Помоги проекту - поделись книгой:
До Ватиканского холма теперь, действительно, было рукой подать.
И протонотар частенько сопровождал их туда. Разумеется, совершенно случайно. Чаще всего они встречались на перекресточке, куда выходили обе улочки, та, на которой стоял дом булочника и та, на которой стоял дом протонотара.
Главным достоинством его внешности оставалась плешь. Остальные черты лица были мелкими и какими-то невзрачными. Ничего не бросалось в глаза, все было мягким и бесцветным. И ростом он был не выше Жаккетты.
Жанне было даже немного жалко церковного чиновника. Хорошо, что он избрал своей стезей духовное поприще, в светском костюме он бы совершенно не имел бы успеха у дам.
Протонотар щедро знакомил их с достопримечательностями Латерана[5].
– Не спешите, госпожа Жанна, – мягко увещевал он. – Город Льва не исчезнет, даже если Вы немного задержитесь. Ведь мы проходим под стенами, построенными еще в одиннадцатом веке от Рождества Христова. Их возвел папа Лев IV, потому-то и зовут город за стенами его именем.
– Они весьма толстые, – заметила Жанна, вступая под арку ворот. – Толще стен моего замка.
– Конечно! – подтвердил протонотар – ведь они соединяют резиденцию папы с замком святого Ангела. В случае опасности, по верху стен повозка умчит папу под прикрытие бастионов замка. Вас еще не отправляли во дворец Новой Канцелярии?
– Нет, – удивилась Жанна. – Пока все, связанное с моим прошением, делается внутри Ватикана.
– Возможно, Вам и не придется ее посещать, она находится довольно далеко. Если попадете туда, обратите на него внимание.
– А что интересного в этом дворце? Почему возникла нужда в еще одном здании для канцелярии? Неужели такая масса работы?
– Суть не в этом, просто в одну из ночей племянник Его Святейшества проиграл племяннику тогдашнего папы Сискста IV 60 тысяч скуди. Эти деньги выигравший кардинал Риарио и отдал на возведение нового дворца для канцелярии, чтобы облегчить труды бедных канцеляристов. Вот так в Риме появляются дворцы…
Они прошли ворота и свернули направо, к фонтанчику. Там протонотар покинул девушек, спеша по своим делам, а Жанна с Жаккеттой остались, чтобы попить удивительно вкусной воды.
Начался еще один день ожидания…
В следующий раз протонотар нагнал их на обратном пути из Ватикана.
В отличие от Жанны, у него был хороший день и протонотар излучал благодушие.
– Я вижу, госпожа Жанна, – шутливо заметил он. – Что Вы большая поклонница пеших прогулок. Вы упорно не пользуетесь экипажем?
Жанна не пользовалась экипажем исключительно из соображений экономии, но протонотару она, конечно же, назвала другую причину:
– Я думаю, что по э т о м у городу нужно ходить пешком. А Вы, отче, как я вижу, тоже отдаете предпочтение пешим прогулкам?
– О да, смирение, смирение и еще раз смирение… – благостно улыбнулся протонотар. – Что толку, если в тщете и суете я буду проноситься по улицам Рима? Никчемная гордость, тщеславие и прочие пороки… «Терпеливый лучше гордеца», так что решил я, недостойный божьей милости, утруждать свои стопы, спасая душу.
– А почему Вы перешли с должности секретаря кардинала Риарио в службы Его Святейшества? – невинно спросила Жанна. – Я совсем не разбираюсь в церковной иерархии…
– К сожалению, земные тяготы не отпускают даже нас, слуг божьих… – пространно и непонятно объяснил протонотар.
Потом помолчал и неизвестно почему решил объяснить все подробнее:
– Видите ли, госпожа Жанна, если бы можно было выбирать, я бы, конечно, предпочел остаться секретарем Его Преосвященства.
Я и мой господин были не только духовно едины, но к тому же являлись (и естественно, являемся) земляками. Я тоже из Генуи. В силу этих причин я имел счастье заносить на бумагу мысли и осуществлять замыслы кардинала, как ни кто другой.
Я был рядом с ним с самого начала его посвящения в сан, когда ему привезли эту радостную весть и кардинальскую шапку прямо в Пизанский университет, где Рафаэлло Риарио изучал каноническое право.
По воле дяди кардинала, Его Святейшества Сикста IV мы проводили политику Святого Престола в итальянских землях, участвовали в переговорах, а случалось, и в заговорах, но с единственной целью заставить государей чтить Святую Церковь так, как она того заслуживает. Даже нашим жизням порой угрожала смертельная опасность, во Флоренции мы как-то попали в такой водоворот, что не чаяли остаться живыми.
Но увы, после смерти Его Святейшества неблагодарная чернь забыла все благодеяния, которыми он ее осыпал, а силы, всегда пользующиеся всякой нестабильностью в государстве для мятежа, вывели плебс на улицы…
Всех, кто имел отношение к дому Риарио старались убить, генуэзцев грабили. Ожили слова пророка Иеремии:
Воистину было так, как сказано Соломоном: «Видел я рабов на конях и князей, шагавших пешком, как рабы».
В те дни мы только и уповали, что:
И решил я тогда, вторя мудрейшему, что лучше покоя на одну ладонь, чем полные горсти тщеты и ловли ветра.
Понемногу все устоялось и волею обстоятельств я перешел на службу нынешнему папе Иннокентию VIII.
– Да, вздохнула Жанна. – То, что Вам довелось пережить, очень трагично. Когда рушиться установленный порядок и наступает мятежный хаос, жизни людей становятся совсем дешевыми…
– О, госпожа Жанна, – удивился протонотар. – Вы не только очаровательная, но и удивительно умная женщина! Похоже, подобное и Вам приходилось переживать?
– Да, к сожалению, – подтвердила Жанна. – Я бы хотела этого не знать, но пережитое не зачеркнешь. А почему Вы собираете обломки старых статуй? Разве они достойны внимания служителя церкви?
– Церковь не оставляет без внимания ничего, что находится под солнцем, – заметил протонотар. – А что касается собирания античных древностей, то и к этому, как ко многому другому, меня приохотил кардинал Риарио. Он отдавался сему занятию страстно и самозабвенно.
– Но ведь их делали язычники? – коварно спросила Жанна.
– Его Преосвященство считал, что Господь наш в своей непостижимой милости посылал дух божий и на этих бедных язычников, дабы руки их могли создавать подобную красоту…
– А меня удивил Ваш рассказ о новом здании канцелярии… – заметила Жанна. – Я думала, кардиналы не должны играть в карты…
– Милая госпожа Жанна, – снисходительно осклабился протонотар. – Вы руководствуетесь простодушными принципами мирян, мол, беги от греха и грехи тебя не догонят. Но разве не есть это проявление гордыни?
Как же ты можешь знать, победил ли ты искус, ежели даже не прикоснешься к нему? И разве не высшая победа святого духа над дьяволом в том, что деньги, выигранные в презренной игре, пошли на благое дело во славу Церкви?
Только так можно бороться с лукавым, давая ему бой на его же поле! Поэтому пастырь, пасущий души, не должен бежать мирских занятий.
Нет, он должен по мере сил принимать в них участие, дабы внутри, в гуще событий направлять свою паству по пути истинному!
«То-то у папы Иннокентия VIII столько внебрачных детей…» – ехидно подумала Жанна.
Они подошли к перекрестку около дома булочника на одной улице и дома протонотара на другой.
Мимо медленно проехала повозка, запряженная громадными волами. На повозке были закреплены бочки.
– Знаете, госпожа Жанна, – сказал протонотар. – Когда я вижу этих симпатичных животных, сразу вспоминаю папу Мартина V.
Жанна уже собиралась свернуть на свою улочку, но остановилась и удивленно спросила:
– Почему?
– Вы не знаете историю его похорон? – постно поинтересовался протонотар.
– Нет.
– Видите ли, знаменитый своей добротой папа Мартин V, чувствуя, что скоро Господь призовет его, распорядился относительно своих похорон так: «Поставьте гроб с моим телом, – сказал он приближенным, – на простую повозку, запряженную четырьмя волами. Пусть они влекут ее туда, куда хотят. Где волы остановятся, там и похороните меня».
И когда пришел день его смерти, все выполнили по его воле. По этим улочкам покатилась повозка без возницы, запряженная волами, а люди шли в отдалении. Долго возили тело папы волы по Риму, но в конце концов достигли Сан Джованни ин Латерано.
И только приблизились они к церкви, как двери сами собой распахнулись и зазвонили колокола на звоннице. Волы вовлекли повозку под своды храма, приблизились к алтарю и опустились на колени. И все поняли, что воля Божия вела их и направляла, указывая место успокоения бренных останков его вернейшего и преданнейшего слуги.
– Это так трогательно! – промокнула платочком сухие глаза Жанна и ступила на свою улочку.
Сначала Жанна воспринимала свои каждодневные хождения по ватиканским коридорам с юмором, потом в ней начало нарастать глухое раздражение.
Никаких видимых препятствий не было, но долгожданная аудиенция продолжала оставаться где-то в туманной дали.
Дело тянулось, тянулось и тянулось.
И конца края этому не было видно.
Сопоставив все факты и хорошенько поразмыслив, Жанна пришла к выводу, что главным тормозом на пути встречи ее с папой является никто иной, как милейший протонотар.
Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что к чему: плешивое духовное лицо сделало все, чтобы в его силах, чтобы затормозить Жаннино дело и теперь спокойно ждет, чтобы она, Жанна, обратилась за помощью к своему благодетелю. Он охотно поможет в обмен на…
Вот стервятник! Плешивый, а туда же! Был бы он хоть чуточку менее плешивым…
А положение-то очень серьезное. Аудиенция нужна, как воздух!
Жанна вспомнила мрачное, строгое здание инквизиции на площади Навона и холодок пополз по спине.
Но ярость начинает клокотать в душе, как подумаешь, что эта плешивая мартышка со своими любезными улыбочками загнала ее, Жанну, в западню.
Позади тянет смолистым дымом высокого инквизиционного костра, а впереди сияют ворота спасения. Но ключ от них в руках у протонотара, который невозмутимо ждет…
Наверное в этой уютной квартирке, сдаваемой почтенной четой булочников, побывал не один десяток дам-паломниц, желающих увидеть Папу Римского. Но раньше им приходилось сводить знакомство с телесными достоинствами плешивого святоши, да упадет кирпич на его плешь!
Жанна металась по комнате, пытаясь что-нибудь придумать.
Ничего не получалось.
Как ни крути, а при любом раскладе протонотар неприступным бастионом закрывал доступ к Папе. Стеной, которую не обойдешь, не объедешь!
Ну должен же быть какой-нибудь выход! Нельзя сдаваться без борьбы! Нужно думать!
От раздумий, как обычно, разболелась голова.
– Жаккетта, собирайся! Мы идем в город! – приказала Жанна, отодвинув на время все думы в сторону.
Жанна не знала, куда пойдет, но ноги безошибочно привели ее на древнюю улочку Коронари, знаменитую множеством лавок.
Летнее солнце дышало жаром и было так приятно то нырять в прохладный полумрак лавочек, то опять подставлять себя его горячему оку.
С горя Жанна накупила множества мелочей, поднимающих настроение.
Гребни, шпильки, платочек, обшитый знаменитым венецианским кружевом, венецианские же шелковые чулки, новые ароматические шарики поммандер и прочее, прочее, прочее…
Постепенно на душе стало легче, опять захотелось слегка улыбаться, проходя мимо римских кавалеров.
Жанна вышла из очередной лавочки и, поджидая отставшую с покупками Жаккетту, оглядела улочку в поисках следующей.
И вдруг увидела, как по римской улице Коронари невозмутимо шествует баронесса де Шатонуар.
Великолепная, непотопляемая ни при каких обстоятельствах мадам Беатриса, тоже находящаяся в инквизиционном розыске по обвинению в колдовстве и отправке своих мужей на тот свет ускоренным способом!
Мадам Беатриса шла с таким видом, словно Вечный Город был захудалой дальней деревушкой, которой она оказала великую милость и честь своим присутствием.
И первыми словами, которыми встретила мадам Беатриса Жанну на улочке Рима после долгой разлуки и стольких событий в жизни обеих, были:
– Здравствуй, моя дорогая! Ты прелестно выглядишь! Представляешь, всюду только и говорят, что нижние юбки теперь будут на жестком каркасе! Каково?!
Остановившись у входа в лавочку и нимало не смущаясь тем, что намертво загораживает в нее вход, мадам Беатриса продолжила:
– А ведь все тянется еще с 60-х годов, когда распутница Хуана Португальская придумала себе подобное платье, чтобы скрыть очень интересное положение. Только она не додумалась спрятать обручи под платьем, а приказала нашить их поверх. Тогда эта идея не вызвала одобрения. Но сейчас испанки как с ума сошли – опять вытащили ее на свет божий, но обручи пришивают на нижнюю юбку – она и встает колоколом. Говорят, так они подчеркивают тонкость своих талий. Вот уж не одобряю! Талия – либо она есть, либо ее нет, и незачем пыль в глаза пускать, если фигура не та. Ты, моя девочка, надеюсь, еще такой юбкой не обзавелась?
Мадам Беатриса пронзила взглядом, словно копьем, Жаннины юбки.
– Так, ты я вижу, нахваталась идей у венецианских модниц? Нижняя юбка с утолщенными складками по талии? Верно? Ах, молодежь, все то они на лету хватают!
– Здравствуйте, госпожа Беатриса! – улыбнулась Жанна. – Очень рада Вас видеть! Какими судьбами Вы в Риме?
Баронесса на секунду задумалась.
– Скажи мне, моя девочка, когда мы с тобой виделись в последний раз, а то я как-то запамятовала и не могу сообразить, с какого момента тебе начать рассказывать?
Поделиться книгой: