про Бена? Он-то и снял одну из комнат.— Не подскажете, где его можно найти?— Скорее всего в больнице.— Что он там делает? Он не ранен?— Едва не взлетел на воздух. Взрывом убило Боба и Вилли Кумсов, ваш приятель тоже чуть не отправился на встречу с Создателем.Нокс старался держаться невозмутимо.— Где у вас больница? Хочу убедиться, что с ним все в порядке.— Он, слава Богу, в порядке. Мы все здесь этому рады. Бен настоящий герой.— Герой?— Выручил двоих наших парней. Дэнни Райкера, когда тот в поезде попал в переплет, и Вилли Кумса, когда тот чуть не умер от наркотиков. Бен спас жизнь им обоим. А потом на Дэнни напали уже здесь, в городе. И Бен опять его выручил. Один одолел троих, как я слышал.— Очень похоже на Бена, он всегда в гуще схватки. Я передам от вас привет, когда увижу его в больнице. Как мне ее найти?— Время посещения больных давно закончилось, — напомнил Берни.— Я попробую договориться. А если вдруг не получится, кто бы еще мог мне помочь?— Поговорите с Аби Райкер. Она живет на ферме «Летняя ночь». Насколько я слышал, у них с Беном отношения.Пожимая на прощание руку пожилому джентльмену, Нокс вложил ему в ладонь двадцатку.— Могу вам предложить переночевать в гостиной. — Берни показал на помещение у себя за спиной.— С благодарностью ловлю вас на слове.Нокс вернулся к машине, стараясь унять нервную дрожь. Сел за руль и по извилистой дороге поехал из города. Ведя машину одной рукой, правой полез в бардачок. Достал пистолет и положил рядом на сиденье.«Джон Карр, я иду».Глава 58Аннабель посмотрела на мобильник:— Кто это трезвонит среди ночи?— Может, Рубен? — спросил сидящий за рулем Калеб.Нет. Номер незнакомый.Она открыла телефон.— Алло?— Аннабель? Как жизнь?— Какого болотного тебе надо?!— До чего ж приятно слышать твой голосок! — радостно откликнулся Алекс.— Я занята.— Ничуть не сомневаюсь.— Откуда ты звонишь? Номер незнакомый.— Из таксофона.— Почему из таксофона?— Мой домашний, мобильный и служебный телефоны наверняка прослушиваются.— Почему? — медленно проговорила она. — Нокс от тебя еще не отцепился?— Как раз поэтому я и звоню. Мне был совершенно безумный звонок от Мелани, дочери Нокса. Она работает адвокатом в Вашингтоне. Так вот, ее отец пропал.— Да никуда он не пропал! Гоняется за Оливером, а мы — за ним.— И где все это происходит?— В глуши юго-западной Виргинии. Так что можешь передать малютке Мелани, что ее папочка в полном порядке. Пока.— Это еще не все. Дом Нокса перевернут вверх дном, там явно что-то искали. Не сказал бы, что это рядовое ограбление. Ну и самое главное: у меня был гость. Некто Маклин Хейес.— Не знаю такого.— Неудивительно. Это отставной генерал, теперь работающий в ЦРУ. Говорят, тот же Картер Грей, только еще более гнусный. К тому же он босс Нокса. Но и ему неизвестно, где тот сейчас находится. Значит, Нокс решил действовать на свой страх и риск.— С какой стати?— Возможно, откопал нечто такое, что заставило его усомниться в происходящем. Нокс не киллер, он сыщик, причем лучший. Очевидно, когда Нокс отыщет Оливера, он должен дать сигнал Хейесу, и работу завершат уже его ребята.— Что же такого он мог откопать?— Без понятия. Как скоро вы разыщете Оливера?— Трудно сказать. Мы сузили поиски до четырех городков. Отработали два из них и теперь направляемся в третий.— Калеб и Рубен с тобой?— Конечно. Мы же «Верблюжий клуб», если помнишь.— Или то, что от него осталось.— Да, со случайными попутчиками пришлось проститься.— Аннабель, я пытаюсь помочь. Я сильно рискую, даже просто разговаривая с тобой на эту тему.— Никто не просил тебя высовываться. Спокойно возвращайся к своей тихой милой федеральной службе.— Да что ж тебя заставляет постоянно меня доставать?!— Может, моя девичья сущность?— Здорово. Тогда запоминай, девица. Если Нокс действует самостоятельно, то для Хейеса он становится такой же мишенью, как и Оливер. Хейес уничтожит обоих, да еще тех, кто окажется рядом.— Мы готовы пойти на этот риск.— Ты-то готова, а еще двоих спросить не хочешь?— И спрашивать не надо. Лучшим ответом является то, что они сейчас здесь, со мной. В отличие от некоторых.Калеб нервно взглянул на Аннабель.— Хорошо, только потом не говори, что я вас не предупреждал.— Ага, большое спасибо за помощь.Она отключила связь и спрятала телефон.— Похоже, разговор прошел не совсем гладко, — подал голос Калеб.— Можно и так сказать.— И что он сообщил?— Подожди. Это Рубен.В темноте с обочины им махал крупный мужчина. Они подъехали к Рубену и погрузили мотоцикл в фургон. Когда двинулись дальше, Аннабель пересказала содержание разговора с Алексом.При упоминании имени Хейеса Рубен стал белее мела.— Маклин Хейес?— Ну да, — подтвердила она. — Знаком с ним?Рубен кивнул.— Я служил под его началом в военной разведке, занимался сбором оперативной информации. Наш славный генерал заслужил стойкую репутацию командира, в трудную минуту бросающего подчиненных на произвол судьбы. Так получилось, что и я стал одной из его жертв. Но за все годы ни пятнышка грязи не пристало к его мундиру. Вот почему эта сволочь до сих пор сидит на своем месте.— Сейчас он, несомненно, пытается схватить и Оливера, и Нокса.— А потом Хейес намерен Оливера ликвидировать? — медленно проговорил Рубен.— Мы опережаем этого субъекта, — заметила Аннабель, нервно поглядывая на побледневшего великана. — А раз он тебя подставил, Рубен, будет отличная возможность поквитаться.— С таким, как Маклин Хейес, никогда не поквитаешься. За ним вся мощь государства, его сердце чернее ночи, а сам он хитер и сообразителен, как дьявол. Не слышал, чтобы он когда-либо проигрывал.— Рубен, мы в силах переиграть этого гада.— Но мы не знаем наверняка, что Нокс действует на свой страх и риск, — напомнил Калеб. — Таково мнение Алекса. Не исключено, что они по-прежнему работают в связке, а визит Хейеса был военной хитростью.— Не вижу смысла, Калеб, — возразила Аннабель.— В этом смысла столько же, сколько в наших метаниях по стране. Неужели мы всерьез рассчитываем переиграть ЦРУ? И что мы намерены делать, если отыщем Оливера первыми? Поможем ему скрыться, не оставив следов, в то время когда вся эта банда будет рыскать вокруг? Мы отнюдь не специалисты в таких делах.— Я специалист, — резко сказала Аннабель.— Отлично, ты — специалист. А я нет. Ну ладно, — продолжал Калеб, — мы поможем Оливеру скрыться. А дальше что? Я возвращаюсь на работу в библиотеку после необъяснимой отлучки? Думаешь, за меня не возьмутся? — Он перевел взгляд на Рубена. — А если меня подвергнут пытке утоплением, я однозначно проболтаюсь. Я не настолько наивен, чтобы верить, будто смогу выдержать. А потом меня отправят в тюрьму до конца моих дней. Класс!— Если ты в самом деле так думаешь, на кой черт ты за мной увязался? — запальчиво выкрикнула Аннабель.Ответил ей Рубен:— Мы взялись за это дело, потому что переживали за Оливера и хотели ему помочь.— А теперь вы оба передумали?— Все не так просто, Аннабель.Она рассвирепела.— Все ясно, Рубен! Вопрос прежний. — Она переводила взгляд с одного на другого. — Хотите все бросить и вернуться в Вашингтон? Отлично, вперед! Валите ко всем чертям! Нужны вы мне такие!Рубен с Калебом виновато переглянулись.— Останови, Калеб, — потребовала она. — Я выйду.— Аннабель, ты только успокойся, — чуть повысил голос Рубен.— И не подумаю. Поверить не могу, что вы и Алекс оказались такими тряпками…— Да заткнись ты, наконец! — рявкнул Рубен.Аннабель взглянула так, будто ей дали пощечину.Рубен с трудом взял себя в руки.— Я не раз воевал за свою страну и не раз в этих войнах был ранен. Я люблю Оливера, как брата; он оставался со мной, когда меня бросили все. Я сидел с ним в камере смерти на «Убийственной горке», и мы едва выбрались оттуда живыми. А ты знаешь, кто был тогда рядом с нами? Алекс Форд. Он рисковал своей карьерой, хотя мог просто взять и уйти. Алекс тоже подставлял себя под пули и сражался с корейскими ниндзя, которые чуть не перерезали нам всем глотки. Алекс закрыл собой от пули президента Соединенных Штатов и фактически в одиночку вытащил нас из преисподней.Он перевел взгляд на Калеба.— А этого человека похищали, избивали, чуть не задушили и едва не взорвали, он много раз спасал нас с Оливером в различных передрягах. И мы тоже не раз выручали из беды нашего лучшего друга. Но мы не вешали носы и не сдавались. Теперь, в этом чертовом захолустье, мы пытаемся спасти жизнь Оливеру, а в затылок нам дышит злобный ублюдок, рядом с которым Чарли Мэнсон[316] покажется заботливой мамашей. Если ты считаешь, что так ведут себя не мужчины, а тряпки, тогда мы Тряпки с большой буквы.Следующие несколько минут тишину в салоне нарушало лишь тяжелое дыхание Рубена.Аннабель смотрела на него широко открытыми глазами; на лице отражались самые разные чувства, пока наконец не возобладало одно.— Я идиотка, Рубен. Простите меня.— Ладно, все, проехали.Покраснев, он уставился в пол и стукнул по сиденью кулачищем.Аннабель хотела еще что-то сказать, но вмешался Калеб:— Может, начнем действовать?Аннабель потянулась к ним с заднего сиденья и взяла каждого за руку.— Я кое-что поняла.— Что именно? — спросил Калеб.— Мне следует держать свой глупый язык за зубами. Развыступалась, будто я здесь главная, а я даже не полноправный член «Верблюжьего клуба». Еще надо это заслужить.— Чем ты сейчас и занимаешься, — улыбнулся Рубен.Она сжала их руки и улыбнулась в ответ.— Какой теперь город по списку? — спросил Рубен. Калеб заглянул в листок.— Дивайн.Глава 59Сжимая в руке пистолет, Стоун припал к земле. Ему не улыбалось решать эту задачу в одиночку, но к Тайри обратиться нельзя — не исключено, что он тоже замешан.Машины уже выстраивались в очередь. Метадоновая бригада. Те же ржавые пикапы и угрюмые шахтеры, только приехали они сюда совсем не ради уколов. Из старого коровника на задах усадьбы Аби Райкер мужчины выносили большие коробки, грузили их в пикапы, накрывали брезентом и отъезжали.Стоун мысленно высек себя за то, что не догадался раньше. В самую первую ночь, когда увидел в городе колонну машин, направляющихся в метадоновую клинику, Дэнни сказал, что они так рано поднимаются, чтобы успеть на шахту к началу смены в семь утра. Однако на поездку в клинику и обратно нужно всего два часа. Стоун несколько раз сам ездил в больницу. И обратил внимание, что мужчины подкатывают к клинике лишь около пяти.В суде он видел грузовую декларацию на партию юридических документов. В реестре значилось восемьдесят коробок, но там, в приемной, находилось только шестьдесят. Десять в ряд, шесть рядов в высоту. Плюс несоответствие по времени между выездом шахтеров из города и их прибытием в клинику. По крайней мере три лишних часа, недостающие коробки и еще одна деталь.Травяной покров перед коровником стерся и почернел от грязных покрышек пикапов, приезжающих за грузом. Совсем как дорога, идущая от заколоченной шахты с гремучими змеями, откуда он едва выбрался. Черный грунт, черная трава… следовало заметить раньше.Тогда главный вопрос — что в коробках?Связав все концы, Стоун пришел к выводу, что ответ ему известен.Один пикап стоял с левой стороны, отдельно от всех. Перед тем как натянуть на кузов брезент, водитель открыл одну коробку и вытащил маленький черный пакетик. В этот момент его позвали в коровник.Пригнувшись, Стоун осторожно вышел из-за деревьев. В небе сияла полная луна, рассеивая ночной мрак. Поглядывая в сторону коровника, Стоун скользнул к пикапу, отвернул край брезента и взялся за ближайшую коробку. К счастью, она была не заклеена. Он открыл ее и заглянул внутрь.Так и есть — упаковки наркотических средств. Видимо, оксикодонового ряда. Две сотни баксов за таблетку у дилеров, говорил Вилли. Выходит, только в одной коробке лежали миллионы долларов.А маленькие черные пакетики, которые забирали шахтеры, скорее всего плата за доставку груза следующему звену в наркотрафике по пути к мегаполисам Восточного побережья. Очень мощный рычаг, если у тебя работают наркоманы. Они выполнят любое приказание, лишь бы получить дозу. Дьявольски жестоко, но чего еще ждать от наркодилеров?Внезапно шестым чувством Стоун распознал за спиной чье-то присутствие. Однако на долю секунды позже, чем необходимо.В затылок уперся ствол, и Стоун услышал мужской голос:— Дернешься — убью.Мужчина свободной рукой умело его обыскал, швырнул на землю пистолет и пинком откинул под машину.Стоун не двигался, стоя с зажатым в руке пакетом с таблетками.— Что у тебя? — спросил мужчина.— Наркотики, — ответил озадаченный Стоун. — Да кто вы такой, черт побери?— Я Джо Нокс. Центральное разведывательное управление. А вы Джон Карр.Стоун не знал, радоваться ли ему от того, что он попал в руки ЦРУ, а не в лапы наркокурьеров. В обоих случаях конец один.— Что ж, мистер Нокс, вы прибыли как раз к отправке транспорта с наркотиками.— Что?— Полагаю, лучше перенести нашу беседу в другое место. — Стоун указал на выходящих из коровника мужчин.— Эй, вы! — заорал один, увидев стоящих у пикапа; в его руках появилось оружие.Из коровника на помощь посыпались остальные.— Бежим, Нокс!Используя пикап как прикрытие, Нокс и Стоун стремительно рванули за деревья.— Что, черт возьми, происходит? — прокричал Нокс на бегу.— Вы так же неудачно выбрали время, как я неудачно выбрал город. — Стоун оглянулся. — Берегись!Схватив Нокса за рукав, он сдернул того с тропинки. Через секунду ружейным выстрелом срезало несколько веток с рядом стоящего дерева.Нокс не целясь несколько раз выстрелил для острастки, но добился лишь того, что в ответ градом посыпались пули. Одна чиркнула его по правой руке.— Черт!..Продолжая бежать, Нокс схватился за раненую руку.В мгновение ока Стоун вырвал у него пистолет и, развернувшись, выпустил в преследователей всю обойму. Одного ранил, а остальных удачными выстрелами заставил попрятаться.— Сюда, быстрее!Перепрыгнув через кювет, они выскочили на шоссе, пересекли его в три прыжка и нырнули в лес на другой стороне.— Как рука?— Бывало и хуже.— Еще обойма есть?Нокс достал из кармана обойму и отдал Стоуну.— Теперь мне чертовски жаль, что я отбросил ваш пистолет.— Мне тоже.Стоун вставил обойму и передернул затвор.— Нам от них не уйти, — задыхаясь, сказал Нокс, нервно поглядывая на пистолет в руке Стоуна.— Не уйти. Они много моложе нас с вами.— Вы отличный стрелок.— Вряд ли в нашей ситуации это будет иметь значение.— Вы ведь Джон Карр?— Он умер.— Ясно. Значит, да.Очередной ружейный залп заставил их повернуть к востоку. Они бежали вверх по склону, пока, задохнувшись, не перешли на быстрый шаг. Стоун, поскользнувшись, упал; Нокс помог ему подняться.— Спрячьтесь за дерево, Нокс. Мы сейчас выше их — не хочу терять это преимущество.Нокс встал за укрытие, наблюдая, как Стоун проворно забрался на дуб, прополз вперед по толстой ветви, прицелился и, когда первый преследователь появился из густого подлеска, выстрелил. Парень разразился проклятиями и осел на землю. За ним появилось еще двое. Как только они подняли оружие, Стоун одному из них прострелил ногу. В ответ из-за деревьев началась интенсивная стрельба. Стоун ответил, послав пули веером вдоль опушки. Затем спрыгнул на землю и отдал пистолет Ноксу.Тот был поражен.— Вы понимаете, что я намерен арестовать вас за убийство Картера Грея и сенатора Симпсона?— Да, понимаю.— Тогда почему возвращаете пистолет?— Он пуст.Задыхаясь, они побежали дальше. Вдруг Нокс выругался — далеко впереди послышался топот.— Нас обошли, — просипел Стоун.Четверо парней с дробовиками выскочили из кустов и взяли беглецов на прицел. За ними, тяжело дыша, стояли еще столько же и тоже целились в Нокса и Стоуна.Нокс поднял пистолет, держа его большим пальцем за спусковую скобу:— Вы передумаете, если я сообщу, что я федеральный агент, и предложу разойтись по-хорошему?Один из парней выстрелил, пуля свистнула в дюйме от правого уха Нокса.— Я ответил на твой вопрос? А теперь медленно клади пушку на землю.Стоун ожидал, что командовать здесь будет Тайри, но этого парня он видел впервые.— Я здесь только затем, чтобы арестовать вот его. — Нокс показал на Стоуна. — И мне до лампочки, что еще тут происходит.— Вот и хорошо, тогда мы займемся своим делом. Бросай пушку, я больше повторять не буду!Нокс нагнулся и положил пистолет на землю. Один из парней шагнул вперед и поднял его. Затем, быстро обыскав Нокса, отобрал бумажник и мобильный телефон. Потом обыскали Стоуна.Стрелявший в Нокса открыл бумажник и проверил документы. Посмотрел на Нокса и недоверчиво покачал головой. Затем взял в руки рацию.— У нас проблемы.Через минуту переговоров он спрятал рацию.— Ну что, грохнем их здесь? — спросил один из парней.— Нет. Нужно разобраться.Парни профессионально связали Нокса и Стоуна друг с другом, вынесли их к дороге и уложили лицом вниз в кузов пикапа. Машина тронулась, остальные погрузились во второй внедорожник.Через пять минут пикап съехал на поляну.Стоун услышал свистящий звук раньше Нокса.— Вертолет.Рядом с пикапом опустилась вертушка, и связанные вместе Стоун и Нокс изрядно намучились, выгружаясь из пикапа и поднимаясь в вертолет. Двое вооруженных людей сели вместе с ними, машина поднялась в воздух.— Куда мы летим? — спросил Нокс.Не дождавшись ответа от сопровождающих, он взглянул на Стоуна.— Как вы считаете?— Думаю, в «Мертвую скалу».— Что еще за «Мертвая скала»?Стоун выглянул в иллюминатор.— Вот она.Нокс посмотрел туда же на приближающиеся огни.— Тюрьма особого режима, — пояснил Стоун.— Какого дьявола наркокурьеры везут нас в тюрьму осо… — Нокс оборвал себя на полуслове. — Они заодно.— Похоже, что так.Глава 60Ранним утром фургон катил по главной улице Дивайна. Аннабель, Калеб и Рубен смотрели на идущих по тротуарам горожан: многие провожали машину подозрительными взглядами.— Не самое гостеприимное местечко, — заметил Калеб.— А с какой стати должно быть по-другому? — прорычал Рубен. — Они не знают, кто мы такие и что нам здесь нужно. Видят только, что мы нездешние.Аннабель задумчиво кивнула.— Придется действовать осторожно.— На осторожность может не хватить времени, — возразил Рубен. — У Нокса было большое преимущество на старте. Вдруг он уже схватил Оливера, откуда нам знать.— Начнем, разумеется, отсюда, — показал Калеб.Они посмотрели на офис шерифа рядом со зданием суда.— Калеб, останови, — попросила Аннабель. — Пойду.— Тебя подстраховать? — предложил Рубен.— Не сейчас. Нужно иметь резерв, если не сложится.— Кого сейчас изобразишь? — поинтересовался Калеб. — Агента ФБР или брошенную жену?— Нет, у меня будет совершенно новое амплуа.Она еще раз посмотрелась в зеркальце.— Если через десять минут не вернусь, отъезжайте. Встретимся в том конце улицы.— А если ты вообще не выйдешь оттуда? — спросил Рубен.— Тогда считайте, что я засыпалась, и уезжайте.Она задвинула дверь фургона и подошла к зданию.— Есть кто-нибудь?Дверь открылась, и вышел Линкольн Тайри.— Могу я вам чем-нибудь помочь, мэм?Аннабель зачарованно уставилась на высокого представительного шерифа с умными глазами и мужественной челюстью, ослепительного в своей отутюженной форме и до блеска начищенных ботинках.— Хотелось бы надеяться. Я разыскиваю одного человека… — Она достала фото и протянула его шерифу. — Не встречали?Тайри внимательно рассмотрел фотографию Оливера Стоуна, но никак не отреагировал.— Почему бы вам не пройти внутрь? — Он придержал перед ней дверь офиса.Аннабель не решалась.— Я лишь хотела узнать, не встречался ли он вам?— А мне нужно лишь узнать, почему вы его разыскиваете?— То есть вы его видели?Тайри указал на открытую дверь.Аннабель пожала плечами и прошла мимо него в офис. Там сидел еще один мужчина. В легком костюме и с красным галстуком-бабочкой.— Чарли Тримбл, редактор нашей газеты.Тримбл пожал ей руку.Тайри закрыл дверь и жестом пригласил гостью садиться, затем сел за свой безукоризненный рабочий стол, так и не выпустив из рук фотографию.— Ну, почему бы вам не рассказать мне, в чем, собственно, дело?— Это сугубо личное. — Она взглянула в сторону Тримбла. — Простите, я хотела бы переговорить с шерифом с глазу на глаз.Тримбл поднялся.— Побеседуем чуть позже, шериф. — Он бросил взгляд на фотографию. — Возможно, и с вами, мэм.Как только он вышел, Аннабель представилась:— Меня зовут Сьюзен Хантер. Вот документы. — Она протянула через стол профессионально изготовленное, но абсолютно фальшивое водительское удостоверение. — Человек на снимке — мой отец. Он мог назваться Оливером, или Джоном, или еще каким-нибудь другим именем.— Почему так много имен? — спросил Тайри, возвращая права, которые он тщательно изучил.— В свое время отец выполнял конфиденциальные поручения правительства. Он оставил эту работу при несколько необычных обстоятельствах и с тех пор в некотором роде скрывается.— При необычных обстоятельствах? Он преступник?— Что вы! За ним, чтобы отомстить, охотятся враги нашей страны.— Враги? Кто же?— Правительства определенных стран. Не могу утверждать, что мне все полностью известно, но с шести лет и до моего поступления в университет мы переезжали четырнадцать раз. Меняли имена, биографии, родители — работу, которая уже была подготовлена для них кураторами.— То есть как охраняемые свидетели?— Ну да, в некотором роде… Папа — настоящий герой, он выполнял невероятно опасную работу для Америки. Но эта работа требовала жертв.Тайри потер подбородок.— Теперь многое понятно…Аннабель живо подалась вперед.— Так мой отец здесь?Шериф откинулся в кресле.— Да, был. Назвался Беном Томасом. Как вам удалось его выследить?— Он переслал мне шифровку — к сожалению, очень сложную. Мне приходится объезжать все маленькие города в округе.— Как я сказал, он был здесь, однако сейчас его здесь нет.— Куда он уехал?— Последний раз, что я его видел, он лежал в больнице.— В больнице? Он ранен?— Попал в зону взрыва. Впрочем, с ним все в порядке. Сегодня рано утром я поехал к нему в больницу, но он исчез.— По своей воле?— Чего не знаю, того не знаю.— Вы сказали, он попал в зону взрыва?— У нас в последнее время происходят непонятные вещи. Меня на все не хватает. Ваш отец мне помогал. Однако исчез не только он. В больнице лежал парень по имени Дэнни Райкер. Я приставил к нему охранника, потому что парня пытались убить. Но Дэнни ухитрился обмануть охранника и тоже исчез.— У вас есть предположения, где он может находиться?— Нет, мэм, никаких. Лучше б они были. Я здесь вся полиция в одном лице. Но раз он находится под защитой, почему же он сейчас скрывается?— Несколько недель назад на отца было совершено покушение. Он не хотел, чтобы из-за него и со мной что-нибудь случилось, и скрылся. Полагаю, способ покушения дал отцу основания считать, что это кто-то из своих.— Ну, если ваш отец, приглядывая укрытие, рассчитывал на тишину и покой, то здесь он жестоко ошибся.— Не понимаю…Тайри понадобилось время, чтобы в общих чертах описать произошедшие в Дивайне события со времени появления в городе Стоуна.Аннабель слушала, лихорадочно соображая. Ей вовсе не хотелось увязнуть в запутанной местной истории. Но если эти события как-то связаны с исчезновением Оливера, то иначе его не разыскать.Она нервно вцепилась в подлокотники кресла.— А в городе не появлялся еще какой-нибудь приезжий, интересовавшийся моим отцом?— Насколько мне известно, нет. Бен снимает комнату у Берни. Это сразу за углом. Вы можете поспрашивать там.— Я так и сделаю, шериф. И спасибо вам. — Она поднялась, тут же встал Тайри. — По вашему мнению, с кем еще мне стоило бы переговорить?— С Аби Райкер, хозяйкой ресторана «У Риты», чуть дальше по улице. Аби с Беном, похоже, нашли общий язык.В его голосе прозвучала легкая нотка ревности; впрочем, возможно, Аннабель это только показалось.— Спасибо вам. — Она протянула ему визитку: — Вот мой телефон, на всякий случай.Она ушла, а встревоженный Тайри еще долго стоял посреди офиса.На улице слонялся явно поджидавший ее Чарли Тримбл.— Я не мог не заметить фото мужчины, которого вы разыскиваете. Я брал у него интервью в связи с произошедшими у нас в городе событиями. Возможно, шериф вам уже о них поведал.— Да, убийства, самоубийства, взрывы… Говорите, брали интервью? Что он вам рассказывал?— Пожалуй, мы могли бы обсудить условия.— Простите?— Я владелец газеты, мэм. Когда я переехал сюда и начал ее издавать, мне казалось, что самыми волнующими новостями будут дорожно-транспортные происшествия на горном серпантине да обвалы в угольных шахтах. Теперь я чувствую себя так, будто вернулся в Вашингтон!Аннабель начал раздражать ликующий тон репортера.— Что конкретно вам надо?— Вы мне что-нибудь расскажете, тогда и я вам кое-что сообщу.— Например?— Например, кем в действительности является Бен.— Если соглашусь, что именно вы мне сообщите?— У нас с ним сложились довольно доверительные отношения. Должен заметить, меня сразу поразило, что он не похож на обычного бродягу. Для этого у него слишком хорошо поставлена речь и он слишком хитер. А его физические данные говорят сами за себя. Мне удалось выяснить, что он побил трех парней в поезде, спас человеческую жизнь при помощи автомобильного аккумулятора и разогнал еще троих бандитов, вооруженных бейсбольными битами. Не скажешь, что типичный бродяга.— Ну да, у него есть определенные навыки.— А вы с ним в каких отношениях?— Это мой отец.— Превосходно. Я слышал, он воевал.— Во Вьетнаме.— Части особого назначения?— Чрезвычайного.— Он имеет привычку путешествовать по сельской местности?— Одно время он был правительственным чиновником, но ему надоело просиживать за столом.Тримбл одарил ее снисходительной улыбкой.— Сомневаюсь, что ваш отец когда-либо сидел за письменным столом. Раз вы не говорите правду, то и у меня нет оснований предоставлять вам какие-то сведения.— По-моему, я достаточно вам рассказала. Теперь вы.— Что ж, справедливо. Ваш отец уделяет много внимания Аби Райкер и ее сыну Дэнни. Дэнни весьма проблемный юноша. Выпускник школы, достигший своего потолка в восемнадцать и с тех пор катящийся под откос.— Он что, наркоман? Пьяница?— Не наркотики, не алкоголь, у Дэнни своей дури хватает. Его мать выиграла солидный иск к угольной компании после несчастного случая, унесшего жизнь ее мужа. Хотя теперь у них полно денег и они живут в огромном доме, Дэнни время от времени исчезает.— Шериф говорит, он тоже пропал.— Ваш отец произвел на меня впечатление хорошего человека. Я бы посоветовал ему не ожидать, что здесь кто-то еще станет исповедовать такие же принципы, в том числе и Дэнни, несмотря на то что ваш отец спас ему жизнь.— Это предостережение распространяется и на вас? — спросила Аннабель.— Я здесь недавно. До этого я сорок лет прожил в Вашингтоне. У меня там много друзей, мы по-прежнему поддерживаем отношения. И… — Тримбл внезапно запнулся, глядя, как будто сквозь Аннабель, на что-то вызвавшее неимоверный интерес.— Мистер Тримбл? — Аннабель не понравился этот взгляд.— Прошу прошения, мне необходимо кое-что немедленно проверить.И он чуть не бегом бросился прочь.Аннабель прошла по улице до фургона и передала друзьям содержание беседы с шерифом Тайри и о стычке с репортером.— Считаешь, он заподозрил, кем на самом деле является Оливер? — спросил Калеб.— Я бы не поручилась, что это не так. Думаю, на данный момент вероятность ошибки равна нулю.— Черт, и угораздило же Оливера! — в сердцах воскликнул Рубен. — Город, который он выбрал, оказался сборищем убийц.— Скорее в меблированные комнаты. Время поджимает.Через пять минут Аннабель уже охмуряла старика Сандаласки.— Здесь был Нокс, — сообщила она, вернувшись в машину. — Расспрашивал про Оливера. Берни сказал ему, что Оливер в больнице и что Нокс может еще попытаться навести справки в усадьбе Аби Райкер. Если Нокс явился в больницу и обнаружил, что Оливера там уже нет, он мог отправиться на ферму «Летняя ночь». Погнали.Глава 61Нокса и Стоуна втолкнули в серое бетонное помещение без окон и приковали к металлическим стульям, наглухо привинченным к полу. Они сидели здесь уже несколько часов и совершенно окоченели. Вдруг от удара с грохотом распахнулась дверь, и вошли пятеро мужчин, все в синей форме, с пистолетами и полицейскими дубинками на широком поясном ремне. Встали перед пленниками плотным полукольцом, скрестив на груди руки.Скрипнула дверь, и Стоун вздрогнул, увидев вошедшего.Это был Тайри и не Тайри. Во всяком случае, не Линкольн Тайри. Это была его уменьшенная тучная копия.Стоун мгновенно догадался — Говард Тайри, старший брат шерифа, начальник тюрьмы. На нем была голубая форменная рубашка с коротким рукавом, отглаженные брюки цвета хаки и легкие мокасины с кисточками; очки в тонкой оправе на гладко выбритом лице. Он был похож не на свирепого начальника тюрьмы строгого режима, а на страхового агента, играющего в гольф в выходной день.— Доброе утро, джентльмены, — произнес Тайри.У Стоуна замерло сердце — именно этот голос он слышал, когда звонил с телефона Дэнни.Охранники тотчас встали по стойке «смирно». Начальник тюрьмы сел за небольшой стол напротив Стоуна с Ноксом, открыл принесенную папку и погрузился в чтение.Вскоре он снял очки и посмотрел на Стоуна.— Энтони Батчер, тройной убийца, на свое счастье, ты совершил преступления в штате, не применяющем высшую меру. Поэтому ты приговорен к пожизненному заключению без права на условно-досрочное освобождение. Сменил четыре исправительных учреждения за последние двенадцать лет, включая тюрьму строгого режима в Арканзасе, потому что подвержен вспышкам беспричинной ярости. — Он заглянул в папку. — Проявляет неуважение к начальству.Стоун бросил взгляд на Нокса и снова на Тайри.— Сколько стоит такая писулька, Гови?Начальник тюрьмы постучал по столу большим пальцем, и один из охранников подал ему полицейскую дубинку, полотенце и эластичный шнур. Тайри встал, не спеша обмотал конец дубинки полотенцем и обвязал сверху шнуром.В следующее мгновение Стоун резко завалился на стуле набок, по разбитому лицу потекла кровь.Тайри бросил на стол окровавленную дубинку и сел на место. Он не заглядывал в папку, пока тщательно не вытер носовым платком брызги крови со стекол очков.— Через полотенце следов практически не остается, — проворчал он небрежным тоном. — Мы находим такой способ полезным для поддержания порядка. Заключенные отнимают слишком много времени, жалуясь на всякие пустяки.Перевернув еще несколько страниц, Тайри указал на Нокса.— Ричард Прескотт, известный также как Ричи Паттерсон из великого штата Миссисипи. Двадцать один год назад убил двоих человек во время вооруженного ограбления в Ньюарке и еще одного уже в исправительном учреждении. Штат Нью-Джерси больше не желает с тобой возиться, поэтому теперь ты наш гость до самой своей смерти.Все это он говорил таким тоном, будто повторял под запись кусок нудной лекции скучающим первокурсникам.— Я Джозеф Нокс из Центрального разведывательного управления. В ближайшие двадцать четыре часа сюда явится целая армия федералов, а потом вы, сволочи, сами будете гнить в тюрьме строгого режима!Тайри ударил его дубинкой так, что стул сорвался с креплений и вместе с потерявшим сознание Ноксом упал на бетонный пол.Тайри захлопнул папку.— Поднимите их.Охранники расстегнули наручники и поставили Стоуна с Ноксом на ноги.Тайри внимательно посмотрел на находящегося без сознания Нокса. Скучным тоном приказал:— Приведи его в чувство, Джордж. Он должен слышать.В лицо Ноксу плеснули ведро воды. Захлебнувшись, он пришел в сознание, и его тут же стошнило водой и собственной кровью.Тайри дождался, пока Нокс отдышится, и стал прохаживаться перед ними, заложив руки за спину.— Вы находитесь в тюрьме строгого режима «Голубая ель». Она отличается от всех тех тюрем, с которыми вы, джентльмены, хорошо знакомы. Я — Говард В. Тайри, удостоенный чести быть начальником этого выдающегося учреждения. Сюда к нам направляют заключенных, у которых есть проблемы с адаптацией к жизни в заключении. Вас этапировали сюда, потому что в «Голубой ели» мы специализируемся на решении именно этих задач. У нас не бывает беспорядков, не говоря уже о побегах. Мы профессиональная организация. До тех пор пока вы соблюдаете установленные правила, у вас не будет никаких причин для беспокойства; можете не волноваться об угрозе вашей личной безопасности ни со стороны собратьев-заключенных, ни со стороны тех замечательных людей, что несут охрану этого учреждения.Кровь из разбитых лиц Стоуна и Нокса капала на пол. Тайри раздраженно щелкнул пальцами, и один из охранников торопливо вытер пятна крови дубинкой, обмотанной полотенцем.— Принуждение мы применяем лишь в случаях, когда иначе нельзя. Так как вы должны иметь ясное представление о степени воздействия, я это сейчас продемонстрирую.Он помолчал и вгляделся в их лица.— Если заключенный не выполняет команду охранника немедленно, может и должно быть применено принуждение.Тайри взял у охранника дубинку и ткнул ею в живот Стоуну.Стоун согнулся, выдал то немногое, что оставалось в желудке, и рухнул на пол.Тайри невозмутимо продолжил:— Будьте добры, зарубите себе на носу, что в «Голубой ели» в отличие от других исправительных учреждений любого рода предупреждения заключенному обязательными не являются. Несанкционированные действия со стороны заключенного немедленно влекут за собой соответствующие последствия.Тайри дождался, пока задыхающийся Стоун встал.— Если заключенный в словесной или иной форме нанесет оскорбление охраннику, может и должно быть применено принуждение.Тайри резким ударом дубинки свалил на пол все еще полубессознательного Нокса. Затем воткнул дубинку ему в рот и держал ее там, пока Нокс не начал синеть и конвульсивно дергаться от удушья.Тайри разогнулся и вручил дубинку охраннику; задыхающегося Нокса поставили на ноги.— Если заключенный тем или иным способом нападет на охранника или нанесет ему телесное повреждение, окончательная мера воздействия применяется без предупреждения.Начальник тюрьмы дал знак, и один из охранников вложил ему в руку свой пистолет. Тайри проверил, есть ли патрон в патроннике, снял с предохранителя и прицелился Стоуну в голову.— Ради всего святого! Нет! — выкрикнул Нокс разбитым ртом.В эту минуту распахнулась дверь, и втащили скованного по рукам и ногам высокого негра с распухшим окровавленным лицом. Охранники припечатали парня спиной к стене, покрытой крупными оспинами.Тайри начал объяснять:— Буквально пять минут назад этот джентльмен набросился на охранника. Он посчитал свои гражданские права нарушенными после того, как охранник позволил себе маленькую шутку про его мамашу.Тайри выстрелил заключенному в голову. Тот ничком рухнул на пол, — на затылке зияло огромное выходное отверстие. На эластичной обшивке стены остались кровавые брызги мозгов вокруг большой оспины.— И после этой дикой выходки был застрелен при попытке к бегству с захватом заложника, что должным образом задокументировано для своевременного рапорта по команде.Тайри вернул пистолет и вновь начал мерять комнату шагами.— Вот основные правила поведения в нашем учреждении. Мы сделали их краткими и доступными для понимания, чтобы вы могли их легко запомнить и неукоснительно им следовать. Прошу зарубить себе на носу, что здесь у вас нет никакой частной жизни, никаких привилегий, никакого чувства собственного достоинства и никаких оснований ожидать чего-либо кроме того, что мы вам объяснили. Попав в это учреждение, вы перестали быть людьми. Любой охранник без всякого сожаления и угрызений совести лишит вас жизни в любой момент и по любому поводу. А сейчас вас официально зачислят в состав заключенных. Если не будете доставлять нам ненужных хлопот, то есть вероятность, что вы доживете здесь свои дни относительно мирно, хотя я и не могу сказать, сколько этих дней вам осталось. Тюрьмы строгого режима — по своей природе источник повышенной опасности. Мы, в свою очередь, приложим все разумные усилия, чтобы обеспечить вам безопасность, однако никаких гарантий я дать не могу.Он помолчал и повернулся к ним лицом.— Добро пожаловать в «Мертвую скалу», джентльмены. Надеюсь, вам у нас не понравится.Глава 62Войдя в ресторан «У Риты», Аннабель задержалась у двери, изучая обстановку. Заняты были половина столиков и все места у стойки.— Вам помочь? — обернулся к ней мужчина за стойкой.— Мне нужна Аби Райкер.— Ее нет. Она у себя дома.— На ферме «Летняя ночь»?— А вы кто?— Шериф Тайри прислал меня с ней побеседовать.— А, ну тогда все в порядке. Может, позвоните ей?— У вас есть ее телефон?Аннабель позвонила. Когда Аби ответила, стало ясно, что она в слезах. Она не хотела даже разговаривать с Аннабель, пока та не упомянула человека, известного Аби как Бен.— Это мой отец.Аннабель быстро изложила ту же легенду, которую рассказывала Тайри.— Он говорил, что жены и дочери нет в живых, — холодно сказала Аби.— Да, мамы нет. Уже очень давно. Он сказал так просто потому, что не хотел меня подставлять.— Правительственный агент? Я почувствовала какую-то странность… Он не такой, как все, понимаете?— Конечно, это же мой отец. Не такой. Как вы думаете, где он?— Вчера был в больнице. Как и Дэнни, мой сын. А теперь оба пропали. У меня много причин для переживаний.— Шериф Тайри рассказал мне, что здесь происходит. Согласна, вам есть из-за чего волноваться. Могу я к вам подъехать?— Зачем?— Сейчас вы моя единственная ниточка к папе.— Я же сказала, что не знаю, где он. И где мой сын.— Вдруг вы вспомните, если мы поговорим? Пожалуйста, это мой единственный шанс.— Хорошо.Аби объяснила, как к ней проехать, и вскоре Аннабель сидела в ее гостиной; Калеб с Рубеном остались в фургоне далеко от дома.Аннабель пробовала задавать самые разные вопросы, Аби честно на них отвечала, но они не продвинулись ни на шаг.— Вы с ним подружились?Аби ответила, тщательно подбирая слова:— Он умеет слушать. Не осуждает. Я считаю, это большая редкость. — По щеке скатилась слеза. — Рядом с ним становишься лучше.— Могли они уйти из больницы вместе с вашим сыном?— Не знаю. Дэнни страшно избили. Если бы не Бен… — Она взглянула на Аннабель. — Как его настоящее имя?Аннабель не сразу решилась, но она видела, что Аби искренне увлечена Стоуном.— Оливер.— Если бы не Оливер, у меня бы уже не было сына, поэтому если я могу вам чем-то помочь…— Если что-нибудь вспомните, позвоните.Аннабель отдала ей визитку, обнадеживающе пожала руку и ушла.Вернувшись в фургон, она села на пассажирское место, погруженная в свои мысли.— Куда теперь? — спросил Калеб.Рубен смотрел на нее с удивлением.— Все в порядке?Она вздрогнула и очнулась.— Что? Да, нормально.— Ребята, у Аби Райкер, видать, полно бабок — такой домина, — сказал Рубен, оценивающе оглядываясь назад.— Ага, только он стоил ей мужа.— Так какие наши действия, Аннабель? — снова спросил Калеб.Аннабель промолчала. Ответа у нее не было.«Где же ты, Оливер, черт тебя подери?»Глава 63Оформление в «Мертвой скале» включало в себя в основном стояние раком с раздвинутыми ягодицами перед командой из нескольких мужчин и одной женщины. Женщина снимала процесс оформления на видеокамеру, что добавляло происходящему величия. Когда обыск полости тела был завершен, новеньким обрили головы.Подозрение на педикулез, сказал один охранник, а второй похихикал по поводу секретного оружия, спрятанного у корней волос.Они сидели голые, сжавшись в углу, пока их скребли жесткими проволочными щетками. После этого из пожарного рукава шарахнули водой с такой силой, что узников размазало по стене, как муравьев, облитых из взбесившегося садового шланга.Нокса и Стоуна одели в оранжевые комбинезоны и в кандалах повели в камеру. Охранники держали электрошокеры наготове в ожидании малейшего повода долбануть разрядом в пятьдесят тысяч вольт. Дверь камеры представляла собой двухдюймовую стальную плиту с откидной кормушкой в нижней половине и наблюдательным глазком — в верхней. Узников втолкнули внутрь, сняли кандалы, оставившие на коже неровные полосы, и с громким скрежетом заперли камеру.Нокс и Стоун упали рядом на пол, тупо оглядывая замкнутое пространство восемь на двенадцать футов. В углу стояла параша из нержавейки, привинченная к стене впотай, чтобы крепеж не смогли использовать в качестве оружия. Таким же способом к стене, противоположной двери, был притянут металлический столик, а к боковым стенам — два лежака с тонкими поролоновыми матрацами и подушками. Шестидюймовое зарешеченное отверстие в бетонной стене служило единственным окошком.Нокс сидя привалился к стене и, покачивая пальцем шатающийся зуб, посмотрел на Стоуна.— Куда, к чертям, подевалась правовая процедура?— Боюсь, в наше время она становится все менее популярной, — ответил Стоун, потирая огромную шишку на голове.— Удивительно, как это нас поместили в одну камеру. Я был уверен, что разделят.— Они так поступили, потому что им плевать, что мы тут друг другу расскажем.— Хотите сказать, что мы отсюда никогда не выйдем?— Официально нас не существует. Тюремщики могут творить все, что им заблагорассудится. Они убили человека у нас на глазах. Это доказывает, что в нас не видят свидетелей. Как думаете, камера прослушивается?— Вряд ли это их сильно беспокоит, но кто знает?Стоун придвинулся ближе и перешел на шепот, одновременно отбивая такт подошвами по стене, чтобы сбить прослушку.— Есть хоть шанс, что ваша контора нас отыщет?Нокс тоже стал пристукивать подошвами.— Шанс есть всегда. Но даже если и так, представляете, сколько здесь всяких возможностей спрятать концы? Как вы говорите, нас не существует.— И разумеется, нас всегда могут убить, мы и так уже без вести пропавшие… Кто послал вас за мной?— Думаю, при сложившихся обстоятельствах было бы глупо соблюдать режим секретности. Маклин Хейес.Стоун едва заметно улыбнулся.— Что ж, понятно.— Вы служили под его началом.— Если это можно так назвать.— А как бы вы это назвали?— Я не служил под его началом. Я пережил его командирство.— Вы не первый, кто мне это говорит.— Я бы удивился обратному.— Вы заслужили ту медаль. Почему вы ее не получили?— Как вы узнали?— Пришлось немного покопать. Вы были лучшим из лучших.— Любой солдат из нашего взвода…— Не надо, я ведь тоже там был. Солдатами не рождаются. Так почему вы не получили награду? Я видел документы на представление. Их затормозил Хейес.Стоун пожал плечами:— Никогда над этим не задумывался.— Какой-то ваш поступок по-настоящему взбесил этого типа, да?— Если и так, разве сейчас это имеет значение?— Расскажите.— Нет, вам я ничего рассказывать не буду!— Ладно, другая тема. Я уверен, что убийство Грея и Симпсона — ваших рук дело.— Рад за вас.— Это что, признание?Стоун сильнее зашлепал подошвами по стене.— Сейчас нужно думать о том, как отсюда выбраться. Потому что, если у нас это не получится, скоро и вам, и мне все будет совершенно безразлично.— Согласен. Слушаю, — кивнул Нокс.— Я еще подумаю… Ну а если нам удастся совершить побег, что вы тогда намерены предпринять?— О чем вы?Глаза Стоуна вспыхнули.— Вы прекрасно знаете о чем. Я о себе.— Если бы пришлось отвечать сейчас, то я бы сказал, что намерен закончить свою командировку и сдать вас по назначению.Стоун переварил это и в конце концов согласился.— Ну что ж. Логично. Теперь мы вполне определились.— Поэтому введите меня в курс событий, которые привели к тому, что мы здесь оказались.Стоун начал рассказывать и закончил лишь через полчаса. Все это время две пары подошв не переставая отбивали дробь по стене.— Нашли же вы местечко, где скрываться! — Нокс потер порез на лице. — Кстати, я провел опросы ваших приятелей.— Каких еще приятелей?— Вы прекрасно знаете каких.— С ними все в порядке? Только правду.Стоун смотрел Ноксу прямо в глаза.— Да ничего я с ними не сделал. И насколько мне известно, у них все хорошо.— Они здесь совершенно ни при чем. Если нам удастся отсюда выбраться, вы должны отразить это в своем рапорте.— Ладно. — Нокс придвинулся ближе к Стоуну и зашептал на ухо: — Тем не менее они пытаются следить за мной.— Уверены? Вы их засекли?— Не совсем, просто больше некому. Во всяком случае, здесь эта цыпочка; не верю, что Сьюзен — ее настоящее имя. Наверняка именно она наплела обо мне небылиц в местной закусочной, чем здорово меня подставила.— Если и так, ею двигали дружеские чувства ко мне, Нокс. Не надо ее преследовать. Вы же нашли меня. Больше Хейесу ничего не надо.— Я, собственно, о другом. Интересно, ваши друзья уже вычислили, куда нас занесло?— Вряд ли. Мне самому еще не верится, что мы здесь.Нокс хлопнул ладонью по стене.— Как, по-вашему, они ведут операции с наркотиками из федеральной тюрьмы?— Многое еще не ясно, но очевидно, что они совсем не боятся свидетелей.— Заключенные могут и не догадываться. А вот охранники наверняка в деле.— Видимо, не стопроцентно, — задумчиво произнес Стоун.— Почему вы так решили?— Здесь служил некий Джош Кумс. Так вот, его застрелили на охоте; говорят, несчастный случай. Вряд ли это была трагическая ошибка. Думаю, он случайно столкнулся с тем, что здесь творится, и поплатился.— Кумс? У тех, кто взлетел на воздух, была та же фамилия.— Верно. Вилли не верил, что Дебби Рэндольф покончила с собой. Полагаю, его матери велели подстроить передозировку. Когда это не сработало, подложили взрывное устройство.— Мать пыталась убить родного сына?— Вот-вот.Дверь камеры вздрогнула от мощного удара. Мужчины вскочили на ноги и отошли к противоположной стене.— А ну, заткнулись там! — раздался окрик.— Мы замолкаем, — ответил Нокс.— Я сказал, заткнулись, ур-роды!Нокс и Стоун не ответили, молча глядя на дверь.— Еще слово, и мы вас через жопы вывернем.Тишина.— Подошли к двери, повернулись кругом и просунули руки в кормушку. Выполнять!Стоун и Нокс переглянулись. Первым подошел Стоун, повернулся к двери спиной и, заведя руки назад, просунул их в кормушку. Ему так быстро стянули запястья, что он поранил их о кромку прореза. То же самое проделали с Ноксом.— А теперь отошли от двери, — прорычал голос.Нокс и Стоун отодвинулись в глубь камеры.Дверь с грохотом распахнулась. Дальше все слилось в один сплошной кошмар.Укрываясь за огромными, дюймовой толщины, плексигласовыми щитами, в камеру ворвались пятеро одетых в защитную броню охранников. Нокс и Стоун были сметены и прижаты спинами к стене. В глаза брызнули слезоточивым газом и парализовали электрошоком. Затем их раздели, вытащили из камеры, поволокли по коридору и швырнули в душ, где водяная пушка опять впечатала узников в стену. Правда, от ледяной воды хоть немного уменьшилась резь в глазах.Их снова подхватили и оттащили в карцер с двумя стальными лежаками со следами испражнений. Узников швырнули на эти лежаки и притянули ремнями в пяти местах: за руки, ноги и за горло. Напоследок каждого еще раз ткнули электрошоком.— Какого черта?.. — прохрипел полупарализованный Нокс.Охранник с нашивкой на рукаве ударил его кулаком в зубы.— Неподчинение приказам. Здесь вам не тут, старикашки. Не знаю, из какой тюряги ты к нам свалился, но у нас церемониться не любят. И чтоб ты знал, в задницу электрошокером я могу ткнуть просто так, от хренового настроения. Потому что моя баба сегодня не дала или собака на ковер насрала.— Я агент ЦРУ.— Кто бы сомневался… Слышь, парни! У нас тут шпион объявился. А дружок небось из КГБ?Охранник повернулся к соседнему лежаку и ударил Стоуна по лицу.— Ты, дедуля, кэгэбист? — Он сунул руку в перчатке в промежность Стоуну и крепко сжал. — Я задал вопрос, старикашка!Стоун не отвечал, молча вглядываясь в лицо за прозрачным забралом. И вдруг вспомнил: один из тех троих, с бейсбольными битами, избивших Дэнни. Как раз третий, который струсил, но, улепетывая, успел получить от Стоуна битой по спине.— Не говорил дружкам, как бросил их и сбежал? — превозмогая тошнотворную боль, тихо спросил Стоун, чуть оправившись от действия электрошока.Охранник нервно хохотнул под пристальным взглядом Стоуна и, кинув вороватый взгляд на приятелей, убрал руку. Пока они по одному выходили из камеры, Стоун, несмотря на давящие путы, не сводил с охранника презрительного взгляда.Дверь закрылась.— Думаю, нас хотят поскорее сломать, — простонал Нокс.— Тогда им придется потрудиться.— Ты был в плену?— Полгода. Это еще цветочки по сравнению с тем, что вьетконговцы считали гуманным обращением. Там мы сидели в яме, едва прикрытой пальмовым листом, и били нас всякий раз, как вздумается охране. Техника ведения допросов была такая, что рядом с ней ваше знаменитое утопление покажется детским баловством. Ну а жратву, которую раз в день швыряли в яму, нельзя было назвать съедобной даже при самой буйной фантазии.— Нам уже не по двадцать, Карр.— Зови меня Оливер. Карр умер.— Хорошо. Тем не менее нам не двадцать лет.— Все идет от головы, Нокс. Все от головы. Если не будем думать, что нас можно сломать, нас не сломают.— Ну да, — неуверенно согласился Нокс.— У тебя есть семья?— Сын и дочь. Парень на Ближнем Востоке в морской пехоте. Дочь работает адвокатом в Вашингтоне.— У меня тоже была дочь. Она погибла… А твоя жена?— Умерла.— Моя тоже.— Брансуик, штат Джорджия? Клэр?Стоун не ответил.— Парень по имени Гарри Финн говорил: Симпсон признал, что ее убили. Он сам и отдавал приказ цэрэушникам уничтожить всю семью.Стоун смотрел в потолок, медленно изгибая онемевшие от кожаных ремней конечности.— Отличный парень Гарри. Знает, когда нужно прийти на помощь.— Мне очень жаль, что ты потерял близких… Оливер.— Давай поспим. Просто немного поспим.Стоун закрыл глаза.Через минуту отрубился и Джо Нокс.Глава 64— У нас мало времени, — напомнил Калеб.Они сидели вокруг старенького складного столика на обочине узкого дублера главной дороги на Дивайн. Перед ними стояла еда, купленная Аннабель в ресторанчике «У Риты».Аннабель сердито посмотрела на Калеба. Рубен продолжал невозмутимо грызть куриную ножку.— Ну и какие будут предложения? — спросила она.— Надеюсь, Алекс нам поможет, — предложил Калеб, увлеченно снимая кожу со своей порции курицы.— Поможет что? Провалить все дело? — вскинулась Аннабель.— Мы ведь уже обсудили Алекса, — осадил ее Рубен. — Он отличный профессионал и чертовски храбрый парень. Думаю, Калеб говорит дело.— С чего вы взяли, что он примчится нам помогать? Это поломает ему карьеру. Вы же слышали.— Спросить не помешает.— Почему я?— Хорошо, давай я, — повысил голос Рубен. — Все, что угодно, лишь бы помочь Оливеру.Аннабель внимательно посмотрела на одного, на другого и, вздохнув, достала мобильник.— Не надо, я сама.Через минуту она дозвонилась.— Алекс?— Аннабель! Все нормально?— Мне… — Она запнулась. — Нам нужна твоя помощь.Еще через пять минут притихшая Аннабель убрала телефон.— Ну?! — хором спросили мужчины.— Едет сюда.Рубен хлопнул Калеба по спине, чуть не уложив его лицом в салат из помидоров.— Я знал, что так будет. Дружба сильней официальных обязанностей!— Поживем — увидим, — проворчала Аннабель. — Но пока нельзя сидеть без дела.Рубен отправил куриные кости в лес, вытер рот и скатал салфетку в шарик.— Готов прокатиться. Проведу разведку местности.— А мы с Калебом?— Общайтесь в городе. И не забывайте, где-то рядом бродит убийца. Встречаемся здесь же.— Меня беспокоит репортер, — призналась Аннабель. — Даже если мы и отыщем Оливера, этот тип может все испортить. Мне не понравился его взгляд. Будто он внезапно что-то разгадал.— Ну, тогда придется убедить репортера, — сказал Калеб, — что не в его интересах вести журналистское расследование.Аннабель обдумала этот недвусмысленный намек.— Пожалуй.Рубен умчался на мотоцикле, а Калеб с Аннабель отправились обратно в город. На главной улице остановились у здания суда.— Шериф говорил, что мать Вилли Кумса работает помощником судьи. Попробую, вдруг удастся из нее что-нибудь вытянуть.Калеб огляделся и увидел библиотеку.— Кажется, я знаю, что делать мне. Но если тебе нужен телохранитель… Как говорит Рубен, где-то рядом бродит убийца.Аннабель великодушно улыбнулась.— Я ценю предложение, защитник ты мой, но, думаю, все будет в порядке. К тому же за соседней дверью офис шерифа.Калеб радостно умчался, а Аннабель вошла в здание суда.Ширли Кумс подняла голову. Аннабель представилась.— Примите соболезнования в связи со смертью вашего сына.Ширли смотрела на нее с подозрением.— Вы его знали?— Нет, шериф Тайри рассказал.— Родители не должны хоронить своих детей, — тихо заметила Ширли, доставая сигарету.Пальцы так тряслись, что она едва справилась с зажигалкой.— Да, мэм, это невыносимо.— Мужа я тоже потеряла. Несчастный случай, — торопливо добавила Ширли. — А папу засыпало в шахте.— Боже, как ужасно.— Жизнь вообще ужасна, не находите? — заметила она с сарказмом. — Итак, что вы хотели?— Надеялась, вы расскажете мне что-нибудь об отце.— Никогда с ним не встречалась.Аннабель исподволь внимательно изучала лицо женщины.«Это явная ложь».Она оглядела штабель коробок.— Как видите, получили массу работы, — пояснила Ширли.— Вижу… Я очень беспокоюсь за отца.— Мне говорили, что он уехал из города.— Кто говорил?— Не помню. Скорее всего услышала в ресторане «У Риты».— Вы дружите с Аби Райкер?В этот момент открылась внутренняя дверь, и легкой походкой к ним вышел судья Мосли. В костюме и с бейсболкой в руке.— Ширли, я… — Он замолчал, увидев Аннабель, и широко улыбнулся. — А кто тут у нас?Пожимая руку, Аннабель почувствовала, как он чуть дольше положенного задержал ее пальцы в своих. Объяснила, кто она такая и зачем сюда пришла.— Бен показался мне очень интересным человеком, — сказал Мосли. — Жаль, я не успел познакомиться с ним ближе. Надеюсь, вы его разыщете. А сейчас извините, я должен идти.— В тюрьму, судья? — спросила Ширли.— Совершенно верно. — Он повернулся к Аннабель. — Я наведываюсь туда раз в неделю и разрешаю спорные вопросы между заключенными и охраной. К сожалению, споров этих довольно много.— Надо думать.— Наша главная задача — перевоспитание преступников, — сказал судья. — Пусть лишь считанные единицы заключенных «Голубой ели» выйдут на свободу, тем не менее они все имеют право на человеческое достоинство.— Вот и Джош так думал, — выпалила вдруг Ширли.Они обернулись в ее сторону.Ширли покраснела.— Мой муж. Он работал там охранником. — Она глянула на Аннабель. — И погиб… Несчастный случай. Он считал, что нужно уважать человека в каждом, безотносительно к тому, заключенный перед тобой или свободный гражданин.— Совершенно верно, — согласился Мосли. — К сожалению, надо признать, что Говард Тайри не в восторге от этой концепции, и конфликтные ситуации периодически повторяются. Но я льщу себя надеждой, что мои старания в конце концов окажут благотворное воздействие.— Говард Тайри?— Брат нашего шерифа, — пояснила Ширли. — Начальник тюрьмы «Мертвая скала».Мосли улыбнулся Аннабель.— Официальное название «Голубая ель», но народ зовет ее «Мертвая скала».— Там произошел обвал, и бригада шахтеров попала в ловушку, — сказала Ширли. — Людей так и не достали. Шахту замуровали, а на их костях поставили эту дьявольскую тюрьму. Одним из погибших был мой отец.Тушь потекла у нее под глазами, и судья с Аннабель тактично отвели глаза.После паузы судья заметил:— Шахтерская профессия чрезвычайно опасна.— Понимаю, — со вздохом ответила Аннабель.— Ну, всего доброго, леди.Он ушел, поднялась и Аннабель.— Не хочу отвлекать вас от работы.— Простите, что не смогла вам помочь, — хрипло сказала Ширли.«Вы уже помогли».Глава 65Стоун и Нокс пробыли в карцере, привязанные к лежакам, почти шесть часов. Все это время они спали. Явившиеся охранники были явно раздосадованы тем, что пленники так легко прошли тяжелое испытание.Их заставили снова надеть оранжевые комбинезоны и потащили в камеру. Обоим пришлось проявить немалую выдержку и не отвечать на провокационные ядовитые насмешки. Нокс закусил губу, а Стоун смотрел немигающим взглядом, повторяя про себя, что благоприятный шанс появится лишь в том случае, если они не потеряют самообладания.Через час их снова подвергли личному досмотру, заковали в кандалы и отвели в столовую, где наручники сняли.В животе у Нокса уже урчало, когда они сели за свободный стол. Вокруг качалось море голов; Стоун пришел к выводу, что в столовой находится около пяти сотен заключенных. На добрых три четверти это были негры, хотя среди охранников негров не было.На новеньких поглядывали. Выражения на лицах были самые разные: от любопытства до равнодушия и враждебности.Разговаривали всего несколько человек, остальные ни на что, кроме своих подносов, внимания не обращали. Нокс тоже опустил глаза, когда на столе перед ним появился поднос.Дождавшись, пока отойдет служитель, он предложил Стоуну:— Не заказать ли приличного каберне — проталкивать эти помои?— О, еще можешь шутить? Неплохо. Что ты там видишь? — Он показал глазами на заключенных.— Такие же, как мы, несчастные, с той лишь разницей, что мы не совершали никаких преступлений. Отставить: я не совершал преступлений.Стоун опустил в баланду пластиковую ложку, единственный имевшийся в наличии столовый прибор.— Тебе, наверное, приходилось бывать в тюрьмах?— Только не в качестве заключенного.— Ну и что именно в этой не так? Подумай.Нокс огляделся.— Какие-то они слишком тихие для самых отъявленных негодяев в стране.— Верно. Подавленные, забитые, запуганные. Что еще?Нокс взглянул на ближайшую к ним группу. Четыре негра, не глядя друг на друга, равнодушно тыкали ложками в миску. Нокс осторожно понаблюдал за их вялыми движениями, заметил безжизненные взгляды и догадался.— И еще под кайфом?— И под кайфом. Мы с тобой уже знаем, что таблеток здесь хватает.— Ты что, считаешь, партии товара приходят сюда? В тюрьму?— Нет. Весь товар, по всей видимости, идет на «ямы» Нью-Йорка, Филадельфии, Бостона и других мегаполисов Восточного побережья. А здесь скорее используют некоторый излишек, чтобы ломать строптивых.— Заключенные — наркоманы в принудительном порядке? Да это тянет на нарушение огромного количества прав!Стоун вдруг склонился над тарелкой и принялся за еду. Нокс моментально сделал то же самое. Послышались шаги — кто-то остановился у них за спиной.— Мэнсон, новые заключенные уже адаптировались к нашим порядкам? — Говард Тайри обращался к подскочившему к их столу охраннику.У Мэнсона правый глаз был закрыт повязкой. Мельком глянув на него, Стоун сразу понял почему — именно ему он засветил в глаз пряжкой ремня.«С каждым часом все веселее».— Сэр, мы поставим их на место.Охранник отстегнул с пояса дубинку и резко ткнул Стоуна в челюсть.— Вот этому понадобятся дополнительные занятия, но мы и его научим осмысленному соблюдению порядка.— Молодец, — похвалил Тайри.Убирая дубинку, Мэнсон царапнул ей Стоуна по лицу. Потекла кровь, однако Стоун не шелохнулся.— Как вам хорошо известно, — заговорил Тайри, — в большинстве подобных учреждений заключенные питаются по камерам и свободное время проводят строго по одному. Здесь, в «Голубой ели», мы, пожалуй, излишне либеральничаем. — Он обвел взглядом застывшую в гробовой тишине столовую. — И позволяем заключенным причаститься к гуманистическим ценностям. Например, совместный прием вкусной и здоровой пищи воспитывает дух товарищества.Тайри положил руку Стоуну на плечо и слегка сдавил. Стоуна будто гремучка ужалила — настолько омерзительным было прикосновение этого типа. Тем не менее он даже не вздрогнул, и Тайри в конце концов убрал руку.— Благодаря нашему состраданию и человеколюбию, — продолжал вещать Тайри, — рано или поздно заключенные приходят к осознанному соблюдению требований установленного порядка. Хотя я лучше других знаю, насколько ухабистым и тернистым может быть этот путь.Пока он шел через столовую в окружении толпы охранников, заключенные сосредоточенно уплетали отвратительную пищу.«Бедолаги не только под кайфом, они еще и до смерти запуганы, — думал Стоун. — Этот ублюдок может в любую минуту лишить жизни любого из них. Он может и меня убить. Если Мэнсон первым не доберется».Только когда Тайри с Мэнсоном вышли из столовой, Стоун вытер с лица кровь.Глава 66После совместного приема пищи приобщенным к гуманистическим ценностям Ноксу со Стоуном дали полчаса свободного времени. Свобода представляла собой огороженную бетонную площадку в центре тюремного двора, с сеткой из колючки вместо крыши, единственным баскетбольным кольцом без сетки и заплатанным мячиком. Активный отдых на свежем воздухе.«Это чересчур даже для либеральных гуманистов», — подумал Стоун.Несколько заключенных медленно рысили по крохотному кругу, один стучал мячом, большинство стояли, тупо уставившись на носки ботинок. На вышках по углам, откуда вся площадка просматривалась как на ладони, торчали охранники со снайперскими винтовками и русскими «Калашниковыми».Стоун заметил синюю линию, идущую по периметру бетонной площадки.— Заступишь за нее хоть носком башмака, и дядя с вышки тебя пристрелит, — послышался голос.Рядом стоял маленький вертлявый заключенный со щетинистыми седыми усами, встрепанной головой и мутными глазами.— Спасибо за сенсационную новость, — сказал Нокс. — А то нас забыли предупредить на инструктаже по технике безопасности.Вертлявый взглянул на Нокса и нервно захихикал.— Клевый прикол. Офигенно клевый. — Он перевел взгляд на Стоуна. — Вам, парни, сколько положили?— Даже не спрашивай. А тебе?— Жизнь, жизнь, жи-изнь, — пропел вертлявый. — Три пожизненных поочередно, а не параллельно. Вот так вот, братаны.— Ясно… — рассеянно ответил Стоун, методично фиксируя в памяти позицию вышек и сектор стрельбы каждого из охранников.Дьявольски продуманная планировка произвела на него впечатление. Даже необученный новобранец легко и быстро пристрелит любого заключенного. Тот и плюнуть не успеет, не то что совершить попытку к бегству.— И много здесь таких? — спросил Нокс. — Пожизненных?— Все, кого я знаю, а я здесь одиннадцать лет. По-моему, одиннадцать. Вел когда-то календарь, потом надоело стенку марать. Смысла нет. Старине Донни не светит досрочное.— За что же ты сел, старина Донни? — спросил Нокс с откровенной неприязнью.— Убил-таки трех малолетних детей, — спокойно сообщил тот, будто назвал дату рождения. Затем высморкался в сложенные ладони и вытер руки о задницу.— За каким дьяволом, старина Донни? — Нокс непроизвольно сжал кулаки.— Так эта сука мне велела, вот за каким. Это был ее выводок от второго мужа, братан. Страховое возмещение. Совратила меня. Именно. А потом такой кипеж подняла, когда я их реально пришил! Скажешь, самозащита? Ага, держи карман шире. Меня развели, братан, реально развели. Где, к чертям, справедливость?— Справедливость? — скептически переспросил Нокс.— Ну! Адвокаты, судьи… суки — все только и валят на тебя дерьмо. Никакой справедливости. Унизительно. Боже, храни Америку, мы должны поровну купаться в нашем общем дерьме.Нокс стиснул зубы.— А она получила три пожизненных срока?— Кто, эта сука? Еще чего! Говорю же, свалила все на меня. Снова вышла замуж и замечательно сидит на страховых бабках, пока я здесь гнию. На суде обозвала меня маньяком. Хотя мы вместе заварили эту кашу, Богом клянусь.— Думаю, тебе нужно поискать хорошего адвоката. С другой стороны, ты сейчас как раз там, где и должен находиться, Донни. А теперь не хочешь поискать пятый угол?Нокс угрожающе шагнул вперед.Стоун взял его под руку, не обращая внимания на то, что наблюдавший за ними охранник положил палец на спусковой крючок.— Слышь, Донни, а ты побывал во многих тюрьмах? — спросил Стоун.— Кто, я? Эта у меня четвертая. И вторая строгая, — добавил он с гордостью.— За что тебя перевели в «Мертвую скалу»?— Ударил охранника. Им не нравится, когда их бьют; только они могут хреначить нашего брата безнаказанно.— Конечно, жизнь несправедлива, — подал голос Нокс.— Готов поклясться, ты парень наблюдательный. Не замечал здесь всякой непонятной ерунды? — продолжал Стоун.— Наблюдательный? Братан, у нас всего лишь час в сутки. Полчаса на жрачку, полчаса на долбаную прогулку. А двадцать три часа и две жратвы ты сидишь в склепе восемь на двенадцать. Некогда следить за ерундой.В это время стучавший мячом заключенный выпустил его из рук. Мяч выкатился за синюю линию, парень кинулся за ним.— Вот черт, — случайно заметил его Нокс. — Эй, приятель!..Парень не услышал либо не обратил внимания. Едва он вылетел за линию, пуля ударила ему в спину, и он ничком упал на бетон. Стоун с Ноксом бросились на помощь, но были остановлены выстрелами.Два охранника не спеша прошагали за линию и небрежно подняли парня. Никакой крови, отметил Стоун.— Первый раз палят резиновыми дурами, — стал объяснять Донни. — Чертовски больно. Сбивает с ног, но остаешься в живых. Ну а на второй раз тебе третьей попытки не оставят, сечешь?Охранники уволокли потерявшего сознание заключенного, и они вернулись в свой угол площадки.Стоун продолжил прерванный разговор:— В тюрьме есть библиотека? Учебные классы? Мастерские?Донни фыркнул.— Посмотрел «Побег из Алькатраса»? Очнись, братан, где тут Клинт Иствуд? Библиотеку обещают всю дорогу, но ни одной занюханной книги я так и не увидел. Предполагались классы за среднюю школу по учебному телеканалу, но говорят, что телик без конца ломается. И мастерских нет никаких. Здесь вообще ни фига нет. Получи только душ три раза в неделю по пять минут. Отделают тебя щетками, как бесы кочергами, а потом окатят так, словно твою задницу зарядили в базуку и выстрелили к чертям. Лучше я грязным останусь. Все равно на вечеринки не ходить.Он хлопнул пузырем жевательной резинки и снова яростно заработал немногими оставшимися зубами.— Ну а свидания с родными, звонок домой? Адвокаты, наконец?Донни тихо засмеялся.— Ты еще заслужи свои свидания! Максимум два свидания в месяц. Но ты обязательно проштрафишься на малейшей фигне, и не видать тебе никаких свиданий. Насколько я знаю, в этой тюрьме за последние пять лет не было ни одного свидания. И звонить не захочешь, потому как даже моя мамаша не намерена платить за звонок. И никаких адвокатов здесь не бывает. Про нас все забыли. Мы больше никто. Мы — «Мертвая скала». И подохнем мы здесь же. Лучше сразу к этому привыкайте.Он проглотил жевательную резинку и чуть не подавился.Стоун оглянулся на заключенных.— Народ здесь выглядит немного расслабленным. — Он внимательно посмотрел на Донни. — Немного слишком расслабленным.Донни осклабился и придвинулся ближе.— Ты тоже заметил? Большинство парней и не подозревает.— И какой наркотик они получают?— Неизвестно, но офигенно сильный.— Его кладут в шамовку?Донни кивнул.— В обед или в ужин.— А ты почему выглядишь таким бодрячком?У Донни заблестели глаза.— Ну, открою я вам свой маленький секрет, и что? Он тянет на офигенно несметную кучу бабок.Стоун начал было убеждать Донни, но его прервал Нокс:— Расскажи, и если я отсюда выберусь, то вытащу и тебя.— Ага, хрен ты вспомнишь. И потом, вам отсюда никогда не выбраться.— Я федеральный агент, Донни. У меня задание расследовать злоупотребления в тюрьмах. Как считаешь, в этой есть злоупотребления?— Как пить дать. Только если ты федерал, зачем тебе меня отсюда вытаскивать?— Ты поможешь мне, Дядя Сэм поможет тебе.— Ну и потом, ты ж ничего не теряешь, — добавил Стоун.Донни немного подумал.— Ладно. Не верю я, что ты федерал, да и фиг с ним. — Он понизил голос: — В любой шамовке не жрите долбаную морковку, отправьте ее сразу в парашу, а перед мальцами с дубинками изображайте из себя придурков.В их сторону двинулся охранник, и Донни отошел.— Итак, беседа была содержательной, хотя с практической точки зрения бесполезной, за исключением моркови, — подвел итог Нокс. — Ты ему веришь?— Все может быть. — Стоун еще раз обвел взглядом окружающие их стены. — Тюрьму спроектировали очень продуманно, Нокс. Я почти не нахожу недостатков.— Час от часу не легче.Раздалась сирена, и заключенные потянулись внутрь.— Единственный вариант, который… — начал Стоун.В бетон рядом с ним ударила пуля, по ногам полетели кусочки цемента. Со вторым выстрелом Нокс и Стоун схватились за икры. Пули были явно не резиновыми.— А ну подняли руки! — заорал в мегафон охранник на вышке.Оба вскинули руки вверх. По ногам текли струйки крови.— Куда, черт возьми?.. — не выдержал Нокс.— Недостаточно быстро двигались, парни, — бросил через плечо Донни.— Куда, черт возьми, подевались резиновые пули за первый проступок? — прошипел Нокс, когда они присоединились к основной группе.— По всей видимости, на нас это не распространяется.— Похоже на то, — прорычал Нокс.Позже к ним в камеру пришла медсестра. Их раздели, обыскали и заковали.Через открытую дверь Стоун заметил в конце коридора закрепленную на стене видеокамеру. Он сообразил: точка крепления выбрана так, что какая бы дверь в коридоре ни открывалась, в объектив попадают в лучшем случае лишь спины охранников, и совсем не видно, как тюремщики до изнеможения избивают каких-то там заключенных.«Вот уж действительно без вести пропавшие».Пока медсестра промывала и перевязывала им раны, охранники отпускали глумливые ехидные шуточки про изнеженных мужчин, больше похожих на баб.Ни Стоун, ни Нокс не издали ни звука.Тем не менее, когда медсестра закончила, Стоун сказал:— Благодарю вас, мэм.И тут же получил страшный удар по зубам обернутой в полотенце дубинкой.— Не смей заговаривать с леди, ур-род, — прорычал Мэнсон, приблизив одноглазую рожу к окровавленному лицу Стоуна.Когда они уходили, медсестра благосклонно улыбалась своему защитнику.Нокс помог Стоуну встать.— Нужно скорее отсюда выбираться, Оливер, или нам конец.— Да, снаю я, снаю, — прошепелявил Стоун, вытирая кровь с распухших губ.И вдруг замер.На него, придерживая рукой полузакрытую дверь, внимательно смотрел охранник. Не тот молодой подонок с нашивкой на рукаве. Этот был значительно старше — из-под фуражки выбивались седые волосы. За мгновение до того, как дверь с клацаньем закрылась, охранник едва заметно кивнул Стоуну.Глава 67Когда ближе к вечеру они съехались на свой бивак, Рубену практически нечего было рассказать. Одно наблюдение он все же сделал:— Все эти городишки, где мы побывали, на одно лицо, а Дивайн не такой.— Какой не такой? — спросил Калеб.— Здесь водятся деньги, — ответил Рубен. — Процветающие магазины, отремонтированные здания, новые машины. Зашел в церковь, помолился. А после побеседовал со священником. Так вот, он говорит, что все это — лишь за последние несколько лет.— А кем ты ему представился? — с интересом спросила Аннабель.— Сказал, что я писатель и действие моего нового романа разворачивается в маленьком городке в горах. Он отнесся очень доброжелательно. Полагаю, я похож на писателя, — самодовольно добавил Рубен.Калеб изучающе посмотрел на великана друга с его черными кудрявыми волосами и бородой с проседью.— По-моему, ты скорее похож на цыгана — такой же косматый. Но то, что ты говоришь о городе, подтверждается и моими наблюдениями. Библиотека здесь просто чудо; по словам библиотекаря, перестроена и обновлена совсем недавно. Совершенно новый пресс-центр, компьютеры, библиотечный фонд.— А ты-то кем назвался? — мрачно поинтересовался Рубен.— Странствующим книгочеем. Думаю, что недурно исполнил эту роль.— Ты вправду так сказал? — не поверила Аннабель.— Да нет. Я объяснил, что ищу работу повара и мне нужен раздел частных объявлений. Почему-то она поверила без вопросов, хотя я вряд ли похож на знатока приготовления пищи во фритюре, — сухо закончил Калеб.— Естественно, не похож, — утешил его Рубен. — А ты что выяснила, Аннабель?Она рассказала о разговоре с Ширли и судьей Мосли.— Этой женщине определенно что-то известно. Думаю, нужно последить за ней.— Отличная идея.— Алекс когда подъедет? — поинтересовался Калеб.— Надеюсь, скоро.— Что, уже скучаем по служителю закона? — поддел Рубен.— Вовсе нет. Просто я устала за всех думать.— Ну, тогда подумай одну мысль напоследок. Где мы собираемся ночевать?— Только не в городе, — сказала она. — Может, переночуем в машине?— В машине? — поразился Калеб. — А где здесь санузел?Аннабель указала в сторону леса:— На природе.— О горе мне, несчастному, который… — завел пластинку Калеб.— Если медведь может гадить в лесу, — перебил его Рубен, — то исхитрится и библиотекарь.— А как быть с репортером? — вспомнил Калеб.— У меня есть кое-какие соображения, но нужна помощь Алекса. — Аннабель повернулась к Рубену. — В чем, по-твоему, причина процветания Дивайна?— Возможно, ответив на этот вопрос, мы поймем, почему здесь взрывают и убивают.— Думаешь, Оливер мог попасть еще и в эту передрягу? — встревожился Калеб.— Я не встречал человека, который способен позаботиться о себе лучше, чем Оливер, — совершенно искренне заявил Рубен.«Во всяком случае, будем на это надеяться», — подумала Аннабель.Глава 68Когда в семь вечера Ширли Кумс вышла из здания суда, окруженный горами Дивайн уже накрыла непроглядная тьма. Ширли зашла в магазин и вскоре появилась оттуда с пакетом, полным бутылок с вином. Она оставила покупку в машине и направилась в ресторан «У Риты». Выйдя оттуда через пару часов, добрела до суда и села в свой красный двухдверный «инфинити». По всей видимости, женщина была так поглощена своими мыслями, что даже не обратила внимания на белый фургон, который пристроился за ней.Приехав на место, она, пошатываясь, вошла в дверь; неподалеку припарковался и фургон.Ширли Кумс жила в одноэтажном, обшитом сайдингом коттедже. На маленьком крыльце стояли кадки с анютиными глазками. Гравийная подъездная дорожка вела в отдельно стоящий гараж. В двадцати ярдах за домом начинался густой лес. Сбоку дома были разбиты овощные грядки, впрочем, единственной оставшейся там сейчас огородной культурой была пара голых и поникших помидорных кустов. Порыжевшие летние стулья и поленница дров для камина занимали чуть ли не весь дворик.Рубен втиснулся между передними креслами, чтобы лучше видеть. В доме зажегся свет.— Мы что, ждем, когда она потеряет сознание, и тогда займемся поисками?— Почему бы тебе не пойти и не проверить, можно ли заглянуть внутрь через окно? — предложила Аннабель.— Я с ним, — вызвался Калеб.— Еще зачем?— Два глаза хорошо, а четыре лучше.Мужчины выскользнули из фургона и, скрываясь за деревьями, подошли как можно ближе к дому. Затем по кратчайшему пути — к заднему крыльцу.Через пять минут они вернулись в машину.— Ничего себе бриллианты в ржавой жестянке, — проворчал Рубен.— Это ты о чем? — не поняла Аннабель.— Это он о том, что изнутри домик Ширли Кумс не соответствует его скромной наружности. Вся мебель высшего класса, настоящие персидские ковры, подлинная живопись на стенах — я узнал работы двух-трех художников; и есть одна скульптура, которой место в музее.— Помощник судьи в малюсеньком провинциальном городке живет на широкую ногу, — добавил Рубен.— Втихую, — добавила Аннабель.— Должно быть, ей нравятся красивые вещи, — предположил Калеб.— Хотела бы я посмотреть на ее банковский счет, — сказала Аннабель. — Держу пари, она о-очень хорошо упакована.— И продолжает торчать в затхлом городишке… — произнес Рубен. — Почему?— Жадность, — пожал плечами Калеб. — Она выполняет какую-то работу в суде, и ей за это прилично платят.— Только при чем здесь Оливер? — поставил вопрос Рубен. — Вдруг мы зря тратим на нее время, когда Оливер, не исключено, находится в беде?— Судя по тому, что говорил шериф, — сказала Аннабель, — Оливер оказался в эпицентре загадочных событий. Трудно поверить, что в таком маленьком городке могут существовать одновременно две большие, совершенно разные загадки. Чем бы там Ширли ни занималась, оно непременно должно быть связано со всей остальной пакостью. Это наша единственная путеводная нить.Прошел час, затем еще один. Наконец открылась входная дверь, и появилась Ширли с пакетом в руке. Она была в джинсах, кофточке с длинными рукавами и туфлях на низком каблуке. Синусоида, по которой она двинулась к машине, свидетельствовала о том, что Ширли уже влила в себя изрядную долю купленного алкоголя.— Да она, никак, собирается сесть за руль в таком состоянии? — забеспокоился Калеб.Когда красный «инфинити» выскочил на дорогу, Калеб последовал за ним. Они вернулись в город и проехали его насквозь. За городом Ширли свернула на грунтовку и остановилась перед руинами взорванного трейлера.С шумом вывалившись из машины, она схватила пакет и уселась на то, что осталось от крыльца. Достала из пакета бутылку вина и стала пить прямо из горлышка. Видимо, она была уже хороша — большую часть разлила. Швырнула бутылку назад, закурила. И разрыдалась, уронив голову на колени:— Вилли! Вилли!— Я могу вам чем-то помочь?Ширли вскинула голову и увидела стоящую перед ней Аннабель. Вытерла лицо рукавом и с минуту с подозрением смотрела на девушку. Затем устало покачала головой.— Мне уже никто не поможет, — сказала она, показывая на разрушения.— Это здесь вашего сына?..Ширли кивнула и затянулась сигаретой.— Какого черта вы здесь крутитесь? — пробормотала она заплетающимся языком.— Просто езжу везде в поисках папы, приехала сюда и услышала рыдания. Я вам сочувствую, Ширли, очень сочувствую. Понимаю боль вашей утраты.Аннабель присела рядом с ней на ступеньку.— Зачем вы сюда приехали?— По словам шерифа, папа помог Вилли. Вот и подумала, вдруг найду здесь путеводную нить, ну хоть какую-то зацепку. Сейчас я готова хвататься за любую соломинку.От этих искренних объяснений подозрительность Ширли, казалось, рассеялась. Она выбросила окурок и потерла глаза.— Он подозревал, что с Вилли может случиться несчастье, — медленно выговорила она. — Предупреждал меня.— Мой отец? — быстро спросила Аннабель. — А я думала, вы с ним не общались.— Я солгала, — прямо ответила Ширли. — Я ведь не знала, кто вы такая, — добавила она расплывчато.— Да, понимаю.Ширли оперлась локтями о колени; пальцы нервно теребили рукава.— Массу делишек проворачивают втихаря. Они всплывают, когда уже слишком поздно.— Верно. О чем он вам говорил?— Сказал, что кто-то пытается убить Вилли; мол, подменили тайленол. Полагаю, он считал, что это моих рук дело. Но я на такое не способна! Я даже приезжала сюда ночью проверить, что у него за таблетки. Я подумала, что кто-то пытался занести в организм Вилли гадость, которой там не должно было быть. Тогда-то меня и застал здесь ваш папа и утвердился в своих подозрениях. А я любила своего мальчика, я никогда бы не сделала ему плохо…Она снова разрыдалась. Аннабель, утешая, положила ей на плечо руку.— Я уверена, отец хотел лишь помочь.Ширли вытерла глаза и несколько раз глубоко вздохнула, успокаиваясь.— Теперь-то мне это понятно. Ясно, кто-то убил Вилли, раз мы тут с вами разговариваем.— Не догадываетесь, кто мог это сделать?— Более или менее.Щеки Ширли затряслись.— Мне можете сказать?— Для чего?— Ширли, тот, кто убил вашего сына, возможно, теперь охотится за моим отцом, потому что он пытался помочь Вилли.— Да, конечно, понятно. Но я не знаю. Я просто ничего не знаю.— Я тоже постараюсь помочь. Если вы мне доверитесь.Ширли схватила Аннабель за руку.— Господи, девочка, вы не представляете, сколько лет прошло с тех пор, как я перестала хоть кому-то доверять в этом проклятом городе.— Доверьтесь мне, и я постараюсь вам помочь. Обещаю.Ширли оглянулась на то, что осталось от трейлера Вилли.— Когда папу с бригадой засыпало в шахте, мы чуть с ума не сошли от горя. Да, люди умирают, но с ними можно проститься, похоронить их как положено. А тех, кого засыпало? Знаете, что вам приходит? Письмо-соболезнование от угольной компании, в котором долбаный юрист пишет, что руководитель компании не станет возбуждать судебное преследование рабочей смены, дабы тяжесть последствий не отразилась на членах их семей. Понимаете, пострадавшие заранее признаются виновными в случившемся! Я сама работаю в суде и прекрасно знаю, как стряпают подобное дерьмо.— И не говорите… — Аннабель продолжала держать Ширли за руку.— Угольная компания ничего не стала предпринимать; тогда шахтеры сами, по собственной инициативе, начали рыть параллельную штольню в надежде кратчайшим путем добраться до попавших в ловушку. Работали круглыми сутками. Оборудование собирали, где только можно. Это было задолго до Интернета, спутниковых антенн, мобильников и прочего хлама. У большинства местных не было ни телевизоров, ни даже радиоприемников — ничего. Сейчас, когда этих штучек как грязи, каждый может увидеть, как какие-нибудь кинозвезды нажираются и попадают в суд. А тогда никто не знал, что происходит на соседней шахте. Мы с мамой и остальные женщины готовили и стирали для мужчин, работавших на этой проходке. Господь помогал им. Они уже вырыли штольню на нужную глубину и готовились вывести к ним тоннель, когда произошел взрыв в засыпанной штольне. Скорее всего метан. Моему отцу с товарищами на головы рухнула добрая половина горы. Больше никто не отважился рисковать. Да и все понимали, что они в любом случае уже погибли. Шахту просто запечатали, а на скале сверху построили эту дьявольскую тюрьму. Такой вот надгробный памятник.— Поэтому, — вытерев слезы, продолжила Ширли, — когда мой муж Джош пошел туда охранником, мне это совсем не понравилось. Только выбор у нас невелик: либо тюрьма, либо шахта. В шахте погиб мой отец. Джош стал работать в тюрьме. Хотел, чтобы и Вилли со временем туда взяли, — а мальчик взял да и пошел в забойщики. Джош старался вытащить оттуда сына, но его самого убили.— Вы говорили, это был несчастный случай.Ширли фыркнула.— Несчастный случай? Конечно, такой же несчастный, как этот! — Она показала на остатки трейлера.— Значит, вашего мужа убили? Кто? За что?Глаза Ширли затуманились.— Я не должна была вам говорить. Я никому не должна говорить. Два года в моем сердце незаживающая рана.— Я разыскиваю отца. Вы потеряли и мужа, и сына, Ширли, пришло время сказать правду.«Ну же, скажи».— Я понимаю, что вы правы. Сердцем понимаю.— Раз так, скажите.Ширли тяжело вздохнула.— Я ужасно измучилась…— Прошу вас.Покрасневшие глаза Ширли наконец прояснились.— К нам в суд приходят большие партии документов. Кучи коробок. Но их количество никогда не совпадает с декларацией.— Что это означает?— Это означает, что если в декларации указано пятьдесят коробок, то на самом деле приходит только тридцать.— И вы знаете почему?— Зачем мне лишние неприятности?— Я не из полиции, Ширли. Я всего лишь хочу найти отца.— Всю жизнь я жила в бедности. Вы видите, какой сейчас этот город, — он радует глаз. Все счастливы. Почему я не должна получить свою долю? Понимаете?— Понимаю. Но это ведь только видимость.— Вы чертовски правы. Я хотела учиться в университете. Отправили брата, а старшую Ширли нет. У нас не было денег.— Понимаю, — терпеливо повторила Аннабель.Ширли глотнула из бутылки. Она словно забыла, что не одна, сидела и бормотала себе под нос:— Разве я могла подумать, что Джоша убьют, когда он пойдет на оленя? Рори велел заставить его пойти, а потом позвонить. Что я такого сделала? Откуда мне было знать?— Естественно, вы не могли знать. А что с этими коробками? — напомнила Аннабель.— У нас здесь масса наркозависимых. Ради дозы люди готовы на все.— В недостающих коробках наркотики?«Если Оливер нарвался на наркосиндикат, он наверняка уже труп. А если еще нет, то ему недолго осталось».— Наркотические лекарственные средства. Приносят чертову уйму наличности.— Как их перевозят? Я про недостающие коробки с лекарствами.Ширли снова закурила и проницательно посмотрела на Аннабель:— Девочка моя, у нас тут целое стадо шахтеров-наркоманов, которые рано утром, чтобы успеть на смену, ездят на уколы в метадоновую клинику.— Допустим, — кивнула Аннабель. — А при чем тут нелегальные наркотики?— Они выезжают около двух ночи. Им нужно меньше часа на дорогу в один конец и не больше минуты на укол. Тем, кто их видит и спрашивает, дескать, почему так рано, они отвечают, что все равно не спится, а у клиники они могут друг с другом потрепаться. Только я совершенно точно знаю: это удобное прикрытие, чтобы погрузить коробки и развезти по назначенным точкам.— Понятно, а где ж они их грузят?«Оливер, очевидно, догадался и отправился туда».Ширли встала и, спотыкаясь о головешки, пошла к машине.— Ширли, куда вы едете?— Чертовски далеко отсюда. Хватит с меня этого города. Давно надо было уехать.Аннабель бросилась за ней, схватила за плечо.— Ширли, прошу вас, я не могу потерять отца!— Я и так слишком много наговорила. Пьяная болтовня.— Не скажете? Совсем ничего? Хоть намекните!Ширли в нерешительности смотрела то на остатки трейлера, то на Аннабель.— Ладно. Но вам придется как следует подумать и отгадать.— Согласна.— Где основа — голова ослова?— Как это?Ширли пьяно захихикала.— Как я и сказала, нужно как следует подумать. Ну? Где основа — голова ослова? Не сильно же вы хотите разыскать отца, раз на этом споткнулись.Она, шатаясь, полезла за руль.— Вы сможете вести машину?Ширли высунулась в окно.— Милочка, я с тринадцати лет сажусь за руль бухая.Ширли рванула с места, а Аннабель побежала к фургону, скрытому за деревьями рядом с дорогой. Оказалось, в машине ее ждут не двое, а уже четверо мужчин. Новоприбывшие были вооружены.Глава 69Ужин принесли ровно в половине седьмого: в кормушку просунули два подноса. Нокс и Стоун приняли их и сели на свои лежаки с подносами на коленях.Нокс показал пальцем на порцию тертой моркови. Через пару секунд витаминный корнеплод оказался в параше и исчез в канализации.Стоун старательно резал мясо, что не просто сделать хрупкой ложкой, когда вдруг увидел высунувшийся из-под тарелки белый уголок. Толкнув Нокса локтем, он вытащил клочок бумаги, развернул и начал читать. Нокс беспокойно заглядывал через плечо.«Я тот охранник у двери, когда медсестра закончила с вами. Я был другом Джоша Кумса. Завтра на прогулке. Следуйте моим указаниям. Уничтожьте записку».Нокс и Стоун переглянулись. Нокс взял записку, перечитал и отправил ее в плавание следом за морковью.— Что скажешь? — тихо спросил Нокс, когда они закончили ужин. Оба старательно шлепали подошвами по полу, заглушая прослушку.— Я поймал на себе его взгляд, когда он стоял у двери. И он мне кивнул. Не знаю, что бы это значило, но у меня появилась надежда.— Последуем его указаниям?— Ему приходится себя прикрывать. А мы поступим в точности, как он скажет, когда придет время.Через двадцать минут в дверь чем-то грохнули и заорали:— Подносы!Они пихнули их в кормушку и вернулись на лежаки.— Почему нас оставили в живых? — спросил Нокс. — Они не знают, что меня не станут искать.— Кто-нибудь все равно нарисуется поблизости, и тогда нас либо уберут, либо надежно спрячут. Здесь полным-полно подходящих мест.— Тогда почему не убрать нас сейчас? — возразил Нокс и поспешно добавил: — Хотя я не настаиваю…Стоун вспомнил, как его бросили в шахту с гремучими змеями. Сейчас он не сомневался, что это дело рук Говарда Тайри.— Убийство скоротечно: мгновенная боль, и все кончено. Это, по всей видимости, не устраивает Говарда Тайри. Ему хотелось бы управлять нами, каждым нашим движением, каждым мгновением нашей жизни. Я уверен, что рано или поздно он нас все равно уничтожит. Но прежде его тянет сделать нашу жизнь настолько убогой и жуткой, насколько это возможно.Нокс вытянулся на лежаке во весь рост.— Тогда чего же мы ждем?— Я пока не вижу никаких возможных вариантов, а ты?В дверь ударили чем-то тяжелым.— Руки в кормушку!— Черт, опять началось, — простонал Нокс.— Не забывай, мы под кайфом, — зашептал Стоун. — Прикидывайся забалдевшим.— Я так затрахался, что и прикидываться не надо.Их заковали в наручники, раздели догола, осмотрели и прощупали. Все прошло быстро и чуть ли не привычно — как справить малую нужду.Они прошли через столовую: со всех сторон стояли охранники с электрошокерами. Затем, тяжело волоча ножные кандалы, поднялись по лестнице до самого верха. Стоун подумал, что их привели в западную башню, хотя полной уверенности не было — он потерял ориентацию в тюремных лабиринтах.В круглом помещении стояли только стол и еще два стула, точно в центре. Через трехдюймовой ширины прорези в стене проглядывала ночная тьма. Под потолком жужжал люминесцентный светильник. Охранники заставили их сесть рядом на стулья и встали за спиной.Так они и сидели с мрачными предчувствиями, не зная, чего именно ожидать, но точно зная, что будет мучительно больно.Дверь отворилась, и вошел Тайри в сопровождении еще четырех охранников, включая того, что хватал Стоуна за яйца, и Мэнсона, все еще одноглазого.— Джентльмены, — заявил Тайри, — нам нужно поговорить.Стоун уставился на него тупым взглядом. Нокс продолжал таращиться на стол, словно не понимая, о чем речь.Охранник что-то зашептал Тайри на ухо. Тот кивнул.— Конечно. Значит, уколите. Мне нужно нерассеянное внимание.Охранник достал из черного чемоданчика шприц, подошел к Стоуну и сделал укол в плечо. Затем уколол Нокса.Неизвестно, что им ввели, но эффект был моментальный. Стоун почувствовал, как подпрыгнуло и учащенно забилось сердце, как натянулся каждый нерв. Взглянув на Нокса, понял, что с ним происходит то же самое.— Отлично, — удовлетворенно хмыкнул Тайри. — Подключайте.Из вещмешка охранник достал два широких кожаных ремня с отходящими от них черными проводами. Ноксу и Стоуну застегнули на талии по ремню, и Тайри взял в руки черный пульт с кнопками.Он нажал кнопку, и на пульте загорелся зеленый огонек. Встав перед мужчинами, Тайри обратился к Ноксу:— Итак, мистер ЦРУ. Кому-нибудь известно, что вы прибыли в город Дивайн?— Да.Тайри нажал кнопку, и пораженный током Нокс вскочил, вытянувшись струной и крича от дикой боли. Тайри отпустил кнопку. Нокс, как брошенная кукловодом марионетка, шлепнулся обратно на стул, дрожа и задыхаясь.Тайри перевел взгляд на Стоуна.— Ваше настоящее имя?— Оливер Стоун.Через мгновение Стоун против своей воли вскочил, вытянувшись на цыпочках, чувствуя, как сейчас взорвется мозг и разорвется сердце.Тайри отпустил палец, и Стоун рухнул мимо стула на пол. Охранники схватили его и припечатали к стулу.Тайри снова повернулся к Ноксу.— Кому-нибудь известно, что вы прибыли в город Дивайн?— НЕТ!Его снова ударило током. Рухнув назад на стул, он сквозь кашель пролаял:— Какой же еще, к дьяволу, ответ вам нужен?— Правдивый.— Замечательно, один из этих двух ответов и точно правдивый, ты, кретин!Тайри держал кнопку так долго, что Стоун испугался за жизнь Нокса.Тайри повернулся к Стоуну.— Оливер Стоун? Ой ли?«Ладно, дружок, посмотрим, держишь ли ты удары так же здорово, как их раздаешь».Стараясь произносить слова четко после того, как его чуть не изжарили электротоком, Стоун заговорил:— Мое настоящее имя Джон Карр. В молодости я служил киллером в спецподразделении ЦРУ, настолько засекреченном, что сам президент не знал о его существовании. После ссоры с начальством я много лет скрываюсь. Агент Нокс, один из лучших профессионалов разведсообщества, получил задание выследить и задержать меня, поскольку мне инкриминируют убийства Картера Грея и сенатора Роджера Симпсона, о которых вы наверняка наслышаны. Сейчас мы находимся в «Мертвой скале», где шайка наркодилеров, маскирующаяся под служащих пенитенциарной системы, подвергает нас издевательствам и пыткам.Он оглядел строй охранников.— Но вам, конечно, бояться нечего. Вряд ли кого-то там наверху волнует, что происходит со мной или с их лучшим агентом.Стоун все-таки увидел реакцию, которой добивался. Испарина, липкий пот и нервные взгляды, особенно у любителя мошонок и Мэнсона. Эти, похоже, уже готовы обмочиться на свои гестаповские сапоги.В следующий миг Стоуна подбросило вверх…Когда Тайри отпустил кнопку, Стоун с минуту приходил в себя, задыхаясь и хватая ртом воздух.— Применил бы лучше полиграф, — выговорил он через силу. — Очевидно, ты получаешь кайф от чужих мучений… Впрочем, еще раз повторяю: не стоит волноваться. Я совершенно не представляю, каким образом шестнадцать разведслужб плюс министерство нацбезопасности с армией специальных агентов и совокупным бюджетом в добрую сотню миллиардов смогут нас здесь обнаружить.Теперь наконец Стоун увидел, что и в глазах начальника тюрьмы зажегся страх. Тайри по-прежнему сжимал в руках пульт, но кнопки больше не нажимал.В тот же вечер, после того как они более-менее отошли от пытки электротоком, обоих пропустили через допрос на полиграфе. Вопросы были заданы, ответы получены, результаты расшифрованы. И не похоже, чтобы они обрадовали начальника тюрьмы: тот, пряча глаза, приказал отвести их с Ноксом в камеру.«Пусть теперь попотеет».В камере они упали на лежаки и, глядя в потолок, приходили в себя после страшнейшего испытания. Каждому, вне сомнения, виделось, как он сжимает горло Говарда Тайри, выдавливая из тела его гнусную душонку.— Ты мудрейший человек, Оливер, — нарушил наконец молчание Нокс. — Я прямо прибалдел, когда этот хрен выполнил твой приказ применить полиграф. А ты заметил, какой вид был у охраны, когда ты разоблачил их шайку?— Заметил.— Как по-твоему, что они теперь предпримут?— Забегают кругами, вынюхивая, не притаилась ли рядом угроза для их шайки. А это даст нам сейчас самое главное.— Время.— Время, — подтвердил Стоун.За дверью послышались какие-то звуки, и мужчины напряглись в ожидании очередных мучительных испытаний. Однако случилось лишь то, что в щель кормушки проскользнула полоска бумаги и полетела на пол. Нокс поймал ее и передал Стоуну.Стоун прочитал: «На общей жратве остерегайтесь Мэнсона».Он поднял глаза на Нокса.— Ты думаешь то же, что и я?— Конечно. Но нас могут прикончить остальные или по крайней мере испортить нам всю обедню.— Не испортят, если проведем ее должным образом.Глава 70— Гарри! А ты что здесь делаешь? — Аннабель удивленно смотрела на двоих немаленьких мужчин, умудрившихся втиснуться на заднее сиденье.— Алекс объяснил мне, что происходит, и я решил, что могу вам пригодиться.Гарри Финн, хоть и не такой опытный и грозный боец, как Стоун, тем не менее стоил пятерых.— Ну, что выяснила у старушки Ширли? — спросил ее Рубен.— Много чего.Она вкратце посвятила Гарри и Алекса во все последние события, заканчивая только что состоявшейся беседой с Ширли.— Как это: основа — голова ослова? — переспросил Алекс. — Ни фига себе, путеводная нить!— Намек достаточно прозрачный, — ответил ему Калеб, сидящий на месте водителя. Все дружно повернулись к нему. — Основа — это ткач, чью голову маленький эльф превратил в ослиную.Все в полном недоумении уставились на Калеба. Наконец Рубен сказал:— У тебя от твоей библиотеки крыша поехала?— Пьяница Ширли, между прочим, хорошо начитана; она говорит о сцене из комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь».— Усадьба Аби Райкер! — воскликнула Аннабель. — Ферма «Летняя ночь».— Кстати… — начал Алекс. И запнулся — Гарри предостерегающе поднял руку.— Мы не одни, — прошипел Калеб.Гарри и Алекс выхватили оружие. Алекс сунул запасной пистолет Рубену, и тот занял позицию у широкого бокового окна.— Калеб, ты хорошо водишь…Калеб вдавил педаль в пол, и фургон, продравшись сквозь кусты, вылетел на дорогу в ту самую секунду, когда вокруг машины засвистели пули.Алекс толкнул Аннабель на пол, а сам пригнулся.Рубен сдвинул стекло, прицелился и открыл ответный огонь. Алекс и Гарри стреляли с другого борта.Калеб вышел на прямой участок и выжимал из двигателя все возможное.— Восемьдесят — максимум, на что способна эта ночная ваза, — прокричал он. — В следующий раз дайте мне нормальную тачку, чтобы уходить от всяких чайников. Я не готовлю томат-пасту без помидоров!Озадаченный Алекс посмотрел на Гарри и вниз — на Аннабель.Та устало ответила:— Лучше тебе этого не знать.Следующие пять минут Калеб вилял по дороге, бросая машину то вправо, то влево. Крутые повороты он проходил на скорости так, что в одном месте левые колеса фургона даже повисли в воздухе. Наконец Калеб сбросил газ.— Куда теперь?— На ферму, — ответил Алекс. — Быстро, только нас не убей. Пожалуйста.Они проехали через центр Дивайна и на выезде с другой стороны города увидели красно-синий проблесковый маячок полицейской машины, припаркованной на холме. Рядом стояли еще машины, среди них одна пожарная. Вокруг суетился расчет, пожарный рукав сбегал куда-то вниз по склону.— Тормози, — сказала Аннабель. — Это шериф Тайри.Калеб съехал на обочину, Аннабель выскочила из фургона и быстрым шагом направилась к Тайри, который, сунув руки в карманы, рассеянно изучал носки ботинок.— Шериф, что случилось?Он взглянул на нее и нахмурился.— Что вы здесь делаете среди ночи?— Все так же разыскиваю отца.Вдали виднелся дымок, и копошились люди, берущие на буксир разбитую машину. Потом Аннабель заметила и уступ, с которого та сорвалась.— Авария?Шериф кивнул.— Ширли Кумс. Вернее, то, что от нее осталось.Аннабель непроизвольно всхлипнула.Он строго посмотрел на нее.— Что такое?— Мы с ней разговаривали не далее часа назад.— Где?— На остатках трейлера ее сына.— А вы что там делали?— Проезжала мимо и услышала, что кто-то рыдает. Это была Ширли. Я попыталась ее успокоить.— Она пила?Аннабель запнулась, потом все-таки ответила:— Да.— Дура баба вылетела с дороги.Аннабель огляделась и увидела черные следы покрышек, а затем и крохотный кусочек серого металла, сверкнувший на асфальте в слепящем свете фар. Она нагнулась поднять его.— Ничего не трогать! — рявкнул Тайри.— Но у Ширли была красная машина…Тайри взял ее под руку и повел из зоны ДТП на противоположную сторону шоссе. Другие работавшие там мужчины смотрели на них с любопытством.— Шериф, что здесь творится? Это не авария. Ее машину сбили.— Вижу. Просто не хочу, чтобы об этом знали.— Но почему?— Я так сказал, вот почему! А теперь ответьте-ка, что такого вам сообщила Ширли, если с ней за это расправились?Аннабель нервно облизнула губы. Ширли ясно дала понять, что она не доверяет ни единому человеку. И как тут быть?— Мэм, я все равно докопаюсь до правды. Это мой город, и я должен навести здесь порядок.Аннабель от природы была чуткой ко всякой лжи. Сейчас тревожный звоночек в душе молчал.— Идемте со мной.Она подвела его к фургону и открыла заднюю дверь, показывая находящихся в машине. Представив всех по очереди, спросила:— Шериф, у вас есть желание послушать, что нам удалось выяснить? Потребуется некоторое время.— В таком случае едем ко мне в офис. Здесь слишком много ушей.Через час шериф потер лицо и поднялся, хмуро глядя в окно.— Итак, он вам не отец, но работал по заданию правительства и много лет был на нелегальном положении. А вы и ваши друзья являетесь агентами ФБР и проводите операцию, чтобы снова взять его под защиту. Так?— Совершенно верно, — подтвердила Аннабель. Ни словом, естественно, не обмолвившись о Джо Ноксе, выслеживающем Стоуна по подозрению в убийстве Симпсона и Грея, она тем не менее старалась говорить шерифу правду, что для Аннабель было непривычно.— Вы мне однажды уже солгали, почему теперь я должен вам поверить? А если я позвоню в ФБР? Там подтвердят, кто вы такие?Алекс встал и протянул свои документы.— Я не фэбээровец. Это совместная операция спецслужб. Можете позвонить в нашу штаб-квартиру в Вашингтоне и спросить подтверждения, тот ли я, за кого себя выдаю. Мы подождем. Но если вы намерены так поступить, звоните немедленно. Разыскать его нужно как можно скорее. Поторопитесь.Тайри внимательно рассмотрел удостоверение Алекса и покачал головой:— Я вам верю.Отошел назад и присел на край стола. Аннабель одарила Алекса благодарным взглядом.— И вы считаете, что какие-то дела происходят на ферме Аби Райкер?— Намек совершенно четко отсылает к усадьбе, — ответил шерифу Калеб.— Только не говорите мне, что тут замешана Аби. Это полный бред! — возмутился Тайри.— Я никого ни в чем не обвиняю. Но ее сын отсутствует, — напомнила ему Аннабель.— Наркосиндикат орудует где-то за пределами Дивайна, — сказал Тайри. — А раз Ширли сказала, что коробки приходят в суд с недостачей, судья тоже в деле. Очень ловко: кому придет в голову проверять юридические документы, поступающие в суд? А использовать шахтеров, регулярно ездящих в метадоновую клинику? Кто, черт возьми, все это придумал?В дверь постучали. Явился Чарли Тримбл, одетый в штаны цвета хаки и старомодную полосатую рубашку, застегнутую на все пуговицы.— Понимаю, что уже поздно, но я заметил у вас свет, шериф, и… — Он запнулся на полуслове, увидев остальных.— Я сейчас занят, Чарли.Тримбл бросил проницательный взгляд на Аннабель.— А, дочурка… Все ищете своего отца?Аннабель не понравилось, как он выделил последнее слово. Она повернулась к Алексу.— Репортер, рассчитывающий загрести большие деньги.— Понятно. За счет национальной безопасности.— Национальной безопасности? — повторил ошеломленный Тримбл и беспомощно посмотрел на Тайри. — О чем это они?— По всей видимости, Бен не тот, за кого мы его принимали.— А я догадывался, — возбужденно начал Тримбл. — И хотел узнать, кто он такой. У меня уже полностью готова статья…Он запнулся, потому что Аннабель ткнула ему в лицо удостоверение. То же самое сделал Алекс.— Тримбл, — начала Аннабель, — не вздумайте напечатать хоть слово об этом деле.— Не воображайте, что вам удастся меня запугать, — вызывающе заявил Тримбл.— Никто не собирается вас запугивать, вас просто честно предупреждают, — сказал Алекс.— О чем?— Если вы опубликуете статью и с нашим человеком что-нибудь случится, вы окажетесь в «Замке».— В каком еще замке?— В Левенуэрте.— В Левенуэрте? Там тюрьма для военных преступников. А я не военнослужащий.— Фактически, — Алекс с трудом сдерживал улыбку, — туда отправляют тех, кто нанес ущерб национальной безопасности. И просто по недоразумению.— А как насчет первой поправки?[317]Над репортером навис Рубен.— А как насчет второй поправки?[318] — спросил он зловеще, кладя руку на пистолет за поясом.— Я… я только… Нет-нет, ничего…Аннабель взяла его под руку.— Тримбл?— Да? — вздрогнул репортер.— Убирайтесь. Ну! А то как бы чего не вышло.Журналист пулей вылетел из офиса шерифа.Аннабель повернулась к Тайри.— Думаю, пора наведаться в лес.Глава 71Первым на полицейской машине ехал Тайри, фургон следом за ним. За четверть мили до фермы Аби они съехали на обочину.Шериф вышел из машины.— Дальше пойдем пешком. Опасаться нам некого. До приезда шахтеров времени еще достаточно.Через лес они прошли до опушки у самой фермы и осмотрелись. Пикап и «мини» стояли на площадке. В доме ни огонька.Тайри перешел на шепот:— Здесь есть еще один проселок. Выходит к старому коровнику. На всякий случай нужно и там выставить пост.Рубен, Гарри и Калеб ушли в указанном шерифом направлении.Обе группы затаились и стали ждать. Ожидание затягивалось.Наконец, в очередной раз посмотрев на часы, Алекс сказал:— Четыре утра. Думаю, уже ничего не произойдет. Наверное, перевозка у них не каждую ночь.Тайри встал, разминая затекшие ноги.— Они убили Ширли. Возможно, поэтому отложили доставку.В этот момент к ним спешно подошел Гарри.— Вы что-то заметили? — быстро спросил Алекс.— Ни единого человека, но кое-что обнаружили. Идем.Когда добрались до места, где их ждали Калеб и Рубен, Гарри показал на лесную опушку напротив коровника:— Смотрите, кто-то продирался здесь напрямую через подлесок.— Пройдем по следу, — решил Тайри, беря на себя руководство. Он достал ручной фонарь, второй отстегнул от пояса и вручил Алексу. — С ФБР я еще не работал, — тихо заметил он.— Я как бы тоже впервые, — с иронией ответил Алекс.По грунтовой дороге они углубились в лес.— Смотрите, — заметила что-то Аннабель.Это был внедорожник Джо Нокса.Они бегом бросились к нему, осмотрели внутри и снаружи.— Никаких документов, — сказал Тайри. — Кто-нибудь знает, чья это машина?Глядя на остальных, Аннабель лихорадочно соображала:«Может это иметь отношение к наркодилерам? Значит ли это, что Нокс настиг и уже убил Оливера? Тогда почему он бросил здесь машину? Или это Оливер убил Нокса?»— Нет, — произнесла она вслух.Чуть позже Тайри обнаружил в лесу пятна крови.— Смотрите, вон там, там и там еще, — говорил он, водя лучом фонаря.— Это плохо, — совершенно ни к чему заметил Калеб.Настроение Аннабель совсем упало. Выглядело так, будто один из прошедших здесь был ранен или даже убит. Но кто именно?Идя по следам, они пересекли дорогу и стали подниматься вверх по склону. Пятен крови стало больше. Пройдя еще немного, остановились. На мягкой земле было полно следов и еще больше темных пятен. Мрачные предчувствия Аннабель переросли в откровенную тревогу. Затем они добрались до места, после которого следы стали выглядеть так, будто оставившие их шли строем.— Или что-то несли. А может, кого-то, — сделал вывод Алекс.Следы вывели их назад к дороге, но уже в другом месте. На асфальте остались пятна крови и большое жирное пятно масла.— Здесь, похоже, кого-то грузили в машину или в пикап, — сказал Гарри.— В пикап, — уточнил Тайри. Он навел луч фонаря на асфальт. — На пятне виден след протектора. Попробуем поискать еще.Уже начинало светлеть. Они быстро шли по дороге, пытаясь найти следы пикапа.Повезло Рубену.— Здесь он съехал с дороги, — Рубен показал на смазанное масляное пятно, — и выехал вон на ту поляну.Они бегом пустились туда. Колея пикапа четко отпечаталась на мягкой земле. Оказавшись в центре поляны, Алекс медленно повел лучом фонаря по кругу.— Стоп. Посвети сюда. — Гарри опустился на одно колено и провел пальцами по длинному углублению в почве. — Это след полозкового шасси. — Он посмотрел на Тайри. — У кого здесь есть вертолет?Тайри помрачнел.— Тайри, вы знаете, у кого здесь есть вертолет? — тронул его за руку Алекс.— Да, — медленно ответил шериф. — У моего гребаного братца.В этот момент раздался звонок. Тайри достал мобильник:— Что-о?! Когда?!— Ну, что там еще? — заволновалась Аннабель.— Скоро буду.Шериф отключил телефон и посмотрел на остальных.— Что случилось? — снова спросила Аннабель.— Это мой помощник — парень, которому я поручил охранять Аби Райкер. Он только что пришел в себя.— Пришел в себя? — встревожился Алекс.Тайри уже спешил к дороге.— Они захватили Аби! — выкрикнул он на ходу.Глава 72Нокс и Стоун завтракали молча, старательно изображая апатию, в которой пребывали остальные заключенные, получившие накануне свою дозу наркотика. В действительности они внимательно следили за тем, что происходит в столовой.Ближе к окончанию завтрака Нокс, сидевший напротив Стоуна, натужно закашлялся, скосив глаза «на девять часов». Стоун тут же поднял свой поднос и развернулся влево, прикрывшись им как шитом. По пластику царапнула финка. Следующим движением Стоун сделал молниеносную подсечку, и здоровенный охранник рыбкой полетел через стол. Сметя тарелки и пластиковые стаканчики, он спикировал с другой стороны на пол, завалив на себя еще и двух заключенных, сидевших справа от Нокса. В наступившей суматохе Нокс локтем незаметно столкнул свою тарелку, и порция полужидкой каши плюхнулась на голову Мэнсону.Подбежавшие охранники увидели за столом лишь апатичных Нокса и Стоуна, в тупом изумлении пялящихся на груду тел на полу.Когда приятели поставили Мэнсона на ноги, тот по-прежнему сжимал в руке финку.— Фрэнк, какого черта ты… — обратился к нему один из охранников, но договорить не успел.Мэнсон с остервенением его оттолкнул и прыгнул через стол на Стоуна. В этот момент Нокс зачем-то привстал со скамьи, и Мэнсон грохнулся, ударившись подбородком о стол. Как назло, поднялся на ноги заторможенный Нокс, перекрыв охранникам весь обзор.А в этот момент Оливер Стоун нанес Мэнсону страшный удар локтем в шею.Охранники наконец обошли торчавшего столбом Нокса, но Стоун уже сдвинулся на другой конец стола и с глуповатым простодушием взирал на происходящее.Когда потерявшего сознание, едва живого Мэнсона везли на каталке через зал, на лицах даже самых обдолбанных наркотой заключенных блуждали улыбки.После завтрака Стоун и Нокс стояли на прогулочной площадке во внутреннем дворе. Никто из охранников не подходил к ним после случая с Мэнсоном. Впрочем, Стоуну все-таки досталось по голове, отчего он, видимо, и соображал теперь медленнее обычного.— Ты его хорошо приложил? — спросил Нокс.— Достаточно.— Мне нравится твой стиль.Старина Донни осклабился, когда они проходили мимо. Даже сделал глупость — показал Стоуну большой палец.Охранники ведут стрельбу, пристально наблюдая за группками заключенных в бинокли и подзорные трубы на треногах. И оружие. Оружие всегда самое главное. Военная мощь. Средство устрашения. Прислонившись к бетонной стене, Стоун размышлял над этим и еще над тем, как тот седой охранник собирается осуществить свой план, каким бы он ни был.Нокс, стоя рядом со Стоуном, продолжал незаметно наблюдать за периметром.Один из заключенных стучал баскетбольным мячом. Он бросал из-под кольца, подбирал мяч, снова выходил к кольцу и бросал мяч уже в прыжке. Как большинство здешних заключенных, это был молодой негр, высокий и мускулистый. Его полная сосредоточенность на этом занятии наводила на мысль, что, возможно, Донни уже многим разболтал «морковкину тайну». Но вот негр промазал по кольцу, и Стоун весь напрягся, когда парень побежал за мячом, выкатившимся за синюю линию.Впрочем, он не успел добежать — в него врезался другой заключенный и вытолкнул его за линию, где он и упал на мяч. Оба парня вскочили и схватились в рукопашной. Завыла сирена. Стрелки на вышках прицелились. Раздался выстрел, но не с вышки. Охранники стали оглядываться, ища, откуда стреляли.Как нарочно, в этот момент один из драчунов ударил второго, и тот упал с разбитым носом. Тут грохнул второй выстрел. Раздались трели свистков, завывания сирен, а из группы заключенных в центре площадки — крики. Заключенные бросились врассыпную. Двое охранников, кинувшихся останавливать панику, не справились с напором толпы, их фуражки и полицейские дубинки исчезли, накрытые приливной волной спасающихся бегством заключенных.Кто-то схватил сзади Нокса и Стоуна за запястья и толкнул вперед.— Марш в камеру, быстро! — приказал чей-то голос.Стоун краем глаза заметил, что это тот самый седой охранник. Он подталкивал их с Ноксом к одной из тюремных дверей.Когда они проходили мимо толпы, наблюдавшей за рукопашной схваткой, Нокс заметил Донни, который вовсю веселился и подзуживал дерущихся.Нокс нанес ему неожиданный сильный удар по корпусу, и старина Донни, убийца троих детей, без сознания осел на бетонный газон.— А вот то, что я называю справедливостью, — пробормотал Нокс, идя следом за Стоуном.Войдя в здание, охранник заставил их подняться по лестнице, зайти в тесное помещение и закрыл за собой дверь.— Кру-гом.Они нерешительно повернулись.Он быстро надел на них наручники и кандалы, затем вновь развернул лицом к себе.— У нас мало времени. Я был лучшим другом Джоша Кумса. А вы, я слышал, спасли Вилли.— Да, я. Но теперь его нет в живых. Полагаю, об этом вы также слышали. Погиб и Боб. Их взорвали.Охранник кивнул.— Как вы считаете, в чем здесь причина?— Наркотики.Стоун изложил ему сжатую полуминутную версию и закончил словами:— А Джоша убили, потому что он об этом догадался.— Я пришел к тому же выводу. Что-то слышал, даже видел какие-то наркотики, но доказательств у меня никаких. Тем не менее я точно знаю, что вас двоих не переводили из других тюрем.— Сколько еще охранников разделяет ваши взгляды?— Двое-трое, не больше. Остальные в полной зависимости от Тайри.— Я Джо Нокс, агент ЦРУ. Свяжитесь с человеком по имени Маршалл Сондерс и сообщите ему, где я нахожусь. Его номер… — Нокс взглянул на Стоуна. — Скажете ему, что я здесь один.— Я не позволю тебе этого сделать, — возразил Стоун.— У тебя нет выбора. Вот почему я прошу звонить моему другу Маршу, а не Хейесу.— Мы оба прекрасно знаем, кто такой Хейес. Если обнаружится, что ты обвел его вокруг пальца, твоим следующим местом службы станет пыточный центр в Афганистане. И будешь ты там отнюдь не следователем. Поэтому возвращайся домой и живи свои дни, как угодно тебе, а не Хейесу.— Оливер, ты не представляешь, что он…Стоун не дал ему договорить.— Мне давным-давно уже все ясно. Некоторые вещи не меняются.— Ребята, — занервничал охранник, — решайте быстрее!Нокс еще раз внимательно посмотрел на Стоуна, назвал охраннику номер телефона и просил передать, что он здесь с человеком по имени Джон Карр.— Позвоните Сондерсу как можно скорее и объясните, где мы находимся.В камеру они вернулись вовремя: как раз всех остальных сажали под замок.Когда они остались одни, Нокс продолжил тему:— Я не позволю Хейесу сделать так, чтобы ты исчез.— Я исчез давно. Последние тридцать лет меня, по сути, не существует.На время наступило молчание.— Почему Хейес не дал тебе получить награду?Стоун стремительно встал с лежака и прислонился к стене.— Прошло столько лет… Думаешь, я помню?— Уверен, что помнишь. То время нельзя забыть. Никогда.Стоун взглянул на Нокса по-новому.— Ты когда был во Вьетнаме?— Последние полтора года войны.— Я больше, и все на передовой.Стоун смотрел в пол. Он еще никогда и никому об этом не рассказывал. Но теперь все изменилось. Они сгинут в этой тюрьме, либо Стоун умрет в какой-то другой, если его сразу не казнят.Он поднял глаза.— Тактика ведения боя у Маклина Хейеса была одна: бросай в мясорубку как можно больше пушечного мяса и смотри, куда кривая вывезет. Но невзирая на результат, он очень тщательно следил, чтобы в рапортах по команде был в подробностях расписан его собственный героизм. Хотя лично я считаю, что самые жестокие сражения, в которых он побывал, — это перебранки и ссоры в офицерской столовой.— У нас такого офицерья тоже хватало. Герои на словах, в деле их и не увидишь.— Хейес считал, что я сорвал ему досрочное получение подполковника.— Каким образом?— В том районе затерялись в джунглях три деревушки. Высокое начальство вдруг решило, что нам крайне необходимо овладеть этими важными стратегическими пунктами. Думаю, просто очень хотелось вернуться домой победителями. Операцию поручили Хейесу. Этакая морковка перед мордой осла на светлом пути к бригадному генералу. Хейес приказал нам выступить тремя ротами — по роте на деревушку — и вызвал к себе для постановки задачи всех сержантов.— А как же офицеры?— К тому времени они все погибли. Мы крутились и за взводных, и за ротных, только держись. В общем, он отдал приказ снести эти деревни. И чтоб никто не ушел.— Ты имеешь в виду, не потеряв ни одного солдата?— Нокс, я имею в виду — никто. Ни мужчины, ни женщины, ни дети. Ни одна живая душа. Нам следовало сжечь деревни вместе с жителями и объявить, что это дело рук вьетконговцев. Это была грязная и подлая ложь, которую придумал Хейес. В его башке постоянно рождалось подобное дерьмо. Этот тип вел себя как реинкарнация Макиавелли. Подозреваю, что он считал эти мерзости всего лишь ускорителем служебной карьеры.— И что было дальше?— Две роты выполнили приказ, третья нет.— И Хейес начал тебя преследовать?— Попытался. Но я его предупредил, что тогда выплывет правда. Он не мог пришить мне неподчинение, потому что за подобный приказ ему грозил военный трибунал. Видишь ли, я прекрасно понимал, по каким правилам он играет. Высокое начальство в случае осечки могло бы сделать вид, что операцию провели самостоятельно, без надлежащей санкции. А вот геморрой, который доставили бы журналисты, начальству был бы совсем ни к чему, и Хейеса сожрали бы живьем… Так или иначе, операция, выполненная на две трети, командованию не понравилась, и бедолаге Хейесу пришлось ждать заветного повышения.— И он нашел другой способ тебя достать. Боевая награда.— Если честно, я никогда не придавал этому большого значения. Я сражался на войне, которой не было конца. Все друзья, которые у меня там появились, погибли. Я слишком устал. Меня достала Юго-Восточная Азия, дожди, жара и бессмысленные боевые действия, когда мы то оставляли, то занимали, то снова оставляли сотню ярдов болот и джунглей, а все ради чего? Ради чего, Нокс?— Именно тогда ты и поступил на службу в «Тройную шестерку»?Стоун замялся.— Думаю, ты заслужил право знать…— Дальше меня это никуда не уйдет.— Да, именно тогда и началась служба в «Тройной шестерке», хотя и не скажу, что я на нее поступил. Мне дали понять, что другого варианта для меня нет. И попал я из огня да в полымя — поменял одну преисподнюю на другую.— Допускаю, что ты стал непревзойденным профессионалом. Так почему же ЦРУ на тебя ополчилось?— Годы шли, я женился на Клэр, у нас родилась дочь. Это были лучшие дни моей жизни. Без излишней сентиментальности скажу, что мне открылся целый новый мир. И я решил, что больше не хочу играть в эти игры. Я просто уже не мог нажимать на спусковой крючок. Я перестал выносить собственное зловоние. Я был не в состоянии пролететь полмира, всадить кому-то пулю в голову, а потом вернуться домой, взять на руки дочь и целовать жену. Я больше не мог.— Но во внимание это принять не захотели?— Там считают, что ты навечно стал их собственностью.Стоун сполз на пол, прислонился затылком к стене и закрыл глаза.— Я помогу тебе, Оливер, клянусь, помогу.— Ты лучше помоги себе, Нокс. Мне уже поздно. А все, что будет со мной, я заслужил.Глава 73Им удалось урвать несколько часов отдыха у Тайри, в двух милях от Дивайна. Скромный дом стоял в чудеснейшем месте: на вершине холма, под которым расстилался обширный луг.Тайри — с красными опухшими глазами — в огромной кастрюле сварил кофе.— Прошу извинить за столь скромный набор продуктов. Обычно у меня не бывает больших компаний.— Другого продукта мне сейчас и не нужно.Рубен с удовольствием глотнул крепчайшего кофе из огромной кружки.Когда они приехали в усадьбу Аби Райкер, то без труда поняли, что произошло. Входная дверь была выбита, мебель перевернута, а помощник шерифа сидел на полу с окровавленным лицом. Не удалось найти ни одного указания на то, кто захватил Аби и куда ее увезли. Тайри разослал ориентировку всем полицейским постам округа, но пока это не дало никаких результатов. И с каждым часом надежды на благополучное возвращение женщины оставалось все меньше.— В голове не укладывается, как я этого не учел, — сказал Тайри с виноватым видом.— Вы приставили к ней телохранителя, — напомнила Аннабель.— Эрл не годится для подобных ситуаций. Но кроме него, у меня никого нет. Я должен был сам ее охранять. Если с ней что-нибудь случится…Не договорив, он смущенно опустил голову. На кухонный стол упала слеза.— Как вы думаете, почему ее захватили? — тихо спросила Аннабель.Тайри вытер лицо, поднял глаза и, кашлянув, ответил:— Сам голову ломаю. Дэнни где-то скрывается; возможно, они боятся какой-нибудь выходки с его стороны. Поэтому взяли Аби в заложницы. Этот парень по-настоящему любит свою мать.— Полагаете, он мог быть замешан в операциях с наркотиками? — спросила Аннабель.— Даже не знаю. Тот факт, что они использовали старый коровник, заставляет меня думать, что был.— Но вы говорили, он уехал из города.— После смерти Дебби. Наверное, решил порвать с теми, кто убивает его друзей.— Что можете сказать о судье? — спросил Алекс.— Сюрприз! Судья тоже пропал.— Значит, он участвовал в деле и его предупредили, — заключил Гарри.Тайри кивнул.— Он работал судьей в Техасе. И проводил время в Южной Америке — во всяком случае, так говорил.— Всем известно, что незаконная торговля наркотиками там хорошо поставлена.— Видите ли, — добавил Тайри, — в сводке я читал, что из Техаса несложно наладить наркотрафик товара, поступающего через мексиканскую границу. А в Латинской Америке эти лекарственные препараты попадают к наркодельцам двумя путями: их либо воруют, либо производят.— Производят наркотические лекарственные препараты? — изумился Калеб.— В частности, в Колумбии подпольные лаборатории тоннами производят оксикодон, который контрабандой переправляют сюда, — пояснил Алекс. — Качество лекарств, естественно, никуда не годится. В отличие от легальных фармацевтических производств наркокартели не тратятся на контроль качества.Тайри кивнул.— Возможно, наш друг судья завел там связи. Не исключено, что ему пришлось уносить оттуда ноги. А когда он случайно натолкнулся на Дивайн, то решил, что нашел отличное место, чтобы лечь на дно на какое-то время.— Значит, у судьи были связи в наркотрафике. А у вашего брата есть связи в крупных городах, чтобы можно было наладить распространение?— Восемьдесят процентов заключенных из крупных городов работали в наркобизнесе и совершали убийства. Именно поэтому их держат в «Мертвой скале». Да, у него могут быть контакты с распространителями.— Но если ваш брат вовлечен в это, как они пришли к соглашению? Они дружили?— Раз в неделю Мосли ездит в тюрьму для посредничества. Я еще подумал, что это довольно курьезно, когда услышал об этом.— Почему?— Мой брат не больно-то сговорчив. Это всегда было его отличительной чертой.— Вы как будто совсем не удивлены, что ваш брат, возможно, преступник, — заметила Аннабель.Тайри едва заметно улыбнулся.— Мы совершенно разные. Я собирал все подряд спортивные награды, а Говард легко постигал любую ученую премудрость. Недалекий спортсмен и умнейший старший брат. Но у него есть еще одна черта: жестокость. Пока я его не перерос, он постоянно избивал меня, если ему что-нибудь не нравилось. Вот почему мы с ним не были близки. Еще ему всегда хотелось жить в достатке. И хотя он там хозяин положения, начальникам тюрем несвойственно грести деньги лопатой.— Петерсон был бухгалтером. Возможно, он вел счета наркосиндиката. И может быть, утаивал часть доходов, а это вскрылось, — предположил Алекс.Тайри потер подбородок.— Полагаю, не совсем так.— Что вы имеете в виду?— У нас есть городской фонд. Инвестиционный фонд, бухгалтерию которого вел Петерсон.— Городской инвестиционный фонд? — переспросила Аннабель.— Да. Бизнес и частные лица собрали деньги в общий котел. Довольно много вложила Аби — больше, чем кто-либо другой. И фонд хорошо работал последние несколько лет. Дивиденды выплачивались исправно.— Поэтому Дивайн процветает, в отличие от своих соседей, — добавил Рубен.— Это могло происходить и не по причине инвестиций, — рискнул предположить Гарри.— Верно, — согласился Алекс. — Причина могла быть совершенно иная: наркомафия использовала городской фонд для отмывания незаконной выручки.— Прекрасный способ отмывки, — добавила Аннабель. — Куча чеков мелкими суммами, город на отшибе… Кто заподозрит? Грязные бабки становятся белыми как снег.— А если ваш товарищ находится в этой тюрьме, то как мы до него доберемся? — поставил вопрос Тайри. — Сомневаюсь, что нам удастся получить ордер на обыск.— К черту ордер! — выпалила Аннабель. — Нужно приехать в эту тюрягу и, если Оливер там, быстро его увезти.Все молча уставились на нее, а Тайри даже занервничал.— Я не уверен, что это удачная идея, мэм. Мой брат далеко не глуп. И если Говард в деле, можете не сомневаться, он не даст нам кружить по тюрьме и всюду заглядывать.— Все это так, шериф, но я редко вхожу через парадную дверь. Ширли рассказывала мне о погибших шахтерах и почему тюрьму называют «Мертвой скалой». Она упоминала о параллельной штольне. Интересно, где она начинается и как глубоко заходит?— Таких подробностей я не знаю.— Могу поискать в городской библиотеке, — предложил Калеб.— И собери побольше сведений о «Мертвой скале», — добавила Аннабель. Затем посмотрела на шерифа. — Хорошо бы вы тоже рассказали все, что вам о ней известно.— С удовольствием, только там слишком много потайных мест, где можно скрывать людей.— Примерно так я и считала.Глава 74В окрестностях Дивайна появился еще один вертолет. Пройдя над верхушками деревьев, он опустился на автомобильную стоянку тюрьмы «Голубая ель».Из вертушки вышел всего один человек с портфелем и неторопливой походкой направился к тюрьме.Понадобилось всего несколько минут проверки документов и один телефонный звонок, после которого сам начальник тюрьмы спустился встречать столь необычного гостя.Маклин Хейес обменялся рукопожатием с Говардом Тайри.— Что понадобилось у нас ЦРУ? — сердито поинтересовался Тайри.— Полагаю, у вас находится один из моих людей, — приятным тоном ответствовал шеф ЦРУ.— Я понятия не имею, о ком идет речь.— Хорошо, поступим благородно. По крайней мере сейчас. Его зовут Джо Нокс. Рост почти шесть футов один дюйм, зачесанные назад волосы с сильной проседью. Вместе с ним должен быть еще один человек. Повыше, потоньше, полностью седой, коротко стриженный. Смотря по обстоятельствам, отзывается на имя Оливер Стоун либо Джон Карр.— У нас нет никого, кто подходил бы под эти описания. Поэтому я вынужден просить вас покинуть наше учреждение. Это федеральная тюрьма особого режима, и несанкционированные посещения, даже представителей ЦРУ, здесь никогда не приветствовались.За спиной Тайри начинали собираться охранники.Хейес как будто слегка встревожился:— Вы, никак, хотите использовать численное преимущество. Бог мой! Да как же мне не ай-ай-ай!Он положил на стол изящный портфель, открыл, достал тонкую папку и извлек из нее несколько листов:— Итак, что мы имеем… Контрабанда наркотиков… Было? Да, конечно. — Он театрально вздрогнул. — Не сомневаюсь, что люди вы крутые и опасные, поэтому я должен взвешивать каждый свой шаг.Уставив свой длинный костлявый палец в бумаги, Хейес продолжал:— Документы ждут только подписи министра юстиции, который даст санкцию на взятие под стражу начальника этой тюрьмы и всего ее персонала.— На каком основании?— На том основании, что ваши операции с наркотиками дают финансовую подпитку террористическим организациям, просочившимся на территорию Соединенных Штатов.— Смешно!— На самом деле у нас уже подготовлены все необходимые доказательства, — невозмутимо продолжал Хейес. — Вот ордер на арест Джозефа Нокса, Джона Карра и Говарда Тайри. Можете убедиться, все оформлено надлежащим образом.Тайри не удосужился взглянуть на документ.— Может, вы и большая шишка в Вашингтоне, но здесь, обратите внимание, отнюдь не Вашингтон. Поэтому я даже с места не сдвинусь.— И в этом весь фокус. Дайте мне встретиться с Ноксом и Карром, и проблем у вас больше не будет.— Ну хорошо. Если они здесь, а я этого не говорю, то откуда мне знать, что они не наплетут вам всяческой чепухи, после чего вы станете меня преследовать? Что скажете?Хейес посмотрел на часы. Подняв голову, он больше не улыбался.— Мне наплевать на ваш мелкий наркобизнес. При общем состоянии дел вы даже недотягиваете до уровня геморроя в моей заднице. Даю вам одну минуту, чтобы отвести меня к названным людям.— Или что?— Нет, вы совершенно несносны. — Хейес медленно сунул руку в карман, достал мобильник и нажал кнопку.Через секунду на стоянке перед тюрьмой раздался взрыв.Тайри с охранниками бросились к окну и увидели горящие остатки автомобиля. Из ствола авиационной пушки вертолета еще курился дымок.— Мой «кадиллак»!.. — взвизгнул Тайри.— Я знаю. Мы проверили регистрацию. Я не стал бы тратить дорогие боеприпасы на тачки заурядных охранников. А теперь объясняю для тех, кто до сих пор не понял. Когда возникает проблема национальной безопасности, даже сам президент не может чинить препятствия. А ты, мой дружок, совсем не президент. Так что веди меня к ним. Выполнять! — И глумливо добавил: — Тогда Дядя Сэм даже купит тебе новую машинку.Закованные в кандалы Стоун и Нокс сидели за столом. Они слышали громкий взрыв, но никак не могли понять, что происходит. Когда открылась дверь, у Нокса невольно вырвалось:— Черт побери!..— Я тоже рад тебя видеть, Нокс.Хейес улыбнулся обоим и сел напротив.— Что вы здесь делаете?— Я установил наблюдение за всеми, с кем ты мог выйти на контакт. И был готов, когда Маршу позвонили. Я не тратил время на выяснение, станет он тебе помогать или нет. Марша уже перевели за границу. Зря ты хотел сделать из меня идиота, Нокс. Ей-богу, зря.Он задержал взгляд на потрясенном Ноксе, затем повернулся к Стоуну:— Сколько лет, сколько зим, Джон. Не сказать, чтобы время тебя пощадило.— Обошлось все же лучше, чем с тобой, Мак.— Скажи, Джон, каково это — убивать старых друзей? Тебя распирало от гордости, когда ты их обоих прикончил?— Тебе не понять. Ты всегда убивал чужими руками.Хейес открыл портфель, достал два листка бумаги и поднял их так, чтобы увидел Нокс. Это был приказ за подписью майора Хейеса о прекращении процедуры награждения Джона Карра Почетной медалью конгресса.— Когда по телефону ты мне сказал, что жители этой грязной дыры могут поддержать подвергаемого гонениям ветерана Вьетнама, я озадачился, что бы это могло значить. А главное, как ты об этом узнал. И отправился в военный архив. Там мне очень любезно показали все, что ты изучал. К сожалению, содержимое коробок еще не успели занести в каталоги, но от этих листочков остался слабый отпечаток на картоне — достаточно, чтобы я приказал устроить обыск у тебя дома. Надо же, я был уверен, что приказ давным-давно уничтожен.Он перевел взгляд на Стоуна.— Джон, наверное, уже доложил тебе о нашей маленькой ссоре в джунглях Вьетнама.— Ничего я ему не говорил. Он работает на тебя. Стану я таким доверяться! — вспыхнул Стоун.Хейес откинулся к стене и сложил руки на коленях.— Джон, ты превосходный киллер, но лжец никакой.— Столько лет ты не можешь выбросить все это из головы?— А зачем? Если столько лет назад как раз ты нанес мне смертельную обиду. Где же тогда справедливость?— Справедливость? — вскинулся Нокс. — Вы зарубили ему заслуженную награду!— А он зарубил мне заслуженное продвижение по службе.— Вы уравниваете его подвиг на поле боя с тем, что вам пару лишних месяцев пришлось ждать паршивые генеральские погоны?— Пушечного мяса у нас навалом. А офицеров моего уровня, можно сказать, раз-два и обчелся. Я убежден, что своим проступком он не дал нам выиграть ту войну.Нокс не верил ушам.— Вы в самом деле считаете, что мы могли бы выиграть войну во Вьетнаме, стань вы чуть раньше бригадным генералом?— Вполне допускаю. Я человек самолюбивый.— Это не самолюбие, а самолюбование. Самолюбование психопата.Хейес достал зажигалку. В считанные секунды листы бумаги почернели и превратились в пепел.— А теперь расставим точки над i. — Хейес указал на Нокса. — Ты, оказывается, грабитель и убийца. Скверная история. Если бы я только знал…Он повернулся к Стоуну.— А ты — Энтони Батчер, Энтони Мясник… Н-да, у этого идиота, начальника тюрьмы, при полном отсутствии вкуса хотя бы есть чувство юмора… Тройное убийство. Довольно точно, хотя и не оценивает всех твоих заслуг.Хейес поднялся и застегнул портфель.— Полагаю, теперь все. Искупайте свою вину перед обществом. Начальника тюрьмы я попросил обратить на вас обоих особое внимание.— Хейес! — Нокс рванулся, натянув кандалы. — Этот номер у вас не пройдет. Даже у вас.Хейес остановился у двери:— Ну, на самом-то деле уже прошел. Да, и еще одна мелочь. Помнишь охранника, который звонил Маршу от твоего имени? Он вам больше не помощник. Разумеется, мы отследили его звонок с домашнего телефона. Я поделился информацией с добрейшим начальником, и тот наверняка закончит дело в свойственной ему манере.Хейес тихо закрыл за собой дверь.Глава 75— Активисты хельсинкской группы «На страже прав человека» и организации «Международная амнистия» уже много лет добиваются доступа в тюрьму «Голубая ель», — начал Калеб, рассказав о тонкостях деятельности и внутреннем распорядке тюрьмы.Они снова собрались в доме шерифа, который стал их опорной базой.— Список нарушений прав человека огромен, — продолжал Калеб. — Но тюрьма отклоняет все запросы на посещение, подаваемые правозащитными организациями. Когда несколько заключенных после применения к ним электрошока впали в кому и скончались, на посещение тюрьмы «Голубая ель» подали дополнительные запросы, однако и на них был получен отказ.Алекс взглянул на Тайри:— Я понимаю, что речь идет о вашем брате, но все это происходило буквально за соседней дверью… и вы ничего не предпринимали?— Мы с Говардом чужие друг другу люди. Кто, по-вашему, направил правозащитников?— Вы? — догадался Калеб.— Один раз я попал туда с транспортом заключенных. Полагаю, мой старший брат решил, что мне можно доверять. Ну, я малость полюбопытствовал, пока меня никто не видел. Зато много чего увидел и услышал. Вот и позвонил правозащитникам. А Говард позже сообразил. Так мы официально разорвали братские отношения, и с тех пор меня больше не приглашали в «Голубую ель».— Как же получилось, что при таких нарушениях ни министерство юстиции в целом, ни Отдел гражданских прав не возбудили следствие? — спросил Гарри Финн. — Или, в конце концов, хотя бы Управление исправительных учреждений штата Виргиния?Калеб заглянул в свои записи.— Очевидно, нынешняя администрация штата и федеральное правительство не рассматривают права заключенных как вопрос первоочередной важности. Обсуждение о необходимости начать расследование на уровне штата так ничем и не закончилось, в министерстве юстиции вопрос тоже остался в подвешенном состоянии. Вот и получилось, что последние два года тюрьма до некоторой степени закрыта для любых инспекций.— Таким образом, Говард Тайри получил свой маленький феод, где может вытворять все, что ему взбрендит. В том числе торговать наркотиками, — прорычал Рубен. — И держать в заключении невиновных.— Именно так.— Ну а что насчет штольни? — спросила Аннабель.— Я кое-что отыскал, — ответил Калеб, доставая несколько листков. — Она идет параллельно той, где попали в ловушку шахтеры. Я прочитал пару газетных статей, а затем сравнил с документами на строительство тюрьмы, к которым мне удалось получить доступ. Не могу сказать определенно, потому что эти чертежи, естественно, не публикуются на сайте тюрем особого режима. Но, как мне представляется, эта спасательная штольня от начала до конца идет вдоль этого гребня горы, потому что там засыпало шахтеров. Когда произошел взрыв, он разрушил штольню, где они находились, а спасательная уцелела. Мне это ясно, поскольку остальные шахтеры выбрались невредимыми. Это указывает на то, что выход разрушенной штольни был запечатан, но ничего не говорит о выходе спасательной.— Если ставишь тюрьму над шахтой, зная, что под ней прорыт подземный ход, — сказал Рубен, — то уж наверняка сделаешь все, чтобы его закупорить.— Естественно, но тогда его, пожалуй, при необходимости можно и раскупорить, — подхватила Аннабель.— Говарда привлекали к проектированию и строительству, — сказал Тайри. — Не исключено, это дало ему возможность маневра.— Зачем? — удивился Алекс. — Ведь этим путем заключенные могут совершить побег.Аннабель развернулась и посмотрела на него.— Из сказанного Калебом вовсе не следует, что стоит всерьез рассматривать возможность побега. Всех заключенных содержат изолированно друг от друга, в кандалах и подвергают обыску, даже когда они захотят отлить. Охранников там почти как преступников, которые вне камеры находятся не больше часа в сутки. Для наркодельца, которому необходимо, чтобы его люди легко и незаметно покидали тюрьму среди ночи и занимались грязным бизнесом, это просто идеально.— Но если охранники участвуют в деле, не проще ли им выходить на дело из дома, — удивился Калеб.— Говард Тайри показался мне типом, стремящимся всех и каждого держать под контролем.— Тут вы абсолютно правы, — согласился Тайри.— Если партии документов регулярно поступают в суд с недостачей, куда, как вы думаете, попадают коробки с наркотой? — поставил вопрос Алекс.— В тюрьму, — не задумываясь ответил Тайри. — Это совсем несложно. В тюрьму ежедневно доставляют продукты и все остальное.— А коробки для хранения юридических документов идеально подходят для перевозки наркотиков. Управление по борьбе с наркотиками и таможенная полиция просто не обращают на них внимания.— Значит, где-то по дороге они должны изменить направление, — сделала вывод Аннабель. — То есть коробки вполне могут находиться в тюрьме, пока шахтеры-наркоманы не развезут их по адресам. Что возвращает меня к моей мысли. Не станешь же ты каждую ночь выпускать из ворот отряд охранников с коробками незаконных наркотических средств. И вертолет нельзя использовать каждую ночь, потому что людей это заинтересует.— Значит, станешь ходить через черный ход, — сказал Гарри.— Значит, станешь ходить через черный ход, — повторила Аннабель. — Которым, как я считаю, является эта штольня.Алекс посмотрел на нее скептически:— Значит, мы отыщем вход в штольню, каким-то образом туда проникнем, даже если он замурован, каким-то образом сумеем пройти его и остаться в живых? А затем проникнем в тюрьму особого режима, полную вооруженных до зубов охранников и по совместительству наркодилеров?— Верная мысль, — горячо одобрил Рубен.— Верное самоубийство, — парировал Алекс.— На самом деле, — сказала Аннабель, — вы оба ошибаетесь.Глава 76— Если вдруг будет возможность исполнить последнее желание, клянусь, я убью Маклина Хейеса, — тихо сказал Нокс, когда они со Стоуном вернулись в камеру.Уже много часов прошло с той минуты, как Хейес забил каждому в гроб по последнему гвоздю.— Это будет противозаконно. Тебя станут выслеживать, отлавливать и сажать в тюрьму, — возразил Стоун, выглядывая в щель, которая здесь называлась окном.Оно выходило на автомобильную стоянку, но увидеть что-либо было практически невозможно — узкое окно было забрано еще и решеткой.— Я понимаю твою иронию, правда, тем не менее я это сделаю.— Если мы выберемся отсюда.— Ну ясно, что в данный момент это невозможно.— Боюсь, в этом ты как раз ошибаешься.Нокс резко выпрямился:— Неужели?— Нельзя ждать у моря погоды. Ни к чему хорошему это не приведет.— О чем это ты?— Ты заметил, что после отъезда Хейеса нас перестали кормить и выводить из камеры?— Ну да, мой желудок напоминает об этом чуть ли не каждую секунду. И что?— Это говорит о том, что наше пребывание здесь подходит к концу.— Нечего переводить продукт на трупы? Как это несвойственно нашему гуманисту начальничку.— У них больше нет оснований держать нас здесь. Всегда есть опасность, что кто-нибудь явится и устроит шмон. Зачем рисковать?— И куда, по-твоему, нас поведут?— По личному опыту знаю, что здесь полно заброшенных шахт. Бросят в старую штольню и замуруют выход. Народ здесь уже, очевидно, привык, что шахты в горах становятся могилами. Фактически это место так и получило свое название.Стоун прижался к стене, пытаясь втиснуть лицо в щель оконного проема, чтобы лучше видеть. Скосив глаза, он разглядел далекие гребни гор. С таким же успехом они могли находиться хоть на Марсе. Три фута бетонной стены, сто ярдов открытого пространства, колючая проволока и целое войско снайперов отделяли их от свободы.«Никакого выхода».— Ты занимался тем, что знал и умел, — говорил Нокс, — с каждым днем повышая квалификацию. Не останавливался, потому что это была твоя работа, которую ты присягнул выполнять со всем талантом и умением — служить своей стране до последнего дыхания.— Или пока страна тебя не кинет, — уточнил Стоун.— Когда мне поручили тебя разыскать, я в общем-то не знал, с чем мне придется столкнуться. Я понимал, что ты представляешь серьезную опасность, но рассчитывал, что за столько лет уже подрастерял свои навыки. Важнее оказалось то, что я выяснил… Короче, если кто и заслужил, чтобы эта страна перед ним извинилась, так это ты.— Странно, то же самое я думал про тебя, Нокс.— Друзья зовут меня Джо, Оливер.Стоун обернулся. Нокс стоял посреди камеры и протягивал ему руку.Мужчины обменялись коротким, но искренним рукопожатием.— И когда, по-твоему, они нас уберут?— Сегодня ночью. — Стоун снова попытался выглянуть в оконце. — И пока лучшим моментом в этой ситуации можно считать лишь то, что у нас еще есть шесть часов, за которые…Он вдруг запнулся, отчаянно пытаясь втиснуться лицом в узкий оконный проем. Стоун едва мог рассмотреть, что к воротам тюрьмы направляется группа людей. В ней выделялся огромный мужчина с буйной шапкой волос.«Кажется, выход есть».— Что там такое? Что ты увидел?Стоун отошел от окна. Он улыбался:— Надежду, Джо. Будь я проклят, если это не наша надежда.Глава 77— Мистер Тайри, полагаю, вам лучше подойти сюда, сэр, — раздался в трубке голос охранника.— Что там еще?! — рявкнул Тайри. Сидя за рабочим столом, он обозревал в мониторе общую панораму своих владений. — Я занят.Охранник повернулся к стоявшей перед ним группе.— Он сейчас занят.Алекс отобрал у него трубку.— Говорит Алекс Форд, секретная служба Соединенных Штатов. Я возглавляю объединенную оперативную группу федеральных агентств. У нас есть вопросы лично к начальнику тюрьмы. — Повысив голос, Алекс закончил: — И если ты не явишься сию же минуту, следующим здесь будет прокурор и зачитает тебе, уроду, права.Тайри в кабинете чуть не выронил трубку.— Я… я понятия не имею…— Мигом сюда! Выполнять!Минуты не прошло, как Тайри появился на главном входе в тюрьму.Алекс сунул ему в нос удостоверение и кивнул на остальных:— Агенты Хантер, Келсо, Райт и Таскер.На Рубене, Гарри Финне и Калебе были ветровки ФБР, на Аннабель — куртка УБН.[319]— Что, черт возьми, все это значит? — гневно спросил Тайри.Алекс неодобрительно посмотрел на него.— Хотите всем растрепать? Или здесь каждый сукин сын в курсе дела?— Какого еще дела? — возмутился Тайри.— Не прикидывайтесь дурачком. Как следует из вашего досье толщиною в дюйм, вы далеко не глупы.Тайри взглянул на нервничающих охранников и торопливо провел всю группу в комнату рядом с главным входом.Алекс плотно закрыл дверь.— Итак, ваш маленький наркосиндикат горит синим пламенем.— Какой еще наркосиндикат?Алекс взглянул на Аннабель.— Агент Хантер?Аннабель подошла ближе и нависла над коротышкой Тайри.— Я думала, ты покрупнее. Не часто встретишь, чтобы такой сморчок заправлял таким большим делом.— Я начальник тюрьмы. Потрудитесь обращаться ко мне…— Да пошел ты! Радуйся, что я сразу не надела на тебя наручники, орел комнатный. Мы перехватили партию товара, шедшую с юга. Оксикодон в порошке и в таблетках. Партию направили в адрес окружного суда, который служил прикрытием. В этом принимал участие старый судья, который сейчас скрылся. Когда мы его поймаем, уверена, он охотно станет свидетелем обвинения, чтобы избежать смертной казни. Можешь на радостях целовать себя в зад, если еще не успел его убить. Как убил Ширли, Боба и Вилли Кумсов. Не забудем Дебби Рэндольф и твоего счетовода-подельника Рори Петерсона. Сколько ж он сумел урвать, что ты решил его остановить?— Да вы сумасшедшая!— Э нет, я только разогреваюсь. Увидишь еще, какой я буду, когда тебе предъявят официальное обвинение. Итак, на чем мы остановились? Ага, груз по пути снимали и доставляли сюда. Возможно, вертолетом, на котором вы перевозите заключенных. Затем наркота перемещалась в дальний угол фермы Райкеров. И по ночам колонна шахтеров на пикапах под маской несчастных наркоманов, получающих метадон, вывозила ее оттуда и вбрасывала в сеть. — Она взглянула на Калеба. — Агент Келсо?Заговорил Калеб:— Выручка от наркотиков отмывалась через городской инвестиционный фонд. Этим занимался Рори Петерсон. Он вел всю кухню и выделял крохи добропорядочным жителям Дивайна, оставляя вам и вашим подельникам львиную долю прибыли. Знали бы жители Дивайна, что вознаграждение за якобы отличный выбор на фондовой бирже на самом деле наркодоллары. Уверен, следствие докажет, что вы были совладельцами предприятия. Ну а потом вы переводили отмытые средства на офшорные счета. Петерсон был убит, потому что начал приворовывать. Джоша Кумса убили, потому что тот разгадал, что здесь творится. Ширли вы убрали из опасения, что после смерти сына она может пойти против вас.— За каким дьяволом я стал бы убивать ее сына?Аннабель держалась уверенно, поскольку шериф рассказал им то, что вычислил Стоун.— Он был близок с Дебби, — сказала она. — Дебби видела тех, кто убил Петерсона, когда работала в булочной напротив его офиса. Твои головорезы убили Петерсона и Дебби и обставили ее смерть как самоубийство. Но Вилли не верил, что она покончила с собой, и поднял шум. Очевидно, ты испугался, что Дебби могла ему перезвонить и рассказать, что видела. Вы сделали одну попытку, но неудачно. Во второй раз сработало.Тайри плюхнулся на стул.Аннабель пересчитала по пальцам:— В итоге получаем полдюжины убийств плюс обвинение в торговле наркотиками. Кроме того, у нас есть все основания считать, что ты насильно удерживаешь у себя двух федеральных агентов.— Че-го?!— Того. Чуть не забыла об этом. Ну, и где они? Один отзывается на имя Джо Нокс, второй — Джон Карр.Аннабель внимательно смотрела на тюремщика. Говард Тайри был редкостный притворщик, но она увидела, как едва приподнялись его веки и чуть дрогнули пальцы.— Ваши обвинения нелепы. И потом, где доказательства?— Доказательства появятся сразу же, как только мы устроим здесь обыск и обнаружим двух наших агентов. Тогда последние кусочки мозаики станут на свои места. А когда поймаем судью, получим против тебя главного свидетеля.— Вы не имеете права устраивать обыск без ордера.— Ордер будет, даю слово. Еще до рассвета. И на тот случай, если ты воспылал желанием отсюда свалить, предупреждаю: дороги блокированы. Так что даже не мечтай ускользнуть на машине. И не вздумай поднимать вертолет. На этот случай мы приготовили парочку своих.Аннабель близко наклонилась к его потному лицу.— Между прочим, нам прекрасно известно о твоей гнусной репутации у заключенных. Ты обожаешь мучить людей, коротышка? Ну так вот, мы дадим настоятельную рекомендацию пенитенциарщикам поместить тебя в общую камеру. Сэкономит штату затраты на смертную казнь. Усек?— Как вы смеете!Тайри попытался ударить Аннабель, но тяжелая лапища Рубена прижала его руку.— Я бы не советовал, — пророкотал великан. — Потому что тогда тебя пристрелят.Тайри нервно огляделся и увидел, что Гарри с Алексом уже наставили на него оружие.— Увидимся с рассветом, Гови, — чуть ли неласково сказала Аннабель. — И на твоем месте я бы отдала последние распоряжения.Глава 78— Идут, — сказал Стоун.По коридору эхом отдавался топот приближающихся шагов. Стоун с Ноксом встали и отошли от двери.— Надеюсь, ты не ошибся в том, что увидел? — нервно заметил Нокс.— Руки в кормушку!..Стоун двинулся к двери, но Нокс его остановил:— Теперь моя очередь. У них привычка — первого долбить, да посильнее. Пусть малость пар выпустят.— Джо, не надо.— Не все же тебе веселиться.Нокс встал спиной к двери и сунул руки в кормушку. Его тут же схватили за запястья и с силой дернули. Нокс впечатался затылком в дверь.Превозмогая боль, крикнул:— Что так слабо, дрочилы?В ответ его еще раз приложили, но он сумел сгруппироваться и сберечь затылок от удара. Нокс улыбнулся своей маленькой победе, несмотря на дикую головную боль.Двое пришедших охранников даже не стали их обыскивать и заковывать в кандалы. Хотя один из них был Джордж, любитель мошонок. Мэнсон, по всей видимости, все еще лежал в лазарете.«Хорошо бы совсем подох», — подумал Стоун.— Куда форму подевали? — спросил он у Джорджа.— Меняем профессию? — съязвил Нокс. — Боимся, наркобосс без нас не обойдется?— Заткнулись оба!Подталкивая, их повели вниз по лестнице, затем какими-то коридорами и по наклонному извилистому проходу. Наконец Стоун почувствовал затхлый запах сырости и плесени.Далеко впереди показался свет. Когда они подошли туда, в поле зрения вышел начальник. Говард Тайри был во всем черном, от его обычной самоуверенности не осталось и следа.Стоун глянул на него сверху вниз.— Видать, недавний визит ускоряет события.— Откуда вам…— По Маклину Хейесу, — перебил Тайри Нокс, — уже год, как ведется внутреннее расследование, поскольку он давно, по сути, сумасшедший козел. За ним следят. Он сам и вывел их на нас. А ты идиот.— Так что лучше тебе сдаться, начальничек, — посоветовал Стоун. — Все кончено.Усмешка Тайри не сулила ничего хорошего:— Может, они и федералы, да только не местные. Совершенно не знают наших краев. — Он с силой толкнул Стоуна в спину. — А ну, пошли!Проход все круче уходил вниз. Стены сплошь были покрыты плесенью, сырая вонь становилась все нестерпимее. Наконец они дошли до стальной двери, и Джордж отпер ее. После короткого перехода — еще одна массивная дверь. За ней начиналась уже угольная выработка. Здесь их остановили, и один из охранников ушел в боковой проход.Стоун оглядел длинный узкий тоннель: черный от угольной пыли пол, столбы шахтной крепи, опорные балки сверху и толстый кабель под потолком. Точь-в-точь как в том змеюшнике. И гремучки кругом, только надели человечьи личины. Низкий потолок, угольная пыль и пустая порода, деревянная крепь, удерживающая тысячи и тысячи тонн скалы с тюрьмой наверху. Все это вызывало приступы клаустрофобии. Стоун уже не знал, что хуже: шахта или камера.«Видимо, в каком-то смысле это одно и то же».Его философствования улетучились, когда он увидел, кого ведет возвращающийся охранник.— Аби!Когда она подошла ближе, Стоуна захлестнула волна ярости — в лучах фонарей стало видно, что Аби избивали.Стоун рванулся к Тайри — наручники только больнее врезались в запястья.— Я убью тебя, — лишь тихо сказал он тюремщику.— Я другого мнения на сей счет, — холодно возразил тот.Дальше Стоун пошел рядом с Аби; Нокс — сзади, с интересом поглядывая на пару.— Аби, что произошло? — прошептал Стоун.— Они ворвались в дом и увезли меня. Может, даже убили помощника шерифа, который меня охранял, я не знаю.— Почему они тебя захватили?— Из-за Дэнни.— Значит, он все-таки замешан в этом деле?Всхлипнув, Аби молча кивнула.Стоун хотел еще что-то сказать, но ему на спину обрушилась дубинка.— Разговорчики, — проскрипел Тайри.Стоун потерял ощущение времени. Он не смог бы сказать, сколько минут, или уже часов, они находятся в чреве этой горы. Он бы ни за что не согласился стать шахтером и на четвереньках вгрызаться в земные недра, роя бесконечную нору. Или собственную могилу.Вдруг их остановили. Двое охранников убежали вперед, и, стоя в полумраке, Стоун слышал, как с руганью и скрежетом они двигают что-то тяжелое.Вот впереди посветлело, и Тайри толкнул их вперед.Стоун и Нокс переглянулись. Неизвестно, что может произойти в следующую секунду. Стоун придвинулся как можно ближе к Аби. Он закроет ее собой…Изо всех сил он напрягся, пытаясь освободиться от наручников. По всей видимости, у них осталось лишь несколько секунд…Вынырнув из штольни, они оказались под лунным небом. Все-таки вырвались из «Мертвой скалы»! Если не считать наручники и охранников с автоматами. И если не думать о том, что жить осталось всего ничего. У Стоуна не укладывалось в голове, что столько специально обученных людей потерпели поражение, а толстенький начальник тюрьмы, Главарь захолустной наркошайки, победил и собирается довести до конца свой гнусный замысел — убить их. Он взглянул на Аби, и ему стало совсем плохо. Он сам фактически умер много лет назад. За свои дела он заслужил смерть. Но не Аби. Она не должна так умереть. Он дал себе слово, что сделает все, чтобы избавить ее от мучительной смерти.Стоун украдкой огляделся. Они оказались, похоже, в самой чаще густого леса, но когда глаза немного пообвыклись, он разглядел широкую тропу, идущую через густой подлесок.Тайри схватил Стоуна за плечо и с силой толкнул вперед. Стоун споткнулся о выступ скалы и неуклюже упал на землю. Встав на колени, оглянулся на тюремщика.— Это место уже надежно блокировано.— Отсюда есть выходы, о которых, кроме меня, никто не знает. Думаешь, я не учел подобный вариант?Нокс окинул взглядом охранников:— А подельников должно быть намного больше. Остальных ты что, бросаешь на съедение федералам?— Тебе что за печаль? — фыркнул Тайри. — Ты все равно подохнешь.— Не будет ли это выглядеть слишком глупо, если я скажу, что у тебя ничего не выйдет? — вмешался Стоун.— Вот, блин. Конечно, будет.— А если я скажу?Тайри с охранниками резко обернулись на голос — из тени деревьев выступил Алекс Форд. Его пистолет был направлен в голову начальника. Охранники вскинули автоматы, но, услышав свист пули над головой, неподвижно застыли.С еще дымящимся стволом вперед вышел Гарри Финн. Его прикрывал Рубен с ручным пулеметом. Следом из-за деревьев показались Калеб и Аннабель и встали рядом с Рубеном.Тайри моментально схватил Аби и, закрывшись ею, приставил к голове женщины пистолет.— Вам бы лучше убраться отсюда, или я пристрелю эту леди.— Брось пушку, Говард.Тайри вздрогнул и застыл, глядя на вышедшего из-за деревьев шерифа Линкольна Тайри.— Брось, я сказал, Говард.Кривая ухмылка исказила пухлое лицо тюремщика.— С каких это пор ты стал указывать старшему брату? Может, хватит корчить из себя детектива? Вали-ка лучше в свою деревню и дальше делай вид, что занят делом.— А я и так занят делом, старший брат. Ты арестован. Твоих преступлений хватит, чтобы ты навсегда остался сидеть в «Мертвой скале».Тайри с такой силой ткнул пистолет в горло Аби, что та вскрикнула от боли.— Ты что, не понял? Убирайся отсюда, или она умрет.— Бросай пушку, — повторил шериф. — Ее смерть ничего тебе не даст. Все кончено.— Ничего мне не даст? Так-таки ничего? Ну так слушай, дурачок: она даст мне удовлетворение.— Даю вам последний шанс, — громко сказал Алекс. — Всем троим. Бросай оружие, живо!— Пошел на-а!.. — завизжал Тайри.Нажать на спусковой крючок он не успел — Стоун метнулся к нему всем телом и сбил толстяка с ног. Тот покатился по склону, пистолет полетел вниз.— Беги, Аби! — крикнул Стоун, с трудом поднимаясь на ноги.Тайри сумел остановиться и сел. К несчастью, рядом с упавшим пистолетом. Он схватил его и прицелился в Стоуна.Раздался выстрел… Пуля вошла тюремщику точно в лоб. Секунду-другую Тайри сидел, выпучив глаза — словно не верил, что его убили, — и завалился на спину. Мертвые глаза уставились на далекие башни тюрьмы.— Откуда стреляли? — крикнул Алекс.Ответить никто не успел — из штольни выскочил человек и сразу открыл огонь. Автоматные пули веером легли по всей линии, срезая ветви деревьев.Стоун успел заметить его чуть раньше других и за мгновение до того, как застрочил автомат, прыгнул на Аби и прижал ее к земле, накрыв своим телом.Алекс, Рубен и все остальные моментально попадали на землю под свистящими над головой пулями. Сверху, как снежные хлопья, полетели листья и мелкие веточки.Шериф Тайри вскрикнул и тяжело рухнул на землю, прижимая руку к бедру.Стоун осторожно покосился на выход из штольни. Из автомата палил Мэнсон с забинтованной шеей и повязкой на глазу.«Господи, надо было еще тогда кончать сукина сына».Нокс нырнул за большой валун, а двое охранников бросились бежать в сторону деревьев. Приятелю Джорджа не повезло: шальная пуля Мэнсона угодила ему под лопатку, и он ничком упал на землю, обливаясь кровью.Стоун вскочил на ноги и изо всех сил рванулся за охранником. Прыгнув, он врезался в Джорджа, и вдвоем они рухнули на землю. Скованный наручниками Стоун резко ударил Джорджа головой в лицо, и охранник под ним обмяк. Стоун перекатился на бок и пальцами скованных рук сумел открыть кожаный футляр на ремне охранника. Пальцы нащупали ключ. Он сумел вставить его в замок и расстегнул наручники. Схватил пистолет Джорджа и в отчаянии уставился на него — ударившись о камень, спусковой крючок отломился.Через секунду ему пришлось залечь — снова застрочил автомат и над головой засвистели пули. Тут вскрикнула Аби.— Аби!Стоун змеей пополз к ней, разрывая о камни комбинезон и не замечая, как обдирает кожу. Тысячу раз он проделывал это в джунглях, но никогда у него не было для этого более важной причины.Нокс в наручниках перекатился на живот, сумел доползти до трупа Тайри и взять пистолет из руки мертвеца. Затем пополз в ту же сторону, что и Стоун.Мэнсон был уже чуть ли не в десяти футах от Аби, вставлял новую обойму. Алекс, Гарри и Рубен открыли огонь, но Мэнсон предусмотрительно укрылся за выступом скалы. Когда он перезарядит автомат, то подавит их с теперь уже близкого расстояния. Первой, несомненно, погибнет Аби.— Оливер!Стоун оглянулся: Нокс зажал пистолет между ступней. Стоун кивнул, и Нокс, резко вскинув ноги, кинул ему пистолет.— Оставайся на месте, Аби! — крикнул Стоун, поймав оружие.Она бешено заскребла землю окровавленными пальцами, стараясь зарыться в нее как можно глубже.Через секунду Мэнсон шагнул из-за выступа, повел стволом и заметил подошвы туфель вжавшейся в землю женщины…Ни Алекс, ни остальные стрелять не могли — между ними и Мэнсоном находился огромный обломок скалы.Стоун тоже был не на прямой линии огня. Первая заповедь снайпера гласит: любое непредусмотренное движение гарантированно портит выстрел. Твердая рука, выдох, пульс шестьдесят ударов в минуту и оружие, лежащее на твердой поверхности, — залог успешного выстрела. В большинстве случаев Стоун, бывший лучший правительственный киллер, неукоснительно выполнял эти правила.В большинстве случаев, но не всегда. Потому что иногда, в полевых условиях, заранее подготовленный план операции летел ко всем чертям. Когда такое случалось, просто хорошие и опытные терпели неудачу в девяти случаях из десяти.У лучших вероятность составляла пятьдесят на пятьдесят.Самые лучшие, которые умели импровизировать, доводили процент успеха до семидесяти.Ну и был еще Джон Карр.Джон Карр, который по крайней мере один раз вернулся из небытия, чтобы спасти жизнь замечательной женщине, совершенно не заслужившей смерти от руки маньяка, замыслившего массовую бойню.Стоун прыгнул, направив пистолет под невообразимо острым углом.Палец Мэнсона лег на спусковой крючок.Стоун выстрелил…Джо Нокс будет потом клясться и божиться, что своими глазами видел, как чертова пуля по дуге обогнула обломок скалы. Правда, никто ему не поверит…Мэнсон нажал на спусковой крючок автомата.И вся очередь ушла вверх — в шее Мэнсона зияло пулевое отверстие. Из перебитой артерии ключом била кровь, и несколько жутких секунд алый дождь падал сверху на лицо Мэнсона. Затем охранник рухнул в грязь, уставившись мертвым глазом в небо.Глава 79Стоун подбежал к Аби и помог ей подняться. Она была хоть и перепугана, но цела.Алекс и Гарри с помощью ветки и располосованной куртки Финна накладывали жгут на ногу шерифу Тайри. Огромный шериф терпеливо сидел, лишь гримасничая от боли.К нему подошли Стоун с Аби. Она опустилась рядом на колени и взяла шерифа за руку:— Тайри, очень больно?Он изо всех сил старался не показывать боли.— Да такой мелочью меня не сломить.Внезапный выстрел заставил всех обернуться.Из чащи махал Калеб:— Скорее! Скорее сюда!Они бросились к нему. Впереди Стоун и Рубен. Продрались сквозь кусты и подлесок.Когда Стоун увидел, куда указывает Калеб, земля под ним закачалась. Он бросился к лежащему на земле человеку.— Дэнни, Дэнни!Дэнни Райкер лежал на спине. Рядом в траве — оленебой с оптическим прицелом. Стоун лишь мельком взглянул на винтовку — у Дэнни на груди расплывалось неровное красное пятно.Дэнни заметил его. Попытался улыбнуться.— Не думай, что я смылся, — сказал слабым голосом.Стоун оглянулся через плечо в ту сторону, где лежал Мэнсон. В Дэнни попала первая же очередь. Он повернулся к юноше и насчитал на его рубашке не менее трех пулевых отверстий. Все три ранения — Стоун точно знал — были несовместимы с жизнью, даже сумей они доставить его в больницу через пять минут. Вилли Кумса он сумел оживить тогда электрошоком. Насчет Дэнни никаких иллюзий у него не было.Рубен присел рядом на корточки и взял в руки винтовку.— Это он пристрелил тюремщика.— Так ему и надо. — Голос Дэнни внезапно окреп. — Он убил Вилли. Я предупреждал этого сучонка, что с ним будет в таком случае. — Его лицо смягчилось. — Береги мою ма, хорошо, Бен?Стоун почувствовал ее присутствие. Он поднялся и увидел Аби, неотрывно глядевшую на сына.— Мне очень жаль, Аби. Прости.Изо рта Дэнни потекла струйка крови.— Ма…Она упала рядом с ним на колени, взяла его руку в свои. Сдавленные рыдания сотрясали ее, собравшиеся вокруг матери с умирающим сыном были не лучше: у всех в глазах стояли слезы. Лицо Аби было сейчас как у ребенка, увидевшего в страшном сне чудовище. Однако Аби собралась с силами, почувствовав, что сыну нужно ее мужество; что ее мальчик не должен встретить свои последние минуты рядом с истерично рыдающей матерью.— Прости меня, ма. Прости за все.Стоун опустился рядом и взял другую руку юноши. Она начала холодеть.— Я люблю тебя, Дэнни, — шептала Аби. — Ты всегда был для меня самым дорогим на свете.— Не надо было связываться с этими лекарствами… Но так не хотелось лезть в шахту… И денег на смерти я не хотел… Понимаешь?— Я понимаю… Понимаю, сыночек.Из глаз обоих текли слезы…— Я никого не убивал… Только ублюдка Говарда…Глаза Дэнни затуманились. Стоун понял, что он уходит.— Я люблю тебя, Дэнни.Он с трудом взглянул на Стоуна. Тот наклонился ниже, чтобы слышать его слабеющий голос:— Мы с Вилли… чемпионы штата… парень брал все мои подачи… играть бы за Политех… Понимаешь?— Вы были лучшими, Дэнни. — Стоун пожал холодную руку. — Вы лучшие.— Мечтали о Калифорнии, Бен. — Он повернулся к матери. — Мечтали о Калифорнии…Взгляд Дэнни остановился, пальцы, сжимавшие руку матери, разжались. Аби наклонилась, поцеловала сына и обняла. Словно хотела удержать.Глава 80Члены «Верблюжьего клуба» завтракали в ресторанчике «У Риты». Хотя ресторан был сегодня закрыт, Аби настояла на том, чтобы они располагали и рестораном, и ее домом столько, сколько нужно.Шериф Тайри быстро шел на поправку. Он вызвал полицию штата, и те начали расследование. Позже, когда установили, что наркотрафик шел через несколько штатов, были привлечены федералы. Нокс и Алекс использовали свои связи в правительстве — и Стоуна, Аннабель, Калеба, Рубена и Гарри на допросы не вызывали.Судью Мосли перехватили в маленьком аэропорту в Западной Виргинии. Он пытался сесть на местный рейс до международного аэропорта Даллеса, откуда планировал вылететь в одно из государств, не имеющих с Соединенными Штатами договора об экстрадиции.Члены клуба через окно ресторана наблюдали за происходящим на главной улице. В обоих направлениях сновали полицейские машины и черные седаны федералов. С потерянным видом слонялись прохожие, у некоторых в руках были чеки на выплату дивидендов — теперь все знали: это не что иное, как отмытые наркодоллары.Тела Дэнни и Говарда Тайри отвезли в морг в Роаноке. Аби отпустила руку сына, только когда полицейские стали застегивать молнию на черном пластиковом мешке. И потом долго шла за перевозкой, медленно ехавшей по городу.Когда все перекусили и выпили кофе, Стоун встал и обратился к своим лучшим и, наверное, единственным в мире друзьям.— Я хочу поблагодарить вас, — начал он, оглядывая всех по очереди.— Оливер, не ставь нас в дурацкое положение, — тут же перебил его Рубен. — Ты сделал бы то же самое.— Ты уже сделал, — добавила Аннабель.Стоун покачал головой.— Я представляю, как сильно вы рисковали. Знаю, чем пожертвовали, приехав сюда. — Его взгляд задержался на Алексе. — Особенно хорошо понимаю тебя, Алекс: пойти против долга… Трудно выразить, как я это ценю.Алекс встретил искренний взгляд Стоуна и смущенно уставился на носки ботинок.Тут все обернулись на звук открывшейся двери.Хотя Аби переоделась и умылась, на лице тем не менее были заметны следы пролитых слез. Никакое мыло не в состоянии смыть материнское горе.Когда Стоун пошел ей навстречу, остальные не сговариваясь встали и тихонько покинули ресторан.Аби и Стоун сели за столик. Когда Стоун протянул ей салфетки, она отрицательно покачала головой.— Все уже выплакано. До последней слезинки.— На всякий случай. Что ты собираешься делать?— Когда похороню сына? Так далеко вперед я не загадывала.— Он спас нас, Аби. Если бы не он… У него было отважное сердце и справедливая душа. Поэтому ты должна его помнить всегда.— Я говорила, что потеряла мужа. Дэнни стал для меня всем. А теперь и он ушел.— Понимаю, как тебе сейчас тяжело. Страшнее этого нет ничего на свете.— Ты потерял жену, но у тебя осталась дочь.— Ч-что? — вздрогнул Стоун.— Женщина, которая сейчас ушла, говорила, что она твоя дочь.— А-а… — смутился Стоун. — Боюсь, это легенда прикрытия. Моя дочь… — Он запнулся. — Моя дочь погибла.— Как… это произошло?— Аби, я не…— Пожалуйста. Мне надо.— Ее застрелили у меня на глазах, когда она была уже взрослая. А она… так и не узнала, что я ее отец. До этого я видел ее последний раз, когда ей было два годика. Я обрел ее через столько долгих лет и снова потерял. Навсегда.Аби потянулась и взяла его за руку:— Как ужасно… Оливер.— Нужно жить, Аби. Ты никогда с этим не свыкнешься, но нужно просто жить. Другого нам не дано.— Я боюсь. Мне одиноко и страшно.— Ты не одна…Она невесело рассмеялась.— Да-а? И кто же он? Тайри? Или весь чудесный город Дивайн?— Я.— Ты? — Она откинулась назад. — Ты… серьезно?— Ты же видишь, что да.— Вижу… Но надолго ли?Стоун растерялся. Он не мог ей лгать.— Мне придется уехать.— Конечно. Я все понимаю, — сказала она как-то слишком небрежно.— Мне нужно кое-что выяснить. И кое-что пора наконец исправить.— Ладно. Что-то в этом роде ты и должен был сказать.— Аби, я серьезно. Я остаюсь с тобой. Даже если физически меня здесь не будет.Он поймал ее взгляд и долго с мольбой смотрел в глаза.— Хотелось бы верить.— Ты должна мне верить.— Когда ты уезжаешь?— Скоро. Чем раньше, тем лучше.— Ты уверен, что решишь проблемы?— Гарантий нет никаких.— Зато есть опасность?— Да.— Тебя посадят?— Очень даже может быть.Она беззвучно всхлипнула и спрятала лицо в его ладонях.— Обещай мне одну вещь.— Я постараюсь.— Если не вернешься, обещай, что никогда меня не забудешь.— Аби…Она подняла голову и приложила пальцы к его губам.— Никогда меня не забудешь?— Я тебя никогда не забуду, — искренне ответил он.Она перегнулась через стол и поцеловала его в щеку.— И я тебя никогда-никогда не забуду.Вскоре появился Нокс.— Ты готов? — спросил он, когда Стоун поднял на него глаза. — Пора заканчивать с этим делом.Стоун сжал руку Аби и встал.— Готов.Глава 81Входная дверь особняка Маклина Хейеса в Джорджтауне с грохотом распахнулась.— Что за черт?Генерал привстал, выронив от неожиданности книгу, а увидев вошедшего, плюхнулся назад в кресло и застыл.— Ну, привет, сэр. Как оно ничего?— Н-нокс? Как… как вы прошли через охрану?— А-а… Один из них мой приятель. Я сказал ребятам, что ненадолго, и они со спокойной душой отправились в соседний ресторан пить кофе.На лице Хейеса отразилась паника.— Нокс, я должен объяснить…В этот момент в комнату вошел Стоун, и генерал застыл от изумления. Увидев, что Стоун в наручниках, Хейес облегченно выдохнул.— Мак, — произнес Стоун, — а у тебя неплохая резиденция. Гораздо лучше, чем была у нас с Джо. Впрочем, ты в курсе, не так ли?Хейес наконец смог оторвать взгляд от Стоуна.— Нокс, эта операция дает вам право на достойную отставку плюс все, что в моей власти. Все! Даю слово.— Благодарю, сэр.Ободренный ответом, Хейес поднялся и, приобняв костлявой рукой широкие плечи Нокса, отвел того в сторону.— Вам не стоило тащить его сюда, тем более отпускать мою охрану. Это очень опасный тип, даже в наручниках.— После того как вы бросили меня в той вонючей дыре, я понятия не имел, куда мне его деть. Ну а когда мы оттуда сбежали, количество вариантов вообще свелось к нулю.— Вы сбежали? Вас разыскивает полиция? — занервничал Хейес.— Скорее всего да. Причем, совершая побег, мы убили пять или шесть охранников. — Он посмотрел на Стоуна. — Шесть, да?— Восемь, — бесстрастно ответил Стоун. — Еще двоих я кончил, пока ты душил начальника.Нокс повернулся к потрясенному Хейесу.— Вот те на, оказывается, восемь!.. Должен сказать вам, место преотвратное. Там я убил бы и родную мать.Хейес убрал руку, его пальцы заметно дрожали. Когда он открыл рот, голос дрожал не меньше.— Послушайте, Н-нокс, я понимаю, вам пришлось тяжело. Но это было неизбежно — я решал, как поступить с Карром. Фактически я уже собирался послать за вами людей. Будьте уверены, я не позволил бы лучшему из своих агентов гнить там ни секунды больше необходимого, Господь свидетель.Нокс с прискорбием покачал головой.— Понимаю, сэр. Действительно понимаю. Только следовало бы уведомить меня об этом до того, как я решился на побег и убийство охранников.Хейес стал белее мела.— Я замолвлю за вас словечко. Мы что-нибудь придумаем. В конце концов, дело касалось национальной безопасности.— Боюсь, в данной ситуации это уже невозможно. Именно поэтому я и доставил Карра к вам.Хейес жестко взглянул на Стоуна.— Я не совсем понимаю.— Лично я мог бы вас простить. А вот он наверняка нет. И поскольку теперь мы оба жаждем крови, то…— Что, черт возьми, вы несете, Нокс?За Нокса ответил Стоун:— Он пытается донести до тебя простую мысль: восьмерых мы уже убили. Что же нам мешает добавить до кучи еще одного, особенно тебя?Хейес отшатнулся к стене, молитвенно сложив руки.— Нокс, подумайте, расправа с вышестоящим…— По званию — да. По умственному развитию я всегда считал вас ниже себя.— Да как вы смеете…Нокс снял со Стоуна наручники и вручил ему нож, который достал из кармана. Стоун взял рукоятку профессиональной хваткой киллера.— Нокс! — вскрикнул Хейес.Стоун двинулся к нему.— Ты знаешь, сколько раз я делал это от лица правительства Соединенных Штатов?— Но-окс, ради всего святого…— Вам бы вернуть этому человеку заслуженную награду, — спокойно произнес Нокс.— Да сделаю я ему чертову медаль! — завопил Хейес. — Пусть забирает.Нокс сел в кресло Хейеса.— Вы изгадили ему послужной список только за то, что он отказался устроить по вашему приказу резню ни в чем не повинных вьетнамских крестьян.— Я раскаиваюсь. Простите меня. Я не имел права отдавать тот приказ.Стоун остановился перед трясущимся Хейесом и смерил его взглядом, определенно решая, куда лучше нанести смертельный удар.— И не следовало вам, — продолжал Нокс, — являться в тюрьму и вступать в сделку с начальником, чтобы меня сгноили там только за то, что я установил истину.Стоун приставил нож к горлу Хейеса.— Почти сорок лет я мечтал об этом, Мак.— Н-нокс-с! — взвыл Хейес. — Умоляю! Я не собирался бросать вас в тюрьме. Простите меня. Остановите его, ради Бога!— Ладно, уговорили… Оливер, отставить.Стоун отступил от Хейеса и перебросил нож Ноксу, который уже достал рацию.— Порядок, заходите.Через считанные секунды в дверь ввалились пятеро мужчин и окружили все еще дрожащего, сбитого с толку Хейеса.— Маклин Хейес, — объявил старший, — вы арестованы за препятствование отправлению правосудия, неправомерное лишение свободы, военные преступления, укрывательство наркосиндиката и вступление с таковым в тайный сговор, а также за преступную небрежность в использовании государственной собственности для подрыва гражданского автомобиля в общественном месте.Затем он зачитал Хейесу права.Нокс достал из кармана DVD-диск и бросил его Хейесу.— Будет что посмотреть со своими адвокатами.— А это еще что? — не понял Хейес.— Помните помещение в тюрьме, где вы так толково все объяснили, считая, что нам никогда оттуда не выбраться? Так вот, это была комната для допросов. А начальник тюрьмы свихнулся на слежке за заключенными. Там стояли скрытая камера и видеомагнитофон, записавший каждый ваш взгляд и вздох. — Нокс повернулся к агентам. — Забирайте этого козла. Видеть его больше не могу.Когда Хейеса в наручниках выводили из кабинета, он заорал:— Вот Джон Карр! Он убил Картера Грея и Роджера Симпсона. Арестуйте его! Арестуйте немедленно!— Молчать! — прикрикнул на него старший агент и толкнул Хейеса к выходу.Затем особняк покинули и Стоун с Ноксом. Они шли по ночным, залитым электрическим светом улицам Джорджтауна. С Потомака дул промозглый резкий ветер.— Знаешь, — сказал Нокс, — Хейес был единственным, кто тебя разыскивал. Я докладывал лично ему. Он назначил расследование своей собственной властью, управление этим не занималось.— Он всегда был злопамятным, — согласился Стоун.— Я хочу сказать, что все кончено.Они обменялись рукопожатием.— Теперь мне туда. — Нокс показал направо. — А тебе советую в другую сторону.— Я так не могу, Джо.— Оливер, уезжай отсюда и начни жизнь в другом месте. Я даже дам тебе денег и новые документы. Тебе надо скрыться. Не тяни.Стоун сел на истертые каменные ступени и посмотрел снизу вверх на Нокса.— Я скрываюсь уже тридцать лет. Порядком надоело.— ФБР по-прежнему ведет расследование этих убийств. А с устранением Хейеса им больше никто не будет мешать, и они непременно тебя вычислят. В конце концов за тобой придут. Особенно после воплей Хейеса при аресте.— Понимаю.— И что, будешь ждать, пока тебя схватят?Стоун поднялся.— Нет, не ждать. Я собираюсь все это раз и навсегда прекратить. Только сначала мне нужно кое-что забрать.— Забрать? Откуда?— С кладбища.Глава 82Секретная служба проверяла содержимое контейнера, который принес с собой Стоун. Тот самый, который он спрятал на могиле Милтона перед отъездом из Вашингтона. Нокс отвез его в тот вечер на кладбище, где они и вскрыли тайник. Затем связались с Алексом Фордом и договорились об организации мероприятия, на которое сейчас и прибыли.В лучах утреннего солнца Белый дом производил особенно сильное впечатление. Сегодня на входе северо-восточной ограды дежурила знакомая Алексу смена, и пока Стоун с Ноксом проходили металлоискатель и прочие процедуры проверки, он болтал с приятелями.После этого Алекс повел их по подъездной дорожке к зданию Белого дома. На входе прошли еще один пост охраны и очередную проверку; им выдали гостевые бейджи. Наконец, после окончательной проверки, их пригласили в Западную гостиную. Стоун и Алекс присели, Нокс возбужденно ходил по комнате.Невозмутимым голосом Алекс стал пояснять:— Сразу за тем залом находится комната Рузвельтов. Над каминной доской портрет Франклина Делано Рузвельта, а на южной стене — Теодора Рузвельта. По прямой отсюда — приемная, направо от которой — Овальный кабинет. Президент на самом деле там не работает. Для этого у него есть кабинет по соседству, где никто и ничто не мешает.— Интересно, — рассеянно бросил Нокс, продолжая мерять шагами гостиную.Все трое были в костюмах. Алекс с Ноксом скинулись на подобающую случаю одежду для Стоуна, и теперь, несмотря на неудобный для него пиджак и галстук, он выглядел весьма изысканно.— Ты уверен, что он нас примет? — спросил Нокс Алекса.— Мы в графике. Если только Штатам не объявят войну или не налетит ураган, мы с ним встретимся.Нокс шумно выдохнул и упал в кресло.— На все воля твоя, Господи.Не успел он договорить, как появилась женщина-референт.— Президент примет вас, джентльмены.В Овальном кабинете президент Бреннан вышел из-за стола «Резолют»[320] и пожал руку каждому, особенно сердечно — Алексу, который был ранен, пытаясь предотвратить похищение президента в его родном городе.— Рад видеть вас, Алекс. Надеюсь, вы поправились?— Так точно, сэр, благодарю.— Не могу выразить, насколько я вам признателен за все, что вы тогда для меня сделали.— В некоторой степени из-за той истории, господин президент, мы здесь сейчас и находимся.— В графике помечено, что вы хотели представить мне своих друзей. — Бреннан окинул взглядом Нокса и Стоуна. — Я так полагаю, вот этих джентльменов.— Все очень запутано, сэр. Пожалуйста, уделите нам несколько минут.Президент указал им на кресла перед камином.Алекс стал рассказывать и говорил без остановки больше двадцати минут. Бреннан, известный любитель задавать вопросы, ни разу его не прервал. Он сидел и внимательно слушал о событиях в Пенсильвании, о случившемся на «Убийственной горке», а затем здесь, в туристическом центре Капитолия, когда был убит Милтон Фарб, а сын Гарри Финна спасен.Затем слово взял Нокс и, несмотря на то что он сильно волновался в присутствии главнокомандующего, твердо и четко изложил свою часть рассказа, не забыв упомянуть о том, что Стоуну не дали получить высшую награду страны. Доложил и об их пребывании в тюрьме, закончив рассказ арестом Маклина Хейеса.Бреннан откинулся на спинку кресла.— Бог мой, это невероятно. Совершенно немыслимо. Картер Грей… Не могу поверить. Он был моим самым надежным советником. — Президент взглянул на Стоуна. — А вы Джон Карр из так называемой «Тройной шестерки»?— Да, сэр.— Я удивлен, что мы могли заниматься подобными делами.— Я не удивлялся. Просто выполнял приказы. Совесть заговорила во мне намного позже.— Но уничтожить семью… Извините, Алекс, это совсем не похоже на хорошо известных мне людей.Стоун достал контейнер.— Вы не возражаете, господин президент? Я попробую вас убедить.Подумав, Бреннан все-таки дал согласие.Стоун вынул из контейнера миниатюрный магнитофон, нажал кнопку, и раздался громкий ясный голос. Это был Картер Грей. На «Убийственной горке».— Я считал, что ты вернул эту запись Грею, — сказал Алекс, когда Стоун остановил воспроизведение. — И Финн говорил, что у того была возможность проверить, копировали файл или нет.— Перед тем как передать Грею мобильник, я положил на него магнитофон и сделал запись с воспроизведения. Люди порой забывают о простых технических решениях.Когда запись закончилась, покрасневший Бреннан обвел присутствующих ошеломленным взглядом.— Он собирался меня убить… Картер Грей хотел меня убить, чтобы начать тотальную войну с исламским миром?!— Да, сэр, — подтвердил Стоун.— А вы тот, кто спас мне жизнь… После того, как погибла женщина… Кто она?— Это была моя дочь Бет.Алекс быстро объяснил президенту, как получилось, что Роджер Симпсон с женой удочерили малышку Стоуна.У Бреннана голова шла кругом.— Вашу жену убили, а дочь похитили. И тот, кто убил вашу жену и покушался на вашу жизнь, как раз и похитил вашу дочь и воспитал ее, как свою собственную? А Грей, как он с вами обошелся… И что чуть не сотворил со мной… Это вообще уже за гранью добра и зла, Джон. Я никогда не лезу за словом в карман, но сейчас я просто не знаю, что сказать.— Мне нужно сообщить вам еще кое-что, сэр.Нокс с Алексом затаили дыхание.— Что именно?— И Картер Грей, и Роджер Симпсон были убиты, мистер президент.— Да, мне это… — Он запнулся и посмотрел Стоуну прямо в глаза. — П-понятно.Президент отвернулся и уставился на огонь в камине.Прошла долгая томительная минута.Наконец Стоун нарушил молчание:— Спасибо, что уделили нам время, господин президент. Я иду сдаваться полиции. Мне просто хотелось, чтобы вы первым узнали от меня эту историю. После тридцати лет лжи наконец настало время сказать правду.Когда все трое поднялись уходить, Бреннан поднял глаза.— Постойте, Карр. Вы поставили меня в трудное положение. Наверное, труднее не было, хотя я уже на втором сроке. Тем не менее это и близко не сравнится с той болью, что причинила вам страна, которую мне следовало бы знать лучше.Он тоже встал.— Я скажу вам, что намерен сделать. Если бы не вы, меня бы уже не было в живых, а эта страна давно погрязла бы в пучине самоубийственной войны. Так вот, я намерен принять решение позже. А пока мне не хотелось бы, чтобы вы делали какие-нибудь признания, а тем более сдавались. Ясно?Стоун посмотрел на Алекса, на Нокса и затем на президента.— Вы уверены, сэр?— Нет, не уверен, — ответил тот резко. — Однако будет именно так. Я отнюдь не сторонник вигилантизма. Никогда не был и никогда не буду. Но у меня есть душа и сердце, чувство чести и приличия, что бы там ни заявляли мои оппоненты. Я понимаю, что вы больше не военнослужащий, но я пока еще президент этой страны. И вы выполните мой приказ.— Да, сэр, — ответил пораженный Стоун.Они были уже в дверях, когда Бреннан добавил:— Принятие подобного решения потребует времени, долгого времени. Как президент, я постоянно сталкиваюсь с другими проблемами; боюсь, с высокой степенью вероятности, я совершенно забуду об этом деле. До свидания, Карр. Желаю удачи.Только когда за ними закрылась дверь, Нокс с Алексом облегченно вздохнули.— Ой-йо-о, — простонал Нокс. — Надо срочно выпить. Пошли, я угощаю.Глава 83Оливер Стоун открыл калитку кладбища «Гора Сион» и прошел к своему коттеджу. Входная дверь была не заперта. Войдя, он обнаружил, что никаких изменений, сделанных в свое время Аннабель, больше нет. Все снова было в том виде, как он когда-то оставил.Он сел за стол и провел ладонью по старому дереву столешницы, откинулся на спинку скрипящего кресла и оглядел стену полок с любимыми книгами. Сварил кофе и с кружкой в руке пошел осматривать ряды могил, отмечая, что и как он сделает завтра в первую очередь. Он снова стал смотрителем священной земли. Это были его долг и обязанность.Вечером пришли друзья. Он крепко обнял Рубена, Калеба и Аннабель, еще раз благодаря их за все. Рубен принес несколько упаковок пива, а Калеб — бутылку хорошего красного вина. Позже появились Алекс, Гарри и Нокс.Пока Нокс и Стоун беседовали перед камином, в дальнем углу шел оживленный разговор между Алексом и Аннабель. Она держала бокал с вином, он — пиво.— А с чего ты, в самом деле, решился нам помогать? — вдруг спросила она.— Друзей не бросают умирать от собственной глупости.— Вот спасибо.Он придвинулся ближе.— А если честно, мне пришло на ум, что мы позволили событиям принять зловещий оборот. А еще я хотел бы сказать, что, несмотря на все те гадости, что ты наговорила, мне по-прежнему приятно иногда с тобой потусоваться.— Ой, неужели правда?— Очень даже правда.— Никак, вариант строчки «Вернись ко мне», который распевают агенты секретной службы?— Нет, мы народ молчаливый. Но надежный.Аннабель взяла его под руку.— Ты поступил замечательно, — прошептала ему на ухо. — Прости меня за те слова. — Она взглянула на Рубена. — Это он мне мозги вправил.— Тогда давай начнем с нуля, а там видно будет.Сидевший в противоположном углу Рубен простонал:— Чувак, меня сейчас стошнит.— Не ревнуй так, Рубен, — ответил ему Калеб. — Он моложе и гораздо симпатичней. У меня, между прочим, тоже никого нет. По женской части я такой же неудачник, как и ты. Надеюсь, хоть это тебя утешит.Рубен залпом опрокинул целую банку пива и, ворча себе под нос, отошел от друга.Все обернулись, когда у Алекса зазвонил мобильник.— Алло? — Алекс чуть не выронил банку пива и щелкнул пальцами, прося тишины. — Так точно, сэр. Нисколько, сэр. Будет сделано, сэр. Можете рассчитывать, сэр.Он закончил разговор и обвел всех удивленным взглядом.— Кто это? — спросил Нокс. — Уж не президент ли?Алекс медленно покачал головой, подошел к Стоуну и положил руку ему на плечо.— Председатель Объединенного комитета начальников штабов.— Чего-о? — Рубен вдруг побледнел. — Какого дьявола ему надо? Я давным-давно не в армии.— Он звонил по поводу тебя, Оливер.— А что по поводу меня?— Мы снова приглашены в Белый дом, — пояснил Алекс. — На завтра.— Как? Зачем?Алекс улыбнулся.— Насчет твоей медали, друг мой. Давнишний долг. Высокое начальство подняло твое личное дело и обновило представление. Президент его немедленно утвердил.— Фантастика! — взревел Рубен и хлопнул Стоуна по спине.Остальные окружили его с поздравлениями.Когда унялась суматоха, заговорил Стоун:— Алекс, будь так добр, перезвони и передай им, пожалуйста, что я признателен за награду, но не могу ее принять.— С ума сошел! — вскричал пораженный Рубен.Алекс поддержал его:— Оливер, еще никто не отвергал Почетную медаль Конгресса. Никто. Черт, а сколько солдат награждены ею посмертно!— Я не отвергаю награду. Это было бы бесчестьем для всех, кто ее заслужил. Я только отказываюсь от награждения. Произошла ошибка.— Черта с два! Ты ее заслужил, — подал голос Гарри. — Я читал твое дело, Оливер.— Может, и заслужил. Еще тогда. И принял бы ее в то время. Но сейчас-то я ее не заслуживаю. Принять Почетную медаль мне теперешнему — значит опозорить всех награжденных ею солдат.— Оливер, прошу тебя, — сказала Аннабель, — подумай как следует. Ты станешь частью американской истории. Много ли народу получило такую возможность?— Я и так уже часть американской истории, Аннабель. Я знаю, что делал на поле боя, чтобы не погибли товарищи. Но я также прекрасно осознаю, что творил после армейской службы.— Ты выполнял приказы, — возразил Алекс.— Слепо повинуются бараны. Мы же не считаем себя баранами.Последним, положив руку ему на плечо, высказался Калеб:— Я не служил в армии, и мне трудно об этом судить. Могу лишь сказать, что я горд от того, что моего друга решено наградить. Но за то, что ты решил отказаться от награждения, я горжусь тобой даже больше.Когда друзья ушли, обещав в скором времени заглянуть к нему снова, Стоун достал контейнер, в котором хранил магнитофон. Там были еще две вещи.Сначала он долго смотрел на фотографию малышки Бет, которая, став взрослой, погибла, так и не узнав, что он ее отец. Затем взял в руки другую выцветшую фотографию.На этом снимке Клэр навсегда осталась молодой женой и матерью. Только Клэр Карр все эти годы не позволяла ему опустить руки и сдаться обстоятельствам. В страшной тюрьме, где Тайри с подручными доводили их до звероподобного состояния, только память о Клэр заставляла его цепляться за жизнь.Ни одной их совместной фотографии не осталось: в те страшные дни он интуитивно уничтожил все, сохранив лишь этот кусочек памяти. Снимок Клэр был единственным воспоминанием, не дававшим умереть в его душе молодому солдату, мужу и отцу Джону Карру. Не правительственному киллеру, а ему, каков он есть. Или каким когда-то был.Стоун погладил ее по волосам, по лицу, провел пальцем по губам. Только она и их дочь были светлыми лучиками в его жизни, во всем остальном полной страданий, жестокости и боли.И только их светлая память позволила ему все это выдержать и преодолеть. Смыв всю боль и грязь, словно искупительный водопад кристально чистой воды.Он долго сидел, глядя на жену и дочь.В конце концов за несколько коротких мгновений все встало на свои места.Стоун убрал контейнер, взял новый мобильник, подаренный ему Аннабель, и по памяти набрал номер. С каждым нажатием кнопки росла уверенность, что он поступает правильно.В конце концов, сколько еще отпущено мужчине в его возрасте? Нельзя терять ни минуты.Когда на том конце ответили, он тихо произнес:— Аби, это я.

Примечания

1

Примерно 180 см и 183 см.

2

Детская считалка.

3

193 см.

4

Примерно 127 кг.

5

Служба национальных парков.

6

Amazon Echo, известный также как «Алекса» (по кодовому слову инициализации) — смарт-динамик разработки корпорации Amazon.com; центральный узел системы домашней автоматизации.

7

«Пурпурное сердце» — военная медаль США, вручаемая всем американским военнослужащим, погибшим или получившим ранения в результате действий противника.

8

Соотв. 67,6 км и 6706 м. Последняя цифра представляется сильно завышенной, поскольку максимальная глубина Гранд-Кэньон достигает 1,6 км, а его средняя высота над уровнем моря — 2100 м (Южный откос) и — 2400 м (Северный откос).

9

Американская идиома, обозначающая человека, любящего проводить анализ чужих ошибок задним числом; намёк на болельщиков, ругающих своих квотербеков на следующий после воскресного матча день (квотербек — разыгрывающий игрок, ключевая позиция в нападении любой команды по американскому футболу).

10

Колоноскопия — медицинский эндоскопический диагностический метод, во время которого врач осматривает и оценивает состояние внутренней поверхности толстой кишки; пропофол — короткодействующее снотворное средство, предназначенное для внутривенного введения.

11

Английское слово shattered переводится как «расколотый», «разбитый вдребезги».

12

Посттравматическое стрессовое расстройство.

13

No Mercy — «нет милосердия», или «нет пощады» (англ.); имя сестры Этли Пайн — Мерси — означает «милосердие».

14

Куантико, штат Вирджиния — место расположения, в частности, Академии ФБР.

15

Специальный руководящий агент.

16

Уалапаи — племя индейцев, проживающих в горах на северо-западе штата Аризона.

17

Марка виски.

18

Управление уголовных расследований.

19

Миллениалы, или поколение Y — родившиеся после 1981 г., характеризующиеся прежде всего глубокой вовлечённостью в цифровые технологии.

20

Известная американская фирма-производитель и поставщик спортивной одежды и экипировки.

21

Дон Риклс (1926–2017) — американский сатирик, актер телевидения, кино и эстрады, телеведущий.

22

Priest — священник (англ.).

23

По государственной шкале зарплат — доход в 75–100 тысяч долларов в год.

24

Соответственно 48-й размер и приблизительно 2,01 м.

25

«Технологии, развлечения, дизайн» (ТРД) — американский частный некоммерческий фонд, известный прежде всего своими ежегодными конференциями, проводящимися с 1984 г.

26

Джордж Смайли — английский разведчик, персонаж серии романов Дж. Ле Карре.

27

Т. е. до 152 см.

28

Кевин Спейси (р. 1959) — американский актер, кинорежиссер, сценарист, продюсер; речь идет о его роли в детективном фильме Б. Сингера «Подозрительные лица» (1995). По ходу фильма выясняется, что «слабое звено» банды по кличке Болтун и есть ее главарь Кайзер Созе.

29

Джейсон Борн — американский разведчик, агент ЦРУ, персонаж серии романов Р. Ладлэма.

30

Относительно расписания международных рейсов из Вашингтона в Москву — явные ошибки автора.

31

Тельма и Луиза — героини одноименного фильма Р. Скотта (1991 г.), в котором они, отправляясь на отдых, совершают преступления, после чего вынуждены пуститься во все тяжкие.

32

Питчер — подающий в бейсболе, лидер команды обороны.

33

Обыгрывается текст песни Take It Easy группы «Иглз».

34

Одна из самых известных перестрелок в истории Дикого Запада.

35

Самодельное взрывное устройство.

36

Клик — неформальная единица длины в армии США, равная 1 км.

37

Куантико, шт. Вирджиния — место расположения, в частности, Академии ФБР.

38

193 см.

39

127 кг.

40

Национальная футбольная лига США.

41

Система извещения о похищениях детей; по имени Эмбер Хагерман, похищенной и убитой в 1996 г.

42

Говоришь по-английски? (исп.).

43

То есть Соединенных штатов, лояльных президентской власти, в отличие от южных Конфедеративных штатов, Конфедерации.

44

Точечное.

45

Нейтральное обращение к женщинам, не подчеркивающее семейное положение и возраст, как «мисс» и «миссис», и позволяющее не испытывать затруднений при выборе между последними, если неизвестно семейное положение женщины, с которой или о которой идет разговор.

46

Диоксид циркония, синтетический минерал, использующийся для имитации драгоценных камней.

47

Информационный портал по вопросам здоровья.

48

Американская поп-рок группа.

49

Подразделение ФБР по предупреждению серийных насильственных преступлений.

50

Биржевой торговец, осуществляющий операции, не выходящие за пределы одного биржевого дня.

51

«No Mercy» — «нет милосердия», или «нет пощады» (англ.); имя сестры Этли Пайн — Мерси — означает «милосердие».

52

Мрачный старинный особняк с трещиной от крыши до фундамента из рассказа Э. А. По «Падение дома Ашеров».

53

Полуостров в штате Массачусетс на атлантическом побережье. Героиня противопоставляет Кейп-Код, популярный среди туристов благодаря своей старомодной атмосфере, центру сверхсовременных технологий, каким является Кремниевая долина.

54

Моментальный кратковременный обвал фондового рынка.

55

Один из крупнейших мировых финансовых конгломератов.

56

Виртуальный ассистент от компании Amazon.

57

Неправительственная некоммерческая организация, обеспечивающая доступное жилье для бедных и бездомных по всему миру.

58

Федеральное агентство США, одной из обязанностей которого является охрана представителей высшего руководства страны и их семей.

59

Бернард Лоренс Мейдофф (р. 1938 г.) — американский бизнесмен, известный как организатор финансовой аферы, растянувшейся на несколько десятков лет и по многим оценкам являющейся крупнейшей в истории.

60

Управление уголовных расследований армии США.

61

Вещество, применяющееся в качестве противоядия при интоксикации производными опиума и их аналогами, в т. ч. оксикодоном, морфином и героином.

62

Ок. 183 см.

63

Ок. 190 см.

64

Чуть меньше 50 кг.

65

Знаменитый документальный роман Джона Берендта (1994 г.), панорама нравов южных штатов на фоне убийства, его расследования и судебного процесса; действие разворачивается в Саванне.

66

Опиоидное обезболивающее.

67

Маришка Магдолна Харгитей (р. 1963 г.) — американская актриса, исполнительница роли детектива Оливии Бенсон в ответвлении сериала «Закон и порядок» под названием «Специальный корпус».

68

Ок. 188 см.

69

Ок. 73 кг.

70

Люминесцентное вещество с синеватым свечением.

71

«Зи-Зи» (англ. ZZ) в данном случае является синонимом «порно» (сленговое выражение произошло от названия порностудии Brazzers), а «Шафт» — намёк на популярного персонажа массовой культуры, чернокожего брутального детектива Джона Шафта (чья фамилия в соответствующем контексте может быть переведена как «ствол», «стержень», «черенок»).

72

Модель Pagani Automobili, итальянского производителя сверхмощных авто спротивного типа (гиперкаров).

73

Основанная на правилах бейсбола игра, где вместо маленького мяча и бит используется большой мяч, который пинают ногами; игра менее сложна, чем бейсбол, и хорошо подходит для детей.

74

Совокупность всех разведорганизаций правительства США.

75

Чарльз Эдвард Дэниелс (1936–2020) — знаменитый исполнитель кантри.

76

«Дьявол нагрянул в Джорджию» — название самой популярной песни Дэниелса.

77

Округа Калифорнии.

78

По Фаренгейту; примерно 14,5 по Цельсию.

79

Прозвище Нью-Йорка.

80

Ок. 1,36 т.

81

Гора в Джорджии, недалеко от Атланты.

82

Ок. 325 кв. м.

83

Обсессивно-компульсивное расстройство, одержимость идеями и действиями; в данном случае имеется в виду навязчивое стремление наводить идеальную чистоту и порядок.

84

Обыгрыш этой детали костюма Дороти содержится в приведённом выше названии фильма.

85

Имеется в виду Суперкубок по американскому футболу — финальный матч сезона, в котором выявляется абсолютный чемпион обеих профессиональных лиг. Игроки команды-победительницы, в частности, награждаются массивными кольцами с драгоценными камнями.

86

Мет — сокр. от метамфетамин.

87

Билли Джоэл (полн. имя Уильям Мартин Джоэл, р. 1949 г.) — американский автор-исполнитель песен и пианист, один из шести наиболее продаваемых артистов в США за всю историю страны.

88

Линия Мейсона-Диксона — граница, проведенная в 1763–1767 гг. английскими землемерами и астрономами Ч. Мейсоном и Дж. Диксоном для разрешения территориального спора между британскими колониями в Америке. До гражданской войны служила символической границей между свободными штатами Севера и рабовладельческими штатами Юга.

89

Папаша Варбакс — миллиардер, промышленник и филантроп, персонаж комикса и мюзикла «Сиротка Энни».

90

Старски и Хатч — персонажи комедийного боевика «Старски и Хатч», киноадаптации одноименного телесериала 1970-х гг.

91

Крупная сеть магазинов, в оригинале называются 7-Eleven.

92

1,82 м и 77,1 кг.

93

НФЛ — Национальная футбольная лига.

94

Пинбол — игровой автомат, т. н. электрический бильярд.

95

Квотербек и лайнбекер — термины, обозначающие определенные позиции игроков в американском футболе. Квотербек — лидер команды нападения, лайнбекер — защитник-универсал команды защиты.

96

Моджо — положительный настрой, особое расположение духа.

97

Декер имеет в виду так называемую «Бойню в школе «Коломбина»» (1999 г.), когда двое учеников старших классов убили двенадцать учеников и учителя, ранили еще около двадцати человек, а потом застрелились.

98

«Айрон баттерфлай» (англ. Iron Butterfly) — американская рок-группа, образовавшаяся в 1966 г. и исполняющая тяжелый эйсид-рок с элементами прогрессив-рока. Распалась в 1971 г., потом вновь собралась в 1974 г. и выступала до 2011 г. После смерти двух участников группы в 2012 г. собралась в новом составе в 2015 г.

99

ОКР — обсессивно-компульсивное расстройство.

100

На базе Корпуса морской пехоты США под Куантико, штат Вирджиния, находятся также Академия и Лаборатория ФБР.

101

Музыкальная комедия 1982 г. о певице Виктории, вынужденной притворяться мужчиной-трансвеститом.

102

Embarrass Township можно перевести как «Сконфуженный городок».

103

Маллард (англ. mallard) — утка-кряква. Дак (англ. duck) — утка.

104

Дейзи (англ. Daisy) — ромашка.

105

«Дева Мария» (англ. Virgin Mary) — безалкогольный коктейль, составленный из томатного и лимонного соков, табаско и уорчестерского соуса.

106

Распространенное прозвание Чикаго.

107

Название города (англ. Mercy) можно перевести как милосердие или сострадание. А можно и как счастье или удача.

108

В оригинале у автора фигурирует Россия; редакция сочла необходимым исправить эту несуразность.

109

Богарт имеет в виду Капитолийский холм в Вашингтоне. Иными словами, его бывшая жена — сотрудник аппарата Конгресса США.

110

Неофициальное название штата Техас.

111

«Джамбо» (популярная слоновья кличка) — прозвище самолета «Боинг-747».

112

Мышцы кора — важнейшие мышцы середины тела: косые мышцы, прямые мышцы живота, ягодичные мышцы, разгибатели спины, бицепсы бедер и множество других мышц, прилегающих к тазовым костям и бедрам.

113

Раннингбек — игрок, находящийся за линией нападения и получающий мяч от квотербека посредством как паса, так и вкладывания.

114

Кубок Хайсмана — трофей, присуждаемый лучшему игроку сезона в студенческом американском футболе.

115

Тейлбек — главный игрок в выносных комбинациях атакующей команды; также может ловить пасы (чаще всего короткие), выполняя роль последней надежды квотербека, если все остальные принимающие прикрыты.

116

Квотербек — игрок, получающий мяч от игрока центра, чтобы начать атакующую комбинацию; основной разыгрывающий. Занимает наиболее важное место в команде нападения.

117

Тэкл — один из блокирующих игроков линии защиты.

118

Американская народная песня «When The Saints Go Marching In», наиболее известна в исполнении Луи Армстронга.

119

Здесь и далее: обо всех событиях, произошедших с Амосом Декером, рассказывается в романе Д. Болдаччи «Абсолютная память».

120

Прозвище штата Пенсильвания.

121

Футбольный клуб «Техас Лонгхорнс» — «длиннорогие» (а также название породы крупного рогатого скота).

122

То есть «Конские каштаны» — пренебрежительное прозвище жителей штата Огайо.

123

Корнербек и Сэйфти — игроки защищающейся команды, не дающие ресиверам соперника поймать мяч и занести его в зачетную зону.

124

Драфт в спорте — процедура выбора профессиональными командами игроков, не имеющих активного контракта ни с одной командой в лиге.

125

Синестезия — нейрологический феномен, при котором раздражение в одной сенсорной или когнитивной системе ведет к автоматическому непроизвольному отклику в другой сенсорной системе.

126

Медбол (сокр. от англ. medicine ball, медицинский мяч) — спортивный снаряд, чаще всего круглый, сделанный из плотной резины с шершавой поверхностью и наполненный достаточно тяжелым материалом (песок, опилки, нетоксичный гель и т. п.).

127

Имеется в виду самая ранняя киноверсия приквела к «Рождественской песне» Ч. Диккенса, снятая в 1901 г. Уолтером Буфом; в ней Скруджу является призрак Марли.

128

Низшая лига, включавшая в основном колледжи Техаса и существовавшая с 1914 по 1996 г.

129

175 см.

130

По Фаренгейту, т. е. около 40 градусов по Цельсию.

131

ПТСР — посттравматическое стрессовое расстройство.

132

Прозвище Университета Миссисипи.

133

Эдвард Мур (Тед) Кеннеди (1932–2009) — сенатор США от штата Массачусетс на протяжении 46 с лишним лет (1962–2009), младший брат президента США Дж. Ф. Кеннеди и сенатора Р. Кеннеди.

134

Сеть ресторанов типа «гриль и бар».

135

Зрение 20 баллов по американской шкале соответствует стопроцентному.

136

И-эс-пи-эн (англ. ESPN) — название крупной американской кабельной спортивно-развлекательной сети.

137

Хабеас корпус — традиционная норма в английском и американском праве, в соответствии с которой любой задержанный человек (или другой человек от его имени) может подать прошение о выдаче постановления, имеющего силу судебного предписания, которым повелевается доставить задержанного человека (букв. тело, corpus) в суд вместе с доказательствами законности задержания. Фактически этим устанавливается презумпция незаконности задержания.

138

«Амос и Энди» — радио- и телевизионный ситком. Радиоверсия была популярна с 1928 по 1943 г. На телевидении выходил с 1943 по 1960 г., повторно показывали до 1966 г.

139

Рэй Льюис — американский футболист, лайнбекер команды НФЛ «Балтимор Рэйвенс».

140

То есть находился скорее на консервативных и даже реакционных позициях, нежели на демократических и прогрессивных.

141

Юрист, активист борьбы за гражданские права, впоследствии член Верховного суда США.

142

Кампанию по захвату города Саванна генералом Шерманом в ходе Гражданской войны США часто называют «маршем Шермана к морю».

143

Пренебрежительное прозвище членов Демократической партии прав штатов, консервативной фракции расистского толка в Демократической партии США (1948–1964), стоявшей за сохранение расовой сегрегации. Название происходит от Дикси — самоназвания общности южных штатов, входивших в Конфедерацию штатов Америки.

144

Линдон Бейнз Джонсон, 36-й президент США.

145

Более мелкий и юркий игрок, чем раннингбек, но исполняющий примерно ту же роль.

146

Синдром дефицита внимания.

147

Популярная марка жаровен.

148

Имеется в виду Капитолийский холм.

149

ОМП — оружие массового поражения.

150

«Штат конского каштана» — официальное прозвище штата Огайо, где в изобилии растут разнообразные виды этого дерева или кустарника. (Здесь и далее прим. переводчика.)

151

Национальная футбольная лига (НФЛ) — высшая лига в профессиональном американском футболе.

152

Агентство национальной безопасности (АНБ) — ведомство в составе Министерства обороны США; занимается безопасностью правительственной и военной связи и компьютерных систем, а также электронным наблюдением.

153

Здесь и далее: об этом рассказывается в романе Д. Болдаччи «Последняя миля».

154

Пейтон Уильямс Мэннинг (р. 1976 г.) — игрок в американский футбол, выступавший на позиции квотербека в Национальной футбольной лиге («Индианаполис Колтс», «Денвер Бронкос»); является одним из лучших игроков в своем амплуа за всю историю НФЛ.

155

Популярная торговая марка антидепрессанта (сертралина).

156

Садись в машину! (исп.).

157

Помощь не нужна! (исп.).

158

Не понимаю (исп.).

159

Уходите немедленно! Немедленно! (исп.).

160

До́ма (исп.).

161

Сыном (исп.).

162

…моего дома. Немедленно! (исп.).

163

«Убить пересмешника» — знаменитый роман американской писательницы Харпер Ли.

164

«Большое яблоко» — неофициальное прозвище Нью-Йорка.

165

Имеется в виду песня «Дама в красном» ирландского певца и композитора Криса де Бурга. В ней говорится о первой встрече автора песни со своей будущей женой, которая привлекла его внимание эффектным красным нарядом.

166

«Незнакомцы в поезде» — триллер А. Хичкока по одноименному роману П. Хайсмит. Два человека знакомятся в поезде и договариваются совершить два убийства — каждый устраняет того, кто мешает другому, и таким образом оба они остаются вне подозрений.

167

Приготовь раствор (исп.).

168

Веди его сюда (исп.).

169

Место для двоих (исп.).

170

Он федеральный агент (исп.).

171

Непереводимая игра слов: английское whistleblower — «осведомитель» — дословно означает «свистящий в свисток».

172

Английская идиома, означающая самую горячую и очевидную улику по делу.

173

«Правило Миранды» — юридическое требование в США, согласно которому задерживаемый по подозрению в том или ином преступлении должен быть уведомлен о своих правах до начала допроса.

174

Сюртэ — Главное управление национальной безопасности МВД Франции.

175

«Оксиконтин» — синтетический обезболивающий препарат, по своему действию сходный с морфием.

176

Кубок Хайсмана — трофей, присуждаемый лучшему игроку сезона в студенческом американском футболе.

177

Квотербек — игрок, получающий мяч от игрока центра, чтобы начать атакующую комбинацию; основной разыгрывающий. Занимает наиболее важное место в команде нападения.

178

Лига «Поп Уорнер» — лига американского футбола для мальчиков 7–15 лет.

179

«Коттон боул» (англ. «Хлопковая чаша») — футбольный стадион в Далласе, шт. Техас, где ежегодно в канун Нового года (до 2010) проходила встреча лучших университетских футбольных команд сезона.

180

«Огайо Бакайз» — название ряда команд (в т. ч. и по американскому футболу) Огайского государственного университета.

181

В Форт-Миде находится Центральное управление АНБ.

182

Редакция не несёт ответственности за представления автора о различных аспектах мировой политики в целом и российской политики в частности.

183

Соотв. 196 см и более 140 кг.

184

«Штат краеугольного камня» — прозвище штата Пенсильвания, которым тот обязан своему центральному положению среди первых тринадцати колоний в XVII в., составивших впоследствии США.

185

Фулфилмент-центр — предприятие, централизованно обслуживающее интернет-магазины. Берёт на себя хранение товаров, приём и выполнение заказов покупателей. Собственно интернет-магазину остаётся заниматься только рекламой своих товаров и вовремя пополнять их запасы на складе фулфилмент-центра. Судя по всему, прообразом ФЦ «Максус» в этой книге послужил такой гигант онлайн-торговли, как «Амазон».

186

Упомянутые события подробно описаны в романе Д. Болдаччи «Фикс».

187

НФЛ — Национальная футбольная лига — профессиональная лига американского футбола в США.

188

Опиоидный кризис — катастрофическое увеличение в США с начала 2000-х гг. числа наркозависимых во всех социальных группах и количества смертей от передозировки наркотиков, вызванное широким распространением в здравоохранении страны опиоидных обезболивающих средств. Официально признан общенациональным бедствием.

189

АДИС — автоматизированная дактилоскопическая информационная система, позволяющая быстро провести идентификацию личности по отпечаткам пальцев. В данном случае имелась в виду АДИС, подключенная только к базе данных с информацией о лицах, совершивших какие-либо правонарушения. Строго говоря, прочие базы тоже ее используют.

190

Оксиконтин — сильное обезболивающее средство на основе полусинтетического наркотика оксикодона (выпускается также под торговыми марками «Перкодон», «Перкоцет», «Тилокс», «Роксицет», «Эндоцет» и др., общее «уличное» название — «окси»). Фентанил — синтетический опиодный анальгетик, по воздействию на организм в 60 раз сильнее героина. Тоже используется как основа для обезболивающих средств, но в последнее время изрядно потеснил героин и в незаконном обороте наркотиков.

191

«Ржавый пояс» (англ. Rust Belt) — часть Среднего Запада и восточного побережья США, в котором с начала промышленной революции и до 1970-х годов были сосредоточены сталелитейное производство и другие отрасли американской тяжелой промышленности. В настоящее время действительно «ржавый»; яркий пример — Детройт, большинство предприятий которого давно заброшены. Не исключено, что одним из прототипов Бэронвилла стал город Янгстаун в Огайо, между Питтсбургом и Кливлендом — некогда воплощение «американской мечты», а ныне пришедший в полный упадок.

192

Наркан — средство первой помощи при наркотических отравлениях, блокатор опиоидных рецепторов мозга. Обычно выпускается в виде назального ингалятора. Название, увы, известное почти каждому американцу.

193

Филли — прозвище города Филадельфия; Темпл (Temple University) — название местного университета.

194

«Джей-Си Пенни» (J. C. Penney) — не так давно одна из крупнейших в США торговых сетей широкого профиля. В течение 2010–2018 гг. ликвидировала около двухсот своих розничных магазинов по всей стране, оставив без работы почти двадцать тысяч человек.

195

1 Пет. 2:18–9. Цитата приводится в синодальном переводе.

196

Питчер — в бейсболе основной игрок команды защиты, совершающий подачи.

197

«Питтсбургские сталевары» (англ. Pittsburgh Steelers) — профессиональный клуб американского футбола, старейшая и самая титулованная команда по этому виду спорта в США.

198

«Закон и порядок» (Law & Order, 1990–2010) — не так давно один из самых популярных полицейских телесериалов в США, показывающий не только «механику» расследования убийств детективами «убойного» отдела, но и прохождение раскрытых ими дел в суде.

199

«Велволайн» (англ. Valvoline) — одна из самых дешевых марок моторного масла в США.

200

Опиоидные анальгетики, в основном на базе оксикодона — из тех, что «на улице» называют «окси».

201

ХТЭ — хроническая травматическая энцефалопатия — заболевание, которое выражается в прогрессирующей дегенерации клеток головного мозга, вызванной регулярными травмами головы. Приводит к слабоумию, а нередко и к смерти. Профессиональное заболевание боксеров и игроков в американский футбол, не раз становившееся поводом для крупных судебных исков, в том числе коллективных.

202

УБН (англ. DEA, Drug Enforcement Administration) — Управление по борьбе с наркотиками, федеральное агентство в составе Министерства юстиции США.

203

РУМО (англ. DIA, Defense Intelligence Agency) — Разведывательное управление Министерства обороны США. С этой «фирмой» Декер и Джеймисон плотно контачили в предыдущем романе серии.

204

«Амос и Энди» (англ. «Amos ‘n' Andy») — старинный «долгоиграющий» (1928–1960 гг.) радио- и телевизионный комедийный сериал.

205

«Киванис» (англ. Kiwanis) — международная общественная организация, цели и задачи которой сформулированы довольно туманно (нечто вроде: «способствование деловой активности во имя борьбы с бедностью»). В числе прочего занимается благотворительностью.

206

Миз — госпожа; нейтральное обращение к женщине в англоязычных странах. Ставится перед фамилией женщины — как замужней, так и незамужней.

207

Эбенезер Скрудж — персонаж повести Ч. Диккенса «Рождественская песнь в прозе», а также многочисленных фильмов, поставленных по этому литературному произведению. Один из самых знаменитых скупердяев в истории мировой литературы.

208

«Храбрецы» — имеется в виду известный профессиональный бейсбольный клуб Atlanta Braves («Храбрецы из Атланты»).

209

Крэк — кокаин в виде гранул, предназначенных для курения. Получил название из-за характерного потрескивания, которое издает при горении.

210

Э. Б. Уайт (1899–1985) — американский писатель, публицист, эссеист, литературный стилист. Большинству американских читателей известен прежде всего как автор детской книжки «Паутина Шарлотты».

211

«Своя игра» — под таким названием у нас в стране известна американская телевизионная викторина Jeopardy! (что-то вроде «Рискни!»).

212

Квотербек — основной игрок нападения в американском футболе, выстраивающий атакующую тактику команды; плеймейкер, диспетчер, распасовщик.

213

Меа кульпа (лат. mea culpa) — «моя вина», изначально формула покаяния и исповеди в религиозном обряде католиков с XI в.

214

Раз в два года в США проводятся выборы в Палату представителей и перевыборы одной трети состава Сената (при шестилетнем сроке полномочий сенатора); раз в четыре года американцы выбирают президента.

215

Большое Яблоко — прозвище Нью-Йорка.

216

Орсон Уэллс (1915–1985) — американский кинорежиссер, актер, сценарист. Работал в театре, на радио и в кино. Самая, пожалуй, известная его кинокартина — «Гражданин Кейн» (1941). А упомянутый Синди радиотеатр «Меркурий» отличился в 1938 г. тем, что вызвал грандиозную панику среди радиослушателей — постановку «Войны миров» по роману Герберта Уэллса многие приняли за прямой репортаж и бросились спасаться в поля.

217

«Город братской любви» — прозвище Филадельфии (собственно, это перевод названия города с греческого).

218

Шарлотт (Charlotte Douglas International Airport) — международный аэропорт в городе Шарлотт, Северная Каролина, крупный пересадочный авиаузел.

219

ХОБЛ — хроническая обструктивная болезнь легких, проявляется в первую очередь в затрудненном дыхании.

220

«Бобкэт» (англ. Bobcat) — компактный строительный автопогрузчик, оборудованный землеройным ковшом.

221

Бель-Эйр — один из самых шикарных районов Лос-Анджелеса, обиталище звезд шоу-бизнеса и миллионеров.

222

Непонятно, какие тонны автор имел в виду. Настольный пресс производительностью 6000 таблеток в час весит порядка 40–50 кг и развивает давление более 5 тонн. Предлагается на множестве сайтов в Интернете, пресс-насадки с кроликами, звездочками и прочими символами, которыми подпольные «фармацевты» любят украшать свою продукцию — в комплекте.

223

«Пи-си-пи» (он же «ангельская пыль») — фенциклидин, сильный галлюциногенный наркотик.

224

В Пенсильвании приговорённых к смерти преступников казнят посредством смертельной инъекции — вернее, казнили. Очередной мораторий на смертную казнь ввели здесь в 2015 г. (смертные приговоры по-прежнему выносятся, но не приводятся в исполнение), однако даже после снятия в 1976 г. предыдущего моратория в штате реально казнили всего троих — особо отпетых. Роман вышел в свет в 2018 г., так что автор, очевидно, ориентировался на свой родной штат Вирджиния, где смертная казнь по-прежнему в ходу — правда, на электрическом стуле.

225

Индустриальный район на северо-востоке США, пришедший в упадок после переноса производств в страны третьего мира, начавшегося в 1970-е.

226

Отсылка к событиям романа Болдаччи «Падшие».

227

Главный учебный центр ФБР.

228

Выдающиеся способности по запоминанию и воспроизведению информации; ср. название первого романа Болдаччи об Амосе Декере, «Абсолютная память».

229

Национальная футбольная лига.

230

Постоянное наложение на один вид ощущений других видов ощущений, в норме никак с ним не связанных; самый распространенный пример — стойкие ассоциации объектов и понятий с разными цветами и оттенками, которыми сами они не обладают и не могут обладать.

231

В бейсболе и его разновидностях — отдельный период матча.

232

Самовольно занятое помещение.

233

Имеется в виду знаменитое дело: в 1995 г. актер и бывший игрок Национальной футбольной лиги О. Джей Симпсон несмотря на наличие множества улик был оправдан уголовным судом по обвинению в убийстве своей бывшей жены Николь и ее друга Рона Голдмана; в дальнейшем Симпсон проиграл гражданский суд по тем же обвинениям.

234

Вид итальянского игристого вина.

235

Фрэнк Моррисон (Микки) Спиллейн (1918–2006) — один из известнейших американских авторов в жанре «крутого детектива», создатель образа частного детектива Майка Хаммера.

236

Список крупнейших компаний США по версии журнала «Fortune».

237

Неофициальное наименование трех крупнейших автокомпаний, связанных с Детройтом: «Дженерал Моторс», «Форд» и «Фиат Крайслер».

238

«Беглец» — американский телесериал (1963–1967 гг.), в котором главный герой скрывается после осуждения за убийство жены, которого он не совершал.

239

Natty — изящный, элегантный (англ.).

240

Первая поправка Конституции США, обеспечивающая гражданские свободы, в т. ч. свободу слова.

241

Правило Миранды — юридическое требование уведомлять о правах при задержании и убеждаться, что задержанный понимает сказанное.

242

Игра слов; принцип Питера — правило, выдвинутое канадским работником образования Лоуренсом Питером и гласящее, что в системах, где главенствует иерархическая система подчинения, каждый нацелен добраться до такого уровня, где он будет наиболее некомпетентен (одновременно обладая большей властью, чем на тех уровнях, где был в той или иной степени компетентным).

243

Награда, вручаемая лучшему игроку в американский футбол среди студентов.

244

События описываются в романе Болдаччи «Последняя миля».

245

Обыгрывается знаменитая фраза (девиз дома Старков) из фэнтэзи-эпопеи Дж. Р. Р. Мартина «Песнь льда и пламени» и снятого на ее основе сериала «Игра престолов».

246

Марка оружия.

247

«C.S.I.: Место преступления» — пакет телесериалов о работе сотрудников криминалистической службы.

248

В американском футболе основной разыгрывающий — лидер команды нападения; эти игроки в основном и завоевывают кубок. Марс играл на позиции раннингбека, игрока, чья задача покрыть, не теряя мяча, полученного от квотербека, как можно большее расстояние при прорыве сквозь линию защиты противника.

249

Праздник в ряде стран, отмечается в основном 12 октября, в США — во второй понедельник октября.

250

Марка шотландского виски.

251

Люксовая мраморная говядина.

252

Моцарелла с томатами и базиликом.

253

Вафельные трубочки с начинкой.

254

Cэндвич на ржаном хлебе с солониной, сыром, кислой капустой и смесью соусов, известной как «русская заправка».

255

«Моя прекрасная леди» (1964 г.) — музыкальный фильм, основанный на пьесе Б. Шоу «Пигмалион». Главный герой-лингвист (роль Рекса Харрисона) заключает пари, что сможет обучить безграмотную цветочницу Элизу (Хепберн) великосветским манерам и выдать ее за настоящую леди.

256

Комитет информации (при Совете министров, затем при Министерстве иностранных дел) — название советской службы внешней разведки в 1947–1951 гг.

257

Контрснайперы — специалисты, в чью задачу входит препятствование снайперам.

258

Четвертая поправка Конституции США запрещает необоснованные обыски и задержания.

259

Тэкл и гард — позиции игроков, в задачи которых входит блокировка игроков соперника и создание брешей в его обороне.

260

Тайт-энды, как и тэклы с гардами, противодействуют игрокам соперника, но, в отличие от них, могут при этом принимать мяч.

261

Дефенсив-энд — крайний защитник в первой линии обороны.

262

Корнербек — игрок команды обороны, задачи которого — следить за передачами противника и препятствовать им, а также останавливать игроков нападения.

263

Сэйфти — игроки последней линии обороны.

264

Лайнбекер — игрок средней линии обороны.

265

Оливер Стоун — американский кинорежиссер. Премия «Оскар» за кинофильм «Взвод».

266

Фрэнсис Скотт Ки (1779–1843) — композитор, автор патриотических песен и слов песни «Звездно-полосатое знамя», ставшей в 1931 г. национальным гимном США.

267

Клайд Толсон — заместитель Гувера; подозревался в гомосексуальной связи со своим шефом.

268

Дженнифер Лопес.

269

Федаин — жертвующий собой (араб.).

270

Чемпионы Олимпийских игр по плаванию.

271

Иисус Христос — Jesus Christ (J. С).

272

Известные телевизионные обозреватели.

273

Японское растение

274

Сигрейвз, естественно, имеет в виду английскую аббревиатуру ЦРУ — CIA.

275

Английскому слову headset соответствует русское «гарнитура».

276

Обиходное название Сан-Франциско.

277

«Десятицентовые романы» — дешевые, стоимостью десять центов, издания в бумажной обложке, выпуск которых был начат в 1860 г. типографией «Ирвин Бидл энд К°».

278

Самое первое издание сборника пьес У. Шекспира, выпущенное в 1623 г.

279

Печатное издание, выпущенное в Европе с момента изобретения книгопечатания (сер. XV в.) и до 1 января 1501 г. (от лат. incunabula — колыбель).

280

Одна из первых английских колоний в Северной Америке: основана в 1630 г. на Атлантическом побережье (залив Массачусетс).

281

От англ. past-posting: past — «после»; posting — «на скачках» — прохождение лошадей мимо финишного столба (post). Шулерская операция, заключающаяся в том, чтобы изменить свою ставку после того, как шарик рулетки уже упал в гнездо. Более подробные объяснения следуют ниже.

282

Сайт, дающий полную информацию обо всех президентах США (англ. POTUS — Presidents Of The United States).

283

Тайная операция спецслужб США в 80-х гг. прошлого века, заключавшаяся в незаконных поставках оружия Ирану (в тот период проводившему жесткую антиамериканскую политику) с целью получить средства для поддержки контрреволюционных сил («контрас») в Никарагуа, пытавшихся свергнуть революционное правительство сандинистов.

284

Диверсионное спецподразделение ВМФ США, состоящее из десантников и боевых пловцов, способных попадать в нужную точку из-под воды и прыгать с парашютом.

285

Персонаж старой английской легенды о леди Годиве. Эта благородная дама просила своего мужа, учредившего новые, высокие налоги для города Ковентри, снизить тяжкое для жителей бремя, на что тот согласился при условии, что леди Годива проедет по городу на коне совершенно обнаженной. Леди выполнила это условие, а все жители отвернулись или закрыли окна ставнями. Лишь один из них, по имени Том, подсматривал в щелку, за что и был наказан — он ослеп, но все равно получил позорное прозвище Подглядывающий Том.

286

СВАТ (англ. SWAT — Special Weapons and Tactics) — специальные подразделения некоторых правоохранительных агентств США, подготовленные и оснащенные особым снаряжением, оружием и штурмовыми средствами для действий в особо опасных ситуациях, например, при освобождении заложников.

287

В некоторых странах, в том числе в США, проба золота ставится в каратах. Металлы стопроцентной чистоты соответствуют 24 каратам.

288

Отрывок из поэмы Альфреда Теннисона «Бригада легкой кавалерии», посвященной самоубийственной атаке английской бригады в бою под Балаклавой во время Крымской войны 1853–1856 гг., в которой из шестисот кавалеристов в живых осталось всего семнадцать человек.

289

Олдрич Эймс — сотрудник отдела контрразведки ЦРУ. В 1994 г. разоблачен как шпион, завербованный КГБ; осужден на пожизненное тюремное заключение.

290

Джон Кокрэн — известный американский журналист.

291

Мэдисон Джеймс (1751–1836) — один из авторов конституции США, участник войны за независимость от Англии, четвертый президент США в 1809–1817 гг.

292

В покере: комбинация карт на руках одного из игроков, в которой есть «пара» и «тройка» — например, два валета и три восьмерки.

293

— 56 кв. м.

294

То есть 2, 3 или 12, которые являются заведомо проигрышными. Семерка и одиннадцать являются заведомо выигрышными при первом броске и именуются «идиот». Остальные очки (4, 5, 6, 8,9 и 10) считаются «своими», и метатель должен их побить (или как минимум не проиграть).

295

Автор дает понять, что мальчик пошел на серьёзный риск, желая помочь своей команде. Поскольку мяч летел вне т. н. страйк — зоны (которая проходит примерно от колен до подмышек), Патрик мог бы вообще на него не реагировать, и в этом случае его команда автоматически получила бы еще одно очко. Он же поступил наоборот, но ошибся при отбиве — и был наказан штрафом.

296

Название военной доктрины США, разработанной в 1996 году в связи с окончанием эпохи «холодной войны». Применена в 2003-м при вторжении в Ирак.

297

Самое старое здание комплекса Библиотеки конгресса.

298

«Амтрак» — американская железнодорожная компания; все пассажирские поезда имеют имена собственные.

299

Ураган «Катрина» (август 2005 г.) — самый разрушительный ураган в истории США.

300

Маклин — город в штате Виргиния (США).

301

Белтвэй — окружная шоссейная дорога вокруг столицы США; построена в 1964 г.

302

Открытый лимузин, в котором 22.11.1963 г. был убит тридцать пятый президент США Джон Фитцджеральд Кеннеди (1917–1963); выставлен в музее Генри Форда и продаже не подлежит.

303

Во время Гражданской войны в США (1861–1865) Виргиния входила в состав Конфедерации южных штатов.

304

Энди Гриффит (род. 1926 г.) — американский актер, режиссер, сценарист. Мэйберри — название тихого городка, где проходит действие телесериала «Шоу Энди Гриффита» (1960–1967).

305

Здесь — до Гражданской войны в США (1861–1865).

306

Так называют в Ираке владения бывшего правителя Саддама Хусейна и некоторых высших чиновников.

307

Крэк — кокаин, предназначенный для курения.

308

Полное название — Вашингтонский национальный аэропорт имени Рональда Рейгана. Один из двух аэропортов г. Вашингтона (находится в штате Виргиния).

309

«Злая» (англ. Wicked) — мюзикл Стивена Шварца.

310

Тикрит — город на севере Ирака. Известен как родина Саддама Хусейна (1937–2006).

311

Фонз — Артур Фонзарелли, герой популярного телесериала «Счастливые дни».

312

Знаменитый американский гонщик.

313

В 1982 г. в США произошло восемь случаев отравления со смертельным исходом, вызванного тем, что некий злоумышленник подложил в капсулы тайленола цианистый калий.

314

Герой одноименной кинокомедии (США, 1999 г.).

315

Ричард Ли Петти, по прозвищу Король (род. 1937 г.), — известный американский гонщик, семикратный чемпион серии НАСКАР. В общей сложности выиграл 200 гонок серии, установив десятки разнообразных рекордов и достижений.

316

Чарльз Миллз Мэнсон (род. 1934 г.) — лидер коммуны «Семья», члены которой в 1969 г. совершили ряд жестоких убийств, в том числе киноактрисы Шэрон Тейт. За совершенные преступления Чарльз Мэнсон был приговорен к смертной казни, замененной на пожизненное заключение.

317

Первая поправка к Конституции США гарантирует гражданские свободы, в том числе свободу слова и печати.

318

Вторая поправка к Конституции США гарантирует право народа хранить и носить оружие.

319

Управление по борьбе с наркотиками.

320

Стол «Резолют» — изготовлен в 1880 г. из древесины британского барка «Резолют» и подарен правительством Великобритании президенту США Резерфорду Хейзу.