Помоги проекту - поделись книгой:
— Все есть, — заверила девушка и, спрыгнув с телеги, потянула парня за руку. — Идем!
— Куда? На почту?
— Ну да! Скорей же, мы здесь не можем долго стоять — надо нагнать большой караван.
— Что ж…
Вслед за девчонкой Лешка побежал к призывно распахнувшимся в высоком глухом заборе воротам. За ними, на конях, скакали Федор и двое его парней — Мишка с Терентием. Ворот они достигли одновременно. Вышедший со двора дед — седобородый, в татарской одежке, — прижав руку к сердцу, поклонился гостям и вежливо пригласил внутрь.
— Уважаемый, — попросил Лешка. — Можно от вас позвонить?
Старик лишь поклонился, и за него ответила Саида — мол, можно, идем, покажу.
Юноша пожал плечами: ну, идем так идем.
Саида провела его через дом во внутренний дворик, окруженный резной галереей и, кивнув на небольшой пруд, предложила выкупаться.
— Но я не хочу купаться, — удивленно запротестовал Лешка. — Мне бы на почту…
Он и сам не знал — зачем ему вдруг так понадобилась почта. Скорее, просто хотел убедиться, что все нормально, что… короче, что существует телефон, междугородняя связь и прочее. На фоне всего случившегося очень уж хотелось в этом убедиться. Так, на всякий случай.
— Нет, — жестко произнесла девушка. — Ты никуда не пойдешь таким грязным.
— Да ладно! — отмахнувшись, Лешка повернул к дому.
— Постой… — Саида схватила его за руку. — Да постой же!
— Чего еще? Говорю же — срочно позвонить надо. Да минутное дело! И потом, если хочешь, искупаемся…
—Я хочу сейчас… — взяв его за руки, прошептала Саида. — Пойдем, окунемся. Со мной.
— С… с тобой?! — Лешка не знал, что и думать. Они, конечно, проболтали всю дорогу, но еще не стали настолько близки, чтобы… Хотя. Может быть, у этой девчонки и мыслей таких не было… какие сейчас вот пришли в голову Лешке. Подумаешь, искупаются вдвоем, и что с того? Может, одной ей просто скучно?
— Ну?
— А ты точно будешь?
Улыбнувшись, Саида подбежала к пруду, обернулась… и, быстро сбросив одежду, кинулась в воду.
— Ну, иди же!
Однако! Как бы чего не вышло! Но… Покачав головой, Лешка, уже ни о чем таком не думая, стаскивал через голову рубаху. Плавки, впрочем, оставил, нырнул…
Не так-то тут было и глубоко, пожалуй, по грудь, впрочем, юноша не обращал на это внимания — Саида выбралась на мраморный край пруда и разлеглась там, бесстыдно голая, выставив на обозрение потрясающую фигурку. Позвала:
— Иди сюда!
— А как же Федор?
— Он мне не муж…
Лешка осторожно уселся рядом, почувствовав, как горячая рука девушки погладила его по спине, нырнула в плавки…
— Ой, Саида…
— Какие у тебя странные шальвары… Снимай их… Нет, я сама…
Лешка и сам не понимал, как очутился в объятиях знойной смуглоликой красавицы, лишь чувствовал тепло гибкого молодого тела, шелковистость кожи и горячий вкус поцелуя…
— Ты славный муж, Алексий, — тяжело дыша, прошептала Саида. — Славный и красивый. Хочу, чтоб тебе повезло… Идем.
Лешка потянулся к одежде.
— О, нет, — засмеялась девушка. — Не надо одеваться, не надо.
— Так что, так, что ли, пойдем?
— Так… Я покажу тебе еще кое-что… не здесь… Сюда сейчас придут другие… идем.
Пожав плечами, Лешка вошел в дом, очутившись в небольшой комнатке с узким топчаном, застеленным шелковым одеялом. Сквозь узкое оконце проникал дневной свет и было хорошо слышно, как во дворе пели птицы.
— Ложись, — повелительно произнесла девушка. Лешка послушно улегся.
— Перевернись на живот. Вот так…
Ласковые прикосновения невесомых рук оказались настолько приятными, что юноша невольно ощутил себя наверху блаженства. Такой массаж ему еще никто никогда не делал, вообще не делал… А вот Саида — однако, похоже, она знала толк не только в сексе. Запахло чем-то чудесным, сладким и пряным, Лешка почувствовал, как в его кожу втирают вкусно пахнущий крем… или, нет — масло. Как в восточной сказке — благовонное масло. Да — «в сказку попал», или, как в прикольном фильме «Борат» — «на трон сел, на трон сел»…
— Перевернись…
Ласковые руки девушки прошлись по груди и бедрам, да так, что юноша сладострастно застонал и, больше не в силах сдерживаться, притянул к себе прекрасную массажистку… Та не сопротивлялась…
— Ты — просто сказка! — отдышавшись, заметил Лешка. — Знаешь, я никогда не думал, что…
— Тсс! — Саида приложила палец к распаленным губам молодого любовника. — Кто-то идет…
Лешка встрепенулся:
— Влипли!
— О, не волнуйся…
— Саида! — прогрохотал за стеной чей-то голос.
— Я здесь, повелитель, — поспешно натягивая штаны, отозвалась девушка.
— Ну, как там…
Дальше они говорили по-татарски, и Лешка ничего не понимал, лишь подспудно чувствовал, что лучше б было сейчас убраться отсюда подальше.
— Вставай, — когда беседа окончилась, обернулась к нему Саида. — Нет, одеваться не надо… Еще кое-что тебе покажу…
— Как хочешь… А этот твой Фе…
— Да не вспоминай ты его! Подойди-ка лучше к окну… Повернись… Ага!
Лешку покоробило: показалось вдруг, что Саида смотрит сейчас на него так, как совсем недавно смотрел на свой живой товар толстый людокрад Хаимчи-бей.
— Хорош! — погладив юношу по плечу, неожиданно улыбнулась прелестница. — Красавец! Ну. — Она торопливо оглянулась. — Пора, идем…
Взяв юношу за руку, она повела его по длинной галерее. Лешке, конечно, не очень-то нравилось расхаживать черт-те знает где в чем мать родила, но… Некогда было и противиться! Едва обернулся спросить, как Саида втолкнула его в узкую дверь, ведущую в небольшой зал… полный народу!
Здесь был и «новорусский» торговец Федор, и Терентий с Мишкой, и еще какие-то люди в чалмах и пестрых тюрбанах, крайне не понравившиеся юноше.
— А, Алексий! — увидев его, осклабился Федор. — Вовремя.
Лешка дернулся было назад — но ощутил кожей холодные острия копий.
— Я полагаю, уважаемый Фариз, этот красивый молодой невольник заставит тебя забыть мой проигрыш!
Терентий и Мишка вдруг крепко ухватили Лешку за руки, а какой-то худощавый мужик в белом тюрбане и с огненно-рыжей бородой, подойдя ближе, раскрыл парню рот и долго ощупывал зубы.
— Да, — наконец произнес он. — Я его беру…
Глава 6
Август — сентябрь 1439 г. Крым
ДОМАШНЕЕ ХОЗЯЙСТВО ИЧИБЕЯ КАЛЫ
Главной добычей крымских татар были пленники…
…Якши!
Лешка не помнил, как его выволокли из дома, как заковали в цепи, как бросили в какую-то жутко скрипящую арбу. Отчаянье било в виски кузнечными молотами, слесарными тисками давило грудь — значит, это все так и есть. Значит, четыреста тридцать девятый… Значит… А эта-то хороша, Саида… Предательница! Тварь! А, впрочем, он и сам был хорош… польстился… И что теперь? Да не все ли равно… Что будет… Пусть… Чего уж теперь… Пусть…
Апатия овладела Лешкой, ему стало вдруг абсолютно все равно — где он и что с ним. Тысяча четыреста тридцать девятый год? Да и фиг с ним! Жалко, что ли… Он даже брезгливо отверг протянутый кусок лепешки — и в самом деле совсем не хотел есть, ну не было никакого аппетита.
В арбу забрался рыжебородый.
— Если ты не будешь есть, я велю содрать с тебя кожу, — буднично предупредил он, внимательно оглядывая юношу. — Мой друг, московский купец Федор-сурожанин, заплатил тобой свой старый долг, который я никак не рассчитывал получить. Стало быть — ты мне ничего не стоил. Однако, коль уж ты появился, я намерен этим воспользоваться, пополнив свою казну, иначе говоря — выгодно тебя продать. Ты же, если не будешь питаться, умрешь, тем самым нанеся мне убыток. Но, раз ты все равно умрешь, я должен получить пользу от твоей смерти — то есть жестоко казнить тебя в назиданье другим. Увидев, как ты будешь мучиться и просить смерти, призадумаются многие строптивцы, которых у меня, увы, немало. Я понятно объяснил?
Лешка вздохнул:
— Понятно.
— Так будешь есть?
— Буду.
— Вот и славно, — рыжебородый усмехнулся. — Знай — у Фариза Абдула еще ни один раб не умирал по своей воле. Удивляешься, что не спрашиваю тебя — кто ты?
— Нет, не удивляюсь, — юноша покачал головой. — Тебе ведь все рассказал этот гад, Федор, а ему — Саида…
— Вах – вах, Саида, — пощелкал языком Фариз. — Красивая молодая женщина и, что характерно, умна — такое сочетание встречается очень редко. Хотя не реже, чем многие думают. Далеко пойдет Саида, да…
— Если по башке не получит, — приподнявшись на локте, угрюмо усмехнулся невольник.
Фариз рассмеялся — видать, шутка ему понравилась.
— Это ничего, что ты раб, — философски заметил он. — Сегодня — ты, а завтра, быть может — я. На все воля Аллаха! Хочешь знать, что будет с тобой?
— Догадываюсь… — Лешка вздохнул. — Впрочем, мне все равно.
— Я, как ты, наверное, уже успел понять — купец, — Фариз Абдул поудобнее устроился на арбе, видать, любил поболтать. — Торгую рабами от Кафы и Сурожа до Ор-Капу. Тебе, кстати, не очень-то повезло.
— Я заметил. Работорговец покачал головой:
— Нет, я не в том смысле. Тебе не повезло, как рабу. Не понял? Поясню. Будь ты менее привлекателен, я б продал тебя в какой-нибудь богатый дом, однако никакой хозяин тебя не купит, опасаясь за свой гарем, либо тебя придется кастрировать, а это уж чересчур хлопотное дело, поверь мне. Значит, богатый дом для тебя отпадает! Остаются любители мальчиков — тоже не самый дурной выбор — однако для тебя и он недоступен, для этих пресыщенных и изнеженных богачей ты не слишком красив, к тому же — стар. Сколько тебе лет?
— Двадцать! Даже — двадцать два, — услыхав про любителей мальчиков, Лешка нарочно прибавил возраст.
— Вот видишь! А им нужны пятнадцатилетние. Жаль, жаль, — купец покачал головой. — Для тебя это могло бы быть весьма недурно, весьма. При известной сноровке и сообразительности, ты б со временем унаследовал и дом своего хозяина, и его дело. Такие случаи бывали, и предостаточно. Но тебе, увы, они не грозят, в силу уже указанных мною причин. Остается что?
— Что?
— Остается самое плохое — покупатель-бедняк!
— Бедняк? Что, такие тоже рабов покупают?
— И еще как! Кто будет работать, покуда хозяин в набеге? Кто будет смотреть за домом, поливать сад, копать колодцы и делать еще всякую массу весьма утомительных работ? И не убежишь — под присмотром. Из Крымской орды вообще не убежишь — незаметным никак не пересечешь перешеек, слава великому хану Хаджи-Гирею. Великий хан Кючюк – Мухаммед, да продлит Аллах его годы, все делает, чтоб ни один неверный не проник в сердце благословенного полуострова и чтоб ни один раб никогда бы не смог бежать оттуда!
— Значит, ты продашь меня какому-нибудь бедняку, — угрюмо констатировал факт Лешка.
— Не «какому-нибудь», а только тому, кто сможет заплатить за тебя приличную сумму.
— Но откуда у бедняков деньги?
— А это уж их дела. Нужен раб — пусть крадут, пусть продают дочерей, пусть добывают деньги. Ну, мне пора творить намаз… Прощай до вечера, и веди себя достойно. Не кручинься и помни — не человек хозяин своей судьбы, но судьба — человека.
Спрыгнув с арбы, Фариз Абдул быстренько побежал к своим спешившимся охранникам, уже успевшим раскатать на пожухлой траве разноцветные молитвенные коврики.
— Ла илаха илла Ллаху ва Мухаммадун расулу Ллахи-и-и-и…
Как ни странно, беседа с работорговцем оказала на Лешку весьма благотворное действие. Особенно фраза — «не человек хозяин своей судьбы». Ах, не человек?! А вот посмотрим! В конце-то концов, разве он, Алексей Смирнов, выросший и возмужавший уже в двадцать первом веке, окажется неспособным переломить эту дурацкую судьбу? А вот увидим! Почему бы и не поиграть с ней, терять-то все равно нечего?! И в самом деле…
Поделиться книгой: