Помоги проекту - поделись книгой:
За пару Серов часов устроил небольшой, но удобный шалаш — не хоромы, но какая-никакая крыша над головой. После этого собрал хворост, разжег костер и принялся за готовку. Последние три дня он ел только вяленное мясо, сухари, сыр — именно эти продукты составляли основной рацион путешественника в этом мире, поэтому до ужаса хотелось съесть чего-нибудь горяченького. В дело пошли какие-то странные, неизвестные овощи, по рассказам пленников, что-то вроде аналога земного картофеля, остатки мяса и вообще все, что капитан посчитал годным к употреблению.
Получившееся в итоге блюдо ни разу не тянуло на шедевр местной кулинарии. Впрочем, оно не тянуло на шедевр любой кулинарии, однако никого это не смутило — Серов в своей жизни, особенно во время различных тренировочных "выездов на природу", ел и не такую гадость, ну а пленников вообще никто и не спрашивал.
Кстати о пленниках: эти двое оказались ценнейшими источниками информации как о мире в целом, так и конкретно о некоторых, особенно интересовавших капитана аспектах. Понятное дело, что основным таким интересующим моментом была магия. Особенно ее прикладные возможности.
Оказалось, что магия может многое, но она далеко не всесильна. Тушить и зажигать звезды, создавать горы и высушивать океаны, местные маги еще не научились. Однако они могли многое такое, что человеку из двадцать первого века и не снилось. Размышляя на эту тему, Серов никак не мог решить, что "круче" — технологии или магия, придя, в конце концов, к выводу, что если бы их соединить, получилось бы вообще что-то невообразимое.
В ходе очередного допроса выяснилось, что Арн или как его называл блондин-Лен — мастер, является достаточно сильным магом. Когда Серов это услышал, то поначалу впал в легкий ступор. Если пленник маг — почему он так просто дал себя избить, потом связать и уже несколько дней не использует свою силу, что бы освободилось. Но все было не так просто. Арн был мастером ритуальной магии, и если бы ему дали его книгу, нужные компоненты и два-три часа времени — тогда, да, он бы всех стер, к чертовой матери, в порошок. А так, будучи ограниченным во всех трех вышеперечисленных нуждах, он мало отличался от обычного человека.
Следующая неделя прошла достаточно скучно для стороннего наблюдателя. Никаких значимых событий не происходило. Каждый день капитан вставал с рассветом, делал свой утренний комплекс, готовил еду — благо продуктов было достаточно — а все остальное время посвящал общению. Уделял внимание самым разным мелочам, расспрашивал про географию, историю нового для себя мира, о жизни крестьян, ремесленников, солдат, аристократов, магов, правителей. Расспрашивал обо всем, что может пригодиться и иногда о том, что пригодиться, в общем, то не может.
Время шло и назревало решение двигаться дальше, ведь нельзя всю жизнь просидеть в лесах аки партизан. И с этим вставала другая проблема — что делать с пленниками…
Ург-орх бежал так, как еще никогда не бегал в своей жизни. Деревья мелькали то справа то слева, но совсем не окружающим пейзажем была занята голова опытного воина. Даже сейчас, спустя два с половиной часа этой бешеной погони, он не переставал думать, думать, как спастись самому и спасти воинов рода.
А ведь сначала все шло хорошо — старейшины, наконец, оценили его опыт и доверили ему возглавить очередной набег на земли белокожих. Отряд из тридцати воинов, среди которых было только семь новиков, благополучно переправились через Кель и за пять оборотов
Когда опытные воины его отряда спросили Ург-орха, зачем он повел их так далеко на север, ведь там не живут белокожие и соответственно, нет добычи, Ург-орх только рассмеялся:
— Белокожие живут и там, просто на два-три оборота
— Но, Ург-орх, главное не забрать, главное удержать, — отвечали ему воины, — оттуда слишком долго двигаться обратно, тем более мы будем нагружены добычей. Нас догонят эти
— Я продумал наше возвращение назад, — самодовольно усмехнулся новоизбранный походный вождь, — мы уйдем севернее, в сторону гор длиннобородых, там выйдем на старую дорогу, и повернем на юг. Дорогой уже много десятилетий никто не пользуется, и на ней будет намного проще спрятать следы. По дороге сделаем три перехода и только потом рванем на восток к Каль и домой.
Даже опытные воины рода согласились, что план мудр, окончательно признали право Ург-орха командовать ими…
Однако все пошло не так, как задумывалось. Если бы Ург-орх изучал военное искусство не земле, то он без сомнения знал бы, что "ни один план не переживает встречи с противником", однако он не изучал его не только на земле, но и здесь, поэтому такое открытие стало для него неожиданностью.
Первое поселение, которое они встретили на пути было большим поселком, в котором обитало не меньше полутысячи белокожих. Оно было обнесено высоким частоколом а на стенах дежурили лучники — как видно здесь бледнокожие расслабились не так сильно, как того ждал Ург-орх. Эта добыча была явно не по зубам его небольшому отряду. Поэтому пришлось углубиться еще дальше на запад углубляясь в человеческие земли.
Вскоре они нашли себе добычу по зубам. Это была не большая деревенька на пятнадцать подворий, где не могло проживать больше ста- ста пятидесяти белокожих. Это было то что нужно, даже довольно высокий частокол из толстых, обмазанных глиной бревен, не мог считаться в таком деле помехой.
И действительно все прошло гладко — белокожие совсем не ожидали нападения и были застигнуты врасплох, и тем не менее оказали ожесточенное сопротивление. В ту ночь клинки славных воинов рода Орх-Анг вдоволь напились сладкой крови. Потери были минимальные — погибли двое из пяти новиков, хотя каких новиков, теперь после первого своего настоящего дела, они стали полноправными воинами рода. По возвращении их ждало посвящение во взрослую жизнь и выбор жены.
Оставалось только вернуться, ну и не потерять богатую добычу. А добыча была не просто богатой — кроме дорогих в степи изделий из металла и дерева, воины смогли схватить живыми около тридцати белокожих, а это воистину роскошная добыча. Но и не это было жемчужиной, нет не жемчужиной — бриллиантом, добычей всех добыч. Воины сумели взять живым мага и не простого мага — перепоясанного красным кушаком. Имперский огневик.
Много сотен лет назад империя белокожих обратила свой взгляд за реку Кель на просторы Великой Степи. И тогда десятки и сотни таких вот перепоясанных красными кушаками магов имперской гильдии принесли с собой Огненный Ужас, в котором сгинули многие прославленные роды, кланы, племена, а простых воинов степи сгинувших в огне никто и не пытался считать.
С тех пор прошло очень много времени — давно покоятся в земле останки внуков и правнуков живых свидетелей, распалась империя а с ней и имперская гильдия магов, но память, нет не память а Память о тех событиях жива и поныне. И поныне по вечерам у родового костра, слушая рассказы старейшин о тех событиях, сжимаются кулаки будущих воинов степи, пытаясь нащупать на поясе не полученное еще оружие и в еще детские сердца приходит ненависть к тем, кто принес столько горя их народу.
А мага удалось взять в плен только благодаря огромной удаче. Он был пьян и спал мертвецким сном. Видно, Боги благоволили сынам степи, ведь будь маг трезв, возможно никто из нападающих больше никогда бы не вернулся домой.
Вот почему именно взятого в плен мага Ург-орх небезосновательно посчитал главной добычей. Когда принесенный им пленник будет принесен в жертву на ежегодном курултае — их род возвысится, а его Ург-орха может быть назначат быть вождем большого набега земли белолицых.
Именно такие мысли поначалу вертелись в голове походного вождя. Он уже видел, как совет вождей набрасывает ему на плечи накидку из шкуры
Но, как уже говорилось выше, в определенный момент запас удачи исчерпался. Как видно, кто-то все же сумел улизнуть из села: хоть Урк-орх и расставил несколько воинов вокруг частокола, что бы они ловили таких беглецов, их все же было слишком мало для полной блокады села. Таким образом о нападении узнал местный землевладелец, который сразу же бросился в погоню — терять свое имущество понятно дело не нравится никому.
Когда Ург-орх понял, что просто так ему уйти не дадут, он принял волевое решение — бросить всю добычу, которая замедляла движение отряда. С болью в сердце воины оставляли уже ставшее практически своим, имущество, забирая с собой лишь то, что можно унести не себе. В число забираемого с собой, понятное дело, вошел и, перевязанный по рукам и ногам, маг.
Но и это не помогло. Хотя обычно, белокожие предпочитали не испытывать судьбу и не загонять пришедших из-за реки орков в угол. Ведь и загнанная в угол крыса может больно укусить кошку. Как видно на этот раз они сильно прищемили белокожим хвост… Погоня приближалась. Угр-орх не видел, преследующих его белокожих, но интуиция опытного воина подсказывала ему, что они все ближе. Он прямо таки кожей ощущал, как сокращается отведенное ему время.
И вот теперь, мчась среди многовековых исполинов, Ург-орх принимал самое важное в жизни решение — нужно было остановиться и встретить преследователей грудью, умереть достойно, не опозорив имя воина степи. Но оставался пленник, которого нужно было, во что бы то не стало доставить старейшинам, ведь они доверили командовать воинами именно ему, а, значит, именно он в ответе за все что случилось.
Приняв решение Ург-орх не торопился останавливаться. Умирать нужно тоже с умом, а значит продать свои жизни как можно дороже. Нужно было найти место, где удобно организовать засаду.
Наконец, еще через полчаса он остановился, вскинув правую руку и прорычав команду во всю мощь измученных безумной гонкой легких. Место было удачное — звериная тропа, по которой передвигался отряд втянулась в небольшой овраг. При чем склоны оврага были песчаными, не покрытыми никакой растительностью. В то же время на вершинах рос густой кустарник, в котором можно было скрыть отряд в несколько раз больший.
— Мы остаемся и принимаем бой, — объявил вождь собравшимся вокруг него воинам, — уйти нам не дадут.
Реакция на эти слова оказалась разная. Опытные воины, не раз ходившие в набеги и смотревшие в глаза смерти, довольно заворчали — погибнуть в бою почетная смерть для любого воина степи. Уж точно лучшая, чем дома на лежанке немощным стариком, который и меч в руку взять не может. Молодые же, еще не научившиеся так философски смотреть на жизнь, явственно побледнели — сложно смириться, что скоро ты умрешь. Тем не менее, никто не проявил своего страха, ведь для воина степи, бесчестие хуже смерти.
Оглядев еще раз свое маленькое войско, Ург-орх продолжил:
— Но мы не можем умереть здесь все — кто-то должен принести домой печальную весть — пусть наши жены надевают на голову венки вдов. Но и это не главное. Главное донести нашего пленника старейшинам и тогда наши имена прославятся, нас будут помнить, — он пытался понять, всматриваясь в лица, кто способен выполнить это задание, — кто возьмет на себя ответственность?
Никто не ответил, впрочем Ург-орх и не ждал, что кто-то вызовется. Все ждали слова командира. И он не заставил себя ждать.
— Пойдет Гураг-орх, — принял решение командир отряда, выбрав достаточно опытного и умелого воина, который, будучи еще по-оркским меркам молодым мужчиной, имел хорошие шансы уйти от погони, если таковая будет, — Гураг-орх отойдем, нужно поговорить. Остальные: вы семеро — правый холм, вы семеро — левый холм, остальные — на выходе из оврага в кустах складываете завал из веток, прячетесь за ним, — и, увидев, что все не торопятся выполнять приказ, рыкнул, — быстро!
Отойдя в сторону, Ург-орх обратился к выбранному им воину:
— Уходи как можно быстрее. Мы постараемся задержать погоню на столько времени, сколько получится. Пока будет жив хоть один из нас — белокожие не пройдут. Я надеюсь, что они не найдут твоих следов, и решат, что мы легли здесь все. Но если поймешь, что за тобой гонятся опять — попытайся затаиться. Белокожие на лошадях, на своих двоих да еще с пленником… в скорости ты с ними тягаться не сможешь все равно. Теперь по поводу маршрута — уходи на северо-восток. Они, надеюсь, не догадаются, что ты сменил направление. И помни: теперь от тебя зависит величие нашего рода. Не посрами гордое имя воина великой степи! — Пафосно за закончил свою маленькую речь Ург-орх.
В ответ Гураг-орх только кивнул в знак того, что все понял, после чего развернулся и подхватив с земли пленника скрылся в глубине леса.
Сер Рейнер, вольный барон Шетинский был в ярости. Одну из его деревень разорили эти грязные орки пришедшие из-за реки. Все началось с того, что незадолго до рассвета в замок прибежал изможденный паренек с вестью о том, что на его деревню напали орки. Сначала ему не поверили — обычно эти бестии не забираются так далеко за реку. Тем не менее барон Шетинский был хорошим правителем. Он быстро поднял свою дружину — три однощитовых рыцаря с оруженосцами, три десятка простых воинов, которые, тем не менее, имели кольчугу, щит, меч и копье, и два десятка конных лучников.
За какие-то несколько десятков минут они домчались до деревеньки, и действительно — от еще недавно крепкой крестьянской общины остались лишь воспоминания. Среди обугленных домов то тут то там валялись тела крестьян.
Не откладывая дело в долгий ящик, барон приказал обыскать все вокруг, но найти след. Собственно говоря сделать это было не сложно: тридцать орков и еще столько же пленников да еще нагруженные все добром, оставляли четкий след, уходящий почему-то на северо-восток, хотя самый прямой путь был строго на восток — в сторону реки.
Через несколько часов след вывел погоню на старый тракт соединяющий портовой Амнор и столицу гномов. Тракт хоть и был почти заброшен, но весьма не плохо сохранился. Большие обтесанные валуны, которые имперские инженеры использовали на строительстве дорог неплохо противостояли напору времени и дорога выглядела так как будто за ней постоянно кто-то присматривал. Казалось, сейчас из-за поворота выкатится очередной караван, направляющийся к гномам с продуктами или обратно с ценными мечами и кольчугами.
Все это было прекрасно, и навевало мысли о силе империи людей, но конкретно в этот раз играло против людей. На голом камне было намного сложнее отследить следы, и если в лесу все было понятно, то теперь нужно было выбирать — в какую сторону двигаться: на юг или на север.
Барон принял решение остановиться и выслать в обе стороны легкоконных разведчиков, в любом случае нужно было дать отдых лошадям, несущим на себе, закованных в броню воинов.
Спустя четыре часа разведчики вернулись — оказалось, что орки таки двинулись на юг. Дальше по дороге следы были видны более отчетливо. После этого погоня возобновилась.
Люди загоняли коней, стараясь настичь беглецов. Внезапно на дороге появилось неожиданное препятствие. Это были люди, захваченные орками в деревне. Они медленно брели по дороге, неся с собой кое-какие пожитки. Пришлось опять остановить погоню — нужно было расспросить людей — информация о противнике никогда не бывает лишней — и выделить им в сопровождение охрану.
Разобравшись с этим делом и отправив с людьми полтора десятка конных лучников, сер Рейнер приказал продолжить погоню. На самом деле можно было бы вернуться назад, ведь все свое имущество он уже вернул, а гоняться по лесам за орками — дело весьма опасное. Однако он здраво рассудил, что обязательно необходимо показать этим тварям, что им нет хода на его земли, потому что иначе орки будут все время возвращаться.
Погоня чуть не потеряла след еще раз, когда орки неожиданно свернули в лес, пройдя в зарослях по неширокой звериной тропе. Группа проскакала далеко вперед, когда следопыты доложили, что потеряли след, а орки свернули где-то раньше. На все ушло еще часа три. У места, где орки свернули в лес, всадникам пришлось спешиться, потому что проехать там на лошади не было никакой возможности. Правда через несколько сот метров, кусты расступились, что позволило им опять оседлать лошадей.
В какой-то момент к барону подъехал Гил — лучший во всем баронстве следопыт — и сказал, что они отстают всего на четверть часа. Но барон уже и сам это знал. Нет, он не читал следы, зато имел развившийся за годы "нюх" и чувствовал добычу, чувствовал, что скоро ее настигнет.
Тропа еще чуть расширилась и втянулась в неглубокий овражек. Внезапно со всех сторон раздались орочьи боевые кличи и посыпались стрелы.
"Засада", — успел подумать барон, и это была последняя осознанная мысль, потом же все, как говорится, завертелось.
Первыми же стрелами под бароном была убита лошадь. После этого он полностью потерял контроль над творящимся вокруг. К счастью, он успел вытащить ногу из стремени, и это спасло ему жизнь. Но на этом его везение кончилось, потому что в следующую секунду по шлему громко звякнуло — очередная стрела хоть и не смогла пробить добротный шлем, но тем не менее на несколько секунд "выключила" Рейнера. Когда он осознал себя, первое, что он увидел, был здоровенный орк с браслетом походного вождя на плече, который большими скачками набегал на него, занеся для удара клинок. В отличии от затуманенного разума, тело среагировало достаточно быстро, мягко уведя всторону по плоскости меча казавшийся уже смертельным удар. Барон еще успел увидеть в глазах орка удивление, но и он был слишком опытным воином — а браслет походного вождя кому-попало не дадут — и спустя мгновение атаковал опять. Теперь уже подвело и тело: острая боль пронзила правое, не прикрытое щитом бедро и сознание начало гаснуть.
Сер Рейнер уже не мог видеть, как его хорошо-обученные и вооруженные воины добивают последних орков, как старший из рыцарей принял на себя командование и оставив похоронную команду бросился назад в замок — барон был плох и его нужно было как можно быстрее отвезти к лекарю. На поляне хоронить товарищей остались с десяток воинов: кроме двадцати пяти тел орков, котрых никто хоронить не собирался, на поляне лежали две дюжины людей. Еще четверых, среди которых был барон, в тяжелом состоянии увезли на растянутых между лошадями плащах — их судьбу Боги еще не решили.
Во всей этой кутерьме никто, понятное дело не стал искать одинокого орка, уходящего на восток с ценной добычей.
Гураг-орг продолжал свой, прерванный было, бег. Только теперь он бежал в одиночестве. Точнее, если помнить про пленника не совсем в одиночестве, но… Убегать стало еще труднее. Не только и не столько физически — орки вообще выносливы от природы, а тренированные воины особенно, да и пленник не отличался габаритами, был худ и не очень высок — сколько психологически. На плечи сильнее доспехов и добычи давил груз ответственности. Гураг-орг действительно был опытным воином, но только воином. Ему еще бы много лет не доверили водить набеги. И теперь он был в растерянности: его душа рвалась обратно — туда, где белокожие убивают его родичей, но чувство долга толкало его вперед, ибо долг превыше всего.
Именно такими мыслями была занята голова воина, ставшего водночасье курьером. Он летел вперед, напрягая все силы — нужно было оторваться от возможной погони как можно дальше. Ведь если он не выполнит задание, то получается, что смерти его родичей были напрасны.
Внезапно, проломившись через очередные кусты, Гураг-орх вылетел на поляну. Все бы ничего — обычная поляна посреди леса, каких немало — но недалеко от него стояли два белокожих, одетых в черные балахоны.
— Обошли, маги, — успел подумать Гураг-орх перед тем, как, повинуясь рефлексам рванул вперед.
Назад бежать смысла не было — от заклинаний особо не побегаешь — а вот вперед… Если оба мага замешкаются хоть на пару секунд, хоть на одну — он успеет нашинковать их клинком в орочий
И действительно — оба владельца черных балахонов не успели ничего сделать: Гураг-орх молниеносно приблизился и двумя движениями отправил магов к праотцам. Только после этого он остановился и огляделся — на поляне кроме этих двух белокожих присутствовал еще один. Это был высокий, ростом выше среднего орка на голову, мужчина, одетый в странную черную одежду, смутно напоминающую доспехи. Он был настолько ошарашен внезапным появлением воина степи на поляне, что и не думал ничего предпринимать, хотя у его ноги в землю был воткнут меч. При виде меча глаза орка загорелись — даже на первый взгляд было видно, что это гномья "дымчатая" сталь. Такие мечи гномы продавали за два по весу в золоте. Это была царская добыча.
В голове Гураг-орх промелькнула мысль, что и воин может быть под стать мечу, но он тут же отбросил ее — белокожий никак не тянул на мастера меча — не те движения, стойка, да и реакция на появления воина степи на поляне не соответствует. Если бы белокожий носил в ухе серьгу мастера меча, то он, Гураг-орх, уже лежал бы мертвый. Так что… скорее всего украл.
Ехидно ухмыляясь, орк сбросил в траву своего пленника — тот издал приглушенный кляпом стон — и неторопясь направился к третьему белокожему. Неожиданно тот вышел из ступора. Резко дернулся и одним плавным движением выхватил какой-то предмет из держателя на бедре. Гураг-орх почуял неладное и дернулся вперед… но опоздал. Раздались громкие хлопки и свет потух.
Когда на поляне появился этот серокожий, Серов на несколько секунд впал вступор. Нет, он уже знал, что в этом мире есть кроме людей еще и другие виды разумных. Но одно дело знать, а другое — увидеть собственными глазами.
Пока капитан приходил всебя, выскочивший на поляну орк успел зарубить обоих пленников. Они были постоянно пристегнуты друг к другу наручниками, так что не могли не то что убежать, а хоть попытаться увернуться. Как назло именно за несколько минут до этого они попросились отойти "доветру", и так неудачно попали под руку орку. С другой стороны — удачно. Они все равно были уже отработанным материалом, а отпускать их капитан не планировал. Большей глупости и придумать было бы нельзя. Так что серый избавил его от необходимости пачкаться. Хотя… все же рановато. Из них можно было вытащить еще гору информации.
Тем временем, орк, нехорошо ухмыляясь, не торопясь, направился уже в сторону Серова. Непосредственная опасность наконец вывела его из ступора, и он, выхватив из кобуры на бедре Стечкин, всадил в серого несколько пуль. При чем перед самым выстрелом орк ускорился — видно что-то почувствовал — но ему это не помогло. Несмотря на крайне хреновое останавливающее действие используемых патронов, на четвертой пуле орк таки свалился.
"Дааа…", — подумал капитан, разглядывая труп, — "если на каждого такого здоровяка тратить по четверть магазина, то никаких патронов не хватит, а взять их больше неоткуда. Нужно переходить на более доступное местное вооружение".
Он бросил взгляд на воткнутый в землю трофейный клинок. Это был полутораручный бастард, с простой гардой и ухватистым навершием. Казалось меч как меч, вот только им пользовался тот, самый шустрый из разрушенного замка. Арн, увидев этот меч, хоть и был далек от холодного оружия, признал в нем гномью работу, и посоветовал взять себе. Серов как раз пытался, если не тренироваться с новым для себя оружием — он просто не знал, как это делается — то хотя бы просто привыкнуть к нему. Привыкнуть, откровенно говоря, было нелегко. Меч длиной чуть больше метра и весом в полтора кило, все же очень отлечается от того холодного оружия, которым он пользовался в прошлой жизни. Тем не менее, капитан не отчаивался — на Земле он неплохо владел ножом и считал, что тот опыт может ему пригодится. В таком деле главное найти хорошего учителя, а там… нет, гениальным фехтовальщиком он, конечно, не станет, но постоять за себя сможет.
Теперь сидя над еще теплым трупом, Серов думал, что делать дальше. Оставаться на этом месте смысла уже не было — посреди леса он больше никакой информации не раздобудет. Так что нужно было двигать в более обжитые районы. Вот только куда? Самым разумным будет двигаться по тракту на север. Именно на севере лежало ближайшее более-менее цивилизованное человеческое государство. На карте, найденной у командира черных, эта местность была отмечена как "королевство Игел". Впрочем, несмотря на то, что карта была еще та (наибольшее внимание составитель уделял не условным обозначениям, дающим привязку к местности, а различным рисункам сказочных существ, живущих "по краям" карты, а что такое координатная сетка в этом мире похоже не знали вообще), не доверять ей резонов не было. Ближайшим крупным городом был такой себе Анор. Город, судя по карте, находился в предгорьях и жил за счет торговли с гномами. Он обозначался на карте как сравнительно большой, а значит, были все шансы на то, что там Серов найдет мага, который обучит его языку.
Приняв такое решение, капитан принялся собираться в дорогу. Казалось бы — что собирать, когда все изначально уже собрано и лежит на телеге. Но нет, вещам, как известно, свойственно расползаться, и теперь Серов бегал по поляне как ужаленный, постоянно вспоминая, что "вот под тем пеньком забыл забрать топор".
По началу, капитан не обращал внимания, на странный сверток, который притащил с собой орк. Не то что бы ему было чуждо любопытство — просто сразу навалилось столько дел, а времени лишнего как обычно не было. Однако, когда упомянутый сверток начал подавать признаки жизни, Серов решил, что все же был не прав оставляя это дело на потом.
Казалось бы первая и самая естественная реакция нормального человека в таком случае — освободить пленника, но капитан уже начал обживаться в этом суровом мире. За последние две недели его слишком часто пытались убить, а это волей-неволей прививает определенную осторожность. Иногда осторожность даже перерастает в настоящую параною.
Прежде чем развязывать пленника, Серов убедился вначале, что это человек — выяснять отношения с разумными другого вида пока не хотелось — потом, что у него нет оружия. И только после этого начал его развязывать. Перво-наперво избавился от кляпа — несмотря на незнания языка, капитан успел выучить несколько десятков слов и пару-тройку словесных конструкций, так что надеялся, что худо-бедно объясниться сможет.
Но не смог — пленник был в глубокой отключке — ни похлопывания по лицу ни обливания водой ничего не дали. Толи он ударился головой, когда его сбросил с плеча орк, толи еще раньше, но привести его в чувство на месте не получилось.
Почесав в задумчивости затылок, Серов решил, что бросать человека без сознания одного в лесу — не дело, разгреб вещи, сложенные на телеге, так что бы можно было положить человека и осторожно, стараясь не тревожить, уложил туда тело.
Оглядев поляну в последний раз — не забыл ли чего — капитан взобрался на козлы и опять отправился в путь.
Глава 4
Ариен ан-Дейрен приходил в себя очень мучительно. Так плохо ему не было со времен первой попытки сдать экзамен на ранг подмастерья. Тогда магистр ан-Шаберг приложил его так, что несостоявшийся подмастерье провалялся в лазарете целую седмицу, несмотря на помощь целителей.
Теперь же Ариен лежал на чем-то трясущемся — скорее всего какой-то повозке — и пытался "собрать глаза в кучу". Это получалось с трудом.
"Что же произошло", — события последних дней были как в тумане. Последнее, что он помнил четко — он приехал в ту дуратскую деревеньку в пограничье, и там как раз отмечали конец посевной. Праздник был в самом разгаре и не присоединиться, не было никакой возможности. Дальше все шло какими-то урывками. Сначала вспоминаются кадры попойки — та деревенская наливка (и на чем они ее только гонят) оказалась очень коварной: пьется как сок, и поначалу абсолютно не чувствуется. А потом бац! И выключаешься напрочь.
Потом в голове мелькают картины с орками — хотя при чем здесь орки? И вот теперь он очнулся, найдя себя лежащем в повозке и едущим в неизвестность — очень весело! Однако нужно было решать проблемы по мере их поступления — для начала нужно было убедится, что все в порядке с собственным организмом.
Ариен ан-Дейрен хоть и был магом огненной стихии, в целительстве имел определенные познания: как все остальные ученики академии, он два семестра отходил на занятия по этому виду магии, после чего сдал его на "хорошо". Так что он вполне мог не только различить простейшие травмы, без которых боевику никуда, но и, если не вылечить себя, то помочь своему организму в этом деле — точно.
Ариен все также с закрытыми глазами сконцентрировался, что далось ему совсем нелегко, перешел на внутреннее зрение.
"Да… крепко меня приложили", — осматривая покореженные энергетические потоки в области головы, подумал он, — "так я еще не скоро встану на ноги. Сотрясение мозга не иначе". Придя к такому выводу — Ариен принялся выравнивать и соединять потоки, нарушенные травмой. Ему все же далекому от целительства (а принцип сдал-забыл, что интересно, характерен не только для земных студентов) процесс самолечения давался с трудом.
Тем не менее он справился хоть и потратил на это все силы. Уже засыпая он подумал о том, кто и куда его везет. "А ладно", — "махнул" метафизической рукой маг, — "сразу не убили, везут не связанного — глядишь, ничего страшного не случится, если я посплю еще немного".
Дорога тянулась чрезвычайно медленно. Привыкший к совершенно другим скоростям, Серов откровенно скучал. Иных развлечений, кроме наблюдений за проплывающими мимо пейзажами не было. Казалось бы, что такое двести-двести пятьдесят километров? В наше время — прыгнул в машину, два часа по неплохой дороге и на месте. В этом мире все было по-другому. Капитан столкнулся с необходимостью привыкать к другому темпу передвижений, темпу жизни. Теперь двести пятьдесят километров — пять дней пути.
Передвигаясь на север, Серов стал потихоньку въезжать в населенные области. По левую сторону от дороги появились поля, засеянные какими-то злаками. Какими именно, капитан сказать не мог — он и в прошлой жизни, будучи сугубо городским человеком, под страхом смертной казни не отличил бы пшеницу от ячменя и овес ото ржи. Что интересно — по правую от дороги сторону, полей не было. Вместо них росли плодовые деревья. Сейчас — в конце весны — деревья были усыпаны цветами. Зрелище для привыкшего к городским джунглям Серова просто фантастически красивое.
Дорога, нужно сказать, была великолепной. Широкая — метров на вскидку шесть в ширину, выложенная крупным обтесанным камнем она протянулась с юга на север на многие километры. Было видно, что к строительству приложили не только силу но и голову. Полотно дороги лежало на невысокой насыпи, и было слегка изогнутым для лучшего стока воды. По бокам дороги были вырыты небольшие дренажные каналы для отвода сточной воды.
В то же время было видно, что дорога практически заброшена — то тут то там виднелись выщерблины в полотне, каналы плотно заросли кустарником, а насыпь потихоньку размывалась. Творение древних строителей без своевременного ремонта сдавало свои позиции природе. С другой стороны было понятно, что до полного разрушения дороги пройдет еще много-много лет.
"Вон некоторыми Римскими дорогами, которым уже две тысячи лет пользуются до сих пор", — нашел капитан подходящую аналогию из своего мира.
Оставалось удивляться двум вещам — сколько же труда было вложено в то, что бы проложить такие магистрали и тому, что теперь ими не пользуются.
Тем временем по мере продвижении вперед начали встречаться и разумные. В первую очередь это были гномы из пограничной стражи. Они стали второй расой разумных не-людей, которых капитан встретил в этом мире. На самом деле гномы, конечно же, назывались не гномами, как впрочем и орки — не орками. Однако способ изучения языка, который предлагали местные маги, сыграл с пленными, а теперь уже и мертвыми членами темного ордена интересную шутку. Они в своей речи подразумевали тот или иной народ а заклинание подбирало, за неимением прямого перевода, ближайшие аналоги из русского языка. Ну а как еще если не гномом можно назвать невысоких ростом бородачей, живущих в горах и под землей и считающихся лучшими кузнецами ойкумены. Конечно же, только гномами.
В принципе, они на удивление соответствовали земным фэнтезийным представлениям о гномах. Невысокие: средний рост — метр пятьдесят — метр пятьдесят пять, кряжистые они все же не дотягивали размерами до Толкиеновских гномов из фильма. "Логично", — подумал Серов, — "если ты широкий как бочонок, то внизу под землей, тебе будет не очень удобно пролазить во всякие узкие места". Еще одним отличием была борода. Бороды у каждого гнома были аккуратно заплетены в косичку.
Так вот по дороге ходили патрули гномов. Поначалу, Серов напрягался при виде очередного патруля и нервно нащупывал рукоять верного автомата, но поскольку гномы не обращали ровным счетом никакого внимания на одиноко едущего путника, капитан тоже перестал дергаться. Вместо этого он старался повнимательнее разглядеть мельчайшие подробности внешнего вида как самих гномов так и их снаряжения. Даже, пожалуй, в первую очередь именно их снаряжения. Ведь не исключено, что именно такими железяками ему предстоит пользоваться если не всю оставшуюся жизнь, то, во всяком случае, довольно продолжительное время.
Бородачи были одеты в кольчуги мелкого плетения, на голове открытый шлем норманнского типа, защиту дополняли наручи и поножи. Из оружия наличествовали большие обоюдоострые секиры, длина которых, казалось, иной раз сопоставима с ростом гнома, и длинные узкие ножи на поясе. При виде ножей в голове всплыло необычное название — мизерикордия.
Поделиться книгой: