Помоги проекту - поделись книгой:
Ну, вашу мать, если бы сам не видел, ни за что бы не поверил. Такое точно раз в жизни бывает. Нет, ну надо же… Параллельно нам садился сто шестидесятый полк, вернее его лидирующая «спарка», УТИ-4. «Спарка» не туда заруливать стала, а тут как раз Вячеслав садится. Все так и застыли — еще бы, курсы-то как раз пересекаются. Даже не знаю, кого благодарить, но Коротин, обычно такой внимательный, неправильный расчет на посадку сделал. Его «ишачок» на это ответил вполне закономерно — «скозлил». Причем дал такого козла, что истребитель прямо над рулящей спаркой сверху проскочил. Повезло, такое раз в жизни бывает. Жаль только, что полеты из-за этого забьют и начнут нас опять зачетами пытать. Вон сколько начальства сразу к самолетам сбежалось. Так удачно день начинался, эх. Наше звено уже и заправить успели, сейчас бы прямо в воздух… Бл… а это что? Красная ракета, тревога!
Так, колодки в стороны! Давай, крути, земеля! Пока движок прочихивается, запускаясь, успеваю услышать частые удары по рельсу. Ну, ни хрена ж себе, тревога-то боевая!
Подсоединяю штекер.
— Внимание! Направление — Орша, высота…, скорость…, гражданский самолет с немецкими опознавательными знаками. Звену капитана Иванова — взлет, принудить к посадке на аэродром, оружие применять в крайнем случае!
Отстыковываю штекер и провод сразу уползает за борт, вытягиваемый механиком. Мотор уже прогрелся, все стрелки показывают норму. Разбегаемся и взлетаем. Привычно занимаю свое место в строю, пытаясь одновременно засечь нарушителя. Вот он. Слегка поблескивая на солнце голым дюралем, летит от нас, в сторону Смоленска. «Дуглас», судя по силуэту. Кресты заметны даже отсюда. Противные опознавательные, как пауки на крыльях и хвосте уселись. Вот ведь, получается, он над аэродромом уже пролетел, пока мы на самолет Коротина любовались! Ну держись, гад! Не уйдешь! Капитан Иванов крыльями посигналил. Ага, маневрируем! Так, захожу справа, Иван выходит слева. Уравниваю скорости.
Вот падла, он еще и улыбается! Но тут Володя дает предупредительную очередь из ШКАСа и широкая улыбка на хорошо видимом сквозь плекс лице пропадает. Гашетка откинута, но я не стреляю, лишь грожу этой харе кулаком. Испугались, фашистики, послушно идут за Ивановым. Это вам не Польша! Сопровождаем до самой посадки, потом несколько минут кружим сверху, ножницами, пока немец выруливает вслед за аэродромной машиной. Уходя на коробочку, успеваю заметить, что к остановившемуся самолету бегут с винтовками наперевес бойцы из роты охраны, а у КДП стоит «эмка» комдива. Сейчас этим козлам покажут, как совать свое рыло в наш, советский огород!
Ближе к вечеру садимся на своем аэродроме и нас сразу собирают в классе предполетных указаний. Комполка рассказывает о случившемся.
— …«Дуглас» ДиСи-два «Люфтганзы». Товарищ генерал доложил в Москву, товарищу наркому. Пришел приказ немца отпустить. — Многие переглядываются с недоуменно-недовольным видом, но молчат. — Товарищ Захаров подъехал к самолету лично, немцы открыли дверь и стоят, смотрят. Товарищ генерал у них спросил, понимает ли кто-нибудь из них по-русски, а они нагло так смотрят и ничего не говорят. Тогда комдив спокойно так сказал: «Ну что же, будете сидеть на аэродроме, пока язык не выучите». — Вячик, уже отошедший от происшествия, исподтишка показывает мне большой палец. — Тут сразу нашелся молодой лейтенант и на чистом русском ответил: «Господин генерал, мы вас поняли». Комдив в соответствии с указаниями из Москвы приказал им лететь в Минск. Разбираться с нарушителями будут там. Вот так, товарищи. С учетом этого случая ясно, что нам надо держать порох сухим, но не поддаваться на провокации. Вопросы есть? Нет? Завтра по распорядку предварительной подготовки, построение в восемь тридцать. Все свободны.
По дороге домой молчим. Нет, все понятно, нельзя поддаваться на провокации. Но ведь и оставлять такие случаи безнаказанными нельзя!
Жена встревоженная, пока мы летали уже какие-то слухи прошли, похоже. Вместе с дочкой встречать выскочила. Ну, главное — я дома…
Днем решил, невзирая на график, съездить в Кубинку, где стоит двенадцатый истребительный авиаполк. Они осваивают Яки, вот я и решил посмотреть на этот хваленый истребитель, созданный за полгода. Хотелось посмотреть, а по возможности и потрогать руками настоящую боевую машину. Своего рода ностальгия, наверное, я же в своем времени пятнадцать лет техником самолета отпахал. Захотелось снова услышать шум моторов, уловить висящий в воздухе запах керосина… тьфу ты, здесь же на бензине летают, забыл. Неожиданно, чтобы заранее не готовились, поехал. Предупредил только Власика, и то приказал, чтобы никак не оповещал местные органы. Знаю я эту механику — предупредят своих, те по знакомству передадут военным и все уже блистает чистотой, неисправные машины и нарушители дисциплины запрятаны подальше и вообще «всё хорошо, прекрасная маркиза». Только вот потом выясняется, что у песенки и у реальности есть очень нехорошее продолжение. А мне хочется посмотреть именно реальное положение дел. Помню же, как в одном журнале писали, что при испытаниях вместо снятия реальных характеристик самолета требовали подтверждения расчетных. В результате высоту набирали площадками, а максимальную скорость замерили за меньшем, чем положено участке. Помню, что первый испытатель на опытном самолете разбился из-за недостаточной прочности. А ведь самолет уже выпускался серийно. Помню, как Яковлев уверял лично меня, что все устранил и доказывал перспективность истребителя. Нет, то, что Яки были основными в наших ВВС во время войны, я тоже помню. Но ведь могло бы так быть, что стали поликарповский И-180 доводить и он стал основным. Могло? Могло. Тем более, что Шахурин и Швецов клялись и пяткой в грудь себя били, что новый М-82М, он же — АШ-82ФН, форсированный, в ближайшее время на ресурсные испытания дадут. Посмотрим, насколько это правдой окажется, посмотрим.
Съездил и посмотрел. Городок во многом похож на виденный мной в восьмидесятые, даже гостиница та же, во всяком случае внешне. А вот аэродром, пусть и бетонированный, маловат. Надо указание дать, чтобы расширили. Командование было в полном ауте, а я зато напрямую с летчиками пообщался и даже в кабине посидел. Эх, хорошо! Молодость вспомнил. Да и летчикам понравилось, как мне кажется. Самое главное, они откровенно рассказали, что о Яках думают. Значит, записываем — в управлении прост, доступен летчику средней квалификации, но имеет множество недостатков, которые необходимо срочно устранить. Самый неприятный из них — перегрев масла. Это что же, летчик в бою должен тепловой режим мотора соблюдать, да? Это как же он тогда воевать будет? На втором месте — шасси. Тоже надо дорабатывать, иначе будем иметь небоевые потери больше боевых, начнут на посадках и при выполнении фигур пилотажа биться. Это нашему молодому гению надо будет по самые… указать, иначе придется его с заместителей наркома гнать поганой метлой. Надо же — на серийном самолете даже бензиномера нет. Это как, на ощупь в полете остаток топлива мерить прикажете? Точно, завтра еще раз обоих вызову, и Шахурина, и Яковлева. Простимулирую ипатьевским методом, так сказать. Конечно, летчикам после И-15 и И-16 и такие самолеты верхом совершенства кажутся. Но как на них воевать прикажете, а?
Эх, настроение и так ни к черту, а тут еще с Хрущевым встречаться. Успокоиться надо. Прохаживаюсь по кабинету, раскуривая трубку и думаю, как быть с урожаем. Удастся нам его убрать или, как и в моем варианте, жечь придется. С предприятиями тоже думать надо. Начать сейчас эвакуацию — сорвать производство, да и перевозки воинские уже начались. Не уверен, что Каганович справится. Надо вообще продумать, кем его заменить…
Уфф, хорошо, что встреча такая короткая. Мне казалось, что он меня сейчас всего залижет с ног до головы. Но умеет приспособиться, умеет. Мигом уловил мое настроение, докладывал по-рабочему, конкретные сведения наизусть вспомнил. Ладно, пусть пока работает. Но зарубку я себе уже сделал. Не люблю кукурузу, черт побери. Время пока есть до прибытия Берии, так что додумаем про авиацию. Мне, как бывшему авиатехнику, она ближе всего остального. Проблем накопилось много, решать надо срочно, война на носу. Надо ли поддержать Поликарпова? Вроде его И-180 не хуже Яка первого был, к тому же по технологии одинаков с «ишаком». Нет, пожалуй, поздно. Да и умрет он скоро, если мне память не изменяет. А преемника у него не было. Так что будем исходить из того, что уже есть. Микоян пусть свою «тройку» дорабатывает, яковлевские истребители в сложившейся ситуации тоже вполне соответствуют требованиям. Единственная неразрешимая проблема — ЛаГГ. Не зря его летчики назовут «лакированным авиационным гарантированным гробом». Надо, думаю, в это КБ Поликарпова и отправить, как наставника. Пусть «мушкетерам» поможет адаптировать мотор воздушного охлаждения к их истребителю. А потом посмотрим. Может и «сто восемьдесят пятый» в серию запустим позднее, если все нормально сложится. Думай голова, думай, шапку куплю, да!
— Товарищ Сталин, — прерывает мои размышления Поскребышев, — к вам товарищ Берия.
— Пусть заходит, — отвлечемся на дела наши внутренние и внешние. Наверняка пограничники что-то новое откопали, да и по польским делам уже пора первым сведениям прийти. Интересно, а шпагат НКВД по какой статье покупает?
Ну дела! Подняли нас еще вчера. Осторожно так подняли, никаких тебе тревог, просто позвонили комэске. У него телефон есть, он трубку поднял, а там: «Туман один». Новая система подъема по тревоге. Первый раз таким методом подняли. Комэск к соседям, те — по заранее согласованным маршрутам к другим летчикам. Причем бежать запрещено, идешь себе потихоньку с чемоданчиком, мало ли куда. Конечно, дольше так, если внезапно приводить полк в боеготовность придется — не получиться. Зато вот так, заранее — милое дело. Никто, кроме жен и не знает. А их предупредили, чтоб молчали лишний раз. Зато теперь сидим и ждем. Замполит прошел по всем стоянкам, объяснил, что разведка получила сведения о возможной массированной провокации фашистов. Спровоцировать наш ответ и начать уже полномасштабную войну вопреки желанию правительства Германии, по логике так получается. Поэтому нас и подняли так тихо, чтобы значит фашистам никаких поводов для протестов и провокаций не давать. Так и сидим. Я в своем «ишаке», Вячик — в своем. Почему так, вдвоем, а не своим старым звеном, удивится кто-нибудь со стороны. Так пять дней назад приказ пришел. О переходе на пары и звенья из четырех самолетов. Мы даже пару полетов новым составом успели слетать. Теперь вот в нашем звене Иванов, Воинов, я и Коротин.
Вячеславу за тот случай ничего так и не было. Не до него, все только и говорят о возможной войне. Не верится мне, что немцы такие дураки, чтобы с нами воевать. Они же уже в Империалистическую на этом обожглись, когда войну проиграли. Неужели ничему не научились? Или с англичанами сговорились? Хотя, если Гесс действительно с английскими империалистами договорился, могут и напасть. Придется нам тогда против всей Европы биться. Тяжело будет…
Уфф, наконец-то второе звено дежурить заступило, а мы на отдых идем.
— Вячик, слушай, совсем забыл тебе сказать. На позавчерашних полетах я заметил, что ты пилотируешь в замедленном темпе. Между фигурами пилотажа делаешь паузы. Поэтому при резких маневрах от меня и отстаешь. Так истребителю действовать нельзя. Ты же не только меня теряешь, ты даешь время противнику на атаку и прицеливание.
— Да я сам уже это понял. Трудно только переучиваться, в училище в нас правила пилотирования прямо таки вбивали. Теперь вот переучиваться приходиться, а привычка уже осталась.
— По другому сейчас нельзя. Если хочешь победить — надо энергичнее фигуры делать, не боясь перегрузок, чтобы в глазах аж темнело.
— Понял, я понял. Будем с тобой тренироваться. Да, видел вчера в штабе новое описание специального тренажера для привыкания к перегрузкам? Говорят, сам Василий Сталин придумал.
— Не видел. Надо будет посмотреть.
Тут в наш разговор вступает Владимир:
— Кроме резких маневров учтите еще одно. Я это еще в училище заметил, да и потом наши «испанцы» подтвердили. Я своим уже говорил, а вот Вячеслав может и не знать. Летчики обычно пилотируют, как во время учебных полетов, так и в бою, с левым разворотом. Удобнее, кроме того и инструктора так учат. Вот и привыкают все только влево поворачивать. Зато правые повороты большинство летчиков выполняет намного хуже, причем избегает их бою. Вот на этом и надо противника подлавливать. За прошедшие дни мы уже немного слетались, в воздухе друг друга понимать начали. Поэтому будем учиться резко маневрировать именно вправо… О, обед привезли. Пойдем сразу?
После обеда устраиваемся отдохнуть в классе на специально привезенных койках. Неужели нас и ночевать здесь оставят? Вячик сразу начинает дремать, а я вспоминаю накопившиеся по дому дела и то, что обещал дочке съездить в парк культуры и отдыха, покатать ее на карусели. Чертовы империалисты, ни дна им, ни покрышки. Нет бы между собой разбираться, кто сильнее, так и нам покоя не дают. Ну ничего, если сунуться мы им покажем. Если уж в Гражданскую от четырнадцати держав голодные и босые отбились, то теперь, с нашей современной техникой, победим обязательно. Правда, сам товарищ Сталин заметил, что большой кровью воевать придется. Но ведь война без крови не бывает.
Не спится. Вторую неделю… Сплю плоховато. С чего-то бессонница привязалась.
Подумав, решил прогуляться на улице. Охранники слегка удивлены, как мне кажется. Ладно, переживу. Брожу среди деревьев, ночь великолепная, тихо, звезды на небе горят, видимость «миллион на миллион». Эх, хорошо. Настроение поднялось и я, неожиданно для себя, замурлыкал:
Немцы, как я и ожидал, пятнадцатого не напали, но несколько дней мы всё равно волновались. Второе лицо в фашистском государстве, Гесс, все же перелетел в Англию. Реакция англичан была столь неоднозначной, что ожидать можно было все что угодно, вплоть до союза нацистской Германии и Великобритании. Кстати, понемногу начал менять риторику, напоминая, что не все фашисты одинаковы, что самые националистически озабоченные — именно нацисты и что они считают все остальные народы нечеловеками. Немного сложновато для неискушенного народа, но, думаю, даст свои плоды. Теперь, прежде чем перейти на сторону немцев, любому надо будет еще как-то забыть о том, что это не просто переход на сторону врага, но переход на сторону тех, кто его за людей не считает.
Жаль, проект реорганизации управления авиацией завис. Военные тихохонько так, но саботируют, то есть «обсуждают» мое решение о выделении всей авиации фронта под единое командование. Отговариваются изучением имеющегося материала и тем, что нынешний порядок вполне оправдал себя в прошедших конфликтах. Иногда даже жалко, что я не такой тиран и самодержец, как в будущем писать будут. Насколько бы легче было. Стукнул утром кулаком по столу, сказал, чтоб вечером все готово было — и все дружно бегут выполнять. А кто не побежит — того «кровавая гебня» в «лагерную пыль» сотрет. Идиотизм, но ведь многие так и будут думать в будущем. Ничего, у нас еще примерно месяц есть, надеюсь, что успеем. Не хочу, чтобы все, что сейчас делаем по авиации, никчемым оказалось.
С Поликарповым решили по-моему. Отправили его на завод вместо Лавочкина. Вместе с Гудковым. Оказалось, что знаменитый коллектив «трех мушкетеров» уже распался, и Лавочкин с Горбуновым каждый на своем заводе сидят, внедряя ЛаГГи в серию. Вот мы Лавочкина в КБ и вернули, пусть над усовершенствованием своего ЛаГГа думает. А Поликарпов Гудкову поможет новый вариант истребителя запустить. На том заводе, который И-180 должен был выпускать.
Мы тем временем решим, что с Вороновым и Яковлевым делать. Реально ведь могли почти в два раза больше новых истребителей иметь, если бы не позиция заместителей наркома. Шахурин больше производственник, организатор, а вот они могли более объективно на положение дел посмотреть. Но не захотели, что характерно. Надо думать, слишком много воли им дали. Виноват я видимо, виноват. Успеть бы исправить, что еще можно. Надо еще раз проверить, как этот поликарповский И-185 себя поведет. Может, стоит и запустить в серию, свернув часть производства ЛаГГов…
Вторая головная боль — Павлов. Хорошо ведь справляется, к пятнадцатому скрытно все войска сумел незаметно от немцев в боевую готовность привести. А почему тогда двадцать второго все наоборот было, то есть должно… будет. Опять запутался, дада шени. Нет, непонятно что-то. Настолько непонятно, что даже никак не решу, под каким предлогом предложить его снять. С Жуковым проще. Вчера продавил решение заменить его на посту начальника Генштаба Борисом Михайловичем. Шапошников как генштабист на голову выше. Жаль, здоровье у него не то. А Жукова — в замнаркомы. Будет контролировать выполнение решений Наркомата и ГШ. Характер у него как раз подходящий, жесткий. Главное следить, чтоб не зарывался… А с Павловым все равно неясно, даже по линии Меркулова и Берии ничего накопать не удалось. Были у меня подозрения, что с «испанским делом» связь найти удастся. Не нашли. Ладно, наблюдение оставим, но и самого пока трогать не будем. Вдруг ошибка, а он не хуже Жукова воевать будет? Тем более, что Гудерианов у меня нет. И не будет…
Вспомнил, про Гудериана думая, про диверсантов. Надо бы их снова развернуть. Конечно, одни части особого назначения никогда войну не выиграют. Поэтому их армейское командование сейчас и не развивает. Мне же кажется — зря. Надо протолкнуть мысль, что широкое применение осназа в тылу противника приводит к дезорганизации его снабжения и управления, к увеличению потерь и снижению возможностей к наступлению. Так что надо большую часть парашютистов именно в части особого назначения. Нет, лучше назвать эти новые части именно специального назначения. С учетом того, что они именно для чисто диверсионных действий предназначены, а при необходимости — и как обычные парашютные или стрелковые части будут действовать. В качестве примера — «партизаны» времен войны с Наполеоном и действия «охотников» в Империалистическую войну. Должны принять. А на подготовку у нас целый месяц есть. Пять корпусов диверсантов. Звучит неплохо. Конечно народу там не так и много, всего тысяч сорок бойцов. Время есть. Хватило бы снабжения, особенно мин и взрывчатки. Надо будет собрать военных и обсудить. Сначала лучше всего с Борисом Михайловичем.
Вот и погулял. Теперь можно и поспать.
Обстановка по-прежнему неясная. Похоже, немцы с англичанами договориться не сумели. Во всяком случае, на Крите немцы высадились. Сообщают об ожесточенных боях между высаженным десантом и англо-греческими войсками.
Сегодня часть дня потратил на углубленное изучение книги «Мозг армии». Готовлюсь, пока теоретически.
— Товарищ Сталин. Прибыл товарищ Молотов, — Поскребышев. Вячеслав пунктуален, прибыл минута в минуту. «Маладец».
— Пусть входит, — посмотрим, что новенького принес нам нарком очень иностранных дел. Пока все, что он докладывает, мне известно. Зато вот этого я не помню. Все таки переговоры идут. Может дипломаты ошибаются? Ничего, позднее подойдут Берия и Меркулов — уточним по их сведениям.
— Все ясно, Вячеслав. Англичане опять планируют загребать жар чужими руками. Они могут формально даже не договариваться с нацистами, формально оставаясь в состоянии войны с ними, формально продолжая воевать, но фактически не предпринимая никаких действий.
— Ты так считаешь, Коба?
— Да, Вячеслав, считаю. Но нам надо даже такую ситуацию использовать в своих интересах. Лучше невоюющий союзник, чем воюющий враг. Поэтому передай Майскому, чтобы он предпринимал все возможные шаги в этом плане. Пусть англичане думают, что хотят. Но формально они должны быть на нашей стороне. Понимаешь, Вячеслав?
— Понимаю, Коба, но…
Приходиться инструктировать подробнее. Да, это не Литвинов, тот мог и самостоятельно такие вопросы решать. Но уж слишком самостоятельным оказался. И доверчивым, да. Англичанам доверял больше, чем своим кадрам. Они на этом и сыграли во время чехословацкого кризиса. Еще бы немного — и поссорили бы нас с немцами окончательно. Пришлось бы в тридцать девятом либо как поляки, с невоюющими якобы союзниками, либо вообще один на один со всей Европой воевать. Вовремя мы его остановили. Ведь по сути, отдав фашистам Австрию, Испанию, Чехословакию, провоцируя немцев к продвижению на Восток, Англия и Франция были неформальными членами Антикоминтерновского пакта.
— Нам, можно сказать, повезло, что поляки не смогли с немцами договориться, а мы с ними договорились. Иначе мы могли бы иметь против себя объединенную Европу без единого союзника. Теперь же ситуация несколько иная. Англо-немецкий союз возможен, но маловероятен. Слишком много они пролили крови, чтоб так просто про нее забыть. Ну, а мы со своей стороны все усилия приложим, все дипломатические каналы задействуем, чтобы Англия на нашей стороне оказалась. А это автоматически будет означать и наш союз с Северо-Американскими Штатами…
Поговорили, да. Вячеслав всё записал, всё осознал. Выполнит, я его знаю.
Отвлекся немного на мирные вопросы, почти полчаса переговорив с замнаркома строительства Юдиным. Впрочем, особо мирными их не назовешь — подготовка площадок для заводов-дублеров на Востоке страны, подготовка жилого фонда, в том числе подготовка строительства дополнительных общежитий барачного типа для приема эвакуируемых. А что ты думал, в сказку попал, что ли? Это только в пост-хрущевских сказках эвакуация на сплошной импровизации держалась. На самом деле все решалось заранее.
А вот и наша разведка. НКВД и НКГБ. Пока бюрократически отдельно, но фактически уже вместе работают.
— Что нам скажут товарищи Берия и Меркулов относительно переговоров Гесса?
Докладывает Берия, хотя большая часть сведений явно добыта кадрами Меркулова. «Вот почему Вячеслав в восьмидесятые вспомнит, что сведения добыла разведка НКВД» — мелькает в голове посторонняя мысль.
По сведениям, добытым разведкой, получается, что переговоры все же идут. Идут, несмотря на бои на Крите, несмотря на Иракскую войну, несмотря на предыдущие противоречия. Неужели я ошибаюсь и ЗДЕСЬ ненависть Черчилля к Советскому Союзу превалирует над здравым смыслом? Или он надеется, что Германия все же удовлетворится полученным и станет надежным союзником Англии? И что стоят в такой неясной обстановке мои знания будущего? ТАМ Англия стала нашим союзником. Что мешает ей стать союзником Германии ЗДЕСЬ? Ничего! Особенно вспоминая их привычки. Как во время Семилетней войны их министры с врагами за спиной своих войск договаривались, я хорошо помню.
Так что торопиться тут нельзя. Остается только осторожно «давить на психику» англов и не делать резких движений.
А вот теперь опять немного передохнем от всех этих непоняток. Займемся конкретными делами.
— Товарищ Микоян нам сейчас доложит о выпуске его истребителя. А потом будем решать, как и что в его машине можно усовершенствовать и чем мы можем помочь. Правильно, товарищ Маленков?
Наконец-то нам дали выходной! А раз он совпал с выходным жены, решили съездить в парк культуры, отдохнуть. Давно дочке обещал, пусть порадуется.
Погода отличная! Тепло по-летнему, от реки прохладный ветерок тянет, из репродуктора на столбе веселый песенный мотив, прямо под настроение звучит:
Жить хорошо, а хорошо жить еще лучше! Эх, если бы не империалисты, как бы мы сейчас жили. Я точно в ГВФ бы ушел. Возил бы сейчас людей из города в город, в командировку или в отпуск, а то с геологами на северах полезные ископаемые искал. А сколько народу вместо того чтобы в армии с оружием возиться полезным делом могло бы заняться. Тот же Коротин мне признался как-то, что если бы не в летчики, то в подводные земледельцы пошел, как в книге Беляева.
Ого, пивко свеженькое подвезли! И народу никого — день у большинства рабочий. Так что и я кружечку выпил, пока мои женщины газировкой освежались. Хорошо! Пиво вкусное, с пенкой, солнце светит, дочка радостно щебечет. Ни о чем плохом и думать не хочется. Так бы и гулял все время и про армию даже не вспоминал. Только вот не забудешь никак. Навстречу попался тир. Пусть там всего-навсего «воздушки», а ведь тоже оружие. Настроение сразу упало, вспомнились постоянные инструктажи о готовности к войне, лекции о войне в Европе, грозящей неминуемо вовлечь в нее нас. Чтобы развеяться, пострелял. Мишени мне очень понравились. Толстый капиталист — «поджигатель войны», империалистические солдаты в касках с рожками, самолеты такого характерного вида, словно их с нашей новой книги по определению типов техники вероятного противника срисовали. Разве что без опознавательных знаков, вместо них какие-то черные круги намалеваны, а так — один в один. Мальчишки, а их несколько вокруг вертелось, аж засвистели восторженно, когда я с первого выстрела капиталиста пришиб. Не, что ни говори, а стрелять я все-таки немного умею. Всадил в мишени восемь из десяти выстрелов, и владелец тира, средних лет человек с характерной внешностью, улыбаясь, вручил мне приз — плюшевого медвежонка, заметив попутно:
— Вы так хорошо стреляете, молодой человек, это что-то. Таки я надеюсь, что вы не так часто будете стрелять и не разорите бедного Мойшу на одних призах.
— Рад бы и почаще пострелять, чтобы дочку обрадовать, — улыбаюсь я, — да работа не позволяет.
Теперь уже смеясь, Мойша крепко пожимает мне руку и отвечает. — Так заходите, когда сможете. Приятно посмотреть на грамотную стрельбу. Военный, таки да?
Киваю ему и спешу за отошедшими женой и дочкой. Оказывается, Юлька увидела карусели и теперь тянет маму туда, не забывая, однако, плотно прижимать к себе новенькую игрушку.
— Папа, ты мне карусель обещал! — заметив меня, кричит дочка.
— Раз обещал — выполню, — говорю ей и иду к кассе. Пока девочки катаются, успеваю еще раз пройтись до киоска и обратно. Гуляем по аллеям, а потом, когда время уже ближе к вечеру, идем в кинотеатр «Родина». Смотрим хороший, правда немного детский, фильм «Дети капитана Гранта». Снято здорово.
Выходим, когда уже начинает темнеть и, не торопясь, идем к зданию почты, к которому должен подъехать дежурный тягач из части. Захожу внутрь, в телеграф. Жена и дочка предпочитают погулять на свежем воздухе. Очередь небольшая, но движется медленно. Отправляю домой телеграмму, что у нас все в порядке.
Расплатившись, выхожу на улицу, и сворачиваю на аллею, к оставшимся у кустов девочкам. Подойдя ближе, вижу весьма неприглядную картину. Два мужичка в характерных кепках-восьмиклинках, кургузых пиджаках и грязных сапогах, в которые были заправлены не менее грязные брюки, очень невежливо наступают на побелевшую, испуганную и лихорадочно оглядывающуюся вокруг жену. Из-за ее спины выглядывает не менее испуганная дочка. Ну, хулиганье, погодите!
— В чем дело, Настя?! — спрашиваю нарочито громко, командирским голосом. Ко мне поворачивается один, который постарше и, выплюнув изо рта чинарик, хрипит. — Шо, фраер, тебя тоже пощипать? Так гони лопатник и котлы снимай. Не видишь, мы люди бедные, а еще Ленин завещал с такими делиться.
Тело само вспоминает уроки рукопашного боя, только недавно повторенные на недавно введенных занятиях по выживанию. Удар ногой под коленную чашечку, второй удар, следом — по боку. Жена кричит. Мужик, схватившись обеими руками за коленку, с воем падает, второй выхватывает нож… и тут же пытается кинуть его в сторону, но не успевает. Суровый милиционер, в белой, заметной в темноте, гимнастерке, споро крутит ему руки, заставляя выронить нож и тут же связывает их у бандюги за спиной витым шнурком. И откуда он только появился?
— Вставай и не притворяйся, — бьет он второго урку в другой, не успевший пострадать от моего удара бок, сапогом, одновременно свистя в свисток. Дочка, глядя на него, перестает плакать и начинает улыбаться. Еще бы, старшина милиции, как я успеваю заметить по знакам различия, не просто свистит, он насвистывает что-то вроде «Чижика-пыжика».
Получив еще пинок, второй мужик со стоном поднимается, глядя на меня с откровенной злостью, но даже не дергается в сторону, потому что по аллеям уже несутся, придерживая фуражки еще двое в таких же белых гимнастерках.
Ну вот, испортили такой день, скоты бандитские!
Дни пролетают просто незаметно. Понемногу начинаю распихивать повседневные дела на заместителей, все больше и больше сосредотачиваясь на военных вопросах. Большая проверка готовности пятнадцатого мая выявила столько недочетов, что, не знай я о некоторых заранее, инфаркт бы получил, точно. Поэтому сейчас сидим с Молотовым и обсуждаем подготовку к войне на дипломатическим фронте. Англичане, кажется, прореагировали на наш зондаж вполне дружественно. Но о переговорах с Гессом молчат, как будто их и нет. Неужели пытаются нас банально надуть? Черчилль конечно с Гитлером бился до последнего, но вдруг ему предложили что-то настолько привлекательное, что он не сможет отказаться?
Заодно поговорили о московских делах, подготовили планы на все случаи жизни, в том числе и использование метро, как бомбогазоубежища. По местной противовоздушной обороне, оказывается, многое не решено было, не верили Щербаков и Пронин, что Москве что-то может угрожать. Но эти вопросы решали быстро, так же как перевод промышленности на выпуск военной продукции. Будет сюрприз в этот раз Гитлеру, «Компрессор» над своей продукцией начнет работать раньше. Жаль, шасси повышенной проходимости пока маловато. Дал указание попробовать разработать и буксируемую за танком установку, а так же партизанский вариант на одну и несколько направляющих. Щербаков обещал лично проследить и стимулировать конструкторов. Во время беседы вспомнил о Королеве. Придет Берия — надо будет указание дать его из лагерей извлечь, объявить о возможности реабилитации — и пусть начнет своими ракетами заниматься. Только теперь уже планово, а не тратя деньги, отпущенные на другие проекты.
Вот и военные подошли. Жуков, Кулик, Тимошенко, Шапошников. Жуков удивлением поглядывает на представителей завода номер восемь. А, он же только вечером вернулся из КОВО. Не довели ему, похоже, в чем дело. Ну ладно, разберется, заодно еще раз проверим его способности к быстрому анализу обстановки.
Начинаем с Тимошенко.
— Товарищи. Проведенная нами проверка боевой готовности армии выявила ряд недостатков. Одним из них является слабая готовность противовоздушной обороны к борьбе с авиацией противника… Особенно недостаточно в армии средств борьбы со штурмовой и пикирующей авиацией вероятного противника. Основным средством борьбы с авиацией на малых высотах остаются счетверенные пулеметы «Максима» винтовочного калибра, имеющие недостаточную эффективность действия по новейшим цельнометаллическим самолетам… Нам катастрофически не хватает зенитной артиллерии малого калибра…
Как только он заканчивает, я поднимаюсь и, проходя за спинами сидящих, задаю классический вопрос, запомнившийся по множеству просмотренных фильмов. — А что скажет товарищ Жуков? — махнув рукой, чтобы он не вставал.
— Товарищ Сталин, товарищи. Во время инспекционной поездки мною были проведены совместные учения, — тут я еще раз махаю рукой, намекая: «Без подробностей» и Жуков продолжает.
— Выяснилось, что имеющиеся таблицы стрельбы зенитной артиллерии не позволяют стрелять по пикирующим самолетам. Зенитная артиллерия малых калибров в войсках практически отсутствует, ввиду некомплекта до восьмидесяти процентов от штата. Таким образом, войска остаются беззащитными от атак низколетящих самолетов. Пулеметы «Максим» недостаточно эффективны, но и их не хватает. Необходимо потребовать от промышленности увеличения поставок тридцатисемиллиметровых и двадцатипятимиллиметровых зенитных орудий. Кроме того, считаю необходимым изыскать дополнительные резервы для оснащения войск хотя бы пулеметными зенитными установками.
— Как вы думаете, товарищ Жуков, а могут ли быть полезными спаренные установки авиационных пулеметов винтовочного калибра? — спрашиваю, а сам наблюдаю за реакцией Комарицкого. Он же как раз конструктор авиационного вооружения. Должен высказать свое мнение, за или против. В принципе, я и сам знаю, что в полевых условиях те же ШКАСы особо не постреляют — все же это не аэродром и не самолет, да и обслуживание в пехоте от авиационного… гм… сильно отличается. Но ведь зерно здравое в этом есть. Было же где-то, что использовали какие-то авиационные пулеметы в ПВО.
— Разрешите мне, товарищ Сталин, — вот молодец, не побоялся. Ну давай говори. — Да, товарищ Комарицкий, говорите.
— Лично я полагаю нецелесообразным использование всех имеющихся типов авиационных пулеметов в противосамолетной обороне войск. Но в ней вполне можно использовать такие типы как ДА-2 и ПВ-1, снимаемые с вооружения ввиду малой скорострельности. Поскольку они конструктивно не отличаются от армейских образцов, полагаю, что они будут нормально работать и в полевых условиях. Имеющиеся же пулеметы ШКАС нужны для вооружения самолетов.
— Неужели у нас нет запаса таких пулеметов? Нельзя ли, если он есть, использовать эти пулеметы для обороны аэродромов? — я и не знал, что дело настолько запущено. Начинаю хмуриться, вижу, что директор «восьмерки» сидит еле дыша и принуждаю себя успокоиться. Чтобы присутствующие тоже успокоились, подхожу к столу, неторопливо набиваю и раскуриваю трубку.
— Полагаю, возможно, товарищ Сталин, — отвечает конструктор, а Тимошенко подтверждает, что небольшой запас пулеметов есть.
— Вот и хорошо. Вам и товарищу Чарнко надо будет продумать конструкцию зенитных станков для авиационных пулеметов и, по возможности, пушек ШВАК. А теперь давайте обсудим положение с зенитными пушками. Товарищ Авцин, объясните товарищам, как получилось, что имея готовую конструкцию тридцатисемимиллиметровых орудий особой доставки, ваш завод так и не смог выпустить их в достаточном количестве. А вы товарищ Кулик, пока подумайте и потом доложите, чем мог помочь ГАУ этому заводу и почему этого не произошло.
Пока директор довольно таки бодро оправдывается, приводя множество объективных причин провала программы производства зениток, Кулик сидит с видом человека, нечаянно проглотившего жабу. Что, не ожидал? Конечно, кое в чем ты, товарищ маршал прав, но в целом твои идеи завиральные. Не помогают они улучшить оборону, скорее наоборот, отрицательно действуют. Тем более, что ты так и не нашел времени подписать приказ об изъятии некачественных бронебойных снарядов для сорокапяток. И не подумал ничего делать по решению этого вопроса. Поэтому придется тебя отправить куда-нибудь на другую должность. Главное Артиллерийское Управление и без тебя обойдется.
— Ви законьчили, товарищ Авцин? Типер доложите нам, что ви сделали для решения этих проблэм?
Из опыта мировой войны можно сделать два основных вывода в части производства орудий и боеприпасов.
Запасы мирного времени должны быть достаточны, во избежание кризиса, пока не будет полностью развернута производственная мощь мобилизованной промышленности.
Питание войны не может быть построено на запасах мирного времени, сколь бы не были велики эти запасы; война будет вестись в основном за счет продукции военного времени; подготовка промышленности в мирное время должна обеспечивать быстрое развертывание ее для массового производства во время войны.
Суббота получается весьма напряженной. Собираю сегодня большое военное совещание у меня в кабинете. Немцы в первой половине мая так и не напали, поэтому у многих появилось расслабленное настроение. Пошли разговоры, что и не нападут совсем, пока с Англией не покончат. Голиков недавно эту гипотезу у меня в кабинете целых полчаса защищал. Расслабляются военные. Это плохо.
Зато наша попытка тайного приведения войск в боеготовность (хорошо, что мы подстраховались и Деканозов сразу после начала подъема войск оповестил Риббентропа о больших учениях Красной Армии), оказалась весьма поучительной, но в целом — провальной. Как ни странно лучше всех справился товарищ Павлов — у Западного Особого приведение в боевую готовность получилось намного лучше, чем у остальных четырех особых округов. Да и новинок у него в частях побольше внедрили, чем у других. Например, летчиков вместо строевых занятий начали обучать навыкам выживания во вражеском тылу. Во всех ли частях — не знаю, но в дивизии Захарова, где проверяющие были, точно занятия проводились. Нашли даже инструкторов из НКВД, а также энтузиастов — самбистов и туристов. Так что занятия очень полезными должны были получиться. Эх, съездить бы, самому посмотреть. Но некогда, некогда, время поджимает.
Поделиться книгой: