Лучшие из мертвых

– Как он? – негромко спросил Лунгрен у проходившего мимо Виолы.

– Могло быть лучше. Потеря крови дает себя знать. Однако путь сержант продолжит и обузой не станет, – ответил лейтенант.

Швед удовлетворенно кивнул головой.

Между тем Кайнц дал на завтрак всего десять минут, и люди быстро принялись за еду. Именно в этот момент к Олесю подошла Кроул и как бы случайно уронила на землю куртку. Не привлекая внимания остальных, девушка тихо произнесла:

– Я не нуждаюсь в вашей помощи и попрошу в дальнейшем этого не делать. По-моему, все было доходчиво объяснено еще на «Гиганте»…

Храбров поднял голову, внимательно посмотрел в глаза Олис. Нет, она лжет. Той надменности и высокомерия больше нет. Аято прав – Кроул говорит не то, что думает. А может, он сам выдает желаемое за действительное? Русич улыбнулся своей наивности и начал одевать куртку. По всей видимости, девушка ждала каких-то оправданий, но Олесь молчал. Мало того, он улыбнулся, добродушно и весело.

– И все же, спасибо, – вымолвила Кроул более мягко, отходя в сторону.

Эту сцену заметили всего двое. Первым был Тино, но он наблюдал за аланкой, ожидая продолжения событий. Не слыша разговора, Аято, тем не менее, догадывался о его сути. Иронично усмехаясь, японец убрал в свой рюкзак сухой паек. Кто-кто, а он разбирался в таких делах и понимал чувства и мужчины, и женщины. Их влекло друг к другу нечто большее, чем физиологические потребности. Еще одним внимательным человеком оказалась Линда. Девушка сразу заметила на Олис чужую куртку и с интересом следили, кому она принадлежит. Ее догадка оказалась верна. И хотя Линду так и подмывало «уколоть» заносчивую Кроул, чувство такта ей не изменило. Боясь обидеть Олис, Салан сделала вид, что ничего не заметила.

Завтрак закончился, и группа готовилась к выходу. Впрочем, еще на пять минут они задержались из-за тапсанов. Всем хотелось посмотреть на этих хищников в утреннем свете. Заглянув в кусты, Ридле удивленно присвистнул:

– А эти звери особо не церемонятся, – проговорил он. – От наших первых гостей осталось не так уж много.

Земляне подошли к Освальду, внимательно рассматривая останки тапсанов. Их сородичи действительно поработали на славу. Обглоданные скелеты, куски грязно-голубой шерсти, да оскаленные, с острыми зубами черепа – вот и все, что осталось от двух прекрасных экземпляров хищников. Словно заправский охотник Кайнц склонился над тапсанами, пробуя их зубы сначала рукой, а затем кинжалом.

– Проклятье! – выругался он. – Острые и твердые, как стальной клинок. Это чудовище лучше любого палача перекусит человеку шею.

– А ведь именно туда он и метил, – догадался де Креньян. – Кисть, сволочь, перекусил, как соломинку. И меня это очень беспокоит. Тапсаны не побоялись ни огня, ни скопления людей, они нападали нагло, уверенно, не сомневаясь в успехе. Это приходит только с годами и опытом.

– Что ты хочешь этим сказать? – не понял Салах.

– Человек для них обычная пища. Они привыкли и научились убивать людей. Атакуют с нескольких сторон, застают врасплох и буквально вырезают весь лагерь. Похоже, в этом лесу царствуют тапсаны. Местные жители оказались слабы и не могут противостоять им. Иначе хищники действовали бы более осторожно.

– В моей стране тоже, бывало, львы нападали на людей, но чтобы так… Огонь, шум оружия – и звери в ужасе убегают от людей, – взволнованно и сбивчиво заговорил араб.

– Здесь, похоже, все наоборот, – усмехнулся Агадай. Весь этот разговор внимательно слушали аланцы. Они тоже с чувством благоговейного ужаса рассматривали останки животных. В их мозгу с трудом укладывалось понимание того, что беззащитный домашний зверек превратился в опасного врага. Заметив Олис, Ридле иронично произнес:

– Кроул, ваши предположения оказались верны. Это действительно тапсаны, за одним маленьким исключением – слегка подросли, зверюги…

– Я же сказала, за двести лет могут произойти любые мутации, – спокойно отреагировала девушка. – Не удивлюсь, если прочие обитатели Тасконы изменились столь же кардинально. Кое-какие экземпляры здесь и тогда достигали размеров вашей лошади.

– Ладно, хватит болтать, – прервал спор Кайнц. – У нас появилась еще одна проблема, которую мы должны обязательно обсудить. Принять решение один я не могу…

– А что еще случилось? – спросил Виола.

– Пока ничего, но это может произойти в любой момент, – проговорил граф. – До первого космодрома еще около двадцати километров, первые сутки после вкалывания препарата истекают через два часа. Хорошо, если наша разведка увенчается успехом, а если нет?…

Немец сделал небольшую паузу и сам же ответил:

– Мы будем вынуждены идти ко второму космодрому, до которого двести пятьдесят километров. Это не менее семи суток быстрого марша. Чтобы совершить его, все солдаты должны быть здоровы. Любая драка или столкновение могут привести к ранениям. Я не говорю о Бартоне, пока он нас не задерживает, однако ведь последствия могут быть гораздо серьезнее. Что будем делать, если в группе появятся тяжелораненые? Проблему надо решить сейчас, чтобы потом не возникло споров. И относится это и к землянам, и к аланцам.

– А ведь Генрих прав, – согласился Лунгрен. – Как это ни тяжело, но мы должны сделать выбор. Если понесем раненых, потеряем темп, не успеем выполнить задачу и погибнем все. Решение напрашивается само собой – те, кому не повезет, не должны нас задерживать…

– Уж не собираетесь ли вы их добивать? – вырвалось у Салан.

– Это один из вариантов решения проблемы, – спокойно сказал барон. – Однако, не думаю, что кто-нибудь его поддержит. Все можно сделать гораздо проще – раненый сам решает свою судьбу. Если он пострадал не очень сильно, но не может продолжать движение, мы постараемся укрыть его в безопасном месте и пойдем дальше.

– Оставив беднягу на съедение тапсанам, – съязвила Кроул.

– Возможно, и так, – согласился Свен. – Зато все остальные смогут выполнить задачу. Никто не заставлял вас ограничивать нас тридцатью сутками. Мы действуем по необходимости.

– А если рана будет серьезная? – спросил Виола.

– Человек сам может помочь себе, – ответил де Креньян.

– Вы хотите сказать, самоубийство! – воскликнула Олис.

– Милая девочка, это не прогулка, – повысил голос Кайнц. – Вы сами закинули нас на Таскону. Кругом враги, и церемониться мы не собираемся. В любом случае, человек, не способный двигаться дальше, будет оставлен, живой или мертвый. Другого выхода у нас нет. Иначе погибнет вся группа.

– Да, но у нас есть запасы, – начала было Линда, однако Виола остановил ее.

– Хорошо, мы согласны, – проговорил лейтенант. – В ваших словах есть доля логики. Жестокой, нечеловеческой, но, к сожалению, единственно верной. Интересы Алана требуют подобных жертв.

Друзья Тома смотрели на него с удивлением, но больше возражать никто не стал. Решение было принято, и теперь каждый понимал – любая ошибка может обернуться гибелью. Война – слишком суровое занятие.

Экспедиция выбралась на шоссе и двинулась по запланированному маршруту. Впереди, осуществляя разведку, шли Лунгрен и Ридле. Спустя примерно час Кайнц остановил группу. Внимательно рассматривая карту, он произнес:

– Впереди должен быть маленький городок. Примерно через километр или чуть больше. Надо действовать крайне осторожно.

– Думаешь, там есть люди? – спросил Аято.

Граф лишь пожал плечами. Сняв со спины щиты и покрепче перехватив копья, наемники не спеша двинулись вперед. Рассыпавшись цепью по всей дороге, они были готовы отразить любое нападение. Миновав небольшой поворот, солдаты вышли из леса. Их страхи оказались напрасными. По всей видимости, строения были разрушены очень давно.

На полуобвалившихся стенах уже росла густая трава, и пробивался кустарник. Постепенно, год за годом, природа заживляла раны, нанесенные человеком. Этот город поглощался лесом. Густые заросли закрыли уже больше трети его территории, и лишь в центре еще возвышались остовы многоэтажных домов.

– Нет ничего вечного во вселенной, – философски заметил де Креньян.

– Да, зрелище не из приятных, – поддержал Ридле. Наемники медленно, внимательно осматриваясь по

сторонам, шли по мертвому городу. На всякий случай

Аято и Храбров находились рядом с аланцами, всегда готовые их защитить. Строили тасконцы очень хорошо, и потому даже два века забвения не смогли разрушить многие строения. Весьма с трудом, но люди могли различить улицы, площади и даже основные транспортные магистрали. Основу их составляли электролинии, и обломки столбов по-прежнему торчали из земли. Иногда земляне заглядывали в дома, но там уже ничего не было. Слой земли, поросшей травой, обломки стен и обвалившиеся пролеты лестниц.

– Судя по всему, город пострадал при взрыве ядерного заряда, – предположил Виола. – Эпицентр был далековато, но ударная волна дошла и сюда. Однако главное – это радиоактивное заражение. Те, кто уцелел, покинули этот город…

– Побросав своих тапсанов, из которых выросли монстры, – ядовито добавил Агадай.

– Возможно, и так, – согласился лейтенант.

В это время из подъезда когда-то жилого дома вышли Лунгрен и Кайнц. Их лица были очень серьезны. Подойдя к остальным, граф произнес:

– Люди здесь бывают. На одном из этажей мы видели остатки костра. Его жгли несколько дней назад.

– Чего им здесь делать? – удивился Салах. – Город давно умер.

– Металл, – негромко вымолвил Храбров.

– То есть? – не понял Лунгрен.

– Разрушены шахты, домны, заводы, а общество всегда нуждается в металлах. Самый простой способ его достать – это ограбить погибшие города, – объяснил Олесь.

– Точно, – воскликнул Ридле. – Аявседумаю, чего это в некоторых местах земля перекопана? За эти двести лет здесь обобрали все, что можно.

– Да, город, наверное, не раз подвергался нашествию мародеров, – вырвалось у Кроул.

Терять больше времени на осмотр развалин земляне не стали. Вряд ли остальные дома выглядели как-нибудь иначе. Группа быстрым темпом выходила из города. На этот раз вперед пошли Кайнц и де Креньян. Место Храброва и Аято было в арьергарде. Они двигались молча, стараясь не смотреть друг на друга, словно находились на кладбище. Впрочем, наверное, так и было. Этот город стал могилой для своих жителей, для своего народа, для целой цивилизации. Русич смотрел на серые, заросшие развалины домов и представлял их светлыми, красивыми, просторными. Люди здесь радовались, жили, строили планы на будущее. И вдруг… В одно прекрасное, солнечное утро на горизонте вспыхнула еще одна звезда.

Затем появляется мрачный черный гриб, уходящий в небеса, а спустя мгновение приходит ветер, рушащий дома, ломающий мосты, убивающий людей. За несколько секунд тасконцы потеряли все – кров, родных и, главное, веру. Обреченные, израненные, они брели неведомо куда в поисках новой земли. И смерть для многих была избавлением от мук.

Олесь увлекся своими мыслями настолько, что не заметил, как напарник отошел в сторону. Лишь спустя пару минут русич огляделся, но Аято нигде близко не было.

Тревожно свистнув, русич повернул назад. Вся группа тотчас застыла на месте. К Олесю подбежали Лунгрен и Ридле. На всякий случай Храбров надел шлем, поправил налобник. Тино мог находиться где-то рядом, далеко он вряд ли ушел.

Перехватив поудобнее копье, русич спустился с шоссе, направляясь к ближайшему дому. Осторожно заглянул в проем.

Тишина и полное запустение.

В это время подоспели Освальд и Свен.

– Что случилось? – выкрикнул барон.

– Понятия не имею, – ответил Олесь. – Аято как сквозь землю провалился. Только что был рядом и вдруг исчез. Нигде поблизости его не видно.

Храбров не успел закончить фразу, как за спиной раздался подозрительный шорох. Все трое наемников тотчас обернулись, готовые немедленно отразить атаку. Однако делать этого не пришлось. В соседнем четырехэтажном здании из обвалившегося проема второго этажа высунулся японец.

– Спасибо, ребята, – без малейшей иронии проговорил он. – Пока опасности нет, но она не за горами. Этот мир жесток и беспощаден.

– Черт тебя побери! – выругался Лунгрен. – За такие шутки ноги вырывают.

– Я не шучу, – вымолвил самурай. – Зовите всех остальных. Тут кое-что интересное, и это надо обсудить. Боюсь, что у нас начинаются неприятности.

Аято был не из тех людей, кто волнуется понапрасну. Однако Храбров видел – Тино чем-то озабочен. Он действительно нашел что-то очень важное. Поняли это и все остальные. Ридле выбежал на дорогу, жестами призывая группу вернуться. Вскоре к полуобвалившемуся дому подошли аланцы, Агадай, Салах, а за ними Кайнц и де Креньян. За это время японец уже спустился вниз.

– Что произошло? – спросил араб.

– Это лучше увидеть, – спокойно ответил Аято.

Вслед за ним наемники вошли в дом и начали подниматься по лестнице. Она уже порядком обвалилась, и двигаться приходилось очень осторожно. На втором этаже Тино свернул в сторону, показывая на одну из комнат.

– Там, – тихо сказал он.

Первым вошли Кайнц, де Креньян и Ридле. Освальд вдруг неожиданно попятился, побледнел и сквозь зубы процедил:

– Зрелище не для слабонервных…

Следом за ним последовали Аято, Агадай, Салах, Лунгрен и Храбров. Аланцы оказались самыми последними. И пожалуй, именно на них страшная картина произвела наибольшее впечатление. Олис вскрикнула и отвернулась к стене. Салан и Бартон опустили глаза, и лишь Виола сохранял хладнокровие. С нескрываемым ужасом смотрели и земляне. Наконец Жак де Креньян произнес:

– Странно все это. То ничего, а то сразу…

В том, что увидели солдаты, было действительно какое-то демоническое предзнаменование. На полу комнаты лежали аккуратно в ряд пять человеческих скелетов. Судя по обветренным, выцветшим костям, бедняги находились здесь уже давно, не меньше нескольких месяцев. Постепенно наемники приходили в себя. Они разошлись по всей комнате, внимательно рассматривая скелеты.

– Четверо мужчин и одна женщина, – пояснил Тино. – В таких делах я разбираюсь хорошо. Был у меня…

Дальше японец продолжать не стал, посчитав, видно, что и так сказал вполне достаточно. В свою предыдущую жизнь Аято никого не посвящал.

– Как ты их нашел? – удивленно спросил Ридле. – Их ведь с дороги не видно.

– На то и был расчет тех, кто их прикончил, – ответил самурай. – А помог чистый случай. Во-первых, с момента гибели этих людей рухнула часть оконного проема. Увеличился внешний обзор. Ну и во-вторых, заметил я скелеты не с дороги, а вон из того дома.

Тино показал на здание, где земляне осуществляли первую разведку.

– С четвертого этажа бедняги видны очень хорошо, хотя и не отчетливо. Я ничего не сказал, потому что не был уверен. Мало ли что можно принять за скелеты…

– Их, наверное, убили хищники, – с трудом проговорила Кроул.

– Ага, с двумя руками и двумя ногами, – жестко возразил Агадай.

– Тапсаны здесь, конечно, поработали, – поддержал его Лунгрен. – но вряд ли они сложили их столь аккуратно. Это плоды деятельности человека.

– И это тоже, – вымолвил Кайнц, поднимая один из черепов и указывая на широкую рубленую рану. – Хороший, сильный, профессиональный удар.

– Значит этих людей зарубили другие… – начал Бартон. – Они расположились на ночлег и были застигнуты врасплох…

– Боюсь, что все произошло не так, – перебил его Аято. – Бедняги подверглись нападению на шоссе. Они оборонялись, но силы оказались неравны. После того, как их убили, нападавшие затащили трупы в этот дом. Цель очевидна – никто не должен найти мертвецов. И вот этот момент мне не нравится. Кроме того, убитые были ограблены и раздеты донага, иначе хоть какие-нибудь обрывки истлевшей одежды сохранились бы.

– Что-то я не пойму, к чему ты клонишь? – удивленно спросил граф.

– Это наши предшественники, Генрих, – улыбнулся самурай. – И как видишь, далеко они не ушли.

– Твои слова безосновательны, – воскликнул Виола.

– Напрасно ты так думаешь, – ответил Тино, подходя к лейтенанту.

Ни слова больше не говоря, он подцепил на шее аланца тонкую цепочку, вытаскивая наружу небольшой медальон. Следующим был Бартон, и процедура повторилась в точности. Благоразумная Салан сама вытащила из-под одежды этот атрибут. Лишь у Олис ничего подобного не было.

– Что это такое? – проговорил японец.

– Личный медальон, – спокойно вымолвил Том. – На нем имя, фамилия, принадлежность к воинскому подразделению, группа крови и так далее. Но как это влияет на…

– Самым прямым образом, – сказал Аято, протягивая Виоле еще один такой же металлический кружок.

Руки аланца дрогнули, но медальон он взял.